Читать онлайн Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити бесплатно

Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити

Встреча в лесу и первые знакомства

Первым их почувствовал Цезарь. Цезарь – это кавказская овчарка, трёхлетка, натасканная на собачьих боях. Он повернул голову в левую сторону по грунтовой дороге и тихо заурчал. Цезарь всегда так делает, когда хочет дать мне понять, что что-то не так, но явной опасности пока нет. Вскоре и я увидел всадников, которые неторопливо двигались в нашу сторону.

«Слава Богу… – подумал я, – наконец хоть кто-то, а то уже стал переживать, куда это мы попали, да ещё в этом странном лесу, который вроде бы и лес, но какой-то не такой. И деревья какие-то не такие».

Мы с Цезарем вышли на дорогу, больше похожей на хорошо утоптанную тропинку, и стали ждать приближения всадников. Но те, не доезжая до нас метров сто, вдруг остановились и внимательно смотрели в нашу сторону, как будто увидели что-то необычное. После чего припустили в галоп, опустив при этом свои копья. Что-то сделать было уже поздно, всадники накатывались на нас лавой, и я стоял словно соляной столб, крепко держа при этом Цезаря за ошейник. То, что произошло дальше было вне моего понимания и на какое-то время выбило из меня способность адекватно воспринимать происходившее и так же адекватно действовать.

Всадники были в доспехах, причём в доспехах сверху донизу. Даже кисти рук и стопы были закованы в защитную амуницию. Поначалу мне показалось, что это римские доспехи, по крайней мере, они были похожи: те же шлемы с такими же нащечниками и пластинкой сзади. Я когда-то увлекался историей Древнего Рима и немножко соображал в этой теме. Впрочем, нащечники были довольно большими и закрывали практически всё лицо, оставляя только две узкие полоски в форме буквы «Т». Плюс сами доспехи были похожи на римскую лорика сквамата, используемую как раз в кавалерии. Правда, у римлян она защищала только корпус и плечи, а эти всадники были закованы в чешуйчатые доспехи полностью. Но что более интересно, их кони были так же закованы в доспехи, и тоже сверху донизу, одни только копыта были видны. Если это были копыта…

И вот вся эта блестящая гвардия налетела на нас с Цезарем как курьерский поезд на провинциальный вокзал, и, взяв нас в кольцо, встали. Что сказать по этому поводу – тут и перепугаться можно было, как мне, так и Цезарю, но мы не перепугались, не упали на колени, и даже не стали причитать и просить о пощаде. Но не потому, что мы такие храбрые, просто времени у нас не было сделать что-то из вышеперечисленного, так как всё произошло очень быстро.

После чего все мы, в том числе и всадники, пару минут стояли и молча смотрели друг на друга.

«Ряженные они, что ли, или в кино снимаются» – немного придя в себя, подумал я с оттенком злости, но промолчал на всякий случай. В голове у Цезаря, похоже, тоже что-то крутилось, так как его утробное урчание стало более громким и заметным уже не только для меня, но и для окружающих нас «рыцарей». Возможно, при других условиях я давно послал бы этих ряженных «лесом», или ещё куда подальше, не постеснявшись использовать всю глубину фразеологии русского языка, но наведённые на нас копья все же сдерживали желание довести до них мою точку зрения на всё происходящее.

– Ты кто? – вдруг услышал я вопрос от всадника, стоявшего прямо напротив меня, причём сказано это было на незнакомом мне языке. Но, что удивительно, понятном для меня.

– Меня зовут Макс, – ответил я на том же языке, дурея от своих лингвистических способностей. Не то чтобы их совсем у меня не было, но за тот же английский я брался по принципу Марка Твена, который говорил, что, мол, бросить курить очень просто, и лично он это делал раз сто. Так же и я брался за English раз сто, но кроме слов приветствий и how much1 больше ничего не знал.  А тут говорю на совершенно чужом языке как на русском матерном, без акцента и запинаний.

– А это кто? Вейрд? – продолжил тот же всадник.

– Какой вейрд? Это Цезарь, собака, кавказская овчарка.

Снова пауза, и снова минуты на две. А копья-то они по-прежнему держали наведёнными на нас.

– А вы кто? – первым не выдержал я, – исторические постановки разыгрываете? Подсказали бы лучше, как добраться до какого-нибудь поселения, а то мы малость заплутали.

– Мы гайрды, племя воинов, – ответил всё тот же всадник, видимо, старшой среди них. – А вот твой Цезарь не очень-то похож на собаку, видели мы собак. У кочевников. Они меньше в несколько раз. Впрочем, и вейрды тоже поменьше.

– Ребята, я не знаю кто такие вейрды, но ещё раз прошу помочь найти какое-нибудь жильё поблизости, или нормальную дорогу, где можно поймать машину. Русским языком вам говорю – заплутали мы.

«Стоп, какой русский язык? – подумал я. – Здесь хрен поймёшь на каком языке я говорю. Впрочем, разницы нет, всё равно мы друг друга прекрасно понимаем».

Но следующим вопросом всадник буквально огорошил меня:

– Ты землянин?

– Что значит землянин? – тупо переспросил я, – а вы кто? Из «Звёздных войн»? Если так, то я действительно землянин, с планеты Земля!

– Мы не из «Звёздных войн», мы гайрды, – повторил он, – свою землю зовём Аламания, – сказав это, всадник начал снимать с себя шлем, после чего две челюсти, моя и Цезаря, упали в свою нижнюю точку. На нас смотрело лицо явно не человека, хоть и со всеми атрибутами: глаза, уши, нос, рот. Но лоб был слишком крупным, с нависающими над глазами бровями, также большой нос плюс уши, раза в два превышающие человеческие. Да и цвет кожи был скорее коричневым, но не как у «наших» негров, а какого-то неестественного коричневого цвета. Как у деревьев.

– Понравился? – спросил он, как мне показалось, с небольшой насмешкой. – Скажу честно, ты нам нравишься не меньше. Меня зовут Таникс. – После чего он надел свой шлем обратно. – Хорошо, мы видим, что ты не бойрд, а твой Цезарь вроде не вейрд, и, полагаю, ты уже понял, что находишься не на Земле, а довольно далеко от неё. Впрочем, могу тебя уверить, ты не первый и не последний землянин, который сюда попал. Добро пожаловать в Аламанию! Если повезёт – то выживешь, а если нет, то судьба такая… Запрыгивай.

Наши с Цезарем челюсти по-прежнему не хотели подниматься, а мой мозг отказывался воспринять ту информацию, которую он только что получил. Как загипнотизированный я продолжал пялиться на говорившего со мной всадника, отчаянно пытаясь перезагрузить свой «зависший компьютер».

Впрочем, мне помогли: всадник протянул руку и помог взобраться на его «лошадь».

– Надеюсь, твой Цезарь пойдёт за нами и никуда не денется? – спросил Таникс.

– Я тоже надеюсь… на Земле был бы точно уверен, а тут…

Впрочем, Цезарь, не дав ни секунды сомнения в себе, тут же потрусил за нами.

Пока мы двигались по лесной дороге, и я всё больше и больше обращал внимание на то, как здесь всё непохоже на Землю. Вроде и лес как лес, но деревья другие, совершенно незнакомые, листья на них пятиконечные и красноватые, как кремлёвские звёзды. Да и трава какая-то неестественно изумрудно-зелёная. В общем – всё не по-нашенски. Чужое, неродное. Слава Богу, что Цезарь всю дорогу вёл себя как приличная собака, поспешая за «лошадьми».

Примерно через пару часов лес закончился и впереди замаячило какое-то поселение. Перед входом в него меня ссадили на землю, а всадники снова взяли нас в кольцо.

– Это для вашей безопасности, – сказал Таникс, – и не только для вашей. У нас очень не любят вейрдов, а твоя собака довольно сильно смахивает на них. Могут сразу не разобраться и напасть на Цезаря. У нас тут хватает специалистов, знают, как справиться быстро и результативно. Так что лучше идите внутри кольца и без резких движений. Собаку свою придерживай – на всякий случай.

Поселение представляло собой большую деревню. Или посёлок. Дома были однотипными, длинными как казармы. А может это и были казармы. Впрочем, выглядели они прилично, надёжно, окрашены в белый цвет. Все с двухскатной шатровой крышей, покрытой чем-то похожим на нашу черепицу. Улицы были вымощены камнем и, надо признать, кругом оказалось чисто. Я бы сказал, что даже плюнуть по-хорошему негде было, аж противно… Цезарь шёл молча, но как-то неестественно для него притирался к моей левой ноге. Обычно он всегда шёл по-хозяйски, ни на кого не обращая внимания, а тут прямо как годовалый несмышлёныш.

Впрочем, надо признать, что местный «электорат», который повстречался на улице, смотрел на нас как Ленин на буржуазию, я бы даже добавил – с классовой ненавистью. Хотя все при этом молчали и только зенками своими зыркали в нашу сторону. Как-то немного стало не по себе от такого «Добро пожаловать» и я порадовался, что шёл внутри кольца из всадников.

Кстати, местные в основном были одеты в кольчугу и, похоже, кожаные штаны. Рожи у них были такие же «красивые», как у Таникса. Страшные, короче. Но при этом я заметил и несколько других аборигенов.

Одни были похожи на древних людей, как их рисовали в учебниках, только руки были непропорционально длинные. А другие были уже больше похожи на нас, то есть на людей, но опять же со слишком длинными руками и большими носами. Да, шнобели у них были ещё те. Как у грузин. Так вот, все они, «древние люди» и те, что со шнобелями, занимались уборкой территорий, газонами и прочей подобной деятельностью. Местный пролетариат, похоже.

А вот кого я не видел – так это женщин. Хотя кто их знает, может быть у них женщин и нет. Сами плодятся. Чужая планета, блин…

Вскоре мы свернули в сторону одной такой «казармы» и нас провели в комнату. Комната как комната, всё отделано типа деревом, внутри предметы мебели напоминающий топчан, стол и стул. Вместо стекла стояло что-то вроде полупрозрачного пластика. Или не пластика. Но не бычий пузырь, что уже хорошо. После чего нас молча оставили вдвоём и закрыли дверь. На засов. Причём снаружи.

Минут через двадцать принесли ужин: Цезарю костомаху с довольно большими остатками мяса на ней, а мне в глиняной тарелке что-то вроде овсяной каши и кусок хлеба. Да, это был действительно хлеб, по крайней мере, и на вкус, и на запах он очень походил на наш хлеб. Быстро съев кашу, я свернулся клубком на топчане и под звуки треска кости заснул.

Проснулся от утробного рычания Цезаря, который стоял перед дверью и, похоже, давал понять некой персоне снаружи, что внутрь просто так лучше не входить.

– Кто там? – спросил я.

– Меня зовут Тейнекс, я как бы местный писарь, мне надо пообщаться с вами, – услышал в ответ.

– Цезарь, свои, – дал команду и позвал «писаря» внутрь.

Тейнекс был очень похож на Таникса, только крупнее. Но на лицо мне они показались как близнецы братья. На нём была кольчуга и кожаные штаны.

– Да, большая зверюга, – первое что сказал Тейнекс, с опаской посмотрев на Цезаря. – Я его вчера не видел, но слышал. По всему посёлку теперь говорят, что бойрды так откормили своих вейрдов, что те стали в два раза больше. Впрочем, как я вижу, в два – не в два, но раза в полтора больше. Так это действительно не вейрд?

– Слушай, я уже раз пятнадцать слышал про этих вейрдов, но до сих пор мне никто так и не объяснил, что или кто это такое.

– Не будем торопиться, – ответил мой гость, – надо всё делать по порядку. Тем более что вопросы здесь должен задавать я. Мне будет нужна информация о тебе и о твоей собаке. Так что давай рассказывай, всё с самого начала. Кто ты, где ты жил, как сюда попал. Ну и про своего Цезаря тоже расскажи.

Сказав это, Тейнекс сел за стол, достал сумку, которую держал в руке, и вынул из неё листы очень похожие на бумагу, карандаш, или вещь похожую на карандаш и уставился своими глазищами на меня.

«Началось, – подумал я, – похоже, при всей примитивности, своя служба дознания у них тоже есть».

