Читать онлайн Мы – Разбойниковы бесплатно

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

© Siri Kolu

First published in 2010 by Otava Publishing Company Ltd. with the Finnish h2 Me Rosvolat.

Published in the Russian language by arrangement with Otava Group Agency, Helsinki.

© Е. Тиновицкая, перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2016

Глава 1,

в которой мы узнаем, что такое разбоймобиль и озарение века

Меня похитили на второй неделе лета. И правильно сделали. Лето все равно не задалось. Сначала мы собрались в велопоход, но остались дома из-за маленького дождика. Потом хотели поехать в лес с палатками, но у папы возникла срочная работа. «Чудесный семейный отдых», – так папа обещал оба раза. Нас с сестрой никто даже не спрашивал, чего мы на самом деле хотим. Впрочем, какая разница. Все равно я им больше не верю.

В тот знойный день мы вчетвером направлялись к бабушке на папиной новой машине. Это был самый неудачный из всех планов на лето (так считали мы с Ванамо). Настроение было плохое, и в машине мы переругались из-за конфет. На правах старшей сестры Ванамо вечно выбирала весь салмиак, хотя знала, что я не ем никаких конфет, кроме салмиачных автомобильчиков. Но ей обязательно надо меня позлить.

– Эй, вы, на заднем сиденье, прекратите нытье! Не то высажу кого-нибудь, не доедем и до пиццерии, – пригрозил папа.

Ванамо показала мне язык с прилипшим автомобильчиком.

– Дети, послушайте отца, – добавила мама, хотя уже никто никого не слушал. Оглянуться на нас мама не могла: ей надо все время смотреть вперед, а то ее сразу укачивает. – Вилья, не бери чужое, это нехорошо.

Ну конечно, опять я виновата.

– Воришка, – поддакнула Ванамо.

– Притворщица, – отпарировала я.

В общем, мы ехали к бабушке, ссорились и вообще не думали ни про каких разбойников.

И тут на нас напали.

Теперь, когда я уже тыщу раз видела, как грабят машины, я могу в деталях рассказать, что происходило в это время в машине разбойников. Машину-жертву (то есть нашу) выследили в бинокль из-за поворота, и разбоймобиль перешел на нападенческую скорость. Над люком в крыше взмыл разбойничий флаг на раскладном древке. Хильда Разбойникова не притормаживая влетела в поворот. В конкурсе на самого сумасшедшего водителя Хильда легко заняла бы первое место. За рулем она обычно сидит в купальнике или в майке, потому что крутит руль всем корпусом, и ей всегда жарко.

Остальные внутри машины были готовы к решительным действиям. Атаман Бешеный Карло уже висел на своем прыгунке, его лихие разбойничьи косички развевались на ветру. Золотко-Пит держался за второй прыгунок и отрабатывал холодящую кровь разбойничью ухмылку.

– Я тоже хочу разбойничать, я уже большой, – ныл Калле. – Я специально наточил нож!

– А, так это ты утащил овощной ножик, – Хильда не отрывала взгляда от дороги.

– Ага, а как придется кричать: «Руки вверх!», тут ты и заревешь. – Хели, несмотря на скорость, невозмутимо красила разноцветным лаком ногти на ногах. Хели – самая опасная и гениальная разбойница в семье, хотя ей всего двенадцать, поэтому ее берут на дело только в чрезвычайных ситуациях, чтобы вышло пострашнее. Хели сидела на заднем сиденье, растопырив пальцы, и ни на секунду не теряла равновесия, хоть машина и подскакивала на ухабах.

– Пофлуфай батяню, батяня лутьфе внает, – сверкнул золотыми клыками Золотко-Пит. Клыков было два, по одному с каждой стороны, и ухмылка напоминала тигриный оскал. – Когда батяня фкавет, фто готов, тогда и будеф готов.

– Небось когда сам на пенсию пойдет, – буркнул Калле.

Карло помахал петлей прямо перед носом Калле:

– Не дождешься, парень! Я НИ-КОГ-ДА не пойду на пенсию! А ну повтори.

Девятилетнему Калле было и страшно, и весело.

– Ты НИ-КОГ-ДА не пойдешь на пенсию. Никогда и ни за что! Окей?

– Я изворотлив, устрашающ и полон сил!

Хильда изящно обогнала наш BMW, перегородила ему дорогу и начала отсчет. Отсчет очень нужен, когда все действуют одновременно.

– Паркинг – есть! Контакт – есть! Пять-четыре-три-два – прыгунки наготове – прыгунки!

На слове «паркинг» раздался визг тормозов, и скорость упала до нуля. Машина встала как вкопанная. На слове «контакт» с дребезжанием распахнулись передние двери. На «пять-четыре-три» Карло и Пит синхронно выстроились в дверях, держась за прыгунки, и приготовились к броску.

– Свидетелей не оставлять! – успела крикнуть Хели, и Бешеный Карло с Питом вылетели из разбоймобиля навстречу машине-жертве. Нашей машине.

Все произошло очень быстро. Кстати, Ванамо решила, что это телепрограмма «Розыгрыш», и страшно расстроилась, когда Бешеный Карло сгреб с заднего сиденья меня и пакет с карамельками:

– Эй, а почему Вилья? Я же фотогеничнее!

Ко мне протянулась огромная волосатая лапа, и я успела схватить только самое ценное – розовую записную книжку, с которой никогда не расставалась.

Сопротивления никто не оказал, так что нашу машину ограбили в мгновение ока. Папа только беспокоился, чтоб ее не поцарапали, а то не будет скидки за безаварийную езду. Далеко не сразу мое семейство осознало, что меня в машине больше нет.

– Ну вот, – Бешеный Карло с довольным видом и добычей плюхнулся обратно в разбоймобиль.

В животе ныло. Никогда не любила прыжки с тарзанкой и подобные аттракционы.

– Прыгунки в машину – р-раз! – скомандовала Хильда. – Двери – два! – Раздалось два хлопка. – Газ – три!

Разбоймобиль с ревом рванулся с места. Я покатилась в чужой машине неизвестно куда. Окончательно и бесповоротно.

– Фалмиафьные автомобильфики, гофпода ховофые, – Золотко бросил пакет на заднее сиденье. – Неплохой у кого-то вкуф.

– А это еще что? – Хели сверкнула глазами в мою сторону.

Вообще-то, когда меня впихнули на заднее сиденье, я пыталась царапаться и кричать. Если тебя похищают, надо поднять хоть какой-то шум! Ни малейшего внимания. Все ощупывали и осматривали награбленное: папины шорты с карманами, зачитанный до дыр атлас-определитель «Ягоды Финляндии», мамин любимый купальник – Хильда немедленно приложила его к себе, – блестящий лак Ванамо и украшения для ногтей – их прихватила Хели. Мамина дорожная аптечка, в которой было всё от гидрокортизоновой мази до крема против морщин. Бедная мама, без этого кортизона она в два счета распухнет от комаров! Из моих вещей ничего не взяли, кроме серой флиски с капюшоном – она пришлась впору Калле.

– Эй вы, – окликнула я.

Мальчишка с любопытством глянул на меня и смущенно отложил флиску. Я сделала вид, что не заметила.

– Эй вы! – снова позвала я.

Разбоймобиль повело в сторону – Хильда, не сбавляя скорости, попыталась посмотреть назад.

– Карло! Что – это – такое? – вопросила она, и в машине сразу стало как в холодильнике.

– Что – что? – Карло притворился, будто не понял.

– Этот ребенок! А ну объяснись. Немедленно!

Страшнее Хели может быть только один человек – Хильда в гневе. И, кажется, этот человек был здесь, рядом.

– Ты вечно говоришь, что я не умею быстро принимать решения, – Карло обиделся. – Ну так вот! В этот раз я послушался своего озарения! Прежде чем отправиться на пенсию, – Карло заговорщицки подмигнул Калле, – каждый из нас имеет право на озарение века!

Разбоймобиль по-прежнему несся как бешеный. Поначалу за окном мелькали пейзажи, знакомые по поездкам к бабушке, но вскоре Хильда ударила по тормозам и свернула на грунтовку. В этот момент папа наверняка потерял нас из виду, даже если пытался догнать. Я осталась один на один с целой машиной разбойников.

– Отлично поработали, – похвалил Карло.

Я бросила следить за дорогой и наконец огляделась. В задней части разбоймобиля было два сиденья во всю ширину машины друг напротив друга, между ними – раскладной столик, сейчас сложенный у стены, и куча всяких потайных щелок, мешочков, выдвижных ящиков и полочек. Из-за спинок торчали свернутые матрасы. Во всем чувствовался порядок.

Меня сунули на самое дальнее сиденье, возле окна. Я принялась разглядывать странные узоры на окнах и целые ряды свисающих с потолка барби, оттюнингованных под настоящих разбойников. Я, обычная девочка, одна в этом странном враждебном мире! Страшно подумать, в какой я опасности.

– Может, все-таки, – осторожно начала Хильда, – еще можно вернуться.

– Нет, нет и нет! – отрезал Карло. – Не обсуждается. Никуда мы не вернемся. Мне надоело слушать ваше нытье про то, как вам скучно и одиноко. Пожалуйста, вот вам подружка!

– Зачем нам ворованные друзья? – хмыкнул Калле.

Я глянула на него с благодарностью. Может, он их уговорит? Пусть только высадят меня где угодно, а там уж кто-нибудь да спасет.

– Пригодится. Слово атамана.

К моему удивлению, все кивнули, и на этом обсуждение закончилось. Слово атамана – закон. Это первое, что я здесь узнала. И это лишило меня всякой надежды.

Меня не связывали и не завязывали глаза, как обычно бывает в фильмах. Они даже не подозревали, что среди них завелся разведчик, который все берет на заметку. На стоянке я изучала размашистые жесты Бешеного Карло и заметила, что Хильда всегда на полшага впереди мужа – она даже успевает подставить шезлонг за секунду до того, как атаман плюхнется на него после трапезы. Золотко-Пит сновал от одного к другому, точно связывая всех невидимой ниткой – золотозубый челнок, – и все время что-то говорил. Правда, я долго не могла понять что, пока не привыкла. Внимательнее всего я присматривалась к детям. Калле тоже тайком поглядывал на меня. Хели, года на два постарше, в камуфляже с ног до головы, заметила мой исследовательский интерес.

– Смотри-смотри, за просмотр денег не берут, – заметила она деловито, без всякой неприязни. – Но имей в виду: будешь записывать – я всё прочитаю. – И метнула на меня акулий взгляд.

К вечеру семейство припарковалось на пустынном пляже – Хели хотела искупаться. Просто остановились искупаться, как самые обычные люди! И опять меня никто не связал.

– Ну правда, верните меня домой. За меня дадут хороший выкуп! – попросила я в десятый раз.

– Нельзя, – Бешеный Карло рылся в старой пляжной сумке в поисках плавок. – Эк они сели с прошлого лета, мерзавцы. Резинка жмет. Придется награбить новые.

Остальные сдерживали смех. Худышкой Карло отнюдь не выглядел. Плавки были малы ему размера на два.

– Награбим-награбим, – Хильда придала голосу максимальную серьезность.

– Да почему же нельзя? – ныла я.

Хели бросилась в воду и поплыла идеальным бесшумным кролем.

– Шантаж – не наша специализация. Мы специализируемся на разбое, вот это мы умеем. – Бешеный Карло взял ножницы и отхватил от своих кальсон сначала одну, потом другую штанину. – Вот вам и плавки!

– Возможно, ты об этом не знаешь, – он торжественно обернулся ко мне, – но мы блюдем свое доброе имя. Разбойничья слава обязывает.

– То-то будет вавгововов, когда мы ваявимфя на пвавдник лета ф пленнифей, – Золотко с довольным видом развалился на складном стуле. – Вот уф вабота так вабота, ффё фефть по фефти. Как в фтавые добвые ввемена! В тофьнофти по ваветам Великого Пявнанена.

– По заветам Пярнанена, – подтвердил Карло.

Он яростно растерся полотенцем, хотя успел намочить только ступни, после чего объявил, что для его высокопреатаманства вода слишком холодная.

– «Пленница» – глупое слово, правда? – Хильда протянула мне кулек с карамельками. Наш с Ванамо кулек. – Жаль, что салмиачные автомобильчики уже кто-то выел. Мне кажется, ты любишь салмиак.

– Объект похищения, – Карло торжественно плюхнулся на стул и перебросил косички на грудь. – Объект похищения нам в лагере ого-го как пригодится!

Я неохотно посасывала фруктовую карамельку и старалась запомнить каждую мелочь, которая поможет мне сбежать. Да, раз они не хотят меня возвращать, придется убегать самой. У них будет праздник лета – это я намотала на ус. Пригодится. Хотя, надеюсь, к тому времени меня там уже не будет. Но если что, во время праздника наверняка получится смыться.

– Вам что, и деньги не нужны? – осмелилась я наконец.

Интересно, сколько папа согласится за меня заплатить? Вряд ли больше половины от стоимости BMW. Тем более у них осталась еще одна дочь.

– Чё? – Бешеный Карло закинул себе в рот последний салмиачный автомобильчик.

Да что ж такое, и здесь мне ничего не достается!

С другой стороны, почувствуй себя как дома.

Золотко фыркнул:

– Мыфьи пуки, Карло. Она говорит про мыфьи пуки.

И тут разговор принял интересный оборот.

– Детка, мышьими пуками мы не интересуемся. – Карло подбросил недожеванный автомобильчик в воздух. Вот этого Ванамо никогда не делала. – На что они нам?

– А что же вы тогда грабите? – изумилась я.

– Тебе список нужен? – Хели лениво вытряхнула воду из уха. Она сидела на раскладном стульчике и листала уграбленный музыкальный журнал Ванамо.

– Почему бы и нет?

Я принесла из машины записную книжку и стоически выдержала Хелину презрительную ухмылку – для нее обложка была слишком розовой. Достала из-за приборной доски ручку и призывно помахала ею над страницей. И разбойники начали диктовать.

ЛЮБИМАЯ И НЕОБХОДИМАЯ ДОБЫЧА РАЗБОЙНИКОВЫХ

1) конфеты

особенно малиновые лодочки (Хильда), шоколад (Карло), лакрица (Калле), ядреный салмиак (Пит, Карло, Хели)

2) печенье

особенно в сахарной глазури или с джемом внутри

3) мясо (для разбойничьего жаркого – фирменного блюда Карло)

4) горчица

5) всякая еда, особенно свежая картошка, зеленый горошек, клубника и разные ягоды, домашняя выпечка, бутерброды, пицца и прочие вкусности

6) барби (Хели в коллекцию)

7) книги и журналы

8) колода карт (а то из старой потерялась восьмерка пик)

9) приличный спиннинг

10) маленькая палатка, чтобы больше не ссориться, кто где спит.

НУЖНО ПРЯМО СЕЙЧАС

крокет (Калле), переносной холодильник (Хильда), экономичный кипятильник, симпатичный приятель (Хели).

– А ну сотри последнее! – возмутилась Хели. – Калле, ты покойник!

Калле расхохотался и бросился бежать не разбирая дороги, споткнулся о сосновые корни и исполнил полет бабочки. Я отвернулась, чтобы не смотреть, как они дерутся.

Как только я дописала, Хильда взяла у меня записную книжку:

– Вот как хорошо. Давайте повесим на переднее сиденье, чтобы в следующий раз не забыть ничего нужного.

– Годитфа, – одобрил Золотко.

Взрослых эта страничка просто потрясла.

– Мы уве тфелый год вывём бев вофьмерки пик. Уваф! Я и вабыл, фто она так давно потевялафь. Надо вавдобыть кавты.

Я-то думала, моя писанина наведет их на мысль, что меня лучше вернуть. Что я им не кто-нибудь, а образованный объект похищения, и за меня можно получить выкуп. Но вышло ровно наоборот.

– Вот что я вам скажу, – начал Бешеный Карло.

– Да, начальник? – подхватил Пит.

– Для нас это хорошая новость, а для тебя, детка, плохая. – Карло засунул ладони за ремень, и это означало, что в данный момент он очень доволен. – Уж прости, но вернуть тебя мы никак не можем. Ты наша лучшая добыча за последние годы. Больно ты смышленая.

Глава 2,

очень короткая, в которой Вилья пытается сбежать

Дело шло к ночи. Мы разбили лагерь в тихой, окруженной лесом бухточке. Разбойники начали доставать из машины спальники, коврики, тент. Пит занялся костром, Хильда перетащила сумки-холодильники поближе к воде, где свежее. Все сновали с поклажей и обходили меня, будто я мебель.

Что-то они не продумали. Они явно не знали, что со мной делать. Вот тут я и решила сбежать. На размышления времени не было. Я даже не учла, как глупо убегать в незнакомом месте на ночь глядя. Додумала только до того, как дождусь, пока все заснут, и ускользну из лагеря. Потом выйду на дорогу, остановлю первую же машину и попрошу отвезти меня в полицейский участок, потому что меня похитили. Последняя фраза вполне бы все объяснила. Честно говоря, раньше со мной не случалось ничего более захватывающего, чем ночевка в скаутском лагере и конный поход, но это не шло ни в какое сравнение.

Впрочем, спать здесь, похоже, никто не собирался. Летние сумерки стали чуть гуще, значит, было уже около полуночи, самое темное время. Еще какой-нибудь час – и снова начнет светать. А разбойники были бодры и веселы, о том, чтобы отправить детей спать, даже речи не заходило. Тогда я решила дождаться, пока все с головой погрузятся в дела. Взяла с собой только записную книжку, чтоб легче было бежать. И крадучись пошла к краю лагеря.

Я держала курс на бампер разбоймобиля. Так, два шага к бамперу. Теперь за соседнее дерево. И еще одно дерево – и со стороны лагеря меня уже не разглядеть. Я скользила от ствола к стволу, дожидаясь, пока сердце перестанет колотиться как сумасшедшее. Свет костра остался позади. Песчаная тропинка с трудом просматривалась в темноте. Эх, надо было захватить фонарик.

– И куда мы идем? – поинтересовалась Хели.

Она стояла в нескольких шагах и светила на меня фонариком. Очевидно, шла за мной всю дорогу. Как же я ее не услышала? Если броситься бежать, наверняка догонит. Видела я, как она плавает. Мне до нее как пешком до Америки.

– Далеко собралась?

– Я… э-э… за ветками для костра, а то он что-то погас.

– Ха, – Хели в один прыжок оказалась возле меня. – Ловко придумала. Молодец, быстро учишься, пленница. Забавную зверюшку начальник приволок.

Она посветила фонарем мне в лицо. Ясно было, что притворяться бесполезно.

– Отпусти меня, – заныла я. – Мало вам наших вещей, что ли? Зачем я вам нужна? Скажи им, что я сбежала и ты не смогла меня догнать.

– Не прокатит, – Хели отвела фонарик в сторону. – От меня еще никто не убегал, это всем известно.

Я поняла, что уговорить ее не удастся. Хели кивнула в сторону лагеря, и я повернула за ней.

– Кстати, это опасно, – Хели надела фонарь под подбородок, как обычно делают, когда рассказывают про вампиров и привидения. – Опасно для тебя самой. Ты симпатичная и слишком привлекаешь внимание. Давай-ка договоримся, – Хели снова подскочила ко мне, – ты больше не делаешь глупостей, а я никому не рассказываю про нашу прогулку.

– Если я соглашусь, ты же мне все равно не поверишь.

– Вот именно, – ухмыльнулась Хели. – Значит, договорились.

Глава 3

Знакомство с азами разбойничьей кухни

Я проснулась от запаха яичницы и сразу вспомнила, что я не дома. У нас дома яйца едят только вареными, а я терпеть не могу их чистить. Рядом со мной храпел Золотко – видимо, Карло оставил его меня караулить. Интересно, Хели рассказала им про мою попытку сбежать? Вряд ли.

Я выползла из палатки, и солнечные иголочки впились прямо в сонные глаза. Даже не помню, когда я выбиралась наружу в такую рань.

– Привет, пленница, – Хели метнула ножик в приклеенную к сосне бумажную мишень, в самую середину.

– Я не пленница! – огрызнулась я.

– Хели, детка, некрасиво так говорить, – Хильда ловко перевернула яичницу.

– Фто ва явык, вфя в отфа, – Золотко тоже выкарабкался из палатки.

– Ну прости, пленница, – Хели выдернула ножик, снова метнула почти не целясь и снова попала в яблочко. Теперь стало ясно, какая мне выпала неслыханная удача вчера. Вместо разговоров Хели могла бы на раз-два пригвоздить меня к ближайшему дереву.

– Девочки, не ссорьтесь с утра, – урезонила Хильда.

Мой боевой дух пошел на спад, когда Хильда выложила на тарелку яичницу. Чего уже только не было на складном столике: готовые бутерброды, подозрительно похожие на те, которые мама накануне купила нам в дорогу, тефтельки, маринованные огурчики, жареная колбаса, грибы, корзинка пирожков с мясом, гора подсушенных хлебцев. Папаша-разбойник схватил ломоть размером с запасное колесо и навалил на него целую кучу разной начинки, даже тефтельки пошли в ход.

– Налетай, малышка, хороший завтрак – половина дела. Верно, Калле? – Бешеный Карло с лукавой усмешкой ткнул сына в бок. Калле в эту секунду как раз откусил половину такого же многоэтажного бутерброда и, конечно, закашлялся. Карло заботливо постучал его по спине.

– Колбасная тревога! – провозгласила Хели и отодвинулась подальше. Я тоже отступила на пару шагов. Спустя мгновение колбасный салют изо рта Калле разлетелся во все стороны.

– Каждый раз этим кончается, когда он набивает рот, – доложила Хели. – Обжора. Пей лучше молочко, детка.

– Я не обжора, – буркнул Калле.

– Не выйдет из тебя разбойника, – безжалостно продолжила Хели.

У нас дома за столом всегда царила гробовая тишина. Я скучала, родители читали каждый свою газету, Ванамо строчила эсэмэски и жевала в такт музыке в наушниках. Никому ни до кого не было дела.

Когда свара утихла, я решила, что настал мой час.

– А кстати, – поинтересовалась я невинно, – когда вы вернете меня домой?

– Хочешь добавки, детка? – Не дожидаясь ответа, Хильда выложила аппетитную горку яичницы на тарелку и поставила передо мной.

– Эй, вы слышите? – не унималась я.

Золотко как бы невзначай взмахнул рукой и усадил меня на складной стульчик:

– Куфай-куфай, не то Хильда нафа матуфка надует губы. Фтоб кто-то не ел ее вфемивно иввефтную яифнитфу!

– Почему, черт возьми, никто не слушает, что я говорю?

Дома я привыкла, что, если четко изложить, чего хочешь, есть шанс это получить. А тут все продолжали поглощать завтрак, будто я муха какая-нибудь.

– Да потому что в нашей семье никто не принимает никаких решений до завтрака. Хороший завтрак – половина дела!

– Папа еще не… – начал Калле.

– Что-о-о-о-о? – взревел Карло.

– Его высокопреатаманство ничего не делает, пока не съест свой ежедневный бутерброд с горчицей.

Карло не мог ничего сказать с набитым ртом, но растопырил руку и по-тарзански похлопал себя по груди.

– Этот бутерброд считается священным, – добавила Хильда и сунула в рот тефтельку.

– Единственный раз, когда мы нормально не позавтракали, нас едва не поймали.

– Типун тебе на язык, – рявкнула Хели и поплевала через плечо.

Все семейство прекратило есть и последовало ее примеру, а потом как ни в чем не бывало снова принялось за еду. Я только глаза таращила.

– Давай-ка ешь, – велела мне Хильда. – Скоро в дорогу.

– Руками? – скривилась я. – Да ни за что.

Смотреть на летящие у Калле из рта крошки и чавканье Бешеного Карло было противно, но голова уже кружилась от голода. Я поискала глазами салфетки. Где там. Даже туалетной бумаги не было. Потом я заметила, как Золотко пьет прямо из горлышка мамину минералку, и сдалась. Взяла двумя пальцами пирожок с мясом, засунула внутрь две тефтельки, подумала и провела сверху дорожку из горчицы. Уселась на стул, досчитала до трех, как перед прыжком, и откусила.

– Жизнь есть жизнь, – сказала я себе.

Я взяла сначала пару тефтелек, боясь показаться жадной, но заметила, что Калле навалил себе с десяток, и решила, что с волками жить – по-волчьи выть. Поем, по крайней мере сегодня.

Никогда еще мне не было так вкусно.

– Ребенок просто голодный, – заметила Хильда. – Ну как, нравится?

Я кивнула.

Пит, Калле и Карло тоже заговорщицки покивали:

– То-то же. Сам украл, сам сварил, сам сожрал, сам похвалил.

– Именно что руками, – добавила Хели. – А ты небось решила, что мы не можем позволить себе украсть вилки?

Тут уж засмеялись все. Даже я.

Глава 4

Разбойничаем как сумасшедшие

За следующие несколько дней я изучила все премудрости дорожного разбоя: как выбрать подходящую машину, как унюхать (по выражению Бешеного Карло), что она везет, и так далее. Например, тех, кто едет на дачу, легко вычислить по полной загрузке: в заднем стекле видны панамы, спальные мешки и бадминтонные ракетки. На такие машины имеет смысл устраивать засады, в них всегда полно еды: готовых пирожков, тефтелек и прочего провианта.

Я узнала, чем отличаются прямой контакт, преследование и засада. Чаще всего практикуется преследование: жертва выслеживается в бинокль, и, если добыча выглядит достойной, разбоймобиль начинает осторожно приближаться к заднему бамперу.

– В этом вся суть охоты. Львы преследуют антилоп, разбоймобиль – другие автомобили, – вещал Карло, прикрыв глаза. – Это в природе вещей.

Итак, разбоймобиль преследует жертву, выбирает подходящий момент, разгоняется, вылетает вперед и становится поперек дороги. Тут важно правильно рассчитать расстояние – чтобы жертва успела нажать на тормоз, но не более того. Частая ошибка начинающих разбойников – останавливаться так, что между разбоймобилем и жертвой остается съезд на второстепенную дорогу. Шустрая жертва может раньше времени заметить разбойничий флаг и успеет удрать по грунтовке.

– Самое важное в разбое… – Бешеный Карло приоткрыл один глаз. – Эй, а где твои блокноты-ручки? Давай записывай.

ВАЖНЕЙШИЕ КАЧЕСТВА НАСТОЯЩЕГО РАЗБОЙНИКА

Записала Вилья

1) Чутье

Не все таково, каким кажется. Разбойник без чутья – не разбойник. Чутье помогает выбрать жертву, без чутья не разыщешь хитро запрятанную провизию и не заметишь, что полиция висит на хвосте.

– Если б не мой нюх, нас бы тут уже не было. – Бешеный Карло с уважением прикоснулся к кончику своего носа. – Эх, сколько хороших разбойников пропало только потому, что им не хватило старой доброй чуйки!

– А еще у нас есть атлас, – добавила Хильда. – Мы составляем его уже много лет. Я почти на каждой стоянке помечаю в нем что-нибудь полезное. Глядишь, пригодится.

– Диктую дальше, – рявкнул Карло. Ему явно не понравилось, что Хильда вмешивается в разговор, но, когда Хильда едет со скоростью девяносто километров в час вместо разрешенных шестидесяти, с ней лучше не связываться.

2) Внешний вид

Президент одевается как президент, верно? Ну а хороший разбойник выглядит как разбойник. Жертва должна понимать, что это настоящий разбой, а не какой-нибудь маскарад. От страха люди становятся сговорчивее, это облегчает работу. Опять же, меньше шансов попасться.

– Особенно важны зубы, – заявил Карло.

– Зубы? – расхохотались Хели и Калле.

– Мы, конечно, безукоризненно вежливы, но случается немного и погримасничать достоверности ради. Вот тогда зубы незаменимы. Поглядите хоть на Пита.

– У меня улыбофька – тофь-в-тофь вефотка вадиатова, – оскалился Золотко.

3) Слава

Славу надо создавать и поддерживать. Слава вызывает страх и уважение, а они дают преимущество в работе. Славу приносят достойные разбои и выигранные стычки с полицией. Славой разбойники меряются на ежегодном празднике лета.

– На словах, а то и на кулаках, – снова встряла Хильда.

– И на кулаках, – согласился Карло. – А как же. Но речь все-таки про славу и уважение.

– Кулаками надежнее всего, – подытожил Калле.

Славу можно получить, совершив преступление века. Преступление века – это разбой высочайшего класса, во время которого проявлены недюжинная смелость и смекалка.

– Великий Пярнанен, вот кто был мастак на такие штуки, – вздохнул Карло. – Просто-таки вывел профессию на новый уровень. Без него мы бы до сих пор сидели с пистолетами по кустам.

– Пявнанен, – вздохнул и Золотко. – Вот уф кто покавал нам, молодым, как дела делаютфа. Фефть по фефти.

– Да кто захочет разбойничать после этой вашей бумажки? – вмешалась Хели. – Хотя на самом деле разбой – это лучшее, что есть на свете. «Чутье, внешность, слава» – при чем тут они? Это для политиков или для каких-нибудь ПоБу.

– Кого? – переспросила я, но ответа не получила, потому что разгорелся очередной спор.

– Я перечислил по степени важности. Чутье, внешность и слава. Именно так.

– Да ну? – Хели даже привстала.

