Читать онлайн Нежные объятия оборотня бесплатно

Аннотация

Прямо под рождество муж выгнал меня из дома, потому что я бесплодна. От отчаяния я готова на все, даже последовать за опасным незнакомцем в чащобу леса ради призрачной надежды в будущем завести ребенка.

Вот только чем глубже мы едем в лес, чем больше я провожу с ним времени, тем меньше хочу возвращаться в свою прежнюю жизнь.

Но этот человек кое-что скрыл от меня… Или, вернее, не-человек?!

Пролог

Маленький деревянный дом ходит ходуном, потому что там, за дверью, творится нечто ужасное. Вскрики, стоны, животный визг.

Сквозь небольшие просветы в стене в темное нутро вместе с солнечным светом, отражающимся от белого снега, просачивается запах крови.

Я не хочу думать о том, что там происходит, не хочу, но не могу заставить себя зажмуриться, отрешиться от происходящего.

Страх топит сознание, встает перед глазами белой пеленой.

Провожу рукой по холодному полу и выхватываю из сумрака тяжелое ружье. Оно отзывается железным лязгом, обжигает морозом пальцы. Понятия не имею, что делать с оружием, но сейчас думаю только о том, что мне очень повезло – наверняка оно заряжено, ведь сама бы я никогда не догадалась, как вставить патрон в его нутро.

Хлыщ-щ-щ – мне кажется, что кто-то снаружи когтями проводит по тонкой обшивке заброшенного домика, и он едва ли не кренится вместе со мной.

В животе неприятно колет, тупая ноющая боль разгорается все сильнее, поднимается из низа живота под грудину.

Иисусе.

Прикладываю руку к пока еще плоскому животу, будто надеясь достучаться до того, кто находится внутри, успокоить, обнадежить.

– Все будет хорошо, мой маленький, все будет хорошо, – шепчу непослушными губами.

Вдруг драка снаружи замирает. Будто кто-то отключает звук – становится так тихо, что слышно, как бьется мое маленькое сердечко. Ту-тук, ту-тук, ту-тук.

Хлипкая дверь с противным скрежетом открывается.

Я поднимаю ружье, упираю приклад в плечо. Мне нужно любыми путями защитить себя и маленькое чудо внутри меня. Указательный палец дрожит возле холодного курка. Осторожно выдыхаю, надеясь сравнять дыхание и не промахнуться.

Огромная серая туша вваливается в проем двери и замирает, глядя прямо на меня огромными желтыми глазами. С шерсти животного стекает кровь, и непонятно чья она: его или врагов. Но меня это мало заботит, от ужаса меня парализовало.

– У-убирайся, – срывающимся голосом говорю животному, и он отрицательно трясет башкой.

Передо мной происходит настоящая магия, такого в цирке или по телевизору не увидишь: огромный волк медленно поднимается на задние лапы, втягивает шею в плечи. На моих глазах шерсть с него сходит, оставляя после себя обычную смуглую кожу на сильных тренированных мускулах крупного мужчины.

– Аурелия, – хрипло зовет он, – пойдем.

– Нет, – испуганно отшатываюсь. – Нет!

Он протягивает руку, показывая, что не имеет плохих намерений, и мне хочется поверить, довериться ему. Сердце начинает тарахтеть, в уголках глаз скапливаются слезы от напряжения, но я должна держаться от него подальше. Потому что теперь знаю, что никому нельзя доверять. Даже тому, что назвал меня своей истинной парой.

– Я загрызу всякого, кто встанет у меня на пути, – мрачно говорит он, и я вздыхаю. Аура его мощи заполняет комнатку, порабощает, заставляя повиноваться дикой харизме вожака стаи. – Пойдем домой, золотце.

И в этот самый миг мое нутро сводит приступом безжалостной острой боли, будто сворачивая в спираль жизненно важные органы, а после разрезая ржавым ножом проход изнутри. Я хватаюсь за живот, откидывая ружье, падаю на пол, по которому дует зимний морозный ветер.

– Золотко! – Лиам бросается вперед, чтобы удержать меня, прижать к себе.

– Ребенок, – в страхе раскрыв глаза, шепчу я.

❅ 1 ❅

За несколько дней до описываемых событий

– Что стоишь? – Брюс окинул меня с головы до пят неприязненным взглядом. – Пшла отсюда!

Он только что прочел заключение врача из клиники, где я проходила обследование, и бушевал от ярости. А ведь я даже не знала, что мой муж, с которым мы прожили вместе почти год, знает такие ужасные слова и может ими так сильно ранить.

Слезы текли потоком, горячие, соленые, стекали по подбородку, и остановить их никак не получалось, потому что мужчина был не просто недоволен – он принял решение выставить меня за дверь, и все потому, что я бесплодна.

Бесплодна.

Этот приговор – как самое страшное откровение, нежданное, невероятное. Уже третье за этот месяц. Мои надежды снова не оправдались. В самом начале нашего знакомства Брюс сказал, что ему нужны наследники, и я очень поддерживала в нем это желание, ведь оно совпадало с моим – я всегда мечтала о большой семье.

И вот теперь…

– Ты не интересуешь меня как женщина, – припечатал он, глядя на меня сверху вниз. – Какой от тебя прок, если ты не можешь родить ребенка?

– Но…

– Выметайся из моего дома!

Когда в душе столько горя, противостоять разрушающей силе извне невозможно. Вот и я не смогла даже увернуться, когда муж подхватил меня под локоть и выставил за дверь. Только когда замок щелкнул, словно отрезвела – я осталась в одних джинсах и легком свитере на морозе в чужом городе совершенно одна. Сломленная, сломанная и одинокая.

Мне некуда было идти – ни друзей, ни родственников, ни настолько хороших знакомых, чтобы просить о помощи. Но и оставаться побитой собачкой у дверей дома тоже не могла. Душевная боль гнала вперед, и я шла, не видя ничего.

Шел снег. Вокруг набирала обороты рождественская суета. Город готовился к празднику – кругом сновали люди, обвешанные подарочными пакетами, с ветвей деревьев, фонарей свисала праздничная иллюминация, а из приоткрытых дверей магазинов доносилась традиционная мелодия, обещающая чудо каждому.

Чудо… В моей жизни его не было и уже никогда не будет.

От этой мысли я зажмурилась, да так сильно, что в уголках глаз выступили слезы.

Когда я вернулась из клиники домой, надеялась, что Брюс меня поддержит – скажет утешительные, поддерживающие слова…Потому что после больницы сил хватило только на то, чтобы снять пальто и сесть на краешек дивана, зажав в руках результаты анализов, которые для нашей семьи были настоящим приговором…

Но Брюс поступил в своем духе – жестко, бескомпромиссно. Он напомнил мне, что я не имею никаких прав на его жилье, имущество, деньги…Что моего в этой квартире не было ничего, и я не справилась с единственной задачей, возложенной на меня…

Горячие слезы застили глаза от этой вселенской несправедливости, и я, ругая себя за то, что позволила ситуации выйти из-под контроля, всецело доверилась мужчине, едва не завыла во весь голос…

Яркий свет фар неожиданно ослепил, я неосознанно рванула в сторону и тут же упала – под коварным свежим снежком притаилась лужа, покрытая толстой коркой льда.

Нога проехала вперед, и через секунду я уже лежала на дороге, растянувшись под колесами автомобиля. Резкий сигнал клаксона, раздирающий барабанные перепонки, визг тормозов, шелест шин и громкий хруст снега под ними – все смешалось в неприятную какофонию.

– Ты что, дура?! – Раздалось откуда-то сверху. Я привстала на локтях, замотала головой, пытаясь прийти в чувство, провела рукой по лицу, убирая облепившие веки снежинки, утирая влагу под носом. – Совсем сдурела? Под колеса бросаешься! Жить надоело?

– Нет… я… извините…

Перестав кричать, этот человек нагнулся и подхватил меня под локоть, пребольно сжав пальцы. Легко, будто я не весила пятьдесят килограммов, а была легкой, как новорожденный котенок, поднял, поставил на ноги.

– Я не хотела, – это происшествие немного отрезвило. Мимо с громким шумом проезжали машины, прохожие с удивлением поглядывали в нашу сторону, а я стояла в свете фар перед огромным, похожим на хищника автомобилем, и пыталась оправдаться перед его владельцем. – Это случайно произошло…

Я шмыгнула носом, вспомнив, что предшествовало моему падению под колеса авто. Я – не женщина! Я бесплодна! Я одна и никому не нужна! Слезы снова закипели в глазах, грозясь пролиться ливнем, а в груди все стянулось жутким узлом.

– Ну-ну, золотко, – голос мужчины вдруг потеплел. Пальцы на моем локте разжались. Будто извиняясь за свою резкость, за то, что неосознанно причинил боль, незнакомец легко отряхнул налипший снег с моей спины. – Да ты продрогла совсем! – Он сделал то, чего я совсем не ожидала – быстро стянул с плеч темное пальто и накинул его на меня, не давая возмутиться или отстраниться. – Скорее садись в машину!

❅ 2 ❅

Р-р-р!

– Хватит тебе прохлаждаться, пора возвращаться! – слова Грэя – моей правой руки – разносятся в машине, пока я гоню свою малышку вперед, надеясь успеть на последнюю встречу с инвесторами в этом году. – Мы все тебя ждем, без тебя не решается ни один вопрос!

Он всегда так себя вел, сколько я себя помню. Пытался манипулировать, воззвать к моей внутренней сути, чтобы зверь внутри пробудился и выпрыгнул на волю. Но у меня на этот счет совсем другие планы.

– Мне нужен этот контракт, и я его добуду, – жестко отвечаю, разглядывая дорогу впереди. С темнеющего неба уже сыпались снежинки, их становилось все больше и больше. – И только потом вернусь. Возможно.

– Ты всегда так говоришь и не возвращаешься. Оттягиваешь, но это вечно не может продолжаться. Там твой дом, и бизнес не может заменить его. Ты достаточно делаешь для того, чтобы мы не бедствовали, и компания работает, как швейцарские часы, поэтому…

– Поэтому мне нужно приехать в деревню, чтобы показать всем, что я все еще жив и не погребен под бумагами и не потоплен бизнесом, – скептично хмыкаю, перестраиваясь на другую полосу.

– Именно! – Грэй хотел добавить что-то еще, но я отрубил связь и сделал звук радио громче.

Из динамиков полилась какая-то новогодняя песенка о чудесах, о вере в лучшее. Я криво ухмыльнулся, потому что все это сказочки для бедных, глупых людей. Ведь каждый знает: любви нет, а есть только плотские желания, которые нужно удовлетворять часто, много и с удовольствием.

Выруливаю к ресторану, где должна состояться последняя сделка года по продаже земли, и вдруг понимаю, что что-то изменилось.

Бум!

Я дернулся, успев развернуть свою малышку так, чтобы удар не повторился, и присмотрелся. Под снегом уже почти ничего не было видно, но главное я успел понять: кто-то бросился под колеса моего автомобиля. Моего прекрасного, стоившего как большой дом в Италии автомобиля!

Крылья носа раздулись от злости, ярость заклокотала в груди, заструилась по венам.

Черт. Кто такой смелый? Сейчас он останется без носа и рук!

Так и думал. Девчонка. Безмозглая курица, которая смотрит в телефон, болтая с подружками, или считает ворон, переходя дорогу.

Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони до крови. Злость от того, что моим планам может помешать такая нелепица, заволокла разум пеленой и опустилась на глаза. Терпеть не могу, когда кто-то встает на пути, а особенно брезгливо отношусь к самоубийцам.

