Читать онлайн С отцом моего мужа бесплатно

День сурка угнетает

По дороге домой я заехала в супермаркет и купила продукты. Все старалась делать по списку, таким образом приучая себя к разумным и хладнокровным тратам, иначе можно будет класть зубы на полку. Среди продуктов были молоко, яблоки, пачка печенья, сливочное масло и сыр, в общем, все такое стандартное для среднестатистической семьи.

Думая о своей семье, я все больше убеждалась в том, что мы с Кириллом ничем не отличаемся от наших друзей и соседей. Даже, пожалуй, от моих родственником мы с мужем тоже недалеко ушли. А ведь в детстве, глядя на то, как собачились между собой тетя Яна и дядя Володя, я была уверена, что меня не постигнет та же участь. Насочиняла себе прекрасного принца, который будет в зубах носить мне тапочки и во всем со мной соглашаться, но оказалась у самой пропасти нашей семейной жизни. Сделай я еще хоть один шаг, полечу вместе с Кириллом на самое дно, по пути отбив все жизненно важные органы об острые стены пропасти. Я так явно представила себе этот полет, что на какое-то мгновенье провалилась в самую глубину своих фантазий.

– Девушка, у вас карта или наличные? – я вздрогнула, услышав требовательный вопрос кассирши. Посмотрела на нее, удостоверилась в том, что эта тетка была такой же среднестатистической, как и я сама, а потом полезла в карман за картой.

– Безнал, – откликнулась я, изучающе оглядывая кассиршу, остервенело стучавшую пальцами по кнопкам кассового аппарата. По ее лицу было заметно, как ее затрахала эта жизнь, наверное, даже больше, чем меня саму. Оглядевшись по сторонам и бегло окинув взглядом стоявших неподалеку от меня представительниц женского пола, я снова убедилась в том, что все мы похожи. Обвисшие веки, размазанная тушь под глазами, всклокоченные волосы и взгляд, полный недружелюбия и неудовлетворенности, – да, мы все были похожи, все из одного теста.

Мне стало некомфортно. Неужели я действительно хочу такой жизни? С утра подскакивать по звонку будильника, съедать какой-нибудь мерзкий завтрак, потом тащиться по пробкам на работу, там делать вид, что я – супер работник с огромным потенциалом, после работы снова стоять в пробках, в окружении нервных и полных ненависти друг к другу и собственной жизни водителей, потом забегать в магазин, хватать все, что под руку попалось, в том числе, очередную бутылку вина или джин-тоника, потом приходить домой и снова делать вид, что я – супер жена, которая не только любит своего мужа, но еще и обожает свои домашние дела.

Пора признаться себе в том, что я живу не своей жизнью. Мне почти тридцать, из них я больше пяти лет замужем, но меня совершенно не устраивает то, как я живу. Я не люблю мужа, наш брак висит на волоске, детей у нас нет, и связывает нас совсем немногое. Пожалуй, нас уже не связывает ничего, кроме общего кредита за квартиру, выплачивать который нам предстоит еще двадцать лет.

– Просто хрень какая-то, – сказала я сама себе, представив себе очередной день дома. Муж будет сидеть в своей комнате, уткнувшись в монитор компьютера и обрабатывая очередную фотографию очередной худосочной и сексапильной модели, а я буду смотреть на его довольное лицо, пить вино и набирать очередную порцию лишних килограммов. Рядом будет тарелка с сыром, колбасой, в которую чуть позже попадет что-нибудь более вредное, и я буду ненавидеть себя, а еще и мужа за то, что не могу контролировать ни свое пищевое поведение, ни простое человеческое.

От мысли о предстоящих и уже давно ставших привычными событий хотелось выть. Такой была моя жизнь на протяжении последних двух лет: пустой, бессмысленной и одинаковой, в ней не было ни любви, ни страсти, были ежедневные банальные хлопоты, скучный секс и попытки успокоить себя и убедить в том, что я сделала правильный выбор, выйдя замуж за Кирилла.

Домой я ехала, радуясь на каждом перекрестке красному сигналу светофора. Это означало, что момент возвращения домой оттягивается, а надежда на то, что в голову могла прийти какая-то спасительная идея, изматывала меня и не давала покоя. Ну должно же что-то измениться? Должно произойти хоть что-то, что поможет мне снова почувствовать себя человеком, женщиной, в конце концов! Не может же моя жизнь быть ежеминутным днем сурка, где каждое событие предопределено как в плохом сценарии неудачливого автора.

Припарковавшись возле подъезда, я с сожалением думала о том, что никаких спасительных идей в мою голову так и не пришло, что означало только одно: жизнь будет продолжаться по ранее написанному плану.

– Саш, это ты? – послышался голос мужа, стоило мне только переступить порог дома. Я свалила тяжелые пакеты в углу прихожей, перевела дух и плюхнулась на стул, стоявший у входной двери. Усталость навалилась на меня с невероятной силой, я была готова упасть прямо среди грязной обуви и сразу же отрубиться, чтобы избежать дальнейшего развития уже ставших предсказуемыми событий.

– Ну, а кто еще? – ответила я вопросом на вопрос своему мужу, который не торопился помогать мне с покупками, а продолжал сидеть в своей комнате, переоборудованной под кабинет с элементами фотостудии.

– Ну мало ли, – откликнулся Кирилл, – Вдруг, кто-то другой. У меня, кстати, новость есть.

Я закатила глаза. Только этого не хватало! Едва я начала свыкаться с мыслью о том, что ничего в нашей жизни не изменится, и я буду проводить банальный вечер, занимаясь своими банальными делами, как вдруг мой супруг решил меня чем-то обрадовать. Или огорчить, пока это было неизвестно.

– Что за новость? – крикнула я, а потом подумала о том, что глупо вот так разговаривать с собственным мужем, сидя в другой комнате.

Кирилл, видимо, тоже так подумал, и через секунду его лицо с всклокоченными волосами показалось в проеме комнату, соединявшейся с прихожей.

– Только ты сразу не ори, – предупредительно сказал муж, и я невольно напряглась.

– Что случилось? – спросила я, ожидая удара в самое сердце. А вдруг сейчас выяснится, что мой муж нашел себе другую бабу и собирается уйти к ней? Или окажется, что Кирилл вообще заднеприводный, что было, конечно, очень маловероятно. Но я не угадала.

– Мой отец приезжает, – сказал мой некогда любимый супруг, а я поняла, что сегодня действительно тот самый день, который просто обязан был переменить нашу жизнь.

Я впала в ступор от слов своего мужа. Смотрела в голубые глаза Кирилла и пыталась понять, шутит он или же говорит серьезно.

– Что значит – твой отец приезжает? – наконец смогла я открыть рот, но каждое слово давалось мне с огромным трудом. – И когда? Почему я только сейчас об этом узнаю?

Мне показалось, что начался приступ панической атаки. Я хватал ртом воздух, руки тряслись как у алкоголика с двадцатилетним стажем, а кровь отхлынула от лица. Чтобы мой муж не видел меня в таком состоянии, я перебежала в кухню, сделав вид, что что-то готовлю.

– То и означает. Саша, а что за реакция?

Я, что было сил, старалась взять себя в руки и перебороть приступ. Мысленно досчитала до десяти, трижды сделала глубокий вдох и выдох, потом обернулась к Кириллу и посмотрела в его удивленные глаза.

– А чего ты хотел? Я твоего отца видела всего раз в жизни – на нашей свадьбе. Мне он не показался тем человеком, которого устроил выбор его сына.

Я врала как на духу, но мне просто необходимо перевести разговор на что-то другое. Черт, ну как так! Именно сейчас, когда я была спокойна за свое решение и мысленно готовилась к разводу с Кириллом, понимая его неизбежность, Андрею Ивановичу надо было собраться к нам в гости. И чего ему не сиделось в столице в его шикарном офисе в Москва-Сити?

– Ты выдумываешь какой-то бред, – сказал Кирилл, и, в общем-то, он был очень даже прав, – когда мой отец считал наш брак неправильным? Не было ничего подобного. Папа всегда был на твоей стороне, постоянно повторял мне о том, чтобы я не лопухнулся и не упустил такую женщину, как ты.

Я обомлела. Вот это новость! И когда это Андрея Ивановича стала устраивать моя кандидатура, да настолько, что он озвучивал сыну свои советы и пожелания?

– Ты сейчас серьезно? – спросила я у мужа, чувствуя огромное облегчение от того, что паническая атака растворилась в небытие. – Твой отец и вправду так говорил?

Кирилл кивнул, но мне в его движениях показалась некоторая неуверенность. Такая неуверенность обычно бывает у тех, кто на самом деле считает по-другому.

– Когда он приедет? – спросила я, и снова волна паники обрушилась на мой слабый организм. Надо будет сходить на консультацию к психотерапевту и попросить что-нибудь от неврозов и панических атак, иначе я попаду в дурку со своими приступами.

– Через неделю, – ответил Кирилл, а мне показалось, что земля разверзлась под ногами.

– Через неделю? – в ужасе переспросила я, хватаясь за телефон и пытаясь вспомнить под каким именем я вносила в телефонную книжку девушку-психотерапевта, которая два года назад выписывала мне хороший препарат от панических атак.

– Да. Саша, я все-таки не понимаю, что у тебя за реакция? Да, мой отец приезжает, но твоя мама тоже бывала у нас. Кстати, она даже на свадьбу не приехала, а отец был. У него так складываются обстоятельства, он должен быть в Питере, а не в Москве.

Неожиданный приезд свекра

Я окончательно справилась с собой и осмелилась задать главный вопрос:

– Он обязательно должен жить у нас? Почему он не может остановиться в отеле или снять квартиру?

Кирилл приподнял брови вверх:

– Наверное, потому что я сам ему предложил. Я его сын, отец воспитывал меня один, и я хоть как-то должен отплатить ему.

– Он воспитывал тебя один с того момента, как тебе исполнилось двадцать лет, – возразила я.

– Мама болела, в последние лет пять она была прикована к постели, а там был как раз самый тяжелый возраст для меня. Отец ухаживал и за ней, и моим воспитанием занимался.

Тут мне уже было нечего возразить. Скорее всего, бизнес-дела Андрея Ивановича в Москве шли не очень хорошо, потому он и собирался налаживать мосты в Питере, при этом обитая в квартире своего сына. Только вот что делать мне? Я снова почувствовала предательски ускорявшийся стук сердца, но попыталась взять себя в руки. Надо было переключиться на что-то, и мне не пришло в голову ничего лучшего, нежели протянуть руки к Кириллу.

Я прижала к себе тело мужа, обхватила его широкую спину, почувствовала, как напряглись мускулы на ней. Меня всегда возбуждали широкие мужские спины, а у Кирилла мужественность начала проявляться как раз в то время, как мое желание быть рядом с ним начало ослабевать. Его сексуальность росла по мере того, как угасала моя тяга к мужу. Но иногда можно было сделать исключение и насладиться хорошим мужским телом, ведь у Кирилла оно и вправду было очень неплохим.

Внутри меня шевельнулось сексуальное желание, в глазах потемнело, а внизу живота все напряглось от возбуждения. Я водила руками по его спине, пролезла руками под футболку и теперь трогала его гладкую спину, мысленно представляя себе, как красиво она смотрится без футболки. Просто идеальный мужчина, рядом с которым я быть не хочу уже несколько лет. Что со мной не так?

