Читать онлайн В рейд пошла одна старушка бесплатно
Предисловие
Наместник Темного Лорда любовался. Светлая эльфийка была прекрасна. Настолько, что старые знахари застенчиво краснели, воины невольно напрягали мышцы бицепса и пресса, а пролетающие мимо голуби сознательно не гадили, терпели.
Кожа нежная, глазки фиалковые, волосы до пояса золотые, ушки чуть остренькие, губки коралловые, грудь, попа и талия как надо. Прелесть что за эльфийка! Наместник Темного Лорда томно облизнулся, глядя, как она пружинистым шагом подходит к его замку в окружении пары десятков знакомых недоумков, которые сбежали из плена в его дворце. Чего, интересно, явились? Снова в плен хотят? Ну, он и не против, особенно если еще вот эту красоту пленить, желательно в своей койке…
Эльфийка же тем временем поднимает очаровательную головку вверх, встречается взглядом с Наместником Темного Лорда. Ее фиалковые глаза яростно сияют праведным гневом, приоткрываются прекрасные губки… Интересно, какой у нее голос? Такой же волнующий, как и она сама?
– Итить твою налево! Ты, ирод проклятый! ЖЭКовец! Фашист! А ну выходь, окопался он! Калитку отпирай, гости к тебе, по душам говорить будем!
Дивное явление пару раз пнуло ворота носком сапога и злобно ругнулось. И вот тогда до Наместника Темного Лорда дошло, кто стучится в его темную обитель.
Та самая сумасшедшая! Которая кастует и темные, и светлые заклинания!
Наместник Темного Лорда быстро проверил уровень маны и здоровья, сложил в рюкзак с десяток склянок с зельями, напихал в многочисленные карманы редчайших бомб с каплями Черной ночи и кусочками Мертвечьей хвои, которые разносят светлую ауру на осколки. Сосредоточился, пользуясь ежедневным умением призывать полчища нежити – сейчас все его слуги отправились в рейд, поэтому крепость пуста и беззащитна. Ну а кто бы рискнул напасть на самого Наместника Темного Лорда в его замке? Только эта неадекватная…
Каст заклинания длился десять секунд, и Наместник Темного Лорда был уверен, что успеет. Пять, шесть, семь… Восемь…
– Да чтоб ты провалился, – с досадой буркнула прекрасная эльфийка, поняв, что «открывать калитку» никто не собирается.
И ровно на девятой секунде каста заклинания страшная сила выбила из Наместника Темного Лорда весь воздух, обвалила под ним пол, который встопорщился мраморными кусками. Ноги Наместника потеряли опору. Более того, они потеряли опору навсегда. Проклятия прекрасной эльфийки невозможно было отменить или прекратить их действие без ее на то желания.
Где-то на пути к центру земли печальный Наместник Темного Лорда открыл рюкзак, хлебнул укрепляющего и исцеляющего зелья, меланхолично поболтал ногами в воздухе – твердой опоры не предвиделось. Вот это проклятие! Такая сила… Интересно все-таки, с чего это такая сильная темная стоит на стороне светлых? У нее совсем с головой неладно?
Наместник вдохнул, поняв, что не сможет предупредить своего Лорда. Под таким проклятием он может только ждать, пока эта светлая овца сменит гнев на милость и освободит его. Правда, он не знал, что ждать придется о-о-очень долго.
Эльфийка же тем временем, покачивая красивыми бедрами, вошла в распахнувшиеся сами по себе ворота замка Наместника Темного Лорда. При уничтожении босса замок переходил в ее полное владение. Ее строгому фиалковому взгляду открылись десятки художественно расположенных гильотин, острые копья уровня, прислоненные к стенам замка. В чанах, которые грелись на кострах по всей призамковой территории, варился низкоуровневый яд, который, однако, являлся основой для ядов посильнее. Картину дополняли плачущие горожане, сидящие в клетках.
– Освободите, госпожа, – кинулись они к ней, протягивая связанные руки. Одна из пленниц и вовсе была совсем еще маленькой девчушкой, замурзанной, в грязном платье. Алая шкала ее здоровья полыхала где-то в самом конце.
– Ах ты фашист! Ах ты верблюд помойный! – шептала себе под нос прекрасная эльфийка, перерезая веревки на тонких грязных запястьях. – Чтоб у тебя на жопе грибы выросли!
– Грибы разве на жопе растут? – удивилась только что освобожденная девчонка, присасываясь к кувшину с исцеляющим зельем.
Эльфийка досадливо поморщилась – плохой пример молодому поколению подает.
– Нет, солнышко, не растут, – сказала она и ласково погладила девочку по голове.
– «(непереводимая игра матерных слов)» – сказал Наместник Темного Лорда, ощутив сзади определенный дискомфорт.
Теперь проваливаться к центру земли ему предстояло в компании вешенок.
Глава 1. Valhalla
Некоторое время назад…
Пиликнуло уведомление. Зоя Валерьяновна с почтением, почти что с благоговением достала пупырчатый целлофановый пакетик, осторожно его развернула. В пакетике лежала маленькая сумочка, закрытая на замочек, а в сумочке – телефон, огромный смартфон, доставшийся ей от внука.
На зеленом экране мигнула заставка какого-то жуткого типа в капюшоне и с красными глазами. Зоя Валерьяновна привычно перекрестилась и нажала на значок уведомления.
«Мама, привет. Можно я Никитку с ночевкой у тебя оставлю? У нас детскую затопило».
Зоя Валерьяновна медленно, но уверенно ткнула пальцем в телефон. Спустя минут семь она уверенно отправила ответ: «Да!»
Ставить восклицательный и вопросительный знак она только недавно научилась и теперь ставила их к месту и ни к месту. Зато картинки-открытки с цветочками, щеночками, иконками и жуткие видео с поющими котиками научилась отправлять мгновенно, демонстрируя новый навык всем своим контактам уже второй год. Кому-то везло особенно сильно, и открыточки с пожеланием доброго утра, доброго дня и приятного аппетита в обед отправлялись строго по три раза на дню.
На мягкие просьбы перестать слать спам в таких диких количествах Зоя Валерьяновна обычно не реагировала – она пропускала всякие глупости мимо ушей. Такой уж у нее был легкий характер.
– Ишь, проститутка, – недовольно буркнула Зоя Валерьяновна, со всеми предосторожностями заворачивая телефон обратно в пупырчатый пакетик и пряча его в сумочку. Все ее внимание теперь было сосредоточено на тонированном блестящем джипе, из которого выбиралась молоденькая соседка Машка, покачиваясь на высоченных каблуках и одергивая короткую юбчонку. В серых выцветших глазах вредной семидесятишестилетней старухи раздражение смешалось с осуждением, замешенном на хорошей порции чистой зависти.
– Здрасьте, Зоя Валерьяновна, – пискнула Машка, пугливо проскакивая мимо.
– И тебе здравствуй, Машенька, – расплылась в улыбке голодной гиены вредная бабка.
Несчастная девушка побледнела. Милый и добрый нрав своей соседки она знала очень хорошо.
– Как твой дружок поживает? Все бандитствует?
– Да не бандит он, – несчастным голосом ответила Маша, спешно ища ключи в сумочке, – он инженер в компании большой.
– Инженеры на таких машинах не ездют, – непререкаемо заявила Зоя Валерьяновна, приготовившись учить и порицать. Даже губенки поджала, намереваясь стоять до конца. – Да и добегаешься ты, Машка! Залетишь, вот попомни мое слово!
Ворона сорвалась с ветки ближайшего тополя, громко каркнула. Маша вздрогнула, затравленно посмотрев на бабку. Проклятые ключи никак не хотели находиться. Да где же? Ну?! Наконец-то! Металлическая связка спасения, не иначе.
– Ага, до свидания, – скороговоркой сказала Машка, не оправдывая старухиных ожиданий на предмет вынести мозг и ныряя в открытую дверь. «Фух, ну и ведьма, – с облегчением выдохнула она, когда дверь подъезда с писком захлопнулась, – настоящая мегера. Фурия!».
Мегера и фурия сидела на своем посту нечасто, но уж когда сидела, крепко доставалось всем жителям подъезда. Но на бабку особо не обижались, хотя порой и мечтали длинными летними ночами прикопать ее рядом со скамейкой, прямо под кустом жасмина.
Обострения у нее случались по весне, летом, осенью и зимой, в остальное время она была почти терпима. Представляла Зоя Валерьяновна собой ту распространенную категорию бабок, которые ездят на оптушку в другой конец города в час пик, чтобы сэкономить три пятьдесят. Сюда прилагается склочный нрав, уверенность в собственной правоте, не очень острый ум, очень непростой характер, который со временем становится все поганее. Ну и слабеющее здоровье, конечно, вносит свою лепту. А с другой стороны, чего ждать от человека на восьмом десятке, который пережил послевоенные годы, перестройку, парочку дефолтов, вырастил троих детей, похоронил алкаша-мужа, от которого и толку особого не было?
Остается только понять, принять и смиряться.
Зоя Валерьяновна, всю жизнь проработавшая на кирпичном заводе в должности бессменного секретаря, на пенсии глухо маялась. Огород ее не привлекал, увлечений тоже особо не было, «Малахов +» и «Битва экстрасенсов» развевали скуку ненадолго. Соседки-старушки порой составляли компанию для перемывания костей, но истинного дела, которое было бы Зое Валерьяновне по душе, не нашлось.
Самое страшное для стариков типа Зои Валерьяновны – ощущение собственной ненужности. Поэтому у милейшей старушки жил толстый рыжий кот Ссаныч, в честь давно почившего супруга и дурной привычки метить углы. Впрочем, после маленькой и унизительной операции Ссаныч гадить перестал, а обидная кличка осталась.
Да и дети вовсю старались от скуки любимую маму и бабушку оградить, периодически присылая внуков и внучек. Их Зоя Валерьяновна любила, конечно. Особенно последнего, позднего внучка Никитушку, бабушкиного зайчика десяти лет от роду. Толстого, румяного, с хорошим аппетитом и спокойным нравом.
– Етить твою налево, – ругнулась Зоя Валерьяновна, вспомнив, что дома у нее нет муки для Никитушкиных оладушков. Да и рыбки и без того жирному Ссанычу бы купить. И барбарысок, чтобы лежали, как им и положено, в вазочке еще тринадцать лет, а то прежние уже давно покрылись налетом времени и страданий. Зоя Валерьяновна встала со скамеечки, старчески зашаркав тапками – не то чтобы она плохо ходила, скорее так, кокетничала. Отправилась домой – собираться в магазин. Проездной, скидочная карта, кошелек, пакетик, еще пакетик, и еще один, сумка на колесиках. И цветастый молодежный платок на голову, как яркий элемент, который выделялся во всем ее образе старой склочной старухи. Это было неожиданно и тем удивительно, что Зоя Валерьяновна выбрала и купила этот платок сама, вспомнив, видимо, молодость. Наверное, для нее еще пока не все было потеряно.
