Читать онлайн Бурная молодость Жени Степанова бесплатно

– Значит, опозорил державу, Евгений Степанов! – со злостью сказал военком: – Я с тобой говорю, рядовой! – закричал он на солдата, застывшего по стойке смирно посреди кабинета.

Женя благоразумно молчал. Согласно положениям войскового устава, он держал руки по швам и, задрав подбородок, старательно ел глазами начальство.

Полковник райвоенкомата, обладал достаточно редкой фамилией – Будённый. Его имя и отчество не совпадало с тем, что носил всем известный маршал далёкой гражданской войны. Однако, пожилой офицер вёл себя точно так же, как прославленный тёзка.

Чуть что, мужчина переходил на оглушительный крик. Если бы армейская форма предусматривала ношение портупеи и шашки, то строевой командир наверняка вынимал бы оружье из ножен и грозил всем своим подчинённым. А может быть, и со злостью рубил казённую мебель, стоявшую рядом.

В этот раз, Владимир Иванович, всё-таки взял себя в руки. Он сел за конторский двух тумбовый стол, придвинул к себе личное дело солдата и начал читать.

Доброволец

Весной 1965 года, Женя благополучно окончил Куйбышевский энергетический техникум. Парень не был отличником. Поэтому, как большинству тогдашних студентов, ему вручили самый обычный, «синий продольный» диплом. Он получил распределение и отправился на новое место работы.

В те далёкие годы, партия и правительство великой страны вдруг озаботилось отсутствием автомобилей у простого народа. Не особо раздумывая, советская власть купила у итальянского концерна «Fiat» лицензию на производство лучшей легковушки Европы.

Причём, купила вместе с тем предприятием, на котором её тогда штамповали. После того, как гигантский контракт оплатили многими тоннами золота, сборочные линии большого завода снялись с бетонных фундаментов, погрузились в вагоны и малой скоростью отправились в СССР.

Немедленно поднялся вопрос, где это всё разместить? Почему-то решили, что самое лучшее место, районный центр, что назывался Ставрополь-на-Волге. Это был небольшой городок, находящийся в ста километрах северней Куйбышева.

В правительстве быстренько приняли множество нужных постановлений. Благодаря тем бумагам, всё сразу стронулось с места. Местные власти ликвидировали с десяток колхозов, а на лучших пахотных землях начали рыть котлованы для закладки фундаментов.

Народу в то время, в округе лишнего не было. Поэтому, работать на огромной площадке оказалось почти что, и некому. Тогда стройку объявили ударной и комсомольской. И поехала туда молодежь со всей великой страны.

После чего, врачи Волжской Луки пришли в состояние шока: – До этой напасти мы видели сифилис, гонорею и прочие венерические заболевания лишь на картинках, а теперь у нас нет отбою от подобных больных. – говорили они друзьям и знакомым.

Постепенно эскулапы привыкли к новым реалиям жизни. Они перестали болтать и взялись за лечение страждущих граждан.

Строительство было в самом разгаре. Вдруг на советское индустриальное чудо приехал взглянуть один из наследников знаменитого Генриха Форда. Того самого предпринимателя, что поставил сборку машин на конвейер.

Американца долго водили по гигантской площадке. Всюду он, как заведённый, повторял одни и те же слова: – Как это всё удивительно!

Сопровождавшие его партийные лидеры таяли от удовольствия и везли на другие участки. На новых объектах всё повторялось опять. В конце концов, один из чиновников всё же не вытерпел.

Используя своего переводчика, он спросил у именитого гостя: – Что же Вас так восхищает у нас? Наверное, новые методы сооружения зданий и наши небывалые темпы?

– Конечно же, нет! – ответил потрясённый магнат: – Работаете вы допотопными методами. Всё делаете очень плохо и медленно. А больше всего, меня потрясло одно обстоятельство, сколько плодородной земли вы уничтожили, чтобы построить такой скромный завод.

Через какое-то время, райцентр Ставрополь-на-Волге переименовали в город Тольятти. Был в то время в Европе такой руководитель итальянской компартии. Чем уж он так приглянулся нашим властям, сейчас никто уже точно не знает. Однако, населённый пункт носит это названием и в настоящее время.

Как только Женя приехал на комсомольскую стройку, как его сразу назначили мастером. Он поселился в общаге и начал усердно работать. Уже через несколько дней, он убедился в правильности главного закона природы – чем больше площадка, тем больше там бардака!

И в этом не было ничего удивительного. На сюда согнали людей со всей великой страны. Если честно сказать, то добрались до места далеко не самые лучшие представители советского общества. В основном, это были недавние «зеки» и «химики».

То есть, те люди, что «условно досрочно» освободились из мест заключения. Общаться с таким контингентом парню совсем не понравилось, и он очень скоро решил, что нужно оттуда линять.

К его сожаленью, тут же возникли большие проблемы. Ведь он прибыл в Тольятти по «направлению техникума». Значит, уволиться по собственному желанию он мог только в одном единственном случае. Лишь после того, как отработает три долгих года, назначенные ему по закону.

Сбежать оттуда, конечно, было несложно. Всё-таки, там был не тюремный режим. Однако, за подобный проступок Женю немедленно лишили диплома. После чего, ему не удалось бы, устроиться по любимой специальности.

Осенью 1966 года, всех его друзей и знакомых, одного за другим, призвали в советскую армию. В связи с тем, что он трудился на возведении автозавода, Жене, как ценному специалисту, дали «отсрочку».

Машин для народа нужно было огромное множество. По планам правительства, предприятие предполагалось построить чрезвычайно большим. На это могло уйти несколько лет. Уж точно, не менее трёх.

Меж тем, идти в армию в двадцать два с лишним года, а то и значительно позже парню не очень хотелось. Сами, наверное, знаете, как там относятся к таким «переросткам». Женя немного подумал и решился на весьма необычный поступок.

Весной 1966 года, он отпросился с работы. Приехал в родной город Куйбышев и сразу отправился в военкомат. Парень вошёл в кабинет к начальнику данной конторы и, глядя офицеру в глаза, твёрдо сказал: – Заберите меня, пожалуйста, в армию!

Полковник был немолодым человеком. Он многое видел за долгую жизнь, но такую странную просьбу услышал впервые. Насколько он помнил, раньше так поступали лишь в 1941 году.

Но тогда шла война с гитлеризмом, все хорошо понимали, что нужно защищать территорию СССР, но сейчас-то мирное время. С чего это вдруг крепкий парень решился на подобный поступок? Не иначе, как дело нечисто. Мужчина немного опешил, и понизив голос до шёпота осторожно спросил: – Ты совершил тяжёлое преступление или не очень?

Женя тотчас объяснил, что все его друзья и знакомые давно уже в армии. Ему дали «отсрочку», а он хочет служить с одногодками. Офицер молча выслушал короткую речь. С большим сомнением покачал головой, но возражать, почему-то не стал.

Наоборот, военком приказал, как можно быстрее, оформить бумаги на этого хлопца. Уже через день, Женя сел в войсковой эшелон и поехал на Дальний Восток. На всякий пожарный случай, его отослали в тайгу, расположенную на границе с Китаем. Через четырнадцать дней, «доброволец», без особых проблем, добрался до места своего назначения.

Так уж случилось, что и в армии СССР всё пошло у него по убыстрённому графику. Поэтому, курс молодого бойца для него завершился значительно раньше обычного.

На соседней заставе, что назвалась Погран-Петровкой, произошло большое ЧП. Что-то, весьма неприятное, случилось в солдатской столовой. Бойцы отравились какой-то едой и почти в полном составе попали в больницу.

Рубеж великой страны остался практически голым. Его нужно было срочно закрыть от проникновения внешних врагов. Поэтому, руководство предприняло небывалые меры. Офицеров быстро пригнали с соседних участков, а рядовых привезли прямиком из «учебки».

Непонятно зачем, но Женю назначили на должность проводника служебных собак и отвели в просторный вольер, закрытый прочной решёткой. Там бойцу показали его подопечного. Им стал матёрый пёс по имени Дик, принадлежавший к очень известной породе. Её называли восточно-европейской овчаркой.

Совершенно естественно, что такая серьёзная псина не признала хозяином девятнадцатилетнего Женю. Собака не обратила внимания на нового проводника. Ей совсем не хотелось скакать по полосе учебных препятствий, и она не желала ходить с парнем в дозор.

Дик, не давал даже взять себя за ошейник. Громко рыча, он страшно скалил огромные зубы и показывал парню, если тот не отстанет, то весьма пожалеет об этом.

Опытный офицер-пограничник посмотрел на сиё безобразие, покачал головой и дал Жене дельный совет, несколько дней не кормить упрямого пса: – Ты каждый раз приноси собаке еду. – сказал он солдату: – Ставь рядом с клеткой и отдавай те, команды, что она должна выполнять. Если сделает то, что прикажешь, брось ей кусок. Если нет, пусть и дальше себе голодает.

Женя всё так и сделал. Сначала гордая псина с пренебреженьем смотрела на молодого бойца. Однако, как говориться: – Голодная собака кости грызёт, а человек за еду идёт камни долбить.

Так что, к концу вторых суток, пёс очень нехотя, стал выполнять все приказы солдата. Ещё через день, он проголодался настолько, что вышел в наряд вместе с новым хозяином. В первый раз в жизни, Женя оказался на рубеже СССР. Он с большим интересом крутил головой. Всё ему было в новинку.

За 19 лет до призыва

Третьего февраля 1947 года, у Моти Савченко, жены Гриши Степанова, приблизился срок для рождения первенца. Ранним утром, ещё до рассвета, она тяжёло поднялась с широкой кровати. Подошла к большой лавке, стоящей у русской печи. Разбудила любимого мужа и тихо сказала: – Пора ехать в роддом.

Двадцатисемилетний супруг мгновенно, словно на фронте, проснулся. Молодой человек засуетился и заметно занервничал. Он вскочил на холодный, некрашеный пол, и быстро, по-солдатски, оделся.

Стараясь не выпустить из комнаты много тепла, парень открыл прочную дверь и выскочил в холодные сени. Он шагнул к наружной стене просторной избы. Сдвинул щеколду и распахнул тяжёлую створку, обитую старой немецкой шинелью. В открытый проём ворвались буйные массы морозного воздуха. Они закружились густым белым облаком.

Парень выбежал из пятистенка. Выпавший за ночь, снежок громко скрипел под подошвами. Выдыхаемый пар, кружился большими клубами и превращался в миллионы мельчайших кристалликов. Они тихо шуршали над головой человека.

Заслышав чьи-то шаги, из прочной будки выкатился тёмный лохматый клубок. Это был пёс ростом с барана. Увидев хозяина, зверь радостно взвизгнул и завилял длинным пушистым хвостом.

Не обращая внимания на скакавшего рядом Полкана, Григорий отпер ворота, сколоченные из горбыля. Вошёл в тёмень конюшни и, не видя со света ни зги, привычно направился к стойлу.

Парень вывёл кобылу к саням, стоявшим возле сарая. Надел ей на шею хомут и сноровисто впряг в небольшую повозку. Закончив возиться с покладистой Зорькой, он направился к лестнице, приставленной к щелястой стене.

Забрался на большой сеновал, устроенный над низкой конюшней. Взял охапку сухой пахучей травы. Скинул её на промёрзшую землю и ловко спустился назад. Притащил сено к пустым розвальням и уложил ровно столько, сколько в них поместилось.

Всё остальное, отнёс к стойлам животных. Услышав шорох иссохших стеблей, Бурёнка немедля взбодрилась. Сунула морду меж тонких жердей прочной кормушки и стала жевать свежий корм. Овцы не отставали от огромной соседки.

Парень взял из сеней огромное одеяло, сшитое из нескольких сыромятных овчин. Вернулся к саням и положил на подстилку. Проверил, всё ли удобно устроил?

Пока муж суетился на улице, Мотя потихоньку оделась. Женщина села на табуретку и в который раз оглядела просторную, но почти что, пустую гостиную: – «Не забыла ли взять, что-то с собой?» – размышляла она. Наткнулась взглядом на небольшой узелок, что лежал на столе, и тотчас успокоилась. В нём хранилось «приданное» первенца.

Григорий бросился к любимой жене. Опустился перед ней на колени. Снял тёплые домашние тапочки и посмотрел на слегка припухшие щиколотки. С осуждением покачал головой, но ничего не сказал. Взял новые бурки, и аккуратно надел на ноги супруги.

Придержав жену за располневшую талию, муж осторожно поднял её с табуретки. Она медленно встала и опёрлась ладонями о чисто скоблёные доски столешницы. Лицо у неё слегка побледнело. Дыхание замерло на пару секунд.

Мотя быстро оправилась от дурноты. Собралась силами и с трудом распрямилась. Муж принёс ворох верхний одежды и помог ей одеться. Взяв под локоток, он вывел супругу из дома.

Поддерживая Мотю под руки, он спуститься с ней со ступеней. Отогнал лохматого пса, чтобы не путался у них под ногами. Повернулся и пошёл к стоящим поблизости розвальням.

Григорий подвёл «тяжёлую» даму к саням и бережно уложил на, хорошо приготовленное, мягкое ложе. Заботливо обернул её краями овчины, лежавшей на сене. Сверху накрыл огромным тулупом, которые обычно носят извозчики. Подоткнул полы одежды под будущую роженицу и тихо спросил: – Как себя чувствуешь?

Закусив губу от нахлынувшей боли, Мотя неопределённо кивнула. На её больших серых глазах вдруг проступили обильные крупные слезы. Муж, проглотил плотный комок, нежданно подобравшийся к горлу. Не говоря ни единого слова, он бодро вскочил на облучок.

Минут через десять, розвали выехали на неплохо наезженный тракт. Он был укатан чуть лучше, чем узкий просёлок, по которому они выбирались из леса. Зорька тотчас оживилась и побежала немного резвее.

Дорога была очень неблизкой. Григорий часто поворачивал голову и бросал взгляд назад. Он смотрел на лежавшую навзничь жену и время от времени спрашивал: – Мотя, ты как?

– Нормально. – едва слышно отвечала она, но почему-то не поднимала опущенных век.

Спустя час с небольшим, сани добрались до районного центра. Затем доехали до главной площади и остановились возле невзрачного дома. Всё окна в нём были залиты густой чернотой. Горела лишь тусклая лампочка, висевшая над низким крыльцом.

Григорий вскочил с облучка и бросился в тёмное здание местной больницы. Забыв стряхнуть снег с зимней обувки, он сходу прошёл в небольшой коридор и глянул по сторонам..

В дальнем конце помещения он заметил фанерную казённую тумбочку. На ней виднелась включённая настольная лампа с облупившимся жестяным абажуром. Рядом темнел маленький стол.

Возле стола на простом табурете сидела полная санитарка и удивительно крепко спала. Её круглая голова опиралась на полные руки, удобно лежавшие на узкой столешнице.

Парень рванулся к безмятежной дежурной. Не чувствуя себя виноватым, Григорий растолкал неподвижную женщину. Глотая слова, он объяснил ей в чём, собственно, дело.

Зевая во всю ширину челюстей, медработница открыла слипшиеся за ночь глаза. Поправила поседевшие волосы и неразборчиво буркнула: – Веди милок, жинку! Веди! В восемь часов явиться фельдшер. Осмотрит красавицу и скажет, что нужно с ней делать?

Стараясь сдержать закипающий гнев, он зашипел на сиделку, как паровоз, спускавший пары: – Сейчас всего шесть утра. Что же она ждать его будет?

– Ну, ежели не сможет дождаться, так я и сама у ней роды приму. – беспечно ответила женщина, умудрённая жизненным опытом. По её лицу было видно, что ей это совсем не в новинку: – Не волнуйся милок. Чай мне не впервой. Веди сюда жинку. Веди.

Парень бегом вернулся к саням. Поднял супругу и внезапно почувствовал, что она совершенно замёрзла. Едва передвигая тяжёлые ноги, Мотя пошла вместе с мужем. Она поднялась на крыльцо и вошла в небольшую больницу.

Санитарка стряхнула с себя остатки крепкого сна. Успокаивающе улыбнулась роженице и увела в небольшой приёмный покой.

Скоро она вернулась назад в коридор. Сунула в руки Григория узел с женской одеждой и силком проводила за дверь: – А теперь, иди милок отсюда, иди. Нечего тебе здеся торчать. Чай, тебе на работу надо спешить? Не дай Бог, ещё опоздаешь. А уголовку за подобное дело, пока применяют на полную силу.

Супруг вышел во двор и увидел, что забытая в суматохе кобыла, всё также, стоит возле крыльца. Оказывается, Григорий даже забыл её привязать за столбик крыльца.

Парень взял из саней небольшой пучок сена. Скрутил его в плотный жгут и хорошенько обтёр тело гнедой. Ласково потрепал Зорьку по длинной выразительной морде и забрался в повозку. Он быстро накрылся извозчичьим овчинным тулупом. Поднял потёртые вожжи и хлопнул ими о воздух.

В этот раз, полозья ещё не успели примёрзнуть к дороге. Лошадь легко тронулась с места. Развернулась на пустой тёмной площади и спокойным размеренным шагом двинулась к далёкому лесу.

Спустя один день, Григорий приехал в больницу в восемь утра. Там он узнал, что ночью у жены родился ребёнок. Он получил разрешение и вошёл в большую палату.

Сияя истинным счастьем, Мотя сидела на железной кровати и держала в руках маленький свёрток. Она увидела дорогого супруга. Широко улыбнулась и показала Григорию на долгожданного сына: – Мальчик. – ласково сказала она: – Я назвала его Женей. Надеюсь, ты против не будешь?

– Конечно же, нет. – смущённо откликнулся парень и тихо спросил: – Когда вас отпустят домой?

– Врач сказал – «дня через три». – ответила Мотя. Заметила, что сын завозился. Выпростала из больничной ночнушки полную грудь и стала кормить беспокойного мальчика.

В назначенный срок, вся небольшая семья вышла из родильного дома. Мама и сын погрузилась в прочные сани. Устроились на толстом слое из душистого сена и укрылись плотным овчинным тулупом. Гордый отец вскочил на облучок.

