Читать онлайн Последняя Хранительница бесплатно

Лýна

С самого детства я знала, что Марша не моя мать. Она повторяла это так часто, как только могла, чтобы вбить эту мысль мне не только в голову, но и в самые глубины моего сознания. Я называла ее «тетушкой», хотя моему детскому сердцу безумно хотелось назвать ее «мамой». Она ведь растила меня, воспитывала и отдавала свою любовь, так как умела, однако помимо меня, своих детей у нее не было. Иногда в мою голову закрадывались подозрения, что я есть тому причина. И хотя она называла меня «великим даром», я все равно неосознанно ощущала свою вину.

Марша никогда не рассказывала мне о моем происхождении. Обычно, когда об этом заходил разговор, а случалось это по моей инициативе довольно часто, она обрывала меня, коротким:

– Не время еще!

И переводила разговор в другое русло. Так мое детское любопытство, впервые встретилось со стеной реальной жизни, в которой получить ответ можно на любой вопрос, кроме того, что гложет тебя больше всех остальных. И мои вопросы стали все реже и реже, пока и вовсе не исчерпали себя временем. Я смирилась и жила своей спокойной жизнью, принимая то, что она мне приносила. И, должна признать, была счастлива.

Мы жили в маленькой деревушке, где все друг друга знали. Марша была знахаркой, к которой обращались все селяне, будь то отвары от болей в спине, после тяжелой работы в поле, бессонница и даже роды – она всегда всем помогала. Ее высоко ценили, и я очень гордилась своей тетушкой. Люди носили нам дары, и мы никогда ни в чем не нуждались. В свободное время Марша учила меня всему, что знает сама, говоря, что это точно пригодится мне в жизни, особенно, если решу продолжить ее дело. Я же всегда была уверенна, что останусь с ней: мне не было куда идти, да я и не видела смысла. Я любила лес, любила собирать траву и сушить ее в бане, а запах всегда сводил меня с ума. С закрытыми глазами я нюхала маленькие мешочки с перетертыми цветками и старалась отличить один от одного. Это было самым любимым моим занятием.

Но помимо знахарства Марша учила меня чтению, письму, картографии и даже этикету. Мне безумно нравилось учиться, и потому учебе я посвящала все свободное время. Сегодняшний день не был исключением.

– И все же, – спросила я саму себя в слух. – Зачем мне, простой девочке из деревни, какие–то книксены, зачем уметь танцевать знатные танцы?

Тетушка отвлеклась от своих дел и шутливо заметила:

– Если в нашу деревушку вдруг приедет сам принц, влюбится в тебя и заберет в свой замок знакомить с королевской семьей, а окажется, ты ничего, кроме варки отваров делать и не умеешь. Знаешь, как мне потом будет стыдно, что не научила тебя всему.

– А кто же учил тебя? – воодушевлённо спросила я, представляя себя придворной дамой.

Но в этот момент глаза тетушки погрустнели, и она произнесла свою фразу, которую я тихо стала ненавидеть:

– Не время еще!

– Но когда же настанет то самое время, про которое ты все время говоришь? И настанет ли оно вообще? – не выдержала я. – Я слышу одно и тоже изо дня в день, и тебе не приходило в голову, что я должна узнать, хоть что–нибудь? А то, в моей голове есть столько разных идей, о том почему ты растишь меня. Может ты меня украла?

Выкрикнув последнюю фразу, сразу же зажала свой рот руками. Я сама не верила в то, что говорю, но сказанного не воротишь. Но, заметив в глазах тетушки не обиду, а скорее глубокую печаль, мне стало еще хуже.

– Прости меня, прости! – кинулась я в ее колени и обняла их. – Ты же знаешь, что я так не думаю…

– Знаю, Настка и потому не злюсь. – вздохнула тогда Марша и легонько погладила мою голову. – Твоя мама учила меня.

Я подняла свои глаза, не веря в то, что слышу. Однако продолжения не последовало:

– Но это все, что я могу сейчас сказать тебе. Поверь, так будет лучше для тебя.

И на этой ноте тема себя исчерпала.

Тем вечером, я впервые почувствовала, что должна куда–нибудь уйти из дома. Мне нужно было побыть одной, остаться со своими мыслями наедине. И дождавшись, когда тетушка за перегородкой тихо засопит, выскользнула из кровати, надела свое платье и направилась к реке, что текла близ нашей деревни.

Благо на дворе было тепло. На небе появлялись первые звезды, наблюдающие за жизнями людей с безмолвным любопытством, а в траве заскрежетали сверчки. И под странную песнь этих созданий, я неспешно брела по узкой протоптанной тропинке, ощущая себя частью этого мира и одновременно чужой незнакомкой, которая не может найти себе в нем места.

А берег ждал меня. Бурные потоки воды, бурлящие и пенящиеся далеко в горах, в нашей низине текли неспешно, как будто уставшие от долгого бега. Я решила пройтись и в поисках более укромного места, пошла вдоль леса, который был для меня таким родным. В гору я поднималась уверенным шагом, точно зная, куда несут меня ноги. И через полчаса вышла на более каменистый берег, куда, как мне казалось, никто из местных не забредал. Там я забралась на один из булыжников, примыкающий прямо к воде, и спустила с него ноги, устремив взгляд в водный поток.

Рассмотреть свое отражение было невозможно, темнота, да и движущаяся вода, размывала любой силуэт до неузнаваемости. Но мне и не нужно было себя видеть. Моя внешность была для меня неким крестом, который я носила с самого рождения. К моим семнадцати годам, ни один деревенский парень так и не посватался к моей тетке, что говорило о многом. Нет, я не была некрасивой, мои глаза не косили, а ноги не косолапили, скорее, мою внешность можно было назвать экзотичной для этих мест. Коротко остриженные белые волосы, сравнимые со снегом, и удивительно яркие глаза, зеленого цвета, разительно контрастирующие с черноволосыми и кареглазыми жителями деревни. Моя кожа не темнела на солнце, тогда как селяне, а с ними и моя тетушка, после длинной зимы очень быстро теряли свою бледность. Да и вся моя комплекция, тонкая кость и невысокий рост, говорили всем вокруг, что я не из этих мест. Если в детстве меня и обижали, то после нескольких громких разговоров с моей тетушкой, боясь ее немилости, все просто стали меня избегать. А при условии, когда не получалось, например, когда я приносила снадобья к ним домой, то отговаривались парой слов и быстро завершали разговор.

Раньше, моему детскому сердцу это приносило неимоверную боль, но Марша успокаивала меня, ласково стирая бегущие по щекам слезы:

– Яркому цветку завидуют все сорняки. Но если он перестанет обращать на них внимание, а будет думать только о том, как расти, он сможет привлечь заботливого садовника своей красотой, и тот всегда успеет прополоть грядки, и спасти его.

И я приняла себя такой какая есть. И это было одно из самых важных навыков в моей жизни: умение быть в гармонии с собой, несмотря на любые обстоятельства.

В этих мыслях я просидела до самого восхода солнца.

Соловей

На берегу сидит девушка, а я за ней наблюдаю. Если напрячь свою голову, я не смогу вспомнить, сколько это уже длится. «И я не против, чтобы это продолжалось вечно!» – усмехаюсь своим мыслям. Видимо, сегодняшняя бессонная ночь дает о себе знать. В любом случае мне нравится, то, что я вижу, но и выходить к ней не собираюсь, чтобы не нарушить этот волшебный момент, развеяв таинственный образ девушки.

На вид она была совсем юна, но ее взгляд, заставлял меня усомниться в своих выводах. Глаза горели такой неприкрытой грустью, какую не увидишь и у Старухи с косой. Кожа белая, а в рассветной заре, почти прозрачная, казалась лишенной каких–либо изъянов. Коротко остриженные снежные волосы, выделяли ее на ряду с однотипными горожанками, которые, наоборот, стремились отрастить косу подлиннее. Я определенно чувствовал в ней некую борьбу: борьбу с окружающим миром.

Девушка настолько была погружена в свои мысли, что не замечала меня, стоящего в десяти шагах, за большим камнем. Подними она голову, думаю, без труда застала бы меня за подглядыванием.

Обычно я так себя не веду. Честно. Да и сейчас не собирался, хотя взгляд свой смог оторвать от девушки только тогда, когда за спиной послышались хорошо знакомы шаги.

– Соловей, ты бурдюк наполняешь или решил окунуться? Чего так долго? – усмехаясь, подошел ко мне Филин. Его слова в звенящей тишине прозвучали так громко, что не оставалось никаких сомнений, девушка услышала нас.

Выглянув из своего укрытия, я не удивился, увидев убегающий в сторону ближайшей деревни девичий силуэт. Друг проследил за моим взглядом.

– Что, знакомая твоя? Больно юна, для такого старика, как ты, – и я чуть не поперхнулся. Толи от того, что он приписал меня к любителям маленьких девочек, толи от того, что в свои двадцать четыре года я не чувствовал себя стариком.

– Кто бы говорил. Из тебя тогда уже бы песок сыпался, хотя видно все началось с зубов, – отреагировал на его шутку, намекнув на выбитый в недавней передряге зуб Филина.

Тот совершенно не обиделся, а наоборот улыбнулся шире, чтобы я по достоинству мог эту прелесть оценить.

– Но, если серьезно, я ее впервые вижу. Да и что девушка делала тут в такую рань?

Мой друг лишь пожал плечами, всем видом показывая, что ему совершенно не интересно.

Я сел на корточки, опустил руки, набирая в них воды и умыл лицо. Потом наполнил бурдюк и, кинув взгляд на горизонт, увидел встающее солнце. Надо было спешить.

– Давай скорее! – будто прочитав мои мысли, поторопил меня напарник. – Если не вернемся в лагерь в ближайшее время, наши забьют тревогу. Да и не хотелось бы встретить солдат, их, скорее всего уже направили на наши поиски.

Больше не говоря ни слова, мы побежали. Лес был нашей стихией. Маневрируя между деревьев, ни один куст, ни одна ветка не встала на нашем пути. На середине мы разделились, как делали всегда, и встретились вновь только у самого лагеря.

Незнающий человек никогда бы не обнаружил местонахождение нашего тайника, мы же целенаправленно направились к высокому старому дубу. Подойдя к дереву, мы оба постучали по его коре, и оттуда, как из масла появилась рука, которая втащила сначала Фила, а затем и меня. Это был наш Страж. Немой и неказистый, он часто становился посмешищем на многолюдных улицах Виферна, но я сразу почувствовал в нем скрытый потенциал, моя интуиция кричала, о том, что этот парень не так прост, как кажется. И когда он открыл свое умение искажать пространство, я сразу же предложил ему присоединится к нашей небольшой компании.

– Страж, все вернулись? – ожидая услышать положительный ответ, спросил я. И потому не был готов увидеть отрицательное мотание головой.

Мы с Филином переглянулись и быстрым шагом направились к костру, возле которого уже собралась вся наша небольшая компания. Мне даже не пришлось ничего спрашивать, навстречу мне поднялся Ворон, придерживая свою неуклюже повисшую руку. Рядом крутилась Ласточка, пытаясь оказать первую помощь.

– Соловей, в лесу была засада. Мы отбивались как могли, но Дрозда схватили. Думаю, сейчас он…

– В Темной крепости, – закончил за него я и устало потер глаза.

Лýна

После ночи, проведенной в воспоминаниях на берегу, уснула я не сразу. Сколько мне дали поспать, сложно сказать, но по ощущениям я только закрыла глаза и через мгновение открыла, разбуженная громким стуком в дверь. В соседней комнатушке заскрипела кровать и Марша пошла встречать утреннего гостя. По голосу я узнала жену старосты нашей деревушки, дом которой находился в точности на другом конце от нашего жилища.

– Велеса моя, занемогла, видать. С печи слезла, – взволнована затараторила та.

– Беги, готовь баню, а мы с Насткой соберём все нужное и придем, – дала наставления Марша, закрывая двери.

– Настка, вставай, девочка. У старостиной дочки роды начались, – заглядывая ко мне, сказала она. В это время, я уже надела свое платье и начала завязывать косынку на голове. Нелюбовь к чужакам, к коим я в глазах местных относилась, заставляла меня покрывать голову платком, хотя так делали только замужние девушки. Но мне это отступление от правил прощали, лишь бы сильно глаза не мозолила. А было в нашей деревушке очень много примет. Так и о родах говорить прямо нельзя было, люди боялись сглазить, потому и говорили про «хвори» да про «печь».

Сборы проходили быстро и молча, каждая из нас знала свое дело. Последними в котомку я положила ножницы, закутанные в чистую тряпку и льняную ленту, которой перевязывали пуповину. Деревушка была небольшая, путь до другого конца много времени у нас не занял. На дороге возле дома нас уже ждали, чтобы сразу провести к бане. Чаще всего, если роды проходили легко, Марша оставляла меня за дверьми, чтобы я не отвлекала роженицу. Да и девушкам, не принесшим дитя в этот мир, запрещалось видеть сам процесс. Но я единственная, кто мог помочь Марше, поэтому в сложных случаях присутствовала и без колебаний выполняла все, что говорила мне тетушка, а всем остальным приходилось с этим просто примириться.

Я стояла у самых дверей, готовая откликнуться на любой окрик тетушки, однако та, так меня и не позвала. Видимо, роды шли своим чередом. Летнее солнышко припекало, и я, сама того не желая, прикорнула, облокотившись о теплую деревянную стену. Разбудили меня, сильные мужские руки, которые трясли мое хрупкое тело, ухватившись за плечи.

– Ты что бормочешь, ведьма! – кричал мужчина, которым оказался наш староста. А я, окутанная туманом недавней дремы, не могла понять, что происходит, и в ответ не промолвила ни слова.

И когда уже казалось, что от этой тряски отвалится моя голова, из бани послышался детский крик. Мужчина резко выпустил меня из своей стальной хватки и я упала наземь, а он безразлично перешагнул меня, как через корень, лежащий на его пути. «Хорошо, хоть не плюнул еще» – подумала я, приходя в себя. «Неужто опять говорила во сне?». Но узнавать это у мужчины наверняка не собиралась.

Тетушка появилась, когда я уже полностью отряхнула свое платье и поправила съехавшую на бок косынку. Тревожным взглядом меня осмотрела, но времени говорить не было, нужно было объявить хорошую новость семье. Марша пропела ритуальную песнь, во блага появившегося ребенка на свет, в ответ ей вручили дары (теплый испечённый хлеб, крынку молока и большой кусок вяленого мяса) и только потом отпустили домой.

Когда мы находились от ворот старосты на достаточно далеком расстоянии, я все–таки решила рассказать о случившемся происшествии, которому могла найти только одно объяснение.

– Видимо я говорила во сне, – вздохнула я.

– Милая, я думаю, он просто переволновался, а ты попалась под горячую руку. Уверена, что он уже обо всем забыл, – сказала тетушка, гладя меня по плечу. Но от боли, я лишь смогла измученно улыбнуться ей в ответ.

– Твой обезболивающий чай придется к месту, – все же решила успокоить ее я, видя какой взгляд она кидает в мою сторону. – И я буду как новенькая.

А день незримой поступью заканчивал свой путь, незаметно передавая бразды правления вечеру, и в воздухе чувствовался медовый травянистый запах, принесенный ветром с полей. Деревья, окутанные красноватой дымкой, притихли в этот момент безветрия. Обратив на эту картину внимание, я поняла, что роды длились куда дольше, чем мне казалось, и мой живот лишь подтвердил это, недовольно заурчав.

– Ох, Настка, мы с тобой ни росинки не пили, ни крошки не ели. Накрывай на стол, я пока сумку разберу. Ужин у нас сегодня заслуженный будет.

Привычными движениями я заложила в сбитенник древесного угля, и пока он нагревался, нарезала мягкий свежий хлеб с кусочками мяса и зажгла свечи.

Позже, когда чай был выпит, а еда съедена, Марша, вдруг промолвила:

– Сегодня мне снился сон.

Я удивленно подняла глаза от кружки, которую все еще держала в руках, сны у тетушки бывали редко. Но ежели сновидения посещали ее, то непременно были говорящими. То был дар Марши. В детстве она рассказывала мне, что по всему нашему миру существуют люди, обладающие разнообразными способностями. Однако такое случалось очень редко, и чаще всего, силы проявляются у тех, кто пережил сильное потрясение, надломившее их. И в образовавшуюся трещину просачивалась сама суть человека, его душа, способная даровать ему невообразимые умения. Но в них таилась и опасность. Сила, используемая бесконтрольно, в итоге сжигала душу человека, оставляя пустую оболочку, неспособную к жизни.

Поэтому Марша старалась не совершенствовать свои способности, но иногда сны ей были неподвластны.

– Тебе привиделся кто–то из деревенских? – спросила я, переполненная волнения.

Но Марша, не кивнула, лишь очень задумчиво посмотрела мне прямо в глаза. И я, как под гипнозом, не могла оторвать свой взгляд от ее лица. Тусклый свет свечей оттенял каждую морщинку тетушкиного лика, показывая, какой нелегкой судьбой наградила ее жизнь. Русые волосы покрыла ранняя седина, скрывая истинный возраст женщины. Но, несмотря на это, роднее человека для меня не было на свете.

Тягостное молчание тянулось, пока Марша, кивнув своим мыслям, не встала из–за стола.

– Жди, – кинула через плечо, и я сидела, боясь пошевелиться.

Тетушка внесла в комнату маленький деревянный сундучок, потрепанный временем. Сдула с него пыль, открыла медленно, будто сомневаясь, посмотрела внутрь и вновь подняла на меня свой ясный взгляд.

– Мать нарекла тебя Лýной.

История, услышать которую я так долго хотела, застала меня врасплох, перехватив дыхание комом в горле.

– Я расскажу тебе все, но прошу поберечь свои многочисленные вопросы. Тебе придется пережить со мной как самые радостные, так и самые тяжелые мгновения моей жизни.

И Марша начала вспоминать:

«Двадцать лет тому назад, близ большого морского города Альтвир, на лесной околице жила семья лесничего. Отец, мать, да сестра с братом, рожденные в один день. Звали их Марисса и Форсо. Жили они обособленно, впрочем, в город ходили часто, особенно на праздники, которые горожане устраивали по любому поводу. Знакомых у них было много, но двойняшки так и не смогли найти среди них свои достойные пары. Однако привыкшим к такому укладу жизни, не было в их сердцах пустоты. Красавица Марисса предпочитала плотской любви любовь к лесу. Она изучала каждую тропинку, каждую полянку и каждое растение, пустившее свои корни в этом лесу. И однажды забрела она глубоко в лесную чащу, так и не заметив, как тропка, приведшая ее сюда, потерялась под ее ногами. Кричала Марисса, звала отца, брата, но на зов явились не они. Вышла к ней дева невероятной красоты: длинные белые волосы, касались самой земли, но не цеплялись ни за листву, ни за коренья; раскосые голубые глаза откидывали необычные блики, однако смотрели с нескрываем любопытством. Но самым необычным было ее лицо, исписанное вдоль высоких точеных скул, темными неведомыми письменами.

