Читать онлайн Феникс бесплатно

Посвящается всем огнеборцам – прошлым и нынешним

Kelly Gardiner

PHOENIX

First published by Omnibus Books an imprint of Scholastic Australia Pty Limited in 2020.

This edition published under license from Scholastic Australia Pty Limited.

Предыстория

«Феникс» – это вторая книга серии «Страж огня». Для тех, кто не читал первую книгу, «Кольцо», или забыл, что в ней происходило, приведём здесь краткий пересказ.

Декабрь 1940 года, Лондонский блиц

Как любой лондонский мальчишка, Кристофер Ларкхэм без ума от самолётов, лётчиков-асов и не может оставаться в стороне от воздушных налётов, в ходе которых его город методично разрушается бомбардировками. И всё же Кристофер отличается от других мальчиков: с тех пор как его отец пропал без вести в оккупированной нацистами Европе, он живёт неподалёку от Темзы вдвоём с матерью и изо дня в день, днём и ночью, вслушивается в рёв самолётов. Он способен издалека услышать приближение бомбардировщиков и может вовремя предупредить о скорой бомбёжке волонтёров противовоздушной обороны или свою школьную учительницу, мисс Чиппинг. Ему не терпится поскорее вырасти, чтобы вместе с мамой и их другом Альбертом нести вахту на наблюдательном посту высоко над городом.

Во время одной из бомбёжек Кристофер находит в обмелевшем русле реки старинное бронзовое кольцо и надевает его на большой палец. Следующей ночью, когда он прячется от налёта в бомбоубежище, Кристофер обнаруживает, что кольцо нагревается и излучает свет, мальчик слышит зовущий его голос. Поддавшись его призыву, мальчик открывает дверь в глубине туннеля и попадает на почти узнаваемый берег Темзы – но это уже не 1940-й год, и вокруг нет бомбёжки. Кристофер оказался в 1666-м году, и на него надвигается Великий лондонский пожар.

На набережной он встречает Молли Тикпенни, которая думает, что он призрак её умершего брата Кита. Она приводит его домой и знакомит с семьёй, радующейся ему, как давно потерянному сыну.

Но Кристофер знает, что Лондон вот-вот сгорит, и пытается убедить семейство Тикпенни, что им грозит опасность.

Молли рассказывает Кристоферу о проповеднике, сулящем всем геенну огненную: брат Духодуй уже давно обещает городу, что его гибель неотвратима. Духодуй и его последователи из Обители Праведных молились, чтобы к ним был послан вестник из прошлого, и взывали к древним богам огня, прося их низвести пламя на город, который они считали пристанищем греха. Праведные носят мантии, на которых изображён феникс – и тот же знак выгравирован у Кристофера на кольце.

Молли знакомит мальчика с местным аптекарем, мэтром Мерриманом, «учёным мужем». Мэтр Мерриман пытается выяснить, откуда Кристофер взялся, и рассказывает, что феникс на его кольце – это символ древнеримских пожарных наблюдателей, вигилов.

Кристофер и Молли обнаруживают, что брат Духодуй и его люди сами поджигают город, способствуя распространению пожара.

Кристофер постоянно мечется во времени между Великим лондонским пожаром и событиями, вошедшими в историю как Второй Великий лондонский пожар: бомбардировка Лондона фашистами 29 декабря 1940 года, в результате которой сгорела огромная часть города. В одном времени он помогает бороться с пожарами, вызванными сброшенными немецкой авиацией зажигательными бомбами, в другом – пытается убедить новых друзей, что им грозит опасность, и помешать брату Духодую осуществить его замыслы.

Кристофер разрывается между одиночеством в современном ему Лондоне и новыми друзьями в Лондоне прошлого. Когда Тикпенни благополучно покидают город, они с мэтром Мерриманом решают остановить фанатиков и выяснить, каким образом древнее кольцо Кристофера связано с Духодуем и его планами.

В разгар пожара брат Духодуй похищает друзей, поскольку надеется использовать магическую силу кольца для очищения Лондона от греха и свержения недавно восстановленной монархии. Наконец, посреди старого собора Святого Павла, Кристофер и мэтр Мерриман лицом к лицу сталкиваются с Праведниками. Внезапно появляется Молли, которая, как выясняется, всё это время следовала за ними, и вместе они разрушают то доверие, которое питали к брату Духодую его последователи.

Кристофер прощается с друзьями, но обещает вернуться в их время, как только разгадает тайну кольца вигилов. Но, вернувшись в 1940-й год, он обнаруживает, что город лежит в развалинах, и в отчаянии ищет маму, не зная, что она тоже его ищет.

Когда они наконец встретятся, Кристофера вновь ждёт сюрприз. Странный мужчина, обнимающий его маму, выглядит подозрительно знакомым…

Глава 1. Возвращение

Кристофер ужасно хотел спать.

Но как тут уснёшь?

Папа вернулся. Папа здесь, жив, улыбается, его можно обнять. Он смотрит по сторонам так, словно уже не надеялся когда-нибудь вновь увидеть Лондон.

Теперь папа ходит, опираясь на трость, он стал бледнее и как будто старше. Он весело щурит глаза, сидя на своём обычном месте, в кресле за кухонным столом. Он останавливается, не закончив фразы, чтобы наклониться к маме и погладить её по щеке.

Это папа.

– Я так рад тебя видеть, Кит, – говорит он снова и снова.

Он хочет всё знать. Что писали о войне их газеты? По-прежнему ли мистер Черчилль премьер-министр? Он отправлял им телеграмму из госпиталя на Мальте. Разве они её не получали?

Наверное, они думали, что он погиб.

– Не говори глупостей, – отвечает, широко улыбаясь, мама. – Мы всегда знали, что ты вернёшься.

Кристофер молчит. Какой смысл говорить сейчас о том, как страшно и грустно им было без папы. Теперь это не имеет никакого значения. Теперь он дома.

Город вокруг горел. Немецкие бомбардировщики улетели, но город лежал в развалинах. Облака дыма и пепла застилали красное небо, а грохот осыпающегося кирпича и рушащихся стен время от времени возвещали о гибели ещё одного здания.

Маленькая семья Кристофера сидела дома: их не волновало ничто во всём мире. Несколько последующих дней не было ни бомбёжек, ни рёва сирен, так что вся их жизнь состояла из чаепитий и улыбок. В гости то и дело забегали друзья и дальние родственники: они поздравляли, плакали, а кто-то даже принёс баночку джема. Все твердили, что папино возвращение – это чудо.

Отмывшись и отоспавшись, Кристофер и себя ощущал как ходячее чудо. Словно мир покачнулся на своей оси и вновь выправился. Он прошёл через огонь, ад и сквозь несколько веков. И тоже вернулся домой.

Но ничто уже никогда не будет как прежде.

«Может, мне всё это просто приснилось? – думал он. – Может, всего этого вовсе не было?»

Он не мог никому рассказать о том, как римское кольцо провело его в прошлое. Кристофер отчётливо понимал, что ему всё равно никто не поверит. Тот, другой Лондон, Старый Лондон с соломенными крышами, мощёными улицами и такими родными людьми в нём исчез. И всё, что в нём было, исчезло с ним вместе. Каждый раз, как в сознании мальчика возникал образ Лондона из другого столетия, он встряхивал головой в надежде, что его разум прояснится и он сможет понять смысл всего, что случилось. Но всё было бесполезно.

«Это совершенно невозможно понять».

Его Лондон был совершенно реален, он всё ещё горел, и над ним по-прежнему витала опасность. С каждым вдохом Кристофер ощущал запах горящего масла из доков и плавящегося асфальта. Каждое утро, просыпаясь, он смотрел в окно на краны и буксиры у реки, на автомобили и автобусы, на электрические провода и белые дорожки, которые оставляли в небе истребители. Но в глубине души он скучал по старому городу с его конными повозками и факельным освещением и по сестре, которая ждала его на набережной.

Кристофер снова встряхнул головой и резко прошептал сам себе:

– Хватит уже! Быть здесь и сейчас, с мамой и папой – всё остальное не важно.

Они с мамой несколько дней сдерживались и лишь потом засыпали отца расспросами. Он рассказал им, что, когда фашисты вторглись во Францию, он был на аэродроме где-то в глубине страны. Лётчики улетели домой, а наземным бригадам пришлось ехать через всю страну по дорогам, переполненным беженцами. Его фургон был обстрелян с воздуха, и они ужасно долго пробирались на побережье, в безопасное место. Он многого не рассказал им и никогда не расскажет. О мирных жителях, расстрелянных самолётами люфтваффе, о добрых людях, которые их прятали, о рыскавших по французским деревням людях в серых мундирах, о тёмных ночах в утлой лодчонке посреди моря, о боли. Он выглядел таким хрупким, словно любой порыв ветра мог сбить его с ног. Двигался он медленно, а поднимаясь по лестнице, тяжело опирался на перила. Мама очень трогательно заботилась о нём и обежала все окрестные магазины в поисках различных лакомств, которые можно было достать по талонам.