– Ты чего? – изумленно спросил Кирилл. Я редко была инициатором секса, да и сам секс почти исчез из нашей супружеской жизни, однако, сейчас мне хотелось трахаться просто до умопомрачения.

Мы стояли посреди кухни, я стягивала с Кирилла футболку, а он быстрыми движениями расстегивал ремень на брюках. В моей голове промелькнула мысль о том, для чего вообще мой муж носит брюки, если все равно большую часть времени зависает дома. Однако, эта мысль промелькнула и быстро улетучилась куда-то вдаль, уступив место дичайшему желанию, которое овладело всем моим существом.

Я быстро сняла платье, оставшись в колготках и нижнем белье, столкнулась взглядом с глазами мужа, в которых четко отражалось желание трахнуть меня здесь и сейчас. Я и сама изнемогала от желания отдаться, тем более, что секса у нас не было уже больше месяца.

– Ты хочешь сзади? – спросил Кирилл охрипшим голосом.

– Трахни меня так, как сам того хочешь, – откликнулась я, но все равно повернулась к мужу спиной. Он стянул с меня трусики, и через секунду я почувствовала прикосновение его горячего напряженного члена к моим ягодицам. Несколько секунд копаний позади меня, и наконец я ощутила, как в мое разгоряченное нутро вошел твердый мужской орган. Все во мне затрепетало от восторга, а последовавшие за проникновением движения мужского тела еще больше возбудили меня.

Кирилл резко двигался, и от каждого его движения внутри меня словно взрывался снаряд. Я чувствовала, как руками он сдавливает мою талию, как его бедра касаются моих ягодиц при каждой фрикции, и от этого у меня бешено колотилось сердце, а низ живота был готов взреветь от восторга и желания кончить. Это должен был быть потрясающий оргазм, к которому я приближалась на бешеной скорости. Я горела, я жаждала кончить, но… не успела.

– Извини, милая, – простонал Кирилл, и я почувствовала, как по моим ягодицам ударил фонтанчик спермы. На меня опустилась волна глубочайшего разочарования, я даже не сразу успела сообразить, что мой муж уже давно вышел из меня и наслаждался своим оргазмом в то время, как я свой, так и не успела получить.

Кирилл убежал в ванную, и последнее, что я успела увидеть, был его прекрасный зад и накачанные мышцы ног. У меня был потрясающий муж, но только внешне. Даже секс не мог спасти наши отношения, потому что оргазма в этом сексе у меня не было. Я не могла кончать с мужем, каждый раз я приближалась к заключительному этапу в надежде на то, что именно этот акт будет спасательным кругом для нашего брака, но в самом конце все рушилось. Нет, я точно знала о существовании оргазма, но в моей супружеской жизни его не было.

Наклонившись, я подобрала с пола свои трусики, потом обратно натянула платье и вышла в прихожую за сиротливо брошенными пакетами с продуктами. Надо было вернуться к стандартному течению моего семейного вечера: вино, легкий салатик и сериал, который я пересматривала раз в двадцатый.

Пока я готовила ужин, в моей голове то и дело пробегали мысли о скором приезде свекра. Нет, я не была против приезда Андрея Ивановича, даже, скорее, наоборот.

Может быть, ему снова удастся меня убедить в том, что я сделала правильный шаг, выйдя замуж за Кирилла и прожив с ним больше семи лет. Не могла же я потерять целых семь лет только потому, что когда-то совершила ошибку, сказав ему «да» и получив в загсе свидетельство о браке и новую фамилию?

Нет, осознание того, что этот брак мог быть ошибкой, становилось невыносимым с каждым днем. Мне было двадцать девять лет, из них чуть больше пяти лет я была замужем за Кириллом, а до этого почти два года мы встречались. Трахались до умопомрачения, а я все ждала его – своего загадочного и где-то затерявшегося оргазма. Но с Кириллом получить его я не могла, как ни старалась.

– Что на ужин? – дежурным голосом спросил муж, входя на кухню.

– Салат из овощей, курица с сыром, – ответила я не менее дежурным голосом, – Ты будешь вино?

Кирилл удивленно посмотрел на меня:

– Опять вино? Ты не слишком сильно увлекаешься алкоголем?

Конечно, слишком! Я уже сама понимала, что нахожусь где-то между званием алкоголика и женщиной с чересчур заниженной самооценкой. Хотя бы сериалы помогали мне верить в то, что существует какая-то другая жизнь, где бабы могут готовить фуагра, получать сотню оргазмов за ночь и выглядеть как топ-модели. Глядя на себя в зеркало, особенно по утрам, я все больше склонялась к мысли о том, что жизнь в кино – это недостижимая цель, которую я никогда не получу, как и сексуальную разрядку в постели с мужем.

– Нет, я не слишком увлекаюсь алкоголем, – ответила я, едва переборов досаду, – Как и ты не слишком увлекаешься зарабатыванием денег.

Ну вот, меня понесло. Надо было молча кивнуть, согласиться с мужем, а не поднимать в сотый раз тему его неудач в работе. Кирилл, разумеется, обиженно пожал плечами, взял тарелку со стола и ушел к себе в комнату, в которую демонстративно закрыл дверь.

Я была расстроена, подавлена и даже зла на своего мужа. Что ему мешало спать со мной так, чтобы я испытывала оргазм от его члена, а не от того, что после секса с ним уединяюсь в ванной, взяв в руки фаллоимитатор. Мне еще и прятать приходилось его, потому что, если бы Кирилл обнаружил мои секс-игрушки, меня бы точно ждал скандал и глубочайшая обида моего мужа.

Я откупорила вино, налила себе в бокал красную жидкость, почти сразу же залпом выпила ее и вытерла рот бумажной салфеткой. Возникло желание напиться так, чтобы уснуть до самого утра, а не размышлять о муже и приезде его отца.

Ложась в постель и тыкая пальцем по пульту от телевизора, я все еще пыталась понять, когда же я буду окончательно готова к тому, чтобы порвать с мужем. Я только-только собралась это сделать, как вдруг выяснилось, что к нам едет ярый сторонник сохранения этого никчемного брака. Нас с Кириллом вообще ничего особенного не связывало: разве что ипотека и общая фамилия. Но я слышала о том, что вопрос раздела имущества довольно просто решается, а общую фамилию необязательно возвращать обратно и тратить кучу времени на переоформление документов.

За стеной я слышала, как Кирилл включил музыку, видимо, пытаясь поймать свою фотографическую музу, а меня только раздражало его стремление проявить независимость от меня. Он был зависим от меня на все сто процентов, сомнений в этом у меня не было никаких, и потому еще больше меня злила мысль о том, что я была и оставалась для своего мужа не только женой, но и своего рода мамой. Эта роль матери в браке выматывала меня, а отсутствие оргазма делало наш брак каким-то подобием театральной постановки, в которой я просто играла роль, а не являлась настоящей женой для своего мужа.

Когда бутылка с вином опустела, я легла под одеяло и завернулась в него как в кокон. Так я чувствовала себя спокойней, безопасней, и мне меньше хотелось плакать. С чего вообще в моей голове взялись мысли о слезах? Что я оплакивала? Свой неудачный брак, отсутствие любви или рухнувшие надежды? Я не любила своего мужа, а он, похоже, не любил меня. Что могло стать причиной для продолжения наших отношений? У нас с Кириллом даже детей не было, потому что мы никогда и не старались ими обзавестись. У нас была работа, долг за квартиру перед банком, вечная нехватка денег, да и взаимопонимания. Да, мы спали вместе, но в последние два года все чаще ложились в разные постели. Оргазма не было, общих тем для разговоров тоже. Похоже, наш брак себя изжил, и надо было срочно предпринимать меры для того, чтобы его закончить.

Каким должен быть настоящий мужчина

Предстоящая неделя казалась мне сущим наказанием. Не было ни одной минуты, чтобы я не думала о приезде отца моего мужа, эта мысль не давала мне покоя, словно комар, жужжащий под ухом и мешавший здоровому сну. Бутылки вина опустошались мной на ежедневной основе, с Кириллом мы обменялись разве что одной-двумя репликами.

– Что ты такая кислая? – спросила меня моя коллега и подружка Ритка, которая работала секретарем у нашего великого и могучего босса. – В последние дни выглядишь так, как будто по тебе ночами трактор ездит.

Я грустно усмехнулась и посмотрела в чистое и свежее лицо своей коллеги. Ей легко было говорить, ведь Рите было всего двадцать три года, свежее и юнее придумать подружку было невозможно. Ритка меняла любовников чаще, чем я меняла трусы, поэтому проблем с оргазмами у нее точно не было, в отличие от меня.

– Честно говоря, у меня такое ощущение, что именно так и происходит, – буркнула я в ответ. Мы сидели в кафе неподалеку от нашего офисного здания, был обеденный перерыв, и мы не спеша поглощали наши бизнес-ланчи.

Рита то и дело стреляла глазами по сторонам, видимо, ища очередную жертву для своих сексуальных экспериментов. Я сидела и вправду с кислым лицом и совершенно не испытывала поводов для радости от всего происходящего. Хотелось сбежать домой, притворившись больной, залечь под одеяло и тихонько продолжить свои страдания. Правда, я так пока до конца и не понимала, в чем была основная причина для страданий. Мне было почти тридцать лет, можно было давно найти силы для расставания с нелюбимым мужем и для начала новой жизни.

– И почему с тобой такое происходит? – с любопытством спросила Рита, а я снова с неудовольствием отметила гладкость и здоровый цвет ее кожи: моей коллеге даже не приходилось пользоваться тональным кремом или пудрой для того, чтобы скрыть недостатки своей кожи. Этих недостатков у нее просто не было. В голове промелькнуло воспоминание о том, как Кирилл, увидев однажды Риту, сказал о том, что она была бы идеальной моделью для рекламы какого-нибудь дорогого бренда косметики. Я тогда жутко рассердилась на своего мужа, а еще страшно завидовала Рите и ее идеальной коже.

– Я хочу перемен, – честно сказала я, – Только вот смелости на эти перемены мне не хватает.

Рита усмехнулась и, положив в рот ложку каких-то супер полезных и ужасных с виду листьев, счастливо зажмурилась. Я продолжила поедать свой салат оливье, в котором была вредная колбаса, мерзкий майонез и куча вредных калорий. Может быть, из-за майонеза я выгляжу так неважно?

– А ты не пробовала измениться самой, а потом пытаться менять свою жизнь? – вопрос моей приятельницы окончательно поставил меня в тупик. Я всегда считала себя прекрасным человеком, отличным работником и верной подругой. Женой, кстати, тоже верной, ни разу за пять лет брака я не изменила Кириллу даже несмотря на наши сложности в интимной сфере. Правда, и об этих сложностях моему супругу ничего не было известно.

Рита смотрела на меня с нескрываемой усмешкой. Она была моложе меня, но сейчас я чувствовала себя каким-то ребенком в ее глазах. Как будто она пыталась наставить меня на путь истинный, разжевывая все тонкости жизненного пути, а я никогда раньше не ощущала себя такой туповатой.

– Завтра нужно приготовить ужин, – с этой фразой ко мне обратился Кирилл в четверг вечером. Я была удивлена тому, что он соизволил со мной заговорить, потому что почти неделю до этого мы провели в гробовом молчании. После того секса в кухне, когда я имела неосторожность сказать лишнего, мой муж активно делал вид, что он обижен.

