Читать онлайн Миссия «накорми» или Как боги ошибаются бесплатно

Миссия «накорми» или Как боги ошибаются

Глава 1

Я лечу.

Я лечу?

Открыла глаза. Реально лечу!

– Аа-аа-аа!!!

– Что ты орешь? Крыльями маши!

Попробовала махать – не получается, попробовала почувствовать предполагаемые крылья – не смогла, извернулась и даже спину ощупала – пусто!– Нет у меня крыльев! – проорала в пустоту, чувствуя себя идиоткой.

Да и как тут не почувствовать, когда несколько минут назад я стояла на своей кухне, смотрела на фото недавно погибшего мужа и собиралась жарить пирожки к приходу сына с работы. А теперь вот…

– Чем мне махать-то?! – истерично закричала, видя, как стремительно приближается земля.

– Хммм, – задумчиво протянул мой невидимый собеседник и радостно так выдал: – Тебе не лететь, тебе бежать надо!

Красноречиво посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос, и сильнее сжала в руках сковородку.

– Ошибочка вышла, – нервно захихикал этот некто, будто мне от его объяснений легче станет.

– Я труп, – жалобно проскулила, уже представляя, как мне сейчас переломает все косточки. – Только бы сразу насмерть, – прошептала, прикрыв глаза.

– Нельзя тебе насмерть, – обиженно буркнул голос. – Мне тогда курсовую не засчитают.

– Тогда спасай меня, раз я твоя курсовая! – уже пищала на ультразвуке, потому что еще секунда – и я долечу до верхушек деревьев.

– Придумал! –воскликнула эта, это, этот…недоучкафигов! И меня резко дернуло чуть вверх, потом прямо, потом налево, потом опять прямо и вниз.

– Ох! -приземлилась я на что-то относительно мягкое и крайне волосатое.

– Уиииии, – раздалось из-под меня душещипательное,и опора подо мной пропала.

– Ай! – приземлилась я на твердую черную землю.

– Рр-ррр! – послышалось зловещее над моей головой.

– Аа-ааа! – заорала, убегая от огромной, волосатой и крайне кровожадной твари.

Бежала что есть силы, сжимая в руке сковороду, но понимала, что ею от такой громадины вряд ли отмашусь.

– Беги сюда, мы тебе поможем! – прокричали чуть в стороне от пробегающей меня краснокожие инопланетяне с огромными черными глазами.

Пронеслась мимо них, еще и скорость прибавила. С этой волосатоймахиной сразу всебыло понятно – хочет сожрать, а вот для чего я краснокожим – еще вопрос.

Мохнатое чудище за моей спиной заревело, послышался грохот, содрогнулась земля, и я полетела в ближайшие кусты. Хорошо хоть не колючие, было не больно, но очень обидно.

– Поймал! – завопил красный инопланетянин, схватив меня своими ручищами. – Она, по-моему, дикая, – изрек, вытащив брыкающуюся меня из кустов и держа мою тушку на вытянутых руках.

– Сам ты дикий, – прошипела, от души замахнувшись сковородкой, и тут же ее лишилась.

– Странное оружие, – изрек второй инопланетянин за моей спиной, рассматривая отобранную у меня посудину.

– Зато надежное, – буркнула, обиженно сложив руки под довольно внушительной грудью.– И вообще, это не оружие, а домашняя утварь.

– Что твоя у-тварь умеет? – тут же насторожился краснокожий. – Она опасна? – отодвинул ее от себя, но из руки не выпустил.

– Она полезна, – съязвила, закатив глаза.

Все понимаю, судя по басу и силе – мужики, с кухней не очень знакомы, но чтобы не знать, как выглядит сковородка? Они чем вообще питаются?

– Старший группы, разрешите доложить?! – гаркнул рядом голос третьего.

– Докладывай, – разрешил тот, который отобрал у меня сковородку.

– Г-тварь уничтожена, жертв среди наших и мирных – нет!

Вот тут-то я и выпала в осадок. Г-тварь. Нервно хихикнула, посмотрев на мохнатую тушу, валяющуюся в отдалении, и перевела взгляд на свою у-тварь. А я-то думаю, чего он так всполошился!

– Разрешите обратиться по личному вопросу!? – снова гаркнул третий, залипая взглядом на моей внушительной груди, что было ожидаемо – потому что грудь большая, и неожиданно – потому что такой груди у меня сроду не было!

– Не разрешаю, – мрачно процедил второй и, забрав меня из рук первого, сунул тому сковородку. – Охраняешь, наблюдаешь, докладываешь, – коротко распорядился, а меня через плечо перекинул, да так, что у меня весь воздух из легких сразу выбило.

– Но позвольте! – никак не желал отставать третий.

– Не позволю, – отозвался второй, шагая широким шагом. – Не казню, не посажу за решетку, не отдам, не продам. Моя она! – вызверился под конец, второй.

– А…

– Отнесу к себе в дом, поставлю в угол и любоваться буду, – перебил второй третьего, и такой у него при этом мечтательный голос был, что меня нервная дрожь пробрала, а я решила бороться за свою свободу до конца.

– А ничего, что я как бы здесь и ни к одному из вас не хочу? – спросила язвительно, а для убедительности своего возмущения уперлась ладонями в спину второго и попыталась сползти с его плеча.

– Чтоб казнили, хочешь? – спросил, не останавливаясь, и уложил меня обратно.

– Нет, – пропищала, тяжело дыша. Ибо неудобно мне!

– Могу посадить в камеру, могу подарить, могу просто отдать, могу замуж выдать. Что-нибудь из перечисленного интересует? – и начал приостанавливаться. Издевается же гад!

– Ничего, – пропыхтела едва слышно, едва подавив рвотный позыв. – А можно меня на ножки? – взмолилась не своим голосом.

На ножки меня не опустил, зато стянул с плеча и понес по-человечески, на ручках. Правда, периодически как-то подозрительно зыркал на меня своими черными, какими-то неестественными глазищами. Интересно, что за раса такая? Прибудем на место, обязательно у него поинтересуюсь, а пока…

А пока у меня были совсем другие заботы: осмотреть себя, благо, это не проблема, когда тебя на руках несут. От увиденного малость прифигела и порадовалась тому, что до места назначения нам еще далеко, и мой инопланетянин вроде как сильный и сможет тащить мою упитанную тушку, пока я перевариваю происходящее.

Как ни крутила, а получалось у меня фэнтези. Вот не зря терпеть не могла книги и фильмы про попаданцев! Все там вранье! А еще крайности: то совсем просто и легко, то все мрачно и ужасно. Но сейчас я, пожалуй, выбрала бы первый вариант, хотя, судя по всему, мое мнение здесь вряд ли кого интересует, ведь кто-то перетащил меня из моей кухни, из моего мирав…

– А где мы находимся? – задала вопрос, чтобы быть уверенной в своем попаданстве на все сто процентов.

– Граница проклятых земель, – буркнул красный и остановился, заметив мой непонимающий взгляд. – Кто ты? Откуда ты? – начал задавать вопросы отрывистым, требовательным голосом. – Все на Муре знают, что такое проклятые земли, и вздрагивают даже при их упоминании, а если оказываются здесь, то страстно мечтают убраться отсюда хоть куда-нибудь.

– Значит – Мур, – пробормотала, потерянно рассматривая свои пухлые пальчики, довольно милые, еще бы на лицо взглянуть и на фигуру. В целом-то я поняла, что теперь пышечка и явно молодая. Осталось выяснить – в своем ли я помолодевшем теле или не в своем.

– Откуда ты?! – рявкнул красный над моим ухом, еще и тряхнул для верности.

– Издалека, – отчего-то ответила спокойно, будто меня валерьянкой накачали по самую макушку. – Из другого мира.

Я думала, сейчас начнется паника, истерика и что-то там еще, но красный вдруг выдохнул, расслабился и широким шагом пошел дальше. Странно. И его спокойствие, и мое тоже. На всякий случай напомнила себе о том, что я попала в другой мир и никогда больше не увижу своих детей и внуков. Стало немного грустно, но не более. Отчасти я еще на земле смирилась с тем, что скоро умру. Свое я отжила, была счастлива с мужем, мы вырастили детей, помогли вырастить внуков, муж вот недавно скончался во сне, сердце прихватило. Умер быстро и безболезненно, чему я тоже радовалась. А вот своей жизни радоваться перестала. Дети уже выросли, у них своя жизнь, внуки – и те в школу пошли. Кому интересна старая бабка и ее болячки? А тут мне подарили второй шанс на жизнь, да еще и в молодом теле.

Задумавшись, как-то пропустила тот момент, когда перед нами выросла высокая деревянная стена. Вернее, не просто деревянная, а собранная из огроменных бревен. Я тут же закрутила головой, пытаясь отыскатьвзглядом деревья подобных размеров, и нашла их без особых проблем. Найдя материал, из которого изготовили стену, вернула свое внимание к крепежам бревен. Крепежи были нехитрые – вырубы в дереве и обвязка грубой проволокой, кое-где виднелись квадратные шляпки гвоздей, только слишком уж они были огромные. Может, то были и не гвозди вовсе, но ни их предназначения, ни названия я не знала.

Краснокожий, что меня нес, уверенно двинулся к стене, в которой я, как ни старалась, не смогла разглядеть даже крохотной калитки, дверцы или ворот.

– А мы как…

Договорить не успела, так как послышался шум, и, повернув голову, я  испытала шок.

Во-первых, в стене исчезла часть бревен, словно ее и не было. В принципе, ее и не было! Рядом с возникшим проходом не наблюдалось ни щепки! Но не это привело меня в шок, и даже не то, что проход за нашими спинами снова стал бревнами (я даже извернулась и  потрогать умудрилась), шоком для меня стали вполне человеческие лица и тела тех, кто оказался за стеной и сейчас кружили вокруг красного и меня. К слову сказать, у окружающих даже цвет кожи был вполне привычный мне, человеческий, и глаза тоже нормальные, а не эти черные огромные выпуклости, как глаза у мух.

Согнув палец, несильно покарябала ногтем красное плечо моего носильщика, который все чаще и агрессивнее шипел на то и дело пытавшихся приблизиться мужчин. Мои карябанья ничего не дали, разве что ощущение, будто я легонько царапаю что-то кожаное, толстое и очень грубое. Ничего не понятно.

