Читать онлайн Сны Антарктиды бесплатно

Художник – Александра Дронова

Дизайн обложки – Марина Милина

Фото автора – Елена Бабкина

* * *

Нина Кузнецова пишет в жанре короткого романа, её произведения можно назвать романтическими новеллами. На сегодняшний день у автора вышло четыре сборника коротких романов: «Alia tempora» (2012), «Песочные часы» (2016), «Ледяной ключик» (2018) и «Лепесток пиона» (2021).

Нина Кузнецова член Российского союза писателей с 2014 года.

В мае 2019 года участвовала в Международном литературном конкурсе «Славянское слово» и получила премию имени Василия Шукшина второй степени. В марте 2023 года была награждена медалью «Марина Цветаева. 130 лет».

Фантастическая повесть «Сны Антарктиды» – увлекательные приключения российских путешественников, которые спаслись с тонущего корабля и оказались на одном из островов Антарктиды. Повесть знакомит читателя не только с природой шестого континента, но и с многочисленными загадочными событиями и легендами, которые когда-либо здесь происходили.

С 2018 года Нина является инициатором собственного эксклюзивного фотопроекта «Мои героини», в рамках которого сама же снимается в образах своих литературных героинь.

На фото: Нина Кузнецова в образе доктора Стеллы – героини повести «Сны Антарктиды».

Предисловие

Уважаемые читатели!

Вы держите в руках мою пятую книгу. В отличие от всех предыдущих книг она не является привычным для вас сборником коротких романов или романтических новелл. Книга эта для меня скорее экспериментальная, написанная в новом для меня жанре фантастики, и посвящена далёкому и суровому континенту – Антарктиде. События, описанные в повести «Сны Антарктиды», основаны на реальных событиях. «При чём тогда фантастика?» – спросите вы. Конечно, все невероятные приключения моих героев, российских путешественников, оказавшихся на необитаемом острове Буве, а затем и на морозном континенте, – выдумка. Но все научные сведения об Антарктиде, история её освоения и также описанные здесь легенды и необычные явления были собраны мною ещё с юности, и они реальны. Меня всегда интересовала история Антарктиды и завораживали её многочисленные тайны, поэтому я не могла не написать книгу об этом удивительном континенте.

Я попыталась существующие факты и легенды, связанные с этой частью суши, связать воедино, объединив в одном произведении, и дать им общее объяснение.

Заранее прошу прощения у учёных за некоторые смелые идеи космических, пока что неведомых нам изобретений, на первый взгляд противоречащих законам физики. Любое фантастическое произведение допускает порой абсурдные версии устройства иных миров и их технических достижений. С другой стороны, именно фантасты первыми догадывались о самых невероятных изобретениях будущего. Проверить мои предположения можно лишь спустя время.

Буду рада, если шестой континент после прочтения моей книги заинтересует вас так же, как заинтересовал и пленил меня.

Ведь целью создания этой, на первый взгляд, чисто фантастической повести, написанной в лёгком жанре приключений, было передать вам, мои дорогие читатели, мою любовь к загадочному ледяному континенту.

Хотелось бы верить, что вы начнёте теперь с интересом следить за событиями, происходящими близ Южного полюса. Уверена, нас всех, живущих в двадцать первом веке, Антарктида будет ещё неоднократно удивлять.

С уважением, автор Нина Кузнецова.

Глава 1

Шестнадцатые сутки пошли с того дня, как наша бригантина миновала экватор и находилась теперь под покровительством ярчайшего созвездия местных широт – Южного Креста. Экспедиция из России направлялась к шестому, самому загадочному континенту планеты, покрытому вечными льдами и именуемому Антарктидой.

Многие члены экипажа парусного судна «Барон Врангель» попали в Южное полушарие впервые и ещё не пришли в себя после бурного празднования этого события. Отмечали широко, на полную катушку, как могут только русские. Поэтому в Кейптауне большинство даже не стало сходить на берег во время однодневной стоянки – отлёживались в каютах и отсыпались.

Я с двумя товарищами и девушкой по имени Стелла, исполнявшей на корабле функции врача, были единственными из тринадцати членов экипажа, кто отправился на прогулку по улицам знаменитого южноафриканского города. Целый день мы знакомились с достопримечательностями, не забывая наслаждаться местной кухней, прекрасно понимая, что эта остановка – последняя в среде цивилизации: дальше нас ждали только бескрайние ледяные просторы, суровый океан, белые снега до горизонта да царство элегантных обитателей Антарктиды – пингвинов…

Когда полоска Африканского континента скрылась из вида, а наша элегантная, с изумрудными парусами бригантина взяла курс на юг, лично я почувствовал, как волна беспокойства словно бы пробежала по кораблю… Все понимали, что теперь наш плывущий в океане островок под парусами стал более уязвимым и беспомощным среди суровой природы вечных льдов, поэтому экипаж судна, несмотря на некоторые разногласия, сплотился ещё больше и походил на единый и слаженный организм. После прощания с мысом Игольным – самой южной оконечностью Африки – даже у самых весёлых наших товарищей и балагуров на лицах нарисовались ответственность и неподдельно серьёзное выражение, а также торжественность и испуг одновременно…

Мы отчего-то перестали шутить, а всё больше молчали, вглядываясь в серо-голубой горизонт, словно бы пытаясь отыскать глазами таинственную ледяную страну и конечную цель нашего путешествия. А быть может, уже тогда тревожное предчувствие посетило нас, ибо у людей, находящихся в экстремальных условиях, усиливается интуиция, а чувство приближения опасности возрастает до невиданных размеров. Каждый из тринадцати, находившихся на борту, думал о чём-то своём – возможно, пролистывал страницы своей жизни, пытаясь отыскать в ней место этому вызывавшему немало тревоги необычному путешествию. Возможно, кто-то ругал себя за опрометчивость, с которой согласился на это плавание, но иного пути не было ни у кого, и все это прекрасно понимали.

Красавец «Барон Врангель» стремительно рассекал стальную гладь Атлантики и живописно отражался в мерцании её серо-зелёных волн. Наша научно-исследовательская экспедиция была посвящена изучению береговой линии шестого континента со стороны Атлантического океана, её флоры и фауны. В состав экипажа кроме команды корабля, а также учёных, исследователей и путешественников входили представители прессы, фотограф, кинооператор и врач. Все попали на судно неслучайно, по собственному желанию и прошли к тому же довольно-таки жёсткий отбор. Само нахождение на ледяном материке должно было длиться не более десяти дней.

