Читать онлайн Обещание ночного серебра бесплатно

Annaliese Avery

The Nightsilver Promise

Text © Annaliese Avery, 2021

Original edition is published and licensed by Scholastic Children’s Books, a division of Scholastic Limited.

Посвящается моему дедушке Бастеру, показавшему мне звёзды и научившему их песне.

Non est ad astra mollis e terris via[1].
Сенека

Глава первая
Зов судьбы

Судьба обратила свой зов к Пейсли Фицуильям, и в доказательство этого девочка держала в руке повестку.

Пейсли шла от станции дирижаблей, на ходу поправляя на плече ремень отцовской сумки из драконьей кожи; огненно-рыжие волосы выбивались из-под шерстяной кепки, а в ушах стоял гул воздухолётов, взмывающих в небо над Лондоном.

Сощурив глаза, Пейсли бросила взгляд вверх, на ясное зимнее небо. К западу от восходящего солнца дрейфовал Верхний Гринвич. К тому времени, как сегодня вечером зайдёт солнце, парящий район будет уже высоко на востоке, приветствуя ночь.

Промозглый северный ветер терзал Лондон своими ледяными пальцами, тянущимися до самых дальних границ империи Альбион. Но Пейсли, не обращая на него внимания, шагала по обмёрзшим улицам Нижнего Лондона. Её волновали куда более важные вещи, нежели заледенелая Темза: этого дня девочка ждала долгих тринадцать оборотов. Сегодня она узнает, что приготовили ей звёзды. Пейсли посмотрела на повестку: чёрные отпечатанные строчки чётко выделялись на желтоватом пергаменте. Написанное на старокельтском языке, извещение приглашало её явиться и узнать, какой путь запланировал для неё Верховный Конструктор. Улыбаясь, Пейсли перешла Олд-брод-стрит и направилась к Часовне механиков. Она нисколько не сомневалась в своём будущем, как и в том, что Солнце состоит из драконьего огня, а Земля – из часового механизма.

Пейсли знала, что станет исследователем, в точности как её отец.

Она как раз проходила мимо кователя новостей, когда тот пронзительно выкрикнул заголовок из «Королевского вестника»:

– «Сигналы смертоносной кометы предвещают начало конца! Госпожа учёная утверждает, что это не дракон!»

Услышав слова «госпожа учёная», Пейсли остановилась как вкопанная, резко повернула голову к кователю новостей и потянулась к газете.

– Эй, тут тебе не библиотека, если хочешь прочитать – купи, – проворчал неприветливый молодой человек.

Пейсли сунула руку во внутренний карман своего толстого шерстяного пальто и, протягивая газетчику серебряный шестипенсовик, заметила, что он смотрит на её левое запястье: из-под рукава выглядывал толстый браслет из драконьей кожи. Пейсли покраснела и постаралась не обращать внимания на презрительный прищур кователя и то, как небрежно он сунул сдачу. Начиная с завтрашнего дня ей больше никогда не придётся носить браслет; путь станет ясен, и звёзды ярко засияют над ней.

Она медленно шагала дальше, читая на ходу, как вдруг в глаза бросилось имя её матери.

«Небесный физик, профессор Виолетта Фицуильям, первая и единственная женщина-учёный в парящем районе Верхний Гринвич, открыла стремительно летящую комету Вольстенхольма, названную в честь деда-профессора, который тоже был учёным. Ожидается, что в ближайшие несколько дней комета осветит небеса над нашей славной империей и дикими народами Северных королевств.

Гильдия механиков заверяет обеспокоенных граждан: если заявления госпожи Фицуильям верны, то комета станет частью плана Верховного Конструктора.

Однако некоторые считают, что в Небесном Механизме не всё ладно.

Растут опасения, что эта так называемая комета – не что иное, как Малгол, Великий дракон, появление которого предсказали ходящие с драконами.

Принимая во внимание бурный путь самой госпожи профессора, в этом утверждении может быть доля истины. Возможно, читатели помнят, что профессор Фицуильям является женой покойного сэра Эдмунда Фицуильяма, рыцаря Альбиона, верного защитника Георга и командира Лиги исследователей. Сэр Эдмунд скончался почти четыре оборота назад в Восточной империи, в каковую отправился с дипломатической миссией во имя Георга. Также профессор является матерью сына-калеки и дочери-подростка, путь которой, как сообщают, ещё не определён.

Сегодня вечером профессор прочтёт лекцию о своём открытии, обзор которой «Вестник» опубликует завтра. Больше подробностей о пророчестве читайте на странице восемь».

Раздражённо поджав губы, Пейсли свернула газету и запихнула в сумку. Великий дракон, ну конечно! Мать много недель наблюдала за этой кометой и измеряла путь её продвижения в Механизме. Предположение, что это может быть Великий дракон, абсолютно ненаучно.

Что же до отсутствия у Пейсли пути… ну, сегодня она это исправит.

Часы на башне начали бить, и девочка быстро зашагала по Уормвуд-стрит к возвышающейся над улицей часовне с куполом и изогнутыми угловыми шпилями.

Пейсли протянула руку к центральному зубцу богато украшенной двери – и замерла. Через мгновение девочка обернулась посмотреть на заполненную улицу: люди шли по своим делам, уверенные в завтрашнем дне. А у неё участилось дыхание: вдруг звёзды предначертали путь, который она не захочет? Что, если они не дадут судьбу, которую она себе загадала?

Пейсли сделала глубокий вдох, и морозный воздух обжёг лёгкие. Она на мгновение задержала дыхание, потом выдохнула, и изо рта у неё, словно из пасти дракона, вырвался пар.

Насколько было бы проще, если бы она получила свой путь во младенчестве, как большинство остальных людей! У всех её знакомых он уже есть. Обычно судьба даётся человеку в раннем детстве, и люди вырастают в спокойной уверенности в завтрашнем дне.

В случае Пейсли всё было по-другому.

Тринадцать оборотов она прожила в мечтах и надеждах, каждый день гадая, какой путь ей предуготован. Теперь у неё есть собственные планы на будущее – планы, составленные ею, а не Верховным Конструктором.

Конечно, столь долгое отсутствие у человека пути – большая редкость, однако периодически происходило и такое. Механики оглашали судьбу лишь после того, как звёзды сообщали, что пришло время. По какой-то причине звёзды Пейсли ждали до этого дня.

Но когда долгожданный миг настал, в душе девочки зародился холодок сомнений.

Пейсли опустила протянутую к двери руку и прикусила губу. Вдруг Верховный Конструктор объявит путь, который ей не понравится?

Именно поэтому она не рассказала матери и младшему брату Дэксу, что получила повестку. Значит, можно просто вернуться домой, и никто ни о чём не узнает. Пейсли сделала шаг назад и повернулась, намереваясь уйти.

И остановилась.

Открыв письмо, в котором пришла повестка, она вытащила маленький медный диск и уже не в первый раз провела пальцем по выемкам, сделанным по его краю, по царапинам, проложенным крест-накрест. Эти маленькие линии и бороздки определят её судьбу. Снова обернувшись, Пейсли посмотрела на кователя новостей: больше никто не станет насмехаться над ней, попрекая тем, что звёзды её не ведут. Она крепко сжала диск в руке и толкнула дверь часовни, готовая взглянуть в лицо своему будущему.

Её сапоги зацокали по каменному полу, взгляд заскользил по изогнутым колоннам, состоящим из медленно вращающихся шестерёнок: массивные столбы возносились к чернильно-чёрному каменному потолку. На нём сияли тысячи искусственных звёзд, копий настоящих светил. Все они располагались в том порядке, в котором сияли в настоящих Небесах их двойники.

Пейсли пристально посмотрела на одну маленькую яркую звезду, и в душе девочки забрезжила надежда. Возможно, её звезда окажется ярче, чем она предполагает, – иначе почему Верховный Конструктор позволил ей мечтать об этом?

Над кафедрой висел Фатум. Пейсли часто сидела на церковной скамье и рассматривала яркую картину, пока священник-механик читал отрывки из Светокопии, древнего учения Верховного Конструктора.

Фатум изображал две сцены. Первая рассказывала о том, как Верховный Конструктор выковал сеть золотых путей Небесного Механизма из дыхания Великих драконов: их огонь сиял так же ярко, как пути под потолком часовни и искрящиеся искусственные звёзды.

Пейсли часто слышала, как священник-механик читает отрывок из учения, повествующий о том, как из драконьего дыхания возникли Солнце и свет, а Верховный Конструктор изобрёл ночь, чтобы звёзды определяли судьбу людей. Вторая сцена повествовала об участи Великих драконов, о том, как они отвернулись от Верховного Конструктора, выковали свой собственный путь в этом мире и за это были наказаны. На написанной яркими красками картине развернулось противостояние Георга и Великого дракона Эалдордома, первого изгнанного. Георг сжимал в руке копьё Аскалон. В учении говорилось, что это копьё было изготовлено специально для Георга, чтобы он смог исполнить своё предназначение и избавить мир от Великих драконов в соответствии с планом Верховного Конструктора.

Пейсли часто казалось, что судьба Великих драконов должна была сложиться по-другому. Они не заслужили смерти только потому, что хотели жить по-своему. Все тринадцать оборотов своей жизни Пейсли прожила как хотела; идея того, что вскоре она станет бессильной перед своей судьбой, наталкивала её на крамольную мысль: не лучше ли вообще не иметь никакого пути?

Но учение Светокопии гласило однозначно: у каждого человека свой путь, которому нужно следовать. И для Пейсли наконец пришло время обрести собственный.

На помосте перед кафедрой её ждала схематика, и левое запястье уже покалывало от предвкушения.

Как и большинство машин механиков, схематика выглядела просто, но изысканно. В верхней части имелся разъём, в точности соответствующий диаметру медного диска, а круглое отверстие на передней панели было ровно таким, чтобы в него прошла рука девочки.

Сердце Пейсли учащённо забилось.

Вот оно.

Зубцы её судьбы уже повернулись, и сейчас она узнает, какой путь ей уготован. Восторженное предвкушение в её душе пересилило страх.

Затаив дыхание, Пейсли просунула левую руку в устройство ладонью вверх, а правой рукой вставила диск в узкую щель. Мгновение ничего не происходило, а потом стенка машины сомкнулась на запястье Пейсли, и девочка уже не могла вытащить руку. Её дыхание участилось, и она почувствовала, что покрывается холодным потом.

Запястье Пейсли начало жечь. Она прикусила губу, по щекам потекли слёзы. Наконец боль прошла. Схематика открылась, и Пейсли осторожно вытащила руку из отверстия. Затем она подняла её к свету и принялась разглядывать у себя на запястье россыпь золотых звёзд.

Пейсли улыбнулась. Она получила свой путь и теперь ничем не отличается от других жителей империи.

Вот только в её звёздах было что-то странное. На всех когда-либо виденных ею схемах золотые точки располагались в форме круга, однако её звёзды выстроились полукругом, словно половина рисунка отсутствовала.

Из нижней части схематики выполз длинный лист пергамента, и на нём старинным кельтским шрифтом было отпечатано «Пейсли». Под именем поблёскивал такой же рисунок из звёзд, что и на её запястье. Ниже шёл набор символов и подробных пояснений. Пейсли быстро перевела каждую строчку; в документе говорилось, каким человеком она является и как повернутся шестерёнки её пути.

Она широко улыбнулась и немного успокоилась: пусть у неё странный рисунок звёзд, но пока каждое слово, описывающее её, соответствует истине. Звёзды говорят, что она храбрая и верная, стоит за правду и будет бороться за свои и чужие права. Также о том, что она ставит чужие нужды выше собственных и что время от времени ей стоит вспоминать о своих потребностях. А потом Пейсли запнулась.