Через час с небольшим, они прибыли в свой тёплый дом, стоящий в густом сосновом лесу.

На рубеже СССР

В настоящее время, за всем следят цветные видеокамеры, чувствительные микрофоны и датчики передвижения, подключённые к мощным компьютерам. В далёкое советское время для этой цели использовались более примитивные средства. Устраивался специальный рубеж, который шёл вдоль каждой сухопутной границы на всём её протяжении.

Так что, две большие страны тогда разделяла шестиметровая лента хорошо возделанной почвы. Она называлась – контрольно-следовой полосой. Её регулярно пахали обычные тракторы. За рычагами сидели молодые ребята в зелёных фуражах с автоматом «Калашникова» за правым плечом..

С обеих сторон от полосы бежали узкие тропки. По ним передвигались наряды из двух или трёх пограничников. Со стороны нашей страны, шли бравые советские воины, с другой, конечно, китайские.

Всякая живность, пересекавшая такое препятствие, оставляла заметные строчки следов. Они прекрасно читались на мягкой земле. Глядя на них, бойцы понимали, кто здесь прошёл и куда направлялся?

Если это был человек, и он двигался в СССР, то немедленно объявлялась тревога. Солдаты хватали оружие и пускались в погоню за нарушителем суверенной границы. Когда такой нарушитель шёл в противоположную сторону, то об этом немедленно сообщали соседям. Правда, таких случаев там тогда не бывало.

Видимая территория сопредельной страны представляла собою большую долину. Её с трёх сторон окружали высокие, очень крутые холмы. Следуя местным традициям, все пограничники называли их попросту сопками.

Всю землю внизу, целиком занимали хорошо обработанные поля и плантации, засеянные какими-то сельскохозяйственными растениями, овощами, а может быть и зерновыми культурами.

Узкие грунтовы́е просёлки шли перпендикулярно друг другу и разделяли посевы на большие квадраты. Самое странное было в том, что Женя не видел вокруг поселений людей.

Старослужащий напарник бойца, объяснил первогодку, что деревня находится недалеко от границы. А, чтобы дома не занимали ценные плодородные земли, их построили на каменистом склоне горы.

Парень сразу же вспомнил о том, как обошлись с чернозёмом при строительстве огромного автозавода в Тольятти. Там множество грузовиков, тракторов и бульдозеров, перемешали бесценную почву с глиной и щебнем. В бескрайней России такого добра было навалом.

На стороне СССР, сразу же за разделительной следовой полосой, стеною возвышались холмы. Они сливались друг с другом в весьма протяжённую цепь. К тому же, стояли удивительно плотно. Очень часто, макушки двух сопок разделялись лишь неглубокими впадинами.

Тропа оказалась длинною почти в пять километров. Начиналась она от пограничной заставы, двигалась влево и упиралась в участок, что охраняла соседняя военная часть. Точно такая дорожка шла и в обратную сторону, до зоны соседей, находящейся справа.

На пути военных нарядов имелось три промежуточных пункта для связи. Они представляли собою пеньки, отлитые из железобетона. Сооружения во всём походили на останки толстого дерева. Не отличишь, пока не коснёшься рукой.

Сбоку, в каждом из них, располагалось стальное гнездо, закрытое металлической крышкой с защёлкой. Внутри находилась проводная телефонная трубка, связанная с центральным постом.

Два солдата с собакой двигались по такому маршруту два раза в день, туда и обратно. Ходили они круглый год и в любую погоду: зимою и летом, весною и осенью, в жару, дождь, даже в лютую стужу.

Пограничный наряд дотошно осматривал каждый участок контрольно-следовой полосы и сообщал об этом начальству. В случае нарушенья границы, заставу тотчас поднимали в ружьё.

Служащие соседней страны поступали таким же макаром и постоянно встречались с советскими воинами. В отличие от наших бойцов, ходивших в добротных бушлатах, китайцы были одеты значительно хуже. Они носили чёрные однобортные куртки и такие же точно штаны свободного кроя. С расстояния в десять и более метров, их форма весьма походила на простую пижаму, какого-то больничного пункта.

Вместо сапог они надевали обычные спортивные кеды. На головах виднелись фуражки с красной звездой, похожие на картузы двадцатых годов двадцатого века. Нужно сказать, что Владимир Ленин носил очень похожую кепку.

Два патруля регулярно встречали друг друга. Издалека узнавали своих визави и приветствовали взмахом руки. Каждый раз азиаты замирали напротив, и различными знаками просили у пограничников что-нибудь покурить. Скорее всего, табака им вообще не давали.

Напарник Жени хорошо понимал, страдания бедных китайцев. Любивший хорошо подымить, он всегда носил при себе сигареты. Чаще всего, это была красная пачка под названьем «Памир».

На ней белой краской, весьма схематично, изображались высокие горные пики. На их ровном фоне чёрнел силуэт человека в папахе, в бурке и с длинным посохом в правой руке.

Наверное, художник хотел изобразить чабана, который ищет пропавших овец. Нужно сказать, что данное курево было очень низкого качества. На заставе тот сорт называли не иначе, как «Нищий в горах».

Сержант вынимал из пачки все сигареты и складывал их в нагрудный карман гимнастёрки. Внутри картонной коробочки он всегда оставлял две или три табачные палочки, что были поплоше.

Клал рядом маленький камешек, поднятый с земли. Сворачивал упаковку так, чтобы она не развернулась в полёте, и бросал через широкую полосу вспаханной почвы. Китайцы с радостью подбирали скромный подарок и низко кланялись в знак благодарности.

Но так происходило далеко не всегда. Если иноземный дозор возглавлял офицер, то солдаты тотчас превращались в фанатиков и выражали свою неприязнь к сопредельной стране.

Китайцы что-то громко кричали, грозили кулаками соседям, а то и срывали с худеньких плеч свои карабины, выпуска пятидесятых годов. Они делали вид, что немедленно начнут перестрелку.

Советские погранцы быстро привыкли к таким переменам в поведении щуплых китайцев. Через какое-то время, они уже не обращали на это никакого внимания. Тем более, что закордонные командиры, так же, впрочем, как и советские, редко выходили в патруль. У них имелись другие дела на заставах.

Каждое утро, Женя смотрел, как сухощавые китайские граждане приезжали в поля на работу. Расстояние до деревни было довольно большое. Селян возили на старой машине, сильно похожей на древний «Газон».

Насколько знал парень, их собирали на автозаводах, подаренных бедным соседям бывшим генсеком компартии СССР. Никита Хрущёв почему-то рассчитывал что, как тогда пели в песнях по радио, «русский с китайцем братья на век». Как выяснилось после его ухода в отставку, мужчина весьма ошибался.

Граждане соседней страны ехали в кузове стоя. Они держались за доски, прибитые к деревянным бортам. По мере движения, автомобиль иногда тормозил. Несколько худощавых работников тут же слезали на землю. Лесенки на грузовике не имелось. Вместо неё использовали задние колёса машины.

Поля были просто огромными, но какой-либо техники на той стороне Женя почему-то не видел. Соседи работали одними лопатами или мотыгами. Китайцы, с огромным упорством, трудились с темна, до темна.

Они пахали, как заведённые и лишь, добравшись до конца борозды, позволяли себе передышку. Тогда несчастный крестьянин с трудом выпрямлял согнутую спину. Прежде чем продолжить работу, он не больше минуты стоял вертикально. Все они с тоскою смотрели в сторону СССР.

Столица Поволжья

Работа на далёком кордоне шла своим чередом. Лес начинался прямо за изгородью большого двора. В реке много рыбы. Весною и осенью в большом изобилии пролётные утки и гуси. Зимой тетерева и глухари.

В чаще полно разного зверя: лосей, кабанов, зайцев и белок. Начальство выдало служебный карабин и патроны. Так что, отличного меха, мяса и дикой птицы окажется столько, сколько требуется на нужды семьи. Да и ближней родне можно немного помочь.

Строевой лес тоже под твоим наблюдением. Кому-то нужно избу починить, баньку срубить или взять жердей для сарая. Все идут на поклон к леснику. Если не очень наглеть, то всегда у тебя будут деньги, неплохой самогон и всё, остальное.

Спустя пару лет, в семье Гриши и Моти Степановых было уже двое детей. К подросшему сыну Евгению прибавилась славная дочка – Ирина.

Ещё через год, парня вызвали в райком ВКПб. Там ему дали кучу каких-то конвертов, набитых бумагами. Приказали съездить в центр области и передать их в горком.

Быстро сделав дела, отец Жени вышел из здания. Он привычно взглянул на хронометр, привезённый в виде трофея из фашистской Германии. До обратного поезда ещё оставалось четыре часа.

Григорий решил побродить по улицам города, на которых не был более двенадцати лет. Он не стал садиться в трамвай, а отправился пешим порядком на железнодорожный вокзал.

По дороге наткнулся на высокое здание. Судя по вывеске, в нём находился какой-то строительный трест. Возле входа висел основательный щит, где было крупно написано: – Требуются! – ниже виднелись десятки разнообразных специальностей, нужных на каждой площадке.

Глянув на перечень свободных вакансий, Григорий нашёл свою довоенную должность. Недолго думая, он шагнул в вестибюль и спросил у вахтёра: – Где находится отдел трудоустройства? – ему показали куда нужно идти. Спустя пять минут, бывший штрафник сидел перед сухоньким кадровиком.

Чиновник бросил взгляд на посетителя. Он сразу понял, что видит перед собой человека, знакомого со спецификой стройки. Мужчина задал несколько необходимых вопросов и рассказал об условиях, которые трест может ему предложить.

Выслушав рекламные речи о прекрасных жилищных условиях, и о ещё более радужных перспективах на будущее, Григорий сказал: – Спасибо. – простился с кадриком за руку и вышел на улицу. Немного постояв у крыльца, он двинулся на железнодорожный вокзал.

Всю дорогу до дома, мужчина размышлял над сделанным ему предложением и думал о том, что нужно перебраться в Самару. Оно и понятно, какие события его ждали в лесничестве?

Ну, насшибает он ещё немного деньжат. Ну, построит он дом в центре района и переберётся туда. Что с того? На этом всё и закончится. В лучшем случае, он займёт какую-то скучную номенклатурную должность и будет на ней прозябать до наступления пенсии.

А здесь, совсем другое дело. Во-первых, интересная, живая работа, которую он очень любил. Во-вторых, областной центр, а не Богом забытая глушь. Начальник отдела сказал, что если Григорий пойдёт на площадку, то никто и не вспомнит, что он находился в плену.

Главное, чтобы работал отлично, а там всё у него будет отлично. И большая зарплата и нормальное, по нашим меркам, жильё. Да и дети будут расти не в деревне, а в крупном промышленном центре. Там, где есть средние школы и техникумы и институты.

Вернувшись домой, Григорий поговорил с любимой женой и рассказал о встрече с кадровиком. Мотя выслушала дорогого супруга, но сильно засомневалась в этом решении.

Уж очень боязно ей показалось, бросить обустроенный быт и поехать неизвестно куда и неизвестно зачем? Им и здесь сейчас хорошо. Дом полная чаша. Почёт и уважение от ближайших соседей. Что ещё нужно ему?

Однако, муж был чрезвычайно настойчив. К концу недели Мотя всё-таки согласилась на переезд, но при одном условии. Она тронется с места лишь после того, как им дадут городское жильё, хотя бы отдельную комнату в общежитии стройки.

Григорий ещё раз смотался в Самару. Там он получил гарантийное письмо, подписанное самим начальником треста. В нём предприятие обещало, что немедленно по прибытии, новый сотрудник получит жилплощадь. После этого, монотонная и спокойная жизнь в далёком лесу сразу закончилась.

Неожиданно для всех окружающих, мужчина уволился из лесничества и покинул чрезвычайно «хлебное место». Григорий продал скотину и птицу, жившую в обширном дворе, а собаку отдал своей матери. Взяв жену и двух малолетних детей, он переехал с лесного кордона в Самару и устроился на крупную стройку.

Работа оказалась знакомой. Дела у Григория быстро наладились. Несмотря на то, что он три года находился в плену, его сразу назначили мастером. Через какое-то время, сделали начальником большого участка.

С жильём тоже всё постепенно устроилось. В первый же день, ему дали клетушку в общежитии треста. Затем комнату в коммуналке, на десяток семей. Ещё через год, изолированную, как тогда говорили, однокомнатную квартиру, а спустя пару лет, и двухкомнатную.

Правда, все они находились на самой окраине города, в районе печально известной всем «Безымянки». Однако, начальство клялось, что переселит семью поближе к «старому» центру. Причём сразу в трёхкомнатные апартаменты. Нужно сказать, что директор своё слово сдержал, хотя и не так скоро, как хотелось бы обоим супругам.

Снайпер

Ещё через месяц, Женя уже так привык к госгранице, что почти не смотрел на Китай, и на щуплых китайцев. Всё шло своим чередом. Казалось, ничто не предвещало сюрпризов.

Никто и не думал о том, что китайцы начнут прорываться на север и что впереди будет сражение за остров Даманский.

Вот и тогда, был обычный обход. Двое бойцов и собака двигались вдоль большого участка следовой полосы, вверенного их пограничной заставе. Стояло тёплое лето. Температура держалась плюс двадцать пять. Дул небольшой ветерок. Курорт, да и только.

Как всегда, впереди двигался старослужащий напарник солдата. Это был крепкий сержант, более знающий в подобных делах. Рядом с неопытным проводником бежал его подопечный, служебный пёс по имени Дик.

Топая привычным маршрутом, Женя, уже в сотый раз лениво подумал: – «Зачем, мы таскаем на своих головах эти тяжеленные каски? Войны сейчас нет, на границе совершенно спокойно.

Китайцы лишь изредка что-то кричат, грозят кулаками, но этим всё и кончается. А тут мучайся в такую жару, терпи на макушке железку весом почти в килограмм. После обхода шея болит».

Солдат уже несколько раз заводил разговор на столь важную тему. Он предлагал сослуживцу оставлять тяжёлые шлемы в начале тропы, и проходить весь маршрут налегке, в одной лишь пилотке. На что бравый сержант всегда отвечал: – Ношение каски положено по уставу охраны границы!

Солнце быстро клонилось к закату. Это говорило о том, что скоро завершиться рутинный обход и можно будет спокойно идти на заставу. А там бойцов ждал плотный питательный ужин, свободное время и прочие мелкие радости службы в советских войсках.

Китай находился по правую руку от Жени и жил своей обыденной жизнью. Вот-вот должен был появиться старый «Газон». Он соберёт с полей щуплых крестьян, измученных тяжёлой работой. Посадит их в кузов, словно сельдей в деревянную бочку, и увезёт в деревушку, что расположена за дальним холмом.

Сержант уверенно шёл по тропе и зорко поглядывал по сторонам. Вдруг старослужащий насторожился. Он весь подобрался и повернул голову так, чтобы был виден Китай. Посмотрев на сопредельную сторону, пограничник заметил движение на ближайшей вершине.

На склоне холма мелькнул яркий зайчик от оптического прицела винтовки. Дальше всё завертелось с удивительной скоростью. Напарник сдавленно крикнул: – Снайпер справа. – сорвал с плеча автомат. Свалился в кювет дозорной тропы и, уже лежа в траве, передёрнул затвор.

Женя успел лишь повернуться на голос товарища и немного присесть. Ещё через миг, в правую сторону каски ударило так, словно по ней кто-то врезал огромной кувалдой.

Дик весь ощетинился и зло зарычал. Солдат, как подкошенный рухнул на землю, отлично утоптанную множеством ног. В голове зашумело. Следом возник сильный звон в обоих ушах.

Почти не слыша себя, он, словно пьяный, едва шевельнул языком и отдал команду собаке: – Лежать!

Как это ни странно, но в этот раз, пёс послушался сразу. Дик мгновенно исполнил короткий приказ. Он прижал острые уши к затылку и замер, как камень.

Снайпер увидел, что первый пограничник упал и стал искать взглядом второго. Заметив тень у ложбинки, он немедленно выстрелил. Пуля ударила в землю рядом с сержантом.

Китаец привычно передёрнул затвор у винтовки. За эту секунду, советский боец откатился в левую сторону и скрылся в кустах. На тропинке осталась неподвижная фигура солдата и большая собака, застывшая возле него.

– «Ко мне!» – тихо крикнул сержант. Пёс рванулся на голос. Потом, неожиданно кинулся к проводнику. Схватил зубами за воротник гимнастёрки и поволок в тот кювет, где сидел командир.

Снайпер навёл оружие на голову пса и удовлетворённо сказал про себя: – «Сейчас шлёпну собаку, а потом подстрелю и второго врага».

В этот момент, сержант прицелился в то самое место, где ранее видел отблеск от линз. Боец нажал на крючок спускового устройства и дал короткую очередь из автомата «АК-47».

Китаец хорошо поработал над своей маскировкой. Он был совершенно уверен, что его не найти. Однако, нервы у людей не стальные. Послышался грохот от выстрелов. Его сменил визг свинцовых цилиндриков, пролетающих где-то поблизости. Снайпер вздрогнул от неожиданности. Мушка чуть сбилась в сторонку. Выпущенная винтовкою пуля прошла рядом с верным служебным животным.

Враг рассердился. Отправил в винтовочный ствол новый патрон и приготовился выстрелить. За эти мгновенья, сержант с помощью сильной собаки уже втащил пострадавшего солдата в укрытие.

Вслед за напарником, Женя кулём скатился с тропы и позвал пса к себе. Тот ползком исполнил команду. Дик улёгся возле хозяина и застыл, как изваяние. Оглушённый солдат перевернулся на спину. Он прижался затылком к стенке кювета и облегчённо вздохнул.

Трясясь от пережитого страха, боец снял стальной шлем с головы, гудящей, как порожняя бочка после попадания камня. Женя поднёс каску к глазам, в которых плясали цветные круги. Он сильно сощурился и постарался сфокусировать зрение.

На правой стороне головного убора зелёная краска была сильно ободрана. Виднелась большая и глубокая вмятина. Её оставила тяжёлая пуля, пущенная из винтовки китайца.

