Читать онлайн Purgatorium бесплатно

АЛЬБЕРТ

Снежная мгла, хлеставшая лютой пургой по лицу, заполняла сознание, беспощадно заметая последние искорки жизни. Промерзшая на студеном ветру душа, тусклым лучиком света металась в волнах февральской метели, бессильно, в поисках штиля. Ад совсем не такой, как казалось, нет ни котлов, не чертей, только морозная вьюга и беспросветная тьма.

Боль снежным комом накатывала волна за волной, сводя замерзшие пальцы. Он взвыл и стряхнул наваждение. Чуть приподняв голову хотел осмотреться, но в затылок ударило так, что померкло в глазах. Одеревеневшей от холода рукой он потянулся ощупать рану. Пальцы коснулись слипшихся в тёплой крови коротких волос. Чуть шевельнувшись он ощутил что-то мягкое под собой, то что вероятно смягчило удар, но это не было снегом. Каждое движение отзывалось всполохами неистовой боли, но ему все же удалось приподняться на локтях и осмотреть свое тело, занесенное снегом. Всё было на месте, убедившись, что ноги тоже в порядке, он предпринял попытку встать, но рука утонула в чем-то мягком и липком. Тогда пришлось перевалиться на живот и встать на колени. Окровавленный труп с раздавленной грудной клеткой, от удара развалившейся в кровавое месиво. Вот что смягчило падение.

«Нет. Их было двое. Где же второй?» – думал затуманенной от боли головой Альберт. Второе тело лежало в паре шагов, скрытое снегом. Для него падение также оказалось фатальным.

Он вспомнил как это было. Как схватился с этими двумя неизвестными, как пытался отбиться, но не сумел. Потом звон стекла, падение и жуткая боль, которая пульсировала до сих пор. Но он жив. Хотя кто он? Этот простой вопрос ставил в тупик и заставлял забыть о страдании отбитого тела.

«Альберт!» – кричал женский голос.

– Альберт это я, – вслух озвучил догадку он, – а я это кто?

Но больше не было ничего. Тишина. Только гул ветра с шипением заметающий поземкой бездыханные тела неизвестных.

Вопросов становилось всё больше: кто он, где и как тут оказался, что тут случилось и как все произошло. Но ответов в снегу не найти. Потому Альберт принял решение идти дальше. Но куда? Вокруг только снег.

Снег под ногами, снег над головой, все пространство вокруг это снег. Он лежал бесформенными волнистыми кучами, он падал, летал и стегал по замерзшей, онемевшей коже, миллионом осколков стекла. Впивался в лицо, резал прищуренные глаза, тыкал иголками мертвенно-бледные руки. В этом мутном мареве, сгорбившись и хромая Альберт шёл в неизвестность, по колено утопая в сугробах.

Очередной, с трудом сделанный шаг и нога проваливается глубже. Теряя равновесие, скукоженный Альберт валится в высокий сугроб. Удар и глухой звук металла, срабатывает сигнализация. Под грудой слежалого снега покоился автомобиль. Потерев ушибленное плечо Альберт огляделся. Вокруг были сотни таких же сугробов, сотни таких же машин. Они притаились здесь в ожидании своих владельцев, которые живут неподалёку, вокруг, повсюду. Только сейчас он заметил черную громадину старого многоэтажного дома, окружающую со всех сторон. Хмурые обветшалые стены с немым величием вздымались к холодному небу, оставляя круглое око, печально взиравшее вниз. Тусклый свет, затянутых инеем окон едва пробивал мутную пелену снежной пурги. Но там были люди, жильцы, квартиранты, владельцы и гости бетонных клеток, жилых помещений, квартир. Им тепло и светло. И не важно, что там за стеклом бушует метель – они дома.

Холод пробирал до костей, парализуя заиндевевшее тело. Нужно было срочно согреться, но тяжёлые железные двери, как назло все закрыты. Альберт дёрнул за ручку сначала одну, затем дошёл до второй. Электронный замок категорично и бездушно отказывал в доступе издавая красноречивый сигнал.

Единственным выходом из глухого двора была невысокая арка, в чёрном зеве которой завывал порывистый ветер. Прекратив тщетные попытки попасть в дом, Альберт отправился к ней. Едва волоча застывшие ноги, вдоль погребенных в снежном плену автомобилей, он добрался до выхода, оказавшегося лишь проходом в соседний двор. Одна дорога уходила вдоль обшарпанных стен влево и заворачивала за угол, другая упиралась в стальные ворота арки побольше. Под сводом которой мерцала голографическая надпись – «закрыто.» Ещё одна закрытая дверь и снова сугробы, и снова машины. Отчаяние становилось все более горьким. Обидно сперва выжить, упав с высоты, а потом замёрзнуть, так глупо, во дворе дома в котором уйма людей.

– Внимание. Сохраняйте спокойствие. Оставайтесь дома и не выходите на улицу. Ради вашего же блага, – раздался механический голос из-за угла дома.

Тяжело давались Альберту шаги, но он преодолел это небольшое расстояние. Его взгляд уперся в массивные двери парадного входа к которому тянулись широкие засыпанные снегом ступени, освещенные пятном ярко-белого света от дежурной неоновой лампы. Если и здесь заперто, то это конец.

– Внимание, – совсем рядом вновь раздалась бездушная речь, – сохраняйте спокойствие…

Из-за поворота выехал угрожающего вида, приземистый полицейский дрон. Свет мощной поворотной лампы ударил Альберта по глазам. Резким движением робот развернул голову-башню наводя на него ствол шоковой пушки.

– Стоять! – рявкнул динамик андроида. – Вы нарушаете правила изоляции. Оставайтесь на месте. Вы будете арестованы.

Альберт не понимал, что это значит, но знал, что нужно делать. С удивлением для себя, он довольно резко и ловко, несмотря на боль и сковывающий тело холод, рванул за корпус ближайшей автомашины.

– Стоять! – завопил дрон и зажужжал электродами пушки.

Альберт перекатился за соседний автомобиль. Грохнул выстрел, и волна электроразряда хлестко ударила рядом с ним. Сноп искр и облако снежной завесы взметнулись от обожженного током авто. Воспользовавшись замешательством ослепленного дрона, Альберт бросился к парадной двери. За спиной раздался хлопок, и новая порция искр осыпала беглеца. Дрон лупил наугад в попытке нащупать цель.

«Только бы открылась,» – захлебываясь морозным воздухом на бегу думал Альберт. Взбежав по ступеням, он сходу навалился на массивную створку двери, и она поддалась. Измождённый беглец юркнул в проем.

Он ввалился в парадную, захлопнул массивную дверь и подпер её спиной. Переводя дух Альберт огляделся. Просторная и обветшалая парадная давно утратила свое величие. Мозаика и узоры осыпались, лепнина потрескалась и покрылась плесенью. Печальный вид былой красоты и величия был небрежно замаскирован обилием голографической рекламы, которая кислотными цветами озаряла хмурое помещение и ужасающе рябила в глазах. Информационные потоки струились по стенам зелёными каракулями, плакат изображающий полуобнаженное тело, с кричащим слоганом: «VERSA MEDICAL ваш спутник во вселенной здоровья», огибал колонну в центре. Под потолком кружилась карусель из букв пронзительно белого цвета сообщающая о распродаже высокотехнологичных имплантов по цене поставщика, а у лифта прокручивался ролик социальной пропаганды с уныло притворным лицедейством о пользе чипирования. Безумие мигающих и бегущих слоганов, красочных зазывающих билбордов, сухих и монотонных информационных сводок бесцеремонно топило в себе угрюмые останки дряхлеющего прошлого, извращая доставшийся в наследие классический ампир.

Альберт сделал несколько шагов вглубь парадной, ступая по мощеному плиткой полу, когда его внимание привлекло мигание тревожного красного света, заставив обернуться. Это мерцало сообщение экстренного оповещения: «ВНИМАНИЕ! ЗАДЕЙСТВОВАНА БЛОКИРОВКА СЕКТОРА. ОСТАВАЙТЕСЬ ДОМА И СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ.» Предупреждение занимало всю стену над входной дверью и обращено было в сторону лестничного марша. Бегущая строка предписывала строго соблюдать карантинные меры. Нарушителей ожидали жёсткие меры принудительной изоляции. Тревожный сигнал вогнал Альберта в ступор. «Поэтому двор патрулирует дрон. Сектор изолирован и просто так отсюда не выйти, – думал он, с трудом осознавая происходящее, – надо узнать, что здесь случилось.» Но у кого? Было тихо и мрачно. Слышалось лишь шипение воды в отопительных батареях, подвывание ветра за дверью во двор и ровный электрический гул голографических проекторов.

«Надо идти наверх, найти кого-нибудь из жильцов, – подумал Альберт, – кто-то же должен знать, что происходит?» Приняв решение он хромая направился к лестнице.

Место консьержа пустовало, но судя по недопитому мутному вареву, кружка с которым ещё парила на столе, он отлучился недавно. "Может удастся его встретить, – прикинул Альберт, —

он наверняка знает, что происходит.»

Один пролёт лестницы уже был преодолён, как вдруг дверь с грохотом распахнулась и вместе с метелью в парадную ворвался дрон. Издавая грозные механические стоны, он тотчас ринулся на Альберта. Узкие металлические гусеницы с лязганьем крушили старинную плитку. Робот уже наводил на него ствол своей шоковой пушки, когда тот хромая и спотыкаясь бросился вверх по лестнице, заворачивающей за угол шахты лифта, пытаясь выйти из сектора обстрела. Ещё один пролёт и дрон его не достанет. Хлопок электроразряда и в сторону беглеца метнулся шаровой молнией импульс из парализующего орудия. Электризованная волна с искрами прошла сквозь перила и разнесла внутреннее стекло витражного окна. Осколки осыпали Альберта, когда он уже почти миновал второй пролет. Но последняя ступень оказалась непреодолима обессилившему беглецу, и тот споткнувшись рухнул на площадку.

«Дрон не поднимется по лестнице, гусеницы не дадут ему преодолеть ступени,» – думал Альберт ползком подбираясь к краю площадки. Он выглянул между перил вниз. Робот уперся в ступени и застрял, но тут он вдруг дернулся, приподнялся на шасси, и его ходовая часть начала трансформацию повторяя изгиб поверхности. Адаптация заняла буквально минуту и дрон ловко начал подъем. Скрипя и лязгая, он уверенно приближался к Альберту. Надо снова бежать. Сердце отбивало в груди чечетку словно взбесившийся танцор и готово было вот-вот вырваться наружу. Дыхание захлебывалось от нехватки воздуха, а руки и ноги отказывались слушаться, но Альберт всё же заставил себя встать. Превозмогая боль и усталость, он бросился было в ближайший к нему коридор, надеясь скрыться в его темноте, однако залп шоковой пушки остановил беглеца.

Тело свело судорогой, вспышка озарила все на мгновение и Альберт скрученный в конвульсиях вновь повалился на пол. Дрон не спеша и по-механически спокойно закончив подъем готовился произвести арест, на ходу адаптируя ходовую часть под ровный пол. Механическая клешня расправилась, принимая форму захвата и потянулась к шее слабеющего Альберта. В гаснущем сознании он видел это, но сопротивляться уже не мог. Остатки сил покинули тело. Грохот выстрела возвратил его из забытья. Сноп искр и куски обшивки осыпали обездвиженного Альберта. Дрон с грохотом отлетел назад и уперся в перила лестницы. Жужжа и стоная поврежденными системами, он попытался вернуть равновесие и навести орудие на обидчика, но тут воздух сотряс второй залп и робот, проломив ограждение, рухнул вниз. Запах пороха вперемешку с вонью горящей проводки заполнили пространство. С трудом приходя в сознание Альберт пытался понять, что случилось и разглядеть в дыму того, кто стрелял. Дым уже почти рассеялся, когда из темного конца коридора, до которого он так и не добежал, показалась стройная фигурка. Хрупкая девушка с охотничьим двуствольным ружьём осторожной походкой приблизилась к скорчившемуся на полу Альберту.

Он все ещё не мог найти силы подняться. Cудороги сотрясали изможденное тело. Глядя на неё снизу вверх, из позы эмбриона, ему не верилось в реальность произошедшего. «Откуда взялась эта девушка, да ещё и с ружьем на перевес?» Он крепко зажмурился, не то от боли, не то пытаясь стряхнуть наваждение, но девица никуда не делась, не испарилась, а стояла и смотрела на него строгим, спокойным взглядом.

Боль продолжала сводить все тело, но кряхтя и стоная Альберт возвращал контроль над собой. Сперва на четвереньки, а затем и во весь рост, он все же сумел встать. Девушка всё это время молча наблюдала, уперев ружье прикладом в пол.

Девушка стояла уверенно и спокойно, широко расставив ноги и оперевшись на ружье, хмуро наблюдая за Альбертом, который насилу приняв вертикальное положение, пытался унять одышку. Колкий взгляд её серых глаз был слегка скрыт челкой растрепанных черных волос, подстриженных под каре.

