Читать онлайн Странная бесплатно

Кара

Объяты пламенем красоты дивные,

Горят дома, деревья, люди мирные,

За что Бог ниспослал такое наказание,

Раз нет ответа, нет и сострадания.

Любил землян любовью терпеливой,

Карал и награждал судьбою справедливой,

С высот взирая пристально, храня молчание,

Знал все грехи и мысли каждого создания.

И вспыхнул в судный день пожар всемирный,

Все взоры обратились к небу, что всесильный

Вновь пламя погасит, даруя всепрощение,

Внимая голосу ошибок осмысления.

Мудрец, не поддающийся уловкам,

Всем наказал чертям и всем чертовкам

Гореть в огне до полного истления,

Да не родит земля уродов поколения.

И пепел древний через тысячи столетий,

Что так безмолвно расстилался по планете,

Ударит в колокол, как боль существования,

Чтоб возродиться вновь из долгого изгнания.

Старый альбом

В старом альбоме грусть прожитых дней,

Лист пожелтевший бессонных ночей

Давней, несбыточной чьей-то мечты,

Что прервалась с объявленьем войны.

Сырость съедает на фото лицо,

Кто он, тот странник в потёртом пальто?

Чёрный и белый смешались цвета,

В скорби его притупились глаза.

Рядом старушка в бесцветном платке

Слёзы готова пустить по щеке,

Чтоб утереть их потом рукавом,

Над похоронкою слёзы дождём.

Белые платья счастливых невест,

В чёрных одеждах несёт кто-то крест,

Счастье и горе блуждают в сердцах,

Светлые дни, безысходности крах.

Слышит мелодию старый альбом,

Плачет пластинка с утра под окном,

Песней протяжной зовёт ещё раз

Вспомнить, послушать альбома рассказ.

Хочу однажды я сойти с ума

Мне рано подаются знаки сверху,

Не тороплюсь к познаньям высоты,

Я не успела бросить вызов смеху

Под тихий плач природной суеты.

Залезть по горло в снежные сугробы,

Играть с огнём, затем сгореть дотла,

Найти любовь и потерять всё чтобы,

Хочу однажды я сойти с ума.

Мне рано подаются знаки снизу,

С подводной лодки слышу слабый стук,

Летя навстречу радостному бризу,

Хочу увидеть дикий шторм вокруг.

Завыть хочу от счастья и несчастья,

Ударить друга, полюбить врага,

Я наслаждаюсь красотой ненастья,

Терзаюсь от излишнего добра.

«Per aspera ad astra» – кто-то шепчет,

Мне звёзды свои знаки подают,

Они меня, возможно, искалечат,

Надеюсь, что когда-нибудь спасут.

Зверь

Стучать бесполезно в ворота глухие,

Никто не откроет, там люди чужие,

Под масками прячут пытливый свой взгляд,

На вас наплевать им, никто вам не рад.

А ты всё стоишь и молчишь у порога,

Спросить что-то важное хочешь у Бога,

В ответ слышишь крик: «Не надейся, не жди,

Мы заняты очень, давай отвали!

Тебя раздевают, ты дева нагая,

А, может, ты ведьма иль, может, святая?»

И мой одинокий и раненый зверь

Свирепо рычит, указав мне на дверь.

Как больно ты бьёшь меня, больно кусаешь,

Зачем раздеваешь, но не обнимаешь,

Напрасно ты ведьмой меня называл,

Хоть я не святая, ведь ты это знал.

Хочу быть услышанной, милый, тобою,

Вернулся бы слух, что сражён глухотою,

Одежды отбросив, к себе ты прижми

И девою грешной меня назови.

Да, я хоть глухой, ну а ты кто такая

Меня осуждать, ты же дева слепая,

Пытаешься яркие краски найти,

Холодные маски встречаешь в пути.

Не нужно стоять и молчать у порога,

И спрашивать что-то у Господа Бога,

Ответ будет краток: «Спустись ты с небес,

На вашей земле стал хозяином бес!

Ну, где же ответ твой, ну что ж ты остыла,

Какой-нибудь глупый совет дать забыла?»

И мой одинокий и раненый зверь

Свирепо рычит, указав мне на дверь.

Пейзажи разума

Глаза устали, в них сухой песок,

Не вижу озеро, стучит висок,

Унылые пейзажи мест пустынных

Пугают разум в миражах картинных.

В песках крадётся умная змея,

В пейзажных образах течёт вода,

Включить хочу я разум на мгновение,

Понять его глубокие суждения,

Но понимаю, что во власти сна

Не знаю точно с кем, зачем, когда,

Где упаду, а где смогу подняться,

Легко взлететь и мягко приземляться.

Вдруг небо облетает самолёт,

К земле он явно на посадку не идёт,

В пейзажах возникают неполадки,

И разум исключает все догадки.