– Хорошо, что попал только вскользь и не пробил прочную сталь. – облегчённо выдохнул Женя: – Если бы не эта железка, убил меня на фиг… Снайпер проклятый…

Пока солдат с благодарностью разглядывал свой помятый и поцарапанный шлем, напарник не остался без дела. Он по-пластунски добрался до промежуточного пункта экстренной связи и сообщил на заставу о произошедшем ЧП.

Через тридцать минут, к ним прибыла мобильная тревожная группа. Четыре солдата и офицер появились, как из-под земли и заняли оборону рядом с обескураженным Женей.

Ещё через четверть часа, ползком вернулся напарник и доложил лейтенанту: – С заставы сейчас сообщили, что китайская сторона примет все меры к расследованию произошедшего сейчас инцидента. Они обещают, что виновные будут найдены и строго наказаны. Приказано продолжать патрулирование в прежнем составе.

Офицер выслушал короткий доклад и сухо ответил: – Выполняйте команду начальника смены.

Тревожная группа тотчас поднялась и, низко пригибаясь к земле, исчезла в ближайших кустах. Там проходила ещё одна отлично скрытая тропка. Её проложили для непредвиденных случаев, наподобие этого.

Женя с напарником и испуганным Диком, ещё чуть полежали в неглубоком кювете дорожки. Потом тяжко вздохнули и, собрав волю в кулак, поднялись на ноги. К счастью, никто в них уже не стрелял.

Наряд продолжил обход нерушимой советской границы. Теперь, уже Женя стал достаточно опытным воином. Он надел каску без напоминаний сержанта…

Начальные классы

В 1950-м году, отец Жени вместе с женой, сыном и маленькой дочерью переехал в город под названием Куйбышев. В то давнее время, столица Поволжья стояла из двух отдельных частей.

Один район города находился на месте старинного селенья Самара, возникшего ещё в тринадцатом века. Он, располагался на длинной стрелке матушки-Волги и речки Самарки.

Вторая площадка раскинулась в семи километрах к востоку. Называлась она Безымянка. Её ударными темпами возвели в начале Великой Отечественной войны. Тогда, в Поволжье перевезли предприятия с запада СССР, с тех территорий, что были позднее захвачены Гитлером.

Вместе со всем оборудованием приехало более сотни тысяч людей. В кратчайшие сроки они возвели многочисленные заводские цеха и наладили производство военной продукции, необходимой для фронта.

Одновременно с этой огромной работой, эвакуированные граждане СССР построили для себя небольшой городок. Название он получил от маленькой станции железной дороги, проходящей поблизости.

В середине 1954 года, отец Жени, работавший в строительном тресте, получил жилплощадь побольше, чем та, в которой он обитал вместе женой и детьми. Они переехали из общежития в ту коммуналку, где проживало ещё пять семей.

Большая квартира находилась на дальнем краю Безымянки. То есть, в самом хулиганском районе. Пришлось парнишке вплотную знакомиться с местными нравами.

Как это ни странно, но всё для него обошлось почти безболезненно. Местные мальчики его слегка излупили. С удовлетвореньем отметили, что он хорошо отбивается, и на равных приняли в компанию. Правда, по малолетству, он в одиночку, не уходил далеко от своего двухэтажного дома. Так что, его почти и не знали в соседних дворах.

Благодаря этому, вышла такая история. Женя вместе с друзьями занялся игрой, что называлась казаками-разбойниками. В те времена, была такая забава, в которой одна группа детей преследовала и ловила другую.

Между двухэтажными засыпными бараками стояло много деревянных сараев ля хранения дров. В них устраивались погреба. Там местные жители держали запасы на зиму: картошку, морковь и бочки с квашенной белокочанной капустой. В этом пространстве было очень интересно играть.

Плохо зная новый район, Женя отстал от своей шумной ватаги и, чуть поплутав, оказался в незнакомом квартале. Там его окружили пять или шесть пацанов. Мальчишку схватили и взяли за руки так, что он не мог убежать.

К удивлению Жени у него не стали выспрашивать, что он делает на «чужой» территории? Его даже не стали лупить. С ним поступили, как с диверсантом, захваченным СМЕРШем. Была во время войны специальная организация, которая называлась «Смерть всем шпионам».

Откуда-то вышел подросток с боевым карабином в руках. Подталкивая Женю стволом и прикладом, главарь приказал отвести его вглубь двора и поставить к стенке сарая.

Дрожащий от испуга, подросток оказался в небольшом закутке и прижался спиною к шершавым доскам. Напротив него, у входа в «карман», разместились очень довольные местные жители.

Среди них стоял пацан с карабином в руках. Он сказал несколько фраз. Их смысл сводился к тому, что за нарушенье границы Женя приговорён к расстрелу на месте. Главарь вскинул оружие, прицелился в лицо паренька и нажал на крючок спускового устройства.

К счастью Жени, ничего не случилось. То ли в обойме не имелось патронов? То ли пацан просто не знал, что нужно передёрнуть затвор и послать в ствол смертоносный заряд? А может быть, у него не хватило на это силёнок?

Как бы то ни было, но в паренька пытались пальнуть все члены этой сумасшедшей «команды». «Расстреляв» Женю шесть раз подряд, его вывели из закутка, расположенного между сараев, дали пинка и приказали никогда не являться им на глаза.

Потом Женя узнал, что в той деревне, где жил его любимый отец, произошло нечто похожее. Только там оружие оказалось заряжено. Всё закончилось смертью мальчишки, которого «дорогие друзья», играя в войну, поставили к стенке.

Первого сентября, Женя отправился в первый раз, в первый класс. Как на многих других, на нём была школьная форма того давнего времени. Она состояла из военного вида фуражки с блестящей кокардой. Серой гимнастёрки навыпуск, длинною до середины бедра, и брюк, такого же мышиного цвета.

К гимнастёрке пришивался белый матерчатый подворотничок. По моде тех лет, он выпускался наверх и смотрелся, как воротник от рубашки. На поясе красовался широкий армейский ремень с металлической бляхой. На ногах темнели чёрные туфли. Вернее сказать, ботинки, достигавшие щиколотки.

Подростки и взрослые люди трудились на предприятиях по четырнадцать-шестнадцать часов. У них не было времени следить за детьми. Дай Бог, успеть вернуться домой, быстро поесть и завалиться в постель. Утром нужно встать по гудку родного завода и, сломя голову, бежать на работу. Опоздаешь на пять минут, получишь пять лет лагерей «за саботаж».

Целыми днями малолетние граждане были во всём предоставлены сами себе. В лучшем случае, за ними приглядывали старые бабки. Благодаря этому, многие дети того поколения росли хулиганами. Они сбивались в криминальные кодлы. Кой у кого имелась финка в кармане. У самых отпетых, мог оказаться боевой пистолет. Тогда подобных трофеев было полно у народа.

Несмотря на героический труд, люди едва сводили концы в семейном бюджете. Они не могли позволить себе купить ребятишкам дорогую школьную форму. На занятия являлись все в том, что у кого имелось «на выход». Чаще всего в том, что досталось им от старших сестёр или братьев.

Родители Жени получали довольно неплохую зарплату. Поэтому, одели сынишку так, как положено. Он пришёл в первый класс при полном параде и оказался единственным, кто был в надлежащей, полувоенной одежде.

На первой же перемене, другие мальчишки попытались его хорошенько избить. В отличие от Жени Степанова, они жили на Безымянке с рождения. Знали друг друга давно и представляли собой сплочённую кодлу.

Правда и паренёк уже кое-чему научился. Он достаточно ловко отмахивался от того пацана, что являлся зачинщиком драки. Неожиданно Женя пропустил сильный удар рукою «под дых». На этом бы его сопротивленье и кончилось, но пареньку повезло.

Нападавший на него хулиган попал кулаком в ярко начищенную бляху ремня. От такого удара пояс тотчас расстегнулся и с громким стуком свалился на пол. Противник с оглушительным воплем схватился за отбитые пальцы.

Женя поднял свой ремень и намотал свободный конец на ладонь. Он приготовился отбиваться от кодлы, потерявшей своего предводителя. К счастью парнишки, те не кинулись в общую свалку. Они лишь рассмеялись над зачинщиком драки.

Главарь заметил, что в руках у Жени ремень. Он благоразумно решил не обострять ситуацию и перевёл всё в грубоватую шутку. Мол, молодец и дальше всегда отбивайся на военный манер. Бей всех бляхой по черепу.

Тут переменка закончилась. В класс вошла молодая учительница и приказала всем садиться за парты. После этого случая, все пацаны относились к Жене, как к школьному другу.

Через какое-то время, отец Жени получил две приличные комнаты в очередной коммуналке. Пришлось переехать на другой край Безымянки, а там пойти в новую школу. До пятого класса так с ним случалось несколько раз. Пока их семья не вселилась в маломерную «двушку».

В каждом учебном учреждении парнишку пытались избить. Драк было много, но все они мало чем отличались одна от другой. Обычно, Женя сбивал с ног зачинщика драки и тем всё кончалось. По тогдашним традициям трогать лежачего было не принято. Тем более, бить бедолагу ногами. Не то что, сейчас.

Иногда бойцы вцеплялись друг в друга мёртвою хваткой, и всё переходило в борьбу на полу. Тот, кто оказался вверху тот и выигрывал бой. Стоявшие рядом друзья растаскивали их в разные стороны.

После пятого класса всё становилось значительно жёстче. Там уже не зацикливались на боях один на один. Чаще всего бились кодла на кодлу. Иногда двор на двор, а то и квартал на квартал.

Однажды, Женя шёл по делам. К нему подскочили два пацана из «соседней команды» и строго спросили, почему он без их разрешения болтается здесь? Не успел разговор перейти в мордобитие, как откуда-то появились ещё пятеро никому неизвестных подростков.

Скорее всего, они проводили ознакомительный рейд по ближайшим районам. Искали, где можно почесать кулаки и кому бы набить по мордасам. Пришлось Жене объединится с мало знакомыми ему пацанами и дать отпор наглым пришельцам.

Нападавшая кодла не ожидала такого сопротивления от тройки бойцов и с позором умчалась на свою территорию. После окончания драки, пацаны извинились перед Женей за то, что «не узнали» его.

Соратники по недавней «махаловке» пожали руки друг другу и, утирая разбитые лица, разошлись в разные стороны. Потом, в том районе паренька считали своим и даже пальцем не трогали.

Первая стычка с китайцами

После выстрела снайпера прошло несколько дней. Затем, начались неприятности нового рода. Сразу после обеда, вопль «ревуна» разорвал тишину. Из динамиков прозвучала команда: – Застава, в ружьё!

Бросив дела, военные кинулись к пирамидам с оружием. Через минуту, они все построились на бетонном плацу.

Командир встал перед строем и коротко объяснил ситуацию: – По дороге, идущей к нам от Китая, движется отряд хунвейбинов, численностью до ста человек. Приказываю, всем свободным от вахты вернуть автоматы на место и выйти навстречу гражданским.

Перед нами задача – не пропустить демонстрантов вглубь территории нашей страны. Остановить нарушителей и оттеснить их назад. Приказываю, на провокации не поддаваться. В драку не ввязываться. Все по машинам.

Через двадцать минут, почти весь личный состав пограничной заставы прибыл на место. Они оказались у переезда через демаркационную линию. На этом участке обычный просёлок выходил из СССР и вел вглубь сопредельной страны. Или наоборот, это как посмотреть.

С двух сторон от грунтовки стояла высокая изгородь из ржавой колючей проволоки. На самом рубеже имелось нечто вроде огромного тамбура. В закрытую зону вело двое ворот, одни от нас, другие оттуда.

Офицеры открыли проход в заграждении, и повели солдат на нейтральную территорию. Построили воинов в одну цепочку и перегородили небольшое пространство. Затем, приказали бойцам встать плечом к плечу. Взять соседей под локти. Сцепить руки на животе и переплести пальцы «в замок».

Едва погранцы успели исполнить команду, как с другой стороны послышался шум слабосильных моторов. Минуту спустя, подъехали три очень старых «ГАЗона». Они были украшены кумачовыми транспарантами, как на демонстрации на первое мая.

Насколько знал Женя, там были написаны иероглифы. Они переводились на русский язык, как призыв ко всемирной коммунистической революции.

Машины разом затормозили. Открылись высокие борта кузовов. Стоявшие на деревянных платформах, китайцы зашевелились и жёлтым горохом посыпались на узкий просёлок.

На взгляд Жени их было не менее чем, шестьдесят человек. Хунвейбины выстроились в небольшую колонну. Развернули самодельные лозунги и, топоча вразнобой, поспешили вперёд.

Хунвейбинов оказалось в два раза больше, чем приехавших сюда пограничников. К счастью, своим сложеньем и ростом они весьма уступали высоким бойцам армии СССР.

Кроме того, им приходилось идти по коридору, зажатому между рядами натянутой проволоки с большими колючками. Это скрадывало численное превосходство китайцев.

Зато боевой дух демонстрантов оказался выше всяких похвал. Все они что-то громко кричали. Размахивали красными книжечками, зажатыми в правых руках, и цитировали изречения Великого Кормчего – Мао Цзэдуна.

Колонна возбуждённых людей быстро приблизилась и с ходу врезалась в живую цепь пограничников. Солдаты не смогли устоять под напором толпы. Они отшатнулись назад и, упираясь как только возможно, неспешно попятились на свою территорию.

Раздалась очередная команда. Сзади подбежала подмога. Водители грузовиков, а за ними и все офицеры, навалились плечами на спины отступавших бойцов. Почувствовав помощь друзей и начальников, бойцы напряглись. Он восстановили своё равновесие и стали теснить хунвейбинов.

К орущим на все голоса, демонстрантам подбежали те люди, что охраняли китайский рубеж. Большая толпа чуть подалась в сторону СССР. С нашей заставы подъехал ещё один грузовик, в котором сидели солдаты. Из прибывшего «ЗиЛа» выпрыгнуло больше десятка крепких ребят. Сила опять оказалась за Страною Советов.

Низкорослая свора остановилась и, как по команде, отхлынула к своим старым «ГАЗонам». Хунвейбины схватили в руки дреколье, которое находилось в машинах, встали в колонну и сразу вернулись назад.

Длинные палки мешали им хорошо размахнуться. На острие новой атаки оказалось значительно меньше людей. Зато, на советских бойцов обрушились сотни ударов.

Прямо на Женю выскочила одна китаёшка с дубиной в руках. В начавшейся стычке, время почему-то пошло в более медленном темпе. Солдат успел рассмотреть то орудие, что азиатка держала в руках.

Оказалось, что в свободный конец суковатого дрына был кем-то вколочен большой ржавый гвоздь. Он пробил древесину насквозь и тянулся вперёд сантиметров на десять. Всё вместе это по смахивало на легендарный «клевец», который в средних веках применяли в боях.

Обезьянье лицо перекосило неистовой злобой. Демонстрантка вскинула палку над головой и яростно взвизгнула. Метя в глаз пограничника, она с остервенением ударила Женю.

Каким-то неведомым образом солдат разглядел длинный гвоздь, летящий в лицо. Он отшатнулся от ржавой железки. Стоявшие рядом товарищи, цепко держали Женю под локти. Его крепкую спину подпирал кто-то сзади.

Друзья остановили соратника и не дали ему ускользнуть от атаки. Пограничник застыл там, где стоял. Парень смог лишь откинуть шею назад. Благодаря такому движению ему удалось отвести голову в сторону.

Китаёшка слегка промахнулась и не попала туда, куда целилась, в глаз. Удар пришёлся чуть ниже. Железяка пробила левую щёку и угодила в тот верхний зуб, что стоял за клыком.

Прочная кость громко хрустнула и не выдержала такого насилья. Она немедля сломалась. Гвоздь по инерции двинулся дальше. Он проскочил полость рта и вонзился в мягкие ткани.

Жуткая боль пронзила язык и ударила в мозг. Сознание тотчас покинуло Женю. Он бессильно обмяк и рухнул навзничь, спиною вперёд. Солдаты не удержали тяжёлое тело бойца. Руки соседей разжались и отпустили товарища, выбывшего из общего строя.

Пограничники тотчас сомкнули разорванный ряд. Они все прижали подбородки к груди и, подставив прочные каски, застыли на месте. Град китайских ударов приходился на головы и плечи бойцов.

Пограничники, стоявшие сзади, подхватили Женю под руки и бегом оттащили к грузовикам. Из пробитой железкой щеки, кровь рвалась наружу. Она хлестала так бурно, словно вода из открытого крана.

Раненого уложили на землю. Быстро перевязали и замотали череп бинтами, от шеи до глаз. Затем, погрузили в кузов машины и, без промедления, отправили бойца на заставу.

В медпункте за дело принялся врач. Жене сделали много различных уколов и зашили дыру на лице. С абсолютно здоровым зубом солдату пришлось навсегда распрощаться.

После ранения пограничника СССР хунвейбины слегка растерялись. Одно дело орать друг на друга и, совершенно другое, убить человека. Демонстрация стала понемногу слабеть. Минут через пять, всё успокоилось.

Китайцы отошли на свою территорию. Немного там покричали и погрозили палками великой державе. Потом, так же организованно, как и явились, свернули кумачовые лозунги. Погрузились в машины и отбыли туда, откуда приехали.

Пограничники обеих сторон вернулись на свою территорию. Ворота у тамбура на узком просёлке плотно закрылись. Вокруг стало удивительно тихо, словно четверть часа ничего здесь и не было.

Кинжал

К концу пятидесятых годов прошлого века, Жене уже перевалило за двенадцать годков. Как всякий нормальный подросток, он стал очень активно изучать окружающий мир. Первым делом, принялся лазать по дому, в котором он жил.

Досконально изучив закоулки квартиры, подросток забрался на пыльные антресоли. Они располагались над внушительным шкафом, встроенным в стену в спальне родителей. Если выражаться точнее, то это была кладовая, сколоченная из ДСП. Теперь такие конструкции почему-то называют купе.

Встав на спинку стула, паренёк поднялся под потолок. Балансируя на шаткой подпорке, он открыл низкие дверцы и заглянул в темноту. Там стояли три чемодана и валялись старые вещи, которые маме вдруг стало жалко отнести на помойку.