На восьмые сутки безостановочного и однообразного плавания с палубы послышались радостные крики «Земля!». Я был удивлён, потому что знал, что берегов Антарктиды мы достигнем только через две недели. Я быстро выбежал из своей каюты, захватив бинокль. Несколько человек стояли у кормы и возбуждённо махали шапками, приветствуя незнакомую землю.

– Ребята, до конечного пункта ещё далеко – чему радуетесь? – спросил я ликующих членов экипажа.

– Знаем, но это, видимо, уже острова Антарктиды, а их надо поприветствовать, ведь мы уже во власти шестого континента!

В глазке бинокля я увидел полоску покрытой снегами земли. Корабль наш резко дал вправо, стараясь обогнуть неизвестную территорию.

– Это вполне могут быть и ледяные торосы, которые будут нам попадаться тут довольно часто, – изрёк самый старший и опытный член экипажа, профессор Леонид Павлович Кулагин, известный полярный исследователь, который уже бывал в здешних широтах. – Точнее можно будет сказать, только когда подойдём поближе.

Наши ребята стали напряжённо вглядываться в свои бинокли, пытаясь найти ответ – что за таинственная, неизведанная полоска льда ждала нас впереди.

Я постучался в рубку к капитану Ивану Петровичу Южному, с которым сдружился ещё со времён предыдущей экспедиции к берегам Гренландии.

– А, это ты, Виталик, проходи, – он, как всегда, добродушно улыбнулся в свои усищи, а затем отдал команду боцману не сходить с курса, пока он не вернётся.

Мы с Иваном Петровичем вышли на палубу. Я достал сигаретку, капитан – свою неизменную трубку. Закурили.

– Что это за земля? – спросил я после первой затяжки.

– Остров. Ничейный, никому не принадлежит, хотя до материка ещё очень далеко. Климат здесь менее суровый, если сравнивать с Антарктикой. Летом тут даже весьма сносно – температура может подниматься до плюс пятнадцати градусов.

– А как называется остров?

– Буве, или Пингвиний остров, как его именуют моряки. Находится на границе зимнего ледникового покрова Антарктиды, поэтому в холодное полугодие тут сплошные льды, а летом даже растительность есть. Бытует мнение, что нога человека не ступала на этот остров, но, возможно, это всего лишь легенда.

– А это может быть правдой?

– Суровый он для человека и неприступный. Берега состоят из сплошных скалистых ледяных утёсов, и высадиться практически невозможно. Его не раз штурмовали и португальцы, и норвежцы, и англичане – но всё безрезультатно.

– Надо же! – вырвалось у меня. – А на вертолётах или самолётах, что ж, не пробовали?

– Про это не знаю, врать не буду, но ещё тут завихрения какие-то, шторма, бури, плотные туманы – всё это делает его непригодным для высадки человека. Хотя птицы живут здесь спокойно – весь остров заселён пингвинами, они единственные хозяева этого края. Извини, Виталик, но мне пора в рубку – сейчас начинается самый опасный участок…

Я погасил сигарету и выбросил окурок за борт. Но вдруг содрогнулся от собственного же действия. Показалось, что местная природа недовольно приняла этот «подарок» – парусник начинало раскачивать, а ледяной ветер усиливался. Пора было спускаться в трюмы.

В каюте я лёг на койку и принялся читать газеты, купленные в Кейптауне, как вдруг почувствовал, что бригантина довольно резко качнулась и замерла. С прикроватного столика со звоном свалилась металлическая кружка с недопитым чаем, несмотря на то что была вставлена в специальное отверстие. Я глянул в иллюминатор – взгляд мой впился в блестящую ледяную поверхность, находящуюся совсем близко от стекла. Уже через минуту я стучался в рубку, но Иван Петрович не отзывался. Корабль наш стоял неподвижно среди ледяных полей.

«Застряли во льдах? – мелькнуло в голове. – Неужели это так серьёзно?»

Через минуту из репродуктора все услышали голос капитана, который сообщал, что наше судно терпит бедствие – мы налетели на один из айсбергов, от удара повреждены системы управления, идти дальше бригантина не может, хотя пока не тонет, но угроза крушения продолжает существовать… Все члены экипажа моментально сгрудились на слегка покосившейся палубе и решали, как спасать бедственное положение и что предпринимать. Капитан раздавал приказы. Для начала попросил найти пробоину и попытаться её залатать, если это вообще возможно. Наши корабельщики помчались выполнять приказ. Вторая группа принялась на всякий случай готовить резиновые шлюпки для спуска. Переселяться в эти утлые судна после нашего шикарного парусника никак не хотелось, и каждый из нас до последнего надеялся на чудо. Корабль, несмотря на старания матросов и всех членов экипажа, продолжало кренить набок – похоже, он медленно уходил под воду.

Тревожный голос капитана раздался вновь.

– Спешу сообщить вам, что команда пыталась сделать всё для спасения судна, но тщетно. Пробоину нашли, вода скоро затопит трюмы. Сигнал SOS мы послали, кроме этого сбросили и спасательный буй. Будем надеяться на то, что спасатели с материка, скорее всего южноафриканские, уже вылетают. Пока же в сложившейся ситуации единственным нашим спасением является экстренная высадка на берег острова Буве, который находится совсем рядом. Там мы будем ждать помощь.