– Ну хорошо, – согласился Карло. – По личной просьбе бойца Хели Разбойниковой:

4) Нападенческие способности

Сюда входят: остановка автомобиля-жертвы, проникновение в автомобиль, напугание ограбляемых, быстрое и качественное исчезновение с места происшествия.

5) Хорошая форма

Разбой – высококвалифицированная работа, связанная с быстродействием и стрессом. Поэтому он требует…

– Это ты-то в хорошей форме? – Хильда критически оглядела шароподобную фигуру атамана.

– Для своего возраста – вполне, – отпарировал Карло. – И потом, не забывай о чутье и славе! Уж этого у меня не отнять.

Хильда посмотрела на мужа с нежностью и ничего не ответила.

– Терпеливость тоже потом впишем, – решил Карло. – Пиши пока:

…Он требует хорошей формы души и тела для поддержания работоспособности даже в сложных условиях.

6) Актерские способности

Необходимы при прямом контакте. Разбоймобиль останавливается рядом с автомобилем-жертвой, чтобы, например, спросить дорогу. После открытия двери или окна совершается разбой. АС нужны для того, чтобы, несмотря на внешний вид (см. пункт 2), выглядеть приличным человеком и заставить жертву остановиться.

– Вот поэтому мы так редко вступаем в прямой контакт, – объяснила Хели. – Кому захочется выглядеть приличным человеком даже на полминуты? Да НИ-КОГ-ДА!

7) Убедительность

Все те методы, с помощью которых можно уговорить людей расстаться с излишками собственности. Сюда относятся шантаж, угрозы, давление, призывы к благоразумию ради своей же выгоды. Возможен юмор.

Что-то не припомню никакого юмора во время моего похищения. Ну, может, изумленные лица родителей в тот момент, когда Карло сгреб меня с заднего сиденья, будто авоську с картошкой, сойдут за юмористическую часть. Потом мне почему-то вспомнилось, как все растерялись, когда я оказалась в разбоймобиле. Никогда они ничего подобного не делали, вот что. Никогда раньше не похищали людей. От этой мысли почему-то стало легче.

8) Оценка рисков

Не бывает легких разбоев. В любом есть свои риски, и их надо иметь в виду. Где ближайший полицейский участок? Нет ли свидетелей – любопытных соседей? Как ведет себя жертва и насколько готова к самообороне?

– Помните тетку, которая махала зонтиком? – напомнил Калле. – Мы тут в машине ужасно перепугались. Но Золотко вежливо с ней обошелся.

– Вежливо упаковал в багажник, – фыркнула Хели.

– А потом доехали до бливайфего киофка и фкавали, фто там фтавуфка, похове, вафтвяла в фобфтвенной мафыне, – добавил Золотко. – Мы в не ввеви какие.

9) Терпеливость

Труд разбойника – на девяносто процентов ожидание, хоть об этом и не принято говорить. Ожидаешь нужной машины и подходящего момента. Пережидаешь весеннюю распутицу, когда по грунтовым дорогам не проехать. Без терпения разбойник протянет максимум пару недель.

– Зима, – Хильда, казалось, вздрогнула от холода в своей майке. – Как-нибудь на стоянке, когда будет свободная минутка, мы расскажем тебе о зиме.

10) Упрямство и настойчивость

Разбой – это перераспределение излишков собственности жертвы в пользу нас. Если разбойник недостаточно упрям и настойчив, этого не произойдет.

– Нечестно, начальник, – сказала Хели. – Тут два качества в одном пункте. Надо разделить.

– Вот Хели – отличный пример, – с гордостью заметил Карло. – Что бы я ни сказал, она ни с чем не соглашается. Из нее вырастет отличный разбойник!

Хели знакомо оскалилась, а Калле сник. Хильда дважды ткнула атамана локтем в бок, прежде чем он наконец сообразил:

– Из Калле, разумеется, тоже! Он может стать благородным разбойником в любой момент. У него большое сердце, и он понимает, что такое высший класс.

Калле неуверенно заулыбался.

Потом пришло время практики. Тренировки ради мы ограбили за два дня пять машин. Я видела, как едва не загнали в кювет крошечный «фиат» – и добыли шесть свежих отбивных, ящик клубники и новый номер National Geographic для Карло. Видела, какими жестами водителя «тойоты» убедили открыть багажник (именно там обычно стоят переносные холодильники); результат – два спальных коврика, ласты, упаковка мороженого и колода карт, к восторгу Золотка. Видела, как новенький «ниссан-примера» чуть не скатился от страха в канаву; результат – две плитки шоколада и солнцезащитный крем для Хильды. Видела, как ограбили небольшой джип: отец семейства начал нервничать еще до того, как Карло вспрыгнул на капот; добыча – две барби и игровая приставка. Мне показали даже пример прямого контакта – из сверкающего «ситроена» высунулась нервная женщина средних лет: мол, что вам еще? Добыча оказалась весьма жалкой: зеленый горошек, огурцы и немного рыбы. Рацион худеющих дам не очень-то подходит разбойникам.

После пятой машины я примерно поняла, чего ожидать. Научилась покрепче вцепляться в сиденье за секунду до того, как Хильда жала на газ. Научилась считать с ней вместе: «Паркинг – есть! Контакт – есть!..» Разбоймобиль вздрагивал – Карло и Золотко соскакивали в разные стороны – начиналось новое нападение.

Карло, похоже, хотел, чтобы я прониклась профессией. В перерывах между разбоями мы вели жаркие споры о том, на какие марки машин лучше всего нападать. Каждый старался склонить меня на свою сторону, и всякий раз доходило чуть не до драки.

– Да у меня вообще не должно быть своего мнения, – устало отмахивалась я. – Я же просто пленница.

– Не просто пленница! – Карло поднял указательный палец. – Ты первая пленница финских разбойников с большой дороги! Лучшее, до чего мы додумались после прыгунков. Ты, можно сказать, первопроходец!

Карло был любитель торжественных речей – и на разбойную тему, и просто так. Но после этого разговора я осознала, что что-то действительно изменилось. Пожалуй, я с ним согласна. Ничего плохого со мной здесь не происходит. Похоже, нам с ними по пути.

– Зажми, зажми его! – закричал Калле.

Мы метр за метром приближались к «опелю-мериве» новейшей модели, благодаря не столько мощности мотора, сколько тому, что Хильда не боялась ехать по песку. Разбоймобиль качало, как самолет в воздушной яме.

– Сбежать пытается всего два процента, – Хели ни за что не держалась, она невозмутимо «накалывала» татуировку на ноге барби. – Половина сдается, убедившись, что небольшая погоня нас только раззадоривает.

– Ишь как пятки сверкают, – Хильда на ходу успела еще покрутить механическую ручку, чтобы пошире открыть окно, – ну да мы не отстанем.

Карло издал воинственный клич, от которого у меня чуть ноги не отнялись:

– Хо-хо!

– Беглецам мы преподаем урок, – добавила Хели. – Забираем что-нибудь, с чем они ни за что не хотят расставаться.

– Что, например? – я старалась не смотреть, сколько сантиметров отделяют нас от ближайшей канавы. Хильда так срезала повороты, что правое колесо, кажется, просто в воздухе висело.

– Сдавайтесь! – ревел Карло. – На «опеле» в вечность не въедешь!

– Кто у нас был в тот раз, рыбак? – попытался вспомнить Калле.

– Точно, в прошлом месяце у одного забрали спиннинг. Он чуть не плакал. Да разный бывает хлам. Даже удивительно, как люди цепляются к вещам.

Хели принялась доставать из-под сиденья то одно, то другое: дневник, бухгалтерские счета какого-то предприятия, ковбойскую шляпу, кучу безделушек, которые крепят к приборной доске, солнечные очки… Ванамины солнечные очки. Мамин лимонный крем для рук. Почему-то в этой куче оказался и мой рюкзак «Хеллоу Китти» – с кошельком, ключами от дома, положенным мамой пластырем и парой запасных ручек. Там же обычно лежал телефон, но в него я как раз играла за минуту до нападения. Это был джентльменский набор, который папа всегда проверял у нас перед дорогой. Рюкзак разбойники прихватили за розовый цвет – надеялись, что внутри окажутся барби, – а потом кинули в ящик под сиденьем, потому что им он был совершенно не нужен.

Я молча перебирала вещи. Вряд ли разбойники обрадовались бы, узнав, о чем я думаю.

Все это было чьим-то, нужным, для кого-то дорогим. А вот теперь украдено и валяется под сиденьем, как бесполезный хлам.

Глава 5,

в который мы грабим киоск и обсуждаем важные вещи, например марсианские тошнотики

– Вот бы мне сейчас кило лакричных ленточек, – мечтательно протянул Калле.

Мы с ним лежали валетом на заднем сиденье. Шла последняя неделя июня. Разбоймобиль беззаботно катил по шоссе, день был ясный, Хильда в мамином купальнике сидела за рулем с чашкой кофе и насвистывала.

– Или салмиачных блошек, – так же мечтательно протянула Хели.

Последнюю конфетку мы доели два дня назад.

– Или вавнофветных блофек, – откликнулся Золотко с бокового сиденья. – Я бы выел фвуктовые. Квафные и велёные.

– Меняешь полкило мятных на полкило ленточек? – предложила Хильда.

Это была какая-то игра.

Калле задумался.

– Если есть хорошая книжка. Мятные такие твердые, что их только сосать; под книжку самое оно.

– Книжка, – фыркнула Хели. – И это называется юный разбойник!

Я заговорщицки улыбнулась Калле, но Хели заметила и бросилась в атаку.

– И зачем вы украли нам вторую такую же читательницу? Украли бы лучше такую, как я!

– Ну, Хели, – подбивала Хильда, – полкило тянучек на полкило блошек?

– Не буду меняться, – отрезала Хели и принялась листать украденный у Ванамо журнал. – Тянучки от жары тают и склеиваются, потом только ножницами разрезать, забыла?

– Хели никогда не соглашается меняться, – с горечью заметил Калле. – Каждый раз подозревает, что ее обдурили.

– Ну а ефли, – хитро начал Золотко, – килогвамм блофек на двефти гвамм мавфианфких тофнотиков?

Хели аж подпрыгнула:

– Шутишь, что ли?

– Держу пари, не поменяется, – засмеялся Калле.

– Поменяюсь, конечно, – твердо сказала Хели. – Любой приличный разбойник обменяет что угодно на марсианские тошнотики!

– А это вообще что? – спросила я у Калле.

– Конфетная смесь, – объяснил он. – Мелко помолотые карамельки, все разные, но так подобранные, что получается особый вкус. Ее, похоже, больше не продают.

С каждым днем мне нравилось здесь все больше. «Пляж!» – вопили мы, увидев подходящий берег. И Хильда тормозила на обочине так, что песок летел из-под колес. Мы парковались на полянке или в бухте, за пять минут разбивался лагерь, с треском устанавливались на солнечном месте складные кресла, доставались настольные игры. Бешеный Карло стягивал с себя футболку и говорил всякий раз одно и то же: «Плеснем-ка масла на сковородку», – после чего мазался солнечным кремом, падал в ближайшее кресло и засыпал.

Снимались с места так же беспечально. «В дорогу!» – командовал кто-нибудь, и снова за пять минут все было готово, стулья сложены и уже в машине, журналы свернуты и уже под стульями, из надувного крокодила спущен воздух. «Пока-пока!» – кричали мы берегу. Когда мы стартовали, у меня дух захватывало от скорости. Если колеса буксовали, Хели кричала: «Поддай газку!»

Именно поддать газку. Вот чего не хватало в моей прежней жизни. Конечно, разбойникам я этого старалась не показывать. Вообще-то я тут не по своей воле. Я пленница, и мне положено корчить кислую мину. Я и корчила – но все чаще забывала.

– Ну ладно, – Хильда вдоволь насмотрелась на стычки Хели и Калле. – Надо предпринять вылазку, не то нас ждет бунт. Карло?

Бешеный Карло, по-атамански проспавший весь конфетообмен, проснулся и подскочил:

– Вылазку?

– Именно. Вылазку. Машина? Киоск? Дача?

– Киофк, как в фтавые добвые ввемена? – обрадовался Золотко. – Нифего не хофю фкавать, но пофледние два дня мы только и делаем, фто купаемфя. Небольфой гвабёф наф вфех ввбодвит.

– Хели, посмотри атлас, – попросила Хильда. – Киоски, на «к».

Хели не отрываясь от журнала опрокинулась на заднем сиденье на спину и сунула руку в кармашек возле окна.

Атласом Хильда называла тетрадку с наклеенными кусочками карт. Хели нехотя оторвала взгляд от журнала, послюнявила грязный палец и принялась листать.

Хильда тем временем лихо обогнала на узкой дорожке солидное семейное авто. Карло радостно побибикал. Отец семейства посигналил нам в ответ и показал кулак.

– Давайте их ограбим! – закричал Калле. – Доставайте прыгунки!

– Не успеем, – отрезала Хильда. – У нас другой план.

– Мы ве едем гвабить киофк! – успокоил Калле Пит. – Это говавдо круфе! Выффый клафф!

И фефть по фефти, мысленно добавила я.

– К-И-оски, через «и», – терпеливо наставляя Хели, Хильда резко вильнула в сторону и чудом разошлась с летящей навстречу фурой.

Хели открыла атлас на нужной странице, посмотрела по дорожным щитам, какой большой город к нам ближе всего, и залистала дальше. Я заметила, что к каждой карте в каком-то месте приклеен красный значок, изображающий киоск.

– Есть, – сказала она наконец. – Два километра. Стоянка для фур, никакого жилья поблизости. И не пытайся подглядывать, пленница, – повернулась она ко мне. – Я все вижу!

– Хватит обзываться! Чтоб я этого больше не слышал! НИ-КОГ-ДА! – рявкнул Бешеный Карло, окончательно проснувшись. – Вилья приносит нам много пользы. А ну повтори.

– НИ-КОГ-ДА больше не обзываться, – Хели напустила на себя утомленный вид и снова взяла журнал. В этот момент она стала удивительно похожа на Ванамо. – Ну прости, – сказала она мне, угрожающе сдвинув брови – этого с переднего сиденья было не разглядеть. – Больше НИ-КОГ-ДА.

Разбоймобиль понесся еще быстрее, хотя, казалось бы, куда уже.

– Не обращай на Хели внимания, – тихонько сказал мне Калле, когда Хели снова уткнулась в свой журнал. – Она старается, чтобы ее все боялись. Хочет стать панк-звездой или водителем разбоймобиля, когда вырастет. Так что ей надо уже сейчас тренироваться.

– А что это за машина? – я поскорей перевела разговор на другое, пока Хели не подслушала и не завелась еще больше. – Я сначала думала, что пикап, у папиного брата был такой. Но тут сиденья одно напротив другого, непривычно.

– Сиденья папа так установил, – объяснил Калле. – Папа вообще все знает про машины.

Калле, похоже, раздумывал, стоит рассказывать дальше или нет.

– Так что это было, полицейский фургон?

– Да нет, – рассмеялся Калле. – Хотя идея хорошая. Полицейский фургон, который похищает детей! Можно даже повесить табличку «Осторожно, дети!».

– Это фувгон для певевовки лифьного фофтава, – гордо сообщил Золотко-Пит. – На фемь мефт. Фупевэкономифьный даве пви полной вагвувке. Фковофть набивает – только деввыфь. Мовет, неховофо так хвалитьфа, – добавил он и поплевал через плечо, – но это пвофто-напвофто идеальный вавбоймобиль.

Хильда проехала через лес и свернула на дорожку, ведущую к парковке и киоску. Вокруг был сплошной хвойный лес, киоск возникал из ниоткуда. Вывески «Клубника» и «Зеленый горошек» хлопали по ветру, пока молодой парень в одиночку сражался с креплениями.

– Пвиветфтвуем ваботников, – Золотко вышел из машины и принял расслабленную позу. – Помоффь нувна?

Идеалом Пита были благородные разбойники, которым все с удовольствием подчиняются и женщины потом вздыхают вслед.

– Да, если не трудно, – откликнулся парень. – Вывеска жуть какая тяжелая.

Я наблюдала из окна, как они снимают вывески. Видимо, всю клубнику уже продали. Хели выскользнула из машины вслед за Питом, чтобы немного размяться. Благородный разбой занимал что-то уже слишком много времени – все жаждали конфет немедленно. Карло неторопливо отстегнул ремень безопасности и вышел обойти дозором территорию.

– Ну вот, – парень наконец вернулся в киоск, – теперь могу вас обслужить как положено. Только если хотите кофе, придется подождать, пока чайник закипит.

– Нам бы конфет, – вкрадчиво сказал Карло.

– И у наф нет пвивыфьки платить, – добавил Пит с легкой угрозой. – Понимаеф, о фём я?

Они все столпились у окошка киоска и выглядели впечатляюще, особенно Хели – она ковыряла в зубах отнятым у Калле овощным ножом.

– Ой, да пожалуйста, – ответил парень.

– Вот и я о том же, – с довольным видом согласился Карло. – Многие умные люди приходят именно к такому решению.

– Этому киоску осталось работать два часа. Потом мы закрываемся, и все. Здесь никого не бывает, разве что дачники. Все ездят по главной трассе, там быстрее.

– Конфеты или жизнь! – прошипела Хели.

– Да вы зайдите, выберите сами, что нужно, – парень снова открыл двери киоска. – Продать в любом случае не успеем, а у половины и срок годности вышел. Берите-берите, все равно выбрасывать.

Он стоял, облокотившись на металлическую мусорку, пока Карло, Хели и Золотко возились внутри и таскали в машину пакетики с лакрицей, шоколадными батончиками и салмиаком.

– Спроси, нет ли горчицы, – Хильда так и не заглушила мотор, хотя парень не проявлял никакого желания вызвать полицию. – У нас всего два тюбика осталось.

Парень развел руками:

– Год назад здесь стоял еще колбасный киоск, хоть было с кем словечком перекинуться. Но его тоже закрыли. В конце лета погрузили на фуру и увезли.

Полразбоймобиля заполнилось полупустыми конфетными коробками.

– Пора, – сказала Хели, чиркнув рукой по горлу. – Натурально, пора. Мы НИ-КОГ-ДА так медленно не работали. Слава пойдет.

– Мальчишка никуда не позвонит, – возразил Бешеный Карло, – он на нашей стороне.

– Не позвоню, – кивнул парень. – Здесь и телефона-то нет. А мобильным нельзя пользоваться на рабочем месте, получишь выговор. Эй, а чупа-чупсов не хотите? – крикнул он, когда все уже сели в машину. – Пятнадцать разных вкусов!

По сигналу Хели Калле сбегал еще за металлической банкой чупа-чупсов.

– Подбросить тебя куда-нибудь? – предложил Карло.

– Нет, спасибо, все-таки мне еще час работать. Я на велике, вон стоит.

– Ну, удачи, – крикнул Карло, а я неожиданно для самой себя помахала.

– Жалкая вылазка, – пробурчала Хели. Разбоймобиль уносился прочь на повышенной скорости, точно от погони. – Пара шоколадок да пара коробок, и почти все просроченное.

Она вытряхнула конфеты из пакетиков, кучка действительно получилась небольшая.

– Вато вфё благоводно, фифтая вабота! – откликнулся Пит. – Пвямо уфебник для нафей новенькой.

– Да ну, – Хели мрачно взглянула на меня. – Это вообще был не грабеж. Не думай, что все так просто.

– Максимум на пару дней хватит, – заметил Калле, глядя на конфеты.

Я уже знала аппетиты разбойников и поняла, что он не преувеличивает.

То ли я объелась шоколада, то ли он был просроченный: в животе крутило. Я задремала и проснулась в собственной комнате, под собственным одеялом, под лампой с розами и гвоздиками. Значит, все это мне приснилось. На самом деле я дома.

– Вилья, ты утащила мой лак? – Ванамо ворвалась в комнату. – Тот, с блестками. Он мне нужен ПРЯМ ЩАС!

Она принялась трясти меня за плечи. Точно, именно так и бывает дома.

– Я – не – пользуюсь – лаком! – голова у меня моталась в разные стороны. – Хва-тит!

– Воришка! Отдай!

Но тут я осознала, что голос принадлежит не Ванамо, а кое-кому похуже. Это была Ванамо с голосом Хели.

Я открыла глаза. Разбоймобиль больше не двигался. Мы где-то остановились, но меня не стали будить, боковая дверь была открыта, из-за двери доносились вопли Хели и Калле. Я встала с заднего сиденья и поморгала, прогоняя остатки сна. Какое счастье – проснуться здесь, от звуков драки, во дворе неизвестно чьего домика, этим сумасшедшим днем, который, как ни странно, на самом деле и есть моя жизнь!

– Укради себе свой собственный нож! – Хели применила силу и вернула нож себе. – Приличные разбойники у своих не воруют!

– Ох, вовуют, – хрипло засмеялся Золотко, доставая молоток из придверного ящика с инструментами. – Добвое утво, – это он заметил меня. – Тебе фто, кофмавы фнилифь? Металафь во вфе фтовоны. Иди внутвь, выпей какао.

– У тебя же есть нож, – увидев, как безутешен Калле, Хели смягчилась.

– Это ножик для овощей, – прошептал Калле. – Мама так сказала. С такими на машины не нападают.

– Пойдем посмотрим на кухне, – подмигнула Хели. Калле воспрянул духом, и они припустили к бревенчатому домику.

– Фтоп мафына! – прикрикнул Золотко. – Это фовфем двугая ифтовия. Отфюда нифего не бевем. Ни даве фамой ваваляффей ловефьки.

На слабых со сна ногах я вышла из машины.

– А ну-ка, – к Питу подошел Бешеный Карло в чьем-то купальном халате. – Вода такая холодная, что хвост можно отморозить. У нас одна попытка.

– Да уф, попвобуй пофтавь, когда он вфё ввемя кафяетфа, – откликнулся Золотко. – Уваф!

Очень странно. Я направилась за объяснениями к Хильде.

– Ребята строят понтонный причал, – объяснила Хильда, не успела я рта раскрыть. Она протянула мне чашку идеального какао – горячего, но не настолько, чтобы обжечься. От чашки шел пар. – После останется починить туалетную дверь, и можно будет ехать.

Она незаметно подхватила с клеенки на столе лист бумаги, исписанный с обеих сторон старческим почерком, и, заметив мой взгляд, сунула записку в карман шорт.

– Скоро уже поедем.

– Мы что, грабим дачу? – осведомилась я. – Я слышала, что такое бывает.

– Да нет, – засмеялась Хильда. – Ну то есть так, конечно, бывает. Но здесь мы просто помогаем по хозяйству. Что-то вроде субботника.

– Наверху под самой кровлей зимовала белка, – Хели тоже зашла выпить какао. – Мусор из гнезда мы вытряхнули, дырку заделали. Там, правда, было нагрызено опилок и утеплитель разбросан повсюду… надеюсь, зимой не будет свистеть ветер из щелей.

– Спасибо, моя хорошая, – Хильда взъерошила ей волосы. Хели вывернулась, но физиономия у нее стала ужасно счастливая.

– Готово, – в кухню вошел Пит, за ним Карло в халате. – Возле этих камней вода с каждым годом все студенее.

– Бабуля небось замерзнет, если полезет купаться без сауны, – заметила Хели.

– Каждый раз надеюсь, что не похолодает настолько, чтобы ехать сюда зимовать, – добавил Калле. – Из всех мест это самое холодное. Чистишь зубы на заснеженном причале, а они того и гляди вывалятся изо рта, как монетки.

– Так, Калле быстро пьет какао, моем посуду и едем, – скомандовала Хильда. Хотя я стояла посреди кухни живым знаком вопроса, никто из них так и не соизволил объяснить мне, в чем дело.

Какао было немедленно допито, мы упаковались в машину и вскоре уже катили по шоссе. Под ровный рокот мотора я принялась делать свои заметки.

СУББОТНИКИ

Записала Вилья

Разбойники приехали на дачу, где их ждал список дел.

Иными словами, кто-то знает, что они должны были приехать. Они с этим кем-то в дружеских отношениях (письмо).

Дачу надо было привести в порядок после зимы.

Разбойники делают это на протяжении многих лет (Карло сказал, что вода год от года все холоднее).

На даче живет пожилая женщина (Хели упоминала бабулю).

Встречалась ли «бабуля» с разбойниками? Или они просто выполняют ее поручения?

Знает ли «бабуля», чем на самом деле занимаются разбойники? Что, если она их прикрывает?

Хильда назвала это субботником. Для чего разбойникам субботники?

Калле сказал, что эта дача самая холодная. Значит, у разбойников есть и другие дачи? Зачем они им?

Самое странное: почему Калле говорит, что они ездят на дачу зимой? Надо обдумать или выяснить: где разбойники вообще проводят зиму?

Я погрызла кончик ручки. Больше никаких мыслей не было.

– Что ты там пишешь? – оказывается, Хели незаметно пододвинулась мне под самый локоть. Я успела захлопнуть записную книжку в последний момент.

– Так, планирую кое-что.

– Она планирует, – с уважением повторил Бешеный Карло и повернулся к остальным. – Она а-на-ли-зирует. Делает заметки. Развивает нашу деятельность. Держу пари, в этой аккуратной головке зреет преступление века! – Карло со знающим видом подергал себя за нос. – Я кое-что понял про эту малышку. Она явно замышляет недоброе!

И Карло озарил разбоймобиль широченной ухмылкой.

Глава 6

Вилья становится разбойником

– Смотри-ка, про тебя пишут, – Бешеный Карл помахал украденной накануне газетой. Номер посвящался Иванову дню. С ограбления киоска, которым были так недовольны Хильда и Хели, прошло два дня. Стулья уже выставили к ужину, Хильда разводила костер, Калле распечатывал колбасу и раскладывал круглый подсушенный хлеб. Все-таки классно, что они не ломают хлеб на кусочки, а едят от целого ломтя размером с небольшую пиццу, так что держать его приходится двумя руками.

Хели на ходу выхватила у Карло газету и прочла дикторским голосом:

– Вилья Вайнисто, десяти лет, по-прежнему в розыске. О судьбе пропавшей неделю назад Вильи-Туули Вайнисто ничего не известно. Безутешная мать тоскует по дочери. Всех, кто видел девочку, просим позвонить по телефону… Бедняжка, – добавила Хели с иронией, – а малышка Вилья-Туули тоскует по мамочке? Наверняка тоскует, ведь так написано в газете!

– Пропавшая, – фыркнула я. – Как будто я вышла погулять и, как дурочка, не смогла найти дорогу обратно!

Я взяла со стола складной нож и Хелину бумажную мишень и пошла практиковаться в ножеметании. От ярости я с первого раза метнула нож на приличное расстояние, хотя мишени он все равно даже близко не коснулся и не остался торчать из ствола, как обычно у Хели.

– Фкавали бы пвямо, фто деффёнку пофитили. Это ве пвавда. Увели фведь бела дня, – мечтательно проговорил Золотко. – На пвавднике лета мы бы гаветёнку раффтелили, а фами иво вфех фил делали бы вид, фто мы тут ни пви фём. Фитайте фами, гофпода ховофые, вот она, нафа флава, впеведи наф бевыт. Мы и по мафынам фпефиалифты, и по киофкам, и по похиффениям.

– Пярнанены рты бы разинули, – Карло на секунду оторвался от National Geographic, который читал по слогам со словарем. – А то расхвастались раньше времени, наследнички. Приличные разбойники слова вставить не могут.

– Да уж, тогда бы Пярнасиха примолкла, – Хильда энергично вытерла сковороду. – Хорошо бы навсегда.

– А теперь сдвинь руку чуть правее, – сказала Хели из-за моего плеча. Оказывается, она уже давно наблюдала за моими попытками.

– Им вообще наплевать, вернусь я или нет! Просто стыдно признаваться, что меня похитили. Поэтому и в газете про это не пишут. – Я снова метнула нож, и он вдруг полетел как надо, легко и точно вошел в дерево и остался торчать из бумажной мишени. Не в яблочко, конечно, но все-таки.

– А ты не безнадежна, – заметила Хели.

Это был практически комплимент. Потом Хели вывернула нож из ствола и принялась кидать его из-за плеча, давая мне убедиться, что до ее мастерства мне еще как пешком до Америки.

Почти каждый вечер мы играли в кости. Кидали по очереди пять кубиков, стараясь выбросить то как можно больше троек, то максимальное количество очков, то две пары. Играли на спальные места. Победитель шел спать в разбоймобиль на широкую кровать с реечным дном и мог выбрать себе соседа. Проигравшие отправлялись в палатку. Обычно это были мы с Хели и Калле. Поскольку Золотку больше не надо было меня караулить, он спал в гамаке, подвешенном к деревьям или к крюкам на потолке разбоймобиля, если шел дождь.

– Избушка! – радостно заорал Карло. – Избушка, избушка, у кого еще избушка?

Я только накануне выучила правила и поглядывала в пожелтевшую книжку, чтобы понять, что делать дальше. В правилах та комбинация, которую Карло звал избушкой, именовалась «фул хаус»: три кубика с одинаковым счетом и два кубика с каким-то другим.

– Но это не избушка, – запротестовала я.

– Избушка-избушка, – быстро сказал Пит и странно посмотрел на меня.

– Она-она, – Хильда выразительно покашляла, – посмотри.

