Читать онлайн Арлет. Черное дерево бесплатно

Пролог

На стене висели большие часы. Пожелтевшие от времени – они громко тикали, неумолимо унося с собой каждую оставшуюся минуту, и это было единственным, что нарушало гнетущую тишину в этой обветшалой, пропитанной сыростью аудитории. Бесцветные, местами облезлые стены прибавляли этому унылому помещению лишь больше холода, гася тем самым любую искру уюта. А на потолке, хоть и висел старый, видавший виды светильник, никто и никогда не видел, чтоб его, покрытого слоем многолетней пыли и паутины, хоть когда-нибудь включали. Единственным источником света служили высокие деревянные окна, тянущиеся нестройным рядом вдоль правой стены.

Целый день за этими окнами без остановки лил дождь. Серое небо – оно, словно неисчерпаемый источник, поило землю своими водами, не позволяя ей передохнуть ни минуты. То и дело оно разверзалось потоками зловещего грома и молний, а ветер завывал настолько громко, что казалось, надвигается всесокрушающий ураган. Оконные стекла опасно подрагивали под его порывами, каждый раз грозясь вылететь из рам и разбиться вдребезги.

Обычный человек, окажись он в подобной обстановке, наверняка чувствовал бы себя неуютно. Но для двух десятков учеников, сидевших за выцветшими партами, подобный расклад дел был уже более, чем привычным. Все томились над своими работами, время от времени закусывая губу или почесывая затылок, а согнувшийся над столом учитель внимательно читал какую-то, кажется, очень занимательную книгу – он, так же, как и его подопечные не обращал никакого внимания на бушевавшую непогоду. Сегодня проходил важный тест, и отвлекаться на картину, которую видели учащиеся и работающие в этой школе едва ли не каждый день, не было никакого смысла. За окном словно и не происходило ничего, и все работали в поте лица, пытаясь успеть за убегающим временем.

И все же, было в этом дне и нечто такое, что застало всех присутствующих, так привыкших к своим унылым будням, врасплох. И это нечто появилось на сегодняшнем занятии в облике девочки. Новенькая – сегодня она присутствовала в этой аудитории впервые.

Парта, за которой она сидела, находилась в самом центре помещения, поэтому любому было хорошо ее видно. Несмотря на то, что занятие подбегало к концу, перед девочкой все еще лежал нетронутый лист бумаги, а ручка, как и была поставлена на краешек парты по прибытию, так там и осталась. Новенькая сидела неестественно ровно, и, кажется, даже не шевельнулась за прошедший час. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, прямо вглубь проливного дождя – казалось, девочка находится не здесь, а где-то далеко за пределами этой бесцветной реальности. И то, что все вокруг нее усердно работают, ничуть ее не заботило.

Несмотря на поджимавшее время, каждый из учеников время от времени приподнимал голову, и поглядывал на сию неподвижную фигуру. И вовсе не потому, что прежде они никогда ее видели, нет. Было в этой девочке нечто загадочное, нечто манящее, нечто, что заставляло смотреть и не позволяло отрываться. Знаете, ощущение, словно всматриваешься в глаза змеи, и не можешь понять, что она замышляет – бездействовать, или все же укусить?

Девочка напоминала одинокую статую, гордо возвышающуюся над толпой горбатых спин. Будто между ней, и окружавшими ее людьми была построена невидимая преграда. Девочка была другой, не такой как все – казалось, в жилах ее течет нечеловеческая кровь, и она вовсе не принадлежит этому, столь суетному миру.

Да, она была странной, весьма странной. Такое обычно отталкивает, не правда ли? И все же каждый, кто заглядывал в ее стеклянные глаза, чувствовал некое притяжение – сильное, оно заставляло забывать обо всем, даже о стыде, и смотреть дальше. Это притяжение угнетало смотревших, делало их беспомощными. Но никто не мог – или не желал? – сопротивляться. И они лишь послушно уступали этой необъяснимой тяге, даже не задумываясь о том, что же все-таки могло служить тому причиной.

Глава 1. Ночной гость

Арлет сидела за партой и смотрела в окно, изо всех сил пытаясь ни о чем не думать. Обычно она прекрасно умела абстрагироваться от происходящего вокруг, и полностью очищать разум от ненужных мыслей, но сегодня это удавалось ей с большим трудом. Она сидела без движения, но в голову то и дело лезли непрошеные мысли. Утром она даже подумывала остаться дома, подозревая, что толку в учебном процессе с нее будет мало, и все же пропускать первый день в новой школе, особенно, когда этот день выпадает на середину учебного года, было не лучшей идеей. По крайней мере, так считал ее новый директор.

Проигнорировав порывы сомнения, настигшие ее, как только она проснулась, Арлет последовала совету директора – и вот она здесь, старательно пытается сохранить свою привычную отрешенность от мира в этой сырой, странно пахнущей аудитории. Пытается несмотря на то, что выходит весьма скудно. А эти немигающие глаза, взиравшие на нее чуть ли с каждого угла, сводили столь усердные старания почти до нуля.

Арлет то и дело ловила на себе взгляды близ сидящих учеников – время от времени каждый из них несмотря на то, что контрольная была в самом разгаре, устремлял на нее любопытный взор. И если при таком взгляде человек обычно пытается не привлекать внимание выбранного им объекта, то сейчас все происходило в точности наоборот. Вместо осторожности, глазеющие на Арлет делали это чуть-ли не с вызовом, абсолютно не пытаясь скрыть своего интереса, а некоторые даже умудрялись сверлить ее глазами по несколько минут.

Старательно не обращая внимания на мальчишку, чья рыжая голова обернулась к ней из-за соседней парты уже в четвертый раз, Арлет тихонько вздохнула. И почему она подумала, что этот день подойдет для первого выхода в свет? Возможно, где-то в глубине души она надеялась, что здесь все будет иначе? И это «иначе» поможет ей пережить первый день декабря легче, чем обычно? Глядя на лениво ползущую стрелку часов, никак не позволявшую этому занятию закончиться, Арлет все отчетливей понимала, что ошиблась.

За многие годы она смирилась с тем фактом, что люди испытывают чрезмерный интерес к ее личности, и научилась правильно на это не реагировать. Более того, в большинстве случаев она просто не обращала на них внимания. С бесстрастным выражением лица она пропускала взгляды сквозь себя, и больше никогда о них не вспоминала. Именно поэтому никто, кому посчастливилось встретить на своем пути Арлет Ноктиар, никогда не мог знать наверняка, о чем думает это девочка, и думает ли она вообще.

Да, так оно обычно и случалось, но только не сегодня. Только не в этот холодный, декабрьский день, который, кроме как оповещения о начале зимы, так же являлся для Арлет самым тяжелым и самым болезненным днем в году. Сегодня все эти люди, которые в обычный день казались ей лишь размытыми тенями, снующими за пределами ее внимания, вызывали в ней сильнейшее раздражение. Словив на себе очередной взгляд – на этот раз длинноволосой девочки, сидящей впереди нее – Арлет стала невольно задумываться о том, сколько еще ей суждено продержаться. До окончания урока оставалось целых пятнадцать минут.

Поерзав на стуле, она потянулась за ручкой, которая все это время лежала нетронутой на краешке парты. Покрутив ее в пальцах, дабы хоть немного унять нарастающую досаду, она опустила взгляд на свой, все еще абсолютно чистый лист бумаги. На нем, согласно нескольким вопросам, нацарапанным на доске мистером Мальвином (учителем истории), в этот самый момент должны были расписываться многочисленные имена и даты, гласящие о том или ином историческом событии. Самым печальным было то, что все это Арлет уже проходила (раньше она обучалась на дому), и будь у нее на то воля, смогла бы написать отличную работу. Но сегодня был именно тот день, когда успехи в учебе стояли для нее на последнем месте.

На миг ее рука дернулась – она подумала, может, стоит указать на листе хотя бы свое имя, но почему-то передумала. Она отправила ручку туда, откуда взяла ее минуту назад, и та опустилась на деревянную поверхность с еле уловимым стуком. Молниеносной реакцией двадцать с лишним затылков обернулось в ее сторону, реагируя на шум уже знакомыми изучающими взглядами. Они только этого и ждали. Ждали любого ее движения, дабы сделать то, чего им больше всего хотелось – посмотреть. Посмотреть в очередной раз. Даже мистер Мальвин оторвался от книги и устремил взор на свою студентку, которая просидела без малейшего движения последний час.

Тонкая нить, что удерживала Арлет на этом стуле, вдруг оборвалась, и девочка, не раздумывая больше ни секунды, поднялась на ноги. Хватит с нее внимания на сегодня. Накинув на плечи свой алый плащ, она схватила сперва рюкзак, а затем пустой лист бумаги, и с хладнокровным выражением лица двинулась вперед. Взгляды, все до единого, молча сопровождали ее до самого учительского стола. Дойдя к месту, Арлет, не проронив ни слова, опустила на него даже не начатую работу.

– Мисс Ноктиар… – начал было учитель, но так и не смог закончить, потому как Арлет уже уверенно направлялась к выходу из аудитории.

Не оборачиваясь, она рывком отворила обшарпанную дверь, а затем, таким же рывком ее за собой заперла.

Оказавшись в пустынном коридоре, она со свистом втянула в себя пыльный, пропитанный плесенью воздух. И хоть нервы были все еще натянуты, облечение от того, что она осталась наедине с собой, уже расползалось по телу. Да уж, приходить в школу в этот день, а потом сидеть здесь в окружении незнакомцев было не лучшей ее затеей.

Повернув вправо, она зашагала в сторону уборной – там ее встретили три видавших виды кабинки, и старый умывальник с полуразрушенным смесителем. Подойдя к нему, Арлет без надежды покрутила синий колпачок, и с удивлением обнаружила, что из крана весело побежала вполне приличная струя. Наполнив ладони холодной водой, она нагнулась, и окатила ею горячее лицо. По коже тут же побежали мурашки.

Выпрямившись, она заглянула в висевшее перед ней зеркало. Оттуда на Арлет уставилось мокрое лицо пятнадцатилетнего подростка – худощавое, с острыми, весьма выразительными чертами. Темные волосы с легким оттенком меди были коротко острижены и торчали в разные стороны – эдакая мальчишеская стрижка, которую не уложить, как не старайся. Точеный подбородок, тонкие губы, и широкие брови – все в рамках обыденности, кроме одной, из ряда вон выходящей детали – глаз.

Да, глаза Арлет можно было назвать какими угодно, только не обыденными. Большие, нет даже огромные, немного приподнятые в уголках, как у кошки, они проницательно взирали на свою хозяйку из-за стекла. А внутри они были наполнены невероятным цветом – цветом раскаленного серебра. И хоть врач и говорил, что это всего лишь результат нарушения функции радужной оболочки, Арлет знала наверняка – таких глаз, как у нее, никогда и ни у кого еще не было.

– Выглядишь не очень, – бросила она своему хмурому отражению, и, надев на себя плащ, покинула уборную.

Под ногами вновь заскрипел пол пустынного коридора. Хорошо, она не дождалась окончания урока, а то сейчас пришлось бы шествовать сквозь толпу зевак, не иначе. Мысленно надеясь, что мистер Мальвин не станет жаловаться директору на ее высокомерное поведение, Арлет двинулась к выходу из школы. Все, чего ей сейчас хотелось, так это поскорей покинуть эти унылые стены.

Оказавшись на улице, она с горечью обнаружила, что небо и не думало прекращать низвержение водяных потоков – прямо отображение ее нынешнего настроения. Но настоящим расстройством оказалась для нее вовсе не погода, а черный автомобиль, стоящий прямо у подножья каменных ступеней. Спустя миг из него уже выбирался долговязый мужчина с пышными, седыми усами, который, на ходу раскрывая зонтик, засеменил к задней пассажирской двери. Достигнув места назначения, он остановился и многозначительно взглянул на Арлет.

Та лишь вздохнула, и побрела к автомобилю.

– Интересный выдался денек, не правда ли? – почтительным тоном отозвался усатый, открывая перед девочкой дверцу, – Не мешкайте, мисс Арлет, а то совсем промокнете.

Арлет молча забралась на заднее сидение, и спустя минуту автомобиль тронулся.

– Томас, ты ведь помнишь, что я просила не заезжать за мной, – заговорила Арлет, пытаясь звучать как можно серьезней, – Я бы прекрасно добралась домой и сама.

– В такую погоду-то? – сомнительно хмыкнул Томас, весело при этом улыбаясь.

– Как-нибудь да справилась бы, – нахмурилась Арлет.

– О, да я просто проезжал мимо, – Томас подмигнул ей с полуоборота, – Никакой слежки, мисс Арлет, клянусь своими усами. Нечаянно зарулил в эту местность, и вот совпадение! – смотрю на часах уже четыре, а значит, у мисс Арлет учебный день заканчивается.

– Все это пахнет Кларой, – заключила Арлет, – Ведь это она тебя подослала, не так ли?

– Клара? Не пойму, о чем вы толкуете мисс Арлет.

Арлет демонстративно помахала перед ним мокрым зонтом.

– МОЙ зонтик из МОЕЙ комнаты. Это ведь она его тебе дала.

– Вот чудеса, – сивые брови Томаса поползи вверх, – Понятия не имею, как он там оказался.

– Не умеешь ты противостоять чарам этой женщины, Томас, – Арлет неодобрительно покачала головой, и оба они улыбнулись.

Томас был одним из тех немногих, у кого получалось без особых усилий поднять Арлет настроение. И за это она была бесконечно ему благодарна. Но их разговор, на несколько минут отвлекший ее от мрачных мыслей, был окончен, и гнетущие думы вновь зароились в ее голове.

Прислушиваясь к ритмичным звукам дождевых капель, барабанящих по крыше автомобиля, Арлет уставилась в окно. За ним проносились маленькие городские улицы, сплошь и везде заросшие разномастной зеленью, из которой то и дело выглядывали старинные, весьма угрюмые дома. Эти строения соединяли в себе суровый камень и удлиненные окна с заострённым верхом, а в некоторых местах встречалось даже витражное стекло, обрамлённое странными декоративными узорами – все это, наряду со свинцовым небом, погружало зрителя в настоящую готическую атмосферу.

Но было в этих домах и нечто волшебное. Некая загадка, которую хотелось разгадать. Именно за эту загадочность Арлет и полюбила Эверелл – крохотный, вечно дождливый городок среди гор, который, благодаря своему уединенному расположению, получил от местных жителей вполне оправданное прозвище «затерянная лощина». Место, настолько далекое, что числилось даже не на всех картах.

Честно говоря, Арлет до сих пор не верилось, что она все же решилась покинуть солнечную столицу, где прожила всю свою жизнь, и продолжить свое существование в городе, столь сильно отличавшемся от ее прежней среды обитания. Она вспомнила, как еще два дня назад собирала чемоданы – и вот она снова здесь, в Эверелле, таком же, каким он запомнился ей еще со времен ее детских поездок.

За стеклом промелькнула одинокая тень – насквозь промокший мужчина, несмотря на разыгравшуюся непогоду, остановился прямо посреди яростного ливня, провожая их автомобиль удивленным взглядом, до тех самых пор, пока Томас не скрылся за ближайшим повтором. Надеялась ли Арлет, что сможет избавиться от подобных взглядов, перебравшись в этот маленький, забытый Богом городок? Надеялась. Но в то же время подозревала ли она, что эти взгляды будут преследовать ее вне зависимости от места ее проживания? Нет, не подозревала. Она была в этом почти уверена. И хотя взгляд, полученный от незнакомца, был вызван скорее дорогим автомобилем, отроду здесь не виданным, нежели самой Арлет, это не помешало ей удостовериться в своей правоте.

И все же, как ни крути, решение переехать было принято, а также воплощено в жизнь. И жалеть, либо сомневаться в нем не было ровно никакого смысла. Она приехала сюда в надежде найти ответы, и если у нее не получилось сделать это в первый же день, что ж, она будет надеяться на второй. Осталось лишь дождаться, дабы сегодняшний день благополучно пришел к своему завершению, и воспоминания о том, что случилось ровно семь лет назад, уйдут хоть и в болезненное, и все же затишье, еще на один год.