– Простите… – пролепетала курица, и вдруг что-то вокруг изменилось…

Пальцы сами собой разжали хватку, дымка ярости рассеялась, и я вдруг четко увидел, кто находится передо мной. Девчонка, невысокая, с потерянным видом смотрит вниз и боится поднять глаза, чтобы посмотреть на того, кто находится перед ней.

Именно в этот момент я почувствовал, что Вселенная схлопнулась, Земной шар остановил свое вечное движение, а с моего сознания разом упали все заслоны, все шоры, которые выстраивались годами. Я будто увидел мир совсем другим: более четким, реалистичным, большим и выпуклым. Какой-то невероятный аромат огня, страсти, цветов, хлопка, солнца, мороза и воды всколыхнул сознание, отозвался в грудной клетке, заставил дрожать колени.

Посмотрев на источник этого божественного аромата, я почувствовал, что мог в одно мгновение лишиться удивительной возможности увидеть мир настолько фактурным. Потому что девушка, едва не угодившая под колеса моего хищного автомобиля, чуть не оставившая под ним жизнь, дрожит и почти рыдает от необъяснимых эмоций.

– Откуда ты здесь взялась, золотко? Ничего не болит? – пророкотал, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее в охапку и не утащить туда, где сам всемогущий Иисусона могла бы принадлежать только мне. – Садись в машину и расскажи, в чем дело. Почему ты без одежды, как вообще тут оказалась?

У меня много вопросов.

Она, кутаясь в мое пальто, согласно кивает и шмыгает носом. Я открываю перед ней дверь и сторонюсь, когда она проходит мимо и послушно усаживается в мой автомобиль. Сердце болезненно сжимается – что же с ней произошло, почему она ведет себя так потерянно, отстраненно?

В одно мгновение оказываюсь за рулем и прибавляю обогреватель на полную мощность, чтобы она перестала дрожать. И тут же жалею об этом, потому что в замкнутом пространстве ее невероятный аромат раскрывается больше, порабощает мой разум и сковывает сознание. Я понимаю, что пропал. И осознаю вдруг, что рядом со мной находится не просто пострадавшая от невнимательности девчонка. Нет. Рядом со мной сидит моя истинная пара.

❅ 3 ❅

– Как ты себя чувствуешь? – Голос незнакомца буквально топит в сочувствии и участии, и от этого мне становится еще горше, еще тяжелее. – Ничего не болит? Голова не кружится?

– Нет, я не ударилась. Просто испугалась, – наблюдаю, как он переключает кнопку мощности печки в салоне длинными, сильными пальцами и неосознанно отмечаю, что на них нет обручального кольца.

– Как ты здесь оказалась? – Его темные большие глаза под пышными ресницами смотрят внимательно и цепко, и отчего-то мне хочется поделиться с ним своими горестями, рассказать, что произошло. Ведь лучшего слушателя, чем случайный попутчик, не найти.

– Меня выгнал… из дома… Брюс… – Не удержавшись, снова шмыгаю носом.

По щеке течет горячим ручейком слеза, и я даже не вытираю ее, нервно комкаю уголок чужого пальто озябшими пальцами.

– Брюс? – Он удивленно выгибает идеально очерченную бровь.

– Мой муж… – Незнакомец резко втягивает воздух сквозь зубы и издает недовольный звук, похожий на рычание. – Мы очень хотели детей, и он сразу сказал, что моя задача – родить ему наследника. Но… сегодня пришли результаты тестов из третьей клиники, которые показали, что я бесплодна.

В салоне автомобиля становится так тихо, что я слышу, как бьется мое сердце. Или это от волнения кровь стучит в ушах? Мне больно признавать, но это правда – я не оправдала ожиданий мужа, оказалась бракованной женщиной, которая не способна выполнить ни свою мечту, ни мечту мужчины, выбравшего меня из сотен других.

Черная тоска расползается по капиллярам, отравляет кровь и стягивает жгутом горло, не давая кислороду поступить в легкие. Нервными пальцами дотрагиваюсь до него, ослабляя спазм. Становится легче, но ненадолго, я слышу краем уха легкие рождественские песенки, которые обещают веселье и счастье всем на земле, и мне снова хочется плакать, ведь я этого счастья не достойна.

– И ты… очень хотела детей? – Голос незнакомца пропитан участием, но я слышу кое-кто еще: заинтересованность, удивление, скрытое ликование.

– Это моя мечта, – признаюсь.

Это правда. Я жила в детском доме рядом с огромной фермой, принадлежавшей большой дружной семье, и уже в детском возрасте дала себе слово, что у меня будет такая же. Я мечтала о любви, грезила о том, как буду целовать маленькие пальчики своего малыша, учить его читать, рассказывать на ночь сказки и петь колыбельные…

Но реальность с оглушающим треском рвала на ошметки мои мечты.

– У тебя все еще будет, – вкрадчиво пробормотал мужчина, и я вскинула на него взгляд.

– Нет, лечение мне уже не поможет… – Это признание далось с трудом, но я уже начала раскрывать сердце, делясь своей главной печалью, и потому не чувствовала стеснения от того, что доверяю чужому мужчине. – Может быть, потом… я возьму ребенка из детского дома…

– Нет, стой! – Он порывисто взял мою руку. Его ладони оказались горячими, большими, и мне показалось, что именно такие могут защитить от любых невзгод.

– Ты еще сможешь родить ребенка…

– Но мой муж…

Упоминание о Брюсе вызвало волну негодования незнакомца, он напрягся, еле слышно выругался под нос и зашипел.

– Забудь о нем. Забудь об этом дождевом черве.

– Но я…

– Ты не могла родить от него, потому что… – Осекся, и мне показалось, что под ресницами, прикрывшими на секунду глаза, мелькнул мистический желтоватый блеск. Я присмотрелась, но он уже смотрел на меня как ни в чем не бывало, и на его лице отражалось только участие и невероятная забота. – Впрочем, пока не время говорить об этом.

– Да… Спасибо вам, – мужчина задумчиво смотрел вперед, в лобовое стекло, за которым плясали снежинки, ярко белеющие на фоне темного неба, и я подумала о том, что уже вполне согрелась, пришла в себя после падения, а значит не должна навязываться. Ведь наверняка у человека были какие-то дела, куда он так спешил… – Я, пожалуй…

– Нет! – от этого резкого оклика я отпрянула, и рука соскользнула с ручки дверцы автомобиля. – Послушай. Я знаю, как тебе можно помочь…

Мне даже не удалось сдержать горестный смешок. Три разные клиники в разных концах штата дали заключение, что выносить и самостоятельно родить ребенка у меня не выйдет, а какой-то незнакомый мужчина заявляет, что может мне помочь? Нет, такого быть не может.

– … Твой муж – придурок, которому нет оправдания, – жарко и быстро продолжил, сморщившись от упоминания о Брюсе. – Обычный дождевой червяк, который даже не понял, какое золото было рядом с ним все это время…

Я пожала плечами, не желая говорить об этом. Сейчас мне нужно было думать о том, как вернуться домой, какие найти слова, чтобы муж простил меня, принял обратно, дал нам шанс…

– … Даже не думай о том, что можешь вернуться! – яростно прошипел мой собеседник. – Вижу по глазам, что обдумываешь этот вариант!

– Я… – его прозорливость обескуражила, и я в очередной раз за этот вечер почувствовала себя жалкой, никому не нужной ветошью.

– Неужели ты так его любишь?

Пальцы мужчины сжались на оплетке руля с такой силой, что казалось: еще мгновение – и он переломится пополам, а после рассыплется на множество частиц. Отчего-то я отчетливо поняла в это мгновение, что этого не происходит только потому, что он сам не дает себе воли, что он действительно обладает такой силой, которая хищно перекатывается в его больших накачанных мускулах, струится по венам.

– Наверное, нет… – Покачала головой, принимая вдруг, что говорю правду.

Наша совместная жизнь с Брюсом состоялась только потому, что мы имели одинаковые цели. А теперь…

Кажется, пальцы на руле ослабили хватку.

– Я знаю, как тебе можно помочь.

– Что?

– Вернее, знаю, кто сможет помочь тебе забеременеть.

Я покосилась на его сильный, гордый, уверенный профиль и поежилась:

– Вы – маньяк?

Эти слова так удивили его, что он повернулся всем корпусом ко мне и полоснул обиженным взглядом:

– Я – нет. Я знаю знахарку, которая может тебе помочь.

❅ 4 ❅

Р-р-р!

Глаза девушки напротив меня стекленеют от удивления и скрытого ужаса. Черт. Чертыхаюсь про себя. Не нужно было говорить ей о целительнице – сейчас точно решит, что я сумасшедший. Но, с другой стороны, знахарка действительно может помочь ей в любом вопросе, связанном со здоровьем. А может быть, даже объяснит, почему она не могла забеременеть от своего тупого муженька.

Втягиваю воздух возле уха девушки и чувствую, как перед глазами мутнеет реальность – этот аромат кажется мне таким очешуительным, мозговыносящим, что хочется сильнее сжать ее сладкую попку в ладонях, раскинуть полы пальто шире, чтобы обеспечить себе доступ к ее налитому, вкусному, как марципан, телу. Я бы сразу же выпустил зубы и припечатал их к сладкому местечку у ключицы, как раз там, где спрятана самая тонкая кожа, за которой таится человеческая душа в ожидании зова ее истинной пары – оборотня. А после плотнее придвинул ее к своему паху, чтобы она ощутила пульсирующее желание наливающегося силой органа, рвущегося на волю из брюк. Не стал бы тянуть и стянул с нее всю одежду, покрывая влажными поцелуями каждый миллиметр обнаженной кожи, разгорающийся страстью от удовольствия, которое я могу подарить своими пальцами, языком.

Но сейчас… Когда она так напугана, так озадачена, делать все это слишком рано…

Девушка испуганно сжалась в моих руках, и я, пытаясь сохранить отстранённое лицо, пояснил:

– Здесь, в нашем лесу, есть частные владения – деревня, в которой живут… хм… люди с определенными привычками… Там же есть знахарка, которая лечит травами и заговорами. К ней редко обращаются с такой проблемой, как бесплодие, потому что у нас, оборот… то есть… людей с определенным образом жизни, таких проблем не бывает. Но она может решить все вопросы, любые проблемы со здоровьем. От косоглазия до смены группы крови. Я отвезу тебя. Нужно это сделать как можно скорее, потому что после рождества к ней просто не попасть…

Не удержался и провел горячей, как утюг, раскрытой ладонью по ее плечу, по руке, коснулся мокрой от слез и растаявших снежинок щеки и спросил тихо, заглядывая в глубокие, большие, невинно распахнутые глаза:

– … Ты доверишься мне? Я решу все твои проблемы…

В груди все сжалось от затаенного минутного страха, слабости, на которую я не имел права. Но с ней, с этой хрупкой девушкой, которую успел обидеть человек – почти уже мертвый человек – поступать по-другому было нельзя.

– Наверное… – она всхлипнула и посмотрела в темнеющее окно. – Да. Я согласна.

Зверь внутри сразу же дернулся к ней, чтобы сграбастать в свои дикие объятия и смять, покусывая кожу, выцеловывая общее будущее, но я успел удержать его внутри, накинув ментальную цепь. Волк тихо заскулил, похлопывая пушистым хвостом.

Я выжал педаль газа в пол.

– Тогда – в путь.

– Но ты… вы… – она махнула рукой на дорогу.

И я вспомнил, куда должен был ехать – на встречу по продаже земли. На лице девушки тут же проскочило сомнение, она будто начала взвешивать свое решение, которое так неосмотрительно приняла, загипнотизированная моим алчущим взглядом, и я принял решение.

– К черту все встречи! К черту. Есть дела поважнее!

