Читать онлайн Измена. Яд между нами бесплатно

Пролог

– Ты использовал меня, – с негодованием выплевываю в лицо Ядову. – Это гнусно и подло.

– Что тебя не устраивает? – ни один мускул не дрогнул на его лице. – Ты изначально все знала и пошла на все мои условия.

– Но ты решил умолчать об истинной причине нашего договора, – раздражение, от осознания, что сама попала в эту ловушку, не отпускает. – Если бы сразу все рассказал, я бы никогда не согласилась на этот договор!

– Яна, я так устал от твоих бесконечных претензий, – спокойствие этого гада только усиливает мои негативные эмоции. – Все идет по плану. Наш договор остается в силе, и давай закончим этот никому не нужный разговор.

– По чьему плану? По твоему! Я же как марионетка в вашей с Раей игре, – срываюсь на крик, хотя давала себе зарок, что не буду опускаться до истерики. – У вас все по плану, а моя жизнь летит в тартарары.

– Не преувеличивай, – Герман делает шаг ко мне, и я непроизвольно отступаю, он садится за стол, примирительно подняв руки. – Не пойму, что тебя так завело? Может, ты хочешь вернуться к мужу? Так это невозможно.

– Ни к кому я не хочу возвращаться. Он такой же козел, как и ты. И вообще, все вы мужики – козлы, – понимаю, что меня несет куда-то не туда, но остановиться не могу. – Чем ты лучше него? Решил за мой счет утрясти все свои неприятности, а заодно поиметь меня как последнюю шлюху. Потом выбросишь за ненадобностью.

В запале не успеваю среагировать на приближение Германа и оказываюсь прижата к столу, за которым он только что сидел.

– Раз ты считаешь, что ты последняя шлюха, то поступать я буду, как посчитаю нужным, – в его глазах полыхает пламя гнева, от которого мурашки бегут по коже.

– Не смей меня трогать, – тихо говорю я, глядя в эти бешеные глаза. – Я не хочу тебя и никогда не хотела.

– Вот это мы сейчас и проверим. Правда ли ты меня не хотела, – рычит Ядов, укладывая меня на стол вниз лицом и удерживая за шею рукой.

Я пытаюсь приподняться на руках, но силы не равны, и я остаюсь лежать распластанная и беспомощная.

– Ты же не будешь меня насиловать? – вымученно спрашиваю, в надежде, что он не заметит моего страха.

– Ну, ты же считаешь себя шлюхой. Так что тебя так беспокоит? Продажные женщины должны быть готовы ко всему, – шепчет он мне в ухо, обдавая горячим дыханием.

Мое тело предательски дрожит от его шепота. Большим пальцем руки, которой удерживает меня, начинает ласкать меня за ушком. Ядов знает все мои потайные местечки , прикосновение к которым доводит меня до исступления. Он слишком хорошо знает мое тело, и именно я разрешила ему их узнать.

– Ты будешь продолжать утверждать, что не хочешь меня, – палец сменяет язык, и я издаю тихий стон. – Скажи, что не хочешь.

Молчу. Мне нечего ответить на его вопрос. Начинаю дрожать еще сильнее, но уже не от страха, а от желания.

Герман рывком задирает мое платье вверх, до меня доносится треск рвущегося белья. Его рука накрывает мои половые губки, и я снова не могу сдержать стон.

– Ты совсем мокренькая, моя маленькая шлюшка, – хриплый голос проникает в меня, лишая желания сопротивляться. Он еще никогда так со мной не разговаривал и это заводит. – Ты все еще не хочешь меня?

Его большой палец нажимает на возбужденный комочек моей плоти, и я с криком выгибаюсь, страстно желая большего.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя, похотливая сучка? Я так и думал, – слышу улыбку в его словах.

– Да, да, пожалуйста, – умоляю его, уже не контролируя себя.

Он ухмыляется и начинает двигать пальцем, дразня меня.

– Еще рано, маленькая шлюшка, – говорит, обжигая шлепком мои ягодицы. – Ты можешь еще подождать немного, – он наклоняется ко мне и, глядя в глаза, делает глубокий вдох. Его дыхание обжигает меня. В этом взгляде я читаю похоть и страсть. Чувствую, что он хочет меня так же сильно, как и я его.

Герман резко входит в меня. Я кричу от боли и удовольствия, когда он заполняет меня целиком. С каждым толчком все глубже и глубже проникает в мое тело. Его движения становятся более грубыми и быстрыми, пока я не начинаю задыхаться от страсти.

Открываю глаза и вижу его лицо прямо перед собой. Он изучает меня, фиксирует каждую эмоцию, которая отражается при резких толчках внутри меня. И это тоже заводит. Понимаю, мне нравится, то что он вытворяет со мной.

Мужчина отпускает мою шею, и я упираюсь руками о стол, направляясь навстречу его возбужденному члену. Начинаю сама наращивать темп, желая достигнуть оргазма. Его палец перестает теребить мой клитор, издаю стон разочарования, что так и не достигла оргазма. Поворачиваю голову и вижу как он облизывает пальцы, с наслаждением вдыхая мой аромат.

– Ты такая сладкая, – шепчет он. – Хочу, чтобы ты тоже попробовала свой вкус.

Выходит из меня, хватает за волосы, заставляя выровнять спину, и сразу же надавливает на плечи. Я опускаюсь на колени и любуюсь его возбужденным членом, который утыкается в мои губы. Ноздри улавливают запах секса, пряный запах моей смазки и мускусный мужского желания. Налитая кровью бархатная головка подрагивает, приглашая полакомиться таким десертом. Провожу языком по его стволу, собирая покрывающую его смазку.

– Рот открой, – говорит он мне, и я послушно исполняю его просьбу. Он быстро проникает внутрь меня. В это время я массирую его член рукой.

Ядов обхватывает мои волосы и прижимает к члену, позволяя глубже взять его в рот. Я не могу сдерживать стон, когда он начинает двигаться во мне, и я выгибаюсь, стараясь принять его как можно глубже. Мужчина удовлетворенно смеется, а я продолжаю насаживаться на него, пытаясь запомнить этот момент, каждую секунду, что мы проводим вместе. Его член упирается в гортань, обдирая ее. От нехватки воздуха все в глазах плывет, но у я усердно насаживаюсь на его член, получая от этого удовольствие.

Моя рука непроизвольно опускается. Пальцы нащупывают возбужденную плоть, и я начинаю ласкать себя, надавливая на клитор и проникая внутрь в горячую влажную щелочку. Я уже близка к разрядке, но Герман снова не дает мне кончить. Издаю стон разочарования, когда он выходит из моего рта, а руки поднимают и усаживают на стол.

– Герман, я хочу кончить, – хнычу я.

– Еще не время, похотливая сучка, – выдыхает, вонзаясь в меня, наполняя до краем.

Закрываю глаза, откидываясь на поверхность стола, от нахлынувшего желания, которое захватывает с новой силой. Мощные толчки выколачивают из меня стоны и крики. Палец, проникающий в мою попку, заставляет выгнуться и забиться в конвульсиях оргазма. Каждая, жаждущая разрядки, частичка моего тела распадается на атомы.

– Герман, да, да, – кричу я, улетая от сносящего крышу наслаждения.

Резкая боль в моей попке, заставляет вернуться на землю, и я уже кричу от боли, стараясь отстраниться от проникающего в мой анус члена. Сильные руки крепко держат за бедра, не позволяя сбежать. Герман медленно движется во мне, постепенно проникая глубже, растягивая сфинктер до предела. С одной стороны, больно, с другой приятно.

Это я понимаю, когда чувствую, как его член резко начинает двигаться вверх-вниз, доставляя мне неописуемое наслаждение. Чувствую, как он, словно поршень, входит и выходит из моей попки. Мне не хватает воздуха, я пытаюсь дышать, но это не помогает. Я вся мокрая, от выделений моего влагалища. Член, то входит, то, выходит, и не хочет останавливаться. Его пальцы движутся по моим половым губкам, задевая клитор, вызывая во мне стоны удовольствия. Меня трясет от напряжения, судороги не прекращаются, а в глазах темнеет, и я снова проваливаюсь в водоворот оргазма.

– Больше никогда не говори, что не хочешь меня, – рычит Герман, выстреливая в меня горячей струей спермы. – Слышишь? Никогда.

Глава 1. Янка

– Милая, ты сногсшибательно выглядишь, – Артур обнимает меня за талию и пытается поцеловать в шею незаметно от дефилирующей мимо нас престарелой пары.

– Да? – игриво спрашиваю я, стрельнув в мужа глазками, но тут же переключаюсь. – Саксофонист неплохо играет, да?

Я рыщу взглядом по залу, высматривая единственного человека, который мне сейчас необходим, как воздух. Нам необходим.

– Да, – лениво отзывается муж и по совместительству мой редактор. – Его где-то откопал Ядов, и теперь он играет на всех его приемах.

Ядов… Именно его я и хочу сейчас найти среди этой разношерстной толпы, которую известный затворник-коллекционер собрал в этой, принадлежащей ему, галерее. Он ни слова не произнес на публику после череды громких скандалов. Разве я могу пропустить такой шанс?

– Он не придет, Ян, – Артур тоже теряет ко мне интерес, тянется за шампанским и рассматривает ближайшую картину в стиле… А черт пойми, в каком стиле. Не разбираюсь я в этом. – Я говорил тебе, это дурацкая затея.

– Слушай, – я закатываю глаза, поражаясь недальновидности мужа. – Он сейчас то и дело на первых полосах, скандал за скандалом. Интервью не дает. Ты представляешь вообще, если все же мы добудем этот материал? Или что, даже пытаться не будем?

– Ну… Хочешь – добывай, а я пойду проветрюсь, – он белым крейсером плывет сквозь толпу с бокалом шампанского и бесит меня.

В последнее время я совершенно перестала понимать Артура. То он орет на меня, что у нас падают рейтинги, то подрезает мне крылышки на работе. Кризис среднего возраста, не иначе.

Я снова и снова прорезаю толпу взглядом. На сцене, как и говорил Артур, Ядов не появляется, и, вместо него, речь толкает какой-то неинтересный мне мужик.

Шампанское льется рекой, гости пьянеют, а я совсем теряю надежду на то, что хозяин почтит нас сегодня своим вниманием. Перехожу от картины к картине, навостряю ушки, надеясь услышать что-то стоящее, но нет, обычный сплетенный треп: кто с кем спал, кто кого кинул, кто и как давно ушел в запой.

Мужа тоже нигде не видно. И правда пошел дышать воздухом? Чем это я его так вывела из себя, что никак в себя прийти не может?

