Читать онлайн Холмов трагических убийство бесплатно

Посвящается тому,

о ком я знать и не хочу,

Но жизни это лишь мгновенье,

Не станет камнем преткновения!

И наша жизнь тогда падет,

Как только духу обретет

Посланник жизни нашей всей,

Кому судьбой предрешено

Мыслителем стать всех затей,

Ким1 жизнь изранить суждено.

17 августа, День проснувшихся улиток

С тех пор прошло много времени, но какое-то странное и одновременно вдохновляющее чувство до сих пор посещает меня, когда я вспоминаю ту пору. Что-то необъяснимое заставляет меня вновь и вновь задумываться о, казалось бы, простых вещах, и оно пробуждает во мне желание познавать и восхищаться всем, что меня окружает.

И каждый раз я просыпаюсь в неведении, что же ждет нас всех сегодня.

Глава 1

– Миг, И Кровь. Пожалуй, это все что надо знать о выстреле.

(прим. автора: хорошо, что выучил эту фразу).

– Да, верно. Вы быстро совершенствуетесь, сэр. Если так будет продолжаться, то можете надеяться на светлое будущее. Идем дальше,

Буря. Единение. Нонсенс. Сон. Одурачивание. Неизвестность. Повторите, пожалуйста: Буря. Единение. Нонсенс…

Заметки пропущено.

Небольшой силуэт, похожий на молодого человека лет девятнадцати и жадно держащий что-то, промелькнул на мосту и мгновенно скрылся за идущей ему навстречу машиной. Она молниеносно пронеслась меж людей и повернула за угол, оставя за собой лишь длинный след от колес, устремляющийся за темный поворот. Темная фигура вмиг проскользнула за стену и начала бежать дальше по переулку, полному света. Тут, не успев еще добежать до его конца, загадочный человек увидел впереди трех грозно стоящих яростных стражей порядка, по их глазам было видно, что они готовы поймать его во что бы то ни стало. Тогда он попытался прошмыгнуть между ними, и… был запросто пойман и в тот же час отведен в отделение полиции, что совсем не воодушевило его в этот солнечный день. Дойдя до участка, один из поймавших грабителя начал:

– Сэр Донлон, у нас опять местный вор.

– Небось опять какой-нибудь разорившийся купец! – проворчал шериф.

Тут в кабинет вошли надзиратели, крепко удерживая нарушителя закона.

– Кто же к нам пожаловал? Сам Сол Планк! – воскликнул Донлон, узнав в приведенном своего давнего приятеля. – Что тебя вновь занесло в этот крохотный город, я думал ты закончил проворачивать свои злые делишки. Хм… а что у тебя в руках? – заметил тот небольшой мешок в руках у юноши.

– Несколько яблок. – коротко и уверенно, однако с некоторым страхом ответил он.

– Ты умен, Планк, и сам понимаешь – ближайший лес в трех-четырех милях отсюда, ты определенно добыл их нечестным способом. Мы вынуждены изъять их… У кого ты украл яблоки?

– У торговца… – устремился взгляд другого в пол.

Немного подумав, шериф сказал:

– Хорошо, Сол, ты честен, и я это ценю, поэтому, учитывая твое положение, на этот раз отпускаю, но учти – в следующий раз тебе не уйти.

– Спасибо, сэр Донлон, я безмерно вам благодарен.

– Хватит лишних слов, Планк. Не хочу больше слушать слов благодарности, слишком уж много мне их говорили.

Сол выбежал на улицу и в радости умчался вдаль, озаряя своей улыбкой даже самые мрачные уголки улицы.

Джон Донлон был довольно известным человеком в своих краях. Был он добродушным и честным, но самое главное – справедливым, хоть он и быстро невзлюбил свою должность из-за ее обыкновенной простоты и рутинности; в жизни его было всего одно интересное криминальное дело, зато настолько загадочное, что только из-за него он не бросал своего призвания. Донлон был человек немолодой, но и совсем не старый, а тех лет, в которых, как любят выражаться “наступает рассвет сил”. Однако у Джона рассвет сил, по всей видимости, еще не настал, да и в общем-то не особо собирался. Несмотря на свою известность и авторитетность, он был самым обыкновенным человеком с самым обыкновенным именем, какое только и можно было выдумать. Читатель может задаться вопросом: “Обычный человек из города стал чуть ли не самой влиятельной в ней фигурой, не делая при этом ничего по-настоящему стоящего?” Вполне справедливо. Если говорить на чистоту, то Джон не такой уж и обычный человек: у него была одна значимая привилегия, которая помогла ему занять столь важное место – очень популярная среди местных жителей супруга. Сказать, что она была хороша собой – значит ничего не сказать. Помимо всего прочего, она была умна и хитра, но этого никто не замечал, а зря – эти качества зачастую играют немалую роль в принятии самых неожиданных решений. Она имела честь встретиться с бывшим шерифом, который, разумеется, не мог отказать в должности такой даме, да и в принципе отказать в чем-либо еще, но был категорически против того, чтобы отдать должность ее мужу. Впрочем, на следующий день, он был отравлен.

Но, нужно отдать должное, со своими обязанностями Джон справлялся вполне неплохо, хоть и поступал иногда в собственных интересах. Однако в большинстве случаев, все же, придерживается закона, чем мало кто из предшествующих ему важных лиц мог похвастаться.

Как рассказывал сам Джон, жизнь свела его с Солом, когда второму было около года, примерно восемнадцать лет назад. Тогда он разбирал дело об убийстве родителей мальчика, которое и стало самым значимым в его профессиональной карьере. Но оно так и не было до конца раскрыто, оставив после себя только многочисленные легенды. После их смерти Донлон привязался к Планку, и, можно сказать, стал единственным источником хоть малейшей любви и заботы для юнца. Сам Сол был известен как довольно скрытный и ловкий похититель, но только для незнакомых с ним людей. Его приятели довольно хорошо и дружелюбно о нем отзывались, но поистине близких друзей у него было совсем немного. Словом, он был хитер и совсем не глуп, авантюрен и очень любопытен, и вообще был человеком с крайне нескучной жизнью. Он был без ума от научной фантастики и детективных романов, но в большинстве своем читал именно вторые, поскольку часто и сам любил выискивать в сюжете главного злодея, что и создал все проблемы. Склонность к таким жанрам была, можно сказать, удивительно редким явлением среди его окружения, но еще удивительнее в его жизни была связь с преступным миром, коей он некогда хвастался и гордился.

Обычно в это время – в первых числах июня – торговцы со всей округи пытаются пробраться в центр города, где шансы продать что-то возрастают в разы. Этот год не стал исключением – почти на каждой дороге за целый день можно встретить по десять-пятнадцать, а реже и до двадцати человек, и каждый из них пытается да что-нибудь продать. Зато на окраине – таинственно безмолвно, вы не найдете ни единой души в это время, даже если очень захотите.

Тем временем Сол добежал до дома своего друга, где он решил разместиться на летнее время, открыл дверь и пред ним показалась озаренная лучами солнца комната. Стены были абсолютно белоснежными, на них располагались узоры, на которых то и дело зацикливались взгляды частых гостей, чье присутствие здесь не только украшало сам дом, но и придавало важность этой, обычно дружеской, встрече. Рядом с краями каждой из них располагались колонны, а на потолке висела люстра. Вдруг в прихожую вбежал небольшого роста мальчик и сразу посмотрел на мешок, находящийся в левой руке прибывшего.

– Принес? – спросил он.

– Еще бы! – довольно ответил Сол и начал доставать что-то из мешка, это были отрывки из старых газет.

– Как тебе удалось их заполучить?

– У одного суконщика приметил. Пришлось пролезать через окно. Только не спрашивай, Джефф, как у меня это вышло. Забрал все что было, больше информации нам и в городе не сыскать.

– Хорошо. Так, сколько тут страниц?

– Около двадцати страниц сухого текста.

– Сколько!? – разразилось на всю улицу.

– Да, ты все правильно понял…

На шум прибежала девочка чуть помладше. Она сначала неодобрительно посмотрела на Планка, а затем начала:

– Джефф, кто это?

– Это… мой друг, но мы сильно заняты…

– Обычно если так говорят, значит хотят чтобы ты ушел, но я ни за что не уйду! Давайте признавайтесь, о чем шептались?

– Шептались? Мягко сказано, Луна! Ну ладно, так уж и быть, знакомься, это – Сол Планк. Мой верный товарищ, а это Луна Паркинсон, моя сестра. – показал тот, обращаясь уже к другу.

– А это что? – поинтересовалась девочка стопкой бумаг.

– Это очень долгая история… если кратко: много лет назад, когда в этом городе жило много людей, тут начали ходить слухи о некой “Безликой Семерке”. В нее входили, по нашим предположениям, ровно семь человек и никто никогда не знал кто именно был участником этой группировки, отчего держала весь город в страхе. Она была известна цепочкой крайне мистических убийств. Когда полиция начала расследование, эта шайка моментально исчезла. По сей день о ее участниках почти ничего не известно. И вот, пару лет назад слухи о ней опять появились, но в этот раз ненадолго – через пару месяцев, после очередного убийства, она вновь бесследно исчезла. Но мы знаем одно – мирная группировка не может носить такое название, а потому и собираемся раскрыть это покрытое тайной дело.

– Зачем вам его раскрывать? У вас и так дел пруд пруди!

– Ну… дела подождут. – начал объяснять Паркинсон. -Ты только представь, какая слава ждет нас, если мы раскроем это дело! Из всех нераскрытых дел, оно кажется одновременно и самым загадочным, но и самым неизведанным, ведь за его расследование толком никто не брался!

И что же вы задумали? – с явным интересом спросила та.

– Мы верим, что Семерка все еще существует, и ее участники находятся среди обычных людей. Наша цель – узнать ее мотивы и найти тех, кто к ней причастен.

– Но слухи про банду мог пустить любой дурак.

– Правило настоящего детектива номер один: слухи просто так не ходят! – смело заявил Планк.

– И это не может быть обычным совпадением, ведь такой резкий рост количества смертей не может быть случайным. – поддержал Паркинсон.

– Что ж, значит вы собираетесь начать детективное дело. – заключила Луна.

– И написать об этом книгу-разоблачение, детектив в своем роде.

– Вы, я вижу, решили играть по-крупному. Если честно, не думаю что у вас что-то получится, но все равно удачи. – с улыбкой закончила Луна и ушла в другую комнату.

По словам самого Планка, Джефф Паркинсон был его ровесником и очень близким другом, который всегда был готов прийти на помощь. Он был невысок, с темно-зелеными глазами и курносым носом. Любил искать приключения и был весьма озорным, но и не безрассудным, больше даже наоборот – отличался сообразительностью и остротой ума. Практически все время ходил в любимом красно-синем свитере, только летом он сменял его на зеленую футболку с изображением двух перекрещенных между собой револьверов. На ногах у него обычно были обыкновенные башмаки, так как в другой обуви, как он говорил, ему было совершенно неудобно. Жил он очень неплохо, его родители, кинорежиссеры, были одними из немногих поистине почетных и уважаемых лиц, которые были профессионалами своего дела. Но за последние пять лет они выпустили всего одну картину, которая, к тому же, не вызвала особого фурора, как их предыдущие произведения, поэтому сейчас они усердно трудятся над новым фильмом и заняты им целыми днями.

Луна, сестра Джефферсона, на год младше своего брата. Пожалуй, все, что есть в ней, должно содержаться в слове “предусмотрительность”, от внимания к деталям до стократного обдумывания того, что бы она не затеяла.

– Как скоро твои будут тут? – спросил Сол Паркинсона.

– Они уехали на несколько дней, так что в ближайшую неделю я бы их не ждал.

– Они знают, что я остаюсь у тебя?

– Нет, но они не будут против.

– Ла-адно. Мы управимся с газетами примерно за день. У вас ведь есть бумага, да?

– Да, конечно, но печатной машинки сейчас в доме нет.

– Это не проблема – мы будем писать от руки.

– Угу. А что, если мы не найдем полезной информации из этих двадцати страниц?

– Правило настоящего детектива номер два: любая информация полезна! – воскликнул одну из любимых его фраз Сол, в истинности которой он был уверен всю свою жизнь.

– И то верно, но…

– Никаких “но”, напарник! Теперь мы расследуем серьезное дело, раскрытие которого внесет значимый вклад в историю!

Разумеется, товарищи не придавали этому делу никакой весомости и принимали его больше за шалость, нежели за реальное преступное дело, но их желание совершить что-то глобальное дало о себе знать.

Наступил вечер. Хотя солнце полностью еще не село, на улице не было ни звука – какое-то странное безмолвие, создающее мистическую атмосферу, захватило город и вызывало чувство неизведанности и предвкушения чего-то необъяснимого. Дорога была абсолютно пуста – лишь с одной стороны ее печально одиноко стоял цветущий кизил, а за ним – виднелся будто написанный на полотне розовый закат, вдохновляющий любого человека на совершение чего-то удивительно необыкновенного.

Затем воцарилась ночь, на небе стали видны звезды. И при виде их невольно хочешь задуматься: каждая из них бесконечно похожа на любую другую, может, даже, находящуюся в нескольких тысячах световых лет, звезду, но одновременно с этим они все же такие разные и неповторимые…

Сол, ночевавший у своего друга, проснулся от звука внезапно хлопнувшей двери. Он открыл глаза, осмотрелся и, никого не увидев, и уже принялся опять засыпать, как перед ним выскочил Джефф. В его глазах можно было легко различить желание приступить к расследованию.

– Доброе утро, приятель! Готов ли ты начать работу? – торжествующе спросил Паркинсон.

– Еще даже семи нет! Я впервые за несколько лет просыпаюсь в такую рань. – посмотрев на будильник, посетовал Сол.

– Правило настоящего детектива номер три: для детективов времени не существует!

– Не совсем похоже на правило детектива… – вставая, лениво произнес Планк.

– На кухне на столе есть завтрак. Когда будешь готов, приходи в мою комнату.

– Ага. – отрезал второй и вышел из комнаты.

Дом был трехэтажным, и под ним был подвал, куда входить разрешалось только в особых случаях. На первом этаже располагались гостиная и спальная, на втором же – еще одна спальная и ванная комнаты. Все в его строении было изысканно, но само оно было уютно и чем-то близко к Солу. Ему оно казалось настоящим особняком, так как ранее он ничего подобного не видывал. Любой предмет интерьера представлялся ему как что-то экзотическое и раритетное. К слову, в нем и вправду было несколько ценных и редких вещиц, которые не так уж и просто найти. Сам дом, да и вообще вся улица находились неподалеку от леса, в который очень не любила ходить Луна, поскольку, будучи одержимой идеей загадочных культов, она реально верила, что в нем скрываются опаснейшие преступники со всего города. Этот лес был чрезвычайно огромным и действительно устрашающим: бесконечно много тонких деревьев возвышались примерно на двадцать метров, и свет, прегражденный их кронами, практически не попадал на землю.

Через пятнадцать минут Сол был уже в комнате Джеффа.

– Я разобрал все статьи по хронологии их написания. Первая из них датируется шестым апреля семьдесят девятого года. – начал Паркинсон. -Вот, держи, тебе десять и мне десять. Главное – не забудь выписывать важные детали – они нам необходимы. Если найдешь что-то интересное, сообщай мне.

Оба начали сосредоточенно читать. Взгляд каждого постепенно переходил с буквы на букву, со слова на слово, со строки на строку, и иногда возвращался к уже прочитанному отрывку. Страница за страницей откладывались в сторону, пока стремительно пролетали часы, как вдруг Джефф удивленно обратился к другу, показывая на публикацию:

– “Предположительно, один из участников “Безликой Семерки” является владельцем красного родстера. Такие заявление делают некоторые констебли, утверждающие, что высследили группировку”. Это может нам что-то дать?

– Безусловно, но сначала нужно понять правда это или нет. Пока занеси в список ключевых фактов, нужно будет его проверить.

Сол записал факт и продолжил усердно читать. Спустя минуту оба опять были полностью погружены в чтение и как никогда серьезны. Прошло еще около пяти минут и внезапно Сол удивленно воскликнул:

– Я нашел весьма любопытную информацию! “Сегодня (на момент написания статьи), около семи часов утра, произошло убийство, возможно связанное с недавно появившейся таинственной группировкой. Очевидцы, прибывшие на место преступления после услышанного возгласа, сообщают, что видели неизвестного человека, быстро скрывшегося за кустами. Жертва нападения, как сообщается из отдела полиции, – молодой автор, известный в небольшом кругу”.

– У меня есть другая статья от неизвестного независимого журналиста об этом же убийстве. – подхватил Джефф. -“Совершенное неделю назад убийство, по всей видимости, раскрывать никто не собирается. Следы, замеченные на месте происшествия, уже обследованы и приводят нас к обычному жителю Стиву Лоуну, однако его допрос не проводился. Что же все-таки это было – хорошо спланированное злодеяние или дело рук местных шерифов, что пытаются тихо замести следы? Пожалуй, мы никогда об этом не узнаем”.

– Дело уже приобретает интересный характер. – с энтузиазмом подметил Планк.

– Если честно, не думаю, что это связано с Семеркой. Слишком странно было бы на фоне слухов убивать писателя.

– Да, ты прав, но что если они хотели наоборот – лишь распространить слухи о банде?

– Точно нет – зачем им это делать?

– Это хороший вопрос. – задумчиво сказал Сол. -Все же мне кажется, что тут не все так просто. Нужно читать дальше. Уверен, там точно есть еще что-то важное для нас.

Минул еще час, к этому времени уже близился вечер. В уже достаточно большую стопку прочитанных листов Сол положил еще одну страницу газеты, датированную двадцать девятым ноября, и как читатель мог предположить, последнюю.

– Все, мы закончили. – сказал тот и разлегся на постели, чувствуя облегчение.

– Что-то занимательное подметил? – спросил другой деловым голосом.

– Конечно, вот смотри. – показал на листок на столе Сол.

Паркинсон подошел, взял его и начал читать:

– На всех фотографиях, якобы связанных с Семеркой, есть загадочный красный родстер. Не значит ли это, что кто-то следил за ними? Или, может, сами ее участники ездили на нем?

– Второе предположение малость странно – все-таки это очень секретная шайка, и не думаю, что ее участники были бы настолько недальновидными. А насчет того, что за ними следили – возможно, но я этого не утверждаю.

– У тебя есть какие-то другие сведения об этом автомобиле?

– Боюсь что нет. Думаю, нам нужно принять это за возможную улику. От этого, думаю, нам стоит исходить.

– О, нет, друг. Исходить мы будем совсем от другого… У тебя записано, что Стив Лоун, следы которого были замечены на месте убийства, живет в нашем городе, и даже на нашей улице. Это ведь настоящая находка!

– Я сам не на шутку удивился, когда прочитал это.

– Больше ничего интересного, я так понимаю, ты не записал. Вот что у меня:, -продолжил Джефф. – Очевидцев того убийства, о котором ты начал мне рассказывать, было несколько, и как уточняют некоторые источники, их было двое или даже трое.

– Почему они ничего не сообщили полиции?

– Возможно и сообщили, только дело начинать не стали.

– Известно кто был вторым свидетелем после Лоуна?

– Нет. Он упоминается только в одной статье, и то – очень расплывчато.

– Как мы можем узнать где живет этот Стив Лоун?

