Читать онлайн Академия: Цвет души бесплатно

ПРОЛОГ

Огромное здание, парящее в небе, было видно даже в этом отдаленном городке. Хотя зданием называть его было не совсем корректно, поскольку в небе на специальном устройстве, движителе, парил огромный пласт земли, этакий мини-остров, а уже на нем находилось здание, которое размерами не уступало этому острову. Это была Академия по изучению магии и технологии. Люди давно знали о существовании магии, но пользоваться полноценно ей не могли в виду того, что магия имела неудобное свойство – она распадалась на воздухе. Но чуть менее ста лет назад технологический прогресс внезапно сделал огромный шаг вперед и сейчас люди вовсю пользовались магией с помощью новых устройств. Одни из них предназначались специально для людей, у кого был магический дар, другие – для тех, у кого дара не было. Таких людей здесь называли не-магами. Академия принимала в свои стены и тех и других. Поскольку магический дар мог проявиться в человеке в любом возрасте, то студенты Академии были абсолютно разными среди магов – там были как юнцы, так и совсем взрослые люди.

Величественное здание меланхолично парило далеко в небе и, казалось, даже могло коснуться облаков. В столице Академию видно еще лучше, хотя она отлично просматривается с любой точки королевства. Мужчина в белом халате и стянутыми в хвост черными, слегка сбрызнутыми сединой волосами глядел через окно на парящий мини-остров с единственным зданием на нем. В руках доктор держал папку с бумагами, а на носу у него были маленькие очки. Он обернулся к единственной койке в этой маленькой комнате с успокаивающими бежевыми стенами. На койке лежала девушка, кожа да кости, она была подсоединена к множеству трубок. Девушка едва заметно дышала, глаза ее были прикрыты. Доктор подошел к ней поближе и присел на край кровати. Почувствовав это, веки девушки затрепетали и она приоткрыла глаза. «Желтые радужки, – в который раз отметил про себя доктор, – Если бы не эта болезнь, она сейчас могла бы учиться в Академии. Потенциал у нее явно есть». Мужчина вздохнул, улыбнулся и ободряюще положил руку на ступню своей пациентки, скрытую легким больничным одеялом.

– Как самочувствие сегодня? – намеренно бодро поинтересовался доктор, хотя уже знал ответ.

Девушка не ответила, у нее просто уже не было сил что-то говорить, но мужчине в белом халате ее ответ не нужен был. Он снова ободряюще похлопал пациентку по ноге, а затем открыл папку, что держал до этого. Доктор бегло пробежался глазами по результатам последнего обследования, затем закрыл папку, отложил ее на ближайший столик, на секунду приподнявшись с койки, и повернулся к девушке, на губах у него была легкая улыбка.

– Знаешь, я думаю, тебе все же стоит поесть, – заговорил он, – Нельзя постоянно питаться с этих трубок.

Доктор неопределенно махнул рукой в сторону аппарата, к которому была подключена его пациентка. Она не могла есть из-за редкой болезни, поразившей ее тело, и потому пришлось буквально приковать ее к этим многочисленным трубкам, которые проводили в ее организм нужные питательные вещества. Девушка на секунду закрыла глаза, а затем снова приоткрыла. Это означало, что она согласна со словами доктора. Мужчина в халате радостно улыбнулся и пообещал, что завтра с утра принесет ей поесть. Что-нибудь простенькое и легонькое, для начала. А там, глядишь, и нормальные завтраки можно будет ей давать, а потом она и вовсе окрепнет и покинет больницу.

Пока он это говорил, девушка слегка повернула голову в сторону окна и заметила там парящее здание. Раньше, до всей этой болезни, люди часто говорили, что ей следует отправиться в Академию изучать магию. У девушки точно была предрасположенность к магии, у нее были желтые глаза, а такие, еще с несколькими нестандартными цветами, появлялись только у тех людей, у кого был явный дар магии второй группы, как классифицировали обычно магию. К первой группе относились люди с серыми, голубыми, карими, зелеными или смешанными из этих цветов глазами. Среди таких людей не обязательно были маги, были и обычные люди, без магического дара. Ко второй же группе относились люди с такими цветами глаз, как желтые, черные, фиолетовые, красные у мужчин и розоватые у женщин. В этой группе люди были только с магическим даром и сама магия у них была сложнее той, которая была у людей первой группы.

Вообще, цвет глаз не передавался ребенку от родителей, он показывал цвет души человека и его предрасположенность к той или иной категории магического дара. Например, люди первой группы, если у них имелся дар, могли пользоваться только стихийной магией в зависимости от цвета их души и глаз. Серые означали то, что человеку была подвластна магия земли, карие – огня, зеленые – воздуха, а голубые – воды. В первой группе бывали люди и со смешанными цветами глаз, например, серо-голубыми. Это означало только то, что маг с этой группы мог использовать две стихии по цвету своих глаз.

Гораздо интереснее дело обстояло у второй группы магии. Цвет глаз у таких людей никогда не был смешанным, всегда оставался одним, относящимся к этой группе. Сами цвета означали более высшую и сложную в освоении магию, нежели чем стихийная и говорили о том, что среди этой группы никогда не бывает не-магов. Фиолетовые глаза были у тех, у кого была предрасположенность к телекинезу, манипуляции предметами на расстоянии, желтые у тех, кто мог использовать иллюзии и играть с чужими разумами, черные – у некромантов, способных поднимать тела давно усопших людей из могил или создавать каких-то своих гротескных существ из костей, а красные и розовые глаза имелись у тех, кто мог своей магией исцелять остальных.

К сожалению, красноглазые маги не смогли исцелить редкую болезнь пациентки и сейчас ей приходилось днями напролет лежать в своей бежевой палате и пялиться в окно. Девушка продолжала смотреть через стекло на парящую в небе Академию. Здание было так далеко и, казалось, ему дела не было до того, что происходило внизу. Отчасти это была правда – на территории Академии действовали свои законы, иногда даже перечеркивая законы королевства. Король и Директор Академии заключили между собой некое соглашение – если что-то происходило в стенах Академии, тогда виновника судили по законам Академии. И наоборот, если человек, даже будь он не просто студентом, а преподавателем Академии, но нарушит какой-то закон королевства, находясь не на территории Академии, то и наказание он понесет в соответствии с законами королевства, а не Академии, к которой он принадлежит. Все это было сделано для того, чтобы преступники не прикрывались громкими титулами Академии и ее законами, пока творили неугодные дела на землях королевства.

Скрипнула койка. Это доктор после небольшого осмотра поднялся на ноги, забрал со стола свои бумаги и, пообещав вернуться утром, вышел из палаты, оставив свою пациентку отдыхать.

– Не забудь о нашем уговоре, Ева, – напоследок напомнил ей доктор, – Я принесу утром завтрак, а ты постараешься поесть.

После его ухода девушка продолжила смотреть в окно, наблюдая за тем, как солнце постепенно садится за горизонт. Был конец весны и природа уже вовсю подготовилась к лету, с нетерпением ожидая его прихода. Даже дожди, которые в этом городе были не редкостью, нынче практически не орошали собой землю, тоже ожидая, когда же лето полноценно вступит в свои права. Девушка вспомнила о том, что доктор недавно рассказывал ей о прекрасной погоде и что, если она поскорее поправится, то сможет сама насладиться теплыми и ласковыми лучами солнца. Ева сделала глубокий вдох и закрыла тяжелые веки, чувствуя, как ее, наконец, отпускает слабость и что она проваливается в невесомость или сама становится ею. Да, увидеть яркое солнце хотя бы еще раз было бы здорово.

ГЛАВА 1

За окном был слышен веселый щебет птиц и Ева, окончательно проснувшись, медленно открыла глаза. Похоже, за ночь ее перевели в другую палату, так как явно это была не та комната, в которой Ева вчера заснула. Из мебели было все то же самое – койка, медицинское оборудование, столик и даже небольшой диван у окна, но стояло это все совсем не так, как вчера. Койка раньше располагалась почти у окна, а сейчас окно находилось на стене напротив. И куда подевались трубки, подсоединенные к рукам? Неужели вчера Еве стало лучше и доктор разрешил отсоединить аппарат? Это значило, что теперь девушке придется есть самой. От одной этой мысли она вздрогнула и ее едва не затошнило. Чтобы отвлечься, Ева перевела взгляд на окно. Там, за деревьями, она увидела в небе парящую Академию. Но что-то в здании было не то. Ева секунду соображала, а потом до нее дошло – Академия висела в воздухе намного ближе, чем раньше. И либо за ночь огромное здание подлетело близко к городу, либо Еву перевели не только в другую палату, но и в другую больницу. Скорее всего, второе. Но новая палата какая-то тусклая, по сравнению с предыдущей, могли бы хоть цветы поярче поставить на подоконник, а то эти тоже какие-то непривычно тусклые. Да и деревья за окном тоже. Ева легонько приподнялась на локтях, желая получше рассмотреть окружение и неожиданно для себя отметила, что тело ее, укрытое больничным одеялом, стало куда тяжелее, чем раньше. Она-то думала, что после многочисленных месяцев практически без еды тело будет ощущаться совсем невесомым, особенно учитывая постоянную слабость, но Ева чувствовала себя вполне прилично. Если не считать эту странную тяжесть, словно бы она резко набрала вес. И еще несколько непонятных ощущений, на которые Ева не успела обратить должного внимания, так как внезапно обнаружила на своей правой ноге множество бинтов. Она что, ногу подвернула? Но когда успела? Ева ничего такого не помнила. Быть может, это произошло тогда, когда ее переводили в новую палату? И почему вокруг цвета такие приглушенные?

Ева раздраженно осмотрелась по сторонам, продолжая сидеть в койке, как вдруг заметила в углу чью-то фигуру. Она решила было, что это доктор пришел ее навестить, но внезапно дверь в палату распахнулась и в нее вошел маленький круглый мужчина с сединой на голове. Никаких черных волос, стянутых в хвост, или очков на носу у него не было. Это был другой доктор, не тот привычный Еве дядечка. Жаль, она к нему уже даже начала привыкать, а теперь к ней приставили нового доктора. Седой мужчина заметил, что его пациент сидит в койке вместо того, чтобы лежать, как полагается, но просто неодобрительно покачал головой. Он прикрыл за собой дверь, прошел до койки и внимательно осмотрел Еву. Девушка заметила в его руках похожую папку, какая была у другого доктора до этого, только теперь папка была, казалось, совсем иного цвета. Ева на секунду заострила на этом внимание, а потому не сразу сообразила, что седой доктор у нее что-то спросил.

– Что? – переспросила девушка и услышала собственный низкий голос. Раньше он был намного выше. Видимо, из-за того, что она долго молчала, не в силах говорить, ее голос просел. Ева откашлялась, желая вернуть себе прежнюю высоту в голосе и посмотрела на доктора.

– Желтые глаза? – удивился тот, – Как такое возможно?

Вряд ли этот старичок мог видеть ее глаза, когда Еву переводили в другую палату или больницу. Девушка сама не помнила, как попала сюда, так что, скорее всего, она в этот момент либо спала, либо была настолько слабой, что сил не было не то, чтобы глаза открыть, а даже запомнить, что ее вообще куда-то переводили. Так что Ева совсем не удивилась такой реакции со стороны доктора и просто продолжила выжидающе на него смотреть. Он быстро взял себя в руки и повторил вопрос, который задавал до этого.

– Как самочувствие сегодня? Если нога чешется, это нормально. Но, боюсь, пока я не могу снять с тебя повязки, так что придется потерпеть.

Доктор даже добродушно улыбнулся, позволяя своим морщинам на лице создать множество складок, из-за чего оно стало похоже на смятое полотно. Он быстро сунул нос в папку, затем достал ручку из кармана халата и принялся что-то торопливо писать на бумагах. Затем глянул на Еву, снова улыбнулся, но уже так, будто пытался что-то скрыть, после чего сказал, что зайдет к своему пациенту попозже и скрылся в коридоре за дверью, оставив Еву одну. Нет, не одну, тут же был еще один человек. Девушка перевела взгляд в угол, где ранее заметила неизвестную фигуру, но там уже никого не было. На секунду Еве показалось, что какая-то паутина протянулась от ее груди куда-то в пространство, но когда она опустила взгляд, то заметила лишь то, что пижама на ней была совершенно другая. И тоже какая-то тусклая. Вообще вся эта палата была тусклая, цветам словно бы яркости не хватало.

Ева вздохнула и только сейчас обратила внимание на то, что ее ладони и пальцы выглядели больше, чем обычно. Она поднесла руки к глазам и уставилась на них так, словно впервые их увидела. И тело было какое-то странное, помимо того, что тяжелее, чем раньше. Словно бы у него появилась лишняя часть. Не успела Ева это как следует обдумать, как совсем над ухом раздался чей-то незнакомый голос.

– Оно не твое.

Девушка резко обернулась и увидела перед собой изумленное лицо. Казалось, паренек, который произнес это, сам не ожидал, что Ева его услышит, хотя не услышать его было невозможно, он буквально склонился над правым ухом Евы. У незнакомца были серые глаза и темные волосы, не слишком длинные, но и не такие короткие, чтобы не лезть в глаза. Парень отшатнулся с широко распахнутыми от изумления глазами. Одет он был в строгую белую рубашку, поверх которой был натянут серый жилет, а также в такого же цвета брюки, на одной ноге сбоку у которых имелась черная полоска. Завершался его облик классическими черными туфлями, а на шее у парня Ева заметила что-то вроде галстука, но только потоньше. Галстук тоже был серого цвета, а посередине его пересекали две черные полосы. На секунду девушке показалось, что тонкая паутина протянулась к ней от этого галстука, но когда Ева моргнула, паутина исчезла.

– Ты кто? – спросила Ева и снова услышала свой низкий голос, показавшийся ей таким чужим.

– Это я у тебя хочу спросить, – ответил парень. И хотя он все еще пребывал в удивлении от того, что Ева его услышала, но все равно постарался сделать грозный вид, что, в общем-то, у него не получилось. Ева даже рассмеялась бы от того, как усиленно он хмурил брови, если бы эта ситуация не была такой странной и неопределенной в плане того, что девушка вообще не знала, чего ей ожидать от незнакомца. Да еще нога ее вся была в бинтах, так что вряд ли она успеет при малейшей опасности быстро добежать до двери и позвать на помощь.

Девушка на всякий случай поерзала на койке, приготовившись броситься к двери в любой момент, но ее собеседник неожиданно для нее просто сел на кровать рядом с ней. В его действиях не было ничего враждебного. Он, скорее, выглядел обиженным, словно Ева у него что-то забрала. Девушка присмотрелась к нему получше и заметила на его подбородке небольшую родинку. Она не слишком бросалась в глаза и видна была более четко только с близкого расстояния.

– Я не знаю, как это у тебя получилось, но тебе лучше вернуть все обратно, – парень насупился и уставился Еве прямо в глаза, а затем так же, как и доктор, удивленно на нее посмотрел, – Желтые? Я понял, это все иллюзия! Ты дуришь мне мозг. А не плохо у тебя получается, должен заметить. Но лучше прекрати.