Мотор загудел громче, и Арлет почувствовала, как улица, по которой они ехали, плавно уходит вверх. Деревья на холме стали расти гуще, а дома – показываться реже. Эта часть города была весьма отчужденной – все, как и любила Арлет.

Вскоре подъем завершился, и машина подкатила к большим решетчатым воротам, за которыми тянулся ввысь одинокий особняк. Внушительных размеров, он был построен в том же мрачном, замысловатом стиле, что и остальные дома в городе. Только вот, размерами он превосходил их, самое малое, в несколько раз – он бросал на прибывших свой сумрачный взгляд с двухэтажной высоты.

Арлет подняла глаза, и в который раз удивилась этому строению – жуткий особняк на вершине холма, который вполне мог сойти за настоящий замок с приведениями. Замок, который она теперь называла домом.

Арлет и не заметила, как отворилась дверца автомобиля, а в салоне появилась морщинистая рука Томаса, призывавшая ее к действиям. Выбравшись наружу, она посильнее укуталась в плащ, и поспешила к дому.

– Вы забыли зонтик, мисс Арлет! – раздался ей вдогонку хриплый крик водителя, но Арлет уже бежала, не обращая внимания на дождь, орошавший ее голову.

Добравшись, наконец, до входных дверей, она потянулась к дверному звонку. Где-то внутри раздался гулкий звон, а вслед за ним ропот торопливых шагов. Дверь отворилась, и Арлет юркнула через порог, наслаждаясь долгожданным теплом.

– Ох, милая, ты совсем промокла! – воскликнула тучная, полнощёкая женщина, появившаяся перед Арлет, – Разве Томас не отдал тебе зонтик? Ты забыла его дома сегодня утром…

Эти слова мгновенно подтвердили недавнюю догадку Арлет. С цветастым фартуком на поясе и деревянной ложкой а руке, женщина принялась взволнованно ощупывать ее мокрые от дождя волосы.

– Все в порядке, Клара, – Арлет мягко вывернулась из ее охвата, на ходу снимая обувь, – Это всего лишь дождь.

– Всего лишь дождь… – недовольно вздохнула Клара, чмокая Арлет в обе щеки, – Все прошло хорошо…в школе?

Голос ее стал немного настороженней – она знала, что этот день имеет особое значение для Арлет, и не ожидала услышать радостных возгласов или веселых историй.

– Все прошло, как по маслу, – соврала Арлет, и опустив взгляд, зашагала прямиком в свою комнату.

Она ценила заботу Клары, и все же говорить о сегодняшнем дне ей хотелось меньше всего.

– Детка, я испекла медовый пирог, твой любимый… – сказала напоследок Клара мягким голосом.

В ответ Арлет лишь выдавила из себя нечто наподобие улыбки, и больше не оборачивалась.

Переступив порог своей комнаты, она, наконец, смогла расслабиться. Все здесь, начиная от стен и заканчивая мебелью, было окрашено в багровые тона. Темно-красный был ее любимым цветом – то единственное, что могло успокоить даже в самой кризисной ситуации. Арлет затянула тюль, и комната тотчас погрузилась в легкий полумрак. Так даже лучше – теперь ничто не свидетельствовало о ее связи с миром, который находился за пределами этой комнаты.

Скинув с себя влажный плащ, Арлет направилась к старенькому креслу в углу комнаты. Сильно потертая обивка уже давно говорила о том, что его пора отправлять на свалку, но это была та самая вещь в жизни Арлет, которую она не променяла бы ни на что на свете. Именно поэтому, в отличии от большей части мебели, которая осталась в старом жилье, кресло отправилось в Эверелл вместе с ней. Она и не помнила толком, как и когда оно попало в ее комнату – казалось, эта старушка всегда стояла рядом с ее кроватью, сколько она себя помнила.

Даже не сменив одежду, Арлет поудобней устроилась на любимом месте, когда в дверь легонько постучали. В комнату вошла Клара, неся в руках тарелку. На ней красовался большой кусок медового пирога, из которого торчала одинокая, красная свеча. На ее кончике весело попрыгивал огонек.

Оставив тарелку на маленьком столике, стоявшим недалеко от кресла, Клара, так ничего и не сказав, покинула комнату. Арлет уставилась на пирог стеклянным взглядом. В некоем оцепенении прошла целая минута, пока она, наконец, поднялась, и задула свечу.

– С днем рождения, Арлет, – прошептала она самой себе, а затем вернулась на место, так и не притронувшись к пирогу.

Есть ей сейчас вовсе не хотелось, особенно учитывая факт, что пирог был праздничным. А праздновать было нечего.

Она перевела взгляд на антикварные часы, что висели над ее кроватью. Время ползло не многим быстрее, чем за школьной партой. Оно усердно напоминало, что впереди еще целый вечер, чтобы «отмечать» день рождения. Пятнадцать – знаменательная дата, которую с нетерпением ждут все подростки. Все, кроме Арлет.

И что дальше? – подумала она.

Дабы хоть как-то отвлечься от мрачных раздумий, она потянулась к пульту, что валялся на ручке кресла. Спустя миг с другой стороны комнаты на нее замигал старенький телевизор. На экране появился бледный диктор с квадратным лицом и холодным взглядом, невозмутимо вещавший о последних новостях. Кажется, выпуск подходил к концу, так как в сюжете говорилось о погоде.

– А тем временем метеорологи продолжают докладывать о странных погодных феноменах, которые наблюдаются в самых разных уголках земного шара, – говорил он, – Напомним, что за последний год населения более чем десяти разных стран, никак не связанных между собой географическим положением, стали свидетелями весьма необычных происшествий. Поступила информация, что последним таким местом стал один из самых засушливых районов Западной Африки – его жители пострадали от града необычайно большого размера, в результате чего погибло более пятнадцати человек…

Арлет выключила телевизор, поняв, что погода – совсем не то, о чем она способна думать в данный момент. Вздохнув, она повернула голову, и тупо уставилась в огонь, который Клара уже успела развести в старом, закопченном камине. Языки пламени исполняли замысловатый танец, проливая тепло по всей комнате. В голове зароились отрывки мучительных воспоминаний, и Арлет, не выдержав, подняла взгляд выше – на нее.

Над камином висела картина в толстой, позолоченной раме. На ней была изображена красивая женщина, неимоверно похожая на Арлет – во всем, кроме глаз. Такие же большие и необычные – вместо серебра, у нее они отливали угольным блеском. У женщины было задумчивое лицо, и немного грустный взгляд. Арлет всегда удивлялась, что заставило художника увидеть ее мать в подобном обличии, ведь на лице Лианны Ноктиар всегда играла улыбка, сколько она ее помнила.

К горлу подступил уже знакомый, тошнотворный комок. Этот старый друг навещал ее каждый год первого декабря, в день ее рождения, а также день, который когда-то отнял у нее мать. Было сложно представить, что есть в мире человек, который ненавидел бы эту дату больше, чем Арлет.

Лианна (Арлет всегда называла ее Лианной, а не мамой), ушла из ее жизни ровно семь лет тому назад, и, несмотря на то, что прошло уже немало времени, за все эти годы призрак тогдашних событий ни разу не покидал Арлет.

Когда-то давно, их с Лианной жизнь протекала в столице. Арлет была совсем еще ребенком, и помнила не так уж много, но знание того, насколько они с матерью были близки, заложилось в ее воспоминаниях твердым фундаментом. Родитель, наставник и лучший друг, все это для нее сочеталось в одном единственном человеке – в Лианне.

Отца своего Арлет никогда не знала. Знала только, что звали его Нориал. Нориал Оинн – так было написано на его могиле, которая находилась на городском кладбище, и которую Арлет с матерью время от времени посещали. Лианна и Нориал были женаты, об этом свидетельствовало золотое колечко на безымянном пальце Лианны, хотя та, по неизвестным причинам, оставила за собой девичью фамилию – Ноктиар. Эта же фамилия передалась и Арлет.

Сам Нориал, по словам матери, был выдающимся ученым, и погиб еще до рождения Арлет по причине смертельной болезни. Больше Лианна о нем ничего не рассказывала, хотя было вполне очевидно, что даже после стольких лет боль утраты все еще не утихла – каждый раз, вспоминая об умершем муже, на глазах ее выступали слезы. Сама Арлет же в такие моменты всегда рисовала перед собой высокого мужчину в белом халате, с острым, проницательным взглядом, работающим над своим очередным изобретением. Эдакая детская картинка, которая надежно укрепилась в ее сознании.

Мать Арлет была родом из состоятельной семьи, поэтому, когда ушли из жизни оба ее родителя (бабушка и дедушка Арлет), в руках Лианны, которая была старшим ребенком в семье, оказалось огромное наследство. Благодаря этому, они с Арлет никогда не знали нужды, хоть жизнь их и протекала в довольно необычной атмосфере. В своем доме, построенном в самом сердце большого города, они жили весьма отчужденно. Не то чтобы Арлет это хоть как-то волновало – проводить все свое время с матерью было ее любимым занятием. И все же, немного повзрослев, она все чаще могла слышать, как люди говорят о чудаковатой женщине, которая славилась своим отшельничеством, и которая ограждала от жизни не только себя, но и родную дочь.

Да, возможно в некотором роде так оно и было, но, по правде говоря, Арлет и самой не доставляло никакого удовольствия общаться со сверстниками. И уж если говорить совсем честно, то не только с ними, да и вообще с кем-либо. И причиной тому были те самые бесконечные взгляды, сопровождавшие ее везде, куда бы она ни пошла. Причем взгляды эти всегда носили одинокий характер – люди на нее лишь смотрели, молча, без каких-либо слов, без замечаний, без комментариев. А посмотрев, они просто проходили мимо. Мало того, никто, встречавшийся на жизненном пути Арлет, никогда не проявлял инициативы дальнейшего общения, а если ее проявляла сама Арлет, то эту инициативу не принимали, словно тот, от кого она исходила, был каким-то прокаженным.

Именно поэтому ни тогда, ни сейчас у Арлет не было друзей. Единственным, кому она открывала свои тайны, был Интро – так она прозвала своего внутреннего демоненка, сидевшего прямо у нее под сердцем, и время о времени шепчущего ей на ухо. Друг этот, хоть и невидимый, стал для нее прекрасным слушателем, а еще он часто помогал Арлет справляться с трудными решениями. Звучит, как сумасшествие, не правда ли? Клара именно так считала. Арлет могла прочитать это в ее жалостливом взгляде, когда той счастливилось застать свою воспитанницу за разговорами с самой собой. Вот именно, еще один неутешительный пунктик в добавку к вездесущим взглядам.

Что касается этих самых взглядов – даже после всех этих лет, заполненных сотнями устремлённых на нее глаз, Арлет ни на шаг не приблизилась к ответу на вопрос, в чем именно заключается причина столь особого к ней отношения. Смотря в свои серебряные глаза, отражающиеся в зеркале, порой она думала, может все дело в них? Ведь как ни крути, такие необычные, они не могут не привлекать внимания. И все же, какой бы неординарной внешностью человек не обладал, к этой внешности все равно, в конце концов, привыкаешь. А к Арлет никто и никогда так и не смог привыкнуть, кроме одного единственного человека – ее матери. Лишь Лианна смотрела на свою дочь, как на обычного ребенка. Именно поэтому чем дальше, тем с большей охотой Арлет оставалась в стенах своего – как она называла их старый дом – укрытия, и строила свои детские воспоминания именно там. И как раз поэтому, потеря самого близкого ей человека, единственного, кто воспринимал ее такой, какой она была, оказалась для нее невыносимым ударом.

В тот роковой вечер, семь лет тому назад, случился страшный пожар. По словам дознавателей, причиной возгорания стали праздничные свечи, которые были зажжены в честь дня рождения Арлет. Лианна с дочерью праздновали вдвоем, как и всегда, поэтому, когда огонь стал расползаться по дому, в его оковах оказались лишь они одни.

Прежде чем на место происшествия прибыли пожарные, пламя успело уничтожить практически все. Именно поэтому столь невероятным оказался тот факт, что Арлет осталась жива. Ее, из-под обугленных обломков – того, что осталось от ее прежней жизни, – вытащили спасатели, изумленно разглядывая ребенка, на чьем теле не оказалось ни единого ожога, в то время, как все остальное, включая тело ее матери, было сожжено дотла.

Восьмилетняя Арлет, вместе с маленькой клеткой, которую она судорожно сжимала в руках, была доставлена в местную больницу. После тщательного осмотра, врачи сделали заключение – она, а также ее птичка, запертая в той самой клетке, абсолютно здоровы, не считая эмоционального потрясения. А эмоциональное потрясение заключалось в том, что Арлет, не считая нескольких размытых обрывков, в которых присутствовали лишь бушевавшие языки пламени, ничего не помнила. А еще, на несколько долгих месяцев, девочка перестала разговаривать.

После смерти матери опекунство перешло к ближайшему родственнику – ее дядюшке Одвину, который решил не отказываться от него лишь потому, что вместе этим самым опекунством в его руки перешла и значительная часть наследства. И все же, учитывая тот факт, что он уже многие годы проживал за границей, перспектива впускать в свою итак занятую жизнь осиротевшего ребенка, да еще и с посттравматическим расстройством, особо его не радовала. Именно поэтому он отстроил сгоревший дом сестры, и решил вернуть Арлет в родное пристанище, оставив ту на попечение гувернантки Клары, которая стала заниматься ее воспитанием, и также Томаса, который, кроме своих обязанностей водителя, должен был также следить за безопасностью девочки.

Именно так, после смерти Лианны эти два человека стали единственными близкими людьми в жизни Арлет. Клара заботилась о ней, как могла, хоть Арлет и знала, что где-то за пределами своих обязанностей у этой добродушной женщины есть и собственная семья – уже совсем взрослые дети, которых она время от времени навещала. У Томаса семьи не было, но, вопреки тому, что формально он и правда проводил все свое время в жизненной среде Арлет, на глаза он ей попадался не так уж часто. В основном их общение проходило, когда девочка сидела на заднем сидении его черного автомобиля.

И все же, Арлет была благодарна. Благодарна за то, что у нее было хоть нечто наподобие семьи, даже несмотря на то, что иногда Клара с Томасом тоже поглядывали на нее этими странными взглядами. Происходило это не часто, и все же это случалось – именно в такие моменты Арлет чувствовала себя наиболее одиноко.

Да, последние семь лет Арлет прожила в одиночестве. Причем проводить все свое время в стенах, где произошло самое страшное событие твоей жизни, с каждым годом становилось для нее все тяжелее и тяжелее. Именно поэтому, за несколько недель до своего пятнадцатилетия в голову ей пришла безумная идея. В последнее время она часто вспоминала старинный особняк, который Лианна много лет тому назад приобрела в крохотном, малоизвестном городке под названием Эверелл, и который служил для них с Арлет местом обитания во время тех нечастых, но долгожданных поездок, ради которых они покидали большой город.

Как и опека над Арлет, Эвереллский дом теперь был в руках дядюшки Одвина, и конечно, для такого шага понадобилось его разрешение. Почему-то Арлет была уверена, что замысел ее будет встречен чем угодно, только не энтузиазмом. Разумеется, она не ошиблась. И все же, несмотря на первую неудачу, после нескольких телефонных разговоров ей удалось убедить опекуна отпустить ее в Эверелл.

И вот она здесь, а первый ее день в этом месте выпадает на злосчастную дату. И нет, получилось это вовсе не случайно – она очень сильно надеялась, что в своем старом доме она не проведет больше ни единого дня рождения.

После долгих раздумий Арлет, наконец, оторвала взгляд от картины. Учитывая то, как близки они были с матерью, можно было понять, почему даже спустя семь лет этот день давался ей с таким трудом. Но правда заключалась в том, что главной причиной ее бессонных ночей была вовсе не тоска по родному человеку, а нечто, о чем не знал никто, кроме самой Арлет. Дело было в том, что девочка никогда не верила, что ее мать погибла.

Арлет в который раз вспомнились слова адвоката, тихо беседовавшего с дядюшкой спустя несколько дней после пожара. Мужчины не знали, что их подслушивают.

