Читать онлайн Ты вышел из тьмы бесплатно

1

Весна в Фолганде – самая непредсказуемая вещь на свете. Сегодня радостные птицы рассаживаются по веткам и до ночи готовы петь свои песни, а завтра вновь скрываются под навесами домов, а снег покрывает крыши. В такие дни руки Вельды беспощадно мёрзли, и она постоянно согревалась собственным дыханием, лицо заливал яркий румянец скрывая мелкие веснушки возле носа.

Эти веснушки были причиной вечных переживаний и противоречий. Вельда то была в восторге от них и копны рыжих волос, дополняющих образ, то возмущалась солнышку, которое норовило подчеркнуть её недостаток. Теперь же, с переездом в столицу земель Фолганд, прошлые волнения стали казаться ей по-детски нелепыми и почти забылись. Она взрослая девушка, сама себе хозяйка и думать о разных глупостях ей не пристало. У неё начиналась другая жизнь, от которой она ждала только хорошего, а может и немного сказочного.

Вельда закрыла маленькое окно почти под самой крышей двухэтажного небольшого здания. Весна вновь показала острые морозные зубки, в комнате сделалось холодно и неуютно. Вспомнив о камине в общей зале, Вельда решительно направилась вниз по скрипучей полутёмной лестнице, постепенно оказываясь в совершенно другом мире.

Наверху сумрачно, одиноко и холодно. Маленькая комнатка, где жила Вельда, не всегда прогревалась зимой. Каким бывает лето в Фолганде она не знала. В Холмонде она жила в уютном доме с отцом, который много болел последние лет пять, поэтому оставил после себя лишь множество неоплаченных счетов. Вельда подрабатывала в цветочной лавке, но денег хватало только на самое необходимое, большая часть уходила на лекарства и услуги лекарей.

После смерти старика Уило дом забрали за долги, а Вельда Арана перелётной птицей оказалась в чужом городе далеко на севере, у тёти Рейны. Нет, жаловаться было не на что. Вельда и сама это понимала. Тётя приняла племянницу очень хорошо, но ничего, кроме крошечной комнаты над трактиром и работы помощницы в самом трактире, предложить не могла.

Единственная неприятность – у тёти не было книг, а Вельда привыкла читать. Читала она всегда много, не в силах оторваться от чудесных историй. Отец был школьным учителем и владельцем пусть небольшой, но отменной библиотеки. Вельда любила проводить время с книгой, зачитываясь историями о принцах, драконах, колдунах и приключениях, что так и норовят случиться с тем, кто осмеливается ступить за порог. Деятельная натура Вельды требовала новых эмоций и событий. Как ни страдала она от потери отца, но путешествие в Фолганд стало для Вельды подобным приключением. Любимые книги оживали образами северных земель и дарили немыслимые обещания необычных тайн и встреч.

Поэтому так любила Вельда «другой мир» в тётушкином трактире под странным названием «Пустая бочка». И если часть с бочкой была Вельде понятна, то вопрос пустоты данного предмета занимал очень сильно. Она даже приставала к тёте Рейне с расспросами, но та только разводила руками и уверяла, что ничего особенного название не означает, а трактир всегда так назывался, сколько она себя помнит.

Сама для себя Вельда сочинила разные сказочные объяснения странному факту и, помогая тёте, постоянно находила подтверждение своим идеям. Может быть, бочку опустошили великаны? Или гномы праздновали в трактире праздник урожая, всё выпили и требовали добавки? В любом случае, странное название не могло возникнуть случайно.

«Какая же ты у меня фантазёрка!» – так говорил при жизни папа Вельды, слушая очередную историю. «Ну и пусть! Так интереснее жить», – думала теперь совсем взрослая рыженькая девушка, разнося заказы посетителям. Она всегда считала, что в обычной жизни должны присутствовать чудеса, поэтому находила их везде, радуясь открытию.

Народ на севере в основном простой и не злобный. Как и везде любили выпить долгими зимними вечерами, пошуметь иногда, посидеть перед огромным камином и посмотреть выступления заезжих артистов. Рыжую никто не обижал, знали, что Рейна Арана может и сковородой огреть, если кто-то заденет любимую племянницу, а потом никогда не пустит в трактир. Для некоторых посетителей второе оказывалось намного страшнее.

Да и желания обижать юркую тоненькую девушку, что всегда улыбалась, подавая напитки, ни у кого не возникало. Весёлым огоньком летала она между столиками, обязательно согревая простым добрым словом незнакомых людей.

Посетители весело звали её «Рыжая» или «Белка». Вельда отзывалась в любом случае, получая удовольствие от общения с посетителями и разговоров вокруг. Эти люди заменяли ей книги. Какое же невероятное множество историй, приключений, драм и весёлых ситуаций проходили перед глазами. Она жадно впитывала разговоры и перипетии жизни столицы. Помогала тёте и вслушивалась в рассказы торговцев о дальних странах или в воркование парочек в дальнем уголке, даже однообразные сетования крестьян на урожай доставляли радость. Её собственный мир становился ярче и богаче.

– Вельда! Девочка, Григор пришёл, налей ему как всегда! – тётушка выглянула из жаркой кухни, где напористо командовала парой поварих.

Последняя ступенька – и вот, Вельда теперь точно в другом мире. Плечистый Григор сидит на своём обычном месте справа от входа, улыбается и машет огромной ручищей. Вельде он казался забавным приятелем, неотъемлемой частью сказочного мира общей залы трактира. Григор-великан – добрый и весёлый. Моргает круглыми глазами, когда подруга приносит медовое пиво, ничего не говорит, только смотрит. То вдруг что-то пытается сказать, слова не выходят, а Вельде некогда ждать, когда Григор договорит. Вокруг столько интересного.

И Вельда ходит между столами, слушает.

– А в прошлом годе у Вейны корова так погибла, – толкует бородатый мужик своему соседу, почти точной своей копии – бородатый, кафтан в заплатах. – Белая вся стала, навроде сама смерть, а потом раз – и рассыпалась.

– Труханка, знамо дело, – важно кивает его собеседник. – Жрецы говорят, мало подношений Дивному богу свершаем. Вот и насылает он на нас болезнь, с чёрной чумой так же было.

– Да что вы мелете, – не удержавшись, вмешивается посетитель из-за соседнего стола. – Все знают, что нет никакой труханки, а дело в неизвестной магии брата лорда Аспера, да хранит его Дивный бог. Лорда значит, не брата. Того, наоборот, пусть покарает за тёмные дела.

– И люди пропадают, – добавила швея, работающая напротив «Пустой бочки». – Мне тётя рассказала. Да и на рынке все про это говорят. Не иначе маг замешан. Лицо у него всегда такое злое, недовольное. Не улыбнётся никогда.

На этом моменте большинство посетителей в общей зале замирает на мгновение, а затем согласно кивает. Много споров случается в «Пустой бочке», но все они заканчиваются, стоит упомянуть брата местного землевладельца.

Вельда садится у камина, разнеся несколько заказов, и продолжает слушать истории о загадочном маге.

– Виноват ли маг, не знаю, но моей кузине он помог, – решается вступиться за неизвестного Вельде брата лорда круглолицый и гладковыбритый горожанин. – Настои у него больно хорошие.

– Вы их пейте больше, – проскрипел кто-то с другого конца залы. – Вот тогда точно труханка будет.

Народ посмеивается, узнавая аптекаря Годуса. Все прекрасно знают, как сильно недолюбливает тот мага-конкурента. А поделать ничего не может. В Фолганде брат лорда фигура недосягаемая, что тот же Дивный бог.

С зимы живёт Вельда у тётушки Рейны, много раз слышала про мага, брата владыки земель Фолганд, а не видела его ни разу. Знала из разговоров, что заходит он и в «Пустую бочку», только при ней такого не случалось. Самым жарким огнём горело любопытство Вельды. Надо ли говорить, какие сказочные образы рисовало воображение. Она представляла себе величественного старика с бородой, склонившегося над склянками и книгами. Вот он водит костлявым пальцем по закорючкам и бормочет слова заклинаний. А в другой раз видела крепкого мужчину, усмиряющего стихии, повелителя молний и огня.

– Сдаётся мне, что жрецы всё же правы, – продолжает ещё один горожанин с узким костлявым лицом. – Дивный бог – добрый бог. Он не станет просто так насылать на нас беды. Значит, мало в нас веры и рвения. Скоро великий праздник, и нужно показать Дивному богу нашу преданность, принести дары жрецам для подношений.

– А ты сам не из жрецов ли часом?

Вопрос от только что вошедшего посетителя повисает в воздухе.

2

Вельда услышала незнакомый голос и быстро поставила поднос с заказом на стол к узколицему приверженцу местной религии. Она успела заметить, как мужчина мгновенно вжал голову в плечи и словно сам стал меньше, пытаясь слиться со стеной. Угроза в простом вопросе оказалась слишком явной.

За время работы в трактире Вельда узнавала по голосам многих, даже тех, кто долгое время бывал в разъездах. Постоянный круг посетителей состоял из живущих рядом горожан, торговцев, снимающих в трактире комнату, и крестьян, что возили урожай на ближайший рынок или сами что-то покупали.

Обладатель незнакомого голоса неторопливо и тяжело пересёк залу, устроился возле камина. Все разговоры сразу прекратились, однако через минуту вошли в привычное русло, став намного тише. Весёлая непринуждённость и теплота исчезли. Неприятный груз общей насторожённости лёг на плечи.

– Вельда, – тётя тихонько поманила племянницу к себе. – Возьми бокал, помнишь, я показывала, тот особый, и налей из маленького бочонка.

– Но это же…

Вельда широко распахнула глаза, давно твёрдо усвоив, что из маленького бочонка никогда и никому не наливают.

– К нам пожаловал сам Стефан Фолганд, брат лорда Фолганда.

Чувствуя, как дрожат коленки, и сгорая от любопытства, Вельда выполнила все указания тёти Рейны. Осторожно поставила высокий бокал из тонкого стекла на поднос, наполнила рубиновой жидкостью из заветного бочонка и направилась к посетителю.

Шагала размеренно, а руки дрожат, ноги подгибаются. Много всего слышала Белка о брате лорда Аспера. Мало хорошего слышала она. Страшно и любопытно, но в конце концов, что она, как дурочка маленькая, робеет перед лордом.

