Читать онлайн Богатство дураков бесплатно

Везение на моей стороне

«Доброго времени, дорогие слушатели! На календаре двадцать шестое июня, а часы показывают ровно восемь утра. Мы рады приветствовать вас на волнах радио «Заря». В эфире Катя Круглова, и мы поговорим о погоде на ближайшие сутки. Сегодня в городе без осадков и тепло – плюс двадцать шесть! Самое время выйти на улицу, чтобы получить максимальный заряд от яркого солнышка. А не сгореть этим летом поможет крем «НЕСГОРИН». Крем «НЕСГОРИН» и самая лучшая музыка на волнах радио «Заря».

– Алло. Это радио «Заря»? Я бы хотел заказать крем «НЕСГОРИН».

– Да положи ты трубку, Кеша! Сколько можно заказывать всякую дрянь? Хоть бы рубль домой принес… Уже полвека мне уши промываешь, а картины твои, вон, пылятся по углам. – Полная старушка в халате, видавшем лучшие дни, подошла к мужу, выхватывая трубку стационарного телефона, стоящего на тумбе рядом с радиоприемником.

– Нина, курочка моя, ты же знаешь, что картины – это дело всей моей жизни. Призвание, дарованное мне свыше! А сегодня тот самый день, когда мои труды и твое терпение будут вознаграждены. Меня пригласили в галерею на выставку! – Иннокентий Федорович приосанился и горделиво вздёрнул подбородок. – Семёныч мне пообещал, что картину мою возьмут и народу представят. И меня наконец-то накроет волна давно заслуженного успеха, курочка ты моя! А крем я тебе хотел подарить, чтобы ты не сгорела.

– Дурак ты, Кеша.

Иннокентий проводил взглядом раздраженную жену, выключил радио и принялся упаковывать картину, над которой работал несколько последних месяцев. На полотне были изображены несколько волков, по-хозяйски гуляющих по улицам города, в то время когда люди, совершенно голые, сидели на деревьях, готовясь к первому полету.

На вопросы тех, кому посчастливилось лицезреть пока ещё никем не признанный шедевр живописи, Иннокентий отвечал, что так он видит мир. Будто звери достигли настолько высокого уровня развития, что вполне способны стать единственными хозяевами земли, а люди настолько свободны, что могут улететь. А вот куда именно улететь, старый художник так и не решил: одним он говорил о полётах на другие планеты, добавляя многозначительное «Век технологий, так сказать!», а другим – о воссоединении с Творцом, намекая, что нагота у людей с картины явно неспроста.

Сегодня, как и, впрочем, каждый день, Иннокентий провел утро, наслаждаясь чудесами, творящимися во дворе его дома. Он наблюдал, как рабочие копались в яме, ремонтируя трубы, которые лопались чуть ли не каждую неделю. Проследил за дворовыми кошками, бегающими за воронами, сделав забавное наблюдение – оказывается, что иногда стая ворон вполне может гонять обнаглевших преследователей. Кинул найденную палку собаке, живущей в старой будке вот уже несколько лет. Побеседовал с дамами уважительного возраста, воркующими у подъезда каждое утро. Затем прогулялся до цветочного киоска, где купил гвоздики любимой старушке, а на обратном пути заглянул в магазинчик и взял чекушку водки, но уже себе, чтобы успокоить нервишки перед предстоящей выставкой.

– Уже надрался, скотина! – ругалась жена, встречая мужа в дверях квартиры. – Обещал же, что больше не будешь пить! А как же выставка твоя? А?

– Нина, птенчик мой, ну ты же знаешь, я чуть-чуть… Для храбрости пригубил, – почесал затылок старик. – А на выставку я обязательно пойду! Уже все приготовил… Вот и цветы тебе купил.

Иннокентий всегда говорил жене, что выпивает «для храбрости» или «для вдохновения». Конечно же причина была совсем иной. Возможно, он просто любил выпить, а возможно, страдал из-за жизни, которая с годами превратилась в надоедливый сериал с повторяющимся день ото дня сюжетом. А может и то и другое. Иногда художник ловил себя на мысли, что ему не хватает той самой искры, которая бы могла вновь зажечь пламя давно угасшего юношеского азарта, освещавшего путь в молодости и помогавшего двигаться вперед, преодолевая любые жизненные невзгоды. Сегодня же, как и последние пятнадцать лет, только алкоголь, как верный товарищ, отвлекал Иннокентия от мыслей о никчемном существовании на этой планете.

– Ну ладно, садись обедать. Хоть перегар перебьёшь, прежде чем поедешь, – смягчилась старушка, взяв цветы. – И чтобы в этот раз вернулся с хорошими новостями, а то не пущу! Будешь с Семенычем своим любимым жить.

– Конечно, синичка моя ненаглядная, все только для тебя, – с натянутой улыбкой отвечал старый художник.

– Иди уже руки мыть, дурень мой.

После обеда Иннокентий прилег ненадолго вздремнуть, но так толком и не уснул, лишь ворочался с боку на бок, то и дело поглядывая на часы. Ближе к пяти вечера он стоял около подъезда, укладывая на тележку картину, завернутую в плотную ткань и перевязанную шпагатом.

Во время поездки он думал о том, что сегодня самый лучший и самый важный день в его жизни, ну, конечно, после встречи с женой и тем днем, когда он осознал своё призвание. Он мечтал о том, как выйдет из галереи победителем, держа в руках купюры, вырученные с продажи своего лучшего творения…

«Ох, заживем мы с ласточкой моей! Ох, да пир закатим на весь двор, да в санаторий, наконец-то, поедем, косточки погреем. И кистей новых прикуплю, да краски…»

Иннокентий никогда не соглашался продавать картины за маленькие суммы. Если ему не удавалось набить цену, то он их просто дарил. Ему всегда казалось, что подаренное полотно будет цениться дороже, чем купленное за копейки.

Когда-то, в далёкой молодости, Иннокентий обещал себе, что обязательно разбогатеет благодаря творческому таланту. Годы шли, но он не терял надежды, веря, что в один прекрасный день его труды будут оценены по-настоящему. И этот счастливый день наконец-то наступил!

Подходя к галерее, старый художник махнул еще один стакан крепкого портвейна, купленный неподалеку в ларьке. Немного охмелев, он проверил хорошо ли закреплена картина на тележке, поправил оставшиеся на голове волосы и с уверенностью на лице вошел в здание, где уже несколько часов шла выставка современного искусства.

– Добрый вечер, мадам, – обратился Иннокентий с важным видом к девушке-администратору. – Я по приглашению Дмитрия Семеновича, пришел свою картину на выставке продавать.

– Простите дедушка, вы, наверное, ошиблись, – хихикнула администратор. – Это не ломбард, а ваш Дмитрий Семенович у нас вообще в охране работает. Сейчас его позову. Вы можете пока пройти в зал, осмотреть выставку.

Иннокентий Федорович с удовольствием принял приглашение. Он направился по залам галереи, следуя указателям на стенах и полу, здороваясь с проходящими мимо людьми, но те не обращали на него никакого внимания.

Выставка современного искусства напомнила ему… Да ничего она ему не напомнила! На развешанных по стенам картинах были изображены различные предметы, раскрашенные в яркие цвета. В одной из комнат он рассматривал записи, принадлежащие какому-то неизвестному писателю, абсолютно не понимая их ценности, а в другой нажимал на кнопки, рассказывающие о неведомой силе, находящейся в видеокадрах, мотающих сказку про полярного медведя. Посетителей было немного, но каждый из них внимательно изучал экспонаты, словно те обладали неким потайным смыслом, и попивали шампанское из высоких фужеров, которое раздавали худенькие девочки в черных платьях.

Через двадцать минут Иннокентий был сыт всеми этими новомодными штучками. Ему не терпелось доказать, что его работа – это настоящее современное искусство, а не эта мазня, висящая на стенах! Он подошёл к одной из картин, на которой красовалась пара геометрических фигур, аккуратно снял ее с имитированного крючка и начал распаковывать свое творение.

– Иннокентий, что ты делаешь? – послышалось негромкое бурчание позади.

– О, Семеныч, здравствуй дорогой! – потянулся с объятиями старик к другу. – Я тут картину принес. Ну, как и договаривались…

– Какой договаривались? – повысил голос Семеныч, но тут же привлек к себе внимание посетителей галереи и перешел на шепот: – Я же сказал, чтобы ты пришел посмотреть на то, что сейчас молодежь рисует и что сейчас «в тренде», как они говорят! А ты… Ты зачем картину-то притащил? – Семеныч подошел ближе, пытаясь выхватить у товарища его творение.

– Как зачем? – возмущался Иннокентий, отодвигая Семеныча от тележки с полотном. – Продавать! Ты же сам сказал…

– Кеша, что ты несешь? – перебил его Семеныч, продолжая наступать. – Бери свою картину и пойдем отсюда. Без обид! – Он подхватил друга за локоть и потащил в сторону выхода.

– Никуда я не пойду! – отмахнулся Иннокентий. – Я долго работал и не собираюсь уходить с пустыми руками! Да и жене я обещал… – Старый художник наклонился и продолжил распаковывать картину, придерживая ногой тележку.

Ситуация вырисовывалась чертовски неприятная. Иннокентию было противно от того, что его лучший друг так подставил его. Он злился, но виду не подавал, думая про себя: «Раз уж пришел, доведу дело до конца!»

– Добрый вечер, господа, – отвлек его нежный женский голос. – Я прошу прощения, но меня очень заинтриговал ваш разговор. Простите, я невольно подслушала. – Дама в больших темных очках широко улыбнулась. – Я бы хотела взглянуть на вашу картину.

– Мою? – отозвался удивлённый Иннокентий. – Сейчас-сейчас… Только развяжу этот узел… Вот она!

– Кеша, убери это! – прорычал Семеныч.

– Подождите, – обратилась вежливая дама в тёмных очках к охраннику, и в её голосе зазвенели стальные нотки. – Я хочу взглянуть на картину! Это же галерея искусств, не так ли? Разве я не могу насладиться искусством в полной мере? Картина уже здесь, я тоже тут, а значит, я могу на нее взглянуть. Или мне позвать администратора?

– Нет! В смысле, да! – замешкался тот. – Мадам, вы правы, конечно. Смотрите, сколько хотите. Я пока тут приберу. – Семеныч спешно повесил картину с фигурами на место и удалился, пригрозив Иннокентию напоследок кулаком.

– О, ваша картина чудесна! Эти милые песики с сумками и обнаженные господа на деревьях – это просто шедевр. – Женщина легонько провела рукой по деревянной раме. – Сколько вы за нее хотите?

