Читать онлайн Поезд по имени Жизнь бесплатно

Посвящается Господу, моему роду и друзьям на земле и на небесах, а также: матери – Агриппине Ивановне, отцу – Ивану Тимофеевичу, брату – Владимиру Ивановичу, дочери – Алине Сергеевне

Данька

На улице меня зовут Данька. В школе – Даня Казаков. Мама называет Данечка. Папа, когда приходит с работы, сразу спрашивает у неё: «Как наш Даниил Михайлович поживает?» При этом он нажимает голосом на моё отчество.

Это папа так радуется, что у него есть его личный сын, то есть я! И ещё папа рад, что я умный: в школе почти отличник, всего одна тройка в четверти. А сам себя я зову Данька, это как-то звонко и свободно звучит. Все ведь любят свободу! Топаешь себе по лужам в сапогах, когда мамы нет рядом. Брызги летят во все стороны и даже, наверное, до неба долетают. И тогда на душе так радостно, так свободно! Свободно до неба! Здо́рово!

Сколько мне лет? Если по яблокам считать, то восемь яблочек и одна половинка. Если по часам – то половина девятого, а если уж очень точно, то мне восемь лет шесть месяцев и шесть дней. Вот!

Вся наша семья верит в Бога. Думаю, что и моя любимая прапрапрабабушка и её любимый прапрапрадедушка тоже верили во Христа. Старшие – мудрые люди, они плохого не выберут. Они соображают, как правильно жить и в кого верить. Я рад, что из верующей семьи! Поэтому папа с мамой у меня отличные. Они если и ссорятся, то понарошку, шутя. Вот так мы все и живём! На пятёрочку!

А сейчас истории из моей личной жизни.

Рождественский ослик

Даня болел, а когда пришёл на урок в воскресную школу, то учительница Нина Викторовна сказала, что все роли в рождественском спектакле уже распределены.

– А может, какая-нибудь всё-таки осталась? – с надеждой спросил он.

– Точно, осталась! Роль ослика, – сказала Нина Викторовна. – Будешь везти узел с вещами, когда праведный Иосиф и Дева Мария будут ехать в Вифлеем. Согласен?

– Я – осёл? Не буду я никаким ослом, Нина Викторовна. Ни за что!

– Ты что, Даня, не понимаешь, что ли? – вмешался Рома Теплов. – Осёл – это всё равно что «мерседес», только скорость поменьше и вместо дорогого бензина он дешёвым сеном заправляется. И взяток гаишникам не надо давать. Понял?

– Вот ты, Рома, и играй этот «мерседес» с хвостом, а я буду твою роль играть. Он кто, Нина Викторовна?

– Иосиф Обручник, – ответила она.

– Я отдам ему Иосифа, а сам буду осла играть? – закричал Рома и даже покраснел. – Да ни за что!!!

– Между прочим, Рома, – сказала Маша Снегирёва, – Бог учит уступать.

– Вот ты и уступи Данечке свою роль, – предложил Рома.

– Ты что? Я же играю Ангела, – удивилась Маша Снегирёва.

– А вот я его и сыграю. Я вчера в шкафу нашёл мамину фату. Как новая!

– А при чём тут фата? – спросила Маша Снегирёва. – У тебя же всё равно ничего не получится, Даня. Это очень сложная роль.

– Получится! Мне Нина Викторовна поможет. Да я, Машенька, лучше тебя сыграю. Я слова́, как ты, не забываю.

– Я… да я только один раз. И лучше меня Ангела в нашей постановке никто не сыграет. – Маша всхлипнула. – Мне мама так сказала.

– Твоя мама тебе так по блату сказала: ты же её дочка, – отрезал Даня.

– Хватит, дети! – И Нина Викторовна хлопнула три раза в ладоши.

– Данила, роль осла тебе очень даже подходит, – прошептал Рома, но все услышали. – Ты настоящий иа-иа-иа…

И все ребята громко засмеялись. И тогда Даня подошёл к двери и сказал:

– Я не буду в вашем спектакле играть! – И вышел.

Он слышал, как Нина Викторовна сказала:

– Ребята, вы обидели Даню. Давайте разберёмся, почему это произошло?

* * *

Даня пришёл домой насквозь расстроенный:

– Мама, мамочка, представляешь, мне в рождественском спектакле дали роль осла, простого осла, а потом все надо мной посмеялись.

– Остынь, Данечка, – успокоила его мама.

А потом, накормив обедом, спросила:

– А почему, любимый, ты ослика не хочешь сыграть? Это замечательная роль.

– Придумала тоже, – буркнул сын в ответ.

– Помнишь, Данёк, именно ослик вёз Иисуса Христа в Иерусалим, а народ бросал пальмовые ветви.

– Бросали перед Христом, а не перед ослом.

– Всё равно везти Христа почётно. А ещё вспомни Валаамову ослицу.

– Это которая заговорила? – спросил Даня маму и отошёл к окну.

– Ну да. Господь ей открыл глаза, и она вразумляла Валаама. Вот и Дева Мария, Пресвятая Богородица, ехала в Вифлеем тоже на осле. Осёл – интересное животное!

– И чем же он интересен? – За окном не было ничего увлекательного, и мальчик снова сел около мамы.

– Люди приручили ослов даже раньше, чем лошадей. Они долгое время были основным транспортом человека.

– А почему у нас ослы не ездят по дорогам?

– Они плохо переносят наши холода и затяжные дожди. К тому же у этих животных характер не сахар. Упрямый как осёл – так говорят про упрямых людей.

– Слышал, – снова буркнул Даня.

– Но если ослика любить, мой воробышек, он будет послушным и понятливым. – И мама погладила сына по голове.

– А сейчас? Сейчас на ослах хоть где-нибудь ездят?

– Конечно. Например, в Африке около реки Лимпопо.

– Лим-по-по, – засмеялся мальчик. Таким весёлым показалось ему это словечко: «Лим-по-по»!

– В этой Лимпопонии, сыночек, есть такие места, куда можно добраться только на повозке, запряжённой осликом. Такую повозку полиция проверяет на надёжность, а потом выдаёт номерной знак. Извозчики даже сдают экзамен по правилам дорожного движения.

– Как на автомобильные права? – удивился Даня, потому что вспомнил, как папа замучился со сдачей экзамена на эти самые права.

– У них экзамен полегче, конечно, – улыбнулась мама. – Если водители сдадут его, то получат права и специальную яркую форму.

– Права во-во-во-дителя осла! – Мальчик свалился на диван от смеха.

– Вот какое это интересное животное – осёл, – продолжила мама, будто не замечая реакции сына. – Доброе, трудолюбивое, но немножечко упрямое, как и ты, Данечка.

Смех мальчика сразу оборвался.

– Ну, мама… – обиделся он.

– А зачем ты заупрямился? Почему не хочешь понять, что для Бога главное не кто мы, а какие мы внутри.

– Как это? – не понял мальчик.

– Ну, Господу не важно, работаем мы дворниками или министрами. Для Него главное, сын, какие мы внутри, – объяснила мама. – Добрые или злые, смирные или забияки, честные или воры.

– Я, кажется, понял!

– Для того чтобы ты, дорогой, выбросил на помойку свою лень, зависть, обманы и всё остальное плохое, ну, чтобы ты стал другим, новым человеком с доброй душой, именно для этого Господь Иисус Христос и пришёл на землю, родившись от благочестивой земной Отроковицы – Девы Марии. А про бегство Святой семьи от царя Ирода на ослике ты и сам превосходно знаешь.

– Знаю, конечно! Мама, – попросил Даня, – а ты поможешь мне сделать костюм ослика?

– Конечно. Я уже всё придумала: на голове у тебя будет старая папина ушанка. У неё такие большие уши, как у осла.

– Здорово! А где ушанка? – спросил Даня.

– Она отдыхает в санатории «Антресоль», – засмеялась мама.

– Иа-иа-иа, – закричал по-ослиному Даня.

Потом они принесли лестницу, и мама полезла на антресоли за ослиными ушами.

В следующий выходной Даня в костюме ослика постучал в класс воскресной школы.

– Войдите! – сказала Нина Викторовна.

– Иа-иа-иа! – проревел Даня, войдя в класс. Это он поздоровался со всеми по-ослиному.

– Данька, у тебя суперкостюм! – закричали ребята и обступили его.

– Иа-иа-иа! – засмеялись все.

Но тут Нина Викторовна строго сказала:

– Дети! Скоро спектакль, а у нас почти ничего не готово!

И все стали репетировать.

* * *

– Данюша, какой был отличный спектакль, – сказала мама, когда родители с сыном вернулись после представления домой.

– Я тобой горжусь! – сказал папа.

– А вы заметили, как я хвостом крутил? – поинтересовался сын.

– Это было очень выразительно, – засмеялся папа. – Думаю, что это тебе громче всех хлопали.

– И мне так кажется, – улыбнулась мама.

– Главное не то, что я ослика играл, главное, какой я внутри человек. Правильно? – спросил сын папу.

– Правильно, – улыбнулся тот. – И поэтому тебе, ну и мне как родственнику ослика, полагается рождественское угощение.

Папа подошёл к маме, взял её за правую руку, а левую она подала Дане. И они все вместе закружились по комнате. Рождество!

Ближнимпомогательный талант

Даня увлечённо играл с новой пожарной машиной и поэтому не слышал, что его уже несколько раз позвала мама. Он – Главный пожарный, а под кроватью пожар! Но вот беда: вода в машине закончилась, надо срочно вызывать по рации подмогу!

– Даниил! – строго произнесла мама, входя в детскую.

– Тррррр… Ну что тебе, мамуль? – недовольно спросил сын, не отрываясь от тушения пожара.

– Почему ты опять не помыл за собой посуду? – возмутилась она. – Мы же с тобой сто раз договаривались.

– Женщина, не подходите близко, сгорите! – строго предупредил Главный пожарный.

– Не волнуйтесь. Женщина сделана из несгораемого материала, – вздохнула мама. – Давай поговорим, сын. Ты же серьёзный человек – Главный пожарный.

– Да, я – Главный, – гордо ответил Даня. – Поэтому мне некогда разговаривать. Главного пожарного срочно вызвали в Америку на совещание по пожарам. Во-он, видите: самолёт уже прилетел… Трррррррр…

– Задержитесь на минуточку, господин Главный пожарный. Самолёт подождёт. Давайте сначала проведём совещание по посуде, – улыбнулась мама, усаживая сына на диван. – Почему будущий мужчина не моет за собой посуду?

– А ты не можешь помыть? Тебе же совсем не сложно…

– Я могу, но у меня много других дел. Разве тебя не учит Христос помогать ближним?

– Учит… Но мыть посуду, мамулечка, такая скучная помощь. Это же… Это же тебе не пожары тушить.

– Воробышек, послушай. У каждой работы есть две стороны. Одна скучная, а другая интересная, весёлая. Поэтому надо на любое дело смотреть с интересной стороны, тогда оно быстрее делается.

– Да?

– Да! У посудомоечной работы, между прочим, есть даже ЧУДЕСНАЯ сторона!

– Что-то я её ни разу не видел, – вздохнул мальчик и погладил вошедшего в комнату щенка Нолика. – Где же это чудо прячется?

– А вот где! – таинственно прошептала мама. – ГРЯЗНАЯ посуда превращается в ЧИСТУЮ, на глазах преображается. Разве это не чудо? Для этого только и надо – посуду помыть. А чтобы тебе было веселей мыть, я сочинила посудомоечную песню. От твоего имени, конечно.

– Лучше бы ты, мама, – Даня сделал жалостливое лицо, – от моего имени посуду помыла.

Та улыбнулась в ответ, взяла гитару, и они вместе пошли на кухню. Щенок побежал следом.

На кухне мама села на табурет и начала петь под гитару:

– Мамепомогательный! – подхватил Даня. Песенка ему очень понравилась. – Мама, только у меня нет этого посудо… ну, посудоотмывательного таланта, – вздохнул он.

– Он у тебя есть! Возьмись за дело, сам увидишь.

– Ну, давай, попробую! – решился Даня.

Мама надела на сына разноцветный фартук и завязала на спине бантик.

– Открыть кран! – скомандовал сын.

– Есть открыть! – И мама открыла кран.

– Включить песню!

– Включаю! – И мама начала петь: – Ра-ра-радости не скрою…

Даня подхватил, отмывая тарелку:

– Я посуду мою, мою. Мою! Мою! Мою!

– Вот здесь потри, и здесь… – подсказала мама.

– Ладно… Тру! Тру! – Мальчик очень старался.

– Это чудо, просто чудо, стала чистою посуда, – пела мама, а Даня ей вторил:

– Чудо-чудо! Чудо-чудо…

Нолик вскочил на табурет и внимательно смотрел на обоих, виляя хвостом. Мама, заметив это, решила поменять в песне слова:

– Ближнимпомогательный! – подхватил Даня, домывая последнюю тарелку. – Мама, а смотри, как всё здо́рово выходит: ты рада, вымытая посуда рада, и Господь тоже рад! Это же Он учит людей помогать ближним. А ты, мамочка, моя самая ближняя. Так?

– Именно так, Даниил Михайлович.

– Мама, я представляю, как Бог сейчас улыбается.

– И я представляю! – засмеялась мама и закружила сына по кухне. А щенок, заливаясь звонким лаем, скакал вокруг них.

– До чего радостно! До чего же хорошо!

Клоун на ниточках

Даня лежал в постели и вспоминал сегодняшний день. Он ходил с папой в гости к своему двоюродному брату Андрюше Золотарёву. У братика был чудесный «живой» клоун. Им можно было управлять, дёргая за ниточки, которые были привязаны к его рукам и ногам. Он очень понравился Дане, но брат не разрешил его взять домой, чтобы поиграть. Тогда Даня дождался, когда Андрюша вышел из комнаты, и потихоньку… Дальше Дане вспоминать не хотелось.

Но вот скрипнула дверь, и в комнату вошёл папа. Он, по очереди с мамой, всегда перед сном заходил к сыну, чтобы почитать детскую Библию и рассказать что-нибудь интересненькое. Папа вздохнул, увидев на подушке сына клоуна. Даня забыл его спрятать.

– Это случайно не Андрюшин клоун? – немного подумав, спросил осторожно папа.

– Не Андрюшин, у клоуна другая фамилия. Он – Данин, – ответил сын и опустил глаза.