Джефф на секунду задумался, и с необыкновенной решительностью посмотрел в глаза Солу. Тот сразу понял, о чем подумал его товарищ:

– Боже, нет! Я не хочу делать это, только вчера я попал в участок и соврал ему!

– У нас нет другого варианта, он единственный шериф в городе, которому ты можешь доверять.

– Что ж, – быстро согласился Планк. – К Донлону – так к Донлону, но это будет последний раз, когда я к нему обращаюсь.

– Это мы еще увидим. – улыбнувшись, тихо ответил второй. -Неизвестно, к чему приведет нас это таинственное дело…

Весь вечер Сол раздумывал о возможных вариантах произошедшего, перебирал различные гипотезы, пытался придумать хотя бы одну логичную и близкую к реальности версию, но каждая следующая была только чуднее и туманнее предыдущей. То он предполагал, что преступление было хорошо спланировано и совершено самой полицией, отчего его так и не принялись расследовать, а то и вовсе допускал, что это было самоубийство. Любая новая мысль лишь ужасала и тревожила Планка, однако остановиться думать об этом он не мог.

В конце концов, ближе к полуночи, он задремал в беспамятстве.

***

Рассвело. Лучи солнца жадно обхватили каждый уголок, не оставив ни одного темного местечка. Наши герои, тем временем, еще не проснулись, что свидетельствовало об активно проведенной ночи. В доме по-прежнему никого кроме Паркинсонов и их юного друга не было. За порогом же в этот день кипела жизнь: десятки людей быстро пробегали мимо этого тихого и ничем не выделяющегося дома, думая о самых разных вещах – от того чем же они займутся сегодня в такую прекрасную погоду и вплоть до того, что же они будут есть на ужин.

Вдруг на весь квартал раздался звук клаксона, а затем чей-то возглас. Тут же Сол очнулся, встал с кровати, быстро оделся и сонно посмотрел в окно. В ту же секунду в комнату вбежал Джефф, так как единственное окно, направленное в сторону дороги, находилось именно в отведенной для него комнате.

– Что стряслось? – спросил он у своего друга, однако никакого ответа не получил. – Что там происходит, что ты видишь!?

– Вдалеке, вижу, едет желтая машина, в ней – два человека, один из них с револьвером, на заднем сиденье мешок среднего размера, предположительно, с деньгами.

– Что им надо? Куда они едут?

– Больше никаких вопросов, товарищ, просто смотри. – ответил Планк и резво спустился на первый этаж, затем забежал на кухню, взял из специального шкафчика одну большую иглу и выбежал на улицу.

Паркинсону оставалось лишь наблюдать за происходящим.

Автомобиль стремительно двигался вдоль зданий, качаясь из стороны в сторону настолько сильно, что иногда даже казалось, что он вот-вот перевернется. Вся толпа молниеносно разбежалась в разные стороны, некоторые торговцы пытались удержать посетителей, другие в страхе прятались за свои палатки, птицы с дороги перелетели на фонари, другие люди, жившие дальше, недоуменно глядели на все это, и лишь желтый маслкар преодолевал любые препятствия на своем пути, с каждым пройденным метром увеличивая скорость. Напротив него вдали остановился Сол. На его лице была интригующая улыбка, а одна бровь была приподнята.

– Что это за парень? – спросил у сидящего с ним рядом водитель машины, увидевши Планка.

– Ты ведь не собираешься его убивать? – тревожно спросил второй.

– У нас сзади несколько сотен, а то и тысяч долларов, мы не можем останавливаться.

– Что ты несешь, черт возьми! Останавливайся! Нам до него меньше сотни футов.

– Ну уж нет, я проделывал это ограбление не ради того, чтобы нас поймали! – уверенно произнес первый и еще сильнее надавил на педаль.

Сол понял, что его ждет, если он продолжит неподвижно стоять, потому приготовился осуществлять задуманный им план – он отошел чуть назад, к тротуару, наклонился так, чтобы одним коленом почти касаться земли, а с помощью второго быть готовым удирать, и стал выжидать. Не прошло и пяти секунд, как машина пронеслась в паре сантиметров от его головы, а затем резко повернула, сделала несколько оборот вокруг своей оси, и наконец, чуть не выехавши с дороги, остановилась. Теперь было очевидно – шина проколота ловким движением юнца. Через некоторое время из автомобиля вышел сперва водитель, а затем его напарник. Они были практически невредимы, лишь едва заметные царапины на руках выглядывали из-под закатанных рукавов. На их лицах были предельно ясно выражены возмущение и негодование, что говорили сами за себя.

– Что вам надо? – спросил Планк, подойдя к ним.

– У нас такой же вопрос к тебе, мерзавец! – яростно крикнул один из грабителей, но не стал набрасываться на Сола, поскольку увидел стремительно приближающегося к ним Джона Донлона.

Он, по обычаю, шел в светло-кофейных брюках, рубашке того же цвета и темных очках, по которым его можно было легко распознать. Был он, как уже упоминалось, немолод, но вовсе не сед – наоборот, он был шатен, и его шевелюра виднелась из-под шляпы, какую обычно предпочитают носить люди его должности.

Шериф, подбежав, начал:

– Молодец, Сол, твои навыки все больше восхищают меня, но шину, конечно, жаль… Вы двое идите со мной, к Мику Бенсону. – завершил грозно он.

– Кто это? – спросили хором все трое.

– Новый детектив и мой помощник. Говорит, профессионал в своем деле, на счету у которого не одно интереснейшее дело! Ни одного упущенного преступника – вот что я называю мастерством! Правда, и стаж работы у него небольшой, но мне он показался довольно хорошим человеком. Честно сказать, не нравится он мне, слишком уж какой-то весь из себя… Но профессионализма у него не отнять, считай, что это мой новый заместитель, у которого есть доступ ко всему, к чему есть доступ у меня. Все, хватит разговоров, за мной!

Джон и два несчастных преступника направились в полицейский участок, а Планк, как ни в чем не бывало, пошел в дом. На пороге его встретил Джефф, по всему виду которого можно было сделать предположение, что он сам не верит в то, что увидел.

– Что это был, Сол!? Как ты успел столь быстро и точно нанести удар иглой?

– У меня за спиной более шести лет скрытной и проворной жизни, и…

– Но я ни разу не видывал от кого-либо подобных… трюков, если позволишь так выразиться.

– Поверь, если на протяжении столького времени ты все время пытаешься найти изощренные пути выхода из не самых, честно сказать, приятных ситуаций, то опыт приходит сам собой. У меня сегодня ночью возник вопрос: известно ли кто давал показания, приведенные в статье?

– Точно нет, но мне известно то, что один из свидетелей, если конечно это был свидетель, был женского пола. Но о ней, думаю, искать отдельные статьи бессмысленно.

– Тут ты прав, нужно сперва навестить Стива Лоуна, но не забывай – еще не исключается, что именно он – виновник торжества, так как никакого алиби у него нет.

– Ты хочешь сказать, что он может оказаться убийцей?

– Я лишь не исключаю этого, ведь правило настоящего детектива номер четыре гласит: “Любой подозреваемый – потенциальный преступник”.

– Нужно еще будет выяснить, что из себя представляет новый помощник Донлона.

– У него появился помощник!? – удивленно и одновременно вопросительно воскликнул Паркинсон.

– Да, называется он Миком Бенсоном, я сам только что узнал. Шериф сказал, что он довольно опытный, но шерифу не почему-то не нравится.

– Нужно будет за ним понаблюдать. Так… когда мы пойдем к участку?

– Сперва я хорошенько поем, еще раз обдумаю дело, а потом – хоть куда! – широко улыбнулся Сол. -Даже в чащу, где волки, как не беги, тебя съедят, где зайцы, как не прыгай, тебя догонят, где орлы, как не лети, тебя схватят своими острыми когтями.

– Только не вздумай идти без меня, ведь все-таки мы напарники. – поддержал Джефф.

– Я и шагу не сделаю, не попрощавшись, зная что это последний раз, когда мы видимся.

– Меня это обнадеживает. – кратко ответил другой, тем самым завершив разговор.

Сол зашел внутрь, отведал самый изысканный завтрак из всех что когда-либо пробовал, а затем ушел в свою комнату. Там он провел приблизительно два часа, на этот раз раздумывая о том, чем могла заниматься Безликая Семерка и какие могли быть ее мотивы. Но к определенному выводу он не пришел, потому как часто его мысли постепенно отдалялись от сути, что он сам иногда не замечал. Задумывался он о разных проблемах и дилеммах, но исключительно близкими и волнующими его. Это была как игра в в пинг-понг: он задавал себе вопросы о жизни и смерти, на которые сам же и пытался ответить, часто не давая определенного ответа.

Вообще, Планку было не чуждо размышлять о когда-то совершенных ошибках, он, можно сказать, был мечтателем, который пытался все время изменить в себе что-то, хоть и понимал, что это к чему-то значительному в настоящее время, скорее всего, не приведет.

Пожалуй, ничто так не волновало Планка, как судьба тех, кого он больше не сможет увидеть. Время от времени он продумывал различный ход событий; как бы по-другому он мог поступить в тот последний день?

Примерно в полдень товарищи вышли из дома и направились к Донлону, а через десять минут были уже у самого участка. Он, как в любой другой день, охранялся двумя угрюмыми сторожами, которые, похоже, так и не выспались после новогодней ночи. У каждого в одном кармане был кольт и по ножу во втором, поэтому связываться ними было не самой лучшей идеей. Здание было скромным, какому и полагается размещаться в отдаленном городе с населением в несколько тысяч человек. В нем было два этажа, но оба небольшие, на первом этаже располагались комнаты высокопоставленных лиц, где, если им было угодно, они могли взять показания, и комната для допросов, а на втором этаже бывали только сами блюстители закона, потому никто кроме них даже представления не имел что там творится.

Сол сперва из вежливости постучался, а затем, не дожидаясь пока кто-нибудь откроет, сам отворил дверь и ступил в входную комнату, захватив за плечо Джеффа. Второй, зашедши, изумился всему происходящему: два полицейских играли в карты, другой, судя по всему, хмельной, полулежа на единственном в холле стуле, изучал с необычайным интересом недавно выданную ему полицейскую дубинку, третий – имитируя рабочий процесс, издали наблюдал за игрой первых. Лишь единственный человек порядочно выполнял свою главную обязанность – встречать и вселять надежду в пострадавших, что посещали это место только в крайних случаях. Этим человеком был никто иной как Джон Донлон, который важно стоял у входа и задумчиво глядел куда-то в стену.

– Здравствуйте, сэр!

– А-а, что за черт!? – испугался он. -А, это ты, Сол. Мы ведь недавно виделись, что-то случилось? Кто это с тобой?

– Это мой друг – Джефф Паркинсон. Он никогда не был тут, и я решил взять его с собой, показать, что значит “криминальная жизнь”!

– Ха-ха! Криминальная жизнь уже давно не та. – начать вспоминать Донлон. -Вот десять-пятнадцать лет тому назад, когда я был еще очень молод – вот тогда-то я ездил по городу и выискивал преступников один за одним. А сейчас что? Максимум один жулик в две недели. Ну… если повезет, может какие-нибудь грабители и посерьезнее, как сегодня, например.

– А у вас сейчас обеденный перерыв?

– Нет, ни в коем случае! Перерывов у нас не бывает, мы ведь настоящие профессионалы!

– А что тогда вон те делают? – указал на играющих Планк.

– Они… да так… в карты играют, я что, помешать могу что-ли? Ну захотели поиграть, пусть и играют. Пойми, юнец, наша жизнь уже ничего не стоит. Эта форма, эти машины, звания – все это исключительно для вида.

– Почему же тогда вы не уезжаете отсюда, чтобы опять начать насыщенную жизнь?

– Я предан этому месту, я работаю здесь дольше любого другого и ни за что не уеду. – настойчиво, но с тоской сказал Джон и утих.

Наступило молчание, продлившееся несколько минут. На протяжении них можно было только услышать недовольные возгласы одного из игроков и радостные восклицания его противника.

– Зачем вы пришли? – успокоившись, спросил шериф.

– Мы хотели познакомиться с Миком Бенсоном, о котором вы говорили сегодня утром. – немного растерянно произнес Сол.

– М-и-и-и-к! – прокричал шериф.

Тут же с лестничного прохода выскочил мужчина лет тридцати. У него были длинные закрученные усы, зеленые глаза и вздернутый нос. Остальные черты лица были, можно сказать, милы, и ничем не подозрительны. Кроме того, он был достаточно высок и потому смотрел на всех слегка с высоты, что придавало и без того уверенной персоне еще большую решительность. На нем была черная рубашка и брюки, а также пояс, закрепляющий оружие.

– Да, сэр! Новое задание? – спросил он, подойдя к Донлону.

– Нет, Бенсон, тут пришли наши постоянные гости, и они хотят узнать о тебе побольше.

– О, да, конечно! Я полагаю, это вы, правильно? – обратился Мик к стоящим у двери ребятам.

– Да, сэр, можете ли вы рассказать о том как вы здесь оказались, о своей должности, и, может быть, кратко о своем прошлом?

– Разумеется, но все по порядку: до прибытия сюда я жил в городе, что находится очень и очень далеко от этого места. Точнее, я жил в деревне неподалеку от того города, но это не суть важно. Весной четыре года назад я приехал сюда, чтобы наконец-то устроиться на работу, поскольку в моем прежнем месте проживания конкуренция была невообразимая. Так, проработав не в одном городе, я, как мне кажется, наконец нашел тот самый, где смогу приносить наибольшую пользу. Теперь я местный детектив и помощник шерифа. Я буду заниматься расследованием крайне серьезных дел, если, конечно, мне будут позволять это делать. У меня есть доступ к информации обо всех проживающих на улице, кто куда выезжал и заезжал. Отчеты ведутся каждый день, и, поверьте, ни один злодеятель не сбежит от меня. – заключил, хитро приподняв брови, Бенсон.

– Вы сказали у вас есть доступ к информации о всех жителях. Можете ли вы нам тогда сказать, где живет мистер Стив Лоун. – спросил один из приятелей.

– Стив Лоун? – озабоченно неожиданным для него вопросом спросил Бенсон.

– Да, он вроде бы живет на нашей улице.

– А зачем вам это знать? – продолжил настаивать на своем тот.

– Мик, им просто интересно в каком доме он живет, назови улицу, дом – и все. – повелел Джон.

– Сейчас посмотрим. – тот достал из кармана свой блокнот и начал листать его в поисках нужной фамилии. -Да, вы правы, ваша улица, дом номер девять. Вот видите – теперь вы точно уверены, что ни один из преступников от нас не уйдет! – оптимистично воскликнул помощник шерифа и убрал обратно свою записную книжку.

Все они обменялись несколькими приятными друг другу фразами, как принято при первых встречах с незнакомцем, затем попрощались и каждый пошел куда ему надо. Наши герои вышли на улицу и на пару секунд остановились.

– Исчерпывающая у него история, не так ли, Джефф? – спросил Сол у своего друга.

– Определенно… – ответил Паркинсон и потопал к дому, а за ним вприпрыжку поспешил и Планк.

Весь оставшийся день Джефф обдумывал как бы им лучше допросить Лоуна, пока Сол просто развлекался и наслаждался жизнью в предвкушении следующего шага к раскрытию дела. Паркинсон был не только сообразителен, но и любопытен и предусмотрителен, как его сестра – ему было важно знать все обстоятельства ситуации. Поэтому он незамедлительно предложил Солу идею сперва тщательно осмотреть дом свидетеля хотя бы снаружи, на что получил его одобрение. Они обсудили план и решили – на следующий день в семь часов вечера, на закате, у дома номер девять.

Никогда раньше я и не воображал, что буду заниматься расследованием столь непонятного и мистического дела, а сейчас, кажется, нахожусь в опасной игре, где проиграет тот, кто будет медлить. Любое малейшее замедление может привести к глобальной катастрофе, а любая ошибка может стоить нам провала всего расследования! Эта гонка за справедливость – единственное, что дает мне возможность жить так, как я желаю.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Глава 2

Ничто так не могло вдохновить моего напарника, как мое одобрение его идеи. Как мне показалось, именно с того момента он начал интересоваться делом настолько же сильно, насколько и я. Думаю, тогда и началась наша история расследования этого загадочного дела, которое с каждым днем становилось лишь непонятнее и расплывчатее. Мы знали всю улицу наизусть, каждый дом был нам знаком, поэтому расположение нужного нам дома было известно,

что намного упрощало его обыск.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Наступил тот самый день, когда задуманный юными детективами план по изучению дома должен был осуществиться. Они знали, что каждый вечер Лоун куда-то уходит, закрывая за собой входную дверь, но оставляя одно из окон, направленных в сторону леса, открытым, скорее всего, чтобы комната освежилась. Оно располагалось на втором этаже, поэтому забраться туда было непросто, однако с наружней стороны стены были уступы, по которым можно было до него добраться. Еще было известно, что в доме никто другой не живет, так как, уходя, Стив выключает свет во всех комнатах. Последнее, что удалось выяснить – это то, что в доме был чердак, потому что регулярно по утрам можно было услышать какие-то шаги, доносящиеся из-под крыши. По всем этим данным можно было сказать, что дом этот ничем не отличался от самых обыкновенных, что тихо и мирно ютились на улице. Последние Сол знал как свои пять пальцев, поэтому был уверен в плане как никогда раньше, а если учитывать, что с планами в прошлом он сталкивался чуть ли не каждый день, то можно было считать его почти идеальным.

Перед самым выходом друзья опять повторили план, собрались с силами и вышли из дома. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и было похоже на то, что Лоун уже ушел. Они еле слышимыми шагами пробрались за дом, где, как и предполагали, увидели распахнутое окно, а под ним – как будто бы специально выложенный ряд выступающих вперед кирпичей. Джефф пошел первым: одной рукой он схватился за дождевую трубу, а другой за первый уступ, и начал лезть вверх. До заветного окна от земли было примерно пять метров, что несколько пугало Паркинсона, но он уверенно продолжал взбираться все выше и выше. Вот он преодолел уже первый этаж, как часть одного из кирпичей, на которую Джефф опирался ногой, треснула и обрушилась на землю. Тот должен уже был полететь вниз головой вслед за обломком, но юнец не растерялся, быстро оттолкнулся другой ногой, подпрыгнул и схватился руками за отлив окна. Через секунду ничего не угрожало его жизни – он перелез через раму и очутился в спальной комнате. Сперва Паркинсон прислушался, а затем шепотом обратился к Солу:

– Давай, залезай! Это спальная комната, в доме вроде бы никого нет.

Планк аккуратно преодолел пару метров и затем, при помощи Джеффа, тоже попал в комнату.

Она была мрачна и в ней практически ничего нельзя было разглядеть, ибо попадало в нее крайне мало света. Напротив окна стояла дверь, поэтому ее очертания были еще немного различимы. Джефф тихо открыл дверь и собрался идти в другую комнату, как вдруг Сол удивленно воскликнул:

– У него в шкафу револьвер! Мы имеем дело не с таким простым, как мы думали, человеком.

– Что? – обернулся другой. -Зачем он его там прячет? Ладно, нам надо идти дальше, нет времени уделять этому слишком много внимания и времени. В конце концов, у каждого здесь припрятано по два пистолета в доме. Давай как мы договаривались: ты идешь на первый этаж, я обыскиваю этот. Сначала проверяй то, чего бы не стал проверять, а лишь после этого – все остальное.

