Читать онлайн Исследователь бесплатно

Посвящается Чарльзу

Полет

Аэроплан взмыл в воздух, как по мановению волшебной палочки.

Сидевший в кабине мальчишка вцепился в сиденье и затаил дыхание, когда самолет устремился в небо. Стиснув зубы, Фред сосредоточенно повторял все движения сидевшего рядом пилота: штурвал, дроссель.

Аэроплан вибрировал, набирая скорость, и летел к закатному солнцу, петляя вместе с Амазонкой, которая струилась внизу. Фред видел отражение шестиместного самолета – черную точку на бескрайней синеве. Они летели в Манаус, город на воде. Откинув волосы, Фред прижался лбом к стеклу.

Позади него сидела девочка с младшим братом. У них были одинаково изогнутые брови, одинаково смуглая кожа и одинаково длинные ресницы. Девочка до самого момента взлета не выпускала родителей из объятий, немного напуганная, а теперь сидела и смотрела на воду, тихонько напевая что-то себе под нос. Ее братишка пытался перегрызть свой ремень безопасности.

На следующем ряду одна сидела бледная девочка со светлыми волосами, которые доходили ей до талии. Жабо на блузке щекотало ей шею, поэтому девочка то и дело поправляла его и недовольно морщилась. Она упорно не смотрела в окно.

Аэродром, с которого они только что вылетели, был пыльным и пустынным – просто взлетная полоса под беспощадным бразильским солнцем. Двоюродный брат Фреда настоял, чтобы он надел школьную форму и джемпер, поэтому теперь, в жаркой, душной кабине, Фреду казалось, что он вот-вот сварится в собственном соку.

Двигатель взвизгнул. Пилот нахмурился и повернул штурвал. Он был немолод и напоминал военного. Из ноздрей у него торчали жесткие волосы, а его седые, намазанные воском усы, казалось, нарушали закон всемирного тяготения. Он дотронулся до дросселя, и самолет взмыл ввысь, в облака.

Когда сгустились сумерки, Фред начал волноваться. Пилота мучила отрыжка, которая становилась все сильнее. В какой-то момент его рука дернулась, и самолет резко накренился на правое крыло. Сзади Фреда кто-то вскрикнул. Самолет отвернул от реки и полетел над джунглями. Пилот крякнул, охнул и повернул дроссель, замедляя работу двигателя. Он сдавленно кашлянул. Казалось, он задыхается.

Фред посмотрел на него – лицо пилота посерело и теперь сливалось по цвету с усами.

– Сэр, с вами все в порядке? – спросил Фред. – Могу я вам чем-то помочь?

Едва дыша, пилот покачал головой. Он потянулся к приборной панели и выключил двигатель. Гул стих. Нос самолета опустился вниз. Деревья стали ближе.

– Что происходит? – воскликнула блондинка. – Что он делает? Пусть перестанет!

Мальчишка за спиной у Фреда закричал. Пилот на мгновение схватил Фреда за запястье, а потом уронил голову на приборную панель.

И небо, которое совсем недавно казалось таким надежным, вдруг пошатнулось.

Зеленая тьма

Фред бежал и на бегу гадал, не погиб ли он. «Нет, – думал он, – смерть бы точно была спокойнее». Ревел пожар, а кровь пульсировала в его руках и ногах.

Ночь была черна. Он попытался вдохнуть, чтобы позвать на помощь, но в горле пересохло. Закричать не получалось. Сунув палец в рот, он почесал основание языка, чтобы выделилось хоть немного слюны.

– Здесь кто-нибудь есть? Помогите! Пожар! – крикнул он.

Ответ огня не заставил себя ждать: за спиной у Фреда вспыхнуло дерево. Раздался грохот. Другого ответа не последовало.

Горящая ветка треснула, отломилась и упала в каскаде искр. Фред отпрыгнул в сторону, попятился во тьму и ударился о что-то твердое. Ветка упала ровно на то место, где он стоял секунду назад. Сглотнув подступившую к горлу желчь, он побежал быстрее.

Что-то коснулось его подбородка. Он пригнулся и схватился за лицо, но это оказалась лишь дождевая капля.

Мощный ливень хлынул внезапно. Сажа и пот на руках у Фреда быстро превратились в черную ваксу, но пожар начал затихать. Фред замедлил бег и в конце концов остановился. Задыхаясь, он оглянулся и посмотрел, откуда прибежал.

Маленький самолет лежал среди деревьев. В ночное небо от него поднимались клубы белого и серого дыма.

Фред в отчаянии оглянулся по сторонам, но не увидел и не услышал ни одного человека. Вокруг были только папоротники, в которых утопали его ноги, да тянувшиеся к небу высоченные деревья. В воздухе, перекликаясь, шныряли перепуганные птицы. Фред встряхнул головой, пытаясь отогнать рев крушения, который сводил его с ума.

Волоски у него на руках оплавились и пахли яичной скорлупой. Он провел рукой по лбу, и к его пальцам прилипли обожженные волоски брови. Фред вытер пальцы о рубашку и только в этот момент заметил, что руки у него в крови.

Он осмотрел себя. Одна штанина брюк была разорвана до самого кармана, но переломов вроде бы не было. Спина и шея жутко болели, отчего его ноги и руки казались чужими и словно деревянными…

Вдруг из темноты раздался голос:

– Кто здесь? Уходи!

Фред развернулся. В ушах по-прежнему звенело. Подняв с земли камень, он бросил его на голос. Затем он спрятался за деревом и присел на корточки, готовый в любую секунду выпрыгнуть или убежать.

Сердце оглушительно стучало у него в груди. Он старался не дышать.

– Бога ради, не трогай нас! – сказал голос.

Голос принадлежал девочке.

Фред выглянул из-за дерева. Лунный свет посеребрил темную зелень лесной подстилки. На деревьях плясали длинные тени. Фред увидел лишь два дрожащих куста.

– Кто это? Кто здесь? – спросили из-за второго куста. Волоски на руках у Фреда встали дыбом. Он прищурился и вгляделся в темноту.

– Прошу, не трогай нас, – сказал куст. Говор был не британским и казался мягче, а сам голос явно принадлежал ребенку, а не взрослому. – Это ты какашку бросил?

Фред посмотрел на землю. Он и правда швырнул фрагмент древнего, окаменевшего помета какого-то животного.

– Да, – ответил он. Немного привыкнув к темноте, он увидел блестящие глаза, которые смотрели на него из серо-зеленого сумрака подлеска. – Вы с самолета? Вы ранены?

– Да, мы ранены! Мы упали с неба! – ответил один куст.

– Но не тяжело, – добавил другой.

– Выходите, – сказал Фред. – Здесь только я.

Второй куст зашевелился. Сердце Фреда екнуло. И девочка, и ее брат были покрыты царапинами, ожогами и пеплом, и под дождем все это покрылось грязью, которая налипла им на лица, но они выжили. Он не один.

– Вы живы! – воскликнул он.

– Само собой, – ответил первый куст. – Иначе мы бы с тобой не говорили.

Из-за куста под ливень вышла светловолосая девочка. Она сурово взглянула на Фреда и его спутников.

– Я Кон, – сказала она. – Полностью будет Констанция, но не вздумайте меня так называть. Иначе убью.

Фред посмотрел на вторую девочку. Она смущенно улыбнулась и пожала плечами.

– Хорошо, – кивнул Фред. – Как скажешь. Я Фред.

– Я Лайла, – представилась вторая девочка и прижала братишку к себе. – А это Макс.

– Привет, – сказал Фред и попытался улыбнуться, но от этого порезы на щеке заныли, поэтому он решил, что обойдется ухмылкой, которая задействовала лишь левую половину его лица.

Макс беззвучно рыдал и так крепко цеплялся за сестру, что у нее на коже оставались синяки от его пальцев. Она наклонилась и взяла его на руки, хотя удержать его и было непросто. Фреду показалось, что теперь они напоминали двухголовое чудище.

– Твой брат сильно пострадал? – спросил он.

Лайла похлопала братишку по спине:

– Он не говорит. Только плачет.

Кон взглянула на пожар и поежилась. Пламя отбросило отсвет ей на лицо. Ее светлые волосы стали серыми от сажи и коричневыми от крови, а на плече темнел глубокий порез.

– Ты в порядке? – спросил Фред, протирая глаза. – Порез, похоже, глубокий.

– Нет, не в порядке! Никто из нас не в порядке! Ничуточки! – огрызнулась Кон. – Мы одни посреди амазонских джунглей! Статистически велика вероятность, что все мы скоро умрем.

– Я знаю, – ответил Фред, который и так все это понимал. – Я просто…

– Нет, – перебила его Кон, и ее голос дрогнул. – Думаю, вполне можно сказать, что никто из нас не в порядке. Ничуточки не в порядке.

Кусты зашелестели. Капли дождя заколотили по лицу Фреда.

– Надо найти убежище, – сказал он. – Большое дерево, пещеру или что-нибудь в таком духе…

– Нет! – неожиданно вскрикнул Макс. Его крик был пропитан страхом.

Фред попятился и поднял руки: – Не плачь! Я просто подумал… – Тут он посмотрел, куда Макс указывал пальцем.

В десяти сантиметрах от ботинка Фреда притаилась змея.

Она была пятнистой, черно-коричневой и сливалась с землей джунглей. Голова у нее была размером с кулак. На секунду все затаили дыхание. Джунгли замерли в ожидании. Затем второй крик Макса прорезал ночь, и все, как по команде, бросились бежать. Земля пропиталась влагой, поэтому бежали они как попало. Грязь летела им в глаза, локти то и дело задевали деревья. Фред бежал так, словно его тело ему не принадлежало, быстрее, чем когда-либо, вытянув руки перед собой. Споткнувшись о корень, он сделал сальто и сплюнул набившуюся в рот землю. Не останавливаясь, он бросился дальше. Дождь слепил ему глаза. В темноте мимо него пролетали тени.

Вдруг сзади него раздался вопль.

– Макс! Прошу тебя! – воскликнула Лайла.

Фред обернулся и поскользнулся в грязи.

– Он не может бежать! – Лайла склонилась над братом. – А мне его не унести!

Мальчишка лежал на спине под струями дождя и рыдал, содрогаясь всем телом.

– Идем! – Фред взвалил Макса на плечо.

Мальчишка оказался гораздо тяжелее, чем он ожидал, и закричал, когда Фред его поднял, но Фред крепко взял его за коленки и побежал дальше, не обращая внимания на боль. Он слышал, что Лайла бежит следом.

