Читать онлайн Постигнуть рак… и умереть душою бесплатно

Пролог

Неумолимые цифры статистики последних десятилетий говорят о всё возрастающей вероятности для любого из нас столкнуться с онкологическими проблемами. Учитывая, что человечество пока не в состояния переломить эту тенденцию, придётся жить с ней, бороться и стараться победить страшный недуг, а прежде всего – перестать бояться его животным, парализующим страхом…

-–

I.

Ещё недавно слово онкология вызывало у меня тягостные ассоциации, навеянные думами о тех, кто попал в её цепкие когти. Осознание того, что заболевание широко распространено и может ворваться в жизнь, наверное, любого человека, невольно меняет ритм дыхания и вызывает тревожный озноб. Смертельная опасность бродит рядом, и лишь гарантии, подсказанные оптимистичным воображением, теоретически защищают нас от него…

Я хочу рассказать о том, что произошло со мной, и как это произошедшее изменило восприятие окружающего мира. Для кого я это пишу? Отчасти, и для себя. Это тема для размышления, информация, которой можно и нужно вооружиться, сделать выводы. Это произведение является моей второй книгой и в некотором смысле продолжением первой. В первой книге «Моя история или как самому бросить пить» (Валерий Санычев) я рассказываю свою историю о том, как победил алкоголизм, и о том, какой путь довелось пройти, чтобы выбраться из многолетнего ада на дне стакана. Я совершил невозможное, находясь на последней стадии пагубной зависимости, сумел выжить, спастись и вернуться к нормальной жизни. И очень хочу, чтобы мой опыт пригодился другим людям, находящимся в такой же ситуации.

Но жизнь устроила мне новое, смертельно опасное испытание – я заболел онкологией. Надеюсь, что мои мысли и опыт окажут практическую пользу тем, кто впервые столкнулся с сильным и коварным врагом – раком.

… Мы все хотим жить, строим планы на будущее, не особенно задумываясь о том, что некие события могут разрушить или изменить их. Вера и надежда – одни из главных условий нашего выживания в этом мире, невидимые столпы, источающие свет маяки. Пока у нас имеются цели и планы их достижения, мы дышим полной грудью.

К описываемому времени моя жизнь приобрела предсказуемый и цельный характер. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как я смог победить алкоголизм, который на протяжении долгих лет методично убивал мои мозг и тело. Это было страшное время, вспоминаю его с содроганием. Жизнь больного зависимостью напоминает помойный чан, в котором без всяких пропорций замешаны черное и белое, добродетели и подлость, правда и ложь, любовь и ненависть, да мало ли ещё чего содержит этот кладезь отходов. Принимая это во внимание, нетрудно представить, какую работу нужно было проделать, чтобы, по истечении времени, назвать свою жизнь вполне благополучной, насколько возможно восстановились родственные связи, отношения со взрослыми детьми. Произошла социальная адаптация – не секрет, что больной с таким диагнозом почти полностью выпадает из социума, в котором находится. Нашлась и работа, помогло хорошее советское образование, навыки от которого оказались востребованы и по сей день. По специальности я инженер-конструктор вычислительной аппаратуры, когда-то участвовал в разработках ЭВМ (электронно-вычислительных машин – прототипов компьютера) для военных заказов. Но алкоголь вырвал меня из жизни. На момент выхода из состояния зависимости современные компьютеры я видел только со стороны, имел смутное представление об интернете. При этом было огромное желание хоть как-то наверстать упущенное, и занять подобающее место в обществе, в конечном счёте – заслужить признание и уважение. Моя профессия, подкреплённая (особо подчеркну) всесторонним советским образованием, позволяла проявить себя во многих областях деятельности – от ремонта и эксплуатации электронных устройств до педагогической деятельности и программирования. Я выбрал последнее и не жалею об этом.