Планк отправился вниз, а Джефф остался изучать комнату, в которую вошел. Они сначала проверили видные места, а затем приступили к более затаенным: к полкам, различным тумбам, шкафам. Ничего существенно заинтересовавшего их они не обнаружил, поэтому решили, что уже самое время покидать дом. Планк поднялся по лестнице и подошел к Паркинсону, стоящему у самого окна. Внезапно из-за угла вышел полицейский. Солу не было знакомо его лицо, поэтому он моментально скрылся за стеной, что повелел сделать и своему напарнику. Незнакомец обернулся в сторону дома и остановился. Он несколько секунд подозрительно безостановочно смотрел на стрелку тикающих часов, а затем пошел дальше, будто ничего и не видел.

– Он ушел, нам надо бежать пока не поздно.

– Точно ушел? – переспросил Джефф.

– Точно. Давай, вперед!

Через несколько минут в дом вошел Лоун. Товарищей к этому времени уже и след простыл, а вместе с тем исчезли и все улики их пребывания в доме.

Вернувшись, друзья первым делом начали обсуждать все произошедшее.

– Что ты заметил? – спросил Сол у Паркинсона.

– Различные письма и ключи, больше ничего.

– Понятно, – сказал Планк, записывая сведения в книгу, -Я обнаружил печатную машинку, поэтому делаю предположение, что он автор или, возможно, журналист.

– Угу. – согласился Планк.

– Я так понимаю, никто из нас больше ничего необычного не увидел.

– Да, судя по всему так. – подтвердил Джефф.

– Тогда надо подготовиться к допросу. Мы уже хорошо знаем его дом, поэтому нахождение там не станет для нас проблемой. А вот что будет действительно сложно, так это произвести сам допрос. У нас нет никого, кто бы мог его провести? – задумался Сол.

– Нет, но у нас есть улики, не выгодные для Лоуна. – с намеком предложил Паркинсон.

– Ты предлагаешь поставить его в такое положение, чтобы он казался виновным?

– Именно! Но это только для того, чтобы он нам все рассказал, мы ни в коем случае не будем ему этим угрожать.

– Это хорошая идея. Но что, если он не придаст должного внимания уликам и просто выгонит нас?

– Я не думаю, что человек, если он в своем уме, станет выгонять людей, которые имеют весомые показания против него.

– Но только если он в своем уме. Предлагаю завтра в полдень. Любой день малейших замедлений может привести к полному провалу всего дела. – настойчиво произнес Сол.

–Завтра в полдень. – кивнул головой второй и ушел в свою комнату.

Ровно через час, когда уже было довольно темно, послышался чей-то стук. Паркинсон быстро подошел к двери, отворил ее, но никого не увидел. Затем он посмотрел вниз и заметил небольшую бумажку, лежащую на траве. Он подобрал ее и увидел надпись, как будто нацарапанную каким-то острым предметом. На буквах были разные неаккуратные завитки, линии их неожиданно прерывались, поворачивали и некоторые даже доходили до края листа, будто падая в бесконечную пропасть с обрыва. Джефф быстро прочел записку, но она его нисколько не испугало и не вызвала подозрений – такие явления были не редкостью. “Наверное, опять кто-то пытается нас запугать”. – подумал он, выбросил записку в первую попавшуюся урну и решил никому об этом случае не говорить.

На ней было начеркано:

“Уезжайте из города. Немедленно!”

***

Вечер сменился ночью, удивительно темной ночью. Во время нее можно было наблюдать полнолуние, в которое различные преступники, желающие быть похожими на героев эпоса, любили совершать свои черные делишки, так как считали это лиричным и несколько поэтичным, поэтому ожидать, что ничего не произойдет, было довольно опрометчиво. На удивление, эта ночь хоть и была богата на преступления, пролетела незаметно. Первый солнечный свет ознаменовал приход нового дня.

Сол проснулся рано, поэтому к восьми часам был уже полон сил. Он не сразу вспомнил о чем договаривался с Джеффом, поэтому сначала решил выйти на улицу и, может быть, если удача повернется к нему, кого-то обворовать. Он взял самодельную побрякушку, чтобы, в крайнем случае отвлечь нежелаемых наблюдателей и отправился на поиски сокровищ, как он сам любил называть свое увлечение.

Весь город опять был смятен: кто-то бежал на работу, кто-то метался между купеческими лавками, а кто-то пользовался этим и незаметно продумывал свой хитроумный план, как например, Планк. Он прибежал на площадь, спрятался за бревнами, за которыми должны были вот-вот приехать местные крупные торговцы деревом, и стал пристально смотреть на всех, тратя на одного человека примерно по пять секунд. За это время он мог понять куда направляется человек, какой у него настрой, каков шанс украсть у него что-то и иногда даже какая у него должность. Внимание Сола привлек один покупатель, который яростно спорил с купцом. Даже на расстояние в десять метров можно было услышать их гневные возгласы. Планк начал внимать их разговору, чтобы понять о чем идет речь:

– Оно должно стоить вдвое меньше! Я не вижу в нем ничего необычного – кольцо как кольцо!

– Вы не понимаете, оно сделано из настояще…

– Это обычное кольцо, вы не можете продавать его за такую большую цену!

– Но поймите, я не могу продать вам…

Вдруг в поле зрения юноши попалось то самое кольцо, о котором велась речь. Оно было точно из серебра и с искусно обработанным изумрудом, лучи в котором преломлялись и отражались в разные стороны. “Откуда он его достал?” – именно эта мысль затаилась бы у каждого, кто увидел это украшение у простого купца. Страсть к блестящему у Сола появилась еще с раннего детства, и он не мог упустить такой шанс заполучить столь редкую драгоценность, а потому выпрыгнул из-за укрытия и устремился в сторону ценности. Он подбежал к ларьку и понял, что рядом много людей, которые с легкостью обнаружат его, поэтому, долго не думая, бросил свою погремушку в противоположную сторону от палатки, где располагались другие магазины. Все как один обернулись, а Планк неуловимо схватил кольцо и побежал со всех ног меж толпы, преодолевая любые препятствия на своем пути. Не прошло и десяти секунд, как сзади него послышался жалобный крик торговца, ищущего свое кольцо, которое теперь для него ничего не стоило. Но Сол уже бежал своей дорогой навстречу новым приключениям, а точнее – к своему дому, где его ожидал верный друг.

По прибытии домой Планк принялся записывать все важные детали в книгу, пока он не забыл всю суть его похождений. Он давал сугубо важную информацию и описывал только те моменты, которые, как он считал, имели наибольшее значение и влияние на весь процесс расследования. Сол представлял и воспринимал свое детище как подсказка, своеобразный набор улик для других смельчаков, что захотят раскрыть дело о Безликой Семерке, и еще никогда не задумывался о том, что его труды станут финальной точкой для существования окутанной тайной группировки. Он никогда даже не задумывался о полном завершении дела, так как понимал, что распутать клубок нескончаемой нити исходя только из слухов практически невозможно. Планк был красноречив и использовал слова исключительно литературные, избегая всяческих неподобающих выражений, чтобы приблизиться к максимально научному и в некоторых случаях публицистическому стилю. Он повествовал о каждом событии строго по хронологии его происхождения, сохраняя всю ясность туманного положения дела.

И пусть иногда все обстоятельства склонны помешать тебе, ты никогда не должен забывать, что если ты остановишься, то все проделанное до этого вмиг станет ничтожным.

Пусть эта мысль и кажется немного посредственной, я убедился в этом на примере

одного человека, с которым мне пришлось столкнуться.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Без четверти двенадцать Сол и Джефф были полностью готовы, но следуя по своему плану, они решили дождаться ровно полудня, заняв себя безотрадным наблюдением за небогатой в городе природой, предстающей в виде нескольких кустов и все того же одинокого кизила.

Пробил час. Минутная стрелка часов совпала с часовой, и через семь с половиной минут друзья стояли прямо перед дверью тихого дома. Теперь, когда они находились ровно перед ним, он казался намного выше и загадочнее, чем прежде, но ничто не могло испугать их в тот момент. Сол трижды позвонил в дверь и стал дожидаться, пока кто-нибудь не откроет. Не прошло и пяти минут, как дверь с противным скрипом распахнулась, а за ней показался пожилой человек.

На вид он был человек недобрый, суровый, не желающий иметь разговор с неизвестными ему подростками, и вообще казалось, что он проклял все на свете еще очень давно. Однако янтарные глаза его были бесконечны и, что называется, умны и веселы. Он басом начал:

–Здравствуйте, вы, наверное, ошиблись домом…

–Ни в коем случае, сэр. Вы ведь мистер Лоун, да?

– Так, и что дальше?

–Мы пришли к вам с довольно серьезным делом, о котором вы возможно уже и позабыли. – настойчиво начал в ответ Планк.

– Хватит с меня этих шуток, детишки. До свидания и счастливого денечка! – чуть было не закрыл дверь старик, посчитавший все это несерьезным, но Джефф успел своей проворной ногой заполнить место между ней и стеной.

– Вы, кажется, нас не так поняли, сэр. Мы пришли по делу о Безликой Семерке.

– Не смешите меня! Уже прошло больше пяти лет, а кто-то до сих пор помнит об этом? – чуть более озабоченно сказал тот.

– Разрешите нам войти, и вы нам все расскажете.

– С какой стати я должен вам что-то рассказывать? – возмутился Стив.

– У нас есть весомые показания против вас.

Тут пожилой мужчина будто прозрел, его губы стали дергаться, а речь стала менее понятной, однако он, сохраняя уверенный вид ответил:

–Л-ладно, не знаю зачем вам вся эта информация, но так уж и быть, зах-ходите.

Ребята вошли в полутемный дом, и Лоун громко хлопнул дверью, будто хотел напугать своих нежданных гостей. Лишь одна лампада на небольшом круглом столике горела в гостиной, а среди всего мрака были видны только контуры почти неразличимых предметов мебели.

– Что ж, давайте по порядку, – начал Планк. -В семьдесят девятом произошло убийство, которое многие связывают с появлением в том же году некой Семерки, о которой, мы полагаем, вы слышали и не раз. Так вот, на месте происшествия были обнаружены следы, которые протягивались по лужайке вплоть до начала дороги, перейдя которую можно было наткнуться на ваше жилище. Затем они резко обрывались, но это неудивительно – машины ездят по этой дороге каждый день десятки раз, а с момента преступления до попадания известия в массы о замеченных следах прошло ни много ни мало три часа. Это пока все, что мы знаем, но надеемся, что вы сможете рассказать нам поподробнее о том, что произошло в тот ужасный день.

– Многого, боюсь, рассказать я не смогу, потому что я попросту почти ничего не знаю о случившемся. Но все же некоторые детали у меня есть. В тот вечер я услышал прозвеневший выстрел, который чуть было не оглушил меня, и я сию же минуту побежал к дому, как мне помнится, номер тринадцать. Я бежал вдоль тропинки, чтобы никто не услышал моих шагов, и добравшись до нужного места, я лицезрел бездыханное тело, истекающее кровью, но не увидел его лица. В тот момент я был сильно испуган и шокирован, и вдруг я услышал странный звук, похожий на щелчок, на секунду у меня даже пронеслась мысль, что меня ждет та же участь, но я оглянулся и увидел человека в черной накидке, в руках у которого был переливающийся лунным светом кольт. Он убежал от меня в чащу леса, и я его больше не видел.

– Вы точно больше ничего не знаете об убийце или, например, о других свидетелях?

– Там… был еще один человек, у него тоже было оружие, но я не думаю, что он был причастен ко всему этому. Он стоял вдалеке и прятался за углом, как будто бы хотел помочь, но не мог.

– Вы помните как он выглядел?

– Он находился далеко, но его безнадежный взгляд до глубины души поразил меня настолько, что я, думаю, запомнил его черты лица надолго. Он был высокий и худощавый рыжий кудрявый молодой человек с карими глазами, длинным носом и тонкими бровями. На нем был то ли синий, то ли фиолетовый свитер, и самые обыкновенные серые брюки. Я до сих пор не могу понять, что связывало их с этой чертовкой Фрэнсис Шенк…

– Кем-кем? – полюбопытствовал Джефферсон.

– Фрэнсис Шенк, необыкновенной пронзительности женщина… – его взгляд потерял всякий смысл, глаза бездумно были направлены в пол. -В общем, неважно…

Планк не понимал, что заставило его окончить разговор. Он мог бы расспрашивать еще и еще, но остановился. Может, он увидел в душе Лоуна печаль и тоску, а, может, и сам не желал слышать больше.

– Хорошо, большое спасибо. Если что-нибудь выяснится, мы вам обязательно сообщим.

– Ну уж не-е-е-е-т, не хочу вспоминать эти времена. Дрожь пробегает, когда думаю об этом. Все, мальцы, уходите отсюда быстрее, пока я опять не взбесился. – весело, но с угрожающим оттенком вымолвил Стив. -И еще: если вам понадобится еще большая информация обо мне, то вот, держите. – он протянул Солу газету с незамысловатым заголовком и, дождавшись пока гости его выйдут, запер дверь.

Ближе к вечеру начинающие детективы устроили дискуссию на тему того, являлся ли Стив Лоун истинным убийцей, или же он и вправду свидетель сего кошмара. В точности описанное лицо другого наблюдавшего наводило их на мысль о том, что это мог быть сообщник убийцы, и все это хорошо спланированное преступление, и все доводы о том, что Стив виновный, моментально разрушались вдребезги. Первый факт, что мог указывать на причастность Лоуна это то, что он намеренно шел тихо, чтобы, как он сказал, его никто не услышал. Недолго поразмыслив они пришли к логичному заключению, что он просто не хотел попасть на глаза преступнику. Второй же – это серебряный револьвер, который друзья решили списать на случайное совпадение, тем самым уверенно вычеркнув пожилого человека из списка подозреваемых.

Позже этим же днем Планк решил прочитать врученную ему бумагу. Он достал ее из кармана и начал шепотом, как бы донося себе:

“Лоун родился в тысяча девятьсот девятнадцатом, в семье известных парфюмеров, чья компания существовала уже более двухсот лет. Он был самым обычным мальчишкой-хулиганом, любящим бездельничать и проводить целые дни в опасных закоулках. Для него детство пролетело совсем незаметно, и, не окончив учебное заведение, он был вынужден искать нетрудную работу, за которую мог бы получать хоть какие-то средства для проживания. Он пробовал одну должность за другой, и каждый раз он покидал новое место спустя месяц, если не меньше, так как заниматься тем, что ему совершенно не нравилось, он не мог. Единственное, что у него было на тот момент – фирма его предков, дело которой он очень не хотел продолжать. Но обстоятельства вынудили его попробовать добиться успеха на именитой фирме, и, на удивление!, ему это ужасно понравилось. Он стал продолжателем многовекового производства парфюмов, за несколько лет сколотив на этом состояние такое, какое позволяло ему прожить оставшуюся жизнь, ничего не делая. Так из измученного жизнью он превратился в избранника судьбы, и, казалось, жизнь его прожита не зря, но, как это бывает, после продолжительного успеха следует череда неудач, какая свалилась и на Стива. В один день все акции его компании упали из-за развития неимоверно успешной новой фирмы, и Лоун понял, что его дело полностью изжило себя, поэтому решил на несколько месяцев уехать из города, чтобы обдумать все. Однако его пребывание вне города затянулось на долгие годы, и по возвращении он не смог совладать со всеми давними проблемами, и чтобы навсегда забыть о совершенных ошибках, решил и вовсе забросить компанию”.

Дочитав, он опять посмотрел на лист целиком, охватывая его всем своим взглядом. Тот был измят и оборван, и глядя на него, Планк вообразил зрелище, описанное Стивом. Все для него показалось несущественным и совсем незначительным. А может, сам он захотел видеть мир таким, чтобы навсегда забыть о всем том ужасном, с чем ему приходилось сталкиваться в своей молодой, но такой израненной жизни.

Лоун протянул нам статью с названием “История взлета и падения”. Она была совсем небольшой, и в ней почти не было полезной информации, но прочитав историю этого

человека, мы могли судить о его мотивах и побуждениях, которые являются неотъемлемой частью любого злодеяния, совершенного когда-либо человеком.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Глава 3

“Иногда, чтобы понять, что происходит, надо лишь потерять контроль над ситуацией, и поплыть по течению”

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Вновь улицу захватила императрица-ночь. Звезды будто надвигающимися войсками возникли из ниоткуда и становились заметны одни за другой в бесконечном порыве ветра, подгоняемые предводителем месяцем, бьющим своим хлыстом впереди бегущие напрямик кометы и озаряющим молочным светом окошмаренные дороги. Один лишь ворон сидел на крыше дома и наблюдал за уходящими вдаль яркими белыми точками, а вскоре и приходящими потоками света, которые предвещали приход зари и наступление нового дня.

Сол, опять не представляя что его ждет сегодня, проснулся за час до того времени, когда их сосед, как это обычно бывало, включал граммофон, звук которого раздавался на всю улицу, и оставлял его включенным до того момента, пока кто-нибудь не придет и трижды не проклянет его со всеми тонкостями скверных выражений.

Планк решил проведать своего соседа по комнате. Тот спал как мертвый и было похоже на то, что просыпаться в ближайший час и не собирался, поэтому Сол решил не тревожить своего товарища, и потому пошел в свою комнату, занятый своими мыслями о предстоящих его действиях. “Что будет дальше, что нам делать и к чему все это приведет?” – такие вопросы часто пугали его, но не задаваться ими он просто не мог. Неизвестное будущее вызывало у него необъятный интерес, но страх оступиться брал вверх, и потому Планк любил придерживаться тактики “Нет плана – нет и плохого плана”, и очень редко составлял трудные цепочки раньше времени, а если и составлял, то уж определенно не придерживался их в абсолютной точности. Будучи человеком любящим рассуждать на любые абстрактные темы, он, бравшись за вопросы чересчур нуждающиеся в подробном ответе, никогда не давал единственного такового, так как предпочитал смотреть на сам вопрос с разных сторон, дабы приблизиться к максимальной объективности своих суждений, но к своему сожалению, не всегда ему это удавалось.

Сол, проведя два-три десятка минут в своих думах, наконец с намерением разбудить Джеффа, снова направился в его комнату.

Он, вообразив себя настоящим полицейским, распахнул дверь настолько сильно, что та быстро достигла противоположной стороны стены, ударилась о нее и с не менее большой скоростью столкнулась с лицом вошедшего. Планк в ту же секунду упал с таким грохотом, что тотчас же разбудил Паркинсона, который не мог удержать смеха от представшей перед ним сцены. Он встал с постели и весело сказал:

–Тебе без меня уж точно никуда нельзя. И тем более уж в лес, где волки, как не беги, тебя догонят, где зайцы, как не прыгай, от тебя убегут, где орлы, как не лети, тебя унесут в голубую нескончаемую даль.

– Это точно. – начал поднимаясь другой. -У нас на сегодня есть одно важное дельце, поэтому давай собирайся, а как будешь готов – трижды громко произнеси мое имя.

– Мм; а почему трижды? Это какое-то правило детектива… или, может быть, тайный обряд? А может, ключ к шифру Цезаря?

– Что? – не расслышал Сол.