Звоню Артуру на мобильник. Не берет. Да посмотрите, какие мы обиженные! А потом: “Яна, сделай что-нибудь, нам крышка”? Конечно, как всегда.

Я нервно сдуваю со лба светлую прядь и повожу обнаженными плечами. Зря только платье это покупала. Ладно. Еду домой. Не маленький, дорогу как-нибудь уж найдет.

Иду припудрить носик перед тем, чтобы распрощаться с очередной неудачей, и на обратном пути мой взгляд цепляется за дверь с вывеской “Посторонним вход запрещен”. Приоткрытую дверь. Ну и, если уж она открыта, то я вроде бы и не нарушаю ничего, да?

Я, стараясь не открыть дверь еще больше, протискиваюсь в тускло освещенный коридор.

– Что я тут забыла? – бурчу себе под нос, но ответ знаю и так. Ядова я тут забыла. Надежда ведь, как известно, умирает последней.

Я бреду, прислушиваясь к каждому шороху, когда слышу четкое:

– Артур!

Женским голосом, чтоб вы понимали.

Я знаю, что Артуров на свете куча, но сейчас в этот момент я уверена, что это именно про моего Артура. Знаете, как это бывает? Не знаете? И хорошо! Никому не пожелаю.

На секунду замираю, пытаясь понять, откуда конкретно звучит голос, когда слышу:

– А-ах! Да! – совсем недвусмысленно стонет девушка.

Достигаю нужной двери в несколько шагов и, не стесняясь, распахиваю ее. Адреналин стучит в висках, руки вспотели, а ожерелье, которое я сегодня додумалась нацепить, вдруг невозможно душит, тянет меня вниз.

А может, это открывшаяся картина как будто бы разверзает подо мной бездну.

Артур, мой Артур, со спущенными штанами, пялит на столе какую-то брюнетку, а она закинула ноги ему на шею и истошно даже не стонет – орет.

Как так можно? Столько лет, столько чертовых лет я подчищала за ним хвосты, гладила рубашки и находила для его рейтингов лучший материал, а он… Я же с первой практики, на которую я попала к нему, жизни без него не представляла, ребенка от него хотела…

– Ну ты и мразь, – выпаливаю я.

Девчонка зажимает руками рот, видимо, настолько страшна я в гневе. Но я на нее даже не гляжу – не она мне изменяет.

– Янка? – Артур тоже обращает на меня внимание, и его лицо вытягивается. Мне стало бы смешно, если бы на горло будто бы не накинули колючую проволоку, лишающую воздуха. Как больно, черт…

– На хрен пошел, скотина, – рявкаю, меня всю трясет, и я очень стараюсь сдержать подступающие к горлу слезы. Никому не нужные. Ни ему, ни тем более мне. – Яна Евгеньевна я теперь для вас, Артур Викторович. Документы на развод пришлю по почте.

Вылетаю из комнаты и врезаюсь в чью-то грудь. Не успеваю сориентироваться, как следом за мной выскакивает мой муж.

– Ну зачем сразу разводиться, детка? – придерживая штаны одной рукой, Артур второй цепляет меня за локоть.

Я резко оборачиваюсь, даже не взглянув на невольного свидетеля нашей сцены – все будто в тумане, пытаюсь вывернуть свой локоть из цепкого захвата, и попутно залепляю Артуру пощечину, от которой кожа на ладони сразу вспыхивает.

– Ты!.. – начинает было мой в скором времени бывший муж. Его глаза полыхают яростью, и я отшатываюсь.

– Тише, – сильная ладонь вдруг властно ложится на мою талию и прижимает меня спиной к твердому мужскому телу.

Странная волна почти спокойствия бьет мне в голову и я, вместо того, чтобы вырываться и дальше, прижимаюсь крепче, вдавливаюсь лопатками в грудь своей неожиданной опоры. Моя реакция не укрывается от Артура. Он сжимает челюсти, пышет неоправданным гневом. У него еще совести хватает смотреть на меня так?!

– Яна, это кто? – с претензией в голосе вдруг говорит он, разбивая звенящую, напряженную тишину коридора.

– А это мой любовник, – выдаю я, сама опешив от такого. Боже, что я несу?

Я быстро проворачиваюсь в объятиях мужчины, вскидываю на него взгляд, надеясь, что он поддержит в такой трудный час мою легенду и не выставит меня дурой больше, чем я есть. Гляжу в серые грозовые глаза и перестаю дышать, сердце колотится как бешеное где-то в горле. Что я наделала… Он смотрит на меня всего мгновение, а потом переводит ледяной взгляд на Артура и представляется:

– Ядов Герман Евстафьевич, – его глубокий голос раскатывается по помещению, рикошетит от стен. – Не скажу, что приятно… Но познакомились.

Глава 2. Янка

Мой благоверный, точнее, совсем не верный, пару раз моргает, наводит резкость, что ли, глядит на Ядова недоверчиво, потом переводит на меня взгляд.

– Ян, что ты… придумываешь? Ты ж с ним даже не знакома, – он вновь бросает быстрый взгляд на Ядова. – Герман Евстафьевич, вам не от чего защищать мою жену, мы сами разберемся.

Я уже разворачиваюсь, открываю рот, чтобы сказать ему, что он сволочь, и что ни черта разбираться мы с ним не будем, только если в суде, в случае его отказа давать мне развод, но меня опережает Ядов, в очередной раз повергая в шок.

Его ладонь все также лежит на моей талии, он слегка склоняется, и его губы едва ощутимо касаются моего обнаженного плеча. Рой мурашек разлетается по моей спине, а брови непроизвольно взлетают.

– Ну я же просил тебя, расскажи раньше, – касается кончиком носа моих волос, говорит тихо, но так, что Артур точно слышит, а потом обращается нему: – Яна уходит от вас. Ко мне. Мне… нет, не жаль. До свидания.

Мы с Артуром переглядываемся, неожиданно ища поддержку друг в друге. А он ничего так мужик, оказывается.

– В смысле, уходит? – операционная система моего будущего бывшего мужа явно сбоит. – К вам?

– Да, а что, собственно такого? – меня так возмущает этот пренебрежительный тон. Это что, я не могу заинтересовать такого человека, как Ядов?

Я привстаю на носочки, думая поцеловать лже-любовника в щеку, но он вдруг поворачивает ко мне лицо. Его ладонь ложится мне на шею, и я пугаюсь, что он с легкостью считает мой зашкаливающий за полтораста пульс. Пальцы мягко зарываются в волосы за моим ухом, а большой палец неожиданно нежно поглаживает мою скулу.

Это все длится буквально считанные мгновения, прежде чем его губы касаются моих, и я словно отключаюсь от этого мира.

Есть я и есть он. И ничего больше нет.

Я кладу ладонь ему на грудь, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки твердые напряженные мышцы. Совсем чуть-чуть приоткрываю рот, и его язык проскальзывает по моим зубам, чуть давит на них, проталкивается глубже, выпивая мою душевную боль этим невероятным поцелуем.

– Да вы охренели! – слышу я, перед тем, как Артур жестко дергает меня за локоть, выдирая из объятий Ядова, потерянную и дезориентированную своими эмоциями. – Никуда она с тобой не пойдет!

Герман мгновение сверлит его взглядом. Я пытаюсь вырваться, но цепкие пальцы Артура плотно сжимают мое предплечье. Пытаюсь снова заехать ему по морде, но в этот раз он ловко перехватывает мою занесенную ладошку.

Я бросаю беспомощный взгляд на Ядова, и вижу, как он приподнимает вверх два пальца и указывает на Артура. Буквально пару секунд, и из-за его спины появляются два амбала (где только были раньше? Или я так увлеклась разборками и поцелуями, что “а слона-то я и не заметил”?). Они легко заламывают руку Артуру, а Герман быстро перехватывает мою ладонь и выдергивает из этого хаоса.

Все происходит так быстро, что я чувствую себя совершенно дезориентированной, оглядываюсь на Артура, которого второй амбал легким движение руки отправляет в нокаут.

– Пойдем, – Герман тянет меня за руку, приобнимает за плечи, настойчиво отворачивая от избиения моего почти экс-супруга.

– Меня Яна зовут, – зачем-то говорю я, хотя он вроде бы уже называл меня по имени.

– Я понял, – без каких-либо эмоций отвечает он. – Можешь звать меня Герман.

– Герман, да… Спасибо, – я пытаюсь заглянуть в его лицо. В конце концов, мы только что целовались, как настоящие влюбленные, а теперь он только загадочно смотрит вдаль.

– Я возьму кое-что взамен, – наконец он бросает на меня насмешливый взгляд.

Девственность брать поздно, бабла у меня кот наплакал. Остается услуга.

– Что я должна буду сделать? – уже по-деловому спрашиваю я.

В целом, можно и послать его, но будем честны: то, что он затворник, никак не умаляет его влияния. Полагаю, если он захочет, моей карьере придет конец так же, как и Артуру – по щелчку пальцев. Этого козла мне, кстати, не жалко. Абсолютно.

– Похвальная сообразительность, – хвалит он. – Подыграй мне, с тем же энтузиазмом, с которым блистал на твоей сцене я, и мы квиты.

– В чем подыграть? – что-то мне в этом о-очень не нравится. Я снова оглядываюсь. Может, сбежать, все же лучше?

– Покажи теперь чудеса своей импровизации, – чуть приподнимает бровь он.

– Герман, куда мы идем? – вместо выхода мы сворачиваем вправо. Куда-то, где по моему предположению должна быть сцена. – Что я должна делать?

Он резко останавливается, поворачивается ко мне, снова сковывая меня взглядом своих серых глаз.

– Если ты согласишься, я помогу тебе развестись без потерь для тебя, – прямо глядя на меня проговаривает он, а я как дура слежу за его губами, на которых едва заметно отпечаталась моя якобы суперстойкая помада.

– У тебя вот здесь… – моя самая большая проблема, что я сначала делаю, потом думаю. Так и сейчас – я сначала потянулась к его нижней губе, коснулась ее пальцем, сминая ее, пытаясь стереть алый след, и только потом отдернула руку, тихо ойкнув.

– Согласна? – сверкнув глазами, грудным, низким голосом, отдающимся вибрацией где-то внутри меня спрашивает он.

Ну в конце концов, что я теряю? Жизнь все равно идет по одному месту, так что хуже уж точно не будет.

– Да, – почти шепотом, все думая, не накосячила ли я.

– Тебе придется подписать контракт о неразглашении, – он слишком близко, чтобы я могла нормально думать. Чувствую себя кроликом перед удавом.

– Ах, вот вы где, Герман Евстафьевич! – низенький полноватый мужчина, тот самый, который распинался вместо Ядова на сцене, оказывается рядом так неожиданно, будто вырос из-под земли. – Может, все же…

– Да, я выступлю, – благосклонно кивает Герман. – Объявите меня сейчас.

