Читать онлайн Идеальный враг бесплатно

Глава 1

Результат первой игры – это еще не показатель.

Анабель

– Сколько можно постоянно вести себя как избалованный ребёнок пяти лет? – голос в гостиной заставляет меня остановиться на полпути. Опустив ладошку на лестничные перила с силой, сжимаю её. Владелец голоса рассержен, а это означает одно, что сейчас лучше не попадаться ему на глаза.

– Байрон, ты слишком строг с Аной, она очень чувствительна, а поддержка отца не помешала бы…

Не успевает мама договорить, как по комнате раздаётся сильный и резкий хлопок, по всей видимости, удар рукой о стол.

– Не смей, не смей этого делать! – злость пропитана в каждом слове, а по воздуху разносится яд, заставляющий чаще, хватать кислород ртом.

– Но дочь…

– Заткнись! – ещё один удар, но уже звонкий, а после приглушённое оханье, Байрон ударил маму по лицу.

Первое, что у меня возникает, желание оказаться рядом с ней, обнять. После врезать надменному и отвратительному человеку, так чтобы боль, обида, разочарование, злость лавиной обрушилась на голову этому мерзкому человеку, с которым по волю судьбы мне приходится жить под одной крышей, дышать одним воздухом и терпеть его присутствие рядом.

– Никогда слышишь, никогда не смей называть это отрепье дочерью, тем более моей! У меня есть только одна дочь, поняла!

Далее следует гробовая тишина, несколько секунд всё словно застыло, а после тяжёлой поступью Байрон Стайрос покидает гостиную, ставя жирную точку в сегодняшнем разговоре сильным хлопком двери.

Мама стоит спиной ко мне, а взгляд её направлен в приоткрытое окно. Как же безмятежна, и спокойно она сейчас выглядит. Аккуратно собранные волосы в толстую косу, лёгкое платье голубого оттенка обволакивает её хрупкую фигуру, а руки сцеплены за спиной. Вся эта картина выглядеть идеально, за исключением того, что пальцы рук она безостановочно сгибает, сжимает.

– Мамочка… – шепчу подходя. Моё сердце не устаёт обливаться кровью при виде того, как этот монстр мучить её, – Мам!

– Да милая, уже готова? – руки расцепив она быстро смахивает, по всей видимости, с щёк слезы, – Завтрак готов, правда, Белла не вернулась ещё, да и папа…

– Мам! – вновь зову, после разворачиваю её к себе, глаза блестят, на правой щеке горит алым след от пощёчины. – Не нужно делать вид, что всё нормально, я прекрасно слышала, этот ублюдок снова поднял на тебя руку!

– Ана, детка, – ласково проводит ладонью по моим волосам, всего десять минут назад я заплетала их в косу, но из – за того, что они непослушные, причёской уже назвать нельзя.

– Это твой папа, мой муж, не нужно так выражаться. Бывает так, что случаются невесёлые дни, сегодня именно такой, к тому же молодой девушке не к лицу такие словечки!

– Ты не должна это терпеть! – отрицаю, немного отстраняясь от мамы. Меня бесит то, что она постоянно находит тысячи отговорок тому, почему Байрон так себя ведёт. – Это уже далеко зашло, а то, что Байрон меня ненавидит, для меня это не секрет!

– Анабель, ты не должна так говорить! – мама всё ещё продолжает защищает своего мужа, пытаясь меня переубедить, но это так глупо и смешно, что я лишь фыркаю, проходя к столу, – Ана…

В это время открывается входная дверь и на пороге появляется Изабель в чёрных велосипедках и топе, на шее свисают наушники, а по её возбуждённому виду понятно, что сестра вернулась с пробежки.

– Всем привет! – не замечая наших растерянных взглядов, она проходит к холодильнику. Достав оттуда бутылочку воды, Изабель делает несколько жадных глотков, снова смотрит на нас, – Эй, вы чего такие перепуганные, где папа?

– Это, милая, он ушёл… – поспешно тараторит мама, с её лица исчез испуг, она вновь привычная мама. – Да, он ушёл уже на работу!

– Понятно, понятно! – качая головой произносит Белла, запихивая в рот кусок ветчины, – А ты чего молчишь, завтракала?

– Не успела, – пытаясь скрыть свою раздражительность и злость. Изабель не виновата, что меня ненавидит Байрон Стайрос. Да и вообще, у сестры некая суперспособность в упор не замечать, что твориться в этом доме и какой же ублюдок – её папаша!

Моя мама, Лилит Эмирсон выросла в прекрасной семье. Дедушка и бабушка очень любили её и оберегали, но вот такая забота с ними и Лили сыграла злую шутку. То ли от навязчивой заботы и отекания, либо оттого что для юной Лилит мир казался безопасным и дружелюбным она встретила и полюбила Байрона Стайроса, на то время обычного студента подающий огромные надежды.

Ей пятнадцать, ему девятнадцать. Юность, максимализм и гормоны сыграли все, и через год на свет появилась крошка Изабель, моя сестра, плод сумасшедших чувств и полнейшей безответственности. Но к общему удивлению, даже несмотря на то, что Байрон относился строго с Лилит, они прожили первый год в любви и согласии, что не сказать о последующих.

Через какое-то время ситуация дошла до пика. Нехватка денег, осознание того, что оба не готовы к взрослой жизни, а ответственность вбила приличный такой клин в семейный лад.

Каждодневные скандалы, ругань, драки всё это стало обыденной рутиной в их семье, пока моя дорогая мамочка решила это прекратить. В одно прекрасное утро Лилит собрав небольшой чемодан и забрав Изабель, сбежала от законного супруга, деспота и тирана.

Но Байрон Стайрос не был согласен с таким исходом, и в течение года искал сбежавшую семью, и ему в итоге удалось. Байрон нашёл Лилит и Беллу в Болгарии, у местного фермера, ныне моего покойного отца, с которым мне не было суждено познакомиться.

Да, Лилит забеременела от мужчины, которого знала меньше года, но так сильно влюбилась в заботливого, доброго, дарящего безопасность мужчину. Стефан был старше мамы на десять лет, но это не помешало им понять и полюбить друг друга.

Байрон появился внезапно, разъярённый, призывая маму одуматься и вернуться, но Стефан не позволил, за что и поплатился.

Один выстрел и его безжизненное тело рухнуло на тротуарную плитку, возле огромной корзины с яблоками, которые каких-то десять минут назад они вместе с Лилит собирали, пели песни и клялись в любви.

Байрон забрал Лилит и дочь, его даже не остановило то, что вместе с семьёй он забрал плод любви двух людей, Стефана и Лилит, ему было наплевать, так как он одержим идеей причинять боль всем, забирая надежду и любовь.

Через несколько месяцев появилась я, плод настоящей любви и объект ненависти, напоминание того, что слабости и неприменения обитают в этом доме.

Эту историю я знала с самого детства, как и то, что Байрон всей душой ненавидит меня, да и он, не уставая, мне практически ежедневно об этом напоминать. К слову, его чувства взаимны, я также испытываю неотъемлемую и жгучую злость к этому отвратительному человеку.

У нас с сестрой несущественная разница в возрасте, которую я практически не замечаю, каких-то два года, но мы прекрасно понимаем друг друга, словно близнецы. Чувствовали настроения, даже иногда, и физическая боль передавалась нам в пространстве, но вот внешне природа разбросала нас по разным сторонам. Она высокая, светло-русая красавица, с изумительно правильными и прекрасными чертами лица никогда не оставалась в тени. Её небесно-голубые глаза, походили на полуденное ясное небо, такие добрые и притягательные, что не хотелось оторвать взор, а любоваться и любоваться. Веснушки, рассыпанные на щеках и носу, лишь доказывали, насколько матушка, природа влюблена в Изабелу.

Каждое движение, каждая улыбка настолько грациозны, что иногда я задумывалась, что моя сестра что – то совершенно нездешнее, словно присланная нам на землю, из какой- то неведомой стороны, где царит любовь и покой. Но всё же была одна деталь, которая возвращала меня с небес на землю, и это неповторимый взгляд, доставшийся сестре Байрона, немного прищуренный, с искоркой, цепкий, иногда пытливый, словно что-то подозревает или затевает.

Знаю, да и много раз слышала от него, как он гордится тем, что его Белла переняла его манеры, что глаза, это их семейная чуть ли не реликвия. А меня это коробила, но не оттого, что самый близкий для меня человек, имеет общее, с дьяволом воплоти, я просто не хотела даже позволять себе думать о том, что Изабела хоть в чем- то может походить на него.

Я же, напротив – противоположность ей, волосы прямые и тёмно-русые, которые постоянно выбивались из любых причёсок, которые я сооружала на голове. Глаза карие, практически чёрные, безжизненные, в которых читалось практически ничего, мне удавалось производить впечатление ёжика, который закрывается от мира колючками. Стоя у зеркала и рассматривая своё лицо, все больше приходила к выводу, что кроме, как обыкновенное, я не могла его назвать. Я была тенью, обыкновенной тенью своей прекрасной сестры, не похожая ни на кого, ни на деспота Байрона, ни на мученицу мать, словно сама по себе.

Закончив этот завтрак, который напоминал минуту молчания, так как ни мама ни я не желали разговаривать после того, что случилось, а Белла всё время переписывалась в телефоне, изредка бросая на нас вопросительные взгляды, да в отличии о меня в колледже Белла популярна, у неё есть куча друзей и воздыхателей, что не сказать обо мне.

– Ана, детка, ну что случилось? – спросила мама, когда я стояла возле посудомойки, скрывая грязную посуду, обняв за плечи.

– Мы кажеться, всё обсудили, нет? – злость всё ещё согревает меня, и непонимание, но матери словно память отшибает каждые пять секунд. Вот её бьёт Байрон, а вот она уже стоит, улыбаясь, машет нам вслед.

– Анабель, милая моя девочка, пожалуйста, не воспринимай всё так близко к сердцу! – попытки исправить испорченный завтрак увенчиваются провалом.

– Мама, всё нормально, проехали! – вздохнула и обняла её, мне было неприятно смотреть, как моя мама расстраивается, и это даже перевешивает то, что я зла на неё. – Я всё знаю!

Обхожу свою машину, плюхаюсь на водительское сиденье, Белла у же расположилась на пассажирском, достав блеск, красит ими губу.

– Готова? – как только машина приветственно рыкнула, Белла спрашивает меня.

– А у меня есть выбор? Дай подумать, – зависаю на несколько секунд, делая вид, что у меня серьёзный мыслительный процесс, – Ах да, у меня нет выбора! – Давай, поехали, а то опоздаем! – фыркает она, закрывая козырёк с маленьким зеркальцем.

Университет находился в тысячи миль от дома, на закрытой территории, где мы находились с понедельника по пятницу, а на выходные возвращались домой. Такой распорядок меня не смущал, даже, наоборот, радовал, так как я могла целых пять дней не сталкиваться с Байроном, но очень скучала по маме и была в режиме ожидания, что вот-вот откуда-нибудь прилетит.

Глава 2

Анабель

Меня не любил такое ощущение весь университет, с персоналом и самими его постройками.

На территории располагалось несколько кампусов, разбитых по факультетам, на территории каждого кампуса зоны, где была мужская и женская часть. Я жила в северной части, кампус-север, незатейливо гласила табличка у тропинки ведущую на территорию. Тут собрались студенту факультетов управления, бизнеса, менеджмента и юриспруденции, самая большая часть приходилось на север, видимо, в соединённых штатах Америки был дефицит всей нечисти под названием менеджеры и банкиры.

На юге расположились факультеты психологии, педагогике, медицины и биоинженерия, Белла входила в их число, её факультет был самым престижным, так как биоинженеры славились выпускниками по всему миру гениальными и известными. Запад занял спортивный факультет и военная кафедра, преимущественно в западных числились парни, тем самым их кампус был самым шумным, славясь грандиозными вечеринками. Восточная часть была занята обслуживающим персоналом, преподавательским составом, и практически не вызывал интереса у студентов.

В центре расположимся сам университет, с тремя зданиями, остроконечными, больше похожими на башню, соединёнными на втором и третьем этажах между собой туннельными проходами. Они представляли собой стеклянные коридоры, в которых на переменах толпились студенты.

Двор университета был самым любимым для меня, вокруг располагались беседки и скамьи, затерявшиеся среди огромных величественных деревьев и кустистой растительностью. В тёплое время года буйство красок поражало, а беседки с полукруглыми каркасами оплетала вьющаяся роза, различных оттенков, заполняя ароматом всё вокруг.

Парковка заполнена различными марками машин, тут можно было отыскать Порше и ламбарджине соседствующую с небольшими пикапами и старенькими моделями, наподобие моей тойоты.

Объясняется такой размах очень просто, раз в год двадцать мест присуждалось абитуриентам, которые выиграли конкурс, преимущественно в это число входили дети из малообеспеченных семей, так как богачам незачем напрягаться, для них местечко всего припасено заботливыми родителями. Ещё десять мест выдавали для воспитанников детских домов, и хотя никто не воспринимал их, для меня они били немного опасные и намного взрослее нас. Будто они прожили эту жизнь на лет пять семь дольше, чем мы, хотя по факту все были ровесниками.

Я сюда попала не просто так, естественно, для меня было куплено место заботливой мамой, которая выбила у Байрона обещание, что, как и Изабела я буду ходить в этот колледж, но вот осознание того, что я, буду должной этому мерзавцу, не давала мне покоя, и поэтому я просто отправила документы на отборочный тур. Какое же было удивление и моё и семьи, когда я заветное место выиграла, и полноправно могла гордиться тем, что сама вершу свою судьбу.

Но вот не все были рады тому, что я такая особенная, если, можно сказать. Как только в моём потоке узнали, что из двадцати бюджетных мест занимаю я, приёмная дочка конгрессмена США, входящего в палату представителей конгресса США, как с цепи сорвались.

Каждый, который себя хоть немного позиционировал защитником общество, кричал мне в спину, что я избалованная эгоистка, забравшая места того, кто действительно заслуживает здесь учиться. Многие просто крутили у виска, удивляясь тому, что вместо того, чтобы спокойно взять уже купленное, пошла и испытала судьбу, напрягалась, как нищеброда.

Но громче всех кричала и возмущалась первая красавица, президент кампуса Север, и по совместительству единственная дочка ректора университета Салли Мур.

Да и вообще, её титулов просто не пересчитать вот так на память, тут тебе и чемпионка по большому теннису, и титулованная красавица, успешный организатор добровольного движения «МИР», самый молодой активист и член общество молодых руководителей в нашем университете. Мне иногда кажется, что легче сказать, чем Салли не занимается, так как подозреваю, в расписании девушки вряд ли найдётся свободная минутка.

В первую нашу встречу стало понятно, что нормальных отношений нам с ней не иметь, как только я появилась на пороге школы, всё внимание было обращены к такому чудовищу, как я, прямая цитата Салли. За очень короткий промежуток времени она состряпала петицию об отмене моего гранта, призывая голосовать за отчисления, так как загубила жизнь человеку. Вот только это лишь догадки и разговоры, и предполагаемый студент лишь упустил возможность, так как, умнее оказалась я, а значит, и место по праву заслуженное. Но даже спустя два года, как мы учимся вместе, ни проходит и дня, чтобы Салли Мур не напомнила мне о том, насколько я ничтожна.

Такая красивая, высокая с копной волос пшеничного оттенка, Салли могла посмотреть так, что стыла кровь в жилах свысока, своими светло-зеленными глазами, вздёрнув аккуратный носик. Я давно подозреваю, что не так она и милосердна, и добра ко всем, как желает показать, этот взгляд её выдаёт, ту надменность и жестокость, которая возможно в ней копиться выдаёт, но пока она словно девушка с картинки, без изъяна, популярная и успешная.

Мне всегда было любопытно побывать в её голове, узнать, чем обосновывается такое поведение блондинистой принцессы, почему от ненависти ко мне она забывает обо всём, и только я как красная тряпка для быка маячу перед носом. И пускай мне никогда не быть с такой, как она подружками, интерес испытывала я всегда, возможно потому, что ненависть тоже проявление чувств. Страшнее всего знать, что человеку ты безразличен, то, что он не испытывает к тебе ровным счётом ничего, пустоту. А так, эта энергия, которая также меня подпитывает и веселить, когда в общем коридоре, мы, схлестнувшись огненными взглядами, пытаемся проявить себя, поставив оппонента на места.

