Читать онлайн Жнец и слеза Смерти бесплатно

Глава 1. Незваные гости

Я смотрел в окно на стену дождя, лившего пятый день без остановки. Дорогу совсем размыло. Экипаж, в котором мы ехали, еле плелся. Возница крепко проклинал Алькора – бога, покинувшего наш мир, время от времени выкрикивая горячие словечки в его адрес.

– С такими темпами мы доберемся до Аспеля, только через месяц, нам повезет, если дождь кончится, – начал ныть Фил, он сидел напротив меня, в белой рубахе и темно-зеленом камзоле, расшитом по краям золотой нитью. Он приспустил черную треуголку на лоб и поправил белые, как снег, кучерявые пряди волос, выбившиеся из-под нее.

Я проигнорировал его нытье и продолжил смотреть на дождевые капли, струями, стекающими по стеклу, некоторые из них за время пути пробились сквозь щели и попали в кабину экипажа из-за чего часть двери и пол намокли.

Напарник обидчиво нахмурил свое по-юношески смазливое круглое лицо с узким острым подбородком и достал из кармана пустой мешочек и потряс его. Из мешка на раскрытую ладонь упало несколько крупинок фруктового сахара. Фил грустно посмотрел на них и закинул их в рот.

– Вот и все, – вздохнул он, – Я пуст! У меня не осталось ни крошки!

Это означало, что запас человеческой сладости исчерпан. И горе мне! Теперь до конца пути мой напарник будет напоминать мне об этом!

Я продолжил делать вид, что не слышу его и Фил недовольно притих.

Мой напарник слишком зависим от сладостей. День без человеческого лакомства, и он сам не свой. Я не мог понять, что могло привлекать Фила в этих кусках сахара и это раздражало, а может это была зависть… Обычно, мы жнецы, не испытываем боли, вкуса, холода или жара, у нас нет потребностей присущих человеку. Мы призираем привязанность к чему-то живому. Но иногда случается так, что человек душу, которого мы освобождаем от тела оставляет свой отпечаток. И это становится либо даром, либо проклятьем для жнеца.

Филу повезло. Для жнеца научиться осязать что-то физическое высшая награда. Мой напарник, наверно, самый везучий и счастливый жнец во всем мире, хотя сам так не считает и постоянно жалуется, как только подвернется удобный случай. Порой он ведет себя как избалованный и эгоистичный подросток и бывает не выносим.

Я взглянул на моего обидевшегося из-за недостатка общения друга, скрывшего свое лицо под треуголкой и вернулся к созерцанию дождя, впадая в воспоминания, о том, как мы с ним оказались в мире людей.

Все случилось как по щелчку пальцев. Я помню, что пришел за душой умирающего старика и прежде, чем он испустил последний вздох – увидел меня, а я не увидел его души, как обычно это случалось, когда человек умирал.

Почему так случилось никто не знал. Ходил только слух, что Алькор, творец всего живого покинул наш мир вместе со всеми небесными слугами, оставив человеческий мир на растерзание демонам и прочей мелкой нечисти. Если бы не Костлявая, наверное, все так и случилось. Она заключила мир с демонами и ни один демон не мог забрать человеческую душу, если жнеца не было рядом. Она взяла мир людей под свою опеку и с нашей помощью оберегала его.

Но люди темные и пугливые существа, мало кто мог без боя отпустить свой дух из мертвой оболочки. И с каждым годом неупокоенных, желающих сбежать от слуг смерти становится больше.

Меня это тревожило. На что только шли покойники, чтобы не расставаться со своим гниющим телом! Кто-то сбегал на север в места вечных морозов, где они останавливают процесс гниения, кто-то прибегал к магии и желал сбить со следа жнеца, кто-то пытался убить нас, но иногда встречаются такие, кто даже не подозревает, что уже умер и продолжает существовать среди живых, разнося опасную для живых людей болезнь – мертвячку.

Болезнь вначале ослепляет, после у человека начинается жар, его тело покрывается кровавыми волдырями, которые взрываются и начинают гнить, больной не может есть, поскольку волдыри не только снаружи, но и внутри и спустя три дня почти всегда наступает смерть…

– Пешком было бы быстрей, чем в этой старой телеге, – Фил снова попытался разрушить, угнетающую его тишину и привлечь внимание к своей персоне, он снял треуголку и положил ее рядом. В огненных глазах блеснули недовольные огоньки, когда я снова промолчал.

– Я так не могу! Сколько можно?! Ты долго будешь молчать?!– как можно громче сказал Фил, чтобы разбудить Кристину.

Я шикнул на него, гневно сверкнув красными огнями в глазах. Пугающие красные огоньки вместо зрачков и белые как снег волосы – общая черта всех жнецов. Я не был исключением.

– Хватит ныть, разбудишь Кристину – тихо упрекнул я его, и заботливо посмотрел на спящую Кристину. Она сидела возле меня и спала, прислонив голову к стенке экипажа, закутавшись в дорожное одеяло.

Кристина очень красивая девушка. У нее, как и у большинства уроженок Созии смуглая кожа, что тут в северном королевстве Райнтель большая редкость, черные, как смола волосы, заплетенные в толстую косу, ровный овал лица, прямой нос и высокий лоб, единственный изъян – это глаза, затянутые серой дымкой. Моя дорогая спутница ослепла из-за мертвячки, которой она заболела в детстве. Ей повезло – она выжила, но благодаря мне.

– Мы не можем идти пешком, Кристина может простыть и…

– И оставить ты ее не можешь, – закончил за меня мой напарник, – Знаю, – с тихим недовольством добавил он, но при этом огонь в глазах чуть угас, – он жалел меня.

Для жнеца нет страшнее отпечатка, чем привязаться к кому-то живому. Они сводят нас с ума, лишают рассудка. Жнец привязавшийся к человеку одержим им и готов на все.

Я не мог жить без Кристины. Она была моим проклятьем, страшным отпечатком, оставленным смертным, непростительной слабостью для жнеца. Она мой наркотик или бесценное сокровище. Ради нее я уже совершил одну непростительную ошибку, но, если бы я этого не сделал, моей Кристины не было бы рядом. А я от горя уничтожил самого себя… Но об этом никто не знал.

– Я устал ехать в этой телеге, тут тесно, душно, мокро, плесень в углах, – продолжил ныть Фил, – Ничего бы с Кристиной не случилось, оставь ты ее в Меделе. А мы теряем время! Нам нужно в Аспель. Неупокоенные ждать не будут, если они там есть!

Брюзжание Филиппа вызвало у меня насмешливую улыбку, что еще больше разозлило напарника. Он насупился и что-то неразборчиво буркнул себе под нос и снова надел треуголку и опустил ее на нос.

–Что-то не припомню в тебе такого рвения к работе. Ведь дело вовсе не в долгой дороге, – начал я, хитро прищурив глаза, – Просто у тебя закончился сахар и тебе не терпится пополнить запасы.

– Даже если это и так, что с того? – с вызовом бросил Фил из-под шляпы, – Меня раздражает все в этой телеге! Я устал считать каждую кочку! И, да у меня закончился сахар и завтра в Аспеле выходная ярмарка! Если я на нее не успею, не видать мне ничего сладкого до следующего большого города!

Я хотел возразить, но не успел. Экипаж резко затормозил, меня, Филиппа и Кристину сильно подбросило.

– Вот и приехали, – Фил всплеснул руками, в красных глазах мелькнул огонек недовольства, его треуголка оказалась на грязном полу.

– Что случилось? – от резкой остановки Кристина проснулась.

– Застряли, – ответил я на ее вопрос, приоткрывая дверь, – Нужно толкать. Фил, ты со мной? Или прогуляешься пешком до Аспеля?

Напарник недовольно сверкнул глазами, но вместе со мной вылез и помог вытолкать экипаж из грязи. Через несколько минут мы опять встряли.

– Без толку, – сказал я Филу, вынимания ногу из вязкой грязи, едва не оставив в ней сапог, – Дорогу размыло…

Я посмотрел на возницу, сидевшего на козлах в промокшей насквозь шерстяной накидке, надеясь, что он что-то предложит. Но возничий сразу отвел недовольный взгляд в сторону уставших от дороги лошадей. К слову, он единственный возничий, который согласился нас довезти до Аспеля за увесистый мешок золотых монет.

– Может тут есть рядом деревня? – спросил я его.

Возница кивнул головой, не смотря на меня и скупо ответил:

– Есть.

– Мы сможем добраться до туда до темноты?

– Вы – да, я – нет, – ощутив мое недовольство ответом возница добавил, – Я не брошу экипаж и лошадей.

–Мы могли бы добраться до деревни верхом. У вас четыре лошади, этого хватит. Девушка поедет со мной. Далеко до деревни?

– Три версты прямо по этой дороге. Но я не оставлю экипаж.

– Если с экипажем что-то случится я готов оплатить убытки.

Возница мрачно пожевал губы, задумавшись над ответом.

– Нет, – покачал он головой, – Я не поеду и лошадей не отдам. Дождь почти кончился, пешком дойдете. Я с вами больше никуда, от вас слуг смерти одни беды, зря я взялся вас везти, да еще в такую погоду! Будь проклят день, когда Алькор покинул нас. Можете оставить девушку и идти куда хотите. Ей не место среди вас.

– Это я уже сам решу с кем ей место, – резко ответил я возничему, напугав его, потому, что он вздрогнул и боязливо потупил взгляд.

– Как хотите. Я остаюсь тут. Не хотите ночевать тут, идите до деревни. Дело ваше. Я могу подождать вас до рассвета, не успеете – ищите другого дурака, я больше никогда не возьмусь возить слуг смерти, – он умолк, в ожидании моего решения.

– Хорошо, – согласился я, – Жди нас до утра.

Я помог Кристине выйти из экипажа, забрал свою косу и вещи Кристины. Филипп уже ждал нас на дороге, как нас окликнул возница:

– Постойте! Может вытолкаете экипаж?

Я тяжело вздохнул, но помог вытащить экипаж из грязи. За это возница не сказал нам ни слова, залез в кабину экипажа и улегся спать.

Дорога, которая вела в деревню шла через лес, ее заполнили похожие на озера лужи, пришлось идти краем, обходя болотистые места. Чтобы Кристина не испачкалась и не намокла, я взял ее на руки, а все вещи передал Филу. Напарник этому не обрадовался, поворчал, но вещи взял и обиженно шел рядом.

Когда хмурое небо начало темнеть, мы вышли на опушку и вдали увидели очертания деревни.

Я уже хотел облегчённо вздохнуть, но тут сильно обожгло руку – список почувствовал мертвых. Я опустил Кристину и почти одновременно с напарником достал свиток. Он ощутил тоже, что и я.

Яркий свет ослепил, и только после того, как глаза привыкли, я смог оценить весь масштаб проблемы.

– Вот это да, – выпалил Фил, широко раскрыв глаза от удивления.

– Не нравится мне это место, – с нехорошим предчувствием сказал я, закрывая свой свиток.

– Что случилось? – забеспокоилась Кристина, она тревожно сжала мою руку.

– Деревня кишит покойниками, – за меня ответил Фил, – Вернемся к экипажу и будем ждать подмогу?

Я согласился с ним, Кристину следовало отвести в безопасное место, прежде, чем лезть в пекло. Такое количество неупокоенных я встречал только на севере в местах вечной мерзлоты.

Мы вернулись той же дорогой к экипажу, полностью вымокнув. Вышли из леса и вот тут нас ожидало большое разочарование: ни экипажа, ни лошадей, ни возничего на дороге уже не было.

– Вот гад! – выругался Фил, – Уехал! Что теперь делать будем.

– Вернемся и разведаем все в деревне. Я брошу весть Костлявой, – быстро решил я.

– А как же Кристина? С ней что будем делать?

– Мертвым живые не нужны, – решил я, – Мы найдем место, где можно будет спрятать Кристину.

Мы отправились в обратную дорогу по пути размышляя с напарником об этой странной деревушке.

Фил был удивлен, что мы раньше не почувствовали этой деревни. Я же нашел этому логичное разъяснение – во всем этом была замешана ведьма. Деревня наверняка была защищена сильной магией, специально созданной, чтобы жнецы не нашли покойников, и, если бы не эти затянувшиеся дожди, мы бы не заметили мертвецов пока не вошли в деревню.

Мои слова только подтвердились на подходе к деревне – недалеко стояли столбы с подтекшими из-за дождя рунами на них. Я осторожно подошел поближе к ним, чтобы прочитать заклятье, но не заметил ничего необычного в нем. Это было самое обычное заклятье на скрытность, которое делали ведьмы, чтобы помочь мертвецу сбежать на север. У него был один большой недочет, если покойник попадет на глаза жнецу – заклятье его не спасет от небытия. Потому, что у мертвецов нет ничего кроме имени.

– Непогода нам только на руку, – заметил я, осторожно возвращаясь к Филу и Кристине, на тропе к столбам могли быть ловушки, – ведьма не сможет колдовать в полную силу.

Когда мы вплотную подошли к деревне уже совсем стемнело, но дорога не погрузилась в полный мрак. Главная улица, по которой мы шли освещалась редкими фонарями, в которых уже зажгли огни. В домах возле окон начали появляться огни свечей.

Если бы не свиток, полыхающий точно огонь в печи кузнеца, я бы не поверил, что здесь могут скрываться покойники.

Деревня была ухоженной, в каждом дворе росли кусты роз, шиповника, сирени, множество цветов и садовых деревьев, которые к концу августа были увешаны плодами. Если бы не прошедший дождь, я уверен, улицы утопали бы в аромате поздних цветов. В глаза бросалась чистота, необычная для поселка, отсутствовал деревенский смрад.

– Дождь снова начинается, – Кристина сильней натянула капюшон накидки. – Нужно найти укрытие.

– Фил, давай спросим в этом доме, – мы остановились возле крохотного домика, с красным забором окутанным вьюном. На крытом крыльце я заметил пожилую даму, она сидела на его ступеньках и перебирала засушенные цветы, – Возможно эта женщина согласится оставить у себя на ночь Кристину, – вслух предположил я.

Филипп открыл калитку и первым ступил во двор, завидев его пожилая дама бросила свое дело и ловко для своих шестидесяти лет взбежала по ступенькам и заперла входную дверь.

– А нас тут не рады видеть, – усмехнулся Фил, привыкший к подобной реакции, и постучал.

– Убирайтесь! Я еще не собираюсь помирать! – послышался по-старчески сварливый голос старушки.

– Анабель, мы не за вами, – добродушно, с легкой насмешкой сказал Фил, назвав беднягу по имени, напугал ее еще больше – старушка затихла, кажется от страха даже дышать перестала.

– Простите моего друга, он не хотел вас пугать, но мы действительно не за вами. Жнецы не приходят раньше времени. Вам еще долгое время радовать этот мир своим присутствием – вмешался в разговор я.

– Чего вам тогда надо?! – грубо спросила старуха, не открывая двери.

– Моей спутнице необходимо переждать непогоду.

– Убирайтесь! У меня нет места! Я не пущу смерть на порог! – не сдавалась старуха.

– Мы готовы щедро заплатить за ночлег, у жнецов карманы полны золота. Вы слышали о таком?

– Убирайтесь! У меня не постоялый двор!

– Может, подскажете, где мы можем остановиться? – продолжал я, дождь закапал сильней и тратить время на поиски убежища под дождем не хотелось.

– Нет у нас мест для слуг смерти!

– Калеб, оставь старуху, она совсем выжила из ума, пойдем, поищем, может, найдем постоялый двор. – Филипп вышел под дождь, желая покинуть неприветливый дом, повернулся и громко обратился к старой хозяйке – А вы Анабель, запомните меня, я лично приду за вами, когда придет время.

Я закрыл глаза ладонью и покачал головой. Язык Филиппа был его злейшим врагом. Теперь нам точно придется искать другой дом.

Я собрался последовать за Филиппом, как Кристина отпустила мою руку и сделала аккуратный шаг вперед и держась за крылечную опору ступила на ступеньку.

– Прошу прощение за моих спутников, если они вас напугали, они ищут крышу над головой для меня, – спокойно заговорила Кристина, – Я смертная, как и вы. Меня зовут Кристина, приоткройте дверь и убедитесь в этом – она откинула свой капюшон, открывая лицо.

Старуха приоткрыла дверь и внимательно рассмотрела Кристину в щель.

– Мои спутники: Калеб и Филипп, – продолжила говорить Кристина, – бываю грубоваты с незнакомыми людьми, но вам не стоит их бояться. Мы направлялись в Аспель, наш экипаж увяз в грязи, – Кристина задумалась, явно размышляя над тем, стоит ли говорить о том, что экипаж уехал, – нам пришлось долго идти сюда пешком. Мы вымокли и очень устали, может вы подскажете, где можно переночевать и отдохнуть…

– Бедная девочка, – старуха распахнула дверь, вблизи она оказалась немного сутулой, – Ты вся промокла! Замерла?

Кристина послала старой хозяйке робкую улыбку, а старуха продолжила причитать:

– Бедная, бедная девочка. Ты прости меня старую, я же этих испугалась, думала и ты одна из них, – старуха кивнула в нашу сторону, словно Кристина могла увидеть этот жест.

–Ничего страшного, мы готовы переночевать на постоялом дворе, но искать его в такой дождь…

– В нашем селе нет его, – перебивая отмахнулась хозяйка, – Оставайтесь в моем доме. И вы двое, раз проездом, заходите. Еще уморите такую прелестную девочку!

Кристина подала мне руку, чтобы я помог пройти ей в дом. Внутри было довольно чисто, но едва светло, свет давали свечи, поставленные на дубовом столе и окне. Просторная прихожая служила сразу столовой и кухней, тут же в самом углу стояла каменная печь, над ней висела большая связка чеснока, чеснок лежал у окна, висел на стенах, казалось, что хозяйка дома была не равнодушна к чесноку, поскольку он лежал везде, создавая неприятный запах в доме. Кроме того, на столе стояла ваза с букетом свежих роз, их аромат смешивался с чесночной вонью и создавал невыносимую какофонию запахов.

Кристина сняла мокрую накидку и дала ее мне в руки, я хотел повесить ее над печью, но не обнаружил веревки и повесил накидку на гвоздь, точащий возле двери.

– Присаживайтесь, я схожу на колодец и принесу воды, – Старуха отодвинула стул для Кристины.

– Мой друг может сходить за водой, – предложил я, Филипп бросил недовольный взгляд в мою сторону, но возражать не стал.

– Гостям не стоит напрягаться, – Старуха направилась к углу, где стояли пустые, ржавые ведра, и взяла одно. Филипп остановил ее возле двери.

– Нет, я вам помогу, – с этими словами Фил практически вырвал ведро у старухи.

– Колодец на заднем дворе, – едва слышно проговорила старая хозяйка и вернулась к Кристине, – Дитя прошу простить меня, но в моем доме нет ничего съестного, чтобы тебя накормить.

– Вам не стоит переживать, еда у нас есть…

Больше я не стал их слушать, вышел из дома на свежий воздух подальше от несовместимых ароматов. Дождь немного вымыл из головы дурман. Я присел на ступеньки и стал рассматривать двор. Он был окружен множеством разноцветных цветов, название которых я не знал, все цветы росли в самодельных клумбах, собранных из камней, и ничего больше, одни цветы.

«Такой двор, такой дом и ни крошки в доме… Что это? Старческая жадность или что-то другое?», – думал я.

Филипп прошел мимо меня с ведром воды, зашел в дом и вернулся.

– Странная старуха, – он сел рядом со мной и вытянул ноги.

– Обычная скупая старуха, -ответил я, пожимая плечами, – И боится нас не просто так – многие старики нас так бояться, к кому как не к ним чаще всего приходят слуги смерти.

– Костлявой больше делать нечего, как к живым старикам гонять жнецов – мертвых хватает.

– Им это не объяснишь, люди многого не понимают. Заметил, как тут тихо? Хоть бы одна собака облаяла.

Фил хмыкнул и достал из-за пояса свой горящий золотом список и стал изучать его с притворным энтузиазмом.

– Что, нашел какие-то изменения? – с издевкой спросил я напарника, когда его огоньки в глазах удивленно вспыхнули.

– Калеб, а старушка в нашем списке, – Фил озадаченно протянул мне свой список и ткнул пальцем в имя старой хозяйки, оно было первым списке, так как покойник был совсем близко, по мнению списка.

Я удивленно вскинул бровь. Старушка Анабель совсем не походила на неупокоенного. Ее жизненная черта горела над именем очень ярко. Старушке еще жить и жить.