Когда она перевела последнюю часть предсказания, во рту у неё пересохло. Девочка прочитала абзац один раз, второй, третий. Дыхание её участилось, в ушах гулко застучала кровь. Пейсли охватил страх.

Ты будешь храброй. Ты будешь сражаться изо всех сил. Тебе придётся отправиться очень далеко, но надолго твоё путешествие не затянется. Ты переживёшь страшные потери. Твои звёзды говорят, что ты потерпишь неудачу. Твои звёзды, Пейсли Фицуильям, утверждают, что до конца твоего четырнадцатого оборота твой путь закончится и ты умрёшь.

Глава вторая
Здесь живут драконы

Пейсли не стала задерживаться в часовне; ей вдруг показалось, что атмосфера внутри стала удушливой и запахло гнилью. Нужно срочно выйти наружу. Она не сомневалась, что если вдохнёт глоток свежего морозного воздуха, то головокружение сразу пройдёт. И её путь тоже скоро прервётся.

Пейсли подавила всхлипывание, но по её щекам ручьём потекли слёзы; спотыкаясь, она побрела назад, к дверям часовни, осмысливая, что её путь предначертан кратким и тернистым. Девочка резко остановилась и посмотрела на усеянный звёздами потолок. Хотелось накричать на эти поддельные звёзды, безмолвно сияющие у неё над головой, хотелось воскликнуть Верховному Конструктору: «Ради чего всё это?! Зачем вы позволили мечтать, если обрекли меня на скорую смерть?!»

Но все эти слова так и остались непроизнесёнными, потому что Пейсли боялась возмутиться этому вслух. Вместо этого она поплелась к выходу. Бледное зимнее солнце совершенно не грело; северный холод превратил слёзы у неё на щеках в льдинки.

Если бы Пейсли осталась внутри, она бы увидела, как в полумраке часовни вдоль стены крадётся какой-то подросток. Однако девочка не заметила, что он тайком следует за ней по улице.

Она шла куда глаза глядят, словно в тумане, на ходу укладывая пергамент в карман.

Ещё недавно Пейсли верила в своё прекрасное будущее так же непоколебимо, как и в непрестанное вращение Механизма. Она не сомневалась, что пойдёт по стопам отца, станет исследователем, и папа будет гордиться ею. Теперь Пейсли чувствовала себя так, словно шестерёнка её судьбы вылетела из общего механизма.

Девочка резко втянула в себя воздух. Если её звёзды не лгут, то очень скоро она вновь увидит отца. Пейсли прижала к груди папину сумку, из глаз снова брызнули слёзы. Наверное, папа будет разочарован, ведь её путь оказался коротким, и она так мало успела сделать.

Пейсли сглотнула, отчаянно борясь с приближающимся всхлипом.

До конца твоего четырнадцатого оборота твой путь закончится, и ты умрёшь.

В ближайшие девять лун она, Пейсли Фицуильям, умрёт. Её путь только-только начался – и уже приближается к концу. Все её многочисленные мечты вдруг развеялись как дым. Она перестанет существовать, исчезнет из этого мира и отправится за Завесу. Действительно ли механики правы, и Завеса – это место, где искра, из которой создан человек, ждёт, пока Верховный Конструктор не назначит ей новый путь? Впервые в жизни Пейсли так отчаянно надеялась, что механики не ошибаются. Наверняка за Завесой находится её отец – она всегда верила, что он там, – и рано или поздно они встретятся. И всё же – почему так скоро? Ведь у неё в этом мире столько незавершённых дел, а главное – здесь останутся люди, которых она любит.

Пейсли вдруг осознала, что смерть означает для неё вечную разлуку с мамой и Дэксом. От злости она так крепко сжала кулаки, что ногти больно впились в ладони. Как же сообщить родным эту ужасную правду?

Пейсли решила ничего им не рассказывать. Она прикроет свои звёзды на запястье и сделает вид, будто их вовсе не существует.

Разум девочки работал на полную мощность, словно крошечный моторчик, пока сама она всё глубже погружалась во мрак своей судьбы.

Она слепо брела по улице, не замечая суматоху впереди и не осознавая опасности, крадущейся за ней по пятам. Пейсли пришла в себя лишь после того, как на неё со спины вдруг налетел темноволосый парень. Он воспользовался секундами, пока девочке возвращалось самообладание, и незаметно вытащил у неё из кармана лист пергамента.

Пейсли остановилась как вкопанная и в замешательстве захлопала глазами. Когда она огляделась, то увидела, что дорога впереди заблокирована. На улице стояли электрикофургоны людей Двора с красно-белыми эмблемами на боках: машины выстроились перед входом в универмаг.

Вновь обретя чувство реальности, Пейс- ли протиснулась через толпу поближе к магазину.

– Что там происходит? – спросил какой-то мужчина позади неё.

Стоящая рядом с Пейсли дама ответила громким шёпотом:

– Одна из продавщиц оказалась с драконьим прикосновением.

При упоминании этого явления все волоски на теле Пейсли встали дыбом.

– О нет! Грязная полукровка! – мужчина сплюнул на землю.

Дама сделала то же самое, будто защищаясь от драконьего прикосновения.

– По крайней мере, это не парень, а то ещё эта комета и всё такое, – заявил другой мужчина.

Ещё двое зевак из толпы согласно забормотали.

Пейсли почувствовала, как свернувшаяся в её душе пружинка страха начинает сжиматься ещё сильнее.

Дверь магазина распахнулась, и вышли двое людей Двора в красно-белой форме; они тащили за собой продавщицу. Руки девушки были скованы за спиной, а на шее поблёскивал ошейник из ночного серебра. Один из людей Двора потянул за прикреплённую к ошейнику цепь, и Пейсли показалось, что кровь закипает у неё в жилах. В этот момент продавщица вскрикнула, едва не упав, дёрнулась вперёд, и Пейсли заметила, что рукава платья у пленницы оторваны.

Девочка содрогнулась – не потому, что боялась, как бы та не замёрзла, а из-за вида локтей. До плеч их покрывала ярко-красная чешуя.

Драконье прикосновение.

Толпа вокруг Пейсли разразилась гневными криками:

– Полукровка!

– Убить дракона!

– Заколоть её!

Девушка окинула толпу испуганным взглядом; её распахнутые глаза покраснели, по щекам текли слёзы. Пейсли поняла, что продавщица лишь ненамного старше её, и ощутила в груди жаркое пламя протеста. Она шагнула вперёд, не до конца понимая, что собирается сделать.

Вдруг у девушки необычно раскрылся рот – простой человек ни за что так бы не смог, – и её челюсть, словно выскочив из суставов, вытянулась, а из горла вырвался страшный рёв. Он мгновенно заполнил всю улицу, нет – весь мир. Звук обжигающим потоком влился в уши Пейсли, и, жмурясь, она зажала их ладонями.

Девочка знала, что драконье прикосновение проявляется по-разному, наделяя каждого затронутого им человека отличительными признаками. Правда, такие люди встречались очень редко, и Пейсли ещё никогда не видела подобного.

Словно со стороны она с внутренним замиранием ощущала, как этот звук парализует мозг, отчего подкашиваются ноги и накатывает беспамятство. Пейсли продолжала жмуриться и согнулась пополам, голова и всё тело завибрировали, а потом она, как и все окружающие, потеряла сознание.

Очнулась Пейсли на холодной, вымощенной булыжником мостовой и, открыв глаза, увидела над собой синее небо, по которому проплывала тёмная громада района Харроу-в-небесах. Люди вокруг постепенно поднимались и на трясущихся ногах уходили с заблокированного машинами участка улицы, озираясь в страхе увидеть драконью девушку. Но за те несколько минут, когда Пейсли и остальные лежали без сознания, продавщица исчезла, оставив только ошейник, наручники и рядом с ними ключи.

Пейсли улыбнулась и, потихоньку слившись с толпой, уходила подальше от магазина, мимо приходящих в себя людей Двора. Большинство ещё были без сознания или ошалело мотали головой, бессмысленно таращась вокруг.

Одного из младших людей Двора вырвало на мостовую, и капитан, взглянув на него с отвращением, проревел:

– Куда она побежала? Найдите мне эту грязную драконицу, а не то я повешу вас всех вместо неё!

Пейсли продолжала шагать прочь, надеясь, что девушка сумела укрыться в безопасном месте. Возможно, она добралась до дрейфующего над Лондоном района. Может быть, её спасли ходящие с драконами. Пейсли хотела верить, что звёзды предначертали сбежавшей девушке спасение, и уже не в первый раз гадала – применим ли закон Механизма к затронутым драконом как к остальным.

* * *

Пейсли направлялась домой, а тем временем человек, похитивший лист пергамента с её предсказанием, ещё на шаг приблизился к исполнению собственной судьбы.

Вор шагал по узким тёмным улочкам города, где обитали лишь крысы и преступники. Потом ненадолго остановился, посмотрел на схему Пейсли и, подняв руку, приложил своё, покрытое звёздами запястье к листку пергамента. Его звёзды рассыпались по оливковой коже небольшими скоплениями и парами, все вместе собираясь в круглую татуировку. Звёзды, как на схеме Пейсли, он видел впервые: сгрудившиеся в одном полукружии и плотно прижатые друг к другу. Наверное, поэтому девчонка так важна для его хозяйки; определённо, кроме этого в ней ничего интересного.

Он пробежал глазами текст на старокельтском. Вор не владел хорошо древним языком, но, зная о судьбе Пейсли, сумел разобрать смысл написанного. Девчонка не доживёт до своего следующего оборота.

Подросток свернул лист пергамента в трубочку и убрал во внутренний карман пальто, потом достал электрикофонарик и спустился в канализационные туннели.

Подросток шагал легко и уверенно, предусмотрительно повязав на нижнюю половину лица шейную косынку: хотя замёрзшая поверхность Темзы становилась менее зловонной по мере удаления от сердца города.

В неярком свете фонарика дверь было трудно разглядеть, но похититель чужих предсказаний знал, где находится замочная скважина, и помнил, как правильно поворачивать ключ.

Туннели стали шире, кирпичная кладка стен – аккуратнее, да и воздухоочистители тут работали намного лучше. Через некоторое время подросток увидел впереди электриколампы и понял, что почти у цели. Он убрал фонарик в карман и вышел в большой, похожий на пещеру подземный зал.

Восемь причудливо украшенных стен помещения, разделённых изогнутыми колоннами, сходились под потолком в точке, из которой вырастала каменная драконья голова с хищно раскрытой пастью.

На восьмиугольном возвышении, прямо под широко распахнутыми челюстями, стоял трон, выкованный из ночного серебра, и в нём на фоне чернильно-чёрного металла сияли белые зубы Великого дракона. На троне восседала красивая девочка, на вид не больше десяти лет, но похититель предсказаний знал, что она столь же древняя, как и зубы в её троне. На ней была куртка из тёмно-синей тафты и штаны из драконьей кожи; её длинные волосы струились мягкими волнами, как тёмная вода в подземных туннелях.

– Ты принёс предсказание, Таракан? – спросила девочка, и её голос эхом отразился от кирпичных стен.

Таракан вытащил из кармана украденный у Пейсли пергамент и подошёл к трону. Стиснув зубы, он склонил голову и протянул хозяйке свёрнутый в трубочку листок.

Девочка выхватила у него пергамент и сжала тонкими розовыми пальчиками.

– Она тебя видела?

