Читать онлайн Тихой Ночью, или Добро Пожаловать бесплатно
Глава 1
Для каждого правда своя, от чего сама правда становится ложью; истина же лишь одна, но, увы, многим она неведома. Путей к истине тысячи, но немногие следуют по ним, и те пустуют. Однажды напав на нужный след, я незамедлительно тронулась в путь и исходила многие сотни дорог, но все эти пути привели меня в никуда – я заплутала. Сбила ноги в кровь, но все же мне оставалось винить только себя. Ибо искушение сильно, а я еще столь слаба. Лживые дороги так коварны, изворотливы и бесконечны. Если и есть у меня просьба к тебе, то лишь одна: не помышляй о них, избегай их. Проплутаешь по ним вечность, силы в ногах непременно иссякнут, и ты падешь, побежденный самим собой. Будь бдителен.
Слабость моя всему виной, прости меня, молила я. Сколько ни выпрашивала я прежде милосердия у Него, ответ всегда один и тот же: состраданием полнится Его существо и изливается на всех.
– Я готова к путешествию, прошу, дай мне еще один шанс.
Мои глаза закрываются, самосознание гаснет подобно пламени догорающей свечи, и я отдаюсь во власть сна. Пробуждает меня нестерпимая боль утраты, Он все так же со мной, но постепенно я перестаю Его чувствовать. Я словно бы погружаюсь в глубину темного океана, все больше удаляясь от света. Мне нечем дышать, я, кажется, умираю, но вместо смерти снова проваливаюсь в сон…
Свернувшись калачиком в безысходности, я тихо плачу. Кто я? Что вокруг меня? Прошу, спаси меня, молю.
Я больше не вижу Его, но слышу. Он успокаивает меня, и со временем я вправду стала покойна. Постепенно привыкла к среде своего обитания – здесь было тепло, мягко и, как оказалось, безопасно. Я все так же в основном спала, а просыпаясь, видела совсем слабо, но хорошо слышала. Каждый звук рисовал мне манящие образы. Каждый миг все больше связывал меня с новой жизнью, отрывая от прежней, уводя в дали, наполненные чудесами. Я всегда чувствовала, насколько нежно заботились обо мне, оберегали, как мягко направляли.
Мне казалось, что тогда передо мной развернулся весь мир, мир, который стал для меня всем, – мир, который рухнул в одно мгновение. Теплые, ласковые объятья, что, казалось, так любили меня, начали отторгать. «Я хочу жить», – пронеслось где-то внутри моего существа, и я начала свой путь. Нужно было выбираться, и я, барахтаясь и толкаясь изо всех сил, покинула любимый оплот.
Мои глаза обожгло: что-то резкое пыталось ослепить их. Делаю вдох, и тяжелый, когтистый зверь проникает в меня. Всем существом ощущаю, как запускаются внутри меня неизвестные мне доселе механизмы. Испускаю крик, потому что все является источником сильнейшего дискомфорта. Но вот кто-то взял меня и прижал к себе, снова окуная в тепло. Целительный нектар заструился по моему горлу, я ухватилась за эту соломинку и поверила в способность выжить. Наполнившись напитком, позволяю в очередной раз унести меня в страну грез. Странные видения являются мне во тьме, непонятные символы глаголют мне о самом сокровенном. Я молча внимаю, но, увы, все было забыто.
Время шло. Здесь, как открылось позднее, все двигается под его монотонный ритм. И я оказалась в тесных рядах его приверженцев. Затянувшаяся игра захлестнула меня в свой водоворот, и я постепенно начала приспосабливаться к ней. Моя голова кружилась от восторга. Все вокруг казалось таким незнакомым, интересным, чудесным, что я даже позабыла, что это игра.
Он же по-прежнему был со мной, являясь ко мне в каждом моменте жизни. Он окликал меня с высоты птичьего полета. Он шептал мне шелестом травы и утренней капелью. Он рисовал мне знаки каждым камнем на дороге. Дотрагивался до меня влажным носом бездомной собаки. Любил меня через руки матери. Говорил со мной через каждого прохожего.
Время шло. Часы сменялись днями, дни уносились годами. Шла я под бременем времени, и стрелки часов ваяли мое тело из ребенка в женщину, бороздили мое лицо и руки тропинками, превращая меня медленно, но верно в старуху. Влившись в заманчивый танец игры, я оказалась в который раз обманутой, но на этот раз чувствовала его обман как никогда прежде. Лукавый притаился за моей спиной и ехидно нашептывал гадким голосом. Я с трудом разбирала через его гнусавую ложь притаившуюся истину. Сколько силы и мудрости необходимо, чтобы добыть песчинку золота. Я молилась и искала. Ошибалась, падала, но снова вставала и шла дальше, продолжая шептать.
Высыхая, погибают деревья. Дома исчезают, обратившись в пыль. Коррозия жадно поедает металл. Воды стачивают скалы, а солнце иссушает океаны. Животные погибают от голода, болезней и рук человека. И сам человек тоже гибнет.
Игра помечена дланью бренности. Из последних сил я спешила, старалась успеть. Боролась с роем иллюзий, настойчиво искала ответы, исчерпывала уроки и чтила законы. На пути испытав много счастья и, кажется, еще больше страданий. Под конец я уже не знала покоя, устремляясь всем существом на луч спасительного маяка, манящего впереди. Я сломя голову мчалась на свет, подобно ночной бабочке. Хоть цель и не была достигнута, все же жизнь моя не была напрасна. Я оставила глубокий след на существующих тропах жизни и проложила новые дороги. Вплела свои нити – как белые, так и черные. Зажгла и погасила путеводные звезды на небосклоне. Но в итоге время вышло, Ты воззвал ко мне, и никто не посмел ослушаться. Вот я, нагая, стою перед тобой.
– Теперь я знаю. Я готова к путешествию. Молю, дай мне следующий шанс!
Мои глаза закрываются.
Глава 2
Мир неустанно меняется, и в каждом, на первый взгляд, идентичном жесте можно увидеть совершенно новое. И, как бы одна зима ни была похожа на другую, как бы одно достижение ни сменялось похожим, все существует в единственно-ценном экземпляре. Воображение Вселенной безгранично, и она уделяет достаточно внимания даже снежинкам, покрывающим Землю, создавая каждую единственной и неповторимой, так о чем же может идти речь, говоря о тебе! Поверь, остается еще миллиард возможностей свершить в жизни что-то невероятное и уникальное в своем роде, но есть одно условие: ты должен быть собой.
Ничего никогда не происходит просто так; оно происходит для тебя. Если не приглядываться, то кажется, все на Земле – солнечный луч, голубое небо, вязкая глина, отвесные скалы, даже бушующие водопады – все живет без твоего участия и никому до тебя нет дела, но это совсем не так. Я бы сказала совершенно обратное, ведь даже сам великий круговорот жизни случается не для кого-то, а для тебя. Все сущее трудится каждое мгновение, чтобы утром птица, сидящая на ветви дерева у тебя под окном, могла спеть свою песню и пробудить тебя ото сна. В ответ мир лишь жаждет твое трудолюбие и любящее сердце, не закрывай же его!