– Что прекратить? – Ева вообще не понимала, что говорит ее собеседник. И при чем тут ее желтые глаза? Да, это означало, что она могла пользоваться магией, если точнее – иллюзией. Но Ева из-за своей болезни никогда не обучалась основам магии, так что она понятия не имела, как ее использовать. И этот ее голос. Почему он до сих пор такой низкий и не похожий на ее собственный? Словно он чужой. При этой мысли в мозгу Евы вспыхнула какая-то фантастическая догадка. Она поднесла руку к лицу и ощупала его. Нос был другой формы, волосы короче. Не может быть. Все это время за ней наблюдал ее собеседник, сидя рядом на койке.

– Ну что, дошло наконец? – спросил незнакомец, – У тебя мое тело.

– Что? Как это возможно? – Ева недоверчиво похлопала себя по груди. Раньше она тоже не отличалась большими формами, но округлая грудь хотя бы прощупывалась. Сейчас же груди вообще не было и создавалось ощущение, будто Ева трогает мужской торс. Худощавый и без накаченных мышц, но мужской. Девушка схватилась за пижамные штаны и хотела было заглянуть внутрь и проверить, что это за новые ощущения там внизу, но парень быстро схватил ее за руки, не давая ей осуществить задуманное.

– Эй, туда нельзя, это личное, – выпалил он.

– Боишься, что я увижу твой маленький секрет? – усмехнулась Ева, но попытки продолжить что-то делать со штанами не стала. Лицо ее собеседника моментально вспыхнуло красным.

– Еще чего, – нарочито небрежно бросил он, – И вообще, я уверен, что мой больше, чем твой.

– Не спорю, – отозвалась Ева, – У меня вообще таких частей тела не было.

Парень, державший все это время Еву за руки, внезапно отпустил их и отшатнулся. Он снова в удивлении осмотрел Еву с головы до ног и моргнул дважды, прежде чем задать следующий вопрос.

– Подожди, ты девушка?

– Меня зовут Ева, приятно познакомиться.

Девушка даже руку протянула для рукопожатия, но ее собеседник не сдвинулся с места. Он несколько секунд что-то обдумывал, а потом уже чуть менее враждебным тоном обратился к ней.

– Не знаю, что ты сделала, но лучше верни все, как было, – произнес он.

– Ты про то, что я застряла в чужом теле? – уточнила Ева, догадавшись, что это тело не ее. Это объясняло, почему ей казалось, будто тело тяжелее, а голос был ниже ее собственного. И повязку на ноге тоже объясняло – парень попал сюда из-за травмы, а не из-за болезни, как она. И поэтому к нему не была проведена куча трубок. За исключением ноги, тело чувствовало себя вполне нормально.

– Это мое тело, – сказал незнакомец, – Пошутила и хватит. Верни меня обратно.

– Но, – Ева на секунду замешкалась, – Не я это сделала.

По крайней мере, она была уверена, что это не ее рук дело. Вчера она была еще в своей палате и лежала на койке, прикованная к трубкам. Слабость охватила все ее тело и Ева даже пошевелиться не могла, не говоря уже о том, чтобы провернуть такой трюк, как подмен телами, хотя она не знала, как пользоваться магией. Девушка перевела взгляд на недовольного незнакомца, который продолжал сидеть на койке. Подмен телами не совсем верное словосочетание, парень ведь все еще здесь, а не в теле Евы где-то в другой больнице. Она просто каким-то образом сместила незнакомца с его собственного тела и сама заняла его. Знать бы еще, как она это сделала. И почему вообще парень все еще находился рядом с ней? Это ведь, получается, была его душа. В таком случае, разве он не должен был отправиться куда-то дальше в Небесную гавань или вроде того? В общем, в то место, куда уходят души после смерти, чтобы немного отдохнуть перед тем, как снова переродиться.

– Меня удерживает эта нить, – ответил парень, когда Ева задала ему этот вопрос. Он даже кивнул куда-то подбородком, словно бы указывал на что-то. Но Ева ничего не видела перед собой.

– Какая нить?

– Как можно ее не видеть? Она такая яркая, сложно ее не заметить. Она тянется от меня до груди в моем теле.

Ева внимательно себя осмотрела и заметила едва видимую паутинку, которую она видела пару раз до этого. Так вот, что это такое. Это нить, которая все еще связывает дух этого парня с его телом. Но она совсем не яркая и в глаза точно не бросается. На самом деле, Ева едва различает ее. Когда девушка указала на это своему собеседнику, тот задумчиво приложил руку к подбородку и уставился куда-то в одну точку.

– Любопытно, – это было все, что он сказал по этому поводу, продолжая о чем-то думать. Затем, спохватившись, парень встрепенулся и снова сердито глянул на Еву, – Не заговаривай мне зубы. Лучше верни меня в мое тело.

– Но я не могу, – отозвалась девушка, чувствуя раздражение, – Я не знаю, как.

Ева рассказала собеседнику о том, как она провела вчерашний день, добавив при этом, что в больнице она лежит уже довольно долго, так что у нее не было возможности научиться пользоваться своими иллюзиями. По сути, все, что есть у Евы от магии, так это ее желтые глаза. Она никак не могла провернуть такой трюк, как перемещение в другое тело. Незнакомец внимательно выслушал ее и умолк. Он что-то обдумывал, судя по тому, как снова поднес руку к подбородку и уставился куда-то в одну точку. Они довольно долго просидели в тишине, пока ее не нарушил скрип двери. В палату вошел тот маленький седой доктор и снова ободряюще улыбнулся своему пациенту, но в этот раз улыбка эта была какая-то неискренняя и дежурная. Незнакомец продолжил сидеть рядом с Евой на койке, даже не делая попыток как-то скрыться или, наоборот, привлечь внимание доктора, который его, похоже, вообще не замечал.

– Мне нужно задать тебе несколько вопросов, – произнес седой мужчина в халате и присел на диван, стоящий напротив койки, а затем распахнул папку, которую нес до этого в руках, и из нагрудного кармана достал ручку, – Убедиться, что с тобой все в порядке. Не переживай, это обычная процедура. Итак, как тебя зовут?

Несмотря на его заверения, Ева только больше заволновалась. Обычная процедура? Ничего подобного не было в той больнице, где она лежала. У нее никогда не спрашивали имя, врачам и так оно было известно. Тот доктор с хвостиком спрашивал только о самочувствии и предлагал девушке самостоятельно поесть. При этом, он постоянно обращался к ней по имени. Почему же сейчас его спрашивают? Неужели доктор понял, что перед ним другой пациент не в своем теле?

– Повторяй за мной, – вмешался незнакомец, прежде чем Ева успела ответить на вопрос, – Будет странно, если ты представишься женским именем. Скажи ему, что тебя зовут Ренат Левински.

Ева повторила имя доктору, про себя отметив, что незнакомец, что представился Ренатом и который сидел сейчас рядом с ней на койке, не делал никаких попыток как-то понизить голос, чтобы доктор не услышал. А значит, никто, кроме Евы, не мог его видеть или слышать и ему это уже было известно.

– Хорошо, Ренат, – седой доктор удовлетворенно кивнул после ответа Евы и что-то чиркнул на бумаге, – Сколько тебе лет? Где ты живешь?

– Мне семнадцать, скоро исполнится восемнадцать, – ответил Ренат и Ева повторяла все за ним своим новым низким голосом, – Я живу в Эйнии, в столице Нортейна.

Ева отметила про себя, что, скорее всего, сейчас она находится в столице. Точнее, тело, в котором она оказалась. Это объясняло, почему Академия за одну ночь переместилась так близко к больнице – это не Академия подлетела поближе, это Ева переместилась в чужое тело, которое было в столице в одном из госпиталей. Город Евы, где она проживала, а потом проводила все дни в палате, находился южнее столицы, почти у самых границ их небольшого королевства. Академию оттуда было видно не так хорошо, как сейчас.

Доктор продолжал задавать вопросы, на которые Ренат отвечал с легкостью, а Еве оставалось только повторять за ним и после каждого ответа седой доктор кивал и что-то записывал. Ева узнала, что Ренат учится в Академии и что попал в больницу в результате несчастного случая – неудачно оступился на крутой лестнице в стенах Академии, упал с нее и сломал ногу. В больнице он провел некоторое время, за которое его травму смогли восстановить с помощью новых техно-магических устройств и сейчас все, что требовалось от пациента – это покой и никакой нагрузки на перебинтованную в несколько слоев ногу. Через пару недель она полностью восстановится и Ренат сможет вернуться обратно в Академию. Ну или сделать это придется Еве, если за это время они не найдут способ вернуться в свои тела.

Не на все вопросы отвечал новый знакомый Евы, чье тело она нечаянно заняла. На некоторых он упорно отмалчивался и Еве ничего не оставалось делать, как тоже молчать в ответ. В такие моменты седой доктор качал головой и что-то помечал у себя в бумагах. Когда с вопросами было покончено, доктор некоторое время что-то продолжил писать, затем закрыл папку и убрал ручку обратно в карман, а сам посмотрел на Еву.

– Что ж, молодой человек, похоже, у вас частичная амнезия, – произнес доктор, – Полагаю, получили вы ее в результате травмы, когда, падая, вы ударились головой. Или какое-то иное явление, случившееся с вами, мешает получить доступ ко всей памяти.

Казалось, доктор на что-то намекал, но Ева продолжила сидеть с беспристрастным лицом. Ренат рядом с ней тоже не делал попыток что-то ответить. Доктор с секунду еще смотрел на своего пациента, затем вздохнул и поднялся на ноги.

– Боюсь, я должен предупредить Академию об этом случае, – сказал он, – И ваших родителей тоже. И вот что я скажу. Я надеюсь, что вы, молодой человек, частично потеряли память именно в связи с неудачным инцидентом на лестнице, а не из-за чего-то другого.

С этими словами доктор покинул палату, оставив Еву созерцать унылые и тусклые цвета, наполнявшие комнату. Ренат рядом с ней задумчиво почесал кончик носа, а затем встал с койки и подошел к окну рядом с диваном.

– Я думаю, он догадался о том, что перед ним не его пациент, – произнесла Ева.

– Сложно не догадаться, – ответил Ренат, продолжая смотреть в окно, отвернувшись от девушки, – В моем теле теперь желтые глаза.

Это означало одно из двух – либо Ренат каким-то образом сумел поменять цвет глаз, пока был в больнице, либо в его теле поселился кто-то еще. А поскольку свой цвет души менять не умели, доктор пришел именно ко второму выводу.

– Поэтому он и задавал так много вопросов, – добавил Ренат и обернулся, – Чтобы проверить, я ли все еще нахожусь в своем теле или им кто-то новый пользуется. Только не похоже, чтобы мы его полностью убедили в том, что я никуда не делся.

– Это потому что ты не отвечал на все его вопросы, – заметила Ева, – Зачем нужно было делать вид, что у тебя частичная потеря памяти?

– Я думал, нам это пригодится, когда ты начнешь встречать незнакомых людей, которых я знаю. Можно было бы ссылаться на амнезию, они бы тогда реагировали без всяких обид и прочего.

– Я не собираюсь встречать людей, которых ты знаешь. Я хочу скорее вернуться назад.

– Я тоже. Но может получиться так, что нам придется потерпеть друг друга некоторое время, прежде чем мы найдем способ вернуть все, как было.

Ренат умолк и снова повернулся к окну. Из-за этой его идеи доктор теперь считает, что некто с желтыми глазами, кто поселился в его теле, просто не может получить по какой-то причине доступ ко всем воспоминаниям этого тела. Парень прикусил губу. Скорее всего, Еву будут проверять на подлинность, так сказать. И когда обнаружат, что это не Ренат в своем теле, а кто-то посторонний, душу эту захотят изгнать из тела, считая, что Рената уже не спасти. Да вот только он все еще связан нитью со своим телом, а значит, надежда на возвращение все еще есть. Однако убедить людей, что перед ними все еще Ренат, пусть и с желтыми глазами, будет очень не просто. Парень неосознанно принялся грызть ноготь большого пальца, размышляя о том, как бы ему обмануть проверку и выдать Еву за себя. Он что-то слышал о том, что такого рода проверка проводится с помощью кристалла, но как оно все работает, Ренат не знал. От мыслей его отвлекла Ева.

– Кстати, если ты дух или что-то вроде того, тогда как так получилось, что ты можешь до меня дотронуться? – внезапно спросила она.

Ренат обернулся у ней и задумался. Такой простой вопрос не давал простого ответа. Люди были в курсе, что души после смерти перемещаются в Небесную гавань, этакое мирное пристанище для умерших. Там они отдыхают, очищаются, а затем возвращаются обратно в смертные тела в качестве перерождений. Также людям было известно, что душа не может физически контактировать с миром смертных, как и сами смертные не могут контактировать с миром душ. Так что удивление Евы по поводу того, как Ренат смог недавно схватить ее за руку или сесть на кровать рядом с ней, было вполне обоснованным. Парень задумчиво шагнул к койке и присел на самый край.

– Я думаю, все из-за этой нити, которая связывает меня с моим телом, – через некоторое время произнес он, – Возможно, я еще не совсем покинул физический мир, как раз благодаря ей.

– Значит, у нас есть все шансы вернуть тебя, – Ева пришла к такому же выводу, к которому совсем недавно пришел сам Ренат. Парень утвердительно кивнул и они оба некоторое время не проронили ни слова. Каждый из них думал о своем. О том, что потеряли в результате их нежеланного обмена телами и о том, что приобрели. Хотя над второй мыслью думать было неприятно. Оба негласно пришли к мнению, что ничего, кроме проблем, они не получили из-за этого события. Оставалось только придумать, как вернуть все обратно.

– Может, утром мы проснемся в своих телах? – предположила Ева, когда Ренат поднял эту тему.

– Вряд ли.

– Тогда я даже не знаю.

Девушка вздохнула. Умные мысли, как назло, не посещали ни ее, ни Рената. Да и что можно было придумать в такой ситуации? Может, это результат магического воздействия? Но в истории не было зафиксировано ни одного подобного случая, магия не умела этого делать. Разве что этот секрет хорошо оберегался от обычных людей и о способности обменом телами знают только единицы, какой-нибудь культ или секта. Ренат покачал головой, отбрасывая эти мысли. Вряд ли в их мире существует подобная магия. А если и существует, то зачем кому-то понадобилось заселять в тело студента Академии другую душу? Эксперимент? Или ошибка?

– Кстати, забавный факт, – внезапно прервала мысли Рената Ева, – Я вот в твоем теле сижу в пижаме, а ты в какой-то униформе, что ли. Как это так?

– О, это форма Академии, – осмотрев себя, отозвался Ренат, – В такой ходят все не-маги студенты. А те, кто обучается магии, носят похожую форму, только черного, а не серого цвета. Я думаю, я сейчас одет в нее, потому что она довольно удобная.

– В Академии даже своя форма есть? – удивилась Ева. Она не очень много знала об Академии, но про форму ничего не слышала.

– Было бы странно, если бы формы не было, – пожал плечами ее собеседник. Ева не стала спорить и замолчала, но теперь Ренат решил задать ей несколько вопросов, – Кстати, а что ты делала до того, как очнулась здесь?

Прежде, чем ответить, Ева перевела взгляд за окно, где на тусклом небе парило здание Академии. Ветер за окном легонько трепал листья на деревьях, солнце мило улыбалось всему королевству, но почему-то Еву все никак не покидало ощущение, что красок в этом мире не хватает. Она потерла пальцем правый глаз, а затем неохотно ответила Ренату на вопрос.