Когда Фред выбежал из леса и оказался на поляне, в боку у него невыносимо кололо. Он резко остановился, и Макс вскрикнул, ударившись головой о его спину. Рассердившись, он попытался укусить Фреда за лопатку.

– Не надо так делать, – сказал Фред, но в этот момент мальчишка у него на плечах не слишком его интересовал. Он потрясенно смотрел перед собой.

Они стояли на краю огромной поляны под открытым небом. Полная луна заливала ее своим светом. Земля была покрыта ковром зеленой травы и мха, а звезд над ними высыпало так много, что серебра на небе было больше, чем черноты. Фред поставил Макса на землю и попытался отдышаться, упершись руками в бедра.

– Змея гналась за нами? – спросил Макс.

– Нет, – выдохнула Кон.

– Откуда ты знаешь? – воскликнул Макс.

Лайла упала на колени, схватившись за бок:

– Змеи так не делают, Макси. Мы оба это знаем. Я просто… забыла.

– Мы запаниковали, – с горечью сказала Кон. – И что теперь? Смотрите! Никаких змей. Мы сглупили. И заблудились окончательно.

В отдалении виднелась большая лужа. Мышцы Фреда болели, но он подошел к ней и принюхался. Воняло гнилью. И все же ему ужасно хотелось пить. Он сделал маленький глоток и тут же сплюнул.

– Пить нельзя, – сказал он. – На вкус как ноги мертвеца.

– Но я хочу пить! – взмолился Макс.

Фред огляделся по сторонам, надеясь найти воду, пока Макс снова не зарыдал.

– Выжми свои волосы, – посоветовал он. – Они ведь мокрые. – Он скрутил прядь своей темной челки, и ему на язык упало несколько капель. – Это лучше, чем ничего.

Макс пожевал свои волосы и зажмурился.

– Я боюсь, – сказал он.

Он не жаловался – просто констатировал факт. Фред решил, что это даже хуже слез.

– Я знаю, – тихо ответила Лайла. – Мы все боимся, Макси.

Она подошла к брату и прижала его к себе. Его тонкие пальцы коснулись ожога у него на запястье, но она не оттолкнула его руку. Она зашептала ему на ухо по-португальски – тихонько, нараспев, как колыбельную.

Фред взглянул на них. Оба они дрожали.

– Утром все будет не так плохо, – сказал он.

– Разве? – с издевкой спросила Кон. – Ты и правда так думаешь?

– Хуже быть уже не может, – ответил Фред. – Когда станет светло, мы сможем найти дорогу домой.

Кон сердито посмотрела на него, в ее взгляде чувствовался вызов, но Фред, не моргая, выдержал его. Его лицо сплошь состояло из углов – острый подбородок, острые скулы. Взгляд его был пронзителен.

– И что теперь? – спросила Кон.

– Наши мама с папой говорят… – начала Лайла и чуть не заплакала при мысли о родителях, но в конце концов сглотнула и продолжила: – Они всегда говорят, что утро вечера мудренее. Они говорят, что усталость заставляет творить глупости. А они ученые. Так что нам надо поспать.

У Фреда ныло все тело.

– Так. Хорошо. Давайте спать.

Он лег на бок в сырую траву. Его одежда промокла до нитки, но было тепло. Он закрыл глаза и представил, как проснется в своей постели в школе, рядом с посапывающими соседями по комнате Джонсом и Скрейзом. Муравей прополз по его щеке.

– Разве нам можно спать? Вдруг у нас сотрясение мозга? – спросила Кон.

– Думаю, тогда у нас кружилась бы голова, – заметила Лайла.

В полусне Фред попытался определить, не кружится ли у него голова. Мир завертелся перед глазами.

– Если ночью мы умрем, виноваты будете оба, – заявила Кон.

На этой ободряющей мысли Фред почувствовал, как проваливается все ниже, ниже и ниже, прочь из джунглей и густого ночного воздуха, прямо в объятия сна.

Шалаш

Жара ужасная, и он еще жив. Это были первые мысли, которые пришли к Фреду, когда он открыл глаза и обнаружил, что смотрит прямо на бразильское солнце. Он инстинктивно посмотрел на часы, но циферблат разбился, а минутная стрелка отвалилась.

Рядом с ним спали две девочки. Обе они были в запекшейся крови, но дышали легко. Кон держала большой палец во рту. Вокруг них танцевало множество красных и синих стрекоз. Фред подумал, что их привлекает кровь.

Мальчишки нигде не было видно. Макс пропал.

– Макс! – прошептал Фред и вскочил на ноги.

Ответа не последовало. Не слышно было никакого шороха, кроме жужжания крыльев стрекоз.

Сердце Фреда гулко забилось в груди.

– Макс? – позвал еще громче.

Лайла шевельнулась во сне.

Фред подбежал к краю леса. Никаких следов мальчишки.

– Макс! – взревел он, дико озираясь вокруг.

– Что?

Макс поднял голову – он лежал на животе за папоротниками, прямо рядом с вонючей лужей, и то и дело погружал пальцы в воду.

– Макс! – Фред подбежал к нему, поморщившись, когда у него заныло ребро. – Ты ведь не пил эту воду?

Макс взглянул на Фреда, когда тот оказался рядом, а затем зажмурился и жутко закричал. На другой стороне поляны Лайла вскрикнула и проснулась.

– Похоже, выгляжу я неважно, – сказал Фред. Наверное, в крови и саже, без бровей, смотрелся он не слишком хорошо.

Мальчишка продолжал реветь, чуть не задыхаясь.

Лайла вскочила на ноги.

– Макс! – позвала она. – Что случилось?

«Сахар», – подумал Фред. Он знал, что людям в шоке нужен сахар.

– Хочешь конфетку? – У него в кармане были мятные леденцы. – Только перестань плакать! Он выудил сладости. Рука намокла: из-за пореза на бедре карман был полон полузасохшей крови, в которой всю ночь мариновались леденцы. Поморщившись, он сунул один из них в рот. На вкус он был не слишком хорош, но от сахара ему стало лучше.

– Хочешь леденец? – Фред плюнул на полу рубашки и очистил конфетку. – Он мятный.

– Нет! Ненавижу мятные леденцы! – ответил Макс.

– Другой еды у меня нет.

– О, тогда давай, – сказал Макс, словно лорд, принимающий хлеб из рук крестьянина.

– Держи. – Фред положил леденец на липкую ладошку мальчика. – Постарайся растянуть удовольствие.

Макс принялся сосать конфетку, причмокивая. Из носа у него по губам и подбородку потекли сопли.

– Макс! – крикнула Лайла. – Иди сюда!

– Пойдем, – сказал Фред.

Мальчишка сосредоточенно сосал леденец, нахмурив брови. Он казался очень хрупким. Фред почувствовал, как у него защемило в груди, но сказал только:

– Думаю, тебе не помешает высморкаться.

– Я не сморкаюсь, – ответил Макс, и они, прихрамывая, направились к Лайле. – Не хочу и не буду.

– А лучше бы высморкался.

– Нет!

Макс слизнул сопли с верхней губы.

С пятилеткой не поспоришь, подумал Фред. У Макса на щеке засохла грязь, а уголки его бровей чуть приподнялись, что придавало его лицу озорное выражение.

Фред пальцем подцепил воротник рубашки Макса и повел его, чтобы тот не оцарапался о колючки и не наступил в кроличьи какашки. Земля была покрыта мхом, кустиками травы и ветвями лиан. Упавшие с одного из деревьев алые цветы красным ковром застелили лесную подстилку.

Среди этих цветов, в лучах яркого солнца, спорили Лайла и Кон.

– Ты! Мальчишка! Как там тебя? Фред! – воскликнула Кон. – Скажи этой девчонке, что она абсолютно не права.

– Она думает… – вспыхнув, начала Лайла.

– Само собой, я думаю, что нам следует вернуться и подождать возле самолета, – сказал Кон. – Вдруг его увидят с воздуха? Тогда нас спасут.

– Разумнее остаться здесь, – возразила Лайла и подтянула колени к подбородку. – Мы заблудимся, пытаясь найти дорогу назад. И вряд ли кто-нибудь увидит самолет. Никто не знает, где мы упали: искать придется по всем джунглям. Мы здесь одни. – Она сердито, не мигая, смотрела на цветок, немного напоминающий одуванчик. – Нам придется самим найти способ добраться до Манауса.

Фред внимательно посмотрел на нее. У нее на щеке красовалась царапина. Узкое лицо обрамляли две темные косы, одна из которых обгорела при крушении. Она недобро взглянула на Кон.

Кон встретила ее взгляд:

– Это безумие. Мы должны ждать спасения рядом с самолетом. Уверена, моя семья уже отправила десятки самолетов на наши поиски. Может, даже целую сотню.

– Но место нашего крушения сгорело в пожаре, – заметила Лайла. – Половина деревьев обуглилась, а значит, там даже животных не будет…

– Мы с животными дружбы не ищем! – огрызнулась Кон. – Это не сказка!

– …и нам нечего будет есть, – закончила Лайла. – И еще там…

– Что? – перебила Кон.

– Там пилот.

– Он мертв, – искренне недоумевая, ответила Кон. – Он не сможет причинить нам вреда.

Лайла говорила очень тихо, но Фреда удивляло, каким властным был ее тон.

– Лагерь нужно разбить здесь.

– Нет! – запротестовала Кон. – Это совершенно нелогично.

– Фред? – повернулась к нему Лайла. – У тебя решающий голос.

– Вовсе нет! – воскликнула Кон. – Это несправедливо. Решения не может принимать один человек! – Она смерила Фреда взглядом. – Если только он не согласен со мной.

Фред снова оглядел поляну. Воздух здесь был свежим, а небо таким голубым, какого не увидеть в Англии. Он как раз собирался ответить, когда увидел вдалеке, где лес снова становился гуще, четыре дерева, которые упали так, что их вершины сошлись в одной точке. Смотря на них, Фред почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом.

– Вам не кажется, что эта поляна какая-то странная? – спросил он.

– Это не ответ на вопрос! – заявила Кон.

– Чем странная? – спросила Лайла.

– Взгляните на те деревья, – сказал Фред. – Вон там. Он показал в нужную сторону.

– И что с ними не так? Они упали. Все деревья падают, – заметила Кон.

– Но упавшими они не кажутся, – пояснил Фред. Он побежал через поляну. В нем нарастали подозрения, но любопытство пересиливало страх.

