Читать онлайн Кровь деспота бесплатно

Кровь деспота

Глава 1

Властелин ковров

Таверна была полна народу. Расположенное в самом центре города, в окружении рынков и борделей, заведение старого пройдохи Хазмора неизменно пользовалось успехом. Уставшие от нескончаемой толчеи на многолюдных улицах Дирейма путники и торгаши всегда находили приют в этом просторном помещении с дешевыми напитками, вкусной стряпней и миловидной обслугой. Что касается последней, конечно же речь не о плешивом и брюзгливом Хазморе, а о трех его дочерях, старшая из которых – с самым огромным бюстом – только что поставила передо мной наполненную пивом кружку. Я подмигнул ей, а она улыбнулась в ответ, деловито поправив корсет. Наверняка она вспомнила наше последнее ночное приключение. Я-то вот точно этого не забуду, как и того, что в кармане моем осталась всего пара серебряных монет да несколько медяков. Чертовски мало, чтобы наслаждаться жизнью в большом и богатом городе. И снимать комнату в гостинице, где арендаторы готовы содрать с тебя шкуру за несвоевременный платеж.

Его я заприметил сразу – хорошо одетый молодой паренек, затравленным взглядом смотрящий по сторонам. Он двумя руками сжимал глиняную кружку с пивом, при этом частенько вздыхал и подолгу сосредоточенно вглядывался в свой напиток, подобно древним философам, утверждающим, что истину можно найти на дне бутылки. Естественно, с крепким алкоголем.

Труды давно почивших бездельников в последнее время я вспоминал все чаще и чаще. Непростая экономическая ситуация обязывала.

Глядя на опечаленного посетителя, явно не бедного, но при этом определенно имеющего какие-то проблемы, я поймал пришедшую в голову мысль, что он вполне может подкинуть мне работенку.

Я всегда выступал за честный заработок. Даже когда грабил города в составе наемнических подразделений, неизменно испытывал угрызения совести. Душевные страдания усиливались вдвойне, когда вражеская сторона перекупала наш отряд и давала задание защитить поселение, из которого месяц назад мы вынесли все, что не было прибито к полу.

Те времена давно канули в небытие. Лишь чудом я не стал обычным разбойником, что находит свою смерть чаще всего самым бесславным и мучительным образом. Боевые навыки, полученные за годы войн, походов, налетов, всегда обеспечивали мне работу. Правда, последнее время купцы все чаще прибегают к помощи устоявшихся групп свободных воинов, избегая подозрительных одиночек, какими бы опытными они ни были. Если так дела пойдут и дальше, придется вступить в преступное подполье Дирейма. Оно по всей империи славится своей организованностью и влиянием на местные дела.

Кучерявый парнишка в темно-синем камзоле продолжал многозначительно вздыхать, лишь изредка пригубляя пенный напиток. Я взял свою кружку и подошел к нему.

– Можно присесть?

Он посмотрел на меня с таким видом, будто за секунду до этого молил всех богов, чтобы к нему никто не привязался.

– Да, конечно.

Я плюхнулся на табурет и протянул ему руку.

– Меня зовут Фосто – профессиональный телохранитель, бывший солдат на службе… многих

Кучерявый пожал мою руку, глядя на меня немигающим взглядом. Быть может, его удивило отсутствие шрамов на моем лице, отсутствие оружия или доспехов, но он молча глядел на меня секунд двадцать, прежде чем я развел руками, всем своим видом показывая, что желаю продолжения беседы.

– Эн-рико. Меня зовут Энрико.

– Не поведаешь мне о себе?

– А? А что говорить-то? – едва слышно промямлил он.

– Что обычно говорят при знакомстве? Видишь ли, одного имени недостаточно для полноценной беседы.

Уровень его растерянности заметно повысился, но все же он выполнил мою просьбу.

– Я сын патриция Освальда Хауза. Он владеет поместьем недалеко от северных ворот города. Владел.

– Помер старик? – с участием спросил я. Ни о каком Хаузе я никогда не слышал.

Кучерявый закивал, пригубив глоток пива.

– Ты из-за этого так сокрушаешься? Я-то думал, тебе какая помощь нужна. Ну, знаешь, может, угрожает кто, или сопроводить куда надо.

– Нет, какая уж тут помощь. О жизни я своей думаю.

– А чего же тебе думать-то? У тебя есть поместье, наверняка немаленькое; есть, поди, деньжата и прислуга. Что ты в этой дыре забыл, да еще и один?

– Я – четвертый сын своего отца.

– А-а, – протянул я. – Так ты младший. Наследства лишили?

– Да. Не совсем.

Я придвинулся к нему, прошептав:

– Говори, можешь мне всецело довериться. В свое время я владел столькими тайнами. Ни одной не выболтал.

Он замялся, на короткое время погрузившись в свои мысли. Я не торопил его – он сам должен был понять, как важно излить душу новому знакомому. Снять, так сказать, с души тяжелый груз.

Энрико глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

– Понимаешь, отец мой действительно небедный человек. Уважаемый в городе. Был постоянным членом Торгового Совета. Я рос в любви и всегда считал, что моя жизнь сложилась как нельзя лучше. А потом умерла мать. От чахотки. Она успела родить отцу пятерых детей, и уж так распорядилась судьба, что все пятеро оказались сыновьями. Младшему на момент смерти матери не было и пяти лет. Отец недолго пребывал в одиночестве. Взял себе вторую жену, но она оказалась бесплодной, и он, отчего-то расстроившись, выгнал ее из дома. Взял себе третью жену, но та при родах умерла. Вместе с ребенком. Незадолго до смерти женился вновь. На пятнадцатилетней дочери знатного винодела. Завещание отца нам пятерым объявили вчера. И, я думаю, сейчас ты поймешь мое негодование.

– Внимательно слушаю. – И я действительно с интересом внимал его словам.

– Старший брат получил поместье. Это вполне ожидаемое решение отца. Второй брат получил в наследство место в Совете и трехэтажную гостиницу недалеко отсюда.

– М-м… Случаем, не в районе Крепостного рынка?

Энрико утвердительно кивнул, а я лишь подумал, как тесен мир. Точнее, его часть в лице Дирейма. Свою комнату я снимал у брата паренька, что сидел напротив.

– Так вот, а третий брат получил солидное состояние и все конюшни отца. Младший же мой брат – ему повезло поболе всех.

– Что так?

– Ты удивишься, Фосто, но отец оставил ему свою последнюю и весьма молодую жену. Мой брат, черт подери, после смерти своего тестя, возраст которого уже перевалил за седьмой десяток, станет наследником крупнейших виноградных плантаций во всех близлежащих землях.

– Ну, а ты? Что ты получил? – напирал я.

– Ковры! – взвизгнул Энрико так, что все, рядом сидящие, оглянулись на нас.

– Ковры? – переспросил я, нахмурившись.

– В нашем поместье было чертовски много ковров. Отец обожал их, как и многие богачи в нашем городе. Близость Эллас-Амина обязывает.

– И сколько же ковров ты унаследовал?

– Десятки. Не знаю, даже не считал. Это какой-то кошмарный сон. Эти проклятые ковры нельзя здесь продать дорого – ими все рынки полны. Отец, по сути, лишил меня наследства. Как ты и сказал до моих откровений.

Я почесал бороду. Думал, не усугубить ли мне его отчаяние? Задать вопрос, на который я уже знал ответ. Не нашел доводов против.

– А как твои отношения с братьями? Может, они немножко поделятся своим богатством с тобой, а ты им ковры раздашь?

Энрико поджал губы и замотал головой из стороны в сторону.

– Весьма и весьма натянутые отношения. Не знаю, чем я прогневал отца, но братья всегда относились ко мне с презрением. Да и друг друга они вообще-то очень недолюбливали. Старший частенько колотил меня в детстве. Я старательно изучал науки, читал много книг, а ему это не нравилось. Сейчас мне почти двадцать лет, а изменилось немногое. Брат велел мне сегодня же собрать из дома все ковры и валить куда подальше. Дал даже повозку с двумя лошадьми.

Я задумался. Повозка, ковры, Дирейм. Здесь с таким добром делать нечего – это факт. Но я знал место, где на этот товар может быть большой спрос. Где за него очень хорошо заплатят. Но, правда, ехать туда далеко.

– Послушай, – сказал я, – есть у меня одна идейка. Я поделюсь с тобой, а ты сам решай, насколько она удачна. Есть город один. На северо-востоке. Ты, как ученый человек, наверняка о нем слышал. Это Берсена. Да – путь неблизок, да – дороги небезопасны, но дело может выгореть. Я своими ушами слышал, как любят тамошние жители различные диковинки из Эллас-Амина. Будем говорить, что мы прямо из столицы империи. У того города есть несколько серебряных рудников, там давно не было войны, так что его жители должны просто купаться в роскоши. А роскошь там – то, что здесь обыденность. Мы озолотимся. Можешь купить поместье там, а если это место покажется слишком холодным – закупим в Берсене янтарь и меха, отвезем в Эллас-Амин и будем припеваючи жить в самом жарком городе на земле.

Я аж сам зарделся от своего воображаемого богатства, которое может принести мне шерстяное наследство горемычного парня. Энрико крепко задумался. А пока он ничего не ответил, надо было сыпать ему на голову разумные доводы.

– Неужели тут тебя что-то держит? Здесь ты изгой, а обида на всех вокруг может здорово навредить тебе. Я – абсолютно свободен. Больше года я живу в Дирейме, полгода жил в Шэрдашехе. Где я только не бывал. Меня здесь не держит ничего, разве что вон та грудастая разносчица. Шучу – ничто не держит.

Энрико поднял на меня глаза. Видок у него был растерянным.

– А в Берсене ты бывал?

– Нет. Нет, конечно. Служил я вместе с одним парнем из тех мест. Он мне все и рассказал. Довольно детально. Поверь, нас ждет успех.

Я распрямил плечи и откинулся чуть назад, деловито поглядывая на собеседника.

– И за работу я возьму вполне разумную плату – четверть вырученной суммы от продажи ковров. Треть, если придется махать мечом. Я не грабитель. Пойми, ты можешь на меня положиться. Мы будем богаты, и ты утрешь своим братьям их наглые носы.

«Ну же, придурок, говори, что согласен», – подумал я и добавил вслух:

– Как идея? Загружай повозку коврами, провизии набери. Завтра на рассвете я буду у твоего поместья в полном обмундировании. Северная дорога нам как раз и нужна. По ней мы двинемся навстречу своей удаче. По рукам?

Медленно и неуверенно, но Энрико протянул мне руку. Я хохотнул, похлопал его по плечу и вскоре покинул таверну скупердяя Хазмора.

Конечно, имелась большая вероятность того, что Энрико я больше не увижу. Что страх юноши перед неизведанным может оказаться сильнее желания пойти на этот оправданный риск. Но терять-то мне было совершенно нечего.

Глава 2

Братья

Еще затемно я покинул свою тихую обитель. Подпоясался мечом, повесил на пояс кинжал, взял свою старую котомку, плащ – и был таков.

Ночной Дирейм – это настоящий котел, полный самых разнообразных ингредиентов. И острейших специй, от которых у неподготовленного человека обязательно случится приступ изжоги. Вплоть до смертельного исхода.

По самым главным широким проспектам курсируют отряды стражников. Следят за порядком и пожарной безопасностью, но без надобности никогда не сходят с проторенного маршрута – ведь в подобном случае всегда можно нарваться на неприятности. Тогда постылое ночное дежурство будет гораздо занимательнее, но никто не гарантирует, что радость от приключений продлится долго.

Так я перешел ко второму ингредиенту – бандитам и негодяям, словно вампиры, оживающим по ночам, дабы творить свои черные делишки: избавляться от нерадивых должников и обчищать карманы любителей ночных прогулок. Благо число таверн, борделей и игорных залов, гудящих до утра, было внушительным. Пьяных гуляк, стоило им выглядеть более-менее прилично, грабили с той же скоростью, с которой тяжелый осенний ветер лишает тонкую березку на холме листвы.

Людей вроде меня, идущих твердой походкой и вооруженных, негодяи предпочитали не трогать. Что там, однажды я сам чуть не влез в неприятности. Изрядно приняв на грудь, возвращался в свою гостиницу, как вдруг услышал пронзительный женский крик, доносящийся откуда-то неподалеку. Преисполненный желания совершить благое дело и защитить даму, я бросился вперед по узким улочкам Храмового района. Выхватил меч, но вскоре понял, что заблудился. Знакомые очертания домов я увидел спустя час утомительного блуждания под тусклым светом убывающей луны. Естественно, никого не спас. И криков больше не слышал.

Нельзя не упомянуть мрачных групп религиозных фанатиков, которые нередко устраивают обходы города, следя, как я слышал, за моральным обликом горожан Дирейма. Уж не знаю, что они делают со встреченными шлюхами, но подобных кампаний я всегда старался избегать в первую очередь.

Стражники, напротив, доставляли мне проблем только первое время моего пребывания в столице Мальдиона. Я очень быстро узнал, что большинство из них насквозь продажные и боящиеся многочисленных криминальных главарей типы. Так что на их грубые вопросы и претензии касательно моего оружия, моей подозрительной морды и гнусных затей я частенько отвечал, что «не хотят ли благородные господа нажить себе проблем, доставляя неудобство приближенному Руги Красноносого, Ихара Кабана или Тавра Одноглазого». Всегда срабатывало.

Сегодня ночью никто из встреченных стражников меня не побеспокоил. Я без лишних проблем миновал одни из северных ворот и отправился к поместью Хаузов. Не больше часа пути отделяло меня от цели, поэтому я не торопился. Шел себе спокойно, напевая под нос нескромную солдатскую песенку. Единственными ее слушателями были местные собаки, выражающие свое неодобрение неуверенным прерывистым лаем. Иногда же мне казалось, что каждый житель пригорода считает своей обязанностью держать на подворье блохастых питомцев. Лай поднялся такой, что я посчитал за благое дело заткнуться. Даже прибавил шаг, опасаясь гнева разбуженных крестьян.

Обширные предместья с кирпичными домиками, небольшими садами и огородами сменились на холмистые луга, уходящие порой до горизонта. На фоне освещенного луной, но бедного на звезды неба можно было различить силуэты больших причудливых домов, в которых спали гордые владельцы окружающих земель, фруктовых садов и виноградников. В одном из таких особняков наверняка спал и Энрико, если только брат позволил ему провести последнюю ночь в отчем доме.

Едва бледно-розовое зарево рассвета принялось освещать восточную сторону горизонта, я уже добрался до нужного места.

Каменистая тропинка начала уходить вверх по лесистой аллее, заканчивающейся крепким забором с дверьми из кайнакского кедра. За невысоким, в общем-то, ограждением был виден красивый особняк внушительных размеров. Его фасад украшали многочисленные башенки, барельефы и причудливые витражи из заморского стекла. По большому дворику, полному ухоженных кустов и красавцев-кипарисов, уже сновали туда-сюда слуги: садовники, конюхи, уборщики.

Взгляд мой оторвался от созерцания этого великолепия и сосредоточился на другом – недалеко от деревянных ворот стояла крытая повозка. Ни лошадей, ни возничих рядом с ней не наблюдалось. Значит, либо Энрико дрых в доме, либо…

– Энрико, подъем! – вскричал я, чем вызвал переполох среди слуг.

Секунд десять ничего не происходило. Потом внутри фургона что-то зашуршало, и, как новорожденный из лона, из-под войлочного полотнища выглянул Энрико. Его лицо было заспанным, волосы взъерошены.

– Что, уже рассвело? – спросил он, жмурясь.

Я лишь усмехнулся:

– Вели запрягать коней. Не будем терять времени.

Энрико сел на место возничего, протер глаза и потянулся. Когда он открыл мне ворота, я сразу же последовал к повозке. Посмотреть, сколько добра нам перепало.

Действительно, ковров оказалось очень много. Мой наметанный глаз смог насчитать примерно пятьдесят штук. Все они лежали в свернутом виде, притом некоторые из них были столь тонкой работы, что свертки эти занимали минимум места. Такие ковры высоко ценились и в Дирейме, но в далекой стране они станут настоящим сокровищем. Я очень на это надеялся.

Я глядел на ценный груз, размышлял о предстоящем пути и, конечно же, не смог не заметить отсутствия провианта. На свободном месте у борта стоял небольшой ящик, но он вряд ли был полон еды.

– А еду ты когда будешь загружать? – спросил я у Энрико, который молча стоял в стороне.

– С едой проблемы возникли, – почесал затылок мой торговый партнер. – Брат не позволил мне зайти в кладовую. Сказал, что теперь у меня есть две лошади, и одну из них я могу забить на мясо.

– А потом и вторую? – нахмурился я. – Съедим и сами запряжемся? Можно и без провианта, но тогда нужны деньги, чтобы закупать еду. Сколько ты взял?

Ответом послужило невнятное бормотание, смысл которого, тем не менее, прослеживался вполне определенно. Энрико не имел никаких сбережений.

– Как такое возможно? – Мысли сами собой обрели словесную форму.

– Все деньги, которые мне перепадали, я на книги тратил. Кабы не пожар в чулане, я смог бы хоть что-то выручить за них.

Я обхватил ладонью свой подбородок и покачал головой.

– Представь, какой нас ждет путь. Без еды, без денег. За пересечение границ берут пошлины. Ты знал об этом? Будем расплачиваться с этими кровососами товаром?

– Наша кухарка смогла вынести для меня ящик вина, – попытался оправдаться Энрико.

– О, этого нам точно хватит до сегодняшнего вечера. Друг, вином мы не наедимся. Она может добыть для нас несколько мешков овощей и прочего?

– Нет. То вино – из ее личного погребка. Кладовая под замком. И ты сам понимаешь, у кого ключ.

Да, я понимал. Еще я понимал, что с такими проблемами у нас путешествия не получится. Проще сбыть товар прямо в Дирейме и пропить все заработанное в ближайшей забегаловке. Хватит на неделю, а то и больше, если поменьше угощать «друзей», что будут появляться, словно грибы после дождя. Именно такая перспектива сейчас маячила перед нами. Более того, Энрико, похоже, уже смирился с этим.

– Идем к твоему брату, – решительно сказал я.

– Но… он спит. Что ты задумал?

– Это не я – это он задумал. Задумал лишить тебя права на будущее. Он ни черта не прав. И я объясню ему это на пальцах. Давай, веди меня.

Энрико вдруг заерзал, разволновался, но в итоге все же направился к дому. Я остановил его на секунду. Спросил негромко:

– А стража у него есть?

Энрико отрицательно покачал головой.

– Вот и славненько.

Мы поднялись на порог. Наверняка это был последний день, когда владелец поместья Хаузов сидел без охраны.

Дверь в его опочивальню я открыл ударом ноги – все-таки первое впечатление нуждалось в должном эффекте. Старший брат моего партнера по имени Алистер (имя я узнал секунду назад) подскочил на кровати и уставился на непрошеных гостей. Его дородная супруга завизжала и прикрыла все свои непристойности простыней.

Я обвел хозяев зловещим взглядом, а пальцы моей левой руки постукивали по рукоятке меча, висящего на поясе.

Когда из-за моей спины показался Энрико, строящий из себя саму скромность, его старший брат выпучил глаза и заорал:

– Ты! Ты подослал ко мне убийцу, негодяй! Я знал, знал, насколько ты коварен!

– Заткнись! – взревел я, но жена Алистера восприняла мое негодование иначе и завизжала опять.

– Заткнитесь все! – уточнил я и начал говорить чуть мягче. Совсем чуть-чуть.

– Я не собираюсь никого убивать. Меня зовут Ричард. Ричард из Дорлага. Меня действительно нанял твой брат, но не как убийцу, а как телохранителя, юриста и защитника его интересов. Я обучался юриспруденции в самом Хольне и знаю права моего клиента. Заявляю со всей ответственностью, что сейчас эти права были категорически попраны.

– Что? В чем дело, какие права? – замотал головой Алистер, сверкая своей лысиной под лучами утреннего солнца.

– Право на наследство.

– Но он получил свое наследство. Отец ему ковры завещал, и он их забрал. И вообще что это за юрист такой – врывается на частную территорию с оружием, пугает до колик? А, брат, что ты молчишь?

– Мой клиент, – я не обратил внимания на этот выпад, – обвиняет тебя, Алистер Хауз, в воровстве и общей недобросовестности.

– Общей недобросовестности? – не поверил своим ушам Алистер.

– Так и есть. Ты укрыл и тайно продал пару великолепных ковров работы Арада Фадийского. Это были настоящие произведения искусства, за которые ты выручил хорошие деньги. Сим поступком ты совершил преступление против своего брата и должен возместить ущерб.

– Так, я понял, – Алистер шлепнул себя ладонью по лбу. – Это такая форма грабежа. Вынужден расстроить тебя, Ричард из Дорлага. Я не храню денег в поместье. У меня нет ни сокровищницы, ни сундуков, полных золота. Все мои богатства в городской казне. Могу дать тебе несколько сребреников, если ты согласишься убраться отсюда.

– Твои скользкие речи, несомненно, призваны подействовать на меня, но от ответственности ты не уйдешь. Факт воровства доказан.

– Какой факт? Мои слуги подтвердят, что я все чертовы ковры вынес из дома и отдал этому безмозглому кретину. Какой, повторяю, факт?

– Факт таков, что несколько торговцев Дирейма готовы подтвердить в суде, что ты принес им эти ковры и они щедро заплатили тебе за них. Торговцы оказались сговорчивыми и честными людьми, так что им поверят. Они предоставят суду эти ковры. Понимаешь, о чем я?

– О, я понимаю. – Алистер вскочил с кровати и набросил на плечи халат. – Ты подкупил их, обещал солидное вознаграждение. Да, не думал я, что мой братец окажется такой крысой.

Я посмотрел на свои ногти, неторопливо поковырялся в зубах и, закончив нехитрые гигиенические процедуры, предложил выход:

– Надеюсь, ты понимаешь, что все может обернуться не в твою пользу. А уж огласку этому делу мы дадим самую широкую. Все оборванцы Дирейма будут мусолить новость, что наследник Освальда Хауза – вор и обманщик. Но я предлагаю альтернативу. Мы с Энрико всего-то и хотим, что с комфортом отправиться к побережью, а потом двинуться на юг, в Эллас-Амин. Продать наследство. Поэтому мы забудем обо всей этой истории, если получим прямо сейчас беспрепятственный доступ к кладовой.

Глаза Алистера забегали. Он судорожно соображал. Я же продолжил:

– Не волнуйся, мы не возьмем много. Место в повозке ограничено. Ну, так что, ты согласен расстаться миром?

Алистер был опечален. Он чувствовал себя обманутым, но, взвешивая риски, вынужден был согласиться на мою сделку.

Я всегда ценил свое время. Старался использовать его разумно. Однако чем старше становился, тем больше тратил его на пустяки. Похоже, пребывание в праздности не прошло даром. Я повидал много пищевых хранилищ и богатых винных погребов, но отчего-то сейчас был в полном восторге от небольшой, на самом деле, кладовой Хаузов. Чувствовал себя ребенком в пряничном домике. Указывал слугам то на бочонок пива, то на внушительных размеров связку ароматных копченостей, то на мешок с финиками и редкими фруктами.

Все это происходило под хмурым взглядом хозяина поместья. И, конечно, я не мог отказать себе в удовольствии прямо на его глазах осушить бутыль дорогого вина и оставить отпечаток своих зубов на большом куске козьего сыра. Таким способом я обозначил свою победу над стяжательством.

Уже у самых ворот, когда длинная крытая повозка, набитая всем необходимым для странствия, была запряжена лошадьми и готова к отбытию, Алистер подошел ко мне и сказал:

– Надеюсь, я вас больше никогда здесь не увижу. Сегодняшнее утро – пренеприятнейшее в моей жизни.

– О, ты еще мало пожил, – усмехнулся я. – Будет у тебя утро в разы хуже. Но ты прав, не мы сделаем его таковым. Нас ты больше не увидишь.

– Фосто! – воскликнул Энрико с повозки. – Мы едем или как?

В последний раз я встретился взглядом с Алистером Хаузом. Лицо его выражало крайнюю степень подозрительности. Задерживаться точно не стоило. Я запрыгнул на место возничего и дернул вожжи. Наш путь начался.

