Читать онлайн Грешник. Навеки моя бесплатно
Глава 1
– Мам! Ну где папа?! – сын тянет меня за подол платья, капризничает. И я его прекрасно понимаю.
Рамиля нет сутки. Точнее, он есть, но Сашка его не видит. Муж приезжает поздно ночью, а утром в шесть снова уезжает.
Сын привязан к отцу не на шутку. Раньше Рам часто устраивал отдых, днями сидел с ребенком. Возил нас куда только душа наша пожелает. А если конкретнее… Сашкина душа.
Солнце бьет в лицо, отчего я злюсь еще больше. Не могу нормально смотреть на сына, вытереть его слезы. Сердце в груди сжимается от неприятного предчувствия. Что-то сегодня случится… Что-то ужасное.
– Ну ты чего опять начал? – опускаюсь на корточки рядом. – Приедет он. Обещал вчера.
– Тебе обещал! А не мне! – скрещивает руки на груди и смотрит на меня в упор исподлобья. Даже губы обиженно надувает.
– Пойдем на качелях тебя покачаю, а? – улыбаясь, киваю в сторону сада. Беру сына за маленькую ладошку, но он ее сразу выдергивает.
– Не хочу я! Гитару обещал починить! Или новую купить! Обманул он меня! Обманул! – шмыгает носом несколько раз подряд.
Прикрываю на секунду глаза и сглатываю подступивший к горлу невидимый комок, который душит. В области сердца становится тяжело. Облизываю пересохшие от нервов губы, кусаю нижнюю до крови. Не знаю, как успокоить ребенка. Рамиль обещал… Он действительно обещал приехать вовремя и провести время с сыном. Обещает он и вчера, и позавчера. Но его нет… Нет его, и точка!
– Может, в комнату пойдем? С игрушками поиграем или порисуем что-нибудь? – последняя попытка.
– Нет, – качает головой.
Резко выпрямляюсь. Иду к лавочке и сажусь прямо перед солнцем, хоть и умираю от жары. Больно… Что-то снова в нашей семье происходит. Как больше пяти лет назад. Поднимаю голову к небу, чувствуя подкатившие к глазам слезы. Сглатываю.
Боже… Спокойную жизнь хочу. Без ссор, конфликтов и врагов. Пожалуйста…
– Мам, мам! – сын сжимает мой большой палец, тянет к себе. – Ты что, плачешь? Не надо. Я больше не буду так. Пожалуйста.
Малыш смотрит на меня умоляющим взглядом. Боль в области груди становится невыносимой. Черт возьми! Рамиль, что ты с нами опять делаешь?
– Обещаю, мам. Больше не буду. Пойдем в комнату? – его брови ползут вверх. Он ждет от меня ответа, который я не в силах выдавить из себя.
– Пойдем, – отвечаю, тяжело сглотнув.
Маленькие пальцы переплетаются с моими. Не спеша поднимаемся на верхний этаж.
– Я в вашу комнату хочу. Можно? – тихо просит явно для того, чтобы не злить и не обижать меня еще больше.
– Конечно.
Он забирается на кровать и ложится звездой в той части, где всегда спит отец. Смотрит на меня и улыбается, хоть я и вижу грусть и обиду в его глазах.
Расположившись рядом, притягиваю Сашку к себе, крепко обнимаю.
– Ты же понимаешь, что папа старается для нас? – то ли его убедить пытаюсь, то ли саму себя. Чувствую себя маленьким ребенком, который, как и Саша, нуждается в поддержке. – Работает, чтобы у нас все было хорошо. Чтобы тебе новую гитару купить.
– Я не хочу ничего, мам. Пусть папа будет рядом, ну, или… – резко садится и снова заглядывает в мои глаза. – Мам, у всех ребят в садике есть братья или сестры. Я тоже хочу сестру, мам. Очень хочу. У всех есть! Почему я один?
Он будто соль в рану подсыпает. Смотрю на сына и не могу понять, в кого он пошел такой упрямый и чересчур умный. Не ведет себя как пятилетний мальчишка. Знает больше, чем его ровесники.
– Ты так сильно хочешь сестру? – улыбаюсь, зарываясь пальцами в его волосы. – Именно сестру?
Рамиль тоже хочет. Точнее, хотел. Однако не знаю, как он отреагирует, если я сообщу ему такую долгожданную новость.
После Саши я забеременела. Через пару лет. И всем сердцем чувствовала, что у нас родится дочь. Но однажды, когда хотела поймать сына… Он чуть с лестницы не упал. Получилось так, что не смогла удержать равновесие и сама покатилась вниз.
Выкидыш…
Долго не могла прийти в себя. Несколько лет мечтали… Очень хотела снова забеременеть – и вот! Наконец это случилось спустя годы. Однако Рамиля нет. Точно так же, как его не было пять лет назад, когда я забеременела Сашей… Тогда он выкинул меня из дома, обвинив в измене. Но почему-то сейчас я подозреваю…
Черт! Тяжело вдыхаю, отбрасывая в сторону эти дурацкие мысли. Рамиль так со мной не поступит. Никогда! Ведь мы через столько прошли…
– Хочу, конечно! – скользит с моего лица к животу и обратно. Снова невольно улыбаюсь. Маленький гений.
– А если я тебе скажу, что ты скоро станешь братом, у тебя поднимется настроение? Ты пойдешь в кухню вместе со мной ужинать? А потом в ванную мыться и спать? Ммм? – вопросительно выгибаю бровь и с нетерпением жду ответа.
Сын смотрит на меня недоверчивым взглядом. Хмурится точь-в-точь как Рамиль, а потом подбородок чешет.
Копия отца, черт возьми!
– А ты не врешь мне как папа?
– Не-а.
– А когда у меня родится сестра, мам? Сколько еще ждать? – оживляется он. Встает с кровати и прыгает на пол. – Пойдем кушать? Я голодный, – гладит живот и губы свои облизывает, а я расплываюсь в улыбке.
– Ну, – встаю следом и снова опускаюсь на корточки перед сыном. – Через месяцев семь или восемь.
Глаза сына блестят от радости. Он, улыбаясь, спускается вниз. Заходит в кухню и сразу же садится на стул, хотя раньше я его силком заставляла сесть. Буквально за пять минут опустошает тарелку.
Когда уже сын спит в своей комнате, я направляюсь в ванную и принимаю душ. Пишу сообщение Рамилю, но в ответ получаю полный игнор. Почти до утра сижу на подоконнике в ожидании мужа. Но его нет. Нет, черт возьми, даже к семи часам!
– Лер, – тяжелая ладонь ложится на мое плечо. Открываю глаза, встречаюсь с взволнованным и безумно уставшим взглядом Рамиля. – Ты чего тут? – кивает на окно.
Я поджимаю губы, хмурюсь. Выглядит ужасно. Глаза красные, будто в крови. Волосы растрепанные…
– А ты почему так поздно?
– На работе задержался, – поцелуй в висок. Рамиль берет меня на руки и уносит в кровать, укладывает. – Я душ приму и вернусь.
– Задержался?! – возмущаюсь его словам. – Ты это называешь задержался? Восьмой час! – указываю на настенные часы, чувствуя, как кровь в венах начинает закипать. – У тебя есть другая, да?!
Не верю собственным ушам. Не верю, что произношу это вслух. Лицо мужа меняется на глазах. Он морщится, словно от зубной боли, вздыхает.
– Лер, что за ерунда, а? Я устал дико…
– Устал?! Так дома появляйся в таком случае, – шиплю сквозь зубы, вскакивая с кровати. – Ребенок весь день плачет! Тебя хочет видеть! А ты…
Рамиль наступает вплотную, прижимает меня к себе. Утыкается носом в макушку и снова глубоко вздыхает.
– Не хочу ссориться из-за пустяков. Я был на работе. Поверь, не горю желанием оставаться там до утра. Но обязан.
– Я нормально там справлялась! Но ты…
– Сама же говоришь, что сын меня хочет видеть. А без тебя он вообще не останется, Лер.
– Рамиль, прекрати! Я не ребенок! Совсем не ребенок, чтобы ты меня уговаривал, протянув конфетку! – отстраняюсь от него как можно дальше и заглядываю в его глаза, зрачки которых становятся еще темнее от злости. – Я работала до пяти. Забирала сына из сада и возвращалась домой. А через пару часов ты приезжал. Что сейчас происходит? Что ты с нами делаешь? Ты опять наступаешь на те же грабли! Назад дороги в этот раз не будет! Не будет! – голос срывается.
– Ты себя накручиваешь, Лера, – спокойно отвечает. Однако краем глаза замечаю, как он сжимает руки в кулаки. По его лицу ходят желваки, а венка на шее вздувается. – Я работаю до утра. Ради нас.
В глубине души я ему верю. Но почему-то злость берет верх. Он что-то от меня скрывает, и это выбешивает меня окончательно.
Думаю одно, но произношу совсем другое, заметив, как Рамиль смотрит на наручные часы, поджимает губы.
– Ты мне изменяешь! – отчаянно кричу, позабыв, что в соседней комнате спит наш пятилетний сын. А муж, черт возьми, молчит! Поджимает губы и молчит!
– Что ты несешь, Лера? – выговаривает после длительной паузы. Смотрит, хмурясь. Будто совсем не ожидал это услышать. И от услышанного ему стало больно.
– Ты мне изменяешь, Рамиль! Вышвырнул из компании! Дома сутками не появляешься! Забыл о своем же сыне! Может быть, еще скажешь, что он не твой, как сделал это пять лет назад? – шепчу сквозь слезы, непроизвольно гладя живот.
Так и тянет сообщить долгожданную новость. Но Рамиль снова молчит. Не пытается оправдаться или же убедить меня в обратном, чем задевает еще сильнее.
– Да, изменяю! Стало легче от моего признания?!
Как удар под дых, который весь воздух из легких вышибает. Отшатываюсь от его слов. А он… он разворачивается и уходит. Просто уходит, ничего не объяснив. Тем самым подтверждая мои догадки, в которые я верить совсем не хочу.
Глава 2
Я должна была просто взять и уйти. Взять сына и покинуть этот дом, в котором провела много счастливых лет своей жизни. Но я останавливаю себя через силу, решая не давить и не рубить с плеча.
Он был зол. И устал. Сказал на эмоциях, понимаю. Но как же тараканы в моей голове? Почему сердце говорит одно, а разум – другое? Почему я стою словно меж двух огней, не зная, куда двинуться дальше?
