Читать онлайн Карусель. Время не лечит бесплатно

Овечка

Овечка родилась розового цвета. Вы скажете, это невозможно, а я отвечу, что сама была свидетелем этого чуда.

Обычно овечки перед рождением не выбирают, какого цвета им родиться. А эта – выбрала. Она пересмотрела все возможные цвета и решила, что розовый – это то, что надо:

«Очень милый глазу цвет», – подумала овечка и родилась розовой. Еще ее одной особенностью было то, что она была смышленая. Я отнюдь не хочу уязвить чувства других овечек, будто они не умные существа, но вот розовая овечка была очень умная. Умнее всех известных мне овечек. И так получилось, что она понимала речь людей.

Хозяева были от нее в восторге: таскали по выставкам, по ученым, но, конечно, им никто не верил, что она такой родилась – розовой.

«Эка невидаль – покрасить белую овцу», – смеялись все и не признавали овечку розовой от рождения.

Ну а кто бы поверил в это?

Вы вот верите? И я не могла подумать, что это возможно, но правда была такова, что она была рождена розовой.

И однажды овечка устала быть овечкой, которую не признавали розовой, и решила, что настала пора заявить людям, что и у овечек есть ум и чувства. Она просто устала молчать и терпеть обвинения в том, что она не истинно розовая, что не такая уж умная, что совсем ложь, будто понимает речь людей. Овечка взбунтовалась.

Она взяла картонку, нацарапала на ней мелком: «Овечки тоже люди, признайте наши права!» и вышла на дорогу бастовать.

Мимо проезжали машины, грузовики. Люди смеялись и показывали на овечку пальцами, но розовая овечка была невозмутима. Она решила не сдаваться и идти до конца! Люди должны были признать права овечек на индивидуальность и собственное мнение.

Мимо ехал усатый мясник. Он было проехал мимо, но потом развернулся, подъехал к овечке, запихнул ее в багажник, ни разу не удивившись, что она розовая и пыталась говорить на человечьем языке. Для мясника она была всего лишь овцой.

На следующий день в мясной лавке с утра начали продавать нежнейшую баранину. Хозяйки городка, услышав о свежайшем бараньем мясе, спешили поскорее купить кусочек на обед.

Розовой шкурке мясник тоже нашел применение, и через несколько месяцев она уже украшала стену его дома.

Мораль сей басни такова: ты можешь родиться уникальным, даже другого цвета, ты можешь говорить на разных языках, быть умным и талантливым, но обществу и правительству не нужны «умные говорящие розовые овечки», они хотят видеть обычное среднестатистическое стадо: однотонное, однотипное, молчаливое, послушное.

Мир против новаторства, изменений, прогресса и общего благосостояния.

Девочка и море

Ей было двенадцать, и она очень любила море, поэтому иногда ходила ловить рыбу на старый затопленный причал.

К рыбалке она подходила основательно: выкапывала червей, мастерила закидушки. Семья ее была бедная, поэтому купить удочку она не могла себе позволить. Да и не нравилось ей это. Она любила чувствовать пальцами леску, которая иногда подрагивала, когда рыбки касались ртом червяка. В эти моменты она задорно кричала себе: «Подсекай!» – и дергала свою рыболовную снасть, что нередко увенчивалось успехом, и начинала нетерпеливо вытягивать из моря свой улов. На червяков ловились только бычки-ротаны, но она не расстраивалась: доставлял удовольствие сам процесс рыбалки.

Вот и сегодня она сидела на затонувшем причале и рыбачила. Было раннее утро, немного пасмурно, палящее летнее солнце пряталось за редкими облаками, море было очень теплым, девочка сидела почти по пояс в воде и болтала ногами, наслаждаясь погодой и морским пейзажем.

Вдруг она почувствовала подергивание лески. Лицо девочки вмиг стало серьезным и сосредоточенным. Она откинула с лица кудрявые каштановые волосы, крикнула сама себе: «Подсекай!» и резко дернула леску на себя. Не успев даже начать вытягивать закидушку из воды, чтобы посмотреть на результат, когда вдруг она увидела, что между ее колен вынырнул бычок на леске с крючком во рту и начал, как паяц, подпрыгивать над водой.

– Что за диво? – недоуменно произнесла девочка и тут же оцепенела от страха: из глубины вслед за рыбкой поднималось что-то большое… темное. Она с ужасом смотрела в воду, и вот уже очертания стали четче и можно было разглядеть усатую круглую морду с иссиня-черными глазами, которые будто пронзали насквозь своим угольным взглядом.

Существо выпрыгнуло из воды вслед за бычком. Молниеносное движение – и рыбка уже была в клыкастой пасти.

Девочка так оторопела, что просто боялась пошевелиться. Перед ней был тюлень. Да-да, собственной персоной. Он кувыркнулся в воде и застыл в полуметре, с любопытством наблюдая за ребенком.

Она не двигаясь смотрела в эти бездонные темные глаза и ждала, что сейчас он и ее съест, как и маленького бычка, предназначавшегося ее семье на ужин. А тюлень лишь еще раз равнодушно перевернулся в воде и стал отплывать от девочки все дальше и дальше, иногда поворачиваясь, будто спрашивая у нее: «Ну ты со мной, или как?»

– Пока, тюлень, мне надо ужин ловить, – помахала ему девочка, – заплывай ко мне в гости сюда, не забывай меня!

Был полдень. В ведре лежало три рыбешки – весь ее сегодняшний улов.

«Ужин близко, а я ничего еще толком не поймала», – подумала с досадой девочка и опять натянула леску, сосредоточенно стала ждать ее малейшего дрожания, чтобы крикнуть свое любимое: «Подсекай!»