Глава 3

Охота на степных волков

Небо хмурилось. Еще вчера, в наш первый день путешествия, над нами не висело ни облачка. Погода стояла жаркая и сухая, что для этих мест – самое распространенное явление. Я большую часть жизни провел в северных районах континента, где полгода поливают дожди, приносимые бескрайним Багряным океаном. А зимой вместе с непогодой приходит омерзительная промозглость и сильные ветра. Так что жара для меня – это божья благодать, которую я не променяю на возвращение в родные места. Ради хорошего заработка я, конечно, готов отправиться хоть к черту на рога, но все-таки главная моя мечта – стать богачом, живущим в Шэрдашехе. Ради нее можно проделать путешествие даже по северо-восточным землям, где зимой выпадает снег.

Словно читая мои мысли, над трактом поднялся ветер. Завозился Энрико, спящий на коврах внутри повозки.

– Похоже, будет дождь, – крикнул я.

– Да ну? – услышал я голос своего напарника. Он вылез, сел на облучок рядом со мной и огляделся.

– Да это даже неплохо, – успокоил я его. – Не придется колодцы искать. Дар неба, чтоб его в гриву.

Сзади я услышал топот множества копыт. Мимо нас пронеслись три легковооруженных всадника и умчались вперед. Мне стало немного не по себе, а Энрико будто специально спросил:

– Слушай, Фосто, а с чего ты моему брату тогда сказал, что мы едем к побережью? Он ведь тоже мог понять, что там нас не ждут высокие цены.

– Что сказал, то сказал. Сам-то ты и словом не обмолвился. Мне пришлось выкручиваться, и первое, что пришло мне в голову, – наврать о нашем истинном направлении. Очень не хотелось, чтоб брат твой отправил за нами погоню.

– Про изучение права в Хольне ты тоже выдумал?

Ответом послужил мой искренний хохот. Отсмеявшись, я похлопал Энрико по плечу.

– Ты-то, наверное, дальше окрестностей Дирейма ничего не видал. В Хольне в свое время я изучал только науку выживания. Выживания в притонах и тавернах. Там наш отряд расквартировали до получения дальнейших распоряжений. Консул Хольна так затянул с этими распоряжениями, что в стенах этого огромнейшего города мы понесли самые серьезные потери. Кого-то прирезали за излишнюю буйность, кто-то дезертировал, кто-то упился до смерти. Так что из меня такой же юрист, как из тебя владелец поместья.

– А откуда ты вообще родом? – спросил Энрико после недолгой паузы.

Я подстегнул лошадей. Тяжелые серые тучи обогнули нас стороной.

– Из деревеньки одной, я уж и названия ее не помню. Рядом были горы, леса и еще один вольный город – Ярв. Там как раз в правители выбился один очень амбициозный человек. Решил устроить завоевание в стиле древней империи нардарцев. Собрал войско из своих и чужих и принялся перекраивать карту северо-западного побережья. Хребет ему переломили быстро, однако дел он успел натворить на два поколения вперед. Ответным походом уничтожили, помимо других, и мою деревню. Я тогда сопляком был, но помню, как мы в горах прятались.

– Ничего себе, – поразился Энрико. – Я читал про те события.

– Ага. Ну, тогда ты знаешь, что потом стряслось. Ярв разграбили их же союзники-сальгуры, которые умело воспользовались неразберихой и начали наступление на вольные города. Наступление отбили, но междоусобиц от этого не уменьшилось. Так что всего-то и оставалось нам, что покинуть насовсем те места и двинуться на юг. Жрать было нечего, поэтому матери пришлось отдать меня странствующим артистам.

– Правда? – не успевал удивляться мой напарник.

Это вновь рассмешило меня до слез.

– Черт подери, Энрико, облапошить тебя проще простого. Серьезно, не обижайся, но тебе крупно повезло, что ты меня встретил. Я родом из другого вольного города, который война не сильно-то и затронула. Отец провалился в соляную шахту, а мать скончалась от удара через год. Вырастила меня улица. Когда попался на воровстве, меня случайно заприметил один из офицеров городского ополчения. Я стал новобранцем, а потом посмотрел на жизнь наемников и понял, кем в действительности хочу стать. Волею случая, так и получилось.

У Энрико был обиженный вид.

– Теперь мне вообще непонятно, где правда, где нет.

– Правда, мой друг, – это то, что ты видишь своими глазами, а не то, что вычитаешь в книжках. Вот представь, знал я одного аристократа, который не то что в бою не был, а, проклятие, даже мышей боялся. Серьезно. Но он имел хорошее состояние, а потому заказал себе биографию, в которой предстал как многоопытный рыцарь, в неопределенное время своими руками победивший целую армию врагов. А то, что в роли его меча выступала шайка разбойников, а в роли вражеской армии – конкурент по добыче олова, конечно же не приняли во внимание. Теперь его дети будут гордиться им, а летописцы через сто лет найдут это жизнеописание и удивятся, какой герой жил когда-то. Это простой пример. Я уж не говорю про завоевателей, которые своих побежденных противников выставляют настоящими мерзавцами и безумцами, какими бы добряками они при жизни ни были. Бумага все стерпит, так что верь себе и не доверяй никому другому. Мне, разумеется, можешь верить, у нас с тобой общие цели и интересы. Я помог тебе поставить на место брата, буду помогать и впредь.

Наш экипаж добрался до большой развилки. Одна часть тракта, такая же широкая, добротно вымощенная, уходила на север Мальдиона, в сторону вольных городов. Другая часть, как указывал знак, вела на восток, в Саракс – пограничный город, после которого наше путешествие будет проходить уже по чужой стране. Дорога была насыпной, отвратительной по качеству. Она виляла между каменистыми насыпями и уходила вверх. Предстоял подъем. Путь по Дымным Холмам всегда представлял собою сложность, но, на счастье, у нас две лошади, да и повозка не отличалась тяжеловесностью. Перед подъемом мы дали животным отдохнуть и пощипать травки. Сделали привал.

– Слушай, – спросил я у Энрико, вгрызаясь в большой кусок вяленого мяса. – Твой отец не думал отправить тебя в какой-нибудь монастырь? Хм, а о свадьбе твоей думал, подыскивал тебе спутницу жизни? Младшему твоему брату вон перед смертью невесту подобрал.

– Если он о ком-то и думал, то точно не обо мне.

– Ну, а девка у тебя была какая?

Энрико смущенно закивал и произнес, глядя в облака:

– Дочь одного из городских префектов. Гиона. Так ее звали.

– Померла?

– Нет! Нет, что ты. За другого вышла. За магната-корабельщика с побережья.

– Вот так любовная история, – хмыкнул я.

– Ты спешишь с выводами, Фосто. Мы любили друг друга, и я твердил отцу, что хочу быть с ней. Он мог бы помочь мне в этом, но в итоге только отмахивался. А Гиона… Она не могла перечить своему отцу.

– Сбежали бы, – пробормотал я, жуя.

– Куда? Куда податься без денег и связей, без благословения родителей? Они могли легко помешать нашему счастью – у префекта немало власти. Разве можно подвергать опасности любимую?

Я дожевал свой кусок.

– Ну, смотри, друг, я тебе в отцы гожусь. Мне тридцать семь или тридцать восемь. Святые голуби, я даже не помню, но не в этом суть. Твой отец, возможно, был бы не против пристроить своего сына к такой семье, но, скорее всего, префект заломил за свою дочурку слишком большую сумму. Либо магнат твой не вовремя подсуетился. В любом случае смирись с тем, что произошло. Родитель твой вряд ли в этом виноват.

– Зато он виноват в том, что мы едем сейчас черт знает куда.

– Подожди, еще спасибо ему скажешь и цветочки на могилу принесешь.

Когда мы преодолели первую возвышенность и дорога выровнялась, уже близился вечер. Небо было чистым, лишь немногие облака, похожие на иглы, гуляли по нему.

За полдня никаких встречных и попутных экипажей. Единственными живыми душами, кроме нас и стервятников, оказались двое караульных в небольшой сторожевой башне с конюшней. Я поприветствовал их и по доброте душевной поделился скромными запасами хмельного напитка. Увы, никаких важных новостей они нам не поведали.

Через час после этой заминки мы выехали на просторную равнину с высокой и сухой травой. Это место известно мальдионцам, как Хромой Перевал. Название, как я слышал, пошло от того, что по обе стороны от дороги, пусть и на почтительном расстоянии, возвышались холмы и даже одинокие скалы. Все это напоминало настоящий горный перевал. Хромым же он был потому, что преодолеть его мог даже одноногий.

И вот на этом, с позволения сказать, перевале нам неожиданно встретились два пеших попутчика. Я никогда не жаловался на зрение, но их отчего-то увидел лишь на близком расстоянии. Будто вынырнули они откуда. Кустов и небольших рощиц тут росло предостаточно.

Гораздо удивительнее было другое: оба этих мужика выглядели как воины. На одном из них красовалась черная бригантина, на другом же – потрепанная и грязная стеганка. Первый был вооружен длинным мечом, а второй имел при себе тесак и арбалет, закинутый за спину. Ни шлемов, ни головных уборов они не носили. Ничего хорошего такие встречи обычно не предвещали.

Стоило нашей повозке поравняться с ними, как проходимец с арбалетом поприветствовал нас:

– Доброго вечера, достопочтенные судари!

Я лишь угрюмо кивнул, а вот Энрико чуть ли не дружескую беседу с ними завязал. Словно испытывал жгучую потребность в общении.

– И вам добра, путники. Куда путь держите?

– Да в деревню свою. Она там, за холмами. Путь знатный проделали, но уже завтра утром доберемся. А вы куда едете?

– В Саракс. Дела у нас торговые. – Улыбка прямо не сходила с его лица. Точно не разбойников каких встретил, а свою ненаглядную Гиону.

Я был раздражен, но виду решил не подавать. Пока не услышал:

– Давайте с нами – все равно по пути. Мы вас подвезем. Вы наверняка уже все сапоги себе сбили.

– Что есть, то есть! – засмеялись попутчики.

– Энрико, вспомни, что я говорил тебе про доверие, – процедил я сквозь зубы.

– Да это же солдаты со службы возвращаются. У половины мальдионских рядовых такой же доспех, как на том, что повыше. Они за нас кровь проливают, а мы просто мимо проедем?

Его наивные слова совершенно выбили меня из колеи. Пока я думал, что возразить, двое встречных уже залезли в фургон и удобно расположились среди ковров и снеди.

Меня не смущало, что один из них экипирован в очень распространенную бригантину. Меня смущало, что этот доспех был неполным – без наручей и шлема. И то, что он висел на владельце как холщовый мешок на пугале.

Но Энрико был доволен. Энрико нашел новых друзей. Он уже узнал их имена: Каспар Арбалетчик и Фольмгам Хлыщ-В-Бригантине.

– Ступай, угости наших пассажиров чем-нибудь, чтобы они не чувствовали себя обиженными. Только меру знай, – шепнул я своему напарнику и уставился на дорогу.

Энрико расположился среди них, а у меня появился шанс. Шанс на то, что я услышу, как попутчики его прикончат, и сам смогу спастись перед предательским ударом в спину.

– А где вы служили? Из Дирейма идете? – не унимался Энрико, распахивая мешок с фруктами.

– В Дирейме мы пролетом, – услышал я сиплый голос. Он принадлежал Фольмгаму. – Служили недалеко от Соро. На пограничье.

– У речки Алой или в Надзорной крепости? – встрял я в разговор. – А может в Сельведуке? Я слышал, там обучают хороших арбалетчиков.

– Да, примерно оттуда, – замялся сиплый собеседник.

Мои подозрения усилились.

– Так откуда? Я просто те места неплохо знаю. Сам родом из Соро.

– О, так вы, сеньор, из вольных городов? А мы от ваших земляков границы охраняем. Много там развелось банд нынче. Неспокойно. А служили мы в Надзорной крепости.

Я удовлетворился ответом и одобрительно закивал. Надзорная крепость – важный стратегический пункт обороны Мальдиона. Была. Полтораста лет назад, когда вся эта местность представляла собой кучку разрозненных княжеств. Теперь же то маленькое укрепление полностью заброшено и забыто. Ни для какой армии оно не представляет интереса. И даже разбойники не полезут на ту скалу, расположенную среди лесов и болот.

Время близилось к закату. Пора сделать привал, подкрепиться и набраться сил для будущего дня. Удачное место недалеко от дороги подвернулось очень скоро: ровная травянистая площадка, ограниченная заросшим деревьями оврагом. Здесь можно было развести костер без помех со стороны ветра.

Каспар набрал дров и довольно быстро раздул пламя. Я же установил перекладину и подвесил котелок с водой. Энрико нарезал овощи и мясо. Фольмгам высматривал что-то на темном горизонте. Солнце и его последние отблески скрылись под той возвышенностью, что мы преодолели сегодня. Где-то вдалеке раздался волчий вой.

– Ненавижу волков, – протянул Каспар, помешивая ложкой закипающий бульон.

– Что поделать, – усевшись на остывающую землю, сказал я. – Настало их время. Ночь.

Я положил меч недалеко от себя и потянулся, зевая. Приятно запахло супом. Энрико крутился вокруг котелка, раз за разом пробуя стряпню на вкус и обжигаясь. Видимо, проголодался паренек.

Трапеза прошла спокойно. Во всяком случае, то напряжение, что испытывал я, не шло ни в какое сравнение с веселым расположением духа Энрико, который доставал Каспара глупыми вопросами. Фольмгам сидел справа от меня и помалкивал. Наши взгляды время от времени пересекались.

– Так уж получилось, – вдруг заговорил он, – я услышал от твоего друга, что тебя Фосто кличут. Не подумай чего, но ты не тот ли Фосто Быстрый с вольных земель, что сжег замок лорда Клерносского?

Энрико мигом замолчал. Все уставились на меня. Я ухмыльнулся и махнул рукой:

– Нет, это точно не про меня. Я лишь караваны сопровождаю за скромную плату. Мало ли всяких Фосто на севере, сжигающих замки. – Этого довода оказалось более чем достаточно. Я решил положить конец пустой болтовне и предложил: – Думаю, пора на боковую. Ступайте спать, а я подежурю ночью. Меня что-то в сон совсем не клонит.

– Как же это, сеньор Фосто, – возразил Фольмгам. – Должны же мы с Каспаром хоть как-то отблагодарить вас за гостеприимство. Любезность за любезность. Мы по очереди подежурим до самого утра. Ложитесь спать, не волнуясь ни о чем.

С моего лица не сходила доброжелательная улыбка. Я настаивал на своем. Хлыщ-В-Бригантине цокнул языком и повернулся к своему спутнику.

– Что ж, дело ваше, – произнес он и направился мимо меня к оврагу. – Пойду, отолью, тогда и спать.

Он встал за моей спиной. Степные волки завыли вновь. Казалось, где-то совсем недалеко. Каспар чертыхнулся и принялся заряжать арбалет со словами, что «эти твари сейчас поплатятся за попытку подкрасться». Я же сидел и смотрел на помятую траву, пытаясь выровнять дыхание.

Звук, что издает сталь при извлечении из ножен, нельзя спутать ни с чем. Рассекающий воздух клинок вот-вот готов был снести мою буйную голову. Взмах был резким, яростным. Но враг не ожидал, что я отреагирую с не меньшей прытью. Я изо всех сил оттолкнулся ногами от земли и одновременно с этим выхватил кинжал. Меч Фольмгама рубанул по земле, и он потерял равновесие. Я вскочил, схватил его за руку и вонзил кинжал прямо туда, где кожаная основа бригантины соединялась ремнями. Кинжал вонзился в его грудь почти до рукоятки. Он охнул от боли, но праздновать победу было рано. Каспар вскинул арбалет и выстрелил.

Я предусмотрел и это. Содрогающееся тело разбойника в доспехе послужило отличным щитом. Болт вонзился в его спину. Фольмгам вскрикнул опять. В последний раз.

Дальнейшее развитие событий было делом трех секунд. Я вырвал оружие из руки убитого, перепрыгнул через костер и занес меч над неудачливым арбалетчиком. Единственное, что он успел сделать, – это съежиться в ожидании неминуемой смерти.

Не знаю точно, что меня остановило, но в голову вдруг пришла удивительная идея. Бой получился слишком быстрым и скучным. Я размялся в упражнениях с клинком, теперь пришло время другого упражнения. Пришло время охоты.

– Каспар! – с задором воскликнул я. – Открой глаза, ты еще жив! Я дам тебе шанс на спасение. Видишь дорогу? Беги в ее сторону. Беги так быстро, как только можешь. Я заряжу арбалет и пальну в тебя. Чтобы ты понимал всю особенность этой игры – в своем отряде я был лучшим стрелком из этого оружия. Лучник я никакой, но из любого арбалета цели поражал отменно. – Я взглянул на его сморщенное от ужаса лицо и произнес: – Беги.

Он вскочил, задыхаясь, и понесся к дороге. Действительно очень быстро. Но времени я не терял. Схватил арбалет, уперся ногой в железную скобу и натянул тетиву. Закрепил в ложе болт. Прицелился и крикнул:

– Я готов! Приготовься и ты – сейчас тебя пронзит тяжелая стрела! Я не шучу!

Каспар завилял из стороны в сторону, пытаясь избежать своей судьбы. Напрасно. Снаряд со свистом вонзился в его голень. Он завизжал, рухнул на землю и пополз дальше. Причем пополз на подъем, так что мишень он представлял собой завидную. Я вспомнил, кто виновен в том, что меня чуть не порешили бандиты, и вновь зарядил арбалет.

– Энрико! – крикнул я. – Иди сюда!

Трясущийся от страха парень с опаской приблизился ко мне.

– Держи арбалет и стреляй. Видишь своего друга Каспара? Стреляй в этого червя. Он хотел прирезать нас. Давай!

Энрико собрался с духом и выстрелил. Болт улетел куда-то в сторону луны. Я грязно выругался и, плюнув, подошел к трупу Фольмгама. Он явно был главнее своего сообщника, поэтому мог иметь при себе какие-то ценности.

В его маленькой сумке оказался лишь кусок черствого хлеба и пара луковиц. Но к его ремню под доспехом был привязан кошель, и в нем меня ждал приятный сюрприз – три золотых монеты, немного серебра и красивый перстень с синим камнем. Может, даже с сапфиром. Весьма неплохая добыча. Но и этим можно было не ограничиваться. Доспех тоже стоил кое-каких денег, и я снял его с поверженного врага. Потом осмотрел его туловище и нашел то, что могло пригодиться. Достал кинжал.

Когда Энрико увидел, что я кромсаю труп, он округлил глаза:

– Что ты делаешь?! Он же уже мертв!

– Да, мертв, – согласился я, – но он еще не расплатился сполна.

Ответив так, я зловеще рассмеялся и явил взору своего партнера окровавленный лоскут кожи Фольмгама. На нем виднелось клеймо, изображающее два соединенных дугой круга. Кандалы.

– Это клеймо преступника, мой друг.

– Но нам-то оно зачем? – Состояние Энрико было почти паническим.

– За тем, что я не собираюсь бросать здесь обмундирование этих ублюдков. Я продам этот доспех в Сараксе. Но есть опасность: покупатель может посчитать, что я прикончил какого-нибудь стражника, и тогда придется туго. Это доказательство, понял?

Энрико кивнул.

– Вот и хорошо. Положи эту кожу в повозку, – я бросил ему «доказательство» в руки. Он не выдержал и принялся блевать. Что ж, первый урок прошел отлично. Урок доверия.

Уже после, когда мы решили сменить место ночлега и вновь двинулись по тракту, Энрико вдруг спросил:

– А что же Каспар? Он все ползет где-то там?

– Конечно, – улыбнулся я. – Теперь у него действительно будет повод ненавидеть степных волков.

Глава 4

Бастион добродетели

История, происшедшая на Хромом Перевале, ввиду своего благополучного исхода дала нам возможность немного изменить маршрут путешествия. Километрах в пятидесяти от перевала лежал небольшой и приятный с виду городок. Он не имел почти никаких защитных укреплений, но обилие буковых лесов и маленькое озеро, по берегам которого стояли ухоженные каменные домики, радовало глаз и наполняло сердце безмятежностью. Проехать мимо было просто невозможно. Там мы решили остановиться на целые сутки: дать полноценный отдых лошадям и снять собственный стресс. Проверенным методом.

Поначалу Энрико не хотел идти в бордель, мотивируя отказ тем, что его сердце еще тоскует по возлюбленной. Чуть ли не силком я сумел его туда затащить. И кто бы мог подумать – он вошел во вкус. Вытащить его оказалось не так-то просто. Я ему твердил, что лишних денег нет (про кошель убитого разбойника я, естественно, промолчал), но Энрико не растерялся и нашел способ продлить удовольствие. Он прикинул, что для этих целей было бы вполне разумно обменять пару ковров. Своеобразный бартер, который в этом заведении вряд ли когда случался. Ответ мой был довольно суров:

– Ты, наверное, забыл, Энрико, что товар, который мы везем, принадлежит не только тебе. Был уговор, а благодаря твоим стараниям моя доля будущей выручки теперь равна третьей части. Если в каждом клоповнике, каждой гостинице и борделе мы будем расплачиваться товаром, то сам понимаешь, каков будет итог. О заветном богатстве можешь забыть. Идем, или ты еще раз влюбился?

Словно услышав эти слова, из комнаты, где развлекался Энрико, выглянула симпатичная блондиночка с короткими волосами. Полуобнаженная.

Я был непреклонен. Мои доводы и справедливое возмущение образумили парня. Я не хотел, чтобы он держал на меня обиду, и повел его в трактир. Шумная компания, море выпивки – то, что нужно, чтобы развеять скуку и обрести доверие друг к другу.

Уже вечером, заметно покачиваясь за столом, Энрико спросил меня:

– Фосто, слушай, а ты действительно какой-то там город сжег?

– Замок, – уточнил я, икнув. – Тот парень, что сейчас валяется в овраге, говорил про замок.

– И?

– Что «и»? Обознался он. Не жег я никакого замка. Ты сам видел – если я кого и убиваю, то только отъявленных негодяев.

Энрико осушил свою кружку с пивом. Один глаз у него совсем окосел.

– А почему тебя Быстрым прозвали?

– Почему да почему. Мечом я владею хорошо. Или, ты думаешь, из-за постельных подвигов? Хе-хе.

Как мы возвращались в свой постоялый двор, я уже не помню, но на следующее утро мы выдвинулись в путь гораздо позже запланированного.

Саракс встретил нас дождем, грязью и угрюмыми взглядами местных стражников. Две недели мы провели в дороге, и треклятая погода ухудшалась в такт с нашим продвижением вперед. Сильные ветры, а потом надоедливые дожди то и дело пытались затормозить нас. В далеких пустынях внезапные тучи были бы восприняты как великая благодать, но здесь это стало настоящей помехой. Поэтому стоило нам достигнуть ворот Саракса, как настроение и боевой дух возвысились, несмотря на царящее вокруг ненастье.

Улицы Саракса заметно отличались от улиц Дирейма. В том смысле, что даже самый захолустный переулок Дирейма был менее отвратительным, чем главная улица этого пограничного города. Радовало лишь одно – здесь мы не собирались долго задерживаться. Все, что нам требовалось, – это немного пополнить запасы пищи и двинуться к речному порту. Там паром перевезет нас на другой берег. Берег могучего королевства Гелетия.

Мы неторопливо ехали по городу, ловя на себе презрительные взгляды местных горожан, которые даже в такую погоду упорно не хотели покидать вонючих улиц. Это позже я узнал, что негативное отношение сараксанцев ко всем приезжим обусловлено войной с Гелетией, которая была лет пятнадцать назад. Тогда вся долина близлежащей реки превратилась в пустырь. По обе стороны этой природной границы. Заварушка та отчего-то отличалась особой жестокостью с обеих сторон, и Саракс ощутил ее в полной мере. Жители города безжалостно уничтожались вражеской армией, а стены его были полностью срыты. Вмешательство Эллас-Амина предотвратило завоевание этих земель, война вскоре кончилась, но осадок, как говорится, остался. Так что наш явно купеческий экипаж воспринимался обывателями как бессовестная попытка поддержать экономику неприятеля. Могло быть и так, что их смущал холеный вид Энрико, красующегося своим богатым одеяниям на виду у жалких оборванцев. Впрочем, мне было абсолютно плевать на чье-то мнение относительно нашего торгового маршрута. Боязно стало за Энрико, так как появилась необходимость оставить его одного.

