Читать онлайн Босая принцесса бесплатно

Время – детство!

Глава 1

Пропавшие женихи и многое другое

Усталый путник, проезжая по Южной Дороге, торопил своего коня. Едва завидев издали на высоком зелёном холме замок Альзарон, путник с облегчением переводил дух. Он знал: владелец замка король Унгер щедр и гостеприимен. Распахнутся высокие двери, ждёт странника праздничный ужин, лучшее вино из подвала, а то и беседа за полночь с радушным хозяином.

Так высок был замок Альзарон, что пролетавшие мимо тучи нередко цеплялись за его узорные шпили. И потому невольно вспоминалась древняя легенда, будто бы сложили замок Альзарон из голубого и синего мрамора великаны, в стародавние времена поселившиеся на горном перевале между Южной Долиной и Северной.

Вокруг замка раскинулся сад, знаменитый своими редкими цветами и деревьями.

И сегодня, как и всегда, король Унгер, взглянув на безоблачное небо, окружённый большой свитой, вышел в сад.

Сразу же ему на плечо уселся Придворный Воробей. Вид у птички был боевой, хвост выщипан в драках. Он что-то взволнованно и возбуждённо прочирикал на ухо королю.

– Полно, полно! Что ты болтаешь? – король ласково погладил Воробья по встрёпанным перышкам. – Сам посуди, ну куда могли подеваться принц Горра и герцог Альдмер?

Из всех живущих во дворце только один король потрудился выучить воробьиный язык, находя его очень благозвучным и своеобразным. Он подолгу беседовал со своим любимцем. Но герцоги и бароны, окружавшие короля, пренебрежительно косились на беспородную птицу.

– Хорошо ещё, что у нашего короля есть ручной сокол. Вот это поистине королевская птица!

– Но приблизить к себе какого-то безродного ощипанного воробья…

– К тому же болтлив и до чего глуп!

– Совсем не знает правил этикета!

Так перешептывались придворные, но, конечно, никто из них королю и слова сказать не смел.

Король приказал придворным дамам постучать в дверь опочивальни его любимой дочери принцессы Мелисенды и пригласить её прогуляться вместе с ним в это безоблачное утро.

Широкая мраморная лестница полукругом спускалась в сад. Вскоре послышался стук легких каблучков, и по ступеням сбежала принцесса Мелисенда.

И тотчас громче зазвучали звуки далекой тонкой флейты, кузнечики в траве застрекотали веселее, а птицы на ветках, распевавшие каждая свою песенку, запели дружно все вместе.

Ветер, шалун и проказник, утихомирился и улегся кольцами у ног принцессы.

– Ну, что вы скажете? – растроганно сказал король Унгер, глядя на свою дочь. Глаза его были полны слёз. – Где вы найдёте еще такую красавицу?

Король без умиления не мог смотреть на принцессу Мелисенду.

И сказать по правде, прелестней принцессы Мелисенды нельзя было сыскать ни в одном королевстве.

Её пленительное лицо было нежным, как лепестки только что распустившегося цветка. Большие серые глаза лучились и сверкали из-под длинных ресниц. Волосы цвета золотого меда падали на плечи и скользили вниз до атласных туфелек, вышитых жемчугом.

– Где твои женихи, дочь моя? – с удивлением оглядываясь, спросил король Унгер. – Где принц Горра, где герцог Альдмер? С вечера они были здесь.

– Я отказала им, – опустив глаза, тихо ответила принцесса. – И вернула им свадебные дары.

– Но уехать не попрощавшись? – пожал плечами король. – Странно, странно!.. А где в таком случае твой избранник, принц Амедей?

– Он поехал к своему батюшке, получить его благословение, – лёгкий румянец окрасил щёки принцессы, и она стала еще обворожительней. – Завтра он должен вернуться.

Пестрые бабочки, не переставая, кружились над головой Мелисенды. Они опускались на её длинные ресницы, приняв их за какие-то диковинные цветы, а золотые волосы – за полные меда редкие травы. Мелисенда со смехом отгоняла бабочек, а они посыпали ей руки разноцветной пыльцой.

Вдруг словно внезапный порыв ветра взметнул бабочек, и они, сбившись в бесформенную стаю, поспешно скрылись в глубине сада.

Послышался цокот копыт, и навстречу королю и его дочери выехал стройный рыцарь на чёрном коне, словно выточенном из ночной грозовой тучи.

– Вот кто к нам пожаловал, – шепнул король, наклонившись к дочери. – Сам граф Мортигер. Богаче его, пожалуй, не сыщешь никого в наших краях. Но не лежит у меня к нему душа, сам не знаю почему. Веет от него каким-то холодом…

– Верно сказано! – чирикнул Придворный Воробей, сидевший на плече короля.