– Я была в больнице, как уже говорила. Я там долгое время пробыла из-за болезни.

– Какой болезни?

– Редкой и непонятной.

Почему-то Еве стало стыдно говорить о том, что она не могла есть, как нормальные люди. Вместо вкуса аппетитной еды во рту постоянно стоял отвратительный гнилой привкус, даже если девушка пробовала съесть что-то только-только приготовленное. И дело было не в ингредиентах, она перепробовала много чего еще до того, как попасть в больницу с истощением и голодным обмороком. Результат всегда был один – создавалось впечатление, что Ева жевала плесень или гниль вместо нормальной еды. Доктор с хвостиком, который ее долго обследовал еще в той больнице, пришел к выводу, что виной всему редкая болезнь, передающаяся по наследству. Причем, эта болезнь может проявиться через несколько поколений, так что не обязательно родители Евы страдали от такого же недуга. Или родители ее родителей и так далее. К сожалению, магией эту болезнь было не излечить, вот и пришлось подключать Еву к трубкам с питательными веществами, но, казалось, девушка с каждым днем все больше и больше высыхала, пока однажды не превратилась в кожу да кости. Вспоминая свое состояние, Ева содрогнулась. Ей не очень хотелось возвращаться в то свое слабое тело, тем более после того, как она получила свободу в новом теле от тошноты и вечной усталости, хотя оставаться в теле Рената она тоже не собиралась, но уже из-за своих моральных принципов. Она оказалась в нем случайно и будет только справедливо вернуть Рената назад, а самой отправиться дальше продолжать борьбу с тошнотой и слабостью. Своему собеседнику Ева просто объяснила, что не могла есть из-за болезни.

В этот момент, словно бы насмехаясь над ней, в палату вошла медсестра, в руках которой был поднос с едой. Ничего изысканного, обычная каша и сок, судя по цвету, апельсиновый. Но Ева вздрогнула при виде тарелки. Медсестра, не замечая этого, улыбнулась своему пациенту, поставила поднос на стол и, уведомив о том, что она вернется через двадцать минут, чтобы забрать поднос, покинула палату, закрыв за собой дверь. Медсестра была довольно вежливой, ни один из ее жестов даже не намекнул на враждебность с ее стороны, но Еве она сейчас казалась настоящим демоном, который пришел ее пытать. Ренат отметил, что здесь так заведено – пациентам, которые могут сами держать ложку или вилку, просто приносят еду в палату, а затем через некоторое время забирают поднос с пустой тарелкой. Ева с отчаянием откинулась на подушку, ей до ужаса не хотелось даже пробовать еду, хотя запах, исходящий от подноса, аппетитно дразнил ноздри.

– Может, раньше ты и не могла есть, но сейчас-то ты в моем теле, а у меня проблем с поглощением пищи не было, – заметив ее реакцию, произнес Ренат. Ева глянула на него одним желтым глазом, затем нехотя поднялась и села в кровати. Из-за многочисленных бинтов на ноге двигать конечностью было не слишком удобно, но девушка все же смогла придвинуться на койке к столу, где стоял поднос и даже зачерпнула ложкой немного каши, с любопытством рассматривая ее. Ева помедлила, прежде чем кончиком языка попробовать немного еды. Каша на вкус казалась вполне нормальной и девушка, хоть и с опаской, но все же отправила небольшую порцию себе в рот и принялась жевать. Ее моментально накрыла привычная волна тошноты, хотя еда была съедобной на вкус. Ева приложила ладонь ко рту, но жевать не перестала. Она с трудом проглотила эту крохотную порцию каши, а затем снова упала в кровати.

– Все, наелась, – выдохнула она, не желая больше ничего иметь с едой. Ренат вздохнул и покачал головой.

– Слушай, это ведь мое тело, – еще раз напомнил он ей, – А значит, и поесть ты можешь спокойно.

Ева ничего не ответила, но послушно села обратно в кровати. Она одарила своего собеседника просто опаляющим взглядом, снова взялась за ложку и принялась потихоньку поглощать еду. На вкус она была очень даже неплохой, без гнилья или плесени, но Еву с каждым проглоченным кусочком продолжала накрывать волна тошноты и казалось, что вот-вот и еда на вкус станет просто отвратительной. Еве хотелось бросить все и завалиться в койку. Ренат подбодрил ее, сказав, что это просто ее прошлая привычная реакция и даже сумел указать на то, что еда на вкус была вполне съедобной, а значит, тошнота была явно мнимой. Ева с ним согласилась и через силу и привычную тошноту смогла таки съесть половину тарелки, запив ее половиной стакана сока. Дальше эту битву Ева продолжать не смогла. Она просто легла обратно в койку и свернулась калачиком. Когда вернулась медсестра, она очень удивилась тому, что каша осталась недоеденной, ведь раньше этот пациент никогда не терял аппетита. Ренат с помощью Евы объяснил, что сегодня он не слишком голоден и медсестра, забрав поднос, вышла из комнаты.

– Боюсь, этим мы только показали тому доктору, что в моем теле и правда сидит чужая душа, – вздохнул парень и присел на край койки.

– Он и без того в этом уверен, – фыркнула Ева. Ее все никак не покидало ощущение отвращения после еды, но плюсом было то, что каша оказалась вкусной и питательной. Видимо, Ренат был прав, когда предположил, что это просто ее привычные реакции на еду. Теперь Еве только осталось заново привыкнуть к тому, что пища вполне съедобная и не гнилая на вкус. Ева удрученно вздохнула – когда она вернется в свое тело, придется снова возвращаться к отвратительной еде и трубкам. Она перевела взгляд на своего нового знакомого, который снова стоял у окна, о чем-то задумавшись. Интересно, о чем он думает? Опять просчитывает в уме возможности вернуться в свое тело?

Нога под повязками зачесалась и Ева пальцами провела по бинтам, стараясь хоть немного снизить зуд. Это не сильно ей помогло и девушка нахмурилась. Бинты в несколько слоев опоясывали ее ногу, образуя этакий сапог с дырявыми пальцами, из-за которого двигать ногой было не очень удобно. Ева яростнее заскребла ногтями по поверхности бинтов и на этот звук обернулся Ренат.

– Оно все чешется, – пожаловалась девушка.

– Почеши кожу у края бинта, мне помогало, – посоветовал парень и присел рядом на койку. Ева сделала, как он говорил и почувствовала, что зуд немного отступил.

– Слушай, Ренат, – начала она, но собеседник перебил ее.

– Зови меня Рен, так короче будет. К тому же, другие люди постоянно так сокращают мое имя, так что так даже привычнее для меня.

– Ладно. А как ты получил травму?

– По глупости, – усмехнулся Рен. Ева из его ответов доктору успела понять только то, что он неудачно оступился на лестнице, но как именно это получилось, Рен не рассказывал. Ева попросила рассказать об этом инциденте подробнее и ее собеседник только вздохнул, а затем все же сдался под ее требовательным взглядом и выложил все, что случилось с ним в тот неудачный день на лестнице. Рен пояснил, что есть в Академии одна особо крутая лестница, ей мало кто пользуется, поскольку ведет она к кабинету Директора. В тот день кто-то попросил Рена отнести несколько документов в кабинет и на обратном пути парень неловко оступился на крутых ступенях и шикарно улетел вниз, как он сам выразился. В процессе он умудрился удариться головой, как оказалось, не сильно, а помимо этого еще и сломал ногу, которую довольно быстро восстановили в больнице. Осталось только дождаться, когда можно будет снимать бинты, после чего Рен вернется в Академию.

– Или ты вернешься, если мы не найдем способ попасть в свои тела, – закончил он, – У нас дома в поместье есть несколько редких книг по магии. Можем покопаться в них, пока будем там находиться.

– Думаешь, нас отпустят домой? – спросила Ева.

– Вчера доктор сообщил мне, что мне можно вернуться домой, пока не снимутся бинты. Как говорится, дома и стены лечат.

«А утром в его теле проснулась я и неизвестно еще, отпустят ли нас теперь домой», – мрачно подумала Ева, но вслух не стала это произносить, заметив, как у Рена глаза зажглись от одного только упоминания о доме. Девушка поинтересовалась, чем занимается его семья и Рен наградил ее таким взглядом, буквально вопрошающим, из какой глуши она выползла. В эту же секунду Еву осенило. Левински – одна из важных аристократических семей в королевстве, а Антон Левински, получается, отец Рена, так и вовсе правая рука короля. Когда Рен отвечал на вопросы доктора о себе и назвал свою фамилию, Ева тогда не обратила на нее должного внимания, в тот момент она как кукла чревовещателя проговаривала все, что говорил Рен. Сейчас же, когда волнение немного поутихло, она вспомнила, что слышала об этой семье, а точнее, об отце Рена, Антоне. В народе ходила молва, что он очень строгий и ответственный. Несмотря на то, что Антон Левински был магом первой группы, своей стихией он овладел настолько, что мог легко дать фору любому магу второй группы. Именно благодаря своим умениям он и попал в королевскую службу, а затем и вовсе стал правой рукой короля. Ева слышала, что водной магией никто не владел так, как пользовался ею Антон Левински. Говорили даже, что он в одиночку вполне был способен создать настолько огромную и мощную волну, которая с легкостью смела бы все королевство. Скорее всего, это было просто преувеличение, но нельзя было отрицать того, что отец Рена был очень могущественным магом. Девушка задумчиво перевела взгляд на своего нового знакомого.

– Ты тоже маг? – спросила она.

– Нет, – в голосе Рена послышались едва уловимые нотки грусти, – У нас в семье только отец предрасположен к магии. Хотя мой младший брат, возможно, пробудится к магическому дару, но сейчас рано об этом говорить, ему всего четыре года.

– А хотел бы им стать?

На этот вопрос Евы Рен ответил не сразу. Он поколебался немного и потер шею, прежде чем продолжить.

– Не знаю даже. Мне хотелось бы пойти по стопам отца, но вряд ли природа одарила меня магией. Зато я делаю свои техно.

– Свои что?

– Техно-устройства.

Рен объяснил, что люди, не обремененные магическим даром, все же могут им пользоваться, но только через специальные устройства, которые называются техно-устройства или просто техно. Внутри таких штук находится резервуар для накопления магии и любой не-маг может с помощью техно выпустить накопленную в нем магию. В резервуар можно поместить за раз только один тип магии и наполняют такие устройства сами маги. В столице даже есть несколько специальных мест, куда можно отнести опустевшее техно-устройство магам, где за плату они заново наполняют резервуар нужной магией. Такие места не имеют официального названия, но в народе их прозвали Техно-домами, а магов, которые этим занимаются, техно-магами. На вопрос Евы, могут ли такими устройствами пользоваться сами маги, Рен ответил положительно, но добавил, что магам лучше использовать свой дар, нежели техно, поскольку запаса магии в человеке в разы больше, чем в резервуарах в подобных устройствах. Главное, чтобы у мага постоянно был при себе артефакт.

– Какой артефакт? – не поняла Ева.

– С помощью которого они фокусируют свою магию, – пояснил Рен и задумчиво посмотрел на свое тело, попутно подумав, что это ощущается довольно странно, когда видишь свое лицо со стороны и не в зеркале, – Что ты вообще знаешь о магии?

– Не очень много, – призналась Ева, – Я долго лежала в больнице, так что подробностей я не знаю.

– Ну хорошо, я начну с начала.

Как рассказал Рен, человеку мало иметь магический дар. Для полноценного использования магии ему также необходим артефакт с фокусирующим кристаллом внутри. Артефактом может служить любой предмет, а размер кристалла значения не имеет, главное, чтобы он был. Поэтому многие маги предпочитают в качестве артефактов украшения – кольца, браслеты, серьги и так далее. Ева поинтересовалась, для чего вообще нужны эти артефакты. Неужели маги не в состоянии проводить свою энергию, переводя ее в заклинания? На что Рен ответил, что магия имеет неприятное свойство моментально распадаться на воздухе, поэтому без кристаллов даже у самых могущественных магов получится пшик в лучшем случае. Ева ничего о таком не слышала, пока была в больнице. Она думала, что люди могут свободно использовать свой дар, а теперь оказывается, что нужны какие-то кристаллы.

– Подожди, а как тогда те сосуды в техно-устройствах удерживают магию? – спросила девушка.

– Они переплавлены из фокусирующих кристаллов, – ответил Рен, – Вообще, людям давно было известно о магии, еще в стародавние времена, но пользоваться ею они не могли. Но затем, менее ста лет назад люди наткнулись на кристаллы и с помощью них изобрели все эти штуковины. А если точнее, то люди совершили настоящий прорыв в технологическом плане, благодаря которому мы теперь не просто можем пользоваться магией, но и, например, ездим на каретах без лошадей.

Рен с Евой еще некоторое время обсуждали все нынешние удобства, которые давал им технологический прогресс. Например, та же Академия держалась на огромном движителе, представляющим собой техно-устройство с огромным резервуаром внутри, который питается силой Директора. Вот почему это главенствующее место в Академии не может занять абы кто или получить его с помощью кумовства. Рен даже похвастался, что его отцу однажды предлагали эту должность, но король быстро прибрал к рукам такого сильного мага и Академии пришлось искать другого человека на должность Директора. Как показала практика, нынешний Директор довольно силен в магическом плане, хотя внешне по нему это не скажешь.

– Почему? – поинтересовалась Ева.

– Понимаешь, он выглядит таким мягким человеком, да и по характеру тоже довольно неконфликтный, а мне всегда представлялось, что Директором должен быть властный и жесткий человек, – ответил Рен, – К тому же, мы его почти не видим, он постоянно сидит в своем кабинете. Он назначил одну студентку быть его помощницей, но я думаю, он сделал это для того, чтобы помочь ей выпуститься. Эта девушка уже несколько лет не может закончить Академию, настолько у нее все плохо с магией. А отчислить ее не представляется возможным – говорят, она дочь какого-то влиятельного маркиза с севера, так что Директор ничего не может поделать с этой неуспевающей по дисциплинам ученицей. Я думаю, он сам преподает ей уроки, чтобы помочь, наконец, выпуститься из Академии.

Далее их тема разговора больше сместилась к тому, чем занимался Рен. Он рассказал, что пытается изобрести такое техно-устройство, которое не нужно будет постоянно наполнять у магов. По задумке Рена, это техно должно постоянно вкачивать в себя остатки магии в воздухе, таким образом постепенно заполняя свой резервуар. В итоге должно получиться что-то вроде бесконечного резервуара. На словах звучало интересно и просто, но на деле у Рена ни разу не получилось захватить частицы магии в воздухе, она довольно быстро растворялась. Парень упомянул, что в этом деле ему постоянно помогал его лучший друг Август, который был магом, так что с проверкой таких своих изобретений у Рена не было проблем. Проблемы были только с их реализацией.

– Я уже столько всего перепробовал, – вздохнул он, – Но ничего не выходит, магия слишком быстро распадается на воздухе. Теперь я понимаю, почему люди еще не изобрели вечный резервуар и вынуждены постоянно подпитывать его у техно-магов.