– Ужин? Я что, когда-то его не готовила?

– Завтра приедет отец. Я хочу, чтобы ты приготовила что-нибудь особенное.

У меня внутри снова все завибрировало, как будто я в один момент превратилась в старенькую Нокию с противнейшим виброоткликом. Когда же я смогу взять себя в руки и перестать трепетать как загнанный заяц? На этот вопрос ответа у меня не было, поэтому я просто молча кивнула мужу, что означало то, что я приняла к сведению его слова.

Готовить я не собиралась, потому что впечатлить Андрея Ивановича, привыкшего питаться в люксовых местах, было равносильно тому, чтобы обслуживать президента страны в школьной столовой. Ничего не говоря Кириллу, все необходимое заказала в ресторане с доставкой, решив, что единожды можно было и разориться в честь приезда любимого свекра. Меня больше волновал другой вопрос.

– Кирилл, а где твой отец будет спать? – спросила я как ни в чем не бывало.

– В моей студии. А что тебя смущает?

На самом деле, меня смущало лишь то, что теперь мне придется спать в одной постели со своим мужем. Казалось бы, вполне естественный расклад, а он мог способен пошатнуть мое психическое состояние в один момент. С Кириллом мы не спали вместе уже больше года: он ночевал в своей комнате-студии, а я обосновалась в спальне. Других спальных мест в нашей квартире больше не было, поэтому все становилось более чем плачевно.

– Ничего меня не смущает, – отозвалась я, – Просто не понимаю, с каких пор Андрей Иванович предпочитает создавать неудобства для других. Он всегда предпочитал жить в дорогих отелях, а теперь будет спать на раскладном диване в твоей студии.

Кирилл недовольно покосился на меня:

– У отца финансовые сложности, поэтому отнесись к этому с пониманием. Придется поспать со мной несколько недель, не переживай, приставать не буду.

Для другой жены это звучало бы обидно, а мне стало несколько легче. Заниматься сексом с мужем в то время, пока за спиной спал его отец, не входило в мои планы совершенно. Теперь я даже была рада тому, что Кирилл был на меня обижен: по крайней мере, он не будет делать поползновений в мою сторону.

К вечеру пятницы мои нервы были натянуты как струна. Я возвращалась домой, нервно поглядывая на часы и озираясь по сторонам. Наверное, я выглядела немного сумасшедшей, сама корила себя за то, что довела себя до ручки мыслями о приезде свекра. Кирилл встречал Андрея Ивановича лично, мне надо было только дождаться курьера и красиво расставить все на столе к приезду главы семейства.

Руки у меня дрожали, тело было напряжено, а мысли взволнованны. Я пыталась переключить свои мысли, и к тому времени, когда в дверном замке послышалось лязганье ключа, я была готова выпрыгнуть с десятого этажа и полететь вниз, только бы не встречаться с Андреем Ивановичем никогда в жизни.

Со своим свекром в последний раз я виделась в день свадьбы. Он приехал в Питер из Москвы, торжественно вручил Кириллу иммобилайзер от новой иномарки, с гордостью смотрел на него и улыбался мне. После стандартных поздравительных слов в адрес нашей семьи Андрей Иванович протянул руки ко мне, крепко обнял меня и похлопал по спине. Это был настоящий отеческий жест, то есть для меня, воспитываемой без участия папы, очень непривычный.

– Я уверен в том, что вы сможете создать крепкую и дружную семью, – шепнул мне на ухо мой новоиспеченный свекор, а потом пожал руку Кириллу и покинул мероприятие. С тех пор прошло пять лет, за которые я не видела Андрея Ивановича больше ни разу. Кирилл мотался в Москву на какие-то фото-встречи, там он умудрялся видеться с отцом, а я все это время оставалась дома и от необходимости общения со свекром была избавлена.

И вот, сейчас он стоял в прихожей, я слышала его голос, от которого мурашки бегали по всему телу, словно к коже прикладывали оголенные проводки. Я не могла пошевелиться, так и сидела на диване в комнате-студии моего мужа, не в силах сделать ни движения.

– Саш! – послышался голос Кирилла, и тут я окончательно поняла, что скрыться от общения со свекром у меня не выйдет. Надо было вставать, выходить в прихожую, смотреть на Андрея Ивановича. Я только успела дойти до выхода из комнаты, как вдруг неожиданно налетела на своего свекра. Столкнулись мы с ним знатно, а от неожиданности я вскрикнула.

– Деточка, ты в порядке? – услышала я озабоченный голос Андрея Ивановича. Посмотрела ему в лицо, отметила, что он почти не изменился с тех пор, как мы с ним виделись в последний раз.

– Андрей Иванович, здравствуйте, – пролепетала я и виновато опустила голову. Чувство вины постоянно преследовало меня, когда я находилась рядом с этим мужчиной или думала о нем. В последние годы мои мысли не часто возвращались к мужчине, но вот последняя неделя была просто изматывающей. Я только и делала, что представляла себе, как встречусь с Андреем Ивановичем, что ему скажу. В моей голове было миллион вариантов развития событий, но ни один из них не был похож на происходившую действительность. Мы стояли друг напротив друга, а я боялась поднять глаза и столкнуться взглядом со своим свекром.

– Здравствуй, Сашенька, – мягко ответил на мое приветствие Андрей Иванович, а потом сгреб меня в охапку и крепко прижал к себе. Мое сердце в груди колотилось так, словно готово было разбить грудную клетку и вылететь наружу.

От Андрея Ивановича невероятно вкусно пахло, так, наверное, и должен был пахнуть настоящий мужчина, который следит за собой и хорош во всех отношениях. У меня мой свекор ассоциировался с настоящим мужиком, не тем, который может починить смеситель или справиться с опасным преступником. В моем понимании настоящий мужчина должен был быть таким, рядом с которым было спокойно, который мог решить любую проблему любой ценой. Я прекрасно знала, что Андрей Иванович мог решить все, не только какой-то вопрос, но еще и человеческую судьбу.

Они оба хороши

После непродолжительных объятий я еще долго приходила в себя, у меня, казалось, даже температура подскочила. Сердце продолжало колотиться в груди, я суетилась, как будто вокруг меня происходили какие-то непоправимые вещи.

Позже мы вместе ужинали, Андрей Иванович объяснял, что его бизнес в Москве держится на волоске, ему срочно требуется инвестирование, а для этого нужно было найти подходящего человека, способного вытянуть его дело. Такой человек жил в Санкт-Петербурге, и у Андрея Ивановича было несколько недель для того, чтобы решить свои деловые вопросы.

Я то и дело поглядывала на Кирилла и его отца, мысленно сравнивая их между собой. Оба были хороши, но оставались совершенно разными. Кирилл казался мне ребенком, а вот свекор выглядел на его фоне взрослым мужчиной, который был способен на серьезные поступки. Конечно, Кириллу было всего двадцать пять, а его отцу на двадцать с лишним лет больше, но все равно Андрей Иванович выглядел просто потрясающе. Как бывает с женщиной после сорока, которая следит за собой и имеет нескольких любовников, подпитывающих ее энергию. Интересно, а у Андрея Ивановича есть постоянная любовница?

– Саша, ну а как у тебя на работе дела? – потом моих мыслей был прерван вопросом свекра. Я беспомощно покрутила по сторонам головой, а потом уставилась на Андрея Ивановича, стараясь отпустить мысль о его любовнице. Эта ерунда, прилетевшая в мою голову так не вовремя, спутала все карты, и теперь я, скорее всего, выглядела, по меньшей мере, глупо.

– На работе? – переспросила я, нервничая от испепеляющего меня взгляда свекра. – Все хорошо. Я ведь всего лишь бухгалтер, от моей работы не зависит будущее огромной корпорации.

Я, вроде как, и отвертелась, и комплимент свекру отпустила. Стало немного легче, после этого вопроса и небольшого диалога о моей работе и здоровье, мужчины снова продолжили говорить о политике, ситуации в мире, бизнесе и прочих вещах, от которых я была далека.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Даже выпитые за ужином два бокала вина не помогли мне провалиться в глубокий сон. Я ерзала на кровати и, видимо, своими неуклюжими движениями разбудила собственного мужа.

– Саш, чего не спишь? – спросил Кирилл, а я молча замерла, чувствуя, как по моей ноге проползла мужская рука. Мой муж редко притрагивался ко мне просто так, между нами давно исчезла та романтическая искра, заставляющая двух влюбленных сходить с ума от одного только прикосновения друг друга. У нас с Кириллом все давно стало обыденным и предсказуемым.

– Слышишь меня? – голос Кирилла раздался где-то совсем рядом с моим ухом, и от голоса мужа у меня кожа покрылась мурашками. Рука Кирилла настойчиво двигалась по моему бедру, потом переместилась в область промежности, а дальше продолжила исследовать меня в более интимном месте. Я напряглась, но не от нежелания, а, скорее, наоборот. Кирилл прекрасно работал руками, иногда языком, но вот с работой его члена была совсем беда.

Мужские пальцы скользнули внутрь меня, и теперь я задрожала от волны возбуждения, обрушившейся на меня словно цунами. Я машинально раздвинула ноги, позволив мужу проникнуть в меня целиком.

– Ты такая горячая, – шепнул Кирилл, и от его голоса я возбудилась еще больше. Мне не хотелось, чтобы он останавливался, мое тело требовало продолжения, я хотела секса, но, понимая, что оргазм от проникновения я не получу, я оттягивала тот момент, когда мой муж соберется войти в меня своим членом.

Едва почувствовав, что Кирилл вот-вот уберет руку и захочет трахнуть меня, я схватила его за запястье и громко застонала. Это был мой знак для мужа: мол, не останавливайся, Кирилл, продолжай исследовать меня пальцами, это у тебя получается лучше, чем в деле с членом. Только потом до меня дошло, что теперь в квартире мы не одни. За стеной находился отец моего мужа, и мой протяжный многозначительный стон было сложно не услышать.

– Тише, крошка, – снова шепнул мне на ухо Кирилл, а я выгнулась навстречу движениям его пальцев.

Я уже плохо соображала, сколько их было во мне, но каждый раз, когда мой муж проникал в меня своей рукой, я была готова кончить моментально. Не хотелось, чтобы Кирилл останавливался, но я уже чувствовала его разгоряченный и твердый член, упершийся в мое бедро. Он был слегка влажным, потому что мой муж тоже возбудился, выпустив наружу немного смазки.

– Как хорошо, – я выпалила эту фразу и опять протяжно застонала.

Кирилл накрыл мой рот поцелуем, а потом взобрался на меня, а его волшебная рука, вытворявшая невероятные вещи с моим женским органом, тут же испарилась из меня, оставив лишь воспоминания о приятных ощущениях. Кончить я не успела, а Кирилл уже вошел в меня и принялся резко двигаться, нагоняя свой оргазм.

Я лежала под ним, злилась и стискивала зубы. Муж пытался целовать меня в губы, но я демонстрировала полное равнодушие к его попыткам проявить страсть в отношениях. Теперь Кирилл постанывал от удовольствия, а все, что чувствовала я – это всего лишь нелепые движения членом внутри меня. Не хотелось ничего имитировать, я буквально источала агрессию и недовольство в адрес своего супруга. Мне не хотелось, чтобы Кирилл тоже кончал, потому что это было несправедливо по отношению ко мне.