Я вспомнил недавние слова капитана и понял, что это конец. Остальные члены экипажа высыпали на палубу и шумно галдели, намечая план эвакуации. Пожалуй, один я находился в стороне, особо не надеясь на спасение, и мысленно прощался с жизнью. Но в шлюпку, конечно, сел вместе с остальными – надежда умирает последней…

Вторым человеком, выглядевшим мрачнее тучи, был Иван Петрович. Очевидно, он ругал себя за неосторожность, хотя позднее, анализируя ситуацию, в которую попал корабль, я понял, что капитан сделал всё возможное…

Экипаж бригантины пересел на две спасательные лодки, каждая была рассчитана на шесть персон. Наша отплывала второй, а в первую набилось восемь человек, это были матросы, дружная команда парусника, и тесно общавшийся с ребятами фотограф. Все они сдружились во время прошлой кругосветки. Капитан был обеспокоен явной перегрузкой лодки, пытался докричаться до экипажа, но смельчаки уже отчалили…

Остров Буве встретил нас тревожными криками незнакомых птиц да гигантскими волнами. Даже сама мысль о высадке была нелепа и тотчас разбивалась о суровую реальность, как разбивались о крутой берег эти ледяные волны. Мы кружили среди этих волн и ледяных скал на лёгких шлюпках, как муравьи, попавшие в канализацию и пытавшиеся ухватиться за соломинку. Изо всех сил перебивая шум ветра, мы стремились докричаться до наших товарищей из первой лодки, чтобы те гребли за нами, но нашу шлюпку в это время резко отнесло волной за ледяной уступ острова. Когда нам всё же удалось благодаря сильнейшему встречному течению вернуться на прежнее место, никого не было видно среди океанских волн: ни лодки, ни членов экипажа… Тревожные мысли судорогой пробежали и отразились на выражениях наших лиц. Но борьба за существование резко сменила их на испуг от ещё одного резкого толчка. Лодку сильно накренило влево, и мы чуть не перевернулись. Теперь нам предстояло бороться за свою жизнь, хотя в глубине души мы, конечно же, надеялись, что наших попутчиков просто отбросило волной за прибрежные скалы. Как ни странно это прозвучит, мы продолжали верить в чудо. Иван Петрович, который находился в нашей шлюпке, неожиданно запел молитву густым басом, он пытался перебить вой свирепого морского ветрила, с теми правильными интонациями, которые расставляют только священники…

Наконец нам удалось вырваться из зловещей воронки ураганного ветра и океанского омута и поплыть вдоль берега. Но он везде был одинаково крутым и отвесным – нигде не угадывалось ни малейшей надежды на спасение. Вторая лодка так и не встретилась на нашем пути…

Спустя какое-то время ледяной берег сделался чуть ниже, и кое-где стали появляться первые неровности в виде зазубрин, венчающих неприступные скалы. У нас с собой имелся трос. Нам удалось – не с первой, правда, попытки – подплыть почти вплотную к острову. Мы пытались забрасывать канат на эти ледяные уступы. Но это оказалось не так-то просто. Во-первых, от быстроты местного течения шлюпка не стояла на месте, её раскачивало – с шаткой лодки зацепить специальный трос за ледяную зазубрину острова было невозможно. Один раз это почти удалось, но от тяжести натяжения голова утёса, выступавшая, словно гигантский палец, сломалась и с шумом упала в воду рядом с лодкой, окатив нас с ног до головы ледяной водой…

Но мы не сдавались. После антарктического душа в нас влилась новая сила, словно океан вдохнул в нас веру и стойкость. За поворотом показалась небольшая бухта-фьорд, с более пологим склоном, по которому можно было подняться, держась за трос. Мы ещё раз забросили стальную петлю на прозрачную макушку причудливой ледяной скалы. Канат зацепился, и мы, держась за него, приобрели устойчивость на нашем хрупком судёнышке. Облитые студёной водой, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, держась за трос, мы начали по очереди взбираться наверх…

Самым сложным было помочь подняться нашей единственной женщине, доктору Стелле. Её «вели» мы с моим приятелем, самым молодым участником экспедиции, Юриком, человеком весьма позитивного нрава, неисправимым оптимистом и весельчаком. Я поднимался первым, Стелла следовала за мной, держась за мой пояс, а снизу её страховал Юрик, подталкивая девушку под пятую точку своей головой. При этом друг мой не переставал хохмить по этому поводу даже в этих сверхэкстремальных условиях.

– Стеллик, ну и фигура у тебя, хоть разок прикоснуться…

Докторша наша была ни жива ни мертва, но от шутки Юрика даже, как мне показалось, захихикала. Хотя, если честно, слышали мы друг друга с трудом – всё заглушал рёв непрекращающегося злого ветра.

Наконец все пятеро членов российской экспедиции к берегам Антарктиды очутились на берегу таинственного острова Буве, на который до нас, если верить капитану нашего корабля, не ступала нога человека.

Глава 2

По ту сторону снежных, ещё более пологих скал, с которых мы благополучно съехали на пятых точках, нам открылся прекраснейший пейзаж с видом на слегка присыпанную снегом долину. На ней копошилось настоящее пингвинье царство – чёрно-белых обитателей здесь были тысячи! Вдали просматривались живописные горы, довольно высокие, покрытые снегом. Над нами кружили и кричали о чём-то стаи чёрных птиц.

По ощущениям, на острове было умеренно тепло, как у нас в начале весны, когда ещё не стаял снег, а температура уже выше нуля.

Сквозь проталины пробивалась молодая трава, но больше было пожухлой и сильно помёрзшей, а на низкорослых кустарниках набухли почки. Только весна в этих краях пришла в конце ноября, когда мы и появились на Буве.

Возбуждённые оттого, что прошли только что по краю смерти и сумели уцелеть, мы уселись в кружок на наши надувные коврики, чтобы наметить план дальнейших действий, но тревога за пропавших товарищей не давала расслабиться и занимала наши мысли.

– Вероятно, что они тоже сумели высадиться, но в другой части острова, – предположила Стелла.

– Если это так, мы вскорости с ними встретимся, а пока отдохнём и перекусим, – с надеждой в голосе отозвался капитан Иван Петрович.

Пикник выдался плотный, от волнения было съедено почти всё, что было в рюкзаках, ведь мы надеялись на наше скорое спасение. Сигнал о бедствии был повторён, мы ещё раз попытались соединиться с родной землёй, но спутниковая связь в этом отдалённом краю не работала. Юрик не терял надежды наладить её – у него каким-то чудом она включалась в самых невероятных условиях во время нашего пребывания в Арктике.

На этот раз все его попытки были безуспешны, как безрезультатны были наши наладить рацию, чтобы связаться с пропавшими товарищами. Отрезанный от остального мира край был отнюдь не рад нашему появлению – птицы зло кричали, а полчища пингвинов стояли такой плотной стеной, что не давали ступить и шага по неведомой суровой земле.