Иннокентий никак не ожидал, что так скоро найдёт покупателя на свою картину. От удивления он даже приоткрыл рот, но потом опомнился и на всякий случай провел по деснам пересохшим от волнения языком, проверяя, на месте ли вставная челюсть.

– Дэ, да-э, два, кхм. Прошу прощения. Двести тысяч, – отпустило наконец-то Иннокентия.

– Прошу прощения?! Двести тысяч? Но это очень большая цена! – дама замешкалась, пряча кошелек обратно в сумочку.

Для подобной работы, ещё и неизвестного художника, сумма и вправду была чересчур завышена, даже несмотря на высокий уровень исполнения. И Иннокентий охотно уступил в цене:

– А… я понял, – почесал он затылок. – Сто девяносто пять. Да! Хорошая, думаю, скидка.

Удивленная женщина приспустила очки, окатив старика странным и очень пристальным взглядом. – А вы, я смотрю, хотите с женой съездить отдохнуть? Да и кисти вам новые нужны, не так ли?

Иннокентий снова приоткрыл рот от удивления, прокручивая в голове воспоминания о том, упоминал ли он при этой милой леди о жене… Возможно, он и обмолвился, когда спорил с Семенычем.

«Но откуда она знает про кисти? И что за особый блеск в ее глазах? Видимо, причудилось».

– Послушайте… Я вижу, что вы талантливый художник и хочу предложить вам отличный шанс, – продолжала дама. – Вы сможете выставить свою картину на аукцион. Мой друг – коллекционер. Он поможет вам выручить за ваше творение куда больше ста девяноста пяти тысяч.

– Насколько больше? – опешил Иннокентий.

– Много больше. Вы сможете отвезти жену к морю, а может, даже и за океан. Что скажете?

– Как вас зовут, о нимфа, приносящая столь чудные вести? – пробормотал Иннокентий, полностью растворившись в сладких словах собеседницы.

– Меня зовут Марго, – протянула руку дама. – Рада знакомству!

– Меня… Э-эм… Иннокентий Федорович, – он легонько прикоснулся пальцами к её ладони, опасаясь, что перед ним мираж.

– Иннокентий, мне очень приятно. – Незнакомка легко пожала руку художника. – Единственным условием будет сопровождение одной особы на этом аукционе. И я попрошу вас остаться сегодня у меня в гостях. Я подберу вам подходящую одежду и познакомлю с тем самым другом-коллекционером. Думаю, что ваша жена отпустит вас, если вы ей все объясните. Я уверена.

– Я согласен! – не раздумывая, ответил Иннокентий. – Жена домой все равно не пустит без хороших новостей. Поехали! Только в магазин забежим. Хочу кое-что прикупить для настроения. – Старик аккуратно упаковал картину, закрепил на тележке, ещё раз поправил оставшиеся на голове волосы и с гордостью на лице зашагал к выходу вместе с новой знакомой.

«Удачный день, – думал он. – Везение на моей стороне!»

Красть нечего, но можешь попробовать

«Добрый вечер, дорогие слушатели! На календаре двадцать шестое июня, а часы показывают ровно шесть вечера. Мы рады приветствовать вас на волнах радио «Заря». С вами Антон Часов, а тема нашего сегодняшнего эфира «Везет, так везет». Звоните к нам на радио и делитесь историями, в которых удача оказалась на вашей стороне. Ну, а сейчас мы с вами послушаем отличную композицию молодой, но уже всем нам известной исполнительницы Юлии Чичериной, под названием "Жара"…»

Выползая из-под прохладной простыни с подушкой в руке, Варя ногой скинула с табуретки радиоприемник, настроенный на включение ровно в шесть вечера, и перевалилась на бок, потирая глаза. Сонная сорока, все это время сидевшая рядом на полу, подпрыгнула от испуга и приземлилась обратно, издав короткое, но возмущенное «Каррр».

Варя откинула простынь и села на край потрёпанного матраса. За окном еще было светло, и в комнатке на чердаке, в которой она жила, стояла духота. Бетонные стены спасали от изнуряющей жары, но солнце все равно проникало внутрь. Варвара развешивала найденные на улице тряпки вдоль небольших окошек так, чтобы палящие лучи задерживались, а воздух легко циркулировал, охлаждая и насыщая кислородом помещение. Это хоть и немного, но помогало.

Вместе с Варей на чердаке жила парочка дворников непонятной среднеазиатской национальности, которых она могла наблюдать исключительно спящими после тяжелого трудового дня, и один бездомный господин, ранее заслуженный учитель русского языка и литературы. Но единственным, по-настоящему близким существом была та самая сорока по имени Вася – верный друг и помощник.

Варвара подобрала Васю ещё птенцом, когда тот выпал из гнезда и был в шаге от растерзания дворовыми кошками. Птенец довольно быстро вырос, встал на крыло, и тогда выяснилось, что он на редкость умён. Как и каждая уважающая себя сорока, Вася обожал различные блестяшки и время от времени таскал всякий хлам в виде медных проволок или гвоздей, складывая их в коробочку, которую бездомный господин – или просто дядя Петя – поставил на подоконник специально для пернатого. Иногда Вася притаскивал порванные цепочки и золотые серьги, которым еще ни разу не находилась подходящая пара. Варя хвалила птицу за находки и угощала остатками хлебных крошек или кусочками печенья. Вот и сегодня она первым делом проверила коробочку, в которой лежали порядком поднадоевшие куски проволоки и связка блестящих ключей.

– Ого, Васька, да ты делаешь успехи! Дядь Петь, глянь какую тяжелую связку ключей притащил этот малыш, – радовалась Варя, размахивая ключами перед лицом спящего, некогда заслуженного учителя, ныне не отличимого от обыкновенного бомжа.

– Сорока вороне дивуется, а обе на улице ночуют, – проворчал старик, отмахиваясь. – Ну-ка, дай посплю. Иди отсель, иди…

– Сам ты иди! С тобой невозможно разговаривать, – фыркнула Варя.

Варвара, все это время щеголявшая в длинной серой футболке, подошла к тазу с водой, умылась, переоделась в любимые черные, выгоревшие на солнце, джинсы и майку с надписью «Never give up». Закинув за спину рюкзак, она спустилась по лестнице к подъезду и громко позвала сороку по имени. Тот, кружа, слетел и уселся Варе на кепку. «Тук-тук» – постучал он клювиком по козырьку.

– Ну-ка, давай на плечо или, вон, на рюкзак спустись, а то вообще обнаглел! – Вася осторожно спрыгнул на рюкзак ближе к плечу и потерся головой об ярко-рыжие волосы хозяйки. Та хихикнула. – Ну все, все, а то опять запутаешься, как в тот раз… И вообще, соберись, у нас сегодня важный день!

– Карр, – согласился Вася.

Шатаясь по вечерним улицам района, находящегося где-то на окраине города, Варя то и дело заглядывала в окна домов. Она представляла, как за столом собираются семьи, как усталые взрослые помогают детям с уроками, как малышня смотрит на экранах больших телевизоров мультфильмы, как пожилые пары пьют на кухне чай, обсуждая события прошедшего дня.

Не оставались без ее внимания и распустившиеся цветы шиповника. Она с детства любила эти волшебные ароматы, напоминавшие о матери. Стоило Варе вдохнуть их запах, как сразу же представлялась залитая светом кухня и мамины заботливые руки, заваривавшие ягоды в фарфоровом чайничке. Проходя мимо, она всегда ненадолго останавливалась и бережно дотрагивалась до фиолетовых или белых бутонов, переносясь в счастливые мгновения детства.

Варе было всего восемь лет, когда родители сбежали из шумного города куда-то очень далеко, оставив ее с тёткой-пьяницей, сдавшей в детский дом при первой же возможности. Воспоминания об этом месте вызывали у Вари сильнейшее раздражение и обиду, а разговоры тамошних детей об алкоголе, который, по мнению девушки, загубил ее жизнь, – тошноту и ненависть. Найти друзей в этом злосчастном заведении так и не удалось – она отличалась от воспитанников детского дома культурой, упрямством и благоразумием. Именно за эти отличия приходилось расплачиваться – её обижали, травили за манеры и били при каждом удобном случае, а нянечки, смотрящие за детьми, не обращали на эти безобразия никакого внимания, словно им наплевать, как ведут себя подопечные. Главное, что они живы и более-менее целы, а уж условия и нравы, которые дети себе создают, – их дело, их проблемы. Возможно, именно эти условия и научили Варвару быть сильной духом, не бояться унижений и строить жизнь самостоятельно.

Когда ей исполнилось шестнадцать, она при первой же возможности сбежала из детского дома и поселилась на чердаке, где на тот момент уже жили ее нынешние соседи. Там же она скрывалась от милиции и от органов опеки, которые в любой момент могли вернуть беглянку обратно.

Так Варя прожила два года. Всего через несколько дней ей должно исполниться восемнадцать лет. Она с нетерпением ждала собственного совершеннолетия – возможности гулять, где и когда хочется, и даже попробовать устроиться на работу, хотя она слабо представляла, каково это приходить в одно и то же место каждый день. А сейчас ей было необходимо любым способом прокормить себя и пернатого питомца, при этом не попавшись в руки надоедливым стражам правопорядка. Чего она точно не планировала, так это возвращения в детский дом, пусть даже и на один единственный день!

***

Ближе к полуночи Варя притаилась за углом одного из домов, наблюдая за людьми, прибывшими на вечеринку в ресторан напротив. Из такси вываливались пьяненькие барышни в коротких платьях и юбках сильно выше колен, сверкая золотыми серьгами и браслетами. Их сопровождали стройные темноволосые мужчины с массивными цепочками на шеях, дорогими часами на запястьях. Даже издалека было заметно, что одежда этих людей стоит немалых денег, а носят они её словно повседневную. Вася не сводил глаз с блестящих побрякушек, нетерпеливо перескакивая с лапы на лапу.

Варя достала из рюкзака пачку сигарет и закурила. Курить она начала еще в детском доме. Тогда ей думалось, что модная привычка повысит популярность среди остальных детей, но всё оказалось напрасным – её всё так же ненавидели, несмотря на старания. С тех пор прошло немало времени, детский дом стал неприятным воспоминанием, а привычка осталась.

– Так, смотри. Смотри, птичья твоя голова! – Варя передернула плечом, привлекая внимание сороки к нужным людям. – Это наши клиенты. Видишь? Вон те, что на бордюре сидят. Девушке явно плохо, а парень уже давно скучает, присматривая себе другую. Глянь только, какой браслет на ее руке! Справишься?

Вася расправил крылья, показав готовность, несколько раз что-то буркнул на сорочьем языке и взлетел. Варя тем временем наблюдала за происходящим из-за угла. Птица приземлилась позади девушки, уронившей голову на свои колени, тихонько клюнула её руку в районе запястья и взлетела вновь, унося в клюве блестящий браслет. Минута – дело сделано.