На данный момент у нас ничья, где-то Салли обходила меня, а именно оценки, похвала преподавателей, всё то, что меня выводит из себя- учёба. Я же любила задавать Салли неудобные вопросы, вспоминать о том, что отец Салли не последний человек в колледже, и всё, то что хотя бы издалека напоминает о том, от девушка имеет особое положение. Салли бесилась, краснея и шипя, она каждый раз попадается на эту удочку, пытается доказать, что всего заслужила сама.

Мысленно посылаю в космос сигналы, чтобы моё появление и пребывание хотя бы сейчас ни стало всеобщим достоянием, утренняя стычка не повлияло на меня положительно, а упадническое настроение ни придаёт мне сил отбиваться от них всех.

Не успеваю отойти, как на спине чувствую тяжесть чьих-то рук, немедля разворачиваюсь, встречаясь со светло-зеленными глазами подруги.

– Привет, красотка! – Робинсон, смеясь, смотрит на меня, – Господи, что у тебя с лицом? – она так громко это говорила, что половина всеХ, кто, находился рядом, развернули на нас свои любопытные взгляды.

– Роб, ты можешь тише! – шикнула я, – Чего кричишь? – Роб обдёргивает коротенькую чёрную юбку, хватая меня под руку, и с заговорщическим тоном продолжает.

– Видела листовки? Миниски я пыталась раскрутить на признание, но та, как в рот воды набрала, ничего не сказала, ни слово! А могла бы и не выделываться, наверняка забыла, как в прошлом месяце мой отец не хило ей так сделал скидку на свадебные кольца, ну ничего, я даже рада, что свадьба с Финчем сорвалась, поделом ей!

– С мистером Финчем! – с нажимом поправляю. – Плевать!

С Роби впервые встретились в библиотеке университета на нулевом этаже. Девушка пыталась забрать свои книги, но не могла назвать номер своего абонемента. В руках Робинсон была куча мелочей, которые девушка пыталась удержать. Стопка разноцветных тетрадей, несколько ламинированных папок, связка ключей с пушистым розовым помпоном, хлебные палочки и возможно что-то ещё, что не смогла я сразу рассмотреть.

– Девушка, по фамилии я не могу найти вашу учётную запись, мне нужен номер, чтобы авторизовать, либо… – стройная молодая девушка, пыталась объяснить Робинсон, которая пыхтела, поправляя сваливающие тетради.

– Ну как же так? – голос, уставший немного раздражённый, – У нас через пару часов первая лекция, а мне туда без этих книг нельзя. Представите, какое произведу впечатление, заявив о себе как о тупице, которая даже книги из библиотеки не может забрать. К тому же я даже в комнату не заехала, а вещи, вещи? Их огромное количество, столько чемоданов, пожалуйста…

– Я правда не смогу! – не отступала молодая библиотекарша, но в её глазах, безусловно, читалось сожаление. – Можете, поищите на почте, его всем рассылали.

– О нет… – протянула та.

– Простите, я могу помочь! – не выдержав говорю, так как понимала, что это может затянуться надолго, а у меня также лекция совсем скоро, – Давай тетради положим сюда, – показываю на невысокий столик у стены, библиотекарша безмолвно кивает, словно ей меня послал всевышний.

Робинсон послушно скидывает всё барахло, удовлетворённо вздохнув.

– Что дальше? – вздёрнув брови в упор смотря на меня Робинсон, – Я, кстати, Робинсон Мэдинктон!

Какое же было удивление, когда мы поняли, что живём в одном кампусе, на одном этаже, в одной комнате. Да, Роби оказалась моей соседкой, с этого дня мы стали с ней неразлучны.

Взбалмошная, немного разбалованная, неудержимая Роби из богатой семьи, наследница крупной корпорации по обработке и продаже драгоценных металлов. Единственная дочь, в которой души не чаяли, любимица и сокровище. Её детская непосредственность так подкупает меня, что даже не представляю реальности, где мы с Роби не встретились, такого просто не должно случиться. Невысокая, темноволосая красавица пухлыми губками и невинными кареглазым взглядом подкупила вмиг. Она добра, смелая и смешная, а свобода в её нраве настолько обезоруживала, что невозможно при виде красотки не улыбнуться.

Мне действительно повезло с ней, она столько раз мне помогала пережить травлю в группе, столько раз вытирала мои слёзы в комнате, и всегда была на моей стороне. Даже при условии, что у меня будет ещё одна жизнь, я не смогу отплатить ей тем же. Да, мы находились на разных полюсах, она любимица со счастливым детством и невероятно любящей семьёй, я противоположность, у которой всё идёт наперекосяк, но, возможно, такие обстоятельства и стали связующие.

Робинсон учится на юрфаке, мечтая стать государственным защитником, и знаете, я практически уверена в этом на сто процентов, у этой малышки хватка как у тигрицы, и если чего-то хочет, то непременно это получает. Острый ум вперемежку с желанием помочь заставляет окружающих верить и слушать Робинсон, поэтому её любят тут, многие прислушиваются её советам и считают везением, если та дружит с ними.

– Как прошли выходные? – толкнула меня в плечо Роби, – Если честно сегодня было очень паршивое настроение, хотелось остаться дома, но мама как заведённая трещала о том, что я не имею права подводить отца, наверняка ещё тешится надеждами о том, что я передумаю, и стану личным адвокатом отца!

– Нормально, – отрезала, пытаясь улыбаться, но, возможно, это выглядело не слишком, естественно, и я прекращаю стараться. Благо Робинсон всё прекрасно понимает, и моё положение ей известно. Мы ничего не скрывали друг от друга, я прекрасно знала о её отношениях с отцом, и то, что при исключительной любви мистера Мэдинктона к Робинсон, которая чувствуется за версту, его ожидания, что дочь всё же склонить на свою сторону с выбором профиля. Та, в свою очередь, знает все тайны моего существования, и постоянно мне говорить, насколько этот Байрон – придурок, продолжая на мне отыгрываться.

– Ну, малышка… – Робинсон смешно сморщила свой нос, что мне стало весело. – Он ничего не понимает, ты сокровище, а этот старый пердун, козёл! И пускай он провалится в своём конгрессе…

– Ага, вот только этого никогда не бывать, к тому, что он придирок можно добавить и то, что он умный придурок, и вряд ли сделает ошибку! – улыбаюсь, стараясь не портить настроение единственному человеку, который хорошо ко мне относиться – Как у тебя дела?

– Это было невероятно… Ана, я бы осталась там жить… – она прикрыла глаза и улыбнулась, а после вздохнула. Девушка на выходные летала на Бали, познакомилась с местным красавчиком, и всё это транслировала в сторис. Я даже немного завидую ей, Роби свободна, и это говорится о том, что она свободна душой и духом. Ей плевать на мнения окружающих, и то, что о ней подумают, – И тебя забрала!

– Ага! И жили мы с тобой долго и счастливо…

Через час мы уже спустились в общий двор, где собралась добрая половина учащихся. Завидев светлую голову Бэллы машу ей рукой, но, та не обращает никакого внимания, так как окружена сокурсниками, бросив эту идею, возвращаюсь к Робинсон в компании нескольких девчонок с курса, которые вовсю обсуждают сплетни.

– В прошлом году они придумали соревнования, помните? – Фрэя, девочка со светлой кожей, сдвинув брови, произносит, – У меня до сих пор болят икроножные мышцы… интересно что на этот раз?

– Думаешь по этому поводу собрания? – улыбаюсь я, Фрэя славится своим сварливым характером, но вполне добрая и безобидная.

– А ещё из – за чего весь университет собирать? – поджав губы мотаю головой.

– Миниски достаточно изобретательна… – не успев договорить, чувствую лёгкий толчок в спину, резко разворачиваюсь, сталкиваюсь со взглядом синих глаз, точнее, красивых синих глаз. Я пришибленно смотрю ему в лицо, глаза словно океан во время шторма, в нём читается отвращение и холодность, не нахожу что сказать, просто пялюсь, одновременно пытаясь сопротивляться натиску, глубины, напротив.

– Нет, непохожи! – он посмотрел на меня будто я какой-то экспонат, который пристально изучает, но никакой симпатии я не чувствую, наоборот, холод, на мгновение его синие глаза потемнели, и я ощутила себя абсолютно голой, но вскоре он переводит взгляд на сестру и широко улыбнулся. – Увидимся… Изабелла… – он это произнёс с нажимом на последний слог и хрипотцой в голосе, по моему телу пробежались мурашки. Что это вообще было?

Глава 3

Анабель

Он уходить. Аккуратно лавируя между студентами, секунд десять продолжаю всматриваться в спину человека, взгляд которого словно прожог меня изнутри. Не могу сказать, что в нём прочитала враждебность, нет, но ощутила физически напряжение, которое вибрациями передавалось от незнакомца, а ещё дикий интерес. Не могу сказать, что я ханжа, и стараюсь парней, нет, но все те, с кем мне доводилась ходить на свидания, принимать ухаживания и рядом не стояли. Никогда я не испытывала такого трепета, граничившего со страхом, и интереса узнать, услышать ещё раз голос, то, как он выговаривает слова.

– Может, объяснишь? – шепчу, но сестра тут же прикрыла мой рот рукой, насторожена осматривает меня.

– Александр Прайм, – говорит она, но мне мало этого, я хочу больше узнать об этом парни, которого, к слову, не видела у нас в университете. – Он перевёлся из Финикса, будет учиться на бизнесе… – улыбка лукавая растягивается на её лице, – Кампус Север, с тобой будет учиться!

– Мне он совершенно не нравится… – не могу сказать и объяснить почему, но неприятное ощущение, мягко обволакивает мои внутренности, оставляя липкий след. Даже при условии, что я испытала интерес, но моя интуиция подсказывает, что я не должна связываться с ним. Александр Прайм, повторяю его имя, словно желая в этом, что-то понять. Александр…

– А по мне, ничего такой… – Белла продолжает скалиться, намекая на что-то. Кусаю губы, вспоминая, как он посмотрел на меня, какой у него спокойный и тяжёлый голос, какая широкая спина и уверенная поступь.

Меня встретила моя светлая и небольшая комната, на втором этаже, с небольшим окном и запахом книг. С Робинсон мы сразу сошлись на том, что нужен небольшой шкаф для книг, так как у меня и у неё непреодолимая страсть к такому времяпрепровождению. Мы, не сговариваясь, привезли кучу литературы, которая и привносит в нашу комнату этот запах.

В остальном обстановка была такая же, как и в десятках других комнатах, две кровати друг напротив друга, один длинный стол у окна к нему два стула, большой бельевой шкаф, и два индивидуальных комода. Мне нравилось здесь жить, Роби не доставляла дискомфорта, а вечерние посиделки с перемыванием косточек тех, кто нам особо не нравился, стали определённым ритуалом в нашей жизни.

Небрежно бросив дорожную сумку на кровать, подошла к окну, вид выходил на задний двор, напротив, располагались несколько спортивных полей, чаще всего проходили тренировки по футболу, вот и сейчас преподаватель по физкультуре, что-то грозно объяснял футболистам, а те, опустив голову, пытались делать вид, что внимательно слушают.

Присев на край стола смотрю, как начиналась тренировка, и парни нехотя передвигали ногами. Мысли закрутились вокруг предстоящего семестр, который явно не предвещал ничего хорошего, так как высокий незнакомец, который явно чем – то меня зацепил с первой секунды нашего знакомства, не выходит из моей головы. Отношения с парнями у меня были мягко говоря, странные. На первом году за мной пытались ухаживать два моих однокурсника, Билли и Томи были братьями – близнецами, которые обратили на меня внимание, устроили соревнование за моё сердце.

Поначалу меня это забавляла, но чем дальше придвигались их ухаживания, больше походившие на спортивный интерес, тем ощутимее я испытывала дискомфорт. В какой-то момент почувствовала, что симпатия их не так сильна, а желание стать призом в этой схватке совсем отвратила. Позвав их двоих на разговор, я каждому чётко дала понять, что мне это не интересно, к слову, они особо не расстроились.

Дальше был Мартин, старшекурсник, футболист с невероятно добрым сердцем и высоким ростом. Мне нравился Мартин искренни, но вот наше общение, которое, не успело перерасти во что-то более серьёзное, закончилось, он просто перестал даже со мной здороваться, не говоря, о чем – то большем. Позже я узнала, что всему виной стала Салли, которая преуспела и тут, узнав о том, что Мартин мне симпатичен, она сделала всё, чтобы перевести его внимание на себя, и как только ей это удалось, сразу парень наскучил. Я страдала, несколько недель не могла нормально существовать, а демонстративные походы за ручку Салли и Мартина доводили до истерики.

После появился Аден. Темноволосый красавчик учился на военной кафедре, но несколько лекций у нас с ним совпадали. Каждый вторник и четверг мы встречались на естествознание, садились вместе, стараясь не мешать противному мистеру Крюну своей болтовнёй. Всё бы ничего, но вот Аден для меня друг, которого я практически в ином амплуа не вижу, а парень, наоборот, по уши в меня влюблён, чем заставляет чувствовать себя неловко. Получается он находиться в железобетонной френдзоне, из которой вряд ли выйдет, а я как эгоистка пользуюсь этим положением, делая вид, что не замечаю, как Аден смотрит на меня каждый раз.

От моего мыслей меня отвлекает сигнал телефона.

«Ты куда пропала?»

Сообщение прислала Роби, мы с ней расстались после того, как Миниски сообщила, что в середине месяца ожидается тематическая вечеринка в честь юбилея университета. Будет организован огромный бал, с живой музыкой, приглашённой прессой и профессорами с разных концов мира. Также пригласят представителей крупных концернов для общения с выпускниками и учащими, такой неплохой шанс оставить о себе хорошее впечатление и получить приглашения на стажировку.

" В комнате решила разобрать вещи"

Быстро набираю ответ, после вновь перевожу взгляд на улицу.

" Давай к нам, Фрэя привезла новые пластинки!"

На выходе из общежития слышу заливистый смех Салли, чуть поморщившись делаю вид, что не замечаю её вместе со свитой прихвостней.

– О, привет, королева невидимок! – услышав за спиной насмешливое обращение, останавливаюсь, сжимая кулаки, естественно, я понимаю, что это она ко мне обращается, – Как выходные прошли?

Вдох, выдох и продолжаю идти.

– Ана, подожди… – не отступает девчонка, поднявшись с скамейки, Салли поправляет белоснежную блузку с откровенным вырезом, настойчивость – это видимо, её второе имя! – Видела на выходных твоего отца, хорошо выглядит…

Девушка прекрасно осведомлена о том, что Байрон мне не отец, и то, что мама изменила ему, и даже то, что этот мерзавец меня на дух не переносит. Когда – то её, и моя мама дружили, и вся драма разворачивалась на глазах родителей Салли, так что- то она не упускает возможности не поддеть меня историей моего появления каждый раз, когда мы сталкиваемся. Поначалу я бесилась, страдала, но с каждым разом меня все меньше трогали её колкие замечания, что я лишь улыбалась в ответ от заезженных фраз. Такт работает принцем, чем бы дитя ни тешилось…

– Надеюсь, он осчастливил тебя своей мерзкой физиономией! – выплёвываю, при этом широко улыбаясь, – В следующий раз можешь поцеловать его в отвратительную задницу, естественно, от меня!

– Ух, ты! – она обошла меня, оценивающе посмотрев, – С каждым разом уровень твоего самообладания меня поражает, но вот это лишь глупая маска, ах, Ана, маленькая девочка, ничего тебя не трогает так, как знания, что ты неприятное недоразумение, могу поделиться контактом с отличным психотерапевтом, поверь, нужно прорабатывать травмы!

– Обойдусь! – перебиваю её, этот разговор мне начинает наскучивать, но Салли этого не замечает, так как искренни считает, что задевает струны моей души. – Салли, ты главное – исправно наведывайся к хвалёному мозгаправу, обо мне есть кому позаботиться!