В самом дальнем углу обнаружилась простая коробка из-под папиной обуви. В отличие от прочих картонок, валявшихся рядом, её перетягивал прочный шпагат. Мало того, она оказалась довольно тяжёлой.

Заинтересованный нежданной находкой, мальчик бросился вниз. Трясясь от волнения, Женя вернулся в свою тесную комнату и положил добычу на стол. Открыв коробку, он обнаружил внутри длинный предмет, замотанный в плотную серую ткань..

Подросток вытащил свёрток на свет и с большой осторожностью распеленал непонятный предмет. В руках у него оказался кинжал войск СС в потёртых увесистых ножнах.

Точно такой же клинок Женя видел в витрине городского музея. Месяц назад их пятый класс водили туда на экскурсию. Там хранилась большая коллекция вооружения фашистской Германии.

Горя любопытством, паренёк стал очень внимательно изучать незнакомое боевое оружие. Изготовленный из воронёного когда-то металла, защитный чехол покрывала отделка из тоненькой проволоки. Она отливала тусклым, слегка потемневшим, серебряным цветом. От ножен шёл кожаный ремешок с удлинённой блестящей застёжкой, который крепился к маленькому карабину.

Взгляд паренька упал на массивную рукоятку кинжала. С одной стороны, её украшала мощная крестовина из стали. С другой, имелось небольшое навершие такого же вида, только чуть меньше.

Между ними темнела удобная для хвата накладка, изготовленная из чёрного морёного дуба. Широкая в центре, она утончалась к обоим краям и плавно сужалась к хвостовику и клинку.

В центр рукоятки был врезан серебряный фашистский орёл с распростёртыми крыльями и со свастикой, зажатой в крепких когтях. Под самым эфесом находилась сдвоенная скандинавская руна под названием «сиг». Она была вписана в кружок чёрной эмали с тонким серебряным ободом.

Стараясь растянуть удовольствие, Женя медленно вытащил оружье из ножен. Перед глазами подростка сверкнул широкий клинок копейной формы. Его украшала короткая надпись, выполненная готическим шрифтом.

Паренёк с трудом разобрал непривычные буквы. С помощью немецко-русского словаря он кое-как перевёл странный текст: – «Моя честь именуется верностью». – было написано там. Подросток серьёзно интересовался историей. Поэтому знал, что именно так, звучал девиз элитных войск фашистов, СС.

Кончиком пальца он аккуратно потрогал режущую кромку у лезвия, а затем и его острие. Заточка оказалась прекрасной. На коже тотчас появились небольшие порезы. Оно и понятно, ведь это было не столько парадное, сколько боевое оружье.

По каким-то неведомым признакам, подросток вдруг понял, что этот кинжал изготовлен из, знаменитой, золингеновской стали. О ней он как-то слышал в рассказах отца.

Положив ножны на стол, Женя почувствовал себя не меньше, чем мушкетером. Подражая герою книг Д`Артаньяну, он ловко крутанул правой кистью. Кинжал очень удобно лежал даже в его узкой ладони.

Пальцы сами собой сжались вокруг рукояти. Она оказалась хорошо приспособлена для удержания, как прямым, так и обратным хватом. У паренька создалось впечатление, что безразлично, как её брать. Хоть голой кистью, хоть в толстой шерстяной рукавице. Всё равно будет сидеть в кулаке, как влитая.

Оружие не начнёт проворачиваться, а скользнуть руке на острое лезвие не даст перекрестье. Развитое навершие позволяло вырвать кинжал из противника, даже если он прочно завязнет в одежде, сухожильях и мышцах.

Благодаря гарде и заднику выбить кинжал из руки почти невозможно. Клинок обоюдоострый, хорошо приспособленный, как к колющим, так и к рубящим видам ударов. Плюс ко всему, сталь очень прочная.

Во время Великой Отечественной войны, учитель истории Жени, служил во взводе разведки. Он говорил, что такое оружие очень ценилось на фронте. Недаром все наши солдаты, в том числе и десантники, очень хотели обзавестись подобным кинжалом.

Фашистский клинок оказался намного удобнее наших армейских ножей или фронтовых самоделок. Он хорошо подходил и для того, чтобы снять часового, и для боя в траншее, или в тесной землянке.

Дело было всё в том, что оружье СС являлось копией старинных средневековых кинжалов. Точно такими клинками вооружались знаменитые швейцарские и другие наёмники.

– Хорошая штука! – с грустью подумалось Жене: – Но зачем она людям теперь? Войны давно уже нет и никогда уже больше не будет. Никто не посмеет напасть на СССР, победивший фашистов. – подросток сунул клинок в потёртые ножны. Печально вздохнул и положил на столешницу опасную вещь.

– Кто его знает, вдруг пригодиться в хозяйстве. – сказал он себе: – Когда подрасту, буду ходить на охоту, а там, как говорил мне отец, никак нельзя без ножа. То нужно нарезать еду, ветвей для костра и подстилки, а то и разделать убитого зверя.

Новая схватка

Женя пробыл в медпункте целых три дня. Ещё через четверо суток, всё повторилось опять. Парень снова стоял в живом заграждении. Язык непроизвольно касался дыры, оставшейся в челюсти от выбитого здорового зуба. Боец с волнением ждал, чем же закончиться новая акция поклонников Мао?

В дальнейшем всё развивалось, словно в ужасном кошмаре. Опять прикатили три древних «ГАЗона» с китайцами. Какое-то время, толпа хунвейбинов бесновались на своей стороне. Затем, демонстранты построились в небольшую колонну и решили пройти вглубь СССР.

Тем самым, они пытались вернуть себе, так называемые, «оккупированные врагом территории». Не сумев прорвать цепь из крепких солдат, китайцы взялись за дреколье. Скорее всего, начальство их похвалило за пролитую кровь пограничников. Теперь азиаты мчались намного резвее, чем раньше.

Среди нападавших парень увидел ту же противную рожу, что отлично запомнил неделю назад. Несмотря на сухое сложение и свой мелкий рост, она находилась в первом ряду.

Китаёшка сразу узнала высокого Женю и радостно метнулась к врагу. Так бегут только к тому человеку, которого нужно убить, во что бы это, ни стало. В руках хунвейбинка держала до боли знакомую палку, с точащим вперёд, ржавым гвоздём. Раскрыв рот с гнилыми зубами, она подняла дубину над головой и, что-то крича, летела прямо на Женю.

Ждать пока железяка пробьёт ему череп, парню совсем не хотелось. Так ведь не только все зубы, можно и глаз потерять. Обе руки у солдата были зажаты локтями бойцов, стоящими слева и справа. Пальцы сцеплены на животе в плотный «замок».

Действовать кулаками он, к своему сожаленью, не мог. Поэтому, ударил правой, толчковой ногой. Ударил не думая, кто стоит перед ним, слабая женщина или крепкий мужчина? Это был враг, который недавно хотел его изувечить, а теперь рвался к нему с той же целью.

Тяжёлый армейский сапог попал хунвейбинке прямо в живот. Причём, удар получился удивительно мощным. Всё-таки серьёзные занятия спортом вдруг проявили себя в полной мере.

Щуплая бестия перевернулась в полёте, словно старый мешок, набитый тряпьём. Она отлетела на пару метров назад и навзничь рухнула в пыль. Рядом с ней оказался и дрын с длинным ржавым гвоздём.

Атака китайцев тотчас прервалась. Хунвейбины трусцой отбежали назад. Они унесли с собою соратницу, поверженную мощным пинком. Глядя на то, как болтались её руки и ноги, Женя понял, азиатка была без сознания.

Крику стало значительно больше, но теперь никто не кидался на советских бойцов. Демонстранты только размахивали суковатыми палками с безопасного для себя расстояния. В этот раз, они свернули свои транспаранты и уехали намного быстрей, чем неделю назад.

Пограничники облегчённо вздохнули. Офицеры молча переглянулись, но не стали ничего говорить и дали команду: – Отбой!

Ответственные за переход на противоположную сторону, солдаты закрыли ворота и встали на караул. Все остальные пошли обратно к машинам. Пограничники хлопали Женю по спине, по плечам, и выражали своё восхищение его храбрым поступком.

Особенно всех радовало то обстоятельство, что он не дожидался второго увечья, и, даже со связанными руками, смог за себя постоять. Мол, нечего и нам подставлять каски под удары китайцев. В следующий раз, будем действовать так же, как ты.

Скоро грузовики вернулись к заставе. Там уже с большим нетерпеньем ожидали героя. Только не благодарность начальства за отпор хунвейбинам, а насупленные, как всегда, особисты.

Женю отправили на полковую гаупвахту, что размещалась в городке Благовещенск. Там его начали подолгу допрашивать. Молодой, ретивый ГБешник почему-то решил, на таком инциденте он заработает плюсовые очки и сможет заявить о себе перед своим руководством.

Расследование сводилось к обвиненью солдата во всех смертных грехах. Сначала летёха предъявил Жене протест, полученный от сопредельной страны. В нём говорилось о неправомерном использовании силы против мирных людей, вышедших на демонстрацию.

К первой бумаге была приложена справка из китайской больницы. В ней говорилось о том, что безжалостный советский солдат нанёс несовершеннолетней гражданке серьезную травму. Подлым ударом ноги он сломал ей лобковую кость.

Всё это, по словам молодого ГБешника, вызвало, крупный международный скандал. Что спровоцировало наших соседей на усиление политического давления на СССР. Своим бессмысленным действием Женя нанёс непоправимый ущёрб отношениям с дружественной, можно сказать, братской страной.

Все оправдания парня, и сообщенье о том, как вела себя «несовершеннолетняя девушка», не принимались в расчёт. Ведь только чудом он потерял всего один зуб, а не лишился левого глаза. У него ещё щека до конца не зажила.

То, что во время второй «демонстрации», китаёшка пыталась сознательно изувечить его, считалось плодом неуёмной фантазии парня.

К окончанью допроса, ГБешник совсем разошёлся. Он обещал засадить пограничника на четыре года в дисбат. Плюс ко всему, два с лишним года той срочной службы, которые он не отбыл до конца. Итого получалось, что молодому солдату придётся «мотать» почти семь долгих лет.

На счастье Жени, из отпуска вышел начальник отдела. Майор сразу понял мотивы своего подчинённого и решил придержать лейтенанта. Уж очень тот оказался ретив.

Мужчина пожалел погранца. Забрал дело себе и тихо спустил на тормозах. Кончилось тем, что Женю обвинили лишь в превышение необходимых средств обороны и немедля разжаловали.

Парень был простым рядовым, не имевшим ни орденов, ни медалей, ни каких либо грамот. Так что, понизить его в чинах и наградах не представлялось возможным. Тогда его понизили в элитарности войск, где он должен был отслужить остаток трёхгодичного срока.

Если, в далёкое в царское время, аристократы совершали какой-то проступок, то с ними тогда поступали достаточно круто. Их не только разжаловали, но и увольняли из «гвардии» с переводом в «простые войска».

Вот и Женя Степанов удостоился такой особенной чести. Его вывели из состава привилегированных пограничных подразделений и перебросили в обычную мотопехоту.

Напоследок пожилой ГБешник сказал: – Советую держать язык за зубами. Нигде не болтай о том громком скандале, что ты устроил на китайской границе! Спокойнее будет тебе самому! Говори всем, мол, тебя просто списали за драку в казарме. У нас такое часто бывает. – мужчина кивнул на прощание солдату.

Женя сказал офицеру: – Большое спасибо. – повернулся кругом и вышел из кабинета майора. Он взял документы из канцелярии, расписался в их получении, и вышёл за проходную гауптвахты.

Парень отправился в военкомат Благовещенска. Он должен был получить предписание для прохождения новой воинской службы.

Пистолет

Женя вновь посмотрел в небольшую коробку, в которой находился кинжал. На самом дне лежал ещё один свёрток из промасленной ткани. В нём обнаружился боевой пистолет.

Его рукоять украшали изящные накладки из перламутра. Рядом хранились две запасные обоймы. В каждой из них тускло поблескивало по шесть коротких, тупорылых патронов.

Подросток повертел находку в руках и обнаружил длинную немецкую надпись. В ней он разобрал хорошо знакомое слово, не требующее перевода со словарём. Это было название известнейшей фирмы – «Browning».

Оружие оказалось совсем небольшим, не очень тяжёлым и словно специально сработанное для женской или детской ладони. Рукоятка так удобно лежала в руке, что пацан целый день не расставался с оружием.

Он даже из дома на прогулку не вышел. А тогда, между прочим, друзья гоняли в футбол и дружно, все хором звали играть одноклассника. Женя лишь выглядывал в кухонное окно и отрицательно качал головой. Он никак не мог оторваться от своего пистолета.

Наконец, подросток не вынес огромного счастья, распирающего его из юную душу. Необходимо было срочно с кем-нибудь встретиться и поделиться неожиданной радостью.

Женя задался вопросом: – Кому из ребят можно сказать об этой чудесной находке? – паренёк немного подумал и нашёл подходящую кандидатуру. Он сунул «Браунинг» за пояс штанов, прикрыл его полами куртки и помчался к приятелю. Отец у товарища был отставным армейским полковником, а мама лейтенантом медслужбы.

Женя пришёл к однокласснику и, первым делом, спросил: – Есть ли в квартире кто-то ещё? – выяснилось, что в доме больше нет никого.

Счастливый обладатель оружия, понизил голос до шёпота. Задыхаясь от счастья, он рассказал об обнаруженной на антресолях коробке и её содержимом. После чего, достал из-за пояса пистолет и показал верному другу.

К удивлению Жени, это не удивило товарища. Оказалось, что и у этого мальчика тоже нашлась интересная тайна. Увидев сокровище в руке одноклассника, он поколебался, но не смог устоять перед невероятным соблазном.

Потом, скрепил своё сердце, и полез в тёмный чулан. Долго там рылся. Вскрыл отцовский тайник и достал из него пистолет под названием «Walther P38». С его слов выходило, что это оружие родители привёзли с недавней войны. Так же, как папа Жени.

Ребята по очереди внимательно рассмотрели обе находки и выяснили, что «Вальтер» оказался более серьёзным устройством. Он был куда тяжелее и имел калибр девять миллиметров, против шести с небольшим у миниатюрного «Браунинга».

Патронов в обойме находилось восемь штук, а не шесть. Кроме того, из ствольной коробки, словно у револьвера, торчал круглый ствол, украшенный внушительной мушкой.

Женя немного расстроился, что его небольшой пистолет по всем статьям проигрывал оружию друга. Оно и понятно, ведь «Вальтер» являлся боевым оснащением армии фрицев, а небольшая модель фирмы «Браунинг» считалась средством защиты для дам. Зато его можно скрытно носить в маленькой сумочке, в кармане пиджака или брюк.

Подросток быстро утешился таким преимуществом, и предложил однокласснику поиграть в перестрелку. Ребята начали бегать по огромной квартире, наставлять стволы друг на друга, и яростно нажимать на крючки спускового устройства. При этом, они громко кричали, словно играли в войнушку: – Бах! Бах! Бах!

Каким-то неведомым образом они не поубивали друг друга. Как это вышло, никто потом не мог разобраться. Ведь в двух пистолетах были обоймы, наполнённые боевыми патронами.

Озорники баловались, снимали оружие с предохранителей и ставили рычажки на прежнее место. Однако, к огромному счастью родителей, ни единого выстрела, тогда не случилось. Скорее всего, спуски крючков оказались слишком тугими для тонких мальчишеских пальцев. Так что, бойки не ударили в капсуль.

Вскоре подросткам надоело скакать с пистолетами. Сын хозяина прекрасной квартиры сходил в спальню родителей, снял со стены наградную отцовскую саблю и принёс её в большую гостиную.

Друзья с большим уважением подержали оружье в руках. Оно оказалось почти метр длиной и весило более одного килограмма. Женя ухватился за деревянные ножны, обтянутые чёрною кожей. Хозяин вцепился в изогнутую слегка рукоять.

Потянув в разные стороны, они вдвоём вытащили клинок из чехла и потрогали лезвие. Оно оказалось острым, как бритва. Затем, хорошо рассмотрели эфес. У него не было и намёка на гарду.

По бокам рукояти, разместились накладки из тёмного дерева, по которым были прорезаны наклонные желобки, чтобы не скользила рука. Головка оказалась латунной, раздвоенной на конце и имела отверстие для темляка.

На этом навершии располагались рельефное изображенье серпа, молота, пятиконечной звезды и букв «СССР». Рядом просматривался год изготовленья оружия – 1943 и клеймо «ИМЗ», что по словам одноклассника означало – «Златоустовский инструментально-металлургический завод».

Увидев казацкую шашку, Женя горько посетовал, что не взял с собой, найденный в тайнике у отца, фашистский кинжал. Не то бы они смогли фехтовать, как мушкетёры из книги про д`Артаньяна.

Тогда сын хозяина дома предложил испытать остроту боевого оружия. Мальчик повертел головой и поискал, на чём можно проверить заточку? Наконец, он предложил срубить голову небольшой статуэтке, которую мама с отцом привёзли из Германии. Это была очень красивая девушка, печально сидящая возле ручья. Размером она была чуть больше кошки.

Сказано, сделано. Мальчик сжал эфес в обеих руках и оглянулся по сторонам, чтобы нечаянно ничего не задеть. Например, тело товарища или дорогущую мебель из карельского дерева.

Одноклассник широко размахнулся и, что было силы, обрушил боевое оружие на ни в чём не повинную нимфу. Шашка мелькнула в воздухе и со свистом врезалась в шею красавицы.

Старинная бронза легко устояла против удара неопытной детской руки. Зато ладонь паренька невыносимо заныла от резкой отдачи. Не обращая на это внимания, пацан поспешил осмотреть небольшую фигурку.

Голова голой девушки осталась на месте. Вот только на её стройной шее появился глубокий рубец. Ребята испуганно переглянулись. Только теперь они неожиданно поняли, что испортили редкую вещь. Друзья решили на этом закончить свои развлечения. Гость взял маленький «Браунинг» и помчался домой.

