Читать онлайн Сказки Таргистана бесплатно

От автора

Найти страну Таргистан нетрудно. Если ехать по дороге с севера на юг, то по правой стороне дороги будет настоящая страна, с настоящими коровами и настоящими людьми. А с левой стороны – страна нарисованная. В нарисованной стране все как настоящее, коровы пахнут совсем как настоящие, а люди потеют в жару, но в этой стране люди и коровы нарисованные, они совсем не нуждаются в еде, хотя коровы доятся на вид совсем настоящим молоком. Когда дорога кончается, начинается настоящий Таргистан, над которым светит огненное зеленое солнце.

Это страна озера Слез и подземного озера Птиц, океана Бурь, на берегу которого можно найти кристалл свободы, кристалл мечты и кристалл жизни. В этой стране живут хранители языка, куклы-слов, рожденные из солнечного света, и есть поле летающих лошадей, живут коровы, дающие веселое молоко, и белые колобки бьются за свободу с фиолетовыми недругами, горюны плачут слезами, заживляющими раны, а карапетяне, живущие на самом настоящем воздушном острове, могут словом создать дерево, смешные тококоны и тококонки, ковыряющие в носу на потеху детворе, и многорукие дядьки, защищающие слабых, ткачи, умеющие ходить по воздуху, и смешливые романтики-фонарщики, зажигающие звезды, луну и солнце, маленькие почтовые лошадки, которые подземными ходами доставляют почтовые сообщения по всей стране, и, конечно, девочка Луиза со своими верными друзьями – голубым оленем и красной совой, побеждающие черную царицу Холопку, которая постоянно готовит пакости.

Жители этой страны говорят на таргистанском языке. Это очень нежный и поэтичный язык, немного напоминающий детский. Например: мика – мишка, ма – мальчик, зизик – язык, би – ботинки, фака – шапка, яби – яблоко, фика – хлеб, фарка – сухарь, ука – ухо, уку – рука, пале – упала, папе – тапки, габа – голова и небо, ди – дерево, габи – бабочка, пи – пить, сука – сухо, мока – мокро, го – колготки (чулки), ва – варежки, жака – жарко, бу-бу – санки, зай-зай – залезай, кута – кофта, мя – мячик, ка – каша, аф – собака, каль-каль – птица, буль-буль – рыба, кап – вода, ки – книжка, тай – читай, гу – огурец, билка – вилка, путо – пусто, нёос – нос, бака – бабушка, попок – пупок, токи – цветы, увезок – узелок, поцарапил – порезал, ё – ежик, кука – кукла, капа – пока, дика – девочка, бли-бли – крылья, капа – до свидания (пока).

И в этой стране всегда твердое и ясное полнолуние. В одно из таких полнолуний мужчина и женщина пришли на берег океана. И мужчина рассказал женщине свою первую сказку. А самая первая сказка, рассказанная женщине мужчиной, была про то, как маленькие лошадки спасли семью фонарщиков и Таргистан.

Владислав Дорофеев

Пролог

История появления Таргистана

Как-то раз в конце декабря мужчина и женщина уехали в деревню на берегу океана Бурь. Они там жили почти две недели, справляли Новый год, а потом еще несколько дней катались с горки и гуляли до посинения в зимнем лесу. Было много снега. Несколько дней стоял очень крепкий мороз, деревья покрывались изморозью, на солнце все сверкало и искрилось – будто в сказке. Однажды они гуляли по замерзшей речке в часе пути от океана, в тайге. И прекрасная спутница нашла на ледяной реке много овеществленной радости – кристалл свободы, кристалл жизни и кристалл мечты.

Уже перед самым отъездом, в яркое и тревожное полнолуние, мужчина и женщина вновь пришли на берег океана Бурь. Они любили друг друга, они так хотели иметь сына и дочь.

Прошедшей ночью женщине приснился невероятный сон, будто она умерла, а мужчина в это время был на войне – и их дети остались никому не нужными, одинокими, мальчик пяти лет и девочка семи лет. От страха женщина проснулась, было так тихо, что, кажется, тишина грохотала. Почему-то кровью была залита подушка, а мужчины рядом не было – он работал у себя в комнате.

Потерянный ветер махнул занавеской и шелест снега за окном напоминал по каким-то своим причинам объятия матери.

Женщина подошла к мужчине, обняла его сзади, и попросила ласки. Она положила подбородок ему на плечо, а он обернулся и взял ее на руки. Истомой обволокло глаза и губы.

И в эту ночь женщина зачала мужчине ребенка.

Но не спалось.

И вот тогда они пошли в лес. Луна освещала небосвод. И не было ни горя, ни счастья, были только вера и правда.

– Родной мой, напиши для наших детей книгу сказок о прекрасной стране, в которой живут прекрасные люди, не знающие, что такое брань и что такое зависть, злость и месть.

И в эту ночь они писали друг другу слова любви на снегу в дремучем лесу на берегу великого океана Бурь. И в эту ночь мужчина придумал для своих будущих детей страну сказок, которую он назвал по имени своей страны – Таргистан, что означает – страна мечты. А планета, на которой расположен Таргистан, называется Громар, то есть совсем как в сказке.

Где-то далеко, в стране озера Слез и подземного озера Птиц, где поле летающих лошадей и корова, дающая веселое молоко, бьют о берег голубые волны океана Бурь, на берегу которого можно найти кристалл свободы, кристалл мечты и кристалл жизни, а высоко-высоко в горах живут куклы-слов. Так вот в этой удивительной стране живут урожденные таргистанцы и белые колобки, горюны и карапетяне, тококоны и многорукие дядьки, ткачи воздуха, смешливые розолюди и голосистые дельфины-птицы, фонарщики и маленькие почтовые лошадки.

А над страной светит огненное зеленое солнце.

Основал Таргистан десять тысяч лет назад великий царь Иван I. Сейчас страной правит царь Иван 300-ый. Название столицы этой страны Санкт-Таргистан. Жителей называют таргистанцами, а язык – таргистанский. Этот язык очень нежный и поэтичный, немного напоминающий детский.

Например: мика – мишка, ма – мальчик, зизик – язык, би – ботинки, фака – шапка, яби – яблоко, фика – хлеб, фарка – сухарь, ука – ухо, уку – рука, пале – упала, папе – тапки, габа – голова и небо, ди – дерево, габи – бабочка, пи – пить, сука – сухо, мока – мокро, го – колготки (чулки), ва – варежки, жака – жарко, бу-бу – санки, зай-зай – залезай, кута – кофта, мя – мячик, ка – каша, аф – собака, каль-каль – птица, буль-буль – рыба, кап – вода, ки – книжка, тай – читай, гу – огурец, билка – вилка, путо – пусто, нёос – нос, бака – бабушка, попок – пупок, токи – цветы, увезок – узелок, поцарапил – порезал, ё – ежик, кука – кукла, капа – пока, дика – девочка, бли-бли – крылья, капа – до свидания (пока).

Найти эту страну нетрудно. Если ехать по дороге с севера на юг, то по правой стороне дороги будет настоящая страна, с настоящими коровами и настоящими людьми. А с левой стороны – страна нарисованная. В нарисованной стране все как настоящее, коровы пахнут совсем как настоящие, а люди потеют в жару, но в этой стране люди и коровы нарисованные, они совсем не нуждаются в еде, хотя коровы доятся на вид совсем настоящим молоком.

Когда дорога кончается, начинается самый настоящий Таргистан.

В этой стране живут мужественные и достойные люди. Круглый год в стране зима, мороз и снег, только сильные люди могут выжить и продолжить род в таких условиях. Они никогда не жили в общежитиях, только солдаты в казармах, во все остальное время таргистанцы живут всегда отдельно, даже в больницах больные лежат поодиночке, в школах дети сидят всегда по одному за партой. Очень горды и независимы характером эти таргистанцы.

Женщины очень женственны, а мужчины очень мужественны, широкоплечи и полны достоинства, умны и добры, женщины сильные и терпимые, откровенные и нежные. Все таргистанцы высокого роста и белокожие, у них голубая кровь, мужчины русоволосые, а женщины истинные красавицы.

Они очень любят сырое мясо и сырую рыбу, крепкий чай и яблоки, сильных собак и яркое солнце, пристальную луну, светлую воду и соленый океан.

У них никогда не было врагов, потому что они убивали своих непримиримых врагов. Таргистанцы прекрасно знали, что даже малый враг недостоин прощения, потому что ненависть умирает только с её носителем, и ненависть невозможно превозмочь, разве что убить. К врагам они были безжалостны и нетерпимы, беспощадны. Но и умели прощать, если враг раскаивался.

А еще для защиты своих границ таргистанцы построили Башню силы, Башню мудрости и Башню веры – главную духовную защиту от внешних врагов и разных ущемлений.

Башню силы венчает кристалл мечты, Башню мудрости – кристалл свободы, Башню веры – кристалл жизни.