Решительно задрав подбородок, Вельда дошла до камина, где расположился гость.

– Ваше вино, господин, – почти твёрдым голосом, с некоторым вызовом смогла выговорить Вельда.

Таинственный герой местных сплетен продолжал сидеть в тёмной накидке с капюшоном, закрывающим лицо. Это показалось Вельде странным, но она не успела вообразить ничего особенного или придумать достоверное объяснение. Обыденным движением мужчина сбросил капюшон и протянул руки к огню, отогревая тонкие пальцы. Не только молоденькие девушки мёрзнут на весеннем ветру, как оказалось.

Почти не глядя на Вельду, он взял бокал и откинулся на спинку диванчика. И Вельда с грустью поняла, что сегодня на этот диванчик сесть уже не сможет. Огонь ласково не согреет её и не расскажет свои сказочные истории.

Как-то так само собой получилось, что вокруг Стефана Фолганда образовалась пустота. Даже за ближайшие столики больше никто не рискнул сесть. Камин продолжал весело потрескивать и согревать, но рядом прочно обосновался кусочек темноты и холода. Вельда и сама не знала, почему так решила, откуда вдруг пришли образы, но всей душой ощутила одиночество и пустоту. Она подумала, что может и хорошо, что брат лорда не приходил в «Пустую бочку», где так здорово было ходить между столиками, разносить заказы и слушать истории. А теперь пришёл этот…

«Ледышка», – мысленно обозвала она его. Пришёл и всё испортил.

– Можешь идти.

Вельда и не заметила, что в задумчивости стоит с подносом возле гостя. Он всё же посмотрел на неё и стало ясно: прозвище она придумала самое подходящее. Глаза – два острых осколка льда в зимней воде.

«Он не маг, он тёмный колдун», – вновь подумалось Вельде, и ледяная змейка страха заползла в душу.

Вельда заставила себя ответить на этот взгляд и уйти с высоко поднятой головой. Не зная, смотрит ли маг в спину или уже вновь погрузился в свои мысли. Ей почему-то, казалось, что смотрит. И это заставляло тянуться струной и не давать слабину.

– Опять снег пошёл! – с радостным возгласом, показавшимся неуместным теперь, в трактир влетел бродячий кукольник со своим театром.

Он часто заходил в «Пустую бочку» и радовал представлениями посетителей. Отряхнувшись от снега, кукольник развернул ящик, мгновенно ставший сценой, и начал представление. Вельда приготовила ему горячего яблочного вина, чтобы согреться. И сама, позабыв обо всём, смотрела во все глаза. Рядом уселся Григор-великан, счастливо улюлюкал и аплодировал шуточкам артиста. Посматривал в сторону подруги круглыми глазами, невзначай иногда касаясь плечом её плеча. Вельда почувствовала тепло и счастье. Сказка вернулась, перестав быть страшной и непонятной. Белка на время забыла о брате лорда, что чёрной птицей сидел перед камином

– Погляди, народ, новую сказку, – зазывал кукольник. – Это жрец идёт! Подношения Дивному богу несёт!

Кукольник дёргал за ниточки, и фигурка, изображающая жреца, согнулась в три погибели, огромный мешок за плечами. Зрители смеялись, узнавая то, что часто видели в обычной жизни.

– А Дивный бог, вот он! Явился к нам!

Появилась новая кукла – ярко-жёлтые одежды и человеческое лицо с завязанным ртом. Века не менялся образ Дивного бога в народе Фолганда.

Между жрецом и божеством затеялся диалог, но Вельда отвлеклась, потому что случайно посмотрела на Стефана Фолганда, застывшего возле камина. Его пальцы с такой силой сжимали бокал, что побелели сильнее прежнего. От природы ли или по иной причине он был довольно бледен, и Вельда только теперь заметила, какой у него измождённый вид. Вид человека, болеющего долго, тяжело и неизлечимо. Неулыбающиеся губы сложились в тонкую черту, скулы и нос заострились. Тонкий профиль мертвеца на фоне жаркого огня камина.

Кукольник продолжал дёргать за нити, марионетки отзывались под чуткими пальцами, а Стефан словно готов был дёргаться вместе с ними. Он продолжал сжимать бокал сильнее и сильнее.

Вельда перевела взгляд на представление и успела увидеть, как из мешка жреца вываливается куколка ребёнка, падая прямо к ногам Дивного бога.

– Вот так подношение! – нарочито весело сообщил всем кукольник. – От такого не откажется Дивный бог и спасёт нас от чёрной чумы!

И рука брата лорда дрогнула, раздался хруст, звон, бокал распался на части, а на пол брызнула кровь.

Зала охнула и подалась назад, ближе к выходу. Однако никто не ушёл, продолжая наблюдать, что же произойдёт дальше. Но все были готовы сбежать в любую минуту. Пустоты вокруг Стефана Фолганда стало больше. Пролилась кровь мага, и никто не хотел на своей шкуре узнать, к чему это приведёт. И только рыжий всполох ринулся к камину. А за всполохом двинулась и вернулась обратно широкоплечая мужская фигура. В мягком лице Григора появилась отчаянная свирепость, но подойти к магу он не осмелился.

– Сейчас, я помогу!

Вельда быстро перевязывала магу руку, без разрешения и слов, подчиняясь лишь порыву.

А Стефан продолжал сидеть, смотря в одну точку, вытянув руку с полотенцем, мгновенно ставшим красно-бурым.

– Как много крови, – Вельда закусила губу.

Крови она не боялась. Но как же «ледышка»? Вдруг истечёт кровью, умрёт у всех на глазах. И где, прямо у них в трактире! Совсем не хотелось бы.

Стефан моргнул и очнулся.

– Оставь!

Он зло, отчаянно выдернул руку из рук девушки, но Вельда успела заметить на сгибе кисти старые белые шрамы.

– За бокал и прочее, – так же резко, зло, достал золотые, припечатал к столешнице.

Как тёмный вихрь, птицей пролетел через залу. Хлопнул входной дверью. Люди выдохнули, но напряжение не рассеялось. Вельда сидела на полу, видела растерянные лица вокруг. Никто не понимал, что же произошло такого, отчего с магом случилось странное. Человек с узким лицом, недавно твердивший о подношениях жрецам, заговорил первым:

– Ты думай, что делаешь, кукольник. На жреческий суд захотел, богохульник!? Дивный бог – добрый бог и не примет человеческих жертвоприношений.

От былого веселья не осталось и следа, ссутулившись, зрители стали молча покидать трактир.

– Это только легенда, – испуганно оправдывался кукольник. – Все знают…

– Лучше уходи. Найдётся кто, да доложит жрецам, – хозяйка Рейна многозначительно посмотрела в сторону узколицего и принялась замывать кровь перед камином.

– Давай я, тётя.

Вельда сама взялась за уборку, размышляя над тем, какой странный вышел сегодня вечер. Сказка была разрушена. Или это такая страшная сказка про колдуна? Подобные истории встречались Вельде в книгах, пугали, не отпускали какое-то время, приходя ночными кошмарами. Со временем она научилась не бояться страшных сказок.

Новая страшная сказка как будто пыталась выйти в реальность, и во всём виноват брат землевладельца, маг Стефан Фолганд. Или не виноват? Тщательно протирая пол, Вельда так и не могла решить, как ей относиться к новому посетителю её сказочного мира.

3

К вечеру снова подморозило. Для весеннего Фолганда – привычная погода. Жители старались одеваться соответствующе для любого каприза природы. Богатые горожане, знать, жрецы всегда имели при себе тёплый плащ с капюшоном. Портнихи с вдохновением относились к работе и всячески расшивали, украшали плащи заказчиков, соревнуясь в мастерстве.

У человека, который неторопливо шёл по улице столицы, плащ из плотной ткани был отменно скроен, но весьма прост по отделке: лишь небольшое изображение ворона на спине и кайма из чуть заметных закорючек.

Плащ явно был тёплый, но мужчина постоянно кутался, прижимал ткань к телу и никак не мог согреться. Вероятно, не удалось бы ему это сделать и летом. Хоть сто плащей надень. Лёгкий озноб давно стал привычен в такие дни.

Стефан почти бездумно брёл по городу и боролся с собственной памятью. Как бы хорошо забыть всё. Он мучительно заставлял себя не думать, пропускать образы, что подкидывала память. Заполнял мысли непритязательными воспоминаниями о бытовых мелочах или более далёкими и приятными. Лишь бы вырвать с корнем проклятую черноту, мучившую душу.

Как счастлив и свободен был Стефан в детстве! Вместе с братом они играли и исследовали родовой замок, залезая в каждый укромный уголок, находя всё новые и новые забавы. Как близки они были с братом в те годы, делили награды за успехи и наказания за шалости, делили на двоих все секреты. Вместе учились боевому искусству у капитана замковой стражи. Погодки, они с братом казались неразлучны.

На самом деле, «замок» – слишком громкое название для сложного строения из камня, где издавна жили Фолганды. Каждое новое поколение достраивало что-то своё, лепили башни и пристройки как попало, наращивали этажи. Скорее птичье гнездо, а не родовое имение. Воронье гнездо. Но и оно было родным и любимым, оставшись в душе тёплыми воспоминаниями и безграничным чувством свободы. Свободы, которой никогда больше не будет. Самым страшным словом для Стефана оказалось слово «навсегда».

Ноги сами собой привели к «Пустой бочке». Значит, так тому и быть!

Трактир мгновенно окутал теплом и пряным духом трав. На пару секунд Стефан перестал чувствовать озноб, но затем дрожь вернулась. Камин, только он спасёт и согреет!

Обрывок разговора долетел до сознания:

– …скоро великий праздник и нужно показать Дивному богу нашу преданность, принести дары жрецам для подношений.

Как лезвием полоснуло по живому. Стефан понял, что напрасно сегодня пришёл в «Пустую бочку». Накануне праздника только и разговоров о Дивном боге да жрецах. Никуда не скроешься. И о лордах сплетничают, как всегда. Молодой брат лорда прекрасно знал, кто главная фигура в сплетнях земель Фолганда. Но в определённые моменты Стефан не мог оставаться наедине с памятью. Поэтому так тянуло побыть рядом с живыми. Пусть не жить самому, но прикоснуться к теплу и чужой радости.

– А ты сам не из жрецов ли часом? – он вложил в свой вопрос, заданный скорее в пространство, всё возможное презрение и ненависть к жрецам.