– Да-да, конечно, – мужичок скрывается за ближайшей дверью, откуда слышен шум музыки и гомон подвыпивших людей.

– Я тут подожду тогда, – чуть отступаю я.

– Ты пойдешь со мной, – снова перехватывает мою ладонь Ядов.

– Зачем? – опешиваю я. Слишком много информации для меня сегодня.

– Это часть нашей сделки, Яна, – он улыбается совсем немного, но я замечаю, что левая сторона его лица как будто скованная. Парализовано?

– Ну… – тяну я.

– Встречайте! Наш щедрый меценат и организатор этого вечера Ядов Герман Евстафьевич! – раздается тем временем из-за той самой двери.

– Ладно, пойдем, – не выдергиваю ладонь из его большой, позволяю вывести себя на небольшую сцену.

Со всех сторон сразу щелкают вспышки камер. Конечно, теперь и я попаду на первые полосы вместе с ним. Черт.

– Я рад приветствовать всех вас здесь, – начинает Ядов свою паруминутную пространную речь на тему “какие вы молодцы, что пришли, и какой я молодец, что все это организовал”. – …А теперь позвольте представить вам Яну – мою невесту.

Кого?!!

Я смотрю на Германа во все глаза, а он притягивает меня к себе за талию, позируя многочисленным вспышкам.

Мой резонный вопрос: “Ты с ума сошел?” тонет в гомоне и аплодисментах.

Глава 3. Янка

– Или ты сейчас же объяснишься, или я… – дергаю его за руку, как только мы спускаемся со сцены обратно за кулисы.

– Или ты что? – резко разворачивается, тормозит так, что я снова на полном ходу врезаюсь по инерции в его грудь. Он глядит на меня сверху вниз, чуть склонив голову, криво улыбаясь.

– Или я выйду и скажу всем, что ты сумасшедший шутник и все это неправда, – цежу я, стараясь не сдавать своих позиций, хотя это очень непросто под таким взглядом.

– Давай, – чуть приподнимает подбородок, указывая на дверь, ведущую на сцену. – И останешься со своим мужем, который трахает официанток в подсобках, вместо того, чтобы глаз не сводить со своей… – его пальцы едва касаются моего запястья, скользят вверх по руке, отчего кожа предательски покрывается мурашками. – …женщиной.

– Прекрати, – выдыхаю я, зажмурившись на мгновение и отогнав наваждение. – Давай поговорим, как взрослые люди.

– Мы и говорим, как взрослые люди, – усмехается он, забирается одним пальцем под приспущенные плечики моего платья, поглаживает мою кожу. – Мы же взрослые люди, Яна, очевидно, мы друг другу сексуально интересны. Мы можем… добавить этот пункт в наш контракт.

– А не пошел бы ты… – уже начинаю посылательную тираду я, как возле нас снова оказывается тот самый мужичок.

– Герман Евстафьевич, я поздравляю вас! Вы такая красивая пара, – щебечет он, вероятно, надеясь, что Ядов отбашляет ему еще деньжат. – И вас, Яночка, поздравляю.

– Спасибо, – тяну улыбку я – раз я еще не решила, что с этим делать, буду играть по сценарию. – Я так счастлива, – заливаю я.

– Мы с невестой хотели бы побыть наедине, – не очень вежливо прерывает льстивый обмен любезностями мой «жених». – Пойдем, любимая.

Я машу рукой мужчине, пока Герман уводит меня, приобняв за талию.

– Рассказывай, – вновь цежу я.

– В машине, – коротко бросает он, и мы выходим на улицу, где нас снова ждет толпа папарацци.

– Как вы познакомились?

– Почему вы не афишировали ваши отношения?

– Яна, вы замужем за редактором «Блейз». Вы разводитесь? Прокомментируйте!

Узнали-таки, сволочи. И вот так обычно чувствуют себя люди, когда я так же выкрикиваю неудобные вопросы? Ужас.

– Герман, как вы прокомментируете ваш недавний скандал? Эрика знает, что вы женитесь?

– Можно ли предположить, что ваше заявление является фейком для спасения репутации?

Боже… Сколько грязи.

Я впервые оказалась по эту сторону баррикад, и теперь чувствую себя загнанным зверем. Пока охранники Германа оттискивают от нас писак, а он сам величественно ведет меня сквозь эту толпу, я жмусь к его плечу. Он переплетает наши пальцы, и я, чувствуя поддержку, цепляюсь второй рукой за его ладонь тоже.

– Герман! Скажите хоть что-нибудь!

– Яна, а как же ваш муж?

– Ты согласна? – у самой машины он склоняется к моему уху, шепчет в волосы.

А была не была. Возвращаться к Артуру я не собираюсь, а это значит, что без поддержки Ядова я потеряю все: работу, крышу над головой. И сам развод меня раздавит. А еще во всех этих играх я неплохо отвлекаюсь от того, о чем я не буду думать, нет. Пока, по крайней мере. Поэтому…

– Да, – порывисто придвигаюсь к нему так близко, что, когда говорю, чуть задеваю его щеку носом. – Только никаких…

Не успеваю договорить, он разворачивается, обхватывает большими ладонями мои скулы, и врезается в мои губы горячим, сразу глубоким, властным поцелуем. Я всего на мгновение теряюсь от такого напора, а потом проскальзываю ладонями под его идеально скроенный пиджак, обнимая его за талию, прижимаюсь крепче и отвечаю. Кончиком языка встречаюсь с его языком, упиваюсь его вкусом, его лишающим воли ароматом, который отключает меня от мира, заставляет задыхаться, хватать ртом остатки кислорода, каждая молекула которого пропиталась его запахом. Герман притягивает меня ближе, положив руку на талию, второй чуть тянет за волосы на затылке, и я почти стону в его рот.

Этот мой стон словно отрезвляет нас обоих. Я прерываю поцелуй, смотрю на него почти с ужасом, а его, наоборот, похоже, ничего не смущает. Большим пальцем правой руки чуть надавливает на мою нижнюю губу, следя за своими действиями с долей непонятного мне удивления во взгляде, и оборачивается к журналистам.

– Мы счастливы, что больше нам не нужно скрываться, – прочистив горло, говорит он. – Всем спасибо за поздравления.

Перед нами открывают заднюю дверцу машины, и я забираюсь внутрь, кусая губы и костеря себя на чем свет стоит. О чем я вообще думаю? Решила Артуру отомстить? А чего так сердце замирает? Яна, опомнись, ты ж не малолетка какая. Нашла с кем связаться! С Ядовым! Дура какая.

– О чем ты там говорила? – будто ничего и не было, спрашивает Герман, располагаясь рядом со мной.

– О том, что секс не будет включен в наш контракт, – выпаливаю я, зажимаю ладони между коленями, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Как скажешь, – снова эта насмешка в голосе.

– Так и скажу, – фыркаю я, отворачиваясь к окну, но тут же снова поворачиваюсь. – Ты обещал все рассказать. Зачем тебе это все? И куда мы едем?

– Мы едем в мой офис подписывать контракт, – спокойно отвечает он. – Эта история с помолвкой мне необходима в связи с некоторыми репутационными издержками и… Моя бабушка планирует лишить меня наследства и не пустить на порог, если я не женюсь.

Ядова Раиса Федоровна. Конечно, в ней дело. Наследница дворянского рода, по слухам, у нее коллекция картин на миллиарды. И не только картин.

– У тебя мало своих денег? – приподнимаю бровь я.

– Дело не в деньгах, – чуть кривится Герман. – Она не имеет права подобным образом распоряжаться семейной коллекцией. Все экспонаты должны остаться в семье, а Рая же… Ее никак не переубедить.

– Так и женился бы на Эрике, – делаю очередное предположение я.

Эрика – молодая певица и модель, с которой последние полгода Ядов якобы крутит роман. Их всего пару раз поймали папарацци на каких-то выставках.

– А вот это тебя не касается, – холодно отвечает он.

Ну, конечно, мистер Загадочность.

– Так ты же все равно и на мне не женишься, – недоумеваю я. – Условия не будут соблюдены, и коллекция тю-тю.

– И это тебя не касается, – фыркает он, но бросает на меня смешливый взгляд. – Я придумаю что-нибудь.

Машина тормозит у небоскреба. Герман выходит первым, сам обходит машину и открывает передо мной дверцу, по-джентльменски подает руку.

– Зачем коллекционеру офис? – любопытствую я.

– Для статусности, – неожиданно подмигивает мне он и галантно подставляет локоть.

Мы успеваем сделать всего несколько шагов, когда из-за бетонной колонны выскакивает девушка. Я не сразу понимаю, что это та самая Эрика, настолько она не похожа на себя.

– Стой! – рявкает Ядов, но она его словно не слышит.

– Ах ты сука! – она делает рукой выпад вперед, но Герман успевает ударить ее по кисти.

Что-то льется на мое плечо и платье. Я словно в замедленной съемке опускаю взгляд и вижу, как по коже и ткани платья текут ярко-зеленые потоки.

Меня облили зеленкой!

Глава 4. Янка

Зеленкой, мать ее! Да это платье – самое дорогое из тех, что у меня есть. А отмыться от этой гадости просто же невозможно! Как вспомню, так вздрогну – коленки уже сто раз зажили, а все еще зеленые.

Я поднимаю на эту дуру осатаневший взгляд и рву вперед, стараясь вцепиться обидчице ногтями в лицо. Ядов, не будь дурак, перехватывает меня поперек живота фактически в полете, прижимает меня к себе так крепко, что ребра трещат.

– Прочь! – цедит он ей, и она словно только что его замечает.

Эрика замирает, сжимается под его взглядом, становясь жалкой, мигом растеряв всю свою воинственность и красоту.

– Прости… – дрожа всем телом, проговаривает она. – Прости, Герман…

– Пусти меня! – извиваюсь я, пытаясь вырваться. – Немедленно! Ядов, черт тебя дери!

– Мы позже поговорим, – холодно с угрозой в голосе бросает Эрике этот гад, поднимает меня над асфальтом и несет к входу.

Я стараюсь извернуться и огреть его ногой, но вместо этого только цепляюсь каблуком за его штанину, и туфля легко слетает с ноги.

– Поставь меня! Дворянин хренов! Дикарь! – все еще возмущаюсь я.

Ядов никак не реагирует на мои метания. Он проходит через холл, здороваясь с секьюрити своим светским раздражающим тоном, заносит меня в лифт и ставит, наконец, на ноги. Я сбрасываю и вторую туплю, потому что разница в двенадцать сантиметров в длине ног слишком ощутима.