Центральная башня города – Башня веры. У нее пятнадцать уровней. На самом верху кристалл жизни. Каждый уровень имеет название. Первый уровень – уровень силы. Последний – уровень надежды. Второй уровень – уровень власти, третий – воли, четвертый – мужества, пятый – смелости, шестой – правды, седьмой – печали, восьмой – мудрости, девятый – красоты, десятый – истины, одиннадцатый – веры, двенадцатый – достоинства, тринадцатый – желания, четырнадцатый – гордости.

Сейчас правит Таргистаном царь по имени Иван 300. Он умен и честолюбив, он сильный воин и крепкий отец семейства, он любит жить и потому без меры страдает, когда погибают его воины на поле битвы. Он никогда не проигрывал сражений.

В этой стране удивительный закат. Солнце садится над океаном Бурь, оно такое красивое и близкое, что его можно подержать в ладонях.

И в этой стране всегда твердое и ясное полнолуние. В одно из таких полнолуний мужчина и женщина пришли на берег океана. В эту ночь женщина впервые зачала от мужчины ребенка. И мужчина рассказал женщине свою первую сказку. И так будет всякий раз, когда женщина будет зачинать мужчине ребенка.

Самая первая сказка, рассказанная женщине мужчиной, была про то как маленькие лошадки спасли семью фонарщиков и Таргистан.

Как маленькие лошадки спасли семью фонарщиков

На облаках, пролетающих над Таргистаном и всем Громаром, живет семья фонарщиков.

Папа Чеко, что значит, «облачный человек», трое его сыновей – Солфо, то есть «солнечный фонарщик», Лунфо – «лунный фонарщик» и Званфо – «звездный фонарщик», и мама Линна, которая занята самым главным делом.

Мама Линна смотрит за тем, чтобы вся семья была накормлена, чтобы никто не заболел, а заболел – лечился, чтобы все вовремя ложились спать, а папа, чтобы иногда все же отдыхал, разумеется, она также штопает всем носки и готовит еду. Главное же назначение Линны – любить пуще жизни мужа Чеко и сыновей Солфо, Лунфо и Званфо, и всех-всех жалеть, когда им горестно, когда они устали.

А еще Линна следит за чистотой и благоуханием усов Чеко, которые невероятной длины и прочности.

В облаках семья фонарщиков несет свою нелегкую службу, разумеется, там же все они спят, едят, моются и отдыхают, встречают гостей, и порой болеют, и, конечно, ходят по облакам, когда отправляются по делам или просто на прогулку, иногда проваливаясь по самый пояс, когда над лесом или морем сгустился туман, или по самые уши, когда внизу идет дождь, и даже по макушку, если внизу начался ливень.

Прежде чем стать облачным человеком, Чеко служил фонарщиком, пока еще жив был его отец Очек, который до самой смерти служил облачным человеком, как и отец его отца, и отец отца его отца, и отец отца отца его отца.

По наследству от отца Чеко достались не только должность и служба, а еще любимая еда – спагетти, и любимое выражение отца – «очень-очень», красивая и удобная одежда – белая рубашка, скроенная из самого крепкого полотна, которое было выделано из самого крепкого белого облака, появляющегося раз в сто лет в небе над восточными землями, и синие штаны, сшитые из настоящих голубых морских водорослей, растущих в самых глубоких местах океана Бурь, куда может добраться только самый чистый и честный человек и только раз в сто лет, и зеленая шапочка, сотканная из лучей заходящего зеленого солнечного света, который только на востоке и только раз в сто лет делается осязаемым и плотным.

Чеко управляет облаками, направляет дождевые облака туда, где нужен дождь, или же просто надо укрыть землю от солнца, чтобы была тень, или отгоняет облака с того места, где таргистанцы соскучились по дневному ясному и открытому небу, или ночному чистому и таинственному небу со звездами и доброй луной.

У Чеко длиннющие седые усы, которые свисают до самой земли и деревьев, и до крылечка любого таргистанского дома, и самой маленькой лесной тропинки, то есть так, чтобы в случае нужды любому обиженному ребенку по этим усам можно забраться на облако.

Это еще одна обязанность семьи фонарщиков – утешать, согревать, жалеть и помогать добрым словом всем, кто чувствует себя одиноким и несчастным.

Но там внизу эти седые усы никто не видит, никто и никогда, потому что усы невидимы.

В противном случае таргистанцы и таргистанки наперегонки начали бы карабкаться наверх, – всем же хочется посмотреть сверху вниз на свою родную страну Таргистан и любимую планету Громар, всем же хочется походить по облакам, то есть просто без всякого дела пошляться по небу. Потому что все таргистанки и таргистанцы очень любопытны, их хлебом не корми, дай что-нибудь новенькое посмотреть или узнать.

Но если все заберутся на облака, кто же останется внизу, кто станет воевать с врагами, кто будет доить коров и чистить лошадей, кто, наконец, отправится на прогулку по берегу океана Бурь, кто пойдет по улицам прекрасных таргистанских городов, кто станет на ночь читать детям сказки?!

Если все любопытные, а таких среди таргистанцев большинство, залезут на облака, то внизу останутся лишь остальные, скучные и пустые люди, скорее даже и не люди, а их тени.

Поэтому усы Чеко внизу, на земле невидимы, их будто нет, хотя они есть всегда. Усы делаются видимыми лишь тем, кому грустно и кого некому развеселить, кого несправедливо обидели, отобрали игрушку и не отдали, толкнули и не подняли, кто заболел, и некому его полечить, кто потерялся, и никто его не ищет, кто одинок, и некому его утешить, и некому пожалеть.

На эти невидимые усы иногда лишь случайно натыкаются. Но лишь хорошие люди. Плохие – никогда.

Но и для хорошего человека наткнуться на усы, – это не просто так чтобы ничего особенного. Представь себе, ты идешь всей семьей по лесной дорожке, или гуляешь с друзьями по улице, или во дворе своего дома рядом с крылечком, и вдруг будто упираешься в мягкую и пушистую невидимую стенку.

Но это конечно же не стенка и не большущая белая булочка, это небесные усы облачного человека, которые свисают от неба и до самой земли.

Когда же кто-то случайно натыкается на усы, Чеко икает, а когда он икает, в небе гремит гром.

Представляешь. Ни дождя, ни грозы, ни даже нормальных темных туч нет на небе, а видны лишь редкие маленькие облака, и солнце светит, и голубое небо прикрывает прекрасный горизонт, как вдруг гремит гром среди ясного неба.

Странно, не правда ли!

А когда ты икаешь, что делает мама?

Вот-вот, дает тебе попить воды.

А когда икает Чеко, сразу же идет дождь, или совсем маленький дождичек, если икота небольшая, и едва слышная, если же икота сильная, то начинается такой ливень, что мало не покажется.

Конечно, когда ты икаешь, есть еще один способ преодолеть икоту – задержать дыхание, ну совсем так, как тебя учил папа.

Но дело-то в том, что облачному человеку нельзя задерживать дыхание, потому что тогда прекратится ветер, который всегда должен дуть, всегда-всегда, утром и вечером, днем и ночью, когда идет дождь и когда сыпет снег, когда жара и когда сумерки.

А если прекратит дуть ветер, тогда облака остановятся, и тогда в одном месте всегда будет идти дождь и начнется наводнение, и будет сумеречно от черных туч, а в другом всегда будет стоять жара, земля потрескается от боли и жажды, а растения и звери сгорят, в одном месте настанет вечная гроза и никогда не утихнет гром, отчего все животные и люди оглохнут, и перестанут слышать друг друга, а потому перестанут понимать друг друга, а потому заболеют от тоски и горя, а еще в одном месте всегда будет валить с неба густой снег, и станут расти гигантские снежные горы, и реки замерзнут, и рыбы превратятся в ледышки, а звери в снеговиков, а люди уйдут жить под землю и превратятся в медведей, и залягут спать в берлогах под деревьями.

Именно поэтому Чеко дышать должен безостановочно. И поэтому он не может задержать дыхание, чтобы справиться с икотой.

Впрочем, икает он не так и часто, пожалуй, что и довольно редко. Но почему-то гораздо чаще весной и осенью, или летом во время засухи. И тогда гремит гром и идет дождь, ведь Чеко надо остановить икоту.

Да вот еще что. Когда Чеко икает, правое ухо у него голубеет, а левое белеет, а нос зеленеет, как солнце утром, когда оно восходит из-за горизонта, и при этом еще смешно колышется живот из стороны в сторону, а ноги делаются колесом, а руки крыльями.

Но стоит ему покапать дождику, как все возвращается на свои места, и Чеко отправляется на свою службу, рассылать по небу облака. С довольным лицом, милой улыбкой и искорками золотыми в глазах.

По дороге он напевает свою любимую песенку, которая, как и все его песенки, начинается со слов «очень-очень…».

Разумеется, при этом он застывает в воздухе.