– Хорошо. Начнём. Меня зовут Макс, Макс Морозов. Я кинолог, точнее, работал кинологом. Чтобы было понятнее – занимался выучкой собак, таких же как Цезарь. Проживаю, вернее, проживал до недавнего времени в г. Москве, Россия, на планете Земля. Не имею представления, знаете ли вы где это находится, но, насколько понял, я тут, такой «красивый», не первый и не последний. Цезарь – кавказская овчарка, натасканный на собачьи бои, трёхлетка. Вчера мы с ним и ехали на очередные бои, но сначала заплутали в полях, а потом вообще попали в какой-то жуткий туман, что на метр ничего не было видно. Машина при этом заглохла… Представляешь, новая машина, год назад в салоне брал, а она, сволочь такая, заглохла в самый неподходящий момент. Вернусь назад, заеду в этот салон, спущу Цезаря с поводка и дам ему нужную команду…  Впрочем, я отвлёкся. Поплутав несколько часов, мы выбрались наконец-то из тумана и вышли на то ли дорогу, то ли тропинку, где и наткнулись на ваших всадников. Ну а остальное, ты, наверное, знаешь.

– Примерно знаю, – ответил Тейнекс, записывая мою исповедь. – Поясни, что такое собачьи бои.

– Ну это место, где две собаки дерутся между собой, кто победит. Зрелище довольно кровавое и специфическое. Там люди делают ставки на победу той или иной собаки, и деньги крутятся немалые. Вообще, всё это как бы вне закона, но…. Ради денег… Цезарь участвовал в собачьих боях только с другими кавказцами, и во всех побеждал. Он ведь у нас получился крупным мальчиком. В холке высота 85 см, и вес под 90 кг. Ну вы сами видите…

Цезарь, поняв, что говорят о нём, поднял голову и зевнул, обнажив свои весьма немаленькие клыки.

– Да, впечатляет, – заворожённо сказал Тейнекс, не отрывая взгляд от пса. – Такой и вейрда загрызёт, а может, и двух. То есть, как я понял, Цезарь обучен драться с себе подобными и обладает ценными качествами для этого. Он убивает своих соперников или до этого не доходит?

– Всяко бывает, – ответил я, – но, если вовремя не остановить, точно загрызёт.  Когда кавказец входит в раж, он уже сам себя не остановит. Я ответил на ваш вопрос?

– Да, ответил, – задумчиво произнёс Тейнекс. – А как вы общаетесь с Цезарем? Как им управляете?

– Да просто, даю команды. Когда голосом, но, для незаметности, могу некоторые продублировать и движением пальцев. Но в основном голосом. Цезарь прошёл у меня довольно большой путь обучения и выполняет всё, что я ему скажу.

– А он может убивать людей? Или похожих на людей, например, гайрдов? Вообще, кроме других собак – он может кого-либо убить?

– Наверное, да. Но я никогда не натравливал его на людей. У нас это запрещено.

– Ну хорошо – хлопнул рукой по столу Тейнекс, – а теперь ты можешь задавать свои вопросы. Как смогу – отвечу.

– Куда я попал? Кто вы? И кто такие вейрды, про которые мне все уши прожужжали?

– Начнём по порядку, – начал Тейнекс, – земля, на которой мы находимся, называется Аламания. Здесь живут несколько племён, одно из которых – это мы, гайрды. Племя воинов. К западу от нас живут дойрды, это довольно примитивный народ, поселившийся в горах, которые к тому же каннибалы. Своих они, правда, не едят, но, когда жрать совершенно нечего, а это бывает там довольно часто, дойрды спускаются в долину, и ищут нас, гайрдов, сам понимаешь для чего. В связи с этим, на постоянной основе, и курсируют наши дозоры, на один из которых ты нарвался. Они проверяют территорию на предмет наличия следов дойрдов, а если найдут их, то уничтожают.

– Всего шесть всадников? – удивился я, – а если нарвутся на группу в несколько десятков этих дойрдов?

– Дойрды примитивны, с примитивным оружием в виде дубин. Пока гайрд на коне, ни ему ни коню они не страшны. Он их может убивать одного за другим. Далее, – продолжил Тейнекс, – на севере от наших земель находится племя рыбаков. Это единственное племя, которое живёт прямо на берегу моря. Больше никто к морю близко не подходит. Да и не только к морю, но и к рекам тоже… Это довольно загадочное племя, мы о нём мало знаем. Кстати, они, рыбаки, внешне очень похожи на вас, людей. С ними никто не воюет, никто не лезет на их территорию. Боятся. Что-то в этих «рыбаках» есть такое, что откровенно пугает. Особенно когда они хотят именно это и сделать.

Тут он задумался, как бы размышляя, что сказать дальше.

– Кстати, – воскликнул Тейнекс, – на территории рыбаков расположено единственное в Аламании поселение землян. И там их довольно много. Насколько я знаю, практически все земляне, появившиеся в Аламании, стекаются туда. Больше их нигде нет, за небольшим исключением нашей столицы. Поселение называется «Земля-сити». Но о нём чуть позже. На северо-востоке Аламании расположены дремучие леса, в которых проживают бойрды и их вейрды. Бойрды – это небольшого роста дикари, которые ненавидят всё, что находится за пределами их леса и часто собравшись в группы, берут своих вейрдов и нападают на поселения других племён. Ну а вейрды – это такие животные, типа твоего Цезаря, только поменьше. Такие же дикие, как и их хозяева, очень злые и агрессивные. Но вот такой нюанс, и бойрды и вейрды обладают телепатическими способностями, и общаются друг с другом ничего не говоря. Если на нашей территории увидишь такого вейрда, то знай, что это разведчик и где-то поблизости находится группа бойрдов. Как понимаешь – это признак беды и их уничтожают сразу, не раздумывая. Если могут уничтожить. А вообще, даже одинокий вейрд может навести панику на все поселение. В целом, что там у них в лесу, как они живут, никто не знает. Все, кто пытались туда попасть, больше не возвращались. Так что о самих бойрдах мы мало знаем. Кстати, вам повезло, что вы были вдвоём, когда вас обнаружили наши. Иначе одинокого Цезаря приняли бы за вейрда и убили. Да и тебе тоже могло достаться… Людей у нас особо не любят. Хотя мы, гайрды, самые лояльные к землянам.

– А за что же нас так не любят? – удивился я.

– Там, где появлялись земляне, быстро возникали распри, разборки, лилась кровь.  И это было практически всегда и везде. Поэтому от землян стали избавляться, причём разными способами, и больше не допускать к себе. Особенно негативно к землянам относится племя крестьян, живущее на востоке от нас. В целом миролюбивый и спокойный народ, занимается потихоньку своей землёй и животными, но если увидят землянина, то убьют сразу. Так что тебе повезло, что ты оказался на нашей территории, а не у крестьян. Ещё дальше к востоку, за землями крестьян, живут кочевники. Тоже довольно агрессивное племя, доставляющее немало хлопот. Но о них мы тоже мало что знаем.

– Далее, – продолжил Тейнекс, – к северо-востоку от нас, между нами и бойрдам, живёт племя ремесленников. Кстати, именно они и граничат с бойрдами, не мы. То же не очень любят землян, но относятся к ним чуть спокойнее. Это самое богатое племя в Аламании. С племенами крестьян и ремесленников у нас союз. То есть, мы выделяем гайрдов для охраны их территорий от тех же кочевников и бойрдов. Крестьяне выделяют продовольствие, а ремесленники обеспечивают нас оружием и доспехами, другой амуницией, а крестьян – сельхозинвентарем и прочими принадлежностями. Такой союз был заключён давно, лет сто назад и сохранился до сих пор. Все только выиграли от такого единения. А то ведь что бойрды, что кочевники трепали долгие годы и крестьян, и ремесленников, не давая им никакой жизни. Жгли, убивали, разоряли поселения и города. В общем, та ещё «веселуха» была… И только когда мы построили пограничные поселения – остроги, разместили там наши гарнизоны, тогда эти «дикие» немного успокоились.

– Да, интересно тут у вас, не соскучишься, – вставил я свои «пять копеек». – Ну а что всё же с Землёй-сити?

– Земляне, которых становилось всё больше и больше, но которых все гнали со своей территории, долго пытались найти место, где могли бы обосноваться отдельным поселением, и хоть как-то нормально жить. И такое место им дало племя рыбаков. Не знаю почему, и на каких условиях, но практически на границе своих земель и земель ремесленников территорию выделили. Там они и основали Земля-сити. И когда кто-то из землян появляется в Аламании, и при этом умудряется выжить, то берёт ноги в руки и бежит туда. Только в Земля-сити люди могут спокойно жить. Относительно спокойно.

– А почему «относительно»?

– А потому-то они сами любят создавать себе неприятности. Другого такого племени я больше не знаю. Могут цапаться промеж себя вплоть до крови. Впрочем, что я тебе говорю, ты сам землянин, и лучше меня знаешь своих земляков. В общем, довольно шумное и беспокойное место, эта Земля-сити. На наши поселения совсем непохоже.

– А я могу туда попасть? – тут же вырвалось у меня.

– Вот получим ответ из Аналитического центра, тогда и будем решать вопрос по тебе.

– У вас есть Аналитический центр? – удивлённо воскликнул я. – Ни фига себе!

– У нас много что есть… – улыбнулся Тейнекс. – Мы ведь не дикари какие… Ну что, есть ещё вопросы?

– Слушай, Тейнекс, а как к вам земляне попадают? Есть какие-то идеи?  И сколько их попадает? А кроме людей есть кто-нибудь ещё?

– Ну ты засыпал меня вопросами, – снова улыбнулся гайрд, – как к нам земляне попадают – я не знаю. Да и никто не знает. Что мы видим? Так же, как и ты, люди выходят из леса и глаза выпучивают от страха. Сейчас, конечно, меньше их стало. Ещё лет пять назад каждый месяц только наши дозоры таких «потеряшек» приводили. А так – за последний год ты первый. Ну а что касается других пришельцев, то никого больше не видели. По крайней мере, я про таких не знаю.

– И ещё, – продолжил я, – мы с Цезарем здесь как: арестованные или задержанные. Из комнаты выйти можем?

– Выйдите, куда денетесь, – засмеялся Тейнекс, – вас отсюда не выпускают для вашей же безопасности. А то прибьют где-нибудь в закоулке. Ты ведь, Макс, имей в виду, основная часть населения посёлка – подготовленные воины. Они люто ненавидят вейрдов, на которых так похож твой Цезарь. Да и землян, как ты уже понял, особо недолюбливают. В общем, сидите пока лучше тут на попе ровно, как говорится, от греха подальше. Кормить вас будут три раза в сутки и пару раз выводить на прогулку, а как придёт ответ из Аналитического центра, то отправим вас, куда они скажут. Хотя что гадать? Земля-сити – твоя судьба. Больше одинокому землянину в нашей Аламании выжить негде. – Сказав это, Тейнекс встал и ушёл.

После чего прошло четыре дня. Всё это время нас действительно кормили, и кормили неплохо. Воды было вволю, пей не хочу. Что Цезарь и делал с увлечением: пил, ел и спал. Плюс, действительно, два раза в день нас выводили наружу, но не на улицу, а во внутренний сад.

На четвёртый день Тейнекс снова пришёл к нам.

– Привет, Макс! – начал он с порога. – Пришёл ответ из столицы: вас срочно вызывают в Аналитический центр.

– Очень интересно, – пробурчал я, – а зачем мы им там нужны. Ты же сам говорил, что наша судьба – это Земля-сити. Прибьют нас где-нибудь по дороге в вашу столицу.

– Не прибьют, – заверил Тейнекс, – охрана у вас будет, во главе с Таниксом, твоим знакомым. Верхом ездить умеешь?

– Катался как-то на лошадях… Но у вас ведь не лошади? Какие-то другие животные?

– Можешь называть их «кони», как это делали другие земляне. Они похожи на ваших лошадей. Боевого коня тебе, конечно, не дадут, но у нас есть и обычные лошади, на которых можно спокойно ездить верхом.

– Слушай Тейнекс, а расскажи про вашу столицу и этот Аналитический центр.

– Раньше на месте нынешней столицы было небольшое поселение. Оно располагалось почти на границе ремесленников, крестьян и гайрдов. Когда создали Союз, то определили, что его вопросы будут решать три персоны – по одной от каждого племени. Но им нужны помощники и так далее. Короче, выбрали это поселение, застроили его, и сейчас там располагаются основные управляющие органы. Хотя я сам толком мало что знаю об этом, и в самой столице ни разу не был. А Аналитический центр – это такая штука, куда стекается информация со всего Союза о том, что у нас делается, и в первую очередь обо всех нестандартных вещах, происходящих на подконтрольной территории. Поэтому мы в срочном порядке и выслали информацию о тебе и твоей собаке.