– Знает сорока, где зиму зимовать! Да, Василий? – в ответ птица подпрыгнула, показывая одобрение. – В ломбарде нам отвалят немало за эту красоту! Хватит и на сигареты, и на еду. И может даже дяде Пете настойку пустырника прикупим, да? Во старик обрадуется, будет с кем поговорить. Он такой болтливый, когда под градусом…

Девушка достала из рюкзака начатую пачку печенья и отломила кусочек для птицы, пытаясь тем самым выманить добычу из клюва.

– Интересно ты придумала! – из-за спины Вари раздался незнакомый женский голос.

Девушка резко развернулась и увидела перед собой хорошо одетую женщину средних лет с большими темными очками на носу. И это ночью! Вася же от неожиданности шмыгнул в открытый рюкзак и затаился, держа в клюве улов.

– Не ваше дело. Валите, куда шли! – огрызнулась Варя.

– Какая грубая девочка! Тебя родители не научили уважать старших? – Незнакомка приспустила огромные очки и окинула собеседницу изучающим взглядом.

На секунду Варе показалось, что глаза этой женщины издавали какое-то особое свечение, словно тысячи маленьких блесток отражались от света ночных фонарей, коих в тёмном переулке никогда не было. Этот странный эффект притягивал взгляд, заставлял рассматривать незнакомку с нескрываемым любопытством. Все сказанное улетучилось на второй план – и слова о родителях, и о грубости теперь совершенно не волновали Варю, и даже тот факт, что только что ее поймали с поличным, растворился в свечении необычного взгляда.

– Ах, так ты, небось, сиротка, да? Отлично! – Женщина невинно ухмыльнулась и продолжила, кивнув на браслет в клюве Васи: – Деточка, зачем тебе эта мелочь? Я могу предложить тебе работу, где ты за день сможешь получить гораздо больше, чем когда-либо могла держать в руках. И пусть твоя птица вернет эту безделушку хозяйке – это всего лишь бижутерия.

Неожиданные слова о том, что она сирота, застали Варю врасплох. На секунду она даже подумала, что находится в каком-то фантастическом сне, где на ее лбу огромными черными буквами выведена фраза «Я – сирота. Мне нужны деньги»!

– Что? Откуда вы знаете? Что за бред несете? Вы следили за мной? А-а-а… вы из опеки. Я никуда с вами не пойду! – Варя, наконец, смогла отвести взгляд от странных глаз женщины и быстро начала собираться, затушив сигарету.

– Какая опека, милочка?! Разве я стала бы тебе предлагать работу, будь я из опеки? Но… если не хочешь, то я, пожалуй, пойду. – Она поправила очки и начала удаляться, оставив юную воровку в полном недоумении.

Варе потребовалось некоторое время, чтобы прокрутить в голове произошедшее. Она уговаривала себя поскорее уйти, ну или хотя бы проснуться, на всякий случай ущипнув себя. Мысль о больших деньгах, о возможности подработать да и о самой ситуации обескуражила настолько, что до конца поверить в происходящее она не могла. Но и уйти тоже было глупо. Больно ущипнув себя за руку ещё разок, чтобы убедиться в том, что она точно не спит, Варя встала, накинула рюкзак с птицей на плечи и побежала за таинственной незнакомкой в темных очках.

– Постойте! – крикнула она.

– Передумала? – не поворачивая головы спросила женщина.

– Эмм… Типа того. Расскажите о работе, – наконец догнала незнакомку Варя. – Что мне нужно будет сделать?

– Да всего-то забрать одну маленькую вещичку и доставить мне.

Женщина посмотрела на Варю с хитрой улыбкой.

– А вы что, сами не можете забрать её?

– К сожалению, нет. Хозяин той вещи, как оказалось, не переносит меня на дух. Да и знать ему о том, что кто-то заберет её у него, не нужно.

– То есть эту вещь нужно украсть, я правильно понимаю?

– Нет, мы всего лишь её позаимствуем. Да и твоя птица нам непременно пригодится. Сможешь взять её с собой? – Женщина указала на рюкзак, из которого выглядывал Вася, всё еще державший в клюве украденный браслет.

– Сколько вы нам заплатите? – спросила юная воровка, невольно сжимая лямки на плечах.

– Я думаю, что пятидесяти тысяч будет достаточно.

Варя нахмурила брови от удивления и снова уставилась на щедрую даму – озвученная сумма была космической! Никогда еще она не держала в руках, да что уж там, она никогда не видела таких денег! Сразу представилось, как они с Васькой будут тратить эти деньги… Казалось, что заполучив такой куш, она сможет всю оставшуюся жизнь жить безбедно.

– Ладно, мы согласны!

Вася, все это время сидевший в рюкзаке, будто понимая разговор, выпрыгнул на тротуар, деловито прошел пару маленьких шажков и взлетел, приземлившись на плечо Варе. Блестящий браслет все так же оставался в его клюве. Варя аккуратно забрала украшение и швырнула его в сторону расплывшейся по тротуару пьяной девушки, а птице вручила долгожданный кусочек печенья.

Скрепив договор рукопожатием, Варя направилась вслед за женщиной в сторону дороги, на которой был припаркован небольшой серый фургончик неопределенной модели. Варю ничуть не смущала поездка в машине с чужим для нее человеком. Мысли о грядущем заработке притупили все инстинкты.

– Садись, – пригласила женщина в автомобиль, – поедем ко мне в гости. – Она пристегнулась и завела фургон. – Познакомлю тебя с напарником. Вам обоим нужно будет хорошенько выспаться перед заданием.

– Напарник? Вы не говорили мне ни о каком напарнике! – Варя уселась рядом и поставила рюкзак в ноги. – Я думаю, что мы с Васей отлично справимся без всяких там напарников.

Идея о напарниках совершенно ее не радовала, и уж тем более ей не хотелось делить свои денежки с кем-то еще.

– Ох, прошу, не волнуйся. Он вполне приятный человек, будет сопровождать тебя.

– Он? – воскликнула Варя. – Я буду работать с каким-то там пацаном? – Она скатилась на сиденье и прикрыла глаза рукой.

– Ну, пацаном его вряд ли можно назвать, – улыбнулась женщина. – Он тебе в дедушки годится.

– Ха! Он что, старик? Отличный напарничек! – съязвила Варя.

– Он, как вы сейчас говорите, «шарит тему». Без его знаний тебе не удастся даже приблизиться к этой вещичке.

Автомобиль негромко тарахтел, петляя по ночным улицам. Редкие прохожие бросали на неприметный фургончик безразличные взгляды и продолжали идти по своим полуночным делам.

– И что за вещичка? – Варя достала сигареты из рюкзака и покрутила пачкой перед хозяйкой автомобиля. – Можно я закурю?

– Кури, если хочешь… А насчёт цели нашего маленького мероприятия я расскажу завтра. Сегодня мы просто поболтаем, познакомимся поближе. Меня, кстати, зовут Марго. А как твое имя?

– Варвара, – представилась Варя, а затем указала на птицу. – А это Вася. Он сорока. У них нет отдельных названий для самцов и самок.

– Красавец! – женщина кинула взгляд на пернатого друга Вари. – И еще… Когда мы приедем, нас будет ждать мой друг. Прошу тебя не говорить ему о наших планах. Хорошо?

– Тот самый, у которого мы будем заимствовать покрытую тайной вещичку? Ха-ха.

– Именно.

– Да ла-а-адно-о-о… – если бы Варя умела красиво свистеть, то непременно бы присвистнула от удивления. Некоторое время она ехала молча, обдумывая странную просьбу Марго, а затем решила, что раз наниматель о чём-то просит, то эта просьба неспроста. Вместо кучи вопросов, вертящихся на языке, она задала всего лишь один: – А можно, пока мы едем, радио включить?

– Да, конечно, выбирай волну.

– Я "Зарю" люблю… – Варя нажала кнопки на магнитоле и включила любимое радио. Илья Чёрт, солист группы "Пилот", исполнял свой бессмертный хит "Сибирь", которому в этом году стукнуло пять лет. Девушка поудобнее развалилась на пассажирском сиденье и закурила, размышляя о невероятном везении, так внезапно свалившемся ей на голову.

"…Рваные кеды по первому снегу.

В драных носках да по талому льду.

Голой ногой по живому асфальту.

И восемь километров по дороге…

В Сибирь! Ехх-хо! На-на-на-на!".

Выпьем, закусим, покалякаем

За время поездки на старом фургончике Иннокентий разговорился с Марго и та объяснила, что человек, с которым он должен идти на выставку, еще не прибыл, и ей придется ненадолго отлучиться, чтобы встретить его. А пока Иннокентий сможет поужинать и насладиться обществом ее друга, который привез с собой отличную бутылку виски.

– Виски – это замечательно, – пропел старый художник, мысленно потирая руки.

– Я рада, что мы поняли друг друга, Иннокентий Фёдорович. – Марго улыбнулась и остановила автомобиль у подъезда многоэтажного дома. – Пойдемте скорее.

– Лечу, лечу!

Через несколько минут они вышли из увешенного зеркалами лифта и оказались на пороге огромной квартиры. К удивлению Иннокентия, внутри не было ни одной двери. Их заменяли широкие арки, оформленные в восточном стиле и увешанные различными амулетами и иконами. Ещё одним любопытным элементом оформления оказались окна, заклеенные тёмной плёнкой, а также необычные надписи на неизвестном языке на стенах. В остальном же квартира выглядела совершенно обыкновенной, но при этом чертовски роскошной: мебель с тонкой резьбой, изумительной красоты посуда, книги в дорогих переплётах, картины в разных стилях и цветы, греющие листики под ультрафиолетовыми лампами.

Иннокентий с интересом осмотрел интерьеры комнат, вымыл руки, проверил свою картину, оставленную в коридоре, а после отправился на кухню, где Марго представила своего знакомого.

– Иннокентий, хочу познакомить вас с моим хорошим другом. Это Станислав… Станислав Огурцов. Вы могли слышать о нем из радиоэфиров или читать статьи в газетах. Стасу принадлежит одна из самых крупных коллекций старинных украшений.

– Приятно познакомиться, – поздоровался старый художник. – Это большая честь для меня! – Иннокентий обхватил протянутую руку Стаса обеими ладонями и судорожно затряс ее, выражая тем самым уважение. Хотя, сказать по правде, он никогда не слышал об этом коллекционере, так как не разбирался ни в чём, кроме изобразительного искусства. Но сам факт того, что человек имеет связи в нужных кругах и сможет помочь в продвижении его картин, заставлял играть роль самого преданного фаната, наконец-то встретившегося со своим кумиром.