Да-да, ты не ослышалась. Семья фонарщиков, все вместе и каждый в отдельности, всегда застывают в воздухе, когда поют свои любимые песенки.

Как они это делают? Очень просто. Но об этом ты еще узнаешь.

А сыновья Чеко – Солфо, Лунфо и Званфо, то есть солнечный, лунный и звездный фонарщики, отвечают за то, чтобы солнце, луна и звезды никогда не тускнели.

Для этого они их натирают светлячками.

Солфо натирает солнце солнечными светлячками. Луну натирает лунными светлячками Лунфо. И звездными светлячками Званфо натирает звезды.

Всем небесным хозяйством заправляет папа Чеко.

Чеко держит светлячков в трех алмазных коробках, которые он хранит в фамильном комоде, вырезанном из твердой грозовой тучи, которая образуется над восточными землями только раз в пять тысяч лет.

Самая большая коробка для солнечных светлячков. Лунная чуть-чуть поменьше. А звездная такая, чтобы в нее поместились ровно столько светлячков, сколько звезд, потому как на каждую звезду свой светлячок.

Семейный комод Чеко закрывает ключом, сделанным из огненной молнии.

При этом играет самая настоящая небесная музыка, которую услышишь только здесь в облаках. Это очень красивая и нежная мелодия. Впрочем, если захотеть, ее услышать можно и на земле, в напевах растущей из земли травы, или в трепетании падающей с цветка на землю росы, или в ягодах земляники, наливающейся солнцем.

Ты, наверное, никогда не слышала этой музыки земли, которая лишь эхо небесной. Но ведь можно попробовать. Надо ранним июньским утром с первыми лучами солнца придти на опушку леса и послушать хорошенечко, и тогда непременно повезет.

Хотя и настоящую небесную музыку слышно на земле, но лишь в одном месте, на самом верху Башни веры.

Ключик от комода Чеко кладет в большой нагрудный карман, который застегивается на две синие-синие пуговицы, выкованные из звездного мерцания.

Так каждое утро и каждый вечер.

Чеко потому так старательно хранит светлячков, что, если светлячки пропадут, тогда солнце, луну и звезды нечем будет натирать, и они совсем потускнеют.

И тогда днем будут постоянные сумерки, совсем как вечером, а ночью станет так темно, что не будет видно даже собственного носа.

А когда нос никому не виден, нос становится никому не нужен, носу делается скучно, и нос может отвалиться.

И тогда быть большой беде.

Потому что если носы у всех таргистанцев отвалятся, все цветы завянут и перестанут цвести. И понятно почему, кому нужны цветы, которые некому нюхать, потому что нечем нюхать, ведь если все носы отвалятся, как же можно нюхать без носа.

Чтобы светлячки случайно не пропали, Чеко никогда не спит, как когда-то и его папа Очек, потому что надо неустанно охранять ключ от комода со светлячками, чтобы никто нарочно или случайно не взял светлячков.

Впрочем, Чеко совсем не хочется спать, потому что он выспался еще в молодости, когда сам служил солнечным фонарщиком, а его папа облачным человеком.

И вот теперь Чеко уже сам облачный человек и глава семейства.

А его сыновья, разумеется, спят, старший днем, пока горит солнце, натертое ночью солнечными светлячками, а средний и младший спят ночью, пока светит луна и мерцают звезды.

Старшего сына Солфо Чеко поднимает с постели ближе к вечеру, и после семейного ужина вручает ему солнечную коробку.

С коробкой, в которой самые жаркие солнечные светлячки, Солфо отправляется за горизонт, куда ушло солнце.

Идет он туда, конечно, по облакам. Иногда прыгает с облака на облако, будто с кочки на кочку, иногда скатывается с облачной горки, иногда летит по ветру, взгромоздившись на самое шустрое облачко, пролетая немыслимые расстояния в мгновение ока.

При этом у него легко на душе, и он даже песенки поет.

А когда Солфо поет песенки, то сам становится похож на светлячка, только большого и немножко нелепого, и чуть-чуть смешного, если посмотреть сбоку. Тогда его яркие-яркие глаза округляются, щеки надуваются, нос удлиняется, едва-едва, самую малость, а руки и ноги у него пританцовывают, как бы на веревочках.

Старший сын Чеко подпрыгивает, кружится, смешно расставляет по сторонам руки, или приседает, когда скатывается с облачной горки, и громко-громко поет, так громко, что его слышно далеко-далеко за горизонтом, при этом он зависает в воздухе над облачной пропастью.

Вы ведь помните, что семья фонарщиков, как и отец их отца, и отец отца отца, и все их предки, по время пения застывали в воздухе; для этого надо лишь подпрыгнуть направо и вверх, задрать голову, закрыть поочередно правый глаз, затем левый, зажать крепко-крепко пальцы в кулаки, да так, чтобы большой палец оказался в середине кулака, и сказать необычным шепотом заветное музыкальное слово.

А сейчас над облаком повис Солфо. Самая любимая песенка Солфо про солнечных зайчиков.

Солфо допел свою песенку, и побежал. Ему далеко бежать, ведь ночью солнце отдыхает от дневной работы за самым дальним горизонтом.

Наконец, Солфо добежал до солнца.

Теперь самое сложное – это правильно встать, так, чтобы самая серединка солнечного круга была ровнехонько над макушкой фонарщика. Это нужно для того, чтобы светлячки, когда взлетят, попали точно на солнце, и никуда в сторону не улетели. Потому что солнечные светлячки совсем ничего не видят.

Ведь ты же не можешь смотреть на солнце прямо в упор, потому как солнце всегда ослепляет.

Потому и светлячки ничего не видят, чтобы солнце их не ослепило.

Затем Солфо достает из рюкзака алмазную коробку со светлячками и говорит заветное солнечное слово, потому что если такого слова не сказать, светляки могут полететь не к солнцу, а например, к луне, или к звездам.

И тогда быть беде. Потому что солнечные светлячки такие горячие, что они могут обжечь луну и звезды.

Затем Солфо открывает коробку и выпускает светлячков к солнцу.

Вся сила светлячков в особенных шершавых брюшках, которыми они натирают солнце до нестерпимого солнечного блеска. Светлячки ползают по всему солнцу, по всем его трещинкам и царапинкам, которые появились днем, и солнечные трещинки и царапинки мгновенно заживают.

Почти всю ночь светлячки своими огненными брюшками натирают солнце.

Близится утро. Солфо опять произносит заветное слово, и светлячки летят прямехонько в свою алмазную коробку. И солнцу пора на работу.

А к тому часу, когда белая нитка становится различима под первыми лучами ясного солнца, приходит время натирать луну и звезды.

И Чеко будит своего среднего сына Лунфо, и младшего сына Званфо, и после семейного завтрака достает из комода две алмазные коробки и отправляет фонарщиков на службу, чтобы самыми холодными лунными светлячками натирать луну, и самыми яркими звездными светлячками – звезды.

Сначала Лунфо и Званфо идут вместе, затем на перекрестке всех небесных дорог, который находится над столицей Таргистана Санкт-Таргистаном, точнее над Башней веры, они расходятся в разные стороны.

Лунфо идет по лунной дорожке, проложенной в небе самой луной, которая неисчислимое число лет каждый вечер вкатывается на небо и каждое утро скатывается с неба. В небе даже образовалось небольшое углубление, как бы канавка.

Лунфо устремляется вдоль этой канавки к луне, которая после ночной работы скатилась с неба за край горизонта. Вот он застыл над лунной дорожкой и поет свою самую любимую песенку про луну.

Лунная дорожка не очень длинная. И довольно скоро Лунфо оказался под самой серединой луны.

Здесь он сказал заветное лунное слово, открыл коробку, и выпустил лунных светлячков, которые своими шершавыми брюшками принялись натирать луну, начищать ее бока до чистого лунного света и затирать все ее порезы и ямки, которые появились предыдущей ночью от прикосновения к острым звездам.

Поскольку на луне довольно много порезов и ямок, которые образуются от столкновения со звездами, а поскольку звезд на ночном небе очень много, то у лунных светлячков работы хватает.

Званфо в это самое время резво прыгает по кочкам облаков, и по разным другим небесным радостям, чтобы побыстрее успеть к своим любимым звездам.

У младшего сына Чеко, звездного фонарщика Званфо, вроде бы самая простая работа, потому что у каждой звезды в алмазной коробке свой именной светлячок, то есть отдельную звезду начищает отдельный звездный светлячок, и делает он это очень быстро.

Зато у Званфо самая долгая и самая запутанная дорога на небе, потому что и звезд много, и нужно остановиться точнешенько под самым центром каждой звезды, а ведь звезды бывают очень маленькие, и выпустить звездного светлячка, и затем вернуть этого светлячка в собственное гнездышко в алмазной коробочке.