Мы подъехали к большой рыночной площади. Довольно оживленной, но я бы мог поставить свою левую руку на то, что в ясный день народу здесь бывает в два раза больше. Что ж, меньше спрос – дешевле предложение. Я обратился к Энрико:

– Слушай, друг, я пойду, узнаю, где тут оружейник или кузнец какой. Надо избавиться от нашей добычи. Держи, здесь немного денег. Купи съестного в дорогу. Только не спеши. Приценись. И ни на секунду, повторяю, ни на секунду не оставляй повозку без присмотра. Глазом моргнуть не успеешь, как разрежут полог и что-нибудь утащат. Понял? Не подведи.

Я схватил доспех и меч покойного Фольмгама, завернул их в мешок и отправился продавать. Сказать к слову, первоначально я хотел, чтобы Энрико оставил себе меч для личного пользования, но в первом же нашем учебном поединке обнаружилась полная неспособность моего партнера владеть этим оружием. Если быть точнее, обнаружился недостаток силы. Энрико непрерывно ныл, что меч слишком тяжелый. При излишне усердном замахе клинок выскользнул из его рук и полетел в сторону неба. Он заметался и, не глядя вверх, побежал как раз в ту сторону, куда должно было приземлиться оружие. Пришлось вмешаться, чтобы потом не вытаскивать меч у него из головы.

Такое опасное трюкачество быстро мне надоело, поэтому во время привалов я пытался сделать из Энрико мастера-арбалетчика. Получалось с переменным успехом – потерялось больше пяти болтов. Но иногда он попадал по цели, что воспринималось им как настоящий триумф. Хотя бы даже цель находилась в десяти метрах.

Арбалет решено было оставить. Им можно и зайцев, и подозрительных типов подстрелить. А меч… Меч принесет нам дополнительный доход.

Первый же встреченный дед направил меня по нужному пути. Жил в Сараксе оружейник, причем совсем недалеко от рынка. Размашистыми шагами, шлепая по лужам, я направился в указанную сторону.

Дед не обманул. Да и можно ли водить за нос человека, обвешанного оружием? Лавка известного по всей округе торговца приглашала всех желающих приобрести защитное и наступательное вооружение по разумным ценам. Примерно так гласила широкая деревянная вывеска над дверью в двухэтажное кирпичное здание.

Внутри царил полумрак. Перед внушительным прилавком сидел и ловил вшей в бороде не менее внушительный охранник, вооруженный дубиной. Он окинул скучающим взглядом меня и мой сверток. Позвал хозяина.

Я ожидал увидеть низенького, страдающего ожирением старикашку, но взору моему предстал высокий подтянутый мужчина с благородными чертами лица, чуть тронутыми сединой волосами и изящной бородкой. Одет он был в бордовый, расшитый бархатом кафтан. Его взгляд изменился с заинтересованного на надменно-равнодушный, когда он увидел мои невзрачные одежды и старые, заляпанные грязью сапоги.

– Чем могу помочь, сударь? – с фальшивой учтивостью произнес он.

– Мне бы это, доспехи продать. И меч. Хороший. Тяжелый.

Я вывалил на прилавок бригантину и меч в ножнах.

– Что скажете? Все качественное: минимум порезов и царапин.

Торговец ухмыльнулся. Посмотрел на доспех, взял его в руки, повертел и попробовал прикинуть вес. Ухмыльнулся вновь.

– Так и быть, пойду вам навстречу. За доспех заплачу два серебряных дуката, за меч – один.

Такое предложение меня порядком покоробило.

– Простите, но все это стоит гораздо больше. Три сребреника за снаряжение целого воина?

Казалось, только этого вопроса торговец и ждал. Он театрально вздохнул и начал объяснять мне ситуацию так, как объясняет отец своему сыну-невежде.

– Что ж, я поясню. Начнем с того, что доспех легкий, а значит, пластины тонкие и непрочные.

– Не стесняет движений, – недоумевал я.

Хозяин лавки не обратил никакого внимания на мои слова и продолжил:

– Во-вторых, пластины слишком крупные, а значит, более хрупкие. Зазоры между ними великоваты – это понижает безопасность владельца, а значит, и спрос.

– Так ведь эти доспехи половина армии носит.

– Либо завербованные, либо самые бедные, – парировал торговец. – Либо разбойники и дезертиры, что, впрочем, одно и то же. Это далеко не все, что я хотел сказать. Подкладка доспеха очень грубая и потертая. Ремень на груди порезан и криво сшит. А на внутренней стороне я нащупал следы засохшей крови.

– Черт, я думал, что все смыл…

Торговец скрестил руки на груди.

– Так что все сказанное мной порождает один вопрос. Как ты добыл этот доспех? Мои уши только что слышали, что его носят пехотинцы армии Мальдиона. Военных кампаний нет, а окровавленный доспех в наличии.

Бородатый охранник замер, пристально глядя на меня. Доказательство. Я забыл чертово доказательство. Пришлось изобразить оскорбленный вид:

– Вы думаете, что я снял этот доспех с подло убитого мной пехотинца? Если он и был когда-то таковым, то в момент, когда я защищался и прикончил его, он являлся обыкновенным разбойником. Решил, что можно отнять принадлежащее мне.

Я чуть не вспылил.

– Да и вообще какая разница? Вы что, служите в гарнизоне? Мы же с вами деловые люди.

– Кто-то действительно деловой человек, а кто-то больше смахивает на чужеземного налетчика.

– Чужеземного?

– Ну, всех местных бандитов я знаю поименно. И они предпочитают со мной не связываться.

– В смысле, вы не скупаете у них полученное тяжким трудом добро?

– А зачем мне нужна тень на мою репутацию? У меня три кузни, две мастерские и магазины в двух странах.

– Вот как. Вы продаете оружие потенциальным врагам Мальдиона, но не желаете пойти навстречу честному путнику.

– В Гелетию идут только доспехи. На торговлю оружием наложен запрет.

Я махнул рукой:

– Да знаю я все эти запреты. Но речь не о том. Гром и молния мне на голову, если я разбойник. Я всего-то и хочу восемь серебряных монет за то, что лежит передо мной.

Из-за двери донесся протяжный раскат грома.

– Пять, и не больше, – последовал ответ.

– Семь.

– Пять. Я не изменю цены.

– Пять серебряных и шесть грошей.

– Да проклятие! – поморщился торговец. – Вот, держи свои гроши и проваливай!

– Благодарствую!

Монеты в кармане, легкий поклон и хлопок дверью – все прошло на удивление гладко.

Не то чтобы результат сделки меня сильно устраивал, но на поиск более щедрых и податливых покупателей времени не было. Тем более что я обрел уверенность, ибо удача наконец повернулась ко мне лицом, а не задницей. Две недели назад в моих карманах гулял ветер, а теперь я мог похвастаться приличным состоянием. Мог бы, но я не хвастливый.

Финансовые проблемы меня преследовали и раньше. Задолго до того, как расформировался последний отряд, в котором я был на одной из командных должностей. Случилось однажды так, что бесчестный казначей оставил без заработка весь наемный отряд. Сбежал с деньгами, что заплатили нам наниматели. Ох, и злились тогда мои соратники! Казначей, конечно, был умен и не в одиночестве затеял авантюру, но блеск золота так затуманил его разум, что он даже не задумался о том, что жестоко подставлять тысячу отъявленных головорезов – не самая хорошая идея.

Поначалу мы грешили на нанимателей. Мол, они вручили деньги, а после либо ограбили, либо, будучи в сговоре, вернули себе большую часть монет у жадного казначея. Оказалось, что это не так. Целиком и полностью вина лежала на том мерзавце. Он подбил нескольких ребят из отряда на этот подлый поступок, поделил деньги и попытался улизнуть в другой город. Но наши лазутчики тоже не дремали. Поймали его в тот момент, когда он, весь обросший, просил милостыню в городе Дорлаге. Оказалось, в одной из гостиниц его до нитки обчистила ушлая куртизанка. Врать он не мог, потому как невозможно врать после тех пыток, что припасли для него расстроенные воины.

Позже поймали еще пару предателей. Они кое-что вернули, хоть это их и не спасло. Но главный итог оставался в том, что большая часть золота пропала. Ситуация в отряде была столь печальной, что нам пришлось наняться в сомнительный поход против жестокого народа сальгуров – захватчиков с северного континента, что переплыли море и принялись создавать свои государства на территории бывших колоний вольных городов. Лезть в это пекло было большой ошибкой. Свирепые воители с необычной внешностью – узкими глазами и острыми чертами лица – разгромили объединенную армию наголову. Наш отряд понес такие потери, что уже не восстановился. Я сам полгода латал дыру в левом боку, которую подарил мне удар сальгурского копья.

Те непростые времена я смог пережить, так что надеялся сейчас на лучшее. Должна же счастливая полоса жизни быть когда-нибудь длиннее череды неудач.

Когда я вышел из оружейной лавки, солнце подмигнуло мне через отступающие тучи. Я заметно приободрился, поправил перевязь с мечом и отправился к рынку. Настроение было столь приподнятым, что когда поравнялся с дедом, подсказавшим мне верную дорогу, я поделился с ним медной монетой. Он все так же сидел на пеньке перед покосившимся деревянным домом, только теперь и его лицо озарилось беззубой улыбкой.

Закончилась первая половина дня. Мне было невдомек, сколь долго работает переправа через реку, поэтому я прибавил шаг. Сегодня мы с Энрико должны пересечь границу.

Вот и рынок. Гомон торгующихся и спорящих горожан, палатки, где продаются рубленые куски мяса, бочки с рыбой, овощи, ткани и керамика. Вот и маленькая часовня, где меня должен ждать Энрико.

Он действительно стоял и ждал меня. Вид у него был таким же рассеянным, как тогда, в таверне прохиндея Хазмора. Он стоял с пустыми руками. Рядом не было ни повозки, ни лошадей, ни добра. Я подошел ближе. Мой глаз предательски задергался.

– Где наша повозка, друг?

Энрико, путаясь в словах и заикаясь, начал говорить что-то про сделку, про спасение какой-то дворянки. Про то, что за повозку и товар в ней нам заплатят целое состояние. Я толком ничего не понял и повторил вопрос:

– Куда подевалась наша повозка? Успокойся и говори.

– Понимаешь, ко мне подошли трое. С ними была девушка, руки у нее были связаны. Они предложили подвезти их в какую-то деревню. Не даром. Я, конечно, отказался, но девушка вдруг прильнула ко мне и начала умолять спасти ее. Выкупить. Я сам толком ничего не понял, но один из троицы сказал, что за похищение девушки заплатил один очень влиятельный человек. Что она наследница богатых земель и замка неподалеку, а человек тот решил прибрать все в свои руки и нанял их.

– Продолжай. – Я чувствовал, как холодеет мое сердце.

– Девушка начала шептать о том, что если я отдам свои деньги и товар этим охотникам за головами, то они отпустят ее, а она мне все вернет. Золотом. Все произошло столь быстро, я даже не осознал всего до конца. Предложил им сделку, и они ее приняли. Девушка со мной осталась, а они уехали на повозке.

– Куда?! – взревел я.

Энрико лишь в недоумении пожал плечами. Тут меня прорвало:

– Да ты просто лопух! Дурень, болван! Тупая, бесполезная кочерыжка! На кой рожон ты полез к ним?!

– Они ей угрожали…

– Кому?!

– Этой девушке. Мари из Эсвилада. – Энрико был напуган и часто-часто хлопал глазами.

– И где она, где горы ее золота? Тебя обставили, как младенца! Но куда там – и у младенца ума больше.

– Она была здесь. Словно растворилась.

– Может, лопнула от смеха над таким кретином, как ты? Она свалила со своими подельниками и всем нашим имуществом. Ты даже не знаешь, в какую сторону поехала повозка. У тебя мозги спеклись от одной ее улыбки.

Я закрыл ладонями лицо и зарычал от бессильной злобы.

Глава 5

Ведьма из Саракса

Можно исторгать проклятия, можно выместить всю свою ярость на Энрико, но это не вернет нашего имущества. Времена, когда я совершал опрометчивые поступки, руководствуясь лишь сиюминутным настроением, давно прошли. Некое подобие мудрости, а точнее, свойственный моей профессии жизненный опыт подсказывал, что нужно взять себя в руки и принять хоть какое-то решение о дальнейших действиях.

Первое, что пришло на ум, – это оставить Энрико наедине с его бесконечной глупостью и с ближайшим караваном отправиться обратно в Дирейм. Там я смогу достаточно долго отдыхать и развлекаться. Но это путь в никуда. Разве я могу позволить каким-то проходимцам так обдурить меня? Обокрасть, не поплатившись за это?

Я решил действовать. Подбежал к ближайшим прилавкам и начал допрос торговцев, что наверняка видели происходящее здесь безобразие. Однако никакой помощи я не получил. Все будто ослепли. Я упрашивал, сулил вознаграждение, чтобы узнать хотя бы направление, по которому смылись преступники. Попусту.

Важная мысль далеко не сразу посетила мою голову. Я вспомнил слова торговца оружием: «Местных бандитов я знаю поименно».

Он-то мне и поможет. Я окликнул понурившегося напарника:

– Ступай за мной!

Каждая прошедшая минута лишала нас шансов на благополучный исход. Я чувствовал, как желанное богатство становится все более призрачным, и это подгоняло меня. А я подгонял Энрико, даже если он семенил по дороге на расстоянии вытянутой руки.

Мы быстро достигли цели. Не сбавляя шага, я ворвался в лавку оружейника. Тот все еще стоял за прилавком и что-то рассматривал на тяжелой латной перчатке. На меня тут же обратил внимание детина-охранник. Мой решительный вид вызвал у него подозрения, он выпрямился передо мной и преградил путь.

Времени объясняться не было. Я со свойственной мне быстротой вырвал у него из рук деревянную дубину, отпрянул назад и с размаху саданул опешившего охранника по голове. Он крякнул и свалился без памяти на пол.

Я отбросил дубину, вытащил из ножен меч и схватил за шиворот удивленного происходящим хозяина лавки.

– Дважды повторять не буду. – Я глядел ему прямо в глаза. – Нас обокрали. Ты утверждал, что знаешь всех местных бандитов. Значит, можешь поведать, как их найти. Энрико, давай сюда! Сейчас этот паренек опишет внешность негодяев. Ты уж постарайся нам помочь.

Торговец сглотнул, а Энрико начал объяснять:

– Трое мужчин. Один широкоплечий, в черной короткой куртке и с булавой на поясе. Двое других непримечательные. Я даже не знаю, как их описать: среднего роста, безбородые.

– Про девку говори, ежа тебе в пасть! – разозлился я.

– С ними девушка была. Стройная, красивая, с длинными распущенными волосами. Рыжими. Одета богато.

– Ну, какая банда подходит по описанию? Живо отвечай.

– А то что? – вдруг прищурился оружейник. – Навредишь мне, прикончишь меня, и тебя вся стража Саракса будет преследовать. Ни здесь, ни в Гелетии ты не найдешь покоя. Тебя схватят, переломают все кости и вздернут, как обезумевшего пса. Сбавь свой гонор, будь вежливее, и все будет хорошо.

Это было произнесено так уверенно и ладно, что моя рука сама отпустила его ворот. Его слова наполнены здравым смыслом. Я вздохнул и, замявшись на несколько секунд, произнес:

– Я заплачу тебе два серебряных дуката за информацию.

– Думаю, ты можешь заплатить больше.

– Послушай, эти бандиты портят репутацию всему городу. Мешают торговле. Какой купец отважится заезжать сюда после таких инцидентов? Это в интересах твоего дела.

– Пять серебряных монет. Пять серебряных и шесть грошей, – тщательно выговаривая каждое слово, произнес хозяин лавки. С явным удовольствием.

На моем скривившемся лице сейчас можно было полоскать белье, как на стиральной доске, что используют в хозяйстве сметливые прачки Хольна. Что ж, это поле битвы осталось за хитрым оружейником. Монеты, так недолго пробывшие у меня, вернулись к прежнему владельцу. Он пересыпал их с ладони на ладонь, удовлетворенно покачал головой и спрятал в карман. Облокотился о прилавок и поведал:

– Банда, которая вам нужна, промышляет в окрестностях нашего города не больше года. Промышляет мелким грабежом. Что они у вас украли?

– Двух лошадей и повозку, набитую отличными коврами. Все припасы и личные вещи – они все у нас сперли. Все из-под носа этого…

– Хм, я, честно говоря, удивлен. Обычно так они не делают. Заберут немного серебра или товара. Наверное, у них какие-то проблемы.

– Это у нас, у нас проблемы. У них они будут, когда я их найду.

– Тут дело вот в чем: девка эта – Алабель – непростая она. Ведьма. Одним движением, одним взглядом может из человека послушную овцу сделать. И человек этот ей все сам отдаст. Не знаю как с бабами такие фокусы проходят, но с мужиками проблем не возникает.

Мы с Энрико переглянулись. Оружейник добавил:

– Это с одной стороны неплохо – ее полезно брать на какие-нибудь важные встречи. Но уж больно она опасна. Мои люди, например, ее предупредили, что если она появится на этом пороге, то я сразу ее прикончу.

– Я с ней не беседы проводить собираюсь. Где ее найти?

– Я скажу, но у меня будет еще одна услуга.

– Да ты издеваешься?

Торговец с улыбкой покачал головой из стороны в сторону.

– Никаких издевок. У ведьмы на шее есть необычный амулет. Камень, что в нем, ты даже определить не сможешь. И он явно не драгоценный. Убей ведьму и принеси его мне, я половину серебра твоего верну.

Я с подозрением взглянул на хозяина лавки.

– Думаешь, что в этом амулете ее сила? Заполучишь его и в язычество подашься?

– Тебе не должно быть это побоку? Я сделку предлагаю. И серебро.

– А вдруг она меня заколдует, спросит, как я ее нашел, и придет к тебе ночью щекотать пятки?

На лице торговца читалось раздражение. Я решил не углубляться в эту тему и сказал:

– Я согласен. Прикончу ее – и принесу амулет. Где она?

– Надеюсь, у них не хватило ума поменять место своего пребывания. Идите к речной пристани. Перед ней повернете налево и минуете торговые конторы и склады. Увидите полуразрушенную колокольню, значит, вы почти на месте. Хранилище свое они устроили на месте старых складских помещений. Позапрошлой зимой там полыхал славный пожар. Сейчас там расселились нищие и бродяги. В общем, настоящий рассадник преступности. Вам нужна бывшая мастерская лодок – над ней пристроены омерзительные деревянные конструкции. Лодочная Башня. Все запомнили?

– Да, – ответил я и собрался уходить. Торговец схватил меня за руку.

– Точно все?

Я медленно кивнул.

Снаружи нас встретил противный мелкий дождь – погода вновь испортилась. Небольшие, будто покромсанные зазубренным небесным мечом тучи вновь принялись закрывать солнце. Даже погода против меня. Но она еще не знает, с кем связалась. Это я про ведьму. Алабель.

Я брел по улице и хлопнул по плечу поникшего Энрико:

– Ты, оказывается, не так уж и виноват. Прости, что я вспылил тогда.

Энрико махнул рукой:

– Что ты, я сам на себя в ярости. Слишком просто попался на ее крючок, этой ведьмы. Может, она и вправду одним щелчком нас разума лишит?

– Встречались мне колдуны и похлеще. Один твердил, что умеет оборачиваться в птицу. Ну, мы его с башни и скинули. Не обернулся. Другой с мертвыми мог разговаривать и насылать проклятия на любого, за кого ему заплатят. В итоге одному моему приятелю заплатили за этого колдуна. Теперь с мертвыми он общается на равных. А в Шэрдашехе я видел заклинателя зверей. Он представление показывал на большой площади: заходил в клетку с двумя пустынными грызарями. Настоящие монстры, скажу я тебе. И у него все успешно получалось – твари сидели и почти не реагировали на него. Но вот кто-то швырнул в них камнем, и беднягу-заклинателя тут же сожрали.

И у нашей ведьмы сегодня будет трудный день, Энрико. Не бойся, ты со мной. Жалко только, что арбалет в повозке валяется. Так-то проку от тебя чуть.

Улица вывела нас на небольшой подъем. Но и с его высоты можно было увидеть широкую реку, неспешное течение которой сильно отличалось от горных стремительных верховий в Блавалагских горах. Отсюда получалось разглядеть и паром, что регулярно перевозил путешественников на другой берег. Я очень надеялся, что сегодня попаду туда. Близился вечер.

Народ суетился у пристани. Мимо нас проносились носильщики, разгружающие прибывший по реке с восточных земель весельный корабль; важные персоны, что было ясно по их богатым платьям и ширине туловища, спорили на ходу и громко обсуждали свои насущные проблемы; надзиратели, что подгоняли нерасторопных работников. А мы с Энрико направлялись в один их самых опасных районов Саракса и не сбавляли шага.

Территория старых складских помещений оказалась на деле довольно обжитым местом. Наименее пострадавшие от огня строения переделывались в убогие жилые дома и служили кровом для неимущих семей. Вокруг нас по лужам скакали босые дети, теребя наши штанины в надежде получить заветную монетку. Надоедали они больше всего Энрико. Конечно, прилично одетый молодой человек – совсем не то что бродяга с черной бородой и спутанными волосами, одетый в поношенную темную тунику-котту и вооруженный мечом. Для ребятишек я ничем не отличался от сброда, царящего тут.

Все же лишнее внимание нам было ни к чему. Я бросил сорванцам медяк и узнал у них, где находится Лодочная Башня. Они с радостными воплями умчались прочь.

Из различных пристроек выглядывали любопытные рожи. Как в такой ситуации незаметно подкрасться к негодяям? Они могли призвать на помощь своих соседей.

– Фосто, мне кажется, нас здесь прикончат, – пролепетал мой спутник.

– Если бы ты был хоть чем-то вооружен, мы выглядели бы в два раза внушительнее.

Впереди вырисовывалось что-то похожее на описанное оружейником строение: покрытый копотью кирпичный ангар с накренившейся деревянной «башней» наверху. Рядом со здоровенными и кривыми двустворчатыми воротами не было ни души. Однако с внешней стороны не висел замок. Значит, внутри кто-то был. И наша повозка, должно быть, там.

Что ж, я и рассчитывал на то, что драки избежать не получится. Надежда на другое была совсем призрачна. Теперь помочь нам могла внезапность.

Вместе с Энрико я полез через руины какого-то сооружения. Решил пробраться к бывшей лодочной мастерской в обход. Идея не то чтобы казалась глупой, но обгоревшие балки и доски постоянно трескались, выдавая нас с потрохами.

Наконец это препятствие осталось позади, и мы вышли к тыльной стороне вытянутого ангара. Пробираться стало труднее – земля там была сильно заболочена, но мы двигались очень аккуратно, стараясь не допускать всплесков воды.

Перед нами оказались такие же широкие ворота, что и со стороны улицы. Они были приоткрыты. Я обернулся к Энрико, приложил палец ко рту, а другим жестом показал, чтобы он оставался здесь. Его неловкость могла сыграть с нами злую шутку.

Я услышал грохот внутри и заглянул в проем. Там было темновато, но это не помешало мне разглядеть нашу повозку. В нее то и дело запрыгивал крупный мужчина. Он выгружал наши припасы, подлюга! Откупорил бутылку вина и принялся жадно его хлебать, находясь при этом спиной ко мне. Он не удосужился даже распрячь лошадей, а уже мародерствовал. Других описанных Энрико персонажей не было. Значит, надо ловить удачу за хвост.

Пока он глушил вино, я, пригнувшись, начал красться вперед. Крался быстро, но очень осторожно. Благо пол здесь не был скрипучим. Почти не дыша добрался до повозки и разбойника, облокотившегося о нее. Передо мной стоял ящик вина. Пришлось пожертвовать еще одной бутылкой.

Стекло со звоном разлетелось в стороны. Разбойник покачнулся, рухнул на колени и воткнулся носом в пол. Наверное, еще и поперхнуться успел.