Цель достигнута, человечек с узким неприятным лицом сгорбился за столом, сжался в серый комок плоти.

«Совсем совесть потеряли жрецы, открыто своих шептунов в трактиры подсылают», – зло подумалось Стефану.

– Ваше вино, господин.

Он расположился на диванчике у камина, а девчонка выскочила, как из-под земли. Что ж, от вина он не откажется, тем более знает – у Рейны заказана особая марка только для Фолгандов. За что всегда следовала щедрая плата.

Да и у камина он немного расслабился, скинул капюшон, с удовольствием согрел руки. Непослушные мысли вновь увело в сторону, разморило. Вот бы и самому так согреться. Но по-настоящему тепло было только в детстве, особенно в объятиях мамы. Она бы никогда не допустила…

Следующую мысль Стефан силой оборвал и безжалостно растоптал, сжёг в пылающей ярости. Тепло и детство закончились, когда в Фолганд пришла чёрная чума, не щадившая никого – богатый или бедный, исход один. Так они с братом потеряли мать. А отец…

Стефану проще было думать, что старый лорд просто сошёл с ума от горя. Но простить отца он никогда не сможет. И опять перед глазами стоял образ брата. Тот долго смотрел вслед карете, увозившей Стефана, махал рукой, сдерживая слезы. Первый раз их разлучили. Младший брат как мог далеко высовывался из окна кареты, чтобы видеть старшего. Бледный, но очень сосредоточенный, отец не одёрнул, не заговорил о «достоинстве Фолгандов» и ненадлежащем поведении. Позволил проститься. Маленькая милость, которая никогда не сможет искупить всего, случившегося позже…

Вино оказалось и правда хорошим, сгладив неприятные слова жреческого шептуна.

«Устал. Слишком рано вышел», – отстранённо подумалось Стефану.

Откинувшись на диванчике, он всем телом почувствовал знакомую боль, отзывающуюся в каждом нерве. Но следом ощутил живое тепло – девчонка с подносом продолжала стоять рядом.

Стефану это показалось странным. Обычно деревенские дурочки бежали от него, как от огня, что немного забавляло. А эта стоит и чего-то ждёт. Что ей ещё нужно?

– Можешь идти.

Быстро окинул взглядом. Рыжая, глаза зелёные, как дикая трава весной, смотрит с вызовом и взгляда не отводит. Сама напросилась. Теперь уйдёт, глупая. Никто долго не может выдержать его взгляда. Особенно женщины. Стефан всегда знал, что женщины больше видят сердцем, потому и бегут от него, как от больного чёрной чумой или труханкой. Только это и к лучшему. И рыжая девчонка станет обходить стороной брата лорда Фолганда.

Уходит…

Почему же так тянет поглядеть вслед этой рыжей белке. Идёт со своим подносом, рыжие кольца волос струятся по спине, манят. Так бы и запустил пальцы – живое тепло и шёлк. И веснушки возле носа. Наверное, задорно умеет смеяться девчонка.

К тёмному лику эти веснушки! И смех туда же!

Услышать бы звонкий голос. Согреться о живой огонь.

– Белка, нам ещё медовухи! – раздался хриплый возглас из залы.

«И правда Белка», – если бы мог, Стефан усмехнулся бы, но его лицо осталось неподвижной маской.

Вино и камин согрели и убаюкали. Мысли потекли ленивой рекой, часто обрывались. Не думать и забыть обо всём. Это ли не счастье! Что там опять за неприятные вопли у дверей трактира?

Он нехотя повернулся.

«Только не это. Кукольник, – желудок ответил противным спазмом. – А ведь я мог бы их просто испепелить. Всех разом. Но брат вряд ли оценит».

Кукольник начал вещать что-то про Дивного бога и жрецов, водя куклы внутри ящика под дружные крики зрителей. Внезапно смысл представления острой иглой вонзился в сознание Стефана. И плотина, перекрывающая память ради элементарной безопасности, рухнула. Образы, звуки, ощущения затопили Стефана до краёв. Каждый нерв, каждый мускул свело непереносимым ужасом. Словно вокруг рушились сами основы мироздания, и среди хаоса находился маленький мальчик, который взывал к милосердию. А в ответ только эхо, слово «навсегда», и бесконечная иссушающая боль.

Танцуй, кукла, танцуй.

Твоя кровь питает саму землю Фолганда.

Ты нужен ей.

Танцуй же, мой навсегда.

– Погляди, народ, – зазывал кукольник. – Жрец идёт! Подношения Дивному богу несёт!

Кукольник продолжал дёргать за нити, марионетки отзывались под пальцами, а Стефан привычно готов был дёргаться вместе с ними. И тут спасительная огненная боль в пальцах и ладони. Какое облегчение! Слава тебе…

Мама учила маленького мальчика молиться Дивному богу. Взрослый мужчина никогда не сможет молиться богам.

И тишина. Стефан точно на миг упал во тьму. Только далёкий девичий голос, осторожные прикосновения:

– Сейчас, я помогу.

Стефан все ещё оставался слеп к реальному миру, но чувствовал, как голос и чужие руки вытаскивают из тёмного омута.

– Как много крови.

Вынырнул на поверхность, тут же испытав злость на себя и на рыжую девчонку, что на коленях сидела перед ним, бинтуя порезанную руку. Вдруг заметит, что ей знать не положено.

– Оставь!

Выдернул руку, вихрем поднялся, бросил золото на стол и ринулся в морозную ночь. Опомнился, вдохнув свежий воздух. Рано вышел из дома, побитый пёс, рано. Не до конца зализал раны.

Стефан наспех сотворил портал, не заботясь о зеваках, и рванул домой. Прочь из трактира, ото всех, в нору, зарыться глубже, забыть…

4

Весна всё-таки пришла в Фолганд. Неделя, и снег растаял, установилась тёплая погода, а птицы больше не стремились в укрытия. Так и настал великий праздник Дивного бога, когда солнце устойчиво поворачивает к теплу, а природа пробуждается ото сна. В этот день расцветает дерево вайла, первый вестник будущего короткого лета.

В Вороньем замке к цветущему дереву традиционно вынесли образ Дивного бога – человека в жёлтом одеянии и с завязанным ртом. Жрецы принесли подношения от крестьян из соседней деревни. Стражники и челядь преклоняли колени. Большинство из них собирались на главную службу в Дом Дивного бога и на гуляния до утра следующего дня. В подобные праздники молодой лорд Аспер отпускал прислугу и стражей, кроме небольшой группы помощников.

Утром во дворе замка произошёл переполох. Подношения были принесены, образ украшен первыми цветами и лентами. Служанки раскладывали свежий хлеб и чаши с вином. И на глазах у всех пространство сгустилось, затем покрылось трещинами, выпустив Стефана Фолганда. Стараясь не смотреть в сторону самодельного алтаря, он пересёк двор.

Простой люд, да и стражники никак не могли привыкнуть к странностям младшего брата лорда. Перешёптывались, испуганно жались к стенам, избегая взгляда ледяных глаз, пока молодой маг поднимался к лорду Асперу.

Они были похожи, два брата Фолганд – высокие, темноволосые, с точно очерченными линиями лица. На этом сходство заканчивалось. Старший, Аспер носил небольшую аккуратную бородку. Стефан был бледнее, тоньше, и лицо его, при общем сходстве с братом, носило отпечаток чуть уловимой асимметрии, отталкивающей и привлекающей одновременно. Такое лицо захочешь, не забудешь. И самое главное – Стефан не улыбался. Никогда.

Старший брат уже и забыл, когда в последний раз видел улыбку младшего. Иногда пытался вспомнить и не мог. Только туман вместо воспоминаний. Кажется, когда они встретились после долгой разлуки, пока брат учился у старика Бертрана, Стефан ни разу не улыбнулся. А может быть, это случилось и раньше, после смерти их матери. Память отказывалась помогать Асперу.

– Приветствую тебя, – Аспер обнял брата.

– И я тебя, – и в такой ситуации лицо Стефана не поменяло выражения скрытой скорби.

Аспер вгляделся в лицо брата.

– Никак не могу привыкнуть к твоей суровости. Такой молодой и настолько… старик.

Лорд Фолганда разлил по бокалам вино и сел в кресло напротив Стефана.

– Человек ко многому привыкает, – следовало улыбнуться, но Стефан не смог.

– Ты опять распугал прислугу, Стеф. Решил вспомнить наши детские забавы? Только тогда мы не использовали магию.

– Зачем тратить силы на долгую поездку, если можно сотворить портал, – младший пожал плечами.

У Аспера это вызвало смех, который показался Стефану скорее нервным, чем действительно весёлым. Сам он был неспособен даже на такое выражение эмоций.

– А мне кажется, что ты постоянно хочешь показать, насколько сильнее меня. Все эти твои способности…

– Разве я сильнее тебя? Детство кончилось. Мы больше не соревнуемся.

Ровный тон Стефана на самом деле выводил старшего брата из себя. Никогда не угадаешь, что стоит за словами, если перед глазами постоянно одна и та же скорбная маска. Аспер сжал зубы, не желая портить праздничный день. Многое он хотел бы сказать Стефану, но не стал. Не теперь.

– Но ты же не будешь отрицать, что твои возможности превышают возможности любого другого в Фолганде. Старик Бертран оказался хорошим учителем. Да и жрецы…

– Особенно жрецы, – почти прошипел Стефан, лицо дёрнуло судорогой. – К чему эти разговоры? Старый маг убит, и единственное, что я хотел бы знать – кто это сделал. И пару вещей, связанных со смертью учителя.

– Я слежу за расследованием, дознаватель докладывает каждый третий день, – кивнул Аспер. – Но в городе говорят, что это сделал… ты. Тело нашли в твоём доме.

– Знаю, – глаза Стефана потемнели. – Если слушать всё, что говорят в городе, то меня давно надо сжечь на городской площади, а прах развеять по ветру. И меня такой вариант вполне устроил бы.

– Опять ты! Постоянно говоришь о смерти. Имея власть и силу магии. Я бы на твоём месте…

– Тебе не быть на моем месте. Никогда, – младший Фолганд с силой сжал подлокотник так, что дерево жалобно заскрипело. – Я хочу быстрее покончить с этим. Мне нужно знать, кто убил Бертрана и забрал кольцо.

Резким глотком Аспер опустошил бокал. Разговор переставал ему нравиться.