Таракан покачал головой и произнёс:

– Не думаю.

Удар был таким неожиданным и сильным, что голова подростка дёрнулась в сторону, а на рассечённой губе выступила кровь. Он не понял, ударила его хозяйка ногой или рукой, – но знал, что Тёмную драконицу нельзя недооценивать. Да, выглядит она как маленькая девочка, но это лишь видимость.

– Значит, не думаешь?

Таракан сощурил тёмные глаза и потёр ноющую челюсть.

– Нет, не видела… Я уверен.

– Хорошо.

Тёмная драконица снова уселась на трон, развернула украденный у Пейсли листок и торопливо стала читать текст на старокельтском.

Таракан наблюдал, как её маленькие плечи расслабленно опускаются, а губы изгибаются в жестокой улыбке.

Он знал, что написано в свитке, и понимал, что Тёмная драконица беспокоилась: вдруг звёзды предскажут, что девчонка способна её остановить. Однако путь по предсказанию вёл в другую сторону, и Таракан обрадовался – по многим причинам.

– Прекрасно, – спокойно проговорила Тёмная драконица. – Звёзды на моей стороне.

Глава третья
Драконье прикосновение

Пейсли открыла входную дверь и ощутила успокаивающий аромат имбирных пряников, снедавшая её пустота быстро сменилась голодом.

– Ах, вот и вы, мисс.

Экономка, миссис Кин, торопливо спустилась по широкой лестнице, ведущей в кухню, и прошла по коридору. Она направлялась в библиотеку, неся полный поднос имбирных пряников в форме шестерёнок, покрытых жёлтой глазурью.

На миг Пейсли замерла; ей хотелось запомнить каждую деталь окружающей обстановки.

Привычный запах дома, свет люстры на полу, просторная прихожая, винтовая лестница, ведущая на лестничную площадку, где стоят отцовские доспехи из ночного серебра. А самое главное – ощущение, что она вернулась домой, в безопасную гавань, где её любят. Кто знает, как долго она ещё сможет наслаждаться всем этим, прежде чем её путь закончится… Прежде, чем она превратится в ничто.

Пейсли быстро утёрла слёзы краем рукава и пошла следом за миссис Кин, на ходу снимая пальто и разматывая шарф; войдя в библиотеку, девочка свалила одежду и сумку в ближайшее кресло.

В библиотеке стоял камин, по обеим его сторонам располагалось по два больших окна. В комнату вели две двери: в одну только что вошла Пейсли, а за другой, справа, находился кабинет матери.

Вдоль стен выстроились шкафы, сплошь заставленные книгами.

Дэкс, брат Пейсли, сидел за большим столом и, вооружившись парой увеличительных стёкол, рассматривал разложенные на столешнице карты. Он не поднял глаз, когда миссис Кин поставила рядом с ним поднос, но едва дверь за экономкой закрылась, не глядя протянул руку и схватил один пряник.

Пейсли улыбнулась, любуясь, как младший брат жуёт, рассыпая крошки на карты и пол; он по-прежнему не замечал её присутствия.

Девочка сделала шаг вперёд, и Дэкс вздрогнул, наконец увидев её.

– Боже мой, Пейсли, я чуть не закончил свой путь раньше времени, – хихикнул он.

Пейсли тут же вспомнила о своих звёздах, от чего сразу перехватило дыхание.

– Что такое? – Брат с тревогой посмотрел на неё. Его растрёпанные золотистые волосы торчали надо лбом, словно пружинки сломанного прибора, глаза казались маленькими из-за очков с толстыми стёклами. – Ты что, плакала? – тихо спросил он.

– Нет. С чего бы мне плакать? Просто на улице ужасно холодно, – соврала Пейсли, подошла к камину и стала греть руки над пламенем.

– Ну, я рад, что ты вернулась. Я чуть не умер от скуки.

– Оно и видно, – заметила Пейсли и кивнула на карты.

Дэкс разложил их так, что они образовали один большой атлас. Вверху расположились Северные королевства, их холодные земли были закрашены льдисто-голубым цветом. Ниже лежала империя Георга, Альбион, зелёная жемчужина, окружённая бирюзовым морем. Зелень простиралась и дальше, на обширные земли Европы, а потом сменялась жёлтым и коричневым цветами империй Востока. Отдельно от запада, за огромным океаном, раскинулись Америки; именно эти земли сейчас изучал Дэкс.

– Ах, Америка, – вздохнула девочка.

– Да, это просто удивительно. Ты знала, что именно в Америку убежали Великие драконы, когда первый король Георг начал чистку? И что королевские рыцари последовали за ними через океан – некоторых схватили кракены, но большинство добрались до Америки, обосновались там и стали охотиться на драконов?

Пейсли улыбнулась.

– Да, я это знаю.

– Я думал, не зна-а-ешь, – протянул брат, поглаживая нарисованный на карте бескрайний океан, отделяющий Европу от Америки. – Про это даже книга написана, – добавил он, с лязгом спрыгивая со стула и хватая свою трость. – А ты знала, что некоторые рыцари теперь объявлены вне закона? Они даже собрали собственные армии и собираются выступить против империи Георга! Они хотят создать империю, в которой будут драконы и ходящие с драконами!

– Всё немного сложнее, – сказала Пейсли, глядя, как Дэкс идёт к книжному шкафу, возле которого стоят стулья. Их поставили, чтобы можно было устроиться и читать недалеко от шкафа. Медный каркас, охватывающий ногу мальчика поверх серых брюк, поблёскивал в свете камина. Каждый раз, когда Дэкс наступал на эту ногу, раздавалось звяканье, и мальчик слегка морщился. – Мне казалось, мама велела тебе больше не носить этот ножной каркас, – заметила она.

– Ну, мама так занята своими исследованиями, что ей ни до чего нет дела, а новый каркас натирает ногу.

– Но этот для тебя уже слишком маленький, – сказала Пейсли.

– Всё нормально, – возразил брат, доставая с полки книгу. – Я его поменяю перед тем, как приедет дядя Гектор, чтобы отвезти нас на мамину лекцию.

Пейсли вспомнила, что о лекции написали в газете, и потянулась к своей сумке. Расправив первую страницу, она пролистнула несколько статей, пропустив заметку о внушающем опасения здоровье нынешнего короля Георга и отсутствии у него наследника, а также более длинную статью о беспорядках в Северных королевствах и наконец добралась до восьмой страницы с заголовком «Владыка драконов».

Пейсли знала, что написано в этой статье: она лучше, чем кто бы то ни было, владела информацией о пророчестве. Однажды родится мальчик с драконьим прикосновением и вызовет Великого дракона Малгола, дабы разрушить мир Небесных Механизмов.

Несмотря на то что не осталось никаких Великих драконов, которых можно было бы вызвать, от пророчества так и веяло ненавистью и страхом по отношению к людям с драконьим прикосновением. Именно поэтому утром перед магазином собралась возмущённая толпа, а люди Двора так жестоко мучили продавщицу. Пейсли помнила каждый рывок цепи, каждое грубое слово, прилетевшее от наблюдавших. «По крайней мере, это не парень», – сказал один из зевак.

Мальчиков с драконьим прикосновением не существовало, а если бы такой ребёнок вдруг появился, весь мир решил бы, что ему лучше умереть во младенчестве, чем жить, помогая ходящим с драконами.

Дэкс, возвращаясь к столу с тяжёлой книгой в руках, споткнулся и вскрикнул.

– Нога?! – испугалась Пейсли, поспешно подходя к брату.

Дэкс ухватился за ручку кресла, кивнул и стиснул зубы, превозмогая боль.

Пейсли помогла ему сесть в кресло, потом опустилась рядом на колени и быстро расстегнула пряжки и ремешки, фиксирующие конечность брата, не позволяя ей гнуться. Как только давление ослабло, нога мальчика выгнулась коленом назад.

Дэкс застонал и стиснул кулаки.

– Где твоя мазь? – беспокойно спросила Пейсли.

– В кармане… пиджака… – процедил брат сквозь зубы и указал куда-то за свой стол.

Пейсли достала из внутреннего кармана пиджака кусок верёвки, фигурку рыцаря, набор отвёрток в чехле из драконьей кожи – так вот где они, а она-то искала их несколько недель! – и наконец нашла стеклянную баночку с полупрозрачной мазью.

– Скорее, Пейсли! – захныкал Дэкс. Он уже снял ботинок и закатал штанину до бедра.

Пейсли подбежала к нему. Открывшееся зрелище уже давно её не пугало. Верхняя часть ноги Дэкса была бледной и прямой, но его колено выгибалось назад, и вся голень была покрыта потемневшими зелёными чешуйками. Драконья лапа спазматически подёргивалась, когтистая ступня подпрыгивала.

– Видишь, тебе нужно носить новый каркас, – мягко произнесла Пейсли. Она снова опустилась на колени и отвинтила крышку баночки. Комнату заполнил аромат лаванды и пачули, к которому примешивался какой-то насыщенный сильный запах – Пейсли до сих пор не могла определить его. Она нанесла мазь на ногу Дэкса, начав от лодыжки и поднимаясь всё выше, пока не дошла до колена, где чешуя переходила в розовую кожу, и помассировала сверху вниз, а потом снизу вверх. На ощупь чешуйки походили на мягкий бархат. – Знаешь, а тебе не удастся отговориться этим приступом и пропустить мамину лекцию, – с хитрой улыбкой сказала девочка.

Дэкс не улыбнулся ей в ответ, только мрачно продолжил смотреть на свою ногу.

– Жуткое зрелище, – пробормотал он.

Пейсли заметила, что брат до сих пор не снял очки, а в них все чешуйки наверняка казались больше и темнее, чем есть на самом деле. Она мягко сдвинула очки на макушку брата, потом достала из кармана его жилета носовой платок и вытерла ему слёзы.

– Я вообще не считаю, что это ужасно, – заверила она Дэкса. – По-моему, и ты, и твоя нога просто изумительные.

Пейсли искренне так думала. Она вспомнила удивительное превращение продавщицы и то, как жестоко с ней обошлись, снова всей душой возмутившись этой несправедливости. Никто не должен жить в страхе из-за того, что родился непохожим на других, и в особенности её младший брат.

– Пейсли, я вовсе не изумительный. Я проклят.

Девочка нежно сжала лицо брата в ладонях, и звёзды на её запястье блеснули, выглянув из-под браслета из драконьей кожи.

– Мы все прокляты, Дэкс, – сказала она. – Мы все загнаны в ловушку наших путей. И знаешь, что я тебе скажу? Я отказываюсь подчиняться своим звёздам и не позволю, чтобы твои звёзды загнали тебя в угол. Я собираюсь доказать, что мы можем выбирать свои собственные пути. Не знаю, как именно, но я тебе обещаю, Дэкс: если это возможно, то мы это сделаем.

Глава четвёртая
День малых оборотов

Пейсли и Дэкс почти доделали модель Небесного Механизма. Точная копия Небес стояла на низком журнальном столике, золотые дорожки показывали траектории движения всех планет и их спутников. В центре находилось латунное Солнце, соединённое с круговыми дорожками сетью шестерёнок; модель держалась на длинных металлических шестах, и казалось, будто планеты парят над столешницей. Пейсли перебирала содержимое большого деревянного ящика. На дне осталось лишь несколько маленьких шестерёнок и деталей путей, золотисто поблёскивающих в электрикосвете.

Дэкс обожал собирать модель Небесного Механизма, а ещё любил праздничную еду и получать подарки: всё это были неотъемлемые атрибуты Дня малых оборотов, когда Солнце ненадолго поднималось в небе и длинная ночь знаменовала начало зимы и нового оборота.