Но самое удивительное и невероятное из произошедшего то, что через некоторое время я… встретил свою любовь, пусть позднюю, но самую настоящую. Ещё каких-нибудь несколько лет назад такая «шутка» в отношении меня даже на первое апреля была без шансов. Более того, упоминать про это чувство даже просто в моем присутствии в то время было бы апогеем кощунства. Почему? Да потому, что в глазах окружающих я представлял из себя существо, способное вызвать к себе разве только чувство жалости и снисхождения. Но прошло несколько лет после моего «воскрешения» и случилось то, о чём и подумать было невозможно. Не случайно здесь упомянуто «воскрешение» – не для красного словца. В среде, в которой меня знали, за годы моей болезни неоднократно запускали слухи, что я «почил с миром», и никто из услышавших такую новость не сомневался в ней, настолько органично она вписывалась тогда в мой образ. Но этот нелицеприятный фон прошлой жизни не смог помешать нашим отношениям с женщиной, которую я встретил…

С Таней мы знали друг друга со школы, но так получилось, что после её окончания жизнь развела нас по разным дорогам. Но даже то, как это случилось, по сюжету не уступает ни одному известному мне произведению о первой любви, написанному классиками. Но теперь!.. Она заполнила все самые потаённые уголки моего бытия, при этом не задевая мужского самолюбия. Я был как бы главным в нашем тандеме, и хотя понимал, что это не так, был доволен. Это был мир, который мы построили для нас двоих, в нём не было больше никого! Мы поражались тому, как пересекаются наши мысли, угадываются желания! Она с манкой улыбкой говорила, что наши ангелы-хранители очень дружат между собой, в этом и заключается весь секрет «телепатии». Мы доверяли друг другу самые сокровенные тайны, знали друг о друге всё. Я в неоплатном долгу перед ней за годы подаренного счастья и душевного равновесия!

Если принять во внимание все обстоятельства моей жизни, можно смело предположить, что мне удалось переломить свою судьбу, и построить на осколках жуткого прошлого новую реальность. Ничто не предвещало фатальных трудностей. Наши дети выросли, стали взрослыми и уже не доставляли ежедневных хлопот. Можно было жить, не оглядываясь, отправляться на прогулки, в кино и кафэшки, открывать для себя неброское очарование мест, где жил, о которых, казалось бы, уже всё знал. Проблемы возникали, но это были мелочи. Погоду они, конечно, могут испортить, но климат не поменяют, особенно когда с тобой разделяет невзгоды дорогой, любимый человек.

Нет, жили мы порознь, но общались каждый день (онлайн), а все выходные проводили вместе. Она проживала одна в своей квартире, я с пожилой мамой – в своей. По этому поводу я рассуждал так: если мы будем жить вместе, значит, вольно или невольно, на неё лягут повседневные заботы, а если учесть график и интенсивность её работы (порой до 22-00), то станет понятно – такая «семейная жизнь» скоро ей станет в тягость. Да и как быть с моей матерью, которую нельзя оставлять одну? Я очень не хотел впутывать «бытовуху» в наши чистые отношения и справедливо полагал, что такой союз в нашем возрасте имеет полное право на существование. К тому же нельзя забывать о том, что мы много лет жили холостяками, не связанные никакими обязательствами, и выработали привычку хоть иногда бывать в одиночестве, в своем пространстве. Всё это мы никогда не обсуждали, но умение понимать друг друга без слов выручало и в этой ситуации.

Живя такой размеренной и сравнительно благополучной жизнью, строишь планы на будущее. Во-первых, думал я, ещё есть достаточно времени (скажем, до 70 – 80 лет), во-вторых, рядом со мной родной человек, который наверняка проживет дольше (тем более, что женщины живут дольше), значит, умру я спокойно, без лишних проблем. К тому времени боль от утраты близкого, но достаточно пожившего, человека не будет столь острой. Похожей уверенностью были пропитаны и остальные мои замыслы на будущее. Работа не тяготила, она была на удалёнке, и я выстроил её так, что были удовлетворены все стороны процесса, да и график всегда можно было скорректировать по моему усмотрению. На тот момент здоровье было в пределах возрастных норм, конечно с поправкой на мое непростое прошлое. А ещё моя любимая проявляла трогательную заботу о нём, чем приводила меня в приятное замешательство. До сих пор никто так не заботился обо мне, и я, как Карлсон, был готов лечиться вареньем и вниманием!..

Сказать, что я просто был доволен сложившейся ситуацией и собой, наверное, будет недостаточно. Судите сами, как ещё может реагировать на происходящее человек, на котором пятнадцать лет назад поставили жирный крест все, кто его знал, но он поднялся, «воскрес» и занял свое, и не последнее, место в обществе? А самое невероятное, что его одарила вниманием красавица-женщина, возвысив во всех смыслах над бренной суетой жизни. Конечно, во мне присутствовала известная доля эйфории и гордыни, а заодно появилась вера в то, что все мои испытания позади, что я выбрал свой лимит проверок на прочность. Сколько раз был на волосок от смерти, сколько вытерпел боли и перенес невзгод! Довольно для одной жизни, рассуждал я, и был уверен, что Небеса меня поддержат в этом!