– Ну… это способ шифровки, когда мы заменяем буквы в фразе на буквы, следующие на какое-то установленное количество букв вперед. Например, чтобы зашифровать слово… ну не знаю… шкаф, ты можешь написать “циют, 3”. Так, буква “ц” заменяется на букву в алфавите, следующую через два шага после нее, то есть “ш”; “и” заменится на “к”, и так далее. Понимаешь? Есть еще шифр Виженера, когда ключом к ответу является не цифра, а целое буквенное выражение. В таком случае, каждой букве исходного сообщения соответствует число шагов, которое необходимо сделать, чтобы получить нужную букву. Ну так что, зачем нужно произносить это три раза? Мои предположения, как всегда, верны?

– Н-нет, я просто хотел придать этой фразе немного загадочности и таинственности. Ну… как это обычно делают в различных фильмах главные герои. Если не хочешь трижды, то можешь и один раз, это не имеет никакого значения. Главное – громко. – закончил Планк, озадаченный объяснением товарища, и ушел читать газету, всякий выпуск которой он забирал каждое утро из почтового ящика, что стоял около крыльца.

Джефф пошел на кухню, хорошо позавтракал, и на всех парах метнулся собираться, в предвкушении того, что же задумал Сол.

Спустя несколько страниц я вспомнил, что толком ничего не рассказал о себе. Что ж, пора это исправить. Я – Сол Планк – зеленоглазый, среднего роста с чуть вздернутым носом самый обычный мальчишка. Ну, сейчас, я скорее всего, уже пожилой человек или по крайне мере взрослый, но я в этом не уверен. Думаю, о моем прошлом вы уже знаете достаточно, ведь слухи обо мне разлетелись по всему городу. Но я уверен, что многое из моей биографии знаю только я, поэтому поведаю вам о себе чуть больше. Я родился в тысяча девятьсот семидесятом, в самом обычной деревне неподалеку от города, в котором сейчас проживаю. Та деревня не выделялась ничем особенным, и ничего не притягивало меня к ней, но единственное что запомнилось мне оттуда – это своеобразная атмосфера постоянного ощущения опасности и осознавание своей беспомощности. Наш дом находился на окраине далеко от всех других, поэтому около него почти никто никогда не проходил. Все то время, пока я жил там, а это примерно четыре года, я чувствовал, что необъяснимая для меня тяга к городу что-то да означала. И только теперь, кажется, я понял что это было. Через четыре года после убийства моих родителей, о которых я совершенно ничего не помню, мы переехали в город, и жизнь для меня заиграла новыми красками, невиданными мною когда-либо до этого. В тот же год у меня появились первые товарищи и друзья. С раннего возраста я полагал, что друзей может быть невообразимо много, но чем старше ты становишься, тем больше ты это опровергаешь и даже разочаровываешься в этом утверждении, так как бывает, что люди, которые кажутся тебе близкими настолько, что ты готов пойти на все, чтобы не потерять их, вонзают тебе холодный кинжал в спину и отдаляются навсегда, оставляя только воспоминания о том выглядящим хорошим времени, что ты провел с ними. Но не будем о грустном – в шесть лет я пошел в школу, где более чем преуспевал. Тогда же у меня и появилась приязнь к чтению, но, преимущественно, детективам и пьесам, зачитываться которыми я мог до потери памяти. На пятом году моего обучения, после которого моя жизнь ничем не отличалась от жизни обычного человека, я познакомился с Джефферсоном Паркинсоном – моим верным напарником, который в конце нашего расследования погиб. Шучу!.. А, может быть и… хотя… оставим это на размышления читателю.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Через пятнадцать минут друзья вышли из дома и по указанию Сола направились в полицейский участок. Джефф любопытно расспрашивал Планка в ожидании того, что он скажет причину задуманного им похода. Но на все задаваемые ему вопросы он лишь строил задумчивую гримасу и, стараясь сохранять все черты мудрого человека, отвечал что-то вроде “ни один путь не ведет в небытие – все они обязательно приведут нас к чему-то стоящему”. В ответ на эти чудаковатые цитаты Паркинсон лишь недоумевая косился на коллегу и замолкал. Так повторялось несколько раз за время всего пути, пока они, наконец, не приблизились к отделению. Оно, как и в любой другой день, выглядело более чем одиноко и ничтожно.

Сол уверенно зашел в здание и опять восхитился всем происходящим – все те же два полисмена играли в бридж, но уже вместе с двумя другими стражами порядка. Другой сидел на соседнем столе и внимательно наблюдал за игрой, чтобы, по всей видимости, избежать нечестной игры. А судя по их лицам, азарт у всех был немалый, поэтому ожидать можно было во время игры чего угодно. Донлон же изменил свое прежнее место – теперь он важно сидел на своем изысканном кресле рядом с круглым непримечательным столом и тихо покачивался из стороны в сторону, очевидно, не заметив вошедших. Паркинсон, зашедши после Сола, отпустил дверь, и та, расположенная в сторону дуновения ветра, закрылась, издав настолько громкий хлопок, что все в комнате как один обернулись в сторону ребят.

– Эм… здравствуйте! – без замедлений поприветствовал всех Планк.

– Знакомьтесь, это – Сол Планк и… – запнулся Джон, приветствуя вошедших, так как с другом своего приятеля был знаком лишь понаслышке.

– Джефферсон Паркинсон. – подсказал Джефф.

– И Джефферсон Паркинсон, они – частые посетители этого злосчастного местечка.

Подождав еще немного, все обратно отвернулись и продолжили играть, а Донлон завязал разговор с вошедшими.

– Случилось что-то неприятное или вы опять решили поговорить? Если второй вариант, то мне придется вас огорчить – ничего нового вы не узнаете.

– В этом я не уверен. – возразил Планк. -Можете, пожалуйста, позвать своего помощника?

В ту же секунду шериф, как и в прошлый раз, прокричал имя своего нового коллеги, который не заставил себя долго ждать. Он в ту же минуту спустился на первый этаж и подошел к своему, как он сам любил называть Джона, боссу. Однако он заметно отличался от того, каким был на предыдущей встрече – в этот раз он выглядел намного озабоченнее и задумчивее, его глаза часто метались из стороны в сторону, избегая встреч с чьим-то чужим взглядом.

– Это опять те дети… – бессильно тихо сказал он.

– Сэр Мик Бенсон, можете ли вы нам предоставить информацию о доме номер тринадцать, живет там сейчас кто-то или нет? – назойливо спросил Планк.

– Мы не можем разглашать информацию подобного рода – таков закон.

– Но вы ведь рассказали нам, где живет Стив Лоун. – заметил другой. -А значит, уже нарушили его.

– Да, но это не имеет никакого отноше… – пытался отойти от ответа Мик, будучи преданным всем правилам и постановлениям.

– Ладно, ладно! Никогда не думал, что буду это делать, но все же. – понимая, к чему идет разговор, произнес Сол и начал рыскать в кармане своих брюк в поисках чего-то. -Нашел!

Планк показал Бенсону серебряное кольцо с изумрудом и коротко повторил вопрос:

– В доме тринадцать кто-то живет?

– Вы думаете, что из-за простой безделушки я раскрою вам запрещенную информацию?

– Это вовсе не безделушка – кольцо из настоящего серебра с изумрудом, истинный раритет! – заманчиво прошептал Планк.

Донлон стоял, не говоря ни слова, и неотрывно смотрел на очаровавший его зеленый камень. Вдруг он, резко ободрившись, обратился к Бенсону:

– Стоит подумать, не правда ли? Такая редкость, и ты еще смеешь сомневаться?!

– Ваша взяла, детишки, в доме номер тринадцать никто не живет. – смотря в пол откровенно сказал Мик, соблазненный дорогой вещицей.

Сол положил кольцо на стол, продолжая удерживать его пальцами.

– А рыжих у вас тут не видали? – отрезал он.

– Ну уж рассмешил, Сол! Рыжеволосых ты и в городе не сыщешь, а в участке-то и подавно! – задорно ответил Джон.

Рука Планка оторвалась от драгоценности, а сам он дважды похлопал друга по плечу, давая знак, что пора уходить, открыл дверь и вышел из здания с такими важными, но выглядящими незначащими словами: “До скорой встречи!”.

Как мне кажется, Донлон в тот момент помог нам не из-за того, что жажда богатств заточилась у него глубоко в душе, а из-за увиденной в моих глазах беспомощности и расстройства, какое легло на мое сердце при первой чуть не случившейся в нашем расследовании неудаче.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Все то время, пока друзья возвращались, улица постепенно наполнялась людьми, их голоса все больше и больше заполоняли этот некогда тихий квартал. Ни в какой из предыдущих годов в этом городе не было столько много людей, как этим летом, в которое, казалось, все вдруг решили посетить сей одинокий уголок. То и не странно – он находился не так далеко от порта, откуда каждый день в определенное время отходили и прибывали торговые корабли. Словом, оттуда отбывали и пассажирские судна, но их было значительно меньше, так как, честно говоря, небывалых красот вблизи здешнего моря не замечалось, зато можно было перебраться куда-то в далекие края необъятного мира с более благоприятным сложением обстоятельств.

Возвратившись в хорошо потрепанный, но до сих пор представляющий из себя превосходное жилище дом, Планк, даже не хватая карандаш чтобы продолжить книгу, стал вслух рассуждать, затевая начать обсуждение с Паркинсоном:

– Так, значит в доме номер тринадцать никто не живет. Что мы знаем еще? Давай освежим в памяти: на фотографиях в статьях был красный родстер, у убийцы был револьвер, явно сделанный из чего-то блестящего, и на подозреваемом была черная накидка.

– Тебе не кажется, что это никак не связано с Семеркой, и мы распутываем абсолютно другой клубок? – точно подметил Джефф.

– Пусть даже оно и так, но мы ведь не бросим расследовать его, да?

– Конечно, но мне кажется, что из-за этого некоторые найденные нами улики могут не относиться к делу семьдесят девятого. Например, красный родстер, который связан только с Семеркой, и то – очень сомнительно. Нам нужен человек, который подтвердит то, что преступление шестилетней давности связано с группировкой, понимаешь? Иначе мы можем попасть в игру, где будем противостоять себе же.

– Мне кажется, что мы близки к поимке такого человека. Помнишь, Лоун сказал про того кудрявого наблюдающего, который, по его словам, “как будто бы хотел помочь, но не мог”. Кому он мог хотеть помочь?

– Ты задаешь вопросы, ответы на которые очевидны – конечно он хотел помочь жертве. – развел руками Джефферсон.

– А что если нет? – предположил Сол. -Вдруг он хотел помочь преступнику, может, они работали сообща?

– Но Лоун сказал, что рыжий не был похож на причастного к делу.

– “Не был похож”. Правило настоящего детектива номер четыре: не существует подозреваемых, не причастных к делу. Мы не можем исключать эту версию.

– Если мы, точнее ты, отрицаешь правдивость информации, данной явным очевидцем, то как нам вообще доверять кому-либо еще?

– Пока мы не выясним связана ли Семерка с преступлением или нет, любая подробность может иметь очень большую цену, о значимости которой мы не подозреваем.

– Тогда что нам делать дальше? – смирившись спросил Паркинсон.

– Искать того кудрявого рыжего. Думаю, следы его должны быть близко.

– И почему же ты так думаешь? – с некой задиристостью спросил тот.

– Видел я здесь одного с волосами огненного цвета. Приходилось даже иметь разговор. К нашему большому сожалению, отношения у нас не самые дружелюбные.

– Что ж ты раньше не говорил!? – радостно воскликнул Джефф. -Когда и где ты последний раз его видел?

– Это было полгода назад, перед рождеством. Он просто ходил по улице и не обратить внимание на него я просто не мог – он, как мне помнится, выглядел в точности так же, каким нам его описал Лоун. По-видимому, он шел с Бенс-стрит и скрылся за домом номер… три!

– Нам нужно срочно мчаться туда! Уверен, мы его найдем! – загоревшись надеждой поддержал Паркинсон.

– Боюсь, туда нам сегодня не добраться – местный именитый богатей должен скоро прибыть сюда, там сейчас все забито так, что не пройти. Но завтра, думаю, там должно быть намного меньше людей. К тому же, если произойдет что-то незапланированное, например, если нас обнаружат с оружием в чужом доме, то нам несдобровать, пока рядом находится толпа готовых сдать тебя во что бы то ни стало за какую-нибудь небольшую сумму, обещанную случайным констеблем.

– Ты прав, но на поиски рыжего может уйти очень много времени. Не сегодня, так завтра на рассвете, пока фонари еще не погаснут, да птицы не запоют.

– Решено – завтра на рассвете. – кивнул Сол и удалился в свою комнату.

Там он взял лист бумаги, карандаш, и продолжил запечатлевать ход расследования. Мысли его полностью были погружены в произведение, над которым он работал так усердно, как ни работал ни над чем другим. Желание узнать правду, которой, казалось, он стал одержим, взяло вверх над всеми его качествами, чего он сам почти не замечал, как и не заметил минувших часов и наступивших сумерек, означающих скорое прибытие мрака, поглощающего все на своем пути.

***

На следующий день друзья стояли на пороге, когда первые только потоки света освещали дорогу, на которой был отчетливый след от шин проехавшего ранее автомобиля. Сол, как и Джефф, был в куртке, а также своих любимых черных ботинках, которые он “заполучил” несколько лет назад на рынке. Они, по рассказам торговцев, были достаточно хороши, чтобы преодолевать болотные трясины и другие зловещие препятствия, поджидающие там, куда ступит нога путешественника.

Перед выходом Планк протянул Паркинсону нож с пояснением, что “это на крайний случай”, и они отправились в путь. Дорога обещала быть долгой – Бенс-стрит была в нескольких километров от дома Паркинсонов, а это означало, что им понадобится пройти через несколько перекрестков, где за любую секунду времени проезжающие готовы биться насмерть, дабы успеть проехать до того, как на светофоре загорится роковой красный цвет. Все это зрелище было похоже на бой гладиаторов, где в живых останутся только те, чей гнев, ярость и стойкость не сравнятся ни с чьими другими.

Утром, однако, все движение на дорогах было спокойнее – до семи часов встретить случайных кабриолет на некоторых переулках было настоящей удачей, если не чудом!

Друзья, пересекши первый из многих темных поворотов, где любят поджидать своих жертв самые разнообразные преступники, увидели вдалеке странного сгорбившегося медленно идущего человека, но не придали ему значения, и свернули за угол, продолжив свое шествие. Через пару десятков минут они вновь издалека увидели того человека. На этот раз он переходил дорогу, и Сол, решив, что это хороший шанс определить личность загадочного лица, решил выследить его, так как никого другого на всей улице не было. Однако его задумка была обречена на провал – тот скрылся за одной из промелькнувших машин и пропал из обзора обоих юных детективов, но и в этот раз ненадолго. Эта фигура пересекалась с ними на каждой переходе, каждом перекрестке и закоулке, но разглядеть ее достаточно хорошо не представлялось возможным, и спустя несколько встреч с ней, друзья решили просто не тратить на нее время. Наконец, добравшись до Бенс-стрит, они решили оглядеть все вокруг, чтобы убедиться в том, что за ними никто не следит и что они оказались там, где надо. На удивление, ничто не привлекло их внимания, поэтому они на пару секунд остановились, чтобы задаться весьма неглупым вопросом: “Что делать дальше?”

– Ты знаешь, где примерно живет этот рыжий? – поинтересовался Паркинсон.

– Все что я знаю, это то, что он бывший журналист, и у него есть двое детей.

– Ты всегда будешь раскрывать мне важные детали так поздно?! И о чем вы могли заводить беседу? – возмущенно воскликнул Джефф, и взгляд его устремился на Сола, одна бровь на лице его была приподнята, а другая направлена вниз, показывая все недовольство, что упало ему на душу.

– Правило настоящего детектива номер пять: никогда не поздно сообщать важные детали! – весело ответил Планк. -Беседа у нас велась о какой-то новости, на которой он был помешан, и у нас тогда не совпали взгляды, ну это мягко говоря. Так, получается, все, что нам остается делать – это искать его дом.

– И как мы это сделаем? У нас нет ничего, что могло бы нам указывать на его жилище…

– Ты очень сильно ошибаешься, напарник. – намекнув произнес Сол. -У нас есть по крайней мере один занимательный факта, который может помочь нам распознать его. Он, как я уже говорил, журналист, значит…

– На стенах его дома висит куча статей? – заинтересованно предположил Джефф.

– Нет, конечно нет! Как тебе это в голову взбрело? – ошарашенно спросил Планк, удивленно раскрыв глаза.

– А что ты собирался предположить? – раздосадованно спросил другой.

– Ну… например, его дом не выглядит слишком бедно, но и не слишком вызывающе, поскольку это может привлечь нежелательное внимание со стороны людей, которого журналисту и так хватает.

– Не понимаю, как ты можешь так точно судить о его доме? – чувствуя себя глупым и неспособным понять Сола, опять спросил Паркинсон.

– Просто надо иметь фантазию, дружище. – указал другой на голову коллеги. -А она, как и все, приходит с опытом. Зато у тебя хорошо получается все просчитывать и продумывать. Мне б такого таланта – и я бы был самым могущественным человеком во вселенной! Но, кажется, он мне никогда не придет.

– Ну… если мы рассматриваем именно нашу вселенную, то, может и быть, но если говорить о вселенных в более больших масштабах, да вдобавок учитывать еще и параллельные вселенные, то вот тут ты малость преувеличил. – мимолетно пролепетал Джефф и замолчал.

– Хватит морочить мне голову своими странными и замудренными теориями. Давай лучше найдем его дом, наконец. – сосредоточившись, повелел Планк и пошел вдоль тротуара, рассматривая каждый из домов, ровно выстроенных как один в ряд.

Строения были по виду своему практически одинаковы – отличался лишь цвет крыш и иногда двери, но в остальном они были точными копиями друг друга. Проходивший впервые здесь, вероятно, мог с легкостью заблудиться, если только он не считал количество домов, которые он повидал. Вся улица представляла собой ничто иное как квадратную сетку, где чередовались ряды домов и тропинок. Заглядывая в каждое окно, через которое можно было увидеть хоть что-то, друзья лишь больше разочаровывались и больше теряли надежду на то, что у них получится найти нужное им здание за короткое время. Так, потратив больше часа на безрезультатные поиски, силы их иссякли и было принято решение сделать небольшую паузу. Оба присели на одну из многочисленных скамеек, и стали рассуждать:

– Сколько домов мы миновали – и не одного, похожего на дом журналиста! Может, он вовсе не тот, за кого себя выдавал? – сомневаясь в правдивости слов друга спросил Паркинсон, мысленно уже представляя как пытается выбраться из этой, кажущейся бесконечной, улицы.

– Нет, я помню, что читал его статьи. Написаны они, безусловно, были криво, но факт остается фактом.

– Мне кажется ты скрываешь еще какую-то деталь. – подозрительно спросил Джефф.

– Я, право, больше ничего не знаю. Хватит пытаться уличить меня в обмане или недосказанности! Только подумай – зачем мне врать тебе?

– Ладно, ладно. – утихомирился тот. -Может, есть другие признаки, по которым можно распознать его место жительства? Может он вообще не живет на этой улице!

– В том, что он живет где-то недалеко я уверен, как и во всех остальных моих доводах.

Тут Джефферсона будто осенило – он широко раскрыл рот и хотел было выкрикнуть, но затем сдержанно воскликнул:

– Конечно! Ты не сказал мне его имя, которое, я уверен, точно знаешь. Как его звать?