***
– …Там ваще такая рпгэшка модная! Еще есть лич, у него там еще здоровье и магия не ограничена, его только отравить можно и усыпить, и он, прикинь, вырезает целый город за ночь, а потом там квесты пропадают. А до Темного Лорда Вообще никто никогда не ходил, у него гварды по всему миру. Там старшаки в рейды ходили, и никто не добрался! Всем вайп! Вадик говорил, что он до замка дошел, но он ваще краб.
Ссаныч растерянно мяукнул под столом. Он не любил громких звуков, зато ему очень нравилось пытаться уместить толстую мохнатую задницу на коленки своей хозяйки, правда, теперь он был в немилости – его нагло стряхнули да еще и кулаком погрозили.
– Внучек, не части… Вадик – краб? Не человек? – беспомощно спросила Зоя Валерьяновна, теряясь вместе с котом.
– Ба, да человек, конечно! Я вот сейчас прокачиваюсь, а потом рейд, а потом мы…
– Рейд? – растерянно перебила Зоя Валерьяновна, неожиданно услышав знакомое слово в речи любимого внучка. – Вы что, играете про корабли?
Внучек нахмурился. По его мнению, бабушка несла несусветную чушь.
– Ну, рейд – это место, где корабли на якорях стоят, – пояснила она, замечая, как светленькие бровки внука удивленно приподнимаются.
– Не, ба, ты чего-то путаешь! Рейд – это, ну, пати.
– А?
– Пати. Ну, когда все собираются и идут бить морду главному злодею.
– А-а-а, – протянула Зоя Валерьяновна, отпивая остывший цикорий из чашки.
Дочь к ней привезла взбудораженного внука и сама быстренько усвистала обратно – исправлять последствия затопления. Обещала потом в гости зайти, как Никитку будет забирать, но это она брешет, конечно. Занятая вечно, до матери дела нет… Хорошо хоть Никитушка умница, оладушки поел хорошо. Правда, говорливый сегодня что-то. Мать ему с собой ноутбук дала с его игрушками дурными, вот он весь аж трясется, болезный, как поиграть хочет.
Этого Зоя Валерьяновна не понимала – ну что там может быть интересного? Сидит, под нос бормочет слова всякие дебильные, крафты-хренавты, голды-хренолды… Тыкает мышкой своей, щелкает там чего-то, выщелкивает. Она с такими щелчками мух на хуторе в деревне лупила – и то толку было больше. А эти? Сидят, как упыри, все синие, щелкают, щелкают… Щелкачи, тьху!
На Никитку она, конечно, поворчала, но так, для порядку. Внучку было можно почти все. Поэтому он, чмокнув бабушку в щечку («ах ты ж мой пирожок хороший! Ах ты ж мой внучек любимый!»), ускакал в комнату, прикрыл дверь и открыл ноутбук. Из-под двери вырывалась узкая полоска голубоватого света.
Зоя Валерьяновна постояла под дверью, прислушалась. Внук что-то бормотал, пыхтел и был, видимо, совершенно счастлив.
«Как наркоманы», – подумала в привычной для себя манере Зоя Валерьяновна и отправилась спать, время-то не детское. На часах было восемь часов вечера.
Проснулась она в 4:15. За окном орали весенние придурошные птицы, и спасу от них не было никакого. Зоя Валерьяновна очень аккуратно зевнула – так зевают старушки, которые знают цену артриту и щелкающим суставам. Так же аккуратно потянулась в кровати, нашарила на полу тапки и пошла на кухню. Не то, что бы ей надо было что-то там делать, просто в старости сна требовалось все меньше.
«А сделаю-ка я холодца», – решила вдруг Зоя Валерьяновна. В половине пятого утра ее часто посещали такие естественные желания, как сейчас. Год назад, опять же по весне, она вообще в три часа ночи сажала лук в эмалированные ведра, доставляя радость соседям. Почему радость? Потому что эмалированные ведра очень задорно и звонко бились об пол, и из-за этого семейству Семенкиных пришлось просыпаться на заре. А ранний подъем, как известно всем, очень благотворно влияет на биоритмы, настроение и вообще: кто рано встает, тому бог подает. Именно так и заявила тогда Зоя Валерьяновна помятому от недосыпа и злому соседу снизу, захлопывая перед ним дверь.
Крепкий мясной бульон уже вяло булькал на плите, наполняя чудным запахом квартиру. «Утро начинается не с кофе», – хмуро подумал сосед Семенкин, закрывая окно, чтобы не ощущать аромата вареных свиных ножек.
Вдруг из комнаты, где спал Никитушка, послышался шум.
«Ссаныч? Ну, я тебе!» – зло подумала Зоя Валерьяновна, прислушиваясь. Шум повторился снова.
В этой части квартиры было темно, рассветное солнышко било в окна со стороны кухни.
Ссаныч действительно сидел перед дверью Никитушкиной комнаты. Его рыжая лоснящаяся шерсть стояла дыбом.
– У, поганец, – шепотом шуганула кота Зоя Валерьяновна, но тот не сдвинулся с места, только ощерился и выпустил когти.
Только сейчас Зоя Валерьяновна заметила, что из-под двери Никитушки пробивался голубоватый свет.
«Не ложился?! Не спал? Все в игры свои дурацкие играл?!» – в гневе подумала Зоя Валерьяновна, толкая дверь в комнату внука.
Никитушка лежал на самом краешке кровати, свернувшись калачиком. Не укрытый, без подушечки! На краю кровати перед ним стоял ноутбук. Это именно он издавал громкие звуки.
– Обновите систему. До отключения программы осталось десять… Девять… – завопил ноутбук.
Ссаныч скользнул следом, испуганно прижался жирным боком к ноге хозяйки.
Зоя Валерьяновна прищурилась на вопящую технику.
Такая "нутбука" ее пугала. Старушка не боялась сложных технических станков, даже могла произвести простой ремонт, не боялась машин, сама много лет водила старенькую «копейку», а в молодости гоняла на «Урале» с коляской. Ее не пугали магнитофоны, музыкальные центры, видео и двд проигрыватели – там все было просто и понятно. Есть машина, есть устройство с фильмом, которое его воспроизводит. Не сложнее, чем граммофон. А вот это небольшое, невероятно тонкое, которое умеет выполнять тысячи дел одновременно, почему-то пугало. По мнению Зои Валерьяновны, от этой техники можно было ждать беды – больно уж умна. А телеканалы рен-тв и тв3 только подогревали подозрения: там любили поговорить о искусственном интеллекте, который порабощает мир.
Ее подозрения, конечно, у родных отклика не находили – все постоянно болтались в Скайпе и Вайбере, дети учились в онлайн-школах, печатали рефераты на компьютерах, играли в игры, общались – в общем, жили этими квадратными железными машинами, и невдомек им было, как пахнет речная трава, как здорово убегать в «казаках-разбойниках», как замечательно собираться по вечерам и играть в настольные игры… Увы, поколение реального общения ушло.
– Обновите систему. До отключения программы осталось шесть… пять…
Белую строку с надписью почти не было видно – читать Зоя Валерьяновна могла только в очках.
– Обновите систему. До отключения программы осталось четыре… Три…
Зоя Валерьяновна несмело щелкнула мышкой, надеясь, что дурная машина замолчит, но – увы.
– Зараза!
– Два… Один.
Ноутбук издал страшный, жутко громкий писк, от которого заложило уши. А дальше все случилось само собой: испуганная Зоя Валерьяновна оперлась ладонью на клавиатуру, случайно зажав пару клавиш. Испуганный кот вцепился в ее халат всеми когтями и повис, как жирная мохнатая фрикаделька. Картинка, вдруг выскочившая на экране, въелась в сознание Зои Валерьяновны: черный капюшон, алые злобные глаза и обаятельная улыбка маньяка.
Зоя Валерьяновна привычно потянулась перекреститься, но руки неожиданно перестали слушаться. Более того, рука, которая все еще лежала на клавиатуре, совсем не ощущалась.
«Инсульт! Инфаркт! Доктора!» – в панике подумала Зоя Валерьяновна. А потом все перед глазами рассыпалось на тысячи разноцветных квадратиков.
Глава 2. Borderlands
Зоя Валерьяновна открыла глазки. В голубом прозрачном небе плыла стая птиц. Над головой качались деревья, усыпанные узкими черными стручками. Эти стручки шевелились, изгибались и смотрели на Зою Валерьяновну в ответ.
«Свихнулась, старая», – подумала Зоя Валерьяновна и снова закрыла глаза.
В бок впилась ветка. По шее пополз жук. Щеку щекотала трава. Пахло землей. Зоя Валерьяновна вскочила, огляделась и схватилась за сердце, немножко перепутав его с желудком – здоровье у нее для своих лет было богатырское.
Потом, ощутив, что руки чувствуют что-то не то, перевела взгляд ниже.
– Ох ты ж батюшки… – просипела она в панике. Голос сел.
И было от чего.
Вместо уютного халата, пахнущего холодцом, на Зое Валерьяновне был обтягивающий черный кожаный костюм. На руках вместо тщательно обрезанных ногтей красовались черные длинные когти. Руки Зои Валерьяновны в испуге заметались по телу, по лицу. Лучше бы ей, конечно, было с этим повременить.
– А-а-а! Что делается?! Что творится?! Масоны, инопланетяне, эсэсовцы! Ироды проклятые, чего со мной наде-ла-л-и-и…
И сразу же, почти без перехода, вытянула тоненьким голоском:
– Боженька, прости меня, грешну-ую-у-у!
С этими словами она упала на колени, рыдая и раскачиваясь из стороны в сторону. Изогнутые черные рога, торчащие из седой макушки, матово поблескивали на солнце. Сзади, от лопаток расходились два черных куцых крылышка, которые дергались от всхлипываний Зои Валерьяновны.
Час шел за часом. Зоя Валерьяновна вроде бы начинала успокаиваться, но взгляд ее то и дело останавливался то на острых, чуть загнутых когтях, то на краешке черного, немного облезлого крыла, то на кисточке хвоста. И тогда старушка снова принималась причитать, плакать и молиться. Ругаться она боялась – была уверена, что померла и попала в ад. Она ожидала полчищ всяческой нечисти, которая будет укоризненно вопрошать у нее, куда девались со склада завода упаковки с туалетной бумагой и дорогие ручки из тумбочки начальника. Вызнают, а потом потащат ее на сковородку.