Я заглянул в наш фургон. Ковров они разгрузить не успели. Только хотел позвать Энрико, как получил внезапный и сногсшибательный удар в ухо. Я рухнул наземь, а в глазах заискрились звезды. Когда кратковременная тьма перед моим взором рассеялась, я увидел стоящего передо мной бандита. Невысокого, но с крепкими ручищами. Значит, винолюб хозяйничал здесь не один.

Коротышка успел вытащить мой меч и теперь наставил на меня острие.

– Думал, все у тебя пройдет гладко? – насмехался он, ужасно шепелявя. – Хотел нашу добычу отнять?

Я потер ноющее ухо и ответил:

– Ну что ты, я просто хотел поздравить тебя с праздником.

– Каким праздником, болван?

– С днем разбитых голов.

Вряд ли он успел понять всю соль шутки. До момента, когда толстая доска в руках Энрико обрушилась ему на затылок, на его лице читался скептицизм.

Бандит обмяк и упал подле меня. Я же немного отдышался, встряхнул головой и встал на ноги. Внимательно посмотрел по сторонам: не хватало только еще какого-нибудь притаившегося врага.

– Энрико, друг, ты просто молодец, – похвалил я напарника. – Вот что я называю командной работой.

Мы не теряли времени даром. Запихнули все припасы обратно. Я успел обшарить бандитов, но найти смог лишь несколько разменных монет. Правда, у того, о чью голову я разбил бутыль вина, на поясе висела короткая булава с круглым железным наконечником. Да и пояс был довольно хорош.

– Давай же, Фосто, сваливаем отсюда. Открывай ворота!

Я не заставил себя долго ждать. Растворил скрипучие двери и выскочил на улицу. Там меня ждал сюрприз.

Предо мной, держа наизготовку легкий меч с закрытой гардой, стояла весьма недурная на внешность девица с темно-рыжими распущенными волосами. На ней была удобная кожаная одежда – куртка и штаны. В таком наряде некоторые неспокойные аристократки обычно отправлялись на охоту.

– Она? – спросил я у Энрико.

– Она, – последовал ответ.

– Что же вы, леди, – обратился я к рыжей воровке, – занимаетесь таким непотребством? При вашей красоте и прочих талантах вы могли бы охмурить какого-нибудь состоятельного лорда. А не обкрадывать бедных путников.

– Ты никуда не уедешь отсюда, – вдруг прошипела она и вытянула вперед левую руку с растопыренными пальцами.

По спине пробежал холодок. Девица применила магию.

Глава 6

Королевская милость

Молодая ведьма вытянула руку и прошептала ведомое ей одной заклинание. Момент получился весьма волнительным. Я боялся, что сейчас меня парализует, или я просто потеряю сознание, что в такой ситуации равносильно поражению, а, возможно, и смерти. В зависимости от намерений этой бесчестной воровки.

Ничего не произошло. Она продолжала делать какие-то пассы руками, но мой разум не замутился. Я все так же смотрел на врага, а не на соблазнительную девицу, которой должен отдать все до последнего гроша. Я посмотрел на Энрико. Он тоже был в порядке. Пожал плечами в недоразумении.

Ситуация становилась неловкой. Я обратился к ведьме:

– Что ты делаешь, дура?

Она замерла и взглянула мне прямо в глаза. В ее взгляде полыхала смесь злости и удивления.

– Может, хватит уже ерундой заниматься? Уйди с дороги, а не то пожалеешь.

Моя фраза привела ее в ярость. Она бросилась на меня с мечом.

Что поделать, некоторые люди не учатся на своих ошибках. Не могут признать своего поражения, в результате чего терпят его опять. Ошибка за ошибкой. А ведь некоторые из них могут иметь весьма печальные последствия. Горе-ведьма выбрала бой. Я был не против.

Я одним резким движением извлек из ножен клинок и занял оборонительную стойку. Мне просто захотелось посмотреть, на что способна моя противница. Может, треклятый оружейник, считая ее опасной, имел в виду не только колдовские чары. Она вдруг начала наносить частые удары, постоянно меняя позицию, а иногда даже делая пируэт. Парировать ее выпады оказалось делом нелегким, я едва справлялся. Получилось так, что это я совершил ошибку, позволив ей беспрепятственно атаковать меня.

Отбив очередной удар сверху, я отпрыгнул и швырнул ей под ноги кучу подвернувшихся под руку ящиков с каким-то гнильем. Она перепрыгнула это препятствие и изящно рассекла своим клинком воздух. Приглашала меня подойти ближе, перенять инициативу.

– Что ты смотришь?! – крикнул я Энрико. – Доставай арбалет и прикончи эту тварь!

Тот засуетился, но ведьма даже не поглядела в его сторону. Она сверлила меня взглядом и спустя пять секунд атаковала вновь. Я отбил удар и увел ее клинок в сторону. При этом успел пнуть ее в живот. Такого она не ожидала. Охнула и отскочила от меня, но острие ее меча все равно держалось в мою сторону. Я зашагал перед ней и изобразил на лице издевательскую улыбку. Думаю, если разъярить ее, то мастерство фехтования она заменит на слепую жестокую атаку, при которой легко совершить промах.

Отчасти этот план сработал. Моя насмешка заставила ее лицо скривиться от злости. Она мигом забыла про больной живот и бросилась в атаку. Но выпады ее по-прежнему были чертовски искусны. В одном из них она сумела так резко отдернуть свой меч от моего, что я не успел толком защититься. Смертоносная сталь миновала гарду и задела мои пальцы, сжимающие рукоять. По касательной, иначе мне пришлось бы драться только левой рукой. Я вскрикнул от боли. Теперь смеялась девица.

Кровь внутри меня будто закипела. Пора было показать ей, чего стоит мое умение махать мечом. Я кинулся вперед, замахнулся оружием, всем видом показывая, что собираюсь ударить справа. Но это был обманный маневр. В самый последний момент я совершил быстрый разворот и ударил по другой стороне. Ее рыжей головы, как я планировал, этот удар не снес – она успела защититься и подставить клинок. Однако сила моего замаха и соприкосновение, вызвавшее сноп искр, лишили ее равновесия. Она отшатнулась, но я не дал ей возможности прийти в себя. Атаковал вновь. Подскочил к ней вплотную, заблокировал ее руку, сжимающую меч, и провел атаку лоб в лоб.

Ее клинок упал в грязь. Мне осталось нанести решающий удар. Таковым стал размашистый прилет моего кулака по ее челюсти. Не меча. Она упала в грязь и не шевелилась.

Я не успел почувствовать всей полноты своей победы, когда мимо моего уха пронесся арбалетный болт. Он воткнулся в грязь в двух метрах от лежащей ведьмы.

– Ты что делаешь, Энрико? Чуть не убил меня!

Вид у парня, восседающего на повозке, был, мягко говоря, обескураженным. И виноватым. Его оправданий я даже не слушал, было не до них. Я согнулся над поверженной девицей и поглядел на цепочку, что висела на ее тонкой шее. Металлическая цепочка являлась частью амулета, за который обещал заплатить хозяин оружейной лавки. Желанного для него камня я в действительности никогда не встречал, но не был уверен, что он не драгоценный. Он чем-то напоминал иссиня-черный опал, а в его глубине блестели некие вкрапления, отчего в мыслях сразу всплывали образы ясной звездной ночи, таинственного космоса. Отполированный овальный камень неизвестный мастер заключил в бронзовую оболочку.

Я снял с ведьмы ее странный амулет. Не без удовольствия обыскал карманы, но ничего ценного не нашел. Пришла пора убираться отсюда, пока грабители не начали приходить в себя.

Оружейник жаждал заполучить амулет, обещал заплатить за него половину суммы, отданной мной за информацию. Половину суммы? Да пошел он в преисподнюю. Этот скряга не заслуживает моих услуг. Возможно, амулет гораздо ценнее, чем кажется на первый взгляд. Узнаю это в Гелетии.

– Гони, Энрико! – закричал я, запрыгивая в повозку. – Пристань ждет нас!

– А оружейник?

– В медвежью задницу этого оружейника. По договору я должен убить ту рыжую идиотку. Если хочешь, иди, сделай это.

Энрико подстегнул лошадей.

Когда мы подъезжали к пристани, паром уже отчаливал.

– Стой! – крикнул я старому паромщику с густыми усами. – Нас возьми!

– Подождете, не развалитесь, – проворчал он с недовольством.

– Плачу двойную цену!

Паромщик пробурчал что-то еще и начал пришвартовывать свой здоровенный плот к берегу. Я даже помог ему уложить трап – время сейчас на вес золота, а старый пень еле шевелился. Наконец мы отправились на другую сторону реки. Саракс я провожал радостным взглядом, испытывая вполне закономерное облегчение.

Помимо нашего экипажа, на пароме стоял и другой, запряженный одной лошадью. Я разговорился с его владельцем – худощавым торговцем по имени Мартин, примерно моего же возраста. Всегда полезно узнать что-нибудь новое о стране, по которой придется путешествовать. Однажды я посещал Гелетию, но то был город, лежащий в тысяче километрах к северу – грандиозная цитадель Флагранг. И долго я там не задержался. Отправился назад, к вольным городам и туманному побережью.

Мартин оказался бывалым путешественником и интересным собеседником. Я показал ему наш товар и поинтересовался, можно ли успешно реализовать его в Гелетии. Как оказалось, наши мнения были схожи.

– Трудно сказать, сколь много вы получите золота за свои ковры. Я бы не надеялся на приличное состояние. Тут дело в чем? Когда последний раз был в Меске, в столице Гелетии, я своими глазами видел пришедший из пустыни огромный караван, полный всевозможного добра. Целая торговая армия столпилась у городских стен. Путь через Мальдион безопаснее, но через Аккарские равнины гораздо удобнее и короче. Я не думаю, что подобные караваны очень редки: время сейчас тихое. Сколько я уже торговлей занимаюсь – всегда все гладко проходило. Разбойников, нам на радость, всех истребили.

Я улыбнулся уголком рта и кивнул. Истребили, как же.

– Так я, в принципе, и считал, – поделился я своим мнением. – Главная наша цель – далекая Парлания. Там-то уж точно наш товар нарасхват пойдет.

Мартин пожал плечами:

– Все возможно. Про ту страну знаю мало, но слышал, что торговля по великой реке сейчас затруднена. Там орудуют очень много пиратов и прочего мятежного сброда. Они захватывают суда и свозят добычу в свои горные крепости. Сухопутный же маршрут вполне безопасен, но слишком протяжен. У вас все может получиться. Значит, сейчас вы в Меску направляетесь?

Я утвердительно кивнул.

– Нам по пути. Я, правда, сойду с него раньше, но до того времени мы можем ехать рядом. Как вы на это смотрите?

Мне и Энрико эта идея показалась вполне здравой. Может, удачливый путешественник Мартин еще чего вспомнит.

– А ты что везешь? – спросил я его.

– Два куска особого мрамора с горы Боннок. Заказчик и мой друг – великолепный скульптор из небольшого, но славного города, что скоро предстанет перед нами. Я покажу вам его работы, они заслуживают внимания.

Мрамор. Если Мартин постоянно возит что-то подобное, то легко понять, почему люди ножа и топора его не трогают. Сдались им эти куски камня. Остается только пожалеть его лошадь.

Паром причалил к маленькой неприглядной деревеньке, за которой виднелись пологие холмы, с засеянной на них пшеницей. Островки рощ на этих холмах ютились так аккуратно, что больше походили на приусадебные садики.

– Погодите, – сказал Мартин после моего замечания. – За холмами настоящий лес начнется. Густой и малообжитой. Здесь когда-то война была, во многом из-за такого богатства этой земли, как древесина. В Мальдионе-то с ней туговато.

Как мать встречает сына с войны, с той же радостью нас облепили гелетианские таможенники. Тыча нам в лицо налоговыми указами и вердиктами, они выманили у меня несколько монет, при этом не переставая намекать на возможность расплатиться нашим имуществом. Я вежливо отказался, при этом выразил уверенность, что другой купец – Мартин – вряд ли откажется от подобной сделки. Один из пограничников, вальяжно шагая, приблизился к Мартину и высказал ему такое предложение. Тот засмеялся и ответил, что согласен. Растерянное лицо пограничника, заглянувшего в его повозку, немного скрасило уныние от хищнических пошлин.

Деревеньку мы покинули быстро. На этом настаивал я. Лучше заночевать в лесной чаще, чем так близко к неспокойному Сараксу. Наши повозки, покачиваясь на ухабах, миновали поля, старую лесопилку, несколько пустующих кособоких хижин и оказались на холмистом пустыре, изъеденном оврагами.

Пределов леса мы достигли перед самым закатом. Он действительно выглядел бесконечным – от горизонта до горизонта. Хотя далеко на западе виднелись башни какого-то замка, а сам лес, будучи лиственным, не казался чем-то страшным и непреодолимым. Дорога была наезженной и твердой. Лужи, конечно, встречались, но недавний дождь не сделал из нее подобия улиц Саракса.

Мартин неплохо знал эти места, так что поиски удобного места для ночлега не затянулись. Наш караван остановился у опушки перед маленьким лесным озером.

Время у костра пролетело незаметно. Мы долго беседовали с Мартином, делились своими историями. И небылицами. Многие аспекты своей жизни я, конечно же, опустил, да и последние события описывал достаточно туманно. Не стоило пугать Мартина, подробно рассказывая о наших с Энрико приключениях. Ибо не все проходило гладко.

Мартин многое нам поведал о событиях разной степени давности, происходивших на этой земле. О которых я слышал лишь краем уха и о которых совершенно не знал. Среди упоминаний о войнах, мятежах и интригах он обмолвился о гонениях на ведьм, проводимых и по сей день властями Гелетии. Я попросил рассказать об этом подробнее – мол, всегда интересно послушать о мистических вещах.

– Это началось лет девять назад. Тогда еще к колдунам и знахарям в Гелетии относились столь же лояльно, как и по настоящее время в Эллас-Амине, в Мальдионе. А стоило бы задуматься. Так вот, у короля Гелетии заболела дочь. Тяжело. Лекари оказались бессильны. Кто-то посоветовал пригласить ведьму, что славилась своей потусторонней силой. Ее привели, она исполнила какой-то ритуал и удалилась. Случилось чудо – принцесса на следующий же день пошла на поправку. Порозовели щечки, появилась улыбка. Можно жить да радоваться. Король хотел отблагодарить ведьму, как вдруг принцесса уснула, и разбудить ее никто не смог. Она спала, но ее сон был столь крепок, что положи ее рядом с извергающимся вулканом – она бы не очнулась.

В моей голове появилась такая картинка. Я усмехнулся, а Мартин продолжил:

– Так вот, принцесса спит, а король понимает, что виной всему ведьма. Ее находят, доставляют во дворец и требуют объяснений. Мол, как так-то? А та заявляет, что это заклятье, но она разбудит принцессу, если ей дадут власть, замки и телеги, груженные золотом. Наверное, и мужа молоденького да благородных кровей пожелала. В противном случае принцесса будет спать, пока не умрет от истощения. У короля от таких речей волосы на голове дыбом встали. Он подскочил к ведьме и ударил ее скипетром так, что та дух испустила. Ни земли, ни замки ей уже нужны не были. Но и принцесса не проснулась.

В королевский дворец стали сгонять других ведьм и колдунов, но те были бессильны. Король так осерчал, что приказывал под страхом смерти исцелить свою дочь. Полетели магические головы. Никто не хотел быть обезглавленным, так что ведьмы начали всячески избегать людей короля. А тот стал их искать. Пока принцесса спала, найденных ведьм привозили во дворец. Когда же Первозданный забрал ее, отряды эскорта стали просто карательными. Всех ведьм убивали на месте. И всех, кто им помогал. Вот так одна алчная ведьма наслала настоящее проклятие на свой род. Король тяжело переживал утрату единственного ребенка и, говорят, обезумел. Сейчас на троне восседает его младший брат, но политика в отношении всякой магии осталась прежней. Как-никак, он племянницу потерял. Да и прежний король перед смертью завещал истребить всех ведьм.

– Интересная история, – согласился я. – Да только ведьма – это не всегда живущая в лесной избушке жуткая старуха со всклокоченными волосами. Это устоявшийся образ из сказок или россказней крестьян, выставляющих так своих знахарей и ведуний. Есть ведьмы и ведьмаки, совершенно неотличимые от обычных людей. Да, я видел таких. Довольно много. Поэтому я считаю, что лучше уж, когда ведьма не боится сказать, что она ведьма. Хотя бы знаешь, как себя с ней вести. Или понимаешь, что лучше просто унести ноги от греха подальше.

На том наше обсуждение и закончилось. Приближалась полночь, так что пришла пора сна. Ввиду хорошей погоды я и Мартин улеглись на земле рядом с тлеющим костром. Энрико залез в повозку.

Вырубился я довольно быстро. Мне снилось, как принцесса с развевающимися рыжими волосами убегает от гремящего вулкана, исторгающего лаву и пепел. Она прыгает ко мне на руки, и я несу ее к лодке. Мы покидаем ужасный остров и плывем навстречу рассвету сквозь величественный голубой океан.

Я почувствовал на своем лице чье-то дыхание. Оно было едва уловимым, но годы, проведенные в опасных походах, дали мне особенное чутье, обостренное чувство опасности. Это невероятно ценное качество, и оно редко подводило меня. Не подвело и сейчас.

Я открыл глаза и в туманной предрассветной дымке увидел лицо, склонившееся ко мне. Лицо ведьмы из Саракса. Она держала в руке нож, занесенный надо мной. Проклятая тварь преследовала наш экипаж всю ночь, чтобы отомстить и перерезать мне горло! То, что я проснулся, оказалось для нее полной неожиданностью. Она вздрогнула и было отпрянула назад, но одновременно с этим я подался вперед, одной рукой схватил ее за запястье, другой вцепился ей в горло. Перевернулся и придавил злодейку к земле.

Мартин проснулся от звуков борьбы, рычания и моих ругательств. Он толком не понял, что происходит, и в страхе начал отползать от остатков костра.

– Энрико! – вскричал я.

Парень не заставил себя долго ждать. Он выскочил из повозки, чертыхнулся, увидев, что творится, и тут же бросился мне на помощь. Вырвал нож из руки ведьмы. Теперь ничто не мешало мне придушить злодейку голыми руками. Она поняла, что ее ждет, выпучила глаза от ужаса и попыталась что-то прохрипеть.

– Что ты там бормочешь, дрянь?! Страшно помирать? – сквозь зубы процедил я.

– Может, она хочет сказать что-то важное? – Энрико суетился вокруг меня.

– Знаю я, чего она хочет, но не стоило сюда приходить. – Я с победоносным видом смотрел ведьме прямо в глаза.

– Постой, Фосто, давай узнаем, – не унимался мой друг.

Я выдохнул с раздражением и ослабил хватку. Отпустил ее горло, взамен чего вытащил кинжал и схватил ее за шиворот.

– Что же ты хочешь мне сказать?

Ведьма закашлялась, когда ей вернулась способность дышать. Подал голос совершенно ошарашенный Мартин:

– Что тут творится, черт подери? Кто это такая?

– Это, Мартин, как раз то, что мы обсуждали вчера под звездами. Это мальдионская ведьма, промышляющая грабежом в окрестностях Саракса. Она умеет заговаривать зубы наивным паренькам вроде нашего Энрико, но со мной такой фокус не удался. Она чуть не похитила все наши товары. Потерпела неудачу, но не смирилась с этим. Теперь она пришла, чтобы нас убить и забрать кое-что назад.

Я обратился к ведьме:

– Я прав?

Она наконец заговорила:

– Нет-нет, то есть… Я хотела лишь забрать медальон. Я не стала бы никого убивать.

– Ну, Энрико, ты достаточно услышал? Могу я ее уже прикончить?

Пока Энрико соображал, что ответить, а ведьма просила пощады, вдруг заговорил Мартин:

– Фосто, стой! Нет нужды пачкать руки в богомерзкой крови. За нас это могут сделать другие.

– Что ты, мне это совсем не доставляет проблем.

– Нет, ты не понимаешь. Я знаю деревню в этом лесу. Она недалеко от главной дороги. Там есть церковь и священник, что занимается истреблением ведьм. У него есть помощники, есть королевское разрешение. Ты, отдав ему эту ведьму, сможешь получить вознаграждение.

– А одной ее головы не хватит?

– Они проведут ритуал очищения и сожгут ее на костре.

– Хм, – задумался я.

– Этим поступком ты можешь завоевать уважение в столице. Я бы не стал пренебрегать такой возможностью. У деревни той мы будем сегодня вечером. Там и заночуем.

– Энрико, неси веревки! – крикнул я. – Твое желание сбылось, я не стану убивать эту девицу.

Ведьма было дернулась, но тщетно. Ее судьба была предрешена.

Глава 7

Пламя очищающее

Обитые железом колеса повозки скрипели на неровной дороге. Участок попался каменистый, и наше движение несколько замедлилось. Тяжелая телега Мартина ехала впереди. Мы обогнули крутой холм, на котором красовалась высокая сторожевая башня, и выехали на равнинную местность. Холмов почти не стало – их лесистые вершины, напоминающие волны, терялись где-то на юго-западе. По левую сторону от дороги лес не терял своей густоты, в то время как с правой то и дело попадались широкие просеки и опушки.

Мы миновали деревянный мост через небольшую речку, встретили хижину лесника у дороги, но вот прошло часа четыре, миновал полдень, а никаких поселений и избушек мы больше не встретили.

Солнце ярко освещало наш путь. Энрико держал поводья и постоянно морщился от слепящих лучей. Я же сидел внутри повозки и старался не сводить глаз с пленницы. Мы связали ей руки и ноги. Пару часов назад я заткнул ей рот кляпом, ибо увещевания ее начали меня сильно раздражать.

Скука от возложенной на меня обязанности мне тоже порядком надоела, но доверять такое дело Энрико я не мог. Ведьма могла взбаламутить парня, нашептать ему сладких речей, лишь бы спасти свою шкуру. И никто не гарантировал, что она не явится следующей ночью вновь. Моя безопасность куда важнее ее лживых, умоляющих глаз. Но раз ее магия на меня не действовала, я решил спокойно с ней побеседовать. Узнать побольше об ее мотивах и, если повезет, выведать о вероятных тайниках, где она хранила награбленное. Я сказал ей, убирая кляп:

– Если будешь продолжать взывать к моей жалости – я заткну тебя опять. Поняла?

С лицом, полным страдания, она закивала. Не человек, а лиса.

– Что за камень в твоем амулете? В нем твоя сила?

– Ты не слишком сведущ в магии. В нем нет никаких сил и нет никакой ценности. Он достался мне от покойной матери. В нем ценность лишь для меня. Из-за него я и искала тебя.

– А из-за этого? – Я залез рукой под один из ковров и достал ее меч с закрытой гардой.

– Мне плевать на него. Найду себе другой.

– Уже не найдешь, – злорадствовал я. – И в словах про амулет нет ни капли правды. Я многое повидал и чувствую, когда мне лгут.

– Думай как хочешь, Фосто. – Мое имя она произнесла с изрядной долей неприязни.

– Гм, да, я – Фосто. А тебя, стало быть, Алабелью зовут. Очень приятно.

Она удивилась:

– Кто назвал тебе мое имя?

– Один надежный человек.

– Это Астор Кальдеро, торговец оружием из Саракса? Вот ублюдок!

– Не знаю его имени. То есть с чего ты взяла, что это он?

– Он хочет заполучить мой медальон. Как и ты, считает, что он обладает некой силой.

– Ошибается?

Она демонстративно отвернула от меня лицо.

– Я слышал от надежного человека, что твоя банда обычно не обирает до нитки своих жертв. Если это правда, то отчего с нами вы поступили иначе?

Я увидел, как Энрико чуть повернул голову и навострил уши.

– Думаешь, если бы мы действовали более жестко, то смогли бы так долго промышлять этим? Над нами есть другие люди. Не будь глупцом.

– О, так в мерзопакостном Сараксе все официально? Что-то подобное я предполагал.

– С нас вдруг потребовали больше, чем обычно. И угрожали. Наши привычные методы тут не работали. Пришлось выкручиваться, и все равно мы еле справлялись.