Папа ещё раз вздохнул и, присев на стул около сына, начал рассказывать:

– В детстве, Данёк, у меня был дружок Дима. Мне не разрешали с ним дружить: он был врунишкой. Плохие ругательные слова, которые я слышал от него, прилипали как репейники ко мне, и я тащил их домой. Мама приходила в ужас. А я всё равно дружил с Димой, потому что с ним было весело!

Однажды во дворе было соревнование по снеговикам. Ребята разделились на две команды. В нашей главным был Дима. В другой – Ваня.

Мы старались вовсю, и вот через час на дворе появились два снеговика. У нас вышел настоящий снежный человек: нос, глаза, брови, рот, борода и шапка – всё было из снега. Снеговик у Ваниных ребят был совсем другой. Глаза – зелёные пуговицы, нос – морковка, рот – мандариновая долька. В руке у него была тросточка, на голове красовалась шляпа с пером, на шее – красный галстук. На ногах, представляешь, Даня, были у этого снеговика и ноги, так вот, на них были надеты красные ботинки. В руках господин Снеговик держал старый дипломат. Наш снежный человек поблек на фоне этого щёголя.

«Это нечестно, – сказал Дима ребятам. – Мы по снеговикам соревновались, не по шмоткам».

«А кто вам мешает приодеть вашего голыша», – ухмыльнулся Ваня.

«Дайте нам час, – заявил Дима, – и вы увидите, как мы вырядим нашего».

Ребята согласились. Димка подошёл ко мне и шепнул: «Я заметил, что в соседнем детском саду есть отличный снеговичок. Сегодня выходной, в саду никого, и мы с тобой его спокойненько разденем!..»

– Папа, и что? Ты согласился, да? – спросил Даня, затаив дыхание.

– Сначала – нет. «Это же воровство!» – сказал я твёрдо Димке. «Нет! – возразил он. – Снеговик в старых шмотках, а они никому не нужны! А значит, это не воровство», – ответил он мне уверенно.

Дима был мастером на уговоры. И вот мы с ним залезли в детский сад. Перед нами стоял модный снеговик. Вместо глаз у него блестели огромные ёлочные шары. На голове – железное ведро, на шее – зелёный шарф, в руке – метла, на ногах – сверкающие галоши!

Мы стали быстро раздевать красавца, а он вдруг упал и развалился. Я чуть не заплакал от досады. Тут открылась дверь детсада и на порог выбежала сторожиха. Она закричала на всю улицу: «Караул! Хулиганы! Нашего снеговика сломали!»

Мы бросились бежать со всех ног. Дима ловко проскользнул через дырку в заборе. А я с перепугу так ударился головой о столб, что искры посыпались из глаз. Я взвыл. Ко мне подбежала сторожиха. Она, успокоив меня, повела в дом и напоила чаем с сосновой хвоей. И я после третьей чашки расхрабрился и во всём ей признался. Она слушала внимательно, а потом сказала: «Воровать – плохо. Это, деточка, грех!»

«Но ведь снеговик одет в старые вещи, никому не нужные, а значит, это не воровство», – повторил я Димкины слова.

– Дурашка, – сказала Кира Петровна (так звали эту добрую тётю), – если ты берёшь чужое – это всегда воровство.

Потом она проводила меня за калитку и сказала, чтобы я не дружил больше с Димой.

– А откуда она твоего друга знала, папа? – спросил удивлённый Даня.

– Не знаю, мой мальчик. Не знаю, – пожал плечами папа. – С тех пор я больше никогда не воровал.

– А с Димой ты, папочка, продолжал дружить?

– Нет. Моя огромная шишка на лбу категорически запретила мне это. – И папа потёр свой лоб, как будто у него шишка только что появилась. А потом он спросил: – Ну что, сынок, понравилась история?

– Понравилась! Если ты берёшь чужое – это всегда воровство, – повторил Даня слова Киры Петровны.

– А где об этом написано, сынок?

– В Библии. Это восьмая заповедь Бога: «Не кради!»

– Точно, восьмая! Молодец!

– Папа, а я этого… – И Даня указал пальцем на клоуна, лежащего на подушке. – Я его потихонечку у Андрюши… Я… Я отдам завтра же. Мне знаешь как стыдно?!

– Это очень хорошо! – И папа поцеловал сына.

А Даня подумал: какого умного папу послал мне Бог. Спасибо тебе, Господи!

Ханаан Хамович

Сегодня на перемене к Дане подошёл Витёк Корнеев, который что-то прятал под пиджаком.

– Дань, у меня такое есть… – сказал он и начал глупо хихикать.

– Покажи, – попросил Даня.

– Дашь шоколадочку – покажу! – зашепелявил Витёк.

– А может, это твоё мне вовсе и не надо.

– Тогда я верну шоколадку, – заверил одноклассник и подмигнул. – Но у меня тут такое! Такое!

Даня вынул из ранца шоколадку и отдал Витьку. Тогда Корнеев вытащил из-под пиджака книжку и открыл её.

– Смотри, – зашептал он, ухмыляясь. – У папы стащил. В этой книжке голые дядьки и тётьки!

И точно, на фотографиях были голые люди.

– Витёк! Это плохая книга. Не показывай её больше никому, – попросил Даня.

– Подаришь мне твой трёхцветный карандаш, тогда не покажу.

– Мой карандаш? Тебе? Да ни за что!

– Как хочешь, – произнёс Витёк равнодушно. – Тогда я покажу этих голышей твоей Юлечке Лебедевой. Она же тебе нравится. Все знают!

Даня вырвал книжку у Витька, а тот стукнул его по голове изо всех сил кулаком. Они упали на пол и по-ка-ти-лись к двери класса. В это время вошла учительница Тамара Александровна. Мальчики сразу же вскочили и стали отряхиваться от пыли.

– Выкладывайте! Кто драку учинил? Из-за чего? – строго спросила она.

– Из-за книги, – тихо ответил Даня.

Тамара Александровна подобрала с пола книгу, открыла и сразу захлопнула её.

– Кто принёс это в класс? – гневно спросила она.

– Не… не я, Александровна Тамара, – заикаясь, произнёс Витёк.

– Понятно! Значит, ты, Казаков! Не ожидала от тебя такого, – вздохнула учительница, садясь за стол. – Что ж, будем разбираться!

Но тут прозвенел звонок. Тамара Александровна положила книгу к себе в сумку, а мальчики побрели за свои парты. Даня чуть не плакал от обиды и весь урок просил Бога помочь ему.

А на следующей переменке Витёк тайком полез за книгой в сумку учительницы, а та заметила. И всё само собой выяснилось. Даня вздохнул с облегчением и мысленно поблагодарил Бога.

После уроков за Даней зашла мама, и они пошли домой. Мальчик ей всё рассказал, а потом спросил:

– Мама, а почему в книге голые дяди и тёти? Их кто-то тайком сфотографировал в бане, да?

– Нет, они, Данечка, сами захотели, – вздохнула мама.

– Как же им не стыдно? – удивился сын.

– А вот и не стыдно, – опять вздохнула мама. – Люди без Бога живут. Впотьмах. Вот и не понимают, что плохо, что хорошо. За деньги делают любую работу. За такие фотографии хорошо платят.

– За это ещё и платят? Как же так? – снова удивился мальчик.

– Подрастёшь – объясню, – грустно сказала мама. – Воробышек, есть книги, которые высветляют душу, делают её добрее, чище…

– Это Библия! – сразу догадался Даня.

– Верно, – подтвердила мама. – Библия – самая светлая книга на земле, потому что учит добру.

– А ещё жития святых, – добавил Даня.

– Верно. Такие книги, сын, как мудрые наставники, учат уважению, смирению, честности, словом, всему хорошему. А есть чёрные книги. Они пробуждают в человеке всё худшее, что в нём есть. Ведь даже ребёнок рождается с грехом внутри.

– Знаю, – закивал Даня. – Первородный грех, как червячок, заползает в каждого.

– Правильно. Вот, сынок, и выбирай: какие книги читать, а от каких бежать, как от бешеных собак.

– Светлая… Чёрная… – задумался мальчик. – А как определить, какого цвета книга, ведь они не покрашены?

– У нас, у взрослых, спрашивай. А подрастёшь, Господь тебе укажет. Он Своим детям даёт мудрость.

– А Витина семья неверующая, я знаю. Вот его отец и читает такие книги: Бог не дал ему мудрости разобраться, что к чему, – догадался Даня.

– Наверное, так, – вздохнула мама. – Представляешь, каким вырастет твой одноклассник на таких папиных книгах?

– Мама, давай, когда придём домой, – предложил Даня, – и за Витю, и за его папу помолимся. Я не хочу, чтобы Витя вырос плохим.

– Давай, – согласилась мама и поцеловала сына.

Вечером, как обычно, мама, папа и сын вместе молились. И за Корнеевых тоже помолились, а потом вместе читали Библию.

Прямо на следующий день после школы Даня зашёл в гости к дедушке. И только надел тапочки, сразу спросил:

– Дедушка, у тебя есть книги или журналы с голыми людьми?

– Нет, внучек. – Дедушка от неожиданности даже сел на диван. – А почему ты спрашиваешь?

– Да некоторые взрослые такие книги читают. А от голых одни неприятности случаются. Мы вчера дома об этом в Библии читали.

– Про голых – в Библии? – удивился дедушка.

– Ну да. Я тебе сейчас специально об этом напомню. Это важно очень!

– А почему важно, Данёк?

– Потом поймёшь. Слушай, дедуня! Жил на свете Божий старый человек по имени Ной, – начал мальчик. – Бог его и его семью за праведность спас от потопа. Ной так обрадовался, что сразу напился вина.

– Нет, Данечка, – поправил его дедушка, – сначала Ной жертвенник Богу поставил, поблагодарил, значит, за спасение, а уж потом с ним такой грех приключился.

– Точно! – вспомнил Даня и продолжил: – Значит, выпил Ной вина и заснул голым в пещере, в которой жил. А в это время его противный сын по имени Хам увидел это. Наверное, в щёлочку. И стал этот Хам хихикать и всем на ушко рассказывать. А должен был отца прикрыть одеялом, чтобы тот не простудился. У старых от холода радикулиты приключаются. Сам говорил.

– Ох и память у тебя, внучек, – засмеялся дедушка. – Всё помнишь. Ну и что дальше-то?

– А два других сына Ноя хорошими были. Они прикрыли отца от простуды и даже глядеть на своего голого папу не стали, глаза закрыли. Когда благочестивый Ной отрезвел и узнал, что сыночек его Хам над ним хихикал, то очень рассердился, прямо закипел, как вулкан. Взял да и проклял, но почему-то не Хама, а ни в чём не виноватого его сыночка по имени Ханаан.

– Внука, значит, своего проклял, – уточнил дедушка.

– Да! – подтвердил Даня. – Бедняжке Ханаану Хамовичу после этого ох и тяжело жилось.

– Да, не повезло бедолаге, – согласился дедушка.

– Поэтому, – попросил Даня, – никогда, дедунечка, вина не пей! Голым не спи! Я тебя как родной внук прошу. Теперь ты всё понял?

– Теперь понял! – засмеялся дедушка и встал с дивана. – На вино теперь даже в магазине не посмотрю. Спать буду, Данёк, в пижаме, застёгнутой на все пуговицы. От греха подальше.

– Молодец! – похвалил Даня дедушку. – Дедуня, ты мне сейчас пижаму-то свою всё-таки покажи, пожалуйста. Хочу на её пуговицы посмотреть, чтобы все были пришиты.

– Ну, смотри, – расхохотался дедушка и вынул пижаму из шкафа.

И мальчик стал внимательно осматривать пижамные пуговицы и даже подёргал каждую.

– Не беспокойся. Пришиты намертво – трактором не оторвёшь, – подмигнул дедушка. – Скажи спасибо бабушке. Как чувствовала, пришила на совесть.

Лысая причёска

В квартире Казаковых зазвонил телефон. Трубку снял Даня.

– Данька, привет. Это Даша, – раздался весёлый девичий голосок.

– Привет, Даш, – ответил Даня.

– Мне делать нечего. Сейчас приду к тебе в гости! – объявила Даша и положила трубку.

– Приходи! – сказал Даня раздавшимся в трубке коротким гудкам. Он обрадовался – ему нравилось, когда Даша приходила. Она всё время что-нибудь придумывала интересное, с ней всегда было весело.

Когда Даша пришла, Даня спросил её, глядя на ящик с игрушками:

– Во что бы такое нам поиграть?

– В игрушки я не буду, – фыркнула Даша. – Что я, маленькая?

– Может, в шляпы? – предложил Даня, распахивая мамин шкаф в большой комнате. – Вон их у нас сколько! Сто штук!

На свет были извлечены три летние соломенные шляпы, три зимние меховые и красная осенняя, с широкими полями.

– И что мы будем делать с этими шляпенциями? – спросила Даша.

– Будем бросать их, как кольца. Например, на бутылку с кефиром, сейчас я принесу её из холодильника.

И мальчик уже собрался бежать на кухню, но Даша его остановила. Она надела на Даню соломенную папину шляпу и внимательно оглядела его с головы до ног.

– Мы будем играть в наряжалки! – заявила она. – Согласен?

– Согласен! – кивнул Даня.

Он мигом отыскал папин блестящий галстук и, продев в него голову, подошёл к зеркалу. А Даша тем временем водрузила на себя красную широкополую шляпу, повесила на шею красные мамины бусы и встала на мамины каблуки. Довольная собой, она долго вертелась перед зеркалом. Потом критически взглянула на мальчика:

– Господин, к вашей шляпе, – сказала она протяжно, – нужна другая причёска, покороче.

– И так сойдёт, – отмахнулся Даня.

– Ничего не сойдёт, – возразила девочка. – Я могу вам помочь, потому что умею делать отличные стрижки, даже папу однажды стригла.

– Ты папу постригла? Правда, что ли? – засомневался Даня.

– Правда, – заверила его Даша. – Он остался доволен моей чекрыжкой.

– Ну, тогда и меня подчекрыжь, но только немножко, – неуверенно попросил Даня.

– Не пожалеете, господин! – заверила Даша и взяла в руки ножницы. – Отчекрыжу на пятёрку!

И вот – стрижка началась. В руках Даши замелькали ножницы, и Данины волосы клоками полетели в разные стороны. У Даши порозовело от волнения лицо, сразу было видно, что ей очень нравилась работа.

– Ещё и с этой стороны, – советовал ей Даня. – Ты рули левее, а то ухо отрежешь.

– Отрежу – пришью! – уверенно пообещала парикмахерша. – Ух ты! Дань, у тебя на макушке уже лужок образовался. Небольшой такой, но красивый.