– И я рад встрече! – поприветствовал в ответ новый знакомый. – Присаживайтесь за стол, угощайтесь. Выпьете?

– С превеликим удовольствием! – Иннокентий аккуратно уселся за стол, на котором стояли тарелки с бутербродами, различными колбасами и сырами, и сложил руки на коленях в ожидании хваленого виски.

– Стас, мне придется оставить вас. Надеюсь, что буду не слишком поздно, а если задержусь, то покажи Иннокентию его комнату на сегодняшний вечер, – сказала Марго, удаляясь из квартиры.

– Конечно, поезжай, дорогая. Мы найдем чем себя развлечь, – отозвался Станислав, разливая виски по стаканам.

Станислав был крупным мужчиной, с кудрявыми волосами и небольшой бородкой, и тем нелепей на нём смотрелись темные, почти обтягивающие брюки и яркая клетчатая рубашка в нежно-розовых тонах. На руке красовались явно дорогие часы, запутанные в широкую цепочку, на полной шее болтался громадный амулет, а пальцы были унизаны перстнями разных форм.

Иннокентия удивляло странное сочетание одежды и украшений, но после экспонатов современного искусства и необычного оформления квартиры, он сделал вывод, что просто слишком стар для понимания нынешней моды, и решил не обращать внимания на внешний вид нового знакомого, сосредоточившись на стакане с янтарной жидкостью.

– Отличный виски! – заявил он после первого глотка. – Я такого и не пробовал раньше.

– Это односолодовый скотч "Gleinfiddich" 1937 года, выдержанный в бочках из-под хереса, – ответил Станислав будничным тоном, поднеся стакан к источнику света. – Видите, какой насыщенный оттенок? – Он сделал маленький глоточек. – Я приобрёл его не так давно на одном из аукционов.

– О-о-о… Да он постарше меня будет! Наверное, у вас сегодня праздник, Станислав? – Иннокентий взял в руки бутылку и осмотрел этикетку, на которой красовалась оленья голова. – Для распития такого напитка требуется особый повод! Я прав?

– Да, Иннокентий Федорович, повод действительно имеется! И не один… – Станислав взял небольшую паузу для очередного, но уже большого глотка. – Во-первых, это знакомство с вами. А во-вторых… – поставил он пустой бокал на стол, – во-вторых, я надеюсь выиграть предстоящий аукцион и заполучить одну уникальную вещь. Единственную в своём роде.

– Интересно, что же это за вещица, достойная напитка богов? – Иннокентий разлил виски по бокалам. – Наверное, какая-то реликвия?

На мгновение в кухне повисла тишина. Станислав нерешительно смотрел в сторону, обдумывая ответ, будто сомневался в правильности дальнейших объяснений.

– Реликвия? Можно и так сказать, – наконец ответил он, и глаза его сверкнули огнём вожделения. – Это старинная золотая диадема. Много слухов ходит вокруг нее, но, как говорится, не всяким слухам верь. Ха-ха. Похоже на тост.

– И то верно. Выпьем?

– С удовольствием! – Мужчины чокнулись бокалами с виски 1937 года и тут же опустошили их.

– Что ж, – воспрянул Станислав, по новой наполняя бокалы, – у нас есть еще один тост.

– О-о-о! – поднял бокал Иннокентий. Набранный Станиславом ритм ему чертовски нравился!

– Выпьем за победу на предстоящем аукционе! Я уже предвкушаю, как диадема станет настоящей жемчужиной моей коллекции. Я приготовил для нее особое место. Так выпьем же за то, чтобы оно не пустовало!

Мужчины по-дружески переглянулись, снова залпом выпили содержимое стаканов и принялись за закуски. Они ещё долго обсуждали аукцион, прошедшую выставку, известных художников прошлого времени, нынешнюю моду, старинные украшения и, конечно же, творчество Иннокентия Семёновича.

– Скажите, Иннокентий, а как вы познакомились с Марго?

– К сожалению, до сегодняшнего дня я не знал этой прелестной особы. Мы только сегодня столкнулись в галерее современной мазни, то есть искусства. Ик! – Старый художник прикрыл рот рукой. – Простите… Она заступилась за меня, когда мою картину хотели выкинуть за дверь, вместе со мной разумеется…

– Удивительно! – расплылся в хмельной улыбке Стас. – Продолжайте, прошу вас!

– А что тут продолжать? – Иннокентий наколол на вилку маленький соленый огурчик и отправил его в рот. – Ей понравилась моя картина, и она пообещала помочь мне выставить ее на завтрашнем аукционе. – Он наколол еще один огурчик и протянул новому другу.

– Выставить на аукционе? – снял с вилки закуску Станислав. – Какой абсурд! Вы, видимо, ошибаетесь… – Откусив попку, он прожевал ее и продолжил: – Все лоты заранее регистрируются и отбираются комиссией. За один день пройти эту процедуру невозможно. Да и лот должен иметь высокую историческую ценность.

– Марго сказала, что у нее есть друг-коллекционер, который поможет мне. Я думал, это вы. – Иннокентий растерянно потер лоб. – Возможно, я опять что-то напутал.

– Думаю, что всё же напутали. – Открыв морозильную камеру шумного холодильника, Станислав достал запотевший пузырь водки и предложил Иннокентию. Тот кивнул, не раздумывая. – Не переживайте вы так, Иннокентий Фёдорович! Я уточню у Марго детали…

– Правда? – подал бокал старик.

– Правда! – налил пятьдесят грамм Станислав. – Возможно, у нее действительно есть план. Она очень влиятельная женщина, и ей всегда удается найти решение любых проблем.

***

Ближе к ночи Иннокентий изрядно напился. Конечно, он же и до встречи с Марго успел пригубить "для храбрости". Станислав, в свою очередь, чувствовал себя великолепно, будто совсем и не пил.

– Мальчики, а вот и мы, – донеслось из коридора, и вскоре на кухню зашли Марго с Варварой, на чьем плече смирно сидела ручная сорока.

– Фу, тут так воняет! – скривилась Варя. – От моих соседей и то не так несёт. Ненавижу запах перегара!

– До-о-оброй но-о-чи, ми… ик… миледи, – икая, пробормотал пьяный Иннокентий. – А вы знакомы со Станиславом? Прекрасный малый! Он обещал картину мою… А, да-да-да, сейчас я вам ее покажу…

Старый художник хотел было подняться, но едва не упал. Марго подхватила его под локоть, помогая устоять на ногах.

– Смотрю, вы хорошо тут посидели, мальчики. Стас, я же просила не ждать нас. – Марго окинула суровым взглядом друга, но тот лишь пожал плечами. – Иннокентий, пойдемте, я покажу вам вашу комнату, а завтра вы сможете показать нам свою картину. Хорошо?

Пьяный старик что-то пробурчал под нос, но послушался хозяйку, отправляясь вместе с ней прочь из кухни и продолжая бормотать про волков и обнажённых людей.

– Может, лучше вы будете моим напарником? – обратилась Варя к Станиславу. – Я Варя.

– Станислав Огурцов. – Мужчина жестом пригласил за стол гостью. – Можешь называть меня просто Стас. Но сопровождать тебя будет всё же Иннокентий. Правда сейчас он немного перебрал, но завтра будет чувствовать себя отлично, уверяю.

– Шикарно! – с отвращением проворчала Варя, усаживаясь за стол. – Ну и напарничек! – Она брезгливо отодвинула пустой бокал, пахнущий водкой, взяла со стола оставшиеся бутерброды и жадно принялась их уминать.

– Кар! – Птица спрыгнула с плеча девушки на стол, привлекая к себе внимание.

– У тебя очень любопытный питомец. Это сорока?

– Ага. Это Васька, – ответила Варя, не отрываясь от еды.

Вася, как и его хозяйка, поглощал остатки былого пиршества. Он прыгал по столу, снося крыльями неустойчивую посуду. Когда на кухню вернулась Марго, сорока и Варя замерли в нерешительности.

– Кушайте! Я подогрею вам горячее. – Марго достала из холодильника кастрюлю и поставила на огонь. – А после всем мыться и спать.

– Но я не хочу спать! Я встала не так давно, – довольная Варя расплылась на стуле, одной рукой держа бутерброд, а в другой ломоть сыра.

– Не переживай, – помешала содержимое кастрюли хозяйка квартиры, – я сделаю чай с травами, который поможет быстро уснуть. Завтра важный день, ты же помнишь?

Марго заговорщицки подмигнула Варе.

– Ладно, давайте ваш чай…

За все время Марго так и не сняла темные очки. Даже когда разогревала еду или мыла посуду. Варя подумала, что, возможно, у женщины какая-то неизлечимая болезнь, раздражающая глаза или еще какой недуг. Она приняла это как должное, пообещав себе, что ни за что не будет больше пялиться и уж точно спрашивать у Марго, зачем она днем и ночью носит эти дурацкие очки.

После ужина Марго отправила гостью в ванную. Пока Варя нежилась под струями горячего душа, сорока с удовольствием плескался в тазу, прочищая перья клювом. После водных процедур оба устроились в одной из комнат огромной квартиры. Интерьер не удивлял гостью, ведь она уже давно не жила в квартирах и не могла по-настоящему определить, что нормально, а что нет. Темная пленка на окнах лишь убедила в том, что Марго неизлечима больна и скрывается от яркого солнечного света всеми возможными способами. А еще Варя прикинула, что эта пленка прекрасно бы смотрелась на чердаке, вместо тех тряпок, что она развешивала. А декор на стенах в виде различных надписей был идеальным решением для бетонного лабиринта. Варя представляла, как вернется на чердак и распишет серые стены, чтобы стало немного уютнее, прямо как тут.

Скинув банное полотенце, Варя нагишом плюхнулась на расстеленную кровать. Такой мягкости и свежести она не ощущала очень давно! Последние несколько месяцев ей приходилось довольствоваться старой потёртой простынкой, а тут её укрывало мягкое и теплое пуховое одеяло! Она накрылась с головой, поджав колени к груди, и сладко заурчала, как урчит кошка в руках доброго хозяина.

Вася, по своему обыкновению, устроился у изголовья, нахохлив мокрые перья.

Уже проваливаясь в сон, Варя услышала отрывок диалога Марго и Станислава. Половина слов сливалась с ее мыслями, поэтому она не приняла их всерьез.

– Зачем ты старику пообещала участие в аукционе? – слышался раздраженный шепот Станислава. – Его чуть инфаркт не хватил, когда я сказал, что это невозможно. Ты серьезно думаешь, что его картину можно выдать за историческую ценность? Любой, даже начинающий, эксперт определит, что краски нанесены не более года назад.

– Ну а что мне нужно было сказать? Он бы не пошел со мной просто так, – так же шепотом ответила Марго.