Но время шло. Где-то в отдалении спокойно скрипели деревья, шуршала листва. Никто не приходил, не косил демоническим глазом. Солнце начало закатываться за горизонт, когда Зоя Валерьяновна все-таки решила принять действительность.
Она встала, пугливо отошла в сторонку от странных деревьев и очень несмело, почти с отвращением, взяла в руки свой хвост. Он был черным, теплым, немного шершавым и с кисточкой на конце.
– Ох ты ж горюшкооо, ох ты ж господи-и-и… – шептала она, крестясь с перепугу левой рукой.
Лицо старушки уже было скуксилось в новом витке истерики, когда сзади послышался неприятный клокочущий звук.
«Вот оно! Черти пришли!» – почти торжествующе подумала Зоя Валерьяновна, медленно оборачиваясь.
В двух шагах от нее стояла, мягко покачиваясь, пернатая тень. Такая черная, что ни глаз не видно, ни формы. Зато большая – Зое Валерьяновне по пояс.
– Лети, птичка, – ласково сказала Зоя Валерьяновна, делая осторожный шажок назад. Только вот «птичка» вдруг повернулась вокруг своей оси, демонстрируя стати. Зоя Валерьяновна ахнула: у пернатой тени не было головы – вместо нее в перьях щерилась зубастая пасть с капающими с крепких желтых зубов слюнями. Зубастая тень бочком скакнула вперед и сильнее раскрыла пасть.
Зоя Валерьяновна обреченно закрыла глаза. Ну что поделать-то теперь? Грешна. Людей не любила, характер свой несахарный сама знала, потому то и замуж второй раз не выходила – чтоб мужику жизнь не портить. Сплетни распускала, подсиживала и выживала, кого надо. Грешна, от мужа погуливала в молодости. И подворовывала, бывало, чтоб троих прокормить. Ой, и грешна! И детям внимания не уделяла. Орала, наказывала, а они, солнышки нежные, все к ней тянулись… Это она что же, не увидит их больше? И внучков своих не увидит?
Зоя Валерьяновна судорожно вдохнула. По морщинистой щеке скатилась одинокая слеза. Зловонное дыхание пернатой гадости достигло носа, и Зоя Валерьяновна тихонечко заскулила, готовясь к расплате за свои деяния, когда над ее головой пронеслась другая тень. Послышался громкий шмяк, утробный вопль, рычание и хриплый вой. Зоя Валерьяновна открыла глаза и перекрестилась снова.
Потому что другая черная тварь держала в зубах пернатое чудовище, крепко сжимая его острыми зубищами за основание шеи. Эта новая тварь была жирненькая, покрытая неровными кусками черного меха, с красными горящими глазами. На четырех лапах с внушительными костями, с изломанными ушами и бандитской кровожадной мордой. Тварь стояла и смотрела на Зою Валерьяновну испытующе, но не двигалась, не рычала – в общем, агрессивной она не была. А потом выпустила из зубов придушенную пташку, подняла заднюю лапу и цинично пометила свою жертву. И нагло посмотрела прямо в глаза Зое Валерьевне – очень знакомо посмотрела.
– Ссаныч? – не веря себе, прошептала Зоя Валерьяновна.
Чудовище притушило глазюки, ржаво мурлыкнуло, попыталось мяукнуть, но вышел жутковатый рык. А потом, пользуясь тем, что Зоя Валерьяновна все еще сидит на траве, попыталось уместить черную толстую задницу у нее на коленках.
– Ссаныч! – радостно закричала Зоя Валерьяновна, а потом озадачилась: – А тебя-то сюда за что?
Животное же несмышленое, непогрешимое… А потом вдруг как-то сами собой вспомнились описанные новенькие туфельки, которые пришлось выкинуть, килограммы спертой со стола еды, испорченные обои и подранный в первый же вечер красивый кожаный диван.
– Ну, понятно, почему, – вздохнула Зоя Валерьяновна и охнула. Тяжеленая тушка изменившегося до неузнаваемости Ссаныча едва не отдавила ей колени. Она с трудом стряхнула красноглазое чудовище, встала и вдруг почувствовала, как что-то кольнуло ее в бедро.
Чего это? Веточка какая? А вот и нет. Листок, даже, скорее, лист плотной бумаги валялся прямо под ногами. Но раньше же его не было? Не было! Листок же тем временем нетерпеливо полыхнул красным, требуя взять его в руки. Ссаныч зашипел. Зоя Валерьяновна осторожненько отошла на пару шагов, собираясь бежать сколько хватит здоровья, но лист вдруг сам собой взметнулся и оказался в ее руке.
Буквы полыхали, переплетались между собой, как живые, и Зоя Валерьяновна взвизгнула, пытаясь его выбросить, но ничего не вышло. Пакостный листок обжег ей пальцы, а потом и вовсе приклеился к ним.
Она завизжала, размахивая от испуга руками, но листок впиявился в ее пальцы намертво.
– Че орешь? Ты прочитай, он сам и отлипнет, – вдруг меланхолично сказал кто-то совсем рядом.
Зоя Валерьяновна взвизгнула в последний раз и испуганно заозиралась. Ссаныч недовольно порыкивал где-то справа.
Там, справа, сидел на пенечке бомж. Ну, с первого взгляда – самая настоящая асоциальная личность. Тулуп, физиономия пропитая – таких Зоя Валерьяновна считывала на раз-два. И тут же она мгновенно пришла в себя – в ту, прежнюю, уже знакомую нам Зою Валерьяновну, старую москвичку-снобку с мерзким характером.
– Ты меня тут не поучай! Ишь, квакать тут на меня еще всякая пьянь будет! Зенки с утра залил уже, а? А жена с детями поди дома голодают? И на опохмел не дам, хоть подыхай!
В ней как-то сами собой проснулись прежние скиллы по воспитанию мужа-алкаша. Руки машинально уперлись в боки, голос стал командным и обличающим, а вся фигура – более грозной и пугающей. Впрочем, на бомжа это не произвело особо впечатления. Он только хмыкнул, утер нос рукавом дырявого тулупа и повторил:
– Прочитай уже, а?
Зоя Валерьяновна, уже разгоряченная спором, начала остывать и включила голову. Опустила взгляд на лист бумаги, приготовившись разбирать буквы без очков, но, на удивление, отлично видела сложную вязь странных символов. Они сложились в слова сами по себе.
ИМЯ: Зоя Валерьяновна Приходько
РАСА: фурия
КЛАСС: (ОЧЕНЬ!) темный маг
РОД: неизвестен
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: энергетическое высасывание (уровень: гробовой оскал, кровавое возмездие)
ПИТОМЕЦ: кельтский кат ши, особый навык – нечувствительность ко всем видам магии, смертоносный яд. Особый навык – добивание-фаталити «Последнее унижение»
ОСОБЫЕ НАВЫКИ ПЕРСОНАЖА: 6
Проклятие – получено, уровень 100, дальнейшая прокачка невозможна. Энергетический биовамперизм – получено, уровень 100, дальнейшая прокачка невозможна. Сглаз – получено, уровень 100, дальнейшая прокачка невозможна. Изготовление ядов – получено, уровень 100, дальнейшая прокачка невозможна.
ВСЕ ПРОЧИЕ НАВЫКИ РАЗВИВАЮТСЯ В СООТВЕТСТВИИ С ПРОКАЧКОЙ ПЕРСОНАЖА.
Зоя Валерьяновна ничего не понимала. Вроде б и слова все понятные, а глупостей… Что за «темный маг»? Это она-то фурия?!
Она уже хотела было разорвать противную бумажонку, когда на ней начали проявляться новые буквы.
РЮКЗАК. ВМЕСТИМОСТЬ – 60.
ВОДА – 2 ЕД.
ХЛЕБ – 1 ЕД.
ЗЕЛЬЕ МАНЫ – 3 ЕД.
ЗЕЛЬЕ ЗДОРОВЬЯ – 3 ЕД.
СЛАБЫЙ ЯД – 1 ЕД.
ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ НАЖМИТЕ «Х».
Зоя Валерьяновна тут же ткнула пальцем в крестик на листочке, едва не порвав его черным когтем. Перед ней тут же появилась безразмерная авоська, сетчатая, красненькая – очень привычная и родная. Из широкой дырки торчала бутылка и половинка круглого хлеба.
Зоя Валерьяновна несмело протянула руку, извлекла бутыль. Когти с мерзким скрежетом проехались по стеклу, и Зоя Валерьяновна вздрогнула. Прищурилась, пристально разглядывая бутылку – мало ли там что черти придумали, которые ее сюда затащили. Вдруг яд или другое какое непотребство?
Но жажда мучила, и Зоя Валерьяновна, зажмурив глаза, сделала несмелый глоток.
Руку, которая все еще сжимала лист со странными письменами, что-то обожгло. Зоя Валерьяновна вскрикнула, выпуская его из рук, но гибкий хвост будто сам по себе сориентировался и подхватил падающую бумажку. На ней алыми письменами проявились новые буквы:
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 2»
– Да что ж это такое делается? – хныкнула Зоя Валерьяновна. Ад ей представлялся немного другим, и поэтому она была несколько растеряна. Вот если бы черти, сковородки, перечисление прегрешений – тогда бы она была спокойна. А тут бог весть что!
– Ну, чего там у тебя? – зевая, спросил бомж, – яду хлебнула? Это ты молодец, сразу с прокачки начала!
– …! – ругнулась Зоя Валерьяновна, ощущая, как на языке от водички из бутылочки растекается дурное послевкусие.
– Ну, приступим. Слушай всеми ушами, рогами и хвостом, говорю один раз, – тяжело вздохнул бомж и поудобнее утроился на пенечке. – И так вижу, что ты – фурия. Страшная, старая и жутко ядовитая. И как тебя такую сюда занесло? Ну да Темному Лорду лучше знать… Ты сейчас в Приграничных Темных землях, карта откроется в городе. Иди, в общем, по тропинке, пока не увидишь развилку, налево. Доберешься до города Мертвяков. Ну, то есть, города Новичков. Ступай в таверну, спроси Гоги, он тебе даст кой-чего на первое время. С Тенями не трепись, светлых проклинай, собирай с них шмот. Ягоды с кустов жрать можно, грибы тоже – заодно прокачаешься, и бумажку свою береги. Ну, я пошел.
– Э, куда? – в шоке спросила Зоя Валерьяновна, переваривая «старую и страшную». Она еще не отошла от «фурии», а этот хам уже вот так безнаказанно уходит?
Бомж обернулся. Хмыкнул, окинув Зою Валерьяновну насмешливым взглядом.