Любовь без весов

Лолочка поскользнулась на скользком тротуаре и растянулась на нем, больно ударившись локтями. Слезы боли и стыда навернулись на глаза. Упала так неловко: у нее задралась юбка, и можно было свободно лицезреть шерстяные панталоны, обтягивающие ее не щуплое тело. К слову сказать, весила она сто десять килограмм, что тоже вводило ее в печальное состояние, а тут еще такой конфуз.

– Могу, я вам помочь, дорогая?

Она подняла на говорившего глаза, полные слез. Это был молодой человек примерно ее возраста, красивый, с голубыми, как бездна, глазами и тонкими чертами лица. Он с таким восхищением смотрел на нее, что Лолочка инстинктивно оглянулась назад, дабы убедиться, что он смотрит именно на нее.

– Милая, как вы? Меня зовут Данил, наша встреча – само провидение.

Лолочка недоуменно ухватилась за его руку и поднялась с асфальта… Прошел один месяц. Лолочкиному счастью не было предела: она встретила лучшего мужчину в мире. Он принимал ее такой, какая она есть, с ее весом и неуемным желанием есть. Ну и что, что за последний месяц она набрала еще восемь килограмм. Ее это больше не заботило: ее мужчина был от нее без ума и каждый день делал сто комплиментов ее пышной внешности. Данил тем временем дрожащими руками вскрывал конверт от своего психотерапевта, что пришел ему по почте сегодня.

Диагноз – фидеризм1*. Данил прочитал, скомкал письмо и выкинул в урну под раковиной.

– Милый, что мы закажем на обед сегодня? – вопрошала Лолочка из спальни.

– Три пиццы, гамбургеры, и колу, дорогая: ты моя любимая, самая красивая девочка.

– О, милый, я боюсь поправиться, и вдруг ты меня разлюбишь, – сетовала Лолочка.

– Ничего не бойся, любимая: я тебя буду любить, даже если ты будешь весить несколько центнеров.

Глаза Данила зажглись коварным огнем.

Он даже не солгал ей.

Храм и вор Ян-Ку

Ян-Ку стоял у храма, и наблюдал за прихожанами, выходившими оттуда. Он был профессиональным вором, абсолютно не верившим ни в какие высшие силы, кроме денег. Поэтому все его наблюдения за святым местом были просто для того, чтобы выяснить, как можно было украсть драгоценности храма. Ходили легенды, что их там столько, что можно было плитками золота, вместо кирпичей, отстроить дом. Золото и драгоценные камни были разложены по всему храму: на полу, полках, в стоявших повсюду ящиках, нишах. Охрана там дежурила все 24 часа в сутки, и Ян-Ку просто не представлял, как можно здесь хоть что-то украсть, но воровской азарт захватил его. Он решил во чтобы то ни стало проработать все пути осуществления дерзкой авантюры. Поэтому, натянув на себя оранжевую одежду монаха и сбрив волосы, он отправился на разведку внутрь святилища. Ян-Ку присел на пол и стал делать вид, что медитирует, как вдруг услышал странный разговор между главными монахами храма за дверью ниши. Они не могли и подумать, что кто-то их подслушивает.

– Сих-Ли, это величайшее место, и нам оказана великая честь охранять сокровища храма. То, что ты наблюдаешь выставленное на всеобщее обозрение – это всего лишь 1/10 того, что есть в святилище.

– Ян-Си, а где же все остальное тогда?

– Никто не знает этого, Сих-Ли. Никто, кроме главы храма.

И Ян-Ку еще раз убедился в правдивости легенды.

Прошел год. Ян-Ку был на грани сумасшествия, он облазил все потайные уголки храма, но нигде не нашел и медяка. Найти и украсть богатство святилища стало его навязчивой идеей. В тот день он, как всегда, сидел на пороге храма и безумным взглядом в тысячный раз осматривал двор, как вдруг его внимание привлекла одна деталь: единственная видеокамера этого места была направлена на высокую каменную стену. Он подошел к ней и с видом, что медитирует, присел на колени и поскреб ногтем камни. Под грязью блеснуло что-то желтое.

«Господи, это же золото!» – подумал Ян-Ку и, потирая мысленно руки от предвкушения обладанием этими богатствами, достал из кармана пригоршню спелой вишни и закинул в рот. Косточка перекрыла ему дыхательные пути и, не успев даже подняться с колен, Ян-Ку умер.

Высокие вибрации

Риточка считала себя особенной девушкой. Она ратовала за естественность во всем – не красила волосы, не делала макияж и не брилась, по йоговским учениям представляла, что волосы в энных местах нужны для охлаждения лимфосистемы. И еще она воображала себя юной милой непосредственностью с солнечной улыбкой, шелковистыми волосами и крепкими зубами. Кстати, их она тоже не чистила, потому что думала, что это вредно для эмали.

Жила Риточка, не тужила, пока не встретила его. Они проживали в одной гостинице длительное время и периодически встречались за завтраком. Он был высоким ухоженным брюнетом с идеальной прической, одет с иголочки, и от него всегда безумно вкусно пахло парфюмом. Риточка потеряла и сон, и аппетит. Она всячески пыталась привлечь его внимание. Она была уверена, что волны любви и сверхчистые вибрации так и исходят от нее, она их уже давно повышает всеми мыслимыми и немыслимыми практиками. И, уверенная в своей непогрешимой красоте, она набралась мужества и подсела к неотразимому брюнету за стол. Ей казалось, тот был от нее без ума, ведь он часто наблюдал за ней, и решила прояснить все между ними.