Или уйду, поверив в его измену. Или же приму, что это совсем не так и Рамиль ляпнул те слова от злости. Именно со вторым вариантом соглашается мое сердце.
Сын еще не проснулся. Сегодня выходной. Надо сходить куда-нибудь с ним, чтобы он отвлекся. Я, естественно, тоже. В области груди настолько тяжело, что дышать становится почти невозможно. Воздух испарился, его нет. Хочу откинуть в сторону мысли о Рамиле, о его словах. Но у меня не выходит.
Готовлю завтрак, чувствуя за спиной чье-то присутствие, но не оборачиваюсь, потому что в глазах стоят слезы, которые вот-вот начнут течь по щекам ручьем. Не хочу показывать свою слабость. Я сильная. Переживу. Чего только не переживала.
– Лерочка, – ударяется в спину голос свекрови. Я не реагирую. Даже пикнуть не могу. Сглатываю застрявшие в горле слезы. Не проходит. Боль в области груди становится невыносимой. – Лера, моя хорошая… Посмотри на меня.
Конфликты с мужем были всегда. Ну у кого их не бывает, ведь правда? Однако в последнее время я чувствую его холодность. Чувствую, как избегает меня. Дома редко появляется. Но то, что он мало времени уделяет сыну… Это я принять никак не могу. И именно равнодушное поведение к малышу убивает меня больше всего.
Вот в такие времена я жалею, что когда-то согласилась жить вместе со свекровью. Она хороший человек, светлый. Любит нас безумно. Доверяет мне так, как не доверяет родным детям. Но все же… Она по одному взгляду понимает, что мы с Рамилем в ссоре. И тогда начинаются вопросы… На которые я не могу ответить. Не хочу.
Не хочу, чтобы кто-то вмешивался. Не могу забиться в угол и плакать. Не могу опустошить душу. Господи… Дай мне сил, пожалуйста.
– Да, Лариса Петровна, – все-таки оборачиваюсь. – Что-то случилось?
Она хмурится. Подходит ко мне и вытирает со щеки скатившуюся единственную слезинку.
– Этот вопрос я должна задавать, Лерочка. Что между вами происходит? – осторожно интересуется она. – Все из-за того, что он поздно появляется?
– Поздно? – горько усмехаюсь я. – Вы это называете поздно? Ради бога, только не надо Рамиля защищать. Я вас умоляю! Вы же сами видите, что он дома практически не появляется! – слова вылетают очень грубо, но ничего с собой поделать не могу.
Когда-то сама его обвиняла в том, что нужно было все разузнать и уж потом твердить, что я ему изменяю. Теперь сама в той же ситуации. Обвинила, не разобравшись. И дело не в том, что я ему не доверяю. Как раз-таки доверяю, но… Черт!!! Как иначе объяснить его поведение? Холодность, отстраненность?! Ну как?!
– Я не стану его защищать. Ты умная у меня, понятливая. И лезть в вашу жизнь не буду. Вы не дети, в конце концов. Просто… Мне больно видеть вас в таком состоянии. Сын там убивает себя, ты тут… Нельзя так, Лерочка. Он переживает, я же вижу. Может быть, есть что-то, с чем он поделиться с тобой не может.
– Он убивает себя? – сквозь слезы. – А меня убивает то, что он не делится со мной. Я хочу быть рядом, поддержать. Но я ни черта не понимаю. Прихожу в бешенство, когда он приезжает лишь для того, чтобы принять душ и переодеться. Убивает, понимаете? Уничтожает! Я не хочу развивать эту тему. Пожалуйста, дайте мне остыть. Могу ляпнуть что-то лишнее, а потом буду жалеть, совесть замучает. Лучше к Сашке поднимусь.
Она лишь кивает.
Быстрыми шагами направляюсь на верхний этаж, вытирая слезы с лица. В горле стоит ком. Нужно срочно покинуть этот дом, подышать свежим воздухом. Иначе с ума сойду.
Нахожу сына в кровати. А рядом с ним красная гитара. Он трогает пальцами струны, улыбается так искренне… Готов летать от радости.
– Мама! – ребенок замечает меня. – Смотри, что мне папа купил!
Папа купил, значит?! Таким образом, Рамиль, ты хочешь смягчить мальчика, чтобы пару дней он не лез к тебе? Занялся своей гитарой и не плакал?! А сам снова исчезнуть хочешь?! Вот так?! Браво! Нужно аплодировать стоя!
– Где твой папа, Саша? Когда он это принес? – киваю на музыкальный инструмент. – И куда ушел?
Еле сдерживаю себя, чтобы не заорать. Чтобы не вцепиться в Рамиля. Сглатываю раз за разом, чтобы унять злость. Но не получается. Никак не получается, черт возьми!
Разворачиваюсь, чтобы покинуть комнату сына, пойти в нашу с мужем спальню. Он наверняка там и, черт знает, чем занимается.
– Ма-а-ам, – вдруг позади раздается мягкий голос ребенка. Он уже спустился с кровати и направляется ко мне. – Ты будешь злиться на папу, да?
И такой взгляд у малыша… Жалостливый, что ли… Беззащитный. Сердце кровью обливается, а в горле снова образовывается ком.
– Нет, конечно. С чего ты взял?
Мы с Рамилем никогда не ругались при ребенке. И сейчас я этого делать не собираюсь. Ни в коем случае. Но Сашка как взрослый парень. Обмануть его сложно. Почти невозможно.
– Не ругайся, пожалуйста. И папа тоже пусть не ругается. Я не хочу, чтобы вы ссорились. Я больше не буду капризничать, обещаю. Папа сказал… – он замолкает, задумчиво смотрит в мои глаза, а потом продолжает: – Папа сказал, что у него есть проблемы на работе. И что он их скоро уладит и снова будет проводить с нами в выходные. Мы отправимся на отдых.
– Что тебе еще сказал папа? – тяжело выдохнув, опускаюсь на корточки перед сыном. Сжимаю маленькие ладошки. – Скажи мне, родной. Что он тебе еще сказал?
– Сказал, что чуть-чуть осталось. Через неделю никаких проблем не останется. Попросил не капризничать. Понять, что у него есть работа. А еще сказал, что когда я плачу и хочу увидеть его, то ты злишься. А тебе нельзя злиться. Да, мам?
– Почему мне нельзя злиться? Ты поделился с папой хорошей новостью? – осторожно уточняю, слегка улыбаясь. – Ты сказал, что у тебя будет сестра?
– Нет, я забыл, – качает он головой, и я снова выдыхаю.
– Не говори ничего. Договорились? Я сама. Пусть это будет нашим небольшим секретом. Хорошо, родной?
– Хорошо. А ты не будешь больше злиться?
– Нет, не буду. Спустись на кухню. Я завтрак приготовила. Бабушка там, она тебя накормит. А потом… Мы с тобой гулять пойдем.
– По рукам, – широко улыбается Сашка, заправляя локон за мое ухо. – Люблю тебя, мама, – сказав, целует в щеку и выбегает из комнаты.
Прижимаюсь к стене спиной, пытаясь перевести дыхание. Моя семья потихоньку рушится. От счастливого брака почти не осталось ничего. Бесконечные ссоры, конфликты… Я устала. Очень устала, но стараюсь твердо держаться на ногах ради сына и… будущей дочери.
Положив руку на грудь, чувствую бешеное сердцебиение. Еще чуть-чуть – и я упаду в обморок. Аж перед глазами начинает темнеть.
На ватных ногах шагаю к спальне, открываю дверь. Рамиль сидит на диване. В руке папка, листает бумаги.
И снова я начинаю закипать. Даже сейчас, когда он находится дома, не может отложить дела в сторону и уделить время сыну. Мне, в конце концов!
– Ты думаешь, купил долгожданный подарок сыну, и все? Это твоя вся обязанность, да, Рамиль? – начинаю разговор. Глаз дергается, во рту пересыхает. Нервно кусаю губы в ожидании ответа.
Рамиль поднимает голову, но не говорит ни единого слова. Просто качает головой, встает с места, отложив бумаги в сторону.
– Скажи мне, Лера, – останавливается напротив. Тяжелые ладони ложатся на мои плечи, слегка встряхивают. – Я похож на человека, который до утра занимался черт-те чем в постели с чужой бабой? Может быть, от меня воняет женскими духами? Может, ты что-то нашла такое, что сразу же меня в измене обвиняешь? За все эти годы… За все почти десять лет, которые мы вместе, Лера, у меня, кроме тебя, никого не было. И ты это знаешь лучше всех. Почему давишь? Почему ты усложняешь ситуацию? Разве нельзя довериться? Нельзя потерпеть? Я и раньше поздно приходил, но ты таких скандалов не устраивала.
– Раньше ты приходил максимум в одиннадцать! Раньше, черт возьми, ты не был таким холодным! Ты… Да ты никогда не был таким! – голос срывается. Слова выдавливаю из себя еле слышно, хоть и хочется орать от злости. – Разве невозможно рассказать? Поделиться? Какие у тебя проблемы, Рамиль? Объясни мне. Пожалуйста…
И он снова молчит. Просто игнорирует меня, мои слова. Сглатывает.
– Я обещал, что буду беречь свою семью всю жизнь, Лера. Именно этим я сейчас занимаюсь. Да, есть проблемы на работе. Но я не хочу нагружать тебя ими, понимаешь? Чуть-чуть осталось. Я почти все уладил. Расскажу. Обязательно расскажу, но не сейчас. Просто доверься мне. И… Никогда не думай об измене. Я тебя ни на кого не променяю. От злости подтвердил, – горько усмехается, сжимая мои плечи сильнее. – Как ребенок, ей-богу. Прости, Лер. Я просто дико устал.
– Ты нас такими темпами до развода доведешь, – шепчу предупреждающим голосом, убирая его руки с себя. – И тогда, Рамиль, назад дороги больше не будет. В этот раз я точно тебя не прощу. Ни за что! В один прекрасный день появишься дома, а нас тут не будет. Не найдешь нас, Рамиль. Нигде! Запомни!
Глава 3
Сердце ноет. Встряхиваю головой несколько раз, чтобы унять плохие предчувствия и отрицательные эмоции. Нужно думать о хорошем…
Я не спала всю ночь. Да и вообще, даже в спальню не пошла. Понятия не имею, ночевал ли Рамиль сегодня дома. Решила лечь с сыном в его комнате, но уснуть так и не получилось. Если только полчасика, и то сидя на диване.
– Мам, мы можем к дяде Мише съездить после садика? – спрашивает Сашка, когда я помогаю ему сесть в машину и застегиваю ремень безопасности.