– Да нет же! – удивилась я. – Тут тройка, а должна быть двойка.

– Это избушка, – Хели потянулась собрать кубики, ее очередь кидать была следующей. – Просто некоторым везет.

– Но… – я протянула им раскрытую книжку.

Калле взял у меня правила и посмотрел таким же взглядом, что и Золотко. Карло молнией метнулся к кубикам наперерез Хели и успел увидеть результат.

– Вилья права. Это не избушка. Это сет.

Вид у него стал удрученный:

– Вы пытались меня обмануть, – проговорил он. – Вы лгали, будто я выиграл. Вы все, кроме Вильи.

– Нафяльник, мне лифьно кавалофь, фто это двойка, – покладисто сказал Пит.

– Главное, давайте уже доиграем, – смирилась и Хильда. – А то так похолодало, что хочется понять, кто где будет спать. Кидайте кто-нибудь.

Я представила, как уткнусь в мягкую подушку. Спать в машине было приятно еще и потому, что там были простыни и одеяла, а в палатке приходилось все время кутаться в спальник.

– Вы думали, что я не вынесу проигрыша! – гремел Карло, дергая себя за косичку так, что она расплелась и превратилась в хвост. – Что за игры вы здесь затеяли с собственным атаманом!

Хели бросила кубик, выбросила две пары, записала себе неудачную попытку и преувеличенно тяжко вздохнула. В чем же тут дело?

– Вильина очередь, – Хели повернулась к Карло. – Вилье надо выкинуть покер, а это не так-то просто. Похоже, что ты опять выиграешь. Нам, начинающим, надо больше тренировать запястья, в них все дело.

– Все дело в запястьях, верно, Пит? – смягчился Карло.

Пит покивал. Я бросила первый раз, получилось три пятерки. В два последующих раза добралось еще две. Я записала напротив себя: покер, пятьдесят очков. Это было последнее задание, и очков в общей сложности у меня получилось больше, чем у Карло.

– Готово, – радостно объявила я. – Похоже, я выиграла!

– Хо-хо, – Карло помигал. – Выходит, Вилья победила.

Все уставились на меня. Наступила мертвая тишина.

– Поздравляю, – Хильда покрепче завернулась в шерстяную кофту. После того как солнце зашло, и правда резко похолодало. – Ничего, если ты поспишь на наших простынях? У нас есть свежие, но я хотела приберечь их до праздника лета.

– Посплю, конечно, – отозвалась я. – Ужас как приятно будет поспать на простынях.

Калле пнул меня в лодыжку.

– А с кем ты будешь спать? – мягко поинтересовалась Хильда, слегка кивнув в сторону Карло, который собирал в огромную ладонь кубики, напевая: «Ах ты, доля моя горькая».

– Думаю, что с Калле.

Калле снова пнул меня.

– И с Хели. Кровать широкая, мы все поместимся.

Хели ткнула меня в спину.

– Я вообще не собираюсь сегодня спать, – быстро проговорила она. – Я как раз хотела полюбоваться рассветом. Да, точно, полюбоваться рассветом и обдумать будущие вылазки. Дайте-ка мне вон то одеяло и стул.

– Ну, а Пит? – с надеждой спросила я.

Но похоже было, что все от меня отвернулись.

– Фпафибо, малыфка, – покачал головой Пит, – мы в гамаком пвивыкли двуг к двугу. Я на квовати и не уфну.

Он взял с полки серую картонную коробку и свернутый гамак и вышел.

– Он точно не пойдет, – объяснил Калле. – По ночам, пока никто не видит, он мастерит одну секретную штуку.

– Что за штуку?

Калле покачал головой.

– До праздника лета это секрет. И не вздумай заглядывать в коробку, если не хочешь умереть в муках. Золотко все простит, кроме этого.

– Ну вот и ладно, – Хильда хлопнула в ладоши, – идемте спать. Калле и Вилья – в фургон, Хели – под одеяло, а мы с тобой – в палатку, Карло, бери мешок.

Она повела мужа к палатке, под березу, из ствола которой все еще торчал Хелин нож.

– Ты разве не поняла, что надо было ему проиграть? – прошептал Калле, когда мы устраивались спать.

– Почему? – прошептала в ответ я, но Калле как раз вил себе из одеял гнездышко поудобнее и оставил вопрос без ответа.

Ночью в разбоймобиле было очень уютно. Мы достали из-под заднего сиденья реечное дно, положили поверх обоих сидений, получилась широкая кровать. Радио тихонько мурлыкало какую-то музыку. Занавески были задернуты, за ними покачивались тени развешанных Барби.

– А знаешь, о чем я думаю? – спросил Калле, когда мы уже вдоволь належались молча, глядя в темноту. – Я бы отдал что угодно, чтобы оказаться на твоем месте.

– Да ладно, – от удивления я повернулась к Калле. – С чего бы это?

– Ты когда-нибудь вернешься домой. В свою собственную жизнь.

– Ну и что? – ответила я.

Я вспомнила, как вечерами мы дрались с Ванамо, как папа сидел, уткнувшись в свой ноутбук, а мама готовила еду, непрерывно разговаривая по телефону – ш-ш, не мешай, мне надо договорить!

– У тебя есть своя комната? – спросил Калле.

– Есть, – откликнулась я.

Причем идеально прибранная, даже куклы расставлены по росту, хоть я ими и не играю. На столе всегда две подставки: с наточенными карандашами и с шариковыми ручками. Правда, Ванамо тырит у меня то одно, то другое – в ее хлеву среди косметики, кучи джинсов и вырванных из журналов тестов про «любит – не любит» уже ничего не найти. Да, пожалуй, мне бы хотелось оказаться на одну минутку в своей комнате. Но только на одну.

– Здорово, – вздохнул Калле. – Если бы у меня была своя комната, я бы написал на двери, что вход воспрещен.

Он закрыл глаза. Наверное, представил табличку, украшенную черепами: «Королевство Калле Ужасного, вход – на свой страх и риск». Интересно, что было бы внутри: настоящие черепа? Модели кораблей? Столик в форме сундука? Фотографии всемирно известных разбойников?

– Я думаю, – Калле так и не открыл глаз, – мы вернем тебя домой в конце лета. Зимой мы ночуем где ни попадя, самим места мало. К тому же осенью тебе надо в школу.

– Угу.

– Я тоже хочу в школу. Хели вечно смеется над моими книжками и проковыривает в них дырки.

Мы помолчали. Я пошевелила пальцами под одеялом. Сейчас, в темноте, в машине, можно, кажется, говорить о чем угодно.

– Так почему я должна была проиграть? – снова спросила я.

– Долгая история, – отозвался Калле. – У папы болит спина, когда он спит в палатке, и на следующий день всем приходится страдать.

Калле выпрыгнул из-под одеяла и выглянул в окно.

– Хели спит на стуле, – хихикнул он. – Вот тебе и рассвет.

– Зачем вы тогда играете на спальные места? – не поняла я. – Если все равно Бешеный Карло выиграет?

Калле снова забрался в кровать и блаженно вздохнул, растягиваясь на простынях.

– А как иначе? По-другому папа не согласится. Боится прослыть маменькиным сынком, если будет спать там, где действительно хочет. С нами, разбойниками, иногда так сложно.

Мы вместе хихикнули.

– Сама подумай: постоянные спальные места. Разве это по-разбойничьи? Никакой интриги!

Калле быстро заснул – уткнулся в подушку и засопел. А я все думала – про семью разбойников, про свою… И наконец вылезла из-под одеяла и стала записывать.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ ВЕКА

Записала Вилья

Родители не пытаются меня вернуть. Это обидно и гадко.

Они должны заплатить выкуп. Только так они осознают, что меня действительно похитили.

Выкуп должен состоять из еды и конфет, иначе разбойникам от него никакой пользы.

Выкуп должен быть большим.

Выкуп надо забрать так, чтобы не подвергать разбойников опасности.

Я проспала всю ночь так крепко, как мне не спалось даже дома. Разбоймобиль укрыл нас от храпа Карло. Мне снились цветные сны, в которых я грабила киоски, размахивая старинным пистолетом. Я управляла пиратской шхуной и забиралась на самую верхушку мачты. Только после третьего приключенческого сна мой мозг наконец успокоился. Калле посапывал рядом в подушку. Я разработала гениальный план. Теперь родители, забывшие про меня, получат по заслугам.

Утро было томным.

– Я не могу есть тефтельки, – пожаловался Бешеный Карло. Он и впрямь имел бледный вид. – Стоит пошире открыть рот – сразу спину ломит. Бог ты мой, бестефтельное утро!

– Ну, позавтракать тебе не помешает, – бодро заметила Хильда, добавляя яиц на горячую сковороду.

– Помешает, – буркнул Карло, укоризненно глядя на нас. – Ты-то спала на мягкой половине, на траве да на цветочках. А подо мной были сплошные корни.

– Мы же с тобой поменялись, – Хильда посолила яичницу. – Ты сам выбрал ту половину.

Последнее предложение она почти пропела. Карло не съел еще ни крошки, похоже, у него урчало в животе.

– Кто, скажите на милость, вообще придумал поставить там палатку?

– Ты, – тихо ответил Калле, разглядывая бутерброд.

– Слушайте, – объявила я, когда все было собрано и мы снялись с места. – А не предпринять ли нам одну вылазку?

– А ты у нас уже и вылазки планируешь? – буркнула Хели. Она резала в мелкое крошево музыкальный журнал, но, судя по всему, не пропускала ни слова.

– Что за вылазка? – спросила Хильда. – Куда ехать? Правду сказать, запасы у нас подходят к концу, так что через пару дней все равно придется выбраться за самым необходимым.

– Так вот, слушайте, – повторила я и изложила свой план.

Примерно на половине Бешеный Карло забыл про свою спину и начал хохотать.

Глава 7

Вилья совершает преступление века

– Йоуни Вайнисто, – прозвучало в трубке.

– Привет, папа, это Вилья, – произнесла я таким голосом, точно мне как минимум угрожали пистолетом. На самом деле я звонила из телефона-автомата, а карточку купила, распотрошив свой неприкосновенный «Хеллоу Китти». У папы это доходило до фанатизма: он каждый раз проверял, чтобы у меня была с собой десятка евро на непредвиденные расходы, бейджик с телефоном и адресом и удостоверение личности – он заказал его, когда я первый раз поехала в лагерь. Убедившись, что все на месте, он замечал с удовольствием: «Папина дочь». Кажется, он всегда боялся, что я потеряюсь. Но вряд ли он мог представить, что меня похитят по дороге к бабушке. Таких событий в его картине мира просто не существовало.

Никто из разбойников не рискнул пойти со мной. Они остались в разбоймобиле и обещали держать за меня кулачки.

– Если у вас есть информация о нашей дочери, позвоните по телефону, указанному в газете, там работают круглосуточные операторы. Награду можно получить только через них, а это домашний номер семьи Вайнисто, – устало проговорил папа.

– Да, пап, я знаю, это Вилья, твоя похищенная дочь, ты меня еще помнишь? – повторила я еще более усталым голосом и добавила: – Мы ехали к бабушке, и меня украли прямо из нашей машины, и никто из вас даже не попытался меня защитить. Если ты и дальше будешь продолжать в таком духе, я повешу трубку, и ничего хорошего из этого не выйдет. Ты же понимаешь, у похищенных есть свои обязательства.

– Вилья, – ахнул папа. – Анна, иди скорее, Вилья звонит.

Слышно было, как мама сняла трубку в прихожей.

– Слушайте внимательно. Меня пока не могут отпустить, у нас есть кое-какие дела.

– Господи, – всхлипнула мама, – тебя заставляют работать?

– Меня кормят и не обижают. И пожалуйста, перестаньте писать про меня в газетах. Скажите им, что я уехала к бабушке Кайяни. Что вы все время забываете, где я, и это уже не в первый раз.

– Но это же неправда, – возразил папа.

– А писать, будто я потерялась, – правда? Перестаньте, иначе я не отвечаю за последствия. Тем, кто меня похитил, лишняя известность ни к чему.

– Хорошо-хорошо, – испуганно согласилась мама. – В газетах больше ничего не будет. Только бы Ванамо не проговорилась.

– А вы ее подкупите, – отрезала я. – Слушайте дальше. Никто не будет кормить меня тут бесплатно. За то, чтобы ко мне хорошо относились, придется заплатить.

– Начинается, – скептически заметил папа. – Теперь с нас потребуют выкуп.

– Не такие они дураки, – ответила я. – Не надо переводить никаких денег, полиция сразу нападет на след.

– А как же тогда? – папа, похоже, был сбит с толку. Вот и прекрасно.

– Запишите, что нужно сделать.

– Я взяла ручку, – откликнулась мама. Она всегда реагировала быстрее папы.

– Пойдите в наш видеопрокат и откройте там новый счет на мое имя. Скажите, что раз я несовершеннолетняя, все расходы будете нести вы. Это надо сделать в течение часа.

– Видео? – растерялась мама. – Похитители смотрят кино?

– Я тоже смотрю. В свободное от работы время.

Слышно было, как скрипит по бумаге ручка, – мама записывала с бешеной скоростью.

– И не рассказывайте об этом никому, ни полиции, ни Ванамо. Не то у меня будут неприятности. Каждую неделю вам надо приходить в видеопрокат и оплачивать счет. Каким бы он ни был.

– И ты думаешь, это сработает? – поинтересовался папа.

– Уж постарайся, чтобы сработало. Задействуй все свои связи. Ой, не надо, не надо, уберите пистолет, – запищала я. – Я скажу все, как вы велели. Папа, мама, пожалуйста, делайте, что я говорю, моя жизнь в опасности.

– Боже, – прошептала мама в ужасе.

– И вот еще что. Даже если из счета будет видно, в каком мы городе, вы ни в коем случае не поедете туда меня искать. Тогда у вас есть шанс получить меня обратно целой и невредимой. Вероятно, в конце лета.

– Доченька, держись, – проговорила мама.

– Придется, – грубовато ответила я, хотя именно в этот момент мне стало как-то не по себе.

– Дело сделано, – объявила я, возвращаясь в разбоймобиль. Бешеный Карло вытер лоб хлопчатобумажным платком размером с полпростыни.

– Страшно было? – Я заметила, что у него даже кончик носа побелел.

– Да нет, просто спину что-то прихватило, – соврал Карло и дал Хильде знак заводить мотор.

– А тебе страшно было? – поинтересовалась Хели, когда мы выдвинулись в нужную сторону.

Я покачала головой.

Мы ехали по центру города, и Хильда явно нервничала. На каждом светофоре она газовала почем зря и поправляла бретельки майки.

– Карло, передай-ка мне солнечные очки из бардачка, – попросила она. – Хели, а ты сними отцу кепку с вешалки и не высовывайтесь, пожалуйста, в окна. Эта машина привлекает слишком много внимания.

По-моему, Хильда преувеличивала. Оживленный по-летнему город жил своей жизнью, взрослые шли с рынка – из пакетов виднелись пучки лука и молодая картошка, подростки толпились возле киоска с мороженым, родители с детьми ехали на велосипедах в сторону пляжа. Никого не интересовал черный пикап, несмотря на гирлянду барби в окнах.

Я издалека заметила знакомую вывеску сети видеопрокатов.

– Вон туда, – махнула я. – Возле супермаркета есть парковка.

– Фто-то многовато наводу, – засомневался Золотко. – Тут никого не огвабифь.

– Машины мы сейчас грабить не будем, – с гордостью заявила я. – Это совершенно новый уникальный вид грабежа.

Хильда припарковалась так близко к прокату, как только смогла.

– Я пока не буду глушить? – уточнила она. – Предвидится быстрый старт?

– Вообще-то нет.

Хильда поскучнела.

– Мотор можно заглушить, но ключ держи в руке, – посоветовала я. – И следи, чтобы мы не привлекали внимания.

В глазах у Хильды появился знакомый блеск.

– А все остальные пойдут со мной, – скомандовала я.

– С тобой? – изумился Калле. – Туда, внутрь?

– Мне одной всё не утащить.

Наша пестрая компания слегка оживила тихую летнюю жизнь проката. Сначала Золотко испугался колокольчика у двери и спрятался за пожарный шкаф, так что пришлось его уговаривать войти внутрь. Как в любом видеопрокате, на полках стояли диски, детские и взрослые отдельно, в углу подальше – новинки. Но кроме дисков здесь были конфеты – два ряда прозрачных коробок с крышками стояли посреди прохода, каждый вид в отдельной коробке. Конфеты можно было набирать ковшиком в бумажные пакеты.

Прошло довольно много времени, прежде чем разбойники осознали, сколько же здесь конфет.

– Банановые лодочки, – у Бешеного Карло отвисла челюсть.

– Лакричные ленточки, – выдохнул Калле.

– Салмиачные блошки, – у Хели тоже изменился голос. От этого, пожалуй, я возгордилась больше всего.

– Я фто, умев и попал на небефа? – спросил Золотко. – Тут фобралифь пведки вфех конфет на фвете?

– Сейчас я все улажу, – сказала я.

Я на цыпочках подошла к стойке. Будем надеяться, что я выгляжу как обычная девочка. Обычная девочка на отдыхе. Разбойники не отводили от меня глаз.

– Привет, – сказала я. – Меня зовут Вилья-Туули Вайнисто, и папа открыл у вас счет на мое имя.

– Чё? – парень за стойкой сдвинул наушники на затылок, чтобы лучше слышать, и мне пришлось повторить.

– Классный у меня папуля, правда? – я старалась выглядеть этакой лапочкой-дурочкой. На самом деле меня почти трясло от волнения. Я с трудом сдерживалась, чтобы не начать теребить все, что лежало на стойке. – Просто я тут в лагере, а у папули важная работа в Хельсинки, поэтому он так здорово придумал. Я куплю, а папуля за все заплатит. Вот моя карточка с фотографией, можно проверить, да?

– Нету у нас никаких счетов, – парень смотрел очень недружелюбно.

Ну вот и всё. Я сглотнула. В животе стало холодно. Ничего у меня не вышло. Но тут я вдруг разозлилась. Ванамо ни за что не сдалась бы. Это я такой лузер, а Ванамо всегда получает что хочет. И я решила сыграть в Ванамо.

– Ну пожа-а-алуйста, – протянула я по-ванамски, представляя, что на мне сейчас короткая футболка и джинсы в обтяжку. – Счет честно-честно есть.

Я улыбнулась, облокотилась на стойку и покачала шлепанцем на кончиках пальцев. Ванамо еще эффектно тряхнула бы волосами, но на это меня не хватило. Впрочем, продавец поддался и так: со скучающей физиономией он вбил в компьютер мое имя – и проговорил уже совсем другим тоном:

– И правда есть. Ого!

– Мой папуля – большой начальник, – ухмыльнулась я уже от лица себя.

И повернулась к остальным:

– Готово!

Хильда глазам не поверила, когда мы начали таскать в разбоймобиль набитые доверху бумажные кульки. Целый пакет банановых лодочек и ирисочных грузовичков вперемешку. Малиновые лодочки для Хильды. Два пакета лакричных ленточек: в одном – простые, в другом – клубничные и лимонные, целая связка. Салмиачных блошек хватило всего на полпакета, к счастью, на складе нашлись еще. Продавец насыпал их и в пластиковый ящик, и в наш пакет до самых краев.

Я стояла возле кассы, прикрывая ее от разбойников, и время от времени угрожающе взмахивала руками. (На самом деле я мирно обсуждала с продавцом афиши, висевшие у него за спиной).

– …Еще вот этих. И вон тех. И немножко тех.

Бедняга продавец. Чтобы взвесить наши пакеты, на весы пришлось поставить корзину, с какой обычно ходят на пляж, – для конфет она тоже отлично подошла. Продавец взвешивал одну корзину за другой до полного изнеможения и подсчитывал на кассе результат. Я передавала корзину стоящему на входе, тот оттаскивал ее в разбоймобиль. Остальные в это время набивали сладости в пакеты, и после того как корзина возвращалась из машины, ее наполняли снова. Конфеты поглотили разбойников целиком, на меня уже никто не обращал внимания. Золотко рыдал в голос, находя новые и новые виды карамелек, которые ему довелось попробовать всего однажды. Молочные коровки! Шоколадная лакрица! Желейные грибочки!

Пакетов получилось штук сто. Может, даже сто пятьдесят. Бумажные пакетики закончились на обеих стойках, и мини-зефирки пришлось складывать в пластиковые. Несколько раз мы с продавцом сбивались со счета. В конце концов парень устало махнул рукой – забирайте, какая разница. На выходе получилась трехзначная сумма, точнее я не разглядела, но надеюсь, что не меньше двухсот евро. Ведь я этого стою. И это только начало.

– И потом эта деффёнка подофла к каффе и как фкавет: «Лапы вверх, вафе ваведение огваблено», – рассказывал Золотко-Пит, когда мы уже выехали за город. – Покавывает ему эти пакетики и фепфет фто-то, уф не внаю, фто ва угвовы. Вфё фефть по фефти, тихонефько, ефли кто вядом и был, нифего бы не ваподоввил. Фифтая вабота, как по уфебнику!

– Ну уж прямо по учебнику, – засмеялась я.

Послушать Пита, так я в магазине была вылитый Крестный Отец на праздничном приеме: «Эй, сынок, окажи-ка мне одну услугу, капиче?».

– А дальше что? – Хели набила рот одновременно салмиачными блошками и кисленькими крысками.

Один раз я уже последовала ее примеру и знала, что результат получается ошеломительный.

– Что ты сказала после этого?

– Это секрет, – ответила я. – Но я могу обещать, что и дальше обо всем позабочусь. Когда все съедим, пополним запасы в любом большом городе.

– Наша Вилья – разбойник от бога, – растроганно проговорил Карло. – Девочке всего десять, а она уже изобрела преступление имени себя! Подумать только, Хильда, какие мы хорошие учителя!

– Кое-кто здесь хочет примазаться к Вильиным успехам, – поддел Калле сестру. – Кое-кто собирается повторить за Вильей, раз сам не может ничего придумать.

– Я не могу? Я один раз спрыгнула навстречу жертве прямо с дерева!

– И не смей больше так делать, – одернула ее Хильда. – Просто повезло, что они успели затормозить и ты не попала под колеса.

– Преступление века, – повторил Карло и ударился в воспоминания о своей первой вылазке с Золотком. – Вилья, это надо как-то отметить. Может, тортиком?

– Что, целой машины конфет уже недостаточно, чтобы отметить? – буркнула Хели, и все расхохотались.

Глава 8

Операция «Жакетка Бешеного Карло»

После преступления века разбойники стали доверять мне гораздо больше. Золотко уже не подсаживался поближе на случай, если я надумаю сбежать. Хели начала разговаривать по-человечески. Бешеный Карло перестал читать лекции о свободе и разбойничьих нравах, признав меня единомышленником.

– Через две недели – праздник лета, – сказала Хильда за ужином. Последние июньские вечера были светлыми, у всех начинались отпуска, на проселочных дорогах появилось больше народа, а значит, и больше добычи.

– Надо бы пополнить снаряжение.

– Е-е-е-е, новые вылазки! – обрадовался Калле. – Чур, я тоже участвую! Вилья – почти моя ровесница, а уже совершила преступление века, так что возраст не помеха. Где вообще сказано, что грабителем можно быть с десяти лет? Тем более что осенью мне как раз будет десять.

За складным столиком воцарилась нехорошая тишина, – как и всегда, когда кто-то пытался выступать против действующих правил. Но Калле, не обращая внимания, продолжал:

– Тем более я легче, чем папа. Значит, на прыгунке допрыгну в два раза дальше.

– Это ты к чему? – угрожающе привстал Карло. – И о чем ты, Хильда? Какое тебе еще снаряжение? У нас есть все необходимое.

– Честно скажу, – Хильда старалась говорить серьезно, – тебе нужна новая кофта. Ну, то есть жакетка. Нельзя в таком виде появляться перед другими разбойниками.

– Чем тебе не угодила моя жакетка? – Бешеный Карло попытался посильнее натянуть кофту на живот. – По-моему, она еще вполне ничего. Посмотри те журналы, что мы награбили! Сейчас все так носят.

Бешеный Карло жить не мог без своей жакетки. В ней он грабил машины, в ней ползал под разбоймобилем, проверяя, не отвалился ли прикрученный проволокой глушитель, в ней ходил на рыбалку в свободные дни. Это было чем-то вроде формы. В повседневной жизни Карло, как и все папы, носил футболки, но на людях и во время грабежей натягивал поверх футболки тонкую кофту. Жакетка придавала ему официальный вид, отчасти потому, что была любимого разбойниками черного цвета.

Спор зашел так далеко, что продолжился и во время следующей трапезы на парковке кемпинга. Хильда отвела Карло в туалет для инвалидов, где висело большое зеркало. Карло был вынужден признать, что проиграл. Кофта была коротка до безобразия и не скрывала свешивающийся из-под ремня живот.

– Я же тебе говорила, надо плавать, – развела руками Хильда. – Ты ведь не слушаешь.

– Ты хочешь сказать, что я слишком… большой? – каждая волосинка у папаши Разбойникова встала дыбом от обиды. – Хочешь предложить мне заняться физ-куль-турой?

Голос Карло не предвещал ничего хорошего.

– Значит, я толстый? Жирный? И все надо мной смеются? Это ты хотела сказать?

Хильда прикусила язык.

– Да нет, конечно. Я хотела сказать… Что же я на самом деле хотела сказать?

– Надо ехать, – шепнул мне Калле. – Срочно придумай какую-нибудь причину.

– Я лифьно понял так, – быстро сориентировался Золотко, – Хильда нафа матуфка хотела фкавать, фто ефли фвитевок тефноват, от воды бы он подвафтянулфя.

Карло просиял и в долю секунды сорвал с себя жакетку. Без жакетки он казался еще пышнее. Он был, без сомнения, самым пышным атаманом Финляндии. Карло вылил на жакетку бутылку воды.

– Ну, растягивайте! – велел он.

Хильда растерянно помяла мокрый комок.

– Э-э нет, фейфяф уве не полуфитфа, – выкрутился Пит. – Повдно. Ефли б ваньфе фпохватилифь, в нафяле лета. А тепевь уве волокна потевяли гибкофть.

– Боже, – Хели округлила глаза точь-в-точь как Ванамо.

– Хорошо, что ты так много знаешь о свойствах волокон, Золотко, – пропела Хильда не без ехидства. – Думаю, тебе удастся с этим справиться.

Она бросила мокрый комок в руки Питу.

– Эй, ребят, – Хели держала в руках свежеукраденную барби и подводила ей глаза черным лаком для ногтей. – А почему просто не украсть новую?

– Обсуждение операции «Жакетка Бешеного Карло» объявляю открытым, – торжественно объявил Карло, с чувством кусая бутерброд.

– Боже, – снова вздохнула Хели. – Ну что тут обсуждать? Пошли, остановили пару машин, выпотрошили их и нашли то, что нужно.

– Е-е-е-е, я буду махать ножиком и кричать: «Жакетка или жизнь!» – обрадовался Калле.

Хели расхохоталась.

– Или как лучше? «Милостивый государь, не соблаговолите ли снять верхнюю одежду?»

– Будьте любезны разоблачиться! – развеселилась Хели. – Спасибо за визит, приходите еще, оревуар, силь ву пле.

– Ничего вы не понимаете, – снова обиделся Карло. – Жакетка – это важно. А на празднике лета, там, где мы рискуем жизнью и меряемся славой, – АРХИВАЖНО. Это вопрос веры. Ну-ка, важнейшие качества разбойника, пункт два?

Он взглянул на меня. Я быстро пролистала записную книжку и прочла вслух:

2) Внешний вид

Президент одевается как президент, верно? Ну а хороший разбойник выглядит как разбойник. Жертва должна понимать, что это настоящий грабеж, а не какой-нибудь маскарад. От страха люди становятся сговорчивее, это облегчает работу. Опять же, меньше шансов попасться.

– Слышали? – Бешеный Карло проглотил остатки бутерброда. – Атаман не может одеваться как попало. При виде настоящего разбойника у людей должна кровь стынуть в жилах. Кровь! – повторил он, размахивая руками. – Или вот пример. Смотрите, – Карло открыл свой Nаtional Geographic. – Это капитан дальнего плавания. Покоритель морей. И капитанов, и нас, разбойников, на свете мало. Поэтому профессия должна быть видна издалека. Мы ведь вымирающий вид, как тропические леса и леопарды…

Лекция Карло так затянулась, что Хели и Калле пришлось присесть. Я старательно записывала.

– Но почему именно жакетка, чем она так хороша?

– Хороший вопрос! Просто отличный вопрос! – Карло начал ходить взад-вперед, как делают лекторы. Он бормотал что-то себе под нос, пытаясь поймать мысль. От отчаяния голос у него стал тонким и резким. Он тряхнул косичками и тенором прокричал:

– Чем же она хороша? Че-че-че. Ча-ча-ча.

Все думали изо всех сил. Хильда убрала за ухо волосы, Золотко теребил свой рукав, беззвучно шевеля губами. Хели осенило, и она подняла руку, чтобы сказать. Карло заметил это и повернулся к Хели спиной. Он хотел сам придумать ответ.

– Чем она хороша! – Карло наконец с восторгом развернулся ко мне. – Записывай.

Хели махала рукой и вытягивала палец, но Карло встал между нею и мной.