Рен взъерошил свои призрачные волосы и уставился куда-то в одну точку, практически не моргая. Ева только сейчас отметила, что Рена отлично видно и сквозь него ничего не просвечивает, хотя он представляет собой душу, вышедшую из тела. Девушка заметила тонкую паутинку на груди и решила, что все это из-за нити, связывающей тело и душу Рена.

– Интересно, как там Август? – тихо поинтересовался Рен куда-то в пустоту, – Ему, наверное, скучно одному без меня.

– Разве в Академии не полно студентов? – спросила Ева и пожала плечами, – Я думаю, он найдет, чем заняться и с кем поговорить, пока ты не вернешься.

– Все не так просто, – грустно усмехнулся ее собеседник, – Августа вся Академия боится, никто из студентов не хочет иметь с ним ничего общего.

Ева округлила глаза от удивления. Дебошир? В Академии? Да еще и Рен считает его своим лучшим другом? Вот этот парень, что сидит сейчас рядом на койке и который минуту назад с огоньком в глазах взахлеб рассказывал, как он пытается изобрести что-то новое? Как бы Ева не пыталась, но никак не могла представить Рена в качестве хулигана, только этаким ботаником ну или, на худой конец, обычным студентом, которому нравится учиться. А теперь оказывается, что его лучший друг – это возмутитель спокойствия. Быть может, этот Август просто принуждает Рена проводить с ним время? Хотя, судя по словам самого Рена, все было совсем не так. Может тогда этот Август обманом и хитростью привязал к себе Рена и тот наивно полагает, что они друзья? Звучало вполне правдоподобно и Ева хотела уже было открыть Рену глаза на действительность, как он начал без особых подробностей рассказывать о своем друге и о ситуации, из-за которой его теперь недолюбливает и откровенно побаивается вся Академия.

По словам Рена, где-то год назад проходило стандартное для Академии Летнее задание, заключающееся в том, что студентам выдавали некую задачу и место действия и они должны были ее выполнить вдали от стен Академии, а заодно показать и проявить себя. Обычно в Академии все студенты при поступлении распределяются на пары до самого конца, пока не выпустятся. Но в тот год Августу не хватило пары и его напарником временно стал один из преподавателей. Они отправились на задание, а когда вернулись, то преподаватель, весь в крови и пыли, обвинил Августа в неосторожных действиях, из-за которых они оба едва не погибли. Преподаватель был весьма уважаем в Академии, так что его словам все моментально поверили, а Августу даже не дали шанса, чтобы объясниться. По идее, его должны были сразу выгнать из Академии с позором, что темным пятном легло бы на всю его дальнейшую жизнь, но за Августа вступился Директор, предложив тому что-то вроде испытательного срока, в результате которого Августа понизили на год и теперь ему придется проучиться еще лишних двенадцать месяцев. Если же какой инцидент повторится из-за него, его моментально исключат. Как пояснил Рен, Август не мог этого допустить и всеми силами старался показать, что он прилежный ученик.

Поначалу Рен тоже, как и вся Академия, боялся Августа, который мог, по словам преподавателя, легко переступить через человека и бросить его на смерть, лишь бы дойти до намеченной цели, но однажды Рен нечаянно подслушал разговор этого преподавателя с Августом, из которого выходило, что виноват был вовсе не студент, а преподаватель и, пользуясь своим положением и репутацией, он просто очернил Августа перед всеми, спасая свою шкуру, иначе с позором выгнали бы из Академии уже его. Когда Рен, набравшись храбрости, через несколько дней после подслушанного разговора подошел к Августу и сказал, что он все знает и может ему помочь, Август запретил Рену что-либо делать, страшась не только своего исключения, но и исключения Рена, которому в этом случае придется даже хуже, чем Августу, вплоть до того, что его семья могла бы отказаться от сына, позорно выгнанного из Академии. У Августа не было семьи, но исключение из Академии затронуло бы его тем, что никто не стал бы иметь с ним дела, даже работу себе Август найти не смог бы в этом случае. Потому он и молчал о настоящем происшествии на Летнем задании. И по той же причине попросил молчать Рена. В результате совместное умалчивание их сблизило, Рен понял, что Август, вообще-то, неплохой человек и даже вполне дружелюбный, а вскоре они и вовсе стали лучшими друзьями, с которыми никто из студентов не хотел иметь ничего общего, но Августу и Рено было, в принципе, на это плевать. Для них, а точнее, Августа, теперь главное было только выпуститься без проблем из Академии. Жаль, конечно, что того преподавателя они никак не накажут. И кто знает, скольких таких студентов он уже погубил в глазах общественности. Но ни Рен, ни Август ничего не могли с этим поделать, а потому они просто с горечью проглотили этот инцидент и старались двигаться дальше.

– И вы так просто все оставите? – возмутилась Ева, – Да этого преподавателя надо на кол посадить!

– Поверь, пока его лучше вообще не трогать, – отозвался Рен, – Тем более, что на кону стоит и так пошатанная репутация Августа. А если мы все расскажем и нам никто не поверит, что вполне вероятно, то жизнь Августа вообще уничтожится, ему придется покинуть королевство, так как никто не захочет иметь с ним дел. И быть может, в соседних королевствах тоже.

Ева ничего не ответила, но почувствовала горячую волну гнева, вздымающуюся в груди. Почему таким людям, как тот преподаватель, всегда все сходит с рук? Где справедливость в их королевстве? Спит, что ли?

На дальнейшие расспросы Евы Рен отвечал уклончиво или вовсе не давал ответа. В чем заключалось задание Августа? Как так получилось, что они с тем преподавателем едва не погибли? Получается, Летнее задание может быть опасным? Эти и другие вопросы Рен проигнорировал. На некоторые он отвечал тем, что подробностей сам не знает и вскоре эта тема их разговора завяла на корню.

Они принялись болтать на отвлеченные темы, например, какие устройства успел придумать Рен и воплотить их в реальность. Глаза парня моментально зажглись и он принялся перечислять не только то, что смог сделать, но даже и то, что задумал или для чего наделал кучу чертежей. Разговор этот длился на удивление долго, один раз снова приходила медсестра с едой, но Ева опять не смогла доесть все, борясь с тошнотой. А вечером ее и Рена ждал неприятный сюрприз.

ГЛАВА 2

Солнце начало свою ежедневную посадку за горизонт, бросая тени от деревьев у окна прямо в палату, где находились Ева и Рен. Девушке казалось, что в этот раз солнце недостаточно яркое и хотелось протереть его поверхность, чтобы оно светило получше, но сколько Ева не проводила пальцами по своим векам, ничего не менялось. Рен сидел на диванчике под окном и куда-то задумчиво уставился. Ева посмотрела на него и уже хотела было спросить, что не так с его глазами, почему он видит мир таким тусклым, как внезапно дверь в палату распахнулась и в комнату вошли трое человек. Одного из них Ева узнала моментально, это был тот маленький седой доктор, что приходил утром, а вот других девушка видела впервые.

Помимо доктора, в комнату вошли мужчина и женщина, оба на вид были среднего возраста. У женщины были черные волосы, собранные в пучок и заколотые красивым зажимом, кожа у нее была бледная, а глаза тоже черные, но намного темнее волос. Женщина была высокого роста, чуть ниже мужчины и худенькой с настолько тонкой талией, что, казалось, будто она носила под одеждой корсет. Мужчина был высоким и широкоплечим, со спортивным телосложением. Его каштановые волосы были коротко подстрижены и идеально уложены, а темного оттенка красные глаза с каким-то озорным весельем осматривали все вокруг, хотя мужчина не улыбался. Оба, и мужчина и женщина, были одеты в одинаковую униформу. На женщине была белая блузка с витиеватыми узорами из ткани и пышными рукавами, которые были стянуты черными тонкими лентами на уровне локтей, а также длинная ниже колен черная узкая юбка в крупную красную клетку. По крайней мере, Ева думала, что это был красный, ей было тяжело в теле Рена точно определить этот цвет. По расцветке мужчина был одет похоже – тоже белый верх и черный в красную клетку низ. Только вместо блузки на нем была обычная рубашка с расстегнутым воротом, а вместо юбки – длинные классические брюки.

При виде вошедших Рен вскочил на ноги и подошел ближе к Еве, которая сидела на больничной койке с вытянутой вдоль нее одной ногой в бинтах.

– Это преподаватели Академии, – пояснил Рен и присел рядом, – Зачем они пришли?

Тем временем седой доктор суетливо предложил преподавателям из Академии присесть, но оба отмахнулись от этого предложения, не спуская глаз с Евы, из-за чего ей стало не по себе. Ее как будто раздели, но не одежду, а обнажили душу и осматривали на предмет изъянов.

– Хм, и правда желтые, – пробормотал мужчина, глядя в лицо Евы.

– Глаза немного отличаются, – дама с черными волосами даже пригнулась ближе к пациенту и у Евы ушла вся ее стойкость только на то, чтобы подавить желание отшатнуться, – Приглядитесь, на левом глазу словно бы какой-то дефект.

– Действительно, – кивнул мужчина, тоже придвигаясь ближе. На этот раз Ева не выдержала и отползла дальше к изголовью кровати, насколько позволяла ее неуклюжая забинтованная нога, – Там словно бы белый круг у зрачка.

Преподаватели замолчали, с интересом разглядывая желтые глаза Евы. Рен, сидевший рядом с ней, тоже повернул голову и посмотрел на ее глаза.

– О, они правы, – удивленно произнес он, – У тебя и правда в глазу белый круг. Я не замечал раньше.

Этот дефект на глазах у Евы был с тех пор, как она себя помнила. К счастью, он не слишком бросался в глаза, иначе в детстве ей пришлось бы выслушать гораздо больше дразнилок от соседских детей, чем она наслушалась до этого. Мужчина с каштановыми волосами задумчиво потер подбородок, затем выпрямился. Женщина еще немного поглазела пристально на Еву, но в итоге сделала то же самое. Они с мужчиной переглянулись, а затем повернулись к пациенту.

– Ты знаешь, кто мы? – задала вопрос дама. Голос у нее был громкий и твердый, прямо командный. Но при этом в нем сквозили и мягкие нотки.

– Они преподаватели из Академии, скажи им это, – произнес Рен и Ева повторила за ним. Мужчина хмыкнул.

– Не трудно догадаться по нашей форме, – заметил он.

– Это один из целителей Академии, а она, – Рен указывал рукой по очереди на мужчину и женщину, стоящих у кровати над Евой, – Обучает защитным заклинаниям и чарам в паре с другим преподавателем, который создает подобные техно-устройства. И да, опережая твой вопрос – она некромант, но в Академии специализируется именно на защитных чарах.

Ева повторила все за Реном и преподаватели снова переглянулись между собой, а затем оба синхронно обернулись к седому доктору, который все это время стоял позади них с папкой в руках.

– Кажется, вы говорили, у него амнезия? – спросил мужчина.

– Частичная, – ответил доктор и поправил складку на своем халате, – Частичная амнезия. Мой пациент не все помнит.

– Ох, придется нам молчать на некоторые вопросы, – вздохнул Рен. Ева хотела было тихо спросить, зачем он вообще устроил это представление с амнезией, но потом решила, что шептать что-то в пустоту перед внимательными взглядами преподавателей будет слишком подозрительно, а потому просто послала Рену негодующий взгляд. Да, Рен объяснил ей до этого, для чего он придумал себе амнезию, но на кой ляд ему это понадобилось, Ева решительно не понимала.

Преподаватели еще несколько долгих минут мучили Еву расспросами, иногда простыми, а иногда довольно каверзными. Не на все из них отвечал Рен и в такие моменты Ева делала вид, что не помнит. К счастью, у нее это неплохо получалось, ведь она и в самом деле не помнила, а точнее, не знала того, что происходило с Реном до того, как она заняла его тело. Казалось, преподаватели были убеждены, что перед ними все еще Рен, но с амнезией и другим цветом глаз, но внезапно мужчина достал из кармана брюк некий бесцветный кристалл и Рен пораженно прошептал «Вот оно».

– Что это? – машинально спросила его Ева, но мужчина решил, что вопрос адресовался ему.

– Кристалл, который поможет определить, кто перед нами сидит – все еще Ренат Левински или другая душа.

– Если другая душа попала в тело все еще живого человека, это явно будет новое явление в магическом сообществе, – добавила дама и заложила руки за спину, а затем кивнула своему коллеге. Мужчина поднес кристалл к Еве и попросил взять предмет в ладонь и накрыть сверху другой рукой. Девушка сделала, как требовалось и мужчина с озорными искрами в глазах, но без улыбки на губах объявил, что теперь им нужно немного подождать. Они с женщиной принялись пристально смотреть на Еву, даже седой доктор высунулся из-за их спин и тоже начал любопытным взглядом прожигать в ней дыры.

– И долго мне его держать? – спросила Ева, но преподаватели попросили ее помолчать, пока она держит кристалл. Ева умолкла и уставилась на такие чужие руки, что сейчас держали кристалл, чтобы не видеть пронизывающих все ее новое тело взглядов.

Неожиданно Рен накрыл руки своего тела своими призрачными ладонями. Парень начал без остановки говорить что-то несвязное, попутно объясняя Еве, что он пытается показать кристаллу, что это все еще он в своем теле. Если кристалл по итогу примет серый цвет, как глаза у Рена, то это будет означать, что никакой новой души в его теле не поселилось и никакого переворота в магическом сообществе не случилось. А желтые глаза преподаватели сами объяснят, как уверенно заявил Рен. Однако, если кристалл станет желтым, как глаза Евы, это явно будет означать, что некто чужой занял тело. В таком случае преподаватели решат, что Рена уже нет, а чужака захотят убрать из тела, отправив его душу в Небесную гавань.

– Понимаешь, что для нас с тобой это значит? – спросил Рен, продолжая держать свои руки на руках своего тела, – Мы с тобой умрем. Они наверняка подумают, что меня больше не спасти и не станут слушать никакие твои доводы, даже если ты им скажешь, что моя душа до сих пор связана с телом этой яркой нитью.

Ева удрученно смотрела на руки Рена. Она издала тихий вздох, судорожно пытаясь придумать, что им делать дальше, но мысли, как назло, не шли. Все, на что они сейчас могли рассчитывать с Реном, это чтобы его план с кристаллом сработал и он окрасился в цвет души Рена, а не Евы, хотя девушке в это слабо верилось и она уже даже начала в уме прокручивать фразы, чтобы объяснить преподавателям и доктору, что Рен все еще здесь. Фразы получались корявыми и неубедительными, из-за чего Ева начала паниковать еще больше, хотя внешне старалась оставаться спокойной. Она украдкой посмотрела в лица преподавателей. Несмотря на слова Рена о том, что они ее и слушать не станут, Ева все же подумала, что они дадут ей шанс объясниться. Если нет, тогда они с Реном и правда пропали. Это, конечно, если кристалл загорится желтым.