– Этого быть не может, ей еще двадцать лет по этой земле бегать, ты сам видел! – я достал свой список, но там оказалось тоже самое, что и у Филиппа.

– Может, Костлявая ошиблась? – с надеждой предположил Филипп, – Или сошла с ума, мы не можем забрать ее, она еще жива. Может с ней что-то случиться, ее же могут убить, ну или камень на голову упадет, дом загорится?

Гадал мой напарник.

– У ней нет отметки на линии жизни, – я отрицательно покачал головой, не веря напарнику добавил, – в списке могут находиться только мертвые. А она жива.

– Ну может у нее сейчас появилась отметка и она того, пока мы тут?

Меня словно кипятком ошпарило, я подскочил и за одно мгновение оказался в прихожей, где сидела Кристина и пила теплую воду из глиняной чашки, на тарелке она разложила бутерброды с сыром и говяжьим языком. Старушка Анабель живая и здоровая, рассказывала о днях минувшей молодости.

Мое резкое появление прервало милую беседу двух женщин, и на лице Кристины появилось удивление:

– Калеб, что-то случилось?

Я не знал, что ответить и просто вышел, раскрыл свой список, но старуха все еще оставалась в нем.

– И как она?

– В полном здравии, – я присел, не отрывая взгляда от списка. Если старуха была жива и в списке – это могло означать одно…

Мою мысль оборвала Кристина.

– Что у вас происходит?

Она осторожно вышла за мной, придерживачсь одной рукой за стену и приподнимая другой подол платья, направляясь к нам неуверенными шагами.

– Калеб, ты напугал хозяйку дома, ей едва плохо не стало, – упрекнула меня Кристина.

– А это интересная мысль! Может еще раз ее напугаем?

– Фил, даже не думай, нам запрещено доводить живых до смерти. Или хочешь превратиться в горстку пепла?

– По крайней мере, это решило бы массу проблем, – Фил сделал вид, что весьма огорчен отверженной идеей и прислонился к стене. – Предлагай свои варианты.

– Калеб, что у вас произошло? – Кристина настойчивей повторила свой вопрос.

– Хозяйка дома в списке, – кратко ответил я.

Кристина оцепенела, мне показалось, что она готова потерять сознание и я быстро подскочил к ней, придержав за талию.

– Калеб, я только, что сидела одна с живым мертвецом? –тихим стоном проговорила Кристина.

– Я бы сказал не совсем мертвецом. Мы еще не решили жива старуха или нет, – Фил опередил меня с ответом неудачно пошутив.

– Она жива, – успокоил я Кристину, – и с ней все хорошо.

– Если ты не напугал ее до смерти. Может, еще раз заглянешь?

– Фил, заткнись, – бросил я остряку.

– То есть она в вашем списке, но живая? Как такое возможно? Колдовство?

Кристина натолкнула меня на одну мысль. Было одно заклинание, которое должно было отправить жнеца по неверному следу. Ведьмы называли его часовым. В этом случае имя живого человека появляется в списке слуги смерти, вместо настоящего покойника. Разрушить заклятье очень просто.

– Возможно, ты права. Узнай, передавал ли ей кто-то часы, если да, то немедленно сломайте их. Мы скоро придем, нам надо разобраться с другими в списке, – я повернулся к Филиппу и знаком показал следовать за мной.

На улице погода ухудшилась, к дождю присоединился сильный ветер – это усложняло наши поиски.

Мы подошли к соседнему дому, окруженному живой изгородью из кустов роз. Во дворе клумбы с цветами и плодовыми деревьями. На чердаке и в одной комнате виднелся тусклый огонек от свечи.

Филипп развернул список, в нем ярко загорелось сразу пять имен. Вся семья. Мы сняли косы. Я решил пренебречь этикетом и вошел без приглашения в чужой дом, к счастью, дверь была не заперта. Филипп последовал за мной. В доме стоял отвратительный, сильный запах цветов и чеснока.

– Ты наверх. Я посмотрю в доме, – шепотом сказал я,

Фил кивнул и пошел к лестнице на чердак.

Я прошел неосвещенные комнаты и вошел в ту комнату, где горел свет. Свеча стояла на тумбе, и отбрасывала свет на троих: старую женщину и рядом сидевших мальчишек шести и трех лет, по всей видимости внуков. Я прочел их имена над головой. Все трое были в моем списке, и я не верил своим глазам – они были живы. Яркая черта жизни горела над именем каждого.

Бабушка мальчиков сидела на деревянном стуле, в своих тощих руках она держала прялку и рассказывала сказку. Дети сидели на низкой скамейке и внимательно слушали, то, что им рассказывала бабушка своим сиплым монотонным, старческим голосом, от которого можно было бы заснуть.

Я остановился в тени комнаты, стараясь остаться незамеченным, начал наблюдать и искать подвох. На мертвых они не походили. Яркий румянец на лицах детей, живая улыбка, внимательный взгляд и ни тени вечерней усталости, после долгого дня.

Рассказ пожилой дамы прервал громкий шум сверху. Старуха вздрогнула, оторвала взгляд от работы и остолбенела, глядя в мою сторону. Я понял, что меня заметили, поэтому вышел ближе к свету, сохраняя полное спокойствие. В глазах старой женщины застыл ужас. Она откинула пряжу, подскочила к детям, заслоняя их собой.

– Тебя не должно тут быть! Нам обещали! Исчезни! – испуганно и быстро заговорила старуха.

Я только удивленно дернул бровью, но не тронулся с места.

– Уходи! Не отдам, они еще дети!

Старший мальчик попытался выйти из-за спины своей защитницы.

– Генри, беги с Томом к колдунье, предупредите, спасайтесь, – приказала она, но мальчик и не думал ее слушаться.

Я молчал, ожидая, когда страх охвативший женщину, сам ответит мне на все вопросы. На один она уже ответила. Тут была замешана ведьма.

– Бабушка, он пришел за нами? Ты говорила за нами никто, никогда не придет… Мы же всегда будем с тобой правда?

– Том, тише, – шикнула она на младшего мальчика и вновь обратилась ко мне, – Убирайся, наше время еще не пришло. Ты же это видишь?! – последние слова прозвучали как-то неуверенно.

Я только сделал один шаг вперед, а старая женщина тут же схватила стул и швырнула его в меня. Я увернулся, а стул влетел в стену и разлетелся. Не плохо для такой сухой старухи.

Следом за стулом в меня полетела детская скамейка, потом тумба, свеча с нее упала прямо в пряжу и начала тлеть. Я, не ожидая такой прыти от старушки, не успел увернуться от тумбы и она сбила меня с ног.

Пока я поднимался и приходил в себя от такого сюрприза, старуха схватила детей под мышки и бросилась к выходу как молодой Созийский чемпион по бегу.

После всего, что я увидел и услышал сомнений не осталось. Список не ошибся. Все, кто был в нем действительно были мертвы. Осталось выяснить, что это за заклинание и найти ту, кто его сотворил.

Я поспешил за убегающим от меня покойником, мысленно укоряя себя, что сразу не догадался что к чему. Животные не живут рядом с мертвыми – отсюда и тишина. А запах! Все проклятый чеснок он сбил меня с толку! И дождь, проклятый дождь, он мешал поиску! А еще я оставил Кристину одну с мертвой старухой! Только бы ничего не случилось.

Неупокоенную старуху я настиг на улице, где продолжал лить дождь. Она бросила детей в цветочные кусты, и повернулась ко мне лицом. Моя коса сверкнула, и голова старухи слетела с плеч.

Я ощутил, как мои глаза вспыхнули, пламя вырвалось, все вокруг закрутилось и изменилось. Я стоял с освобожденной душой на берегу реки. Рядом с нами на мостике сидела маленькая девочка и болтала ножками, рядом с ней сидела мать и прижимала голову ребенка к своей груди. Я почувствовал тепло, услышал тихий стук горячего, любящего сердца. Тук-тук-тук… – тихо прозвучало.

Мгновение и мы сидели за столом, заполненным свежими фруктами. Девочка ела сладкую сливу, я ощутил ее мягкий и сочный вкус, он легонько скользнул по языку и все пропало.

Теперь мы оказались на улице с другими детьми, девочка побежала, упала и ушибла коленку, боль пронзила колено и исчезла.

Я сделал шаг в сторону от души, чтобы она не смогла наложить на меня свой отпечаток жизни, пока мы летели дальше по коридору прошедшей жизни. Я ощущал каждое прожитое мгновение: хорошее и плохое. На какое-то короткое время я почувствовал себя смертным. Вместе с этой девочкой стал юным, повзрослел и состарился. Я чувствовал вкус пищи, тепло солнечного света, мокрый дождь, зимний холод, жар от простуды…

И вот мы достигли последнего момента ее жизни. Она лежала на деревянной кровати, накрытая одеялом старая и немощная. Мертвячка истощила ее, щеки впали, морщинистая кожа обтянула кости, волосы частично выпали, все тело покрывали кровавые язвы. Возле кровати сидели дети, пораженные этой же болезнью, младший умер три дня назад, сын женщины сжимал ее руки в своих руках, его супруга сидела дальше всех и плакала, проклиная Алькора. Старая женщина сделала последний вздох, вздрогнула и умерла.

– Ты умерла год назад. Ты прожила достойную жизнь, но пыталась обмануть смерть, за это твоя душа уходит в небытие, – я повернулся к душе и прикоснулся пальцами к ее лбу. Воспоминания вместе с призраком рассыпались на мелкие осколки, как будто состояли из стекла.

Я вновь находился в настоящем мире, тут прошло всего несколько мгновений, равных трем ударам человеческого сердца. Холодный дождь хлестал по лицу, меня немного трясло, во рту таял нежный вкус сливы. Я несколько раз моргнул, приходя в себя, сейчас медлить было нельзя. Кристина осталась одна в обществе неупокоенной.

Я мельком глянул вниз. Возле моих ног валялся мерзкий разлагающийся труп – заклятие, скрывшее истинный облик спало.

Дети остались сидеть там, где их оставила бабушка. Мальчики, промокшие до нитки, смотрели на меня, как на монстра из подземного мира, они вцепились друг друга и, наверное, плакали, если бы были живы. Увы, но мертвые не плачут.

– Дядя, не трогайте нас, – взмолился старший, он посмотрел на мою косу и сильней прижал к себе младшего брата.

– Я не могу нарушить правила. Умирать во все времена было тяжело, – я присел на корточки, оказавшись на одном уровне с детьми, – детям особенно. Когда Алькор был с нами, мы жнецы уже существовали. Только смертные не видели нас. Смерть присылала нас за душами умерших, и мы провожали ее на небеса или к вратам подземным миром. Все зависело от того, каким человек был при жизни. Сейчас мы делаем тоже, что и раньше, просто теперь нет не небес, ни подземного мира. Души заперты в своих оболочках. Мы приходим только, чтобы освободить душу для новой жизни, – я поднялся, – Поверьте мне, мертвые не живут – они существуют.

Я не успел освободить души детей. Меня внезапно атаковали со спины. Из груди вышло четыре ржавых зубца, за спиной послышался мужской голос:

– Не трогай детей, мразь!

Это оказались последние слова неупокоенного отца детей, Филипп подоспел вовремя и снес его голову одним взмахом косы. В глазах Фила вспыхнуло пламя.

– Папа! – закричал младший мальчик.

На землю упал еще один сгнивший труп, изъеденный червями до кости.

– Калеб, ты как? – Фил быстро, так же, как и я, пришел в себя и выдернул вилы из моего тела.

– Царапина, – я крепко сжал косу и занес ее над головами мальчиков.

Я жнец и не должен колебаться даже когда перед мной ребенок. Если час пробил, я обязан освободить душу. Это мой долг, моя работа, мое проклятье…

– Вы не виноваты в грехе родителей, ваши души свободны, будьте счастливы в следующей жизни, – в конце каждого пути сказал я детским душам, отпуская в новую жизнь.

Мы отнесли тела в горящий дом, и ушли еще до того, как сбежались другие обитатели деревни.

На крики «Пожар!», сбежался почти весь поселок. Многие бежали с ведрами и лопатами, сразу принимаясь тушить пожар, засыпали землей и заливали водой из колодца. Все так сильно походили на живых людей, что не хотелось верить списку, в котором имена горели все ярче и ярче.

– Они скоро поймут, что в городе жнецы, – наблюдая из нашего укрытия – большого дуба, росшего недалеко от горящего дома, произнес Фил, – Или старуха Анабель расскажет.

Я свернул свиток и убрал его за пояс, взглянув еще раз на неупокоенных.

«Как живые» – еще раз подумал я, прежде чем разглядел в толпе старуху Анабель.

Она спешно говорила с полной дамой в белом переднике поверх серого платья, собеседница, подперев одной рукой двойной подбородок, внимательно слушала и качала головой.

– Думаю, им уже все рассказали, – сказал я, резко повернувшись к Филиппу спиной

– Калеб, ты куда?

– За Кристиной, она может быть в опасности, – сказал я Крепче сжав косу, исчез.

Мне нужно было добраться до дома старухи Анабель как можно быстрее, поэтому я прибег к своей способности перемещения. Думая только о Кристине, я забыл про осторожность, мои перемещения заметили двое неупокоенных, они неожиданно встали на моем пути.

Я резко остановился и взмахнул косой, блокируя древком лопату одного, второй ударил по затылку. Раздался хруст – мертвец, проломил мне голову. Я резко развернулся и ударил его тупым концом косы под ребра. Неупокоенный улетел на метр и упал на спину, его лопата отлетела в сторону. Я повернулся к замешкавшемуся первому, и косой отсек ему голову. Коридор жизни промелькнул перед глазами и душа ушла в небытие.

Нашу драку заметили другие, не успел я отправить в небытие второго, как меня атаковал третий, за ним четвертый, пятый…

Я начал сбиваться со счету. Под ногами валялись гнилые трупы, их вид вызывал отвращение. Живые мертвецы, вооруженные топорами, вилами, косами, лопатами, всем острым и колющим, что можно было отыскать в доме обычного работяги, окружили меня.

Один попытался отсечь мне топором руку, я исчез – он промахнулся, и в эту же секунду я появился рядом и ударил древком косы в живот. Другой мертвец вонзил нож мне в руку. Коса сверкнула над его головой, и он ушел в небытие. Полетели камни, один угодил в глаз. Я продолжал сражаться. Взмах, удар – голова с плеч. Поворот, блок, удар в кадык. Исчез, возник и так до бесконечности.

Я погрузился в море трупов, нос перестал различать запахи, перед глазами мелькали то одни, то другие коридоры жизни. Начал теряться между мирами жизни и смерти. Чужая боль стала моей. Я почувствовал усталость, но продолжал сражаться. Свист косы, удар – голова с плеч, коридор…

Внезапно- тишина… Только тихий шелест листвы, не прекращающийся дождь, падающий огромными каплями в лужи. Небесное зарево, треск горящей древесины, дым, окутавший все, словно туман. Запах гари, смешанный с запахами цветов и гнилого мяса.

Осознание того, что все закончилось, пришло не сразу. Я освободил слишком много душ за очень короткое время. Это не могло пройти бесследно. В теле появилось то, что люди называют болью, я на несколько секунд словно стал обычным смертным. Раны жгли и садили, голова, казалось, вот-вот разорвется от напряжения. Тело стало тяжелым, как будто, его заполнили жидким металлом.

Я сел прямо на мертвых, больше напоминающих гору сгнившего мяса.

Филиппа я заметил не сразу, он возник из дымки, словно призрак. Вид у него был удручающий. Вся одежда мокрая и запачканная, правый рукав камзола оторвался. Лицо в грязи. Рана на лбу, скорей всего полученная ударом топора, и глубокий порез на шее, медленно затягивались. В одной руке он держал свою косу в другой помятую треуголку.

– Неупокенные отступили, – Фил сел рядом, кинул косу себе под ноги и принялся счищать грязь с треуголки – Я не стал их преследовать…

– Ты неважно выглядишь.

– Ты не лучше, – скривив губой, ответил Фил.

Я слегка усмехнулся, собираясь с мыслями, раны затягивались, нужно было идти за Кристиной.

– У меня хотя бы мозги не видны, – добавил напарник.

– Просто их у тебя нет, – я поднялся, взял свою косу и направился к дому старухи Анабель, за Кристиной, ее следовало увести отсюда.

– Эта деревня мертвых, – Филипп догнал меня, – Интересно, почему они все решили остаться тут, а не ушли на север?

– Видно были причины. Тут замешана какая-то новая магия, с таким мы еще не сталкивались, эти покойники хорошо замаскировались. Уведу Кристину и вернусь.

– А что буду делать я?

– Постараешься не дать разбежаться мертвецам.

– Может, я уведу Кристину, а ты займешься неупокоенными?

– Как хочешь, но, если с Кристиной, что-то случиться, я за себя не отвечаю.

Мы подошли к дому, свет в окне еще горел, открытая дверь раскачивалась от ветра. Было похоже на то, что дом покидали в спешке. Я напрягся, на всякий случай достал свиток, проверил его и облегченно вздохнул. Кристины там не было. Значит она была жива.

– Старуха так спешила, удрать, что забыла закрыть дверь, – усмехнулся Фил.

– Надеюсь.

– Я подожду вас тут, – Филипп сел на ступеньки, отставил косу и продолжил заниматься чисткой своей треуголки.

Я поднялся по лестнице и зашел в дом. Коса выпала из рук, когда я увидел, что творилось в первой комнате. На полу валялись черепки глиняной вазы, цветы разлетелись по всей комнате. Стул, где сидела Кристина, лежал опрокинутым.

Я бросился обыскивать весь дом, в гневе переворачивая любую мебель, которая попадалась мне на пути. Несколько раз выкрикнул ее имя, все еще надеясь, что она где-то спряталась, но Кристины нигде не было. Это означало, что ее похитили.

Я не знал, зачем неупокоенным понадобилась Кристина, возможно, они похитили ее специально, чтобы напугать меня. Но если с ее головы упадет, хотя бы один волос, я изорву их души на мелкие кусочки, прежде, чем отправлю небытие.

– Где Кристина? – Филипп удивленно посмотрел на меня, его раны, полученные в бою, как и мои, затянулись.

– Ее украли, – я развернул список, имена оставшихся восьмидесяти неупокоиных, светились тусклым светом, никого рядом с нами не осталось. – Надо найти оставшихся. Найдем их – найдем Кристину.

Я крепко сжал древко косы и отправился на поиски. Дождь не прекращался, лужи под ногами превратились в реки. Деревня словно опустела, в окнах погасли все огни, но имена неупокоиных в списке продолжали гореть бледным огнем. Это означало, что покойники еще не покинули город и не ушли слишком далеко.

Мы с Филиппом разделились. Я отправился в южную часть деревни, Фил исследовал северную.

В той части деревни, где я искал в основном находились дома ремесленников. Я прошел мимо пустой кузницы, где еще не остыли угли. Без хозяев остались ткацкие станки с брошенными работами, в гончарне на кругу мастер забыл свое не законченное изделие, медленно превращающееся в бесформенную массу.

Я прошел несколько мастерских и зашел на задний двор. Там заметил одного неупокоенного, его звали Эдвард Флор.

Человек сидел на скамейке и смотрел себе на ноги. Линия жизни говорила мне, что он жив и проживет еще пятнадцать лет, но своим глазам я больше не верил. Механически достал свиток, но не успел его раскрыть, человек заметил меня и остановил:

– Можешь не смотреть, я там есть. Года три как там должен быть. Что встал? Руби! Я тебя тут давно жду! Остальные, трусы, сбежали. Ну? Мне к тебе самому подойти?

– Ты видел куда увели живую девушку? – спросил я, не спеша с приговором.

– К ведьме увели, – сварливо ответил неупокоенный и начал жаловаться на тяжкую жизнь мертвого, как ему она надоела и просил отправить в хорошую и сытную жизнь, но прежде чем отпустить его душу я узнал где искать ведьму.

– Эта кляча обосновалась на окраине. Пройдешь Сдобную улицу, повернешь налево и увидишь калитку, за ней лес, вот возле леса и живет твоя ведьма. Поторопись иначе твою девчонку отдадут графине Витори на опыты, она всех живых туда отправляет. Будешь рубить?

Меня напрягло громкое имя графини, но вопросов больше я задавать не стал. Занес косу и исполнил долг – отпустил душу этого человека.

Я направился по указанному мне маршруту, отыскал Сдобную улицу, повернул на нее, дошел до конца и свернул налево к калитке.

Переместился и едва не угодил в магическую ловушку, нарисованную на стене забора. Рисунок вспыхнул синим огнем, и преградил мне дорогу.