– Пошел ты со своими контрактами! И со своими бабами психованными! – выплевываю я, тыча в него пальцем.

– Самая психованная баба у меня – это ты, – хмыкает он и ловко уворачивается от полетевшей в него туфли. – Как тебя только муж терпел?

– А если бы это была кислота? – его реплика про мужа задевает меня – как ни отгоняй мысли, а они все равно лезут.

– Но это же не она, – приподнимает бровь Герман, расслабляется весь, будто бы почувствовав перемену в моем настроении.

– И слава богу, что не она, – опускаю голову, смотрю на свои босые ступни.

Ураган эмоций как будто бы выжал меня всю, дал выкричать, выплеснуть с себя все то, что накопилось, и теперь осталась только пустая оболочка. Слезы слишком быстро наворачиваются на глаза, выкатываются крупными каплями из-под накрашенных ресниц.

Как же больно. Пять лет. Как мне казалось, счастливых. И все коту под хвост. Мне казалось, мы любим друг друга. Что мы всегда будем вместе стоять против этого мира, что «Блейз» – наше родное детище… А что теперь? Что осталось теперь от этих лет, от этих чувств? Только разорванная дыра внутри и ничего больше. И я затыкаю эту дыру гротескными приключениями, в которые втянул меня Ядов.

А что будет, когда я останусь одна? Развалюсь, как старое корыто в сказке, где одна женщина слишком много хотела. Может, и я хочу слишком много? Быть единственной для такого мужчины, как Артур, слишком много для такой… как я.

– Он идиот, Яна, – не заметила, как Герман подошел ко мне.

Поддевает пальцем мой подбородок, заставляет посмотреть на себя. Когда я без каблуков, он кажется мне совсем огромным.

– Он недостоин такой женщины, как ты, – тихо говорит он, осторожно убирая с моего лба прядку волос.

– Он тоже так заливал, – хмыкаю невесело. – А потом… И ты вон такой же. Девчонка за тобой бегает, а ты всю эту ерунду с этой лже-помолвкой затеял.

– Мы с ней расстались, – откровенность за откровенность, похоже. – Так что права на сегодняшнюю выходку она не имела.

Я не отвечаю, тону в его грозовых глазах, прослеживаю за тенями, которые отбрасывают его длинные темные ресницы. Так-то я тоже хороша. Ведусь на чужого мужика, льну к нему, как будто знакома с ним не пару часов, как будто могу ему доверять. Он большими пальцами очерчивает мои скулы, вытирает слезы. Разглядывает мое лицо с каким-то странным увлечением.

– Я хочу тебя поцеловать, – вдруг проговаривает. – Не для камер. Просто так.

– Герман… – начинаю я и сама осекаюсь. Надо ли оно мне сейчас? Вот уж сомневаюсь. – Так нам будет сложнее… сотрудничать.

– Или легче, – его голос становится низким, бархатистым, обволакивающим. – Нам все же придется играть пару… На людях.

Его ладони проскальзывают на мою шею, пальцы скользят по ключицам, разминают мышцы. Едва ощутимо, но от этого еще более волнующе.

– Ты соблазняешь меня, Ядов? – я издаю нервный смешок.

– Да, – без тени стеснения говорит он. Склоняется почти к самому моему уху. – Я хочу снять с тебя это чертово платье… Хочу, чтобы ты стонала подо мной… Чтобы царапала мою спину и выкрикивала мое имя…

Кровь приливает к щекам бешеным потоком. Мне становится безумно жарко рядом с ним, до испарины на коже, до влажных ладоней. Губы немеют в странном ожидании еще не состоявшегося поцелуя. Дыхание предательски сбивается, и я хватаю обжигающий воздух, чтобы не задохнуться.

Его губы касаются мочки моего уха, а потом он втягивает ее в рот, захватив кончиком языка.

С моих губ срывается судорожный вздох, и я упираю ему ладони в грудь. Надо признать, он знает толк в соблазнении. Я буквально плавлюсь даже от таких почти целомудренных прикосновений, кожа почти зажигается под его ладонями, тлеет от его дыхания.

– Так не пойдет, Герман, – почти беспомощно выдыхаю я. – Мы договорились…

– Угу, – кончиком носа он проскальзывает вниз по моей шее. – В контракте секса не будет. Но мы же его еще не подписали.

Целует меня в шею, и вот я уже не останавливаю его, а цепляюсь ладонями в ткань его рубашки.

– Тебе не с кем трахаться? – делаю последнюю нелепую попытку все прекратить я.

– Я в том возрасте, когда неинтересно трахаться просто с любой, которая на это согласна, – чуть прикусывает мою кожу, и я прикрываю глаза, уже не стараясь скрыть дрожь. – Интересно с той, которую хочется сейчас.

Которую хочется сейчас. Вот и Артуру захотелось кого-то в моменте. И он себе не отказал, потому что он тоже не в том возрасте, и потому что все они сволочи.

Напрягаюсь и толкаю его в грудь. Не то чтобы он сильно это почувствовал, но отстранился.

– Приехали мы, – бурчу я отворачиваясь.

– Да, – задумчиво протягивает он. – Приехали.

Мы выходим из лифта. Я заплаканная, в растерзанных чувствах, босая, с одной туфлей в руке. Он идеален и сдержан. Просто прекрасно.

В полном молчании входим в его офис, он щелкает светом, и я вздрагиваю от неожиданности.

Прямо перед нами, в глубоком кресле восседает статная женщина без возраста с зажатым между пальцами мундштуком и соколиным зорким взглядом.

– Какая очаровательная Золушка, – с характерными Ядовскими интонациями проговаривает она. – Где нашел?

– Здравствуй, Рая, – тяжело вздыхает Герман. – Знакомься, это Яна, моя невеста.

Глава 5. Ядов

Рая к встрече готовилась. Без труда замечаю ее любимую, но невероятно ценную брошь, которой сколот воротничок у горла. Эту семейную реликвию она надевает только по особым случаям. Разоблачение меня, видимо, один из таких.

Она по-акульи улыбается и встает. О, даже трость взяла. Забавно. Так уж хочется отдать коллекцию невесть кому? Ходит она прекрасно, к слову.

– Рада приветствовать вас в семье, милая, – она произносит слово «семья» так, как будто бы как минимум в клан дона Корлеоне принимает.

Зорко глядит на Яну, перекладывает мундштук в ту же ладонь, которой сжимает рукоять трости, и протягивает свою сухонькую ладонь девушке.

– И я… рада, – Яна выдавливает из себя улыбку, пожимает бабушке руку осторожно, но Рая цепко сжимает ее пальцы, не давая вырвать руку.

– Говорят, вы замужем? – придвигается к девушке Рая.

– Говорят, вы не выходите из дома? – не теряется Яна, глядит на бабушку прищурившись.

Я мысленно выдыхаю. Сейчас я даже рад, что эта женщина тоже «с зубами». Хорошо впишется… Нет, стоп. Брак мне нужен как телеге пятое колесо. Тем более, с женщиной «с зубами».

– Туше, – еще шире улыбается Рая и, наконец, отпускает ее руку.

– Если обмен любезностями произошел, – холодно говорю я, – мы бы хотели остаться наедине.

– Выгоняешь бабушку? – вскидывает накрашенные брови Рая. У нас всегда так. Когда ей ничего не нужно, то «зови меня Рая», а когда эта женщина наметила себе цель, сразу «бабушка» она. Снова переводит взгляд на Яну. – Зеленка долго не отмоется. И вы отвратительно выглядите. Плакали?

– Поделитесь опытом, как отмывали, когда обливали вас? – задушевным тоном спрашивает Яна, и я даже восхищаюсь. Не дает Рае себя подавить. Просто удивительно.

– Никак, – бабушка вздергивает подбородок. – Ходила с высоко поднятой головой. Всегда приятно быть объектом такого большого чувства. Будь то любовь… или ненависть.

– Я поступлю так же, – уважительно склоняет голову Яна, и я замечаю в глазах Раи такой опасный для меня блеск. Она ей понравилась. А значит, когда действие контракта закончится и мы разойдемся как в море корабли, Рая проест мне всю плешь.

– Девушки, безмерно рад за вас, – приобнимаю Яну за талию и чувствую, как она напрягается. – Но нам правда пора.

Я осторожно обвожу Яну по широкой дуге вокруг бабушки, направляясь в свой кабинет. Мы почти успеваем дойти до двери, когда я слышу очередной вопрос с подвохом.

– А кольцо ты подарил, Герман?

Медленно оборачиваюсь, стараюсь улыбнуться как можно виноватее.

– Сам не ожидал, что сообщу обо всем сегодня. Но не сдержался. Слишком счастлив со своей любимой, чтобы держать это в тайне.

Бросаю мимолетный взгляд на Яну и вижу, как она закатывает глаза. Что? Перебор?

– Ну-ну, – хмыкает Рая. – Ты все же подари, не позорь меня.

Она разворачивается на каблуках, подхватив трость подмышку на манер английских джентльменов прошлых столетий, и демонстративно горделивой походкой все же нас покидает.

– Извини за это, – я чувствую неловкость, потому что Рая практически не умеет разговаривать без нападок, и это очень выводит из себя большинство ее собеседников. Я не хотел ставить Яну в такое положение именно сейчас. Она и так разбита. – Она…

– Очаровательна, – она почти по-дружески похлопывает меня по плечу. – Я ожидала худшего.

– Признаться, я тоже, – усмехаюсь я.

Мне стоит перевести все в более деловое русло, но вместо этого я вновь делаю шаг к ней. Меня заводит то, как она пытается сопротивляться своему влечению, то, как старательно делает вид, что не желает меня так же сильно, как я ее. Хотя вот к этому у меня тоже много вопросов.

Я думал, это уже прошло. Все, что я чувствовал раньше, свелось на нет и не трогает меня больше, но… Я узнал ее сразу, когда она вылетела на меня в том коридоре. Врезалась в мою грудь, и единственное, чего мне захотелось, это прижать ее к себе и больше никогда не отпускать. Все как тогда, много лет назад. Даже забавно, что она не помнит. Это она для меня стала наваждением, а я для нее, похоже, всего лишь незначительной страничкой в жизни. Даже не страничкой – абзацем, или скорее даже строчкой.

Стоит ли говорить, что никакого контракта еще нет и подписывать нечего? Хотя это действительно выход – я разберусь с наследством, а заодно, так сказать, закрою юношеский гештальт.

– Герман, хватит, – смотрит на меня устало, но не пытается отстраниться. – Я правда устала от всего этого. Давай подпишем, и я поеду в отель отсыпаться.

– Контракта нет, – вдруг честно говорю я. – Все чистой воды импровизация. И все только на доверии.