– Что ты делаешь? – отвлек меня от не слишком продуктивных исследований вопрос красного, у которого я до сих пор находилась на руках.

– Проверяю, – пожала плечами и задала встречный вопрос: – А как к тебе обращаться? Какой ты расы, и кто эти люди вокруг?

Красный лишь хмыкнул, видимо, впечатлился количеством моих вопросов.

– Здесь все Мареном зовут, – все же соизволил ответить после недолгой паузы, за которую он успел нарычать на еще троих мужчин.

– А не здесь? – полюбопытствовала, заглядывая ему в глаза, сама же от души надеялась, что мордашка у меня симпатичная, а не как у крокодила.

– Не имеет значения, пока мы здесь, – обрубил довольно грубо, но яи не думала обижаться. Сейчас для меня это роскошь, да и смысл держать обиду на вояку? Военный он хоть в Африке, хоть на другой планете – военный.

– А раса? – решила ему напомнить о заданном ранее вопросе, мало ли, в общей куче его не расслышал.

– Люди. Других нету, – буркнул, повернув голову в сторону, и как рыкнет,да так,что я вздрогнула и, обвив руками шею красного, вжалась в него своей пышной грудью.– Не бойся, – чуть сильнее прижал меня к себе. – Тебя здесь никто не обидит, они просто удивленны.

– И чему же они так удивляются? У меня, что, рога на голове выросли?

– Одинокой красивой девушке, – недовольно буркнул краснокожий. – И даже будь у тебя рога, их, – кивнул он на откровенно пялящихся на меня мужиков, – это бы не сильно смутило.

Передернула плечами от обрисованных перспектив и посильнее вцепилась в своего носильщика, на что он только хмыкнул и прибавил шаг, сворачивая на довольно безлюдную улочку. Мы проходили мимо каменных, деревянных и глиняных строений. Какие-то были похожи на кособокие дома, другиена бараки и сараи, а впереди виднелся настоящий замок. Огромный, мрачный и в крайне плачевном состоянии.

Вообще создавалось ощущение, что я переместилась не в другой мир, а осталась на Земле, просто попав в другое время. Во времена средневековья, крепостных, королей, рыцарей и замков, вот только была одна… даже две нестыковки: Та г-тварь, на которую я упала с неба, никогда не существовала на родной мне планете, и уж точно в те древние времена не существовало магии, а здесь она была.

Решила пока не заморачиваться. Догадки можно строить бесконечно, и затея это довольно пустая: трата времени и, как правило, никакого результата. Пока есть возможность, лучше бы мне начать задавать вопросы, чтобы хотя бы примерно представлять, как быть, что делать, и, в идеале, еще бы узнать, чего мне делать вот совсем не стоит.

– Что это за место? – покосилась я на приближающийся замок.

– Граница с дикими землями. Ее только вчера передвинули, ближайшие полгода она останется неизменной.

– А что изменится за полгода? Из-за чего граница потом сдвинется и в какую сторону?

– За полгода наши воины истребят половину диких, агрессивных тварей, остальные уйдут дальше, вглубь, и границы обжитых земель расширятся.

Интересно тут у них. У меня создалось впечатление, что они, как и я, пришли в этот мир относительно недавно и теперь отвоевывают земли у дикой природы для безопасного проживания. И я уже почти начала задавать вопросы, пытаясь подтвердить свои предположения, как заметила, что, не дойдя до замка, мы свернули на очередную улочку, обходя мрачную махину.

– Нам разве не туда? – кивнула на замок.

– Данное строение находится в ужасном состоянии. С тех пор, как мы отвоевали у тварей эту землю, никто не решился жить в этом заброшенном доме.

Приглядевшись, теперь и я начала замечать, насколько плачевно состояние замка.

– Куда ты меня несешь? – спросила, провожая печальным взглядом темную махину. Время никого не щадит.

– Домой, – буркнул Марен, свернув на еще одну улочку, в конце которой виднелась деревянная, немного покосившаяся избушка.

– А дом твой? – спросила, немного напрягшись, что не осталось незамеченным.

– Твой, – едва ли не прорычал, прибавив шагу.

– Мой? – нахмурилась, уже ничего не понимая.

– Твой! – подтвердил и снова замолк, не желая давать мне объяснений.

– И с кем я там буду жить? – решила я ни за что не сдаваться и узнать как можно больше о своей судьбе.

– Одна, – огорошил меня Марен.

Вот тут я запаниковала не на шутку.

– Как одна? А если все эти мужчины придут заявлять на меня права?

– Придут, – подтвердил мой носильщик. – Но за забор войти не смогут, – и так мне улыбнулся, что у меня не осталось ни малейшего сомнения в том, что все действия этого краснокожего инопланетянина продуманны до мелочей. Да и какой он инопланетянин? Обычный мужик в необычном для меня костюме или, скорее всего, броне.

– Мне теперь что, из дома выйти нельзя будет? – возмущенно воскликнула, недовольно прищурив глаза.

– Из дома можешь смело выходить, – Марен деланно не замечал моего недовольства. – А вот за ворота не советую. Иначе я тебе потом ничем не смогу помочь.

– Я пленница?! – продолжила и дальше закипать.

– Ты свободна, – качнул Марен головой.

– Свобода в ограниченном пространстве! – фыркнула недовольно и демонстративно отвернулась.

– Могу отдать тебя любому прямо сейчас, – остановился Марен, развернувшись к небольшой толпе мужчин, что незаметно крались  следом за нами на небольшом расстоянии. – Даже позволю тебе самой выбрать себе любовника, если повезет, тои мужа.

– Не надо, – вцепилась в разозленного мужчину. – Меня все устраивает. Я больше не буду.

Марен еще какое- то время постоял, а потом, зарычав на подошедших мужчин, вновь двинулся к стоящему на отшибе дому.

– Ты не у себя в мире. Тут дикие земли и такие же дикие мужчины. Будешь создавать мне проблемы, я перестану тебя защищать, – прорычал недовольно и, перегнувшись через невысокий заборчик, поставил меня на ноги уже во дворе дома. – На границу ссылают не самых приятных личностей, – проговорил уже более миролюбиво, – так что десять раз подумай, прежде чем что-то сделать.

Пока я силилась не разреветься и часто-часто моргала, Марен замер, словно к чему-то прислушиваясь, а затем, развернувшись на пятках, побежал с такой скоростью, которую ни один обычный человек развить не в состоянии.

Какое-то время стояла там, где меня опустили на землю, и смотрела вслед своему спасителю или пленителю… я пока еще не поняла. За несколько секунд Марен преодолел тот путь, по которому тащил меня сюда. Невольно задалась вопросом: а какого, собственно, мы сюда ползли улитками, если он мог вот так – вжик – и на месте?

Пока в моей голове бродили совсем бесполезные и ненужные мысли, раздался малоприятный звук. Думается мне, что у них здесь это что-то вроде сирены. Местная система оповещения продолжала орать, к высокому забору из бревен потихоньку стекались фигуры в красном, а затем все резко смолкло. И в этой отчетливой тишине где-то вдалеке раздался громкий рев, треск ломаемых деревьев и ощутимая дрожь земли.

Пока смотрела себе под ноги, решая, паниковать уже или еще рано, фигуры в красном, в том числе и Марен, скрылись за высокой стеной. Осмотрелась вокруг: мужики, что тянулись за мной и красненьким, все так же продолжали стоять на расстоянии метра от забора и, почти не мигая, таращились на меня. Чуть дальше в толпе шли горячие споры, судя по их взглядам и движениям рук, которыми они показывали на себе довольно внушительные формы, там явно шла дележка меня любимой.

Передернулась от всей ситуации в целом, но были и плюсы. Марен выглядел вполне нормальным, он меня защищал, и раз эта толпа не разбежалась в панике после того громкого звука, значит, и мне можно пойти и спокойно осматриватьновые владения.

Демонстративно не обращая внимания натолпящихся  мужчин, развернулась и, решительно дернув дверь, вошла в кособокий домик. Ну, что могу сказать? Жить можно. Наверное. После глобальной такой уборки и, желательно, такого же глобально капитального ремонта. Одним словом – УЖАС!!!

Чем больше я рассматривала, тем меньше понимала и медленно  впадала в уныние. В доме бардак, во дворе бардак, сад все равно что джунгли, за забором местные аборигены. Хорошо хоть ряды последних существенно поредели. Но напрягало не внимание и даже не запустение дома, напрягало то, что все мне было знакомо!

– Будто никуда и не попадала, – пробормотала себе под нос, садясь на верхнюю и самую скрипучую ступеньку.

То же небо, те же облака, солнце, едва заметные очертания луны, трава, деревья, кустарники, изба из сруба, печка внутри дома, ухват, черепки расколоченной посуды… перечислять можно было до бесконечности.

Продираясь сквозь кусты и заросли ежевики, зашла за дом, чтобы скрыться с глаз любопытствующих, и сползла на землю по белому стволу березы. Мне нужна была передышка, надо было все обдумать и хоть что-то для себя решить.

Я жива, помолодела и явно не в своем теле. Посмотрела вниз, на выдающиеся верхние девяносто, нет, тут куда больше будет, как и на нижних. Но, несмотря на полноту в определенных частях тела, моя теперешняя талия была тонкой, а животик почти плоским. Кожа без изъянов, тело подтянутое, энергия бьет через край. Жаль, нет возможности рассмотреть лицо, но это мелочи.

Одежда ничем не примечательна: свободный светло-серый сарафан в пол. Такое носили в разное время в разных слоях общества и шили из различной ткани как по цвету, так и по фактуре. Потерла пальцами подол своего сарафана – ткань немного грубовата, не беленная, от того и имеет сероватый цвет, стежки неровные и выполнены явно в ручную. Зато обувь порадовала добротными кожаными ботиночками на небольшом широком каблуке.

– Явно из простых, – выдохнула от облегчения и принялась рассматривать свои руки. Обычные такие, кожа не задубевшая, но и не изнеженная, ногти коротко стриженные.

Ощупала голову, наткнулась пальцами на косу, перекинула ее себе на грудь и даже присвистнула восхищенно: толстая, длинная, цвета спелой пшеницы. Если еще и мордашкой вышла, то от здешних мужиков отбоя не будет, но об этом я буду думать позже.