– Да-а-а, всё подтверждается, – глубоко выдохнул профессор Кулагин, – всё, что я читал ещё совсем недавно про этот самый отрезанный от остального мира кусочек суши. Вот куда мы попали!

– Расскажите нам, – мы расположились на сухих сваленных ветвях незнакомого кустарника и наших ковриках вокруг Леонида Павловича плотным кольцом, требуя поведать что-то такое, о чём мы ещё не слышали.

Профессор вначале закурил трубку – в этом он был непреклонен, как и Иван Петрович. Эта привычка свойственна путешественникам, ибо табак сохраняется в специальном пластиковом пакете и не отсыревает, в отличие от наших ставших сырыми сигарет. Леонид Павлович выпустил несколько колец дыма и только после этого обвёл собравшихся многозначительным взглядом опытного путешественника.

– Этот самый загадочный из островов земного шара, – начал он, – был открыт французом Жан-Батистом Шарлем Буве де Лозие первого января тысяча семьсот тридцать девятого года…

– Наверняка с тех пор здесь построили хоть что-то наподобие отеля или полярной станции! – обрадовалась наша единственная девушка и захлопала в ладоши…

– Ещё тут наверняка есть почта, телеграф, телефон и интернет, – иронично добавил Юрик, уже о чём-то грустно догадываясь.

– Здесь могло быть всё перечисленное, если бы не чересчур суровая и негостеприимная природа данного вулканического образования.

– А остров маленький или не очень? – снова спросила сконфуженная Стелла.

– Площадь его составляет около шестидесяти квадратных километров – довольно приличная территория. Но, как вы уже заметили, он бесконечно продуваем сильнейшими южными ветрами, к тому же окутан плотными туманами. Напомню, здесь слово «южный» означает «ледяной», и дует этот злой ветрило с самой Антарктиды. Нам ещё повезло, что мы очутились здесь весной, в ноябре, а туманы особенно сильно опускаются на остров в зимние месяцы и осенью. Я изучал данный вопрос, ибо всегда интересовался загадкой, что хранит этот кусочек земли. Естественно, никогда не думал, что побываю здесь. Мечтал лишь одним глазком увидеть его очертания в окуляр бинокля…

– Выходит, это вы виноваты: мысли, как известно, имеют свойство притягивать ситуацию! – пошутил Юрик, но его шутка была унесена очередным порывом ветра и заглушена многоголосым пингвиньим писком.

Его услышал только я, потому что сидел рядом.

Профессор, подождав, когда ветродуй стихнет, невозмутимо продолжил:

– Та к вот, вернусь к его истории. Месье Буве, открыв остров, принял его за неведомый ещё человечеству шестой континент и назвал землю мысом Обрезания в честь религиозного праздника Обрезания Господня, который справляют первого января. После этого многие путешественники устремились к открытой земле, но ни один из них не смог обнаружить его в бескрайних просторах Атлантического океана. Среди них были и Джеймс Кук, и Джеймс Кларк Рокк – известные мореплаватели.

Очевидно, господин Буве указал неточные координаты, а может быть, тут дело в другом…

Профессор замолк, сосредоточившись на какой-то своей мысли, но мы сидели не шелохнувшись и больше не перебивали увлекательный рассказ нашего коллеги. Слышен был лишь крик птиц да характерный тревожный писк хозяев местной территории.

– Спустя время остров был открыт во второй раз уже англичанами, но высадиться на его крутые берега, лишённые естественных гаваней, британцы так и не сумели.

– Как мы их понимаем теперь! – невольно воскликнул Юрик.

А капитан добавил:

– Существует версия, что нога человека так и не ступила на этот птичий материк.

– Это не совсем так, капитан! – откликнулся профессор. – Американцам остров всё же покорился. Если подплыть к нему с определённой стороны – ледяные утёсы там не столь круты, но всё равно операция высадки длилась несколько часов…

У нас пробежал мороз по позвоночнику: как же мы его одолели, впятером и с одним только тросом? Мы волнующе переглянулись, и каждый понял каждого. Юрик обнял прижавшуюся к нему Стеллу…

– Но ни американцы, ни англичане не стали оставаться на острове, ибо он абсолютно непригоден для жизни из-за ветров, тумана и, очевидно, чего-то ещё, пока не ясно чего.

Мы опять испуганно переглянулись.

– Англичане развернули у берегов Буве китобойный промысел, позже передали права на него норвежцам, которые пригнали сюда свой траулер. Китобойных экспедиций было всего три, и каждый раз остров встречал суровых и опытных в борьбе с северными бурями норвежцев, мягко сказать, неласково. А Британия, видимо, не зря передала права, на то были свои основания – они просто не захотели связываться с неприступной ледяной сушей и вкладывать средства в безрезультатное дело. Самая первая норвежская экспедиция объявила остров норвежским. А с тысяча девятьсот тридцатого года Буве – суверенная независимая территория, но его суверенитет номинально осуществляется королевством Норвегии, хотя Россия до сих пор не признала независимость этого кусочка суши и считает Буве одним из островов Антарктиды…

– Отчего же такое разногласие? Какая кому разница? – разыгралось любопытство членов нашей команды – его озвучила Стелла.

– Мне кажется, в этом следует искать ответы на интересующий нас вопрос: куда мы на самом деле попали?

– Я что-то не догоняю, – попытался выразиться на молодёжном языке Юрик.

Остальные мрачно переглянулись.

Профессор будто не слышал вопроса и продолжил:

– Хотя всем географам понятно: Буве не входит в состав Антарктиды в силу своей удалённости от материка – до неё от острова тысяча шестьсот километров. Очевидно, кто-то знает больше, чем мы. И ещё я считаю, вы все должны быть в курсе…

– Есть что-то ещё? Это должно нас как-то испугать? – вновь не стерпела Стелла.

– Существуют несколько случаев. Необъяснимых… Один произошёл в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году. Подобно нашему, потерпел крушение недалеко от острова корабль, американский. Люди пытались высадиться на берег, но уцелела только одна лодка…

– У нас произошло почти то же самое, – вырвалось у меня.

– Дай-то бог, чтобы наши товарищи оказались живы, и мы скоро об этом узнаем, – перебил меня капитан.