– Я постараюсь, родной. Если будет время, то конечно.
Завожу мотор, и автомобиль медленно двигается с места. Все мысли о нем. О муже. Не могу понять, какие у него проблемы. Завтра поеду в компанию, которую он возглавляет вместе с Захаровым и Гордеевым. Почему-то мне кажется, что ни хрена там у них не происходит. И тогда я окончательно сойду с ума.
– Мам, – снова зовет сынок. – А ты придумала имя сестренке?
Встречаюсь взглядом с ребенком в зеркале заднего вида, невольно улыбаюсь. Мое маленькое чудо. Господи, как же я его люблю. И сейчас больше всего он связывает меня с жизнью, заставляет трезво обдумывать каждый поступок.
– Нет еще. С твоим папой скоро решим этот вопрос. Просто нужно время. Или… – улыбаюсь еще шире. – У тебя есть варианты?
Глаза мальчика начинают сверкать, как луна в ночном небе. Он расплывается в улыбке. Если бы не ремень, сейчас подпрыгнул бы на месте.
– Да! – тычет маленьким указательным пальчиком вверх. – Могу я назвать сестру… – замолкает, задумывается. Подается слегка вперед. – Мам, я хочу назвать ее Жасмином. Ты не против?
– Жасмин… – красивое имя, между прочим. Интересно, почему именно Жасмин? – Жасмин… – повторяю несколько раз, будто на вкус проверяю. – Конечно, можем. Думаю, и папа будет рад.
А больше всего мне интересно, как отреагирует Саша, если вдруг снова родится мальчик. Боюсь, расстроится. Пока промолчу. Поговорю с ним, когда узнаю пол малыша. Вдруг действительно будет дочь? Сердце именно так подсказывает.
– Ты мне скажи, воспитательница как с тобой обращается?
Сын моментально морщится. Не знаю почему, но он совсем не полюбил новую работницу. Со старой он хорошо находил общий язык. Да и вообще, Саша особо не конфликтует с ровесниками. Если только дома часто капризничает. Но в прошлый раз новая воспитательница жаловалась на его плохое поведение.
– Саш?
– Да, – вздыхает сыночек. – Мам, хорошо все. Ты не волнуйся за меня. И не расстраивайся. Я сам справлюсь, если у меня будут проблемы. Как папа справляется самостоятельно, так и я.
Господи. Мне так обнять его хочется, когда он разговаривает как взрослый человек. Но и злюсь на самом деле. Отец его, видите ли, самостоятельно свои проблемы улаживает…
Фыркаю, и, кажется, получается слишком громко. Сын широко улыбается, когда мы доезжаем до детского садика. Однако я по его лицу вижу, что он совсем не хочет выходить.
– Ну что ж… Удачного дня тебе, родной. Будь послушным мальчиком, хорошо?
– Договорились, – целует меня в обе щеки. А потом я его. – Мне пора.
Малыш заходит внутрь, я же возвращаюсь домой. Желание поехать в компанию мужа не отступает ни на минуту. Так и тянет. Но я боюсь… Боюсь услышать или же увидеть что-то страшное…
– Лерочка, тебе звонят, – Лариса Петровна протягивает мне телефон, который я, кажется, забыла на верхнем этаже.
Отодвигаю в сторону кружку с чаем, всматриваюсь в экран. Воспитательница Саши. Прежде чем ответить, я смотрю на часы. Вдруг я настолько занялась домашними делами и углубилась в свои мысли, что забыла вовремя забрать сына. Но нет. Сейчас третий час. Рано…
– Да, – отвечаю. Напрягаюсь. Сердце начинает колотиться в груди. – Светлана Сергеевна, что-то с Сашей случилось?
– Нет, Валерия. Как раз с Сашей все отлично. Он столкнул девочку с лестницы. Ребенка увезли в больницу. Но вашего сына… Его нужно наказать.
– Ч-что? Что вы говорите? Я… Сейчас же выезжаю, – говорю на одном дыхании. Еле держу телефон дрожащей рукой у уха.
– Ваш сын, говорю, девочку столкнул. Она покатилась вниз, нос разбила. Ее лицо в крови было. Увезли в больницу. Очень невоспитанный мальчик ваш сын.
Я сжимаю челюсти до такой степени, что зубы начинают гудеть. Кто бы что ни говорил, я верю в своего сына. Он так не поступит ни в коем случае.
– Я уже выхожу из дома. Приеду, обсудим. И к той девочке в больницу съезжу.
Воспитательница что-то там ворчит, а потом отключается. Я быстро направляюсь на выход в спортивных штанах и футболке. Натягиваю кроссовки.
– Лера, – свекровь останавливает меня у двери. – Что случилось?
– Сашка толкнул кого-то с лестницы. По словам воспитательницы. Но я не верю. Надо ехать, Лариса Петровна. Не хочу, чтобы на сына наехали.
– Подожди! Я с тобой. Только поднимусь наверх на минуту.
– Некогда! Простите, но это будет слишком поздно. Не волнуйтесь. Я вам позвоню.
Я снова сажусь за руль, набираю номер Рамиля. Первый звонок он игнорирует, второй точно так же. Швыряю мобильник в сторону, концентрируя внимание на дороге. Спустя несколько минут телефон вибрирует.
– Что случилось, Лер? – не успеваю открыть рот, как слышу из трубки.
– Приезжай в детский сад. Надеюсь, ты хотя бы сейчас найдешь часик для сына. Воспитательница звонила. Сказала, типа Сашка кого-то толкнул с лестницы. Чушь. Ерунда. Он так не поступит.
Тяжелый выдох, длительная пауза.
– Хорошо. Выезжаю.
– Ну хоть на этом спасибо! – неосознанно повышаю голос. – Круто ответил! Будто я тебя бездельничать отправляю!
– Лер, не начинай…
Дальше я не слушаю. Отключаю вызов к черту, пытаясь не думать ни о чем, кроме сына.
Рамиль даже сейчас отвечает на отвали. Складывается такое впечатление, что он просто устал от нас. От меня, от Саши.
Воспитательница ждет меня в своем кабинете. Там же и заведующая. Сверлят меня ненавидящим взглядом. Смотрят так, будто я их всех родных и любимых убила.
Сашка подбегает ко мне, обнимает колени. Глаза у него красные, заплаканные. И лицо почему-то алое. Не поняла… Они что, моего сына ударили?
Умом понимаю, если Саша толкнул ту девчонку… Я прекрасно могу понять, что чувствует та мать. Но… Ведь я уверена: мой сын никогда не обидит девчонку.
– Мам! Я никого не толкал! – восклицает сын твердым голосом. Злится, топает ногой. – Не толкал я никого! Честное слово! Поверь мне, – последнее добавляет еле слышно.
И я ему верю. Ни капли не сомневаюсь в его словах, честности.
Доносится стук в дверь, и в помещение заходит Рамиль. Снова уставший, но в этот раз не в рабочем костюме, а в джинсах и черной рубашке. Волосы расстрепанные.
– Добрый день, – здоровается он. Несколько пар глаз смотрят на него, не отрываясь. В том числе и я.
– Мне повторить снова, что вытворил ваш сын? Или ваша жена уже сообщила? – выгибает бровь воспитательница. – Пятилетняя девчонка попала в больницу из-за вашего негодяя. Вы его очень плохо воспитали, Рамиль Александрович, – это предложение стало последней каплей. Крыша окончательно съезжает прочь. Не позволю так унижать нас или же моего сына.
Да и вообще… Откуда у них такое право так разговаривать с нами?!
– Что за ерунду вы несете? Мой сын никогда так не поступит. И не поступил. Что бы вы там ни ворчали, я своему ребенку полностью доверяю! – повышаю голос и потихоньку перехожу на крик.
Почти три года Саша в этом детском саду, и всего один раз из-за него мне звонили. И то только потому, что он упал и разбил колено. Плакал. Но чтобы жаловаться… Никогда!
– Лер, – Рамиль сжимает мой локоть, а Саша смотрит снизу вверх распахнутыми глазами. – Ты чего? Не кричи.
– Не кричать? Рамиль, Саша говорит, что ничего подобного не делал! Ты на его лицо посмотри! Эти… – киваю на женщин, которые еще и недовольно ворчат между собой. – Они его били!
Опускаюсь на корточки и рассматриваю щеку Саши. Там действительно есть отпечатки пальцев. И бил его не ребенок, а взрослый человек.
– Кто тебя так? – следом за мной опускается на корточки муж. Саша молчит, поджимает губы. В его глазах стоят слезы, готовые брызнуть наружу. – Они?
Ребенок отрицательно качает головой.
– Не бойся, родной. Скажи, кто?
– Не они, – проговаривает сын. – Еще одна рядом с ними была. Я… Не знаю ее.
– За своего сына вы так заступаетесь… А как же та девочка?
– Я вам не верю, – пытаюсь не закипать, но получается, честно говоря, хреново. В последнее время я затрудняюсь контролировать свои эмоции. – Тут нет камер наблюдения? Есть же. На каждом углу. Покажите мне, где сын толкал кого-то. Ну… Я жду. Жду я! – говорю настолько твердо, что женщины переминаются с ноги на ногу. Переглядываются. – Рамиль, с охранником поговори. Или кто там у них сидит и за камерами следит? Займись, пожалуйста. А сына я забираю. Больше его в этой клинике не оставлю, где не воспитатели, а психи какие-то работают. Вы же понимаете, что я могу вас засудить? За это, – указываю на лицо сына. – И за клевету.
Воспитательница открывает рот, чтобы что-то сказать, но Рамиль опережает ее.
– В какую больницу увезли ребенка? – спрашивает ледяным тоном. – А насчет камер… Я обязательно займусь этим вопросом. Вылетите отсюда сразу же, если увижу подвох. Ах да, негодяем своих называйте. Мужа своего, например, – косится на заведующую. – Мой сын вполне воспитанный, а не как вы… – кривится Рамиль. – Адрес! Больницы! Немедленно!
Глава 4
Откуда эти две курицы набрались смелости, я понятия не имею. И где были в то время, когда дети, по их словам, спорили? Они должны были за ними присматривать. Обязаны! А не кидаться на ребенка…
Рамиль звонит кому-то, и буквально в течение десяти минут в детском саду появляются его люди. Воспитательнице будто все равно, что с ней произойдет. Явно за ее спиной стоит какой-то крутой папаша. Но и мы это дело так не оставим. Никто! Никто не имеет права бить моего ребенка!