Марисса была напугана, но внутри наравне со страхом зашевелился червячок любопытства. И когда дева сделала к ней шаг на встречу, девушка осталась стоять на месте. И даже осмелилась спросить незнакомку, знает ли она, как выйти из леса. Та кивнула, улыбнувшись так ласково, как мать улыбается своему напуганному ребенку, стараясь ободрить и успокоить. Она потянулась за рукой Мариссы, нежно сжала ее, а вокруг все стало тонуть в неосязаемой белой дымке. Марисса не успела моргнуть, как они уже стояли на выходе из леса, откуда хорошо был виден ее дом.

– Меня зовут Линель. И если Великий лес вновь запутает свои дороги и приведет тебя в неизвестное место, просто позови меня. Я услышу.

И это прекрасное создание с белыми волосами растворилось в воздухе. А Марисса еще долго стояла на месте, завороженная мелодичностью голоса неведомой девушки и невероятностью произошедшего с ней чуда. Так она впервые познакомилась с первозданной силой, о которой слышала только в сказках.

Проснувшееся любопытство не покидало молодую девушку ни ночью, ни днем. Один раз коснувшись чего–то невероятного, человеческая сущность тянется к ней безвозвратно. Так и Марисса, спустя неделю томительных ожиданий, решила повторить свой путь и отыскать прекрасную незнакомку. И ей это удалось. Казалось, Линель и сама ждала их встречи с таким же нетерпением, потому что появилась сразу, как Марисса ее позвала. И завязалась дружба между просто девушкой и лесной девой. Линель учила ее всему, что касалось знахарства, этикета и даже танцев. И девушка поглощала эти знания, как путник, пьющий воду большими глотками после долгой жажды. Их дружба крепла с каждым днем, и однажды, Марисса решила спросить Линель о том, кто она есть на самом деле.

– Ты ведь лесная нимфа? – вопрос прозвучал очень неуверенно.

Линель рассмеялась, а лес откликнулся ей в такт шумом своих листьев.

– Нет, дорогая Марисса. Я не нимфа и не думаю, что они вообще существуют. – улыбнулась дева. – Наш род называют «Хранителями». Мы сохраняем равновесие этого мира между тьмой и светом. Знаки, что ты видишь на моем лице, это дар нашего Праотца. Они появляются на наших телах к совершеннолетию, и чем больше надписей на твоей коже, тем больше сила, которой мы обладаем. Как видишь, я не особо сильна.

– Но в чем же проявляется ваша сила? – умение переносится из одного места в другое за считанные мгновения поражали девушку, но совершенно не объясняли, как это может помочь сохранить некое равновесие.

– Важна наша сила не по отдельности, а в совокупности. Чем нас больше, чем больше божественная благодать Праотца, прописанная на наших телах, тем сильнее грань между нашим миром и миром мертвых. И пока существует хотя бы один Хранитель, тьме не пробить эту брешь.

– Тьме? – испуганно спросила Марисса.

– Демонам, – серьезно ответила Линель. – Испокон веков демоны, врывающиеся в этот мир, ищут нас, чтобы убить. Но не беспокойся, такого давно уже не было.

По телу Мариссы пробежала мелкая дрожь. Услышанное больше напоминала истории из книг, и ей с трудом верилось, что такое может быть частью чьей–то жизни. И Линель, увидев, что подруга напугана, решила немного удивить ее, сменив тему.

– Праотец наградил нас «alma» – видимой душой.

– И что же значит видимая душа?

– Я могу показать тебе! – воодушевленно воскликнула Линель и подскочила с пледа, на котором мы сидели. – Только прошу, сильно не пугайся.

Вокруг Линель стал появляться уже знакомая Мариссе белая дымка, однако она становилась все гуще, пока не спрятала Линель от ее глаз. И когда туман развеялся, Марисса увидела не деву, а прекрасного белого лебедя, который неловко переминался с одной ласты на другую.

Глаза девушки округлились, а лебедь тем временем уверенно направился в ее сторону. И в тот миг из ближайших кустов выпрыгнул Форсо, держащий в руке кинжал.

– Не подходи к ней, – крикнул парень, размахивая своим острым оружием.

Лебедь издал испуганный крик и отлетел, от брата с сестрой. А через пару секунд на поляне уже стояла напуганная Линель.

– Форсо, что ты творишь, – первая пришла в себя Марисса, отталкивая от себя брата, она направилась к застывшей как статуя девушке. – Ты же ее до смерти напугал! И меня между прочим!

– Дура, вообще–то я тебя защищаю! – воскликнул разозленный юноша, явно ожидающий от сестры совершенно другого поведения. Но та не собиралась больше с ним говорить и пыталась привести свою подругу в чувства.

– Линель, это мой брат Форсо. Он не причинит тебе вреда, правда ведь? – бросила на парня грозный взгляд Марисса.

Тот лишь фыркнул, но кинжал свой засунул обратно в сапог. А Линель, вдруг промолвила, обращаясь к Форсо:

– Поклянись, что никогда никому не расскажешь о том, что видел сегодня на этой поляне.

– Вот еще! С чего я должен клясться? Я не доверяю тебе! – стоял на своем парень, гневно сверкая своими зелеными глазами.

Форсо с Линель стали буравить друг друга яростными взглядами, а бедная Марисса не знала, как примирить их. Начинал накрапывать дождь, но упертая пара стояла не сдвинувшись с места. Гроза набирала обороты, подул сильный ветер, и дождь превратился в ливень. В небе сверкнула молния, гром прогремел совсем рядом.

– Я не могу отпустить тебя, пока ты не поклянешься сохранить мою тайну! – сказала Линель.

– Нет! – бросил ей парень. Он направился к своей сестре, чтобы взять ее за руку и увести, но вдруг послышался оглушающий треск, и дерево стоящее возле Мариссы, стало падать прямо на девушку. Мимо Форсо промелькнул белый силуэт и опрокинул Мариссу на спину. На месте, где она стояла секунду назад, лежал поваленный ствол дерева.

– Марисса! – крикнул испуганный Форсо и стал быстро перебираться через дерево, чтобы увидеть двух девушек, лежащих в траве, обнимающихся и горько плачущих.

– Ох, Праотец мой, я боялась, что не успею! – плакала Линель. Ее белые волосы, почернели от дождя и запутавшейся в них листвы, а на платье не осталось ни одного чистого места.

Форсо подбежав к ним, упал на колени и крепко обнял сестру. А потом поднял глаза на Линель и тихо прошептал:

– Клянусь!

Стоит ли говорить, что недоверие Форсо поутихло, и он частенько стал сопровождать сестру, на поляну, которая всех их подружила. В юноше поселилась заинтересованность, которая быстро переросла в нечто большее. Линель сначала старалась не обращать на это внимания, но вскоре сердце девушки ответило взаимностью.

Зеленую поляну, сменило желтое убранство. Потом запорошило снегом. Но это не мешало молодым людям встречаться почти каждый день, уже без присутствия Мариссы. Она, конечно, делала вид, что очень недовольна тем, что, брат отбил у нее подругу, но тайно была безумно счастлива. И когда на деревьях вновь стали набухать сочные почки, Форсо признался сестре, что готов пойти свататься к вождю клана Линель, который являлся ее отцом. Линель рассказала своему отцу, про их любовь, и он разрешил юноше прийти к ним и даже не был против сопровождающей его сестры.

Перенести их втроем девушка не могла, а потому им пришлось пробираться сквозь лесной бурелом, по тайным тропинкам, о которых не догадывался ни один лесничий. И когда, Марисса, уставшая от долгого пути, была готова упасть наземь, лес вдруг расступился, и перед девушкой открылась удивительная картина.

Великий лес прятал в своих недрах целое поселение. Аккуратные деревянные домики стояли кругами вокруг двух больших деревьев–исполинов, кроны которых переплелись в вечном объятии, а стволы образовывали идеальный овал. В сформировавшемся отверстии пробегала едва заметная рябь, казавшаяся игрой воображения, пока это снова не повторялось.

– Это Древо Жизни! Правда оно прекрасно? – глаза девушки горели чувством священного трепета, связанного с осознанием Его беспредельного величия.

В тот момент Марисса впервые ощутила на себе проявление Божественного присутствия в окружающей жизни. А тем временем Линель повела их с братом между домами, легко кивая каждому встречному. Жители этого клана имели такую же необычную внешность, как и дочка вождя. Но и среди них можно было заметить обычных мужчин и женщин: кто–то держал на своих руках детей и весело смеялся, а кто–то разговаривал друг с другом. И смотрелись они так гармонично, что на сердце Мариссы стало легче. Все это время в ней сидел страх, что Форсо не сможет вписаться в жизнь Линель, ведь получить благословение вождя – дело не простое.

Дом вождя отличался от других лишь дверью, на которой белой краской, был нарисован необычный знак. Больше ничего примечательного в нем не было. Но, войдя внутрь, брат с сестрой не поверили своим глазам.

– Мой отец отлично умеет растягивать пространство, – с гордостью произнесла Линель.

Комнат было великое множество, вся цветовая палитра убранства варьировала от бежевого к белому, и как будто сияла изнутри. Форсо с Мариссой не могли перестать удивляться. Наконец–то они вошли в одну из них, со стеллажами, заставленными многочисленными склянками и банками; под потолком, на натянутых нитях висели пучки пахучих трав, коренья и веники. Возле небольшого окна, находился стол, у которого спиной к выходу стоял высокий худощавый мужчина. Его длинные седые волосы были заплетены в косу и закручены в пучок. Длинная рубаха без рукавов, оголяла жилистые руки, которые по спирали были исписаны черными знаками.

– Отец, – окликнула его Линель, подходя ближе и приобнимая со спины.

Мужчина обернулся, держа в руках массивную ступку и пестик. Лицо вождя было таким же белым, как у его дочери, взгляд голубых глаз ясно смотрел на пришедших, и в нем чувствовалась некая древняя мудрость. Борода была также заплетена в косу. В глубоком вырезе рубашки виднелся кулон, в железной оправе с камнем внутри, цвета слоновой кости.

– Малышка, вы уже добрались! У меня почти все готово, – ласково улыбнулся он своей дочери и перевел взгляд на своих гостей. – Молодой человек, я так понимаю, вы и есть тот самый Форсо, про которого моя девочка все уши прожужжала? А ты, видимо, Марисса? Меня зовут Ишель. Прошу чувствовать себя у нас как дома.

– Для нас честь быть представленными Вам! – сказал Форсо, прижав кулак к груди, и поклонился. Марисса растерянно повторила за ним и краем глаза заметила одобрительную улыбку вождя.

– Полно вам! Вы мои гости сегодня, так что давайте без формальностей. Тем более у нас очень важное событие, так ведь? – посмотрел вождь на Форсо и к всеобщему удивлению подмигнул.

– Линель, девочка моя, веди своего суженного на площадь. Я сейчас подойду, мне осталось совсем немного.

И снова развернувшись к столу, мужчина продолжил что–то толочь в каменной ступке.

Линель, радостно сияя, повела брата с сестрой к выходу из дома. На улице она обратила свой взор на Форсо:

– Форсо, тебя что–то беспокоит?

– Нет, я потрясен.

– Скорее всего, он пытается тебе сказать, что представлял себе, все немного иначе. Признаться, я тоже так думала, – решила ответить за брата Марисса. – В нашем понимании, твой отец должен был выглядеть иначе, вести себя согласно своему положению, а он ничем не отличается от всех остальных.

Линель внимательно посмотрела на свою подругу. Было видно, что она обдумывает ее слова.

– Видимо, ваше суждение основано на привычном для вас построении общества, – подбирая каждое слово начала она. – Но мы же отталкиваемся от того, что все равны. Каждый пришел в этот мир и также покинет его. Мой отец вождь клана лишь потому, что он является хранителем ключа, который передается от родителей детям из поколения в поколения. И больше его ничего не выделяет среди остальных. Поэтому, если его дочь привела в семью юношу, которому готова подарить свое сердце, никто не будет против, главное, чтобы его помыслы были чисты. Для это и существует обручающий ритуал. – в этот момент она остановилась и посмотрела в глаза своему любимому мужчине. – И если твое сердце на самом деле не таит в себе зла, то любой в нашем клане примет тебя как брата.

После этих слов Форсо вдруг расправил плечи, взял руку Линель в свою и уверенным шагом направился в центр деревни, где Древо Жизни приветственно шумело своей огромной листвой. Овальный просвет казался полым, и сквозь него можно было увидеть собирающуюся толпу жителей. К нему вела лестница из пяти ступеней. Линель поднялась с Форсо на самую последнюю, а Мариссу попросила встать ниже.

– Это ступень семьи. Сейчас сюда подойдет мой отец и станет рядом. Вы будете путеводной нитью, связывающей нас с этим миром.

Сзади послышались торопливые шаги, и к троице подбежала маленькая девочка, державшая в руках красивый венок из цветов и листьев. Линель наклонилась к ней, давая смущенной малышке надеть его себе на голову.

– Этот венок символизирует мою чистоту, – пояснила девушка, и ее щеки на мгновение зарделись, что не скрылось от Мариссы. Она поняла, хоть девушка и пытается держать себя в руках, она все же немного волновалась. Возможно, в мире людей обручение было лишь шагом к замужеству, однако для Хранителей это было важнее свадьбы, ведь обручающий ритуал определял дальнейшую судьбу влюбленных.

Вождь подошел к Мариссе бесшумно, и девушка только сейчас заметила, что он был совершенно босой. Он вручил ей в руки стеклянный флакон с молочной жидкостью, сам же держал в своих точно такой же, но цвет ее был черным.

– Не переживай, подруга, я уверена, что все пройдет хорошо, – шепнула ей Линель.

А потом подняла свою руку вверх, крепко держась за ладонь Форсо. И люди, которые до этого тихонько переговаривались, затихли. Друг за другом, они стали опускаться на колени. В этот момент Ишель легонько потянул Мариссу за рукав, и они последовали их примеру. Стоять остались только двое, все также державшие свои переплетенные ладони вверху. Кругом была тишина. Только листва над головами влюбленных шумела в ритме, заданном самой Матерью природой.

Из толпы стало раздаваться нарастающая звуковая вибрация. Когда ударит колокол, сначала раздаётся короткий звук, и затем некоторое время слышится гудение. Такие же звуки издавали и Хранители. Марисса всем своим существом почувствовала, что должна присоединится, и сразу же ощутила вибрацию в своей груди, созвучную шелесту листвы, пению ветра, течению жизни. Хотя глаза ее при этом смотрели прямо на Форсо с Линель, она находилась в некоем трансе. Когда молодая пара стала разворачиваться к овальному просвету в дереве, их движения казались размазанными и тягучими, как будто сам ход времени замедлялся от этой необычной мелодии, шедшей прямо из душ собравшихся. А потом Линель с Форсо сделали шаг в пустоту, которая поглотила их как тягучее масло, и исчезли.

Все затихло. Марисса была готова сорваться с места, но ее крепко держал рядом стоящий на коленях вождь. Все чего–то напряженно ждали. И вдруг гладь между деревьями пошла рябью, и из нее вышла девушка с юношей, все также крепко держащиеся за руки. Вокруг все взорвались криками радости. Вождь встал, поднимая ошарашенную Мариссу, указывая на флакон. Он попросил просто повторять за ним и вылил жидкость себе на руки. Затем подойдя к паре, начал размазывать содержимое флакона по их лицам круговыми движениями. Девушка трясущимися руками стала повторять за ним до тех пор, пока жидкость не закончилась, а на лицах Линель и Форсо не осталось чистого места.

– Праотец принимает тебя! – прокричал Ишель и крепко, по–отцовски обнял Форсо.

С этого момента брат перебрался жить в селение Хранителей. Конечно же, он познакомил своих родителей со своей невестой, даже сам вождь приходил, чтобы все им объяснить. Мать сначала расплакалась, но потом приняла решение сына. Все же он мог навещать их хоть каждый день.

Девушка часто бывала в селении Хранителей. И каждый раз, когда ее взор был обращен к Древу, внутри она ощущала всепоглощающий прилив восторга, благодарности, любви и преданности, от чего душа ее начинала трепетать. Марисса была переполнена этим чувством и захотела узнать, чувствует ли Линель то же самое. И чем же является для них это Древо Жизни?

– Это Древо есть источник нашей силы, – как–то призналась ей она. – Наша связь с Праотцом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила заинтересованная Марисса.

– Чтобы все тебе объяснить, я, наверное, должна рассказать тебе историю зарождения Хранителей. Давай немного прогуляемся? – предложила Линель. Их разговор начался в доме, но девушка предпочла вести беседу на свежем воздухе. Подруги шли под руку, неспешным шагом и Линель продолжила свой рассказ:

– Однажды создал Праотец мир. И был он прекрасен в своей наготе, но не хватало в нем самого главного. И вдохнул он в мир жизнь и появились в нем люди. Подобно ему, они были чисты и в сердцах их жила истинная любовь: друг к другу, к миру, к Праотцу. Но такая первозданная чистота не могла не привлечь темные силы. И пришли в мир дети Тьмы – демоны. И стали они развращать людские сердца. Зародились в них ревность, похоть, зависть и все другие грешные мысли. Души их стали чернеть. Почувствовала Тьма уязвимость созданий божьих; раскинула она свои черные крылья над миром, дабы поработить его. Мир охватила самая страшная болезнь – война.

– Неужели ты говоришь, про Тысячелетнюю войну? Это ведь страшная сказка, которой родители пугают непослушных детей.

–Увы, но это одна из тех сказок, которая основана на реальных событиях. Единственное, что война не длилась тысячу лет. Праотец вмешался намного раньше. Дабы спасти своих детей, спустился он на землю и изгнал Тьму, ослепив своим божественным светом. И та была вынуждена бежать, но обещала вернуться, когда Праотец будет меньше всего этого ожидать.

– И он создал вас? – уже догадалась Марисса.

– Да, – кивнула Линель. – Но сначала он создал Его…

Марисса, увлеченная рассказом подруги, не сразу обратила внимание, куда на самом деле привела ее Линель. Они стояли перед той самой лестницей, которая ведет прямо к Древу Жизни.