Яна только поджимает губы, обхватывает плечи руками, словно замерзла.

– Я помогу тебе, – наконец, говорит она. – Но сейчас я еду в отель, валяться в ванной и отсыпаться.

«Надо вызвать ей такси», – думаю я, и тут же ляпаю: – Я отвезу тебя.

Едва заметно улыбается и все же кивает. Кривлюсь мысленно оттого, что чувствую отвратительное облегчение. Надо скорее стащить с нее одежду, закрыть чертов гештальт и успокоиться. Иначе совсем скоро превращусь в спермотоксикозного подростка. А это глупо. Очень глупо с моей стороны. И до хорошего уж точно не доведет.

Ее телефон неожиданно вибрирует в маленьком клатче, тонкий ремешок которого перекинут через плечо. Нервно достает смартфон, смотрит на экран, сбрасывает. Не проходит и пары секунд, как телефон вновь начинает вибрировать.

– Твой муж? – не удерживаясь, спрашиваю я.

– Угу, – она вновь сбрасывает, роется в настройках, похоже, собираясь его заблокировать. Но он не дает этого сделать. Звонит и звонит.

– Давай я отвечу? – не успеваю себя одернуть и предлагаю я.

– Я не… – вижу, что она начинает мелко дрожать, мягко забираю из рук телефон.

– Ты все равно сказала, что я твой любовник, а наш поцелуй видели уже все кому не лень. Так что, будет вполне логично, что я отвечаю на звонки своей женщине, – пытаюсь успокоить ее, перед тем, как взять трубку, нажимаю прием и подношу трубку к уху. – Да.

– Дайте трубку моей жене, – после недолгого молчания говорит ее муж.

– Она не может подойти к телефону, – гляжу, как она пытается снять с пальца обручальное кольцо, но руки ее плохо слушаются. – Все вопросы вы можете обсудить со мной.

Снова делает паузу, выдыхает и все же говорит:

– Хорошо, – мне очень не нравится его тон. Невольно напрягаюсь, ожидая услышать что-то крайне неприятное, и не ошибаюсь. – Я знаю, что вы сделали, Герман Евстафьевич. И у меня есть свидетели. Если вы не хотите, чтобы ваши… секреты всплыли на всеобщий суд, оставьте мою жену в покое.

Нутро сжимает ледяной рукой, и я едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть ее телефон о стену.

Откуда, черт возьми?!

Глава 6. Янка

Я смотрю в окно всю дорогу. Мне пусто и одиноко в этой машине. И Ядов еще этот… Ввязалась же на свою голову. Он, кстати, отпустил водителя и соблаговолил отвезти меня сам. Я уж думала, опять приставать начнет, а он и сам весь в своих каких-то мыслях, загадочен и, надо признать, красив.

Бросаю на него взгляд украдкой. Из короткого хвоста выбилась прядь волос и сексуально падает на лоб, красивая ладонь с длинными пальцами расслабленно лежит на руле, вторая на рычаге коробки передач. Словно чувствуя мой взгляд, он поворачивает ко мне лицо. Удерживаю себя, чтобы не отвернуться и не показаться подсматривающей малолеткой, выдерживаю долгий, глубокий взгляд.

– Будет странно, если ты после объявления о помолвке поедешь в отель, – вдруг выдает он.

– А куда мне ехать, Герман? – хмыкаю я.

– Ко мне, – удивленно приподнимает брови, как будто его поражает, что я не понимаю таких очевидных вещей. – И кольцо действительно нужно. На это обязательно обратят внимание.

– Жить с тобой это уж слишком, тебе не кажется? – также вскидываю брови я.

Все мое нутро мерцает сигнальными огнями. Нельзя к нему ехать. Ничем хорошим это не закончится. А последнее, что мне сейчас нужно, – это секс с Ядовым. Сказал бы мне кто-то сегодня утром, что я вообще буду об этом размышлять, я бы рассмеялась в лицо. Где я, а где он, ага.

– Не кажется, если мы хотим, чтобы все выглядело правдоподобно, – парирует он и выкручивает руль, съезжая на трассу, ведущую за город.

– Я еще не согласилась! – возмущаюсь я.

– Яна, – его голос чуть вибрирует. – Это необходимо.

– Ты тиран, – констатирую я, снова отворачиваясь к окну.

– Ой ли, – слышу его смешок и злюсь еще больше. Жуткий человек. Угораздило же меня. – Расскажи мне о себе, – неожиданно переходит на светскую беседу.

– Что ты хочешь знать? – вновь смотрю на него.

Кажется, он немного расслабился, и теперь по его лицу снова блуждает та самая чуть насмешливая, но оттого не менее обворожительная улыбка.

– Все, что необходимо знать мужчине о своей будущей жене, – лукаво усмехается он.

– Ты не заигрывайся, а, – осаживаю его я. И тут же тоже возвращаю ему шутку: – Даешь только бедной девушке ложные надежды.

На мгновение он зависает, а я прыскаю со смеху.

– Шучу, – успокаиваю его я. – Ты не объект моих матримониальных планов.

– Кстати, почему? – поглядывает так, как будто ему и впрямь интересно.

– Ты, очевидно, бабник, Герман, – кривлю губы я. – Такой мужик у меня уже был, больше не надо.

– Я никогда не изменял своим женщинам, – серьезно говорит он.

– Ты их просто бросал, когда надоедали, – снова внутри вскипает ненужная обида, что ж за люди такие, эти мужики. – Но да, верно, так честнее.

– Скажи, ты… любишь своего мужа? – не в тему спрашивает Ядов, вмиг швыряя меня этим вопросом на порог той комнатушки.

За мгновение, как я туда вошла, а была уверена, что люблю Артура. Единственный мужчина в моей жизни, герой, который выдернул меня из нищеты, постоянных разборок с родственниками, косых взглядов сокурсников. Естественно, потом тоже смотрели. Ничего себе, Янка Шмелева, подрабатывающая по разным забегаловкам, носящая какие-то обноски, бах, и выходит замуж за главного редактора «Блейза». Этакая история Золушки в реалиях журналистики и периодических изданий.

Никто и никогда не делал для меня столько, сколько сделал Артур. Конечно, я его любила. Боготворила почти. И старалась тоже отдать ему и «Блейзу» всю себя. Но, видимо, мало.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – дрогнувшим голосом говорю я.

– Хочешь, и ты спроси у меня что-то личное, – пожимает плечами Ядов. – Нам стоит попробовать доверять друг другу.

– Хорошо, – фыркаю я. – Почему у тебя вот это с лицом? Что произошло?

Он бросает на меня холодный взгляд.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – сухо говорит он.

– Вот видишь, как легко «доверять» друг другу, – ядовито цежу я.

– Твой вопрос подразумевает гораздо больше доверия, чем мой, – недовольно кривится он.

– С чего ты так считаешь? – возмущенно гляжу на него. – С чего ты решил, что твои тайны гораздо важнее моих эмоций?

– Это совершенно несопоставимо, – безапелляционно произносит Ядов.

– Я теперь понимаю, почему ты до сих пор не женат, – закатываю глаза я.

Мы въезжаем во двор большого, выполненного в лаконичном стиле, дома.

– А я теперь понимаю… – начинает он и осекается.

Сердце мерзко сжимается.

– Продолжай, чего ты, – поднимаю брови. – Понимаешь, почему он не изменил?

– Я не это хотел сказать, – он тормозит, и я уже его не слушаю.

Не могу с ним находиться в одном тесном пространстве. Выскакиваю из машины просто для того, чтобы оказаться как можно дальше.

– Яна, стой, – он окликает меня, но у меня уже нет сил его слушать. Все. Наговорил и так достаточно. Не это он хотел сказать, ага.

Я отхожу от машины подальше, обхватываю себя руками. Что я тут делаю? У черта на куличках, с этим… Вот оно мне надо? К тому же, что, если он обманет и не поможет с разводом? Вот я буду локти кусать. Что за приступ человеколюбия на меня нашел, когда я согласилась на это без договора?

– Я не хотел тебя обижать, – подходит ко мне сзади, не касается, но стоит слишком близко.

– Герман, пойдем спать, – устало говорю, хотя не уверена, что смогу уснуть в его доме.

– Пойдем, – он проскальзывает пальцами по моей руке вниз и сжимает мою ладонь, тянет меня в дом, и я уставшая, выгоревшая эмоционально бреду следом уже не сопротивляясь.

Глава 7. Янка

Ядов вдруг решил поиграть в джентльмена: показал мне отдельную комнату, сопроводил до ванной и чуть ли не поклонился перед уходом, чем разозлил меня еще больше. Я как истинная женщина вдруг почувствовала жгучее разочарование, что он так быстро сдался. Конечно, я собиралась отшить его в очередной раз – мне проблемы не нужны, но, вообще-то, мог бы и еще раз хоть немного показать мне, что я тоже желанная женщина. Особенно после того, что он сказал. Козел.

Отчаянно тру плечо и руку, стараясь отмыть зеленку. Вот дура все же. Что за дикая любовь к Ядову, что она прям настолько поехала, чтобы зеленкой обливаться?

Опять думаю, что он абсолютная сволочь, что не попробовал приставать опять. Потом думаю, что я ему тоже наговорила так-то. Вдруг обиделся? Да ну, бред какой-то. Затем думаю, что он чересчур много о себе возомнил, а следом, что я, похоже, абсолютно не интересую мужчин.

Ванная у Германа примечательная. Зеркало от пола до потолка полностью закрывает всю стену, даже заходит в душевую. Ну нарцисс же, а. Любуется на себя в душе. Больной вообще. Несмотря на эти мысли и сама замираю, разглядываю себя в этом зеркале.

Косметику я уже смыла с горем пополам, но без специальных средств чернота все еще осталась в межресничке, отчего голубые глаза все еще не выглядят слишком блекло. Светлые волосы мокрыми плетями прилипают к плечам и спине, стали чуть темнее от воды. Зеленку, кстати, почти не видать, так я ее хорошо вымыла… Фигура неплохая вроде бы. За собой слежу и вообще. И лицом не такая уж и уродка. Что же ему надо было?

– Что во мне не так? – вслух, перекрикивая шум воды, спрашиваю я, сухо, без слез всхлипываю.

– Ты прекрасна, – слышу и резко оборачиваюсь.

Сердце предательски совершает ликующий кульбит, а я едва сдерживаю вздох облегчения.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю, даже не пытаюсь прикрыться. А смысл? Уверена, он и так уже рассмотрел все, что хотел.

– Смотрю на тебя.