– Это лысинка! Я люблю их! – пошутил Даня, но на сердце у него стало почему-то неспокойно. Что скажут мама с папой?

Пять минут, и вот уже стрижка закончена. Даня даже не захотел смотреть на себя в зеркало. Мало ли что там увидишь?

– Кстати, вам, мадам, к этой красной шляпе тоже нужна совершенно другая причёска! – заявил Даня, нарезая круги вокруг Даши. – Теперь я буду парикмахером. Прошу! – И он указал «мадам» на парикмахерский стул.

Даша нехотя села. А что ей оставалось делать – такая игра!

– Я вас модно подстригу! – заверил новоиспечённый парикмахер и взял в руки ножницы. – Причёска называется «Шторм».

– Какой ещё шторм? – испугалась Даша и вскочила со стула.

Но Даня усадил её на место и пояснил:

– Мы с родителями только что с Чёрного моря приехали, – объяснил он спокойно. – А на море знаешь какие волны в шторм бывают?! – И он показал руками какие.

– Не надо мне никакого «Шторма», – съёжилась Даша. – Постриги меня, Данечка, тихой волной, когда ветра нет.

– Можно и без ветра! – принял заказ парикмахер. – Но только учтите, «Шторм» в этом сезоне – самая модная причёска.

И вот уже Дашины волосы полетели на пол русыми прядями. Девочка сидела ни жива ни мертва, а Даня старался вовсю.

Когда работа была окончена, Даша подошла к зеркалу. Глаза у неё округлились, из них хлынули слёзы. Даня тоже осмелел и решил взглянуть на себя. Но тут в комнату вошла мама. Она взглянула на сына и открыла рот от удивления.

– Это же надо! Меня не было всего полчаса! – запричитала она. – Кто же тебя так?

– Она, – шепнул сын, указывая пальцем на подружку.

– А он меня тоже стриг, – стала оправдываться Даша, вертя стриженой головой.

Теперь мама перевела взгляд на девочку:

– Ой! Ещё одна кочерыжка. – И мама рухнула в кресло.

Придя наконец в себя, мама скомандовала:

– Парикмахеры! Срочно в парикмахерскую!

Через час у Дани на голове появилась лысая причёска, а у Даши – коротенькая-прекоротенькая стрижка. По дороге домой все молчали. Мама завела Дашу домой и долго объясняла её маме, что случилось.

Вечером Даня молился:

– Господи, какой сегодня плохой день! Прости меня за то, что я обстриг волосы. Обстриг без разрешения. Ну, так получилось: Ты же всё видел.

Даня опустил глаза. А папа… Что теперь скажет папа? Ему так нравились Данины кудри! Перед сном он всегда гладил его по голове и говорил: «Ты мой Кудряш!»

«Теперь он никогда не назовёт меня так», – подумал Даня и заплакал.

Но тут раздался звонок в дверь, папа вернулся с работы. Мальчик не выбежал ему навстречу, как это всегда бывало, он притаился в детской. Маме пришлось рассказать папе про лысую причёску. Папа сразу же схватил в руки ремень.

– Дорогой! – остановила его жена. – Я не против наказаний, но мне кажется, сегодня не тот случай. Данечка и так всё понял и раскаялся. Вспомни, что написано в псалме Давида: сердца сокрушённого и уничижённого Бог не наказывает.

Папа помолчал, положил ремень и вошёл решительным шагом в детскую.

– Ну, как дела, лысик? – спросил он, рассматривая Даню. – Чтобы этого больше не повторилось! Ты меня, сын, понял?

– Понял, пааа-пааа, – всхлипнул мальчик. – Пооо-няяял…

– Скажи, как же ты без разрешения? Ты же знал, что нам с мамой это не понравится?

– Знал, – вздохнул мальчик.

Отец долго молчал, но потом ласково сказал:

– Ну, иди ко мне.

Он посадил Даню на колени и обнял:

– Ну, не плачь, вытри слезы, мой любимый лысик.

– И никакой я не твой любимый, – хлюпал носом мальчик. – Любимые всегда послушные, а я… а меня… Меня не за что любить!

Папа погладил сына по лысой голове и поцеловал:

– А я всё равно люблю тебя, моя кочерыжка!

Дверь скрипнула, и в комнату вошла мама. Она улыбалась. У Дани на душе потеплело: значит, родители всё ещё любят его! И не только когда он причёсанный и послушный. А всегда любят! Как и Бог!

Когда они ушли, Даня встал на колени:

– Господи, я не буду так больше делать. Никогда. Спасибо, что Ты мне дал таких хороших родителей. Спасибо, что и Ты меня любишь – всегда любишь, несмотря ни на что, – и поэтому, вот увидишь, я вырасту послушным Твоим сыном. Аминь!

Поезд по имени Жизнь

У Дани сегодня на душе дождливо – умерла бабушка Даши Карасёвой. Даня сидел с Дашей за одной партой. Девочка плакала. Её бабушка была профессором математики. Она всё время занималась с внучкой, и поэтому у девочки по математике были всегда пятёрки. Но главное не это. Бабушка была самой главной подругой Даши. Они любили друг друга, хоть иногда и ссорились.

Когда Данина мама вернулась с работы, то оказалось, что она всё уже знает. Она посадила сына на колени, как маленького, а он прижался к ней.

– Мамочка, Дашина бабушка попросила на её могилке берёзку посадить. Ну зачем… Зачем Бог придумал противную смерть?

Мать взяла лист бумаги, карандаш и нарисовала поезд и машиниста.

– Данечка, жизнь человека можно сравнить с поездкой на поезде, который никогда не останавливается. – И мама нарисовала вагончик, а в нём маленького человечка – Даню. – Ты родился в этом вагончике. – И мама нарисовала себя рядом с сыном.

– А куда мы чух-чух-чухаем? – спросил Даня.

– Маршрут у всех людей одинаковый, – ответила мама. – Земная жизнь заканчивается на станции «СМЕРТЬ».

И мама нарисовала на краю листа станцию. А рядом берёзку.

– Что? Да не поеду я на эту страшную станцию «СМЕРТЬ». Сотри меня. Да ни за что! – И мальчик протянул маме ластик.

– Подумай! Если бы, Даня, на земле никто не умирал, то куда бы ты родился? – И мама посмотрела внимательно на сына. – В твоём вагоне были бы все твои прапрапрадедушки и прапрапрабабушки.

– Да, тесновато было бы… – вздохнул мальчик. – Бедному Данечке, когда он был маленьким, некуда было бы даже свой горшочек поставить. Пришлось бы его всю жизнь держать в руках.

– Ужасная картина – жизнь с горшком в руках, – улыбнулась мама. – Говорят: если бы не умирали – небеса бы подпирали. Вот и выходит, милый: чтобы рождались новые люди, те, кто уже пожил, должны сходить с поезда.

– И это Бог так придумал? – удивился мальчик.

– Он! – ответила мама.

– Ну что ж… – вздохнул Даня. – Господь плохого не придумает.

Мальчик встал со стула и подошёл к окну. За окном булькала весна, текли ручьи, пели птицы.

– Значит, придётся и мне туда ехать. – Даня чуть не расплакался, но мама успокоила:

– Не трусь, сынок!

Потом она к первому вагону пририсовала второй, побольше.

– А почему он больше первого? – спросил сын.

И мама объяснила:

– Сначала в твоём вагоне было мало людей: я, папа, бабушка и дедушка. Но потом ты подрос и пошёл в школу.

– Всё понятно! Следующий вагон будет называться «институт», – догадался мальчик.

Даня взял у мамы карандаш и стал старательно – для себя же – вырисовывать большой вагон:

– Твой сын, Даниил Михайлович Казаков, станет Главным строителем. Я слышал, что Главные кучу денег получают: квартиры-то дорогущие. А ты будешь матерью Главного строителя.

– Ух ты! – засмеялась мама. – Ну и мечта!

Она хотела взять у сына карандаш, но он не отдал:

– Следующий вагон я тоже сам нарисую. Он называется «Семья», потому что я женюсь, когда вырасту!

– Одобряю! – похвалил вошедший в комнату папа. – Кандидатура, сынок, уже намечена?

Папа, как оказалось, слышал из кухни весь разговор.

– Я, папа, женюсь сразу на двух: на Даше Карасёвой, ей уже обещано… Обманывать же нехорошо?

– Нехорошо, – согласился папа. – Мужчина не должен никого обманывать, тем более родную невесту.

– А кто вторая? – улыбнулась мама.

– Моя любимая Мария Александровна Львова, конечно, – ответил сын.

– Твоя учительница по английскому? – спросил папа, и глаза у него стали удивлённой формы.

– Ну да. Пусть меня всю жизнь английскому учит, но только БЕСПЛАТНО, как родного мужа.

– Мать! – засмеялся папа и ударил в ладоши. – Какой же у нас хозяйственный мужик растёт.

– Весь в тебя! – гордо заявила мама, а потом добавила: – Ты разве не знаешь, Данёк, что у христианина только одна жена должна быть.

– Ну ладно, пусть останется одна Дашуля, – подумав, решил мальчик. – Я думаю, Мария Александровна не обидится. Я ей всё объясню! И потом, у неё своя квартира есть, а в моём вагоне и без неё тесно.

– А вот и не тесно… – вздохнул папа.

– Не тесно, – подтвердила мама. – Время от времени машинист будет объявлять, ну, например, скажет твоей бабушке: «Дорогая Анна Петровна, ваша остановка!» Машинист притормозит на секундочку на станции, бабушка всем помашет рукой и пойдёт к своей берёзке.

– Она выйдет, а мы дальше? – спросил мальчик, и у него защипало от слёз в горле.

– А мы дальше, – ответил папа. – И кому следующему выходить, неизвестно. Может, дедушке, может, маме или мне.

И папа с грустью обнял маму, а мама опустила голову ему на плечо.

– Мама, а нельзя вам не выходить никогда из моего вагона?

– Нельзя, любимый мой, нельзя, воробышек…

– А я с машинистом договорюсь.

– С этим машинистом, Данечка, никому нельзя договориться, – сказал папа. – Им Сам Бог командует.

– Понятно… А когда я доеду до своей берёзки, в моём вагоне останутся мои детки, да? – снова спросил сын.

– Верно, – тихо произнёс папа, – и они поедут дальше к своим берёзкам. А их дети – к своим, а поезд «ЖИЗНЬ» всё будет мчаться и мчаться. И жизнь будет продолжаться.

– Целых миллион лет, да, пап?

– Не знаю, всё зависит от того, что скажет машинисту Бог.

И папа нарисовал машинисту на фуражке рыбку, а рыбка – это как военный знак для всех солдат христианской армии.

– Грустно-то как, – вздохнул Даня.

– И вовсе нет, – улыбнулась мама и поцеловала его. – Как только ты, Данечка, выйдешь у своей берёзки, твоя бессмертная душа – пырх – упорхнёт, как птичка, к Богу. И там, я надеюсь, все мы: и ты, и я, и папа, и дедушка с бабушкой, и все наши прапрародственники – встретимся. Души любящих Бога людей, ну, тех, которые живут по Его законам, встречаются в Раю. – И мама взмахнула руками, как крыльями.

– Неужели нам там всем не будет тесно? – спросил сын и тоже взмахнул руками-крыльями.

– Около Бога не бывает тесно, Данюша, – улыбнулся папа, – около Бога всегда свободно и радостно.

– Живи, сыночек, так, чтобы, когда окажешься у своей берёзки, люди вспоминали тебя только добром. – И в маминых глазах засветилась надежда.

– Я буду стараться, – пообещал сын, – изо всех сил!

«Юрлыш»

Даня жил в одном доме со своим другом Вовой Синичкиным. Даня был на целую неделю старше друга, чему был очень рад! А Вовик радовался, что на целую голову выше крепыша Дани. Одно плохо: родители Вовы часто забывали о сыне, потому что любили напиться. Но Вова всё равно их любил, ведь родителей не выбирают.

Однажды мама Дани готовила обед, поэтому отпустила его на волю, но не на большую, а на маленькую волю, то есть во двор погулять. Ой, какая же отличная погода стояла! Ещё вчера снег выпал, но он был апрельский, случайный, невзаправдашний. И поэтому он – вжик – и растаял, и по всему городу разгулялось весеннее половодье. Улицы надо было переплывать, но не на пароходах и кораблях, а на сапогах, вернее, в резиновых сапогах. Без них никуда. Друзья всю зиму мечтали пускать кораблики. И вот оно наступило – время весенней воды! Кажется, что она захватила весь мир! Кругом ручьи! Они большие, и маленькие, и совсем малюсенькие, и ещё меньше малюсеньких. Они бежали, бурлили, пели на разные голоса и радостно сверкали на солнышке. Ура-а-а! Весна-а-а!

Даня позвонил Вове, и вот два капитана в резиновых сапогах – Даниил и Владимир – решили отправиться в дальнее плаванье на своих отважных кораблях. На Данином корабле – кусочке коры с бумажным парусом – написано «Юрлыш», а на Вовином – «Победа». Некоторые прохожие, глядя на ребят, останавливались и улыбались. Они наверняка вспоминали своё капитанское детство.

– Это они на меня смотрят! – сказал, приосанясь, Вова. – У меня на голове настоящая бескозырка. Я её выпросил у папы. Он у меня в морфлоте служил.

– Отличная бескозырочка, – вздохнул Даня.

– Дам тебе поносить, Данечка, – сказал с хитринкой Вова, – если твой «Юрлыш» доплывёт первым до нашего дома.

– Конечно, он будет первым! – Даня совсем не сомневался в этом. – «Юрлыш» у меня юркий, не зря же я его так назвал.

– Внимание! – прокричали два капитана сами себе. – Спустить корабли на воду!

И вот уже два кораблика рванули вперёд по течению. Капитаны следом. «Юрлыш» сразу вырвался вперёд.

– Мой, мой! Впереди! – прокричал капитан Даниил. – А я тебе что говорил!

– Моя «Победа» сейчас тебя перегонит. Я знаю её хитрый характер! – сообщил сдержанно капитан Владимир.

Но тут «Юрлыш» застрял около коряги.

– Гляди! Твой «Юрлышка» зацепился ногой за корягу. А мой-то, мой хоть медленно, но плывёт! Давай! Давай, «Победочка», не подведи папину бескозырку, – умолял капитан Владимир.

– Как зацепился, так и отцепится. – И капитан Даниил снял свой корабль с мели и толкнул вперёд. – Слушай мою команду, «Юрлыш»! Догоняй! – крикнул капитан Даниил.

И проворный «Юрлыш» сразу же обогнал соперника.