Оставался нерешенным главный вопрос, куда я попала?! И, боюсь, на него самостоятельно ответ я не найду. Пока что буду придерживаться фактов, и никаких домыслов.

Все вокруг мне знакомо, от строений до окружающей природы, из всего этого выбиваются только местные обитатели, обладающие магией, и твари, что бродят за забором из бревен. Тут всего два варианта: или я попала, или местное население вместе с пугающими тварями.

Понятно, что ничего не понятно. Меж тем солнце стало припекать сильнее, а мой организм намекнул, что одними думами сыт не будешь, а еще на них не ляжешь и ими не укроешься. В общем, надо бы подниматься и обустраивать себе место для проживания.

Глава 2

Встав, стряхнула прилипшие к юбке травинки, и направилась на разведку. Обойдя вокруг дома, не нашла ни одного строения. Или все сарайчики уже давно рассыпались от старости, или я ничего не понимаю в деревенской жизни.

Замок есть, домики вокруг замка присутствуют, все строения и немалые земли окружает крепкий высокий забор. Раньше ведь так и жили: был хозяин замка и крестьяне, которые жили на хозяйской земле и пользовались хозяйской защитой, а взамен батрачили на своего высокородного. Возделывали и засаживали землю тоже крестьяне, так что я ни в жизнь не поверю, что в выданных мне владениях нигде не было хозяйственных построек. Надо бы завтра поискать то, что от этих построек осталось, быть может, найду что полезное и нужное в хозяйстве, а пока…

Стоя посреди прихожей, хмуро оглядывала фронт работ. Грязи дофига, а вот воды… ни капли! Как-то привыкла я уже к водопроводу в доме – подошел, на кран нажал, и побежала чистая, прозрачная водичка. Я все три комнаты обошла в надежде, что вот сейчас, за этим поворотом, вот в этом углу… надежда моя не оправдалась. Мало того, что водопровод отсутствует, так я еще и понятия не имела, где искать колодец. Тут главное, чтобы при поисках воды, колодец внезапно не нашел меня…

Тяжело вздохнув, в который раз за это утро поплелась на улицу, а оттуда вновь по зарослям, внимательно смотря себе под ноги, что не всегда удавалось, так как приходилось отодвигать ветки, пригнутые к земле под тяжестью яблок, груш, абрикоса и сливы. Нередко попадались заросли ежевики и малины, а вдали, кажется, росло несколько кустов смородины. С голоду не помру, это уже хорошо, только плохо, что сковородку мою так и не отдали.

Поплутав, колодца так и не нашла, зато, почувствовав болотный запах, направилась строго в ту сторону, с которой доносился не самый приятный запашок. Но выбирать мне не приходилось, как ни крути, а вода мне нужна не только для уборки и готовки, она мне для жизни нужна. Еще неизвестно, когда Марен вернется из-за стены и вернется ли вообще… О последнемстаралась вообще не думать, так как даже страшно было представить, что со мной будет, если не станет моего неожиданного защитника.

Перед глазами вдруг ясно пронеслась картина, где толпа мужчин с дикими криками и азартом преследовали улепетывающую меня. Вздрогнула, прогоняя наваждение: такие, если поймают, то до женитьбы я явно не доживу.

Задумавшись, не сразу заметила, что иду по чавкающей жиже. Опустив глаза, увидела приличную лужу, метра два на полтора с глубиной не более нескольких сантиметров. Оглянулась и поняла, что нахожусь совсем недалеко от покосившегося крылечка. Видимо, когда- то на этом месте из-под земли бил небольшой родник, но со временем он зарос, обмельчал и по большей части ушел вглубь.

Как смогла, расчистила место вокруг лужи, остро жалея о том, что у меня нет серпа, секатора или хотя бы маленького топорика, руками-то многого не сделаешь. По-хорошему, сюда бы еще и лопату, чтобы раскопать найденное мной болотце и хотя бы попытаться сделать подобие крошечного пруда, в который бы набиралась вода с возможностью отстояться.

Уже смирившись с тем, что не спать мне сегодня ночью в чистом доме, ибо просто не успею его вымыть, отправилась на поиски лопаты или хоть чего-то, чем можно было бы копать. Если не найду ничего подходящего, вернусь в дом, наберу самых больших осколков от битых горшков и буду рыть землю ими, ведь совсем скоро мне захочется пить.

С другой стороны дома нашла едва угадываемые развалины, пошла вперед, вглядываясь в едва заметно возвышающийся над землей фундамент из известняка, глины и камней, а, быть может, это все, что осталось от стен? Шла, глядя вперед, за что и поплатилась, наступив на что-то острое. Чертыхнувшись, порадовалась плотной подошве своих ботинок, и, опустив глаза вниз, порадовалась еще и тому, что прошло достаточно времени для того, чтобы ручка на граблях, на которые я наступила, совсем сгнила. Будь иначе, сейчас бы валялась в кустах и считала звездочки, кружащие вокруг моей бедовой головы.

Отложила железные, рыжие от ржавчины грабли в сторону и, пройдя несколько шагов чуть дальше, нашла большую тяпку, опять же без ручки. Идти дальше было бессмысленно, тут нужно былотолько брать и раскапывать завалы. Даже если найду лопату, толку от нее без ручки будет мало. Покосилась на ржавую тяпку и, подхватив ее обеими руками, потащила к луже – надоведь было хоть небольшую ямку выкопать до темна.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я осталась довольна шириной и глубиной вырытой мной ямы, которая медленно заполнялась ужасно грязной водой. Сама я тоже была довольно далека от чистоты, в особенности подол платья, который мне пришлось заткнуть за пояс, чтобы он не мешал. А, вытерев рукой пот со лба и посмотрев на свои ладони, измазанные землей и глиной, поняла, что сделала это явно зря. Хорошо, что меня тут никто не видит в моем боевом раскрасе.

Оглядела творенье своих рук: большая грязная лужа, вокруг нее на полметра все вытоптано, словно стадом мамонтов, там и тут возвышаются кучки мокрой глины и земли, валяются несколько веток и одинокая тяпка без черенка. Но главное – это яма с водой, пусть пока грязной, за несколько часов отстоится так, что можно будет пить. Я надеюсь.

В общем, я собой была горда как никогда.

Чтобы не терять время, решила пойти и убраться в доме, много я там без воды не сделаю, но хоть мусор вымету да паутину смахну. С боевым настроем вошла в дом, огляделась и вышла обратно. Нашла глазами первый попавшийся, по моему мнению, бесполезный куст, и ободрала его на веник.

Вошла в дом, оглядела фронт работ и решительно захлопнула две двери, которые вели в дальние комнаты. Для начала мне и одной хватит, а там видно будет. Кто знает этого краснокожего, вернется, снова закинет на плечо и утащит еще куда, и кому-то достанется чистенький домик. Ручки у меня не казенные, спинку гнуть зря не буду. И пусть я снова молода и полна энергии, тратить ее в моем положении надо разумно, ибо, чувствую, что просто мне в моем попаданстве не будет.

Первым делом выгребла из дома тяжелый мусор, тот, который веником не сметешь. На земле у ступеней получилась внушительная кучка битых горшков, тарелок, кувшинов и прочей утвари, но, что интересно, все из найденного мной было из обожженной глины, и посуда особой изящностью не отличалась. Я бы даже сказала, что тот, кто эту посуду вылепливал, имел очень кривые руки, заточенные явно под другую работу.

Ничего из дерева или железа не было, даже ложки были глиняными. Думается мне, как только устроюсь на новом месте и обзаведусь знакомствами, я это упущение исправлю. Мечтательно зажмурилась, уже представляя, как мои обожатели сидят и дружненько строгают мне ложки, лопатки, досточки и скалки. Нет, неправильная последовательность, надо было начинать со скалки, раз сковородку отобрали.

Все это, конечно, хорошо, и мечтать с какой-то стороны даже полезно для психики, но работу никто не отменял. Тяжело вздохнув, взяла веник и принялась обметать им деревянные стены, раздумывая над тем, что дом прекрасно сохранился, в отличие от полностью разрушенных хозяйственных построек. Дерево не почернело, не напиталось влагой, и даже пол в относительном порядке. Создавалось такое впечатление, что двери и окна в доме были плотно закрыты, и открыли их совсем недавно, максимум, год назад, быть может и меньше, кто знает, какие тут погодные условия.

Проходясь импровизированным веником по стенам и подметая пол, то и дело тяжело вздыхала, мне катастрофически не хватало информации, и если Марен не вернется через несколько дней, придется ловить и пытать своих обожателей, которые до сих пор стоят и пялятся на меня через низкий забор. Вымела мусор за порог, присмотрелась, и правда стоят, только ряды их несколько поредели, остались, видимо, самые настырные или те, кому заняться большебыло нечем.

Присела на ступеньки, сейчас немного передохну и пойду рыться по шкафам, надо же найти хоть что-то, чем воду можно зачерпнуть, а еще в чем ее хранить и в чем можно помыть пол, и чем его мыть… Голова кругом идет. Прикрыла глаза и принялась наблюдать за мужчинами, что стояли за забором. Вполне себе люди, разве что отличаются необычайно высоким ростом и жуткой худобой. На лицо явное недоедание, но при этом дефицита в еде у них нет, иначе бы фрукты на деревьях не висели. Или им еду специально не дают, мол, не заработали или чем провинились, а фрукты здесь болтаются на деревьях никем не тронутые от того, что на заборе какая-то защита? Ведь не заходят же они внутрь, хотя по ним видно, что очень хотят.

Дернулась было подойти к ним, чтоб они ответили на мои вопросы, но стоило только встать на ноги, как глаза мужчин буквально загорелись темным огнем, и все они вдруг навалились на хлипенький заборчик. Испугавшись, что полусгнившие бревнышки не выдержат такого напора, вбежала в дом, еще и двери за собой захлопнула и задвижку деревянную опустила. И только переведя дух, аккуратно выглянула в окно. Забор стоял на месте, как и мои обожатели. Такое внимание начало меня напрягать.

Не увидев для себя опасности, пошла открывать двери, так как света из оконных проемов мне не хватало, да и окон было всего два сравнительно небольших и очень грязных. Распахнув двери, направилась к ближайшему шкафу. Ложки, плошки, поварешки, горшки, крышки, пиалы. Все такое же грубое, из обожженной глины. Внизу нашла несколько больших горшков с крышками, один из них был с приличным сколом и разбитой крышкой, решила его приспособить для мытья полов.