Спустя несколько молчаливых минут, тянувшихся, словно сонная черепаха, дама наконец разрешила Еве показать кристалл. Рен убрал руки, а девушка, незаметно сделав глубокий вдох, медленно разъединила ладони, показывая лежащий в них кристалл. Ей не хватило духу, чтобы самой посмотреть, какой именно цвет он приобрел. Вместо этого Ева уставилась на лица перед собой, пытаясь по их реакции угадать, что произошло на самом деле. Доктор за спинами преподавателей выглядел немного удивленным, он вскинул свои брови, заползшие ему на складки лба, и неотрывно смотрел на кристалл. Дама впереди него тоже не отрывала взгляда от кристалла, но, в отличие от доктора, лицо ее было полностью беспристрастно и невозможно было понять, сработал план Рена или же нет. Мужчина рядом с ней оставался таким же беспристрастным, хотя озорные искорки в его глазах никуда не делись. Ева с раздражением подумала, как это у него вообще получается – улыбаться без улыбки? Рен рядом с Евой щелкнул языком и девушка поняла, что план его полностью провалился. Она опустила плечи и глянула вниз на кристалл, который все еще держала в руках. К ее удивлению, он оказался серо-желтым, насколько смогла понять сама Ева, которая после пробуждения в теле Рена видела цвета в некотором искаженном восприятии.

– Занятно, – произнесла дама и забрала кристалл у Евы, после чего задумчиво повертела его в руках, прежде чем спрятать куда-то в карман. В ее голосе не было ни разочарования, ни какой либо строгости и прочего. Скорее, чистое любопытство, однако дама не стала как-то по-другому показывать, что ей стало очень интересно, почему кристалл приобрел двойной цвет.

– Очень даже занятно, – отозвался ее коллега. Впервые за все время уголки его губ дрогнули в некоем подобии улыбки, однако мужчина, так же, как и дама до этого, быстро нацепил на себя непроницаемую маску. И только доктор не смог совладать со своими эмоциями.

– Удивительно! – воскликнул он и вышел из-за преподавателей поближе к Еве, – Такого раньше не случалось.

– Мы не смогли полностью обмануть кристалл, – вздохнул Рен, – И кто знает, что теперь решит Академия.

Словно бы в подтверждение его слов преподаватели многозначительно переглянулись между собой. Они словно бы понимали друг друга без слов и вели молчаливый диалог между собой. Ева с интересом наблюдала за ними, напрочь забыв о том, что, вообще-то, сейчас вершится ее судьба. Через минуту преподаватели повернулись к пациенту и дама сперва откашлялась, прежде чем произнести следующую фразу.

– Боюсь, дело гораздо запутаннее, молодой человек. А потому мы решили, что стоит прибегнуть к мнению Директора. Мы ему обо всем расскажем и он решит, что делать дальше.

Несмотря на строгий тон, на секунду на лице женщины отразилось облегчение от того, что ей не придется здесь и сейчас выносить мальчишке вердикт. Мужчина рядом с ней уже заметно улыбался, положив руки на пояс. Из-за его искренней улыбки искорки в его глазах, казалось, зажглись еще ярче.

– Можешь пока выдохнуть, малой, – засмеялся он, – Главное, сильно не расслабляйся, если ты не Ренат Левински.

Ева и правда выдохнула с облегчением, но постаралась сделать это как можно незаметнее. Она поерзала на койке и почесала кожу на ноге рядом с бинтами. Мужчина в это время что-то обсуждал с доктором у окна комнаты, а черноволосая дама продолжала стоять у кровати пациента и задумчиво смотреть на него.

– Так, – начала Ева, но голос ее подвел. Девушка откашлялась и продолжила, – Так вы считаете, что я все еще Ренат Левински? В смысле, со мной ничего странного не произошло, кроме смены цвета глаз?

Дама очнулась от своих мыслей и посмотрела на Еву. И снова это непроницаемое лицо, по которому девушка не могла понять, о чем думает ее собеседница из Академии. Дама вновь завела руки за спину и встала прямо, неотрывно глядя на Еву, отчего той снова сделалось не по себе и она подумала, не спросила ли она глупость и не выдала ли этим себя? Краем глаза девушка заметила, что Рен, как и она, тоже притих и с напряжением ожидал ответа от черноглазой дамы. Она еще с минуту постояла молча, обдумывая ответ, а потом снова пристально посмотрела на пациента.

– Мы пришли к выводу, что в вас пробудилась магия, молодой человек. Как известно, в человеке магический дар может проявить себя в любое время. Именно поэтому в Академии среди студентов-магов такой разброс в возрасте.

Дама помолчала, а Ева с Реном терпеливо ожидали, когда она продолжит. И хотя самого Рена видеть и слышать она не могла, парень все равно сидел тихо и практически не шевелился. Впрочем, Ева делала то же самое, но ей, в отличие от Рена, еще приходилось терпеть на себе пристальный, буквально пронизывающий взгляд черных глаз.

– Что же касается ваших глаз, – продолжила дама, – Возможно, цвет полностью проявил себя только тогда, когда магия пробудилась. Мы допускаем, что истинный цвет глаз был скрыт из-за самой магии, которая оказалась вам подвластна. Вы ведь знаете, какую магию несет в себе желтый цвет?

– Иллюзию, – ответила Ева.

– Именно, – удовлетворенно кивнула дама и Еве показалось, что она вот-вот достанет аттестат Рена и поставит там пятерку, но, разумеется, этого не произошло и женщина продолжила свои размышления, – Мы с коллегой полагаем, что ваша магия иллюзии просто, так сказать, спрятала истинный цвет глаз до момента своего полного пробуждения, поэтому раньше глаза у вас были серого цвета, молодой человек.

Ева слушала ее очень внимательно. Рен был прав и преподаватели сами нашли объяснение другому цвету глаз. Интересная теория, конечно, но только она в корне не верна. Смена цвета глаз объясняется гораздо проще и поначалу преподаватели были правы, когда решили, что в теле Рена другая душа. Но Ева не собиралась им об этом рассказывать. Вместо этого она просто кивнула, когда дама закончила с объяснениями. Однако женщина продолжала пристально смотреть на пациента, отчего Еве сделалось совсем уж не по себе. К ней присоединился ее коллега и доктор, которые до этого вели между собой разговор у окна. Мужчина уже улыбался не только искорками в глазах, но и губами, хотя эта его улыбка была какая-то хитрая, словно бы он все понял, но по каким-то причинам решил ничего не рассказывать своей коллеге. Дама же стояла с непроницаемым лицом, изучая Еву перед собой.

– Однако странно, что кристалл показал два цвета, – через некоторое время добавила черноволосая женщина, – Именно поэтому мы передадим все Директору Академии и он сам решит, что с вами делать, молодой человек.

Без лишних слов дама развернулась на каблуках и покинула палату. Доктор посмотрел ей вслед с каким-то едва скрываемым облегчением. Второй преподаватель задержался у койки пациента на несколько секунд. Он подмигнул Еве и сказал, что теперь, с пробуждением магии, в ее жизни начнется новая глава. Мужчина пожелал пациенту скорейшего выздоровления и возвращения в стены Академии, а затем тоже покинул комнату, не проронив больше ни слова. Доктор постоял еще с минуту у кровати Евы, что-то написал в папке с бумагами, а вскоре и сам исчез за дверью. Только когда все они вышли из палаты и дверь за ними закрылась, Ева и Рен синхронно выдохнули от напряжения, испытываемого ими все это время.

– Я думал, нам конец, – вздохнул Рен и откинулся на подушки.

– Я тоже, – призналась Ева, – Они оба были какие-то… некомфортные.

– В Академии все иначе. Все преподаватели там – мудрые терпеливые наставники. Ну, наверное, кроме того, кто подставил Августа на Летнем задании. А так, они все отзывчивые, даже эта некромантша, которая специализируется на защитных чарах.

Еве было трудно представить строгую черноволосую даму терпеливой и отзывчивой. На ее вопрос, почему же сейчас она не была такой, как в Академии, Рен ответил, что случай перед ними был уникальный и судить им нужно было беспристрастно. Ева провела руками по непривычно коротким волосам и отметила про себя, что преподавателям Академии беспристрастность далась очень легко – вон, ни одного, ни второго невозможно было прочитать по лицу или эмоциям. Казалось, даже сам седой доктор был сбит с толку их непроницаемыми масками.

За то время, что визитеры из Академии проводили опыт с кристаллом и Евой, солнце успело полностью укатиться за горизонт и на улице потемнело, а вскоре и ночь опустилась на это небольшое королевство. Рен устроился на диване, подложив одну руку под голову. Казалось, он о чем-то сильно задумался, уставившись при этом в пол. Или просто спал с открытыми глазами. Ева лежала на койке и смотрела в окно. Свет в палате был погашен, а вместо лампы на потолке горел небольшой светильник, который стоял на прикроватной тумбе. Тусклый свет освещал лицо тела Рена и желтые глаза Евы. Девушка в темноте ночи не увидела бы Академию в небе, если бы не ее многочисленные огни, позволяющие любоваться огромным зданием даже по ночам. Уже отсюда оно казалось просто огромным и Ева, как ни старалась, не могла представить истинных размеров Академии. Она хотела было расспросить Рена об этом, но, глянув на него, тут же передумала. Он слишком глубоко ушел в свои мысли и девушка решила пока оставить его в покое. Она повернулась на бок, насколько ей позволила забинтованная нога, а затем незаметно для себя уснула.

* * *

Проснувшись, Ева обнаружила, что уже было утро. Хоть само солнце и не светило в окно, но его свет все равно разливался по всей палате. Ева села в койке и потянулась, почувствовав странную тяжесть в теле. Она на секунду замерла, не совсем понимая, где она и что происходит, но через секунду вспомнила все события вчерашнего дня. Ева застонала от досады и даже ударила кулаком подушку. Было бы здорово, если бы она так же внезапно проснулась в собственном теле, как вчера в теле Рена. Но чуда не случилось и девушку это почему-то сильно разозлило. Она даже сама этому удивилась.

На диване зашевелился Рен и тоже принял сидячее положение, а затем сладко зевнул и потянулся. Он осмотрелся в комнате и взгляд его наткнулся на собственное тело, с негодованием сидящее на койке. Однако, в отличие от Евы, Рен ни секунды не казался дезориентированным.

– Доброе утро, – произнес он и сонно потер глаза.

– Не думала, что призракам надо спать, – вместо приветствия ответила Ева. Глаза Рена продолжали все видеть в тусклых приглушенных цветах, но девушка уже начала потихоньку к этому привыкать, хотя все еще было непривычно не видеть всей яркости мира.

– Это все из-за нити, связывающей меня и мое тело, – пояснил Рен, затем еще раз зевнул и продолжил, – Я совсем спать не хотел, пока ты не уснула. Тогда меня тоже моментально вырубило. А когда ты проснулась, проснулся и я.

Интересное наблюдение, отметила про себя девушка. Получается, Рен не может бодрствовать, пока Ева спит в его теле? В принципе, логично, он ведь все еще связан со своим телом. А с другой стороны, все равно странно, что он все еще реагирует на потребности своего тела, такие, как сон. Хотя, судя по его словам, самому Рену спать вообще не хотелось, пока Ева не уснула, а потом его просто затянуло в мир сновидений и отпустило только тогда, когда тело проснулось. Ева еще с минуту поразмышляла обо всем этом, но потом поняла, что ничего не понимает и просто оставила эти мысли в покое. В животе недовольно заворчало и девушка почувствовала, что хочет есть. При одной мысли о еде ее снова накрыла волна тошноты и Ева бессильно упала обратно в кровать. И хоть в теле Рена еда на вкус была восхитительной, а не гнилой, девушка ничего не могла поделать с тем, что ее постоянно преследовала тошнота при мысли о еде или при ее виде. Ева пролежала немного на койке, пока ей не стало легче, а затем сделала глубокий вдох. Вместо того, чтобы лежать и бояться притронуться к еде, нужно, наоборот, наедаться от пуза, пока она находится в теле Рена. Когда она вернется в свое тело, ей снова придется питаться с помощью трубок. Ева твердо решила доесть весь сегодняшний завтрак и села в койке, удобно устроив на ней перебинтованную ногу. Рен уже сидел на другом конце кровати и снова о чем-то задумался, подперев подбородок рукой. Еве стало жутко любопытно, о чем он думает и когда она спросила его об этом, парень выпрямился и как-то неловко отвел взгляд.

– Да я просто придумал кое-что, – ответил он.

– Что?

– Я ведь рассказывал, что люблю изобретать разные техно? Нет? Не важно. В общем, я придумал одно и теперь размышляю над его чертежом.

Так вот в чем дело. Ева разочарованно вздохнула. Она думала, Рен смог составить план того, как им вернуться в свои тела, но он вместо этого придумал какое-то техно-устройство. Девушка провела рукой по волосам, понимая, что в такой ситуации они с Реном сами не додумаются до решения их совместной проблемы. Необходима была помощь извне, как, например, предложил Рен прошерстить некие редкие книги по магии в поместье его семьи. Единственное, в чем они оба сходились, так это в том, что не обошлось без вмешательства магии. Иначе как еще объяснить то, что Ева заняла тело Рена, а сам он привязан к нему с помощью нити?

Дверь в палату распахнулась и в комнату вошла та самая медсестра, которая вчера приносила с собой поднос с едой. Сегодня она тоже несла его в руках. Она поставила поднос на столик, мило улыбнулась пациенту, бегло осмотрела его на предмет самочувствия и покинула палату, оставив Еву наедине с едой, если не считать Рена. Девушка придвинулась на кровати к столику поближе, по всей комнате разошелся аппетитный запах каши, хотя Рен вполголоса проворчал, что снова кашу принесли. Но для Евы этот запах был просто восхитительным. Она аккуратно зачерпнула ложкой еду и отправила ее в рот. Не смотря на привычный прилив тошноты, девушка все же проглотила кашу, почувствовав на языке вкус нормальной еды, а не плесени. Когда она вернется назад в свое тело, единственное, по чему она будет скучать в теле Рена, это его способность нормально чувствовать еду. Ева потихоньку доела весь завтрак, удивив этим сначала Рена, а затем и медсестру, пришедшую забрать поднос с тарелкой. Она снова улыбнулась пациенту и покинула палату, оставив Еву с Реном одних.

– А ты сегодня молодец, – похвалил ее Рен, но когда девушка без сил упала на кровать, понял, что поторопился.

– Мне теперь ужасно плохо, – сообщила она, – Но я решила во что бы то ни стало с этого момента съедать всю еду на тарелке.

Рен ничего не ответил, только ободряюще похлопал ее по спине. Им обоим не пойдет на пользу, если Ева будет отказываться от еды по вине своей привычной тошноты и ожидания того, что вкус будет отвратительно несъедобным. Девушка немного полежала на кровати, а когда ей стало получше, снова села и яростно почесала кожу у бинтов.

– Хотела бы я, чтобы бинты уже поскорее сняли. Иногда нога чешется прямо невыносимо.

– Кстати, насчет этого, – произнес Рен и Ева повернулась к нему, – Не про бинты и ногу, а про то, как ты разговариваешь.

– А что не так?

– Посуди сама – странно, если парень говорит о себе в женском роде.

– О, – отозвалась Ева и кивнула, – Ладно, я постараюсь использовать более нейтральные фразы, когда мы не одни.

– Да просто говори о себе в мужском роде, – посоветовал Рен, но девушка отмела его предложение.

– Боюсь, я не смогу так быстро перестроиться и иногда все же буду использовать привычные мне окончания. Лучше пока остановлюсь на нейтральных фразах.