– А как вы выслали? У вас почта есть?

– Почта есть, каждый день специальная телега уходит в столицу. Но она долго идёт, и, поэтому для срочных сообщений мы используем специально обученных птиц.

– Класс! – удивился я, – у вас много что организованно как у нас на Земле. Вернее, как это было организовано раньше на Земле.

– Так люди у нас это и организовывали, – добавил Тейнекс, – и тот же Аналитический центр они создали. Да и много что другого.

– А за что вы тогда так нас не любите? – уже искренне удивился я, – мы земляне действительно много чему можем вас обучить, так как наша цивилизация ушла значительно дальше.

– А зачем нам это надо? – настала очередь удивиться уже Тейнексу. – Мы и так хорошо живём. А вот судя по вашим постоянным внутриусобицам, развитие цивилизации на Земле не очень-то сделала землян счастливыми. А главное – почему вы постоянно ссоритесь и устраиваете разборки? Как между собой, так и с другими. Вон и рыбаки, хоть и допустили землян на свою территорию, но держат их в «ежовых рукавицах» и не позволят изготовлять разные там штучки-дрючки. Есть голова и руки – вот ими и живите.

– Вы хорошо живете? – искренне удивился я, – да у вас враги кругом: и каннибалы, которые могут вас сожрать, и эти бойрды с вейрдами, которых все панически боятся, и кочевники, которые, как я понял, регулярно «прорежают» крестьян. Что здесь хорошего? Одни проблемы – как выжить в этом враждебном окружении…

– Вот ты рассуждаешь как типичный землянин, – начал Тейнекс. – Да, между племенами идёт соперничество, которое может перерасти во вражду. И это нормально, это жизнь. Но внутри племени – такого и в помине нет. Я вот, например, гайрд. И что здесь, в поселении, что на дальнем остроге любой гайрд всегда окажет мне помощь, если она потребуется. Мы не враждуем друг с другом, но держимся друг друга. У нас племя – это единое целое, и каждый знает, что оно никогда его не предаст, всегда поможет. И это не только у гайрдов, это у всех остальных племён Аламании. А вот земляне постоянно ссорятся друг с другом. Ну ладно бы промежду себя, но они втягивают в свои разборки и других. В итоге там, где появлялись земляне, появлялись и ссоры, междоусобицы и подобное. Поэтому от них все начали избавляться. И чем больше люди «наследили», тем жёстче с ними поступали.

– Ладно, что сейчас обсуждать. Когда выдвигаться?

– Завтра с утра. За тобой зайдут, так что будь готов.

На том и расстались. Больше Тейнекса я не видел. А может и видел – фиг их поймёшь на эти морды. По мне – так они все одинаковые. Особенно когда в этих шлемах – смотрят на тебя как через амбразуру. Воины, блин…

Столица

На следующее утро ко мне действительно зашёл Таникс, и мы отправились в путь. Кобыла (или конь?) была более-менее послушная, ехали особо не торопясь, так что и Цезарь не отставал.

Кстати, о Цезаре. Что-то в нём стало меняться. Если раньше, на Земле, он был, скажем так, не совсем дисциплинированным, и мне иной раз приходилось прикладывать определённые усилия для полного послушания, то здесь Цезарь стал более послушным. Команды исполнял с первого слова, и даже намёка. Всё время тёрся возле меня, и стоило подумать о нём, как пёс поднимал голову и смотрел в глаза: типа, что надо, хозяин. Между нами стала образовываться какая-то телепатическая связь взаимопонимания. Это было что-то новое, с которым я раньше не сталкивался. Но мне это нравилось.

В общем, четыре дня прошли однообразно, и только в конце пути, когда стали приближаться к столице, влились в поток крестьян и ремесленников. Смотрели на нас эти «крестьяне» не очень приветливо, впрочем, я уже начал ко всему привыкать.

Свою столицу они звали Сопотьрам. Такое вот «поэтическое» название. Вообще, как я понял, тут любят «поэтические» названия: гайрды, бойрды, вейрды, дойрды. Так что Сопотьрам на этом фоне звучало для меня как музыка.

Город был окружён высокой стеной из дерева, перед которой была вырыта канава, полная воды, а еще перед ней – ров. Ну всё как у людей. Впрочем, не удивлюсь, что вся эта защитная ограда – задумка землян, а не местных. Те поселения, которые я видел по дороге, никаких защитных сооружений не имели.

Через ворота мы прошли без проблем, Таниксу достаточно было показать какую-то бумагу охранникам – таким же гайрдам и нас, ни слова не говоря, пропустили вовнутрь.

Город был застроен в основном одно или двухэтажными домами, стены которых были покрыты зеленью и цветам. Все дороги были выложены камнем, как и тротуары. Ну и чистота – идеальная, как, впрочем, и во всех виденных мною поселениях.

«Блин, как у них тут услуги ЖКХ оказывают? Где водопровод и канализация? Такую чистоту поддерживать не очень-то просто, – думал я про себя, – но как всё красиво и аккуратно».

Желание плюнуть на улице у меня уже не было, разве что у Цезаря слюна капала из пасти. Но ему можно. Он же не человек.

В общем, скоро мы «прибились» к одному странному зданию: оно было каменным, но, в отличие от других, трёхэтажным. На улицу выходило только одно окно, а вывеска над входной дверью была более чем лаконичной: «Учреждение». Ну всё понятно, без людей здесь не обошлось. У местных фантазии на такое шикарное название явно не хватило бы.

На входе охрана пропустила также без проблем, стоило Таниксу шепнуть их старшому несколько слов. Поднявшись на третий этаж, нас с Цезарем завели в пустую комнату, где попросили подождать. Впрочем, ждали мы недолго и минут через десять в нее вошёл хорошо одетый толстячек небольшого роста, с румянцем на щеках. И вы не поверите – это был человек. То есть землянин.

– Привет, – с ходу сказал он, – меня зовут Энтони. Энтони Смит. – Я американец, вернее, когда-то был гражданином США, но уже более двадцати лет живу здесь. Причём даже не знаю, чей я сейчас гражданин. Вроде Союза, но уверенности нет.

Энтони сыпал словами как из пулемёта, постоянно при этом улыбаясь. Впечатление он производил приятное, и мы с Цезарем внимательно его слушали.

– Я имею определённое представление, кто вы такие, – продолжил Энтони, – но расскажите, как вам здесь, в Аламании? Какие впечатления?

– Мы здесь меньше недели, – осторожно начал я, – толком ничего не знаем. Разве что местные нас, людей, не особенно любят. Впрочем, гайрды относились хорошо, ничего плохого сказать не могу. А вот крестьяне и ремесленники смотрели так, как будто взглядом хотели испепелить.

– Это нормально. Привыкнете, – «успокоил» нас Энтони. – Главное – «держать хвост пистолетом» и не дрейфить. Я уже больше двадцати лет живу здесь, и ничего… Живой. Причём мне, в отличие от вас, повезло значительно меньше. Меня «нелёгкая» занесла на территорию крестьян.

– И что? – вырвалось у меня.

– А ничего хорошего, – продолжил Энтони, – на меня, толком ещё ничего не понимающего парня, даже не представляющего, куда он попал, накинулось это чудовище (а когда в первый раз видишь местного крестьянина, то, кроме как чудовище, другого слова не подберёшь). И кинулось с вилами. Кстати, у них вилы такие же, как у нас.  И чуть не пригвоздил меня к своему сараю.

– Но не пригвоздил же…

– Ну да, не пригвоздил, потому что я отобрал у него эти вилы, настучал по его неразумной башке и быстро сбежал с этой «долбанной фермы» куда подальше.

– Ты настучал по башке местному крестьянину? Да они в два раза больше тебя!

– Ну, рост не главное в этой жизни, – философски ответил Энтони, – я ведь не бухгалтер по образованию, и сюда попал не с вечеринки в Калифорнии, а из Афганистана, где был инструктором по выживанию. Кстати, тогда я был похудее и пожилистее…  Впрочем, что старое вспоминать… Надо думать, о сегодняшней жизни. Ты хоть понял, куда попал?

– Написано было – «Учреждение» …

– Ну да, – засмеялся Энтони, – в учреждение. Только называется оно Аналитический центр, и я его руководитель и основатель. Примерно пятнадцать лет назад мне удалось убедить этих троих аксакалов, что руководят Союзом, в необходимости создания такого подразделения. Союзу тогда сильно доставалось от соседей, и нужно было уметь быстро получать необходимую информацию и оперативно реагировать. Под Аналитический центр создал регулярную почту.  А для особо «горячей информации» – голубиную почту. Правда, здесь летают не голуби, просто называю это по привычке. «Голубиную» почту использую только для своих целей, а вот регулярная почта – для всех. И, между прочим, местным она нравится. Научились писать письма друг другу, общаясь таким образом. Кстати, и бумага с карандашами – здесь это тоже людское изобретение. Нашлись грамотные люди, которые знали технологию их изготовления, а местные ремесленники взялись за производство.

Энтони замолк на минуту, потом посмотрел мне в глаза и продолжил:

– Догадываешься, зачем я тебя пригласил сюда?

– Нет.

– Я хочу предложить работу, в Аналитическом центре, вместе с псом. Во-первых, интересно понять, могут ли появиться щенки от Цезаря и сук вейрдов. Ведь они, твоя собака и местные псы, удивительно похожи друг на друга. Если бы Цезарь был немного поменьше, то представлял собой вылитого вейрда. Может, ничего и не получится, но попробовать хочется.

– А во-вторых?

– А, во-вторых, я бы хотел предложить тебе отправиться в какой-нибудь пограничный с бойрдами острог, и поучаствовать в патрулировании вместе с гайрдами. Мне кажется, что такая двойка, как ты с Цезарем, можете хорошо дополнить стандартный патруль и повысить его возможности. Да, это небезопасно, но патрули будут усилены, плюс приняты дополнительные меры защиты. Ну и оплата всего этого – по хорошим расценкам.

– А тут ещё и платят? – удивился я.

– Да, конечно. Деньги здесь также изобрели люди, а то местные раньше занимались примитивным разменом, как у К. Маркса – топор на овцу. А вот единого денежного эквивалента не было. Но люди, а это было задолго до моего появления, помогли местным решить эту проблему. Так что оплата за услуги осуществляется полноценной монетой. Она тут одна на всю Аламанию, что очень удобно.

– Подожди Энтони, – взмолился я, – ты засыпал меня информацией, что я не успеваю её перерабатывать.

– Без вопросов. Я тебе даю три дня на размышление. Поселитесь здесь же, в этом доме, тут есть гостевые комнаты со всеми удобствами, рядом парк для прогулок. Но в парк можно выходить только в сопровождении охраны. Для этого надо сказать дежурному на входе, и он организует ваше сопровождение на время прогулки: скорее всего, того же Таникса и его сотрудников. Плюс трёхразовое питание тебе и собаке. Ну и мелочь на карманные расходы.

Энтони остановился, как будто что-то вспоминая.

– Да, ещё, у Таникса здесь есть знакомые, можешь попросить его, он сводит тебя к кому-нибудь пообщаться. Для общего развития и понимания обстановки на месте. Ну, в общем, как-то так…

– Энтони, ещё один вопрос – здесь есть ещё люди?

– Где здесь? Что ты имеешь в виду?  В городе или в аналитическом центре?

– И в городе, и в Аналитическом центре.

– В Аналитическом центре все сотрудники – люди. Общий штат – двадцать человек. Местных мы берём временно, для каких-то конкретных задач. Причём раньше я брал не просто людей, а только американцев. Но позднее признал свою ошибку. Сейчас у нас есть немцы, французы, и одна латышка.

– Латышка? – воскликнул я, – у вас есть и женщины?

– Да, три. Женщины здесь большая редкость. Особенно те, кто могли бы работать в Аналитическом центре. Поэтому дамы – на вес золота, и я не шучу. Кстати, в Земля-сити» женщины также в высокой цене. От общей численности их там меньше трети. А может уже и четверть. В нашем же городе, кроме моих сотрудников, есть ещё несколько десятков людей, занимающихся бизнесом.

– Я могу пообщаться с вашими людьми?