Женя вернулся в квартиру, влетел из прихожей в гостиную и, первым делом, увидел отца. Он сидел у стола, на котором стояла коробка, забытая мальчиком в спешке. Григорий хмуро смотрел на любимого сына и тяжко молчал. Потом тихо, но грозно спросил: – Где пистолет?

Услышав знакомые нотки, предвещавшие мало хорошего, Женя слегка задрожал. Мальчик затрясся от страха и непослушными пальцами полез в карман курточки. Он вытащил боевое оружие и протянул стволом вперёд.

Слегка отшатнувшись назад, Григорий сказал, не повысив громкости голоса: – Положи-ка на стол.

Он подождал, пока ребёнок исполнит команду и лишь после этого, взял пистолет. Вынул и тщательно проверил обойму, а затем и затвор, не осталось ли там случайно патрона?

Убедившись, что все боеприпасы лежат на столешнице, мужчина поднёс к носу ствол и втянул в себя воздух. Пахло только железом и смазкой. Острой вони сгоревшего пороха, к счастью, он не почувствовал.

– Кому ты его показал? – продолжил отец свой допрос.

Женя немного помялся и выложил всё, как на духу.

– Ну с ним мы потом разберёмся. – туманно буркнул отец: – А сейчас идём-ка со мной. – они вышли из дома. Сели в трамвай и, в совершенном молчании, доехали до улицы Фрунзе, расположенной в «старом центре» города Куйбышева. Вышли на остановке Красноармейской. Оттуда под горку, двинулись к берегу Волги.

Стояло тёплое лето, но время близилось к позднему вечеру. Рядом не оказалось людей. Ни любителей искупаться после заката, ни рыбаков, ловивших рыбу на закидушки и удочки.

Отец с сыном спустились к реке. Григорий вытащил из кармана «Браунинг» и выщелкнул обойму наружу. В несколько привычных движений, он разобрал боевое оружие и сложил всё в ладонь левой руки.

Затем, стал брать одну деталь за другой и по очереди бросать их в прозрачную воду. Причём старался швырнуть, как можно дальше от пляжа и друг от друга. Следом полетели патроны.

Григорий перекидал в русло все составные части оружия и непонятно, кому вдруг сказал: – Вот теперь война точно закончилась!

После этого, они так же молча, вернулись домой. Отец привёл Женю в квартиру и передал в руки взволнованной матери. Мотя только, что вернулась с работы. На столе она увидала коробку их тайника и теперь даже не знала, что и подумать?

На вопросительные взгляды жены, мужчина ничего не ответил. Он вышел на улицу и двинулся к отставному полковнику, чей адрес услышал от сына. Добравшись до нужного дома, он позвонил в прочную дверь и вызвал хозяина из квартиры на лестницу.

Коротко, но веско представился. Затем, рассказал об играх малолетних детей и посоветовал понадёжнее прятать оружие. Особенно заряженный «Вальтер». Мало ли, что может случиться? После чего, развернулся и, не прощаясь, исчез.

Военкомат

– Получается, Евгений Степанов, что ты опозорил державу! – со злостью сказал военком: – Я с тобой говорю, рядовой! – закричал он на солдата, застывшего по стойке смирно посреди кабинета.

Женя благоразумно молчал. Согласно положениям войскового устава, он держал руки по швам и, задрав подбородок, старательно ел глазами начальство.

Полковник райвоенкомата, обладал достаточно редкой фамилией – Будённый. Его имя и отчество не совпадало с тем, что носил всем известный маршал далёкой гражданской войны. Однако, пожилой офицер вёл себя точно так же, как прославленный тёзка.

Чуть что, мужчина переходил на оглушительный крик. Если бы армейская форма предусматривала ношение портупеи и шашки, то строевой командир наверняка вынимал бы оружье из ножен и грозил всем своим подчинённым. А может быть, и со злостью рубил казённую мебель, стоявшую рядом.

В этот раз, Владимир Иванович, всё-таки взял себя в руки. Он сел за конторский двух тумбовый стол, придвинул к себе личное дело солдата и начал читать.

– Что-то очень уж много у тебя военных специальностей. – задумчиво бросил мужчина и принялся теребить свои чёрные усики.

Кстати сказать, они у него не походили на знаменитые усы однофамильца и командарма. Наверное, волос был не настолько густой. Больше всего, эта растительность смахивала на ту короткую щёточку, что на верхней губе носил Чарли Чаплин, комический киноартист начала двадцатого века.

– Объясни мне рядовой, как ты сумел за полгода, проведённые в армии, приобрести столько разных профессий? – спросил военком: – Ты и строитель, и начальник хлебопекарного пункта, и пулемётчик, и проводник служебных собак! Как такое возможно?

Женя коротко рассказал о себе: – После восьмого класса я, ещё на гражданке, окончил Куйбышевский энергетический техникум и стал дипломированным строителем.

После чего, я прошёл курс в ДОСААФ по хлебопечению. В учебке сдал норматив пулемётчика, а на пограничной заставе стал проводником. Ходил в дозор с кобелём немецкой овчарки по имени Дик.

– Ну и за что же тебя из погранцов-то попёрли? – вкрадчиво спросил военком: – Турнули, так сказать, из элитных ГБшных частей и перевели в простую Советскую Армию?

– Драка в казарме! – бодро отрапортовал рядовой.

– Кто виноват в той потасовке? Наверное, ты?

– Так точно! Я! – покаянно опустив голову, выдохнул Женя. Он отлично запомнил наказ майора ГБ-шника, который вёл его необычное дело: – Советую держать язык за зубами. Нигде не болтай о том громком скандале, что ты устроил на китайской границе! Спокойнее будет тебе самому!

– И куда же тебя мне направить? – теребя усики, спросил сам у себя товарищ Будённый. Он перебрал несколько разный бумажек, лежащих на огромном столе, выбрал одну и довольным тоном сказал: – Пойдёшь на курс поваров!

– Никак нет! Товарищ полковник! – неожиданно брякнул солдат. Чем поверг в изумление пожилого мужчину и капитана, сидевшего у стенки на стуле.

– Что? – удивлённо спросил военком. Он был потрясён подобным ответом до самых глубин своей заскорузлой офицерской души. Ведь человек отказался от замечательной должности, о которой мечтали все рядовые.

– Ты что, не понимаешь, что всегда будешь… – начал говорить офицер и внезапно запнулся. Видимо, он хотел закончить пословицей, где имелись такие слова: – сыт, пьян и нос в табаке! – но вовремя одёрнул себя и закончил значительно проще: – …в тепле, и возле кладовки с продуктами!

– У меня идиосинкразия к процессу приготовления пищи! – блеснул Женя, где-то услышанной фразой. Заметив, что офицер мало что понял, он поспешил объяснить смысл выражения: – Повышенная чувствительность к запахам готовящейся на кухне еды.

– Ничего! – сурово бросил Будённый: – Очень быстро привыкнешь!

– Никак нет! Товарищ полковник! – продолжал упорствовать Женя.

Военком покраснел от сильного гнева и заорал: – Да я тебя! За не подчинение боевому приказу! Зашлю туда, куда Макар телят не гонял! – он подбежал к географической карте, висевшей на стенке, и ткнул пальцем в узкий пролив, названный в честь Витуса Беренга.

– Ты поедешь туда, где кончается Советский Союз, и начинаются Соединённые Штаты Америки! Поедешь за грань полярного круга! – продолжал бушевать офицер.

– Туда я поеду! – невозмутимо согласился с ним Женя, и также спокойно добавил: – А на курс поваров, не пойду!

Военком онемел от такой неслыханной наглости.

– Товарищ полковник, разрешите к вам обратиться? – вдруг подал голос молодой капитан, сидевший в углу.

– Обращайтесь! – едва сдержав ругань, сказал военком.

– А давайте его в наш полк, пулемётчиком! – предложил строевой офицер: – Мы там его быстро превратим в человека!

– Забирай идиота! – возмущённо воскликнул Будённый: – Там ему будет самое место!

Полковник что-то черкнул в открытом личном деле солдата. Чуть погодя, он торжественным тоном закончил: – Рядовой Степанов! Вы направляетесь в N-ский мотострелковый полк, для дальнейшего прохождения службы! – и злорадно добавил: – В качестве пулемётчика.

– Есть! – бодро ответил Женя и лихо вскинул руку к пилотке.

Не обращая внимания на выправку воина, полковник сухим тоном продолжил: – Товарищ капитан! Препроводите бойца в расположение части!

– Слушаюсь! – отрапортовал офицер и обратился к стоящему Жене: – Рядовой подождите меня в коридоре.

– Есть! – отозвался боец и, печатая шаг, вышел из кабинета в пустой коридор военкомата.

Через час с небольшим, появился и молодой капитан. Бросив парню: – За мной! – он устремился на улицу. Там их ждала бортовая машина защитного цвета. Грузовик был заляпан высохшей грязью, до самого верха.

– Рядовой, лезьте наверх! – сказал офицер, а сам открыл дверцу кабины. Кроме солдата-шофёра там сидела красивая, хорошо одетая женщина. Скорее всего, чья-то жена.

Подойдя к задним колёсам машины, Женя использовал их в качестве лесенки. Он забрался наверх и увидел, что весь кузов доверху завален какими-то мешками и ящиками.

Боец отодвинул в сторонку кое-какое добро и освободил себе уголок, рядом с передним бортом. Место показалось парню очень удобным. Он сел на весьма кстати, подвернувшийся короб, и постучал пальцами в заднее окошко кабины. Мол, всё в полном порядке. Можно двигаться в путь.

Водитель взглянул сквозь стекло на солдата. Удостоверился, что тот уже разместился и вопросительно посмотрел на начальника. Офицер молча кивнул. Двигатель мощно взревел. «Зил-157» рванулся вперёд.

Как оказалось, полк мотострелков находился весьма далеко от данного места. Так что, от Благовещенска до воинской части пришлось добираться четыре с лишним часа.

Сначала, слегка покрутились по незнакомым улицам города. Затем, выехали за пределы предместья и помчались по узкому асфальтированному шоссе. Потом, остановились у неприметного съезда и свернули прямо в тайгу.

У лесной просёлка не имелось никакого покрытия. Он был разбит колёсами грузовиков до последних пределов. Проливные дожди хорошенько размыли грунтовку. Глубокие лужи и рытвины попадались на каждом шагу.

Машину нещадно подбрасывало и швыряло в разные стороны. Через какое-то время, сиденье уже не казался солдату настолько удобным, как раньше. Острые грани фанерного ящика впивались в ягодицы и бёдра. Парень нашёл в кузове брезентовый тент и подложил под себя. Стало чуть легче терпеть невероятную тряску.

Всё когда-то кончается. Кончился и этот невероятно ухабистый путь. Грузовик въехал в городок мотострелков и остановился недалеко от ворот. Капитан вышел из просторной кабины, принял несколько коробок и свёртков и поставил их рядом с собою. Потом, помог женщине спуститься с высокой подножки на землю.

– Саша! Отгони машину на место, а затем, отведи рядового в канцелярию части. Пусть поставят его на довольствие. – приказал офицер: – Вот его документы. Езжай! – капитан бросил на сиденье кабины личное дело солдата и захлопнул железную дверцу.

Шофёр молча кивнул. Грузовик развернулся и поехал в гараж. Минут через десять, Женя уже оказался в комнате писарей. Его быстро оформили и отправили к интендантскому складу.

Пожилой старшина с неодобрением взглянул на добротное обмундирование прибывшего воина. Он ушёл в глубину помещения и принёс комплект сильно поношенной формы общеармейского вида. Мужчина ещё куда-то сходил, вернулся, и бросил перед солдатом разбитые «прохаря» из потёртой кирзы.

Парень с большим сожалением посмотрел на свой новенький двубортный бушлат и блестящие яловые сапоги. Тельняшку и всё остальное, кроме синих трусов, тоже пришлось снять и отдать. Вместо них он нарядился в какие-то тряпки.

Вот так и вышло, что на склад Женя вошёл, как щёгольски обмундированный пограничник. Через десять минут, он вышел оттуда, как обносившийся боец из стройбата.

Казарма тоже весьма отличалась от того, к чему он привык на заставе. Помещение было значительно больше, ниже и гораздо темнее. Железные койки удивительно старые, да к тому же в два яруса. Постельное бельё очень серое и, застиранное почти что, до дыр.

Пропажа кинжала

Новый день пришёлся на воскресенье. После плотного завтрака, отец Жени взял эсэсовскую реликвию и задумчиво на неё посмотрел. Держать дома такую опасную вещь было нельзя.

Швырнуть её в Волгу, как пистолет, не поднималась рука. Вдруг кто-то наткнётся ногой? Он немного подумал, поехал на дачу и бросил военный трофей в ящик, где хранил инструменты.

Долгое время, оружие без дела валялось под низким крыльцом. Не найдя ему других применений, отец Жени стал кинжалом рубить арматуру, что привёз со стройплощадки. Мужчина клал длинный стержень на наковальню. Приставлял к нему длинное лезвие и бил сверху лёгкой кувалдочкой.

Золингеновская сталь легко разрезала стальные прутки и сильно впивалась в ударную часть молотка. Прежде чем вынуть острие из металла приходилось его немного раскачивать. Полутораметровые обрубки железа, Григорий использовал в виде кольев для огурцов с помидорами.

Так продолжалось несколько лет. Наученный горьким опытом обращения с огнестрельным оружием, Женя и не смотрел в сторону боевого кинжала. Потом, прекрасный клинок бесследно исчез. Скорее всего, приглянулся кому-то из добрых соседей.

– «Вот и отлично!» – с облегченьем подумал отец: – «Не будет мне больше мозолить глаза».

Нужно сказать, что после той катавасии с «Браунингом», Женя какое-то время не видел товарища. Когда на заднице мальчика зажили рубцы от ремня, он вышел на улицу и отвёл приятеля в сторону.

Понизив голос до шёпота, друг рассказал, что отец обнаружил рубец на шее бронзовой девушки и безжалостно выпорол сына. На другой день собрал всё оружие в доме и отправился в военкомат. Там вошёл в кабинет начальника учреждения, и сдал ему под расписку трофеи, привезённые из побеждённой, фашистской Германии.

Через пару недель, в город приехала футбольная команда «Спартак». Как и все мальчишки вокруг, Женя хотел посмотреть на известных спортсменов. Ему было интересно увидеть, как москвичи будут сражаться с местной командой?

В то давнее время, в городе Куйбышеве ещё строили самолёты «ИЛ-2», а команда носила громкое имя – «Крылья Советов». Мальчик прилип, как репей. Он не отставал от отца до тех самых пор, пока не уговорил его сходить на игру.

Работавший с утра и до вечера, отец с трудом согласился. Они купили билеты и отправились на стадион под названьем «Динамо». Посмотрели легко предсказуемый матч, где, как всегда, победили «варяги», и двинулись к дому.

Приехали на свою остановку. Вдруг, усталый мужчина решил выпить пивка. Они подошли к небольшому ларьку. Отец встал в короткую очередь и взял одну кружку. Отходя от окошечка по разливу напитков, он наткнулся на человека, качавшегося в разные стороны.

– Чего ты толкаешься? – завопил завсегдатай злачного места: – Да вот я тебя…

Григорий бросил взгляд на выпивоху, едва стоящего на нетвёрдых ногах и понял, что никакой опасности нет. Слишком пьян, оказался соперник. Заслышав знакомые крики, к ним подошли ещё двое, таких же испитых парней.

Видно, это были дружки грубияна. Они встали рядом с приятелем и принялись угрожать. Драться Григорию совсем не хотелось, но рядом с ним находился сынишка-подросток. Нужно было, очень достойно, выйти из такой ситуации.

Он передал кружку Жене, мол на, подержи. Подошёл к зачинщику ссоры и, глядя ему прямо в глаза, твёрдо сказал: – Я вас троих, сейчас могу вырубить в любом нужном порядке. Хоть слева направо, хоть в обратную сторону. А если захочешь, то начну прямо с тебя. Он ткнул пальцем в буяна: – или с тебя. – показал на его другана: – или с тебя. – кивнул уже третьему.

– Да кто ты такой? – взвился первый нахал, немного опешивший от столь необычной тирады: – Ты знаешь, что во время войны я служил в СМЕРШе? Да, я пачками ловил диверсантов и убивал их одними руками…

Вспомнив рассказ фронтового приятеля по школе разведке, Григорий спокойно сказал: – А я, был личным телохранителем Василия Сталина.

– Хороший мужик был Вася Сталин. – примирительно сказал, тот, что выглядел наиболее трезвым среди пьяных товарищей: – Давайте помянем его.

Все, стоявшие возле ларька, присоединились к необычному тосту. Люди выпили за бравого лётчика, сына всесильного вождя всех народов. На этом скандал и закончился.

Взвод пулемётчиков

Самое страшное, началось утром нового дня. С большим огорчением Женя вдруг понял, куда он попал. Сперва был скудный завтрак, который не шёл ни в какое сравнение с тем, что парень ел на границе. Затем, отделение построили перед столовой и быстрым шагом погнали на большой полигон, находившийся в трёх километрах от части.

Оказалось, что молодой капитан сдержал своё слово. Он не обманул военкома, когда обещал сделать человека из Жени. Он позвонил куда следует, и парня назначили вторым номером к станковому пулемёту «Максим».

Нужно сказать, что этот реликт гражданской войны весил более двадцати семи килограммов. Ствол и щиток быстро снимались, но всё остальное – стальная станина, колёса и сошки не отделялись одно от другого. Все вместе они тянули ровно на пуд.

Ещё там имелась труба, согнутая в виде литеры «П». За неё два бойца катили весь пулемёт по поверхности почвы. Эта труба, складывалась определённым макаром. После чего, всю конструкцию можно было повесить на второго номера боевого расчёта, словно рюкзак на туриста.

Сошки, наподобие лямок, висели у него впереди. Станина с колёсами на согнутой спине, вместо мешка из брезента. Плюс ко всему, к «Максиму» прилагались две жестяные коробки, битком набитые патронными лентами. Всё это добро составляло третью часть старого доброго центнера. Его и таскал второй номер, словно верблюд.