– Они тебя в госпитале что, не кормили, что ли? – говорила она. – Чуть-чуть получше питаться – и ты снова будешь здоров как бык.

Это была неправда, и они все прекрасно это понимали. Папина нога уже никогда не будет здорова, а голова к концу дня раскалывается от боли. Но это не имело никакого значения сейчас, когда он каждый вечер, как всегда, читает газету, сидя за столом на кухне. Смеётся над карикатурами. Потягивает чай из любимой чашки. Поднимает взгляд каждый раз, как Кристофер входит в комнату, и каждый раз вновь и вновь удивляется, словно давно его не видел.

– Ты изменился, – сказал как-то папа.

– Пока тебя не было, я вырос на десять сантиметров.

– Я не об этом, – покачал головой папа. – Во-первых, ты стал резче.

Кристофер ухмыльнулся:

– Я от мамы научился.

Мама обняла его за плечи и проговорила:

– Думаю, мы все изменились. Мы столько всего пережили.

«Вы даже представить себе не можете сколько», – подумал Кристофер.

– Ну, я понимаю, – кивнул папа. – Но вы-то двое были тут, в безопасности… Хранили огонь домашнего очага.

Он встряхнул газету, чтобы она сложилась посредине, и положил её на стол перед собой. «НАЦИСТЫ СВИРЕПСТВУЮТ», – гласил заголовок на первой странице. Мама и Кристофер переглянулись.

– Не торопись, – сказала она. – Ты не знаешь, что из себя представляет нынче домашний огонь.

И, выйдя из дома, она пошла вниз по улице, напевая себе под нос «Пусть ярко горит мой очаг».

* * *

Странное чувство – входить как ни в чём не бывало в школьные ворота после всего, что случилось в последнее время. Кристофер внимательно рассматривал окрестности. Та же площадка с растрескавшимся асфальтом. Та же облупившаяся краска. То же пятно плесени на потолке в углу класса.

А вот лица не те же. Некоторые уже никогда не придут в школу. Люси Аткинс и вся её семья погибли при бомбёжке. И Мэри Лукас тоже. Терри Смит и его младший брат лежат в больнице с обширными ожогами, и пока непонятно, удастся ли им выкарабкаться.

Мисс Чиппинг решила не проводить перекличку. Она боялась той тишины, которая повисла бы при озвучивании их имён, с ужасом представляя себе испуганной и умирающей маленькую Люси; или Терри, мучающегося от боли на больничной койке. Мысль об очередной ночной бомбёжке, о новых страхе и бессоннице казалась невыносимой. Но впереди было ещё много таких ночей, и каждый знал это. Никогда ещё не было в классе так тихо.

Кристофер ждал, но никто не раскрывал рта. Вид у мисс Чиппинг был такой, будто она только что плакала. Может, так оно и было. Он посмотрел в окно. Горящие склады у реки всё ещё дымились, и повидавшие виды пожарные машины с трудом протискивались по засыпанным щебнем улицам. Пепел застилал небо, как тучей. Мир очень изменился. Все они изменились. Но никто, кроме него, не знал того, что знал он. Не делал того, что делал он. Никто.

Но Кристофер не мог ни с кем поделиться. Как бы это могло выглядеть? «Ни за что не угадаешь, что со мной было. Я путешествовал во времени. Честное слово».

Старшие ребята даже договорить ему не дадут. И будет опять как в те времена, когда они портили его обед и кидали под ноги бумажные бомбочки.

«Я всё равно не смогу ничего доказать. Никто мне не поверит. Я и сам с трудом себе верю».

– Доброе утро, класс, – наконец выговорила мисс Чиппинг. Голос её дрожал.

– Доброе утро, мисс, – хором ответили ребята.

– Я очень рада вас видеть, – произнесла она, стараясь придать голосу весёлые нотки, и вздохнула. Кого она пытается обмануть? Эти дети повидали уже больше, чем многие взрослые. Они заслужили человеческое отношение. Пора признать, что происходящее ужасно.

– Давайте подумаем о наших друзьях, которых нет с нами сегодня, – сказала она, вставая и переводя взгляд с одного лица на другое. – Давайте вспомним их поимённо. Я думаю, это наш долг перед ними. Те, кто молится, могут помолиться за Люси, за Мэри и за несчастного Терри.

Все склонили головы. Несколько человек всхлипнули. Джинджер громко высморкался. Кристофер сглотнул комок в горле и уставился на свои руки. Глаза его остановились на римском кольце, надетом на большой палец, и мысли вновь унеслись к друзьям, оставшимся в том, другом Лондоне. Увидит ли он их ещё когда-нибудь?

* * *

Он уже давно боролся с искушением попытаться найти их. И вот сейчас, в школе, когда ему полагалось думать о битве при Гастингсе и других подобных мелочах, он вместо этого всё трогал кольцо, представлял ту дверь в подземелье и думал о том, не перенестись ли опять в прошлое. Это так легко – достаточно однажды вечером спуститься в бомбоубежище. Обязательно прихватить с собой фонарик. Никто ничего не заметит. Если не будет бомбёжки, там вообще никого не окажется. И он снова найдёт эту дверь. Кольцо укажет ему путь.

Он только проверит, как там дела у семейства Тикпенни и у мэтра Мерримана, и мигом вернётся в 1941-й, раньше, чем кто-то успеет его хватиться. Прошлый раз на то, чтобы перенестись на несколько сотен лет в прошлое, ему понадобилась всего минута.

«Что в этом плохого, собственно? Там тоже остались друзья. Что, если их дома сгорели в Великом лондонском пожаре и им некуда податься? Что, если они по мне скучают?»

На следующий день утром Кристофер украдкой положил фонарик в школьный портфель.

Ему казалось, что день тянется бесконечно. По окнам барабанил унылый дождик, и в обеденный перерыв все остались в классе. К концу дня у мисс Чиппинг разболелась голова, так что ученики стали казаться ей неимоверно назойливыми. Исключение составлял лишь Кристофер Ларкхэм, который выглядел напряжённым и не сводил глаз с висящих над дверью часов. Как только, наконец, прозвенел звонок, он вскочил и бросился к выходу. Мисс Чиппинг жестом остановила его.

– Могу ли я поговорить с вами, юноша?

– Да, мисс, – ответил мальчик, не сводя глаз с дверей, будто надеялся незаметно ускользнуть.

– Я по поводу твоего кольца, – пояснила мисс Чиппинг. Это его, кажется, заинтересовало. – Я навела справки: есть археологи, изучающие древний Лондон, как раз возле римской стены. Бомбёжки обнажили множество памятников, которые раньше были скрыты под современными зданиями. Я читала об этом в «Таймс», и это очень интересно.

– Они тоже нашли такое кольцо?

– Судя по всему, они много чего нашли, – ответила учительница. – И я подумала, что они могут знать больше об изображении феникса у тебя на кольце, и о том, что оно значит.

– А можно их расспросить об этом?

– Не думаю, что к ним можно вот так просто подойти, – покачала головой мисс Чиппинг. – Это серьёзные учёные: историки, археологи и прочие специалисты. Но я с удовольствием напишу им и спрошу, не согласятся ли они принять нас.

– Вы правда это сделаете? – улыбнулся Кристофер.

Кажется, она вечность не видела улыбающихся лиц рядом.

– С радостью.

– Спасибо, мисс!

– Ну, теперь можешь бежать.

Повторять не пришлось.

Глава 2. На службе

Без горожан, с их лампами, в подземелье было ещё темнее, чем обычно. Кристофер пошарил рукой в поисках выключателя: вроде тут было несколько лампочек центрального освещения. Безуспешно.

– Ну что ж. Значит, фонариком будем светить.

Вокруг стояла непривычная тишина. Обыкновенно тут раздаётся храп, пение и болтовня. Мистер Тиббинс тихонько играет на губной гармошке. Но сейчас каждый шаг Кристофера гулко разносится по всем помещениям.

– Есть тут кто-нибудь? Ау!

Никого. Вот и славно. Кристофер двинулся в туннель, отходящий в бок от основного зала. По мере того как проход становился уже, он всё нетерпеливей посматривал на кольцо. Но оно не светилось и даже не думало теплеть.

«Ничего. Надо просто добраться до двери – и всё получится».

Туннель постепенно сужался, по стенам в нём были выдолблены ниши, где раньше лежали останки достопочтенных монахов. «Хорошо, что они убрали отсюда скелеты».

В глубине души зашевелилась надежда. «Молли так мне обрадуется. Я уже совсем рядом. Почти дома».

Луч фонаря упёрся в глухую стену. Тупик.

Ничего похожего на дверь. Даже намёка нет.

«Наверное, я перепутал туннели».

Кристофер вернулся в центральное помещение и огляделся.

«Я совершенно уверен, что это он».

«Невероятно».

Не выпуская из рук фонарик, он снова взглянул на кольцо. Ничем не примечательный бронзовый перстень. Слегка холодит кожу.

«Вот чёрт».