– А так нечестно, Казаков, ты же перенёс свой корабль немножко вперёд, – завопил капитан «Победы».

– Это очень даже честно, Синичкин. Что же, «Юрлышке» до утра стоять на приколе?

– Тогда и я свой корабль перенесу, – сказал капитан Владимир. И вот уже его кораблик мчит впереди «Юрлыша». Капитан Владимир захлопал от радости в ладоши.

– Тогда и я свой фрегат перенесу вперёд.

Даня хотел осуществить этот манёвр, но Вова оттолкнул друга. Тот поскользнулся и рухнул в лужу. Она была, как нарочно, глубокой. Капитан Даниил барахтался в холодной воде и никак не мог встать. Слёзы градом катились по его щекам. Вова хотел помочь, но тут из подъезда вышла Данина мама. Не хватило изюма, и она пошла в магазин. Увидев сына в таком бедственном положении, она выловила его из лужи и поставила на сушу.

– Это Вован меня толкнул в лужу! – ревел мокрый Даня.

– Это он сам упал, тётя Надя! – кричал испуганный Вова.

Даня бросился с криком на Вову и хотел его свалить с ног, но мама с трудом удержала его.

– Потом разберётесь! А сейчас марш домой! – скомандовала она и за руку потащила спасённого капитана домой.

* * *

– Ну вот, мы с тобой всё сухое надели, чаю с мёдом напились и улеглись. Слава тебе, Господи! – ворковала над сыном мама, уложив его в постель.

– Мама, почему ты говоришь «улеглись», ты же не улеглась?

– У мам с детьми как будто одна жизнь. Вот и получается «чаю напились и улеглись», – засмеялась мама. – Какой же ты у меня внимательный на ухо ребёнок.

– Я такой! – улыбнулся Даня, а потом посерьёзнел. – Мама, ты веришь, что Вовик меня толкнул в лужу?

– Конечно, верю, воробышек. – И мама погладила сына по голове.

– А зачем он обманул тебя? Зачем? – Даня вздрогнул всем телом, вспомнив холодную лужу.

– Я думаю, он испугался, что ты упал в лужу и что я его буду ругать за это.

– Ничего он не испугался. Он плохой! Я с ним не буду больше дружить, – заявил твёрдо Даня и добавил: – Никогда!

– Утро вечера мудренее. Успокойся, постарайся уснуть, сынок.

– Я уже давно успокоился, мама.

– А если успокоился, то скажи, разве ты никогда не обманывал, испугавшись? – И мама так посмотрела на сына, что тот сразу вспомнил, как в прошлом месяце прожёг нечаянно новую скатерть и долго не сознавался.

Даня ничего не сказал, а только покраснел.

– Ну вот, – продолжала мама, – безгрешных не бывает. Без греха один Господь Иисус Христос. А Он учит прощать ближних. Ты разве этого не знаешь?

– Знаю. Когда ученики спросили Христа, сколько раз надо прощать ближнего, Он сказал: семьдесят раз по семь и ещё больше.

– Представляешь, как много! А ты не хочешь друга и один раз простить. – И мама снова погладила сына по голове.

Даня поднял на неё глаза, полные слёз.

– Ты что? – забеспокоилась мама.

– Вову жалко, – признался сын. – Он сейчас, наверное, переживает: нечаянно меня толкнул и тебя обманул.

– Бедняга… Когда грех – враньё, к примеру, – берёт в плен человека, ему всегда становится плохо. А от правды на душе светло.

– Потому что правда от Бога.

– Потому что правда от Бога, – повторила мама.

– Мама, скажи, что твоему сыну теперь делать?

– Ты и сам знаешь, – улыбнулась она и показала глазами на телефон.

Даня сразу набрал телефон друга.

– Вам кого? – услышал он печальный голос Синичкина.

– Нам тебя, Вовик. Не узнал, что ли?

– Данька? Неужели это ты? – не поверил ушам Вова. – Даня, прости меня, я же не хотел тебя в лужу. Оно само как-то вышло. И маму твою не хотел обманывать.

– Не расстраивайся! Мы с ней всё понимаем.

– Как хорошо, что вы такие понимачие, – обрадовался Вова, всё ещё не веря своему счастью.

– Хочешь, приходи к нам, поиграем в камешки.

– Сейчас приду и принесу твоего «Юрлыша». Он без тебя знаешь как скучает?

– Представляю. Жду обоих! – улыбнулся Даня и положил трубку. – Мама, Вова сейчас придёт. Как же мне хорошо стало! Даже петь хочется.

– Это потому что ты правильно поступил – простил. Ведь обида, как ржавчина, в первую очередь разъедает того, кто не прощает!

– Мамочка, как же хорошо в Бога верить. Он только хорошему учит.

– Верно, сынок. Все ошибаются. Не научишься прощать – без друзей останешься.

Тут раздался звонок в дверь, на пороге стоял счастливый Вовик, в руках он держал кораблик.

– Держи своего «Юрлыша». Он победил!

– Как? Без капитана? – удивился Даня.

– Ну да! Он знаешь какой у тебя умный – сам знает своё дело.

Даня взял кораблик, прижал его к груди и погладил.

– «Юрлышка», ты молодец! – сказал он.

– И ты молодец, – сказал Вова и с благодарностью посмотрел на друга.

– Ты на меня, Вовчик, не сердись, – попросил Даня, – я же тебя хотел ударить. Это сгоряча. Понимаешь?

Вова ничего не успел ответить, потому что в комнату вошла мама.

– И вы меня, тётя Надя, простите за обман.

– А я уже, Вовочка, ничего не помню. Ничего, кроме того, что сырники со сметаной звали вас к себе в гости. На кухню.

Скворечник

Вовик и Даня сделали отличный скворечник. Друзья вышли во двор, чтобы выбрать место, где его можно повесить.

– Слушай, – предложил Вовик, – около нашего дома дуб растёт, давай на него!

– Давай! – согласился Даня. – Думаешь, легко скворечник повесить?

– А чего такого? – удивился Вова. – Мы его – вжик – и верёвкой к дубу примотаем! – И он, как фокусник, достал из кармана моток верёвки.

Друзья подошли к дубу и стали внимательно рассматривать нижнюю ветку.

– Да мы на неё не залезем, – засомневался Даня, – высоко.

– Залезем! – уверено произнёс Вова.

Он повис на ветке и попробовал подтянуться. Но не тут-то было.

– Ну что ты, Данёк, стоишь? – закряхтел он вскоре. – Под-подсади же ты меня!

– Сейчас!

И Даня изо всех сил стал подсаживать друга. Но всё было без толку.

– Слабак ты, Вован! – кряхтел Даня, а потом отпустил друга, и тот свалился на землю.

– А ты сам попробуй! – обиделся Вовик, вставая с земли и отряхиваясь.

– И попробую! – уверенно заявил Даня, вспомнив, как это делают спортсмены по телевизору. Мальчик разбежался, подпрыгнул и повис на ветке. Но как ни старался, как ни пыжился он – так ни разу и не подтянулся.

– Ну что? Ты тоже у нас слабак, оказывается! – засмеялся Вовик. – Привет, слабачок Казаков!

Даня, опустив голову, молчал. Потом, посовещавшись, друзья принесли табуретку из дома.

– Моя табуретка, поэтому лезу я! – заявил решительно Даня.

– Подумаешь, какая-то табуретка! – возмутился Вовик. – А я выше тебя на целую голову, а значит, ближе к нижней ветке.

И он, вскочив на табурет, быстро взобрался на ветку.

– Ну ладно уж… Тогда я буду твоим начальником по влезанию, – вздохнул Даня и скомандовал: – Давай быстрей на вторую ветку! Нечего, Вован, с деревом обниматься!

– Сам знаю, – недовольно пробурчал верхолаз.

Вова, держась за ствол, потихоньку поднимался, подбадривая себя:

– Я залезу! Это легкотня! Я сильный! Вот уже и четвёртая ветка. Лезу на пятую.

– Ты куда? Стоп! – донёсся снизу голос начальника по влезанию. – У птиц головы закружатся от проживания в такой высотной квартире.

– Значит, вешаю скворечник здесь, – согласился верхолаз и обомлел. – А… а где же наш скворечник-то? Ой! Мы же его, Казаков, дома забыли.

– Вот это да, Синичкин! – Даня сделал квадратные глаза, а потом расхохотался. – Ты на ветке, а скворечник дома на табуретке.

Друзья долго смеялись, пока Даня снова не скомандовал:

– Вован, срочный спуск! Три, два, один. Старт!

Вова попробовал спуститься. Но ноги не слушались, дрожали. Оказалось, что спускаться намного трудней, чем подниматься.

– Ну чего ты застрял там? – закричал ему снизу начальник теперь уже по спусканию.

– У меня ноги испугались, не спускаются… никак…. – выдавил дрожащим голосом Вовик.

– А ты свои пугливые ноги на ветку повесь, а сам спускайся, – пошутил Даня.

Но другу было не до шуток.

– Что же ты, Вова Синичкин, будешь на дубе теперь жить? – продолжал подтрунивать Даня. – Ты что там себе гнездо свил?

– Гнездо, – глухо донеслось сверху.

– А как же школа, родители?

– Отстань…

Прошёл час, а Синичкин всё ещё сидел на ветке.

– Замерзаю… Скоро упаду, как яблоко, – пожаловался он, всхлипнув. – Надо звать кого-нибудь на помощь! Только сейчас все на работе.

– Все! Кроме Бога, – сообразил Даня. – Давай помолимся.

– Давай… – донеслось еле слышно.

– Господи, помоги Вове спуститься вниз. Пожалуйста! – попросил Даня. – А то он боится. Пошли помощь, Господи.

– Помоги, Господи, чтоб ноги не боялись, – послышался сверху жалобный голос, – а то я совсем окоченел.

Прошло, наверное, пять минут, но друзьям показалось, что прошёл целый день. Вдруг на третьем этаже дома, около которого рос дуб, открылось окно. Из него высунулась старушка и грозно закричала:

– Вы что, хулиганы, ветки ломаете?

– Мы не ломаем, – стал объяснять Даня, – мы скворечник вешаем.

– Скворечник? Где же он? – засомневалась старушка и взяла в руки бинокль. – Что-то нигде его не видно.

– А мы его дома забыли! – прокричал Вова.

– Ну и ребятня! Это просто анекдот, – улыбнулась старушка, и её голос стал ласковым: – Вот как… Птичкам, значит, помогаете. Спасаете, значит. Молодцы! А мне придётся вашим спасением заняться. Я сейчас мигом. Ждите!

И окно на третьем этаже захлопнулось.

– Тоже мне спасительница, – проворчал Вова. – Сто лет в обед.

– Ну и что? – возразил Даня. – Вот увидишь, она обязательно поможет! Мы же только что с тобой помолились.

Вскоре к дубу бойкой походкой подошла старушка с третьего этажа. Она оказалась гораздо моложе, чем ребятам показалось вначале.

– Держись, хлопчик, – подбодрила она верхолаза. – Как тебя зовут-то?

– Вовик, – отозвался мальчик.

– Держись, Вовик. Я мигом!

Старушка легко подтянулась и встала на первую ветку. Даня заморгал, не веря глазам. Потом она осторожно начала подниматься вверх, добралась до Вовы и стала ему показывать, как спускаться. Он безропотно делал всё, что она говорила. Вскоре верхолазы вместе спрыгнули на землю. Старушка гладила дрожащего мальчика по голове и успокаивала, как могла.

Первым пришёл в себя Даня.

– Спасибо, – произнёс он. – А как это? Вы же старая… – Даня осёкся, вспомнив наставления мамы на тему женского возраста. – Вы же не очень молодая бабушка, а такая сильная.

– Это Бог силы даёт не очень молодой бабушке! – засмеялась она. – Я, между прочим, мастер спорта по альпинизму. Спортивную форму всю жизнь поддерживаю. А вы, будущие защитники Отечества, скажу правду, на богатырей не похожи. Не дело.

Мальчики глубоко вздохнули.

– Чего же тут вздыхать? Хотите быть сильными? Хочешь, Даниил?

Ребята закивали.

– Могу помочь!

– А вы откуда меня знаете? – спросил Даня.

– В церкви с родителями видела. Слышала, как они тебя называли. Итак! Приглашаю вас, ребятки, на стадион. Я веду секцию лёгкой атлетики. Будете тренироваться – станете сильными. Придёте?

– А когда начнутся занятия? – сразу спросил Вовик.

– Меня, кстати, Ольга Васильевна Морозова зовут, – представилась старушка.

– Когда начнём заниматься, Ольга Васильевна? – теперь уже спросил Даня, и у него загорелись глаза.

– Завтра и приходите! В шесть вечера. До встречи, друзья пернатых! – улыбнулась Ольга Васильевна и ушла.

* * *

– Мама, где моя тёплая спортивная форма? – спросил Даня, когда мама пришла вечером с работы.

– Зачем тебе, сынок?

– Ольга Васильевна, наша соседка из первого подъезда, пригласила нас с Вовиком на стадион, в свою секцию по лёгкой атлетике. Она знаешь какая сильная и ловкая! Альпинистка! По деревьям лазает!

– Да неужели? Как же хорошо! – обрадовалась мама. – Нашёлся человек! Это Господь ответил на мои молитвы, а то ты вон каким бледным и слабым стал, а в школе физкультуры как не было, так и нет. Слава Богу за все милости!

– Слава! – повторил Даня и вспомнил, что до сих пор не поблагодарил Бога за чудесное спасение друга. Он побежал в свою комнату, закрыл дверь и горячо зашептал молитву перед образами.

Обед на ужин

В субботу вся семья Казаковых была дома, каждый занимался своим делом. Мама с утра постирала бельё. Но вешать его одной было тяжело – верёвки протянуты под самым потолком, да ещё и над плитой. И она решила позвать на помощь.

– Даня! – крикнула мама с кухни. – Сынок, помоги, пожалуйста!

Даня не откликался. Тогда мама пошла в детскую, посмотреть, чем так занят сын. Оказалось – компьютерной игрой, такой увлекательной, что всё вокруг для него исчезло.

– Роднулечка! – попросила мама. – Помоги бельё повесить.

– Сейчас, – ответил Даня, не отрываясь от монитора.

Мама ушла на кухню, подождала. Потом опять направилась к сыну.

– Между прочим, я жду вас, Даниил Михайлович. Вы ещё помните о моей просьбе? – спросила она строго.

– Конечно, помню, – буркнул Даня. – Я же сказал: сейчас приду!