Что расслышал граф Мортигер, осталось неизвестным. Но в тот же миг из его глаз вылетели две короткие острые молнии и растаяли в воздухе, оставив легкий дымный след.

Да, можно сказать, граф Мортигер по-своему был красив. Правда, его кожа была, пожалуй, слишком бледной, а в тени казалась даже чуть зеленоватой. Но потому такими яркими казались его глаза, большие, бездонно-черные. В их глубине порой вспыхивал тусклый отдалённый огонь.

– Ларец сюда! – приказал он зазевавшемуся слуге, и тот присел на дрожащих ногах.

– Принцесса, здесь редчайшие драгоценности, которые дарят нам скупые и жадные недра земли! – граф Мортигер хотел было открыть тяжелый ларец, но Мелисенда с улыбкой покачала головой и сделала шаг назад.

– Что ж, дети мои, погуляйте по саду, – со вздохом сказал король Унгер и положил руку себе на грудь. – А мне надо отдохнуть. Что-то тяжко дышать. И странное дело, тянет меня полежать на траве в нашей дубовой роще…

Не успел он договорить, как на посыпанную золотистым песком дорожку, раздвинув кусты роз, неуклюже выбрался старый садовник.

– Клянусь святым Мартином, чудо! – заикаясь от волнения, воскликнул он. – Не сойти мне с этого места, Ваше Величество, чудо!

– Что за чудо, говори толком! – нетерпеливо приказал король.

– Да ведь вот какое дело, – заторопился старик. – Дубовая роща… Я там каждый дубок знаю и зову по имени: кого Зеленый Жёлудь, кого Старое Дупло, кого…

– Хватит пустой болтовни! – король нахмурился и вдруг улыбнулся. – Не знаю почему, но сегодня мне приятно слушать про дубовую рощу. Так какое чудо, старик?

– На опушке, на опушке… – садовник, спотыкаясь, подошел поближе. – Провалиться мне сквозь землю. Два новых дуба выросли! Крепкие, зелёные! Вчера их там не было, клянусь. А сегодня утром два дуба… Не сойти мне с этого места.

– Верно, выпил ты с утра два лишних стаканчика крепкого зелёного винца, вот и мерещится тебе невесть что, – с издёвкой усмехнулся граф Мортигер.

– Ступай, старик, – махнул рукой король. – Эй, мой верный паж Турдис! Принеси своему королю кубок старого благородного вина. И расстели ковёр на опушке дубовой рощи. Там я хочу сегодня отдохнуть.

На дорожку проворно выскочил худенький паж, благоговейно подхватил под локоть своего повелителя.

Принцесса Мелисенда и граф Мортигер углубились в тенистую аллею. Граф Мортигер, как всегда, шел чуть прихрамывая, припадая на одну ногу.

– Я ещё не теряю надежды, принцесса, – вкрадчиво проговорил граф Мортигер. – Мне верится, что вы наконец оцените мою преданность и верную любовь. У меня два замка. Один недаром зовется Золотым. Если вы станете моей женой, все драгоценности, все сокровища мира будут принадлежать вам.

Граф Мортигер почтительно прикоснулся к руке принцессы, но та, вздрогнув, отшатнулась от него.

– Я ценю другие сокровища, граф, – тихо сказала она, проводя рукой по ещё не расцветшим бутонам роз, словно стараясь стереть след его прикосновения. – Боюсь, вы меня не поймё-те. Взгляните, вон летит стая белых лебедей. Вслед им огромный чёрный ворон. Его клюв очерчен кроваво-красной полосой. Никогда не видала такой страшной птицы. Как вы полагаете, граф, может ли чёрный ворон лететь вместе со стаей белоснежных лебедей?

«Ого, какие намеки, – лицо Мортигера исказилось от досады. – Но погоди, упрямая красавица. Если мне удастся совершить то, что я задумал, ты заговоришь по-другому…»

В это время их догнал бегущий опрометью паж Турдис.

– Клянусь, я ни в чём не виноват! – задыхаясь, пролепетал мальчик. – Я расстелил ковёр под дубами и поднес своему господину кубок светлого рейнского вина. И вдруг… Вдруг, о боже! Мой король исчез. Как это случилось, я даже не успел заметить…

Сгибая колючие стебли роз, на дорожку вывалился седой садовник.

– О, горе! Я спятил, рехнулся, сбрендил… – еле выговорил он. – Небывалое дело! На опушке, неведомо как, вырос могучий ветвистый дуб. Руками не обхватишь. А на суку висит золотой кубок с королевским гербом. Клянусь, еще полчаса назад этого дуба там не было…

– Пошел прочь, болван! – злобно прикрикнул на него граф Мортигер. Две чёрные дымные струи вырвались из его глаз. – Гнать вас надо всех, нерадивых слуг. Только и умеете разносить дурацкие небылицы.