Кристофер заглянул в соседний туннель. Он был совсем узким и таким низким, что идти приходилось, согнувшись в три погибели. Мальчик не сомневался, что это не то самое место, но на всякий случай дошёл до конца. Во время бомбёжки всё выглядит совсем иначе. Может, его просто подвела память. Но всё здесь было так же: туннель и несколько высеченных в стенах сырых ниш. Дверей не было.

Кристофер остановился посреди центрального склепа и выключил фонарик. Всё бесполезно. Все туннели заканчиваются тупиками.

Дверь исчезла.

Пути в прошлое не было.

Выйдя, он сел на берегу и молча смотрел, как мимо плывут обгоревшие брёвна. Как раз на этом месте сидела и ждала его Молли той ночью. Что, если она прямо сейчас сидит тут, посреди руин и пепла, и гадает, увидит ли его ещё когда-нибудь? А может, мэтр Мерриман догадался, как именно кольцо привело к ним Кристофера? Если кому и под силу понять это, так только ему.

Но всё это не имеет смысла. Волшебство кончилось. Неважно, как это работало: сила кольца улетучилась вместе с той дверью.

Кристофер чувствовал себя потерянным. Всего лишь простой мальчик в непростое время.

Может, ему действительно всё это приснилось? Что он прошёл через какую-то дверь и попал в другую эпоху. Разве так бывает вообще?

Но где-то в глубине души он знал, что это всё действительно с ним случилось. Он побывал там. И больше никогда не вернётся.

* * *

– Ты выглядишь каким-то печальным, Кит, – сказала мама несколько дней спустя за обедом.

– Я в порядке, – ответил Кристофер. – Правда. Всё хорошо.

– Может, ты не высыпаешься?

– Нет.

– Тогда что? – настаивала она.

– Ничего.

«Ничего, что можно вам рассказать».

– Ты скажешь, если что-то пойдёт не так?

– Да.

Если он сейчас посмотрит маме в глаза, то выдаст всё, что у него накопилось. И тогда она уложит его в постель и вызовет врача. Кристофер сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке.

– Обещаешь?

– Угу.

– Я слышала про твоих одноклассников, – продолжала мама. – Это нормально, что тебя это печалит.

– Кошмар это всё, – кивнул папа.

– В этом всё дело? – продолжала допытываться мама.

– Ты права, – согласился Кристофер. – Я устал и мне грустно. Но ведь и со всеми так.

– Все в городе жутко измучены, – подтвердил папа.

– Я знаю, трудно постоянно жить в ожидании бомбёжки, – вздохнула мама. – Но, может, они угомонятся уже. Сколько можно бомбить одно и то же место?

– Сколько угодно, – откликнулся папа.

– Прекрасно, господа Пессимист и сын его Фаталист. Чай будете пить?

Мама налила в чайник воды, зажгла газ и посмотрела в окно на хмурое небо.

– Вот что вас подбодрит… – проговорила она. – Смотрите, что мне Берт дал. Заказ еды через почту. Можно купить почти что угодно, и это доставят к нам домой. – Мама помахала голубой брошюрой прямо перед папиным носом. – Берт заказал себе рыбные консервы, – заявила она. – Доставка прямо из Канады.

– Звучит странно, – откликнулся папа.

Кристофер усмехнулся.

Мама села и принялась рассматривать страницы брошюры так, будто это был список найденных сокровищ.

– Хорошо тебе говорить, милый, – сказала она. – Тебе в ВВС трёхразовый паёк полагался. А тут продукты по карточкам выдают.

– На самом деле всё не так уж и плохо, – возразил Кристофер. – Раз в неделю можно даже отбивную сделать.

– Тоже верно, – кивнула мама. – До войны мы не могли себе этого позволить так часто.

– И сосиски ещё, – продолжал Кристофер. – Мои любимые.

– Ну, их ещё найти надо, – вздохнула мама. – И, как по мне, они в основном из опилок сделаны. К мясу это имеет очень приблизительное отношение. Разве что этими опилками раньше был посыпан пол в мясной лавке.

– Великолепно, – хмыкнул папа. – И чай из полена.

Мама, вынув из-за уха карандаш, принялась обводить что-то в брошюре.

– Можно заказать яйца из Египта или из Дании. Египетские – всего по восемь пенсов за дюжину.

– Интересно, как они их упаковывают? – пожал папа плечами. – А то ведь придёт яичница вместо яиц.

Кристофер рассмеялся.

– Мама, можешь заказать несколько упаковок, а? Я не помню, когда мы вообще последний раз ели яйца. А шоколад у них тоже есть?

– А куда все английские делись? – поинтересовался папа.

– Думаю, ими кормят армию.

– Это же перевод продукта, – хмыкнул папа. – Они их так готовят, что не разберёшь: яйца это или старые велосипедные покрышки.

– Вы только поглядите! Что это? – воскликнула мама, лукаво покосившись на Кристофера. – Никак, настоящий шоколад «Кэдбери»? Не батончики, которые дают по карточкам!

– У меня есть карманные деньги, – быстро проговорил Кристофер. – Я копил их на особенный случай, но это – вопрос первой необходимости.

Папа усмехнулся.

– Думаю, мы можем позволить себе пару плиток.

– Правда?

– Только не съешь всё сразу.

– Я отдам тебе деньги. Или буду подрабатывать после школы: тогда мы сможем каждую неделю заказывать шоколадки.

– Откуда у тебя время работать? – спросил папа. – Ты вечно или на реке пропадаешь, или дежуришь с пожарным расчётом.

– Чуть не забыла, – вмешалась мама. – Я слышала, что пожарные бригады увеличивают штат вестовых.

Глаза Кристофера загорелись:

– А со скольких лет они берут?

– Ну, думаю, ты их устроишь. Может, сделают исключение.

– И зарплата будет?

– Увы, нет. Это места для волонтёров. Но каску дадут.

– А велосипед? – поинтересовался Кристофер.

– Как повезёт.

– И ты правда мне разрешишь?

Мама улыбнулась:

– Я уже добавила тебя в списки. А Альберт договорился с начальником округа.

Он вскочил и обнял её.

– Это так здорово!

– Это ещё не все новости, – продолжила мама. – Ни за что не догадаетесь. Меня призвали!

– В армию?

– Нет, милый. Я теперь буду пожарным, а не в гражданской обороне.

– С каких пор женщин берут в пожарные? – удивился папа. – И впрямь странные дела тут творятся.

– У них не было выбора, – пожала плечами мама. – Почти все мужчины ушли на фронт. Женщины в основном работают шофёрами и на вспомогательных должностях.

– Что?! – ещё больше удивился папа. – Они пускают женщин за руль?

– Разумеется, – кивнула мама. – Женщины и на «скорой» работают, и армейские фургоны водят.

– Я бы ни за что на их месте не согласился, – буркнул папа. – Когда ты успела научиться водить?

– Ещё не успела. Но меня научат. Вряд ли это так трудно. У тебя же получается. – И она чмокнула папу в нос.

– Кокетничай сколько хочешь – всё равно меня не переубедишь, – не унимался он.

– Ты будешь водить настоящую пожарную машину? Красную? – спросил Кристофер. – С сиреной?

– Меня направили во вспомогательную пожарную бригаду, – ответила мама. – У нас серые грузовики.

– Они тоже с сиренами, – продолжал восхищаться Кристофер. – Хотел бы и я такой водить!

Но папа был мрачнее тучи.

– Эй, вы двое. Потише на поворотах. Не нравится мне всё это. Нечего женщинам там делать!

– Не волнуйся за маму, – вступился Кристофер. – Она и так каждую ночь рискует. Видел бы ты, как она в тот раз…

Мама взглядом остановила его.

– Тем хуже, – отрезал папа. – Пора вам обоим завязывать со всем этим.

– Да ладно тебе, – ответила мама. – С чего бы вдруг?

– Это слишком опасно. Я тебе запрещаю.

– Ой, милый! Ты такой очаровательный и такой старомодный! – улыбнулась она. – Как хорошо, что я тебя обожаю, а то пришлось бы спустить с лестницы за подобное.

Кристофер рассмеялся:

– Придётся тебе, папа, привыкать к новым порядкам!

– Не хочу привыкать к такому, – продолжал ворчать отец. – Поставили всё с ног на голову.

– Это война во всём виновата, – примиряюще ответила мама. – Не я. Я просто живу как умею.

И, поцеловав обоих, она направилась к выходу:

– Ужин не ждите. Я на дежурстве.

Когда дверь за мамой закрылась, папа повернулся к Кристоферу:

– Что ты на самом деле обо всём этом думаешь, Кит? Твоя мама там, посреди бомбёжек, в темноте, а фрицы выныривают невесть откуда?

– Я думаю, она настоящая героиня, – ответил Кристофер. – Все они герои. А мама особенно.

– С этим не поспоришь, – кивнул папа. – Потому я на ней и женился.

– Видел бы ты её во время бомбёжки!

– Наверное, стоит взглянуть.

* * *

Ждать папе пришлось недолго. Сирены воздушной тревоги завыли сразу после заката.

– Пошли, – сказал Кристофер.

– И часто это так?

– Почти каждую ночь.