– Одвин, – губы адвоката невольно сжались, – Признай, все это выглядит весьма странно. Ребенок, которого не тронул огонь, и ее мать, сгоревшая дотла. И мы говорим об одном и том же пожаре. Никаких останков так и не обнаружилось. Даже намека на обгоревшее тело…

Одвин Ноктиар не ответил.

– О документах я, конечно, позабочусь, – добавил адвокат, нервно оглядываясь по сторонам, – но если Лианна однажды появиться на пороге вашего дома, могут возникнуть проблемы. Я знаю, ты не был близок с сестрой, но в городе о ней много чего поговаривали. Возможно ли, что она просто сбежала?

– Я плачу тебе не за то, чтоб ты задавал вопросы, – отрезал Одвин, – Но если тебе уж так любопытно – из дома с момента возгорания никто не выходил. Это подтвердили несколько свидетелей. Моя сестра мертва и на этом точка.

– Но… – возразил было адвокат.

– Да, Францис, история весьма щепетильная, – с раздражением перебил его Одвин, – Но я не позволю, чтоб ее подробности всплыли наружу и разрушили то, чего я так долго добивался. Эти вонючие газетчики только и ждут, чтоб вцепиться мне в горло. Поэтому держи рот на замке, ясно?

Францис не осмелился ему возразить.

– Бумаги я жду сегодня вечером, – добавил Одвин, давая понять, что беседа окончена, – И прошу не задерживать, завтра утром у меня поезд.”

Этот разговор впечатался в разум Арлет с такой невероятной силой, что с тех пор она ни разу не усомнилась в том, что ее мать жива. И хотя этому и не было никаких доказательств, а свидетели, по словам дядюшки, утверждали, что из дома никто не выходил, сама она, как и тот адвокат, чувствовала, что во всей этой истории были нестыковки. Начиная с того, почему саму ее не тронул огонь, и, заканчивая тем, что от тела Лианны не осталось и следа.

Конечно, Арлет отказывалась думать, что мать по собственной воле оставила ее в горящем доме, а сама просто сбежала. Нет, Лианна, которую она знала, была на такое неспособна. Именно поэтому, Арлет все чаще замечала, как сочиняет всевозможные истории, способные оправдать случившееся. Возможно ли, что ее похитили? Или, может, угрозами заставили ее уйти?

Тем не менее, она никогда и никому не рассказывала о своих мыслях, да и кто бы ей поверил? В лучшем случае ее назовут безумной, такой же, как и ее мать. Поэтому все эти годы она лишь беспокойно ждала. Ждала, что произойдет хоть что-нибудь, способное подтвердить ее подозрения, ответить на ее вопросы. Время от времени она даже усаживалась у окна, всматриваясь в пустынные улицы, представляя, как Лианна появляется за углом, и направляется в сторону их дома. Как она возвращается домой. А затем раскрывает Арлет ужасную правду.

Возможно, именно это и натолкнуло ее на мысль об Эверелле. В этом отчужденном городке, оказываясь вдалеке от назойливых взглядов и шепчущих за спинами голосов, мать со своей дочерью могли дышать спокойно, как бы странно это не звучало. Поездки в Эверелл всегда казались Арлет чем-то волшебным – в этом месте, несомненно, витал особый дух. И возможно, именно за этим духом она и погналась. Погналась в надежде на то, что он откроет ей нечто, пока еще ей неведомое.

Вновь поднявшись из кресла, Арлет побрела в сторону окна. На широком подоконнике стояла маленькая, позолоченная клетка, а внутри сидела крохотная птичка с замысловатым окрасом – кораллово-красный клюв, оранжевые щеки, голова, спина и крылья серо-бурого цвета, и черно-белые полосы на груди, образующие “зебровый” рисунок. Это был амадин – та самая птица, что выжила в пожаре вместе с Арлет. А также подарок матери на ее восьмой день рождения. Тот самый день рождения. “Теперь он твой, малышка” – Арлет помнила, как Лианна сунула ей в руки нового питомца, а затем нежно поцеловала в щеку, – “Береги его, как я берегу тебя”. От воспоминания комок в горле стал немного туже. Да, она берегла его, берегла всеми силами, даже несмотря на то, что Лианна своего обещания так и сдержала.

Вздохнув, Арлет опустила ладонь на клетку, и стала по привычке вглядываться в пустынную улицу за окном. Она проделывала это из года в год, словно некий ритуал – оставляла амадина на подоконнике, будто живой маяк, а затем ждала. Ждала на протяжении целого дня, и надеялась, что этот маяк приведет домой ту, которую она так сильно ждала. По какой-то глупой причине Арлет была уверена, что птица поможет ее матери отыскать путь обратно, где бы та ни была. Конечно, каждый раз ее ждало разочарование. И все же, она никогда не теряла надежды, как и сегодня. А что, если в этот раз сработает, думала она. Ведь сегодня она в Эверелле – в их с Лианной маленьком убежище. Если возвращаться, то куда, как не сюда?

Словно в подтверждение ее словам, амадин издал слабый писк. Арлет невольно улыбнулась, и уже собралась было просунуть палец внутрь клетки, дабы погладить птицу, как случилось нечто пугающее. Амадин, который все это время мирно покачивался на своём маленьком помосте, вдруг замер, а затем камнем свалился на самое дно клетки.

С глазами, полными ужаса, Арлет отворила железную дверцу и взяла бедное создание в руки. Птица не шевелилась, глаза ее были закрыты, а маленькая грудь оставалась бездыханной. “Нет, пожалуйста” – промямлила Арлет. Она все никак не могла поверить в происходящее. Неужели он и правда умер? Но почему, почему это происходит именно сейчас? Именно в этот день? Именно в этот час? Да, птица была уже старой, даже слишком – амадины обычно живут не больше пяти лет – и да, ей нездоровилось в последние несколько дней, но не может же быть, что жизнь решила покинуть ее так внезапно?

Может, это знак? – вопрос сам собой прозвучал у нее в голове. Знак того, что Лианна больше не вернётся? Что она так же мертва, как и птица в твоих руках?

– Нет, это неправда, – вслух ответила Арлет самой себе.

А затем стала лихорадочно сжимать и разжимать мягкое тельце в дрожащих руках.

– Ну же… давай… – приговаривала она, всеми силами пытаясь вернуть амадина к жизни.

Она все пыталась и пыталась, но тот не отзывался. Его перья взлохматились, а хрупкие лапки неестественно растопырились в разные стороны.

Ком в горле Арлет увеличивался, и вот-вот грозился взорваться неистовым потоком слез, как вдруг произошло нечто странное. Подушечки ее мокрых пальцев внезапно завибрировали, и спустя миг на их поверхности появились серебристые искры. Они становились все больше и больше, до тех пор, пока не укутали своим сиянием амадина, проникая внутрь его тельца, словно некая волшебная нить.

От изумления Арлет чуть не выронила птицу из рук, но удержала, наблюдая за происходящим с выпрыгивающим из груди сердцем. Прошло несколько бесконечных секунд, пока искры, наконец, не исчезли (так же неожиданно, как и появились), и сам амадин вдруг не зашевелился. Сперва он покрутил своей маленькой головкой, слабо похлопал серо-бурыми крыльями, а затем его глаза распахнулись, и он пулей взлетел ввысь, словно внутри него завелся мотор невиданной ранее силы. Достигнув потолка, он на миг застыл на месте, а затем стал носиться вдоль и поперек комнаты, даже не думая замедлятся.

Так продолжалось несколько минут, пока амадин не выдохся, и не опустился на краешек кровати Арлет. Не раздумывая, та взяла его в руки, и стала пристально разглядывать. Нет, он был настоящим. Он был живим, и здоровым. Постояв еще немного, и убедившись, наконец, что все это ей не снится, Арлет отнесла птицу обратно в клетку, хорошенько закрыла дверцу, а затем вновь уселась в свое красное кресло.

Что это, черт возьми, было? Да, амадин был мертв. Да, она пыталась вернуть его к жизни. Неистово пыталась. И все же, ей не удалось сделать этого своими руками. Зато удалось странным серебряным искрам, появившимся из ниоткуда. Нет, эти искры не могли принадлежать ей, или все же могли? Они ведь появились на ее пальцах. И они были такого же серебряного цвета, как и радужная оболочка ее собственных глаз. Все это напоминало… волшебство? Нет, это же бред какой-то. Арлет не верила в волшебство – оно бывает только в сказках.

– А что, если не только в сказках? – вдруг прошептал Интро прямо из-под сердца.

– Ну, здравствуй, – про себя отозвалась Арлет.

– Разве не этого ты так сильно ждала? – Интро продолжил шептать, – Знака, что ты не зря приеахала в Эверелл?

– Ждала, – буркнула Арлет, – Вот только знак этот ничего не обьясняет… Что мне, по-твоему, должны сказать серебряные искры?

– Что ты была права?

– Права? Права в чем?

– Что все не так просто, как кажеться, – ответил Интро.

– Не так просто, как кажется… – передразнила его Арлет, – это и я и без волшебных искр знала…

– Ты такая смешная, когда злишся.

– Да ну тебя, – Арлет махнула рукой, будто отгоняя от себя назойливую муху.

Интро умолк, и она в растерянности уставилась на железную клетку – птица вновь покачивалась на своем мостике. Так, будто ничего и не происходило. Будто еще несколько минут назад она не была мертва. А может, она действительно не умирала? Может, Арлет все это лишь причудилось? Сегодня был тяжелый день, и ее сознание могло сыграть с ней злую шутку.

Не считая потрескивание огня, в комнате царила тишина. Арлет продолжала наблюдать за амадином, не в силах оторвать от него взгляда – и что же она ожидала увидеть? Еще одно чудо, что ли? Возможно. Так Арлет и провела остаток вечера – в тревожных раздумьях о том, какие еще сюрприз ожидают ее в Эверелле. И вот, когда часы показывали уже совсем поздний час, под совокупным действием тепла, ползущего из камина, и усталости, которую уже не было смысла игнорировать, Арлет прикрыла глаза, и тут же провалилась в сон прямо там, где сидела.

Сегодняшние сны не отличались от тех, что преследовали ее каждую ночь. Все тот же огонь, и истошные крики, терзающие ее покой снова и снова. Каждый раз они принимали новые обличия, словно там, за границами ее сознания кто-то лишь тем и занимался, что строчил ей новые кошмары.

– Нет…нет… – отчаянно шептала Арлет, будто могла этим хоть что-либо изменить, – Нет!

Она проснулась в холодном поту. И, как не странно, вовсе потому, что во сне языки проклятого пламени уже едва не поглотили ее. Нет, к этому ей было не привыкать. Она проснулась от звонка в дверь. Не совсем понимая, что происходит, Арлет бросила взгляд на часы – ровно двенадцать. Кому понадобилось звонить в дверь посреди ночи? Она ведь в Эверелле первый день, и совсем никого здесь не знает.

Еще несколько минут она просто прислушивалась – ведь наверняка, она не единственная, кто услышал? Томас еще точно не спит, а Клара, если и уснула, то столь громкий звон, пронесшийся по всему дому, несомненно ее разбудил. Но за дверью было тихо – никакого шума, никаких шагов.

Странно. Она ведь точно слышала звон.

– Посмотри, – шепнул Интро.

Вскочив на ноги, Арлет метнулась к двери, и бесшумно ее отворив, выскользнула в длинный коридор. Там по-прежнему стояла тишина. Старомодные лампады, висевшие под самым потолком, горели тусклым светом – видимо, Клара оставила их включенными на ночь. Время от времени они помигивали, нагнетая зловещую атмосферу.

Не обращая на них внимания, словно рысь, Арлет воровато двинулась к входной двери, сама не понимая, почему крадется в собственном доме. Может потому, что внутри у нее, по неясным причинам, с каждым шагом нарастала тревога? Она неотрывно сверлила взглядом маленькое витражное окошко, расположенное в верхней части двери – в один миг ей даже показалось, что за ним промелькнула тень. Игра воображения?

– Может, – ответил Интро на ее мысленный вопрос, – А может и нет.

Как только он закончил, в дверь снова позвонили. Арлет даже подпрыгнула от неожиданности, когда над ее головой эхом пронесся громкий звук колокола. И вновь она застыла на месте, ожидая, что кто-нибудь а этом доме все же откликнется, но, как и в прошлый раз, дом был погружен в тишину.

Арлет почувствовала себя глупо – неужели она испугалась вечернего гостя? Даже если и столь позднего. Не будет же кто-то, желавший ей зла, жать на дверной звонок. Уверенным шагом она преодолела оставшееся расстояние, и таким же уверенным движением – хоть сердце ее при этом и колотилось с бешеной скоростью – отворила дверь.

В лицо ударил холодный ветер, но кроме него, на пороге больше никого не оказалось, чего Арлет, честно говоря, совсем не ожидала. Ведь еще минуту назад кто-то звонил в дверь!

А еще, снаружи происходило нечто весьма странное. Улицу, на которой стоял особняк Арлет, сплошь и полностью покрывала плотная пелена белого снега. Морозный воздух пробрался прямо под одежду, и хозяйка невольно поежилась.

– Холодно, – Интро поежился вместе с ней.

Почему-то в этот момент вспомнились слова диктора из вечерних новостей, говорившего об аномальных погодных явлениях. А это ведь и вправду было весьма аномально – Арлет прекрасно знала, что Эверелле не бывает снега. Здесь всегда шли только дожди.

Оглядевшись по сторонам, будто звонивший в дверь мог затаится у нее на крыльце, Арлет совсем растерялась. Тревога внутри все нарастала. Что здесь, ради всего святого, происходит? Ответ на ее вопрос пришел сам по себе. Взгляд Арлет нечаянно упал на пол, и наткнулся на маленькую черную коробочку, перевязанную красной лентой, которая невозмутимо расположилась прямо у носков ее голых ступней.

Она машинально потянулась к ней пальцами – коробка оказалась теплой, будто кто-то только-только выпустил ее из ладоней. Еще раз убедившись, что поблизости никого нет, Арлет вернулась в дом. И вот она уже сидит на полу своей комнаты, и дрожащими руками развязывает красную ленту – коробка явно была подарком. И кто-то оставил этот подарок на ее крыльце прямо посреди ночи.

Когда шелковая ткань соскользнула на пол, Арлет аккуратно сняла крышку и заглянула внутрь. В нос почему-то ударил странный кисловатый запах. Коробка была узкой, а ее внутренняя часть была полностью обтянута черной материей, поэтому Арлет не сразу сумела разглядеть маленький предмет продолговатой формы, уложенный на самое дно. Засунув пальцы внутрь, она нащупала шероховатую поверхность, и уже спустя секунду увидела в своей ладони большой черный ключ.

Ключ оказался на удивление легким – присмотревшись, Арлет обнаружила, что он был сделан из дерева. Как необычно, деревянный ключ она еще никогда не встречала. Несмотря на то, что размер его достигал целой ладони, работа была весьма утонченной. На длинной трубке красовалась изящная головка – она была сделана в форме перевернутого сердца. А к ней была прикреплена длинная, золотая цепочка – видимо, предполагалось, что ключ надо носить на шее.

Покручивая его в пальцах, Арлет все думала о том, что же он предназначен открывать, и почему кому-то понадобилось оставлять его именно ей. Почти никто не знал о том, что она живет в этом доме, а кто и знал, вряд ли догадывался, что сегодня у нее день рождение. Она снова пошарила пальцами в коробке, но больше ничего, включая записки, которая оказалась бы очень кстати, там не обнаружила.

Сна не было ни в одном глазу, поэтому Арлет принялась измерять комнату нервными шагами, разглядывая ключ при разных углах освещения, и время от времени кидая беспокойный взгляд на своего амадина, уже успевшего задремать. Почему-то она была уверена, что эти два события как-то между собой связаны. Сознание рисовало десятки фантастических вариантов, но ни одному из них не было логичного подтверждения.