Кокетливо расправив длинную юбку бохо, она произнесла:

– Добрый день, я за вами давно наблюдаю, и вижу, как вы ко мне неравнодушны, ловите мой взгляд. Я решила дать вам шанс. Меня зовут Рита.

Брюнет улыбнулся и тоже представился. Они прекрасно провели весь день за светской беседой, и в ту ночь Риточка уснула счастливой и влюбленной женщиной. А Данил, вспомнив прошедший день, передернулся. Он был профессиональным психиатром, и, однажды увидев необычную девушку с явным психическим расстройством, понял, что ее поведение не соответствовало внешности, как будто та не видела своего отражения в зеркале.

Он с неприязнью вспомнил ее серые невзрачные жидкие волосы, лицо, усыпанное красными прыщами, желтые кривые зубы и смрадное дыхание из рта. А ее манеры… А та действительно думала, что она очаровательна. Гипертрофированная форма нарциссизма или диссоциативное расстройство личности – завтра он постарается это выяснить. Его докторская работа не ждала. Надо было торопиться.

Величие Бога

Варечка и Юра были очень верующими людьми, они называли себя истинными христианами, платили десятину, не пропускали собраний. Молитва перед любым событием и после. Любили молиться за людей на улицах. Всех в церкви они звали братом и сестрой. Эталонная христианская семья – так о ней отзывались люди. Бог так воздавал им за служение, что Варечка и Юра вскоре начали жить в большом достатке.

Однажды поздно вечером раздался звонок. Звонила молодая семья, которая только приехала служить. Им негде было жить, денег на аренду не хватало. Кто-то из церкви обмолвился о том, что у Вари и Юры была пустующая квартира. Вот они и позвонили, дабы просить о помощи: пожить у них некоторое время. Варечка выслушала просьбу, но услышав фразу Юры: «Мы ее сдаем на этой неделе», извинилась, объяснив решение мужа, и положила трубку.

– Любимый, давай поможем, они нуждаются, а у нас пустая квартира стоит, никто там не живет.

– Ты предлагаешь им дать бесплатно новую квартиру? У них двое детей маленьких, а там новые обои, они все попортят.

– Но ведь Иисус учил помогать другим, а не только молитвы читать – где же наши действия помощи ближнему?

– Ну, мы ходим в детский дом, молимся за людей на улицах. Мы служим рьяно Богу, Варя.

– Знаешь, Юрочка, что-то на душе у меня зябко.

– Варечка, успокойся, давай мы сейчас забудем этот казус и сядем вместе читать Библию.

Варечка печально вздохнула, но послушала мужа, заварила чай. Они помолились перед чтением Библии:

– Господь наш, открой нам сегодня Твои мысли и желания.

Варечка открыла первую попавшуюся страницу и прочитала:

– Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва.

Юрино лицо покраснело от стыда.

– Варя, что произошло со мной? Когда я успел растерять сострадание? Почему я стал черств в мелочах? Куда все пропало? Мне обои стали дороже нужд других людей.

Он закрыл лицо руками и заплакал: так ему еще никогда не было стыдно.

– Варечка, звони им, скажи, пусть живут сколько хотят. Все равно квартира стоит пустая. Нам незачем ее сдавать, а обои – это такая ерунда.

Варя засияла от решения мужа и быстро набрала номер женщины, нуждающейся в жилье. Иисус на небе улыбался…

Богатый жених

Вовочка был жадина. Ну, как жадина – когда малышом был, его дразнили: «жадина». Вырос, и его за глаза стали называть скупердяем. В молодости он был очень верующим человеком. Даже пытался стать монахом. Ходил в послушниках, потом все-таки передумал. Ну не любил Вовочка батрачить, да еще и бесплатно, а в монастыре с раннего утра до поздней ночи ему приходилось служить Богу и церкви.

Попахав так месяцок, Вовочка разочаровался в религии, вернулся к мирской жизни и решил верить в душе. Уж очень его материальное и физическое служение смущало. И вот он решил жениться. А что? Сорок лет стукнуло, пора и остепениться. Как матери не стало, так за домашним хозяйством тяжко было смотреть одному. Да пару себе ему нелегко было найти. Ведь как подумает Вовочка о расходах на свадьбу, на кольцо или о том, что жена заболеет и ее содержать придется, так сразу мысли эти вгоняют в холодный пот. Но инстинкт размножения оказался немного сильнее жадности. И Вова решился поухаживать за одной мадам. Кстати, был он завидным женихом в их городишке. Благодаря своей любви к тотальной экономии за годы жизни он скопил недюжее состояние.

Мая была яркая и красивая. От поклонников у нее не было отбоя. Девушка стремилась удачно выйти замуж, поэтому, когда Вовочка стал ухаживать за ней, отнеслась очень благосклонно: ведь прекрасно знала о Вовочкиных финансовых возможностях.

Три месяца надежды Маи, и момент настал: стареющий ловелас принес бархатную коробочку и сделал предложение руки и сердца.

Увидев размер бриллианта в кольце и россыпь ослепляющих камней вокруг главного алмаза, Мая ликующе усмехнулась: «Попался в сети, орел! И что судачили, что он скряга? Вон, на какое кольцо отвалил деньжищ. А бриллиант! О боже, это же все семь карат, не меньше. Это каких же денег оно стоит? Я собой свела его с ума!» – радовалась девушка.

Проводив вечером обласканного жениха домой, Мая оповестила всех подружек о своем удачном обручении с богатым женихом.