– На Мальте то же самое было, – вздохнул папа. – Не знаю, как вы это выдерживаете.

– Если честно, я тоже не знаю. Но приходится как-то. Всем нам несладко.

– Пойдём-ка лучше в убежище, – прервал его папа, протягивая сыну противогаз.

– Нет, иди без меня, – ответил Кристофер. – Я лучше помогу маме и Альберту.

– Мал ты ещё для всего этого.

– Не волнуйся за меня. Я приду к тебе, если будут слишком сильно бомбить. Обещаю. Но когда всё более-менее спокойно, мама разрешает мне помогать на наблюдательном посту.

– А мне что делать?

– Идти в бомбоубежище, – ответил Кристофер. – Но берегись мистера Конвея: он, если зазеваешься, украдёт твои бутерброды.

– Не буду я прятаться в каком-то убежище, пока мои жена и сын рискуют собой!

– Папа, – проговорил Кристофер очень мягко. – Я знаю, что тебе это всё непривычно. Но клянусь – мы способны сами за себя постоять.

– Я единственный среди вас солдат, – отрезал отец, заталкивая в сумку противогаз. – И глава семьи тоже я.

– А ещё ты единственный раненый среди нас, – возразил Кристофер. – Тебе нужно восстановить силы.

Отец, склонив голову, прислушался к вою сирен.

– Куда катится мир, Кит?

– Во всём виноваты бомбёжки. И пожары ещё, – вздохнул мальчик.

Глава 3. Искатели сокровищ

Паддл Док теперь был царством хаоса. Проход был засыпан битым кирпичом, черепицей, треснувшими обгоревшими брёвнами и обломками мебели. Всё это было смыто приливом, а потом отливом выброшено обратно на берег, уже намокшим.

Джинджеру, как и остальным мальчикам, здесь нравилось. В развалинах можно найти массу всякой всячины: Джинджер откопал старые кастрюли для мамы, грязный дверной коврик, помятую фетровую шляпу, которую теперь носил не снимая, а один раз – даже плававшую в луже целую бутылку эля.

– Давай, Ларки, – позвал Джинджер Кристофера наутро после налёта. – Держу пари, сегодня нас ждёт масса классных находок.

Спустившись к воде, Джинджер ногой поддел кусок оконной рамы:

– Ну-ка, что у нас тут? О! Трусы!

Подняв какую-то блёклую тряпку, он стряхнул с неё песок и расправил перед собой. Это были панталоны, настолько огромные, что он мог чуть ли не весь в них поместиться.

– Смотри на меня: похож я на девушку с открытки?

– На свинью ты похож, вот на кого.

Джинджер захохотал.

Но Кристоферу было не смешно. Он чувствовал себя так, будто прокрался к соседям на кухню в их отсутствие. Некоторые люди даже пытаются разбирать завалы на месте разбомбленных домов, чтобы вытащить из груд мусора ценности и уцелевшую мебель. Бедная старушка, скорее всего, лишилась не только панталон, но и дома. Может, она сейчас скитается без крыши над головой, или лежит в больнице, или вообще умерла.

Он поёжился.

Но уже в следующее мгновение, вскочив на ноги, он перелез через гору обломков и устремился к воде, в сторону реки.

– Ты куда, Ларки?

– Искать старинные вещицы, а не эту гадость.

– Не понимаю, чем ты недоволен! – воскликнул Джинджер. – Я только что нашёл пол десятифунтовой купюры!

– Ты же понимаешь, что это не то же самое, что пять фунтов?

– Конечно. Но теперь я ищу вторую половину.

– Удачи! Думаю, она давно уплыла куда-то в Ла-Манш.

– Жаль, что я не умею плавать! – воскликнул Джинджер и вдруг резко упал на колени. – Смотри! – Он поднял вверх кусок искорёженного металла.

– Это ручка от сковородки.

– Чёрт! А я думал, обломок самолёта.

– Зная тебя, осмелюсь предположить, что ты расскажешь всем, будто это какой-то переключатель, и продашь за пару фунтов.

– Чего не сделаешь, чтобы угодить клиенту, – подмигнул Джинджер.

Кристофер усмехнулся. Он любил собирать разные старые штуковины возле реки: он уже нашёл здесь медные монеты, чубук от трубки, осколки фарфора и синего бутылочного стекла, с выглаженными волнами краями, а однажды даже маленький серебряный якорь, блеснувший в грязи, как настоящее сокровище. Всё это не имело к войне никакого отношения. По крайней мере, к этой войне. Это свидетели былых времён: тысячи кусочков истории, помнившие людей прошлого, их жизнь, их дома и давно исчезнувшие мосты, их лодки и массу разных деталей, из которых состоял их мир, давно смытый рекой. Именно здесь он как-то нашёл кольцо. И именно здесь его жизнь навсегда изменилась. Как знать – что ещё тут найдётся? Может, ещё один пропуск в прошлое? Или просто что-нибудь интересное.

Свои находки он хранил дома, в коробке из-под сигар, которую откуда-то принёс Альберт. Она всё ещё пахла тёмным табаком, совсем как сам Альберт. Мама называла эту коробку «Кунсткамера Кита». Она сказала, что так назывались королевские собрания всяких диковинок, любимые вещи, которые короли доставали, когда хотели посмотреть сами или показать другим королям. Кристофер свою коллекцию никому не показывал. Это была его тайная сокровищница.

Римское кольцо было самым драгоценным его экспонатом, но кольцо он никогда не снимал с пальца. Другие же ценные находки хранились в коробке, завёрнутые в кусок белой ткани, когда-то бывшей рваной наволочкой. Здесь был железный наконечник стрелы, штуковина, когда-то служившая то ли пряжкой ремня, то ли деталью лошадиной уздечки, свинцовая печать с выгравированной на одной стороне надписью «Королевский монетный двор, Лондон» и гвоздь ручной ковки – несомненно, старинный.

Якорь Кристофер носил на шее на кожаном шнурке и боялся его потерять. Мальчику нравилось думать, что когда-то он принадлежал приплывшему издалека моряку, который решил искупаться в Темзе, а может, упал с мачты и потерял его в мутной воде. Все знают, что моряки суеверны. Поэтому Кристофер полагал, что якорь непременно должен принести ему удачу. Ведь много лет назад он был драгоценным амулетом для того моряка, а теперь принадлежит ему. Он сохранит якорь от всех опасностей этой войны, в любую бомбёжку.

– Отлив! – прокричал Кристофер, и Джинджер в ответ помахал ему.

– Здорово!

– Я давно не видел, чтобы вода так далеко отступала!

Со времён Второго Великого лондонского пожара. С той декабрьской ночи в огне, дыме и отчаянных попытках спустить в воду пожарные шланги. С тех пор, как…

– Ларки, иди скорее сюда! – Джинджер держал в руках большой серебристый конус. – Это лучшая находка на свете!

Пробираясь к приятелю по грязи и осколкам красной черепицы, Кристофер протирал забрызганные стёкла очков полами рубашки.

– Что тут у тебя? – спросил он, надевая очки. – Ого!

– Класс, правда? Я всегда мечтал найти что-то подобное!

Ничего себе мечта! Это была неразорвавшаяся зажигательная бомба. Кристофер замер.

– Осторожнее, – выдавил он.

– Да не трусь, – ответил Джинджер беспечно. – Они только при ударе взрываются. Она неопасна. Альфи, мой двоюродный брат, тоже такую нашёл. Так он её у постели хранит.

Наклонив голову, он попытался разобрать надпись на ребре бомбы.

– По-немецки написано. Вот это настоящая вещь, можешь не сомневаться.

– Джинджер, пожалуйста, положи её. Это правда опасно.

– Ерунда, – мальчик потряс бомбу над головой. – Видишь? Ни одной искорки.

– Там зажигательная смесь внутри, – не сдавался Кристофер. – Хватит, чтобы спалить тебя, как спичку. Поверь мне, пожалуйста: когда мы дежурим в противовоздушной бригаде, мы по полночи только и делаем, что пытаемся не дать им ранить людей.

– Признайся, – хмыкнул Джинджер, – тебе просто завидно, что я первый её нашёл.

– Я не шучу.

– И я тоже. Сегодня – лучший день в моей жизни. Поглядишь, как удивятся все в школе.

– Джинджер, нельзя нести в школу бомбу!

– Вот посмотришь, ага!

* * *

Когда Кристофер на следующий день пришёл в школу, Джинджер во главе процессии из мальчишек расхаживал по двору, держа «зажигалку» над головой. «Мальчик с бомбой, только полюбуйтесь!» – напевал он снова и снова.

Кристоферу оставалось только смотреть и надеяться, что обойдётся.

– Это то, что я думаю? – спросила остановившаяся рядом мисс Чиппинг.

– Да, мисс.

– Она активная?

– Скорее всего, – ответил Кристофер. – Она попала в воду и не разорвалась. Он нашёл её на берегу, в грязи.

– Тогда, может, она отсырела?

– Надеюсь.

– Джинджер Адамс! – сердито крикнула мисс Чиппинг.