Сделаю небольшое отступление. Онкология, ставшая диагнозом, меняет восприятие мира, поэтому мой дальнейший рассказ в значительной мере будет плодом изменённого отношения к действительности, когда банальные и сентиментальные вещи кажутся значимыми.

Человек предполагает, а Бог располагает. Поэтому заболевший онкологией всегда мысленно задается вопросом – за что…? Задался этим вопросом и я.

II.

Лето того года выдалось для меня трудное, в стане моих родственников разгорелся огонь раздора. Я попал под перекрёстный огонь междоусобицы. Ко мне апеллировали обе стороны, призывали стать на их защиту и, буквально, рвали на части. В течении нескольких месяцев я находился под гнетом этой заварушки, засыпал и просыпался с мыслями об этой истории. Круглые сутки чувство непонятной вины, перемешанное с обидами, отзывалось ноющей болью в груди. Говорят, что, если хотите подчинить себе человека, заставьте его чувствовать себя виноватым перед вами. Нечто подобное проделывали со мной обе стороны конфликта. За время этой эпопеи у меня сформировалось какое-то непонятное внутреннее состояние. Похудел, стал быстрее уставать от дел и утомляться. Я бы назвал это некой усталостью от жизни, она проявлялась в том, что даже положительные моменты тут же обрастали негативным фоном, рожденным в подсознании, от чего становилось тоскливо и скверно. Это состояние я старался не выставлять напоказ. С точки зрения настоящего мужчины это правильная позиция, а вот с точки зрения здоровья правильного мужчины это неполезно – держать в себе негатив долгое время, что, как я думаю, и показало будущее.

Взбаламученное внутреннее состояние отразилось на всём: работа, до сих пор необременительная и дававшаяся легко, сделалась тягостной и нудной, теперь выполнялась через «немогу». Окружающий мир как будто утратил все свои краски и выглядел всё более серым, любые происходящие вокруг события, казалось, несут в себе негатив. Эти ощущения одолевали меня когда оставался наедине с собой. В присутствии других я скрывал своё состояние, наверно потому, что не хотел выставлять себя нытиком и пессимистом. Находясь среди людей, я отвлекался от своего внутреннего раздрая…

Стоит ли говорить о том, как я преображался, когда встречал любимую и своего лучшего друга в одном лице! Тяжёлый груз падал с плеч, можно было оттолкнуться и полететь… Я ощущал полную обоснованность того, что жив, нужен и готов ради этого на любой подвиг. Эти минуты были отдушинами в моей жизни, и, казалось, всегда удержат на плаву, что бы ни случилось.

В конце сентября того злополучного года я почувствовал слабую болезненность в горле у основания языка. Для меня такие вещи были не в диковинку, горло всегда было моим слабым звеном, и с интервалом в год-два я болел гнойными ангинами. Со времени последней из них на тот момент минуло полтора года. В последнюю ангину хирург даже вскрывал мне образовавшийся в горле абсцесс. В этот раз я посчитал, что такие симптомы предвещают начало нового заболевания и, наученный горьким опытом, постарался предотвратить его развитие. Надо сказать, что в те времена у меня появилась новая привычка – покупать мороженное, и по вечерам поглощать его, сидя за компом. Мысленно укоряя себя за неосторожность, я начал лечение: пил таблетки, полоскал. Но за три недели ничего не добился: ухудшения не происходило, и не выздоравливал. В голове, в подсознании устойчиво утвердилась мысль о каком-то непорядке со здоровьем.