Игра

Вдруг, выпав из небесного окошка,

Мне предложили сложную игру,

Ступить на лабиринтную дорожку,

Где можно даже объявлять войну.

Там правила игры не соблюдая,

Сворачивала в тёмные углы,

Вселенная, закон не отменяя,

Пинком гнала распутывать узлы.

Но знаки и подсказки не ловила,

Прочь отметала мудрые слова,

В войну играла там, где можно было

И там, где воевать было нельзя.

Вещало эго, с совестью играя,

Свой монолог в придуманной войне,

Гордыней необузданной страдая,

Не ведало о сроках на Земле.

Когда игра велась почти на грани,

Небесный отрезвляющий пинок

Вмиг наспех, зализав сквозные раны,

Очередной преподносил урок.

Немало дров повсюду наломала,

Отчаянно сражалась с пустотой,

Искала то, чего сама не знала,

Не находя согласия с собой.

Уж больно тяжким путь сей оказался,

А выйти слишком поздно из игры,

Взор к тишине частенько обращался,

Совета ждал в мерцаньях темноты.

Вот близятся неумолимо сроки,

Мне до конца бы партию сыграть,

Успеть ошибок вынести уроки

И никогда их впредь не повторять.

Сегодня от Вселенной принимаю

Ещё один, последний, может, шанс,

Забыв обиды, всех давно прощаю,

А я прошу прощения у вас.

За смелые благодарю признания,

За поражения, радость всех побед,

За материнство, слёзы покаяния,

За детский смех, за лабиринтом свет.

Возможно, скоро фишки все сойдутся,

Мозаика захлопнется моя,

Когда мне будет дан приказ вернуться,

Ещё одна закончится игра.

Я здесь пока и до сих пор играю,

Разгадывая медленно ходы

Той партии, в которой изучаю

Все правила предложенной игры.

Два брата

На отчизну вдруг обрушилась беда,

Началась непримиримая война,

Наша армия, сплочённая в боях,

Била немцев беспощадно на фронтах.

Уходили друг за другом два бойца,

Уходили, попрощавшись у крыльца,

Мама долго обнимала сыновей,

Их просила возвратиться поскорей.

В чёрной, старенькой буржуйке у плиты

Торт ореховый пекла в кругу семьи,

Щедро мама угощала всех гостей,

За столом нет только двух её детей.

Вот уж более семидесяти лет

Помнит Родина величие побед,

Славит подвиги героев на века,

Что спасли весь мир, где правил сатана.

Красный, стёртый тяжким временем альбом,

Кочевал по городам из дома в дом,

Фотографии и письма прошлых лет

Постепенно обретали жёлтый цвет.

По стране идёт в строю Бессмертный полк –

Миллионов шествий безграничный долг,

Сохранят в альбоме память всей семьи

Два брата, не пришедшие с войны.

Небожители

В далёкой, небесной обители,

Взлетев высоко-высоко,

Очаг обрели небожители,

Надеюсь, им там хорошо.

Дай Бог, чтобы все испытания,

Принёсшие в жизни земной

Глубокие сердцу страдания,

Могли обойти стороной.

А если кому-то захочется

Весь путь от начала пройти,

В семье нашей всё у них сложится

От нежной и сильной любви.

Мы примем любого в объятия,

Поможем найти верный путь,

В законах и прочих понятиях

Чертой разграничится суть.

Но ангелы – наши хранители

Следят за сердитой луной,

Родные грустят небожители,

Им страшно вернуться домой.

Не смеем на чём-то настаивать,

Желать превосходства земли,

Две жизни они вправе сравнивать

И счёт в пользу их высоты.

Земные проблемы наладятся,

А память жива всё равно,

Мы вместе вполне можем справиться,

Где в двух измереньях светло.

Проснитесь

Люди, услышьте, люди, проснитесь,

Гибнет планета, родная Земля,

Больно ей очень, остепенитесь,

Чахнет кормилица день ото дня.

Стала планета в боях разобщённой,

В битвах воинственных дикарей,

Мать же прощала в любви безусловной

Всех озверевших её сыновей.

Не создавали её, не творили

Те, кто разрушить готов хоть сейчас

Всю красоту, что веками хранили

Мирные предки задолго до нас.

Гибнет природа, гибнут и люди,

Над человечеством снова беда,

Делят планету какие-то судьи,

Память стирая с сошедших с ума.

Стонет Земля от избытка безумства,

Стонет от войн, утопая в крови,

Скрипка с оркестром над древним искусством

Плачет в руинах, не пряча слезы.

Через столетия вспомнит Пальмира

Тех, кто берёг её, кто погибал,

Чтобы народ уже нового мира

Древней истории не отвергал.