– Спроси у своих жрецов, тех, которые зарылись внизу и пустили корни повсюду в Фолганде. Культ суёт нос в дела земель. Ещё немного, и я не смогу принять ни одного закона без одобрения Рюта Тарвита.

– Крыса из крипты, – кивнул Стефан. – Он очень правдиво делает вид, что ничего не знает про смерть старика. Но шептуны культа повсюду. Я даже в «Пустой бочке» одного встретил. Так что давно могли разнюхать.

– Разнюхать и не сказать тебе? Не верю. После того, что ты для них сделал. Для нас всех. Ревнители лика носятся с тобой, как со своим Дивным богом.

Воспоминания больно кольнули Стефана, но он сдержался.

– У меня есть сомнения.

– Если бы не отец, то сейчас бы жрецы не посмели давить на меня, – старший брат продолжал следовать каким-то своим мыслям. – Вот где бы они у меня все были, – он показал сжатый кулак.

Младший промолчал, но скривился: «Да ты бы удивился, узнав, как они могут давить. И где бы у них был ты сам, братец».

– Мы едем в Дом, наконец? Неприятная обязанность, и я хочу скорее освободиться.

Стефан поднялся, показывая, что больше не желает продолжать разговор. Любое слово точно причиняло новую боль.

– Ты же знаешь, что мы до вечера должны присутствовать на празднике.

– Мерзко, но знаю. Постараюсь никого не убить.

Братья спустились во двор, где ждала карета. Следом за ними выехала повозка с подношениями Дивному богу. Как это часто бывало, Стефан молчал всю дорогу, а Аспер не собирался сегодня злить брата, понимал, насколько не любит тот весенний праздник и традиции местного культа. Почему так случилось, Аспер не знал.

5

Вельда открыла глаза. Солнечный луч пробрался в комнату, рассёк её на две почти равных части и достиг двери широкой полосой тепла. Маленькая комнатка над трактиром не могла стать уютнее, чем сейчас. Белка вспомнила о планах на день и стремительно выбралась из постели. Кружась и напевая, она привела себя в порядок. Прекрасное настроение, ожидание чуда, весенний воздух – всё это Вельда ощущала каждой клеточкой тела.

Сегодня первый праздник Дивного бога в жизни Вельды. На юге, где она жила, торжество отмечали не настолько пышно и многолюдно, а отец и вовсе не принимал участия в подобных празднованиях, считая их пережитками прошлого. Поклонение Дивному богу во всех частях света оставалась осколком древних верований. Она имела свои особенности, сочетаясь с верой в местных богов низшего порядка. Своеобразная религиозная свобода вместе с поклонением единому Дивному богу и главенством жрецов именно этого культа.

Сегодня Вельду радовало всё – и новое платье, подаренное тётей, и солнышко, и цветущая вайла рядом с трактиром, и грядущий весёлый праздник. Всё это сулило радость и новую чудесную сказку. На таких праздниках юные девы встречают свою судьбу – прекрасных и благородных юношей, которые влюбляются в них без памяти после первого же танца. Вельда не была уверена, что хочет такой встречи, но что-то смутное уже бродило в душе, просилось излиться в мир светом и любовью. Хотелось самой стать героиней настоящей сказочной истории со счастливым концом, где исполняется «и жили они долго и счастливо». Вельда и сама понимала, что наивно верить в чудо, но таков был её мир.

Сборы на праздник проходили тщательно. Не каждый день случаются такие события. Новое платье пришлось впору, подчеркнув тонкую женственную фигурку Белки. Она расчесала и повязала лентой волосы, рассматривая результат в маленькое зеркало в комнатке под самой крышей. Вельда осталась очень довольна. И веснушки, высыпавшие от весеннего солнца, сегодня не смогли её расстроить.

Пора выходить, а то можно пропустить самое интересное!

За окном раздался шум и треск ломающихся веток. Любопытство не позволило Вельде уйти на праздник, не проверив, что же происходит на улице. Быстро распахнула окно, высматривая, мысленно придумывая тысячу сказочных причин странных звуков.

Вайла рядом с трактиром тряслась и осыпалась белыми лепестками. Уличный кот, почти лысый, видавший виды и одноглазый, охотился за кем-то среди ветвей. Жертва чёрной кляксой выскочила из кроны и, не разбирая дороги, влетела в Вельду, а когда девушка отскочила – шмякнулась на пол.

– Ты кто?

Вельда имела привычку разговаривать с животными или предметами. Вдруг они её понимают. Клякса растопырилась, издала хриплое «кар» и распласталась по полу. Вельда осторожно протянула руки. Молодой ворон смотрел настороженно, но позволил коснуться.

– Ох, противный котище, – проворчала Белка. – Крыло перебито.

Слишком долго ворон бился о ветки вайлы, чтобы спастись от кота. И как ни торопилась Вельда, никак не могла оставить ворона в таком состоянии. Наскоро нашла в кухне щепу возле печи, примотала к крылу плотно, бегом обратно в комнату, где решено было оставить Черныша. Она успела придумать имя и теперь иначе и не обращалась к птице, удивляясь, как терпеливо та относится ко всем действиям человека. Внимательно смотрит, вздрагивает от касаний пальцев, но не вырывается.

– Вот и славно, Черныш. Сиди тут, я погуляю и вернусь.

Вельда позаботилась о воде и распаренном зерне для птицы, оставив всё на маленьком столике. Теперь так же бегом слетела вниз, где сидел Григор. Её ждёт долгий и интересный день.

Григор смущался и не смог выговорить половину слов, когда вызвался сопровождать Вельду на праздник, а тётя посоветовала воспользоваться предложением, потому что лучшей защиты молоденькой девушке не найти, чем здоровенный полный сил парень. Когда она согласилась, Григор радостно заморгал круглыми светлыми глазами и широко улыбнулся. Молчалив был великан Григор, но всегда готов прийти на помощь рыжей Белке.

Утром жители столицы, совершив обряды у домашних алтарей, начинали стекаться в Дом Дивного бога с особыми подношениями. Богатые несли золото и драгоценные камни, дорогие вина. Бедные, кто что мог собрать. Каждый старался выделиться перед лицом Дивного бога щедростью.

Вельда с Григором взяли с собой мешочек муки и немного вина. Пробираться сквозь толпу со спутником оказалось удобно, великан Григор одним движением плеча раздвигал зевак, образуя дорогу для спутницы. Нет-нет, да недовольно посмотрит кто, но связываться с высоким и плечистым парнем, сурово глядящим из-под белёсых бровей, не рискнёт. И только Вельда знала, что суровость Григора не настоящая, показная, предназначена для чужаков.

Благодаря такому тарану удалось пройти в сам Дом и возложить дары к главному алтарю. Нельзя сказать, что Вельда сильно верила в богов, но они казались ей очередными сказочными персонажами, которые присутствуют в её жизни. В такие дни можно быть ближе к ним, а значит к интересному миру, полному чудес. Как мимо такого пройти?

– Побудем немного в Доме? – попросила Вельда своего могучего спутника.

Григор кивнул, взял за руку, чтобы не потерять в толпе, и позволил вести себя куда ей угодно. А она во все глаза рассматривала Дом Дивного бога. В её городке никогда не встретить подобной роскоши. Огромные витражи поражали воображение размерами и мастерством изготовления. Сцены из легенд о Дивном боге: Дивный бог в жёлтых одеждах и с завязанным ртом, жрецы вокруг него на коленях; Дивный бог исцеляет больных чёрной чумой и уходит в свой мир над мирами; Дивный бог самый светлый и милосердный. Никогда Вельда не знала подробно всех легенд о богах, поэтому теперь рассматривала росписи, как иллюстрации к сказочным историям.

Они с Григором обошли Дом, поглазели на жрецов, подивились подношениям. И уже собирались выйти на улицу, когда толпа внезапно потеснилась, пропуская троих мужчин. Со своего места сбоку от входа Вельде прекрасно было всё видно. Один, с аккуратной бородкой, красиво одетый мужчина лет тридцати, сразу же прошествовал к алтарю, а слуги следом пронесла богатые подношения, расставили бочонки с вином, разложили караваи хлеба.

Двое других мужчин продвинулись в сторону от центральной части Дома и смешались с толпой. Но Вельда успела ощутить на себе ледяной взгляд Стефана Фолганда. Он и его спутник прошли так близко, что не заметить друг друга было сложно.

– Лорд Аспер, – коротко сообщил Григор, кивнув в сторону главного алтаря.

Вельда и сама догадалась, заметив сходство лорда с младшим братом, который теперь пристроился у колонны, беседуя с мужчиной в сером жреческом плаще. Лицо Стефана казалось напряжённым, словно он сдерживался изо всех сил, глядя на абсолютно лысого жреца, круглолицего, с постоянной снисходительной улыбкой. Жрец не понравился Вельде.

Она не могла понять, что отталкивает и даже пугает её, потому что лицо жреца было довольно приятно, с мягкими линиями и в целом привлекательное, гармоничное. Это особенно контрастировало с резко очерченным лицом младшего лорда. Отвращал он не внешним обликом, а чем-то иным, скользким и очень неприятным.

– И маг тут, – свистящем шёпотом за спиной Вельды сказал женский голос. – Жди беды.

– Как его только земля носит, проклятого, – прошипели в ответ. – Старого мага убил, а тот его учителем был.

– Говорят, он кровь пьёт, потому и люди пропадают, – хрипло зашептали сбоку.

Вельде стало гадко и горько от подслушанных слов. Не верила она им. Ни одной сплетне не верила. Столько в трактире историй наслушалась о маге, одна другой страшней и нелепей, что и относиться стала, как к сказке. Удивило Белку только, что чёрное слово о маге настолько ей неприятно.

Между Стефаном и жрецом что-то происходило – нехорошее, резкое. Вельда не могла понять, почему не может перестать смотреть на колдуна в тёмных одеждах, когда всё вокруг так ярко и празднично, так радует сердце. Стефан опять разрушал сказку резким акцентом скорби. Или просто являлся чуждым Дому Дивного бога? Вельда была сбита с толку, растеряна от внезапных чувств, которые вызвал чужой человек. Да ещё такой холодный и неприятный. Все вокруг сторонились мага, смотрели косо. А она, словно невидимой нитью, оказалась повязана с ним. Раньше было просто и легко. А теперь…

Что «теперь» Вельда сказать не могла, чувствовала, как нечто сложное, загадочное врывается в жизнь.