Странным было то, что мысль о том, что мой муж получает в постели больше, чем я, пришла ко мне в голову и больно стукнула по черепной коробке именно в этот момент. Я не испытывала оргазма с Кириллом семь лет, но только теперь все мое существо восстало против того, что он получает удовольствие, а его лишена. Именно сейчас, когда за стеной находился Андрей Иванович.

Мой настрой был понятен, и Кирилл не мог его не заметить.

– Что не так? – спросил он, не переставая двигаться во мне и при этом часто дыша. Я молча лежала под мужем и продолжала демонстрировать холодное равнодушие.

– Саш, что случилось? – опять спросил Кирилл, а потом замер. Я поняла, что его возбуждение словно ветром сдуло. Он вышел из меня и лег рядом, беспокойно заглядывая в мое лицо. Хотя в спальне было практически темно, я чувствовала его испепеляющий взгляд.

– Я не хочу, – сказала я, нарушив молчание.

– Что значит – не хочешь? – Кирилл был явно раздосадован и даже разочарован. – Еще пять минут назад ты хотела меня, я ведь не дурак, и все прекрасно понимаю!

– Я не хочу, – повторила я, как будто у меня во рту была встроенная пластинка.

Кирилл вздохнул и потянул одеяло на себя. Стало понятно, что продолжения не будет: мой муж потерял и задор, и желание. Я продолжала лежать в темноте, глядя в потолок и разглядывая каждую полоску света, появлявшуюся на нем от света фар проезжавших за окном машин. Наверное, это и вправду был конец нашего брака, надо было расставить точки над и, а потом разойтись, не мучая друг друга. Только как набраться смелости и сказать о своем решении мужу, я пока не понимала.

Утром на кухне я нос к носу столкнулась с Андреем Ивановичем. Он наливал себе чай, а при виде меня хитро улыбнулся. Я поняла, что он прекрасно слышал все, что происходило в нашей с Кириллом спальне. От осознания этого мне стало немного стыдно и даже как-то противно перед свекром. Я сама не понимала, с чем была связана моя реакция на его улыбку, ведь мы с Кириллом были мужем и женой и ничего предосудительного в нашем поведении не было. Да, мы занимаемся сексом, но об этом знает каждый, кто в курсе того, что мы с ним являемся мужем и женой. А Андрею Ивановичу об этом было известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Доброе утро, – я поздоровалась со свекром как ни в чем не бывало. Его улыбку я демонстративно проигнорировала.

– Доброе утро, деточка, – отозвался Андрей Иванович, а меня буквально покоробило его обращение ко мне. Какая я к черту деточка? Пусть к Кириллу так обращается.

Я молча достала из холодильника молоко, включила кофеварку и присела на стул возле окна. Андрей Иванович сел за стол напротив меня и внимательно посмотрел в мое лицо. От его взгляда мне стало не по себе, как будто он пытался пробуравить меня глазами.

– Что у вас с Кириллом? – задал мой свекор достаточно неожиданный вопрос. И с чего он вообще решил, что у нас что-то не так. На лице мужчины уже не было улыбки, он смотрел на меня изучающе, а я смотрела на него в ответ, стараясь выглядеть серьезной, но при этом изучая каждую морщинку на его лице.

– А что у нас с Кириллом? – задала я встречный вопрос и увидела, как на лице Андрея Ивановича промелькнула тень. Я знала, как сильно он любит своего сына, Кирилл был единственным ребенком у него, рожденным от некогда горячо любимой женщины, оставившей в сердце свекра огромный след.

– Я вижу, что вы отдаляетесь, – пояснил Андрей Иванович, – Я прекрасно знаю, когда в отношениях мужчины и женщины все хорошо, а когда им требуется перезагрузка или вмешательство.

– Вы хотите вмешаться? – я дерзила свекру, а его глаза смотрели на меня словно насквозь. Не нравилось Андрею Ивановичу то, как я себя вела, ему было неприятно слышать мои дерзости, касавшиеся любимого сына.

– Я хочу, чтобы ты все исправила, – ледяным голосом произнес свекор, а мое лицо вытянулось от удивления.

– Что именно я должна исправить? – непонимающе спросила я, глядя на его сверкавшие глаза. Андрей Иванович отпил чай из чашки, потом покрутил ее в руках, после чего поставил на стол и снова поднял на меня глаза.

– Ты должна сделать так, чтобы мой сын был счастлив, – холодно сказал мне Андрей Иванович, а от тона его голоса у меня волосы на голове зашевелились.

– Почему это – я должна? – спросила я, едва разлепляя губы. Они меня плохо слушались, мне было не по себе, а взгляд свекра заставлял кровь в моих жилах леденеть.

– Потому что таковы условия, – ответил Андрей Иванович, а я только хотела открыть рот и возразить ему, как вдруг увидела, как лицо свекра переменилось буквально в одно мгновение.

Он меня хочет

В кухню вошел Кирилл, и вид у моего мужа был весьма грустный. Сальные волосы, встопорщенные кверху, угрюмое выражение лица и явное нежелание ни с кем разговаривать. Сначала Андрей Иванович посмотрел на сына с удивлением, а после этого на его лице отобразилось недовольство. Я понимала, что отец еще больше был недоволен происходившим, теперь я выглядела в его глазах совсем плохой женой для Кирилла.

– Доброе утро, сын, – сказал Андрей Иванович, а мой муж что-то невнятное буркнул в ответ. Мне было стыдно за то, как выглядел мой муж, потому что Кирилл, всегда следивший за собой, имел вид побитого бомжа, найденного на помойке.

– Есть кофе? – вместо приветствия Кирилл предпочел обратиться ко мне, а я снова ощутила на себе просто испепеляющий взгляд Андрея Ивановича. Я быстро налила мужу свежесваренный кофе, потом негромко обратилась к нему, убедившись в том, что свекор нас не слышит:

– Кир, ты не мог привести себя в порядок, прежде чем вылезать из своей берлоги?

Мой муж усмехнулся, демонстративно громко отпил кофе из чашки, уселся за стол и взъерошил волосы. Я с ненавистью смотрела на мужа, а вот Андрей Иванович поглядывал на сына с некоторым разочарованием.

После обеда Кирилл уехал на фотосессию, запланированную им уже давно, а я сидела в нашей с мужем спальне и ждала, когда же и свекор покинет нашу квартиру. Все-таки Андрей Иванович приехал в Питер по делам, а не для того, чтобы на диване валяться. Однако, он продолжал находиться со мной на одной территории, и меня это напрягало и одновременно с этим пугало. Мне не нужны были лишние контакты со свекром, слушать его претензии в свой адрес я тоже не горела желанием.

Я по-честному пыталась проскользнуть на кухню и сделать себе чай, но моя попытка быть незамеченной была провалена. Едва я вышла в общий коридор, как тут же снова столкнулась с Андреем Ивановичем.

– Саша, мы с тобой утром не договорили, – строго сказал он, обращаясь ко мне, а у меня сердце ушло в пятки от его голоса. Я вздернула вверх подбородок, показывая явное нежелание продолжать тот бессмысленный разговор.

– Андрей Иванович, я не понимаю, чего вы от меня хотите, – ответила я, глядя в лицо свекра. Я осмотрела каждую деталь на его лице. Яркие голубые глаза смотрели в мое лицо в упор, ни одна мышца на лице не дрогнула. Его губы были сжаты и походили на тонкую нитку, но я-то знала, что это всего лишь признак его недовольства. У Андрея Ивановича были совсем другие губы, если он их не сжимал, и они были прекрасными. При мысли о губах свекра, я тут же постаралась перенаправить свои размышления в другое русло. Ни к чему было раздумывать о красоте и мягкости губ отца моего мужа.

– Я хочу, чтобы Кир был счастлив, – просто ответил Андрей Иванович, и его голос стал несколько мягче, – Ты ведь знаешь, как я люблю своего сына.

– Все родители любят своих детей, – отозвалась я, – Это вполне естественно. Только я не понимаю, в какую лепешку мне надо расшибиться, чтобы Кирилл был доволен. Он очень сложный человек, и вам, как никому другому, это отлично известно.

Андрей Иванович смягчился еще больше, а потом протянул руку и взял в свою ладонь мои пальцы. От прикосновений этого мужчины я почувствовала слабость в ногах. Его руки были такими большими, мягкими, теплыми, какими, на мой взгляд, и должны были быть руки настоящего мужчины. Я еще раз подумала о том, что мой свекор – идеальный мужик, и, если у него была постоянная женщина, то ей однозначно повезло с тем, что рядом с ней был такой человек. Я попыталась вытащить руку из ладони Андрея Ивановича, я делала этого осторожно и практически незаметно, но уже через пару секунд стало понятно, что смысла противиться его прикосновениям не было. Андрей Иванович удерживал мою руку крепко, и смысла сопротивляться не было никакого.

– Кирилл сложный, это правда, – свекор кивнул, а потом улыбнулся, – Но ведь ты тоже не простая. Ты смогла выйти за него замуж, вернуть его к жизни, сделать счастливым. Что теперь не так?

Я молчала. Сказать ему о том, что с Кириллом я не кончаю? Ну бред же! Посоветует мне решать проблему другим способом, а не трахать мозг собственному сыну. К тому же, сколько таких баб, которые не могут испытывать оргазм с помощью члена, что теперь – половине семейных пар разводиться? В конце концов, есть другие способы достижения оргазма в паре, и не обязательно для этого удаляться от мужа. Просто мысль о том, что я могу кончать, не давала мне покоя. Понимание того, что существует мужчина, с которым этот недостижимый оргазм вполне достижим и реален, изматывала меня и мешала сосредоточиться.

– Я не люблю Кирилла, – просто ответила я, – Я его уважаю, ценю, дорожу им. Но у меня к нему нет чувств.

Андрей Иванович усмехнулся:

– И что? Сегодня чувств нет, а завтра они есть. Может быть, ты просто недооцениваешь то, что имеешь?

Я оглянулась по сторонам и посмотрела на наше жилище. Что именно я недооцениваю? Нашу ипотечную двушку? Член Кирилла, неспособный насытить меня? Эмоциональные качели Кирилла, с которыми я вынуждена примириться и принять как данность? Что я недооцениваю? Может быть, своего свекра, такого красивого, умного и опытного? Он ведь является приложением к моему супругу, а не будет у меня мужа, не будет и возможности общаться с таким потрясающим собеседником и видеть рядом эталон мужской привлекательности и силы.

Я пожала плечами:

– Может быть, я что-то недооцениваю. Может быть, я пожалею о том, что расстанусь с Кириллом. Но быть рядом с ним я больше не могу. Честно говоря, думаю, что и он не хочет быть со мной.

Рука Андрея Ивановича дернулась. Он резко притянул меня к себе, и наши лица оказались на уровне друг друга.

Я видела, как расширились зрачки в голубых глазах моего свекра. Не успев до конца осознать, что происходит, я ощутила его губы на своих губах. Нежные, мягкие, требовательные.

Ноги подкосились, и я спиной вжалась в стену, ощущая на шее ее прохладу. Мои губы раскрылись навстречу языку Андрея Ивановича, я часто дышала носом, потому что была возбуждена до предела. Рука свекра так и продолжала удерживать мою руку, а я уже не сопротивлялась тому, что происходило.