– Можешь, – тут Энтони задумался на несколько секунд, после чего добавил, – иди устраивайся в свою комнату, а вечером к тебе зайдут Майк и Инга. Майк – американец, давно уже здесь, а Инга – латышка, про которую я тебе говорил.

Майк оказался здоровенным янки, выше меня на голову, годов этак за тридцать пять. В Аламании он прожил уже десять лет.  А Инга – белокурая прибалтийская красотка с потрясающей фигурой. Сколько ей было лет, я так и не понял. Может, и двадцать пять, а может, и тридцать пять. Впрочем, глядючи на неё, о её возрасте я не думал, а думал о другом… Попала сюда Инга лет пять назад. Разговаривать с ними было интересно, тем более что оба одно время жили в Земля-сити и хорошо разбирались в тамошних порядках.

Что я узнал о Земля-Сити? Да много чего. Сам город представлял собой конгломерат различных объединений, основанных, как правило, по национальному признаку. Какого-то единого управления, мэрии, прочих институтов власти там не было. Но каждое объединение имело свои руководящие органы. Общая численность города была где-то в пределах от 30 до 40 тыс. человек. Точно не знал никто, так как перепись населения там, естественно, не велась. Самое большое объединение состояло из выходцев из США и примкнувших к ним других англосаксов (англичан, канадцев, австралийцев и прочих новозеландцев). Они составляли примерно треть всего населения. Называлось это объединение – Американская оккупационная зона. Откуда такое название – никто уже не знает и авторов не помнят.

Вторые по численности – китайцы. Их там примерно четверть, и называется китайское поселение довольно традиционно – Чайна-таун. Правда сама Чайна-таун не представляла собой нечто единое целое, а делилась на три части: Пекинская, Шанхайская и Гонконгская. Между ними были постоянные «тёрки», но в случае внешней угрозы про «тёрки» забывали и Чайна-таун превращалась в единую боевую единицу.

Третьими по численности были немцы, тоже около четверти. Их объединение называлось Немецкая слобода и было, пожалуй, единственным местом в Земля-сити, где сохранялся идеальный порядок. Орднунг2, короче. Немцы есть немцы, и где бы они ни жили, всегда руководствовались принципом – Ordnung über alles3. Если Земля-сити представляла собой большей частью некий образ ковбойского дикого запада, то в Немецкой слободе, даже будучи пьяным и с большой суммой денег в вечернюю пору, ты с целой мордой и той же суммой денег проснёшься и утром, что было немыслимо в других частях города.

Все остальные объединения были значительно меньше первых трёх, в размерах и влиянии ничем особенным не выделялись. Из наиболее интересных можно упомянуть Японский квартал – небольшое, компактное, но весьма закрытое объединение выходцев с Японских островов. Далее, Воронья слободка – выходцы из стран бывшего СССР. Русских там было, к сожалению, очень мало, всего несколько десятков. Плюс Средняя Азия, Кавказ, Белоруссия и Молдавия. Прибалтика и Украина сюда не входили.

Был ещё Балканский треугольник, куда вошли уже выходцы из бывшей Югославии, Болгарии, Румынии, Албании и Греции. Впрочем, это объединение было весьма нестабильным, все там грызлись друг с другом за власть, влияние, деньги и прочее. Ну всё как на Земле! В общем, Балканы так и остались Балканами, вечным источником проблем как для себя, так и для других.

Ребята также говорили о Средиземном озере (Испания, Франция, Италия, Алжир, Ливия) и о Бандустане (Индия и все остальные выходцы с южной Азии). Плюс довольно большая часть «диких», нигде не состоявших личностях, представлявших собой откровенное отребье.

Для чего были нужны эти объединения? Или, вернее, членство в них? Для безопасности. Сам по себе человек, за которым никто не стоит – беззащитен. Их отлавливали те же «дикие» и продавали в рабство. Да, рабство, к сожалению, в Земля-сити имело место быть. Схваченных таким образом людей сажали на цепь, запирали возле его «рабочего места» и нещадно эксплуатировали. Правда, не все объединения это приветствовали, и не везде оно было. В той же Немецкой слободе рабства официально не было. А не официально – кто его знает… А вот где оно рабство – так это в Американской оккупационной зоне и в Чайна-таун. Здесь даже проводились аукционы по продаже рабов. В общем, попав в Земля-сити, нужно было «ворон не считать», а быстро определяться, кто ты и с кем ты.

На вопрос – а как же «дикие» выявляли, кто член объединения, а кто не член, был простой ответ: во-первых, новичков в Земля-сити было видно «за километр», а во-вторых, достаточно несколько минут разговора с любым человеком, чтобы понять, кто он и откуда он.

И у Майка, и у Инги судьба в Земля-сити, сложилась по-разному. Майк быстро попал в Американскую оккупационную зону, отработал год в одной полукриминальной структуре (основная форма бизнеса в Земля-сити), после чего серьёзно разошёлся во взглядах со своим руководством на дальнейшую перспективу роста «компании». Попросту говоря, отказался участвовать в процедуре уничтожения конкурентов их «бизнес-структуры». После чего, случайно узнав про Аналитический центр, перебрался в Сопотьрам к Энтони, который с удовольствием его и взял. Всё же Майк был бывшим военным со множеством полезных для этой территории навыков.

А вот Инга попала сначала в Аламанию, а потом в Земля-сити не одна, а со своим молодым человеком, которого с её слов сильно любила. Но в городе молодой человек, во-первых, быстро спился, а во-вторых, ему дали понять, что «владеть» такой девушкой нельзя, не по статусу. Дамы в Земля-сити очень ценились, и иметь «свою» женщину могли позволить себе только влиятельные и совсем небедные люди. Такое обладание, да ещё и красавицы поднимало имидж мужчины и его социальный статус. Крутизна, короче.

Сами женщины делились на две основные группы: те, кто были «с низкой социальной ответственностью», либо внешностью поплоше, шли в публичные дома, те, что покрасивее, были «эксклюзивной» дорогой вещью. Впрочем, и все были весьма востребованы, спрос явно превышал предложение, так что любая дама «с головой» могла очень неплохо устроить свою жизнь. Но Ингу не устраивал ни тот ни другой вариант. С «социальной ответственностью» у неё всё было нормально (серьёзная девочка из «приличной семьи»), плюс яркая внешность полностью отвергали вариант публичного дома. Но и «приживалкой» она не хотела быть. Её убивала сама мысль принадлежать какому-то местному мафиози с большим пузом и похотливым взглядом, ходить с ним на «смотрины» для повышения его статуса, а потом ещё и выполнять «супружеский долг» с этим «козлом». Но девушке повезло, она «нарвалась» на Энтони, когда тот в очередной раз посетил Земля-сити и в итоге быстро перебралась в столицу в Аналитический центр.

Инга считает, что если не такой поворот судьбы, то финал для нее был бы печальным: она находилась на грани отчаяния и могла наложить на себя руки. Впрочем, такие как Инга были редкостью для Земля-сити, большинство женщин принимали местные «правила игры» (альтернативой было только самоубийство) и жили дальше, пусть и без большой любви, но материально хорошо обеспеченными.

Как я уже упомянул, единого руководства в Земля-сити не было. Но было несколько общих правил.  И эти правила установило племя рыбаков, давая разрешение на строительство поселения людей на своей территории.

Кстати, несколько слов о самих рыбаках. Дело в том, что они, похоже, обладали какими-то сильными ментальными возможностями. Как сказал Майк, когда рыбак смотрит тебе в глаза, такое ощущение, что он проникает в твои мозги и считывает там всё, как с компьютера. Более того, при этом подавлялась воля человека и он был в полной власти местного гуманоида. Вот такие дела… Недаром даже профессиональные воины гайрды их побаивались и без сильной надобности никогда туда не лезли.

Так вот, о правилах:

Во-первых, землянам категорически запрещалось обманывать, калечить или тем более убивать любого представителя местных племён. Что люди делали друг с другом – рыбаков не касалось, но «местных» обижать было запрещено. В город приезжало много купцов от ремесленников и крестьян – и землянам даже думать запрещалось сделать с ними или с их товаром что-то плохое.

Во-вторых, во взаимоотношениях людей было одно исключение: запрещено публичное убийство. То есть набить морду или пустить кровь – это нормально, но не разрешалось на глазах у других людей убивать себе подобных. Странное правило… Похоже, дело было в том, что виновников в публичных убийствах для рыбаков определить несложно, а вот вычислить убийцу в случае где нет свидетелей – уже проблемно. Их ментальные возможности в городе, где проживало несколько десятков тысяч жителей, были уже мало эффективны. Впрочем, кто их знает, этих рыбаков… Но правило такое имелось.

В-третьих, создание каких-либо механизмов, приспособлений, в общем, всего того, что не было у местных племён, разрешалось исключительно с дозволения рыбаков. Даже простой верстак был под запретом – пока его не получишь.

Что было за нарушение правил? В город приезжала специальная группа рыбаков, которые быстро находили виновных и забирали с собой. И больше этих людей не видели.

А что делали рыбаки с теми, кого увозили? Никто толком не знал. Но говорили разное… В том числе что они скармливали людей своим «домашним животным». А «домашние животные» у них не хрюкали, а безмолвно плавали в море. Вот такие «рыбаки» …

В итоге только полные «отморозки» могли пойти на нарушение установленных в городе правил. И даже «диких» было сложно подбить на их нарушение.

– Ну что, – улыбнулся Майк, – после всех этих разговоров о Земле-сити всё ещё хочешь там побывать?

– Ты знаешь, хочу. – кивнул я. – Понятно, что жизнь в Земля-сити – это один сплошной авантюризм, но это жизнь в человеческом обществе. А тут только выйдешь на улицу и сразу чувствуешь, как тебя хотят прибить все встречные и поперечные… Я на эти крестьянские рожи уже смотреть не могу. Ну и потом, я ведь не один, а с Цезарем. Как сказал Энтони – эффективная боевая двойка. И, пожалуй, он прав. Так что, надеюсь, что мы там не пропадём.

На чём мы и расстались. Информации я получил больше, чем достаточно, ребята молодцы.

Ближе к вечеру ко мне зашёл Таникс и спросил, не хочу ли я с ним прогуляться, в том числе и зайти в гости к одному его знакомому, на что я с радостью согласился. Находиться в четырёх стенах мне надоело ещё с нашего первого «сидения» в поселении гайрдов. Но Цезаря пришлось оставить в комнате, Таникс сразу предупредил, что разгуливать по городу в его компании весьма рискованно. Можно легко нарваться на неприятности. В общем, собаку пришлось исключить из участников прогулки.

Сам город оказался относительно небольшим. Конечно, он был больше тех поселений, что мы видели по дороге сюда, но и не таким большим, как это думается, особенно в сочетании со словом «столица». Я думаю, что по размерам он примерно такой же, как и наши районные центры с населением тысяч на десять. А может, и меньше. Но, в отличие от них, Сопотьрам был очень чист. Дома в основном были каменными и утопали в зелени. Дороги мощёные, вылизанные, с дренажной системой. В России ничего подобного точно нет, разве что в Европе, где-нибудь в Дании или Голландии. Правда, в Сопотьрам не было такого количества магазинов и туристов, как в Европе. Я бы сказал, что улицы были полупустыми и никто не мешал передвижению.

Вскоре Таникс свернул в какой-то закоулок и постучал в дверь небольшого, но ухоженного дома. Через минуту её открыл гайрд, который, увидев Таникса, выразил сдержанную радость, как это обычно они делают, и пригласил нас внутрь.

Убранство дома меня ничем особенным не удивило. Похоже, земляне оставили значительный след во всём, в том числе и в быту местного населения. Стол, стулья, кресла, диван – были как в земном помещении. Вот только владелец был как из «Звёздных войн».

Предложив нам какой-то местный напиток, хозяин, которого звали Тирекс, некоторое время общался с Таниксом за дела поселения, и за общих знакомых, после чего перешли к моей персоне.

– Город у нас маленький, но слухи о том, что здесь появился какой-то огромный вейрд – разошлись быстро. – начал Тирекс. – Я вначале не поверил, что такое возможно: чтобы в городе разгуливал вейрд, да ещё в сопровождении землянина, но мне об этом рассказывали ремесленники, которые с их слов сами все видели. И вот, ни думал, ни гадал, а этот землянин сидит передо мной. Не могу поверить!