– Слушай ты! – схватив меня за руку, сильно сжав она искажает лицо в сумасшедшей устрашающей улыбке, поморщившись, попытаюсь выдернуть её, но не получилось, мне оставались лишь зло посмотреть на девушку, – Моё терпение не вечно, а ты доставляешь мне дискомфорт! При одной мысли, что мне приходится дышать с тобой, одним воздухом тошно становится!

– Ничем помочь не могу! – шиплю, с силой дёрнув рукой мне удаётся высвободиться. Вслед слышу ещё, какие- то гадости, но на моё счастье, за мной она не следует. После вот таких перепалок мне безумно хотелось принять душ, тщательно отмыться от прикосновений и едких комментариев.

Во внутреннем дворике меня встречает Роби и Фрэя, они перебирают виниловые пластинки, и что-то громко обсуждают.

Мама Фрэи работает в филармонии, оттуда и поставляет дочери различные записи концертов, журналы с интервью артистов, которые не найти в открытом доступе, но особым раритетом были пластинки, которые мне Фрэя любезно одалживала.

Дело в том, что с ней мы с лет пяти занимались в одной школе искусств, я по классу скрипки, Фрэя же на фортепьяно. Несколько лет назад мы окончили музыкальную школу и даже успели побывать в нескольких турах с оркестром, но после началась совершенно новая глава. Семья Фрэи считает, что музыкантов хватает в их семье и отплатили обучение на факультете медицины, специальность зубной врач, у меня тоже особо выбора не было, в мир музыке путь был закрыт, Байрон отчего дал понять, что этого не потерпит.

Так, мы и оказались обе заточены в тисках наук, которые совершенно не откликаются в наших сердцах, но это не означало, что мы прекратили созерцать, слушая прекрасные композиции, любезно предоставляемые мамой Фрэи. Сегодня Фрэя принесла записи Элисон Мария Краусс " Холодная гора", моему счастью нет предела.

– Твоя мама просто чудо! – прижав к груди виниловый круг.

– После дай и я послушаю, там есть небольшие куски пианино, хочу изучить! – говорить Фрэя, перевожу взгляд чуть выше белоснежной головы Фрэи, тут же отворачиваюсь, закусывая нижнюю губу, а всё виной пристальный и цепкий взгляд новенького, который в десяти метров от нас, фривольно стоит, оперившись о косяк беседки. Его руки в карманах, а на лице снисходительная улыбка, несколько парней окружили его, а тот наблюдает на всех с высока. Что он себе позволяет? Неужели в первый день возможно такое поведение наплевательское, надменное и оценивающие, можно для приличия быть немного дружелюбным. Да это, по меньшей мере неуважение к окружающим тебя людям!

Чувствую, как этот нахал продолжает на меня пялиться, и это становится настоящей пыткой. Не знаю почему, но его присутствие вводить меня в какой-то диссонанс, мне одновременно хочется посмотреть на него и провалиться сквозь землю. Сильнее прижимаю пластинку к груди, словно она сможет меня защитить от грубого и тяжёлого взгляда из-под нахмуривших бровей.

Негромкий звук доносится из динамиков, оповещая о начале лекций, все, кто находится рядом, как по команде поднимаются, направляясь к выходу. Я же иду обособленно, обхватив себя руками, пытаясь не смотреть в сторону этого типа, но у самого выхода, где я практически ощущаю свободу и свежий воздух меня дёргают за край старой, вязаной кофты. Поднимаю голову, вновь встречаясь с этим уже знакомым надменным взглядом, моментально заливаюсь красной краской с ног до головы, но останавливаюсь вопросительно смотря.

Глава 4

Анабель

– Твоё? – в руках он держит мою ленту для волос, машинально касаюсь их. – Ну и?

– Да, спасибо… – протянув руку пытаюсь забрать, но он одёргивает её, пряча в глубину кармана брюк, его улыбка становится шире, а моё сердце начинает разгонять ритм.

– Не так быстро, придётся заслужить! – этот тон мне знаком, так как в академии особо избалованные особи мужского пола постоянно отпускают грязные шутки в мою сторону, считая, что это позволительно для таких, как они, молодые, богатые и беспринципными. – Увидимся, крутышка!

Я ничего не могу произнести, просто стою и молчу, переваривая всё, что только услышала, в какой-то момент обстановка вокруг меня начинается кружиться, а перед глазами маячит то ли цвет моей потерянной ленты, то ли цвет глаз парня, который её присвоил себе. Ком неприятного волнения сгущается в животе, всё, что сейчас звучит в моей голове, это насмешливый тон мерзавца, который, как в замедленной съёмки разворачивается и отдаляется.

– Я. я… – пытаюсь хоть что- то ответить, но язык словно перестал слушать меня, ещё секунда и я понимаю, как ноги становятся ватными, а тело неминуемо летит на встречу с пыльным бетонным полом.

Открываю глаза, натыкаясь на знакомый потолок, с небольшими тёмными крапинками, неловко поворачиваю голову понимая, что нахожусь в своей комнате, а за столом сгорбившись, сидит Роби, что – то увлечённо рассматривая.

– Что случилось? – охрипшим голосом произношу, пытаясь подняться на локтях. Но как только моя голова отстраняется от подушки, тут же понимаю, что совершаю ошибку. Всё вокруг плывёт, дико болит голова.

– Эй, ты чего! – подруга мгновенно реагирует, подлетая ко мне и пригвоздив меня к кровати грозно смотрит. – Ты несколько часов назад рухнула без чувств во дворе, куда так резко поднимаешься? Ну и напугала меня, я, как услышала, сразу рванула к тебе… а ты вся такая лежишь бледная и неподвижная, что это вообще было?

– Не помню ничего, пластинки, мы сидели с Фрэей, после… – голова гудит, а во рту образовалась пустыня Сахара, бросая взгляд полный мольбы, в сторону графина с водой. Робинсон мгновенно реагирует, и уже через несколько секунд бережно передерживая меня за голову, прислоняет к моим губам стакан с кристально чистой водой.

– Тебя принёс в комнату Алекс Прайм… – как только слышу это имя, тут же вся жидкость, которая благополучно растекалась по моим внутренностям, направилась назад. В сознание просачивается неприятный образ фривольно стоящего человека, который прижигает своим взглядом меня.

– Это же тот… – всё же, надеюсь, что возможно Алекс Прайм, это совершенно не тот надменный новенький, а просто его однофамилец, но внутренности продолжают, скручиваются в неприятный узел.

– Не смотри на меня так, да, тот самый новенький, кажется, у вас знакомство совсем не задалось! – Роби аккуратно села на край кровати. – Что вы успели не поделить?

– Нет, нет, нет… только ни это! – не хочу в эти верить. – И он был в моей комнате! – последняя фраза звучала как смертный приговор.

– Ну да, ты упала, а Алекс оказался рядом, быстро среагировал и оказал первую помощь, так что ты ему должна быть благодарна! – должна, но чувствую, что ничем хорошим не обернётся это для меня, – Да и вообще, он очень милый парень…уже весь университет только о нём говорит! Может, к врачу?

– Нет, не нужно, я с утра практически ничего не ела, плюс перенервничала…прости Роби, но мне нужно поспать наверно… – у меня нет ни сил, ни желания – это слушать, понимая, что теперь я должна быть благодарна этому неприятному Алексу Прайму. Не дождавшись ухода подруги, я медленно отворачиваюсь, закрываю глаза и мгновенно погружаюсь в сон.

Несколько дней пролетели как мгновенье. Учебный процесс погрузил весь университет, на переменах можно было выдохнуть, но уже через короткий промежуток времени снова классы заполнены учениками, монотонные голоса учителей и желания побыстрее закончить учебную неделю преследовало каждого.

Оставалась последняя на сегодня дисциплина, бизнес-план, которая особенно мне нравилась. Тут мы больше общались между собой и комМурицировали с преподавателем, не было скучных лекций, и заумных формул, заставляющих чахнуть каждую секунду.

Преподавала нам молодая женщина, которая безумно красиво выглядела, высокая, с длинными и блестящими, чёрными волосами, а на лице располагались очки, в чёрной оправе ей безумно шли. Мне кажется, что всё студенты, которые посещали её урок, были влюблены в неё. Сочетание молодости, высоко интеллекта и фигуры стриптизерши делали своё дело, я же смотрела на неё и ловила эстетическое удовольствие, а ещё у неё был приятный голос, от которого не хотелось спать, что немаловажно.

– Добрый день, мне нужен человек, что бы помог раздать планы, на которых мы будем тренироваться сегодня! – она широко улыбнулась, а я залюбовалась её грацией, – Салли, спасибо!

Естественно, этим человекам выступает Салли, в первых рядах готовая подлизываться к учителям, и это делает она не для того, чтобы ей завышали оценки, нет, она просто по-другому не может.

Вдохнув воздуха побольше в лёгкие, прикрываю глаза, борясь с желанием не выкрикнуть какую-нибудь мерзость, пока Мур шествует мимо рядов, раздавая материалы. Но через пару минут чувствую, как рядом кто-то с шумом сел, а в нос ударяет мужской достаточно приятный аромат.

– На твоём месте я был бы намного внимательней и усерднее учился! – открываю глаза, видя рядом с собой того самого Алекса Прайма.

– Что…? – я опешила, так и не смогла выдать что- то более разумное, в его глазах чётко вижу, как он упивается своим положением.

– Тебя могут выкинуть отсюда, и глазом не моргнёшь! – эти слова он словно выплюнул, мне стало не по себе от такой реакции, – Слышал, что ты практически всех в этом элитном университете настроила против себя!

– Не думала, что ты собираешь сплетни обо мне! – стараюсь как можно спокойнее говорить.

– Попробуй подумать в следующий раз! – парирует он, вновь выставляя меня идиоткой, это уже входит в привычку у новенького.

Продолжаю молчать, пялясь на него, а он усмехнулся и уставился перед собой делая вид, что внимательно слушает, что говорит лектор, но что-то мне подсказывало, что это был только вид, на самом деле он наслаждался тем, что в очередной раз унизил меня.

Для себя отмечаю, что он, достаточно красив, не раскаченный зазнайка, но и худым его назвать нельзя, весьма высок, так как даже сидя я чувствую себя крошечной, светло-русые волосы, слегка вьющиеся, широкие скулы, и массивный подбородок. Но самое выделяющееся на его лице были глаза, невероятно красивые синие глаза и нахальный взгляд.

В такого и не грех влюбиться, правда, от него я чувствовала лишь холод и отвращение, да и такие парни, мнящие себя королями мира, не посмотрят в сторону, таких как я, за исключением только в качестве девочки для битья, что возможно и привлекло его внимание. Но это лишь с первого взгляда так, пускай только сунется, я тот час познакомлю его с острыми зубками Анабель Стайрос.

– Рассмотрела всё? – резко спрашивает он, даже не поворачиваясь, отчего вздрагиваю и отворачиваюсь. Чёрт, чёрт, чёрт… какого…

– Я… не … я… – как умалишённая, пытаясь как-то оправдаться, но всё безуспешно, он уже повернулся ко мне и поджал губы, с усмешкой смотрит на меня, а точнее, на моё фиаско.

– Не надо, мне неинтересно! – и снова отворачивается, а я уже в какой раз проклинаю себя, за свою странную реакцию на этого парня. После он снова поворачивается, сканирует лицо, опускается чуть ниже, после снова поднимается на уровень глаз, – И ещё, таких как ты, я презираю, сильно презираю…

Ну, это было уже слишком, на меня словно ушат грязи вылили. Словно как в тумане чувствую, по щекам предательски стекают слёзы, а он продолжает смотреть, ни один мускул на его красивом лице не дёрнулся, будто так и должно быть. С грохотов вскакиваю с места, запихнув кое-как в сумки тетради, вылетаю из аудитории, пытаясь не поднимать головы, что- то бормочу, проходя мимо преподавателя, на что та как – то странно мотает головой, показывая своё непонимание, но сейчас мне не до объяснений, всё, что мне нужно – покинуть аудиторию. Ничего не понимаю, к чему всё это напыщенность и озлобленность, в моих планах было лишь то, чтобы поблагодарить Алекса за помощь, но после того, что он сейчас устроил, я его готова разорвать на куски.

Забежав в туалет, начинаю рыдать в голос, снова и снова проклиная себя за такую слабость и несдержанность, сколько ещё я могу реагировать на все насмешки и колкости, думала, что уже выработался имМуритет, но нет, всё так же как сопливая девчонка обижаюсь на любое неприятное слово или комментарий. Обида прожигает меня, мне стало казаться, что воздух закончился, а лёгкие беспощадно горят от боли.

Вдох, ещё один вдох… ничего не помогает, слёзы льются, смотрю в отражение и вижу, насколько ничтожная и слабая, не зря меня так ненавидеть, и все, кому не лень напоминают мне о моей убогости. Слова Александра, словно маленькие молоточки стучат в моей голове «презираю, презираю». Я не знаю, сколько просидела в туалете, но услышав, как кто-то приближается, заскакиваю в первую из кабинок и затаив дыхания, слушаю.

– Как же я устала от постоянного присутствия этой Анабель, неужели ей самой приятно учиться в том месте, где каждый готов указывать на её место? – распознаю писклявый голос Салли – Стайрос не понимает, что это выглядит убого!

– Чушь? Такие, как она не понимают ничего, кроме действий, нужно сделать так, чтобы она исчезла… – это проговорила одна из шестёрок нашей принцессы, имя которой я не могла, вспомнит, да и не нужно было это, так как эти девчонки менялись постоянно. Наверняка существует, какой-то специальный кастинг на место для подлиз Салли Мур!

– Тайра, просто так не может исчезнуть человек, да и мне это не нужно, я хочу, чтобы она сама убралась отсюда, освободи места более достойному человеку! – Салли так эмоционально сказала эта, мне даже показалась, что я увидела, с каким выражением это было произнесено.

– Не понимаю… – девчонка по имени Тара не собиралась успокаиваться.

– Забей, продолжаем придерживаться нашего плана! – девушка осеклась, а я ещё сильнее напрягла слух, но, видимо, Салли поняла, что сказала, то, что не должны услышать даже её подхалимки подруги и мгновенно повела разговор в новое русло. – Как вам новенький? – она вздохнула.

– Он горячий, я с ним пересеклась в раздевалки и могу сказать с уверенностью тело у него как у бога Олимпа! – тоненьким голоском проговаривает ещё одна из подруг Салли. Фу, какие же они мерзкие шлюхи!

– Кенди, не хочу знать, что ты делала в мужской раздевалке, да и ладно, главное, не совершай свою главную ошибку – не ложись под него в первое же свидание! – а Салли даже с подружками ведёт себя как стерва, неужели они своими куриными мозгами не понимают этого, – Дорогая моя, к сожалению, это не самое главное, у парня помимо стального пресса должен быть интеллект, вот что по настоящему сексуально! – томно говорит Салли, – Но я видела, что этот Алекс трётся рядом с Аной, хотя его уже предупредили о нашей местной звёздочки…

Прикрываю рот ладонью, чтобы не выдать себя, но моему возмущению нет предела, эта стерва, помимо всего прочего, распускает обо мне грязные слухи.

– Видели, что произошло на уроке, почему Ана выбежала, словно призрак увидела? – та, что Тайра мерзко хихикнула.

– вот и я о том, же, вроде предупреждён, значит, вооружён, но этот Алекс ни так-то прост! – протяжно произносит Салли.

Следует молчание, а через несколько секунд слышу, как входная дверь хлопает, оповещая, что подружки ушли и выход свободен.

Решаю, что пропущу две оставшиеся лекции, мне нужен таймаут от событий, которые выбили из калии моё равновесие, надеюсь, Роби уже в общежитие, мне срочно ей нужно обо всём рассказать.

Вбежав в комнату, вижу сестру, вообще она очень редко приходит сюда, чем вызывает у меня немой вопрос, зачем? Но ответ приходит сам собой, Белла крутится у зеркала, прижимая к себе платья из розового блестящего шёлка.