– Ты видел их наглость, Рамиль? Почему остановил меня? Я тех сучек придушить готова! – выговариваю сквозь зубы, сжимая ладошку Саши.
– Сам займусь, Лер. Ты думаешь, мне приятно, что они с ребенком так? – кивает на все еще перепуганного Сашку. Трет рукой подбородок, останавливаясь у своего внедорожника. – Садитесь сюда. В больницу поедем. Костя твою машину заберет.
Спорить нет ни сил, ни желания. Прежде чем усадить Сашку, я опускаюсь перед ним на корточки, заглядываю в глаза, которые он сразу же опускает.
– Эй, ты чего? – взяв сына за подбородок, поднимаю голову. – Саш, папа их накажет. Ты даже не сомневайся. Но я хочу знать правду, родной. Расскажешь?
– Простите, – он шмыгает носом, и в моем горле ком застревает. Прижимаю к себе сына, целую в шею. Вдыхаю исходящий от него запах глубоко в легкие. Родной мой. Любимый. – Мам, я не хотела, чтобы вы из-за меня ссорились с ними, – малыш кивает на вход и слегка отстраняется.
– Ты сначала улыбнись, мужик, – Рамиль тоже опускается рядом, щелкает сына по носу. – Мужчины не плачут. Забыл? А теперь гордо поднимаешь голову и рассказываешь все по порядку.
– Мы с Таней по лестнице спускались, – начинает он, очередной раз шмыгая носом. – А потом женщина какая-то… Она мимо проходила. Задела Таню, и она упала вниз. Но были мы на последней ступеньке, мам, а не на самом верху, как они сказали. Честно, мама. Я не вру, пап, – смотрит на Рамиль с мольбой. – У Тани из носа кровь пошла, а я сильно испугался. Та женщина обернулась и ударила меня. Я тоже упал, ударился, – он проводит рукой по волосам.
– Черт! – резко поворачиваю его спиной к себе и рассматриваю голову, на затылке которой образовалась шишка. – Черт! Вот же… Твари! – не сдерживаюсь от ругательства, хоть всегда пытаюсь контролировать свои эмоции перед сыном.
С Танюшей они отлично ладят. Постоянно проводят вместе время. С ней Сашка точно никогда не стал бы конфликтовать. Но зачем все это надо тем?! Черт возьми!
Звоню матери Танюши, Майе, и спрашиваю о самочувствии ребенка. Та утверждает, что все хорошо. Благо, человек она понятливый. Да и Сашку прекрасно знает. Прошу ее подождать нас, никуда не уходить.
– В больницу едем, – приобняв сына, Рамиль берет его подмышки. Усаживает на детское сиденье и пристегивает ремень. Я же рядом с Сашей.
Автомобиль мягко трогается с места. Пока я перешептываюсь с ребенком, раздается громкая трель телефонного звонка. Рамиль смотрит на экран, но отвечать не спешит. Следом второй звонок. На этот раз Костя – правая рука мужа.
– Скажи что-нибудь нормальное, – рявкает Чернов, сжав мобильник между ухом и плечом.
Повисает короткая пауза. Рамиль слушает невидимого собеседника, я же ловлю себя на мысли, что сейчас сделала то, чего не делала никогда на протяжении последних пяти лет. Я внимательно рассматривала экран телефона мужа, стараясь увидеть имя звонящего. Совсем не люблю вспоминать прошлое. Рамиль не давал повода за все годы, прожитые вместе. Если не учесть последние две недели, конечно.
– Как это нет? Как вычистили все? Детский сад, твою мать! – рычит. Бьет кулаком в руль, и Сашка вздрагивает. – Кто это мог сделать, Костя? Мне что, семью взаперти держать?
Я нахожусь в напряжении. Хотелось бы, чтобы Рамиль включил громкую связь и я услышала каждое слово Кости. Но умом понимаю: мужики постоянно матерятся. А Сашке не нужно слышать нецензурную лексику и пополнять свой словарный запас неприличными словами.
– Ладно. В больницу едем, – чуть спокойнее произносит муж, но потом снова заводится, выслушав речь собеседника: – Сына мало того, что оклеветали, так еще и били. Я это дело так не оставлю. Поговорю с родителями девчонки, а потом приеду – и обсудим все детали. Тех двух дамочек… Ты знаешь, Костя, что делать нужно. Я тебя учить не собираюсь, – угрожающий тон Рамиля меня пугает. Не помню, когда он в последнее время был так зол.
Через минут пятнадцать мы оказываемся в небольшой палате. Сашка сразу бежит к кровати, где лежит Танюша. Я внимательно слежу за сыном и не могу не заметить, каким он нежным взглядом смотрит на свою подружку. Аж на душе тепло становится.
Губа у девочки разбита, нос уже бордового цвета. Наклоняюсь и целую в маленький лоб ребенка.
– Сильно ударилась? – спрашиваю я, в то время как мужчины выходят наружу. – Майя, прости. Но ребенок утверждает, что Танюшу он не трогал. Не толкал. Не понимаю, почему воспитательница с заведующей так накинулись…
– Ой, знаю я! – обрывает мою речь, улыбаясь. – Я их слушать даже не стала. Моя сестра там работает, Лер. Она позвонила. Сообщила, что Танюша упала. Я живу-то в пару шагов от садика. Примчалась сразу же, а ее медсестра осматривает в медпункте. Воспитательница на Сашку орет, он же плачет. Говорит, что не трогал. А у Танюши рот в крови. В честности Сашки я даже не сомневалась. Они дружат сильно. Дочь постоянно дома о нем говорит, как защищает твой сын ее. Поддерживает, если что. Взяла ребенка – и прямиком сюда. Только я не поняла, зачем это заведующей нужно, – нахмурившись, заглядывает в мои глаза. Я же поворачиваюсь к сыну.
Защитник мой маленький. Тихо перешептываются с Танюшей. Он улыбается, что-то ей рассказывает. А девчонка кивает на каждое его слово.
– Я тоже не знаю, – тяжело вздыхаю, чувствую боль внизу живота. – Но на камерах наблюдения ничего не нашли. Все удалили. Не понимаю, – качаю головой.
Действительно не понимаю, кому что нужно было от детей. В голове абсолютный хаос.
– Вы оставите там Сашку?
– Нет, – отвечаю категорично, уверенная в своих словах. – Я больше его туда не отправлю. Кто-то на него руку поднял. Даже на щеке небольшая ранка есть. И на затылке шишка. Он тоже упал, Майя. Какая-то женщина больная толкнула Сашку, – замолкаю, чувствуя, как снова закипаю. Становится тяжело дышать. Тяну воротник кофточки вниз, но не проходит. Будто сердце в груди сжимается.
– С тобой все хорошо?
– Да, не волнуйся.
Выходим мы из больницы буквально через час. Я снова рассматриваю лицо сына и понимаю, что та самая ненормальная ударила его тыльной стороной ладони. И, видимо, на ней было кольцо с небольшим камушком, который царапнул щеку сына.
Домой едем в абсолютной тишине. Малыш то и дело смотрит на меня и поджимает губы. Я понимаю, в чем дело. Он совсем не любит, когда из-за него его родителям что-то говорят. Когда на него жалуются. Бывало даже, Рамиль ругался на меня, если я вдруг сильно баловала сына. На что Сашка злился. Обнимал меня и целовал, просил прощения. Не спал ночами. А потом некоторое время отказывался от всего, что я ему предлагала или покупала. Игрушки, сладости или прочее. Что бы там ни было.
– Я люблю тебя, ты же знаешь? – целую родного в макушку, взъерошивая его волосы. – Горжусь тобой, зайчик. Ты у меня самый и самый лучший.
– Мам, прости.
Глаза малыша начинают блестеть. Вот-вот он расплачется, что делает крайне редко. Прижимаю его к себе, глажу по спине, пока Рамиль с кем-то разговаривает по телефону. Сжав теплую ладошку, тяну за собой в сторону дома.
– Ты почему прощения просишь? За то, что правду там сказал? – спрашиваю уже внутри. Специально притворяюсь, будто злюсь. – Обычно извиняются, когда совершают ошибку.
– Я извиняюсь, потому что они наорали на вас. Тем более на тебя. Прости, мам. Я виноват.
Черт возьми! Сейчас я начну реветь от его слов. Он всегда так. Ведет себя как взрослый человек, которого совесть мучает, когда считает себя виноватым.
– Мне бы стало плохо, если бы они были правы. Но они нагло врали, сынок. Горжусь тобой, родной. И люблю безумно. Ты у меня огромный молодчина, – прижимаюсь губами к мягкой щеке, целую несколько раз. – Беги в ванную. Ручки помоем, а потом ужинать. Договорились?
Сашка кивает, крепко обняв меня перед уходом. Я сильно удивляюсь, когда Рамиль принимает душ и спускается к нам. Ужинаем все вместе. Но, откровенно говоря, меня дико выбешивают его ежеминутное подглядывания то в телефон, то на наручные часы.
– Иди в комнату, родной. Я чуть позже приду, – говорю сыну.
Сама же поднимаюсь в спальню. Рамиль что-то печатает на компьютере. Увидев меня, он устало потирает сначала глаза, потом лицо. Мне даже жаль его становится. Но и злюсь одновременно, потому что он от меня что-то упорно скрывает.
– Что снова происходит с нашей семьей, Рамиль? – присаживаюсь рядом с ним на диван и сразу оказываюсь прижата к крепкой груди мужа.
– Что бы ни происходило, я сам разберусь. Со всеми проблемами. Которые скоро исчезнут, испарятся.
– То есть ты не отрицаешь… Что-то ужасное происходит, да?
– Нет, конечно, – тихо смеется он, впиваясь в мои губы. Целует яростно, голодно. Будто это наш последний поцелуй.
– Я злая, Рамиль, прекрати, – шиплю, чувствуя его руку на своем бедре, скользящую потихоньку вверх.
– Я должен уйти, Лер, – вздыхает мне в губы, не сводя взгляда с глаз. – Обещаю все рассказать, если ночью смогу прийти раньше.
Если смогу… Если смогу…
Он знал, что не придет. И, соответственно, ничего не расскажет.
Рамиль не появляется ни этой ночью… Ни следующие два дня.
Глава 5
Воспоминания пятилетней давности мелькают перед глазами так, будто все произошло буквально несколько дней назад. Помню, как мы с Максом возвращались домой из больницы. Он уговаривал меня, чтобы я выслушала Рамиля.
В тот день я сжимала в руках маленький снимок УЗИ и не находила себе места. Хотела как можно скорее поделиться с мужем замечательной новостью, несмотря на его слова и обвинения.