Подобная магия встречалась мне раньше далеко на севере. Неупокоенные очертили подобным заклятием все земли вечной зимы, защитив себя магией от жнецов и оградившись от живых.

Каждую весну, когда заклятье ослабевало, жнецам приходилось отправляться и искать дыры в магической защите, чтобы проникнуть на земли вечной зимы и уничтожить мертвых.

Я стал внимательно рассматривать рисунок на заборе и нашел очень интересное отличие, от тех, что я видел в городах мертвых в землях вечной зимы, в кругу были заменены три символа, вместе они читались как: «наше время не пришло».

Вот и первый ответ: почему костлявая раньше не видела этой деревни, колдунья попросту отвела от нее взгляд смерти и оградила щитом. Если бы дождь не смыл часть заклятья, мы с Филом не прошли дальше ворот. Стоило начать искать другой путь.

Я вытянул косу перед собой и пошел вдоль забора, проводя по магической стене лезвием. От стены в разные стороны полетели желто-голубые искры. Спеша найти брешь в стене, я мог думать только о Кристине, ее жизнь волновала меня гораздо больше, чем происходящее в деревне. Я прошел пару метров и коса прошла сквозь воздух.

Мне повезло, брешь оказалась не так далеко от калитки. В этом месте я перепрыгнул забор и оказался на другой стороне.

Я увидел заросшее травой и мелким кустарником поле, на горизонте виднелся лес, над которым возвышался черный столб дыма, что-то горело.

Я быстро нашел тропу и осторожно пошел по ней. Ведьма должна была знать о пришествии незваных гостей в ее деревню и могла оставить ловушки.

Так и оказалось. На первую ловушку я наткнулся спустя несколько минут. Трава вокруг была примята, круг-ловушка, созданный из камней, умышленно разрушен – не хватало трех камней.

Я осмотрелся, заметил брошенную в траве косу Фила. Это натолкнуло на мысль, что напарник попал в беду. Жнец никогда не оставит свое оружие.

Я осторожно осмотрел косу и круг-ловушку, боковым зрением заметив движение в кустах.

Повернулся и прислушался. Из кустов доносился неразборчивый шепот. Я направился на звук голоса.

Тот, кто прятался громко выругался и пятеро затаившихся неупокоенных выскочили из своего убежища. Четверо были вооружены топорами у пятого была сеть. Они попытались окружить меня, но я не стал ждать, пока сомкнется круг и исчез.

Появился за спинами мертвецов, замахнулся и моя коса со свистом снесла одну голову неупокоенного. Пятый попытался набросить на меня сеть, но не успел, я пропал, и он сам запутался в ней. Он стал вторым, кому я снес голову. Двое бросились бежать, один остался.

– Трусы! – крикнул он им в спину.

Это оказались его последние слова. Моя коса легко отсекла его голову, и смельчак отправился в небытие.

Быстро подхватив косу Филиппа, я начал преследовать сбежавших неупокоенных. Одному я снес голову на бегу, второго повалил на грудь, и приподнял за шкирку.

– Где другой жнец и девушка? – выпалил я в гневе, ощутив, как огонь из моих глаз вырвался наружу.

Неупокоенный в испуге начал вырываться, но еще больше разозлил меня. Со злости я ударил его головой о землю и поднял. На лбу мертвеца образовалась вмятина, но этого мне оказалось мало, я приставил лезвие косы к шее неупокоенного.

– Где жнец и девушка? –повторил я свой вопрос.

– Жнеца увели к ведьме, – он испуганно заговорил мертвец, – других жнецов не было.

– Девушка смертная, – я сильней прижал лезвие к горлу неупокоенного, так чтобы лезвие оцарапало его шею, мертвец закричал, ощутив боль от моего оружия. – Забыл, что такое боль, да? Так слушай, если ты сейчас мне все не расскажешь, я прежде, чем отправлю тебя в небытие, разрежу на мелкие кусочки.

– Ночью привели одну, наверное, ведьма отправила ее в замок Витори с другими пленными. И она приказала поймать вас! Мы схватили вашего напарника и отдали ей, – испуганного заговорил мертвец.

– Зачем?

– Не знаю, – неупокоенный завизжал от боли, словно свинья, когда я сильней прижал косу к его горлу. – Отпустите! Не убивайте! Я отведу вас к ведьме! Она все знает!

– Не сомневаюсь, только зачем мне ты? Я могу и сам дойти до ведьмы.

– Там ловушки, много ловушек! Я проведу! Нет, не надо!

Может, это было слишком самонадеянно, но я предпочитал не доверять тем, кто обманывал смерть.

Я брезгливо посмотрел на трупы, их следовало сжечь, но я не знал сколько у меня времени. Я не знал для чего Кристина и Фил понадобились ведьме. Следовало торопиться и спасать сразу двоих. Мне совершенно не хотелось потерять кого-то из них.

Начинало светать, ночь пролетела быстро. Небо прояснилось, только сейчас я заметил, что дождь закончился, а значит, ведьме ничто не мешает колдовать в полную силу.

Мертвец не соврал, прямая дорога была усыпана ловушками. Проще и быстрей было пройти в обход, чем вглядываться и искать ловушки.

Дорога в обход вывела меня с правой стороны дома. Точней пепелища, оставшегося от дома. Кусты дали укрытие и позволили разглядеть поджидающих меня с главной тропы неупокоенных.

Возле обугленных остатков дома стояли последние неупокоенные из списка. В основном женщины, немного мужчин. Мужчины стояли на передовой, женщины с вилами, самодельными кольями, в стороне, почти у леса я заметил неупокоенных детей.

Все эти люди полные решимости, готовые идти до конца, дабы сохранить эту иллюзию существования – напоминали живых. Это удручало, слишком много душ сегодня должно было отправится в небытие.

Я еще раз внимательно оглядел «лагерь» мертвецов, пытаясь найти Кристину или Филиппа, но их тут не оказалось. На глаза попались три круга-ловушки. В толпе женщин заметил старуху Анабель. Этой карге я хотел снести голову в первую очередь. Я крепко сжал косу и сделал глубокий вдох, стараясь совладать с гневом.

Надо было действовать осторожно, среди неупокоенных могла оказаться ведьма. Увы, но отличить ведьму от обычного человека невозможно, пока она не начнет колдовать. На это способны только демоны или ангелы, но их рядом не было и быть не могло. Только я один мог спасти Филиппа с Кристиной, а чтобы спасти их, следовало убрать неупокоенных с дороги. Оставлять эту толпу за спиной не стоило.

Я мысленно понадеялся, что ведьмы среди мертвецов нет, она могла обернуть ситуацию не в мою пользу, оставил косу Фила и лишние вещи в траве и покинул убежище, крепче перехватив свою косу.

Меня сразу заметили, один из неупокоенных крикнул:

– Он обошел с другой стороны!

Толпа развернулась и набросилась на меня, словно свора бешеных собак. Неупокоенные были готовы разорвать меня на части. Удары наносились со всех сторон, не давая возможности переместиться, меня протыкали, рубили и резали. В пылу сражения мертвецы бросали словесные угрозы. На все у меня был только один ответ – взмах косы и голова с плеч. Один мертвец навалился на спину, пытаясь опрокинуть меня. Я скинул его и снес ему башку. Старушка Анабель проткнула грудь вилами, ее последних слов я не расслышал. Острый топор рассек мне плечо, обездвижив левую руку на некоторое время. Я крепче перехватил древко косы правой, чувствуя как огонь вырывается из глаз, и я продолжал сражаться.

Неупокоенные едва могли уловить мои движения. Неупокоенных становилось меньше, появилась возможность, и я словно молния начал перемещался сначала к одному, потом к другому, к следующему. Мертвецы падали на землю, головы и куски гнилой плоти летели в разные стороны.

В глазах зарябили бесконечные коридоры, голова начала трещать. Неупокоенных было слишком много для меня одного. Пережитая людская боль стала реальной для меня. Раненная топором рука отдалась сильным жжением. Закружилась голова, все вокруг поплыло. Мои силы таяли, как зимний снег в весеннею пору, слабея, я споткнулся о тело одного из убитых неупокоенных, едва не упал.

Мертвецы, тут же почувствовали мою слабость и перешли в нападение. Они начали окружать меня.

Один неупокоенный оторвал рукав камзола вместе с рубахой. Отвлекшись на него, я подпустил к себе другого. Его дубина с вбитыми в нее гвоздями вошла мне под ребра, я был готов задохнуться от боли, пронзившей все мое тело, воспоминания смертных давали о себе знать, но я остался на ногах, нашел в себе силы, чтобы справится с ликующим врагом, отшвырнув его подальше древком косы.

Неупокоенные продолжали наступать. Они начали смещать меня к ловушке, расположенной возле сгоревшего дома. В самый неподходящий момент, древко косы лопнуло от очередного удара топора. Отбиваться пришлось оставшейся частью. Сил практически не осталось. Меня заставили сделать несколько шагов назад, вспыхнул зеленый огонь под ногами – ловушка сработала. Я проиграл, мертвецы взяли количеством.

– Калеб, держись, брат! – услышал я давно позабытый бас Виктора. Поднял замутненный взгляд и увидел его здоровую, почти медвежью, фигуру, облаченную в сутану. Его коса блеснула в толпе живых мертвецов.

– Вытаскивай этого, идиота, он в ловушке! Я займусь неупокоенными! – Катерина, словно хищная птица, влетела в толпу мертвых и сразу закружилась. Серпы в ее руках засверкали в лучах утреннего солнца. Она с грацией во всем теле сносила головы неупокоенным, пока Виктор, словно буйвол, раскидывал толпу, прорываясь ко мне.

Ловушка запечатала все мои силы, я не мог даже двинуть пальцем. Все что я мог – это наблюдать и ждать, пока меня освободят.

Мертвецы забыли про меня, переключившись на новую угрозу для них. Остатки неупокоенных набросилась на Катерину, решив, что хрупкая с виду девушка-жнец, легкая добыча для них. Как они ошиблись.

Внешне Катерина напоминает высокую и изящную цаплю в черной блузе и длинными белыми волосами, заплетёнными в две косы, убранные на затылке, но в бою она похожа на дикую пантеру быструю, неудержимую и ловкую.

Катерина продолжала кружиться, не оставляя шанса никому. Каждый ее выпад и шаг уносил сразу несколько душ в небытие. Кто-то попытался сбежать. Катерина настигла его одним прыжком, рассекая беглеца надвое, второй серп сразу снес голову неупокоенной. Поворот, выпад и серпы разорвали последних мертвецов. На пепелище остались только горы гнилых трупов.

Виктор добрался до меня и начал разрушать круг-ловушку. Свет вокруг меня погас, меня зашатало, и я сел на землю. Магия сильно ослабила меня.

– Брат, как ты? – заботливо спросил Виктор, отчего-то он считал всех жнецов своими братьями и сестрами, а Смерть матерью.

– Цел. Вы как всегда вовремя, еще бы пара минут и меня пришлось собирать по частям – натянуто улыбнувшись, ответил я Виктору, хватая его огромную ладонь, чтобы подняться.

Катерина уже расправилась со всеми неупокоенными, сняла грязные от крови перчатки и одела новые, после чего отправилась к испуганным детям, которые не участвовали в сражении взрослых.

Старшие ребята вышли навстречу жнецу, готовые защищать младших до последнего. Катерина не собиралась сражаться с детьми. Она начала с ними обычный разговор, в который я не стал вслушиваться.

– Как вы нашли меня? – спросил я у Виктора, отходя в сторону, ноги еще плохо слушались, меня продолжало шатать.

– Мы собирались покидать Аспель, когда матерь приказала незамедлительно, ехать в эту деревню, к вам с Филиппом на помощь. Где брат Филипп?

– Я бы тоже хотел это знать, – ответил я на вопрос Виктора, осматривая сломанное древко косы.

– Калеб, расскажи где та ведьма, что сотворила такое мерзкое заклинание? Мертвые, похожие на живых, это что-то новенькое, – к нам присоединилась Катерина, с присущей ей грацией убрала серпы за спину.

Я рассказал Катерине и Виктору все, что произошло с нами, начиная с того как попали в эту деревню, и заканчивая косой Филиппа, ее я принес из зарослей, где оставил. В конце моего рассказа, Виктор стал серьезней, он нахмурил густые брови и задумался. Катерина цокнула языком, не удержавшись от язвительного вывода:

– Значит, бездельник пропал в неизвестном направлении, ведьму упустили, а ты больше переживаешь за украденную зверушку.

– Не смей так называть Кристину, – угрожающе бросил я Катерине.

– Она всего лишь смертная – мгновение в твоей жизни, не вижу смысла относиться к ней как-то иначе, – Катерина отмахнулась от меня, – Ты должен найти Фила, пока ведьма не уничтожила его. А не искать смертную.

С этими словами Катерина развернулась и отправилась выполнять свою работу. Я с ненавистью смотрел ей в спину.

– Не сердись на сестру, кому как не ей знать, как тяжело потерять напарника, – Виктор попытался оправдать поведение напарницы, но он меня не убедил. Катерина просто ненавидела людей. Смертные в ее глазах выглядели, как мешки с мясом и костями.

– Мне следует восстановить косу, – я вернулся к обломкам косы и начал собирать их вместе. Осмотрелся в поисках чего-то, чем можно было начертить круг восстановления.

– Ты знаешь, где твой брат? – не оставляя меня спросил Виктор.

– Он еще жив и у ведьмы, – ответил я, под руку попалась наполовину сгоревшая палка, я ее взял.

– Ты уверен в этом? Зачем он ведьме? Проще уничтожить его список.

– Я не знаю зачем он ведьме, но он еще жив, я чувствую, – бросил я раздраженно, Виктор отвлекал от составления круга-восстановления.

– Я его найду раньше Кристины, если тебя это беспокоит, – уверенно повторил я, завершая заклинание.

В кругу поднялся вихрь, поднявший части сломанной косы в воздух. Мое оружие начало собираться заново по кусочкам.

– Раз так, я надеюсь, что ты найдешь его целым, – Виктор перестал надоедать и ушел помогать Катерине.

Сломанное древко кружась в вихре притянуло к себе сломанные детали, места слома засияли бледным светом. Я поднял восстановленную косу, снял порванную одежду и проделал тот же фокус и удалил заклинание с земли.

Солнце давно поднялось из-за горизонта, сейчас должно было быть около десяти утра. Время утекало невыносимо быстро. Я должен был что-то предпринять, чтобы спасти Кристину и помочь Филу. Я знал от неупокоенных, что Кристину увезли в замок Витори. Интуитивно я понимал, куда везут Филиппа, крепкая магическая связь жнеца с напарником, как нюх собаки, подсказывала мне, где он мог быть. И как бы мне не хотелось броситься в погоню за Кристиной, первым вытащить из беды следовало Фила, он был ближе и мог помочь в замке Витори. Я не надеялся, что там нас встретят радушно.

Я закрепил на спине косы – свою и Фила и тихо ушел, оставив Катерину и Виктора заниматься «уборкой».

Из леса я вышел на широкую дорогу и осмотрелся. Позади меня виднелись очертания осиротевшего поселка. Впереди длинная дорога, ведущая в Медель, местами превратившаяся в мелкую реку из-за луж.

Покрепче затянув веревки с косами, я побежал, используя свою силу. Быстрыми скачками, я исчезал и появлялся на самом большом расстоянии, на которое только мог переместиться. Кустарники, росшие на обочине дороги, стали казаться сплошным зеленым пятном, на лицо полетели брызги, на зубах заскрипела грязь. В одной луже в сапоги зачерпнулась вода, но это меня не остановило, я продолжал бежать, смотря только вперед. Солнце достигло середины неба – полдень. Я бежал около двух часов без остановки, но все еще не догнал ведьму, но хуже всего я потерял след напарника. Как будто кто-то спрятал его от меня заклятьем.

Растерявшись, я споткнулся, улетел в лужу и потерял сапог. Когда поднялся, с лица стекли грязные струйки воды. Я смахнул остатки грязи с лица и сел на обочину одевать потерянный сапог.

Тут мое внимание привлекла знакомая треуголка, лежащая на дороге. В грязи я заметил свежие следы повозки, ведущие в лес. Не раздумывая, я побежал по свежему следу.

Я хотел, чтобы Кристина была там же, куда увезли Фила, а не в Меделе в замке графини.

Следы привели меня к потемневшему от старости деревянному дому, окруженному высокими елями. Я спрятался за одним из толстых стволов дерева и внимательней стал осматривать двор.

Под покосившимися окнами была оставлена телега с запряженной в нее лошадью. В телеге стояла клетка из прутьев, закрепленная веревками. В ней сидел Филипп, он был связан веревкой по рукам и ногам. Его взгляд был устремлен сторону дома, он наблюдал за открытой дверью или пытался что-то рассмотреть в темном проеме. Меня он не заметил, а я решил пока не привлекать его внимания, продолжая осматриваться. Чуть дальше телеги стоял новый сарай.

Из дома вышла девушка невысокого роста, одетая в темно-синее платье с пышной юбкой и множеством оборок на длинных рукавах, поверх платья она накинула пурпурную накидку и застегнула на брошь в виде золотого паука, на сколько я помнил, паук считался гербом семьи Витори. Она повернулась, так, что я смог разглядеть ее лицо и меня поразил ее правый глаз. Он пылал, как пылают глаза жнеца.

За девушкой, спиной вперед, вышел тощий мужчина. Он бросил в дверной проем стеклянный сосуд и тот разлетелся на мелкие осколки. Потом повернулся лицом к своей спутнице, что-то сказал и похлопал по сумке, которая висела на его плече.

– Я заберу остальные вещи, ты поджигай дом и уезжаем, жнецы не должны ничего найти, – отдала указания Каролина, так ее звали.

– Каролина, почему вы не хотите использовать заклинание на них? – спросил мужчина, его звали Якоб.

– Потому, что жнецы появились не вовремя. Я не успела зарядить камни! Использую заклинание и окажусь в слезе Смерти! – жестикулируя руками, очень громко и раздраженно ответила Каролина.

Я внимательно слушал разговор ведьмы и ее слуги, но не смог понять о каких камнях и заклинании говорили они.

Тем временем, Якоб решил больше не раздражать свою хозяйку и отправился в дом.

– Смотрю, ты утомился нас ждать, – смертная обратилась к Филиппу, – Ничего, через два дня прибудем в Медель, и там я сделаю тебя своим рабом.

Филипп только что-то промычал в ответ, чем очень повеселил девушку, она, весело хохоча, ушла в сарай. Фил яростно дернулся и ударил связанными руками по деревянным прутьям.

Интуиция подсказывала – нужно начинать действовать. На коре дерева начертил круг-ловушку и вышел из своего укрытия. Фил от радости подскочил и ударился головой о потолок низкой клетки. Я жестом показал ему молчать, подбежал ближе, бросил его треуголку на землю и спрятался под телегой, где начертил два круга с заклинанием. Они должны были сработать по моему желанию.

Из открытой двери повалил дым, слуга вышел на улицу и хотел пойти к своей хозяйке. Но заметил брошенную приманку на земле. Он нахмурил брови и подошел к ней. Как только треуголка оказалась в руках смертного, яркая вспышка ослепила его. Смертный начал шататься, моргать, позвал на помощь. Треуголка упала ему под ноги.

Из сарая на шум выскочила Каролина, первое, что она увидела, это была шляпа Филиппа.

– Это ты сделал? – она спокойно подняла вещь Фила с земли, не обращая внимания на своего ослепленного слугу. – Зря ты это сделал…

Ведьма начала шептать заклинание, как я возник перед ней и свалил с ног. Колдунья вскрикнула, вцепилась мне в лицо когтями и попыталась столкнуть с себя.

В то же время круги, начерченные под телегой, подчинились моему желанию и вспыхнули. Телега затрещала и начала разваливаться вместе с клеткой.

Испуганная звуком лошадь заржала и рванула вперед вместе с остатками телеги. Филипп издал паническое мычание. Часть телеги где была его клеть упала на землю и разлетелась вместе с клеткой. Щепки от телеги полетели в разные стороны, одна зацепила оглушенного, моим заклятием слугу и впилась ему в ногу. Раздался душераздирающий вопль боли, Якоб упал, вцепившись в ногу, из которой торчал большой кусок дерева.

Ведьма попыталась прочесть заклинание, но я закрыл ей рот ладонью. Она укусила бесчувственную кожу. Прижатая к земле ведьма начала чертить круг на земле, я вовремя заметил и перехватил ее руку. Рывком поднял колдунью с земли, но ведьма продолжала сопротивляться, пытаясь вырваться, она наступала мне на ноги, делала резкие рывки вперед, но без своей магии она была не страшней комара.