– Ну, могу вас заверить, что вчера никакого вейрда в городе не было, а была собака, породы кавказская овчарка. Да, они вроде очень похожи, но Цезарь – не вейрд, уж поверьте мне, я его взял на Земле ещё щенком. Если не негативное отношение к землянам и к собакам, я бы, наверное, привёл его к вам показать.

– А вы знаете, молодой человек, почему у нас в Аламании такое негативное отношение к людям?

– Точно не знаю, но мне говорили, что это из-за того, что земляне, с точки зрения местных племён, не могут жить миролюбиво.

– Да, это самая распространённая версия, но не самая правдивая, – усмехнулся Тирекс.

– Как не самая правдивая? А какая правдивая? – искренне удивился я.

– Видишь ли, Макс, – с видом профессора начал Тирекс, – наши племена верят не в то, что есть «правда», а в то, что им удобно верить. В то, что им хочется верить.

Тут он остановился и посмотрел на Таникса:

– И не зыркай так на меня.  Я всегда говорю правду и не собираюсь изображать из себя непонятно кого.

Таникс продолжал сидеть молча и только сопел.

– Так вот, – продолжил Тирекс, – не знаю почему, но изначально земляне начали появляться в основном на территории крестьян. Никаких проблем с ними тогда не было, и крестьяне разрешали жить на своей территории.  В итоге люди стали создавать фермы и вести сельское хозяйство. Не знаю, сколько лет прошло, но урожаи у них постепенно стали значительно больше, чем у местных крестьян, да и животные росли быстрее. Как же это они называли… – наморщил лоб Тирекс, – словечки такие интересные, у нас таких нет. Да, вспомнил: севооборот и удобрения. Вот что они использовали в сельском хозяйстве. Плюс в корма животным стали что-то добавлять. Короче, местным это стало жутко не нравится, что, мол, понаехали тут разные, и урожаи у них пошли большие.

Тирекс замолчал и посмотрел на Таникса.

– Да говори уже, говори, коли начал, – проворчал тот.

– Ну, в общем, насколько я понимаю, крестьян, с одной стороны, обуяла зависть, а с другой стороны, они ничего не хотели менять. Мы, местные племена, вообще очень консервативны.  И это не только крестьяне, но и мы, гайрды. Живём, как завещали предки. Разве что ремесленники в этом плане отличаются от всех, и именно им было интересно жить с землянами и перенимать от них всякие приспособления. Но крестьяне закусили губу, собрали своих аксакалов и приняли решение изгнать землян с принадлежащей им территории.

Тирекс снова замолчал, глотнул воды из стакана и продолжил.

– Понимаешь Макс, каждое племя на Аламании имеет свою определённую землю. И это свято. Если чужой пришёл на твою территории и что-то начал делать на ней – это война. Жить и заниматься какой-либо деятельностью на чужой территории можно только с разрешения племени, кому эта территория принадлежит. Но как дало племя свою землю, так же может её и отобрать. Это его, племени, право. Вот и решили крестьяне воспользоваться этим правом и согнать землян со своей территории. Но те отказались это выполнять. Мол, как уходить, тут же дома, фермы, хозяйство… И их можно было понять. Но крестьяне понимать ничего не хотели и началась война, в которой, конечно, люди проиграли, так как их было значительно меньше. После этого и пошло поверье, что люди не могут жить спокойно, без войны. Ситуацию ухудшило то, что уже тогда существовал Союз племён, и крестьян поддержали и гайрды, и ремесленники. В итоге землян стали гнать отовсюду. И куда им было деваться? На территории Союза места не было, это факт. В лес к бойрдам – это смерть, к гадалке ходить не надо. В степи к кочевникам – тоже без перспективы, там за несколько лет местные перебили бы всех людей, причём с большим удовольствием, учитывая, что было что грабить. Дойрды – примитивные каннибалы, и этим всё сказано. Вот и остались рыбаки, куда люди и подались. Впрочем, я до сих пор поражён смелостью землян, которые пошли туда. Вот я – гайрд, профессиональный военный, но без очень большой нужды к рыбакам не пойду, да и то – только в составе крупного отряда тяжеловооружённых гайрдов. А земляне, без оружия, с огромным обозом, полностью деморализованные – пошли к племени, которого все всегда боялись и обходили стороной.

Тирекс опять задумался и продолжил.

– Я до сих пор считаю, что мы, гайрды, да и весь Союз, очень много потеряли из-за этих дубоголовых и завистливых крестьян. Земляне владели ценной информацией практически во всех сферах жизнедеятельности и могли дать большой толчок в нашем развитии.

Тут он встал, сказав, чтобы мы подождали немного, и вскоре вернулся в комнату. В руках он держал … арбалет.

– Вот смотрите – это чудо-оружие. Оно пробивает любой доспех, бьёт сильнее самого мощного лука бойрдов. Если бы у нас было налажено их производство, то мы давно решили проблемы на границах, а бойрды, кочевники и дойрды просто боялись бы к нам приближаться. Но местные идиоты решили, что подобные земные штучки-дрючки не для наших воинов. И поставили крест на дальнейшем распространении арбалетов. В итоге во всей Аламании их всего несколько штук в том числе, как видите, один у меня. Но даже эти арбалеты запрещено показывать кому-либо. Так что я рискую, демонстрируя его вам.

Таникс грустно сидел на своём стуле и печально поддакивал Тирексу.

– И это только одна вещь, про которую я знаю. А сколько их ещё! Вот ты Макс, землянин, скажи, много ли новых видов земного оружия мы могли бы освоить?

– Вы даже не представляете сколько, – ответил я, – а главное – какой силы!

– Вот, – торжественно воскликнул Тирекс и посмотрел на Таникса, – что и требовалось доказать!

Видно было, что они не раз дискутировали на эту тему и взгляды расходились. Но сейчас Тирекс получил поддержку в моём лице, и победа была за ним. Полная и безоговорочная.

– А вы слышали что-нибудь про огнестрельное оружие? – без всякой задней мысли спросил я, и тут же заметил, как побелело лицо Таникса, если можно так сказать про эту коричневую морду. А Тирекс при этих словах выронил глиняный стакан из своей руки. Хорошо, что он был пустой, но плохо, что не разбился. А то «счастье» бы было.

После чего наступила пауза, в течение которой Таникс и Тирекс сначала посмотрели друг на друга, словно решая, говорить или нет, а потом повернулись оба ко мне.

– Лет десять назад нас пригласили на совершенно секретное совещание руководства гайрдов, где выступил один землянин и рассказал нам об огнестрельном оружии, – начал Тирекс. –  Причём после описания свойств этого оружия, землянин предложил основать его производство.  Сказанное было для нас большим потрясением, просто фантастикой. Данный тип оружия мог полностью перевернуть всю жизнь в Аламании, но привёл бы к уничтожению гайрдов как профессиональных военных. Любой ремесленник с таким оружием стал бы сильнее самого сильного гайрда. На следующий день этого землянина нашли мёртвым в своей комнате. И никто даже не пытался узнать или найти виновного. А нам после этого сказали, чтобы мы забыли обо всём, что здесь произошло.

– Так что, Макс, – вслед за Тирексом продолжил уже Таникс, – забудь про это оружие и не вспоминай о нём, если хочешь остаться целым.

«Домой» мы возвращались молча, и только перед «Учреждением» Таникс заговорил.

– Тирекс сегодня оказался слишком болтливым. Даже не знаю почему. Но, честно говоря, всё, что он сказал – это правда. Ведь сами крестьяне и ремесленники уже толком не знают правды, но мы, гайрды, всё, что касается людей, хорошо помним. И я думаю, что когда-нибудь нам ещё придётся обратиться к землянам за помощью. Это ещё хорошо, что ремесленники почти нейтрально относятся к людям, и вместе с ними мы бы могли освоить производство многих полезных для нас вещей. Но вот крестьяне с их жадностью и завистью…

Три дня пролетели быстро, но больше ничего интересного с нами не произошло. Я ещё пару раз прогулялся по городу в сопровождении гайрдов из отряда Таникса. Здесь в столице впервые увидел местных женщин. Скажу откровенно – они меня не возбудили, так как были такие же страшные, как и мужская часть местного населения. Женщины из племени ремесленников имели подобные огромные носы, а на женщин из племени крестьян без слёз смотреть было нельзя. Что всё же сделала природа с «прекрасной половиной» этого населения! Если мужчины своим ликом больше походили на первобытных людей, то женщины – на наших обезьян, шимпанзе с гориллой вперемежку.

«Неужели они ещё и сексом занимаются друг с другом, – недоумевал я, – Да у них даже фигуры корявые, как у обезьян… И эти убожества имеют что-то против землян? Да мы на тысячи лет ушли вперёд в своём развитии».

Но всё это думал про себя, ничего не озвучивая. Кто их знает, этих сопровождающих меня гайрдов, что у них на уме? Прибьют потихоньку за такие мысли. Парни здоровые, да ещё и профессиональные военные…

И вот мы снова сидим с Энтони.

– С нетерпением жду твоего решения – начал он разговор.

– Не буду юлить и ходить вокруг да около, скажу прямо, – ответил я, – Земля-сити для меня сейчас более интересна, чем работа тут. Твоё предложение очень заманчиво, но побыв в этой чужеродной среде, мне всё больше хочется попасть к людям. Там меня хотя бы не сожрут.

– В принципе я это и ожидал. Поэтому предлагаю следующий вариант: ты в сопровождении Таникса и его гайрдов отправляешься в Земля-сити. Дорога займёт несколько дней. У тебя будет один месяц на то, чтобы познакомиться с этим вертепом и принять окончательное решение. В течение данного времени Таникс с гайрдами будет ждать тебя в небольшом поселении ремесленников недалеко от Земля-сити. Они тебе покажут, где это находится. Если захочешь вернуться в Сопотьрам, то встречаешься с Таниксом, и вы все вместе обратным ходом едете сюда. Если захочешь остаться там, то остаёшься никого не оповещая, а Таникс после месяца ожидания возвращается, но уже в своё поселение. ОК?

– И ещё, вот тебе адресочек и небольшое письмо, – протянул мне Энтони кусок бумаги, – это координаты одного весьма влиятельного человека в Американской оккупационной зоне. Когда тебя там сильно «припечёт», или просто деваться будет некуда – обратись к нему, поможет. Но по мелочам лучше сюда не лезь. Повторяю, только на крайний случай.

После чего Энтони подошёл к своему столу и достал из него увесистый мешочек.

– А это тебе на первые расходы, – сказал он, протянув мне его. – Деньги не дарю, вычту потом из твоей первой зарплаты. Когда вернёшься.

– А если не вернусь?

– Тогда будешь мой должник и на твоей совести этот долг будет потом висеть, пока не отдашь, – усмехнулся Энтони.

– ОК, – ответил я.

– Ну тогда, как у нас говорят – «let’s go»4.

Почему я после всего сказанного о Земля-сити не испугался отправиться туда? Во-первых, у меня был Цезарь, который одним своим видом мог «привести в чувство» любого хулигана. А во-вторых, я сам был не из «ботаников». Родился и вырос в Люберцах, где драки между пацанами были делом нормальным и регулярным. Так что «дать в морду» для меня не составляло труда. Плюс служба в армии, в погранвойсках, тоже много чему научила. Там я, кстати, пристрастился к холодному оружию, особенно к метательным ножам. Жалко только, что здесь, в Аламании, у меня их не было, даже кастета захудалого. Впрочем, всё это дело наживное… В общем, меня не смущал бандитский ореол Земля-сити. Я и сам по натуре был полубандит, если уже говорить «по чесноку».

Выехали мы на следующее утро тем же составом, что и прибыли в Сопотьрам. Первые два дня путешествия прошли без приключений, а вот на третий день, ближе к вечеру у нас произошло ЧП.

Таникс, уж не знаю почему, решил отделиться от отряда и осмотреть ближайший лесок. Вдвоём мы доскакали до него, но не успели войти, как на нас со всего ходу вылетел… вейрд.

Хотя раньше я их не видел, но, улицезрев уменьшенную копию кавказской овчарки, понял – это именно то существо, о котором столько наслышан. Вейрд был действительно несколько меньше Цезаря, и клыки на его морде выпирали наружу. Но вот что реально отличало от Цезаря – так это взгляд. Он был какой-то бешеный, злой.

Увидев нас, вейрд рявкнул и, похоже, приготовился к атаке. Но атаковать он не успел. В воздухе просвистели два ножа и у животного сначала подломились ноги, а потом он целиком завалился на землю.