Остановившись, наконец, у окна, Арлет отодвинула тяжелый занавес и опустилась локтями на деревянный подоконник. Снаружи виднелась все та же пустынная улица – над ней кружили одинокие снежинки. До этого Арлет видела снег всего один раз. В большом городе, где она жила раньше, температура редко опускалась ниже нуля. Какой же странный сегодня день…

Потирая ключ мокрыми пальцами, она раздумывала о том, стоит ли рассказывать о происшедшем Кларе. Возможно ли, что подарок был от нее, и она просто решила преподнести его вот таким вот изощренным способом? Маловероятно. Арлет строго запретила своим домочадцам дарить ей хоть что-либо в этот день. Да и вообще, такая подача была вовсе не в духе Клары.

Судорожно вздохнув, Арлет уже собралась снова вернуться к своему хождению из угла в угол – торчать без движения на одном месте оказалось в такой момент весьма сложно – но тут ее взор привлекла темная фигура, стоящая за окном. Прямо посреди улицы.

Арлет присмотрелась. Кончик ее носа коснулся холодной поверхности стекла, и оно, под ее дыханием, сразу же запотело. Раздраженно стерев пятно подушечками пальцев, она вновь сфокусировала взгляд.

На дороге и правда кто-то был. Длинные, черные одежды бесформенно окутывали чужака с ног до головы, а капюшон, полностью скрывающий его лицо, поблескивал в свете одинокого уличного фонаря. Человек был неподвижен, словно статуя, и Арлет никак не могла понять, мужчина это или женщина. Но самым странным было то, что еще секунду назад на месте, где он стоял, никого не было, она была в этом уверена.

Фигура, словно читая ее мысли, подняла свое невидимое лицо, и повернула его в сторону дома. А затем посмотрела прямо в окно, в котором стояла Арлет.

По спине побежали мурашки. Да от того зрелища они бы у любого побежали. Было в этом чужаке нечто пугающее, нечто такое, от чего внутренности леденели. Кому понадобилось разгуливать по ее улице в такое время? По улице, где кроме нее, больше никто не живет? Да еще и заглядывать в ее окно? Будто смеясь над ее нелепыми вопросами, тёмная фигура продолжала все так же пристально смотреть в ее сторону своим невидимым взглядом.

Это ведь вполне мог оказаться обычный пьянчужка, шатающийся здесь в нетрезвом состоянии, верно?

– Мог бы, – шепнул Интро, – но ты ведь так не считаешь, правда?

– Не считаю, – согласилась Арлет.

– Тогда чего же ты ждешь?

Долго не раздумывая, Арлет схватила брошенное на кровать пальто, и, выбежав из комнаты, понеслась вниз по коридору. Цепочка, с висящим на ней деревянным ключом, уже покачивалась у нее на шее. Надев на ноги первые попавшиеся сапоги, она схватилась за ручку входной двери, и выскочила наружу.

С ее последнего выхода, температура, казалось, опустилась еще на несколько градусов. Чужак стоял все там-же – в окно он больше не смотрел, теперь его взгляд был устремлен на крыльцо, туда, где появилась хозяйка дома. Арлет чувствовала, что ночной гость ждет именно ее.

Изо всех сил пытаясь одолеть страх, она направилась в сторону темной фигуры. Она подходила все ближе, но очертания человека оставались какими-то размытыми, словно он вот-вот раствориться в воздухе. Арлет все ждала, что он тоже пойдет к ней навстречу, но тот так и стоял, неподвижно – его черное одеяние, полностью срывающее тело, даже не шелохнулось, несмотря на ветер.

И вот, когда до чужака оставалось каких-то десять шагов, он подал первые признаки жизни – повернулся к Арлет спиной, и зашагал в противоположную от нее сторону.

– Эй! – вырвалось у Арлет, – Постойте!

Но чужак ее будто не слышал, и лишь продолжал идти вниз по улице. Его поведение полностью противоречило тому, в чем она еще минуту назад была полностью уверена – что он пришел к ней. И что именно он оставил подарок на ее крыльце. Почему же он уходит? Совсем растерявшись, Арлет поспешила за ним, не желая упускать шанса с ним поговорить. Она даже ускорила шаг, твердо намереваясь его догнать, но, к ее огромному удивлению, чем быстрее она шла, тем четче понимала, что расстояние между ней и темной фигурой не сокращается. Она даже попыталась бежать, но это, несмотря на неизменный темп чужака, ничего не меняло.

– Бред какой-то… – прошептала Арлет, но преследования не прекратила.

С каждым шагом на улице становилось все холоднее, и она пожалела, что не надела одежду потеплее. Отчаянно кутаясь в свой тонкий плащ, она семенила вслед за удаляющимся чужаком, не решаясь отступать. Она и представить себе не могла, чтобы сейчас вернуться домой и просто уснуть в кровати.

Они все двигались вниз по улице, и по сторонам стали показываться первые дома. Ни в одном из окон не горел свет, и не странно – город погрузился в сон несколько часов назад. И все же, эти черные, зияющие дыры в каменных стенах нагоняли страх. Казалось, что они, как большие, угольные глаза следят за каждым шагом Арлет. Интересно, что бы подумали жители, увидев сейчас за окном двоих, бредущих невесть куда людей?

Вокруг стояла ватная тишина, такая, какой она может быть только в первые часы свежевыпавшего снега. Нарушали ее лишь порывистые шаги подростка, спешащего вслед за неизвестной, темной тенью. Стряхивая с головы налетевшие снежинки, Арлет невольно опустила глаза вниз, наблюдая, как ее сапоги оставляют следы в пушистом снегу. Ничего необычного в этом не было, и все же, что-то в увиденном вдруг встревожило ее. Было в этих шагах нечто неправильное. Им, словно чего-то не хватало.

Неотрывно следя за своими ногами, Арлет все пыталась понять, что именно вызывало в ней подобные чувства. А в следующее мгновение ее осенило – она ведь шагает по этой улице не одна, и, тем не менее, единственными следами, которые украшали поверхность снега, были ее собственные.

Она вновь направила взгляд на человека, а точнее, на нижнюю часть ее тела. Четко и ясно она увидела, как та двигается вперед, не оставляя позади ни единой отметины.

Волосы на голове Арлет встали дыбом. В памяти тут же вспыли ступеньки, ведущие к ее крыльцу – на них ведь тоже не было следов. Как кто-то мог подняться на крыльцо, и не оставить следов? Да и на том участке, по которому она шла к незнакомцу, тоже не было ни одного следа! Она это точно помнила!

Любого здравомыслящего человека подобное бы уже остановило, но Арлет, словно ей только этого и требовалось, зажглась новой надеждой. Надеждой, что темная фигура – кем или чем бы она ни была – так же, как ее оживший амадин, ведет ее прямо к ответам.

До этого Арлет бывала в Эверелле всего несколько раз, но когда справа от нее появилась небольшая, полуразрушенная церковь, она уже знала, что они приближаются к северной окраине города. Неужели они шли так долго? Или, это сам Эверелл оказался таким маленьким? В разы меньше, чем он ей запомнился в детстве. Вот что бывает, когда вырастаешь.

Чужак неожиданно притормозил, впервые за все это время, а затем, свернув направо, исчез за той самой церковью. Бросившись следом, Арлет оказалась на узкой тропе, ведущей куда-то вверх, в темноту. Оглядевшись, она поняла, что окружавшие ее дома нежилые. Дырявые крыши, заколоченные окна, открытые настежь двери, из которых веяло темнотой – впервые за все это время она подумала о том, не ведут ли ее прямо ловушку?

Арлет стояла там, среди заброшенных зданий, а где-то позади вдруг послышался негромкий скрип. С замершим сердцем она оглянулась, но не увидела никого, кто мог бы послужить причиной внезапного шума. Наверное, просто ветер зацепил старую петлю. Но у Арлет почему-то появилось неприятное ощущение, что за ней наблюдают. Ей показалось, или из-за ближайшего угла послышался шепот?

– Не бойся, – успокоил ее Интро, тогда, как впереди вновь замаячил силуэт чужака.

– Не боятся, говоришь? – прошептала Арлет, и пытаясь оставить страх позади, все же шагнула в темноту вслед за ним.

Тропа вела преследовательницу ввысь, куда-то за пределы города. Там, вдалеке, стояла высокая скала – одна из тех многих, которые окружали Эверелл. Вскоре за спиной исчез последний уличный фонарь, и, начиная с этой минуты, дорогу Арлет освещала лишь полная луна, одиноко мерцающая в беззвёздном небе. Ветер в открытом поле стал еще свирепее, и уши превратились в ледышки, а ноги, то и дело проваливающиеся в глубокий снег, стали покалывать, предвещая обморожение. С отчаянием Арлет всматривалась в затылок своего, еле различимого в темноте, проводника, моля небеса о том, чтоб этот мучительный путь поскорее закончился.

И, ее молитвы, похоже, были услышаны, потому как вскоре человек в капюшоне остановился. Остановился у самого подножья скалы, а затем растворился прямо в камне. Арлет перешла на бег, и спустя минуту оказалась на его месте. Под ногами захрустела твердая почва, и она, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом сером, бесплодном утесе, наконец, нащупала проход. С опаской, все еще не до конца веря тому, куда несут ее ноги, она тоже скользнула в щель и спустя миг скрылась за занавесью тьмы.

По другую сторону ее встретила просторная пещера. И хоть снаружи было темно, ни зги не видать, внутри пространство орошало легкое, жемчужное сияние. Причем сколько бы Арлет не вертела головой, его источника она так и не обнаружила. Свет словно исходил прямо из воздуха. Интересно, почему она не заметила это сияние снаружи?

А прямо посреди этого загадочного мерцания, росло не менее загадочное дерево. Арлет подошла ближе, пристально разглядывая огромный, морщинистый ствол. Из него, прямо в каменную землю тянулись толстые, узловатые корни, а длинные, кряжистые ветви, словно чьи-то костлявые руки, исчезали в недрах покрытого мхом потолка. Дерево это, будто вырванное прямо из древних сказок и преданий, напоминало одинокого часового, оберегающего утробу своих застывших в камне владений.

Даже при таком освещении, Арлет с удивлением обнаружила, что дерево полностью окрашено в черный цвет. Начиная с толстой коры, и заканчивая большими, причудливой формы листьями, которые будто покрывал толстый слой черного дегтя. Впервые в жизни она видела дерево столь необычайного окраса, ровным счетом, как и…

– Ключ, – закончил вместо нее Интро.

Да, еще какой-то час назад она получила в подарок такой же черный, выточенный из дерева ключ. Арлет так разволновалась, что даже не заметила самого главного – чужак, вслед за которым она вошла в эту пещеру, словно канул в небытие. И это при том, что иного выхода отсюда не было. Но Арлет была так увлечена деревом, что даже и не подумала этому удивится.

Когда ее загадочный подарок был снят с шеи, и снова оказался в ее пальцах, к горлу подступил комок страха. Но Интро был категорически против такой нерешимости.

– Сделай это, – шепот его был непреклонен.

Повинуясь демону, Арлет шагнула к дереву вплотную и опустила на него свободную ладонь, будто желая почувствовать сердцебиение. Ее касание было отвечено.

Сложная мозаика, высеченная на коре, стала двигаться. Ее линии, словно маленькие змейки, побежали в разные стороны – казалось, невидимая рука сооружает из них нечто еще более замысловатое. Сосуды дерева заплетались, а затем вновь расплетались, до тех пор, пока перед глазами Арлет не образовалось отверстие. Отверстие в форме самого настоящего дверного замка. Как только его очертания стали четкими, движение прекратилось.

Держа в руках деревянный ключ, Арлет уже знала, для чего тот предназначен. А еще она знала, что предназначение это будет воплощено в жизнь прямо сейчас.

Когда она поднесла ключ к замку, его стало тяжелее удерживать. Из коры выползала ощутимая сила, как магнит притягивающая к себе то, что ей, видимо, принадлежало. Следуя подсказкам, Арлет вставила ключ в отверстие. Он вошел в него так же легко, как нож входит в масло, а затем повернулся сам по себе.

Вслед за легким щелчком, по коре вновь забегали знакомые змейки, на этот раз, образовав собой небольшую, арочную дверь. Взирая на нее, первое, о чем подумала Арлет, это об отсутствии ручки. Но дверь не планировала оставлять свою гостью в смятении. Она медленно приоткрылась, а затем поползла внутрь, обнажая перед Арлет пелену чернильного мрака. А сама Арлет, будто во сне, не задумываясь о последствиях ни на миг, ступила в пустоту.

То, что находилось внутри дерева, чем бы оно ни было, стало засасывать ее с невероятной силой. Ее будто запихнули в узкую трубу, совсем не ее размера, и теперь сквозь нее протягивали – да так, что глаза вылезали из орбит. Было невозможно понять, движется ли время, или стоит на месте, но когда все закончилось, Арлет настиг сильный удар. Сильнее, чем она ожидала.

Арлет словно размазали по твердой, раскалённой поверхности. Она лежала лицом вниз, не в силах пошевелится. Казалось, конечности налились свинцом, а легкие намертво прилипли к земле, не позволяя вздохнуть полной грудью. Как не странно, боли она не чувствовала, лишь жгучее желание освободиться от невидимых оков собственного тела.

Арлет попыталась поднять голову, но картинка оказалась размытой. Все, что она успела разглядеть, это черные тени, надвигающиеся на нее из темноты, и что-то кричащие. А также ярко пылающий огонь. Неужели она и правда видит огонь? Он казался столь же адским, как и в тот вечер, когда ее жизнь сгорела дотла. Грудь неожиданно перетянуло тугим узлом, и Арлет, больше не в силах сопротивляться, провалилась в забвение.

Глава 2. Единение

Арлет не знала, как долго пробыла в беспамятстве. Но в сознание уже стала просачиваться утраченная жизнь, и она медленно приоткрыла веки. Воспоминания последних событий настигли ее почти сразу же, спровоцировав небольшой выброс адреналина. Только благодаря ему Арлет нашла в себе силы приподняться и оглядеться вокруг. Перед глазами все расплывалось, а голова разваливалась на куски, но даже в таком состоянии ей удалось понять, что находится она вовсе не в своей постели, а то, что с ней произошло до настигшей ее темноты, было никак не сном.

– Ну наконец-то ты очнулась, – поприветствовал ее Интро.

– Соскучился? – Арлет попыталась сыронизировать, морщась от боли.

– Немножко, – признался Интро, – Мы с тобой оказались в жутком месте.

Взор Арлет немного прояснился, и она разглядела длинные металлические прутья, окружившие ее изо всех сторон. Толстые, покрытые черными пятнами, они тянулись вверх, и смыкались в одной большой точке прямо у нее над головой. Арлет с ужасом осознала, что находиться внутри самой настоящей клетки. Клетка эта была точь-в-точь как та, в которой жил ее амадин, только вот размером в десятки раз больше. А еще, здесь не было ничего, даже отдаленно напоминающего дверцу. Или даже замок. Невероятно, как это она оказалась в клетке, которую нельзя ни открыть, ни закрыть?

Следующее, что ей удалось выяснить, так это что металлическая камера висит в воздухе в самом центре громадного зала, и держится за счет массивной, такой же почерневшей цепи, тянущейся к самому потолку. Протирая одеждой грязный пол, Арлет осторожно подползла к самому краю, и, обхватив рукой один из прутьев, принялась изучать место, в котором оказалась.

В круглом, просторном зале никого не было, вокруг стояла гробовая тишина. Окон Арлет не заметила – неужели она находится где-то под землей? Стены покрыты необычной эмалью, словно кто-то возвел их из настоящего золота. Величественные, они уходили высоко вверх, а там вливались в огромный, купольный потолок – такой можно было встретить лишь в больших соборах и храмах.

Присмотревшись к стенам, Арлет удалось разглядеть на них четыре массивных символа – треугольники. Каждый из них был высечен на определенном месте.

– Они расположены согласно четырем сторонам света, – подсказал Интро.

Три обычные линии, соединенные тремя точками – эти треугольники ничем не отличались от тех, которые Арлет рисовала на своих занятиях по геометрии, и все же было в этих символах нечто таинственное, нечто, что явно отличало их от обычных геометрических фигур. Но в чем именно заключалась это отличие, пока оставалось для Арлет загадкой.