Но мама уже всё поняла. Она позвала на помощь папу, и они быстро справились с бельём.

Потом папа достал пылесос.

– Колобок, чем ты тут занимаешься? – спросил он сына, приоткрыв дверь детской.

– Телевизор смотрю, – ответил Даня.

– Помоги пропылесосить квартиру, вместе мы быстрей закончим. Договорились?

– Конечно, – согласился Даня, жуя чипсы, – я сейчас, а ты пока начинай один!

– Понял! – воодушевился обещанием папа и начал пылесосить большую комнату.

Через некоторое время Даня выглянул из своей комнаты. Пылесос так ревел, что мальчик подошёл к папе и показал ему ладошку. Это означало, что через пять минут он придёт на помощь. Но этого так и не случилось ни через пять минут, ни через полчаса…

Папа, мама и пришедшая в гости бабушка собрались на кухне.

– Эта давнишняя болезнь Дани называется «СЕЙЧАС», – сказала мама. – Надо его срочно лечить!

– Надо! – согласились бабушка с папой.

Старинные часы в гостиной пробили один раз – час дня, обеденное время. Но, похоже, никто не собирался обедать. Потом часы пробили два, три, четыре раза. Даня почувствовал, что очень проголодался.

– Бабушка, я кушать хочу, – заявил он.

– Сейчас, мой карасик, сейчас. Книгу дочитаю. Иди на кухню, – ответила бабушка.

Даня так и сделал. Он поставил на стол тарелку, положил ложку и стал смотреть на них, глотая слюну. Но бабушка не приходила. Мальчик опять пошёл к ней и потребовал:

– Бабасик, я сейчас умру с голода. Накорми меня срочно!

– Сейчас! Последнюю страничку дочитаю и накормлю.

– Потом дочитаешь. Твой карасик от голода превратился в серого волка и сейчас проглотит твою книгу. Вместе с тобой! – Даня подошёл к бабушке, прищёлкнул зубами и страшно зарычал.

– Сейчас, сейчас, – невозмутимо повторила бабушка, продолжая читать.

Делать нечего. Мальчик пошёл к маме.

– Мама, накорми, пожалуйста, твоего любимого сыночка, – попросил он.

– Ты что, не видишь – я вышиваю. Сейчас вот этот зелёненький листик закончу и тогда… – И мама сделала ещё один стежок.

– Мама, мой живот уже бурчит и рычит. Ты что, не слышишь?

– А как же, слышу. Я же тебе сказала: сейчас! – И мама стала делать новый стежок.

– Одна вышивает, другая книжки читает, – проворчал Даня и пошёл к папе. Тот, удобно устроившись в кресле, смотрел футбол.

– Папа, ещё немножко, и у тебя не будет сына! Накорми хоть ты меня.

– Сейчас накормлю, – пообещал папа, впившись глазами в экран. – Представляешь, Данёк, наши только что гол забили! Здо́рово, правда?

– Папа! Папа! – Даня стал трясти отца за плечо. – Ты меня хоть слышишь? Слышишь?

– Гол! Ещё один гол! – закричал папа и поцеловал сына. – Гол! Иди, иди на кухню, я же сказал: сейчас.

– Не могу я этого противного слова больше слышать, – взорвался Даня. – Не могу!

– И я не могу, сынок, – улыбнулся папа.

– И мы не можем! – заявили вошедшие мама и бабушка. Обе чинно встали около окна. Папа снял со стены гитару и присоединился к ним.

Бабушка громко объявила:

– Трио Казаковых!

Папа взял несколько аккордов, и трио запело:

Папины пальцы быстро бегали по струнам, мама выводила такие рулады, а бабушка брала такие высокие ноты, что Даня сказал:

– Ух ты! Прямо как по телевизору.

Трио вдохновенно спело свою песенку два раза. Потом певцы крепко пожали друг другу руки и обнялись.

– Вы сговорились! Даня всё понял!

– Молодец, что всё понял! – И бабушка погладила внука по голове.

– Молодец! – повторили довольные папа и мама.

Даня обвёл всех взглядом и, вздохнув, сказал:

– Я больше не буду! Простите меня. А это противное слово «СЕЙЧАС»… Я его на помойку выброшу прямо сейчас. Верите?

– Если ПРЯМО СЕЙЧАС, то верим, – произнёс глубокомысленно папа и поднял указательный палец вверх. Все засмеялись и пошли на кухню.

Такого вкусного обеда на ужин Даня ещё никогда не ел.

Кузнец Иванов

В квартире Казаковых настойчиво звонил телефон. Даня, сидя перед телевизором, поглядывал на него, насупившись, но не двигался с места. Мама, увидев такую картину, подняла удивлённо брови и взяла трубку.

– Здравствуй, Вова! Сейчас позову, – сказала она, услышав голос Даниного друга. Она протянула трубку сыну.

– Скажи ему, что я занят, – специально громко сказал Даня. – А ещё скажи, чтобы он больше не звонил. Вот!

– Всё понятно, – вздохнула мама и сказала в трубку: – Вова, приходи к нам в гости. Можешь сейчас?

– Прямо сейчас? – переспросил Вова. Он слышал всё, что сказал Даня.

– Прямо сейчас, – подтвердила мама, – ждём.

– Что ты наделала? Зачем ты его в гости пригласила? Я с ним раздружился!

– Опять раздружился? А почему?

– Он обманул меня, он своего слова не держит. Договорились в десять встретиться. Жду, жду, звоню по мобильнику, а он мне: «Сейчас выйду, только досмотрю мультик». Ну я и ушёл домой, не погуляв.

– Да, нехорошо вышло… Скажи, Данечка, а ты всегда держишь своё слово? – Мама повернула сына к себе и заглянула в глаза. – Ты уже неделю обещаешь написать письмо дедушке Ване. Так ведь?

– Мама, ты же знаешь, мне некогда.

– А вот телевизор посмотреть ты находишь время.

Мама подошла к телевизору и выключила его. Даня хотел возмутиться, но в это время в дверь позвонили. Мама открыла: на пороге стоял смущённый Вова.

– Здравствуйте, тётя Надя, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу, и добавил тихо: – Привет, Данёк.

Даня молчал. Он даже спрятался за маму, чтобы не видеть приятеля.

– Чего ты обидчивый такой? – Вова вплотную подошёл к Дане. – А разве я тебя никогда не ждал?

– Не ждал, – отрезал Даня и отвернулся.

– А в прошлое воскресенье? Я сидел на лавке возле подъезда, а ты всё обедал и обедал. Было такое?

– Ну, было, – неуверенно произнёс Даня, – кажется…

– Кажется, – передразнил его Вова. – А ещё ты обещал мне дать книгу!

– Какую ещё книгу? – недовольно буркнул Даня.

– По шашкам.

– Я же сказал, принесу завтра…

– Я это твоё «принесу завтра» слышал сто раз.

– А ты мне ничего не обещал? – Даня решил перейти в наступление.

– Ты это про что?

– Я про марки.

– Ну да, – вздохнул Вова, – завтра принесу.

– Я это твоё «принесу завтра» слышал сто раз, – теперь уже Даня передразнил друга и рассмеялся.

– Хватит! Хватит! – Мама закрыла уши руками. – Хватит ссориться!

Но ребята уже и не ссорились.

– А мы все обиды пересчитали и помирились, – заявил повеселевший Вова и обнял Даню за плечи.

Даня согласно кивнул.

– Ну и хорошо, что помирились, только этого мало. Нужно самих себя воспитывать!

– Как это, тётя Надя? – не понял Вова.

– Это значит работать над плохим в себе, как над ошибками в диктанте, чтобы ошибки не повторялись, – объяснил Даня.

– Правильно, сынок! А для чего такая работа? – спросила мама и сама же ответила: – Постепенно один грех, один плохой поступок, как снежный ком, обрастает другими.

– Как это, тётя Надя? – опять не понял Вова.

– Сначала человек обманывает друга: например, обещает принести книгу и не приносит, затем – маму, учителя. Так он продолжает спускаться вниз по ступенькам этой греховной лестницы. А когда вырастет, будет обманывать свою работу, а потом…

– А как обманывают работу? – заинтересовался Даня.

– Ну-у-у, например… – мама задумалась, – опаздывают на работу или плохо делают её.

– Подумаешь, – медленно произнёс Вова и закатил глаза, – тоже мне преступление.

– Может, и не преступление, только всякое, дружок, бывает. Случается, Вова, что благодаря честности и обязательности – этим важным качествам характера – можно людям даже жизнь спасти.

– Как это? – вместе выдохнули мальчики.

– Сейчас я расскажу вам одну поучительную историю про кузнеца.

Мама села за стол, пододвинула к себе бумагу и карандаши. Ребята примостились рядом.

– Жил в одном небольшом селе кузнец. – И мама нарисовала домик. – Работал он честно, на совесть. Любая его вещь была на пятёрку. Даже если ему приходилось делать какую-нибудь безделушку, он выполнял заказ с такой же тщательностью, как и другие. За это все в округе его уважали.

Мама нарисовала краснощёкого бородатого мужчину около наковальни с молотом в руке.

– Кузнец любил повторять: «У человека всё должно быть надёжным: и слово, и дело!» Был у кузнеца сын Матвей. Моряк. Однажды корабль, на котором он нёс службу, попал в сильный шторм. – Мама нарисовала бушующее море и корабль. – Опасность была велика. Капитан принял решение встать на якорь, чтобы переждать бурю. Был брошен тяжёлый якорь. Он достиг дна, но тут лопнула якорная цепь. Яростный ветер неумолимо гнал корабль прямо на скалы. Моряки в панике бросили второй якорь, но и он не выдержал. Оставалась последняя надежда: третий якорь. Если не выдержит и он, думали моряки, мы погибнем. И тут, взглянув на цепь последнего якоря, Матвей закричал: «Ура! Мы спасены!».

– Почему? – спросили в один голос два внимательных слушателя.

– А потому что, – мама нарисовала на листе якорь с цепью, – на якорной цепи Матвей увидел клеймо кузнеца Иванова – своего отца! «Эту цепь ковал мой отец. Она не подведёт! Отец всё делает на совесть!» – закричал счастливый Матвей.

– И что же было? – замерли мальчики.

– Якорь действительно выдержал, и вся команда была спасена!

– Вот это история! – протянул Даня восхищённо.

– А что такое клеймо, тётя Надя? – спросил Вова, разглядывая нарисованную цепь.

Мама крупно нарисовала два её звена и, написав на одном «Кузнец ИВАНОВ», объяснила:

– Эта надпись, а по-другому клеймо, означает, что цепь ковал кузнец Иванов. Теперь вы поняли, мальчики, как важно держать своё слово и быть честным даже в мелочах?

– Спасибо, мамочка! – Даня поцеловал маму. – Как же ты хорошо рисуешь.

– Настоящий художник! – подтвердил Вова. – Только ведь эти рассказы про честность придуманы писателями. А на самом деле эта самая честность, тётя Надя, на свете не водится. Люди часто обманывают друг друга, даже по телевизору на разных каналах об одном и том же по-разному говорят. Все обманывают!

– Конечно, человек греховен, – вздохнула мама, – но говорить, что все обманывают – нельзя!

– Нельзя, – поддержал её сын. В это время зазвонил телефон, мама взяла трубку и долго беседовала с кем-то, а потом, поблагодарив за честность, положила трубку.

– Кто это звонил? – спросил Даня.

– Честный человек! – И мама посмотрела на Вову. – Моя племянница Маша-растеряша пришла к нам вчера и…

– Я… Я расскажу лучше! – перебил её Даня. – Пришла Маша и чуть не плачет: потеряла новый мобильник, который ей недавно родители подарили.

– Позвонившая только что девушка, – продолжила мама, – оказывается, нашла его.

– А как же она узнала, что вы Машина тётя? – удивился Вова.

– Девушка звонила по номерам из записной книжки мобильника. Она назвала мне модель телефона и прочитала имена и фамилии, записанные в нём. Так я догадалась, чей он, и дала Машин домашний номер телефона. Эта девушка, эта честная душа, три часа звонила по всем номерам, чтобы найти его хозяйку.

– Три часа звонила… Так эта девушка Машу как липку обдерёт, а иначе зачем ей было хозяйку телефона искать? – рассудил Вова.

– Ты что? Доброе дело за просто так делается, – произнёс уверенно Даня.

– Верно, девушка так и сказала. – И мама ласково посмотрела на сына.

– Новый мобильник вернуть за просто так… – Вова даже приоткрыл рот от удивления.

– Вот видишь, Вовик, честность есть! Есть! Есть! – Даня даже стал пританцовывать вокруг друга.

– Что и требовалось доказать! – улыбнулась мама.

Пятёрка с минусом на сто километров

Сегодня будет отличный день! Это Вова сразу понял, как только проснулся. На душе было так радостно! Вчера у мамы был день рождения. Собрались, как всегда, родственники. И никто не подрался и даже не поссорился. Обычно праздники проходили бурно, поэтому Вова не любил гостей, чей приход, как правило, сопровождался застольем. А вчера всё прошло мирно, и даже кусок праздничного торта сегодня ждал мальчика в холодильнике. Вова быстро позавтракал, потом позвонил Дане, и они договорились пойти погулять.

Ребята шли по улице довольные и болтали обо всём на свете: и про рыбок, и про облака на небе, и про то, как здорово, когда всё здорово.

«Хорошо, что у меня есть такой друг!» – думал Вова про Даню.

«Хорошо, что у меня есть такой друг! – думал Даня про Вову. – С ним всегда что-нибудь происходит. Правда, не всегда хорошее, но всё равно это лучше, чем скукота». В этом оба были уверены на сто процентов.

– Вот бы сейчас мороженого! – произнёс мечтательно Даня.

– Будет сделано! – произнёс Вова. – Хоть у меня и нет денег.

– А как же тогда? – Даня остановился и внимательно поглядел на друга, пытаясь понять, как же это произойдёт.

– У меня сегодня счастливый день! – объяснил Вова. – Это получше всяких денег.

– А чем получше?

– Я сейчас деньги найду! – таинственно произнёс мальчик. – У меня всегда так. Если счастливый день, то всё, что захочешь, – нате вам.

– По-смот-рим, – недоверчиво протянул Даня.

Вова, как собачка, начал принюхиваться. А ещё он вилял воображаемым собачьим хвостом. Даня так громко хохотал, глядя на друга, что прохожие стали оглядываться на них. А Вова тем временем подбежал к будке с мороженым. Даня за ним.