– К диточкам и жене голодной тороплюсь. И ты это… приходи в город днем, когда спят все. И одежду там раздобудь. Ну, сопри у кого, только осторожно.
Он отвернулся и исчез. Просто-напросто растворился в воздухе! Ссаныч, который до этого не спускал с незнакомца кровожадного взгляда, недоуменно рыкнул.
Зоя Валерьяновна оглядела свой кожаный костюм. Он облегал тело как вторая кожа, состоял будто бы из крошечных чешуек и не снимался. Вообще.
Только спустя минут пять до Зои Валерьяновны дошло, что никакого костюма и нет. То, что она принимала за одежду, оказалось ее собственной кожей – черной и чешуйчатой.
– Я что это? Голая? – в панике просипела Зоя Валерьяновна и упала в глубокий обморок. Это было для нее уже чересчур.
Глава 3. Dark souls
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 6»
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 8»
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 9»
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 12»
На листочке одна за другой вспыхивали новые строчки. Ссаныч, изредка мурлыкая, тщательно вылизывал своей хозяйке лицо синюшным языком. Смертельный яд высокой концентрации увлажнял кожу и прокачивал скилл, правда, и отрицательное воздействие у него тоже было. Алая шкала здоровья, появившаяся над головой бессознательной Зои Валерьяновны, медленно уменьшалась, а зеленая полоска интоксикации росла.
– А-ах! Тьфу! Фу! – скривилась Зоя Валерьяновна, приходя в себя. Отпихнула от себя страшную морду Ссаныча, несмело пощупала себя за черную чешуйчатую ляжку и тяжело вздохнула. Она-то думала, что западло, которое подкидывала ей жизнь, на старости лет закончилось, и после смерти она спокойненько отдохнет. Но – увы. Даже в аду ей нет покоя.
Зло бурча что-то по-старушечьи, Зоя Валерьяновна встала и тут же схватилась за голову. Болела она нещадно, как если бы тазепам намешать с цикорием. Зоя Валерьяновна покрутила головой и снова взвизгнула – прямо над ее макушкой висели три толстенькие полоски – красная, синяя и зеленая. Красная была заполнена на три четверти, синяя – полностью, а зеленая наполовину. И прямо на глазах красная полосочка росла, и зеленая уменьшалась.
– Меньше надо было при жизни вишневку пить, – раскаянно буркнула Зоя Валерьяновна, чувствуя, что головная боль проходит. – И срам надо б прикрыть.
Зоя Валерьяновна машинально прикрылась двумя руками. Ей было некомфортно. Молодость давно ушла, вместе с ней ушло и красивое гибкое тело. А то, что пришло ему на смену, было принято прятать даже от собственных глаз. Поэтому хоть и чешуйчатую, но голую задницу мучительно хотелось прикрыть. Зоя Валерьяновна просканировала взглядом окружающее ее пространство на предмет уютных больших лопухов.
Уже начало темнеть. Лес, который стоял перед ней строевыми деревьями, стал не таким дружелюбным, как при свете дня. Оттуда доносились странные шорохи, рыки и возня. Черные глазастые стручки, висящие на деревьях по опушкам деревьев, начали извиваться и мило пищать. Заинтересованная Зоя Валерьяновна подошла поближе: мало ли чего там. Глазастые стручки тоже заинтересованно смотрели на Зою Валерьяновну и с нетерпением ждали, когда она протянет руку. Они уже очень давно не ели. В Темном лесу добыть еду не так-то просто, особенно если ты – дерево.
Стручки сгрудились на одну ветку, которая под их тяжестью нагнулась в Зое Валерьяновне совсем близко. Еще чуточку, еще немного! Извивающиеся от нетерпения стручки кокетливо подмигивали, тянулись ближе, ближе…
Дурная птица, перелетающая Пограничные земли слишком низко, приняла извивающиеся стручки за жирненьких гусениц. Это было не самым мудрым ее решением: птичка хотела перекусить, а оказалась, что перекусывать будут ею. Зоя Валерьяновна растерянно глядела, как маленькие миленькие стручочки аппетитно закусывают птичкой, демонстрируя очень острые зубки. Во все стороны полетели перья. Птичка исчезла за долю секунды.
У Зои Валерьяновны перехватило дыхание, а потом вылилось в сплошное очень громкое «А-А-А-А-А!» Ссаныч, жрущий неподалеку долетевшую до него каким-то чудом птичью лапку, среагировал и мгновенно оказался рядом со своей хозяйкой, хотя, будучи толстым и рыжим котиком, частенько игнорировал ее вопли.
Зоя Валерьяновна отбежала подальше от жутких деревьев. Стручки, понимая, что ужин сорвался, тоскливо моргали и смотрели укоризненно прямо в глаза своей несостоявшейся жертве.
– Спаси и сохрани, – забормотала Зоя Валерьяновна, пятясь в глубь леса и не отрывая взгляда от стручков – ей казалось, что они сорвутся, нападут и сожрут ее прямо с хвостом и рогами. Зоя Валерьяновна пятилась, пока лопатки ощутили преграду. Древесный ствол был широким и странно мягким. Зоя Валерьяновна осторожно коснулась его, обошла, встав к нему лицом. Что-то не давало ей покоя в этом странном древесном стволе, но что? Только спустя минуту до Зои Валерьяновны дошло, что на стволе дерева не может быть родинок, родимых пятен, и кожи, очень похожей на человеческую, тоже не может быть. Ствол, реагируя на прикосновение Зои Валерьяновны, изогнулся, как живой.
Это было уже слишком.
Спустя несколько секунд по Темному лесу в Приграничных землях неслась испуганная фурия. Мелькал среди темного кустарника ее длинный хвост, цеплялись за колючие, жутко ядовитые ветки куцые встопорщенные крылышки.
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 14»
«СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯДАМ – ПОЛУЧЕНО, УРОВЕНЬ 15»
Зоя Валерьяновна даже и не поняла, что эти сведения отразились не только на той злосчастной бумажке, но и отпечатались знанием в ее голове. Она была слишком напугана.
Чем дольше Зоя Валерьяновна бежала, тем темнее становился вокруг лес, но она не замечала этого. Ночное зрение было встроено по умолчанию. У котика, который бежал вслед за своей взбалмошной хозяйкой, тоже.
Наконец Зоя Валерьяновна посчитала себя в безопасности от плотоядных стручков и странных деревьев. Она отдышалась, огляделась.
– Мама… – испуганно шепнула Зоя Валерьяновна, медленно отступая от полянки, на которую она несколькими секундами ранее вылетела. Прямо перед ней стоял терем. Истлевший, покосившийся, но большой, даже величественный. Деревянные резные балки напитались влагой и были покрыты ядовитой зеленоватой слизью. Тронь – они и развалятся.
Новые детали открывались хрипящей от ужаса Зое Валерьяновне. В маленьких оконцах в количестве двух штук горел инфернальный зеленый огонь. На подоконниках цвела какая-то вонючая пакость, посаженная в человеческие черепа. У почти разложившего крыльца большими кучами валялись кости – всякие разные. Человеческие, звериные, даже рыбьи. Их, судя по всему, швыряли прямо из окошек. Даже старый барак для отсидевших зэков в Смоленской области, мимо которого Зоя Валерьяновна ходила на работу, выглядел поприличнее. Там, может, и пахло хуже, зато человеков не ели. Ну, наверное.
Но самым страшным было не это. Из дома доносились крики. И это были крики не восторга и радости.
– Ссаныч! Ссаныч, идем, хороший мой, ради бога, – шепнула Зоя Валерьяновна, стараясь пятиться с жуткому дому задом.
Только вот Ссаныч, хоть и стал самым настоящим Кат Ши, прежних помойных привычек не оставил. Природа в нем была сильнее нового звания. Он, не мигая своими красными глазюками, уверенно направился к куче костей. Зоя Валерьяновна схватилась за голову. Уж сколько она отучала кота не таскать рыбьих косточек! Стоило ему только увидеть рыбный скелет, как Ссаныч начинал сходить с ума и пытаться им завладеть всеми возможными способами. Поэтому Зоя Валерьяновна, готовя рыбу, сразу же убирала косточки в пакетик и несла на помойку.
Но сейчас котик вспомнил свою былую страсть. Она манила его, как манит других нестойких котов экстракт корня валерианы. Рыбий хвост заманчиво лежал совсем рядом, в каких-то ста метрах.
– Ссаныч! Вот я тебе! – шепотом ругнулась Зоя Валерьяновна, демонстрируя кулак, но смелый Кат Ши только досадливо дернул ухом. Он ощущал себя могучим зверем, а могучие звери не боятся злых старушек, пусть даже и фурий.
Но в следующую секунду громкий кошачий вопль перебудил всю нечисть в округе. Петля-ловушка, затянувшаяся на неосторожной лапе, вздернула извивающееся тело Ссаныча вверх.
– Ссаныч! Ох ты ж божечки! – крикнула Зоя Валерьяновна, спеша на помощь своему истошно орущему питомцу.
Да только вот чавкнула напитанная влагой дверь. Из открытой створки вырвался мертвечный зелёный свет, вопли и крики стали громче. На порог дома медленно вышла его владелица.
Зоя Валерьяновна уставилась на нее во все глаза, параллельно понимая, что в голове вспыхивают красным знакомые буквы:
РАСА: человек
КЛАСС: черная ведьма Обряда
РОД: высший Темный род
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: некромант, пожиратель душ
ОБЩИЙ УРОВЕНЬ: 57
ОСОБЫЕ НАВЫКИ ПЕРСОНАЖА: 166.
Дальнейшая информация скрыта.
Черная ведьма Обряда? Это какого такого обряда? Сексуального за деньги?
В общем, темная ведьма была очень… Кхм… Своеобразной. Умопомрачительные длинные ноги были обуты в туфельки на тоненькой шпильке. Гибкое стройное тело было переплетено сложной системой кожаных черных ремешков. Длинные волосы были завиты, и кончики локонов красиво касались поясницы.
Дополняли образ влажные красные губы.
– Срамота, – не сдержалась Зоя Валерьяновна. Но тут по ее голому чешуйчатому заду пробежался ветерок, и Зоя Валерьяновна вспомнила, что сама она недалеко от этой срамной ведьмы ушла.
– Так-так-так, – протянула красотка, аккуратно спускаясь со ступенек. – Кто шатается по ночам в Темном лесу? Эт-то что за экземпляр?
Она подхватила Ссаныча за шкирку от внимательно оглядела.