В самом центре купола зияло небольшое отверстие.

– Возможно, оно должно играть роль некоего источника света? – предположил Интро. Но на фоне громадного купола размеры казались отверстия казались столь незначительными, что если сквозь него и просачивался свет, то он сразу же терялся в этом необъятном пространстве. На миг Арлет даже показалось, что в отверстии движутся тени – решив, что в глазах у нее начинает мутнеть, она поскорее опустила голову.

То, что действительно наполняло помещение светом, находилось гораздо ниже. Большие, бесформенные клочки огня, пульсирующие прямо в воздухе демоническим пламенем, висели по всему периметру зала, и погружали его в алый полумрак. То, за счет чего они горели, и за счет чего держались в воздухе, тоже оставалось загадкой.

Внимание Арлет привлекла странная, продолговатая тень, растянувшаяся у подножья одной из стен. Она не сразу поняла, что тень эта – не что иное, как небольшой водоем. Вода в нем была настолько темной, и настолько недвижной, что казалось, это всего лишь чернильное пятно, нечаянно расплывшееся на поверхности золотого пола. Интересно, зачем было размещать в этом пустом зале водоем?

И все же, ни огни, зависшие в воздухе, ни странное озерцо не вызывало столько вопросов, как двенадцать массивных, кованых стульев, ровным кругом расположившихся вокруг того самого места, над которым была подвешена Арлет. Как и клетка, все они были отлиты из этого странного, покрытого черными пятнами металла, а габаритами больше походили на небольшие троны, нежели на обычные стулья. На каждом из них висели тонкие, длинные цепи. По спине Арлет пробежал холодок – она вдруг почувствовала себя в центре извращенного зала суда, где она, в заточении, словно настоящий преступник, ожидает своего приговора. Для кого же могли предназначаться эти жуткие седалища?

– Страшно даже подумать, – ответил Интро.

Еще некоторое время Арлет осматривала все, что попадалось ей на глаза – в голове рождались самые невероятные, пугающие догадки. И вот, в очередной раз отгоняя мысль о собственной казни прямо внутри этого зловещего круга, она вдруг услышала гулкий рокот, пронесшийся прямо у нее над головой. Посмотрев вверх, она ничего не увидела. Но с каждым мигом рокот все усиливался, перерастая в звуки раскатистого грома. Вскоре он уже грохотал с таким треском, что казалось, потолок вот-вот обрушиться вниз.

К счастью, этого не произошло. Вместо разрушения Арлет увидела, как купол неожиданно задрожал, а затем, с мрачной торжественностью стал раскрываться. Вскоре в темный зал пробились слабые лучи дневного света, и взору открылось безоблачное небо, развеивая недавние опасения, что помещение находится под землей.

На голубом фоне появились две большие, крылатые фигуры. С сумасшедшей скоростью они влетели в зал и, сделав яростный круг под раскрытым потолком, рванули вниз, прямо к центру зала. За собой они несли шумный, порывистый ветер – благодаря ему помещение сразу же наполнилось живительной свежестью. Арлет так и не сумела разглядеть фигуры во время полета, но когда они, закончив свой умопомрачительный воздушный танец, мягко приземлились на пол, ее рот открылся от изумления. Чужак, волшебное дерево, клетка, подвешенная к потолку – все это казалось нереальным, да. Но те, кто оказался перед ней сейчас, несомненно явились сюда прямо из мира фантастики.

Под клеткой стояли две, абсолютно одинаковые женщины. Нежно помахивая своими огромными, ангельскими крыльями, они с интересом оглядывались по сторонам. Головы их были покрыты копной белоснежных перьев, ритмично вздымающихся при каждом их вздохе. На руках и ногах виднелись длинные, острые когти, которые почему-то смотрелись очень даже естественно на маленьких женских конечностях. Тела их были покрыты легкими, бесцветными одеждами, которые казались продолжением их собственной кожи.

Обе кинули быстрый взгляд на висевшую под потолком клетку, и Арлет на миг смогла заглянуть в их большие глаза. Они были налиты ярким, желтым сиянием, столь ослепительным, что казалось, из них светит само полуденное солнце.

Прибывшие будто и не заметили присутствия Арлет, и поспешно перевели взгляд друг на друга.

– Мы, как всегда, прибыли первыми, сестра, – сказала одна из них, высоким, и свистящим, как сам ветер, голосом, – Надеюсь, нам не придется ждать долго.

Они сложили крылья, которые мгновенно исчезли из виду, будто растворившись в их хрупких телах, и направились в сторону одного из металлических стульев. Когти исчезли так же неожиданно, как и крылья, а вместо перьев на голове появились длинные, молочно-белые косы. Одна из девушек опустилась на место, которое, судя по всему, было предназначено именно для нее, а другая устроилась прямо на ее коленях, нежно обвив сестру изящными белыми руками.

Арлет наблюдала за происходящим с таким потрясением, что даже не заметила, как на землю бесшумно опустилось еще одно существо (Арлет не была уверена, как еще его можно было назвать) не менее экзотической внешности.

– Сестры Альхенна… – высокая, невероятно стройная мужская фигура подошла к сестрам почти вплотную, – вы, как и всегда наделали много шума своим прибытием.

Крылья у него были изрядно крупнее чем у близнецов, и отличались тем, что одно из них было ярко белым, в то время как другое мерцало бархатным, черным блеском. Присмотревшись, Арлет заметила, что правая часть его лица была словно покрыта тонкой, сияющей маской, под стать отличавшегося крыла. Создавалось впечатление, что его тело поровну разделено на две части. Короткие, шелковистые волосы, такого же молочного цвета, как и у сестер, были взъерошены после полета.

Вскоре Арлет поняла, что именно служило причиной таких больших крыльев – в каждом из них она рассмотрела удивительно сложный механизм, чем-то напоминающий циферблат часов, который время от времени покачивался то в одну, то в другую сторону, в зависимости от типа движений. Оба механизма были неотъемлемой частью крыльев, и что самое интересное, они, кажется, функционировали, как самостоятельный орган, и выглядели более, чем живимы.

Крылатый пришелец носил такие же телесные одежды, как и сидевшие напротив него близнецы.

– Шемали… – произнесли сестры; говорили они в один голос, – добро пожаловать. Мы давно не виделись, хоть и живем совсем рядом. Кажется, твои внутренние весы немного подржавели.

– С вами у меня ни минуты свободного времени, – Шемали хищно блеснул своими желтыми глазами, – Кто-то же должен позаботиться о наших владениях, пока вы развлекаетесь в небесах.

– Скажи это Эхисис, – в голосе сестер послышался смешок, – Кстати, почему это она путешествует отдельно от тебя?

– Я решила хоть немного побыть самостоятельной, – очередная фигура приземлилась так же мягко и бесшумно, как Шемали; видимо, это и была та самая Эхисис, – Да и влаги в воздухе сегодня, по-моему, не вполне достаточно.

Она задумчиво почесала подбородок, и опустила свои крылья, которые едва отличались от крыльев близнецов, только вот у нее их было не два, а целых четыре. Глядя на них, Арлет никак не могла отделаться от ощущения, что видит перед собой настоящего ангела.

По крыльям Эхисис, словно паутина, расползались сотни надломленных, голубых прожилок. То, что в них циркулировала вода, стало ясно, когда пол у ее ног стал орошаться множеством маленьких, прозрачных капель, стекавших прямо из кончиков ее роскошных перьев. Длинные, белоснежны волосы, струились волнами почти до самой земли, а большие, ясные глаза светились все тем же солнцем. Ее кожа была настолько светлой, что казалось, она вот-вот станет просвечиваться, как у призрака.

– Дай сестрам немного побаловаться ветром, а то их и так не слишком-то любят, – не скрывая хитрой улыбки, Эхисис пригладила растрепанные волосы Шемали, и оба поспешили занять свои места бок обок от близнецов.

Эхисис мягко сложила вокруг себя все четыре крыла – уже спустя миг они растворились в воздухе, во всей красе обнажая величественное тело своей хозяйки. Шемали последовал ее примеру, и так же потерял все признаки своей «нечеловечности», как только его тело коснулось изогнутой поверхности железного стула. Четверо ангельских созданий молча сидели рядом друг с другом, не обращая ни малейшего внимания на сидящую в клетке Арлет, будто ее там и не было вовсе. Купол стал медленно закрываться, забирая с собой лучи солнечного света, а вместе ними и неожиданную воздушную легкость, заполнившую зал с приходом крылатых созданий. Помещение вновь погрузилось в полумрак, и Арлет затаила дыхание, гадая, что же произойдет дальше.

Она видела, как глаза притихших гостей, мерцая в тусклом свете огня, напряженно вглядываются в закрывающийся купол, а их изящные, почти совершенные черты лица с каждой секундой почему-то становятся все жестче. Будто воздушные пришельцы чувствовали себя не совсем уютно в закрытом, наполненным мраком пространстве.

И тут Арлет вновь услышала грохот, только на этот раз он прозвучал не над ее головой, а прямо из-под земли. А спустя миг она уже наблюдала, как золотой пол под клеткой покрывается крупными трещинами – в самом центре круга, который образовали стулья. Глянцевая поверхность разъезжалась в разные стороны, а гладкие, покрытые золотом плиты разламывались прямо на глазах и шумно падали в бесконечность растущей под ними черной дыры, будто их заглатывало голодное чудовище с бездонной пастью.

Арлет почувствовала, как тяжелая клетка опасно покачнулась – пропасть, словно вакуум, всасывала в себя весь окружающий воздух. Но это было уже неважно, потому как вскоре на свет появилась главная причина происходящего крушения – прямо из чернильной темноты наружу поползли огромные деревянные корни. Как толстые щупальца, они пробивались наружу, безжалостно обвивая каменные обломки, и разрушая пол с такой легкостью, словно имели дело с обычным стеклом. Зрелище было столь масштабным, что казалось, зал настиг настоящий природный катаклизм. Четыре воздушных создания, сидящих на стульях, оставались при этом неподвижными, и наблюдали за происходящим с невозмутимым спокойствием.

А массивный разлом тем временем становился все шире, до тех самых пор, пока из узловатой, деревянной колыбели на свет вдруг не появился гигантский бутон. Да-да, это был именно бутон. Слегка вздрогнув, несколько мгновений он будто наслаждался долгожданным пространством, а затем величественно распахнулся бледно лиловым цветком удивительной красоты. Нежно покачиваясь в такт утихающего землетрясения, прямо на глазах у Арлет он обрел человеческие формы, и превратился в прекрасную деву, с ног до головы покрытую бархатными лепестками.

Ступив на покрошенную землю голыми ступнями, дева поплыла в сторону своего стула, наполняя зал удивительным ароматом и оставляя позади себя длинный цветочный след. Ее холодные, ярко-изумрудные глаза были опущены – двигаясь, она их ни разу не подняла. Скинув с себя последний лепесток, она провела пальцами по своим черным, как уголь, волосам, собранным на макушке в увесистый кокон. Затем она опустилась на предназначенное ей место, с абсолютно ничего не выражающим лицом. Взору Арлет открылось полуобнаженное тело, покрытое все теми же, напоминающими кожу, одеждами – где-нигде на них все еще виднелись кусочки коры.

Опустившись на стул, прибывшая, наконец, приподняла свой взгляд, а затем сдержанно кивнула в сторону уже присутствующих, тем самым поприветствовав их. Те, наблюдая за ней с интересом, иронично улыбнулись в ответ, не проронив при этом ни единого слова.

Тем временем из пропасти послышался яростный рев, и вслед за ним в зале появилось еще два создания, принося с собой новые, сотрясющие пространство волны. Под клеткой оказалось два громадных животных, гневно роющих землю своими безразмерными, волосатыми копытами. Как не странно, Арлет была знакома с каждым из них – бык, изображение которого можно было встретить на каждом втором логотипе, и горный козел, животное с длинными, острыми, как бритва рогами, которое обитало высоко в горах, и упоминалось едва не в каждой книге по зоологии.

Увидев этих животных в реальном мире, было бы трудно представить их в центре столь эпических происшествий, но чем дольше Арлет их разглядывала, стоящих у разлома во всем своем величии, тем яснее понимала, что к животному миру они не имеют никакого отношения. Их размеры, достигавшие величины грузовика, черная густая шерсть, покрытая неземным мерцанием, и каменная твердость, которая читалась в их изумрудных глазах, ясно говорили о том, что их происхождение сверхъестественное. И эти выводы лишь подтвердились, когда бык заговорил человеческим голосом.

– Мы прибыли, как и было договорено, Сирма, – обратился он к деве, которая первой появилась из недр земли.

Его грубый бас пронесся по залу оглушительным эхом, и под копытами его задрожали каменные осколки.

– Надеюсь, мы проделали это путешествие не зря, – добавил он, и оба зверя, покачивая могучими бедрами, направились в сторону стульев, стоящих рядом женщиной, которая еще недавно пребывала в облике растения.

Как и ожидалось, уже спустя миг фантастические животные преобразились, и Арлет увидела двух крупных, невероятно бледных мужчин, с черными, как смола, волосами, и телами, покрытыми густой растительностью. Они тяжело опустились на свои стулья, не удостоив воздушных гостей даже взглядом.

– Приветствую Эль-Нат, приветствую Нашира, – дождавшись, пока ее спутники окажутся на местах, ответила Сирма, – Я тоже очень на это надеюсь.

И все трое угрюмо осмотрели те стулья, которые все еще пустовали.

Арлет даже представить себе не могла, кто должен появиться следующим, но если верить подсчётам, их должно было быть еще шестеро – ровно столько оставалось свободных стульев в кругу.

Как только эта мысль пронеслась в ее голове, в водоеме – том самом, который она сперва восприняла за тень – началось движение. Черная вода в нем забурлила, а затем пошла широкими кругами, которые медленно, но уверенно перерастали в волны. Вскоре эти волны, выступив за границы водоема, стали плавно разливаться по всему периметру зала. Добравшись до разрушенной части пола, они мягко покрыли каждый обломок, а затем хлынули ручьем прямо вглубь бездны, смывая все, что оказывалось у них на пути. Под их наплывом длинные корни полезли обратно внутрь, а щель стала постепенно сужаться – казалось, вода залечивает нанесенные залу увечья.

Гости, прибывшие из-под земли, стали еще угрюмей, напряженно наблюдая, как вода заметает следы их разрушительного появления. Когда была затянута последняя трещина, золотой пол поглотил оставшуюся влагу, и стал сухим, как и прежде.

На миг в зале повисла вязкая тишина. Арлет напряженно вглядывалась в чернильную воду, с замершим сердцем ожидая новых происшествий. Ждать ей пришлось недолго.

На поверхности воды вдруг появилась гигантская клешня, а вслед из водоема стал подниматься таких же ужасающих размеров скорпион – да, это был именно скорпион! – осторожно передвигая своими жесткими конечностями, и открывая всеобщему взору свой черный, чешуйчатый панцирь. Как рыцарский меч, вместе с ним поднимался и его длинный вздутый хвост, на кончике которого висело раздвоенное, смертоносное жало ярко-красного цвета.

Во всем существо походило на обычного скорпиона увлечённых размеров, только вот торс у него был человеческим, и принадлежал полуобнаженной женщине завораживающего вида. Ступив на твердую поверхность, она громко щелкнула клешнями, стряхивая с себя остатки воды. Голову ее покрывали короткие, гладкие как шелк, волосы, окрашенные в цвет морской волны, а широкие брови такого же неповторимого оттенка врастали прямо в чешуйчатую мембрану, окутывающую ее лицо с обеих сторон – начиная с висков, и заканчивая подбородком. Мягкие черты лица, и задумчивые глаза, наполненные темной синевой, никак не вязались с ее воинственным телосложением.

Вслед за ней на поверхность всплыло еще одно создание. Оно было невероятно похоже на предыдущее, и сначала Арлет решила, что это еще один скорпион. Но присмотревшись, она заметила, что клешни у того были намного крупнее, конечности короче, а туловище в разы шире. И передвигалось оно медленней, совсем не спеша, будто остерегаясь некой опасности. Когда свет огня осветил мощный, темно-бордовый панцирь, она поняла, что видит перед собой не что иное, как здоровенного рака.