Рен только пожал плечами, но больше настаивать не стал. Если Еве так удобнее будет избегать неловких окончаний в речи, пока она в его теле, то пусть делает, как хочет. К тому же она права – в нейтральных фразах легче обойти нежеланные окончания. Он подошел к окну и посмотрел на парящую в небе Академию. Огромное здание на куске земли, в котором виднелась часть движителя, зависло над столицей. Еще немного и он вернется туда после своего внезапного падения с лестницы. По крайней мере, Рен так думал еще позавчера. Теперь же, особенно после проверки кристаллом, он не был в этом так уверен. Оставалось смиренно ждать вердикта Директора и кто знает, что объявит Рену добренький, на первый взгляд, дяденька. Парень вздохнул и отвернулся от окна. Ева лежала на кровати и смотрела в белый потолок. Рен присел рядом с ней, как раз у перебинтованной ноги. Он хотел что-то сказать, но дверь в палату распахнулась и вошел седой доктор, по обыкновению держащий папку в руках. Он прикрыл за собой дверь и подошел к койке, где Ева уже поднялась и сейчас сидела на ней, ожидая, что скажет доктор. Тот деловито сунул нос в папку, пошуршал листами бумаги, пару раз бросил на пациента любопытный взгляд, затем откашлялся и закрыл папку.

– Лечение продвигается хорошо, – заявил он, – Полагаю, через две недели можно будет полностью снять бинты.

– Две недели?! – воскликнул рядом с Евой Рен, но девушка только слегка поморщилась. Доктор принял это на свой счет и вздохнул.

– Понимаю, вам уже хотелось бы поскорее избавиться от повязок, – произнес он, – Но поверьте, лечебные бинты не просто так наложены на вашу ногу. Они заживляют поврежденные участки на ноге и помогают им окрепнуть. Две недели – лучший срок для этого, особенно после того, как вам вправили ваш перелом.

«Лечебные бинты? – удивилась Ева, – Я думала, на мне просто фиксирующие повязки». Но доктору она ответила, что все понимает и не возражает. Тот кивнул и принялся к осмотру своего пациента. Он долго крутился у ноги Евы, прощупывая ее через бинты каким-то странным прибором, похожим на тонкую длинную трубку с заостренным концом и с полупрозрачной серединой, где имелась какая-то емкость, в которой наполовину плескалась неизвестная Еве жидкость. По крайней мере, девушка думала, что это была жидкость, хотя это вещество вело себя не совсем как жидкость. Оно то прилипало к стенкам емкости, то снова плескалось в ней, а иногда и вовсе зависало наверху, игнорируя законы физики. Как потом пояснил Рен, это было техно-устройство для медицинских целей, чтобы было проще осматривать пациентов на предмет повреждений или отследить улучшения. Но сейчас Ева об этом не знала и была немного сбита с толку тем, как доктор тыкает в ногу ее нового тела каким-то странным прибором. Седой доктор постоянно останавливался и делал записи в папку с бумагами, затем снова принимался орудовать тонкой трубочкой с емкостью. Длилось это довольно долго и Ева уж было решила, что они тут застряли на весь день, как вдруг доктор убрал трубку во внутренний карман халата, постоял еще минуту, что-то записывая, а затем объявил пациенту, что результаты очень даже неплохие и покинул палату, закрыв за собой дверь. Ева с облегчением вздохнула и удобно улеглась обратно в койку, насколько позволила ей перебинтованная нога.

– Я думаю, он скоро отпустит меня домой, – поделился с девушкой своими мыслями Рен, – То есть, отпустит нас.

– Было бы неплохо, – отозвалась Ева, лежа на койке, а потом неуверенно добавила, – Наверное.

– Почему «наверное»?

– Я ведь вернусь не к себе домой.

– О, не переживай. Я покажу тебе дом, в котором живет моя семья, – глаза Рена зажглись от предвкушения и он снова сел на край кровати поближе к Еве, – Покажу тебе гостиную, она у нас большая и светлая. А еще столовую и кухню, чтобы можно было ночью пробираться туда и есть в темноте всякие бутерброды. Еще в библиотеку заглянем обязательно. О, я знаю! Я тебе все свои изобретения и чертежи покажу, ты обалдеешь!

Рен продолжал свою пламенную речь про собственные чертежи. По его словам, дома у него была огромная спальня, служившая еще и мастерской, в которой он проводил большинство времени, придумывая новые изобретения и техно-устройства. Рен обмолвился, что как-то раз он даже сумел создать артефакт, который потом показал Августу, но этот предмет не выдержал и первой проверки от мага и с тех пор Рен больше не предпринимал попыток создавать артефакты с фокусирующими кристаллами. Все же, его страстью были именно техно-устройства для не-магов, которых он наделал за свою непродолжительную жизнь довольно много, а чертежей для них создал еще больше.

Рен продолжал взахлеб рассказывать Еве о своих еще не реализованных идеях и девушка снова заметила тонкую паутинку, тянущуюся от груди тела Рена к его душе. Ева осторожно провела рукой и она свободно прошла сквозь паутинку, та даже не покачнулась. Значит, на связывающую нить нельзя воздействовать физическим образом. Отчего-то эта мысль принесла девушке успокоение. Можно было не волноваться, что из-за какой-нибудь глупости, которая могла бы повредить нить, например, смены одежды или физического контакта с людьми, такого, как объятия, Рен внезапно утратит связь со своим телом.

– Интересно, как далеко ты можешь отойти? – внезапно спросила Ева, пока Рен перечислял свои лучшие устройства.

– Что, прости? Ты о чем?

Ева объяснила про нить и то, что ей стало любопытно, как сильно она удерживает душу Рена возле его тела. Парень задумчиво замолчал. Судя по его лицу, ему тоже стало интересно. Он отошел от койки на пару шагов, потом сделал еще два шага назад, а вскоре стоял практически у самой двери. Попыток отдалиться Рен больше не делал и Ева с нетерпением поерзала на месте.

– Отойди дальше, до стены еще пара шагов, – сказала она и даже махнула Рену рукой, словно бы призывая его сделать шаг назад.

– Не могу, – ответил парень, – Я как будто уперся во что-то.

Он обернулся, но увидел только то, о чем говорила Ева – стену в нескольких шагах от себя. Однако у Рена было такое ощущение, будто он уже стоит у стены. Казалось, он даже мог опереться на нее, но почему-то сделать это не пришло ему в голову. Парень вернулся к кровати и присел на самый край.

– Не очень далеко я могу отойти от своего тела, – заключил он, – Всего лишь на несколько шагов.

– И ты спишь тогда же, когда и тело спит, – добавила Ева, – Интересно, как это все работает?

– Не знаю, но мне все это кажется таким странным.

Рен продолжил вслух размышлять об этом явлении. Какая магия удерживает его нитью возле тела? Как эта магия вообще смогла поселить в его тело Еву? Чем это можно исправить? Другой магией или техно-устройством? Может, Рен сможет изобрести нечто подобное? Парень был уверен, что смог бы сделать что-то похожее, если бы больше знал о том, как получилось провести Еву в его тело. Это точно не из-за его каких-то непроверенных изобретений – последнее время Рен пробыл в больнице без возможности создавать что-то новое или даже хотя бы изобразить некий чертеж, хотя идеи новых устройств неустанно лезли ему в голову все это время. Ева присоединилась к его размышлениям. Они вдвоем были уверены, что виновата магия и теперь решили более глубоко обдумать, какая именно магия могла дать такой непредсказуемый эффект. Это точно была не стихийная, поскольку, как и предполагается по названию, она управляет элементами, такими, как вода, воздух и так далее. Значит, здесь замешана магия второй группы. Рен заглянул в желтые глаза в своем теле и предположил, что все это может быть иллюзией. Быть может, в Еве недавно полностью пробудилась магия и она просто пока не может ее контролировать, в результате чего она навела иллюзию того, будто попала в чужое тело. И на это чужое тело иллюзия тоже распространилась, поэтому Рен видит то же, что и Ева. Как известно, маги-иллюзионисты могли своим даром подчинять себе сразу несколько умов, внушая им одно и то же, а некоторые особенно сильные и могущественные маги даже могли насылать иллюзии на большие группы людей. Ева задумалась. Рен вполне мог оказаться прав и все это ее рук дело. Не специально, конечно, но все же. Хотя все казалось таким реальным. Эта койка, на которой они сидели, больничная пижама на Еве, да и тело Рена ощущалось по-другому, нежели ее собственное. Оно, как минимум, было тяжелее, хотя и худощавое, особенно если учесть, что у себя в больнице Ева почти ничего не ела и потеряла много в весе. Не говоря уже о том, что в теле Рена цвета видятся ей совсем по-другому. Это тоже из-за иллюзий?

– Я думаю, мы найдем что-нибудь в книгах у нас в поместье, – добавил Рен, – Я уверен, по иллюзиям у нас что-то было.

– И все же, мне кажется, это не иллюзии, – засомневалась Ева и провела рукой по простыне, словно бы проверяя реальность.

– Если не иллюзии, тогда что? – спросил Рен, но Ева просто пожала плечами, – По крайней мере, у нас есть точка старта.

В этом он был прав. Они хотя бы могли с чего-то начать. И если все же окажется, что ее пробужденная магия здесь ни при чем, быть может, в процессе поиска ответа они найдут какую-нибудь подсказку, которая укажет им, в каком направлении двигаться дальше. Ева снова посмотрела в окно, за которым на улице деревья все еще выглядели тускло, словно кто-то выкачал с них добрую половину зеленого цвета. Быть может, Рен в детстве получил какую-то травму на глаза, из-за чего теперь он не видит мир во всем его ярком великолепии? Девушка повернулась к своему собеседнику и тот вопросительно вскинул брови.

– Кстати, а что с твоими глазами? – осторожно спросила Ева. Ей не хотелось как-то обидеть Рена, особенно, если травма и правда имела место быть, но парень только недоуменно на нее посмотрел.

– Ты о чем?

– Ну, ты видишь мир приглушенными цветами.

Рен продолжал непонимающе глядеть на нее и Ева принялась объяснять разницу между тем, каким ярким мир видела она в «своей» больнице и каким он стал тусклым, когда она попала в тело Рена. Быть может, у него была какая-то травма на глазах? Парень почесал в затылке, потом ответил, что никаких подобных травм в жизни у него не было и что он всегда видел мир нормально.

– Может, это из-за твоих иллюзий? – предположил он. Ева не была в этом так уверена и снова просто пожала плечами. Однако Рена явно заинтересовала эта тема и он попросил девушку подробнее описать, как отличаются цвета от тех, которые она видела, пока находилась в собственном теле. Ева попыталась получше рассказать об этом, уделив особое внимание красным оттенкам, которые она видела вчера на форме учителей из Академии. По крайней мере, девушка думала, что это был красный, так как не могла с полной уверенностью это сказать. Но Рен подтвердил, что на форме преподавателей и правда имелись красные тона, а у мужчины с Академии и вовсе глаза были красного цвета, поскольку у него был дар целительной магии.

– Хотя, как по мне, красный и розовый почти ничем не отличаются, – добавил Рен, – Почему люди считают, что это два разных цвета, я не понимаю.

– Ты смеешься? – воскликнула Ева, – Они отличаются и сильно! Красный намного глубже и насыщеннее, он яркий и сочный. А розовый более милый и, не знаю, мягкий какой-то, по сравнению с красным.

Рен безразлично пожал плечами и почесал кончик носа. Ева поняла, что иллюзии здесь ни при чем – Рен и правда видел мир в тусклом цвете. Ей даже стало жаль, что парень никогда не сможет по-настоящему насладиться яркими красками окружающей действительности. Подумать только – видеть мир таким тусклым и даже не подозревать, что он намного ярче. Ева подумала, что, быть может, на самом деле мир намного ярче и насыщеннее и отличается даже от ее видения в собственном теле, она бы даже не удивилась, будь это так. Они поразмышляли с Реном на эту тему еще какое-то время, а потом перешли на другую, затем еще на одну и так до тех пор, пока не начало вечереть. Комната постепенно окрашивалась в оранжевый, медсестра еще пару раз приходила с подносом и едой и Ева мужественно все съедала, хотя потом ее воротило и приходилось подолгу отлеживаться в койке. В такие моменты Рен только сочувственно похлопывал ее по спине. Он не до конца понял суть болезни Евы, но расспрашивать девушку сейчас, когда она лежала, зарывшись лицом в подушку и пыталась побороть тошноту, решил, что будет слишком жестоко. Ева уже довольно долго лежала на койке, уткнувшись носом в подушку, и не издавала никаких звуков. Рен хотел было начать разговор на какую-нибудь отвлеченную тему, чтобы развлечься от скуки, но внезапно его затянуло в сонную дрему.

* * *

Когда Ева с Реном проснулись, за окном было немного пасмурное утро. Ветер шевелил макушки деревьев, словно бы лениво перебирал в них листья. Ева села в кровати, сонно потерла глаза и заметила рядом спящего Рена. Девушка вспомнила, что вчера внезапно уснула, пытаясь отогнать от себя тошноту. Видимо, Рен отключился вслед за своим телом, не успев даже добраться до дивана.

Девушка перевела взгляд за окно, где Академия продолжала нависать над столицей. Темно-серые облака равнодушно проплывали мимо и, судя по всему, скоро снова откроют ясное чистое небо. Отсюда Ева не видела, оставил ли дождь свои следы на улицах города, если он вообще был. Девушка почесала ногу у края бинтов, как в первый день посоветовал Рен, а затем ей в голову пришла любопытная мысль. За эти два дня, что она провела в теле Рена, она ни разу не попробовала встать с кровати из-за еле шевелящейся перебинтованной ноги. И только было Ева собралась потихоньку скидывать поврежденную ногу с края кровати, как позади нее проснулся Рен.

– Не отключайся так внезапно, – недовольно попросил он, – Меня вчера буквально утянуло в сон, я даже понять ничего не успел.

Ева не ответила, а только продолжила возиться с ногой. Еще немного и она окажется свешенной с кровати, а потом девушка попробует встать. Но ее замыслам помешал Рен. Он ухватился руками за перебинтованную ногу своего тела и сердито посмотрел на Еву.

– Ты что делаешь? – возмутился он.

– Пытаюсь встать, – обыденно ответила девушка.

– Не стоит, пока доктор не разрешит. Ты думаешь, для чего на меня нацепили лечебные повязки?

– Но мне скучно, – пожаловалась девушка и прекратила попытки сбросить ногу с кровати. Вместо этого она сама откинулась обратно на подушку, – Я хотела немного походить.

– Походишь, когда нас домой отпустят, – пообещал Рен и отпустил ногу, а сам подошел к дивану и опустился на него. У него снова возникло задумчивое выражение на лице и Ева решила, что он в очередной раз размышляет над своими изобретениями. Сама девушка в них ничего не смыслила, для нее это был темный лес. Зато раньше, до того, как попасть в больницу, она любила создавать нечто яркое на холсте или лепить причудливые фигурки. Благодаря этому хобби она смогла оплатить свое лечение в больнице на годы вперед – какой-то неизвестный аристократ купил ее картину и эти деньги Ева смогла вскоре выделить больнице, когда попала туда впервые с голодным обмороком. Теперь, с восприятием цвета в теле Рена, такое сочетание цветов, как раньше, Ева создать не сможет. Если только пытаться воссоздать их по памяти, но девушка боялась ошибиться и соединить вместе два неподходящих цвета.