Его белая рубашка расстегнута, выпущена из брюк, рукава закатаны. Проскальзываю взглядом по его идеальному прессу, по накачанной груди, по вздутым венам на кистях, обвивающим предплечья до локтя.

– Герман, это нарушение личного… – не успеваю договорить, как он делает стремительный шаг ко мне. Нависает надо мной, позволяя струнам воды стекать по его волосам и плечам, промачивать насквозь рубашку, которая, намокнув, облепляет каждую его мышцу.

– Замолчи, – низко и хрипло говорит, глядя на меня потемневшими глазами. Черный зрачок почти поглотил серую радужку, превратился в бездну, в которую я падаю, и даже не пытаюсь остановить это падение.

– Это ничего не будет значить, – выдыхаю я. – Просто…

– Секс, – чуть склоняет голову, делает еще шаг, заставляя меня отступить, упереться лопатками в мокрый кафель.

Дыхание сбивается от его близости, хотя он еще даже не дотронулся до меня. Я больше не могу сдерживаться – касаюсь пальцами его шеи, кажется, слышу под подушечками его такой же бешеный, как и у меня, пульс. Он перехватывает мое запястье почти сразу же, вздергивает мою руку над головой, почти больно ударяя ее в стену. От этой грубости кровь только сильнее приливает вниз живота, все внутри начинает пульсировать и дрожать.

Герман проделывает то же и со второй моей рукой, толкается в меня бедрами, и я животом чувствую его напрягшийся в брюках член.

– Хочу… – целует меня в уголок губ, прикусывает мою нижнюю губу, заставляя шумно выдохнуть ему в рот, прогнуться и еще плотнее прижаться к нему. – Тебя…

Его голос врывается в сознание, затуманивает его еще больше. Я тянусь к нему, как загулявшая кошка, хочу поцеловать, хочу в нем забыться. Касаюсь его губ, и он сразу же врывается в мой рот языком, целует жадно, так как меня уже давно не целовал Артур. Гоню мысли о нем прочь, хочу раствориться в этом моменте.

– Ты очень красивая, – словно сквозь толщу воды слышу голос Германа.

Он покрывает поцелуями мое лицо, шею, втягивает в рот кожу, прикусывает ее, оставляя следы, присваивая.

Мне так хочется до него дотронуться, но он все еще удерживает мои руки, не дает стать еще ближе.

– Герман… – стону я, когда его губы спускаются к моей груди.

Он прижимает мои руки к моим бокам, не давая пошевелиться, всасывает мой сосок, прикусывает его и с моих губ срывается бесстыдный стон. Ядов отпускает мою руку, сжимает мою грудь, оттягивает второй сосок, проскальзывает ладонью по моему животу и накрывает лобок.

– Боже, – выдыхаю, когда его палец проскальзывает между моих складочек, а кончик его пальца совсем немного входит в меня.

– Хочу, чтобы ты стонала мое имя, – его поцелуи такие жаркие и порочные, движения внутри меня такие горячие. Он толкается в меня бедрами в пульсовом ритме, давая почувствовать его желание и почти сойти с ума от своего.

– Пожалуйста, – выстанываю я.

Его большой палец кружит вокруг моего клитора, потирает его, разнося под кожей электрические разряды, и я вцепляюсь в ткань его рубашки.

– Что «пожалуйста»? – в его голосе слышится усмешка, но меня не задевает то, что он хочет, чтобы я просила. Меня это заводит.

– Хочу тебя, – зарываюсь пальцами в его мокрые волосы, чуть тяну, заставляя посмотреть на себя. – Возьми меня. Сейчас.

– Яна, – он прикрывает глаза, вдруг став почти беззащитным, распахивает их и сметает меня очередным поцелуем. Сжимает мою попку, поднимает, заставляя обвить ногами свой торс.

Придерживает меня одной рукой и расстегивает брюки, я чувствую, как в мою текущую щелочку утыкается горячая головка. Дрожу от нетерпения, когда он водит ею по моим половым губкам, задевает клитор. Хочу почувствовать его в себе…

– Герман Евстафьевич, – слышится от двери.

Мы оба замираем, тяжело дыша и глядя друг на друга.

– Что? – наконец отзывается он.

– Вы должны это увидеть, – я гляжу сквозь запотевшее стекло, вижу смутный силуэт у входа в ванную.

– Я занят, – раздраженно рявкает Ядов.

– Это срочно, – неловко говорит мужчина. – Вышло интервью. О вашей первой жене.

Я вижу, как Герман меняется в лице, медленно опускает меня на кафельный пол, закрывая собой.

– Я сейчас буду, – отзывается он.

– Ты был женат? – в голове мутно от всего произошедшего, и от новости о том, что он был женат. Как он сумел это скрыть ото всех? – Где она сейчас?

– Пропала, – он не глядит на меня, быстро поправляет одежду. – Мне нужно идти, Ян.

Не дожидаясь моего ответа, он выходит сначала из душевой, а потом и из ванной, оставляя меня в полном одиночестве и непонимании. Что происходит? Во что я ввязалась?

Глава 8. Янка

Быстро заворачиваюсь в махровый халат и выхожу из ванной комнаты. Тревога накатывает волной, и я не знаю, куда себя деть. Надо вызвать такси и свалить отсюда поскорее. Ага, такси вызвать, а ты адрес знаешь? Досадливо морщусь и тут же хватаю телефон. Геолокацию посмотреть и все, не девятнадцатый век на дворе же.

Трубка начинает вибрировать сразу же, когда оказывается у меня в руках: либо к кого-то чутье невероятное, либо мне пытаются дозвониться не в первый раз.

Номер незнакомый, поэтому беру с опаской – вдруг это Артур?

– Вы уже видели новости, Яна? – без труда узнаю голос Раисы Федоровны.

– Еще нет, – немного опешив, говорю я. – Откуда у вас мой номер телефона?

– Не задавайте глупых вопросов, милочка, – фыркает она. – Вы что, президент, чтобы вам невозможно было дозвониться?

– Нет, конечно, но… Ай, ладно, – отмахиваюсь я. – Почему вы звоните мне, а не Герману? – а вот этот вопрос кажется мне резонным.

– Потому что Герман, по своему обыкновению, откажется говорить. Он уверен, что я желаю ему зла, но это не так, конечно же. Мальчики, сами понимаете. Они не всегда логичны.

– А вы не желаете ему зла? – я не верю ни Герману, ни его бабушке.

– Яна, у меня нет детей, они все ушли в мир иной раньше меня. И Герман – единственный мой внук. Неужели вы считаете, что я настолько бесчеловечна?

– Я ничего не считаю, – холодно отвечаю я. – Давайте к делу. О чем именно вы хотите поговорить настолько, что отыскали мой номер?

– О первом браке Германа, – она делает многозначительную паузу и мне становится не по себе. – Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на ваши отношения.

– Почему это должно повлиять на наши отношения? – делаю вид, что я знаю, о чем она говорит, в надежде получить хоть какую-то информацию. Хотя зачем тебе информация, Яна? Беги куда глаза глядят от этой семейки и не оборачивайся!

– Сейчас будут лить слишком много грязи, – ее голос смягчается, мне впервые кажется, что, похоже, она действительно переживает за внука. – Не слушайте. Герман ни в чем не виноват. Он жертва.

– Жертва чего? – журналистская работа накладывает отпечаток и учит цепляться к словам.

– Я считаю, жертва этой женщины. Она все делала, чтобы Герман… – Раиса Федоровна осекается. – Просто я прошу вас, Яна, не верьте всему, что говорят. Герман – хороший мальчик, хоть и с непростым характером. Но он уж точно не убийца.

– Не убийца?! – не удержавшись, восклицаю я. Так. Срочно включать скорость четыреста и рвать отсюда когти! Пусть сами разбираются, кто тут убийца, а кто нет. У меня проблем в жизни мало, что ли?

– Скажи ей, что ты занята, – оборачиваюсь резко и вижу Ядова у двери. Как долго он слушает?

Страх поднимается к горлу. А что, если он все-таки…

– До свидания, – коротко бросаю в трубку и отключаюсь, не слушая, что еще там говорит его бабушка. Говорю Герману сухо: – Мне пора домой.

– Яна… – он закусывает губу, смотрит на меня исподлобья. Уже успел переодеться, тоже в рубашку и тоже в белую, но попроще. И вместо брюк местами потертые, явно домашние джинсы.

– Герман, я не хочу в этом всем участвовать, – выпаливаю я. – Разбирайся со своими проблемами сам. Мне ни к чему все эти… Короче, я домой.

– Дай мне объясниться, – он делает шаг ко мне, и я едва удерживаюсь, чтобы не отступить.

– Слушай, мне правда неинтересно, – устало прикрываю глаза. – Ты мне нравишься, но мне есть и без этого, о чем сейчас подумать. Мне со своим мы дерьмом разобраться.

– Я не хочу тебя отпускать, – вдруг говорит Ядов.

– Ты ведешь себя странно, – поджимаю губы я, мысленно даю себе оплеуху за то, что уже готова поверить его таким печальным и таким прекрасным глазам (боже, как поэтично, совсем сдурела. А он, между прочим, может быть убийца). – Мы знакомы несколько часов. И…

– Яна, – он подходит еще ближе, останавливается на расстоянии вытянутой руки. – Я не делал того, о чем сейчас будут говорить все.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что да, я уже ему поверила. Вот такая я, наверное, идиотка. Но почему-то мне кажется, что он мне не лжет. Догадка проскальзывает неожиданно.

– Герман, кто выпустил интервью?

– «Блейз». Автор Артур Бахтиаров лично, – говорит то, что я и так уже поняла.

Выходит, косвенно в происходящем виновата и я. Если бы я не ляпнула про любовника Артуру, ничего этого не завертелось, и Герман сейчас не оказался бы в такой ситуации. Более того, сомневаюсь, что интервью вышло бы, если бы я вовремя дала заднюю и хотя бы не вышла на эту сцену, где Ядов представил меня своей невестой. С другой стороны, а вдруг… Нет, я не буду его обвинять, пока во всем не разберусь.

– То есть, компромат дал Артур? Откуда он у него? Так быстро… – хмурюсь, потому что не помню, чтобы раньше Артур вообще чем-то подобным занимался, чтобы у него были собственные осведомители, и уж тем более, чтоб он сам кого-нибудь интервьюировал – мой бывший муж давно отошел от этих дел, занимаясь исключительно управлением. – Интервью только на сайте? Или на Ютуб тоже уже выложили?

– Ты останешься? – он словно меня не слушает, словно ему неважно разобраться.

– Я не знаю, насколько это правильно, – предельно честно отвечаю я. – Не для тебя. Для меня. Я так устала и просто боюсь наделать ошибок из-за того, что чувствую сейчас все как-то… Не знаю, даже, как. Столько всего во мне бурлит… И из-за этого я могу принять решения, о которых потом пожалею. Точно пожалею.