Момент, его ценность не поддается описанию. Ведь здесь и сейчас, а не где-то там за великими горами и миллиардами световых лет потрескивает свеча на столе. Именно в эту секунду звезды с ошеломляющей скоростью рушатся о Землю. Здесь, где мерцание магии не прекращается никогда, я в своей одинокой колыбели мечтаю лишь об одном: пройти с тобой этот путь. Я желаю вскружить твой мир настолько сильно, что тьма, которая порой душит тебя, обернется светом. И пусть тихо тлеющие угли внутри тебя вновь воспламенятся и вернут миру тепло. Пусть твое тепло согреет друга, и жар, исходящий из твоего сердца, зажжет в нем огонь. Он послужит нам всем своим светом, который озарит наши пути, и мы сможем наконец увидеть души друг друга. Огонь сердца поможет приготовить вкусный обед, который накормит нас, позволяя излечить ноющую боль голода. Я молюсь об этом, мой друг. Эта книга – моя молитва и ответ на нее.
Глава 3
Все, что здесь происходит и произойдет, мой друг, не более чем плод воображения какого-то безумца. Так скажут тебе, но ты не верь! Это ложь без привкуса правды. Люди любят говорить, что то и то – плод нашего воображения, когда не могут понять и постичь; когда этот плод слишком необъятен. К тому же нередко добавляют множество догм и доказательств в свое оправдание, выжимая это все из своей узенькой, плоской рамки. Это они для того, чтобы ненароком не нарушили их уютный и без того хрупкий мир. А ведь они самые что ни на есть строители воздушных замков, что возвели высокие крепости, где жмутся в несуществующие стены, боясь выглянуть в призрачное окно. Но тебя не обмануть, я свято верю в это!
Не спорю, иногда не вредно и помечтать. Тем более кто же, скажите мне на милость, не любит, когда его мечты рождаются и, преодолев первые шаги, устремляются вперед. Они, бесспорно, напоминают детей, будь то ребенок человека, коровы или кита. Такие же нерешительные поначалу, но постепенно, обретая силы, они становятся любопытными, в их взгляде появляется живой интерес. С виду все это чистейшая прелесть. Мечты, как и мы с вами, – начало всего. Мы безупречно гармонизируем друг с другом, превосходно дополняем друг друга, сливаемся и реализуемся. Мы вместе – начало всего, мы – процесс движения. Из нашей слаженной работы появилось все, что мы видим вокруг себя. И это, по моему мнению, прекрасно. Процесс творения мира, который вовлекает тебя в эту совершенную игру под названием «жизнь». И эта игра становится особо занимательна, когда ведешь ее ты. Вот она, жизнь, ярко сияющая на солнце, купающаяся в любви и заботе светила. Так заманчиво и соблазнительно окунуться в нее…
Первоначально желания возникают в одном бескрайнем месте, конечно же, как и эта книга, ведь она мое желание! Она также пришла из сокровищницы творений, а я просто помогла ей воплотиться в образе нашего окружающего мира. Эта удивительная история захотела открыться именно тебе! Здесь и сейчас, совершенно не важно, где ты находишься, сколько верных друзей тебя окружает, какое количество времени ты здесь пребываешь, какая боль хранится в уголках твоего сердца и через что порой проходил твой путь. Все осталось позади, а что еще не случилось, то еще не произошло. При любом раскладе у тебя сейчас есть только одно мгновение, чтобы чувствовать, и эта книга, чтобы почувствовать. Именно поэтому отбрось всю суету и прикрой за собой дверь. Добро пожаловать!
Глава 4
Пожалуй, забудем ненужные формальности, оставим их для других, просто садись. Садись же поскорее! Вот так вот. Устраивайся поудобнее, а я присяду здесь, рядом с тобой по левую руку, смотри, локтем не пихаться. Вот так вот. А теперь смотри: прямо перед тобой кто-то спит. В этой одинокой, обветшалой от времени, пропахшей сыростью комнате стоит покосившийся диванчик, и на нем кто-то безмятежно спит. Оглянись. Вот у изголовья дивана-кровати зеленый таз, в него с потолка капает вода летних и осенних дождей. Дальше расположился незамысловатый комод; он просто ужасно не гармонирует с выкрашенными в салатовый цвет стенами. У окна, которое, увы, не открывается – оно прогнило и, если его все-таки открыть, распадется на щепки, – стоит стол, заваленный тетрадями и книгами. Не правда ли, это самое чудное место, которое тебе доводилось видеть? Но комната сама по себе ничто без человека – хозяина. А теперешний хозяин не кто иной, как сопящее создание под одеялом.
Секундная стрелка вечно спешит, нет бы остановиться, отдышаться, а она вместо этого продолжает гнаться. Вот и сейчас ей уже не терпится положить конец пятьдесят девятой минуте.
– Один, два, три, четыре… Я обязан вести счет, кто же, если не я? Семь, восемь, девять и…
«Пип, пип, пип!» – завизжал будильник.
– Опять двадцать пять! – раздался сонный голос Яны, и, не открывая глаз, она продолжила первую мысль дня. – Мне кажется или что-то похожее было вчера или, может быть, позавчера?
Отключив противный писк на телефоне, Яна позволила себе еще немного полежать с закрытыми глазами, рискуя снова провалится в сон. Но после четвертого сигнала девушка все-таки вытянула нехотя ногу из-под одеяла и с одним открытым глазом сползла на пол. После многочисленных попыток проснуться от звука будильника удар о пол пришелся весьма кстати.
В этом замысловатом доме царил и всем заправлял мрачный Инь. Морозный воздух с холодными полами вынудили Яну немедленно вскочить, и, стянув одеяло, она укуталась в него по уши.
За окном шел первый снег 2014 года. Календарь показывал, что сегодня 31 октября – тот самый день. На некоторое время два больших синих сапфира застыли, завороженные хлопковым вальсом за окном. Красиво, как картина, словно кто-то маленький и юркий в синем ночном колпаке взобрался на крышу и выпотрошил сотню перьевых подушек. Неожиданно очередной звонок будильника, заведенного с вечера, оборвал паузу зачарованного сердца, извещая, что надо поторапливаться. Когда Яна снова посмотрела в окно, все танцоры уже разбежались. Осень еще не решилась полностью уступить и сменила первый нестойкий снег дождем. А человечек на крыше скрылся, прихватив опустевшие наволочки.
А собственно говоря, в чем было дело? По какому поводу все эти сборы и представление? А оно то до ужаса скучное и серое, прямо как этот промозглый день уходящей осени. Сегодня эту юную особу ожидало очередное собеседование на вполне заурядную должность. О, уж эти собеседования, да гореть бы в аду тем, кто их выдумал! Спросишь: а что в них такого, да и что я так возникаю, что аж отправил невинные души в адов костер? Да вот есть в них что-то такое… впрочем, думаю, ты и сам знаешь.