– Она хороша вот чем. Она черная. С длинным рукавом. И не слишком жаркая.

– И всё? – удивилась я.

Глаза всех остальных проткнули меня, точно метательные ножи.

– А, ну да. Конечно же, – сориентировалась я. – Это очень важные качества, особенно… ммм… рукава. Но почему черный?

Остальные снова впились в меня глазами. Хильда неодобрительно покачала головой.

– Я просто подумала… Черный – он ведь как раз самый…. В черном как раз жарче всего! – я сама разволновалась так, что даже голова закружилась.

– Верно! – возликовал Карло. – Хильда! Ты только посмотри, какая умная девчонка!

Он вдруг сгреб меня в охапку, и я взвилась в воздух, как флаг футбольной команды.

– Ты наша лучшая добыча!

Карло осторожно опустил меня на землю.

– И зачем только тебе ходить в школу? Чему они там могут тебя научить?

Калле пригорюнился. Похоже было, что его мечта о школе так и не осуществится. Зато Хели обрадовалась – слова Карло обещали ей свободу на долгие годы. А я? Интересно, они когда-нибудь вернут меня домой?

– Почему черный, спрашивает эта умненькая малютка у меня, великого, ужасного и единственного настоящего разбойника наших мест, – начал Карло сахарным голоском, наклонившись ко мне и ухватив меня за щеки так, что я зашлепала губами, как рыба. – Потому, деточка, что черный стройнит. Черный цвет – это стиль, и именно люди в черном производят самое сильное впечатление. Такое, что стынет кровь!

Он отпустил мои щеки и встал в холодящую кровь позу.

– Ну фто ф, – подвел итог собранию Золотко, – похове, опеватфыя уве в дейфтвии. Надо вавыфкать, где находитфа нафа вакетка, и ивьять ее ив обовота.

Вопреки ожиданиям, операция «Жакетка» не завершилась и через три дня отчаянных поисков. Сами грабежи проходили без сучка и задоринки, практически на автомате: флаг – прыгунки – разбоймобиль – перегородить дорогу – прыжок. Проблема была в том, чтобы выбрать машину. С едой все выходило гораздо проще. Нам попадались полные багажники раннего ревеня и молодой картошки, банки с соленой рыбой, туески с клубникой. Мы перешли на исключительно здоровое питание.

К вечеру второго дня, на шестом нападении, мы потеряли всякую надежду. После каждого удачного дела нам приходилось переезжать, чтобы дорожное радио или местная полиция не напали на наш след. Разбоймобиль посерел от пыли. Карло и Пит провисели на прыгунках полдня, но так и не присмотрели подходящей машины.

– Надо что-то придумать. Может, просто ограбим магазин одежды? – предложила я.

– Что? – похоже, Хильду удивила сама мысль о том, что одежду можно добыть каким-то другим способом, кроме как снять ее с кого-то еще.

– Это почти как с конфетами, – объяснила я.

– Это, наверное, очень сложно, – проговорила Хильда с опаской. – Карло не любит сложностей.

– Ничего не выйдет, – Хели спрятала волосы под кепку. Мы решили немного остудить свои разгоряченные головы и выбрали на карте небольшое озерцо подальше от основной трассы. – Погода против нас. Никто не носит шерстяные кофты в такую жару. Тем более черные и с длинными рукавами. Так что облом. Это мы не продумали.

– А кто сказал, что должно быть легко? – Карло вышел из разбоймобиля в самодельных кальсоно-плавках. – Мы не ищем легких путей.

Он взревел, чтобы подбодрить себя, и бросился к озеру. Так, с ревом, он и вбежал в воду. Чуть поодаль две престарелые щуки всплыли животами вверх, видимо, скончавшись от инфаркта.

– Ужас какой, – шепнула я Калле.

Карло трогательно следовал совету Хильды – он действительно начал плавать и плавал на каждой стоянке. Не раз я замечала, как он рассматривает в National Geographic фотографию капитана Кусто. Он подолгу вглядывался в снимок, становился в такую же позу и спустя некоторое время решительно шел в разбоймобиль переодеваться в плавки.

– Это ты еще не видала, как он прыгает бомбочкой с мостков, – ухмыльнулся Калле.

Карло покачался на спине, пока ему не надоело, и направился к берегу. На полпути он присел на корточки и дальше шел к берегу на корточках по уши в воде, будто крокодил. Для своих размеров он был очень шустрым. Выходя из воды, он снова взревел, и Калле ответил ему сочувствующим воем.

– Дисциплина дала сбой. Экипаж бунтует. Не думайте, что я этого не вижу, – проговорил Карло голосом удава Каа. – Но мы не сдадимся! Тут вопрос принципиальный, вопрос веры, – пропел Карло, вытряхивая воду из уха. От воды волосы прилипли к черепу, вода стекала со всех косичек, и с такой прической Карло выглядел еще чуднее, чем обычно. – Это не просто костюм. Это – облачение атамана. За ним стоит побегать. Разыскивал же тот парень свою чашку Граля черт-те сколько лет.

– Кто? – переспросила я и вывела в записной книжке: «Чаша Грааля».

– Ну как его, – Карло покрутил головой, похоже, в ухе все еще булькало. – Известный такой разбойник.

– Артур? – осторожно уточнила я.

– Он самый, Артурушка, – просиял Карло. – Знавал я его.

– Небофь тове пвибудет на пвавдник лета, – сверкнул золотыми зубами Золотко. – Одного поля ягоды.

Наконец спустя две недели события начали разворачиваться.

– Синий универсал, ПоБу, выглядит перспективным, скорость восемьдесят, – сообщила Хели в рацию.

Мы сидели в развилке березы, причем Хели держалась за ствол только ногами – в одной руке у нее был бинокль, в другой рация. Рация что-то протрещала.

– Один. Размер подходящий.

Снова треск.

– Береза, конец связи, – ответила Хели. – Вас понял, – она повесила бинокль на шею, сунула рацию в карман и легко соскочила на тарзанке вниз. – Наконец-то и мы на что-то сгодились. Похоже, этот зануда нашел, что ему понравилось.

Хели нетерпеливо ждала меня внизу, времени на то, чтобы добраться до нужной позиции, у нас было в обрез. Она посмотрела на мои страдания, достала рацию и проговорила:

– В березе затор, турист еще там, один момент.

– Что такое ПоБу? – я вцепилась в березу так, что костяшки побелели. Лезть наверх было гораздо проще. Наконец я зажмурилась и открыла глаза только внизу. – Марка машины?

– Полубуржуй, – ответила Хели уже на бегу. – Считают себя обычными людьми, но много вкладывают в комфорт, любят хорошие машины, одежду и еду. Нам это на руку. Идельные жертвы.

– А мы тоже были ПоБу? – пропыхтела я.

– Ну не совсем, – Хели, кажется, даже не запыхалась. – Твой отец – НаБу ТС в худшем его варианте. Вообще странно, что мы на вас напали. Видимо, на безрыбье.

Хели шла легким широким шагом, я изо всех сил старалась не отстать. Хотелось спросить еще кое-что, но дыхания не хватало.

– Интересуешься, что такое НаБу? – смилостивилась Хели. – Настоящий Буржуй, тяжелый случай. Их вообще бессмысленно грабить. Ничего полезного с собой не везут.

– А сами-то вы кто? – возмутилась я, остановившись посреди дороги. Машина должна была вот-вот проскочить мимо нас. – Думаете, вы лучше всех?

Пожалуй, называть папу тяжелым случаем – это уж чересчур. Хотя он, конечно, зануда. И любит пускать пыль в глаза. И по уши влюблен в свою дурацкую машину.

– Мы-то? – рассмеялась Хели. – Мы чистокровные разбойники с большой дороги, вот мы кто.

Машина прошуршала мимо нас и остановилась как вкопанная, когда из-за поворота показался перегородивший дорогу разбоймобиль. Мы издали воинственный клич и направились к ней, а когда припустили бегом, я взревела еще раз, и птицы с обеих сторон дороги взмыли в воздух от моего крика.

Глава 9

Знакомство с удивительными родственниками

– Пора, – сказала Хильда, глядя на карту, когда все устроились поудобнее в разбоймобиле после завтрака. Завтрак вышел исключительно торжественным, потому что в универсале, который мы остановили накануне, нашлась не только жакетка подходящего размера, но и целый холодильник готовых блинчиков. На завтрак были блинчики с вареньем. У Бешеного Карло был хлеб с блинами и беконом на первое и блины на десерт. Мы все тоже наелись до отвала. Калле, хоть в него уже и не лезло, просил добавки. Атмосфера в разбоймобиле царила сонно-счастливая.

Мы начали неторопливо двигаться в сторону севера, поближе к празднику лета, для которого у Карло была теперь в запасе подходящая жакетка. Хильда запретила надевать ее до праздника, чтобы не испачкать горчицей. Я уже поняла, что одежду здесь никто не стирает, – грязные вещи просто складывали в пластиковый пакет и забывали о них. На парковке рядом с видеопрокатом, например, была прачечная, но никому и в голову не пришло туда сходить.

– НИ-КОГ-ДА не поверю, – серьезно проговорил Бешеный Карло, – что уже целый июнь просвистел. Так оно всегда бывает, когда людям весело. Нам ведь весело, верно, Вилья?

– Ага, – ответила я машинально, но тут же спохватилась: – Ужасно весело!

И это была правда. Так весело мне никогда в жизни не было. И я даже не думала, что так бывает.

– Обязательно оставаться на ночь? – спросила Хели, взбивая ирокез на голове новой барби. Онемевшая от страха девочка, прежняя хозяйка барби, не выходила у меня из головы; такое со мной случилось в первый раз. Перед сном я попробовала сказать об этом Хели, но Хели не знала жалости.

– Этой девчонке полезно узнать: если у тебя такие большие синие глаза, ты похожа на барби и не имеешь ни грамма собственной воли, тебя обязательно украдут. Надо же немножко поучить ее жизни!

Видимо, и я была такой тогда, в начале, подумала я, забираясь в спальник. Большие глаза и ни грамма собственной воли.

– Хильда, ну какой смысл в ночевке? – продолжила Хели, от души сбрызнув прическу барби лаком. – Начальник все равно просидит целый вечер за воспоминаниями, а все это можно послушать и по дороге на праздник. Ну простите. Кто-то должен был это сказать. Иначе каждый год повторяется одно и то же. Каждый божий год.

Я изумилась Хелиной смелости. Видно было, что Бешеный Карло не взорвался только потому, что его назвали начальником. Эта малость его и удержала.

– Куда мы едем? – шепотом спросила я у Калле.

– К Кайе, – так же шепотом ответил он. – Это по пути.

– Надёвное мефто, – покивал Золотко. – У Кайи вфегда мовно тепленького поефть.

Он погладил набитый блинами живот и судя по всему, приготовился вздремнуть. Впрочем, я уже привыкла к тому, что никто не отвечает на мои вопросы.

Мы едем на праздник лета. Эта мысль не давала мне покоя. С одной стороны, любопытно. С другой стороны, я помнила, что пообещала себе в тот день, когда меня украли. Именно во время праздника лета я собиралась сбежать.

Мы остановились в березовой аллее, ведущей к берегу озера. Озеро было неглубокое, вытянутой формы, в нем плавали птицы. Во дворе, посреди которого стоял флагшток с лениво повисшим флажком, жара чувствовалась сильнее, чем в машине. На веранде перед домом сидела в плетеном кресле женщина. Сначала она помахала нам – то есть это, судя по всему, было не ограбление. Потом пустилась бежать через двор нам навстречу. Один шлепанец слетел по дороге, но это ее не остановило. Она бежала к Бешеному Карло, который приветливо раскинул руки. И вдруг ни с того ни с сего скакнула к нему в объятия, да так, что опрокинула атамана прямо на лужайку.

– Ах ты, толстяк, – верещала она. – Ах ты, дурила пузатая!

– Ах ты, проныра, – заверещал Карло не менее пронзительно. – Ноги у тебя тощие, как китайские палочки!

– А у тебя толстые, как бочки, – ответила странная тетенька, затевая с Карло борьбу. На секунду показалось, что Карло терпит поражение, но потом я поняла, что это игра в поддавки. Хильда тем временем невозмутимо разгружала машину. Видимо, чемпионат проходил ежегодно и был в порядке вещей.

– Ну ладно, пойдемте обедать, – проговорила хозяйка, переводя дух. – У меня и суп горячий.

Она вскочила на ноги и протянула руку Бешеному Карло.

– Как тебе всегда удается? – дружески спросила Хильда. – У тебя осведомители расставлены по всей дороге?

– Вашу дребезжалку слышно от самого поворота на шоссе, я ведь не глухая. Как раз хватает времени, чтобы закончить главу и поставить кастрюлю на плиту.

На веранде она повернулась ко мне:

– Гляжу, этим летом у вас прибавление. Я – Кайя, – она протянула мне руку, крепкую, будто тиски. – Старшая сестра этого дурилы.

Карло раздосадованно взьерошил свои косички, но все-таки был доволен.

– Идите в дом, – велела Кайя. – А я выгребу из загашника ваши мумифицированные постирушки. Пит, пойдем со мной, поможешь отнести их в ванную. А остальные – живо обедать! У меня нынче такой гороховый суп, что на неделю пороху хватит.

Калле изобразил соответствующий звук и округлил глаза. Хели хихикнула.

– Юный разбойник воображает, что те, кому за тридцать, уже оглохли? – Кайя молниеносно повернулась и схватила Калле за ухо.

– Глупая шутка, – быстро проговорил Калле извиняющимся тоном. Кайя отпустила ухо.

Хели сказала: «Сорри» – и отстала на пару шагов, очевидно дожидаясь меня.

– Ничего ей не рассказывай, – шепнула она мне. – Все будет использовано против тебя.

– Роза Палей, – прошелестел Калле.

– При чем тут она? – удивилась я.

Ванамо сходила с ума по романам Розы Палей. Эти романы в мягкой обложке продавались в каждом киоске. Их главный герой был романтичный роковой мужчина, который никак не мог встретить свою избранницу, хотя иногда судьба подкидывала ему надежду.

– Кайя и есть Роза Палей, – ответила Хели. – Все, что ей ни расскажут, она тащит в книги!

– Ну а теперь, когда вы запугали девочку до полусмерти, можно наконец пообедать, – Кайя каким-то непостижимым образом оказалась у нас за спиной, правда, теперь у нее в руках были огромные мешки со стиркой. Она, очевидно, все слышала.

– Да мы просто разговариваем, – протянула Хели без всякой надежды.

– И не ври, – Кайя щелкнула ее по носу. – Юная разбойница будет вести себя как следует, не то я ее живо за ушко и на солнышко. Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю, – пропела она.

Эта тетка была еще безумнее, чем все разбойное семейство.

Глава 10

Правила «шоколадной шестерки» и история семейства Разбойниковых

– А вот скажите, – спросила я у Кайи, после того как Бешеный Карло съел четвертую тарелку добавки и с гороховым супом было покончено, – вы тоже когда-то были разбойницей с большой дороги? Ну, перед тем как стать писательницей?

Я чуть не взвыла, потому что Хели и Калле одновременно пнули меня под столом с двух сторон.

– Разбойницей с большой дороги, – расхохоталась Кайя. Смеялась она точь-в-точь как Бешеный Карло, похлопывая себя по бедрам.

– Ну, или, может, вы грабили киоски? Или дачи? Или воровали еще что-нибудь? Я здесь недавно, поэтому не все специальности знаю.

– Да нет, – Кайя вытерла глаза, – не воровала даже в молодости, так что поведать мне нечего. Ну разве что подслушаю в автобусе какую-нибудь занятную историю да суну ее в свой роман. А так у меня есть все, что надо, и даже немножко больше.

Несмотря на наши протесты, Бешеный Карло успел рассказать Кайе и о том, как меня украли, и о моем преступлении века, благодаря которому мы привезли ей гостинец – ее любимые твердые ириски. Хотя слушать, как Карло меня нахваливает, было очень приятно. Когда Карло вошел в раж и начал изображать в лицах моих перепуганных родителей, Кайя вдруг внимательно посмотрела на меня. Глаза у нее были блестящие, как у попугая.

– Как продвигается твоя новая книга? – светски спросила Хильда, когда мы принялись мыть гору посуды. – Не застряла на чем-нибудь?

– Ох, застряла, – вздохнула Кайя. – Там же, где и обычно. Йони фон Чертовдорф опять повстречал возле ратуши одну опасную шатенку.

Кайя повернулась ко мне:

– Йони вечно цепляется к шатенкам, хотя от них добра не жди. Думаю, что на этот раз все будет даже хуже, чем обычно. Она отнимет у него все, что он унаследовал от троюродного дяди в предыдущей книге, «В слезах накануне вечерни».

– Ужас какой, – сказала Хильда.

– Значит, вы тоже воруете, только в книгах, – радостно заметила я.

Кайя снова захлопала себя по бедрам:

– А и верно! Правду сказал братишка, этой девчонке палец в рот не клади! Откусит, хоть с лица и бледненькая.

После обеда Кайя учила нас играть в «шоколадную шестерку». Это лучшая игра в мире!

ШОКОЛАДНАЯ ШЕСТЕРКА

Записала Вилья

Для игры потребуются: кубик, плитка шоколада (не из холодильника, а комнатной температуры) и вилки по числу игроков.

Начало игры: распечатать плитку, положить шоколад на обертку, дать каждому игроку по вилке.

Игроки по очереди бросают кубик (начинает младший). Тот, у кого выпала шестерка, берет вилку в слабую руку (то есть не в ту, которой обычно ест или пишет) и старается раскрошить шоколадку на кусочки. Те кусочки, которые удастся отломить и донести до рта, можно съесть. Помогать руками нельзя. Ведущую руку надо держать за спиной.

(Для тех, кто не умеет писать, редко ест вилкой или вообще не умеет ею пользоваться, можно обговорить отдельные правила.)

Самое важное правило: тот, кто в данный момент ест шоколад, должен постанывать от удовольствия и повторять, как ему вкусно.

Второе по важности правило: пока один наслаждается шоколадом, остальные как сумасшедшие бросают кубик, чтобы тоже выбросить шестерку. Как только это происходит, первый игрок ТОТЧАС ЖЕ прекращает есть, а очередь переходит к следующему игроку. И уже он должен повизгивать от наслаждения и рассказывать, как вкусно ему поедать те кусочки, которые успел наломать первый игрок.

Играть можно до тех пор, пока не кончится шоколад или пока не надоест.

Наблюдение по поводу количества шоколада. В первом раунде нам надоело после трех плиток: одной молочной, одной темной и одной с цельным фундуком (набитой орехами так, что не разломаешь).

– Вы же остаетесь на ночь? – спросила Кайя, когда все полегли на пол, объевшись шоколада.

Хели попыталась поднять голову и напомнить родителям про уговор, но она тоже объелась. В игре в «шоколадную шестерку» она была таким же непревзойденным гением, как и во всем остальном.

– Конечно остаемся, сестричка, – ответил Карло. – «Шоколадная шестерка» – шикарная игра! Такая же непредсказуемая, как кости. Многие считают ее азартной игрой, но на самом-то деле в ней необходимо умение! У нас в разбоймобиле возникают иногда разговорчики, мол, как это атаман всегда побеждает. Но что человек может поделать, если он в чем-то столь непобедимо хорош?

Калле ткнул меня в бок. Бешеный Карло, очевидно, уже забыл, что мы всякий раз жульнически старались ему проиграть. После игры Кайя объявила, что нам всем постелено наверху:

– Хели, Пит и Калле, можете идти на чердак, а Карло и Хильда лягут в моей комнате.

– А ты? – удивился Калле.

– А что я? Я посплю здесь на раскладном диване вместе с Вильей, – и Кайя подмигнула мне.

– Ну зачем же мы будем занимать твою кровать? – попробовала возразить Хильда.

– Вам раз в два года удается поспать на нормальной кровати, так что отставить разговорчики, – отрезала Кайя. – «Бедная старушка, ноги совсем не ходят, живет тут одна посреди леса. И чердачок-то у бедняжки, видать, совсем поехал, то и дело хохочет над собственными шутками», – и Кайя оглушительно расхохоталась.

Мы растерянно топтались на месте.

– Идите, – повторила Кайя уже серьезно. – Я часто сплю внизу, когда дописываю книгу. Можно выйти наружу, глотнуть кислороду. Так что не думайте, что для вас сделано исключение.

Она снова расхохоталась. Если представить себе смех, в котором то и дело поблескивает железная рука Капитана Крюка, то Кайя смеялась именно так.

Кайя приготовила мне чай и без спросу набухала в него три ложки меда.

– Коли катаешься на разбоймобиле, должна уже полюбить сладкое.

Мы сидели на веранде, вечерняя прохлада еще не вошла в полную силу. Кайя показала на маленький холодильник в углу:

– Тут у Карло запас горчицы на полгода. По нему как по часам можно определить, когда братец появится в следующий раз. Теперь не раньше, чем ударят первые настоящие морозы.

Я взглянула на холодильник. Обычный мини-холодильник, набитый горчицей «Кастелли». Кайя опустилась на свой плетеный стул и подоткнула одеяло по бокам. Мы помолчали. Потом Кайя внимательно посмотрела на меня. Я съежилась.

– Не стоит привыкать к разбойничьей жизни, – сказала она.

– Вы хотите сказать, что из меня не выйдет разбойника? Но если бы от меня не было никакой пользы, меня бы давно оставили на ближайшей заправке! – Я так разнервничалась, что привстала на стуле, чтобы казаться повыше.

– Это уж точно, – хохотнула Кайя и снова стала серьезной. – Я только хочу сказать, что летом получаешь неправильное представление о профессии. Зимой разбойничать несладко. Машина застревает в снегу, на дачах холодина. А весной и осенью на проселочных дорогах и вовсе никого нет.

– Я справлюсь, – выпалила я. Я-то знала, что к тому времени, как начнутся осенние дожди, буду уже дома. Но сейчас я не хотела об этом думать.

– Мой братец терпит, потому что сам это выбрал, – продолжала Кайя. – Про Хильду не знаю. Видимо, думает, что так будет лучше для Карло и для ребят.

– Они справятся с чем угодно! – вступилась я. – Вы просто не знаете, вы же не ездите с ними. Вы даже представить себе не можете, каково это, когда машина останавливается поперек дороги, и они выскакивают оттуда на своих прыгунках!

Я начала размахивать руками, точно в каждой из них было по шпаге.

– А ведь Бешеный Карло не всегда был разбойником, – сказала вдруг Кайя. – Просто он сам, похоже, начал забывать о тех временах.

Я снова села, и Кайя начала рассказ.

– Много лет назад, когда Калле было два года, а Хели пять, Карло работал на автомобильном заводе.

– Никогда не поверю, – сказала я. Представить было невозможно, что папаша Разбойников в синем комбинезоне бежит по звонку на завод.

– И тем не менее, – продолжала Кайя. – На одном из восточных заводов – в те времена их было больше. Карло считал, что они производят самые крепкие и надежные машины. Говорил, что доверяет им полностью, потому что все детали ему довелось вытачивать самому. Он и правда умел практически все. Под конец он стал проверять готовые автомобили, чтобы все в них сидело как положено. Пит был его лучшим другом, они пришли на завод в один день. Хильда и дети часто видели в окно, как Карло идет с работы вместе с Питом. Пит жил один в том же доме и частенько заходил к Хильде и Карло пообедать. Дом был как дом – с балконами, с пластмассовыми рождественскими звездами, которые появлялись в каждом окне на Рождество.

За время рассказа сумерки сгустились – краткий миг темноты среди белой ночи. Кайя понизила голос.

– Известие пришло накануне Рождества. Завод закрывают, производство переезжает в другую страну, где дешевле. Обещали, что те, кто захочет, смогут остаться – делать корпуса для телефонов или попробовать устроиться сварщиками на другой завод. Но Карло не хотел. Он хотел делать самые крепкие и надежные автомобили, которые делал всю жизнь. Перед Рождеством они всё и спланировали. Я пришла туда в сочельник, но их уже не было. Двери остались открытыми. На окне стояла звезда, в детской остались игрушки, в шкафу висела одежда. А ребята исчезли. Я думала, что никогда больше их не увижу, но через полгода, в начале лета, они появились вместе с машиной на этом дворе.

Я представила жизнь Разбойниковых в тот первый год. Их первую ночь в разбоймобиле. Как Хели и Калле скучали по друзьям и игрушкам, пока не начали все забывать, а Хели не превратилась в суперразбойницу без страха и упрека.

– Братец боялся приезжать, думал, что я буду злиться, – проговорила Кайя. – Но как можно злиться на человека, который исполнил свою мечту?

Она резко встала, сбросив одеяло.

– Пойдем внутрь, что-то похолодало, верно?

Я закрыла глаза и увидела многоэтажный дом, перед которым осталось пустое парковочное место. В одном из окон стояла красная рождественская звезда, но за стеклом никого не было.

Глава 11,

в которой мы наконец попадаем на праздник лета

– Наконец, наконец! – Хели запрыгала по кухне. – Наконец, наконец, наконец-то мы поедем!

Было шесть утра. Казалось, мы с Кайей легли всего час назад. В кухне между тем творилось нечто странное. Хели принялась с дикой скоростью готовить завтрак. Одной рукой она разбила яйца в миску, а другой включила кофеварку. Потом она одновременно взбила яйца и поставила жариться тосты. Казалось, по кухне одновременно носится три или четыре Хели.

– Подъем, – периодически взывала она, вскакивая со стула на стол и стуча сковородкой в потолок. – Разбойники, подъе-е-е-ем! Сорокапятиминутная готовность!

– Ну разве не здорово иметь нормальную кухню? – заметила Кайя, накручивая волосы на папильотки. Спросонья она не так походила на Капитана Крюка, и заметно было, что она уже немолода. Я тут же вспомнила наш ночной разговор.

– Здорово, – согласилась Хели, вываливая в яичницу целую груду бекона. – Можно по-быстрому всё приготовить и свалить отсюда ко всем чертям!

– Ну и голос у этой девчонки, – на лестнице показался Бешеный Карло, – из нее выйдет настоящий разбойник!

– А из меня? – Калле спускался следом за отцом.

– Из вас обоих, – пообещал Карло. – Только смотрите не воруйте друг у друга!

Мы по-разбойничьи плотно позавтракали яичницей с беконом и тефтельками, а Бешеный Карло традиционно заполировал все бутербродом с горчицей. Вещи были собраны за пару минут.

– Увидимся по холодку, – Бешеный Карло смачно чмокнул Кайю в щеку.

– По холодку увидимся, – ответила Кайя. – Ведите себя как настоящие разбойники!

Она захохотала и помахала нам вслед. Разбоймобиль, шурша шинами, выехал со двора.

– До праздника нам придется ограбить как минимум одну машину, – заявил Калле. – Мне скоро десять лет, а у меня нет собственного ножа! У разбойника должен быть нож!

– А, Кайя вам ничего не сказала? – Хильда рванула ручник и вылетела на шоссе. Мы привычно вцепились в поручни, чтобы не расплющиться по стенкам. – Она припрятала вам под сиденьем какие-то подарки к празднику лета. Думаю, их можно уже открыть.

Калле первым нашел свой пакет. Потом Хели вытащила свой и посмотрела на меня как на дурочку:

– А ты чего сидишь? Естественно, для тебя тоже есть.

Я ощупала сиденье снизу и обнаружила, что к нему приклеен скотчем небольшой сверток. Сверток был перевязан подарочной лентой, на карточке было аккуратно выведено: «Вилья». Когда только Кайя успела их упаковать? Мы проговорили полночи, а проснулась она даже позже меня. Похоже, в этой семье не только Хели обладает сверхспособностями.

Калле распаковал свой сверток. Внутри оказался шикарный нож с темно-серым лезвием.

– Ух ты, углеводородистая сталь, – проговорила Хели. – Он практический вечный, если не использовать на всякие глупости.

Она разорвала свой пакет и произнесла уважительно:

– Балисонг!

Лезвие у этого ножа пряталось внутри двух половинок рукоятки, а когда половинки оттягивались назад, из них получалась массивная рукоять.

– Отличная бабочка, пригодится для особых случаев, – и она тотчас начала вращать руку восьмеркой, то открывая, то складывая нож. Вскоре она научилась обходиться с ним не хуже филиппинского рыбака.

– Нафяльник, а твоя фефтва внает толк в новах, – заметил Золотко.

Я быстро и бесшумно распаковала свой сверток – годы, проведенные бок о бок с завистливой старшей сестрой, не прошли даром. Мой собственный нож был в светлом кожаном чехле. У него оказалась крепкая деревянная ручка и самое красивое в мире лезвие – заточенное с двух сторон, с выгравированными цветами и вьющимися растениями.

– Настоящий девчоночий нож, – фыркнула Хели. – Рукоятку надо бы замотать изолентой, чтоб не скользила.

– Ну теперь-то можно с чистой совестью ехать на праздник лета, – подытожил Бешеный Карло.

Я думала, что праздник лета проводят где-нибудь на заброшенной турбазе, подальше от людей, но все оказалось иначе. Мероприятие расположилось на огромном футбольном поле за крупным торговым центром. На растяжке размером с простыню было написано от руки: «Сетевой маркетинг. Летняя конференция». На воротах не было ни одного охранника. Несмотря на это, у меня каждый волосок дыбом стоял от волнения.