Самое большое из деревьев было поистине огромным: его ствол по толщине мог сравниться с колонной Нельсона на Трафальгарской площади. На него опирались три дерева поменьше. Они росли в нескольких метрах друг от друга, образуя неровный квадрат, а их ветви были увиты темно-зелеными лианами.

– Брось, Фред! – крикнула Кон. – Не уходи с поляны!

– Здесь что-то странное.

Он провел рукой по одному из маленьких деревьев. У их корней росли грибы и папоротники. Фред толкнул папоротники вниз и почувствовал, как у него внутри все сжалось.

Корней у трех деревьев поменьше на самом деле не было. Это были бревна по пять метров высотой, аккуратно прислоненные к центральному дереву. Фред видел на них зарубки, сделанные топором или мачете. Выросшие – или посаженные – у их основания папоротники маскировали отсутствие корней.

– Это шалаш, – выдохнул Фред.

– Что ты сказал? – спросила Кон.

Фред толкнул лиану, натянутую между бревнами.

– Это что-то вроде палатки, – пояснил Фред. – Шалаш.

Он наклонился, готовый протиснуться сквозь листву.

– Нет! Не заходи! – воскликнула Кон. – Не то чтобы я боюсь. Просто не надо туда заходить. Это неоправданный риск.

Фред уставился на нее:

– Что-что?

Он никогда в жизни не задумывался, оправдан ли риск, а о неоправданном риске мог бы сказать разве что его директор.

– Там может быть что угодно! Ягуары, или змеи, или крысы, – сказала Кон.

– Я не могу не посмотреть, что там! – возразил Фред.

– Возможно, она права, – заметила Лайла. – О змеях. Будь осторожен.

– Я посмотрю! – заявил Макс и вскочил на ноги.

– Ну уж нет! – отрезала Лайла, схватив его за запястье. – Ты останешься здесь.

Фред раздвинул лианы, висящие между бревнами:

– Ой!

Он поморщился: у некоторых лиан были маленькие, но коварные шипы, которые зацепились за один из его порезов. Отодвинув еще несколько лиан, он замер. Его сердце, которое с момента крушения колотилось вдвое чаще, теперь перешло на третью скорость.

Деревья образовали шалаш, который был достаточно высок, чтобы вместить стоящего на коленях человека или ребенка ростом с Макса. Пахло зеленью. В углу висела паутина, а под ней была подстилка из банановых листьев в дюжину листьев толщиной. Листья были изъедены муравьями.

Фред поднял голову, и у него округлились глаза.

– Идите посмотрите! – крикнул он.

Когда-то пространство между стволами было покрыто крышей из сплетенных пальмовых листьев. Фред коснулся одного из них. Листья прогнили и продырявились, сквозь них струился свет, но Фред видел, как причудливо они были переплетены.

Он прополз дальше, ища змей в зеленоватом свете. Земля хлюпала у него под руками. В дальнем углу шалаша стояла заплесневелая полая тыква. Фред с опаской прикоснулся к ней – на ощупь она оказалась рыхлой. Он перевернул ее вверх дном и поморщился от вони. На землю высыпалось множество камней. Половина из них была заточена в форме наконечников стрел, а другие были квадратными и приплюснутыми, размером с кулак.

– Вы двое! – Фред отполз назад и просунул голову сквозь лианы. – Идите сюда! Быстрее, вы должны это увидеть! Здесь кто-то был!

– Ты с ума сошел! – воскликнула Кон. – Если здесь и правда кто-то был, нам были бы не рады! С меня хватит.

Она развернулась и пошла обратно в лес.

– Подожди! Кон! Нам не стоит разделяться! – крикнул Фред.

Разозлившись, он выбрался из шалаша и побежал за ней.

– Чей это дом? – Она повернулась к нему лицом. Фред вздрогнул: у нее в глазах стояли слезы. – Ты ведь не знаешь этого?

– Нет, конечно, – ответил Фред. – Но я подумал…

– Что, если хозяин вернется? Я читала об этом в… – Кон колебалась, пытаясь вспомнить нужное заглавие. – «Златовласке». Я знаю, чем все это кончается! Но меня никто не съест!

– Уверен, это не медвежье логово, – сказал Фред.

– А вдруг его построили каннибалы?

– Каннибалы по большей части вымышлены, – заметила Лайла.

– Кто сказал?

– Все! Ученые! Наши мама и папа.

– Откуда им знать?

– Мама выросла в джунглях, возле реки Солимойнс. И она ученый. Ботаник.

– Точно! – воскликнул Макс.

Кон сердито посмотрела на него.

Лайла обняла Макса и продолжила, как будто ее никто не прерывал.

– А наш папа – англичанин, он изучает растения джунглей. Для медицины. Наша бабушка была помощницей ученого. Мы как собирались навестить ее в Англии. Должны были сесть на корабль в Манаусе. Она хотела встретиться с нами перед смертью и посмотреть на Макса.

– Может, и хорошо, что мы разбились, – фыркнула Кон.

Лайла не стала обращать на это внимание.

– Если человек, живущий здесь, вернется, он сможет отвезти нас в Манаус.

– Или съесть нас на ужин, – заметила Кон и посмотрела на Фреда, рассерженная и сбитая с толку.

– Просто зайдите внутрь, – сказал Фред. – Судя по всему, здесь целую вечность никто не появлялся.

Кон нехотя развернулась, пригнулась и вошла в шалаш. Лайла и Макс последовали за ней.

Фред коснулся гнилых листьев на крыше.

– Мы могли бы сплести новую крышу, – сказал он, – и сделать новые кровати. Тогда здесь перестанет пахнуть мокрыми носками.

Он принялся собирать полуистлевшую листву и выталкивать ее наружу. Земля под ним была мягкой и пыльной и пахла тысячью теплых дней.

Лайла принесла охапку листьев, каждый размером с наволочку, и начала укладывать их, чтобы сделать постели.

– Над входом можно натянуть еще несколько лиан, – сказал Фред, – чтобы ничего не было видно.

Кон скрестила руки на груди.

– Что это ты раскомандовался? – спросила она.

– Ничего! – Фред удивленно повернулся к ней. – Если мы хотим здесь спать, лучше защититься от воды.

– Я не собираюсь здесь спать! – заявила Кон. – Хозяин может вернуться в любую секунду.

– Он не вернется, – возразил Фред. – Видела камни? – Да.

– Они покрыты мхом, – пояснил он.

– То есть они грязные. Прекрасно. И как это должно меня обнадежить? – спросила Кон.

– Он хочет сказать, что они старые, – пришла на помощь Лайла. – Этот шалаш заброшен.

– Но зачем рисковать? – недоумевала Кон. – Что, если хозяин вернется и подумает, что мы незваные гости?

– А что, если он никогда не вернется, потому что бросил этот шалаш? – парировала Лайла. Она говорила негромко, но твердо. – Если кто-то жил здесь, значит, тоже считал, что это хорошее место для отдыха. А значит, здесь безопасно.

– Но ты не можешь знать наверняка.

– Мы ничего не можем знать наверняка! – воскликнул Фред. – Лайла права. Мы уйдем, как только найдем способ отсюда выбраться. Но до тех пор имеет смысл оставаться там, где жили люди.

– Если только они нас НЕ СЪЕДЯТ! – сказала Кон.

– Я остаюсь здесь, – заявил Макс. – Я хочу жить в шалаше. Если попробуешь меня отсюда выгнать, я на тебя написаю.

– Не вздумай! – Кон попятилась и стукнулась головой о ствол дерева.

– Он иногда так делает, – подтвердила Лайла.

И на некоторое время все успокоились.

Река

Большие и прочные листья для крыши удалось отыскать не сразу. Первая партия разорвалась в руках у Фреда, от сока второй кожа покраснела и зачесалась, но на третьем дереве оказались мясистые листья длиной с руку. Фред с Лайлой разорвали их на полоски, а затем сплели в большие квадраты, которые разместили на ветвях опорных стволов. Кон сидела на траве у входа в шалаш и веточкой ковыряла землю. Фред заполз в берлогу и поднял голову. Солнце больше не просачивалось сквозь тысячи муравьиных нор. Свет внутри был темно-зеленым, как под водой, среди затонувших сокровищ. Неожиданно Фред почувствовал триумф.

– Отлично! – крикнул он. – Зазоров почти нет.

Лайла возликовала. Фред выполз из шалаша и слишком быстро выпрямился. Внезапно у него закружилась голова, а перед глазами замелькали цветные пятна. Легкие скрутило.

– С тобой все в порядке? – спросила Лайла.

– Все хорошо, – ответил он более резко, чем следовало. После перенесенной пневмонии он терпеть не мог, когда его спрашивали, в порядке ли он. И все же он попытался улыбнуться и добавил: – Спасибо.

Фреда отправили в Бразилию к двоюродному брату отдохнуть и восстановить здоровье. Брат готов был целыми днями играть в бридж в темной гостиной, и Фред такого не ожидал. Но отец сказал, что это единственный выход.

– Я не могу сидеть дома и присматривать за тобой, – пояснил он. – Я нужен фирме.

– Я и сам могу о себе позаботиться, – просипел Фред.

– Ни в коем случае, – отрезал отец.

Сколько Фред себя помнил, отец с каждым годом работал все дольше и дольше. Лица матери Фред не помнил, лишь изредка оно являлось к нему во снах.

Он никогда не видел, чтобы отец носил хоть что-то, кроме костюма, и со временем костюмы словно стали для отца второй кожей. Казалось, без галстука на людях не появлялся даже его голос.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – сказал Фред.

– Чепуха, – ответил отец. – Не спорь, ты ведь толковый мальчик.

В характеристиках Фреда из школы-интерната всегда содержалось слово «толковый». «Толковый. Неприметный в классе». Иногда у них не получалось придумать ничего такого, что отличало бы его от одноклассников, и к характеристике добавляли: «Становится все выше».

Фред знал, что на самом деле он не такой. Точнее, он действительно был высок. С этим никто не мог поспорить: он так быстро вырастал из одежды, что лодыжки у него постоянно мерзли.

Но он не был ни неприметным, ни толковым.

Фред был полон надежд и стремлений, просто у него еще не было возможности доказать это, ведь его отец всегда уделял гораздо больше внимания чистоте его ботинок и гладкости бровей. Но соображал Фред быстро. Он хотел от мира большего, чем он пока что ему давал.

Теперь он попытался улыбнуться Лайле.