– Ага! Вот она! – воскликнула Пейсли, доставая из ящика маленькую золотую шестерёнку.

Дэкс подошёл к сестре, постукивая по полу новым каркасом и тяжело опираясь на трость.

– У меня чувство, будто с каждым годом собирать эту модель всё труднее, – заявил он, потянувшись за недостающей деталью.

Пейсли отдала ему шестерёнку и тут же одёрнула рукав блузки, чтобы прикрыть браслет на запястье, скрывающий её звёзды.

– Уверена, так оно и есть. Осталось несколько деталей, и уже пора бы закончить, не то опоздаем на лекцию, – сказала она.

Девочка выгребла из ящика последние составляющие модели и вслед за братом подошла к журнальному столику, стоящему слева от окон гостиной.

– Вот была бы у нас модель Небесного Механизма, как в часовнях механиков, – протянул Дэкс, забирая у Пейсли ещё одну шестерёнку и прикрепляя на нужное место. – Я бы хотел, чтобы помимо планет тут ещё были звёзды. Тогда мы могли бы с их помощью спланировать курс твоих звёзд и посмотреть, куда ведёт твой путь, как это делают механики перед тем, как выковать диск и сделать оттиск звёзд в схематике.

Пейсли подавила желание прикрыть запястье ладонью и с подозрением посмотрела на Дэкса. Неужели ему что-то известно? Однако брат смотрел на неё невинным взглядом.

– Неужели тебе не хочется узнать свою судьбу? – спросил мальчик. – По-моему, со стороны механиков это просто гадко – заставлять тебя ждать так долго.

Пейсли попыталась напустить на себя равнодушный вид, хотя почувствовала, как вспыхнули щёки.

– Это не их вина, – сказала она. – Механики сообщают человеку его судьбу, лишь когда звёзды сходятся как надо. К тому же мне всё равно. На своём пути я собираюсь делать только то, что хочу.

Дэкс кивнул и произнёс:

– Я тоже. И всё же было бы приятно знать, правда? Наверняка модель Небесного Механизма со звёздами нам поможет. Я непременно попрошу маму купить такую же к следующему Дню малых оборотов.

Пейсли подумала о своих звёздах, и её бросило в жар. Вдруг Дэкс узнает, что приготовил для неё Верховный Конструктор? Только не это.

– Ты хоть представляешь, сколько времени займёт сборка такой модели? – спросила она, прикрепляя на место деталь лунной орбиты.

– Да уж… Ты права. А эта модель тоже вполне ничего!

– Кроме того, мы бы всё равно не знали, как прочитать путь, потому что это знание – часть священной Светокопии. Им владеют только механики, – продолжала Пейсли.

Внезапно дверь открылась, и в гостиную влетел дядя Гектор.

– Счастливых оборотов! – закричал он, озорно блестя глазами.

Пейсли положила шестерёнки на стол и подбежала к дяде Гектору, Дэкс моментально забыл о модели и тоже бросился встретить дядю. Мужчина подхватил мальчика под мышки и подбросил в воздух, а потом крепко обнял.

– Вижу, вы почти закончили с моделью Небесного Механизма? Я-то думал, мы хотели вместе её собрать.

– Дэкс не смог дождаться, – ответила Пейсли. Она тоже обняла дядю, и тот поцеловал её в лоб, слегка уколов небритым подбородком.

– Простите, я немного задержался. Сбежала затронутая драконом, и люди Двора теперь проверяют всех подряд. Капитан, возглавляющий команду ищеек, подробно рассказал мне всё: они боролись с этой девицей и скрутили её, но она использовала своё прикосновение и сбежала. – Дядя Гектор поёжился. – Как представлю, что эта дамочка бродит где-то по городу, – мороз по коже пробирает.

Пейсли положила руку на плечо Дэксу и сжала её. Мальчик вдруг побледнел и притих. Дядя Гектор это заметил и произнёс:

– Хотя, уверен, беспокоиться не о чем. Затронутые могут быть… непредсказуемы – наверное, всему виной горячая драконья кровь, – но люди Двора скоро найдут эту беглянку и предадут суду, бояться нечего.

У Пейсли, напротив, имелись весомые причины для страха. Недавняя история девушки с красной чешуёй показала, как выглядит правосудие людей Двора. Если Дэкс попадёт к ним в лапы, его ждёт ужасная участь. Пейсли не сомневалась: если бы дядя Гектор знал про драконью ногу Дэкса, он бы изменил мнение насчёт затронутых.

– Ну, похоже, вы оба славно потрудились… вот только один из путей выглядит шатким. – Дядя Гектор подошёл к модели. – Вот тут. Как вам такой план: вы заканчиваете собирать Небесный Механизм, я тем временем просмотрю вечерний «Вестник», а когда всё будет готово, первым поверну рукоятку? По-моему, это справедливо, коль скоро вы начали без меня!

Дэкс скептически уставился на дядю.

– Ладно, но огненный алмаз вставлю я.

– Договорились. – Дядя Гектор подмигнул Пейсли.

Девочка улыбнулась и покачала головой, после чего они с Дэксом принялись прикручивать на свои места последние детали модели.

– Нашли что-то интересное? – поинтересовалась Пейсли, услышав, как шуршащий газетными листами дядя Гектор вдруг застонал. – В утреннем номере была заметка про маму.

– Да, я её видел; ваша мама будет довольна! – насмешливо протянул дядя. – Тут опять про беспорядки в Северных королевствах. Похоже, они и дальше будут жить без электрикоэнергии. Их огромный огненный алмаз до сих пор не найден; а ведь у них есть для него особое название – Пламя Души. Народ, судя по всему, на грани бунта. Ну, вы же знаете этих северян – сущие варвары. Очевидно, они во всём винят короля Георга и его рыцарей! Правитель Северных королевств даже пригрозил, что отправит в Империю своих кригаров.

– Правда? – встрепенулся Дэкс.

Дядя Гектор кивнул, не отрывая глаз от газеты.

– Здорово!

– Ну конечно, Дэкс. Отряд тренированных кригаров верхом на драконах – это то, что нам нужно в дополнение к празднованию Малых оборотов и лекции вашей мамы сегодня вечером. Хаос и кровавая бойня обеспечены. – Дядя Гектор криво улыбнулся поверх газеты. – О, послушайте, вот интересная сплетня. «Вестник» сообщает, что у кригаров новый предводитель. Принцесса Тея сменила на этом посту своего брата Хэла – видно, он стал слишком стар для этого дела. О, ей всего десять оборотов, прямо как тебе, Дэкс!

– Вот бы мне стать кригаром, – мечтательно протянул мальчик. – Всегда хотел летать верхом на драконе.

– Я тоже, – сказала Пейсли. Она пихнула брата локтем, улыбнулась и со щелчком поставила на место последнюю шестерёнку.

– И я с вами в компанию, – сказал дядя Гектор. – Мы с вашим отцом как-то раз убежали из дома, чтобы присоединиться к кригарам, и добрались аж до Ливерпульской аэростанции, но там нас нашёл дворецкий и отвёл к родителям. – Он тяжело вздохнул. – Теперь я уже слишком стар для этого, да и ты, Пейсли, через год-другой выйдешь из подходящего для полётов возраста.

Девочка тоже вздохнула. Дядя прав: драконы доверяют только детям, и в свои тринадцать она уже стояла на пороге взросления – вдобавок звёзды предрекли, что она не проживёт и оборота. При мысли о неотвратимости такого будущего Пейсли почувствовала, как в горле набухает ком, а запястье начинает жечь.

– Пейсли, – обратился к ней Дэкс, – не поможешь мне с огненным алмазом?

Сестра кивнула.

– Конечно. Переключатель готов?

Дэкс осторожно выровнял положительную и отрицательную пластины переключателя, затем Пейсли передала брату пинцет и открыла крышку коробки. Внутри лежал крошечный чёрный камешек, не крупнее жемчужины. Как только огненный алмаз встанет на место, а пластины переключателя опустятся, можно запустить модель, и тогда Солнце, планеты и спутники придут в движение.

Пейсли затаила дыхание, глядя, как Дэкс пинцетом захватывает огненный камень и осторожно устанавливает, чтобы пропустить электрикоток через машину.

– Готово! – объявил Дэкс. Его напряжённые плечи расслабленно поникли.

Дядя Гектор сложил газету, подошёл к журнальному столику и, встав рядом с племянниками, воскликнул:

– Да это же лучшая часть игры!

Дэкс возмущённо посмотрел на дядю, тот повернул рукоятку, опускающую пластины, чтобы произошло соединение с огненным камнем.

На миг Пейсли испугалась, что они соединили не все шестерёнки, но через секунду модель пришла в движение. Взглянув на газету дяди Гектора, она пихнула Дэкса локтем в бок.

– Только представь, с какой скоростью вращались бы планеты, если бы вместо огненного камня мы вставили сюда Пламя Души!

Мальчик улыбнулся, и Пейсли поняла: брат воображает, как планеты с бешеной скоростью мчатся по орбитам.

– Мне всегда было интересно: почему мы не собираем модель Небес на День долгих оборотов? – спросил Дэкс, наблюдая за вращением планет.

– Ну, в это время дни становятся длиннее, теплее, приятнее – прямо как сейчас в Австралии! Ведь в другом месте жизнь всегда кажется лучше! В хорошую погоду можно придумать много замечательных занятий, а не только сидеть дома и собирать модели, – сказал дядя Гектор.

Дэкс покосился на Пейсли, как бы спрашивая: «Он что, шутит?»

– Ну, так мы и подарки в этот день не получаем, – добавила Пейсли.

– Подарки! – воскликнул дядя Гектор и хлопнул себя по лбу. – Я чуть не забыл про подарки! – Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал две маленькие красные коробочки, перевязанные золотыми ленточками.

– Спасибо! – обрадовался Дэкс. – А можно мы откроем их прямо сейчас?

– Конечно, только поспешите; по-моему, я слышу шаги – сюда идёт ваша мама, а она наверняка считает, что подарки положено открывать после ужина!

Пейсли и Дэкс переглянулись, обменялись заговорщицкими улыбками и развязали бантики на коробочках.

– Ну что? – спросил дядя Гектор. – Нравится?

Пейсли заглянула в открытую коробочку Дэкса: подарок мальчика был точь-в-точь таким же, как её собственный. В коробочке лежал маленький механический дракон, сделанный из латуни, меди и ночного серебра. Его тело покрывали крошечные чешуйки, а вместо глаз поблёскивали драгоценные камни.

– Очень красиво, – сказала Пейсли, достав фигурку из коробочки и обнаружив, что если подвигать драконий хвост вверх-вниз, то дракон расправляет крылья и встаёт на задние лапы.

– Вот здорово! – воскликнул Дэкс, крутя хвост своей игрушки.

В дверях раздался голос матери:

– Уже получаете подарки?

– Смотри! – Дэкс бросился к маме хвастаться полученным драконом.

Виолетта положила на стол бумаги, которые держала в руках, и надела очки, до этого сдвинутые на макушку. Откинув назад каштановые волосы, ниспадающие на плечи пышными локонами, она длинными пальцами ухватила дракона, поднесла к электрикосвету и принялась внимательно изучать, как делала всегда, столкнувшись с чем-то новым.

– Боже, какая тонкая работа! Наверняка он очень дорогой. Не стоило так тратиться, Гектор!

