(Когда) я буду с тобой

Это все верно, друзья, но как же невыносимо тонка грань между разрушать и возводить, между быть и казаться, между стремлением сделать мир лучше и жаждой довести идею до абсурдного воплощения, когда «этика гения» просто пустой звук. Да и есть ли она, эта этика гения? И есть ли смысл в борьбе, если начинаешь в меньшинстве? В упрямом стремлении изменить, зная, что ничего не изменится по одному лишь желанию? Много веков назад мир погряз в войне, оставив выжившим шанс начать заново: скатиться вниз или взойти выше. И кажется, что получилось, удалось взобраться до вершины Шпиля, да только, эта высота доступна лишь немногим, да и то по праву рождения. Или по праву сильного, хитрого, злобного, не дрогнувшего перед тем как вгрызться в желаемый кусок помясистее и пожирнее. И чем дальше, тем шире пропасть, тем выше стены, тем глубже яма, в которую падает процветающая империя Дженто. Но что-то можно сделать. Всегда можно что-то сделать. Бороться. С кем? Да с кем угодно: с Верховным Канцлером, с опостылевшей системой разделения блага, с самим собой, с воспоминаниями, которые потерял и никак не можешь найти, сколько не копайся в чернильных пустотах подправленного разума. Не просто книжная история, а терновый лабиринт в тумане: блуждаешь в ней, нащупываешь след, расцарапывая руки, находишь улики, принюхиваешься к воздуху, практически бежишь навстречу слабому просвету меж шипованных стен и вдруг натыкаешь на Зверя, что сторожит все выходы. Снова собираешь воедино, то что узнал, идешь дальше, пока не растерял надежду. Запутанная, динамичная и очень тревожная для меня книга, в которой я немножечко утонула, с каким-то внутренним отчаянием изучая все новые и новые уровни глубины. То, что начиналось как постап-стори, с чудовищами, Стеной, проходчиками, постепенно набирало обороты, превращаясь в государственные игры сильных мира, где судьба одного героя не более чем винтик. Но я их не обвиняла поначалу, этих заигравшихся в богов людей, у них и без меня достаточно вины в душе, чтобы захлебнуться до смерти. А потом все стало как-то чересчур болезненно мне отзываться, этот карнавал фальши, недомолвок и лжи. Может потому, что автору удалось все донести так, что я сама словно примеряла эти маски, дышала этим воздухом и задыхалась от удушья собственным бессилием. Каждый, абсолютно каждый герой истории – многогранник, чьи грани открывались внезапно и ошеломляюще, когда, казалось, я уже успела составить свое мнение о личности, и нате-здрасте, добавляем еще черточек в портретный рисунок. За исключением, пожалуй, Шати – его образ остался для меня незыблем как скала. И даже неожиданно, столько надежды открылось мне в финале. А помещенные на последние страницы стихи персонажа – потрясающая писательская находка