Минут двадцать спустя решительно потопала в неубранные и закрытые мной комнаты, так как посуды я нашла много, а вот тряпки ни одной. Пооткрывав все шкафы и заглянув везде, куда смогла, нашла несколько желтых простыней, один такой же желтый пододеяльник и три дырявых тряпочки, которые раньше были полотенцами.

Итоги поисков были неутешительными. Посуды дофига, тряпок совсем немного, постельного нет, ни-че-го! Только несколько лавок, которые, судя по всему, когда-то и выполняли роль кроватей.

Подхватила небольшой горшок и с кислым лицом отправилась черпать воду из своей лужи. О том, что вода в выкопанной яме все такая же грязная, старалась даже не думать. Чем ближе к роднику я подходила, тем страшнее мне становилось, но все мои опасения оказались пустыми. Вода в моей луже была кристально чистой, вот только почему-то начала выбегать за ее пределы. Если меня и завтра отсюда никто не заберет, приду сюда и сделаю все по-нормальному, иначе тут реальное болото образуется.

Аккуратно зачерпнула горшком немного воды, как следует ополоснула его от пыли, проделала данную процедуру несколько раз и только после этого опустила чистый горшок в прозрачную воду. Напилась тут же, не отходя далеко. И толи я так сильно хотела пить, то ли вода здесь и правда была в разы вкуснее, но выпила я почти половину, затем вновь наполнила посудину и почти довольная отправилась в дом. По пути сорвала одно яблоко и с удовольствием вгрызлась в его красный бок. Стоило только надкусить гладкую кожицу, как мне на подбородок брызнул сладкий сок.

Застонала, прикрыв от блаженства глаза, а когда открыла их, то напоролась на такой голодный взгляд, что у меня откушенный кусок в горле застрял. Из-за забора, в отдалении от всех, прямо на меня смотрел мальчишка лет пятнадцати, ну, во всяком случае, помоим старым меркам, на столько он и выглядел.

Аккуратно поставила горшок с водой на землю и, сорвав с ближайшей ветки такое же яблоко, подошла ближе к забору. Оглянулась, убедилась, что взрослых мужчин рядом нет, и они не видят нас из-за низко висящих ветвей, протянула мальчишке красный фрукт.

Мгновение, и моя рука оказалась пуста. Мальчишка долго смотрел то на яблоко, то на меня, и я показательно подняла свое и откусила кусочек сочной мякоти, пожевала и проглотила. Мой сотрапезник вытаращил на меня свои нереально большие синие глаза и повторил за мной. Откусил и принялся жевать с осторожностью и очень медленно. По мере того, как он жевал, его лицо приобретало все боле восторженное выражение. За несколько секунд от яблока не осталось даже огрызка, а мальчишка смотрел на меня таким влюбленным взглядом, будто я его только что от смерти спасла.

– Пить хочешь? – поинтересовалась у синеглазого ребенка, а он, услышав мой голос, не удержался и свалился с забора, впрочем, уже через секунду  снова занял прежнее место.

– А есть? – недоверчиво прищурил глаза.

– Угу, – кивнула, уже не зная, что и думать, их, что, здесь не только не кормят, но и не поят?

– Что хочешь за жидкость? – поинтересовался по-деловому и тут же добавил: – Учти, много у меня нет, только несколько кубов с питанием.

– Кубов? – переспросила, поднимая с земли горшок, и протянула его мальчишке.

– Кубики для насыщения, – пояснил и, перегнувшись, с интересом заглянул в горшок с водой. – Прозрачная! – вскинул на меня недоверчивый взгляд. -Настоящая? – спросил уже тише и оглянулся проверить, не привлек ли чьего внимания.

– Ключевая, – кивнула себе за спину. – На участке нашла, откопала, и вот, – кивнула на горшок в своих руках.

Глаза у мальчишки стали совсем огромными, и я от испуга, что ему стало плохо, отпила из горшка несколько глотков.

– Ты сама добыла жидкость? – в голосе мальчишки сквозило неподдельное восхищение. – У тебя есть еще? – уставился на меня с такой надеждой в своих глазенках, что мне плакать захотелось.

– Есть, – подтвердила и сунула горшок ему в руки. – Пей, мне ничего не надо, только горшок потом верни, – постучала коротким ногтем по посудине.

Мальчишка вылакал все до капли, а получив от меня еще несколько яблок и грушу, обозвал меня богиней и умчался. А я пошла снова наполнять горшок водой.

А потом еще раз, и еще раз, и еще…

Принесенную воду выливала в горшок побольше, тот, который со сколом. Когда он наполнился примерно наполовину, намочила в нем одно из найденных полотенец, потом нацепила его на длинную ветку и принялась вытирать стены от пыли. Пока вытирала, все размышляла о неожиданной встрече и коротком диалоге. Мало, конечно, что понятно, но вот то, что люди здесь голодают – это факт. И то, что они не знают, как выглядит нормальная еда, тоже факт. Я специально пролезла к самому дальнему забору и заглянула в соседский сад, в нем так же, как и в моем, росли яблоки, груши, абрикосы и даже сливы. Деревья увешаны плодами чуть не гроздьями, на землю уже осыпается. Так почему их никто не ест?

Надо бы в следующую нашу встречу попросить мальчишку, чтобы он показал мне эти их кубы для насыщения.

Вышла выплеснуть грязную воду и обрадовалась тому, что возле моего забора осталось всего два заморенных, но крайне настырных мужика. Мелькнула мысль их накормить хотя бы фруктами, но я ее тут же отмела, когда представила, какое ко мне потом начнется паломничество, и не факт, что все отнесутся по-доброму, даеще и руки распускать не станут. Я лучше мальчишку надоумлю им рассказать про еду в других садах, сами пусть себе добывают пропитание.

Под невеселые мысли о моем ночлеге принялась вновь таскать воду в сколотый горшок. Сильно упахиваться не стала, отмыла один шкафчик, один стол и один стул, остальное стащила в уголок. Завтра отмою, если меня отсюда не заберут. Сложнее всего пришлось с полом – слишком уж он грязным оказался, будто и не мыли его толком никогда, что, впрочем, может быть  не совсем  далеким от истины.

Отмыв пол, примерно прикинула время. Скорее всего ближе к трем часам дня, точнее сказать не могла. Да, может быть, я вообще ошиблась, и сейчас не больше двенадцати. Был, правда, какой-то способ узнать время по палочкам и их теням, но хоть тресни, я не помнила никаких подробностей, оттого даже напрягаться не стала. Взяла две пожелтевшие от времени простыни, горшок поменьше и горшок со сколом. Кое-как дотащила все до своей родниковой лужи и, отмыв с песком большой горшок, оттащила его метра на три от родника, так и таскать воду недалеко, и грязной водой от стирки чистую воду не запоганю.

Пыхтя и кряхтя, вспоминала все прелести ручной стирки да еще и без порошка. Бросить бы это неблагодарное дело, да только спать мне не на чембыло и переодеться тоже не во что, а меж тем свою одежду я сегодня прилично извазюкала. Еще бы не мешало самой помыться, но это пока неосуществимо, разве что могу воды немного нагреть и обтереться. И опять же, встает вопрос: где взять спички, чтобы разжечь печку? А если найду то, чем смогу развести огонь, стоит ли это делать, ведь дымоход может быть засорен, и весь дым окажется в доме?!

Тряхнула головой и решила разбираться с проблемами по мере их поступления, иначе и с ума сойти можно от кома проблем, что неумолимо на меня надвигается.

Отполоскав последнюю простынь, развесила ее рядом с первой на ветках груши и скептически осмотрела дело рук своих. Прямо скажу, картина не особо вдохновляла. Все те же желтые разводы и запах старости, не такой резкий, но он все же есть. Махнув рукой на простыни, ибо сделать с ними больше ничего не могла, пошла собирать травы, которые будут сегодня ночью выполнять функцию моего матраса.

Пока таскала пуки трав и укладывала их на широкой скамейке а-ля кровать, пока притащила обратно горшки, пока наносила в большой горшок воды, умаялась жутко и решила сделать перерыв. Живот недвусмысленно буркнул, сообщая о том, что яблоко уже давно переварилось, и надо бы съесть чего посущественней. А посущественней,увы, ничего не было, поэтому пришлось идти и на этот раз рвать абрикосы, успокаивая себя хоть каким-то разнообразием.

Налопалась оранжевых плодов, еще и домой притащила про запас. Теперь на моем отмытом столе стоял горшочек с водой и тарелка с абрикосами,  для полноты картины не хватало только красивой белой скатерти и буханки свежеиспеченного хлеба.

Сглотнула набежавшую слюну и пошла снимать простыни, которые уже должны были высохнуть. Выйдя из дома, поняла, что надо бы поторопиться, так как уже чувствовалось приближение вечера, а мне бы, по-хорошему, еще и с печкой разобраться. Не думаю, что ночью здесь холодно, иначе бы слива с абрикосом на деревьях не висели, а, с другой стороны, место незнакомое, мной не изученное, так что следует быть готовой ко всему.

Простыни и правда уже высохли, и даже запах старья стал едва уловим, видимо, ветерком хорошо продуло. Сейчас постелю на душистые травы, что собрала для своей лежанки, и будет вообще замечательно!

В свой домик зашла во вполне хорошем настроении. Быстренько соорудила себе постель и решительно направилась к печке, логично предположив, что то, чем разжигают, находится где-то рядом с тем, что разжигают. И оказалась права, вот только это были не спички.

То, что я нашла, очень напоминало мне огниво, кажется, так его называли, вот только огниво вроде бы как должно быть железным или каменным, или все вместе? Нет, точно помню, что что-то должно быть железным. Внимательно осмотрела свою находку: каменный, относительно гладкий стержень и такой же каменный обод. Крутила свои находки и так, и эдак, в итоге решила действовать методом «тыка».

Постучала стержень и обод друг об друга – ничего, постучала посильнее – показалось, что вылетела искра, но была она настолько крошечной, что при всем моем желании не смогла бы ничего поджечь. Сделала вывод, что битье предметов друг о друга не очень эффективно, значит, надо попробовать трение, вот только что обо что тереть? Единственное, до чего додумалась – взяться за один конец обода и чиркнуть стержнем об другой конец.