Мальчики остановились как вкопанные. Некоторые выглядели довольно смущёнными. Но только не Джинджер.

– Это я нашёл, мисс.

– Разумеется.

Он сделал несколько шагов к учительнице.

– Стой! – остановила его она. – Не надо её сюда нести. Просто положи вниз, на землю. Осторожно. Прямо сейчас. Остальные – подойдите ко мне и встаньте сзади.

– Она не взорвётся, мисс, – проговорил Джинджер. – Вчера вечером я даже молотком по ней бил, и ничего не случилось.

– Зачем ты это делал?

– Я экспериментировал.

– Не сомневаюсь, что учёный мир мог бы обойтись без подобных экспериментов, – покачала головой мисс Чиппинг.

– Это не просто какая-то там старая «зажигалка», – сказал Джинджер. – Это последняя модель. Видите, какая остроносая? – мальчик протянул бомбу мисс Чиппинг. Та вздрогнула и слегка попятилась. – Она специально так сделана, чтобы пробивать крыши домов и поджигать их изнутри.

– Спасибо, это очень интересно, – взяла себя в руки мисс Чиппинг. – Сегодня мы узнали много нового о немецких снарядах. А теперь очень осторожно положи это на землю.

– Честное слово, мисс, – продолжал Джинджер. Он покачал «зажигалку» в руке, а потом поднял над головой. – Видите? Ничего страшного. С ней ничего не случится…

Он снова махнул рукой, и бомба вдруг выскользнула. Он попытался поймать её, но было поздно. Пролетев через двор школы, бомба разбила стекло в окне и попала в кабинет.

Кто-то вскрикнул.

– Ой, – пробормотал Джинджер. – Извините, пожалуйста.

В следующее мгновение кабинет запылал.

– О, господи! – выдохнула мисс Чиппинг. – Немедленно в бомбоубежище все! Быстро и организованно. Я вызову пожарных.

Но Кристофер уже бежал к школе.

Влетев внутрь, он окликнул в коридоре нескольких замерших от испуга девочек:

– Пожар! Бегите наружу!

Из-под дверей класса шёл дым. Кристофер схватил стоявшее в углу ведро и насос.

Непрерывным звоном оповестил о тревоге школьный звонок. По коридору с воплем пронёсся директор.

– Все выходим! Немедленно в бомбоубежище. Скорее.

Кристофер не стал ждать, чтобы проверить, все ли спаслись. В классе огонь уже охватил стену и доску. Зажигательная смесь переливалась на столе мисс Чиппинг тысячей разноцветных искр.

Это было похоже на ночные дежурства, с тем только, что тут рядом с Кристофером не было ни мамы, ни Альберта, так что на их помощь рассчитывать не приходилось. Он вздохнул, поставил на пол ведро с водой, поставил ногу на педаль и начал качать. Одной рукой он придерживал насос, а второй направлял шланг на огонь.

– Молодец, – сказала мисс Чиппинг прямо у него за плечом. – Качай, а я буду поливать.

– Я и сам могу, – откликнулся Кристофер.

– Можешь, но не обязан. Кроме того, – в этот момент на пол со стуком упал портрет короля. – Это, как-никак, мой класс горит.

Дым был чёрным и густым от горящей краски. Учительница закашлялась и замотала нижнюю часть лица шарфом. Потом взяла у Кристофера шланг и шагнула ближе к огню.

– Осторожнее, мисс! – крикнул мальчик.

– Если мои книжки сгорят, я спущу шкуру с Джинджера! – откликнулась мисс Чиппинг.

– И, думаю, будете правы.

– Я всё слышал! – В дверях стоял Джинджер с ведром воды.

– Надо ещё! – обернулся Кристофер. – Ещё много воды!

– Я мигом.

Это продолжалось недолго. Джинджер подносил одно ведро за другим, Кристофер качал насос, а мисс Чиппинг, в клубах дыма, стояла посреди горящего класса, направляя сопло шланга на языки пламени.

Когда всё закончилось, класс был чёрным от дыма и сажи, учительский стол наполовину сгорел, но книги на полке в углу не пострадали.

– Бедные! Они теперь, наверное, насквозь дымом пропахли! – сказала мисс Чиппинг, беря в руки одну из книг и листая её.

– Вы вели себя очень храбро, мисс.

– А? Что? Спасибо, Кристофер. Это лучшее, что я о себе слышала.

– Нет, правда, – настаивал он. – Вам нужно пойти в бригаду ПВО. У вас отлично получится.

– Может, я и впрямь так сделаю, – кивнула она. – Раз уж никто из нас всё равно не спит по ночам, можно хотя бы приносить пользу. Я слышала, что пожарные наблюдатели нужны для защиты собора Святого Павла.

– Отличная идея, – поддержал Кристофер. – Прошлый собор сгорел во время Великого лондонского пожара. Мы же не хотим, чтобы история повторилась?

Мисс Чиппинг пристально посмотрела ему в глаза.

– Так ты что-то запомнил из того, что мы проходили?

– О, про пожар в соборе я всё помню, – вздохнул он. – Я даже при смерти это вспомню!

– Не преувеличивай.

Кристофер хмыкнул. «Я бы многое мог вам рассказать, мисс».

– Моя мама поступила на службу в пожарную бригаду.

– Думаю, на это мне храбрости не хватит, – проговорила мисс Чиппинг. – Но каждый из нас должен как-то посильно участвовать. Ты прав – завтра же пойду в собор Святого Павла и запишусь в волонтёры.

Она вздохнула.

– Куда же Джинджер подевался? Я хочу с ним поговорить.

Они подошли к разбитому окну и выглянули во двор. Группа ликующих мальчиков кружилась вокруг Джинджера, радостно скандируя:

– Школы больше нет! Уроки отменяются!

– Как так выходит? – вздохнула учительница. – Человек совершает глупейший поступок, какой только можно себе представить, а его объявляют героем?

– Не знаю, – пожал плечами Кристофер.

Она наклонилась так, что её испачканное сажей лицо оказалось совсем рядом с ним. По щекам у неё всё ещё текли слёзы.

– Одно я знаю наверняка, – проговорила мисс Чиппинг. – Героем сегодня был ты. Спасибо.

– Это любой мог бы сделать, – смутился Кристофер.

– Но не сделал. Только ты. Ты бросился помогать.

– Я же пожарный наблюдатель.

– Да, так и есть. Настоящий страж огня.

Глава 4. Перед тревогой

Вернувшись домой, Кристофер застал папу на кухне. Тот молча сидел за столом, держа в руках длинный коричневый конверт. Чай на столе давно остыл.

– Папа! – окликнул его Кристофер. – Это что у тебя?

Отец не ответил.

– Официальная почта? – уточнил мальчик. – По какому поводу?

Папа покачал головой.

– Не знаю.

– Может, учёба отменена?

Папа снова покачал головой:

– Нет, это из министерства обороны.

– Так распечатай.

Папа моргнул.

Кристофер подвинул стул и сел рядом.

– Ты волнуешься?

– Я совсем недавно вернулся с войны, – проговорил отец. – И мне было очень трудно жить так далеко от вас. Что, если они хотят снова призвать меня?

– Даже если и так, то в этот раз тебя отправят на какой-нибудь местный аэродром. Ехать за границу не придётся.

– Пока нет, – вздохнул папа. – Но когда-нибудь нам придётся вернуться во Францию, чтобы воевать там.

– И тогда мы уже победим.

– Это ещё неизвестно. Ты не знаешь, как это. – Папа бросил письмо на стол и закрыл лицо руками. – Я не хочу, чтобы меня призвали. О господи! Значит ли это, что я трус?

– Конечно, нет. – Кристофер протянул руку, бережно взялся за отцовскую ладонь и крепко сжал дрожащие пальцы. – Ты один из самых смелых людей, каких я знаю.

Они так и сидели молча, пока домой не пришла мама.

– Что это с вами? – спросила она. – Кто-то умер?

– Нет, – покачал головой Кристофер.

– Я думаю, они хотят, чтобы я вернулся на службу, – выдавил папа. – Вот письмо.

– И что там написано?

Они молча уставились на неё.

– Дайте его сюда. – Схватив конверт, мама резким движением вскрыла его. Внутри лежало несколько бумаг. Она быстро просмотрела первую.

– Ну, что? – спросил папа. – Куда меня направляют?

Мама подняла взгляд.

– Никуда. Ты остаёшься здесь насовсем. Это приказ о демобилизации. Они считают, что из-за ранения в ногу ты стал непригоден для воинской службы.

Отец резко выдохнул.

– Правда?

– Это же замечательно! – воскликнул Кристофер.

– Не так уж и плоха моя нога, – внезапно сказал папа, протягивая руку за письмом.

– Минуту назад ты переживал, что тебе придётся вернуться в армию, – заметила мама.

– Знаю, – кивнул папа. – Но они не могут вот так взять и назвать меня непригодным.

– Ладно, мальчики. Я сдаюсь, – вздохнула мама. – Кто будет рыбу с картошкой по такому случаю?