– Будь я местным жителем, бросился бы отсюда со всех ног, увидев такую афишку, – ухмыльнулся Бешеный Карло. Хильда рыкнула мотором, пугая машину, стоящую в воротах впереди нас.

– Но мы же не маркетологи, – запротестовал Карло, когда мы наконец проехали.

– И даже не налоговые консультанты, – Хильда упрямо протискивалась к удобному месту парковки.

– Пвифлофь поменять вывефку, а то в пвофлом году фюда то и дело левли какие-то вебята ф вопрофами про налоговые выфеты в экономике домоховяйфтв, – последние слова Пит выговорил почти по слогам.

– Если они каждый год меняют вывески, откуда нам знать, что это и на самом деле не конференция? – настаивал Калле.

– Ну сынок, – ласково сказала Хильда, – посмотри по сторонам. Эти ребята, что, похожи на маркетологов?

Мы выглянули наружу. На засыпанном песком поле стояло десятка три пикапов и кемперов. Вокруг каждого суетилась кучка разбойников, устанавливая стулья и натягивая тенты, какие-то сумасшедшие привезли с собой даже противошумовые щиты и свалили их в кучу рядом с машиной. Те, кто уже разбил лагерь, расселись на стульях и вытягивали шеи, разглядывая остальных.

Машины были как на подбор. Одна расписана языками пламени, к другой приделана лесенка (и по ней снует не меньше народу, чем копошится внизу), на крыше третьей красовались огромные кусачки.

– Такими можно перекусить любой металлический забор, – Калле крутился возле машины с кусачками до тех пор, пока его не прогнал какой-то лысый дядька.

– Идиоты, – фыркнула Хели. – Ребята из Саво совсем с ума посходили. Такие кусачки в Финляндии запрещены, на шоссе их остановит первый же полицейский отряд. Нет, братик, настоящий разбоймобиль должен быть незаметным (Хели дернула ручку возле люка, и разбойничий флаг заметался на ветру), элегантным (похлопала разбоймобиль по крылу) и быстрым. Все остальное – от больного самолюбия.

Незаметность – это хорошо, подумала я, и все-таки барби, развешанные по окнам, – нелишнее украшение. Кому придет в голову, что в такой машине едут разбойники?

– Ага, нынче вечером собрание, – Бешеный Карло вернулся к нам с замасленной бумажкой в руках. В другой руке он держал пирожок с мясом, а жакетка уже слегка утратила первозданную чистоту.

– Ужасно! – сказал он, вчитавшись, и плюхнулся на стул так, что тот только чудом не развалился. – Отвратительно! Пярнанены задрали нос, Хильда, ты только послушай. Они назначили Чарованов экспертами года! Из всех возможных претендентов они выбрали Безумных Чарованов! Хотя их папаша никого больше не поймает, даже если будет бегом бежать. Младший мальчишка стал инженером. Бога ради, – Карло подергал себя за косички, – «Новейшие достижения современного разбоя». Вот к чему все идет. Кому нужны эти новинки? Уж наверное никто не поехал бы на ежегодный сбор, не зная элементарных вещей о разбое!

– Во сколько будет ПиБо? – спросила Хильда. – Мне надо знать, когда ставить тесто.

– А ОСБ? – наседал Калле. – Оно растянется на два дня, как в прошлом году, или будет только отбор? А с какого возраста можно участвовать? Папа, можно, если Пит пойдет на МиМо, или как оно теперь называется, я пойду на ОСБ? Я уже два лета тренируюсь, даже Хели сказала, что у меня хорошо получается. Решение, начальник, прими решение!

– Давайте по очереди, негодники! – И Бешеный Карло начал читать программу вслух. Остальные облепили его со всех сторон. В программе было множество сокращений, которые непосвященному человеку ничего не говорили.

– Добро пожаловать на праздник лета! – мимо нас прошла женщина лет тридцати в кожаной жилетке с буквой «П» поверх короткого платья. На руках у нее была собачка, похожая на карликового пинчера, в четырех клепаных ошейниках и такой же кожаной жилетке. – Соблюдайте правила, будьте взаимно вежливы! Спасибо, что приехали к нам!

Карло схватил Хильду за талию, прикрыл ей рот рукой и держал так, пока женщина не отошла на безопасное расстояние.

– Нет, вы послушайте эту Пярнасиху! – Хильда была в ярости. – Эту корову псевдосвященную! «Добро пожаловать к нам на праздник», как будто это их праздник и их двор! Может, и город тоже их?

– Сделаешь ее в ПиБо, тогда она умолкнет до следующего лета, – успокоил ее Карло. – Сосредоточься на главном. Вот выиграем, тогда и поговорим о взаимной вежливости.

Похоже, мне еще предстоит узнать о Разбойниковых много нового.

Глава 12

Мы бросаем вызов

После ухода Пярнасихи все занялись своими делами. Бешеный Карло пошел встречаться с остальными атаманами. Хильда выложила на складной столик ингредиенты для теста и попросила Пита натянуть над лагерем тент от любопытных глаз. Хели милостиво осталась со мной.

– Давай посмотрим, что у нас тут есть, – сказала она. – В этом году атаман разрешил Калле участвовать в ОСБ. Этот конкурс идет два дня, задача – быстро и не глядя Оценить Содержимое Багажника, применить лучшую из возможных тактик грабежа и учесть возможные риски. Раньше начальник сам в нем участвовал, но он начинает так кипятиться на последних стадиях, что лучше пусть Калле идет.

Под надежной защитой тента Хильда замесила тесто из муки и большого пакета размоченной и размятой в кашу красной фасоли.

– Идите прогуляйтесь, – велела она нам. – Только не болтайте там ни с кем и не смотрите в глаза. И возьмите рации. Позывные те же.

Хели начала собираться, как в поход. Засунула за голенище армейских ботинок нож. Для балисонга она давно пришила к поясу ножны, из которых он вынимался в долю секунды. В карманы сунула перечный пульверизатор и внушительный кусок цепи, из которого делала себе пояс – продевала колечки в петли брюк. Одновременно она продолжала объяснять правила:

– Хильда пойдет на ПиБо, это ежегодный женский конкурс, Пирог-и-Борьба. Правила каждый год немного меняются. Использовать можно только съедобные составляющие, нельзя нарочно травить других участников. В этом году судья сам пробует и оценивает пироги – это большой плюс. Раньше туда чего только не замешивали: и строительный раствор, и уголь. – Хели поймала мой недоуменный взгляд. – В этом конкурсе два этапа. Сначала все участницы пекут пироги. Каждый пирог делится на кусочки по числу участниц, обычно от шести до восьми, ну и в этом году еще кусок для судьи. Первый этап – оценка пирогов. В этом году за вкус и внешний вид тоже дают очки. Второй этап – поедание. Каждая участница пробует кусок чужого пирога. Съесть надо все до крошки, иначе вылетаешь из конкурса.

Я так торопливо записывала, что в механическом карандаше то и дело ломался стержень.

– Третий и последний этап – борьба. Все против всех, но попарно, сразу после поедания пирогов. Очки начисляются по тем же правилам, что и в свободной борьбе. Потом очки за все три этапа складываются, та участница, которая набрала больше всех, становится чемпионом года ПиБо и может, если захочет, прилепить специальную наклейку к крылу своей машины.

Я оглядела крылья всех машин на парковке.

– Но здесь такой наклейки ни у кого нет?

– И не будет, – фыркнула Хели. – Хильда выигрывает ее каждый год. Один раз выиграла даже со сломанной рукой. Это потрясающий, безумный, бешеный конкурс! Стоит посмотреть. Завтра в три.

– И ты тоже будешь в нем участвовать, когда вырастешь?

Хели смерила меня убийственным взглядом, знакомым по первым дням, но быстро смягчилась, вспомнив, насколько я не в теме:

– Я? Печь пироги? Сама подумай.

Наконец Хели полностью снарядилась и повела меня осматривать стоянки. За щитами стоял лагерь Пярнаненов, самый большой и шумный из всех. На наших глазах к нему подъехала молодая компания, и щиты раздвинулись, чтобы пропустить их, но тут же сомкнулись снова.

– Слава этим ребятам досталась незаслуженно, – рассказывала Хели, посасывая салмиачный леденец на палочке, остатки нашего первого набега на видеопрокат. Пока мы шли вдоль забора, нас облаяла маленькая собачка, та самая, с которой гуляла Пярнасиха. Несмотря на жару, собачка все еще была в кожаной жилетке с буквой «П». – Просто они все потомки Великого Пярнанена, которым так восхищаются начальник и Пит. Но старый Пярнанен давно сюда не ездит и вроде бы много лет не встает с кровати, а может, уже и помер, только никто об этом не рассказывает.

Хели швырнула собаке палочку от леденца, та с яростью на нее набросилась. Из палатки вышел мужчина лет сорока в шортах и жилетке на голое тело. На жилетке – та же буква «П».

– Чё глаза таращим?

Он подхватил собаку с земли и обнюхал палочку – не отравлена ли.

– Да просто осматриваем местность, – ответила Хели.

– Ну и как, насмотрелись? Это место точно не про вас. Пярнанены два раза не повторяют, – и он ушел вместе с собакой в палатку.

– Это их новый замначальника, – объяснила Хели. – Атаман сидит в главной палатке, он покрупнее, лысый и тоже в жилетке с буквой «П». А может, этот со временем станет начальником, если они поймут, в чем их выгода, и сместят ту мумию…

– …В собачьей жилетке, – подхватила я.

Мы подошли к нескольким сиреневым машинам. У каждой на заднем бампере был нарисован нож.

– Этих лучше опасаться, – тихо проговорила Хели, догрызая леденец. – «Летающие Стилеты». С западного побережья. Когда едешь в Оулу или Пиетарсаари, вечно две-три их машины вылетят не пойми откуда.

Когда мы проходили мимо, боковая дверь одного из пикапов распахнулась и немолодая кудрявая женщина недружелюбно посмотрела на нас.

– Ханна-мать, их атаманша, – шепнула мне Хели. – От ее пирожков с кебабом помереть можно, оседают в желудке, как груда кирпичей. И руки сильные. Вот с ней Хильде придется повозиться, остальных-то можно вообще в расчет не брать.

– Как поживает мамаша? – крикнула нам Ханна. – Не померла еще с голоду с вашим благородным разбоем? Я слыхала, вы давеча засунули в багажник старушку, а потом пошли плакаться полицейским, что плохо с ней обошлись.

Изнутри раздался дружный мужской хохот.

– Мама отлично, как раз запекает в пирог бритвенные лезвия, – отпарировала Хели. – Привет передать?

– Яблоко от яблони недалеко падает, – бросила Ханна внутрь пикапа. – А это что еще за матрешка?

– Похищенный нами ценный специалист, – ответила Хели. – В его ценности вы еще убедитесь. Но будет уже поздно.

Не стоило ей этого говорить.

Совещание атаманов проходило в большом шатре, но на входе стоял разбойник внушительных размеров.

– А я думала, здесь меряются честью и славой, – хихикнула я, когда из шатра вышвырнули какого-то дядьку. Мы еле увернулись.

– С «Разбойниками Саво» так не поступают! – крикнул дядька и сломя голову бросился обратно в шатер.

Огромного детину-охранника это, похоже, только развлекло.

– Раньше так и бывало, – объяснила Хели. – Раньше здесь только похвалялись своими подвигами да дрались по ночам. Самое большое развлечение было стащить что-нибудь из чужого лагеря. Раньше мы, наверное, пошли бы по темноте потягаться с теми идиотскими щипцами на крыше. Великий Пярнанен, тот самый атаман всех атаманов, где-то в восьмидесятых понял, какой поднимется кипиш, если лагеря перессорятся между собой всерьез. И тогда он придумал эти конкурсы. Некоторые потом вышли из употребления, например ОСУМ – Осмелься или Умри, – который стал слишком опасным. Все равно все осмелятся и все умрут, какой смысл? Ему на смену пришли конкурсы поспокойнее, вроде ПиБо для женщин, или вот МиМо.

– МиМо? Милые Мордочки? Или Мистер Моська?

Хели попыталась сделать серьезную мину, но не удержалась.

– В последнем Пярнанены точно победили бы! На самом деле это мини-модели. В качестве материалов можно использовать только найденное или краденое, никаких готовых частей. Золотко обмирает по этому конкурсу и никому не показывает свою модель разбоймобиля, ну, ту, которая в серой коробке. Две недели назад она была уже готова, оставалось только покрасить.

– Только один вопрос, – уточнила я. – Откуда тогда ты знаешь, что в коробке именно разбоймобиль?

– Просто знаю, – ответила Хели и подмигнула.

Глава 13

Соревнуемся как сумасшедшие

Ночь была беспокойной. Палатку поставили под тентом рядом с машиной: колышки не держались в песке, а надо было хоть к чему-то привязать растяжки. Калле сказал, что им уже раздали задания для отборочного тура ОСБ. Утром надо будет за десять секунд после открытия багажника оценить его содержимое и определить, сколько вещей удастся переместить в разбоймобиль за две минуты. Машина-жертва уже известна, так что размер багажника и дверей можно рассчитать заранее.

– Они хотят, чтобы сегодня ночью никто глаз не сомкнул, – бурчал Калле. – Потом, конечно, все это забывается, и все участники рассказывают только, как им было весело.

– Фпите-фпите, – Золотко тревожно вглядывался в сумерки. – Я пвофлеву, фтобы пофтовонние тут не фафтали. В пвофлом году у Ленни из Фаво была фыкавная минимодель, фтавинный павовоф, вфе ваванее внали, фто он победит. И фто вы думаете, нофью кто-то нафтупил этому павовову на мовду, так фто ни о каком уфяфтии не было уве и вефи. Кубок вабрал Анффи Фявован, ведкий вавнайка, повадки его вфем иввефтны. Дуваку яфно, кто помял Леннин павовоф.

– Да уж лучше покараулить, – согласился Бешеный Карло. – Пярнанены и Чарованы нынче на короткой ноге, и остальным это ничего хорошего не сулит.

Нам с Хели не дало заснуть бормотание Калле:

– Сухой коврик весит от килограмма до двух, время на перемещение – двадцать секунд, мокрый коврик – умножаем на четыре, время на перемещение удваивается…

– Ну-ка цыц! – прикрикнула Хели. – Я всегда говорила, что здесь даже приличные люди сходят с ума.

– Тебе легко говорить! – Калле привстал в спальнике. – Папа твердит только: «Из Хели выйдет атаман, из Хели выйдет атаман», а про меня он ни слова не говорит. Если я не выиграю ОСБ, он до конца лета будет повторять: «Не следовало Калле в этом участвовать, он же у нас благородный разбойник». Благородный разбойник! Еще раз это услышу, точно шарахну кого-нибудь молотком по башке!

– Ну прости, – Хели даже растерялась. – Откуда мне знать, что ты так переживаешь?

– Спокойной ночи, – с горечью проговорил Калле, поворачиваясь к нам спиной.

Проснулась я в пустой палатке. Ночью я вздрагивала от каждого шороха, даже когда Золотко на своем сторожевом стуле менял позу. Казалось, что все Пярнанены, Левандеры и «Разбойники Саво» бродят вокруг нашей палатки и только ждут удобного момента, чтобы нас пристукнуть.

Остальные уже закончили завтракать, Калле как раз отправлялся в одну из палаток ОСБ на отборочный тур.

– На завтрак нынче консервы, угощайся, – Бешеный Карло протянул мне консервный нож. – Хильде надо сосредоточиться, ей выпало бороться первой, правда, против Мии Левандер, это дело нехитрое. Дамочка она хилая, кости как у птички, не знаю, как и попала в разбойники.

– Не бывает нехитвых дел, нафяльник, – явно невыспавшийся Пит помог мне открыть банку персиков. – На кавдый бой надо идти как на пофледний. Тут многие вавбойники думали, фто они луффе вфех, это их и погубило. Фопевники нафего Калле тове небофь надеютфа на легкую победу, ну да фково певефтанут.

После завтрака (персики, консервированные тефтельки и пара сардин) мы пошли посмотреть начальные этапы ПиБо: оценку, раздачу и поедание пирогов. Благодаря хорошей погоде конкурс проводился на свежем воздухе.

– Время поедания – пять минут на кусок, – объявили в микрофон. – За превышение времени начисляются штрафные баллы. За превышение в десять минут участница снимается с соревнования.

Участницы, одетые в борцовки, уже стояли рядом со своими пирогами. Все шестеро были хоть куда. Хильда в полосатой майке и с собранными в узел волосами выглядела внушительно. Ханна-мать, заметив ее, ухмыльнулась. Я предположила, что темноволосая женщина в черном трико и есть Мия Левандер, первая, с кем предстоит бороться Хильде. «Разбойников Саво» представляла пухленькая тетушка – эта, пожалуй, в пирогах разбирается лучше, чем в борьбе. От Пярнаненов на ринг вышла столь нелюбимая Хильдой Пярнасиха – Туйя Пярнанен. Она была в красном купальнике, украшенном белой буквой «П» и языками пламени – эмблемой их рода. Пярнасиха самодовольно помахала своей команде и послала воздушный поцелуй мужу, у которого на руках сидела, свесив язык от жары, мини-собачка.

– А вот ее никто не знает, – сказала Хели, показывая на девушку в зеленом костюме с напульсниками, как у теннисистки. – Какие-то новые ребята, видимо, с архипелага или с Аландских островов. Приехали этой ночью. Стоящая компания, попусту слов не тратят.

– И Нина-Кайса Эн-Ка Микконен, банда «Полет Ужаса», Архипелаговое море! – объявил ведущий. Девушка подняла руку и помахала собравшимся. Взгляд у нее был прямой и решительный.

– Хорошо владеет собой, – отметила Хели. – Даже отсюда видно. С этой Хильде придется попотеть.

Начался этап поедания. Хильда окинула взглядом гору пирогов на своей тарелке и приступила. Она жевала быстро, методично, ни на кого не глядя. Из каждого такого куска вышел бы плотный завтрак, а перед Хильдой их лежало пять. Даже не представляю, как можно, съев это все, еще и бороться.

– Это самовнушение. Как думаешь, кем она представляет себя, когда ест? – хмыкнула Хели. – Держу пари, скоро она попросит горчицы!

Одна из участниц, Мия Левандер, закашлялась так, что крошки полетели.

– Минус два балла за выплевывание, – объявили в микрофон.

Публика зашумела. Посмотреть на соревнование собрался уже народ из всех лагерей, не хватало только тех, кто участвовал в ОСБ.

– Очень хорошо, – заметила Хели. – Если дальше так пойдет, Хильда выиграет всухую.

Следующей закашлялась представительница «Разбойников Саво», причем на таком же куске, как у Мии: из самой белой муки, с невинным листиком наверху. Золотко подобрался к нам поближе.

– Как бы там не пефок, – заметил он озабоченно. – Фтванно, фто фудья не ваметил. Пефок категовифефки пвотив пвавил.

– Да не песок… – Хели размышляла вслух. – Соль, вот там что! Перец был бы виден, к тому же это старый фокус, «Разбойники Саво» развлекались так два года назад. А эта Эн-Ка не промах. С такого пирога обопьешься, а оно в борьбе совсем не помогает.

Хильда откусила кусок, и по тому, как дрогнули ее брови, я поняла, что внутри сплошная соль. Но Хильда продолжила есть. Дожевав до середины, она повернулась к Эн-Ка и широко улыбнулась.

ПиБо близился к финалу, жара вошла в полную силу. Хильда победила Мию Левандер – та с самого начала выглядела неважно, а после первого тура сошла с дистанции и побежала за хозяйственный вагончик: ее тошнило пересоленным пирогом. В остальном соревнование проходило гладко. Ханна-мать уложила на обе лопатки кругленькую из «Разбойников Саво». Самой затяжной и интересной оказалась схватка новенькой Эн-Ка и молодой Пярнасихи. У них шел третий период, тогда как результаты остальных были уже ясны.

– Она сразу идет на таран, – заметила Хели задумчиво. – Ее воля, провела бы захват при первом же броске. Надо ее клинчевать аккуратно, и чтоб никаких сюрпризов. Надеюсь, Хильда все это видит.

Хильда видела, она стояла подбоченившись и глаз не отводила от арены. Карло пришел помассировать ей плечи и принес бутылку с водой, но она только отмахнулась. Похоже, у нее был свой план.

– Калле вадал им ваву в полуфинале, как я и обеффял, – к нам подошел Золотко. – По колифефтву баллов он впеведи вфех. Там фейфяф певевыв, тофьнее фкавать, небольфая двафька мевду фудьями. Ну, дело-то пвивыфьное.

– О, ну теперь все, – прокомментировала Хели. Эн-Ка выполнила наконец такой захват, что у соперницы не осталось никаких шансов. Тур завершился. Победительница лишь на мгновение подняла руку в знак победы и бросила взгляд на публику. Она очень напоминала Хели, но лет на десять постарше.

Во втором туре Хильде повезло – ей в соперницы досталась утомленная предыдущей схваткой Туйя Пярнанен. Поединок закончился в мгновение ока и почти без зрителей – на соседней арене боролись Ханна-мать и Эн-Ка Микконен, и все побежали туда смотреть, как загадочная новенькая справится со второй соперницей. Она справилась так ловко, что бой естественным образом сошел на нет. Пухленькая из «Разбойников Саво», оставшись без пары после отсева Мии Левандер, тоже оказалась среди зрителей. Пронаблюдав за Эн-Ка примерно полпериода, она побледнела, подошла к судейскому столику и отказалась от участия в конкурсе.

– Неужели у них даже не хватает мозгов оценить угрозу? – недоумевала Хели. Мы пили сок в перерыве и ждали финала. – Иногда кажется, что большинство разбойников могут думать только об одной вещи за раз.

Мы сидели на солнцепеке и поедали кисленьких крысок прямо из видеопрокатного пакета, притягивая завистливые взгляды окружающих. По дороге от Кайи мы еще успели пополнить запасы. И было чему завидовать! Нет в мире лучшего сочетания, чем кисленькие крыски, солнце и сок.

– Они заметили только, что Эн-Ка – хороший борец. А тут дело не в пирогах и борьбе, тут вопрос стоит так: появился новый разбойничий клан! И «Летающие Стилеты» быстро обнаружат, что им приходится делить территорию с этими ребятами с архипелага. «Полет Ужаса» – команда молодая, успешная, и старые границы влияния им по барабану.

«Границы влияния», записала я в блокнот. Надо будет узнать о них поподробнее.

– Эх, хорошо, – Хели взяла за хвост большую черно-зеленую крысу и засунула ее в рот.

– Деффёнки, пофле финала пвиходите в пводуктовую палатку, – Золотко вышел из разбоймобиля с серой коробкой в руках. – Я пофол готовитьфя к МиМо и буду не пвотив, ефли кто-нибудь пвидет поболеть. Надо отнять у Фявована этот кубок, фифто фпваведливофти вади!

– На финальные результаты ОСБ была подана жалоба, в связи с которой последует пересчет баллов, – объявили по громкоговорителю. – Пересчет будет выполняться независимым жюри ПиБо. По этой причине финал ПиБо переносится на час. На основании отборочного тура и двух туров борьбы в финал выходят Нина-Кайса Эн-Ка Микконен, Архипелаговое море, и прошлогодняя победительница Хильда Разбойникова! Финал ПиБо состоится на первой арене через час.

– Через час! – ахнул Бешеный Карло, направляясь к палатке. Футболка на нем взмокла от пота, жакетку он давно завязал на поясе. – Быть того не может! Поменяли правила посреди конкурса и объявляют об этом как ни в чем не бывало. По уставу должны сначала собрать совет атаманов! Что эти Пярнанены о себе возомнили?

– Значит, в финале будет чистая борьба, пироги к тому времени успеют перевариться, – объяснила мне Хели. – Хильде это не на пользу, через час соль войдет в самую силу. Судейские игры, вот что я тебе скажу. Сразу видно, что они попробовали эти пироги.

Хильда вернулась в лагерь, села на водительское место и захлопнула дверь. Было ясно, что ее лучше оставить одну.

– Здесь сидеть – с ума сойдешь от нетерпения. Пойдем осмотрим окрестности, – предложила Хели. – Должно же в этом городишке быть что-нибудь, кроме стадиона?

– Рацию возьмите, – сказал Бешеный Карло.

– Ладно-ладно, – Хели с усталым видом забрала у него увесистый чехол.

Мы вышли со стадиона. Я обернулась посмотреть, как растяжка «Сетевой маркетинг. Летняя конференция» хлопает на ветру. Даже при беглом взгляде на площадку было ясно, что там происходит что-то совершенно иное. Одетые в черное разбойники суетились рядом со своими машинами, в судейской палатке шло яростное обсуждение результатов ОСБ, в лагере Пярнаненов хрипло повизгивал их карликовый вахтер. Мы свернули по сонной июльской улице влево. Возле дороги была заправка; песчаная дорожка, если верить указателю, вела к поликлинике.

– А как тут с точки зрения безопасности? – поинтересовалась я. – Что будет, если кто-нибудь что-нибудь заподозрит и всех разом накроют?

– Я же тебе говорю, разбойники НИ-КОГ-ДА не думают головой, – Хели присела под навес бензозаправки завязать шнурок. – Уверены, что если лагерь внушает достаточно страха, то посторонние туда не сунутся. Эй, – оживилась Хели, – а ты когда-нибудь грабила заправки?

Она махнула мне, и мы на цыпочках подобрались к заправочному кафе.

– Ну, с чего бы ты начала, если бы это был набег? – спросила Хели учительским голосом. – На кого надо обратить внимание, если у тебя есть две минуты, чтобы зайти через главный вход и выгрести отсюда всё до последней конфетки?

Я бросила взгляд на видеокамеры, на вход в помещение для персонала, на двойную дверь террасы, одна створка которой была раскрыта и закреплена держателем.

– Вот тебе ОСБ в действии, – гордо сообщила Хели.

И в этот момент мой взгляд остановился на фигуре, знакомой настолько, что я не поверила своим глазам. В летнем костюме в очереди к заправочной кассе стоял мой отец, Йоуни Вайнисто.

Глава 14

Все идет прахом, и мы спасаемся бегством

Я присела на корточки, чтобы папа меня не заметил. Вид у него был недовольный, ему было жарко и явно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте (впрочем, это его обычное состояние). Он только что показал мою фотографию хозяину кафе, и тот махнул рукой в сторону стадиона. Небольшая прогулка – и папа уткнется прямо в разбоймобиль.

Вообще-то, конечно, ничего удивительного. Выследить меня было проще некуда – иди по конфетным следам, вот и всё. По чеку из видеопроката видно, где сделана последняя покупка – а она сделана в ближайшем большом городе два дня назад. Непростительно близко.

В первые дни у разбойников я часто представляла, как мама с папой меня спасут. Тогда мне казалось, что это будет здорово. Но сейчас мне было никак. Точнее, если уж совсем честно, меня это слегка раздражало.

– А твой отец – неплохой преследователь, – заметила Хели. Я чуть не забыла, что она здесь. Удивительно, что она его тоже узнала, хотя видела всего один раз из окна разбоймобиля.

Папа вытер лоб и заказал кофе с мороженым. Сел он, к счастью, рядом с кассой, а не у окна. Он листал газету и даже не подозревал, что его пропавшая дочь сидит на корточках в паре метров от него и не сводит с него глаз.

Конечно, ему не понравилось, что его шантажируют. Не потерять деньги – для Йоуни Вайнисто это дело чести. Вот поэтому он и приехал. Не из-за меня.

– Ну, что будем делать? – осведомилась Хели.

Она прокралась под окном поближе к двери.

– Если хочешь, иди внутрь, а я скажу, что ты сбежала. От меня, конечно, никто еще не убегал, но я придумаю что-нибудь, чтобы начальник поверил.

Мне даже в голову не приходило, что Хели отпустит меня.

– Бешеный Карло будет в бешенстве, если я убегу. Я приношу пользу! – запротестовала я.

Интересно у нас повернулся разговор – приходится еще уговаривать, чтобы мне разрешили остаться!

– Ну как хочешь, – пожала плечами Хели. – Мое дело предложить. После праздника лета все равно ничего интересного не будет. Те же самые грабежи, ну, пара дачек. Может, шантажнем кого-нибудь. Может, придется спасаться бегством. Обычные трудовые будни.

Из кафе вышло семейство с двумя детьми. Оба лизали мороженое, и у одного из мальчишек оно уже начало капать на штаны. Вторая дверь была открыта, и мне ничего не стоило проскользнуть внутрь. И тут я поняла.

– Да ты врешь! – воскликнула я в восторге. – Блефуешь вовсю! На самом деле ты жутко волнуешься, что я сбегу.

Я ждала, что она рассмеется или деланно удивится.

– А ты как думала? – спокойно ответила она. – Но надо же было тебя проверить.

Она заскользила вдоль стены в сторону стадиона, и я припустила за ней.

Теперь надо было как-то уговорить остальных все бросить и уехать посреди праздника.

– Хильде жаль будет пропускать финал, – сказал Хели. – Но она бы всяко выиграла, в этом году уж точно. Вот про следующий не знаю. Этой Эн-Ка палец в рот не клади.