– Анабель! – вырывая из мыслей, восклицает сестра, я же, чуть тряхнув головой, прохожу вглубь комнаты. Сейчас совсем не время для сестринских разговоров, меня трясёт, от злости и обиды, но ей сказать я не могу, она не поймёт, а чего доброго, ещё и разбираться отправиться. – Это просто сказка, нам привезли их…

– Кого? – всё ещё не понимаю, как вести себя, чтобы она ничего не заподозрила.

– Ана! Ку-ку! Юбилей университета, праздник, танцы до утра, платья!

Глава 5

Анабель

Тут же она достала из коробки зелёный кусок такой же ткани, только изумрудного оттенка. Расправив и приложив к своей фигуре, Изабель смотрит с надеждой в глазах, на мою реакцию, но я ничего не могу сказать, лишь смотрю на прекрасное изделие портных. Платье прекрасно – на завязках, с разрезом на ноге, пикантно оголяя её, оно настоящие сокровище, не могу представить его на себе, на своей неуклюжей фигуре не привыкла носить такого рода одежду, которая словно кричит о сексуальности и нежности, ни в моих правилах выражать себя через одежду.

– Изабелль, оно прекрасно! – подхожу и легонько касаюсь ткани, прохладной и невесомой, – Но я не могу его принять, это слишком красиво для меня!

– Что за вздор? – сестра откладывает его на кровать, – Ничего не может и сравниться с тобой, а тем более какой-то кусок ткани! И ты даже не вздумай мне перечить, я заказала его для тебя! – её наигранная обида немного развеселила меня, – Я, между прочим, вносила некоторые корректировки в наши наряды, хочу, чтобы все обомлели от нас!

– Они снова высмеют меня, и это не прикроют, никакие прекрасные платья…

– Ну, Ана, не будь занудой, – сестра надула губы и небрежно бросила своё платье рядом с коробкой. Ну вот как после этого отказать, когда на тебя смотрят этими хитрыми прекрасными глазами, недовольно вздохнув присаживаюсь рядом.

– Когда ты всё успеваешь? – задаю вопрос, та мило морщит лоб, но ничего не отвечает, – А ещё оно очень откровенное, у меня вся грудь наружу!

– Что? – девушка подскочила и подхватила платье, вновь расправив на себе, – Так в этом и есть задумка, у тебя отличные сиськи и скрывать их настоящее преступление, это не обсуждается! Ты будешь в нём, и пусть все с ума сойдут при виде красивой девушки, да и вообще прекрати стесняться своего тела. Ты не должна быть такой зажатой!

– Ладно, хорошо! – попытки дать хоть один весомый аргумент увенчались полнейшим недоразумением, – Слушай, а где ты познакомилась с Алексом… С Алексом Праймом? – мой голос звучит крайне заинтересованно, а при произношении имени и фамилии парня мой голос меняется, что пугает меня.

– С новеньким? Так, это… – она замолкает, – А, точно, встретились в администрации, у меня что- то с дверным замком случилось, а Александр любезно предложил мне помочь. Вежливым показался, расспрашивал про папу и нашу семью, про себя рассказал чуть-чуть, переехал из Тенеси, кстати, его отец – мэр округа…

– И что же он тут забыл? – слишком агрессивно говорю, Белла вопросительно смотрит на меня.

– У тебя с ним проблему? – настороженно спрашивает она, слишком резко мотаю головой, но Белла решает не развивать эту тему.

– Хорошо, побегу, у меня ещё сегодня поездка в город запланирована, поедешь со мной?

– Нет, но если мне привезёшь мне вупи пай, буду самой счастливой!

– Сладкоежка моя! – проговаривает Бела, целуя меня в щеку.

Сегодня во время занятий все студенты вели разговоры лишь о предстоящем вечере и, то, что их ждало, а именно бессонная ночь. Вот уже какой год середина года ознаменовалась тем, что после отбоя все спускались к океану и проводили там время до утра, жгли костры, жарили маршмеллоу, рассказывали истории, играли вправду или действие и конечно же, напивались. Кто-то особо смелый отправлялся купаться, заманивая остальных. Учителя привыкли к такой традиции, а особо активные также присоединялись к нам, занимали наблюдательный пост и тихонько переговаривались между собой. Конечно, они понимали, что молодость берёт вверх, а когда такое количество молодых людей, запирают в одном удалённом месте от внешнего мира, нужно понимать, что выпускать пар это обязательная составляющая.

Прошлая вылазка на ночёвку для меня прошла особенно скучной, Робинсон напилась, Фрэя всё время хныкала, что хочет спать, а Белла исчезла на полночи, вернувшись ничего не стала объяснять. Тем самым я с одной стороны была нянькой, с другой аниматор и с третьей паникующая сестра, каждые десять минут набирая по мобильному Изабель. Сегодня намерена пропустить это событие, скоротав вечер в своей кровати, с какой-нибудь книгой наперевес, радуясь, что наутро буду свежа и бодра.

Но все мои планы спутала Робинсон, которая влетела в комнату и плюхнулась на мою идеально заправленную кровать, её глаза странно блестели, а откровенный наряд давал понять, что ни спать она собралась, ни спать.

– Таак… – протянула, садясь рядом с подругой, от неё пахнет алкоголем и мятной жвачкой, – И, куда ты так вырядилась? – я многозначительно посмотрела на её откровенный топ бежевого цвета и ультракороткую юбку золотого цвета, естественно понимала, но хотелось немного позанудничать.

– Как куда? – девушка ойкнула и прикрыла рот рукой, – Ну хватить, Ана, ты сейчас похожа на смотрительницу женской общины, и что-то это ты ещё в пижаме?

– Я не пойду! – вполне серьёзно отвечаю, а для пущей наглядности, что мои намерения достаточно серьёзны, демонстративно открыв книгу.

– Ну да ладно… – вымолила Роби, поддевая пальцем страницу романа. – Пойдём, будет весело, слышала, что и Аден собирается…

– Ты, наверно забыла, что где бы я ни появилась, тут же начинается хаос!

– Думаю, небольшой переполох в этой сверхэлитной компании заносчивых людишек не помешает! – смеётся подруга, уже практически навалившись на меня.

– Роби, у меня нет настроения, ещё этот новенький вызывает лишь желание воткнуть в его заносчивый зад палку побольше! – фыркаю, вспоминая физиономию Алекса Прайма, по которой непременно когда-нибудь съезжу.

– Тебе он нравится? – глупое замечание, очень глупое, но Робинсон смотрит на меня с серьёзным выражением, хотя и икнув пару раз.

– Не дури! – цокаю, но не пытаюсь разубедить её, так как в первую очередь это выглядит странно, словно я пытаюсь оправдаться, а во вторую мне непонятна такая реакция моего организма на Александра, – Ты где успела так набраться?

– Ах это, в комнате у Фрэи отличный джин, принести? – Робинсон тут же поднимается, собираясь бежать за горячительным.

– Нет, это точно будет лишним! Ты сказала, что и Аден собирается?

– Ага, посмотри, что я для него приготовила! – девушка зажала двумя руками свою грудь, выпятив её ко мне навстречу.

Робинсон очень нравится Аден, который практически не обращает на неё внимание, и это ещё одна неловкость, которая меня одолевает, когда мы собираемся вместе. Как мне сказать подруге, что её подкаты к парню настолько ничтожны и вызывают жалость, тем самым не обидеть. Но Роби словно не замечает, что Аден смотрит в её сторону лишь как на мою подругу, и возможно, я должна объяснить это, а Адену намекнуть о том, что пусть попытает счастье с ней, но я эгоистка, мне не хочется терять ни Адена ни подругу. Поэтому как идиотка делаю вид, что ничего не замечаю.

– Если ты со мной не пойдёшь, то твоя подруга навечно останется девственницей!

– Ладно! – резко соглашаюсь, даже для меня это становиться неожиданностью, – Только ненадолго! И если Салли начнёт цеплять меня, я немедленно уйду. Договорились?

– Конечно! Конечно! – Робинсон подскакивает, теряя равновесия, плюхается на задницу, а после начинает дико смеяться, через несколько секунд подхватываю и я.

Мы с Роби за руку спускаемся по склону, туда где толпятся стайки студентов. Недовольно обвожу глазами периметр, вмиг внизу живота завязывается тугой узел тревоги, предчувствую, что ничем хорошим это не закончиться. Отовсюду исходит жар костров, вокруг которых собрались студенты, вдалеке играет приглушённо музыка, слышались весёлые голоса ребят. В очередной раз понимаю, как мне некомфортно здесь находиться, и как бы ни пыталась подруга меня подбодрить я никогда не стану частью этой беспечной молодёжи. Они все избранные, все с самого рождения были на коне, и не должны доказывать своё право на существования, я же, наоборот, каждый день пыталась ухватиться за соломинку, уловить шанс, но никогда я не стану частью этой жизни, даже если прыгну выше собственной головы.

Пока в моей голове метались мысли своей никчёмности, Робинсон подводит меня к самому дальнему костру, где я замечаю светлую голову танцующей Фрэю под музыку, ужасную, громкую, совершенно безвкусную, но видима, девушка уже довольно много выпила, раз не замечает этого. Также тут расположились двое, которые явно были парой, так как сидели в обнимку, девушка закинула на парня ноги и что-то шептала ему на ухо, а он нежно её поглаживал по коленке.

Напротив, них сидела миловидная блондинка в свитере с изображённым на ней белым мишкой, она на нас подняла глаза и хмуро улыбнулась, после снова перевела взгляд в сторону. Я невольно пожала плечами, ну спасибо на том, что не съязвила, а просто помолчала. Робинсон кинула на песок плед, который стащила из комнаты и плюхнулась на него, из рюкзака достала пакет со сладостями начатую бутылку пива и несколько запечатанных небрежно бросает рядом. Протянув мне бутылку призывно смотрит, я лишь покачав головой, даю понять, что пускай радуется тому, что я не осталась в общежитие. Фыркнув, отбрасывает её и берёт ту, что уже открыла. Я же оборачиваюсь, начиная рассматривать, что происходить вокруг.

Самый большой костёр находился ближе всего к воде, и вокруг него столпились десятка два студентов, естественно, на коронном месте в окружение своих подданных сидит Салли, её ноги укутаны цветным одеялом, а подруги расположились подле неё, и заискивающие, смотрят к ней в рот.

Вдох, выдох.

В голове всё ещё проигрываю ту информацию, которую услышала в туалете, желания прямо сейчас подойти к этой стерве и предъявить возрастает, но я всё же не хочу устраивать сцен и скандалов, а возможно меня останавливает что – то другое, или кто-то.

Фигура Алекса Прайма стоит спиной ко мне, чуть поодаль от Салли, в руке держит бутылку из тёмного стекла, он изредка подносил её ко рту и делал большие глотки, попеременно разговаривая с парнем рядом. Выгодная позиция у меня, могу спокойно рассмотреть его фигуру, так как он меня практически не видел. На нём были тёмно-синие джинсы и светлая майка, которая отчётлива, повторяла его сильную и накаченную спину, волосы, как всегда, находились в беспорядки, колышутся под небольшим ветерком, а он периодически поправляет их свободной рукой.

Интересно какой у него рост, такое ощущение что он один из самых высоких парней на пляже. Ловлю себя на том, что мне нравится это ощущение, когда он рядом нависает надо мной, сильный как гора не могу не согласиться с тем, что Холодный, а именно такое прозвище ему даю, чертовски привлекателен, и возможно, не будь он таким КОЗЛОМ, я бы неприметно влюбилась.

Костёр, который находился рядом с нашим, тоже был окружён достаточным количеством людей, но в основном все сидели вокруг него и играли в семь минут счастья. Суть состояла в том, что выбираются два человека, которым нужно провести семь минут наедине, в это время они могут делать, что захотят. Некоторые проводят это время за беседой, некоторые предпочитают более интимные действия, вроде поцелуев, всем дико весело и интересно, кому кто достанется и как воспользуются возможностью.

– Может, сыграем? – Робинсон резко поднимается, потянув мою руку.

– Слушай, – начала, пытаясь не показывать своего нежелания, – Ты моя подруга, и только ради тебя, слышишь, притащилась сюда и хочу тихонько отсидеться!

– Зануда! Где же Аден? – тоже не вижу его, но меня сейчас это меньше всего волнует, продолжаю следить за Алексом. Теперь он достаёт из заднего кармана пачку сигарет, ловко выуживает сигарету, запихивая в рот, все движения легки и слажены, что мне захотелось тоже выкурить одну, хотя я никогда не пробовала это. Резкий щелчок зажигалкой, парень втягивает никотин, зажмурив один глаз, после поднимает голову вверх, выпуская облака дыма, господи, это невероятно сексуально!

– Ладно, пойду прогуляюсь, может, найду его… – отдалённо слышу голос подруги, пока продолжаю словно загипнотизированная смотреть на Холодного.

Проходит около получаса, настроение на нуле, чувствую озноб, понимая, что короткие джинсовые шорты и топ не самый лучший выбор для проведения ночи рядом с океаном. Решив хоть как-то поднять себе настроения, начинаю жарить зефир, пристально наблюдая, как сладость обгорает по бокам, после подношу к губам и осторожно дую, но не успеваю насладиться сладостью, как передо мной открылась довольно откровенная картина.

Салли подскакивает к Алексу, обвивая руками его шею, парень немного отшатнувшись, что – то с улыбкой говорит ей, но не отталкивает, на какое-то время как зачарованная смотрю на них, вижу, как его рука медленно опустилась ей на талию, как он аккуратно опускает голову, а Салли не тушуется, впечатывается в его губы своими губами.

О нет! не хочу, не хочу быть свидетельницей этого! Первое, что чувствую- гигантское разочарование, накрывающее моё сознания, почему – то я даже не представляла, что такое может случиться, хотя почему и нет? После чувство сменяется диким отвращением, словно я подглядываю за любовными игрищами, бесстыже и бесцеремонно.

Господи, главное, чтобы не стошнило, немедленно опускаю взгляд на языки пламени, во мне селится разочарование.

Глава 6

Анабель

Но меня хватает на несколько несчастных минут, снова поднимаю голову, сталкиваясь с пристальным взглядом тёмно-синих глаз, они практически стали чёрного цвета, но я всё равно угадывала в них блеск синевы. Как под гипнозом не отвожу взгляд, словно пытаюсь поджечь им его, заставив ощутить, что- то, кроме надменности, но он ни пробиваем. Холодный еле заметно приподнял уголки губ и нежно проводит рукой по пятой точке Салли, не разрывая наши взгляды, дразнит меня, провоцирует, но не дождётся, того, что я отведу глаз и не дам воли слезам.

Это не конец, спектакль, который, явно для меня, продолжается набирает обороты, он опускает голову и жадно впивается в её рот, слышаться улюлюканья и свисты, люди вокруг радостно хлопают этой парочки.

Баста!

Поднимаюсь, направилась прочь от этого безумия, да пусть меня простит Роби, но мне нечего тут ловить. Пытаюсь идти как можно быстрее, но песок заставляет постоянно тормозить, забиваясь в босоножки. За спиной послышались шаги, испуганно разворачиваюсь, вижу приближающую фигуру Холодного, отчего захотелось бежать ещё быстрее, что, собственно говоря, я и делаю.

– Стой! – кричит он, но я и не подумаю его слушать. – Да постой же ты!

Он догоняет и преграждает дорогу своим высоким и сильным телом, я, всхлипывая, смотрю на свои ноги, боясь поднять глаза.

– Куда ты так рванула? – спрашивает Алекс, шагнув ко мне, молчу, продолжая рассматривать обувь. Он делает ещё шаг вперёд, после ещё один, а моё сердце пропускает удар, ощущая этот напор, продолжаю пятиться назад, в надежде сбежать. Что ему от меня нужно? Может закричать? Бежать? Но вряд ли я смогу далеко убежать, он ведь нагонит меня на раз-два.

– Не приближайся! – попытаюсь как можно спокойнее говорить, но голос предательски дрожит. Алекс ухмыльнулся, естественно, продолжал наступать. Собрав остатки силы и храбрости, кидаюсь вперёд, надеясь проскочить мимо парня, но он меня ловко хватает за руку и тянет на себя.