Наши языки переплелись, по моему телу разливалось сексуальное желание, от которого сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Свободной рукой я вцепилась в шею свекра, низом живота прижалась к его паху. Наверное, я была готова отдаться Андрею Ивановичу прямо там, в полутемном коридорчике нашей с Кириллом квартиры, потому что животное желание взяло верх над холодным рассудком. Я дрожала, прижималась всем телом к его телу, а сама давала себе волю, вытворяя невероятные вещи своим языком у него во рту.

Он отстранился от меня также резко, как и прижал меня к себе. Я смотрела на его розовые губы, с трудом соображая, что произошло. Мой свекор поцеловал меня! Андрей Иванович хотел меня! Это было очевидно, потому что мои бедра явственно ощущали его эрекцию. Что же помешало ему пойти дальше? Я непонимающе таращилась в лицо Андрея Ивановича, а он вытер губы свободной рукой, а потом отпустил мою ладонь. Волна разочарования нахлынула на меня, обида затаилась где-то внутри.

– Что это было? – спросила я, едва переведя дыхание. – Вы что, хотели меня?

Андрей Иванович усмехнулся:

– А что? Разве можно не хотеть красивую женщину? Да еще и такую доступную?

Внутри меня все упало. Доступную! Я доступная! Он проверял меня. Негодование захлестнуло меня с головой. Я была готова вцепиться ему в лицо, расцарапать всю кожу, увидеть, как он истекает кровью и не протянуть ему руку помощи. Мерзавец! Кем мой свекор вообще себя возомнил?

И я сделала то, что не должна была. Я сбежала. Проявила свою слабость, свою неспособность противостоять его унижениям, а еще я показала свое согласие с тем, что он говорил. Я и была доступной, но таковой я являлась лишь для него.

Всю вторую половину дня я провела, скитаясь по торговым центрам и кофейням. Выпила, наверное, тонну кофе, от которого горчило во рту, а голова кружилась. Из мыслей не хотел улетучиваться тот злосчастный поцелуй, на который я была спровоцирована, и который никак не хотел давать мне покоя.

Полуобнаженный и совершенный

Я не знала, в какой момент могу вернуться домой. Муж меня не искал, подруги были заняты субботними и семейными делами, а я была предоставлена себе самой. Когда еще я так проводила свой законный выходной? Предоставленная сама себе и съедавшим меня чувствам.

От самокопаний меня отвлек звонок мужа.

– Я не понял, Саша. Ты вообще где? Ты видела, который час?

Я мельком взглянула на часы и едва не ахнула: был десятый час вечера. Когда я с позором убегала из дома, на часах было около трех часов. Больше шести часов я прослонялась по Москве, пытаясь отвлечь себя от тяжелых мыслей.

– Я в центре, – беспомощно отозвалась я, а сама мысленно подсчитала, сколько времени мне потребуется для того, чтобы добраться до Марьино. Получалось не меньше часа, как ни крути.

– И как тебя туда занесло? – с досадой спросил Кирилл. – Приезжаю домой: ни тебя, ни отца. Как ветром всех сдуло. Сижу битый час дома, и никто сюда не собирается возвращаться.

Кирилл кричал в трубку еще что-то, но я уже слушала его краем уха. Получалось, что свекра тоже не было в нашей квартире, а я боялась его и пряталась по всему городу, только бы не встречаться лицом к лицу. И в таком режиме, похоже, я собираюсь прожить предстоящие несколько недель. Бояться Андрея Ивановича, избегать встреч с ним и хранить молчание. И я, наивная, полагала, что у меня все должно было получиться.

Со стороны мое поведение будет выглядеть странным и противоестественным, поэтому нужно было менять собственное отношение ко всему происходящему. Только где взять смелости и силы, чтобы противостоять Андрею Ивановичу? Где набраться храбрости и как сделать так, чтобы он не видел во мне ту, какой я была еще десять лет назад? Я не знала, потому что не пробовала быть другой.

– Ты за мной приедешь? – спросила я у Кирилла, не особенно рассчитывая на положительный ответ. – Хотя бы к метро.

Как ни бы ни было удивительно, но мой муж довольно легко согласился. Я потащилась домой, пересаживаясь на станциях и пытаясь мысленно найти выход из той западни, в которую я сама себя загнала. Не надо было выходить замуж за Кирилла, не надо было имитировать семейное счастье, не надо было соглашаться быть хорошей. Нужно было иметь свое твердое и непоколебимое мнение, а теперь, как говорится, поздно пить боржоми.

Кирилл встретил меня у станции метро, к этому времени на улице разыгрался настоящий ливень. Мы молча доехали домой, молча поужинали, а я все думала о том, чтобы залезть в холодильник и открыть бутылочку вина, облегчив свои страдания. Поцелуй со свекром никак не хотел стираться из памяти, и потому мне нужен был какой-то допинг, лекарство для потери памяти, чтобы лечь, уснуть и больше не вспоминать ни о чем. Однако, думать об этом было намного легче, нежели осуществлять задуманное.

Дождь не прекращался, а я лежала в темноте, слушала дыхание Кирилла и смотрела в окно, глядя на деревья, устрашающе качавшие своими ветвями и огромные струи дождя, налетавшие на окно. Шторы ни я, ни Кирилл, закрывать не стали, и атмосфера за окном как нельзя лучше соответствовала состоянию внутри меня.

В конце концов, я не выдержала и вылезла из постели. Проскользнула на кухню, чтобы сделать глоток вина, который должен был унести меня в страну сна. Но едва я открыла дверцу холодильника, как будто бы кожей почувствовала, что в кухне есть еще кто-то, кроме меня. Так и было. Стоило мне закрыть дверцу, как тут же я увидела мужской силуэт, стоявший у входа. И, разумеется, это был он – мой свекор.

– Вы меня напугали, – тихо произнесла я, радуясь тому, что не успела отпить спасительную жидкость прямо из горлышка бутылки. Представляю, как бы это выглядело со стороны: молодая алкашка, трясущимися руками вливавшая в себя алкоголь посреди ночи.

– Извини, – ответил Андрей Иванович и, пошарив по стене рукой, зажег в кухне свет. Светильник, висевший над микроволновкой, давал достаточно тусклый свет, но даже при свете него я видела, что Андрей Иванович стоял в совершенно мокрой одежде.

– Вы попали под ливень? – спросила я, а сама почувствовала себя полной дурой. Человек, пришедший с улицы, где лил дождь, стоявший передо мной в промокшей до нитки одежде, что еще с ним могло произойти?

– Попал, – усмехнулся Андрей Иванович, – Думал выпить горячего чаю. Сделаешь?

Я кивнула и метнулась к чайнику. Сделала вид, что готовлю чай, а сама слышала, как мой свекор снимает с себя одежду. Обернуться и увидеть его без рубашки и джинсов было равносильно удару под дых.

Но я осмелилась, потому что страх перед неизвестностью, пожиравший меня целый день и не дававший покоя, вымотал меня настолько, что я была готова к яростной борьбе с ним.

Андрей Иванович сидел на стуле, без рубашки, но с намотанным на бедрах полотенцем. От вида его не полностью обнаженного тела мне стало несколько легче.

Я налила свекру чай, поставила дымящийся напиток перед ним, присела поодаль от мужчины и посмотрела на его мокрые седые волосы. Даже в этом виде, с намокшими волосами и посиневшими от холода губами, Андрей Иванович выглядел великолепно. Как и любой другой качественный мужчина, который любил нравиться женщинам. Я на несколько секунд залюбовалась красивым мужским торсом, а потом испуганно отвернулась.

– Ты чуть не съела меня взглядом, – в голосе свекра послышался уже знакомый мне сарказм. Ну сколько же можно надо мной издеваться? Сколько можно за человека меня не считать?

– Извините, просто засмотрелась.

– Кирилл спит? – Андрей Иванович сменил тему, и мне стало несколько легче.

– Да, спит. У нас с ним все хорошо.

Я врала, но мне хотелось, чтобы тема моих семейных сложностей с мужем больше не поднималась в моих разговорах со свекром. Я устала оправдываться и что-то объяснять.

– А днем ты угрожала мне разводом, – сказал Андрей Иванович и отпил чай, – Странная ты девка, Саша. Странная, но очень полезная.

И снова мой свекор рассуждал обо мне так, словно я была каким-то предметом. Полезная, доступная, качественная – так обычно говорят о товаре, собираясь купить себе стиральную машинку или утюг. Я была человеком, я хотела быть привлекательной женщиной, но в свои почти тридцать все равно выглядела предметом, которым было выгодно пользоваться.

– Я не лекарство, чтобы быть полезной, – я попыталась реабилитироваться в глазах свекра, чтобы он перестал видеть во мне не человека и не женщину, а непонятное существо, приносящее пользу его сыну.

– Ты лучше, чем лекарство, – усмехнулся Андрей Иванович, а потом протянул руку и накрыл своей огромной ладонью кисть моей руки, лежавшую на столе.

Первым моим желанием было отодвинуться от мужчины, вырвать свою руку из его ладони, продемонстрировав самостоятельность и полноценность, независимую от прихотей окружавших меня мужчин. А потом я ощутила такой покой и умиротворение, сидя рядом с отцом моего мужа, что мне не то, что руку не хотелось отодвигать, вообще не было никакого желания шевелиться.

Большим пальцем руки Андрей Иванович водил по коже моей руки, а по моему телу проскальзывали разряды тока от каждого самого минимального движения его руки. Я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался, я не хотела, чтобы наступало утро, тогда в мою жизнь снова ворвется быт, муж и связанные с мужем и бытом банальности.

Я хотела было открыть рот и сказать вслух о том, как мне было хорошо, но потом я передумала. Пусть все идет так, как шло, я больше не буду сопротивляться течению, которое все равно унесет меня в ту сторону, куда я должна была унестись.

Я не смотрела в лицо Андрею Ивановичу, я даже вздохнуть боялась. Так мы и сидели в кухне, держась за руки, и молчали. Я сама не поняла, в какой момент он ушел, оставив меня сидеть и думать о прошлом и будущем. Первое было невозможно вернуть и исправить, другое невозможно предугадать и подстроить под свои нужды. Надо было жить сегодняшним днем, а в нем оставался поцелуй моего свекра, интимность наших посиделок и тайна, связывавшая нас обоих.

Находясь в сумбурном состоянии, я кое-как добралась до постели и почти сразу же уснула. Кирилл лежал рядом, но я отодвинулась от него на огромное расстояние и некоторое время прислушивалась к шуму дождя за окном. Я размышляла о происходивших в моей жизни переменах, они были вполне предсказуемыми, но в то же время я еще не знала о том, как дальше все будет складываться.

Как я до такого опустилась?

Под утро я проснулась от кашля. Сначала мне снился сон о том, как в толпе людей, где я оказалась случайно, кто-то мучительно пытался откашляться, но никак не мог. Потом я вздрогнула, потому что кашель раздался прямо над ухом. Я открыла глаза и увидела Кирилла и его обеспокоенное лицо.

– Похоже, отец заболел, – сказал он как будто испуганно. Я похлопала глазами, а потом только сообразила, что кашель за стеной издавал никто другой, как Андрей Иванович. Я села на кровати и попыталась понять, который был час.

– Мне надо уехать, – поспешно произнес Кирилл, – У меня срочная рекламная съемка в торговом центре. Помоги отцу, дай ему что-нибудь от кашля. Или вызови врача.