– Чтоб тебя! – отскочила от печки, бросив на пол местное огниво. – Ну нефига ж себе искорки, – пробурчала, прижимая руку к груди, в которой заходилось стуком мое бедное сердечко.

Нет, я, конечно, ожидала искр и даже была готова высечь их несколько штук, но не целый сноп, который так полыхнул в воздухе, что я не на шутку перепугалась.

Немного успокоившись, подняла огниво, положила аккуратненько на бортик печки, а сама пошла обдирать березу за домом. Возьму пучок коры, положу его в печку, подожгу и посмотрю на тягу. Если все в порядке, то пойду по саду собирать дрова на ночь на случай похолодания.

Стояла возле печки, чиркая стержень об круг, пыталась высечь искры так, чтобы они полетели на маленькую кучку коры, и все сильнее жалела о том, что не нашла в доме хоть какого-нибудь одеяла. Будь оно у меня, я бы не переживала так насчет холодной ночи. Искры летели во все стороны, я все сильнее нервничала, а кора все так же не желала поджигаться. Бросив это неблагодарное дело, решила, что пересплю ночь и так, без печки. Отложила огниво, прикрыла дверь и принялась стаскивать с себя грязную одежду.

Обтираться холодной водой – то еще удовольствие, но ходить грязной еще хуже. С горем пополам закончив с банно-ванными  процедурами, замоталась в простыню на манер тоги, но, кажется, вышло не очень. Во всяком случае, я себе напоминала привидение в довольно коротком нечто, ибо формами меня в этой жизни не обделили, а простыни имели стандартный размер односпалки. И вот тут у меня встал вопрос: или я такая необъятная, или криворукая и заматываться не умею?

Пока размышляла над ответом, в носу начало неприятно свербить, глаза заслезились, и только закашлявшись от дыма, я кинулась открывать двери для проветривания дома. Хорошая новость – поджечь кору мне все же удалось, плохая – тяги в печке не было совсем.

Открыв дверь с ноги, вылетела на ступеньки вся в клубах дыма и, придерживая простынь на груди, шагнула в неизвестность. Глаза-то щиплет, слезы ручьем, ничего не видно, и тут совсем рядом слышу зловещее рычание, а следом за ним меня сносит с ног что-то большое, сильное и явно злое.

Глава 3

– Прости, – с опаской, присел Марен на единственный отмытый мной стул. – Ну я же не знал, что это ты! – раздраженно воскликнул, не видя от меня хоть какой-то реакции.

– А кто тут еще может быть, кроме меня?! – обернулась с желанием его прибить, но немного зависла, впервые увидев его без шлема, или как там называется та часть красной кожи, что он натягивает на свою голову?

Совсем не красавец: резкие, с налетом суровости черты лица, еще и тяжелый квадратный подбородок. Темные волосы и брови, черные или темно-коричневые, рассмотреть не очень получалось, бледного света луны было недостаточно для более детального рассматривания мужчины. Зато шрам, начинающийся на лбу, пересекающий глаз и щеку, разглядеть удалось хорошо. Он был неровным и широким, такое не пропустишь, даже если захочешь. Стоило только подумать, каким образом он его получил, как меня тут же передернуло от ужаса. Такой широкий и бугристый, похожий на росчерк острого когтя…

«Наверное, было больно», – естественно, я не сказала этого вслух, зато снова передернулась и поморщилась. Слишком уж буйной у меня всегда была фантазия.

– Не стоит морщиться, – раздраженно буркнул мужчина и поднялся на ноги. – Если бы не недоразумение, произошедшее во дворе, меня бы тут уже не было. Меня не будет несколько дней, и это все, что я могу сейчастебе оставить, – выложил он небольшую кучку разноцветных полупрозрачных кубиков на стол. – Больше добыть не удалось, – скривился от досады и резко ломанулся на выход.

Аха, кто бы еще его отпустил! Смотрите, какие мы нежные и обидчивые! Схватилась обеими руками за его ладонь, а ногами уперлась в пол, надеясь его хоть немного затормозить.

– Да стой же ты! – пропыхтела, сдувая с лица упавшую прядь. – А кто мне будет объяснять, как этими кубиками пользоваться? Я же ни-че-го не зна-юуу! – потерла ушибленный нос, которым впечаталась в резко остановившегося Марена. – И вообще, я тоже  хочу махать руками, как ты, чтобы р-раз – и дыма в доме нет, два – и дымоход прочищен, три – и простынь снова на мне и чистая!

Залилась румянцем, вспомнив о том, как Марен свалил меня на землю, по пути стянув с меня простыню, а я подумала, что это один из облизывающихся на меня мужиков пробрался ко мне, и… ну и заехала что есть силы коленом, да по самому дорогому, что может быть у мужика.

После мы, конечно, со всем разобрались. Марен понял, что это я, а не неведомый враг в белых одеждах, а я поняла, что больше на меня никто покушаться не будет, так как стонал мой нападающий очень даже знакомым голосом моего краснокожего спасителя.

– Совсем не знаешь, как использовать? – задал Марен мне не самый умный вопрос, при этом он старался повернуться так, чтобы я не видела его шрама.

– Совсем, – кивнула я мужчине и решительно потянула его к столу, на котором едва заметно светились кубики. – Мне все равно на твой шрам, а морщилась от того, что представила, как тебе было больно, – просто и спокойно объяснила красненькому свое поведение.

Поверит – хорошо, нет – его проблемы. Пусть ходит и нянчит свои комплексы.

Марен перестал прятаться, и все время, пока объяснял мне, как пользоваться кубиками, внимательно следил за выражением моего лица. Не удержавшись, несколько раз ему подмигнула и один раз даже язык показала. Знаю, ребячество, зато он так смешно округлил свои темные глаза!

– Давай еще раз, – устало вздохнул Марен. – Красный куб – это спальное место, сжимаешь его в ладони, пускаешь маленький импульс силы и резко бросаешь на пол.

Следуя простым инструкциям, уже раз десятый: беру в руку красный куб, сжимаю его в ладони и… ничего! По полу раз за разом катится брошенный мной куб.

– Невероятно, – шипел сквозь зубы красненький и смотрелна меня как на полную бездарность.

– Нет у меня этой вашей магии, – повторилав который раз и тяжело вздохнула.

– Магия есть у всех! – в который раз отмахнулся от меня Марен. – С кубами могут справиться даже те, у кого этой силы лишь крохотная искра! Давай еще раз, – упрямо сжал губы и подал мне белый куб насыщения. – Кладешь в рот, маленький импульс силы, жуешь и глотаешь.

С тоской посмотрела на белый куб, сейчас ведь опять обслюнявлю, и хорошо, если зубы об него не сломаю.

– Я лучше как-нибудь сама, – отодвинула от себя эти странные кубики и потянулась к абрикосу. – Как привыкла, – с удовольствием вгрызлась в оранжевый сочный плод и принялась жевать безо всяких там импульсов и страха сломать зубы.

– Они непригодны для еды, – осуждающе посмотрел на меня красненький и выхватил у меня из рук надкусанный плод. – Сейчас тебе станет очень плохо, – взглянул на меня сочувственно.

Я тоже посмотрела на него с жалостью в глазах. Это ж кто на них бедных так обиделся, что целая нация  живет за счет кубиков, созданных непонятно из чего. И ведь они на все случаи жизни!

Красный – спальное место, белый – еда, голубой – вода, желтый – душ и чистка зубов в одном, зеленый – очищение одежды.

– Не будет, – заявила с полной уверенностью и схватила грушу, ибо до абрикоса не дотянулась.

Откусила и снова лишилась своей еды, а Марен смотрел на меня с такой жалостью, что мне саму себя жалко стало… почему-то…

– Прости меня, – нервно поджал губы и взъерошил пятерней свои чуть длинноватые волосы. – Я должен был лучше о тебе заботиться, должен был раньше тебя накормить и напоить. А теперь из-за моей безответственности ты страдаешь от жажды и голода, – неожиданно принялся он посыпать свою голову пеплом, в переносном смысле, конечно.

Сидела, смотрелана то, как убиваетсямужик, и думала о том, что зря ведь убивается, не все у меня так плохо.

– Да не страдаю я ни от чего, – фыркнула и снова потянулась к фруктам. – Весь день их лопаю, и ничего, до сих пор живая! – заявила и, схватив абрикос, сразу же смачно от него откусила. – И только попробуй у меня его забрать! Я тогда пойду по темноте в сад, чтобы нарвать еще, и точно шею себе сверну в каких-нибудь кустах.

Смотрю на мужика – сидит, не шелохнется, только дышит и глазами хлопает. А нет, вон, у него щека задергалась и уголок левого глаза. Нервный совсем, неудивительно! Я б тоже на всех рычала и кидалась, если бы меня одними кубиками кормили всю жизнь.

– Весь день ела? – в какой-то момент отмер красненький.

– Аха, – кивнула головой. – И абрикосы, – указала на оранжевый плод, который он отобрал у меня первым. – И груши, и даже яблоки. А вон в том горшке вода. Намучилась, правда, пока откопала нормальную яму, но куда ж без воды?

Марен с опаской подтянул к себе горшок с водой и, приоткрыв крышечку, завис.

– Чистая, – прошептал потрясенно и засунул в горшок свою пятерню. – Мокрая, – улыбнулся во весь рот, да так светло и радостно, что я не смогла не улыбнуться в ответ. – Холодная.

– И ее даже можно пить, – подсказала радостному мужику и даже глазом не успела моргнуть, как он вынул пальцы из воды и принялся их обсасывать.

Вот тут-то я и прибалдела. Они не то что не знают, как добывать воду и еду, они не знают, как их есть и пить! А ведь тот мальчишка тоже держал в руках горшок с водой и восхищался ее видом до тех пор, пока не увидел, как я пью.

Бедные мужики, ну, по крайней мере, я видела пока что только мужчин. И вот как их теперь оставить без помощи? А, меж тем, кто бы мне помог… Значит, будем помогать друг другу.

– Погоди ты, – отобрала у Марена горшок с водой и направилась на выход. – Пошли, наберем чистой, и я покажу, как надо ее пить.