– Посадил он семя в землю, ставшую бесплодной от пролитой на нее крови. И взросло оно двумя стволами, символизирую Свет, создавший ее и Тьму – разрушающую. То были врата к силе божественной, способной защищать этот мир от вездесущей Тьмы. Но не смог люд принять такую благодать, тела их были слабы. И пришлось Праотцу создать сильные сосуды. Так появились Хранители.

– У меня даже нет слов, чтобы описать, какими мыслями я переполнена. Но ты ведь говорила мне, что силу вы получаете в момент совершеннолетия, так?

– Все верно, – согласилась девушка и устремила взгляд своих ярких голубых глаз прямо в расщелину между стволами Древа, где все также пробегала едва заметная рябь. – К восемнадцати годам наше тело способно принять дар Праотца. Все не так просто. Нет точной даты, когда ты должен получить силу, важнее не упустить момент. После восемнадцатилетия Древо уже не сможет принять тебя. А еще, соприкасаться с благодатью божественной невыносимо больно. И каждому Праотец дает силы ровно столько, сколько тот боли способен выдержать.

Последние слова она непроизвольно произнесла шепотом.

– Тебе было сильно больно? – коснувшись руки подруги, спросила Марисса. Линель печально кивнула.

– Я смогла лишь слегка прикоснуться. Но тем не менее, тот момент, был пропитан не только болью, в нем я чувствовала всю любовь Праотца. Наверное, не найдется слов, способных описать эти чувства.

Вся эта история была настолько невероятной, пугающей и противоречивой для Мариссы. Было сложно поверить, что это чья–то обыденная и привычная жизнь. Но на задворках сознания девушки скребся еще один важный вопрос.

– А как же мой брат? Он простой человек, но он входил туда вместе с тобой? – указала на Древо озадаченная девушка.

– Этот ритуал не связан с получением силы. Только человек, чьи чувства истинны, а помыслы чисты, способен пройти сквозь грань и вернуться. Если бы Форсо не любил меня или же желал нам зла, его бы просто откинуло от Древа. Не самое приятное зрелище, но поверь, такое все же бывало.

– И пара распадалась.

– Конечно! – воскликнула Линель. – Так Праотец защищает нас. Если клан исчезнет, Древо Жизни завянет и рухнет грань. Наше предназначение не дать Древу погибнуть, а Тьме разрушить мир. Свет наших alma – это единственное, что отпугивает Тьму и убивает ее детей.

Так Мариссе открылась тайна мира, которую берегли Хранители. Но этот год стал особенным не только благодаря этому. Через два месяца Марисса заметила, что поведение ее подруги немного изменилось, она все чаще витала в облаках, прижимая свои руки к животу. А на губах появлялась блаженная улыбка. И когда округлившиеся формы нельзя было скрывать, Линель рассказала о своем положении подруге.

Каждый день она щебетала, рассказывая про белокурую дочку, которая, она была уверена, у них родится, а Форсо мягко возражал:

– Дорогая, там точно мальчик! – получая сильный пинок в приложенную к животу руку.

– Форсо, я ношу нашего ребенка под своим сердцем. Я не могу ошибаться!

И мужчина поднимал свои руки вверх, признавая свое поражение, дальше сидел молча, но то и дело ухмыляясь своим мыслям.

В эти месяцы они были безумно счастливы. Пока не наступил день, изменивший жизни всех навсегда.

Тем вечером Марисса находилась дома одна, родители уехали еще ранним утром и до сих пор не вернулись. И так как на улице лило как из ведра и дул сильный ветер, то, скорее всего, подумала девушка, они остановятся на ночь в придорожной таверне. Потрескивание не прогоревших еще до конца поленьев, убаюкивало, и Марисса прикорнула сидя в кресле. Заснувшая девушка не могла заметить, как воздух в комнате изменился. Густой, как смола, он стал медленно образовывать воронку, из эпицентра которой выпала Линель.

Разбуженная шумом Марисса испуганно подскочила и с округлившимися глазами кинулась к девушке. Выглядела она плохо: оголенные руки и ноги были покрыты мелкими ссадинами, подол белого платья был обожжен, а сама юбка в черной копоти. Грудь девушки поднималась и опадала, а большой живот сжимался от судорог, через короткие интервалы времени. У Линель начались роды.

– Убили! Их всех убили! На моих глазах! – кричала лесная дева. На лице девушки была маска ужаса и неконтролируемого страха.

В это время Марисса кипятила воду и собирала все имеющиеся чистые простыни в доме. Она старалась не вслушиваться в крики роженицы, чтобы не поддаться панике. Подняться обессиленная девушка не могла, поэтому пришлось стелить все прямо на полу.

– Я видела, как чужак убил моего отца. А Форсо! Форсо тоже мертв! – кричала она уже охрипшим голосом, а из ее глаз текли слезы, размывая кровь их свежих царапин. В это же время последовала схватка и Линель, сжавшись в комок, застонала.

– Тише, тише! – пыталась успокоить подругу Марисса. – Линель, ты расскажешь мне все позже! А сейчас ты должна тужиться.

Но девушка крутилась из стороны в сторону, откидывая от себя руки подруги, даже не слыша, что она ей говорит. Не колеблясь, Марисса схватила ее за плечи и встряхнула несильно, но вполне ощутимо, заставляя посмотреть себе в глаза. И когда взгляд Линель наконец сфокусировался и прояснился, девушка произнесла уверенным голосом:

– Я понимаю, что произошло что–то ужасное! Но сейчас ты нужна мне здесь, всеми мыслями и силами, ты понимаешь? – Линель медленно кивнула. – Вот и молодец! Давай поможем твоему ребеночку появиться на свет!

Каждая схватка и вторящий ей крик боли, отдавались в Мариссе приступами неописуемого страха. Она никогда раньше не принимала роды и знала об этом только в теории. Однако, осознавая всю ответственность, легшую на ее хрупкие плечи, она держала свое лицо под контролем.

Схватка! И в ответ детский крик. Самый долгожданный крик.

– Линель, это и вправду девочка!

И пока Линель, немного приходила в себя и перебиралась в кровать, Марисса проделала все необходимые процедуры. И уже обмытую и запеленованную отдала ее девушке, чтобы та могла приложить ее к груди.

Адреналин, после пережитых испытаний наконец схлынул, и Линель стала засыпать, но постоянно открывая глаза, боясь ненароком навредить ребенку. Марисса подошла к кровати, протянув руки:

– Отдыхай. Я прослежу за ней этой ночью.

И Линель благодарно улыбнувшись, передала ей малышку, сразу уснув. Марисса просидела в кресле до самого утра, неотрывно смотря на младенца, напевая тихую колыбельную. Но в голове при этом роились тысячи страшных мыслей. Что произошло? Правда ли, что брата больше нет в живых? И что же делать дальше? В этих раздумьях она не заметила, как ветер за окном затих, буря окончательно закончилась, и стало светать. Только когда малышка начала кряхтеть, она вынырнула из своих мыслей.

Девушка встала и подошла к кровати, на которой тихо спала ее подруга. Ей пришлось несколько раз ее окликнуть, прежде чем она, зашевелившись, открыла глаза.

Пока ребенок кушал, девушки не могли промолвить ни звука. Будто бы скажи одна из них хоть что–нибудь, рухнет воображаемая стена, и им придется окунуться в реальность.

– Я назову ее Лýна, что значит «светлая», – шепотом вдруг сказала Линель, гладя тонкими пальцы макушку младенца. – Марисса, пообещай, что будешь заботиться о ней!

– О чем ты? – спросила Марисса, не понимая к чему клонит подруга. – Мы вместе о ней позаботимся! Чтобы ни случилось, мои родители примут тебя с малышкой в нашем доме и…

– Послушай меня, – перебила ее Линель слабым голосом, в котором слышалась едва уловимая дрожь. – Просто пообещай защитить мою девочку, хорошо?

– Конечно, обещаю! Но…

В этот момент Линель откинула свое одеяло и Мариссе предстала ужасная картина. Вся кровать была пропитана кровью, а от девушки исходило едва заметное свечение.

– Мне осталось недолго. И сейчас ты должна запомнить все, что я тебе скажу. – говорить девушке было сложно, но она с завидным упорством продолжала. – Вчера ночью на наш клан напали демоны в облике людей. Они подожгли нашу деревню, пока все спали. А потом перерезали всех, кто смог выбраться из пламени, не щадя никого: ни женщин, ни детей. Никто из нас не был к этому готов. И мой отец и Форсо, защищая меня, пожертвовали своими жизнями.

– Кто были эти люди? Ты их знаешь?

– Боюсь, Тьма дала о себе знать. Но сама она не может проникнуть в этот мир, значит, у нее есть пособники. И это были именно они. Пропитанные запахом тьмы насквозь подонки, продавшие Тьме свою душу.

Девушка закашлялась, и из уголка ее губ потекла маленькая струйка крови. Марисса хотела кинуться помочь, но лесная дева остановила ее, отрицательно качнув головой. Расстегнув свой ворот, она сняла с него кулон, тот самый, что носил вождь.

– Отец отдал мне его перед тем, как переместил к тебе. Это «кретч». Оберег. Лýна последняя из Хранителей. И сейчас, когда клан пал, Древо Жизни ослабнет, а значит, грань истончится. Пока он будет с вами, вы будете в относительной безопасности. Храни наш секрет как можно дольше. Пусть Луна живет обычной жизнью, насладится ей сполна, а потом ты поможешь ей стать той, кем ей суждено стать по праву рождения.

Линель вложила оберег в пеленку к тихо спящей Лýне, поцеловала ее и протянула к Мариссе. Та, инстинктивно взяла малышку на руки, не осознавая до конца, что сейчас происходит.

– Я всегда буду оберегать вас, мои любимы. – и тело беловолосой девушки выгнулось на кровати, а из груди появился белый лебедь. Он стал быстро махать крыльями, от которых стали лететь искры света, окружая Мариссу с ребенком. Их становился все больше, пока в какой–то момент не заполнил все пространство.

От переизбытка света глаза девушки перестали видеть, и она даже успела испугаться, что ослепла. Вокруг царила оглушающая тишина. Но когда зрение и слух все же к ней вернулись, Марисса не поверила своим глазам. Она с ребенком на руках стояла на земле, где перед ней раскинулся бескрайний простор золотого пшеничного поля, который выращивали много севернее от Альтвира. Это значило, что Линель на последние свои силы отправила их в другой конец Королевства».

Лýна

Я столько раз представляла в своей голове этот разговор, но ни один из возможных вариантов и близко не был похож на то, что я услышала. Вопросов действительно должно было быть много, однако мои мысли все никак не могли выстроить хотя бы один достойный. Начать надо было, и я решила спросить о самом очевидном:

– Так значит, ты и есть та самая Марисса?

– Да.

– И мой отец, твой брат?

– Да, ты на самом деле моя племянница, – согласно кивнула Марша. –Этого я от тебя никогда не скрывала.

Тетушка охотно отвечала на мои вопросы, но только по сути, без лишних разглагольствований. Она давала мне время осмыслить все.

– Я растеряна. – призналась я честно. – Наверное, ты ждешь, что я стану расспрашивать о своих родителях? Мне действительно грустно. Но не от того, что я их не знала, а от того, что тебе пришлось их потерять.

– Дорогая, я не потеряла их. Каждый день я вижу перед собой молодую Линель, а смотрит она на меня глазами Форсо. Так что они всегда рядом, как твоя мама и обещала.

Марша пододвинула в мою сторону сундучок, и, обойдя стол, села рядом. Видя, что я не спешу притрагиваться к нему, тетушка сама откинула крышку. И на дне я увидела его – кретч.

– И что же я должна делать?

– Думаю сперва ты могла бы просто взять его в руки, – ласково сказала Марша.

– Но…это ведь будет значить, что все реально, – прошептала я. В моей груди сердце стало биться быстрее, но в момент, когда я переборола себя и взяла кулон в руки, оно как будто пропустила один удар. Кончики пальцев стали покалывать.

– Тетушка, что происходит? – испуганно спросив, я повернулась к ней, но женщина никак не отреагировала. Она сидела замерев, как замороженная.

– Лýна, – раздался женский голос за моей спиной.

От неожиданности и нахлынувшего страха, я вскочила со стула, опрокинув его. Обернувшись, я хотела закричать, но, увидев, кто передо мной, не смогла издать ни звука.

Она была прекрасна. Тетушка хорошо смогла описать ее, да я и действительно будто бы смотрела в зеркало. Девушка с длинными белыми волосами, развевающимися от невидимого ветра, была соткана из света.

– Лýна, – еще раз повторила Линель. – Если ты видишь меня, значит Марисса рассказала тебе всю правду. Я попросила ее хранить эту тайну, так что не держи на нее обиды. У нас очень мало времени, поэтому скажу все быстро. Дочка, до своего восемнадцатилетия ты должна взойти к Древу жизни при любых обстоятельствах. Боюсь, что за время, пока ты росла, грань истончилась и демоны смогли проникнуть в этот мир, поэтому они будут тебя ждать там. Сейчас судьба этого мира зависит только от тебя. Кретч держи при себе, он сможет предупредить тебя, если поблизости окажется кто–то из детей Тьмы и в нужный момент защитит.

Прости, что нас с папой не было рядом, но будь уверена, мы ждали твоего рождения с великим трепетом и любовью. Пусть в этом трудном пути, в твоем сердце всегда живет Свет! Прощай.

И все исчезло. А я стояла на том же месте, смотрела в пустоту, и по моим щекам текли горячие слезы. Тетушка, пришедшая в себя, подскочила ко мне и заключила в крепкие объятия. За один вечер, моя жизнь перевернулась с ног на голову, на плечи лег тяжкий груз предназначения, и мне казалось, что хуже быть уже не может.

Однако судьба видимо решила окончательно добить меня, потому что именно в этот момент дверь нашего дома слетела с петель, и в комнату ворвались вооруженные солдаты. Один из них, развернув в своих руках свернутый свиток, зачитал:

– Знахарка Марша, вы и ваша племянница, обвиняетесь в колдовстве и убийстве младенца. И по приказу начальника Темной крепости будете находиться под арестом, до момента рассмотрения вашего дела.

Соловей

Составлять план по экстренному высвобождению товарища приступили сразу же. Темная крепость считалась второй тюрьмой, после Королевской каменоломни, откуда узники сбегали очень редко. Но в нашем случае у нас был один большой козырь. Мы знали все тайные ходы из этого места заключения.

– Ласточка, – обратился я к своей боевой подруге. – Дневная вахта за тобой.

– Я с ней.

– Ворон, у тебя рука сломана. Я и одна справлюсь. – осадила его Ласточка. И мы все ее поддержали.

– Я и с одной рукой уделаю дюжину охранников! – возмутился мужчина. – Соловей, как ты можешь отпускать ее одну! Она может наткнуться на патруль. Они же видели, что Дрозд не один!

– Во–первых, я не собираюсь ни с кем драться, – ответила за меня Ласточка. – Во–вторых, если мне все же придется уходить от патруля, то одной мне будет проще.

На это Ворон, хотел было что–то сказать, переполненный недовольством, но вынужден был промолчать. Если кто–то и умел быть незаметным, то это точно была Ласточка.

Девушка взяла мешок со ржаным хлебом и сыром, привязала к ремню на поясе бурдюк с водой, на плечо накинула колчан со стремами.

– Отдыхайте, мальчики! Ночью ваша смена.

И дождавшись, когда я утвердительно кивнул, она направилась в лес, растворившись между деревьями.

– И как она это делает? – завистливо, но с ухмылкой возле меня проговорил Филин. – Всегда восхищался ее даром.

– Это круто, если не знать, при каких обстоятельствах он у нее проявился.

– Да уж. – согласился со мной друг.

– Тем не менее, в одном Ласточка была права, всем нам надо передохнуть.

И после моих слов все побрели к своим палаткам. Я уже ложился, когда в проем палатки пролезла голова Фила

– Как думаешь, Дрозд продержится эти сутки? – сейчас голос друга был серьезный. Для всех он всегда был шутом и балбесом, но истинные чувства он мог показать только мне.

– Ему придется. Как бы я не хотел его вытянуть прямо сейчас, но действовать мы будем обдуманно. С горячей головой мы можем дать маху. А ты ведь знаешь, что мы ни в коем случае не должны застрять в тюрьме. Миссия важнее всего!

– Миссия важнее всего! – повторил Фил, наш девиз, но хмурится не перестал, да и вовсе покинул мою палатку.

Я же, поднес свою руку к глазам и привычно всмотрелся в кольцо на указательном пальце. От черного обсидиана в серебряной оправе, как всегда, исходил холод. Я сжал руку в кулак. «Я все делаю правильно! Миссия важнее всего!» С этими тревожными мыслями и уснул.

Годы упорных тренировок приучили мое тело отдыхать за четыре часа. Правильное дыхание, контролируемое, даже во сне, расслабляло мышцы и одновременно позволяла насытить организм достаточным количеством кислорода. Поэтому я проснулся полный энергии и бодрости.

Возле костра сидел только Страж, двигая угли веткой. Значит, Фил и Ворон еще отдыхали. До смены Ласточки на ее посту еще было много времени, поэтому я решил сходить к реке проверить сети.

Горная река дарила богатый улов, но зачастую течение было настолько сильным, что сети срывало и уносило вниз по устью. И чтобы не остаться голодными, мы всегда ставили их в нескольких местах. Сегодня же она решила не гневаться и ряженки были полные рыбы.

Довольный уловом, я принес рыбу в лагерь, где к Стражу уже присоединились мои товарищи.

– О, вижу, сегодня будет пир! – весело сказал Филин.

После того как рыба была почищена, пожарена и съедена, нам следовало составить минимальный план на сегодняшнюю ночь.

– Ласточка предоставит нам отчет по сменам караула, поэтому в крепость мы с тобой Фил попадем с четким пониманием как действовать. Остается разобраться с дежурным, у которого связка ключей и найти камеру с Дроздом.

– Думаю, чтобы не тратить время, вам надо разделиться, – предложил Ворон, смирившись с тем, что он останется в лагере.

– Тогда на мне дежурный. Усыпить одного человека мне не составит труда.

– Хорошо. – согласился я. – Значит, я найду камеру, потом вернусь за тобой к проходу, и мы вместе освободим Дрозда.

– Договорились! Главное, чтобы не случилось непредвиденных обстоятельств.

– Если будем действовать по плану, все пройдет гладко, – подбодрил я друга, пихая кулаком его в плечо. Тот, долго не думая, пихнул меня в ответ и смеясь встал. Вместе с ним поднялся Страж и воздел свой указательный палец в небо, намекая, что времени у нас осталось не так много и нужно выдвигаться.