Напряжённость нарастала. Лицо молодого мага перекосило, оттянуло угол рта вверх, смотреть страшно. Белым пятном на чёрном плаще выделялась кисть с тонкими пальцами. Он пытался удержать закинутый на плечо плащ. Напряжённая рука с силой вцепилась в ткань, в собственное тело.

«Ему же больно!»– сердце Вельды дрогнуло от нежданного сочувствия.

– Пойдём, Бельчонок? – осторожно Григор потянул спутницу за собой на улицу.

Вельда удивлённо распахнула глаза на великана. Её ещё никто не называл так мягко, тепло. Григор моргнул и отвернулся. Она сделала вид, что ничего не случилось.

– Покажешь, как у вас празднуют?

Вельда потянулась за другом, но не могла оторваться и от странно       неправильной пары среди толпы. Заставила себя уйти, но о маге не забыла.

6

Григор оказался отличным проводником, пусть и очень молчаливым. Они прошлись по уличным лоткам со сладостями, рассмотрели сувениры и прочие товары. Вельда стала обладательницей первой книги, купленной в Фолганде – «Легенды о Дивном боге».

Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая с большим и сильным папой впервые вышла в город. Так и шла по улице рядом с Григором, прижимая к себе книжечку из тонкой бумаги и леденец. Пёстрый водоворот толпы поглощал их на одной улочке и выпускал на волю на другой.

Тихая радость поселилась в душе Вельды. Только навязчивые мысли мешали полностью насладиться праздником: «Почему колдун такой странный? Что с ним произошло? С ним точно случилось что-то страшное, поэтому он грустный и бледный. Не улыбнётся ни разу», – вдруг, Вельда подумала, что очень хочет увидеть улыбку мага. – «Может быть, его кто-то проклял? Магия – это опасно. В книгах с магами всегда что-нибудь происходит. Они сражаются с тёмными силами или другими магами».

О магии Вельда имела смутные представления. В основном из книг. У них в Холмонде на окраине жил старый маг. К нему ходили за снадобьями и по иным надобностям: узнать будущее, приманить удачу, приворожить. Один раз и Вельда ходила к магу, покупала отцу лекарство. Только дорого это было и помогло на короткий срок. Этот старик не многое умел и запомнился запущенным грязным видом да запахом плесени в полутёмной прихожей, дальше девчонку не пустили.

Стефан Фолганд был другим – молодым, статным, загадочным. Распалял девичье воображение, заинтересовывал. Одёрнула Вельда себя. Собственно, что ей до колдуна?! Редкий гость в трактире, прохожий в огромном городе. Смотрит мимо или так, что душа замерзает, лучше бы не смотрел. Ни улыбки, ни смеха. И такой страшный стоял в Доме Дивного бога. Напугал, но засел в голове, возвращается образами и мыслями. Невозможно не думать о Стефане. Хотела бы забыть, да не даёт что-то, сжимает сердце тревогой и волнением.

«Мог бы он назвать меня Бельчонком?» – подумала и сама испугалась. Посмотрела на Григора, шагающего рядом. Голова кругом от таких сложностей.

Вечером на главной площади разожгли огромный костёр. Вокруг танцевали парами или сразу гуртом, водили хороводы, пели песни. Музыканты старались на славу. Зрители пили, смотрели на танцующих, играли в подковы, мерялись силой и ловкостью. Горожане веселились, радовались празднику.

Большой неловкий Григор громко дышал и пытался попасть в такт музыке, поспеть за рыжей подругой, кружащейся как заводная. Вельда отплясывала со всей страстью, иногда опираясь на сильные руки друга. Заливисто смеялась, когда он наступал ей на ноги. Парень тут же жутко краснел, отступая назад.

В этом бесконечном движении она продолжала видеть высокую тёмную фигуру у круга огня. Было бы странно предположить, что Стефан станет танцевать, но она представляла, как берет за руку сурового мага, тянет в общий круг, как кружат они вместе. Его руки держат Вельду сильно, но осторожно, а взгляд тонет в её глазах.

Она засмеялась собственным глупым мыслям. Снова закружила рядом с Григором, а от мага глаз оторвать не могла. Он смотрел на огонь, подошёл к нему невероятно близко, и Вельде показалось, что Фолганд выходит прямо из костра. Страшно и невероятно.

В конце концов Вельда и Григор выдохлись и со смехом покинули танцевальный круг.

– Тебе понравилось? – Григор восстановил дыхание.

– Очень. Спасибо за этот день!

Вельда не могла перестать улыбаться, так хорошо ей было. А простое лицо Григора стало серьёзным.

– Бельчонок, послушай… У меня есть небольшой доход от лавки. Мой дядя работает в Вороньем замке…

Она не понимала куда клонит Григор.

– Стань хозяйкой в моем доме, – парень собрался с силами и разом выпалил заранее заготовленные слова.

Сколько же ещё сюрпризов приготовил сегодняшний день. И что ей ответить доброму, надёжному Григору, который стоит, опустив голову, ожидает решения Вельды, словно приговорённый. Сказочный великан на глазах превращался в малознакомого мужчину, претендующего на неё саму. Жизнь может измениться раз и навсегда, скажи она короткое простое слово. Как же страшно сделать шаг. И страшно упустить возможное счастье. Не раз тётушка говорила, какая чудесная пара Григор для племянницы, только Вельда не слушала. О замужестве она и не думала никогда. Сердце молчало.

И зачем она посмотрела в сторону костра? Тонкая высокая тень в ярком пламени. Тень двинулась, повернулась. Чёткий профиль на фоне огня, голова склонилась в задумчивости, тёмная прядь волос выбилась и упала на лицо. Рука потянулась к плечу, удерживая плащ, длинные пальцы впились в ткань. Раненый ворон с перебитым крылом, никак иначе. Сегодня она спасла одного такого. Вельда откликнулась на безмолвный зов. Эта рука сделала что-то с ней, с её душой и сердцем. Ещё тогда, в Доме Дивного бога, а теперь подтвердила свою власть над рыжей девчонкой.

– Вельда.

Григор напомнил о себе.

– Прости. Я…

Как же посмотреть ему в глаза. Но парень и сам всё понял.

– Я буду ждать, Бельчонок. Помни. Я жду.

Она не успела ответить. Всё вокруг пришло в движение. Рядом завопили дурными голосами. Толпой ринулись дальше от костра. Несколько человек остались, застыв в нелепых позах, глаза у людей вопрошающие и удивлённые. Стремительно бледнела кожа до молочно-белого и истончалась. Под кожей пульсировало, бродило, синели сосуды. Жертвы странной болезни становились прозрачными и исчезали.

Кто-то сильно дёрнул за руку, потянул за собой. Не сразу Вельда поняла, что это Григор пытается увести её от костра. Заворожённо она наблюдала за превращением живой плоти в молочную слизь, усыхающую до праха.

– Труханка! Это труханка! – вновь взвыли голоса.

Продлилось всё не долго. Ошарашенные глаза умирающих хранили искру жизни, но тела резко опали, став кучкой сора. Невозможно было опознать человеческие останки. И маленькое облачко пара или белой пыли унёс ветер.

С огромным трудом Вельда заставила себя не смотреть на то, что осталось от некогда живых людей. Крик перехватило в горле. Ни звука не смогла издать. Отвела взгляд, тут же увидев другое – костёр погас, а в предрассветном полумраке над иссохшими останками стоял колдун Стефан Фолганд с белыми пустыми глазами.

7

Издавна одной из обязанностей лордов Фолганда было присутствие на празднике в честь Дивного бога. Старший наследник делал самые богатые подношения в Доме Дивного бога, а младший должен присутствовать на празднестве. Традиция не менялась веками.

В груди Стефана черным клубком ворочалось недовольство. Меньше всего ему хотелось проводить время на празднике среди жрецов и коленопреклонённых горожан. Всей душой он ненавидел и презирал жреческую касту. На то были свои причины, о которых даже брату знать не следовало.

Невыносимо стоять в Доме среди витражей и росписи с изображением Дивного бога. Мерзостно видеть жрецов, слушать благостные речи. Знал Стефан цену таким речам. И о божестве ведал больше прочих.

Вместе с Аспером они тряслись в карете, молчали. Прошло время, когда братья доверяли друг другу тайны. Ни одного своего секрета Стефан не мог рассказать Асперу. Ни одной живой душе. Ни мёртвому камню или древу вайла. Только старому Бертрану мог, но учителя убили. Один сильный удар кинжалом прямо в сердце – и больше некому выслушать того, кто с двенадцати лет кричит по ночам от ужаса.

Стефан постарался забыть своего отца, вычеркнуть предателя из памяти. Бертран стал ему отцом, другом и учителем. Обучал мастерству магии, оберегал, поднимал на ноги, когда Стефан лежал в беспамятстве после…

Нет, он не хочет думать об этом. Бертран единственный искал спасения для него.

Такие тайны никому невозможно доверить. Брату – никогда. Пусть думает, что младший брат не ценит дара магии. Аспер не узнает цены, что пришлось заплатить. Теперь нужно набраться сил, чтобы до утра терпеть светлый лик Дивного бога. Век бы не видел. А хуже того, выносить жрецов культа из крипты. Эти омерзительнее простых жрецов, не допущенных к ревнителям лика и тайнам нижнего Дома.

Карета Фолгандов с трудом пробилась к Дому Дивного бога. Толпа нехотя расступалась, но, понимая, кто едет, подчинялась. У храма Аспер сразу же организовал внос подношений, а на ступенях братьев встретил Рют Тарвит – жрец культа Дивного бога, главный ревнитель лика. Мягкое круглое лицо и снисходительная улыбка не могли обмануть Стефана. Ревнителя Рюта он знал тринадцать лет. И ровно столько же ненавидел.

– Да славится Дивны бог – добрый бог!

Вскинув руки, жрец поклонился Фолгандам. Улыбка на сходила с его лица. Кто бы знал, что таится за ней. Стефан знал.

– Во славу светлого лика, – кивнул Аспер и дал знак нести дары к главному алтарю.

Младший Фолганд промолчал. Трое мужчин ступили под древние своды. Стефан взглядом искал поддержку, от ликов затрясло до озноба. Желал не видеть их, закрыть глаза. Но даже так своды Дома давили на плечи. Неоткуда взять сил. Бесплодно пространство Дома. Бесполезно для мага. Не собрать сил земли Фолганда, не собрать сил воздуха или огня. Тошно и пусто.