– А ну, отпусти моего кота! Своего заведи и лапай! – не выдержала Зоя Валерьяновна, выходя из кустов. Она боялась до трясучки, но за своего Ссаныча боялась больше. К тому же, как и многие старушки в ее возрасте, не терпела, когда покушаются на ее собственность. Например, лыжный костюм, пошитый в Чехословакии еще до сороковых, и сами «ленинские» лыжи, ни разу не знавшие снега и склонов, лежали в квартире Зои Валерьяновны, и никому не дозволялось даже на них смотреть. «Вот помру – делайте что хотите. Хоть продавайте, хоть отдавайте за так, а пока жива – не лезьте», – безапелляционно говорила она, со стуком захлопывая шкаф.
Вот и сейчас Зоя Валерьяновна не сдержалась. Красотка смерила ее презрительным взглядом.
– Старая фурия… Я таких не ем, у вас желчи много. Уходи, пока я добрая.
С этими словами ведьма сильно встряхнула Ссаныча за шкирку. Бедный кот попытался с мявом извернуться, но зеленоватая нитка магии спеленала его лапы.
– Ты хоть к магии и невосприимчив, но уровень у тебя маловат со мной тягаться. И жирненький ты, на свою беду… Вкусный…
– Сама ты жирная, – не выдержала Зоя Валерьяновна.
Ведьма зашипела, отшвырнула несчастного кота и развернулась с трусившей Зое Валерьяновне. Внешний лоск облетал с ведьмы очень быстро – прекрасный образ длинноногой красотки был маскировкой. Через пару секунд на Зою Валерьяновну смотрела зеленоватая страшная рожа. Примерно так выглядела с перепою соседка Люська с пятого подъезда. Восемьдесят уж стукнуло, а все с утра зенки заливала. Выйдет похмеляться к обеду – вот точь-в-точь! Зоя Валерьяновна аж опешила от сходства.
– Люся? – несмело спросила она. Мало ли? Перепилась Люська да и оказалась вот тут, в аду, стала ведьмой, как она – фурией, а Ссаныч – этом вот Кат Ши. Чего не бывает? Но в этот раз Зоя Валерьяновна обозналась. Ведьма Обряда Люсей не была.
Она, раздуваясь от злости и зеленея еще больше, прошипела:
– Я-то жирная?! У меня сам Темный Лорд в любовниках был! Сам! А ты уже старая, сама жирная, и я тебя сожру!
Она вытянула вперед пухлые отекшие руки, с которых взметнулись зеленоватые нити. А в следующую секунду свет перед глазами Зои Валерьяновны померк. Она только успела увидеть, как мгновенно ополовинилась красная полоска над ее головой, да услышала, как жалобно мявкнул ее бедный котик.
«Только тронь Ссаныча, гадина», – мрачно подумала Зоя Валерьяновна и уплыла в бессознательность.
Глава 4. Crypt of the NecroDancer
Черная ведьма обряда скастовала заклинание неподвижности и оглядела свою добычу. Потом подхватила фурию и кота за шкирки, увеличив грузоподъемность быстрым заклятием, и затащила их в свой некродомик, свалив в кучу в относительно свободном углу. Ее глаза довольно мерцали инфернальным зеленым огнем.
– Итить твою налево, – простонала Зоя Валерьяновна, приходя в себя и открывая глаза.
Она лежала в углу жуткого терема, связанная зелеными нитями. Рядом лежал ее кот и тяжело дышал. Ведьма хорошенько его приложила.
Ноги Зои Валерьяновны упирались в золотой сундук, над головой висели многочисленные нитки с нанизанными на них… Зоя Валерьяновна даже присматриваться не хотела, что там было нанизано.
– Бур И Та! Де Би Ла! Со Же Рать! – донеслось откуда-то сбоку страшное заклятье.
Зоя Валерьяновна скосила глаза и пискнула от испуга. Ведьма обряда, полностью преобразившись в жуткую гадкую тетку, похожую на буфетчицу заводской столовой, отравившуюся своими же котлетами, чертила мелком на деревянном грязном полу жуткие символы.
– Срамота, – не сдержалась Зоя Валерьяновна, приметив фаллические знаки. Такого Зоя Валерьяновна в принципе не терпела, придерживаясь позиции «в СССР секса не было». Она немножко повозилась, усаживаясь поудобнее. Страшная ведьма тем временем зажигала свечи.
– Ты чего это тут делаешь? – тревожно спросила Зоя Валерьяновна, когда ведьма начала завывать что-то жуткое.
Вместо ответа черная ведьма подняла за шкирку мякнувшего кота и небрежно бросила его прямо в центр своих меловых каракулей.
– А ну, отпусти кота! Я жаловаться буду! В милицию пойду! В управдом! – крикнула Зоя Валерьяновна, наблюдая, как ее котик тщетно пытается сопротивляться.
– Я выпью его душу на твоих глазах, потом – твою. А потом зажарю вас и съем! – сказала ведьма.
– Милиция! – заорала Зоя Валерьяновна, уже не на шутку испугавшись. К тому же, ведьма вытащила изо рта длинный розовый язык и смачно облизала им подбородок, немного шею и брови. Блеснули острые желтоватые зубы.
– Спасите! Помогите! – закричала Зоя Валерьяновна, задрожав от испуга.
Но ведьма только хмыкнула и достала острый нож.
Обреченно мявкнул кот, закрывая глаза. Где-то рядом послышались тревожные звуки скрипки. Ведьма, облизнувшись снова, направилась с ножом к несчастному животному.
Зоя Валерьяновна как-то сразу осознала, что дело серьезное, но поделать ничего не могла. Руки были накрепко связаны, даже когти стягивали магические веревки. Ноги – тоже. Несчастная беспомощная фурия, оказавшаяся невесть где, заплакала.
– Да чтоб тебе, сволочи старой, кусок в горло не пошел! Да чтоб ты насмерть отравилась! Чтоб тебе ЖЭК за воду долг насчитал на три мильона! – рыдала Зоя Валерьяновна, готовясь к неизбежной смерти.
Выпал из рук ведьмы нож, стукнув об пол костяной рукояткой. Она схватилась за зеленое опухшее горло и захрипела.
– Про… прокляла, старая! – прошипела ведьма и кинулась на Зою Валерьяновну. Над ее головой таяла красная шкала – таяла очень быстро. Вместе с ней с невероятной скоростью росла зеленая полоска.
– Аа-а-а! Сгинь, нечистая! – крикнула Зоя Валерьяновна, закрывая глаза. – Провались пропадом, гадина!
Ведьма обряда злобно сверкнула глазами, завизжала от ярости и… испарилась.
А мгновение спустя развеялись чары ведьмы, и зеленые нити истончились и опали.
«ПОБЕДА! КРИПТА НЕКРОМАНТА В ПРИГРАНИЧНЫХ ЗЕМЛЯХ ТЕПЕРЬ ВАША! ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ – 4. ПОТРАТИТЬ ОЧКИ УМЕНИЙ?»
Большие алые буквы вспыхнули в голове Зои Валерьяновны, но она не обратила на них никакого внимания. Она подползла к своему несчастному побитому Кат Ши и положила его голову себе на черные чешуйчатые коленки.
– Ссаныч, ну, Ссаныч, – бормотала она, гладя ушастую рычащую голову, – если ты еще раз, гад такой, пойдешь куда не надо, жрать будешь только мышей, если сам поймаешь, понял меня?
Ссаныч согласно мяукнул, правда, его мяуканье было похоже на визг ржавой пилы, которой решили располовинить рельс.
Ссаныч сам понимал, что дал лиху. И клятвенно пообещал сам себе, что больше никогда не будет таскать рыбьи кости.
***
– Это че это? Померла она? Куда делась? – наконец растерянно спросила Зоя Валерьяновна. На полу, там, где стояла ведьмы, что-то мягко мерцало. Мерцание распространялось от кожаного мешочка.
«ВЗЯТЬ?» – повисло над мешочком.
– А чего это там? – заинтересовалась Зоя Валерьяновна.
– КИНЖАЛ СМЕРТИ – 1 шт
КАПЮШОН ТЕМНОЙ МАГИИ – повышение темной магии на восемь единиц
ПЛАЩ НЕКРОМАНТА – повышение магии смерти на пять единиц.
ЗЕЛЬЕ СТОЙКОСТИ
ЗЕЛЬЕ КРАТКОЙ НЕВИДИМОСТИ
ЯД ПАРАЛИЧА
ЯД ПЧЕЛИНОГО УКУСА
ЗОЛОТО – 456 МОНЕТ
– Это чего? Взять? – переспросила Зоя Валерьяновна, глядя на кучку вещей, и тут же поняла, что ее красная авоська стала несколько тяжелее. На полу остался лежать только плащ и капюшон.
Зоя Валерьяновна тут же нацепила обновку – плащ ведьмы был ей как раз по коленки. Конечно, надевать на себя его не очень хотелось, но шататься и дальше с голым задом хотелось еще меньше. Это было неприлично и некрасиво. Приободрившись, Зоя Валерьяновна огляделась и тут же заприметила множество светящихся сундуков. Над каждым висело такое приятное и многообещающее «ВЗЯТЬ?»
– А не посодют? – все-таки с опаской спросила Зоя Валерьяновна, складывая золотишко в карманы. Спросила так, для порядку и успокоения совести – мало ли чего.
Спустя часок Зоя Валерьяновна осмелела и спокойно бродила по комнате, шерудясь в сундуках. Ссаныч шел за своей хозяйкой след в след – перепугался, бедный.
– А вот это чего? Фу! Ни в холодец, ни в оливье! Кто так готовит? – фыркала Зоя Валерьяновна, суя свой нос в зелья, баночки и скляночки. Что-то она аккуратно клала в карман, оказавшийся безразмерным, что-то брезгливо ставила на место.
– А это? – сиреневое зелье переливалось красивым цветом, растекаясь по прозрачной бутылочке нежными блестками.
Зоя Валерьяновна залюбовалась. Красота!
– Спасите! Помогите! – заорал вдруг кто-то совсем рядом, стуча чем-то тяжелым по полу.
– Итить твою налево! – испуганно заорала в ответ Зоя Валерьяновна, чуть не уронив чудный флакончик. И тут же вспомнила крики, которые услышала на полянке перед теремом. Наверное, там люди, которых эта ведьма поганая мучила?
Зоя Валерьяновна, одернув плащик пониже, откинула тяжелый засов с двери подвала.
Снизу на нее выжидательно и с опаской смотрели десять пар глаз. Над каждым пленником полыхала алая шкала здоровья, опустошенная наполовину.
***
– А-а-а! Фурия! – заорал один из пленников, присмотревшись как следует к Зое Валерьяновне.
