Читать онлайн Моя кровь пылает бесплатно

Глава 1

Если молодой девице приходится просить помощи у бандитов, то и жрецы не предскажут, каким будет результат и кто окажется в выигрыше. Но у меня больше не осталось вариантов.

Я едва стояла на ногах от страха, но все же толкнула дверь таверны. Та с грохотом ударилась о противоположную стену, словно ее пнули изо всех сил.

Шокированная, еще более испуганная, я попробовала улыбнуться десятку хмурых мужчин, что уставились на меня в повисшей тишине.

– Доброй ночи, – неуверенно произнесла, кривя губы в попытке изобразить улыбку. Не убьют же меня в самом деле за неосторожное обращение с дверью?

В зале снова раздался гомон: посетителей совершенно не интересовала моя оплошность, как и само мое появление. Это не могло не радовать. Чуть осмелев, я шагнула в зал.

В лицо пахнуло алкоголем и табаком, от чего захотелось скривиться. Место совершенно не подходило для таких посетителей, как я. Порядочная молодая горожанка, благопристойная и воспитанная не должна бывать в столь сомнительных местах. Вот только что с этим можно было поделать если единственный, кто мог мне помочь, находился в этом затянутом дымом, зале. А упрямство и отчаяние были сильнее страха или возможных пересудов. Впрочем, никто из тех, кто был способен меня осудить, в подобных заведениях не бывали и подавно.

Стараясь не смотреть по сторонам, чувствуя на себе липкие, колючие взгляды из-под бровей, я сильнее расправила плечи и выше задрала подбородок. Я не знала, как выглядит тот, кого я искала и в этом была самая большая загвоздка.

Лавируя между столами, стараясь не коснуться подолом никого из сидящих на пути я подошла к стойке, и громко, кажется, на весь зал, сглотнула. Трактирщик смотрел на меня без интереса. Скорее с недоумением. Его темная косматая бровь вопросительно вздернулась, отчего лицо слегка перекосило.

– Чего-то желаете? – безразлично, протирая грязной тряпкой мутный стакан, спросил мужчина.

– Д-да, – я запнулась. В наступившей тишине мой голос прозвучал как-то слишком громко, надрывно. Теребя пояс на юбке, я переступила с ноги на ногу. – Мне нужен Огонек.

– Огонек? – трактирщик хмыкнул, продолжая натирать стакан. – И мне тепла бы. Женского. Но так и быть, давай лампу свою, куда тебе огонек посадить. Можешь вон, от той свечи запалить.

Я поджала губы, чувствуя себя совершенно нелепо. Хотелось закричать. И так потребовалось немало сил, чтобы найти сведения о нужном человеке. И еще больше, чтобы заставить себя сюда сегодня явиться. Но в этом месте, притоне для самых опасных и беспринципных людей города, не стоило выказывать свое недовольство.

Кое-как справившись с лицом, я попыталась изобразить улыбку и выложила на стол небольшую серебряную монетку:

– Вы не поняли: я ищу проводника по имени Огонек. И я знаю, что он должен быть здесь.

– Вот как? И кто же тебе об этом сказал, девушка? Не бывает тут никаких "Огоньков" – трактирщик, наконец, отставил в сторону свой стакан, накинув полотенце на плечо. Опираясь на стойку, он внимательно и пытливо рассматривал меня, словно незнакомую рыбину, из которой предстояло приготовить вкусное блюдо.

– Я не могу сказать этого. Да и не ваше это дело.

– Зубастая какая. Огонька нет, есть Жар. Не его ли ищешь?

– Может и так, – я вся покраснела, понимая, что от волнения не верно запомнила имя того, кто был так нужен.

– Сама не знаешь, кого ищешь. Шла бы ты отсюда… – безразлично пожал плечом трактирщик, но замолчал на середине фразы. К стойке подошел кто-то высокий и тощий, на вид почти приличный, несколько выбиваясь из общего контингента посетителей.

Окинув меня внимательным оценивающим взглядом, мужчина усмехнулся и дернул головой, словно не одобряя увиденное. Было в нем что-то, отчего хотелось укрыться за крепкими дверями. В прямой спине, в том, как на меня смотрели светлые, льдистые глаза, таилась пугающая уверенность и непреклонность.

– Оставь ее, дружище. Брат сказал, что встретился с девчонкой.

– Как скажешь. Только попроси Жара не следить в моем заведении. Все же, мы приличная таверна, а не какая-то забегаловка в порту.

– Обижаешь, дружище. Мы за собой всегда прибирали, – протянул тощий и длинный, так и не посмотрев на собеседника, не отводя взгляда от меня. – Идем со мной, раз пришла. Познакомлю тебя с Огоньком.

Чувствуя, что меня могут легко как деревенскую дурочку, обмануть, я сглотнула, но кивнула. Вариантов не было. Мне эта встреча была жизненно необходимой.

**

За перегородкой, в самом углу, сидели люди. Здесь было темно, только на столе трепетал язычок небольшого огонька на носике масляной лампы. Это было не в пример дорого в сравнении с теми жировыми свечами, что горели в остальном помещении. Зачарованная голубовато-белым огнем, я в первый миг и не обратила внимания на тех, что сидели за столом, укрытые тенями.

– Меня так называл только один человек. Скажи мяснику, что я не просил рекламировать свои услуги. Работы и без его забот хватает.

Я вздрогнула, оторвав взгляд от огонька, пляшущего над столом. Почему-то казалось, что мужчина сдерживается, чтобы говорить тише, словно в его груди грохочет и ворчит гром.

Подняв глаза, я попыталась убедить себя не дергаться. Вот он, человек, которого я так долго искала. И теперь мне нужно было любыми путями уговорить его на авантюру.

Жесткие, подсвеченные пламенем лампы, черты лица. Глубокие черные тени и глаза. Бездонные, пугающие своей чернотой, в центре которой плясало отражение пламени бившегося на столе от движений воздуха, от нашего дыхания. Видя мой испуг, мужчина усмехнулся, показывая белые зубы.

– Садись и говори, зачем пришла, раз уж в тебе так много смелости.

– Вы согласны мне помочь? – я почти рухнула на табуретку, чувствуя, что ноги больше не держат.

– Этого я не говорил. Но выслушать могу. Исключительно из уважения к силе твоего духа.

– Наш друг, Огонек, очень внимателен к достоинствам людей,– хмыкнуло за спиной, заставив дернуться. Я и забыла, что там кто-то еще стоит.

– Не зови меня так. Это нелепо, – скривился тот, кто должен был мне помочь. Темные глаза с отблеском пламени смотрели на меня не отрываясь: – Говори, девушка, зачем искала. Прямо и откровенно, раз уж я готов потратить на это время. Можешь при них. Мои товарищи в курсе всех дел.

Я украдкой покосилась на мужчину, что сидел слева от Огонька. И сглотнула.

– Мне нужно, чтобы вы отправились в Гробницы Туманного Хуатона…

Я не успела договорить, как Жар поймал меня за запястье и дернул вперед, к себе, напугав до полусмерти…

**

– Кажется, я ослышался, – Огонек, который просил так его не называть, покачал головой. Его брови хмурились, и мужчина цепким взглядом осматривал пространство в глубине зала.

Через мгновение мое запястье отпустили, но я была едва жива, не понимая, что именно пошло не так.

– Не стоит бросаться такими словами, девушка. Не уверен, что услышал верно, но все же…

На меня посмотрели более внимательно, перегнувшись через стол. От этого рубленые черты проявились яснее, но глубокие тени все равно искажали лицо, делая его все более жутким. Черная, лохматая борода и длинные неопрятные волосы ясно показывали, что передо мной никакой не работяга, а очень опасный, скорее всего, жестокий и не самый чистый на руку, человек. Именно то, что мне и требовалось.

– Повтори, девушка, – с нажимом произнес собеседник.

Пришлось развернуть плечи, чтобы чувствовать себя несколько увереннее, глубоко вздохнуть и произнести еще раз:

– Мне нужно, чтобы вы отправились в Гробницы, – куда тише и медленнее, не произнося самого названия, проговорила я, наблюдая за мужчиной.

Двое мужчин, которых Огонек назвал «приятелями», выдохнули. Сам же собеседник, в чьи глаза я смотрела не отрываясь, сощурился, даже не моргнув.

– И зачем мне туда? И понимаешь ли ты, куда просишь меня отправиться?

– Я все знаю. Но мне очень нужно, чтобы вы попали в это место. Потому что только там может расти Ледяная лилия.

– И для чего же тебе этот редкий и такой опасный цветок?

– Это не ваше дело, – я попыталась отмахнуться от вопроса, так как считала себя заказчиком, но с этим мужчиной кажется, привычные мне правила поведения не работали.

– Если ты не станешь отвечать на мои вопросы, то можешь уходить сразу. Я не стану браться за дело, опасное и сложное дело, если не буду знать, зачем все это.

Сцепив зубы, чувствуя, как все напряжение этого вечера выходит злостью, я глубоко вздохнула. Нужно было успокоиться, иначе я все потеряю еще до того как получу. Сквозь зубы, чувствуя, как меня едва ли не выворачивает от необходимости объяснятся перед незнакомцем, я все же процедила:

– Моя младшая сестра болеет. И только Ледяная лилия способен ее излечить.

– И что же это за болезнь такая, от которой помогают цветы из проклятых гробниц? – я проигнорировала вопрос длинного, глядя только на того, ради кого преодолела себя.

– И ты знаешь, как собрать цветы этой самой лилии? И как сделать из нее лекарство? Неверно приготовленные травы не способны излечить.

– У меня есть те, кто знает, что с ней делать, – резко отозвалась я, показывая всем видом, что не собираюсь этого обсуждать. – Ваше дело только ее доставить.

– А если там нет цветка? Что тогда?

– Он там есть. Я это точно знаю. У меня надежный источник.

– В ту сторону караваны не ходят уже года три, с тех пор, как на долину опустился холод. Путь стал опасным и долгим.

– Я все это знаю! Но знаю и то, что вы способны туда добраться.

– Нет, девушка, ты ошибаешься. Я не могу попасть в место, о котором ты так беспечно говоришь. Да и не хочу вовсе. Иди домой, и забудь об этом, – мужчина прикрыл глаза, отчего в темном углу словно бы и вовсе погас весь свет.

Я чувствовала себя так, будто на голову опрокинули ведро ледяной воды. У меня не было выбора, не было больше вариантов. Мне нужен был этот человек и только он. И чем дальше, тем больше я в этом убеждалась.

– Я заплачу. Хорошо заплачу, – порывшись в карманах, я вытянула кошелек, полный серебряных монет, и медленно попустила на стол между нами, стараясь чтобы серебро звенело не слишком громко.

Мужчина, как только я убрала ладонь, приподнял кошель, взвесив тот в ладонях, и невесело усмехнулся:

– Даже если бы я согласился, здесь явно недостаточно для того, чтобы решиться на такую авантюру. Но даже добавь ты еще столько, мой ответ будет «нет». Забирай свое серебро, девушка, и уходи. Уходи, пока ночь окончательно не накрыла это город. Думаю, тебе не так и близко до дома от этого злачного места.

– Но..

– Уходи. Я все уже сказал, – от меня отмахнулись, как от назойливой мухи. Губы задрожали, и чтобы не выдать собственных чувств, я быстро поднялась, сгребая кошелек со стола.

– Спасибо, что выслушали, – буркнула под нос, не осмеливаясь больше поднять глаза. Казалось, стоит чуть расслабиться, и из глаз потоком хлынут слезы.

– Доброй ночи, девушка. И удачи…

Во фразе, брошенной в спину, кажется, прозвучало сожаление…

Я бы не стал с ней и говорить, если бы не ее смелость и упрямство. Но такие черты характера, граничащие с безрассудством, не могли оставить меня равнодушным. А еще было просто любопытно, кто настолько безумен, что явился сюда. Что за девушка ищет меня? Отправив одного из своих парней, я смотрел на пламя и ждал, когда она, покажется в нашем излюбленном углу.

** Жар

Невысокая, с изящной, пышной, где надо, фигурой, вся какая-то чистая и словно бы светящаяся. Настоящая донья. Благородная и благовоспитанная. Совершенно неподходящая ни к интерьеру, ни к посетителям этого заведения. Даже темный платок, накинутый на волосы вместо явно положенного девушке кружева, не портил ее облик. Таким здесь бывать не полагалось.

Но она была здесь. Руки дрожат, а глаза так и пылают. Может прав был Ловкач, и пора была наведаться к продажным девицам? Снять напряжение с тела после долгого путешествия?

Пухлые губы задрожали, но она сдержалась, не зарыдала передо мной, демонстрируя силу духа. И не зная, зачем мне это надо, глядя в ссутулившуюся спину уходящей просительницы, я склонил голову в сторону высокого побратима:Но нет, у меня ничего не вскипело в крови при виде этой молодой женщины. Тело так и оставалось расслабленным, утомленным и безразличным. Было с первого взгляда понятно, что к таким девушкам не приходят с непристойными предложениями. Здесь могли подействовать только долгие ухаживания, цветы, комплименты и прогулки в сопровождении слуг или престарелых родственниц. Сложная и статусная девушка, полная внутреннего, но еще сдерживаемого огня. Совсем мне сейчас не нужная и не подходящая пара. Только интерес никуда не делся. Особенно после того, как она назвала цель своего путешествия. Безумная! Если кто и мог добраться до той части страны, то привезти цветы… это было за пределами возможностей простого человека. И даже я, при всех моих талантах, не смог бы ей в этом помочь. Впрочем, у меня не было сейчас и времени на чужие беды, со своими бы разобраться. Рассматривая девушку, я пытался подавить в себе желание схватить ее, такую светлую и чистую, грязными руками, заляпать ее хоть немного, сделать чуть более земной. Но только покачал головой, отгоняя непрошеные мысли. Нет. Девушка, похожая на фарфоровую статуэтку, не должна была появляться в таких местах. Пусть уходит, пока не навлекла на себя бед. – Уходи. Я все уже сказал, – хочется скривиться от того, как удивленно-обиженно поднялись темные брови. Мне неприятно, что в этом виноват я сам, но выбора на самом деле нет и я не занимаюсь глупостями.

– Рубер, проводи ее до дома. Чувствую, она сегодня будет легкой добычей для карманников и бандитов, если пойдет сама. Только тихо, чтоб не видела.