– Даже не думай вырваться, ведьма, ты попалась, – я присмотрелся к ее правому глазу, он пылал красным яростным огнем, ошибки быть не могло – это был глаз жнеца. Я очень хотел задать ведьме множество вопросов, в том числе узнать, откуда у нее глаз жнеца, но этой твари следовало держать рот закрытой, в противном случае, чаша весов могла перевесить не в нашу сторону.

Крепко прижимая ведьму к себе, я подошел к остаткам телеги. Филипп пытался развязать туго стянутые веревки, увидел меня и что-то резко замычал.

В спину что-то ударило, я пошатнулся, колдунья вырвалась у меня из рук, она ловко отскочила на безопасное расстояние к своему раненому слуге. Тот держался за поврежденную ногу, его взгляд стал затуманенным, было видно, что мужчина держится из последних сил, на земле возле него исчезал круг с простым заклинанием, которым он только что атаковал меня. Я слишком недооценил Якоба, приняв его за обычного слугу.

Ведьма быстро очертила ногой линию и зашептала заклинание. Я успел бросить косу Филу, прежде, чем заклинание колдуньи отбросило меня на несколько метров к дереву. Второе проклятие заставило корни дерева вырваться из-под земли и сплести клетку вокруг меня. Третье проклятие ведьма обрушила на только что освободившегося Филиппа. Заклинание откинуло напарника и приковало к стене, горящего дома.

– Вот теперь попались вы, – ведьма тяжело дышала, волосы на голове растрепались, одну руку она держала вытянутой, магией прижимая Филиппа к стене, – Графиня будет очень рада, когда я принесу ей сразу двоих жнецов.

– Каролина, оставьте их… моя нога…

– Твоя нога никуда не денется, – ведьма взмахнула свободной рукой и волшебной силой вырвала из ноги раненого щепку, ее спутник вновь взвыл от боли.

Ведьма отвлеклась на своего слугу, и я воспользовался моментом – косой разрушил клеть и схватил ведьму. Каролина потеряла контроль над телом Фила.

Напарник приземлился на ноги, подхватил свою косу и бросился ко мне на подмогу. Ведьма со злостью сверкнула глазом жнеца, красный огонек был готов вырваться на свободу. Она собрала всю свою злость и отшвырнула меня одним коротким заклинанием, очертила защитную черту и кисло усмехнулась, смотря на подоспевшего Филиппа.

– Дальше не пройдешь, – едко сказала она моему напарнику, ее губы быстро зашептали заклинание, поднялся сильный ветер, колдунья свела руки вместе, и из ладоней вылетел вихрь. Филипп раскрутил косу, отражая заклинание, проклятье врезалось в невидимую стену и растворилось.

– Каролина, обернись, там еще двое!

Ведьма обернулась и от злости заскрипела зубами, с четырьмя жнецами ей было не справиться.

– Будь вы прокляты! – ведьма повернулась к своему слуге, губы быстро зашептали заклинание, мужчина схватился за горло, плотно сжал губы, начал задыхаться.

– Что ты творишь! – я переместился к ведьме, но не смог проникнуть сквозь защитное заклятье, которое ведьма очертила ногой.

Ведьма подскочила к мертвому, выхватила у него сумку, призвала ветер и словно лист взмыла в воздух, и улетела.

– Вы ее спугнули! Мы почти ее схватили! – накинулся я на Виктора и Катерину, когда те подъехали достаточно близко, чтобы услышать меня.

– Зачем она тебе? Ты все равно не мог ее ничем напугать, – ответила мне Катерина, спрыгивая с лошади, – Наше дело мертвые – ведьма живая.

–Она могла ответить на все вопросы! – не успокаивался я.

–И как бы заставил ее говорить? Ты жнец, ты не можешь ей ничего сделать, только заткнуть рот! – Катерина смотрела на меня с раздражением.

– Я заставил бы ее говорить!

– Калеб, сестра права, наше дело мертвые, мы не можем причинить ей сильный вред, – Виктор встал на сторону Катерины. – Если у тебя остались вопросы, задай их мертвецу.

Виктор кивнул в сторону тела слуги. Рядом с покойником на корточках спиной к нам сидел Филипп, свою косу он положил рядом.

– Бездельник лучше тебя это понял, – поддела меня Катерина, направившись к Филу.

– У ведьмы был глаз жнеца, – подходя к телу, сказал я, все еще жалея, что не удалось схватить колдунью.

– Такого не может быть, – глаза Катерины тревожно блеснули, – Ведьма просто подшутила над тобой.

– Фил может подтвердить.

Мой напарник ответил кивком головы, поднялся и пошел за своей треуголкой.

– Что-то бездельник неразговорчив, – заметила Катерина, осматривая лицо мертвеца.

– Неупокоенный все расскажет.

– Если что-то знает, – возразил я Виктору. Фил вернулся к нам, все еще не разговаривая.

– Ты видел Кристину? – спросил я напарника, в ответ он отрицательно покачал головой. – Что с тобой? Ты язык проглотил?

Глаза Филиппа гневно вспыхнули, он гневно замычал, не открывая рта, и пнул покойника. Виктор крепко схватил Фила за плечо и развернул к себе лицом.

– Они зашили ему рот, очень аккуратная работа. Это он сделал? – Виктор кивнул в сторону оживающего мертвеца.

Покойник приподнялся на локтях и встретился с горящим диким огнем взглядом Филиппа. Виктор едва его удержал. Катерина прижала неупокоенного к земле ногой.

– Не торопись, – в ее глазах блеснул лукавый огонек, – У нас есть к тебе вопросы.

– Я вам ничего не скажу!

– Калеб, – Катерина повернулась ко мне, – Ты хотел заставить говорить ведьму, как насчет ее дружка?

– Советую рассказать по-хорошему и не злить его еще больше, – со сладкой улыбкой на лице прощебетала Катерина неупокоенному, отступая от него, – Вы украли у него смертную и шутить он не будет.

Я поднял ожившего мертвеца за шкирку, он попытался вырваться, заехав мне локтем в челюсть.

– Это бесполезно – жнецы не чувствуют боли, – я отшвырнул его к дереву – Где Кристина, девушка, которая была оставлена в доме старухи Анабель? Чья на тебе кровь? Ее?

Я приставил лезвие косы к его груди.

Мертвец трусливо отполз и уперся в ноги Виктора. Глаза испуганно забегали, губы зашевелились, произнося заклинание.

– Даже не вздумай, – пригрозил я мертвецу наотмашь ударив его древком косы по челюсти.

– Не стоит применять магию, – предупредил его Виктор, – Ты теперь мертв, и мы с легкостью можем отправить тебя в небытие.

– Это будет даже проще, – начала Катерина, она пронзила своим огненным взглядом смертного, – Ты можешь откусить себе язык, но мы все равно узнаем правду. Мертвые гораздо разговорчивей, когда у них нет головы.

Неупокоенный испуганно втянул голову, обвел нас трусливым взглядом.

– Покайся и твоя душа заслужит путь в новую жизнь. Не упускай свой шанс, смертный, – начал Виктор, голосом проповедника, – Твоя семья предала тебя. Тебе не зачем хранить ее тайны, – добавил он, протянув руку напуганному мертвецу, – Откуда у смертного глаз жнеца? – ласково спросил он.

Катерина тихо фыркнула. Я так же не оценивал подобной доброты со стороны Виктора. Этот покойник заслуживал худшего отношения к себе. И он так и не ответил мне.

– Если я вам все расскажу, вы меня отпустите? – мертвец повернулся к Виктору.

– Твоя душа будет свободна, – ответил ему Виктор.

– Значит, вы меня все равно убьете.

– Ты уже мертв, – сурово напомнил я ему.

– Плевать! Скоро вы все будете подчиняться графине! Вы даже не представляете, что она может! Она всемогуща! Она богиня! Скоро вы все будете подчиняться ей! Вы видели глаз Каролины? – он посмотрел на меня, – Да, это был глаз жнеца. Но это не все! Графиня создаст новый мир! Вы видели нашу деревню?! Это начало!

Мы молчаливо переглянулись, а Виктор удрученно спросил:

– Что же было хорошего в этой деревне?

– Люди! Они жили в этой деревне у них были счастливые семьи, они перестали знать, что такое голод, усталость, они могли посвящать себя любому делу, их не беспокоили мелкие потребности. А вы пришли и уничтожили все! Но вы поплатитесь за это! Графиня так просто это не оставит!

– Плевать на графиню и деревню, они давно должны были умереть, и мы их забрали, – сказал я, – Ты не ответил на мой вопрос, – я поддел подбородок мертвеца острием косы, – Где Кристина?

– Едет в гости к графине, – нахально усмехнулся неупокоенный, засунув руку в карман камзола.

– Для чего она вам?

– Убей и узнаешь, слуга смерти!

Катерина приготовила серп, я остановил ее и сам нанес удар, отрубив руку, которую мертвец держал в кармане.

Он начал кататься по земле вопя от боли и истерически смеясь.

– Вы все подчинитесь графине! Вы все станете ее слугами! А от меня вы больше ничего не узнаете! – мертвец достал второй рукой, что-то из кармана и закинул в рот.

Неупокоенный вздрогнул и безжизненно обмяк.

– Что с ним? – удивилась Катерина и наклонилась над ним, внимательно осматривая его.

Она разомкнула челюсть покойника и достала то, что он заглотил. Это оказалась небольшая брошь в виде паука с маленьким черным камнем.

– Что это? – удивилась она, рассматривая странный артефакт.

– Похоже это его убило окончательно, – заметил я.

Катерина сжала брошь в руке, отсекла голову покойнику и закусила губу, словно ей стало больно.

– Ничего… Нет коридора жизни…Он действительно умер, но куда делась душа? – растерянно произнесла Катерина, стягивая перчатку с руки. На ее кисти появился черный волдырь, как при уничтожении бездушного, – Что? Откуда?

Глаза ее вспыхнули, она брезгливо бросила брошь и раздавила камень в ней.

– Я доложу об этом Матери, – сказал Виктор, раскрывая свиток.

– Я и Фил идем в замок Витори, – сказал я.

– Мы с тобой, – сообщила мне Катерина.

Глава 2. Обманувшие смерть

Кристина очнулась, лежа на жесткой соломе с прелым запахом. В голове, казалось, гудел целый пчелиный рой. Во рту пересохло, так что язык прилипал к небу. Она приподнялась и сразу легла без сил еще раз подняться, кости заныли. Кристина закрыла глаза, погружаясь в недалекие воспоминания.

После того как Калеб и Филипп покинули дом старухи Анабель. Она вернулась в дом к старой хозяйке и узнала про часы, как ее и просили. Старуха ответила, что ей никто не передавал ни каких часов, и у нее их нет вовсе. Потом сказала, что отойдет ненадолго и пропала.

Вернулась старуха Анабель не одна, с ней было двое мужчин. Их голоса Кристина услышала в коридоре:

– Отведем девчонку к ведьме, потом разберемся с ее дружками, – сказал один, у него был мягкий голос.

– Или они разберутся с нами, если ведьме так нужны жнецы, пусть сама идет и возьмет их, – ворчал его спутник с резким, низким голосом.

– Хуг, с колдуньей лучше не спорить, ты знаешь, она может забрать твою душу. Девчонка там?

– Да, говорите тише, она может услышать, – заворчала старуха Анабель.

– И что? Ты сама сказала, что она слепая, куда она денется, – даже не пытаясь, говорить шепотом ответил, тот, кого назвали Хугом.

Дверь открылась. Кристина схватила первое, что попалось под руку – это был стул, она кинула его что было сил, в вошедших мужчин. Не раздумывая, схватила со стола чашки и швырнула их в незнакомцев, ошпарив кипятком запястье руки.

– О какая бойкая, – посмеялся тот, кого Кристина услышала первым.

Кристина услышала хруст черепков от разбитых кружек, кто-то приближался к ней. Она отступила и уперлась в стену. Грубые руки крепко, до боли схватили ее за запястье.

– А она ничего, как она тебе, Ральф? – услышала она голос Хуга, схватившего ее, – Будь мы живы, повеселись бы мы с ней на славу – насмехаясь, произнес он.

Кристина попыталась вырваться, но Хуг держал крепко и притянул к себе издеваясь. Кристине стало дурно. Хуг вонял, как сточная канава. От этого зловония, усиленного запахом чеснока, у нее зарезало в глазах, от него появилась тяжесть в желудке, Кристину начало мутить. Недавно съеденный ужин вырвался на свободу.

– Тварь! – Хуг дал ей оплеуху, рвотная масса попала прямо на него.

– Тише ты, убьешь, ведьме нас мертвецов и без нее хватает, – одернул своего приятеля Ральф, его запах напомнил Кристине тухлые яйца.

– Она испачкала мою рубаху!

– Меня бы тоже от тебя стошнило, будь я живым. Уйди я сам ее возьму.

Страх оказался сильнее других чувств. Кристина вырвала руку у Хуга и прошмыгнула между ног. Отскочила в сторону, ища опору руками. Перевернула стул. И попала прямо в объятия Ральфа.

– Не уйдешь, – у Ральфа оказались крепкие руки, они обхватили руки и талию Кристины, не хуже веревки. Кристина извернулась и укусила своего врага за руку и почувствовала вкус гнили. Ее снова стошнило.

– Не рыпайся, красавица, – засмеялся Ральф, еще крепче сжимая Кристину, так, что на мгновение ей показалось, что она сейчас задохнется.

– Что вы там медлите! – раздался из коридора недовольный голос старухи Анабель, – Эти твари раскусили фокус ведьмы! Уносите ее отсюда! Я скажу, чтобы их задержали.

Ральф перекинул Кристину на плечо и понес, не обращая внимания на отчаянные попытки пленницы вырваться. На улице Кристина попыталась закричать, но получила новую оплеуху от Хуга.

– Заткнись, и не рыпайся, выкинешь еще что-то и я заткну тебе рот своим носком, поняла? – Хуг схватил Кристину за волосы и ожидал согласного кивка.

– Пошел ты, – огрызнулась Кристина и получила еще одну оплеуху.

– Хуг, оставь девчонку в покое. А ты не провоцируй его, сиди спокойно, тебе некуда деваться.

Ральф отпустил ее только в доме ведьмы. Тут пахло сушеными травами, спиртом.

– Почему так долго? Что у нее с лицом? – сердитым тоном встретила ведьма своих гостей.

– Выбивали дурь, – довольно ответил Хуг.

– Посади ее, отвар почти готов, – приказала ведьма и ушла.

Ральф силой усадил Кристину на стул и остался держать за плечи. Девушка вслушивалась в каждый шорох. На кухне гремела посуда, скрипели половицы, помимо Хуга, Ральфа и ведьмы в доме был еще кто-то, у него был быстрый и твердый шаг, какой бывает у мужчин.

– Вы еще тут? Кто будет ловить жнецов? Приведите мне хотя бы одного. Этого вполне будет достаточно, – ведьма вышла из кухни и зашагала к Кристине, – Пей.

Чашка с отвратительно пахнущим варевом коснулась крепко сжатых губ Кристины.

– Пей, кому говорят! Если сама не выпьешь, силой волью!

Кристина резко вскинула руку и отшвырнула чашку с зельем. Раздался звон – чаша разбилась.

– Гадина! – ведьма ударила наотмашь, так что на распухших губах вновь выступила кровь, – Раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Ведьма ушла и вскоре вернулась с новой чашкой варева. Кристина услышала шептания колдуньи, а потом ее скрутило, судорога пошла по всему телу, в груди все сжалось. Ведьма подошла ближе, и сама влила в открывшийся рот свое зелье. Теплая, горькая жижа медленно потекла внутрь. Кристине хотелось выплюнуть отраву, но она не могла, каждая попытка сопротивляться заклинанию, отдавалась режущей болью в груди. Сознание помутилось, последнее, что она услышала были слова ведьмы.

– Вильем, отвезешь девчонку и остальных в Медель к графине. Я и Якоб приедем позже, когда поймаем жнецов.

От воспоминаний появилась давящая боль в висках, к горлу подкатил комок рвоты, Кристина едва сдержала его в себе. По телу пошел холодный озноб. Она вытянула руку, чтобы нащупать опору, ладонью коснулась холодного камня, покрытого каплями воды. Ей очень хотелось пить. Поэтому она, не раздумывая, припала к мокрой стене губами и жадно слизала со стены капли желанной влаги. Холодная вода немного отрезвляла разум, боль постепенно начала уходить, жажда немного отступила.

Кристина бессильно села на свою соломенную подстилку и прислонилась спиной к холодной и мокрой стене. На языке остался вкус камня и плесени, но это не так заботило девушку. Ей было страшно. Она ощущала себя жалкой и беспомощной. Ей казалось, что из-под ног выбили опору.

Ей не хватало Калеба, он никогда не оставлял ее одну надолго. Всегда мог защитить. Даже, когда Смерть отправляла его и Филиппа в города мертвых, она ждала его в полной уверенности, что он вернется и они снова будут вместе.

«Ведьма говорила, что схватит жнецов!» – поразила ее мысль.

– Калеб! Фил! Вы тут?! – голос прозвучал не так громко, как хотелось, в горле запершило. Со стороны послышались чьи-то осторожные шажки, они затихли где-то на середине пути. – Кто тут?

В этот раз голос прозвучал более громко, но ответа все равно не последовало. Кристина ощутила присутствие еще одного человека. Неизвестный стоял где-то посередине камеры и не решался подойти ближе.

– Кто тут? – повторила свой вопрос Кристина, повернув голову в ту сторону, где она слышала шаги.

– Ты разве меня не видишь? – прозвучал удивленный и в тоже время робкий детский голосок

–Тут слишком темно, я почти слепа, – Кристина покачала головой.

Девочка немного потопталась на месте и наконец подошла ближе и присела рядом.

– А что у тебя с лицом? – холодные детские пальчики прикоснулись к опухшей щеке Кристины, так что она вздрогнула и осторожно отвела детскую руку от себя.

– Это сделали очень плохие… – Кристина запнулась, не зная, как правильней назвать тех, кто уже умер, но все, же сказала «люди».

– Меня тоже обижали плохие люди. Сначала я жила у Прыща, он заставлял меня попрошайничать, если я приносила мало денег бил меня. Потом меня забрала одна тетя и привела сюда в замок. Хорошие люди меня умыли и одели очень красивое платье и отвели меня к графине. Со мной были и другие девочки, тоже в красивых платьях. Графиня выбрала меня личной служанкой. Она сказала, что от меня немного потребуется, только выносить ночной горшок и ходить за ней, как хвостик. Только это оказалось совсем не весело. Я постоянно делала ошибки, и графиня меня наказывала за них. Хуже, чем Прыщ. А потом к ней привели другую девочку, и она меня отправила жить на кухню, там было хорошо. Повар добрый, он всегда делился остатками еды со стола графини.

А потом приехал человек в черной накидке и страшной маске, он был очень болен, его подхватил доктор графини. А потом меня кто-то схватил, и я уснула. А потом, когда я проснулась, то снова увидела этого страшного человека, он был без маски, и лицо было очень бледным, доктор говорил, что если ничего не сделать, то король скоро умрет. А потом графиня начала рисовать на полу и на мне, она что-то шептала при этом, мне было очень страшно. А потом мне сделали очень больно, – девочка взяла руку Кристины и провела ей по горлу, где была большая старая рана от ножа, – тут было особенно больно.

Кристина одернула руку, и прижала к груди, сжав в кулак. По спине пробежали мурашки. Ей было жаль малютку, то, что с ней сделали, было бесчеловечно, но также она боялась мертвой девочки.

– А на тебе рисовали?

– Нет, – Кристина отрицательно покачала головой, – Как тебя зовут? – стараясь направить разговор в более приятное направление, спросила Кристина малышку.

– Мария, – немного застеснявшись, ответила девочка, – а тебя?

– Кристина. Мария, давай больше не будем говорить о нехороших людях, – Кристина пересилила свой страх и сжала холодные ручки девочки.

– Хорошо. А кто такие Калеб и Филипп, ты их звала, я слышала?

– Мои друзья, – Кристина грустно улыбнулась, на сердце было тревожно, судьба жнецов ее сильно беспокоила.

– Их тоже схватили плохие люди?

– Не знаю… Надеюсь с ними все хорошо.

Где-то наверху заскрипели несмазанные петли двери, по лестнице кто-то зашагал, шаги отдавались странным звуком, словно у человека одна нога была деревянная.

– Не говори ему про меня, – в голосе девочке прозвучал страх, она быстро поднялась и убежала, зашуршала солома и Мария затаилась где-то в глубине камеры.