– У меня просто обезвоживание. Нам нужно найти питьевую воду, – сказал он. – Без еды жить можно долго… – Вот и нет! – возмутился Макс.

– …но без воды долго не проживешь.

– Думаете, можно пить из этой… – Лайла не сразу нашла подходящее слово, – сточной канавы?

Фред посмотрел на лужу:

– Пить из нее, конечно, можно, но думаю, после этого мы долго не проживем. Но мы должны быть у реки, – заметил он.

– Она была слева, когда мы разбились, – подтвердила Лайла.

– В каком направлении мы бежали? – спросила Кон.

– Солнце встает на востоке, так что, если стоять лицом в эту сторону, слева будет северо-восток, – сказал Фред.

– Как это поможет, если мы не знаем, в каком направлении бежали? – огрызнулась Кон. Она была бледна, а под глазами у нее темнели круги, словно кто-то прижал к ее лицу обмазанный краской палец.

– Да, толку от этого мало, – признал Фред.

Но к северо-востоку оттуда была Англия. Его сердцебиение немного замедлилось: на северо-востоке были его спальня, книжный шкаф, прислоненная к стене крикетная бита. Там был отец.

Кон расправила плечи, словно готовясь к бою:

– Значит, придется гадать?

– Я слышал, что, если следовать за муравьями, они отведут тебя к воде, – сказал Фред.

– За муравьями?! – воскликнула Кон. – Мы будем слушаться муравьев?

Лайла взглянула на Кон, а затем опустила глаза и принялась высматривать муравьев в траве.

– У тебя есть другие предложения? – спросила она. Кон вздохнула и наклонилась, чтобы заглянуть под бревно.

Первая группа муравьев их разочаровала. Макс нашел тропинку, протоптанную малюсенькими красными муравьями, и наклонился, чтобы их погладить.

– Смотрите! Они блестят!

– Не трогай! – сказала Лайла и дернула его за руку. – Некоторые муравьи опасны.

– Вот эти? – спросила Кон и попятилась.

– Не знаю! В этом-то и проблема! Опасные называются муравьями-пулями, но я не знаю, как они выглядят.

– Видимо, как пули[1], – предположила Кон.

– Не обязательно, – возразила Лайла. – Морские собаки не похожи на собак. Помню, я была очень разочарована.

– Эти просто похожи на муравьев, – заметил Макс.

– Но тебе все равно нельзя их трогать, – сказала Лайла. – Даже не пытайся.

Все четверо пошли на безопасном расстоянии вдоль деревьев, уткнувшись подбородками в грудь. Муравьи привели их к большой куче листьев.

– Ох…

Фред толкнул листья палкой, на случай, если под ними окажется вода, и отшатнулся. Муравьи облепили тушу птицы. Похоже, это был стервятник, от которого остались одни вонючие кости. – Не на это я надеялся, – признался Фред и подумал, что не стоит доверять муравьиным приоритетам.

– Что теперь? – спросила Кон, скрестив руки на груди.

– Давайте попробуем еще раз, – предложила Лайла. – Может, это были не те муравьи.

Вскоре Лайла вышла на след более крупных муравьев, головы которых были размером с подшипник. Они пошли по тропе в глубь леса. Лайла шагала первой. Фред наблюдал за ней. Она была маленькой и двигалась крадучись, как зверь – олень или лемур, – словно слышала что-то, чего не слышали другие.

– Поверить не могу, что мы доверяемся муравьям, – сказала Кон, смахнула паутину с волос и нырнула под ветку. – Даже в сказках говорится о мудрых совах. Никто не обращается за помощью к проклятым муравьям. – Она вызывающе посмотрела на Фреда, когда произнесла слово «проклятый», а затем вскрикнула, когда шип царапнул ее над бровью. – Ненавижу это место!

Фред оглянулся и обнаружил, что поляна скрылась из виду. Внутри у него все сжалось.

– Как вернуться назад? – спросил он.

Зелень леса, казалось, гудела вокруг них.

– Налево у того дерева с грибами, а потом направо у куста с зелеными шипами, – ответила Кон. Она не посмотрела на него и не видела у него на лице удивления, которое он тут же попытался скрыть.

– Вон личинка ползет, – усмехнулся Фред. – Личинки гораздо медленнее муравьев.

Кон не улыбнулась в ответ.

– Мы должны обозначить путь, – сказал Фред, – чтобы найти дорогу назад.

– Хорошо, – кивнула Кон. – С личинкой советоваться не будем?

Фред пошел последним. Через каждые три-четыре дерева он ломал ветку и прикреплял лист на сломе.

Кон покачала головой:

– Это бесполезно. Нужно кое-что получше. – Она оторвала одну из оборок от своей перепачканной белой блузки и привязала ее к дереву. – Вот!

Фред обернулся и посмотрел на нее. В пробивающемся сквозь листву солнечном свете она двигалась скованно, словно не привыкла пользоваться собственным телом. И есть одежда, которая сама по себе предполагает, что ее обладательница должна сидеть на месте и красиво улыбаться. На Кон был как раз такой наряд.

– Хорошо, что у тебя есть оборки, – усмехнулся Фред. Кон пронзила его взглядом:

– Заткнись, крикетный джемпер.

Фред сделал шаг назад:

– Я лишь хотел сказать, что полезно иметь одежду с дополнительными деталями. Для мальчиков такой не шьют.

– Ладно. Как скажешь. Мне твоя вежливость ни к чему.

– Что? – недоуменно переспросил Фред.

– Я просто хочу выбраться из этого мерзкого места и вернуться в школу. Не хочу показаться грубой, но друзей я не ищу. Особенно среди детей.

Лайла их услышала.

– Я не ребенок, – спокойно сказала она, не сводя глаз с муравьев. – Я просто маленькая для своего возраста.

– Сколько тебе лет? – спросила Кон у Фреда.

Фред ответил.

– Но ты не старше меня! – воскликнула Кон.

– И меня, – сказала Лайла.

– Я думала, ты намного старше! – призналась Кон. Фред пожал плечами.

– Я просто высокий, – пояснил он.

– Но это значит, что среди нас нет взрослых! Даже почти взрослых. Мы четверо детей. В джунглях Амазонки.

– Так и есть, – сказал Фред.

– К несчастью, – добавила Лайла.

– К несчастью, – поддакнул Макс.

Он отошел на несколько шагов в сторону, надувая носом пузыри из соплей. Лайла подскочила к нему и схватила братишку за рукав.

– Держись рядом! – велела она, обеспокоенно сверкая глазами.

Они пошли дальше, и Фред почувствовал в воздухе какой-то запах – острый и свежий, скорее синий, чем зеленый.

– Это река? Кажется, я чувствую ее запах, – сказал он.

– Не говори глупостей, – ответила Кон. – Вода не пахнет…

Тут она осеклась. Сквозь густые заросли деревьев Фред увидел серебристое мерцание.

– Сюда! – крикнула Кон. – Я нашла реку!

Они стояли на берегу реки. Вода была ярко-голубой.

– Думаете, там водятся кайманы? – спросила Лайла. Несмотря на солнце над головой, она дрожала.

В долгую зиму болезни Фред прочел десятки книг об исследователях, которые отправлялись в дикую природу, прихватив с собой лишь пробковый шлем да перочинный нож. Эти потрепанные книги занимали целую полку в его шкафу, и в каждой из них подробно рассказывалось о кайманах.

Он решил быть честным.

– Возможно, – сказал он, – но как еще нам добыть воду?

– Что еще за кайманы? – спросила Кон.

– Аллигаторы, – ответил Фред. – Они похожи на крокодилов, только морды у них длиннее.

– И еще они поменьше, – сказала Лайла. – Кажется.

– Кажется? – переспросила Кон. – Прекрасно.

– Кайманы любят греться на солнышке, – заметила Лайла, – а мы здесь в тени, так что, думаю, все будет в порядке.

– Здесь повсюду риски, – сказал Фред. – Я войду в воду.

Волоски у него на руках встали дыбом, пока он осматривал берег.

Он стянул рубашку и снова надел, решив, что ее тоже не помешает постирать.

Он соскользнул в грязь и нырнул головой вперед.

В воде было чудесно. Она успокаивала жжение от порезов и боль в ногах. Фред проплыл немного, а затем нырнул вниз, где было холоднее, и набрал полный рот воды. В ней чувствовался привкус грязи, а на язык сразу налипли водоросли, но в тот момент Фреду показалось, что ничего вкуснее он в жизни не пил: речная вода была лучше горячего шоколада на Рождество и свежего лимонада летом.

– Ныряйте! – крикнул он.

Лайла вошла в реку вслед за ним, неся Макса на плечах. Кон в нерешительности стояла на берегу и казалась встревоженной.

– У нас в школе не было плавания, – сказала она. – Только бальные танцы.

Она медленно вошла в воду и неуверенно поплыла по-собачьи, высоко подняв подбородок.

Фред потер руки и ноги, смывая грязь с саднящих порезов, а затем снова нырнул и открыл глаза в темной воде. Мимо проплыл косяк миниатюрных рыбок, а за ними еще одна, покрупнее. Фред вынырнул, чтобы набрать воздуха.

– Здесь водится рыба! – воскликнул он.

– Попробуй поймай! – отозвалась Кон.

Фред снова нырнул. Маленькая рыбка метнулась прочь, когда он попытался ее схватить. Большая рыба не обращала на него внимания, но было что-то жуткое в ее форме – она была почти круглой, как тарелка. Тут рыба повернулась и оскалилась.

Набрав полные легкие речной воды, Фред закашлялся и вынырнул на поверхность.

– Пираньи! – закричал он. – Выходите из воды!

Макс плавал рядом с ним. Фред схватил его и бросился к берегу, вне себя от страха.

– Что еще за пираньи? – спросила Кон.

– Зубастые рыбы!

Кон выкрикнула слово, которого Фред не ожидал услышать, наглоталась воды и пошла ко дну.

Лайла тотчас схватила ее за плечи.

– Не брыкайся! – велела она. Одной рукой она обхватила Кон за талию и рванула к берегу. – Просто дыши!

Фред и Макс вскарабкались на берег, Кон и Лайла сразу за ними. Они лежали, тяжело дыша, на раскаленной земле.

Кон застонала и запричитала:

– Рыбы! Зубастые рыбы! Здесь везде опасность. Даже рыба может тебя съесть. Что еще? Голуби с клыками? Обезьяны с пистолетами?