– Стой здесь! – скомандовал Вова и, встав на четвереньки, обежал будку три раза. И вот он радостно запрыгал перед Даней на одной ножке.

– Смотри! Нашёл пятьдесят рублей! А ты не верил! – кричал он. – Надо знать грибные места.

– Чудеса! – развёл руками Даня и взял деньги у друга. – Погоди радоваться, Вован. Ведь их кто-нибудь потерял. Надо срочно вернуть!

– Кому? Никого вокруг нет. – И Вова тоже развёл руки в стороны.

Даня повертел головой. Действительно, вокруг никого не было.

А шустрый Вова уже купил два мороженых. И вот мальчики идут довольные по улице и уплетают мороженое за обе щеки.

– Ну что теперь скажешь? – Вова, хитро подмигнув, толкнул друга в бок.

– Отличный день! – Даня тоже подмигнул другу и толкнул его в бок. А потом они помчались вприпрыжку по улице.

– Отличный день! – тоненько запел Вова.

– Отличный день! – подхватил Даня.

– Приходи почаще к нам, – стал придумывать песенку Вова и дёрнул Даню за рукав, давая понять, что теперь его очередь сочинять.

– Парам-пам-пам, – громко запел Даня. – Парам-пам-пам! Пам!

И они захохотали. Вдруг друзья заметили впереди Вовину одноклассницу Валю Бородулину. Она шла с большой хозяйственной сумкой. Видимо, в булочную.

– Вон, бородавка выползла в магазин, – показал на неё пальцем Вова. – Ох и вреднющая! Бррррр!

– Почему бррррр?

– Вся из себя очень правильная. Вот такая! – Вова скорчил такую рожицу и так изобразил девочку, что Даня прыснул со смеху. – То ли дело Алинка Шоколадникова. Всегда хохочет, даже если и не смешно. А эта Валька-бородавка… Да у неё вместо зрачков жирные пятёрки вставлены. Зазнайка! Вот кто она такая!

– Пятёрок в глазах я не заметил, но точно, вредная, – поддержал его Даня. Он вспомнил, как нечаянно толкнул девочку на переменке, извинился, а она его стукнула учебником по голове. И все смеялись над ним.

Вдруг Вова заметил, как из Валиной сумки выпали на землю деньги. Мальчик в три прыжка оказался около девочки и незаметно поднял сто рублей. А та, ничего не подозревая, зашла в булочную.

– Видел? Видел? – Вова потряс деньгами перед Данином носом. – Во! Деньги сами заплывают в мои рученьки.

– Может, вернёшь? – Улыбка исчезла с Даниного лица.

Вова замер от таких неожиданных слов, а потом пошёл в наступление:

– Держи карман шире! Когда сам найдёшь, тогда и вернёшь. А я твоей Валечке ничего не отдам. – И Вова плюнул в сторону, сделав перед Даней реверанс. Вова видел, как в фильме так делали реверанс барышни из пансиона благородных девиц. – Вам, господин Казаков, какое мороженое купить? Я ведь теперь богатый! Оп! – Вова, подбросив сторублёвку вверх, стал дуть на неё изо всех сил, а у самой земли ловко поймал двумя пальцами.

– Меня мама ждёт. Пока! – резко оборвал представление Даня. Настроение у него сразу же испортилось.

Он развернулся и побежал домой. Вова, насупившись, глядел ему вслед.

* * *

Даня пришёл домой и увидел маму. Она стояла у кухонного окна и смотрела на улицу.

– Пришёл! – обрадовалась она и взъерошила сыну волосы. – Представляешь, гляжу в окно: Валюшка из соседнего подъезда уже минут пятнадцать ходит около булочной и смотрит на землю. Наверное, что-то потеряла.

– Сто рублей, – тихо произнёс Даня, не глядя на маму.

– А ты откуда знаешь, милый?

– Видел.

– А что же не отдал?

– Деньги Вовик нашёл, а не я.

– Вот это да! – Мама всплеснула руками. – Семья у Бородулиных многодетная, родители инвалиды, каждая копейка на счету. А тут… Не ожидала я такого от Вовы, ведь он украл у Вали деньги.

– Ничего он не крал, – возразил Даня.

– Да! К Вале в кошелёк он, конечно, не залезал, но всё равно из-за него у неё пропали деньги.

– Вован сразу бы вернул, – пытался защитить друга Даня, – только эта Ва-лю-шечка противная. Она и меня, мамочка, знаешь, позавчера учебником по голове стукнула. Я её нечаянно толкнул, но ведь извинился же. Твоя бедная Ва-лю-шеч-ка, если хочешь знать, вся из вредностей сделана. Вот!

– А неважно, сыночек, из чего она сделана, – окончательно расстроилась мама. – Неужели тебе не жалко девочку? У них в доме нищета. Дети голодают, а ты – «вредная». Эх, Даниил! Как же ты не понимаешь, что главное в жизни, а что пустяки пустяковские.

Даня подумал-подумал, а потом опустил голову, вздохнул и сказал:

– Надо идти к Валюшке.

– Правильно, сынок. Собирайся! – скомандовала мама. – Вот тебе сто рублей, отдашь.

* * *

Через пять минут мама и сын подошли к заплаканной девочке.

– Что случилось? – спросила мама.

– Сто рублей потеряла, – всхлипывала та. – Меня мама прибьёт: ведь вся семья теперь без хлеба останется. Я домой не пойду, пока не найду деньги.

– Они нашлись! – успокоила Данина мама девочку и положила руку ей на плечо.

Даня протянул девочке деньги.

– Неужели? Вот спасибо! Нашлись! – вытирая слёзы, причитала Валя, всё ещё не веря своему счастью. – Прости меня, Даня. Я тогда тебя в школе учебником по голове… – произнесла она смущённо. – Всё время об этом думаю, но извиниться побоялась.

– Нашла, что вспоминать, – просиял Даня. – Я давно об этом забыл.

– Приходи к нам в гости, – пригласила мама девочку. – Будем очень рады.

– Приходи, – повторил Даня. – У меня марки есть, а у мамы вкусные пирожки.

– Обязательно приду, – пообещала Валя. – До свидания.

И она побежала в магазин за хлебом, а мама с Даней зашагали не торопясь домой.

– Мама, какая ты у меня добрая! – сказал Даня и сильно сжал мамину руку.

– Это наш Господь добрый. Это ведь Он учит всему хорошему.

Даня согласно кивнул:

– Сегодня, мамочка, Христос поставил бы тебе пятёрку за доброту.

– И тебе, сынок, тоже!

– А мне-то за что?

– За то, что разобрался во всём.

– Тогда эта моя пятёрка, мамочка, была бы с большим, на сто километров, минусом, – добавил грустно Даня.

– Нечего, сыночек, к пятёрке сто километров минусов прибавлять. Не сразу Москва строилась! Постепенно будешь исправлять все свои минусы на плюсы. Это, ох, нелёгкий труд.

– Ну и пусть! А я всё равно буду стараться, – уверенно ответил сын. Он шёл рядом с мамой и думал: «Надо же! Вовик прав. Сегодня действительно счастливый день! У меня новый друг появился». И Даня от радости запел: – Счастливый день – парам-пам-пам – приходи почаще к нам!

Бабушка на ящике

– Мама, смотри, бабушка сидит на ящике, – сказал Даня маме, когда они шли в поликлинику.

Они повернули к старушке.

– Бабушка, вам плохо? – участливо спросил мальчик.

Та в ответ отрицательно помотала нечёсаной головой. Её тусклые глаза всё время слезились, и она их всё время вытирала грязным платком.

– Мне хорошо… – произнесла она еле слышно.

– Кому хорошо, тот не сидит на ящике, – не отставал от неё Даня.

– Я не сижу… Я живу на ящике. Я – нищая, бомжиха! Слыхали про таких?

– Слыхали, – вздохнула Данина мама.

– Как же помочь человеку, мама? – спросил мальчик, внимательно глядя в мамины глаза.

Рядом покупала газету модно одетая седая женщина на шпильках. Она сразу вмешалась в их разговор:

– Человеку? Эта, что ли, человек? – Она презрительно кивнула на нищенку. – Это источник заразы.

– Вы… Вы – злая тётя, – выпалил Даня.

– Нельзя так о людях, – поддержала его мама.

– А вы, я погляжу, очень добрые. Вот заразитесь вшами или туберкулёзом, вспомните тогда мои слова.

Но Данина мама не сдавалась:

– Каждый может в беде оказаться. И вы тоже, между прочим!

– Я? Да никогда! – проговорила решительно седая женщина и горделиво сложила руки на груди. – Я всю жизнь работаю! А если вы такие сердобольные, то возьмите её к себе.

– Мама, давай… – попросил Даня.

Мама молчала.

– Вот сразу вся доброта и пересохла, – засмеялась седая женщина. – Да эти нищие сами виноваты! Не будь пьяницей, лодырем – вот и не забомжуешь.

– А я не пьяница и не лодырь, – раздался голосок с ящика. – Учительницей я работала, а теперь работаю бездомной собакой…

И старушка глухо закашляла.

– А что же с вами стряслось? – спросила Данина мама.

– Дочка и муж её Федор погибли в катастрофе. – Старушка проглотила слёзы. – Внучека Мишеньку я с пяти лет растила. Он всё время болел. Я, конечно, для сиротинки ничего не жалела. По всяким кружкам его водила, а ему нигде не интересно – ленив был. В армию его по болезни не взяли. Учиться не очень-то хотел, закончил с горем пополам платный институт. Словом, внук сидел у меня на шее, свесив ножки. Поест, бывало, так вместо «спасибо» буркнет: «Опять бурды наготовила!» – и за компьютер. Эта железяка была первым его другом. Настоящих друзей-то у него не было, кто же станет его капризы терпеть.

Даня и мама слушали внимательно, не пропуская ни одного слова. А старушка была рада, что хоть кто-то согласился выслушать её историю.

– Мой Мишенька, – продолжала она, – во всех своих бедах всегда меня винил, а кого же ещё-то – одна я у него на свете. Злился он – не было у него всего того, что по телевизору показывали: дачи на Канарах, «мерседеса», путешествий по миру. Потом появилась невеста у моего внучка, и стал он меня гнать из дома. Поживи, говорит, на даче своего племянника, а дача-то летняя. Я ни в какую! Так он нашёл ходы и всё-таки турнул меня из квартиры. Не было в ней, как почему-то вдруг оказалось, моей доли оформлено. Теперь у меня ни квартиры, ни внука, – закончила свою печальную историю старушка.

– Охо-хо… – вздохнула седая женщина, смахнув слезу, и все увидели, что она не такая уж и злая. – И у меня есть внук. Сын-то с невесткой давно уж погибли в катастрофе. Внук жил с матерью невестки, ну, с другой бабушкой, значит. Мы с мужем по заграницам кружили. Работа у моего серьёзная. Даже сказать не могу, какая работа. На внука мы деньги высылали, но они почему-то возвращались назад. Выясняли-выясняли почему, только когда на другом конце земли живёшь, разве что выяснишь? – Седая женщина махнула рукой. – Вернулись домой, внук уже взрослый, сказал, что бабушка умерла. Так этому скорпиону одной своей квартиры мало показалось. Он на нашу глаз положил. Так мой Резцов, так я своего мужа иногда зову, так вот, мой так его турнул, что пошли клочки по закоулочкам.

– Вы Резцовы? – удивилась старушка, тяжело вставая с ящика. – И фамилия моего зятя тоже была Резцов: Фёдор Ермолаевич Резцов.

– Фёдор Ермолаевич? Погоди… Погоди… – Седая женщина вгляделась в лицо нищенки. – Уж не ты ли моя сватья – Ирина Геннадьевна Пташкина?

– Я самая! – выдохнула старушка. – А ты, значит, Федина мать, Дарья Андреевна.

– Я! Я и есть! – обрадовалась Дарья Андреевна. – Значит, не умерла ты.

– Жива! Только вот уже третий год на этом ящике проживаю. Все кабинеты обошла. Да у моего Мишеньки все куплены. Уж недолго мне осталось мучиться.

И старушка закашлялась.

– Об этом только Бог знает, бабушка, – сказала Данина мама.

– Сватьюшка, пошли к нам, – всхлипнула Дарья Андреевна. – Помоешься, поешь, а потом вместе обмозгуем, что делать-то.

– Слава Богу! – сказала Данина мама и, написав на бумажке свой телефон, подала женщинам. – Звоните, может, и мы чем поможем. У меня есть знакомый адвокат.

– Я этого отличного человека лично знаю! – немножко похвастался Даня. – Владимир Иванович Колмаков. Настоящий христианин!

– Спасибо, добрые люди! – обратилась Дарья Андреевна к маме и Дане. – Спасибо, что заговорили с ней. – Она поклонилась им в пояс. – А иначе мы бы и не встретились с моей сватьюшкой на этом свете.

– Спасибо, – повторила за ней старушка, с любовью глядя на маму с мальчиком. Даня застеснялся и покраснел.

– Мы тебя, сватьюшка, спасём! Не сомневайся! – заверила её Дарья Андреевна, отряхивая старушку. – А вот Михаилу счастья не будет. Нет, не будет! Что посеял, скорпион, то и пожнёт.

Обе женщины медленно пошли на остановку трамвая. Мама и Даня проводили их взглядом.

– Сынок, а в поликлинику-то мы уже опоздали, – сказала мама, поглядев на часы.

И они зашагали домой. В их душах поселилась тревога. Как-то всё сложится?

– Мама, а почему Мишенька таким вырос? – спросил Даня.

– Не научили его родители доброте и любви. Рано погибли.

– А бабушка-учительница почему тоже не научила?

– Она его баловала, – вздохнула мама. – Если бы не она, рос бы этот Миша в детском доме. Тогда бы он сразу понял, что почём в жизни бывает. А так жил внучок у бабушки, как у Христа за пазухой, и ничего не ценил. Она кормила, поила сироту, а то, что у внука есть душа, что её тоже надо кормить, не знала.

– А я знаю, что душу надо кормить. Только не кашей, как живот, а особой пищей – духовной, – сообщил Даня. – Нам об этом в воскресной школе рассказывали.

– А что же такое духовная пища, сынок? – спросила мама.

– Молиться надо! Значит, разговаривать с Богом.

– Правильно, – похвалила мама. – Старец Самсон, мы в прошлом году, помнишь, ездили к нему на могилу, говорил, что молитва – это дыхание души.

– Я тоже так думаю, только иногда забываю помолиться, – вздохнул мальчик. – Поэтому Библию и жития святых надо читать постоянно, чтобы правильно жить. В церковь надо ходить, исповедоваться, прочищаться – отмываться, значит, от грехов.