Она на это только вздохнула. Ну что тут скажешь? Фурия и есть. Как себя при жизни вела, такой и после смерти стала. Была б хорошей бабой, стала бы прынцессой или царевной. Но жизнь уж такая, собачья. Вот теперь ходит с рогами, народ распугивает. Охо-хо…
Пока Зоя Валерьяновна предавалась сожалениям о несбывшемся, в подвале наметилась революция. Пленники сгрудились вместе, стали плечом к плечу. Послышался заговорщицкий шепоток.
А потом они все одновременно как-то подозрительно напряглись, встали в стойку и подняли руки. На кончиках их пальцев засветились синеватые искры. Коллективная молния получилась знатной – не к месту задумавшуюся Зою Валерьяновну отнесло к бы противоположной стене, а красная полоска над ее головой порядком бы уменьшилась. Только вот некроведьма, которая усадила пленников в подвал, дурой не была – над крышкой подвала плавало защитное зеленоватое зарево.
– Ах вы гады! Я вас – спасать, а вы меня бить! – ахнула Зоя Валерьяновна.
– Ты – жуткая фурия! Ты нас съешь, – уверенно заявили ей снизу.
Зоя Валерьяновна снова задумалась, а потом села на сундучок рядом с подвалом и заглянула вниз.
– Я бы колбаски съела. Есть у вас?
Внизу изумленно замолчали.
– А если бы еще и хлебушка… Мне, ребятушки, уже восьмой десяток идет. Хлебушка нельзя мне, и кофю нельзя. И ничё нельзя – у меня этот… метерологизм. В старости, ребятушки, так оно, ить… Это все муж, скотина пьяная! Это от него у меня нервы и болячки! Были косы у меня до пояса, а все выпали – от нервов выпали, что на него, скота, потратила! Помер уж давно, собака… Меня одну оста-виил, поки-нул, горемычную… Во-от, вдовья долюшка…
Зоя Валерьяновна всхлипнула, жалея себя. Ржаво мурлыкнул Ссаныч, явно сопереживая.
Внизу по-прежнему молчали. Зоя Валерьяновна нашла в лице пленников отличных слушателей. Внимательных, заинтересованных. Да и не уйдут никуда. И она раскрыла душу. Столько жалоб от нее не слышал даже участковый врач, у которого при виде Зои Валерьяновны начинал дергаться глаз. Ну а чего ей было стесняться? Она в аду, в виде поганой нечисти с хвостом и рогами – может себе позволить поделиться своими бедами и горестями.
– … Вишь как бывает, – закончила спустя два часа Зоя Валерьяновна. Внизу по-прежнему молчали. Только теперь это было подозрительно. Зоя Валерьяновна заглянула к пленникам и охнула: на нее смотрели изможденные, тощие, жутко бледные мужчины. Они лежали вповалку и не могли встать. Над головой каждого полыхали красные полоски, почти полностью опустошенные.
– Добей, – прошелестел один из них и закрыл впавшие глаза.
– Это чего это… Это я их, чтоль? – испуганно забормотала старушка, тряся рогатой головой. До нее медленно, но верно доходило значение слов «биовампир». Знакомое слово. Ее так частенько называли, когда жива еще была.
Это что это? Получается, она…
– Эй, ребята, – севшим голосом спросила Зоя Валерьяновна у подвала. – Вам как помочь?
Ей не ответили. Мужчины лежали вповалку не шевелясь и не собирались оживать.
– Щас, щас, – бормотала Зоя Валерьяновна, стараясь не плакать. Такой грех на душу она брать не хотела. Присмотрелась. Свечение, удерживающее пленников в подвале, уже начало истончаться. Еще чуть-чуть – и само пройдет. Надо их как-то привести в чувство.
Зоя Валерьяновна уже понемногу начала понимать суть красных полосок над головами всех, кого встречала. Это же вроде как здоровье? Ну и чудно…
Значит, надо его восстановить. Но как?
Брякнул в кармане бутылек с зельем. Может, это лекарство? Ну, вроде баралгина и аспирина, только красивое? Зоя Валерьяновна присмотрелась к бутылочке – пусто. Ни состава, ни способа применения. Но тут в голове снова вспыхнуло алым:
ЗЕЛЬЕ АБСОЛЮТНОГО ЗДОРОВЬЯ
ЦЕНА: 977258 ЗОЛОТЫХ МОНЕТ. Восполняет ману и здоровье за один глоток.
– Мальчики! Мальчики! Нате! – заорала Зоя Валерьяновна, протягивая зелье вниз.
– Уйди, чудовище, – просипел самый стойкий, у которого было побольше, чем у остальных, сил и здоровья. Он приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть в лицо своей смерти, но вместо нее прямо перед носом была самая настоящая жизнь! Зелье абсолютного здоровья! Невероятная редкость!
Из последних сил пленник открутил крышечку и сделал глоток. Потом, наполнившись энергией, напоил других. Пустая склянка покатилась по земляному полу подвала.
– Вылазьте, – сказала Зоя Валерьяновна.
Пленники один за другим выбрались из подпола и уставились на Зою Валерьяновну в замешательстве. Она на них – тоже. Недоуменно рыкнул Ссаныч и ощерил острые клыки.
Пленники испуганно дернулись в сторону – о Кат Ши они хоть многого и не знали, но связываться не хотели.
– Ну… Мы это… Пошли, да?
Зоя Валерьяновна кивнула. А что ей еще было сказать? Чуть всех мужиков не поубивала! Еще б чуть – и такой грех на душу бы взяла… Ой, аж представить страшно.
Мужики бочком, не поворачиваясь к странной фурии спинами, вышли из теремочка. Через минуту было слышно, что они, как молодые лоси, ломятся через лес.
Зоя Валерьяновна же вздохнула. Виновата, что уж… надо бы вообще разобраться, кто она теперь такая и что это за ад странный.
Рассветало. На глазах изумленной Зои Валерьяновны комната начала меняться. По прогнившим балкам и доскам пробежала дрожь магии, как по клавишам фортепиано. На смену гнуси, грязи и разложению пришли добротые, орехового цвета полы. Стены с обойчиками в цветочек, картины с пастушками на стенах, пузатый шкаф со стеклянными полочками… Откуда-то запахло пирогами с яблоками и теплым молоком. Взметнулись на побелевших оконных рамах накрахмаленные кружевные занавески, сменив гниющие черные тряпки.
– Это что это такое? – в восхищении прошептала Зоя Валерьяновна. Она, как женщина, которая всю жизнь обязана была блюсти дом в чистоте и вмахивала на ниве домашнего хозяйства, завороженно смотрела, как чистота получается сама собой.
– Так это ж рай! – растроганно сказала она и всхлипнула, потрогав накрахмаленную скатерку на миленьком деревянном столике. В ее трудной молодости возможность не вкалывать и жить в свое удовольствие действительно была раем.
Последними штрихами стали вязаный богатый ковер на весь пол и большое трюмо с зеркалом. Зоя Валерьяновна, поначалу дернувшись от своего отражения, с тяжелым вздохом и закрытыми глазами все же подошла ближе. И осторожно, чтобы не получить инфаркт, инсульт и желчекаменную болезнь, открыла один глаз.
Ну что ж. Все, конечно, очень плохо. Рога – твердые, крепкие, загибающиеся кверху. Черная чешуйчатая кожа, притом и на лице тоже. Когти, как у соседки Машки со своими черными маникюрами (как покойница, тьфу). Глазищи желтые, как у совы. Хвост на полу валяется, кисточка вся в пыли и грязи. Волосы всклоченные, седые. Картинка. Звезда.
Только вот куцых крылышков, которые цеплялись за все подряд и порядком мешали, за спиной не было.
Глава 5. Succubus
– Соток двадцать будет, – присвистнула Зоя Валерьяновна, впервые оглядывая свои новые владения, а потом, закатав рукава спертого плащика, принялась за дело. Надо было везде сунуть нос.
В тереме обнаружилась спальня с кокетливыми подушечками, пара комнат, кладовая, странная лаборатория, куда Зоя Валерьяновна не входила, и кухня с большим холодильным железным ларем посередине. Его вообще Ссаныч нашел и дико орал, царапая когтями металлические блямбы. Во все стороны летели искры.
Зоя Валерьяновна откинула крышку, достала связку колбас, подумала и кинула целиком коту. Ссаныч, на всякий случай ломая колбаскам хребет и добивая их контрольным ударом лапой, принялся обедать. Он хоть и был хищным Кат Ши, в душе оставался жирненьким Ссанычем, который визжал при виде колбасы и впадал в экстаз от «Докторской». Колбаса, к его счастью, никогда не кончалась – в ларе тут же появлялась новая. Да и вообще благодаря этому вопрос питания не стоял.
Минуло почти три дня.
Зое Валерьяновне все нравилось, и она потихоньку обживалась на новом месте. Она даже и не поняла, что домик ведьмы весь день был пряничной сказочкой, но трансформировался в жуткую развалюху каждую ночь. Ночью Зоя Валерьяновна всегда крепко спала, так что ей было пофигу. Организм, пропитанный экстрактом корня пустырника и валерианы, был приучен к правильному режиму уже лет сорок.
Так бы они и жили бы с Ссанычем в уютной избушке, если бы у черной ведьмы обряда не было бы друзей и товарищей, которые порой наносили визиты.
В тот вечер Зоя Валерьяновна чистила запылившуюся кисточку хвоста – она постоянно цепляла на себя всякую дрянь. Ворча о необходимости хозяйственного мыла, Зоя Валерьяновна привычным жестом уже собралась закрывать окно своей спальни. Звуки, раздающиеся в лесу с заходом солнца, Зою Валерьяновну нервировали. Если б это были шумные компании под окнами ее квартиры, то там было бы все просто и понятно – вот помои, вот окно, вот помои летят в окно прямехонько на головы страдальцев, потом оры, мат и тишина. А тут… Бог его знает, что тут водится. Поэтому Зоя Валерьяновна и прикрывала створки.
– Сердце мое! Огонь чресел моих! Выходи, алая кровь любви моей! Будем с тобой целоваться под крики страданий твоих пленников!
Сочный мужской голос под окнами ее светелки был раздражающе молодым и полным сил. Таким голосом ее давно покойный муж признавался в любви юной и прекрасной Зое Валерьяновне, тогда просто милой Зоюшке. Он стоял красивый, молодой, кудрявый, белозубый, в модной косоворотке и расстегнутой рубахе, шальной от вина и любви, кричал на всю улицу: «Зоюшка-заюшка, люблю тебя, сил нет!»
А она вжимала голову в плечи, ёжась от счастья и боясь тяжелой материнской руки… А потом ирод быстро наделал ей детей, облысел и запил. Козлина.
Настроение у Зои Валерьяновны резко испортилось. Обладатель молодого красивого голоса не переставал орать, и Зоя Валерьяновна, презрев осторожность, выглянула в окно. Тяжелые черные рога зацепились за створки, что тоже хорошего настроения ей не добавило.