– Предложила бы деньги и всё! Им всего-то нужно аукцион сорвать, что бы я смог осмотреть диадему… Ты рассказала им наш план?

– Нет ещё. Все завтра. Пусть отдохнут! Иди домой. Тебе тоже не помешает… Я позвоню.

Вскоре голоса умолкли, а свет в квартире погас. Варе снился чудной и немного жутковатый сон о том, что кто-то ходит рядом, пританцовывая, и выкладывает что-то на ее обнажённое тело. Ей казалось, что по ней ползают тысячи маленьких личинок, которые забираются в нос, уши и глаза. Тело горело, и в то же время ей было ужасно холодно. Она чувствовала дикую боль, но не могла пошевелиться. Все это походило на сонный паралич, которым Варя страдала с тех самых пор, как ее отдали в детский дом. Но самым странным было осознание того, что это всего лишь сон, ведь наяву она бы сразу скинула с себя насекомых и позвала бы хозяйку квартиры.

В какой-то момент Варя проснулась от того, что Вася клевал подушку, будто поедая тех самых червяков. Варя спихнула птицу на пол, ощупала себя и кровать на наличие какой-либо ползучей мерзости, повернулась на другой бок, вновь накрылась с головой одеялом, которое к тому времени лежало где-то в ногах, и снова уснула.

Иннокентий же проспал всю ночь, не открывая глаз. Хотя под утро он всё же услышал, что к нему заходила хозяйка квартиры и поправляла подушку, точно так же, как это делает его любимая жена. Как и Варя, он чувствовал сквозь сон и смену температуры тела, и пронзающую боль. Впрочем, все эти неприятные ощущения он списал на артроз, с которым мучился уже не первый год. А если что-то и ползало по нему, то этого он точно не почувствовал, так как был в стельку пьян.

Перемести фокус

Несмотря на вчерашнюю жару, утро выдалось довольно прохладным. Радио вещало о температурной отметке в двадцать один градус в середине дня. Солнце то и дело скрывалось за набегающими облаками, а холодный сухой северный ветер пробирал до мурашек легко одетых прохожих.

Иннокентий встал около девяти часов. К его удивлению, вчерашние посиделки прошли почти без последствий и он чувствовал себя вполне сносно. Сделал короткую ежедневную зарядку, помогающую, по замыслу, сохранить дряхлое тело в надлежащей форме. Умылся, еще раз с изумлением осмотрел комнату с затянутым плёнкой окном, в которой провел ночь, затем удостоверился в сохранности картины и направился на кухню, где Марго, как дружелюбная хозяйка, готовила ароматный завтрак. Вокруг нее летала птица, похожая на обычную сороку, которую Иннокентий вчера не видел.

– Доброго вам утра, Марго. Какая у вас удивительная птица! Не припомню, чтобы она летала тут давеча. – Иннокентий подошел ближе к обеденному столу. – Вы простите меня, если я вечером немного перебрал… Уж больно вкусный виски принес ваш друг. Я бы хотел поблагодарить его еще раз за интересный вечер. Он, наверное, спит?

Иннокентий поманил пальцем птицу, но та никак не отреагировала, а лишь села на подоконник и отвернулась к окну.

– И вам доброго утра, – не отрываясь от дел, произнесла Марго. – Нет, он уехал еще вчера, но вы сможете поблагодарить его на сегодняшнем мероприятии. Присаживайтесь к столу. Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Будто помолодел на десять лет. Хороший алкоголь творит чудеса!

– Не думаю, что дело в алкоголе… – в голосе хозяйки прозвучала усмешка.

Марго выставила на стол тарелки с кашей и фруктами и позвала птицу, для которой отдельно приготовила размоченный хлеб с тонко нарезанным свежим мясом. – Эта милая птаха принадлежит вашей сегодняшней напарнице. Его имя Вася, а девушку зовут Варвара.

– А она уже приехала? – Иннокентий взял ложку и зачерпнул кашу. – Что-то не припомню…

– Да, еще вчера, – присоединилась к завтраку Марго. – Пусть отдыхает. А вы пока можете прогуляться по нашему району. Вы ведь любите утренние прогулки?

– С удовольствием пройдусь! – расплылся в улыбке старый художник. – Скажите, Марго, могу я сделать звонок с вашего телефона? Жена, наверное, волнуется.

– Конечно. Телефон в моей комнате. После завтрака можете позвонить.

Иннокентий неспешно ел порцию каши с фруктами и с любопытством поглядывал на сороку, которая с характером хищника разбрасывала вокруг себя еду, а после снова собирала и быстро поглощала. Он был удивлен, что птица, которая должна жить на воле, так по-хозяйски чувствует себя в домашних условиях. У художника зародилась идея новой картины – он представил высокую светловолосую женщину в больших темных очках, кормящую с рук стаю диких сорок. Птицы, что хватают пищу, роняют её на спины сородичей внизу, и получается, что сороки клюют друг друга, не замечая боли, жадно наслаждаясь пиршеством.

– Простите мою бестактность, – оторвался от фантазий и завтрака Иннокентий. – Я заметил, что вы все время носите темные очки. У вас раздражение роговицы? У моей соседки тоже были проблемы с глазами, и ей приходилось носить темные очки, чтобы выйти в магазин.

– Нет-нет, – продолжала трапезу Марго, – с моими роговицами все в полном порядке, но я с детства терпеть не могу солнечный свет. От него у меня начинает болеть голова.

– Да, я слышал о подобном! Это что-то психическое. С неудовлетворением или обидами что ли связано… – Иннокентий всё же почувствовал, что суёт нос не в своё дело, и принялся суетливо соскребать остатки каши. А когда он чувствовал себя не в своей тарелке, то начинал без умолку тараторить. – Я смотрел передачу, где один бизнесмен просидел двадцать шесть лет у себя в квартире, потому что боялся выходить на улицу, но зато открыл свое дело через компьюктер и заработал очень много денег.

– Неужели? – Марго хихикнула, удивляясь корявому произношению Иннокентия.

– Да. Именно! О нем еще говорили, что он с младенчества подвергался насилию со стороны родителей. Они жестоко наказывали его за каждую провинность, да так, что у того на теле живого места не было. Конечно же, ребенок стыдился выходить на улицу. Боялся, что сверстники засмеют. Ему приходилось учиться дома, гулять дома, все делать дома. Я слышал, что его родители неплохо зарабатывали и у ребенка было все необходимое… Кроме любви, конечно. – Старик доел, выпил кофе, приготовленный заботливой хозяйкой, и вытер рот о рукав рубахи. – Странно, что они не отвели его к врачу… А какая шумиха была, когда все это вскрылось! – Иннокентий развалился на стуле закинув ногу на ногу. – Все идет из детства. … Вас, случайно, не били родители?

– Нет, что вы! – поперхнулась кофе Марго. – Я росла в благополучной семье. – Она промокнула губы салфеткой и убрала посуду со стола. – Иннокентий, вы хотели позвонить жене?

– Да-да-да-да! – встрепенулся Иннокентий. Он понял, что хозяйка квартиры не желает говорить на щекотливую тему, и решил больше не тревожить ее. – Спасибо, что напомнили!

Телефонный аппарат находился в комнате Марго. Тумба, на которой он стоял, была главным номинантом на роль творческого беспорядка. Различные листы, листочки, листики и просто клочки бумажек, странные фотографии с людьми, ручки, флакончики с разными жидкостями, журналы о старинных украшениях, видимо подаренные Станиславом, ножницы и скрепки, кнопки, жвачки… Все это беспорядочно лежало вокруг небольшого стационарного телефона. Иннокентий, запретив себе рассматривать весь этот хлам, набрал номер и присел на край кровати.

– Алло, кто это? – из трубки раздался взволнованный голос. Иннокентий моментально вспотел.

– Курочка моя, это я, Кеша!

– Кеша? Где ты шляешься, сволочь? Я всю ночь не спала! Опять с Семенычем нажрался? Я так и знала! Нельзя тебе доверять! Полвека твои обещания слушаю, а ты…

Иннокентий убрал телефон от уха и тяжело вздохнул, прокручивая в голове несколько вариантов ответа своей ненаглядной. – Синичка моя, не кричи. Все хорошо. Я не пил с Семенычем.

– А где ты был и почему еще не дома? – продолжала кричать супруга.

– Я познакомился с одной очень влиятельной женщиной, настоящей ценительницей искусства! Она предложила мне участие в аукционе, представляешь? Я смогу продать свою картину вдвое дороже, чем хотел. Алло?! Ты меня слышишь? – Старый художник снова оторвал от уха телефон и дунул в трубку, думая, что та забилась пылью.

– С женщиной? С какой еще женщиной?

– С Марго, – Иннокентий вытер со лба пот. – Она очень добрая! Я сейчас у нее в гостях. А вечером я уже буду дома с огромной суммой, которая порадует тебя, моя ласточка. Алло? Алло! – Раздались долгие красноречивые гудки – телефон на той стороне повесили.

Иннокентий еще пару раз пытался дозвониться до жены, но та не отвечала.

«Ревнует, – подумал он. – Ну ничего. Позлится и простит, когда увидит, сколько денег я заработал».

Он встал с края кровати, одёрнул слегка измятую одежду и направился в прихожую, где погладил по рамке запечатанную картину, затем обулся и направился на ежедневную утреннюю прогулку.

***

Для Вари утро началось далеко не так прекрасно, как для Иннокентия. Она проснулась ближе к одиннадцати часам от удушающего запаха, доносящегося непонятно откуда. Казалось, что ее поместили в газовую камеру и пытаются убить. От испуга она закричала и закрыла нос руками, прижав колени к подбородку.

В комнату тут же забежала Марго, присела рядом и приобняла дрожащую девушку.

– Тише, тише… Успокойся! Все хорошо. Ты в безопасности. Вон, смотри, птица твоя тоже тут… – Вася метался по комнате, будто чувствовал страх своей хозяйки.

– Что вы со мной сделали? – Варя освободилась от объятий и отодвинулась на дальний край кровати. – Что это за вонь? Почему я не могу нормально дышать? Вы меня отравить решили, да!

– Да что ты, милая, – Марго затушила ароматическую палочку, ставшую триггером для Вари. – Тебе просто нужно немного успокоиться. Сейчас это главное.

Марго отвернулась и сняла очки, а потом медленно повернула голову и посмотрела на Варю. Теперь не было никаких сомнений, что глаза этой женщины издают яркое неестественное свечение.

– Что…? Что с вашими глазами? Кто вы такая? Что вы со мной сделали? – прокричала Варя через одеяло, которым закрыла нижнюю часть лица. Волна истерики подхватила её, лишая привычного самообладания.