Развернув голову, посылаю взглядом тысячу огненных стрел, чтобы дать понять, не стоит этого делать. – Отстань от меня! – рычу, дёрнув рукой, но у меня ничего не получилось, Холодный, в свою очередь, ещё сильнее сцепил моё запястье, наверно после этого ещё и синяки останутся!

– Дикарка! – Алекс издал тихий смешок – Знаешь, маленьким леди не подобает так себя вести, ты как зверёныш!

– Как хочу, так себя и веду! – продолжала дёргать руку, – Тебе какое дело? И что ты за мной ходишь? Отстань от меня!

Но Алекс даже не пошевельнулся, лишь глупо улыбался, показывая всем своим видом, что все мои попытки ничтожны, как и я сама. Не знаю, что на меня нашло, но в следующую секунду со всей силы ударяю его свободной рукой в живот, вкладывая в этот удар всю злость и ненависть, от неожиданности он выпустил мою руку и согнувши рычит, параллельно посылая проклятья.

Я же спокойно, поправляю топ, шагаю прочь. Это было прекрасно, на душе словно поднялось солнце и распустились розы. Собой я была довольна на все двести процентов, и к чёрту все мысли о том, что завтра наверняка буду сожалеть об этом, но сегодня я чувствовала себя отлично.

За окнами послышались крики и какая-то возня, чуть нахмурясь продолжала штудировать конспекты, готовясь к уроку, несмотря на то, что у меня хорошая успеваемость. Переживаю о том, что упущу не примерно какую-нибудь мелочь, а моя душа перфекциониста не выдержит такого провала. Но звуки не утихали, а наоборот набирали обороты, что и заставила меня приподняться со стула и выглянуть в окно. Напротив, окон библиотеки расположился небольшой закуток, где располагались мусорные баки, и хозяйственные принадлежности, вот тут в окружение лопат и метёлок сгрудилась толпа парней, в центре которой возвышался Холодный, синий пиджак был небрежно брошен на низенькую лавку, а рубашка топорщилась из брюк.

Переведя взгляд с него, замечаю слегка осунувшегося студента, он опустил голову и как-то неровно дышит, рядом стоять трое парней, и что – то весело выкрикивают, а один, что ближе к бедолаге изредка награждает его пинками и подзатыльниками, после заискивающе смотрит на Алекса, который одобрительно делает кивок.

От увиденного у меня кровь начинает стучать в висках, а воздух практически перестал поступать в мой организм. Не знаю, что мной двигала в тот момент, но я срываюсь с места направляюсь во внутренний дворик, даже не представляя, что буду делать. Гнев и злость настолько захлебнули меня, а отчаянное чувство справедливости просто застилало инстинкт самосохранения, и вот я уже выбегаю на крылечко, со всей дури стукнув тяжеленную дверь, оповещая всех о своём присутствие. На несколько секунд повисла тишина, Алекс продолжал стоять ко мне спиной, но вот его дружки все как один уставились на меня, излучая недоумение, недовольство, удивление и даже страх.

Как в замедленном съёмке, Холодный поворачивается, а на его лице застывает кровожадная улыбка, и только сейчас ко мне пришло осознание того, что я сотворила, сама пришла в логово зверя, натоптав, наследив конкретно. Его взгляд просканировал меня с ног до головы, особо уделив внимание короткой юбке, отчего я машинально обернула синюю в белую полоску материю, после взгляд перемещается выше, обследовал лицо, отчего мои щёки в момент загорелись красным.

– Не может быть! – Холодный чуть скривил рот, а у меня пересыхает в горле, ох, и зря всё это затеяла. – Что же госпожа Стайрос здесь забыла, закончились книги, которые ты не успела перечитать? – послышались смешки его дружков.

– Это… – мой голос звучит нервно и неуверенно, – Что, тут происходит?

– Детка, тебя вообще это не должно касаться! – он подходит близко, отрезая мне какие-либо пути отступления, так как Алекс выше меня на головы две точно, запрокидываю голову, воинственно смотря на него. – Не много ли ты на себя берёшь? – его взгляд пронзал, да и вокруг словно никого не осталась, только Холодный с надменным видом, будто знает, что-то обо мне, будто я совершенно голая перед ним.

– Отпустите парня! – я вновь пытаюсь казаться не испуганным загнанным зверьком, но что-то подсказывает, моё тело предательски выдаёт мою бешеную дрожь и страх, сочившийся от моего тела.

– Ты серьёзно? – его слова пропитаны ядом и ненавистью, – Самая убогое создание решила заступиться за кого-то? Кто он? Твой парень?

– Алекс…нет, нет… – услышу тоненький голос паренька. – Я с ней даже ни разу не разговаривал, я не знаю её… – вот она благодарность, теперь тот, над которым минуту назад издевались, предательски потирает руки, словно ему безумно нравилось всё происходящее. Я же продолжаю стоять как истукан, пытаясь не расплакаться.

– Что дальше будешь делать? – Холодный как хищник начал обходить меня, словно я его законная добыча, которую ждёт неминуемая расплата. – Молчишь? Правильно, запомни одно, в мои дела нечего лезть, поняла? – он больно ткнул меня в плечо, попятившись на несколько шагов назад всё ещё не свожу взгляд с него, а дружки уставились, выжидая развития событий, но сил у меня нет на весь этот балаган, да и, как выяснилось, никому это не нужно.

– Да пожалуйста! – мой нос начал предательски щипать, что не предвещала ничего хорошего для меня.

– Разворачивайся на сто восемьдесят градусов и беги в свою норку, а в дальнейшем перед тем, что-либо предпринять в отношение меня, подумай несколько раз хорошенько своей светлой головой! Поняла, а теперь брысь отсюда! – эти слова Александр выплёвывает с такой ненавистью, что даже его дружки одновременно перевели на него взгляды и практически перестали дышать. Ну а мне ничего не оставалась, как бежать прочь, скрывая слёзы, такие противные, горячие доказательство моей слабости.

Вбегаю в комнату и падаю со всей силы на кровать, начиная выть в подушку. Не знаю, когда последний раз расстраивалась после открытой травли, и даже не могла подумать, что обычные слова, которые ни отличаются ничем от миллиона подобных смогут меня задеть. Возможно это связано с человеком, который произнёс эти слова, в его голосе слышалась такая неприкрытая неприязнь, что мне на секунду показалась, что утону под слоем этих чувств. Но вот почему так происходит объяснения не нахожу.

– Ана, мне тут мама звонила, просила… – сестра замолкает на полуслове, застыв в дверном проёме, у меня не хватает сил остановиться. – Что случилось…

– Я…я не могу… – пытаюсь собраться с мыслями, но это удаётся с трудом. Не могу припомнить, что когда-нибудь жаловалась сестре, но сейчас очень нуждаюсь в этом, выложить всё как на духу, освободить мысли от навязчивой идеи всё послать к чёрту и убежать отсюда. – Я ненавижу его, просто всем своим существом не переношу его на дух!

– Кого? – непонимающе спрашивает Изабель, руки ложатся мне на плечи, чуть сжимая их пальцами.

– Александр… – только и ногу выговорить.

– Это ты про Алекса Прайма? – её голос становится немного мягче и спокойней, отчего я отрываю голову от подушки и пытаюсь рассмотреть её лицо.

– Он омерзителен! Невоспитанный хам! – на смену обиды и жалости к себе приходить бесконтрольная ярость.

– Ты действительно его таким считаешь? – Белла, протягивая носовой платок, растягивает рот в улыбке, словно я не бьюсь в истерики от несправедливости, которая царит кругом, а переживаю о том, что сломала ногу или руки у куклы. Молча вытирая слёзы и потёкшую тушь свидетельствующее о том, что Холодному удалось меня задеть в очередной раз, вопросительно уставившись на сестру.

– Я считаю его настоящим дьяволом! – выдыхаю, смысла скрывать уже не вижу, хотя понимаю, что сильно после пожалею о том, дав волю всем чувствам при Изабеле, она хоть и реагирует странно на то, в каком состояние я. А быть может я зря, жду от нее помощи?

– Ну это уже слишком как-то, не считаешь Ана? – сестра мягко улыбается, чувствую, как гнев покидает моё тело, и прекрасно понимаю, чья это заслуга, всем своим видом сестра показывает, насколько ничтожны мои истязания, – Даже самый отъявленный поганец на земле недостоин услышать такие слова в свой адрес!

– Самый нет, а Александр Прайм, да! Ты слишком добрая…и мягкосердечная, – эмоции ушли, больше не чувствую жжения в груди от обиды и непонимания, но мой мозг не обманешь.

– Не нужно быть доброй, чтобы это понять. Парень несчастен, пойми Ана, неспроста человек станет закрываться от мира, быть жестоким и поверхностным. Это всего лишь маска, лишь прикрытия. Чтобы окружающие не поняли какой он на самом деле! Ведь, когда мы открываемся, оголяем настоящего себя, мы словно лишаемся своеобразной брони. Он не может по-другому, просто не умеет. И мы, люди окружающие его должны научить поступать по- другому, понимаешь? Показать, как иначе…

– Изабела я не девочка для битья! И не предмет странных экспериментов! – вновь чувства гнева настигает, но объект другой, а именно Белла, с её заступническими речами. Ангельский характер и светлая голова просто априори не может понять, какой чёрствый и чёрный бывает человек, и это раздражает ещё больше.

Ей не понять, так как всё вокруг боготворить Беллу, считают удивительной и уникальной, никто даже кривого слова в её сторону не произнёс, и как мне жить с этим осознанием и в тени сестры. Просто давать шанс каждому отъявленному говнюку, который безапелляционно этого не заслуживает.

Не могу, не хочу принимать то, что Холодный лишь заложник ситуации, нет, всё можно изменить, для этого и дана сила духа человеку, мы сами выбираем путь, по которому нам идти, – Пойми, мне и так достаётся от презрений Салли, от всего этого высшего общества, в котором мне как, оказалось нет места…я не хочу и от него ещё терпеть. Он очень плохой!

– Тебе решать… – сестра наконец-то перестаёт выступать адвокатом Алекса, и просто сгребает меня в объятия. – Но хотя бы подумай над тем, что, любому нужен последний шанс. Давай я с ним поговорю, мы вроде нашли общей язык!

– Минут десять назад хотела, сейчас не надо! – бурчу в плече сестры, – Знаю на чьей ты стороне!

– Ана, пойми меня правильно, твоя броня, которую ты нарастила, отпугивает всех, к этому прибавь то, что ты начинаешь воевать с любым, кто на тебя посмотрит не так, как бы тебе того хотелось, не хочу в тебе культивировать синдром жертву, поэтому ни бегу с вилами на толпу! – помимо всех выше перечислимых достоинств Беллы, главным плюсом является рациональность, чего у меня также нет.

– И не нужно! Сама пойду на них, и не с вилами, а с пулемётом!

Глава 7

Анабель

Нет, нет, нет… я проспала, впервые за год!

Выскочив из ванной комнаты, замечаю, что постель Робинсон идеально заправлена, могла бы и меня разбудить!

Со скоростью света натягиваю джинсы на высокой посадке, начиная глазами искать рубашку, которую ещё перед сном спланировала надеть, но как назло, нигде не вижу, она словно провалилась сквозь землю, возможно, Роби вновь решила совершить набег на мой гардероб. В очередной попытке перешагнуть кучу одежды, вывернутую из шкафа, спотыкаюсь, падая на колени сверху всего добра.

– Чёрт! – коса, которую несколько минут назад я наспех заплела, распалась, и волосы упали на лицо, выдохнув обречённо опустила голову, это день не предвещает ничего хорошего. Бросив поиск несчастной рубашки, хватаю водолазку, красную с белыми разводами, которая первая, что попалась мне на глаза, вытаскиваю уже полностью растрепавшие волосы из горлышка, пытаясь не нервничать. Ненавижу опаздывать!

Вбегаю в холл корпуса, понимая, что ещё пять минут, и лекция начнётся, но я не теряю надежды войти в аудиторию до прихода преподавателя. У лифта никого нет, это хорошо, обычно там толпятся студенты в ожидание кабинки, а после набиваются до отказа, словно это последний лифт в их жизни. Не желая обтираться об чьи-то спины, в другое время, где я не спешу, спокойно поворачиваю в сторону лестницы, но не сейчас, на это у меня нет времени.

Створки лифта начинают открываться, а я, уже моля всем богам, влетаю в него естественно, не разбирая, что вокруг, уже на полпути понимаю, как неизбежно падаю, но встречи с полом не произошло, так как врезалась во что-то твёрдое и тёплое. Что – бы не упасть на колени, хватаюсь за первое, что смогла нащупать, и это, оказывается, край свитера, но хозяин свитера успевает перехватить меня за запястье и грубо возвращает на ноги.

Вскрикнув, поднимаю глаза, встречаюсь с холодным блеском синих глаз, после чего чувствую, как рука держащее моё запястье ещё сильнее сжалась. Какого? Опять он, Александр смотрел на меня снизу-вверх, а я не могу понять, что сделать извиниться, поблагодарить, или просто послать.

– Пропусти! – грубо выговорил он, будто выплюнул эту фразу и с отвращением откидывает мою руку, почему ему обязательно нужно быть таким козлом? Плюс этого, мне не нужно выдумывать ничего, чтобы отблагодарить, минус я снова словно побывала в выгребной яме, а Холодный вновь приложил руку к моему фиаско. Двери лифта закрылись, откидываю голову назад, со звуком выдыхаю, отличное начало нового дня, Анабель, можешь поприветствовать своё жалкое существование.

Ну, на этом ничего не закончилась, на третьей лекции я опозорилась, не сумев и двух слов, связать, так как Александр пристально смотрел на меня, и в какой-то момент почувствовала себя абсолютно голой и отнюдь не привлекательной. Только закончилась эта пытка, пришла очередь нашей принцессы, в столовой Салли как бы невзначай опрокинула на меня свой чечевичный суп, и до конца следующей лекции я нещадно воняла этой дрянью, красуясь пятном на всю грудь.

– Хочешь, я ей волосы вырву? – засмеялась подруга, протягивая мне влажные салфетки. – Очень давно мечтаю об этом!

– Спасибо, но не нужно, поверь, это лишь больше разозлит её, она ведь ещё тот энергетический вампир! – конечно, я понимала, что любой, кто попытается встать на мою защиту, подставляет себя, мне не хотелось, чтобы Роби стала объектом дурацкой мести.

– Ты на этих выходных собираешься домой? – отрицательно мотаю головой, Роби вопросительно смотрит на меня, ожидая продолжения.

– Куча дополнительных занятий, а дома мне сложно сконцентрироваться, плюс с мамой должны на недели встретиться! – умышленно промолчала про Байрона, хотя это был главный фактор того, что мне не хотелось ехать домой.

– Аден меня пригласил в кино! – резко говорит Робинсон, я же удивлённо вскидываю брови, не веря в то, что услышала.

– Мой…то есть наш Аден?

– Ну как пригласил… – вздыхает Роби, – Случайно узнала, что Аден с парнями собираются на премьеру, и напросилась, да мы будем не вдвоём, но у меня появился шанс, которым я хочу воспользоваться, что скажешь?

Качаю головой, определённо я почувствовала облегчение, хотя не должна так реагировать. Аден мне друг, Роби моя близкая подруга, и я первая, кто должен быть заинтересован в их союзе, но вот заставить себя в это верит, не могу. Они не подходят, по-моему, мнению, Аден слишком собран и строг, а Роби лёгкая и воздушная, он её будет приземлять, а она вскоре ему наскучит. В итоге у них обоих будет разбитое сердце, и неприязнь, а я буду метаться между двух огней. Нет, такое мне совершенно не подходит!

– Звучит не очень… – тихо проговариваю, но Роби на это не обращает внимания.

В пятницу вечером осталась в комнате одна, Роби несколько часов назад упорхнула счастливая и довольная, в ожидание той минуты, где по её имению они с Аденом останутся одни. Я же законов писать контрольную работу вытягиваюсь на стуле, закрывая глаза. Спина затекла, а глаза болят нещадно, к моему несчастью, очки я забыла на прошлой неделе дома, а купит запасные, не было времени, теперь я ощущала неприятное жжение.