Дойдя до открытой настежь двери, обернулась и едва не расхохоталась. Марен все так же сидел на своем месте, только смотрел на меня с такой вселенской обидой и тоской, что я, не удержавшись, весело фыркнула и, попытавшись скрыть смех, мужик же, обидится еще, резко развернулась к нему спиной, но моя нога соскользнула со ступеньки, и я опасно накренилась. Уже приготовилась к полету и болезненному приземлению, как меня ловко подхватили на руки, прижали к уже знакомой широкой груди и посмотрели как на неразумного ребенка.

Если честно, то такой уверенный в своем превосходстве и силе Марен, нравился мне куда больше того потерянного и обиженного.

– Спасибо, – расплылась в улыбке. – Ты снова меня спас, – скрыть восторг в своем голосе мне не удалось, и это поставило красненького в тупик, заставив его вновь нахмуриться и задумчиво посмотреть на меня.

А я что? Я молчу, улыбаюсь и откровенно наслаждаюсь его объятиями. Этого не объяснить, но, думаю, женщины сейчас поймут меня и мой восторг. Рядом со мной симпатичный мне мужчина, воин, высокий, опасный, но такой трогательно-заботливый и, несомненно, сильный. И вот этот идеал мужчины, не напрягаясь, не ыкая, не экая, ни пыхтя от натуги, стоит и спокойно держит на руках мою совсем не худую тушку. Блеск, и так приятно, что хочется зарыться пальцами в его темные волосы и посильнее прижаться к широкой груди, правда, перед этим не мешало бы содрать эту красную броню, которая мешала почувствовать тепло его тела.

– Как его починить? – выдернул меня из мечтаний грустный голос Марена.

Не успела и рта раскрыть, как он, продолжая держать мою тушку на руках, присел на корточки и усадил меня на свое колено. Все, я окончательно была покорена этим мужчиной.

Пока я снова летала в облаках и капала слюной на красненького, он одной рукой придерживал меня, неодобрительно косясь на длину моего одеяния, второй пытался собрать черепки от разбитого горшка.

– Не надо его чинить, – ответила я на заданный ранее вопрос. – Да и не сможешь, разве что склеить, но это муторно, ненадежно и неосуществимо. Клея нет, – развела руками в ответ на вопросительный взгляд мужчины. – Отпускай меня, – качнула ногами, – пойду, достану другой горшок.

– Куда пойдешь? Где достанешь? – в Марене тут же включился воин и защитник. – Кто тебе его дал и что взял взамен?

– Туда пойду, – ткнула пальцем на дверной проем. – Возьму в шкафу, рядом с которым ты сидел, – решила пояснять ему в порядке заданных вопросов. – Никто не давал, сама нашла, сама отмыла. Следовательно, никому ничего не должна.

Мужчина смерил меня недоверчивым взглядом и поставил на ноги. Снова улыбнулась красненькому, на этот раз восхитившись его ростом и, развернувшись, запнулась за порог.

И снова знакомые руки и уже привычный, осуждающий взгляд.

– Темно же, – пожала плечами, стараясь оправдать свою неуклюжесть. – Не видно толком ничего.

Марек нахмурил брови, поджал губы, и кажется, что в его глазах пылает серебристый огонь, но это всего лишь иллюзия, игра холодного света луны, что сейчас освещает его суровые черты лица.

– Стой, – отдал мне команду и соединил ладони, под которыми разгорелось белое свечение. – Держи, – медленно развел руки и протянул мне короткую, тонкую, светящуюся палочку.

Несмело притронулась к светящейся палочке одним пальцем. Умом понимала, что красненький не хочет причинить мне вреда, но глаза видели раскаленный добела прут железа. Шумно выдохнула, поняв, что не чувствую от светящейся палочки жара, и куда более смелее сжала ее всеми пальцами.

– Спасибо, – снова поблагодарила Марена за заботу и уже смело пошла доставать горшок, так как палочка давала достаточно света, чтобы осветить всю комнату, а не только нужный мне шкаф.

Марен кивнул головой, принимая благодарность, и последовал за мной шаг в шаг. Он просто смотрел, никак не комментируя мои действия и в этот раз не пытаясь ничего выхватить из моих рук.

Достав горшок, закрыла шкаф и молча пошла навыход, спустилась по ступеням и, идя по хорошо протоптанной тропинке, еще б ей не протоптаться, весь день туда-сюдаходила, добрела к своей глубокой луже.

– Собственно, вот, – обернулась и смутилась под пристальным взглядом мужчины. – Сейчас отмою, – приподняла горшок, – и сможешь попить.

Марен снова кивнул и перевел свой взгляд на воду в роднике, а я задалась вопросом: насколько хорошо он видит в темноте?

– Посветишь мне? – протянула ему светящуюся палочку. – Мне нужны обе руки. Только свети так, чтобы мне было видно горшок, – прошу, когда Марен забирает у меня свой длинный фонарь.

Пока мыла горшок, заметила, что становится все светлей и светлей, а когда подняла голову, ахнула от восхищения. Прямо над моей головой, в воздухе, висели четыре светящихся палочки. Марен стоял чуть в стороне и с каким-то благоговением смотрел на меня, не отрывая глаз.

Пожала плечами, зачерпнула горшком немного воды и, повернувшись к красненькому, сделала несколько глотков напоказ, после чего протянула горшок Марену. Тот взял его трясущимися руками и повторил вслед за мной, а я запоздало подумала о том, что, наверное, стоило набрать новой воды и только после этого протягивать горшок мужчине, а, впрочем, судя по его стону блаженства и довольному лицу, он совсем не против пить со мной с одной посуды.

– Богиня, – посмотрел на меня влюбленными глазами, такими же смотрел на меня и парнишка, которого я повстречала чуть ранее у забора, и он тоже обозвал меня богиней.

– Не богиня я, – буркнула, смутившись от бросаемых на меня взглядов, и, забрав горшок из рук Марена, зачерпнула воды. – Снимай свои фонарики, и пошли в дом, будешь мне рассказывать, как вы докатились до такой жизни, что голодаете при изобилии продуктов и возможности их добыть.

Красненький снял светящиеся палочки одним взмахом руки, две погасил, две подвесил над моей головой, и те всю дорогу плыли за мной по воздуху. Я изредка на них косилась, но понять, как все это работает, даже не пыталась. А стоило мне ступить за порог, как палочки разлетелись по разным углам, таким образом освещая всю комнату достаточно ярко, чтобы не было темных углов. Мне даже как-то  стало более теплее, и появилась надежда, что мне удастся устроиться в этом мире, желательно, рядом с этим мужчиной.

Поставила воду на стол рядом с откусанным мной абрикосом, на который хмуро смотрел Марен. Взяла фрукт и медленно поднесла его к своему рту, красненький ощутимо напрягся, но хоть не стал вновь выхватывать еду у меня из рук.

– Почему ты решил, что мне станет плохо после того, как я съем абрикос? – села на сооруженную мной кровать, указав Марену на единственный отмытый стул.

– Мы все пытались есть то, что растет на этой планете, и всем было очень плохо. Кому-то меньше, кому-то больше.

Я примерно догадывалась, что с ними всеми происходило, но не была полностью в этом уверена.

– Ты можешь осветить магией темноту, но не можешь с помощью этой магии понять, что вам можно есть, а что нельзя? – нет, ну бред же, согласитесь?

После моего вопроса Манен смутился и, судя по поджатым губам, не особо хотел развивать эту тему, но, глянув на горшок с водой, все же ответил.

– Наша магия указывала нам, что съедобно, а что нет, но что бы мы ни съели, нам не подходило, и, перепробовав все, мы поняли, что для нас тут нету ничего пригодного, что мы могли бы использовать для насыщения. На этой планете наша магия стала неисправной, и ее очень трудно использовать.

– Кто-то умер от местной еды? – задала очередной вопрос, у меня оставался еще один, и я буду уверенна в своих выводах.

– Умерли от нехватки еды, – ответил совсем тихо. – И продолжают умирать.

Мне стало жутко от понимания того, что прямо сейчас кто-то из этих людей умирает от голода, а я сижу и бездействую.

Подняв на Марена решительный взгляд, принялась выпытывать из него всю нужную мне информацию. С его слов выходило следующее:

Попали они на эту планету примерно восемь месяцев назад и до сих пор не встретили разумных существ, кроме меня. Магия здесь толком не работает, а если работает, то ее слишком сложно использовать. Пригодной еды нет, вода плохая, зверье по большей части – агрессивные хищники.

На мой вопрос: зачем тогда они сюда прилетели и почему не улетели, поняв, что им тут не выжить? Марен отвечал неохотно, но все же ответил.

Свою планету они уничтожили, высосали из нее все, что только было можно, а когда поняли, что натворили, стало слишком поздно. День за днем их дом разрушался, пока не погиб окончательно. Все, кто мог, спаслись, погрузившись на корабли, и отбыли на поиски нового дома. Очень долго они не могли найти ничего пригодного, и в какой-то момент у них стало заканчиваться топливо. Корабль Марена одним из первых был вынужден совершить экстренную посадку, а ближайшая планета с нужной атмосферой была только эта. Поначалу они обрадовались изобилию зеленых растений, а потом поняли, что еда непригодна, а местные обитатели неразумны и агрессивны. Все, что они могли на данный момент – это продвигаться дальше, тесня хищников в надежде на встречу с разумными, которые помогут Марену и его народу, но чуда до сих пор не случилось.

Еще немного потрясла красненького и узнала, что все строения, которые я сегодня увидела, дело не их рук, они уже были тут, когда Марен и его люди прогнали отсюда хищников. Пришлось признаться самой себе, что все же я переместилась в другой мир, пусть и очень похожий на родную Землю. Вопрос только в том, куда делись все те, кто строил и жил в этих домах?

– Ты можешь нам помочь? – Марен смотрел на меня с надеждой, что  отражалась  в его темных глазах.

– Я постараюсь, – согласилась, очень надеясь, что не ошиблась со своими выводами, и местная еда вполне подходит этим горемыкам, им только надо привыкать к ней постепенно после их непонятных кубиков.

Это все я и попыталась объяснить Марену. Тот слушал меня внимательно и смотрел недоверчиво, особенно когда я принялась втолковывать ему то, что я вовсе не богиня, и еда после моих рук остается точно такой, какой они ее пробовали раньше, и да, им так же будет плохо, если они налопаются от пуза, но я знаю, как это исправить.