– Ещё как стоило! Это же мои единственные племянники, кроме вас у меня нет другой семьи. Я имею полное право их баловать. Всех вас. – Дядя сунул руку в карман пиджака и достал ещё одну красную коробочку с золотым бантом – для Виолетты.

– Гектор! – Она шагнула вперёд, зашуршав по полу краем длинной юбки. – Как мило с твоей стороны.

– Кузнец-алхимик на рынке делает сотни таких фигурок ко Дню малых оборотов, вот я и подумал: если твоя комета окажется всего лишь скучным куском космического камня, у каждого из вас, по крайней мере, будет по собственному дракончику.

– Это правда, Гектор! – Она улыбнулась, а дядя весело рассмеялся. – Кстати, о комете Вольстенхольма, – продолжила Виолетта, собирая свои бумаги. Игрушечного дракона она положила поверх пухлой стопки документов, потом вытащила из кармана часы на длинной цепочке из ночного серебра. – Давайте поскорее пообедаем, потому что мне нужно прибыть в институт заранее и всё подготовить. – Она поцеловала Дэкса в макушку, повернулась к Пейсли и сделала то же самое. Девочка вдохнула аромат маминых духов, нежный и загадочный, чем-то похожий на запах старых книг и пряностей из Восточных империй. – Я рассчитываю на тебя: проследи, чтобы наши двое мужчин не опоздали.

– Сделаю всё возможное, мама, но обещать ничего не могу, – с улыбкой ответила Пейсли и вслед за матерью пошла в столовую.

Глава пятая
Звёздная круговерть

Таракан стоял, прислонившись к стене командного пункта Тёмной драконицы, и слушал, как скрипит по пергаменту перо мастера Звездочёта.

Он бывал в этом зале уже несколько раз. Как и в других частях подземного логова Тёмной драконицы, тут было просторно и прохладно – даже гигантский камин не мог обогреть это помещение. Таракан обхватил себя руками и поморщился: свет закреплённого на стене факела бил ему в лицо. Увы, как и в случае с камином, возвышающимся с другой стороны огромного стола, тепло от факела улетучивалось мгновенно, не успев согреть.

И всё же этот зал нравился Таракану больше других подземных покоев. Свет факелов играл на фресках, покрывающих стены; образы на стенах рассказывали историю творения. Вот первая драконица Ану помогает Верховному Конструктору выковать Небеса: дарует своё дыхание звёздам и изгибает пути Небесного Механизма в соответствии с планом Конструктора. Вот она трудится без устали, а потом в какой-то момент обессиленно падает на Землю, превратившись в огромную массу суши, которая с течением времени распалась на несколько частей по всей планете. Вот дети Ану, Великие драконы, живут на Земле бок о бок с её обитателями, пока те не решат их изгнать.

Эту историю рассказала Таракану Тёмная драконица, когда они только встретились. Тогда Таракан был младше, но не настолько, чтобы поверить во всё это. В отличие от сидящего за столом человека, который сначала верил, а потом искал логические объяснения услышанному, как и все механики.

Мастер Звездочёт был старым и почти лысым – лишь на макушке его лоснящегося черепа рос пук седых волос. Его узловатые пальцы, сжимающие перо, походили на корявые древесные корни, все в пятнах от чернил. Таракану они напоминали плесень.

Все сподвижники Тёмной драконицы имели высокопарные титулы, даже Таракан – хозяйка называла его мастер Бедокур. Так он с серьёзностью уяснил, что имя человека имеет особую власть. Поэтому он никому не открывал своего настоящего имени и постарался стереть все связи между ним и нынешним прозвищем, которое придумал сам. Для всего мира он – Таракан.

Зато он на всякий случай узнал настоящие имена всех, кто связан с Тёмной драконицей.

Установить личность мастера Звездочёта оказалось несложно. Знание Механизма и умение читать Небеса можно получить, лишь являясь верховным механиком. Проследив за стариком, Таракан быстро вышел на Звездариум, где мастер Звездочёт жил, работал и проводил положенные ритуалы. По долгу службы он часто общался с небесным архитектором Харманом, давал ему советы по многим вопросам, а потом нашёптывал обо всём Тёмной драконице.

Из всех ближайших слуг Таракан не понимал лишь мотивы Звездочёта, которые сподвигли того присоединиться к Тёмной драконице.

Однако больше всего его удивляла сама Тёмная драконица. Она рассказала ему свою историю, даже назвала своё древнее имя – Сабра – и открыла секрет происхождения, явившись сюда издалека. И всё же Таракан не верил, что она та, за кого себя выдаёт.

Он рыл носом землю в поисках правды, но находил лишь новые доказательства того, что Тёмная драконица не лгала. Она была древней, как все Великие драконы, и, если их легенды не врали, – такой же жестокой.

– О… Звёзды поворачиваются в нашу пользу, – заявил мастер Звездочёт.

Тёмная драконица, до этого расслабленно развалившаяся в кресле рядом со стариком, внезапно выпрямилась.

– Скоро я получу такую силу, что смогу свернуть звёзды с их путей и поместить туда, куда захочу. – Она торжествующе улыбнулась. – Но пока что звёзды управляют мной. Что они говорят о Малголе?

– Звёзды говорят, что Великий дракон Малгол набирает силу и приближается. Что вы с ним воссоединитесь. Ключ ко всему – та женщина-профессор.

Таракан встал прямо, а Тёмная драконица перекинула длинные косы за спину и аккуратно уложила вокруг головы наподобие тёмного нимба.

– А что звёзды говорят о Завесе? – спросила она. – Как мне её пробить?

Старик помедлил, словно колеблясь, повернул звёздную карту, подтянул к себе одну из многочисленных разложенных на столе книг и, скользя пальцем по строчкам, сверился с запутанной таблицей.

– Это пока не ясно, но в конце концов путь нам откроется.

Уже не в первый раз Таракан задумался: а что, если механик говорит Тёмной драконице только то, что она хочет услышать?

– Спрашиваю из чистого любопытства, – вмешался он. – Если вы, механики, умеете читать по звёздам и знаете всё, что будет, то вы, ребята, должны были бы предугадать появление нашей госпожи и предвидеть, что она собирается делать. Так почему нас не разыскивают другие механики?

– Кто сказал, что они нас не ищут? – Тёмная драконица выгнула бровь.

– Не беспокойся, – ответил мастер Звездочёт, едва заметно улыбнувшись. – Очень немногие располагают умениями, которыми владею я, и способны разгадать тайны звёзд. Большинство могут лишь наметить малую часть лежащего впереди пути.

– Как скажете, – пробормотал Таракан, пожав плечами. Он часто задавался вопросом, открыла ли Тёмная драконица ему всё, что должно произойти? Возможно, она просто заставила его думать, что сдержит свои обещания, чтобы он и дальше выполнял её приказы.

Пока он задумчиво стоял, в зал влетел, взмахивая тонкими металлическими крылышками, маленький механический дракончик и приземлился на стол перед Тёмной драконицей.

– Говори, – приказала та.

Дракончик гордо выпрямился, широко разинул пасть – и Таракан узнал голос мастера Обманщика:

– Всё идёт как запланировано. Поскольку эта лекция имеет для нас первостепенное значение, я посещу это мероприятие, а потом предстану перед вами и доложу обо всём.

Тёмная драконица посадила дракончика-шпиона себе на плечо, и тот, свернувшись клубком, заснул.

– Да, я хочу быть в курсе, что эта профессорша узнала про свою так называемую комету. В конце концов, звёзды говорят, что именно она ключ к Завесе, который позволит мне открыть эту дверь и вернуть в мир Великих драконов. – Тёмная драконица помолчала, задумчиво поглаживая изящный подбородок. – Я уже близко, очень близко к воплощению в жизнь судьбы, доверенной мне Великой драконицей Ану, судьбы, которую она тайно выковала в Механизме. Она знала о планах Верховного Конструктора натравить первого короля Георга на Великих драконов и вытеснить их за Завесу мёртвых. Она предугадала, как он, а потом сыновья его сыновей будут преследовать затронутых драконом, изгонять их со своих земель, порочить и истреблять. Она видела всё это – и выбрала меня своим орудием. Это моя судьба – править Небесным Механизмом; я буду решать участь всего сущего и не потерплю неудачу; Великие драконы вернутся, а вместе с ними и все, кого мы потеряли.

Таракан почувствовал, как у него ёкнуло сердце, когда хозяйка посмотрела на него. «Все, кого мы потеряли». Вот оно: снова эта надежда, крючок, на который она его поймала.

Взглянув на мастера Звездочёта, Таракан увидел в его глазах такую же надежду. Возможно, дело в этом. Наверное, как и у него, и у мастера Обманщика, у старика тоже есть кто-то за Завесой, без кого он не может жить или в чьём прощении нуждается – а может, и то и другое.

– Таракан, обеспечь нам вход на эту лекцию, – сказала Тёмная драконица. – Давай послушаем, что расскажет эта дама-профессор.

– Это будет нетрудно, – ответил Таракан. – Там в любом случае соберётся целая толпа. Комета завладела умами всего народа – сегодня утром о ней написали большую статью в «Королевском вестнике». Похоже, вся верхушка общества в восторге.

– Пусть восторгаются, потому что вскоре они будут бояться. – Глаза Тёмной драконицы опасно блеснули. Она встала с кресла и подошла к Таракану. – Если мы хотим сойти за благородных, тебе нужна новая одежда, – она окинула неодобрительным взглядом толстое шерстяное пальто и тёмные брюки своего слуги.

– Эта одежда неприметная, но, если вам нужен светский лоск, – я вернусь через час при полном параде и принесу два приглашения на лекцию.

Глава шестая
Неожиданный поворот

Электрикомобиль остановился перед Институтом Небесных Механизмов, и дядя Гектор пробурчал:

– Как думаете, ваша мама сильно рассердится, если… если мы пропустим это мероприятие?

Пейсли, вскинув бровь, поглядела на скривившегося дядюшку.

– Хотите подвести маму? Так не пойдёт. И потом, вам, возможно, будет интересно на лекции.

– Нет-нет, я не хочу подвести Виолетту, мой лепесточек, просто сомневаюсь, что лекция меня увлечёт, – дядя Гектор помотал головой. Затем он вышел из машины и открыл дверь перед Пейсли. – Из того, о чём говорит твоя мать, я понимаю процентов двадцать, да и то, если она произносит слова очень-очень медленно.

Дэкс хихикнул, тоже выбрался из машины и встал рядом с Пейсли.

– И я тоже, – кивнул он. – Только мне всё равно кажется, что лекция будет просто удивительная! А ещё мне хочется побольше узнать про дракона.

– Дэкс, ты же понимаешь, что это комета, а не какой-то дракон? – напомнила брату Пейсли.

Они поднялись по каменным ступеням к дверям Института. Небо над высоким зданием стало тёмно-синим, почти чёрным, и проплывающая вверху громада района Верхний Кенсингтон поблёскивала словно путеводная звезда.

– Ах да – не какой-то, а Великий дракон: такая версия поинтереснее всей этой научной ерунды, – заявил дядя Гектор. – Я, конечно, понимаю, почему первому королю Георгу нужно было избавиться от Великих драконов, но мне всегда казалось, что нынешний Георг совершает ошибку, изгоняя из Империи мелких драконов. – Он быстро огляделся. – Знаю, подобные речи попахивают предательством, но мне кажется, в этом отношении в Северных королевствах поступают мудрее нас.

Дэкс улыбнулся сестре, когда та распахнула двойные двери института; всё ещё думая о драконах, они вошли в набитый народом холл, гудящий словно потревоженный улей.