Рыжий огонёк мелькнул в толпе совсем рядом. Девчонка из трактира. Пусть так. Всё лучше, чем ненавистный культ и лики. Удержался за огненное чудо. Стало легче.

– Как себя чувствует мой любимый маг? – мелодичным вкрадчивым голосом обратился к Стефану жрец, заметил взгляд. – Не смотрите так сурово. Ваше здоровье, дорогой мой, первейшая ценность всех земель от Севера до Юга.

Стефан глянул прямо в лицо Рюту Тарвиту. Сколько раз он представлял, как превращает это лицо в кровавое месиво, как стирает улыбку с пухлых губ главного ревнителя лика. Пусть эта вспышка будет последним, что он сможет сделать, пока жрецы не схватят, не уведут вниз, навечно приковав к месту казни. Не убьют, конечно, будут кормить, всячески поддерживать жизнь, пока сердце бьётся, пока есть плоть и кровь. Стефан не обольщался, что смерть будет лёгкой и быстрой. Но крысы Тарвита не будет на свете.

Озноб становился сильнее, и Стефан плотно закутался в плащ, придержал рукой, закрылся. Мысленно зацепился вновь за рыжие локоны в толпе. Она смотрит, и в глазах девчонки нечто такое, что ненадолго вытаскивает из омута. Живая, тёплая сила, словно спасающая его во тьме.

Глупость!

Очередная деревенская дурочка с предрассудками и страхами перед магами. Не стоит и думать.

Присутствие ревнителя лика было невыносимо.

– Я прекрасно понимаю, что вам хочется убить меня, – жрец был подчёркнуто вежлив. – И это после всего, что я делал и делаю для Фолганда, для вас, Стефан, – детские бровки жреца сморщились, дополнив скорбную мину. – Что ж, я привык к людской неблагодарности. А вы?

Улыбка жреца так многозначительна. Всегда таит в себе что-то тайное и отвратительное.

– Вы о чём?

Лицо брата Рюта разгладилось и засияло.

– Посмотрите, эти благочестивые горожане, все как один, часами готовы говорить о нехорошем и гадком молодом маге. Неблагодарные, правда?

– Мне все равно, Тарвит. Моя вера в людей и богов умерла тринадцать лет назад.

– А между тем, именно нехороший молодой маг…

– Хватит!

Стефан почувствовал, что готов сорваться, и вцепился в собственное плечо через ткань плаща. Судорогой свело лицо. Огонёк рыжих волос растаял у входа в Дом Дивного бога. Снова один на один с ненавистной мерзостью. Холодно и пусто. Силы утекают и нет никакой надежды.

– Тише, тише, господин Стефан, – почти пропел брат Рют. – Не злитесь. У нас одна цель – благополучие Фолганда. Кстати, а вы знаете, что кто-то специально распространяет о вас слухи?

– Какому идиоту это нужно?

– Однако всё так. Но братья обязательно выяснят. В наших интересах хранить ваш покой. По многим причинам. Вы же работаете над заказом?

Не в интересах мага было отвечать на прямой вопрос, поэтому он сделал вид, что не расслышал его за шумом в Доме Дивного бога, задал встречный вопрос:

– А что ещё в ваших интересах? Сделка?

– Ох, вижу, что вы не доверяете братьям. Совсем не верите в наше бескорыстие. Светлый лик вам судья.

«Судья и палач», – подумал Стефан. А Тарвит, видимо, прочёл по лицу молодого мага.

– Папеньке своему «спасибо» скажите. Ах, да, он же уже покинул нас. Как и Бертран.

Привычка ревнителя лика при каждом разговоре больно уколоть оставалась неизменной.

– Признайте, что вы же и убили учителя, – нанёс Стефан ответный удар, внимательно изучая обманчиво мягкое лицо ревнителя.

Только Стефан знал, что это лицо может быть и иным. Знал и ненавидел. Этот огонь был тёмен и обжигал душу.

– Горько слышать, замечательнейший господин Стефан, такие слова, – жрец вскинул руки и всё же понизил голос. – Разве нам выгодна смерть мастера?

– У вас есть я со всеми потрохами.

– Два мага лучше, чем один, согласитесь.

– Мне нужны все бумаги из крипты. Всё, что старик успел написать. Он же оставил там что-то?

– Братья ревнители передали вам всё полностью, – улыбка внезапно сошла с лица Рюта Тарвита, сменившись задумчивостью. – Я уверен, что всё.

– А кольцо?

– Братья найдут его, уверяю. Сейчас в нём нет необходимости.

«Нет необходимости… Мне оно нужно. Мне! – размышлял Стефан, покинув Дом Дивного бога. – Кольцо обязательно должно быть у меня».

Вне стен Дома ему полегчало, озноб почти прошёл, пришло успокоение, если такое возможно в его ситуации. Иллюзия покоя коснулась сердца. С сожалением приходилось признать, что человек и правда привыкает ко всему. Вот и Стефан, похоже, привык к мерзкому Рюту Тарвиту, его манере изъясняться, да и своему положению. С ужасом Фолганд подумал, что когда-то настанет время – он сломается до конца, действительно станет куклой в руках жестокого кукловода, перестанет сопротивляться. И собственной жизнью он не может распоряжаться. Так просто принять решение – кинжалом по горлу, будет кончено. В лаборатории много ядов, можно уснуть спокойно. Нет. Не сбежать, не уйти. Повязали тысячами жизней.

Нельзя отступать, нельзя. Стефан нашёл в себе силы для борьбы. Отчаянье подступало так часто, но может быть, не всё потеряно. Учитель намекал на возможность спасения. Не успел рассказать старик. Стефан сотни раз перечитал все бумаги – ничего не нашёл. Значит, снова и снова придётся искать выход.

А теперь он решил где-нибудь выпить вина, пройтись по улочкам и вернуться к костру на главной площади. В его обязанности младшего лорда входило посещение вечерних празднований. Так себе удовольствие. Тяжкая обязанность для такого, как он.

Бредя среди толпы, Стефан испытывал нечто похожее на зависть к простым горожанам, веселящимся, беззаботным, опьянённым вином и музыкой. Он же не пьянел никогда так, чтобы забыться.

Счастливчики! Поистине, незнание – великий дар! Искренне счастливы и свободны, они будут танцевать до утра, а после завалятся спать и видеть чудесные сны, а не кошмары, слишком похожие на реальность.

И девчонка из трактира здесь с каким-то увальнем. Странная парочка. Такая воздушная, хрупкая, быстрая – и несообразительный медлительный гигант. Рыжий огонёк ритмично мечется по площади, улыбка во всё лицо, глаза зелёные и сияют светляками. Глупышка, небось ещё и в сказки верит. Слишком страшные у Стефана для неё сказки.

Стефан не выдержал, отвернулся к костру. Так спокойнее в своём одиночестве. Не для него это всё – девчонки, танцы, рыжие локоны, поцелуи, жаркое и манящее девичье тело…

«Куда это тебя занесло, Стефан Фолганд? – удивился, одёрнул себя. – Не вздумай и мечтать. Любую погубишь. А такого Бельчонка тем более – наивная и открытая для всего девочка. Тёмное и злое легко бьёт в самое сердце, когда оно нараспашку. Нельзя. Невозможно. Да и разве способно мёртвое на любовь».

Самому стало смешно, смеялся бы в голос, но давно разучился. Вместо смеха внутри заклокотало и заныло раной. Навсегда закрыта для него эта дверь. Ничего не будет – ни ласкового взгляда, ни нежного прикосновения, ни живого тепла в объятиях любимой. Только пустота и долг. Привык к мучительной мысли, навсегда отсек лишнее. А тут эта рыжая, как сама жизнь, манит, опаляет огнём.

Ознобом отозвалось воспоминание о долге и утрате. Возле костра сделалось холодно. Завернулся в плащ, придержал рукой. Пальцы свело судорогой. Нечто приближалось. Он не ошибался, узнавал жуткую поступь. Помнил до мелочей каждым органом чувств. Глаза мага закатились под веки.

Неистово закричали люди, разлетелись стаей испуганных птиц. На площади осталось несколько фигур. И сквозь веки Стефан мог видеть, как белые пульсирующие черве-нити рассекают пространство и присасываются к людям. Марионетками пляшут жертвы, простому глазу не заметно, а маг всё видит. Нити вплетаются в нервы, создавая единый организм с неведомым кукловодом. Опустошающий, страшный танец мёртвых оболочек. Насытившись, черве-нити резко дёргаются, потянув за собой саму суть человеческую, что руками не потрогаешь никак.

Всё кончается быстро. Намного быстрее, чем ведомо самому Стефану в его боли. Тела распадаются в гниль и прах. Он один в пустыне мертвецов. И лишь рыжий огонёк горит впереди. Согревает и манит.

«Жива», – камень с души. Стефан выдохнул с облегчением. Незнакомое, давно забытое чувство радости озарило на мгновенье, позвало за собой к яркому огню и тёплым рукам наивной девочки. И Стефан был готов идти на зов, только не отпустил себя. Поставил запрет. Сосредоточился и сотворит портал. Нужно срочно уходить, здесь ничем не поможешь. Нужно искать и думать. Это главная цель. Страшное грядёт в Фолганде и, похоже, в этот раз виноват именно он.

8

После праздника Дивного бога прошло немногим больше месяца. Весна начала поворачивать к лету, а радости от тепла и солнца у людей мало. То там, то тут случалась труханка, как говорили в народе. Другие же звали белой смертью ту беду, что пришла на земли Фолганда. Жертв было не так уж много, но для тревоги среди людей и их достаточно.

Не только человеческие жизни забирала труханка – животные, птицы, растения. Слухи с окраин Фолганда утверждали, что белая смерть забирала в своё владение целые земельные участки, оставляя белый прах вместо травы и плодородной почвы. На такой земле ни сажать, ни сеять невозможно, а значит, впереди голодные годы без надежды на спасение, новые смерти.