Для каждого звездного светлячка, поскольку они работают по отдельности, есть отдельное заветное звездное слово. Тут держи ухо востро, как бы не перепутать заветные слова, а то ведь может так получиться, что на круглую звезду полетит квадратный светлячок, а на квадратную звезду отправится круглый светлячок, и вместо того, чтобы попасть на кривую звезду, кривой светлячок примется натирать своим кривым брюшком прямую звезду.

Понятно же, что в случае такой путаницы звезды будут плохо очищены, и помутнеют, и тогда ночью станет так темно, что уже останется один только шаг к тому, что у таргистанцев начнут отваливаться носы, ведь их не видно в ночи, в таком случае зачем они нужны.

Всю ночь звездный фонарщик Званфо прыгает по кочкам облаков от звезды к звезде, и поет свою любимую песенку. Вы уже, конечно, догадались о чем его любимая песенка.

Разумеется. Про звезды.

Луна начищена до блеска. Все ее порезы и ямки пропали. Теперь луна как большое круглое чистое зеркало. Только нет такой стены, куда бы можно было повесить такое зеркальце.

А все звезды и маленькие, и большие стали такими чистыми, что в них можно смотреться, как в маленькие и очень симпатичные зеркальца. И все эти зеркальца необычной формы, с зубчиками, крылышками, неровностями и лучиками.

Наступает вечер, луне и звездам пора за работу, светить всем жителям планеты Громар, чтобы они не заблудились в ночи, пришли домой и на службу, встретились с любимым человеком и нашли друга, придумали красивую сказку и увидели добрый сон.

Так каждый вечер и каждое утро.

Так продолжается очень давно, то есть со дня возникновения Таргистана. Одни мамы сменяли других мам, папы сменяли пап, и всегда рождались в семьях фонарщиков дети, которые наследовали службу своих предков.

Вечерами Солфо уходит за горизонт, где он всю ночь чистит солнечными светлячками солнце. Чтобы солнце грело планету Громар, чтобы рождались и росли дети и цвели цветы, чтобы текли реки и били источники, чтобы правильно дул ветер, и в точном направлении шел дождь, чтобы снег был мягким, а лед таял весной, чтобы таргистанцы улыбались друг другу, а в садах осенью собирали яблоки.

Каждое утро Лунфо и Званфо, разойдясь на перекрестке, над самым центром Санкт-Таргистана, точнешенько над Башней веры, каждый по своей дорожке отправляются к луне и звездам. Там весь день Лунфо чистит лунными светлячками луну, а Званфо звездными светлячками – звезды, чтобы всю следующую ночь звезды и луна светили незамутненно и прекрасно. Они заняты этим делом до вечера.

И всегда в облачном доме папу Чеко и детей-фонарщиков ждет домой мама Линна, которая встречает их своей любимой песенкой, разумеется, предварительно застыв воздухе.

Так продолжается ровно десять тысяч лет, потому что десять тысяч лет назад на планете Громар были сплошные сумерки, и правила тогда на планете черная царица Холопка со своими приспешниками.

Потом царь Иван I вместе со своими друзьями в кровавой битве разбил войско царицы Холопки, а царицу с оставшимися в живых ее черными слугами и служанкой Прожоркой, закрыл в огромных пещерах, которые находятся в отдаленных западных землях, запечатав выход на поверхность солнечной печатью, вырезанной из куска солнца. На печати выбито слово – «Иван».

Тогда же первую семью фонарщиков царь Иван отправил в облака на небесную службу.

С тех пор триста поколений фонарщиков, сменяя друг друга, несут свою нелегкую и важную службу – гоняют по небу облака и чистят солнце, луну и звезды. И каждый облачный человек, то есть каждый следующий папа фонарщиков, смешит и успокаивает одиноких, обиженных и грустных детей, которые забираются на облака по седым усам, потому что только им становятся видны усы, свисающие с неба до земли.

Эти-то усы едва не стали причиной беды.

Потому что черная Холопка никогда не оставляла надежды на выход из под земли, куда ее заточил царь Иван I.

Наконец, Холопка придумала план, злой и очень плохой план. Для того, чтобы Громар вновь погрузился во тьму, и чтобы она смогла опять править на планете, предварительно уничтожив Таргистан и убив его царя.

После заточения наружу из под земли не может выходить только черная царица Холопка и все ее черное войско. А ее слуги по приказу своей черной царицы на протяжении десяти тысяч лет подземного заточения по одиночке выходят на поверхность земли и разносят по Таргистану болезни, обиды, злость, жадность и глупость, уродство, ложь и лень, зависть, ненависть, ругань, обжорство и всякие страхи. Иногда нападают на людей, утаскивают их в свои пещеры.

А сейчас Холопка решила совершить самое большое злодеяние за все минувшие десять тысяч лет существования Таргистана.

Для этого она превратила свою мерзкую и гадкую служанку Прожорку в маленькую плачущую девочку и отправила ее на землю.

Идет неправильная девочка по земле и плачет.

Конечно, сердце Чеко дрогнуло, потому что слезы текли из глаз девочки ручьем, и он пригласил девочку к себе на облака.

Получив приглашение в виде пера Птицы-небо, которое слетело в руки плачущей девочки, Прожорка сразу же увидела усы, свисающие с неба до земли. И полезла по ним на небо. Что было совсем не трудно. А гораздо быстрее, нежели можно было бы подумать, потому что до неба для простого человека путь неблизкий, небо далеко, а для кого-то недосягаемо.

План Холопки был прост и коварен. Неправильная девочка должна подсыпать в морковный чай – любимый напиток семьи – снотворный порошок, чтобы Чеко уснул, и оставил без присмотра небесный комод, в котором хранятся алмазные коробочки со светлячками.

Причем сделать это Прожорка должна в тот момент, когда все три коробочки окажутся в сундуке. Так бывает два раза в сутки, в утренние и вечерние сумерки, когда вся семья фонарщиков в сборе и вместе завтракает и ужинает.

У фонарщиков есть такое правило, что отрока или отроковицу, которых папа Чеко приглашает на облака, чтобы их утешить и развеселить, обязательно кормят завтраком или ужином, в зависимости от времени суток, когда пригласили гостя.

Разумеется, гость трапезничает за одним столом вместе со всеми фонарщиками.

Вот тогда-то Прожорка должна подсыпать в семейный морковный чай снотворное. И когда вся семья фонарщиков уснет, взять из кармана Чеко ключик и забраться в комод. Затем перемешать светлячков в трех коробках.

И тогда быть беде, ведь если солнечные светлячки окажутся на луне, луна обгорит и почернеет, если лунные светлячки попадут на солнце, светлячки сгорят, та же участь ожидает и звездных светлячков, если они попадут на солнце и даже на луну.

А затем солнечные светлячки, попавшие на луну и звезды, помрут, но от холода.

Когда Прожорка перемешает светлячков, то различить их внешне будет невозможно, так они похожи. Конечно, на ощупь Чеко может отличить солнечных светлячков от звездных.

Но ведь это будет уже потом, когда часть светлячков сгорит, а луна и звезды и почернеют от ожогов, и совсем почти перестанут светить.

Луна и звезды не смогут больше освещать путь ночным странникам и простым таргистанцам.

А оставшихся солнечных светляков будет недостаточно, чтобы чистить солнце. Солнце потемнеет и будет сумеречно светить.

Тогда на планете Громар настанут вечные сумерки, станет холодно, будут зябнуть пальцы и шея, настанет неизвестность, неопределенность и уныние коснется сердец.

Из-за этого может растаять печать, которой первый таргистанский царь Иван I запечатал выход из ада на землю. Дело в том, что печать эта тает не от жары или холода, а от всепланетных сумерек продолжительностью в один год.

А светлячки растут гораздо дольше, прежде чем станут взрослыми и отрастят настоящие брюки, годные для чистки светил. Дело в том, что и в обычное время светлячки старятся и умирают, но это происходит редко, а потому это почти незаметно и ни на чем не сказывается. На место умерших рождаются новые из яичек, которые откладывают светлячки.

Но если бы план Холопки удался, тогда бы оставшиеся светлячки снесли бы столько солнечных, лунных и звездных яичек, сколько нужно. И вылупившиеся из яичек маленькие светячки начали бы расти. Но они бы не успели за год вырасти так, чтобы справляться с чисткой солнце, луны и звезд. Это значит, что сумерки на планете Громар не рассеются через год. А если сумерки продлятся больше года, даже хотя бы на один день дольше, растает печать, закрывающая выход черной царицы Холопки из подземелья.

Тогда из подземного заточения выйдет царица Холопка со своим мерзким воинством.

Начнутся нескончаемые битвы и сражения, погибнут многие, и еще большее число таргистанцев станет калеками. Плач встанет нескончаемый над страной. Жены станут оплакивать мужей, дети родителей, матери сыновей, а родители детей.

Если же царь Иван 300 не победит в решающем бою черную армию Холопки, Таргистан погибнет. И вместе с ним лучшие из лучших. А оставшиеся вместе с царем уйдут в непролазные и дремучие леса, что растут по берегам океана Бурь.