Точеная фигурка девушки облачена в полосатый свитер с высоким воротом, пикантно облегающим плавные изгибы. Из-под него выглядывало коротенькое легкое платье, которое едва прикрывало половину бедра. Длинные стройные ноги, с по-девичьи милыми коленочками, обуты в массивные ботинки с толстой подошвой и длинным, кое-как зашнурованным голенищем. Одежда немного откровенная, слегка небрежная и совсем не по сезону. Особенно контрастировало с экстравагантным девичьим видом длинное двуствольное ружьё позапрошлого века, из стволов которого еще струился дымок. «И как это хрупкое создание сумело с ним совладать?» – подумал все ещё ошарашенный Альберт. Впрочем, эта мысль не задержалась в его больной и израненной голове. Вековая усталость сковывала измотанное и покалеченное тело, немолодого уже человека, а в мутном сознании беспорядочно мелькали скомканные обрывки всего произошедшего.

Он стоял оперевшись о стену всё ещё приводя дыхание в норму, когда девица, порядком уставшая от созерцания титанической борьбы Альберта по возврату контроля над собой, мимолетно смахнула кокетливую чёлку на бок и безучастным тоном спросила.

– Ну ты как? Пришёл в себя уже?

Не дожидаясь ответа, она бойко зашагала в сторону лестницы волоча за собой ружьё. Перегнувшись через покореженные перила, она оценила результат своей стрельбы довольно хмыкнув что-то себе под нос.

– Ну что идём? Надо дверь запереть, а то ещё что-нибудь припрется. Да и дует оттуда, – обернувшись, недовольно заявила девушка, приставив ружьё к колонне.

– Нормально, – наконец выдавил из себя Альберт.

– Пошли уже, – скомандовала девушка и энергично зашагала по лестнице вниз. Альберт тяжело вздохнул и последовал за ней.

– А ружьё? – спросил он, обратив внимание, что оно осталось у колонны.

– Оставь, патронов все равно нет, – не оборачиваясь буркнула девушка.

У подножия лестницы высилась груда обломков, бывшая еще недавно грозной андроидной машиной. Девушка без особого интереса на ходу бросила на неё взгляд и деловито направилась в сторону двери. Альберт же спустившись, остановился у останков дрона. Обломки ещё искрили, дымилась и плавилась проводка, однако система пожаротушения в парадной не реагировала. Он перевёл дух и собрался было двинуться дальше, как вдруг с механическим визгом за ногу его ухватила клешня дрона. Альберт еле удержался чтобы не упасть, ухватившись за перила. Дрон издавая протяжные механические стоны потянул его к себе сдавливая щиколотку все сильнее. От напряжения искрящие моторы вспыхнули, окутывая обломки огнём и дымом. Альберт, стараясь удержаться, продолжал бороться, вырывая ногу из клешни, но дышать становилось все трудней. Ещё немного и дрон стащит его прямо в огонь. Но внезапно, заполняя собой все пространство, раздался пронзительный истеричный писк пожарной сирены, и вода хлынула мелкими струями заливая всю парадную без разбора. Дрон взвыл механизмами, внутри него что-то замкнуло, затем громко хлопнуло и он затих. Клешня обмякла и отпустила ногу измотанного Альберта. Он выдохнул. Пламя погасло в спасительных потоках воды. Ветер из открытой настежь двери разнес едкие пары и тяжёлый дым от пожарища.

Задребезжали и замерцали проекции на стенах, заискрила проводка, раздался хлопок и все погасло. В темноте был виден лишь тусклый свет, проникающий с улицы через распахнутую дверь, вместе с ледяным ветром и снежной пургой. Система пожаротушения справилась со своей задачей и отключилась. Иссякли потоки воды промочившие насквозь ели стоявшего на ногах Альберта. Замолкла свиристящая истеричными воплями сирена. Стало тихо, темно и жутко холодно, ледяной ветер завывал под высокими сводами мрачной парадной, которая только теперь, в угрюмом и холодном полумраке приобрела почти первозданный величественный вид.

– Как же холодно! – раздался голос девушки откуда-то из темноты. – Ты не поможешь?

Альберт пытался найти её силуэт в полумраке. Точеная фигурка показалась на фоне открытой двери.

– Давай закроем эту чёртову дверь, – дрожащим от холода голосом позвала девушка.

Альберт вздыхая похромал к ней.

Подойдя ближе, он увидел, как сильно она промокла, с прямых влажных волос на лицо струилась вода, сырой свитер набух и обвис, бледная кожа покрылась мурашками. От холода, её всю колотило, дрожали побелевшие губы.

Вместе они принялись закрывать раскуроченную дроном массивную дверь. Слетев с нижних петель она с трудом поддавалась усилиям двух слабых людей. Хрупкая замерзшая девочка и искалеченный, уставший старик. Таким себя ощущал сейчас Альберт. Кряхтя и стоная под гнетом лютой метели, скользя по занесенному снегом полу, они выправили поведённые створки. Криво и не плотно, с огромным трудом, но двери сомкнулись.

Шипя в бессильной злобе, лютовала за дверью метель, прорываясь сквозь щели. Бушующий ветер остался за дверью, оставив после себя снежный бардак на полу и покрытые инеем стены. Изо рта шёл пар, руки тряслись от холода и усталости. Альберт привалился на дверь и медленно осел на пол.

– Надо подпереть, на всякий случай, – еле шевеля замерзшими губами предложила девушка и направилась куда-то во мрак.

Так не хотелось вставать, было одно желание упасть и уснуть, но она права, дверь надо надёжно закрыть, кто знает сколько ещё дронов на улице. Ещё с одним они уже не справятся. Подумав об этом Альберт тяжело вздохнул и поднялся с пола. Тут из темноты раздался шум и голос девушки, пробормотавшей что-то невнятное. В лицо Альберта ударил свет фонаря.

– Идём, там шкаф. Им подопрём, – сказала продрогшая девушка, переводя луч фонарика на дверь консьержа.

В тесной комнате под лестницей, было тепло и уютно. Стол, недопитый отвар на нем совсем остыл, рядом старая книга, каких тут было полно, они ровными рядами ютились на полках шкафа у одной из стен. У другой стены, с маленьким окном, стоял диванчик, аккуратно застеленный расписным старинным ковром. Допотопная утварь не сочеталась с двумя большими экранами охранной и коммунальной систем, потухшими без электричества. Отсюда консьерж наблюдал за работой систем жизнеобеспечения дома и безопасностью его жильцов. Но сейчас комната пустовала, её хозяина по-прежнему нет. В его отсутствие девушка по-хозяйски решила использовать один из книжных шкафов в качестве подпорки для двери. Она деловито, отложив фонарь, скинула печатные реликвии прошлого на пол и обернулась к стоящему в замешательстве Альберту.

– Ты поможешь? – спросила недовольно девушка, ухватившись за шкаф.

Альберт присоединился к ней, и они оба принялись ворочить габаритный стеллаж. Их потуги давали мало проку, у обоих не осталось сил чтобы справится с ним. В этот момент единственный источник света, фонарик лежащий на столе, погас. Оба затихли.

– Стоять на месте сволочи! -вспыхнул вновь свет и луч его ослепил обоих. – Вы что тут натворили мерзавцы? Зачем книги мои разбросали. Что тут вообще происходит?

Хриплый и злой голос принадлежал консьержу. Он бесцеремонно светил в глаза, не давая себя разглядеть. Злобный тон его хриплого голоса, давал понять, что гостям он не рад.

– Послушай, мы все объясним. Так надо. Дверь надо подпереть, – умоляюще залепетала девушка.

– Что? Книги мои причём? Что за бардак вы тут устроили? – не унимался негодующий Консьерж.

– Ну так получилось. Этот дрон ворвался сюда за ним, – оправдываясь указала она на Альберта, – начал крушить тут всё, чуть не убил его…

– Книги мои тоже он разбросал? – рявкнул голос с фонарём.

– Нет это… Слушай, мы оборонялись, а за книги прости, – девушка мужественно шагнула вперёд, прикрыв собой Альберта, – как иначе нам дверь подпереть? А то ведь ещё дроны наедут… Тогда бардака больше будет. Помоги лучше нам, Карлыч.

– Помочь? Всем надо помочь. Всем нужен Карлыч. Карлыч туда, Карлыч сюда. А ты там чего молчишь всё? – обратился дед к Альберту продолжая светить в лицо. – Из-за тебя значит весь этот бардак?

– В глаза не свети, – спокойно ответил тот, выставив левую руку вперёд.

Карлыч отступил на шаг и опустил луч фонаря. Стал виден силуэт и некоторые черты пожилого консьержа. Немного лысоватый с аккуратно причесанными остатками седых волос, чуть сгорбленный, в тёплой клетчатой рубашке и плотной безрукавке, странного вида ботинках из войлочной ткани и заправленных в них потертых военных штанах, он оставлял впечатление крепкого и бойкого старика.

– Карантин нарушил? Сбежать хотел? Ха-ха, – усмехнулся консьерж, – что теперь делать мне прикажешь? Парадную разнесли вдребезги, затопили, заморозили. Обесточили всё. А теперь Карлыч помоги?! Книги мои раскидали.

Пробормотав последнюю фразу, консьерж развернулся и положив фонарь на пол, выкатил из-под стола ящик. Открыв крышку, он принялся перебирать в нём какой-то инструмент. Наконец в руках у него появился небольшой сварочный аппарат, к нему он прикрутил массивный баллон и пристыковал блок питания.

– Шкафом моим вы конечно дверь подопрете, ага. Шкаф это-ж броня! Да им этот шкаф…

Щёлкнул переключатель и из ствола аппарата показался тоненький плазменный язычок. Прихватив с собой фонарь и сумку с запасной батареей питания сварочного аппарата, консьерж направился к двери. Перед выходом он остановился.

– Книги на место составьте, – угрюмо, не оборачиваясь сказал старый консьерж и тяжело зашагал дальше.

Карлыч ушёл, а с ним и свет фонаря, в комнате стало темно, но девушка мигом решила эту проблему. Словно зная где, что лежит в комнате, она мигом вынула из ящика стола второй фонарь и направила его луч на груду книг.

– Блиин, – протянула уныла она, – чего стоишь? Давай ставить на место всё.

ЖАННА

– Ты промокла вся. Отогрелась хоть немного? – по-отечески заботливо поинтересовался Альберт у девушки, которая без промедления принялась собирать разбросанные книги.

Он сам ещё не просох, влажная одежда была ледяной и тяжёлой, но состояние спутницы, на удивление, его волновало больше.

– Да уж согрелась. Когда Карлыч появился сразу в жар бросило. Умеет он подкрадываться, на своих мягких тапках, – ухмыльнулась легкомысленно девушка, нагибаясь за очередной книгой.

Альберт украдкой взглянул на неё в этой позе. Очаровательная беспечность её движений демонстрировала всю красоту стройного тела, а не просохшая одежда лишь подчеркивала это. Всё ещё сырой свитер, мешковато висевший на худеньких плечах, чересчур плотно облегал юную грудь, а тоненькое платьице пикантно облепило влажные бедра. Альберт стыдливо отвёл взгляд.

– Одежду надо просушить, а то заболеешь…

– Простудой что ли? – усмехнулась девушка и выпрямившись начала составлять книги на полку. – Не самое страшное, что со мной может случится.

– Сними хотя бы свитер и брось на батарею, – настаивал Альберт.

– Слушай выключи папочку. Знала бы что ты такой зануда, не стала бы «пожарку» включать! – притворно сердито вспылила она.

– Это ты? – удивился он. – Я не поблагодарил тебя сразу, а ты уже дважды спасла меня.

Девушка демонстративно проигнорировала эти слова и закончив составлять книги молча отошла в сторону.

– Спасибо, – осёкся вдруг Альберт, – а я даже имени твоего не знаю.

Тут она удивлённо обернулась.

– То есть как не знаешь? – ошарашенно спросила она, с ухмылкой. – Хочешь сказать, что не знаешь меня?

Альберт пристально уставился на неё. Они знакомы? Девушка подошла ближе пытаясь заглянуть глубже ему в глаза, словно пытаясь найти воспоминания о себе у Альберта в голове.

– Ты не шутишь? – спросила она, видя его пустой взгляд.

– Я не помню тебя. Я вообще ничего не помню. Очнулся в снегу, там во дворе, – кивнул он в сторону входа в парадную, – что было до этого не знаю.

Безнадёжно опустил голову Альберт.

– Мдааа, – протянула девушка, – что же у вас там случилось?

– Где там? Ты, о чем? – вздрогнул вдруг он.

– В квартире, – растерянно произнесла обескураженная девушка.

– В какой квартире? – продолжал допытываться Альберт.

– В твоей, в которой ты жил. Не помнишь?