– Полноте, граф! Этот садовник – наш старый, преданный слуга, – проговорила принцесса удивлённо и печально.

Отчаянно взмахивая крылышками, на дорожку слетел Придворный Воробей.

– Глупцы, безмозглые и бесхвостые! – отчаянно прочирикал он. – Невежи, никто не знает воробьиного языка! В этом дубе течёт благородный королевский сок. Узнать бы, какой негодяй превратил моего короля в дуб, так бы и клюнул его прямо в глаз!

Глава 2

Что случилось на заброшенном кладбище и многое другое

Граф Мортигер на своем чёрном коне ехал по ночной Южной Дороге. Когда он въезжал в тень густых деревьев, он словно бы сливался с темнотой, только шелковистая грива коня изредка поблескивала бледным серебром.

– Славная ночка, чудная ночка, – время от времени каркал ворон Харон, сидя на плече своего господина. – Напоминает мой родной Аид. Такой же тусклый безрадостный свет, леденящий душу.

Граф Мортигер подъехал к церкви и спешился. В открытые двери было видно, как в глубине одинокая свеча озаряет тихо сияющие иконы.

Рядом с церковью были видны кресты и надгробные памятники. Кое-где ветер раскачивал язычки свечей. Здесь веяло тишиной и покоем, словно церковь охраняла мирный сон кладбища.

Мортигер миновал церковную ограду. Его сразу окутал сырой застывший мрак. Из-за тучи выглянула мутная луна, но свет её словно бы не доходил до земли. Звёзды втянули в себя озябшие лучи.

Теперь Мортигер шёл мимо заброшенных могил, заросших бурьяном и горькими травами. Ни крестов, ни памятников. Здесь были похоронены разбойники и убийцы, не раскаявшиеся, не отпетые церковью.

Изредка над одинокой осыпающейся могилой витало туманное облачко.

– Приглядись получше, Харон! Это память покойника. Она будет летать над его могилой, пока кто-то из живых ещё помнит о нём, – негромко проговорил Мортигер. – Да, значит, кто-то ещё вспоминает этих злодеев.

Мортигер, прихрамывая, шёл между еле различимыми могилами. Иногда из-под земли доносились еле слышные стенания и вздохи.

– Посмотри на эту белесую дымку, вот над той могилой, – Мортигер протянул руку. – Сразу видно, здесь похоронен злобный убийца, лиходей, висельник! Зарезал молодую мать, троих детишек и старика отца. Видишь, внутри дымки мелькает призрак окровавленного ножа и чуть видны тела убитых. Сейчас мы подыщем память для моей девочки, моей невесты-красавицы.

– А эта чем не подойдёт? – каркнул Харон. – Где ты еще отыщешь память такого злодея?

– Нет, эта память слишком тяжела для моей нежной принцессы, – Мортигер усмехнулся. – Тебе не понять. Ее душа слишком чиста и светла. И тело хрупкое и тонкое. Малышка подломится под тяжестью такой памяти… Постой! Вон над той далёкой могилой вьётся совсем бледное облачко. Подойдём поближе.

Харон взлетел и забил крыльями.

– Эта память слишком прозрачна!

В глазах Мортигера зажегся тусклый огонь.

– Где тебе понять, глупая птица! – Мортигер не сводил глаз с расплывчатого облачка. – Убийца! Присмотрись и увидишь ее длинные туманные косы. Она боролась с нищенкой на мосту. Она столкнула нищенку в воду за то, что та хотела отнять у нее кошель с медяками. Видишь, утопающая молит протянуть ей руку и спасти. А в ответ – тихий злобный смех. Нет, она не протянула ей руку…

– Так это как раз то, что надо! – Харон уселся на сук высохшего дерева. – Хватай эту память!

– Не знаю, не знаю… – проворчал Мортигер, подходя поближе. – Смотри-ка, сбоку петля и флакон с ядом. Слишком много убийств, слишком много убийств на её совести…

– А ты разруби эту память пополам своим колдовским мечом! – Харон снова пристроился на его плече.

– Что ж! Пожалуй, ты не так уж глуп, перевозчик мёртвых! – усмехнулся Мортигер. – Половина этой памяти может и подойти моей красавице!

Мортигер вытащил из бесчисленных складок своего чёрного плаща большую перламутровую жемчужину, даже в темноте сияющую всеми цветами радуги. Он раскрыл её и, ловко орудуя её створками, поймал, словно большую бабочку, призрачную дымку.