Первый номер переносил только сам пулемёт и щиток, весящие двенадцать кило. Прибыв на позиции, стрелок звал напарника, и с его действенной помощью закреплял боевое оружие на тяжёлой станине. Затем, ложился сзади, жал на гашетку и вёл огонь по противнику.

В этом случае, Женя должен был находиться по левую руку и подавать ленту с патронами в приёмную щель пулемёта. Причём, его голова торчала рядом с щитком. Она являлась прекрасной мишенью для вражеских снайперов.

Ближе к окончанию дня, Женя измучился, словно раб на древнеримских галерах. Наконец, он со всеми вернулся в казарму. Там боец услыхал разговор собратьев по большому несчастью. Все они были такими же вторыми номерами, как он.

Бойцы, в один голос, мечтательно говорили о новом ручном пулемёте Калашникова, который уже, кое-где поступил на вооружение армии. Дело было всё в том, что он в снаряжённом состоянии весил всего пять килограммов и требовал для стрельбы лишь одного человека.

Неужели им доведётся увидеть такое оружие? Было написано у всех на лице.

Так уж случилось, что мотострелковый полк, куда попал парень, закрывал собой особо опасное направленье возле границы. Так в те времена назывались места, очень удобные для продвижения вероятного ворога. Самое странное, что тогда для СССР этим противником неожиданно стал огромный китайский народ.

А ведь ещё два года назад, он считался нам почти что родным, как Украина, к примеру, и Беларусь. Сколько помощи туда отослали. По радио пели, что русский с китайцем, братья навек. А вот подишь ты. Разругался Мао с Хрущёвым и всё пошло под откос.

Ну, а теперь боевое подразделение численностью в одну тысячу двести бойцов противостояло корпусу китайской народной освободительной армии. А он, между прочим, насчитывал более тридцати тысяч воинов. В их число входила пехота, усиленная огнемётчиками, артиллерия, и даже дивизия конников.

По самым оптимистичным расчётам начальников, мотострелковый полк мог удерживать эти позиции в течении сорока трёх минут. К окончанию данного срока, должен был геройски погибнуть последний советский солдат. Потом, китайцы могли продвинуться вглубь территории. Там их ожидало следующее подразделение армии и так далее, до самой Москвы.

Поэтому, кроме маршбросков и учебных стрельб боевыми патронами, солдаты усиленно строили укрепрайон. То есть, копали так называемые, траншеи полного профиля. Там размещались гнёзда для пулемётов и ходы сообщения.

На танкоопасных направлениях им поручили особо важную миссию. Закапывать танки и превращать их в орудийные точки стационарного типа. Со старых, уже списанных бронемашин, снимали двигатели с трансмиссией и тащили их волоком на боевые позиции.

В задачу пехоты входило зарыть их по самую башню. А для этого, приходилось выкопать огромную яму, объёмом почти в тридцать два кубометра. Загнать туда неподвижного монстра и забросать его сверху землёй. Таким образом, в общёй сложность приходилось перелопатить около полусотни кубов чрезвычайно тяжёлого, каменистого грунта.

Благодаря этому, как и обещал капитан, уже через месяц Женя превратился в того человека, что существует только в советской пехоте. Во-первых, он похудел на десять кило.

От переноски «Максима» с места на место, и от постоянноё перекопки земли его руки весьма огрубели. Мозоли на коже ладоней обрели ту жёсткость и толщину, что могли бы по прочности спорить с обычным лошадиным копытом.

К этому времени, в части все ждали группу солдат, о везении которых в казарме ходили легенды. Совершенно естественно, что Женя, ставший квалифицированным землекопом и настоящей вьючной скотиной, спросил, в чём собственно дело? Оказалась, что эти счастливцы попали на курс поваров, который ему предлагал полковник военкомата Будённый Владимир Иванович.

Через пару недель, баловни капризной судьбы прибыли в полк располневшими, и невиданно похорошевшими. Самого худого из них, до отправки на курсы, все дружески называли – Мосол. Так вот, даже этот субтильный боец, поправился на двенадцать кило.

На фоне всей солдатни, измождённой физически тяжёлым трудом, новоиспечённые мастера поварёшки выглядели весьма необычно. Они походили на сказочных принцев, вернувшихся с отдыха на каком-то курорте.

Сначала Женя глубоко сожалел о своей «идиосинкразии на процесс приготовления пищи». Однако, через какое-то время, произошло нечто весьма необычное.

Взвод пулемётчиков стоял на плацу по стойке смирно. Они приготовились двигаться на полигон. Там их с нетерпением ждали старые танки, ещё не закопанные по самую башню.

Именно в этот момент, мимо бойцов проходил низкорослый, удивительно полный, а если сказать более точно, тучный полковник. Намётанный взор офицера скользнул по солдатам и задержался на правофланговом бойце.

Вообще-то, в подразделении Женя числился по росту вторым, но в этот замечательный день, всё слегка изменилось. Рядовой, что был выше его на пять сантиметров, заступил в наряд по казарме.

Таким хитрым образом, капризуля судьба поставила парня на край шеренги в самый подходящий момент. К тому же, благодаря теперешней его худобе боец выглядел значительно выше, чем был на самом-то деле.

Полковник остановился и подошёл к Жене вплотную. Офицер измерил бойца острым взглядом от головы и до пят и двинулся своею дорогой. Когда он проходил мимо вытянувшегося во фрунт командира, то мимоходом бросил летёхе: – Правофлангового перевести в моё подчинение!

– Слушаюсь! – козырнул лейтенант. Взводный покраснел от досады на везение кого-то другого. Он повернулся к своим пулемётчикам, и, не глядя Жене в глаза, прошипел:

– Рядовой Степанов, по приказу полковника Соломона Израилевича Дадацкого, Вы переводитесь во взвод управления! Немедленно пройдите в блок канцелярии и оформите данное им устное распоряжение! Бегом, марш!

Ничего не понимая в случившемся, парень помчался к зданию штаба. У него за спиной печально вздыхал несчастный молодой лейтенант. Ему вторили и все остальные солдаты многострадального взвода.

Всё объяснилось лишь после того, как писарь стал оформлять перевод. Он сказал с нескрываемой завистью: – Ну и везунчик же ты, Женя Степанов! Полковник Дадацкий служит у нас заместителем командира полка по снабжению. То есть, все склады части находятся в его управлении.

Ефрейтор понизил голос до шёпота и осторожно добавил: – Как ты заметил, сам он очень низкого роста. Скорее всего, по данной причине, он набирает к себе, во взвод управленья солдат, которые выше метр восемьдесят пять.

Писарь быстро заполнил бумаги и ещё тише закончил: – Будешь работать на складе, пожалуйста, не забудь обо мне.

На всякий случай, Женя кивнул и пошёл за своими вещами в казарму. Начинался новый этап в его непростой воинской жизни.

Богатый улов

Во время летних каникул, Женю отправили в небольшую деревню, стоящую на Украине. Мол, пусть двенадцатилетний парнишка погостит у дедушки с бабушкой и отдохнёт на природе.

Нужно сказать, что старый родич у Жени, был очень необычным мужчиной. Яков Федорович Савченко воевал в империалистическую войну в 1914 – 1918 годах. Их пехотный кадровый полк был тогда на очень хорошем счету. Так что, к ним даже как-то приехал сам венценосец – Николай II, император Великой Руси.

Совершенно естественно, что начальство решило выслужиться перед властителем огромной страны. Командиры устроили торжественный смотр воинской части. Заодно, наградили бойцов, отличившихся в последних боях с супостатом. Им вручили георгиевские кресты и прочие знаки отличия.

Дед Жени тогда получил небольшую медаль серебристого цвета. На ней виднелся профиль царя. На обороте имелась короткая надпись – «За храбрость» и какие-то цифры. Наверное, порядковый номер.

Надо же было такому случиться, что во время той процедуры, перед строем вдруг появился крупный заяц-русак. Он чуть посидел на хвосте. Посмотрел на служивых косыми глазами и, никого не боясь, поскакал по чистому полю. Причём, двигался он параллельно длинному строю.

Царь Николай со всей пышной свитой, стоял с краю шеренги. Вдруг он рассмеялся и приказал всем солдатам по очереди стрелять в грызуна. Палить до тех пор, пока кто-нибудь не убьёт длинноухого зверя.

Бойцы один за другим, принялись исполнять приказ венценосца. Однако, как ни старались, всё бессовестно мазали. Дошла очередь до, молодого тогда, деда Евгения. Яков вскинул винтовку к плечу. Быстро прицелился и нажал на крючок спускового устройства. Самое странное в том, что он всё же попал.

Пуля нашла свою цель и сразила зверька наповал. Император вызвал стрелка из общего строя. Вынул из кармана золотые часы «Павел Буре» с длинной толстой цепочкой и подарил рядовому. При этом, сказал: – «За уменье и удаль».

Потом, царь подозвал командира и приказал дать солдату кратковременный отпуск для поездки домой. На этом визит царя-батюшки кончился. Вместе со своим адъютантом, он сел в открытый автомобиль и уехал неизвестно куда. Скорее всего, в ставку главнокомандующего.

Утром нового дня родича Жени вызвали в штаб полка. Там ему выдали все документы. Яков благополучно скатался в деревню, где и оставил жене царский подарок, так сказать, на хранение. Затем, вернулся на фронт и продолжил военную службу.

В ходе той ужасной войны дед попал в руки противника. Как военнопленного, его отослали в концлагерь, находящийся в центре Европы. Там никого не кормили за просто так. Всех заставляли работать на благо Германии.

Где только дед не трудился и, наконец, попал на завод, выпускающий шнапс. Там молодой человек заинтересовался технологией производства медицинского спирта и хорошо её изучил.

После окончанья бойни, в 1918-м, Яков вернулся в родную деревню, стоящую на Украине. Во времена революции, простые крестьяне разграбили усадьбы помещиков. Так что, когда он прибыл домой, то на месте огромных хозяйских домов остались одни пепелища.

Яков взял лошадь с телегой и, перекрестившись, поехал на ближайший казенный завод. Некогда там выпускавлся водочный спирт. Данное предприятие тоже оказалось очищено от всего, что представляло хоть какую-то ценность. В первую очередь, люди украли продукцию сего учреждения. Она ведь всегда идёт по высокой цене.

В одном из цехов, мужчина нашёл почти не разрушенную химическую лабораторию. Он набрал там специального оборудования, всевозможных колб, реторт и прочей посуды.

Вернувшись домой, Яков собрал перегонную линию для производства горилки в приличных масштабах. Самогонку он делал не простого, крестьянского качества, а с двойною очисткой. Горилка у него выходила чистая, словно слеза. Без следа сивушного запаха.

На Украине тогда руководство менялось удивительно часто: белые, красные, а то зелёные или серо-буро-малиновые всяких оттенков. Затем, установилась советская власть. За ней пришла коллективизация с индустриализацией.

Продукция деда мало чем отличалась от бывшей «Смирновской». Она так хорошо зарекомендовала себя, что ни одни местные органы не трогали его «винокурню». Всем хотелось иметь под рукой не суррогат с ядовитой сивухой, а приличный напиток.

На доходы от водки дед построил себе замечательный дом. Однако, никто не душил его большими налогами, не экспроприировал и не разорял. И господа и товарищи были не дураки в части выпивки. Впрочем, так же, как и сейчас.

Потом, неожиданно грянула вторая мировая война. Советские войска отступили к востоку. Началась оккупация. Как это ни странно, но немцы тоже не тронули деда. Скорее всего, послушали совета тех украинцев, что пошли к ним в услужение.

Со временем дошло до того, что за водкой к нему стали являться и партизаны и полицаи. Жаждущие приличного пойла, и те и другие, приходили, как правило, ночью, чтобы не знало начальство.

Несколько раз случались невероятные казусы. Бывало и так, что партизаны шли по одной меже огорода к нему, а по другой стороне, полицаи уходили с покупкой за пазухой. Все старательно делали вид, что не замечали противника.

Объяснялось всё тем, что и те и другие жили в ближайших селеньях и были отлично знакомы ещё с детских времён. Мало того, они очень часто состояли в близком родстве. По разные стороны той баррикады находились братья разного вида, сватья, кумовья, шурины, девери и все остальные.

После освобожденья Украины от фрицев, партизаны заступились за деда. Они заявили, что он торговал водкой лишь для прикрытия, а на самом-то деле, снабжал их информацией о передвиженьях немцев. Нужно сказать, что вторая часть их рассказов была истинной правдой.

Даже подозрительное НКВД тоже не взяло под стражу Якова Федоровича. Так он и жил совершенно спокойно до восьмидесятых годов двадцатого века. После чего, тихо умер.

Пацаны из села отнеслись к Жене, как к чужаку и не принимали в компанию. Хорошо, хоть не били, как часто случалось с ним в городе. Скорее всего, мальчишку не трогали, из уважения к его славному предку. Между прочим, и в те времена, авторитет у Якова Федоровича Савченко был о-го-го. Дай Бог каждому человеку в округе.

В середине селения находился внушительный пруд, вырытый очень давно для тушенья пожаров. Местная ребятня постоянно ловила в нём рыбу на удочки. Бабушка сказала Жене об этом. Как-то раз, он пришёл посмотреть на тот странный процесс.

Однако, такое занятие ему не понравилось. Сидеть на пустом берегу и пялиться на чужой поплавок было на удивление скучно. А тут ещё и мальчишки начали его задирать. Женя не хотел с ними драться. Он встал и ушёл. В общем, рыбалкой, тогда паренёк не увлёкся.

В один чудный день, неизвестно зачем, Женя забрался в сарай, стоявший за домом старого деда. Любопытный подросток полазил по полкам, заставленным всяческим хламом.

Среди прочего мусора, он отыскал моток толстой лески с огромным, ржавым крючком. Женя вышел наружу и увидел у дверей хворостину, прислонённую к стенке. Видимо, бабушка ёй гоняла гусей.

Оглядевшись вокруг, Женя нашёл корковую пробку от винной бутылки. Он пропустил леску в дырку от штопора и воткнул в неё обгорелую спичку. Получился самый простой поплавок. Почти у всех пацанов на пруду были точно такие устройства для ловли.

Самым обычным узлом, он привязал к сухой ветке леску. Свернул готовую удочку и бодрой походкой двинулся вглубь большого двора. Он шёл к компостной куче, лежавшей возле настежь открытого хлева. Весь день, корова и овцы били в общественном стаде.

На задворках крутилась рябая толстая курица. Она увлечённо копалась лапами в мусоре. Не замечая парнишку, крупная квочка рылась в отбросах. Женя приблизился на несколько метров и стал за ней наблюдать.

Пеструшка ткнулась в навоз и вытащила из него огромного, толстого, ярко-красного выползня. Птица держала его за самый кончик хвоста. Червяк извивался в разные стороны. Ему очень хотелось вырваться из мощных тисков.

Курица подкинула выползня вверх. Запрокинула голову и широко распахнула маленький клюв. Поймав червяка на лету, она постаралась, как можно скорее, его проглотить. К сожалению квочки, добыча оказалось так велика, что большая часть осталась снаружи. Она свесилась вниз, словно красный нарост на носу индюка.

Со стороны было видно, что жадная курица подавилась длинным животным. Она закатила глаза и, судорожно дёргая шеей, проталкивала пресмыкающееся дальше, в желудок.

Пока птица боролась с неподатливой жертвой, Женя рванулся вперёд. Он подбежал, и схватил пеструшку за оба крыла. Потом, сунул подмышку и придавил локтем к боку.

Подросток взял её левой ладонью за горло и тихонечко сжал. Задыхаясь, курица ослабила давление клюва. Пальцами правой руки Женя осторожно схватил червяка за кончик хвоста и аккуратненько вытянул бедолагу наружу.

К удивлению Жени, выползок оказался жив и здоров. Он, как ни в чём не бывало, продолжал извиваться. Паренёк отпустил негодовавшую курицу. Та отбежала в сторонку и, недовольно ероша пёстрые перья, громко заквохтала. Видимо жаловалась всем окружающим на грабёж среди белого дня.

Женя огляделся по сторонам и увидел на земле пустой коробок из-под спичек. Он положил в него отнятую у птицы добычу. Собрал снаряжение и вихрем помчался к пруду.

Сидевшие на берегу, пацаны увидели грубые снасти приезжего мальчика и принялись хохотать на все голоса. Не обращая внимания на злые насмешки, сыпавшиеся с разных сторон, Женя занялся делом.

Он совершенно спокойно размотал толстую леску и вынул из коробка длинного выползка, добытого у курицы с боем. С ловкостью, неожиданной для себя и ребят, паренёк насадил червяка на крючок. Совсем по-рыбацки, поплевал на наживку и забросил в мутную воду.

Едва поплавок опустился на поверхность пруда, как тут же последовал клёв. Не раздумывая ни единой секунды, Женя рванул удочку вверх. Выдернутая из мокрой среды, огромная рыбина взвилась над большим водоёмом. Сверкая на солнце серебряным боком, она сильно билась в утреннем воздухе.

Женя присмотрелся к добыче и обалдел от нежданной удачи. На его ржавом крючке висел крупный карп, сантиметров сорок длиной. Паренёк волоком вытащил рыбину на низенький берег. Отошёл от воды и огляделся по сторонам.

Открыв от изумления рты, ребята стояли вокруг и смотрели на удивительно богатый улов. Такого на их веку ещё ни с кем не бывало. Обычно ловилась разная мелочь размером не больше ладони.

Не снимая добычу с крючка, Женя намотал на удочку леску. Паренёк взял карпа за жабры и поднял с земли. Он повертел добычу перед собой, словно оценивая величину и упитанность рыбы. Сделав вид, что совершенно доволен уловом, парнишка благосклонно кивнул и сказал: – На ужин нам хватит!

Затем, повернулся и, в наступившей вдруг тишине, отправился к дому. Как завзятый рыбак, он держал карпа в опущенной правой руке. На левом плече лежала его неказистая снасть.

Нужно сказать, что больше Женя к пруду никогда не ходил. Тем более, с удочкой. Он хорошо понимал, что вряд ли ему опять повезёт. Такая удача случается удивительно редко.