– Дай бог, – ответил профессор и после паузы продолжил: – Позже американская поисковая экспедиция нашла шлюпку вблизи берега. Вертолёт обнаружил и личные вещи спасшихся с корабля, которые находились в самом центре острова, нетронутые, люди даже ничего не съели, хотя еды было предостаточно…

– А людей-то нашли? – с волнением спросил Юрик.

– В том-то и дело, что нет. Ни трупов, ни следов. И таких случаев несколько… Люди исчезали в неизвестном направлении, – профессор замолк, затем снова закурил. А потом, спустя томительные, показавшиеся вечностью минуты, добавил: – Мне кажется, нас сюда забросили неслучайно, ведь кто-то должен наконец распутать тайну этого острова!

– А если мы будем очередными, кто… – Стелле не дали договорить.

Разгорелся диспут. До предела взвинченные и сегодняшними передрягами, и безрадостным рассказом профессора, мы дали волю эмоциям. Спорили ни о чём, пытаясь убедить самих себя в безрезультатности спасения и тем более разгадки неведомой, но давящей на психику, жуткой, страшной тайны. Внешне пытались даже шутить, это был, конечно же, Юрик, но в шутках не было ни толики истинной весёлости, а только бравурное нелепое перевозбуждение, какое обычно бывает в минуты опасности.

Леонид Павлович, понимая, что своим рассказом он ещё больше напугал путешественников, решил хоть как-то исправить ситуацию.

– Раньше времени не кипятитесь. Есть ещё одна версия, и она, как это ни странно, несмотря на всю её фантастичность и нереальность, может оказаться нам полезной.

Собравшиеся разом замолкли, оборвав и спор, и выплеск эмоций.

– В тысяча девятьсот семьдесят девятом году на острове была зафиксирована сверхмощная вспышка, которую приняли за ядерный взрыв. Но ни одна из стран не взяла ответственность за проведённые испытания. И тут появилось предположение… Я его слышал от своего коллеги, писать об этом не станут, но вас я просто обязан предупредить…

Мы вновь сосредоточенно переглянулись, вникая в каждое слово нашего рассказчика.

– Та к вот, суть версии в том, что эта вспышка неземного происхождения. И в силу удалённости от мира и неприступности для людей космические гости нашей планеты, возможно, держат здесь военную базу или испытательный полигон.

– А может быть, всё гораздо проще: это полигон, только не инопланетный, а, скажем, засекреченный. Тогда причина исчезновения людей вполне объяснима, – уверенно предположил Юрик.

– Чей бы полигон тут ни находился, нам нужно обернуть это в свою пользу, – подытожил профессор.

– А как? Нас убьют – только и всего! – мрачно вырвалось у Стеллы.

– К вопросу нужно подойти с умом и попытаться объяснить тем, кого мы здесь встретим, что мы прибыли с самыми мирными целями и готовы помочь, вплоть до того, что можем остаться на острове работать…

– Лично я не собираюсь оставаться в этой мерзлоте, – пропищала девушка, но над её словами только посмеялись.

Слова профессора зацепили членов экспедиции, и мы прекрасно понимали, что Леонид Павлович прав: это был наш единственный выход. Пускай временный. Хозяев, кто бы ими ни оказался, необходимо было задобрить, чтобы выжить, а потом уже искать пути спасения и бегства с острова.

Дальнейшими нашими действиями было обыкновенное неспешное изучение местной флоры и фауны, чтобы запастись едой, перед тем как продвигаться в центр территории. Там, по нашим предположениям, должен был находиться таинственный полигон – возможно, что и подземный.

Мы всё ещё надеялись на встречу с нашими попутчиками, но, кроме пингвинов, никто не попался на нашем пути, не обнаружили мы и следов пребывания на острове человека…

В весенних проталинах кое-где виднелась пожухлая растительность, иногда попадались и совсем свежие побеги, светло-зелёные упругие стебли, оканчивающиеся мелкими жёлтенькими цветочками, которые мы тут же нарекли подснежниками. На ветвях низкорослого кустарника висели бордового цвета сморщенные, скорее всего прошлогодние, ягоды.

Ничего не зная о ядовитых свойствах местной флоры, рисковать и пробовать ягоды не стали. Оставалась надежда на рыбу, которую ещё надо было ухитриться поймать, а для этого снова перемахнуть через ледяной забор и оказаться на берегу океана… Кропотливое изучение береговых скал принесло свои результаты. На наше счастье, мы обнаружили ледник, частично растаявший от мощной струи какого-то течения, и довольно узкую щель между ледяными утёсами, сквозь которую можно было выбраться на довольно пологий берег. Он не был пустынным – кроме нас тут располагалось целое поселение морских котиков. Животные оказались вполне миролюбивыми, они приветливо поглядывали на нас и даже пропускали к воде, неторопливо подвигались, уступая дорогу.

– Чем же мы будем вылавливать рыбу? И на что ловить? – суетилась Стелла.

– Э, да тут и простой сачок сгодился бы – рыба кишит у берега, её море! – Юрик уже вынимал из своего рюкзака чистую майку…

– Что ты задумал?

– Сейчас увидишь!

Молодой человек быстренько соорудил из своей майки и куска проволоки орудие для ловли, напоминавшее сачок.

Антарктическая рыбалка увенчалась успехом, и уже спустя пару часов аппетитный аромат жареной рыбы развеялся по острову.

– Хорошо, что почти у всех курящих имелись зажигалки! Заодно и у костерка погрелись! – радовались мы, уплетая вкусную рыбу.

А Юрик жалел, что не прихватил с собой гитару: по его мнению, её-то нам не хватало здесь, в этой забытой всеми части земного шара. Но мы не отчаялись и всё равно спели почти все известные бардовские песни про дружбу, покорение гор и Север. Последние были особенно созвучны нашему настроению, хотя географически находились мы на юге нашего земного шара…

Первый день прошёл в суете заготовок: Юрик ловил рыбу своим сачком – он никому не доверял этот важный процесс, – Стелла помогала складывать улов в полиэтиленовые мешки, мы с капитаном собирали кустарник и траву для костра, а профессор оказался отменным шеф-поваром. В результате рыбы нажарили достаточно, чтобы двигаться дальше. Решили заночевать у костра, в своих спальниках, что имелся у каждого в рюкзаке, по очереди сменяя дежурных, а утром отправиться покорять загадочный и опасный остров.