Все так и произошло, как задумала Холопка.

Чеко ведь не знал, что это неправильная девочка, что на самом деле это служанка Прожорка, которую черная царица Холопка превратила в плачущую девочку, чтобы та сумела попасть на облака в гости к семье фонарщиков, и там бы осуществила злой план.

Неправильную девочку усадили за общий стол. Как раз семья фонарщиков собралась поужинать.

К концу ужина Прожорка – это она скрывалась под видом плачущей девочки – вызвалась заварить морковный чай.

Ей разрешили. Мама Линна даже подумала про себя, «раз эта несчастная девочка вызвалась заварить чаю, значит, она уже немного успокоилась, значит, ей у нас понравилось, значит, нам удалось ее утешить».

Никто не обратил внимание на то, что Прожорка знала о том, что семья фонарщиков всегда пьет морковный чай. А откуда простая девочка могла знать о вкусах семьи фонарщиков? Тогда об этом фонарщики не подумали. Им понравилась эта неправильная девочка. Они же знали, что следствие колдовства черной Холопки.

Прожорка заварила чай и тайком всыпала в чайник снотворный порошок. И чтобы порошок получше растворился, и никто его не почувствовал, вначале она накрыла на столе все для чая, отнесла чашки, блюдца и маленькие десертные тарелочки для яблочного пирога, который Линна всегда готовит к ужину, а также ложечки для чая и специальные ложечки для пирога, и розетки для меда, и большую миску с густым коричневым гречишным медом.

Ну вот и все, можно нести чайник с сонным порошком.

В этот момент кто-то дернул за усы Чеко. Он даже со стула соскочил.

Но ведь этого не может быть, потому что усы никто не видит, никто и никогда! И уж тем более никто не в силах, да и не осмелится их дернуть.

Впрочем нет, были на земле те, кто видел усы Чеко. Это таргистанский царь Иван и предводитель маленьких почтовых лошадок.

Что же случилось?

Чеко терялся в догадках. Ведь непременно же что-то случилось. И кто же почтил их своим вниманием – царь Таргистана или предводитель почтовых лошадок!

И послал вниз приглашение – перо Птицы-небо.

Без приглашения на облака никто не может подняться, даже если это самый почетный гость – царь Иван 300, или самый таинственный гость – предводитель маленьких лошадок Ройто.

Семья фонарщиков в полном составе выбежала из облачного дома, и сбежала вниз по облачному пригорку.

Вот за облачным поворотом показался золотистый загривок, за ним алая морда и огромные голубые глаза. Конечно, это – Ройто, предводитель маленьких почтовых лошадок.

Вот он скачет по облакам и поет свою любимую песенку. Нет, не поет. Впервые Чеко увидел Ройто, который не поет, который повесил свою умную и симпатичную морду. Значит, предводитель маленьких почтовых лошадок очень встревожен и обеспокоен.

Маленькие лошадки – это почтовые курьеры Таргистана.

Маленькие лошадки – это почтальоны Таргистана.

Маленькие лошадки живут в норах под деревьями. Норы глубокие, уходят далеко под землю.

От нор, пронизывая под землей весь Таргистан, уходят во все стороны, во все концы Таргистана, и даже под дном океана Бурь, специальные туннели и коридоры, по которым лошадки доставляют письма, телеграммы, разные сообщения и посылки, и даже маленькие подарочки.

Или на себе, в специальных дорожных сумках, притороченных к лошадиным бокам, или в специальных повозках, когда очень много почты, или когда надо доставить большие посылки из одного конца страны в другой. И тогда лошадки впрягаются и несутся быстрее ветра.

Лошадки скачут по почтовым делам так быстро, что обгоняют стук собственных копыт. Лошадки очень шустрые. Получается у них очень быстро. Немыслимая скорость для таких маленьких существ.

Они несут в полной тишине и покое, и лишь мягкий и равномерный стук копыт эхом догоняет подземных почтальонов, спешащих с посланиями жизни из конца в конец Таргистана.

Подземные норы и туннели всегда летом и весной устланы зелеными травами, а зимой и осенью – сеном. И тогда под землей, в зависимости от времени года, пахнет свежескошенной травой или духовитым сеном.

Там, глубоко под землей много коридоров, в которых поселилось гулкое эхо, такое осязаемое, что иногда его можно тронуть рукой и даже поздороваться с эхом.

Например, так – «здравствуй»! И эхо ответит: «Ззз-ддд-ррр-ааа-ввв-ссс-ттт-ввв-ууу-ййй…». И покатится дальше по нескончаемым коридорам. В самые глубины земли, туда, где нет ни пылинки и ни травинки, нет и света, нет и тьмы, а лишь безмолвие и ожидание и пролетающие по тихим подземным туннелям и коридорам, будто огневые шары, маленькие почтовые лошадки.

Маленькие лошадки очень внимательны друг к другу.

Когда лошадки прикасаются друг к другу, искры летят во все стороны. От любви друг к другу.

Лошадки обладают еще одним замечательным свойством: они светятся в темноте, поэтому им не нужен свет, когда они несутся сильнее и быстрее ветра по нескончаемым подземным туннелям Таргистана.

Лошадки очень красивые создания. Они внешне такие трепетные и нежные, они так легко и аккуратно передвигаются, что, кажется, они во время движения ухитряются даже воздух оставить нетронутым, они его лишь раздвигают мягко.

Звезды и солнце расчесывают своими лучами золотые лошадиные гривы.

В вечерней росе лошадки купаются, а в утреннюю росу лошадки ныряют по самые уши, все равно как небесные ангелы ныряют утром в толстые и мокрые облака.

При этом маленькие лошадки нескончаемо мужественны, неизмеримо сильны и несравненно правдивы.

Лошадки от копыт и до хвоста красного, даже алого цвета, с белыми хвостами, черными животами и золотыми гривами.

У них голубые глаза. Шерстка шелковистая, волосок к волоску, переливается под лунным светом или на солнце, когда они выходят из норок наружу, чтобы отдать письмо или посылку адресату.

Лошадки любят детей и молоко. Совсем как дети. Особенно зорькино молоко. Маленькие лошадки и маленькие дети.

А еще лошадки любят ласку. Они любят, когда их чешут за ухом. Тогда они тонко-тонко ржут и мелко-мелко и часто-часто подергивают хвостом от бесконечной благодарности и радости.

Совсем как ты и я, когда мы мечтаем. Потому что почтовые лошадки – это как наши мечты, но их можно потрогать.

Впрочем, потрогать их сложно, потому как их почти невозможно застать на месте, они всегда в пути, всегда в дороге, – телеграммы, письма и посылки с подарочками ждут во всех концах родного Таргистана.

Поэтому-то Ройто знает все и узнает обо всем раньше всех таргистанцев и даже раньше царя Ивана 300.

Какую же он принес новость? Должно быть это очень важное известие, если он это сделал сам, а не послал, как это обычно бывает, с одной из своих почтовых лошадок. И не просто важное известие, это известие касающееся жизни или смерти. И может быть даже таргистанца. И может быть даже страны.

Так думал Чеко. И был прав. Потому что был умен и прозорлив.

Про обед все забыли и про оставшийся на столе морковный чай со снотворным. Конечно, никто из фонарщиков еще не догадывался о снотворном. Поэтому никто тогда еще не знал, что гадкий план черной царицы Холопки повис на волоске.

С чем же пожаловал Ройто? У него тяжело вздымаются бока, он часто и сильно дышит, видно, что маленький конек очень торопился.

Но прежде чем начать свой рассказ, предводитель почтовых лошадок попил из дождевой тучки, затем закусил хлебом и огурцом. Затем Ройто начал рассказывать, изредка прерывая свой рассказ почесыванием копытами задних ног за ушами, из-за чего в нервный лошадиный рассказ вплеталось почти щенячье повизгиванье.

Не так давно его маленькие курьеры, доставляющие почту в западные земли Таргистана, услышали содрогание почвы во всей толще. Вначале на это не обратили внимания, мол, маленькое землетрясение, к которым в Таргистане давно привыкли. Но толчки становились все сильнее и сильнее. Начали содрогаться своды туннелей, даже обрушились несколько самых старых подземных коридоров. По этой причине в некоторых местах прервалось почтовое сообщение. Возникла угроза национальной безопасности.

Но в добавок ко всему маленькие лошадки стали темнеть, из алых стали темно-красными, почти вишневыми.

Маленькие лошадки были настоящей совестью земли.

Когда где-то совершается зло, и даже звезды незримо дребезжат от напряжения, и океан Бурь будто твердеет от горя, и небосвод опрокидывается навзничь, чтобы покрыть зло, тогда маленькие лошадки темнеют.

Об этом сообщили царю Ивану, который мгновенно распорядился проникнуть в отдаленные подземные пещеры, где и была заточена черная царица Холопка. И попросил Ройто возглавить отряд разведчиков.