– Привет! – слышу за спиной, резко выпрямлять после разворачиваюсь. В дверях стоит Алекс Прайм, выражение лица мне совершенно незнакомо и непонятно в нём я не читаю надменности и наглости, которая стала его визитной карточкой за всё время, сколько мы знакомы. Он смотрит, немного опустив голову, рот растянут в улыбке да, да это не привычная ухмылка, а самая настоящая улыбка. – Я могу войти?

– Зачем? – слишком громко спрашиваю, выходя из – за стола.

– Хочу с тобой поговорить, но если ты против того, чтобы это произошло здесь, могу тебя пригласить спуститься во дворе, так как?

Всё очень подозрительно и ничего не понятно, но почему-то мне не хочется его выдворять, моё любопытство берёт верх.

– Почему я должна тебе верить, может, ты задумал, что – то мерзкое? – считаю, что это обоснованное предположения, так как, до этого Алекс именно, так и поступал со мной.

– Понимаю твоё недоверия, но думаю, небольшой шанс я заслуживаю, к тому же меня попросила твоя сестра с тобой поговорить… – ах вот чья эта работа, Белла не могла просто всё так оставить.

– Проходи выкладывай, что у тебя, а после выметайся! – выдаю, демонстративно скидывая руки на груди.

Алекс неспешно переступают порог, оглядываясь по сторонам, несколько секунд задерживает взгляд на наших с Робинсон фотографиях, приклеенными на зеркало, после подходит ближе, по инерции отступают к письменному столу.

– А у вас тут мило! – хмыкает парень, это что общее такое, он пытается любезничать со мной. – Вы с Робинсон подруги? Играешь? – кивком показывает на мою скрипку, спрашивает Алекс, мне же становится неуютно от того, что он смотрит на мой инструмент.

– Ни твоё дело? – дерзко отвечаю, делаю несколько шагов вбок, прикрывая спиной скрипку. Так мне спокойнее, но у парня на лице появляется неподдельное любопытство.

– Всегда считал девушек, играющих на чем – то подобном дико сексуальными! – слащаво проговаривает он, отчего вводит меня в дикое бешенство, из его уст это звучит так пошло и мерзко, что хочется выть.

– Ты рассуждаешь так примитивно, что даже расстраиваешь меня! – мой голос пренебрежителен и расслаблен, могу считать это своей личной победой.

– Возможно, ты ещё маленькая неопытная девочка, но будь у тебя немного больше, чем ноль опыта так не говорила! – его ничем не выбить из калии, ну ничего, это всё очень быстро решаемо!

Как только начинаю думать, что удалось щёлкнуть зазнайку по носу, как он обходить с лёгкостью меня.

– Алекс, давай опустим светскую беседу, которая не нужна, ты и я прекрасно это понимаем, говори, что хотел и уходи, мне ещё кучу всего нужно сделать!

– Окей! – соглашается он, – Анабель…

– Можно просто Ана! – не люблю, когда незнакомые люди называют меня полным именем.

– Хорошо, Ана, мы, возможно, ни с того начались и наше знакомство превратилась в какую – то холодную войну, но я совершенно нет хотел такого исхода, знаю веду себя как настоящий козёл, но что есть того не отнять у меня. Мир? – он протягивает в мою сторону ладонь, широкую с белыми отметинами мозолей, но вот желание коснуться его руки у меня не возникает, почему-то мне кажется, что он, совершенно неискренни это говорит.

– Нам нечего делить, так что предлагаю просто друг друга не замечать! – слишком просто для него будет отчистить совесть, сказав парочку дежурных фраз, хотя вряд ли она у него есть. – Не хочу никакого мира!

– Анабель…

– Я же попросила меня так не называть! – нагло перебиваю его, рука Алекса мгновенно опускается, а взгляд загорается знакомым огоньком ненависти, – Не знаю какие мотивы ты преследуешь, возможно, тебе нравится моя старшая и ты готов угождать ей, но меня не проведаешь, я тебе не верю. Но будь спокоен, Белле я сообщу, о твоих потугах быть хорошим!

– Тебе не кажется, что ты сейчас несправедливо поступаешь? – выплёвывает Алекса по его напряжённой челюсти заметно насколько он зол.

– Нет! – поднимаю руку и указываю на дверь.

– Как хочешь, Анабель! – видно, что он специально дразнить меня, пренебрегая моими просьбами, отчего я практически уверена в том, что всё сказанное ранее лишь глупая игра, уже практически оказавшись за дверью, Алекс поворачивается, – И ещё, мне совершенно не нравится твоя сестра!

– Мне плевать! – из подлобья смотрю на его, единственное желание – это врезать ему по морде!

Но вместо того, чтобы уйти он разворачивается, делая шаг обратно, через мгновенье Алекс оказывается в опасной близости от меня, смотрит сверху вниз, провоцирует своими голубыми, ледяными глазами.

– Ты ревнуешь?

– Не обольщайся! – чувствую горячую ладонь у себя на горле, кажется, я перестала дышать, в голове металась только одна-единственная мысль «Ты мне не нравишься, ты мне не нравишься», разглядывая его лицо в такой близости.

– Не верю, – парень чуть склонил голову, подходя ближе, ладонь немного сдвинулась, и меня обдало жаром его дыхания. – Твои глаза говорят обратное!

Я застыла, не имея возможности отвести взгляд, он давил, давил на меня своей внутренней силой, и от этого ощущала себя мышкой, маленькой никчёмной мышкой, а он чувствовал мой страх, мой страх перед ним оголён и откровенен. Его ладонь сдвинулась с шеи ниже, сильнее прижавшись, с таким напором хозяина, словно он меня поймал, да, маленькая и обречённая мышь попалась, а Холодный держал её и не собирался отпускать.

Он ещё несколько секунд молчит, а в моей голове нарастает паника, если он собирается меня поцеловать, то я вряд ли смогу сопротивляться, но он лишь широко улыбается, а дальше он резко наклонился к моему уху, что я ощущаю лёгкое касание его небритой щеки на своей, в этот момент словно время остановилась, в ушах нарастал гул, а лицо горит огнём. Ощущение было такое, словно в моих мозгах копаются, настырно и нагло.

– Твоё тело ясно даёт мне это понять! – тихо произносит он и отстраняется, и вот я лечу с небес на землю, одновременно меня обдаёт ледяным дождём, приводя в чувства.

Глава 8

Анабель

Сегодня днём мы встречаемся с мамой в нашем любимом месте. Это был небольшой скверик вдали от центра окружённым офисными зданиями. Тут практически никого никогда не было, такое пустынное и забытое людьми место с огромным налётом одиночеством. Когда ты считаешься семьёй подающего надежды конгрессмена, постоянно ловишь на себе любопытные взгляды незнакомцев, что невероятно бесит. Мне нравится одиночество и отшельничество, когда меня не замечают, я испытываю облегчение, но это очень редко бывает, и пока я с этим ничего поделать не могу.

Мама появилась спустя минут десять, лучезарно улыбаясь, она крепко обнимает меня, заставляя сердце болезненно сжаться, я очень соскучилась по ней.

– Здравствуй, детка! Долго ждёшь?

– Нет, – отрицательно помотала головой, пристально разглядывая маму. Как всегда, безупречная причёска, в виде затянутого хвоста, ноль косметики на лице, и печальные глаза. Только вдали от неё особо ощущаю невыносимую тоску, то, как мне не хватает звука её голоса, еётёплых касаний и нежного взгляда, порой я готова плюнуть на присутствия Байрона, чтобы лишний раз остаться с мамой. – Я очень соскучилась… – после этих слов вновь оказалась в маминых объятиях, вдыхая такой знакомый с детства запах.

– Что читаешь? – спрашивает она, когда мы разрываем объятия.

– Это мой любимый политический деятель, Уинстон Черчилль! – с восхищением проговариваю.

– Лучше бы ты со сверстниками больше общалась, а не с политическими деятелями! – укоризненно смотрит она на меня, качая головой, но я прекрасно знаю, что мама – это не всерьёз.

– Я достаточно общаюсь, как ты сказала со сверстниками, и мне за глаза хватает Робинсон и Беллы, а ещё… – тутостанавливаюсь на полуслове, понимая, что ляпнула лишнего.

– Ещё что? – от маминого голоса сквозит любопытством.

– Ничего такого нет, что бы я могла рассказать, – попыталась улыбнуться, чтобы это выглядело, естественно, но, видимо получается всё плохо, так как взгляд мамы недоверчив, а я не могу собраться с мыслями, образ Алекса появляется перед глазами, доставляя дикое неудобство. Это плохо, очень плохо, так как брови мамы начинают сходиться на переносице. – Мам… всё хорошо, правда, это не то, что ты подумала… просто… просто есть один человек, который слишком груб ко мне, заносчив и глубоко мне неприятен!

– Значит, один человек! – её лицо посветлело, а на губах появилась улыбка, – У сэра Черчилля появился конкурент?

– Глупости! – мои щёки запылали, а взгляд просто физически не могу понять, почему-то мне стало стыдно за свою реакцию.

– Моя упёртая девочка! – мама берёт меня за руку, чуть сжимаю её. – Испытывать чувство, это хорошо, хуже, когда в твоём сердце равнодушие. А что насчёт этого человека, ты молодая, красивая девушка, и всё логично, тебе могут нравиться мальчики, ты можешь также их интересовать, но прошу тебя, милая, будь осторожна! Знаю, какое у тебя хрупкое сердце, и как ты нуждаешься в любви, но не нужно слепо доверять, понимаешь меня?

– Мама, правда, ты меня не так поняла, между нами ничего нет кроме обоюдной ненависти! – меня только от одной мысли начинает трясти, погладив обложку томикалежавший на моих коленях, пытаюсь сконцентрироваться, – И пускай Уинстон будет спокоен, я его ни на кого не променяю!

– Хорошо! – соглашается она, но на её лице всё ещё читается лёгкое недоверие, – Анабель, я хотела вот что сказать, мне кажется, что у Байрона какие-то неприятности, и если есть такая возможность, пока не приезжайте с Изабель домой. Ей я не стала говорить, знаешь, какая она эмоциональная, поэтому прошу тебя, договорились?

– Не поняла, что это значит?

– Ты же знаешь, что скоро начнётся кампания отца, все нервничают, он практически не появляется дома, но вот уже несколько ночей подряд нам на домашний поступают звонки, – внимательно слушаю маму затаив дыхание, – Вначале я не обратила вниманию, ну знаешь, думала, что ошиблись. Но вот звонки поступали и поступали… – Может, нужно обратиться в участок?

– Байрон запретил, сказал, чтоэто нормально, пытаются напугать такими примитивными методами! – мамин голос немного стал тише, словно она опасалась, что нас могут подслушать. – А вчера нам в почтовый ящик подкинули письмо, я не успела посмотреть, чтотам, но по лицу отца поняла, что ничего хорошего там не было!

– А вот теперь мне немного страшно стало! Байрон доигрался, я не удивлюсь, что теперь за его действия мы будем нести ответ! – со злостью проговорила я, хотя меня жутко напугала вся эта история.

– Детка, ты главное – не переживай, вы в надёжном отдалённом месте находитесь, куда вряд ли смогут сунуться нехорошие люди! – мама провела рукой по моим волосом.

– Я за себя не переживаю, мне страшно за тебя!

– Ана, Байрон усилил охрану дома, плюс со мной круглые сутки ходит охранник! – только сейчас я заметила человека в чёрном костюме, с суровым видом сидящего неподалёку от нас.

– Нехорошо это, чувствую, что ничем хорошим это не закончиться.

– Вы уверенны, что это хорошая идея? – восклицаю, мисс Миниски смотрит на меня через свои толстые очки, натянуто улыбаясь.

Ко мне учителя относились холодно. Они никогда не заводили беседу не относящаяся к изучаемому предмету, никогда не улыбались мне, когда я отвечала на их вопросы правильно, и уж тем более никак не комМурицировали вне учебной аудитории. Конечно, их поведения я могла понять, всё элитное заведение пропитано взятками и угрозой, что за малейший проступок этих научных гениев выпнут за считаные секунды, а зачем дразнить красного быка?

Та же Салли Мур могла лишь раз обмолвиться папочки и плакали гонорары, которые получали преподаватели, никому такого не надо. Поэтому даже мой научный руководитель лишний раз не смотрела в мою сторону, а когда я ей приносила материалы по дипломной работе, быстро выхватывала из рук папку и выпроваживала меня из кабинета.

По началу меня это тревожило.

Так как мне было важным их признание и внимание, но, как говорится, человек привыкает практически ко всему и очень быстро, и итоги я просто перестала замечать их напуганных, скользящих мимо взглядов.

– Что, ты Анабель, это будет просто восхитительно, да весь преподавательский совет пришёл в восторг от такого предложение, Фрэя также решила нам помочь, будет играть на фортепьяно… – Миниски не успокаивалась, она пошла дальше, аккуратно положив ладонь мне на плечо. – Будет твой отец, глава совета города, отец Тони Брекстон и ещё несколько важных лиц, мы должны оказать грандиозный приём, и показать, насколько наши учащиеся талантливы и разносторонние…

– Думаю фокус от Флиплина, будет больше чем достаточно! – грубо перебиваю её, хотя Минискине заслуживает такого обращения. Но ради каких-то высокопоставленныхшишек и тем более Байрона играть на скрипке у меня не возникало желание.

– Ана, прошу тебя, не нужно так сразу отказывается, давай ты подумаешь, а завтра мне дашь окончательный ответ! – не отступала женщина, зная, что вряд ли она отстанет от меня, если я не пообещаю ей подумать, мотаю положительно головой, скидывая с себя её руку. – Ах, да я забыла сказать, будет концертмейстер, ученик самой Хилари Хан[1]

Мило улыбнувшись, я развернулась и пошла прочь, не хотела, чтобы Миниски видела, как моё дыхание участилось, а выражение лица сменилось с отрешённого и раздражённого к удивлённому и взволнованному. Мне плевать на Байрона и весь университет с егонапыщенными обитателями, я буду играть!

Библиотека для меня особое место, только тут, среди книжной пыли и тонны знаний я могу выдохнуть. Сюда практически никто не ходить, за исключением пары зубрил таких же, как и я. Но меня это мало волнует, тут нет назойливых глаз, которыетак и норовят меня испепелить своими ненавидящими взглядами, нет Салли Мур, в поле зрения которой я не хочу находиться, и нет человека, от имени которого у меня пробегают холодные мурашки по телу.

Алекс после нашей вчерашней стычки у нас в комнате ещё больше запутал мои мысли, скажу честно, чтона секунду я подумала, что он нормальный человек, которыйспособен принимать поражения и признавать ошибку, но вот чем закончилась наша с ним встреча, не говорит об обратном. Не знаю, что меня больше волнует, его открытая вражда или постоянный интерес, который он выражает в мою сторону. За себя могу сказать одно, Алекс Прайм – моя огромнейшая головная боль!

Я сбежала по ступенькам, тихонько напевая одну из любимых мелодий, наслаждалась пустыми коридорами, да, было как-то непривычно, ведь чуть ли не каждая моя вылазка из комнаты в последнее время заканчивается приключениями, отнюдь не радующие меня. Мои походы в библиотеку были достаточно частыми, так что я практически с закрытыми глазами шла по широкому коридору, опустив голову рассматривая пёстрые картинки в инстаграм (21 марта 2022 года российский суд признал. Meta экстремистской организацией и запретил её деятельность на территории РФ, включая соцсети Facebook и Instagram), быстро смахивая пальцем.

Шаг, ещё шаг, поворот налево, поднимаю взгляд на дверь, ведущую в библиотеку, но вместо массивного тёмного дуба встречаюсь с яркими глазами синего цвета, от неожиданности мои пальцы ослабевают, а телефон летит на пол с грохотом падая, вырывая меня из забвения. Что-то невнятное произношу и быстро опускаюсь, чтобы поднять несчастный смартфон. Когда я поднимаюсь на ноги, то вижу, что Холодный даже не пошевелился, он продолжал стоять в проёме и надменно смотрит на меня сверху вниз.