Яна на дух не переносит будильники. А особенно в такие дни, как этот. Она не стала долго с ним церемониться и быстренько послала телефон в противоположную стену. Он разлетелся на части и умолк. Оставив телефон в таком состоянии и напоследок еще раз сладостно зевнув, Яна стянула непослушные белокурые волосы и принялась внимательно изучать свой образ в зеркале. Порой она всматривалась в отражающую поверхность десятками минут и все не могла понять одну, на первый взгляд простую вещь: кто же это напротив. «Разве это я? – снова и снова раздавался вопрос в ее голове. – Все мое, но словно не до конца мое. Как будто оно не принадлежит мне полноправно. Кажется, я могу сказать своему отражению: привет, я Яна, а кто ты? И оно ответит и расскажет свою историю».
Яна встряхнула головой.
– Прекратить этот бред! Надо собираться, – сказала она как можно тверже, позже повторяя про себя еще несколько раз слово «надо».
Так часто говорила ее сестра. Надо. И она всегда поступала как надо. Яна же безуспешно старалась сдружиться с этим «надо», но все, что она могла поделать, – это продолжать повторять его, как заклинание, в надежде, что оно зачарует в конце концов и ее.
С рождения Яна обладала белой, словно восковой кожей и впалыми щеками. Ее маленькое тело выглядело чуть ли не детским. Несмотря на то, что она не была худощавого телосложения, из-за этой особенности казалась хилой и невзрачной. Ярко проступающая сетка вен на руках и под глазами только придавала ей еще более болезненный вид. Тем не менее у нее были большие синие глаза, излучающие едва уловимое свечение, что придавало ей обаяния, а удачное стечение обстоятельств позволило появиться на свет, когда звезды благоволили новорожденным и осыпали их дарами. Именно поэтому Яна считалась вполне приемлемым человеком для общества. Этот факт мало завладевал ее мыслями; он бы вообще ускользнул от ее внимания, если бы однажды она не заметила, что быть приемлемым достаточно удобно.
С пробуждения минуло ровно тридцать минут, и Яна уже была готова покинуть свой островок счастья и выбраться в большой мир. А куда же без нее мы? Мы отныне без нее никуда! Вперед!
Наблюдая за ней даже непродолжительное время, можно заметить, что девушка избегала людных мест. Не то чтобы она не любила людей, нет, даже напротив. Отчасти дело было в ее одежде. Вся одежда, которую Яна носила, имела довольно неопрятный вид, потому что уже была в обиходе больше трех или четырех лет. Даже если бы Яна проявляла чудеса аккуратности, это бы не помогло, ведь в конце концов вещи имеют свойство со временем растягиваться и изнашиваться. Порой это порождало косые взгляды в ее сторону и даже пренебрежение, что доставляло немалый дискомфорт.
Но деваться было некуда, и Яна потопала вперед, прячась по пустынным улочкам и узким проходам, которым многие люди предпочитают более широкие и ровные дороги. Так она преодолела путь в два с половиной километра и оказалась на пятом этаже уродливого, требующего срочного ремонта здания. Девушка нервно выдохнула и миновала двери лифта.
В приемной, предварительно оббежав глазами, Яну услужливо встретили и проводили в небольшой кабинет для ожидания. В это помещение, более похожее на миниатюрную коробку, вместился лишь простенький стол с пятью складными стульями и напольная маркерная доска. Однако ситуацию спасало окно: из него открывался неплохой вид, если не зацикливать взгляд на забытом, заброшенном парке. Тот, впрочем, отлично сочетался со зданием, перед которым был разбит.
Смотря чуть вдаль, можно неплохо провести время, созерцая церковь из красного кирпича с величавыми золотыми куполами. Яна, стараясь не шуметь, села на край одного из двух разложенных стульев, оставляя тишине ее трон. Любуясь бликами солнца на самом большом куполе в центре, она стремительно уносилась в дебри размышлений.
«Интересно, что они хотят от меня услышать?»
Стоило этому вопросу прозвучать в ее голове, как мозг тут же начал лихорадочную работу, примеряя один вариант развития событий за другим.
«Хотя что тут гадать, – вовремя спохватилась она. – И так все понятно».
Яна имела невероятно богатый опыт хождения по собеседованиям; этот ее опыт был даже богаче, чем тот, другой, что зовется опытом работы. И потому у нее сложился определенный шаблон рассказа о своей персоне. Да, не сказать, что он был таким уж идеальным и абсолютно правдивым, но какой есть.
Возможно, в глазах несчастного (не спорю, наверное, есть и счастливые!) сотрудника по подбору персонала заслуживающий внимания рассказ звучал бы как-то так. Для начала оговорюсь, что важно натянуть улыбку и прикинуться позитивным параноиком, словно от такой перспективы, что вас ожидает, у вас сорвало крышу. И только затем приступаем:
«Меня зовут Среднестатистический Гражданин. После детского сада мама с папой, естественно, отправили меня в школу. Там я получал положительные оценки, должным образом посещал занятия и в общем был активным и общительным ребенком. Я именно тот, кто придумывает всевозможные стенгазеты, которым место только на свалке, участвует в соревнованиях меж классами и завоевывает распечатанный на принтере листок в лучшем случае с номером один. Без сомнения, я храню эти бесценные грамоты и по сей день и с великой гордостью готов предъявить их вам!
Хочу также упомянуть вскользь, что, несмотря на все мои заслуги перед школой, мое отношение к учебе было всегда превыше всего прочего. Каждую ночь, отважно не смыкая глаз, я учил теоремы, правила и даже целые параграфы, которые так же отважно позабыл. По окончании школы я, конечно, поступил в университет; он один из лучших. На весьма и весьма многообещающую специальность! Не стану уточнять, какую именно, ведь в итоге главное не это, а то, что она обещает. С ней вы сможете ознакомиться из моего диплома, что я храню дома в рамочке на полочке. В университете я также не отставал. Я стал более находчивым, целеустремленным, ответственным (только не делайте паузы в этом месте, а не то вас могут спросить, что же значит это загадочное слово «ответственность»). К тому же я начал мыслить более творчески, приобрел лидерские качества и стал до невыносимости коммуникабелен. Поверьте, все мною восхищались! Да они только и делали, что восхищались мною.
Мои ожидания от работы абсолютно совпадают с вашими требованиями и условиями. Хорошая оплата труда – дабы обезопасить себя в старости, коли доживу. Карьерный рост – дабы хоть от чего-то росла моя значимость. Льготные условия для сотрудников – чтобы получить ипотеку под низкий процент, когда повстречаю свою великую любовь и возжелаю продлить свой род…».
«Думаю, можно рассказать еще много чего, но суть-то останется прежней, – вела к завершению свой мысленный монолог Яна. – В заключение лишь добавим, как можно искренне, до ужаса типичных, но вполне ожидаемых фраз».