– Нет. Но может если окажусь там вспомню? – предположил он, понимая, что это быть может единственная зацепка. – Ты можешь меня туда отвести?

– Уверен, что хочешь этого? –загадочно спросила девушка

Альберт не был уверен не в чем, особенно после такого вопроса. Одно он понимал, произошло что-то плохое, ужасное и непоправимое, что-то чего он не помнил, но должен был вспомнить. И ответы стоило начать искать как можно быстрее и с того самого места где всё началось.

– Уверен.

– Тогда пойдём, – пожала она плечом и шагнула на выход прихватив с собой фонарик.

Альберт решительно последовал за ней. Не задерживаясь в промерзшем холле мрачной парадной, обогнув обломки дрона, они отправились к лестнице. Консьерж, недовольно бормотав что-то под нос, продолжал возится с входной дверью, заваривая щели сварочным аппаратом. Не замеченными для него, они, осторожно ступая, по выщербленным гусеницами скользким ступеням поднялись на площадку этажа выше. Замыкание лишило электричества не только парадную. Но здесь хотя бы горело аварийное освещение. В тусклом свете дежурной неоновой лампы, миновав порушенные перила и приставленное к колонне ружьё, они продолжили путь вверх.

Наконец поднявшись на второй этаж Альберт сумел отдохнуть и перевести дух. Жестом остановив девушку, он прислонился к стене. Тяжёлое и частое дыхание со свистом наполняло лёгкие. Ещё один этаж он не осилит.

– Ещё далеко? – натужно наконец выдавил Альберт.

Луч фонаря в руках девушки скользнул во мрак коридора.

– Нам туда, – прошептала девушка, словно боясь пробудить кого-то опасного, притаившегося в темноте.

«Хорошо хоть не вверх,» – подумал он, отрываясь с трудом от стены.

– Может скажешь всё-таки, как тебя зовут? – так же тихо спросил её Альберт. – А то неудобно как-то…

– Жанна, – уже обычным тоном, твёрдо сказала она, – ничего не вспоминается?

Альберт промолчал, отрицательно качнув головой. Снисходительно взглянув на него, Жанна двинулась дальше.

– Ружьё у Карлыча взяла? – скромно поинтересовался он, трогаясь следом.

– Да. Потом верну. Не до того сейчас, – бросила через плечо девушка деловито шагая во тьму.

Длинный извилистый коридор едва освещался редкими тусклыми лампами аварийной системы, указывающими путь для эвакуации в случае пожара. Загореться здесь могло многое, начиная с проводов, которые опутывали все стены от пола до потолка и оттуда свисали беспорядочными клубками. Заканчивая старой мебелью и прочей бытовой утварью, отслужившей в быту, но так и не выброшенной в утиль. Влажный, прохладный воздух был вязким, словно кисель, от сотен запахов исходящих из каждой двери и перепутывающихся в неприятное месиво. Сами стены впитали в себя ароматы жизнедеятельности людей, населяющих этот дом уже больше века. Люди здесь были повсюду, за каждой стеной. Запертые в своих комнатушках. Они невольные узники в собственном доме, ставшим для них тюрьмой, до конца карантина.

Разделённый на секции коридор расходился в стороны небольшими отсеками, за ними шли жилые блоки с длинной вереницей железных дверей. Их автоматические запоры и держали людей взаперти, оставляя для связи лишь панель домофона с видеоглазком.

Альберт и Жанна уже миновали одно из таких ответвлений, как из мрачной глубины блока раздался искаженный динамиком испуганный голос: " Эй тут есть кто? Эй ответьте мне!»

Альберт вернулся на пару шагов назад и прислушался к темноте.

– Эй, я вас вижу! Вы кто? Идите сюда! – позвал снова кто-то.

Жанна шла дальше, будто не слыша, унося с собой свет фонаря и оставляя Альберта наедине с темнотой.

– Прошу вас, подойдите, – продолжал настаивать голос.

– Вы где? – спросил Альберт у невидимого собеседника.

– Здесь, здесь. Идите сюда. На голос идите.

Немного помешкав, он все же шагнул в жилой блок. На одной из дверей горел огонёк домофона.

– Я вас в камеру вижу! Вы кто? Почему ходите там? Вы из полиции? – испуганно тараторил голос.

– Успокойтесь. Что у вас случилось? – Подойдя к двери спросил Альберт.

– Вы у меня спрашиваете? Я тут взаперти, а вы там разгуливаете, – нервный голос сорвался на крик, – это я у вас спросить хочу, что случилось.

– Успокойтесь пожалуйста.

– Что происходит? Почему электричества нет? Связи нет? – голос продолжал истерично вопрошать. – Сначала карантин этот, чтоб его. Теперь и свет отрубили. Заперли здесь, а у меня дети в школе, их забрать надо, а как? Я даже родителям позвонить не могу! Кто их теперь заберёт?

– Заткнись истеричка! – внезапно разразился домофон соседней двери. – Итак тошно, ты ещё тут надрываешься.

Альберт ошарашенно попятился. Скандал между соседскими домофонами продолжал нарастать.

– У тебя спросить забыли. Сидишь там и сиди, а у меня дети…

– Достала со своими детьми. То они орут, то ты. И хорошо, что они в школе, их вопли хоть не слышать…

Он не решился вмешиваться в перепалку и предпочёл тихо удалиться тем же путем что и пришёл. На ощупь в темноте, он шёл на свет тусклого красного фонаря, отдаляясь от криков соседей. Но звук ругани не затихал, наоборот становился все громче. Гул в голове нарастал, закладывая уши, невыносимо заполняя собой все пространство. Красное марево мутной пеленой окружило Альберта, как океан кровавого цвета. Он тонул в нем, задыхаясь от вопля. Крики сливались в сплошной непрерывный поток захлестнувший сознание.

– Я не хочу в этом участвовать. Это чудовищно. Сколько должно умереть людей чтобы все прекратилось? – возмущённо вопрошал женский голос. – Ты не можешь решать кому жить, а кому умереть!

– Тогда почему решаете вы? Не оставляя никому выбора! Вы решили за всех. Сказали, что так будет лучше и все. Без вариантов, без выхода, без шансов на жизнь! – громко спорил мужской голос. – Вы обрекли людей на страдание.

– Ты один решил всё за всех! – обвинял женский голос.

– Я предлагаю выход, из той ситуации, в которую вы всех загнали. Как скот на заклание.

– Ты предлагаешь? Ты их убьёшь!

– Они и так умрут. В мучениях, заражая и убивая других – тех, кто может выжить.

Голоса ругались, обвиняя друг друга, срываясь в крик и брань. Будто во сне Альберт медленно шёл по коридору за угол откуда доносился скандал. Он украдкой заглянул за поворот и замер. За открытой дверью в комнату ругались двое – женщина, красивая стройная, короткостриженая блондинка и мужчина которым был он! Альберт не видел себя со стороны, но был абсолютно уверен в том, что смотрел сейчас на себя. «Как это возможно? Это не может быть правдой?» – не веря в происходящее, он продолжал наблюдать.

– Ты чудовище! – бросилась женщина пытаясь ударить другого Альберта сжатыми от злости кулачками в грудь.

– Прекрати! – хватая её за руки он прижимает её к себе, крепко обхватывает за плечи не давая вырваться. – Успокойся. Пойми ты, это необходимо.

– Ты их убьёшь. – обессилено простонала женщина и обмякла в объятиях.

– Больные умрут, но остальные будут жить. Только так можно остановить это, – сказал тот другой Альберт, – только так мы остановим безумие, только так…

Женщина прекратила сопротивление и успокоилась, уткнув заплаканное лицо в грудь двойника. Красное зарево заливавшее комнату становилось все ярче погружая в себя силуэты. Через секунду оно заполнило все, не оставив даже следа от людей, которые только что спорили здесь. Альберт не чувствовал тела. Он тонул в мутной жиже. Вдруг по глазам больно ударило светом вырывая его из пут наваждения. Луч разметал красный кошмар. Альберт стоял посреди туалета на мокром кафельном полу. Жутко воняло мочой и хлоркой.

– Ты чего? Заблудился?

Луч фонаря скользнул в сторону, и остолбеневший Альберт увидел Жанну.

– Что случилось? На тебе лица нет, – озадаченно спросила она стоя в проёме двери.

– Не знаю. Что-то с головой, – отходя от шока неуверенно произнёс Альберт.

Он не знал, как объяснить то что только что видел. А потому предпочёл отмахнуться.

– Всё нормально. Идём?

– Идем. Не отставай только, а то я искать тебя замучилась, – сказала Жанна и не спеша зашагала вперёд.

Они прошли по жилому блоку, свернули в просторный холл, заваленный хламом и вышли туда, где недавно скандалили соседи. Альберт понял, что проделал весь этот путь в темноте и полном беспамятстве. Как это случилось и почему, он не мог объяснить и это пугало его. По коже прокатился озноб, словно бы холод шёл изнутри.

Пытаясь унять волнение Альберт плелся за Жанной в немом полумраке. Она шла спокойно и раскованно, словно ничего не боясь. Слегка виляя бёдрами и громко ступая высокими подошвами по бетонному полу.

– Ты живёшь где-то здесь? – вдруг спросил Альберт.

– А что? – не останавливаясь через плечо бросила Жанна.

– Ты тут как дома. Знаешь где, что.

– Да, немного, – махнула девушка легкомысленно.

– Так ты живёшь здесь? – повторил он, оставшийся без ответа вопрос.

– Обитаю. Пока, – тихо и неохотно ответила она.

– Что это значит? И почему ты не на изоляции как другие? – продолжал настаивать Альберт.

– Ну вот так. Меня вообще трудно удержать, если сама этого не захочу.

– Может объяснишь? – не унимался он, цепляясь за разговор как за спасительную ниточку, которая вытаскивает его из мрачных мыслей.

– Может и объясню. Потом. Вообще странно рассказывать тебе то что ты и так, как бы знаешь, – ухмыльнулась девушка, остановившись у перехода в очередную жилую секцию.

– Я не знаю, – растерялся Альберт.

– Ну в смысле ты не помнишь, – пояснила Жанна с ухмылкой. – Да рассказывать то нечего особо. И не важно это сейчас. Мы пришли. Сюда.

И девушка завернула в проход.

Этот жилой блок мало чем отличался от прочих, которые они миновали. Отделенный от общего коридора дверью-решёткой он, как и остальные был когда-то большой коммунальной квартирой, но после реконструкции превратился в отсек с отдельными жилыми помещениями. А уплотнение превратило в них все что более-менее подходило под это определение. Всему виной перенаселение и забота чиновничьего аппарата о бедных и малоимущих, не способных приобрести нормальное жильё. Здесь разместили сирот, работяг, переселенцев и беженцев. Распихали по бытовкам, кладовкам и прочим каморкам. И они были рады. Хоть что-то защищало от ветра и холода.

Редкие звуки, доносящиеся из-за дверей, напоминали о том, что жизнь течёт совсем рядом. Старческий кашель натужный и долгий, младенческий плач и чьё-то недовольное бормотание – слышались как будто из другого измерения.

Они прошли вглубь блока, мимо дверей и остановились перед тамбуром с распахнутой дверью.

– Это здесь. Уверен, что хочешь войти? – сочувствующим тоном спросила девушка?

– Да, – тихо произнёс Альберт и решительно шагнул вперёд.

Тамбур вёл к трём квартирам. Дверь одной из них была выбита направленным взрывом, следы которого опалили стену рядом с проемом. Осторожно шагая, будто боясь наступить на мину, Альберт прошёл в открытый проход.

Ступая по закопченному и изувеченному металлу выбитой двери Альберт вошёл в квартиру. Жанна осталась позади, освещая проход из-за его спины. Он обернулся к ней и жестом потребовал фонарь.

– Останься здесь, – хмуро приказал он.

Луч выхватил очертания помещения, её скудное убранство, взвесь из крупиц пыли, не осевшей ещё после взрыва. Слева диван, справа телевизор на низенькой тумбе, прямо окно и стол с остатками недоеденных полуфабрикатов. Пройдя немного внутрь, он заметил проход в соседнюю комнату. Она была не больше прежней, но длиннее и разгораживалась ширмой, которая раздавленная и раскуроченная теперь валялась на полу, рядом с телом. Он узнал её сразу. Это она разговаривала с ним, с тем другим, который привиделся ему в наваждении.

Что-то сдавило внутри. Намокли глаза и перехватило дыхание. Странное чувство зарождалось внезапно в глубине подсознания. Неизвестная женщина с отдалённо знакомым лицом, но боль от увиденного заставляла завыть словно волк.

– Это ты убил её? – вдруг позади раздался голос Жанны, то ли спрашивающий, то ли утверждающий.

Альберт резко развернулся и бешено уставился ей в глаза. Девушка, открыв рот хотела ещё что-то сказать, но он ей не дал.

– Оставь меня сейчас, – грубым, но тихим тоном оборвал Альберт.