Кристина услышала громкое и тяжелое дыхание человека, загремели ключи, неизвестный что-то недовольно и неразборчиво бормотал себе под нос. Решетка камеры скрипнула, и в камеру зашел мужчина, от него сильно пахло потом, грязью, и спиртным. Он внес с собой яркий огонек -факел догадалась Кристина, пытаясь разглядеть силуэт, вошедшего человека. Он казался невысоким и тучным и хромал на правую ногу.

– Проголодалась? – голос у человека оказался довольно громким, Кристина даже вздрогнула, он поставил факел в отверстие в стене и подошел ближе. – Графиня велела тебя покормить.

– Очень великодушно с ее стороны.

– Она необычайно добрый человек, – с иронией ответил тюремщик, он опустился одно колено и поставил на пол поднос.

– Я заметила.

– Ешь и не дерзи, – человек поднялся, забрал факел, закрыл дверь и зашагал дальше по коридору.

Камера опять погрузилась в полный мрак.

Кристина нащупала на подносе тарелку и принюхалась к содержимому. По запаху это была овсяная каша. Кристина взяла одну ложку холодной и вязкой каши положила в рот и сразу выплюнула, каша оказалась горькой на вкус с шелухой и комками.

Помимо еды на подносе оказалось еще и фляга с водой. Кристина осторожно взяла флягу принюхалась. По запаху – это была обычная вода. Она осторожно сделала несколько глотков и поставила на пол.

Через некоторое время человек с деревянной ногой зашагал обратно к выходу из тюрьмы. Она затаилась, когда его шаг стих возле ее камеры. «Что он от меня хочет?» – промелькнула тревожная мысль, Кристина крепко сжала ложку в руках, готовая в случае чего защищаться тем, что имелось у нее под рукой. Но человек не спешил открывать дверь ее камеры, наоборот он обратился к кому-то другому, по всей видимости, сидевшему в противоположной камере.

– Так вам мразям и надо! Без вас мир был бы намного лучше! – бросил он неизвестному собеседнику издевку, но не дождавшись ответа, плюнул и захромал к выходу.

Как только верхняя дверь закрылась, Мария вылезла из своего укрытия и осторожно вернулась на прежнее место.

– С кем он говорил? – спросила Кристина у девочки.

– С чудовищем.

– Что за чудовище?

– Я никогда его не видела полностью, только глаза. Красные и очень страшные. Я его очень боюсь.

Кристина резко поднялась, опрокинув тарелку с кашей.

– Это не чудовище. Ты можешь меня проводить к решетке?

Девочка неуверенно кивнула головой и взяла холодной рукой Кристину и потянула за собой.

– Давно появились эти глаза? – спросила Кристина с тревогой в сердце, она боялась, что Калеб и Фил где-то рядом, в заточении, такие же беспомощные, как и она.

– Чудовище жило тут, когда меня бросили сюда.

«Значит это не Калеб и не Фил» – облегченно подумала Кристина. Мария подвела ее к металлическим прутьям решетки.

– Жнец! – Кристина не знала, как обратиться к «чудищу», сидевшему в другой камере, – Не молчи. Я знаю, что ты там. Как твое имя?

Тишина…

– Не молчи! Прошу ответь!

– Зачем тебе оно, смертная? – прозвучал громкий, но безразличный, голос жнеца.

– Ой, зачем ты разговариваешь с чудищем, – Мария испугалась и спряталась за юбку Кристины, крепко сжав края.

– Не бойся, он нам не враг, – Кристина положила ладонь на мягкие волосы ребенка.

– Но и не друг, – вновь раздался голос жнеца.

Мария крепче прижалась к Кристине и шепотом попросила ее отойти от дверей, но Кристина успокоила ее и продолжила говорить со жнецом:

– Я хорошо знаю других жнецов Калеба и Филиппа, может ты их знаешь?

– Допустим, встречал, что с того, смертная?

– Я их друг.

Жнец засмеялся, так, что его гогот разнесся эхом по всей тюрьме. Кристину поведение жнеца зацепило:

– Я не сказала ничего смешного.

– Ты можешь считать себя кем угодно, смертная, но запомни и не обманывай саму себя – у жнецов нет друзей. Что ты хотела от меня?

– Калеб и Филипп они тут? – на этот раз Кристина не стала принимать слова жнеца близко к сердцу, лучше подобные уколы пропускать мимо себя, этот жнец ничего не знает о ней и Калебе.

– Я не видел, чтобы их сюда приводили. Думаешь, если их не поймали, они придут тебя спасать? Забудь про них. Жнецы не приходят за своими павшими в бою, до смертной им нет никакого дела. Выкинь из головы эту жалкую надежду. Мы все обречены на одну участь.

– Какую участь? – Кристина нахмурила лоб.

– Посмотри на девчонку. Тоже сделают и с тобой высосут из тебя жизнь, отдав ее другому, а может тебе повезет меньше, и графиня будет использовать тебя, как подопытную крысу.

– Она меня не видит, – решила встрять в разговор малышка, выглянув из-за спины Кристины, жнец не придал никакого значения словам девочки.

– А что сделают с тобой? – продолжила расспрашивать Кристина.

– Со мной они уже много чего сделали. Я любимая игрушка доктора.

– Тут есть другие жнецы?

– Были…Где они теперь не знаю, не думаю, что их отпустили. Ты тоже тут не одна смертная. Только вчера сюда привели пятерых, не считая тебя.

Сверху заскрипела дверь, человек с деревянной ногой вернулся, его шаг стал тяжелым, кряхтение громче, словно он нес что-то тяжелое.

Мария как услышала скрип, сразу бросилась в убежище. Кристина спряталась за стенкой возле решетки.

Когда человек проходил мимо камеры жнеца, тот специально заговорил:

– О сегодня к нам занесли птицу высокого полета! Графиня в дурном настроение? Или ее ученица ей чем-то не угодила?

– Не твое дело, – кротко бросил жнецу одноногий и пошел дальше.

Очень далеко звякнула дверь, защелкнулись кандалы и человек молча, покинул подземелье.

– Кого он принес? – Кристина села возле двери.

– Ведьму, – в безразличном голосе появились нотки злой радости, – Надеюсь, графиня не передумает забирать эту дрянь отсюда. И придаст ее смерти особый шик.

– Что она тебе сделала?

– Помогла изуродовать мое тело. Но больше я был бы рад видеть тут человека, называющего себя доктором.

Кристина хотела спросить «кто этот человек доктор?», но жнец опередил ее своим ответом:

– Этот мерзкий смертный отрезал мне руку и пришил руку моего напарника. Мое лицо превратил в лоскутное одеяло. Ведьма ему помогала. А знаешь все ради чего? У графини и ее приближенных весьма извращенные способы развлекаться. Рассказать, что они сотворили с моим компаньоном?

– Не стоит, – Кристине стало жутко, она не хотела верить, что люди способны на такие зверства.

Кристина почувствовала, как Мария вылезла из своего укрытия и приблизилась к ней.

– Почему ты прячешься?

– Он нехороший человек, он заберет меня, и я больше не вернусь.

– Графиня обращает свои старые игрушки в камень, – более понятно пояснил жнец.

– Откуда ты это знаешь?

– Один раз меня удостоили, созерцать сей процесс. Хороший способ решить проблему с неугодными, но очаровательными на взгляд графини неупокоенными или живыми людьми. Тело в камне не гниет, а, следовательно, душа никуда не может из него деться. Нет фантомов.

Кристина разговаривала со жнецом еще очень долгое время. Он говорил с ней охотно, но без эмоций, просто отвечая на все вопросы. Спустя долгое время все же назвал свое имя. Его звали Кроу. Он рассказал, как попал в плен к графине.

Это случилось около сотни лет назад, так предполагал Кроу, переставший вести счет времени. Он и его напарник. отправились на север к городу мертвых. Во время зачистки города они угодили в ловушку.

Мертвые тут же скрутили их и запихнули в подвал. Там они и еще несколько жнецов провели неделю. Вырваться на свободу они не могли – ловушки обездвижили их. Через неделю жнецов посадили в бочки и погрузили в телегу, сколько дней они провели в пути, Кроу не уточнил. Только сказал:

– Бочки открыли, когда они оказались в замке графини. Моего напарника и других жнецов графиня забрала сразу. Я же чем-то приглянулся доктору. Он оставил меня для себя и сделал своим подопытным. Моего напарника после всех пыток ведьма Витори обратила в каменную статую, за дерзость, как она сказала. Я до сих пор ощущаю его страдания в этом камне, я бы сжег его свиток, если бы знал где он, чтобы облегчить свои и его мучения. Как бы я хотел уничтожить эту мучительную связь, – злобно сказал Кроу делая ударение на последние слова.

Кристина стало жаль жнеца, ей хотелось пожалеть Кроу, но подходящих слов так и не нашлось.

– От рук графини страдают все: живые, мертвые, жнецы. Мы только расходный материал для ее опытов.

– Что бы ты сделал, если бы у тебя появился шанс сбежать отсюда? – перебила Кристина.

– Отсюда нет выхода, не задавай глупых вопросов.

– Но все же…

– Когда освободишь меня – увидишь все сама, – после этого Кроу замолчал, словно слова Кристины задели его.

Жнец не говорил до вечера, пока не принесли ужин, так он обозначил приход человека с деревянной ногой.

На ужин была та же самая отвратительно сваренная овсяная каша и фляга с водой. Кристина с трудом проглотила несколько ложек. Комки каши вставали у нее в горле и пытались вырваться наружу. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы еда проходила дальше.

Позже надзиратель, так про себя назвала одноного человека Кристина, вернулся и вынес одного из пленников.

– Не советую мучить себя этой едой, она может быть отравлена, – предупредил Кроу, когда дверь в тюрьму закрылась.

Кристина тут же откинула от себя противную пищу и попыталась разговорить Кроу, но тот снова начал молчать.

Ночью очнулась ведьма, ее вой, пронесся по всему подземелью. Кто-то из заключенных громко попросил ее заткнуться. Один зло сказал: «доигралась, проклятая!».

Мария всю ночь просидела рядом. Она рассказывала, какой ее жизнь была, когда она жила в доме Прыща.

–Я не была у него одна, нас было много. Прыщ забирал нас из плохих семей. Он говорил, что моя семья тоже была плохой, хотя я не помню ее совсем. Билли, он был самый старший из нас, говорил, что меня привезли еще совсем маленькой и Эмма, ее тоже вырастил Прыщ, ходила со мной по рынку и выпрашивала милостыню, иногда воровали….

Кристина слушала печальные истории девочки: как Эмма в один день пропала, как сбежал Билли и еще несколько мальчиков, как потом Прыщ рассказывал, что беглецов съели бродячие собаки… Девушка не заметила, как глаза закрылись, и она погрузилась в сон.

Во сне ее ожидали кошмары. Она бежала по темному коридору, спотыкалась, падала и просыпалась. Снова засыпала под рассказ девочки.

– Утро, – сказал Кроу, когда принесли завтрак, Марии не было рядом, девочка, наверняка сидела где-то в своем убежище.

На завтрак было тоже, что и вчера на ужин, Кристина решила для себя, что не будет притрагиваться к еде. Надзиратель разнес еду всем пленникам и на обратном пути не забыл поглумиться над жнецом, после чего ушел.

Сразу, после его ухода появилась Мария, она села рядом, взяла ложку и поковыряла ей в тарелке:

– Тебя все время будут кормить такой гадостью?

Кристина пожала плечами, есть в этой тюрьме она не собиралась, пусть даже умрет с голоду или от жажды.

Одноногий пришел довольно скоро после завтрака, прошел мимо камеры Кристины, и открыл одну из дальних решеток, от ее противного скрипа у Кристины свело зубы. Обратно одноногий надзиратель шел тяжелее. Он забрал кого-то из камеры поняла Кристина, и когда дверь тюрьмы захлопнулась, она обратилась к Кроу.

– Куда он понес его?

– К графине на завтрак, она любит перекусить человечиной, – Кристина не поняла, была ли это шутка или Кроу говорил серьезно, но ее слегка передернуло, от самой мысли, что другой человек может съесть другого человека.

До «ужина» в камеру никто не заходил. Можно было сказать, день прошел довольно тихо. Малышка предложила сыграть в хлопки, и это было хоть какое-то развлечение в темной и сырой камере.

На ужин Кристине принесли что-то новое. Запах жареной курицы она почувствовала, как только надзиратель вошел в камеру.

–Ешь, у тебя сегодня праздник, – с насмешкой сказал надзиратель ей и ушел к другим заключенным.

В животе у Кристины забурлило, ей очень хотелось есть, а аромат вкусной еды так и манил к себе, но предупреждение Кроу останавливало. Вместо того, чтобы накинуться на еду, Кристина отшвырнула от себя подальше тарелку и легла, повернувшись к стене, прикусила палец и заплакала. Она не знала сколько еще сможет продержаться и успеет ли спасти ее Калеб.

Надзиратель вернулся через час, он остановился возле камеры Кристины и зазвенел ключами. Кристина сразу повернулась лицом к вошедшему человеку и вжалась в стену.

– Тебе не понравилось? – немного помолчав, с некоторой озадаченностью в голосе, видимо, рассматривал разбросанную еду на полу, спросил человек с деревянной ногой, Кристина отвечать на вопрос не спешила.

– Если хочешь, я могу принести что-то другое, утром повар приготовил чудесный куриный суп, – необычайно добрым тоном заговорил надзиратель, Кристина молчала, думая про себя, что лучше умрет с голоду, чем будет тут есть.

Надзиратель еще какое-то время постоял и ушел, вернулся довольно быстро с горячим куриным супом.

– Ешь, – он поставил тарелку перед Кристиной, – Или тебя покормить с ложки?

Кристина вместо ответа швырнула горячую тарелку в лицо надзирателя, он выругался от боли и замахнулся, но внезапно остановил удар.

– Что же, раз не хочешь, есть – не ешь, – прорычал он, – но за свой поступок ты ответишь.

Он ушел злой и раздраженный.

– Я не дам тебя обидеть, – шепнула девочка Кристине, прижавшись своим холодным телом. Она снова начала рассказывать о своей нелегкой жизни. Под этот детский лепет Кристина заснула.

Скрип двери ее камеры заставил ее проснуться и подскочить. Она узнала по шагам надзирателя. От него несло вином – он был пьян. Немного шатаясь он подошел ближе к Кристине, схватил за горло и прижал к стене.

– Не ждала? Время платить по счетам? – весело спросил он, – Что молчишь? Язык проглотила? Ничего сейчас голос прорежется! – его руки полезли под платье Кристины.

Кристину забила дрожь, она изо всех сил попыталась оттолкнуть от себя надзирателя. Это у нее получилось, но только раззадорило мерзавца. Он попытался повторить попытку и схватить Кристину…

– Твою же мать! – неожиданно заорал он, и рыча, начал с кем-то сражаться.

Кристину заколотило от страха, она оцепенела и не слышала ничего кроме стука своего собственного сердца. Колени подкосились, и она сползла по стенке на пол, обхватила колени и осталась так сидеть, пока ледяная рука мертвой девочки не дотронулась до нее.

– Мария? – вздрогнув, осипшим от волнения голосом спросила Кристин, она узнала гладкую ладошку девочки. И только потом поняла, что слышит во мраке дикий вопль надзирателя. Он в агонии катался по полу.

– Бежим, – девочка потянула Кристину за собой.

Мария открыла не запертую решетку и побежала по коридору. Кристина следовала за ней, крепко сжимая руку девочки.

На лестнице Кристина несколько раз упала, в колене появилась жгучая боль, в груди кололо, ей казалось, что она задыхается и вот-вот потеряет сознание.

– Быстрей, мы почти добрались, – торопила ее Мария, дергая за руку.

Они достигли последней ступени, и девочка открыла скрипучую дверь подземелья, за которой они ожидали увидеть свободу.

Дверь открылась и Мария вместе с Кристиной выскочили из темницы и лицом к лицу столкнулись со стражей, охранявшей вход.

Кристину привели в покои графини, по приказу хозяйки замка. Дверь за спиной захлопнулась, словно капкан и Кристина осталась в хорошо освещенной комнате. В центре она разглядела женский силуэт и поняла, что это графиня Витори.

От хозяйки замка исходил приятный легкий аромат духов, она легкой походкой подошла к Кристине и обошла ее вокруг, словно та была манекеном, а потом той же легкой походкой села. Кристине казалось, что графиня пронзает ее своим взглядом. Очень хотелось сбежать, но Кристина оставалась на месте и молчала.

– Ты вся дрожишь, – заметила графиня, – Тебе плохо?

Кристина не ответила, она чувствовала подвох в этой простом заботливом голосе.

– Ты немая? – в голосе графини прозвучало легкое удивление, смешанное с некоторым восторгом, – Отвечай, кивни, если не можешь говорить, – с некоторым раздражением в голосе произнесла графиня.

– Я могу говорить, – голос Кристины прозвучал не так громко, как ей хотелось, пережитое нападение не прошло для нее даром, о нем она старалась не думать. Куда больше ее заботила судьба Марии. Девочку схватила стража в самых дверях. Она попыталась сопротивляться, но среди стражников оказался тот, кто умел колдовать. Он и остановил мертвую девочку.

– Печально, я люблю убогих, – разочарованно вздохнула графиня, – Но раз ты не такая убогая, как я надеялась, тогда ответь на мои вопросы, но не смей лгать, – последнее слово графиня сильно выделила интонацией, но задать вопроса так и не успела, в дверь постучали и открыли.

Кристина сразу узнала вошедшего – это был надзиратель. Его смрад было трудно забыть. Она испуганно отскочила в сторону, и из-за слабости споткнулась, упала на пол и постаралась отползти как можно дальше от этого человека. Графиню это рассмешило.

– Госпожа, – сказал одноногий, поклонясь, когда графиня перестала смеяться, – я сделал все, как вы велели.

– Я рада, – раздраженно ответила графиня, – Ты из-за этого решил меня побеспокоить или есть еще что-то?

Надзиратель испугался холодного тона графини и отступил назад к двери, Кристине показалось, что он смотрит на нее.

– Госпожа, я хотел забрать ее, с вашего позволения.

– Она останется у меня, – резко возразила графиня, – помоги ей подняться.

Одноногий не успел подойти к Кристине, она сама встала и расправила подол платья. Отступила в сторону от врага, стараясь держаться подальше от этого человека.

– Ты его боишься? – спросила графиня, интонация, с которой прозвучал вопрос, Кристине не понравилась.

– Нет, – твердо возразила Кристина и добавила, – Этот человек мне противен.

– Вот как?! – удивилась графиня, но продолжила говорить спокойным, практически равнодушным тоном, – Впрочем, не удивительно. Бакл действительно мерзкий на вид человек. Тоже убогий. У него деревянная нога, его лицо напоминает мне лицо небритой обезьяны из бродячего цирка, кстати теперь у него нет еще уха, спасибо твоей мертвой подружке. Как жаль, что я сама не догадалась отрезать ухо этому убогому. Может ему отрезать второе ухо?

– Госпожа…

Залепетал Бакл, но графиня его грубо оборвала:

– Молчи! Я тебя не спрашивала! Что скажешь? Стоит отрезать ему второе ухо?

Как бы Кристине не был противен Бакл, отрезать ему второе ухо она не захотела. Графиня расстроилась.

– И в правду, зачем мне безухий тюремщик. Похоже пришло время перемен. Мне нужен более исполнительный и более умный и бдительный надзиратель, – голос графини стал похож на металл, – чтобы всякие покойники не шатались по моей тюрьме. Эта девчонка еще полгода назад должна была стать камнем!

– Госпожа, – Бакл упал на колени и подполз к графине, – это было в первый и последний раз, я больше вас никогда не подведу. Эта мелкая девчонка, я думал, она сбежала, я не думал, что она прячется в камере…

– Хватит! – волна раздражения, с которым ответила графиня, долетела до Кристины и исчезла, словно этого приступа гнева и не было вовсе, – Ты выглядишь еще более жалко, чем она. Все же тебе стоит отрезать второе ухо в наказание.

Графиня оттолкнула Бакла ногой и поднялась с кресла, она не спеша подошла к Кристине и дотронулась тонкими пальцами до синяков, нарочно надавив до боли.

– Скажи это он сделал с твоим лицом? – голос графини звучал строго.

– Нет, – стиснув зубы от боли, ответила Кристина.

– Значит, это дело рук моей непутевой ученицы, – графиня резко дернула подбородок Кристины и отошла, – Бакл, вставай с пола, и прикажи Мэй прийти ко мне, а потом возвращайся к своим делам. К обеду мне нужен еще один пленник полный жизни.