– Я читал, – выдохнул Фред, – что они не кусаются, если только не слишком голодны.

– В основном они едят всякую мелочовку, птиц и лягушек, – сказала Лайла и выжала свои волосы, покрытые кашицей из красно-коричневого речного ила.

– Казалось, – Фред сделал глубокий вдох и почувствовал, как его сердце забилось ровнее, – что она ничего не собирается делать. Она была очень красивой. Серебристая, с красным брюшком.

– Красивой? – недоверчиво переспросила Кон.

– Мы не привлечем их, если не будем истекать кровью, – сказала Лайла. – Я знала это, но запаниковала. Мы все равно можем поплавать. Думаю, они нас не тронут.

– Думаешь? Ты все думаешь, и думаешь, и думаешь! – Кон раскраснелась от злости. – Это зубастые рыбы! Пирании! Психоанализом их не проймешь! Лайла посмотрела на Кон. Ее лицо казалось непроницаемым.

– Думаю, – сказала она, – правильнее сказать пираньи», а не «пирании».

– Отлично, – ответила Кон. – Это так мило с твоей стороны: думать о грамматике, пока тебя едят.

Они пришли обратно на поляну. По дороге Лайла своей мокрой рубашкой стерла грязь с лица Макса. Пока они сохли на солнце, от их тел поднимался пар.

Вернуться на поляну было все равно что вернуться домой. Алый попугай сел на ветку над головой Фреда, удивленно каркнул при виде мокрых детей и снова взлетел.

Фред нашел самый острый кремень и отрезал нижнюю часть своих серых школьных брюк, превратив их в грубые шорты. Левая штанина оказалась длиннее правой, но он решил, что это не имеет значения. Порез на ноге чесался. Фред снял джемпер и отжал его.

Внутри него нарастало какое-то странное чувство, которому не мешали ни солнце, ни крик птиц, ни бескрайние зеленые джунгли. От этого чувства кружилась голова.

И оно было похоже на надежду.

«Либо это надежда, – подумал Фред, – либо сотрясение мозга».

Еда (почти)

Хотя Фред выпил столько воды, что живот стал похож на барабан, голод не утихал. Все внутри болело и громко урчало. Кон хихикнула. Фред ударил себя кулаком по груди. Он чувствовал ужасную слабость.

Он ничего не ел с тех пор, как сгрыз яблоко перед посадкой в самолет. Он не знал, сколько прошло времени. Полтора дня? Он попытался восстановить события: полет был в субботу, так что теперь, вероятно, было воскресенье, если только все они не провели долгое время без сознания. Фред поежился и встряхнул головой, отчаянно пытаясь отогнать воспоминания о горящем самолете.

– Думаю, некоторых насекомых можно есть, – выпалил он, в основном чтобы отвлечься от этих мыслей.

Его слова были встречены настолько безразличным молчанием, что ему показалось, будто у этого молчания особенный запах.

– Еще можно поискать фрукты, – добавил он. – Мы точно что-нибудь найдем. Здесь водятся обезьяны, а обезьяны должны что-то есть. Может, бананы? В шалаше были банановые листья. Или ягоды.

– Как мы узнаем, что ягоды можно есть? – спросила Кон.

– Я буду их проверять, – ответил Фред.

– А если умрешь?

– Если найдем какие-нибудь ягоды, проверим их вместе, – сказала Лайла. – Только без Макса.

– Почему без Макса? – спросила Кон. – Раз уж мы рискуем жизнями, почему бы и ему не рискнуть?

– Потому что он еще ребенок! – воскликнула Лайла. – И у него аллергия.

– Это несправедливо! – заявила Кон и ударила маленьким камнем по большому, отчего Макс вздрогнул.

Фред чувствовал, что теряет терпение: было жарко, а живот болел все сильнее.

– Кон, – сказал он. – Перестань.

– Ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы мне указывать. Никто не выбирал тебя главным.

Фред прикусил язык, чувствуя, как гневно раздуваются его ноздри.

– Я и не говорил, что я главный!

Лицо Лайлы исказилось.

– Не ругайтесь, – сказала она и сглотнула, чтобы не заплакать, а затем попыталась сменить тему: – Так что ты говорил о насекомых?

– В одной из моих книг говорилось, что можно есть насекомых, которые едят стручки какао.

– Что это была за книга?

– Просто книга об исследователях.

Это была книга о Перси Фосетте, который приехал в Амазонию в поисках золотых городов. От таких книг захватывало дух и глаза лезли на лоб.

– И было ли в этой книге, – недоверчиво произнесла Кон, – описание насекомых?

– Они маленькие, – сказал Фред. – Там сказано не есть насекомых, которые не войдут в ноздрю.

– А еще что-нибудь о них говорилось? – спросила Кон, не скрывая сарказма.

– Нет. – Фред не в первый раз пожалел, что в его книгах почти не было картинок.

– Лайла их узнает, – гордо сказал Макс. – Она все-все о животных знает. Ее чуть не исключили, когда она спрятала белку в парте. – Он усмехнулся. – Мама так рассердилась!

– Помолчи, Макс! – прикрикнула на брата Лайла.

– Насекомые – это не животные! – заявила Кон. – Значит, толку от нее никакого.

– Знаешь, как они выглядят? – спросил Фред у Лайлы. В ее глазах что-то мелькнуло.

– Я не уверена, – ответила Лайла. – Но вообще-то… – Она вскочила на ноги. – Макс, оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

– Что? Нет! – Макс отложил лист, который жевал, и надулся. – Подожди!

Но Лайла уже бежала по поляне, и ее обгоревшие косы болтались у нее за спиной.

Следующие пятнадцать минут все чувствовали себя беспокойно. Макс попытался догнать сестру, но она скрылась в подлеске. Ее нигде не было видно. Фред подхватил Макса, чтобы тот не забежал в самую чащу. Макс укусил его за руку, Кон назвала Макса испорченным мальчишкой, и Макс укусил Кон за голень.

Не успела Кон укусить Макса в ответ, как из-за деревьев выскочила Лайла. Глаза выдавали ее радость.

– Слава богу! Я думала, что заблудилась! Я где-то пропустила поворот, – сказала она. Ее дыхание было прерывистым, а лоб блестел от пота. Она превратила свою майку в мешок, который держала обеими руками.

– Ты нашла еду? – спросила Кон.

– Да, – ответила Лайла, но затем ее честность взяла верх и она добавила: – Почти.

Она открыла импровизированный мешок и высыпала на траву целую кучу стручков.

– Не во всех есть отверстия для личинок, – сказала она. – Но я подумала, что какао-бобы нам тоже не помешают.

Она принялась ломать стручки ногтями. Фред взял один из стручков и заметил в нем две дырочки:

– Здесь что-то есть.

Он встряхнул стручок, но из него ничего не выпало. Тогда он сунул палку в дырку и снова встряхнул стручок – у него на ладони оказалась жирная личинка сантиметра два длиной.

– Ура! – воскликнула Лайла. – Эту личинку можно есть!

– Хорошо, – солгал Фред.

Личинка лежала на его руке: она не двигалась, но, казалось, слегка пульсировала. Он понюхал ее.

– Давай же, – сказал Кон. – Это ты предложил.

– Фу… – Фред зажал нос, собрался с силами и откусил половину личинки. Она была мягкой, но внутри как будто состояла из песка. Фред содрогнулся от хруста новой пищи на зубах и с трудом сглотнул. – На вкус немного похоже на шоколад.

– Правда? – спросила Кон, которая всем своим видом демонстрировала, как скептически она настроена. Недоверие выражали даже ее уши, хотя и непросто заставить их выражать хоть какие-то эмоции.

– Но больше похоже на грязь, – признался Фред. – Арахис и грязь.

Вскоре личинки уже лежали перед ними розоватой пирамидой. Фред старался радоваться, что у них вообще есть еда. У него не слишком получалось.

Лайла взяла три самых пухлых личинки и протянула их Максу.

– Нет! Это не еда. Макс ест только настоящую еду. Мама говорит, что насекомых есть нельзя.

Лайла вздохнула:

– Он говорит о себе в третьем лице, когда нервничает.

– Макс не нервничает, – возразил Макс. – Макси просто хорошо себя ведет.

Он потер порез на колене и начал икать.

– Я хочу домой, – сказал он.

– Я знаю, – ответила Лайла и притянула его ближе. – Но другой еды у нас нет. Делать нечего, Макси.

Он оттолкнул ее и ногтем ковырнул порез у нее на щеке.

– Я все маме расскажу!

– Но мамы здесь нет! – Лайла моргнула и запястьем утерла нос.

– Может, поджарить их? – предложил Фред. – И сделать из них блин?

– Поджарить на чем? У нас нет сковородки, – заметила Кон.

– Но у нас есть камни, – сказала Лайла. Она протерла лицо своей кофтой, отчаянно стараясь не унывать. – Можно сделать шоколадные блинчики. Или вроде того.

– Или вроде того, – кивнула Кон. – Исключительно вроде.

Костер

Смешав личинки с какао-бобами, ребята растерли их чистой палочкой и получили пасту, которая отдаленно напоминала разведенную водой муку.

– Теперь просто разведем костер и приготовим их, – сказал Фред.

– Просто, – съехидничала Кон.

– Нам нужен кремень, – сказал Фред.

– И растопка, – откликнулась Лайла.

– И спички, – добавила Кон.

– Я найду растопку, – вызвался Фред.

Лес вокруг них в основном успел высохнуть после ночного дождя. Закусив зубами полу джемпера, Фред сделал гамак для дерева. Ночь в джунглях не улучшила вкуса шерсти.

Вернувшись на поляну, Фред сложил дрова в кучу в нескольких шагах от шалаша.

– Там были кремни, – сказала Лайла. – Можно стереть с них мох и попробовать высечь искру. Кремни не портятся.

– Одного кремня недостаточно, – покачал головой Фред. – Я пробовал. Нужен еще кусочек стали.

Лайла нырнула в шалаш за кремнем. Кон уставилась на часы Фреда:

– Из чего они сделаны?

Фред посмотрел на часы, прикрыв их рукой:

– Из стекла.

– А еще?

– Из стали, – сказал он. – Отец подарил мне их, когда я уехал в интернат.

– Но они сломаны, – заметила Кон.

– Знаю, – кивнул Фред.

– Но если часы сломаны, это ведь уже не часы? Это просто кусок стали.