Торс принадлежал схожей женщине, с волосами такого же насыщенного, аквамаринового цвета, только вот синие глаза ее были немного шире, и смотрели еще задумчивей. Женщина-рак лениво подобралась к своей спутнице, и стала с ней бок о бок, нежно хлопая длинными ресницами. Обе вежливо поклонились присутствующим, и застыли на месте, ожидая того, кто, видимо, должен был появиться третьим. И он появился.

Спустя несколько секунд, прямо на вершине пенистой волны, на сушу был вынесен воистину фантастический русал необыкновенной красоты. Никогда еще Арлет не приходилось видеть мужчину столь изящного, и в то же время столь внушительного телосложения. С грустной, еле заметной улыбкой, он восседал прямо на золотом полу, величественно покачивая своим длинным рыбьим хвостом, покрытым изумрудной чешуей. На фоне своих спутниц его размеры казались не столь внушительными. И все же, проницательные глаза, наполненные сапфировым блеском, а в уголках увенчанные чешуйками, а также длинные, стекающие до самой земли синие волосы захватывали дух не меньше, чем панцири скорпиона и рака. Будто сам морской бог, вышедший из бездонных водных глубин, удостоил это место своим появлением.

Русал стал медленно подыматься на своем хвосте, а в следующий миг уже стоял на двух человеческих ногах. Его водные спутницы так же приняли человекоподобные обличия, но с места никто из них так и не сдвинулся.

– Приветствую вас, – пропел русал, медленно обводя взглядом присутствующих, – Вижу, тригон Воды прибыл не последним.

Его голос был настолько елейным, что казалось, он вот-вот заставит всех вокруг расплакаться.

– Я несказанно рад, что обитатели Подземья тоже откликнулись на призыв к Единению, – продолжил он, задержав взгляд на троице с изумрудными глазами, – Искренне надеюсь, что слухи, дошедшие до границ Водных Просторов, окажутся всего лишь слухами, и все мы сегодня достигнем взаимопонимания.

– Благодарю за столь учтивое приветствие, Окда, – холодным тоном ответил ему Эль-Нат, мужчина, который еще недавно появился из-под земли в обличии быка, – Но спешу уверить тебя – тригон Земли прибыл сюда исключительно из долга. А слухи, о которых ты упомянул, могут оказаться весьма правдивыми.

– О, Эль-Нат, ты еще так юн, – с печалью в голосе ответил Окда, – Ты должен знать, что иногда стоит всего лишь посмотреть на вещь под другим углом, дабы понять, что это и не вещь вовсе. Возможно, сегодня тебе стоит поступить именно так.

С этими словами он, а также его спутницы, опустились на свои стулья, стоявшие к водоему ближе всего.

– Мы не нуждаемся в ваших советах, Окда, – впервые за все это время заговорил Нашира, человек-козерог, сидевший рядом с Эль-Натом, – Эль-Нат взошел на престол по воле самих звезд, и вправе сам принимать решения. Особенно те, которые его напрямую касаются.

– О, меньше всего я хотел поучать вас, Нашира, – прошелестел в ответ русал Окда, и, смотря в его глубокие глаза, было невозможно не поверить искренности его слов, – Это всего лишь отклики отчаянной надежды, что вы прислушаетесь к тем, кто созвал это Единение. А они, в свою очередь, прислушаются к вам. Вода, как вы знаете, всегда является сторонником мира.

– С какой стати мы должны прислушиваться друг к другу? – голос быка Эль-Ната оставался все таким же холодным, но в этот раз в нем послышалась нотка злости, – Огонь ступил на опасную тропу, Окда, и сделанное им не может быть оправдано ничем.

– Не знаю, о каком поступке ты говоришь, – тихо сказал Окда, – но я знаю, что на тебя свалился непосильный груз. Груз, который никому из нас и не снился на столь раннем развитии нашей силы, даже несмотря на то, что верховных творцов с самого рождения готовят к тому, что их ждет впереди. Посему прошу, прислушайся к моим словам, Эль-Нат. Твои деяние, коль ты решишься на них, будут иметь последствия. Последствия, которые могут принести непоправимый вред Загранью.

– Ох, как невероятно, – вдруг отозвались близнецы Альхенна с другого конца зала, – хозяева Единение еще не появились, а здесь уже становится горячо, прямо как в адском пламени. А мы то думали, не видать нам сегодня веселья…

Губы их одновременно растянулись в насмешливой ухмылке, словно они лишь того и ждали, дабы назревающий конфликт разжёгся еще сильнее.

– Не думаю, что веселье здесь впору, мои дорогие, – грустно отозвался Окда, – Сегодня нам предстоит серьезный разговор.

– Кажется, воздушным звездам не под силу такое понимание, – голос Эль-Ната стал ещё жестче, – Что касается последствий, Окда, – он вновь обратился у русалу, – будь уверен, я прекрасно осознаю их, и готов встретиться с ними лицом к лицу, ведь если наши враги…

Но закончить он так и не успел, потому как неизвестно откуда, в зал ворвался громадный лев, да с таким неистовым ревом, что на секунду он просто оглушил всех, кто находился в помещении.

– Я услышал слово «враги», – прорычал он, остановившись прямо под клеткой Арлет, и тряся своей роскошной, золотистой гривой.

То и дело обнажая свои хищные, саблевидные клыки, он испытующе оглядел сидящих своими свирепыми глазами, в которых горело настоящее пламя. Затем он, покачивая своим длинным хвостом, царственной походкой двинулся по кругу, проницательно вглядываясь в каждого гостя.

– Надеюсь, я ослышался. Неужто кто-то из присутствующих здесь считает, что одна стихия может выступить врагом другой?

Несмотря на заданный вопрос, никто не проронил ни слова – каждый наблюдал за зверем молчаливым взглядом, ожидая, что возможно, он сам же на него и ответит. Воздушная троица все еще загадочно улыбалась, гости, вышедшие из воды, задумчиво хлопали длинными ресницами, а земные существа оставались холодными и неподвижными, как камень.

Придя в себя после столь оглушительного приветствия, Арлет, наконец, разглядела, откуда появился лев – глазам ее открылась большая, полукруглая арка, возникшая невесть откуда в одной из стен. Она вела в другое помещение, которое было уже недоступно ее взору. И все же, это никак не меняло факта, что раньше этой арки там и в помине не было. Мало того, она возникла именно на том месте, где еще недавно был высечен один из треугольников. Когда, а самое главное, каким образом она там появилась?

Вслед за львом, сквозь ту же арку в зал вошли еще два необыкновенных создания.

Одной из них была невероятно высокая особа женского пола, у которой вместо ног росли два крупных копыта, покрытых густой растительностью, а прямо из висков тянулись толстые закрученные рога, которые терялись в объёмной копне огненно-рыжих волос. Лицо было густо покрыто маленькими, огненными пятнами – они, напоминая обычные веснушки, расползались по ее щекам. А глаза горели таким же ярким огнем, как у ее предшественника льва.

Вторая фигура была не менее впечатляющего роста. Нижняя часть ее туловища принадлежала лошади с золотисто-коричневой шерстью и широкими бедрами, в то время как верхняя – худому, смуглому мужчине, с красивыми, немного зауженными глазами, и длинными рыжими волосами, собранными в высокий хвост. С плеча наполовину человека наполовину лошади свисал покрытый золотом боевой лук, хотя ничего, напоминающего колчан или стрелы, Арлет так и не увидела.

Оба создания рядом с друг другом смотрелись невероятно гармонично, грациозно шагая в сторону собравшихся. Достигнув места назначения, они легким, уверенным движением скинули с себя нечеловеческий облик и опустились на свои стулья.

Лев, стоящий в центре зала, последовал их примеру, и Арлет увидела поджарого мужчину, все с теми же, наполненными свирепой уверенностью глазами. Лицо его обрамляли похожие на гриву золотые кудри, а на подбородке росла такого же цвета борода, заплетенная в тонкую косу. Тем не менее, человекоподобный облик никак не повлиял на его местоположение, и он, вместо того, чтоб направиться к своему стулу, так и остался стоять на месте, что позволяло ему и дальше находится в центре всеобщего внимания.

– Добро пожаловать в Обитель Огня, – вновь обратился он к присутствующим, и голос его разнесся по залу громоподобным эхом.

Когда с уст его сорвалось последнее слово, почерневшие цепи, висевшие на стульях, вдруг ожили, и начали обвивать запястья всех, кто находился в помещении. Никто даже не шелохнулся – все смиренно наблюдали, как толстые браслеты ползут по их рукам, и полностью их сковывают. Арлет вдруг заметила, что на голове каждого из созданий возвышается корона. Или, по крайней мере, нечто, очень на нее похожее. Все эти ореолы были разными, по-своему необычайными, и в то же время были почти неприметными, словно являлись неотъемлемой частью своих хозяев.

Человек-лев все стоял на своем месте, в то время как его стул одиноко пустовал между остальными двумя огненными созданиями.

– Я знаю, некоторые из вас прибыли сюда лишь потому, что их обязывает положение, – вновь заговорил он, когда цепи перестали двигаться, – И все же, несмотря на то, что Каус и Мисартим, – он махнул рукой в сторону своих огненных спутников, – посчитали мою затею сомнительной, я решил вновь созвать Единение Стихий.

– Мы благодарны за приглашение, – послышался высокий голос Эхисис, обладательницы водяных крыльев, – Твой зов застал нас в Обители Воздуха, при очередном обсуждении защиты наших владений. Ты знаешь, сколь ревностно мы оберегаем творцов Поднебесья, ведь, как и было решено на последнем Единении, в эти темные времена мы должны быть особенно бдительны. Так представь же наше удивление, когда стражи Огненных Земель дали нам пройти границу, даже не попытавшись задержать, или, по крайней мере, допросить нас. Неужто на последнем Единении не было решено, что каждая их стихий закрывает свои границы, и никто из творцов, включая верховных, не сможет попасть в чужие владения, не имея на то стихийного разрешения, и не пройдя стихийный допрос? Так ты пытаешься предотвратить лихо, Регул? Будь я в твоем положении…

– Не совсем понимаю, о каком положении идет речь, Эхисис, – перебил ее человек-лев, которого, судя по всему, звали Регул.

Его речь был учтива, но в глазах мелькнуло раздражение, словно ему приходилось тратить драгоценное время на ненужные объяснения.

– Если я хорошо помню, – добавил он, – каждая из стихий сама принимает решение, когда и как защищать свои владения. И созвав сегодняшнее Единение, я принял решение открыть границы Огненных Земель, которые доселе были закрыты. Открыть до следующего рассвета.

– Интересно… – Эхисис сложила перед собой кончики пальцев, словно ей предстояло решать сложную задачу, – И что же привело тебя к подобному решению?

– Все очень просто, Эхисис, – ответил Регул, все еще двигаясь по кругу, – Так я решил показать вам свое доверие. Мою веру в то, что стихии не были созданы дабы враждовать друг с другом.

Эхисис подавила саркастический смешок.

– Ты и правда так считаешь? – спросила она, – После всех тех потерь, которые настигли Аграаль?

– Возможно, сегодня я смогу донести до вас свои убеждения, – бесстрастно ответил ей Регул.

– Так ты для этого созвал Единение? – фыркнул Шемали, поддерживая тем самым саркастический настрой Эхисис; казалось, намерения человека-льва вызывали в нем веселье, – Ты глупец, Регул. Ты не заставишь Поднебесье вновь открыть границы и поставить себя под удар лишь для того, дабы удовлетворить вечное и ненасытное честолюбие Огня.

– Разве мы прибыли сюда для того, дабы выказывать неуважение к чужим законам и суждениям? – вдруг отозвалась женщина-скорпион, мягким, как шелк, голосом, – Разве принесет это нам хоть что-либо, кроме дальнейшего раздора?

В ее словах хоть и звучал укор, но не было ни капли враждебности.

– Мы с Окдой и Тэгмин оберегаем границы Водных Просторов так же ревностно, как вы оберегаете границы Поднебесья, – добавила она, все еще обращаясь к воздушной троице, – и все же, в Обители Огня мы всего лишь гости, и не вправе осуждать тех, кто строил ее стены. Так может, лучше послушаем, что намеревается сказать нам Регул, и избежим ненужных споров?

По губам Шемали пробежала ухмылка.

– Твои слова, Антарес, призывают к целомудрию, как и всегда, – сказал он, нежно поглаживая поверхность своих цепей, – И все же, никогда ничего не решают.

Антарес посмотрела на него все тем же мягким, жалостливым взглядом, словно это были лишь слова ребенка, еще не до конца понимающего, как устроен этот мир.

Воспользовавшись недолгим молчанием, Регул продолжил свою речь:

– Как уже было сказано ранее, я созвал вас сегодня, коль считаю, что четыре стихии должны быть едины, и решения, соответственно, тоже принимать едино. И возможно то, что я собираюсь вам показать, сможет заставить тригоны огня, воздуха, воды и земли, – на последнем слове он сделал особое ударение, – взглянуть на некоторые вещи иначе.

С этими словами он поднял свой взор вверх, на железную клетку, в которой сидела Арлет. Впервые за все это время кто-то обратил на нее внимание.

Регул властно вытянул руку, и клетка, словно повинуясь его призыву, вздрогнула, а затем, легонько вибрируя, поплыла вниз, неся Арлет прямо в объятия железного круга. Регул отошел в сторону, освобождая для нее место, и вскоре железное дно тяжело опустилось на землю, разнося по залу оглушительный скрежет. Никто из присутствующих не проявлял никаких эмоций, лишь легкое замешательство промелькнуло на некоторых лицах.

Как только Арлет оказалась внизу, Регул направился в ее сторону. Когда он приближался к ней, пленница успела перехватить его взгляд. Неземное обличие, в котором он появился ранее, поразило Арлет, и все же, оно не шло ни в какое сравнение с той сущностью, которая обитала в его глазах. Сущностью, не похожую на обычный окрас радужной оболочки – вокруг зрачков человека-льва горели маленькие, но самые настоящие языки пламени. По сути своей это было невозможно, и все же они полыхали, пугая и завораживая одновременно.

Оказавшись у клетки, Регул легонько коснулся ладонью одного из железных прутьев. Сначала по телу Арлет пробежала горячая волна, а в следующий миг она увидела, как зал взрывается невероятной бурей эмоций.

Близнецы Альхена разразились каким-то душераздирающим криком – их крылья вырвались наружу, намереваясь поднять своих обладательниц в воздух, но цепи сдержали порыв, и обе они, словно громадные птицы, зависли на самой верхушке своего стула, тяжело дыша, и возбужденно скребя когтями кованое железо. Эхисис и Шемали остались на своих стульях, хотя их крылья тоже распустились, и теперь беспокойно подергивались, в такт бегающим взглядам их хозяев. Создания, вышедшие из воды, несмотря на все свое спокойствие, стали издавать тихие стенания, словно увидели самую печальную вещь в своей жизни. Губы их дрожали, а глаза наполнились тревогой и слезами. Гости из-под земли – это было заметно даже на таком расстоянии – сжали свои цепи с такой невероятной силой, что казалось, кольца под их напором вот-вот разойдутся. И лишь создания огня остались относительно спокойными, видимо потому, что Арлет находилась именно под их заключением. Хотя, червонное золото в их глазах тоже заволновалось.

В любом случае казалось, что до этих самых пор большинство сидящих в зале не подозревало о существовании Арлет. А может, так оно и было? Ведь почему тогда они ведут себя так, словно перед ними сидело воплощение их самых безумных кошмаров?

– Она… она из Загранья? – свистящий голос близнецов Альхенна, словно острый нож, разрезал на миг зависшую тишину.

Сестры вновь опустились на свой стул, хотя крылья за их спинами все еще возбужденно вздымались.

– Именно оттуда, – прошелестела своим потусторонним голосом Тэгмин, женщина-рак; от потрясения глаза ее стали еще шире, а синева внутри них наполнилась такой глубиной, что казалось, готова утопить в себе каждого, кто осмелиться туда заглянуть, – Я это чувствую…

– Огненные творцы нашли ее у ворот нашей Обители, – сообщил Регул, – Без сознания. Она очнулась всего за несколько минут до начала Единения.