В «Пустой бочке» только и разговоров, что о событиях на празднике, и слухов о труханке. Не забывали и брата лорда Аспера. Кто-то предлагал поджечь дом колдуна вместе с ним самим, раздувая страхи людей перед магом и болезнью. Жрецы же в Доме Дивного бога в специальных посланиях взывали к терпению, провозгласив о невиновности молодого мага, грозили карами каждому, кто посмеет тронуть брата лорда земель. Все проповеди жрецов были о новых богатых дарах Дивному богу, что в обмен заступится за страдающий народ. Так и качало, как на качелях, людскую молву. И, к счастью, дальше пустой болтовни о расправе дело не шло.

Вельда не любила подобные разговоры, тревожилась и жалела мага. Её сказочный мир, выстроенный ею в общей зале трактира, окончательно разрушался. Больше не было весёлых и интересных историй. Только страшные сказки о белой смерти и горькие воспоминания перепуганных людей. Новые сплетни о брате землевладельца, бесчувственном маге Стефане Фолганде.

Тяжёлым грузом ложилось это на душу. Вельда, как могла поддерживала посетителей, пыталась порадовать хотя бы в мелочах. Не выносила, когда рядом печалились, сама начинала страдать.

Не любила Вельда разговоры о брате лорда Фолганда и по другой причине. Да, она сама знала, как маг странно себя вёл на месте гибели людей. Никогда она не видала таких глаз, как у Стефана. Тут явно замешана магия, но, чтобы именно он был виноват, Белка не могла и подумать. Не желала верить. Поэтому, только заслышав подобные темы, старалась уйти в другую часть залы или начинала беседу с вороном, который привык сидеть на её плече.

– Не слушай их, Черныш. Ерунду люди говорят. Мы же не верим, что Стефан виноват?

И чёрная птица наклоняла голову, смотрела внимательными бусинами глаз, соглашаясь. Крыло почти зажило, но ворон и не стремился улетать, привык к хозяйке. А она была рада новому интересному другу.

Постоянно приходил в трактир и другой друг – Григор. Они не возвращались к вопросу замужества, но Вельда постоянно помнила об этом. Поэтому так неудобно стало рядом с парнем. Чужим сделался Григор, и предстояло узнавать его заново, а Вельда не торопилась. Даже тётя Рейна завела разговор о разладе с Григором, заметив, как племянница избегает встреч. Вельда не стала скрывать, что её позвали замуж.

– А ты, глупая, и отказала? – охнула тётя.

– Я его не знаю почти, – вздыхала Вельда, помогая раскатывать тесто. – Страшно же за чужака и сразу замуж.

– Как не знаешь? Он же с самого твоего приезда к нам ходит! Сразу видно, парень хороший, добрый, защитить сможет. И слышала, дядя его в Вороньем замке работает. Для наших мест очень выгодная партия. Чем не муж?

– А как же любовь? – она даже удивилась словам тёти.

– Какая там любовь, – махнула та скалкой и вернулась к пирожкам. – Станешь хозяйкой в его доме, детей родишь, вот и полюбишь.

От мысли о Григоре и детях Вельде сделалось нехорошо. Никак не представляла она себя рядом с огромным увальнем.

– Нет, тётя, я так не могу.

– Значит и останешься, как я, одна на свете. Ни мужа, ни детей. Чужих будешь кормить в трактире. Тебе почти семнадцать, пора задуматься о будущем.

– Лучше уж так, чем без любви, – не унималась Вельда.

– А что такое любовь-то эта твоя, девочка?

Задумалась Вельда. Не могла она подобрать верных слов, только смутно чувствовала, как оно всё должно быть, если любовь есть. Так, чтобы смотреть и не насмотреться, чтобы сердце сжимало от счастья. Чтобы летать как на крыльях и падать в пропасть вместе, но не испытывать страха. Держать любимого за руку, верить и поддерживать. Так думалось рыжей Белке.

В середине третьего месяца весны в трактире появился и Стефан Фолганд, как обычно, весь в чёрном, закутан в плащ, пусть и тепло на улице. Вошёл медленно, неловким движением иногда опираясь о мебель, добрёл до кухни. Сам бледный, худой, глаза лихорадочные и холодные. Увидел Вельду возле лестницы на второй этаж, тут же отвернулся, губы сложились в тонкую нить.

– Здравствуй, Рейна, – голос звучал хрипло, простужено.

– Господин Стефан! Да на вас лица нет, – всплеснула руками тётушка. – Садитесь скорее к огню. Желаете вина?

– Это вам.

Осторожно он достал из-под плаща коробку, поставил на стол. Рейна разрезала верёвки, а под крышкой оказалось четыре бокала тонкого стекла. Намного лучше того, что был у них ранее.

– Вместо разбитого.

– Зачем же…

– Возражений не принимаю.

Сказал жёстко, всё так же медленно развернулся и направился к камину на привычное место. А Вельда проскользнула в кухню.

– Я отнесу господину Стефану вино, тётушка.

– Смотри не разбей подарок, – покачала та головой. – Птицу свою в комнате запри от греха… Ворон же.

– И что ворон?

– Ты герб Фолгандов видела?

Вспомнила Вельда, что действительно на гербе лорда изображён ворон, как и на плаще молодого мага.

Словно почувствовал ворон, что его собираются закрыть в тесную коморку, вспорхнул и впервые за долгое время перелетел в залу, да на каминную полку, прямо напротив мага.

Тут уж и тётя всполошилась, за вороном в залу вышла.

– Простите, господин Стефан, это глупая птица моей племянницы, но мы ворона сейчас под замок посадим.

Долгим взглядом изучал Стефан птицу, а птица его.

– Не нужно, Рейна. Никого не нужно сажать под замок. Особенно такого замечательного ворона.

Протянул руку, ворон и пристроился на пальце мага.

– И что ты мне поведаешь, друг мой? – спросил Стефан птицу. – Даже так? Так берегись котов впредь. Они бывают весьма несносны.

Лицо младшего Фолганда оставалось непроницаемо холодным, ни тени улыбки. Провёл пальцами второй руки по спине ворона, скользнул по раненому крылу, и Вельда готова была поклясться, что увидела голубые искорки, пробежавшие по перьям. Настоящая сказка творилась на её глазах. И не мечтала Белка увидеть когда-нибудь колдующего мага.

Птица встрепенулась, расправила крылья.

– Тс-с, приятель. Подлечу тебя немного. Вот, так лучше. Ну и болтлив же ты. А вот девичьи секреты не следует разбалтывать всем подряд.

Белка стояла рядом и держала поднос с бокалом. От последних слов мага краска залила пунцовым цветом лицо. А что, если и правда ворон что-то рассказывает магу? Про кота же Стефан знать не мог! Или он смеётся над глупой девчонкой? Только вид делает. Сложная штука магия, а маги сущее наказание для рыжих девчонок.

– Всё, – махнул рукой Стефан, подбросив птицу. – Лети к хозяйке. Ты ей многим обязан.

Птица послушно расправила крылья и вернулась не плечо к Вельде.

«У-у, предатель», – подумала она, тут же почти перестав дышать.

Отогревшись у камина, Стефан впервые скинул плащ, черными крыльями отбросив его на спинку диванчика. И Вельда зачаровано не могла отвести глаз от мага. И как раньше не замечала очевидного. Как слепая ходила. Прозрела в мгновенье.

Стефану так шёл чёрный цвет, и сам он был ладный да статный, что глаз отвести невозможно. Лицо выразительно тонкое, пусть и со странной рассогласованностью черт, пусть холодное и сейчас сильно измождённое. Сердце забилось чаще от восторга – невозможно красивый. Совсем не такой молодой лорд, как Григор или другие парни, которых Вельда часто видела в трактире. На фоне них молодой маг показался настоящим героем любимых историй. Загадочным и притягательным. Новая сказка стучалась в жизнь рыжей девчонки. Как же страшно и отчаянно весело стало Вельде.

Маг подошёл, взял бокал с вином. Посмотрел в глаза, немного наклонив голову с высоты своего роста, чёрная прядь упала на лицо, совсем как тогда, у костра на площади.

– Беги от меня, Бельчонок, – глаза, как льдинки, колют до крови, обжигают сердце.

Поднос полетел на пол, а Вельда – стремглав вверх по ступенькам лестницы, в маленькую комнатку под самой крышей. Захлопнула дверь, почти упала спиной на неё, тяжело дыша. Испуганный ворон потерялся в общей зале.

Что делать теперь – плакать или смеяться, радоваться или горевать? Она не знала. Все прочёл, как по книге, молодой маг, каждую мысль и чувство. Угадал? Или разболтала птица, как часто говорит с вороном о маге рыжая девчонка. Стыдно и страшно. И почему-то с толикой тайной радости трепыхалось сердце.

Она отдышалась, взглянула в зеркало – лицо раскраснелось, глаза блестят, отчаянные, весёлые. Совсем девчонка. Наивная и маленькая.

– Бельчонок, – сама себе прошептала Вельда, обхватила ладонями пылающее лицо. – Он назвал меня Бельчонком.

Так хорошо стало. Не хотелось думать, что это означает и почему необходимо бежать от Стефана Фолганда. Как же можно потерять только что обретённое? Никак невозможно. Словно ценный подарок оказался в руках. Желалось чувствовать искрящуюся радость и верить. Сердечко Вельды падало в пропасть с мучительным наслаждением, и чудилось, что маг и теперь рядом, навсегда.

– Вельда, – голос тёти вернул к реальности. – Спускайся, дорогая, нужна твоя помощь.

Пришлось спрятать внезапное счастье глубоко в сердце, вернуться в общую залу. Ворон устроился на лестнице, сверху наблюдая за посетителями, чистил перья и вёл себя, как положено благородной птице.

Брошенный поднос Вельда нашла на одном из столиков. Забрала, занялась работой, тщательно обходя мага. И смотреть в его сторону стыдно. Иногда не могла удержаться и бросала искоса короткие взгляды. Стефан, сам как чёрный ворон, сидел возле огня, медленно пил вино, о чём-то размышлял.

«Интересно, что у него там, в голове», – в Вельде проснулось вечное любопытство. – «О чём могут думать маги?».

Посетителей становилось больше. На глупости и мечты времени не оставалось.

– Смотри, народ, представление начинается!

Хорошо поставленный голос донёсся из другого конца залы, а Вельда внутри сжалась. Сама удивилась, что появление кукольника не вызвало прежней радости. В памяти осталось неприятное, с ним связанное. Опять украдкой взглянула в сторону мага – бокал поставил на стол, накинул плащ, тонкие пальцы трясутся. Уходить собирается? Нет, сел на диванчик, напряжённая рука привычно удерживает край плаща на плече, закрылся, сгорбился. Лицо белое. И ему кукольник не в радость.