– Не прочищаться, Данечка, а при-ча-щаться, – поправила его мама. – От слова «причастие». Становиться причастным к Святым Дарам: Телу Христа и Его Крови.

– Мама, а разве после причастия душа не прочищается?

– Прочищается, – согласилась мама. – Ты прав! Душа после исповеди и причастия очищается от грехов – светлеет.

– И после доброго дела душа, я знаю, тоже светлеет! – улыбнулся Даня.

И он вдруг услышал, как радостно поют птицы, почувствовал, какой дует тёплый и ласковый ветер, заметил, какие добрые и улыбчивые лица у прохожих.

Прачечная для денег

Сегодня мама стирала. Её стиральная машинка выла, как голодный серый волк.

– А ну-ка, – позвала она Даню, – иди сюда. Я на тебя сердиться буду.

– Больше не буду, – проговорил он, как обычно. – А что такое?

– А вот что. Почему я должна стирать твоих лошадей?

– А как это лошади запрыгнули в стиральную машину?

– А точно так же, как и в твой карман. Я же сказала: вынь всё из карманов.

– Больше не буду, – повторил сын и забрал своих пластмассовых лошадей. – И на старуху бывает прореха.

– Не прореха, а проруха, – поправила его мама.

– А давай посмотрим, мамочка, может, и у тебя в кармане лежит какая-нибудь проруха, – предложил Даня.

– На, гляди!

И мама протянула ему свой стираный халат. Даня залез в карман халата и вынул из него мокрую денежку.

– Сто рублей! – обрадовалась мама. – Не верю своим глазам!

– А я верю, – рассмеялся Даня.

Денежку они высушили и отгладили. Ой, какие чистые деньги получились!

– Мамуль, а давай откроем прачечную для денег, – предложил сын.

– Давай! До этого ещё никто в мире не додумался, – улыбнулась мама.

– А давай эту стираную деньгу мы не будем тратить! – предложил Даня.

– Правильно! – засмеялась мама. – Мы её повесим в рамочке на стенку.

– Нет, – не согласился сын, – мы отдадим её дедушке, который по воскресеньям около церкви стоит с протянутой рукой.

– Правильно, сыночек. Это доброе Божье дело.

– Бог любит всё чистое! – добавил Даня и посмотрел сквозь денежку на свет. На сторублёвке не было ни одного пятнышка.

Наша Алёнка

В этом году прихожане церкви, в которую ходила семья Казаковых, решили помочь детскому дому. В нём жили пятьдесят сирот. Чтобы прокормить детей, директору детского дома пришлось организовать подсобное хозяйство. Ребята помогали воспитателям. Они рано вставали, кормили коров и свиней, работали в саду и огороде.

Когда батюшка Сергий поехал к ним в первый раз, он привёз в подарок большую банку смородинового варенья. И вот все сели чаёвничать за огромный стол в столовой. Батюшка положил варенье в большую тарелку и предложил детям попробовать. Но никто из ребят к нему даже не притронулся. Оказалось, дети никогда прежде не видели варенья и не стали есть что-то похожее на гуталин. Вот с этого самого приезда и началось шефство храма над детским домом.

Приближалась Пасха. И прихожане решили сделать подарки своим подопечным. У матушки Марии был список детдомовских ребят. Каждый прихожанин выбрал себе ребёнка и стал готовить ему подарок. Было условие: в наборе обязательно должны быть мыло, зубная паста, щётка, а ещё карандаши, тетрадки, ручки и разные школьные принадлежности. Остальное – каждый покупал на своё усмотрение. Матушка Мария настоятельно попросила прихожан, чтобы в подарке было только всё новое.

Казаковы, посовещавшись, выбрали себе Алёнку – Данину одногодку. Специально для подарка купили большой жёлтый пакет, который теперь стоял за дверью в большой комнате. Чем ближе подходила Пасха, тем объёмнее он становился. То папа принесёт набор фломастеров, то мама купит красивые тапочки, то Даня сунет в пакет яркую ручку с изображением принцессы.

– Вот, смотри, что бабушка для Алёнки связала, – сказала однажды мама, протягивая Дане красивые носочки.

– Вот так бабушка! Вот так мастерица! – восхищённо произнёс мальчик. Но потом улыбка сошла с его лица.

– Что такое? – забеспокоилась мама.

– Мои носки почти прохудились, а бабушке вязать некогда, я уже просил. А для Алёнки сразу нашла время. Может, я Алёнке свои отдам, они ещё ничего, а эти мне? Я всё-таки бабушке родной внук.

– Алёнке, значит, твои старые носки? Да? – уточнила мама, насупившись. – Ну что ж… Меняй, сынок! А я полюбуюсь на тебя в новеньких носочках.

Даня медленно снял свои носки. На душе у него заскребли кошки. Он понимал, что делает что-то нехорошее. Переминаясь с ноги на ногу, он посмотрел на маму. Она отвернулась к окну. Ему даже показалось, что мама плачет. Даня осторожно подошёл к ней.

– Что с тобой? – спросил он тихо.

Такой расстроенной мамы Даня ещё никогда не видел. Лицо её от волнения покрылось розовыми пятнышками.

– У Алёнки нет никого, ты это понимаешь? Она сиротка! – прошептала мама. – А у тебя в жизни всё в порядке. И ты у неё ещё… ты ей старые носки… Какого же сына мы с папой воспитали? Эх ты, христианин! – И мама снова отвернулась к окну.

Даню как будто окатили холодной водой.

– Да я и сам не понимаю, что делаю. Мама, прости, это у меня, наверное, приступ жадности! – запричитал он. – И правда, что у меня носков мало, что ли? А у Алёнки… Ну, мама, прости…

Мама не поворачивала голову, а потом ушла в другую комнату. Даня пошёл за ней, размышляя вслух:

– Мама, ты же знаешь про греховную природу людей. Она к нам пришла от Адама и Евы. Так вот, я думаю, эта греховность притаилась во мне где-нибудь в уголочке. А сейчас вот – вжик – и выпрыгнула.

– Ох, как ты рассуждать, сынок, научился! – Мама горестно махнула рукой. – Ты не виноват, а виноваты, значит, Адам с Евой.

– Ну, нет! Я тоже! Но, мамочка, поверь, я исправлюсь. Я Алёнке свою игру отдам!

– Новую?

– Новую. Мне её папа на день рождения подарил. И книжку со сказками!

– Новую?

– Новую!

Даня сбегал в свою комнату и принёс книжку и игру.

– А ты сам-то в неё играл? – спросила мама.

– Нет, – завертел головой мальчик.

– А не жалко?

– Ни капельки, – твёрдо ответил Даня. – А ещё я подарю Алёнке свои новые перчатки, которые ты мне купила.

– А как же ты, ведь столько просил?

– В старых похожу, мамочка, там всего две дырки. Я сам их зашью.

Мама молчала. Было видно, что она не в восторге от такого решения сына.

– Теперь, я вижу, милая мамулечка, и у тебя начался приступ жадности.

– Уже закончился! Дари! – выдохнула мама, будто что-то тяжёлое сбросила с плеч, и прижала сына к себе.

На следующий день к Дане в гости зашла Даша – соседка из первого подъезда. Она принесла свою коллекцию монет, которую давно собирала. Дети долго сидели на диване, и Даша рассказывала Дане про свои богатства. Когда девочка собралась уходить, она заметила за дверью большой жёлтый пакет.

– А что это у вас там? – спросила она с любопытством.

– Это пакет для нашей Алёнки, – сказал с гордостью Даня.

– А кто она?

– Это девочка из детдома. Мы ей на Пасху подарок готовим. Наш приход всем сиротам делает подарки.

– Покажи, Данёк! – потребовала девочка и протянула руку к жёлтому пакету. – Детдом, Алёнка, приход – это неинтересно, а вот на подарочки я бы взглянула.

Даня загородил пакет. Даша даже пыталась оттолкнуть Даню, но у неё ничего не вышло. Мальчик стоял как скала. Тогда гостья заявила:

– Жить у вас останусь, пока не покажешь. Вот! – Даша по-хозяйски уселась с ногами в кресло и взяла книжку со стола. Даня испугался, представив удивлённые лица родителей и Дашу с вещами на пороге их квартиры. Он сразу же сдался:

– Ну хорошо, смотри.

Девочка подбежала к пакету и стала копаться в нём, пока наконец не вытащила бабушкины узорно-разноцветные носочки.

– Какие красивые! – произнесла она, разглядывая их.

– Мне тоже нравятся! – сказал Даня, любуясь носочками. – Бабушка их три месяца вязала. Я думаю, они нашей Алёнке очень понравятся.

– Конечно, сиротка обрадуется, – сказала Даша, поджав губы, а потом попросила: – Данёк, пожалуйста, принеси мне компотика. Твоя мама такой вкусный варит.

– Это точно. Компот из нашей дачной вишни. Мы с папой по целой кастрюльке за день выпиваем. – И Даня побежал на кухню за компотом.

А Даша тем временем сняла свои носки, а вместо них надела Алёнкины. Свои старые она, аккуратно свернув, засунула в пакет поглубже, на самое дно. Затем девочка выпила большую чашку вишнёвого компота, которую принёс Даня, вытерла губки белоснежным платочком и довольная ушла восвояси.

За неделю до Пасхи папа отнёс жёлтый пакет в церковь. А вскоре после вечерней службы к Даниной маме подошла матушка Мария и сказала:

– Я сиротские подарки просматривала, чтобы чего-нибудь лишнего не положили. И вот, что нашла в вашем пакете.

И она показала старые грязные носки.

– Я же просила старые вещи не дарить! – укоризненно произнесла матушка.

– Вы что-то перепутали, – удивилась Данина мама, глядя на носки, – это не наши. Бабушка связала для Алёнки красивые носочки. Разве их не было в пакете?

– Нет! Только вот эти, – пожала плечами матушка Мария. А мама почему-то покраснела, вспомнив разговор с сыном. Она взяла старые носки и пошла домой.

– Даниил! – строго позвала мать сына, войдя в квартиру. Она вытащила носки из сумки, забыв даже снять пальто. – Эти старые носки лежали в нашем жёлтом пакете для Алёнки. Вместо бабушкиных.

– Ты что думаешь, что это я? Да я их в первый раз вижу, – начал возмущаться Даня. – Кто-то перепутал, а ты на меня.

– Не кипятись. Я хочу во всём разобраться. – И мама села на табурет в прихожей. – Подумай, как они могли попасть в наш пакет? Может, ты кому-то показывал подарки для Алёнки?

– Только Даше. Ей очень понравились бабушкины носочки, потом она попросила компота, – стал припоминать мальчик. – Я ушёл на кухню…

– Теперь всё понятно, – вздохнула мама. – Хорошо, что матушка Мария просматривала подарки. А то, представляешь, что было бы?!

Даню прошиб пот. Он представил себе заплаканное лицо Алёнки.

– Да я этой Дашке… Я… прямо сейчас. – Мальчик от гнева затопал ногами и схватил пальто с вешалки. – Я её больше на порог не пущу! Я же Дашке сказал, что это подарок для сироты.

– Не кипятись. – Мама повесила Данино пальто на место. Она сняла своё, и они прошли в комнату. – Скажи, разве Даша виновата, что живёт в такой семье, где можно обмануть сироту? И ты, может, стал таким же, если бы рос там. Ребёнок ведь впитывает всё, что видит в родной семье. Счастье, что бывают исключения из правил.

– Как же, мама, нужно поступить с такой девочкой, как Дашечка-вруняшечка?

– Надо попробовать исправить её душу. И поэтому мы с тобой начнём, скажи, с чего?

– С молитвы, – догадался Даня.

– Ты и сам всё знаешь, сынок.

Мама с Даней подошли к иконам в красном углу и стали молиться за девочку.

На следующий день в дверь квартиры Казаковых кто-то позвонил. Даня открыл. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стояла смущённая Даша. В руках она держала бабушкины носки.

– На, – сказала она, протягивая их Дане, – возьми, пожалуйста. Очень уж они мне понравились. Даже не знаю, как это вышло. Прости. А вот ещё. – Она вынула из кармана заколку. – Это самая лучшая, самая моя любимая заколочка. Передай её, пожалуйста, Алёнке.

– Подозрительно! А что это ты вдруг, Дарья, раздобрилась? – серьёзно спросил Даня.

– Знаешь, надела я эти красивые носки, а носить не могу – как-то стыдно, что ли. Алёнку представила в моих старых носках.

– Это хорошо, что стыдно. Молодец! – похвалил её мальчик.

– Данечка, а можно и мне в детский дом съездить? Можно навестить вашу Алёнку? Я ей ещё подарок приготовила. Только не скажу, какой.

– А это хорошая идея – съездить в детдом, – сказала подошедшая к ним мама. – Ну что же ты, Дашенька, стоишь перед дверью?

– Заходи! – Даня открыл дверь пошире, пропуская девочку. Даша несмело вошла.

А мама продолжила:

– Я договорюсь – найдётся и тебе местечко в автобусе!

– Вот это здорово! – подхватил Даня. – Надо же нам всем познакомиться с нашей Алёной.

Когда на берёзе вырастают валенки

– Ребята! – сказала учительница воскресной школы Нина Викторовна. – Через неделю Пасха. Настоятель решил подарить каждому классу вот такую Библию с рисунками.

И учительница показала книгу. Все ахнули: такой красивой была эта Библия.

– Друзья! – продолжила Нина Викторовна. – Книга эта достанется самому лучшему юному христианину или христианке нашего класса. Вы все у меня хорошие, поэтому давайте решать, кому будем вручать этот чудесный подарок?

– А может, проведём конкурс добрых дел? – предложила Маша Снегирёва.

– Точно. За каждое доброе дело – одна «добродетель»! – поддержал её Рома Теплов. Он достал из рюкзака лист картона, вырезал из него кружочек и крупно написал на нём: ДОБРОДЕТЕЛЬ.

– Кто больше всех таких медалек наберёт, тому и Библия! – подхватил Даня Казаков.

Остальные в один голос поддержали эту затею.

– Не нравится мне такой конкурс, – вздохнула Нина Викторовна, – но пусть будет по-вашему.

* * *

Наступила Пасха. После праздничной службы мальчики и девочки гурьбой побежали в воскресную школу. В начале урока все помолились.

– Ну, ребята, – улыбнулась Нина Викторовна, – рассказывайте про свои добрые дела.