Благодаря разбойничьим тренировкам я уже не задыхалась и могла на бегу обсуждать план. Мы сошлись на том, что труднее всего будет склонить к побегу Калле и Пита. У Калле перевес по очкам, а у бедного Пита только-только начинается конкурс, из-за которого он ночей не спал.

– Если уж совсем никак, подберем Пита на вокзале, – сказала Хели. – Ждать некогда. У нас преимущество минут в пятнадцать, не больше.

И тут затрещала рация. Хели побледнела и выдернула ее из кармана. Мы услышали, что звонит Хильда, но из-за помех слов было не разобрать.

– Что-то случилось, – сказала Хели. – Иначе бы они не позвонили.

И мы бросились бежать со всех ног.

В лагере царила тревога. Зрители разбежались по своим машинам. Разбоймобиль был уже заведен, и Хильда порыкивала двигателем. Наша палатка исчезла. Народ из двух шатров столпился на поле, потрясая кулаками, Бешеный Карло стоял в самом центре толпы и кричал громче всех. В других разбоймобилях тоже упаковывались, Пярнанены с грохотом сваливали в кучу свои щиты, Ханна-мать висела на лесенке и раздавала остальным указания. Все бегали, складывали палатки, хлопали складными столиками, бросали злобные взгляды на наш разбоймобиль и, похоже, готовы были пуститься в погоню.

– Папа, пойдем, – крикнул Калле, болтаясь на прыгунке, – ехать пора!

Что у них тут стряслось за полчаса? Разбойниковы оказались настолько круче всех, что остальной разбойный люд взбунтовался? Почему Карло перешел в открытое наступление?

– Девочки, стойте где стоите, – Хильда свесилась из кабины, не снимая ноги с педали газа и одной рукой держась за руль. Она не успела даже переодеться.

Скандал набирал обороты. Гул уже перешел в рев. Разбойники принялись доставать из-за поясов ножи. Бешеный Карло принял решение сматываться.

– Посмейте только! – взревел он, в несколько прыжков оказавшись рядом с разбоймобилем. – Рискните здоровьем, слабаки! Жалкие трусы!

Он схватился за оставленный Калле прыгунок и вскочил на переднее сиденье. Калле втянул его вместе с прыгунком в кабину. Передняя дверь захлопнулась, но изнутри все еще доносился атаманский рев:

– Дилетанты! Сосунки!

Разбоймобиль подъехал к нам, задняя дверь распахнулась, Карло не умолкал:

– Пираты из лего и то страшнее вас!

В мгновение ока Золотко схватил меня за футболку и втащил внутрь. Хели запрыгнула сама, ей помощь была не нужна.

– Пристегните ремни, сейчас посмотрим, на что способна эта машина! – с жаром крикнула Хильда. В свете предстоящей гонки ее, похоже, совсем не расстраивал пропущенный финал. – И держите кулаки, чтобы нам не встретилась полиция или камеры!

– Направо, Хильда, направо! – закричали мы с Хели, но разбоймобиль уже свернул влево.

Мы с ревом и проклятиями пронеслись мимо заправки, в дверях которой как раз стоял мой отец (видимо, он уже доел мороженое). При виде нас он изменился в лице и, едва не споткнувшись, бросился к своей машине. Боже. Только этого не хватало.

– Ну, теперь у нас на хвосте Вильины родичи, полиция и половина всех разбойников Финляндии, – резюмировала Хели, доставая из бокового кармана атлас. – Бодренько.

– Посмотри укрытия, на «у», – бросила Хильда. – В пределах ста километров, подальше от основной трассы.

– Уже, – ответила Хели.

– Разрешите доложить: на хвосте у нас только Вильин отец и полиция, – с довольным видом сообщил Калле. – С праздника никто не уедет дальше стадиона. У них у всех дырки в колесах.

Хели, не отрываясь от карты, подняла ладонь, и Калле хлопнул по ней что есть силы.

– Мальчик мой! – возопил Карло. – Ты просто вандал! Это настоящее преступление века!

Он схватился за сердце и повернулся к Хильде:

– Наш малыш Калле уже совсем большой! Скоро наши дети пересядут в собственные разбоймобили, а нам останется только читать про них в газетах!

– А все-таки я бы лучше выиграл этот ОСБ, – тихонько проговорил Калле.

– Давай сначала разберемся с тем, что есть, – процедила Хильда сквозь зубы. – Держитесь крепче.

Разбоймобиль, мотнув задом, вылетел на трассу. Издалека донесся рев полицейской сирены.

– Вам не понравится то, что я сейчас скажу, – объявила Хели. – Ближайшее убежище – у Кайи. Следующее на пятьдесят километров севернее, и туда ведут только шоссейки.

Наступила тишина. Все думали.

– Валяй к Кайе, – решил наконец Карло. – Небось не выгонит.

Хильда прибавила скорости, хотя, казалось, быстрее было уже некуда.

– А что случилось-то? – спросила наконец Хели. – Конкурс накрылся? Калле все-таки вышел в финал?

– Вышел-вышел, – отозвался Калле. – У меня как раз было время опробовать новый нож, пока они выбирали финалистов из отборочного тура и жмотились за каждый балл, несмотря на то что на них уже подали жалобу. Я как чувствовал, что что-нибудь да сорвется. Со мной всегда так: если мне чего-то очень хочется – ни за что не получу. Вот и сейчас так же.

– Так из-за чего разгорелся сыр-бор? – пришлось спросить уже мне.

Калле, конечно, было жаль, но я сгорала от любопытства.

Золотко грустно покачал головой.

– Похове, фто ив-ва меня. Тофьнее, ив-ва мыфьих пуков. Но я не виноват. Оно фамо так выфло. Эти ковобки такие поховые!

– Мышьи пуки, – мрачно проговорил Карло. – Никакой от них пользы, кроме вреда.

Я начала истерически хихикать. Тут и так сплошные нервы, а они еще несут какой-то бред!

– А я говорила, бросьте эту коробку в огонь, – так же мрачно заметила Хильда. – Теперь убедились?

– Вы о чем? – я вытерла слезы, давясь смехом.

– Покажи ей, – велела Хели Питу.

Золотко достал с верхней полки серую картонную коробку, ту самую, с которой он ушел в продуктовую палатку, и протянул ее мне.

– Мыфьи пуки. Как вынефь, так и сгинефь, фваву фум-гам.

Я взяла коробку и заглянула внутрь. В коробке были сотенные и пятидесятиевровые купюры. В больших пачках, перевязанные красными аптечными резинками. Пачки толщиной с мою руку. Десятки тысяч евро. Может, даже сотня.

– Ваньфе на них был такой мувык, – поучительным тоном сказал Золотко и вынул из пачки одну купюру. – Ефли бумафку фловыть пополам, ухо у него пвевваффялофь в мыфь. Мы ваввлекалифь этим долгими вимними вефевами. Но эти так халтувно фделаны, фто даве мыфь не выходит.

– Для растопки мышьи пуки хороши, – заметил Карло. – Хотя картонные коробки все равно лучше.

– Мы как-то ночевали в заброшенном доме, – вспомнив это, Калле немного просветлел. – Они там лежали на чердаке под старым покрывалом, мы и решили их забрать. Но неприятностей от них и правда больше, чем пользы.

– С мыфьими пуками вефьно одно и то ве, – буркнул Золотко. – Я думал, фто это ковобка ф моделью, и давай копатьфя в ней пви вфём фефтном наводе. Модель-то у меня тове в бумафках левала, фтобы не пололомалафь или фто. Ну а потом пава этих пафек вовьми да вывалифь на пефок, тут вфё и нафялофь. Как обыфьно.

– Бестолочи, – подхватил Бешеный Карло. – Потребовали, чтоб мы с ними поделились. Дескать, это нечестно, что нам так везет, а они, бедняги, ходят голодные. А я им сказал, что мы попрошайкам не подаем, пускай сами достают. Мы не благотворительная организация.

Хели зашлась хохотом и смеялась так, что слезы покатились из глаз. Чувство юмора у нее было своеобразное.

– Нет, мы не она, – выговорила она, прохохотавшись. – Не благотворительная. Мы гадко-, мерзко-, отвратительнотворительная!

Мы повернули на грунтовку, ведущую к Кайе, ровно в тот момент, когда нам навстречу пронеслась стая полицейских машин. Они ехали в противоположную сторону, на праздник лета.

Глава 15

Подводим итоги и маскируемся

Разбоймобиль на полной скорости влетел во двор. Кайя с тревогой выбежала нам навстречу.

– Что случилось? Кто-нибудь что-нибудь сломал?

Господи, какое счастье снова ее увидеть! К дому мы подъезжали в полной тишине. При виде полицейских машин все вдруг осознали, насколько близки были к провалу. Осознали, что все это не игра.

Хильда припарковалась и попросила у Кайи брезент. Разбоймобиль надо было спрятать на случай, если полиции придет в голову пройтись по близлежащим дворам.

– Кто за вами гонится? – спросила Кайя, побледнев. – Мне уже пора волноваться?

Она оглядела нас всех по очереди, точно проверяя, все ли с нами в порядке.

– Да все гонятся, – мрачно ответил Бешеный Карло. – Пярнанены, Чарованы, Левандеры, «Летающие Стилеты», «Разбойники Саво»… Проще сказать, кто не.

– И полифыя до куфи, – добавил Золотко. – Беда.

– И Вильин отец, – заключила Хели для точности, хотя знала, что в этот момент ее никто не слушает. – Не стоит сбрасывать Йоуни Вайнисто со счетов. Если НаБу задеть за живое, его ярость не знает границ. По мне, так он опаснее всех.

Больше нам сказать было нечего. Мы приехали к Кайе и ждали, что она нас всех спасет. По крайней мере придумает, как быть.

– Ну подумаешь, десяток разъяренных разбойников, – Кайя попыталась перевести все в шутку. – Все равно вы бы их рано или поздно вывели из себя. Раздражать других – это наш семейный талант, братишка, а то ты сам не знаешь.

– Нет, не знаю, – упрямо отрезал Карло, вылезая из машины. – Меня ненавидят за просто так. И нарушают договоренности. Со времен Великого Пярнанена у нас был устав…

– Да ладно тебе, – перебила его Кайя. – Ты же нарочно бесил их, признайся.

Кайя поймала мой взгляд и подмигнула. Похоже было, что она готовит почву для новой схватки.

– Не признаюсь! – вспылил Карло. – Кайя, хватит! Ты просто не понимаешь! Приличные разбойники так себя не ведут.

Карло сел на пол в дверях разбоймобиля и затряс головой. Кайя в растерянности осталась стоять рядом. Она всего лишь хотела утешить брата, но, похоже, в корне неверно поняла ситуацию.

– Разбойники не требуют друг у друга делиться добычей. Разбойники не гоняются друг за другом. Это просто бред.

Карло уронил голову на руки. Косички горестно поникли.

– Нафяльник, я вфе понимаю, – Золотко присел на корточки рядом с ним. – У меня ф фамого нафяла было офюффение, фто фто-то не так.

– Гонять нас, как зайцев, – всхлипнул Карло. – Нет, так не поступают в том мире, где остались еще большие дороги, свобода и хоть какие-то правила чести.

– Брезент, если можно, – напомнила Хильда.

– В гараже, наверное, – сказала Хели, и мы направились к гаражу. Видно было, что Карло хочет побыть один.

Мы укрыли разбоймобиль, Кайя сварила нам какао и разогрела булочки из морозилки. Праздник лета казался теперь далеким сном. Карло отхлебнул какао и заявил, что пойдет спать.

– Братец всегда спит, когда ему тяжко, – заметила Кайя. – Это уж с детства.

– Пожалуй, я тоже пойду, – тихонько проговорила Хильда. – Справитесь тут без нас?

Кайя сказала, что можно делать все что угодно, только тихо. Сама она хотела дописать сцену ссоры Йони фон Чертовдорфа и рыжей изменницы – как раз тот эпизод, когда ее происки становятся очевидны даже легковерному герою. Кайя закрылась в гостиной, слышно было, как она там бормочет реплики и стучит по клавиатуре.

Я осталась на кухне и попыталась изложить ситуацию на бумаге. Впервые это далось мне с таким трудом.

АНАЛИЗ ПОЛОЖЕНИЯ РАЗБОЙНИКОВЫХ

Записала Вилья

Праздник лета был испорчен из-за того, что в коробке у Разбойниковых обнаружилась большая сумма денег.

Эти деньги Разбойниковы нашли в заброшенном доме, они или ничьи, или хозяин неизвестен.

Остальные разбойники потребовали разделить сокровище, но получили отказ.

Возможные причины такого требования:

а) остальные беднее Разбойниковых, и им нужны деньги на зиму;

б) остальные решили, что Разбойниковы хвастаются, поэтому деньги надо отнять в наказание;

в) клад, найденный в заброшенном доме, принадлежал кому-то из других разбойников!

Последствия отказа: ссора между Разбойниковыми и остальными.

Последствия ссоры: погоня.

Побег от погони удался благодаря:

а) высокоразвитому умению уходить от погони;

б) Хильдиному водительскому мастерству;

в) преступлению века, совершенному Калле: он проколол колеса остальным разбоймобилям, и они не смогли поехать за нами.

Во время или после ссоры кто-то вызвал на место праздника полицию.

Кого-то из разбойников могли задержать.

Весьма вероятно, что вину за это тоже возложат на Разбойниковых!

– По-моему, не стоит переживать из-за следующего праздника лета, – проговорила я. – Есть шанс, что праздника в следующем году вообще не будет.

«А если где-нибудь на дороге вам встретится другой разбоймобиль, надо улепетывать от него шустрее, чем от полиции», – подумала я, но вслух этого не произнесла. Похоже, теперь жизнь Разбойниковых кардинально изменится, и похоже, они этого пока не понимают.

– Кто же вызвал полицию? – Калле, оказывается, заглядывал в записную книжку через плечо.

Я захлопнула книжку – еще не хватало, чтобы Калле начал нервничать. Хватит ему того ОСБ.

– Спорим на годовой запас конфет, что я знаю, – лукаво подмигнула Хели. – Или нет: если я ошибаюсь, я отдам тебе свой балисонг.

– Ну? – заинтересовался Калле.

– Не спорь, – вмешалась я. – Это был мой отец.

Весь дом ходил на цыпочках до тех пор, пока скрип ступенек не возвестил о том, что Бешеный Карло проснулся. Мы все собрались в кухне, и нам всем нужен был какой-то план.

– У меня есть предложение, – сказала я Бешеному Карло, который сонно тер глаза. Под глазами у него залегли темные тени. Он выглядел человеком, пережившим крушение мечты. – По-моему, разбоймобиль надо перекрасить.

– Это еще что за бред! – рявкнул Карло. – Я на машинах собаку съел, уж кому, как не мне, знать, когда ее пора красить.

– Послушайте, – снова начала я. – Нас ищет куча народу. Большинство из них знает, как выглядит наш разбоймобиль. Значит, надо его замаскировать.

Хели показала большой палец, но так, чтобы его не увидел никто, кроме меня.

– Краска есть? – спросила Хильда у Кайи.

– А уф малявы найдутфа, – заверил Золотко. Он тоже переживал из-за сорвавшегося праздника. Все время, пока Карло спал, он молча просидел на веранде в Кайином плетеном кресле.

– Посмотрите, может, от Яакко что-то осталось, – отозвалась Кайя. – Он любил доводить до ума всякий автолом.

Яакко, муж Кайи, умер десять лет назад – об этом она тоже рассказала мне в наш первый приезд.

– Делайте что хотите, – махнул рукой Карло. – Хотите красить – красьте. Я пошел спать.

Кайя посмотрела вслед брату и с тревогой покачала головой.

Пока Карло спал, мы – Хели, Калле, Золотко и я – трудились в поте лица. Сначала нам пришлось вломиться в гараж – рассохшаяся дверь не открывалась как следует. Потом мы подперли ее бревном, иначе она била входящих по голове. В гараже было полно всякого хлама: старые диваны, инструменты, лыжи, садовый инвентарь. Похоже, сюда десятки лет складывали что попало. Краски нашлись на полке у самой стены – мы сразу их увидели, но, чтобы пробраться к ним, пришлось сперва разобрать завалы на полу. Банок было штук двадцать, крышки у некоторых так присохли, что мы отковыривали их ножом. Половина оказались пустыми, но, когда мы слили все краски вместе, на одну банку вполне набралось. Кайя принесла из дома кисточки, и мы прикрутили их к длинным палкам, чтобы дотянуться до крыши. Потом пришлось заклеить скотчем все части из нержавейки – их оказалась просто уйма, – и скотч еще тоже надо было разыскать.

Наконец мы приступили к покраске. Пит держал Хели на плечах, и она дотягивалась кистью на палке до труднодоступных мест. Краски хватило в самый раз. В честь завершения работ мы отправились купаться, а потом Кайя выдала нам всем по огромной порции мороженого, и мы накрошили в него шоколадных батончиков.

Мы как раз собирали с донышек последние крошки шоколада, когда Бешеный Карло проснулся во второй раз.

– Вы чего тут сидите? – буркнул он. – Когда красить будете?

– Да мы уже, – сказал Калле. – Только….

– Пусть сам увидит, – оборвала его Хели. – Машина готова, начальник, – отрапортовала она. – Стоит снаружи.

Карло вышел с кухни и секунду спустя влетел обратно с вытаращенными глазами, беспомощно раскрывая рот.

– Разбоймобиль, – выговорил он и закашлялся. – Кто? Какого?..

Он потерял дар речи и опустился на стул.

– Ну, что с ним? – попыталась помочь Кайя.

– Он же… розовый, – произнес Карло, сам себе не веря. – Чудовищно, неприлично, непростительно розовый!

Это была правда. Такой цвет идеально подошел бы для кукольной коляски, или для продавца сладкой ваты, или для фанатов Розовой Пантеры – но теперь это был наш разбоймобиль. В наше оправдание можно сказать только, что цвет мы не выбирали – это краски так смешались. И в этом были свои плюсы: признать разбоймобиль в таком виде было бы крайне сложно. Мы замаскировались на славу.

Глава 16

Серьезный разговор

Все собрались во дворе около разбоймобиля. Бешеный Карло ходил вокруг него, похлопывал его по крылу, поглаживал решетку радиатора.

– Розовый, – причитал он. – Я ни за что, никогда и ни за какие коврижки не смогу ходить на разбой на розовом разбоймобиле!

– Ну не ходи, – не выдержала Хильда. – Пусть Хели ходит. Она давно мечтает.

– Молчи, женщина! Я не об этом, – огрызнулся Карло.

– А я об этом, – не сдавалась Хильда. – А нам с тобой пора на пенсию.

Я заметила, как насторожилась Хели. Она делала вид, что строгает старым ножом палочку, но плечи ее напряглись, и дыхание стало чаще. Ходить на разбой, самой, уже сейчас? Стать атаманом в тринадцать лет! Но только… кто об этом узнает? Все, кому можно было об этом рассказать, мечтают только о том, чтобы задать Разбойниковым взбучку и отнять у них деньги.

– Не твоего это ума дело. У нас впереди еще много хороших лет, – проговорил Карло, и глаза у него засверкали точь-в-точь как у Хели, когда она была в ярости.

– Думаешь, хороших? – тихонько спросила Хильда.

Нож у Хели сорвался, на пальце показалась капля крови. Впервые на моей памяти Хели потерпела неудачу.

– Папа, – заговорил Калле, – я хочу в школу.

Хели встала, спрятала нож в ножны и сунула палец в рот. Потом отошла подальше, вынула из кармана балисонг и начала крутить его левой рукой. Клак-клак-клак.

– Я знаю, что раньше у нас было жилье, – продолжал Калле. – Мы можем вернуться туда. И я смогу ходить в школу. Давайте просто сделаем паузу. А на следующее лето, когда все успокоится, подумаем, что делать дальше.

Он умоляющими глазами посмотрел на меня: расскажи им, как важно ходить в школу. Расскажи, каково это – поднимать крышку собственной парты, укладывать собственные книжки в собственный рюкзак и идти домой, где ждет готовый обед. Но я ничем не могла ему помочь. Это их семья и их решение. Правда, оно отразится и на мне. Если Разбойниковы решат больше не разбойничать, мне тоже придется вернуться домой.

– Откуда ты это узнал? – резко спросила Хильда.

– Слышал где-то, – попытался выкрутиться Калле, но не выдержал Хильдиного пристального взгляда.

– Так вот что ты рассказываешь нашим детям, Кайя, – печально проговорил Бешеный Карло. – А я-то считал тебя самой… – голос его сорвался, и на глазах его показались слезы размером с брусничину. Он отвернулся и отошел в сторону.

Кайя в мгновение ока постарела на годы. Все морщинки проступили отчетливей.

– Я… хотела как лучше, – пробормотала она.

– Папа, я подслушивал! – крикнул Калле отцу вслед. – Кайя рассказывала не мне, а Вилье! Это я виноват!

Карло даже не обернулся. Во дворе воцарилась плотная горестная тишина.

В этот вечер все Разбойниковы прятались по своим углам. Я помогала Кайе варить суп из мясных консервов – самый любимый суп атамана, он всегда с удовольствием наворачивал его с гигантским ломтем подсушенного хлеба. Все собрались к столу, но ни у кого кусок в горло не лез.

– Спасибо, что-то не хочется, – буркнул Карло.

Хильда взяла тарелку, но содержимое ее осталось нетронутым. Калле отодвинулся от Хели чуть не за другой конец стола: похоже, между ними произошла еще какая-то стычка. Одна Хели была не прочь пообедать, но и она отложила ложку, увидев, как остальные не сводят с нее глаз. Атмосфера за столом отчего-то показалась мне знакомой. Лишь собирая тарелки, я вспомнила: именно так обедали у нас дома.

– Надо что-то делать, – пожаловалась я Кайе. Мы сидели вдвоем на садовых качелях. Невозможно было больше находиться в доме, где обиженные домочадцы с мрачным видом огибали и избегали друг друга.

– Может, оно и к лучшему, – вздохнула Кайя. – Хорошо, что хоть кто-то наконец посмел открыть рот. Эти ребята еще смирные, кто другой давно бы взбунтовался. Оставили бы атамана связанным на заправке да вызвали туда полицию. Семейные ссоры – это хуже всего.

– Давай что-нибудь придумаем, – предложила я. – Обдумаем все варианты и выберем самый подходящий.

– Если один ребенок хочет в школу, а другой – разбойничать, трудно придумать вариант, который всех устроит, – пожала плечами Кайя. – И я думаю, что проблема в другом. Много лет подряд мой братец осуществлял свою мечту. Но так не может продолжаться вечно. Наступают и суровые будни.

– Ну уж нет! – я вскочила с качелей, стукнулась головой о перекладину, но это меня не остановило. – Должен быть какой-то выход!

Не может быть, чтобы этот прекрасный мир, в который меня похитили, мир свободы и удовольствий, просто взял и перестал существовать.

Я думала три дня. Три дня розовый разбоймобиль стоял посреди двора, а я грызла ручку и бродила по берегу, разглядывая уток с утятами, пока в голове моей не созрел план. Я садилась по очереди с каждым и давала им выговориться. Я делала заметки и никому их не показывала, хоть некоторые и норовили заглянуть через плечо.

– Разбоймобиль – это вопрос имиджа, – говорил Бешеный Карло. – Ты же не ездишь на мотороллере в балетной пачке!

– Математика, – горячо шептал Калле. – Циркуль, треугольник, векторы…

– По-моему, Хильда права, – Хели клацала балисонгом. – Я готова выйти на дело хоть сейчас. Надо оставить игры и переключиться на настоящий разбой.

– Мне… хотелось бы спать на кровати, от которой не пахнет моторным маслом, – призналась Хильда. – Хоть иногда.

– Мне бы, конефно, хотелофь, фтобы вфе помивилифь, – говорил Золотко. – И луффе вфего, фтобы атаман опять окавалфя пвав. Не дело это – феффенкам в таком воввафте вадирать ноф. Нам, вавбойникам, нувен повядок.

Как, скажите на милость, упихнуть все эти пожелания под одну крышку?..

АНАЛИЗ СИТУАЦИИ

Записала Вилья

Папаша Разбойников не хочет ходить на разбой на розовом разбоймобиле.

Папаша Разбойников не хочет, чтобы на разбой ходила Хели, потому что Хели – ребенок, а он – взрослый и настоящий атаман.

Папаша Разбойников хочет и дальше заниматься разбоем, потому что это единственный достойный способ жизни.

Золотко хочет того же, что и Бешеный Карло, но ни на чем не настаивает.

Хильде надоело спать в машине, но она не хочет лишать Бешеного Карло любимого дела.

Хели хочет ходить на разбой во что бы то ни стало.

Калле хочет жить нормальной жизнью и ходить в школу.

Кайя хочет, чтобы все члены семьи сказали, о чем на самом деле мечтают, а потом все вместе придумали, как быть.

На этом месте я застряла. Следующим пунктом надо было бы написать, чего хочет Вилья, но брать интервью у самой себя оказалось ужасно сложно. Мне пришлось три раза искупаться, прежде чем я осознала, чего хочу лично для себя. Больше всего на свете я хочу помирить Разбойниковых. И, если это возможно, хочу провести с ними еще пару недель. После этого я готова вернуться домой.

Глава 17

Тюнинг

На подготовку плана ушло три дня. Сначала я изложила его Кайе в общих чертах. Ей единственной я могла довериться – остальные Разбойниковы стали подозрительны и следовали за мной по пятам. Каждый считал, что если я проговорила с кем-то другим чуть дольше обычного, то я уже заключила с ним тайный союз.

– Это что за жест? – ревел Карло, когда за столом я передавала Хели миску с варениками. – Это что, ваш особый сигнал? Изменники, среди нас завелись изменники!

– Да нет, просто у меня в тарелке завелись вареники! – усмехалась Хели.

Калле хихикал и только потом вспоминал, что они с Хели в ссоре.

Кайя сказала, что план очень сложный, и с этим было трудно поспорить. Но поскольку логика у Разбойниковых была своеобразная, нам с планом тоже пришлось соответствовать.

Мы позвонили с домашнего телефона Кайи и заказали такси до города.

– Такси, выходит, – с горечью проговорила Хильда. – Мои услуги, выходит, недостаточно хороши.

И нельзя было сказать ей, что дело не в этом. Если даже передача вареников приравнивается к преступлению, то что выкинут остальные, попроси я Хильду отвезти нас в город? Для того чтобы мой план удался, нельзя просить помощи ни у одного из них.

– А почему это Кайя едет с тобой? – возопил Карло. – Это мы тебя нашли! Мы сделали из тебя разбойника, не забывай!

Я пообещала, что все объясню, когда вернусь.

– Придется набраться терпения, братик, – ласково сказала Кайя.

Карло фыркнул и затопал по лестнице наверх. Он так и не простил Кайе того, что она раскрыла историю его прошлого.

Заказав такси, я изъяла у Хели оба ножа и предупредила: на такси не нападать ни в коем случае. Когда такси въехало во двор, остальные укрылись в доме и держали там совет. Водитель послушно принял у меня мышью пуку и даже не спросил, где я взяла такую крупную купюру. Для него я была обычной девочкой, которая едет с бабушкой в город. Высадив нас около торгового центра, он дал сдачу с сотни. Уфф, одной заботой меньше. Как минимум деньги не фальшивые. А если и фальшивые, то подделаны настолько хорошо, что это уже не моя проблема.

В банке мы открыли счет на имя Кайи и внесли на него большую часть коробочных денег. Наличными осталось две пачки, их должно было хватить надолго. Теперь, когда деньги на счету, не так страшно, если разбоймобиль попадет в засаду или в лапы полиции. В банке все были очень вежливые. Нам три раза предлагали рекламки всяких акций и фондов, но мы отказались, зато попросили список паролей для интернет-банка. Потом мы пошли в магазин электроники и купили два ноутбука с мобильным интернетом и цифровую камеру. План требовал кое-каких технических средств.

После этого Кайя отвела меня в кафе-мороженое и потребовала рассказать ей весь план в подробностях.

– И не вздумай ничего пропускать! Мне надо понять каждую мелочь. Я же мастер плетения сюжета, и как раз в деталях кроется самое важное. Давай-ка еще раз.

На третьем круге я начала уже оглядываться на соседние столики: не подслушивает ли кто-нибудь? Кто бы сказал мне в начале лета, когда я ехала в папиной машине и готова была драться за салмиачные автомобильчики, что я стану такой подозрительной!

– Да ведь это настоящее преступление века! – сказала Кайя, отхлебывая растаявшее мороженое прямо из вазочки. На щеке осталась шоколадная полоска. И хоть Кайя и пыталась вести себя по-разбойничьи: облокачивалась на стол, щурила глаза и хрипло хохотала – для меня она все равно оставалась умилительной чумазой Кайей. – То самое, о котором вечно твердит братец.

Кайя приосанилась:

– Теперь я знаю, кому позвонить, если мне понадобится план освобождения Йони фон Чертовдорфа из непоколебимой крепости или от ненужных сомнений. Ты профессионально ведешь сюжет!

– В любое время, – улыбнулась я. – Я, может, тоже стану писательницей. Хорошая профессия, и не надо никуда ходить.

Кайя покачала головой, словно говоря: «Ах, если бы ты знала!»

– А мне, наоборот, стало нынче казаться, что разбойничать легче, чем писать, – по-атамански прохрипела Кайя. – И куда веселее, чем постоянно торчать на веранде! То-то братишка расстроится, когда я заявлю, что хочу кататься с ними!