Пейсли давно оставила попытки понять, где что находится в Институте Небесных Механизмов. Здание походило на гигантский калейдоскоп; движущихся частей тут было даже больше, чем в Часовне механиков. Все залы, коридоры и лектории перемещались, становясь больше или меньше в зависимости от поворота шестерёнки. Вчера это была анфилада комнат, вдоль которых тянулся длинный коридор, – а завтра весь институт мог превратиться в один просторный конференц-зал. Внутренний план здания постоянно менялся, сообразуясь с нуждами учёных.

Сегодня посетители из двойных дверей попадали сразу в просторный холл, способный вместить всех желающих послушать лекцию. В дальнем конце набитого народом помещения Пейсли разглядела двери – очевидно, они вели в лекторий.

– Все эти люди пришли послушать маму? – удивлённо спросил Дэкс.

Пейсли окинула взглядом толпу.

– Да, похоже, так и есть, – ошарашенно ответила она.

Ещё ни одна лекция их мамы не собирала столько публики – обычно приходила горстка энтузиастов, да и то по большей части это были родные и коллеги Виолетты.

Кого здесь только не было: учёные в белых пальто и галстуках-бабочках, вооружившиеся блокнотами газетчики, а также множество элегантных, модно одетых господ и дам – эти, похоже, пришли поважничать: дескать, смотрите, мы завсегдатаи в академических кругах. Пейсли заметила маленькую девочку, на вид ровесницу Дэкса. Хорошенькая и миниатюрная, она сразу бросалась в глаза в толпе взрослых открытым умным лицом и длинными тёмными волосами, поблёскивающими словно драконьи крылья. Она улыбнулась Пейсли, и та улыбнулась в ответ, но уголки её губ тут же опустились, когда она заметила молодого человека, стоящего за спиной незнакомки, – он как раз повернулся в её сторону, и их глаза встретились.

Он был намного выше Пейсли, возможно, на оборот или на два старше – примерно лет пятнадцать – и стоял рядом с маленькой девочкой, словно защищая, как всегда поступала сама Пейсли, находясь рядом с Дэксом. Возможно, это старший брат незнакомки – хотя его лицо будто состояло из острых углов, а личико малышки было круглым и нежным; кожа у него была оливковой, а у девочки – бледной, как бумага; и волосы у него были немного светлее. Что-то в нём показалось Пейсли знакомым: она определённо видела его прежде. А через миг толпа скрыла от неё необычную парочку.

– Мисс Фицуильям? Меня зовут Корбетт Граббинс.

Пейсли подняла глаза, слегка кивнула и улыбнулась стоящему перед ней пареньку. Он стал учеником матери совсем недавно и ещё проходил первый оборот обучения. Пейсли проглотила подступившую к горлу горечь; Корбетт не виноват, что право начинать обучение по достижении тринадцатилетия имеют только мальчики. Девочки тоже могли учиться, но им не позволялось становиться учёными и исследователями – словом, все профессии, которые Пейсли считала интересными и захватывающими, были ей недоступны.

Пейсли заставила себя улыбнуться и посмотрела на Корбетта: высокий для своего возраста, волосы цвета соломы, очки в черепаховой оправе и клетчатый жилет.

– Очень рада с вами познакомиться, – тепло произнесла она. – Мама часто о вас говорит. – Это была правда: Виолетта постоянно хвалила своего ученика. Пейсли протянула новому знакомому руку, которую тот от души пожал. – Как вам Лондон?

– Ну, честно говоря, я немного скучаю по Северному нагорью. В Лондоне ведь так шумно, правда? Однако проект, над которым мы сейчас работаем, так меня увлёк, что я пока не готов вернуться за стену, в Шотландию.

– Рада это слышать, – сказала Пейсли. – Мама всегда говорит, что вы ей очень помогаете и однажды станете блестящим учёным.

Корбетт покраснел, но Пейсли видела, что глаза паренька радостно блеснули.

– Да, я на это надеюсь, мисс.

– Это мой брат Дэкс и мой дядя Гектор, – представила своих спутников Пейсли.

Все пожали друг другу руки, а потом Корбетт посмотрел на часы.

– Скоро начнётся лекция. Я пришёл проводить вас на ваши места, – пояснил он. – Самые лучшие места в зале.

Он провёл всю компанию через толпу, открыл перед Пейсли, Дэксом и дядей Гектором двери в лекторий и жестом предложил им пройти к первому ряду. Позади народ шумно занимал места, а Корбетт вышел через дверь, расположенную возле сцены.

– Мы как будто в театре, да? – Дэкс повернулся к Пейсли, поглядывая то на аудиторию у них за спиной, то на широкую сцену перед ними. Мальчик даже издал тихое «о-о-о», когда электриколампы погасли и лекторий погрузился в полумрак и тишину.

Снова появился Корбетт: он выкатил на сцену модель Небесного Механизма – намного больше той, что стояла у них дома.

Дэкс толкнул Пейсли локтем и наклонился к ней.

– А мама об этом ни словечком не обмолвилась!

Пейсли широко улыбнулась и закатила глаза, а потом шикнула на брата, призывая умолкнуть. Хотя она не могла не признать: эта модель Небес из меди, серебра и латуни – самая красивая из всех, какие она видела.

В центре находилось мерцающее Солнце, словно сплетённое из золотой филиграни и покрытое кусочками резаного хрусталя; внутри сияла электриколампочка. Вокруг Солнца покачивались на латунных орбитах все планеты и спутники Механизма.

Корбетт повернул рукоятку, и Небеса начали вращаться.

С мест, занятых светскими господами, раздались восторженные охи и ахи, а Дэкс снова пихнул сестру локтем в бок.

– Эта модель даже лучше тех, что висят в часовнях! – прошептал он.

Пейсли кивнула.

Она следила за металлическими планетами, вращающимися именно так, как задумал Верховный Конструктор, и не заметила маму, поднявшуюся на кафедру рядом с моделью, пока профессор не заговорила.

Толпа разом притихла.

– Добро пожаловать, мои товарищи учёные, а также все достопочтенные искатели истины. – Свет, исходящий от модели Небес, озарял половину лица Виолетты, голос звучал ясно и чисто, каштановые кудри были аккуратно заколоты, длинная юбка из тафты цвета сливы радужно переливалась в приглушённом свете. Пейсли с улыбкой любовалась мамой. Та, потянув за цепочку, достала из кармана часы из ночного серебра, посмотрела на циферблат и убрала их в карман белой блузы с воротничком-стойкой. Профессор была спокойна, словно море перед бурей. Виолетта кашлянула, и Пейсли показалось, что взгляд матери стал твёрже. – Сегодня я хочу поделиться с вами удивительным открытием. Как вы знаете, несколько недель назад я открыла комету, летящую через наш солнечный Механизм с далёких Небес. Однако многим неизвестно, что я смогла обнаружить комету задолго до того, как астрономы Империи разглядели её в телескопы. Я сделала это, измерив воздействие, оказанное этой кометой на пути небесных тел, мимо которых она пролетала.

Эти слова матери вызвали шепотки присутствующих учёных и озадаченное бормотание остальных слушателей.

Профессор невозмутимо продолжила:

– Некоторые мои коллеги предложили своё объяснение этого феномена. Они заявили, что в силу своего огромного размера и скорости комета искривила и расплавила невидимые пути механизма, заставив движущиеся по своим орбитам небесные тела колебаться и сойти с их траектории. Я согласна, что своего рода вмешательство, или, если хотите, влияние, имело место. Однако в отношении искривления мои товарищи учёные ошибаются.

По аудитории вновь пробежал недовольный ропот. Пейсли неловко поёрзала на сиденье, а потом оглядела располагавшихся вокруг светских господ, учёных и репортёров. Она не вполне понимала, что именно в речи её мамы вызвало перешёптывания, но репортёры казались сбитыми с толку, а учёные явно сердились. Оглядывая зал, девочка заметила малышку, которую видела при входе, и рядом сидел её спутник. Молодой человек смотрел прямо на Пейсли, слегка сощурив тёмные глаза и сжав губы. Пейсли стало неуютно, и в душе шевельнулось возмущение. Она стойко выдержала его испытующий взгляд, оглядела модное бутылочно-зелёное пальто на нём, чёрный жилет и галстук. Белая рубашка сияла на фоне смуглой кожи. Он первым отвёл глаза и повернулся к девочке рядом. Похоже, он хотел что-то сказать, но малышка резко отмахнулась, и тот отпрянул. Девочка смотрела на Виолетту с благоговением, как и Корбетт.

Пейсли попыталась понять, что они видят такого в её матери, почему она вызывает в окружающих почти преклонение. Да, мама отличается от других людей, от других родителей. В полумраке глаза Виолетты горели, кожа казалась бледной – словно у явившегося из-за Завесы духа. Сейчас в ней было что-то потустороннее, словно несколькими словами она сумела превратить весь зал, даже весь мир в собственное королевство.

– Астрономы Империи уже некоторое время делают фотографии кометы. – Виолетта кивнула стоящему у проектора Корбетту, и тот, вставив в аппарат слайд, вывел на большой экран за спиной профессора снимок кометы. – Эти изображения собраны Большой обсерваторией Гуджарата. Сейчас вы увидите, как комета постепенно продвигалась по небу.

Корбетт вставлял в проектор один слайд за другим, и на экране постепенно вырисовывался сияющий зеленоватый след – траектория движения кометы среди неподвижных звёзд.

Лекторий притих, и Пейсли показалось, что некоторые учёные затаили дыхание. Она силилась понять смысл этой демонстрации из области элементарной небесной физики.

– Три ночи назад, – спокойно продолжала мать, – я провела эксперимент, подобного которому ещё не бывало в истории науки. Я воздействовала на комету Вольстенхольма так же, как она воздействовала на окружающие её небесные тела. При помощи созданной мною машины я сдвинула комету с её пути и направила по новой траектории.

Корбетт вставил в проектор ещё три слайда, и на экране стало видно, как комета круто сворачивает вверх и продолжает движение уже в другую сторону.

Пейсли смотрела на эти изображения, и на мгновение ей показалось, что Вселенная замерла, словно внезапно выковали новую шестерёнку, которая встроилась в механизм, вращающий путь мира, придав ему новое, неведомое направление.

Лекторий погрузился в зловещее молчание; прошла минута, другая, а потом аудитория взорвалась возмущёнными криками.

– Чушь! – завопил кто-то. – Враньё!

– Мошенница! – крикнули с другой стороны зала. – Это мистификация!

– Богохульство! – прогремел возмущённый голос. – Прислужница дракона! Предательница Механизма! Вы лжёте! Никто не в силах перенаправить путь, равно как и изменить предначертанную звёздами судьбу! Всё происходит в соответствии с волей Верховного Конструктора! Так гласит Светокопия!

Пейсли вывернула шею поглядеть, кто это так кричит, и увидела высокого человека в белых одеждах епископа механиков. Она узнала его: небесный архитектор Харман, глава механиков Альбиона.

Виолетта взглянула на епископа со спокойной уверенностью и произнесла:

– Уверяю вас, сэр, это правда. Все данные проверены тремя независимыми источниками. Это бесспорно. Мой эксперимент доказывает, что мы можем выковать новые пути для объектов, движущихся во Вселенной Небесных Механизмов или в любой другой, если уж на то пошло.

Пейсли заметила, что теперь мать смотрит на неё и Дэкса.

Если есть возможность менять пути, если мама права, то Пейсли сможет жить свободно, без оглядки на волю звёзд. Ей не придётся умереть, не придётся слепо следовать своей судьбе – и Дэксу тоже. Они смогут сами выковать свой путь. Пейсли почувствовала лёгкое головокружение, и невыразимый страх превратился в непоколебимую надежду.