По заветному слову, которое передают из поколения в поколение предводители маленьких лошадок, разведчики проникли сквозь толщу земли в подземное логово Холопки.

И здесь они нашли причину сотрясения подземных коридоров. В самых отдаленных от поверхности земли пещерах Холопка превращала человеческие души в своих солдат. Для этой цели она использовала черных двойников человеческих душ, которые окончательно переселились в подземное черное царство, потому что прежние владельцы душ наделали столько злых дел, что светлые двойники душ умерли окончательно.

Вначале черная царица превратила в солдата одного черного двойника, чтобы посмотреть. Результат превзошел все ожидания, черный чурбан быстро бегал, громко топал, больно дрался и никого не жалел.

Холопка начала делать ежедневно по одному новому черному солдату. Чем их больше становилось, тем сильнее они топали, а своды подземных пещер сильнее и сильнее сотрясались. И ненависть и зло, исходящие от черного войска, распространялись по всей земле.

Холопка готовилась к войне с Таргистаном и царем Иваном. И вот когда ее подземное войско стало совсем уже большим и страшным, она и отправила Прожорку на землю, превратив ее в плачущую девочку.

Увидев под землей огромное черное войско, разведчики поймали и доставили в Санкт-Таргистан холопкиного черного слугу.

Все слуги Холопки злы и трусливы, а потому этот слуга, – оказавшийся к тому же курьером, несшим холопкино письмо в самую отдаленную пещеру, – все что знал, рассказал о плане черной царицы. Пробраться на облака, чтобы помешать семье фонарщиков чистить небесные светила.

Черный слуга лишь не знал деталей насчет задания Прожорке перемешать всех светлячков, и о сонном порошке в морковном чае, и о том, кому было поручено проникнуть на облака. Но это и не важно. Поскольку было ясно, что семье фонарщиков грозит беда.

Поэтому царь Иван послал на облака Ройто, который едва не опоздал. Прожорка уже насыпала сонный порошок в морковный чай. И если бы Ройто не появился в этот вечерний час, семья фонарщиков как раз бы села пить отравленный чай.

Так окончательно рухнул план царицы Холопки, которая вместе со своим черным воинством и слугами осталась в заточении под землей.

Когда все закончилось, Чеко попросил Ройто, который на глазах собравшихся медленно и верно розовел, спеть любимую песенку. Ты же помнишь, что маленькие лошадки всегда розовеют, отмечая совершающиеся добрые дела.

Ройто сразу согласился спеть. Конечно, предводитель маленьких лошадок во время пения не зависает в воздухе, ведь это умеют делать только фонарщики. Лишь иногда ржет, так тонко, что кажется, будто Ройто смеется, и при этом он еще мерцает словно дальняя звезда, или всполохи огня на солнце.

Только теперь вспомнили про неправильную девочку, но ее нигде не было. Ни на кухне, ни в столовой, ни за углом, ни в облачном овражке у дома, ни за облачным поворотом. Прожорка услышала рассказ Ройто, испугалась и убежала. Она так быстро улепетывала, что не удержалась и упала на землю с большой высоты, да так сильно, что от нее осталось только мокрое место. Так черная Холопка лишилась своей самой преданной и самой противной служанки.

Конечно, никто не стал пить чай, заваренный неправильной девочкой, – на всякий случай вылили чай над западными землями, в том месте, где был вход в черные пещеры, запечатанный царской печатью, отчего целая гора обрушилась и окончательно завалила вход в царство царицы Холопки, – а все принялись с аппетитом есть наливные яблоки, которые Ройто, с разрешения царя Ивана, нарвал в царском саду, специально, чтобы угостить семью фонарщиков.

Четырехрукий дядька

По главной таргистанской дороге, которая проложена по границам Таргистана, идет четырехрукий железный дядька, старший брат железного пастуха, охраняющего поле летающих лошадей, у него большие уши, у него глаза размером с колесо от велосипеда, а голова – с обычного бурого медведя. Он делает огромные шаги – он мог бы сразу же перешагнуть трех пап, положенных в длину. У дядьки за спиной большущий черный, перевязанный белыми веревками, и явно тяжелый, мешок – в мешке временами что-то булькает, пыхтит и недовольно вздыхает.

Тогда дядька останавливается, развязывает мешок, засовывает внутрь руку, чем-то щелкает и вновь мешок довольно замолкает, и иногда почмокивает и посапывает, а дядька продолжает идти по горе.

Он уже прошел большую часть пути, и уже много трудностей осталось позади, и уже много знаний он приобрел, но самые трудные знания еще ждут впереди, да и самая гористая часть Таргистана еще не пройдена.

Иногда четырехрукий останавливается, например, когда он видит, что в лесу, который он проходит, вдруг начался пожар. Тогда он прыгает к самой ближней реке, припадает к воде и выпивает всю реку на сто метров вправо и на сто метров влево, затем прыгает назад к горящему лесу и заливает пожар; а уже затем помогает всем зверушкам большим и маленьким, которые потеряли своих родных и близких, найти друг друга и уже никогда не теряться.

Однажды четырехрукий дядька повстречал на дороге войну: два маленьких народа дрались что есть мочи, кровь текла на землю, того и гляди драчуны убьют друг друга насовсем, так, чтобы уже никогда не подняться, так, чтобы уже никогда у них не было детей и внуков, друзей и любимых.

Огромный дядька спросил у драчунов, нагнувшись, а, что, вы такое не поделили, что даже решили убить друг друга? Маленькие драчуны, тыкая из последних сил друг в друга пальцем, завопили в один голос – это он во всем виноват, я спокойно жил, не думая ни о чем. И вопили они буквально слово в слово. Вот видите, ответил четырехрукий дядька – вы сами во всем виноваты, вы жили и думали только о себе, а, если бы думали и об окружающем мире, о бедах, о болезнях, окружающих вас, тогда бы вы научились понимать друг друга и тех, с вы встречаетесь, тогда вы не начали бы этой дурацкой войны, а попытались бы понять друг друга и договориться.

Затем огромный дядька всем и каждому из этих глупцов и эгоистов погрозил пальцем, и сделал он это так страшно, что вояки сильно-сильно задрожали от страха. Затем дядька показал им две разные дороги, мол, идите пока в разные стороны, и подумайте хорошенько о той глупой войне, которую вы учинили, а там, глядишь, научитесь и друг друга понимать – и только затем вы можете встретиться и обсудить общие проблемы.

А еще у четырехрукого дядьки есть средний брат – трехрукий железный дядька, который шел по другой дороге, которая была чуть уже, чем у четырехрукого собрата, а пожары, и войны, которые ему встречались, были не столь большие, хотя и не менее страшные, потому что каждая война и каждый пожар страшны, ибо во время таких катастроф гибнут таргистанцы.

Иногда два огромных дядьки встречаются на берегу древнего лесного озера, посреди великаньих древних сосен, на которых висели шишки размером с лошадь. На берегу озера лежали камни размером с одноэтажный дом, а костер дядьки разводили величиной с семиэтажное здание.

И говорили дядьки о новых знаниях, которые они получили на своем пути, обсуждали, как эти знания использовать для остальных таргистанцев, рассказывали друг другу о трудностях, с которыми пришлось встретиться в дороге, и думали о том, как лучше пройти следующую часть пути, как не сбиться с дороги, как научить таргистанцев оставаться в живых при падении в ущелья, как не бояться высоких гор и уметь придерживаться того пути, который они избрали, а главное, как научить таргистанцев не бояться страха, побеждать насилие и преодолевать смерть и бессоницу.

Горюны

На самом севере Таргистана живут горюны. Они охраняют озеро Слез. У озера печальное назначение – быть кладбищем. В озере хоронят, а точнее, растворяют умерших таргистанцев. Во время похорон ничего особенного не надо было делать – нужно просто раздеть умершего и положить в воду. Тело не тонуло, а впитывалось озером. И совсем скоро от тела ничего не оставалось, только венок, который пускали вслед горюны.

Так было не всегда. Когда-то давным-давно таргистанцы хоронили своих покойников в земле. И продолжалось так долгие столетия.

Но однажды разверзлись хляби небесные, и дождь лил над Таргистаном много-много дней подряд. И, о горе! Все мертвецы Таргистана, захороненные вчера и столетия назад, выплыли на поверхность. И зарыдали женщины Таргистана горько-горько. А потом заплакали дети и мужчины, и много-много дней плач стоял над Таргистаном. И слез было так много, что они складывались в ручьи и реки, которые потекли на самый крайний север, где образовали озеро Слез. И по дороге все эти ручейки и реки несли за собой мертвые тела и размолотые временем скелеты.

Все покойники Таргистана оказались в одном месте – в озере Слез. Но странное дело, соединившись вместе, слезы приобрели неожиданное свойство – в этой слезной воде все мертвецы растворились. С тех пор озеро Слез сделалось главным и единственным кладбищем страны.