Сейчас я испытываю точно такие же чувства. Все точь-в-точь совпадает. Да только теперь рядом со мной не Максим, а мой сыночек Сашка, который лежит в кровати, положив голову на мое плечо, смотрит в потолок, о чем-то сильно задумавшись.
Рамиль будто испарился. Еще пять лет назад, когда наш брак разбился вдребезги, он и тогда не давал о себе знать, вплоть до того момента, пока не вернулся в Питер. Сейчас я, наверное, должна радоваться. Потому что в этот раз он написал СМС, сообщив о том, что срочно отправился в командировку и что вернется через несколько дней. А еще пообещал все рассказать. От «А» до «Я». Главное, чтобы я не накручивала себя и не строила в голове черт-те какие глупости.
– Мам, – сын поднимает на меня глаза и некоторое время просто молча смотрит. Складывается такое ощущение, будто хочет что-то сказать, но тем самым боится сделать мне больно. – А папа видел вот это? – он тычет маленьким указательным пальцем в снимок УЗИ.
Я бы не хотела малышу показывать. Но Сашка зашел в комнату в тот момент, когда я разглядывала свою дочь. Давила в себе желание сфотографировать этот снимок на камеру мобильника и отправить Рамилю, сообщить ему приятную новость.
Но я этого не сделала…
– Нет, конечно. Я же говорила, что это наша маленькая тайна. Забыл?
– Не забыл. Просто я хочу, чтобы папа домой вернулся. А если ты ему расскажешь, может, сделает это раньше времени. Может, вернется, – последнее говорит совсем тихо, поворачиваясь ко мне спиной.
Слышу тихий всхлип, тяжело сглатываю. Сашка уже на грани. Да, он больше всего привязан ко мне, но и без отца оставаться, естественно, не хочет. Скучает. Как и я… По прошлым временам.
– Опять плачешь? Папа расстроился бы, увидев тебя в таком виде, – улыбаясь, начинаю щекотать малыша. Пусть сначала дергается, не хочет смеяться, потом его смех эхом разносится по комнате.
– Ну, ма-а-ам! Прекрати, – Сашка прыгает с кровати, тяжело дыша.
– Обедать пойдем? А потом гулять.
– А потом с Таней поговорю? – выгибает бровь мой маленький защитник.
– Хорошо. Я позвоню Майе, и ты поговоришь с Танюшей.
Я прячу снимок УЗИ, и мы спускаемся на кухню.
Настроение сына значительно улучшается. Незаметно его бодрость передается мне. Я начинаю улыбаться, шутить. После обеда он бежит прямиком в комнату и переодевается. Сашка отказывается идти на прогулку, не поболтав со своей подружкой. Понятия не имею, о чем они перешептываются и слышат ли вообще друг друга, но малыш выходит из дома, светясь от радости.
Причину я узнаю уже в парке, увидев Майю с Танюшей на детской площадке.
– Саш…
– Да? – он хитро ухмыляется, заглянув в мои глаза.
– Если бы ты мне сказал, что хочешь позвать в парк Таню, я бы сама все организовала, – подмигиваю ему.
Майя машет мне рукой, зовет к ним. И мы не спеша направляемся в их сторону.
– Такое сложно просить, – улыбается еще шире, демонстрируя ямки на покрасневших щеках. – Обещаю в следующий раз не скрывать ничего! – его виноватый взгляд сводит меня с ума.
– Ладно. Иди к Танюше.
Время буквально летит. У меня получается немного отвлечься. Но вдруг я ловлю себя на мысли, что мы находимся совсем неподалеку от компании Рамиля. Во мне загорается желание пойти туда и поинтересоваться делами мужа.
И я надеюсь, меня там не ждет неожиданный сюрприз, который окончательно убьет во мне веру в супруга.
Очень надеюсь…
– Да, Ален. Рада слышать твой голос, – улыбаясь, отвечаю на звонок подруги, садясь за руль.
Автомобиль плавно дергается с места. Сашка, довольный, смотрит в окошко, машет рукой своей подруге. Сколько бы я не предлагала, Майя отказалась от моего предложения довезти их до дома.
– Я тоже, Лерочка. Как ты, родная?
– Вроде бы хорошо, – не весело усмехаюсь я, останавливаясь на светофоре. Они тут, кажется, на каждом шагу. – А ты как? Не хотите в Питер приехать?
– Да мы уже приехали, – отзывается она тихим голосом. – Рома пару недель как, а я только позавчера. Не смогла остаться в столице без него.
– Что-то голос у тебя грустный, – замечаю я. – Надеюсь, все у вас в порядке?
– Я тоже очень надеюсь. Лер, мы можем встретиться? С глазу на глаз поговорить. Я волнуюсь очень. Это не телефонный разговор.
Напрягаюсь от услышанных слов. На душе становится тяжело. Подруга еще ни разу не жаловалась на жизнь. Говорила, что у нее все замечательно. А сейчас…
– Ален, я с Сашкой домой еду. Но если хочешь, могу заехать.
– Было бы замечательно! – оживляется она. – Тогда я жду тебя.
– О! Я еще и Нелли сегодня увижу? – спрашивает сын, как только я кладу трубку.
– Угу. Сегодня твой день, сыночек.
На улице уже темно. Сашка выпрыгивает из машины, как только я заезжаю во двор, и быстрыми шагами направляется к двери. Алена встречает нас с распахнутыми объятиями, но я не могу не заметить грусть в ее зеленых кошачьих глазах.
Детишки поднимаются в детскую комнату, мы же садимся в гостиной.
– Сейчас чай принесу и печенье, – Аленка идет в сторону кухни, но я останавливаю ее.
– Не нужно ничего. Сядь, поговорим, – киваю на диван. – Выкладывай. Что стряслось?
Подруга глубоко вздыхает и заглядывает в мои глаза с сомнением. Так смотрят, когда не решаются что-либо рассказать. Будто боятся совершить ошибку.
– Я тебя слушаю, – настаиваю.
– Лер, ты только не волнуйся сильно, – начинает она, взяв меня за руки. – Я сама понятия не имею, в чем дело. Но… Пару недель назад Рамиль позвонил Роме и попросил приехать в Питер. Ну, Ромка, естественно, сказал, что срочно отправляется. Я из-за детского садика не стала с ним приезжать. Ну и работа, конечно. Муж обещал вернуться максимум через несколько дней. Но уже полмесяца прошло, а его все нет. Не смогла я потерпеть и позавчера решила сама тоже приехать. Взяла дочку и прямиком сюда. Но… За эти два дня я Рому и не видела почти. Не понимаю, что происходит. Подумала, может ты в курсе? У них какие-то проблемы?
Я нервно сглатываю ком в горле. Не знаю, как начать разговор, как объяснить то, что у меня творится в душе. Да, у Рамиля есть проблемы. Но какие – я понятия не имею. Мужчины что-то упорно от нас скрывают, а это очень даже неприятно!
– Не знаю, – мотаю головой, нервно кусая нижнюю губу. – Ален, у меня аналогичная история. Я даже начала думать, что Рамиль мне изменяет. Но он утверждает обратное. Дома не появляется. Сашка плачет, постоянно о нем спрашивает. Я не знаю, что делать. Рамиль не делится со мной ничем, – рука автоматически тянется к горлу. Меня будто кто-то душит. Воздуха катастрофически не хватает, дышать становится тяжело.
– Лер, ну ты чего? – усмехается Аленка. – Это же Рамиль. Он никогда так не поступит с тобой. Не надо себя накручивать. Господи, ты побледнела. Подожди, воды принесу.
Алена подносит стакан к моим губам, и я пью воду до последней капли. Значит, случилось что-то серьезное, раз мужчины с нами не делятся…
– Меня убивает вся эта ситуация, – положив руку на грудь, я тяжело вздыхаю. Сердце колотится, болит невыносимо. – Вроде бы и ты, и я очень даже хорошо разбираемся во всех этих делах. Но почему в самый нужный момент нас отстранили от компании? – задумчиво произношу, не в силах найти логичное объяснение.
– Не знаю. Ничего не понимаю, – шепчет Алена. Встает, услышав дверной звонок.
– Кажется, Рома приехал. Этот звонок работает, когда ворота распахиваются.
Действительно. Муж подруги приезжает уставший, в неузнаваемом состоянии. Волосы будто днями не расчесывал. И борода отросла. Рамиль так же выглядел пару дней назад – в последний раз, когда он находился дома.
– Здравствуй, Лера, – говорит он, увидев меня сидящей на диване. – Неожиданный сюрприз.
– Выглядишь паршиво, – игнорирую его слова. – Может, хотя бы ты расскажешь, что происходит? Или мы не имеем права знать, где проводят время наши мужья днем и ночью? А главное – с кем проводят…
Глава 6
Гостеприимная улыбка слетает с лица мужа подруги, он становится серьезным. Оборачивается к Алене, поджимает губы. Явно думает, что она мне что-то рассказала. Но если он знает, что больше двух недель Рамиль дома не появляется, то не должен так реагировать и злиться на Алену. Ведь я не просто так здесь оказалась…
– Она тут ни при чем. Не пожирай ее недовольным взглядом, Громов. Я приехала чисто для того, чтобы понять… Что происходит? Я надеюсь, хотя бы ты адекватно ответишь.
– Лер, я дико устал, – тяжело вздыхает он, зарываясь пятерней в волосы. – Душ принять надо. Сама же видишь, я от бомжа не отличаюсь. И, более того, я не тот, кто тебе что-то должен докладывать. Дождись, будь добра, Рамиля. Он сам обьяснит. Все отлично будет, – разводит руками. – Даже не сомневайся.
Он поднимается на верхний этаж, я сажусь обратно на диван.
– Сашку позови, пожалуйста. Пора нам домой ехать. Бабушка волноваться начнет, – прошу я Алену, но она игнорирует меня.
– Лер, я не думаю, что Рамиль тебе…
– Я тоже не думаю, Алена, – нервно улыбаюсь я. – Но сомнения… Они как тараканы, понимаешь? Хоть и утверждаешь, что их нет внутри. Но есть они. Есть. И ничего с этим поделать не могу.
– Мне кажется, я беременна, – меняет она тему разговора слишком неожиданно. – Задержка несколько дней. Правда, они всегда были, но сейчас… Я странной стала, Лер. Тоже какую-то ерунду постоянно прокручиваю в голове. Те самые сомнения, о которых ты только что говорила, – грустно усмехается подруга, взяв меня за руку. – Ты права. Они как тараканы. Сначала совсем мало их. Чуть-чуть. Но с каждым разом чувствую, что их больше становится.