Марен на мою пламенную речь только глазами хлопнул, а под конец кивнул головой, да, мол, верю, что исправишь, и с совершенно серьезным лицом подвел итог:

– Богиня.

Закатила глаза, но спорить с мужчиной не стала, хотят называть меня богиней? Да пожалуйста! Им же хуже…

Заваливаясь на свой душистый матрас, натянула на себя простынку и мысленно потерла руки, представив, как завтра разойдусь. Они у меня все побегают, чтоб покушать, все равно без дела под забором стоят!

– Что ты делаешь? – спросил Марен, навалившись грудью на стол и внимательно за мной наблюдая.

– Ложусь спать, – широко зевнула и перевернулась на другой бок, спиной к мужчине. – Устала я что-то за этот бесконечный день. Спокойной ночи, – пожелала мужчине и получила в ответ пожелание темных снов.

Спрашивать, почему темных, не стала, уже медленно проваливаясь в сон, и только один глаз приоткрыла, когда послышался тихий хлопок. Марен замахнулся, бросил красный кубик, а на пол приземлилась продолговатая капсула серого цвета, в которую красненький и полез. Решила, что это, скорее всего, его спальное место, но утром надо будет уточнить. С этой мыслью провалилась в сон,грезы мои действительно были темные, точнее, черные, а если еще точнее, то я так упахалась, что мне попросту ничего не снилось.

Глава 4

Встала как и всегда рано, едва только светать начало. На удивление чувствовала себя просто прекрасно, выспалась так, будто несколько суток отсыпалась, ничего и нигде не болело, хотя, по идее, болеть должны как минимум мышцы. Встала, потянулась, походила вокруг своей лавки-кровати, отметила две вещи, и если первая вызывала любопытство, то вторая приводила в уныние. Решила начать с первой, ибо со второй быстро не разберешься, придется идти стирать. Посмотрев на валяющееся в уголке грязное платье, попрочней закрепила на себе простынь и тихонько подошла к серой капсуле.

Обошла ее, но так и не нашла ни входа, ни окошка, ни даже стыка. Потыкала пальцем в гладкий, упругий бок – никакой реакции. Погладила ладонью – на ощупь словно замша, довольно приятно, но непонятно: то ли Марек уже ушел, то ли спит. Мне, по сути, он пока вообще не нужен. Пожала плечами, подхватила горшок со сколом, запихала в него грязное платье и пошла к своей луже. Там и умоюсь, и постираю, и напьюсь, а на обратном пути перекушу.

Сделав все задуманное, развесила платье на ближайшем дереве и пошла в дом, жуя сочную грушу. Груша, как и ее сочность, уже не радовали, хотелось жареного мяса или хотя бы хлеба. Чувствую, еще несколько дней, и от фруктов меня начнет воротить со страшной силой.

Так и вошла в дом, тяжело вздыхая и витая в своих мрачных мыслях.

– Светлого дня, Ника, – раздалось почти над моим ухом.

От неожиданности шарахнулась в сторону и расслабилась только тогда, когда поняла, что это всего лишь Марен пожелал мне доброго утра.

– И тебе, – кивнула головой, садясь на единственный стул. – Только не пугай меня так больше, а то я заикой на всю жизнь останусь, – попросила красненького и пересела на свою кровать, так как стул был всего лишь один.

Марен присел на освобожденное мной место, а я с интересом разглядывала его вполне обычные штаны и майку в обтяжку. Вроде простая одежда, но после его красного костюмчика а-ля муха  выглядел он просто потрясающе. Я даже немного подзависла, поняв, что Марен мне приглянулся как мужчина, и тут же себя одернула, напомнив, что я замужем, и возраст не тот, чтобы на молодых слюни пускать. А после чуть не рассмеялась, вспомнив, что теперь уже не замужем, молодая, да и вообще в другом мире вроде как, так что могу позволить себе не только капать слюнями, но и многое другое.

– Ника, с тобой все хорошо? – выдернул меня из сладких грез обеспокоенный голос Марена.

– Да, а капсула твоя где? – задала первый всплывший в голове вопрос.

– Я проснулся, и она исчезла, выполнив свои функции, – ответил на вопрос, все еще пристально глядя на меня своими синими глазами, не голубыми, а именно синими, насыщенно-синими, таких не бывает.

– А вечером, когда ты соберешься спать, она снова появится? – задала новый вопрос, не отрывая взгляда от его потрясающих, просто фантастических глаз.

– Если использую новый куб, то да, появится, – кивнул он головой. – С тобой точно все хорошо? – нахмурился еще сильнее и нервно провел ладонью по своим черным волосам с синим отливом, отчего я зависла опять, только уже на волосах.

Захотелось протянуть руку и дотронуться до подобного чуда, но, сдерживая себя из последних сил, сидела и только смотрела на синие, такие же необычные, как и его глаза, переливы.

– С одеждой и мытьем то же самое? – с трудом заставила себя оторвать глаза от необычной красоты. – Один раз использовал, и куб исчез?

– Именно, – уже отчетливо занервничал мужчина от моего пристального взгляда.

– Кубики ваши одноразовые, и если на их создание уходят ресурсы планеты, а после использования все просто растворяется и исчезает в никуда, то не удивительно, что вы убили вашу планету, – подвела я итог.

– Со мной что-то не так? – не выдержал Марен моих разглядываний.

– Все так, – тут же отвела я взгляд, во всяком случае, очень пыталась это сделать, но выходило, скажу прямо, не особо. – Очень даже так.

Красненький мне ничего не сказал, но косился подозрительно, а если бы мог, еще бы и пальцем у виска покрутил, но он не мог, я ж типа богиня и должна их всех накормить. Точно! Там свора голодных мужиков, а я тут любуюсь красненьким. Но ведь хорош, и даже шрам не портит красоты, а дополняет.

– Красивый ты мужчина, Марен, – ошарашила красненького своим заявлением, у него, у бедного, чуть глаза на лоб не полезли то ли от удивления, то ли от недоумения, а, быть может, и от шока. В общем, надо срочно мужика спасать, а то еще немного, и он так и останется анимешной мультяшкой с огроменными синими глазищами.

– Мне твоих мужиков кормить надо, а я их боюсь, – тяжело вздохнула, глядя через открытые двери на то, как к забору начинают стягиваться мои воздыхатели. – Утащат же и не посмотрят на то, что я богиня и пришла спасать вас от голодной смерти, – продолжала я нагнетать.

И мне вот даже ни разу стыдно не стало за мое вранье. Раз назвали богиней, значит, буду соответствовать – и им сытость, и мне спокойное существование без всяких там угроз залюбить, посадить и замуж.

– Сделаю им внушение, и все будет нормально, не переживай, – пожал плечами Марен.

А я продолжала смотреть на то, как в рядах моих обожателей все прибывает, и отчетливо понимала, переживать мне все же стоит, внушение на мужиков не подействует. Вот чего, спрашивается, тут топчутся? Дел у них других нет?

Обернулась кМарену, поинтересовалась данным вопросом, оказалось, других дел у них и правда нет. Вроде, задаю вопросы, и красненький мне на них даже отвечает, но понятнее не становится. Такое положение дел напрягало.

– Жуй давай, – подвинула к Марену голубой и белый кубы. –  А потом рассказывай.

– О чем? – не прошло и минуты, как он расправился с кубами и задал вопрос.

Сижу, хлопаю глазами и вспоминаю свою собаку, той что ни дай, глотала, не жуя. Щелк челюстью, и смотрит на меня голодными глазами. Так же и Марен: закинул в рот куб, два раза жевнул, проглотил, то же самое сделал со вторым, а в глазах никакого удовольствия от пищи и, самое главное, никакого насыщения.

– И вот этим, – неопределенно махнула я на него рукой, – ты наелся?

– Нет, но больше нету. Один куб влаги и один куб насыщения – это суточная норма воина, – по-военному коротко и ясно отчитался красненький.

– А не воина? – задала вопрос, уже зная на него ответ.

Марен был худ, но те, кто сейчас стояли у моего забора, выглядели намного хуже. Их волосы и глаза стали тусклыми, а одежда висела на слишком худых телах.

– То же самое, только на двое суток, – Марен отвел от меня взгляд и сжал руки в кулаки. – Мы их спасли, не дали разбиться кораблю, на котором они летели, взяли их на буксир, когда топливо в их старье закончилось. А сейчас я смотрю на то, как они медленно умирают от голода и думаю, что лучше бы они умерли быстро, чем вот так.

– Не переживай, – потянулась через стол, чтобы разжать его кулаки. – Я их всех накормлю, мы накормим, ты ведь мне поможешь?

– Мы все поможем, – вскинул голову Марен. – Только как ты сделаешь пригодной ту еду, от которой нам всем стало плохо?

– Вчера ты пил воду, – кивнула я на стоящий на столе горшок. – Разве тебе после этого было плохо?

Марен только раскрыл рот, собираясь мне что-то сказать, как замер. Я с трудом удержалась от смешка, когда увидела его изумленные глаза и вытянутое лицо.

– Нет, – покачал он головой и тут же обиженно добавил: – Но того, что ты дала, было мало, я не до конца удалил свою жажду.

– В этом и был смысл, – послала красненькому ободряющую улыбку. – Я не знаю, из чего делают ваши кубы, но подозреваю, что они слишком сильно отличаются от той еды, что растет и бегает здесь. Я больше чем уверенна, что если вы начнете употреблять здешнюю еду маленькими порциями, вам не будет плохо.

Дождалась неуверенного кивка Марена и хотела уже продолжить, как он сделал свои выводы из услышанного.

– Этого будет мало, но это больше того, что мы имеем сейчас, – заключил он почти что радостным голосом.

– Этого будет мало вначале, – с жалостью посмотрела на собравшихся у забора бедняг. – С каждым днем вы будете на чуть-чуть увеличивать свои порции. И так до тех пор, пока не сможетеесть столько, сколько вам нужно. Пока предлагаю начать с фруктов, что растут в каждом саду, для более сытной пищи мне нужно побродить по местным огородам, чтобы я смогла найти дополнительную еду. Неплохо было бы поймать какую-нибудь съедобную местную зверушку. И верни мне мою сковородку, – вывалила часть своих планов на ошарашенного мужчину. – И мне бы еще несколько женщин для помощи, если ты хочешь, чтоб я готовила на всех. Заодно подучатся у меня и смогут готовить самостоятельно, – разошлась я окончательно и замолчала, только увидев помрачневшее лицо Марена. – Только не говори, что женщин, кроме меня,нету.