Девушка на мгновение зажмурилась, и ее ресницы полукругом легли на щеки. Это милое движение отозвалось уколом в сердце – я понял, что она впервые слышит такие поддерживающе слова. В груди снова зарокотала злость на этого утырка, придурка, которому я вскоре оторву голову и выпью всю кровь, оставив валяться на дороге без конечностей в ожидании смерти.

Но неожиданно моя пара охнула и сморщилась.

– Что? – не успев спросить, понял, что от ярости усилил хватку на ее руке, и тут же последними словами отругал себя за это. – Прости.

Она тихо улыбнулась, и эта улыбка разрослась теплым солнцем, всколыхнулась радугой. А дальше… дальше случилось то, что напрочь сорвало мои клеммы, выбило все предохранители.

Юрким розовым языком она облизнула полную нижнюю губу, чем спровоцировала волка внутри меня, который, увидев это движение, вдруг резко бросился вперед.

А я за ним.

Не мешкая, не давая ей одуматься, неторопливо прикоснулся своими губами к ее. Я почувствовал, как каждый мускул, каждая клеточка ее тела напряглась, но она не отстранилась, как могла бы, как хотела, и тогда, низко гортанно зарычав, я усилил напор.

Ласкал ее до тех пор, пока ее губы со вздохом не открылись, впуская мой язык в рот. Углубив поцелуй, я почувствовал себя наверху блаженства, в средоточье рая, под древом познания, сквозь ветви которого пробивался свет первозданных звезд. Меня прожгло огнем, кипяток пробежал по венам, заставив напрячься руки и плечи, отозвался в паху невыносимым томлением. Все чувства обострились, хотя дальше, казалось, уже некуда.

Поцелуй оказался именно таким, каким я себе и представлял. Огненным. Потрясающим. Фантастическим. Трепещущим.

Меня с головой накрыло желание, и я заскользил рукой по тому маршруту, который мысленно проложил по ее телу с первой минуты нашего знакомства… Но вдруг почувствовал резкую боль в губе.

– Золотко, – отстранившись и переведя дух, пытаясь совладать с ярким возбуждением во всем теле, пробормотал прямо в ее щеку. – Кажется, ты меня укусила?

– Все это слишком, – пытаясь отдышаться, попыталась выскользнуть из моих объятий она. – Я, наверное, пойду.

– Ну нет, – прорычал, не сдерживая себя.

Тут же отстранился, откинувшись на спинку водительского кресла, и взъерошил волосы. Кабину автомобиля заполнил одуряющий аромат моей пары, и так просто лишаться этого запаха я не хотел, да просто не имел права!

– Я обещаю, что не прикоснусь к тебе больше, только если ты сама этого не захочешь, – после этих слов волк внутри тоскливо заскулил. Ведь для него это равносильно огромному куску сочного мяса, до которого не давала дотянуться огромная цепь.

– Как я могу тебе доверять? – Краем глаза я увидел, что она пытается нащупать ручку двери, которую я уже давно заблокировал.

– А у тебя нет другого выбора, – жестко ответил я, глядя вперед, оценивая дорогу – путь до деревни предстоял неблизкий. – Тебе некуда идти, у тебя нет жилья, одежды, денег. Ты боишься, что не можешь забеременеть. Но я дам тебе надежду. Знахарка вылечит тебя, и все станет так, как нужно.

Девушка задумалась, и я почувствовал, что к аромату моей истинной долгожданной пары примешивается тонковатая струйка ее возбуждения. Значит, мой пылкий и несдержанный поцелуй не оставил ее равнодушной!

– Наверное, один раз в жизни можно и рискнуть, – отчаянно хлопнула она по ручке двери. – Поехали.

– Как тебя зовут, золотко? Я знаю о тебе так много, но не знаю самого главного – твоего имени.

– Аурелия, – она смущенно отвела глаза, но я тут же провел пальцем по ее щеке, не давая возможности уйти в себя, закрыться от меня.

– Ауре-е-елия, – протянул я. – А я Лиам, золотко. И теперь я отвечаю за тебя.

❅ 5 ❅

Я впервые находилась наедине с незнакомым мужчиной. Впервые. В детском доме, где я воспитывалась, были одни девочки, а после его окончания я почти сразу же познакомилась с Брюсом. Его ухаживания были ненавязчивыми, и мы скоро расписались в мэрии – он был рад, что такое невинное создание, которое краснеет даже от нескромных мыслей, досталось именно ему.

Если бы я тогда знала, что он сможет выгнать женщину из дома, никогда бы даже не посмотрела в его сторону, но что уж теперь…

Лиам уверенно вел машину и выглядел таким сильным, таким справедливым, таким серьезным. В любой другой ситуации я бы давно уже вышла на дорогу и пошла куда глаза глядят. Но прямо в эту минуту я была разбита. Все, что было прежде со мной, казалось теперь неправдоподобным, блеклым и серым, и только мутная пелена будущего брезжила впереди…

Все так быстро произошло, так неожиданно случилось, что я просто не успевала осознать перемены, на которые соглашалась здесь и сейчас. Но, приложив ладонь к своему животу, вдруг подумала, что сейчас больше чем когда-либо хотела бы почувствовать там, под горячими пальцами, упругую выпуклость животика и первое движение своего малыша.

Мы приходим в этот мир одинокими, и только от нас зависит, окружим себя любящими сердцами или нет. От этой горькой мысли сердце сжалось в груди, и я вздохнула. Потому что я сделала попытку, и она оказалась оглушающе провальной – вышла замуж не за того человека. И совсем невероятная ухмылка судьбы в моем бесплодии, потому что именно о ребенке я мечтала с тех самых пор, когда впервые увидела, как женщина за забором моего детского дома зовет на ужин свою огромную семью, подшучивая над каждым.

Покосившись краем глаза на случайного попутчика, поймала себя на мысли, что ему, наверное, больше повезло в жизни, чем мне. Наверняка у такого брутального мужчины все хорошо в личном плане, особенно если судить по тому случайному и несдержанному поцелую, который он милостиво подарил мне, чтобы поддержать, дать почувствовать себя нужной на этом свете хоть кому-то.

Я украдкой бросила взгляд на его пальцы и снова отметила, что он не носил кольца. Конечно, сейчас не многие привыкли постоянно носить этот символ верности в браке, но, кажется, на его безымянном пальце не было даже следа от золотого обруча, который появляется даже от недолгого ношения.

Мое сердце екнуло, и я сама себя отдернула, заставив перевести взгляд на лобовое стекло, за которым густели сумерки, разбавленные белыми хлопьями снега, которые хулиган-ветер бросал от всей души.

Я всегда хотела зажечь, заставить биться одно маленькое сердечко, которое скрашивало бы и мою судьбу тоже.

Но…мне кажется, я все еще могу изменить.

Знахарка вылечит меня от бесплодия, я вернусь домой полноценной женщиной, и мы с Брюсом заведем ребенка, создадим настоящую, полную семью…

Это решение казалось бы смешным, если бы не было таким трагичным. Когда обращаются за помощью к потусторонним силам? Когда другого варианта просто нет. Когда сердце покрывается черной коркой от тоски. Когда помочь не может никто. Но человеку нужна надежда – это настоящее топливо для дальнейшей жизни, и я бесконечно признательна Лиаму за то, что он подарил мне возможность смотреть вперед.

Потому что в этот жуткий вечер, когда разрушилась моя жизнь, кто знает, как все получилось бы, не предложи он мне помощь знахарки.

– Почему вы мне помогаете? – Спросила я.

– Чувствую себя виноватым. По моей вине ты чуть не лишилась жизни.

Мы оба понимали, что вина в этом была только моя, но я была признательна ему за такую маленькую ложь, ведь она говорила о том, что мужчина может брать на себя ответственность.

– А эта знахарка… она…

– Ты можешь не волноваться на ее счет. Я замолвлю за тебя словечко, – ухмыльнулся он.

– Вы пользовались ее услугами? – Удивленно спросила.

– Ты! – Покосился он на меня, советуя сменить форму обращения, и я кивнула. – Ну… можно и так сказать…

– И как, помогла?

Он коротко хохотнул и вместо ответа спросил:

– А что ты будешь делать после… лечения?

Я задумалась на мгновение, а потом призналась:

– Вернусь к Брюсу… Мы хотели детей, и думаю, что он отойдет от той ужасной новости, и примет меня обратно.

– Что? – От той ярости, которая выплеснулась из его голоса, мне стало не по себе. Он негодовал так сильно, что даже машину повело в сторону. – Ты не можешь к нему вернуться! Он выставил тебя без одежды на улицу зимой! Перед Рождеством!

– Но я… у меня никого нет, и я…

– Все это ерунда, – безапелляционно обрубил меня Лиам на полуслове. – Он тебя не стоит.

❅ 6 ❅

Р-р-р!

От ее вида, растерянного и жалкого после упоминания о бывшем муже, у меня внутри все заклокотало.

– Послушай меня, золотко, – стиснув зубы, вытолкнул из сухой глотки. – Тебе нужно забыть о своем бывшем… почти мертвом муже.

Мы ехали по лесу, там, где дорога не чистилась несколько недель, и потому могли увязнуть в любую минуту в снегу. Он валил огромными хлопьями, разряжая черноту наступающей ночи, залепляя лобовое стекло, лишая обзора. Будь я один – уже давно сбросил бы одежду, припарковал малышку у дерева и рысцой направился вглубь леса.

Но сейчас рядом со мной была та, чье присутствие и аромат туманили разум. При этом нужно было вести себя адекватно, выглядеть нормальным человеком, и потому каждые несколько минут мне приходилось прищуривать глаза, чтобы обрести контроль над собой и не показать зверя внутри, который уже подмахивал хвостом, желая вырваться на волю и присвоить законную добычу.

Мне нужно было сказать ей кое-что, открыть тайну о себе и своем рождении, чтобы больше не мучиться тем, что приходилось скручивать себя в жгут каждый раз, как она поворачивала ко мне свое милое лицо с большими, широко распахнутыми глазами, в которых я видел свое отражение – недочеловека, недоволка.

– Золотко, – снизив скорость до минимума, я вел машину, объезжая большие деревья, тянувшие к нам свои лапы, припорошенные снегом. Фары ближнего света иногда выхватывали из темноты очертания застывших от удивления зверей – небольшой косули, крупного зайца-беляка, и волк внутри начал пофыркивать от нетерпения отправиться на охоту, хапнуть свободы как можно больше. – Кажется, нам придется остановиться на ночь, утром продолжим путь.

– Как, здесь? – Выдохнула она, озадаченно оглядывая темную природу прямо перед собой и ежась от перспективы оказаться в лесу ночью.

– Скоро мы увидим небольшой коттедж для путников. Дом открыт, провизия постоянно обновляется, так что…

Она закатила глаза, кажется, начиная жалеть о том, что ввязалась в такой длительный путь и такое удивительное, явно несвойственное для нее приключение.

– Мы там будем только вдвоем? – Поежилась она, и волк внутри меня согласно замахал хвостом, радуясь такой перспективе.

– Вдвоем… – Медленно подтвердил я, замечая, как округляются ее глаза. – Вдвоем, – отмечая, как опасливо она придвигается к двери. – Только вдвоем, – при этих словах, сказанных с толикой предостережения, девушка буквально по нос нырнула внутрь моего пальто, в котором до сих пор грелась.

Перед моими глазами вспыхнуло торжество – я понял, что ей уже некуда деться, и теперь могу сказать ей кое-что, открыть важную тайну, которая изменит ее и мою жизни на все сто процентов.