– Слушаюсь, Жар, – тощий приятель привычно вытянулся, принимая приказ, и одним быстрым движением покинул зал, следуя за девушкой.

– Зачем тебе это? – Терн подал голос нехотя, словно бы ему было лениво разговаривать, но я знал, что друг следит за мной из-под опущенных век. Этот никогда не упускал происходящего, словно где-то велись записи каждого жеста и каждого сказанного слова. Когда-то он был моим лучшим шпионом, несмотря на внушительные размеры и пугающий вид.

– Интересно просто. Да и странного много. Никогда не слыхал, что Ледяная лилия может лечить болезни. Да и место, куда она просит нас отправиться… много непонятного.

как всегда, пытался сопоставить свои выводы с моими словами.– Тебе какое дело? – С нажимом переспросил друг и соратник. Терн не упрекал. Ему на самом деле было интересно, что привлекло мое внимание к этой особе и он,

Я шла домой на подрагивающих ногах, тихо всхлипывая. Все вышло не так, как планировалось. Мужчина, этот странный Огонек, которого я искала почти две недели, даже не соизволил выслушать меня до конца! А это было так важно…– Не знаю пока. Просто предчувствие, что нужно бы присмотреться. Не более того. Жаль, если с таким чистым созданием что-то случится по дороге, – признался я, вспомнив с какой уверенностью и пылкостью со мной разговаривали всего пару минут назад. Мало кто мог себе подобное позволить и это подкупало куда больше, чем кошель серебра. **

Я могла бы его убедить, я могла бы посулить больше денег. Конечно, найти их не просто, но ради сестры, я бы справилась. Тем более, что мы на хорошем счету и мне бы дали в долг и банкиры, и ремесленники. А если Диара выздоровеет, то у моих дверей опять появятся женихи, что несомненно, поможет поправить и финансовое состояние семьи…

Я уж думала, что за этим прозвищем прячется какой-то тощий и ушлый ворюга, а этот едва ли не крупнее в плечах, чем был отец. А все же «Огонек». Насмешка одна. Впрочем, то, как пламя играло в его глазах, словно не отражаясь, а живя там… нет, я бы не назвала его «Огоньком», как окрестил мясник. В нем было что-то настолько опасное, что его можно было сравнить разве что с пожаром. Да, еще пока не охватившим все вокруг, но готовым вот-вот вырваться из-под контроля и уничтожить все на своем пути. "Жар" определенно шло ему больше. Хотя, может это и есть настоящее имя?Вот только меня не пожелали даже дослушать. Посчитали за дурочку, которой больше нечем заняться, как отправить наемников к проклятому храму на другой конец страны? Кажется, так оно и было. Не спроста этот мужчина улыбался так снисходительно. А кличка эта? Огонек! Или как его? Пламя? Костер? Жар!

Жаль, что он не согласился. Почему-то мне все больше казалось, что он бы справился.

Пройдя почти два квартала по темным, плохо освещенным улицам среднего кольца, почти не видя ничего перед собой, я вдруг остановилась:

– Так нельзя, Лора. Это еще не конец. Есть еще варианты, – то, что я их не знаю, ни единого, не имело сейчас значения. Я просто не могла позволить себе раскиснуть. Если начну рыдать, то кто же тогда сможет спасти мою сестру от этой наследственной напасти? Нет, мне нужно было взять себя в руки. – Ты найдешь способ достать эти цветочки. Может… да! Нужно обойти квартал колдунов.

Кивнув самой себе, словно я до этого не бывала у лекарей раз десять, я решительно и куда бодрее двинулась в сторону дома. Позади послышался какой-то шорох, и я резко обернулась, успев поймать взглядом только тень, скрывшуюся между домами. Сердито фыркнув, пребывая в том состоянии, когда моря не более чем лужи, а горы – лишь камень под ногами, я только скривила губы. Мне сегодня никто не был опасен. Да и не боялась я за свою жизнь. Не до того мне.

Небольшой дом, оставшийся от родителей, слабо светился единственной лампой, вывешенной над входом. Меня ждали. Поднявшись на несколько ступеней, вынула большой ключ и сняла лампу с крюка, прежде чем отпереть замок. Район у нас был неплохой и у каждого домика был даже свой двор, и никаких нападений здесь давно не случалось. Да и воровать у нас нечего было. Все самое ценное давно распродано.

Дверь открылся тихо, без скрипа, но звук моих шагов все равно гулким эхом пошел гулять по коридору.

– Молодая госпожа. Вы так долго! – сонно моргая, из глубокого потертого кресла поднялся старый дворецкий. Светильник, стоящий на столике рядом, кажется, потух уже давно, а сам мужчина так и уснул, не дождавшись меня.

– Торопилась, как могла. Как Диара? – я закрыла входную дверь, вернув ключ в небольшую кожаную сумку на поясе.

– С того времени, как вы ушли, приступов не было. Жена осталась с ней, на всякий случай. Молодая госпожа, вы бы не гуляли так поздно одна. Как же я посмотрю в глаза вашим родителям после смерти, если с вами что приключится?

– Я должна спасти сестру. А тот человек, что мог в этом помочь… его можно найти только по ночам.

– И что же? Вам удалось? – старческие глаза светились тревогой и надеждой.

Я не смогла вымолвить ни слова. Только печально покачала головой. Ничего не получилось. Но я не собиралась опускать руки.

– Иди отдыхать. И можете завтрак утром подать на два часа позже. Я буду спать до тех пор, пока не заболят бока, – улыбнувшись, чтобы как-то успокоить одного из тех немногих, кому было дело до нас с сестрой, я двинулась на второй этаж, к своей комнате.

В маленькой спальне было почему-то очень холодно, несмотря на то, что ночь казалась мне теплой, пока я шла по городу. Забравшись под одеяло, почему-то дрожа всем телом, я сдернула со спинки кровати покрывало и натянула поверх одеял, пытаясь согреться. Но ничего не помогало. Казалось, холод идет от самого сердца, пытаясь заполнить тело, как пустую вазу. До самых краев.

Так и не согревшись, я провалилась в беспокойный сон.

Глава 2

Утро было еще менее радужным. Диару скрутил такой приступ, что пришлось почти два часа отогревать сестренку в кипятке, прежде чем судорога отпустила слабое тельце девчушки. Истощенная болезнью, Диара выглядела совсем хрупкой и я глотала слезы, осторожно, щипцами опуская на дно медной ванной раскаленные камни, чтобы помочь ее телу.

– Мэтр Иваньер приедет через несколько часов, молодая госпожа, – Старый дворецкий запыхался, пока поднимался по ступеням на второй этаж. Видно, мальчишка, из тех, что все время шныряют по улицам города, только вернулся с сообщением от лекаря. – Сказал, делать все, как обычно, но добавить в воду тот порошок, что он оставил в прошлый раз. Кофейную ложку, не больше…

Откинув железные щипцы, которыми таскала камни из камина, я бросилась к небольшому секретеру, сейчас заваленному вместо бумаг лекарствами, травами и пилюлями. Среди множества баночек и склянок, в самой глубине стояла небольшая деревянная шкатулка. С трудом, стараясь не рассыпать ценное содержимое, я открыла крышку и зачерпнула сизую, с зелеными вкраплениями, пыль. В свете дня и пылающего камина казалось, что порошок сверкает, словно сделанный из протертых спинок бронзовок. Но значение имели только его свойства, а никак не внешний вид.

Подойдя к большой ванной, где завернутая в простыни лежала моя младшая сестра, я бросила взгляд на няньку. Если бы не Эн, я давно бы не выдержала этой пытки и просто опустила руки. Но пожилая, все еще крепкая женщина не позволяла мне быть малодушной или слабой.

– Высыпайте, Лора. Если мэтр сказал, значит это средство поможет. По крайней мере сегодня.

– А что же потом, Эн?

– А потом мы придумаем что-то еще, – уверенно отозвалась женщина, придерживающая голову Диары над водой и не давай той захлебнуться.

Я медленно кивнула. Рука, занесенная над ванной подрагивала, когда я перевернула ложку, позволяя сверкающей пыли упасть на воду. Содержимое ванной тут же забурлило, комнату наполнил терпкий, сладковатый запах. Но почти сразу, как только пена осела, тело сестры расслабилось окончательно. Приступ прошел.

– Сколько ее можно держать в этом растворе? – вода была горячей и сейчас, после того как болезнь отступила на полшага назад, Диаре могло быть больно.

– Сказал, минут десять, не больше.

Я вскинула голову, глянув на большие часы, что стояли на каминной полке. Сегодня приступ длился намного дольше и пришлось использовать столь дорогое и опасное лекарство. А это означало, что у меня, у сестры, почти не осталось времени.

Отставив порошок на место, я вынула из комода чистые полотенца, расстелив их не постели. Рядом уже лежала сменная рубашка. После того как время процедуры выйдет, нужно будет привести сестру в порядок.

– Лора? Ты где? – девчушка казалась совсем маленькой из-за худобы и вовсе не походила на четырнадцатилетнюю барышню. И голос после приступа звучал сипло, слабо, словно сестре болело горло. Хотя, может так оно и было, просто на фоне остальных болей Диара этому не придавала значения.

– Я тут, моя хорошая, – я подошла к ванной, стараясь улыбнуться.

– Ты снова вся растрепанная. Мама была бы недовольна, – тихо просипела девушка, глядя на меня ясными, светлыми глазами, так похожими на отцовские.

– Я знаю, милая. И я приведу себя в порядок сразу, как мы позаботимся о тебе. Сможешь встать?

Накинув длинную кружевную мантилью, я с тоской посмотрела на свое отражение. События утра не лучшим образом сказались на моей внешности, но я не могла себе позволить выглядеть плохо. Пришлось открывать шкатулку, и легкими мазками наносить на щеки румяна, чтобы не казаться такой мрачной и бледной. Плетеная корзинка и светлое, летнее платье делали меня похожей на любую юную горожанку, но глаза все равно выдавали. Я попыталась улыбнуться отражению, но и это не помогло.– Я попробую, – тихо и неуверенно произнесла Диара, а я махнула рукой Веролу, что так и стоял в дверях. Если Диара пришла в себя, то мы с Эн должны были справиться и без его помощи. А вот что делать потом, я пока не могла придумать. **

Неподобающе выругавшись сквозь зубы, я быстрее вышла из комнаты, пока не успела передумать. Если мне понадобится финансовая помощь, я должна продемонстрировать собственную состоятельность.

– Эн, ты сложила мое кружево? – спуская по длинной лестнице на первый этаж дома, построенного из светлого песчаника, я с удовлетворением отметила и распахнутые резные ставни, и то, что цветы на подоконниках снаружи буяют, как при маме. Это было хорошо.

– Да, молодая госпожа, – нянька вынырнула из боковой комнаты, неся в руках сверток с лучшим кружевом в городе. – Получилось три куска. То, что вы начали на той неделе не снимала.

– Правильно. Я хочу переплести последние несколько рядов, там вышло неровно, – я отобрала у женщины свою работу и осторожно уложила на дно корзинки. – Если все пройдет хорошо, сегодня получится взять еще пару заказов.

– Вы бы сильно не торопились, – Эн выглядела встревоженной, хотя я была меньшей из ее забот. Тяжело вздохнув, на правах няньки, Эн качнула головой и сменила тон: – Диара требует много сил и внимания, Лора, а ты и так по ночам почти не спишь. Передохнула бы.

– Я в полном порядке, – изображая самую уверенную из своих улыбок, возразила я, поправляя мантилью, чтобы та не сползла с головы в самый неподходящий момент.– Меня к обеду не ждите, хочу заглянуть к мэтру.

– Думаете он сумел так быстро найти что-то новое?

– Если не спросить – не узнаем, – изображая беспечность, я вышла под жаркое солнце Сигеры.

Город стоял на самом берегу моря, и даже в такие солнечные, знойные дни, это не давало его жителям растечься по мостовым, словно выброшенные на берег медузы. Подставив лицо солнцу, так и замерев на верхней ступени, я прикрыла глаза, пытаясь напитаться этим светом. Он не спасал, но позволял не терять надежду на лучшее самыми темными и тихими ночами, когда кроме звона цикад не было слышно ни скрипа корабельных снастей, ни песен моряков.

– Доброго дня, донья Милора!

Открыв глаза, я улыбнулась проходящей мимо пожилой паре. Седовласый мужчина и его грузная, неуклюжая жена всегда были добры к нам с сестрой и первое время после войны очень поддерживали, помогая встать на ноги.

– И вам доброго дня.

Спустившись и раскланявшись с соседями, я быстрым шагом, который явно не одобрила бы мама, двинулась в сторону рынка. Ветер приносил аромат фруктов причудливо, но привычно смешивавшийся его с запахом рыбы. Мимо шли парами молодые женщины, укрытые от солнца кружевными зонтами, о чем-то тихо переговариваясь с компаньонками. На их фоне я выглядела ошибкой, но последнее время это волновало меня меньше всего. Эн не могла меня больше сопровождать, а то, что девушкам не полагается гулять по одной, больше ничего не значило. Если кто-то и захотел бы прислать сватов в наш дом, все намерения разбились бы вдребезги о состояние Диары.

– О, Милора, ты принесла заказ? – хозяйка швейной лавки, который покупала у нас все кружево вне очереди, приветливо улыбнулась.

– Почти. Осталась только та тесьма, с узором «веера», – я выудила со дна корзинки сверток, и чтобы шелк не соскользнул на пол, осторожно развернула.

– Милая, надеюсь, ты не задержишь его слишком на долго? Платье почти готово, мне осталось подшить только подол, – с легким недовольством проговорила швея, расправляя в руках тонкие узоры. Рука прошлась по плотному плетению, и женщина удовлетворенно кивнула. – Замечательно качество. Плотное и ровное кружево. Ничуть не хуже, чем выходило у твоей мамы. Не могу не отметить, что за последний год ты многому научилась.

– Спасибо, – я знала, что улыбка вышла кривой, но ничего не могла с этим поделать. Каждый раз, когда кто-то сравнивал меня с мамой, сердце все еще болезненно сжималось. Словно с тех пор не прошло уже три года.

– Так когда будет готова тесьма? – отсчитывая монеты, спросила портниха, убрав кружево под стол.

– Завтра. Крайний срок – послезавтра, – пообещала я, чувствуя, что меня ждет еще одна бессонная ночь.

– Хорошо. Так и договоримся.

– Что-то еще будет?