Темная крепость была построена на склоне Плачущей горы. Она имела три части. Верхний город – административная часть – часть крепости, где жили казначеи, судебный викарий, епископ, старейшины и другая знать; Нижний город – окруженный тремя линиями стен, за которыми жили простые горожане. И третья часть, каменная Башня, примыкающая к стене с северо–востока. Под ней и находилась темница, в которой держали заключенных. Вход в башню хорошо охранялся, и к нему вела всего одна дорога, которая просматривалась со всех сторон. Однако нас интересовала совершенно другая часть башни.

Мы остановились на окраине леса, откуда и начиналась открытая местность. Ласточки нигде не было видно, и я подал сигнал, имитируя пение птицы. Филин стоял рядом, небрежно привалился к стволу ближайшего дерева и совершенно не ожидал, что на плечи к нему кто–то прыгнет.

Фил поднял свои руки вверх, схватил незнакомца за рубаху, скинул на землю и только потом опознал в силуэте свою подругу.

– Глупышка, – проворчал Фил, нависая над ней сверху. – Я же мог тебя убить!

Но девушка легко улыбнулась, приподнявшись к опешившему другу и быстро согнув ноги, пихнула его в живот. Застигнутый врасплох, он упал на лопатки, а девушка села сверху.

– Кто кого! – победоносно сказала Ласточка и быстро встала на ноги, протягивая другу руку. – Никогда не расслабляйся.

– Учту, – Фил был темнее тучи, но помощь принял.

Такое соперничество было их постоянной забавой с самого детства, но сейчас я не мог им подыгрывать

– Так, Фил, Лас, давайте без баловства и по существу!

Девушка сразу посерьезнела.

– За пятнадцать часов караул сменился пять раз. – сказала она. – Сегодня было тихо, никого больше не привозили.

– Отлично. Когда следующая смена?

Девушка подняла глаза на небо.

– Через два часа, – ответила Ласточка.

– Значит, сейчас приляг, поспи, – посоветовал я. – А потом твой следующий выход. Как только мы скроемся за башней, сразу же возвращайся в лагерь.

– Но если вам понадобится моя помощь? – попыталась она возразить.

– Эй, не будь как Ворон, – поддел ее Фил. – Мы справимся. А если нет, то ты знаешь, что делать, так?

Филин вопросительно поднял одну бровь, ожидая ответа от девушки.

– Да знаю я, знаю! – воскликнула она. – Миссия важнее всего.

– Вот и умница, – похвалил ее тот и попытался погладить подругу по голове, но та проворно отскочила, показав ему язык. И пока девушка укладывалась на земле, чтобы отдохнуть, Фил подошел ко мне.

– Ждем?

– Ждем, – подтвердил я. – Это все, что нам остается.

Стемнело. Караульный стоял, переминаясь с ноги на ногу, время близилось к смене. Я разбудил Ласточку и попросил готовиться. Потянувшись, девушка стала стягивать с себя одежду, а мы с Филином дружно отвернулись. Не чувствуя никакой неловкости полностью обнаженная Ласточка прошла между нами. Освещаемое только светом луны тело притягивало наши взгляды. Однако, с моей стороны это было, скорее всего, эстетическое наслаждение. За мысли Филина я не отвечал.

Тем временем охрана башни зашевелилась.

– Пора, Лас!

И девушка, сорвавшись с места, кинулась бежать. Вдобавок к этому она стала оглушительно кричать, привлекая внимание караульных, тем самым давая нам время для действий.

Когда мы забегали за башню, я обернулся, и облегчённо выдохнул, когда Ласточка растворилась среди деревьев в противоположной стороне, а охрана стояла растерянная.

– У нее получилось, – ободрил я друга, и он тоже смог немного расслабиться. Однако это была самая лёгкая часть плана. Дальше оставалось найти тайных вход.

–Белый крест увидишь сверху, от него три камня справа, и ко стыку, что под камнем, приклони свое колено. – стали шептать мы хорошо заученную детскую считалочку.

– Разведи двумя руками, очень крепко в это веря, и разъедутся, как в масле заколоченные двери.

Раздался щелчок, и глухой камень сдвинулся, открывая темный узкий лаз.

–А наш старик дело говорил! – хмыкнув, сказал Фил.

– Рад, что и в этот раз он не ошибся.

Я протиснулся в проход первый, Филин зашёл за мной и задвинул каменную дверь. Темнота обступила со всех сторон, а дышать затхлым воздухом было мучительно. Однако мы не могли позволить себе остановиться. Нас ждал друг.

В конце туннеля я упёрся в стену и слегка надавил. Так же как и снаружи, двери легко сдвинулись в бок. Путь теперь нам преграждал лишь кусок ткани, скорее всего старый гобелен.

Прежде чем отодвинуть его, я замер прислушиваясь. Безумно хотелось выйти и глотнуть немного воздуха, но рисковать было непозволительно.

Шум шагов приблизился и стал отдаляться.

– Пошли! – прошептал я и вылез из нашего укрытия. Мы стояли на круглой площадке, на стенах которой горело несколько факелов. По бокам виднелись два прохода. В одном виднелась круговая лестница вверх, а в другом – прямая вниз.

Я хотел уже подать знак Филу и разделиться, но сверху послышался шум открываемой двери и караульный отрапортовал:

– Примите заключённых.

– Бааш вас забери! – тихо ругнулся Филин.

Лýна

Темная крепость всегда пугала меня, а истории про ее башню вызывали болезненную дрожь по всему телу. Люди в деревне говорили, что попав сюда, тебя либо казнят, либо отправят на Королевскую каменоломню, где ты все равно долго не протянешь. Но даже если тебя все–таки отпустят, то ты вернешься уже не тем человеком, которым был раньше.

А теперь мы с тетушкой сами находились в этом подземном «царстве», сидя на соломе, на влажном от сырости земляном полу, рискуя никогда не покинуть это место. В плохо освещаемом помещении было ужасно холодно, а воздух был пропитан вонью и застарелой кровью. Единственным плюсом в этой ситуации было то, что нас не разделили.

– Не переживайте. Таким красавицам не дадут долго мерзнуть. – ехидно произнес толстый охранник, закрывая двери. – И скучать тоже не дадут. Особенно сейчас, когда вы единственные на этом ярусе!

В ответ на эти пошлые намеки Марша плюнула в сторону охранника. Но тот лишь засмеялся, а потом произнес, подмигивая:

– Люблю дерзких!

Усмехаясь остроте своего ума, мужчина развернулся и пошел по длинному проходу к выходу. Вдалеке еще пару раз были слышны бормотание и недобрый смех.

Когда настала полная тишина, я подскочила с гниловатой земли и кинулась к железным прутьям. Схватившись за них двумя руками, я стала трясти их изо всех сил, не замечая, как на ладонях появились царапины и начали кровоточить.

– Лýна, перестань, – тихо попросила меня Марша.

– Не называй меня так! – услышав непривычное мне имя я разозлилась еще сильнее. Я трясла решетку, а из груди стал вырываться нечеловеческий рык.

– Хватит! – Марша схватила меня за плечи и развернула к себе. – Побереги силы.

– Но мы должны что–то делать! – не могла успокоиться я. – Нельзя сидеть сложа руки!

– Но и трясти железо – это не выход из ситуации.

– И что ты предлагаешь?

– По крайней мере, не наносить себе увечий. Если ты занесешь заразу в кровь, спасать тебя никто не будет. А так у нас есть все шансы остаться до суда живыми.

– Ты что, не слышала, на что он намекал? Да я лучше умру от заразы, чем позволю прикоснуться к себе.

В этот момент я заметила темную тень, которая прокралась мимо нашей клетки и направилась дальше по коридору.

– Эй! Стой! – крикнула я, припадая всем телом к решетке.

Но силуэт не остановился, хотя шаг не ускорил. Было видно, что он ищет кого–то среди заключенных.

– На этом этаже никого кроме нас нет, – крикнула, уже не веря, что это подействует.

Мужчина остановился, а это точно был мужчина, судя по его широким плечам, потом повернулся и направился прямо к нашей камере.

– Ты уверена? – спросил незнакомец, лицо которого было скрыто за черной маской. Голос его был низким, с едва заметным намеком на хрипотцу. Даже в этих двух простых словах чувствовалась скрытая мощь. С такими не шутят.

– Так сказал охранник, который посадил нас сюда.

– Ясно. – ответил он. И стал уходить.

– Стой! – крикнула тетушка.

– Ты не можешь бросить нас тут, – вторила ей я. Но мужчину это не остановило.

Облокотившись на каменную стену, я сползла по ней вниз. Тетушка села рядом.

– Я не верю… Он просто ушел? – сказала я, уставившись в одну точку. Потеряв последнюю надежду, мое тело окончательно покинули силы.

– Скорее всего, этот преступник пришел освободить своего напарника. Ему нет до нас никакого дела.

– Как ты можешь быть такой спокойной? – удивилась я.

Марша прижала меня к себе, уткнувшись своим лицом мне в макушку. И заплакала. До меня дошло, что все ее спокойствие было напускным. Тетушка, как и я, боится ожидающей нас участи. Просто в силу своего возраста, смогла ненадолго сдержать этот страх в себе. Мы всегда жили уединенно вдвоем, но именно сейчас, в этой тесной камере, я поняла, что роднее и ближе человека у меня нет. И, учитывая нынешние обстоятельства, скорее всего и не будет. Я прижалась к Марше еще сильнее и, закрыв глаза, до боли их сжала. «Пусть бы это оказалось лишь сном, кошмарным, но нереальным плодом моего воображения!» – тихо и безмолвно просила я, сама не зная к кому обращаясь.

Мой утомленный организм, все же решил дать возможность мне передохнуть, окутав меня блаженной дремой, которая была прервана скрипом открывающейся двери. Двое незнакомых мужчин грубо вырвали Маршу из моих объятий, оттащив ее в дальний угол камеры.

– Нет! – закричала я, что есть сил, увидев, как они целенаправленно задирают подол ее платья. И сразу же получила оглушающую пощёчину, от того самого толстяка, который нас здесь и запер.

– Молчи, ведьма! – рявкнул он, нависая надо мной.

Из–за его огромной туши, я не видела того, что происходила с моей тетушкой, но слышала, как она яростно борется. Насколько ее еще хватит, уставшую, униженную женщину защищаться от двух крепких мужчин. Я ощутила на своей щеке, влажный, зловонный поцелуй, от которого меня замутило. Время что–либо обдумывать у меня не было, и я сделала первое, что пришло в голову: обхватила, его лицо своими руками и со всей силы вдавила большие пальцы в глаза. И пока он, потеряв ориентацию, отпустил меня, я ногой ударила в его самое уязвимое место. Сжав ноги от боли и издав звук, напоминающий писк свиньи, мужчина отошел от меня на пару шагов.

За долю секунды я поднялась с пола и кинулась на шею одного из мужчин, мучивших мою тетушку. Однако для него я была небольшим препятствием, которое он с легкостью скинул с себя, и я больно ударилась головой и животом об землю. Мое сознание на мгновение помутилось. Этого времени хватило отошедшему от боли охраннику, чтобы схватить меня за ноги и протянуть по полу к себе. Я пыталась задержаться руками, хоть за что–нибудь, но земля была скользкая от влаги. Руки мужчины тем временем переместились на мои бедра, задрав юбку. Подняв голову, я увидела Маршу, сдавшуюся после изнурительной борьбы и мужчину, радостно раздвигающего ее ноги. Этот момент растянулся в моем сознании, как тягучая смола, окрасившись красным цветом ужаса. «Это конец!»

Тяжелое тело толстяка придавило меня к полу, и я закричала от страха и отвращения. Из последних сил я попыталась вырваться и только потом поняла, что охранник меня не удерживает. Что–то откинуло его бездыханное тело в сторону. Мужчина в черной одежде, покинувший нас ранее, перешагнул через меня и воткнул меч в спину, стоявшего между коленями Марши, мужчины. Его же друга, не успевшего отреагировать, поразил брошенный кем–то из–за моей спины кинжал, угадив ему прямо в шею. Меня оторвали от земли крепкие руки. Мимо прошел еще один незнакомец, облаченный в такой же темный наряд, выдернул кинжал из шеи охранника, обтер об рубаху умирающего и засунул себе в рукав.

Тетушка, опершись об руку первого незнакомца, неуверенно встала на ноги. Все ее тело била крупная дрожь.

– Идти сможете? – спросил кто–то из них.

– Да, – осипшим голосом сказала я. Марша лишь кивнула.

– Тогда, если вы хотите выбраться отсюда живыми, тихо и без всяких вопросов следуйте за нами, – сказал незнакомец и вложил руку Марши в мою.

Так мы и пошли, один мужчина впереди нас, а другой позади. В тишине мрачной темницы были слышны только наши шаги и тяжелое дыхание. Поднявшись на несколько пролетов вверх, мы вышли на круглую площадку, где на стене висел выцветший и потрепанный временем гобелен.

Мужчина, шедший впереди, замер и прислушался. Затем шагнул к тканевой картине, отодвинул ее в сторону, показав черный узкий проход, уходящий в никуда. Он отступил, пропуская туда друга, а потом, давая и нам последовать за ним. Я хотела спросить, куда же все–таки ведет этот туннель, но вовремя спохватилась. Вдохнув побольше воздуха, покрепче перехватив руку тетушки, я сделала шаг вперед.

Соловей

Это была она. Та самая девушка, которую я видел прошлой ночью на берегу. Короткие белые волосы. Тонкая невысокая фигура. И те самые глаза. Глаза, наполненные яростной отчаянностью, смотрели на меня через ржавую решетку. Что она делала тут? Кто эта женщина, стоящая с ней рядом? И где, демоны вас возьми, Дрозд? Мне нужно было закончить поиски друга. Уходя, во мне боролись разум и совесть: первый говорил убираться отсюда побыстрее, а другая просила помочь. И хотя я ничего не знал об этой девушке, но чувствовал, что эта встреча, вторая, за такой короткий период, что–то значит.

Я успел обследовать все нижние ярусы Темной башни, но среди грязных и обездоленных пленников не нашел своего друга. Этот пролет оставался последним, но и он не принёс никаких плодов. Мне нужен был Фил.

На условленном месте его не оказалось, а времени ждать у меня не было. Я кинулся по лестнице, поднимающуюся в верхнюю часть башни. В месте, где факелы успели прогореть и образовывали черное пятно, в темный незаметный проем меня втащил мой напарник. И одновременно с этим мимо прошла охрана.

– Ты что творишь? – прошипел он на меня.

– Где ключи? – оставив друга без ответа спросил я.

– У дежурного!

– И почему они все еще у него?

– Может потому что это его работа – охранять ключи? – огрызнулся друг.

– Я серьезно.

– Я, как видишь, тоже! Из–за новых заключенных вся охрана стоит на ушах, а этот жирдяй, – он кивнул в сторону прошедшей охраны. – Носится туда–сюда. Но он нам и не нужен!

– Ты о чем? – не понял я намеков друга.

– Я пролистал книгу записей арестантов. Вчера никто сюда не поступал!

Я замер, ошарашенный этой новостью. Значит, пока мы готовились вызволить друга, тратили время на проникновение в башню и искали его по камерам, его увозили в неизвестном направлении.

– Соловей, Дрозда здесь нет. – подтвердил мои мысли друг. – Уходим.

И Филин вышел из нашего укрытия и стал спускаться по лестнице. Я последовал за ним, но возле гобелена, остановил друга.

– Раз мы здесь, то помоги мне в кое–чем.

Фил вопросительно посмотрел на меня, но я не мог тратить время на объяснения. В груди заныло от предчувствия, что если мы не поспешим, то случится нечто непоправимое. Я бежал, перепрыгивая через ступени, друг не отставал. И, услышав вдалеке женские крики, понял, что интуиция меня не подвела. В железной клетке, где сидела беловолосая девушка, царила ужасная суматоха. Увидев, как прямо на полу в дверях камеры уродливый толстяк, задрав юбку, пристраивается к той самой незнакомке, глаза застлало красной пеленой. В состоянии аффекта, я вытащил из ножен на спине меч и проткнул им спину охранника. Откинув его, я заметил еще двух и, не раздумывая, шагнул к ближайшему, и его постигла та же участь. Рядом просвистел кинжал, и третий охранник начал оседать, зажимая рану на шее.

Удостоверившись, что женщина с девушкой способны идти самостоятельно, мы с Филом повели их к тайному выходу из башни. Я отодвинул ткань, и Филин исчез в темноте. Девушка же, крепко сжимая руку женщины, немного помедлила, но потом, что–то для себя решив, расправила спину и шагнула в проход. Я последовал за ними, закрывая каменную дверь и отрезая от последнего источника света.

Тишина. Темнота. А потом долгожданный свет и освежающий воздух. Но даже когда мы наконец–то вышли наружу, расслабляться было нельзя. Начало светать, а значит уйти незамеченными было невозможно – охрана увидит нас сразу, как только мы направимся к лесу.

Я выглянул за угол и заметил, что у входа вдруг началась беготня. Видимо, обнаружили тела убитых нами охранников. И нам стоило воспользоваться эффектом неожиданности и добежать до леса, пока охранники отвлекают сами себя. Я посмотрел на Фила, и он все понял без слов. Я взял незнакомку за локоть, друг проделал то же самое со спутницей девушки.

– На счет три, мы с вами побежим! И от того, как быстро вы будете бежать, зависят все наши жизни. – не смотря на них, сказал я. – Раз! Два! Три!

И мы побежали. Надо отдать должное, после событий, произошедших с этими незнакомками, тяга к жизни помогла открыть им второе дыхание. Преодолев половину пути, я был уверен, что наша сумасшедшая затея увенчается успехом, и на нас просто не обратят внимание. Но мимо просвистела первая стрела. Я продолжал тянуть за собой тяжело дышащую девушку, зная, что сбавлять шаг и оборачиваться нельзя. Однако девушка этого не знала и все же повернулась, а потом упала на колени, потянув меня за собой. В месте, где была моя голова, пролетела еще одна стрела.

Я подскочил, поднимая девушку, и побежал дальше. О том, что она спасла мне жизнь, думать было некогда. Сзади послышался крик, бежавших за нами караульных и уверенности, что мы доберемся до леса живыми не оставалось. Но потом, на краю леса, я заметил хорошо знакомую женскую фигуру, натягивающую тетиву и выпускающую стрелы в наших противников.

«Ласточка, я тебя убью!» – разозлился я на непослушную подругу, однако в глубине души был рад, что она не ушла. Когда мы все вчетвером поравнялись с лучницей, она развернулась и кинулась в лес вместе с нами. Я с трудом мог поверить, что мы это сделали. Но замедлять бег было рано, деревья, конечно, мешали погоне, но шанс нас догнать все равно был велик. И только тогда, когда мы перебежали через тонкий мост, перекинутый через реку, я позволил нам остановиться.