– Я! – оживился Кристофер.

Папа листал бумаги.

– Негоден! Ничего себе! И что они думают – я теперь должен сидеть дома, как домохозяйка?

– Одна домохозяйка, что рядом с тобой, – угрожающе прошипела мама, – провела сегодня весь день за рулём бензовоза: ездила по Лондону и меняла колёса на пожарных машинах.

– Я не тебя имел в виду, дорогая, – проговорил папа, похлопывая её по руке. Мама бросила на него гневный взгляд, но он этого не заметил. – Я квалифицированный мастер по ремонту двигателей. Кто должен чинить все эти истребители, как они думают?

– Те, кто не был на волосок от смерти и не числился пропавшим без вести много месяцев подряд, вот кто, – ответила мама.

– Но каждый человек должен заниматься своим делом!

– Ты своё уже сделал, – вздохнула мама. – Никто не может требовать от тебя большего.

– Но…

– Купи трески и жареной картошки на троих, Кит, – сказала мама, поворачиваясь к Кристоферу и доставая деньги из сумочки. – И постарайся не съесть их по пути.

– Так это же самое приятное! – улыбнулся тот.

– Если увидишь Альберта, не подпускай его.

– Да, мама.

– И не забудь уксус.

– Хорошо, мама.

– И сдачу верни.

– Конечно, мама.

– Одна нога здесь – другая там, ясно?

– Да, мама! – прокричал мальчик, выбегая на улицу.

* * *

– Папа, я придумал, чем тебе заниматься, – заявил Кристофер чуть позже. – Иди к нам, в пожарные наблюдатели. Мама теперь в регулярной пожарной бригаде, так что нам с Альбертом нужен помощник.

– Сравнил тоже – ВВС и бригаду ПВО.

– Представь, что это просто другой род войск, – ответил Кристофер.

– Ты не прав, – возразил папа. – «Зажигалки» тушить – это занятие для стариков и детей.

– Неужели? – хмыкнула мама.

– Я хотел сказать, что для них это серьёзное и важное занятие. Но не для мужчины.

– То есть для Альберта, к примеру, оно не годится, да? – уточнила мама. – Он же ещё в прошлую войну был награждён медалями за отвагу, а в эту – за тушение пожаров.

– Мне кажется, тебе стоит поменьше с ним общаться, – буркнул папа.

Мама вскинула голову:

– Это ещё почему?

– Сама знаешь.

– А я не знаю, – вмешался Кристофер.

– Что ты хочешь этим сказать? – не унималась мама.

– Не надо на меня всех собак вешать, – ответил папа. – Я имел в виду только то, что мы его почти не знаем.

– Ты, может, и не знаешь, – не унималась мама. – А мы отлично знаем – мы с ним пуд соли вместе съели.

– Альберт – настоящий герой, – подтвердил Кристофер.

– Неужели? – скептически фыркнул папа.

– Вне всякого сомнения, – кивнула мама. – Все здесь уверены в его героизме. Все пожарные наблюдатели, и твой сын в том числе.

Папа посмотрел на Кристофера так, будто впервые его увидел:

– Кто? Кит!

– Не знаю, чем мы, по-твоему, занимались в твоё отсутствие, – продолжала мама, – но на счету некоторых из нас не одна спасённая жизнь.

– Слушай, – примиряюще сказал папа, – я знаю, что вам тут непросто пришлось, и я не представляю, как вы каждую ночь выдерживаете все эти бомбёжки, но фронт – это всё-таки другое дело.

– А никто и не говорит, что то же самое, – пожала плечами мама. – Нашёл, о чём спорить, тоже мне: какая смерть пострашнее.

– Дорогая, я не это имел в виду. Я знаю, как много для тебя значит эта пожарная бригада…

– Не только для меня. Для всего Лондона.

– Даже премьер-министр так сказал! – воскликнул Кристофер. – Пап, бригады пожарных наблюдателей – это правда очень серьёзно. И нам нужна твоя помощь.

– Сомневаюсь, – буркнул папа.

Мама вздохнула:

– Тебе бы пошло на пользу какое-нибудь занятие.

Папа покачал головой. Он уже ходил в паб – пропустить кружечку пива, но все его друзья сейчас были или в торговом флоте, или на военных базах на севере страны. Заглянул он и в мастерские, где многие годы, до войны, конструировал судовые двигатели: теперь здесь был завод, на котором множество женщин в комбинезонах собирали запчасти для самолётов. Руководил всем этим толстый сын бывшего хозяина.

– Мне надо найти работу, – проговорил папа.

– Ты же получишь пенсию от ВВС, – удивилась мама, перебирая стопку бумаг на столе. – Тебе она должна полагаться!

– Дело не в деньгах, – пояснил папа. – Я не могу целыми днями сидеть вот так без толку.

– Работа в бригаде ПВО – это очень ответственно, – принялся за своё Кристофер.

– Перестань уже, Кит, – остановила его мама. – Это не каждому под силу. Может, твой отец и не справится.

– Это ты о чём? – насторожился папа.

– Ты постепенно привыкнешь к бомбоубежищу.

– Терпеть не могу это убежище! – воскликнул он. – Там жутко пахнет.

– Извини, дорогой, но теперь твоё место там, – покачала головой мама.

– Не буду я прятаться, как испуганный кролик!

– Но это же для твоей собственной безопасности, – настаивала она.

– Но вы-то двое остаётесь снаружи!

– Это другое дело. Мы на дежурстве.

– Я же, наверно, тоже мог бы чем-то заняться.

– Это не так просто, как кажется, – покачала головой мама. – Во-первых, ты не сможешь подниматься по лестнице на наблюдательный пост из-за ноги.

– Смогу, если понадобится, – отрезал папа.

– Вряд ли.

– Я гораздо моложе Альберта, а он же поднимается как-то!

– Ну да, – согласилась мама. – Но он довольно ловкий старик.

– Вот посмотришь!

Кристофер хихикнул. Папа за время отсутствия, похоже, успел многое забыть, и в том числе то, как ловко мама умеет заставить его делать то, чего он не хотел делать.

* * *

Пару недель спустя папа медленно поднялся по лестнице на пожарный наблюдательный пост и встал рядом с Альбертом и Кристофером. Сняв с крючка свою каску – единственную, которая была целой, – он надел её и посмотрел вниз, на город и реку.

– Добро пожаловать к нам, на вершину мира, – поприветствовал его Альберт.

– Какая красота, – вздохнул папа. – Даже не скажешь, что война идёт.

«Неправда», – подумал Кристофер.

Прямо впереди вдоль дороги чернели развалины, которые совсем недавно были рядом домов, разрушенных бомбёжкой неделю назад. А ещё кварталом дальше, невидимые отсюда, тянулись руины складов и улиц, погибших в пожаре всего за одну, ту самую, ужасную зимнюю ночь. Кристофер смотрел на лондонские крыши и трубы и вспоминал летевшие вниз кирпичи и плясавшие в небе языки пламени, дым и пот, разъедающие глаза, жуткую жару, страх и усталость. Такую усталость, что не было сил передвигать ноги, но он всё равно бежал вперёд по горящей улице. А потом ещё раз всё то же, но в другом столетии.

– Последнее время тут довольно спокойно, – проговорил Альберт. – Будем надеяться, так и останется.

Около часа они простояли, переминаясь с ноги на ногу, согревая озябшие пальцы тёплым дыханием, глядя на небо и на крыши, пытаясь расслышать гул бомбардировщиков и тихо переговариваясь. Город внизу готовился ко сну.

– Полнолуние сегодня, – сказал папа. – Отличная лётная погода, чёрт побери.

– Прошлой ночью они бомбили Ливерпуль и Халл, – вздохнул Альберт. – Сегодня они точно вернутся.

– Вдруг немцы сюда не явятся, – предположил папа. – Могут и куда-то в другое место слетать.

– Они всегда сбрасывают несколько бомб на Лондон, – ответил Кристофер.

– Наверное, хотят держать нас в напряжении, – кивнул Альберт, поёживаясь и сильнее закутываясь в шарф. – До чего ж холодно-то, а! И не скажешь, что на дворе почти лето. Я уже не чувствую ног, а ведь солнце только что село. Такими темпами я к полуночи в ледышку превращусь.

– Будешь ходячим говорящим снеговиком? – рассмеялся Кристофер. – К тому же усатым. Хотел бы я это видеть!

– Задира он, твой парень, – улыбнулся Альберт, оборачиваясь к папе. – Но по части замечать самолёты лучше его, пожалуй, во всей Англии не сыщешь мальца. Он слышит бомбардировщики, когда те только взлетают из Франции.

– Правда?

– Альберт немного преувеличивает, – откликнулся Кристофер. – Но ты, пап, мог бы и не так откровенно удивляться.

– А я и не удивляюсь, – пожал плечами тот. – Когда дело касается тебя и твоей матери, меня, кажется, уже ничем не удивишь.

– Погоди ещё говорить, – прищурился Альберт.

– А что?

– Вот будет бомбёжка – тогда посмотришь, какова твоя семья в деле.