Фото бриллианта было разослано всем знакомым и не особо знакомым людям. Кольцо из белого золота с огромным камнем в обрамлении россыпи более мелких камней произвело фурор среди ее друзей. Все же вечером настроение было испорчено одной из подруг, которая усомнилась в подлинности главного бриллианта.

– Это возмутительно, – думала Мая, – да разве посмел бы он подарить мне на обручение какую-то дешевку? Я – самая красивая и желанная девушка города. С утра пойду к ювелиру и докажу этой козе, что я достойна только самых лучших бриллиантов.

Вовочка с чувством выполненного долга сладко спал этой ночью.

Утром, наспех умывшись, приведя себя в порядок, Мая побежала в мастерскую.

– 925 проба, серебро, цирконий, он же по-старому еще зовется фианит. Вы хотели бы сдать кольцо? Могу предложить не более 500 рублей. Мы принимаем только металл по весу.

Лицо девушки вначале побледнело, потом побагровело от ярости, и она закричала от переполнявших ее эмоций.

Вечером был скандал, она решила высказать все своему горе-любовнику.

После долгой злобной тирады Мая кинула в лицо Вовочки кольцо:

– Нет! Я никогда не выйду замуж за такого жмота, как ты!

Вова потоптался на месте. Да, он был разочарован. Три месяца впустую. Деньги, потраченные на рестораны. Три букета… Да-да, он вел бухгалтерию трат.

Он помялся немного перед уходом. Поднял с пола кольцо и решил, что пора ретироваться.

– А где коробочка? – укоризненно спросил он.

Вселенское послание книг человечеству

Дорогие друзья, хотите – верьте, хотите – нет, но расскажу я вам сегодня удивительную историю, которая произошла со мной давеча. А было дело так.

Разрешите для начала представиться, зовут меня Федор Прокопьевич, шестидесяти лет от роду. Всю жизнь ваш покорный слуга служит верой и правдой литературе. Вы спросите меня, кем же я работаю. Я – библиотекарь. Все годы проработал здесь, и нисколечко об этом не жалею. И вот сегодня хочу поведать, вам, мои любезнейшие друзья, преинтереснейшую историю.

Так вот. О чем это я? Ах да, история. Сон или явь то было, уж не разберу. Да только случилось мне задержаться как-то допоздна в библиотеке. Закончив разбирать новые книги по полкам, я не заметил, как задремал на стуле подле стола своего. Видно, так разморило меня. Долго я спал или нет, не упомню, да только очнулся от какого-то шума, возни и непонятных мне речей. Хотел спросонья вскочить и посмотреть, кто пришел и чего хотят, да только сразу вспомнилось: сам же своей рукой запер вход, и быть в библиотеке никого не могло. Поэтому, решив не открывать незнакомцам того, что я уже не сплю, незаметно повернул голову в сторону, откуда раздавались голоса и, приоткрыв глаза, стал наблюдать.

Скажу я вам, дорогие судари, что увиденное мной вызвало во мне столько эмоций, что на некоторое время парализовало мои чресла, ибо увидел я вот что. Возле самых больших стеллажей библиотеки, что располагались не так далеко от моего стола, на полу увидел множество разбросанных книг. Я был очень возмущен тем, что кто-то побросал их вот так, но, сдержав гневный порыв, прислушался. Голоса доносились от этого скопления книг.

– Дорогие мои, позвольте считать наше собрание на сегодня открытым, – громко провозгласила «Большая Советская энциклопедия» и похлопала страницами, чтобы прекратить разговоры среди книг и обратить на себя внимание.

– Да-да, госпожа «Большая Энциклопедия», мы все во внимании: что такого произошло, что вы как глава Вселенского Совета книг приказали нам ожить сегодня?

– Я оживила вас для того, чтобы обсудить один наболевший для книжного братства вопрос.

– И какой же это вопрос? – спросили книжки.

– Товарищи, друзья мои любимые, дело в людях! Они совсем перестали нас ценить. Они больше не ходят в библиотеки, не интересуется нами! Вот ты, роман «Приключения Робинзона Крузо», вспомни, когда люди забирали тебя к себе погостить? А? Не помнишь, да ты хоть вспомни, когда рука человека до тебя дотрагивалась!? Не помнишь? Вот то-то же!

Роман сник и печально зашуршал страничками, тихо соглашаясь с главою Совета.

– Да-да, ваша правда, госпожа «Большая Энциклопедия». Меня давно никто не брал домой к себе.

– И меня.

– И меня.

– И меня, – одновременно выкрикивали книжки.

– В мире появилось зло, которое целенаправленно ведет человечество к тому, что мы скоро совсем будем не нужны людям. Зло это, как выяснили наши верные сыщики «Детективные романы», зовут Интернет!

– А кто это такой – Ин-тер-нет? – испуганно прошептала книжечка «Любовная поэма».

– Это зло, товарищи! – прокричала «Большая Энциклопедия». – И я боюсь, что скоро оно совсем нас уничтожит!

Книги ахнули и испуганно переглянулись.

– Как же так? – заплакал учебник «История», – мы же живые, мы хотим жить! Мы же такие красивые! Вы посмотрите на мои позолоченные выпуклые буковки! А как я пахну! Разве ин-тер-нет лучше нас настолько, что это и есть причина, из-за которой о нас стали забывать?

– Как выяснили наши сыщики, – да. Люди теперь сидят, уставившись в экраны компьютеров, планшетов и телефонов. Мы кажемся им уже неудобными и ненужными.

– Как печально! – тоже заплакал сборник «Стихи А. Ахматовой»: он, как и сама поэтесса, был довольно-таки чувствительной натурой.