Жемчужина захлопнулась с тихим звоном.

Мортигер протянул руки над могилой, крепко держа жемчужину.

Зловеще прозвучал его голос:

Было слышно, как отчаянно бьется в жемчужине пойманная память.

– Вор, негодяй! – послышался из-под земли полный ярости и отчаяния приглушенный голос. – Отдай мне мою память! Подлый грабитель! Я не могу с ней расстаться! Это единственное, что у меня осталось… Отдай!..

Из могилы поднялись две зелено-желтые костлявые руки. Рассыпающиеся пальцы были унизаны медными кольцами. Руки, дрожа, потянулись к жемчужине, но граф Мортигер отшатнулся, и руки скелета успели ухватить только край плаща.

Мортигер вырвал плащ из мёртвых пальцев, взмахнул им и взлетел вверх. Он пронесся над оградой заброшенного кладбища и вскоре скрылся за верхушками леса.

– Держись покрепче за мое плечо, – приказал Мортигер, прижимая жемчужину к груди.

Ветер бил в лицо. Колдовской плащ, надувшийся парусом, мчал их так быстро, что всё, над чем они летели, слилось в одну тёмную полосу.

Мелькнуло круглое озеро. В нём, покачиваясь, собираясь складками, плавало отражение луны.

– Две луны! – завистливо прокаркал Харон. – Мог бы подарить одну луну мне, ну хотя бы её отражение. Вот бы осветить мёртвые волны Стикса…

– Не много ли хочешь? – резко оборвал его Мортигер.

Теперь они снизились и летели над влажными верхушками леса. Донесся запах горьких ночных трав.

Но вот перед ними вырос высокий тёмный замок. Издали он казался чуть призрачным. Неподвижные окаменевшие слуги стояли у ворот. Двери распахнулись навстречу хозяину.

Драгоценные ковры, устилавшие мраморный пол, были покрыты корочкой инея и похрустывали под ногами графа Мортигера. С заледеневшего потолка тянуло промозглым холодом. Колонны, колонны, засыпанные снизу снегом.

Ворон Харон съёжился на плече графа Мортигера, видно, и его достал холод.

Граф Мортигер вошёл в высокий зал с камином, украшенным каменными драконами. Над замёрзшими поленьями плясали бледные языки холодного пламени. Искры, улетавшие в трубу, больше напоминали рой снежинок.

В самой сердцевине огня свернулись клубком ядовитые саламандры. Они извивались, отталкивали друг друга, их спины отливали тусклым золотом. С раздвоенных языков капал янтарный яд. На заснеженном полене гордо возлежала королева саламандр, самая крупная из них, с изящной плоской короной на голове, сверкающей бесценными изумрудами.

Мортигер положил жемчужину на стол, покрытый окаменевшей парчовой скатертью. С её углов свисали прозрачные сосульки.

Саламандры с любопытством вытянули головы, рассматривая жемчужину. Руки Мортигера слегка дрожали, когда он открыл перламутровые створки. Он крепко ухватил бледную дымку и осторожно вытащил её из жемчужины.

– Разруби её, разруби пополам! – прокаркал Харон, кружась над столом.

– Хозяин, хозяин, отдай нам хотя бы кусок этой памяти! – королева саламандр с шипением подняла голову. Её выпуклые глаза жадно горели. – Для нас нет ничего вкуснее грешной памяти. Давненько мы не лакомились. Отруби нам с того конца, где парочка убийств, окровавленный нож и топор. Вот уж мы попируем сегодня на славу! А себе возьми остальное. Слышишь, хозяин?

– Надо же, как вы все мудро рассудили! – усмехнулся граф Мортигер. – Да, пожалуй, мне хватит небольшого куска этой памяти. То-то изумится принцесса Мелисенда, когда вспомнит, как она дралась на мосту и не протянула руку тонувшей нищенке!..

Еле видные тени внутри бледной дымки, трепеща, заметались, не зная, куда спрятаться.

Но в тот же миг одним движением меча Мортигер разрубил сжавшееся от ужаса облачко пополам.

Брезгливо, двумя пальцами, он схватил кусок памяти, где сцепились несколько теней и мелькали призраки окровавленного ножа и топора. Он небрежно бросил кусок памяти в камин саламандрам. Они с визгом и шипением принялись рвать его на части.

Граф Мортигер усмехнулся:

– Что ж, ешьте, наслаждайтесь. Тут много лакомых кусочков. Вон петля, и флакон с ядом, и кое-что повкуснее…

Граф Мортигер бережно спрятал оставшийся кусок памяти в жемчужину. Послышался тихий плеск воды, скрип деревянного ветхого моста, приглушенный вскрик, и жемчужина закрылась.