– Есть, – красненькому пришлось замолчать из-за моего шумного выдоха. – Только они далеко отсюда. На то, чтобы доставить их сюда, потребуется несколько недель.

За которые не известно сколько народа помрет от голода…

Марен этого не сказал, это было очевидно.

– Тогда делай этим внушение, – кивнула на мою фан-группу. – Объясни им, от кого зависит их жизнь, хорошо объясняй, чтобы они поняли, и найди мне несколько штук мужчин, которые будут  не только помогать, но и смогут в случае чего защитить. И верни мою сковородку, у-тварь, – напомнила повеселевшему красненькому.

Едва договорила, как с пальцев Марена сорвались разноцветные искры и, вылетев за дверь, понеслись в разные стороны.

– Это что? – проводила яркие искорки взглядом.

– Послал оповещение, сейчас придут мои воины.

Марен был собой явно доволен, чего не скажешь обо мне. Во-первых, он владел магией, и я гадала, как бы поподробней выспросить у него, что он умеет, и на что хватает его сил. Во-вторых, меня не обрадовало, что он послал только за воинами, я хоть и выгляжу молодо, но у меня ум старухи, и я отлично понимаю, что здоровенных, матерых мужиков особо не погоняешь. В итоге решила действовать по обстоятельствам: возникнут проблемы, тогда и буду Марену жаловаться, захотят покушать, так и картошку копать пойдут. Кстати, надо бы сходить ее поискать.

– А кубики свои вы как делаете? Существует какой-то автомат… я не знаю… какой-то маленький заводик по их производству? Какое сырье используете? Где его берете? – я хотела хоть примерно узнать, из чего состоят их кубы, быть может, тогда я смогла бы начать их кормить чем-то хотя бы отдаленно похожим, чтобы их адаптация прошла чуть легче.

Но, глядя на непонимающе вытянувшееся лицо Марена, поняла, что вряд ли добьюсь того, чего хотела.

– Мы делаем их из магии, сплетаем нужные потоки, что идут от самой планеты, добавляем к потокам мысленный посыл, во что они должны сформироваться, закрепляем результат магией, и получается куб с заданными функциями.

– И ты эти кубы делать умеешь, – я больше утверждала, чем спрашивала, но он все равно утвердительно качнул головой. – А эти страдающие? – кивнула головой на сборище вокруг забора.

Народу собралось прилично, видимо, им было очень интересно, чем мы тут с красненьким занимаемся. Мелькнула мысль пойти и закрыть двери, чтобы нас не было видно, но она быстро пропала. Пусть лучше видят, чем потом напридумывают кучу небылиц.

– Они не могут, – грустно ответил Марен, но, по крайней мере, в его голосе больше не было обреченности.

– А кто еще может, кроме тебя?

– Десять человек, включая меня.

Сижу, смотрю на притихшего Марена, а сама размышляю: десять – это много или мало? Судя по увиденному и услышанному, мало. Но сколько тогда их прилетело на корабле? Вернее, кораблях, они-то второй взяли на буксир, значит, кораблей всего два. Тысяча? Две? Насколько должны быть огромными корабли, чтобы вместить в себя тысячу людей? Ведь еще запасы питания, спальные места и что там еще из необходимого?

– Сколько вас всего? – вопрос вырвался сам собой, и я искренне себе удивилась: почему не спросила сразу?

– Когда мы только высадились, было около пяти тысяч. Сейчас уже меньше. Рядом с кораблями осталась основная масса – три тысячи, со мной отправилось чуть меньше двух тысяч, двести человек умерли от голода. Мы надеялись найти разумных или подходящую еду, но не преуспели. Нас, сохранивших достаточный уровень магии, всего десять, и наша магия не бесконечна. Мы стараемся, выкладываемся пополной, почти не делаем кубы со спальными местами и одеждой… – зарылся он пальцами в свои темно-коричневые волосы. – Даже если бы мы их совсем не делали, еды и воды все равно бы не хватало на всех.

– А как вы справлялись на другой планете, которую разрушили? Зачем придумывать такой способ пропитания, который не под силу каждому?

Марен поднял на меня удивленные глаза, а потом моргнул и, улыбнувшись, качнул головой.

– Все время забываю, что ты не из наших. Выглядишь так же, как и наши женщины, но намного лучше, – сделал он мне комплимент, отчетливо давая понять своим взглядом, какие части тела у меня лучше, чем у их женщин.

Не сдержавшись, фыркнула, когда Марен завис взглядом на моей груди.

– Прости, – поднял глаза на уровень моих глаз. – Просто у наших женщин… они… у них… я никогда таких не видел.

Сначала я не очень поняла его бормотание, а когда до меня дошло, вспыхнула как свечка, еще немного, и даже мои волосы сгорят от стыда. Вскинула возмущенный взгляд на красненького, а он хлопал глазами, явно не понимая, чем вызвал мое недовольство.

– Слишком прямолинейно, – криво улыбнулась мужчине, а он задумался и через какое-то время кивнул головой, сделав какие-то свои выводы. – Так почему эти кубы, если их не каждый может создать? – решила вернуться я к интересующей меня теме.

– На Кере, пока мы его не уничтожили, каждый мог создать себе все необходимое и в нужном количестве.

– Там могли, здесь не можете, – задумчиво закусила нижнюю губу, гадая о причине. – Вы потеряли магию? – сделала самый логичный для себя вывод, но все оказалось куда запутанней.

– Магия так и осталась с нами… в нас, – поправился красненький. – Только на этой планете нам очень тяжело ей пользоваться, – Марен замолчал, увидев мое непонимающее лицо.

 А я не могла понять, как так? Магия у них есть, а пользоваться ей тяжело. Раньше же они пользовались, значит, умеют, а если умеют, почему не могут, что тут тяжелого?

– Она для нас в буквальном смысле стала тяжелой, – огорченно вздохнул Марен. – Не могу тебе объяснить по-другому.

Кажется, до меня стало доходить, о чем он. У меня не было сто процентной уверенности, только догадка.

– Мне кажется, этот мир сознательно вам мешает создавать свои неэкономные кубы, – посмотрела я за дверь, где у забора началось какое-то движение. – Если бы он вам позволил жить так же, как и раньше, то вы бы и этот мир однажды уничтожили.

– И что нам теперь делать? – Марен тоже обернулся на нарастающий гул голосов за забором. – У нас даже топлива нет, чтобы улететь.

– Значит, надо начинать жить так, как вам предлагает этот мир, – решила я обнадежить мужчину, но, кажется, еще больше его загрузила.

– Пойду впущу твою охрану, – поднялся Марен со стула и направился к забору.

При приближении красненького к ограде вся толпа дружненько так отхлынула в сторону, настороженно косясь то наМарена, то на четверых мужчин, одетых в красную броню, которые остановились в шаге от забора и внимательно слушали моего спасителя. Пристально посмотрели на меня и, одновременно кивнув, легко перепрыгнули через невысокую ограду, проигнорировав калитку.

Марен направился ко мне, они следом за ним. Такие же высокие, в своих безликих шлемах с огромными глазами-экраном. А до меня только сейчас стало доходить, что мне придется не только кормить всю эту ораву из почти двух тысяч человек, но и как-то все это организовать: посуда, кухня, столы, готовка, добыча и доставка продуктов…

– Объяснять им что да как будешь сам, – сходу оповестила красненького, едва он ступил на порог. – Как я поняла, ты тут у них главный.

Марен остановился, едва переступив порог, и внимательно меня слушал, изредка качая головой. Следом за ним зашли четверо воинов и, выстроившись вдоль ближайшей стеночки, один за другим стали снимать свои шлемы.

Закончив давать красненькому наставления, что  и как доносить до народа по поводу еды, обернулась к четверке. Два блондина, два брюнета, все симпатичные, молодые и очень худые. Смотрели на меня настороженно, затем окинули недоуменным взглядом мою фигуру с пышными формами и в восхищении зависли на этих самых формах.

ПеревеланаМарена свойскептичный взгляд, без слов спрашивая: «И вот с ними мне придется работать»? А он мне только улыбнулся неуверенно и зло зыркнул на своих воинов, от чего они тут же сделали вид, что смотрят вовсе не на меня. Еще немного, и мужчины себе косоглазие заработают.

На этом решила оставить мужчин наедине, так как видела по бросаемым на меня взглядам – они сейчас отношения будут выяснять, но при мне не решаются это сделать. Сообщила Марену, что пойду до родника за водой, взяла горшок и, выйдя из дома, направилась в сторону своей лужи с надеждой на то, что постиранное с утра платье уже высохло, и я смогу нормально одеться.

Глава 5

МАРЕН

Только Ника скрылась из вида, устроил своим парням полный разнос, не сдерживаясь в громкости и не стесняясь в выражениях.

Ведь специально выбирал самых взрослых, самых опытных, тех, кто, как я думал, смогут оценить важность возложенной на них миссии. Но нет, как только увидели соблазнительные изгибы Ники, так их сразу же повело. И ведь ясно предупреждал их у забора, чтобы руки к ней не тянули, не смели пожирать взглядом и чтоб даже не смели дышать в ее сторону. И что? Будто и не слышали меня!

Она уже давно ушла, я накричался вволю, немного спустив пар, а этим хоть бы хны, стоят и гипнотизируют взглядами дверь.

– Она не из наших женщин, не знает, что мы ни за что не причиним ей вреда. Сам ее вчера напугал, боялся, что сбежит и попадет за стену, – решил поговорить с парнями на чистоту. – Эти, вон, от нечего делать тут толпятся, нагоняя на Нику страх, вы вместо защиты облизываете ее взглядом. Всем вам интересно, всех вас забавляет ее поведение, но никто из вас не задумывался о том, что от этой пугливой красоты, что только что от вас всех сбежала, зависят ваши жизни? Она без нас выживет, теперь я в этом уверен, а вот мы без нее… – специально говорил громко, чтобы все слышали, и специально не закончил свою мысль, давая им самим додумать и представить, как они поумирают голодной смертью.

Продолжить чтение