Жанна отшатнулась растерянно назад, оставляя его наедине с ней.

ОНА

Она лежала на полу, на спине, в луже засохшей крови. Красивая, даже сейчас, когда тело её бездыханно. Она была похожа на спящую снежную принцессу, в наряде из темного, словно морозная ночь шёлка и лежащую на багровом ковре. Короткая стрижка платиновых волос, аккуратные тонкие брови, длинные ресницы сомкнутых век. Пухлые изящные губы, когда-то дарившие нежность, отныне мертвы и бледны. Чистая белая, словно первый снег кожа – жуткий и завораживающий контраст с кровавым морем вытекшей жизни. Она не должна здесь лежать, не должна была умереть, красоту ведь нельзя убивать.

Он не помнил её имя, но образ словно в пелене тумана, яркими вспышками всплывал из глубины. Там она живая и желанная и он чувствовал, что был с ней близок, что ощущал теплоту её тела и вкус нежных губ. Кто же она для него? Зачем она здесь, и кто тот изувер что лишил этот мир такой красоты. Надо вспомнить её, нужно найти в затуманенной памяти всё что связанно с ней.

Альберт мучительно зажмурился, сдавив ладонями голову опускаясь перед ней на колени. Нет ничего. Только голос, срывающийся в крик. «Альберт!» – она звала его, кричала, просила о помощи. Но где был он и почему не помог? Память предательски отказывалась давать ответы.

– Кто это сделал с тобой? – выдавил сквозь зубы Альберт.

Он продолжал стоять перед её телом на коленях, пристально глядя на мёртвые губы, словно ожидая, что она вот-вот заговорит и всё ему объяснит. Но она молчала. Ответы придётся искать самому.

– Я вспомню! – уверенность в этом наполнила силой уставшее тело.

Одинокая слеза скользнула по щеке. Альберт решительно встал и огляделся. В паре шагов от него стояло причудливое кресло, видом напоминающее стоматологическое, к нему пристроена аппаратура, монитор и визор голографического проектора. От изголовья тянулись провода. Шнуры проводки были повсюду вокруг кресла. Они опутывали его со всех сторон и уходили в жгуты вдоль стен, соединяя шкаф трансформатора с аппаратурой. Он же сам был запитан от кабелей, тянущихся в пробитую стену старого дымохода, ныне служившего каналом для электропроводки. Запитывая таким мошенническим способом, кто-то хотел скрыть огромное потребление электричества. Но для чего? Это было загадкой для Альберта.

Он определённо был здесь и видел это кресло, он видел её и… Взрывом выбитая дверь с грохотом падает на пол, в комнату с хищными воплями врываются тени, хватают его пытаясь увлечь за собой в темноту коридора. Схватка, удары и боль, крики и звон вдребезги бьющегося стекла, осколки которого режут лицо, чувство падения, страх, столкновение и тишина.

Очнувшись от наваждения, словно вынырнув из холодной проруби, Альберт чётко осознал произошедшее. Он резко повернулся к закрытому, изнутри рольставней, окну. Вот отсюда он выпал в разгаре борьбы с тенями, трупы которых, сейчас занесённые снегом, лежат околевшие внизу. Под ногами хрустнули осколки битого стекла. Альберт подошёл к сенсорной панели окна и ткнул команду «откр». Рольставня с лязганьем начала движение вверх, медленно складываясь в нише под потолком. В комнату хлынул ветер, стремительным потоком заполняя помещение холодом и снежной пургой.

«Что же здесь произошло?» – думал Альберт, прислонившись к проёму разбитого окна. Кем были нападавшие, кто убил женщину и почему не убили его? Был здесь и кто-то уже после – тот, кто закрыл ставни…

– Это я закрыла, – внезапно вновь вмешалась Жанна, словно слышала о чём он думал, – было холодно, снег летел в окно…

– Ты была здесь? Зачем? – удивленно уставился он на девушку.

– Я видела, как они бежали сюда. Потом услышала грохот. А когда пришла сюда, то всё было как сейчас.

Девушка, стоявшая в ещё непросохшей одежде на морозном ветру, обхватила себя руками, пытаясь сдержать дрожь. Альберт вдруг опомнился и щёлкнул по оконной консоли. Ставни поползли вниз.

– Там темно без фонаря и страшно, – пролепетала неловко Жанна, – извини, я зря это сказала…

– Пойдём туда где тепло, тебе надо согреться, – оборвал извинения он, дабы не мучить девушку, – где здесь можно…

– Пойдём, – легко согласилась Жанна и повела его за собой. Альберт решил, что глупо обижаться на молодую девчонку, которая не смыслит что говорит. Нет, он не убийца – он это знал твёрдо. Но память ничем не могла подтвердить это, как, впрочем, и опровергнуть.

Они вышли из квартиры, покинули Тамбур и через пару метров очутились в небольшом холле, отделяющим общую ванную комнату от коридора. Здесь стояла несколько широких стиральных машин, а над ними по стене тянулись трубы для сушки. Тускло освещенное пространство было довольно тёплым, в сравнении с коридором. Девушка сходу запрыгнула на стиральный автомат и уселась с ногами. Альберт немного замешкал, в такой позе её поджатые стройные ноги открывали пикантный вид, но ей было видимо всё равно.

– Ты сказать что-то хочешь? – спокойно спросила Жанна, стягивая сырой свитер с продрогших плеч.

Он отвернулся чтобы не показать своего смущения.

– Прости за то, что сказал тебе там, – тихо произнес Альберт, глядя в дальний конец мрачного коридора.

– Я не в обиде, – отмахнулась Жанна и поправила упавшую бретельку платья.

– Ты так и не сказала кто ты и откуда знаешь меня.

– Я тут в гостях. А тебя просто знаю. Ты помог мне как-то, – легкомысленно сказала девушка, опустив одну ножку и прижав коротенькое платьице рукой, – Ты не смотришь на меня? Боишься?

– Сколько тебе лет? Ведёшь себя как… украдкой повернув голову, сказал Альберт пытаясь приструнить девицу.

– Как кто? Стесняешься, что ли? – ухмыляясь перебила она. – Брось. Сколько ж тебе лет? Вроде взрослый дядька, пора перестать стесняться.

– Ну хватит. Давай по делу, – оборвал Альберт.

Поведение девчонки его начинало нервировать. Не та обстановка чтоб ехидничать. Но и обижать её не хотелось, ведь она единственная, кто знал о нем хоть что-то.

– Что ты знаешь про меня?

Жанна обидевшись промолчала, а затем спрыгнула с машинки и принялась развешивать на сушилке свитер.

– Послушай. Не обижайся, – попытался оправдаться он перед девушкой, – я немного растерян. Я выпал из окна квартиры в которой тело женщины. Очнулся под окном, рядом ещё два трупа. А я не знаю даже кто я такой.

– Ты вообще ничего не помнишь, да? Уже серьёзно спросила она с подозрением.

– Не много. Помню, как вломились в комнату эти, – он запнулся сказать кто, так как не был уверен в том, что память его не обманывал, – потом драка и мы вместе падаем из окна.

– Эти были копами или что-то вроде, – опять перебила Альберта Жанна, – они тебя арестовать хотели, наверное, подумали, что это ты убил…

Альберт молча смотрел на неё переваривая сказанное.

– Кто ты интересно такой? А? – скрестив на груди руки ухмыльнулась Жанна. – Двух фараонов уделал, после падения с такой высоты выжил и что такое ты там делал в квартире с этой штукой?

– Что это за штука?

– Сам собрал и не помнишь?

– Я собрал? – растерянно прошептал Альберт.

– Ты. Я знаю. Ты таскал все эти штуки, а потом собирал. Этого я не видела, но ты ведь один там был. Значит ты и собрал. Иногда она приходила к тебе, но…

– Она?

– Та которая лежит теперь там, – потупила взгляд Жанна, боясь опять его рассердить. – ты любил её, да?

Альберт не знал, что сказать.

– Не помню. Но чувствую, что она мне не безразлична, – с трудом выдавил Альберт

– Ну и что ты собираешься делать? Искать убийцу?

– Я хочу вспомнить. Мне кажется, что я знаю всё. И кто убил её и кто меня подставил.

– Но ничего не помнишь. Когда карантин снимут тебя обвинят во всех смертях. И её и копов. Лучше бы тебе вспомнить.

– Я вспомню! И найду того, кто это сделал.

Жанна задумчиво оглядела его, словно оценивая шансы.

– С чего ты взял что убийца не удрал куда подальше?

– Карантин. Он здесь. Я это чувствую.

– Странный ты, – хмыкнула Жанна

– Я сам себе удивляюсь, – хмуро пошутил Альберт, облокотившись на стиральный автомат, – ты ещё про меня расскажи, что знаешь.

– Да ты особо про себя не рассказывал, хотя понятно, что к этому всему имеешь отношение.

– К этому? К чему? – не понимающе посмотрел он на Жанну.

– К пандемии, – многозначительно протянула девушка, заглядывая Альберту в глаза.

– Объясни.

– Ну ты же тот самый Альберт Шкляров, который изобрёл лекарство от «ВЕГИ».

Шкляров. Его пронзило словно разрядом из шоковой пушки. Что-то смутно знакомое сверкнуло в мозгу. Замелькали мысли-картинки, в беспорядке которых отчётливо читалась знакомая боль. Словно опять он стоял возле трупа той женщины и снова чувство потери, утраты того, что было ему когда-то дорого.

– А это что? – заторможено спросил он, пытаясь собраться с мыслями.

– Вирус. Лет десять назад он появился и сразу разошёлся по всему миру. Много заболело сразу, умерло много. Потом началась пандемия, – прислонившись к стене и сложив на груди руки, Жанна начала свой рассказ, – правительства стран пытались бороться, но не особо успешно. Так продолжалось лет пять. А потом всем сказали, что есть лекарство, одно, единственно правильное. Имплант, чип от всех болезней. Вирус он ведь по мозгам бил, по нервным нейронам и типа того. А тут эту штуку вживляют, и она все контролирует, блокирует все что не надо и сообщает сама кому следует. И если человек заражён, его сразу в обсерватор. Там смотрят и если имплант помогает, то человек выживает, а если нет значит…

Развела руками Жанна. Альберт слушал её с замиранием, словно был в трансе. В голове все мелькало, но ничего не хотело вспоминаться конкретно. Словно бы он думал о ком-то другом, а не о себе. Наконец он не выдержал и стряхнул головой бесполезный мыслительный процесс.

– Ничего не помню, – безнадёжно вымолвил он, – а я здесь при чем?

Жанна подошла к нему ближе, снова заглядывая в глаза.

– Ты изобрёл это чудо-лекарство.

Альберт открыл рот чтобы что-то сказать, но тут в голове щёлкнуло, будто включился кинопроектор.

– По всем каналам про тебя говорили, показывали интервью. Как ты лечил этой штукой больных в Африке и потом, когда вирус добрался до нас, всех стали заставлять вживлять себе это в башку…

Словно в немом кинофильме Альберт вдруг увидел себя на экране. Мелькали картинки с больными людьми и цифры каких-то формул, расчётов. Наконец он вдруг вспомнил, как доказывал эффективность своих вычислений кому-то из высших чинов.

Жанна продолжала пристально смотреть на него, словно ожидая эффекта от своих слов.

– А что потом? – ещё более заторможено произнёс Альберт.

– А потом началось всё вот это, – Жанна нервно махнула руками в стороны и злобно добавила, – пандемия, изоляция и тотальный контроль.

Альберт огляделся будто бы все, что сказала она было прямо здесь, в этих стенах.

– Правда болезнь эта никуда не делась, – продолжала рассказ она, – потом нам сказали, что вирус мутировал или вроде того. Короче, теперь эта зараза убивает нас быстрей и мучительней, а больные стали ещё опасней для окружающих.

Он смотрел уже не на Жанну, а куда-то сквозь неё и даже сквозь стены. Там он увидел наглядно все то, что сказала сейчас девушка.

– Теперь больные могут не только заразить кого-то рядом, но и напасть, убить. Вирус как-то через имплант берет зараженного под контроль, превращая в животное, – слова Жанны звучали теперь как-то гулко, отдалённо, словно она стояла не рядом, а где-то далеко в коридоре. – начались беспорядки, люди нападали друг на друга, больные на здоровых, здоровые на больных, здоровые на здоровых.

Словно читая лекцию Жанна, заведя руки за спиной, расхаживала взад и вперёд.

– А потом все на всех. Все стали бояться друг друга. И тогда придумали это…

Взяв паузу Жанна ожидала, что Альберт что-нибудь скажет, но он лишь уставился в стену.

– Экстренные карантинные меры. Так вы это назвали, – продолжила Жанна, ткнув пальцем в продолжавшего молчать Альберта, – ЭКМ «Блокада» – так система называется, которая в случае заражения блокирует все вокруг. Расчертили города на зоны и сектора, поставили везде эту систему и, если что не так, чип в голове даёт сигнал о заражении и срабатывают меры. Осторожно двери закрываются и на этом все. Пока там все не выздоровят или не сдохнут – двери не откроются.