Девушка рядом быстро и глубоко вдыхала воздух. Ее полная грудь поднималась и опускалась, невольно привлекая мое внимание. И когда ее дыхание пришло в норму, она, наконец повернулась лицом ко мне.

– Спасибо! – сказала она тихо и упала в обморок, прямо мне в руки. Рядом, в таком же бессознательном состоянии Фил держал ее спутницу, из плеча которой торчала стрела.

Повисло неловкое молчание, а потом моих друзей прорвало:

– Парни! Я, конечно, понимаю, что вы еще те ловеласы! Но кто это вообще такие?

– Не поверишь, Лас, я хотел сам узнать это у Соловья! – недоумевая спросил меня Филин. – Друг, какого демона, тут происходит?

А потом, присмотревшись получше к моей ноше, удивленно поднял брови.

– Это что, та самая?

Отпираться не имело смысла и я просто кивнул. Ласточка же осматривала раненую женщину и хмуро сказала:

– Предлагаю закончить наш разговор в лагере, иначе мы рискуем потерять одну из спасенных. Там же вы мне и объясните, почему с вами нет Дрозда!

Я был благодарен этой временной передышке, потому что и сам не знал, что сказать друзьям. Впервые в жизни я поступил против своей главной цели и даже не имел никакого для этого мало–мальски приемлемого объяснения. Девушка в моих руках мирно спала, восстанавливая потерянные силы. На бледном некогда лице, была грязь с запекшейся кровью, а на щеке налился огромный синяк. Также синяк можно было разглядеть на локте, за который я так упорно ее тянул. И это не говоря про все остальные царапины и ссадины. Столько событий выпало на голову этой хрупкой девушки, однако она держалась до последнего. А это заслуживало уважения: знавал я девиц, которые лили слезы, сломав лишь ноготь.

Наш дуб возник внезапно. Я совсем потерялся в своих мыслях, что было непозволительной роскошью. Слава богам, что обошлось без внезапных происшествий. Страж встретил нас в своей молчаливой манере, однако даже по его взгляду было видно, как он удивлен внезапным гостям.

Ласточка шла впереди, поэтому Ворон не сразу понял в чем дело. Но, увидев на наших руках двух бессознательных незнакомок, проревел:

– Какого…? Кто это?

Ласточка, игнорируя друга, обошла его по дуге и прошла к своей палатке, в которой держала все для первой помощи. Фил тоже пропустил вопрос мимо ушей.

– Расчисти место, – попросил он его. – Положим их перед костром, чтобы не замерзли.

– Посади ее, – кивнув на раненую, сказала вернувшаяся Ласточка. – Надо сначала достать стрелу.

Девушка села на корточки перед женщиной. Долго не думая, разорвала ворот платья, оголив плечо. Наконечник стрелы упирался в кожу изнутри, однако не пробил ее насквозь.

– Придется пропихнуть, – сказала Ласточка и цокнула языком. – Фил, Сол, встаньте по обе стороны и держите ее крепко. Будем делать все быстро!

Толчок. Глаза женщины распахиваются, она издает дикий крик боли и начинает вырываться. Мы держим крепко, пока Ласточка обламывает стрелу и быстрым движением достает оставшееся в теле древко. Краем глаза я вижу движение и грозно осаждаю бегущую сюда девушку.

– Стой! Мы знаем, что делаем!

Незнакомка останавливается как вкопанная, однако глаз от этого действия не отводит. И ни один мускул не дергается на лице, как будто ей не в первый раз приходится видеть что–то подобное. «Кто ты, юная дева?»

В это время Ласточка достает стеклянную тару, наполненную вязкой жидкостью, зачерпывает ее и наносит на рану с одной и со второй стороны. Женщина в наших руках вновь обмякла, потеряв сознание от боли. А девушка же, наоборот, наконец «оживает» и делает шаг к своей знакомой и втягивает носом воздух.

– Овечий жир, соль, лук–репка.

Ласточка хмыкает:

– Знахарка?

– Да, – соглашается девушка. – И она тоже.

– Ну, раз так, то перевязать ее сможешь? – спрашивает моя подруга, впервые окидывая девушку оценивающим взглядом.

Та кивает, и Ласточка отдает ей моток чистой ткани.

– Как хоть зовут тебя?

Девушка замирает, охваченная внутренними переживаниями, что так отчетливо видны на ее уставшем лице. Ласточка смотрит на меня, отмечая странность поведения незнакомки.

– Лýна, – как будто смирившись с чем–то, произносит она. – Меня зовут, Лýна!

Соловей

Я предложил девушке пойти лечь спать в моей палатке, пока мы присматриваем за ее тетушкой, по крайней мере, так она ее называла, пока перевязывала раны. Лýна отказалась. Она села, опершись о дерево, и уложила голову женщины себе на колени. И так, перебирая волосы спутницы израненными пальцами, она и уснула.

– Теперь–то, ты нам все объяснишь? – как можно тише спросил Ворон.

– Дрозда нет в Темной крепости, – мои слова имели ожидаемый эффект.

– Что?!

– Как это понимать?

– Мы сделали не верные выводы и упустили огромное количество времени, – подытожил все Фил.

– Так какого демона, мы все тут рассиживаемся? – еле сдерживая себя, что бы не закричать, сказал Ворон. – Нам надо срочно выдвигаться!

– Согласна!

– Так–то это так. Но что насчет этих двух? – имея в виду спящих, спросил Филин. И смотрел он в мою сторону. Как и все остальные. В их глазах я был полным идиотом, который привел в тайное место незнакомых людей.

– Кто это вообще такие?

– Это любовь с первого взгляда, да Соловей? – ехидно поддел меня друг.

– Заткнись! – прорычал я. – Посмотрите на них! Они не заслуживали участи остаться в тех стенах, учитывая, при каких обстоятельствах мы их оттуда вытащили.

– С этим поспорить не могу. Но, Соловей, что прикажешь с ними делать?

– Давайте дадим им поспать. И сами отдохнем, – пожав плечами, предложил я.

– А завтра?

– Завтра мы найдем способ с ними расстаться, а сами направимся в Виферн.

– Для чего? – поинтересовалась Ласточка.

– Разузнать, не отплывал ли корабль с заключенными в Столицу. Это единственное мое предположение, куда могли увезти Дрозда. – поделился я с друзьями своими мыслями.

– Думаю, в этом есть смысл, – согласился Ворон, и все остальные поддержали его. – Тогда я сегодня дежурю у костра. У вас ребята, и без того, день был более чем насыщенный.

Я не мог не согласиться. Уходя в Темную крепость, я и не думал, что все закончится именно так. Я должен был спасти друга и продолжить свою миссию, однако вместо этого я спас чужачку. И вновь, как тогда у ручья, я не мог оторвать от нее своего взгляда, загипнотизированный ее необычной внешностью. Но если в прошлый раз я не хотел ничего про нее узнавать, то сейчас во мне проснулось чувство необходимости разгадать тайны этой девушки. На плечо мне легла рука.

– Герой, иди спать. Завтра тебе придется с ней расстаться, понимаешь? – будто прочитав мои мысли, тихо спросил мой верный напарник.

– Поверь, наша миссия для меня на первом месте.

– Скажи ты мне это еще день назад, я бы даже не усомнился. А теперь ты сидишь и ешь ее глазами.

– Перестань! – не выдержал я. – Это временное неудобство.

– Я на это очень надеюсь, друг. Очень надеюсь.

В голосе Фила чувствовалась неуверенность, которая мне безумно не понравилась. Я решил закончить разговор, уйдя в свою палатку.

Лýна

Оказывается, с закрытыми глазами можно много чего услышать. Но это не означает, что ты что–то поймешь. Эти люди спасли нас, хотя это не входило в их планы, а значит, они не разбойники, лишенные чести. Правда, по разговору я поняла, что инициатором был Соловей. Но разве это меняло суть. Они не оставили Маршу умирать, позаботившись о ее ране, пока я была в отключке, а значит, не лишены сострадания. Я была благодарна им за все. В особенности за то, что они успели предотвратить.

Однако их лица, до сих пор были скрыты масками, а разговор не помог, что–либо узнать. Но я знала одно, что обязана отправиться вместе с ними в Виферн, откуда начнется мой путь к Великому лесу. Я сделала единственный вывод из всей этой ситуации: если на земле есть люди, готовые помочь незнакомцам в беде, то пожалуй, мир заслуживает быть спасенным от Темных сил.

Но что же мне делать с Маршей. Я не могла взять ее с собой, потому что она была ранена. Но и оставить я ее одну я тоже не могла, по той же причине. Путь в нашу деревню был закрыт. Не было никаких шансов, что нас не будут искать. Беглянки из Темной крепости, да еще так называемые «ведьмы», подрывают репутацию сего ужасного места.

Мне нужен был совет. Но я также понимала, что должна привыкнуть решать свои проблемы сама, потому что в ближайшее время одиночество будет единственным моим спутником. Меня передернуло, а в груди разлилось непонятное тепло. «Неужели чувство страха и роковой неизбежности надолго поселится в моей душе?» Жар в груди усилился, и я осознала, что это мои не внутренние ощущения, а наружные. Заглянув в вырез платья, я оторопела. Кретч пульсировал. Во все стороны от него исходил тусклый свет и тепло, которое я сначала приняла за свои душевные переживания. И если сначала он доставлял не сильный дискомфорт, то сейчас обжигал кожу.

«Хоть бы кто памятку составил, как действует этот оберег!» – зло подумала я и запнулась. Слово «оберег» натолкнуло меня на одну мысль, и в голове с бешеной скоростью промелькнули слова матери: «Кретч держи при себе, он сможет предупредить тебя, если поблизости окажется кто–то из детей Тьмы».

– Да ты издеваешься! – не сдержала я своих эмоций, обращаясь к Судьбе. Поблизости был демон, и нам срочно нужно было уносить отсюда ноги. Я стала тихонько тормошить тетушку. Веки ее тяжело затрепетали и она открыла глаза. Взгляд был мутный, но я надеялась, что Марша быстро придёт в себя.

– Тетушка, нам надо убегать! Срочно! – зашептала ей на ухо. – Боюсь, мы в огромной опасности! Кретч…

И говоря это, я осознала, что имею в виду только нас вдвоем. Но ведь рядом были еще люди, которых тоже нужно было предупредить. Оставался вопрос, как сделать это так, не раскрыв свой секрет. Тем более, что скорее всего, никто не примет мои слова за правду.

– Они… – хрипло начала Марша.

– Рядом, да! – закончила я за нее. – Давай помогу тебе подняться.

Наши движения привлекли человека, сидевшего возле костра. Но он лишь поднял голову от огня и вновь опустил, не придав этому большого внимания. Мало ли нас разбудила нужда. Всякое бывает.

По недавнему разговору, у меня сложилось впечатление, что Соловей, спасший нас, здесь главный. И я решила для очистки совести предупредить его, не впадая в подробности. Если он не поверит, то, по сути, я сделала все, что могла, и на мне не будет никакой вины. Так я себя успокаивала, пока шла к палатке спасителя, попросив тетушку недолго меня подождать.

Прежде чем побеспокоить Соловья, я немного потопталась у входа. Наедине с мужчиной я никогда не находилась, однако, отдернув себя за ненужные мысли, отодвинула ткань. Палатка была небольшой, но я все равно не рассчитала своего шага и споткнулась о тело мужчины. Не в силах остановить падение, я рухнула прямо на него. Соловей отреагировал молниеносно, поймав меня, он быстро перевернулся и оказался сверху. К моему горлу прижималась холодная сталь.

– Не убивай! – взмолилась я, перепуганная до смерти.

–Лýна? – мужчина был явно озадачен. – Что ты здесь делаешь?

– Я все объясню, только убери, пожалуйста, от меня нож.

Мужчина встрепенулся, убрал руку от моей шеи и, перекатившись в бок, сел. Я тоже села, устремив взгляд в едва различимый в темноте силуэт. Я решила не терять времени.

– Нам всем надо срочно бежать отсюда! – начала я, когда мужчина вдруг зашевелился и начал к чему–то принюхиваться. – Не спрашивай почему, просто поверь мне!

Но Соловей будто не слышал меня. Он продолжал сильно втягивать в себя воздух и, ведомый одному ему известным запахом, наклонился в мою сторону. Все ближе и ближе. Я опешивши, тяжело сглотнула, когда он пододвинулся ко мне вплотную. Его дыхание, коснулось моего уха, и по телу пробежали неведомые доселе мурашки. Все мысли в голове разбежались.

– Не шевелись и молчи, – донесся до меня едва слышный шепот. Когда его ладонь просунулась между моей рукой и талией – я даже перестала дышать. Соловей пододвинулся еще ближе, чуть навалившись на меня своей мускулистой грудью. В миг, когда я была готова возмутиться, звенящая тишина вокруг нас лопнула, палатка взмыла вверх и позади себя я услышала самый пугающий звук за всю свою жизнь.

Соловей отпихнул меня в сторону. В руках у него, освещенный светом луны, блеснул меч, который он и искал за моей спиной мгновением ранее. А перед ним стояло нечто невообразимо ужасное. Черная узкая голова была увенчана десятками мелких искривленных рогов. На морде чудовища были две пустые глазницы, горящие красным светов и расщелина с большими острыми клыками, откуда вырывался адский рык. Туловище демона было высоким и тощим, а из деформированной грудины торчали ребра, будто их кто–то раздвинул в стороны. Длинные верхние конечности заканчивались кольями, на которые чудище то и дело опускалось, легко пробивая твердую почву под ногами. Задние лапы напоминали волчьи, с пятью острыми когтями.

От страха я не могла пошевелиться, тогда как Соловей не мешкал. Он сделал шаг к демону, целясь ему прямо между ребер. Однако существо, несмотря на свой массивный и неуклюжий рост, действовало достаточно проворно. Рука–копье с легкостью парировало удар за ударом, отпихивая воина назад. Одному мужчине было с ним не справится. И слава богам, краем глаза я заметила движение. Друзья Соловья спешно обступали чудовище со всех сторон. Ко мне бежала Ласточка, махнула рукой, чтобы я отошла и дала ей место для манёвра, однако я не успела. Соловей все же смог ранить демона, полоснув его по животу. От боли, тот стал размахивать своими руками и задел меня, откинув со всей силы к ближайшему дереву, вместе с бегущей ко мне девушкой.

От сильного удара моя спина прогнулась, и пуговицы на вороте платья не выдержали, отлетев в разные стороны. Не сдерживаемый тканью, кретч выскочил наружу, тускло осветив поляну. Все вокруг и не заметили этого, однако демон, вдруг забыв про своего противника, развернулся и понесся прямо на нас с Ласточкой.

Воительница среагировала моментально, оттащив нас в сторону от дерева, в которое со стремительной скоростью вонзилось одно из копий демона. Разъяренный, он попытался достать свою конечность, но она застряла. С одного и со второго бока от монстра возникли два силуэта. И еще один появился прямо перед чудовищем, проехавшись по земле между его ног. Соловей перетянул внимание демона на себя, и его собратья, воспользовавшись моментом, отрубили его верхние конечности одну за одной. Потерявший равновесие монстр сделал пару шагов назад, а потом и вовсе рухнул на землю. Не теряя времени, Соловей разбежался и со всей силы всадил меч в грудину адского чудовища.

Филин и Ворон кинулись в рассыпную.

– Ложись, – крикнула мне Ласточка, утягивая меня на землю.

Рев монстра оглушал, но я все равно подняла голову, чтобы удостоверится в поражении демона. Однако, несмотря на меч в груди, он продолжал извиваться, норовя скинуть с себя Соловья. Тот держался за свое оружие двумя руками и одновременно вдыхал в себя как можно больше воздуха. А затем, резко вырвав меч, он начал свистеть. Звук был такой силы, что земля взметнулась и полетела в разные стороны вместе с ошметками разорванного монстра.

Я лежала, обхватив руками голову, пока вокруг не стало тихо. Медленно, оторвав ее от земли, я вновь кинула взор на место событий. И хотя пыль еще не осела, это не помешало мне заметить черный сгусток тьмы, направляющейся к вытянутой ладони Соловья, будто затянутый в невидимую воронку. Через мгновение дымка исчезла, а мужчина опустил свою руку.

Развернувшись в нашу сторону, я увидела его взгляд, полный ярости и гнева. И сейчас, когда на нем не было маски, в рассветной заре, я, наконец, смогла разглядеть его лицо. Четко очерченный волевой подбородок с недлинной бородой, высокие острые скулы, прямой нос и слегка припухлые губы, делающие резкий облик менее грозным. И хотя горящие неукротимой мощью глаза сейчас должны были пугать меня, но сейчас во мне просто не осталось места для страха. Больше меня сейчас волновало другое.

– Где моя тетушка? – взволнованно спросила я, окидывая развороченную и выжженную поляну взглядом, но не находила Маршу. Ласточка схватила меня за руку, привлекая к себе внимание.

– Успокойся! Она в безопасности, вместе со Стражем.

– Он скрыл их на время битвы, – подходя к нам, подтвердил Филин. С ним же подошли и Ворон с Соловьем. Не обращая на друзей внимание, он вырвал мою ладонь из руки девушки и потащил в сторону.

– Мне больно.

Я попыталась ослабить хватку мужчины. Он остановился, но ладонь не разжал. Теперь я отчетливо ощущала на его пальце кольцо, которое впилось мне в руку.

– Откуда ты знаешь про демонов? – раздраженно спросил Соловей.

– Я не…

– Давай без этого! Это из–за него бьёш нашел нас? – отпустив, наконец, мою руку, мужчина указал на кулон. Запоздало спохватившись, я запахнула платье, где до этого Соловью была видна пикантная картина. Но мужчина лишь скептически приподнял бровь, показывая, что увиденное не сильно его интересует.

– Нет! – очень резко ответила я, почувствовав необъяснимую обиду на реакцию наглеца.

– Тогда, что это?

– А что за кольцо у тебя на пальце? – вопросом на вопрос огрызнулась я, ощущая, как внутри свирепствует негодование.

– Значит так?

– Так!

Соловей сделал шаг, нависая надо мной с высоты своего немалого роста. Я же запрокинула голову и пристально уставилась в его глаза, не позволяя себе проиграть даже в бессловесной перепалке.

Соловей сдался первый. Закрыв глаза, он громко выдохнул и отступил. С моих плеч как будто упал невидимый груз давящей энергетики мужчины.

– Вот и что мне с тобой делать? – как–то устало спросил он, не обращаясь ко мне лично.

– Вы собирались идти в Виферн, вот и идите.