– Но почему ты запер ее в яргонской клетке? – спросил русал Окда; впервые в его голосе прозвучала растерянность.

– Знаю, – сдержанно ответил Регул, обращаясь при этом ко всем присутствующим, – как загранная, она, по своей сути, не должна представлять угрозы творцам. Но ее появление в Аграале говорит о том, что наши знания могут быть ошибочными. Или, по меньшей мере, неполными. Именно поэтому, в целях предосторожности, мы посадили ее в клетку. Благодаря яргонию все вы сейчас скрыты от ее глаз – так же, как и она была скрыта от ваших доселе. В этом зале она видит лишь размытые тени, и ничего больше. Думаю, не стоит ворошить ее чувства, пока мы с вами не придем к единому соглашению.

Арлет передернуло. Значит, они думают, что она их не видит? Но ведь все они сидели здесь, прямо перед ней, а взор ее еще никогда не был так ясен. На миг ей захотелось крикнуть, доказать этим созданиям, что она все видит. Слышит каждое слово. Она уже открыла рот, дабы совершить задуманное, но тут в голове послышался голос Интро:

– Лучше им не знать, что их ограничения не действуют, – прошептал он.

И Арлет повиновалась. Интро был прав – она сможет узнать намного больше, если создания за решеткой будут говорить открыто.

– Но как такое возможно? – скорпион Антарес приподнялась на своем месте, дабы получше разглядеть Арлет, – Каким образом она могла оказаться в Аграале?

Но Регул так и не успел ответить на ее вопрос, так как в разговор вмешались гости из Подземья. Они заговорили впервые с того времени, как в зале появился огненный лев.

– Все мы прекрасно знаем, что пройти сквозь Грань невозможно, – послышался каменный голос козерога Наширы, – Прохода никогда не существовало, и существовать не может. Так скажи же Регул, что именно ты пытаешься нам сказать?

– Нашира прав, – отозвался воздушный Шемали, и механизмы в его крыльях хаотично задвигались, – Загранный не может попасть в Аграаль, ни по собственной воле, ни по воле кого-то другого. Это противоречит законам вселенной. Откуда же здесь взялось это дитя? И почему оно оказалось у ворот Обители Огня?

– Разве мы не предупреждали тебя, Регул? – послышался голос огненного Кауса, а золотой лук опасно блеснул у него на плече, – Эта находка вызовет у остальных стихий лишь больше вопросов. А наряду с ними еще больше подозрений.

– Есть вещи важнее беспочвенных подозрений, – тоном, не терпящим возражения, сказал Регул, – Как я уже сказал, решения должны приниматься едино.

– Все мы поражены, Регул, – вновь отозвался козерог Нашира, и цепи на его руках дернулись, – думаю, ты и сам был этому свидетелем. И все же, я так и не услышал ответа на свой предыдущий вопрос: что именно ты пытаешься нам сказать? О каком решении идет речь?

– Я созвал вас с одной единой целью, – с вызовом ответил ему Регул, – Я хотел, дабы вы увидели загранную собственными глазами. Воочию узрели доказательство того, что Великая Грань – граница, разделяющая Аграаль и сторону людей, была нарушена. А значит, были нарушены и законы вселенной! И это может означать лишь одно – что-то надвигается. Что-то темное, что-то, ставящее под угрозу все, что было нами создано. Никто из нас не знает, что это, но оно все ближе. Даже Хранители его чувствуют! Вы и сами это видите – с начала времен их сон еще никогда не был столь беспокойным. Каждый день наши творцы исчезают при загадочных обстоятельствах, и с каждым разом их число увеличивается. Они исчезают бесследно, и забирают с собой силу, столь необходимую для существования каждого из нас, и существования Загранья. Колесо Жизни движется все медленней, а мы за все это время ни на шаг не приблизились к разгадке. Так может меры, которые мы принимаем, не действенны? Может то, что мы закрываем наши границы, и возводим между собой стены, лишь усугубляет ситуацию? Возможно ли, что четырем стихиям пришло время объединиться, а не сеять раздор в своих же рядах?

С этими словами он поочередно посмотрел на гостей из Подземья.

– Впервые с начала времен мы не знаем, с чем столкнулись, – добавил он, – А что, если мы ищем врага не там, где надо? Что, если нам не нужно закрывать границы, и не нужно подозревать в преступлениях друг друга?

– Что именно ты предлагаешь, Регул? – прошелестел Окда.

– Я не знаю, как загранная оказалась у ворот Огненной Обители, – ответил Регул, – но я уверен, оказалась она там неспроста. Возможно, это знак, за которым нам и нужно последовать.

– Последовать? – с подозрением в голосе спросили сестры Альхенна.

– Именно, – ответил Регул, – Все мы знаем, что единственное место, которое напрямую связано с Заграньем – это Плоская Гора, а также Башня, которая стоит на ее вершине. Единственное место в Аграале, куда еще не ступала нога творца, и единственное место, которое для каждого из нас все еще остаётся загадкой – ведь никому так и не удалось узнать, что скрыто в его стихийных стенах.

– И этому есть веская причина, – оборвали его сестры Альхенна.

– И, тем не менее, – бесстрастно продолжил Регул, – Что, если ответы кроются именно там? В священном месте, на вершине которого вращается Колесо?

– Не уверен, что в твоих словах есть смысл, Регул, – покачала головой воздушная Эхисис, – Башня, хоть и окутана тайной, всего лишь механизм. Механизм, доступ к которому запечатан для каждого творца. Ты знаешь, многие пытались одолеть ее защиту, и ты знаешь, что каждого из них постигла трагическая судьба – безвременье.

– Мы потеряли слишком много творцов, – русала Окду тоже терзали сомнения, – и не можем позволить себе тратить жизни оставшихся на сомнительные попытки разломать печать, которая погубила столько стихийных жизней.

– Да, печать забрала жизни многих творцов, – согласился Регул, – И все же, обстоятельства изменились. Если мы не узнаем, куда исчезают творцы, последствия могут быть необратимыми. Вы же видите, несмотря на все наши усилия, бесчисленные меры безопасности, похищения продолжаются. Границы защищены, как никогда прежде, и все же, число жертв растет, словно что-то пожирает нас изнутри. Мы больше не можем закрывать на это глаза! Я уверен, найденная нами загранная напрямую причастна к происходящему, и мы должны направить все свои силы на единственное место, которое все еще нам не подвластно – на Башню.

В зале повисла тишина. Прошло несколько напряженных секунд, а затем кто-то захлопал в ладоши. Но не одобрительно, как бывает при поддержке выступающего, а медленно, и лениво, выражая этим лишь глубочайшее презрение.

– Браво, – сказал Эль-Нат, человек-бык; ладони его все еще двигались, хотя бледное лицо оставалось непроницаемым, – Какая вдохновляющая речь, Регул.

– Никак не расслышу в твоих словах искренности, – лицо Регула же, наоборот, налилось красками.

– Ты говоришь об ошибках, которые мы совершаем, – продолжил Эль-Нат, – О том, как мы отдаляемся друг от друга, возводим преграды, и как все это приводит лишь к большим потерям. И все же, об этих потерях мы знаем только из твоих слов, Регул, не правда ли?

Регул не ответил ему, видимо, не совсем понимая, что именно тот ожидает от него услышать.

– Уверен ли кто-то из вас, – спросил в свою очередь Эль-Нат, обводя своим холодным взглядом присутствующих, – что Огонь лишается творцов так же, как и остальные стихии?

– Прошу тебя, Эль-Нат… – печальным голосом прошелестел Окда, – Не нужно…

Но Эль-Нат не слушал его.

– Неужто вы столь глупы, что верите этим лживым речам? Речам о том, что творцы исчезают из-за некой темной силы, что на нас надвигается? Так послушайте же меня, того, кто говорит вам – хватит называть это исчезновениями. Исчезновениями, которые происходят по вине вымышленного зла. Нет, это вовсе не исчезновения, это самые настоящие похищения. И стоит за ними никто иной, как стихия Огня.

И снова напряженное молчание.

– Выходит, слухи правдивы, – голос Регула подрагивал, когда он заговорил, – Вы и правда считаете, что вина лежит на огненных творцах.

– Мы так не считаем, – отрезал Эль-Нат, – теперь мы в этом уверены.

– Твои обвинения беспочвенны, – гневно отозвался Регул, – Все здесь знают о давнем противостоянии Огня и Земли, а также знают о том, что вы давно ищете повод для конфликта. Как смеешь ты клеветать на нас без единого доказательства?

– Клеветать? – от тона Эль-Ната кровь в жилах Арлет застыла, – И у тебя еще хватает наглости смотреть мне в глаза, и обвинять в клевете? Где же то благородство, которым славиться стихия Огня? Где же честь и отвага, о которых щебечет каждый огненный творец? Самое время проявить свои лучшие качества, Регул, и рассказать, что именно вы похитили моего брата – единственного верховного творца среди всех стихий, который исчез!

– Стихия Огня не имеет никакого отношения к исчезновению Альциона! – пламя в глазах Регула вспыхнуло с двойной силой.

– Да, я молод, – продолжал Эль-Нат, игнорируя слова собеседника, – И для того, чтобы стать таким же достойным правителем, как мой брат, мне понадобиться время. И все же, я не глупец. Потеря Альциона ослабила нас, как никогда, ведь сила рядовых творцов не сравнится с тем, что может создать верховный творец. Именно поэтому, каждое новое похищение приближает стихию Земли к погибели намного стремительней, нежели всех остальных. Но ведь ты, Регул – тот, кто всегда ненавидел Альциона – и сам прекрасно об этом знаешь.

– Да, между нами были разногласия, – прорычал Регул, – но это вовсе не значит, что я решился бы поставить под угрозу существование всей вашей стихии.

– Альциона забрал Огонь! – прошипел Эль-Нат.

Большие, изумрудные глаза, от которых все это время веяло лишь ледяным хладнокровием, вспыхнули такой лютой ненавистью, что у Арлет даже перехватило дыхание.

– Я видел как она забрала его, Регул, – добавил Эль-Нат, уже сдержанней, но все с той же злобой в голосе.

– О чем ты говоришь, Эль-Нат? – вмешались сестры Альхена; перья на их крыльях встали дыбом, – Кого ты видел?

– Да, скажи нам, Эль-Нат, – Тэгмин встревоженно пригладил свои мокрые волосы, – О ком ты говоришь?

– Я видел огненного творца, – ответил Эль-Нат после недолгой паузы.

По залу пробежала волна тревожного шепота. Видимо, для каждого здесь услышанное оказалось новостью. Даже для Регула, судя по выражению его лица.

– Я видел, как она пришла к моему брату, – продолжил Эль-Нат, – Не знаю, кто она, и как попала в Подземье, ведь наши границы находятся под неусыпной стражей, но это была именно она – я все еще чувствую запах ее огня, и поверь, его я не спутаю ни с чем другим. Я помню все, будто это произошло лишь вчера. Она вела беседу с моим братом – к сожалению, мне так и не удалось расслышать, о чем они говорили – а затем они оба куда-то отправились. Но Альцион так и не вернулся, как бы долго я не ждал. С тех пор его больше никто не видел.

– Это ложь! – закричал Регул, – Ни один творец не покидал Огненные Земли с тех пор, как произошло первое исчезновение. Каждая стихия ограничила передвижение своих творцов – разве это не было вашей же инициативой?

– Которую Огонь до сих пор не поддерживает, – прошипел Эль-Нат, – Зачем ты открыл свои границы, Регул? Для того, чтобы показать свое доверие, или все же потому, что тебе нечего боятся?

– Это вздор…

– Я долго думал над увиденным Регул, – добавил Эль-Нат, – не в силах поверить, что стихия Огня на такое способна. Сомневался в себе, искал оправдания. Но я видел то, что я видел. И если ты…

– Довольно, – послышался жесткий голос Сирмы, земной девы, – Этими разговорами мы лишь теряем драгоценное время, которое итак на исходе. Особенно для Подземья. Не знаю, Регул, как и зачем ты протащил эту загранную в Аграаль, но это лишь доказательство того, что ты способен нарушить законы вселенной, дабы лишь скрыть злодеяния Огня. Думаешь, теперь мы бросим все свои силы на загадочную Башню, и оставим наши границы незащищенными? Для чего? Для того, чтобы Огонь смог беспрепятственно пройти в Подземье? Сегодняшнее Единение – это фарс чистой воды, – добавила она, – Все, что было увидено и услышано нами сегодня, лишь укрепило веру земных творцов в то, что решение, которое было принято нами ранее – верное. И поэтому, – она вскинула голову, и заговорила громче, так, дабы все могли отчетливо слышать каждое слово, – то, что доселе было лишь решением, теперь будет воплощено в жизнь. Так знайте же все – Подземье начинает подготовку к войне.

Не дожидаясь реакции на свое объявление, она, а вместе с ней Эль-Нат и Нашира, поднялись на ноги. Цепи на их руках сползи наземь, а по полу с треском побежала трещина. Вскоре она превратилась в широкий пролом, и троица, вновь обратившись в свои стихийные обличия, исчезла в ее темных глубинах.

На миг в зале повисла тягучая тишина.

– Творцы земной стихии никогда не отличались галантностью, – хмыкнула воздушная Эхисис, когда молчание стало затягиваться, – И все же, должна признаться, слова их дали тригону Воздуха пищу для размышлений.

– Надеюсь, мои слова также дадут тригону Воздуха пищу для размышлений, – отозвался Регул, в голосе его сквозило недовольство.

– О том, что мы должны разгадать тайну Башни? – протянула Эхисис, – Не вполне уверена, что такая пища нам по вкусу.

– Зато вкус лжи, что Альциона похитил огненный творец, вас вполне устраивает…

– Время покажет, – Эхисис театрально покачала головой, – Время покажет…

С этими словами она проворно поднялась со стула, сбрасывая на пол почерневшие цепи, и расправляя свои белоснежные крылья; пол тут же оросился каплями воды.

– Думаю, единогласному решению не бывать, – Шемали тоже поднялся вслед за ней, и раскрыл свои разноцветные крылья-механизмы, – Поднебесье будет ждать новостей, – добавил он, бросив взгляд на Арлет, – Будет ждать с нетерпением.

Последними цепи скинули близнецы Альхенна.

– Спасибо за представление, – они театрально поклонились, и крылатые создания все разом взмыли в воздух, направляясь прямиком к раскрывавшемуся куполу – они тоже покидали Обитель Огня.

– Ты никогда не узнаешь, во что они верят, Регул, – послышался томный голос Тэгмин, женщины-рака, когда воздушные гости исчезли в небе, – Творцы воздуха слишком хитры, дабы вмешиваться в ход событий до тех пор, пока не станет ясно, на чьей стороне преобладает сила.

– А вы? – спросил Регул, – Во что верите вы – творцы Водных Просторов?

– Совсем неважно, во что мы верим, – ответила Тэгмин, – Важно лишь то, что Подземье объявило войну, и они ни за что не отступят.

– Ты должен хорошо подумать, Регул, – отозвался русал Окда.

– Подумать о чем? – напрягся Регул.

– О судьбе Аграаля.

Оковы упали с синеглазых творцов, а черная вода уже плескалась у основания их железных стульев. В следующий миг их окатила волна, и русал, скорпион и рак растворились в поглотившем их течении.

Регул нахмурился, направляясь к своему стулу. Впервые за все это время он опустился на свое место, и устало вздохнул. Затем уставился прямо на Арлет, будучи уверенным, что она его не видит.

Кроме него, в зале остались лишь его огненные спутники – Каус и Мисартим.

– Все прошло хуже, чем мы ожидали, – Мисартим подала голос первой, – Нужно было послушать нас, Регул. Творцы Земли объявили нам войну!

– Ты права, все прошло не совсем так, как я планировал, – нетерпеливо стуча пальцами по стулу, ответил Регул, – но вовсе не потому, что нам объявили войну…

– О чем ты говоришь? – удивилась Мисартим.