– Чё надо? – крикнула Зоя Валерьяновна, глядя на незваного гостя. Высокий, черноокий, чернобровый, кудрявый тоже, губы красные, сочные. Статный, молодой. Красавчик – ну сил нет! Муж ее покойный тоже красавчик был. Знала, знала Зоя Валерьяновна цену таким!
Над его головой висели все те же полоски – красная, синяя и зеленая. В сознании Зои Валерьяновны вспыхнуло красным: «Незнакомец». И больше ничего. Как с ведьмой – такого не было. Красавчик поднял голову и встретился с Зоей Валерьяновной взглядом. Скривился
– Фурия? Служанка новая чтоль? А че старая такая? Ты это, хозяйку позови, ведьму мою, скажи, друг пришел любезный.
«Друг любезный», – злобненько передразнила Зоя Валерьяновна и дурной рукой швырнула в него подушечку.
– Проваливай давай! Тут такие больше не живут!
Молодой человек вылупился на Зою Валерьяновну изумленными глазами, в полной прострации поднял подушечку и отошел на пару шагов. Наглая низкоуровневая фурия, к тому же такая древняя, сидит в комнатке его зазнобушки? Это как это так?
– Признавайся, старая! Где черная ведьма?
– Уехала! – рявкнула Зоя Валерьяновна.
– Куда?
– В Гагры, к Якину!
С этими словами Зоя Валерьяновна со стуком закрыла створки окна. Спать пора давно, а тут ходют всякие, леса собой загрязняют. Правда, она, осторожно убирая от окошка рога, толком и не заметила, как внимательно ее оглядывает черноокий молодой красавчик. Скользит бархатным взглядом по ее лбу, лицу, запоминает мимические морщинки у глаз. Читает ее профессиональным взглядом высокоуровневого суккуба.
Зоя Валерьяновна ничего это не видела, а если бы и видела, то и значения не придала. А слово «суккуб» для нее значило то же самое, что «самбука», «субкультура» или «Гарик Сукачев» – то есть, не значило ровным счетом ничего. Поэтому Зоя Валерьяновна погладила за ухом пришедшего к ней Ссаныча, надела на себя ночнушку, которая ей тоже от ведьмы досталась, и улеглась на пуховую перинку. Хорошо… Но дома, дома лучше. Как там, интересно, Никитушка? Сильно ли перепугался? А холодец вылили поди… А может, и доварили? На поминки-то? Чего добру пропадать… А похоронные под матрацем лежат, семьдесят тыщ. Авось и хватит родным отпразд… Тьфу! Помянуть как следует.
Зоя Валерьяновна тяжело вздохнула. В уголке глаза собралась слеза и скатилась по чешуйчатой черной щеке, впитываясь в ткань накрахмаленной наволочки.
– ..И сама не знаешь ты,
Что красотой затмишь любую
Короле-е-ву красоты…
Зоя Валерьяновна вздрогнула. Даже с закрытыми створками она слышала приятный мужской баритон. Кто-то точно пел ее любимую песню.
– И я иду к тебе навстре-ечу,
И я несу тебе цветы-ы,
Как единственной на свете
Короле-еве красоты.
С тобою связан
Навеки я,
Ты жизнь и счастье,
Любовь моя-а!
Зоя Валерьяновна слушала, как кто-то поет, и не находила в себе сил встать с кровати. Ее обуяли воспоминания. Это молодость ее, шестидесятые, это Ахмадулина, это Высоцкий с концертами, это «Королева красоты» из японского, жутко дорогого магнитофона…
– Ты жизнь и счастье,
Любовь моя-а-а-а!
О, этот голос! Зоя Валерьяновна завороженно слушала, а потом, как заколдованная, встала и открыла окошко.
На неизвестно откуда взявшейся лавочке сидел дед. Седой, высокий, статный. Он страстно смотрел в окно Зои Валерьяновны и пел ее любимую песню.
– Зоюшка, выходи, клубничинка моя! – ласково позвал он, спев последний куплет.
Зоя Валерьяновна присмотрелась и схватилась за сердце. Это ж первая любовь ее! Актер известный, Василий Лановой! Это его глаза черные, бархатные! И рост этот! И нос, и скулы! Сердце в груди Зои Валерьяновны затрепетало, заныло, как в юности. Дед же тем временем встал, подхватил чудесный букет цветов и подошел ближе.
– Выходи же, Зоенька! Будем с тобой о любви до рассвета говорить! Про подагру и прострел, про детей твоих. Про Светочку и про мужа ее дурака… Выходи, душа моя! Я так давно тебя ждал!
Он смотрел так ласково и нежно, что Зоя Валерьяновна охнула, натянула на ночнушку короткий плащик и вылетела из терема ведьмы на крыльцо. В ее душе снова цвела сирень, и там, где раньше были голые да обугленные ветки, набухали ароматные соцветия.
– Иду, Васенька, иду, – заворковала она и кинулась у нему в объятия, даже не заметив, как уменьшилась алая шкала ее здоровья.
***
Высокоуровневый демон знал, на что давить. Правда, не ожидал, что старая фурия так легко поддастся. Хотя в последнее время, после того, как Темный Лорд получил в свои руки неограниченную власть, его силы прибавились. Впрочем, как и силы другой темной нечисти. Темные прокачивались на раз-два, а светлые сидели в своих лесах и не гугукали, молча уступая территории и сбиваясь в стаи напуганных сопляков и соплиц. И эти стаи очень легко было разогнать. Ох, сколько молоденьких эльфиек ступили на путь порока и разврата, а потом оказались жестоко преданы! Все эти светлые просто отменно умеют страдать, и их страданиями очень вкусно питаться.
Суккуб в принципе был товарищем универсальным, и по мальчикам, и по девочкам, но женская энергия была для него приятнее, вкуснее, да и страдали светлые девочки больше. Обычно суккуб незаметно выбирал светлую девчушку небольшого уровня без особых талантов, а потом облекался в ее ожившую мечту.
«О, Светловыдрозлоликая Гнидагаданиэль! Очи твои звездны, уста твои сахарны. Согрешим же, а потом женимся пред Священным древом и зачнем великого воина, который разобьёт темное войско! Ты красива, я – безумно красив, так чего терять время?»
Суккуб был удивительно настойчив, и «Гнидагаданиэль» даже не замечала, что что-то идет не так. Она попадала под обаяние суккуба и смело бросалась в омут наведенной страсти. В ее светлой доверчивой голове была вера в прекрасное будущее, в мир, труд и май. А потом несчастная, отдавая до брака свою невинность демону, теряла силы и последние мозги и принималась красиво страдать, пока не погибала.
Ну светлые – это так, еда. А для чувств у демона была своя зазноба – черная ведьма обряда. Дама эффектная, злая, любящая вечеринки с пленниками и абсент на мухоморах. Раз в недельку демон к ней стабильно шлялся и наводил шороху и оргий.
Правда, сейчас он темной энергетики своей ведьмы не замечал. Над ее теремом тряслось слабое марево магии, но оно уже понемногу развеивалось. И фурия эта – старая, страшная… Это не сексуально. Суккуб в принципе любил красоту. Он мог любоваться и цветами, и женской грудью, являясь отменным ценителем и первого, и второго, поэтому от рогатой его передернуло. А когда она ему еще и хамить вздумала, и окошко захлопнула!
Ну ничего, сейчас мы ее… Ап! Демон встал в затруднение, поняв, что мечта фурии – обычный человек. Более того, человеческий дед! Это ж надо, а? Извращение, не иначе. Но он покорно перевоплотился в кустах рядом с теремом. С отвращением посмотрел на руки в пигментных пятнах и отправился выманивать старуху. Надо было узнать, что случилось с его ведьмой. В то, что она у Якина в Гаграх, он не верил. Во-первых – Гагры – территория светлых (пока еще), во-вторых – Якин – трехногий сатир-козел. Чего бы ей от него надо было бы? Нет, наврала, старая…
– Иду, Васечка, иду, – залепетала старуха и схватила его под локоток. Слабая, незащищенная, в коротком плащике. Ни доспеха, ни перчаток, даже уровневых штанов нет. И глупая… Кто вообще из дома без защиты выходит?
Ее энергия и здоровье переходили демону очень быстро. Если так и дальше пойдет, то фурия помрет и не успеет ничего рассказать. Поэтому суккуб аккуратно высвободил плечо и вручил в когтистые лапки фурии цветы.
– Васенька, – всхлипывала и лепетала та, – ты это как же? Тоже в аду? За что же, Васюта?
Суккуб недоуменно почесал макушку. О чем говорит бабка, он не понимал. Да и понимать, откровенно говоря, не хотел. Че там понимать-то? Сейчас все расскажет, что ему надо, да и помрет. Вот еще, всякой чушью себе голову забивать…
Это, конечно, было его стратегической ошибкой. Потому что Зоя Валерьяновна была особой ну очень подозрительной. Настолько, что даже в простом рабочем периодически подозревала маньяка. Ну там, открывала двери только после допроса и предъявления паспорта, более того, выписывала на бумажечку данные документа и прятала в шкаф. Еще она не поворачивалась к мужикам спиной и держала под рукой тяжелый латунный бюстик Ленина. Она всегда была наготове – прочитанное с большим трудом уже в позднем возрасте «Преступление и наказание» Достоевского далось ей ну очень непросто. «Ишь ты, говна какая», – ворчала Зоя Валерьяновна на Раскольникова, злобненько щурясь на страницы.
Вот и сейчас, находясь под любовной магией и терзаемая страстным томлением, она смутно ощущала подвох. Зоя Валерьяновна вглядывалась в постаревшие, но все еще прекрасные черты секс-символа СССР, умилялась и таяла, но одновременно с этим выискивала признаки обмана.
– Зоечка-лапочка, – проворковал он, наклонив седую голову, – ну, рассказывай мне, как ты тут без меня. Все рассказывай, не тая.
При этом он привычно применил магию. И это была его вторая стратегическая ошибка. Потому что Зое Валерьяновне в силу прожитых лет много надо было рассказать. И даже природная подозрительность приутихла. Она вглядывалась в лицо своего Артура Грея, качаясь на алых парусах любви, и начала рассказывать.
– …Сломала, а потом все на кота свалила… А потом Юльку, подружку мою… И Светка говорит такая…
Первые минут десять демон держался, стараясь вслушиваться и понять, что вообще несет эта чокнутая фурия. На вторых десяти минутах попытался повернуть разговор в нужное ему русло, но Зою Валерьяновну было не остановить.