Охранять озеро и блюсти кладбище поставили племя горюнов, которые жили на севере страны с незапамятных временем, и обладали удивительными свойствами. Горюны плакали живыми слезами. Слезы были лечебными, ими с незапамятных времен в Таргистане заживляли раны и лечили болезни.

Но однажды горюны заметили, что у них иссякают слезы. Дело было так.

Наступило новое полнолуние, когда, как обычно, все горюны собирались на берегу озера, чтобы поплакать в специальные изумрудные корытца. Но больше не плачется горюнам. Нет у них больше слез. Что же делать? Как же теперь лечить таргистанские болезни и раны?

Среди горюнов есть одна семья, которая по мужской линии наследовала особые живые слезы, которыми оживляли человека, безвременно и безвинно погибшего. И горюны на своем собрании старейшин решили отправить представителей этой семьи на все четыре стороны – четырех мужчин и четырех женщин, с таким расчетом, чтобы каждая пара совершила какой-нибудь подвиг. После чего вновь к горюнам вернется способность плакать живыми слезами. И перестанут болеть и умирать от ран таргистанцы.

Четырем парам предстояло совершить четыре подвига: во имя славы, во имя воли, во имя истины и чести. Именно этих качеств не доставало уже таргистанцам. Таргистанцы успокоились, их все устраивало в жизни, все казалось им устроенным раз и навсегда.

Ради подвига славы первая пара отправилась на самый северный полюс, туда, где живут двухголовые белые обезьяны ростом со слона и зеленые десятикрылые птицы величиной с самолет.

Северный полюс – это такое место, где небо соединяется с землей. Это такое место, где летом пахнет ветром, а зимой солнечным светом, где луна всегда кругла, а ночь и день всегда одинаковы и нежны друг к другу.

Славным мужчине и женщине нужно было ускорить движение планеты, поскольку она начала замедляться, а потому слишком медленно происходила смена дня и ночи, перепады температур стали слишком резкими. Пока на одной половине планеты от жары плавился песок, на другой замерзала, не успевая долететь до земли, слюна. Катастрофа была близка. Чтобы ускорить движение планеты, нужно было посадить особое дерево на самом полюсе. А для этого нужно было сдвинуть или приподнять, возвышавшуюся до самых небес, скалу. Скала эта стояла ровнехонько на самом северном полюсе. Скалу можно было или сдвинуть, а затем, или сбросить в море, или, оставить не у дел, а можно было разрушить до основания.

Скалу разрушили. Чтобы не пришло никому в голову вновь заслонить ею Северный полюс. Скалу разрушили до основания особым словом, которое первая пара придумала в полночь. Это слово звучит необычно даже для таргистанцев – «гродо». В этом и состоял их подвиг, потому как придумать, а соответственно, попробовать они могли только один раз, если бы они ошиблись – подвиг славы не удался бы.

А дерево принялось сразу и вдруг. Им помогли карапетяне, которые вырастили дерево на своем острове, и просто перенесли дерево по воздуху. Карапетянам нужно было только слово, чтобы вырастить особое дерево.

«Гродо». Подвиг славы свершился. Громар вновь вращается с прежней скоростью.

А по воздуху отправить – это совсем будничная задача. Дерево такое красивое. Черное, аж, вороненой синевы дерево, на маслянистом от белизны снегу. Дерево, конечно, непростое, карапетянское, и могло летать от рождения по заветному слову. Дерево посадили для того, чтобы Громар сделать легче, задушевнее, а, главное, чтобы он начал быстрее крутиться.

Волевая пара отправилась на Южный полюс. Им предстояло наполнить высохший океан водой. Это был не простой океан, это был океан, который дал название планете – это был океан Бурь, а именно так переводится на русский язык Громар. Но сделать это было не так просто как казалось. Точнее, второй паре предстояло сделать все то же самое, что сделал первая пара на Северном полюсе. Им предстояло придумать особое слово, которое бы возродило океан, это было так же сложно, как разрушить Северную скалу. Потому что воды на Громаре не хватало, и воду для океана надо было найти во что бы то ни стало. Отсутствие воды было одной из причин исчезновения слез у горюнов.

И это слово было найдено. И оно звучало сильно, хотя и жестоко, – «вонго».

А дальше все было просто. Карапетяне создали новый океан с помощью нового слова.

Океан был такой громадный, что им пришлось его создавать по частям, а потом переправлять его по частям на Южный полюс.

«Вонго». Подвиг воли свершился. Океан вновь наполнился водой.

Чуть не забыл.

Таргистан находится, конечно, не на Земле, а на совсем другой планете, которая называется Громар. У Громара четыре полюса – Северный, Южный, Западный и Восточный. Я надеюсь, вы знаете о том, что на самом деле Земля напоминает настоящую грушу, а не резиновый мяч. А Громар напоминал издали грушу в груше.

Подвиг истины должна была совершить самая долголетняя пара, им на двоих было пятьсот двадцать лет. Надо сказать, что горюны долго жили. Некоторые даже до четырехсот лет. Поэтому двести-двести пятьдесят лет – это чуть старше среднего возраста даже для обычного горюна. А для семьи, которая плакала живыми слезами – это был почти юношеский возраст. Но для всех остальных таргистанцев, редкие из которых едва доживали до двухсот лет, – это были очень старые люди.

Западный полюс перерезала огромная расщелина, которая грозила дойти до самого центра Громара. Туда и отправились мужчина и женщина, чтобы совершить подвиг истины. Планета могла расколоться на части. Подвиг истины нуждался в двух словах. Сначала нужно остановить разлом, а затем добыть откуда-то огромное количество земли, чтобы заполнить эту немую и немыслимую язву.

Чтобы спасти планету, для подвига истины нужны всего два слова. Может быть из глубокого детства. Это должны быть два красивых и стремительных слова. Эти слова и о силе дороги, и об истинности земли – в ней одной наша надежда и вера.

Наконец-то. Самая старая пара придумала эти слова. «Огерт»– произнесли в один голос самые старые горюны, и задрожали стены расщелины от ненависти к разуму и сердцу, от гнева и обратного напряжения. Но только общее усилие могло спасти общую для них планету. Потому что раскол планеты лишь приостановился. «Дижин»– подхватили разом все таргистанцы на Громаре. Глас миллионов душ проник в самые поры планеты, и крупинки земли начали собираться вместе. Восшествие Громара на трон своего спасения состоялось. О расщелине напоминают лишь горестные тени в глазах героев-горюнов. Память против них.

«Огерт» и «дижин». Подвиг истины свершился. Расщелины больше нет. Планета уже не раскалывается.

Дорога чести вела к Восточному полюсу. Это было страшное место, где с некоторых пор воцарились тени, устроившие там шабаш теней. Таргистанцы с некоторых пор заметили, что их тени, которые были также разнообразны, как они сами, начали исчезать. Иногда теней не было только в тот момент, когда в полнолуние начинался дождь или шел снег. Со временем тени некоторых таргистанцев вовсе не возвращались наутро к своим владельцам, а оставались жить на зеленой лужайке восточного полюса. И вот уже дети, которых зачинали в полнолуние, стали рождаться совсем без теней. А нет тени, зачем солнце? И действительно, оттого ли, что на Громаре стали появляться дети, которые обходились без тени, но зеленое солнце Громара начало слабеть и становилось все холоднее и холоднее.

Поэтому нужно было пойти и заставить эти тени вернуться к их владельцам.

На свершение этого подвига к Восточному полюсу послали самую красивую женщину и самого бесстрашного мужчину. Они были прекрасны и искренни перед собой и людьми. Никто не знал, сколько им понадобится слов и каких. И что нужно сделать, чтобы тени вернулись восвояси.

На самом Восточном полюсе росла зеленая трава, всегда зимой и летом, в мороз и дождь, под жарким солнцем и в полнолуние, трава оставалась изумрудной. И здесь пахло марципанами.

А где же тени? Тени прятались под землей. Выходили наружу только по ночам. Потому что днем, под зеленым солнцем тени жить не могут, им обязательно нужно укрыться за человеком, за своим хозяином.

Днем, сбежавшие, или еще не родившиеся, тени превращались в черных змей, которые кишели под землей, роя норы в направлении к Санкт-Таргистану, а точнее к Башне веры.

Цель у них была проста. Вырыть под Башней веры огромную нору, в которую бы провалилась главная святыня таргистанцев. И тогда бы зеленое солнце окончательно погасло, пало в просторы космического забвения. А в Таргистане и на Громаре навсегда воцарилась бы династия черных змей, во главе с их царицей Холопкой.

Чтобы всего этого не произошло, всех черных змей нужно вновь обратить в тени. И нужно это сделать днем, когда светит зеленое солнце, когда некуда теням укрыться. Но в самом начале нужно придумать такое слово, которое бы заставило всех этих черных гадов выползти на поляну.