В новой казарме

В любой армии мира старослужащие находились на привилегированном положении. В первую очередь, своим статусом пользовались те из бойцов, кому уже мало осталось до дембеля. И это, в общем-то, правильно.

Ведь в тридцатых годах двадцатого века, срок службы был очень большим. Например, в армии СССР, тянули лямку четыре года в сухопутных войсках, а на флоте, все пять.

Но это ещё ничего. В связи с началом Финской и Великой Отечественной войны, кое-кто пробыл под ружьем шесть и более лет. Если, конечно, умудрился дожить по Победы.

После перевода во взвод управления, Женя пошёл в другую казарму. К счастью, она оказалась совсем небольшой. Да и кровати там были обычные, не в два яруса, словно в тюремном бараке. Дневальный показал бойцу свободную койку и сообщил, что в их коллективе имелся лишь один ветеран – Коля по фамилии Чичкин.

Командир подразделения, полковник Дадацкий, терпеть не мог дедовщины. Чтобы избежать потасовок между дедами с салагами, он набрал в свой отряд солдат одного призыва и возраста.

Как-то так получилось, что Коля прибыл в военную часть на полгода пораньше, чем все остальные. Поэтому он и находился на особых правах. Совершенно естественно, что такой человек пользовался уважением со стороны окружающих. Хотя, если честно сказать, то он никогда не использовал его для собственных целей .

В каждой казарме Женю поднимали по-своему. Где-то это была обычная радиоточка, включённая бодрым дневальным на полную громкость. Где-то ревун, а где и голос сержанта, не уступающий в зычности сигналу сирены.

На новом месте его разбудил не гимн СССР, а лирическая, очень приятная песня. В казарме звучал мужской, довольно красивый, хорошо поставленный, голос. Самое странное заключалось в другом. Он выводил нечто весьма необычное. Там были и такие слова: – Я с нежных бёдер твоих капрон снимал. И до стесненья в груди тебя целовал…

Согласитесь, в советское время по радио такое никогда не крутили. Женя с недоуменьем поднял тяжёлые веки и, к своему удивлению, увидел певца. Это был белокурый хохол, красавец трехаршинного роста с косою саженью в плечах.

Сложив ноги по-турецки, калачиком, он сидел на своей железной кровати и меланхолично играл на баяне. Причём, он пел так замечательно, что возмущение, возникшее в Жене, бесследно исчезло.

Трогательная баллада повествовала о внезапном знакомстве парня и девушки. Далее говорилось о вспыхнувшей между ними неземной, очень бурной любви, полной незабываемых плотских утех. Закончилась эта история чрезвычайно печальным аккордом: – А разлучил нас с тобой, пункт призывной!

Как выяснилось, немного позднее, этот огромный сержант и был тем Колей Чичкиным, о котором ходили легенды во всём мотострелковом полку. Нужно сказать, что он являлся живым воплощением литературного персонажа, Василия Тёркина. Благодаря чему, вся военная часть смеялась над его афоризмами и небывалыми выходками.

Характер у него был простой и чрезвычайно весёлый. Коля очень легко сходился с людьми. Впоследствии, он рассказывал Жене, что до призыва в советскую армию успел потрудиться во многих местах. Был он даже официантом в Донецке, работал там в крупном кафе.

– Как-то раз, подал я одной милой дамочке фирменный антрекот с картошкою фри. – говорил с усмешкою Коля: – Она улыбнулась и сообщила, мол, вчера обедала здесь, а приправы для мяса были очень уж старые и совершенно безвкусные.

Я стоял возле стола, топтался, как застоявшийся конь, и молча слушал её болтовню. Посетителей днём было мало. Нельзя было сослаться, но то, что тебя ждали другие клиенты.

Она продолжала трещать: – Ну, а сегодня, как тут у вас, надеюсь хрен теперь новый?

Я возьми ей и брякни: – Ты что дамочка, думаешь, что в течение ночи, у меня что-то новое появилось в штанах?

Она стала кричать, что ей здесь хамят. На шум примчался директор. Оказалось, что это жена какого-то большого начальника города. Меня без всяких вопросов, тут же выгнали в шею.

Пришлось мне освоить иную профессию. Отправился я на каменноугольную шахту и устроится обычным забойщиком. Пришёл я туда, всё посмотрел и на второй день работы сочинил большие стихи.

Коля набрал воздуху в грудь и запел чудным голосом: – И залез я под гору, стал её рубати, а она таке тверде, где же сил набрати…

Нужно сказать, что в этой душевной поэме оказалось ещё двадцать восемь куплетов, но первый из них оказался самым цензурным. Все остальные почти целиком состояли из одних бранных слов.

Закончив балладу о тяжёлом шахтёрском труде, Коля продолжил: – Хорошо, что тут принесли повестку из военкомата, и я двинулся на медкомиссию. Стою себе в коридоре перед кабинетом хирурга. Никого там не трогаю. Человек я в общем-то мирный.

Тут подходит к двери какой-то огромный верзила, выше меня на полголовы. И это при том, что во мне больше двух метров роста. Ты можешь Женя себе такое представить?

Короче говоря, он прёт на пролом. Я ему вежливо так говорю, мол, все тут стоят в порядке живой очередности. Он мне заявляет, мол, врач его смотреть даже не будет, а только подпись поставит. А всё потому, что он здоров, словно бык.

Ну, я ему культурно и говорю: – «Тогда вам не сюда, нужно товарищ». – он меня спрашивает: – «А куда?» – а я галантерейно ему объясняю: – «Тогда вам нужно обратиться к ветеринару».

Тут он кинулся в драку. Я ему сразу ответил. Нас потом еле-ели разняли все офицеры военкомата.

Затем, я оказался в учебке, где командовал очень мелкий сержант. Он почему-то меня тотчас невзлюбил и начал упорно гноить. А у них там была приготовлена одна интересная шутка для наказания молодых новобранцев.

На асфальтированном дворе воинской части стояла водопроводная колонка. Шагах в десяти от неё, находился противопожарный щит с инструментом и ящик с песком. Возле него стояла железная бочка на две сотни литров.

Вот сержант и велел одному из салаг вычерпать эту бочку ведром, и отнести воду в кусты, растущие в тридцати с чем-то метрах от этого места. Другому солдату давался приказ, наполнить тару по новой, уже из колонки. Причём, пока всё не сделаешь спать не уйдёшь.

Дело то кажется вовсе нетрудное, но воду в бочку приходилось носить солдатской алюминиевой кружкой объёмом в четыреста граммов. Вот ты и считай, сколько раз нужно сбегать с такой мелкой посудой, чтобы налить ёмкость доверху?

Наказанные солдаты пытались передвинуть бочку поближе к колонке, налить водой хотя бы до половины. Потом поставить на место и заполнить ёмкость доверху. Только никто этого сделать не мог.

Какие-то дурни изготовили ёмкость неизвестно когда и сварили её из листового металла, толщиной в один сантиметр. Сам понимаешь, что она была очень тяжелой. Никто её в одиночку и совершенно пустую не мог сдвинуть с места, не то, что с водой.

Так вот, решил сержант и меня наказать, так же, как всех остальных. Приставил к колонке и ушёл по делам. Вернулся он через час, и видит, что бочка налита водой вровень с краями. Кружка висит на пожарном щите, а меня рядом нет. Я на всякий случай, сховался в кустах, недалеко от этого места.

Смотрю, командир удивлённо смотрит на ёмкость, и не может понять, как его подчинённый всё так быстро проделал? Потом взял кружку и неизвестно зачем, захотел зачерпнуть толику жидкости. А она не зачерпывается, только слышен какой-то подозрительный скрежет.

Мужик разозлился, размахнулся, да, как даст кулаком по зеркальной поверхности. А под тонким слоем воды оказалось железное днище внушительной бочки. Мелкие брызги разлетелись в разные стороны. Сержант схватился за отбитую руку. Скачет вокруг, как кенгуру и матерится на весь божий свет.

Дело было всё в том, что когда сержант удалился, я немного напрягся и перевернул ту лохань вверх ногами. Как я и думал, у днища имелся маленький бортик, миллиметров пять высотой. Вот эту неглубокую ёмкость я и наполнил водой. Сходил с кружкой к колонке пять раз и готово.

Сержант сбегал в медпункт, перебинтовал себе руку и слегка успокоился. Затем вызвал меня и строго спросил: – Ты перевернул бочку вверх дном?

– 

Никак нет. – отвечаю: – Так и було.

Он приказал мне поставить ёмкость, как раньше, а я говорю: – Не могу, товарищ сержант. Шибко тяжёлая, сил не хватает.

Начальник направил к колонке трёх самых здоровых солдат из нашего взвода. Они с огромным трудом перевернули железку. После этого случая он меня водоносом больше не ставил.

Матильда

С давних советских времён, в городе Куйбышеве было несколько детско-юношеских спортивных школ по настольному теннису. То образовательное учреждение школа, куда ходил Женя, была постоянно на прекрасном счету. Её воспитанники играли на уровне кандидатов и мастеров СССР. Поэтому, ребят из волжского города всегда приглашали на всероссийские мероприятия.

Погожим, солнечным днём, Женя с командой юных спортсменов прилетел в Ленинград. Несмотря на весну, приморский город встретил их достаточно прохладной погодой. Северная Пальмира всё ещё была припорошена снегом. Природа не обещала тепла в ближайшее время.

Ежась на промозглом ветру, школяры стояли возле здания аэропорта, и ожидали микроавтобус, обещанный организатором данной поездки. Хорошо, что устроители большого турнира не забыли о своих подопечных.

Небольшая машина пришла достаточно быстро. Ребята и тренер домчались до места, где их проводили в уютные комнаты на двух-трёх человек. Там они могли отдохнуть после дальней дороги.

Женя вышёл из уютной гостиницы, стоявшей в центре «старого» Питера. Он обернулся и посмотрел на фасад красивого здания. Почти все номера занимали участники чемпионата России по настольному теннису. Среди прочих ребят, здесь жила команда города Куйбышева, в которой был паренёк.

Намеченные на сегодняшний день, игры успешно закончились. Спортсмены быстро поели и отправились спать, чтобы набраться сил и энергии перед завтрашним туром.

Так же, как и другие подростки, Женя сильно устал, но всё же решил побродить по прекрасному незнакомому городу. Кто его знает, когда ещё повезёт вернуться сюда?

Он прогулялся по маленьким узеньким улицам и оказался на знаменитом Невском проспекте. За минувшие дни город захватила весна. Вот только с севера, как всегда в это время, дул сырой пронзительный ветер.

Снег удивительно быстро растаял. Покрытые тонким ледком, мелкие лужи ярко блестели на чистом асфальте. Они хорошо выделялись на шероховатой дороге, мерцали в свете заходящего солнца и смотрелись подобно осколкам стекла.

Паренёк шагнул к парапету, и устало опёрся на ажурный чугун ограждения. Холодный металл остудил локти рук. Промозглый ветер пронизывал куртку насквозь. Стоять у свинцовой воды, было не очень приятно. Подросток задумался: – «Не пора ли отправиться в номер?»

Пока он так размышлял, что-то тронуло ногу. Снизу послышался тихий скулёж. Спортсмен, поднял взгляд от холодной Невы, неспешно катящейся к Балтийскому морю. Он повернул голову вправо и с удивлением глянул на тротуар.

В первый миг ему показалось, что о штанину тёрлась огромная крыса. Женя резко вздрогнул от неожиданной встречи. Он оттолкнулся руками от парапета и прыгнул в сторону, словно кузнечик. Таких длинных скачков без разбега он не проделывал ещё никогда.

Зверёк жалобно взвизгнул и, ковыляя на коротеньких лапах, рванулся к нему. Теннисист собрался дать крысе пинка. Он уже размахнулся, но неожиданно понял, что перед ним совсем не грызун.

Оказалось, что это обычная такса. Она смешно семенила искривлёнными ножками и виляла длинным хвостом. Жене стало стыдно за то, что он хотел пнуть собачонку. Он покраснел и опустился на корточки.

Бедное существо сотрясалось от холода. Его колотило, как осиновый лист на осеннем ветру. Большие глаза печально смотрели на мальчика. Собака жалобно взвизгнула и тихонечко тявкнула. На её тонкой шее виднелся ошейник со скромным жетоном.

Женя погладил таксу по холке. Пёсик доверчиво прижался к ноге. Подросток взял пальцами блестящий кружочек и повернул пластинку к себе. Прищурившись, подросток с трудом разглядел выбитый текст.

– «Скорее всего, это адрес владельца». – решил теннисист.

Паренёк замер на корточках. Он посмотрел на зверушку, дрожащую от холодного ветра, и стал размышлять. За прошедшие дни Женя жутко устал. Со стороны кажется, что съездить в другой город очень приятно. Может это и так, но если ты оказался в команде спортсменов, то всё обстоит по-другому.

Семь дней он мотался с друзьями от отеля до места проведения игр и обратно. Все члены, их маленькой сборной, были вполне адекватными, но всё равно они оставались подростками.

А что взбредёт в их юные головы, никто не мог точно узнать. Об этом не ведали не только Петрович, их штатный тренер, но, наверное, и великий Макаренко вместе с Ушинским. Хорошо ещё, что пока всё обошлось без эксцессов. Не было ссор или драк, никто не отстал по дороге и не пропал уже в городе.

Единственное, чего сейчас хотел паренёк, так это плюнуть на всё, уйти с холодной ветреной улицы. Вернуться в уютный отель. Там посмотреть телевизор и спокойно завалиться в кровать.

Но что же делать с собакой? Судя по внешнему виду, это явно не дворовая моська. Значит, у неё нет конурки, где можно поспать, и вряд ли она сможет найти себе пищу в этих каменных джунглях. Скорее всего, на жутком ветру она быстро загнётся. Ну, а если и нет, то вряд ли протянет ещё одни сутки.

– «Придётся вернуть собачку домой». – решил вдруг подросток. Он встал во весь рост. Подхватил пёсика на руки и сунул подмышку. Зверёк доверчиво прижался к тёплому боку, где благодарно затих.

Мальчик внимательно глянул по сторонам. Он увидел открытый газетный киоск, расположенный у соседнего дома. Женя перешёл широкую улицу и постучал в небольшое окошко.

Заметив странную пару, пожилой продавец расплылся в широкой улыбке: – Наконец-то, хозяин нашёлся. – заявил он вместо приветствия: – Целый день она тут шныряет. Мечется, как угорелая. Видно, что замёрзла совсем.

Теннисист поспешил объяснить, что такса совсем не его и спросил, как найти дом, указанный на жетоне животного? Продавец достал с полки подробную туристскую карту, развернул большой лист и очень долго искал нужный адрес.

Через пару минут, он сообщил, что нужно ехать на окраину города. После чего, долго рассказывал, как туда лучше добраться. Женя печально вздохнул. Он записал указания старика на кусочек бумаги и отправился в путь.

Как и сказал работник прилавка, ехать пришлось очень долго, и на всех видах транспорта. Поэтому, Женя сделал две пересадки. С троллейбуса, на трамвай, а с него на автобус. Всё это время, собака сидела под мышкой у мальчика и даже не дёргалась.

Ближе к позднему вечеру, они оказались в дальнем районе города Ленина. Однако и здесь всё вышло не так, как хотелось. Так что, к нужному дому путешественники добрались не сразу. Женя долго бродил по тёмным дворам, пока не наткнулся на то, что искал.

Большое парадноё освещалось пыльными лампами, но почему-то не радовало измученный взгляд. Древний лифт, как всегда, не работал. Спотыкаясь на стёртых ступенях, паренёк поднялся на пятый этаж. Каждый пролёт был в два раза выше, чем те, к которым он очень привык в своей кирпичной «хрущёвке».

Шумно дыша, мальчик остановился на верхней площадке. Он отыскал огромную дверь с нужным номером. Хорошо пригляделся и увидел на ней много табличек с фамилиями разных народов. На всех косяках висело с десяток разномастных звонков.

Паренёк не стал разбираться и нажал на ближайшую кнопку. Он решил, что если ему не откроют, он позвонит в другое жилище, и так далее, пока не найдёт владельца собаки.

Дверь отворила юная девушка лет восемнадцати. Она увидела Женю, удивлённо подняла тонкие брови и посмотрела на то, что он держит подмышкой. Заметив дремавшую таксу, она вдруг закричала: – Фаиночка Стасовна! Ваша Мотька нашлась!

Услышав знакомый ей голос, собака немедля проснулась, стала заливисто лаять, вертеться и дёргаться. Она изо всех сил пыталась выбраться из-под тёплой руки, где смирно сидела долгое время. Зверёк старался спрыгнуть на пол и броситься вглубь огромной квартиры.

В конце коридора хлопнула тяжёлая створка. Дребезжащий старческий голос бодро ответил: – Бегу, Роза бегу. – послышалось шарканье ног. К дверям подошла седая измождённая женщина.

Такса билась в руках теннисиста, словно крупная, сильная рыба. Не успел паренёк расслабить ладони, как такса толкнулась в него всеми лапками. Взвилась в воздух и свалилась на грудь своей древней хозяйки.

Та ловко поймала собачку и крепко прижала к себе. Зверушка радостно взвизгнула. Она высунула длинный язык и стала лизать им лицо счастливой старушки. При этом, виляла хвостом с такой бешеной силой, что казалось, он сейчас оторвётся.

Женщина ласково гладила таксу и бормотала: – Нашлась, дорогая Матильдочка. Нашлась моя лапочка.

Многие двери вдруг распахнулись. В большом коридоре появились соседи. Подросток решил, что он вернул собаку домой и теперь, самое время, незаметно исчезнуть. Однако, к его удивлению события развивались совершенно неожиданным образом.

Люди, в том числе, и милая девушка, открывшая дверь, повели себя достаточно странно. Они вцепились в парнишку и силой втащили его в коридор. Его волокли вглубь квартиры. Все вокруг говорили, что он большой молодец и хвалили за то, что он вернул пропавшую таксу.

Шумной толпой они ввалилась в огромную коммунальную кухню, которая поражала своими размерами. Столы мгновенно сдвинули вместе. На клеёнчатой скатерти появились закуски.