– Пока нет, – женщина с печалью посмотрела на меня, пододвигая деньги в мою сторону. – Сама знаешь, скоро праздник, и все кто мог, заказали наряда заранее. Теперь ближайшие две недели будут экономить и собирать деньги на угощения.

– Ничего, – я сгребла серебро в кошель, стараясь выглядеть беспечной. На жизнь денег нам хватало, даже какие-то запасы были. Но если придется нанимать кого-то для дальней дороги… Никакие заказы меня не спасут в короткой перспективе.

– Если что-то будет, ты же знаешь, я непременно требе сообщу.

– Спасибо и хорошего дня.

После сумрака швейной мастерской солнце слепило, и я немного постояла, привыкая к яркости дня. Все будет хорошо. Только бы у мэтра были добрые новости.

Я выспался и чувствовал себя почти отменно. Оставалось привести себя в порядок после долгого путешествия, и можно было наведаться к местным знатокам. Проверив, на месте ли шкатулка с тем, что мне было так непросто достать, я выглянул в коридор.

** Жар

– Терн! – голос разнесся по всему дому. Мрачноватый, словно не жилой, он был почти лишен мебели и ковров, отчего эхо гуляло по коридорам, словно бы усиленное чарами. Это позволяло тратить не так много времени на наведение порядка, хотя я бы с удовольствием променял удобства городского особняка на лагерь. Если бы там было так же шумно и многолюдно, как раньше.

– Я здесь, мой генерал, – внизу лестница появилась голова одного из моих подчиненных, немногих из тех, кто сумел избежать подлой ловушки эйолов.

– Не зови меня так, – в тысячный, кажется, раз, потребовал я, кривясь.

– Пока ваша армия там стоит, вы все еще их генерал. Как и мой. До тех пор, пока мы не сдались, – спокойно, явно не опасаясь наказания, возразил Терн. – Что хотел-то, Жар?

– Приготовь лошадей. Нужно навестить того лекаря. Пока меня не было, он уже должен был достать нужные составляющие.

– Думаешь, он все же общается с эйолами? Эти бледные твари, говорят, закрыли границы своей Долины насовсем.

– Если они так сделали, то как на рынки Сигеры попадает порошок из крыльев Сумеречных бабочек и Гулкие травы? Нет, дружище. Контрабандисты все равно ходят со своими товарами туда-обратно. Может просто то, что нужно нам, добыть сложнее, чем все остальное и может привлечь слишком много внимания. Вот товаров и нет в доступе.

Приведя себя в порядок, поправив бороду, ставшую за пару недель косматой, как щетка, и собрав волосы, я быстрым шагом спустился по лестнице. Приняв из рук Терна немного бодрящего тоника, оглядел холл.

– Где наш длинный друг?

– Рубер отнекивается за тебя перед бургомистром. Мужику опять пришло в голову, что тебя можно привлечь к его делам, – фыркнул друг, бывший почти на голову выше меня ростом и вполовину шире в плечах. – Уж не знаю, что по этому поводу думает наша славная королева, но до тех пор, пока она не шлет своих надушенных писем, Рубер справится с этим государственником, не переживай, Жар.

– И не думал. Ее Величество знает, чем мы заняты. И кажется, верит в успех даже больше чем мы сами. В противном случае, она давно бы позволила своим советникам отгрызть мою голову. Они спят и видят этот момент в своих эротических фантазиях.

– То, что мы все же добились тогда мира, во многом сыграло свою роль. Они бы не посмели открыто на тебя нападать перед Ее Величеством.

– Мир, при котором эйолы даже послов не принимают? Это больше похоже не молчаливое противостояние, а не на мир.

– Но ты не можешь отрицать, что только благодаря этому мы остались живы. И имеем шанс спасти остальных. Если бы война продолжалась, если бы эйолы и дальше использовали свои шары, кто знает, чем бы все обернулось. А так у нас есть шанс…

Я ничего не ответил. С каждым днем, с каждой неудачей, моя вера в успех таяла. Последние полгода стали почти невыносимыми, и я держался на одном упрямстве. А еще на чувстве долга перед теми, кого я так подвел.

Глава 3

В лавке лекаря какая-то девушка грустным голосом что-то обсуждала с мэтром Иваньером. Болезнь сестры? Я задумчиво хмыкнул и откинул эту мысль, как ненужную, только отметив, что данный вопрос всплывает при мне второй раз подряд. Была бы у меня сестренка, вполне можно было бы принять это за предупреждение от богов. А так не стоило и задумываться.

Заметив меня в дверях, лекарь поклонился, обращая внимание посетительницы на постороннее присутствие. Девушка обернулась, и я едва не отшатнулся от удивления: вчерашняя гостья, что так пыталась изобразить простую горожанку и просила помощи, стояла передо мной в облике благородной доньи. И этот образ, нужно было признать, шел ей куда больше.

Я не ожидал ее здесь увидеть.

Невысокая фигурка выглядела фарфоровой статуэткой в темноте лавки. Светлое платье, темная кружевная мантилья на голове, поверх черепахового гребня. Тонкая, перетянутая летной, талия. Смуглая, поцелованная солнцем кожа, гладкая и чистая. Темные волосы, уходящие под кружево. И большие распахнутые в удивлении от узнавания, глаза. Девушка была диво как хороша! Особенно ее пышная, поднимающаяся при каждом дыхании, грудь в вырезе платья, притягивала взгляд. Но я сдержался, пытаясь угадать мысли этой особы, так быстро сменяющиеся в темных глазах.

Зачем я перегородил ей дорогу? И сам не знаю. Мне просто казалось, что судьбы бы так не озаботилась нашей повторной встречей, если бы в этом не было какого-то смысла. Ничего не бывает просто так. Понять бы только, что именно проведение хотело до меня донести.

И все же, мне пришлось отступить. Я самолично отказал этой красавице вчера, и пока не было ни малейшего основания менять собственное решение сейчас.

Проследив за тем, как донья стремительно вышла на улицу, заслонив от света маленькой ладошкой глаза, я прикусил губу. Я что-то упускал, но понять что именно, никак не удавалось.

– Я ожидал вас еще позавчера, – тихо проговорил мэтр после того, как девушка оставила его лавку.

– Дела, – я пожал плечом, не придавая этому особого значения. Даже если в этот раз я достиг успеха, то день-два на фоне трех лет ожидания не имели значения.

Выудив из кармана шкатулку, я поставил ее на стол перед лекарем. Если все верно, то именно это должно помочь.

– Вы ее достали? – с придыханием, словно речь шла о чем-то действительно невыполнимом, спросил мэтр, боясь коснуться шкатулки.

– Да. И было это не так сложно, как я предполагал. Хотя и не так просто.

Лекарь все же справился с собой и откинул крышку деревянного ларца. На темном бархате лежала небольшая жемчужина, странного, зеленого цвета. Подрагивающей рукой старик медленно вынул грушевидный камень, взвесив на ладони.

– Этого хватит?

– Сперва проверим, поможет ли. Я никогда не пытался вернуть к жизни таких, как ваши товарищи, и могу только предполагать, что именно подействует. Исключительно на основании старых записей и знаний, накопленных годами. Если бы у нас был доступ к эйолам…

– Но его нет. Как вы сами только что напомнили донье, что вышла из вашей лавки, – несколько более резко, чем следовало, перебил я. «Если бы» меня не устраивало. Так как оно ни коим образом не влияло на ситуацию нынешнюю.

– Да, вы совершенно правы, Жар, – старик кивнул, и поманил меня свободной рукой вглубь помещения.

Там, в куда более светлой комнате с несколькими столами и койкой для срочной помощи, работали несколько учеников мэтра, которым он махнул рукой при нашем появлении.

– Подождите в лавке, оболтусы. Мы буде немного заняты здесь.

Мальчишки, совсем подростки, но серьезные, словно это могло им гарантировать светлое будущее на лекарском поприще, почти синхронно кивнули, и оставив свои дела, вышли в переднюю комнату. Мэтр же выбрал небольшой столик под самыми окнами, осторожно опустив жемчужина в керамическую плошку.

– Сперва мы попробуем совсем маленькую часть, нет смысла сразу все разводить, – припомнив видно, что я предпочитаю понимать процесс, взволнованно проговорил лекарь, прежде чем взять тонкий, отменно заточенный скальпель. Поймав жемчужину щипцами, не позволяя ей выскользнуть, старик принялся осторожно, с небольшим нажимом, соскабливать с жемчужины верхний слой зеленого перламутра.

Не отрываясь от своего дела, мэтр, на чьем лбу выступили капли пота, обратился ко мне:

– Там в углу шкаф. На третьей полке в шкатулке красного дерева есть еще пробный материал. Принесите мне одну, будьте так любезны.

Я прекрасно знал, где хранятся привезенные мной для опытов, образцы, так что без затруднений нашел нужную шкатулку. На дне, не касаясь стенок, выложенных тонкими пластинами хрусталя, лежало несколько прозрачных фигурок. Улитки, так похожие на тот самый хрусталь, что не давал им растаять, выглядели настолько искусной работой, что было невозможно не выразить свое восхищение мастерством. Если бы только это действительно были куски камня.

Запустив руку в шкатулку, я осторожно, за панцирь, вытянул одну из фигурок, тут же поморщившись от жуткого, колючего холод, опалившего пальцы. Но мороз словно наткнувшись на пламя, тут же отступил. Только самые подушечки пальцев побелели. Быстрее захлопнув шкатулку, чтобы с остальными ледяными фигурками ничего не произошло, я вернулся к столу, за которым работал мэтр. Старик Иваньер уже закончил скрести жемчужину и теперь смешивал ее порошок с каким-то едким, красно-коричневым веществом. Сморщенные, но умелее руки мэтра заметно подрагивали.

– Поставьте фигурку в эту большую плошку.

Выполнив, что велел лекарь, я внимательно следил за тем, как смесь в его ступке из бурой становится сперва белой, а затем ультромариново-синей. Сердце, кажется, вовсе перестало стучать от волнения. А если получится? Если это окажется верным средством?

Я тряхнул головой, запрещая себе думать об этом. С только вариантов испробовано, что каждая новая неудача казалась еще большим ударом, чем сама трагедия.

– Отступите, дон, – попросил старик когда его полностью устроил вид содержимого ступки. – Я никогда не пользовался этим средством, но судя по записям, эффект может быть невероятно сильным.

Моих сил хватило только на то, чтобы сделать от стола не больше чем полшага. Я просто не мог отступить дальше. А старик Иваньер, набрав на пестик каплю синей жидкости, осторожно поднял ее над оледеневшей, прозрачной как стекло, улиткой. Темная капля, мучительно медленно набухая, вдруг сорвалась вниз и упала на скрученный панцирь. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем по прозрачной фигурке прошла волной заметной дрожь.

Глава 4

Я спустилась в Ведьмин квартал уже ближе к закату. Солнце больше не светило так ярко, а может просто сама улица притягивала мрак? У меня не было ответа. Я быстро, судорожно оглядываясь и завернувшись почти по нос в мантилью, шла мимо темных, мрачных лавочек, не зная, с которой начать. У одной стояло несколько больших и маленьких чучел, а над дверью висел череп какого-то грызуна. Покачав головой, едва сдерживая подкатившую от неприятного запаха дурноту, я двинулась дальше. Мне нужны были не кости или какая-то редкая шерсть. Мне требовалась травница.

У другой лавки, видимой издали, клубился зеленый дым. Миг, и вместо ядовито-изумрудного он вдруг стал аметистово-фиолетовым. С трудом справившись с желанием развернуться и броситься бежать прочь, я только сильнее сжала пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Мне нужно пройти эту улицу до самого конца, даже если я не верила, что сумею отыскать нужный ингредиент у местных обитателей.

Повезло мне только на пятой или шестой двери. Тонкий, бледный, несмотря на южное солнце, человек в темной хламиде как раз вывешивал над дверью пучок каких-то сушеных цветов.

Сделав глубокий вдох, почти слыша, как за спиной хихикают ведьмы и колдуны, я тихо обратилась к человеку.

– Вы травник?

– А? – едва не выронив пожухлый букетик, растерянно переспросил мужчина, глядя на меня совершенно прозрачными глазами.

– Мне нужен травник, – откашлявшись, громче произнесла я, почти что жмурясь. Мама перевернулась бы в склепе, если бы узнала, куда пришла ее дочь, одна, да еще так поздно вечером.

– И зачем же тебе он? – мужчина дернул уголками губ, но я так и не поняла, была это улыбка, или надо мной, над моей нерешительностью и скованность, насмехаются.

– Мне нужно найти одно редкое растение, – стараясь говорить увереннее, но понимая, что это выходит как-то совсем плохо, ответила на невежливый вопрос.

– Ну, заходи тогда, может, у меня что-то и есть. Все же, не ромашками торгую,– опять покривил губы мужчина, делая приглашающий жест рукой.

Все еще дрожа от собственной смелости и безрассудности, я шагнула в неожиданно светлое помещение, наполненное запахом трав и пряностей.

– Что ищешь, донья? – травник прошел за невысокий прилавок и вынул из-под стола какую-то огромную книгу.

Глубоко вздохнув, глядя прямо в бесцветные глаза мужчины, я решительно произнесла:

– Мне нужна Ледяная Лилия.

В помещении повисла такая тишина, что стали слышны голоса снаружи. Травник же, как стоял, опираясь на прилавок, так и замер. Несколько долгих мгновений он пристально смотрел на меня, а затем неприлично поковырял в ухе. Чуть нагнувшись ко мне, как-то нехорошо сощурившись, он потребовал:

– Повтори.

Пришлось еще раз вздохнуть. Почему, ну почему каждый раз это название вызывает подобную реакцию?

– Ледяная Лилия. Мне нужна. Лепестки.

– Значит, я услышал верно, – тихо, отстранившись, пробормотал травник. Задумчиво распахнув фолиант, что до этого выложил на прилавок, мужчина поманил меня белой рукой, указав на одну из страниц примерно в середине книги.– Уж не знаю, для чего тебе потребовалась такая редкость, но хочу предупредить сразу: ни в этом городе, да и ни в одном соседнем, ты ее не найдешь. Смотри.

Подойдя, я заглянула в книгу. На желтоватой странице, было изображено нужное мне растение. Несколько мелких цветочков, с сияющей сердцевиной, в окружении снега. Но не это было главным. Ниже, там где обычно рисовали корни растения, были нарисованы кости. И я бы засомневалась, правильно ли поняла, не будь там и черепа. Человеческого черепа.