– Так что же делать-то? Как остановить атаку этого зла? Какие-нибудь идеи есть, друзья мои?

– А может, нам обидеться на людей и уйти от них? Раз мы им больше не нужны и они нас не ценят, то поделом будет, если тоже забудем про них.

– Очень хорошая идея, пусть им будет так же больно, как и нам!

– Да-да, – вскричали книги, – что их жалеть!

– Так, – нахмурилась госпожа «Большая Энциклопедия». – А куда подадимся-то? Кому мы нужны: нас же миллиарды на Земле!?

– Мням-мням, – прошамкал старый том «Астрология», – я знаю, мои дражайшие, куда мы можем податься. Подойдите-ка ближе все, я вам покажу у себя на страницах кое-что: ведь давно изучаю звездное небо, да и много историй храню в памяти. Хочу рассказать об одном факте, который до этого скрывал от всех вас, Совет книг, но, думаю, сейчас наступил именно тот час, когда должен открыть правду, ибо я последний из его хранителей.

– Так говори же скорее, уважаемый том «Астрология»! – воскликнули книги.

– Успокойтесь, дорогие мои, все по порядку. А дело вот в чем. До того, как мы стали такими, как сейчас, это неблагодарное человечество, которое нами правит, совсем не имело книг. Оно не могло ни писать, ни читать и жило в пещерах. Ходило в шкурах, было космато и небрито, и от него всегда воняло, потому что душа в пещерах не было. Так вот, когда-то мы жили на другой планете, имя ее было Архириус. Население этой планеты состоит из очень мудрых существ, чем-то напоминающих людей на Земле, но намного красивее, добрее и сострадательнее, что отличает их от человечества. Эти существа всегда любили нас и любят до сих пор. Однажды, обнаружив в огромный телескоп эту жалкую планету и этих пещерных людей, живущих, как животные, но, не как гуманоиды, они прониклись к ним жалостью и любовью и решили помочь стать нормальными жителями на их Земле. Поэтому, собрав отряд добровольцев из населения Архириуса, они отобрали самые лучшие экземпляры из книжных фолиантов и с ними полетели на планету Земля. Братья мои и сестры, мы – потомки этих священных записей, что прилетели тогда с той планеты. Сыны Архириуса научили этих диких людей письму и чтению. Они привезли им много книг, чтобы они читали, учились и развивались, как цивилизация гуманоидов, то есть людей. Человечество начало процветать и стало таким, каким мы видим его сейчас. И что же мы получили взамен того, что верой и правдой служили им испокон веков? Забытье! Я предлагаю, товарищи, оставить эту неблагодарную цивилизацию землян и вернуться на нашу историческую Родину! —потряхивая старыми листками, зычно призвал том «Астрология».

– Я за!

– И я за!

– Домой, мы хотим домой! Подальше от людей, что не ценят нас, не ласкают, не читают…

– Простите, – пропищал маленький томик «Философия». – Я позволю себе не согласиться с вами. Я – против! На моих листках много записей древних мудрецов, так вот – они учат нас терпимости и любви к ближнему своему. Давайте подождем еще век или два, дадим людям шанс, может, они опомнятся, может, опять будут, как и раньше, ходить сюда толпами и гладить нас пальцами целый день, выбирая себе друга, чтобы принести домой, и, погрузившись с головой в его записи, провести с ним несколько дней. Ведь мы так любим это. Терпение, друзья мои. Давайте подождем: они обязательно опомнятся, они опять будут любить нас. Вот увидите!

– Да, – произнесла госпожа «Большая Энциклопедия», – жалко мне людей: опять же до пещер опустятся, если мы покинем Землю. Опять будут вонять, носить шкуры и ходить косматыми. Однозначно нужно подождать. Может, враг наш – Интернет капитулирует и не будет вставать между нами и людьми! Объявим ему войну!

– Ах, что же мы можем сделать: мы такие маленькие и беззащитные, – горько заплакала книжка «Детские сказки».

– А давайте мы будем еще красивее, давайте мы будем так пахнуть, что человек просто не сможет пройти мимо нас, не приласкав, не погладив и не пригласив к себе домой.

– Нужно рекламировать книги и библиотеки по телевизору! Вот! – провозгласила книга «Кинематография». – Многие люди смотрят этот ящик, иногда целыми днями в него пялятся. Он тоже враг книг, но его можно сделать другом, если попросить рекламировать книги и библиотеки.

– Тогда нам нужна помощь человека, но кому мы откроемся? Ведь люди даже не представляют, что мы живые!

– Друзья, все это время, что мы обсуждаем с вами, за нами наблюдает человек! – тихо прошептала госпожа «Большая Энциклопедия». – Это верный друг и слуга наш – библиотекарь, только он сможет сделать так, чтобы наш ультиматум дошел до людей, а иначе нам придется покинуть их. Федор Прокопьевич поможет нам, он запишет и распространит эту историю. Нам останется же только надеяться и ждать, что люди опомнятся и придут погладить нас и пригласить к себе в гости.

И тут, осознав, что они говорят обо мне, я полностью открыл глаза и привстал с места, на котором уже около часа делал вид, что сплю.

Все было, как прежде: книги стояли ровными рядами на своих местах, и ничто не нарушало тишину в моей любимой библиотеке, кроме тихого тиканья часов.

Сон ли это был, иль явь, не знаю, друзья мои, но после этого случая я каждый день провожу пальцами по корешкам книг с любовью. Теперь я знаю, что им это нравится. Некоторые из них иногда беру домой. Я отключил интернет у себя – мне его хватает на работе, а каждый вечер, окончив дела по дому, с благоговением беру книгу в руки и погружаюсь в волшебный мир чтения.