– Ну-ка успокойся! Дыши ртом. Я не хочу говорить с тобой, когда ты ведешь себя как маленький ребенок, – Марго заговорила как строгая учительница. – Сядь! Убери одеяло. Дыши через рот. Вдо-о-х, выдо-о-х… Медленно, не спеша… Вот так…

Варе ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Она готова была сделать что угодно, лишь бы поскорее избавиться от этого ужасного, удушающего запаха.

– Удивительно, я думала, ты получишь дар невидимки, а ты у нас, оказывается, «ищейка». – Марго вновь приобняла Варю.

– Ищейка? Что вы… – Варя отодвинулась от пугающей женщины. – Что вы несете? Я ничего не понимаю! Вы отравили меня своим чаем, да? Подсыпали мне что-то в еду? Я так и знала, что нельзя с вами связываться!

– Что ты! – засмеялась Марго, блеснув взглядом. – Чай был совершенно обычным. Все сделали «личины». Это маленькие червячки. Твоя птица их вчера склевала. Теперь твой Вася настоящий хищник! Покруче медведя будет.

– Чего-о? Так это был не сон? Фу, какая гадость! Все-таки вы отравили меня какими-то личинками…

– Не личинками, а личинами. Это усилители способностей, заложенных в человеке с самого рождения, – мягким голосом говорила Марго, успокаивая напуганную девушку. – Я хотела показать тебе и Иннокентию, что можно жить совершенно по-другому. И, разумеется, это поможет вам с сегодняшним заданием.

– Как это… – Варя ткнула себя в нос, – …может помочь?

– Химия, которую мы едим, выхлопные газы от машин, постоянные стрессы – все это притупляет заложенный в нас потенциал, а личины очищают организм и открывают заново, но всего лишь на день. Спустя сутки их действие прекратится и ты вновь станешь обычной.

– Вот я попала, блин! – Варя снова натянула одеяло, на этот раз полностью накрывшись им. – То есть на мой вопрос вы просто забили?

Вася, беспокойно летавший вокруг, приземлился на изголовье кровати и издал такой громкий «Каррр», словно перед ним стоял мегафон. От неожиданности Варя зажала уши.

– Тише-тише! Ну ты только не начинай, – переключилась Марго на сороку.

– Как он… Как он это сделал? – осторожно вылезла из-под одеяла Варя, забыв о разногласиях.

– Я же тебе объяснила… Он теперь настоящий зверь!

Варя зажмурилась, помотала головой, пытаясь сделать небольшой вдох через нос, но тут же почувствовала головокружение и громко чихнула:

– Апчхи!

– Будь здорова! Вставай, собирайся. Я жду тебя на кухне. Будем завтракать. И дыши через рот. – Марго поднялась, потрепала девочку за волосы, подмигнула птице и удалилась на кухню.

Несколько минут Варя сидела в полной растерянности, перебрасывая взгляд с птицы на потолок, потом на пол, на стены, обратно на птицу. Она все так же прикрывала нос краем одеяла, пытаясь восстановить дыхание и не умереть от ужасных запахов, витавших вокруг, убеждая себя в том, что до сих пор спит, и даже несколько раз ущипнула себя, чтобы проверить, но все было бесполезно. Её окружала реальность, но реальность не такая, как вчера, а обезображенная безумием и гадкой вонью!

Через пятнадцать минут сидения под одеялом Варя наконец-то смогла немного расслабиться. Она спустилась с кровати, все еще ощущая небольшое головокружение, и медленно оделась, стараясь сохранить равновесие и не сойти с ума от происходящего.

Вася все это время смотрел на хозяйку удивленным взглядом. Пару раз он подлетал к девушке, пытаясь сесть ей на плечо, но та отгоняла его, боясь новых способностей питомца.

– Вася, что же теперь с нами будет? Давай уйдем. Или нет, останемся… – В голове Вари роились сомнения и страхи. – Вася, я не знаю, что делать!

– Оделась? – поинтересовалась Марго, заглянув в комнату. – Завтрак уже готов. Вижу, что тебе стало лучше.

– Я просто дышу через рот, как вы и сказали. Как остановить это зловоние?

– Не бойся. Я постараюсь научить тебя, – мягко улыбнулась хозяйка квартиры.

– Постараетесь? То есть вы не уверены? – Варя запрокинула голову с раздраженным видом.

– Ну как тут можно быть уверенной? Люди разные, личины действуют индивидуально, но я знаю, что у нас с тобой все получится. Идём же на кухню, пока всё не остыло.

Прежде чем идти завтракать Варя прошмыгнула в ванную комнату, закрыв за собой дверь, и уставилась на отражение в зеркале, пытаясь найти во внешности омерзительные изменения: жуткие бородавки, проступающие рога или чешую вместо кожи. Ей казалось, что теперь она должна стать похожей на какое-то мифическое существо и все последующие сутки ей придется прятать лицо под покрывалом, как женщинам с Востока. Конечно же ее богатая фантазия не оправдала надежд – она осталась всё той же худенькой рыжеволосой девушкой, с голубыми глазами и совершенно обычным носом, который теперь мог унюхать какофонию запахов, что, несомненно, пугало и сбивало с толку.

Верный Вася залетел в ванную, до того как Варя закрыла дверь, и некоторое время сидел на изгибе водопроводной трубы. Заметив, что хозяйка наконец-то обратила на него внимание, тут же перепрыгнул ей на плечо. Варя пошатнулась, вскрикнув от неожиданности. Ей показалось, что на плечо закинули тяжеленный мешок, наполненный песком и камнями, и теперь он тянет ее вниз.

– Вася, что же с тобой стало? Ты килограмм пять точно набрал, – накручивала себя и Ваську Варя.

– Карр! – Сорока хотел было устроится на кране, но тот жалобно скрипнул под его весом, так что он принялся беспокойно ходить по краю чугунной ванной, всем видом показывая, что нервничает так же, как и Варя.

– Ладно, с этим мы сейчас разберемся. Пошли!

Варя погладила Васю по жёстким перьям, затем наспех умылась и направилась на кухню, где ожидала Марго. Её очки лежали на столе, рядом с кружкой.

Затянутые плёнкой окна пропускали совсем немного солнечного света, погружая помещение в сумрак, и в нём глаза женщины излучали такой яркий свет, что Варя невольно задумалась, что с подобной способностью можно неплохо экономить на электричестве. Да и фары в автомобиле можно не включать.

– Извините… Наденьте, пожалуйста, очки, а то я сейчас не только нормального обоняния лишусь, но и зрения.

Марго улыбнулась, но просьбе гостьи следовать не стала.

– Я не смогу тебе помочь, если сейчас надену их. Садись, – указала она на место напротив.

Варя нахмурилась, но всё же села за стол и невольно сделала вдох носом. Аромат еды оказался настолько резким, что впервые в жизни ей захотелось отказаться от угощений и убежать обратно под одеяло, а еще лучше – прочь из этого дома!

– Расслабься! Тебе нужно поесть. – Марго взяла девушку за руку и посмотрела ободряющим взглядом.

– Но я не могу! Все эти запахи будто смешались в одну большую вонь и пытаются расколоть мне голову на куски, стоит мне только вдохнуть!

– Я понимаю твое беспокойство. Попробуй сконцентрироваться на чём-то одном. Вот например… – Марго взяла со стола спелое яблоко и поднесла к лицу Вари. Та взяла его и вперилась во фрукт взглядом, словно желая прожечь насквозь.

– Хорошо… Так… Это яблоко…

– Не тужься ты так. А то от твоих стараний тут пахнуть будет кое-чем другим, – впервые за все время пошутила Марго. Получилось довольно глупо.

– Не смешно! Дайте мне время.

Варя закрыла глаза, расслабилась, сделала глубокий вдох ртом, выдохнула и с невероятной нежностью и спокойствием посмотрела на яблоко, тихонечко принюхиваясь к нему. Вдруг она почувствовала легкий аромат осеннего ветра, убаюкивающий сладкие плоды. За ним последовало пение птиц, сидящих на изогнутых ветках. Она увидела длинное здание, похожее на ферму. Ощутила вкус сочного кисло-сладкого фрукта, оставляющего сок на ее губах. Она чувствовала себя так, будто сотни раз была в тех далёких краях, где выросло это яблоко.

– Это что-то невероятное! – прервала видение Варя. – Я его чувствую! – Она нехотя положила яблоко на стол. – Мне кажется, что я видела, как оно растет. Из самой семечки. Представляете?

– Ты молодец! – поддержала Марго. – Теперь попробуй дышать носом. Только осторожно, не торопись.

Варя окинула взглядом кухню, сосредоточилась и снова втянула воздух носом. Она почувствовала, как все ароматы, до этого переплетенные воедино, разделились, находя свое место, будто расставленные по полкам книги. Она наблюдала, как лесоруб рубит дерево, как стальные диски распиливают ствол на доски, как столяр водит по ним рубанком, сверлит и покрывает лаком, и они становятся столом и стульями. Она смотрела, как плавят металл, разливая его по формам для кухонной сантехники. Видела, как окрашивают нити в огромных чанах с красками и как тонкая игла выводит ими рисунок на белой скатерти. Любовалась бескрайним золотым полем пшеницы, чувствовала пот комбайнёра, собирающего хлеб. Она проживала жизнь вместе с Васей – с самого яйца в гнезде, ощущала, как он пробивает крохотным клювом скорлупу, наблюдала его первый полет. Все это было настолько волнительно, что у Вари снова закружилась голова.

– Ну как ты? – Марго дотронулась до плеча Вари.

– Это удивительно! – пробормотала та, всё ещё находясь под впечатлением. – Вы тоже так можете?

– О, нет, у меня немного другая способность.

– Какая? – Варя встряхнула головой, приходя в себя.

– Я умею читать мысли! Но только тогда, когда смотрю на собеседника без очков.

– Ого! А где вы берете столько личин, для постоянной поддержки способностей? – Варя, осторожно поднесла к губам завтрак.

– Раньше покупала у одного знакомого, пока его не поймали и не отняли бизнес, – вздохнула Марго.

– Поймали? Это что, не легально?

– Нет, конечно. Люди наверху делают все возможное, чтобы не дать тебе полноценно развивать талант. Им не нравится, когда появляются такие, как мой знакомый, и поэтому они сразу убирают их с пути.

– И что же вы теперь будете делать? – медленно прожевывая кашу, поинтересовалась Варя.

– Теперь я буду надеяться только на тебя. Видишь ли, вещь, которую тебе нужно будет украсть, – это необычная диадема. В ее кристаллах содержится вещество, способное навсегда сохранить за тобой способности. Если захочешь, то и ты сможешь сохранить свои.

– А кто еще знает об этой диадеме? – наконец-то проглотила кашу Варя.