У Кристины пробежали мурашки по спине, она невольно вспомнила слова Кроу, про то для чего графине нужны пленники. Ей стало дурно, ее повело в сторону, но она смогла взять себя в руки и устоять на ногах. Если она сейчас потеряет сознание, то вполне вероятно, что ужином станет она.

– Не стой столбом! – гаркнула графиня на замешкавшегося надзирателя.

– Да, госпожа, – хромая Бакл удалился, оставив после себя всю свою вонь.

– Жалкий человек, но вернее собаки, – графиня ушла в конец комнаты и распахнула окно, – Чего ты испугалась?

– Вы едите людей, – выдавила из себя Кристина.

– Я? Кто сказал тебе такую глупость? – слова рассмешили хозяйку дома. – Твоя маленькая подружка? Как ее звали? Мила, Мика, Мара…

– Мария.

– Не важно. Я не ем людей – это бессмысленно, ну разве, что сердце, – графиня довольно усмехнулась, – Не бледней. Для моего ритуала оно бессмысленно. Вчера из-за твоей выходки я не смогла провести ритуал. Знаешь, какой результат? Я постарела на двадцать лет. Ты не можешь себе представить как ужасно, когда появляются морщины, тело начинает дряхлеть, выпадают зубы.

– Вы крадете чужие жизни?! – Кристина была в ужасе, – Это ужасно! Это против закона природы! Это противоречит законам жнецов! Вас накажут!

Последние слова насмешили графиню, она тихонько захихикала.

– Кто же? Смерть или жнецы? Я их не боюсь. Я будущая богиня и скоро весь мир и даже жнецы будут подчиняться мне.

– Вы ненормальная!

– Будь осторожна в словах, Кристина, я могу и обидеться, – предостерегла ее графиня.

А Кристина вздрогнула, графиня только, что назвала ее по имени, кто мог ей это рассказать, она не называла своего имени. Кто сказал Мария? Или Кроу?

– Я забуду твое оскорбление, – снисходительно добавила графиня, – Но нас прервали, и я не успела задать тебе вопросы. Откуда ты родом? Ты не местная, это видно по цвету твоей кожи.

– Из Созии.

–Так я и думала, южанка. Довольно далеко от королевства Райнтель, а тем более от моего графства, – графиня открыла дверцы какого-то шкафчика и достала что-то из него, и поставила на подставку возле кресла, по звуку Кристине показалось, что это небольшая чашка – Угощайся, это грецкие орехи, – хозяйка замка взяла один и съела. – Как ты оказалась так далеко от дома?

От одной мысли о еде желудок Кристины сжался от возникшей в нем голодной щекотки, она проглотила слюну и ответила на вопрос графини, решив не притрагиваться к угощению:

– Я сирота и у меня нет дома.

– Значит сиротка, – усмехнулась графиня, находя что-то смешное в словах Кристины, – слепая сирота, случайно забредшая в мои владения. Интересно как? – графиня откусила кусочек ореха, взятого из вазы, – Не молчи, я желаю услышать твою историю.

– Зачем она вам?

– У меня свой интерес. Но если ты не хочешь мне ничего рассказать, я могу отправить тебя обратно в камеру, – графиня прошлась по комнате и взяла круглый предмет, она невысоко подкинула его в воздух, ловко поймала и надкусила. Кисло-сладкий яблочный аромат ущипнул Кристину за нос, в животе громко заурчало.

– Ты голодна? – фальшиво заботливым голосом спросила Графиня, она не могла не знать, о том, что Кристина ничего не ела. – Возьми яблочко, – она бросила свое надкушенное яблоко ей в руки.

Кристина не стала ловить подачку высокородной дамы. Яблоко попало в грудь, упало на пол и откатилось к ногам графини.

– Гордая и голодная, – усмехнулась графиня Витори, – Ну что же это твое решение, Кристина, -графиня вновь назвала ее по имени.

Девушка снова испугалась, а графине это понравилось, она довольно хихикнула, как маленький озорной ребенок, но сразу взяла себя в руки.

– Ты расскажешь мне, как оказалась в объединенных королевствах?

– Откуда вы знаете мое имя? – вместо ответа спросила Кристина, странное поведение графини пугало ее, она меняла интонацию, настроение, как перчатки.

– Мой маленький секрет, – лукаво ответила графиня, – Я услышу твою историю?

– В ней нет ничего интересного. Мои родители умерли из-за болезни, я и старшие братья отправились путешествовать, – Кристина рассказывала, придумывая на ходу, говорить правду хозяйке замка она не желала, – Так мы оказались в Райнтале.

– Скажи, почему их не поймали вместе с тобой? Они тебя бросили?

– Нет. Они… недавно умерли, – с запинкой ответила Кристина.

– В той деревне где тебя схватили?

Кристина замолчала, не зная, как ответить. Она знает, что я говорю неправду? К чему были эти вопросы? Знала ли графиня про Калеба и Филиппа? Что ей рассказала ведьма, схватившая ее?

– Ты будешь отвечать? – в голосе графини появилось раздражение, она подошла ближе.

– Нет, они погибли под Клоделем.

– Как?

–Я не желаю говорить об этом, – Кристина отвернула лицо и закрыла глаза, словно не желая вспоминать.

– Хорошо, тогда расскажи мне, как ты оказалась со жнецами в моей деревне, и почему один из них искал тебя?

Кристина обрадовалась, сердце в груди затрепетало, мысль о том, что Калеб ее ищет придавала сил. Она продолжила лгать:

– Эти жнецы освободили души моих братьев, я осталась одна и решила идти с ними. Мы ехали в Аспель и попали под сильный дождь, деревня оказалась по дороге, и мы решили остановиться там.

– Тебе не было страшно отправляться в путешествие со жнецами, убивших твоих братьев?

– Нет, – Кристина покачала головой и знающе твердо продолжила – Жнецы не убивают, они только освобождают души для новой жизни. Земля принадлежит живым, а не мертвым. Жнецам нет дела до живых. Их дело – мертвые. С ними путешествовать девушке гораздо безопасней, нежели с людьми. Люди бывают гораздо опасней.

– Верно, люди опасней, – графиня подошла еще ближе, Кристине это не понравилось, и она отступила назад, – У тебя интересная точка зрения, многие люди считают иначе. Как звали твоих братьев?

– Калеб и Филипп, – без запинки ответила Кристина и добавила, – Созийцы иначе относятся к смерти и жнецам.

– Я слышала, что в Созии даже был культ смерти, но это так скучно, – графиня демонстративно зевнула и продолжила задавать вопросы:

–А как звали жнецов?

Кристина запаниковала, ей показалось, что ее ложь разоблачили, она пыталась придумать имена, но от страха ничего не приходило в голову и вдруг она вспомнила, как Кроу не желал называть ей своего имени.

– Они не назвали мне своих имен, а я не стала спрашивать, – прозвучал ответ.

В дверь постучали, и в покои графини вошла девушка, от нее исходило приятное тепло, пахло розовым маслом и мылом.

– Госпожа, Бакл сказал, что вы меня звали, – робко произнесла девушка.

– Выйди за дверь, – приказала графиня, голосом пугая служанку, девушка выскочила, словно ее облили кипящим маслом – Созийцы странный народ и ты странная. Но я вижу, что ты так и не сказала мне правды. Но время у тебя будет. Надеюсь, за обедом ты больше расскажешь мне про своих «братьев», – последнее слово графиня как можно сильнее подчеркнула интонацией.

Графиня открыла дверь и велела служанке войти.

– Мэй, отмой эту девушку и приведи в порядок, я желаю видеть ее за своим обеденным столом в приличном виде. Она должна произвести впечатление на моих гостей. И Кристина, подумай, я могу предложить гораздо больше, чем эти жнецы, если ты мне расскажешь правду.

К обеду Кристину отмыли и переодели. Новое пышное одеяние сковывало движения, корсет сдавливал грудь, так, что дышать стало непривычно тяжело, Кристине, привыкшей к более свободной одежде, казалось, что ее связали веревками. Узкие туфли натирали ноги, каждый шаг напоминал ходьбу по горячим углям.

Ее уставшую, голодную и измотанную привели в обеденную залу и усадили за стол.

Первое на что Кристина обратила внимание – это был запах еды. Он пленил все ее сознание. На столе стоял горячий куриный суп, запеченный гусь с яблоками и лимоном, картофельное пюре, обильно посыпанное ароматными травами и салат из помидор, огурцов и лука.

Кристина сглотнула обильную слюну, и отвернула голову от этих яств, к яркому желтому свету из окон. Ей казалось, что еда может быть отравлена.

– Ты все еще не голодна? – за стол села графиня, она разместилась недалеко от Кристины, – Если опасаешься отравы, ее тут нет, – словно прочитав мысли своей пленницы добавила графиня, возле тихонько звякнула посуда, графиня демонстративно вдохнула аромат еды, – Как же все аппетитно пахнет, правда Томас? – обратилась графиня к кому-то.

– Да, моя повелительница, – спокойно ответил юноша, которого Кристина не заметила за столом, поскольку он сидел необычайно тихо и его силуэт сливался с высокой спинкой стула, – Еда превосходна.

– Нидли опять задерживается, – уже более недовольно произнесла графиня, – Не будем его ждать, – графиня проглотила первую ложку супа, -Мммм… Изумительно, Кристина, ты уверена, что не будешь есть?

Кристина опустила голову и сжала края платья, в животе громко заурчало.

– Моя гостья решила уморить себя голодом, – театрально грустным голосом сказала графиня, – Жаль, мне она приглянулась. Придется забрать у нее жизнь, пока она не умерла от голода. Томас, кому из моих подданных пора обновить время?

Графиня не стала дожидаться ответа Томаса и снова обратилась к Кристине:

– Может ты все же передумаешь?

Кристина обратила внимание на еду, на приятный теплый аромат и сдалась. Горячий бульон согревал и придавал сил, в голове появилась ясность.

– У тебя хорошие манеры, – оценила поведение своей гостьи графиня, несмотря на сильное чувство голода, Кристина не стала накидываться на еду, а ела осторожно и не торопясь, как это требовал этикет, – И новое платье тебе идет. Ты похожа на девушку из высокородной семьи. Ты хорошо себя держишь. Ты мне нравишься. Я хочу оставить тебя для себя. Будешь моей личной служанкой. Я даже сделаю тебя менее убогой и дам тебе глаза. Мне не нужна слепая служанка.

Кристина поперхнулась супом от неожиданности.

– Но не за просто так, – усмехнулась графиня.

– Что вы хотите за это? – Кристина оставила еду и обратилась лицом к графине.

– Для начала я хотела бы услышать правду. Я не могу понять, почему жнец искал тебя. Он уничтожил всю деревню, желая найти тебя.

– Правду я уже вам рассказала. Зачем жнец искал меняя, мне не ясно, как и вам. Что вы еще хотите от меня узнать? – улыбнулась Кристина, непринужденно возвращаясь к еде.

– Значит, продолжаешь водить меня за нос. Что ж надеюсь, в будущем ты станешь более разговорчивой, а пока подумай хорошо, что для тебя лучше жить под защитой или украшать мой сад.

В столовую вошел еще один человек, он прошел зал твердой уверенной походкой, как у солдата, поцеловал запястье графини.

– Прошу простить мое опоздание, я слишком увлекся работой и забыл про время, – сказал он, садясь напротив Кристины. От него пахло табаком, бинтами, лечебными настойками, и уксусом, – Госпожа, эта из-за этой девушки утром был переполох?

Хозяйка замка кивнула головой.

– Она мне нравится, я хочу сделать ее личной прислугой, – с некоторой таинственностью в голосе ответила графиня, – Кристина, познакомься это мой хороший друг доктор Джон Нидли. Мы знакомы с ним буквально двести лет.

– Рад знакомству, – ответил Нидли, – Она довольно интересный экземпляр, я как врач, сразу вижу, что глаза она потеряла после мертвячки.

– Правда? А мне она ничего не сказала об этом, – графиня обратила свой взор на Кристину, опять заставив ее почувствовать попавшей в ловушку.

– Вы уверены, что хотите слепую девицу в служанки? Она доставит вам много неудобств.

– Мы дадим ей глаза жнеца. Из нее выйдет прекрасная прислуга.

Кристина насторожилась разговор ей не нравился, но для отвода глаз она продолжила есть суп.

– Ваша воля, – недовольно согласился Нидли, – Я не вижу за столом Каролины, она должна была вернуться…

– Каролина в темнице, – резко ответила графиня, – Она подвела меня. Из-за нее жнецы обнаружили деревню.

– Рано или поздно это должно было произойти. Я предупреждал Вас, – ничуть не боясь говорил Нидли, – Каролина с нами уже сотню лет, нет никого преданней нее. Смилуйтесь, госпожа.

– Жнецы идут в замок! И я должна проявить милость к этой дуре?! И это перед самым приездом короля и ордена?! Эта деревня должна была стать моим свадебным подарком! А что сделала Каролина?! Ничего! Она должна была остановить жнецов еще на подходе к деревне!

– Госпожа, не стоит так переживать. Вы можете положиться на мою силу, – льстиво заговорил Томас, – Эти жнецы станут подарком на вашу свадьбу с королем. Ваш будущий муж останется доволен.

– Я на это надеюсь, – сухо ответила графиня, возвращаясь к еде.

Некоторое время за столом повисла напряженная тишина, был слышен только звук ложек, издающих тихий «дзынь», всякий раз как кто-то зачерпывал в нее суп.

Тишину нарушил Том. Он встал из-за стола.

– Госпожа, разрешите отклоняться, мне необходимо все подготовить к приходу жнецов.

– Иди, – равнодушно ответила графиня, отодвигая тарелку, – Джон, когда ты сможешь провести операцию Кристине.

– Когда я найду жнеца с глазами, – сухо ответил Нидли.

– Возьми своего, он давно ждет своего часа в темнице. Ты не забыл про него?

– Простите, Госпожа, запамятовал, – по голосу Кристина поняла, что Нидли врет, ему явно не хотелось отдавать глаза Кроу, Кристине.

– Его глаза отлично подойдут ей. Я хочу, чтобы ты провел операцию сегодня.

Нидли не ответил, он отставил тарелку с супом и стал заполнять другую вторым блюдом.

– Кристина, Вам положить гуся? – осведомился он вежливо.

Кристина смущенно кивнула, она не ожидала, что доктор проявит к ней интерес.

– У Вас очаровательное лицо, огненные глаза Вам пойдут. Изабелла, – Нидли обратился к графине по имени, – я готов прооперировать эту девушку сегодня, но у меня будет одна просьба к тебе. Это касается свободы Каролины.

Графиня недовольно фыркнула, но выдавила из себя:

– Я освобожу ее, если Том достанет мне жнецов.

– Что вы хотите с ними сделать? – не выдержала Кристина, она слишком сильно переживала за судьбу друзей.

– Скоро узнаешь, – спокойно ответила графиня, – Ты за них волнуешься?

– Это любопытство, – оторопела Кристина, стараясь скрыть волнение, – И все же что вы хотите с ними сделать?

– Я хочу сделать их своими слугами.

– Разве это возможно? – с тревогой в голосе спросила Кристина.

– Я всемогущая колдунья, будущая богиня, мне все подвластно.

От Кристины не скрылось, как Нидли скептически фыркнул в усы, но ничего не ответил.

– Скоро ты сама все увидишь… В буквальном смысле.

– Ваше великодушие мне льстит, но я не могу принять ваш дар…

– Это не обсуждается, – прервала осторожный лепет Кристины графиня.

Кристина печально умолкла. Всем сердцем она желала помочь Калебу и Филиппу, но была беспомощна, как маленькая пташка в клетке.

Кристина даже не заметила, как из глаз потекли слезы. Это не скрылось от графини.

– Чем ты расстроена? – поддельно заботливо спросила она.

– Я знаю чьи глаза вы мне хотите отдать… Это глаза Кроу? Так?

– Он назвал тебе свое имя? – удивился Нидли.

Кристина закусила губу и опустила голову, крепко сжав руками салфетку на подоле платья. По голосу Нидли, она поняла, что сказала лишнее. В этот же момент ей захотелось провалиться на месте, лишь бы не ощущать пристальных взглядов графини и Нидли.

– Видишь, Джон, какая она необычная девушка. Ты не мог выпытать его имя все то время, которое он у нас, а она за несколько дней все узнала. Интересно как?

– Я спросила – он отвел, – уклончиво ответила Кристина, – Графиня, я благодарна вам за все, но мне хотелось бы завершить обед и покинуть столовую.

– Непременно, ты наверняка устала, – голос графини Кристине не понравился – он звучал чрезмерно слащаво. Это заставило девушку напрячься.

– И все же скажи, ты бы хотела снова видеть весь этот прекрасный мир?

– Графиня, я не могу ответить на ваш вопрос. Ваше предложение, безусловно, весьма заманчиво, но цена слишком высока.

– Тебе жаль этого жнеца? – догадалась графиня, – С чего бы? С чего жалеть этих тупых псов смерти? Они гнилые и мерзкие существа, созданные, чтобы убивать нас!

– Это все неправда! – Кристина даже поднялась со стула, графиня, сильно зацепила ее, – Я не встречала ни одного жнеца, который причинил вред живому человеку.

– Ты продолжаешь заступаться за них. Что эти черви сделали для тебя?

– Меня вырастил жнец!

Выпалила оскорбленная Кристина. Она была обязана жнецам жизнью и никогда бы не позволила оскорблять их.

Нидли даже поперхнулся и закашлялся, от неожиданного он выронил ложку, та со звоном упала под стол.

– Лжешь! Лгунья! Ни один жнец не станет нянчится со слепой девчонкой, – продолжала провоцировать графиня.

– Нет! Он придет за мной и спасет меня!

– И как же зовут твоего героя? – насмехаясь спросила графиня.

– Калеб… – упавшим голосом ответила Кристина, поняв, что сболтнула лишнего и села обратно на стул, опустив голову, мысленно укоряя себя за свою глупость.

А графиня начала громко аплодировать и победоносно добавила:

– Вот видишь, ты можешь говорить правду, когда захочешь! Я узнала все, что хотела от тебя. Теперь он будет моим. Спасибо тебе, деточка, ты заслуживаешь награду.

– Вы не сможете, Смерть не позволит вам! – гневно выпалила Кристина.

– Смерть слепая старуха, она не видит, что я творю у нее под носом уже триста лет. Вставай и иди за мной я покажу тебе кое-что, – графиня поднялась и обратилась к Джону Нидли, – Теперь ты понимаешь, что заинтересовало меня в этой девочке. Надеюсь, ты подготовишь все к операции должным образом, и она пройдет успешно. Я хочу, чтобы эта девчонка была моей.

– Я все понял, госпожа.

– Идем.

Графиня схватила тощей костлявой рукой Кристину за запястье и повела за собой.

Кристина удрученная своим провалом не сопротивлялась и покорно шла за графиней.

Они прошли плохо освещённый коридор, поднялись по невысокой лестнице, где Кристина едва не упала, зацепившись туфлей за подол платья.

– Смотри под ноги, – небрежно бросила графиня, подтягивая к себе Кристину.

В Кристине закипала злоба, она нахмурила лоб, но смолчала, графиня нарочно провоцировала ее.

На следующей лестнице Кристина два раза едва не упала, но удержалась за перила и продолжила следовать за размытой тенью хозяйки замка.

В какой-то момент, Кристина поймала себя на мысли, что с Калебом она никогда не была такой беспомощной, он всегда был рядом и помогал.

Наконец графиня остановилась, и открыла дверь в комнату и пропустила Кристину вперед и закрыла за собой дверь. Девушка уже успела обрадоваться, что они пришли и мучительный путь закончен, но хозяйка замка подошла к стене, раздался скрежет, заскрипел старый механизм.

Потайная дверь – поняла Кристина, подходя ближе к Графине Витори.

– Тут винтовая лестница, держись стены, – предупредила графиня, она взяла яркий огонек со стены тайной комнаты и начала подниматься вверх.

Кристина последовала совету и осторожно зашагала за огоньком. Подъем занял у них немного времени, Кристина едва не врезалась в спину графини, резко остановившуюся возле стены.

Снова заскрипел рычаг, и тьма растворилась, в открывшийся дверной проем хлынул яркий, теплый солнечный свет, подул прохладный ветерок.

Свежий воздух заполнил легкие Кристины. Девушка предположила, что открыто окно или балконная дверь, ветер, с тихим стоном, свободно гулял по практически пустой комнате. Яркий свет заполнял почти все пространство, так, что Кристина не могла определить размеры места, куда привела ее графиня.