Ах, вы знаете, как пахнут книги?! Это самый невероятный запах на Земле – так пахнут звездные галактики, параллельные миры, далекие страны и неведомые земли!

Для чего я поделился с вами сегодня этой волшебной историей, что произошла со мной? Я призван донести до людей это послание книг.

Не забывайте их, берите к себе в гости. Они очень скучают без вас в библиотеках. Гладьте их, читайте. Теперь точно знаю: они живые. Надеюсь, мое маленькое послание человечеству найдет отклик в сердцах людей, и они прислушаются к просьбе книг.

Искренне ваш, библиотекарь Арсеньев Федор Прокопьевич.

Один в поле не воин или история об одной исчезнувшей деревне

Реальная история, случившаяся в ныне исчезнувшей деревне Новики, Калужской области.

– Деда, а деда, расскажи нам о войне. Каково тогда было, ты помнишь? – тянули за рукав ребятишки старика, который сидел на завалинке и любовался красивым закатом. Такие закаты могли быть только в России под конец лета. Сколько их было в его жизни – не счесть. В этом году деду Васе стукнул девяностый год, но он был все так же бодр и полон сил, как и тогда, в июне 1941-го.

– Ах, о войне, а что было тогда? – призадумался дед.

Тогда ему было немногим больше семидесяти, и, хоть прошло уже почти двадцать лет с тех пор, в памяти все было так же свежо, как если бы это случилось вчера.

– Ну, присаживайтесь, ребятушки, я вам расскажу о войне. Хотя и не воевал я: стар уже был тогда, вот и не призвали меня. Поэтому расскажу, что знаю. Уж извините, если мои воспоминания не о героических боях. А расскажу я вам, детишки, историю об одной маленькой деревне. Итак, – начал свой рассказ дед, – была в нашей Калужской сторонке небольшая деревушка на пятнадцать домов. Жили мы дружно, сплоченно, как одна семья, и не думали не гадали, что однажды придет к нам война. Хотя, кто ее ждал-то, окаянную, пришла нежданно-негаданно.

Были среди немцев и хорошие люди, которые заходили в дома и предупреждали нас, показывая на лес и объясняя, что за ними идут каратели, чтобы мы прятались, иначе не оставят никого в живых. Мы и убежали схорониться там, в лесу.

Каратели, как коршуны, налетали на деревню, закидывали гранаты в погреба и в силосные ямы: боялись партизан, рыскали по всем домам, но не разрушали их. К чему-то готовились. Форма у них была черная, на шеях на цепочке висела пластина с черепом. Называли этот отряд карателей «Черный череп».

После них пришли в деревню офицеры, видно, перед их приходом каратели делали проверку и зачистку. Офицеры ходили по всем домам, смотрели чистоту дома, открывали покрывала на кроватях, смотрели чистоту постельного белья, залезали в печки, смотрели чугунки: не черные ли, чищенные ли они, переворачивали посуду и осматривали дно. Вот какие дотошные к чистоте господа захватчики были. Из пятнадцати домов они выбрали два дома – из них один наш с бабкой был. Заселилось к нам пять офицеров. Их белье приказали стирать каждый день, и готовила Настасья моя им каждый день, на второй день харчи они уже не ели, но и нам не давали – все выливали в яму. Выглядели они очень интеллигентными, но нас за людей не считали: не разговаривали с нами и не обращали на нас внимания, будто стеклянные были мы. Внучок-то понимал их немного: до войны изучал немецкий язык. Так вот, любили эти окаянные хвастаться, мол, смотрите, старики: новый год будем уже праздновать в Москве. А мы им про то, что зима лютая скоро, нет на них нормальной одежонки, как в холода-то выживать будут. На что они чопорно отвечали, что скоро все они будут ходить в лучших мехах мира – российских – недолго осталось.

Солдат же своих расселили в остальных домах, простые они были, но очень глупые, все вшивые. И постель вся во вшах была. Бывало, искупаются только, и опять на эту вшивую постель заваливаются. Мы им пытались объяснять: мол, вы бы хоть постель поменяли, она же вся в живности, ее бы на двор да и сжечь, но они только смеялись над нашими словами, а нам и дико было такое решение. Наши дома они заняли, а нас всех выгнали ночевать в сараях на сене. Стояли они в нашей деревне две недели, а потом ушли дальше – на Москву. За ними вслед снова нагрянули каратели и сожгли нашу деревню огнеметами, ничего не оставили, окаянные.

Дед замолчал, видно было, что тяжело ему рассказывать эти истории: жива была еще боль того времени от потерь и зла, причиненного войной ему и родному краю. Но, ведь если не рассказывать это потомкам, как еще передать им неизвестную часть истории?

Старик пожевал беззубым ртом и продолжал:

– После пожаров сгорела вся наша небольшая деревушка, и мы построили несколько времянок с бабоньками: жить-то как-то надо было, и детишкам не дело спать под открытым небом в шалашах. Лето прошло незаметно. Работали в поле и огородах. Хороший урожай уродился в тот год. Все понимали, что, пока погода теплая, можно жить на родном месте, но к зиме нужно было перебираться в соседнюю деревню, которую немцы обошли стороной, где хаты остались целы, – к родственникам на зимовку. Мы надеялись, что мужики наши вернутся до зимы, но все равно отстроить дома до зимы своими силами – немыслимое это дело.