– То, что творцы земли собирались бросить нам вызов, было лишь вопросом времени, – сказал Регул, – Да, до нас, как и до всех остальных стихий, доходили слухи, сплетни, обрывки подслушанных разговоров, но это все, что у нас было. А теперь мы точно знаем, чего ожидать.

– Не созови ты этого Единения, они, возможно, и не решились бы! – возразила Месартим.

– Глупости! – воскликнул Регул, – Не реши они все заранее, они не явились бы на это Единение. Невзирая на их слова, долг для творцов Земли ничего не значит, они преданны лишь своей цели, и холодному расчету, этой цели сопутствующему. Они прибыли сюда лишь потому, что хотели во всеуслышание объявить о своем решении.

– Да, и сделали это по твоей милости! – Мисартим стукнула кулаком по железному стулу, – Именно ты предоставил им такую возможность! А загранная… она должна была стать нашим козырем. Должна была стать той, кто призовет творцов земли пойти на мировую и кто объединит четыре стихии. Но Огонь был унижен, Регул! Наше благородство…

– Не покажи я стихиям загранную, они бы и так рано или поздно о ней узнали, – перебил ее Регул, – Слишком многие видели, кого мы заперли в этой клетке. И вот тогда появились бы неоспоримые доказательства того, что мы что-то скрываем. В любом случае, созывая Единение, я преследовал иную цель, – добавил он.

– Иную? – в разговор вмешался Каус, глаза его горели любопытством, – И какую же?

– Думаете, я и правда считаю, что мы должны забыть о разногласиях и бросить все свои силы на Башню? – раздраженно спросил Регул.

– Но твои слова… – удивилась Мисартим, – Ты же говорил…

– Я знаю, о чем говорил, – оборвал ее Регул, – Да, загранная несомненно связана с Башней, и она бесспорно как-то причастна к исчезновениям творцов. Но я не глупец, и не стану бросать все наши силы на печать, которую с начала времен не мог сорвать ни один творец. Все давно знают, что это гиблое дело.

– Тогда зачем же весь этот маскарад? – спросил Каус.

– Я хотел созвать четыре стихии, дабы они воочию убедились в виновности земных творцов.

– Виновности?

– Да. Думаю, именно творцы земли подослали к нам загранную. Еще не знаю, с какой целью, но все это часть большой игры, которую они затеяли, чтобы оправдать свою жажду власти. Дабы оправдать то, что они собираются вести против нас войну. Уверен, они не рассчитывали, что мы поймаем ее, – добавил он, – и я хотел проследить за их реакцией, когда они увидят загранную в нашей яргонской клетке. А остальные стихии должны были понять, что творцы Подземья, несмотря на мирный настрой Огня и загранную, которую мы решили не скрывать ни от кого, все равно настроены враждебно. Я надеялся, что Вода и Воздух станут на нашу сторону и тем самым отсудят пыл Земли.

– Почему ты нам об этом не сказал? – разозлилась Мисартим.

– Именно поэтому и не рассказал, – ответил ей Регул, – Огонь плохо умеет скрывать эмоции, и вы с Каусом несомненно бы себя выдали, особенно после обвинений в сторону нашей стихии. Даже мне, самому сдержанному огню среди нас троих, стоило немалых усилий, дабы удержать маску…

– Ну и что же ты увидел? – спросил Каус; он тоже был не особо доволен услышанным, – Что увидел на лицах творцов земли?

– Как я уже сказал, все прошло не так, как я ожидал, – Регул отвернулся, – Творцы земли прекрасно умеют скрывать эмоции, в отличии от Огня. Но худшим оказалось вовсе не это. Они сочинили историю о похищении Альциона и решили поразить ею всех присутствующих, и тем самым доказать, что их решение о войне не беспочвенно. Должен признаться, я не ожидал, что они падут так низко. Да, это лишь подтвердило мои догадки об их виновности, но остальные стихии, услышав подобный рассказ, явно задумались.

– Задумались? – отозвалась Мисартим, – В их глазах читалось явное осуждение. А что, если они станут на сторону Земли?

– Об этом не стоит беспокоится, – ответил Регул, – Ты ведь слышала, воздушные творцы не станут выбирать сторону, пока не будут уверены, кому из нас помогать выгодней, а творцы воды, если свою сторону и выберут, то никогда не взойдут на тропу насилия, особенно, если конфликт не касается их напрямую. Но, к сожалению, это также означает, что на нашу сторону они тоже не станут.

– Да, твой замысел переманить их к себе не удался, – согласился Каус, – И все же, с чего ты решил, что загранную подослали именно они?

– Из-за этого… – Регул повернулся к собеседникам, а в его раскрытой ладони блеснул некий предмет.

Арлет, все это время сидевшая с подогнутыми коленями, и пытавшаяся никак не выдавать того, что все видит и слышит, едва не ахнула. В руках Регула был… ключ. Тот самый большой, черный ключ, которым она еще недавно отпирала загадочную дверь в дереве. Рука машинально потянулась к шее, но пальцы нащупали лишь гладкую поверхность собственной кожи. Странно, она совсем не помнила, как вынимала его с замочной скважины, прежде чем ступать в темноту. Как же он оказался в руках этих существ?

– Он был найден рядом с местом, где мы обнаружили загранную, – Регул будто прочитал ее мысли, – Нет сомнений, что он принадлежал именно ей.

– Ключ… – протянул Каус, забирая предмет из рук Регула, – Какая тонкая робота. Он что, сделан из дерева?

– Именно, – закончил вместо него Регул, – И что самое важное, не из огненного, не из воздушного, и даже не из подводного. Он сделан из настоящего дерева – такого, которое может расти только в…

– Подземье, – закончил вместо него Каус, – Думаешь, эта вещь была сделана творцами Земли?

– Хотел бы я ответить «нет», – Регул вновь отвернулся, – Но разве здесь есть иное объяснение?

Арлет вновь захотелось закричать. Вновь захотелось донести до этих странных созданий, что она вовсе не шпионка и не враг, и что не имеет никакого отношения к тем исчезновениям, о которых они все говорили. Но Интро снова запротестовал, и Арлет поняла – она ведь и сама не знает, что этот ключ собой представляет. Она не знает, кто тот чужак, который ей этот ключ подбросил. А что, если он, и это черное дерево и правда как-то связаны с этим самым Подземьем? И она промолчала, продолжая слушать.

– И что же нам теперь делать? – отозвалась Мисартим.

– Теперь, когда загранная очнулась, мы должны ее допросить, – Регул сжал ладонь, на которой ещё недавно лежал ключ, в кулак, и в стороны полетели искры, – Мы должны вытянуть из нее правду. Любым способом.

– Я бы с этим не спешил, – возразил Каус, – Как оказалось, мы знаем о загранных далеко не все. Особенно о тех, которым удалось пройти непреодолимую границу Аграаля. Дайте мне один закат, дабы мои ищейки добыли больше сведений, и тогда мы сможем устроить достойный допрос. Ничто не должно застать нас врасплох – любая ошибка может стоить нам доверия остальных стихий.

– Думаешь, она может быть опасна? – спросил Регул.

– Мы не должны исключать такой возможности, – ответил ему Каус, – А ключ я доверю своему лучшему стражу, – он поднялся на ноги, пряча деревянный ключ куда-то в свои одежды, – его мы тоже должны изучить.

– Хорошо, – согласился Регул, и как-то растерянно погладил огненную бороду. – Надеюсь, твои ищейки смогут добыть то, что нам нужно.

– Тогда пусть загранная остается в клетке, – заключила Мисартим, тоже поднимаясь со своего стула.

Цепи, все еще обвивавшие ее руки, упали наземь.

– Если она и опасна, яргоний ее сдержит.

– Согласен, – Каус двинулся в сторону арки в стене, – Я отправляюсь к своим ищейкам немедленно.

– А я займусь оценкой наших сил, – Мисартим шагнула вслед за Каусом, – Что бы мы ни узнали, одно нам известно наверняка – Подземье объявило нам войну, и мы должны быть готовы.

С этими словами собеседники покинули Регула, и вскоре обе фигуры скрылись за проемом в стене. Сам же Регул оставался на своем месте, не отрывая задумчивого взгляда от клетки.

Арлет затаила дыхание. Она все еще прятала лицо в подогнутых коленях, и смела оглядываться только сквозь приоткрытые веки, но огненный взгляд Регула стал сверлить ее настолько пронзительно, что она, чувствуя его каждой клеточкой своей кожи, решила и вовсе закрыть глаза. В голове звенели сказанные человеком-львом слова: «Мы должны вытянуть из нее правду. Любым способом».

Любым способом… Кажется, Регул готов выудить из нее нужные сведения любой ценой. И что же она ему скажет? Ведь она и сама не до конца уверена в том, что произошло. А что, если ответы ему не понравятся? Она вспомнила, как его кулак разразился искрами, и по спине пробежали мурашки. Она не любила огонь. Да что тут говорить, она чертовски его боялась. Нужно хорошенько все обдумать. Каус говорил о том, что для сбора сведений ему понадобится один рассвет. Значило ли это один день? Сколько у нее времени?

В порыве волнения Арлет невольно открыла глаза, и посмотрела прямо на Регула. Тот все еще был в раздумьях, но теперь смотрел куда-то в стену – наверняка в голове он прокручивал множество вариантов, пытаясь найти объяснение происходящему. Ровно, как и сама Арлет. Но он, видимо, так же как и его пленница, никак в этом не преуспевал. Вскоре он с озабоченным видом поднялся со стула, и, следуя примеру Кауса и Мисартим, направился к выходу.

Сделав несколько шагов, он прямо на ходу обернулся в свое прежнее обличие, и сквозь арку зал покидал уже не мужчина, а могучий лев с золотистой гривой. Как только он исчез в соседнем помещении, проем стал затягиваться, будто на глазах у Арлет заживала огромная рана. С каждой секундой он становился все меньше, пока его стенки не срослись полностью, и он не превратился в гладкую, покрытую золотом поверхность. Так, будто прохода в этом месте никогда и не было, а был лишь уже знакомый, таинственный треугольник.

Немного расслабившись, Арлет растянулась на холодном, железном полу клетки. Она вновь оказалась наедине с пустынным залом. “Ну и денек выдался” – думала она.

– Совершенно с тобой согласен, – отозвался Интро.

– Это ведь ты надоумил меня пойти за тем чужаком, – буркнула Арлет, – и не стыдно тебе после этого?

– Надоумил? – удивился Интро, – О, Арлет, ты и сама прекрасно знаешь – никто и ничто не заставит тебя сделать того, чего ты сама не хочешь.

– Так ты оправдываешься, демоненок?

– Ты ведь знаешь, что я прав.

– Эх, всегда тебе найдется, что отетить…

– На то я живу под твоим сердцем, разве не так?

Арлет вздохнула, и стала в очередной раз прокручивать в голове все, что увидела на Единении. Двенадцать сказочных созданий, называвших себя творцами. Одни явились с небес, другие из-под земли, третьи из глубин воды, а четвертые из самого́ пламени. Четыре тригона. Четыре стихии.

Несмотря на изобилие образов, Арлет четко запомнила каждого творца. И почему они казались ей знакомыми?

– Потому, что увиденное для тебя не но́во, – прошептал Интро.

И тогда Арлет осенило – образы творцов, это не что иное, как образы двенадцати зодиакальных созвездий, по которым солнце проходит свой годовой путь! Да, так оно и было!

Сперва тригон воздуха: похожие, как две капли воды, сестры Альхенна – они воплощали в себе созвездие Близнецов; Шемали, в крыльях которого качались механизмы – это же не кто иной, как Весы; и прекрасная Эхисис, с крыльями, которые наполняла воды – это наверняка Водолей. Далее тригон Земли: Сирма – она же восхитительная Дева, Эль-Нат – могущественный телец, а Нашира – зодиакальный козерог. Затем тригон воды, там, все было более, чем очевидно: Антарес и Тэгмин – зодиакальные Скорпион и Рак, а Окда – это Рыбы. Ну и, вконец, тригон огня: огненный лев Регул, и его спутники Месартим и Каус – созвездия Овна и Стрельца.

Невероятно. Будто зодиакальные созвездие были воплощены в настоящую, физическую форму! Но что это за место, в котором эти создания они обитали? Аграаль… какое чудное название. И по какой причине в этом месте оказалась Арлет?

– Творцы упоминали о некой Великой Грани, которую невозможно преодолеть, – отозвался Интро.

– Угу… – прошептала Арлет, – Получается, я ее все же преодолела?

Интро не ответил.

А еще творцы сказали, что Арлет пришла из некоего Загранья. И это лишь доказывало, что черное дерево унесло ее куда-то далеко за пределы родного мира. Здесь ее называли загранной…

Пленница вновь загляделась в то самое, еле заметное пятнышко света в центре купольного потолка – место, в которое уходила длинная цепь, поддерживающая клетку. И вновь ей показалось, что за этим отверстием снуют тени. Отгоняя видение, она закрыла глаза. Что же с ней будет дальше?

У Арлет не было ответа на этот вопрос. И все же, несмотря на ее заключение в клетке, а также факт, что ее судьба вертелась в руках таких же незнающих творцов, по какой-то причине Арлет была согласна с тем, что сказал человек-лев. С тем, что оказалась она здесь неспроста. Внутри росло интуитивное чувство, что чужак, возникший у ее порога посреди ночи, неразрывно связан с судьбой ее матери. А сама Арлет, несмотря на грядущую опасность, возможно, находится сейчас именно там, где и должна быть.

Эта мысль ее успокоила – Арлет справится, как и всегда. Она попыталась запечатать это ощущение, и сделала несколько глубоких вздохов – страх отступил, а тело немного расслабилось. Но вместе со спокойствием пришла и слабость – конечности, а особенно голова, еще болели после недавнего падения. Арлет все лежала, и лежала, пытаясь одолеть эту боль, до тех пор, пока мысли не стали путаться, и она, изможденная, вновь не окунулась в дрем.

Глава 3. Огненная нить

– Арлет…

Перед глазами двигались странные тени, силой выманивая сознание обратно в реальность. Арлет сопротивлялась изо всех сил, но с каждой секундой голос, зовущий ее из того света, звучал все громче и все настойчивее, так, что в итоге все же пришлось раскрыть непослушные веки.

– Арлет, ты меня слышишь?

Огромный зал был погружен во мрак – от бесформенных клочков огня, висящих вдоль золотых стен, остались лишь слабые искры. В их тусклом свете Арлет сумела разглядеть невысокую, темную фигуру, стоящую прямо у ее клетки, и смотревшую на нее невидимыми глазами. На миг ей вспомнился чужак, который явился к ее дому среди ночи – неужели это снова он?

Послышалось тяжелое, прерывистое дыхание, будто тот, кто стоял по другую сторону клетки, приходил в себя после долгого бега.

– Кто ты? – осторожно спросила Арлет, безуспешно пытаясь разглядеть лицо, спрятанное под глубоким капюшоном.

Фигура вздрогнула, то ли от неожиданности, то ли от смятения, но тут же приблизилась вплотную к клетке, и присев на корточки, протянула свою тонкую руку свозь железные прутья.

– Дай мне руку… – прошептал хрипловатый девичий голос, – Нам надо отсюда выбираться.

– Что? – слова незнакомки застали Арлет врасплох.

Она недоверчиво вглядывалась в призрачную руку, настойчиво призывавшую к действиям, и все никак не могла решить, стоит ли за нее хвататься. И сомнения вызывал не только факт, что обладательница руки была ей незнакома, но также факт, что Арлет и представить себе не могла, как это с помощью одной лишь руки ее собираются вызволять из клетки, у которой и замка-то не было.

– Доверься мне, – в голосе незнакомки прозвучало нетерпение, – Просто возьми меня за руку.

Арлет неуверенно сжала холодную ладонь. Как только она это сделала, последовал резкий рывок, и она просто прошла сквозь железные прутья, так, словно те были лишь астральной проекцией. Оказавшись снаружи, она тут же обернулась – клетка осталась на полу, такая же неподвижная, как и прежде.