«Мне безумно нравится ваша компания и ваш успех. Я прекрасно вливаюсь в коллектив, особенно в такой дружный, как у вас. Мне нравится ваша стабильность и благополучие. Клянусь преданно служить вам сорок лет, пока пенсия не разлучит нас, ну или несчастный случай. Хотя даже они мне не помеха!»
Да, и было бы все прекрасно, если бы не один минус. Минус вроде Яны, которую предложение «расскажите о себе» ставит у развилки двух дорог: направо – ложь, налево – правда, ну или наоборот. В любом случае на пути правды совсем скоро появляется резкий спуск, с которого тебя безжалостно вышвыривают, и ты снова стоишь, потрепанный, у начала. А на пути лжи подстерегает некий капкан. Если на телефоне все же раздается дотошный звонок, и притворный голос оповещает в трубке, что они рассмотрели твою кандидатуру и приняли положительное решение, то тогда тебя ожидает пятидневный круговорот однотипных действий, зрелищ, деградирующих разговоров, от которых вянут не только уши…
Плюсы благополучно выстроили свою преобладающую реальность, провозгласили правила и расставили стражей. Но что же в этом мире делать минусам?!
Предлагаю все же взглянуть на правдивый рассказ Яны, который она так тщательно прячет даже от самой себя. Это нам поможет лучше понять ее и то, почему же она стала этим самым минусом. Пришло время прикрыть ненадолго дверь в комнату, где в ближайшее время будет проводиться собеседование, и заглянуть в соседнюю. Там, за следующей дверью, мы увидим больше, чем скучных работодателей. Следуй за мной!
Глава 5
Чувствуй себя как дома. Мы с тобой пришли на любимую улицу Яны. И я снова попрошу тебя оглянуться. Цветочная улица, название, данное в забытые времена, очень ей к лицу. Посмотри на дом по левую руку от нас. Сегодня он выглядит обворожительно. Два этажа с высокими потолками, стены свежевыкрашены в темно-серый цвет, словно бастионы неприступного замка. Багровые оконные рамы красиво украшены резьбой, а стекла, кажется, улыбаются – до того блестят на взошедшем солнце. А теперь посмотрим на дом, что стоит напротив.
Одноэтажный, стены идеально ровные и белые. Он выглядит довольно мудрено: да, на первый взгляд основная часть его очень даже аккуратна и типична, но если заглянуть за серебристый гараж, за которым находится крайнее окно, то напрашивается вопрос «почему?». Окно это не имеет цельного застекления: там, где зияют дыры, приставлены грязные куски фанеры. Почему же так обделили одну комнату и что прячут хозяева за ее стенами?.. Пройдемся чуть вперед. Здесь мы видим небольшой розовый дом на возвышенном фундаменте. Можно спросить у владельцев, зачем они возвели столь высокую основу, и они ответят, что в подвале находится кухня.
Все очень просто и в то же время по-своему богато. Здесь, на этой улице, рассаднике частных секторов, не сыскать одинаковых домов. Есть похожие, но не одинаковые. И каждый столь притягателен и интересен! От мала до велика, от богатых до бедных, с садами и без них, синие и зеленые, в низинах и на вершинах, новые и дряхлые, строящиеся и сгоревшие. Здесь, на этой улице, они монументы, достопримечательности – другого, пожалуй, и не надо. Ничто не сможет рассказать об этом месте лучше, чем они. Давай же постоим здесь немного и послушаем каждого из них. Выслушаем хотя бы частичку улицы, но очень внимательно, ведь она столько всего хочет рассказать.
Вот оно! Слышишь? Как ревностно залаяли собаки на цепи за заборами – это по улице бежит свободная собака. Как в хоре птичьего пения и щебетания настойчиво кукарекает петух, возвещая начало нового дня, квохчут куры – значит, гнезда заполнились, и на сковороде скоро зашипит яичница или гренки из черного хлеба. Рогатый скот мычит и блеет – это зов для хозяина: пора браться за дело. Где-то поблизости сильные мужские руки раскалывают тяжелые бревна одним ударом топора – совсем скоро по округе разнесется запах затопленной бани. А на самой улице – тишина, и это значит, что детвора еще спит.
Ну что же, пришло время зайти, а не то все пропустим. Осторожно: здесь крутые ступеньки. Потянем тяжелую входную дверь и зайдем на кухню. Чувствуешь? Какой запах бьет в нос сразу же, как только открываешь дверь? Все домашние знают: так может пахнуть лишь свежее, только доенное молоко и жарящиеся на плите оладьи. Пройдем дальше тихонько, у маленькой комнаты мы не станем задерживаться: нельзя мешать людям, когда они читают. Прикроем за собой дверь в гостиную и сядем на этих креслах. Садись поудобнее, мы не пришли рано и не опоздали. Я уже слышу шорох в комнате за стеной, все верно: они проснулись. Выходят!
– Ух ты! Скорее! Ты только взгляни за окно! – старшая подтащила младшую сестру к окну.
А там! Там красота в чистом виде. Большие, порхающие, какие только можно вообразить, крупные хлопья первого снега. Волшебство! Рот Яны ни в какую не желал закрываться. Этот первый снег навсегда останется в ее памяти.
– Пошли скорее на улицу! – недолго думая воскликнула она.
Дети схватили колготки, теплые носки с батареи и моментом их натянули. Зимний морозец ударил в легкие. На глаза навернулись слезы. Кристаллики звонко похрустывали под новенькими валенками. В такие моменты только громкий смех может по-настоящему выразить восхищение ребенка.
– Красиво! – лишь это слово вертелось в голове четырехлетней Яны.
– Совсем скоро мы сможем сделать снежную бабу, – довольно протянула старшая, Кристина.
– И бабушка обещала построить нам горку, – напомнила сестренка.
– Но разве это возможно? – вслух подумала Кристина. – Она получится очень маленькой: здесь не так уж много места.
– А мы сделаем ее маленькой, но высокой-превысокой, – в голове Яны не было чего-либо невозможного.
Когда все взрослые – папы и мамы, дедушки и бабушки – заняты монотонной работой, дети, пока еще не осознающие своего счастья, лежат на снегу и морщатся от падающих в глаза хлопьев, стараясь как можно больше поймать их языком. Разглядывают разнообразных созданий.
Какой хрупкий, нежный, благой, очаровывающий момент – начало жизни. Период познания магии, что доступна человеку: шелест листьев осенью, шлепанье по лужам в резиновых сапогах, стук дождя по подоконнику, дружеское перемирие, материнские объятия, запах новогодней елки, предвкушение праздника, сладкий вкус конфет и волшебства сказок. Так замечательно и свободно!.. Но как же грустно быть птицей с подрезанными крыльями, которыми многие становятся позже. Радость от познания и открытия великого мира длится совсем недолго. Что-то идет не так…
Уже в четырехлетнем возрасте у Яны появилась наблюдательность, думы и умозаключения. Вдруг в прекрасный детский мир начали вторгаться уже не столь радужные картины. Здесь мы закончили. Идем дальше?