Мотор мерно жужжал, а автомобиль медленно, но верно добирался до точки назначения – туда, где мы должны были провести ночь. Между нами густело напряжение, и я отчетливо понимал, что мне нельзя допустить ни единой ошибки, потому что потом исправить не получится.

Наконец, прямо перед нами в свете фар возник, словно ниоткуда, большой деревянный дом. Крышу его замело снегом, на веранде тоже лежали сугробы. Стекла окон неприветливо блеснули, когда я включил дальнее освещение, чтобы осмотреть окрестность из автомобиля.

– В доме очень холодно, – хрипло сказал я, разрубая тишину в машине голосом. – Я могу пойти вперед, включить отопление и затопить камин.

– М-м-м, – издала неопределенный звук Аурелия.

– Оставайся пока здесь, в тепле. Я приду за тобой через минут десять, когда хотя бы в одной комнате станет теплеть…

Я повернулся к ней, протянул руку и обнял ее лицо ладонью, подняв подбородок большим и указательным пальцами.

– … Никуда не выходи, вокруг лес, здесь довольно опасно. Ты меня поняла?

Она кивнула, и мне показалось, что под ее ресницами блеснули звезды. Черт. Страсть снова заструилась по венам, и даже губы набухли – так хотелось прикоснуться скорее к ее полным, красивым, горячим губам, полураскрытым в удивлении.

– Иди, – прошептала она, отводя взгляд.

Хлопнув дверями автомобиля, я тут же погрузился в тишину и холод дикого леса. Немного остудиться мне не помешает – присутствие такой соблазнительной добычи на расстоянии вытянутой руки не делало путешествие проще. Набрав в ладони колкого снега, я умыл им лицо, чувствуя привлекательный запах, который исходил из машины, и дурел от него настолько, что почти полностью начал терять связь с реальностью. Встряхнулся, бросив взгляд на стекло, за которым в освещенном салоне настороженно присматривалась к окружающей природе девушка, и тут же в два счета добрался до двери домика.

Она была закрыта на ключ, но все оборотни в округе знали, где его найти – под скамьей на веранде. Как только коснулся его, я удовлетворённо ухмыльнулся – давно тут не был, давно не бегал волком в лесу, не выпускал зверя на простор и свободу.

Этот дом был построен моей стаей много лет назад, чтобы каждый оборотень, которого занесло по каким-то причинам в город, мог в любое время приехать сюда и освежиться, вкусив дикую прелесть прогулки в облике зверя. Но я им пользовался все реже и реже, до тех пор, пока совсем не посадил волка на цепь, потому что жизнь в городе диктует совсем другие правила.

Нутро коттеджа тут же опалило обоняние старым запахом других волков, которые останавливались тут, пыли в углах, дерева и золы в камине. Я открыл окна, чтобы сначала впустить немного свежести в дом, прежде чем нагреть его, а после спустился в подвал – там находилась система отопления. Как ни странно, трубы сохранились отменно, несмотря на то, что никто не занимался ими несколько лет, а паровой котел был настроен идеально. Я крутанул вентиль, подключил электричество и услышал, как наверху щелкнула лампочка – во всем доме включилось освещение. Труба генератора забурчала, фыркнула, зашумела – отопление заработало.

Я решительно поднялся на две ступени по лестнице и остановился. По спине заструилось нехорошее предчувствие, и я даже сначала не понял, чем оно вызвано. Под футболкой напряглись мышцы, грозя порвать ткань на множество лоскутов, и только после этого я как следует принюхался, проверяя, откуда могла нагрянуть неизвестная угроза.

Из подвала я вылетал уже на четверых лапах, когтями царапая деревянный пол. Зверь рвался в бой, потому что теперь помимо множества других запахов, которые витали вокруг, я почувствовал дух хищника, которому было не место рядом с моей истинной парой.

Шатун.

❅ 7 ❅

Я ясно слышал запах медведя, и он был разъярен. Все мысли разом отошли на другой план. Только агония роста волка внутри, порабощающая ярость и дикое, злое желание растерзать глотку тому, кто нацелился на мое.

Мое!

Мое!

Мое! – колоколом билось в мозгу. Отзывалось в вытягивающихся мышцах. Клацало когтями по дощатому полу дома.

Тело волка ударялось о мебель по ходу движения, но я не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал, кроме одного – желания защитить, уберечь свою истинную пару от вмешательства извне, от чьего-то пристального внимания.

К ее чарующему запаху сладкого тела и дурманящей души примешивался навязчивый запах шерсти, снега, потревоженной туманной ярости.

Давно никто не приезжал к этому домику, давно никто не ходил по тропинкам, отмеченным волками, потому что оборотни жили или только в деревне, или недолго в городе. Только я слишком много времени проводил в облике человека и не наведывался в лес, чтобы отпустить на волю волка внутри, и теперь понял, что это имело последствия не только для меня. Из-за моего вынужденного отречения от своей второй сути сейчас могла пострадать девушка, ставшая за одно мгновение центром моей вселенной.

Здесь стало слишком спокойно, и медведь выбрал это место для своей берлоги. И, кажется, своим нежданным визитом мы потревожили его.

Всем известно – страшнее потревоженного голодного зверя нет ничего, он даже не видит перед своими затуманенными яростью глазами очертания врага, бросаясь на все, что движется. И теперь он шел вперед, прогибая собой тонкие молодые деревца и кустарник, занесенный снегом. Хрустел настом, проваливаясь огромными лапами, но совсем не чувствуя от этого неудобства.

Его вел голод.

И голод этот вел его к машине, где, словно в консервной банке, томилось его угощение.

Нет!

Не позволю!

Не пущу!

Рык вырвался из глотки, когда я вываливался из входа в дом, задевая боками откосы, ударяясь мохнатой башкой о дверь.

Мое!

Мое!

Мое!

Медведь уже занес лапу над машиной, чтобы ударить по стеклу, и время тут же закрутилось ускоренной перемоткой. Я видел все, но в то же время не видел ничего, ослепленный, разъяренный, подстегнутый желанием уберечь.

Лицо девушки исказилось от страха, она завизжала, глядя в мутные красно-желтые глаза огромного медведя, а он, услышав человеческий голос, в котором плескался и бурлил страх, ускорился.

Огромная когтистая лапа опустилась на стекло, и по нему пошли трещины, другой лапой проскрежетал по жестяной двери, будто бы вскрывая консервы с кормом, и этот отзвук проскользил по моим натянутым нервам, отозвался бешеным биением пульса.

Не мешкая и секунды, я набросился на него сзади, вцепился клыками в холку, грозно рыча от противного вкуса мокрой шерсти и свалявшегося подшерстка, усиливая напор. Через секунду зубы добрались до кожи, и рот наполнила теплая тягучая жидкость с привкусом меди.

Медведь взревел. Рванулся. Дернулся. Упал на спину, чтобы придавить меня своей тушей, но я извернулся и оказался сверху.

Животное разъяренными огромными глазами уставилось на меня, и среди заполошного движения, боли и голода в них промелькнуло удивление – шатун слишком непредсказуем, слишком жесток, слишком грозен и огромен. Но не так, как оборотень в гневе.

Я подпрыгнул на его вздымающейся вверх груди, раз, другой, третий, и тут же опустился на все четыре лапы, подняв хвост, сгруппировавшись. Неповоротливая туша барахталась перевернутой черепашкой на земле, подняв вверх все четыре огромные когтистые лапы, и я понимал, что у меня есть только одна возможность выиграть в этом неравном по весу живого мяса поединке.

Только одна.

И за моей спиной была только девушка, за которую я должен сражаться, чтобы спасти. И это придало мне сил.

В глазах блеснул желтый призрачный огонь волка, придавая сил и ускорения, я разинул пасть как можно шире и вцепился, словно рак клешней, в горло медведя, прорывая его кожу, скользя по жилам, давясь шерстью и кровью, пробираясь к сонной артерии.

Он перевернулся, закрутился, замотал башкой, лапами, заходясь в предсмертном хрипе, восстал на каком-то последнем стремлении избежать гибели, но тут же рухнул наземь, погребая под собой и меня.

Дернулся раз, другой, третий, размахнулся лапой, и я тут же зарычал, сжимая клыки. Последняя артерия поддалась, лопнула, и медведь закатил глаза, в последний раз вглядываясь в темное морозное небо, усыпанное звездами.

Его огромная лапа, занесенная надо мной, потеряв равновесие, с размаха опустилась на мою башку, сгребая под собой, выбивая воздух из легких.

❅ 8 ❅

От ужаса меня будто парализовало. И все, о чем я только недавно думала, вылетело из головы. Сейчас меня не волновало ничего, кроме одного: нужно как-то выбираться отсюда!

Вот только как?

Визг от страха, раскатившийся по салону автомобиля, все еще звенел в ушах, и я понимала, что привести нервы в порядок удастся нескоро.

Туша медведя, придавившая волка, лежала прямо перед домом, и я видела все очень отчетливо: его черный коготь, имеющий смертельный изгиб, огромную, размером с мое тело, ляжку, покрытую коричневой шерстью, волчий пушистый хвост, безжизненно лежавший на примятом снегу.

Я глубоко вздохнула, поняв, что и через пять минут, и через десять ни один из животных не подает признаков жизни. Свет в салоне погас, и я с тоской посмотрела на приборную панель – водить я не умела, и здесь, в лесу, побоялась садиться за руль, опасаясь, что далеко по этим сугробам точно не смогу уехать, навеки застряну в снегах.

И куда запропастился Лиам?!

Я нажала на сигнал клаксона, давая ему понять, что мужчине пора бы уже выйти из дома, куда он вошел не так давно. Но дверь все также была приоткрыта, и из нее никто не выходил…

Сидеть и дальше в бездействии салона авто было глупо – нужно было действовать. Медленно, будто разминирую бомбу, я отворила дверцу автомобиля, прикинула расстояние до домика и, чувствуя только ветер в ушах и ощущая хруст наста под ногами, рванула вперед. Через несколько прыжков мне удалось достигнуть своей цели. Не мешкая, я тут же с усилием захлопнула дверь, закрыла ее на два покрытых ржавчиной засова, не сразу поддавшихся, и только после того поняла, что нахожусь в сравнительной безопасности от зверей снаружи, и заревела. Это невыносимое чувство – что я каким-то чудом избежала смерти, колотило изнутри, выдавливая все мои страхи, всю тьму из моей души. И отчего-то именно тут, в этом темном домике на краю света, я поняла, что самая главная ценность – это жизнь, ничто другое не может сравниться с этим. И все мои предыдущие печали, расстройства ничего не стоят по сравнению с тем, чего я могла лишиться по вине этого дикого зверя…

Наконец, истерика сошла на нет. Я вытерла слезы, сделала несколько вдохов и поняла, что в доме не слышно ни единого звука.

Но ведь Лиам входил слюда, а это значит, что он должен быть где-то здесь!

– Лиам! Черт побери! Лиам! Где ты?! – Кричала я, обходя небольшой дом, натыкаясь на вещи в полутьме.

Но моего попутчика нигде не было. Я обошла первый этаж, поднялась на второй, где была одна только спальная комната, заглянула в уборную, крикнула в открытую дверь подвала, не решаясь спуститься вниз, в темноту.

Однако никто не отозвался на мой зов. С усилием потерла лоб. Все это было очень странным – я лично видела, как он вошел в дверь этого домика, а как выходил – нет. Сделав несколько нерешительных шагов, выглянула в окошко. Туша медведя так и лежала на снегу, не шевелясь, спиной ко мне. Никогда не любила ходить в цирк, нечасто смотрела Дискавери, и потому такая встреча один на один с дикой природой просто выбила дух из легких, заморозило внутренности и мозги, да так быстро и сильно, что я до сих пор не могла сообразить, что делать, как поступить.