– Вот она, твоя лилия. Помимо того, что она любит холод и расцветает только под снегом, она растет только на крови эйолов. Это их погребальный цветок. И достать подобный можно только у них. Я не видел Ледяных Лилий уже лет восемь, а после войны даже не слышал о них ни слова. Все участки, на которых эти цветы могли бы расти сейчас под контролем Долины, как ты понимаешь. Эйолы ни за что не позволили бы своим павшим остаться непогребенными. Может, это одна из причин, почему они и забирали своих мертвых домой.

– А на полях сражений? Разве там не могло остаться их крови, достаточной для того, чтобы лилия появилась?

– Одной крови недостаточно. Разве что в низине Аавинатис, но туда я не советую тебе направляться. Ледяной Туман все еще закрывает долину, как и ее обитателей. Если ты не желаешь превратиться в одну из ледяных статуй, разве что… но поговаривают, что там до сих пор стоят на страже остатки Бессменной тьмы, а их генерал рыщет по свету, желая вернуть свое войско… – выражение лица травника стало вдруг мечтательным, словно он рассказывал какую-то мрачную балладу.

– Бессменная тьма? – не понимая, о чем речь, переспросила я.

– Самый решительный и отважный из генералов Перелома. Говорят, его армия шла первой в решающей битве, и эйолы впервые с начала войны применили свои Шары Тумана. Армия стояла в низине и их накрыло почти всех. После этого эйолы и наша королева заключили мир, посчитав дальнейшие боевые действия бессмысленными. А войско так и осталось в долине, так как эйолы отказались выдавать лекарство. Или сами не знают, что делать…

Травник захлопнул книгу, покачав головой.

– Так вот, вернемся к твоим лилиям. Цветы эти сейчас не найти, так что я бы посоветовал взять что-то попроще. Наверняка, в нашем мире можно найти что-то что удовлетворит твои необычные запросы. Яд из зеленой вечерешки? Если тебе нужно кого-то убить, медленно и не привлекая внимания, он будет куда лучше, поверь. Нет? Ну тогда может веселка пагубная? Она как лечит, так и травит, смотря какой эффект тебе нужен.

Я вдруг всхлипнула, резко вскинув руку и прикрыв рот. Я знала, что ничего не найду в этом месте, иначе мэтр Иваньер бы сам сумел отыскать растение по своим каналам. Но почему-то услышать это сейчас было куда труднее, чем я предполагала.

– Эй, эй, только не плачь!

– Эй, эй, только не плачь! – растерянно, почти испуганно воскликнул мужчина. Он быстро развернулся и плеснул что-то в высокий прозрачный стакан, протянув мутноватую голубую жидкость мне.– Пей!

**

Даже не задумавшись ни на миг я одним глотком осушила предложенное, только потом сообразив, что в этом месте стоит быть осторожнее с напитками. Внутри мгновенно стало жарко, так что я даже распахнула рот, пытаясь набрать побольше воздуха и как-то охладить горло, а затем и грудь, но огонь как возник, так же быстро и пропал, оставив в теле какую-то удивительную расслабленность.

– Успокоилась? Вот и хорошо, – мужчина отобрал стакан и посмотрел на меня гораздо внимательнее.– Значит, тебе нужна только Ледяная Лилия? И ни одно другое средство не подходит?

Дождавшись моих судорожных кивков, мужчина почесал тонкую светлую бровь, раздумывая. С некоторым сомнением, словно сам не верил в то, что говорит, он отвернулся к небольшим полкам и, отодвинув в строну банки с сушеными травами и настоями, вытянул скрученный лист.

– Уж не знаю, поможет ли это тебе, но может быть… – на прилавке передо мной была развернута карта. Старая карта, с границами довоенного времени. – Вот смотри. Раньше эта территория принадлежала эйолам, но теперь перешла под власть нашей многомудрой королевы. Вот здесь, на севере, среди парящих лесов, остался один из храмов Жагрина. Там нет ничего, кроме развалин и храм довольно высоко, так что туда не просто забраться. Но есть шанс, что именно благодаря этому ты сумеешь найти там свой цветок.

– А как же гробницы Туманного Хуатона? Говорят, там тоже есть храм Жагрина,– тихо проговорила я, всматриваясь в символы на карте.

– Не-ет, – покачал головой травник. – Храм-то есть, но это место недалеко от границы. От южной границы. И там бродят такие толпы любопытствующих, что даже зимой снега не отыскать. Тот храм не функционирует уже лет пятнадцать. Еще сами эйолы вынесли оттуда все свои реликвии, не говоря уже о драгоценных останках своих предков. Нет, кроме множества следов и толпы паломников, желающих посмотреть на оставшееся в наших землях величие эйолов, ты там ничего не найдешь, донья.

Я, чувствуя, что сердце вернулось в нормальный ритм, провела рукой по карте, выделив то место, где травник указал старый, разрушенный храм.

– Значит, только там?

– Это единственное место, которое я могу назвать. Ты туда отправишься?

– У меня нет выбора, – тихо прошептала, не представляя, как смогу осуществить нечто подобное. До указанного места было ближе, чем до гробницы Туманного Хуатона, но дорога шла через гору и через хребет, сейчас находящийся под властью Долины тысячи звезд.

– Тогда ты должна знать кое-что еще, – травник принялся скручивать карту. Его лицо оставалось хмурым. – Этот цветок крайне капризен. Его мало сорвать с чистым намерением, что бы это ни значило. Его сложно еще и донести в нормальном виде.

– Что для этого нужно? – тихо спросила я, до белых костяшек впиваясь пальцами в стойку.

– В моих книгах написано, что его нужно погрузить в снег, в специальное стекло, что не позволить снегу растаять.

– И где мне такое взять?

– Я тебе дам, – неожиданно решительно произнес травник, глядя на меня строгим прямым взглядом. – Дам тебе три таких флакона, и дам карту. Если ты обещаешь принести хоть одну ветку мне.

Я шокировано смотрела на мужчину, не понимая смысла слов.

– Это очень, очень редкое растение. И я готов тебе заплатить приличную сумму, если ты сумеешь принести его мне. Скажу больше, что заплатит любой обитатель этой улицы, как и лекари верхнего города.

– А если я не сумею вернуться?

– Будем рассматривать это как возможный риск. Вот только одной тебе не добраться, – с сомнением оглядев меня, мужчина поджал тонкие губы.– Придется нанять проводника, а лучше группу. Умелую группу. И я знаю только пару человек в этом городе, что могли бы справиться с этим заданием.

– Я ходила к Огоньку, – неожиданно выдала я, глядя на травника расширившимися глазами.– Просила его отправиться в гробницы Туманного Хуатона. Но…

– Он отказал, – травник улыбнулся, кивая.

– Откуда знаешь?– я даже обернулась словно у моего позора вчера в свидетелях был весь город.

– Потому что уж этот человек, полжизни проведший в сражения с эйолами, точно знает, что ему не сорвать Ледяной Лилии. Но вот если ты отправишься сама за цветком, может и сумеешь добиться его сопровождения.

– А кто второй? Вы говорили, что есть кто-то еще.

– Есть. Но ты слишком хороша собой, чтобы вернуться целой, – поджав губы и окинув меня взглядом совсем другого толка, от которого хотелось прикрыться руками, промолвил травник. – Нет, за самого Косого можно ручаться, он не тронет, а вот за его людей… нет, донья. Раз уж ты знакома с Жаром, проси его. Хорошо проси. Только не зови его "Огоньком" при встрече. Это явно не поможет диалогу.

Мужчина заметно усмехнулся, гладя на меня.

– А как же мне его звать?

– Его зовут Харан. По крайней мере, на это имя он откликается.

Я кивнула, задумчиво теребя край кружевной накидки.

– Спасибо, – бросив через плечо, я повернулась к выходу.

– Стой, несчастная! Карту возьми. Без нее тебе этого умника не уговорить, это точно. А так есть шанс.

– А склянки?

– Если сумеешь найти общий язык с Хараном, то скажешь ему, что я обещал. Пусть пришлет кого-то из своих.

– Спасибо, – прижимая к груди скрученный жесткий лист, совсем иным тоном проговорила я.

– Удачи, несчастная. Она тебе пригодится.

Глава 5

Домой я вернулась уже не в том подавленном настроении, что была утром. И сестра сегодня была в значительно лучшем состоянии, словно чувствовала, что у нас появился шанс. Диара даже спустилась в платье к ужину, чего не было уже несколько недель. Обняв худую и бледную сестренку, я попросила Эн накрывать на стол. Такие вечера выдавались теперь не часто, и нужно было ловить момент.

Рассказывать семье все события дня я не стала, как и говорить, что возможно, вскоре уеду из города в поисках мифического цветка. Только сообщила, что вечером опять отправлюсь в город. Мне было нужно уговорить того человека отправиться со мной. Осталось только придумать как именно это сделать.

– Я вас провожу, – решительно поднялся из-за стола Верол, но я не могла этого допустить. Мне и без того было сложно, а если мои домашние еще и ночами спать не будут… Я только покачал головой:

– Не переживай, я уже была там, куда собираюсь. Там не так и страшно, всего пара кварталов вниз.

Но туда я не собиралась в любом случае, так что я спокойно и уверенно повторила:

– В первое кольцо?! – наш город стоял у побережья большим амфитеатром, овеваемый солеными ветрами, и нижний, первый ярус считался самым ненадежным местом. Но это больше было на словах. Если не ходить между складами, и не лезть на рожон, то особых неприятностей ждать не стоило. Моряки – люди шебутные, но не злые.

– Нет, не в порт. Всего только на пару кварталов вниз. Вернусь до полуночи.

Это обещание, кажется, успокоило Верола куда больше, чем все остальное. Мне бы так уметь. Я даже примерно не знала, чем можно подкупить этого Харан-Огонька, чтобы уговорить отправиться со мной в поездку. Но времени рассуждать больше не было. Нужно было действовать, пока сестра себя чувствовала более-менее хорошо. Пока у нас еще было время.

Вытянув со шкафа темное платье под горло, я убрала волосы в узел на затылке. Да, этот Харан видел меня сегодня в лавке лекаря, где я его сразу даже и не признала. Но это не значит, что можно разгуливать по ночному городу в дорогой кружевной мантилье. Для того, чтобы понимать это, не нужно быть слишком уж умной.

На волосы лег темный, неприметный платок, который даже Эн не согласилась бы надеть на рынок, а мешочек с серебром пришлось сунуть за корсаж. На поясе монеты слишком уж громко звенели. В этот раз я была определенно умнее, пристегнув к поясу еще и короткий кинжал. Не то, чтобы я умела им орудовать, но почему-то была уверенна, что это поможет принять верное решение тому, кто будет сомневаться. Не хотелось изображать из себя легкую наживу.

– Обещай быть осторожной, – Диара уже давно должна был спать, но сестра упрямо боролась с дремой, желая самолично меня проводить.

– Я всегда осторожна, моя хорошая, – я подняла ладонь, коснувшись бледной сестриной щеки. Она вобрала слишком многое от отца и даже если эта болезнь пройдет, ей будет непросто.

– Прости, это все из-за меня, – вдруг разрыдалась девушка, падая мне в объятия. – Если бы не я, ты была бы давно замужем и спокойно жила…

– Тш, ты мой самый близкий человек. Единственная, кто остался из всей семьи. Не смей так даже думать.

– Но это правда, Лора. Я создала тебе так много проблем…

– И мы их все решим. Для чего же еще нужна семья?

– Если бы родители были живы, тебе бы не пришлось так страдать.

– Но их нет, Диара. Их нет и нам самим придется разбираться со всем все, что судьба решит уронить на наши плечи. А теперь будь хорошей девочкой и не порти работу мэтра Иваньера. Иди в постель. Я зайду к тебе, как вернусь.

– Обещаешь?

– Обещаю, – я улыбалась, а у самой щемило сердце. Какая она все-таки ее маленькая, моя сестренка.

И сообразительная.

Если бы родители были рядом, если бы отец все еще был жив, лихорадку сестры можно было бы вылечить всего за пару дней. Как когда-то удалось справиться с моей. Но родителей больше нет, и этот путь нам недоступен. Разве что если найти кого-то еще из кровных родственников.

** Город остывал от знойного дня, но от мостовой все еще поднимался жар. Ночь обещала быть душной и очень хотелось окунуться в залив… или хотя бы в ванну. Я печально вздохнула: купаться в море мне не приходилось уже лет двенадцать, а теперь наверное и те части побережья, где мы бывали когда-то всей семьей, изменились или заросли домами.

Я резко тряхнула головой. Прогоняя непрошеные мысли. Больше никого нет. Есть только мы двое.

А если бы был? Это помогло бы?

– Тебе не попасть в Долину Тысячи звезд. И определенно, он не станет с тобой разговаривать. Или ты уже все забыла, Милиалора? Больше никого нет, – я шла по улицам, все еще полным народа, пользуясь последними лучами сумерек, чтобы добраться до нужного места. У меня теперь был только один шанс и почему-то казалось, что если потороплюсь, если приду затемно, то я могу успеть все сделать правильно. Казалось очень важным, попасть в ту таверну первой.

Распахнутая дверь встретила меня непривычной тишиной: людей в зале почти не было. Кажется, местные завсегдатаи предпочитают собираться несколько позже. Хоть с этим я угадала, что не могло не радовать.

– Снова ты? – со стуком поставив заляпанный стакан на стойку, недовольно произнес трактирщик, сжимая свою тряпку, от которой стакан и не мог стать чище. Кажется, он пытался меня испугать. Вот только сегодня у меня совершенно не было настроения на эти расшаркивания.

– Пива, большую кружку, – я бросила перед трактирщиком монетку, прекрасно понимая, что так он меня не выставит. Сейчас я была не просто попрошайка или побирушка, сейчас я была клиентом. И пусть я не собиралась пить его дрянное пиво из его же грязных кружек, это уже не имело значение. Заказ оплачен, и я должна его получить. А как долго я над это кружкой буду сидеть и с какой целью – дело десятое. Широко улыбнувшись, почти приседая от собственной наглости, я направилась в темный, отделенный от остального зала угол, добавила. – И передай Харану, что я его жду, будь добр.