– Еще о ней знает мой друг Стас, которого ты вчера видела за этим столом… И, возможно, еще пара десятков людей, посвященных в существование личин. – Марго подняла взгляд вверх, обдумывая слова. – Сегодня эту диадему выставят на аукцион, а Стас выкрадет её. Я прочла в его мыслях, что делиться ею он не намерен. Поэтому и нужна ты, чтобы украсть украденное.

– Как все запутано… – протянула Варя, выглядывая в прихожую в поисках одежды «напарника». – А зачем тогда этот старик? Кстати, где он?

– Иннокентий Федорович сейчас на прогулке. Он необходим для первой части плана. Он помешает проведению аукциона, чтобы Стас смог сделать свое дело. Еще он отлично разбирается в живописи, поэтому сможет легко вписаться в компанию гостей, обратить на себя внимание.

– А какие у него способности? – Варя не спеша сделала глоток из кружки, ощущая частью сознания, как чьи-то смуглые руки собирают чайные листья в корзину, как южное солнце высушивает их.

– Увидишь, – загадочно улыбнулась Марго. – Он и сам пока не знает. Смотри, не проболтайся раньше времени. Он не должен знать ни о чем.

– А Вася? Что теперь с ним будет?

– Карр?! – проявил обеспокоенность сорока.

– Я не рассчитывала, что твой пернатый приятель получит какую-то силу, но птица есть птица. Когда видит червяков, обязательно их клюнет. Тебе придется оставить его на улице, где-то неподалёку от проходящего аукциона. Кто знает, возможно, и он сможет пригодиться.

В квартире послышался дверной звонок. Затем ещё один. Марго неторопливо встала из-за стола, надела очки и направилась в прихожую. Послышался звук открываемого замка, и через секунду в дверь ввалился Иннокентий Федорович. Он держался за рубаху, часто дыша, а на его морщинистом лице читался ужас.

– Со мной сейчас произошло что-то невероятное! Я не могу это объяснить. Это просто чудо какое-то, – пытался отдышаться старик.

– Иннокентий, успокойтесь! Что случилось? – Марго взяла его под локоть и усадила на банкетку в прихожей.

– Здрасте! – подошла к беседующим Варя, зажимая нос рукой. Разбираться в перегаре старика ей совершенно не хотелось.

– Свет! Свет погас в магазине, как только я туда зашел! Представляете? А это не просто ларек, это был огромный гипермаркет, – Иннокентий широким жестом показал просторы магазина.

– Ну и что такого-то? – ехидничала Варя.

– Что такого? А то самое! Сначала я подумал, что совпадение – авария там или ремонт какой. Я пошел в другой магазин, но и там случилось то же самое! Я испугался не на шутку, – перекрестился старик.

– А что вы хотели купить? – поинтересовалась Марго. – У меня дома есть все необходимое.

– Да чекушечку, чекушечку! Для храбрости… Видимо, небеса мне знак посылают, что пора завязывать пить. А еще… еще когда я поднимался в лифте к вам. Свет в нем тоже погас! Я закрыл глаза, и он снова включился. Чертовщина какая-то!

– Все правильно, дед. Алкоголь – зло! – все еще смеялась Варя.

Иннокентий смерил девчонку сердитым взглядом.

– Милочка, а вы вообще помалкивайте, пожалуйста! С вами уж точно ничего такого не происходило. А если бы произошло, то вы бы сразу же расплакались на месте, а то и того хуже!

– О-о-о, да… Со мной-то точно ничего такого не происходило. Я же не пью! Ха-ха.

– Да ну тебя, невоспитанная девчонка! – махнул рукой приходящий в себя Иннокентий. – Что делать-то теперь? Это божья кара, да?

– Не переживайте вы так. Я заварю вам чаю, и мы все обсудим, – как можно мягче сказала Марго, приглашая старика на кухню. – Варя, пойдем, поможешь мне успокоить Иннокентия Федоровича, заодно и познакомитесь.

Все трое в сопровождении наблюдающей за ними сороки направились на кухню. Варя несколько раз пыталась сделать вдох носом, но оставшийся от Иннокентия запах алкогольного перегара не давал девушке спокойно дышать, вызывая тошнотные позывы и отвращение.

Марго помогла старику устроиться на стуле и убрала со стола остатки завтрака. Варя села как можно дальше от сумасшедшего деда, чтобы не чувствовать спиртного духа. Была бы её воля, то она бы накрыла его большим стеклянным колпаком. Иннокентий же, в свою очередь, тоже не выказывал ни намёка на дружелюбие. Так они и сидели, сверля друг друга взглядами, полными взаимного недоверия и раздражения.

Тем временем Вася деловито прошелся по подоконнику, где до этого стояла его тарелочка с едой, оглядел кухню на наличие сверкающей утвари и постучал по оконной раме, прося выпустить его на улицу. Поняв, что на него никто не обращает внимания, отправился в другую комнату на поиски блестящих сокровищ.

Вскоре закипел чайник. Марго влила в заварник кипяток тонкой струйкой, затем выставила три кружки на стол, достала из шкафчика сладкое и начала беседу:

– Иннокентий, как вы считаете, что с вами произошло?

– Я считаю, что это бог наказывает меня за грехи. Я всю жизнь отдал искусству, ни дня не проработав на нормальной работе. Много пил и расстраивал жену. Думаю, за это меня и наказали, – ответил тот, виновато потупив взгляд.

– Ой, дед, не начинай! Всего-то свет погас. Может, перебои какие с электричеством, – влезла в разговор Варя. Марго шикнула на нее.

– Нет-нет! Я точно знаю! В нашем городе никогда такого не случалось. Это все я. Это меня черти пугают. – Иннокентий выглядел подавленным и бледным.

– Да неужто? Мне кажется, ты просто перепил и белку словил. Как оно обычно у вас, алкашей, и бывает, – не унималась Варя. Отчего-то страдания будущего «напарника» вызывали в ней только злость, а в голове крутилась мысль: «Так тебе и надо!»

– Послушай, дорогуша, а ты вообще кто такая? Почему позволяешь себе так разговаривать? Прошу обращаться ко мне на «вы».

От возмутительного поведения Вари бледное лицо старика даже стало приобретать нормальный цвет.

– На «вы»? Да ты не заслуживаешь этого, алкаш! – последнее слово Варя словно выплюнула. Старик обомлел.

– Ах ты пигалица! Ух я тебе сейчас! – Иннокентий приподнялся, расстегивая ремень, которым собирался отлупить нахалку за ее выражения.

– Спокойно, Иннокентий! – пыталась остудить старика Марго. – Присядьте. Варвара выросла без родителей, поэтому не знает, как правильно общаться со старшими. Не стоит винить ее за это и…

– Вот я ее сейчас и научу! – Разъярённый Иннокентий наконец-то совладал с застёжкой, вытащил из штанов ремень и шагнул в сторону Вари.

– Да ты дойти до меня не успеешь, я уже буду в дверях стоять, старик! Расслабь булки и сядь на место, а то инфаркт словишь!

Иннокентий тихонько замахнулся, но удар нанести не смог, так как Варя успела выскочить из-за стола, корча гримасы и подпрыгивая, будто невоспитанный шестилетний ребенок, а не почти что совершеннолетняя девушка.

– А ну-ка успокойтесь! Оба! Сядьте! – теперь уже разозлилась Марго.

– Простите мою бестактность, но эта соплячка… – возмутился было Иннокентий, поддерживая брюки одной рукой.

– Сядьте, Иннокентий! И ты сядь, Варвара! И оба замолчите! Вы не забыли, что вам сегодня предстоит вместе провести вечер на аукционе? Давайте-ка проглотите ваши глупые раздражения и соберитесь. Аукцион закончится, и делайте друг с другом что пожелаете, хоть убивайте! А сейчас мы все дружно выдохнем, допьем чай и пойдем подбирать костюмы для вашего выхода.

– Мерзкая девчонка, – процедил старый художник.

– Пропитый алкаш, – последовал моментальный ответ.

– А ну-ка, успокойтесь! – стукнула ладонью по столу Марго. – Иннокентий, ну вы же взрослый человек, а ведете себя как пятнадцатилетний мальчишка. Да и ты, Варя, ничем не лучше!

Иннокентий нахмурился и отвернулся. Варя повторила жест старика. Марго вздохнула, встала и молча удалилась в комнату, оставив враждующие стороны.

Варе не повезло – она отвернулась в сторону стены, на которой висели часы. Стрелки размеренно отсчитывали секунды и минуты, но очень уж неспешно, а особым терпением юная воровка никогда не отличалась. Поэтому спустя три минуты и тридцать шесть секунд она процедила:

– Ладно, дед. Давай объявим перемирие на время нашего похода, но не жди, что я буду как-то по-особенному к тебе обращаться. Усек?

– На это я пойду только из-за уважения к Марго. Но не думай, что я позволю тебе неуважительно разговаривать со мной. Поняла?

Варя фыркнула, поднялась со своего места и с гордым видом прошествовала мимо старика к выходу из кухни. Она обнаружила Марго у большого шкафа с раскрытыми дверцами и выдвинутыми ящиками. Хозяйка квартиры перебирала платья и юбки, да так интенсивно, что вещи разлетались в разные стороны. Но самые роскошные и красивые наряды женщина аккуратно откладывала на кровать.

– Только не говорите, что вы для меня эти шмотки подбираете! – с отвращением произнесла Варя. – Это всё совершенно не в моём стиле.

На секунду она представила, как глупо будет смотреться в одном из этих нарядов. Скривила лицо и хлопнула ладонью по лбу. Звук эхом разлетелся по комнате.

– Ну не пойдешь же ты в старых джинсах, футболке и кепке? Тебя попросту не пустят. – Марго чуть приспустила очки и посмотрела на Варю светящимся взглядом. – Вижу, что тебе уже лучше. Дышать стало легче?

– Сложный вопрос. Я, вроде как, привыкла. Ну, почти. Если концентрироваться на чем-то одном, то можно дышать спокойно. Только вот запах алкоголя от деда сильно раздражает!

– Ну это ничего. Я думаю, что после его приключений со светом он больше не захочет выпивать, по крайней мере сегодня, – Марго улыбнулась, словно хитрая лиса из старого мультфильма.

– А это… Получается, что он светом может управлять? – Варя подошла ближе к кровати с разложенными нарядами, с любопытством рассматривая длинное красное платье с рюшами.

– Управлять, это громко сказано. Сейчас это скорее похоже на хаотичные короткие замыкания. Но если он начнёт понимать, что делает, то сознательное управление даром вполне возможно. – Марго приблизилась к Варе, прикладывая к ней аккуратное голубое платьице. – Я пока не понимаю, как ему сказать о том, что с ним происходит. Не хотелось бы, что бы его хватил удар.