За этой дверью находится момент, где Яна пребывает на восьмом этаже однокомнатной квартиры. Заходи. Здесь мы с тобой постоим в углу: тут некуда сесть. Этот зеленый диван, на котором сидят сонные и лохматые дети, – единственный. Он и кровать, и место отдыха, и игровая площадка. Сейчас поздний вечер, но, кажется, не вся семья в сборе. Не хватает отца, но я уже слышу, как он отворил подъездную дверь и вызвал лифт. А вот и звонок в дверь.
На пороге квартиры появился мужчина лет сорока. У него ужасно неопрятный вид. И дело вовсе не в отросшей бороде, пропахшей и измазанной соляркой кофте и грязных руках. А в градусе, что он принял. Да: пьян настолько, что глаза, да и все лицо опухли и заплыли.
– Ты снова пьян? – раздался голос женщины с кухни.
– Я не пьян! – глава семьи всегда искренне удивлялся в таких случаях. – Мы выпили-то грамм по двести, и все.
– Да ты еле держишься на ногах. А ведь у тебя дети, и они все видят, – женщина заводилась сильнее с каждым словом. – Посмотри, как мы живем. У нас даже хлеба в хлебнице нет. От случая к случаю, а ты сидишь в баре и пьешь, пропивая последние копейки.
– Вместо того чтобы ворчать, пошла бы работать, а то сидишь дома и ничего не делаешь! – голос мужчины переходил на повышенный тон.
– Я слежу за детьми и домом, кто это будет делать вместо меня?
– Следишь? Где? – глава семьи схватил жену за шею и подтолкнул к шкафу. – Смотри, сколько пыли на этой полке, – он даже провел пальцем по поверхности и ткнул им в глаза несчастной супруге.
– В последнее время я себя неважно чувствую, потому многое не успеваю, – отозвалась в защиту мать двоих детей.
– Как человек, который столько валяется на кровати и спит, может чувствовать себя неважно? – ухмыльнулся муж и отец. – Хотя от безделья небось и гнешься.
А теперь давайте остановимся. Их диалог до ужаса неприятен, что уж говорить о дальнейших действиях. Как ты думаешь, кто из них прав, а кто виноват? Конечно, конечно, оба. Чего тут только нет: и игнорирование, и принижение, и невнимание, и множество пороков. Этот союз даже не должен был состояться, но по их же воле он начался и, к большому ужасу, продолжился. Его давно пора было разбить, разорвать, замуровать, но по неизвестным даже им самим причинам длился. Они похожи на птиц, что дерут свое оперение собственным клювом.
Пройдем дальше, здесь нам больше не на что смотреть. Лучше заглянем за эту серую дверь. Не печалься: ты только посмотри, какой за ней чудный солнечный день. Начало сентября, а в воздухе уже веет пожухлой травой, сырыми дорогами, дождевыми червями и умирающими листьями. Настолько восхитительно, что я не удержусь, хлопну в ладоши и подпрыгну на месте от счастья! О, ты смотри, кто идет! Да это же вот-вот-пятилетняя Яна с ее матерью. Куда же они, интересно, держат путь. Давай подождем их и проследуем за ними, держась чуть позади.
– Мам, но я не хочу туда идти, – раздался тихий голосок девочки.
– Но маме нужно на работу, – объясняла мать дочери. – Или ты хочешь остаться дома одна?
– Нет, – в тихом страхе ответила она. – А что я там буду делать?
– Ты будешь играть с другими детьми, есть вкусный обед и спать в тихий час.
– А ты правда останешься со мной сегодня?
– Я побуду с тобой некоторое время, а потом уйду.
Яна понурила голову. Они вошли на территорию детского сада «Золотая рыбка». Она хорошо знала все эти крохотные деревянные домики, разукрашенные веранды и покосившиеся карусели. Все дети в округе пролазили в дыры забора и забавлялись на этой территории. Но она не понимала, зачем она должна идти сюда, когда ей не хочется играть, почему должна следовать какому-то расписанию и разговаривать со множеством незнакомцев.
Как ты уже скорее всего догадался, из этой идеи совершенно ничего не вышло. В тот же день Яна расплакалась и просидела за обеденным столом в полном одиночестве с пеленой слез на глазах, наблюдая, как дети на противоположной стороне стола мажутся манной кашей, пихая неумело ложки в рот, и с любопытством смотрят на нее в ответ. На следующий день мать Яны решила остаться до тихого часа и, когда девочка уснула, она ушла, надеясь, что та проснется и не заметит исчезновения. За кого эти взрослые держат детей?
На третий день Яна не стала мелочиться и сразу после того, как ей переодели обувь, твердо заявила: либо мама остается с ней, либо никак. Так и были забраны документы из детского сада. Первое время мама брала Яну с собой на работу, а с приходом весны поручила ее бабушке. Отныне она стала каждый день вместе с бабушкой отправляться на поля и овраги – пасти стадо коз. Это вошло в ее обязанности, и за коз она отвечала, как за саму себя.
С этого момента минуем год. И перенесемся прямиком в следующее лето. Яна теперь только тем и занималась, что с утра уходила в поля и лишь вечером возвращалась. К ней также присоединилась ее сестра, а бабушка, напротив, посчитала себя более нужной дома.
Чем же можно заняться, когда у тебя под носом бескрайние дали, журчащая речка, высокая трава, полевые мыши, собака, свалка ненужных вещей, длинная лесополоса, друг, ветер, продувающий насквозь, и, конечно же, козы. Совершенно верно – всем! В таком месте ты можешь быть кем угодно: простым ребенком, королем, волшебником, созерцателем, философом, оратором, спортсменом. И они с сестрой были! Ах, какое же это счастье – есть цветы, кататься на тарзанке, натирая ладони до мозолей, падать в речку, проваливаясь по щиколотку в вязкий ил, ворошиться в никому не нужных вещах в поисках фантиков. Чудно! Но как же лето коротко. Вскоре трава снова жухнет, и приходит время покидать любимые места.
Наступила осень. Седьмая на счету Яны. А для ребенка это означает только одно: школа. Первый раз в первый класс – вроде это говорится именно так. Пойдем к следующей двери. Она выглядит действительно неопрятно, но не столь важна, как то, что находится за ней. Заходим! А вот и школа. Отныне этот цвет, когда-то зеленый, а теперь ставший скорее болотным, будет всегда ассоциироваться у нее со школой. Ибо таковой школа простоит еще долгое время, пока Яна будет посещать ее в будние дни три сезона кряду.
Позади здания уже собралась толпа черно-белых детей. Ах! Кто же это тут так выделяется? Да это же Яна! Смотри, она стоит в красном сарафане в клетку. На ногах белые лакированные сандалии, а в руках громадный букет цветов. Но загляни в ее лицо: оно полно недовольства и обиды. А дело было в том, что ей не купили туфли, какие она хотела. Ее сестра ходила в белых туфлях на небольшом каблуке, и ей тоже безумно хотелось похожие, но пришлось надеть сандалии.