Но время шло, а мой попутчик не появлялся…

Никогда не была смелой девушкой, но тут вдруг будто что-то толкнуло меня в спину, в сторону двери. Взяв прислоненную к стене лопату для уборки снега, перехватив ее так, чтобы было удобно замахнуться на неведомого врага, я снова вышла в темные сумерки.

Снег перестал валить, только падал с неба маленькими танцующими снежинками, которые кружили в воздухе, как легкие балерины. Они мягко опадали на землю, на шерсть крупного медведя, который едва меня не загрыз. Все внутри дрожало – если бы он шевельнулся, я бы тут же бросилась назад, за спасительную дверь, но любопытство толкало вперед. Сделав несколько шагов вокруг, я замерла перед открывшейся моим глазам картиной.

Под огромной мохнатой лапой медведя, из которой торчали острые, похожие на наточенные кинжалы когти, лежал волк. Я не очень хорошо разбиралась в животных, их породах, но тут даже мне было видно, что он крупнее обычного. Крупнее и сильнее, будто улучшенная версия волка, подкормленная стероидами. Большие мускулы на лапах, длинная лоснящаяся шерсть, невероятно большие клыки…

Вдруг что-то произошло.

Я напряглась. Волк дернул задней лапой, потом второй. А дальше все случилось как в кино на замедленной перемотке.

Не успев отскочить назад, чтобы побежать к дому, я только выставила вперед свое хлипкое оружие – лопату, чтобы дать отпор, но не успела.

Я вообще не успела ничего сообразить, потому что решила вдруг, что помешалась, или мне дали какой-то препарат – настолько нереальным было происходящее.

Волк дернул передними лапами и резко открыл свои большие глаза. Он выпустил из захвата пасти горло медведя, в которое вгрызся, чтобы лишить того жизни, фыркнул, и повернулся ко мне. Окровавленная морда внушала страх, ужас, колени подкосились, и я миллион раз пожалела, что решила подойти к животным.

Вдруг воздух вокруг задрожал, и волк начал меняться. Будто бы кто-то стирал хвост, лапы, выпрямлял позвоночник, спину, ластиком убирая шерсть с кожи. И через секунду передо мной стоял… мужчина…

Мой попутчик…

Он совершенно по-мужски размял шею огромной своей ладонью и виновато покачал головой:

–Аурелия, не бойся, я могу все объяснить.

❅ 9 ❅

Р-р-р!

В ее глазах смешались недоверие и ужас в равных пропорциях. Мне пришлось выставить вперед руку, хотя больше всего на свете хотелось прижать ее к своей груди, чтобы она услышала успокоительный стук моего сердца и приняла всю ситуацию, всю мою историю, все мои слова без слез и истерик.

– Не подходи, – выставила Аурелия вперед деревянную лопату для уборки снега, и я нахмурился – значит, теперь она будет меня бояться?

– Золотко, давай поговорим…

Она, чуть не плача, взмахнула лопатой еще раз, прямо перед моим носом.

– … Я не сделаю тебе больно. Никогда не смогу сделать, – голос звучал хрипло, и вся ситуация была не сказать чтобы нормальной: темный зимний лес, мертвый медведь под ногами, воинственно настроенная испуганная девушка. – Я – оборотень, волк-оборотень. Нас достаточно много, моя стая живет в деревне в лесу, многие волки, как и я, – в городе.

Она прикусила губу, и я понял, что девушка прислушивается к тому, что говорю, а не кричит и не бьется в истерике, не осматривается вокруг в попытке убежать.

– Я не причиню тебе вреда, я обещал тебе помочь, помнишь? – Вопросительно приподнял бровь.

– Ты меня съешь? – Буркнула она, не выпуская из своих рук лопату, и этот вопрос заставил меня рассмеяться.

Съесть… хотелось бы, но совсем в другом смысле. Я бы прикусывал ее сладкие, гладкие и выпуклые места, разгоняя кровь, подготавливая к себе, а потом зализывал место мелкого укуса, не причиняющего боли, а одно лишь удовольствие.

– Нет, золотко, нет, – снова выставил я вперед руку и расправил плечи. Ее взгляд заскользил по моему телу и, дойдя до талии, словно обжегшись, вернулся назад. И этот невинный показатель заинтересованности, от которого она покраснела, заставил моего волка внутри радостно оскалиться. – Ни в коем случае я тебя не съем и никому не позволю к тебе даже притронуться. Потому что…

Потому что ты – моя!

Моя!

Моя! – бесновался волк внутри, радостно подмахивая хвостом, но я был сильнее и не сказал этого вслух.

– … здесь холодно, нам нужно вернуться в дом, – миролюбиво обратился к ней, не делая резких движений, чтобы не напугать и дать ей почувствовать контроль над ситуацией. – Нам придется тут заночевать, потому что снегом замело дорогу, да и нам с тобой нужен небольшой отдых…

Она подозрительно шмыгнула носом.

– … И я бы не хотел, чтобы ты заболела, – пальцем покрутил в воздухе, обращая внимание, что девушка стояла в снегу в расстегнутом пальто, сквозь распахнутые полы которого пробивался холод.

– А ты? – Она кивнула на меня, явно удивляясь тому, что снежинки с неба падают на мою грудь и плечи и тут же испаряются, соприкоснувшись с горячей кожей.

– У волков совсем другой теплообмен. Нам не холодно даже самой морозной зимой, – усмехнулся я, понимая, что момент недопонимания, страха и ужаса прошел.

Конечно, ей нужно какое-то время, чтобы уложить в своей хорошенькой головке все, что она увидела, но… Как случилось, так случилось, и даже к лучшему, что она увидела все своими глазами. Иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Тем более такую новость, которая перевернет все основы мироздания.

В дом я пошел первым, медленным, неторопливым шагом, чтобы не спугнуть свою девочку и в то же время давая ей возможность привыкнуть к моему обнаженному телу – мне бы хотелось, чтобы она поняла, что для меня это так же естественно, как завтракать по утрам. Между нами уже закручивались химия и физика, притягивающие друг к другу истинных, и дело в одном-единственном шаге, который должна сделать она.

И потому я не спешил найти что-нибудь из одежды и щеголял перед ней голышом. Аурелия смущенно отводила глаза, покрывалась милым румянцем, пока я готовил дом для ночевки, закрывал окна, включал везде свет, проверял воду и работу отопления, а когда поставил перед ней на стол чашку кофе с печеньем, вздохнула и зажмурилась.

– Я в душ, – усмехнулся я. – Хочу скорее смыть с себя запекшуюся кровь медведя.

Она кивнула.

– Если хочешь, можешь присоединиться ко мне, – закинул я пробный шар, и девушка вздрогнула, а после бросила на меня возмущенный наглым предложением взгляд, что заставило меня громко расхохотаться – до того в этот момент очаровательно она выглядела!

Вода в бойлере для душевой кабины нагрелась до нужной температуры, и комнату заволокли приятные клубы пара. Я специально не стал закрывать в ванную дверь, подтверждая действием свое предложение присоединиться, и когда встал под струи душа, почувствовал, что сделал это не зря.

По спине между лопаток и по рукам скользил скрытный, но очень заинтересованный взгляд. Я чувствовал его кожей и боялся спугнуть, понимая, что она должна ко мне привыкнуть на физическом уровне, привязаться до того, как я сделаю ее своей. До боли в пальцах хотелось повернуться, продемонстрировав ей то, к чему приводит ее такое близкое присутствие, такой чарующий аромат, который окутывает все пространство дома, заползает в закоулки и уголки и дурманит голову. Разгоряченная кровь пульсировала во всем теле, точечно билась возбуждением, пульсировала сдерживаемой страстью.

Но я не делал ничего, что могло бы спугнуть мою милую наблюдательницу.

Я ждал.

Ждал, когда она попадет в мои лапы.

Ждал, когда ей станет мало наблюдения.

Ждал, когда она сама почувствует то электричество, которое начало трещать между нами, взрывая пространство.

Медленно намылив руки, грудь, опустил голову под струи душа, видя, как мыльная вода, смешанная с кровью медведя, утекает в водосток.

Девушка должна понять и принять мою сущность, должна и сделает это!

Закончив, я обернул бедра полотенцем, чтобы не так смущать ту, что тут же отпрянула вглубь комнаты, тяжело дыша.

– Аурелия? – я изогнул вопросительно бровь. – Все в порядке?

Она стояла посреди комнаты и прижимала ладони к пунцовым щекам. Сердце ее билось, как у загнанного зайца.

– Да, все хорошо, – отозвалась она срывающимся голосом.

Сделав несколько шагов, я остановился прямо перед ней, заставив ее упереться в спинку дивана.

– Тебе чего-нибудь, – я опустил взгляд на край свитера, ниже, по джинсам, а после резко поднял его к ее глазам. – Тебе чего-нибудь нужно?

– Н-нет, – неуверенно протянула она, мелко и дробно дыша.

Поставил руки на спинку дивана по обе стороны от нее, будто закрывая в капкан, навис над ней всей своей массой, вдохнул чарующий аромат ее тела.

– Я могу дать тебе все, только попроси, – прошептал я ей прямо в розовую раковину ушка и почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. – Я обещал: не притронусь, пока ты сама этого не захочешь.

❅ 10 ❅

– Я могу дать тебе все, только попроси, – шепчет мужчина в ухо, и по моему телу бегут мурашки предвкушения, возбуждения и желания. Тело не слушается, вернее… слушается?!

Я прекрасно помню его слова о том, что ради своей любимой женщины мужчина готов отдать жизнь, и его поступок, когда он бросился на медведя – противника, гораздо превышающего его в размерах и массе, грозности и дикости – это подтвердил.

И потому…

Все, что сейчас происходит между нами, кажется настоящим, правильным, верным. Есть я, и есть он, и больше ничего. Все, что было до него, подернулось зыбким маревом, и мне самой хочется преодолеть эти несколько сантиметров между нашими губами, нашими телами. Сама не понимаю, откуда берется это предвкушение, но чувствую, как на кончики пальцев покалывает электричество – так хочется провести ладонью по влажным волосам, сжать их, прильнуть к мощному горячему телу, которое буквально пульсирует жизнью напротив.

Никогда не верила в химию между людьми, но тут… Схлынувший после схватки с медведем, после увиденного превращения человека в волка адреналин оставляет после себя разводы на душе, как рисунки на песке от волны. И эти разводы, эти царапины буквально кричат о том, что их снова нужно чем-то заполнить. Чем-то очень важным, естественным, страстным, фактурным.

И мне кажется, я понимаю, о чем звенит мое тело.

Оно сигнализирует о недостатке любви, о том, что хочет оказаться в объятиях этого привлекательного волка, отринуть условности и покориться бурлящему цунами чувств.

И я делаю это.

Закусываю губу и тихонько стону, когда, опустив глаза, оглядываю идеальное, словно вылепленное талантливым скульптором из горячего мрамора тело, подаюсь вперед – не так видно, не так заметно, но очень чувствительно для внутреннего взора напряженного от ожидания мужчины.

Он понимает, что я капитулирую, и с рычанием и звериной радостью отзывается на мое предложение.

И тут же меня захватывает в настоящий водоворот вихрь эмоций.

Наши тела – это кипящие реки, горячая кожа. Пальцы – это инструмент для знакомства, умелые – его и несмелые – мои. Губы – это жаркое признание, одно на двоих разгорающееся безумие.