– Не строй из себя жертву. Меня это только распаляет. Знаешь, что я понял из нашего разговора? Что у тебя за душой нет ни гроша, а у меня нет никаких причин оставлять тебя в живых.

Девица растерянно заморгала, осознав свою ошибку. Тут же попыталась пойти на попятную:

– У меня есть золото. О нем не знают даже мои помощники. Много золота – мы целый год работали в городе. Купцов проезжало столько, что нам хватало с избытком. Я все расскажу, если отпустишь меня.

Я зевнул. Дальнейшую ложь слушать даже не хотелось.

– Еще одна твоя ошибка в том, что при мне нет амулета. Я обменял его на кучу серебра у твоего друга-оружейника. Ты зря пожертвовала своей жизнью, Алабель.

– Врешь! – вдруг вскричала она. – Я чувствую, что он у тебя. Ощущаю это каждой каплей своей крови. Ты не смог бы спрятаться с ним даже в самой глубокой и затерянной пещере!

В ее словах сквозило столько эмоций, что я вернул кляп на место. Не хватало мне только проклятий, исторгаемых нечестивой ведьмой.

Заканчивался очередной день путешествия. Я начал беспокоиться, что и эту ночь придется провести в лесу, не смыкая глаз. Мои опасения не подтвердились. Мартин остановил свою повозку и указал на развилку. От основной дороги отделялась тропа, уводящая глубоко в темный лес. Никаких указателей и строений я не наблюдал.

– И далеко до той деревни в лес заезжать? – спросил я у торговца мрамором.

Мартин махнул рукой:

– Что ты, еще солнце не сядет, как мы будем там. Всего пара километров. Можно попроситься на ночлег в любой дом – там нас накормят и дадут лучшее место для сна. Я пару раз уже бывал там.

– А на суде над ведьмами присутствовал?

– Нет, это не такое частое явление, как ты думаешь. И нашу ведьму казнят, скорее всего, через несколько дней. Мы и на этой казни не побываем.

– Какая жалость! – громко сказал я.

Мы направились по извилистой узкой тропе в сторону деревни. Солнце нам больше не докучало. А жаль.

Становилось все темнее и темнее. Угораздило же кого-то поселиться здесь, в окружении вековых дубов и хищных зверей. Даже указатель не удосужились поставить. Нашествия мальдионцев боятся, что ли?

За очередным поворотом из-за непролазных кустов появились наконец признаки человеческого присутствия. По сторонам от дороги, словно входные ворота, возвышались два массивных деревянных столба. В верхней их части были вырезаны изображения мужского и женского лица. Одно с бородой, другое с косами. Проделана работа была довольно топорно, но суть улавливалась.

За «воротами» начиналось очищенное от дикой растительности пространство. Виднелись покосившиеся домики, пустующая кузня. Стояла тревожная тишина, прерываемая лишь робким пересвистом птиц и сопением лошадей.

Мы проехали мимо деревенской площади, в центре которой был врыт черный столб с небольшими перекладинами. Его окружало кольцо из уложенных друг к другу камней. Между камнями и столбом было полно всякого мусора: обгорелых поленьев, веток и кирпичной крошки. Место, где ведьм отправляли на встречу с властителем преисподней. Самым ужасным образом.

– Где люди, Фосто? – недоумевал Энрико.

– Может, болезнь какая пролетела. Эй, Мартин, куда весь народ подевался?!

– Наверняка на службе в церкви! – последовал ответный крик.

Все возможно. Но на душе было паршиво. Наши лошади поковыляли дальше.

Высокая рубленая церковь располагалась неподалеку. На ее строительство люди явно не экономили ни средств, ни сил. Про их жилища я такого сказать не мог. У церкви была двускатная черепичная крыша, увенчанная квадратной колокольней. Вершину колокольни также украшала своеобразная башенка.

Когда мы подъехали к дверям этого храма, через кладбище и широкое поле еще проникали последние солнечные лучи, а небо на западе окрасилось в багровый цвет.

Мы слезли со своих повозок. Перед тем как спрыгнуть на землю, я проверил путы, что сковывали Алабель. Их надежность не вызывала беспокойства.

– Я покину тебя на полминуты. Не дай бог ты попробуешь сбежать, попробуешь разрезать веревки. Я проверю, и если что-то меня не устроит, то отсеку тебе ступни. Все поняла?

Я удовлетворился кивком своей пленницы и присоединился к Энрико и Мартину.

– Ни одного огонька, – с тоской заметил я.

Видно было, что Мартин тоже озабочен происходящим. Он подошел к дверям церкви. Я следовал за ним. Войдя внутрь, мы увидели лишь сумрак, царящий там. Высоко над алтарем виднелось круглое окно, благодаря которому церковь освещалась днем.

– Святой отец! Святой отец Бенедикт! – крикнул Мартин.

Обращение в пустоту. Кроме нас, в странной деревне не было никого. Даже собак.

– Ни святого отца, ни святой матери. Вообще ничего святого здесь нет. – Я был раздражен нашей ошибкой. – Я даже ночевать здесь не собираюсь. Сделаем факел и поведем наш обоз обратно к большой дороге.

– Поддерживаю, – только и произнес Энрико.

Но тут случилось невообразимое – двери церкви захлопнулись сами по себе. С такой силой, что раздался грохот. Вместе со створами дрогнули наши сердца. Вся наша троица кинулась к выходу, но тщетно – кто-то крепко-накрепко запер двери с другой стороны.

Мартин принялся читать вслух молитву Первозданному, а Энрико заметался в сумеречной темноте. Я, хоть и пытался сохранить присутствие духа, был серьезно встревожен. В месте, где истребляли зло, ощущалось присутствие нечистой силы. Неужели это как-то связано с Алабелью?

Сквозь незримые щели под полом вдруг повалил густой белый дым. Церковь подожгли. Подожгли так легко, будто вся она была облита горючим маслом. Дым необычайно быстро заполнял помещение. Я хотел броситься прочь, найти другой выход, но ноги вдруг перестали меня слушаться, а глаза заволок туман. Я оглянулся на своих спутников. Энрико, по-видимому, уже лежал на полу, а вот Мартин все еще пошатывался и пытался что-то мне сказать. Дым дурманил и лишал воли. Я потерял сознание.

Голова раскалывалась, а к векам будто привязали кирпичи. Что-то сдавливало шею. Я хотел открыть глаза, но чувствовал такую слабость, что не мог даже голову держать прямо. Сквозь пелену бессилия и отчаяния я сумел различить гвалт голосов, окружающих меня. Слышались какие-то песнопения на непонятном и грубом языке, не имеющем ничего общего даже с древнеимперским.

Первым, что я увидел, когда зрение начало ко мне возвращаться, был черный столб на деревенской площади. Вокруг него горели факелы, носились неясные силуэты. Я набрался сил и попытался встать. Безуспешно. Мое тело сковали путы. Я сидел на земле с вытянутыми ногами, но руки и шея были привязаны к невысокому столбу с перекладиной, которого раньше здесь не было. Я оглянулся через правое плечо, но увидел лишь темноту, оглянулся через левое – и увидел своих товарищей по несчастью. Мартин и Энрико. Их связали так же, как и меня. И они тоже начали приходить в себя.

Вдруг прямо перед моим взором возникло лицо безобразной женщины с крючковатым носом. Я вскрикнул от неожиданности, а она дико захохотала и бросилась к центру площади. Это определенно была ведьма. Безумная и отвратительная. Мы привезли Алабель прямо к ее сородичам.

– Они просыпаются! Они просыпаются! – заверещала колдунья, созывая своих сестер.

Нас тут же окружили бесноватые твари в бесформенных одеждах. Их лица перекосились от злобных и довольных гримас.

– Что здесь творится?! Кто вы такие?! – с неподдельным ужасом закричал очнувшийся Мартин.

Ответом ему послужил лишь издевательский хохот со всех сторон.

– Это ведьмы, Мартин. Целая куча проклятых ведьм, – пояснил я, тяжело вздыхая. Тут же получил удар в лицо.

– А церковь? Ведь церковь горела!

– Ради жалкого обеда мы не будем сжигать наше святилище, – прошипела одна из тварей с изрезанным лицом. – Вы считаете, что это церковь вашего божества, но за сотни лет до этого здесь поклонялись Эрхивиану. Повелителю демонов!

Ведьма безостановочно принялась хохотать.

– Повелителю сумасшедших! – выпалил я и получил очередную порцию болезненных тычков. Одна из уродин чуть не выцарапала мне глаза.

Энрико еще полностью не пришел в сознание. Он со стоном пытался поднять голову. Мартин уже был на грани истерики. Принялся читать молитву, оберегающую от зла, но тут же замолчал, увидев вышедшего из толпы ведьм черного жреца.

То был колдун в маске из куска козлиного черепа и ветхих тряпок. С его плеч свисала серая роба, а в руке он сжимал длинный кривой посох с навершием из человеческого черепа.

– Вы осквернили своим присутствием священную землю, – произнес он низким голосом. – За это ваши души отправятся к Хозяину Ночи, а тела сгорят и послужат пищей для его верных слуг.

– Может, я лучше пару оленей для вас подстрелю? – предложил я. – Они вкуснее, и мяса в них несравненно больше.

– Молчи! – рявкнул жрец и ударил меня посохом. Не то чтобы сильно, но соприкосновение живого черепа с мертвым получилось весьма болезненным.

– Значит, всех прежних обитателей деревни вы тоже убили и сожрали? Как же вам это удалось? – не унимался я.

Энрико очнулся и заверещал, услышав мои слова и увидев творящуюся вокруг вакханалию.

– Они погрязли во лжи и неведении, – с чувством отвечал мне жрец. – Их нельзя было спасти, они отрицали силу, что сокрыта в земле. А ты, неугомонный, первым примешь очищение. Первым отправишься в подземное царство.

Он указал своим прислужницам на меня. Те только этого и ждали.

– Отец Бенедикт, это вы?! – Мартин вдруг распознал голос предводителя ведьм.

Жрец резко повернул свою голову к пленнику:

– Того, кого знали под именем отца Бенедикта, больше нет. Есть лишь сила, что ведет меня к вечной жизни. Сила могучая, всепрощающая и безмерная. Сила, которую отрицают лишь глупцы, не желающие спасения. Кто ты такой, чтобы называть меня по давно забытому имени?

– Но… прошлым летом… Я бывал здесь. Я Мартин, торговец. Здесь все было в порядке. Вы собирались сжечь какую-то колдунью и приглашали меня посмотреть на это.

– Заткнись! – заорал жрец Бенедикт. – Схватите его и несите к костру!

Ведьмы переметнулись от меня к Мартину. Тот завопил:

– Что? Нет, простите меня! Я точно ошибся, я не знаю вас! Отпустите!

Поздно. Из его столба выбили перемычку, и связанного пленника потащили к центральному столбу. Тот упирался и заваливался, но ведьмы обладали поистине нечеловеческой силой. Они с легкостью подняли и закрепили его тело на черном столбе. Принялись укладывать вокруг кучу хвороста и дров. Все было готово к страшному ритуалу. Мартин молил о пощаде, но его никто не слушал. Одна из ведьм поднесла факел к костру. Пламя начало разгораться, вверх повалил едкий дым.

Зрелище было кошмарным. Мое тело била крупная дрожь: ведь следующим точно буду я. Проклятые узлы на руках не поддавались. Я рвался всем телом, рычал, как зверь, но чем сильнее дергался, тем больше осознавал собственное бессилие. Энрико, услышав, как завизжал Мартин, когда пламя подобралось к его ногам, разрыдался.

Слуги Эрхивиана неистовствовали. Они выкрикивали заклятья и улюлюкали, предвкушая славный пир. Три блюда, одно из которых – я.

Глава 8

Аристократы

Мысли беспорядочно метались в моей голове. От них не было проку, все мои умения и таланты сейчас не имели никакой ценности. Их без усилий одолел дурманящий колдовской дым. Я пытался напоследок вспомнить что-нибудь хорошее в своей жизни, но будто потерял память. Страх смерти, да еще столь ужасной, не давал сосредоточиться. В моем прошлом был момент, когда пламя окружило меня и грозилось испепелить, но с нынешним бедственным положением это имело мало общего. Я обездвижен. Я лишен возможности что-то исправить. Горький ком подступил к горлу, и даже стенания Энрико не вызывали у меня раздражения.

Мартин больше не кричал. Он довольно быстро задохнулся от дыма, и теперь огонь пожирал уже безжизненное тело. Пламя достигло вершины столба.

Столько сомнений и тревог, путешествий и битв – все ради того, чтобы сгинуть в гелетианском лесу. Сгинуть в желудках мерзких тварей. Ожидаемо? Нет. Несправедливо? Кто ж теперь знает. Вот с Энрико загвоздка. Этот паренек точно ни в чем не виноват. Я подбил его на этот путь и жестоко подвел. Он такой участи точно не заслужил. Самую серьезную ошибку совершил Мартин: он привез нас в адскую деревню. Но за сей поступок он уже заплатил непомерную цену. Сейчас ведьмы перестанут плясать перед его трупом и обратят свой взор на меня. Самообладание мое было на грани краха.

– Пс-с, Фосто, – услышал я шепот из кустов позади меня. – Слышишь меня?

Голос принадлежал Алабели. Она почему-то пряталась от других ведьм. Я повернул голову и кивнул.

– У меня к тебе сделка.

– Внимательно слушаю, – прохрипел я, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

– Я освобожу тебя и отдам твой меч. Мы вступим в схватку с этими отродьями. Если победим – ты отдашь мне медальон и позволишь пойти с вами.

Я своим ушам не поверил. Осознав все, затараторил:

– Ты понимаешь, что перед такой смертью я готов согласиться на что угодно. Готов как угодно лгать. Но это не тот случай. Я клянусь, что выполню эти условия. Я отдам тебе амулет. Освободи, пока они заняты другим. Молю.

Я почувствовал, как Алабель разрезает мои путы, как освобождаются мои руки, шея. Как в ладонь ложится рукоять проверенного временем меча.

– Давай покажем тварям, на что мы способны, – сжав губы от злости, произнес я.

Я зашел с правой стороны от главного столба. Все ведьмы стояли ко мне спиной. Одна вдруг что-то почувствовала и повернулась. Зашипела, увидев меня с мечом, сталь которого сверкала под обжигающим пламенем.

Одним резким взмахом я снес ее голову. И пока враги только обратили на меня внимание, я с безумной яростью принялся рубить, кромсать и колоть их. Почти никто из них не бросился бежать. Напротив, они кинулись в атаку, будто их длинные когти казались им эффективнее моего клинка.

Действительно, нападали они невероятно быстро и слаженно. Одна сумела располосовать мне спину. Но они не до конца поняли, на кого напали. Я уходил от их ударов и наносил свои – рассекающие и смертельные. Мельком взглянул в сторону Алабели. Она сражалась не менее искусно. Вокруг нее лежали четыре заколотых ведьмы. Оставшиеся в живых не могли к ней подобраться – клинок Алабели походил на веер, приблизившись к которому неосторожные твари лишались головы.

Что ж, я тоже не посрамил себя. Отсек ведьме с изуродованным лицом занесенную для удара руку, молниеносным движением вонзил клинок в напавшего со спины врага и тут же добил визжащую однорукую.

Передо мной, закрываясь посохом, стоял жрец в серой робе. Я выбил у него посох и пронзил его грудь. Сопроводил дергающееся в конвульсиях тело до большого костра и бросил его в огонь, вырвав клинок с помощью ноги. Он еще был жив, когда загорелась его одежда, а кожа начала шипеть и трескаться под безжалостным пламенем. Жрец заорал, попытался выбраться, но не смог и в страшных муках испустил дух.

Все было кончено. Ведьмы, решившие сопротивляться мне и Алабели, отправились прямиком к столь почитаемому ими владыке преисподней. Кто-то еще корчился на земле, но на это я даже не обращал внимания.

Я стоял напротив Алабели, пытающейся отдышаться после продолжительного сражения. Она взглянула на меня, на мой клинок, с острия которого капала темная кровь. Я вздохнул, вонзил свой меч в землю и достал из-за пазухи амулет с необычным камнем. Протянул ей. Алабель чуть склонила голову в благодарность за это и взяла принадлежащую ей реликвию.

Энрико же толком и понять не успел, что произошло. Его лицо приобрело нездоровый, землистый оттенок, и даже после освобождения от веревок он не проронил ни слова. Сидел и молчал, глядя куда-то в темноту. Пока парень приходил в себя, я посохом жреца Бенедикта разворошил костер и раскидал горящий хворост, чтобы его потушить. Рубанул по веревкам, дабы тело Мартина рухнуло на землю, а не висело, словно кабан на вертеле.

Я подошел к Алабели.

– Слушай, ты можешь забрать повозку и лошадь нашего погибшего приятеля. Мы дадим тебе еды и несколько монет, если хочешь. Ступай с миром в любую сторону – хоть в Саракс, хоть к вольным городам.

– Ты обещал другое.

– Зачем тебе идти с нами? Не понимаю.

– Меня ничто не держит в Сараксе, и ждет там меня лишь смерть. Не будет ничего хорошего и от путешествия по Гелетии в одиночку. Таким, как я, непросто в этом мире. И я сейчас не про магические способности.

– Понимаю. Но ты должна знать, что направляемся мы далеко на север. Не Меска наша главная цель.

– Мне все равно.

Я развел руками. В конце концов, она спасла мне жизнь.

– Учитывая твою роль и заслугу в том, что мы не запеклись, как бедняга Мартин, я не могу отказать тебе. Энрико, вставай уже! Познакомься с нашей новой спутницей. Повторяю: спутницей, а не торговым партнером.

Я подошел к нашей повозке и испуганным лошадям. Посмотрел на телегу Мартина и после недолгих раздумий распряг его лошадь. Разве можно оставлять ее одну? Лучше продать в ближайшем городе.

Настроение Энрико едва ли улучшилось, но наконец он нашел в себе силы подойти ко мне и спросить:

– Как же товар Мартина? Ведь мы можем в память о нем отвезти мрамор к скульптору. Так было бы правильно.

Я потер свой лоб.

– Ага, может, и правильно. Но ты опять не думаешь о последствиях. Что, если его друг-скульптор не поверит нам? Тогда, Энрико, ты отправишься с костра на виселицу. Я предпочитаю поступать не правильно, а разумно.

– А его тело. Надо похоронить его.

– Занимайся, – ответил я усталым голосом. – Потом догонишь нас. Я бы не рисковал здесь оставаться. Чего доброго, к ведьмам подмога подойдет.

Этих доводов оказалось достаточно, чтобы череда глупых вопросов закончилась. Мы с максимально возможной поспешностью отправились прочь от проклятой деревни.

До самого рассвета мы не делали привала, не давали покоя лошадям, не смыкали глаз. Я просто не мог заставить себя погрузиться в сон, даже когда не управлял повозкой. Во тьме мне мерещились неясные образы, тени, преследующие нас. Всю ночь я провел в состоянии полной боевой готовности. Готовности защищать свою жизнь до последней капли крови. Алабель успокаивала меня и твердила, что за нами никто не следит, но я мог доверять только себе.

С первыми лучами солнца усталость и нервное перенапряжение взяли свое. Мы остановились прямо у дороги. Освободили лошадей от упряжи. Первое дежурство посредством жребия выпало Энрико, и я сразу же отключился.

Разбудил меня шум снаружи повозки. Я вскочил, выглянул из-за полога и увидел, как мимо нас в противоположную сторону проезжает экипаж. Пожилой кучер со своим помощником или сыном. Везли они какие-то бочки. Энрико, который должен был следить за обстановкой и разбудить меня через несколько часов, ожидаемо уснул. Было уже не утро – полдень.

– День добрый, странники! – поприветствовал меня и моих спящих путников кучер и приподнял соломенную шляпу. Энрико, наверное, не разбудил бы сейчас и раскат грома.

– Добрый, друг, – поднял я руку. Шляпы у меня не было.

– Как дорога, безопасна? – вдруг спросил старик, замедляя лошадей.

Что ж тебе ответить? Что теперь, видимо, да?

– А вы за лес, к границе едете?

Старик кивнул.

– Вполне безопасна. Вы, главное, с дороги не съезжайте – зверья тут много дикого.

На том беседа и закончилась. Телега с бочками отправилась дальше, а я шлепнул ладонью Энрико. По его кудрявой глупой голове, которую даже страх смерти не заставляет прочнее держаться на шее. Тот проснулся, испуганно заморгал.

– Что? Что, Фосто?

– Где лошади, Энрико? По-моему, они отвязались и убежали в лес. Так что теперь потащит нас виновный в этом.

Со скоростью стрелы парень соскочил с повозки. И испытал огромное облегчение, увидев лежащих в траве лошадей, сгруппировавшихся за задними колесами нашего экипажа.

– Ха, это шутка! Черт, я испугался.

Я даже отвечать ему не стал. В желудке сильно заурчало.

Не прошло и получаса с момента пробуждения, как мы двинулись дальше. Все трое сидели на облучке и глазели на дорогу. Молчание длилось недолго – я решил прояснить некоторые моменты из жизни нашей новой подруги.

– Где же ты так мечом махать научилась?

– О, это давняя история. Даже рассказывать ее не хочу.

Отлично. Прояснил.

– А в том лесу… ты не думала, что убиваешь своих сородичей?

– Сошел с ума? У меня не может быть ничего общего с теми чудовищами. И их обычаями.

– А твои друзья, сообщники по грабежам? Ты так легко их бросила. Тебя с ними вообще ничто не связывает?

– Ты спрашиваешь, есть ли среди них мой любовник?

– В любом смысле. Ты с ними целый год добычу делила.

– Скорее, они со мной. Это я вкалывала в этом дрянном городе, а помощники мои… Они как артисты в театре. Могут кого-нибудь ограбить, но только самым обычным способом. Вплоть до кровопускания. Я же действовала иначе и часто одна. Это было мое наказание, и наказание для них – то, что мы действовали вместе.

– Они чем-то провинились? И ты?

– Попыталась обчистить не того человека, – закивала Алабель.

– На днях ты наступила на те же грабли.

Алабель хмыкнула в ответ.

– Вот Энрико, – я обнял своего торгового партнера за плечи, – на ошибках потихоньку учится. Правда, друг? Надеюсь, ты усвоил, как коварен девичий взгляд? То-то.

– По правде говоря, я удивилась, что моя способность совсем не подействовала на тебя, Фосто, – посетовала Алабель. – Есть устойчивые к этому люди, но даже они хоть что-то ощущают: начинают тереть виски или трясти головой. Ты же ничего не почувствовал.

– Ничего, – согласился я и вдруг предложил: – А вот попробуй на Энрико снова подействовать.

– Лучше не надо, – пролепетал мой друг.

– Да брось, – я взял у него поводья. – Давай, Алабель, заставь его поверить, что он лягушка. Заставь его квакать.

Меня самого это предложение рассмешило. Но Алабель, отсмеявшись, посерьезнела. Так как я сидел между ними, она вытянулась и взглянула Энрико в глаза.

– Смотри на меня, – сказала она и подняла руку перед его лицом. Зажмурилась. Секунд десять молчала, а потом произнесла едва слышимые магические слова. Добавила громче: – Пока я перед тобой, Энрико из Дирейма, ты не сможешь произнести ни одного человеческого слова. Ты будешь разговаривать по-лягушачьи. До самого заката.

Я еле сдерживал смех, только представив, как бедный парень в ужасе квакает до захода солнца. Ну, или молчит, что я бы делал на его месте.

Алабель заняла прежнее положение, а Энрико с опаской поглядывал на нас.

– Ну, – я испытывал любопытство, – скажи, Энрико, в каком городе мы хотим продать все наши ковры?

Он собрался с духом и ответил:

– В Берсене. Уф, я все же нормально разговариваю.

Алабель пожала плечами:

– Это что-то невиданное. Будто с тобой, Фосто, вся моя магия испаряется. Когда я преследовала вас, паромщику я не заплатила ни гроша. И переплывал он реку так быстро, словно на другом берегу его ждал сундук золота.

Что ж, противостоять колдовству – весьма полезная способность. Жаль, что я не задумывался о ней раньше.

– А ты, Фосто, не поведаешь мне, где обучился так драться? – после недолгой паузы спросила чародейка.