Папа грустно улыбнулся:

– Хотел бы я, чтобы никому из нас больше не пришлось делать ничего подобного.

– А я хотел бы, – в тон ему откликнулся Кристофер, – не забывать фляжку с чаем на кухонном столе.

– Ты забыл её? – воскликнул папа. – Вот это уже и впрямь опасно!

– Именно! – подхватил Альберт. – Я срочно звоню в полицию. Это прямая угроза жизни.

– Ты боишься умереть без чая?

– Я боюсь тебя придушить!

Кристофер рассмеялся.

– Я схожу за ним чуть попозже, не беспокойся.

– Да уж сделай милость, сынок, – кивнул Альберт. – А то мы не доживём до утра.

Он до сих пор не мог простить руководству пожарных, что они запретили держать на наблюдательных постах керосинки. По их мнению, это было пожароопасно. И это в городе, где с неба каждую ночь сыплются зажигательные бомбы! Альберт тихо выругался в адрес чиновников, заседающих в кабинетах Вестминстера. Что они знают о том, каково это – стоять ночью на крыше, когда пальцы, кажется, вот-вот отвалятся от холода? В таких условиях чашка чая нужна человеку как воздух, хотя бы раз в час: хоть на войне, хоть в мирное время.

Зазвонил телефон, и все разом вскочили. Трубку взял Альберт, несколько раз что-то грубо буркнул в неё и резким движением опустил назад на рычаг.

– Это мой старый приятель Шайнер, из штаба. Говорит, чтоб мы смотрели в оба. Они сегодня ждут неприятностей.

– Откуда им знать? – спросил папа.

Альберт пожал плечами.

– У них свои методы. Я думаю, какие-то информаторы у немецких аэродромов. Этакая система раннего оповещения. В любом случае это всё, разумеется, тайна, и болтать о том, что мы тут слышим, не стоит.

Папа кивнул:

– Ясно.

– Они стягивают в центр города все пожарные помпы.

– Вот чёрт! – выдохнул Кристофер.

– Это дурной знак, да? – уточнил папа.

Кристофер посмотрел в глаза Альберту и увидел в них те же чувства, которые охватили его самого: ужас, странное возбуждение и внезапно отяжелевший где-то на дне желудка ужин.

«Не позволяй себе слабости. Не бойся».

– Может, пора включить сигнал тревоги? – спросил папа.

– Не раньше, чем поступит приказ, – покачал головой Альберт.

Они помолчали, вглядываясь в постепенно темневшее небо.

– Не нравится мне всё это, – сказал Альберт. – Чувствую себя, как тогда, в декабре. Пять месяцев прошло, а я всё никак ту ночь не забуду.

– И прилив сегодня опять, – кивнул Кристофер.

– Плохо дело.

– Почему? – вмешался папа.

– При крупных пожарах мы качаем воду из реки, – пояснил Кристофер. – Если получается погрузить в неё рукава пожарных насосов.

– Он что, не рассказывал вам, как отличился? – удивился Альберт.

Папа покосился на сына. Кристофер легонько пнул Альберта ногой. Незачем папе знать о том последнем большом пожаре. Только зря волноваться будет.

– Ну, может, так плохо и не будет уже, – проговорил Кристофер.

– Разумеется, – откликнулся Альберт, подмигивая.

Понял, отлично.

– В выходные всегда жарче, – пояснил он, оборачиваясь к папе. – Бомбардировщики не дают нам отдохнуть даже денёк.

– В том-то и дело, – кивнул папа. – Они пытаются вымотать нас, чтобы мы устали и сдались.

– Если они чего и добились, так это нашей жуткой злобы на них, – хмыкнул Альберт. – Не хотел бы я оказаться на месте того сбитого немецкого лётчика, что недавно выпрыгнул с парашютом над Лондоном. Его колотили противогазами по голове половина юношеской футбольной команды и мисс Меркл из галантерейной лавки.

– Да, парни-зенитчики нынче славно работают, – кивнул папа. – В газете писали, что за последнее время сбито девяносто бомбардировщиков.

– И девушки, – добавил Кристофер.

– Что?

– Прожекторами, которые подсвечивают в небе самолёты, чтобы артиллеристы могли прицелиться, управляют в основном женщины.

– Ох, не по мне всё это, – поморщился папа. – Мир очень изменился, да, Берт?

– Все хотят быть полезны, – пояснил Альберт.

– Даже женщины и дети?

– Женщины и дети особенно, – откликнулся Кристофер.

– Ну, – вздохнул Альберт, – давайте надеяться, что эта ночь будет скучной и сонной.

Папа кивнул.

И в этот момент Кристофер услышал гул самолётов.

Глава 5. Тревога

– Летят. Много.

– Господи помилуй, – Альберт бросился к телефону, докладывать.

Папа обнял Кристофера за плечи.

– Я совсем ничего не слышу, – проговорил он. – Это и впрямь поразительно! Как тебе удаётся?

Вдали послышался рёв первой сирены.

– Тревога объявлена, – сообщил Альберт, указывая куда-то в небо. – Их заметили, они вон оттуда летят. Судя по всему, несколько эскадрилий.

– Я их не вижу, – ответил папа.

– Скоро увидите, – вздохнул Альберт. – Как появятся, начнут кружить над нами, так что бомбы посыплются со всех сторон. Только вы не пытайтесь разглядеть самолёты. Высматривайте пожары. Это то, что в наших силах.

С этими словами он обернулся к Кристоферу:

– А ты, дружище, седлай свой велосипед. Всем курьерам велено собраться при штабе округа: на случай, если телефонные линии будут повреждены.

– Есть, сэр! – отсалютовал Кристофер. – Удачи вам тут!

– Ты уходишь? – удивился папа.

– Придётся. Это приказ.

– Но…

– Беги, – прервал их Альберт. – Некогда прощаться.

Кристофер кивнул и обнял отца.

– Пап, слушайся Альберта. Всё будет хорошо. Скоро увидимся.

– Но…

– И, чтобы ни случилось… – начал Кристофер.

– Да?

– Не съедай все бутерброды.

Он перемахнул через козырёк на крыше и слетел по лестнице, как бывалый матрос. Папа, не отрываясь, глядел ему вслед.

– С ним всё будет в порядке, – успокаивающе сказал Альберт.

– Он уже совсем не тот малыш, каким был в начале войны.

– Он повзрослел у меня на глазах, – кивнул Альберт. – Нам всем не раз довелось пережить здесь всякие ужасы, но иногда мне кажется, что ваш сын повидал больше всех нас вместе взятых.

– Так не должно быть.

– Согласен, – кивнул Альберт. – И всё же это именно так.

Подняв голову, он посмотрел на небо. Теперь гул самолётов звучал уже вполне отчётливо: глухой рёв десятков моторов, перекрываемый воем сирен, оповещающих о начале воздушной тревоги.

– Возьмите бинокль, – сказал Альберт. – И приготовьтесь: скоро начнётся.

* * *

Кристофер пронёсся по Аддл Хилл, свернул к дому и, вбежав с чёрного хода, схватил с кухонного стола забытую флягу с чаем. Он попозже занесёт его на наблюдательный пост. У Альберта сегодня найдутся поводы для волнений: пусть хоть с чаем всё будет в порядке.

Самолёты были уже совсем близко, рёв моторов оглушал. Теперь уже в любой момент огни «зажигалок» могут заполыхать на крышах и вдоль железной дороги. Сумерки сгустились, и небо прорезали огни прожекторов. Лондон замер в ожидании.

Мальчик вывел велосипед из переулка, слегка качнулся на повороте и, быстро вращая педали, помчался по улице Королевы Виктории. «Эй, ты, потише!» – прокричал кто-то ему в спину, но он даже не оглянулся. В штабе округа было многолюдно, телефоны безостановочно звонили, девушки в синей форме выстукивали на пишущих машинках распоряжения, но разговаривали все шёпотом. С улицы вбежали трое пожарных в полном обмундировании. Кристофер доложил о своём прибытии дежурному, получил приказ ждать и вышел на крыльцо, любуясь своим новым служебным велосипедом и провожая взглядом всякого, кто подходил слишком близко к нему. Не хватало только, чтобы велосипед украли! Странный звук добавился к рёву самолётов на небе и стуку пишущих машинок у него за спиной. Посмотрев вниз, Кристофер понял, что это он сам стучит ногой по мраморной ступеньке.

«Спокойней».

– Привет, дорогой! – помахала ему из кабины пожарной машины мама. – Ты же их слышишь, да?

Кристофер кивнул, и она обернулась к другим пожарным, чтобы поделиться с ними.

– Мистер Ларкхэм? – окликнули его сзади.

Кристофер обернулся. Худой мужчина в форме и тюрбане защитного цвета помахал ему пачкой бумаг:

– Надо срочно доставить их всем пожарным расчётам.

– Есть, сэр.

– А потом возвращайтесь и ждите дальнейших распоряжений. – Мужчина попытался улыбнуться: – Берегите себя, пожалуйста. Похоже, нас ждёт ужасная ночь.