Я провожу дрожащим пальцем по его упрямым губам, тонкой линии носа, касаюсь щек с заметной щетиной и отмечаю для себя эту дорожку для поцелуев. Губы следуют тем же маршрутом – упрямые губы, тонкая линия носа, щеки с щетиной, до шеи с пульсирующей от возбуждения жилкой. Спускаюсь пальцем ниже, очерчиваю сильный, словно натянутый, выкованный из стали бицепс, касаюсь трогательной ключицы, трогаю вылепленный самой природой и явно усиленный тренировками пресс, и он позволяет моим губам последовать по этому маршруту, узнавая, принимая, привыкая к чужому телу, которое уже сейчас становится родным и знакомым.

Трогательная ключица, выкованный из стали бицепс, мощный пресс…

Напряжение между нами звенит и нарастает, еще немного – и сорвется в бешеном ритме, и он с мольбой в глазах смотрит сверху вниз на меня, желая, чтобы я нажала на спусковой крючок, позволив и ему делать своим телом все то, чего оно так яро жаждет.

И я соглашаюсь, касаюсь линии упругих волосков, уходящих под влажное после душа полотенце.

Лиам понимает, что будет дальше, и берет инициативу в свои руки с моего тихого согласия. Подхватывает, поднимает меня легко, словно пушинку, бросает на пол ненужное полотенце, перешагнув через него, проходит дальше в дом, поднимается по лестнице и укладывает на мягкую постель.

В темноте блестят его глаза, и голова немного кружится от предвкушения.

– Ты – только моя, – неожиданно для меня, или для нас обоих говорит он хрипловато и очень серьезно, веско. – Запомни это навсегда.

И тут же сметает, сминает поцелуем любые возражения, которые могут сорваться с губ.

.

❅ 11 ❅

– Золотко, вставай, – целую ее в нос и смотрю, как она пытается уклониться от яркого луча солнца, который целенаправленно светит ей в глаза.

День уже полностью вступил в свои права, метель улеглась, а Аурелия все еще приходит в себя после страстной ночи, в которой наши тела сплелись так уверенно, будто бы никогда и не расставались.

Наполненный зарядом бодрости, с утра я уже успел закопать тушу медведя, расчистить несколько ярдов тропы от снега по дороге в деревню и приготовить завтрак.

– Еще пять минуточек, – тянет девушка, но я не даю ей поваляться и мгновения – стягиваю с нее теплое одеяло и с удовольствием смотрю на великолепное, идеальное тело, которое открывается моим глазам.

– М-м-м-м, – мычит она, пытаясь поймать свое покрывало, но я не даю ей это сделать.

Хочется послать все к черту, но я уже обещал ей поездку к знахарке, а после рождества, после сегодняшней ночи, та может снова впасть в спячку на месяц или два – нам нужно поторопиться.

Найденная в шкафу одежда подходит только мне, но и своей паре я нашел стеганое пальто небольшого размера, в котором ей будет удобнее. С усмешкой смотрю, как она одевается, и не могу удержаться от глубокого поцелуя, который грозит перейти в долгую прелюдию.

– Ты сам говорил, что нужно спешить, – сдвигает на переносице она свои яркие брови.

– Ухм-м-м-м, – соглашаюсь и ловлю губами ее нижнюю губу.

Но каким-то образом наши роли сменились, и я даю ей возможность подержать узды правления в своих маленьких ручках.

– Тогда вперед!

– Только после вас, – даю ей дорогу спуститься первой по лестнице и тут же оглаживаю спину и все, что ниже, под ее возмущенное сопение.

– Ты сварил кофе? – Аурелия поднимает вверх брови.

– А что в этом такого? Я хочу и должен заботиться о своей паре.

Выкладываю в тарелку бекон, выставляю кружку с кофе, от которого идет пар. Она послушно принимается за завтрак, радуя своим здоровым аппетитом, и я думаю о том, что сегодня эта девушка так же мало похожа на себя вчерашнюю, попавшую под колеса моего автомобиля, как отличается копия картины, сделанная художником-любителем от оригинала. И этот оригинал намного лучше, ярче, сильнее, увереннее.

– Сегодня Рождество, и это лучшее время, чтобы познакомиться с моей стаей, – говорю, когда мы выходим из домика, плотно прикрываем дверь, чтобы никакое дикое животное не смогло попасть внутрь.

– Почему? Что такое? – Удивленно спрашивает Аурелия, и из ее рта вылетает облачко пара.

Ловлю его губами, прижимаю девушку к себе, на мгновение, чтобы не передумать и не отложить дорогу на неопределенное время. В конце концов, в деревне у меня тоже есть дом и огромная кровать, мягкость которой ей еще предстоит испытать.

– Потому что все будут в сборе, приедут из города, чтобы побыть с семьями.

Открываю ей дверь в машину, помогаю пристегнуться ремнем безопасности.

– Я… мне так неудобно, я, наверное, буду там лишней… и… Только поговорю со знахаркой и тут же уеду обратно, обещаю, не буду мешать, – она прикусывает нижнюю губу своими жемчужными зубками и немного краснеет.

Завожу мотор, выжимаю газ до упора, снимаю тачку с ручника. Машина плавно двигается вперед, и я выруливаю на расчищенную с утра дорожку, чтобы въехать в лес, туда, где снега не так много благодаря кронам деревьев, которые сдерживают снежный натиск с неба.

– Ты никогда. Я повторяю: никогда не будешь мне мешать, – говорю серьезно.

Неожиданно в салоне раздается звонок мобильного телефона.

– Грэй? – Отвечаю и я с усмешкой смотрю, как Аурелия оглядывает лес, который буквально расступается перед нами, как гора, полная сокровищ Али-бабы.

– Альфа! – Уважительно откликается моя правая рука, мой помощник, моя бета. – Ты вчера пропустил ужин с инвесторами? Что случилось?

В его голосе слышится не опасение текущими делами – в компании все идет так, как нужно, доход растет в геометрической прогрессии. Он больше удивлен, ведь такого прежде не случалось.

– Захотелось выгулять волка… – отвечаю уклончиво и протягиваю руку, чтобы потрепать за коленку причину своего опоздания.

– Надо же! Ты действительно вернулся в ипостась волка! Давно пора! Ему уже давно стоило освежить шкуру, погонять зайцев в лесу.

– И не только зайцев, – с усмешкой откликаюсь я.

– Что? – Он изображает шок. – “Не только зайцев”? Что я слышу? Кто эта волчица?

Я смотрю на покрасневшее от смущения лицо Аурелии и улыбаюсь ей открыто.

– Самая лучшая волчица, самая лучшая.

❅ 12 ❅

Р-р-р!

– Ну что же, – согбенная знахарка потирает свой крючковатый нос темным от сока трав пальцем и бросает алчущий взгляд на Аурелию, которая неуверенно переступает ногами в снегу. – Ты знаешь цену.

Знаю и все равно киваю. Один год жизни за любую помощь от старейшей и единственной ведьмы в стае. Огромная цена. Но, глядя на трогательную в своем смущении девушку, не могу не согласиться на такой обмен. Ради нее готов отдать гораздо больше!

Протягиваю ведьме руку и задираю рукав рубашки, обнажая вены. Сжимаю кулак – помню, как проходит такой ритуал.

Она хмыкает.

– Как удобно, альфа, что ты встретил свою истинную пару, которая тоже хочет ребеночка, правда?

Ежусь не от того, что холодная сталь ножа проходит вдоль вены, примеряясь, выискивая место, где будет сделан надрез, а от ее слов с подтекстом. Ведьма дотрагивается длинным черным ногтем до небольшого шрама, похожего теперь, спустя время, на тонкую белую нитку, и лукаво глядит из-под кустистых бровей.

– Немного магии, волшебства, и вот она уже рядом…

– Хватит! – Обрываю ее и поторапливаю взглядом. – Делай свое дело, старуха.

Она хрипло хихикает, понимая, что слышать правду мне не хочется.

– Да я ничего и не делала… только направила немного… – бурчит она и сильнее давит ножом на руку, под которым тут же расцветает бутоном алая капля крови. Знахарка радостно скалится, глаза ее блестят, горят молодецким огнем, и она быстро и жадно припадает к тому месту, откуда уже начинает стекать кровь. Слизнув последнюю каплю, сыто улыбается: – Веди свою ненаглядную.

Аурелия, услышав это, тут же пробирается через снег, запинаясь и увязая в сугробе.

– Здравствуйте, я…

– Все знаю! – Обрывает она. – Заходи! – И распахивает перед девушкой покосившиеся двери своей древней темной хибары. – А ты… альфа… оставайся тут!

Не в моих правилах слушаться женщин, да и вообще кого бы то ни было, но я отступаю на шаг, давая Аурелии проход. В который раз втягиваю в себя ее божественный аромат и сдерживаю довольное урчание волка внутри: ему больше хотелось бы прижать ее к себе, закинуть на заднее сиденье автомобиля и…

– Зачем ты пришла? – Хрипит старуха в доме, зная, что я прекрасно ее слышу – уши оборотня готовы ловить даже оттенки эмоций в голосе.

– Я… – Аурелия боится сделать даже шаг в сторону, но ее природное любопытство, ее настойчивость не дают свернуть с пути. Я же поглаживаю небольшой шрам на руке, который становится такого же белесого цвета, как его недавний собрат. – Я хочу излечиться от бесплодия. Мне нужен ребенок! Я хочу забеременеть.

Старуха чиркает спичкой, и я чувствую, как начинает пахнуть сухой полынью – кажется, она подожгла один из своих внушающих опасение венков со стены.

– Забеременеть… Пф… – ворчит она. – Но подумай, девочка, ты именно этого хочешь?

– Не понимаю, о чем вы… – несмело откликается Аурелия. – Это моя мечта, я всегда хотела ребенка…

– Девочка, – голос старухи немного меняется, я слышу какие-то неясные нотки в ее голосе, внушающие опасение – как всегда во время ее ритуалов. – Каждый человек – вершитель своей судьбы, помни об этом… не позволяй кому-то внушать тебе желания, которые тебе не принадлежат!

– Но я… – голос Аурелии становится тверже. – Это правда мое желание. И я не хочу предавать свою мечту.

В доме не слышно ни звука – будто каждая раздумывает о своем, а я нервно сжимаю пальцы. Аурелия – моя истинная пара, в этом нет сомнений, я ощущаю ее влекущий, чарующий аромат, он пробуждает моего волка внутри, и я легко готов его выпустить из клетки.

– Ты же знаешь, кто такой Лиам, – тихо и предостерегающе говорит знахарка.

– Он – оборотень. Я видела волка. И я этого не боюсь.

– А ты… его истинная пара, партнер, который подходит больше, чем остальные… И забеременеть от другого ты не могла… Только от него… от альфы стаи волков.

– А он знал об этом?

Старуха хмыкает.

– Чертовы оборотни. Делают все быстро, не думая, на инстинктах, а потом разгребают последствия… Конечно, знает! Более того, я скажу, что он должен был увидеть и сам – в тебе уже живет его семя! Оно наливается силой и жизнью и скоро станет плодом, будущим волчонком!

От радости едва не вою в небо. Новость оглушающая.

– Не может быть…

– Может, девочка, может, – старуха открывает дверь, показывая, что Аурелии уже пора. – У оборотней все немного иначе, чем у людей. Быстрее, сильнее, глубже.

– Спасибо вам! Спасибо!

Старуха выходит вслед за улыбающейся Аурелией и устало качает головой, глядя на меня:

– Ну что, альфа, ты вернулся?

– Теперь, – обнимаю свою будущую жену, мать моих будущих детей, мою истинную пару, – вернулся. Стае нужен альфа, а моему ребенку нужен пример оборотней рядом.