– Отчего же? Я не так скрытен, как ты. Меня с детства обучал этому лучший фехтовальщик вольных городов. Видишь ли, я когда-то был настоящим аристократом, но несчастная любовь и месть вынудили меня покинуть родные края и стать бродягой, торгующим коврами.

Алабель с прищуром смотрела на меня. Энрико качал головой из стороны в сторону – мол, как же ты надоел со своими историями. Я лишь улыбался.

На следующий день мы покинули пределы леса. Я с облегчением провожал взглядом его опасные чертоги. Если придется возвращаться в Мальдион, я ни за что не выберу этой дороги. Ибо очень давно я не испытывал подобного отчаяния, как той ночью перед ведьмовским костром.

Стали чаще встречаться поселения, поля и сторожки. Люди занимались своей рутинной работой. Земледельцы Гелетии мало чем отличались от земледельцев других стран. Тот же труд с рассвета до заката, те же повинности. Разве что овощи на рынках иногда попадались диковинные. Земля здесь гораздо плодороднее, чем в Мальдионе.

Через пару дней мы заехали в город, где жил скульптор, друг Мартина. Я продал его лошадь, при этом бессовестно воспользовался способностями Алабели, чтобы завысить цену. Она оказалась весьма смышленой девушкой. И храброй, потому что не побоялась применить свой дар в Гелетии. Я стоял поодаль и наблюдал, как полноватый ремесленник расстается со значительной частью содержимого кошелька. Все прошло гладко. Заночевали мы на постоялом дворе вне города. Фортуну стоило иногда трясти, но не насиловать.

Благодаря дорожным табличкам мы подсчитали, что до Мески осталось шесть-семь дней пути. Провизии хватало, так что мы решили не ночевать в деревнях и придорожных гостиницах, а поберечь деньжата до столицы. Там и отдохнуть славно можно, и поторговать, как в последний раз. Кто знает, может, и не придется нам топать до северного моря.

Меска – это больше, чем столица непримечательного королевства. В свое время там была резиденция одного из величайших императоров Нардарии – Хантала Третьего, прозванного Светлым. Насколько я помню, не за цвет волос. Наследие замечательных правителей древности не исчезает бесследно: Меска славилась богатством, красотой строений и величием стен, дворцов и храмов. Золотишка там было в избытке.

Но не только о торговых делах задумывались отважные путешественники. Во время пути я все чаще стал замечать особенные взгляды, которыми Энрико одаривает миловидную чародейку. Когда мы решили искупаться в реке, естественно, отдельно друг от друга, парнишка весь извелся, пытаясь разглядеть сквозь камыши голое тело Алабели. Глядя на такое безобразие, я абсолютно не сомневался, что в Сараксе девица могла и не применять магии. Обойтись одним жалостливым взглядом.

В один из дней, когда обработанные поля вновь сменил лес (скорее, даже роща), а небо посерело от туч, у нашей повозки отвалилось колесо. Я в это время лежал на коврах, недалеко от Алабели, и неожиданный удар борта о землю застал меня врасплох. Мы с девицей сшиблись лбами. Я вскочил и закричал:

– Стой, Энрико, тяни поводья!

Повреждение оказалось не то чтобы серьезным, но в полевых условиях исправить его без инструментов было непросто. Я кое-как поставил колесо на место, вбил клин, но надежность ремонта вызывала справедливые опасения. Мы поехали очень аккуратно, стараясь избегать выбоин и рытвин. Предстояло лишь добраться до какого-нибудь поселения. Я был уверен, что незначительная проблема не сильно нас замедлит. Но я не учел того, что последнее время нам чертовски везет на приключения.

Крик о помощи услышала Алабель. При всей своей чуткости, я улавливал в роще лишь шум листвы и порывы легкого ветра.

– Кто-то в беде, – сказала она.

– Я ничего не слышу. Брось, тебе мерещится.

– Нет, надо остановиться. – И не успел я возразить, как наша спутница выскочила из повозки. Делать нечего – я побрел за ней.

Чем дальше я продирался сквозь кусты, тем больше убеждался в том, что Алабель была права. Поначалу я принял этот звук за необычный крик далекой птицы, но стоило пройти пару десятков метров, как я действительно разобрал чей-то зов о помощи.

Первой к нему подскочила Алабель. Это был молодой и рослый рыцарь, лежащий среди гнилых стволов и лесного мха. На нем были дорогие пластинчатые доспехи и сюрко с гербом. Синий грифон на белом фоне. Белый фон, правда, сильно запачкался, но главная причина плохого самочувствия рыцаря крылась в ином – из-под его шлема виднелись засохшие ручейки обильно сочившейся по лицу крови. На самом шлеме была приличная вмятина, которой не заработать простым падением с лошади. Кто-то саданул его по башке чем-то тяжелым. Других повреждений на доспехах я не заметил.

Рыцарь увидел склонившуюся над ним Алабель и произнес еле слышно:

– О, мой ангел. Я умираю?

Та принялась его успокаивать, а я сокрушенно вздохнул и закрыл лицо ладонью. Не доехать нам до Мески спокойно.

– Надо снять шлем, – пробормотала чародейка.

Рыцарь вдруг завозился и увидел меня. Пытался протестовать:

– Нет, не надо. Там все разбито. Такая боль. Я боюсь…

– Боишься, что мозги вытекут, – закончил я за него. – Если бы там была серьезная пробоина, ты бы сейчас не шевелился. И не разговаривал. Рану надо перебинтовать.

Я позвал Энрико. Алабель мало поможет в транспортировке такой железяки.

Когда мы с немалым трудом дотащили раненого до повозки, уложили его и замотали голову чистой тряпкой, я наконец смог задать ему несколько вопросов. Не хватало только, чтобы мы нарвались по дороге на толпу разбойников.

– Имя свое помнишь?

Рыцарь, сморщившись от боли, закивал:

– Конечно. Райнер Хамвольд. Таково мое имя. Я господин замка Остерат. Отвезите меня туда, я отблагодарю вас.

– Кто тебя так приложил? Разбойники?

– Кто же еще. Они подло напали. Их было много, а я один. Но я не дался им без боя. Их прибывало все больше и больше, пока они полностью не окружили меня. Я получил рану. Пришлось спасаться – они не оставили бы меня в живых. Я скажу вам, как проехать к замку.

– Они рядом, эти разбойники?

– Нет, я бежал очень долго, они давно отстали. Их логово далеко. Бежал, пока силы не оставили меня.

– Ты пошел один против целой банды?

– У меня был конь. Был конь…

Занятная история получалась, но дальнейшие расспросы прервала бесцеремонная Алабель. Она оттолкнула меня и принялась ухаживать за раненым рыцарем: вскипятила воду с какими-то травами, смочила кусок ткани и заменила прежнюю повязку. Рыцарь едва успел рассказать нам, как проехать к замку, прежде чем потерял сознание.

Мысль о вознаграждении за спасение феодала бередила душу, но пока я его не получил, меня терзали сомнения. Недоверие к незнакомцам плотно укоренилось у меня в сознании. Это не какой-то Мартин, торгующий камнем. Это высокомерный рыцарь, черт его дери.

Глава 9

Остерат

Нам пришлось сделать приличный крюк. Мы обогнули рощу, в которой подобрали полуживого рыцаря, и повернули не на восток, к столице, а на запад – к замку Остерат. Райнер Хамвольд то приходил в себя, то вновь отключался. Я начал переживать, как бы к его фамильным владениям не привезти труп. Уж очень не любят сильные мира сего плохих вестей. Однако спустя сутки Райнер почти полностью пришел в себя. Его перестали терзать страшные боли, он уже не впадал в беспамятство. Крепости его молодого организма можно только позавидовать. Естественно, он сильно переживал потерю своего боевого коня. Все время клялся отомстить. Он жаждал чуть ли не сразу, как попадет в замок, вновь вооружиться и отправиться «добивать недобитых». Я надеюсь, что в следующий раз он возьмет каких-нибудь помощников, потому что не геройство сильно раздражает врагов, а самоуверенность. Подобного счастливого спасения уже вряд ли стоит ждать.

Я знал похожих героев, которые всегда атаковали вражеский строй первыми. Врубались на огромном коне в ряды копейщиков, круша и уничтожая. Пешими прыгали грудью на щиты, размахивая оружием направо и налево. И все не для того, чтобы их не могли упрекнуть в трусости или бездействии, – все для того, чтобы быть лучшими. Я же считал, что главная задача воина в битве – сохранить строй, а в беспорядочной рубке – прикрыть спину рядом стоящего сослуживца. Потому что каким бы мастерством ты ни обладал, спастись в подобной заварушке в одиночку не получится. В конце концов, героев выбивали из седла, закалывали толпой, и звание нового бога войны переходило к другому яростному бойцу, везучему до поры до времени.

В случае с Райнером все было несколько иначе. Мне казалось, что он заметно привирает о своих подвигах, превращая одного противника во вражеский отряд, а полуголых разбойников – в отлично экипированных злодеев, но высказывать ему это вслух я, по понятным причинам, не собирался. Воспользуемся его щедростью, если таковая обнаружится, починим колесо и тронемся к столице.

Придя в себя, благородный рыцарь постоянно сыпал комплиментами в сторону Алабели. Это раздражало меня гораздо больше его великого жизнеописания. Среди «прекрасной спасительницы», «королевы цветов», «самого совершенства» встречались и совсем уж заковыристые восхищения, которые можно было понять, лишь хорошо зная фольклор этой гелетианской провинции. Алабель в ответ на это томно вздыхала, сверкала глазками и мило улыбалась. Знал бы этот рыцарь, что за девица сидит перед ним.

– Понял, Энрико, – говорил я другу, – что тебе нужно для того, чтобы завоевать Алабель? Пустая болтовня и разбитая черепушка!

Мне казалось, что еще немного, и Райнер Хамвольд признается ей в вечной любви, попросит руки и сердца и сделает ее леди Хамвольд. Я совсем не был против, если бы Алабель покинула нас, но прекрасно знал, что этому не бывать. В Остерате она станет его наложницей, а не супругой. Если, конечно, ее это устроит. В противном случае она отсечет ему яйца.

К центру владений Хамвольдов мы добрались перед самым вечером. Остерат представлял собой небольшую, но хорошо укрепленную крепость на живописном холме, окруженном полями, деревнями и рощицами. С высокого донжона местность наверняка просматривалась на десятки километров во все стороны. Судя же по тому, что на домики простых жителей можно смотреть без содрогания, деньжата у Райнера водились.

Замковые ворота были отворены. Нас остановил скучающий сержант в длинной кольчуге и шапеле. Узнал, что везем. Тут же его скука развеялась, а шапель от излишней спешки слетел с головы. Он со всех ног бросился в замок, созывая врачей, пажей и прочих слуг. Райнера положили на носилки и отнесли в покои.

Он успел дать все необходимые распоряжения по поводу нас, так что в гостеприимстве нам не отказали. Накормили, обеспечили уход лошадям и нашли плотника, который тут же приступил к решению проблем с колесом повозки. Камердинер заверил нас, что возимое имущество и оружие будет в полной и безусловной сохранности. Я очень надеялся, что уже на следующий день мы выдвинемся в путь.

Нам выделили помещение для сна: одно на двоих с Энрико и отдельную гостевую комнату – Алабели. Ее покои располагались гораздо ближе к пиршественному залу, чем наши. Кто бы сомневался.

– Что думаешь о нашем приключении? – спросил я у Энрико, когда дневное светило уже покинуло небо и его место заняла полная луна.

– Об этом, – он окинул взглядом низкий свод комнаты, – или о лесном?

– О лесном кошмаре я стараюсь не вспоминать. Что думаешь о Райнере?

– Что он напыщенный и подозрительный пустозвон.

– Правильно, но выказывать это в той или иной мере не следует. Будь вежлив. Мы здесь гости, а хозяин слишком честолюбив. По крайней мере, на вид. Почаще вспоминай свою Гиону, и все будет хорошо. Алабель – это Алабель. Она преследует свои цели. Ей можно доверять хотя бы потому, что она выручила нас из беды, хотя имела все возможности понаблюдать за нашими корчами и агонией. Но доверие должно ограничиваться только тем, что она не желает нам смерти. Все остальное – ее мир, неподвластный нам. Понимаешь?

Энрико угрюмо кивнул. Я потрепал его за плечо и отправился к своей лежанке.

Меня разбудил стук в дверь. Это была молоденькая служанка, которая принесла нам чан с теплой водой и просила через полчаса спуститься в зал к завтраку. Я поблагодарил ее и лукаво подмигнул. Она засмущалась, но меж тем успела бросить любопытный взгляд на Энрико, который зевал и потягивался перед открытым окошком.

«Побриться, что ли? – подумал я и почесал бороду. – К черту!»

Внизу нас уже ждали. Рядом с пустующим креслом главы стола сидела мать Райнера Бригитта. С ней я имел случай познакомиться вчера. Весьма холодная и властная особа. Она была одета в темное шелковое платье и причудливый головной убор, как бы дополнявший сложную прическу. Умело пользовалась макияжем, так что совершенно не очевиден тот факт, что Бригитта на несколько лет старше меня.

Через один стул от хозяйки замка сидела Алабель. Наверное, то был знак уважения, поскольку некие родственники Бригитты в количестве семи человек сидели гораздо дальше от нее. Нам с Энрико выделили места напротив остальных. Оно и лучше.

– Присаживайтесь, дорогие гости, – с едва заметной улыбкой произнесла Бригитта. – Райнер пока не может присутствовать с нами, но он еще раз велел передать, что высоко ценит помощь, которую вы ему оказали, и искренне благодарит вас. Восхвалим Первозданного и приступим к пище!

Это было самым долгожданным пунктом в ее короткой речи. На столе стояло множество блюд, один вид которых из сытого сделает голодного: фазаны под соусом, рагу из овощей, жареный сом с перцем и бобами и много другого, чего простой крестьянин в глаза никогда не видел. Все это понеслось в мой желудок с угрожающей скоростью. Думаю, мой аппетит немного удивил госпожу Бригитту, так как она сказала:

– Это лишь завтрак. На сегодняшнем пиру все будет богаче. Будет открыто лучшее вино пятилетней выдержки. Кстати, из Мальдиона.

Я чуть не поперхнулся, но вовремя протолкнул застрявший в горле комок пищи глотком душистого пива.

– Какой пир, простите?

– Пир в честь моего сына Райнера и его спасителей. В вашу честь.

– Я вам так благодарен, но, не примите за грубость, нам пора ехать. Мы и так сбились с пути.

На лице Бригитты не дрогнул ни один мускул:

– Это лишь один день, не больше. Завтра мы вас отпустим, снабдим едой и другими припасами для дальней дороги.

– Я бы и рад, но…

– Мой сын предугадывал такой ваш ответ. Он слезно просил, чтобы вы не отказывались. Если вы не будете присутствовать на пиру, люди сочтут Райнера неблагодарным. Это даст повод для слухов и сплетен. Соглашайтесь, прошу вас. Алабель ответила согласием.

Энрико робко поглядел в мою сторону. Я переглянулся с ним и пожал плечами:

– Что ж, примем за честь.

А хотелось сказать совершенно противоположные вещи. Ох, уж это гелетианское гостеприимство! Можете валить хоть в преисподнюю, но для начала улыбнитесь на публику, дабы благородные люди даже не подумали про хозяев плохо.

Спустя минуту размеренного поглощения пищи я сказал, обращаясь к Бригитте:

– Простите, если касаюсь старых ран, но Райнер как-то обмолвился, что его отец погиб шесть лет назад. Не поделитесь, как это случилось?

– Несчастный случай на охоте. Упал с коня и сломал шею. Так бывает, когда вокруг царит мир и теряются военные навыки.

Я понимающе закивал. Райнер говорил, как умер его отец. Сказал, что он получил тяжелые ранения в схватке с гигантским вепрем, наводящим ужас на окрестные леса. Кто же отомстил за отца? Правильно – Райнер. Ударом тяжелой пики пронзил его насквозь. Мяса этого чудовища, по его словам, хватило на всю округу.

– Ваш сын храбро сражался с негодяями в неравном бою. Это подвиг, но он должен быть более осмотрителен – у него же еще нет наследников. Не знаете, когда он собирается подарить вам внуков?

Такого вопроса Бригитта явно не ожидала. Она сохранила вид, но в ее коротком взгляде на Алабель я уловил нотку растерянности. Чародейка тем временем, словно хищница, вгрызалась в баранью ногу.

– Всему свое время, – только и сказала госпожа.

После столь замечательной трапезы я решил прогуляться по замку. Отдельно от всех. Мне не терпелось поглядеть, что за вид открывается с какой-нибудь высокой башни. В передвижениях по замковым коридорам меня никто не ограничивал.

Вскоре я нашел лестницу на смотровую башню. Это, конечно, не донжон, но вид, тем не менее, открывался просто восхитительный. Равнинная Гелетия предстала во всей красе.

На вершине этой башни я оказался не один. Там уже стоял и любовался видом некий мужчина с аккуратными усами и длинными черными волосами, развевающимися на ветру. На нем был светлый расшитый кафтан, который так любят носить в Мальдионе. Он заметил меня и поприветствовал:

– Тоже пришли полюбоваться остератскими землями?

Я кивнул, а он спросил вновь:

– Вы тоже гость в этом замке?

– Да. Если вы слышали про неприятность с хозяином, то я тот, кто выручил его. Меня зовут Фосто.

– Хавьер из Патса. Это рядом с Сараксом. К вашим услугам.

– По торговым делам здесь?

– О, вы очень проницательны, Фосто. Жизнь – это погоня за достатком. И я в ней не последний бегун. Местные лорды очень ценят товары, что я им привожу. Лорд Райнер, к примеру, взял заказ на декоративные конские доспехи. Несмотря на несчастье с его конем, он все равно их купит. Предоплату-то ему никто не вернет.

– Все справедливо, – согласился я. – Так вы из Саракса товар привозите?

– Я – нет. Мне привозят его из Саракса в город, что лежит между большим лесом и этим замком. Ну, а дальше либо я – к лордам, либо лорды – ко мне. Не желаете приобрести какой-нибудь доспех? Вы походите на воина. Как спасителю моего постоянного клиента, я сделаю вам скидку.

– К сожалению, сейчас я стеснен в средствах. А оружием торгуете? Что-то плечи у моего арбалета потеряли упругость.

– Нет, – протянул Хавьер. – С оружием дела обстоят иначе. Если вы движетесь в Меску, там сможете купить все необходимое. Так куда вы направляетесь?

– В вольные города. Надеюсь, Великий Перевал безопасен.

– Вы не один?

– Нет. Нет, не один.

Распрощавшись с новым знакомым, я спустился вниз. Внимательно оглядел внутренний двор укрепления. Спустя минут двадцать мое терпение вознаградилось – на противоположной от меня галерее шагали мои скромные знакомые: Райнер Хамвольд и Алабель. У молодого рыцаря все еще была перебинтована голова, но он вовсю улыбался и без умолку что-то говорил. Алабель смущенно улыбалась в ответ. Просто восхитительная пара. Я дождался, когда Райнер покинул ее, и сопроводил девушку до пустующего коридора, где находились ее покои. Она заметила меня лишь тогда, когда я схватил ее за руку.

– Ты что, Фосто? – вздрогнула она.

– Что я? Мне хотелось тебе тот же вопрос задать. Какого черта ты крутишься с этим Райнером?

– Ревнуешь?

Мои глаза округлились от ее наглости:

– Ты что задумала? Хочешь обчистить его, как орех? Или в благородное сословие вздумала вступить?

– Каждое твое предположение имеет право на существование. Ни в одном я не вижу ничего плохого.

– Хочешь оставаться здесь – оставайся, но не вздумай его обворовывать. Завтра мы должны уехать отсюда почетно и спокойно. Поняла?

– Утром будет видно.

Я придавил ее к стене:

– Послушай, идиотка. Только что я встретился с одним торговцем, который, похоже, имеет связь с твоим любимым оружейником из Саракса. Не думаешь, что тот может узнать тебя?

– Переживаешь за меня?

Мне хотелось взвыть.

– За себя, за себя я переживаю. Сдалась ты мне. Когда мы уедем отсюда, делай тут что хочешь. Пока же не привлекай к себе внимания.

Когда я отпустил ее и собрался уходить, она крикнула мне вдогонку:

– Торговцев стало слишком много. Не может быть, чтобы Астор Кальдеро столь легко нашел меня здесь.

Я лишь отмахнулся. Мне порядком надоело строить из себя няньку для безмозглых спутников, с коими свела меня судьба. Нужно просто пережить еще один день.

Почти до самого начала торжеств я провалялся в выделенной мне комнате. Энрико где-то пропадал. Мне принесли чистое белье и наряд взамен моего старого залатанного тряпья – черный камзол и похожего цвета штаны из телячьей кожи. Что ж, буду выглядеть как дворянин. Чтобы соответствовать образу, пришлось воспользоваться услугами брадобрея. Теперь я мог дать фору Энрико.

Когда парень зашел в комнату, я, развалившись на лежанке, кидал в потолок угольки. Вид у Энрико был счастливым.

– Что, все уже готово?

– Да. Много гостей, много столов и еды. Я думаю, не зря мы согласились остаться.

– Ты чего такой радостный? Предвкушаешь бесчеловечное набивание желудка отличной снедью?

– Помнишь ту девушку, что приходила к нам утром? Так вот, потащила она меня в чулан…

Гостей и правда оказалось полным-полно. В пиршественном зале царила жуткая суматоха. Кухарки ставили на столы последние яства. Слуги пытались распределить места так, чтобы никто не обиделся. Из-за таких ошибок, чего доброго, можно головы лишиться, ибо немалая часть гостей – сурового вида рыцари, не терпящие к себе пренебрежительного отношения. Что бы они под этим ни понимали. Были и дамы разных возрастов, прибывшие из соседних поместий вместе с мужьями и свитой. У большого вытянутого окна в середине зала готовились к выступлению музыканты со свирелями, барабанами, скрипками и лютнями. Уже веселили гостей подвыпившие шуты, пригнанные сюда в спешке. Все было готово к празднованию такого замечательного события, как победа храброго Райнера над отрядом разбойников. Это не ошибка – вокруг говорили про то, как он в одиночку их всех до единого поубивал. Мы же подобрали раненого, но не побежденного. Пусть будет так. Пусть он твердит, что убил огнедышащего дракона, – лишь бы нас не беспокоили.

С лестницы сошел Райнер Хамвольд собственной персоной. Зал загудел, приветствуя храбреца. Тот в ответ помахал всем геройской рукой и занял место во главе стола. Мы с Энрико сидели почти на тех же самых местах, что и утром. Вокруг нас стояли горы первоклассной еды и бочонки, полные хмеля.

Слово взяла госпожа Бригитта:

– Мои возлюбленные гости! Сегодняшний день наполняет мое сердце радостью. Я безмерно счастлива наблюдать, как мой сын пользуется своей заслуженной славой. Как щедро делится ею с вами. Как бесчестные злодеи понесли заслуженное наказание, а настоящие герои могут отпраздновать это. Ешьте, пейте, благодарите Первозданного за его милость! Слава отваге!

– Слава! – гаркнула мужская половина зала и принялась уничтожать запасы замка Остерат. Заиграла веселая музыка.

Изрядно наевшись и напившись, я осознал, что зря хотел как можно скорее покинуть чертоги этого прекрасного владения. Надо было прикинуться отцом Алабели и остаться здесь на правах бедного родственника. А судя по взглядам, которыми иногда одаривала меня госпожа Бригитта, я мог бы вообще прибрать этот замок к своим рукам. Вот бы поглядеть тогда на лицо этого Райнера.

Кто-то попросил музыкантов сыграть всем известную мелодию. Рыцари запели. Даже я знал эту старинную песню. Обнял покачивающегося Энрико и принялся надрывать глотку:

Принцесса из Варамиада, благая сердцем и душой,

Глядела на море и пела, звала любимого домой!1

Прошло часа три безудержного веселья. Повсеместно зажгли факелы и толстые свечи. Праздник продолжался.

Я почувствовал зов ошалевшего от происходящего желудка. Пришлось на время покинуть стол и пиршественный зал. Ввиду сильного опьянения я так и не обнаружил необходимого помещения. Вместо этого случайно наткнулся на одиноко стоящую в темном углу корзину. Какая удача!