Всё произошло очень быстро, буквально за пару секунд. И пока я в состоянии полной оторопи продолжал смотреть на тушку вейрда, Таникс соскочил со своего коня и подошёл к этому «исчадию ада».

– Откуда он здесь взялся? – первое, что сказал Таникс, разглядывая мёртвую псину.

– А в чём проблема?

– Мы находимся в десяти днях пути верхом от границы с бойрдами и если какая их группа дошла сюда, то здесь должны быть с десяток поисковых отрядов гайрдов, на которые мы бы обязательно наткнулись. А уж в местных поселениях, что встретились по нашей дороге, нам бы точно сказали про этих «ушлепков».

Таникс замолчал, вытаскивая свои ножи из тела вейрда (а именно он так здорово их метнул).

– Плохо дело, – продолжил Таникс, – один вейрд – это разведчик. Где-то поблизости расположен отряд бойрдов. Каков только его размер? Впрочем, он не должен быть большим, иначе был бы заметным.

Собрав всех своих всадников, и проведя небольшую, но интенсивную коммуникацию на предмет наших дальнейших действий, Таникс предложил мне осуществить розыскную операцию с целью обнаружения отряда бойрдов и его уничтожения. Сомнения в достаточности наших сил ни у кого из гайрдов не было. В общем, меня, как ценную фигуру их охранной деятельности по доставке в Земля-сити, просто поставили перед фактом.

Короче, разворачиваем знамёна и с криком «Ура» бросаемся в бой, когда обнаруживаем этих «дикарей» с их «дикарскими» собаками. Я только и успел выпросить у Таникса два метательных ножа. Ну хоть какое-то оружие…

Примерно через полчаса поисков наш небольшой отряд буквально вывалился на стоянку бойрдов, и, конечно же, там были и их вейрды. Бойрдов было с десяток, животных – с два десятка. Первыми, естественно, среагировали собаки, которые моментально определили направление атаки и бросились в контратаку. Все два десятка, блин… На наших семь конных, включая меня.

И тут произошло нечто такое, о чём ещё долго будут говорить по обе стороны границы. Вперёди нашего отряда, который замер на месте и приготовился к отражению атаки вейрдов, выскочил Цезарь. Он встал, ощерился во все свои немаленькие зубы и зарычал так, как это принято у кавказцев в начале любого боя. То есть страшно. И тут вся «бригада» вейрдов вдруг встала как вкопанная. Вернее, как толпа школьников, шедших типа кому-то из сверстников набить морду, но наткнулась на своего классного. И скажу так – хвосты у вейрдов стали подгибаться и опускаться между их ног. Похоже было, что они «праздновали труса» при виде Цезаря в его боевом настроении.

И тут надо отдать должное гайрдам. Всё же военное воспитание с малолетства никуда не денешь и не пропьёшь. Они, в отличие от меня, не стали разглядывать всю эту ситуацию, и ни секунды не мешкая бросились на бойрдов, которые, в отличие от гайрдов, были просто деморализованы поведением своих собак. И минуты не потребовалось племени воинов, чтобы длинными мечами порезать на «британский флаг» всех противников. После чего вейрды всей стаей развернулись и бросились бежать в сторону леса. Мы их уже не преследовали.

Так я впервые увидел и бойрдов, и вейрдов. Но если вейрды представляли собой обычных собак породы «кавказская овчарка», то бойрды были небольшого роста, чумазые, смуглые как цыгане и очень жилистые. Сильно заросшая чёрная шевелюра почти закрывала всю голову, в том числе и лицо. И правильно делала, так как эти лица у них были страшненькие, как в фильмах про индейцев, когда те делали «рожи», чтобы напугать своим ликом несчастных бледнолицых.

На что ещё я обратил внимание – так это на их оружие. Вернее, на их луки, которые были довольно большими, особенно принимая во внимание скромные габариты самих бойрдов.  И гайрды все луки собрали, вместе со стрелами, из чего я сделал вывод, что данный тип оружия имеет хорошую ценность. Да, ведь ещё Тирекс, показывая арбалет, упомянул, что он сильнее самых сильных луков бойрдов. Непростые луки, похоже…

Закончив с противником, всадники повернулись и направились к нам с Цезарем. Подойдя вплотную, Таникс слёз с коня и сказал:

– Макс, от лица всех присутствующих здесь гайрдов выражаю огромную благодарность тебе и твоей собаке.  Думаю, что кое-кому из нашего отряда вы сохранили жизнь. Много раз я бился с бойрдами и вейрдами, но такое, что было сегодня – увидел в первый раз. Чтобы стая вейрдов бросилась бежать, даже не вступив в бой – это просто немыслимо.

Всё это время Цезарь стоял возле меня, тяжело дыша, как будто он действительно дрался с этими вейрдами. Но слава Богу, что всё закончилось так, как оно закончилось. И я сам опустился на колени, обнял Цезаря и зашептал ему в ухо, что он у меня лучший, самый сильный и самый храбрый пёс.

Вечером на стоянке Таникс снова подошёл ко мне и поделился своими размышлениями.

– У меня из головы не выходит картина бегущих вейрдов. – начал он. – Всё время думал, что же там такого между ними и Цезарем произошло. Ответ вижу один – у собак было телепатическое общение, на своём, животном уровне. И Цезарь, пользуясь замешательством бойрдов, которые должны были держать под ментальным контролем всех вейрдов, взял стаю в своё управление. А для этого у него должны быть очень сильные способности. Впрочем, удержать контроль – не удержал.

Таникс замолчал на минуту, и немного подумав продолжил.

– Понимаешь Макс, стая сильна своим единением, и пока она нераздельна, то для собак нет преград. Чтобы её остановить – надо «разорвать» ментальные связи, объединяющие вейрдов, сделать их в этой ситуации как бы «один на один» с тем, кто всё это затеял. То есть с Цезарем. А вот это уже для вейрдов опасно: решать вопросы один на один с Цезарем, который способен порвать каждого из них по отдельности.

Таникс опять задумался и добавил:

– В общем, напугал их Цезарь, вывел вейрдов из телепатического единения стаи и «наехал» по полной программе.  А те, потеряв «коллективную храбрость и решимость», поджали хвосты и бросились домой, «к мамке», как стадо перепуганных идиотов. В общем, интересное событие, надо запомнить на будущее… Похоже, твой Цезарь имеет хороший потенциал для борьбы с бойрдами и их вейрдами.

После такого ЧП дальнейшее путешествие в Земля-сити прошло без новых приключений. Наш небольшой отряд благополучно добрался до границ земель ремесленников и рыбаков, где я и распрощался с Таниксом и его всадниками. Предварительно они показали тропинку, ведущую к поселению, где будут меня ждать.

– Удачи, Макс, – сказал Таникс на прощание, – надеюсь, что мы ещё свидимся и с тобой, и с Цезарем. Будь осторожен в Земля-сити, больше слушай и меньше болтай. А если что, ноги в руки и бегом за нами, мы уж разберёмся с любой проблемой, которая может у тебя там возникнуть. Разнесём там половину этого города, если потребуется.

– Спасибо, Таникс.  И вам удачи. Тоже надеюсь, что ещё увидимся.

После чего наши пути разошлись, а мы с Цезарем направились в сторону этого загадочного и притягательного, но вместе с тем и опасного для каждого землянина города.

Прибытие в Земля-сити

Ещё задолго до города мы увидели разного рода фермы и огороды, на которых копались люди. Да, это были настоящие люди, земляне. В груди у меня всё пело и кричало от радости! Наконец-то среди своих, наконец-то меня окружают не эти образины, а нормальные лица! Чтобы понять мои чувства, надо было сначала пожить хоть немного среди гайрдов, ремесленников и крестьян, чтобы почувствовать, как это здорово быть среди людей!

Фермеры, мимо которых мы проходили, также обращали на нас внимание. Но их взгляды, в отличие от тех, что я видел ранее, не были пугливые или полные ненависти. Скорее с любопытством. Всё же что такое собака, в том числе и большая собака – прекрасно знали все земляне и не пугались её вида. Но, похоже, всем было любопытно, откуда она здесь взялась. Возможно, мы с Цезарем были первые, или очень редкие посетители Аламании, в составе которых было такое животное.

Сам город оказался окружённым небольшой стеной, но ворота не охранялись, что позволило мне зайти никем не замеченным и продолжить свой путь по улицам «человеческой столицы» в Аламании.

Первое, что бросилось в глаза – это грязь. Канализации здесь, по всей видимости, не было, и нечистоты выливали прямо на улицу. Может, в других районах города было и почище, но там, где я шёл, возникло ощущение средневекового поселения. Ну, или как их описывали в наших учебниках истории. После вылизанного Сопотьрама всё это производило не очень хорошие ассоциации. Зато плевать можно было где угодно! Ну а для Цезаря, после «рафинированной» столицы Аламании, здесь было просто море запахов! Он шёл, шумно вдыхая воздух, и крутил своей немаленькой башкой.

Прохожие так же, как и фермеры, с удивлением провожали нас взглядом, но особо не сторонились и не пугались. Я же шёл, не обращая ни на кого внимание, только контролируя, чтобы Цезарь был чётко «рядом».

В конце концов, мы вышли на большую базарную площадь, по периметру и в центре которой находилось полно лотков и магазинов, а всё остальное между ними было забито телегами и прочей гужевой недвижимостью.

В толпе, которая была перед нами, я заметил довольно много лиц не только землян, но и ремесленников и крестьян. Причём физиономии последних были без маски ненависти, а даже наоборот, с заинтересованностью и радушием. Купцы, блин… Купцам была безразлична эта национальная вражда, и их интересовали только деньги. И тот, у кого они водились, будь то человек или крестьянин – всегда был дорогим гостем.

Но при виде моего Цезаря, как я заметил, лица ремесленников и крестьян менялись на испуганные. Поэтому, чтобы не волновать торговый люд я, увидев, что одна харчевня, стоящая в сторонке, имела открытую веранду, направился в её направлении. Соваться внутрь с Цезарем поостерёгся. Кто их знает, какие тут правила. Хоть собак я больше и не видел, но «не зная броду, не суйся в воду». Короче, мы отсели на веранде, где, кроме меня и Цезаря, больше никого не было. Впрочем, один тут же «нарисовался». Этим «одним» оказался местный мальчишка из таверны с извечным выражением лица «чего изволите». Я изволил порцию пюре из местного овоща и жареного мяса, а для Цезаря спросил кусок сырого мяса. Если мой заказ был взят на исполнение молниеносно, что заказ для пса оказался для мальчишки непростым и потребовал консультации с хозяином, который довольно быстро нарисовался на веранде.

Посмотрев на нас, особенно на Цезаря, хозяин покачал головой и молвил:

– Хорошо, будет вам и жареное, и сырое мясо. Лишь бы платили. Деньги-то есть? – спросил он. – Вы ведь вроде новенькие и первый раз в Земля-сити?

– Не беспокойся, – успокоил я его и показал несколько монет. – Деньги есть, и мы кредитоспособны. Хотя действительно, мы тут в первый раз.

После чего нам принесли нашу еду, оказавшейся совсем недурной и приятно пахнувшей. Съев всё без остатка, я развалился на стуле и начал лицезреть окрестности, главным образом ту же базарную площадь и скопление людей (и не людей) курсирующих по ней. Мы пока никуда не торопились и молча, я бы сказал – с удовольствием, отдавались процессу переваривания вкусной пищи.

Но наше безмятежное времяпровождение длилось недолго. Вскоре, взобравшись на веранду, к нам подсели две «личности». Одна «личность» была высокой, физически крепкой, в виде детины со стальным взором и квадратной челюстью. Ну прямо Дюжев в фильме «Жмурки», а второй – поменьше, с хитрой рожей и бегающими глазками, как будто всё время выискивающими, где бы чего-нибудь поиметь.

– Привет, – начал тот, что поменьше, – меня зовут Тед, у нас есть все, что тебе надо: бухло, курево, девочки, еда, жильё. Ты ведь новенький?

Я молчал, разглядывал эту парочку и думал, как бы от них избавиться.

– Тебя спросили, – не выдержал «Дюжев», – отвечать надо, когда с тобой разговаривают!

– Ну не шуми, Майк, – тут же мягко встрял Тед, изображая уже Лёшу Панина из тех же «Жмурок» – парень ещё не оклемался, в первый раз в Земля-сити, а ты на него так грубо наезжаешь. У нас всё дешёво, – уже обращаясь ко мне, продолжил Тед, – не как у других. Если пожелаешь, то мы тебе тут «all inclusive»5 сделаем, как на турецких курортах.