Через несколько минут передо мной водрузили огромную бадью, наполненную чем-то пенным и резко пахнущим. От движения содержимое кружки, почти черное под белой шапкой, выплеснулось на деревянный стол, и трактирщик вытер пятно все той же тряпкой, которой натирал свои стаканы.

– Ты не похожа на себя вчерашнюю, – с сомнением рассматривая меня сквозь прищур, заметил мужчина, пожевывая губой. – Словно совсем другая женщина. Признайся, вчера ты меня дурила или проверяла?

– Думай, как знаешь, – тихо и немного резко бросила я. Знал бы трактирщик, как у меня дрожат коленки под столом, не стал бы задавать таких вопросов. Но к счастью, с того места, где вчера сидел Харан-Огонек и которое сейчас заняла я, мои ноги были не видны.

Ждать пришлось довольно долго. Пенная шапка на темном пиве, от которого кружка прилипла к столу, давно опала, а Харана все не было. Сквозь решетку ширмы я видела, что зал почти битком набит посетителями, которые шумели все громче и веселье вот-вот грозило перелиться через край. Единственное, что немного успокаивало – это отгороженный стол. За ним меня не было видно из основного зала даже при зажженной масляной лампе. Но сидеть так всю ночь, не зная, явится ли мой проводник, я не могла. Да и запал, с которым я сюда явилась, постепенно сходил на нет.

– Шла бы ты домой, девушка, – трактирщик, проходя мимо, на мгновение заглянул за ширму, с неудовольствием зыркнув на полную кружку пива. – Тот, кого ты ждешь, может и вовсе сегодня не прийти.

– Он придет. Я дождусь, – упрямо сцепив руки в замок, произнесла я не поднимая на трактирщика глаз.

– Как знаешь. Только через два часа мы закрываемся и тебе все равно придется отсюда выйти. Сейчас я еще могу отправить с тобой мальчишку, но когда все заведения закроются, он тебе будет не помощник.

– Я не боюсь. И я буду ждать! – челюсть свело, но я просто не могла встать с этого места.

– Если бы я не зал, что это не так, подумал бы, что вы провели вместе не одну ночь. Иначе с чего бы девушке так радоваться твоему приходу. Уж не обрюхатил ли ты ее, а мы и не знали? – длинный захохотал собственной шутке, когда как Харан-Огонек не произнес еще ни слова.– Так, так. И что это у нас? Брат, я и не знал, что мы отдали свое любимое место кому-то другому, – я едва не подскочила с табуретки, но ноги так быстро наполнились слабостью, что я бы тут же рухнула обратно. Длинный парень, что вчера провел меня к этому столу, проскользнул на соседний табурет. А напротив, там где вчера стояла я, вздернув темную бровь, стоял Харан-Огонек. **

Стоило бы покраснеть от такой грубости, но мне было все равно. Не после стольких часов ожидания и тревоги. Мне нужно было вернуть тот запал, то настроение, с которым я сюда явилась, чтобы как-то повлиять не решение этого наемника. Но как это сделать, будучи без сил, я пока плохо представляла.

Харан же, словно ничего не произошло, оторвал мою кружку от стола, на котором остался круглый блестящий след подсохшего пива, и передал развеселившемуся приятелю.

– Принеси свежее, Рубер. И воды для девушки, – все так же, не отводя взгляда от меня, с легкой ухмылкой велел он своему приятелю.

– Эй, я не могу пропустить этого! И не проси!

– Ничего ты не пропустишь. Если поторопишься. Но будешь болтать глупости – пойдешь к посудомойке в компанию, – спокойно, без тени угрозы пообещал Харан, но отчего-то Длинный шумно сглотнул и тут же поднялся со своего места. Мне же достался кивок и вопросительное: – Ну?

Харан медленно опустился на тот табурет, на котором только вчера сидела я, и сделал приглашающий жест рукой. Видя, я то я не очень понимаю, чего от меня ждут, мужчина пояснил:

– Ты явно принесла еще аргументов, так что не задерживай нас обоих, выкладывай.

– Долина Тумнного Хуатона не подходит, – решив, что и правда довольно ходить вокруг да около, прямо заявила я. И быстрым движением выложила на стол карту, разворачивая ее перед удивленным Хараном. Окинув взглядом извилистые реки и рисунок гор, я ткнула пальцем в точку на севере, которую мне показал травник. – Вот! По моим сведениям, в этом месте есть старый храм Жагрина. Оно довольно высоко. Но это и должно обеспечить безопасность моим лилиям…

– То есть, ты вовсе не передумала? И никакие мои слова тебя не убедили, – это не был вопрос. Харан просто подводил итог моему короткому монологу.

– Не совсем. Я кое-что поняла и узнала. И я пойду с вами, – решительно, даже чуть хлопнув по столу, заявила я, с волнением ожидая отказа, которые должен был последовать.

– А, – с ухмылкой протянул мужчина, – кажется, кто-то все же сделал домашнее задание и выяснил, как собирать те самые цветы. Уже что-то. Но с чего ты взяла, что я проведу тебя к тем развалинам?

– Откуда знаете, что там развалины? Я этого не говорила, – подозрительно сощурившись, потребовала я объяснений.

– Я много где бывал и многое знаю, донья. И это правда, храм там когда-то был, до землетрясения. Оно не было слишком уж серьезным, но крыша рухнула, полностью закрыв доступ в нижние помещения.

Слушая его рассказ, я вдруг поняла что очень, просто катастрофически устала. От того, что приходится все тянуть самой, от тревоги за сестру. Но больше всего от плохих новостей. И я не намеренная была отступать от своих целей из-за чужих сомнений.

– Мне все равно, – медленно скручивая карту подрагивающими пальцами, произнесла я, старясь не поднимать голову на Харана. – Моя сестра умирает и только эта демонова эйолска лилия может ее спасти. Так что я в любом случае отправлюсь туда. С вами или без вас. Но у самой меня куда меньше шансов вернуться домой, чем в вашей компании.

– Донья, вы девственны? – вдруг совсем иным тоном, тихо и напряженно спросил Харан, заставив меня замереть. Такого перехода я ожидала меньше всего.

Щеки опалило жаром, а я все глупо моргала, глядя на этого неучтивого мужчину. Вот только Харан был серьезен и глядел прямо, без ужимок и ироничной ухмылки:

– Судьба так извернулась, что мне тоже нужно добыть что-то из того храма, что стоит за Парящим лесом. Вот только, как это частенько бывает у эйолов, взять нужное не так просто. Из той информации, что удалось добыть мне, можно сделать выводы, что достать предмет может только чистая дева. Вы девственны, донья Милора?

– Д-да, – запнувшись и несколько раз моргнув, пролепетала я.

– Тогда я возьмусь за ваше дело и проведу вас к храму. Без дополнительной оплаты. Если вы обещаете сохранить свою невинность и помочь мне с моей задачей.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Рубер! – Харан не обернулся. Не отвел своих глаз, а все так же внимательно смотрел на меня, словно я могла испариться. И это прямота, с которой меня рассматривали, словно пытаясь пробраться под кожу, она пугала.

– Не-ет, – с тоской протянул длинный, появившись с кружкой пива и стаканом воды в руках, – не говори, что вы уже все обсудили. Так не честно!

– Отправляйся домой и скажи ребятам, что послезавтра мы отправляемся в поход. Пусть все приготовят.

– А ты?

Я медленно шла по темной улице, почти не слыша своего спутника. Как этот довольно крупный мужчина умудрялся двигаться столь бесшумно, оставалось загадкой.– А я провожу донью домой. Она едва стоит на ногах, а в темных переулках полно тех, кто может на это соблазниться. **

– Так и будете молчать? И ничего даже не спросите? – с различимой усмешкой в голосе спросил Харан.

– А что мне спрашивать? Откуда вы знаете, в какой стороне я живу? Или о том, зачем и что именно вам понадобилось в том заброшенном месте, куда нас так странно толкает судьба? Нет, у меня полно других дум, чтобы забивать себе голову еще и этим…

Я не договорила, споткнувшись в темноте и едва не рухнув на плиты под ногами. От встречи носа с камнями, уберег, неожиданно, опять Огонек. Поймав меня и осторожно поставив, мужчина громко щелкнул языком:

– Ох и непросто вам будет в дороге, донья.

– Почему же? – попытка возмутиться вышла какой-то жалкой. Я вдруг даже через плотную ткань платья на спине почувствовала, какие горячие руки у этого мужчины. Сердце, до этого вполне обходившееся без постороннего внимания, затрепетало.

За годы, что приходилось заботиться о сестре и пытаться хоть как-то поддержать остатки моей семьи, я и забыла, что живая, что все еще молодая и привлекательная девушка. И вот сейчас, так не вовремя, не в том месте и не с тем человеком, оно решило напомнить о себе. Глядя на едва различимое в темноте лицо, я сглотнула и облизала вдруг пересохшие губы. Мне показалось, что в темноте глаз мужчины полыхнул тот самый огонек, что я видела в таверне, хотя этого и не могло быть. Здесь не было ни единого источника света, который могли бы поймать отражением эти странные глаза.

– И мне будет непросто. Как же ты не вовремя, со всей своей чистотой и невинностью, – тихо, словно далекое эхо, произнес Харан, отступая и укладывая мою ладонь себе на локоть.

– Но я ничего не сделала, – пролепетала растерянно оправдываясь.

– Забудь, донья. Просто не будь такой… – Харан не закончил фразу, только выругался сквозь зубы. – Идем, мне нужно доставить тебя домой, пока мы не слишком заинтересовали ту компанию, что идет по соседней улице. В моих планах сегодня нет биться за прекрасную даму.

Время давно перевалило за полночь, но я никак не чувствовала ни усталости, ни сонливости. Скинув плащ, даже не переодеваясь, я отправилась в мастерскую. Несколько зажженных ламп под высокими стеклянными плафонами разогнали тьму, и я взялась за коклюшки. Нужно было закончить работы. И немного подумать. Этот мужчина, Харан… даже здесь, в сосредоточии умиротворения, он не давал мне спокойствия, то и дело возникая из темноты. Его образ, его хмурое лицо, было словно нарисовано на противоположной стене. Мне нужно было сделать до отъезда так много, а я сидела за кружевом, едва перебирая деревянными палочками и бездумно переставляя иглы в рисунке.Придерживаясь за локоть мужчины, я в замешательстве пыталась понять, что именно между нами двумя сегодня произошло, и никак не могла понять. **

– Что в тебе такого? – тихо спросила я пространство, словно оно и правда могло мне ответить.

Пришлось несколько раз тряхнуть головой, чтобы как-то сосредоточиться. Если я не доделаю заказ до отъезда, то испорчу собственную репутацию и лишу семью пусть небольшой, но все же нужной суммы.

Глубоко вздохнув, я всмотрелась в узор, подходящий к завершению, и завела нужные нити. Нет времени прохлаждаться.

Глава 6

Утром меня разбудил встревоженный голос Эн. Кажется, я только успела закрыть глаза, а няня уже распахнула шторы:

– Лора, там какие-то люди, мужчины. Они сказали, что пришли к тебе. Девочка, что это за знакомые такие, что приходят к приличной донье в такое раннее утро без предупреждения!

– Что? – сонно сев в постели, я потерла воспаленные после бессонной ночи глаза, ничего не понимая. – Какие мужчины? О чем ты?

– Я не знаю! Один высоки и худой, как жердь, а второй едва пролез в дверной проем! Лора, что происходит?

Мне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, кто именно мог потревожить покой в доме таким образом. А стоило сообразить, какая скатилась с постели. Значит все, что произошло вчера, не сон? Могло ли быть так, что это люди Харана? Он действительно согласился проводить меня в тот заброшенный, разваленный храм? Это происходит наяву?

– Я знаю, кто это. Приготовь им чай, пока я соберусь, – велела я встревоженной женщине, выдергивая из шкафа первое попавшееся платье и сбрасывая ночнушку. – Поторопись, пожалуйста!

– Лора, что за знакомства ты заводишь по ночам? Что станут говорить соседи?

– Ты про тех соседей, что бросили нас на произвол судьбы, как только умерли родители? – теряя терпение, резко спросила я. – Или про тех, которые не станут болтать, даже если я приглашу в наш дом ведьму? О ком из них ты переживаешь, Эн? Это не имеет значения. Это те люди, которые помогут мне спасти сестру.

– Ты уверена, что никто не сделает тебе ничего плохого? – все еще дергая передник, интересовалась няня, никак не в силах смириться с теми изменениями, что так стремительно происходили в нашей жизни.

– Из всех, кого я встречала, это единственные люди, которым я действительно могу довериться, – вспомнив вчерашний эпизод с прогулкой, твердо заявила я. И напомнила, – Чай, Эн. Пожалуйста.

Спустившись через десять минут, я застала великана и тощего, неудобно устроившихся на самых краешках гобеленовых кресел нашей гостиной. С прямыми спинами, держа в напряженных руках маленькие фарфоровые чашечки, они смотрелись так, словно два бизона забрели в парадный зал дворца и всеми силами пытаются не ударить в грязь лицом. А напротив, словно заправский генерал, посреди комнаты с чайником в руке, стояла моя Эн, сурово глядя на этих двоих. Даже сидящие, оба гостя были выше няни, что придавала еще больший комизм ситуации.

– Донья, – с облегчением выдохнул длинный, заметив меня. И тут его глаза расширились в удивлении, стоило ему рассмотреть меня целиком. Мужчина покачал головой, явно чем-то удивленный. – А я все думал, зачем Харан нас послала к тебе. Надеюсь, ты не собираешься в дорогу в таком виде? Иначе нам придется взять с десяток лакеев, экипаж и еще повозку для твоих платьев. Тогда мы ни за что не вернемся в город до следующей весны.

Я с удивлением оглядела свой наряд. Платье было одно из простых, из темной тафты, с тонкой полосой кружева по плечам и лифу, всего с парой нижних юбок и скромным воланом по подолу.

– Чем же вас не устраивает мой вид?

– И куда это ты собралась с этими двумя? – резко, уперев свободную руку в бок, потребовала ответа Эн.

– Я тебе все потом рассажу, – занервничав и совсем не будучи готова к серьезным долгим разговорам, наполненным громкими голосами и слезами, я подбежала к Эн и сделала мужчина знак, чтобы быстрее поднимались из кресел. – Пока я просто в город по делам. Отдам последний заказ и куплю чего-нибудь на ужин.