– Ну привет! – низкий с хрипотцой голосраздаётся надо мной, онпристально смотрел на меня, а я не опускаю глаза, наоборот, с таким же вызовом уставилась на него, всматривалась в его глаза. В какой-то момент поймала себя на мысли, что уже не боюсь смотреть в бесконечное море глаз Холодного, смутное и опасное. Ледяное и пугающее, но невероятно притягательное, тем самым становилось ещё интереснее, что же такого в них было? Почему я так долго не могу вырваться из волшебства этой синевы? – Ты меня преследуешь?

– Не дождёшься! – огрызаюсь, пытаюсь за этим свою неуверенность, – Дай пройти!

– Проходи! – спокойно говорит Алекс, на его лице заиграла мерзко-очаровательная улыбка.

Смотрю на узенькие свободные пространствамежду ним и стеной понимая, что не смогу проскочить так, чтобы не прикоснуться к нему, а от одной мысли, чтопридётся притронуться к этому мерзавцу, меня пробирает дрожь, но по немувидно, что он не собирается уступать.

– Отойди! – выплёвываю, словно мне в рот попало, что- то мерзкое. Что я должна думать, когда он вначале пытается извиниться, а после вновь становиться заносчивым мерзавцем. Делаю шаг, всё ещё надеясь, что он отодвинется в сторону, но онпродолжал стоять как скала и сверлит меня взглядом, но я не собираюсь уступать, кое-как протискиваюсь в небольшой просвет, на полпути замирая в нескольких сантиметров от его тела, от которого исходит жар, опасный манящий жар.

Слишком близко находиться, высокий, сильный, властный, Алекс не упускает возможности рассмотреть моё лицо, взгляд которого скользил всё ниже и ниже фиксируя определённые точки, глаза, губы, грудь, немного поёжившись, чувствуя, как покрываюсь мурашками, а лицо от смущения краснеет, такого интимного момента у меня никогда не была, когда лишь глаза участвуют в такой игре. Начинаю жалеть, что на мне облегающий топ с откровенным вырезом, а не мешок из-под картошки.

Не выдержав этой пытки, я с силой толкаю Холодного вбок, отскакиваю вперёд, мне катастрофически трудно дышать. Мысли разлетаются в разные стороны, застываю на месте, стараясь прийти в себя, но пристальный взгляд за спиной в очередной раз не даёт этого сделать. Через несколько секунд подпрыгиваю на месте, оттого что со всей силы хлопнула дверь и послышались отдаляющие шаги.

Облегчённо вздыхаю, на сегодня пытка завершена.

_{[1] Американская скрипачка, трёхкратная обладательница Грэмми.}

Глава 9

Анабель

Роби вернулась в воскресенье поздно вечером, когда я уже практически спала, тихонько прошла к кровати и упала на неё. Мы перекинулись несколькими фразами и уснули. Я очень хотела ей рассказать, как прошли мои выходные, а именно встречи с Александром, предупреждение мамы, и конечно, хотелось узнать, как прошла их свидание с Аденом, но видя её усталость и нежелание обсуждать что-либо, отбили желание настаивать на чем – либо. Но глубина моего любопытства не уменьшилась, больше всего мне хотелось узнать, как прошло свидание с Аденом, оправдались ли надежды подруги или всё было расставлено по своим местам.

В моих преставлениях Робинсон должна была вернуться разочарованная, но по её виду не смогла понять, как всё прошло. Аден также не ответил на мои два смс, которые я ему написала, трудно признаться, но меня это безумно бесило.

Адена я нашла во дворе, возле фонтана. Он сидел ко мне спиной и что-то печатал на телефоне. Трость аккуратно лежала рядом.

Аден Хэйзл с детства хромает на правую ногу, чаще всего он ходит с чёрной тростью, но иногда справляется без неё. Ещё на первом курсе парень мне рассказал, что его хромата это врождённая аномалия, недоразвитость бедренной кости, излечить этот дефект практически нереально, а парень с самого девства объездил полмира в поисках именно того врача, который бы смог это исправить. Но всё оказалась безуспешно, перед поступлением в университет он окончательно прекратил поиски и варианты, смирился с тем, что он калека и начал жить с чистого листа, где не было погоне за несбыточными мечтами обрести обычную жизнь.

Всё это он рассказывал с опаской, словно после такой информации я перестану с ним общаться. Так была со многими его друзьями и знакомыми, с девушками, которые ему нравились, все смотрели на него как на неполноценного, ни такого, как все, Аден просто перестал доверять людям, чувствуя отовсюду подвох.

Но меня совершенно это не напугало, наоборот, вся история Адена меня восхитила, его стойкость и выдержка заставляла верить в настоящую силу духа. Ведь каждый день он сталкивается с колкими взглядами в университете, будто он прокажённый, насмешки и пренебрежения с каждым разом делают его сильнее. Но это было не всегда, по первости Аден вступал в конфликт с тем, кто хоть немного ни так посмотрел, то отпускал неприятные комментарии и шутки, пару раз случались драки, но современным успокоился. К тому же я постоянно говорю, что это всего лишь наружностью, а душе он прекрасен, умён и невероятно добр.

– Привет! – обнимаю его за плечи, парень тут же блокирует телефоны, чуть поворачивая голову. Провожу рукой по его длинной чёлке, которая упала на глаза, – Что тут делаешь?

– Ничего! – быстро отвечает он, отпускаю его, присаживаясь рядом.

– Как выходные прошли, слышала, что в кино ходили… – словно, между прочим, говорю.

– От тебя ничего не скрыть, да! С ребятами ходили на Тарантино, ничего особенного! – говорит спокойно Аден, я же продолжаю улыбаться, ожидая, что он расскажет о Робинсон. Пытаюсь прислушаться к своим чувством, когда смотрю на него, разглядывая его светло-серые глаза, прямой нос и плотно сжатые губы. Такое ощущение, что он не особо хочет со мной эти делиться, а меня это лишь чуть задевает.

– Ничего особенного! – вторю ему, не могу определённо сказать, что испытываю разочарование, нет, но во мне где-то в глубине зажигается огонёк ревности, словно в эту самую секунд я хочу услышать признание чувств парня ко мне.

– Ана, я так понимаю, что ты хочешь узнать о Роби, правильно? – смущено улыбаюсь, – Да, Робинсон тоже была с нами, отправились на показ картины, накупила кучу еды, а после подвезла меня домой!

Молчу. Меня вполне устраивает такой исход, выдыхаю, словно я готова была услышать совершенно другой рассказ, но обрадовалась, как только убедилась в обратном. Аден продолжает на меня смотреть, ожидая моих комментариев, но мне нечего сказать, только, что я эгоистка, которая боится, что моя лучшая подруга может понравиться парню, к которому я не испытываю романтических чувств, правильно ли это? Определённо нет, когда последних несколько ночей засыпаю с мыслями о другом, это всё неправильно!

– Ты нравишься Робинсон! – выдают сама не понимая зачем. Девушка никогда не просила меня об этом, возможно, я поставляю Роби этим.

– Знаю, я калека, но не слепой! – смеётся Аден, толкаю его в плечо, ведь не это имела в виду.

– И… – протягивают, ожидая продолжения.

– Тебе всё прекрасно известно, Ана! – его взгляд стал тяжелее, он не сводит с меня его, сглатываю, понимая, что заигрываюсь, совершенно не отдавая отчёт своим действиям.

– Предлагаю пойти в столовую у тебя следующая, какая пара? – подскакивают на ногти, словно не замечаю его влюблённого взгляда, Адену ничего не остаётся, как смахнуть лица напряжение и улыбнуться. Он так всегда делает, за что ему безмерно благодарна.

– Картография, – со вздохом говорит он, беря в руки свою трость, – Пойдём перекусим, Ана Стайрос!

Робинсон уже ждала в столовой, отпивая через трубочку молочный коктейль. Как только за моей спиной она разглядела Адена, тут же выпрямляет спину, и нервно заправила волосы за ухо.

– Наконец, то мы увиделись! – смеюсь, чмокая девушку в щеку, она напряжённо сжимает мою ладонь, но после вновь улыбается.

– Аден… это… привет! – смущение Роби заметно на километр, даже забавно видеть её такой, сбитой с толку и застенчивой, так как всё остальное время Робинсон совершено не такая.

– Здравствуй, Робинсон! – спокойно говорит он, в Адене не чувствовалась ничего, кроме как лёгкого напряжение. – Как впечатление после Тарантино от многих слышал, что после просмотра его картин снится всякая гадость, ну там реки крови, куски плоти!

– Да нет, не было ничего такого, спала как младенец! – торопливо говорит Роби, кусая нижнюю губу и перекладывая из одной руки стаканчик в другой. Так вот как это выглядеть, когда смущение застигает разум, и ты словно пришибленная не может ориентироваться в пространстве и дышать при виде объекта вожделение.

– Кстати, на выходных ко мне Миниски подходила, – решая прекратить пытку для нас троих. – Предложила мне сыграть на празднике, шантажировала между прочим!

– И чем это? – воодушевлённо спрашивает подруга, видимо, её немного отпустила, и она рада переключится.

– Вы не представляете, она сказала, что к нам приедет концертмейстер Хан, боже она же просто гениальная скрипачка, и я не могу упустить такой шанс!

Мое восхищение невозможно передать словами, с тех пор как я узнала о такой новости, желание трубит об этом во все концы не отпускает.

– Это прекрасно, я так рада за тебя, очень! – Робин опустила мне на плече свою голову, – Кстати, слышала, что на бал нужно быть с парой! – её взгляд остановился на Адене, который, к слову, не ответил ей тем же, лишь уставился на меня, и вот опять эта неловкость, но только уже между нами троими.

– Нет, не слышала, но вам не кажется, что это слишком? – фыркают, но не успеваю договорить, как Ален заставляет нас с Робинсон застыть.

– Ана, пойдём вместе! – только не это, мелькает в моей голове, боюсь посмотреть на Робинсон, так как кожей ощущаю, как её начинает трясти от злости и обиды, Аден не должен так поступать, так прекрасно знать, что Робинсон он нравится.

– Это… – пытаюсь подобрать слова, чтобы не Робинсон ни Адену не сделать больно.

– Ана соглашайся, по-моему, вы будете прекрасной парой, правда! – оттого, что проговорила Робинсон, я просто потеряю дар речи, поворачиваюсь, чтобы на неё посмотреть, и что я вижу, она улыбается, словно ничего не произошло.

– Вот и решили! – усмехается Аден, не дожидаясь того, что я начну возражать, – Ладно я пошёл, мне ещё нужно в общагу заглянуть увидимся!

С этими словами Адене аккуратно встаёт из – за стола и прихрамывая удаляется.

– Что это было? – Роби подскакивает, как только Аден исчезает из виду, на мгновенье пугаюсь такой реакции, так как секунду назад реакция была совершенно другой. – Почему он решил тебя пригласить, вы же только друзья, так ведь Ана? – в её глазах читается надежда, заставляя меня чувствовать себя ужасной лицемеркой. Я не хочу врать своей лучшей подруги, но и разбивать сердце не входит в мои планы.

– Роби, успокойся послушай… – пытаюсь её утихомирить, уже несколько ребят на соседних столах с опаской покосились на нас.

– Скажи мне вот что, вы ведь только дружите, правильно? – настаивает девушка, не собираясь снижать тон.

– Конечно же, это так! – мотаю головой, наверное, больше для того, чтобы себя убедить в этом, – Но зачем ты настаивала на том, чтобы я согласилась, для чего?

– Да, господи, не знаю, не знаю я! – сокрушённо пищит Роби, – Он так смотрел на тебя, как бы я хотела, чтобы он смотрел на меня, Ана, он правда тебе не нравится?

– Определённо стопроцентное нет! Я отношусь к нему как к другу, и других чувств Аден Хэйзл у меня не вызывает, клянусь! – и тут я говорю чистую правду, хотя бы где-то я искренни с подругой, – Я ему скажу, что передумала, попрошу, чтобы он пригласил тебя…

– Нет, нет, только не это! Даже звучит как-то убого! – машет рукой она, – Иди с ним, ничего, главное я знаю, что ты к нему равнодушна! Я обязательно что-нибудь придумаю!

– Это выгладить по меньшей мере очень глупо, – пытаюсь вразумить её, но Робинсон словно не слышит меня.

– Если ты сейчас дашь заднюю, то точно он заподозрит неладное, не хочу, чтобы парень, который мне нравится, испытывал ко мне жалость! К тому же это лишь формальность кто с кем под руку зайдёт, правильно? – Робинсон облизывает губы, пытаясь держаться достойно, хотя я всё ещё не могу принять её решения, взгляд у неё потухший, в нём читается неловкое разочарование, которое вряд ли можно скрыть за наигранной улыбкой.

– Хорошо, давай я нам кофе возьму! – принять её решение трудно, зная немного больше, но я прекрасно знаю подругу, и в чём-то переубедить её подобно тому, что двигать горы.

– Куда сегодня собралась? – спрашивает подруга, когда я возвращаюсь с двумя бумажными стаканчиками с американо.

– После занятий поеду в город, там меня ждёт миссис Уонсетр, не была у неё уже несколько месяцев так уж точно! – Роби понимающе моргает, беря у меня из рук кофе.

С миссис Уонсетр я познакомилась, когда мне было лет десять, тогда Байрону приспичило из меня сделать выпускницу университета. Женщина занималась со мной экономикой, обществознанием и политологией, и как бы мне ни нравилась идея стать государственным служащим и посвятить жизнь нелюбимому делу.

Миссис Уонсетр мне искренни нравилась, в меру строгая, но очень умная и понимающая никогда не выказывала в мою сторону открытый негатив, хотя я понимала, что такая работа ей особ не нравиться. Подрабатывать её вынудили семейные обстоятельства, муж женщину бросил одну без средств к существованию, так и получилось, что трижды в неделю преподавала мне. Помимо меня, у неё был огромный двухэтажный дом, и трое детей – старший Винчестер, и две дочери – двойняшки Ария и Камила.

С девочками мы практически сразу нашли общий язык, они были на несколько лет младше меня, весёлые подвижные сестрёнки постоянно встречали меня с улыбкой на лице, расспрашивая о всякой девчачьей всячине. С Винчестером дела обстояли намного сложнее.

Он меня бил. Бил постоянно. Как только я появлялась в его доме, меня ожидало пара тройка тумаков. И где бы я ни пряталась, он находил и бил ещё сильнее, аргументируя тем, что не имею право заставлять его искать.

Винчестер Уонсетр, был старше меня на два года, любимиц собственной материи, которая совершенно не замечала, каким тираном и деспотом растёт её единственный сын. Хотя, чего я удивляюсь, если Вин был вхож в нашу семью, так как Байрон возлагал на него огромнейшие надежды, это и понятно, собственного сына ему так и не получилось завести. Так что пример молодого парня был перед глазами практически постоянно.

Как и я он был частым гостем в нашем доме. Первый раз его увидела, когда мне было девять лет, ему одиннадцать. Только заметив меня в коридоре на втором этаже, он скривился. Худой и длинный, с тонкими руками и ногами, которые, к слову, остались такими же и по сей день. Волосы белоснежного цвета были зачёсаны и собраны в хвост, который напоминал крысиный – тонкий и сальный. Не знаю почему, но внешность точно описывала его скользкую натуру. Я даже спустя много лет пытаюсь понять, откуда в маленьком мальчике было столько злости и жестокости.

А ещё взгляд, из подлобья выцветшими, светло – зеленными глазами, словно показывая всю суть бытия – бесцветную и безжизненную. Они менялись только тогда, когда он замечал мою беспомощность, взгляд загорался огнём ненависти, словно сжигая всё вокруг.

Увидев меня, он нервно хохотнул, после ушёл, не проронив ни слово. Я тогда, маленькая девочка не придала значения этому, да и вообще не придавала значение, так как считала дьяволом лишь Байрона Стайроса, как же тогда я глупо ошибалась. Не понимая своего отличия, и искренне пыталась объяснить себе поведение некоторых людей, с кем мне посчастливилось встречаться. Пару раз спрашивала у мамы, почему лица гостей в нашем доме меняются, когда я появляюсь в гостиной. Она пыталась мне объяснить, что ничего такого нет, и то, что все эти люди замолкают лишь стечение обстоятельств. Но с каждым разом я всё чаще оставалась у себя в комнате.