– Или нет, – последний, самый опасный шаг ко мне.

Глава 9. Янка

– Герман… расскажи мне все, – мой голос звучит беспомощно, и я злюсь на себя за то, что поплыла рядом с ним, как малолетка.

– Завтра, – низкий хриплый шепот с обжигающими порочными нотками врезается в мой вмиг отупевший от его близости мозг.

Ядов кладет обе руки на мои плечи, большими пальцами оглаживает под ключицами, сдвигая халат, углубляя вырез.

– Ты играешь нечестно, – выдыхаю я.

– Как умею, – его ладони поднимаются к моему горлу, обхватывают его, зарываясь пальцами в волосы на затылке, очерчивая подушечками больших пальцев линию моего подбородка.

У меня перехватывает дыхание. Не потому, что он его перекрывает, а от того, как он смотрит на меня, как под его пальцами горит моя кожа, разнося импульсы возбуждения по всему телу. Он действует на меня совершенно магнетически, выключает и без того сбитое с толку сознание.

– Мне надо… – ехать домой, бежать от этого человека как можно быстрее и дальше, включить голову и начать, наконец, думать, а не только отдаваться этим сумасшедшим первобытным инстинктам.

– Тебе надо… расслабиться, – гипнотически проговаривает он, приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть на себя, провалиться в его грозовые глаза. – Ты очень красивая.

– Ты так говоришь, потому что… – но он опять не дает договорить, перебивает, едва заметно подталкивая меня к кровати, пока я не упираюсь в нее голенями.

– Я так говорю, потому что это правда, – короткая усмешка задевает его губы, и он склоняется ко мне.

– Погоди, Гер, – я упираюсь ладошками в его грудь, пытаюсь дышать, хотя бы просто дышать рядом с ним. – Это все лишнее. Вызови мне такси, пожалуйста.

Мне стоит это титанических усилий. Не знаю, почему этот мужчина так на меня действует, и не хочу в этом разбираться. Одно я знаю точно, с таким, как он, мне потом будет очень больно, возможно, даже больнее, чем было сегодня. И вовсе не потому, что он что-то скрывает, не потому, что его, возможно, обвиняют в убийстве, и не потому, что он, черт возьми, Герман Ядов. А потому что я чувствую что-то гораздо более пугающее, чем обычное желание.

Он замирает, касается моего кончика носа своим.

– Останься, – короткий поцелуй в губы, от которого по телу пробегает дрожь.

– Зачем? – ну правда, уверена, у него куча баб, которым только свистни, и прибегут с радостью. Я-то тут зачем? Как трофей? Но победа-то такая себе. Не стоит уговоров так уж точно.

– Потому что я так хочу, – он тянет за пояс халата, и узел легко распадается, заставляя полы халата разъехаться.

От того, как вздымается его грудь, как жадно его взгляд прилипает к моему телу, внизу живота скручивается отчаянно жаждущая разрядки пружина.

– А чего хочу я, ты не хочешь спросить? – в горле пересохло и слова вырываются рвано, жалко.

Снова взгляд в глаза, пристальный, без насмешки, хоть его губы и искривляются в улыбке победителя.

– Меня, – самоуверенно говорит Ядов. – Ты хочешь меня.

Мы сверлим друг друга взглядами, и каждый из нас уже понял, кто победил в этой схватке. Жалею ли я? Потом пожалею. Стыдно ли мне за свое недостойное еще замужней женщине поведение? Потом, может быть, станет стыдно, и то не факт – Артур развязал мне руки своим поступком. Прав ли Герман? Да. Тысячу раз да. Хочу хотя бы сегодня чувствовать себя той женщиной, на которую смотрят так, как сейчас смотрит на меня он. Хочу быть свободной. Хочу… его.

Стягиваю с плеч халат, и он белой кучей падает к моим ногам.

– Верно, – едва слышно говорю я. – Тебя. Я хочу тебя.

Он сметает меня словно ураган, не купается в своем превосходстве, в том, что он прав. Прижимает меня к себе так крепко, что, кажется, трещат ребра. Его губы врезаются в мои присваивающим, глубоким поцелуем, от которого кружится голова и не хватает воздуха.

Герман со стоном кусает мои губы, втягивает язык, скользит своим по моему нёбу, и от его действий, от его сбитого дыхания я вдруг чувствую себя настолько желанной, какой, с ужасом понимаю, не чувствовала себя никогда.

Цепляюсь за ткань его рубашки, пытаюсь расстегнуть непослушными пальцами чертовы пуговицы, а они все никак не поддаются. Дергаю его за воротник нетерпеливо, потому что хочу чувствовать его кожей, хочу еще ближе.

– Сними ее, – выдыхаю в его губы вместе с хаотичными поцелуями. – Сними…

Он рывком стаскивает рубашку через голову на манер футболки, швыряет к моему халату на пол, прижимается ко мне. Трусь о его грудь торчащими, воспаленными сосками, запрокидываю голову, подставляя шею и грудь его горячим поцелуям.

– Такая сладкая… Так давно тебя хотел, – говорит какие-то глупости он. Несколько часов это разве давно? Но мои мысли на этом не задерживаются, не могут зацепиться ни за что, кроме его запаха, его прикосновений и собственного всепоглощающего желания.

Зарываюсь пальцами в его волосы и сама тянусь к его губам, целую, сходя с ума от его вкуса.

На мгновение отрывается от меня, парализует своим взглядом, а потом легко толкает меня в грудь. Падаю на мягкую, застеленную белыми простынями кровать, и он тут же накрывает меня своим телом, нависает надо мной.

– Я ни в чем не виноват, – глядя прямо в глаза, произносит он.

Я не хочу сейчас об этом думать, и не хочу, чтобы думал он. Притягиваю его к себе, обвиваю ногами, раскрываясь, доверяясь полностью в этом моменте.

– Возьми меня, Гер, – шепчу в его губы. – Плевать на все сейчас. Все потом.

Одной рукой расстегивает молнию на джинсах, снова впивается поцелуем в мои губы, вталкивает язык в мой рот и одновременно с этим таким же жестким, тягучим движением входит в меня на всю длину, отчего из моего горла вырывается крик.

– Блядь, – стонет он, уткнувшись лбом в мой лоб. – Моя девочка…

Еще один толчок, и я царапаю его плечи, бока, наполненная им до предела. Он растягивает меня почти до боли, не дает привыкнуть к своему размеру, не сдерживается. Внизу моего живота бушует пламя, мне так хорошо с ним, что, кажется, мне нужно всего немного. С рыком входит в меня, подхватывает меня за талию, меняя нас местами одним движением. Садится сам и усаживает меня сверху, крепко удерживая за бедра, вталкиваясь до основания.

– Герман… – в порыве какой-то не особо присущей мне нежности обхватываю ладонями его лицо, целую впалые щеки, острые скулы, горячие чувственные губы.

Он начинает двигаться быстро, выколачивая из меня стоны, сам стонет, не стесняясь, подводя меня к самому краю. Целует мои ключицы, держит крепко, полностью руководя и управляя моим телом, будто я кукла в его руках.

– Хочу, чтобы тебе было… хорошо… со мной, – выдыхает, прикусывает кожу на моей шее, сразу зализывает укус и втягивает в рот кожу до боли, до следов, до скручивающих пульсаций внизу живота.

Я выгибаюсь, содрогаюсь всем телом, напрягаясь, сжимая его внутри себя. Мои крики такие громкие, что их слышно даже там, высоко на небе, куда я взлетела и осыпаюсь там звездами. Волны оргазма накатывают одна за другой, не давая мне отдышаться, прийти в себя, разнося меня на части вновь и вновь.

– Ты… – он замирает во мне, пока мои пульсации почти не сходят на нет, выскальзывает из меня, вновь укладывает меня, дезориентированную и расслабленную, на спину. – Хочу почувствовать твой вкус.

Втягивает в рот мой сосок, ласкает его языком, прикусывает. Второй сжимает между пальцев, оттягивает, заставляя только что потухший во мне огонь разгораться вновь. Спускается поцелуями ниже к животу, обводит языком пупок, дует на влажную от его слюны кожу, заставляя меня дрожать.

– Гера, – снова выстанываю его имя, когда он подхватывает меня под попку, шире разводит мои ноги и проходится языком между моих складочек, собирая мою влагу.

Его стон звучит в унисон с моим. Я сжимаю простыню, упираюсь затылком в кровать, отдаваясь своим ощущениям, таким ярким, таким настоящим.

– Моя… – движение языком внутрь меня, – сладкая… – он ласкает мой клитор, и у меня почти темнеет в глазах, – девочка…

Быстрые умелые движения сбрасывают меня в очередную бездну, заставляют мою кожу покрыться мурашками, а меня стонать, кричать что-то бессвязное, что-то, чего не стоит говорить.

Я все еще пульсирую, когда он снова переворачивает меня, вталкивается в меня сзади, дергает меня на себя, прижимая лопатками к своей груди.

– Ты еще красивее, когда кончаешь, – все эти слова только заводят меня еще сильнее.

Закидываю руку за голову, цепляюсь за его шею, подмахиваю ему попкой. Он сжимает одной рукой мою грудь, вторую кладет на живот, давит так, что я еще отчетливее чувствую в себе каждый его толчок.

– Яна, – со стоном выдыхает он, и я чувствую, как он начинает дрожать внутри меня.

Всего несколько быстрых движений, и в меня выстреливает поток горячей спермы. Он чуть сдавливает мою шею, сжимает меня в своих руках до хруста костей, закусывает кожу на моем плече, и я меня разносит очередным оргазмом от его пульсаций внутри меня.

Мне кажется, я почти теряю сознание, почти теряю связь с миром. Задыхаюсь в своих криках, ничего не слышу, кроме его стонов и сбитого дыхания, ничего не ощущаю, кроме запаха его кожи и этого умопомрачительного секса.

Герман отпускает меня медленно, выскальзывает и позволяет опасть осенней листвой на кровать. Сознание возвращается не сразу. Я еще долго гоню от себя мысли, позволяя себе плыть в этой неге.

Он опускается рядом, прижимает меня к себе, целует в плечо. И это простое действие вдруг озаряет мой мозг. Чуть не всхлипываю, когда понимаю, какую ошибку я совершила. С такими мужчинами, как он, не получается просто поиграть в секс. Такие западают навсегда и сильно…

– Хороших снов, Яна, – раздается тихий шепот, а его дыхание шевелит мои волосы.

Ядов целует меня в шею, натягивает на нас плед и утыкается носом в мои волосы.