Фред отдернул руку. Отец никогда не покупал ему подарки на день рождения – этим занималась его секретарша, которая отвозила Фреда в универмаг, чтобы выбрать что-нибудь подходящее. Это был единственный подарок, который отец выбрал для Фреда сам. На нем были выгравированы инициалы Фреда.

Лайла кивнула.

– Возможно, это наш единственный выход, – сказала она. В ее голосе слышалось сочувствие, но была в нем и твердость.

– Хорошо! – ответил Фред, почувствовав необъяснимое, абсурдное желание заплакать. – Хорошо! Используем их.

– Можно мне сначала попробовать? – спросила Кон.

– Это мои часы!

– Я знаю. Но я никогда раньше не разжигала огонь, – сказала она, – даже в каминах дома.

– Даже в ночь костров? – удивился Фред.

– Мне не разрешали.

В глазах Кон были тоска и голод. Она отвернулась от него, рассматривая кремни, как драгоценности. На ее лице промелькнуло странное выражение, но Фред не смог его разгадать.

– Держи. – Он медленно расстегнул ремешок и на мгновение зажал часы в кулаке, исподтишка обводя пальцем буквы на обороте. Кон молча наблюдала за ним. Фред положил часы ей на ладонь. – За мной вторая попытка.

Лайла сложила в кучу измельченные листья и высушенную траву.

– Попробуй здесь, – сказала она, – чтобы искра смогла разгореться.

Кон ударила по камню тыльной стороной часов. Фред поморщился. Она промахнулась и вонзила кремень себе в руку. Не сказав ни слова, она попыталась снова. Сосредоточившись, она прикусила язык и так сильно нахмурила брови, что они прижались к ресницам. Она снова и снова била часами о камень, пока не ссадила все пальцы.

Вдруг кремень и сталь высекли крошечную искру. Кон так удивилась, что выронила кремень.

– Еще раз! – взвизгнул Макс. – Еще, еще!

Вспыхнула еще одна искра, которая исчезла столь же быстро, как и появилась.

– Нужно, чтобы она была прямо над растопкой, – сказала Лайла.

Кон ударяла снова и снова. В конце концов искра зацепилась за травинку, затем за другую. Сердце Фреда подпрыгнуло, он упал на живот и подул на огонек, боясь его потушить. Пламя дрогнуло.

– Нет! Нет, нет, не умирай! – воскликнула Кон.

Лайла подложила к огоньку сухого мха. Фред снова подул. Огонь, казалось, вдохнул, а затем выдохнул пламя. Макс вскрикнул. Лайла подложила в костер связку веточек. Огонь охватил их, сделал из них пять горящих пальцев и съел целиком. Затем выстрелил вверх.

– Еще! – сказал Макс. Он танцевал вокруг костра, хлопая себя по ребрам. – Подбрасывайте дрова!

Фред добавил горсть сухих листьев, потом еще и еще. Огонь затрещал, вселяя в них надежду, и выбросил столб пламени.

Они заулыбались друг другу.

– Мы можем спать посменно, – предложила Кон, – и следить, чтобы он не погас. – Она смотрела на костер, явно гордясь собой. – Мы сделали это. Сами!

Фред спокойно положил часы в карман. Они были поцарапаны и сильно помяты, но в кармане он так крепко сжал их, что у него на ладони образовался круглый синяк.

– Костра прекраснее я в жизни не видела, – заметила Лайла.

– Это точно, – кивнула Кон.

Макс слегка укусил Лайлу за руку:

– Теперь мы можем поесть? Я умираю с голоду.

Фред царапал ногтями землю, пока не нашел плоский камень, который разместил над костром с помощью четырех палок. Лайла разделила пасту на четыре шарика и аккуратно разложила их на шатком камне.

В конце концов блины начали пузыриться. Лайла ткнула в них палочкой.

– Они становятся плотнее, – сказала она.

– И воняют, как ботинки, – добавила Кон. – Вероятно, это значит, что они готовы.

Одно из деревьев возле шалаша было покрыто огромными мясистыми листьями размером с тарелку. Фред сорвал четыре листа и бросил на каждый по блинчику. На ощупь они были горячими и липкими.

– Пожалуй, лучше съесть их горячими, чтобы даже не почувствовать вкус, – сказал Фред.

Он откусил половину блинчика, стараясь не слишком сильно его жевать. На вкус он был неприятно животным. Фреду показалось, что это все равно что есть кашу, смешанную с грязью из-под ногтей, но это было лучше – дико, бесконечно лучше, – чем ничего.

Кон тоже откусила кусочек блинчика и поморщилась, но не выплюнула его.

– Честно говоря, в школе кормят не намного лучше, – заметила она и улыбнулась.

Макс зажал свой блинчик в кулаке, охраняя его от остальных.

– Я не люблю делиться, – сказал он. Блинчик выпирал у него между пальцев.

С каждой минутой на поляне становилось все темнее. Кон встала на ноги:

– Я пойду воспользуюсь… – она замялась и покраснела, – туалетом, так что не подходите. И не смотрите. Иначе поколочу. – Она сделала паузу. – Пожалуйста.

– Давайте выберем место на достаточном расстоянии, – предложил Фред, – и отметим путь, чтобы никто не заблудился.

Они встали рядом друг с другом в сгущающейся темноте и принялись искать подходящее большое дерево достаточно далеко от их костра, но так, чтобы не заблудиться.

– Вон то довольно большое, – сказал Фред.

– И вот это, – добавила Кон.

Деревья были огромные, с церковь высотой.

– Одно может стать туалетом для мальчиков, а другое – для девочек, – сказала Кон.

Лайла вдруг широко улыбнулась – оказалось, что у нее был кривой зуб и ямочка на щеке.

– Это будут наши туалетные деревья.

Шутка была не очень смешной, но Фред засмеялся и уже не мог остановиться. Кон прыснула и прикрылась кулаком. Когда расхохотался Макс, над поляной полетели сопли. Их громкий смех распугал птиц и заставил заворчать всех обезьян, рассевшихся на ночь на далеких деревьях.

Плот

Фред предложил построить плот. Он понимал, что Кон ни при каких обстоятельствах не назвала бы это оправданным риском, но иного способа добраться домой, кроме как сплавиться по реке, в голову не приходило. Течение было быстрым, и в джунглях разносился плеск воды, который звучал как призыв.

– Плот? – сказала Лайла. – Из чего?

Они сидели на поляне под утренним солнцем, сонные и липкие от росы. Спать приходилось шалаше по очереди, чтобы не оставлять костер без присмотра. Ночь прошла не слишком спокойно. Стало холодно, и ноги Макса, которые вечером лежали на своем месте, утром оказались возле левого уха Фреда. Мозг Фреда припомнил все страхи, которые отбросил при свете дня, и вывалил их на него во сне. Фред проснулся с криком на рассвете.

– Мы сделаем его из дерева, – сказал Фред. Он смахнул росу с травы вокруг себя и протер лицо. – Здесь много деревьев.

– Ты знаешь, как сделать плот?

– Я много читал об этом в книгах, – ответил Фред.

В книгах исследователи сплавлялись по рекам, выкрикивая «талли-хо!», но он полагал, что это не обязательно. А в статье на первой полосе газеты «Таймс» он прочитал об одном человеке, Кристофере Макларене, который несколько месяцев жил на плоту, ел рыбу и пил речную воду. Судя по его рассказу, в этом не было ничего сложного.

– Зачем нам плот? – спросила Кон.

– Так мы сможем выбраться отсюда.

– И попасть в Англию?

– Нет, в Манаус. Но там будут люди, которые доставят нас домой.

– На плоту? В Манаус? – недоверчиво переспросила Кон.

– Люди на плотах пересекали Атлантический океан, – заметил Фред.

– Они были взрослыми.

– Это не значит, что только взрослым под силу построить плот, – раздраженно ответил Фред. – Для этого права не нужны.

– Фред прав, надо попробовать, – сказала Лайла. – Думаю, это хорошая идея.

– Я так и знала! – воскликнула Кон. – Я знала, что ты с ним согласишься!

– Разве ты не хочешь домой? – растерянно пробормотала Лайла. – Разве не хочешь увидеть свою маму?

– Конечно хочу! – отрезала Кон.

Фред опустил глаза. Он слышал, как Кон плакала ночью и звала на помощь во сне.

– Но если просто ждать здесь, – сказала Лайла, – то ждать придется, пока не умрем!

– Нас будут искать! Мы должны остаться здесь. Они придут, – возразила Кон.

Лайла покачала головой:

– Джунгли очень большие, а мы маленькие.

– А я нет, – быстро вставил Макс.

– Макс, ты очень мал по сравнению с тысячами километров тропических лесов.

– Мы можем послать дымовые сигналы, – сказала Кон. – Мы же развели костер.

– Чтобы костер заметили сверху, нам придется сжечь половину джунглей, – заметила Лайла.

– И такой большой костер убьет нас, а не спасет, – добавил Фред.

Кон покраснела:

– Я не хочу строить плот, понятно? Я совсем, совсем не хочу садиться на плот и рисковать своей жизнью, потому что кто-то считает это хорошей идеей.

– Может, это и не очень хорошая идея, – сказала Лайла, – но она у нас единственная. Фреду стало не по себе. У него сосало под ложечкой. Так всегда случалось, когда рядом с ним кто-то спорил. Он поднялся на ноги:

– Я собираюсь сделать плот. Можешь не помогать, если не хочешь.

На постройку плота ушло больше времени и сил, чем ожидал Фред. Но за работой он не чувствовал страха.

– Ничего у нас не получится, – сказала Кон. Она так плотно обхватила себя руками, что ее пальцы почти смыкались на спине. Рана у нее плече еще не затянулась. – Не стоит уставать, когда на обед у нас одни личинки.

Фред молча продолжал ломать с деревьев огромные ветви. В основном ветви были слишком крепкими, но Фред наваливался на них всем своим весом и размахивал ногами, благодаря чему некоторые ветви время от времени ломались с приятным треском. Фред работал все быстрее, отбрасывая листья и насекомых, которые падали ему на глаза.

Когда все ветви были сложены в кучу, Лайла поднесла их к костру. По очереди она клала каждую из них в огонь. Когда середина прогорала, у них оставалось два куска примерно одинаковой длины, каждый примерно в ее рост.

– Я отсеку обгоревшие концы, – сказала она. – Получится довольно аккуратно.

Она отрубила обуглившиеся края кремнем, постепенно покрываясь сажей.

– Я хочу помочь! – заявил Макс. Он шагал по поляне, выпятив грудь, таща за собой лианы и складывая их в кучу. – Я всегда помогаю лучше всех.