Глава 3

После завтрака, состоявшего из неизменной рыбы, остатков хлеба и чая, мы отправились в путь. Перед походом нас собрал Иван Петрович и посоветовал ни в коем случае не нервничать, быть по возможности хладнокровными, в случае опасности не паниковать, принимать решения коллегиально, держаться друг друга. И ещё он попросил нас присесть на дорожку, послушать молитву. Он снова запел приятную на слух мелодию, что обычно слышна в церквях, но здесь, вдали от родной страны, на неизвестном и необитаемом ледяном острове, православное пение зазвучало по-особенному, повеяло от него теплом и надеждой, спокойствием и радостным умиротворением.

Полные сил и решимости двигаться дальше, мы встали, капитан всех перекрестил. Мы уже понимали, что Иван Петрович был по-настоящему верующим, и его вера в добро и помощь свыше передавалась и нам.

Путешественники из России в составе пяти человек из спасшегося экипажа бригантины «Барон Врангель» стали продвигаться вглубь острова. Полчища торжественно одетых во фраки пингвинов, единственных хозяев местной территории, заполоняли долину, которая вела к подножию белоснежных гор. Казалось, что птиц стало гораздо больше, чем вчера. При виде приближающихся чужаков они заверещали ещё сильнее и захлопали крыльями, выказывая недовольство непрошеными посетителями.

– Пингвины довольно миролюбивы, но, когда их множество, как здесь, они могут вести себя довольно агрессивно, – высказался профессор.

Действительно, едва приблизившись к красивым и упитанным птицам, мы почувствовали явное недовольство, исходящее от них.

Некоторые из пингвинов, самые рослые, очевидно старшие особи, не дожидаясь нашего приближения, засеменили нам навстречу, хлопая чёрными крылами, угрожающе и пронзительно пища. Довольно умные, по бокам расставленные глаза пернатых говорили: «Чего пожаловали? Вас тут не ждали, убирайтесь!»

Стелла остановилась в нерешительности и чуть отступила назад. Птице это понравилось, она остановилась тоже, показывая всем своим видом, что её правильно поняли.

– Та к дело не пойдёт! – отрубил профессор. – Их надо перехитрить, ведь не они, а мы существа разумные!

– Но каким образом? – не понял Юрик. – Их тысячи, а нас всего пятеро!

– А для чего тебе мозги? Для начала покажи им, что мы не вредные и от нас есть польза… Угости их рыбой!

– Та к у нас запасов не останется!

– Не страшно, всегда можно сбегать и наловить ещё. Действуй!

Юрик нехотя расчехлил свой набитый провизией рюкзак, достал оттуда несколько рыбёшек и швырнул их негостеприимным хозяевам.

Реакция нас удивила – умные птицы не бросились опрометью на еду, как устремляются у нас за крошками брошенного хлеба утки или голуби. Они перестали махать и кричать, а замерли в нерешительности, не зная, что предпринять. Пернатые ждали решения самого толстого и крупного пингвина, очевидно вожака, но тот не спешил. С достоинством, вразвалочку подбежал он к куску жареной рыбы и, не торопясь, принялся изучать пищу со странным незнакомым запахом. Откусил небольшой кусочек, продегустировал – остальные его собратья покорно ждали результата экспертизы.

Наконец главарь проглотил второй кусок, потом третий. Юрик швырнул вождю ещё пару жареных рыбёшек. Царь пернатых что-то пропищал – только тогда птицы наперегонки погнались за добычей, забыв про гостей, и вот уже они готовы были передраться друг с другом из-за куска вкусной добычи. Воспользовавшись моментом, мы спокойно миновали пингвинье стойбище, обогнули его и направились по направлению к горам. Правда, по пути нам не раз ещё приходилось делиться запасами рыбы с хозяевами острова, когда встречали сопротивление и ловили их недобрые взгляды.

По мере приближения к горному массиву злые ветры стихали и климат потихонечку менялся на более умеренный, не такой свирепый, как при подъезде к острову. А может быть, просто на другой день сделалось чуть теплее от еле пробивавшихся сквозь серые низкие облака солнечных лучей…

Дорога к величественным горным вершинам, приветливо сверкающим на появившемся солнышке сахарными белоснежными шапками, оказалась довольно ровной, слегка припорошённой снегом. Будто трасса создавалась руками человека.

К обеду мы добрались к подножию гор, снега становились более рыхлыми, не утрамбованными тысячами пингвиньих плавников, и приходилось карабкаться на пока что пологий склон горы, перешагивая через внушительные сугробы. Наша экипировка позволяла нам разгуливать в полярных условиях, поэтому мы без особого труда преодолели горный склон и принялись взбираться по более отвесному участку.

Обнаружив по ходу подъёма довольно ровную полянку, только частично закрытую снежком, мы решили сделать остановку на обед.

Перед нами открывалась потрясающая панорама всего острова, правда пока только той его части, с которой мы и прибыли. Оставшаяся территория суши была закрыта горным хребтом.

С нашей пока ещё небольшой высоты просматривался седой и неспокойный океан – мы видели его волны, с остервенением разбивающиеся о ледяные утёсы, окружавшие Буве. Мы заметили, что здесь, в самом центре суши, ветра бушевали не столь колючие и свирепые. Они усиливались в районе гор, как и положено усиливаться всем ветрам мира на высокогорных участках, но они были более мягкими. Было заметно, что сегодня океанские шторма достигали невиданной силы, и, случись с нами авария на день позже, высадку на берег можно было бы и не предпринимать вовсе – затея была бы бессмысленной…

Капитан припал к биноклю подозрительно надолго. Лицо его пронзила нескрываемая радость.

– Они нас нашли! Ура!

Он передал бинокль профессору. Но уже совсем скоро оптика не требовалась. Мы сами смогли увидеть всё собственными глазами. Это были вертолёты, а чуть вдали – силуэт корабля.

– Мы спасены! – радовалась Стелла, а вместе с нею и все остальные.

Всё же сигнал SOS не пустой звук. Мы уже было принялись спускаться, как капитан наш дал команду оставаться на месте.

– Они обязательно станут облетать остров и скорее увидят нас на горе, чем внизу, среди птиц. Так что достаём платки, простыни – всё, чем можно махать.