– Ребята, – начал я, – мне сейчас не нужны ваш услуги. Я не пью, не курю, девочки в данный момент меня не интересуют, а еду и жильё я найду в этой же таверне. Или в соседней. Тед правильно сказал, мне торопиться некуда, но надо осмотреться. Так что извините, но сегодня у нас дальше знакомства дел никаких не будет.

– Я тебя услышал, – как-то задумчиво протянул Тед, – ты ведь имеешь право на своё мнение. Как и все мы, но есть одна проблема – твоё мнение здесь мало кого интересует.

При этих словах в руках Теда появился нож, типа финки, которым он начал поигрывать передо мной.

– Ты ведь умный мальчик, книжки, наверное, читал, и слышал про Аль Капоне, который сказал, что добрым словом и пистолетом можно добиться значительно больше, чем просто добрым словом. За отсутствием пистолета можно обойтись и ножиком. Ну так как? Спрашиваю ещё раз, что ты выбираешь и есть ли у тебя деньги? Впрочем, на второй вопрос отвечать не надо, вижу, что есть, коли сидишь тут сытый и довольный, как и кобель тоже.

– Похоже, у вас тут чересчур «ненавязчивый» сервис. Хорошо, плачу за то, чтобы вы исчезли и больше я вас не видел. Сколько просите за эту услугу?

Тут Тед, до этого как бы беззаботно поигрывавший своими ножиком, резко подался вперёд и выбросил руку в моём направлении. Быстро, очень быстро. Но не неожиданно. Все его действия были предсказуемы, и я, перехватив нападавшего за кисть, грохнул ею об стол так, что нож отлетел в сторону, после чего, по-прежнему держа нападавшего за кисть, врезал другой рукой по его физиономии, добавив в концовке стандартный приём «фейсом об тейбл»6.

Что важно, я успел рявкнуть Цезарю «чужой», указав на Майка, после чего пёс кинулся на него, сбив со стула и прижав к полу. Пасть у Цезаря при этом была ощерена и все его клыки были прекрасно видны. Страшное, скажу я вам зрелище, наверное, именно поэтому штаны у Майка стали мокрыми. Кстати, сразу отмечу, что Цезарь был обучен так, что по команде «чужой» он только обездвиживает противника, в вот по команде «фас» – рвёт зубами. Но это очень крайняя мера. Надеюсь, что мне не придётся использовать эту команду.

– В общем так, мужики, – сказал я после того, как враг был полностью повержен, – собираете «ноги в руки» и бежите отсюда куда подальше. И больше ко мне не подходите. В следующий раз Цезарь будет не только показывать свои зубы, но и рвать ими ваши яйца.

На том мы и расстались. Вскоре появился хозяин таверны и, опасливо поглядывая в нашу сторону, принялся поднимать и расставлять опрокиданную мебель. А несколько зевак, которые стали невольными свидетелями наших «переговоров» с Тедом и Майком, удивлённо перешёптывались, показывая на нас пальцами. Что за невоспитанность?!

Приведя веранду в порядок, хозяин заведения осторожно подошёл ко мне и, бормоча слова извинения за этих «остолопов» поинтересовался, не нужна ли мне чистая и безопасная комната.

– А сколько вы простите за неё? – поинтересовался я.

– Для вас почти даром – две монеты в сутки.

Учитывая, что у меня в кошельке была сотня монет, и я поел за полмонеты (тут у них оказались в ходу и «половинки» и «четвертинки»), то сразу же согласился и заплатил за пять дней. В конце концов мне надо было где-то остановиться, а вот ходить и «светиться» без толку по городу как-то уже расхотелось. Что искать приключений на свою задницу, выдавая в себе откровенного новичка, если тебе предлагают решение на месте, никуда не отлучаясь и не задавая многочисленные глупые вопросы. Тем паче тут, похоже, на таких как я всякое отребье слеталось как мухи на мёд. В общем, пошёл знакомиться с номером.

Комната оказалась действительно чистой и солнечной. Мебели было, правда, маловато, но зачем она мне была нужна? Получив ключ и выяснив, где у них находится запасной, или «чёрный» выход, спросил:

– А как попасть в Воронью слободку?

– А вы сейчас хотите туда попасть, или позже?

Вроде решил никуда уже не идти, но…

– Если недалеко – то сейчас.

– Хорошо, – ответил хозяин, – мой сын покажет вам дорогу.

Сынишка оказался копией того, что меня обслуживал на веранде: братья, похоже. Он выскочил из таверны, и, опасливо косясь на Цезаря, побежал перед нами.

Минут через двадцать пешего хода мы подошли к улице, которую опоясывал синий невысокий забор.

– За этим забором «ихняя» территория, – заявил мальчишка, – Воронья слободка. А за ней уже Немецкая слобода. Вот там здорово! Но отец меня туда не пускает.

– А почему не пускает? – удивился я.

– А потому что, говорит, не фиг якшаться с немчурой. Они детей похищают и делают опыты на них. Фашисты, короче.

– А ты знаешь кто такие фашисты? – ещё больше удивился я.

– Как кто такие? Немцы – они и есть фашисты.

– Глупый ты, малолетка, – рассмеялся я и кинул ему монетку.

Пацан ловко поймал её на лету и довольный побежал домой.

«Какой-то я слишком щедрый, – пришло мне тут же в голову, – О. Бендер в такой же ситуации отделался яблоком и классической фразой про ключ от квартиры, где деньги лежат».

В Вороньей слободке я пошёл на запах. На одуряющий запах свежих булочек и сдобы, который привёл меня к кондитерской. Как же я был ей рад. Войдя внутрь, накупил кучу всякой вкуснятины, которая не только одуряюще пахла, но и была такой же на вкус. Даже Цезарь с довольным видом умял пару румяных булочек.

Насытившись этой роскошью жизни в Аламании, я подошёл к продавщице и спросил, где могу найти хозяина кондитерской.

– Вам с какой целью, – поинтересовалась она, – бизнес или личные дела?

– Даже не знаю, как ответить, возможно и то и другое. Я тут недавно и пока не совсем ориентируюсь в ваших делах.

– Хорошо, подождите вон за тем столиком, а я передам вашу просьбу.

Подождав минут пять, ко мне подсел здоровенный мужик, у которого руки в обхвате, наверное, были больше, чем мои ноги. Однако, кондитерский бизнес не так прост…

– Ты меня искал? – спросил здоровяк.

– Да, меня зовут Макс. Я русский, бывший москвич, и меня «занесло» в этот мир пару недель назад. В Земля-сити я вообще первый день. Правда, уже успел пообщаться с местными бандюгами, но пока отбился. Насколько понимаю, ты тоже русский, и можешь мне что-нибудь посоветовать – куда приткнуться и как стать членом Вороньей слободки?

– Да, я тоже русский, – сказал он, сразу перейдя на русский язык. – Меня зовут Михаил, я уже шесть лет здесь и один из основателей нашей слободки. Рад, что появился ещё один русский, так как «нашего брата» тут очень мало. Всех русских вместе с женщинами меньше сорока человек.

– А у вас и русские женщины есть?

– Ага. Три штуки. Но каждой нет ещё и тридцати. Вообще, с женским полом здесь беда… Вот одна из них и работает у меня в кондитерской. Лена зовут. А теперь получается у нас ещё и собака будет, – тут он улыбнулся и внимательно посмотрел на моего пса.

– Как зовут?

– Цезарь.

– Хорошее имя.

Михаил пригласил Лену к столу и представил нас друг другу, в том числе и Цезаря, что, мол, слава Богу, русских прибавилось.

– А из кого тогда состоит Воронья слобода, – поинтересовался я.

– Да из кого… Из граждан стран-участников нашего бывшего СССР. Мы и назвали её Вороньей слободкой, как ту коммунальную квартиру из «Золотого телёнка». Узбеки, таджики, грузины, армяне, азербайджанцы, молдаване, белорусы. Нет только прибалтов и хохлов.

– Ну с прибалтами понятно, а Украина? Неужели в какой-то другой группировке?

– Да нигде они. Украинцев побольше чем русских, но тоже немного. Может быть, человек сто, плюс – минус. Но мы рады, что их у нас нет.

– А почему? – удивился я. – Вроде братские народы…

– Ага, братские… Если увидишь на улице кого-то завёрнутого в желто-голубое полотнище – значит это украинец. Впрочем, они не ходят по одному, а человек по десять. Завернутся в эти свои «жовто-блакитные» балахоны и орут «Слава Украине». Так и ходят по улицам. Нигде не работают, только побираются. Немцы, например, уже не пускают их в свою Немецкую слободу. Достали германцев. Приходили к ним в пивнушку, занимали половину зала и начинали распевать про свою Галитчину, а в перерывах опять же – «Слава Украине». Хозяин уж и нальёт им за просто так по кружке пива типа попейте и сваливайте… Ну те в соседний пивняк и шли. Ну а там – всё заново, начиная с «Слава Украине».

– И что, нельзя было их выкинуть без кружки пива? – удивился я.

– Можно, но… Во-первых, их там десять человек минимум, вот и считай, сколько вышибал надо хозяину таверны. Во-вторых, сколько мебели и прочего имущества будет повреждено в ходе силового перемещения лиц украинской национальности из пивнушки на улицу. И в-третьих, такие силовые методы могут привести к потере других клиентов. В общем – одни проблемы.

– Но ты сам сказал, что немцы запретили украинцам входить в Немецкую слободу.

– Да, действительно так. Теперь с украинским жетоном вход в Немецкую слободу запрещён. И если они там окажутся, то кабатчику не надо будет искать вышибалу, а он может спокойно вызвать патруль, и, что самое интересное – другие клиенты будут этому рады. Потому что это – порядок. Если согласно немецкому порядку украинцам там нельзя быть, значит, их там не должно быть. А если кого-то случайно занесло – то пусть пеняет на себя. С немецкими патрулями лучше не связываться. Убить не убьют, это запрещено, но что-нибудь могут и поломать… Чтобы неповадно было.

– А что за жетоны?

– Каждая организованная группа, типа нашей Вороньей слободки, имеет жетоны, которые раздаёт своим гражданам. Вот, например, мой, -и Михаил достал из-под рубашки жетон – металл жёлтого цвета с рисунком ворона на одной стороне и цифрами на другой. – Ворон – это символ нашей Вороньей слободки, по нему сразу видно откуда я. А этот номер, -перевернул он жетон, – мой личный, уникальный. Типа паспорта, короче. У тех же украинцев на жетоне трезубец – не спутаешь принадлежность. Сам вход в Немецкую слободу, как и в любую другую, не охраняется, зайти может любой. Но если тебя идентифицируют внутри слободы как того же украинца, вход которым местная Управа запретила – то ты становишься вне закона.

– И что сделают?

– На первый раз выкинут за пределы Слободы, предварительно записав твой номер жетона, а на второй раз отдадут рыбакам. А вот это уже совсем плохо.

– Да, я слышал об этом, – покачал я головой. – А если без жетона вломятся? Как его тогда идентифицировать и понять, был ли он здесь раньше?

– А без жетонов только «дикие» ходят. Этим сразу ноги-руки ломать будут, да так, что они потом свои выбитые зубы будут собирать сломанными пальцами. Никакой «дикий» просто так не полезет в Немецкую слободу.

– Слушай, но если у украинцев есть жетоны, то получается, они тоже состоят с кем-то в союзе, самих то их вроде мало, чтобы свою «слободу» сделать?

– Ни с кем они в союзе не состоят, – ответил с усмешкой Михаил. – Сами создали свой «Тризуб» – самый маленький в Земля-сити.

– А почему сами? Ведь с таким количеством людей у них ни силы, ни влияния нет.

– Да пробовали они «прибиться», но не взял их никто. Сначала к немцам сунулись, но те послали их сразу «лесом». Зачем немцам нахлебники, да ещё такие горластые. Потом пошли украинцы к американцам, но и те, сначала поиграли в демократию, а потом тупо заявили, что мол, американский народ высказался против. Кто бы его ещё спрашивал… Этот американский народ. К «Средиземным» ходили, к «Балканам», но везде «отворот – поворот». Реноме у них плохое, ещё с той, настоящей Земли. А здесь эта «нация воинов», как они любят себя называть, ещё больше добавила красок к этому реноме. Поэтому в итоге, чтобы получить жетоны, а вместе с ними хоть какую-то легализацию и, пусть и небольшую, но защиту, они и пошли на создание своего Тризуба.