Возвращаясь в зал, я несколько заблудился. Спросил у седой служанки дорогу, но все равно вышел не к залу, а к какому-то хранилищу. Подходя к нему, услышал голоса за приоткрытой дубовой дверью. Один из них принадлежал Райнеру. Другого, хриплого, я никогда не слышал.

Голос у Райнера был довольно сердитым:

– Завтра же, я повторяю, завтра же собирай ребят. Всех, кого найдешь. Надо срочно навестить их. Они пожалеют о том, что сделали.

– Мне кажется, мы прибудем в опустевшую деревню. Они уже давно разбежались по лесам, – ответил ему хриплый голос.

– Они слишком тупы. Это же никчемные крестьяне. Их зерно в амбарах – куда они его денут? По карманам набьют? Они задолжали мне пушнину. Их не устроило, что я удвоил подать. Они на коленях умолять меня должны, а они что сделали? Цепом мне по голове врезали.

– Я согласен, это неслыханно. Это мятеж. После такого нельзя в живых оставлять никого. Это должно быть примером остальным. Но какого рожна ты один к ним поехал?

– Я их хозяин. Их император, повелитель, бог. Они должны кланяться мне и бояться поднять голову. Это все их кузнец – он подбил остальных. Его надо поймать и четвертовать!

– Что насчет коня?

– Заберешь у Косолапого. Пусть за нами пешком ковыляет. Или на пони. Идем назад.

Я услышал шаги, направляющиеся ко мне. Хмель сразу вылетел из головы. Я быстро огляделся и спрятался за пустыми бочками, что стояли рядом. Райнер и его бандитского вида друг проследовали мимо. Все обошлось.

Кусочки истории сложились в единую картину. Благородный рыцарь сражался не с разбойниками, а с собственными подданными, живущими у леса. Ну, как сражался? Просто из-за собственной наглости и самоуверенности получил удар по голове, но благодаря шлему смог выжить. Не человек – герой. Надо будет рассказать Алабели, с кем она имеет дело. С таким рыцарем миловидным девицам лучше не оставаться наедине.

Когда я вышел к залу, пир уже подходил к концу. Точнее, он мог бы продолжаться до утра, и кое-кто был полон сил и продолжал упиваться, но большинство уже с трудом стояло на ногах. Многие разошлись по гостевым комнатам. Многие воины спали где придется: на лавках, на полу, друг на друге. Ни Райнера, ни Бригитты, ни моих спутников я в зале не увидел. Побрел наверх, в свою комнату.

Энрико крепко спал на соломенной кровати. Стоял жуткий храп. Я не собирался с ним церемониться, поскольку знал, как непросто бывает его разбудить. Начал трясти его изо всех сил.

– А? Фосто? Во имя пресветлых демонов, что тебе надо? Оставь меня в покое!

– Ты один сюда поднимался?

Энрико рыгнул и попытался закрыть глаза. Я опять встряхнул его:

– Один или нет?!

– Проклятие, один. Нет-нет. С Алабелью. Она сказала мне… А, черт!

– Что она тебе сказала?

– Ничего.

– Говори, а не то я вышвырну тебя в окно. Пока будешь лететь – протрезвеешь.

– Она просила не говорить тебе. Дело в том… В общем, она решила к Райнеру зайти, околдовать его и стянуть у него что-нибудь ценное. Сказала, ты еще «спасибо» скажешь.

– Ну, спасибо ей. – Я был в ярости.

– Вот видишь, – по-идиотски улыбнулся Энрико и тут же уснул.

Надо срочно остановить ее. Связываться с Райнером, да еще когда в замке полно верных ему друзей, пусть и в неважном состоянии, было крайней степенью глупости. Если что-то у Алабели пойдет не так, поплатимся мы все.

Я выскочил из комнаты. Пробежал по коридору и достиг винтовой лестницы. Там, наверху, были покои благородных. Я поднялся и тут же натолкнулся на торговца доспехами Хавьера из Патса. Он стоял, облокотившись о стену, и подкручивал свои ненаглядные усики. На его поясе висел меч. Хавьер удивился, увидев меня:

– Господин Фосто, как вовремя вы прибыли. В глубине души я знал, что вы появитесь.

– Что вы здесь делаете? Я решил зайти к Райнеру. Узнать о его самочувствии, поблагодарить за пир.

– Хм, думаю, нет. Думаю, что вы решили вырвать из его рук свою возлюбленную. Хотя можно ли называть богопротивные чары любовью?

– Не понимаю, что вы несете.

– Все вы понимаете, Фосто. Из Саракса в нашу контору пришли необходимые инструкции по поводу рыжей ведьмы Алабели. Мне посчастливилось услышать ее имя на устах лорда Райнера. А зная, что с ней было двое сообщников на большой повозке, легко сделать вывод, что именно мне улыбнулась удача. Господин Астор очень зол на всех вас. Он думал, что у вас хватит ума разделаться с ведьмой, а не примкнуть к ней.

Я смотрел на Хавьера. Следил за движением его глаз. Его рук. Он добавил:

– Лорд Райнер очень опечален, что его хотели обмануть. В некотором роде он испытывает к ведьме благодарность. Но я сказал ему, что все это она сделала лишь для собственной выгоды. Так что и он не сразу покончит с ней. Использует для собственной выгоды.

Хавьер выхватил меч в тот же момент, как я бросился на него.

Глава 10

Ложный след

Положение мое было незавидным. Я стоял безоружный перед лицом вооруженного противника. Пусть и торговца. Я не испытывал никаких иллюзий – любой его удар мог стать решающим. То, что коридор довольно узок и полноценного размаха у него не получится, мало успокаивало мое колотящееся сердце. Враг мог рубануть сверху или сделать внезапный укол. Он неплохо владел мечом, это можно понять по его реакции. По тому, как быстро он выхватил клинок и вытянул его пред собой. Я еле успел отпрыгнуть. Моя атака сорвалась.

Хавьер явно не спешил с разрешением нашего недопонимания. Он усмехнулся:

– Слишком самонадеянно, Фосто. Я понимаю, что ты околдован, но попробуй все-таки сложить пару кирпичиков в своей голове. Моему нанимателю нужно лишь то, что носит ведьма. Про тебя ничего подобного сказано не было. Ты мог бы убраться отсюда, а вместо этого глупо рискуешь жизнью.

– Сколько же обещал тебе наниматель за такую услугу?

– О, это коммерческая тайна. Скажу лишь, что у вознаграждения золотой блеск.

– А мне он предлагал пару сребреников. Вот ублюдок!

– Я дам тебе их прямо сейчас, если ты исчезнешь.

Я засмеялся, оскалив зубы:

– Засунь их себе в задницу!

Хавьер улыбнулся и потряс мечом:

– Не терпится умереть? Пожалуйста.

Он бросился на меня, замахиваясь мечом. Все, до чего я додумался, – это выхватить из железного кольца в стене горящий факел и швырнуть в него. В глаза ему полетели искры. Это секундное замешательство я обратил в свою пользу, мгновенно сократив дистанцию между нами. Хавьер подумал, что я хочу вырвать его меч, а я вместо этого свободной рукой схватил его за волосы и ударил головой о стену. Он вскрикнул, попытался вырваться, но я уже знал, что делать дальше. Я швырнул его прямо на крутую винтовую лестницу. Он, гремя и чертыхаясь, полетел по ступеням вниз. Замолк. Я надеялся, что навсегда. Меча из рук он так и не выпустил.

Я кинулся к покоям Райнера. Он как-то говорил, что над ними висит огромное панно с изображением грифона, рвущего на части огромного змея. Хоть в этом не соврал.

Я подбежал к дверям, но не услышал звуков борьбы. На самую малость приоткрыл дверь.

Райнер стоял вплотную к Алабели и нагло заявлял ей:

– Я очень ценю то, что ты сделала для меня. И я знаю способ, как отблагодарить тебя.

Он попытался прильнуть к ней губами, но Алабель ловко выскользнула из его объятий.

– Послушай, разве ты не хочешь спать? – шелковым голосом произнесла она и сделала едва заметный характерный жест рукой. Пыталась зачаровать хозяина замка.

Эффект вышел противоположный. Райнер вдруг в ярости перевернул стол, что стоял подле него, и начал обходить испуганную чародейку, отрезая ей путь к отступлению.

– Так я и знал! Так и знал! – гремел он. – Хавьер был прав. Ты проклятая ведьма! Ты решила втереться ко мне в доверие. Исцелила магией, преследуя свои коварные цели.

– О чем ты?! Это не так!

– Я чувствую яд в твоих словах! Ты чуть не погубила меня! Всякая помощь ведьмам запрещена под страхом смерти. Но никто не узнает, что подобное имело место.

– Райнер, стой! Ты ошибаешься.

– Но не волнуйся, для начала я все же отблагодарю тебя.

Он принялся расстегивать на своих штанах ремень. Алабель попыталась улизнуть от него, юркнула вправо, но затея не удалась. Райнер схватил ее, поднял, будто она не имела веса, и с силой швырнул в стену. Алабель охнула и свалилась на пол.

Я в это время, не издавая лишнего шума, просочился в проем и обхватил двумя руками высокий железный канделябр, стоящий справа от двери.

Райнер стоял ко мне спиной. Мне оставалось лишь свалить его неожиданным ударом.

Взмах! Но удар не стал для него неожиданностью. Он выбросил правую руку и перехватил мое импровизированное оружие. Будто глаза на затылке имел. Медленно повернулся ко мне. Вид у него был очень сердитым. Да, он выше меня на голову, шире плечами, но я не думал, что он настолько силен. Он вырвал у меня канделябр так, как отнимают конфету у маленького ребенка. Чтобы не упасть, я разжал пальцы. Райнер отбросил этот предмет интерьера в сторону, почесал кулаки. Что-то сейчас будет.

Я едва успел пригнуться перед ударом его увесистого кулака, что рассек воздух прямо над моей макушкой. Увернувшись, я тут же рванулся вперед и ударил его головой в грудь. Он даже не отшатнулся. Схватил меня за руку, за ногу и поднял над собой.

Он наверняка был постоянным победителем игры «кто дальше всех швырнет тяжелый камень». Все, что я успел сделать, – вцепиться пальцами свободной руки в повязку на его голове. Я надавил на рану. Райнер вскричал, но это меня не спасло. Он швырнул меня в противоположную стену от корчащейся на полу Алабели. Траектория моего полета оказалась куда протяженнее. Я успел подставить руки, что значительно смягчило удар, но падение вышло довольно болезненным.

Враг приближался, и это не сулило мне ничего доброго. Я, постанывая, попытался подняться и успокоить Райнера:

– Друг, послушай. Хавьер соврал. Просто торговец из Саракса втюрился в нее.

Вместо ответа я получил размашистый удар его ноги. Я вновь защитился руками, которые он чуть не сломал. Отлетел в стену, ударившись головой. Это был полный провал. Все мое тело болело, но вряд ли это самое плохое, что со мной могло случиться. Сейчас Райнер втопчет мою голову в пол…

Помощь пришла в последний момент. На этот раз чутье подвело рыцаря. Алабель обрушила на его больную голову пресловутый канделябр. Я успел заметить, как сморщилось от боли лицо Райнера. Однако он нашел в себе силы повернуться к обидчице. Лучше бы он этого не делал. Алабель замахнулась и ударила его верхней частью канделябра в пах. Райнер вздрогнул всем телом и грохнулся навзничь. Теперь точно неизвестно, сможет ли Бригитта дождаться внуков.

Алабель очень разозлилась и всерьез собиралась добить рыцаря. Я еле успел выкрикнуть:

– Нет, не делай этого!

– Почему же? – спросила она, тяжело дыша.

– Послушай меня хоть раз! Брось чертову железку!

С неохотой, но она пошла мне навстречу. Я, кряхтя, поднялся на ноги. Голова звенела. Я потряс ею и сказал:

– Ступай к Энрико. Разбуди его и скажи, что надо бежать. Если закапризничает, объясни, что нас будут жестоко пытать и обезглавят, если мы не покинем замок. Пусть возьмет мою котомку. Я пойду в конюшни. Когда закончу, наша повозка должна беспрепятственно покинуть Остерат. Поняла?

Алабель кивнула. Оглядела меня с ног до головы:

– Неплохо выглядишь. Это я про наряд.

С трудом я нашел в себе силы улыбнуться.

Мы помчались вниз и разошлись на том ярусе, где находились наши покои. Пробраться в конюшни оказалось делом нехитрым – их «охранял» упившийся до потери сознания молодой стражник. Трудно было найти своих лошадей и запрячь их, не спалив неосторожным огнем факела всю конюшню. Хотя если в замке что-то пойдет не так, пожар может стать отличным отвлекающим маневром.

Наконец все было готово. Лишь бы у Алабели все получилось, иначе придется устроить кровавое побоище у замковых ворот. А на крики обязательно прибегут добрые гости с тяжелыми и острыми предметами в руках. Я выволок повозку на замковый двор и подхлестнул лошадей. Перед открытыми воротами стояли мои спутники. Только они.

– Все прошло успешно? – спросил я у Алабели.

– Да. Два привратника отворили ворота и пошли вздремнуть. Все прошло в высшей мере успешно.

Хотелось мне ей высказать некоторое недовольство по поводу наших успехов, но времени на это не было. Мы покинули Остерат и двинулись по дороге в сторону того леса, где мы подобрали Райнера Хамвольда. Мы ехали в сторону Мески. Уже бодрее выглядящий Энрико не преминул указать мне на ошибочность моего маршрута:

– Райнер же в курсе, куда мы изначально направлялись. Он отправит погоню по этому тракту. Надо искать другой путь.

– Я понимаю, что он знает. И он понимает, что мы знаем. Тьфу, в общем, он может как раз и подумать, что мы выдвинемся в другую сторону. Будем уповать на наше… Просто поедем тем же путем. Там больше густых лесов и чащ.

Поездка обещала быть предельно волнительной. Алабель, как самый чуткий человек среди нас, постоянно вслушивалась в каждый ночной звук. Если она в чем-то сомневалась, мы сразу же сворачивали с дороги. Открытые пространства преодолевать было особенно тревожно – ночь выдалась лунной. Если враги спохватятся быстрее, чем мы ожидаем, наше бегство закончится, едва начавшись. Стоило бы добить торговца Хавьера – мы могли выиграть на этом несколько лишних часов. Однако это настроило бы против нас еще большее количество людей. Сделало бы из нас преступников государственного масштаба. Все наше спасение заключалось в копытах и колесах. Лошадей я не жалел – они славно отдохнули, и теперь пришла пора отблагодарить нас за это.

– В следующий раз, – говорил я чародейке, – как услышишь зов о помощи, держи это при себе. Потом будешь уверена, что тебе просто померещилось.

С наступлением рассвета скорость движения мы лишь увеличили. Когда почувствовали, что лошади начали уставать, сделали в ближайшей роще привал на несколько часов.

– У Райнера есть немало друзей, – сообщил я своим спутникам. – Не знаю, просто ли это наемные бандиты или же безземельные рыцари, но дела у нас неважные. Без приключений мы в Меску не попадем.

– Ты предлагаешь вернуться в Саракс? – поднял брови Энрико.

– Нет, что ты. Это еще опаснее. Тот путь контролируется владельцем оружейных мастерских. Я вот что предлагаю – выехать к какому-нибудь крупному лесу по пути в столицу и остаться там на неделю-полторы. Поиски могут поутихнуть.

– А что, это идея, – поддержала меня Алабель.

– Другого выхода нет. Провизии у нас хватает. Мы можем охотиться на дичь, если что. Энрико, твоя ученая голова думает так же?

Парень поспешно закивал. Я очень надеялся, что план сработает. Во всяком случае, если нас обнаружат спустя какое-то время, собрать достаточных сил враги не успеют.

Мы вновь выехали на большую дорогу. Все встреченные экипажи я воспринимал как возможных доносчиков, все попутные – как опасных преследователей. Но деваться было некуда.

В середине следующего дня наш путь пролегал через громадную лощину, полную мелких болот и оврагов. Деревьев на удивление росло мало. Я управлял повозкой, когда Алабель ткнула меня локтем в бок:

– Смотри туда.

Я повернул голову в указанную сторону. На самой высокой точке лощины виднелся всадник на легком и неспокойном жеребце. Он явно провожал взглядом наш экипаж. Это был разведчик, и он обнаружил то, что искал. Если бы позволяло расстояние, я вполне смог бы поразить его из арбалета, но он, на свое счастье, был далеко. Всадник покрутился на месте и скрылся из поля нашего зрения.

– Скоро Райнер и его компания будут знать, где нас искать. Надо быстрее найти убежище.

Я подстегнул лошадей. Время работало против нас. И окружающий ландшафт тоже. Прятаться было совершенно негде. Ночь после нашего обнаружения выдалась самая что ни на есть беспокойная. Мы остановились у мелкой безымянной речки, но любой мало-мальски внимательный взгляд легко бы нас обнаружил. За час до рассвета мы вновь тронулись в путь.

Лес. Обширный, темный и манящий безопасностью, которой мы так искали. Я увидел его издалека и понял, что наш поиск окончен. Что у нас появился шанс спастись от преследователей. Когда солнце покидало зенит – место своего триумфа, – наша повозка достигла цели. В глубь леса вела широкая тропа. Для начала можно воспользоваться ею. Жаркое солнце не сулило нам ничего плохого.

Мы вполне уверенно двинулись по лесной дороге, хоть и знали, что в столицу ведет совсем другой путь. Здесь мы должны отдохнуть, прийти в себя и оторваться от назойливых врагов. Нет ничего проще, чем переждать бурю в надежном укрытии, которое весьма непросто обнаружить. Во время очередного привала я обратился к своему торговому партнеру. Решил вновь провести с ним тренировку.

– Ну, Энрико, теперь для тебя созданы все условия, чтобы научиться хорошо стрелять из арбалета. Помни только, что каждая потерянная стрела лишает тебя ужина. Приступай!

Напутствие получилось довольно пафосным, лишенным реализма, но парень, несмотря на все препятствия, наконец понял, чего ему не хватало для точного попадания. Получасовой урок – и он сумел поразить белку, мирно шелушащую орехи на толстой сосновой ветке. Может, это было лишь случайным везением, но я преподнес это как высшую степень мастерства. Сейчас Энрико сам не понимал, как мы в нем нуждались. Если нас застанут врасплох, мы однозначно должны дорого продать свои жизни. Этому правилу я следовал слишком много лет.

Тяжело идти против собственных привычек. Я всегда понимал цену отступления. Будь оно запланированным, согласованным с тактиками, или же просто появившимся как результат непредсказуемого сражения. Но главную цель командования надо было во что бы то ни стало выполнить. Ты невероятно удачлив и сотрясаешь строй врагов? Будь добр отпрянуть и помчаться назад, в сторону ставки полководца. Ты должен бежать, изображая такой ужас, чтобы ни у одного вражеского командира не появилось сомнений в твоей трусости, в потере твоего духа. Рядовые враги могут понимать, что за игру мы ведем, но никто их мнения не спросит. Их погонят вперед, прямо на убой. На ловушки, припрятанные для такого случая.

Но иногда бывает иначе. Иногда командование просто жаждет избавиться от ненадежных наемников. Хочет, чтобы враги нанесли по чужеземным воинам страшный удар, во время которого регулярные войска смогут выполнить свою, понятную лишь их руководству миссию. И тогда приходится выживать. Выживать под ударами кавалерии, элитной гвардии и других, более везучих наемников. Именно в такие моменты в душе даже самого посредственного воина просыпается невиданная доблесть. Его уже не надо подгонять, не надо твердить о славе и золоте, что ждут его после битвы. Он все прекрасно понимает сам. Бьется до последней капли крови, до последнего вздоха. И потом, когда удивленное командование вынуждено вознаградить его, осыпать почестями, он уже далеко не тот человек, что был до битвы. Он совершенно иной. Зачерствевший, но непоколебимый. Ветеран.

К чему я все это? Энрико не являлся ни ветераном, ни опытным воином. Но в нем был потенциал. За короткое время он претерпел очень много потрясений, но не замкнулся в себе. Он мог помочь нам в случае внезапного нападения врагов. Однажды он уже спас мою жизнь, мог спасти и вновь. Я знал цену случайного выстрела.

Словно в насмешку над моими мыслями, перед нашей повозкой, волочащейся по лесу, из ниоткуда возникли люди. Множество людей. Крайне опасное количество людей, вооруженных чем попало. Лошади заржали и остановились перед неожиданным препятствием. Энрико в глубине повозки судорожно заряжал арбалет. Алабель застыла, будто лишенная речи. Она прекрасно понимала, что против стольких бандитов нам не выстоять, будь они вооружены лишь метлами. В руках окруживших нас врагов метел не было. Рогатины, топоры и цепы. Они были настроены весьма враждебно. Я приготовился дорого продать свою жизнь, пока не увидел их главаря.

Глава 11

Настоящий мятежник

Из толпы ко мне вышел мускулистый суровый воин. Это можно было понять только по его стойке, его росту и нахмуренному выражению лица. В остальном он имел столько же общего с армией, сколько безногий солдат, на колотушках прибывший домой. Опасный воин предо мной никогда не знал битвы. Не знал ничего, что связано с кровопролитием. И бандит был из него такой же, как из куриных перьев броня. Никакой. Но он смотрел на меня своим взглядом исподлобья и пытался только этим внести сумятицу в мои мысли.

– Вы пришли в наши владения, – с напускной ненавистью произнес он. – Вы должны за это поплатиться. Выходите из своей телеги и ступайте, пока я не размозжил ваши головы.

Я оглядел сурового разбойника с головы до пят. Короткие волосы, голый торс, залатанные широкие штаны и старые деревянные башмаки, что носят крестьяне. В руках он держал тяжелый молот. Молот кузнеца.

– Мы не выйдем, – произнес я, чем вызвал шепот не только среди разбойников. Алабель прильнула к моему уху:

– Ты что, спятил? Или у тебя каменная кожа? Посчитай, сколько их здесь.

Я проигнорировал ее слова. Воина с молотом мой ответ немного озадачил, но он оглянулся на своих соратников, воодушевился и вновь заговорил:

– Я не буду повторять. Лучше вам выйти и бежать отсюда, пока подошвы не сотрете. Это не шутка – я всех вас порешу.

– Мы не выйдем, – вздохнув, сказал я.

Надо было видеть, как растерялся силач с молотом. Ничто не мешало ему натравить на нас всех своих подельников, но он молчал. Вид у него был немного растерянным. Пока он не натворил глупостей, я произнес:

– Еды в нашей повозке хватит лишь на один ваш ужин. Все остальное там для вас не имеет цены. Вы ничего не заработаете. Мы везем ковры. Что вы будете делать с ними летом? Палатки из них мастерить?

– Это уже наши проблемы.

– Черта с два. Никаких ваших проблем. Вы мятежный сброд, возомнивший себя бессмертными налетчиками. Вы можете атаковать нас, но поплатитесь за это немалой ценой. Я воевал двадцать лет. Для меня отнять жизнь – как щелкнуть пальцами.

В подтверждение своих слов я действительно произвел громкий щелчок пальцами. Некоторые бандиты вздрогнули.

– Вы лишь крестьяне, зажатые в угол.

Разбойники начали перешептываться. Их главарь потерял терпение:

– Мы прикончим вас! Выметайтесь из повозки!

– Ты был кузнецом. Так? – ошарашил я его вопросом.

– Нет.

– Да! Да и еще раз да. Простой кузнец, давший отпор злобному дворянину. Этим поступком ты заслуживаешь уважения, но все имеет цену. И ваш мятеж тоже. Лорд Райнер Хамвольд поклялся всех вас уничтожить. До последнего человека.

Этими словами я вызвал бурные споры среди окруживших нас разбойников. Я не мог ошибиться. Это были именно те крестьяне, что чуть не убили его.

– Ваша судьба довольно печальна, – пояснил я. – Но мы с вами на одной стороне. Сообщники Райнера преследуют нас, чтобы убить. И они предполагают, что мы прячемся здесь.

– Что за бред вы несете? – поморщился главарь.