Сейчас закончится линейка, и первоклассники, как принято, пройдутся у всех на виду. Для Яны этот момент будет поистине важным. Впервые она выпустит руки отца и матери, предстанет пред обществом и заглянет в его глаза. Родители явно переживают: а вдруг их ребенок будет вести себя так же, как и в саду. Еще при подготовке к этому мероприятию они уже начали саркастически нашептывать: «Придешь в школу – тоже будешь плакать, да?» Удар, но действенный. Яна решила для себя, что ни за что не будет плакать. Хотя с этим она, возможно, переусердствовала. Вот новоиспеченный первый класс вошел в их школьный кабинет, и каждый ребенок выбрал себе место. Яна заняла третью парту в ряду посередине. Давай постоим рядом с ее отцом и посмотрим на нее, пока классный преподаватель будет говорить.
Если бы кто-то удосужился посмотреть вместе с нами, то сразу же и заметил бы, что внимание девочки полностью переключено на другие вещи. Ей совершенно не интересно, о чем говорят, кого фотографируют и что вообще делают остальные. Она тщательно рассматривает каждую деталь кабинета, впитывает в себя цвета, расположение мебели и картин, специфические запахи, особенности учительского стола, манящий вид за окном. Она запоминает шероховатости на поверхности парты, ощущения, что остаются на кончиках пальцев, после того как проведешь по ней ладонью. Яна жила этим: у девочки была острая необходимость чувствовать, а точнее, прочувствовать все, хотя бы с помощью пяти основных чувств.
И чем больше она прислушивалась и присматривалась, тем меньше ей все это нравилось. Что можно делать там, где четыре стены, доска на стене, стулья и столы. Где тебе нельзя вставать и идти куда хочется, говорить о чем душа пожелает, да в конце концов думать, о чем хочется думать. Ответ напрашивается сам: здесь ты можешь быть только винтиком или никем. Какая скукота! Яна не знала, как нужно вести себя, что говорить в таком чуждом для нее месте. И она молчала. Вскоре молчание переросло в привычку, привычка стала составляющей характера, а социум, пусть и детский, но уже стремящийся осудить, выдал приговор: нелюдь!
Яна так и не нашла смысла там, где его не было. Она перестала воспринимать школу как что-то обязательное и нужное. Все же посещать ее приходилось, и Яна шла туда, но исключительно потому, что того требовали родители, того требовал устоявшийся порядок вещей. Правда, за отсутствием мотивации слово «надо» меркло в голове, и она начинала идти на детские ухищрения и симулировала плохое самочувствие, лишь бы не ходить на уроки, а заняться тем, что действительно было бы по душе. Неудивительно, что оценки стали ухудшаться, а так и не налаженные отношения с однокашниками и вовсе потерпели крах. Все верно: за время отсутствия другие дети ее класса уже сформировали свой крохотный мир, и, когда Яна заходила в класс после очередного «выздоровления», на нее смотрели и видели другое, незнакомое и непонятое существо. Отличающуюся от них по всем параметрам девочку, которую никто в этом мире уже не ждет. Ведь она не соблюдала рамки, предписанные кем-то, чем и вызывала острое ощущение чужеродности.
Яна стремительно отдалялась от общества. Все больше контакт с внешним миром ставил ее в ступор. За свою жизнь она ни разу не заводила новых знакомств, и сейчас у нее в голове не укладывалось, как пойти на контакт с детьми, которые смотрят на нее, как волк на свою добычу. Естественно, ее детский склад ума не мог постичь, почему же дружба ей неподвластна. Яна начинала поддаваться страху раскрыться другим, в конце концов решив, что дружба – это что-то, существующее в этом большом мире, но не предназначенное для нее. Вскоре она окончательно закрыла створки своего сердца и начала воспринимать окружающих как тягостное испытание.
Таким образом она продолжала плыть по течению, покуда не наступало лето. В пору летних каникул она возвращалась в роли пастуха в овраг, и там жизнь снова струилась по ее венам. Навсегда тот запах, земля, ветра станут для нее музыкой жизни и любви. И еще очень нескоро она сможет отвести взгляд с этих горячо любимых мест.
Пришло время закрыть за собой эту дверь и переметнуться к следующей. Эта дверь Яне очень нравится, хотя она и может показаться мрачноватой. Вся внешняя сторона двери полна символизма. Ни одна черта здесь не проведена просто так. Снизу двери расположился жирный, самодовольный скорпион. Смотри, он вонзает себе в спину собственное жало. Бьет так сильно, что кровь струится непрерывными ручьями и стекает под дверь. Над скорпионом вьет свои кольца змей. Хитрый, умный, изворотливый. Но вот незадача: он открывает пасть с длинными клыками и пожирает собственный хвост. Над змеем расположился орел. Величавый, мудрый, свободный. Он широко расправил крылья и обратил взор вдаль. Клюв широко раскрыт в победоносном кличе. Все справедливо и полно значения – как и положено во Вселенной. На этом довольно любопытства, давай же войдем.
Здесь мы не станем долго задерживаться, я лишь хочу показать тебе один момент, и мы сразу же уйдем. Только на этот раз дверь менять не станем, а сменим лишь декорации.
Итак, третий год обучения Яны. И, как бы ни было неожиданно, она таки нашла себе друга. Загляни в класс: они сидят на первом ряду у окна за четвертой партой и о чем-то говорят. Для нас это, возможно, не столь интересный факт, но вот для Яны – настоящее событие. К сожалению, эта история не закончилась счастливо. Тогда девочка поняла много нехороших вещей, таких как притворство, предательство и то, что из не склеившихся семей не вырастают счастливые дети…
Уже пора идти! Мы направимся в квартиру на восьмом этаже. А пока мы будем подниматься, учебный день окончится и Яна придет домой. Нам налево… Как ты уже знаешь, для нее впервые открылась дружба с человеком извне. Не то чтобы у нее раньше не было друзей, но они были ненастоящими, как бы не ее друзьями. Дети со двора воспринимали ее лишь как младшую сестренку Кристины. Яну вечно хотели спихнуть, говоря ей прямо, что она не подходит им по возрастной категории. Но девочка продолжала ходить за сестрой хвостом, не обращая внимания на прямые намеки. Она не знала, как и с кем заводить дружбу, а одной ей было скучно. Да, детский мир не менее жесток, чем взрослый, единственное – там как будто бы все понарошку.
Так вот, эти новые отношения помогли постичь азы внешнего мира. Яна начала узнавать, чем живут и дышат другие дети ее возраста. О чем они думают, ведут диалоги и что же требуется от ребенка в детском социуме. Но заглянув в новый и так долго желанный мир, Яна обнаружила совсем не то, что ожидала. Многое, чем интересовались другие дети – а в основном это игры во взрослых со всеми вытекающими последствиями, – ее никоим образом не завлекало. Потому, как бы она ни старалась, сколько бы усилий ни прилагала – ничего не вышло. Она приложила немало усилий, где-то даже подстраивая себя, потому что ей очень хотелось иметь своих друзей. Но в конце концов, понурив голову, она снова отошла, скрывшись в собственном мире.