Глава седьмая
Люди двора

Ночью Пейсли лежала в кровати и буквально ощущала, как вращаются шестерёнки мира – возможно, у неё разыгралось воображение. Она снова и снова вспоминала слова матери, фотографии кометы, новый курс, по которому полетело это небесное тело в результате эксперимента.

«Я сдвинула комету с её пути и направила по новой траектории».

Пейсли достала руку из-под одеяла и расстегнула браслет из драконьей кожи. Золотые звёзды на запястье мерцали в мягком свете уличных фонарей, пробивающемся в комнату сквозь шторы. Если мама сумела изменить путь кометы, то и она, Пейсли, наверняка сможет изменить свой путь, да? Если это правда, то она не будет связана волей своих звёзд и ей не придётся умирать так скоро.

Вот только как человек может изменить предначертанную ему судьбу? Неужели придётся сделать для этого специальную машину, как в случае с маминым исследованием?

У Пейсли накопилось много вопросов, и ей очень хотелось, чтобы мама была рядом. Увы, сейчас Виолетта находилась в обсерватории, расположенной в парящем районе Верхний Гринвич.

* * *

После лекции они не успели поговорить: маме пришлось отвечать на вопросы репортёров, учёных и небесного архитектора Хармана.

Дядя Гектор, пока вёз их с Дэксом домой, вопреки своему обыкновению, помалкивал и всё время вертел в руках шляпу.

– Если бы она рассказала мне, что узнала и что собирается сделать, я бы её предупредил, – произнёс он.

– Предупредили о чём? – спросила Пейсли.

Дядя Гектор слегка встряхнулся.

– Ну как же – я бы предупредил насчёт прессы. Теперь газетчики не оставят её в покое, да и механики тоже. Разговоры об изменении пути сильно влияют на их интересы.

После того как миссис Кин подала ужин и Пейсли с Дэксом остались одни, они принялись за бифштекс в тесте, попутно обсуждая сегодняшний вечер.

– Как ты не понимаешь, Дэкс? Пути можно изменять. Это значит, что нам больше не придётся волноваться о звёздах и глупых пророчествах. Теперь мы свободны в своей судьбе.

Дэкс пожал плечами и повозил куском мяса по тарелке.

– Мои звёзды вообще ничего не сказали, – он понизил голос и машинально огляделся вокруг, – о моём драконьем прикосновении. Мои звёзды говорят, что я проживу «долгую жизнь, полную бесстрашного служения Механизму», и что я приведу в действие «великое множество шестерёнок».

– Это значит, что ты, скорее всего, станешь священником-механиком или премьер-министром.

– Фу, не хочу быть ни тем ни другим – особенно премьер-министром.

– Именно поэтому из тебя получится отличный премьер-министр – а вот людям, которые только и думают, как бы сделать карьеру, эту должность занимать не следует, – заметила Пейсли. – Тебе не кажется странным, что твои звёзды даже не упомянули о прикосновении?

– Кажется, но… Возможно, Верховный Конструктор знает не всё. – Мальчик посмотрел на Пейсли. – И сдаётся мне, не всё и не всегда идёт по заранее определённому плану.

* * *

Пейсли лежала в тёмной спальне, смотрела на звёзды, напряжённо размышляла об изменении пути и снова гадала, распространяются ли законы Механизма на затронутых драконьим прикосновением. Дэкс получил свой путь ещё во младенчестве, однако в предсказании, появившемся из схематики, не было ни слова о драконьем прикосновении и пророчестве. Возможно, затронутые были особенными, и Верховный Конструктор не мог определить их судьбу так же ясно, как судьбы обычных людей.

Раздался громкий стук во входную дверь, и Пейсли подскочила от неожиданности.

Кто это может быть в такой час? Но вспомнив слова дяди Гектора про репортёров и механиков, она спрыгнула с кровати и подошла к окну, ожидая увидеть на крыльце небесного архитектора Хармана в развевающихся одеждах, выкрикивающего проклятия в адрес матери.

В тумане свет уличных электрикофонарей переливался всеми цветами радуги. Хармана перед домом не было, зато Пейсли разглядела в полумраке силуэты троих мужчин, а за воротами дома стоял фургон, на боку которого виднелась эмблема людей Двора.

У Пейсли ёкнуло сердце.

В памяти всплыло испуганное, залитое слезами лицо продавщицы, ошейник и цепь, за которую дёргали стражи порядка, выкручивая девушке руки.

Мама предупреждала их, как поступать, если люди Двора вдруг заявятся к ним домой.

Пейсли схватила халат и со всех ног побежала в комнату Дэкса. В дверь снова забарабанили, и она тут же представила, как Дэкса заковывают в цепи и выволакивают на улицу.

– Дэкс, проснись!

Мальчик сел, сонно захлопал глазами и испуганно уставился на сестру.

– Что… что такое?

– Здесь люди Двора. Тебе нужно спрятаться, Дэкс.

Пейсли метнулась к камину и потянула за расположенный на стене секретный рычаг. Одна из деревянных панелей, которыми были обшиты стены, распахнулась, открыв потайную дверь, ведущую в тёмный узкий коридор.

Стук в дверь повторился, и на этот раз Пейсли услышала, как громко звякает связка ключей на поясе у миссис Кин: экономка шла по коридору открывать.

Пейсли схватила с постели одеяло и накинула на плечи брату.

– Я приду за тобой, как только они уйдут, хорошо?

Дэкс посмотрел на неё снизу вверх и кивнул. Девочка поцеловала его в макушку, потом завела в коридор, сняла с крючка на стене электрикофонарик и включила.

– Иди прямо в потайную комнату. Скоро я тебя заберу.

Дэкс снова взглянул на сестру, его глаза округлились, и он сильно побледнел. Пейсли улыбнулась ему и произнесла:

– Уверена, ничего страшного не случится. Я быстро. Обещаю. – И Пейсли нажала на деревянную панель так, что та, щёлкнув, встала на прежнее место. Чувствуя, как сердце отчаянно колотится в груди, девочка приложила ухо к потайной двери и прислушалась: эхо шагов Дэкса стихало.

Пейсли тяжело вздохнула. «Если мой путь закончится из-за того, что я защищаю Дэкса, то так тому и быть», – подумала она. Ради безопасности брата она даже смело шагнёт в Завесу.

Стараясь выровнять дыхание, Пейсли поспешно застелила кровать Дэкса и спрятала под неё каркас для ноги. Если люди Двора спросят, где брат, она скажет, что он остался ночевать в доме у приятеля.

Пейсли поспешила на первый этаж. В гостиной горел свет, и, подходя к двери, она услышала, как вскрикнула миссис Кин.

Пейсли остановилась, и у неё участилось дыхание. Ей уже приходилось слышать подобный вскрик, когда глава Лиги исследователей явился к ним домой и сообщил матери о гибели отца.

Она вбежала в комнату и увидела, что миссис Кин, в халате, плачет, а рядом с ней стоит дядя Гектор и утешает её; дядя был бледен, на его скулах играли желваки. Двое людей Двора вперили в Пейсли мрачные взгляды.

– Мисс Фицуильям? – спросил тот, что повыше. В отличие от своего более юного спутника, он носил не форму, а серый костюм, отлично подходивший к его суровому лицу.

Пейсли перевела взгляд с людей Двора на дядю Гектора.

Дядя не смотрел ей в глаза, словно нарочно избегал их.

Человек в сером костюме что-то говорил, но у Пейсли в ушах стоял такой шум, что голос полицейского доносился до неё словно издалека:

– Я детектив Бэлл. Мне жаль, мисс, но…

– Всё в порядке, – обратился дядя Гектор к человеку Двора. – Я скажу ей сам. – Он мягко высвободился из объятий миссис Кин, и экономка обессиленно опустилась на диван, не переставая безутешно рыдать.

– Пейсли, цветочек мой… – Дядя шагнул к ней, и девочка выставила перед собой руки. Сердце зашлось у неё в груди, в горле пересохло, к глазам подступили слёзы.

– Нет-нет, ничего не говорите. Я не хочу знать. – Пейсли почувствовала, что внутри всё дрожит, словно две шестерёнки заклинило и они мучительно стукаются друг о друга.

– Мне так жаль. В обсерватории, где работала твоя мама, произошёл несчастный случай. Похоже, её эксперимент провалился. Был взрыв и…

– Её больше нет! – взвыла миссис Кин. – Хозяйка мертва! Взрыв убил её и проделал огромную дыру в парящем районе. О, наверное, её тело затянуло в эту дыру, и оно упало в замёрзшую Темзу!

Пейсли не хотела, чтобы её разум зыхватывался за этот жуткий образ, но сопротивляться не могла. У неё задрожали ноги, она обхватила себя руками; по щекам потекли слёзы. Дядя Гектор шагнул к ней, но она попятилась и повернулась к людям Двора.

– Это правда? Мама умерла?

– Боюсь, что так, мисс. Никто не может выжить, упав с такой высоты.

Пейсли кивнула.

– Темза… Мама упала в реку?

– Нет, мисс. Мы не… как бы это сказать… Мы найдём её тело, это лишь вопрос времени. Мне жаль, мисс.

Пейсли подумала о том, что видела мать всего пару часов назад. Она вспомнила, как свет озарял её фигуру так, что она стала похожа на духа из-за Завесы. Неужели это было зловещее предостережение? Считалось, что бабушка Фиона обладала даром заглядывать за Завесу; говорили даже, что она способна увидеть, что происходит за гранью.

Девочка повернулась к дяде Гектору и произнесла:

– Вы уверены, что это был несчастный случай? Ведь вы же сами сказали, что на вчерашней лекции собралось много людей, которым не понравилось мамино выступление, очень не понравилось. – Пейсли вспомнила рассерженные, искажённые ненавистью лица механиков.

– Люди Двора совершенно уверены, Пейсли, – мягко ответил дядя Гектор.

– У нас нет оснований подозревать иную причину, кроме трагической случайности, однако будьте уверены, мисс, мы проведём тщательное расследование, – пообещал детектив Бэлл.

– Я понимаю. – Пейсли вытерла слёзы.

Полицейский смотрел на девочку.

– Мы уполномочены провести обыск в кабинете вашей матери и, если потребуется, забрать оттуда любые документы, относящиеся к делу, – разумеется, временно. Сами понимаете, исключительно для пользы расследования. – Страж порядка перевёл взгляд на дядю Гектора.

– Да-да, конечно… Позвольте, я провожу вас в кабинет Виолетты. – Дядя Гектор встал и жестом предложил людям Двора пройти в коридор. Проходя мимо Пейсли, он сжал ей плечо.

Гостиная вдруг показалась девочке огромной и пустой. Миссис Кин всё ещё рыдала на диване. Пейсли вытерла мокрые щёки манжетой халата и пошла за бутылкой бренди. Наполнив стакан, она вложила его в трясущиеся руки экономки.

– Сидите здесь сколько нужно, – сказала она. – Я сообщу Дэксу.

Глава восьмая
Тёмные мечты

Таракан шёл по тёмным переулкам, с каждым шагом спускаясь всё ниже и ниже. Вскоре, пройдя под аркой, он оказался перед неприметной дверью. За ней начинались высеченные в камне крутые ступеньки, ведущие в раскинувшуюся под большим городом канализацию. Он торопливо двигался по погружённым в полночную черноту туннелям, обходя малоприятные на вид лужи. Вслушиваясь в темноту, подросток улавливал тихий треск крыльев дракончика-шпиона, своего проводника, и покорно следовал за ним.