– Лора! Так не пойдет. Ты все равно должна мне нормально объяснить, что происходит. Я обещала твоей матери…

– Да, да. Я все знаю. Мы непременно поговорим, – я уже схватила мантилью, и выталкивала обоих мужчин в спину. Они оказались настолько крупными, что почти застряли в дверях, но после определенного усилия мы выкатились на улицу, под яркое солнце. – Давайте скорее, пока нас не поймали.

Длинный вдруг хохотнул, и подхватив меня под локоть, почти бегом понесся по улице, свернув в первый попавшийся проулок.

– Как я понял, это не ваша матушка. В противном случае нас бы еще чем-нибудь бы огрели по голове

– Что вы, мама была очень добрым человеком и за всю жизнь никого не ударила, – я хихикала, пытаясь отдышаться. Давно мне не доводилось чувствовать себя так легко. Пусть это была только маленькая и невинная проказа, она все равно как-то подняла мне настроение. – Это моя няня и по совместительству, экономка.

– Видно, что она очень переживает за вас. И кажется, кто-то забыл ей сообщить, что завтра покидает город. С отрядом мужчин, – это говорил крупный мужчина, глядя на меня с прищуром. – Как она отреагирует на эту новость?

Я невольно скривилась, поправив сверток с кружевом, что закончила прошлой ночью, подхваченный в последний момент. Отвечать на заданный вопрос мне вовсе не хотелось, уж очень хорошо я себе представляла, как отреагирует Эн. Одни мои ночные прогулки по городу вызывали у нее оторопь и приступ паники, а что уж говорить о поездке в другой конец страны?

– Я с этим разберусь. Лучше объясните мне, зачем вас ко мне прислали и чем вам так не понравился мой вид?

Мужчины переглянулись, затем тощий протянул руку ладонью вверх:

– Для начала давайте все же наконец познакомимся. Рубер, к вашим услугам, – подав свою ладонь, я с удивлением наблюдала за тем, как мужчина наклонился, легко касаясь моих костяшек сухими губами.

– Я Терн. Можете обращаться к нам по имени. Все же нам предстоит не один день провести вместе. И отвечая на ваш вопрос, – широкоплечий великан с неожиданно добрым лицом окинул меня с ног о головы еще раз, – вы не сможете комфортно путешествовать в этом. Даже если Харан и правда согласится взять повозку. Что очень сомнительно.

– И отсюда еще один вопрос, – задумчиво глянув на небо из-под прижатой ко лбу ладони, добавил Рубер.– Вы хорошо держитесь в седле?

И в этот момент я вдруг поняла, что вряд ли их устроит мое платье для верховой езды и дамское седло. Ну, хоть лошадь у меня хорошая, вполне выносливая, а не из этих, парадных, что сейчас в моде среди горожанок.

Меня изрядно удивляли эти двое, не вписываясь ни в какие привычные шаблоны. Я никак не могла сообразить кто на самом деле Рубер и Терн, уж очень противоречивым было и их поведение и внешность.

**

Начиная с простых добротных курток, больше подходящих работягам из пригорода, но все же слишком дорогих и плотных, заканчивая внимательными, чуть с прищуром, взглядами, которыми они окидывали каждого прохожего. Мужчины смеялись и шутили, от чего я чувствовала себя довольно свободно и спокойно, но в то же время я была почему-то уверена, что стоит мне споткнуться, как меня тут же подхватит две пары рук. Как тогда ночью, когда я возвращалась домой с Хараном. От одного воспоминания о таинственном и непонятном Огоньке тут же вспыхнули щеки, а по телу волной прошел жар. Жар. Определенно, эта кличка прилипла к нему не просто так.

– Это нам не надо. В конюшне мотка три будет хорошей, – не замечая, или просто не обращая внимания на накрывший меня румянец, Терн отмахнулся от плетеной веревки, которую тому предлагал приятель.

– Да она там уже года три лежит, никем не пользованная. Наверняка мыши все поели, – фыркнул длинный, но веревку отложил.

– Так говоришь, словно я не слежу за вещами, – безразлично фыркнул гигант, и указал на следующий прилавок. – А вот гвозди и пару подков надо взять. Сам знаешь, как оно бывает. Если захромает, никуда не попадем.

Я смотрела за этими приготовлениями, и была готова поклясться, что с такими сборами нам точно потребуется не одна телега для вещей. А они еще мои наряды упрекали. Но все это меркло с тем, когда оба почти синхронно потащили меня в лавку готового платья. Мужского платья.

– Вы шутите? – рассматривая на вытянутых руках потертые кожаные штаны на какого-то подростка, я скосила глаза на своих сопровождающих. – Я должна надеть вот это?

– Очень желательно, донья. В своих платья вы никак не можете отправляться в путешествие. А Харан очень настаивал, что без вас нам нельзя, – пытаясь изобразить сожаление, произнес Терн. Вот только глаза великана смеялись и мне показалось, что он с нетерпением ожидает того момента, когда я сменю привычный наряд на это неудобное и вульгарное изобретение мужчин. Да в такой одежде и запреть недолго.

– Нэть, – скривившись, я отложила предполагаемую обнову в сторону. На такие жертвы я не пойду. Ни за что. – Этот ужас я не надену.

– Но донья, Харан же приказал,– мужчин переглянулись, явно поставленные в тупик моим упрямством. Кажется, в их головах просто не укладывалось, что кто-то может оспорить указания их предводителя.

– Я ничего не имею против, если Огонек сам будет носить подобное, – представив, как атлетическая фигура этого мужчины будет смотреться в явно маловатых штанах, я опять немного покраснела. – Но сама подобного не надену.

– Вы не можете путешествовать в платье. Дорога долгая…

**

– Я вас поняла.

Злая после разговора с домашними, из-за всех сборов и сумки, которая оказалась почти неподъемной, я выскочила из дома, громко хлопнув дверью. Плечо едва не отваливалось, под весом вещей, но я упорно и упрямо спускалась с лестницы, не боясь наступить на укороченную красную юбку с воланом.

– Это что такое? – недовольный мужской голос был как раз тем, что мне сегодня требовалось, чтобы окончательно выйти из себя. Я боялась путешествия, боялась не найти цветок или не успеть вернуться вовремя, а такое в высшей степени вежливое приветствие, никак не поддерживало мой настрой в гармоничном состоянии, позволяя гневу перелиться через тонкий край терпения.

Подняв взгляд на Огонька, я открыла было рот, чтобы высказать все, что думаю о его возмущении по поводу моего наряда, но ту же его захлопнула. Не стоило так делать. От этого человека зависело, как именно пройдет мое путешествие и доберусь ли я туда, куда мне требовалось. Очень хотелось нагрубить, но я сдержалась. Однако Харан либо не понял моего порыва, либо просто не оценил. Темная бровь мужчины приподнялась и он обвел рукой мой наряд.

– Это как понимать? Вы собираетесь ехать в платье?

– Это юбка и блузка, – заметила я, стараясь не поддаваться на провокацию.

– Я не это имел ввиду. Вы собрались на бал? – мужчина хмурился, кажется намереваясь всем силами испортить мне настроение.– Или в вашем доме не нашлось ничего более подходящего для путешествия верхом. Мне казалось, вам вполне ясно дали понять, что никаких карет и ландо не будет. Весь путь придется провести в седле.

– Я все это прекрасно помню. И поеду в том виде, в котором нахожусь сейчас.

– Если ваши бедра сотрутся в кровь, донья, это нас замедлит, – Харан шагнул ближе, почти не оставляя между нами расстояния и произнося слова свистящим шепотом. – Не стану скрывать, ваши бедра меня весьма тревожат, но я предпочел бы сохранить их здоровыми.

Я едва не задохнулась от двусмысленности прозвучавшей фразы, но мужчина оставался так серьезен и хмур, что я разом отмела все неприличные мысли. Он ничего не имел такого ввиду. Кажется.

– Под юбкой бриджи. Это мамин наряд для верховой езды и он весьма продуманный, хотя и старого образца. К нему идут перчатки и куртка на более холодную погоду, – тихо, совершенно успокоившись и не чувству больше стремления к скандалу, произнесла я.

Харан склонил голову набок, и его тонкие губы растянулись в усмешке.

– Хорошо. Но имейте виду: если где-то начнет нестерпимо жечь – сообщите мне. Любая рана, даже незначительная в такой долгой и опасной поездке, может иметь фатальные последствия. А вы совсем не приспособлены к подобным путешествиям, чтобы можно было относиться к этому беспечно.

Мне только и оставалось, что кивнуть. Конечно, я не собиралась делиться с мужчиной своими сложностями и маленькими женскими неудобствами, но и спорить сейчас смысла не было.

Пока Терн, весьма милый, несмотря на внушительные габариты, крепил мои сумки на одной из вьючных лошадей, Харан самолично перепроверил стремя и седло.

– Вы не доверяете моим помощникам?

– Я предпочитаю быть во всем уверен и спокоен. Я знаю как седлают лошадей мои люди, но ничего не знаю о ваших. Так что да: я им не доверяю. Хромающие лошади, отвалившиеся подковы – это не то, ради чего хотелось бы через час останавливаться в чистом поле. А теперь, донья, запрыгивайте в седло. Как я понимаю, у вас время поджимает куда сильнее, чем у меня.

Я внимательно всмотрелась в лицо мужчины, пытаясь отыскать там насмешку или следы шутки, но Харан был серьезен. И совершенно прав. У меня было мало времени. Но самой большой проблемой было то, что никто не знал, сколько его на самом деле осталось.

Ухватившись за луку седла, я легко запрыгнула на лошадь, чувствуя, как по телу проходит легкая дрожь. Мне еще никогда не приходилось отправляться так далеко, да еще в практически незнакомой компании. С одними мужчинами, что выходило за все возможные рамки.

– Не бойтесь, донья, – Харан осторожно поймал мою ногу за лодыжку, помогая вдеть ее в стремя. – Все будет хорошо, и мы сделаем все, что сумеем, чтобы добыть эти цветы и спасти вашу сестру.

Я коротко кивнула, чувствуя, как теплая рука сжимает ногу через тонкий чулок. По телу вверх потянулся жар, пробуждающий совершенно несвоевременно томление и желание чего-то глубокого, острого. Чувствуя, что начинаю задыхаться, я громко сглотнула. И в этот момент Харан вскинул голову, посмотрев прямо мне в глаза. В глубине го взгляда пылало пламя грозящее меня поглотить и испепелить.

Харан дал знак, и наш небольшой караван из четверки всадников и пары вьючных лошадей, двинулся к выезду из города. Я едва сдержалась, чтобы не оглянуться. Было очень тяжело от мысли, что я могу больше никогда не увидеть своей сестры, если только немного задержусь в пути. Мне казалось, что даже камни под ногами кобылы начинают тлеть и дым противно забивается в горло, пытаясь вынудить меня закашляться, такой жгучей была тревога.Как можно путешествовать в одной компании с таким человеком? Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться: ничего нового. Когда мы бывали у родственников мамы на далеком западе, тамошние мальчишки вели себя точно так же. Постоянно задирали и подкалывали, словно им больше было нечем заняться. Я просто отвыкла от мальчишек. Даже таких, у которых давно проклюнулась борода, а пальцы жесткие от оружия. **

– Улыбнись, донья, – Терн подвел своего коня ближе, и тепло улыбнулся. – Мы вернемся довольно скоро. И все уладится.

– Надеюсь, – я ответила на улыбку, а затем скривилась. С другой стороны улицы, вытаращив на меня глаза, смотрела соседка. Вот же напасть! Не пройдет и получаса, как вся улица будет знать, что я оставила дом и больную сестру, уехав в компании троих мужчин и без сопровождения достойной женщины.

– Что-то не так? – от Терна моя гримаса, конечно, не укрылась. Да я и не особо старалась. Этот мужчина оказался довольно приятным и располагающим. В отличие от его резкого командира.

– Слухи поползут. Теперь по всей улице мое имя будут месяц полоскать, как белье на ветру.

– А вам есть до этого дело? Как я понял, соседи вашу семью никогда не жаловали, так что нужно было давно перестать обращать внимание на досужие разговоры кумушек. Благородным доннам совершенно нечем заняться летними вечерами, вот они и судачат, – я не ожидала, что Харан слушает наш разговор. Стало еще более неловко, словно меня застукали за поеданием булочек ночью.

– Пусть и так, но теперь от моей репутации ничего не останется, – зло отозвалась я, в который раз забывшись, что это я уговаривала Огонька отправиться в дорогу, а не наоборот.– Мне потом будет непросто найти мужа своего круга.

– А вы бы не искали его здесь, где у каждого о вас уже готово мнение, а посмотрели в тех местах, где вас оценят по достоинству без подсказки соседей, – мужчина едва не смеялся в голос, так его позабавила эта мысль.

– Легко быть таким умным на словах, – пробормотала я под нос, не жаля больше спорить. Это было совсем не по-взрослому и довольно глупо, продолжать перепалку.

Поймав на себе внимательный, сосредоточенный взгляд Терна, я невольно заерзала в седле, не понимая, чем подобная реакция вызвана.

– Что?

– Жар веселится.

– И что мне с этого?

Мы ехали прочь от порта, мимо лавочек и соборов. Город еще дышал ночной прохладой, кое-где синие тени ютились под крышами домов. Но пройдет всего пара часов, как летнее жаркое солнце раскалит мостовые: хозяйки закроют окна ставнями, отсекая свет и зной, не давая ему пробраться вглубь комнат, а над улицами, словно дымка, повиснет аромат апельсинов. Самый сезон.– Впервые года за три, – весомо добавил мужчина, но я только передернула плечами. Может, мне тоже хотелось веселья. Только поводов пока что для этого не наблюдалось.

Глубоко вздохнув, придержав лошадь перед воротами, я закрыла на миг глаза. Нельзя было оборачиваться. Так всегда говорила мама. Но и просто так покинуть это месть было сложно.

– Вперед, Лора. Нас ждет занимательное путешествие, – я посмотрела на Жара. Мужчина чуть улыбался, стараясь меня подбодрить, но я видела, что в глазах его таится печаль.

Глава 7

Да как угодно! Через два часа пути я и думать забыла о пламени в глазах Харана. А еще через два поминала всех его предков до пятого колена недобрым словом. Не могли нормального мужчину вырастить? Это надо было додуматься, тянуть меня верхом в такой поход!