– Это не первая твоя попытка, альфа, – глаза старухи заполняются тьмой, и я не позволяю Аурелии обернуться, чтобы она не увидела, как вытягиваются черты лица знахарки. – Смотри…

– Это ее выбор! – Запальчиво отвечаю, не давая ей сказать лишнего слова, не предназначенного для ушей Аурелии.

И от этого окрика знахарка снова принимает привычный вид старой женщины. Главное условие ведьмы – чтобы приходящие к ней точно знали, чего хотят, были уверены в своем выборе. Я в своем уверен точно. И Аурелия тоже.

❅ 13 ❅

– Я тут подслушал кое-что, золотко, – ухмыльнулся Лиам, как только я вышла из домика знахарки.

Я улыбнулась: он узнал, что женщина только что рассеяла все мои сомнения, сказав, что бесплодие – не приговор. Оказывается, я уже в положении! И одна-единственная ночь в нежных объятиях этого невозможного, прекрасного, сильного оборотня вылечила меня.

Лиам сделал шаг навстречу.

– Знаешь ли ты, что я ещё никогда не был так счастлив в своей жизни?

– Значит, это всё правда? – Я тоже улыбнулась, но тут же сделала серьезное лицо. – И ты не рассказал мне про эти ваши пары?! У вас есть истинные пары?

– Подумал, что у нас ещё достаточно времени, – пожал плечами мужчина, а потом приблизился ко мне вплотную, чтобы поцеловать в лоб и нежно огладить мой живот. – У нас троих.

– Ох, – я всхлипнула от счастья, но почувствовала одновременно такую обиду! Он ведь мог сказать, когда мы ехали в машине. У него для этого было целое утро!

Лиам хрипло засмеялся, а потом нежно взял моё лицо в свои ладони и приблизился:

– Я весь в твоём распоряжении, золотко. Делай, что пожелаешь, но сначала… – он хмыкнул и обдал горячим дыханием мои дрожащие губы. – Я тебя поцелую.

Его поцелуй обжег губы, а юркий язык, скользнувший внутрь, пробудил что-то сильное, звериное внутри меня. Я закинула руки ему на плечи, чтобы стать еще ближе, прочувствовать каждую мышцу, каждый мускул, каждую горячую клеточку этого невероятного мужчины.

– Нет, нет, золотко, – он мягко отстранился и хитро улыбнулся.

Его темные глаза сверкнули желтоватым огнем из-под набрякших век, выдавая возбуждение. Кажется, кто-то почувствовал то же, что и я – желание обладать, сделать приятное и невероятное партнеру. Никогда бы не подумала, что способна на такие ощущения! Прежде с мужем я никогда не испытывала подобного, кровь не бежала быстрее по венам от мужских прикосновений, дыхание не перехватывало, сердце не падало в пятки, а в низу живота не закручивалась спиралью предвкушение. Но сейчас, с Лиамом все стало гораздо острее, сильнее, ярче. Мое тело с удовольствием отзывалось на все, что он мне давал, желая отдать больше.

Лиам с сожалением вздохнул – ему тоже хотелось жарких объятий, поцелуев, но сейчас у него явно были другие планы.

– Ну что, пришло время знакомства с моей стаей, – мужчина притянул меня ближе к себе, прижимая к своему бедру, жар которого я ощущала даже через джинсовую ткань его и своих брюк. Наверное, волшебная, оборотни чья кровь пульсировала быстрее, чем обычная человеческая, потому он и не мерз в одной фланелевой рубашке в клетку, которую достал из багажника машины, после того как лишился одежды во время схватки с медведем-шатуном. Я же куталась в его пальто, чувствуя, как морозец щиплет щеки и лоб.

– Даже не представляю, как это может произойти, – пробормотала, оглядываясь.

Покосившийся домишко знахарки находился в самом начале деревни оборотней. Он проглядывался среди елей и очень подходил старухе – был таким же старым и неухоженным. От крыльца юлила вперед тропинка, превращаясь дальше в большую дорогу между добротными одно- и двухэтажными домами. Красные, белые крыши кирпичных и деревянных строений покрывала белая шапка снега, и отсюда деревня оборотней походила на сказочный город фантастических существ.

– Тебе нечего бояться, – Лиам не удержался и легонько куснул меня за ушко, отправив россыпь мурашек по всему телу. – Ты им понравишься.

Он взял мою руку в свою большую горячую ладонь и уверенно повел вперед. Машина так и осталась стоять сбоку, припаркованная возле небольшой елки, укутанной белым рыхлым снежком.

Через несколько шагов мы вышли на дорогу к домам, навстречу выбежали мальчишки. Внутренне я готовилась к чему угодно, но только не к тому, что жителями деревни оборотней окажутся обычные на вид люди. Небольшая стайка подростков, одетых по последней моде, насколько я в ней понимала, вдруг остановилась прямо перед нами и молча принюхалась.

– Не может быть, – вдруг ошарашенно произнес один из них, и Лиам рассмеялся. – Это же альфа!

– Альфа! Альфа! Вернулся! Приехал! Альфа! – Загомонили они, окружив нас со всех сторон.

Лиам же только улыбался и прижимал меня к себе сильнее, демонстрируя мою принадлежность ему. Он провел ладонью по вихрам одного из мальчишек, и тот радостно осклабился – ему было приятно такое внимание.

Так мы и вышли вперед большой разношерстной толпой, над которой высился огромный сильный Лиам. Он остановился прямо посередине улицы, и к нам начали стекаться жители деревни – мужчины, женщины, дети. Все они с радостью и любопытством переговаривались, обменивались мнениями, указывая в нашу сторону. Наконец, Лиам поднял вверх правую руку и произнес громко и отчетливо:

– Приветствую, стая! Я здесь! Ваш альфа здесь!

– Альфа, альфа, – снова пробежал возбужденный ропотом между людьми.

– Я вернулся и, надеюсь, надолго! – Голос его покрывал шелест толпы и внушал уважение. – А со мной – моя избранная, моя истинная пара!..

При этих словах раздался изумленный вздох, а после – испуганное молчание. Лиам посмотрел на меня, пожал плечом, чмокнул в висок, успокаивая.

Меня же удивила эта внезапная тишина, которая вдруг накрыла площадь. Женщины смотрели на меня с нескрываемым сочувствием, сожаление было видно и в глазах мужчин. Только Лиам не обращал внимания на все эти метаморфозы.

– …Я работал на благо стаи в городе, пришло время поработать и здесь!

После этих слов мужчины завыли, подняв головы вверх, а женщина начали аплодировать.

– Альфа! – вдруг пронесся сильный мужской окрик.

И все повернулись на этот звук. Замолчали. Лиам нахмурился. Его рука на моем плече напряглась.

Толпа расступилась, как море перед Моисеем, и перед нами возник такой же высокий, плечистый, как и мой личный оборотень, мужчина. Он широко расставил ноги, как капитан на корабле, сложил руки на могучей груди, нервно дернул уголком рта, и только после этого я заметила главную отличительную особенность этого человека – некрасивый бордовый шрам, похожий на веревку, тянущийся от брови до виска.

– Альфа вернулся! – Он ударил ладонь о ладонь, и эти демонстративные аплодисменты сказали больше, чем любые другие слова – незнакомец был недоволен и крайне зол.

– Мар-р-р-к, – пророкотал Лиам. – Твое время прошло.

– Это мы еще посмотрим, – сверкнул черными глазами мужчина, и я поежилась от плохого предчувствия.

❅ 14 ❅

– Ты можешь распоряжаться этим домом, как тебе хочется, – Лиам распахнул двери изнутри, и я сделала первый шаг.

– Он твой?

Мужчина приобнял меня за плечи, поцеловал в висок.

– Нет, золотко, он – наш.

После теплой встречи со стаей и недоброго предостережения незнакомца Лиам провел меня в свой очень уютный коттедж. Он по-хозяйски прошел внутрь, сразу же включил отопление, освещение, отчего все вокруг словно налилось жизнью. Я огляделась. На первом этаже располагалась современная кухня, блестя хромированными поверхностями, большой и пузатый мягкий уголок, огромный телевизор во всю стену.

– Раньше я любил видеоигры, – пожал покатыми плечами Лиам на мой удивленный взгляд.

Я рассмеялась. Трудно было поверить в то, что Лиам – огромный, могущественный, обладающий ярко выраженным рельефным телом Лиам – игрок. Но… ведь я так мало о нем знала, кроме того, что он умеет превращаться в настоящего волка…

– На втором этаже – спальные комнаты, – он шустро поднялся по лестнице и перегнулся через перила, чтобы лучше меня видеть. – Пойдем за мной.

Я послушно последовала за ним. На втором этаже все было обставлено также дорого и просто, как и на первом. Чувствовалось, что мужчина в первую очередь думал о комфорте дома, не обращая внимания на разные мелочи, которые придают жилищу уют.

– Не нравится? – Перехватил он мой взгляд, когда я осматривала огромную комнату с очень большой кроватью посередине. Отчего-то эта деталь интерьера – вернее, то главенствующее место, которое она занимала тут, – неприятно резануло по сердцу и напомнило о том, что у него до меня тоже была какая-то другая жизнь, и мне нужно решить – хочу и смогу ли я ее принять… – Ты все сделаешь тут по своему вкусу, как тебе нужно.

В два счета он оказался у небольшой двери, открыл ее, и оказалось, что она ведет в гардеробную, на полках которой стояли коробки с новой обувью, одежда в кофрах и с бирками, несколько пакетов с бельем.

– Это все – твое. Пока. После купим все, что захочешь.

– Но… откуда… – я удивленно воззрилась на Лиама.

Однако мужчина не собирался ничего объяснять. Он только подмигнул и тут же упал навзничь на свою широкую кровать. Приподнялся на локте и погладил одеяло рядом, призывно глядя на меня.

– Золотко, – понизил он голос и многозначительно поиграл бровями. – Я жду тебя, и я очень голоден! – Шутливо клацнул зубами. – Соскучился по тебе, хочу тебя всю и сразу.

– Нет, я… – покосилась на гардеробную комнату, забитую новыми женскими вещами. Отчего-то мне стало не по себе от того, что я увидела. Как если бы мне только что рассказали сказку про Синюю Бороду и тут же указали на дверь, которую ни в коем случае нельзя открывать. – Сначала я бы хотела получить ответы на свои вопросы.

Услышав это, Лиам застонал, откинулся на подушки, с силой ударил ладонями по матрасу, и тут же перекатился на бок. Он в одно мгновение встал с постели и мягкой, нарочито небрежной походкой направился ко мне. Грация хищника, предупреждение главного в стае – все было в этом обманчиво-ленном движении, и ничего удивительного, что через секунду я оказалась в его руках, визжа от неожиданности и затаенной радости.

– Все, что тебе нужно знать, я расскажу, – он бережно уложил меня на кровать, навис сверху, и теперь уже в его взгляде не было шутливого плутовства, он смотрел серьезно и цепко, оценивая, оглаживая меня взглядом своих черных глаз. Медленно, словно в замедленной съемке, Лиам стянул с меня пальто, джинсы, кофту. Восхищенно присвистнул, оглядывая мое тело. – Я и забыл, как ты прекрасна, – просипел он и тут же, словно потеряв контроль, припал к моим губам поцелуем, в котором одновременно схлестнулись нежность и страсть – бурный коктейль, выбивающий почву из-под ног.

– Постой, – слабо протестуя, я выставила вперед руку, уткнувшись ладонью в каменное плечо.

Под мягкой кожей переливались тугие мускулы, и жар, исходящий от мужчины, зажигал все внутри меня. Даже не обращая внимания на мое сопротивление, он мягко поцеловал каждый палец на руке и вдруг замер.