– А может, разжечь костёр? – предложил Юрик, насмотревшийся приключенческих сериалов.

– И это можно! Мы же собирались перекусить, будем пить чай и ожидать спасателей.

Вскорости был разведён костёр. Раскрывая свой рюкзак, чтобы достать кружку, наша докторша, которая теперь не отходила от Юрика, споткнулась и уселась аккурат на мягкое место в сугроб. Её кавалер тут же очутился рядом, чтобы подать девушке руку, но Стелла как-то непривычно сморщилась – возможно, она неудачно приземлилась, подвернув ногу.

Юрик подхватил девушку на руки, пытаясь понять, в чём же дело. И тут все мы увидели на том месте, где сидела наша докторша, торчащий из сугроба металлический стержень.

Оставив Стеллу на попечение Юрика, мы втроём обступили находку.

– Осторожно! Откапываем по миллиметру – этот предмет может оказаться чем угодно, – скомандовал капитан. – Остальные следят за вертолётами. Как только они будут пролетать над нашим хребтом, машем руками и ногами.

Но спасатели скрылись с наших глаз, облетая, очевидно, противоположную часть острова.

Мы сосредоточились на находке.

– Здесь зарыто американское секретное оружие! – шутил Юрик.

Стелла, потирая ушибленное место, стояла рядом и тоже пыталась острить.

– Если бы не я, возможно, мы никогда бы не узнали о корабле пришельцев, на который мы напоролись!

Потихонечку высвобождая непонятный предмет от снега, мы, затаив дыхание, наблюдали за движениями рук нашего капитана. Стержень оказался всего-навсего частью обыкновенного альпинистского снаряжения, а за ним показалось нечто большое и круглое – нашим очам предстал ярко-красный рюкзак, украшенный нашивкой немецкого флага.

– Сюда добирались и немцы! – воскликнул Юрик. – Мы не одиноки! Но где же хозяин?

– Очевидно, он там, где и те пропавшие американцы, – грустно предположил я. – Давайте посмотрим, что в рюкзаке…

– Осторожней, Виталик, не спеши, выкладывай предметы на целлофан по очереди, – прозвучал голос капитана.

Я развязал верёвку, открыл рюкзак. Вещи были упакованы аккуратно, все они предназначались для путешествия в высокогорных условиях – обыкновенная туристическая утварь. Среди прочего я извлёк планшетный компьютер, и мы поняли, что хозяин рюкзака бывал здесь не так давно: эта модель не совсем нового айпада ещё продавалась полгода тому назад. Я открыл боковые карманы, достал записную книжку в кожаном коричневом переплёте.

– Кто знает немецкий? – спросил я.

– Есть такие, – важно ответил профессор, уже забирая книжицу из моих рук.

Нагулянный за день аппетит давно пропал, мы опустились на свои подстилки вокруг костра и принялись слушать.

Профессор достал трубку, набил табаком и только после того, как выпустил несколько колец, начал переводить написанное:

– Дата – девятнадцатое сентября две тысячи девятнадцатого года…

– Та к это же около двух месяцев тому назад! – присвистнул Юрик.

– Непонятно, отчего он не дождался лета, а отправился покорять остров в начале весны, – выразил недоумение профессор и продолжил читать дневник немца: – Сегодня мы летим к нашей мечте и самому таинственному из островов Атлантики – острову Буве. К сожалению, Генрих не сможет составить мне компанию, ибо шанс предоставляется мне одному. Ведь кто-то должен будет увести мой самолёт с места высадки, чтобы затем забрать меня, когда задуманное мною будет исполнено. Сегодня, уже днём, я ступлю на ту самую гору и, возможно, смогу отыскать на её склоне ледяной дворец! С ума можно сойти! Главное, чтобы парашют сработал как всегда. Это будет мой шестнадцатый прыжок… Далее – чистая бумага и ни одной записи.

– Выходит, немец попал на Буве с воздуха! – восхищённо воскликнула Стелла.

– Очевидно, он неудачно приземлился, раз его вещи оказались нетронутыми. Даже все консервы целы, спасибо ему за это большое, – снова отозвался я.

– Значит, он сам со своим парашютом должен быть недалеко – в радиусе не более чем в несколько метров. Давайте искать бедолагу! – скомандовал капитан.

Вертолёты всё не появлялись, и мы решили поискать останки немецкого туриста или какие-то следы, пока нас не подобрали спасатели.

Мы разбрелись в разные стороны и принялись прочёсывать горный склон, но немца могло прилично завалить снегом, хотя мы пытались взрыхлять сугробы на нашем пути.

Но никто и ничто не попадалось – лишь чистый белый снег да льдины, как куски рафинада, блестевшие на морозном солнышке. Капитан вновь прилип к биноклю, на сей раз выражение его лица сделалось скорбным. Не сразу он огласил причину.

– Должен вас огорчить, дорогие мои. Я видел, как только что два вертолёта совершили посадку на палубу прибывшего корабля.

– Так, может быть, это всего лишь передышка? И они назавтра продолжат поиски?

– Седьмое чувство мне подсказывает, что не будет поисков. Они решили, что мы погибли. Ведь наше спасение – самое настоящее чудо. Не так ли?

Сложно передать те чувства, которые мы испытали в эту минуту. Но внутри всё равно теплилась надежда. Наверное, так срабатывает самозащита людского организма: даже в крайней опасности и безвыходности человек надеется на чудо. Поэтому нам ничего не оставалось, как ждать завтрашнего дня и надеяться. Хотя энтузиазма заметно поубавилось, мы всё равно продолжили поиски парашютиста.

Уже ближе к вечеру раздался сочный бас профессора Леонида Павловича:

– Скорее сюда – я обнаружил его!

Мы устремились к утёсу, на котором стоял наш коллега. Он держал в руках нечто жёлтое, внушительных размеров. Это был парашют, на котором сюда был заброшен немецкий путешественник-одиночка… Тело так и не нашлось, с какой бы тщательностью мы ни пытались его обнаружить.

– Но ведь за немцем должен был прилететь самолёт – судя по всему, его личный, с лётчиком Генрихом. Он и мог забрать тело, – высказался профессор.