– Не думай, что мы пришли, – графиня снова взяла Кристину за руку и повела за собой.

Вдвоем они прошли под аркой, закрытой шелковыми шторами, скользнувшими по лицу Кристины, и оказались в саду. Тут журчали фонтаны, гулял и тихо стонал сырой ветер.

Графиня провела Кристину по неровной тропинке и остановилась возле небольшого силуэта. Статуя- догадалась девушка.

– Дотронься, – жестко приказала хозяйка замка.

Рука Кристины прикоснулась к холодному камню. Она провела ладонью по бугристому овалу лица – это было детское лицо, с застывшим на нем страхом. «Неужели…» – в душу Кристины закралось страшное предчувствие, рука скользнула к горлу статуи ребенка – там была знакомая рана.

– Узнала? – с наслаждением спросила ее Графиня.

–Что вы сделали с ней? – гневно спросила Кристина, не отпуская статуи.

– Ее просто обратили в камень, – Графиня присела на скамейку, стоящую недалеко, – Ты тоже можешь стать статуей в моем саду, если не будешь делать что я хочу.

– Вы чудовище, – в ужасе прошептала Кристина не в силах оторвать рук от круглого личика Марии.

– Чудовищем был этот ребенок. Ты знаешь, что укус неупокоенного, человеку грозит смертью? Баклу повезло, что он мне нужен…пока. Я не дам ему умереть. Я как графиня должна заботиться о своих подданных. Оставь этот кусок камня и сядь, – графиня привстала и схватила Кристину за руку, – Бессмысленно оплакивать эту девчонку, она уже была мертва, если бы не я, то жнецы забрали ее.

– Если бы не вы, она была жива, – по щекам Крестины текли горячие слезы, она была не в силах их сдерживать, как и появившуюся дрожь. – Неужели вам не было жаль ее? Она была еще ребенком.

– В мире полно детей и смерть их так же не жалеет. А жизнь этой девочки помогла спасти тысячи, а может и миллионы. Как думаешь, сколько бы погибло, если бы умер король?

– Вы лишили ее шанса переродиться! – Кристину поражало хладнокровие графини и ее цинизм.

– Мир много не потеряет, если в нем станет на одну душу меньше, зато мой сад получил прекрасную статую. Мария была красивой девочкой, я ее сразу подметила, когда увидела в первый раз. У нее были чудесные черные кудряшки, смазливое личико с большими карими глазами. Она должна быть мне благодарна за мое великодушие. Я дала ей крышу над головой, еду и одежду. А что дал ей ее бывший хозяин? Ничего! Если бы не я, закончила бы она свою жизнь в борделе или в грязной канаве, а может была бы повешена за воровство. Та судьба, которую дала ей я –лучшее, на что она могла надеяться.

– Вы чудовище! – повторила Кристина и вырвала свою руку из рук графини Витори. – Я не желаю помогать вам ни в чем. Можете разорвать меня и превратить в камень. Я надеюсь вскоре после этого за вами придут жнецы и вы понесете наказание за ваши преступления.

– Какие громкие слова, – усмехнулась графиня, – тогда я покажу тебе, еще кое-кого. Следуй за мной. Она тебе понравится.

Графиня поднялась и хотела идти, но Кристина не собиралась подчиняться приказу, она подошла к статуе девочки упала на колени и крепко обняла, прислонив голову к животу Марии. Ей показалось, что слышит плач внутри статуи, или это выл ветер снаружи?

– Оставь ее, – голос графини звучал раздраженно, она подошла и до боли сжала плечо Кристины, – Если ты сейчас же не пойдешь за мной, я превращу эту статую в груду камней и отправлю в небытие твою маленькую подружку. Ты хочешь этого?

Кристина опустила руки и поднялась, ей не оставалось ничего, кроме, как подчиниться графине. С тяжелым сердцем она покинула сад, где гулял плачущий ветер.

Кристине казалось, что она отчасти виновата, в том, что случилось с малышкой Марией. Если бы девочка не бросилась ее спасать, ее еще не скоро нашли бы, а может девочка бы нашла выход из темницы и встретила жнеца, который освободил бы ее душу.

Они вернулись в комнату. Кристина осталась стоять возле входа в сад, ей очень хотелось вернуться к Марии и обнять холодный камень. Девочка не заслужила такой судьбы.

Графиня принесла что-то в руках.

– Протяни руки, – приказала она, Кристина послушно вытянула руки. Хозяйка замка передала ей круглый предмет.

Кристина забыла про слезы и сразу закричала, в ужасе откинула подальше от себя голову, которую передала ей графиня Витори. Сердце бешено застучало, Кристина быстро начала

вытирать дрожащие руки о платье.

– Вы сумасшедшая! – неосторожная фраза сорвалась с губ напуганной девушки.

Графиня не обиделась на слова Кристины. Она громко засмеялась над реакцией своей пленницы.

– Знаешь, чья была эта голова? – почти мурлыча, от полученного удовольствия, спросила графиня, она подняла с полу упавшую голову. – Это голова жнеца. У вас есть с ним кое-что общее. Он тоже не может видеть. Его глаза я отдала одной из моих учениц, увы, она не смогла дожить до наших дней, зато из нее вышла прекрасная статуя в моем саду, – хозяйка замка вернула голову на место. – Знаешь, ему не понравилось, что ты швырнула его, но сказать, как он возмущен твоими действиями, увы, не может, я зашила ему рот, – графиня сделала несколько шагов в сторону окна и продолжила говорить, – Я собираю их много лет. На сегодня в моей коллекции сорок семь голов, они все в этой комнате, и как видишь Смерть, не пришла за мной ни за ними. Она просто не знает где они, – графиня подошла к окну, – А вот моя любимица, – она взяла с подоконника что-то, что Кристина могла принять за небольшую округлую вазу, – Ее зовут Рита, она была самой первой в моей коллекции. Смерть прислала ее служить в нашем замке. Рита поздоровайся с нашей гостьей, если она будет хорошей девочкой, то я сделаю ее своей служанкой, а потом, может и ученицей.

– Я не хочу быть вашей ученицей, – возразила Кристина, – Я говорила, вам можете сделать со мной все что угодно, я не стану вам помогать.

– Тогда ты не будешь возражать, если я добавлю в коллекцию голову твоего друга? Он станет чудесным дополнением к моей коллекции. Жнец, который любит смертную, интересный экземпляр, правда, Рита?

Рита не ответила, но Кристина заметила яркую алую вспышку – глаза жнеца, поняла Кристина, она все видит.

– Ты не в духе? Очень жаль. Что же, мне пора идти, нужно приготовиться к приему гостей. Кристина, надеюсь, ты хорошо подумаешь над моим предложением. В противном случае твой жнец будет смотреть на твою статую в моем саду вечно. Зато Рите будет, что с ним обсудить. У них много общего.

Хозяйка замка по-детски хихикнула и опустила голову Риты на пол, после чего ушла через потайную дверь.

Кристина снова ощутила себя узницей, сырую темницу заменила жуткая комната. То ли от порыва холодного ветра, то ли от страха по коже пробежали мурашки. Она поежилась, прошлась по комнате, рукой касаясь встречающихся предметов. Изучая свою новую клетку, Кристина думала над словами графини, она не оставляла ей выбора. Несогласие влекло за собой гибель, и более того заставило бы мучиться Калеба. Возможно у нее получится его спасти, если она согласится на сделку с графиней.

«Что бы сделал Калеб?», – задала себе вопрос Кристина.

Ответ был очевиден – он спас бы ее, чего бы ему это не стоило. И она должна сделать тоже самое. В эту беду он попадет из-за нее. Но Кроу? Что тогда случится с ним?

Рука девушки случайно притронулась к мягким густым волосам головы, стоящей на полке, Кристина одернула руку и прошептала едва слышно:

– Извините, – ей стало жутко, эти жнецы сотни лет стояли на полке и покрывались пылью, словно какие-то безделушки, вместо того, чтобы путешествовать по миру и избавлять мир неупокоенных.

«Калеба ждет тоже самое, если я не соглашусь», – мысленно произнесла Кристина, спешно отходя подальше от стены с головами.

Девушка подошла к большому силуэту у другой стены – это был шкаф. Она дотронулась до дверей, они оказались резными. На каждой дверце было по три рисунка, заключенных в небольшую рамку. Кристине стало любопытно, что там изображено.

Она осторожно начала ощупывать первый рисунок. Ей показалось, что на нем был вырезан ангел, он словно падал с небес. Кристина дотронулась до следующего окошка с рисунком, на нем она увидела небольшого человека, возможно ребенка, гуляющего или блуждающего по лесу.

«Это какая-то история» – поняла Кристина.

Она прикоснулась к третьему окошку, рисунок говорил, что девочка нашла раненого ангела. На четвертом рисунке ангел исчез, на его месте, Кристина нащупала предмет, похожий на книгу. На пятом – девочка открыла книгу.

На шестой осталась только открытая книга, на ее страницах был написан текст.

Кристина умела читать руками на нескольких языках, наиболее популярных в мире, Калеб научил, он приложил к этому много усилий. Каждую ночь, когда Кристина спала, он находил подходящий камень или кору дерева и вырезал на нем буквы, а на утро они садились вместе и начинали читать. Кристина проводила пальцем по каждой вырезанной букве, а Калеб называл ее. Постепенно буквы превратились в слова, слова в предложения.

Только этого языка Кристина не знала, она не нашла ни одной знакомой буквы или знака.

– Прости, что спрашиваю, может, ты знаешь, что здесь написано? – Кристина присела на колени и еще раз прислонила ладонь к непонятному изображению, и внимательней провела пальцем по каждому символу, ей казалось, что в этой надписи написано, окончание истории про ангела, девочку и книгу.

Голова не ответила, Кристина предположила, что она не знала ответа на вопрос, либо не желала разговаривать, а может графиня потешалась над ней и Рита, как и другие головы не могла говорить.

Кристина поднялась и нащупала ручки шкафа, они были довольно большие и крепкие, как и сам шкаф и дернула на себя. Дверцы поддались, но кто-то внутри шкафа дернул их на себя и не позволил открыть. Кристина в испуге отступила и прислушалась.

Тишина… Кристина решила, что ей показалось. Она снова взялась за дверные ручки.

– Стой! – остановил ее голос, – это был голос головы Риты, – Не открывай!

Кристина повернула голову на голос, не отпуская ручек шкафа.

– Что там?

– Мое тело. Графиня прячет его там, если откроешь – погибнем обе

Кристина быстро отошла от шкафа, ей стало не по себе, она растерянно схватилась руками за голову и проговорила скороговоркой:

– Статуи из неупокоенных, коллекция голов на полках, тело жнеца в шкафу, графиня безумна!

– Это не предел ее безумства, – Кристина вздрогнула, вновь услышав голос живой головы, – Она обожает играть с чужими жизнями. Охота на людей ее любимая забава. А я ее любимая игрушка.

– Это ужасно, – покачала головой Кристина, подходя ближе к голове.

– И ты теперь тоже, – с особым смаком добавила голова, словно радовалась этому факту.

– Нет, так не будет, – твердо ответила Кристина, – Я не стану ее игрушкой.

– Тогда ты умрешь, – равнодушно ответила голова, – Не ты первая, не ты последняя. Еще никто не сбегал из этого замка.

– Ее остановят и отправят в небытие!

Голова грустно усмехнулась:

– Кто же? Жнецы? Среди них нет такого глупца, который поднимет косу на живого. А графиня вполне себе живая, не умерев мы не можем причинить вреда не ей, не ее приспешникам. Наше дело мертвые, слышала?

– Да, – тихо ответила Кристина, – Но Смерть не может оставить…

–Уже оставила, – возмущенно воскликнула голова, – Скоро будет двести лет, как я оказалась в этом проклятом месте. Разве меня кто-то искал или искали других пропавших жнецов?

Костлявая ни о ком давно не думает, она просто исполняет свой долг. Если бы у нее появилась возможность снять с себя свое бремя, поверь мне, она ни на секунду не задумалась. Тот, кто создал этот мир, крепко связал ее с этим миром, только поэтому, она еще не бросила вас.

– Этого не может быть! Ты заблуждаешься! Смерть единственная, кто сохраняет равновесие.

– Единственная?! – возмутилась Рита, Кристина разглядела сквозь пелену, блеснувший красный огонек на лице жнеца, – А что делаем мы? Эта заслуга жнецов, что вы до сих пор дышите свежим воздухом и гадите, где вам захочется. Это мы подбираем за всеми дерьмо! Когда Костлявая последний раз выходила отпустить человеческую душу? Когда она расчехляла свою косу? Все, что она делает, это говорит, кому куда идти! Это мы следим за балансом в вашем мире, Смерть лишь отдает приказы, – Рита остановилась перевести дух, Кристина слышала ее злое сопение, – Но что ты можешь знать, смертная? Вы ненавидите нас жнецов и проклинаете на каждом шагу, избегаете, боитесь словно прокаженных, – голова начала говорить спокойно, даже с сожалением, – Впрочем, вы не виноваты, люди всегда боялись тех, кто не похож на них. Мы действительно ужасны. Смерть сделала нас такими, все беды из-за нее. Ваш мир был бы прекраснее без нее, – на последних словах тон Риты изменился, она вложила в них большую часть ненависти, бурлящей внутри нее.

– Странно такое слышать от жнеца.

– А мне странно, слышать смертную, которая защищает смерть.

– Меня вырастил жнец и я родилась в Созии. В моих краях не так боятся жнецов, как тут. Мои взгляды отличаются от взглядов смертных.

Голова неодобрительно фыркнула.

–Уже слышала. Думаешь, что это делает тебя особенной? – Кристина ощутила на себе новый всплеск ненависти, голос говорящей головы зазвучал как раскат грома, – Хочу тебя разочаровать для Костлявой – ты смертная и ей плевать, кто тебя вырастил, где ты родилась и каковы твои взгляды. Ты можешь быть королевой, дочерью короля, полубогом, но, если тебя убьют – ты умрешь, если придет твой срок – ты умрешь, если ты заболеешь – ты умрешь. Стоит только посочувствовать судьбе твоего жнеца. Он придет за тобой и попадет прямо в ловушку графини. Его голова станет очередным украшением этой комнаты и про него никто и никогда не вспомнит. Если только ты не станешь игрушкой графини. Тогда твой жнец станет ее рабом.

– Смерть не может …

– Глупая! Не защищай ее! Ты не знаешь, кто она такая, – гневно перебила Рита, – Она не замечает графиню почти столько же лет, сколько закрыты небеса. Ей плевать на нас жнецов, мы для нее просто вещи. В этой комнате только сорок семь голов, сколько жнецов сидит в подземелье, я не знаю, а есть те, кого графиня сделала своими рабами. Разве нас кто-то ищет? Мы для нее израсходованный материал. И твой жнец так же сгинет среди нас, – Рита остановилась, пламя гнева начало немного затихать.

Кристина отодвинулась от говорящей головы, она подтвердила все ее опасения. Калеб и Филипп были в опасности, их судьба была в ее руках, если она не найдет другой выход…

– Я вижу, твой жнец не безразличен тебе, – заметила Рита, – У тебя есть шанс спасти его. Прими предложение графини. Ты спасешь не только себя, но и его.

– Графиня не отпустит его, – возразила Кристина, она понимала, что Калеб нужен графине так же, как и она, – Нужно попытаться найти другой путь.

– Другого пути я не вижу, что может сделать слепая девушка? Ты беспомощна, как и я. Нас спасет только чудо.

– Тогда стоит помолиться, – Кристина поднялась с пола и направилась к выходу в сад.

– Кому ты собралась молиться? Ваш мир не нужен не одному богу, – в спину усмехнулась голова.

– Я буду молиться Смерти, ей мы нужны.

В саду стало прохладней, подул холодный ветер, солнце скрылось, запахло наступающим дождем. Кристина привыкла к такой погоде в королевстве Райнтель, по осени погода довольно часто менялась.

Кристина поежилась и подошла к статуе Марии.

– Прости меня, – прошептала Кристина, присаживаясь на скамейку, – Из-за меня ты стала камнем. Если выберусь, то обещаю найти способ освободить тебя. Ты не заслужила такой участи, – она вложила кулак в ладонь и поднесла руки к губам, – Смерть, если ты меня слышишь, прошу тебя, помоги, ты единственная, кто может спасти нас, – прошептала Кристина, закрыв глаза, ответа она не услышала, но в душе появилась странная надежда, что все будет хорошо.

Кристина еще долго сидела на скамье, просто вслушиваясь в тихие стоны статуй, ей казалось, что некоторые статуи могут говорить, но слова произносились невнятно, сжевано и очень тихо, она так и не смогла понять живые каменные фигуры.

Ужин принес доктор Нидли, он поставил перед Кристиной поднос с ароматной едой и ушел. В тарелке Кристина обнаружила запеченную птичью ножку, по вкусу это была утка и пюре с подливкой. Ужин оказался настолько сытным, что сразу захотелось спать. Кристина подогнула под себя ноги и легла на скамье в саду, глаза сами закрылись, и она погрузилась в сон такой же мрачный, как и мир, окружающий ее.

Во сне она оказалась в пустой темнице, в коридоре она слышала голос графини Витори и доктора Нидли. Они о чем-то яростно спорили. Кристина подошла к самой решетке, пытаясь разобрать слова, интуиция подсказывала, что они спорили из-за нее, но слова так и оставались далекими и неразборчивыми.

Внезапно со спины на нее накинули что-то похожее на толстое одеяло, пространство закружилось, сон превратился в сплошную темноту: без звуков, запахов и мыслей.

Кристина проснулась от сильной боли в висках, словно кто-то взял ее голову в тиски и сжимал, желая раздавить ей голову. В ушах шумел оркестр, так что она не могла разобрать голос человека, сидевшего рядом. На глаза давила туго затянутая тряпка. Ей захотелось снять ее, но руки не захотели ее слушаться, все тело словно стало каменным, сознание начало меркнуть она начала погружаться в сон, но человек не позволил, он сильно ударил ее по щеке.

– Оставьте меня, – невнятно попросила Кристина, язык не желал ее слушать, тяжесть, навалившаяся на ее плечи, продолжала клонить в сон.

Человек грубо схватил ее за волосы и поднес к губам теплую чашку ароматного отвара. Кристина без сопротивления выпила его.

Теплая и сладкая вода, придала сил, оркестр умолк, боль в висках сразу прошла. Осталась только давящая повязка, от нее зачесались глаза.

– Не трогай повязку, – резким голосом сказал Нидли, он стоял рядом с Кристиной и крепко схватил ее руку, когда она попыталась снять повязку, – Еще не время снимать ее, – он отпустил и отошел от нее.

Кристина услышала всплеск воды – Нидли мыл руки в железном тазу. Это он делал с особой тщательностью, словно его руки только что побывали в грязи.

– Где я? Что вы со мной сделали? Где Рита? – Кристина приподнялась на кушетке, прислушиваясь к звукам.

– Ты в моем кабинете, – Нидли загремел инструментами, кидая их в кипящую воду, – Остальное ты скоро сама увидишь, как только придет графиня. Не трогай повязку!

Рука сама опустилась от одного лишь звука голоса Джона Нидли.

– Еще раз тронешь ее руками, прикую руки к стенке. Тебе все ясно? – Кристина согласно кивнула. Нидли вернулся к своему делу, он громко гремел металлическими предметами, перекладывая их из одного ящика в другой, звякнуло несколько стеклянных бутылок. Потом он взял выбранные инструменты и направился в другой конец комнаты, отдернул ширму.

– Вот и твое время пришло, – сказал он кому-то с сожалением, – Может, скажешь что-то напоследок? Скоро ты замолчишь на много лет, – собеседник молчал, Кристина ощутила только волну ненависти, долетевшую до нее, – Что же, тогда приступим.

Нидли не успел ничего сделать, постучали в дверь и послышался неуверенный голос Бакла:

– Господин, вас просит к себе графиня, срочно.

– Как всегда не вовремя, – пробормотал себе под нос Нидли, торопливо и с раздражением что-то снял с себя и швырнул на стол. – Ты везучий жнец, но я скоро вернусь, и мы продолжим.

– Сиди тут и не смей что-то тут тронуть, увижу без повязки – оторву руки, все поняла? – обратился он Кристине, она кивнула, от одного звука его голоса сердце ушло в пятки. – Я скоро вернусь, – напоследок сказал он и ушел, даже не заперев дверь.

Кристина даже не попыталась спуститься с кушетки, она верила словам Нидли и ей стало страшно, что он действительно отрежет ей руки, если она попробует что-то сделать. Слезы сами потекли из глаз, повязка намокла и начала щипать.