Глава 10

Анабель

Следующая встреча с мальчишкой произошла через неделю. Он подошёл ближе и скривил свои ярко – алые губы.

– Ты кто такая? – его голос был писклявым и грубым. Но я не смутилась, а наоборот решила показать вежливость, как и учила мама.

– Меня зовут Анабель Стайрос! Сестра Изабель!

– Дура ты! – он шагнул ко мне, яростно сверкая глазами, я чуть попятилась, не ожидая такой реакции. – Приблудная… – тогда я ещё не понимала значения этого слова, и мне показалась, что мальчик путает что- то.

– Нет, ты меня не понял, я Ана, сестра Изабель… – всё ещё держась в рамках приличия, пытаясь сохранить хорошие манеры. – Я младшая дочь Лилит, Ана… – протянув ладонь, как учила мама, ожидала дружелюбного ответа. Но к моему удивлению этого не последовало, а наоборот навсегда оставило след и понимания своего места в этом мире.

– Твоя мать – потаскуха, а ты плод греха! – он с презрением произнёс эти слова, а после его ладошка со звоном опустилась мне на щеку. Я отскочила и громко ахнула. Мир закружился, а из глаз брызнули слёзы. В голове мгновенно запрыгали вопросы, за что? Почему он меня ударил, и что мне делать в этой ситуации? Но долго мне не пришлось размышлять, так как мальчик подошёл ко мне и с силой вывернул мою руку за спину, я согнулось, а он наклонившись к моему уху с удовольствием и ноткой отвращения произнёс. – Попробуешь кому-нибудь пожаловаться, и в следующий раз будет в сто раз хуже! А ещё я растрезвоню всем, что твоя мамаша трахалась с мужиками, пока её муж сбился с ног, ища её! Ты ничтожество, пыль под ногами, интересно, как долго все будут обсуждать твою горя – мать?

С этими словами он откинул мою руку и зашагал по коридору, громко стуча подошвами туфель, а я застыла, пытаясь переварить своим детским мозгам всё, что Винчестер мне сказал.

Ни в тот момент, ни через день я не посмела кому-либо рассказать о случившемся, за что и поплатилась периодическими побоями со стороны мелкого зазнавшегося мерзавца. А он в этом был хорош, тумаки раздавал так, что практически не оставалась синяков.

Вначале это был обычный детский страх. Страх быть не понятой, осуждённой, страх за маму и то, что правда может покинуть стены нашего дома. Со временем, по мере взросления я начала понимать, что будет, если я пойду и расскажу маме, сделаю только хуже. Винчестер питался моим страхом, упиваясь тем, что я безмолвно терплю всё издевательств из года в год. Но на свой четырнадцатый день рождения впервые решила дать отпор.

Положив перцовый баллончик в сумку, отправилась в дом Уонсетров, и как только Винчестер ко мне подошёл в тёмном коридоре, я, немедля ни секунды, в лицо брызнула жгучую смесь, крик стоял на всех этажах. Мать Винчестера перепугалась, прибежав на вопли сына судорожно выспрашивая, что случилось. И этот слизняк меня удивил, сказав, что он решил испробовать на себе эту адскую смесь, тем самым не выдав меня. Почему он так сделал до сих пор для меня загадка, но после того случая он ни разу не поднял на меня руку, ни высказал в мою сторону ничего похабного, словно перестал замечать меня.

– На твоём месте я бы перестала во всём потакать Байрону! – вздыхает Робинсон, совершенно не понимая, что сделать что- то подобное, словно подписать себе смертный приговор.

– Это ни самое ужасное, что я могу переживать, к тому же Уонсетр достойный собеседник, мне нравятся наши с ней беседы!

– За исключением того, что она шестёрка Стайроса, и своего сынка пропихивает как может! – Робинсон чуть сдвигает брови.

История с Винчестером ей не известно, точнее, она знает лишь то, что мы с ним практически не общаемся, и то, что он подопечный Байрона, с таким же ужасным характерам подлеца. На большее меня не хватило, подруга и так постоянно жалеет меня, а это чувство ни всегда вызывает у меня положительные эмоции. На сегодняшний день я вполне могу постоять за себя, и той маленькой запуганной девочки больше нет, да и перцовый баллончик после того дня навсегда в моей сумочке.

После занятий отправляюсь в сторону автобусной остановки, Изабель забрала мою машину и отправилась в торговый центр, естественно, забыв меня об этом предупредить. Такси я не стала вызывать, в это время его практически невозможно дождаться его, оставался только один вариант попасть в город это автобус.

Солнце практически достигла зенита и начинала припекать, благо в моей сумке оказались защитные очки, которые сейчас мне, как никогда пригодились. Вышагивая по пыльной дорожке, пытаясь не думать о том, что непонятно, сколько мне идти, а я уже практически задыхаюсь от жары, мечтая об одном, оказаться на мягком сиденье автобуса, наслаждаясь его прохладой. Но вот как сильно я ошибалась, когда до остановки оставалось совсем немного, замечаю, как он, не спеша, отъезжает.

– Стой, стой! – громко кричу, махая руками, но все попытки обратить на себя внимания не приносят должных плодов, автобус неумолимо удалялся от меня. – Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! – с силой пинаю камень, ударяясь большим пальцем, резкая боль мгновенно пронзает ногу, теперь к злости добавляется обида и желание разревется.

Следующий рейс неизвестно, когда будет, открываю приложение, чтобы попытать счастье и вызвать такси, должен же быть вариант, попасть в город до того, как Уонсерт начнёт мне названивать, строго напоминая, как она не любит ждать, но свободных машин в этом районе нет, что и требовалось доказать. Изабель именно в этот момент приспичило ехать в центр, не поставив меня в известность! Чёрт бы всё это побрал!

Иду, прихрамывая, обновляя приложения в надежде увидеть заветного свободного таксиста, который мчится ко мне, но каждый раз зло цыкаю. Мои шипенья и бранные слова прерывает громкий сигнал машины за спиной, резко обернувшись замечаю блестящий белый автомобиль, за рулём которого находился нагло ухмыляющийся Алекс Прайм.

Первые несколько секунд во мне загорается лучить надежды на спасения, но чем дольше я сморю на его наглую физиономию, тем этот вариант, кажется, мне совершенно неподходящим. Где я так нагрешила, чтобы вот так попасть дважды. Просто сделаю вид, что его не существует, и пускай я опоздаю, но не опущусь до того, чтобы просить Холодного о помощи.

– Давай я тебя подвезу! – слышу за спиной его голос, холодный, пропитанный надменностью. – Ты так и к следующей неделе не дойдёшь! – я поворачиваюсь, и беспрепятственности смотрю на него, так как мои глаза защищены солнцезащитными очками, что, безусловно, мне дают преимущества рассматривать его без стеснения. Холодный же продолжает управлять машиной и параллельно вести со мной диалог.

– Ана! Ну, давай! Жара, невыносимая… – его голос становится немного мягче, да и в его словах есть определённо зерно логике, так как солнце действительно нещадно печёт, а моя одежда уже прилипла к телу. Но что-то мешает, вот так просто запрыгнуть в его автомобиль, словно мы с ним хорошие приятели, которые придут на помощь в таких ситуациях. Нет, мы с ним друг друга на дух не переносим, поэтому считаю, невозможным к тому же эта моя упрямая гордость не даёт этого сделать, а взгляд Холодного, который заставляет с опаской оглянутся в поисках ещё каких-нибудь автомобилей, которые тоже по счастливой случайности будут проезжать.

– Отвяжись! Я сама справлюсь!

– Хвала всем терпеливым! – он резко тормозит, после вылез из машины, с силой хлопнул дверцей. – Ты совсем долбанутая? Садись давай! – он подходит ещё ближе и хватает меня за край кофточки, нагло вторгаясь в моё личное пространство. Его глаза немного темнеют, а пальцы продолжают с силой сжимать ткань. Мне неловко, я чувствую какое- то давление, которое проникает в организм, к тому же с этим чувством накрывает слабость от такой близости к его телу.

– Не трогай меня! – пытаюсь вырваться из омута его глаз, собирая по крупинкам здравый смысл, но Алексу наплевать на всё, что я говорю, он в точности, да наоборот следует, приближаясь практически вплотную. Сглотнув, стараюсь не обращать на факторы, которые неумолимо выводят меня из привычного равновесия, а именно его запах, смесь терпкого одеколона и кожаной куртки, осознание того, что его руки находятся практически в миллиметре от моего голого живота и то, что на дороге мы совершенно одни. Борюсь с желанием вдохнуть сильнее этот аромат, словно это будет доказательство моей слабости и его власти. Как такое возможно, что я испытываю одинаковые по силе чувства притяжение и призрения?

Пока я, пытаюсь докопаться до истины в собственных мыслях, он легонько толкает меня в сторону машины, и уже через несколько секунд моя пятая точка касается горячего металла. – Что ты делаешь…? – естественно, этот вопрос Холодный игнорирует, да и смысла в его ответе нет, так как я всё прекрасно понимаю. Его руки оказываются на моей талии и с лёгкостью сжимают её, такое ощущение, что в его власти переломить меня. Я же совершенно не сопротивляюсь, продолжаю своё подчинение, даже не предпринимая попытки воспрепятствовать его движениям, как будто мне даже нравится эта игра.

После его пальцы касаются моего подбородка, практически невесомым движением толкает его вверх, заставляя поднять голову и в упор смотреть на его лицо. К счастью, на нём нет этой привычной надменной улыбки, и практически безжизненного взгляда, он с вожделением разглядывает каждый миллиметр моего лица. Сейчас это совсем другой взгляд, глаза тёмные, будто самые глубины вод, рот чуть приоткрыт, а дыхание обжигает меня. Чувствую, что секунда и мы с ним поцелуемся, но меня это не пугает, так как я тоже этого желаю странно, необъяснимо, но отрицать нет сил. Этот необъяснимый трепет разливается по всему телу, заставляя ёрзать и облизывать пересохшие губы, ожидая неизбежного.

– Ты меня боишься? – голос охрипший ударяет по ушным перепонкам. Я чуть хмурю брови, но не разрываю зрительный контакт. Да, я тебя ужасно боюсь, но ни за что не признаюсь в этом!

– Нет! – вру, не краснее и не жалея.

– Ох, Анабель, почему ты постоянно врёшь? – он наклоняется и нежно касается губами моего уха, – Я же прекрасно знаю, что ты маленькая лгунья! А сейчас давай без твоих капризов, сядь в машину! – после он просто отходит, оставляя меня один на один со своими расплавленными мыслями, не понимая уже практически ничего.

Мы едем в полной тишине, после того, что произошло между нами некоторое время назад, я просто не могу прийти в себя. Что это? Какое-то странное чувство поселилось в глубине сердце, и каждый раз, когда я бросаю косой взгляд на его руку, которая периодически касается рычага передачи, мне становится душно и невыносимо жарко, хотя в машине налажена отлично система кондиционирования.

– Тебя куда отвезти? – Алекс нарушает уже привычную тишину, на что я невольно подпрыгиваю от его голоса. – Ну и?

– Западный район, – на автомате произношу, – Можешь остановить у администрации…

– И что у тебя там? – он спокойно спрашивает, складывается такое впечатление, что между нами совершенно обычный разговор, а ненависть, которую, мы испытываем друг друга растворилась, не оставив и следа.

– К знакомой она мой репетитор! – рассматриваю его в профиль, он немного сводить брови на переносице. – Я к ней езжу с десяти лет!

– Вот откуда ты такая всезнайка! – губы Алекса слегка растягиваются в улыбке,

– Неправда, я совершенно обычная, как все! – такое слышать было немного обидно, никогда не считала себя умнее всех.

– Вот и нет! – теперь его выражение лица серьёзное, – Ты совершенно ни похожа на всех тех, кто меня окружает!

– Возможно, это связано с тем, что мы из разных миров? – в голосе замечаю совершенно новые для себя нотки, неужели я пытаюсь быть с ним милой?

– Не понимаю? – на несколько секунд он поворачивается ко мне с вопросительным взглядом.

– Я имею в виду, если бы не университет, вряд ли мы когда-нибудь заговорили!

– Знаешь, Ана, пути Господни неисповедимы! – подытоживает он, на что не нахожу ничего лучшего, как промолчать.

Автомобиль притормозил у высотки из тёмного стекла и с огромным крыльцом, неподалёку находился огромный торговый центр, и несколько спортивных площадок, а за углом располагался небольшой многоквартирный дом Уонсетров.

– Спасибо тебе! – я запнулась, продолжая смотреть на дверь автомобиля, специально игнорируя лицо Холодного.

– Алекс, можно добавить, спасибо тебе Алекс, или ты боишься произносить моё имя? – он чуть поддался вперёд, заглядывая мне в глаза, расстояние было достаточно большим, но от этого спокойнее мне не стало.

– Спасибо тебе, Алекс! – в горле запершило, но я всё же смогла выдавить из себя его имя. – Как я могу тебя отблагодарить?

После моего вопроса его выражение из спокойного и умиротворённого изменилось на хитрого, словно он что-то задумал. Прокрутив в своей голове сказанное мной, понимаю, что этот вопрос был совершенно необдуманно и звучит двусмысленно.

Краснею мгновенно.

– Ой, прости…я …я не…это имела… – несмотря на Алекса, начинаю нащупывать ручку, чтобы открыть дверцу и просто сбежать от него.

– Она заблокирована! – слова звучать словно приговор, – Обещаешь?

– Что? – не понимая спрашиваю, пытаясь хоть как-то сохранить в себе частицы самообладания.

– Поедешь со мной обратно! – он продолжает смотреть на меня, держа в плену синих глаз, я же метаюсь как пойманная мышка в клетку, желание побыстрее выбраться подбивает сказать да, но правильно ли это?

– Конечно, спасибо, но я думаю, справлюсь сама! – понимаю, что выдержать ещё энное количество времени с ним наедине, я точно не выдержу. Да и сейчас весь этот разговор меня, мягко говоря, выбивает из душевного равновесия.

– Ну как же? – Алекс чуть округляет глаза и растягивает рот в улыбке – Ты же хотела меня отблагодарить, так вот, хочу тебя отвезти обратно домой. Договорились? – продолжаю молчать, пытаясь в голове расставить приоритеты, но у меня ничего не получается, так как взгляд Холодного просто выбивает всё, что в ней есть. – Ну, или есть другой вариант, поцелуй меня!

– Ещё чего! – выпаливаю, даже не успевая подумать, – Встречаемся через час на этом месте!

– Ну и зря… – он пожимает плечами, а после я слышу щелчок, который даёт мне понять, то, что я могу беспрепятственно выбраться из логова зверя.

Глава 11

Анабель

Дверь мне открывает недовольная физиономия Винчестера. Буркнув лишь только то, что известно только ему самому, он пропускает меня вовнутрь.

– И тебе здравствуй! – громко проговариваю, отчего заставляю скривиться парня, опустив взгляд на мой топ, он продолжает молчать. – Где Пени?

– На кухне! – видимо, это он произносит с невероятным нежеланием, но вот мне глубоко плевать. Как только его ноги переступают порог, чтобы скрыться за дверью кидаю в спину.

– Удачи, Винчестер! – мне нравится его раздражать, а я прекрасно понимаю, что именно такие эмоции он сейчас испытывает, да, он не может меня ударить и с временем перестал отпускать уничтожающие меня шутки, но вот то, что его ненависть с годами лишь набирала обороты – это факт.

Естественно, он не отвечает, лишь хлопнул о косяк дверью.

Пени нахожу на кухне, за тем, что она смотрит какое-то очередное шоу, параллельно готовя обед. Пени Уотсетр вторая дочь миссис Уотсерт, на пару лет младше меня на сейчас активно готовиться к поступлению в наш университет.

– И чем ты сегодня готова травить свою семейную? – громко спрашиваю, отчего девушка подскакивает, роняя деревянную лопатку.