Сказав это, Кирилл исчез за дверью комнаты, оставив меня наедине с отцом. Снова я оказалась в какой-то двусмысленной ситуации, когда на меня возлагалась ответственность большого уровня. Я поняла, что снова остаюсь с Андреем Ивановичем с глазу на глаз, и от меня зависит его здоровье. Я еще некоторое время полежала в постели, не решаясь зайти в комнату, где спал он. Потом все же мое сердце дрогнуло, и я решила, что пришла пора сделать чай и отыскать в завалах кладовой небулайзер, с помощью которого можно спастись от кашля.

Андрей Иванович лежал под горой одеял и продолжал кашлять. Его прогулка под дождем обернулась неприятностями, а меня так и подмывало спросить о том, какого черта он шлялся по городу в такую погоду, да еще и имея проблемы с легкими. Термометр показывал запредельно высокую температуру, а от моего свекра буквально исходил жар.

– Я вызову врача, – сказала я таким безапелляционным тоном, что мужчина в ответ на мое заявление лишь беспомощно развел руками. Я дрожащими руками набрала номер скорой, и уже через сорок минут в квартире был врач, осматривавший Андрея Ивановича и выписывавший необходимые рецепты.

Я даже за Кирилла так не переживала, может быть, потому что мой муж был молодым и полным сил, а тут мужчина в возрасте за пятьдесят нуждался в помощи и выглядел таким бледным и растерянным. Я помнила о том, что представители сильного пола до последнего откладывают обращение к врачам, прикрываясь собственной силой и нежеланием быть напичканными таблетками, а мой свекор ни капли не сопротивлялся, когда я вызывала скорую. Это было плохим знаком, поэтому я судорожно стискивала пальцы рук, сидя в кухне и ожидая выхода врача из комнаты, где лежал больной.

– Как он? – я чуть ли не напрыгнула на фельдшера, вышедшего в прихожую. Его лицо не выражало никаких особых эмоций, поэтому у меня от сердца немного отлегло.

– У него высокая температура, нужно сдать кровь, сделать рентген легких, – деловито отозвался врач, протягивая мне какую-то бумажку, которую я автоматически взяла из его руки, – Все это вы сможете сделать через участкового терапевта. Вызовите его завтра с утра, он сделает все необходимое. Температуру мы сбили, пока пусть попьет лекарства из рецепта, который я вам дал.

Я машинально посмотрела на исписанную корявым почерком бумажку, которую врач высокопарно назвал рецептом. После того как я проводила его, тут же оказалась на краю постели, в которой лежал Андрей Иванович. По его бледным губам и мешкам под глазами было видно, как несладко ему было.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, поправляя одеяло, под которым лежал мужчина. – Стало легче?

Андрей Иванович медленно открыл глаза и повернул голову на меня. Наверное, я выглядела слишком взволнованной, потому что на его губах мелькнуло нечто, напоминавшее улыбку.

– Ты что, переживаешь за меня? – спросил он недоверчиво, а мне даже обидно стало из-за того, что он был не уверен в том, что я способна на переживания.

– Конечно. Вы – отец Кирилла, я не могу не переживать.

– Только из-за этого? – он усмехнулся, а потом закашлялся. По моей коже пробежал мороз. «Только из-за этого?» Нет, конечно! Не только из-за этого! У меня был миллион причин для того, чтобы волноваться за человека, к которому я была неравнодушна.

Пора была признаться в этом себе, а еще в том, что никакое время и ограничения не могут стереть из памяти и из жизни чувства и эмоции, прочно в них поселившиеся. Я смотрела на Андрея Ивановича, мне больше не было страшно смотреть на него в упор. Я больше не отводила взгляда, я не боялась того, что он мог прочесть в моем взгляде двусмысленность. Пусть знает, ведь он все равно обо всем догадывался.

– Только из-за этого, – соврала я, а потом поднялась с постели, – Я поеду в аптеку, врач выписал препараты, которые помогут вам.

Я постояла еще несколько секунд, а потом отважилась задать мучивший меня вопрос:

– Где вы так промокли? Почему вы провели под дождем столько времени, что даже умудрились заболеть? Неужели вы, взрослый человек, не могли догадаться о том, что ливень и ветер могут вас подкосить?

Андрей Иванович покачал головой:

– Ты всегда любила задавать лишние вопросы. Этот вопрос тоже лишний. Или в аптеку.

Меня вежливо послали по всем известному адресу. Я не стала допытываться, потому что понимала, что Андрей Иванович под страхом смерти не расскажет мне того, что не хотел рассказывать ни при каких обстоятельствах.

Весь день мой свекор провел в постели, а я по часам носила ему лекарства и постоянно мерила температуру. Андрей Иванович не сопротивлялся, он полностью отдал заботу о своем здоровье в мои руки, и это несколько приободрило меня и придало уверенности в собственной нужности. Оказывается, я не только хорошая и верная жена, но еще и отличная хозяйка и почти что медсестра.

К вечеру температура опять поползла вверх, а я злилась на своего мужа, променявшего заботу о собственном отце на какую-то сомнительную подработку. Еще больше я напугалась, когда увидела, как побледнело лицо моего свекра, в какой-то момент мне даже показалось, что он бредит. Я наклонилась к нему ближе, чтобы расслышать слова, беспорядочно срывавшиеся с его губ, но в тот момент, когда я наклонилась к его губам максимально близко, мужские руки крепко прижали меня к себе. Я лежала на груди у Андрея Ивановича, от его кожи исходил такой, жар, что мне стало душно, как в сауне. Я слышала, как колотилось в груди его сердце, и мне стало страшно из-за мысли о том, что он может умереть от гипертермии прямо в моей квартире.

Его руки начали шарить по моему телу, и спустя некоторое время я поняла, что Андрей Иванович меня раздевает. Я попыталась сопротивляться, но даже болезнь не поспособствовала тому, чтобы лишить моего свекра последних сил. Он настойчиво стягивал с меня футболку, в которой я по выходным ходила дома. Футболка была старой и растянутой, а я была так сильно возбуждена и слишком плохо соображала для того, чтобы противиться отцу своего мужа.

Губы Андрея Ивановича начали блуждать по моей шее, а руки с огромной силой прижимали к себе. Я гладила его кожу, покрытую капельками пота в борьбе с высокой температурой, я пыталась запомнить каждую секунду в объятиях этого мужчины.

А еще я не до конца понимала, осознает ли сам Андрей Иванович то, что делает. Я ответила на его поцелуй, и снова наши языки сплелись в каком-то диком танце. Низ живота у меня ныл от возбуждения, а свободной рукой я скользнула вниз, нащупала огромный бугорок под одеялом, выпиравший наружу и символизирующий яркое мужское возбуждение. Член моего свекра был большим, жаль было, что Кирилл не унаследовал от отца и размер, и способность возбудить меня в одну секунду.

Я понимала, что еще несколько секунд, и я отдамся Андрею Ивановичу, испытаю ярчайший оргазм, а потом, возможно, буду жалеть о содеянном. Однако, мой мозг работал во вред мне: я слишком сильно хотела этого мужчину, чтобы остановиться сейчас несмотря на его болезнь и на то, что он был отцом моего мужа.

– Дотронься до него, – пробормотал Андрей Иванович, и это была одна из немногих фраз, ставших мне понятной в бессмысленной болтовне свекра.

Я нырнула рукой под одеяло, потом прикоснулась рукой к вставшему члену. Он был готов вырваться из туго стягивавших его трусов, и я решила помочь вставшему мужскому органу освободиться из оков нижнего белья. Член тут же с благодарностью выпрыгнул наружу, и в мою руку уперся горячий пульсирующие орган, от одного прикосновения к которому я была готова кончить сиюминутно.

Я гладила рукой член Андрея Ивановича, а мы продолжали целоваться. Я дрожала от возбуждения, всю меня переполняли эмоции, а сопротивляться сексуальному желанию я не могла и не хотела. Гладила рукой его горячий член, покрытый набухшими венами, а еще я хотела погрузить его в себя и испытать оргазм. Каждый из нас хотел одного и того же – слиться в единое целое.

– Возьми его в рот, – скомандовал Андрей Иванович, а я уже откинула одеяло и почти дотронулась губами до окаменевшего члена, как вдруг услышала то, чего меньше всего ожидала услышать от мужчины, которого я так сильно хотела, – Лиза, не выеживайся. Трахни его ртом!

На меня словно вылили ведро ледяной воды. Я подскочила с постели, а потом бросилась к стене, на которой был установлен выключатель. Нажала на кнопку, и спальня в одну секунду превратилась из романтического гнездышка в ярко-освещенную сцену, главным героем на которой был мой свекор. Он прищурился от яркого света, а потом потянул на себя одеяло, прикрывая свой эрегированный орган, который я была готова еще секунду назад ублажить ртом.

– Вы бредите! – крикнула я, переполняемая эмоциями. – Я не Лиза!

Он словно наваждение

Андрей Иванович совсем сник. Было понятно, что виной всего произошедшего несколько мгновений назад была гипертермия. Но она была у него, а не у меня! Оправдать поведение Андрея Ивановича было можно, а вот оправдать мое – нет. Я с ужасом поняла, что наглядно продемонстрировала собственную ревность. Я не смогла держать себя в руках, потому что была глупой ревнивицей, при этом оставаясь женой совершенно другого человека.

– Я назвал тебя Лизой? – смущенно спросил Андрей Иванович и покрутил головой, как будто бы пытаясь собраться с мыслями. Я кивнула, а потом прошла на кухню. Налила в стаканчик сироп от жара, принесла в комнату к свекру, молча протянула ему стакан. Андрей Иванович жадно выпил сладкую спасительную жидкость и хотел что-то мне сказать, как вдруг в прихожей послышался шум. Вернулся Кирилл, так не вовремя, но в то же время очень даже удачно. Приди он домой минут пять назад, застал бы муж меня в объятиях своего отца, или того хуже – отсасывавшей член все тому же отцу.

Я скрылась в спальне, забилась под одеяло и дала волю слезам. Кем я была в этом доме? Роботом, выполнявшим домашние обязанности и созданным, чтобы ублажать прихоти двух представителей мужского пола?

Я не уважала себя, не любила себя, я выглядела игрушкой, с которой иногда играются для того, чтобы создать видимость нужности и не вынести на помойку вместе с другими потерявшими свою значимость вещами.

В свои двадцать девять лет я выглядела на все сорок, а ощущала на все пятьдесят. Наверное, так должна была чувствовать себя тетка в менопаузе, которая воспитала детей, начавших самостоятельную жизнь, брошенная мужем, на которого было потрачено много лет труда и сил, а еще поседевшую и растолстевшую до невозможности. Наверное, именно это и ждет меня к моим пятидесяти годам, до которых времени у меня оставалось не так и много.

Кирилл лег рядом со мной в постель, не проявляя ни одной попытки к сближению. Мои отказы от близости, видимо, доконали его настолько, что он сам решил отказаться от попыток к началу секса. С одной стороны, это меня обрадовало, потому что не нужно было притворяться в постели и заниматься бессмысленным сексом, но, с другой стороны, я была обескуражена и даже раздосадована. Мой муж не хотел меня трахнуть! Любая бы на моем месте была возмущена и начала бы подозревать неладное.

Утром я сбежала на работу, а на ночь осталась у Ритки. Она жила недалеко от работы, а еще предложила мне расслабиться и перестать делать кислую мину.