Утро было еще ранним, но седой доктор уже посетил своего пациента. Он снова осмотрел Еву, а затем сообщил радостную для Рена новость – сегодня он сможет вернуться домой. Доктор посоветовал начать собирать немногочисленные вещи, а сам покинул палату и скрылся за дверью. Как только она закрылась, Рен вскочил на ноги и принялся радостно расхаживать по комнате.

– Отлично, сегодня мы вернемся в поместье, – сообщил он, – Можем даже зайти потом в семейную библиотеку, поищем все, что связано с магией и иллюзиями.

За этим радостным разглагольствованием Рен предложил Еве собрать его вещи. Девушка ворчливо напомнила о ноге, которую он не дал ей утром спустить с кровати, на что парень ответил, что, раз его выписывают, значит, уже можно потихоньку начать ходить с перебинтованной ногой.

– И как я это сделаю? – фыркнула Ева.

– Но ты же как-то хотела ходить, – парировал Рен, – А вообще, для таких случаев люди придумали костыли.

– Я не хочу ходить с костылем.

– Как будто у тебя есть выбор. Ты же не будешь постоянно прыгать на одной ноге.

Ева вздохнула и оглядела комнату в поисках упоминаемого предмета. Однако ничего похожего на костыли она не нашла. Девушка выпрямилась, сидя в кровати, но ее взгляд так и не наткнулся ни на что подобное. Рен тоже походил по комнате, а затем недоуменно почесал в затылке.

– Странно, – пробормотал он.

– Слушай, это ведь просто туго обтянутые бинты, – махнула рукой Ева, – Я думаю, я смогу и так идти.

– Бинты, не бинты, но это не значит, что можно наступать на больную ногу. Лучше ее поберечь лишний раз.

Ева ответить ничего не успела. Дверь в палату распахнулась и в комнату вошли трое – девушка с ребенком и тот самый седой доктор. Молодая девушка уставилась своими огромными зелеными глазами на Еву, которая так и сидела в койке. Волосы у девушки были золотистого цвета, собранные в причудливую прическу, а несколько прядей спускались вниз по ее плечам. Одета она была в пышное фиолетовое платье, длиной до пола, однако ничего вычурного или кричащего в его фасоне не было, что Еве показалось странным. Обычно девушки ее возраста любили более броские платья. Даже украшения она надела не слишком выделяющиеся – золотая тонкая цепочка с фиолетовым небольшим камнем, который, казалось, был вделан прямо в цепочку, а также серьги в виде круглого камешка, обрамленного золотой каемкой, которые покоились на мочках ушей. Это опять удивило Еву – обычно девушки предпочитали более вычурные украшения, а серьги и вовсе должны были покачиваться в ушах, а не сидеть в мочке уха. Макияж этой девушки Еву тоже поразил – легкие розовые щечки и помада идеально подчеркивали цвет ее кожи, а едва заметные тени на огромных глазах выгодно выделяли их на лице. Ребенку, с которым вошла в палату эта молодая леди, держа его за руку, на вид было лет пять. Он очень был на нее похож – такие же золотистые волосы и огромные глаза, но только не зеленые, а голубые. Волосы у него немного завивались на макушке, придавая ему еще более милый вид. Малыш был одет в легкую рубашку и шорты до колен, которые были скреплены подтяжками. На ногах у него были белые носочки и изящные туфли, настолько искусно сделанные, что любой бы взрослый мужчина позавидовал. Девушка, глядя на Еву своими огромными зелеными глазами, слегка стиснула руку маленького мальчика, а другую приложила к своей груди. Судя по ее взгляду, она знала Рена. Быть может, это его сестра? Ева мельком посмотрела на застывшего у дивана Рена. В его глазах одновременно читались удивление и огромная радость. Казалось, он вот-вот бросится обнимать вновь вошедших, но парень продолжил просто стоять и смотреть на девушку и маленького мальчика. Доктор откашлялся, привлекая к себе внимание золотоволосой девушки.

– Не забудьте, у моего пациента частичная амнезия, – произнес он, – Возможно, он вас не сразу вспомнит, так что не принимайте близко к сердцу.

Девушка кивнула и осторожно сделала шаг вперед, не выпуская руки маленького мальчика, который с любопытством и без какого-либо беспокойства глядел на Еву, сбитую с толку. Рен не говорил, что у него есть сестра. Хотя, если подумать, они не слишком обсуждали его семью, чаще были поглощены тем, что пытались найти объяснение своему внезапному явлению.

– Котеночек, ты меня помнишь? – спросила молодая девушка у Евы. В глазах ее зажглись робкие огоньки надежды. Еве показалось странным то, как эта девушка обратилась к ней, но она не слишком заострила на этом внимание. Ее мысли перебил Рен, сообщивший ей ошеломляющий факт.

– Ева, это моя мама, – радостно произнес он.

– Мама? – удивленно переспросила Ева. Молодая на вид золотоволосая девушка решила, что эта фраза предназначалась ей и, радостно вдохнув воздух, подскочила к все еще сидящей на кровати Еве и сильно стиснула ее в объятиях. Как эта миловидная девушка может быть мамой Рена? Максимум, старшая сестра, но никак не мама. Девушка отстранилась от Евы и подвела к ней маленького мальчика.

– Рен, это твой брат, Давид. Ты его помнишь?

Ева заглянула в ясные глаза мальчика, который в ответ смотрел на нее с любопытством. Девушка не могла соврать и сказать, что она его помнит, глядя в эти чистые и наивные глаза, но и расстраивать мальчика ей тоже не хотелось, поэтому Ева с улыбкой на губах просто потрепала его по волосам. Мальчишка довольно захихикал, схватил руку Евы и припал к ней щекой, не желая отпускать.

– Я всегда с ним играю, когда возвращаюсь домой на праздники, – поделился с Евой своими воспоминаниями Рен. Он присел на корточки рядом с мальчишкой и тоже хотел потрепать его по волосам, но его рука прошла сквозь него. Рен вздохнул, но остался сидеть рядом с мальчиком, который его даже не видел. Еве стало немного совестно. Это Рен сейчас должен был сидеть на койке и обниматься со своими родными, а не она. Она словно бы крадет его счастливый момент воссоединения семьи.

– Котеночек, мы пришли забрать тебя домой, – сообщила девушка с золотыми волосами. Голос у нее был высокий и приятный на слух с мягкими бархатными нотками. Ева еще раз удивилась тому, что она мама Рена, но постаралась скрыть эту эмоцию и убрать с лица.

– Все верно. Вас, молодой человек, можно отпустить домой, – подтвердил доктор, – Отдохнете там пару недель, после чего мы снимем ваши бинты, а вы сможете вернуться в Академию.

– Надеюсь, за две недели мы найдем способ вернуть меня в тело, – рядом с Евой произнес Рен и девушка незаметно ему кивнула.

Она вместе с мамой Рена, которую сам парень представил как Маргариту, принялись потихоньку собирать немногочисленные его вещи, которые он взял с собой в больницу. Ева даже удивилась, что ничего лишнего не было, настолько практично к этому вопросу подошел хозяин тела, в котором она застряла. Когда же пришел черед Еве вставать с койки, девушка неуверенно задержалась на ней, оглядывая всю комнату. Седой доктор подошел к ней и, словно бы догадавшись о ее мыслях, протянул какой-то предмет, представляющий из себя две толстые металлические трубки, скрепленные между собой тонкими перекладинками. Ева недоуменно посмотрела на это нечто, из-за чего доктор вздохнул, дернул за что-то среди этих трубок и они превратились в фиксирующий каркас для ноги. Ева несколько раз такие видела, пока была еще в той больнице, но она не знала, что эти «костыли» складываются. Доктор помог ей закрепить ногу в этом каркасе и сейчас он плотно обхватывал ту область, где были бинты, а другая его часть заканчивалась выше колена, при этом стопа находилась немного выше пола, совсем чуть-чуть, чтобы не чувствовать разницу между высотой двух ног при ходьбе. Вместо ноги по поверхности с характерным металлическим звуком ходил каркас. Он плотно держался на ноге над коленом, две трубки спускались вниз до стопы и обхватывали щиколотку, продолжаясь чуть ниже в виде опоры. Ева поднялась с кровати и неуверенно наступила на перебинтованную ногу. К ее удивлению, каркас полностью принял на себя вес тела, позволяя ноге не перенапрягаться. Ева сделала еще пару шагов и поняла, что привыкнуть к этому приспособлению будет куда проще и быстрее, чем она сама думала. Маргарита подошла к ней и легонько потрепала за щеку.

– Прости, Котеночек, – произнесла она, – Но придется тебе идти в пижаме. Но у тебя с собой был твой любимый кардиган, накроешься им сверху.

– Я покажу, как снимать и надевать каркас, – предложил доктор, но Маргарита махнула ему рукой.

– Густав умеет, – сказала она, – Он поможет Рену с этим, когда мы вернемся в поместье.

Доктор кивнул и поправил складки на своем халате. Рен пояснил, что Густав – это их дворецкий, очень милый дядечка, который работает в их семье уже так давно, что все считают его членом семьи. Ева сняла с вешалки в углу кардиган Рена, о котором говорила Маргарита, расправила его и надела поверх пижамы. Одну ногу, которая была без бинтов и каркаса, Ева всунула в мягкую туфлю, а вторую пришлось оставить босой, но из-за того, что по земле ступал каркас, а не нога, дискомфорта практически не было. Идти, конечно, будет не очень удобно и, откровенно говоря, неуютно, но ничего не поделаешь. Маргарита сообщила, что внизу их ждет транспорт, так что Еве не придется долго шлепать в этом виде по земле. Девушка запахнула кардиган, взяла в руки сумку со сложенными в нее вещами и вслед за остальными покинула палату.

ГЛАВА 3

Ева, пока лежала в той, «своей» больнице и в собственном теле, слышала о том, что в королевстве теперь никто не ездит на телегах или лошадях, поскольку прогресс в техно-магии шагнул настолько, что позволил создавать движущиеся без скакунов кареты. Вместо лошадок в транспорте были установлены движители наподобие того, который поддерживал в небе огромную Академию, только эти движители были меньшего размера и в небо запускать свой транспорт не могли. Были, конечно, и такие изобретения, которые позволяли транспорту летать в небе, но выглядели они иначе, чем кареты без лошадей, да и по размерам были больше, поскольку считались общественным способом передвижения. Назывались такие летающие по небу «кареты» дирижаблями и когда Ева вышла на улицу, наконец покинув стены больницы, она с удивлением и одновременно восторгом разглядывала один такой, как раз проплывающий в небе. В ее городе, где она пролежала с болезнью, дирижаблей не было, а люди чаще всего перемещались на дальние расстояния с помощью карет без лошадей. Облака как раз отступили и перестали затмевать небо и солнце, благодаря чему дирижабль было отлично видно, то, как он лениво плыл по небу, словно бы пытался скопировать полет Академии.

Маргарита направилась к транспорту, который находился неподалеку от входа в здание и представлял собой карету без лошадей. Женщина вела Давида за руку, Рен, невидимый для всех, шагал рядом с мальчиком, а Ева шла по другую сторону от Маргариты, продолжая глазеть по сторонам. Столица и правда оказалась огромной, здания здесь строились в три этажа как минимум, а некоторые были еще выше. Но таких было не очень много, все они выглядели новыми и Ева предположила, что подобные здания только-только начали появляться в их королевстве. Хотя ходили слухи, что в соседнем королевстве на западе такие постройки стояли повсюду, не только в столице.

Маргарита подошла к транспорту, который, как пояснил Рен, в народе прозвали техно-каретой или просто техно-каром, и оттуда вылез высокий пожилой мужчина с аккуратной короткой стрижкой и бородкой. Одет он был в обычную белую рубашку, заправленную в черные брюки. Рукава были закатаны до локтей, а на левом запястье обнаружился толстый кожаный браслет. На длинном лице с прямым носом покоились очки с маленькими стеклами. Ева даже удивилась, зачем они ему нужны и видно ли в таких очках хоть что-нибудь, но потом она поняла, что чаще всего такие очки используют для чтения или чтобы видеть, что находится вблизи буквально перед носом. Рен радостно подбежал к мужчине, опередив остальных, и встал рядом с ним, улыбаясь от уха до уха. Ева решила, что это и был их глава семейства, Антон Левински. Она, конечно, представляла его чуть более серьезным, но мужчина все равно выглядел внушительно и солидно. Хотя, на взгляд Евы, он был слишком старым для Маргариты, прям в отцы ей годился. И хотя мужчина и был пожилым, но двигался он довольно бодро и энергично, любой молодой позавидовал бы его прыткости.

– Доброе утро, – произнес он, едва Маргарита и остальные подошли к техно-кару. Голос у него был глубокий и бархатистый.

– Д-доброе утро, – выдавила из себя Ева и даже слегка поклонилась. Ей не хотелось оставлять у главы семейства неприятное впечатление о себе, напрочь забыв, что она в теле Рена, а значит, Антон Левински будет считать ее своим сыном. Потому она панически вспоминала сейчас все свои скудные знания об этикете аристократичных людей.

– О? Откуда такая вежливость? – засмеялся мужчина. Смех у него тоже был бархатистым, – Я, конечно, слышал от доктора, что у тебя частичная амнезия, но питал надежды, что меня ты не забыл.

– Ева, это Густав, наш дворецкий, – внезапно произнес Рен. Девушка с широко распахнутыми желтыми глазами уставилась на пожилого мужчину, а тот в ответ добродушно улыбнулся. Так это дворецкий? Не глава семьи? Теперь понятно, почему от него не исходила та знаменитая аура строгого Антона Левински.

– Да, я помню, – пробормотала Ева, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Густав, только не раскисай, – подала голос Маргарита и тепло ему улыбнулась, – Котеночек и меня не сразу вспомнил.

Пожилой мужчина кивнул и открыл дверцу техно-кара, чтобы остальные могли залезть внутрь. Чудо техники выглядело практически как устаревшие кареты, в которых раньше впрягали лошадей, только было пониже из-за резиновых колес. Еве казалось невозможным то, что это устройство способно передвигаться само без лошади, да еще на таких нелепых маленьких колесах. Однако, когда все они заняли свои места, а Густав сел впереди за какой-то странно выглядящий круглый предмет, разделяя с остальными общую крышу, а не так, как на обычных каретах, техно-кар внезапно заурчал и запыхтел. Ева заметила, что Густав что-то повернул рядом с тем круглым предметом. Нечто, похожее на рычаг или вроде того, а вскоре техно-кар с людьми внутри сдвинулся с места и не спеша отправился колесить по улицам города, равномерно урча. Ева прижала сумку к груди и смотрела в окно. Ощущения от поездки были более плавные, чем если бы их везли лошади. Внутри в техно-каре все было обставлено, как в обычных каретах – два мягких диванчика стояли напротив друг друга, а между ними имелись двери с большими окнами. Но, в отличие от карет, водитель располагался внутри чуть дальше, за этакой перегородкой. Так что, если пойдет дождь, теперь он мог этого не опасаться и тоже оставаться сухим на всю поездку. Маргарита с Давидом сидели на диване, который был у перегородки, а Ева и Рен сели напротив них.