В камине наступила сытая тишина. Саламандры развалились животами кверху, окружив свою королеву. Холодный огонь тихо гудел. Королева саламандр закрыла глаза, прижав лапой к полену призрак окровавленного ножа.

– Оставлю себе на ужин, – сонно прошипела она.

– А как же я? – с робкой надеждой спросил Харон, раскрывая свой клюв, обведенный кроваво-красной полосой. – Может, на радостях ты вернёшь мне мой древний облик и отпустишь меня, а? Я так скучаю по моему веслу и лодке…

– Замолчи, жалкий плут, – равнодушно проговорил граф Мортигер. – Ты ещё можешь мне пригодиться. А теперь в путь!

Глава 3

Колдовская жемчужина и многое другое

Ночь растянула чёрный бархат по небу. Налетел ветер с Южной Долины и разогнал облака. Звезды, сверкая, осыпали всё небо. Полная луна расплавленным серебром залила верхушки деревьев.

Сад жил своей жизнью. Отдохнув после жаркого дня, белые лилии раскрыли свои лепестки. Снизу из травы слышался жёсткий стрёкот кузнечика. Птицы заливались на все лады. Но, перекрывая их щебет, царственно звучал голос Соловья.

Вдруг, словно выскользнув из ночного мрака, над садом появился стремительно летящий человек в чёрном плаще, наполненном ветром. На его плече сидел, вцепившись когтями, большой ворон. Он изредка взмахивал крыльями, чтобы удержаться.

Луна на миг осветила бледное, зеленоватое лицо графа Мортигера. Всюду, куда падала тяжёлая тень его плаща, замолкали птицы, цветы закрывали свои венчики. Все погружалось в глухой, непробудный сон.

Граф Мортигер подлетел прямо к окну опочивальни принцессы Мелисенды.

Он неслышно ступил на подоконник. Сверкнула, как звёздочка, золотая шпора на его сапоге.

Разметавшись на широкой постели в пене кружев и тонкого шёлка, сладко спала принцесса Мелисенда. Луна осветила её прелестное лицо, светлые кудри отливали лунным серебром.

Она, как ребёнок, беспечно улыбалась во сне.

– Принц Амедей, – тихо и нежно прошептала она.

– Вот что тебе снится… – Сколько ревнивой злобы было в свистящем шёпоте Мортигера! – Что ж, подождём. Скоро тебе будут сниться другие сны!

Тень Мортигера упала на спящую принцессу. Она шевельнулась и страдальчески застонала.

– Спи, спи! – ровным голосом проговорил граф Мортигер.

Из складок своего плаща он достал светло-сияющую жемчужину, открыл её и выпустил на волю обрывок тёмной дымки.

– Держи её крепче! – резко приказал он Харону.

Чёрный ворон крепко ухватил когтями летучую дымку, прижал её к себе крыльями.

В тишине тяжело упали слова страшного заклинания:

Принцесса, не просыпаясь, слабо вскрикнула.

И вдруг, покорное заклинанию, что-то светлое, летучее поднялось над ней и испуганно закружилось, то касаясь её глаз, то боязливо прячась у неё на груди.

– Память принцессы! – с торжеством прошептал граф Мортигер. – Наконец-то! Как часто бьётся её сердце…

Держа в руках раскрытую раковину, он потянулся к прозрачному облачку. Его движения стали быстрыми и точными. Облачко метнулось в одну сторону, в другую.

Но раскрытые створки жемчужины словно втянули в себя чистую, без единого пятнышка память принцессы.

Граф Мортигер поспешно захлопнул жемчужину и спрятал в глубоких складках своего плаща. Выхватил из когтей Харона обрывок тёмной памяти. В глубине её мелькнули волны, протянутые из воды дрожащие руки…

Мутная дымка коснулась глаз принцессы, её губ, сердца… И, постепенно проникая в неё, исчезла.

– О боже! – прошептала принцесса Мелисенда, не открывая глаз. – Какой тяжелый сон… Чёрный жених…

– Кажется, я добился своего, – с торжеством прошептал граф Мортигер, отступая от постели принцессы. – Вот какие теперь тебе снятся сны, моя радость!..

– Ловко, ловко все получилось, – просипел ворон Харон, – ничего не скажешь. Колдовство – великая сила!

– Тише ты! – прошипел Мортигер.

Он отступил к окну. Один взмах плаща – и он повис в воздухе.

– Любопытно было бы посмотреть на принцессу, когда она проснётся, но это опасно, – Мортигер с трудом отвёл взгляд от пленительного омрачённого тревогой и недоумением лица принцессы. – Она слишком умна. И может о многом догадаться…

Ночная темнота скрыла его и Харона, словно была с ними заодно.