Фонарь освещения моргнул и погас. Голос Жанны стал почти неразличим. Темнота обступила со всех сторон, стало страшно и жутко холодно. Альберт пытался разглядеть во тьме хоть что-то, но чернота была без просвета, словно он вдруг ослеп. Голос девушки заглушило гулом холодного ветра, пронзающего до костей. Ощупав пространство вокруг, он наткнулся на фонарь, который Жанна оставила лежать на стиральной машине. Включив его Альберт осмотрелся. Девушки не было, пустой коридор казался другим – не знакомым. Откуда- то из его глубины сквозило леденящим потоком, завывающим под высокими сводами потолка. Альберт двинулся к нему на встречу, съежившись от озноба. Луч скользил от стены к стене, но не находил ничего. Не дверей, ни хлама, которого раньше здесь было полно. Теперь только голые стены. Коридор все тянулся, а свет не доставал до конца. «Что за бред? Что происходит опять?» – думал Альберт продолжая идти.

Шаги давались ему всё труднее. Дыхание сбивалось ледяными порывами сквозняка, гул от которого нарастал все сильнее, переходя в ультразвук. Внезапный порыв сбил окоченевшего Альберта с ног, и он покатился по полу, ранняя фонарь из озябшей руки. Кубарем, цепляясь замерзшими пальцами за бетонный пол он влетел в пустую просторную комнату. Дверь, захлопнувшись с грохотом, отсекла ураган. И тут вдруг все стихло.

ВЕРА

– Эй! Альберт! Я здесь, – раздался игривый женский голос.

Он с трудом приподнялся от пола и разлепив, инеем скованные веки, осмотрелся. В комнату мягким лучом, сквозь запыленное окно, пробивался тёплый солнечный свет. Звуки города заполняли пространство.

– Э-эй! – снова позвал чей-то голос. – Шкляров!

Очнувшись от шока Альберт подошёл к окну, смахнув ладонью застаревшую пыль. Его взгляду открылся удивительный вид. За стеклом царило лето, шумная улица, мощеная мостовая и набережная речного канала. Над ней прокинут каменный мостик с кованной вязью перил. И красивая женщина с короткой стрижкой светлых волос, улыбаясь звала, махая рукой. Альберт узнал её. В лёгком летнем платье она была прекрасна и чиста.

По брусчатке моста к ней подошёл человек, одетый в чёрный короткий плащ. Женщина улыбаясь протянула ему руку.

– Привет. Я так рада. Сколько мы не виделись?

– Здравствуй, Вера. Много, – отвечает мужчина в плаще, – я тоже рад тебя видеть.

– Да. Нам много пришлось пережить за это время, – продолжила девушка, переминая в волнении пальцы, – но я рада что ты вернулся.

– Да, я тоже. Хотя и не знаю, что делать дальше.

– Об этом я и хотела поговорить, – радостным тоном сообщила она, – я хочу предложить тебе работу. Альберт, ты нам нужен.

Прильнувший к зашоренному пылью окну Альберт встрепенулся.

– Вам? Кому? – с усмешкой спросил неизвестный.

– Науке, государству…

– Ааа, – насмешливо протянул мужчина, – науке?

– Сергею и мне, – закончила тихим тоном девушка.

Наконец мужчина в плаще повернулся лицом и Альберт все понял. Опять он смотрел на себя. Человек в плаще подошёл к краю моста и облокотился на перила, хмуро взирая на тихую гладь воды. Женщина шагнула к нему и положив руку на плечо грустно улыбнулась.

– Послушай. Это важно. Я знаю, как тебе тяжело. После того, что было между нами, но сейчас важно другое, – её грустная улыбка сменилась озадаченным взглядом, – число заболевших растёт. Ты нужен нам. Когда речь зашла о поиске специалистов, я сразу рекомендовала тебя, как лучшего. Ты же лучше всех знаешь вирус, ты работал с ним. Ты людей лечил уже. А мы только в начале пути.

– И что? Теперь вам нужен мой опыт? А раньше что?

– Ну ты же понимаешь…

– Да я понимаю. Только от этого не легче, – говорил другой Альберт с нескрываемой обидой, – когда я предлагал решение, от меня отмахнулись. А мы могли предотвратить пандемию.

– С тех пор многое изменилось. Пока ты был в Африке, мы создали структуру, способную решать вопросы, с государством на равных. Теперь у нас финансирование, связи, влияние во власти. Теперь мы можем действовать и реально приносить пользу, – серьёзным, деловым тоном она продолжила дальше, – Альберт у нас госконтракт. Мы не имеем права на ошибку. Кое-какие наработки уже есть, но без тебя нам будет сложнее.

Он озадаченно молчал, продолжая смотреть вниз с моста.

– На карту жизни поставлены, и ты можешь их спасти. Альберт я прошу тебя! – закончила Вера свою речь и умоляюще заглянула через плечо ему в глаза.

– А Сергей – значит теперь у вас за главного? – хмуро вымолвил другой Альберт.

– Да. Он руководитель проекта. Это он выбил контракт и финансирование. И он хочет, чтобы ты был с нами.

– Ну и как вы живёте? – повернулся он к женщине.

– Живём… Мы поженились, – опустив взгляд проронила тихо она.

Альберт кивнул и доброжелательно улыбнулся.

– Я рад. Вы подходите друг другу.

Она подняла на него взгляд и грустная улыбка тускло мелькнула на лице.

– Ты согласен? Я понимаю – наверное это сложное решение…

– Вера, – остановил он её, нежно обняв за плечо, – все в порядке. Я согласен. Давай спасём мир.

Оба они улыбнулись и обнявшись тихо пошли по мосту, удаляясь от Альберта, того что, замерев наблюдал за всем из окна. Он вспомнил как это было, как слушал её, как было обидно в душе, как принял решение переступив через себя. Вспомнил, но как будто не о себе.

За спиной скрипнула дверь. До слуха доносились звуки голосов множества людей. Он обернулся и приблизившись с любопытством открыл её. Вперёд уходил коридор с окнами по обеим стенам. Через них Альберт видел, как идёт рабочий процесс в стенах офиса и лабораторий. Оживленно беседуют люди. Одни были в костюмах, другие в халатах, иные одеты в защитные комбинезоны. На экранах мелькали формулы, цифры, научные расчёты и диаграммы статистики. Не останавливаясь он шёл дальше по коридору. В следующих окнах шли совещания, кипели жаркие споры. Везде за стеклом, среди прочих, он видел себя и её. Вместе они проводили расчёты, ругались с начальством, спорили между собой.

Коридор закончился дверью. Альберт открыл её и вошёл в просторный светлый холл с блестящими чистотой полом и стенами, на которых красовался трёхмерный цветной логотип «Versa». Яркий белый свет заливал с потолка стерильное помещение. Чуть дальше, за стеклянной дверью, статный мужчина в дорогом костюме поздравлял его и её с успешным запуском испытаний.

– Обещаю, этот день войдёт в историю. Мы в шаге от победы над вирусом.

– Серёжа, ну не говори гоп, – улыбалась счастливая Вера, стоя в халате научного персонала.

– Да Серёга, не известно, как поведет себя вирус в изменённый среде, – добавил Альберт.

– Ребята, я в нас верю, – засмеялся Сергей.

Он прошёл дальше к следующей двери, за которой несколько человек замерев смотрели в экран телевизора. Мелькнуло изображение с заставкой новостей и диктор объявила новость дня: " Успешно стартовала компания по внедрению в производство новейших имплантов «Аркаим» от ведущей медицинской компании «Верса медикал», в ходе первой стадии испытаний показавших лучшую защиту от вируса «Вега n-ar». Эксперты отмечают, что в ближайшее время начнётся массовое их применение.»

Крики радости и ликования заставили Альберта обернуться. В просторном конференц- зале проходило торжество. Сквозь стекло он наблюдал за тем, как принимают поздравление счастливые люди, с шампанским в руках.

– Вот и настал тот день, когда мы смело можем сказать – мы победили! – торжественно заявил руководитель Сергей. – Хотя некоторые тут и сомневались…

Альберт понимал, что говорили о нем. Он тоже стоял там, рядом с прекрасной женщиной, одетой в вечернее платье. Она шутя пожурила его по затылку, а он благосклонно кивнул.

– Поздравляю всех нас! – громогласно объявил Сергей и все закричали радостное ура!

Они радовались и пили шампанское, поздравляя друг друга. Играла лёгкая музыка. Сергей обнял нежно Веру, и они слились в поцелуе. Альберт наблюдал и улыбался. Он вспомнил, что тогда эта улыбка далась ему не легко. Ревность и зависть душили, и тогда рядом с ними и сейчас, когда смотрел сквозь стекло. -Внимание! Угроза эпидемиологического заражения! – внезапно раздался металлический голос системы оповещения.

От неожиданности у Альберта перехватило дыхание и подкосились колени. Зажёгся красный свет тревоги. За стеклом, где только что ликовали люди, в лучах яркого света, вдруг все померкло и стихло. Вновь вспыхнул экран телевизора заставкой экстренного выпуска новостей и тот же диктор, тем же сухим тоном, все тем же замершим во внимании людям, начал читать свой монолог: «В связи с новой вспышкой вирусной инфекции мутировавшего штамма „Вега n-ar-1“, в городе вводятся экстренные меры эпидемиологической безопасности. Просьба гражданам соблюдать спокойствие и по возможности оставаться дома.» Отчётливо ощущалось, то отчаяние, что царило в тот момент, когда он впервые это услышал.

По коридору раздался топот людей, по стенам замелькали их бегущие тени. Тревожные возгласы донеслись из дальней двери, над которой яркими буквами горело табло «не входить». Альберт осторожно прокрался внутрь, оставив тревожный шум позади – в холле. Впереди был огромный зал, сплошь заставленный кроватями с подключёнными к аппаратуре людьми. Больные лежали в причудливых позах, кривлялись в конвульсиях и выли от боли. Пройдя между ними по узкому проходу, Альберт дошёл до изолятора, отгороженного ширмой. Здесь каждая койка с больным была отдельно закрыта клеёнкой, через мутную пелену которой различались лишь силуэты несчастных.

У крайней кушетки, он вдруг остановился. Рядом с ней стояла Вера и что-то вбивала в лаптоп. Внутри показалось движение. Женщина вдруг встрепенулась и обеспокоенно осмотрев мониторы, не мешкая бросилась в дверь. Альберт поспешил следом, мельком взглянув на больного. Искаженное тело несчастного содрогалось в конвульсиях, на обезображенном лице дикая маска страданий. Боль заставляла его подвывать, сдавленными в припадке губами. Будто заметив Альберта, больной вдруг свернулся пружиной и резко распрямившись с хищным рыком бросился, утыкаясь в изоляционную плёнку. Альберт отшатнулся, но быстро взяв себя в руки, последовал дальше. А заражённый, обессиленно замерев с животным оскалом, медленно сполз на кушетку, оставляя на плёнке длинную полоску липкой слюны.

А за дверью уже шёл жаркий спор. Вера доказывала своему мужу, Сергею что содержание больных в тяжёлой фазе с другими зараженными недопустимо, ввиду потенциальной опасности первых.

– У нас нет для этого помещений. Больниц не хватает, а ты хочешь, чтобы у каждого отдельный бокс был, – отказывался слушать Сергей.

– Они опасны. У нас уже были случаи нападения! – не сдавалась Вера и настаивал на своём. – Ты читал мой отчёт? Это что-то неизвестное нам, тяжёлая фаза теперь не всегда приводит сразу к смерти, иногда мы сталкиваемся с изменением сознания и трансформации тела. В этой инертной фазе больные отличаются невероятной силой и животной агрессией.

– Я читал, я знаю, но что делать, у нас нет пока возможности.

– Вирус мутирует, и мы не можем это контролировать, – вмешался в разговор вошедший в комнату Альберт, – это происходит под воздействием нашего «Аркаима».

– Чушь собачья, Альберт, ты несёшь чушь. Это невозможно. Ты сам это знаешь.

– Знаю, невозможно, но это факт, – спокойным тоном ответил он на выпад Сергея.

– Серёж, я не берусь утверждать, что он прав, но, – не решительным тоном сказала Вера, – это и вправду похоже на мутацию. Может имплант здесь и не причём, но…

Закончить ей помешал крик из соседней двери. Женщина обернувшись бросилась внутрь. Альберт, который смотрел и слушал, почувствовал вдруг грозящую опасность и бегом устремился за ней. В палате, куда они забежали, царил хаос. Разбросанная аппаратура искрила в углу, стойка и стол разломаны в клочья, а рядом в крови с разорванным горлом лежала медсестра. Над ней с окровавленными руками нависал обезумевший пациент.