В своё время я читал и слышал о том, что частая ангина может приводить к серьёзным осложнениям вплоть до развития рака. Последняя мысль подспудно давно присутствовала в голове. Ещё много лет назад, работая на Севере, я попал в хирургическое отделение больницы, и там лежал мальчишка лет десяти, Костя. Его не навещали, по слухам он был из неблагополучной семьи. Мы взяли шефство над ним, покупали что-нибудь вкусное, сладости. У Кости была, как ему говорили врачи, ангина. Я, как «специалист» по ангинам, не поленился заглянуть ему в рот и увидел огромную миндалину, которая разрослась так, что парень говорил шепотом. По словам Кости, у него ничего не болело. Удивляло то, что его совсем не лечили, он как будто просто жил в больнице. Позже выяснилось, что у Кости была последняя стадия рака миндалины. Через три недели после моей выписки он умер. Этот случай особенно явственно всплывал в памяти тогда, когда я очередной раз болел ангиной. Это была некоторая настороженность, она заставляла не легкомысленно относиться к проблеме, и во многом благодаря этому я бросил курить.

Я был далек от мысли, что со мной происходит что-то страшное, и некоторые основания для оптимизма были. В круге моих близких родственников никто не болел раком. По крайней мере пятнадцать последних лет я вёл относительно здоровый образ жизни, старался не употреблять откровенно химическую пищу. По моему мнению я был защищён от страшной напасти. Как показало время, с одной стороны такая уверенность была благом, не давая забивать голову истерическими мыслями и расшатывая нервную систему, ослабляя иммунитет, который и без того подвергается беспрецедентному давлению со всех сторон. И главное – возраст, ведь с годами мы становимся слабее, сказываются и экология, и пища, и образ жизни. С другой стороны, вера в свою неуязвимость не позволяет человеку своевременно обнаружить проблему и начать бороться за жизнь. Фактор потерянного времени при онкологии обратно пропорционален вероятности выживания, поэтому дорогого стоит…

На волне уверенности в свою защищённость от онкологии, я продолжал рассматривать возникшее недомогание как небольшой сбой в работе организма, и даже появившаяся язвочка у основания языка не насторожила, а наоборот, была воспринята как единственная причина всей истории с горлом. Я рассуждал так: признаков абсцесса не наблюдается (это было самое нежелательное развитие событий для меня), а небольшая ранка с незначительными выделениями сукровицы есть результат несостоявшегося крупного воспаления, которое теперь без труда затянется. Ну а то, что ранка долго не заживает, продолжал умничать я, это такая реакция моего организма на постоянство ангин, который уже просто устал бороться. Но ранка по-прежнему не заживала и уже выглядела как трещина размером в сантиметр между основанием языка и небом, возле миндалины.

Как непросто бывает человеку даже подумать о наличии у себя раковой опухоли. Я не был исключением из правила и тогда, когда подсознание уже начало бить тревогу, сознательно заглушал эти посылы. За годы своей несладкой жизни я научился заставлять себя что-то делать, превозмогая внутреннее сопротивление, но, несмотря на опыт, заставить себя не думать о возможной болезни было трудно. Первое и самое глупое, что я тогда сделал, это запретил себе даже заглядывать в интернет со «своим вопросом». Эту колоссальную глупость я оценил позднее, когда болезнь уже бушевала, и без обезболивания её невозможно было переносить. Много позже прочтя в интернете про те симптомы, которые наблюдались у меня, я убедился, что они один к одному соответствовали диагнозу плоскоклеточного рака! Если бы тогда я это прочитал и стал действовать, то лечение началось бы на целых три месяца раньше, а желудок не подвергся бы лошадиным дозам обезболивания. Многое было бы по-другому!..

А что же врачи? На начальном этапе проку от них было немного и своими действиями, а чаще бездействием, они подтвердили: наша жизнь находится, прежде всего, в собственных руках. Медицина почти не пополняется квалифицированными кадрами, да и отношение этих самых кадров к своей профессии оставляет желать лучшего, убедился я в дальнейшем. Такие понятия как «долг» и «призвание» многим молодым эскулапам не знакомы вовсе. Да и старая гвардия последователей Авиценны в большинстве своём стала рассматривать свой труд как исключительно коммерческое действо. Похоже, российский вариант клятвы Гиппократа, как всегда, втихую, где-то и кем-то был переписан в новой редакции…

Я записался на прием к ЛОР-специалисту в своей поликлинике, когда уже была наглядно заметна ранка во рту. Врач, который вёл прием, пользовался авторитетом, имел большой опыт работы. Лет семь назад он прокалывал мне абсцесс. В этот раз нарыва не было. Осмотрев ранку, врач поставил устный диагноз: причина нездоровья в неправильной работе желудка, из которого идёт заброс содержимого, провоцирующего такие поражения тканей в горле. И посоветовал обратиться к гастроэнтерологу, порекомендовав полоскание травами. Я сразу заметил, что врач какой-то рассеянный, словно был где-то далеко. Поэтому я взял талон к другому врачу другой поликлиники – приём через неделю, зато бесплатно.