Он сел и стал притворяться, будто лианы разговаривают друг с другом.

Через несколько часов Кон перестала дуться, молча подошла к Максу, взяла одну из лиан и, орудуя кремнем, принялась сдирать грубую кору, чтобы обнажить мягкую сердцевину, толстую, как веревка, и почти такую же гибкую. Работая, она спряталась за волосами, не желая ни с кем встречаться взглядом.

Фред наблюдал за ней краем глаза. За работой Кон была совсем другой. Раньше она казалась сердитой недотрогой, которой палец в рот не клади. Но сейчас, склонившись над лианами, она думала о своем и едва дышала.

Фред никогда ничем не гордился так, как этим плотом. Работа над ним отвлекла его от мучительного голода и беспокойных мыслей. Он перетащил все ветви к берегу реки, волоча по одной в каждой руке, снова и снова возвращаясь на поляну.

Кон протянула ему связку лиан.

– Держи, – сказала она. – Не знаю, может, они подойдут в качестве веревок.

– Можно окунуть их в воду, чтобы они стали мягче, – предложила Лайла.

– Спасибо, – кивнул Фред. – Они идеально подойдут, чтобы связать углы.

Кон кивнула без улыбки.

Фред намочил лианы и принялся наматывать их на кулак, пока они не стали мягкими. Ему то и дело приходилось зубами вытаскивать занозы из рук. Он так вспотел, что его рубашка промокла насквозь.

На обед они ели какао-бобы сырыми. Вкусными их было не назвать.

– Есть их – все равно что оскорблять шоколад, – заметила Кон.

Чтобы хоть чем-то наполнить желудки, они жевали белые внутренности стручков, которые на вкус точь-в-точь напоминали ластик на конце карандаша.

– Это не еда, – сказал Макс. Его подбородок и губы дрожали.

– Придется поесть, Макс, – ответила Лайла. – Больше ничего нет.

– Вкус противный! – Макс потер глаз кулаком и потянул себя за брови. – Я хочу домой!

– Я знаю, – сказал Фред. – Я тоже. – Он решил, что личинок с него хватит, и отложил последнюю в сторону, а затем повернулся к ветке, которую разрубал надвое зубчатым камнем. – Мы пытаемся вернуться.

Когда солнце село, Лайла, Фред и Кон отправились на поиски еды, волоча за собой вопящего Макса. Кон нашла фиолетовые ягоды, гроздьями растущие на дереве.

– Это ягоды асаи! – воскликнула Лайла. – Дома их едят. Или в чай добавляют? – Она нахмурилась, глядя на горстку.

Фред пробовал одну ягоду.

– На вкус она немного похожа на ежевику, – сказал он, – только на сердитую ежевику.

И все же он обрадовался, что теперь может хоть что-то пожевать.

Кон попробовала ягоду и вздохнула.

– Я скучаю по школьным обедам, – призналась она.

– Может, их лучше поджарить? – спросила Лайла. Поджаренными ягоды оказались не лучше, но их все равно съели. Фред присел у костра и набил ими рот, отчаянно пытаясь заполнить черную дыру, которая зияла в том месте, где обычно располагался желудок.

В ту ночь он проснулся от внезапной и мучительной потребности сходить к туалетному дереву. Через несколько минут проснулась Лайла, а за ней – Кон и рыдающий Макс.

В общем, ночка выдалась та еще. До утра Фреда мучили тяжелые сны, поэтому он проснулся с ощущением, что его ударили в живот. Он повернулся на бок, постанывая, и увидел в зеленой стене шалаша кучу лиан, которую они приготовили накануне. Он резко сел. «Плот!» – пронзила его мысль. Нужно было закончить его как можно скорее.

Остальные спали, растянувшись на животах, в тепле шалаша. Фред выбрался из укрытия и побежал к реке, где сложил ветки. Солнце палило, а воздух был чист. Кожа Фреда сильно покраснела, но он едва ощутил жжение, когда опустился на колени перед грудой ветвей.

Он связал их лианами, складывая в форме восьмерки и связывая столько раз, что плот от лиан стал темно-зеленым. Фред работал быстро, кусая запястье и тихонько ругаясь всякий раз, когда шипы вонзались в палец.

Он сделал четыре квадрата, каждый примерно два на два метра. Затем он сложил их по два друг на друга и связал вместе, затягивая узлы зубами. – Фу.

Фред выплюнул жука. Затем отошел в сторону. Плот был груб и запятнан сажей, но крепок, четыре метра длиной и сантиметров тридцать толщиной.

Фред подтащил его к кромке воды. Капли пота стекали по носу и попадали ему в рот. Ему безумно хотелось сфотографироваться: он представлял, как удивленно и обрадованно посмотрит на этот снимок отец. В конце концов он неохотно вернулся на поляну.

Первое плавание

Лайла ждала его возле шалаша. Обхватив руками колени, она сердито смотрела на Фреда:

– Ты! Я думала, ты умер!

– Я был внизу, у реки.

– В следующий раз напиши на земле записку!

– Хорошо. Я прошу прощения. – Но Фред едва слышал ее слова. – Плот готов! Пойдем испробуем его?

– Сначала Макс должен почистить зубы. У него воняет изо рта. Это пугает стрекоз.

Лайла сорвала четыре веточки и разодрала их ногтями на манер кисточек.

– Вот. – Лайла протянула одну из них Фреду. – Не хватало еще, чтобы у нас зубы выпали.

Фред не мог не признать, что ему стало лучше, когда он счистил грязь с зубов. Но его переполняло нетерпение. Он трижды провел щеткой по зубам и отбросил ее в сторону.

– Пойдемте! – воскликнул он, как только Кон сплюнула в стоячую лужу.

Они побежали к реке. Пока все переводили дух, Фред показывал, где завязал двойные узлы и где добавил дополнительные ветви по периметру.

– Что ты теперь от нас хочешь? – спросила Кон. – Чтобы мы тебе похлопали?

Честно говоря, Фред не отказался бы от этого, но в ответ только улыбнулся:

– Нет, я хочу, чтобы вы сели на плот.

Он подтолкнул плот к воде. Проскользив по илу, он с плеском упал на воду и накренился на правый бок. У Фреда замерло сердце, но в конце концов плот выправился. Он покачивался на воде, подобно боевому кораблю, и в глазах Фреда был красивее любой роскошной яхты. Фред крепко держал в руке лиану, привязанную к одному из углов.

– Он плавает! – воскликнул Макс.

– Само собой, – кивнула Кон. – Он же из дерева.

Фред вошел в воду, скрестил пальцы и забрался на плот. Плот просел под его весом, а затем снова поднялся, покачиваясь на воде. Он подвел его ближе к берегу.

– Залезайте! – сказал он.

– Макс, постой… – начала Лайла.

Но никто не успел его остановить – Макс скатился по берегу к самой реке, поднялся и выплюнул грязь.

– Подними меня! – сказал он.

Фред подхватил его под мышки. Кон и Лайла не стали торопиться, внимательно всматриваясь в воду, чтобы не столкнуться с пираньями. Фред протянул руку каждой из девочек. Лайла приняла его помощь, Кон – нет. Плот качался, пока они рассаживались по местам, но вскоре все они устроились среди деревяшек и лиан.

– Работает! – сказал Макс.

– Пока что, – угрюмо заметила Кон.

– Давайте сплавимся вниз по реке! – предложил Фред.

– Зачем? – спросила Кон. – Мы проверили: он нас выдерживает. Ты ведь этого хотел?

Под кронами деревьев течение было медленным, но в середине вода пузырилась от скорости. Фреду не терпелось вывести плот на самую середину.

– Давайте попробуем, – сказала Лайла. Она вцепилась в края плота так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев, но в глазах у нее читалось любопытство. – Если мы хотим поплыть в Манаус, сначала надо этот плот проверить.

Фред взял в руки отполированный кремнем шест, который был вдвое выше его роста. Плот под ними покачнулся. У Фреда екнуло сердце.

– Осторожно! – сказала Кон, лицо которой посерело. – Не плыви слишком быстро. Нам ведь нужно будет вернуться назад.

Но течение подхватило плот, развернуло его и понесло вперед. Плот немного просел, но не перевернулся. Фред пригнул голову, уворачиваясь от ветки растущего на берегу дерева, которая могла ударить его прямо в глаз.

– Это кайман? – спросила Кон, указывая на противоположный берег.

Макс округлил глаза:

– Пусть он уйдет!

– Нет! Никакой это не кайман. Просто дерево, – сказала Лайла и взяла брата за руку, но потом посмотрела на Кон поверх его головы и шепнула: – Возможно.

Фред подвел плот к берегу. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из его груди.

Они неслись по зеленому коридору. Фред пытался контролировать их курс шестом. По обоим берегам ветви деревьев касались воды, напоминая театральные кулисы.

Фред подумал, что река словно сцена. Над головой порхали две яркие птицы с желтым брюшком.

– Голубые ара! – воскликнула Лайла. – Я так упрашивала маму завести такого дома, но она сказала, что Макс и так слишком криклив – не хватало нам еще попугая.

– Забавно, – сказала Кон. – Я раньше о птицах почти не думала. Если сравнивать со здешними, складывается впечатление, что английские птицы всегда одеваются, как на собеседование.

Солнце отражалось в воде и слепило их зелеными и серебристыми бликами. Фред шел вниз по течению. Река раздваивалась.

– Нужно запомнить, в какую сторону мы свернули, – сказал Фред. – Иначе мы потеряемся.

Последовала пауза.

– Я могу это запомнить, – наконец сказала Кон.

Фред удивленно посмотрел на нее. Кон была не из тех, кто часто вызывался что-нибудь сделать.

– У меня… У меня фотографическая память, – призналась она.

– Правда? – пораженно спросила Лайла. – То есть ты видишь все, как на картинке? Ты так запоминаешь все или только некоторые вещи?

– В основном карты, формулы и схемы. Я раньше рассматривала их за обедом в школе. Прямо в голове, конечно. Все считали меня странной.

– Глупые они! – бросила Лайла. – Вот бы мне так уметь.

Фред развернул плот, орудуя шестом.

– Сейчас мы повернули налево, так что на обратном пути последний поворот будет направо, – сказала Лайла.

– Правильно, направо, – кивнула Кон и улыбнулась. Улыбка преобразила ее лицо: ее щеки поднялись, глаза стали узкими щелочками, губы растянулись едва ли не до ушей. От прежней недотроги не осталось и следа. – Если будешь говорить направление, мы вместе запомним дорогу. Если хочешь.