Люди, проснитесь, спасите планету,

Ждёт вашей помощи наша Земля,

Тьму уничтожьте и к вечному свету

Чтоб повернулись её сыновья.

Воскресный ангел

Воскресный ангел в электричке,

Спеша на Чистые пруды,

Плела обычные косички,

Взяв бутылёк простой воды.

Ей представлялось, там ответы

На все вопросы получить

Помогут те авторитеты,

Кого призвали услужить.

В тусовку важную прорвался,

Он книжки умные писал,

Но, обезумев, вдруг сорвался,

Палитру красок растоптал.

Собрав потенциал огромный,

Сводил он счёты с красотой,

Чей облик безобидный, скромный

Прервал безоблачный покой.

То окружение постыдно,

Украдкой выстроив свой план,

Бросало колкости ехидно,

Скрывая долгих лет обман.

Глотнув с лихвою порций яда,

Дух однозначный дал совет,

Убраться поскорей из ада,

Безумный зверь сломал сюжет.

Опять одна, опять скитания,

Иной на полках книжек ряд

Альтернативные шлёт знания,

Признав умеренный расклад.

Обычным стало воскресенье,

У ангела земной судьбы

Осталось дикое смятенье

С исчезновением воды.

Молчит былое окруженье,

Резвясь с богемною толпой,

Воздвигнув стену отчужденья,

Никто не крикнул вслед «Постой!»

Доктор Нозардан

В городе Хьюстон, что в штате Техас,

Доктор Нозардан с бесформенных масс

Режет нещадно куски лишней кожи,

Пухнут тела, расползаясь как дрожжи.

Тонны распущенных, жирных особ,

Прячась от стрессов, не знают, что в гроб

Медленно сами себя загоняют,

Смерть у порога, а с нею играют.

Стонут от боли, согнулась кровать,

Вес сумасшедший боятся согнать

С бёдер обвисших, с трёхслойного зада,

Скальпель в сетях беспросветного ада.

Слабый дух множество ищет причин,

Думает, явится сам Аладдин,

В лампе волшебной найдётся разгадка –

Ешьте, толстушки, и много, и сладко.

Слышен в Сейнт Джозефа клинике плач,

Светило Нозардан – добрейший палач

Каждому срок испытанья укажет,

Даст наставленья, диетой обяжет.

Сильному духу – огромный респект,

Жрать предпочёл – будет скорбный банкет,

Доктору за океан – уважуха,

Польза здоровью и нет больше брюха.

Где ты, брат? (С.Бодрову)

В мистический дух погрузилось ущелье,

Какую же тайну хранит Кармадон?

Очередное в стране потрясение,

Там группа пропала и вместе с ней он.

По сей день нет версий правдоподобных,

У сроков один нулевой результат,

Повисла история в силах природных,

Повис и вопрос: «Ну так где же ты, брат?»

Кому-то не свойственно верить в плохое,

Смиренно принявший, с надеждою ждёт,

Что нечто вдруг есть неземное, иное,

Где жизнь совершает другой оборот.

Тот замысел фильма вовлёк режиссёра

В объятия сил параллельных миров,

Доселе неслыханной дали простора,

Метафизической мощи ветров.

Он где-то живёт, вероятно, тоскуя,

Не попрощавшись с друзьями, детьми,

Лишь память всплывает, картины рисуя,

Далёкая столь в представленьях Земли.

Встречал земляков, что исчезли когда-то,

В другой параллели нашедших приют,

Шедевры творят и нет шанса возврата

В тот мир, где по-прежнему любят и ждут.

Внезапно послышался звук самолёта,

Пропавшего в годы кровавой войны,

За мистикой неба признанье пилота,

«Bonjour!» – поприветствовал Экзюпери.

В далёкой галактике приз получает

Тот фильм, что был прерван; снимается «Взгляд»,

Страна по нему явно сильно скучает,

Витает вновь в воздухе: «Где же ты, брат?»

Что делать?

Что делать и куда идти,

Багаж нелёгкий позади,

К подножью гор его доставить,

Тащить к вершине иль оставить?

Распутье множества дорог

Велит нескладный монолог

Не развивать столь громогласно,

Поскольку вновь не будет ясно.

Без ручки старый чемодан,

В нём куча пепла и туман,

Без вороха тряпья и хлама

Бежать от прежней лжи и срама.

Глубокий чемодана след

На совесть давит много лет,

Грызёт, как хищник свою жертву,

Как проходящий ток по нерву.

А у подножья ручеёк

Журчаньем ласковым привлёк.

Средь гор мелодия звучала,

Вдогонку эхо напевало.

Решить отбросить весь багаж,

Преодолеть в горах мираж,

Ручей толкает к осмысленью

Предаться чистому теченью.

Струится лёгкая волна,

У ног холодная вода,

Мурашки будоражат тело,

Шагнуть в ручей душа созрела.