Она вдруг начала говорить быстро, распевно, даже с каким-то древним причетом. Про жизнь свою, про то, как впервые увидела милого Васечку на экране, про любовь свою пропащую, про кирпичный завод и мужа, которого разлюбила после рождения первенца. Она исповедовалась, и в этой исповеди было много непролитых женских слез.
– А я петь хотела всегда, Васечка. Вот на концерт, на сцену встать и петь. «Ветер воооееет, ветер свииищееет», – затянула она, и суккуба передернуло. Его знакомая банши имела примерно такие же вокальные данные.
К такой исповеди демон не привык. Все его эльфийки были молодыми свистушками, у которых и проблем особо не было. А тут дама хорошо пожившая, с богатым прошлым. Суккуб уж было покорился, ожидая, когда она выпачкается и наговорится, да только вот случайным образом заметил, что шкала его здоровья медленно подползает уже к середине. «Мать твою! Вампирица! Вот я попал», – в панике подумал суккуб, пытаясь остановить Зою Валерьяновну. Но ничего у него, конечно, не вышло.
«Телепорт!» – панически мелькнуло в голове несчастного суккуба. Он приготовился кастовать заклинание, которое перенесло бы его хоть на пару метров от ее воздействия, но проворонил момент, когда фурия ласково взяла его за руку. Его энергия и здоровье начали утекать еще быстрее.
Такова уж особенность биовампиров. Если вцепятся – не отдерешь. А если дать во время питания прикоснуться – мучительный конец обеспечен.
И тогда суккуб, в панике посмотрев на прикрытые от удовольствия глаза фурии, решился на последнее средство.
Миг – и вместо престарелого Василия Ланового на Зою Валерьяновну смотрел тот самый молодой красногубый красавчик, который орал на нее на поляне.
***
Зоя Валерьяновна охнула, отходя от магии демона. Теплое чувство в ее душе ушло, а на смену ему явилась святая ярость.
– Ах ты охальник! Ах ты пакостник! Что с бабушкой сделал?! Я тебе сейчас уши-то пооткручиваю! – закричала Зоя Валерьяновна, размахивая цветочками и заряжая ими по суккубьему смазливому лицу.
Она душу ему, а он… Он… Он не ее ожившая мечта. Вот он, ад! Вот как она страдает!
Зоя Валерьяновна действительно схватила скулящего суккуба за ухо, крутя его в разные стороны. У того же не было сил ответить на насилие – он впервые сталкивался с такой сильной и глупой фурией.
– Ты зачем мне душу разбередил, а? Ты куда Васечку дел, гад эдакий? Вертай взад! Быстро! Ужо я тебе покажу, как над бабушкой глумиться, будь ты хоть сам черт, – приговаривала Зоя Валерьяновна, охаживая демона метелкой цветов.
– С ума сошла, старая, – пискнул он, немыслимым чудом вырвался из захвата и с легким хлопком исчез. В воздухе запахло мужскими духами и немножечко носками. Демоны, что с них взять…
– Вот гад, – растерянно протянула Зоя Валерьяновна, оглядываясь вокруг. Из стремительно темнеющего леса доносились писки, визги и хохот – нечисть вышла питаться. Зоя Валерьяновна вздохнула и направилась к домику – пора было ложиться спать, и уже давно. Так и свихнуться недолго. А может, она уже того? Ну, видит в молодых красавчиках своего кумира, выбалтывает тайны, почернела вся, шляется в плаще на голое тело. Может, она в этой… в деменции? Или лекарства такие особые выпила? Тут дочь ей недавно витамины с Америки заказывала, бусурманские, наказала пить. Во, точно, может они? Для русского человека – смерть, вот и кожа почернела, и глюки…
На порог вышел заспанный мятый Ссаныч. Он лизнул когтистую лапу, сморщился и покашлял –разбил недавно пару склянок с зельями в ведьминской лаборатории.
– Все-таки не глюки, – пробормотала Зоя Валерьяновна и укоризненно посмотрела на Ссаныча.
– Тут меня чуть не увели, а ты дрых.
Ссаныч покаянно покряхтел вместо мурлыканья и махнул хвостом: мол, прости, хозяйка.
Ложась в постель, Зоя Валерьяновна железно решила, что завтра утром надо уносить отсюда ноги: мало ли кто еще в гости заявится. Это странный, красногубый, явно от нее не пряников хотел, все про ведьму спрашивал. А если он не один придет? А если двое? Не-ет. Надо отсюда выбираться.
Зоя Валерьяновна поворочалась для порядку и уснула. И снился ей корабль с алыми парусами, а на палубе стоял Василий Лановой и слал ей воздушные поцелуйчики подозрительно красными губами.
– Сгинь, нечистая, – пробормотала Зоя Валерьяновна, но с берега во сне не уходила. Все же первая любовь – самая крепкая.
Глава 6. CD PROJEKT BLUE
Сосед Зои Валерьяновны, товарищ Семенкин, порой ломился к вредной бабке в дверь, когда она уж совсем теряла берега. Ну там, переставляла советский шкаф в пять утра или распевалась, готовя на кухне тушеную капусту. Ее голос был не самым мелодичным, а капуста немилосердно воняла. Сама Зоя Валерьяновна ее не ела – брезговала. А вот процесс ей нравился. Ну, для нее это было вроде медитации.
Так вот, несчастный, с красными от недосыпа глазами Семенкин колотил в дверь поганой бабки ногой. Звонок у нее был заботливо обрезан, потому что нечего ходить и звонить бабушкам, от дел их отвлекать.
– Зоя Валерьяновна, мать вас ети! А ну тише! Мне на смену заступать через два часа! Покоя от вас никакого! Выходите, давайте! Поговорим по-соседски!
Зоя Валерьяновна обычно примолкала, великодушно позволяя соседу поспать еще полчаса, а потом принималась за старое. Но к тому времени Семенкин, матерясь сквозь зубы и допивая утренний кофе, мечтал в особо извращенной форме прикончить вредную старушку, потому что заснуть уже не получалось.
– А ну, выходи! Вставай, старая! – разрывался кто-то снаружи.
«Семенкин опять буянит, надо участковому пожаловаться на нарушение спокойствия», – подумала о приятном Зоя Валерьяновна, переворачиваясь на другой бок. Ей снились легкие сны, да и настроение было удивительно мирным.
– Выходи! Долго я тут еще орать должен?!
Снаружи не успокаивались, и Зоя Валерьяновна села в постели, постепенно осознавая реальность. Рога немного тянули назад, на цветастой наволочке – черная чешуйчатая нога. Ссаныч стоял наготове, ощерившись на дверь.
Зоя Валерьяновна встала с постели и распахнула окно. Она ожидала увидеть вчерашнего обманщика, но вместо него на полянке стоял ее старый знакомый. Тот бомж, который говорил с Зоей Валерьяновной, когда она только сюда попала. Только сейчас он не был таким высокомерно-самодовольным. Он был очень уставшим, порядком потрепанным и злым. Его одежда была местами изгажена всякой пакостью, местами прожжена, к тому же, еще и воняла.
– Привет, бомж, – радостно крикнула Зоя Валерьяновна и махнула рукой. Ей было приятно видеть знакомое лицо. – Заходи, чаем угощу!
Незваный гость Зои Валерьяновны поперхнулся. Бомжом приватника еще никто не называл.
– … к матери … чай! – заорал он, краснея от злости. – Бегом … и …! Я тебе куда сказал идти?! В город. В го-род! А ты куда полезла! Сюда иди давай!
– Ты че это орешь? – сузила глазки Зоя Валерьяновна. Она не терпела, когда на нее кричали. Она предпочитала это делать сама. – Ишь, раскомандовался! Щас Ссаныча напущу на тебя!
В окошко выглянула злая морда Ссаныча. С оголенных клыков закапал зеленоватый яд.
Приватник глубоко вздохнул, успокоился и неожиданно глубоко поклонился. С давно нечесаной головы свалилось соломенное шапо. Из-под шляпы, зло жужжа, вылетела оса-убийца.
– Многоуважаемая фурия! Не могли бы соизволить спустится сюда, ко мне, дабы я мог вас … и …!
Он под конец снова сорвался на крик, затопал ногами и покраснел пуще прежнего.
– Ить, болезный совсем! Гляди, Ссаныч, жилка-то так и бьется. Не ровен час, инфаркт схватит, – заохала Зоя Валерьяновна, немножечко качая головой.
– Щас сам за тобой приду! А ну, выходь! – прооравшись, выдохнул привратник. Он был ужасно зол. Сначала потерял новенькую (ну, то есть, проворонил, потому что подумал, что бабке фурии пара слабоуровневых волков по дороге ничем не грозит). Потом искал эту малахольную по дорогам Темных Земель близ города. Потом пришлось вздохнуть, помолиться Темному Властелину и Светлой Княгине и лезть в лес в приграничных землях. Даже для бессмертного привратника удовольствий тут не было никаких – так много гадости в этих лесах сконцентрировано, что и представить нельзя. Привратник шлялся по лесу уже третьи сутки, забивая на основную работу. За потерю новичка его бы лишили статуса привратника и прилагающегося к нему бессмертия. Но бабки-фурии не было нигде. Даже косточек ее и рогов. В первый день привратник наткнулся на стаю слизозубов, на второй – провалился в смертельную трясину. К ночи его окружила стая плотервачей, поэтому спешно пришлось мазаться припасенной заранее вонючей крушиной. На исходе третьего дня лазаний по лесу привратник залез в осиный улей с осами-убийцами. Наконец опухший, злой, он каким-то чудом наткнулся на суккуба, который сидел на пенечке и скулил, потирая красные распухшие уши.
– У, фурия проклятая! Я с тобой поквитаюсь, – бормотал он, жуя травку для восстановления здоровья. Уши на глазах принимали нормальный размер и цвет.
Лезть к нему с вопросами привратник не стал – он недолюбливал эту демоническую сексуально озабоченную публику. У них только одно на уме. И так понятно, что гадкая фурия нашлось. И где? В доме высокоуровневой ведьмы обряда! Видимо, ее кто-то наконец прикончил, а фурия забралась в ее дом. Правда, почему это суккуб на нее зуб точит? Непонятно. Чего бы ему старая сделать могла?
Ага, вот и дом черной некроведьмы обряда. Значит, там и фурия оказалась. Ну, он ей сейчас устроит!
– Выходи давай! А то я за себя не ручаюсь!
– Кукиш тебе с маслом, идиёт, – сварливо ответила Зоя Валерьяновна и показала привратнику фигу. С черными когтями это выглядело очень эффектно.
– Пойдем, Ссаныч, – сказала Зоя Валерьяновна, с хлопком закрывая окно. Она была хоть и вредной, но все же очень гордой старушкой.