– А она у нас оказывается любительница подслушивать, – раздался за моей спиной голос Фила, а я дала себе мысленный подзатыльник, за свою неосмотрительную болтливость. Мне пришлось встать в пол оборота, чтобы увидеть его улыбку, в которой явно не хватало зубов.

– Кто–то любит перебивать? – Соловей недовольно бросил своему другу.

– Еще чуть–чуть и от вас бы полетели молнии. Мне показалось, что вы либо поубиваете друг друга, либо займетесь более интересными делами, позабыв про остальных. Я же решил спасти всех от любого из этих зрелищ.

Мое лицо запылало.

– Да за кого вы меня принимаете? – моему возмущению не было предела. – Отведите меня к моей тете и мы разойдемся!

На удивление мужчины не стали со мной больше спорить. Филин кивнул мне, указывая куда за ним следовать, а задумчивый Соловей, отвернувшись от нас, остался стоять на месте.

– Ты уж прости меня, – примирительно начал здоровяк. Коренастый, широкоплечий, он хоть и был на голову ниже Соловья, на его фоне совершенно не терялся. Я заметила, что он практически всегда шутит, но, несмотря на это, чувствовалось, что он не так прост, как хочет казаться. Это можно было понять по раскосым карим глазам, которые, за своим озорством скрывали острый ум и рассудительность.

– Не стоит, – ответила я. – Наши дороги сейчас расходятся, а значит нет смысла пытаться подружиться. Я вам очень благодарна, за то, что вы сделали для нас с тетушкой. Но обузой по дороге в Виферн я быть не хочу.

– Вы тоже туда направляетесь? – заинтересованно спросил Фил.

– Нам больше некуда идти. А в городе живет хорошая знакомая тетушки. Возможно, она сможет нас приютить на первое время.

За этот короткий разговор, мы успели подойти к костру. И из воздуха, как из масла, вышел тот самый Страж, внешность которого была столь непропорциональная, что мне приходилось отводить взгляд, чтобы не глазеть. За ним из дерева вышла Марша.

Я подбежала к ней и аккуратно обняла, стараясь не задеть раненое плечо. На бледном лице тетушки появилась улыбка, и я не могла не улыбнуться в ответ.

– Ты в порядке?

– Это я у тебя должна спросить! – Марша попыталась здоровой рукой ощупать меня, но я перехватила ее ладонь и нежно сжала.

– Я немного напугана, но не ранена.

– Это был демон?

– Это был бьёш – низший демон, – сказала подошедшая к нам девушка, заплетая в косу свои длинные рыжие волосы, растрепанные после сражения. На ней также не было маски. Видимо мы прошли некое посвящение, после которого не было смысла скрывать свои лица.

– Надо отметить, самый тупой. Будь здесь кто–то рангом выше, боюсь так просто мы бы с ним не справились. – пояснил Ворон и встал возле нас.

Вся остальная компания подтянулась. Соловей выглядел все также грозно, но яростный блеск в глазах потух. Фил, что–то шепнул ему на ухо, и мужчина обдумав услышанное, утвердительно кивнул.

– Учитывая произошедшие события, мы можем предложить сопроводить вас в Виферн, – начал он. – А в городе наши пути разойдутся навсегда.

Соловей протянул мне свою руку, и я, посмотрев на Маршу, которая согласно кивнула, уверенно пожала его ладонь.

Соловей

Коротко посовещавшись с друзьями, мы решили перебраться на другой берег и идти вдоль главной дороги в город, но не высовываясь из леса без надобности. Марша и Лýна, признались, что опыта в подобных путешествиях у них ранее не было, поэтому соглашались со всеми нашими словами. Так мы и отправились в Виферн. Молча, друг за другом, каждый в своих мыслях.

Я был очень зол. Но не на девушку, хотя скорее всего, она все приняла на свой счет. Я злился на себя, из–за того, что расслабился. Если бы Лýна не пришла в мою палатку, то неизвестно, как бы все закончилось. Я должен был почувствовать демона, меня учили этому с самого детства. На мою голову забивали ненужные мысли. Мысли о моей новой знакомой. В ней было что–то, чему я не мог найти описания. Некий флер, сладкий–сладкий, как запах цветущего жасмина. Но почему это выбивало меня из колеи? Я должен был взять себя в руки. «Мы проведем их до города, и я забуду про нее» – пытался успокоить себя я, но, если честно, получалось отвратно.

– Друг, что–то ты совсем молчаливый сегодня, – голос Ласточки вырвал меня из плена размышлений.

– Я вас подвел.

– Ты вовремя проснулся. Демон убит, никто не пострадал. Не вижу смысла заниматься самоедством.

– Верно говоришь, – поравнявшись с нами сказал Фил.

– Это она меня разбудила, – указал я головой в сторону девушки.

Друзья оглянулись назад, где шла Лýна в отдалении от всех. Тетушка же ее сейчас отвлеклась и вела беседу с Вороном. Переглянувшись, Фил и Ласточка дружно издали:

– О–о–о…

– Да нет же! Вы не так поняли!

– Да ладно тебе, все мы взрослые люди. Если девушка хотела отблагодарить… – но договорить Фил не успел, потому что я пихнул его, прерывая поток срамных мыслей друга.

Напарник захохотал и потянулся ко мне, как будто пытаясь поцеловать. Ласточка рядом весело смеялась.

– Она хотела предупредить о приближении демона.

Друзья сразу посерьёзнели.

– Думаешь, она такая же, как мы?

– Не думаю, – но ответ прозвучал не так уверенно, как мне бы хотелось. – Либо она не знает о своих способностях. Что маловероятно. Тут скорее, что–то еще.

– И?

– И ничего! – я непроизвольно сжал кулаки. – В Виферне у нас есть куда более важные дела. Не думаю, что наши новые спутницы должны нас сильно беспокоить.

Друзьям пришлось закончить этот разговор. Однако, я то и дело ловил на себе их тревожные взгляды.

До города было два дня пути и два ночных привала. И я решил, что буду стараться избегать общества Лýны на столько, на сколько это будет возможным. Но это не мешало мне изредка смотреть в ее сторону и даже заметить ответные взгляды. И хотя девушка всегда спешно отворачивала свою голову, в моей груди все равно разливалось непонятное, но приятное тепло.

Сегодня самой главной нашей задачей было пересечь реку до захода солнца. Ближайший мост был в речной деревушке, а так как туда заходить мы не собирались, нам нужно было отыскать брод. Мы шли вдоль реки, пока я не заметил рябь на поверхности воды и выступающие камни, довольно плоской формы. С помощью длинной палки Фил помог мне исследовать дно на предмет омутов, глубоких ям, коряг, тины, поскольку их наличие могло стать серьёзным препятствием при переправе.

С нами были два раненых человека, а значит сами они перейти по камням не могли. Помимо этого, у каждого на спине была тяжелая сумка, что усложняло нашу переправу.

– Ласточка, веревка у тебя? – обратился я к своей подруге.

– Нет. Она в сумке у Лýны.

Мне пришлось перевести свой взгляд к той, кого я так упорно игнорировал последнее время.

– Лýна, достань, пожалуйста, веревку и дай Ласточке. – попросил я как можно более равнодушно. – Лас, привяжи к дереву.

– Без проблем. Поможешь мне? – попросила она рядом стоящую Лýну, и та с готовностью согласилась.

Все остальные сложили свои сумки у самого берега, чтобы потом быстро привязать их к перетянутой веревке. Я взял другой конец и направился к Филину, который ждал меня на другом берегу. Быстрыми умелыми движениями, веревка была привязана и натянута. Проверив на прочность все еще раз, мы вернулись, аккуратно ступая по тем камням, где было сухо. Спешно переправили вещи, и теперь нам предстояло перейти всем вместе.

– Аккуратно, свободным узлом привязываем себя к веревке и попарно переходим. Более сильным помочь раненым.

– Я справлюсь и сам!

– Ворон, не начинай, – оборвала его подошедшая к нему Ласточка. – Не хватало потом из–за твоей гордости искать твое всплывшее тело.

Щеки мужчины надулись и покраснели, но девушка уверенными движениями успела обвязать его и себя. Следом за ними пошли Фил и Марша. И передо мной предстала дилемма: помочь перебраться Стражу, нога которого была чуть короче другой или помочь Лýне? Но, честно говоря, это были глупые мысли, потому что я прекрасно знал, Страж, несмотря на свою неполноценность, способен перейти без моей помощи. А девушка одна все равно бы не справилась. Я просто всячески тянул время, отодвигая неизбежное.

– Страж?

Тот лишь косо посмотрел на меня, легко привязывая себя к веревке и ступая на камни.

– Если я тебе так сильно неприятна, то я вполне могу справиться сама! – зло бросила мне девушка, неумело формируя свободный узел. Закатив к небу глаза, я отобрал у нее веревку и надежно завязал.

– Нам придется немного труднее всех остальных, потому что мы должны перетащить с собой другой конец веревки. Так что медленно, шаг за шагом, будем передвигаться от камня к камню, хорошо?

– Хорошо, – от былой бравады ни осталось ни следа, в глазах девушки горела тревога.

– С тобой ничего не случится, – решил успокоить я ее. – Обещаю.

Лýна

Перебрались мы без каких–либо происшествий. На самом берегу Соловей, крепко держа меня за руку, помог мне ступить на твердую землю. Развязав на мне узел, он вдруг наклонился вперед и прошептал:

– И кто сказал тебе, что ты мне неприятна?

Я уставилась на мужчину, но он, отвернувшись, направился к остальной компании, оставив меня стоять в растерянности. И как мне его понимать? После нашего соглашения на поляне, он ни разу со мной не заговорил, показывая всем своим видом, как ко мне относится. Но, я была полным профаном по делу отношений между мужчинами и женщинами, поэтому я, видимо просто не так его поняла. И, решив не забивать свою голову ненужными мыслями, пошла в след за ним.

Этот день оказался самым спокойным за последнее время. После стольких событий, возможность просто шагать по лесу, вдыхать свежий воздух и слышать, как где–то поблизости стучит дятел, освещала мою душу радостью. Даже тетушка, несмотря на свою бледность, как будто сияла, разговаривая с Вороном. С виду мужчине было лет сорок, в кудрявых черных волосах, достающих до его плеч, кое–где, уже была видна седина. На лбу виднелся старый шрам. Выглядел он достаточно грозно, как и все наши новые знакомые, однако его глаза горели мягким светом. Особенно, это было заметно при разговоре с Маршой. Его вечное недовольство, проявлявшееся довольно часто, куда–то исчезало, а тетушка, то и дело хохотала над его историями, чего раньше за ней никогда не наблюдалось. И сейчас она выглядела такой молодой и красивой, что я не решилась мешать, напомнив себе, что мы скоро разойдемся.

За пару часов до заката нужно было найти место для ночлега.

– И как вы его выбираете? – обратилась я с вопросом к Ласточке.

– Все не так сложно, как может показаться, – охотно стала делиться со мной знаниями рыжеволосая девушка. – Во–первых, место ночёвки не должно находится в овраге. Как думаешь, почему?

– Чтобы нас не подтопило?

– Совершенно верно! – радостно воскликнула она на мой ответ. – Поэтому ищем возвышенность. От реки не отходим далеко, рядом должна быть проточная вода. Однако, близко возле нее мы не будем останавливаться, а то от шума беспрерывного потока могут возникнуть слуховые галлюцинации.

– Как интересно! – к нашей беседе присоединилась заинтересованная Марша.

– Правда, с появлением Стража, это нам не грозит, скорее это укоренившаяся привычка, – Ворон тоже решил поучаствовать в нашем разговоре.

– Да, он у нас мастер, если дело касается искажения пространства, – похвалила Ласточка вечно молчаливого Стража. И хотя он сделал вид, что ему все равно, о чем мы говорим, на лице все же промелькнула довольная улыбка.

– Это его дар? – заинтересованно спросила я.

Девушка вдруг потеряла былой азарт и тихо сказала:

– Любые проявившиеся способности – это дар, но появляется он только у проклятых Бааш.

Ускорив шаг, она обогнала нас и путь продолжила уже с Филом и Соловьем, которые шли чуть впереди.

– Я что–то не так сказала?

– Каждый из нас имеет кое–какие способности, но поверь, появились они у нас не от счастливой жизни, – рядом раздался голос Ворона. – Стража, например, из–за его внешности, всегда дразнили и насмехались над ним. А однажды, пьяные ублюдки, не считавшие его за человека, решили связать его и покидать в него ножи, как в мишень. В конце отрезали ему язык и бросили истекать кровью. Ему повезло, что рядом был мужской монастырь, и его случайно нашли и выходили. И вот именно после этого инцидента в нем и проявились способности. Так что сама суди, можно ли назвать это даром.

Я бросила печальный взгляд на Стража и, задумавшись, столкнулась с кем–то стоящим передо мной. Сделав шаг назад и поднимая голову, я не сразу понимала в кого я все–таки врезалась. «Ох, Боги!»

– Я вроде как не такой уж незаметный, – ухмыльнувшись отозвался Соловей.

– Прости! – буркнула я, но мужчина уже смотрел поверх моей головы, раздавая всем задания. Видимо, пока мы разговаривали, место для ночёвки было успешно найдено.

– Соберешь хворост вместе со Стражем? – вдруг обратился ко мне мужчина. – Нужно успеть все, пока солнце окончательно не село.

– Конечно, – согласилась я. Отношения между нами все еще были натянутыми. Но он со мной хотя бы разговаривал, и уже этого было достаточно, чтобы моя грудная клетка вдруг потеплела с левой стороны.

Стемнело. Костер задорно трещал, а над ним жарился подстреленный Ласточкой упитанный заяц. Пока готовилась еда, мы с Маршей решили поменять повязку на ее плече.

– Гляну–ка я руку Ворона, раз уж у нас тут такой лазарет развернулся, – сказала мне Ласточка, протягивая склянку с мазью. – никогда же сам не попросит. Ох уж эти мужики!

Мы сели с Маршей в отдалении от всех, чтобы не привлекать большого внимания. Оголять плечо, когда ее жизни ничего не угрожало, в присутствии мужчин тетушка посчитала неприличным.

– Скоро мы доберемся до города, – начала я разговор, на который мы до этого так и не нашли времени. – Как думаешь, Сорша не откажется дать тебе кров?

– Что значит мне? – удивилась она. – Я думаю, первое время мы, конечно, побудем у нее, а потом найдем себе жилище. С нашими умениями не пропадем.

–Тетушка, я не могу остаться.

– Ты что удумала? – громко воскликнула она и вся компания у костра кинула на нас вопросительный взгляд.

– Тс–с–с!

– Только не говори, что ты собралась отправиться «туда»? – уже шепотом спросила Марша, в глазах ее собиралась туча.

– Да!

– Ты с ума сошла! Ты же сама видела то существо! – негодованию тетушки не было предела.

– Как раз поэтому я и должна! Как ты не понимаешь? Это подтвердило все слова матери и если я не успею, весь мир наполнится этими существами!

– Значит, я отправлюсь с тобой!

Я хотела возразить.

– И это не обсуждается! – запахнув ворот платья, Марша, отвернулась от меня, застегивая пуговицы. Я не хотела с ней ссориться, поэтому оставила все как есть. Одно я знала точно: ей придется принять то решение, которое выберу я. Хочет она этого или нет. А сейчас пусть думает, что последнее слово осталось за ней. Я села к Марше поближе и поцеловала в щеку. И тетушка оттаяла, легонько приобняв меня здоровой рукой.

– Лýна. Марша. Вы не могли бы подойти? – раздался с другого конца голос Ласточки, которая озадаченно смотрела на руку Ворона.

Мы быстро обошли костер и направились к девушке с мужчиной. Одного взгляда на руку было достаточно, чтобы понять, что дело плохо. В месте сгиба кисти рука сильно опухла, но больше всего в глаза бросалась сильная гематома.

– И ты молчал! – воскликнула Марша, негодуя. – Вокруг тебя столько людей, способных тебе помочь, а ты не можешь попросить?

– Да она и не сильно–то болела! – захорохорился Ворон, но перестал, увидев обеспокоенное выражение лица Марши. – Что, все так плохо?

Я же, не теряя времени, стала искать вблизи две длинные палки, которые можно было бы привязать к руке.

– Тебе помочь? – за моей спиной раздался вопрос. И голос спрашивающего почему–то вызвал по моему телу мурашки.

– Если не сложно, можешь нарвать лоскутами любую ткань, чтобы мы могли зафиксировать руку Ворона? – ответила я Соловью.

– Почему вы так всполошились? У него и раньше случались переломы. Ему, конечно, долго восстанавливаться, но в итоге рука же все равно срастётся? – прозвучало скептически.

Я выпрямилась во весь рост, чтобы посмотреть мужчине прямо в глаза.

– У твоего друга с каждой секундой все больше вероятность остаться без руки. Мы с Маршей не в силах оказать ему нужную помощь в таких условиях. С этим справятся только городские лекари. – в порыве нахлынувших эмоций я ткнула в грудь Соловья пальцем. – И если ты хочешь, принести хоть какую–то пользу своему другу, то будь так любезен, сделай то, о чем тебя попросили, пока я ищу все остальное!

Видимо выражение моего лица подсказало мужчине, что сейчас со мной лучше не спорить, и он ушел. Когда я все–таки смогла отыскать нужные палки и подошла к костру, Соловей сидел в кругу друзей, а у Марши я заметила нарванную ветошь.

Ворон кривился от боли, когда мы пытались зафиксировать ему руку, но ни одного звука не издал. И мне показалось, что боль в своей жизни он испытывал не единожды. Когда вся работа была сделана, Марша озвучила наши общие опасения:

– Боюсь, если мы не доберемся до города за завтрашний день, то руку Ворона будет не спасти, – тетушка грустно посмотрела на притихшего мужчину, хотя тот и не подавал вида, что его пугает такая перспектива.

Все молчали, и я перевела взгляд на Соловья, который сейчас выглядел более задумчивым, чем за все то короткое время, что мы были знакомы. Он потирал пальцами свою бороду и брови его то и дело хмурились.

– Значит, завтра мы будем идти без перерыва, – наконец произнес он. – И если придется, где–то будем передвигаться бегом.

Соловей обвел всех взглядом и дождался, пока каждый кивнул, соглашаясь с его решением.

– А сейчас, советую всем поспать. Встаем через четыре часа.

Лýна

Вещи мы собирали в темноте. Ворон то и дело пытался навязать свою помощь, но каждый из нас отмахивался, уговаривая его поберечь свои силы. Соловей вел нас умело блуждая между деревьями. Он лавировал так уверенно, что в мою голову закрадывались мысли о том, что этот человек в темноте видит также хорошо, как и днем. И после всего, что я видела за прошедшие пару дней, я бы совсем этому не удивилась, а в нашей ситуации – даже обрадовалась.