Искривленное вирусом тело, отдалённо напоминало о том, что недавно оно было человеком. Длинные руки с кривыми жгутами сухих жил свисали плетьми до самого пола, ноги-пружины изогнуты против природы. Довершала ужасную картину жуткая гримаса зверя с безумными налитыми кровью глазами.

Увидев, как в палату зашла Вера, безумец оскалил искривленную судорогой пасть и невнятно провыл что-то отдалённо похожее на её имя.

– Тише, успокойся. Вера, да это я, – как с нашкодившим ребёнком говорила она с предостережением вытянув руку вперёд, – а ты Миша. Помнишь Миша, мы работали вместе, вместе лечили людей? Помнишь?

Заражённый изобразил что-то похожее на улыбку и жалобно простонал.

– Всё будет хорошо, – продолжала успокаивать Вера.

Альберт стоял чуть позади женщины и видел, как она в одиночку, самоотверженно пытается отвлечь от пострадавшей сестры безумного монстра, в то время как Сергей – её муж, цепенея от страха дожидался подкрепления за дверью.

– А где же Альберт, то есть я? А я же здесь, – подумал вдруг он, понимая всю нелепость своих мыслей.

В палату украдкой вошли двое сотрудников безопасности, держащих на изготовку дубинки-шокеры. Сергей крался за ними, громким шёпотом отдавая им указания. Охранники разделились и стали заходить на оцепеневшего зверя с двух сторон.

– Смотри на меня. Миша, все хорошо. Тебе нужно просто успокоится, – Вера медленно отходила в сторону увлекая за собой растерянного Мишу, подальше от хрипящей на полу медсестры.

Охранники медленно сближались с безумцем. Вера, заметив их намерения напасть на её подопечного, жестами пыталась показать им, что делать этого не стоит. Но в дело вступил её муж.

– Взять его! Что вы стоите. Убейте этого урода! – завопил он внезапно.

Замешкавшиеся охранники попытались было схватить зараженного, но тот успел среагировать и хлестким ударом руки отправил одного из них в угол, другого настиг в прыжке и придавил своим телом к полу. Прижатый и скованный страж силился вырваться. Но зверь не оставил бедняге шанса и не взирая на крики и мольбы Веры, мощными пальцами разодрал жертве, распахнутый в сдавленном крике рот.

– Миша нет. Остановись! – испуганно вопила Вера, но бедняга был уже мёртв.

Безумец, покончив со своей жертвой обратил свой кровожадный взгляд на парализованную страхом женщину. Открыв свою кривую пасть и растопырив багровые от крови пальцы, монстр готовился прыгнуть на беззащитную Веру.

Распрямились стянутые словно пружины ноги, выталкивая сухое жилистое тело в стремительный хищный бросок. И тщетны были старания отчаянной женщины, найти в этом ужасном обезумевшем монстре остатки того человека, которого звали когда-то Миша. Он таковым уже не являлся. В изуродованном вирусом теле не осталось души, человечности, только животный инстинкт самосохранения. Мгновение, в котором хищная тварь приближалась к испуганной Вере, растянулось на бесконечность. И словно в замедленной съёмке, Альберт бросается наперерез, широко раскинув руки, он закрывает собой сжавшуюся женщину и сходу врезается в жёсткое сухое тело безумного убийцы. Удар, в глазах помутнело, они валятся на пол и руки молотят наугад, попадая будто в бетонную стену. Схватка длится так долго и силы уже на исходе, но вот удачное попадание и тело противника обмякнув прекращает сопротивление. Безумец повержен, изможденный в драке Альберт протирает залитые кровью глаза – под ним на полу в луже багрового цвета лежала она.

Комом к пересохшему горлу подступало чувство вины и утраты. Нет, невозможно, он не мог этого сделать, думал Альберт наклонившись и взяв её голову нежно в ладони.

– Очнись же, ты не могла умереть!

Вера тихонько открыла глаза, глубокие чёрные, полные печали и боли.

– Ты не виноват, – еле шевеля бледными губами произнесла она.

С замиранием сердца он смотрел как её тело покидала душа, кожа становилась совсем ледяной, а глаза потускнев закрывались. Её больше нет и эта потеря навалилась тяжёлым камнем вины на грудь, уставшего от боли тела.

Он отпустил её и поднявшись с колен взглянул на окровавленные ладони. Это случилось нечаянно. Он в этом не виноват.

Обернувшись в бреду Альберт уставился в темноту. Силуэт неизвестного стоял в паре шагов. За ним виделись очертания странного кресла со множеством проводов. Колкий взгляд тени был не видим, но ощущался так остро, что дрожь пробежала по телу. Но он был здесь не один, кто-то ещё, не заметный смотрел в эту комнату со стороны. Его глаз огромный и хитрый шпионил через дырку в стене, к которой тянулись от кресла провода и шнуры. Тень не обращая внимание на него, развернулась спокойно и растворилась в тёмном углу помещения. Глаз за стеной притаился прищурясь, а через секунду и вовсе пропал. Альберт остался один, наедине с ней, с безумием разглядывая кровавые руки.

Луч фонаря резанул по наполненным слезами глазам. Он всё это время светил на него, но пелена наваждения спала только сейчас, прояснив обожженное горем сознание. Альберт смахнул рукавом холодные слезы и огляделся, словно очнувшись от долгого сна. Жанна стояла в пяти шагах от него замерев в ожидании. В глазах у неё читалось замешательство и непонимание. Он вновь взглянул на руки, они и вправду были в крови, а у ног лежал труп Веры.

– Ты в порядке? – украдкой спросила Жанна.

– Нет. Не в порядке, – угрюмо выдавил из себя Альберт.

– Ну ты здесь уже или ещё где-то там? – неуверенно вновь спросила она.

– Да я… Здесь.

Он и сам не был до конца уверен, где именно, здесь. Но окружающая обстановка говорила лишь об одном – в беспамятстве Альберт снова вернулся в ту, свою квартиру, где все началось. И хотя он боялся и не хотел, но нечто бессознательное привело его обратно к телу убитой. Разгадка убийства и всех прочих событий была где-то рядом, но невидима.

– Ты вспомнил что-то? – аккуратно, держась на дистанции поинтересовалась девушка.

– Что со мной было? Как я тут…? – запинаясь прошептал Альберт.

– Как тут оказался? Пришёл. Ногами. Как все обычные люди ходят, – саркастически выдала Жанна, – мы стояли там, у сушилки, я рассказывала тебе про пандемию, а ты вдруг завис как допотопный смартфон. А через минуту, я и не заметила сразу, бац! А тебя нет. И ты в темноте пришлёпал сюда. Ну, а я за тобой. Стою вот и не знаю, что с тобой делать.

Альберт угрюмо и отстраненно выслушал девушку, а затем вдруг начал рыскать по полу впотьмах.

– Эй ты чего? Потерял что-то? – растерялась она.

– Дай фонарь, – потребовал он, протянув руку.

Девушка продолжала стоять в замешательстве, но фонарь отдала. Подсвечивая себе, он осмотрел пол и маленькие капельки крови, тянущиеся от тела к столу. На его углу отчётливо виднелось бурое засохшее пятнышко. Обнаружив его Альберт замер, присев на колено. Картинка сложилась как пазл, но в ней недоставало ещё много частей. Одно стало вдруг очевидно – Вера упала, ударившись головой об этот стол. Он вновь огляделся. Изображение словно двоилось, накладываясь одно на другое. В памяти снова всплыл момент его схватки с монстром в больничной палате. Вот как ему удалось его одолеть – столкнувшись с ним в схватке, безумец повалился назад и наотмашь разбил свою голову об обломки стола. А дальше Альберт довершил это дело, добив пациента кулаками. Просто в горячке боя, тогда это не было так уж важно. Сейчас же служило подсказкой.

Взгляд Альберта синхронно с лучом фонаря снова рыскал по комнате в поиске и остановился на еле заметном, из-за упавшей стойки, проломе в стене дымохода. Всё как в галлюцинациях: в паре шагов от тела кресло, а рядом в стене дыра и куча идущих в неё проводов – оттуда смотрел глаз. Не распрямляясь, на согнутых ногах, он устремился к намеченной цели. Отодвинув в сторону привалившуюся на дымоход стойку с каким-то прибором и отложив в сторону фонарь, Альберт принялся руками разбирать старую кирпичную кладку, расширяя проём. Жанна с оцепенением наблюдала за всем происходящим, невольно содрогаясь от шума летящих на пол кирпичей. Разломав достаточный для его габаритов проем, он втиснулся внутрь, прихватив фонарь. Его луч осветил старые в пыли, паутине и копоти стены, по которым снизу вверх тянулись бронированные гофрированной сталью жгуты проводов. К ним подцеплены были те, что из дыры заводились в квартиру, а потом подключались к трансформатору и аппаратуре рядом с креслом. Но внимание Альберта привлёк тёмный цилиндр вверху дымохода, запутавшийся в клубке проводов, он матовым блеском отражал луч фонаря. Альберт сразу понял – это дрон шпионивший через дыру. Он и был тем самым глазом, притаившимся во мраке квартиры. Альберт кряхтя вытащил голову из дымохода и хотел было встать, но свободная рука уперлась в осколки разбившейся колбы. Вероятно, она была на стойке с прибором, но в ходе схватки её уронили. Следы содержимого тёмным пятном остались на краю пролома. Стряхнув кусочки стекла с ладони Альберт обернулся к Жанне и с лёгкой ухмылкой сказал: «Нашёл!»

– Что ты там нашёл? – Не сразу поняв сказанное подошла ближе девушка.

– Там, вверху, в проводах застрял дрон. Он шпионил, когда все произошло, – поднимаясь и отряхиваясь пояснил Альберт.

Взяв из рук Альберта фонарь, она сама решила проверить и ловко юркнула в пролом.

– Кхм, – закашлялся он, не то чтобы от пыли, а скорее от пикантного вида сзади, который так откровенно демонстрировала симпатичная девушка, – там стекло битое, осторожно руки не порежь.

Осмотревшись она, мигом вынырнула обратно и выпрямив спину поправила низ платья.

– Да. Дрон. Но как ты его…? – ошеломлена спрашивала Жанна стоя все ещё на коленях, – то есть, как узнал, что он там?

– Долго рассказывать. Просто догадался, – скромно отводя взгляд произнёс Альберт.

– Просто догадался? – поднимаясь на ноги вспылила девушка. – Это так называется? Ты как лунатик, сперва шаришься в темноте, потом в каком-то приступе безумия ползаешь по полу, лезешь в эту дыру и бац! На те вам дрон.

– Успокойся. Я не в безумии шарюсь…

– А как? Слушай, ты меня пугаешь. Что с тобой происходит? – злобно продолжала Жанна, уперев руки в бока. – Я тут застряла с тобой и хочу знать, что это всё значит.

– Тебе не нужно меня бояться. Я не причиню тебе вреда, – успокаивал он её, – то что со мной происходит, я не знаю, что это, но это если и опасно, то только для меня.

– Успокоил, – буркнула девушка, – ну и что это такое?

– Я вижу что-то, словно воспоминания, но как будто они не про меня. Хотя там я. Просто вижу себя со стороны, – с трудом подбирая слова пытался он объяснить, – так я понял, как погибла она.

Альберт хмуро кивнул на тело женщины и продолжил.

– Так я узнал, что здесь был дрон и шпионил, когда все случилось, а ещё здесь был кто-то ещё.

– Убийца?

– Да.

– И кто он? Ты видел его? – продолжала выпытывать Жанна.

– Нет. Только тень. Но он был здесь в тот момент, когда она умерла, – потупил взгляд Шкляров.

– И как она погибла? – немного успокоилась девушка.

– Она ударилась об угол стола головой, – тихим скорбных тоном ответил Альберт.

– Или её толкнули, и она ударилась? – Жанна подошла ближе к покойной

– Да. Похоже на то.

– А где был в это время ты? – вдруг ошарашила вопросом девушка.

Альберт замешкался, не зная, что ответить. Он был здесь? Если так, то в наваждении себя не видел. А если нет? То где он был? Вопросов меньше не становилось.

– Не знаю, – наконец выдавил Альберт, – возможно дрон поможет узнать. Он мог видеть убийцу, он мог видеть меня. Надо только его оттуда достать.

И Альберт снова подошёл к дымоходу, обдумывая как это сделать.

– До него метров шесть. Это выше квартиры над нами. Как его достать? Никак. Если только пролезть по трубе… и не отсюда, а с чердака. Но тебе, с твоими габаритами, это не вариант, – иронично ухмыльнулась Жанна.

Альберт задумчиво поглядел на неё оценивающим взглядом.

– Нет-нет-нет. Даже не думай. Я туда не полезу. Не хватало мне ещё там застрять или провалиться. Костей потом не соберёшь, – замахала сердито девушка, отступая назад.