– Ты этих тараканов в сторону отбрось, Алена. Лучше скажи, тест делала?
– Не-а. Боюсь я. Уже несколько лет прошло, но никак не получается забеременеть. Постоянно одна полоска. Боюсь… Вдруг снова отрицательный результат будет? Лер, я же вижу… Чувствую, как Рома хочет сына…
– Ты почему драматизируешь? – выгибаю я бровь, поправляя прядь волос за ухо. – Сашка старше Нелли. И да. Рамиль тоже безумно хочет второго ребенка. Желательно дочь, – тихо смеюсь я, чтобы подбодрить подругу. – Сам это много раз говорил мне прямо в лицо. Будет круто, если снова будем с огромными животами вместе по магазинам ходить.
Алена замирает. Перестает дышать. Разглядывает меня, опускает взгляд на мой живот.
– Лер, ты…
– Угу, – подтверждаю ее догадку. – Беременна я. Но никак Рамилю сказать не решаюсь. В последнее время, кроме ссор, между нами почти ничего нет, – сглатываю ком.
– Я поговорю с Ромой. Если что-нибудь узнаю, сразу сообщу.
– Ты тест сначала сделай, – теперь смеюсь довольно громко. То ли забыть пытаюсь о своих проблемах, то ли просто притворяюсь. Сама себя не понимаю… – Не бойся, главное. Буду ждать от тебя хорошую новость. С нетерпением!
Сашка спускается по лестнице, а за ним и Нелли. Девочка, похожая точь-в-точь на своего отца. Сынок тоже на Рамиля похож, но не так сильно.
– Саш, домой уезжаем, – даю знать ребенку. – Прямиком наружу выходи.
Дома оказываемся через полчаса. Застреваем в небольшой пробке, но все же на ужин успеваем. Лариса Петровна сообщает, что для нас подготовила небольшой сюрприз. Какое-то нехорошее предчувствие загорается внутри.
Дима влетает в кухню так неожиданно, что я вскрикиваю. Он крепко обнимает меня, прижимается всем телом. Анна увезла его пару лет назад с собой. Общались мы крайне редко. Только по видеосвязи. Не понимаю, как он тут оказался… Приехал вместе с матерью в Питер?
– Ты не рада меня видеть, теть Лер? – поднимает он на меня грустный взгляд. Изменился мальчишка. Стал взрослым, красивым парнем. В третьем классе уже учится.
– Рада, конечно. Просто удивлена, – обнимаю в ответ. – Ты когда приехал? И с кем?
– С мамой, – пожимает он плечами. – А! Если ты спрашиваешь, с кем сюда приехал, то с тетей Аллой.
Почему-то меня начинает колотить от этой новости. Нет, я безумно рада видеть Димку спустя много лет… И, уверена, Рамиль тоже будет счастлив. Но почему эти сестры появляются в нашей жизни именно в такой момент? В момент, когда мы с Рамилем почти разбиваемся вдребезги. Какие планы снова? Какая цель?
– Классно. Есть хочешь? Садись, я накормлю.
– Мам, я тоже хочу, – заходит в кухню Сашка. – Можно Димка сегодня со мной будет спать? В моей комнате.
– Можно, конечно.
После ужина они поднимаются на верхний этаж, я же решаю приготовить сладости для мальчишек. Все равно до самого утра уснуть не смогу.
Чувствую, как трясутся мои руки. Сердце сжимается в груди от мысли, что эти двое вновь появились в нашей жизни не просто так. И как после этого верить, что они действительно изменились?
– Ты бледная, – замечает свекровь. – Иди полежи. Устала, наверное.
Она смотрит на экран своего мобильника, садится за стол.
– Вы… Знали, что Анна приедет, да? И насчет Аллы… Вы все знали, верно? И вас не смущает тот факт, что они появляются именно сейчас, когда между мной и Рамилем стена ледяная стоит?
– Лерочка, я тебя понимаю, честно, – отвечает она, но в глаза не заглядывает. – Но они изменились. Незачем им вашу семью разбивать.
– Характер человека не может меняться, – шиплю я. – Не может, Лариса Петровна. Пять лет назад тоже не было повода разбивать нашу семью!
– Мам, – доносится сзади женский голос. – Я не вовремя?
Оборачиваюсь и недоверчивым взглядом впиваюсь в лицо сестры мужа. Алла собственной персоной.
– Черт, – зло усмехаюсь. – Вы из-за этого меня отправить «полежать» хотели? Чтобы наедине с дочерью остаться? Обсудить наши с Рамилем проблемы, да, Лариса Петровна?
Не знаю, на что я злюсь больше. То ли на Рамиля, что он, возможно, снова ведется на какие-то игры. То ли на то, что оставляет меня одну с ними.
Не хочу я возвращаться в прошлое. Даже вспоминать не хочу! Переживать те чувства заново тем более… Но, кажется, это совсем не мне решать…
На самом деле мне сейчас лучше уйти. Просто забить и уйти, не думать о том, что снова активировались эти две барышни. Я должна довериться Рамилю. Мы через многое прошли, многое оставили позади, решили забыть. Начали жизнь с чистого листа.
Но, черт возьми, как спокойно реагировать? Муж сестрам даже дом купил, чтобы к черту катились, не лезли к нам. Опять…
– Ты права, – тихо говорит Алла. Да смотрит так, что мне самой стыдно становится. Ощущение, будто я от маленького ребенка избавляюсь, выгоняя его на улицу в дождливую погоду. – Но ты все неверно анализируешь. Мы совершили ошибку, Лер. И круто за это расплатились. Брата лишились, племянника увидеть не можем. Ты думаешь, мы способны наступить на те же грабли?
– Не думаю! Уверена! – снимаю с себя фартук и бросаю его прямо на стол. – Знаешь, Алла, в этой жизни у каждого есть своя цель. Кто-то живет именно для той самой цели, цепляется за жизнь. Ваша с Анной цель – разбить нашу семью. У меня другого объяснения нет. Иначе зачем вам снова активизироваться? Но у вас не получится! Я не позволю!
– Лерочка, – свекровь останавливает меня, не дает уйти. Заглядывает в глаза виновато. – Если бы я знала, что ты так отреагируешь, поверь, не позволила бы зайти в дом. Ведь она и раньше приходила, – кивает на дочь. – И ты так остро не реагировала. Ты в последнее время очень эмоциональная, агрессивная. Что с тобой происходит, родная?
Со мной что-то происходит, не отрицаю. Чувствую себя полным неадекватном, но справиться со своими эмоциями у меня не получается. Ибо это гормоны… И низ живота часто болит. Мне бы к врачу съездить, пройти обследование. Не нужно ждать Рамиля.
– Все нормально со мной, – вру и сразу же опускаю глаза. Не люблю я скрывать что-то важное, но сейчас желания с кем-то поделиться новостью о беременности нет. Забираю свой мобильник и выхожу, но в последний момент оборачиваюсь к свекрови. – Очень хочу, Лариса Петровна, чтобы наши отношения с мужем не были выставлены на всеобщее обозрение. Даже если вашими собеседниками будут собственные дочки. Вы прекрасно знаете, что случилось пять лет назад. Жизнь научила меня не доверять кому попало. Потому что даже самые близкие люди копают яму человеку. Рамиль едва не умер, вспомните. А Аня была с теми людьми заодно. Я не против Димы, но вот против его матери категорически. Если она тут появится, буду вынуждена сообщить мужу. И вы знаете, что будет потом…
Поднимаюсь в свою комнату. Захожу и не могу сдержать слез. Свекровь права. Я не была такой. Но отсутствие Рамиля, его холодность и факт, что он от меня скрывает что-то ужасное, выбили меня из колеи. Я злюсь на него, но отыгрываюсь на других. Возможно, действительно сестры мужа не причастны ко всему хаосу, что вокруг нас снова творится. Но сомнения… Они грызут меня изнутри.
Я и тогда, много лет назад, не верила в их виновность. Не верила, что они могут из-за денег, наследства запросто захотеть разрушить наш брак. Но оказалось именно так.
Принимаю прохладный душ. Некоторое время просто сижу на подоконнике, вспоминая счастливые дни своей жизни. Еще в прошлом году… На Восьмое марта Рамиль весь сад заполнил кустами роз. Заявил, что срочно вылетаем в Испанию. Отпуск. Я буквально летала от счастья, потому нуждалась в отдыхе. Слишком загружала себя делами компании. Бывало, даже ночами не спала. В тайне от мужа занималась документами. А если он об этом узнавал… Ругался и обижался.
А сейчас все совсем иначе. Он практически без объяснений отправил меня домой из компании, сказав, что работать я больше не буду. Что ему жена нужна, а не женщина, которая не уделяет ему и сыну достаточного времени.
Сам же теперь так поступает…
Лежащий на тумбочке телефон подает признаки жизни. Закатываю глаза, не хочу идти за ним и проверять, кто меня там вспомнил на ночь глядя. Но делаю над собой усилие и, откровенно говоря, очень даже удивляюсь, увидев на экране имя Рамиля. Какой сюрприз, Господи… Муж отправил мне СМС.
Громко хмыкнув, пробегаю глазами по строчкам:
«Доброй ночи, любимая. Как вы там? Сашка слушается? Скоро буду дома. Не скучайте».
– Черт, – прорычав сквозь зубы, с грохотом кладу мобильник обратно. – Скоро вернется, видите ли. Да ты бы хоть позвонил, черт тебя возьми! А нет! У него же времени на нас нет!
Я только успела успокоиться, а тут еще одна причина, чтобы накрутить себя сильнее. Отвечать не стану. Обида во мне намного сильнее, чем желание написать пару ласковых слов. Пару предложений, которые дадут ему понять, что я спокойна и понятлива. Что жду его с нетерпением…
Ведь это не так. То, что жду его, да. Верно. Но вот с понимаем все намного сложнее.
Дверь распахивается, и Сашка заходит в комнату. Босыми ногами шлепает по полу, останавливается рядом со мной и поднимает на меня глаза.
– Можно я с тобой останусь? – вдруг спрашивает он. – Спать хочу.
– Ты же с Димкой хотел, – опускаюсь на корточки. – Что-то случилось? Он тебя обидел?
– Нет, мам, – мотает головой. – Он в игры играет в своем телефоне. Комната светлой становится. А я темноту люблю. А еще он со своей мамой разговаривает. Громко разговаривает! Я не могу уснуть.