Марша шла за мной тяжело дыша. Я переживала за нее, но по решительному лицу было понятно, что она не потерпит ни капли жалости с моей стороны. И потому, я просто взяла ее за руку, скорее для своего спокойствия, чем для ее.

В непроглядной лесной тьме было зябко и сыро, все вокруг казалось смазанным и ненастоящим. Не было понятно, какое расстояние мы уже преодолели и сколько времени на это ушло. От всеобщего молчания настроение было не самым веселым. Хотелось поскорее добраться до города.

В какой–то момент тень передо мной пропала и мне с тетушкой пришлось остановиться, чтобы определить куда идти дальше. Впереди и сзади не было слышно никаких шагов.

– Может, позвать их? – обеспокоенно осмотревшись, спросила Марша.

– Лýна! Марша! – раздавалось где–то недалеко.

Мы спешили на зов, но в какой–то момент моя нога зацепилась за корень и я, выпустив руку Марши, полетела прямо. Полет мой продлился дольше, чем можно было ожидать – впереди был овраг, в который я и упала. Прокатившись по склону несколько раз, я всеми силами пыталась остановить свое падение, цепляясь пальцами за торчавшие из земли корни. Но влажная ночная земля не позволяла мне этого сделать. В итоге проделав еще несколько оборотов, я, со всей силы ударившись боком, оказалась на дне оврага.

Адская боль пронзила тело, выбив дыхание. В нос и горло залилась дождевая вода, заставив закашляться. Скрючившись на боку, полностью испачканная в грязи, я старалась не завыть в голос. Собравшись с духом и переведя дыхание, открыла глаза и уперлась взглядом в острый колышек, торчащий из земли. Приподнявшись, увидела, что все дно оврага усеяно остроконечными, гладко обтесанными кольями. Мне же просто посчастливилось упасть между ними.

Сверху кричала Марша.

– Лýна!

– Все в порядке, – попыталась успокоить ее хриплым голосом.

– Ты не ранена?

Я встала. Тело саднило, но резкой боли нигде не чувствовалось. Ощупав себя, я поняла, что серьезных повреждений нет, однако вся моя одежда была изодрана. Мокрое платье прилипло к телу, и от холода тело била крупная дрожь.

– Нет!

– Мы сейчас ее достанем, – сверху раздался уверенный голос Соловья.

Где–то рядом я услышала глухой удар.

– Лýна, цепляйся со всей силы руками за веревку. Мы тебя вытащим, девочка!

Я нашла ее конец, дернула и почувствовала, как сверху меня начали тянуть. Мокрые руки то и дело соскальзывали с веревки, а ноги не могли найти опоры на влажном склоне. Мне казалось, что это мучение не закончится никогда, пока меня за шиворот кто–то не схватил и не вытащил на прямую землю. Я не стесняясь окружающих, перекатилась на спину и раскинула руки в стороны. Вокруг меня собралась вся наша разношерстная компания, лица которых я могла уже рассмотреть благодаря пробивающемуся сквозь ветки солнцу. Эта картина, где я в мокрой изодранной одежде валяюсь в грязи показалась мне такой комичной, что я сначала прыснула, а потом расхохоталась во весь голос.

– Марша, я бы на твоем месте осмотрел ее голову, – встревоженно промолвил Филин. – Видимо она сильно ударилась!

Тетушка растерянно смотрела то на меня, то на стоящего перед ней мужчину, а я так и продолжала смеяться.

– Я просто представила, как смешно бы было, после победы над демоном погибнуть в ловушке, словно животное! – заикаясь, произнесла я и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота от пережитых эмоций. Чтобы окончательно не опозориться, встав на колени, я отползла к соседним кустам, где из меня вышла вся вечерняя еда.

Сбоку ко мне подошла Ласточка и опустилась на корточки.

– Как ты себя чувствуешь? – заботлива спросила девушка.

Я обтерла рукавом своего изодранного платья рот и, пожав плечами, произнесла:

– Пугалом?

На лице у рыжеволосой красавицы отразилась улыбка. Ее мягкие зеленые глаза лучились добротой и заботой. Никто не смотрел на меня так, кроме Марши, отчего я была еще больше смущена.

– Ну, раз ты шутишь, значит все не так уж плохо. Вставай!

Она крепко ухватила мою руку и помогла подняться. Затем завела за дерево и, порывшись в своей необъятной сумке, начала доставать оттуда одежду. Штаны, укороченную котту и кожаный корсет, который она помогла мне зашнуровать у меня на животе. Теперь я стала похожа на воительницу. С натяжкой.

– Спасибо!

– А тебе идет!

– Но почему ты мне помогаешь? Какое тебе до меня дело? – непонимающе спросила я, уставившись на девушку.

– Во–первых, Соловей признался, что это ты предупредила его про демона… – начала девушка.

Я попыталась возразить, но Лас подняла указательный палец к своим губам и продолжила.

– Я ни о чем тебя не спрашиваю. А во–вторых, вы все же на короткое время часть нашей команды, а мы привыкли помогать друг другу! – весело сказала девушка, подмигнув мне. – Пошли, мы и так сильно задержались!

Из–за всей суматохи я совсем забыла про Ворона, а по моей вине мы растратили непозволительно много времени. Подходя к нашей группе, я боялась, что на меня обрушится шквал осуждения, но все смотрели с тревогой и сочувствием. Только один взгляд отличался от остальных. Впившись в мое лицо, будто изучая или силясь что–то понять, Соловей держал меня под гипнозом казалось целую вечность. Но потом, как и обычно, отвернулся.

– Нам надо торопиться!

Так как время поджимало, нам пришлось бежать. Благо, света стало больше и продвигаться было намного проще, не боясь свалиться в очередную звериную ловушку.

Тело болело, в горле начинало драть от подступающей простуды, но жаловаться было выше моего достоинства. Тем более рядом бежала Марша, рана которой была намного серьезнее. Ворон бежал за нами, придерживая свою руку другой, и то и дело выдыхал из своего рта воздух. Его темные усы подскакивали в такт бега. Нам всем сейчас было нелегко.

Вдруг тетушка остановилась и закашлялась.

– Я больше не могу! – простонала она. – Мы только задерживаем вас! – воскликнула Марша, обращаясь к подошедшему Ворону.

– Передохни, время еще есть, – легко похлопав ее по спине, сказал мужчина, но смутившись, убрал руку. Все остальные, заметив, что мы вновь отстали, спешно вернулись обратно. Это явно не доставляло лидеру группы никакого удовольствия.

– Что опять? – раздражённо спросил он.

– Марша устала.

– У нас нет на это времени!

– Но она не может больше бежать!

– Ей придется, если мы хотим успеть в город до начала ночи! – Соловей был непреклонен.

– Оставьте нас, мы доберемся сами, – мои слова звучали твердо, хотя внутри такой решительности я не ощущала. – Нам не к чему так спешить.

– Тогда и я с ними останусь, – подходя к Марше, Ворон уверено сжал ее ладонь.

– Ворон, не глупи! – попытался вразумить его Филин, но его друг лишь яростно полыхнул глазами.

– Мы не бросаем своих, так ведь, Соловей?

– И когда же они успели стать своими? – голос мужчины был пропитан негодованием.

На удивление в разговор встряла Ласточка:

– Тогда, когда мы отправились в путь все вместе!

– Не забывайте, что мы находимся совсем рядом с главной дорогой, – напомнил всем Филин. – И если мы продолжим в том же духе, то нас точно кто–то услышит.

Соловей воздел глаза к небу, прикрытому кронами высоких деревьев и вдруг замер, как будто в его голову пришла мысль.

– А это хорошая идея! – похвалил он Фила, хотя тот, так и не понял за что.

– О чем ты?

– Дорога! – глаза его блеснули озорством. – Нам нужны лошади!

Соловей

«Эта девчонка просто приманка для неприятностей» – думал я, сидя с Филом в кустах возле дороги. Сейчас мы очень рисковали наткнуться на патруль, отправленный на наши поиски. А все из–за лишнего груза, привязавшегося к нашей компании. Нам нужно было найти подходящих проезжих и незаметно свести их с дороги. Страж стоял в отдалении от нас и ждал, чтобы вовремя исказить дорогу и привести их прямо к нам. Вредить кому–либо мы тоже не собирались, поэтому Филин сейчас медитировал. Ему предстояло усыпить не одного человека, а это было очень энергозатратным занятием.

Время безудержно бежало, а на дороге не было никого. Я заметно занервничал. Хотелось плюнуть на эту дурацкую затею, но наконец–то вдалеке послышался цокот копыт. На дорогу выехала карета, запряженная двумя лошадьми. Я понимал, что возможно, другого варианта у нас не будет, поэтому тихонько свистнул Стражу. Тот даже голову в мою сторону не повернул, но мир вокруг вдруг смазался, а дорога искривилась.

Возница на секунду замешкался, пытаясь понять, что произошло, но, видимо, списав все на сильный солнцепек и обман зрения, не придал увиденному никакого значения. И только когда, прорвав реальность и заметив перед собой трех незнакомцев, он попытался закричать. Но не успел – глаза его закатились, и он кульнувшись в сторону, упал на бок.

Я в это время успел запрыгнуть и ухватить лошадей за вожжи. Кони резко затормозили, и из кареты послышались недовольные возгласы. Дверца открылась, представив нашему взору великовозрастную леди, на тощем иссохшем лице которой отразилось все ее негодование. А потом уже и понимание, что сейчас происходит что–то из ряда вон выходящее. Фил стянул ее со ступеней и посмотрел в глаза. Та сразу рухнула на землю.

– Колотильда, что стряслось? – послышался раздраженной голос. Принадлежал он молодой девушке, что еще была скрыта внутри. Не дождавшись никакого ответа, леди решила проверить все своими глазами. В проеме двери сначала появились поля необъятной шляпки лимонного цвета, из под которой невозможно было разглядеть их хозяйку. Пышное, в тон шляпе платье с трудом протиснулось в дверь. И только после того, как элегантная особа смогла спуститься вниз на землю, она посмотрела на нас.

Пухлое, по–детски наивное, в обрамлении двух ловко завитых локонов, лицо можно было назвать милым, однако тонкие поджатые губы и блеклые голубые глаза портили всю картину. В отличие от своей наставницы, девушка, видимо, не понимала, что сейчас происходит.

– Кто вы такие? – чуть ли не топая своей ногой, спросила она. – Я, леди Эльзабэт тир Коннант, требую представиться!

Ее писклявый голос разносился по округе, что грозило нам еще большими неприятностями. Фил сделал к ней шаг.

– Боюсь, леди, мы те, кто позаимствуем вашу карету! – и, не дав девушке полностью осознать смысл сказанного, пристально посмотрел ей в глаза. Отчего та, так же как и ее спутница, упала в руки слегка покачнувшегося Филина. Сил он потратил больше, чем планировал.

Мы оттащили три тела и привязали их к ближайшим деревьям, где их не было бы видно, но можно было бы услышать, когда они придут в себя.

– И что теперь? – спросила Ласточка, когда мы все собрались возле кареты. – Вроде ты говорил только про лошадей.

– Нам придется довольствоваться тем, что предоставила судьба.

– Но карета очень заметная!

– Что мы будем делать, если нас остановят в воротах города?

– У меня есть план! – я прервал поток вопросов.

– И какой же? – спросил Ворон, скептически глядя на меня.

Я же перевел свой взгляд на привязанных к дереву барышень, а потом на наших спутниц. Конечно, у Лýны не было таких пухлых щек, а об острые скулы вообще можно было порезаться, но по комплекции, она вполне могла сойти за леди Эльзабэт. Главное – шляпу не поднимать. Марша же идеально подходила на роль наставницы девушки.

– Устроим представление с переодеванием.

Лýна

Сидя в тесной карете, в пышном желтом платье, усеянном мелкими переливающимися камнями, я не верила, что мы это сделали. Я не верила, что мы вообще на это согласились. Закрытая повозка была рассчитана на шесть человек, но наши новые знакомые явно имели более широкую комплекцию, на которую рассчитывали проектировщики. Соловей и Филин вдвоем сидели напротив меня, тетушки и Ворона, который не отходил от Марши ни на шаг. Страж сидел снаружи, изображая немого извозчика, а Ласточке пришлось забраться на крышу и стать невидимой.

Я не могла расслабиться, все повторяя про себя: «Я, леди Эльзабэт тир Коннант». Чтобы в случае чего не забыть. Шляпу я держала у себя в руках, нервно перебирая каждый миллиметр изделия. Но больше всего меня нервировал обжигающий взгляд мужчины напротив. Я старалась не обращать на это внимание, отчего мне пришлось уставиться в окно, на мелькавший пейзаж, от которого меня то и дело мутило.

Не выдержав больше этого мучения, я резко повернулась к мужчине лицом, и мы сцепились взглядами. Вообще, все наше общение сводилось именно к этому – к постоянному переглядыванию. И сейчас, когда мы смотрели так открыто, мне безумно хотелось влезть в его голову и понять, о чем он думает. Он был резок со мной с самого начала, хотя я не могла вспомнить, по какой причине он так себя ведет. Он был груб и молчалив. Но тот шепот у реки… Что же это все значит?

Глаза у него были не то чтобы карие, скорее цвета засахарившегося меда. И такие бездонные – задержишь свой взор, и этот омут затянет тебя на самое дно. Если раньше я видела его взгляд, и гневным, и раздраженным, то сейчас он смотрел вопросительно, возможно даже заинтересовано. Наверное, то же самое он мог увидеть на моем лице. У нас обоих было очень много вопросов друг к другу, на которые, к сожалению, мы не сможем никогда ответить.

Эта дорога кончится и мы разлетимся в разные стороны. «Скорее бы» – думала я, но сама уже не верила своим мыслям.

– Тпру, останавливай лошадей! – послышался голос за пределами кареты, и сердце мое застучало от нахлынувшего волнения. Сейчас мне нужно было сыграть отведенную роль.

– Колотильда, почему мы остановились? – как можно громче воскликнула я. – Выгляни, посмотри!

– Да, мадам, – так же громко ответила мне тетушка. Стараясь не задевать больную руку, она открыла дверцу и выглянула наружу. Она начала причитать, отвлекая стражников, в то время как трое мужчин выбрались из кареты с другой стороны.

– Кого вы сопровождаете? – скучающим голосом спросил подошедший к нам мужчина, и Марша, занырнув обратно в карету, села напротив, давая стражнику возможность меня разглядеть. Я же лишь слегка приподняла шляпу, которую спешно одела мгновением раньше и возмущенно произнесла:

– Я, леди Эльзабэт тир Коннант! А это моя сопровождающая, Колотильда. По какому праву вы задерживаете нас?

Было заметно, что стражнику знакомо произнесенное мною имя, потому что голос его вмиг потерял былую скуку.

– Это наша работа, миледи, – уже более учтиво ответил он. – Не случалось ли с вами ничего неприятного за время вашего пути?

– Не считая неровной дороги и бессмысленных разговоров – то нет, – ответ прозвучал резко и полностью был оправдан положением недовольной леди.

– Не смеем вас больше задерживать, – лицо мужчины не выражало никаких эмоций. – Но будьте осторожны, сегодня ворон прилетел из Темной крепости.

– И что это значит?

– Говорят, два дня назад темным ведьмам помогла сбежать банда головорезов, и теперь их разыскивают по всей округе, в том числе и в Виферне.

– Буду иметь в виду, – ровным голосом ответила я и отвернулась, давая понять, что наш диалог закончен. Внутри меня все заледенело.

Мужчина закрыл дверцу и ударил по боку кареты.

– Поезжай!

– Стойте! – вдруг крикнула Марша и просунула голову в маленькое окошко, загораживая собой происходящее внутри кареты. – Спасибо вам, что предупредили нас! Леди Эльзабэт еще слишком юна, чтобы оценить вас широкий жест.

Повозка тронулась, но тетушка все также торчала из окна, махая рукой недоумевающему стражнику, пока за ее спиной не послышался звук закрывающейся двери.

– Мы привлекли к себе слишком много внимания, – раздался рядом голос Соловья.

– У нас разве был другой выход? – вспылила я в ответ.

– Я не закончил… Я хотел сказать, что несмотря на все это, вы отлично справились со своими ролями.

Чего–чего, а похвалы от этого мужчины я точно не ждала, потому так и сидела, открыв рот.

– Леди не пристало сидеть с открытым ртом, – вдруг сказал сидевший сбоку от меня Фил. Я негодующе посмотрела на наглеца, но он, как всегда, сидел, широко улыбаясь. И единственное, что мне пришло в голову сделать, так это показать ему язык.

Филин рассмеялся, и напряжение вокруг отступило.

– Вы же все слышали? – решила перевести тему. – Нас ищут.

– Поэтому нам надо быстрее разделиться, – кивая, произнес Сол. – А вам в ближайшее время спрятаться у знакомых, пока эта шумиха не затихнет.

– Надеюсь, Сорша не откажется нас принять, – обеспокоенно прошептала Марша.

Какое–то время мы ехали молча, пока Страж не завез нас в переулок и не остановил лошадей. Солнце садилось, свет сюда почти не попадал. Нам надо было спешить. Я торопливо переоделась в костюм Ласточки, которая уже успела слезть с крыши кареты и протянула ей платье.

– Возьми. Это в обмен на твою одежду.

Девушка достала из своего сапога маленький кинжал и срезала с корсажа платья пару блестящих камней, раздав каждому члену банды по одному.

– Все остальное оставьте себе. Вам сейчас нужнее.

И от такой неприкрытой щедрости в глазах защипало, а в груди зародилось тепло, что могут подарить только настоящие друзья.

– Я рада, что мы были знакомы, хоть и такое короткое время.

– Я тоже, – грустно улыбнулась. – Действительно рада!

Сбоку от нас Марша и Ворон тихо переговаривались. Она что–то хмуро втолковывала мужчине, указывая на руку, а тот лишь кивал, неотрывно наблюдая за каждым движением тетушки. Вокруг них витало столько недосказанности и какой–то молчаливой тоски, что я не решилась их прерывать.

– Ворон, им надо уходить! – Соловей такой тактичностью не обладал.

Марша сразу отступила от здоровяка и направилась ко мне, оглянувшись еще пару раз. А Ворон стоял, опустив голову. Я посмотрела на Соловья, который подошел к другу, но тот как будто уже успел про нас забыть. Мне ничего не оставалось, как махнуть всем остальным и развернувшись, уйти. Но Соловей все же окликнул меня:

– Лýна, береги себя! – я повернула голову и нерешительно кивнула, стараясь за это мгновение навсегда запомнить образ самого непостижимого мужчины на свете.