– А кстати, мне пришла в голову одна идея, – осторожно проговорила я. – Даже не знаю, удачная ли…

Я и не думала, что Кайя настолько вдохновится этой идеей:

– Главное – они перестанут грызться!

На этом разговор о Кайиной разбойничьей карьере свернулся, мы съели еще по порции мороженого и поехали дальше по делам, так что домой не вернулись даже к ночи.

– Где вас черти носили? – прошипела Хели, когда мы подъехали к дому на такси на следующий день. – Начальник был уверен, что вы попались в лапы полиции, и уже рисовал нам план полицейского участка, чтобы ехать вас вызволять.

Я расхохоталась.

– А за что нас задерживать? Мы добропорядочные гражданки и занимались исключительно законными делами.

– С исключительно преступной подоплекой, – подхватила Кайя. Тут мы обе захихикали, а Кайя вдруг увалила меня на лужайку, и мне пришлось из всех сил бороться за свою свободу. Несмотря на возраст, хватка у Кайи была железная.

На следующий день в почтовый ящик у дороги опустили пять конвертов: три больших и два маленьких.

– ЭриПринт, – прочитал Калле на конверте. – Вилья, что ты задумала?

По пути к дому я распаковала конверты и позвала всех во двор.

– Внимание! Сейчас мы решим проблему розового разбоймобиля.

Разбойники в явной растерянности передавали конверты из рук в руки.

– Фто это ва фтуфьки? – решился спросить Пит. – Веффь, навевно, ховофая…

– Выбирайте, – торжественно объявила я. – Черепа. Шторма и метеориты. Привидения.

– Это… картинки? – осторожно уточнила Хильда.

– Это наклейки для автотюнинга! – провозгласила Кайя. Последнее слово она выучила вчера в кафе и так впечатлилась, что твердила его всю дорогу, пока я не попросила ее замолчать. – Индивидуальный дизайн!

– Черепушки, – ни секунды не сомневался Карло. Он вдруг снова стал тем настоящим атаманом, которого я знала с начала лета.

– А может, привидения? – заспорил Калле. – Давайте привидений!

– Черепа, и точка, – отрезал Карло. – Пока я работаю на этом разбоймобиле, на нем будут черепа. Это классика, стиль, черепа вызывают страх и уважение. Где ты их стащила? – деловито спросил он, недоверчиво подняв брови.

Я развернула наклейки. Они оказались довольно большие, пары черепов хватило бы, чтобы заклеить все крыло.

Во дворе стало тихо.

– Только представьте, – ухмыльнулась я. – Вы налепляете черепа на крылья и грабите киоск. После этого сворачиваете на боковую дорогу, отклеиваете наклейки – и можете спокойно ехать дальше. Не надо даже прятаться! Все будут искать машину с черепами. Главное, чтобы во время операции номер был закрыт.

– Класс, – проговорила Хели.

Это был величайший комплимент.

– Теперь что касается этих, – я помахала конвертами поменьше. – В ситуациях повышенной сложности тоже есть два выхода. Вот здесь – наклейки, которые превратят вас в доставку букетов, здесь – логотип рок-группы с автографами. Можно парковаться хоть рядом с полицейским участком, никому не придет в голову вас задержать.

– Преступление века! – выдохнул Бешеный Карло. – Мы станем самыми неуловимыми разбойниками Финляндии!

Как бы вам не остаться единственными свободными разбойниками Финляндии, подумала я. Это и было главной причиной, по которой я придумала план с наклейками. Я кожей ощущала ярость разбойников, попавших по нашей вине за решетку. Конечно, они сделают что угодно, чтобы Разбойниковых тоже изловили. Ну, а я сделаю что угодно, чтобы этому помешать.

– Я научу Хели заказывать такие, – пообещала я.

Все принялись распечатывать и разворачивать наклейки. Золотко и Карло начали подшучивать, а наклеив первую наклейку, Карло ткнул Кайю кулаком в бок. Предстояло сделать еще очень многое, но по крайней мере ссоры были забыты.

Глава 18

Выведение мастерства на новый уровень

Мы с Хели сидели на качелях. На коленях у меня покачивался ноутбук. Я только что научила Хели заказывать наклейки и платить за них с Кайиного счета.

– Ну ладно, – Хели потянулась и хрустнула пальцами. – Давай рассказывай.

– Что рассказывать? – прыснула я. Я-то думала, что Хели утомилась всей этой наукой дальше некуда.

– Хочешь сказать, ты меня позвала ради этих трали-вали? Давай, говори, как тут перейти к настоящим грабежам? Как приставить нож к горлу и потребовать конфет?

Она щелкнула пальцем по экрану:

– Раз в интернете есть магазины, значит, должны быть и киоски, которые можно ограбить?

– Ах вот оно что, – изумилась я. – Мне это даже в голову не пришло.

– Так пусть придет! Там, где есть люди, всегда есть лишнее барахло. А там, где есть излишки, можно разбойничать. Давай думай!

Я вспомнила, как папа засиживался за компом по вечерам: играл в «Две тысячи вопросов» – дурацкая игра, но он в ней был непобедим. Или караулил, когда закроется какой-нибудь аукцион, чтобы купить старинные монеты для своей коллекции. Монеты хранились у него в кабинете – сокровище, на которое Разбойниковы даже не польстились бы. Поджидая конца аукциона, папа становился просто другим человеком.

– Ах ты мерзкая автоматическая ставка! – рычал он. – Ну ничего, я тебя все равно обойду.

И обходил, конечно, а спустя два дня по почте приходила картонная коробка с новой монетой. Папа вынимал ее из пакета нежно, точно младенца, и зачарованно разглядывал через увеличительное стекло насечки и рельефный рисунок.

– Ты мое золотко, – приговаривал он, перекладывая монету в витрину и закрывая на замок. – Иди к Йоуни, вот так. Дай-ка я посажу тебя в гнездышко к подружкам.

Не припомню, чтобы он разговаривал таким тоном с нами, даже когда мы были маленькими.

– В интернете надо разбойничать по-другому, – сказала я, поразмыслив. – Там никого не запугаешь, зато можно обдурить. Надо заставить людей поверить, что им очень нужна какая-нибудь ерунда.

Хели уставилась в экран, и шестеренки у нее в голове закрутились с бешеной скоростью. Я встала с качелей и пошла помогать Кайе с ужином. Тогда я решила, что разговор про интернет-разбой закончен, хотя, зная Хели, можно было предположить, что это не так.

Вечером долго парились в сауне. Разбойниковы наконец-то смогли расслабиться в обществе друг друга. После сауны все, распаренные и краснощекие, собрались вокруг печки с блинами. Золотко еще в сауне начал вспоминать вылазки прошлых лет и продолжил разговор в кухне:

– А помните, как мы улепетывали от полифыи в Куммола? – Золотко не мог удержаться от смеха. – Я и не думал, фто такой толфтый мувык фпофобен так быфтво бегать! Небофь боялфя, фто домой его больфе не пуфтят.

– Мы тогда стянули для Хильды колготки и туфли на каблуках, – Хели помнила. – Из машины его жены.

– Его хозяйка как раз собиралась по случаю Иванова дня на танцы, – подхватил Карло. – Ну так ведь на машине не написано было, что за рулем – жена полицейского!.. А тот детектив-любитель, который шел за нами по следам от шин до самого лагеря?

– Где-то вядом ф Ханко, – вспомнил Пит. – Какое-то фовфем маленькое мефтефько, помню, у меня как вав болел вывот, а довога петляла фто твой ваятф.

– Он и правда подошел к самой палатке, – сказал Калле. – Я тогда был маленький и очень испугался.

– Такой мужичонка, похожий на криво разложенный стул, – хмыкнул Карло.

– ПоБу, классический экземпляр, – Хели оттопырила верхнюю губу. – «Верните мой з-зонтик. Шоколад и провиз-зию можете з-забирать, но з-зонтик – это фамильная ценность!»

– Папа вышвырнул его на дорогу, – с гордостью сообщил Калле. – И зонтик следом. Он нам был даже и не нужен. Сначала мы использовали его вместо колышка для палатки, но потом в спальнике нашелся наш старый.

– Когда надо, сил у нашего атамана хватает, – проговорила Хильда, вытягивая ноги к теплой печке.

– Ну хватит, – Кайя вскочила с места. – Я хочу с вами! Мне до смерти надоело слушать ваши байки. Я тоже хочу разбойничать, и меня вы из машины не выкинете. Братец, тебя я на обе лопатки уложу. Я вам не какая-нибудь сумасшедшая бабуся, которую можно проведывать из милости раз в два года. Я хочу опасностей и приключений!

Утихшая было ссора разгорелась с новой силой.

– И слушать не хочу, – Карло тоже привстал. – Вы что все, с ума посходили? Дети хотят атаманить, жены бунтуют, сестры встают на крыло, хотя десять лет подряд твердили мне, как безответственно делать то, о чем другие могут только мечтать.

– Ну не преувеличивай, – вмешалась Хильда. – Я просто сказала, что приятно было бы поспать на чистых простынях. Вряд ли это можно назвать бунтом.

– Послушайте-ка, – сказала я. – У меня есть предложение.

– Валяй, – махнул рукой Карло. – Что, ты тоже хочешь поводить разбоймобиль?

– Ни в коем случае, – ответила я. – Я хочу позвать всех вас в поход. Завтра.

– Ура-а! – обрадовался Калле. – И еды возьмем!

– Но у меня есть три условия, – продолжала я.

– Деффёнка науфилафь товговатьфя, – заметил Пит. – Ив нее выйдет непобедимый атаман, Кавло, так фто бевегифь!

– Давай, говори, – Карло хлопнул себя по лбу. – Хуже уже не будет. Мир, где дети ставят условия… Бог ты мой!

– Номер один, – я подняла указательный палец. – Нельзя ссориться и нельзя обсуждать план, пока не дослушаете его до конца.

– Идет, – сказала Хели.

– Согласен, – сказал Карло и в ожидании протестов оглядел остальных. – Все согласны.

– Номер два, – я подняла два пальца. – Мы поедем на разбоймобиле, и Кайя будет за рулем.

– А у Кайи есть права? – удивилась Хели.

– Я не поеду, – отрезала Хильда, уткнув руки в бока.

– Нет-нет, тебе обязательно нужно поехать, – расстроилась я.

– Поехали, мама, – Карло подошел к Хильде и обнял ее за талию. – Какое удовольствие идти в поход, если в нем не будет тебя? А кто станет следить, чтобы твой бешеный муж снова не перессорился со всеми и не съел чего-нибудь лишнего?

– Ну ладно, – Хильда слегка покраснела. – Так уж и быть.

– А тветье уфловие? – заторопился Золотко. – Нам пвидётфа кого-нибудь огвабить? Ефли да, то я фоглафен! А то пофледнее ввемя фтало фкуфновато.

– Да, скажи нам, – повернулась ко мне Кайя, прекрасно знавшая, каково будет третье условие.

– Условие таково: если план сработает и вы останетесь им довольны, вы вернете меня домой, прямо на нашу парковку, в том же виде, в каком забрали.

Поднялся гвалт. Я вышла из кухни и пошла на крыльцо ждать, пока они договорятся.

– Они согласны, – наконец вышла ко мне Кайя. – И все-таки это большой риск, Вилья. Думаешь, мы поступаем правильно?

В кафе мы с ней обговорили весь план три раза, внося в него новые и новые изменения. Теперь это был наш общий план, но тем тяжелее становился груз ответственности.

– Давай проверим, – откликнулась я. – Чисто из любопытства.

Глава 19

Поход. План в действии

В десять утра обклеенный черепами розовый разбоймобиль выехал со двора. До тех пор каждый из Разбойниковых хоть раз да попытался выведать у меня, куда мы отправляемся.

– Давай колись! – велела Хели со свойственной ей прямотой. Вообще-то она позвала меня метать нож, но я прекрасно понимала, с какой целью. – Ты же лопнешь, если не расскажешь.

– И не подумаю, – я метнула нож почти не целясь и попала в восьмерку. Это был очевидный прогресс.

– Ну и не надо, – фыркнула Хели. – Не очень-то и хотелось.

– Ага, ты просто проверяла – а вдруг проболтаюсь!

Хели кивнула и подняла ладонь, я молча по ней хлопнула. В начале лета я и помыслить не могла о таких отношениях с Хели.

– А я пойду в школу? – ныл Калле. – Ты это учла в своем плане? Ты наверняка про меня забыла!

Он пытал меня, пока мы таскали в машину спальники, – я предупредила всех, что поход будет с ночевкой.

– Мы раньше много разговаривали, а после той ссоры совсем перестали. И время выбрать труднее, если не спишь рядом. Я лично боюсь, что на самом деле ты на их стороне и приняла к сведению только их пожелания. Не смейся, но, по-моему, ты тоже считаешь, что разбой круче всего, а такие мечты, как у меня, – полная ерунда. Сама-то ты в любом случае осенью пойдешь в школу.

Мы аккуратно сворачивали спальники. Машина была забита под завязку – к обычной загрузке прибавился лишний пассажир. Собственно, уже второй. Я-то тоже здесь лишняя, как бы мне ни хотелось думать иначе.

– Я, кстати, знал, что ты не захочешь остаться на осень, – заметил Калле. – Хоть ты об этом и не говорила.

– Между первой и второй перерывчик небольшой, – пропела Хильда, намекая, что пора бы уже перейти на вторую скорость. Она втиснулась на переднее сиденье между Бешеным Карло и Кайей, делая вид, что ей совсем не тесно. Сзади можно было сесть поудобнее, но на это Хильда ни за что бы не согласилась.

– Газуй, газуй, срезай смелее! – закричала она, когда Кайя на первой скорости покатила по двору.

– Я НИ-КОГ-ДА не оставляю следов на собственной лужайке, – сухо отпарировала Кайя, после чего Хильда надолго замолчала. Живот у Бешеного Карло затрясся от беззвучного смеха.

Мы с Кайей решили не говорить заранее, куда едем. Поначалу на каждом перекрестке высказывались предположения, но после четырех часов пути Разбойниковы все как один погрузились в глубокий сон. Конечный пункт нашей поездки уже замаячил на дорожных указателях, но заметить это было некому.

– А все-таки это хорошая идея, – сказала я Кайе, мастерски прокладывавшей дорогу к центру города.

– Это надо было сделать года два назад, – отозвалась она.

– Подъем, – негромко объявила я, когда мы достигли цели. Кайя заглушила мотор и в соответствии с планом раздала сонным путешественникам какао. – Слушайте внимательно. Сейчас мы осмотрим наш потенциальный штаб. В нем мы будем ночевать. Берите еду и спальники, и пойдем наверх. Там я дорасскажу весь план до конца.

Хильда огляделась и тихонько опустила кружку с какао на приборную доску.

– Братец, – позвала Кайя. – Мы приехали домой.

Карло с Хильдой отстегнули ремни безопасности и вышли на парковку с кружками в руках. Мы ехали целый день, солнце клонилось к вечеру – в августе это уже заметно.

– Рожедственской звезды больше нет, – заметила Хильда.

– Мы не пойдем на пятый этаж, – сказала я. – Во-первых, та квартира занята.

– Мне очень жаль, – сказала Кайя. – Это выяснилось первым делом.

– Потом, на старом месте вам было бы тесно, там было всего три комнаты, – добавила я. – Так что мы пойдем на шестой.

– Это еще что? – рявкнул Карло. – Кайя, какого черта все это значит?

– Идем внутрь, – позвала я.

Допив какао, все набрали столько вещей, сколько смогли унести: спальники, корзинки, холодильники… Мы с Калле не влезли в лифт и пошли пешком. Он мрачно смотрел, как я вытаскиваю из кармана ключ и открываю дверь двадцатой квартиры в корпусе Б. На дверной табличке не было имени.

Я созвала всех в пустую гостиную. Выглянула в окно – внизу остывал на собственном парковочном месте наш разбоймобиль.

– Кто здесь живет? – спросил у меня Карло. – Только не говори, что мы пришли ограбить чью-то квартиру. Я не планировал заходить так далеко.

– Здесь живу я, – сказала Кайя. – Кайя Осмола купила эту квартиру два дня назад. И буду жить здесь, хотите вы этого или нет. Я давно уже думала перебраться в город.

– А как же дом? – ахнул Карло.

– Ну а что дом? Я что, не могу позволить себе иметь дачу? Но подождите. Давайте выслушаем Вильин план.

Прошло еще немного времени, пока все расстелили спальники и расселись на полу. Я осталась стоять, опершись на батарею, и набираться смелости. Достала записную книжку, хотя и без нее все отлично помнила.

– Не забывайте, что вы обещали дослушать до конца, а потом уже высказываться, – начала я. – Я еще раз повторю, у кого какие были пожелания.

И стала читать по записной книжке:

«Бешеный Карло не хочет ходить на разбой на розовом разбоймобиле».

– Этот пункт мы уже уладили, разбоймобиль будет не розовым, вы можете обклеить его любыми наклейками, а если захочется перекрасить полностью, в той же фирме можно заказать и краски.

«Бешеный Карло хочет и дальше разбойничать, чтобы Разбойниковы стали самыми грозными разбойниками Финляндии.

Хильда хочет время от времени спать в нормальной кровати».

– Но и разбойничать иногда, – добавила я.

«Хели хочет сама ходить на разбой.

Золотко хочет, чтобы все было как раньше.

Калле хочет в школу.

Кайя хочет разбойничать и почаще видеть родственников. Она не хочет больше жить одна в своем домике».

На этом этапе Карло попытался привстать и возразить, но Хильда с Кайей усадили его назад и зажали ему рот.

– Предложение у меня такое, – сказала я, чувствуя, что во рту пересохло от волнения. – Отныне у вас будет две штаб-квартиры. Первая – разбоймобиль, как и раньше. Вторая – вот эта. Здесь пять комнат. Одна – Хильде и Карло, вторая – Золотку. У Хели и Калле будет по собственной комнате. Кайя предпочитает спать в гостиной, потому что там ей удобнее писать. Квартира записана на Кайю, так что тут ни у кого никаких вопросов не возникнет.

– А разбойничать-то как? Если мы все время будем тут валяться… – начала было Хели, но тут же спохватилась: – Сорри.

– Разбойничать будем в две смены. По будням Хильда, Бешеный Карло, Золотко и Хели, в любом составе. За рулем Хильда, предводительствует Бешеный Карло.

Все притихли и запереглядывались. Калле опустил глаза и стиснул от волнения кулаки.

– По выходным – Кайя, Хели, Калле и Золотко, в любом составе. За рулем Кайя, предводительствует Хели.

– Хо-хо, – проговорил Карло, но тут же махнул рукой, прежде чем его успели остановить.

– Слушайте, слушайте дальше!

– Свободная смена проводит выходной в свое удовольствие. Можно отдыхать, спать в нормальной кровати, вынашивать планы новых нападений, повышая уровень разбойничьего мастерства, и обдумывать преступления века.

Это было сказано специально для Хели и Бешеного Карло.

– Желающие могут ходить в школу. Никаких возражений. Каждый проводит выходные как ему нравится, если это не мешает другим. Теперь необходимые дополнения. Пункт первый: в своей местности разбойничать запрещено. Надо отъехать от дома не менее чем на сто километров. Если машину заметили, обклеить ее новыми наклейками. Если дело совсем плохо, оставить машину на даче или в одном из убежищ (см. атлас), домой добираться другим способом.

Хели кивнула и стала смотреть в окно. Непонятно было, одобряет она мой план или нет.

– Второе: смены не соперничают и не враждуют между собой. Их общая цель – прославить имя Разбойниковых и получить удовольствие. В сложных погодных условиях разбой необязателен, но возможен по велению души.

Я взглянула на Хильду и поняла, что она растрогана, но не смеет даже шевельнуться, чтобы Карло этого не заметил.

– Третье: план можно менять, если изменение согласовано со всеми и одобрено каждым. Ответственной за этот пункт назначаю Кайю.

– Можно спросить? – подала голос Хели. – А ты сама? Хочешь сказать, что вернешься в свою дурацкую школу и забудешь про нас?

Я улыбнулась:

– Если атаман выходного дня не возражает и если операция проводится в южной части страны, команда может пополниться на одного человека.

– В общем, вот план, – Кайя хлопнула в ладоши. – Голосуем!

Этот момент я представляла много раз, но все же оказалась к нему не готова. Я думала, как они будут радоваться, сердиться, спорить, – и совершенно не думала, что мне станет так страшно.

Глава 20

Голосование

Кайя объясняла принцип голосования, а я присела на батарею – силы меня совсем оставили.

– Всего шесть голосов, – посчитала Кайя. – Карло, Хильда, Хели, Калле и мы с Питом. Чтобы план прошел, нужно, чтобы за него проголосовало большинство, то есть четверо. Трех голосов недостаточно.

– А ты почему голосуешь? – подал голос Бешеный Карло. – Конечно ты будешь за – так ты без всяких-яких попадаешь в разбойники. Ничего себе нынче правила: только заявил, что хочешь быть разбойником, – и ты уже там!

Этого я и боялась: что обиженное самолюбие не даст Карло увидеть положительные стороны плана. Он замечал только изменения, а их и впрямь было много.

– Да уж наверное я член семьи не меньше Пита, – ответила Кайя. – А если Калле хочет ходить в школу, пока вы разбойничаете, то хорошо, чтобы дома оставался кто-то из взрослых.

– Голосуем! – закричал Калле. – Я согласен!

– И я! – присоединилась Хели. – И вы соглашайтесь поскорее!

– Вообще-то я думала, что голосование будет тайным, – мягко заметила Кайя. – Ну да ладно, можно просто поднять руку.

– Как нафяльник фкавет, так пуфть и будет, – решил Пит.

– Нет уж, голосуй за себя, – строго отрезала Хильда. – И лучше, если ты проголосуешь первым, чтобы не обезьянничать.

– Я за, – объявила Кайя. – Этот план выгоден большинству, а не только мне. Вам не придется больше ночевать на холодных дачах. Это слишком большая цена за разбой.

– А ведь нам еще везло, – проговорила Хильда. – Просто удача, что никто серьезно не заболел.

– А я против! – рявкнул Карло. – А вы как думали? Разговорчики, разговорчики – а потом р-раз, и я больше не атаман? Молодежь качает права, и все идут на поводу? В старые времена как становились разбойниками? Угоняешь собственный разбоймобиль и сколачиваешь собственную банду! А вы, значит, на готовенькое? Решили средь бела дня отправить меня на пенсию?

– Не на пенсию, а в отпуск, – поправила Хильда. – А отпуск нужен каждому, и тебе в том числе.

– Ну вав так, то я тове пвотив, – поддержал атамана Пит. – Атаман внает, фто для наф луффе вфего.

Все пропало, решила я и принялась рисовать цветочки в тетради. Правда, Хильда еще не сказала своего слова. Но я уже представила результат: ничего не изменится, мы просто сядем в разбоймобиль и уедем отсюда, и на заднем сиденье снова будет мертвая тишина.

– Вы что, не понимаете? – продолжал Карло. – Если я проголосую за, Вилья вернется домой. Она хитрая, она специально так все устроила, чтобы вы забыли про последний пункт. Но я ее насквозь вижу! Вилья учит нас думать. Это первое лето, когда Хели и Калле, уж простите, ребята, не порывались все время бунтовать. Мы влегкую выиграли все соревнования на празднике лета. Мы совершили преступление века. Три преступления! Нас боятся и уважают куда больше прежнего. И вы хотите, чтобы я проголосовал за и отпустил ее домой?

– Ты говоришь, что молодежь порывается бунтовать, – заметила Кайя. – А что будет, если и Вилья примкнет к мятежу?

– Если Вилья учит нас думать, то почему ты не хочешь подумать сам? – подхватила Хели. – Это страшно полезный план, неужели не видишь?

– Раз все упирается в Вильин отъезд, – медленно проговорила Хильда, – то я голосую за. Вилье пора возвращаться к своей семье. Каждому ребенку нужен дом, особенно когда он сам этого хочет. И ни один разбойничий атаман на свете не волен ему помешать.

В гостиной стало тихо. Бешеный Карло то сжимал, то разжимал кулаки, точно пытаясь понять, как это из них утекает власть.

– Мы победили! – возрадовалась Хели и заплясала на месте. – Победа, победа!

– Минуточку, – решительно сказал Карло. – Так не пойдет. Как атаман вам говорю: не пойдет! Это слишком поспешно. Вы слишком быстро принимаете решения. Мы никогда раньше так не голосовали. Мы всегда принимали решения единогласно!

– Ты принимал, папа, – неожиданно твердо поправил Калле.

– У нас была договоренность, братишка. От своих слов не отказываются, – сказала Кайя. – Если не хочешь, конечно, потерять авторитет в глазах молодежи.

– Нет, конечно, – смутился Карло. – Но меня беспокоит то, что план нравится большинству. В стане разбойников должно быть единогласие. Тогда я меняю свое решение! Имею право! Как атаман, как отец семейства, как… Как старший из присутствующих мужчин, вот! Я не хочу быть по разные стороны баррикады с Хильдой. Не хочу, чтоб мне припоминали потом: мол, ты проиграл. Единогласно – значит, единогласно, и точка.

– Конечно-конечно, – согласилась Кайя, краем глаза посмотрев на меня. – Еще кто-то хочет пересмотреть свое решение?

Золотко поднял руку.

– Ну коли так, тогда, яфное дело, я тове ва.

– Предложение принято единогласно! – объявила Кайя и хлопнула по батарее.

И я поеду домой. Вот и кончилось мое разбойничье лето.

Глава 21

Разбойничья слава

– Да что ж это такое, – пожаловалась я, обклеивая правилами двери и зеркало в прихожей. Хели следовала за мной и наблюдала, как я прилипаю волосами к скотчу или как листки в третий раз вылетают у меня из рук. Мы были в квартире вдвоем, остальные отправились на грабеж: надо было раздобыть пару ковриков и покрывало.

Ценности денег и масштабов свалившегося на них сокровища Разбойниковы по-прежнему не понимали, и я не готова была им об этом рассказывать. Если им хочется украсть покрывало и ради этого они готовы остановить десяток машин – их дело.

Скотч сначала норовил стать лентой Мёбиуса, а потом слипся у меня в руках в комок.

– Ты теперь думаешь: надо успеть еще то, и вон то, и вот это, пока ты не уехала, – заметила Хели.

– Да я не хочу уезжать, – ответила я.

– Понятное дело, поэтому лучше тебе считать, что без тебя мы пропадем.

Хели попала в точку. Я фыркнула. Она принялась клацать балисонгом, прямо нарушая девятый пункт «Новых важных правил».

– А на самом деле вы справитесь? – уточнила я.

– Честное слово, – Хели включила в разминку еще прыжки в высоту в восточном стиле. Приземлялась она почти без звука, будто ноги у нее были на пружинках. – Правда, Золотко забьет на все правила через пару месяцев. Он страшно воодушевился от перспективы быть городским разбойником. Да и остальные вряд ли продержатся дольше.

Я была настроена менее оптимистично – по мне, так им хватит двух недель.

НОВЫЕ ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА

Записала Вилья

У Разбойниковых отныне два штаба: разбоймобиль и квартира. Для защиты квартиры от полицейских необходимо соблюдать следующие правила:

Нельзя разбойничать менее чем в ста километрах от дома.

Правило ста километров касается также мелких вылазок, «одолжений» и «случайных находок».

Нельзя следить за соседями, даже чтобы «просто посмотреть, как у них внутри».

Нельзя просить у дворника запасные ключи от других квартир.

Школьные друзья Калле, личные знакомые Кайи (и все остальные) также обладают неприкосновенностью, даже если живут за пределами очерченных границ.

О грабежах запрещается говорить со всеми, кроме членов банды.

Запрещается хвастаться грабежами или шутить на тему разбоя.

Запрещаются угрозы грабежом, например: «Смотрите, как бы у вас не украли эту прекрасную курточку».

Запрещается использовать в пределах названных границ повязку на глаз, флаг с черепами, нож или другое оружие.

Запрещается петь в ванной разбойничьи песни, например «Йо-хо-хо, и бутылка рому», потому что звук разносится по трубам в другие квартиры.

Я наконец наклеила последнюю табличку.

– Да расслабься ты, – Хели через плечо метнула нож в притолоку. – По мне, так нам все равно нельзя заводить постоянное жилье. Мы уже привыкли к беспокойной жизни. Калле тоже придется привыкнуть к тому, что ничего постоянного нет. Кстати, когда ты последний раз метала в цель? – спросила она заботливо. – Скоро все забудешь, если не тренироваться.

Она протянула мне подаренный Кайей нож – интересно, давно она узнала, где я его прячу? – и поставила мою руку в правильную позицию.

– Тренируй левое запястье. Оно постоянно тянет немного влево.

И я начала метать нож прямо в свежепокрашенную стену. Все равно Разбойниковы будут здесь жить на свой лад.

Хели полчаса смотрела, как я бросаю, критикуя то постановку пальцев, то стойку. Она сидела на корточках в прихожей и каждый раз, когда я выкидывала меньше семи, она поправляла меня идеальным броском.

– Ты в расстройстве, – сказала она наконец. – Поэтому кидаешь как попало. Ладно, давай-ка я пока кое-что покажу.