– А кроме немцев, у других нет такого порядка? Таких правил? У вас, например.

– Нет, кроме немцев больше ни у кого такого нет. У нас, в Вороньей слободе, да и у многих других сил на это нет. А в Американской оккупационной зоне каждый салун сам за себя. Там «ковбои», они и без патруля выкинут из заведения кого удобно, да ещё на потеху остальной публики. Американцы любят такие развлечения. Поэтому украинцы туда за халявой не ходят, били их там не раз. Только с деньгами, и без «Слава Украине». Сидят как все остальные.

– А где же они деньги берут? Сам же сказал, что нигде не работают…

– В «дикой» зоне промышляют… Самое любимое занятие – косят под «диких» и вымогают деньги с новичков. Правда, «дикие» уже не раз их ловили и наказывали, но ничего не меняется. Убивать-то нельзя.

– А китайцы? Что в их зоне?

– Про китайцев мало что скажу. Я туда не хожу. Слышал, что даже рыбаки не очень любят ходить в этот квартал. Там бесполезно разбираться, кто прав, кто виноват. Всё на одну рожу, и никто на человечьем языке не говорит. В общем, Чайна-таун живёт своей жизнью, чужаков никуда не посвящая, и никого не выдавая. А со «Славой Украине» там и прибить могут, честно говоря. Хотя это категорически нельзя. Рыбаки за это жестоко наказывают, как правило, забирают с собой.

– Всё как на реальной Земле!

– А ты что хотел! – воскликнул Михаил, – Люди-то одни и те же! Поэтому и порядки, и манеры общения одни и те же. Где бы люди ни были, куда бы их не занесло, они остаются теми же людьми, которыми и были. Со своими слабостями и недостатками.

– Ладно, Миша, разреши теперь вернуться к моей персоне. Так могу ли я стать членом, или гражданином, не знаю, как это у вас называется, Вороньей слободки. Всё же я русский и мне бы хотелось к вам «прибиться».

– Вопрос решаемый, – хлопнул по столу Михаил, – идёшь в нашу Управу, там сейчас заведует Равшан, он узбек, малость хитрюган, как и все узбеки, но в целом парень хороший. Скажешь, что я за тебя поручился. А найти Управу просто – выходишь из кондитерской, идёшь направо, пятый дом.

Мы с ним посидели ещё немного, и я пошёл искать Управу. Впрочем, найти её было легко, она действительно располагалась недалеко от кондитерской.

Зайдя внутрь, увидел довольно большого и высокого узбека, с немного лишним весом. Но в целом выглядел неплохо. Я представился, сказал пару слов про себя, добавил, что был в кондитерской, познакомился с Михаилом, который и подсказал мне, где находится Управа, и что хочу стать гражданином Вороньей слободки.

Равшан (а это был именно он) выслушал меня спокойно, внимательно разглядывая при этом Цезаря, а потом спросил, кто за меня поручится.

– Михаил, конечно, – ответил я, – он сам сказал, что будет моим поручителем.

– Хорошо, – ответил узбек, – и дал мне лист бумаги и карандаш. – Заполняй. Там всё просто, но если будут вопросы – спрашивай.

Говорил по-русски без акцента.

Я довольно быстро справился с анкетой и вернул её на стол.

– Теперь ждём рыбаков, – убирая бумагу в стол, сказал Равшан, – они будут послезавтра утром. Так что приходи пораньше, пройдёшь проверку.

– Какую ещё проверку, – не понял я.

– Какую проверку? Рыбацкую проверку. К нам придёт один из их спецкоманды, прочитает твою анкету, а потом посмотрит в твои глаза. Всё это займёт несколько минут. Если всё написано правильно, и за тобой никаких грехов нет, то рыбак кивнёт ОК, и на этом формальности будут почти завершены.

– А почему «почти», а не совсем?

– Потому что тебе надо будет выдать жетон и взять с тебя оплату и налоги.

– И сколько всё это будет стоить?

– Собственно жетон стоит пять монет, плюс каждый гражданин Вороньей слободки платит налог: одна монета в неделю. С новичков берём четыре вперёд, так что готовь девять монет «на бочку».

– И здесь налоги, блин…

– А ты как хотел? За каждого своего гражданина Слободка несёт ответственность и всегда готова оказать помощь. Разумную, конечно. Главное – чтобы сам гражданин никуда не «влетел» так, что уже никто и ничто ему помочь не сможет. Например, нарушит правила рыбаков. Кстати – вот они, эти правила, внимательно прочитай и не дай Бог их тебе нарушить.

Окинув взглядом листок, я ничего нового для себя не увидел. Всё это мне рассказали Майк и Инга.

– А проверку что, во всех зонах делают?

– Нет, – ответил Равшан, – только в небольших. Это мы сами додумались и попросили рыбаков нам помочь, чтобы какая-нибудь сволочь не затесалась. Или какой-нибудь маньяк. А вот немцы, американцы и китайцы – те сами свои проверки делают. Впрочем, у них возможностей и средств значительно больше, чем у нас, или тех же балканцев. Кстати, тебе нужна помощь в подборе жилья или работы?

– Ну, пока я снял комнату на пять дней, а вот потом, наверное, будет нужна. Да и помощь в поиске работы тоже…

– Вот тебе адреса, – протянул мне Равшан листок бумаги, – здесь есть и комнаты, и квартирки. Разные предложения в зависимости от толщины кошелька. За пару дней наверняка себе что-нибудь подберёшь. А после ОК рыбаков, подумаем и насчёт работы.

На том и расстались. По дороге домой я завернул в кондитерскую и купил полный пакет плюшек и пирожков, чтобы себя побаловать за ужином.

На обратном пути, не знаю почему, решил срезать. Хоть я и так город совсем не знал, но какое-то авантюрное чутьё повело меня с Цезарем по закоулкам. И тут – ну вот она причина, почему нас занесло в этот переулок. Мы услышали женский голос, который явно просил помощи.

Выскочив на этот голос, мы увидели… кого бы вы думали? Теда и Майка, которые явно с не очень хорошими целями повалили молодую девушку на землю, задрав ей юбку и пробовали «продвинуться» дальше на своём порочном пути. Но мне даже не пришлось спускать Цезаря с поводка и давать ему команду, так как два охламона, увидев нашу боевую «двойку», быстро вскочили и бросились бежать.

Подойдя к девушке, я помог ей встать и спросил, всё ли с ней в порядке. Но она не отвечала, а её широко раскрытые глаза выражали всю глубину того ужаса, который испытала.

– Ладно, – сказал я, – пошли вместе до базарной площади, там попьёшь воды, придёшь в себя, а потом придумаем, как тебя довести до дома.

Так мы молча и добрались до веранды харчевни, где я остановился. По дороге нам никто больше не попался, как будто всё вымерло, но не успели мы усесться в плетёных креслах, тут же подлетел хозяин заведения. Похоже, он знал девчонку, и, склонившись над её головой, тихонько о чём-то спросил. И она ответила, после чего тот сразу исчез.

«Вот так, – подумал я про себя, – спасаешь, спасаешь, а тебе даже спасибо никто не скажет, а тут подлетел местный толстопуз, и она ему всё выложила».

Впрочем, мне наконец-то представилась возможность осмотреть спасённую мною девицу. Лет ей было не больше двадцати. Молодая деваха, в общем, довольно красивая. Фигуру-то я ещё по дороге рассмотрел и оценил – хорошая фигура. Так что было на что посмотреть и полюбоваться.

Хозяин таверны вернулся минут через пять, принеся на подносе стакан с водой, чай для двоих плюс что-то типа варенья. И тут я вспомнил, что у меня были плюшки, которые я нёс из кондитерской и про которые забыл из-за «небесной красоты» этой девицы. Но расстроиться не успел, так как оторвав наконец-то взгляд от девичьего личика и, переведя его на кавказскую овчарку, увидел, что в пасти она (кавказская овчарка, конечно) аккуратно держит мой пакет.

– Цезарь, – вырвалось у меня, – ты умнеешь здесь прямо на глазах. Тебе уже и команды говорить не надо – сам всё соображаешь. Такими темпами скоро и читать научишься!

Тут и девушка не выдержала и улыбнулась, глядючи на нас с псом. После чего отпила воды и взялась за чай. С моими плюшками.

– Я сейчас отойду в дамскую комнату, – пролепетало «небесное создание» завершив с чаепитием, после чего встало и исчезло за дверью.

Но в одиночестве я пробыл недолго, так как минут через десять показалась группа «трудящихся», одетых в какую-то униформу в общем количестве шесть человек.

Поднявшись на веранду, один из них, наверняка старшой, подошёл ко мне и спросил:

– Здесь должна быть молодая леди, вы не знаете где она?

– Отошла в дамскую комнату, скоро должна вернуться.

– А вы и ваш пёс, наверное, как раз и есть те, кто помог ей отбиться от хулиганов?

– Ну да, мы помогли ей отбиться, если можно употребить это слово.

– Что с ней, в каком она состоянии? – уже осторожно спросил старшой группы.

– Всё нормально. В физическом смысле, если это вас интересует. Хулиганы не успели реализовать свои гнусные намерения. А вот в душевном плане – не скажу. Со мной она всё время молчала.

– Понятно… – протянул тот. – Меня зовут Отто Вебер, и я хочу выразить вам свою благодарность за оказанную помощь. Будете в Немецкой слободе, обязательно зайдите в пивную «Бавария», там вам будут рады.

Сказав это, Отто протянул руку, которую я тут же пожал.

– А меня зовут Макс. Я здесь пока новенький, и как только получу жетон, обязательно зайду к вам в слободу. Тем более уже столько хорошего про неё слышал.

Не успел я закончить своё изречение, как показалась девушка и бросилась к Отто. Он её обнял, что-то зашептал, потом посмотрел на меня извиняющимся взглядом, и они пошли обратно, сопровождаемые остальными пятью членами их отряда. День к этому времени подошёл к концу, и мы с Цезарем отправились спать.

Знакомство с местным колоритом и получение гражданства

На следующее утро, проснувшись бодрыми и в хорошем настроении, пошли завтракать. Завтрак нам понравился, но к местному чаю в таверне не было ничего сладкого. В итоге, недолго думая, мы с Цезарем взяли курс на кондитерскую, благо знали уже две дороги до неё. Правда, проулками мы не пошли.

Дойдя до кондитерской, я решил Цезаря внутрь не брать, всё же приличное заведение, а он там был как «слон в посудной лавке», и привязал пса к ограде.

– Сиди здесь и веди себя прилично, – сказал я ему, – скоро вернусь. Куплю немного вкусных плюшек, в том числе и на твою долю.

Зайдя в кондитерскую, поздоровался с Леной и начал выбирать, что себе купить. Но тут в зал зашёл Михаил.

– О, привет! – поздоровался он со мной.

– Привет!

– Садись, поболтаем хоть немного. Как сходил в управу? Всё оформил?

Я вкратце рассказал о своём посещении местной Управы, и что завтра ждём приезда рыбаков для завершения всех формальностей и выдачи жетона.

Не успел я закончить своё повествование, как мы услышали снаружи мужской крик, переходящий в визг, при этом было совершенно непонятно, что обладатель этого голоса хотел сказать.

– О Господи, – воскликнул я, – там же Цезарь, перед входом в кондитерскую!

Тут мы оба с Михаилом вскочили и бросились на улицу.

Картина, которую там увидели, была, конечно, немного комичной, но и трагичной одновременно. Какой-то колоритный мужик, типичный цыган, одетый в кожаную жилетку и цветастую рубаху, с многодневной щетиной на щеках, изрядным брюшком и пудом золотых цепей и перстней на себе, прижавшись к стене кондитерской, с ужасом следил за Цезарем. А тот, стоя прямо напротив «цыгана», внимательно смотрел на него и рычал. Оградка, к которой он был привязан, вырванная с корнем, волочилась за его тушкой.

1 Сколько стоит – перевод с англ.
2 Ordnung – порядок» -пер. с немецкого
3 Порядок превыше всего» – пер. с немецкого
4 Поехали! – пер. с английского
5 Всё включено» – пер. с английского
6 Лицом по столу» – вольный пер. с английского
Продолжить чтение