А тем временем, пока я без умолку трещал, мы уже подобрались к нужному нам месту. Цель также на месте и уже открывает дверь, потому нам надо постараться проскользнуть вместе с ней. Отлично! Вот мы и внутри. Что чувствуешь, попав в этот дом? Что изменилось с тех пор, как мы были здесь в последний раз? Чего-то явно не хватает.
У порога Яна скидывает портфель, стягивает куртку, бросая ее куда-то на полку шкафа, снимает сапожки. Первым делом она включает телевизор, а в раковине – гора немытой посуды. Девочка медленно раздевается и растягивается на диване в форме звезды. Но только вот где звездное сияние, где детская радость? Скоро должна прийти сестра… Надо что-нибудь поесть… А как бы вы себя повели – или, быть может, себя вели – после встречи с этой гостьей? Если ранее вы с ней не были знакомы, то эта дама кажется поистине пугающей по незнанию. Гость, с приходом которого из любого дома уходит уют, если он там был, конечно. От привычно сложившегося быта остается разве что след. Стены, что ранее звались домом, стали холодными, неприветливыми – чужими. Окружающий мир пошатнулся и разом сменился с друга на жестокого неприятеля.
Вместе с тем пришли изменения и в саму жизнь девочки. Естественно, Яна знала, что такое смерть, но теперь та пожала ей руку. Мать двоих детей покинула их. Не нарочно… но все же покинула. И в такие моменты для ребенка следы, что остались, – это спасательный круг. Жизнь идет своим чередом, диктуя свои правила. Яна продолжала делать все так же, как и раньше, но опять не вышло – она чуть не ушла ко дну. Девочка приходила домой, но дверь никто не открывал, расчесывала волосы, но их никто не собирал в прическу. Яна мазалась в краске, но никто не серчал и не прогонял умываться, ложилась спать, но никто не желал спокойной ночи. Она осталась предоставлена самой себе, но ребенок еще не научился жить самостоятельно, посему эта свобода обратилась в потерянность.
В те времена небо надумало действовать строго, поучительно и в то же время невидимой рукой нежно подталкивало в спину и утирало слезы. Последующий год пройдет в попытке приспособиться к сменившемуся укладу. Изменения неизбежны: они ведут нас вперед. Отныне родных, какими она их знала, не стало. Отец стал употреблять алкоголь еще больше, избегая реальности, а приходя в дом, изливал боль в агрессии. Бабушка, что была матерью ушедшей, погрязла в печали. Сестра, некогда лучший и единственный друг Яны, отдалилась от нее, начиная все больше пропадать в обществе иных друзей, которых девочка не знала и каких обычно избегала. Она повстречает нового спутника – одиночество. Оно неотъемлемая часть нас самих, в нем скрыта золотая жила, в его обществе она найдет себя, но это позже.
А пока родные люди, на которых она всегда полагалась, не изъявляли желание помочь пройти эту тьму. Яна много раз просила взяться всем за руки, ведь когда вместе, то менее страшно, но они почему-то не слышали ее. И она молча продолжит наблюдать за постоянными ссорами, слезами, падениями. Все были заняты своими проблемами, и никому ни до кого не было дела. В этот момент ей виделось единственно верное решение: принять позицию всех. Яна старалась стать клеем, что скрепит всех, надев маску вечной улыбки – в ней было легче действовать. До седьмого пота девочка прокладывала мост между отцом и сестрой, между сестрой и бабушкой. Но потерпела неудачу.
Благо Создатель дал живому существу удивительное умение приспосабливаться к обстоятельствам. Да, время шло, и постепенно новая жизнь стала привычной. Глава семейства, с целью заработать больше денег и дать детям лучшее будущее, стал уезжать в командировки. Теперь его пребывание дома сократилось до четырех дней в месяце. Бабушка, что была прикована к своему дому из-за многочисленной скотины, требовала, чтобы дети жили с ней. Но хоть дом и находился в черте города, до школы было очень далеко, а местные учебные заведения ни Яна, ни ее сестра не хотели признавать. Потому сестры стали жить одни в городской квартире на восьмом этаже. В школьной жизни Яны наступила тишина: ни тебе изменений, ни поворотов, ни разворотов. Но вот в однокомнатной квартирке жизнь шла медленно под откос, а точнее, накрылась медным тазом.
Нас ждет последняя дверь на сегодня. За мной, пожалуйста. Не правда ли, эта дверь напоминает нам феникса, который сгорает в конце, но непременно возрождается. Его сияние ослепляет взор, поспешим же войти!
Мы снова на восьмом этаже. Не удивляйся, что все последние пути приводят нас сюда. Как-никак, а целых десять лет жизни Яны прошли именно здесь. Мы постоим на пороге: мне не хочется разуваться, а тем более погружаться в гущу событий. Здесь слишком много народу и слишком мало смысла.
В разные времена и в разных местах люди, имеющие определенный уровень осознания, придут к одному и тому же. Вот и эти люди встретились, конечно же, не просто так. Давай отключим внешний звук: мне непривычна музыка, что оглушает эти стены. К тому же разговоры присутствующих не несут никакой важной информации и страшно жужжат. Ах, у меня начинает болеть голова! Скорее нажмите стоп!.. Так-то лучше.
Эта толпа состоит из людей разных возрастов, они сошлись здесь из разных уголков города, каждый за плечами имеет свою историю, отличную от другой. Но одно их объединяет: сознание. Каждый свободен в своем выборе, но они его не сделали. И если причина, по которой они здесь, ясна, то не сразу можно догадаться, что же здесь делает Яна.
Оставим на паузе – это в нашей власти – и пройдем в комнату. Когда люди заполняют эту маленькую квартиру, Яну всегда можно найти в углу дивана. Порой она злится, достигая высшей точки этой ужасной эмоции, при которой чувство начинает причинять физическую боль. Иногда от безысходности она кричит. В другой день, не имея сил выносить это, она просто плачет. А иногда молчит, чувствуя пустоту, зияющую внутри. Вы, возможно, спросите: а что в этом такого трагичного? Но, чтобы понять, вам нужно быть ребенком, оказавшимся здесь одному, понимающим, что помощи ждать неоткуда, и осознающим собственное бессилие, наблюдающим ужасы наяву, чувствующим пренебрежение со стороны тех, в кого верил. Да, Яна и сама знала, что могла рассказать обо всем родителю, но сестра горячо просила о молчании. А Яна, глупышка Яна, что по-прежнему считала ее единственным другом, смиренно выполняла просьбу. В свою очередь, она каждый раз просила сестру не приводить никого в их хрупкий дом, но оставалась незамеченной и неуслышанной.
Если бы Яна имела такое место, в котором во время бури смогла бы укрыться – это было бы счастье, даже если бы это убежище было размером с коробку, но его попросту не существовало. Вот и все дела. На года три это место станет пристанищем для этих и еще множества чуждых для Яны людей. За все это время она так и не поймет их, но увидит их глупость, потерянность и несостоятельность. И навсегда в будущем звон стекла бутылок, рюмок, бокалов будет звучать для нее как звук слабости и низости, а тосты – гимном недалеких людей.