– Чер-р-рт, – Лиам быстро вскочил с постели, взъерошил волосы пятерней. – Никуда не уходи. Я сейчас вернусь.

И тут же выскользнул за дверь.

Я удивленно приподнялась, прислушалась, но ровным счетом ничего не услышала. Ни звонка, ни звука открывающейся двери, ни сигнала телефона. Ни-че-го. Поэтому, прижав к груди большое и мягкое покрывало, скрыв свою наготу, последовала за ним. Осторожно, на цыпочках, сделала шаг из комнаты, выглянула в коридор, а после, практически прижимаясь к стене, дошла до лестницы.

Снизу доносился тихий мужской разговор.

Я прислушалась, решая – идти дальше или нет.

– …Ты должен уехать, – спокойно и нагло сказал уже знакомый голос человека со шрамом с площади.

– Нет. Я вернулся, и теперь все будет по-другому, – уверенно и твердо ответил Лиам.

– Ты пожалеешь о своем решении, – явно еле сдерживая гнев, сквозь зубы просипел мужчина.

– Ты все слышал, – в голосе Лиама наливалась силой буря и звенела сталь.

Я даже поежилась от такой явной демонстрации силы.

Вместо ответа мужчина неожиданно резко поднял голову, сощурился и буквально впился в меня взглядом, пригвоздив к месту, как натуралист бабочку к картонке. В это мгновение показалось, что мое сердце перестало биться, и я точно поняла, что чувствует кролик под взглядом удава.

Я вздрогнула, а он тут же вышел вон, дерзко и сильно хлопнув дверью.

Ох… я плотнее прижала к себе конец покрывала.

– Золотко, – Лиам повернулся, услышав мое движение и точно так же, как мужчина до этого, предостерегающе прищурил блеснувшие желтым светом глаза. – Тебе следует слушаться альфу. Я приказал тебе никуда не уходить!

❅ 15 ❅

– Пойдем, я покажу тебя стае, – рыкнул он, недовольный визитом человека со шрамом. Все наше игривое настроение сошло на нет. – Одевайся теплее.

Сам Лиам быстро натянул футболку с длинным рукавом и вышел за дверь в зимнюю стужу и снег, совсем не беспокоясь, что почти раздет. В который раз я подивилась его нечеловеческой натуре и поставила себе мысленную галочку подробнее расспросить о том, чем еще отличаются оборотни от людей.

Я вздохнула и подумала о том, что сама себя не узнаю. Все слишком быстро развивалось между мной и этим удивительным мужчиной, слишком стремительно закручивалось, и у меня совсем не было времени на то, чтобы все обдумать, расспросить.

Ведь только вчера я оплакивала свою судьбу, что навсегда останусь одинокой и  бездетной, как по велению судьбы вдруг получила так много: сильный, уверенный, смелый и невероятно красивый мужчина рядом, а внутри… Внутри меня уже разрасталась жизнь, наливаясь соками, становясь тяжелее час от часа.

Неосознанно улыбаясь, я приложила ладонь к животу и погладила его: малыш точно родится сильным и крепким, таким же идеальным, как его отец, и таким же любящим, как мать. Меня захлестнуло это упоительное ощущение принадлежности, нужности и безбрежной нежности к тому, кто однажды появится на свет.

Я торопливо подтянула покрывало к груди, чтобы не запнуться, и вернулась в комнату. Открыла дверь в гардеробную, где прятались в прозрачных кофрах вещи. Для кого была предназначена эта женская одежда? Как давно она тут находится? Где хозяйка этих вещей?

Думаю, Лиаму нужно мне много объяснить и многое рассказать о той жизни, что была у него прежде, чтобы мы доверяли друг другу больше и глубже.

Выбрав брюки, теплый вязаный свитер и легкую розовую куртку на гусином пуху, я быстро оделась и спустилась вниз, прикрыв за собой дверь. Оглянулась в недоумении – куда мне идти? Что делать?

– Так это ты… – вдруг раздался голос сбоку. Я быстро обернулась на звук и замерла в ожидании продолжения фразы от высокой, статной блондинки с длинной косой, закрученной на манер короны на голове. Она пристально и немного брезгливо оглядела меня с ног до головы и поджала полные губы. – Человек…

Ее поведение – отстранённое, и в то же время, пронизанное любопытством – отозвалось во мне волной негодования. Вместо ответа я расправила плечи, подняла подбородок выше. Да, я такая, принимайте как есть.

Девушка, уловив перемену в моем поведении, моргнула несколько раз, медленно ведя длинными ресницами вверх-вниз, будто опахалами, словно пытаясь перестроить выражение лица на более доброжелательное, и сделала несколько шагов вперед, по снегу в сторону крыльца дома альфы.

– Все говорят, что Лиам нашел свою истинную пару… – сказала она и остановилась, не решаясь сделать шаг вперед, ожидая моей реакции.

– Все так, – отозвалась я и шагнула в снег, прямо в огромные следы, которые вели от дома и явно принадлежали Лиаму… или тому огромному человеку со шрамом на лице.

– Как-то все это неожиданно произошло, ведь Лиам несколько лет не возвращался в стаю и тем более больше не привозил девушек, – снова поджала она губы.

Меня резануло это «больше», и сразу напомнило о том, что у каждого из нас до встречи на той дороге была своя жизнь с разными печалями, огорчениями и влюбленностями.

– Значит, пришло время, – пожала я плечами.

Дойдя до протоптанной, вычищенной дороги, облегченно выдохнула – идти по глубокому снегу было тяжело, – за что заслужила снисходительный взгляд сильной волчицы. Конечно, меня покоробило выражение превосходства на ее лице, и потому захотелось скорее уйти, не завязывая знакомство глубже.

Она дотронулась рукой до своей косы на голове и, не глядя в мою сторону, пробормотала, явно надеясь, что я услышу каждое слово:

– Но я бы на твоем месте, на месте человека, не связывалась с альфой… Слишком уж вы слабенькие…

– Как хорошо, что ты не на моем месте, – припечатала я и медленно, но уверенно прошла вперед по дороге.

Девушка дернулась, лицо ее перекосилось – она явно хотела меня обидеть, задеть, но у нее ничего не вышло, и эта шпилька – маленькая, но действенная – вернула мне расположение духа. Никому не позволю больше обижать себя! Только не теперь, когда внутри медленно, но верно разгоралось собственное солнце!

Мимо пробежали два небольших волчонка с густой серой шерстью, помахивая хвостами. Я вздрогнула и остановилась, не зная, как поступить: рвануть обратно под защиту дома и закрыть наглухо все двери, или попытаться познакомиться с ними. Несмотря на то, что я уже видела, как волк превращается в человека, до конца принять этот факт моему сознанию еще не удалось.

Волчата, играя, толкали друг друга в бок, раскрывая пасти, демонстрировали большие белые зубы, в шутку запугивая и порыкивая. Через секунду один из них, не выдержав, запрыгнул на спину другому, ухватился за холку, резко засучив задними ногами, и на дороге вместо двух зверят появилось большое меховое облако. Оно перекатывалось из стороны в сторону, рискуя обрушиться и на меня.

– Вот черт! – выругалась я и отскочила к краю дороги. Оглянулась, но вокруг почему-то не было ни души.

Драка волчат из шуточной явно начала перерастать в довольно серьезную, потому что как только они отделились друг от другая, я обратила внимание, что один их них припадал на заднюю левую ногу, а второй слишком сильно прижимал к голове ухо, а второе, кажется, было немного потрепано и разорвано на конце.

– Эй! Прекратите! – попробовала я вмешаться, но голос прозвучал жалко и сипло и на волчат никакого впечатления не произвел.

Опасно оскалившись, припав на передние лапы и поджав потрепанное на конце ухо, один волчонок неожиданно быстро прыгнул вперед и впился в бок другому. Драка завертелась с новой силой, и меховой ком активно перемещался от одной стороны дороги к другой. Я так и стояла, в нерешительности прижимая ладони к щекам – уйти отсюда казалось уже невозможным, как и пойти дальше.

Я открыла рот, чтобы снова призвать их к порядку, желая остановить драку, как вдруг…

– Эй! – раздалось совсем рядом.

Словно черт из табакерки рядом неожиданно вырос Лиам. Не мешкая он шагнул вперед, засунул руку прямо в гущу мехового кома, немного поморщился  и поднял за шкирку вверх сначала одного волчонка, в после – второго. Все еще на адреналине от драки они повизгивали, дергали задними лапами, старались зацепить руку Лиама.– А ну перестать! – шикнул на них мужчина, не испытывая, похоже, никаких неудобств от того, что приходилось держать зверят.

Он пару раз тряхнул их, и через несколько секунд волчата угомонились и начали жалобно поскуливать. Убедившись, что оголтелая злость их отпустила, он опустил их на землю. Один сразу же припал на землю, и Лиам топнул ногой, сбивая охотничий настрой волчонка.

– Хватит драться, быстро прекратили! – погрозил он им кулаком. Волчата прижали уши к мохнатым головам и внимательно посмотрели на него снизу вверх. – Никаких драк. Быстро домой!

Волчата, не мешкая, тут же сорвались с места и умчались по дороге, даже не думая продолжать драку.

Лиам усмехнулся и подошел ко мне. Привычным уже жестом прижал к бедру и поцеловал в висок.

– Братья, – пояснил он. – Всегда дерутся, чтобы показать, кто главнее, сильнее.

– Ты быстро их угомонил, – с уважением протянула я, отмечая, что на коже сильных рук, увитых бороздками вен, под закатанными рукавами длинной футболки не оказалось ни единой царапины.

– Пустяки, – ухмыльнулся он и подмигнул. – Разве же это драка?

– Ты слишком самонадеян! – шутливо ударила его кулачком в стальной пресс, чтобы стереть самодовольную улыбку. – Ты тоже так дрался в детстве?

Лиам на секунду замер. Ненадолго, но я почувствовала холодок, которым отозвалось его жаркое тело на мои слова.

– Кажется, – медленно повернул он голову в сторону, и я проследовала взглядом за ним.

Чуть вдалеке увидела черный силуэт мужчины, на него-то и смотрел мой оборотень. Человек поднял руку и дотронулся до виска, но я знала, что он сделал на самом деле: почесал большой уродливый шрам. Мне показалось, что глаза его блеснули желтым предостерегающим светом. Лиам сказал твердо, но едва слышно:

– Кажется, я все еще продолжаю драться…

❅ 16 ❅

– Кто это? – спросила я.

Лиам встряхнулся, будто прогоняя задумчивый настрой.

– Неважно, золотко.

– И все же?

Однако Лиам только усмехнулся, как если бы увидел, что на него охотится котенок. Он взял меня под руку и повел вперед. Тут же откуда ни возьмись на улице появились люди. Вернее, оборотни. Мужчины, женщины, подростки. Кто-то был одет в зимнюю одежду – теплые пуховики, лисьи шубы. А кто-то, как и Лиам, шел в одних брюках, футболках и ботинках явно на босу ногу.

– Они только из леса, – пояснил Лиам, поймав мой недоумевающий взгляд и правильно оценив озноб, который пробежал по спине. – Члены стаи потому и живут тут, в лесу, чтобы в любой момент обернуться волком, и никто не скажет лишнего слова.

Я вспомнила девушку, которая встретилась на дороге, и облизнула губы, раздумывая над тем, как правильнее задать вопрос, чтобы мужчина понял меня верно. Упоминание о моей слабости, о том, что я всего лишь человек, заставили задуматься о многих вещах…

– Лиам…

– Да, золотко?

– Скажи мне, это плохо, что я человек? – набравшись смелости, спросила и почувствовала, как вся затрепетала в ожидании его ответа.