– Ты не пообщался с тетей?
– Нет.
– Почему нет? Ведь раньше с ней…
– Ты же ее не любишь, – перебивает, обиженно надувая губы и не сводя с меня при этом глаз. – И тету Аллу ты не любишь. Они тебя обижают. Я слышал, как ты кричала в кухне. И бабушка… Мам, почему ты на них обиделась? Почему они тебя злят? Ты же хорошая.
Не успеваю я понять смысл слов сына, как он бросается на мою шею и крепко обнимает. Мое сердце сжимается в груди от боли и счастья одновременно.
Господи, спасибо за то, что подарил мне такого малыша.
– Эй, ты чего? Опять плачешь? Знаешь, вода сейчас очень дорого стоит. Экономить надо, – отодвинув его от себя, вытираю слезы со щеки. Стараюсь подшучивать, хотя ком в горле даже дышать не дает.
– Мама Димы сказала, что скоро приедет к нам. Мам, ты же не хочешь ее видеть, да?
– Когда приедет, не сказала? – отвечаю, игнорируя второй вопрос сына.
– Завтра. Мам, я к дяде Мише хочу. Может, поедем к ним? И останемся там до приезда папы… Я по дяде соскучился, – улыбается он.
Иногда мне кажется, что сын соображает намного лучше меня.
– Отличная идея. Завтра же поедем. А если будешь послушным мальчиком, то и дядю Тимура с тетей Мирой навестим. Хочешь? Я знаю, как ты любишь их маленьких девочек.
Сын улыбается еще шире. Прыгает в мою кровать. Ложусь рядом, прижимаю малыша к себе. Прикрываю глаза.
Иногда нужно воздержаться от обещаний. Я тоже многое пообещала Саше. Но знала бы, какие сюрпризы ждут меня завтра… Знала бы, что, возможно, сына я увижу завтра в последний раз… И это последняя ночь, проведенная вместе.
Глава 7
Упершись в косяк двери и склонив голову набок, я наблюдаю за тем, как Сашка оживленно что-то объясняет дочери брата. Он у меня очень общительный. Всегда найдет тему для разговора. Умеет поднимать настроение и, главное, поддержать, несмотря на его возраст.
Я улыбаюсь, мысленно благодаря бога. В такой момент я забеременела, когда уже считала, что никогда не стану матерью. Думала, я бесплодная. Настолько хорошо играла свою роль моя врач… Убеждала, уверяла. А оказалось, это была игра бессовестных врагов, которых мы считали близкими.
Меня передергивает от этих мыслей. Прикрываю на секунду глаза, глубоко вдыхаю, наполняя легкие воздухом. Боже, как я соскучилась по счастливым временам. Может быть, сейчас нет повода так грустить. Ведь Рамиль просто разгребает проблемы компании. Однако почему-то мне кажется, что все не так просто. Будто мы действительно возвращаемся в прошлое, совершаем те же ошибки.
– Он такой понятливый. Очень хороший собеседник, – жена брата останавливается рядом, мечтательно улыбается. – Взрослый мальчик. Дай бог всем женщинам такого ребенка. Не упирается, не капризничает. Маша меня часто нервирует. Ничего не хочет понимать. На уступки не идет. Если говорит, что наденет розовое платье, то она его наденет. Переубедить невозможно, Лера. В кого она пошла такая, а?
– В Мишу? – тихо смеюсь, заглядывая в глаза Наташи. – Знаешь, Сашка тоже может таким быть. Упертость у них в крови течет. Но какого боженька послал. Я не жалуюсь. Наоборот. Очень благодарна, что он у меня есть. Что бог сделал мне такой подарок через много лет.
– Тут я согласна с тобой. Однако я не такая терпеливая, как ты.
– И это говоришь ты? Господи… Человек, который долгое время ухаживал за инвалидом?
– Ну это другое, – грустно усмехается. – Я просто влюбилась в него. Он очень хороший, Лер. Ни капли не изменился. Как был заботливым, любящим, таким и остался. Да только моя семья этого не видит. Я так устала от них, Лера, что видеть не хочу. Постоянные ссоры, непонимание. Миша брата моего из тюрьмы вытащил пару месяцев назад, а отец с матерью будто слепые. Все равно мой муж для них никто. Тот самый инвалид, который не достоин меня. Но это же не так. Работает он, обеспечивает нас отлично. Днем и ночью пашет. Разве можно так сильно ненавидеть человека, который бежит им на помощь при первой же возможности.
Ее голос срывается, она переходит на шепот. Губы дрожат, а на глаза наворачиваются слезы. Взяв ее за руку, тяну в гостиную. Садимся на диван.
– В каждой семье бывают такие люди, Наташа, которых постоянно что-то не устраивает. Для меня это уже нормально, – сжимаю ее ладонь. По лицу девушки катятся слезы. Вытираю их, сглатывая ком в горле. – Мой брат очень терпеливый. Он сможет, в конце концов, добиться уважения твоих родителей. Даже не сомневайся в этом…
– Нет, Лер, – перебивает она меня. – Я буквально вчера говорила с мужем на эту тему. Попросила для моей семьи ничего не делать. Пусть немного полежат в дерьме, в которое брат их часто заталкивает. И тогда они станут ценить Мишу. Он не боксерская груша, чтобы каждый долбил, когда дела пойдут наперекосяк. Я люблю своего мужа. Не позволю, чтобы его считали куском говна. Он достоин всего самого наилучшего, – последнее говорит твердо, гордо вздергивая подбородок.
Помню день свадьбы Миши и Наташи. Родители невесты до последнего отказывались принимать участие в торжестве родной дочери. Девушка, конечно, сильно расстроилась, но после сюрприза Миши и подарка Рамиля – два билета на самолет в Англию – ее настроение значительно улучшилось. На следующий же день они отправились в медовый месяц. Наташа уже несколько лет пытается убедить своих родителей, что она не ошиблась с выбором. Что счастлива и не жалеет о том, что стала женой именно Миши, и он очень даже заслуживает уважения. Но ее семья до сих пор отказывается принимать его.
– Самое главное, Наташа, что вы счастливы. Остальное можно пережить. Перешагнуть. Все будет отлично! – заверяю ее я. – Ты сегодня не занята? Я бы хотела оставить Сашку здесь на пару часов. Если ты не против, естественно. Обещала ему, что к дяде Тимуру тоже поедем. Но у меня небольшое дело есть.
– Лер, я в отпуск вышла, – радостно сообщает она. – Миша тоже выйдет, но через пару дней. Мы хотим куда-нибудь съездить отдохнуть. А пока я в твоем полном распоряжении, – разводит руками. – Конечно, присмотрю за Сашей. Он же умный и совсем не напрягает.
Поблагодарив девушку, я иду в детскую комнату, где играют малыши. Еще какое-то время наблюдаю исподтишка за ними, а потом решаю поговорить с сыном.
– Мама уедет на пару часов. Подождешь чуточку?
– А куда? – Сашка заинтересованно разглядывает меня. – Поздно вернешься?
– Нет. На пару часиков, родной. Будь послушным мальчиком. Не зли тетю Наташу. А потом приеду – и мы отправимся к дяде Тимуру. Договорились?
– Нет, – обиженно надувает губы, скрещивая руки на груди. Смотрит исподлобья. Его этот вид вызывает улыбку на лице. – Не договорились.
– Саш, – смеюсь я, приобнимая его. – Я быстро. Туда и обратно.
– Ты не сказала, куда едешь. Я буду скучать, – положив голову на мое плечо, сын глубоко вздыхает.
– Эй, ты чего? Я же быстро. Пообещала ведь.
– Папа тоже постоянно обещает, – шепчет он. – Всегда врет.
– А я не вру. И папа тоже. Просто иногда бывают дела, которые немного сложно отложить на потом. Не обижай маму. А ну-ка улыбнись, и я пойду. Чем раньше выйду, тем скорее вернусь.
Сын поднимает на меня взгляд, действительно улыбается. А точнее, натягивает на лицо улыбку. Крепко обнимает за шею и целует в обе щеки.
Я еду в компанию Рамиля. В ту, которую они приобрели с Захаровым после его увольнения. Тимур стал настоящим бизнесменом. Успешным и довольно сильным конкурентом для многих. Ради своей семьи пришлось сделать выбор.
Останавливаюсь на парковке, направляюсь к входу. На секунду у меня складывается впечатление, что я услышала очень знакомый женский голос. Оглядываюсь. Отшатываюсь, увидев призрака из прошлого. Трясу головой, несколько раз моргаю, чтобы понять, галлюцинации у меня или действительно она.
Да. Мила громко говорит по телефону, смотрит мне прямо в глаза. С вызовом! О том, что она вышла на свободу, я не знала. Вроде бы ей еще пару лет сидеть оставалось… Совсем не изменилась. Вся такая же стервозная. Косметики целая тонна на лице.
Но больше всего меня убивает не это. А то, что из салона ее автомобиля выходит вторая девушка. Меня будто в стену швыряют, как какую-то вещь, и я разбиваюсь вдребезги. Значит, я была права насчет того, что сестры активизировались специально. Чтобы сделать то, что не смогли сделать много лет назад.
Бросив на них равнодушный взгляд, не желая иметь с ними хоть малейшее дело, я иду прямо, не оглядываясь по сторонам. Прохожу мимо ресепшена, чувствуя на себе заинтересованный взгляд брюнетки.
– Валерия? – то ли зовет, то ли вопрос задает, когда я подхожу к лестнице. Кабинет Рамиля на втором этаже. Не вижу смысла подниматься на лифте.
– Да? – оборачиваюсь к ней. – Что-то не так? – говорю недовольным тоном. Я тут была много раз, однако меня никто не останавливал.
– Если вы к Рамилю Александровичу, то его нет.
– Я в курсе, что он в командировке уже несколько дней, – опускаю взгляд на бейдж. – Ольга.
– Несколько дней? – она смотрит удивленным взглядом. – Рамиль Александрович отсутствует в компании уже больше месяца, – произносит с насмешкой в голосе.
Первым делом сейчас хочется вцепиться в волосы девушки и встряхнуть. Как следует дать ей понять, что ее не должно волновать, сколько времени моего мужа нет в этой компании. Я подхожу к ней, но изо всех сил пытаюсь держать себя в руках и не трогать ее. Заглядываю в черные глаза с ощутимым раздражением.
– Я разве спрашивала, где мой муж? Спрашивала, сколько дней его нет? Или, быть может, я должна просить разрешения, чтобы подняться в его кабинет? – смотрю на нее с прищуром.