– Тебе просто жизненно важно выспаться и выпить вкусного вина! – радостно говорила она мне в обеденный перерыв, теребя за руку. – Давай ты останешься у меня. Мой любовник сейчас в отъезде, мне скучно, а тебе тоже нужно встряхнуться.

Сначала я хотела отказаться от предложения Риты, но мысли о вкусном вине, отсутствии мужиков в радиусе нескольких сотен метров и возможность поспать подольше заставили меня передумать. Я согласилась, а потом написала сообщение Кириллу. Он ответил мне дежурным «ок», после чего я принялась с нетерпением ждать вечера, чтобы провести его хоть как-то более разнообразно, нежели обычно.

Из головы не выходили воспоминания о том, что случилось у нас дома накануне. Я отчетливо помнила член Андрея Ивановича, пульсирующий в моей руке, в ноздрях у меня словно застыл запах его тела, а пальцы то и дело напоминали мне о гладкой коже свекра, покрытой капельками пота.

При этих воспоминаниях я то и дело сдвигала ноги, потому что низ живота зазывно ныл, напоминая мне о том, как может быть приятно, если в меня войдет качественный член, способный доставить удовольствие. Я то и дело ловила на себе удивленный взгляд Ритки, который она бросала на меня через стеклянную перегородку офисного пространства.

– Ты влюбилась что ли? – задала моя подруга вполне закономерный вопрос, когда мы уже выпили по первому бокалу вина. Я с наслаждением цедила его, покусывала неимоверно дорогой сыр, который Ритка уверенно положила в тележку несмотря на мой осуждающий взгляд. Только вкусив его и распробовав, я поняла, что сыр и вправду может стоит таких огромных денег, ибо вкус его был сродни гастрономическому оргазму.

– Почему ты так решила? – я старалась говорить равнодушно, но Ритку было не так-то просто провести. Хоть ей и было немногим больше двадцати, мужиков у нее было гораздо больше, а психологом моя подруга была просто высококлассным. Я никогда не спрашивала ее о том, что помогло ей так хорошо разобраться в человеческой психологии, но у Риты было отличное чутье на хороших и плохих людей, и очень часто девушка могла с легкостью предугадать поступок того или иного человека.

Рита усмехнулась и, потянувшись к бутылке, взяла ее и профессиональным жестом плеснула в мой бокал еще красного вина. Я смотрела на ее движения с восхищением: Ритка ассоциировалась у меня с уверенностью в себе, самолюбием и адекватностью, что с трудом могло сочетаться в молодой девчонке, но с успехом практиковала Рита.

Даже наш директор, который был старше нас обеих на двадцать с лишним лет, часто спрашивал совета у своего секретаря, а Ритка могла выразить свое мнение так, что и у директора, и у всех остальных складывалось впечатление о том, что слова молодой девчонки были чем-то вроде само собой разумеющегося факта.

– Я вижу твое лицо, – сказала Ритка, а потом растянулась на диване, – Так выглядят только бабы, которые влюблены. И ты влюблена, причем явно не в своего мужа.

Я удивленно приподняла брови:

– С чего ты так решила? Почему я не могу влюбиться в него? И вообще, я по умолчанию люблю мужа.

– Я считала тебя умнее, – фыркнула Ритка, а мне почему-то стало стыдно. Действительно, мои слова были далеки от истины в первой инстанции, но Ритка буквально спустила меня с небес на землю.

– Поясни, – потребовала я, поглощая еще один кусочек дико дорогого и адски вкусного сыра с плесенью.

– Ты со своим мужем живешь семь лет, – с умным видом сказала Ритка то, о чем мне самой было и без нее известно, – И за эти годы ты превратилась в развалину, можно даже сказать, старуху.

Я хотела обидеться на подругу, но потом передумала. Мне было интересно услышать от Риты то, о чем я сама не раз думала. Да и какой смысл был в том, чтобы обидеться на то, что было видно со стороны? Я уставилась на свою подругу, такую молодую и красивую, а еще отлично разбиравшуюся в людях и жизни.

– Продолжай, – сказала я, а Ритка заметно смягчилась и даже улыбнулась мне.

– Неужели ты сама не видишь, что не счастлива с мужем? Ты как будто живешь не своей жизнью, как будто жуешь жвачку, которая уже давно потеряла вкус, а еще вот-вот раскрошится во рту и ее останется только выплюнуть. Ты столько лет потратила на то, чтобы жить скучной и серой жизнью, а теперь, когда в твоей жизни появился человек, способный все изменить, ты снова готова оставаться рядом с Кириллом. Ведь я права? Есть такой человек?

Я молчала. Ритка успела заметить, что я переменилась. Даже я сама еще не до конца осознала то, что приезд моего свекра словно поставил все с ног на голову. В ту неделю, что я ждала визита Андрея Ивановича, а еще в те несколько дней, что он был рядом со мной, я будто бы стала другим человеком.

Да, я теперь смотрела на все иначе, а еще я была возбуждена. Я знала о том, что рядом находился мужчина, способный сделать меня по-настоящему счастливой. Он мог раскрыть меня как женщину, был способен заставить меня увидеть себя другой, более счастливой и наполненной. И Ритка видела это также отчетливо, как я видела то, что активно сопротивляюсь своему счастью.

– Я не знаю, – честно ответила я подруге, а потом закрыла глаза. Что я могла сказать? Что готова раздвинуть ноги перед отцом своего мужа, причинив ему боль, а себе доставив наслаждение? Что я – дрянь, влюбленная во взрослого мужчину, трогавшая его член и готовая засунуть его в рот, между ног, в другие всевозможные дырки ради того, чтобы самоутвердиться? Нет, не могла я такого сказать Ритке, хотя вряд ли моя история могла показаться моей прожженной жизнью приятельнице чем-то из ряда вон выходящим.

– Если в твоей жизни есть мужчина, который может сделать тебя счастливой, тогда не жди чудес, – сказала Ритка с умным видом, – Потому что завтра может быть слишком поздно.

«Уже и так слишком поздно», – с горечью подумала я про себя, а вслух снова ничего не сказала. Только повела плечами, что не означало ровным счетом ничего.

Я не была уверена в том, что любила Андрея Ивановича, это было просто мое наваждение, мой рок, то, что я должна была пережить, чтобы перейти на новый уровень. Или то, что должно было помочь мне оставить Кирилла и начать уже свою собственную жизнь, в которой не будет серого секса, алкоголя и попыток сохранить то, что уже никому из нас не было нужно.

Эти разговоры всегда не вовремя

Вечер не оправдал моих ожиданий. Мало того, что мне так и не удалось переключиться с мыслей о свекре на что-то другое, так еще и Ритка своими умозаключениями заставила меня еще больше погрузиться в размышления о собственной неудаче в личной жизни. Она была права, и мне надо было где-то отыскать силы и смелость, чтобы поставить точку в своих отношениях с Кириллом.

Полночи я крутилась с боку на бок, думая то о Кирилле, то о его отце, то о собственном отце. Своего я никогда не видела и знать его не знала, а моя мать предпочитала не вспоминать о человеке, который оставил в ее жизни глубокий след, а еще ребенка. Моей матери было почти сорок, когда она родила меня, можно было сказать, что те отношения, в которые вступила моя мать, стали последним вагоном, в который она успела заскочить, чтобы испытать счастье материнства.

Я не ненавидела своего отца, хотя бы потому что благодаря ему я появилась на свет. Конечно, всех подробностей я не знала, возможно, моя мать сообщила ему о том, что беременна, а, может быть, предпочла скрыть сей факт от будущего папаши.

Результатом стало то, что я росла без отца, и, возможно, это стало основной причиной, по которой меня тянуло ко взрослому мужчине. Мне с детства не хватало присутствия сильного человека рядом со мной, мать постоянно нуждалась в моей помощи и заботе, к шестидесяти годам обросла болячками и погрузилась в жалобы на жизнь. Еще я понимала, что она очень сильно сожалела о том, что не родила ребенка раньше, потому что ей было очень тяжело воспитывать меня в одиночку.

Сейчас она жила в другом городе, старалась быть независимой от меня и надеялась на то, что еще успеет понянчить внуков. Моей матери недавно исполнилось шестьдесят восемь, она уже давно была на пенсии, в Москву приезжала от силы раза три, я же была у нее регулярно, стараясь навещать пожилую родительницу хотя бы один раз в три месяца: покупала ей лекарства, заполняла кладовку сахаром, крупами и консервацией. Конечно, она пыталась выглядеть в моих глазах самостоятельной и независимой женщиной, но я-то знала, как нелегко ей было в ее возрасте и без мужчины рядом. Может быть, если бы у нее был муж, а у меня отец, мы обе были бы хоть немного счастливее.

Уснуть в квартире Ритки мне удалось только под утро, и даже хорошее вино и переживания последних дней не дали мне возможности погрузиться в мир сновидений раньше положенного. Как я ни старалась, сон ко мне никак не шел, мысли постоянно крутились вокруг прошлого, в котором оставался неизвестный мне отец, моя больная мать, а еще мои нездоровые отношения с собственным свекром.

К восьми утра я проснулась разбитой, с жуткой головной болью и мучившей меня жаждой. Заглянула в телефон, убедившись в том, что мой муж меня не искал и даже не интересовался тем, как я обустроилась на новом месте. Наверное, если бы я оказалась в постели с другим мужиком, Кирилл бы отреагировал также равнодушно.

Отсутствие пропущенных звонков и непрочитанных сообщений от мужа убедило меня в том, что я была права относительно нашей с Кириллом семейной жизни: у нас нет будущего, есть только мрачное настоящее, которое срочно должно быть превращено в прошлое.

– Господи, ты выглядишь так, как будто по тебе всю ночь ездил асфальтоукладчик, – слова Ритки убедили меня в том, что я и вправду выглядела совсем плохо, – Я думала, что ты выспишься! Уложила тебя на свою анатомически идеальную кровать, накрыла шикарнейшим пледом, а ты похожа на раздавленный помидор вместо того, чтобы походить на сочный персик. Ты что, не спала совсем?

– Спала, – жалобно проговорила я, – Часа два или три. Я долго не могла уснуть.

– Знаешь, что, – по-деловому сказала Ритка, – Иди в душ, выпей чаю и ложись обратно. Я тебе отмажу перед Виктором Ивановичем тем более, что сегодня с утра он будет в министерстве.

Я с облегчением перевела дух. Спать хотелось просто ужасно, голова гудела, а тело чувствовало себя так, как будто по нему и вправду всю ночь ездила тяжелая техника.

Стоило мне закрыть глаза снова, как я тут же провалилась в сон. Видела море, белый песок, наслаждалась тишиной и умиротворением. А потом все изменилось, потому что я увидела его. Конечно же, ЕГО – означало Андрея Ивановича. В темных шортах, с полотенцем в руках.

Сердце сжалось в груди, и мой прекрасный сон в один момент превратился в кошмар. Нет, мне не было больно, и никаких плохих вещей Андрей Иванович в моем сне со мной не делал. Это я творила с собой нечто невероятное, и это было вполне объяснимо. Я была влюблена, и даже мой сон прямо говорил мне об этом.

В какой-то книге я вычитала, что во сне мы сталкиваемся нос к носу со своими страхами или желаниями. Что представлял для меня мой свекор? Был ли он моим ужасом или моим самым страстным желанием?