– Я навестил Клавдию Петровну, – сказал Рома Теплов. – Читал ей детскую Библию, убирал двор… – Рома вздохнул и добавил: – Целый день у неё работал, очень устал…

– Молодец, Рома, – сказала Нина Викторовна и дала ему одну «добродетель».

– А я вчера, – начала Маша Снегирёва, – всего за 15 минут одна перемыла всю посуду в церковной столовой. Меня похвалили.

– И ты молодец, – сказала Нина Викторовна, давая Маше «добродетель». – А что у тебя, Даня?

– А вы посмотрите в окно! – сказал гордо мальчик. Все подошли к окну и увидели на берёзе сразу два скворечника, сделанных из валенок. Между ними была прибита табличка «Скворцам от христианина Даниила Казакова».

– Ух ты! Подошва валенка – крыша скворечника! – ахнул Рома. – Ну и воображёметр у тебя, Данька!

– А мама не заругает за валенки? – строго спросила Нина Викторовна.

– Нет! Только вот моль будет недовольна, когда соберётся валенками позавтракать, – успокоил Даня учительницу под хохот ребят. – Мама их давно не носит.

– Ну, если так… – И Нина Викторовна грустно протянула ему одну «добродетель».

– Теперь у всех поровну, – расстроилась Маша Снегирёва. – Что делать-то?

– Пить чай, – улыбнулась учительница.

И все пошли в столовую.

* * *

В столовой Данина двоюродная бабушка Лидия Федосеевна убирала осколки тарелок.

– Кто же это столько разбил? – поинтересовалась Нина Викторовна.

– Не знаю. Вижу, тряпка в углу, – стала объяснять баба Лида, – подняла, а под ней пять разбитых тарелок. Вот, убираю.

– Не пять, а четыре, – поправила её Маша.

– А откуда же ты знаешь, девонька? – удивилась баба Лида.

Маша покраснела и вернула «добродетель» Нине Викторовне.

А баба Лида продолжала:

– Тебе, Ромочка, моя соседка, Петровна, привет передаёт.

Рома улыбнулся и спросил:

– А где же она сама?

– Ты же, милок, ей окно разбил своим футболом, когда навещал. Неделю как дома сидит, а я по магазинам: надо же помочь соседке. Илья Иванович обещался помочь. Я вчера ввечеру видала его со стеклом, поди, уже управился.

Рома вздохнул и тоже отдал свою «добродетель» Нине Викторовне.

– А теперь я у тебя, внучек, хочу спросить, – обратилась баба Лида к Дане. – Что же ты, милок, мои будущие валенки скворечниками сделал? Твоя мамка как узнала, что мои-то прохудились, пообещала подарить свои. Так она рот открыла от удивления, когда увидела, что на берёзе выросли её родные валеночки. Она-то их сразу признала.

Мальчик опустил голову.

– Ну, ничего, Данюш, ничего. Господь меня без валенок не оставит, – успокоила внука бабушка и пошла по своим делам.

– Ребята, ответьте, – грустно спросила Нина Викторовна, – когда на берёзе вырастают валенки?

Все молчали. И тогда учительница, вздохнув, ответила сама:

– Когда человек хочет своими делами прославить себя, а не Бога.

Тогда и Даня отдал свою «добродетель» наставнице.

* * *

Пить чай никто не стал. Вся компания вышла на улицу. Там баба Лида ставила тяжёлую лестницу в сарай: Даня, оказывается, забыл отнести её на место, когда прибивал валенки к берёзе.

– Пусть уберёт тот, кто взял, – сказала строго Нина Викторовна, глядя на Даню.

– Ничего, я сама, – улыбнулась баба Лида. – Пока Господь даёт силушку, буду Ему служить. Добрые дела я для Бога делаю, а не для похвальбы. Сейчас двор подмету. Во, сколько фантиков набросали! А Бог любит чистоту.

И старушка ушла за метлой, а ребята принялись быстро собирать фантики. А когда она вернулась, Нина Викторовна торжественно произнесла:

– Дорогая Лидия Федосеевна, мы решили, что это вы – наша лучшая «юная христианка»! И подарок по праву полагается вам!

Все захлопали, а учительница протянула бабе Лиде Библию. Та поначалу наотрез отказывалась быть «юной христианкой». Но ребята её всё-таки уговорили. Тогда баба Лида расцеловала ребят и позвала всех к себе, на пирожки с капустой. То-то было радости: попробовать бабы Лидины пирожки мечтали многие. Вот какие они знаменитые!

Учитель по Богу

Дане очень нравится Нина Викторовна – их учительница в воскресной школе. Она большая, как пароход, и очень добрая. Мальчик давно понял – это от Бога идёт её доброта ко всем.

Даня тоже хочет стать учителем, но не по письму или арифметике, а по Богу, как Нина Викторовна. У него уже есть два ученика: папа и мама. А у них – и тетрадки, и ручки, и дневники. Всё как положено! Перед уроком в Даниной школе звенит велосипедный звонок.

Вот и сейчас начался очередной урок. Даня, как обычно, позвонил два раза, но папа и мама, сидящие перед ним на стульях, не обращают на звонок никакого внимания и разговаривают.

– Урок начался! Звонок! – сказал строго учитель Даня. – Вы что, ученики, оглохли?

И он прозвенел велосипедным звонком прямо над папиным ухом. Папа даже подскочил на стуле.

– Что ты делаешь, сынок?

– Никакой я вам не сынок, я – учитель по Богу, Даниил Михайлович Казаков. Поняли? – Он взял указку и встал около доски, ведь учитель без доски и указки – ненастоящий.

– Друзья мои! – сказал он. Такими словами всегда начинала урок Нина Викторовна. – Сегодня мы с вами будем проходить тему «Молитва». Отметки у меня строгие! Так что старайтесь!

– Будем! – пообещали ученики.

– Начинаю. – Даня откашлялся и поднял указку вверх. – Молитва – это разговор с Богом. Вы должны в тишине рассказывать Господу всё-всё, потому что для Бога всё важно.

– А почему? – поинтересовалась ученица-мама.

– Потому что Он наш Отец. И фамилия у нас с Богом одинаковая: мы – Христовы! Поняли?

Ученики закивали, а учитель продолжал:

– Молиться надо сердечно, от души! А иначе молитва не дойдёт до Бога, силы у неё не хватит. Дорога-то дальняя.

– Понятно! – снова закивали ученики.

Потом ученик-папа поднял руку:

– У меня вопрос. Мы, значит, с Богом говорим, а как же Он нам отвечает?

– Своим Божьим святым голосом, – ответил уверенно Даня. – Этот голос живёт внутри нас.

– Как это? – опять спросила ученица-мама.

– Например, разбил я вчера чашку и только рот открыл, чтобы тебе, мама, соврать, как вдруг слышу тихий голос внутри: «Данечка, а врать-то – грех!» Ну и что мне делать? Я, конечно, сказал правду. Это и был Божий голос.

– Божий голос плохому не научит! – улыбнулась ученица-мама, вспомнив, как дала вчера сыну конфету за правду.

– А сейчас, друзья мои, я научу вас молиться. Это сложно! – И учитель раздал ученикам тетрадки. – Кто писать умеет, записывайте!

– Я умею, Даниил Михайлович, – признался ученик-папа, – но не буду: у меня память хорошая.

– Ничего себе хорошая! – Учитель глубоко вздохнул и постучал указкой по столу. – Ты всё время забываешь мне мороженое купить. «Куплю, куплю!» Эх…

– А если я вам, Даниил Михайлович, мороженое куплю, вы мне пятёрку поставите? – робко поинтересовался ученик-папа и опустил глаза.

– Христиане взяток не берут! – И учитель, нахмурившись, строго посмотрел на ученика. – Продолжим урок. Молиться надо так. Сначала Бога поблагодарим и прославим – ведь есть за что! Потом попросим прощения за грехи – их у каждого полно. И только после этого просьбы всякие.

– А почему именно так, Даниил Михайлович? – спросила ученица-мама.

– Не знаю, – сознался учитель. – Нам это Нина Викторовна в следующий раз объяснит.

– А можно, я сейчас объясню? – робко предложил ученик-папа.

– А я помогу, можно? – поддержала его ученица-мама.

– Ну, ладно уж, – вздохнул Даниил Михайлович, а потом строго добавил: – Вызываю вас, ученик-папа, к доске!

И тогда папа подошёл к доске и стал объяснять:

– В Евангелии от Матфея написано, что Христос учил молиться так: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё…» – И папа перекрестился.

– Это хвала Господу! – добавила ученица-мама с места.

– Потом мы просим Бога о прощении грехов, – продолжил ученик-папа, – потому что в этой молитве есть такие слова: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».

– А затем – просьбы защитить от зла: «Не введи нас во искушение и избавь нас от лукавого», – добавила ученица-мама.

– Молодцы! – похвалил их учитель. – Ваш учитель Даниил Михайлович доволен вами! Давайте дневники для пятёрок!

– Ура! – закричала мама и поцеловала папу.

– Поцелуйчики на уроке?! Да вы что? – рассердился учитель и топнул ногой. – Теперь вы у меня без пятёрок останетесь.

– Это нечестно, – обиделся ученик-папа.

– Нечестно! – повторила ученица-мама.

– Ну, ладно уж… – пожалел их учитель, – Скажите спасибо, что вы мои родители. Поставлю вам пятёрки, только НЕжирные.

– Мы и на худенькие согласны! – обрадовались ученики.

Даня взял дневники и поставил простым карандашом две малю-ю-сенькие, худюсенькие пятёрочки.

Когда урок закончился, все встали перед иконой и прочитали «Верую», а после молилась мама:

– Отец наш небесный! – начала она. – Славим Тебя! Мы рады, что в любое время можем обратиться к Тебе в молитве и Ты слышишь нас и отвечаешь. Спасибо Тебе за Твою любовь и милость. А особенно за нашего учителя, Даниила Михайловича. Пусть он живёт под зонтиком Твоей благодати и служит Тебе.

– Пусть ведёт Божьи уроки с нами, – проговорил папа и добавил: – Всю жизнь.

– Во имя Отца, Сына и Духа Святого! – это сказали папа и мама вместе. – Аминь.

– Аминь! – повторил Даня, а потом успокоил учеников: – Да не переживайте, ладно уж, буду я вашим учителем по Богу.

И тогда папа подхватил сына на руки, и Даня, как самолёт, полетел по комнате: у-у-у-у-х! А когда мальчик вернулся из полёта, мама протянула ему огромный мандарин! Тогда Даня взял дневники своих учеников и поставил им красным карандашом ещё по пятёрке, но уже по большой и о-о-чень жирной, потому что он очень любил мандарины.

Некарусельный день

Даня с мамой гуляли в парке. До чего же скучно и пасмурно было сегодня. На каруселях – ни души.

– Некарусельный день. Народу нет, – пожаловался Даня.

– Как это нет? А ты присмотрись внимательней! – посоветовала мама.

Она сняла свою цветную кофточку и положила её на пустое сиденье карусели:

– Это – Кофтулькина. Познакомься, сынок!

– Здрасьте! – И мальчик долго тряс Кофтулькину за рукав. Потом и он снял свой шерстяной свитер и усадил его на сиденье. – И ты познакомься, мама. Это Стас Шерстянкин! Хороший мальчик. Любит рисовать бабочек. И меня один раз очень похоже нарисовал пальцем на стекле. А главное, он не жадина!

– Очень приятно, Шерстянкин-Нежадинов! – засмеялась мама, похлопав свитер по плечу и продолжила: – А эти ребята, – она положила на сиденья кошелёк, сумку и свою косынку, – тоже хотят кататься!

– Кошельков! Сумкин! Дыркин! – закричал Даня. – Привет!

– Ладно-ладно, зашью дырочку в косынке, мой всё замечательный сын, – хмыкнула мама.

– А на оставшиеся места, – мальчик хотел снять ботинки, – мы посадим братьев Ботинкиных. Они ну очень любят покаруселиться.

– Нет-нет! – возразила мама. – Ни в коем случае! Они недавно болели. И ещё кашляют.

– Ладно, – согласился Даня и чихнул. – И так народу много. Вперёд!

– Поехали! – закричала радостно мама.

Они так сильно раскрутили карусель, что худюсенький Дыркин перепрыгнул к маме на колени. Толстяк Сумкин зацепился за крюк и летел за каруселью, как самолёт на поводке. А хохотун Кошельков… Хохотун Кошельков сразу упал на землю и звонко, как пересыпающиеся медяки, рассмеялся.

– До чего же весело, когда народу много! – пропел Даня. – Правда, мам?

– Правда, – согласилась та. – Умный человек всегда найдёт, чему порадоваться.

И они закружились всё быстрее и быстрее! Здо-ро-во!!!

Старый учитель

На праздники Даня с родителями приехал на дачу. Он изо всех сил старался помочь родителям, потому что работы было много. Мама сажала морковку, папа – лук, а Даня подметал дорожки. Он приводил в порядок, как он выражался, пространство.

На улице было солнечно. Небо в берёзах такое голубое! Когда Даня смотрел на него, ему казалось, что он сам становится этим самым далёким небом, и от этого превращения захватывало дух, становилось радостно на душе. А как можно не радоваться, когда весной всё вокруг оживает. На ветках деревьев появляются маленькие узенькие блестящие листочки. Даня осторожно трогал их пальцем и втягивал ноздрями их весеннюю свежесть. Словом, в природе и в душе у мальчика была Божья благодать. Никак по-другому Даня и не называл это чудесное состояние души.

Вдруг Данин нос почувствовал запах дыма. Нос повернул его в сторону дома дедушки Володи, живущего за дорогой, из трубы которого и шёл дым. Даня увидел, как старик сажает картошку и как ему трудно. Мальчику даже показалось, что он слышит, как дедушка, наклоняясь и кидая в землю очередную картофелину, кряхтит. Даня подбежал к забору.

– Дедушка! – закричал он громко. – Дедушка Володя!

– Ну что… что ты кричишь, голубчик? Я ещё не глухой до конца, – засмеялся старик, отрываясь от работы. – Чем порадуешь? Что скажешь хорошего?

– Скажу! А можно я вам помогу? – спросил Даня.

– Кто же от помощи такого богатыря откажется? Буду очень рад! Заходи, помощник. Моя калитка всегда открыта. – И дедушка, присев на лавку, вытер пот со лба.

И вот они уже вместе сажают картошку. Работа идёт быстро.

– Ух ты! Прямо и не ожидал от себя такой прыти, – радостно покачал головой дедушка Володя. – Вот что значит настоящий помощник рядом! Даже спина пере