– Лера? – зовет меня мужской баритон. Не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит. Я сейчас настолько зла, что и его видеть не хочу. – Что здесь происходит?
Повернувшись вполоборота, я одаряю Захарова точно таким же взглядом, как эту девушку-лягушку. Невыносимо больно от поведения близких мне людей. Конечно же, Тимур знает, где мой муж. Но и он ничего не расскажет.
– Да так. О личной жизни говорим. Эта дама утверждает, что имеет право обсуждать моего супруга. С каких пор вы берете на работу кого попало, м? Раньше такого не наблюдалось, Захаров.
Тимур переводит взгляд на девушку, которая уже пятится назад. Ее руки дрожат, открывает рот, но сразу же закрывает обратно. Ничего не говорит.
Закатываю глаза. Снова перед глазами встают картины из прошлого. Та блондинка с Рамилем в его кабинете. Прикрываю глаза, сглатываю. Отгоняю эти поганые мысли прочь.
– С Юлией Анатольевной мы потом обсудим эту тему. А пока, Лера, поднимемся наверх, – жестом руки указывает на лифт. – Пойдем.
Я мысленно готовлюсь отвесить пощечину Тимуру. Но понимаю, что он тут ни при чем. Мне просто плохо. Паршивое чувство не отпускает. Рамиля нет, снова активизировались его сестры… Опять что-то творится вокруг нашей семьи, и в этот раз, боюсь, нас сломают. А самое главное – теперь есть Сашка, за которого мне страшно больше всего.
– Может, ты скажешь, где мой муж, Захаров? Черт вас всех побери! Что тут вообще творится? Почему я вне ваших дел? Нет я, конечно, понимаю, что последние несколько недель жесть вокруг нас происходит. По всем фронтам. Но я никак не могу принять факт, что вы просто мне не доверяете. Тем более мой муж. Выкладывай давай.
Захаров не спеша садится на диван, а я напротив. На самом деле мне хочется кричать, громить все вокруг. Но с другой стороны… Я же не истеричка, верно?
Тимур немного мягкий. Не любит женские слезы. Если немного поплакать… Черт! Я как ребенок, честное слово.
– Ты слишком эмоциональная, – замечает он. – Лер, для чего мы вам нужны? То есть зачем за нас замуж выходите? Рамиль просто разруливает некоторые дела, чтобы быть с тобой. С вами. Чтобы чаще оставаться дома, а главное, чтобы ты не бежала на работу, будто это самое важное в твоей жизни. Нет, мы не хотим, чтобы вы постоянно дома сидели. В любом случае, даже если захотим, вы будете поступать по-своему. Да и мы не для этого вас спутницами своей жизни сделали, а чтобы и вы, и мы счастливы были…
– Тимур, дело не в этом. Ты или прикалываешься, или… – обрываю его речь. – Господи… Ну почему нельзя сесть и рассказать, что за проблемы у вас? Разве сложно понять, сколько у нас в такие моменты в голове мыслей рождается?
– Понимаем, – спокойно говорит он, устало потирая лицо рукой. – Но и ты пойми, что так надо. Черный приедет. Очень скоро. И все отлично будет. Ты домой вернись к сыну и его жди. Не накручивай себя.
– Когда приедет? Хотя бы это скажи.
– А позвонить ему не можешь, да? – усмехается бывший оперативник. – Вы, женщины, иногда такие упрямые. И очень капризные. Как дети.
– Вы тоже упрямые. И самодовольные, – фыркаю в ответ. – А звонить… Если бы у него было время на нас, сам набрал бы. Поговорил бы. Но ничего подобного.
Тимур лишь вздыхает. Смотрит на наручные часы, потом на меня.
– Мира утром говорила, что вы к нам приедете. Пацан дома?
– Нет, у брата. Еду сейчас обратно. Заберу его – и к вам. Уж очень твоих девчонок увидеть хочет. Знала я, что ты тоже рот на замок закроешь и по поводу Рамиля и его проблем ничего не скажешь. Зря сюда приехала. Лишь нервы себе испоганила. Точнее, та баба на ресепшене.
– Ею я займусь. Пойдем, мальчика заберем – и к нам.
– Не, я сама. Не волнуйся, – поднимаюсь на ноги и смотрю на наручные часы. – Через пару часиков будем у вас.
– Договорились. А насчет Юлии не парься. Ее завтра тут не будет.
Киваю, выхожу из здания. Мысленно ругаю себя за то, что надо было рассказать Тимуру про Милу и сестер Рамиля. Но, во-первых, я была очень злой и совсем забыла про них. Во-вторых… Надо сначала с мужем обсудить, ведь верно?
Чувствую вибрацию, достаю телефон из заднего кармана джинсов. Удивляюсь, увидев на экране номер Чернова. Неужели Тимур ему что-то доложил? Нет, он же не такой…
– Неужели нашел пару минут для своей жены? – спрашиваю с иронией.
– Здравствуй, Лера, – голос снова усталый, хрипловатый. – Как ты, любимая? Сашка как?
– Да вроде бы нормально. Если ты наконец-то появишься на горизонте, вообще круто будет, – сажусь за руль, но дверь закрыть не успеваю. Кто-то наклоняется и бьет меня кулаком в лицо. В глазах темнеет, телефон летит в сторону.
– Лера, – через шум в голове слышу голос Рамиля, который доносится из трубки. Но ответить не успеваю.
– Хоть слово скажешь, прикончу, – угрожающий женский голос. Дуло пистолета упирается мне в висок. – Вышла из машины. Живо.
Глава 8
Докурив сигарету, швыряю бычок в сторону. Держу в руке бумажку и перечитываю список срочных дел, от которых уже задолбался. Но нужно доделать их. Осталось совсем немного, потом свобода. Отмажусь как-нибудь от Леры и ее вопросов, чтобы она не узнала, где я пропадал и что причиной моих исчезновений является именно она, иначе погубит себя ненужными, лишними мыслями, которые уже ничего не изменят. Она просто не выдержит. От угрызений совести ночами спать не будет.
– Проваливай домой, Чернов. Я как-нибудь прикрою уже. Поздно. Жена тебя прикончит, – скалится Алекс. – Только приехал. Убьешь себя. Понимаю, конечно, что иначе никак, но ты тоже человек. И таблетки принять не забудь.
Ответить не успеваю, отвлекаюсь на телефонный звонок. Миха. Давно он мне не звонил. Надеюсь, Сашка не пожаловался на меня. От Леры я подобного не жду. Она никогда не делится ни с кем семейными проблемами, которых у нас никогда не было. Почти не было.
– Да, – отвечаю и сразу слышу голос сына.
– Пап, привет, – говорит и моментально замолкает. Позади слышится детский голос. Это явно Машка, дочь Миши. И почему-то чую: позвонил сын втайне от всех. Возможно, и от матери. – Пап, а ты когда вернешься?
Сердце невыносимо сжимается в груди. Прижимаю палец к губам, чтобы Гордеев не издавал лишних звуков, когда он играет бровями, мол, кто звонит. Это у него стало привычкой в последнее время.
– Сегодня вернусь, сын. Без сомнений. Ты чего так тихо говоришь? Дядя не знает, что ты мне позвонил?
– Нет, не знает, – еле разбираю слова пацана. – Если узнает, маме расскажет. А она расстроится.
Мама обязательно расстроится. Привыкла меня защищать, когда я что-то обещаю, но не получается выполнить. А сейчас и ей вру, чего никогда не делал за всю нашу совместную жизнь.
– Дядя к нам приехал или вы к ним? – потерев лицо рукой, встаю с дивана. – Буквально через час буду рядом, Сань.
– Мы к дяде приехали. Но мама по делам ушла. Сказала, через час вернется. Но ее все еще нет. Пап, ты сам приезжай за нами. Она обрадуется.
Кожей чувствую, что сейчас сын улыбается. Несмотря на обещания, которые я в последнее время не сдерживал, он все равно верит. Верит в меня, в мои слова. Верит, что я приеду за ними.
– Обязательно, – губы сами собой растягиваются в улыбке. – Иди с Машей поиграй. Скоро буду.
Отключаю мобильник, прячу в карман. Прижимаю руку к сердцу, где невыносимо колет. Тяжело вздыхаю.
– Таблетки, – напоминает Алекс. – Ты своей семье живым и здоровым нужен. Не забывай, брат. Мне тебя подвезти?
– Сам справлюсь.
Покидаю кабинет, слыша в спину недовольные слова Гордеева. Похрен. Не до него сейчас. Сына с женой увидеть, а потом отдохнуть немного хочется. Задолбался скучать, врать и пахать до самого утра. Еще и сердце. Чер-р-рт.
Сажусь в автомобиль, завожу мотор. Некоторое время просто смотрю перед собой, прокручивая в голове, как начну разговор с Лерой. Она меня не простит. А себя тем более.
Достаю из бардачка бутылку и таблетки. Глотаю пару штук и запиваю водой. Снова смотрю перед собой. Телефонный звонок немного приводит в себя. Напоминает, что нужно очухаться. Хорош спать. Достаточно. Домой пора.
– Да, Захаров, – глухо отвечаю, нажимая на газ.
– Ты где? Приехал?
– Да. Домой еду.
– Леры нет дома. Она только что вышла из компании, – говорит, а меня словно током прошибает. Передергивает. Не выдержала все-таки. Решила сама разузнать, где я пропадаю. – Короче, ничего такого не случилось. Только Ольга что-то там наговорила ей, что тебя больше месяца на месте нет. То есть отмазаться, Черный, у тебя не получится. Расскажи ей ты уже, в чем проблема? Ну пусть не полностью, а хотя бы какую-то часть. Накручивает она себя сильно. Я ее понимаю на самом деле. Будь на ее месте другая женщина, например, моя, так же реагировала бы. Твоя еще ангел… – усмехается. – Лера к брату за пацаном уехала, а потом к нам собирались. Сане обещала. Короче, если их у Миши не будет, ты прямо к нам приезжай.
– Хорошо. А Ольгу на хрен посылай. Давно надо было.
– Уже отправил. Еще одна крыса, млядь. Суки плодятся, как…
Захаров матерится. Попрощавшись, выруливаю на трассу. Останавливаюсь у магазина игрушек, выбираю первую попавшуюся тачку для сына. Синюю. Он любит этот цвет. А для Леры у меня особенный подарок, хоть я и уверен, что не примет, пока не разберется со мной полностью.
Набираю номер жены. Она отвечает после третьего гудка. Тон недовольный, раздраженный.