– Ты долго будешь реветь, Смертная? – одернул ее голос, который она сразу узнала.

– Кроу! Это ты? – Кристина опустила ноги на пол, но сразу приподняла и прислушалась, ей показалось, что Нидли может вернуться прямо сейчас.

– Я. Сними повязку!

– Но…

– Снимай! Потом у нас не будет другого шанса!

Кристина дрожащей рукой стянула грубую повязку, в глаза зарезало от дневного света, картинка поплыла, а потом предметы стали становиться ярче и четче. Она впервые за много лет увидела мир своими глазами.

Слева от кушетки, на которой она сидела, стояла тумба с кувшином воды. На стене, над входом, весел гобелен с черным пауком, висящем на белой паутине. У окна письменный стол с инструментами, кастрюлями и другими предметами.

Она увидела шкаф, на его полках стояли банки, в них плавали заспиртованные человеческие органы. В левой дальней части комнаты она заметила гильотину с засохшей кровью на лезвии.

На небольшом столе возле нее лежала голова, казалось, сделанная из разных лоскутков кожи, вместо глаз были только пустые глазницы, рядом в кругу, нарисованном мелом, лежало обезглавленное тело с разными по цвету руками.

– Кроу?! – неуверенно спросила Кристина, ей не верилось, что она снова видит, возможно, она еще спит, откуда у нее могут быть зрячие глаза? Она вздрогнула, посмотрев на пустые глазницы головы, но не успела ничего сказать, Кроу уже начал с ней говорить:

–Сотри круг и верни мою голову на место!

Кристина с опаской посмотрела на прикрытую дверь и осторожно подбежала к кругу, где было заключено тело жнеца.

– Сотри линию, – подсказала голова Кроу, Кристина не раздумывая стерла мел подолом платья и отшатнулась.

Тело жнеца зашевелилось, оно медленно поднялось с пола и протянуло руки к Кристине.

«Голова!»– мелькнула мысль, Кристина метнулась к столу, взяла голову, под ней тоже был нарисован странный круг, и передала ее хозяину.

Кроу водрузил голову себе на плечи, Кристина отвернулась, не желая наблюдать, как срастаются две части тела.

– Ты заберешь свои глаза? – стоя спиной к жнецу спросила Кристина.

– Ты умрешь, если я верну их себе, – спокойно ответил Кроу, хрустя костями, – Оставь себе смертная, ты заслужила.

– А как же ты?

– Ты мои глаза, – Кроу взял мел со стола и схватил Кристину за руку, – Бежим.

– Постой, а если стража, – заволновалась Кристина.

– Пусть попробует поймать, – усмехнулся Кроу, – Вперед и налево, потом направо и до большой железной двери, там выход с третьего этажа.

Они побежали по длинному, мрачному, с каменными стенами коридору, застеленному грязной ковровой дорожкой.

– Стой! – внезапно Кроу остановился и прислушался. Кто-то шел.

– Смотри на стену, шепотом приказал жнец и начал рисовать круг со знаками, как только Кристина посмотрела на стену.

– Прижмись к стене, – велел Кроу, когда закончил рисунок.

Кристина повиновалась, Кроу встал рядом и крепко сжал ее ладонь.

Из-за угла появился высокий, молодой не старше двадцати лет, с ровными прилизанными русыми волосами, густыми усами и кожаной повязкой на правом глазу мужчина. Он шагал быстро, спину и голову держал ровно, как человек, долго пробывший в армии. Это Нидли – про себя поняла Кристина. Появление Нидли испугало Кристину, казалось, что все, он сейчас обнаружит их. От страха девушка крепче сжала руку жнеца и старалась не дышать.

Джон Нидли прошел мимо, не заметив беглецов, спустя несколько минут пропал из виду.

– Нужно торопиться, смотри только вперед. Ты мои глаза в буквальном смысле, – Кроу подхватил Кристину на руки и побежал.

Они остановились возле железной двери, Кроу опустил Кристину и мелом нарисовал новый круг с символами.

– Отходим, – Кроу обнял Кристину, закрыв ее собой, раздался взрыв, деревянная дверь разлетелась на щепки. Одну здоровую щепку Кристина увидела в спине Кроу.

От этого ей стало плохо, закружилась голова, Кроу подхватил ее.

– Не время терять сознание, жнецы не чувствуют боли, – Кроу вместе с Кристиной проскочил в образовавшуюся дыру и выскочил на лестницу.

Они проскочили один этаж, и на втором им попалась стража, сбежавшаяся на шум, со спины, послышался голос Нидли, он приказывал схватить обоих беглецов.

– Держись крепко, – Кроу неожиданно бросился к перилам и перепрыгнул, от страха Кристина закричала, вцепилась в шею жнеца и закрыла глаза. Ей показалось, что они сейчас разобьются.

Приземление было быстрым и жестким, хотя жнец и удержал Кристину в руках, она ощутила небольшой удар. Кристина открыла глаза и посмотрела вверх, оттуда доносились проклятия Нидли.

– Нужно торопиться, смотри вперед – сказал Кроу, снова начиная бежать по короткому коридору, он вывел их в большой холл, с большим количеством мебели, и еще двумя выходами, над входной дверью, распахнутой настежь, Кристина увидела большие часы, на них было без пятнадцати минут два.

В левую дверь вошла служанка в руках она несла корзину с грязным бельем. При виде жнеца, пробежавшего мимо нее, она уронила свою ношу и закричала.

Кристине хватило одного взгляда, чтобы узнать имя этой женщины – Энни. Над ее головой парила яркая красная черта с двумя датами. Первая дата – день рождения, вторая день смерти.

– Эта черта жизни над ее головой, этой женщине суждено умереть через пять лет, – тихо и не останавливаясь прошептал Кроу, – смотри вперед, не нужно заострять внимание на лишних предметах.

Они выбежали во внутренний двор замка. Тут пахло лошадиным навозом, замковая прислуга была занята обычной работой. Где-то вдалеке гремела наковальня, дети гоняли кур.

Но стоило появиться Кристине и Кроу, как все умолкло, большинство решило побыстрей уйти со двора.

– Куда мы? – спросила Кристина, смотря вперед.

– К башне, – прокричал Кроу, его голос перебил звон колокола, – стража подняла тревогу, времени мало.

Башня стояла посередине внутреннего двора, в трехстах метрах от внутреннего входа в замок, до нее Кроу успел раньше стражи, но дверь оказалась закрыта.

– Что теперь?

Кроу не ответил он достал мел и быстро начертил круг со знаками.

– В сторону, – Кроу снова закрыл Кристину собой от взрыва.

От громкого грохота заложило уши, дверь вылетела. Кроу, не теряя времени, схватил Кристину за руку и проник в башню. На стенах он быстро начал чертить круги со странными знаками.

– Это их задержит, идем.

Они добежали до лестницы, ведущей в низ, спустились по ней и оказались в просторном подвале, заваленном деревянными ящиками, бочками и сундуками.

– Что это за место?

Кроу не ответил, он направился к ящикам и начал переворачивать их, у одного ящика отвалилась крышка, и из него высыпались косы и серпы.

– Что ты ищешь? – отойдя в сторону, спросила Кристина.

– Свою косу. Не отводи взгляда. Она тут, я знаю, я чувствую, – не останавливаясь, ответил Кроу, Кристина невольно сравнила его с ищейкой, напавшей на след.

– Осторожно! – вскрикнула Кристина и отскочила к стене, когда Кроу отбросил очередной ящик, она споткнулась и упала, порезав ладонь о лезвие косы, она сильно поморщилась от боли. Порез оказался глубокий, выступило много крови. Кристина натянула рукав платья и закрыла рану.

– Она тут! – раздался возглас Кроу, он открыл длинный ящик, к которому он так отчаянно прорывался и извлек из него ничем не примечательную косу. – Как я тебя давно не видел. Скучала? Ничего, скоро те, кто разлучил нас, отправятся в небытие.

Кристина забыла про рану на руке и посмотрела на Кроу с опаской, его поведение заставило ее напрячься. Она никогда не видела, жнеца, разговаривающего со своим оружием, словно это живое существо, это выглядело очень странно. Жнец явно обезумел за время заточения.

– Мы покончим с этим кошмаром, никто не смеет пленить жнецов и нарушать баланс жизни и смерти, – Кроу перелез через перевернутые ящики и помог Кристине подняться.

– Я повредила руку, – Кристина подняла рукав и показала Кроу чистую ладонь, – Она только, что была в крови…

Кристина решила, что ей показалось, но Кроу ехидно усмехнулся:

– Тут нет ничего необычного, ты забрала себе частицу жнеца, смертная.

– Я не просила…

– Не важно, сейчас не время и не место, обсуждать это – оборвал ее Кроу, он перекинул косу через плечо, на ней еще осталась старая веревка, и подхватил Кристину на руки, – Смотри вперед.

Они стали подниматься наверх к выходу из башни, но Кристина остановила Кроу, ей показалось, что она слышит громкие голоса и топот снаружи башни.

– Они нас ждут.

Кроу только усмехнулся в ответ. Он опустил Кристину на ступеньки и достал мел и нарисовал пять кругов на стене и двери, после взял Кристину за руку и отвел ее на десять ступеней вниз.

– Стой тут и закрой глаза, – приказал он и побежал к выходу.

Кристина услышала, как открылась дверь и раздался оглушительный хлопок, ее слегка откинуло в сторону, она попыталась ухватиться за выступ в стене, но споткнулась о подол платья, и потеряв равновесие упала, ударившись затылком о ступени. В глазах поплыло, в ушах зазвенело и все померкло.

В себя она пришла наверху, ее держал на руках стражник, облаченный в кольчугу. Кристина случайно прочитала его имя и смутилась, словно сделала что-то неприличное, отвела взгляд и заметила Кроу. Его связали и окружили.

«Рита права, отсюда не выбраться» – с горечью подумала Кристина.

– Вот они, госпожа, – услышала Кристина мужской хриплый голос, окружающая стража расступилась, давая пройти своей хозяйке.

Графиня вошла, высоко держа голову и шла неспеша, смотря на Кристину насмешливым взглядом.

На ней было в алое, точно кровь, шелковое платье, расшитое золотыми розами. На голове волосы убраны в высокую прическу и слегка украшены жемчугом, в ушах большие золотые сережки в форме капель, украшенные драгоценными камнями.

– Дик, поставь эту неблагодарную девчонку, – приказала графиня, стражнику, – Хотела сбежать?

Кристина решила молчать и не отвечать графине.

– Твой побег испортил мне вечер, – едко упрекнула графиня, – Привести их в зал, – отдала приказ она, и повернулась спиной к своим пленникам.

Кристину и Кроу провели по опустевшему внутреннему двору, втолкнули в холл. Графиня шла рядом, ядовито ухмыляясь, предвкушая расплату.

Кристина не могла отвести взгляда от жизненной линии графини с черными отметинами.

«Что это?» – про себя спросила Кристина.

– Это линия жизни, черные отметины – дни, когда графиня могла умереть внезапно. Эти метки появляются за несколько часов до смерти и остаются навсегда, если человек выживает. Но не верь линии жизни графини, она искажена и принадлежит другому человеку, поэтому узнать, когда она умрет невозможно. – пояснил Кроу, его вели рядом, он шел спокойно, не сопротивляясь, хотя Кристине казалось, что он без труда может разорвать все веревки и вырваться на свободу.

– Как ты узнал, о чем я думаю?

– Это было очевидно, – ответил Кроу, – ты сосредоточила свой взгляд на линии жизни.

– Не разговаривать, – шикнул на них один из стражников.

– Пусть говорят, – графиня обернулась и великодушно улыбнулась Кристине, от этой улыбки Кристине стало не по себе, – Меня это забавляет.

Кристина отвернула голову и старалась не смотреть на людей, всякий раз как кто-то попадался к ней на глаза, она сразу узнавала его имя и видела, то, что не желала видеть.

Они шли мимо комнат, в одной отсутствовала дверь и там стояло огромное зеркало, в котором Кристина увидела себя. Она увидела глаза, горящие унылым огнем.

Зачем ей дали эти глаза? Видеть окружающий мир было прекрасно, но посмотрев в зеркало, она узнала сколько ей осталось жить. Линия жизни колебалась, на ней появилась черная отметина. Сегодня могла прерваться ее жизнь.

Кристина споткнулась и едва не упала, Дик поймал ее за локоть и резко дернув, поднял ее на ноги.

Графиня остановилась возле большой двустворчатой двери, обшитой красным бархатом с резными ручками, покрытыми позолотой. Возле двери стоял конвой из четырех стражников, вооруженными пиками, при виде графини они поклонились.

Слуга торопливо зашаркал ногами и открыл перед графиней Витори двери.

–Развяжите жнеца, – приказала графиня.

– Но ваша светлость…

– Я приказываю развязать жнеца, – более жестко повторила графиня свой приказ.

Кроу освободили, он подозрительно сморщил лоб, Кристина отвернулась, она невольно взглянула в пустые черные глазницы.

«Это еще хуже, чем красные глаза», – про себя решила Кристина.

– Вся стража свободна, – с этими словами графиня вошла в зал приемов, Кроу пошел следом. Кристине оставалось следовать за ними.

Войдя в зал, Кристина замерла, сердце забилось с еще большей тревогой. Она не стала рассматривать портреты предков Витори, окруживших ее и смотревших грозными взглядами на всех посетителей, ее не заинтересовало убранство, красные бархатные шторы на больших окнах, стены, отделанные янтарем и красным деревом. Она смотрела только на четырех жнецов.

Одного она сравнила со старым медведем. Его лицо было угрюмым, брови сдвинуты. Он сидел, сжав кулаки на столе.

Женщина-жнец, сидевшая рядом с ним, высокомерно задрала голову, ее взгляд пугал, пламя гневными языками вырывалось из глазниц.

Справа от женщины сидел на вид довольно юный юноша-жнец, он был худой и самый низкий из четверых, на голове была треугольная шляпа – это Фил, поняла Кристина.

Сердце Кристины екнуло, она прижала руки к груди, в последнем жнеце, с грубым, суровым лицом, чьи длинные волосы были затянуты в хвост, она узнала Калеба.

Он единственный, кто посмотрел на нее. Его глаза гневно вспыхнули, Кристина отвернулась, на глаза навернулись слезы.

– Смотри на них, – приказала она, дернув Кристину за руку, толкнула ее вперед себя, так, что девушка не удержалась и упала на колени. – Я надеялась, что ты будешь послушной. Думала тебе дорог твой жнец, но тебе оказалось наплевать на всех. Ты разочаровала меня.

– Не смей ее трогать! – рявкнул Калеб, когда графиня намеревалась толкнуть упавшую Кристину.

– А то что? – Графиня насмешливо улыбнулась, Кристину что-то придавило к полу, так, что она не могла двинуться, только наблюдать, – Что вы можете мне сделать?

– Разрушь ловушки и увидишь, смертная, – прошипела женщина жнец, она была готова испепелить графиню взглядом.

Графиня подавила смешок и щелкнула пальцами, под стульями на которых сидели жнецы вспыхнул синий огонек и сразу потух.

– Вы свободны, – Графиня с вызовом посмотрела на жнецов, – Что теперь?

Женщина в одно движение достала два серпа из-за пояса и вскочила одной ногой на стол, готовая броситься в атаку.

– Сестра, подумай, что ты хочешь совершить, – остановил ее жнец, напомнивший Кристине медведя, он схватил свою спутницу за руку, – остынь.

– Послушай своего брата, – насмехаясь, ответила графиня, – Только ваша хозяйка может забрать у меня жизнь, вы лишь жалкое ее подобие. А пока я жива – вы мне не страшнее назойливой мухи.

– Виктор, я знаю, что делаю, Фил не трогай меня, – Калеб поднялся, снимая косу с плеча, он перепрыгнул стол и не успел переместиться к графине, она взмахнула рукой, и он улетел к стене и рухнул на пол.

– Жалкие жнецы, готовы пожертвовать собой ради кого? Неужели ради этой неблагодарной девчонки?! – Графиня наступила Кристине на ногу, так, что от боли проступили слезы, – Кричи, умоляй! – Графиня придавила стопой пальцы ног, Кристина молчала, она посмотрела на Калеба, он встал и был готов переместиться к графине.

– Томас! Начинай! – отдала приказ графиня.

Что должен был начать Томас Кристина так и не узнала, в голове прозвучал голос Кроу:

– Смотри на графиню.

Кристина с трудом повернула голову. В этот же момент Графиня сделала взмах рукой, откидывая Калеба к другим жнецам, и не заметила, как Кроу сорвал со своего плеча косу и одним взмахом снеся голову безумной графини и начал рассыпаться в пыль.

Окровавленная голова упала рядом с Кристиной, тело рухнуло на пол, заливая все вокруг кровью.

Кристина хотела закричать от ужаса, но в глазах потемнело, сознание померкло, ей показалось, что она падает в пустоту.

Спустя несколько секунд все переменилось, темнота рассеялась. Кристина стояла в большой светлой комнате замка, тут было много тряпичных кукол, кукольные дома и деревянная мебель для них, в центре на медвежьей шкуре сидела белокурая девочка. Она расчесывала волосы серебряным гребешком одной из своих кукол.

– Это тот день, – протянул едва различимый шепот.

Кристина вздрогнула. Рядом с ней стояла целая и невредимая графиня Витори.

– Вы живы? – Кристина сделала несколько шагов назад, но графиня не обратила на это внимание, весь ее взор был сосредоточен на девочке.

– Вам же отрубили голову, – растерянно проговорила Кристина, отступая к двери.

– Не бойся, – хрипло произнес Кроу, он появился из ниоткуда и положил прозрачную руку на плечо Кристины, – Графиня мертва. Это только воспоминания. Просто наблюдай, ничего не принимай близко к сердцу и держись от призрака в стороне.

За белокурой девочкой пришли ее увели к матери и показали ей новорожденного брата. Кристина затрепетала от нетерпения увидеть самого настоящего младенца, брата…

– У меня нет брата, – Кристина вопросительно посмотрела на Кроу.

– Это не твои чувства, – он взглядом указал на графиню и девочку. – Это ее.

Малышка радовалась, но чувство радости быстро улетело, как и воспоминание. Горькие слезы навернулись на глазах Кристины. Перед ней и маленькой графиней в белой простыне на костер несли мертвое тело ее матери.

– Она умерла, когда родила его, – Кристина ощутила ненависть графини, она злобно смотрела на маленький сверток, который держал граф Витори.

Замок опустел. Граф уехал и почти не появлялся в родном замке. Графиня росла в окружение бесчисленных нянек и вечно кричащего брата.

Как она его ненавидела! Он разрушил все! Маленький убийца! Если бы он не родился – все было бы прекрасно!

Кристина тоже начала ненавидеть это маленькое существо. Из-за него все вокруг перестали замечать крошку Изабеллу, а она была гораздо лучше него, у нее гораздо больше талантов, чем этого крикуна. Она лучше его, как другие этого не замечают!

Изабелла перевернула люльку брата и кинула его на пол, ненавистный комок закричал, на его крик сбежались няньки, они даже не заметили ее. Все столпились вокруг маленького орущего ребенка. Не понимая, как младенец выпал из люльки.

Изабелла гуляла по замку, Кристине стало так же грустно и одиноко, ей запрещено играть с детьми прислуги, взрослые все заняты, няня слишком стара, чтобы заниматься ей, она никому не нужна. Девочка подошла к окну и увидела, как с небес упал огненный шар с золотым хвостом.

В следующее мгновение Изабелла стояла за елью и смотрела на большого крылатого человека, он был ранен, в груди на золотом нагруднике была черная дыра. Изабелле стало страшно, она никогда не видела крылатых людей и не слышала о них ничего.

Человек заметил Изабеллу, и с его губ сорвалось едва слышно: «дитя, спрячь книгу», он упал и превратился в пепел, на земле осталась лежать только книга в кожаном переплете.

– Это Алькор, – не веря, тому, что увидел, сказал Кроу, он крепче сжал плечо Кристины, – Он не бросил нас…Он умер…

Изабелла подошла к месту, где превратился в пепел крылатый человек. Осторожно подняла книгу и побежала. Она не знала зачем это делает, почему бы ей просто не бросить эту вещь тут посреди леса? Она остановилась, в груди жгло, воздух обжигал легкие. Книга показалась ей невыносимо тяжелой. Девочка прислонилась к дереву и присела. Она долго смотрела на книгу, думая оставить ее себе или выбросить. На обложке было вырезано большое цветущее дерево. «Что в этой книге?», – размышляла девочка.