Не слушая возражений спортсмена, его накормили замечательным ужином. Причём, каждый сосед старался его угостить чем-нибудь вкусненьким. Затем, на столе появились конфеты, чай и пирожные.

Из объяснений нескольких незнакомых людей, Женя усвоил, что все здесь очень любят соседку – Фаиночку Стасовну. А всё потому, что она просто «золотой человек».

Только поэтому, все так волновались, когда Мотька бесследно пропала. Они оббежали весь свой огромный район, а эта чудачка нашлась на Невском проспекте. Как же она попала туда? Ведь это так далеко.

К их посиделкам подходили другие жильцы. Вновь прибывшие люди немедленно спрашивали: – Что здесь случилось? – все кивали на Женю и он раз за разом, рассказывал историю знакомства с собачкой. Он описывал похождения по тёмным дворам. Показывал, как такса прыгнула из-под мышки прямо в руки хозяйки.

Древняя Фаиночка Стасовна сидела возле почётного гостя. Она широко улыбалась, но не спускала питомицу с угловатых коленей. Время от времени, собачка поднимала острую мордочку и начинала лизать лицо ветхой старушки. Все дружно смеялись. Затем, говорили новую здравицу.

Женя невольно завидовал людям, живущим в огромной квартире. Он думал, что именно так, в этой замечательной кухне и встречали людей, вернувшихся с далёкой кровопролитной войны.

Все вместе они отмечали советские и семейные праздники. Похоже, что дух благожелательности и добрососедства, никогда не исчезал из многонациональной большой коммуналки.

Лишь ближе к ночи, мальчик смог убедить прекрасных соседей, что ему пора возвращаться гостиницу. Все наперебой приглашали его заходить каждый раз, когда он окажется в городе. А если не удастся остановиться в гостинице, то он может жить здесь столько, сколько захочет. Подросток благодарил гостеприимных людей и пожимал их тёплые руки.

Фаиночка Стасовна с Матильдой под мышкой прощалась с ним самой последней. Уже стоя в открытых дверях, мальчик снова услышал: – Большое спасибо Вам за собачку. – старушка приподнялась на цыпочках и чмокнула сухими губами в щёку подростка.

Такса, сидевшая у неё на руках, вдруг сильно вывернула короткую шею, высунула красный язык и прошлась им по уху подростка. Люди, стоявшие в огромной прихожей, смеялись от чистой души.

Двое парней проводили спортсмена сквозь тёмные проходные дворы. Оказалось, что есть прямая тропинка, ведущая к ближайшей дороге. На шоссе они остановили такси, посадили парнишку в машину и заплатили водителю за проезд до отеля. Женя ещё раз пожал крепкие руки и отправился в путь.

К счастью, он успел проскочить до развода мостов. Так что, добрался до места раньше, чем заперли двери гостиницы. Никем не замеченный, подросток шмыгнул на свой полутёмный этаж.

Скинув в коридоре шапку и куртку, он зашёл в номер, где жили тренеры, и показался Петровичу. После чего, с успокоенной совестью вернулся в свою уютную комнату. Там он разделся и, широко улыбаясь, упал на кровать.

Коля Чичкин

После окончанья учебки, меня перевели к мотострелкам, стоящим у китайской границы. Мол, здесь от меня пользы будет значительно больше. Как раз в это время принялись возводить укрепрайон. Нужны были крепкие парни.

Как-то раз, послал нас сержант копать траншею меж сопок. Погода стояла удивительно мерзкая. Ветер, холод и снег. Земля сильно смёрзлась и стала твёрдая, что твой бетон. Рыли, мы рыли и, наконец, добрались до какого-то непонятного кабеля. Толстый такой, в железной оплётке.

Тут на меня такое зло накатило, на наших отцов-командиров. Они там, в тепле по телефону болтают, а я тут, на морозе на кулак сопли мотаю. Нет бы, прислать экскаватор. Он бы в два счёта всё сделал.

Поднял я лом, да как вдарю по кабелю сверху. Остриё пробило оплетку. Раздался оглушительно громкий хлопок. Лом выскочил из моих скрюченных рук, взвился в высокое небо и бесследно исчез. Где он упал, даже не знаю. Никто его больше не видел.

Только я вылез из глубокой траншеи, чтобы лом поискать, как гляжу, летят к нам четыре машины из воинской части. А в них сидят связисты и особисты. Всё ругаются матом.

Оказывается, я перерубил кабель правительственной связи. По нему мотострелков должны были поднять в ружьё во время войны. Нас прогнали оттуда пинками. Мы вернулись в казарму, умылись, поели и со спокойной душой отправились спать.

Через какое-то время, полковник Дадацкий увидел, какой у меня внушительный рост и взял к себе, во взвод управления. А первые месяцы, чем только я не занимался в полку.

Как-то раз, мы с одним из солдат, скоммуниздили кое-что из стройматериалов в родной воинской части. Всё нажитое нечестным путем мы продали местным корейцам. Корейцы-то, они вроде корейцы, а расплатились с нами на русский манер.

То есть, всучили бутылку со своим национальным напитком. Как потом оказалось, она у них называется «соджу» и её делали из сладкой картошки, что называли бататом. С виду, водка, как водка. В бутылке с иностранной наклейкой и укупорена, как на приличном заводе.

Вернулись мы с другом в расположение части. Нашли укромное место, разлили алкоголь по стаканам и подняли посуду ко рту. Нужно сказать, что мой напарник никогда не пил жидкость залпом. Он всегда цедил жидкость сквозь зубы, словно какой-нибудь волк. Наверное, один раз отравился химической дрянью.

Потом он сказал, что смог проглотить только глоток, а все остальное немедленно выплюнул. Я же, по старой привычке, махнул всю порцию разом и от избытка неслыханных чувств выпучил зенки, что твой речной рак в кипящей воде.

Когда я отдышался то, с отвращением сплюнул и в сердцах заявил: – «Да лучше я выпью ведро тройного одеколона, чем ещё одну стопку этой омерзительной гадости».

Но самым удивительным фортелем был случай с кратковременным отпуском Коли. Как это ни странно, но он оказался прекрасным солдатом, ефрейтором, а затем и сержантом. И это при его неуёмном характере.

К тому же, полковник Дадацкий относился к нему почти с отеческим чувством. Как ни крути, а в симпатичном, весёлом бойце было больше двух метров роста. Поэтому, за успехи в политической и боевой подготовке, хохла наградили поездкой на родину.

Он быстро собрался и отправился в путь. В поезде Владивосток-Донецк ему предстояло ехать целых семь суток и ровно столько же, возвращаться назад. Таким образом, на пребыванье дома приходилась неделя. Можно хорошо отдохнуть от воинских будней.

Оказавшись в вагоне, сержант как следует, выпил. Затем, познакомился со смазливой девчушкой. Она не отшила отпускника и с благосклонной улыбкой принимала ухаживания молодого служивого.

Через пару часов, они оказались вдвоём в свободном купе. Там на нижней полке, на голом матраце, случилась бурная постельная сцена. Затем, партнёрша простилась с попутчиком и на небольшом полустанке сошла со скорого поезда. Взволнованный произошедшей историей, Коля оправился дальше.

На третий день, он обнаружил, что мимолётная встреча наградила его широко известной болезнью. Все признаки, как говорится, были у него на лицо: рези при мочеиспускании и выделения неприятного цвета.

Совершенно естественно, что Коля не мог прибыть в таком состоянии на родину предков. Ведь там придётся встречаться с подругами детства и юности. Кто его знает, как всё тогда повернётся? Нельзя допустить, чтобы ещё кто-нибудь пострадал.

Сержант сошёл в первом же крупном промышленном городе, попавшемуся ему на пути, и отправился в комендатуру. Коля пришёл к военкому, где сообщил, мол, он не может ехать в длительный отпуск. Это вызвано тем, что он только сейчас осознал прискорбно-удивительный факт.

Без него не справятся в воинской части. Так уж случилось, что он не успел подготовить достойную смену себе. Всё это может вызвать большие последствия, в виде снижения обороноспособности нашей страны.

Какое-то время, его все посылали в разные стороны. В первую очередь, в отпуск, по его домашнему адресу. В конце концов, офицеры сдались. Они выписали ему новые проездные бумаги, для возвращения в часть, по месту прохождению службы.

В родном, мотострелковом полку сослуживцы увидели Колю и удивлённо разинули рты. Все обалдели от его появления, словно от второго пришествия. Ведь товарищ вернулся в казарму на две недели раньше нужного срока. Такого никто себе даже представить не мог.

Отпускник доложил командиру о своём прибытии в строй и, прямиком от Дадацкого, устремился в больничку. Там он и лечился ещё восемь дней. После этого случая, популярность сержанта возросла до небес. Он стал очередным «героем полка».

Встреча в аэропорту

Вся неделя турнира прошла очень насыщенно, но удивительно скучно. Женя и другие подростки азартно резались в теннис. Тренер Петрович всё время следил за своими питомцами, как бы, кто-то из них, куда не пропал.

Нужно сказать, что ребята сыграли просто отлично и не уронили честь Куйбышевской области. На линейке, завершающей соревнования в городе Ленина, они получили почётные грамоты, добытые в честной борьбе.

К ним прилагались и маленькие медали из алюминия, различных оттенков. Жёлтый цвет считался за золото, стальной за серебро, а бежевый, за благородную бронзу.

В последний день спортивных ристалищ, хозяева провели сразу пару экскурсий подряд. После чего, молодые спортсмены, выглядели, словно отжатый лимон. Сильно измученные культурной программой, они вернулись в гостиницу. На скорую руку поели в ближайшем кафе и разбрелись по своим номерам.

Проснулся Женя так же, как и всегда, бодрым, весёлым и полным сил, и энергии. Он посмотрел на часы и прикинул, что до отлёта есть ещё уйма свободного времени. Можно ещё немного поваляться в постели.

К явной досаде подростков, тренер думал совсем по-другому. Он разбудил всех ребят. Заставил собрать личные вещи и, лишь после этого, повёл в небольшое кафе, чтобы позавтракать. Потом, они немного погуляли по городу и отправились в аэропорт Ленинграда.

Добрались до места удивительно быстро, вошли в огромное здание и двинулись к стойкам, где шла регистрация.

Вот тут неожиданно выяснилось, что Петрович, каким-то неведомым образом, перепутал время отлёта. Оказалось, что их самолёт отбыл в Куйбышев минут тридцать назад.

Как это случилось, мужчина и сам себе не мог объяснить. Час отправления тренер запомнил, ещё, когда брал билеты. Теперь выходило, что запомнил он время неправильно.

Придя в себя от такого удара, Петрович пересчитал все свои наличные средства. Было их, как говориться – кот начихал. Потом, тренер заставил вывернуть карманы ребят.

К сожаленью подростков, наличности прибавилось на самую малость. Даже с учётом возврата за неиспользованные ими билеты, денег для проезда ВСЕХ теннисистов, никак не хватало. Причём, весьма ощутимо.

Погруженный в мрачные думы, тренер сидел в продавленном кресле и тупо смотрел перед собой. Вокруг толпились донельзя расстроенные члены их скромной команды.

Оставалось только одно, идти в транспортную милицию и просить, чтобы им выдали денег на проезд до города Куйбышева. Страшная волокита данного дела грозила затянуться надолго, а дома родители ждут, за детишек волнуются.

В этот печальный момент, у входа в зал ожидания, раздались гортанные звуки резкой речи кавказцев. Как обычно, команда солнечной братской республики вела себя достаточно шумно и чуть-чуть вызывающе.

Серди многих знакомых у Жени, встречались, армяне, грузины, азербайджанцы. Несмотря на ровное отношение к ним, он всегда осуждал кое-какие манеры восточных людей. В первую очередь, их разговоры «на полную громкость».

Паренёк часто сравнивал их манеру общаться с поведением стаи домашних гусей. То есть, с теми шумными птицами, что спасли древний Рим своим отчаянным гоготом.

С широкой улыбкой на кавказском лице, тренер молодёжной команды рванулся к Петровичу, погружённому в бездну уныния. Они часто встречались на различных турнирах и постоянно здоровались за руку. Иногда, перебрасывались замечаниями и короткими фразами.

Прибывший тренер, так экспрессивно обнялся с коллегой, словно они расставались не только вчера – на спортивной площадке, а, как минимум, лет двадцать назад. Причём, разлучились не в мирной обыденной жизни, а на жестокой кровавой войне.

Не вдаваясь в подробности, Петрович обрисовал ситуацию, в которой оказалась команда Поволжья. Коллега без слов полез в карман за бумажником. Потом, он подозвал своих чернявых спортсменов и дотошно проверил всю их наличность. Оказалось, что всех собранных денег на билеты всё равно не хватало.

Тогда тренер с Кавказа сделал то, чего ни Петрович, ни тем более Женя, никак не могли ожидать. Он вышел на середину огромного зала и, перекрывая гул разговоров, разразился эпическим спичем на каком-то гортанном наречии.

Рассказ шёл недолго, но как только оратор умолк, к нему с разных сторон потянулись мужчины восточной наружности. Люди молча подходили к нему и что-то совали в ладонь.

Кавказец брал подношение, вежливо благодарил соплеменников и что-то писал в мятом блокноте. Минут через пять он опять разразился выразительной речью, сказанной на том же малоизвестном всем языке.

Затем, жгучий брюнет вернулся на прежнее место и протянул Петровичу пачку банкнот: – Держи! – сказал он с сильным акцентом: – Здесь хватит на билеты для всей вашей команды.

Следом за этим, он протянул коллеге свою потёртую книжку: – А тут адреса всех тех людей, кто дал сейчас денег. Я тебя знаю давно и я поручился, что ты вышлешь им долг, как только сумеешь. Они поверили мне, а я верю тебе.

Тут объявили посадку на рейс до кавказкой столицы. Команда чернявых спортсменов схватила объёмные сумки и дружно умчалась на лётное поле. Посреди шумного зала застыл ошеломленный Петрович. Сжимая в руках пачку купюр и блокнот, он стоял, словно каменный столб. Потом, тренер очнулся и ринулся в ближайшую кассу.

К счастью, ему удалось купить билеты на другой самолёт. Так что, команда улетела из Питера лишь на два часа позже, чем думали утром. Ещё через четыре часа, тренер с подростками был уже дома, в милом городе Куйбышеве.

Мужчина сдал всех ребят их родителям и облегчённо вздохнул. Родственники теннисистов ничего толком не поняли. Они списали задержку на непредсказуемость весенней погоды. Все спортсмены молчали, как им было приказано. Так что, тренеру удалось избежать чрезвычайно большого скандала.

Потом, Женя случайно узнал продолжение этой истории. Оказалось, что ещё около года, Петрович экономил на всём. Он откладывал деньги с зарплаты и рассылал их по тем адресам, что были записаны в потёртый блокнот. Нельзя обманывать доверье коллег и друзей. Иначе они тебе, в другой раз уже не помогут.

Продвиженье по службе

Как только Женю перебросили во взвод управления, так произошло нечто весьма необычное. Дело было всё в том, что одного капитана неожиданно перевели в Благовещенск.

Казалось бы, какая в этом беда? Ведь в крупном воинском подразделении подобных служивых полно. Но тут оказался совершенно особенный случай. А всё потому, что он являлся не строевым офицером, а занимал высокую должность начальника КЭЧ – Комунально-Эксплуатационной Части полка.

Из штаба округа обещали прислать человека в замену. Однако, пока он не явился к месту прохождения службы, а вопросы по расселению служащих нужно постоянно решать.

Полковник Дадацкий совсем не хотел влезать в жуткие квартирные дрязги. Поэтому, он немного подумал и назначил крайним солдата из своего легендарного взвода. Вот так и вышло, что на двери одного кабинета появилась табличка с умопомрачительной надписью: – Начальник КЭЧ – рядовой Степанов Е.Г.

Теперь уже Жене приходилось выслушивать жалобы молодых офицеров на невыносимые условия жизни и находить для них выход из такой ситуации. Но если вы думаете, что он сам принимал все решения, то вы сильно ошиблись.

На самом-то деле, он был жалкой пешкой в играх Дадацкого и неукоснительно выполнял его волю – этому дать комнатёнку получше, и этому дать, а этому не давать ни при каких обстоятельствах. Женя был, так сказать, руками полковника, выполнявшими грязную, неблагодарную работу в полку.

Офицеры это хорошо понимали и вели себя с Женей так же, как раньше. Почти не замечали солдата. Сунули заявление в руки бойца, посмотрели, как он подшил бумаги в какую-то папку и молча ушли.

К счастью, парня через три с лишним месяца из округа все же прислали человека в замену. Им оказался молодой лейтенант, выпускник легендарного в СССР училища тыла.

С большим облегчением Жене передал все документы и вернулся к обычным солдатским делам. Правда, теперь он должен был выдавать шоферам ГСМ. Парня назначали кладовщиком на склад горюче-смазочных материалов.

После этого, он с удивленьем заметил, как изменилось к нему отношение всех командиров вокруг. Пока он бегал с пулемётом «Максим», и окапывал старые танки, его словно и не было для комсостава. То есть, все офицеры полка, как говорится, и в упор не замечали солдата.

Помнил о нём лишь его лейтенант, который и отдавал «боевые» приказы. В обязанности парня входило без проволочки выполнять эти команды: беги туда, сделай то, принеси поскорее вот это.

Парень хорошо понимал, что армия строится на беспрекословном подчинении младших по званию, старшим. Поэтому, совершенно не обижался по данному поводу. Иначе получиться полная неразбериха в войсках.

Очутившись на раздаче ГСМ, он понял, что офицеры не только стали его замечать, но и уважительно с ним разговаривать. Некоторые, даже немного заискивали.

Через какое-то время, случилось очередное событие, выходящее вон из общего ряда. Парня послали туда, куда мечтал попасть каждый солдат любой армии мира, а именно, на продовольственный склад.

После чего, практически все принялись добиваться расположения Жени. А всё потому, что теперь в его воле было дать им консервы получше, или похуже. Заменить еду более вкусную на другую, которую даже и даром есть не захочешь.