– Академия мне обо всем сообщила, – сказала Маргарита, глядя на Еву, – О том, почему у тебя желтые глаза. Пока это все предположения и мы все еще ждем официальных известий от Директора, но я думаю, он тоже согласится с тем, что в тебе пробудилась магия.

Маргарита довольно хихикнула и добавила, что отцу Рена эта новость будет безумно приятна. Он единственный в их семье, у кого был магический дар. А теперь оказывается, что у старшего сына тоже проявилось нечто подобное. Ева в ответ только улыбнулась, а затем снова продолжила смотреть в окно, за которым они как раз проезжали огромную площадь с фонтаном, где ходило множество людей. Магия в теле Рена, конечно, была, да вот только принадлежала она не его душе.

Техно-кар потихоньку проехал улицы столицы с высокими домами, которые постепенно сменились обычными одноэтажными домиками, а затем и вовсе красивым зеленым полем. Вдоль дороги стояли деревья, отбрасывая мягкие тени вокруг себя, создавая атмосферу уюта. Еве даже захотелось остановиться и прогуляться вдоль них, но она промолчала и только тяжело вздохнула, краем глаза заметив, что этим привлекла внимание Рена. Ева быстро улыбнулась ему, как бы показывая, что все хорошо, и снова перевела взгляд за стекло, где тускло-зеленое полотно в виде поля растянулось повсюду, куда доставал взор, оставляя позади себя суетливый и шумный город. Вскоре сквозь окно рядом с Густавом Ева заметила, что они приближаются к какому-то большому участку с прекрасным садом и высоким домом, выкрашенным в белые тона. Рен радостно сообщил, что они почти приехали в поместье. Он напомнил Еве о семейной библиотеке и девушка кивнула. Как только выдастся свободная минутка, они обязательно туда наведаются в поисках ответа на свою сложную и странную ситуацию.

Техно-кар через несколько минут подъехал к огромным воротам, въехал во двор и остановился у небольшого фонтана, вокруг которого была проложена дорога. Густав вылез наружу и, открыв дверцу, помог выбраться Маргарите и Давиду, Ева выскочила на улицу сама, все еще прижимая к себе сумку с вещами. Каркас на ее ноге звякнул о мощеную дорогу, напомнив о себе. Маргарита уверенным шагом направилась в сторону дома, за собой она вела Давида. Женщина старалась идти не слишком быстро, чтобы мальчик мог с легкостью за ней поспевать. Ева в сопровождении Рена шла за ней, разглядывая дом и ту часть двора и сада, которые были отсюда видны. Повсюду стояли кустарники и деревья, вдали за домом Ева заметила небольшой пруд и край беседки. Сам дом был в три этажа и довольно большим, белая лестница вела ко входу, у которого стояли две мраморные светлые колонны, подпирающие небольшой балкончик, увитый зеленью и цветами. Замыкал шествие Густав, однако на подходе к дому он обогнал всех и открыл входную дверь, пропуская внутрь Маргариту с Давидом и Еву, а следом вошел сам.

Внутри дом оказался довольно просторным и в то же время уютным и светлым. Разнообразные ковры покрывали полы почти в каждой комнате, повсюду стояли вдоль стен различные старинные украшения в виде статуй или ваз, на самих стенах висели портреты – от нарисованных талантливыми художниками до сделанных с помощью нового техно-устройства, способного запечатлеть сию минутную реальность. Ева вспомнила, что такие картины назывались фотографиями. Дальше от входной двери наверх вела широкая лестница, которая тоже могла похвастаться ковровой дорожкой. На потолке в каждой комнате висели причудливые люстры. И, словно этого было мало, в каждом углу вдобавок стояли небольшие лампы, которые в этом доме зажигали тогда, когда верхний свет был не слишком нужен, а человек садился в углу, чтобы, например, почитать, отдохнуть или поболтать с кем-нибудь.

– Котеночек, идем, я провожу тебя до твоей комнаты, – Маргарита, взмахнув золотыми прядями волос, схватила Еву за руку свободной рукой и направилась к лестнице. За собой она вела двоих своих детей. Густав остался позади в главном зале. Ковер на лестнице был неимоверно мягким и приглушал звук от металлического каркаса на ноге Евы. Девушка еще в больнице заметила, что Давид с любопытством разглядывал ее «костыль». Видимо, ему с его детской бурной фантазией представлялось, что его брат – типичный пират с железкой вместо ноги. Ева похихикала про себя и подмигнула мальчику, а тот расплылся в улыбке.

Второй этаж дома ничем не уступал первому этажу. Те же украшения вдоль стен и на стенах, большие красивые люстры и мягкие ковры на полу. По крайней мере, в той части коридора, который успела рассмотреть Ева, поскольку Маргарита повела ее выше по лестнице, крепко держа за руку. Когда они поднялись на третий этаж, Ева заметила, что вдоль коридора здесь, в отличие от остальных этажей, были окна высотой во всю стену, пропуская много света внутрь. Между окнами стояли вазы с цветами на тумбах, а рядом были либо кресла, либо низкие столики из темного дерева. Солнце проникало сквозь высокие стекла и его отпечатки разошлись по всему полу, принимая форму окон. Маргарита провела Еву мимо двух дверей, а у третьей, находящейся в самом отдалении коридора, она остановилась и отпустила руку своего старшего сына.

– Здесь твоя комната, – сообщила женщина и поправила какую-то складу на одежде Евы, – Ты ведь помнишь, как твоя комната выглядит?

Рен, который все это время безмолвно шел за ними, сказал, что комната поделена на две зоны – спальню и мастерскую. Ева в ответ просто кивнула и, повернув ручку двери, вошла внутрь. И хоть Рен уже сообщил, что комната состояла из двух частей, но такого девушка все равно не ожидала. Комната оказалась огромной. Теперь понятно, почему дверь была в отдалении от остальных дверей на этом этаже – как только человек входил внутрь, то сразу замечал, как комната уходит вглубь. Не смотря на то, что Рен назвал ее наполовину мастерской, комната была довольно уютной и светлой, мебели здесь тоже было много. Комнату надвое делил подиум высотой в одну ступеньку. На этой возвышенной половине комнаты стояли два больших до потолка светлых шкафа, предназначенных для одежды, чуть дальше была тумбочка с непонятными полусферами на ней. Рен потом пояснил, что это части недоделанного им артефакта, который, по задумке, должен был служить светильником. Возле тумбочки, по центру площадки стояла кровать, способная вместить в себя два человека сразу. Далее имелся книжный шкаф, забитый до отказа, рядом с ним еще один такой же, а по стене на всю высоту растянулось окно, похожее на те, что были в коридоре, только на этот раз у окна висела занавеска, одернутая в сторону и пропускающая лучи света внутрь. И, конечно же, мягкий ковер на полу. Ниже этого подиума расположились уютные диванчики вместе с невысоким столиком, который тоже был завален разными непонятными штуками. У одного диванчика стояла длинная напольная лампа, а под столиком имелся круглый ковер. Ева посмотрела наверх и увидела, что в комнате было две люстры. Вечером здесь явно не наблюдается недостатка света. Девушка шагнула вперед, разглядывая оставшуюся часть комнаты, которая была ближе ко входу. Вдоль стены здесь стояло несколько шкафов без дверок и с глубокими полками. Но теперь на них стояли не книги, а различные материалы и прочие штуки, которые Ева не смогла идентифицировать. Здесь были даже различного размера сосуды, похожие на те, которые вставляют в техно-устройства для накопления магии. У окна стоял массивный стол с приделанными к нему полками по бокам, а также ящиками под одной стороной столешницы. Один ящичек был приоткрыт и из него торчали бумаги, на полках тоже было полно бумаг вперемешку с различными материалами наподобие тех, что находились в шкафах поблизости. На самом столе тоже кучей лежали различные бумаги. Одни из них были собраны в стопки, другие просто валялись в беспорядке, а третьи и вовсе сложенные пополам или скомканные. У стола Ева заметила корзину для мусора, но она была пустой. Рядом стоял стул с мягкой спинкой и, судя по его слегка обтершейся обивке, Рен явно проводил за столом много времени. Без ламп не обошлось и здесь, но только теперь они висели на стене вдоль стола. Несмотря на то, что комната и правда была разделена на двое, а вторая часть и вовсе представляла из себя мастерскую, в целом все было обставлено вполне гармонично, даже часть с мастерской выглядела довольно уютной. Ева остановилась посреди комнаты у диванчиков, как раз между «спальней» и «мастерской» и осмотрелась по сторонам, разглядывая каждую деталь. Она даже заметила, что рядом с дверью висит картина на всю стену, выполненная художником-абстракционистом. Ева не сразу приметила эту картину, потому что, когда вошла в комнату, картина оказалась у нее за спиной. Девушка знала, что краски на этой картине должны быть ярче и сочнее, но тело Рена не позволяло видеть всю насыщенность в замысле художника. Ева подошла ближе и пальцем провела по картине, напрочь забыв о присутствии Маргариты и Рена с Давидом. Она знала эту картину и увидеть ее здесь было очень неожиданно.

– Отец подарил ее тебе, Котеночек, – Маргарита подошла ближе, – Ты помнишь?

– Нет, но картину помню, – честно ответила Ева. Маргарита в ответ только улыбнулась. Ева отошла от нарисованного абстракционного нечто и сняла сумку с плеч. Маргарита сказала, что она даст время освоиться в комнате и что пришлет сюда Густава, чтобы он помог с каркасом на ноге. Затем женщина секунду постояла, словно размышляя о чем-то, после чего бросилась на шею Еве и крепко прижала ее к себе. Ева даже удивилась, откуда в хрупкой маленькой женщине столько силы.

– Котеночек, мы так по тебе скучали и так переживали из-за твоей травмы. Хорошо, что ты дома пробудешь некоторое время, а не сразу отправишься в Академию.

– Думаешь, мне позволят вернуться? – спросила Ева. Маргарита отстранилась и заглянула в ее желтые глаза.

– Я уверена, Директор все поймет и не станет препятствовать твоему возвращению, – серьезно произнесла женщина, а затем мягко улыбнулась, – Твой отец прибудет домой вечером на ужин. Он уже в курсе твоего состояния, иначе сегодня не появился бы дома. Сам знаешь, он у нас такой занятой.

Маргарита хихикнула и, забрав с собой Давида, вышла из комнаты, оставив Еву одну, не считая Рена. Парень стоял у стола с бумагами и что-то увлеченно рассматривал. Ева же чувствовала дикое напряжение после слов Маргариты. Отец Рена прибудет домой на ужин, а это значило, что Еве придется вести себя максимально естественно, как будто она и была Реном. А что, если Антон Левински заметит странности в своем сыне? Или вовсе поймет, что перед ним не его Рен, что тогда? Ева крепко зажмурилась. Ей даже думать не хотелось, что тогда с ней сделают. Отец Рена в народе слыл очень серьезным и строгим человеком и вот с ним Ева уж точно не хотела сталкиваться. Девушка про себя досадно застонала. Ну почему она должна находиться в поместье Левински две недели? Даже если вдруг сегодня окажется так, что глава семейства не сможет присутствовать на ужине, каждый проведенный в этом большом доме день будет прибавлять шансы на встречу с отцом Рена. Ева вздохнула и, присев на диванчик, стала распаковывать сумку. Позади нее Рен что-то весело проговорил о том, как он придумал устройство, чертеж которого сейчас лежал на столе, вперемешку с другими, но Ева не слишком его слушала, будучи все еще поглощенной в напряженных мыслях о неотвратимой встрече с Антоном Левински.

Внезапно в комнату постучали и через несколько секунд вошел Густав. Он пояснил, что Маргарита прислала его для того, чтобы показать Рену, как снимать с ноги фиксирующий каркас. Ева кивнула и села на диване поудобнее, а перебинтованную ногу положила вдоль него, по просьбе Густава. Дворецкий показал, как управляться с «костылем» и ловко снял его с ноги Евы, а затем так же ловко надел обратно. Затем он отступил на шаг и попросил Еву повторить. Рен подошел к ним и с другой стороны дивана уперся на спинку, наблюдая за процессом. Девушка сделала все так, как показывал Густав и каркас, до этого плотно обхватывающий ногу, легко соскользнул с нее. Теперь Ева сможет без проблем переодеться, когда это потребуется и каркас совсем не будет мешать. Густав удовлетворенно кивнул, сообщил Еве о том, чтобы она потом спустилась в столовую для трапезы и покинул комнату, прихватив с собой одежду Рена, которую Ева успела вытащить из сумки. Как пояснил сам дворецкий, вещи отправятся в стирку, а чистые Ева найдет в платяном шкафу. Девушка поднялась с дивана, кое-как на бинтах доплелась до шкафа и открыла его. Внутри оказалось множество одежды, в основном выдержанной в строгом стиле. Ева пошутила над Реном, сказав, что у него слишком много вещей, на что парень ответил что все это из-за Маргариты. Она просто обожает покупать ему новую одежду, хотя, по словам Рена, сам бы он обошелся парой рубашек и брюк. Ева вытащила из шкафа первое, что попалось ей под руку и бросила это на кровать, закрыв дверцу шкафа. Она сняла с плеч кардиган и собралась было стянуть с себя пижамную кофту, как вдруг заметила, что Рен сидел рядом на диване и смотрел в ее сторону. Взгляд у него был задумчивый и, казалось, что смотрел он не на предметы, а сквозь них, но Ева все равно поправила на себе пижаму и повернулась к Рену.

– Отвернись, – попросила она и даже скрестила руки на груди. Рен вынырнул из своих мыслей и не сразу понял, что говорила девушка. Когда же до него дошло, парень нахмурился и тоже скрестил руки на груди, выпрямившись на диване.

– Вообще-то, это мое тело, – напомнил он, – Что я там не видел? Это ты должна переодеваться с закрытыми глазами.

– О, – отозвалась Ева так, словно до нее это только сейчас дошло. Рен вздохнул, поднялся с дивана и отошел к столу с чертежами, встав к девушке спиной. Пожав плечами, она начала переодеваться. Вещи, которые Ева вынула из шкафа, оказались легкой рубашкой с рукавами, закрывающими плечи, а также обычными брюками. Девушка не спеша переоделась, привыкая к этому новому телу. Двигаться в нем ей было до сих пор непривычно, оно было тяжелее. Ева пару раз даже оступалась, пока шла от кареты до дома, но, к счастью, никто этого тогда не заметил, иначе о благосостоянии своего старшего сына Маргарита начала бы переживать еще больше.

– Я все, – сообщила Ева и напоследок разгладила складку на рубашке. Она также не забыла и про каркас, надежно зафиксировав его на ноге. Но Рен к ней не повернулся. Вместо этого он продолжил изучать какой-то чертеж, лежащий перед ним на столе.

– Я хотел сделать что-то вроде вечного техно, – весело сообщил он. Ева подошла и заглянула ему через плечо, после чего парень продолжил, – Знаешь, чтобы постоянно не приходилось бы наполнять резервуары магией. Представляешь, какой фурор это бы произвело?

– Да, – отозвалась девушка, – Маги, которые зарабатывают тем, что заполняют резервуары другим людям, оказались бы без работы.