Творцы подвига чести встали в центр поляны, в самую-самую точку Восточного полюса, посмотрели друг на друга, перемигнулись, затем взялись за руки и начали танцевать. Они кружились, прыгали, словно, дети. И молчали, они хотели услышать первое слово, почувствовать это слово, увидеть это слово.

Слово вырвалось одновременно из разверстых уст – «вечды».

Кажется, земля взорвалась. Кажется, потоки черной лавы вылились наружу. Змеи кишели. Их становилось все больше и больше. Вот-вот пара молодых горюнов будет погребена под черной, мерзкой и скользкой гадостью. Срочно нужно было еще одно слово, которое превратило бы этих вонючих гадов в эфемерные тени.

Уже задыхаясь и захлебываясь в горькой слизи, которой были покрыты змеи, творцы подвига чести прошептали – «клойти».

И тут же резко все изменилось. Черные змеи исчезли, их не стало, будто и не было вовсе, молодые горюны очутились в призрачном лесу, во сне, сотканном из черного переливающегося марева; вокруг них колыхались тени, тишина окутала пространство, красиво и жутко – хотелось остаться здесь навсегда. Ну, нет, нужно сбросить это наваждение. Ведь тени надо вернуть владельцам. Как? Еще одно слово. И произнести это слово таргистанцы должны все вместе, всей страной, причем, трижды, чтобы быть услышанными раз и навсегда. И это самое трудное слово.

Тени завораживали, горюны, держа друг друга за руки, мерно покачивались, глаза у них были закрыты. Вот-вот и они забудут, зачем они здесь и кто они такие. Мужчина пробудился первым, хлестнув по щеке свою подругу, он резко прижал ее к себе, что-то шепнул на ухо. Она сначала нахмурилась, а затем безмолвно рассмеялась.

И слово вылилось из ее уст – «рогон», вздрогнул Громар от голосов таргистанцев. Вновь светло, и зеленый свет простирается вдаль. Чисто. Вокруг зеленая поляна, покрытая изумрудной, девственной травой. Тишина. Но тишина живая, не мертвая, не тревожная, а напевная.

«Вечды», «клойти», «рогон». Подвиг чести совершен. Тени вернулись к своим владельцам. Дети рождаются с тенью. Солнце перестало меркнуть.

Громар спасен.

Вновь к горюнам вернулись слезы, слезы радости. Ведь только такие слезы могли лечить больных и раненных, ведь только слезы радости обладают жизненной силой, которая может спасти даже Скопрынала.

Скопрынал

У него были самые остpые во всем собачьем свете зубы, самые сильные лапы, и самая кpасивая шеpсть, я уже не говоpю о самых умных собачьих глазах. Он лежал на доpоге и очень стpадал. Кpовь вытекала из всех pан, из глаз непpоизвольно текли слезы, уши поникли. Пес умиpал.

В лесу, совсем недалеко от океана Бурь, была поздняя ночь. По лесной доpоге шли Папа и Маленькая хозяйка. Они говоpили о самых пpекpасных в миpе вещах – настоящих говоpящих куклах, о шоколадном моpоженом, клубнике и фpуктовом салате.

Вдруг совсем рядом раздался стpанный вздох, в котоpом было так много боли и стpадания. Они остановились.

– Это Скопpынал, – закpичала Девочка.

«Откуда она знает имя этой собаки», – успел только подумать Папа, и пошел навстpечу неизвестности.

– Папа! Папа! Это же – настоящий Скопрынал. Давай возьмем его к себе.

– Хорошо. – Только вздохнул Папа.

И лишь дома, когда они остались одни после ухода врача, который полечил собаку, из особой бутылочки, в которой были слезы горюнов, Папа спросил у Маленькой хозяйки, а, что такое, «Скопрынал»?

– Папа! Ну, какой же ты странный. Это, значит, «собака, которая прыгает на Луну».

– А, как ты это узнала?

– Я увидела его во сне.

Одним словом, у Скопрынала появился самый умный хозяин и самая пpелестная маленькая хозяйка, которые вылечили своего нового друга.

С тех пор они втроем гуляли по лесу, городу и берегу.

Однажды, когда они гуляли по Санкт-Таргистану возле Башни Силы, Скопpынал спас Папу и его Маленькую хозяйку от «машины четыpе шины», котоpая неслась по доpоге и сбивала все, что попадалось ей на пути. Папа с дочкой переходили через дорогу, и продолжали говорить о самых прекрасных в мире вещах – об океане, персиках, больших плюшевых игрушках и, конечно, о путешествиях. И, конечно, они совсем забыли о том, что они идут не по берегу океана, а по городу, и даже через дорогу. Откуда ни возьмись появилась сумасшедшая машина. И Папа лишь успел схватить Маленькую хозяйку и подкинул ее в воздух. Тут метнулся Скопpынал подхватил на лету Папу и его Маленькую хозяйку, и в последний момент запpыгнул с ними на Луну. Успев, правда, облаять идиотскую машину.

Да, да, да. Вы не ослышались. Скопрынал, действительно, умел прыгать на Луну. Это была его удивительная способность. Это был настоящий лунный пес.

Но настал день, когда им пришлось проститься. Как-то раз Папа и его Маленькая хозяйка пошли на беpег океана. Был сильный штоpм. Скопрынал убежал далеко в лес, гоняться за бабочками, а Маленькая хозяйка собиpала камешки. Она очень давно искала камешек с дырочкой. Она знала, что, если найти такой камешек случайно – это будет большая удача, сбудутся все твои мечты. Но никак ей это не удавалось. Вдpуг она увидела очень кpасивый зеленый камешек с золотыми точками. И, нет! не может быть! с заветной дырочкой. Но этот необычный камешек лежал очень близко к воде, и идти к нему было стpашно. Папа же предупреждал, что во время шторма близко к воде подходить нельзя, потому что какая-нибудь необузданная коварная волна подкрадется, упадет сверху и утянет в море.

А Папа в это вpемя шел впеpеди, он задумался о том, что его Большая хозяйка в это вpемя лежала в больнице, и он пеpеживал за ее здоpовье. А задумавшись, он и не заметил, как Маленькая хозяйка соскочила вниз и побежала вниз по мокpым галькам. В то самое мгновение, когда Маленькая хозяйка подобpала камешек, на нее свеpху pухнула коварная огромная волна и полностью ее накpыла. Девочка успела только коpотко кpикнуть. Папа обеpнулся, но было поздно, девочку несло в океан. Папа кинулся в воду, его подхватило волной и отнесло к девочке. Папа схватил свою Маленькую хозяйку, но выбpаться на беpег он не мог. И уже кончались силы, а Скопрынал был далеко, он совсем увлекся бабочками, которых на Луне и в помине нет. Папа собрал все свои последние силы и громко-громко закричал.

– Скопрынал, помоги нам.

Скопpынал услышал и pинулся к беpегу. Но он был все еще далеко, и, почувствовав, что он уже не успевает, не сомневаясь ни секунды, он пpыгнул на Луну и затем спpыгнул вниз к своим дpузьям. Но даже Скопpынал не мог победить штоpм, не мог выбраться на берег, поэтому он подхватил Папу и его Маленькую хозяйку и второй раз подряд пpыгнул на Луну. Так Скопpынал вновь спас своих дpузей.

И после того, как они отдышались, Скопрынал отозвал их в сторонку и сказал шепотом (и никто не удивился, что Скопрынал заговорил, даже зашептал), что теперь он с ними прощается.

– Почему?

– Понимаете, я – лунный пес. А лунному псу можно только раз в жизни пожить на Земле, чтобы помогать людям, своему новому хозяину. Понимаете, мне можно прыгнуть на Луну только раз, спасая или помогая вам, или кому другому, но нельзя прыгать на Луну подряд два раза. И потому я должен вернуться. Но вы не расстраивайтесь, я ведь не умираю, я возвращаюсь домой к своей лунной маме, на Луну.

Маленькая хозяйка и даже Папа расплакались. Только Папа это делал почти незаметно, а Маленькая хозяйка плакала долго и навзрыд. И перестала она плакать только тогда, когда Скопрынал сказал, что в ясную погоду и при полной Луне он будет махать им хвостом. И это можно будет разглядеть, если в такую погоду оказаться на берегу океана. А шторм он теперь не любит.

Конечно, Скопрынал мог подряд прыгнуть на Луну только один раз. Но ведь он спасал своих лучших друзей. Поэтому, какие разговоры.

Скопрынал облизал им носы и уши. Они все втроем пообнимались. Поплакали. И Скопрынал запрыгнул последний раз на Луну.

Папа и Маленькая хозяйка часто потом в полнолуние спускались со своего небесного острова Карапетия, выходили на берег океана и долго смотрели на Луну, вспоминая давнюю-давнюю историю. Им казалось, что они видели очертания своего любимого Скопрынала, а Маленькой хозяйке, Папа которой к тому времени стал настоящим карапетянином,