Луна не успела коснуться верхушек деревьев, как на ветке берёзы проснулся Придворный Воробей.

Он вздыбил пёрышки, отряхнулся, обрызгав всё вокруг каплями ночной росы, и с изумлением посмотрел по сторонам.

– Вот чудеса! – воскликнул он в недоумении. – Никогда я не спал так крепко! Поглядите-ка, и все птицы, все до единой, тоже спят. Эй, проснись, приятель!

Он подлетел к Соловью и бесцеремонно толкнул его в бок.

– А? Что? – сонно откликнулся Соловей. – Нельзя ли повежливей? Я вам не кто-нибудь! Я великий певец ночи!

– То-то, приятель, ты чуть не свалился с ветки.

Воробей тем временем будил мелких пташек, синичек, малиновок.

Наконец он заглянул в дупло Совы. Старая мудрая птица с трудом проснулась, открыла круглые зелёные глаза, помолчала, не в силах понять, что с ней произошло.

– О-ох! – вздохнула она, прогоняя остатки сна. – Как я могла уснуть, я, ночной сторож? Нет, не спорьте, тут какая-то тайна. И не возражайте мне: не простой это был сон, уж вы мне поверьте!

«Неужели колдовской? – с опаской подумал Воробей. – Только этого не хватало!»

Несколько взмахов коротких крыльев, и он влетел в спальню принцессы Мелисенды.

Принцесса спала. Но её лицо, освещённое расколотым на куски светом уходящей луны, показалось Придворному Воробью полным страдания и тревоги.

Придворный Воробей уселся на спинке постели. Среди смятого кружева и шёлка он вдруг увидел чёрное, словно обугленное, перо.

«Э-э! Вон оно что! – подумал умный Воробей. – Перо Харона, нет сомнения. Значит, и граф Мортигер побывал здесь. От таких гостей не жди добра. Это уж точно!..»

Глава 4

Звон колокола и многое другое

Принцесса Мелисенда проснулась.

По детской привычке потёрла кулачками глаза, потянулась.

«Какой мне приснился странный сон. В нём все перепуталось. То мне снилось, что я принцесса и живу во дворце. То мне виделась какая-то низкая комната, полная странных людей. А я в маленьком чулане тру песком закопчённые котлы. Приснится же такое!..»

Принцесса вздохнула и открыла глаза. Она с удивлением оглядела высокий потолок из лазурита, золотых амуров, поддерживающих тонкий полог.

Она на мгновение замерла и быстро соскочила с постели.

«Как я сюда попала? – в недоумении думала она. – Боже! Наверное, во сне я неведомо как пробралась в этот дворец, улеглась на чужой постели… Теперь меня схватят и бросят в тюрьму. А вдруг ещё дознаются, что я… я – убийца. Страшно вспомнить, ведь я убила эту несчастную. Она захлёбывалась. Эти мутные волны… А я не протянула ей руку. Боже, какая тяжесть и тоска на сердце. А её руки протянуты ко мне! Надо скорее бежать отсюда…»

Она с ужасом посмотрела на роскошное платье, лежавшее на кресле, и небрежно рассыпанные драгоценности.

«Ещё скажут, что я воровка. Тюрьма, глухие решётки – вот что меня ждёт. А если узнают к тому же, что я убийца, что я стояла на мосту, когда она захлёбывалась, в тот страшный день… Меня повесят».

Мелисенда в одной тонкой рубашке скользнула в дверь. Тёмная галерея. Шарахаясь от доносившихся шагов, бросилась в узкую комнату с тусклым окном.

Здесь в беспорядке валялись платья из жёст-кой серой материи, косынки, фартуки. В углу грудой лежали поношенные башмаки.

«Это, верно, комната служанок, – лихорадочно подумала Мелисенда, натягивая первое попавшееся под руку платье из грубой колючей ткани. – Ох, велико! Ничего, затяну поясом».

Голову обмотала старым платком.

Сунула босые ноги в разношенные башмаки. Нет, велики. А эти ещё больше.

Галерея кончалась светлым проёмом. Что-то подсказало ей, что дальше будет лестница в сад. И правда, вот ступени, сбегающие вниз, а дальше пестрота цветов.

Замирая, Мелисенда сбежала по лестнице, придерживая платок у горла, низко опустив его на лицо.

– Ишь, растопалась, деревенщина! – сердито огрызнулся на неё садовник. – Ещё принцессу разбудишь.

«Как странно, – подумала Мелисенда. – Я думала, все садовники добрые. Ведь они проводят целый день среди цветов…»

Мелисенда свернула на боковую дорожку и вдруг замерла, вся сжалась от страха. Навстречу ей, улыбаясь своей холодной страшной улыбкой, шёл граф Мортигер.