– Ты не застрянешь. Я помогу, – добродушно улыбнулся он, – найдём верёвку…

– И думать забудь. Где ты найдёшь тут верёвку? – развела руками она, – И потом, даже если удастся достать его, чтобы взломать дрон, нужен «пэкарь», а он без электричества работать не станет.

– Значит нам надо включить электричество, – задумчиво произнёс Альберт.

– Это к Карлычу. Он тут всем хозяйством заведует, – махнула Жанна.

КОНСЬЕРЖ

– Этот карантин, из-за которого закрылись все двери, он из-за чего? – спросил на ходу Альберт у идущей следом Жанны.

– Я не знаю. Система нашла зараженного в доме. Возможно просто ошибка. Кто знает.

– Но у него есть ведь какой-то срок?

– Какой срок? Пока не будет опасности. Вот тогда и откроется всё, – недовольно буркнула девушка, – я думала, ты вспомнил всё.

– Нет. Не вспомнил. Так кое-что, – угрюмо ответил он, продолжая идти.

Они вышли на парадную лестницу, уже знакомым маршрутом и отправились по ступеням вниз. Теперь он шёл впереди, фонарём освещая дорогу, а Жанна плелась позади. Её стройным и быстрым ногам был не комфортен такой темп ходьбы. Альберт хромал не спеша, а девушка всё время наступала ему на пятки.

– Ой! Прости, – в очередной раз она налетела на притормозившего перевезти дух спутника, – тебе бы отдохнуть.

– Ладно. Я в норме, – отмахнулся он и продолжил идти.

Они вышли на площадку второго этажа с поломанными перилами, такую знакомую и такую родную. Все тот же тусклый фонарь освещал кавардак и приставленное к колонне ружьё.

– Надо бы отдать Карлычу, – предложил проходящий мимо ружья Альберт.

– Сам отдай. Он на меня орать будет, – остановилась идущая следом девчонка, обиженно надув щеки.

– Ты часто у него воруешь? – ухмыльнулся он обернувшись.

– Я не ворую. Просто взяла… Слушай если бы я не своровала, ты бы здесь, сейчас не ухмылялся! – рассердилась она.

– Я тебе благодарен, – добродушно бросил девушке он и взяв ружьё, собрался было идти дальше вниз, как вдруг опять обернулся пораженный внезапной догадкой, – а почему ты мне решила помочь? И откуда ты вообще тогда появилась? А? Спасительница моя.

Вопрос застал девушку врасплох. Она даже запнулась и снова на него налетела, обхватив случайно руками его талию.

– Ты был со мной добр раньше, помог мне отбиться от одной мрази, – продолжая обнимать, смотрела она в упор на него, – а тут ты сам попал в неприятность, и я решила тебе отплатить.

Альберт стоял, замерев пристально всматриваясь в глубину её серых глаз. Внутри сработал инстинкт присущий любому здоровому мужчине, но он не дал ему воли и аккуратно отстранился от соблазнительной ситуации.

– И так удачно оказалась в нужное время, в нужном месте?

– Ты меня подозреваешь в чем-то? – искренне обиделась девушка, – я ружьё взяла раньше, для самозащиты, но тут этот карантин и оно не пригодилось в общем.

– Самозащиты? От кого? – продолжал допрос Альберт.

– Слушай, я не понимаю, что за наезд на меня? Самозащиты от мерзавцев, которые портят всем жизнь…

– Ты убить кого-то хотела? – сочувствующе спросил он, догадываясь, что девушке об этом нелегко говорить.

Она отвернулась и шмыгнула носом. Он подошёл ближе и взял её легонько за плечи.

– Ладно извини. Я не прав. Ты хорошая девочка. И я очень благодарен тебе. Да я жизнью тебе обязан и не раз уже…

– Ладно. Я в порядке. Не парься, – Жанна обернулась и попыталась ему улыбнуться.

Её глаза намокли, что-то и вправду было с ней не хорошо.

В холле парадной было все так же холодно, будто двери всё ещё открыты, и все так же темно. Единственным источником света служил светильник в комнате консьержа, который манил тусклым лучиком, как путеводный маяк. Но кое-что изменилось здесь – обломки робота лежали теперь у входных дверей подпирая их. Это и вправду было решением более эффективным, чем тот книжный шкаф. Сами двери крепко сварены и усилены балками и теперь, если дроны попытаются ворваться сюда, им придётся изрядно постараться.

Тихо ступая по сколькому полу, они приблизились к двери консьержа. Она была закрыта изнутри. Жанна украдкой заглянула в окошко. В теплом, мягком свете портативного ночника, пристроенного на столе, Карлыч мирно дремал на своем уютном диванчике, прикрывшись стяженным цветным одеялом. Старик здорово вымотался.

Жанна просунула в приоткрытое окошечком руку и ловко дотянувшись до дверного замка, отворила скрипучую дверь. Старик не проснулся, а только недовольно храпнул, пошамкал ртом и снова затих. Альберт вошёл следом за крадущейся Жанной, не понимая к чему это конспирация, всё равно придётся деда будить. Только он может помочь восстановить электроснабжение дома. Во сне он сделать это точно не сможет. Но все стало понятно, как только она, приоткрыв шкафчик рядом с диваном протянула руку, жестом прося передать ей ружьё. «Все-таки украла,» – подумал он, отдавая девушке оружие. Она аккуратно вложила его в шкаф и тихонько прикрыла дверцу.

– Ты думала я не замечу! – открыл заспанные глаза Карлыч. – Не хорошо старика обворовывать.

– Блин, – раздосадовано протянула воровка, – ну я так-то вернула на место.

– То, что вернула молодец, – привстал на постели консьерж, – а за то, что взяла, без спроса, получишь по жопе!

И дед крепко шлёпнул Жанну по пятой точке. Альберт ухмыльнулся, а девочка взвизгнула будто дитя.

– Отец мы по делу пришли, – улыбаясь начал Альберт, – электроподачу надо восстановить, но старик его словно не слышал.

– И фонарик верни, – он указал пальцем на стол.

– А как мы без света, темно же везде, – возмутилась смущенная девушка.

– Свой надо иметь. Я эти фонари на свою пенсию покупал.

– Ладно тебе Карлыч… – попыталась отмазаться Жанна. Но старик был непреклонен.

– Полож говорю, – сердито приказал он.

Альберт снова попытался сказать о своём деле, но Карлыч его перебил:

– Ты вот чего пришёл? Думаешь мне делать нечего, за вами прибирать? Из-за тебя тут этот бардак. Я все делаю, а тебя где-то не было тут. А щас, глядь, опять чё то надо.

– Извини отец, так получилось… – начал было оправдываться он, но Жанна за него заступилась:

– Карлыч ну какой с него помощник, ты ж его видел. Он чуть живой. Сейчас то еле на ногах стоит.

– А я живой? Да? Здоровый? – не унимался консьерж.

– Ладно Карлыч, скажи, чем помочь, и я всё сделаю, – добродушно предложил Альберт.

– Ой Господи, – причитая по-стариковски Карлыч поднялся с дивана, – мне от вас одни проблемы. За то, что вы тут расхаживаете во время изоляции, тоже шею намылят. Приедут эти в синих халатах и намылят. Точно намылят. Я знаю.

Шкляров непонимающе взглянул на Жанну.

– Синие халаты – это служба эпидемического контроля. Их называют группой зачистки, – пояснила тихим голосом девушка.

– А почему?

– А потому что они трупы собирают и всё, – грубым тоном пояснил Карлыч наливая из чайника в кружку душистый отвар.

– В общем да, – развела руками Жанна, – просто обычно они приезжают к тому моменту, когда спасать просто некого.

– А ты чего? Не знаешь, что ли? Откуда взялся такой? – удивился консьерж, прикладываясь к кружке с отваром.

– Не помнит он ничего, – объяснила старику девушка, жалобно глядя на Альберта, – приложился крепко.

– Мне все равно что там у вас за дела. Вижу, что не простой ты человек. Я это давно понял. Но нос не сую – не имею такой привычки, – старик оставил кружку и продолжил, – в этом доме постоянно тёмные личности всякие. Кто прячется, кто ищет – мне дела нет. Главное, чтобы порядок был. За дом я отвечаю.

– Это неплохо, – кивнул одобрительно Шкляров, – так как насчёт электричества?

– Ни все так просто. Дверь в подвал закрыта, – начал обстоятельно объяснять Карлыч, – ещё до замыкания её заклинило. Скачок напряжения сбил настройки, и она заблокировалась. А всё из-за тебя!

– Не понимаю, – ответил Шкляров.

– Ну эти отморозки тебя винтить пришли, как я понимаю, – неопределённо махнул рукой консьерж.

– Какие отморозки? – все ещё не понимал он.

– Видимо те, что напали на тебя в квартире, – предположила Жанна, с любопытством слушавшая Карлыча.

– Ты сказала, что это копы, – вспомнил слова девушки Шкляров.

– Ну я думала копы. Может я ошиблась.

– Копы? Менты в смысле? – уточнил Карлыч у Жанны.

– Ну я так подумала, – подтвердила она.

– Менты ходят в форме, а этот одет как бандит, но в морду мне какую-то ксиву сунул. Я со слепу не разглядел.

– Что за ксива? – спросил Альберт у консьержа.

– Ксива это документ типа, – пояснила ему Жанна, закатив глаза.

– Я понял. Что за документ?

– Не разглядел я, – огрызнулся старик, – старый стал, вижу плохо.

– Ладно. Не важно, что дальше? – заинтересовался Альберт.

– Требовал, чтоб я вырубил электричество в вашем корпусе, – указал Карлычь в сторону Альберта, – я ему говорю, тебе надо, ты и вырубай, а я старый мне в подвал идти лишний раз тяжко уже. Туда ещё спущусь, а обратно пока поднимусь семь потов сойдёт.

– И? – вытягивал Шкляров

– Ну и пошёл он в подвал. Потом скачек напряжения и дверь там заклинило. Он орал там, на помощь звал. Я ходил туда проверить уже опосля. А как я её открою? Тут ещё замыкание ваше. Говорю ему жди, как карантин снимут, вызову бригаду. И всё. Притих вроде.

Альберт задумался. Зачем было отрубать и тут же включать электричество? И кто были эти люди с документами в штатском? Он пожалел сейчас что не осмотрел те трупы во дворе. Не до того тогда было, а сейчас до них не добраться.

– Так он там ещё? – задумчиво спросил Альберт.

– А куда ему деваться? – утвердительно кивнул старик, прихлебывая отвар. – Говорю же дверь заклинило.

– Так она там одна что ли, дверь? – поинтересовалась Жанна.

– Не одна. Три. Одна вот эта, – пояснительно указал Карлыч, – другая закрыта давно, она в соседний корпус идёт и одна выходит во двор, но та тоже заперта изнутри, ключи у меня. Там замок электронный, но старинный. С системой не связан никак, только вручную.

– И как в подвал тогда попасть, если все двери закрыты? – с недоумением спросил Шкляров.

– Ну так вот. О том и говорю, – закивал старый консьерж, – Чё бы я тут сидел, если можно было, давно бы включил уже всё.

– Мдаа, – протянула негодующе Жанна, – засада.

– А нельзя эту дверь сварочным срезать? – не решительно предложил Альберт.

– Вам лишь бы резать, ломать и корежить, – по-стариковски запричитал Карлыч, – нет нельзя. Там дверь стоит ого-го. Не теперь делали, петли, сталь… И вообще, вы срежете, а я потом ставь. Нет уж. Не дам. Я за дом отвечаю.

И старик красноречиво хлопнул рукой по столу. Повисла тишина, первым которую нарушил сам Карлыч.

– Нет, ну если через ВШ пролезть, то можно в подвал попасть, а там переключить питание на ручной режим и дверь откроется. Надо только ток на пульт подать.

– ВШ? – недоуменно посмотрела на деда Жанна.

– Ну шахта вентиляции. Старая, она не работает сто лет.

– Как туда попасть? – засобирался Альберт.

– Да ты то куда? – остановила его девушка. – в твоём возрасте…

– Спасибо, – бросил коротко Альберт, с обидой.

– Я полезу, – тяжело вздохнула Жанна, – видно ничего не поделаешь, придётся изваляться.

– У тебя может получиться. Ты ловкая девка, – ухмыльнулся Карлыч.

Дорога в подвал пролегала через цокольный этаж, попасть на который нельзя из главной парадной. Поэтому им пришлось подняться на первый этаж и по лестнице чёрного хода, он был ближе всего, спустится обратно на цоколь. Архитектура старого дома поражала своей витиеватостью. По дороге Карлыч, идущий впереди с фонарём, не переставал восхищаться родным до его седин строением.

– Я в этом доме с самого детства. А потом как с армии вернулся, остался уже на совсем, – старик с гордостью похлопал себя в грудь, – вся жизнь здесь прошла. Много всякого было. А как старый стал, так вот, вообще к нему прирос. Иногда мне кажется, что мы и умрём вместе с ним.