Фред продолжал направлять плот. Его ладони покрылись мозолями, но он и не думал сбавлять скорость. Он заметил, что при определенном положении шеста они плывут быстрее. У Макса из носа текли сопли. Солнце нещадно палило. Пахло свежестью.

– Быстрее! – крикнул Макс. Он раскачивался взад-вперед, сидя на коленях.

Вскоре они добрались до новой развилки. Один из рукавов реки казался совсем заросшим, поэтому Фред выбрал другой.

– Налево! – воскликнула Лайла.

– Налево, – кивнув, повторила Кон.

Левый рукав привел их на более узкую реку, которая извивалась среди густых деревьев. Фред вытащил шест из воды, и они теперь просто плыли по течению, смотря в воду. Под плотом туда-сюда шныряли рыбки. Макс перегнулся через борт и погрузил пальцы в воду. Вдруг Кон вздрогнула. Светлые волоски у нее на руках встали дыбом.

– Что это такое?

– Где?

– Вон там, внизу. Серебристое. В воде! Пиранья! – Голос Кон сорвался. – Макс, вытащи руки из воды! Они все всмотрелись в воду. Там, среди водорослей, застряло что-то маленькое, серебристое.

– Она не двигается, – заметил Фред.

– Что это? – спросила Кон.

– Это… Кажется, она мертвая, – сказала Лайла.

– Мертвая пиранья? – спросила Кон.

– Или серебряная шкатулка? – предположила Лайла. – Трудно сказать. Может, это просто игра света?

– Я спрыгну и посмотрю, – сказал Фред. – Я быстро.

– Нет! – запротестовала Кон.

Лайла мягко взяла его за запястье.

– Не надо, – прошептала она. – Это глупо.

– Но это может быть нож! – сказал Фред. – Это что-то рукотворное. Пожалуйста. Просто не отплывайте далеко. Я должен посмотреть. Я быстро вернусь.

– Фред! – воскликнула Кон.

Он снял рубашку, увернулся от Макса, который попытался схватить его за щиколотку, и спрыгнул с плота.

Вода была спокойной, а течение медленным. Она приятно холодила его кожу. Фред нырнул вниз. Едва он двинулся глубже, как водоросли обвились вокруг его щиколотки. В легких закололо. Серебристый предмет лежал немного дальше, он коснулся его кончиками пальцев, погрузился еще чуть глубже и схватил его. Предмет казался острым.

Он вынырнул из воды.

– Достал! – Он поднял кулак, чтобы показать им находку, перебирая ногами.

Но девочки не смотрели на него. Они смотрели в воду в нескольких метрах от плота.

– Что это? – прошептала Лайла.

Фред посмотрел вниз. В воде по направлению к нему двигалось что-то черное.

Ахнув, Фред набрал полный рот воды и закашлялся.

– Это угорь! – радостно воскликнул Макс.

– Электрический угорь! – поправила его Лайла.

– Плыви! – крикнула Кон. Она схватила шест, опустила его в воду и попыталась повернуть плот к Фреду. Лайла протянула руку через край плота.

Фред проплыл расстояние до плота быстрее, чем когда-либо в жизни.

Он запрыгнул на него. Плот накренился под его весом. Кон бросилась на противоположный конец, чтобы не дать плоту опрокинуться, а Лайла схватила его за руки. Она была маленькой, но удивительно сильной и сумела вытащить Фреда из воды.

Тяжело дыша, Фред лежал на животе и смотрел в воду.

Угорь был огромен. Он был похож на темно-серую змею размером со взрослого мужчину и извивался среди водорослей.

Лайла затаила дыхание. Ей в рот случайно попали волосы.

– Ничего себе, – выдохнула она. В ее голосе был не только страх, но и восхищение.

– Угри опасны? – спросила Кон.

– Не знаю, но хороших людей с угрями не сравнивают, – кашлянув, ответил Фред. Его сердце пыталось вырваться из груди. Он сглотнул. – Вполне возможно, что они опасны.

– Еще как, – сказала Лайла. – Они пускают через воду электрический ток, чтобы оглушить свою жертву, а затем съесть ее. Вероятно, убить человека размером с Фреда им не удастся, но вот Макса – вполне. Ее трясло. Она подняла шест и очень медленно, чтобы не перевернуть плот, начала уводить их подальше от угря и подальше от крон деревьев.

– Что лежало на дне? – спросила Кон.

– Вот.

Фред раскрыл кулак. На ладони у него лежала ржавая прямоугольная жестянка с затейливыми синими надписями.

– Пустая банка из-под сардин! – не скрывая своего разочарования, воскликнула Кон. – И все?

– Да, – ответил Фред. Он потер ржавчину на банке и крепко сжал пальцами зазубренный край. Жестянка для сардин нашлась в самом диком месте в мире. – И все.

Сардины

Вверх по течению они шли медленнее. Лайла подвела их поближе к берегу, и они цеплялись за нависающие ветви, когда шеста оказывалось недостаточно. Ветви спускались к самой реке, поэтому, когда они добрались до знакомого отрезка, все четверо были в муравьях и паутине. Их руки покрывали свежие ссадины.

– Вот здесь, – сказала Кон. – Я узнаю лианы на той ветке.

Ветка нависала над рекой. Она идеально подходила, чтобы привязать к ней плот, и изгибалась под удобным углом прямо над черным илистым берегом.

Фред, пошатываясь, встал на плоту.

– Берегись! – воскликнула Кон.

Ветка прошла прямо у него над головой. У ствола она была покрыта лианами и светилась зеленью на солнце. Фред схватился за нее, сделал петлю на веревке-лиане и перекинул ее через ветку.

– Отлично! – сказала Лайла. – Как крючок для нашей лодки.

– И правда, – согласился Фред, внимательно разглядывая ветку. – Кто-то основательно над ней потрудился.

Повисло молчание.

– Что ты имеешь в виду? – наконец спросила Кон, не повышая голоса.

Фред не ответил. Он покачал ветку, которая поскрипывала у него в руках. Лианы обвивали ее восьмерками – снова и снова.

– Эта ветка здесь не росла. Ее сюда привязали.

Макс смотрел на нее, раскрыв рот.

– Кто? Ты?

– Нет, Макси, – тихо сказала Линда. – Не он. Кто-то другой.

Фред оглянулся. Порыв ветра подхватил упавшие листья и понес их по лесу. У него по шее пробежали мурашки.

Он снова напомнил себе, что деревья секретов не хранят.

Они все вместе вернулись на поляну. Фред пришел последним, потому что оглядывался при каждом шаге. Казалось, кусты вокруг них шуршат, но Фред убеждал себя, что это просто шалит ветер.

Ветер вечно играет шутки. И лишает человека смелости.

В костре еще оставались раскаленные угли, поэтому Фред распластался на животе среди травы и принялся раздувать их, держась в нескольких сантиметрах от огня. Когда пламя снова разгорелось, его глаза покраснели и слезились от дыма, но треск костра позволил ему вздохнуть с облегчением. Огонь был их единственным оружием, и в его тепле они чувствовали себя в безопасности.

Лайла расставила вокруг костра их туфли, насквозь промокшие на плоту.

– Можно посмотреть, что ты нашел в воде? – спросила она.

Фред протянул ей жестянку. Текст в основном покрывала ржавчина, но состав консервов разглядеть не представляло труда.

– Посмотри на дно, – сказал Фред. – Там написано: «Сделано в Плимуте».

Лайла недоуменно взглянула на него.

– Плимут – это город в Англии, – пояснил Фред. – У моря.

– Я не знал, что в Англии есть рыба! – воскликнул Макс.

– Само собой, у нас есть рыба, что еще нам есть? – ответила Кон.

– Лепешки, – сказал Макс. – И сигары.

– Но если жестянка из Англии… – начала Лайла.

– То ее сюда, должно быть, привез человек, который разбил этот лагерь, – продолжил за нее Фред. – Может, он был исследователем.

– Кто станет брать сардины в экспедицию? – спросила Кон.

– Сюда чего только не привозили – пианино, фарфоровые украшения. По сравнению с этим сардины еще ничего, – заметил Фред.

Он почувствовал, как нарастает волнение. Если этот лагерь разбил англичанин, возможно, это был один из тех исследователей, о которых он читал в газетах и которые так и не вернулись домой: Перси Фосетт, Саймон Мерфи или Кристофер Макларен.

– У меня была книга о Хайраме Бингеме, – сказал Фред. – Он исследовал джунгли и наткнулся на целый город, построенный инками. Нельзя сказать, что он открыл его, потому что некоторые перуанцы знали о его существовании, но больше никому о нем известно не было. Представляете? Это все равно что вдруг найти руины Бирмингема через тысячу лет.

Лайла подошла ближе. У нее были широко расставленные глаза – глаза, которые замечали сразу много вещей. Сейчас они светились любопытством.

– Я слышала об этом. Этот город называется Мачу-Пикчу.

– Да! Точно. Но обычно исследователи просто пропадают.

– Как мы? – спросил Макс.

– Вроде того, – ответил Фред. – Вот только они обычно погибают. А мы живы.

– Пока что, – зловеще добавила Кон.

Фред не обратил внимания на ее замечание.

– Еще был Перси Фосетт, который искал разрушенный город. Он называл его городом Z. Не так давно – кажется, в 1925 году – он пропал. Проверить реальность предположений Фосетта отправился другой исследователь, Кристофер Макларен. Он нравится мне больше всех: в одном из писем он написал, как проснулся утром и увидел личинок, которые росли прямо у него на сгибе локтя.

– Как мило, – бросила Кон. – Личинки его и убили?

– Никто не знает. Он отправил телеграмму, а затем пропал. – Фред помедлил. – Я даже наизусть ее выучил.

– И что там говорится? – спросила Лайла.

Фред прочистил горло.

– «Посылаю весточку с последнего форпоста цивилизации и предупреждаю, что в ближайшее время я не выйду на связь. Я пребываю в добром здравии и хорошей физической форме, и есть все основания надеяться на успешный исход экспедиции, какой бы рискованной она ни была».

– А он оптимист, – удивленно заметила Кон.

– Газеты любят подобные телеграммы. Такое впечатление, что их посылают люди, которые не любят пачкать руки. Но я знаю, что он таким не был. Говорят, он был самым безумным смельчаком своего отважного поколения.