Она прошла в гостиную и открыла ноутбук. Пару недель назад я рассказала ей, что такое интернет, и теперь она набивала пароли и листала страницы с такой скоростью, что я не успевала и глазом моргнуть.

– Пришлось слегка проапгрейдить, – заметила она. – А теперь смотри вот сюда. Беспокоиться тебе нечего.

Она открыла свой профиль на странице интернет-аукциона. Там значилось: «Двадцать товаров в процессе».

– У меня тут пошел такой разбой, что скоро можно будет купить еще пару квартир в разных частях Финляндии, – сообщила Хели. – Ты тогда сказала: «Надо заставить людей поверить, что им нужна какая-нибудь ерунда», ну так вот тебе пример.

Я посмотрела на открытые товары. Под номером 41325545 шла рыжая барби торговой марки «Х-банда» – с ирокезом, нарощенными прядями, пирсингом затылка и в мини-юбке, выкроенной из кожаной куртки, украденной где-то под Коккола.

– Сто сорок девять евро! – ахнула я.

– А автоматическая ставка у этой девчонки до двухсот, – пожала плечами Хели. – На eBay они расходятся еще лучше, рекорд был шестьсот двадцать, какой-то коллекционер из Германии раскошелился.

– Но как?

– Здесь об этом не написано, но по личному паролю «Х-банды» можно зайти на страницу, где сказано, что все использованные материалы украдены или найдены. Еще там есть форум, на котором можно обсудить прелести разбойничьей жизни. Около тысячи посетителей в день.

Хели открыла еще пару страниц, и я проглядела их до самого низа.

– Эта фиолетовая часть – закрытая, в нее можно попасть только с паролем, если покупаешь барби. Сюда-то они и стремятся, – Хели покачала головой. – Уж не знаю почему. Я тебе еще кое-что покажу, – сказала Хели и защелкала по клавиатуре. – Угадай, кто это? – она показала на один из профилей. «Beach-Barbi, 22», – прочитала я. – Это Эн-Ка Микконен с архипелага, и она просит принять ее на работу. Даже не знаю, как быть.

– Как минимум она на свободе, – заметила я. – Так что разбой продолжается. При помощи новых средств.

– Знаешь, почему я тебе об этом рассказала? – Хели молниеносно закрыла страницу.

– Из-за денег? – предположила я.

– Мышьи пуки меня не волнуют, – ответила Хели. – Счетами и почтовыми отправлениями занимается Кайя со своего компьютера, я же несовершеннолетняя. Мне интересны только грабежи и то, как устроены люди.

Она открыла холодильник, достала бутылку молока, насыпала туда полпачки какао, закрыла, взболтала и принялась пить прямо из горлышка.

– Но скажи, что мне делать со всеми этими письмами? Elle хочет опубликовать интервью с молодым дизайнером, они недавно купили одну из кукол. Собственно, с них и началось это сумасшествие, а теперь мне пишут Image, Demi, ну и еще несколько.

В эту секунду открылась дверь и в квартиру ввалилась шумная толпа разбойников.

– Мы раздобыли коврик! – крикнул Калле. – Начальник уже готов был сдаться, но я предложил залезть поглубже в багажник – и там они лежали как миленькие! Все-таки от ОСБ есть польза.

– Дверь закрой, а потом ори! – рявкнула Хели. – Эх вы, дилетанты!

Глава 22

Шопинг по-разбойничьи

Вообще-то это получилась катастрофа, а не шопинг. Хотя намерения у меня были самые лучшие. Просто меня утомило то, с какими сложностями разбойники добывают для своего нового логова каждое полотенце и каждую упаковку яиц. По полдня кто-нибудь да пропадал где-то с разбоймобилем, поскольку обстановки в новом жилье было, прямо скажем, маловато. Я хотела напомнить более удобный способ пополнять хотя бы запасы еды, но Разбойниковы и тут остались в своем репертуаре.

«Все равно им придется ходить по магазинам» – думала я. Раньше Кайя к их приезду забивала холодильник горчицей и подсушенным хлебом, и это помогало протянуть до тех пор, пока не попадется подходящая машина. Но приближалась первая школьная неделя, дачников на дорогах становилось меньше, они ехали в город и везли ящики смородины, пакеты с яблоками – урожай перекочевывал в холодильники и морозилки. Все это совершенно не годилось для постоянного разбойничьего рациона. Бешеному Карло для нормального функционирования нужны были колбаса, яйца, тефтельки и пироги, на украденных по случаю растворимых супах он мог протянуть максимум пару дней.

Для начала я посоветовалась с Кайей – проверить, не плоха ли идея настолько, что о ней лучше сразу забыть.

– Думаешь, это сработает? – засомневалась она. – Я подозреваю, что у братца есть какая-то серьезная причина не пользоваться деньгами. А мне совсем несложно ходить по магазинам. Наоборот, приятно, когда есть семья, для которой надо покупать еду.

– Но можно ведь просто напомнить им, как ходить в магазин… – сказала я.

– …На случай если я разболеюсь или не смогу больше таскать столько молока, сколько его выпивает Пит, – подхватила Кайя. – Да не волнуйся, когда ты уедешь, я Хели спокойно всему научу.

Но я не сдалась. Впрочем, я чуяла, что все может радостно пойти прахом, поэтому не повела их в ближайший супермаркет – мы отъехали километров на пятьдесят, в большой торговый центр.

– Как приятно, когда все в сборе, – проговорила Хильда, заворачивая по указателям на парковку. – В машине чувствуется вес.

– И мы не болтаемся на сиденье, – добавил сзади Калле. – А то у Вильи вечно такой вид, будто ее сейчас стошнит.

– И вовсе меня не тошнит! – возмутилась я и потянулась ткнуть его в бок, но вспомнила, что надо же руководить процессом. – Это не вылазка, – повторила я им в четвертый или пятый раз. Мы вышли на залитую солнцем парковку, и они обступили меня, точно солдаты командира. – Это не преступление века и вообще никакое не преступление. Это исследование.

– Исследования проводить полезно, – одобрил Бешеный Карло со знанием дела. – Ты помнишь, Пит, мы с Карилахти тоже лет пять назад исследовали, у кого лучше методы? Столько опытов поставили, мать моя! Только Карилахти посадили в конце лета – видать, какой-то опыт у него не удался.

– Хели, спрячь нож, – скомандовала я. – Повторяем еще раз, все вместе: это не вылазка!

Они хором произнесли торжественное обещание, Пит, точно эхо, закончил последним: «…Не вылавка».

– Может, уже пойдем? – предложила Хильда.

Ее явно беспокоили семейства, на черепашьей скорости подъезжающие к парковочным местам и чинно направлявшиеся к главному входу: на самом финише кто-то вздумал нас обгонять!

– Давайте сначала замаскируемся, – и я принялась раздавать реквизит: награбленные и не пригодившиеся солнечные очки, платки, фирменные кепки. Специально для Хели я припасла розовую бейсболку, которую она смерила презрительным взглядом.

– И вот еще, – я протянула ей чудовищные солнечные очки, узкие, как кошачьи глаза.

– Я это не надену, – отрезал Бешеный Карло, растянув в руках расписанную пальмами гавайскую рубашку (в разбоймобиле мы занавешивали ею заднее окно).

– Нафяльник, хофеф, я надену? – самоотверженно предложил Пит.

– Там внутри есть камеры, – сообщила я. – И если вдруг что-то пойдет не так, мы ведь не хотим, чтобы охранники или полиция нас узнали?

– Вилья дело говорит, – Кайя вцепилась в Хели, чтобы не упасть, пытаясь заправить пышную летнюю юбку в ярко-салатовые велосипедки.

– Кайя, тебе не обязательно маскироваться! – воскликнула я.

– Ну нет, – решительно проговорила Кайя. – Раз уж все вырядились клоунами, я тоже не отстану.

Когда мы наконец направились к входу, мне пришлось прикусить губу, чтобы не хихикать. С другой стороны, именно так и выглядят обычные семьи, направляющиеся на пляж. Хотя, пожалуй, отцы семейств редко носят женские пляжные рубашки с большим вырезом и развевающимся воротником. Ладно. Внимание мы, может, и привлекаем, но никто не заподозрит, что эта компания – самые разыскиваемые разбойники Финляндии.

– Вот здесь можно взять тележки, – проинструктировала я. – В них мы будем складывать еду.

Каждый взял по отдельной тележке, хотя я и пыталась объяснить, что на семью обычно хватает одной-двух. Вокруг тележек тут же поднялся шум, Карло потребовал, чтобы все выстроились в иерархическом порядке: он, естественно, впереди. По дороге в овощной отдел они напоминали уже не семейство на отдыхе, а небольшой товарный состав.

– Только не строем! – ахнула я. – В магазине не ходят строем. По магазину лучше рассредоточиться. Смотрите, все идут кто куда. Давайте так: каждый берет что хочет.

Я остановила тележечный караван и подробно объяснила, где искать овощи и хлеб, а где мясо, молочные продукты и конфеты:

– Видите сверху вывески с надписями? Там перечислены все основные продукты. А еще можно спросить у продавца. Встречаемся в конфетном отделе, да? Уж туда-то наверняка все дойдут.

– Встречаемся в конфетном! – повторила Хели, оттолкнулась и покатила на тележке навстречу людскому потоку, точно всю жизнь этим и занималась.

Постепенно все разъехались каждый в своем направлении.

Я осталась с Кайей докупать то, что нужно для дома: хлеб, сыр, сардельки, нарезку, яйца. Что мы покупали обычно с родителями? Ванамо выбирала все диетическое, если йогурт, то непременно обезжиренный, зато конфеты начинала лопать прямо на кассе. А я что любила больше всего? Не помню. Помню только, что вечно плелась за папиной тележкой с кислым видом. Сколько всего надо исправить, когда я вернусь домой.

Наша тележка между тем наполнилась.

– Пора бы нам, девушкам, взглянуть, как там наши парни, – решила Кайя. – Хотя сигнализация вроде пока молчит.

Мы протолкали тележку между хлебными рядами в сторону мясного отдела. Я ни минуты не сомневалась, что Золотко и Карло там и уже навалили в свои тележки груды отменного шашлыка. Но не увидела ни одной знакомой физиономии.

– Он мог накупить чего угодно, – предупредила Кайя. – Братишка не был в магазине с тех пор, как…

Тут в соседнем ряду что-то грохнуло. Продавщица из молочного отдела глянула туда и снова уткнулась в свои полки. Мы обогнули ряд с другой стороны и припустили чуть не бегом. Среди консервных банок краснела физиономия Карло. Чуть поодаль Золотко с явно нехорошими намерениями семенил за пожилой тетенькой. Как только она потянулась за огуречным салатом, Золотко выхватил из ее тележки пакет кофе и бросился к нам, беззвучно размахивая им в воздухе, точно марафонским флагом.

– Жуть как трудно, – пожаловался Карло. – Народу куча, времени в обрез. Надо держать форму.

– Надо знать, чего хочешь, – Золотко бросил пакет в тележку. – Ну, и пошустрее.

Покупок в тележке было раз-два и обчелся.

– Не знаю, Вилья, не знаю, по мне, так из машин быстрее бы награбили, – развел руками Карло.

Пришлось начать весь инструктаж с начала. Каждый что-нибудь да учудил. Хильда приглядела себе тележку, уже наполненную чьими-то покупками, и совершила выгодный обмен. Правда, там, помимо прочего, оказалось множество баночек с детским питанием – когда мы подошли, Хильда как раз досадливо выбирала их из тележки. Хели пробралась в подсобку и раздобыла ключи от касс и расписание рабочих смен. Калле так впечатлился камерами видеонаблюдения, что вообще забыл про покупки. Он таращился в камеру и крутил ее в разные стороны. В этом фильме из него явно вышел главный актер крупного плана.

– Ничего не получится, – сказала я Кайе.

– Да ладно, – утешила меня Кайя. – Первый блин всегда комом.

Спустя два часа, после всех советов и поправок, взмокшие Разбойниковы наконец добрались до кассы. Наступило вечернее затишье, народу у касс почти не было.

– Ты уверена, что тебе все это нужно? – в тележке у Хильды теперь громоздились горы хлебцев и тюбиков с горчицей.

– А как же, – Хильда опасливо прикрыла покупки руками.

Калле набрал конфет и печенья. Карло нашел наконец жаркое и ветчину.

Я с тревогой глянула на Кайю, она ободрительно кивнула:

– Да пусть скупят хоть все подчистую. Денег хватит.

Я махнула, чтобы собрать их поближе – пройти всем через одну кассу, а Кайя бы потом расплатилась карточкой. Но тут раздался настоящий разбойничий рев:

– Стройся!

Все Разбойниковы выстроились у касс, физиономии у них посуровели.

– Бегом марш!

В мгновение ока все пятеро пронеслись мимо касс. Заверещало сразу пять сирен. Хели, стуча армейскими ботинками на бегу, прокатила тележку в сторону главного входа и заправки.

– Бог ты мой, – выдохнула Кайя. – Вот бегать я не горазда.

Автоматические двери магазина открывались наружу. Калле отцепил целую цепочку тележек и подкатил их к дверям. Вдвоем с Хели они свалили тележки перед дверями. Это задержало погоню, но ненадолго.

– В машину! – крикнула Хели, пробегая мимо нас.

Я схватила Кайю за руку и потащила за собой, махнув Калле, чтобы он обгонял.

Когда мы добежали до парковки, мотор уже гудел, все двери были нараспашку. Хели и Калле забрасывали покупки через боковую дверь, туда же Карло с Золотком вываливали содержимое тележек. Сосиски, шоколадки и тюбики с горчицей летали в воздухе.

Я дотащила Кайю до двери, нам помогли влезть, и машина рванула с места. Трое охранников и продавец разобрали наконец тележечную баррикаду и припустили за нами. Парковка была усыпана выпавшими из тележек шоколадками, упаковками с сыром и вырезкой. Нельзя сказать, чтобы в этот раз мы чисто сработали.

Я схватила из серого ящика несколько купюр и успела выкинуть их в боковую дверь за секунду до того, как Хели ее захлопнула.

– Смотри-ка, они действуют! – уважительно заметил Бешеный Карло. – Теперь я понимаю, для чего нужны мышьи пуки. Они отлично отвлекают внимание, если бросить их в нужный момент.

Я осторожно выглянула в окно. Охранники ловко ловили сотенные купюры, которыми играл ветерок.

– Спасибо за покупки! – крикнула я.

Мы вежливо помахали остолбеневшему от изумления продавцу и скрылись из виду.

Глава 23

Возвращение на знакомую парковку

Спустя три дня после похода в супермаркет я разбудила разбойников запахом яичницы с беконом и свежеразогретых пирожков (правду сказать, пирожки слегка пережарились, пока я пыталась перевернуть яйца, все-таки опыта у меня маловато). Кайя встала пораньше вместе со мной, ей надо было срочно закончить очередной роман Розы Палей. Она закуталась в специальный розовый халат и поглядывала за моей готовкой краем глаза, бросая в воздух полные ненависти реплики и набивая их потом на компьютере. Мы обе уже поняли, что раннее утро – самое плодотворное для работы время. Когда все встанут, опять начнутся хаос и беготня.

– Что тут такое творится? – Бешеный Карло ввалился в кухню в пижаме, почесывая живот. Запах пирожков на него действовал лучше всякого будильника. – Ты что, решила посоревноваться с Хильдой в яйцежарении? Я, кстати, не прочь перекусить, надо заесть все странные сны, которые мне нынче снились. Как думаешь, где я спал? Вон в том большом шкафу! И маме не досаждал мой храп – потому что я крепко закрыл дверь! Я ведь всегда говорю, – физиономия у Карло сияла, как начищенный чайник, – дайте атаману проблему, и он придумает, как ее решить!

Хильда тихонько прошла в кухню следом – по лицу было ясно, что расспрашивать ее о ночных шкафных приключениях не стоит.

– Готовь на здоровье, я не против, – сказала она мне и зевнула. – Правду сказать, водить машину я люблю гораздо больше.

На шум пришел и Золотко.

– Как спалось? – поинтересовалась я.

– Фтванно, – честно признался Пит. – Фтванно фпать, когда в ваднитфу не поддувает.

– Дети, – крикнула Хильда, – вставайте, Вилья приготовила завтрак! Кстати, берите пример: оказывается, нас, взрослых, очень легко порадовать.

– Ну да, – буркнул Калле, появляясь в дверях. – А когда мы жили в разбоймобиле, ты вообще не позволяла нам готовить.

Хели появилась не из спальни, а из входной двери – она встала с первыми петухами и уже сбегала на разведку.

Я отвлекла Кайю от ссоры влюбленных и позвала ее тоже к столу. Первый раз в жизни я видела писателя за работой. Она то прижимала руку ко лбу, будто вот-вот упадет в обморок – это явно была роль дамы, – то вставала поустойчивее и размахивала одной рукой, уперев другую в бок, – это очевидно был главный герой, несчастный Йони фон Чертовдорф.

– А по какому поводу пвавдник? – осведомился Пит, когда я поставила перед ним тарелку.

Я плюхнула на стол два тюбика горчицы и подумала, с чего начать. Главное – никаких колебаний. Надо просто поставить их перед фактом.

– Вы что, дураки? – воскликнула Хели. – Вилья возвращается домой.

Хели было не застать врасплох даже с утра.

– А я сразу так и подумал, – подхватил Калле. – Потому что в среду ведь уже начинается школа. А у меня, кстати, не хватает двух учебников.

Бешеный Карло успел схватить свой гигантский бутерброд с яичницей и колбасой – но, услышав слова Хели, опустил его обратно на тарелку. Впервые я видела, как атаман прервал трапезу. Еще в начале лета мне внушили: все обсуждения и неприятные моменты – только после еды. В начале лета… От этого воспоминания слегка заныло в груди.

– Вилья? – переспросил Карло. – Боже, какой я дурак! Ну конечно. Конечно, Хели права. Ты уезжаешь?

Я собралась с духом и кивнула.

– Я-то надеялся, что ты передумаешь, – проговорил Карло плачущим голосом. – Теперь, когда у вас с Хели есть своя комната и можно разбойничать по очереди…

Голос его сорвался, по щекам покатились крупные слезы. Хильда встала из-за стола и протянула ему кухонное полотенце – обычный платок в секунду промок бы насквозь. Карло вытер глаза, основательно высморкался, вернул полотенце Хильде, и та пошла бросить его в грязное белье.

– Ребенку нужен дом! – крикнула она из ванной. – Ты ведь и сам понимаешь. Представь, если Хели или Калле уехали бы куда-нибудь на все лето?

– Я не хочу домой, – проговорила я. – Но мне правда пора.

– Никто тебя и не удерживает, моя хорошая, – откликнулась Кайя. – Если женщина хочет уйти, она непременно уйдет.

Кайя явно была еще в роли.

Остаток завтрака прошел в тишине.

– Я… пойду собираться, – сказала наконец я.

Собираться – это было громко сказано. Вещи, украденные в начале лета, – в основном Ванамины, их я, конечно, не возьму. Но есть то, что мне дорого: потрепанная записная книжка, Кайин нож, программа праздника лета, палочка, на которой я жарила сосиски в первый вечер, когда еще надеялась сбежать… Все это легко поместится в розовый рюкзак.

– Собираться! – скомандовал Бешеный Карло. Похоже, он уже пришел в себя. – Пятиминутная готовность!

Все по очереди вылезли из-за стола, Кайя принялась собирать тарелки, а остальные побежали тоже складывать рюкзаки.

– Это еще зачем? – удивилась я.

– Самая грозная банда Финляндии проводит тебя до дома в полном составе! – торжественно объявил Карло. – Уговор есть уговор. К тому же Калле в среду идет в школу, так что это наш последний шанс поразбойничать всей семьей.

– Грабанем кого-нибудь на обратной дороге, начальник, да? – Хели появилась в прихожей с уже собранным рюкзаком, не забыв даже пенку. – Небольшой изящный грабежик, ура-а!

По дороге домой мы остановили только одну машину: Хели надо было срочно пополнить запас барби, а то прежние она распродала, и разбоймобиль без них имел голый вид. Калле достался учебник по математике.

– Только весь исписанный, – печально заметил он, листая страницы. – Придется, видимо, все-таки купить новый.

Я заглянула в учебник – те примеры, которые я успела посмотреть, были решены идеально.

– Не стоит, – хмыкнула я. – Сейчас тебе не понять, но поверь, в будущем ты еще не раз этому порадуешься.

В середине пути нам попался видеопрокат, и я повела разбойников в последний раз пополнить запасы конфет. Внутри оказалось полно народу – все вернулись из отпусков в город, подростки искали на полках ужастики, влюбленные – что-нибудь романтическое, дети требовали мультфильмов. Я взяла с собой только Хели и Пита – все равно они же знали, что для кого брать. Ирисочные грузовички и малиновые лодки для Хильды: перепробовав кучу конфет за лето, она нашла свое любимое сочетание. Полосатые мятные – Кайе: закрыв глаза, сунув ноги в теплые носки и посасывая карамельки, она сможет наконец дописать роман. Останется Йони фон Чертовдорф со своей рыжеволосой изменницей или отправится путешествовать дальше в одиночестве? Кайя, конечно, еще сомневается, но мы-то знаем: конечно, отправится. Иначе откуда возьмется следующий роман?

Я нашла полку со списанными видеокассетами, а Хели с Золотком увлеклись конфетами и напрочь забыли про меня. Хели привычно схватила пачку пакетов, наклонила пластмассовый ящик и принялась пересыпать его содержимое прямо в бумажный пакет. Продавщица, похоже, встревожилась, но я успокоила ее:

– Мы просто привыкли к большим порциям.

Дети, выбиравшие в конце прохода мультфильмы, уставились на Хели, как зачарованные.

– Чё зырим? – буркнула она и скорчила им рожу, потом открыла еще два ящика и стала руками выгребать из них фруктовые ириски и салмиак (получается гремучая смесь: если сосать ее весь вечер, потом два дня подбородок болит).

Золотко вдруг всхлипнул. Он сделал пару неверных шагов к стеллажам, опустился перед ними на колени и обнял ящик, точно давнего друга. Я заметила, что мамы стали потихоньку отводить детей подальше, к кассе.

– Хорошо, хорошо, возьмем и про поезд, и про белку, – приговаривала одна из них, не отводя глаз от Пита, нежно гладившего ящик.

– Я внал, фто ты вдефь, фто надо пвофто вевить, и тогда я тебя найду, – пролепетал Пит и запечатлел на крышке ящика влажный поцелуй.

Продавщица скривилась:

– И кто теперь все это купит?

– Мы сами всё купим, – утешила я ее.

– Хели, – позвал Золотко. – Хели, иди фюда. Тфелый яффик мавфианфких тофнотиков!

На стеллаже, который обнимал Пит, было написано: «Остатки. Перемалываются по пятницам».

Мы вернулись в сонный разбоймобиль – только Хильда разочарованно постукивала пальцами по рулю: никакой погони, увы, не предвиделось. Я бросила Карло пакет ирисок, и он вцепился в него с яростью голодного волка.

– Между прочим, мало кто выходит оттуда с конфетами, – заметил он, набив рот ирисками.

– Там еще мороженое продают, – мрачно заметил Калле.

– Ничего, на обратном пути ограбим какой-нибудь киоск, будет тебе мороженое, – подмигнула Кайя.

– У меня есть для вас сюрприз, – объявила я. – Подождите пока трогаться.

С помощью Калле и Пита я достала из-под заднего сиденья портативный телевизор, какие иногда продаются в комиссионных, и видеоплеер – добычу прошлой недели. Карло хотел их выбросить, но я пообещала найти им применение. Я попросила Калле прикрутить к стенке разбоймобиля держатель для телевизора, сам телевизор отлично уместился над задним сиденьем на полке для шляп.

– Вот это – видеоплеер, – объяснила я. – А это – видеокассеты. Исключительно разбойничья тема: «Робин Гуд», «Рони, дочь разбойника», «Али-Баба и сорок разбойников» и так далее.

– И что с ними делать? – Хели явно хотелось первой разобраться в новой технике.

– Покажу, когда доедем, – сказала я. – Это будет мой прощальный подарок. Специально для длинных зимних вечеров, когда нет ничего, кроме свободного времени, а вокруг одни сугробы. Ну, можно ехать.

Хильда нажала на газ, и мы снова двинулись в путь, ели конфеты, меняли пригоршню ирисок на пригоршню салмиака, и я почти забыла о том, куда мы едем.

– Нет смысла меняться, – сказала наконец Хели. – Ничего лучше марсианских тошнотиков все равно не бывает.

Я выглянула в окно и вдруг узнала местность. Вон травмпункт, в котором мне накладывали гипс на сломанный палец…

– Сейчас налево, – сказала я Хильде. – Мимо церкви, мимо школы, там начнется Барабанная улица, она идет прямо к нам.

– А это твоя школа? – спросил Калле.

Я кивнула.

– Вот и приехали, – грустно сказал Карло. – Как же мы будем без тебя?

– Нормально будем, – отрезала Кайя. – Не слушай моего братца, Вилья.

Разбоймобиль свернул на Барабанную, и вдали показались наши высотки.

– Второй дом, – сказала я. – Заезжайте на парковку.

Мы остановились, я открыла дверь и выпрыгнула на улицу. Я стояла на нашей парковке в нашем собственном дворе. Наверное, так же чувствовали себя Разбойниковы, вернувшись домой после долгих лет странствий. Вон окно Ванамо, шторы задернуты, она сейчас наверняка слушает музыку или болтает по телефону – вечер, уже почти восемь часов. А мое окно не зашторено, и кто угодно может выглянуть на парковку и увидеть, как я собираюсь с духом, чтобы войти в подъезд, в лифт и в квартиру.

– Ты об этом пожалеешь, – заявила Хели, когда я вернулась в машину за рюкзаком. – Смотри, еще не поздно передумать! Мы всё поймем. Прокатились, и ладно.

– Дойдешь сама? – спросила Кайя.

– Лучше всего тут и попрощаться, – проговорила Хильда, не глядя на меня.

– Очень грустно, – заметил Калле. – Я думал, будет круто, а оказывается, просто грустно.

– Не думал в нафяле лета, фто я это фкаву, но вфё-таки фкаву: ф тобой пвиятно делать вылафки, – торжественно произнес Золотко. – Вфе было фефть по фефти и выффый клафф, как у нафтояффих благоводных вавбойников. Экипаф этого вавбоймобиля благодавен тебе вфей дуфой.

– На связи, – коротко сказала Хели и протянула мне одну из фирменных барби. – Через сайт «Х-банды» тоже можно оставлять сообщения. Пароль вытатуирован на бедре с внутренней стороны.

Она наклонилась и достала что-то из разбоймобильного кармашка:

– Возьми и тренируйся каждый день, чтоб не пришлось все заново объяснять.

Я даже не разворачивая догадалась, что там – мишени! Конечно, дома в стену нож уже не пометаешь, но я что-нибудь придумаю. Я сунула мишени в рюкзак, стараясь подобрать слова прощания.

Калле молча помахал мне учебником – он был слишком расстроен, чтобы говорить.

– С началом учебного года! – попыталась подбодрить его я.

– Что, никто не решится сказать? – всхлипнул Бешеный Карло. – Никто, да? Плохо же я вас воспитывал! Слабаки! Ну, тогда я сам скажу, на правах атамана, старшего по возрасту и главы семейства: Вилья, не уходи! Ты украшение нашей банды. Кто без тебя станет делать заметки, и анализировать ситуации, и…

– Пап, не надо, – проговорила Хели.

Карло Разбойников еще раз всхлипнул, и все завсхлипывали следом, кто – открыто в платок, а кто – гордо отвернувшись к окну.

– Многоуважаемый атаман Разбойниковых, – я наконец нашла нужный тон. – В присутствии всей команды и в соответствии с ранее заключенным договором беру с вас торжественное обещание – если мы не встретимся раньше – снова похитить меня с этой самой парковки в первый же день следующего лета!

– Идет, – сказала Хели, снова поворачиваясь к нам.

– А? – Карло просветлел лицом. – А!

Он протянул руку и взял у Хильды полотенце, вытер лицо и высморкался. Какая судьба постигла полотенце дальше, я уже не увидела.

– Отличный план! – воскликнул Карло.

– Братец, пора тебе запомнить – у Вильи других не бывает! – усмехнулась Кайя.

– Ну фтупай уве, а то у наф ваконфятфа вфе платки.

– Да, вот еще что, – я достала со шляпной полки кассету. – Начните с «Разбойника Румцайса», это вас развеселит.

Я вынула кассету из футляра и протянула Хели инструкцию. К концу мультфильма она наверняка во всем разберется.

– Удачи вам всем. И короткой зимы. Увидимся первого июня.

Я нажала на play и выпрыгнула из разбоймобиля.

Послесловие

по пути от парковки к лифту

Это было лучшее лето в моей жизни. Мое разбойничье лето.

Я узнала, как вкусно поедать яичницу на берегу озера прямо из сковородки и как холодно ночевать в палатке.

Я научилась маскировке и грабежу средь бела дня.

Научилась навскидку определять содержимое багажника и свистеть сквозь зубы.

Я никогда уже не стану прежней.

Я буду ждать следующего лета. Меня обязательно похитят снова. Потому что я им нужна.