– Я могу ошибаться, но насколько я помню… Вилли Говард. По крайней мере таким он назывался в своих статьях. Но я не понимаю, зачем тебе это знать?

– Если у нас есть его имя, то мы можем найти его хоть из другого конца города!

– Ни в коем случае! Ты переоцениваешь популярность Говарда. Его знает максимум человек тысяча, да и живут они, скорее всего, далеко от этой пустоши. – разочаровал товарища Сол.

Внезапно какой-то силуэт опять на секунду попал в область зрения Планка и так же быстро исчез.

– Да кто это, черт побери? – гневно вскрикнул тот и кинулся за незнакомцем.

– Ты вообще о чем? – ничего не заметив, а оттого и не понимая, удивился Джефф и побежал вслед за напарником.

Они выбежали на следующую дорогу и тут же увидели, как очертания перебежали через другую и устремились за дом. Было понятно, что незнакомец заметил юных детективов и очень боялся встречи с ними. Добежав до следующего здания, наши герои опять окинули взглядом все дома вокруг. Сол, опять обнаружив беглеца, возгласом потребовал тому остановиться, но его приказ для постоянно скрывающейся тени ничего не значил. Тогда Планк снова кинулся в погоню за ней, преодолевая любые преграды на своем пути, будь то скамейки, фонарные столбы или заборы. Но и загадочное лицо тоже не сдавало оборотов – оно мчалось меж домов по узким путям, то и дело поворачивая на широкую дорогу, чтобы забежать за любое другое строение и раз и навсегда пропасть из вида своих искателей. Но, какой бы долго улица не была, дороги из нее все равно ведут в центр города, где людей – несметное количество, а потому, добравшись до последнего перекрестка, силуэт остановился и обернулся назад, чтобы проверить есть ли кто сзади. К его глубочайшему сожалению, преследователи его за все время погони ни на секунду не остановились, и по этой причине, в отчаянной безысходности он с упреком спросил:

–Кто вы такие и зачем вам я?

Товарищи находились еще достаточно далеко от незнакомца и не слышали его речи, но продолжали медленно подбегать к нему. Постепенно его внешность начала проявляться – это был высокий и худощавый кудрявый рыжий. Он дрожа стоял на месте и ничего не предпринимал. На вид он был не опасным человеком, но его острые зубы и дикий взгляд на миг пронзили Планка. Поняв, что это тот, кто им нужен, Сол, подойдя и подняв руки в знак приветствия, начал:

– Вилли Говард! Не думал, что смогу еще раз вас увидеть, но раз на то пошло, то… мы пришли по поводу дела, с которым, как мы предполагаем, вы связаны, причем очень сильно.

– Я не понимаю о чем ты, псих! Ты знаешь, что я тебя ненавижу, поэтому сейчас же убегай с этой улицы, ясно? – с угрозой, но страхом произнес Говард.

– Мы можем пройти в ваш дом, если вам угодно. – Сол расстегнул свою куртку и на ремне его брюк Вилли увидел блестящий нож, отчего сразу запаниковал.

– О каком деле идет речь, Планк? Я не припомню ничего такого криминального, с чем меня можно было бы связать. – глотая воздух промолвил он.

– Думаю, сочетание “Безликая Семерка” вам о чем-то говорит, не так ли?

– Планк, да ты спятил! Что за Безлика…

Тут Джефферсон, которому надоел весь этот разговор вскрикнул:

– Хватит врать! Если продолжишь лгать – лишишься своего лживого языка, понятно?

– Это он сгоряча, не обращай внимание, просто ему иногда хочется побыть настоящим опасным шерифом. – успокоил обоих Сол. -Ну так что, не лучше ли нам пройти в дом?

Ответ на этот вопрос теперь был очевиден, и Вилли, не сказав ни слова, а только хитро ухмыльнувшись, нехотя потопал по дороге через всю улицу к своему жилищу.

Через пять минут все трое стояли перед двухэтажным особняком, находившимся в стороне от всех других домов и выделяющимся от остальных структур, что возвышались здесь. Он был величественен и одновременно с этим чувствовалось, что структура его достаточно утонченна. “Все-таки наше предположение про то, что его дом должен быть ничем не изысканным было глупым”. – подумал про себя Паркинсон.

Говард отворил дверь и зашел внутрь, а затем вошли Сол и Джефф. Изнутри он казался еще громаднее и грандиознее, что подчеркивали закругленные лестницы и мраморные постаменты.

– Ждите меня здесь, я должен взять важные записи. – сказал Вилли и ушел в глубины темного коридора.

Друзья, любующиеся всем представшим пред ними, начали пытаться догадываться о предназначении каждого непонятного им объекта в комнате. Так, на вопрос “зачем тут стоит этот большой мраморный куб?” они единогласно решили, что это своеобразный стул, а впервые увиденную ими подобного рода лестницу они посчитали лишь необычной декорацией, которая пусть и не особо вписывалась в общую картину гостиной, но и была не столь привычной для юных авантюристов, чтобы назвать ее обычной лестницей.

Прождав около десяти минут и так и не увидев Говарда, они начали подозревать его в очередном побеге, но на этот раз из своего собственного дома. Паркинсон уже было хотел проведать будущего обвиняемого, как через стену пролетела, разрезая воздух, пуля.

– Беги! – крикнул Планк приятелю и залез под стол, стоящий прямо под люстрой.

Джефферсон, в свою очередь, достал нож и ушел в соседнюю комнату, прячась за находящимся в ней шкафом. Грозными шагами из-за угла вышел, держа револьвер, Вилли Говард. После первого выстрела он произвел еще два, но на этот раз в сторону другой стены.

– Хотели меня поймать, мерзавцы? – зловеще прошептал он. -Теперь-то я вас поймаю!

Конструкция всего дома была таковой, что часть второго этажа, представляемая своеобразным балконом, защищенным небольшим ограждением, была видна с первого, и потому прятаться там было не самой лучшей идеей. Медленно и глубоко дыша, Планк наблюдал за движением ног Говарда и выжидал наилучшего момента для нападения. Вдруг Вилли молниеносно приблизился к столу и опрокинул его вниз головой, параллельно выстрелив еще три раза по нему. На удивление, все три пули прошли мимо Сола, и тот остался без своей единственной защиты, но с оружием. Он быстро поднялся и, увидев, как злоумышленник перезаряжает пистолет совершил попытку нанести удар по нему, но Говард быстро схватил его руку, а самого Планка оттолкнул назад, тем самым повалив его на пол. Не готовый бросать друга, но так же и не готовый сражаться, из-за своего укрытия отчаянно выбежал Паркинсон и дважды ударил врага в спину и скрылся за столом, лежавшим теперь у стены. Безумный стрелок скривился от боли и, упав на пол, прибыл в необыкновенную ярость, какую прежде ни один из юнцов не видел. Воспользовавшись моментом, Сол проскользнул мимо Вилли и побежал на второй этаж по лестнице, ранее принятой за декорацию. Чуть придя в чувства, Говард своим зорким глазом одним поворотом головы осмотрел темное помещение, в котором не было ни одного источника света. Никого не обнаружив и без возможности идти, он пустил очередь в ограждение на втором этаже, за которым как раз-таки скрывался Планк. Тот, не желая получить снаряд в голову, бросился в противоположную сторону от образовавшихся в загородке отверстий. На пару секунд обстрел завершился, и можно было услышать несколько щелчков, но не прошло и секунды после их прекращения, как опять прозвучали семь выстрелов. Все они не принесли злодею никаких результатов, и Сол, зная, что в обойме обычного револьвера восемь патронов, вышел из-за своей маскировки и показался своему недругу. Говард, удивленный самоуверенностью Планка, хорошо прицелился и… с треском настежь открылась дверь, пробив свет в комнату.

За порогом показался человек, чье появление не столько удивило всех троих детей, сколько вызвало облегчение. Оно показалось всем троим даром судьбы, которая в этот день была на их стороне.

Глава 4

В проходе можно было увидеть миловидное лицо, некоторые черты которого были скрыты из-за поглотившей все вокруг темени, но можно было хорошо разглядеть голубые сияющие глаза, взгляд которых был вовсе не грозен, но настолько пронизывающим и страшно уверенным, что он лишь заставлял обратить внимание на крепко удерживаемый в руках этого загадочного человека пистолет, нацеленный на Вилли. Ворвавшийся кивнул в сторону головой, давая распоряжение бросить оружие. Говард тотчас же отпустил револьвер и тот звонко ударился о паркет.

– Кто ты? – с дерзостью, но тем не менее, опасаясь, спросил он.

– Помощник этих двух неудавшихся детективов.

– Луна!? – спросили в унисон Сол и Джефферсон, узнав в незнакомце свою подругу.

– Да, да. Я сама удивлена тем, что стою сейчас здесь. Давайте побыстрее спросим этого недо-убийцу обо всех интересующих вас вещах и быстрее уйдем отсюда, поскольку полицейские не заставят себя долго ждать – вашу перепалку было слышно по всей округе.

Оба молодых людей были рады этому крайне неожиданному спасению, и только пойманный в своем доме не шибко меткий Говард окаменело от удивления замер, не понимая совершенно ничего.

Луна зашла внутрь и впечатлилась всему интерьеру, представленному перед ней.

– Это. Так. Завораживающе! – радостно произнесла она свою любимую фразу, какую использует исключительно в производящих на нее впечатление случаях. -Так, перейдем к делу. Сол, Джефф, что хотели спросить у него?

Говард одумался, но не стал сопротивляться, так как понимал, что сейчас это было уже бессмысленно. Он спокойно сел на свое кресло и максимально расположился к разговору.

– Что ж, тогда начнем. – сказал Планк. -Вы видели убийство в семьдесят девятом своими собственными глазами?

– Да, я видел истекающее кровью…

– Мы это уже слышали, не мучайте себя этими ужасными воспоминаниями. Вы хотели помочь жертве? – более благосклонно спросил Сол.

– … Определенно, но я не мог этого сделать. – дрожащим голосом ответил Вилли.

–Хорошо, – задумчиво кинув взгляд на своих друзей продолжил другой. -Вы видели того, кто совершил это ужасное преступление?

– Нет, все мое внимание приковало тело.

– Угу… – записав в блокнот слова допрашиваемого, промычал Планк. -Тогда вот вам какой вопрос: знаете ли вы что-то о жертве?

– Ее звали Фрэнсис… Фрэнсис Шенк. Что-то подсказывает мне, что кровь ее пролита была не на пустом месте. – сердечно сказал Говард.

– Почему вы так думаете? – скептически спросил Планк.

– Это лишь мои догадки, я не знаю. Понимаю, это может быть весьма странно, что я, стоящий неподалеку от места происшествия, ничего не знаю и не помню о том случае; но я и вправду ничего не могу вам сказать.

Паркинсон, чуть не лишившись терпения, ворвавшись в беседу, задал наиболее волнующий его вопрос:

– Вы принадлежите к числу участников Безликой Семерки?

– Как ты смеешь приписывать меня к этим негодяям! Никогда я не был связан с этой проклятой группировкой!

– Не смей врать нам! – приказал Планк, почуяв неладное. -Говард, либо ты говоришь нам всю правду, либо мы вышибаем тебе мозги.

– Никогда не думал, что дети будут угрожать мне расправой.

– Говори сейчас же! – вспыльчиво возгласил Сол. -Говори все, что знаешь!

– Хорошо, хорошо, ваша взяла. – не на шутку испугавшись приставленного к виску пистолета, согласился Вилли. -Да, вы правы, я бывший участник Семерки. Выложу вам как все есть: как вы догадываетесь, всего участников ее было ровно семь, причем все они были представителями разных категорий как возрастов, так и специализаций. Убийство семьдесят девятого было совершено Семеркой, но я в нем не участвовал. Я не был настолько фанатичным, как все другие ее участники, поэтому о каждом ее участнике и их встрече я не знаю, но у меня есть информация, что все они регулярно выезжали в какую-то гостиницу, понятия не имею в какую. Я вступил в Семерку уже в самом конце ее существования, поэтому не помню почти никого из этих тварей.

Вдруг послышались звуки сирены. Это была приближающаяся полицейская машина. Через пару секунд она остановилась, на что указывал звук, который обычно раздается при резком повороте автомобиля от шин.

– Вот и настал нашему разговору конец. Больше я вам ничего не скажу. Совершенно ничего. – настойчиво сказал Говард, найдя в прибытии стражей порядка свое спасение.

Ребята, понимая, что сбежать они не успеют, даже не предпринимали попыток сделать это, и просто ждали, как в дом войдет констебль. Послышались тяжелые неспешные шаги, плавно перешедшие в одиночный стук. После него дверь с невероятной силой раскрылась и дала дорогу пробивающимся сквозь витраж ослепительным лучам солнца. На фоне прорывающихся световых потоков знакомый всем заложникам мрака вошедший человек казался словно сошедшим с небес. По его усам и отменной шляпе можно было безошибочно понять, что вошедший есть никто иной как Джон Донлон. Он, увидевши все происходящее, как и полагается профессиональному блюстителю закона, немедленно схватил свой кольт и выстрелил в небо, чтобы насторожить всех находящихся внутри. Через несколько секунд пуля упала позади шерифа с еле слышимым звуком.

– Руки вверх! – строго начал он, держа наготове оружие. -Выходите все из дома. Быстро!

Первым вышел Говард, а за ним – дети. Все они подошли к стене и опустили головы.

– Что здесь произошло? – чуть более мягко спросил Джон.

Все резко посмотрели на Сола, и он понял, что никто другой не сможет объяснить все содеянное так хорошо, как сам он.

– Мы практически ворвались в его дом и начали допрашивать об очень загадочном деле. – признался Планк.

– Как его зовут? – указал рукой шеф на Вилли. -И по какому же делу вы его опрашивали? – полюбопытствовал Донлон.

– Он – Вилли Говард, бывший журналист. Он рассказал нам об убийстве, совершенном в семьдесят девятом. Вилли подтвердил, что оно связано с Безликой Семеркой, одной из самых загадочных шаек за последние десять лет.

– Охохо! – восхитился другой, закручивая свой ус. -А не за слишком ли серьезное преступление вы взялись, смельчаки? Даже лучшие из лучших не смогли распутать этот дьявольский клубок! Что же мне с вами делать?…

– Послушайте, сэр, – перебил того Сол. -Вилли связан с Семеркой, он только что прямым текстом рассказал нам об этом. Мы зашли достаточно далеко, чтобы завершать расследование.

– Так-так-так-так-так…. То есть, если Говард связан Семеркой, а Семерка – с убийством, то Вилли тоже причастен к тому самому убийству? – облизнувшись и с огненной страстью в зрачках, проговорил шеф.

– По его словам, он никого не убивал, поэтому он связан лишь косвенно.

Говард не перечил словам Планка, поскольку понимал, что у него изначально было не самое лучшее положение. Немного помолчав, Джон решил:

– Садитесь все вчетвером в машину. Мы едем в участок.

Донлон надел наручники на Говарда, сразу обговорив с ним то, что “это всего лишь формальность”, и все отправились в путь.

Доехав до полицейского отделения, все вышли из автомобиля и, ни минуты не задерживаясь на свежем воздухе, зашли внутрь. По комнате уже вовсю разлетелся запах табака, оскверняющий разум всех находящихся в ней. С прошлых дней там ничего не изменилось, а значит и о никакой рабочей обстановке речи даже не велось. Вошедшие быстро прошли на второй этаж, где располагалось множество различных закрытых комнат, и лишь одна решетчатая дверь в камеру заключения была открыта. К слову, такие камеры располагались и на первом этаже, но в значительно меньшем количестве. Подойдя к решетке, Донлон сказал:

– Говард, ты пока сиди здесь, в этой клетке, на время пока я допрашиваю других.

– За что вы сажаете ме…

– Я тебя еще никуда не сажаю. Тебе повезло, что я вообще собираюсь брать с тебя показания, поэтому будь добр, посиди здесь как можно тише, ладно?

В ответ Вилли язвительно кивнул головой и зашел в камеру. Джон запер дверь и, позвав за собой детей, направился в допросную.

Вернувшись вниз, наши герои зашли в пугающую Планка с детства “серую комнату”, как он сам ее часто называл, освещенную двумя белыми лампами. Джон, раскинув руки, присел на свой роскошный, но суровый на вид стул и начал то, ради чего он привел сюда ребят.

– Отвечать будет один из вас. Тот, кто знает больше остальных… и вы все понимаете о ком я говорю… Так, вы уже много знаете о Семерке и о том убийстве? – спросил Донлон.

– Достаточно, чтобы продолжать расследовать дело. – уверенно ответил Сол.

– Вы много знаете о Говарде, о его семье?

– Он женат и у него двое детей, сам он, как вы уже знаете, он был журналистом.

– У него нет никаких психологических проблем со здоровьем?

– Мы не настолько хорошо знаем его, чтобы судить об этом. Но при нашей первой встрече он казался взволнованным и чутка нервным.

– Мм… У вас есть дальнейшие планы на расследование?

– По-моему, вас больше беспокоит процесс нашего расследования, нежели личность Вилли, который, поверьте мне, скрывает больше чем кажется?

– Ты прав, Планк. – сердечно согласился Джон и сделал глубокий вдох. -Понимаешь, за всю мою карьеру я так и не раскрыл ни одного интересного дела, а я ведь так люблю свою работу! И теперь вы, считающие это простым развлечением, чуть не превзошли меня всего за пару дней… У меня есть только одна просьба, – его голос чуть содрогнулся и стал заметно тише. -Дайте мне шанс помочь вам провести расследование.

Меня настолько тронула просьба шерифа, что я не мог сказать совершенно ничего. Мы минуту сидели смотря друг другу в глаза и не понимали, что связывает нас обоих, почему я готов довериться человеку, который совершил ни один грех в своей жизни и которого я почти не знаю. Почему я непроизвольно сближаюсь с тем человеком, чьи взгляды когда-то были мне совсем далеки. Почему я, иногда даже не в силах терпеть человека, верю и сочувствую ему? В тот день не я дал согласие Джону на его просьбу, а мое сердце. Я ощутил важный долг, хранившийся с давних времен в захолустьях моей души, который никогда ранее не замечал.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Отпустив троих юных детективов, Джон направился к Говарду. Он зашел к нему в комнату и затем грубо, с силой надавливая своей массивной рукой тому на спину, повел в допросную.

Через минуту посреди подавленной и до невозможности жуткой комнаты перед темно-белым, словно туман, столом, на стуле ожесточенно расположился Вилли. Он смотрел на черную дверь, располагающуюся напротив себя и бессознательно дергал губами, иногда намиг улыбаясь.

–Что ты знаешь о Семерке? – спросил тот уже в комнате.

Вилли, будто сам не свой, вдруг встал и попытался вырваться из оков и наброситься на Донлона, но кандалы сдержали его и не позволили свершить задуманное. Он, не прерывая гробовой тишины, молчал, а одна из его ног бессознательно тряслась.

– Ты, я так понимаю, не собираешься ничего говорить? – жестко спросил Джон.

Тут безмолвие Говарда прервалось, и он произнес:

– У вас нет никаких доказательств того, что я причастен к Семерке, и уж тем более – к преступлению семьдесят девятого. Мне терять нечего – в жизни я уже разочаровался. Она такая коварная, несправедливая. Да, Джон? Ты наверняка меня понимаешь. Заключи меня в своей проклятой темнице и приходи за советом, когда он тебе понадобится. Если, конечно, ты будешь готов его принять.