– Не впервой, – откликнулся мальчик.

– Тоже верно, – кивнул мужчина. – Молодчина. Ну, лети.

Кристофер убрал документы в сумку и поднял глаза. Мамин фургон уже исчез. Он вскочил на велосипед, крепко схватился за руль и понёсся вперёд. Во дворе собора Святого Павла в полной готовности собрались дружинники и пожарные: они наполняли вёдра водой и складывали мешки с песком штабелями. На куполе, высоко над землёй, пожарные наблюдатели встали кругом в колоннаде. Внизу другие добровольцы уже развернули и подсоединили к насосу пожарные шланги.

Полная женщина в белом шлеме с планшетом в руках стояла у полевого телефона.

– Кто здесь за главного? – обратился к ней Кристофер.

– Смотря когда, – ответила она. – Впрочем, сейчас все или на крыше, или внизу, в крипте. Чем я могу помочь?

– Как вас зовут? – спросил Кристофер.

– Перри. Рейчел Перри, – представилась женщина.

Записав имя, он вытащил из сумки бумагу.

– Приятно познакомиться. Возьмите. Это приказ из штаба.

Она быстро пробежала глазами текст, и улыбка сползла с её губ.

– Ох, всё хуже, чем я думала.

– Их сотни, – кивнул Кристофер. – И они направляются в нашу сторону.

– Мы готовы. Настолько, насколько вообще можно к этому подготовиться.

Кристофер посмотрел на собор. Он уже не сиял белизной, как некогда: стены были покрыты сажей и копотью от предыдущих бомбёжек.

– Вот и они, – вздохнул он.

– Откуда ты…

Яркая белая вспышка озарила угол двора. В следующее мгновение ещё одна зажигательная бомба ударила где-то о крышу, соскользнула по водостоку и загорелась.

– Берегите себя, мисс Перри! – прокричал Кристофер. – Мне пора!

И он двинулся дальше.

«Вообще-то ко мне правильно обращаться “доктор Перри”», – подумала про себя женщина.

Она вздохнула. Наземная бригада уже тушила первые очаги пламени, а с крыши тем временем кричали:

– Нам нужно больше вёдер!

– У нас тут десятки возгораний!

Зазвонил телефон. Ночь, судя по всему, будет долгой.

Доктор Перри смотрела вслед мальчику на велосипеде. Из магазина на углу валил дым. В небе кружили немецкие самолёты.

– И вы себя берегите, юноша! – крикнула она.

Он помахал рукой.

Слёзы навернулись у неё на глаза. Этот мальчишка должен сейчас играть с друзьями в футбол, а не гонять на велосипеде по горящим улицам города. Эта война казалась ей бесконечным кошмаром.

Телефон вновь зазвонил. Она подняла трубку, перекрикивая шум, доложила обстановку и, бросив на землю планшет, кинулась через площадь, помогать растягивать шланги. Огонь лизал стены пекарни на противоположной стороне улицы. Высоко вверху, на крыше собора Святого Павла, люди из бригады ПВО тушили маленькие очаги пламени один за другим. Их было так много, что добровольцы уже сбились со счёта.

По всему Лондону с неба сыпались зажигательные бомбы. На вокзалы и пристани, на крыши и улицы, на дома, фабрики и церкви. На здание Парламента. На ночные клубы. На кинотеатры, из которых с вечернего сеанса как раз выходили зрители. На гостиницы, бомбоубежища, рестораны и школы.

Белое зарево разливалось над городом.

«Зажигалки» были первой волной. И они делали своё дело: освещали Лондон. За ними шли сотни бомбардировщиков с фугасами, готовые превратить город в развалины. Они летели сквозь ночь, точно зная, как найти Лондон посреди тьмы. Надо просто искать огонь.

Наступила ночь, которой предстояло стать худшей в истории этой войны.

Глава 6. Вторжение

Кристофер нёсся так, словно за ним гнались. От стен домов на опустевших улицах эхом отдавались звуки сирен. Похоже, «зажигалки» наконец закончились: воздух был пропитан дымом, но самолёты исчезли. Пока исчезли.

К железнодорожной станции на Кэннон-стрит мальчик попал как раз когда вспыхнула её крыша.

Пожарные стояли цепочками, придерживая развёрнутые вдоль улицы шланги.

– Кто здесь главный? – спросил Кристофер.

Несколько человек жестами указали ему в разные стороны, и он протянул бумагу тому, кто стоял ближе всего.

– Это приказ из штаба, – пояснил мальчик. – Пожалуйста, проследите, чтобы командир получил его.

Мужчина просмотрел текст и вздохнул.

– Ты несколько опоздал, сынок. Тут написано, чтобы мы приготовились отразить воздушный налёт. Мы уже пару часов как готовы.

– Серьёзно? – Кристофер схватил приказ и прочитал сам. – Они всего несколько минут назад нас отправили!

– Думаю, за это время могли поступить новые распоряжения, – улыбнулся мужчина. – Так что тебе лучше вернуться, чтобы они прислали нам приказ начать тушить пожары.

Пожарные вокруг захохотали.

– Я не виноват, – сказал Кристофер.

– Никто не виноват, сынок. Слишком быстро всё меняется, верно?

Кристофер сунул приказ назад в сумку.

«Только зря время потратил».

И в этот момент он услышал их.

– А вот и тяжёлые бомбардировщики, – произнёс мальчик.

– Я ничего не слышу, сынок.

– Скоро услышите.

Он сел на велосипед.

– Береги себя, парнишка, – проговорил мужчина. – Не нравится мне, что ты не в укрытии.

– Бывал я в передрягах и похуже, – ответил Кристофер с улыбкой. – Вы тоже берегите себя.

Мужчины помахали ему и вновь занялись шлангами. И каждый то и дело посматривал вверх, на небо. Бомбардировщиков ещё не было видно, но все знали, что они уже близко. Мальчик прав.

Кристофер направился назад по Клоак-лэйн. Колёса велосипеда гремели по брусчатке. У станции метро «Мэншн-Хаус» пожарные наблюдатели внимательно следили за небом. Крис повернул к штабу округа. Самолёты были уже близко: двигатели ревели почти над самой головой, а вдали уже слышались разрывы бомб.

Во время большой бомбёжки ему полагалось спускаться в укрытие, но после того жуткого декабрьского налёта он считал, что его место – на крышах. Альберт и мама иногда заставляли его спуститься в бомбоубежище, но чаще разрешали остаться с ними. Теперь мама водила пожарную машину, а папа был новеньким, так что Кристофер решил, что Альберт, пожалуй, не будет возражать против помощника. Он может наблюдать, где горит, и быть готовым взяться за дело сразу, как только самолёты перестанут сбрасывать бомбы. Это самое горячее время: повсюду развалины, повреждённые газовые трубы, пожарные тушат возгорания и откапывают из-под завалов пострадавших, телефонные столбы повалены, а электрические провода порваны. И единственный способ доставить срочное сообщение – это тринадцатилетний мальчик на велосипеде.

Кристофер поехал по улице Королевы Виктории в сторону пожарного наблюдательного пункта. Это уже совсем рядом. Высоко над головой кружили самолёты. Скоро посыплются бомбы. Земля вздрогнула под колёсами велосипеда, мальчик наклонился, потом выровнялся, ни на секунду не прекращая крутить педали. Дорогу ему перебежала кошка. Они посмотрели друг на друга, на мгновение замерли и помчали дальше.

Быстрей!

Говорят, невозможно услышать ту бомбу, которая тебя настигнет. Но Кристофер услышал. Она просвистела во тьме, ударилась об асфальт, и в следующее мгновение её взрыв озарил всё вокруг ярким светом.

Его подбросило в воздух, а затем всё вдруг вновь почернело.

И наступила тишина.

* * *

Когда Кристофер очнулся, вокруг было темно. Он лежал на спине на груде камней и щебня.

Мальчик поморгал, потом попробовал пошевелиться. Вроде ничего не сломано, но всё тело болит. Взрывной волной его отбросило с дороги внутрь какого-то храма. Над головой у него сияли звёзды, но вокруг высились остовы стен и осыпавшийся кирпич.

Крыша, наверное, обвалилась.

Садясь, он поморщился от боли. Будет что показать Джинджеру утром: несколько огромных синяков, содранная кожа на коленях и на ладонях, а ещё – ух ты! – шишка на лбу, размером с шиллинг. Кристофер встал. Голова чуть-чуть кружится, но терпимо. Нащупывая дорогу руками, он перелез через груду щебня.

Самолёты улетели. Надо найти велосипед и вернуться в штаб. Немедленно.

«Интересно, что стало с той кошкой?»

Он перелез через валявшуюся балку и поскользнулся на битой черепице. Слева в сумраке чернел дверной проём. Кристофер повернул к нему. Это наверняка выход.

Перешагнув порог, он споткнулся и начал падать. Мальчик попробовал схватиться за дверную ручку, но она выскользнула из руки, и дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. Он продолжал падать, громко ругаясь, и наконец приземлился на колени. Вокруг была кромешная тьма.

Продолжить чтение