Даже в раннем детстве Таракан чувствовал себя уверенно в темноте и никогда не боялся того, что может в ней прятаться. Однако здесь, внизу, он непроизвольно ёжился. Ведь тут обитали драконы.

Рядом стремительно текла вода. Когда он только-только услышал шум потока, это был всего лишь слабый плеск, но постепенно звук превратился в рёв; по сточной трубе настоящая подземная река стремительно катила свои волны и становилась шире и глубже. Брызги от неё летели в тянущийся вдоль русла узкий проход, поэтому Таракан шагал очень осторожно.

Когда в последний раз Тёмная драконица вызвала его посреди ночи, они отправились вместе на север. Таракан даже вздрогнул, вспомнив, как совсем недавно мёрз там. Наверное, после того как он украл огненный алмаз, там стало ещё холоднее.

Летящий впереди дракончик-шпион подал световой сигнал следовать за ним. Всякий раз, видя эту крохотную вспышку, Таракан нервничал всё сильнее.

После лекции, уже за полночь, он вернулся в скромную квартирку, которую называл домом, и обнаружил, что там его ждёт дракончик-шпион: аккуратно сложив металлические крылышки, он гнездился на рамке фотограммы, стоящей рядом с кроватью. Его механическая голова поворачивалась из стороны в сторону, фасеточные глазки фиксировали всё увиденное.

Таракан подавил желание сбросить дракончика с фотограммы, свесившийся хвост того изгибался петлёй прямо напротив лица изображённой на снимке маленькой девочки. Впившись глазами в фотограмму, Таракан вспомнил, почему присоединился к Тёмной драконице и что хочет получить от их сотрудничества.

Внезапно дракончик-шпион открыл пасть – и комнату заполнил голос Тёмной драконицы. Хозяйка требовала Таракана к себе немедленно, и в её голосе звенели возбуждение и ярость.

Вслед за дракончиком, держась узких переулков и подворотен, Таракан прошёл половину Лондона. Летящий впереди проводник тоже держался в тени и периодически сигналил красной лампочкой в своей механической пасти, что Таракан должен следовать за ним вниз, в канализацию.

И вот, оказавшись глубоко в нутре города, дракончик снова подал сигнал идти за ним, вдоль сточной трубы. Дорога пошла вверх, и ботинки Таракана заскользили по узкому, вымощенному камнем проходу.

Становилось светлее, и вместе с тем тревога в душе Таракана возрастала. Так всегда бывает перед встречей с Тёмной драконицей: его потрясает, что столь юное создание обладает большой властью. Поначалу Таракана не покидало ощущение, что его просто дурят, но вскоре он начал понимать, что его отношение к этой маленькой девочке в корне неверно. Теперь Тёмная драконица внушала ему такой ужас, какой не смог бы внушить и взрослый человек.

Подъём продолжался. Яркий свет впереди исходил из маленькой комнаты, полной труб и манометров, снабжённых большими колёсами, позволяющими открывать и закрывать канализационные клапаны.

Оранжевый электрикосвет напоминал Таракану драконье дыхание, ему казалось, что тёмный силуэт стоящей в центре помещения девочки подрагивает и мигает как чёрное пламя. Её голову скрывал низко надвинутый капюшон плаща, сшитого из тафты, длиной до колен, из-под которого виднелись высокие сапожки и штаны из драконьей кожи. Перекинутые на грудь длинные косы хозяйки изгибались как змеи.

Таракан склонил голову, исподлобья смотря на девочку.

Тёмная драконица заговорила, голос был твёрд, как ночное серебро.

– Чего-то не хватает, – заявила она с ходу.

Таракан огляделся, пытаясь сообразить, чего недостаёт хозяйке, но так и не понял.

Резко выбросив руку вперёд, Тёмная драконица сунула ему под нос небольшую тетрадь в обложке из драконьей кожи; на открытой странице темнели ряды аккуратных строчек на старокельтском, а также нарисованное от руки изображение чёрного камня. Таракан сразу его узнал.

– Похоже, мы недооценили эту профессоршу. – Тёмная драконица перелистнула несколько страниц. – Её род по материнской линии – Дэксоны – владеет Камнем-Сердцем. – Она вырвала из тетради фотограмму с изображением камня и протянула Таракану.

Фотограмма была из далёкого прошлого, Таракан предположил, что её сделали оборотов сорок назад, а то и раньше, если судить по старомодному платью и причёске улыбающейся на снимке женщины, которая кружилась в танце, а её длинная многослойная юбка взметнулась словно веер. На шее у неё на длинной цепочке висел большой драгоценный камень в золотой оправе – такого глубокого чёрного цвета, что казался сияющим.

– Это Фиона, мать Виолетты. Она отдала Камень-Сердце ювелиру, и из него сделали украшение. – Подобное отношение явно возмущало Тёмную драконицу. – Эта дурочка даже не догадывалась, чем владеет, но Виолетта оказалась намного умнее. В своём дневнике она пишет, что обнаружила камень среди вещей матери в районе Верхний Кенсингтон и, едва увидев его, поняла, что он обладает свойствами огненного алмаза. Именно благодаря этому камню она сумела провести свой эксперимент. Мощь Камня-Сердца заставила дракона сменить путь. А теперь он мне нужен, чтобы направить дракона на путь, который приведёт ко мне.

– Вам нужен этот камень? – озадаченно спросил Таракан.

Тёмная драконица сунула руку в карман и вытащила свой трофей, привезённый с севера камень Пламя Души.

– Да. Скоро у меня будут все четыре камня, и тогда я получу такую силу, что даже Верховный Конструктор не сможет оборвать мой путь, – проговорила она с решимостью, от которой Таракану стало не по себе.

Он кивнул.

– Где мне его искать?

– В доме Фицуильямов. Мастер Обманщик уже обыскал кабинет в отсутствие членов семьи, но, возможно, профессор спрятала камень у себя в гардеробной. Если окажется, что и там его нет, – значит, он лежит в Драконьем хранилище семьи Дэксонов.

– Драконье хранилище. – Таракан фыркнул. – Проще простого.

– Я могу провести тебя внутрь, но чтобы открыть сейф, тебе понадобится кто-то из детей Фицуильямов.

Таракан сразу же подумал о Пейсли и произнёс:

– Хорошо. Считайте, что дело уже сделано.

Глава девятая
Обещание ночного серебра

Ночью на Лондон опускался холодный туман, и пробивающийся сквозь плотную дымку зимний рассвет полыхал зловещим заревом.

Пейсли проснулась в комнате Дэкса. Было холодно. Брат спал, свернувшись калачиком рядом, приятно грея ей бок.

Девочка села и прислушалась, потом тихо подошла к окну. Она поёжилась: огонь в камине не горел. Пейсли уже хотела позвать миссис Кин, но потом вспомнила, при каких обстоятельствах видела её в последний раз: гостиная, люди Двора, мама.

Она крепко зажмурилась.

Казалось, мир вращается слишком быстро.

Глубоко в груди у неё угнездилась боль утраты, не давая свободно дышать. Это чувство обжигало лёгкие, и всё тело деревенело, наливаясь тупой болью. В последний раз Пейсли чувствовала нечто подобное, когда мама сообщила ей, что путь отца прервался.

Девочка посмотрела на спящего Дэкса – непокорные кудряшки падали на глаза. Наверняка ему тоже очень больно. Сообщив брату ужасную новость, Пейсли крепко его обняла, и они вместе проплакали полночи. В тот момент она твёрдо решила, что брат больше не должен так страдать. Не теперь. Не из-за неё.

Сейчас Пейсли как никогда нуждалась в матери: она хотела, чтобы та помогла ей изменить путь, как она изменила направление движения кометы.

Должен быть способ обмануть судьбу, заставить звёзды передумать и дать ей другой путь. Но Пейсли осознавала, что без знаний матери её путь вскоре прервётся, и Дэкс снова останется один.

Кто позаботится о нём? Во всём мире кроме Пейсли правду о Дэксе знает только миссис Кин. Конечно, их экономка добрая и любящая, но у неё нет столько смелости, силы и ума, сколько было у мамы. У миссис Кин все мысли и переживания написаны на лице; да, она ни за что не предаст Дэкса – но она не сможет за него сражаться, как сделали бы родители и сама Пейсли.

Девочка лихорадочно соображала. Можно обо всём рассказать дяде Гектору. Да, точно! Дядя Гектор непременно им поможет. Он ведь любит Пейсли и Дэкса как родных детей; он никогда не подвергнет их опасности и не выдаст.

Однако Пейсли тут же засомневалась. Мать всегда твердила, что правду о состоянии Дэкса можно открывать другим людям лишь в случае крайней необходимости и что следует соблюдать предельную осторожность.

Пейсли принялась растапливать камин.

Дядя Гектор до сих пор не в курсе их ситуации, и наверняка не без причины.

Она складывала поленья, зажигала огонь и напряжённо размышляла. Дядя Гектор весёлый, милый, любит посплетничать и… да, вот, видимо, в чём дело. Мать боялась, что дядя не сможет сохранить тайну.

В камине заполыхало пламя, а Пейсли почувствовала, что к горлу вновь подступают рыдания. Если она никому не сможет рассказать, то Дэкс останется один-одинёшенек. Она вспомнила рисунок своих звёзд на запястье и слова предсказания:

«До конца твоего четырнадцатого оборота твой путь закончится, и ты умрёшь».

Пейсли пыталась вспомнить, о чём ещё говорилось в свитке, и ругала себя за то, что потеряла его. Когда она в тот день вернулась домой и захотела перечитать послание звёзд – может, она что-то не так поняла? – то перерыла всю сумку, но свиток с предсказанием как в воду канул. Девочка помнила, как вынула листок из схематики; она была уверена, что положила его в сумку или в один из карманов пальто. Наверняка она потеряла своё предсказание, пока бродила по улицам Нижнего Лондона, оплакивая свои звёзды, а может, листок выпал у неё из кармана, когда она потеряла сознание от рёва той затронутой драконом девушки-продавщицы.

Пейсли как зачарованная смотрела на огонь, терзаясь болью потери, и постепенно её слёзы высохли от жара очага.

Неужели мамы больше нет?! Это невозможно, она просто не могла умереть. Она всегда была с ними рядом, всегда. Она бы ни за что не оставила Пейсли и Дэкса. Почему Верховный Конструктор прервал её путь именно сейчас? Разве что… возможно, кто-то сделал это намеренно? Но может ли такое быть? Ещё вчера Пейсли сказала бы, что нет, но с тех пор очень многое изменилось. Если мама смогла изменить движение Механизма – возможно всё.

1 «Тернист путь от Земли к звёздам» (лат.).

Продолжить чтение

Читать онлайн Обещание ночного серебра бесплатно

Глава перваяЗов судьбы

Глава втораяЗдесь живут драконы

* * *

Глава третьяДраконье прикосновение

Глава четвёртаяДень малых оборотов

Глава пятаяЗвёздная круговерть

Глава шестаяНеожиданный поворот

Глава седьмаяЛюди двора

* * *

* * *

Глава восьмаяТёмные мечты

Глава девятаяОбещание ночного серебра

Глава первая
Зов судьбы

Глава вторая
Здесь живут драконы

Глава третья
Драконье прикосновение

Глава четвёртая
День малых оборотов

Глава пятая
Звёздная круговерть

Глава шестая
Неожиданный поворот

Глава седьмая
Люди двора

Глава восьмая
Тёмные мечты

Глава девятая
Обещание ночного серебра