– Чепуху не неси. Ты сейчас мне все расскажешь и уйдешь как ни в чем не бывало.

– Если я расскажу что-то про Безликих, то запятнаю честь Семерки, а этого мне кое-кто не простит. Убить меня вы не можете, как и не можете посадить в тюрьму. В ваших силах – лишь держать меня взаперти, пока не завершится расследование.

Донлон, понимая что информации от Говарда не добудет, встал со стула, одним жестом дал указание сделать то же самое Вилли, и отвел его в клетку, в которой прежде велел ему находиться. В ней было единственное окно, так же заполненное решеткой, как и стены; в углу стояла кровать и предметы первой необходимости. И больше ничего здесь не напоминало о желанной и прекрасной свободе, коей в мгновение ока лишился Говард и стоимость которой в беззаботном течении нашего существовании мы нередко не осознаем.

По пути домой, пока легко моросил дождь, облегченные друзья решили ввести свою новую коллегу в курс дела. Они рассказали обо всех обстоятельствах исследуемого злодеяния во всех подробностях, о каких только могли знать. Луна быстро влилась в дело и в конце объяснения всего того, что совершили мальчишки, задала резонный вопрос:

– А вы не думаете, что все ваши проделки слишком дерзки?

– Ну… разве что несколько ударов в спину Говарда, и то – это была самозащита. – парировал Джефф. -К тому же, сейчас, с участием Донлона, у нас будет намного больше возможностей… Кстати, как ты нашла нас на этой огромной улице меж этих до тошноты одинаковых домов? И откуда у тебя взялся пистолет?

–Пистолет пришлось взять из подвала. – ответила, смотря на свое отражение в револьвере, та. -А нашла я вас по следам от ваших ботинок. Их было нетрудно разглядеть, учитывая, что обувь была довольно испачкана после ваших предыдущих похождений. Услышав выстрел, я сразу рванулась к вам, ни о чем не раздумывая.

– Но в подвал ведь разрешается заходить только в крайнем случае. – произнес Сол.

– А разве это был самый обычный случай? – с улыбкой подмигнула Луна и помчалась вприпрыжку к дому, озаряя своей натурой этот ненастный и тусклый денек.

***

Когда друзья уже вернулись, мелкий дождь сменился ливнем, и свист ветра проносился в самый лес, где деревья наклонялись, чуть не касаясь земли. Но с другой стороны окон дома, окруженных наступившей бурей, было намного теплее и уютнее, как это обычно бывает в любой другой пасмурный день.

Сол, вспомнив, что в своем детище он многое не рассказал, приступил к написанию нового пункта расследования. Вся книга была уже довольно немала, чтобы называть ее рассказом или сборником различных полезных фактов, так как описывал Планк все что только замечал и о чем только догадывался. Рукопись его местами была неаккуратна, иногда даже было трудно разобрать написанное, но Сол мог по одному предложению понять, о чем идет речь на всей странице. Бывало, он, в порыве несущихся в голове идей, упустил какую-то деталь, о которой мог днями и не вспоминать. Однако, предпочитая перечитывать каждую главу, он непременно находил эту пропущенную подробность и в тотчас же начинал повествовать о ней, все с теми же мельчайшими деталями, что сами возникали вновь и вновь у него в голове.

День шел, но был неизменчив – только солнце, чуть видимое за тучами, медленно и неохотно уходило за горизонт, оставляя за собой лишь тонкую полоску света. На небе появился месяц, а это означало, что рабочее время всех находящихся в полицейском отделении истекло, и участок был оставлен наедине с заключенным в нем преступником, хранящем в себе тайны, о которых мог знать только он сам.

Наутро все жители дома проснулись от внезапного стука в дверь, повторяемого через каждые две секунды. Он, казалось, начался еще давно, но услышали его только сейчас. Джефферсон, будучи человеком рано встающим, первым подошел к выходу и открыл дверь. За ней же находился Джон с явной усталостью на своем лице.

– Здравствуйте, сэр Донлон! – инстинктивно воскликнул Паркинсон.

– Я стою здесь уже больше двадцати минут. Но мне, конечно, грех жаловаться. И хватит называть меня этим противным “сэр”, теперь мы коллеги, а значит и приятели. Зачем я пришел? – спросил вслух как бы самого себя он. -Ах, да! Раз уж я теперь помогаю вам, то, можете ли вы рассказать мне все что вы знаете об этом деле?

– Это займет немало времени, так что… может быть, вы зайдете? – предложил Джефф.

– О, если только вы не против. – стараясь быть максимально вежливым, сказал другой, пройдя в дом.

Он начал рассматривать все вокруг, и по его несколько завороженным глазам можно было сделать вывод, что он был удивлен не меньше ребенка, впервые увидевшего скелет динозавра. Взгляд его метался с одного объекта на другой, пытаясь понять, чьих чудесных рук это дело. Он прошел к дивану, и не в силах держать себя на ногах, грохнулся на него.

– С чего начать, Джон? – спросил Паркинсон.

Донлон мигом пришел в себя, но, толком не успев оправиться после испытанного им тяжелого восхищения, не знал что сказать.

–Давай с самого начала. – ответил он первое пришедшее ему в голову.

Джефф начал свой долгий рассказ, постепенно погрузив в него и своего слушателя, мысли которого через десять минут уже полностью были отданы рассказу. Его веселое лицо сменилось задумчивым, и по всему его виду было понятно, что он заинтересован как никогда раньше. На середине всего этого действа в него вступил и Планк, то и дело поправляя своего напарника в самых разных тонкостях, вплоть до неудачно выбранного слова для описания какого-нибудь человека или дома.

После того, как Донлон выслушал всю историю, он несколько секунд еще раз прокрутил в голове все с самого начала и подытожил:

– Получается, что у нас есть три улики, которые могут привести нас к убийце: красный родстер, черная накидка и блестящий кольт.

– Все верно. Но мы не уверены насчет красного родстера. Все же это не такая уж и редкая машина в нашем городе. – заключил Джефферсон.

– А на фотографиях есть еще машины?

– Ни одной. Мы проверили все фотографии и заметили только эту.

– Пока у нас нет следов, по которым мы можем вычислить преступника, надо обыскать дом Говарда. Может, найдем там что-то полезное.

– Да, первым делом обыщим его дом. – повторил Сол. -Но что делать дальше?

– Главное правило профессионального шерифа: никогда не стреляй на поражение, прежде чем узнал истинное лицо жертвы! Эта фраза вовсе не про выстрел, как вы могли подумать. – просвещенно и философично приподнял голову тот. -Так что сначала все тщательно проверим, а потом, если что-то обнаружим, будем отталкиваться от этого. Но сначала я должен вам кое-что показать.

Донлон встал с дивана, вышел на улицу и подошел к своей патрульной машине. Он взял что-то с сиденья и подошел обратно. Джон положил нас прозрачный стол две вещицы, которые сверху скрывал руками, и отодвинул в сторону мальчиков.

– Это револьверы. Луне пока рановато выдавать такое оборудование, если, конечно, так можно выразиться. А вы, как настоящие специалисты, должны иметь при себе хоть какое-то серьезное огнестрельное оружие.

Оба юноши рассматривали и любовались неожиданным дарованием с необыкновенным любопытством.

Но запомните: если вы используете оружие для того, чтобы бороться со злом, оно не перестает быть оружием. – будто из глубин разума произнес шериф. -Пожалуй, я поехал. Как будете готовы продолжать дело – сообщайте мне, я приеду к вам в любую пору и за считанные секунды, зная, что вы не в безопасности.

В ответ ни Планк, ни Паркинсон ничего не вымолвили. Они только восхищенно посмотрели вслед за машиной, мчащейся далеко вдаль среди безграничных просторов природы, и после продолжили каждый про себя раздумывать о данном Донлоном предупреждении, которое оставило неизгладимый след еще надолго в жизни их обоих.

Глава 5

Как и в любой другой день, Донлон отправился в участок, где его ждали близкие и не очень работники. Он проехал две мили, прежде чем осознал, что напрочь позабыл о заключенном, который создавал только больше вопросов с каждым днем. У отделения Донлон был уже меньше чем через две минуты. Вновь обретя желание исполнять свою работу, он, торжественно, почти что выбил своим корпусом дверь, чем приковал внимание всех других людей внутри, и, будто объявляя что-то необычайно важное, начал:

– Сегодня это здание превратится из невиданного даже заядлым охотником страшного и свирепого зверя в место, куда любой может обратиться за помощью, зная, что ему обязательно помогут. Вы четверо, – обратился он к азартным игрокам. -Либо сейчас же избавляетесь от своей дурной привычки, либо здесь более не находитесь.

Те сию же секунду встали из-за стола и негодуя проворчали:

– Что на вас нашло, сэр? У нас нет никаких дел целыми днями кроме как…

– Теперь они появились, поверьте мне. – обращаясь все к тем же, вымолвил Джон.

На неудовлетворительный для них ответ они начали твердить о своих коварных бедах в жизни, и о том, как им скучно пребывать на этом белом свете, на что Донлон незамедлительно послал заядлых бездельников на все четыре стороны. После этого, он был готов приступать к исправлению всех совершенных им еще в давние годы ошибок. Шериф вызволил нескольких не самых продуктивных полисменов с верхних этажей, чтобы те постарались как можно быстрее привести все здание в приличный вид, и спустя несколько дней тяжелых работ участок был не просто приведен в отличное состояние, но более того – неотразим и неузнаваем.

Все то время, пока над этим отчаянно трудились рядовые сотрудники, их более высокие по званию коллеги пытались вытрясти из Говарда хоть каплю связного текста. Но Вилли был стойким человеком, неизменно придерживающимся своих слов, а потому ничто не могло заставить его проговориться. На четвертый день расспросов к нему пришел и сам Джон, которого не устраивало текущее положение дел по поводу расследования. Он встал за решеткой, опираясь на стену, и стал рассматривать одинокого преступника:

Вилли поднял исподлобья глаза и уставился на Донлона. Его лицо казалось сильно измученным, а голубая роба была жесточайше изрезана. Заметив эту странную деталь, шеф, повернув голову, задал риторический, как он сам хорошо понимал, вопрос:

– Что ты тут вообще делаешь? Я поставил наблюдать за тобой трех первоклассных людей, и ты прекрасно осознаешь, что тебе отсюда не сбежать. Поэтому, может, ты изволишь нам рассказать все как было, и мы мирно разойдемся?

– Я ждал встречи с тобой, Донлон. – начал, наконец, Говард. -Как же ты не понимаешь, что твои подчиненные от меня ничего не добудут. Я буду разговаривать только с тобой. Ты еще не знаешь, что нас связывает, но я уверяю, что знакомы мы намного дольше чем ты думаешь. Ты, скорее всего, позабыл о нашей первой встрече. А вот я о ней думал каждый день, до того как попал сюда, в надежде на то, что когда-то опять увижу тебя и заставлю расплатиться со мной.

– Я не понимаю о чем ты говоришь. – ответил Джон, на которого не произвела впечатления устрашающая угроза Вилли.

– Ничего, рано или поздно ты все поймешь. А пока – представь, – переведя разговор в другое русло и проведя рукой в сторону, продолжил другой. -Ты едва почувствовал, что настало твое время. Время, в которое ты начнешь добиваться своих самых высоких целей. Но в один день все это рушится и раскалывается на мелкие-мелкие осколки. Десятки мечт и желаний за секунду становятся недостижимыми и нереальными. – быстро опустил руку он. -Когда ты бежишь навстречу солнцу, а мимо тебя пролетают деревья, люди, машины – ты не задумываешься о том, как будет скорбно, если ты упадешь. Но ты даже не представляешь, насколько велики будут твои страдания, когда, ты даже не успев разогнаться, уже потерпел все неудачи, которые только могли повстречаться в твоей жалкой жизненке.

– Замолкни раз и навсегда! – вскрикнул Донлон. -Ничто нас не связывает и никогда не связывало.

– Хе-хе! – рассмеялся Вилли. -Сначала ты хочешь, чтобы я рассказал тебе всю правду, а потом приказываешь мне замолчать… Вот что я еще забыл сказать – моя жена и дети в отпуске, и кто-то из них точно вернется за мной. Чего бы ему это не стоило.

– Но у никого не получится добиться того, чтобы тебя отсюда отпустили.

– Да, это я знаю. Мне этими же угрозами прожужжали всю голову твои подданные. Однако есть поблизости одно лицо… которому все же удастся это сделать, как бы все вы этого не хотели. Так же как и уверен, что ваше расследование – гиблое дело. Пустая трата времени. – улыбнулся Говард, сделав несколько наигранных покачиваний головой.

– Если понадобится – поставлю больше смотрителей. Единственное, что ведет из этой комнаты на улицу – это вон то окно. – показал пальцем Джон. -И я не думаю, что тебе волшебным образом оттуда прилетит ключ от камеры.

– Не знаю, не знаю… На мой взгляд, одна десятая доля процента сбегает по счастливой случайности, остальные девяносто девять – не сбегают вообще. Это даже не тюрьма, Донлон! Одумайся – здесь, в этом участке, единственное, что может проследить за мной – это проклятые констебли, в надежности которых, если честно, я сомневаюсь.

– Все, мне противно слышать эти попытки запугать меня, Говард. Не жди меня тут раньше обеденного времени, и то – я не уверен, что вообще с тобой сегодня еще увижусь.

Донлон легко оттолкнулся от стены и ушел. Он впопыхах спустился по лестнице, и по дороге к своему кабинету дал указание нескольким разговаривавшим между собой деловым людям пойти на свои посты, на что получил непременное исполнение и повиновение, какое очень любил и поощрял. Джон вошел в офис, только-только расположился за своим круглым, но не сказать, чтобы большим, столом, как раздался заливистый телефонный звонок. Черная, отражающая белый свет трубка, еще не успев подпрыгнуть от раскатистого дребезжания, в мгновение ока была ловко схвачена рукой шерифа, и тот,

– Кто это? – первым спросил тот.

– Сол Планк. Тот, что недавно был у вас.

– О, здравствуй, Сол! – вспомнив своего друга и резко сменив устрашающий тон на дружелюбный голос, поздоровался Джон. -Зачем ты звонил?

– За последние четыре дня наших совместных раздумий мы пришли к тому, что ни к чему не пришли. Все наши предположения противоречат друг другу. Тогда мы вспомнили о вашем предложении обыскать дом Говарда. Думаю, вы понимаете, к чему я клоню. Когда вы будете готовы помочь нам?

Джон, продолжая держать телефон в руке, открыл свой блокнот и начал листать маленькие странички, пытаясь найти свои планы на этот день. Пробежав глазами все записи и не найдя то, что искал, он вспомнил, что никакого графика у него вовсе нет, и потому сообщил:

– Сегодня, в полседьмого. Ждите меня у дома. – отрезал шеф, закончив разговор, и развалился на своем кресле, находясь на седьмом небе от счастья.

В тот момент он больше не сказал ни слова – просто бросил трубку в полном молчании. Я могу объяснить реакцию Джона только тем, что он был несказанно рад признанию с моей стороны. Ему нужен был тот человек, что искренне оценит его идеи и честно примет их.

В потоке нескончаемых эмоций на нас, бывает, находит что-то необъяснимое, что движет нами и полностью управляет нашими поступками. Это как паразит, залезший в нашу голову, но который по сути своей не желает нам никакого зла.

Хотя, честно сказать, параллель не самая лучшая…

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Донлон, просидев еще пять минут в мечтаниях о своем будущем и будущем своих друзей, не стал погружаться в них с головой, а, наоборот, вовремя одумался и вернулся к своей работе. Он перебрал листы с разными фамилиями и детальными досье, предоставленными его крайне профессиональными друзьями-сотрудниками, чтобы освежить все последние события в памяти, и, внимательно просмотрев заинтересовавшую его бумагу, остановился на имени, которое не особо запомнил. “Крупный вор стеклянных изделий, объявившийся в прошлом месяце”. – прочитал про себя Джон под фамилией. -Им мы и займемся… – решительно пафосным голосом в голове прошептал он и оглушительным криком, коим он обычно пользовался для общения с людьми зависящими от него, позвал Бенсона.

Тот, стараясь всегда угождать своему начальнику, не заставил себя долго ждать. Он прибыл в кабинет с приятной и голословной похвалой о заслугах и достижениях своего босса, а затем спросил о значении его приглашения.

– Видишь имя и фотографию? Запомни его, на сегодня это наша цель. Довольно опасная и авантюрная, поимка которой может стоить нам многого. Но пока она продолжает действовать в нашем городе, а мы ничего не предпринимаем, опасность для всех жителей и нас лишь возрастает. Если мы его поймаем, то может, и тебе что-нибудь перепадет.

– О-о, я заинтригован. Но почему как только полиция начала что-то делать, наш город сразу стал центром криминала? – задумался Мик.

На пару секунд Джон замолк, и они пробыли в непробудной тишине два-три десятка секунд. Поразмыслив, шериф начал:

– Ох, боюсь, что ты не поймешь… Дело в том, что преступники не просто хотят совершить злодеяние, они…

– Хотят получить максимум эмоций, доказать истинность и верность своего мотива, не так ли? – непроизвольно продолжил Мик мысль, которая показалась ему знакома.

– Да, ты прав как никогда… – подтвердил Донлон, глубоко пропав печальным и задумчивым взглядом в небытии. -И в этом месте у них больше всего шансов получить то, чего они так давно хотят; ладно, давай перейдем самому интересному. Известно, что этот скрытный грабитель работает один и всегда приезжает на своем кабриолете, что довольно странно и недальновидно для преступника такого уровня. Крадет за один раз не менее трех ценных ваз, статуэток и всего прочего, а также снабжен, по меньшей мере, двумя револьверами. Второй, судя по всему, запасной. Как ты понимаешь, личность эта достаточно серьезная, но за все время он не совершил ни одного убийства. Совершает свои дела на обширных рынках, переезжая с улицы на улицу и из города в город.

– Я так понимаю, сперва нам надо понять, куда он отправится на этот раз?

– Эта информация у меня уже имеется. У нас есть сведения, что за последние две недели он был замечен три раза – в трех разных скверах. В первый раз он был вот тут, – разложил карту Джон и поставил палец на описываемую точку. -Во второй – тут. В третий раз его заметили уже на дороге в автомобиле, но, предположительно, он сбегал отсюда. – указал в последний пункт Донлон. -Вероятно, если проанализировать все преодолимые им территории, в ближайшие дни он должен оказаться ровно здесь. – показал на отмеченный на карте красный крест шеф. -Но и это еще не все: сегодня мои люди изучили оставленные совсем недавно на шоссе оборвавшиеся следы, и они дают понять то, что злоумышленник будет в предполагаемой нами точке с часу на час. Медлить мы не можем. – поднял глаза на напарника Джон.

Тот в ответ лишь пожал плечами и сказал:

– Выбора у меня нет.