Цокольный этаж, по сути полуподвал, сплетением своих коридоров, секций и блоков мало чем отличался от этажей выше. Разве что, кроме собственно комнат-квартир, здесь в жилые помещения оборудовали все хозяйственные подсобки, разгородили и обжили все закутки и даже пристроили кое-как из пеноблоков, кирпичей и даже досок дополнительные. Но все как одна, комнатушки были заперты бронированной дверью системы ЭКМ. В свете фонаря трущобы выглядели пугающие. На пути тут и там из ниоткуда возникали кривые самострои, перегородки которых превращали коридор в узкий, непроходимый лабиринт, к тому же захламленный до нельзя. Миновав вереницу тесных проходов, они добрались наконец до заветной, но неприметной двери. «Вентиляция» – гласила истлевшая от влажности и времени табличка на ней.

– Сюда, – хриплым голосом пробасил Карлыч.

В тесном и пыльном помещении луч фонаря выхватил узкий проем, закрытый решёткой в громадине вентиляционного короба, заполнявшего собой почти всю комнату, от заросшего вековой грязью пола, до высокого, в чёрных лохмотьях паутины потолка.

– Вот здесь можно спустится. Внизу вылезти проще, там такой же короб разобрали и сдали на металл, – сказал Карлыч открывая решётку.

Альберт скинул с плеча моток верёвки, предусмотрительно выданной запасливым консьержем, под личную ответственность и поставил на пол увесистый блок аккумулятора, оттянувший за время пути руку. Жанна, в это время собираясь с духом, осматривала узкий лаз воздуховода, освещая налобным фонарём пыльные скользкие стены железного короба.

– Высоко так… – задумчиво прошептала она.

– Да и не пугайся там если в темноте встретишь кого, – предупредил Карлыч.

– Да я поняла, там же этот типа коп где-то бродит, – отмахнулась девушка.

– Не только. Там ещё семья, бездомных. Пускаю иногда их погреться, – скромно потупив глаза сказал великодушный консьерж.

– Так. И сколько их там, мать Тереза? – спросила Жанна с укором.

– Четверо. Они тихие. У них беда, а я не могу таким отказать, – жалобился старик, – оставить на улице людей в такую погоду – не по-христиански.

Жанна отмахнулась и задрав платьице полезла в шахту. Размотав верёвку Альберт сбросил один конец в шахту, намотав другой себе на запястье и девушка начала спуск. Перебирая руками по тросу и упираясь ногами в стену шахты, она начала медленно двигаться.

– В глаза не светите мне, – сердито крикнула она, преодолев первые пол метра.

Тонкий метал стен с грохотом играл под ногами. Гулкие раскаты эхом заполняли собой коридоры уносясь в глубь темноты.

– Господи, как тут грязно. – брезгливо скривилась она, – я не отмоюсь потом.

Ноги скользнули и провалились в пустоту. Жанна с визгом сорвалась вниз, цепляясь руками за острые края обрезанного металла. Перехватив верёвку, она чудом останавливает падение и зависает в считанных сантиметрах от пола.

– Ааааа. Черт! – простонала девушка.

– Что случилось? Ты как? – забеспокоился Альберт удерживая верёвку.

– Руку поранила.

– Осторожно. Там острые края, – выкрикнул Карлыч в жерло воздуховода.

– Спасибо. Очень вовремя, – саркастично заметила Жанна.

Фонарь осветил помещение, в которое попала девушка. Поняв, что до пола всего ничего, она отпустила трос и спрыгнула. Комната, в которой она оказалась была такого же размера что и наверху. Только от коридора её отделяла решетка. Благо вдоль стены можно протиснуться.

– Всё, я на месте, – крикнула Жанна, задрав голову вверх.

– Хорошо, держи сумку! – и Карлыч скинул в лаз наплечную сумку со своим инструментом. – Сейчас спустим аккумулятор.

Альберт отмотал с запястья трос, оставивший глубокие ссадины и принялся привязывать аккумулятор.

– Помнишь, что дальше делать? – на всякий случай спросил дед.

– Да! – ответила она.

– Хорошо. Спустим и пойдем к двери, – старик обернулся к Альберту и хрипло скомандовал, – опускай!

Карлыч не спеша, кряхтя на каждой ступени, спустился по обшарпанной лестнице. Луч его фонаря уперся в мощную металлическую дверь с узким зарешеченным окошком. «Такую и вправду сварочным резаком не возьмёшь,» – подумал идущий следом Шкляров.

– Эй вы тут? – Раздался голос Жанны за дверью и в окошечке показались серые глаза девушки.

– Да! – радостно крикнул Альберт

– Мы здесь дочка, – добавил Карлыч, – как у тебя там успехи?

– Отлично, если не считать, что я порвала свитер о решётку и порезала руку и сейчас истекаю кровью, – с сарказмом ответила Жанна, – а ещё я не могу снять панель. Как иначе подключить питание?

– Никак. В сумке найди отвёртку. Отверни сбоку два винтика и сдвинь панель, – громко и четко давал старик указания.

Слышно было как девушка возится со щитком электронного замка. Что-то стукнуло, и она досадно вскрикнула.

– Получается? – обеспокоенно поинтересовался Альберт.

– Ноготь сломала, блин.

Карлыч ухмыльнулся и взглянул на Альберта, который не находил себе места от переживания. Шкляров внезапно обнаружил в себе привязанность к Жанне. За небольшой отрезок времени они стали почти неразлучны и пускай виной тому не лучшие обстоятельства, всё же девушка стала ему дорога. И сейчас, когда между ними толстая дверь, Альберт беспокоился, что не может быть с ней рядом и помочь.

Панель поддалась и открылась, наконец обнажив внутренности электронного замка.

– Есть! Открылась! – торжественно воскликнула она.

– Что видишь там? – из-за двери раздался голос Карлыча, следящего за ней через окошечко на двери.

– Так, тут плата какая-то и два разъёма. Какой из них нам нужен?

– Нам нужен тот, от которого идут провода, другой для диагностики…

– Я поняла, – перебила она нервно Карлыча и волоком подтянула блок аккумулятора с примотанными к клемам проводами.

Увесистое устройство было тяжёлым чтобы держать его в руках, но длинны проводов не хватало, если поставить на пол. Девушка выругалась, пытаясь примостить блок на колено.

Из темноты коридора донеслись вдруг звуки похожие на перетаскивание чего-то тяжёлого. Девушка обернулась и луч налобного фонаря утонул в темноте коридора. Широкий и просторный он уходил далеко вперёд, пролегая под всем корпусом. Стены с осыпавшейся краской то и дело выходили уступами, бросающими длинные тени, в которых притаится незамеченным мог кто угодно. И девушку посетило обжигающее холодом чувство чьего-то пристального взгляда.

– Ладно, – шепнула себе Жанна и принялась дальше возиться с аккумулятором.

Провода никак не хотели дотягиваться, а девчачьи коленочки с трудом держали блок. Наконец она плюнула и смачно выругавшись грохнула блок об пол.

– Эй. Ты чего творишь. Сломаешь, другого нет, – возмутился Карлыч, продолжавший наблюдать.

– Ты провода не мог найти длиннее? Я не могу их подцепить.

– А у меня что, склад проводов. Скажи спасибо хоть эти нашёл.

– Найди что-нибудь подходящее по высоте – стул, например, – сказал Альберт отодвигая Карлыча от окошечка.

Жанна вновь обернулась в коридор. Метрах в трех от неё за угол уходил проём. В его темноте что-то тихонько шуршало. Девушка поднялась устало и осторожно двинулась вперёд, раздвигая перед собой темноту узким лучом фонаря. Альберт забеспокоился ещё больше теперь, когда её стало не видно в щелку дверного окошка.

– Что-нибудь видишь подходящее? – взволновано спросил он.

– Не вижу. Слышу, что здесь кто-то есть.

– Я же предупреждал тебя, – напомнил Карлыч о семье бездомных.

Она подошла к проёму и украдкой взглянула за угол, бросая в темноту помещения пятно яркого света. В комнате без дверей фонарик выхватил очертания труб, идущих вдоль дальней стены. Помещение было грязным от пыли и хлама, влажным и жарким от труб с горячей водой. Под старым тряпьём на полу что-то вдруг опять зашуршало, и девушка с опаской и любопытством приблизившись, легонько толкнула тряпки ногой. С писком в стороны врассыпную бросились крысы. Девушка отпрянула назад и в ужасе завизжала.

– Что там, что случилось? – закричал в щель двери Альберт, нервно дергая за ручку.

– Крысы! – испуганно визгнула Жанна.

– Достали они, – буднично махнул консьерж, глядя на Альберта, который готов был уже руками выломать дверь, – чем я их только не травил, один хрен возвращаются.

Крысы разбежались, оставив испуганную Жанну в тишине. Придя в себя, она осмотрела просторное помещение и заметила среди прочего хлама из досок и тряпок, пожелтевших от сырости старых матрасов, старый, облезлый деревянный стул с кривыми ногами и сломанной спинкой. «То, что нужно,» – подумала девушка и переведя дух, облегченно двинулась к цели. Нагнувшись, чтобы поудобнее ухватить хлипкий, готовый развалиться в руках предмет старины, она внезапно заметила подозрительный и чистый, неподходящий для этого места, блеск. Среди грязного и почерневшего от сырости мусора, на полу, в углу под трубой лежал значок, похожий на жетон полицейского. Жанна протянула руку и взяв его в ладонь, с любопытством принялась разглядывать подозрительный предмет.

В коридоре послышался шум – что-то тяжелое снова тащили по полу. Девушка взяла стул и прихватив неизвестный значок заторопилась вернуться к двери. В коридоре было по-прежнему пусто. Источник шума, который затих с появлением Жанны в проходе, находился далеко за поворотом. Казалось будто кто-то занимается перестановкой мебели. Девушка решила, что это бомжи и опасности нет, а потому, не обращая внимание, приступила к работе. Альберт радостно выдохнул, увидев Жанну в окошечке.

– Ты как девочка? – спросил он.

– Я нашла стул, не знаю выдержит он… Ещё там кто-то что-то таскает. Похоже бомжи строят баррикады или типа того, – спокойно объяснила она, приставляя стул рядом с дверью.

– Не понял, – осёкся Шкляров.

– Не важно, – бросила девушка и рывком затащила на стул тяжеленный аккумулятор.

Стул жалобно скрипнул, но выдержал, и Жанна приступила к подключению проводов к разъёму замка.

– Что за хрень, зачем им это? – возмутился Карлыч. – Они потеряли жильё, когда остались без работы в прошлый локдаун. Сбежали из обсерватора, куда насильно свозили всех подозрительных. Они из соседнего с нами сектора. С Сашкой, главой их семейства, я знаком давно. Он хороший мужик. Зять у него, нормальный парень – работящий. Жена и дочка ещё. Всех просто выбросили на улицу. Ну я ж не скотина, чтобы бросить людей. Пусть живут, мне они не мешают.

Альберт кивнул понимающе, но сейчас его внимание целиком занимала копошащаяся в темноте за дверью Жанна. Она тем временем уже подцепила один проводок и мучилась со вторым, никак не влезающим в разъём.

– Да чтоб тебя, – выругалась она и устало вздохнула.

За спиной снова раздался шум, но уже ближе чем раньше. Похожий на сдавленный крик, он исходил откуда-то рядом. Девушка обернулась и замерла. В дальнем конце коридора в луче фонаря мелькнула чья-то худощавая тень. Холодок мурашками пробежал по спине Жанны.

– Эй. Не бойтесь! – крикнула она в темноту.

Ответа не последовало.

– Поторопись. Не обращай на них внимание. Спокойно делай то что должна, – максимально спокойным тоном обратился Альберт к девушке, продолжавшей всматриваться в глубь коридора.

Чувство холодного и липкого страха пыталось сковать её, но девушка, сбросив его заторопилась с работой.

– Ну же, давай, – прошипела она толсто скрученному проводку, никак не влезавшему в нужный разъём.

– Возьми плоскогубцы в сумке. Обожми, если не лезет, – посоветовал Карлыч, оттолкнув Альберта от двери.

Девушка, послушав старика вынула нужный инструмент и после секундой манипуляции с проблемным проводом, воткнула его в нужное место. Замок заискрил и щёлкнул, поддаваясь усилиям Альберта и Карлыча, тугая дверь наконец отворилась, впуская яркий свет двух фонарей.

Шкляров с радостным облегчением глядел на чумазую и растрепанную девушку, в рваном от плеча до груди свитере. Она устало сняла с головы налобный фонарь и шагнула в дружеские объятия Альберта.

– Ты как? – спросил он у Жанны нежно прижимая к себе. – Руку покажи.

– Нормально, просто порез, – протянула окровавленную ладошку девушка.

– Надо бы промыть и перевязать, – продолжал беспокоится Шкляров разглядывая глубокий порез.

– Ну и кого ты видела? – спросил Карлыч осматривая помещение.