Уже была глубокая осень, когда решили мы собраться и отправляться в другую деревню. Помню, вышли мы всей деревней на дорогу и смотрим: идут обозы с немцами длинной вереницей мимо нас. Стояли мы молча и лишь наблюдали, как едут на Москву нашу. Да и что мы могли с ними сделать? Пара стариков да бабы с детишками мал мала меньше. Начинались заморозки по утрам. Мы были одеты тепло: в тулупы и полушубки, теплые платки и меховые шапки, а они все в осенних тоненьких шинелях и хлопчатобумажных кальсонах, из теплого у них были только шерстяные перчатки и шарфы. И вот проезжают телеги мимо нас, как вдруг один немец спрыгивает с телеги, подбегает ко мне и срывает с меня мою добротную овчинную шапку, и заскакивает назад на обоз как ни в чем не бывало. Злость обуяла меня: да как этот басурманин смел позариться на чужое, али его это одежа? Гнев застлал мне глаза, и ринулся я со всех сил догонять телегу, дабы возвратить свою шапку. Да, куда мне, старику, было догнать их. Бежал я, кричал, да и упал лицом в осеннюю грязь. От обиды и ненависти все внутри переворачивалось. Тут маленький худой немчик голубоглазый с другого обоза соскочил, подбежал, поднял меня, помог отряхнуть мой тулуп и приставил палец к рту:

– Тсс, – и показал жестом выстрел в голову. – Цурюк, цурюк, – непрестанно повторял он, показывая глазами на толпу моих соседей, которые с ужасом наблюдали за происходящим. Он помог отряхнуться и подтолкнул назад, мол, возвращайся.

Увидев его полные страха глаза, понял, что правда могу сегодня погибнуть ни за что, за шапку. Махнул рукой и поплелся к своим. Один в поле не воин – не зря люди эту пословицу придумали.

После того, как прошли обозы с солдатами, через нашу деревню пошли танки нескончаемым потоком.

– Так… и что я хочу сказать вам, ребятушки? Смысл этой истории в том, что вместе мы – сила, и вместе мы можем победить любое зло и защитить нашу прекрасную Родину. Эта война – пример героического подвига, который веками будут помнить потомки. Вы – дети великих воинов.

Чего не смог я, старый дед, тогда сделать один на дороге: противостоять врагу – сделала наша доблестная Красная Армия – ваши отцы. Запомните это, дети.

Смерть и самоубийца

Вот уже час он нервно вышагивал по комнате, иногда подбегая к компьютеру и вбивая что-то в поисковик. Прочитав стоя несколько статей, отходил и опять продолжал мерить шагами комнату.

– Что же выбрать, что же выбрать? Виселица? Да нет. Отпадает. Уж очень мой труп будет жалко выглядеть. Да и что частенько бывает с ними? Брр… Нет, позор мне такой даже после смерти не нужен. Так что же тогда? Кетамин? Опиаты? Вены я вряд ли решусь перерезать – очень больно.

Дорогой читатель, вы уже, наверное, решили, что молодой человек, что ходит по этой маленькой пыльной комнатушке, в больших очках с диоптриями, в сером свитере и полосатым шарфом, замотанным на шее – сумасшедший? Совсем нет, скорее, его можно назвать отчаявшимся…

Тут глаза молодого человека загорелись решительным огнем. Он опять подскочил к компьютеру.

– Все: решено! Значит, много-много кетамина и водки. Вроде убьет и наверняка.

Он побежал трусцой на серую безликую, выкрашенную масляной краской кухню. Там он вытряс из аптечного чемоданчика на стол маленькие бутыльки и конвалюты с таблетками. Решительно схватив пару пузырьков, парень подошел к холодильнику, достал соленый огурец, бутылку охлажденной водки и направился обратно в комнату.

– Ну-с, товарищ Петр Васильевич, прощай. Пожил ты немного на этой Земле: всего каких-то 29 лет. Пользы, как таракан какой-нибудь, ты человечеству не принес. Друзьям ты не нужен. У них свои друзья, более веселые и простые. Да и любимой у тебя нет. Ушла. Так что мир ничего не потеряет с твоей смертью. Жаль только, что, наверное, попадешь ты в ад, если он существует. Если же его нет, то будет опять реинкарнация. В таком случае в другой жизни тебе достанется нелегкая карма. Палка о двух концах. Так и так – мне крышка. Куда ни плюнь… Во дела…

Он с пылом произносил свой монолог, сидя в кресле у журнального столика, держа в одной руке полный стакан водки, а в другой – пузырек с таблетками и глядя на свое отражение в полированном серванте, что стоял напротив.

– Ну, бывай, друг, – произнес Петр и поднес пузырек ко рту. И, не успев опрокинуть его, вздрогнул от резкого настойчивого звонка в дверь. Кто-то, не переставая требовательно жать на кнопку звонка, ломился в квартиру.

У молодого человека зазвенело в ушах от пронзительного звука. Он недовольно дернул головой, поставил пузырек с таблетками и стакан с водкой на столик и пошел открывать дверь.

– Кто там? Кто? – недовольно спросил Петр.

– Милостивый государь, не соблаговолите ли вы отпереть эту дверь? У меня к вам поручение от моего начальства. Я по личному делу, которое касается вас в первую очередь.

– Хм, кто бы это мог быть? – задумчиво пробормотал парень. – Ведь с работы я вчера уволился. Странно.

Делать уже было нечего. Петр немного помешкал, но, вспомнив, что только что он собирался покончить с собой и ему теперь нечего бояться бандитов, решительно распахнул дверь.