В то время восприятие окружающего мира снова сделало сдвиг в сторону от картины мира большинства в ее окружении. Это привело к тому, что она перестала понимать, кто она такая, куда ей двигаться, где ее место в мире. Яна ухватилась за последнюю надежду, которую видела на тот момент. Единственным спасением для нее оказался собственный внутренний мир. Туда никто не может вторгнуться, его никто не может испортить, засорить или разрушить. И Яна с головой уходила в дебри собственной души, напрочь игнорируя реальный мир. Девочка увлеклась познанием себя.
Позже многие будут указывать в ее сторону пальцем и приговаривать: «Не от мира сего». Реальность будет продолжать изредка ранить своею жестокостью, но это лишь придавало больше энтузиазма путешественнику по дальним закоулкам сердца. Яна уже не хотела налаживать контакты с людьми и искать свое место в социуме. Теперь уже юная девушка, она предпочитала оставаться сторонним наблюдателем, а не членом общества.
Под конец обучения в школе Яна почти забросила учебу на дальнюю полку, где та и покрывалась толстым слоем пыли. Она не появлялась в школе месяцами, считая это совершенно приемлемым. По неизвестной никому причине администрация не создавала для нее дополнительных проблем, закрыв глаза на посещение. К тому же Яне открылся дополнительный источник одухотворения – книги, ларец с золотом. Она отдавалась им сполна с утра и до позднего вечера.
Для пятнадцатилетней Яны было не так много мест, куда бы она желала сходить развлечься. Потому она постепенно становилась частью квартиры. Только изредка девушка выбиралась на улицу, чтобы прогуляться по своим любимым местам и поговорить с теми, кто всегда ее понимал. Внешний мир ее терпел крах, а внутренний, напротив, благоухал и светился жизненной энергией. Но, как обычно это бывает, в чувства ее привело из ряда вон выходящее событие. Ее снова посетила давняя знакомая.
В то время Яна уже окончила школу. Звонок с сообщением о случившемся поступил ей в середине дня. Молча выслушав сообщение, она, с ощущением нереальности происходящего, направилась к остановке и села на первый прибывший автобус. Наконец оказавшись наедине с пейзажем за окном, Яна безмолвно заплакала – это был сильнейший удар. На тот момент спутником в ее жизни был разве что ветер, и ему пришлось самому заботливо утереть слезы с ее щек. Прибыв на место, от внешней печали не осталось и следа. Теперь Яна стала сильной, в ней уже почти не угадывалась хрупкая девочка, не знающая, что делать и как поступать. Пройдя путь до той точки, она приобрела твердость и храбрость. Этим качествам осталось только укорениться, но это потом, а пока что время захватили хлопоты и, как бы это ни было прискорбно, самобичевание.
Медики сообщили, что ее бабушка пролежала в доме как минимум три дня. Потому когда гроб опускали в свежевырытую могилу, Яна не могла узнать столь привычное для нее лицо. Если бы не по-родному знакомые руки, она бы твердо стояла на своем: это не тот человек.
Поистине долгими ночами ее навещали тяжелые сны. Как всегда, они говорили с ней, но Яна все равно не могла себя простить. Она корила себя за совершенные ошибки, ведь она так часто не реагировала на звонки с просьбами приехать погостить или просто помочь с чем-то. Она ненавидела себя и не искала себе прощения. Ясно понимая, что причиной упущения было острое нежелание покидать свою зону комфорта, возможно неосознанное, но избегание реальности, нежелание замечать существующие проблемы, которые возникали как побочный эффект от ее самоизоляции. Именно тогда она оглянулась вокруг и узрела свое бедственное положение. Во внешнем мире она вела скудную жизнь. Тогда она поняла: несмотря ни на что, баланс необходим во всем. Но когда Яна захотела хоть немного наладить свою жизнь, то поняла, сколь трудно бороться с самим собой. Со всеми своими привычками, убеждениями и страхами.
Теперь пришло время вернуться туда, откуда мы с тобой начали. Как и все пути назад, этот путь короче. Знаешь ли ты почему так? Надо бы подумать об этом на досуге. А пока обратим наш взор на Яну, как говорится, в настоящем моменте. Сейчас, видя ее здесь перед большим окном, не сводящую взора с куполов, и всматриваясь в ее спокойный и глубокий взгляд, невольно задаешься вопросом: а что же произошло в промежутке между семнадцатилетием и двадцатилетием? На самом деле это время пронеслось стремительно в ее глазах, да и произошло там не столь много значимых событий. Конечно, все, что мы с тобой видели, – это лишь малая капля в огромном океане, действительно крохотная. А вышеупомянутый отрезок очень отличается своей тишиной.
Для ясности картины стоило бы упомянуть, что по прошествии года после смерти бабушки дом перешел по наследству к сестрам. После того, как в нем скрыли зеркала, в которые, по убеждениям, она не могла смотреться, и очистили дом от ненужного хлама, Яна начала подумывать о том, что вот он, ее шанс. Думы привели к действию – она собрала свои вещи и перебралась в старый-новый дом, полная надежды изменить себя и начать новую жизнь.
Тем более в городе ее теперь ничто не держало.
В этом старинном доме не было ни компьютера, ни телевизора, ни даже простого радио. Яна, привыкшая к вечному шуму, столкнулась с неожиданной тишиной. И, сказать по правде, она пугала ее в первое время. Потому были призваны на помощь два до ужаса шумных щенка. У малышей с глазами-бусинами не было крыши над головой, а у Яны – компании для коротания вечеров. Со временем они стали настоящими друзьями. И Яна начала дорожить ими, как голодный дорожит куском хлеба.
И вот сегодня, 31 октября, исполнилось ровно двадцать лет с появления Яны на свет. Дата, которую принято отмечать в кругу друзей и родных. Но в этот день Яна празднует на редкость хорошо пройденное собеседование. Несмотря на эту маленькую победу, если мы заглянем в ее голову или послушаем струны ее сердца, то заметим, что в последнее время ее захлестывает чувство отчаяния, пробирающееся в самые глубины сущности. И вроде бы сейчас у нее есть все, чтобы быть счастливой: спокойная обстановка дома, друзья, тихая жизнь без плохих по-своему происшествий, но что-то было не так, как должно бы. Быть может, множество поражений не оставили в ней больше сил сражаться – это вряд ли. Напротив, теперь в ее арсенале имелась вера, вера в любовь, любовь к волшебству и верные друзья. Но чего-то явно не хватает… Словно крема на большом торте или туфель к бальному платью. И это что-то или, может быть, кто-то…
Тут я оставлю тебя. Точнее, я всегда буду рядом, но, пожалуй, прикрою ненадолго свой незакрывающийся рот. Обещаю, что постараюсь. Теперь мы последуем за Яной до самого конца. Ты готов? Пора пересечь пространство и время!