– Да что с ним будет-то? Накапаете рюмашку, он сразу и очухается. – Варя отодвинула платье, показывая недовольство выбором. – Скажем, что белку словил. Он же бухарик. А таким часто что-то мерещится.

– Не забывай, что Иннокентий Федорович в возрасте. А еще он художник. Тонкая душевная организация и прочие ранимости. – Марго снова подошла с платьем, но на этот раз её выбор пал наряд черного цвета с большим бантом на спине.

– Художник… – усмехнулась Варя, снова отодвигая предложенное платье. – Красками от него пахнет меньше, чем алкоголем.

– Каждому свое.

– Точно! – Варвара подняла указательный палец вверх, развернулась и поспешила к выходу из комнаты, не дав Марго приложить очередной модный наряд. – Пойду-ка я покурю. Где у вас тут можно покурить?

– На улице или в подъезде. Справишься?

– Справлюсь. Дверь только не закрывайте.

– Не задерживайся! Платья сами себя не примерят.

Взяв из рюкзака пачку с последней сигаретой, Варя направилась к входной двери. По пути она заглянула на кухню, чтобы посмотреть, чем занят Иннокентий Федорович. Тот, как ни в чём небывало, сидел за обеденным столом, просматривая журнал, найденный где-то на просторах кухни. Девушка взглянула на старика с презрением и поспешила выйти за дверь, пока тот не заметил её.

– Художник, блин, – негромко проворчала она, отворяя замок.

В подъезде стояла духота. Варя отчетливо слышала запах побелки и застарелой краски на перилах. Она достала сигарету из пачки, поднесла к губам и закурила. Все вокруг наполнилось ярким ароматом табака. Девушка задержала дым во рту и зажмурилась. Привычный для нее ритуал вдруг стал невыносимой пыткой – резкий, отвратительный запах горящей сигареты ядовитым вдохом унес ее мысли в перерабатывающий цех, где совершенно неароматные листья сушёного табака мешали с различными химикатами. Среди них были и аммиак, и ацетон, и бензол… А ещё свинец, скипидар и куча других гадостей, названия которых она попросту не знала.

Варвара упала на колени, и её стошнило недавно съеденным завтраком. Она с отвращением отшвырнула начатую сигарету и начала тереть губы и язык, стараясь избавиться от въедливой вони. От этого стало только хуже – к оставшемуся вкусу табака добавились запахи резиновых подошв, хлорки, с которой недавно мыла полы толстая пожилая уборщица, и волосатых собачьих лап. Ей стало настолько противно, что она проклинала все то время, которое посвятила вредной привычке. Она кашляла, глаза слезились, ее еще раз стошнило, горло резало, а тело сотрясала крупная дрожь. Варя подползла к двери, измазавшись в собственной рвоте, и потянулась к ручке. Открыв дверь, она ввалилась в квартиру и легла на коврик для обуви, обхватив колени руками.

– Карр! Карр! – взволнованный Вася метался по прихожей, громко хлопая крыльями. Он почувствовал, что хозяйке плохо, и пытался привлечь внимание.

– Боже мой, Варвара, что с тобой? – подбежала взволнованная Марго.

– Это её всевышний наказал за то, что она старшим хамит, – отозвался подошедший Иннокентий, брезгливо отодвигая свою картину подальше от грязной девушки.

– Больше. Никогда. Не буду. Курить, – пробормотала Варя. – Никогда…

– Вот так вот! А все на мои привычки грешила. Посмотри, до чего себя довела! – Теперь уже Иннокентий насмехался над Варей, правда не так зло и с долей сочувствия.

– Ой, старик, тебя вообще не спрашивали! Давай, иди отсюда, журнальчик листай, – отозвалась Варя.

Марго помогла ей подняться и дойти до ванной. Умывшись и прополоскав рот, Варя почувствовала себя немного лучше.

– Так, снимай вещи и бросай в корзину! – распорядилась Марго. – Теперь уж точно не отвертишься от примерки.

– Никогда больше не буду курить, – повторяла Варя, залезая в ванную.

Именно в этот момент она осознала всю силу своих возможностей. Сидя под струями горячего душа, она плакала, смеялась и снова плакала. Такой пустяк, как затяжка сигаретного дыма, вызвал у неё столько эмоций! Ей хотелось отмыть тело от табачной вони так сильно, что она принялась тереть тонкие руки и ноги до красных следов на коже. Только спустя полчаса Варе удалось вымыть запах из волос, а после она снова сидела и плакала, жалея себя.

Спустя час она вышла из ванной, обернувшись полотенцем, и сразу направилась к хозяйке квартиры, которая к тому времени подготовила несколько комплектов одежды на вечер.

– Ну как ты, милая? – крутилась у большого шкафа Марго.

– Лучше. Отпустило! – ответила Варя, сев на кровать рядом с хозяйкой комнаты. – Но курить я больше никогда не буду. Это точно!

– Оно и к лучшему! Так, смотри… Я хочу показать тебе несколько вариантов для выхода в свет. Надеюсь, что размер тебе подойдет.

– А обязательно платье? – скривило лицо Варвара. – Может, есть что попроще?

– Для начала посмотрим их. А там подумаем.

Марго показала девушке несколько нарядов. Одно платье оказалось достаточно коротким, черно-белого цвета, напоминающее школьную форму. Другое – синее – примерно по колено, без всяких поясов и украшений. Третье – длинное, цвета бирюзы, с большим вырезом на спине.

– Ну как тебе? Какое нравится больше?

– Никакое! – Варя подошла к шкафу.

Перебрав несколько вещей, висящих на вешалке, она наткнулась на отличный брючный костюм с классической блузой без рукавов.

– Вот! Вот это мне нравится!

– Костюм? Я думала, ты выберешь что-то более женственное… Ладно. Давай примерим.

Варя скинула полотенце, аккуратно разложила перед собой костюм и начала одеваться. Брюки оказались немного длинноваты, а вот блуза сидела отлично. Ее рыжие, все еще мокрые после душа волосы, выделялись на фоне черно-белого одеяния. Варе нравился новый образ. Она даже подумала, что хотела бы всегда ходить в подобных вещах, и пообещала себе, что обязательно купит что-то похожее, когда получит деньги за украденную диадему.

– Весьма недурно! Тебе очень идет. Только вот обувь нужно еще подобрать. Как тебе эти босоножки? – Марго держала в руках черные летние туфли на огромном каблуке.

– На этом вообще можно ходить? – Варя скептически посмотрела на каблуки. – Я никогда не носила такое. Не знаю, получится ли у меня. В них от погони не убежать…

– Уверена, что тебе не придётся ни от кого убегать… Попробуй, примерь. Думаю, что получится, а если что, то будешь держаться за Иннокентия Федоровича, когда пойдете на аукцион, а там уже и посидеть сможешь. Красота требует жертв, как говорится!

Босоножки оказались на размер меньше, поэтому пальцы немного вывалились из туфельки. Варя застегнула ремешок и осторожно встала. К удивлению, стоять было несложно, а вот первый шаг дался тяжелее – ноги подкашивались. Пришлось раскинуть руки в стороны, чтобы сохранить равновесие и сделать еще пару шагов.

– Д-а-а, не просто… – сказала Варя, опираясь о стенку. – Два шага, а ноги уже устали! Это нормально?

– Нормально. Можешь снять костюм, я дам тебе свой халат, но туфли пока оставь. Походи немного, тогда быстрее научишься. Ближе к вечеру я помогу тебе с макияжем и сделаю прическу. А сейчас мне нужно пройтись с Иннокентием по магазинам – мужской одежды у меня дома нет. Так что ты остаешься за главную. Еда в холодильнике.

– Ладно. А телек можно посмотреть?

– Смотри сколько хочешь.

Переодевшись, Варя очень медленно обошла квартиру в поисках сороки, пока, наконец, не нашла Васю мирно спящим в комнате деда. Услышав хозяйку, Вася подлетел к окну и постучал по нему клювом, намекая на то, чтобы его выпустили на улицу.

– Ладно. Выпущу тебя. Только не надолго! Возвращайся, а если меня тут не будет, то лети к нам на чердак и жди меня там, понял?

– Карр!

Открыв окно, Варя погладила птицу по перьям и отошла в сторону. Вася тут же подпрыгнул и улетел, затерявшись в объятьях улицы.

Ох уж эта птица

Иннокентий Федорович и Марго спустились на лифте, беседуя о предстоящей выставке. Старый художник заметно волновался – после утренних приключений ему совсем не хотелось посещения людных мест и уж тем более торговых центров, но обещание сопроводить Варвару на аукцион в обмен на продвижение картины он уже дал, отрезав пути собственному отступлению.

Магазин, в который они направлялись, находился недалеко от дома. Марго предложила прогуляться по парку, чтобы надышаться воздухом и отдохнуть от беспокоящих мыслей. Старик с удовольствием дал согласие.

Как и большинство людей преклонного возраста, Иннокентий долго рассказывал Марго обо всем, что только приходило в голову, перескакивая с темы на тему. Та внимательно слушала, изредка задавая вопросы и уточняя детали. В минуты молчания оба они смотрели по сторонам, наслаждаясь красотами летнего парка.

Иннокентию, чей повседневный быт состоял из алкогольных возлияний, споров с супругой и любви к искусству, было чертовски приятно, что кто-то интересуется его жизнью, поэтому он без всякой скромности говорил на личные темы. Он рассказал о больном колене, о суставах, беспокоящих его по ночам, о скачущем давлении, о жене, даже о том, как они с Семенычем иногда выпивают за гаражами, прячась от посторонних глаз, ну и конечно, о творчестве, которому он посвятил все свои годы.

– Иннокентий, а мне вот интересно, как вы придумываете сюжеты для своих картин? Наверное, это очень непростой процесс?

– Да что тут непростого? Все очень даже просто. Сюжеты сами приходят ко мне! Совершенно спонтанно! Скажу вам по секрету, что чем больше творческий человек, как ваш покорный слуга, думает о сюжете, тем хуже у него получается! Вот приведу вам пример. Как-то раз, по молодости, я увидел мальчишек, кидавших снежки в окна давно заброшенного дома. Одному из них удалось разбить стекло, что очень разозлило прохожих. Те стали ругать мальчугана и грозиться все рассказать родителям. Самое интересное, что мальчишкам было абсолютно наплевать на угрозы со стороны взрослых, поэтому они начали закидывать снежками и их. Апогеем всей этой истории стал разгневанный бездомный мужчина, переживающий зиму в том самом доме. Он вышел к хулиганам с лопатой, которую взял не пойми откуда, и горстями осыпал их снегом, пока те не убежали, оставив дом и бездомного в покое.