После того как я проснулась, я еще долго думала об этом, склоняясь больше ко второму варианту. Мысль о Лизе, о какой-то незнакомой мне женщине, которая имела доступ к телу моего свекра, не давала мне покоя. Кто такая вообще эта Лиза? Его бывшая любовница? Или баба, к которой он приехал в Москву под видом необходимости решить бизнес-вопросы?

Вечером я возвращалась домой с тяжелым сердцем. Мне не хотелось видеть Кирилла, но очень сильно хотелось взглянуть в глаза Андрею Ивановичу и навсегда поставить точку в наших отношениях, заменив ею знак вопроса, не дававший мне покоя ни днем, ни ночью.

К моему глубочайшему сожалению, дома был как раз-таки Кирилл. Его отца в квартире не было, но я так и не решилась спросить мужа о том, где именно находился Андрей Иванович. Муж со мной не разговаривал, все еще тая обиду из-за отказа от секса. Мне от этого не было ни жарко, ни холодно, вообще было глубоко безразлично на то, что думал и чувствовал мой супруг.

Я приготовила ужин, долго сомневалась в том, стоит ли открывать бутылку вина, припасенную мной на черный день, а потом решительно достала ее из своих закромов и жадно выпила первый бокал целиком. За этим делом меня и застал Кирилл, а взгляд его был осуждающим и несколько брезгливым.

– Ты настоящая алкашка, – сказал он пренебрежительно, – Уже даже руки трясутся, когда в них оказывается стакан.

Я с удивлением посмотрела на свою руку, в которой был бокал, но никакой дрожи не увидела. Кирилл, как обычно, преувеличивал, это было вполне в его духе. Надо было произвести впечатление, а его невозможно было добиться без преувеличений.

– Ничего подобного, – ответила я резко, а потом демонстративно налила себе еще вина. Лицо моего мужа сморщилось как будто он целиком проглотил кислый лимон.

– Ты опускаешься все ниже, – буркнул он, а мне хотелось схватить бутылку и зарядить Кириллу по голове. Он всегда старался выбирать слова так, чтобы их эффект был наиболее сильным. По правде говоря, это часто у него получалось с блеском.

– Зачем ты тогда живешь со мной? – спросила я с вызовом. – Ты же у нас святой, а я такая мерзкая и ущербная. Для чего ты остаешься со мной? Что тебя держит возле жены, которая так низко пала в твоих глазах?

Кирилл опешил. Он явно не ожидал такого нападения с моей стороны, а найти ответ на поставленный мной вопрос оказалось для него непосильной задачей. И вправду, что его держит возле меня? Детей у нас нет, от ипотеки легко избавиться, продав квартиру и поделив остатки, вырученные после погашения кредита, и вообще, детей у нас уже, по-видимому, не будет. Мне нужен был ответ Кирилла, потому что со своей стороны я ответ знала прекрасно.

– Что за чушь ты мелешь? – Кирилл наконец сумел взять себя в руки и открыть рот. – Ты – моя жена, и мы живем вместе. Меня рядом с тобой ничего не держит, я делаю то, что хочу.

– И я, – невозмутимо ответила я, хотя слова Кирилла показались мне полной чушью, – Только вот совпадают ли наши с тобой желания.

Кирилл приблизился ко мне, потом аккуратно вытащил бокал из моей руки и поставил его на стол. Его зрачки сузились, и я пока не знала, к чему это – к добру или, напротив, к не самому лучшему исходу.

– Ты меня больше не любишь? – вопрос Кирилла застал меня врасплох. Выпить захотелось еще больше, но бутылка и бокал стояли на слишком большом расстоянии от меня. Может быть, пришло время сказать правду? О том, что я не люблю Кирилла и вряд ли вообще когда-то любила его. Как он отреагирует на это?

– Не самое удачное время для этого вопроса, – ответила я и попыталась отойти от мужа, но он неожиданно схватил меня за руку и резко притянул к себе. В точности как его отец, даже взгляд был таким же.

Я опешила и попыталась вырваться из цепких рук своего мужа. Однако, все мои попытки оказались тщетными. Кирилл как будто озверел вконец. Схватил меня за руки, развернул к себе спиной, а потом вдавил меня животом в стену, а сам прижался сзади, уперевшись в мои бедра пахом. Я поняла, что запахло жареным, мой муж нечасто бывал в таком состоянии, видимо, я очень сильно разозлила его своим поведением.

– Ты делаешь мне больно! – выдавила я, но уже была окончательно прижата к стене. Кирилл лихорадочно расстегивал ремень на брюках, я слышала бряканье его ремня, и мне стало понятно, что именно меня ждет.

– Ты заслуживаешь этой боли, – прошипел он мне в ухо, а потом я почувствовала, как он стянул с меня пижамные штаны, оставив в трусиках, которые тоже с легкостью были сорваны одним движением мужской руки.

– Я не хочу секса! – я снова задергалась, но опять сделала себе только хуже. Кирилл был настроен на секс, и ничего не могло остановить его намерений.

Я только ойкнуть успела, как его член бурей ворвался в меня и принялся двигаться внутри меня, причиняя боль. Я не была готова к сексу, даже расслабиться толком не успела, а про возбуждение и речи не шло. Хотелось плакать, а Кирилл с силой входил в меня, и при каждом его движении я ударялась головой о стену. Мой муж сам делал только хуже: и без того бессмысленный секс перешел на новый уровень: теперь я ненавидела и Кирилла, и нашу с ним близость.

Должны спать вместе по умолчанию

Руки Кирилла сжимали мои плечи, он с силой и рычанием входил в меня, двигался уверенно и жестко. Я не помнила своего мужа таким, и, честно говоря, запоминать таким совсем не хотела. Я держалась руками за прохладную стену, пыталась поймать равновесие и сделать хоть что-то, что помогло бы мне избавиться от жуткой боли проникновений. Мой муж меня насиловал, наказывая за то, что считал моим прегрешением.

– Дрянь! – выдавил он в конце, и я ощутила, как семяизвержение вторглось в меня, а мой муж задрожал от нахлынувшего на него оргазма.

Кириллу было хорошо, а я ощущала себя куклой, которую использовали по банальному назначению. Кирилл отпрянул он меня, схватил с пола свои брюки, после чего скрылся в ванной. Я продолжала стоять у стены, хлюпая носом и чувствуя, как по ногам стекает его сперма. Жуткое чувство брезгливости обрушилось на меня с такой силой, что я была готова открыть окно и сигануть вниз, не жалея ни о чем.

Возвращение домой свекра заставило меня подхватить упавшие на пол штаны от пижамы, натянуть их, а еще успеть натянуть на лицо дежурную улыбку. Кирилл продолжал плескаться в ванной, а я встречала свекра на кухне.

– Что случилось? – спросил он, сдвинув брови.

– Все в порядке, – отозвалась я, хотя ни о каком порядке и речи не было. Наверное, выражение моего лица нагоняло жуть, потому что Андрей Иванович смотрел на меня словно на умалишенную.

– Я же вижу, что что-то не так, – буркнул он, – Где Кирилл?

– Ваш сын в ванной, – сказала я, а потом, слегка подумав, добавила, – Он не отличается дружелюбием в последнее время.

Андрей Иванович криво усмехнулся:

– Еще бы! С такой женой как ты я бы тоже особенно не церемонился.

Кровь отхлынула от моего лица. Андрей Иванович снова пытался меня уколоть, сделать мне больно. Я чувствовала себя кошкой, готовой к нападению в защиту собственной чести и достоинства. Мне было обидно от того, что отец моего мужа считал меня никчемной женой, хотя раньше рассуждал иначе.

– Почему же? – с вызовом в голосе спросила я. – Чем я плоха? Чем я не оправдала ваших ожиданий?

– Я тебе уже говорил, – ответил свекор и, повернувшись ко мне спиной, налил из пластиковой бутылки воду в стакан, а потом с жадностью его опустошил, – Ты не сделала моего сына счастливым.

– А почему вы решили, что в этом исключительно моя вина? Может быть, Кирилл сам не хочет быть счастливым. Может быть, он не любит меня. Разве в этом есть моя вина?

Андрей Иванович пожал плечами:

– Я не знаю. Ты должна была сделать Кирилла счастливым, заставить его думать о будущем, в котором нет места для вредных привычек.

Я хотела возразить свекру, но тут из ванной вышел Кирилл. Разговор сам собой затих, а я долго злилась, запершись в ванной, и подбирала обидные слова, которые так и не успела озвучить своему свекру. Я считала, что мужчина несправедлив по отношению ко мне, я хотела переубедить его в этом, но потом вдруг задала сама себе вопрос: для чего? Зачем мне было переубеждать Андрея Ивановича в чем бы то ни было? Он прекрасно знал всю подноготную начала наших с Кириллом отношений, он был в курсе всех перемен, которые происходили между мной и его сыном на протяжении пяти лет брака. Так зачем же мне переубеждать его в том, что и без моих слов было очевидным фактом?

Теперь пришла моя очередь обижаться на мужа. Я была недовольна тем, что Кирилл взял меня силой, перед этим здорово обидев своими словами. Я не собиралась разговаривать с мужем до тех пор, пока он не извинится передо мной. Было бы идеально, если бы еще и мой свекор взял свои обвинительные слова обратно, но на это рассчитывать мне не приходилось.

Через пару недель после того, как в нашем доме появился Андрей Иванович, я начала чувствовать себя уставшей и разбитой. Я все время пыталась играть какую-то роль, соответствовать чьим-то представлениям об идеальной жене и хозяйке, только вот пока сама для себя не определилась с тем, кому вообще была нужна эта бессмысленная актерская игра в моем исполнении. Точно ни мне, ни Кириллу, и уж, тем более, не его отцу.

– Может быть, хватит дуться? – задал мне вопрос мой муж спустя четыре или пять дней после секс-фиаско на кухне. – Пообижалась и хватит.

Я с удивлением посмотрела на мужа.

– Если это попытка извиниться передо мной, то она неудачная.

Теперь вытянулось лицо моего мужа.

– Интересно, за что я должен извиняться перед тобой?

– Хотя бы за тот мерзкий секс у стены, а еще за те слова, которые ты сказал до того, как изнасиловать меня.

Кирилл мрачно рассмеялся, и от его смеха мне стало не по себе.

– Дорогая моя, спешу напомнить тебе, что ты – моя жена. О каком изнасиловании ты говоришь? Что за бред?

– Я не хотела секса. Ты сделал это против моей воли, насильно. Слово изнасилование тоже происходит от слова насилие. И я его не приемлю.

– Какая ты важная, – хмыкнул Кирилл, – То, что я не могу получить по праву от своей жены, я вправе взять силой.

Слова моего мужа меня шокировали.

– То есть, в следующий раз, когда я не приготовлю тебе яичницу, ты будешь выбивать ее из меня силой?

Мой голос звенел от возмущения, но на Кирилла это не произвело впечатления.

– С яичницей я смогу справиться сам, а вот секс мне можешь дать только ты.

Я повела плечами:

– Может быть, ты просто плохо смотришь по сторонам? Я думаю, что вокруг тебя немало баб, которые дадут тебе, стоит только щелкнуть пальцами.

Мои слова звучали не менее обидно, чем те, что говорил мне Кирилл несколько дней назад. Я видела обиду на его лице, понимала, что перегибаю палку в нашем с ним общении, но ничего не могла с собой поделать. Пришла пора признаться в том, что я не люблю своего мужа, не берегу его чувства, а еще мне плевать на то, что он может подумать обо мне.