К тому времени внутри меня зародилось беспокойство. В мыслях я всё чаще обращался к «непонятной» болячке, делая неутешительные для себя выводы. Как злостный курильщик, отравленный никотином, неотвратимо будет расплачиваться за свою страсть, так и мой хронический недуг в конце концов пробил брешь в иммунной системе и предъявил счёт. Это «открытие» пронизывает сознание доселе неизведанной ноющей болью от тоски по такой короткой, стремительно пролетевшей жизни, помноженной на горькую обиду от нереализованных возможностей. Меня не будет?… От этой мысли камнем давил ком в груди и знобил спину холодок…

Но это были короткие периоды слабости, в основном не дававшие засыпать по ночам. Я продолжал убеждать себя в благоприятном разрешении возникших обстоятельств. По-прежнему держался, чтобы не залезть в интернет, полагая, что это только расшатает мои нервы и приведет к настоящему заболеванию. Но главное, что я вбил себе в голову, – если это рак, то даже бороться не стану. По моим сведениям из «испорченного телефона», рак в горле – это приговор без апелляции! Я, советский инженер высшей категории, разбирающийся во многих областях техники и естествознания, не знал о раке почти ничего. Я и представить себе не мог, какие существуют методы и аппаратура для его лечения, что даже наша нерадивая медицина добивается результатов на этом поприще.

До определенного момента развивающиеся события касались только меня, никто не был посвящён в возникшие затруднения с моим здоровьем. Но скрывать это от лучшего друга, моей Тани, стало невозможно. Она настояла на посещении больницы, в которой мне оказывали помощь в последний раз. Ей тогда очень понравился врач, который вскрывал и чистил абцесс, внимательный и всё толково объяснявший. Я опять попал на приём к этому врачу. Он внимательно осмотрел меня и написал обширный список лекарств и процедур, которые необходимо пройти, а через десять дней ему надо было показаться снова. Из-за событий последнего времени я стал придирчиво приглядываться к врачам, осматривающих меня, пытаясь на их лицах прочесть что-то, невысказанное вслух. В этот раз ничто не насторожило, он вёл себя ровно, без толики сомнений, надиктовал перечень лекарств и дружелюбно попрощался. Мы были довольны посещением врача – прежде всего тем, что он не озвучил угрожающих прогнозов, а назначил лечение, которое может поставить точку в этом вопросе. В общем, мы услышали то, что хотели услышать. Понимал ли тогда это врач, не берусь судить. Но при следующей встрече он был более категоричен.

За время своей болезни я обратил внимание на одну особенность в поведении не профильных врачей (не онкологов), по отношению к раковым больным. Почти все из них, с которыми я напрямую сталкивался в процессе мытарств по бесконечным кабинетам поликлиник (нужно пройти множество анализов и собрать кучу справок), услышав про диагноз, менялись в лице, в тоне их голоса слышалось неподдельное сочувствие, похожее на прощание с покойником. Это усугубляло и без того тягостное состояние пациента. Чувствовалось, что прежде всего они люди и тоже боятся – даже лишний раз упоминать это роковое слово рак! Так было и в другой раз, в другой поликлинике, куда я записался на приём, чтобы показаться еще одному доктору.

При осмотре он увидел в горле что-то такое, чего не посмел назвать вслух. Я понял это много позже. Вспомнил замершее в миг выражение лица молодого врача, его изменившийся голос, слова о том, что у меня на миндалине образовалась киста, вид которой очень подозрителен. Доктор посоветовал мне (опять устно) обратиться к челюстно-лицевому хирургу. Киста на миндалине, а обращаться к зубному врачу? Бред на первый взгляд. Но потом выяснилось, что эта киста является злокачественной опухолью, и врач это понял, но у него не хватило духу сказать мне правду в глаза и отправить к онкологу. В результате я туда попал, но много позже!