– Куда торопишься, красавица? – проговорил он уверенно и неспешно, наслаждаясь её растерянностью. – Уж не ко мне ли, в мои объятия?

Мелисенда метнулась в сторону, но граф Мортигер раскинул руки в стороны и преградил ей путь.

«Как странно и страшно. Я как будто знаю этого человека и не знаю, – в смятении подумала Мелисенда. – Видела его когда-то и не видела никогда… Кажется, его зовут граф Мортигер. Но откуда мне это известно?»

– И всё-таки ты не подала ей руку, стоя тогда на мосту, – улыбаясь, медленно и твердо проговорил граф Мортигер. – Теперь мы породнились с тобой, моя маленькая убийца!

Всё поплыло перед глазами Мелисенды. Она резко повернула назад и, теряя дырявые разношенные башмаки, бросилась со всех ног по дороге.

Среди золотистого песка попадались острые камешки. Они в кровь изранили её босые ноги.

Граф Мортигер с усмешкой смотрел на узкие кровавые следы.

– Как ты думаешь, две чёрные птицы могут лететь рядом? – с насмешкой крикнул он ей вдогонку. – Или ты до сих пор считаешь себя белым лебедем, хотя и не протянула ей руку? Ты стояла на мосту, а она тонула в мутных волнах.

Мелисенда вскрикнула от ужаса и припустилась ещё быстрей.

Оглянувшись, она увидела, что Мортигер настигает её, иногда взмывая вверх и повисая над дорожкой.

Мелисенда в растерянности остановилась на распутье, прижав руки к груди. Перед ней были три тропинки. По какой бежать? Вдруг одна из них приведёт её прямёхонько к замку графа Мортигера, и она, как загнанный зверёк, угодит в расставленный капкан?

Вдруг перед ней, взмахивая изрядно пощипанными крылышками, появился Придворный Воробей.

Он повернул к ней головку, что-то чирикнул, словно советуя ей следовать за ним.

– Сейчас я остановлю тебя, моя прелесть! – грозно прозвучал позади неё голос Мортигера.

В тот же миг, преграждая Мелисенде путь, перед ней внезапно взвилась полыхающая стена огня.

Деревья, корчась, падали, превращаясь в груду раскалённого угля. Нестерпимый жар пахнул в лицо. Она, невольно вскрикнув, отступила назад, и ещё мгновение – попала бы в раскрытые объятия графа Мортигера.

– Ну и заклинаньице! Сейчас мы сгорим! – в отчаянии пискнул Придворный Воробей. Одно крыло у него было уже опалено.

В эту минуту, заглушая вой и свист огня, раздался могучий гулкий звон церковного колокола.

Ещё один певучий удар – и огонь, шипя, приник к земле, языки пламени свернулись и погасли.

Мелисенда оглянулась. Граф Мортигер бессильно повис в воздухе, лицо его было искажено яростью и гневом. Придворный Воробей скрылся в кустах. Мелисенда перескочила через обгорелые сучья и за поворотом тропинки увидала стены старинного монастыря, сад, грядки с овощами.

Три монахини в простых, смиренных одеждах шли ей навстречу.

Увидав её заплаканное, испуганное лицо, самая старшая из монахинь ласково обняла её, прижала к груди, поправила прожжённый искрами платок на голове.

– Что с тобой, дитя моё? – голос её был полон сострадания и участия. Мелисенда задрожала с ног до головы. О, если бы она могла открыть этой доброй женщине своё сердце, рассказать, что её терзает.

Но как только монахиня узнает, что девушка, которую она пожалела – убийца, она с гневом и отвращением прогонит её.

Вторая монахиня, совсем юная, такая худенькая в своём сером платье, вынесла глиняную чашку с ещё теплым молоком и кусок хлеба.

Мелисенда встала на колени и приняла из её рук глиняную чашку. Она с жадностью съела хлеб, запивая его молоком.

– Оставайся у нас в монастыре, – юная монахиня посмотрела на неё своими чистыми, прозрачными глазами. – Здесь ты обретёшь покой и надежный кров.

«Боже мой, на мне лежит проклятие. Я – убийца. Как я останусь в этом святом убежище? – содрогаясь, подумала Мелисенда. – Что со мной было прежде? А, помню… Я мыла посуду в придорожном трактире…»

– Я не смею, – опустив голову, робко проговорила Мелисенда. – Я слишком грешна…

И тут же за её плечом певучее Эхо повторило:

– Грешна-на-на-на…

– У нас тут поселилось доброе Эхо. У него такая богатая фантазия, – улыбнулась молодая монахиня. – Наверное, ему нравится звон нашего колокола.