Не прошло и минуты, как коллеги уже сидели в автомобиле и были готовы гнаться на всех парах за захватившей страхом город угрозой. Одним движением ноги Донлон надавил на педаль, и они помчались на трассу вблизи парка, где ожидали застать вора. Выехав на широкую дорогу, по которой куда-то стремились пять-шесть других машин, они заметили вдали внушающее скопление людей, которое означало то, что преследователи недалеки от цели. Затем они резко свернули с шоссе и попали на более заселенную местность, которая теперь была единственным, что отделяло их от заветного будущего места кражи. Будучи замкнутыми посреди множества других пассажирских машин и понимая, что любая секунда времени важна, полицейские решили применить то, что заставит расступиться любую толпу – сирену и красно-синюю мигалку. Тут же впереди стоящие транспортные средства разъехались по сторонам, открыв путь для стражей порядка. Они, в свою очередь, сразу метнулись сквозь всего и вся, и, почти доехав до светофора, опять повернули на переулок, по которому можно было значительно сократить путь. Вновь сделав оборот, они направились к ярмарке, проходившей неподалеку от зеленой рощи, в окружающей несколько небольших сторонних домов.

– Здесь мы выходим, чтобы преступник не понимал, что за ним следят. – сказал Джон и вышел из автомобиля. За ним вышел и Мик.

Оба положили одну руку на карман, дабы постоянно ощущать пистолеты, а второй неприметно держали свои ремни, и начали медленно подходить к палаткам. Ничего не вызывало у них подозрения, все было спокойно, пока мелкая фигура, тащя за собой мешок, не проскользнула меж преград и подошла к какому-то кабриолету. Насторожившись, Донлон тихо сказал, положим руку на плечо товарища:

– Будь готов стрелять. Если начнет уезжать – сначала попробуй остановить, а затем, если продолжит, стреляй в колеса. Главное – не убей, а то… даже представлять не хочется, что тогда будет.

В ответ на наставление Бенсон послушно кивнул головой и спрятался за широким деревом, крепко держа оружие дулом вверх. Донлон подкрался к домам и стал быстрым шагом подходить к подозреваемому вдоль стен. Тот сел в машину и чуть было не унесся в неизвестность, но его на мгновенье отвлек разразившийся возглас Мика:

– Не смей уезжать! Нажмешь на газ – считай, что ты остался без машины. А может и без чего-то еще. Ну… это уже как получится.

Грабитель быстро закинул сумку на заднее сиденье, нагнулся, чтобы не быть убитым, и на всех парах ринулся в даль далекую. Действуя по плану, Мик сделал несколько выстрелов по колесам, и, увидевши что Джон размашистым жестом подзывает его к автомобилю, запрыгнул в патрульную машину. Шериф, тоже ни секунды не медля, запрыгнул внутрь и не успел еще закрыть дверь, как Бенсон с невероятной скоростью погнался за нарушителем.

– Это тот, о ком ты и говорил! Нам ни в коем случае нельзя его упустить. Иначе… Иначе…

– Не думай о том, что будет, Бенсон! Просто догони его, и там за дело возьмусь я.

Непрерывная прямая тропа вела прямиком в лес, о котором ходило не одна сотня слухов в окрестностях. Высокие и богатые малахитовой листвой деревья одновременно завораживали и заманивали путника в бесконечную глубь этого чудовищного, по легендам, места, куда даже самые отважные и смелые странники не решались и ногой ступать. Синий кабриолет равномерно отдалялся от своих гонителей и неизбежно подступал к массе низкорослых растений, означающих начало того зловещего места, о котором было упомянуто выше. Чем ближе беглец был к нему, тем темнее и невразумительнее было небо, и все некогда белоснежные облака казались все больше и больше коварными серыми тучами, затеявшими много чего недоброжелательного и предательского.

Тем временем, блюстители закона тоже не бездействовали – они незаметно набирали скорость, отчего неспешно, а оттого и незаметно приближались к грабителю. Они понимали, что погоня обещает быть долгой, поэтому не стали раскрывать все карты сразу. Как настоящие хищники, они тихо наступали, чтобы за единственное изощренное, но в то же время нехитрое движение схватить свою желанную добычу, которую выслеживали все это время.

Преодолев еще пару километров по шоссе, оба автомобиля выехали на бездорожье, где существенно сбросили скорость. Поначалу ничто не преграждало им путь, однако затем на пути появился один дуб, потом – другой, третий, и чем дальше заезжали полицейские, тем их количество только многократно увеличивалось. Они, будто, армией пытались остановить проникнувших на территорию чужаков, чтобы предотвратить скоропостижную гибель своих соратников.

Без сомнения, чем дальше ты заходишь в бор, тем опаснее, непролазнее и запутаннее он становится, потому не минуло еще десяти минут, как редкие неровности на земле сменились по-настоящему глубокими впадинами и ямами, которые почти не давали проехать ни одной из сторон этого уже наскучившего полицейским преследования. На их счастье, довольно неловкий в своих движениях злоумышленник очень скоро был пойман этой малопривлекательной ловушкой природы, и был вынужден продолжить свое движение на своих двоих.

К тому времени редкие тучи сменились роем злых и готовых сразить любого наповал темными пятнами на небе, постоянно нависающими над головами осмелившихся пройти в затерянную чащу. Мик с Джоном же продолжили непримиримо догонять беглеца, понимая то, что шансы сделать это у них возросли в разы. Объезжая дерево за деревом, рытвину за рытвиной, добрались они туда, откуда, они бы в жизни не выбрались, не будь следов от шин, проложенных ими с самого начала.

Но, прежде чем продолжить повествование, стоит сказать, что оба – шеф полиции и его помощник – были далеки от всех слухов и сплетен, поэтому совсем не находили ничего опасного в их пребывании среди извилистых тропинок этого леса. А, как известно, если не знать об опасности, то и она не узнает о тебе.

Вдруг, сам того не ожидая, Бенсон увидел за одним из кустов фигуру, напоминающую ему преследуемого преступника, и сию же секунду, указав пальцем в растение и чуть не испугав уже находящегося в полусне шерифа, вскрикнул:

– Вот он! Лови его быстрее!

Джон схватился за свой револьвер и выпустил несколько пуль в кустарник. Из-за него же, испуганный и ошеломленный столь негостеприимным приветствием, выбежал низкий и исхудавший пожилой человек, лет семидесяти, с белой бородой. Его глаза чуть косились в разные стороны, и его неаккуратная испачканная рубашка и дырявая шляпа лишь подчеркивали всю странность его образа. Проскользив на спине за ближайшее укрытие, представляемое кучкой потрепанных колес, он весьма доброжелательно воскликнул:

– Не стреляйте по мне, ради бога! Я не тот человек, что пытался скрыться от вас. Если бы я был таковым, вы бы меня здесь не увидели.

Мик, услышав речь старика, остановил автомобиль и вышел из него.

– Кто ты такой? Почему мы должны доверять тебе? – начал он, держа наготове оружие.

– Я самый обычный житель этого города. Я не хочу причинить никому вреда. – показал ладони тот.

– Что тебя занесло в этот лес?

– О, не переживайте, друзья мои! Я здесь обитаю уже не первый год! Этот бор – мой дом, который я оберегаю и защищаю любой ценой.

– Ты сказал что-то про убегающего от нас человека, ты видел куда он направился? – задал поистине интересующий его вопрос Бенсон.

– Да, – посмотрел на табличку позади себя незнакомец. -Видите надпись? Вот он убежал за нее и повернул направо, вот на ту утоптанную дорожку.

Заметив рядом небольшую палатку, Джон решил поинтересоваться:

– И как у вас тут чувствуется, много ли людей сюда приходит, чтобы полюбоваться на все эти природные богатства. – оглянулся он.

– Ну… как сказать, – затруднился в ответе пожилой человек. -Достаточно, чтобы не чувствовать себя одиноким, думаю так. А вообще, если честно, оно заслуживает большего внимания. Ведь здесь, право, можно воссоздать любые ваши желания и мечты! Вы, наверное, считаете это глупостью, но это и понятно – людям, которые каждый день выполняют свою ужасно скучную работу, обычно не представляется шанса изменить свою судьбу.

– Но наша работа нисколько не скучная, и мы вправе принимать свои собственные решения.

– Или вы так думаете… – буркнул старик и, повернувшись в другую сторону, поднял взгляд на серое небо. -Что, если все в нашей жизни предписано? Что, если все предопределено и не имеет смысла?

– Все в нашей жизни предписано… – вполголоса повторил Донлон. -Ладно, Бенсон, поехали, дальше. Тот, на кого мы охотимся может быть уже далеко.

– Стойте-стойте-стойте! – опять повернулся Рон и неуклюже топнул ногой в глубокую лужу. -Дальше вы ехать не сможете – там непроходимые болота. Их можно обойти здесь, между этими двумя деревьями, где ни одна машина пролезть не сможет. Боюсь, вам придется оставить ее здесь.

– Но мы не можем возвращаться за ней потом. – возмутился Бенсон.

– Нет, Мик, мы можем. Ты недооцениваешь значение этого задания. Пойдем без машины.

Донлон пошел в направлении указанного пути, поведя за собой напарника, который теперь чувствовал себя униженным ребенком, не получившим желаемое. Полисмены быстро отошли от старика, и уже через пару минут были в темном лесу посреди многочисленных деревьев. Обходя все участки, которые казались им странными и опасными, в один прекрасный для них, но печальный для беглеца, момент наткнулись на чьи-то следы, тут же принятые как знак того, что они находятся на верном пути. Излишняя самоуверенность их не подвела – забравшись на холм, с которого можно было хоть немного разглядеть местность, в свете совсем малой части солнца, прорывающейся сквозь облака, они заметили отчаянно бегущего в поисках выхода человека с мешком за спиной. Тогда стало понятно, что от них он больше не уйдет.

В это же время, как и следовало ожидать, начался наводящий печаль и тоску дождь, быстро сменившийся настоящей устрашающей грозой.

Значительно увеличив скорость, полицейские скрытно перебегали из одного уголка чащи в другой, пытаясь неумолимо окружить ничего не подозревающего грабителя. Наконец, подойдя к одинокому разрушенному деревянному дому, около которого пробегала заветная их цель, Мик дважды выстрелил в небо, отчего та незамедлительно скрылась за стеной. Не надеясь на удачное стечение обстоятельств, похититель, пытаясь добиться перемирия, громко сказал:

– Я отдам все, что вам нужно! Только перестаньте преследовать меня.

– Нет уж, самозванец, твоя поимка значит для нас больше, чем ты думаешь.

– Тем не менее вы меня еще не поймали. – загадочно произнес другой. -Вижу, вы не собираетесь отступать. Тогда, пожалуй, выживет лишь один из нас.

Тот достал из карманов два пистолета и, не выходя из-за своей защиты, наугад выстрелил сквозь нее. Не впечатлившись этим, Джон, тоже взяв оружие, саркастично выкрикнул:

– Какой точный выстрел! Еще бы чуть-чуть, и эта пуля оказалась бы у меня в черепе! Что ж, хочешь потянуть время, пока ты еще на свободе – удачи!

Донлон, держа в одной руке свой черный кольт, сделал три выстрела по краям, а затем еще четыре ближе к центру стены. В ответ, злоумышленник ненадолго выбежал из-за укрытия и выпустил очередь в сторону шерифа, и тут его мастерство дало о себе знать – пули пронеслись настолько близко к Донлону, что рассекли его щеку и унеслись еще на пару десятков метров вперед. Вид собственной крови привел шефа в ярость, отчего желание схватить злосчастного грабителя лишь еще увеличилось. Джон, которому изрядно надоел этот поединок, выхватил нож из своего черного ремня и метнул в выглянувшего, чтобы опять нанести удар, врага. Кинжал, преодолев с десяток метров над землей, попал в ногу и обездвижил свою цель, оставив за собой кровавую лужу.

Полисмены подошли к уже валявшемуся на холодной почве рядом с заполненным пакетом преступнику, и шериф, как бы издеваясь над тем, начал:

– Ну и чего ты добился? Сначала я думал, что ты очень умен, но потом оказалось…

– Хватит! – корчась от боли вскрикнул правонарушитель. -Хорошо-хорошо, вы меня поймали.

– Давай сперва достанем из твоей ноги нож. – предложил Мик.

– Нет! Ни в коем случае! – опять разъяренно воскликнул первый. -В таком случае нельзя доставать поразивший тебя предмет, ты что не в курсе?

– Он не будет этого делать, не переживай. – успокоил обоих Джон. -Сперва отдай мешок, а затем мы отвезем тебя в участок, ну а потом… решать буду не я.

– Вы что, спятили? В какой участок?

– Ну… в тот, что на окраине города, ты, скорее всего, о нем не знаешь. – опять вступив в разговор произнес Бенсон.

– Да я не это имел ввиду! Эй, ты, – обратился раненый к шерифу. -Твой дружок совсем идиот, что ли?

– Он иногда слишком заинтересован в своем деле, поэтому просто не бери в голову. Так что, ты даешь нам мешок?

– Вот он, забирайте! Только не разбейте, там много всего стеклянного и дорогого. – тот толкнул второй ногой сумку.

– Отлично. Так бы сразу. – сказал Донлон. -А сейчас на предстоит долгий путь к нашей машине.

Стражи порядка подняли пойманного и пошли к машине, путь к которой сопровождался светлыми вспышками разрядов молний и оглушающим звуком гремящего грома.

***

Позже с нарушителем церемониться не стали – в его досье, со слов его раскаяния, записали еще несколько крупных краж, и обрекли на несколько лет заключения в тюрьме Блессуорт, о которой в дальнейшем, будет еще не раз упомянуто.

Джон, крайне довольный собой и проделанной работой, сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол, и курил сигару. Окно было открыто, но только наполовину, так, что капли дождя врезались в него, не попадая внутрь комнаты. Раздался звук сирены и Донлон устремился взглядом на улицу. Он не увидел ничего, кроме уходящего желтоватого света, падавшего на влажную дорогу и единственного фонаря, чей свет освещал ближайшие дома и проходящих мимо людей, не обращающих на него внимание в беззаботном течении своей несчастной и до боли предсказуемой жизни.

Пожалуй, ничто не может так сильно увлечь, как поиск путей и способов поимки злоумышленника. Разве что сама его поимка.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Глава 6

Наступил долгожданный для шерифа вечер, и, при щелчке дошедшей до цифры шесть часовой стрелки, шериф вышел из участка и, никому уведомив о своем уходе только лишь Бенсона, поехал к дому Говарда, где условился встретиться с Солом и его компанией. По прошествии около пятнадцати минут он уже стоял у дома и ждал приятелей, без которых ни за что бы не начал обыск. Полчаса прошли незаметно, но, единожды посмотрев на время, Джон немного приуныл, поскольку в договоренное время никого кроме него самого на улице не было. Он осмотрелся вокруг, в надежде заметить хоть кого-то, и, никого не увидев, грустно сел на скамейку, раздумывая о том, почему его юные сообщники опаздывают. В глубине души он таил мысли о том, что возможно о нем напрочь забыли, но, будучи настоящим оптимистом, отметал подобного рода домыслы сразу, как только они тайком всплывали у него в голове.

Тем не менее, его весьма удручающее ожидание не продлилось долго – на дороге вдали показался Планк, а за ним – Джефферсон и Луна. У первых двух в карманах были по револьверу, а у третьей – нож, коим она научилась пользоваться за все эти безрезультатные с точки зрения расследования дни.

Все трое, распознав в покрытой мраком фигуре своего знакомого, мигом подбежали к нему и остановились перед зданием, вновь восхищаясь его возвышающейся структурой.

– Здравствуйте, сэр Донлон! – начал Сол.

– Помнишь, что я тебе говорил? – раздраженно спросил Джон. -Не надо называть меня так. Впрочем, неважно. Вы опоздали. Может, мой вопрос покажется неуместным, но почему так вышло?

– А-эм… – неуверенно вступил в беседу Джефф. -Мы хотели выйти намного раньше, у нас даже был какой-то распорядок, но… Сол долго не мог найти свои ботинки, да и искать он их начал за пять минут до назначенного времени. И… в итоге нам пришлось задержаться почти на треть часа.

– Нет, все было не так, как ты говоришь. – оспорил Планк. -Я начал искать их тогда, когда было еще совсем рано, я ведь не знал что они лежали за другой парой обуви!

– А по-моему, ты просто слишком поздно начал собираться. – поддержала своего брата Луна. -И к тому же, ты искал не только свои башмаки. Сколько у тебя ушло на поиски своей никому не нужной шляпы, которую ты в итоге так и не обнаружил, а?

– Так, хватит ругаться. Примем мою версию за самую правдивую и точную и закроем этот глупый вопрос. – пытаясь усмирить своих друзей, произнес Сол и посмотрел в окно этого окутанного тайной дома.

Спустя полминуты полного безмолвия, Донлон, объясняя план действий, сказал:

– Сначала полностью изучаем первый этаж, затем все вместе идем на второй и на третий. После того, как обыщем все внутри, нужно будет также осмотреть все рядом. Мы не должны ничего упустить, иначе расследование ждут неприятности. Оружие, думаю, вам не понадобится. Что ж, а теперь – заходим.

Шериф распахнул дверь и вошел в комнату полную мглы. Нащупав рукой выключатель, он включил свет на всем первом этаже, а затем прошел дальше, ближе к лестнице, где находились арки в соседние комнаты. Он жестом подозвал к себе ребят, все еще стоящих за порогом, и сказал:

– Тут разделяемся. Я – на кухню, Джефф и Луна – в гостиную, а ты, Сол, обыщи коридор.

– Но это нудно, Донлон! Почему я должен обыскивать его? – начал капризничать Планк, всеми жестами давая понять, что крайне находится в крайнем недовольстве и недоумении. -Скучнее и хуже места для обыска не придумать!

– В следующий раз предложу тебе что-нибудь поинтереснее, а пока что следуй моим командам. Я проработал в полиции не один десяток лет, поэтому точно знаю что говорю. Ах да, – подняв глаза еще вспомнил Джон. -Закрой дверь, пожалуйста.

“Вечно мне достается самая глупая и простая работа!” – еще раз подумал про себя Сол и пнул ногой уже превратившуюся в заклятого врага дверцу.

Все разошлись и стали внимательно рассматривать каждый объект, находящийся в помещении, начиная от древней узорчатой амфоры, которая красовалась на полке перед самым входом, и заканчивая камином, неприметно расположившемся между двумя колоннами в холле.

Джефферсон зашел в гостиную, и лицезрел всю красоту средневековых структур, какие всегда оказывали на него особое впечатление. Большой роскошный диван, деревянный узорчатый стул возле потухшего камина – ничто так не передает атмосферу загадочного замка, как все эти неповторимые предметы интерьера. Первым делом Паркинсон решил проверить внушающий страх своими габаритами деревянный шкаф со стеклянными ручками. Увидев его впервые, он задался вопросом: “Зачем надо было делать ручки настолько хрупкими?” Но, поймав себя на мысли о том, что он задает слишком много странных и никак не связанных с расследованием вопросов, и потому совсем забывает о его цели, мгновенно перестал искать ответ на эту чудаковатую загадку и вместо этого открыл гардероб, в котором висела самая разная одежда. Джефф перебрал все вещицы, ощупывая руками каждую из них в надежде обнаружить что-нибудь интересное. Однако, к разочарованию его авантюрной сущности, ничего подобного там и близко не было – его заинтересовала лишь одна куртка, в кармане которой он нашел обрывки старой газеты, но разобрать что там было написано не представлялось возможным.

Тогда Джефф закрыл шкаф и обратился к своей сестре, которая рассматривала коробки, сложенные в углу:

– Тут ничего. – показал он в сторону стены. -А у тебя что-то есть?

– Пока нет, но сейчас я изучаю надписи на этих ящиках, видишь?