– Бред? – насмешливо переспросил я и обратился ко всем присутствующим – Это не бред. Это истина. У вас теперь мало вариантов. Каждый из них трудно описать точно. Вы можете отправиться к Райнеру с повинной, но, скорее всего, он вас уничтожит. Вы можете выдать ему своего лидера. Жестоко убив его, он может пощадить остальных. Но надежды мало. Еще вариант – всей толпой отправиться на юг. Если какие войска остановят вас, вы можете сказать, что совершаете паломничество к могиле Хантала Первого. Последний вариант – самый трудный. Это сопротивление. Я гляжу на вас и не могу вам его рекомендовать.

Пора было выложить перед ним все козыри. Я не боялся подробностей. Я рассказал все и старался быть максимально честным. То, что мы спасли рыцаря Райнера. То, что мы сильно его расстроили. То, что я услышал о его «подвиге». Правда, Алабель выступала в моем рассказе как соблазнительница, но не как ведьма. С крестьянами так лучше не шутить.

Доверие было завоевано. Я знал слишком много подробностей, чтобы они списали все это на простую хитрость. Они мне поверили. Мятежный кузнец по имени Яков признал свою вину в том отпоре, что жители деревни оказали рыцарю.

– При его отце никогда не возникало ничего подобного. Мы исправно выплачивали свою подать. Никогда не утаивали лишнего. Здешние леса не слишком богаты ни на крупных, ни на малых зверей. Но лорд Райнер посчитал иначе. Он наложил на нас непосильный налог. Мы тут же оказались в его должниках. Лучшие охотники не справлялись с его алчностью. И вот он прибыл к нам на белом рыцарском коне и заявил, что если мы не выплатим долг через неделю, он устроит нам особое наказание. Убьет каждого десятого жителя. По жребию. И все равно, какого возраста и пола будет жертва. Такое трудно перенести. Мы были слишком обозлены. Ударили его коня, потом его. Он оказался более живучим.

– Не вините нас в его спасении. Вы сами проявили глупость.

Яков с грустью закивал. С этим было не поспорить. Он вдруг спросил:

– Если его подельники будут искать вас здесь, сколько воинов нам следует ожидать?

На подобный вопрос я мог ответить только неопределенно:

– Готовьтесь к худшему. Только так можно сохранить самообладание перед битвой. Я вам помогу, если товар в моей повозке останется нетронутым.

Предложение мое они приняли, хоть я толком и не знал, чем смогу им помочь. Возглавлять маленькое крестьянское восстание в Гелетии не входило в мои планы. Это было бы безумием. Алабель, похоже, уловила мое настроение. Она понимала, что мой разговор с кузнецом Яковом – лишь попытка сохранить наше имущество. Без него все невзгоды и тревоги, пережитые за последнее время, оказались бы напрасны. Но вот как теперь ускользнуть и от Райнера с его головорезами, и от отряда отчаявшихся крестьян?

Нас сопроводили к лагерю, расположенному у болота. Дым костров, шалаши из веток и наскоро вырытые землянки – вот что мы увидели там. Каждый занимался своим делом: кто-то рубил дрова, кто-то разделывал туши оленей, кто-то готовил еду. Иногда встречались женщины. Как я узнал, почти все они вместе с детьми находились в другом убежище, гораздо дальше от людных дорог. Хотя в любом случае слишком долго прятаться в этих лесах не получится. Тот, кто поставит себе цель найти их, – найдет, рано или поздно.

Я осмотрел границы лагеря и пришел к неутешительному выводу. Лагерь был очень плохо защищен от внезапного нападения. Враг мог атаковать с трех сторон. С другой точки зрения, и сбежать в суматохе было проще. Правда, не на медлительной повозке.

– Ну, что думаешь? – обратилась ко мне Алабель, сидя перед костром, когда я вернулся с обхода. Я сел рядом и молчал. Необходимо сосредоточиться.

Когда к нашей компании присоединился Энрико, засыпавший в котелок овощи и мясо, я начал говорить:

– Дела у нас не то чтобы плохие. Если Райнер не найдет нас здесь, мы вполне можем провести какое-то время в этом лагере. Я думаю, что спустя неделю мы тут станем своими, и Яков не станет держать нас против воли. Отпустит, и мы продолжим путь.

– А если найдет? – спросил Энрико.

– Если найдет, то нам конец. Никто из этих отщепенцев не сможет сражаться с рыцарями. Даже мы вряд ли справимся. Нужно будет бежать, если враг предоставит нам хоть немного времени. Но про товар придется забыть.

– Я не могу его бросить. Это все, что у меня есть.

– Когда замаячит опасность потрошения твоих внутренностей – бросишь.

Мой ожидаемый ответ не унял решимости Энрико.

– А что, если устроить на них засаду? – вдруг предложил он. Да так уверенно, будто раньше только этим и занимался. – Заманить в ловушку, в приготовленное для атаки место?

– Ты начитался трактатов о стратегии? Если подобное устроить на лесной дороге, то все наши хитрости разобьются об их щиты и мощь боевых коней. Если устроить это в самом лесу, то шанс, что они попадут в какие-то ловушки, ничтожен. Ну, провалится один из врагов в яму, и что дальше? Эти мятежники, – я стал говорить тише, – разбегутся в разные стороны, стоит им увидеть бегущего на них рыцаря. Будешь сражаться за них, Энрико? Меня это не прельщает.

– Есть еще вариант, – посмотрела на меня Алабель хитрым взглядом. – Он нечто среднее между всеми прочими.

Мы с Энрико с интересом выслушали ее.

Я подошел к Якову. Он точил меч, которого лишился Райнер. Рядом валялся и его рыцарский щит.

– Хорошее обмундирование, – сказал я. – Только кузню сменить на поле битвы непросто.

– Что по металлу бить, что по вражьей голове – одинаково. И орудовать мечом не сложнее, чем молотом.

– Подкова вряд ли жаждет тебе смерти. А Райнер – да.

– Вы же говорили, что сильно его ранили.

– Ранили, но как бы его жажда мести не оказалась сильнее недуга. Я думаю, что он не откажется возглавить карательный отряд. Уж простите за откровенность.

– Неужто у нас нет шансов?

– Трудно сказать. Сколько у тебя людей? Я насчитал примерно тридцать мужчин.

– Тридцать четыре. Из них трое сейчас на охоте.

– Те трое хорошие стрелки?

– Да. Но вон, погляди в ту палатку. Там лежат луки, которых хватит почти половине из нас.

С недоверием я заглянул в палатку, точнее, крупный шалаш, накрытый холстиной. Яков не обманул – луков и стрел там лежала целая куча. Я взял один, натянул тетиву. Попробовал прикинуть его силу натяжения, качество древесины. Разочарованно покачал головой. Такими луками даже царапин на доспехах не оставить. А если принять во внимание стрелков, что ими будут орудовать, картина получалась и вовсе удручающей. Но высказывать кузнецу именно это откровение я не собирался. Не оно входило в мои планы. Я положил слабый охотничий лук на место и вернулся к Якову. Поделился своими мыслями и надеялся, что они придутся по душе лидеру мятежников.

– Я посмотрел на ваш арсенал. Луков действительно много, и они могут принести нам пользу. Однако для этого нужно выполнить элементарное условие.

– Какое-какое условие?

– Простейшее. Твои люди озабочены рытьем землянок, а должны бы думать про другое. Возня в грязи не спасет нас от врагов. Нужны тренировки, а луки лежат без дела. Лишь напав на врагов из засады, мы можем рассчитывать на успех. Я готов помочь. Обучить крестьян хотя бы малой толике военных знаний. Но нужна твоя помощь – люди должны слушать меня.

Яков задумался, но я по его лицу понял, что он вот-вот согласится на мое предложение. Оно в чем-то было здравым. Точнее, было бы в том случае, если бы на подготовку этих несчастных крестьян мне выделили месяц-два. Но не пару дней. Моя бесполезная, по сути, идея преследовала совсем иные цели. О них Яков не подозревал. Наверное, лишь удивлялся моей заботе об их безопасности. Вот и славно.

– Я с радостью приму твою помощь, Фосто. Она нам пригодится.

– Что поделать, – улыбнулся я. – Люблю помогать ближним. Особенно если это поможет спасти и мою шкуру.

Яков собрал всех присутствующих и объявил им две новости. Очень плохую и средней паршивости. Очень плохая заключалась в том, что лорд Райнер обязательно явится в этот лес. Причем довольно скоро. Он будет зол, у него будет плохое самочувствие, и он однозначно забудет о любой жалости, что, быть может, теплилась в закромах его сердца. Новость средней паршивости состояла в следующем: пора уделять больше времени боевой подготовке и меньше – сидению на заднице.

Яков выстроил передо мной двадцать пять свободных от срочных дел новобранцев. От горбатых стариков с седой бородой до высоких и мускулистых парней, по которым действительно плакал рекрутский набор. Среди них была даже пара женщин. Одна из них была столь внушительной на вид, что я точно понял – лучницей ей не быть. Ее следовало вооружить огромной шипастой дубиной, если таковая обнаружится в лагере. Одним своим видом она могла бы посеять панику во вражеских рядах. Тем более что рыцари довольно щепетильны в вопросах, касающихся причин их поражения. Быть раненным, запуганным или даже убитым крестьянкой – ужасное пятно в их биографии.

Я запомнил имена некоторых из новоявленных бойцов, хоть и старался реже смотреть им в глаза. Всех этих новобранцев не ждало ничего хорошего. Битва, к которой я начал их готовить, будет для них последней.

Луки я вручил двенадцати мятежникам. В основном тем, чьи внешние качества никак не позволяли вступать в ближний бой. Остальные довольствовались своими привычными сельскохозяйственными орудиями. Те, кто не был вооружен длинными цепами и вилами, в обязательном порядке должны были смастерить себе хоть какой-нибудь щит, способный выдержать пару-тройку ударов меча или копья.

Я начал с подготовки стрелков. Построил их перед мишенью, сделанной из связанных досок и ветвей. Взял наименее уродливый лук, наложил стрелу на тетиву и выстрелил. Попасть-то в мишень я попал, но древко не выдержало удара и разлетелось в стороны. Несмотря на то что наконечник лишь на четверть вошел в доску, я представил свой выстрел как само собой разумеющееся явление. А щепки от стрелы назвал дополнительным уроном противнику.

Вообще в последний раз я стрелял из лука очень давно. И очень посредственно. Тогда мне было нечем защитить руку, и мощная тетива то и дело хлестала меня по пальцам. В таких условиях чертовски трудно сосредоточиться на цели, которая жаждала спастись бегством. И спаслась. Сальгурский лучник ушел от справедливого возмездия, получив в спину лишь проклятия на языке, который он вряд ли знал.

Вместе со стрелками тренировался и Энрико. С переменным успехом. Алабель же я попросил провести урок фехтования с Яковом. Показать свои навыки, но при этом не слишком задаваться – Яков должен обрести некоторую уверенность в своих силах, а не полностью в них разочароваться. Лидер мятежников сперва с сарказмом отнесся к идее учебного поединка с хрупкой на вид девушкой. Но Алабель показала ему несколько индивидуальных трюков, после которых сарказм его испарился. Яков немного размялся, взял в руки меч и щит и пошел в атаку. Несмотря на то что чародейка была без щита, я за нее не переживал. Грубая сила не всегда означала неоспоримое преимущество. Тот, кто не был защищен куском стали или дерева, часто показывал чудеса ловкости в стремлении сохранить свою жизнь.

Яков, как и ожидалось, пошел напролом, стремясь опрокинуть Алабель ударом длинного щита. Но она не позволила прижать себя к деревьям. Ловко ушла от столкновения, а когда Яков замахнулся мечом, легко парировала удар и одним резким движением заставила руку противника вывернуться и отпустить рукоять меча. Кузнец вздохнул, огляделся на многочисленных зрителей и поднял выпавшее оружие. Надо отдать ему должное – он быстро понял, что успех может прийти к нему только при умелом и быстром чередовании ударов щитом и клинком. Но тактика Алабели тоже не стояла на месте. Вместо того чтобы последовательно отступать под натиском мускулистого кузнеца, она отвела удар мечом в сторону, пригнулась и сделала молниеносную подсечку. Такого удара по ногам Яков не ожидал и рухнул на примятую траву.

– Мне кажется, что пора дать мне пару советов, – поделился он своими мыслями. – То, что от врага мне стоит ожидать любого подвоха, я уже понял.

В трудах и заботах день быстро подошел к концу. Яков поставил вдоль лагеря четырех часовых, так что по-тихому смыться из леса не представлялось возможным. Всю ночь я провел, с головой закутавшись в плащ, ибо мошкара и прочие мрази жаждали выпить мою кровь до последней капли. Спутники мои страдали не меньше, а вот крестьяне переносили тяготы жизни у болота стойко.

С рассветом мятежники приступили ко второй части нашего плана. Засаду решено было устроить недалеко от дороги. Да и от лагеря мы не слишком-то отдалились. Место для ям, растянутых веревок и прочих ловушек я выбирал тщательно. Враг не должен быстро сокрушить мой отряд оборванцев, а стрелки должны иметь какое-либо укрытие, чтобы их атака была для рыцарей неожиданностью. Таким укрытием мог стать маленький холм или заросший кустами овраг. Я описывал новобранцам принцип нашей засады. Говорил, где должен находиться каждый из них в момент нашего неожиданного нападения и что должен делать, чтобы засада увенчалась разгромом врага.

Враг должен почувствовать себя окруженным со всех сторон, должен непрерывно осыпаться стрелами, а в его ушах должен греметь непрекращающийся крик атакующих, призванный лишить рыцарей храбрости. На словах все это звучало красиво. На деле же красота моих воодушевляющих слов померкнет после первой пролитой крови. Да и заманить вражеских воинов в лес не так просто. Эту роль я собирался передать трем охотникам, что умели стрелять из лука и могли нанести пусть небольшой, но урон. Я предлагал им выпускать стрелы по лошадям. Это здорово разозлит всадников. Они определенно спешатся и бросятся в атаку. Охотники, убегая, приведут их в приготовленное для большой атаки место. Начнется бой. А в это время Алабель, что останется в лагере, погонит повозку через лес к дороге.

Итог атаки на бронированных опытных воинов довольно предсказуем. Я закричу, чтобы все отступали. Но мы с Энрико побежим не к лагерю и не в глубь болот. Мы отправимся к дороге, где нас будет ждать Алабель. Мы покинем эти треклятые земли и больше никогда сюда не вернемся. Отправимся в долгожданную Меску, где Райнер до нас не доберется.

План мог сработать. Для его успешного выполнения я обязал Якова постоянно отправлять разведчиков к границе леса, где они могут увидеть наших противников. Как только мы завершили приготовления, я призвал каждого из новобранцев быть в полной готовности. Разведчики могли примчаться в любой момент.

Вечерело. Алабель только вернулась с прогулки – высматривала маршрут, по которому возможно было безопасно перегнать повозку. Обнаружила таковой и поделилась с нами хорошей новостью. Энрико заметно нервничал. Теребил в руках булаву, что досталась ему от одного из бывших сообщников Алабели.

– Тебе не придется применять ее в бою, – успокаивал я парня. – Главное, будь рядом со мной, когда начнется заварушка. А вот из арбалета пальнуть придется. Может, кого прикончишь. Было бы неплохо. Представляю, как это будет выглядеть: сын благородного человека из Дирейма убил чужеземного рыцаря, чем вновь привел Мальдион и Гелетию в состояние войны. Страшные битвы и тысячи жертв. Есть и плюсы – Саракс вновь сотрут с лица земли.

– Все шуточки, – негодовал Энрико.

Я подбросил дров в костер. Спросил Алабель:

– Справишься с лошадьми?

– Легко. – Она отмахнулась от назойливых комаров и поделилась: – Я могу ошибаться, но во время поисков удобной дороги мне послышался какой-то крик. Может, птица, а может, человек. Крик был неясным, далеким, но я почувствовала опасность. Думаю, скоро нам придется претворять в жизнь нашу задумку.

Такие слова понуждали к немедленному действию. Нельзя было уповать на случайность. Я ответил Алабели:

– Если что, времени у нас будет мало. Попробуй сейчас запрячь лошадей. Скажи интересующимся, что мы должны быть начеку, готовы отступать в болота, если что-то пойдет не так. Если надо, примени магию.

– Не слишком ли рано?

– Отнюдь. Я пойду к Якову и скажу, чтобы он тоже подготовился. Скажу, что ты ходила на разведку, что слух у тебя просто замечательный. Ты приложила ухо к земле, и тебе показалось, что ты слышишь конский топот. Это сработает. Лошади во что бы то ни стало должны быть готовы.

Алабель отправилась выполнять мое поручение. Я оставил Энрико перед костром и подошел к палатке Якова. Тот подтачивал уже не меч, а наконечники стрел. Тоже полезно.

– Что-то случилось? – Он почувствовал, что я хочу поделиться новостями.

– Может быть так, что враги уже близки к лесу. Сколько разведчиков ты сегодня отправил?

– Троих. Один недавно вернулся, но он ничего не видел.

– Маловато. Скажи своим лучшим охотникам, чтобы приготовили луки. С них все начнется. Моя подруга приготовит повозку. Если нам придется отступать, я хочу сохранить наше имущество. И еще – надо отправить кого-нибудь к дороге. Вдруг твои разведчики облажались.

Яков неуверенно закивал. В его глазах поселился страх. Я не осуждал его, но и не жалел: если ты начинаешь мятеж, будь добр быть готовым к тому, что его придут подавлять. И захватить лидера мятежа – для господ главная задача. Так как умертвить его желательно особо мучительным способом. Для назидания другим смельчакам. Кузнец явно догадывался о таких вещах.

Только не подозревал он о том, что случится дальше. И я не подозревал, хотя стоило бы при таких вояках продумывать все варианты. Я помогал Алабели закончить дела с повозкой, как вдруг услышал сдавленный крик совсем рядом. Из кустов со стороны дороги выполз крестьянин. Он полз на животе, а из его спины сочилась кровь.

Яков хотел кинуться к нему, но я его задержал.

– Это тот, кого ты послал к дороге?

Кузнец закивал, сжимая в руках оружие. Чуть поодаль от раненого из-за деревьев вышел сам лорд Райнер Хамвольд. Господин замка Остерат. В полном доспехе, с подправленным шлемом и с новым оружием – большим мечом с удлиненной рукоятью. Без щита. В левой руке, защищенной кольчужной рукавицей, он за волосы держал отрубленную голову другого мятежника. Разведчика. С презрением швырнул ее нам под ноги. Голова перестала катиться прямо перед ногами Якова.

– Он должен был выслеживать нас, а вместо этого привел меня прямо к вам, лишь бы только я не убивал его, – усмехнулся Райнер. Обратился ко мне: – Фосто, торговец коврами, я нисколько не удивлен, что ты примкнул к мятежникам. Тебе так легко запудрить мозги. Ведьма Алабель, надеюсь, здесь? В прошлый раз мы так и не закончили нашу беседу.

– Ты про то, что тебя одолела девица?

– Смейся-смейся, пока можешь. Твои новые друзья так жалки, что шансов у тебя никаких.

Вслед за Райнером из-за естественных преград вышло еще восемь воинов. Все были вооружены до зубов. И защищены так же. Мой план потерпел крах. Это мы попали в засаду.

Глава 12

Кровь и стекло

Сидел бы я в Дирейме, в большой таверне прохвоста Хазмора, да попивал бы вино. Но понесла меня нелегкая в опасное путешествие. Судьба предупреждала меня еще в Мальдионе, на Хромом Перевале, но я не внял ее знакам. И час расплаты за свои ошибки пробил. Ситуация складывалась так, что побеги сейчас крестьяне врассыпную – мне, моим спутникам и глупому кузнецу Якову тут же придет конец. Мы будем главной целью врагов. Этого нельзя допустить. Я закричал, выхватывая меч из ножен:

– В бой, мои соратники! Защищайте то, что вам дорого: своих детей и братьев! Хватайте все, что есть под рукой, и бейте этих проходимцев! Они не оставят вас в покое, если вы отступите!

Райнер ухмылялся, а меж тем мои слова возымели действие. Мужчины похватали свое примитивное оружие, хлипкие щиты и бросились на врагов. Первой жертвой среди атакующих стал широкоплечий скорняк, которого скосила стрела из тяжелого арбалета. Убивший его рыцарь тут же отбросил дальнобойное оружие и вооружился железным щитом и топором. Крестьяне сшиблись со стоящими фалангой воинами и принялись осыпать их ударами цепов, топоров и батогов. Воины Райнера выдержали этот натиск, защищаясь щитами, и начали контратаковать.

Мельком я взглянул в сторону Алабели. Та, пользуясь неразберихой, уже уводила повозку с лошадьми с территории лагеря. Если нас здесь убьют, она сможет неплохо разбогатеть. Я был бы не прочь пуститься в бега вслед за ней, но ко мне через толпу крестьян сумел прорваться Райнер. Он уже убил двоих – их рогатины не причинили рыцарю никакого вреда. В него выстрелил из лука чернобородый охотник, но стрела лишь отскочила от железной брони.

Райнер бросился на меня. Я сумел отвести его первый удар, но звонкое соприкосновение клинков не прошло бесследно – мои руки дрогнули и чуть не выронили оружие. Сила вражеского замаха беспокоила меня. Так и меч сломать можно. Райнер ударил вновь, но я увернулся, не прибегая к парированию.

Следующий удар лорда Остерата был бесцеремонно прерван – кто-то приложил его дубиной по спине. Он резко развернулся, взмахнул мечом, но я тоже не терял времени. Попробовал проткнуть опасного врага. Напрасно. У меня ничего не вышло – доспех вновь выдержал удар. С языка моего слетела пара грязных слов. Надо было рубануть по его руке. Но уже поздно. Райнер расправился с внезапной помехой и вновь обратил свой взор на меня.

Я отбивался, как мог, и несколько раз попал по корпусу рыцаря. Но либо по касательной, либо без должного размаха. Это не могло помочь мне в такой схватке. Я вдруг споткнулся, отступая, о какой-то шалаш и упал. Райнер не преминул воспользоваться случаем и занес меч так, чтоб обрушить на меня всю свою мощь.

Я знал, что успею защититься от первого его удара, но он не остановится. Он будет атаковать меня до тех пор, пока не убьет.

Не сразу понял, что произошло. Свист рассекаемого воздуха – и голова Райнера, дернувшаяся вбок. С неподдельным удивлением осознал, что это Энрико. Это болт, выпущенный им из арбалета. Болт, который в самый разгар сражения попал прямо по округлому шлему Райнера. Я восхищался своим учеником.

Снаряд, конечно, отскочил от шлема, но мой противник прочувствовал это соприкосновение сполна. Он пошатнулся и зарычал. Я просто не мог оставаться в стороне от такого шанса покончить с этим поединком. Вскочил, схватив с земли увесистый пенек, и обрушил его на многострадальную голову рыцаря. Тот, покачиваясь, побрел в сторону кустов и свалился где-то там.

Я подбежал к Энрико и с криком: «Бежим!» – понесся в сторону дороги. Мой друг быстро внял этому разумному совету.

Лесное сражение меж тем продолжалось. Я успел увидеть, как еще пытается сопротивляться Яков, пользуясь поддержкой своих наиболее преданных сторонников. Он, именно он сумел убить одного из приспешников Райнера, но прочие нападавшие уже теснили мятежников, отступающих в центр лагеря. Скоро крестьяне окончательно дрогнут и, как большинство до этого, побегут в сторону болота, в надежде спасти свою жизнь. Во всяком случае, все стрелки уже поступили именно так.

Я летел сквозь заросли, перепрыгивал через упавшие деревья и как таран продирался через колючие кусты. Некогда выбирать легкий путь. Энрико старался не отставать, хоть до моей прыти ему было далеко. Да еще и арбалет цеплялся за ветки.

Уже близилась проторенная лесная тропа. Я смог различить силуэты боевых коней, которых привязали к деревьям. Их наверняка кто-то охранял.

– Заряжен? – спросил я у Энрико, когда он поравнялся со мной.

– Ага, – ответил парень и привел свое оружие в состояние полной боевой готовности – осталось лишь задать тяжелой стреле направление и нажать на рычажок.

Мы начали приближаться к дороге, и тут я увидел совсем уж непонятную картину – недалеко от боевых коней и одного пони стояла наша повозка. Неужели, Алабель попалась врагам в руки?

Продолжить чтение