«И ты себя!» – мелькнул в голове тихий отголосок моих мыслей.

Лýна

Сорша стала первой и, скорее всего, единственной тетушкиной подругой, после того, как Марша смогла закрепиться в нашей деревушке. Она была местной травницей, и им всегда было о чем поговорить, а иногда и поспорить. Энергия в ней била через край, поэтому не удивительно, что городская жизнь ее прельщала больше.

Крепкая, пышнотелая, она своей харизмой могла привлечь любого добротного мужика. И ей повезло найти такого в Виферне. После того как она окончательно осела в городе, она звала нас перебраться вслед за ней, но тетушка по понятным причинам не могла пойти на такой риск и всегда отвечала отказом.

Однако несколько раз Марша все–таки свозила меня к ней в гости. Как оказалось, Сорша вышла замуж за местного трактирщика и взяла на себя все обязанности по уходу за этим заведением. Сами же они с Калебом, мужем травницы, жили за самим трактиром, в маленьком домике, в котором от силы было две комнатки и тесная кухня. У них не было детей, поэтому вторую комнату она всегда предоставляла в наше распоряжение, чтобы мы не пересекались с путниками.

Каково же было удивление Сорши, когда она, причитая, открыла двери своего дома и застала нас там. Стоит отдать ей должное, она не задала нам ни единого вопроса, хотя мы и заявились на ее порог в ночи.

– Завтра. Я спрошу обо всем завтра. А сейчас отдыхайте, мои дорогие, – тихо прошептала она, открывая дверь в хорошо знакомую комнату.

За стеной послышался ворчливый голос Калеба:

– Кого это принесло?

– Это Марша и Настка. Спи.

– Чего это они на ночь глядя и без предупреждения?

– Вот завтра и узнаю. Не выгонять же их.

Мужик еще некоторое время невнятно бухтел, а потом из–за стены послышался громкий храп. Мы с тетушкой дружно выдохнули. Наконец–то можно было хоть немного расслабиться. Мы быстро разделись, вместе легли в кровать и, обнявшись, заснули.

Он снился мне. В своей черной одежде он стоял вдалеке от меня. Но потом его силуэт становился все ближе и ближе, пока передо мной не осталось лишь его лицо. Мужчина наклонился ко мне и неторопливо коснулся своими мягкими губами моих. Его борода щекотала меня, и я, почему–то, не могла сосредоточиться на поцелуе, не могла отдаться ему полностью. Непонятное, тревожное ощущение гложило меня, поэтому я разорвала наши уста и посмотрела на мужчину. Я хотела вновь окунуться в его загадочные янтарные, но на меня смотрели два черных омута, на дне которых стал загораться красный огонь.

– Настка, проснись!

Я открыла глаза и сразу не смогла понять где нахожусь. Черные горящие глаза, не хотели отпускать меня даже наяву.

– Все в порядке? – тревожное лицо Марши наконец обрело очертания. – Ты кричала.

– Кошмар приснился.

– Не удивительно! Я и сама спала очень беспокойно.

– Тебе ничего не снилось? – я боялась, что Соловей пришел не только ко мне.

– Боги уберегли.

Мне стало легче. Красавец разбойник. Демоны. Мой разум смешал все в одного человека, но главное, что это был всего лишь сон.

– Думаю, нам пора идти к хозяевам дома, – тетушка встала из кровати и я последовала ее примеру.

Сорша была на кухне и что–то готовила.

– Вы как раз вовремя! – воскликнула женщина. – Давайте вместе поедим.

За последние пару дней мы питались не сказать, чтобы сильно обильно, поэтому сытный завтрак проглотили за пару минут. Сорша только и могла поражаться нашему аппетиту. Но еда закончилась, а женщина все так и сидела за столом, смотря то на меня, то на Маршу.

– Боюсь даже спросить, что с вами произошло, – начала Сорша. – Сами расскажите или как?

И тетушка рассказала, опустив некоторые детали, и в особенности тот момент, где мы встретились с демоном.

– И вас сейчас ищут?

– Да, – только и могли мы ответить.

Сорша была хорошей женщиной, и на нее всегда можно было положиться, но помочь двум беглянкам, это значило нарушить закон, и подвергнуть себя, и свою семью опасности.

– Боюсь, – начала женщина. – Такую историю мы не можем рассказать Калебу. Но я что–нибудь придумаю. Тем более, что он будет отсутствовать целую неделю. А пока, оставайтесь здесь настолько, насколько понадобится.

Я не выдержала, подскочила и подбежав к женщине, обняв ее за шею.

– Спасибо! – искренне поблагодарила ее я. – Мы в долгу не останемся!

– Конечно, не останетесь! Будете помогать мне по хозяйству.

– Конечно! Спасибо подруга! – Марша так же была переполнена эмоциями.

– Но с начала, давай обработаем твою руку. Потом я схожу в город и прикуплю для вас одежды. А то в моих вещах вы точно утоните.

Так и поступили. Перед тем как Сорша отлучилась на рынок, она дала нам четкие указания, что и как мы должны делать: снять белье в комнатах, откуда съехали люди, застелить новое, старое – постирать; собрать с огорода выросшие за ночь овощи, помыть, нарезать, сварить суп и отнести в таверну.

Заняться делом было даже приятно, потому что в голову не лезли ненужные мысли и, в особенности, некоторые личности, о которых я вспоминать не хотела. Единственное, о чем я могла думать, так это о плане. Мне нужно было попасть в Альтвир, на другой конец Королевства. И самое главное – одной. После встречи с демоном я поняла, что не могу подвергнуть Маршу такой опасности, она и так посвятила мне всю свою жизнь. Теперь от своего решения я не откажусь.

Сорша вернулась как раз тогда, когда мы нарезали овощи для супа.

– Вижу, у вас все идет своим чередом! Скажу–ка я Калебу, что беру вас в свои помощницы, глядишь, даже пару золотых в месяц буду платить. Так и накопите на свое жилье. Марша сможет лечить людей, а ты, Настка, будешь ей помогать.

– Это хорошая идея, – согласилась с ней тетушка.

– Еще бы, я что–то плохое предложила, – по–доброму захорохорилась женщина. – Правда, пусть поулягутся слухи. А пока, Настка, будешь для меня в город бегать, на рынок, правда волосы твои все же нам придется покрасить, а то больно ты выделяешься.

Я непроизвольно дотронулась руками до своих белых волос.

– Боюсь, тут могут возникнуть проблемы, – вздыхая, ответила я. – На моих волосах ничего не держится, да и отрастают они моментально.

– Вот дела! – воскликнула Сорша, всплескивая руками. – Ну ничего, я что–нибудь обязательно придумаю.

Так, в дружелюбной тишине мы продолжили работать рука об руку.

Вечером Сорша отпустила нас в баню, вручив купленные платья.

– Надеюсь, подойдут. А за деньги не беспокойтесь, отдадите, когда сможете. Чай не бедствую, могу позволить себе прикупить обновок.

И, не давая сказать нам ни слова, вышла из комнаты.

– Чтобы мы делали, не прими она нас? – спросила я у Марши, когда мы, вымытые и чистые, вернулись к себе.

– Нам остается только благодарить судьбу, за то, что нам не придется этого узнать.

Я была согласна с тетушкой. Несмотря на то, что за последнее время жизнь наша изменилась, но она привела нас сюда, к женщине, которая была настоящим другом, и которая нашла для нас уголок в своем доме и в своем сердце.

Утром, когда солнце только–только стало подниматься, я уже была на ногах. Тихо я достала из–под кровати большую сумку, которую успела спрятать еще вчера. Тетушка мирно спала, и я постаралась выйти из дома, не разбудив ни ее, ни хозяев. Сейчас мне требовалось немного разведать обстановку в поисках укромного места. Обойдя все по периметру, я направилась в конюшню.

Лошади приветливо фыркали мне, кося на меня свои умные большие глаза. Кого–то я погладила по холке, кого–то, почесала за острым ухом, а одну даже обняла, вдыхая влажный запах пота и сухой травы. Снизу об мою ногу потерлась толстая рыжая кошка, которая явно ждала пополнения, и ее я тоже удостоила мимолетной ласке.

Потом мой взгляд наткнулся на большую кучу сена. Она то мне была и нужна. Разрыв большое углубление, я спрятала туда сумку, в которой лежала удобная одежда Ласточки. Сегодня мне предстояло собрать недостающее и выполнить свой план.

Я как раз только вошла на кухню, как из соседней комнатки вышла Сорша.

– Ты уже встала, девочка! – обрадовалась та. – Это очень хорошо. Потому что мне нужна твоя помощь. Принеси–ка мне вон тот нож.

Женщина указала на один из ножей, лежащих у рукомойника, а сама стала расплетать на голове собранную в узел длинную косу.

– Режь посередине, – скомандовала Сорша.

– Что? – не поняла я. – Но зачем?

– Для тебя, дуреха! – ласково погладив меня по голове, ответила та. – Давай быстрее!

Спорить с ней было бесполезно, хотя я не могла понять, как отрезанные волосы чем–то могли мне помочь. Острый нож легко разделил волосы, и конец толстой косы остался у меня в руках.

– Молодец! А теперь иди, сядь на стул и повернись ко мне спиной.

Я подчинилась. Сорша взяла из моих рук свои волосы и положила их рядом с собой на стол. Умелыми и быстрыми движениями, она стала брать свои пряди и вплетать их в мои. И через какое–то время на мое плечо упала темная коса, а волосы у корней волос непривычно натянулись от тяжести.

– Теперь повяжи платок, а косу выпусти наружу. Если стража и будет искать девушку с белыми волосами, то в тебе ее точно не признают.

– Спасибо! Но зачем же вы ради меня это сделали? Разве вам не жаль своих волос?

Женщина улыбнулась, и в уголках ее глаз образовались солнечные морщинки.

– Мы с Маршей давние подруги, и тебя я знаю с самого младенчества. Она, конечно, мне ничего не рассказывала, но я всегда это принимала. Вы стали мне самыми родными на свете. И волосы – это такая малость, если они могут спасти вас от опасности.

Я снова, как и вчера, обняла женщину. Все–таки иметь настоящих друзей, это очень ценный подарок судьбы.

– А теперь сбегай на рынок и прикупи все по списку, – бодро скомандовала Сорша. – А то вчера из–за ваших платьев руки были заняты. Корзины вон в том углу возьми.

Я радостно выхватила список из руки женщины и взяла корзину побольше.

Возле дверей Сорша меня остановила:

– На ладанку, – в руках у нее был маленький мешочек со шнуровкой. – Повяжи на шею. Там серебряные и пару золотых монет. На этот месяц должно хватить. А то, ишь как побежала!

Женщина засмеялась, а я густо покраснела, смущаясь своей неосмотрительности. Все–таки за поясом у меня был десяток срезанных с платья знатной леди камней, которые я собиралась обменять на монеты. И я даже не подумала, как странно смотрелась со стороны, убежав в город без денег.

Дорогу до рынка я помнила еще с прошлого раза, поэтому добраться не составило никаких проблем. Первым делом, мне нужно было отыскать ювелира. Расспросив местных, мне наконец–то удалось найти непримечательную вывеску, с такой же незаметной дверью.

На звук захлопнувшейся двери ко мне вышел молодой парень, скорее всего подмастерье ювелира. Окинув меня оценивающим взглядом, он нехотя шепеляво произнес:

– Я могу вам сем–то помось?

– Да. За сколько вы сможете принять эти камни? – достав из–за пояса драгоценности и протянув юноше, спросила я.

Увидев на моей ладони горсть переливающихся граненых камней, глаза парня сразу загорелись, но еще в них появилась подозрительность. Осмотрев камни со всех сторон, он бросил мне через плечо:

– Минутоську! – и скрылся за ширмой, которая отгораживала зал от задней части помещения.

За перегородкой послышался невнятный шепот, а потом ко мне вышел подмастерье с его наставником в сопровождении.

– Равви сказал, что вы желаете обменять на золото эти драгоценные камни? – я утвердительно кивнула. – А могу я тогда поинтересоваться, откуда они у вас?

– Конечно! – я попыталась изобразить на своем лице самое настоящее воодушевление. – Представляете, на днях я помогла знатной даме с одним очень пикантным вопросом, и за это она отблагодарила меня.

– И кто же была эта знатная дама?

– Увы, я не запомнила ее имени. В моей пустой голове ничего на долго не задерживается. – и я постучала по своей макушке, одновременно пожимая плечами.

Мастер переглянулся со своим учеником, и их глаза алчно блеснули. Я была готова к этому. На глупой девочке каждый захочет подзаработать. Для меня же главным было обменять драгоценности без лишнего привлечения внимания. И если я немного потеряю на этом, то так тому и быть.

– За все я могу предложить тебе сорок золотых. По рукам?

– Ничего себе! – радостно воскликнула я. – А это много?

– Более чем! Поверь, лучшей цены ты нигде не найдешь. Да и вообще, тебя могли обмануть! – расширив глаза, громко сказал мужчина.

– Спасибо вам за честность!

И мужчина, не теряя времени отсчитал мне монеты.

– Даю тебе пятнадцать серебряных сверху, чтобы ты оценила мою щедрость, и если дама вновь тебя отблагодарит, то ты сразу прибежишь к нам, договорились?

– Конечно– конечно! – я даже подпрыгнула для пущего эффекта и, забрав деньги, выбежала на улицу. Один пункт из плана был выполнен.

Я начала покупать все по списку, попутно приобретая вещи для себя. Пришлось отжалеть на хорошие кожаные сапоги, плащ с глубоким капюшоном и бурдюк для воды. Осталось купить себе только хороший легкий кинжал.

Я подошла к лавке, где было разложено многочисленное оружие. Глаза разбегались, но ни на чем конкретном я не смогла остановиться. Все–таки я как женщина, совершенно не разбиралась в колюще–режущих предметах.

– Думаю для тебя подошел бы вот этот, – раздался прямо над моим ухом до боли знакомый хрипловатый голос. Я даже сначала подумала, что мой слух жестоко надо мной издевается, однако сбоку знакомая мужская фигура нагнулась к лавке, что–то взяла и протянула мне.

Я бессознательно приняла из рук Соловья кинжал, но так и не посмотрела на него, боялась потеряться в насмешливых глазах.

– У тебя такой вид, будто ты приведение увидела, – с присущей только ему иронией, произнес мужчина.

– Честно говоря, для меня это так и есть, – не стала отпираться я. – Что ты тут делаешь?

– То же, что и все люди делают на рынке.

– Я серьезно!

– Я тоже. Меня вот другое интересует, зачем тебе оружие?

– Для защиты.

– Тогда он тебе точно подойдет, – указывая головой на оружие в моих руках, сказал Соловей.

Я медленно перевела свой взгляд на кинжал и в сердце больно кольнуло. Он был прекрасен: тонкий, легкий и невероятно острый, но больше всего меня задело то, что на головке кинжала был искусно вырезан белый лебедь. Пока я пристально смотрела на предмет в моих руках, Соловей без моего разрешения рассчитался с купцом.

Увидев, что на моем лице отразилось недовольство, он поспешил меня успокоить:

– Позволь мне эту малость, ведь однажды ты спасла мне жизнь, – и щелкнув меня по носу, мужчина развернулся и растворился в толпе.

– Стой! – крикнула я, но безрезультатно, его нигде не было видно.

Судьба интересная штука: когда ты думаешь, что кого–то больше никогда не увидишь, она преподносит тебе неожиданный подарок.

Растерянная, я шла домой, то и дело просовывая руку в корзину и гладя искусно вырезанную рукоять. И только это действие помогало мне поверить, что мужчина не был плодом моего воображения.

День пролетел незаметно. Выполняя мелкие поручения Сорши, я несколько раз забегала в конюшню и подкладывала в сумку недостающие вещи. Радовало, что женщина до сих пор не забросила былое увлечение травами, и я смогла собрать из запасов нужные сочетания, которые надеялась, мне не пригодятся.

Вечером Марша все никак не могла улечься спать, как будто чувствовала некий подвох в моем поведении. Наверное, я и в правду вела себя слишком странно, то и дело обнимала тетушку, ненароком дотрагивалась до нее и говорила, что очень люблю. Но могло ли быть иначе.

Наконец она, отвернувшись от меня на другой бок, затихла. Я еще немного полежала, вглядываясь в ее темный силуэт, но времени у меня было немного. Надев платье, я все же тихо прошептала, обращаясь к Марше в последний раз:

– Прости меня! Надеюсь ты поймешь, что я просто не могла иначе.

На то место, что предназначалось мне, я положила свернутую пополам бумагу, в которой выразила все свои мысли, и в которой так же просила прощения и понимания. Рядом сложила лимонное платье, на котором не хватало тех самых десяти камней и которое тетушке в ее новой жизни понадобится больше, чем мне.

Оказывается, уходить от любимых очень тяжело. Каждый шаг мне давался с трудом, а сердце сжималось, причиняя неимоверную боль, зудящую где–то в районе груди.

В конюшне было темно, но это не помешало сменить свое платье на более удобную одежду и на новые кожаные сапоги. При помощи ремешка, продетых через три кольца, я прикрепила к поясу кинжал и сразу почувствовала себя чуть увереннее.

Выходя за ворота, я на мгновение обернулась и, коснувшись через одежду висящего на шее кретча, сказала в пустоту:

– Ну что, Линель, веди меня!

Лýна

Еще делая покупки в городе, я краем уха слышала, как горожане обсуждали скорое отплытие торгового корабля в Столицу. Дата была завтрашняя, но при свете дня меня точно никто не взял бы на судно. Следовательно, мне нужно было любым способом пробраться на него ночью, а точнее прямо сейчас.

С приближением к причалу, все сильнее пахло рыбой. А на углах домов и в подворотнях можно было заметить откровенно одетых женщин, зазывающих в свои сети любого прохожего, способного заплатить. Одетая в плащ с накинутым капюшоном и в охотничьих штанах, я и сама походила на тощего юнца, лакомый кусочек для любой ночной бабочки. Каждая считала своим долгом окликнуть меня или коснуться до моей руки.

– Ишь, какой недотрога! – в очередной раз крикнула одна из них, и я, не выдержав такого обильного внимания, свернула в ближайший переулок.

Впереди виднелся просвет, откуда доносился характерный шум набегающих волн. Воздух был настолько пропитан солью, что, облизав от волнения губы, я почувствовала ее у себя на языке. Уверенным шагом я направилась вперед, ведь цель была невероятно близка. Грудь опалило. Решимость настолько захватили меня, что я потеряла бдительность и не заметила мелькнувшую за своей спиной тень. Мне оставалось всего пару шагов до пристани, когда тяжелые руки ухватили меня за плечи и со всей силы отшвырнули к каменной стене.