– Доброй ночи, Герман, – дрожащим голосом говорю я.

Глава 10. Ядов

Мне снится наша первая недовстреча. Аня тогда слишком злилась, а я не понимал почему.

– Ты понимаешь, что произошло? – шипела она, куря одну за одной в окно моей машины.

– Что? – с искренним недоумением спрашивал я.

– Она отняла то, что принадлежит мне, Герман, – зло зыркнула она на меня. – Я его старшая дочь, но квартиру при этом он переписал на нее! Это нормально? Меня даже не упомнил в завещании, козел, блядь.

– Аня, – укоризненно покачал головой я. – Тебе мало моих денег?

– Я свои хочу, – выплюнула она. – Вон она идет. Ну сейчас я ей устрою!

Она выскочила из машины еще до того, как я успел что-то сказать, побежала куда-то. И тогда я увидел ее. Она была одета как с чужого плеча, волосы собраны в гульку на затылке. Но при этом абсолютно прямая спина, взгляд как у царицы. Как у Раи.

Аня подбежала к ней, начала что-то кричать, жестикулировать, а я смотрел только на нее. Она не повысила голос, даже когда Аня дернула ее за ремень сумки, но говорила так, что Аня шарахнулась от нее, как от прокаженной.

Яна тогда прошла прямо мимо моей машины, и я видел, как дрожит рука, которой она сжимала тот самый ремень.

– Уничтожу суку, – выпалила Аня, плюхаясь рядом на пассажирское сиденье.

– Хватит, – рыкнул я, и она сразу поняла, что стоит придержать коней.

– Ну чего ты, Гер, – она придвинулась, надула губки. – Я просто разозлилась, ты же меня знаешь.

А я смотрел в зеркало заднего вида, как переходит дорогу Шмелева Яна, младшая сестра моей жены Ани, и женщина, которая заняла все мои мысли на долгое время.

Первое, что я понимаю, еще до того, как открываю глаза, когда просыпаюсь, – что ее нет рядом. Ушла.

– Яна, – зову я, надеясь, что она просто пошла в душ, но никто не отзывается.

Одеваюсь, прохожусь по дому – никого. Не надо было с ней спать. Стало не лучше. Хуже. Во много раз хуже.

– Как давно она уехала? – спрашиваю у своего начальника охраны.

– На рассвете, Герман Евстафьевич, – мне кажется, этому мужчине неловко говорить со мной о ней. – Просила вам передать.

Протягивает мне сложенную бумажку, которую мне тоже неловко читать при нем. Иду в свой кабинет и только там разворачиваю записку. В ней красивым почерком выведено:

«Герман, с сегодняшней ночью мы явно погорячились. Было классно, но давай обо всем забудем. Если согласен, я готова продолжить соблюдать наш договор. А пока поехала забирать свои вещи. Яна.»

Погорячились. Просто шикарно. Сминаю записку и поджигаю ее коллекционной бензиновой зажигалкой прошлого века.

– Устал… – проговариваю себе. – Устал.

– А я тебе говорила, все тайное становится явным, – Рая без стука входит, усаживается напротив. – Что будешь делать?

– С чем? – не поднимая головы, спрашиваю я.

– С тем интервью, конечно же. Сейчас все накинутся на тебя, – она подкуривает той же зажигалкой, аккуратно ставит ее на место – уважение к старине у нас в крови. – У ворот уже отираются, мне звонили. Если они начнут копаться, то очень легко выяснят, что мы дали взятку, чтобы замять то дело.

– Значит, дадим еще одну, чтобы замять и это дело, – смотрю на нее.

– Герман, тебя обвинили в убийстве и сокрытии трупа, ты это понимаешь? – бабушка выпускает дым колечками. – Или тебя ничего не беспокоит, кроме твоей невесты? Кстати, где она?

– Уехала по делам, – сцепляю зубы. Никто на меня так не давит, как моя собственная бабушка.

– Она уже видела интервью? – деловито спрашивает Рая.

– Даже если и нет, суть ты ей рассказать успела, – язвлю я.

– Я хотела, как лучше, ты же знаешь. Тебе пора жениться, Герман. Пять лет достаточный срок, твоя Аня, если бы хотела, уже бы давно объявилась.

– Значит, такой из меня муж, что жена сбежала в неизвестном направлении, – фыркаю я.

– Прекрати ерничать, Герман, – строго говорит бабушка. – Я не вечная, а ты останешься один. Ни детей, ни жены.

– Рая, я прошу тебя, хватит, – мысли о том, что Яна может поверить тому, что рассказывает Эрика в интервью Артуру, отчего-то делает больно.

– Ты вот сейчас сидишь здесь, а я уверена, ничего ей даже не объяснил, – тычет в меня пальцем старшая родственница. – И ты останешься со всем этим дерьмом один на один, потому что я как поддержка тоже тебя уже не устраиваю. Тебя сожрут, если ты не дашь опровержение, ты это понимаешь?

– Я не буду оправдываться, – качаю головой, начиная раздражаться.

– …и лучше бы, чтобы с тобой рядом была счастливая женщина, само наличие которой покажет всем, что ты не какой-нибудь маньяк, – не слушает меня она. – А ты взял и отпустил ее куда-то. Если она вернется к своему мужу, ты будешь выглядеть полным идиотом.

– Он не будет.

Вскидываю взгляд и вижу Яну в дверях. Непроизвольно облегченно выдыхаю расслабляясь. Вернулась все же.

– К мужу я возвращаться не собираюсь, – Яна проходит в кабинет, огибает мой стол, усаживается на подлокотник моего кресла. – Это ниже моего достоинства. Ты как, милый? Не хотела тебя будить.

Знаю, что она играет для Раи, и знаю, о чем она просила в записке, но тянусь пальцами к ее лицу, убираю светлые волосы за ухо, притягиваю к себе и целую, прижимаясь губами к ее губам.

– Я бы хотел проснуться с тобой, – так честно, что тоже больше похоже на игру.

– Завтра исправим, – ее глаза светятся ярким светом, или это мне, придурку, так кажется.

– Вы до невозможности красивая пара, – умиляется бабушка, и мне впервые приходит в голову мысль, что она затеяла всю эту игру с наследством действительно исключительно для моего блага. Исходя из своих представлений о моем благе, конечно.

– Спасибо, – сухо отвечаю я. – Теперь ты довольна?

– Теперь я хочу, чтобы мы решили, как мы будем спасать репутацию нашей семьи, – Рая снова подкуривает, и по ее взгляду я понимаю, что в этот раз уйти от темы не выйдет.

Глава 11. Янка

Несколько часов назад

Вызванное на рассвете такси несет меня по просыпающимся улицам. Много раз я возвращалась по ним домой после долгого рабочего дня, когда пахала как проклятая на благо нашей редакции. Какая же все-таки дура, ничего не замечаю у себя под носом.

Автомобиль въезжает в знакомый двор, и сердце сжимается от воспоминаний о том времени, когда я была здесь счастлива. Быстро расплачиваюсь и спешу в подъезд, по которому могу пройти с закрытыми глазами, зная каждую щербинку на ступеньках и особенность каждой кнопки в лифте.

– Надеюсь, этого кобеля не будет дома, – шепчу себе под нос, открывая дверь.

Квартира встречает тишиной. С облегчением вздыхаю, и тут же накатывает чувство тоски.

Это мой дом, действительно МОЙ. Здесь каждый сантиметр, да какой там сантиметр, миллиметр пропитан мной. Скольжу пальцами по поверхности прихожей, которую выбирала с такой тщательность. Рука переходит на стену, и память подкидывает воспоминания, как я потянула Артура выбирать эти обои. Как же мы тогда переругались… Легкая улыбка касается губ.

Иду в зал и натыкаюсь на фото, которые с такой любовью я расставляла на полочках, разбросанных по стене. Вот мы на работе, на отдыхе, в путешествии, на приеме. Такие счастливые и любящие друг друга. Почему это происходит с нами? На диване разбросаны вещи Артура, и я по инерции направляюсь, чтобы их сложить. На полпути одергиваю себя, резко разворачиваюсь и иду в спальню.

Смятая постель, откупоренная бутылка шампанского и виноград на прикроватной тумбочке говорят о том, что мой благоверный зря времени не теряет, а я тут слюни распустила. С остервенением открываю шкаф, достаю сумку и начинаю сбрасывать туда все, что попадает под руку. Я настолько увлекаюсь этим занятием, что не слышу хлопка входной двери.

– Ну что, вернулась? – вздрагиваю от прозвучавшего в тишине голоса.

– Я вещи приехала забрать, – отвечаю, не глядя в его сторону.

– Не пори горячку! Остановись, – Артур выхватывает из моих рук сумку. – Давай поговорим.

– Да пошел ты! – пытаюсь вырвать сумку, содержимое высыпается на пол. Я со злостью пинаю рассыпавшиеся вещи и спешу к выходу из спальни.

Стальной захват, в который легко попадает мое запястье, останавливает меня на пороге комнаты. Артур грубо разворачивает меня к себе.

– К нему бежишь? – зло шипит мужчина. – Как течная сучка бежишь за кобелем!

– Отпусти сейчас же! Ты охренел совсем? Это я сучка, а ты кто? Кобель, который трахает все, что шевелится? Если ты не забыл, это я тебя застукала, когда ты совал свой член непонятно куда!

– Яна, давай поговорим, – сбавляет обороты Артур. – Прости, ну так вышло.

Наклоняюсь, чтобы собрать вещи, и снова натыкаюсь взглядом на тумбочку с остатками пиршества.

– А сегодня ночью тоже вышло случайно? – киваю в сторону кровати.

– Сама виновата. Кстати, а ты где сегодня была? С Ядовым книжки читала? – зло выплевывает мне в лицо “сама добродетель”.

– Господи, – закатываю глаза. – Ты слышишь, что говоришь?! Дай мне уйти.

– Ты хоть понимаешь, к кому ты уходишь? Он убийца, Яна! Услышь меня! Он убил свою жену и заплатил, чтобы его не посадили! Все его бабы, просто однодневки! Ты хочешь занять место в их рядах?

– Какой ты дурак! – кручу пальцем у виска. – Ты понимаешь, что тебя засудят за эту клевету? Ты ничего не докажешь.

– У меня хороший источник. Если даже не докажу, то сенсация будет обеспечена, – ухмыляется Артур. – Пусть попробует отмыться.

– Он уже раз отмылся и сейчас это сделает, а ты вылетишь в трубу, защищаясь в судах против исков за клевету, – я пытаюсь снова пройти мимо, преграждающего путь Артура.

– Сядь! Я тебя не отпускал! – орет этот придурок, толкает меня, и я лечу на кровать.