Первой сдалась спина. Я сползала то на одну сторону седла, то на другую, стараясь снизить напряжение в пояснице, но надолго моих ухищрений не хватило. Потому что вскоре к боли в спине присоединились ноги. Они начали как-то неожиданно дрожать, пытаясь вырваться из стремян и напрочь лишить меня опоры.

– Устроим небольшой привал, – объявил Харан когда наш небольшой караван из четырех человек, потерял из виду последнюю из деревень, что ютились вокруг города. Тракт остался чуть в стороне, и мы свернули под группу деревьев, у самого начала оливковой рощи.

Я так и не поняла, почему остановку нужно было делать здесь, а не в более-менее комфортном месте, но на вопросы не было сил. Натянув поводья, я так и замерла в седле не доверяя собственным ногам. Очень хотелось спуститься, выпрямиться и потянуться, но…

– Донья, вам помочь? – Терн появился рядом. Его конь, освобожденный от седока, уже подъедал пожелтевшую от летнего зноя, траву.

– Нет, спасибо, – я была уверена, что улыбка получилась так себе, не самой искренней и даже не самой ровной, но я старалась. Вот только судя по лицу мужчины, стараний было недостаточно. Терн чуть свел брови, но не стал настаивать, дернув плечом.

– Тогда поторопитесь. Жар не любит долгих остановок. Потянуться, размяться, в кустики – и дальше поедем.

– Угу, – мрачно буркнула я, сверля спину Харана взглядом. Ну, Огонек!

Нет, умом я понимала, что это нужно мне, что я сама его уговаривала ехать, но почему же простая поездка дается мне так тяжело? Всего только первый день, пара часов в дороге, а мне хочется лечь на землю и завыть от бессилия и обиды. Мне никогда до этого не доводилось так долго сидеть в седле. В конце концов, я все же кружевница, а не офицер или пастушка.

Пригнувшись к шее лошади, радуясь, что я решила ехать на своей, а не на каком-то незнакомом мерине, я перекинула ногу через спину животного. И медленно скатилась животом по седлу. Вот только ноги, коснувшись земли, почему-то отказались на ней стоять, и я, с громким вскриком, рухнула практически под копыта собственной лошади.

Лежа в пыли, глядя на яркое, почти белое небо, я думала о том, что не сильно расстроюсь, если меня тут и затопчут. Но умная лошадь отступила в сторону, а затем удивленно ткнулась носом мне в живот и громко фыркнула. Кажется, ее мое положение озадачивало еще больше, чем меня саму.

– Как вам тут лежится? – с усмешкой поинтересовался Харан, возникая со стороны головы и закрывая меня от солнца.

– Знаете, вполне приятно,– хрипло отозвалась я, подражая светской беседе, но даже не пытаясь подняться. Просто чувствовала, что не сумею. Мы словно были в приличном городском салоне, а не среди полей. – Если хотите, здесь довольно места на двоих. Присоединитесь?

– Боюсь, что никак не могу, – мужчина улыбнулся еще шире, – если лягу с вами рядом, мне придется на вас жениться, а это противоречит целям путешествия. Помнится, у вас сейчас есть одно, крайне нужное мне, условие.

– Будете об этом каждый раз напоминать? – я медленно со стоном села, оттолкнув лошадиную голову. – Мне и одного раза было довольно, чтобы запомнить.

– Считайте, что это напоминание мне, а не вам. И да, Терн с Руберм тоже в курсе ситуации.

– Не вижу ничего постыдного в этом. Но из ваших уст это звучит как какой-то явный и серьезный недостаток,– разговаривать с мужчиной, сидя на земле, да еще и к нему спиной, было не слишком удобно, но ногам я пока не доверяла.

– Вовсе нет, донья. Вы в полном праве гордиться собственной чистотой. Главное, не растерять ее по пути.

– Ну вы уж за этим проследите, я надеюсь? Будьте уж так добры! – очень хотелось шлепнуть ладонями по земле, но я и так себя сдерживала изо всех сил, чтобы не язвить.

– Чувствую, только слежкой за вами мне всю дорогу и придется заниматься.

Я тихо вскрикнула, когда меня со спины подхватили под руки, помогая подняться. Я почти висела на руках Жара, так как ноги разъезжались в сторону, а спина так и заклякла в полусогнутом положении.

– Встряхнитесь, донья.

– Лора, – напомнила я, считая, что мы уже дошли до этой точки, и, сцепив зубы, попыталась встать на ноги. Те вроде бы и были способны удержать меня, но вот спина…

– Нужно постепенно, разгибая каждый позвонок, а не резко,– на удивление терпеливо и спокойно протянул Харан, не убирая рук. – Ваши мышцы не готовы. Вы не доберетесь до храма верхом.

– Вот это новость! Вы так говорите, словно я сама этого не поняла, – более устойчиво утвердившись на собственных ногах, я отступила на шаг от мужчины. – Во если бы вы предложили мне какое-то решение нашей новой проблемы… а так от этого знания никакого толку не будет.

Харан только покривил губы в улыбке, но ничего не сказал, глядя на меня без той подозрительности, что сквозила в каждом его жесте в городе. Словно покинув пределы Сигеры, он оставил свой драной характер там.

– Идите, вон там вполне приличные кусты, для вашего уединения,– кивнув на вполне густые заросли олеандра, цветущего яркими розовыми цветами. – терн проверил, змей и скорпионов там нет, но куст лучше не трогайте. Он ядовит.

– Уж это я знаю, – мне было неприятно и непривычно, что все присутствующие будут осведомлены, чем именно я занимаюсь под прикрытием кустов, но терпеть неожиданно тоже стало непросто. Тело словно намеренно выбирало самые неподходяще моменты. Чтобы поставить меня в неудобное положение. Но опять у меня не было никакого выбора: вздернув нос, пытаясь выглядеть отрешенной, выше всего происходящего, я медленно направилась к указанным кустам…

– Три монеты…

– Это если будет ландо. Если телега – то две.

– Ничего подобного. Разговор был про лошадь или про колеса. И нечего хитрить,– довольный голос Терна долетел до меня, стоило только обойти изгородь из ядовитых цветов. А потом я увидела, как из рук недовольного Рубера в ладони великана летит несколько блестящих монет.

– Ты не должен был выиграть, – хмыкнул Длинный, завязывая кошелек, и возвращаясь к неожиданно возникшему на поляне костру, на котором стоял настоящий кофейник.

– Ты невнимательно смотрел, – фыркну Терн, развалившись на каком-то покрывале прямо на земле, и используя сумки в качестве подушки. – если бы глаза свои разул, все бы сам понял.

– О чем речь? И почему вы распалили костер? Разве мы не торопимся? – я с содроганием представила, что мне предстоит вернуться седло, и лицо невольно перекосило. Мышцы не желали слушаться.

– Хран отъехал на час с небольшим, а мы подумали, что кофе поможет вам смириться с тяготами путешествия.

– Если мы будем тратить время на ненужные остановки, то никуда не успеем! – уперев руки в бока, гневно произнесла я. Но оба мужчины не обратили на мое возмущение ни малейшего внимания. Рубер приоткрыл крышку кофейника и бросил туда кусочек мускатного ореха, и от вырвавшегося вверх ароматного облака я едва не застонала.

– Присаживайтесь донья, это очень нужная задержка. Вы потом оцените.

Хотелось пнуть этого расслабленного великана, который отказывался проникнуться всей серьезностью моего положения, но я просто опустилась рядом на расстеленный на земле плащ. То, что я здесь, вовсе не означает, что метр Иваньер перестал искать другие пути спасения Диары. А на этих троих я повлиять никак не могла. У меня временами возникало впечатление, что стоит Харану сказать им остаться на месте, так они быстренько пустят корни и больше никогда не сойдут с указанной точки. Пока, конечно, им не прикажут.

– Не пыхтите так, – посоветовал Рубер с улыбкой. – Все сложится как надо.

**

Повозка, небольшая, запряженная парой крепких лошадок, появилась поле полудня. Крытая полукруглым светлым тентом, она была почти не видна на фоне неба, пока облако пыли не поднялось достаточно высоко над дорогой.

– О, а вот и командир, – довольно произнес Терн, подкидывая в затухший костерок пару веток и ставя поверх кофейник.

– Погоди, вы же сказали, что никаких повозок, – медленно поднявшись на ноги и приложив ладонь к глазам, проворчала, не зная, радоваться, или все же возмущаться

– Не мы сказали, а Жар, – наставительно проговорил Рубер, поднимая вверх палец. – Но командир вовремя понял, насколько это неразумное решение. Потому дальше, чтобы нас не задерживать…

– А скорее, чтобы не рисковать вашими бедрами, о которых мы уже наслышаны, – добавил Терн, шурша прутиком в углях

– Да, чтобы сохранить ваше здоровье. Так что порадуйтесь, донья.

Мужчины замолчали, наблюдая, как повозка замедляет ход, рядом с нашей небольшой стоянкой. Хмурый Харан, бросив поводья на какой-то сучек, соскочил с козел и вопросительно оглядел нашу компанию, словно рассчитывал, что мы так и будем ждать его стоя на одном месте и инее смея пошевелить рукой.

– Кофе? – дружелюбно спросил Терн, поднимая кофейник с огня.

– Пожалуй. Как раз успею выпить, пока вы перенесете часть вещей в повозку. А вы, донья, оцените свой новое транспортное средство. Умеете управлять?

– Д-да, – запнулась я, вспомнив тот единственный раз, когда мне довелось посидеть на козлах.

– Понятно, – скривился Харан, хлебнув кофе. И было не понятно, это реакция на черный и горячий напиток, или все же на мои слова.

Я подошла к повозке и невольно расплылась в улыбке: Ай да Огонек! Ай да мужчина!

Мне захотелось захлопать в ладоши от радости и чувства благодарности. Здесь помимо тента были небольшие шторки и пара одеял, стопкой сваленных в углу.

– Править будем по очереди. Одни на козлах, один отдыхает, и один верхом. Так может хоть немного быстрее выйдет,– строгий голос Харана долетел до меня с другой стороны повозки.

– Мы опаздываем?– еще недавно мне казалось, что тороплюсь только я, но в словах мужчины прозвучало что-то такое, от чего ноги вдруг похолодели. Обойдя свой новый транспорт, я внимательно оглядела всех троих.

Мужчины молчали и больше не выглядели такими веселыми и беззаботными.

– Ну? Вы мне скажете или предоставите возможность самой додумать, какие беды свалились на нас в самом начале пути?

– Там, куда мы едем, рано начинается сезон снегопадов.

– Сейчас лето, – напомнила, поежившись под ярким солнцем и почувствовав, как по спине побежала капля пота.

– В землях эйолов уже осень. И крестьяне из деревни, пока я искал вам повозку, сказали, что пару ночей назад кто-то видел Тени чарро.

– Так рано. Это не к добру,– покачал голов Терн, словно это действительно все меняло.

– Рано в этом году.

– Чарреада*? – не поняла я.– Но игры будут только через две недели. В город даже еще не весе наездники прибыли.

– Не Чарреада, донья. Речь не про игрища. Жар говорит о Тенях чарро. Призрачных быках, что табуном спускаются с гор, неся собой первые морозы.

– Это все только миф. Не более,– фыркнула я, с трудом припоминая старые сказания, что когда-то рассказывала Эн. Но вида хмурые лица мужчин почему-то переспросила:

– Так ведь?

– Будем надеяться, что для нас они мифом и останутся, Лора, – тихо произнес Харан, выплескивая из чашки остатки кофе на костер. Огонь возмущенно зашипел, пыхнул вверх пахучим облаком.

Но мне показалось, что Огонек и сам не верит в произнесенные слова.

(Прим.: черреада – коррида на мексиканский манер, с быками и прекрасными наездниками.)

В этой части страны зелени было больше, словно само солнце относилось к жителям равнин чуть мягче, чем к обитателям побережья, где травы были выжжены до белизны. Тент повозки мерно покачивался, в такт лошадиным шагам, едва слышно и успокаивающе поскрипывали какие-то пружины, создавая какое-то романтическое настроение, как в старых историях о рыцарях и прекрасных дамах, о драконах и сокровищах. Вот только мы мало походили на отряд искателей этих самых сокровищ. Я рассматривала мужчин и понимала, что волшебный цветок – наш предел. Дракона нам, скорее всего, не победить. Вот владела бы я луком, а не коклюшками.** Неожиданно, стоило пересесть с неудобной лошадиной спины в повозку, как мне понравилось это путешествие. Мы ехали уже с неделю, а я чувствовала себя так, словно ночевала не на жесткой деревяшке, а на самых лучших перинах, хотя провели мы в гостинице только одну ночь. Даже отсутствие привычных удобств, как оказалось, можно спокойно пережить если в запасе довольно чистой воды или есть ручей, в котором можно умыться. С этим же вопросов не было: Харан словно был знаком с каждым кустом и каждой полянкой на нашем пути, выбирая наиболее удобные места.

Живо представив себе, как вместо стрел запускаю в нос воображаемому дракону деревянные кости для кружева, и тихо прыснула в кулак. Да, тот еще из меня боевой товарищ.

Терн, что сидел на козлах в эту смену, оказался весьма приятным собеседником развлекая меня историями из жизни. Мужчина не сильно углублялся в детали. Но как я поняла, все трое раньше были военными, что вполне вязалось с их поведением. Хотя той грубости, которую я ожидала от офицеров, полжизни проведших под знаменами, в них не было.

– И что же, вы так и не перебрались на другой берег? – со смехом спросила я, слушая о том, как небольшой разведывательный отряд остановился на ночлег на холме, а утром он превратился в остров.

– Конечно, перебрались. За кого ты нас принимаешь, Лора? – возмутился Рубер, слушающий наш разговор. – Только слегка подмочили репутацию и портки.

– и как же так получилось? Вы же не могли не заметить реки.

– Ночью прорвало дамбу выше по течению и тонкий ручей превратился в поток. Когда часовые его заметили, было поздно поднимать лагерь. Слишком быстро шла вода, – с усмешкой в голосе присоединился к беседе Харан.

– И вы там были?– я пока точно не поняла, был ли Жар их командиром и в военное время или такие отношения сложились уже позже, но послушать истории было интересно.

– Нет, я ждал их с отчетом в половине дневного перехода. Да так и не дождался. Пока они купались. Пришлось выходить вслепую.

– Я думал, ты больше не злишься. Все вышло наилучшим образом. Мы тогда поддавили эйолов с тыла, чего они не ожидали.