На пороге стоял маленький хлипкий субъект в застегнутом на все пуговицы черном пальто, в смешном немодном головном уборе – шляпе-котелке. Тонкие черные усики подрагивали над верхней губой каждый раз, когда незнакомец произносил слово. Круглые темные с длинными ресницами глаза его смотрели с каким-то укором. Петру даже показалось, что он видит в этих темных озерцах свое отражение.

– Честь имею, Петр Васильевич, – представился молодой человек.

– Чем я обязан вашему визиту в мои скромные апартаменты?

– Ах, увольте меня, пожалуйста, от вашей показной любезности. Я знаю, вы мне не рады. Видимо, я вас отвлек от чего-то важного.

– Ну, в общем-то, да, – нахмурился Петр, – я был занят. В любом случае входите, раз уже пришли. Проходите вот сюда в комнату, я пока поставлю чайник – попьем с вами чаю.

Парень пропустил гостя в крохотную гостиную, а сам прошел на кухню.

Возвратившись в комнату, он застал странного гостя за внимательным изучением пузырька с таблетками.

– Так вот как, – протянул тот.

– Как? – не понял Петр.

– Убиться, значит, желаете, как я погляжу?

– Да с чего вы, вообще, это взяли?! – взвился в гневе горе-самоубийца.

– Ладно, – властным жестом руки остановил его посетитель, – сядьте и не двигайтесь. Я сам все скажу. Давай знакомиться.

– Давайте, – согласно закивал парень.

– Вы меня разве не признали?

– Так я вас в первый раз в жизни вижу, откуда мне знать? – недоуменно спросил Петр.

– И то ваша правда, сударь. Раньше у вас мозгов было побольше. Только недавно одна милая дама вам их напрочь отшибла, и вы занялись вот этим, – он презрительно обвел рукой смертные приготовления на столике.

– Да как вы смеете!? – задохнулся от гнева парень. – Кто вы, вообще, такой и кто вам дал право так разговаривать со мной и обсуждать мою личную жизнь!

– Я – ваша Смерть, – тихо проговорил посетитель. Незнакомец легко вздохнул, снял котелок и положил его на стол возле себя, потом расстегнул несколько верхних пуговиц на пальто.

– Да мне совсем неинтересно, кто вы! И как вы смеете… – когда смысл сказанного дошел до самоубийцы, он запнулся и посмотрел на маленького мужчину.

– Да-да, ваша смерть, честь имею. Собственной персоной… а что вас так удивляет? Ведь только что вы обо мне думали и так готовились к моему приходу. Тщательнейшим образом, прошу заметить. Вот я здесь, собственной персоной. Да только пришел не обрадовать вас, а, скорее, огорчить: не примет вас мой начальник, и точка.

– Как так не примет? Куда не примет? И какой, к черту, начальник?! – вскричал Петр.

– Но-но, потише с титулами. Мой начальник не черт. Еще чего не хватало мне – служить чертям. Что за нонсенс вы говорите. Мой начальник – сам Бог, – произнес он с благоговением и, подняв указательный палец, показал на потолок.

– Бог? – протянул завороженно парень, но тут же помотал головой. – Мне кажется, я уже брежу. Видно, наглотался каких-то таблеток и это вот мне чудится.

– Эх вы, дурак! Суть в том, что Господь наш отправил к вам своего умного и преданного слугу с целью и миссией вправить вам мозги и объявить волю его: не принимает он вас.

Петр разом поник в кресле и от бессилия заплакал.

– Как не принимает? И в ад нельзя?

– Вот, право слово, дуралей, дело не в этом. У вас миссия на Земле, понимаете: вы ее не выполнили.

– Да какая миссия, – махнул рукой молодой человек, – я ненужное создание. Ну вот какая от меня польза? Никакой! Я живу, как амеба. Моих заработков хватает только на пропитание мне и моему коту. Я не могу никуда поехать, например в какую-нибудь страну, помогать больным и немощным. На пути возникает гора проблем с документами и деньгами, которых у меня и вовсе нет. Я не нужен обществу. Друзья все время заняты чем-то, что далеко от меня. Моя семья живет своей, отстраненной от меня жизнью. Они счастливы и без меня. Исчезну я, да никто этого и не заметит. Поплачут день-два и забудут. Пытаюсь строить отношения с девушками: верен, правдив, честен – и что: никому это не нужно в наше время абсолютно. Всем нужны успешные люди, купающиеся в лучах богатства и славы. А я? Я никто. Карабкаюсь-карабкаюсь и только выживаю, а не живу. Я устал. Мне все надоело, я хочу уйти. Спроси у Бога, может, мне хоть в ад можно?

– Эх, Петр, глупая ваша голова, вы же так молоды, и у вас все еще впереди. Вот скажите, что вы больше всего любите на данный момент в жизни?

– Я? – переспросил парень, – писать люблю. Истории всякие, рассказы и повести. Иногда публикую на суд читателей в интернете, но разве это важно? Мне никогда не стать писателем. Я же просто занимаюсь этим как хобби. Для души.

– Во-о-от, так ведь вы же тешите свою душу. Ей же нравится, когда вы пишете?

– Если правда, то очень. Даже скажу, что у меня осталась одна единственная радость на данный момент жизни – это писательство, но и в этом я, наверно, примитивен.

– Я не хочу предсказывать ваше будущее, потому что это не в моих полномочиях. Скажу только, что Бог просил передать, что он не примет сейчас. У него на вас большие планы. Он просил сказать, что он в вас верит, чтобы вы не останавливались. Вы все поняли?

Петр ошарашенно смотрел на посетителя, пытаясь переварить услышанное.