– И… зачем же ты это делаешь? – чуть заинтригованно спросил тот. -В коробках есть что-то заманчивое?

– Нет, эти коробки кажутся самыми обычными. – закрыв глаза, в знак отрицания повернула головой Луна. -Но мы ведь расследуем непростое дело, поэтому я бы предпочла исследовать абсолютно все, что советую делать и тебе.

– Ты хочешь сказать, что я плохо осматриваю комнату? Еще скажи, что я неправильно дышу или что-то в этом духе. Я выполняю свою работу как нельзя лучше! – самоуверенно загордился сам собой Паркинсон.

– Тогда почему ты не заметил эту надпись внутри гардероба? – зная, что выиграет этот спор, самодовольно подметила Луна.

– Какую надпи… – начал Джефферсон, открывая шкаф.

Свет пролился на все его стороны, и, растолкав одежду в разные стороны, юноша увидел неаккуратно начертанную фразу: “В восемь вечера. Гранд-Энд”. Сперва Паркинсон не поверил своим глазами и незамедлительно сказал:

– Но этого здесь раньше не было! Ты думаешь, я буду врать? – обратился он к Луне.

Та в ответ лишь неодобрительно покачала головой и быстро вымолвила:

– Запиши эту находку в свой блокнот. Возможно, она важна намного больше чем мы можем себе представить.

Джефферсон еще раз кинул взор на все написанные буквы и все вокруг них. Прищурившись, он заметил рядом много мелких черных точек и, неслабо заинтересовавшись этим странным посланием, еще более тщательно присмотрелся к стене, приблизив свой взгляд настолько, насколько он только мог, и тогда Паркинсон стал различать небольшие фразы с различными датами и местами, каждая из которых немного заходила на другую, иногда даже полностью пересекая ее.

– “Двадцать седьмое марта. Дом номер четыре”. Шестое января. Перекресток у дома номер шестнадцать”. – вслух прочитал он. -Только у одной, последней надписи указано точное место. Или же старые надписи просто скрыты под новыми…

Джефф попытался вынести еще что-то из увиденного, и предположил, что все эти послания были сделаны давно, поскольку их было достаточно много, и все они датировались совершенно разными днями и месяцами. Затем Паркинсон еще раз проверил все стороны шкафа и, убедившись, что больше точно ничего не упустил, с громких хлопком, закрыл его двери и опять спросил свою сестру:

– Заметила что-нибудь необычное на коробках?

– Нет, это, как я изначально и предполагала, оказались самые обычные ящики. А ты, я вижу, обзавелся списком многообещающих улик, не так ли? – насмешливо спросила вторая.

– Ну… ты, безусловно, малость переборщила, но в целом – да, пара важных деталей у меня есть. Мы проверили всю гостиную?

–Вроде бы да. Надо проведать остальных. – холодно отрезала Луна и вышла из комнаты.

В озаренном солнечными лучами проходе, продолжающемся до самого выхода, царила тишина. Тут, из-за комода выпрыгнул, состроив чудаковатую гримасу, Планк, держа в руке что-то наподобие меча. Он чуть не совершил им сокрушительный удар по голове только вышедшей Луны, как она быстро вильнула в сторону и ударила ловким движением ладони того в бок. Планк, не ожидая такого исхода ситуации, проворчал что-то неразборчивое, а затем дерзко начал:

– Я не собирался кромсать тебя на кусочки! Это ведь просто реплика!

– Тот факт, что это реплика не отрицает того, что он может меня убить.

За Луной показался ее брат, который, заметив в руках друга такое ценное оружие, более не мог оторвать от нее глаз, а потому забылся и перестал вслушиваться в возгласы коллег.

– Перестань быть такой серьезной! Лучше скажи: вы все обыскали? – продолжил спор Сол.

– В гостиной – все. А ты тогда скажи, где твой несостоявшийся приятель-детектив? – холодно вымолвила в ответ Луна.

– Не смей называть его так! – в ту же секунду вскрикнул Планк и посмотрел в глаза своей оппонентке. -Ты не понимаешь, насколько это дело серьезно и важно для него. Между прочим, он хотя бы честно пытается расследовать дело, а не притворяется, что делает это.

На вопли детей из соседней комнаты вышел Джон. Он подошел ближе и, чувствуя ответственность за тех, кто ему далеко не близок, присел на корточки и начал усмирять ребят:

– Успокойтесь, прекратите оба! Не надо усугублять и без того не лучшее положение нашего расследования. Эх, – вздохнул он. -Поймите, вместо того, чтобы ссориться и пытаться избавиться друг от друга, лучше помиритесь, найдите общий язык, или как там говорят, узнайте об интересах друг друга, и тогда ваша жизнь, жизнь вас всех станет намного лучше. Не правда ли, что жизнь в мире и добре выглядит куда счастливее, чем жизнь во вражде и злобе. Я вас еще хорошо не знаю, но могу точно сказать, что вы можете стать хорошими людьми.

– Хватит с меня этих баллад про светлый мир. Ничего такого не было и не будет. – с тоскливой неприязнью произнесла Луна. -Мы можем, наконец, пойти на второй этаж?

– Конечно, я как раз закончил с кухней. Сол, отправляйся в спальную комнату, вы оба, – повернулся шериф к брату с сестрой, -Пойдете в ванную, а я займусь чердаком; все понятно?

Никогда не видел такого вредного человека, как Луна. Она все время пытается казаться лучше меня. Но мне это не нравится. Эх… в любом случае – если я ввязал ее в расследование, то отступить от этого не могу.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Все четверо поднялись на второй этаж, где располагался длинный и достаточно узкий коридор. Он практически в точности повторял тот, что расстилался при входе, и только одна незначительная деталь различала их. Это была лестница, ведущая в небольшой квадратный люк, который, казалось, скрывал за собой много нераскрытых чудовищных тайн. Планк, возомнив себя истинным опытным сыщиком, воодушевленный тем, что его послали обыскивать комнату, в которой можно найти много всего мистического, приготовился следить за каждой песчинкой своим зорким глазом. Однако, к его великому сожалению, комната, в которую он вошел, не представляла из себя чего-то заманчивого. У стены в ней возвышался высокий тонкий торшер, а рядом с ним лежал небольшой тонкий матрац, заменяя собой кровать. Эта комната совсем не была похожа на то, что видел Планк до этого в доме. Она рушила всю картину, сложившуюся в богатом фантазий воображении Планка. Все же, понимая, что это необходимо, он начал идти вдоль плинтуса, за которым он непрерывно следовал взглядом, и проверял каждый объект, попадающийся ему на пути. Так, не дойдя и до угла, он наткнулся на багровую тумбу, а между ней и стеной виднелась узкая щель. Сол сделал то, что бы сделал любой детектив – отодвинул ее от стены и пригляделся к стене, дабы найти какие-то зацепки. Но и в этот раз ему не повезло – белая стена была абсолютно чиста, на ней не было ни одного изгиба или любой другой неровности. Ничего толком не сыскав, Сол пошел дальше в направлении кровати. Благо теперь на его пути никаких предметов, кои могли вызвать у него подозрение, не было. Планк, дойдя до постели, остановился и посмотрел под ноги, где покоился серовато-желтый тюфяк. Он был не на шутку потрепан, о чем свидетельствовали многочисленные дыры и сама скомканный его вид.

На нем я увидел немыслимое количество повреждений. Он показался мне искалеченным, но бесконечно верным и преданным другом, который когда-то с необыкновенным чувством гордости сражался с тобой за благое дело, но в конце нашего пути пал, оставив за собой только светлые воспоминания.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Юноша еще секунду не отводил взгляда от него, а затем поднял голову и посмотрел в окно. Увиденное не столько поразило его, сколько вызвало у него чувство просветления разума, и он, опомнившись, ринулся к своим напарникам.

– Смотрите быстрее, смотрите! – воскликнул он. -Бегите сюда!

На его крики прибежали сразу все – и Луна, и Джефф, и Донлон были в одной комнате уже через полминуты.

– Вот, – отдышавшись, показал на окно Сол, -Вон там, видите?

Джон первым заметил удивительную находку приятеля. Он сначала непонимающе опустил брови, а затем широко раскрыл глаза и выкрикнул:

– Кажется, это дело можно завершать! Этот красный родстер был связующим звеном во всех этих преступлениях и подозреваемых. Теперь все ясно – Говард убил Фрэнсис Шенк и скрылся по тропинке, не оставив за собой следов! Предлагаю выпить за раскрытие дела!

– Кхм, кхм. – возразил Планк. -Но тогда слова Лоуна – ложь, и получается, что он соврал… Но зачем ему это делать? Что-то мне подсказывает, что Говард никого не убивал, а значит делу еще не конец. И к тому же, я не пью! С чего ты взял что я вообще делаю это? – начал опять задавать пустые и не относящиеся к делу вопросы тот.

– Ну… я думал, ты, может… – поддержал разговор Джон, явно не поняв мысль несогласия Сола.

– Так, давайте лучшем немедленно отправимся в участок и еще раз проведем допрос Вилли, на этот раз имея больше доказательств его виновности. – не давая другим уйти от темы дела, предложила Луна.

– Да, это хорошая идея. – поддержал ее брат. -Если он не сознается, то отправится в Блессуорт, чего уж точно ему не хочется.

– Так точно, мои коллеги! Тогда я сейчас же завожу машину и мы возвращаемся в отделение. Правда, я все же не вижу смысла его повторно опрашивать. – согласился Донлон и начал спускаться по лестнице, поведя за собой детей.

Выйдя из дома, все они сели в автомобиль и унеслись далеко-далеко, среди порывов ветра в предчувствии стремительно надвигающихся захватывающих событий.

К этому времени уже стемнело, и дорогу освещал только тусклый свет фонарей. Как и раньше, ни одной живой души нельзя было заметить на улице. И непонятно – уединялись ли они в своих домах каждым вечером или же вовсе не обитали тут. Впрочем, это никак не влияет на то, что эта улица уже давно была забыта как редкими посетителями города, так и давними его обывателями, которые знали наизусть каждый квартал.

Спустя треть, а то и половину часа старая патрульная машина с горем пополам, кряхтя и изредка издавая странный скрип, добралась до участка.

Новоиспеченные сыщики зашли внутрь и, не обращая ни на что внимание, прошли на второй этаж. В голове у каждого таилась своя собственное желание о том, что он хочет услышать от Говарда, который, между тем, смирно сидел в своей клетке и периодически поворачивал голову, то ли для того, чтобы размять шею, то ли осмотреться. Увидев прибывших к нему гостей, он, с улыбкой на лице и еле сдерживая смех, начал, :

– Сэр Донлон, как давно я вас не видел! Сколько времени прошло? Десять часов, пятнадцать, двадцать?

– Тебе лучше придержать язык за зубами. – строго погрозил Джон, приблизившись к решетке. -У нас есть то, что заставит тебя рассказать нам всю правду.

– Всю правду! – засмеялся другой. -Ни за что в жизни я не скажу, что убил эту проклятую Шенк.

– Кто вообще такая эта Фрэнсис Шенк? – в ярости от непонимания происходящего кратко спросил шериф.

– Почему вы думаете, что я знаю? – попытался уйти от ответа Вилли.

– Говори нам сейчас же, иначе отправишься в Блессуорт! – продолжил настаивать на своем Донлон. -А там уже тебе найдут местечко, которого ты стоишь.

– Хорошо-хорошо, только давайте не все сразу. Может я, лучше, расскажу вам о своей жизни. Поболтаем по душам, как говорится.

– Мы только что были в твоем доме, и то, что мы нашли рядом с ним, тебя должно, по меньшей мере, расстроить. Красный родстер тебе не о чем не говорит?

– Как эта совершенно бесполезная машина может связать меня с преступлением? Лучше я расскажу больше о своем жилище, вам будет интересно, поверьте мне.

– Хватит нести бред!

– Стой, Джон, может он нам и вправду расскажет что-то полезное. – придержал того Сол.

– С какой комнаты начать? – наслаждаясь моментом, когда его не пытаются обвинить в совершении убийства, спросил Говард.

– Со спальни. – кратко ответил Планк и приготовился слушать.

– Спальная, неплохой выбор. – медленно проговорил Вилли. -Как насчет поговорить про мою кровать?

– Это мне и было интересно. – перебил Сол. -Почему этот матрац такой тонкий и лежит на полу, когда весь остальной дом просто идеален во всем?

– Ой, не стоит комплиментов. – очарованный приятными для него словами мальчика, продолжил свой рассказ Говард. -Все дело в том, что пол у меня, если вы заметили, холодный, и, чтобы мне не было слишком жарко, я специально сплю на тонком матраце.

– Я ожидал услышать что-то про тайник, находящийся под ним.. или хотя бы про какой-то ключ, который в нем лежит. Ну… – растерялся Планк от донельзя странного и глупого ответа.

– Ну я ведь говорил, что он твердит только чепуху. – опять вернулся к своим мыслям Донлон. -Зачем мы вообще завели разговор о его постели? Так, либо ты нам рассказываешь что произошло тем роковым вечером, либо сегодня же уезжаешь в тюрьму.

– Что ж, пусть будет по-вашему. Но сначала ответьте, а какие зацепки еще у вас есть? – загадочно спросил Вилли.

– Ни-ка-ких. – переглянувшись, хором неуверенно вымолвили расследователи.

– Тогда с какой стати вы угрожаете мне отправкой в Блессоурт! – зло, но одновременно с этим и весело, воскликнул Вилли.

– Власть примет любую нашу версию. А учитывая то, что у нас есть достаточно подозрительная улика, то посадить тебя нам не составит большого труда.

– И что же мне сделать, чтобы вы отстали от меня со своим чертовым делом?

– Всего лишь рассказать, что ты видел.

– Я верен Семерке, и никогда не предам ее!

– Одумайся, никакой Семерки уже не существует, теперь это лишь название, обреченное на полное забвение через несколько лет.

– Я вот что заметил, – встав со своего стула деловым голосом сказал другой. -Вы почему-то всегда выставляете свои версии за истину, даже если они такими не являются. Попробуйте покопать чуть глубже, а не искать сокровище на вершине. И хорошенько подумайте, прежде чем в следующий раз называть меня сумасшедшим.

– Я вспомнила! – вдруг выкрикнула Луна. -В шкафу, на одной из его сторон, было написано “Гранд-Энд”, что это такое?…

– Отвечай! – вновь пригрозил Джон.

– Хорошо, хорошо! Не ожидал, что вы зайдете так далеко. – испугался Говард. -“Гранд-Энд”, когда-то известная гостиница, где Безликие любили собираться, чтобы обсудить волнующие их вопросы.

– Отлично. – сказал Донлон. -А теперь мы едем в Блессуорт.

– Но вы обещали, что… – удивился Вилли.

– В криминальном мире обещаний нет, дружок. Через пару минут я вернусь. – с издевкой закончил шериф и отошел от комнаты.

Планк быстрым шагом, стараясь угнаться за полицейским, стал отговаривать его от решения обрести Вилли на долгие муки.

– Джон, мы не можем так поступать с ним!

– Почему же? Он причастен к преступлению, которое не могли раскрыть больше пяти лет! Представляешь, какая слава свалиться на нас?

– Нет, так нельзя! Пойми, если мы будем держать его здесь, он будет нашим советчиком. Что нужно сделать, чтобы поймать убийцу, а?

– И что же? – резко остановившись спросил шериф.

– Мыслить как убийца! С Говардом у нас намного больше шансов раскрыть дело, нежели без него.

– Знаешь, ты прав, Сол. Но что, если он нас, наоборот, запутает?

– Тогда его судьбу решать будешь ты. Но сейчас ему нужно дать шанс.

– Так уж и быть, уговорил, хитрец! Но я все же продолжаю думать, что это он убил Шенк. Потом обрадую нашего несчастного заключенного. Однако я надеюсь, что ты осознаешь цену каждого твоего решения.

– И ты каждого своего тоже. Завтра утром, думаю, я буду здесь, обсудим наши дальнейшие действия. – радостно сообщил Планк, и спустился на первый этаж, откуда, позвав за собой друзей, выбежал на тихую, но нисколько не печалившую юнца улицу, утопающую в массе неразличимых темных силуэтов.

Джон был очень легок на подъем, да и вообще ему было свойственно мгновенно меняться в характере – он может моментально согласиться с вами, хотя секунду назад отрицал все ваши доводы… Я захотел дать Говарду шанс из-за того, что увидел в нем тайное желание помочь нам, однако одновременно с этим он что-то недоговаривал. Причиной тому, как мне кажется, мог быть отстраненный человек, которому ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Вилли его выдал. А может, Говард и сам играет в двойную игру. Это нам лишь предстоит выяснить.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Примчавшись домой, Планк, не в силах от переполняющих его чувств, больше раздумывать над различными деталями дела, казавшимися ему скучными, лег, широко раскинув руки, на просторный мягкий ковер и засмотрелся на потолок, все глубже и глубже погружаясь в собственные мысли о добре и зле, о правде и лжи, о верности и предательстве, пока, наконец, не задремал в полном безмолвии.

***

Прозвучал уже надоевший утренний звонок в дверь. Планк, проснувшись посреди гостиной в полной бессознательности, лихорадочно начал вспоминать что он учинил прошлым вечером. Он посмотрел на часы над камином, на которых часовая стрелка вот-вот дойдет до десяти, а затем быстро встал и подбежал к окну, ослепленный проходившими ему навстречу огненными лучами солнца. Сол приставил руку ко лбу и прищурился. Долго не мог он понять, кто бы мог потревожить Паркинсонов в столь жаркий день, а потому подошел к двери и, по своему обычаю приветливо встречать любого гостя, даже самого наглого и нетактичного, медленно, дабы подчеркнуть свою важность, начал открывать ее. С каждой секундой фигура за порогом становилась все выше и постепенно завоевывала в неравной битве превосходство себе. Когда дверь была полностью распахнута, Планк увидел статную женщину лет тридцати пяти. Своим холодным и беспощадным взглядом она внушала не только страх, но и свое безоговорочное преимущество над стоящим перед ней мальчишкой.

– Здравствуйте, мадам. – саркастично поприветствовал Сол незнакомку. -Возможно, вас смутит мой вопрос, но кто вы?

– Кто я? У меня такой же вопрос к вам, молодой человек. Полагаю, вы не знаете, что находитесь в моем доме.

– В вашем доме? Нет, вы точно что-то напутали.

Сзади из фургона вышел мужчина примерно того же возраста. Он уже не казался Солу таким величественным, но все равно вызывал неподконтрольную неуверенность.

– Кто это? – подойдя чуть ближе, спросил он у женщины и затем повернулся к Планку с неожиданным для того вопросом. -Должно быть, ты знаешь Джеффа Паркинсона?

– Конечно знаю, эм… а зачем вы спрашиваете?

После непродолжительного молчания Планк поднял указательный палец, как он обычно делал при появлении идеи, и отрывисто произнес:

– Кажется я понял! Вы – мистер Уилл Паркинсон и миссис Несси Паркинсон, так ведь?

– И я, кажется, узнала тебя. – сама от себя не ожидая, удивилась женщина. -Ты Сол Планк, о котором говорил нам Джефф, ну конечно!

Только лишь мужчина стоял, пытаясь понять что вообще тут происходит.

– Погоди, то есть ты все время знала о его существовании, но при этом не говорила мне? – возмутился он.