– Я не злюсь. Просто помню. Придержите коней, – совсем иным тоном произнес Харан, натягивая поводья и ругаясь сквозь зубы.

– Что там?

– Пока не уверен, но штандарты очень похожи на этих фанатиков, что развелись на севере. Не думал, что наша славная королева допустит разрастание этой заразы.

– Им нечего нам предъявить. Все бумаги в порядке, – фыркнул Терн, уводя повозку чуть в сторону.

– Все равно не лезте на рожон. Не стоит затевать ссору с такой ватагой, – покривил губы Жар.

– А что не так? – заерзав, отчего-то чувствуя, как внезапно стало неудобно сидеть на козлах.

– Все в порядке, донья. Те люди выискивают эйолов, которые не захотели убраться в свои землю. Фанатики, который считают, что все беды, что обрушились на наши земли за последний десяток лет – от эйолов или полукровок. Хотя о последних я почти ничего не слышал.

– А до нас им какое дело?– сердце замерло в груди. Мне показалось. Что еще не много и я просто задохнусь от спазма, сжавшего горло.

– Никакого. Но как любые фанатики, повернутые на чистоте крови, ни не всегда задают вопросы, прежде чем кого-то схватить и обвинить. Не бойтесь, я все улажу, – и все же слова Харана меня не успокоили. Руки разом похолодели, и я ухватилась за цепочку на шее. Вытягивая небольшой амулет. Зажав камешек в руке, я попыталась успокоиться, чувствуя привычную прохладу. Все будет хорошо.

– И куда же вы, добрые люди, направляетесь? – говоривший был в хламиде, как и все его сопровождающие. Серые плотные рубахи до земли, простые сандалии. И бритые головы под ярким летним солнцем, блестели, как маслом смазанные. Мужчина, что смотрел на нас с легкой, доброй улыбкой, вызывал во мне дрожь ужаса.

**

– По делам едем, – внешне спокойно отозвался Харан, но я видела, как чуть крепче сжалась рука, удерживающая поводья.

– Да-да, я так и подумал, служивый. Вот только куда вы? Да еще такой компанией? Столица в другую сторону, а вы и не торговцы и не крестьяне. Все добрые люди ближе к большим городам держатся, а вы вон, и не при доспехе, но при железе. Зачем оно вам? Никак, смуту навести собираетесь?

– Никакой смуты наводить у нас и в мыслях не было. А оружие с собой носим, так это привычка воинская, как ты верно отметил, божий человек. Бед мы никому не чиним и документы наши в порядке. Так что нет у тебя причин нас задерживать или свой путь прерывать.

Я тряхнула головой. Слова вроде бы все были знакомыми, да и смысл я понимала, но выходило все как-то… велеречиво и непривычно. Словно старую книгу кто-то передо мной декламировал.

– Документы, – лениво протянул все с той же улыбкой лысый. – Бумаги могут быть и в порядке, да сейчас умельцев развелось, что любую состряпать способны. А вот скажи мне, добрый человек, что с вами девица делает. Да без сопровождения. Непотребство какое задумали?

Я почувствовала, как с лица схлынули все краски. За такие дела могли и меня в холодную кинуть, а уж потом разбираться, что к чему.

– Сестра моя, – зло, сквозь зубы буркнул Терн, чьи костяшки едва не прорывали кожу, так крепко великан сцепил руки.

– И моя невеста, – спокойно, почти безразлично уронил Харан.

– Невеста, значится. И сестра. А что ж, добрый человек, сестра на тебя не похожа?

– Единокровная. В матушку пошла, – так же хмуро отозвался Терн. Казалось, что еще мгновение, и великан не сдержится, опустит кулак на лысую блестящую голову улыбчивого жреца. Или кем он там был.

– Ага, ага, – противно пропел лысый, обходя нашу повозку боком.

Я не понимала, почему Харан терпит подобное, почему просто не ответит резко. Да, их было много, десятка два. Но все пешие и без оружия. Да и на каком основании этот досмотр? Никаких указов нам не предъявили.

– А не врете ли вы мне, добрые люди?

Лысый вдруг дернулся в нашу сторону, и я почувствовала, как нагревается зажатый в кулаке амулет. Темные глаза жреца вдруг полыхнули белым, черты лица исказились и вместо улыбки на нем проступил оскал, от которого я едва не свалилась с козел. Потому что смотрел этот жуткий человек только на меня.

– Что такая свежая красота делает среди солдафонов? Не думайте, я сразу военный люд вижу…– даже голос у говорившего изменился. Стал низким, сиплым. Страшным.

– Ну, так если видишь военный люд, знать должен, с кем и как разговаривать, – Харан тронул поводья своего коня, грудью оттесняя лысого от повозки. Тихо зашуршал вынимаемый из ножен клинок. Он был тонкий, почти игрушечный, но черная сталь говорила о невероятной крепости стали.– Мы на твои вопросы ответили и бумаги показать можем, если надо, вот только девушку запугивать не позволим.

– Остынь, остынь, добрый человек, – жрец вернулся к своему прежнему тону. Даже поднял ладони, словно извиняясь. – Служба у меня такая, за порядком под этим небом смотреть. Много всякого зла вокруг. Не уследишь – беда случится.

Харан же даже не шелохнулся, не улыбнулся. Только вернул клинок в ножны, но руки с эфеса не убрал.

Я едва могла дышать, пока колонна этих странных людей проходила мимо. Сердце трепетало, а руки с такой силой сжимали амулет, что тот вот-вот мог треснуть.– Идемте, братья. Эти добрые люди нам не интересны, – отвернувшись, словно на самом деле разом утратил интерес к нашей компании, возвестил жрец, и первым пошел по пыльной дороге. А вслед за ним потянулась молчаливая вереница бритых людей. Словно спящие, они не смотрели по сторонам, не разговаривали. Только жуткие полуулыбки на лицах, словно маски. **

– Почему мы должны отвечать на их вопросы? – тихо спросила у Терна, когда люди в хламидах оказались за пределами слышимости.

– Потому, что их сила может оказаться сильнее нашего оружия, – так же негромко отозвался Харан. – Я не знаю, чем именно они владеют, но вы сами видели их глаза, донья. И меня пугает то, с какой скоростью они обретают власть на нашей земле. В людях еще свежо эхо войны, и если сказать, что во всех бедах виновата кровь эйолов, найдутся те, кто в это поверит.

– Почему?

– Как думаете, сколько действительно образованных, знающих людей живет за пределами больших городов? – понукаемый всадником, конь неторопливым шагом вышел на дорогу. – Люди боятся войны, но куда больше они боятся духов. Не просто так на каждом перекрестке от Сигеры до самых гор стоят святилища.

Харан поднял руку, указывая на небольшой камень-алтарь, что стоял чуть впереди, темным пятном выделяясь на пыльной дороге.

– Камни нужны, чтобы Благородные матери обрели покой, – уверенно отозвалась я. Женщины, что умерли при родах, считались не менее почитаемыми, чем самые искусные из войнов.

– Так, да не так. Людям по большому счету все равно на благородство и честь. До той поры, пока это не угрожает им непосредственно. Ни одна женщина не желает, чтобы неупокоеный дух Благородной матери явился к ней в дом и попытался украсть ее дитя. Страх. Только он держит людей по ночам в домах. Вся жизнь людей держится на страхе

– Вы боитесь этих бритоголовых? – прямо спросила я, сама не зная, какой ответ больше хочу услышать.

– Я боюсь их чрезмерно внимания к нашим скромным персонам, – резко ответил Харан. – И ваше и мое дело – не то, что может устроить этих жрецов новой веры. Как думаете, где мы все окажемся, если станет известно, что наша цель – храм Жагрина? Скорее всего, в какой-то момент станется, что на наших шеях окажется гаррота.

Повозка уверенно покатилась по дороге, но я чувствовала, как внутри разрастается холод. Рука невольно тянулась вверх, желая коснуться шеи и проверить не затянута ли на ней тонкая проволока, что могла лишить меня дыхания.

Остаток дня мы ехали молча в ощутимом напряжении. Кажется, встреча подействовала не только не меня, но и на мужчин, что перестали перекидываться шутками. Если Харан прав, а в этом не было причин сомневаться, то жизнь в нашем государстве скоро сильно изменится. И не в лучшую сторону.

Небо окрасилось алым, насыщенным светом, словно кто-то выплеснул на облака цветочный чай. Рубер, сменивший на козлах Терна, присвистнул, рассматривая эту красоту:

– Никак, скоро мы приблизимся к горам.

– Их еще не видно, но, судя по всему, да. Холодные ветра не далеко. Кожей чувствую, что скоро в лицо нам будет дуть Борей.

– Так может не покатимся дальше сегодня? – Терн высунул нос из повозки, глядя на то же небо. Почему-то оно вызывало какое-то ощущение умиротворяющего ожидания. Словно все вокруг должно было вот-вот уснуть. И это совсем не вязалось с теплом и летом вокруг

– Я думал заночевать в деревне. До нее не так и далеко, – натягивая поводья и останавливая коня, произнёс Харан.

– Не, давай где-нибудь здесь. Среди озер лучше станем, – Терн скривился, словно ему сунули что-то несвежее под нос. – А в деревню лучше днем попасть. Перед горами пополнить запасы.

– И кое-чего из одежды прикупить, – кивнул Рубер, и почему-то с упреком уставился на мои запыленные юбки.

– Ладно, – Харан согласился так спокойно, словно эта мысль и самому ему в голову приходила, но он никак не мог принять окончательного решения. – Поворачивай оглобли. Нужно вернуться немного назад, я там знаю одно место. Самое оно для ночлега.

– Откуда Огонек знает здесь все? Такое чувство, что ему знаком каждый куст, – нагнувшись к плечу Рубера, тихо поинтересовалась глядя на маячившую впереди спину всадника

– Знает. И не только каждый куст, но и каждый камень. Сперва мы воевали в окрестных землях. Потом путешествовали много, вот Жар тут и ориентируется, как дома.

– Все с эйолами?

– Не только, – неожиданно подал голос сам Огонек. Ну что за слух! Никаких тайн от него. – С мародерами, с пришлыми людьми. С остатками войска Визиря.

– Так Визиря убили лет двенадцать назад. Какие у него войска?

– Тогда и воевали. И пока жив был, и как помер, – покивал Рубер. – Сильные у него люди были, но странные. Даже когда знали, что ничего им не светит, когда нашу Бессменную Тьму видели, когда все понимали, ума равно вперед шли, на пики лезли. Неизвестно за что сражались.

– Рубер! – Харан не повысил голос, но по спине пробежали леденящие мурашки. – Не болтай лишнего. Лучше проследи за дорогой.

Длинный ничего не ответил. Даже лица на замечание не скривил.

Я же сидела оглушенная: если так, то у меня на сама деле есть шанс добыть этот цветочек. И не како-то призрачный, на одной надежде существующий, а очень даже осязаемый шанс.

Но как я могла не понять намеков травника из Ведьминого квартала? Он же мне прямым текстом почти все объяснил. Бессменная Тьма. Небольшая элитная армия, особое войско, которому не было равных по силе, и которое сейчас стоит в низине Аавинатис, укрытон клочьями ледяного тумана. Может ли так быть?

– Ты хочешь вернуть к жизни Бессменную тьму. Ты их генерал, герой Перелома. Так? – слова слетали с языка, словно принадлежали и не мне. На затылке, кажется, зашевелились волосы. Такого не могло быть! Как я могла оказаться на одной дороге, в одной компании с легендами и не понять этого?!

– Приятно познакомиться, донья. Харан Кезу Дангарон, к вашим услугам, – кривя губы то ли от боли, то ли от недовольства, шутовски-издевательски поклонился Харан из седла.

– Почему сразу не сказали? – я оглядывалась по сторонам, словно у кого-то был ответ на этот вопрос. Словно кто-то был обязан отчитываться передо мной в подобных тайнах.

– А что бы это изменило? – тихо, словно не желая нарушать какого-то очень хрупкого и едва сохраняющегося равновесия, буркнул Рубер.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, объяснить, как это все меняет… и тут же его захлопнула. Не было у меня права требовать от этих мужчин такой откровенности, на которую они не были готовы. Рука невольно метнулась к подвеске, сжав амулет. Не мне их упрекать. Пока никак не получается сделать их такими, как я задумала. Нужно прозрачности как-то добавить, чтобы свет прям через воинов, как сквозь стекло проходил.

Глава 8

Повозка свернула на небольшую поляну, где в десятке шагов от озера было выложено камнями кострище, и медленно остановилась. Вечер принес прохладу, а от воды тянуло свежестью, но настроение все равно оставалось подавленным. Новые факты и встреча со странными фанатиками давали о себе знать: я была совсем без сил.

– Сейчас сварим кофейку, и жизнь наладится. Еще если кусок мяса с булкой проглотить…М-м-м… – Терн, словно не ощущая напряжения, вылез из повозки, тут же принявшись собирать ветки для костра. Рубер же занялся лошадьми, только пофыркивая в сторону веселого приятеля.

– Я схожу к воде умыться, – тихо буркнула в сторону мужчин, помня, какой конфуз у нас получился на одной из первых стоянок, когда меня застукали с задранными юбками по колено вводе.

– Пусть сперва Жар воду проверит. Это вам не ручей. В некоторых озерах чего только не водится, – предостерег Терн, вешая над разгорающимся огнем котелок.

Мне ничего не оставалось, как сжав в недовольстве губы, ждать Харана. Огонек расседлывал своего коня, считая это дело наипервейшем из всех на привале. Может, он был в чем-то и прав, без лошадей нам никуда не добраться, но я тоже устала от этого дня. И изо всех сил мечтала освежиться.

– Харан, – видя, что мужчина и не думает поторопиться, позвала его. Но в мою сторону и не обернулись. Пришлось Чуть придавить свою гордость, и все же подойти к нему ближе. – Харан, я бы хотела умыться.

Меня удостоили внимательным, нечитаемым взглядом. Мгновение между нами висела тишина, но потом Харан все же кивнул.

– Идемте, донья.

Я шла позади мужчины, разглядывая его прямую, какую-то упрямую спину, и пыталась понять человека передо мной. Выходило, что Огонек куда сложнее, чем я могла себе представить. И что оснований для этого похода у него ничуть не меньше, а тои больше, чем у меня самой. Каково это, отвечать за целое войско? Знать, что их можно вернуть у жизни, и не иметь способа с этим справиться ?