В этот раз представление изменилось. Сразу несколько кукол управлялись ловким кукольником.

– Пришёл народ поклониться Дивному богу! Спаси нас, бог, от чёрной чумы да белой смерти! И тут…

Другой рукой кукольник вывел на сцену не Дивного бога, а бесформенное чудовище, состоящее из каких-то разрозненных частей сразу всего: щупальца и клешни, клыки и когти. Ничего не поймёшь.

Зрители охнули.

– Тёмный лик! Горе нам и беда! Ничто не спасёт.

Чудовище напало на кукол. Стефан сильнее обхватил себя руками. Невыносимо наблюдать за страданиями мага. Она чувствовала, как ему плохо. Сердце сжалось от горя. Что-то такое было в постановке, она догадалась. И это касалось Дивного бога. Сейчас бы побежать к магу, обнять, одарив теплом и покоем, держать за руку. Но Вельда знала, что не подпустит к себе, прогонит. Да и кто она такая, чтобы быть настолько близко к брату лорда земель.

Муторно сделалось и тоскливо. Много разговоров про белую смерть, гибель людей. Сама испытала, что это такое. Страшно и непонятно, потому что никто не знает, как выбирается жертва и почему. Так и стоит перед глазами страшное на празднике Дивного бога. И Стефан словно истаивал свечой. Вельда очень хотела помочь, но не представляла как.

– Почему ты грустная, Бельчонок?

Вельда вздрогнула. Не тем голосом, что желалось, задан вопрос. И падает сердечко, откликаясь на нежное прозвище. Это всего лишь друг Григор.

– Кто тебя обидел? Скажи, я сверну ему шею.

Этот свернёт. Кулачища вон какие. Но Вельда покачала головой. Никому не может поведать свою тайну.

– Все хорошо, Григор. Устала немного, и кукольник… он меня пугает.

Парень нахмурился, покосился на кукольника, складывающего пожитки в ящик.

– Не бойся. С тобой не должно ничего случиться. Кукольник сказки рассказывает.

– Помнишь, ты мне книжку купил на празднике? – она вспомнила, что читала недавно.

– Да, Бельчонок.

Каждый раз теперь будет вздрагивать, слыша прозвище от других, не из уст мага.

– Григор, ты хороший, – Вельда села рядом. – Но… пожалуйста, не называй меня так. В той книжке сказки про Дивного бога. И есть про тёмный лик. Так всё непонятно, но выходит, что тёмный лик и есть Дивный бог. Или у него два лица. И если тёмный лик насылает болезни на народ Фолганда, а светлый лик спасает, то какой в этом смысл? Зачем это Дивному богу? Зачем преследовать и спасать. Очень сложно понять.

Григор вздохнул, нахмурил брови, огромной пятерней провёл по светлым волосам.

– Ладно, Бель…, – с трудом он остановил себя. – Я мало смыслю в жреческом мастерстве. Только то, что говорят в Доме Дивного бога. Мы не можем знать замысел светлого лика.

– Может и так. Ладно, меня зовут. Нужно помогать тёте с посетителями.

Вельда оставила Григора за столом. Быстрой белкой бегала по общей зале. Почти забыла про мага. Слушала разговоры и работала.

– Он здесь. Вон сидит у камина, – тихий шёпот у дальнего столика в полутёмном углу.

Вельда прислушалась.

– Вижу. И как?

– Дождёмся, когда выйдет и за угол трактира зайдёт. Всегда так ходит.

– А если он своим путём уйдёт?

– Не боись. Успеем перехватить. Двое позади, а я ударю.

Сделав вид, что очень занята, Вельда начала протирать соседний столик, который на вид вполне был чист и готов встретить нового посетителя. Напевая, с улыбкой, тёрла этот проклятый стол, ждала продолжения страшного разговора. Троица за столиком неторопливо пила ячменный квас. На вид самые обычные горожане из простых. Никого раньше она не видела в «Пустой бочке». Внутри всё дрожало от волнения и беспокойства.

Вельда собрала грязную посуду и проследовала на кухню. Обычные дела для помощницы. Тут смогла выдохнуть. Обеспокоено выглянула в залу, чтобы убедиться, что Стефан на своём месте, сидит перед камином.

Срочно нужно что-то делать. Бежать, спасать, пытаться помочь. Попросить Григора? Нет, не поймёт Григор, да и не хотела Вельда, чтобы парень знал про её заботу о маге. Это только её тайна. Закусила губу, взяла поднос и решительно пошла к магу, забрала пустой бокал со столика.

– Господин Стефан хочет ещё вина? – спросила нарочито громко, уронила поднос совсем рядом с диванчиком, выразительно посмотрела.

Как же сказать? А маг смотрит странно, вроде бы удивлён, но не гонит, что уже хорошо.

– Вас убить хотят, – сбивчиво прошептала Вельда, поднимая поднос. – Трое в углу, – и громче добавила. – Принести вина?

Стефан кивнул и несколько удивлённо посмотрел на девчонку из трактира. Спокойно и неторопливо она принесла второй бокал вина. Наклонилась, отдавая его прямо в руки мага. Прошептала:

– Как только выйдете, за углом будут ждать.

Чуть заметно Стефан вновь кивнул, и Вельде стало спокойнее. Для себя она уже всё решила. Как только маг выйдет, она выскользнет за ним и обязательно помешает убийцам. Надо только у тётушки скалку взять или нож. Вельда плохо себе представляла, как сможет справиться с таким делом, но попытается. Не оставлять же мага один на один со злодеями.

– Выйдешь за мной, превращу в белку, – тихо, но очень твёрдо сказал Стефан. – И в клетку посажу.

Открыв рот, Вельда замерла. Да откуда он всё знает?! Или каждый её шаг настолько очевиден? Шутит? По лицу ничего не поймёшь – маска и только, а глаза – ледышки.

Он допил вино, неторопливо поднялся, поправляя плащ, оставил золотые на каминной полке. Сделав несколько шагов к выходу, поморщился, выдохнул и открыл дверь на улицу. Не послушала Вельда мага, встала у самой двери, получила от Стефана на этот раз гневный взгляд, но с места не сдвинулась.

Мимо прошла та самая троица. Мысленно Вельда сосчитала до пяти и открыла дверь. Солнце клонилось к закату, и в полутьме она ясно различила, как у стены трактира сверкнули голубые искры. Сорвалась, побежала, забыв, что не взяла с собой никакого оружия. Только поднос прижала к груди.

Непонятная возня продолжалась. Сложная тёмная груда разделилась на четыре фигуры: одна высокая – по центру, две ниже ростом – позади, пытаются схватить Стефана за руки, третья – достала кинжал, готовясь нанести удар.

Ужас сковал Вельду, она не боялась так, когда видела белую смерть на площади. Здесь же перехватило горло, и закричать невозможно, двинуться тоже. Одна только мысль: «Убьют, сейчас они его убьют»! И острое чувство уже случившегося горя пронзило её. Пусто, немыслимо одиноко без Стефана.

Неведомо как маг изогнулся назад, вывернулся из-под рук нападающих и красивым, точным движением пальцев выпустил зеленоватый шарик, отбросивший одного из негодяев. В иллюзии странного танца, Стефан с нечеловеческой скоростью переместился за спину человека с кинжалом.

И тут Вельда пришла в себя, заставила тело действовать. Обнаружив в руках поднос, она подбежала, размахнулась и ударила одного тёмного человека по голове. Раздался мелодичный звон. Третий преступник, отброшенный потоком магии, уже убегал.

С изумлением Вельда наблюдала, как под нападавшим злодеем с кинжалом появляются угли, распаляясь, становясь всё жарче. И тот заорал, прыгая с ноги на ногу, побежал вдоль по улице.

– Где третий? – сухо и зло поинтересовался молодой Фолганд. – Тот, которого ты так грубо прервала.

Вельда растерялась. Третий просто пропал. Вероятно, осознал, что бой проигран, и оглушённый тихо уполз в темноту.

– Жаль. Я только начал развлекаться. Слегка размялся, можно сказать. А ты очень непослушная Белка! – Стефан сердито сузил глаза, сверлил ледяными иглами. – Тебе было сказано оставаться на месте. И что же ты делаешь, Белка? – Хрипло прорычал маг. – Идёшь прямо в пасть к волкам! Глупая девчонка!

Не так часто Вельда видела настолько сердитых людей, а тем более очень сердитых магов. Он махнул рукой. Мол: «Да что с тобой говорить». Сотворил портал и ушёл.

А Вельда рассмеялась. Все плохое уходило куда-то, на место страху пришёл радостный покой. Она смогла помочь Стефану, и он жив. Пускай злится сколько влезет – ледышка. Главное, что живой и называет её Белкой, Бельчонком. Мысленно она в сотый раз вспоминала момент в трактире. А ещё сердитый маг испугался за неё. Иначе зачем так кричать и ругаться. Мечтать о подобном Вельда страшилась. Молодой лорд опасался за жизнь девчонки из трактира, а это значит…

– Вельда, что там случилось?!

Тётя Рейна приоткрыла дверь трактира, немного рассеяв сумрак полосой света.

– Все хорошо, я иду.

Развернувшись, Вельда заметила что-то на земле. Небольшая поясная сумка. Кожа дорогая, хороший крой. Вельда вся вспыхнула любопытством. Маг потерял вещь во время борьбы. Его сумка.

9

Стефан понял, что поторопился. Лежать в полутёмной комнате надоело до тошноты – только хуже. Невозможно работать. Долго читать тяжело. В бездействии память постоянно подкидывала ненужные воспоминания, выедала душу, или то, что осталось от неё – одни обломки. А после выполнения обязательств в крипте от молодого мага ничего не оставалось. Тень человеческого существа без души. Тьма и пустота.

Постоянные визиты братьев из крипты не добавляли радости. Рют Тарвит держал ситуацию под контролем, чтобы не потерять свою «драгоценность», как сам любил выражаться. Обычно посещения прекращались, как только Стефан вставал на ноги, поэтому торопился освободиться от слабости. Жреческих шептунов он продолжал замечать на улице или в трактирах, таким легко отвести глаза, когда ты маг. О них Стефан не беспокоился.