– Ла-ла-ла! – подхватило Эхо.

– Посмотри на её ноги – они изранены, – сказала старая монахиня. – Кто-нибудь, принесите ей мягкие башмаки.

– Ки-ки-ки! – пропело Эхо.

Девочка-монахиня скоро вернулась, держа пару башмаков из тонкой кожи.

Мелисенда зашнуровала башмаки и тут же почувствовала, как боль в ногах начинает проходить.

– Ты так добра. Прости… – Мелисенда боялась поднять глаза.

– Ти-ти-ти!.. – загремело сразу со всех сторон.

Мелисенда низко поклонилась монахиням. С грустью посмотрела на монастырь, такой на-дёжный, несокрушимый, с крепкими железными дверями, и вышла за ворота.

Глава 5

Бродячие Болотные Огни и многое другое

За монастырём стеной поднимался густой лес. Туда вела узкая тропинка. Прохладные тени манили Мелисенду.

«Может быть, граф Мортигер не отыщет меня здесь. Это добрый лес, как приветливо шелестят его ветви. Он не выдаст меня!..» – с надеждой подумала Мелисенда.

Тропинка петляла между могучими деревьями.

Густые заросли сменялись полянами, пронизанными светом.

Наконец тропинка вывела её к лесному прозрачному ручью. Мелисенда наклонилась, ополоснула лицо и присела у корней старой берёзы. Зелёные тени толпой окружили её.

– Я такая грешница, что боюсь смотреть вверх на чистое небо, – с болью в сердце прошептала она. – Как это страшно и печально…

– Но-но-но… – гулко подхватило Лесное Эхо.

– Ты здесь? – обрадовалась Мелисенда. – Ты пошло за мной?

– Ну и что? – откликнулось Эхо. – Куда хочу, туда и лечу-чу-чу-чу! Мне просто понравился твой голосок-сок-сок-сок!

– Ты ещё говорить умеешь? – изумилась Мелисенда.

– А почему бы нет? – обиделось Эхо. – Как будто только люди могут говорить. Вот зазнайки-ки-ки-ки…

– Спасибо тебе, Лесное Эхо! – Мелисенда огляделась, но, конечно, никого не увидела. – Ведь я совсем одна. Теперь мне не будет так одиноко и печально.

– Но-но-но!.. – Лесное Эхо, затихая, закружилось вокруг неё.

«Как я устала, – подумала Мелисенда, – но я не буду спать…»

Она прилегла в душистую траву, подстелив под голову платок. Берёза бросала на неё кружевную тень.

– Я не засну, – прошептала Мелисенда.

– Ну-ну-ну… – усыпляюще повторило Лесное Эхо. – Ну-ну-ну…

Берёза что-то тихо шептала. Птицы пели все тише, словно убаюкивая её.

Через минуту усталая Мелисенда уже крепко спала. Ей снились пёстрые, путаные сны. Дворцы, драгоценности – всё уплывало в темноту. Убогая низкая комната, закопчённый потолок. Бутылка кислого вина. Мелисенде снилось, что она пьёт прямо из горлышка кислое, едкое вино. Но вдруг откуда-то появился драгоценный кубок с душистым настоем, и опять всё скользило куда-то, исчезало.

Мелисенда проснулась от лёгких пушистых прикосновений. Около неё стояли два круглых маленьких существа, похожих на золотые шарики. От них во все стороны разлетались тающие тёплые лучи.

– Это мой старший братец, – сказал тот, который был ростом поменьше.

– А это мой милый младший братишка, – сказал второй шарик.

– Я никогда вас не видала. Кто вы такие? – спросила Мелисенда, приподнимаясь на локте. – Мне кажется, вы очень милые.

– Да, мы очень, очень милые, – в один голос сказали оба братца. – Только очень несчастные. Мы – Бродячие Болотные Огни, чудесные Болотные Огни. Но злой чародей Мортигер иссушил наше родное болото. И теперь мы оба, да и все остальные Болотные Огни в отчаянии разбрелись кто куда.

– Да-да-да… – участливо откликнулось Лесное Эхо.

– Мы скоро совсем, совсем погаснем, – всхлипнул младший брат. – Нам бы хоть немного золота, чтобы поддержать наши силёнки.

Мелисенда повертела на пальчике золотое колечко. Откуда оно у неё?

– Вот, возьмите, – Мелисенда протянула им колечко. – Жаль только, что пальцы у меня такие тонкие, и потому кольцо такое узкое.

Братцы с радостью схватили подарок. Теперь Мелисенда разглядела их прозрачные руки с крошечными пальчиками. Они разломили колечко пополам, усевшись на корень берёзы, стали с хрустом поедать золотые половинки.