А пока жизнь продолжалась. После получения назначений от врача из стационара я принялся выполнять их с энтузиазмом, успокаивая себя мнением первого специалиста, который рассмотрел в моем недуге рядовое заболевание. Сразу ощутил прилив сил, нормализовался сон, тревожные мысли с лёгкостью отметались. Я почувствовал себя лучше во всех отношениях, даже ранка в горле, казалось, уменьшилась и перестала беспокоить. Позитивный настрой на благоприятный исход давал свои плоды, словно организм предпринял последнюю отчаянную попытку спастись от смерти своими силами. Я уверен, что у многих людей это получается, и они, сами не ведая того, вырываются из цепких лап рака. Их иммунная система, мобилизуясь, уничтожает злокачественные образования. Увы, не в моем случае!

Почему люди, долгие годы гробившие свое здоровье, а потом начавшие праведную жизнь, всё равно не часто доживают до преклонных лет? Да потому, что помимо непосредственного поражения их внутренних органов была подорвана иммунная система. Я знаю массу примеров, когда такие «праведники» умирали вскорости после начала новой жизни от онкозаболеваний. Уверен, что никто из умерших не продлил бы себе жизнь, не бросив вредные привычки. Просто они прошли точку невозврата, успев непоправимо подорвать здоровье. Зато на склоне своего века им удалось вкусить нормальной жизни.

Подошли к концу те десять дней, отпущенные мне на лечение врачом из стационара и, несмотря на не зажившую ранку, я шёл на приём к нему в хорошем расположении духа. Самочувствие было хорошее, по поводу ранки не комплексовал, считал её заживление вопросом времени – пройдет. Знал бы я тогда, что рак это и есть не заживающая рана! Но я уже был на подходе к постижению этой истины. Сейчас же, в назначенное время вошёл в кабинет к доктору. Сеанс осмотра в этот раз длился не долго, выслушав меня и заглянув в горло, специалист ровным голосом сообщил, что мне желательно, в плановом порядке, сдать анализ на биопсию. При этом врач старался не смотреть на меня, вероятно стараясь придать статус обыденности такой «плановой» процедуре. Внутренне я был готов к подобному развитию событий, но моё благодушное состояние предшествующих дней не только дало отдых перегруженной психике, но и расслабило, нарисовав в сознании цельный образ удачного разрешения ситуации. В результате, услышав вердикт врача, я слегка оторопел, и забытое на время чувство близкого конца захватило меня с новой силой. Ведь на тот момент у меня было полное убеждение относительно любой злокачественной опухоли в горле – это смерть!

Нетрудно вообразить, какой волной меня окатило изнутри, докатившейся до головы и застрявшей там в виде какого-то осязаемого кома. Одновременно мысль о том, что «это» всё-таки случилось, посеяла в голове хаос и единственное чувство – глубокой жалости к себе. Однако образ жалкого, больного труса был мне по природе чужд, и я постарался, собрав остатки воли в кулак, сохранить лицо, тем более, на приёме вместе со мной присутствовала Таня, которая слышала доктора и была тоже ошарашена…

Выйдя из кабинета, мы некоторое время шли молча. Оба понимали, нужно было упорядочить мысли, остудить эмоции с тем, чтобы определиться с дальнейшими шагами. Первая заговорила Таня, она пыталась сбить накал напряжения и подсластить горькую пилюлю. Говорила, что врач перестраховывается, а с другой стороны это правильно, нужно обследоваться и отмести всё неподтверждённое, чтобы не переживать зазря. Я сразу согласился, потому что такой расклад успокаивал внутреннее смятение.

Как я сейчас понимаю, с этого момента началась моя схватка со смертью. Пока болезнь наступала, ей сопротивлялись тело и сознание. Причем, последнее является едва ли не главным залогом успеха в этом противоборстве. В начале, когда я не верил в излечимость рака и ещё не было верного диагноза, рассудительность всячески оберегала физическое тело от психологического истощения, придумывая «бескровные» причины моего недуга. Организм оставался в тонусе, активно сопротивлялся, и это очень хорошо ощущалось, временами даже казалось, что побеждаю болезнь, что не хватает самой малости. И, принимая во внимание неповоротливость нашей медицины, а от подозрения на онкологию до начала лечения зачастую проходят порой месяцы (как в моем случае), становится понятной важность этого периода бездействия. Времени, когда организм своими силами препятствует распространению опухоли, и решающую помощь ему оказывает сознательный настрой на победу.