– Это не совсем правдоподобная версия, – вступил в разговор капитан. – А вам не пришло в голову, отчего этот Ганс, или как там его, изначально не запланировал попасть на остров с приятелем на том же самолёте, а зачем-то был сброшен на парашюте? Мне кажется, он знал больше нас. Он же планировал улететь отсюда с Генрихом, но только после какой-то важной миссии…

– А что за ледяной дворец, про который писал этот немец? – недоумённо спросила Стелла.

Конечно, никто не смог ей ответить, ибо мы и сами терялись в догадках.

Наконец мы собрались на ужин, не переставая нахваливать предусмотрительность немецкого коллеги, так щедро о нас позаботившегося. Возможно, эти наши шутки кого-то и покоробят, но никто не поймёт человека, оказавшегося вдали от родины и привычной среды, к тому же попавшего в условия, полные опасностей, на необитаемый остров, откуда пропадают люди, пока он не окажется в аналогичном положении.

Юмор стал нашим внешним спасением, никто не хотел показывать весь тот ужас, что творился у каждого внутри. Держались мы на удивление стойко, включая нашу единственную женщину.

После ужина мы тщательно изучили все вещи в рюкзаке, обнаружив небольшой радиоприёмник, который чудесным образом включился. Мы принялись его настраивать, но ничего, кроме свиста и помех, поймать не сумели. По-другому и быть не могло – удалённость острова от материков была нам известна. Все нужные для нас вещи мы распределили между собой, развесив их сушиться. Для этого снова развели потухший костёр, решив заночевать на этой удобной площадке, чтобы утром отправиться покорять снежную вершину.

Почти всю ночь я не смог сомкнуть глаз: сказалось и перевозбуждение от событий прошедшего дня, меня не покидала тревога перед разгадкой тайны, которая находилась совсем близко. Я чувствовал её дыхание, как ощущает боец дыхание смерти перед роковым сражением. Эти сигналы тревоги словно шли от горной серебристой вершины, и казалось, что её молчаливый чёрный силуэт на фоне синего ясного неба с чёткими алмазинками Южного Креста замышлял свой коварный план, пока мы дремали или просто отдыхали вблизи костра. Крепко заснуть в этих суровых условиях не удавалось никому, в основном ворочались в своих спальных мешках или то и дело вставали, чтобы погреть руки у огня. Я пытался вычислить реальные перспективы нашего путешествия со всеми возможными трудностями и сюрпризами, но то, с чем нам предстояло столкнуться, мне бы не приснилось даже в самом фантастическом, запутанном ночном кошмаре. Но не буду забегать вперёд, а расскажу о событиях следующего, уже третьего, дня на острове в хронологическом порядке.

– Нам повезло, – начал утро с мажорной ноты профессор, – ночь была ясная, днём следует ожидать солнца, посему подъём должен увенчаться успехом.

– А я читал о переменчивости погоды в здешних краях, – понизил градус нашего оптимизма капитан. – Давайте лучше помолимся перед непростой дорогой, – предложил он.

Никто и не сопротивлялся.

Мы сложили в который раз нехитрые наши пожитки и отправились наверх, к сверкающему пику, который с утра выглядел не столь зловеще, скорее даже весьма приветливо и миролюбиво. Каждый надеялся на то, что сегодня нас наконец-то найдут спасатели, а пока мы просто обязаны раздобыть ценные для науки сведения о загадочном острове.

Припорошённые снежком ледяные отвесные скалы оказались неприступными для альпинистов-дилетантов – мы не раз отправлялись в обратное путешествие на пятой точке. Благо ещё недалеко отошли от нашей поляны, да и высота была небольшая. Единственное альпинистское оборудование, оставленное нам немецким путешественником в наследство, было у Юрика, но посылать его одного на вершину мы не рискнули, помня слова капитана держаться вместе. Любопытство превращало нас в бесстрашных путешественников, а желание заглянуть на другую часть острова делало нас порой безрассудными и рискованными исследователями. Трудности не сломили нас, а только закаляли и шлифовали терпение, которое должно было нам ещё пригодиться.

Мы принялись продвигаться не вверх, а вдоль гряды, ища не столь скользкие и отвесные участки. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили по склону горы удобные ледяные уступы, походившие на гигантскую, заботливо приготовленную для нас лестницу. Мы перебирались с уступа на уступ, подавали руку друг другу, подсаживали нашу девушку, ибо ступени были непривычно крупные, но теперь мы знали, что цели достигнем сегодня же.

– А не кажется ли вам, друзья, – начал капитан, задыхаясь от тяжёлого подъёма, – что эти ступени не игра ветра и воды, что они сооружены руками человека?

– Тут, похоже, везде след этого самого человека, только кто он – вот в чём вопрос, – серьёзно ответил профессор.

В это время, словно бы отвечая на его возглас, небо затянулось хмурыми, тёмно-серыми тучами. Они двигались чересчур быстро со стороны юга, заполоняя ясное небо, что было самым неприятным для нас и означало только одно: пришла снежная буря из Антарктиды.

Действительно, ветер вскоре завыл, застонал, а из туч повалил густой, липкий и мокрый снег. Пришлось нахлобучивать на головы всё, что было можно: капюшоны, воротники, платки и шапки. Ветер сбивал с ног, делая продвижение к заветной вершине невозможным. И мы решили устроить небольшой привал, чтобы перекусить, хотя в подобных условиях ни о каком костре и горячей пище с чаем речи не шло – наспех, не присаживаясь, перехватили немецких консервов и холодной жареной рыбки всухомятку.

Через час буря замедлила свои порывы, вой ветра умолк, и мы восстановили наше продвижение ввысь. Снег продолжал валить, но уже более ласково, почти как у нас в России сказочный лёгкий снежок в новогоднюю ночь…

«А мы ещё недовольны своим замечательным климатом», – пронеслось у меня в голове невольное сравнение наших погодных условий с местными.

До верхушки горы оставалось совсем немного, мы сильно вымотались за день и стояли теперь вблизи её снежной шапки довольные и счастливые – оставалось только сделать осторожный переход на другую сторону острова, сфотографировать окрестности с высоты и потихоньку спускаться вниз на удобное плато, чтобы там ожидать спасателей…

Вид открывался потрясающий: далеко под нами простирался небольшой кусочек земли, именуемый островом Буве. Его обитатели-пингвины, что копошились в прибрежной зоне, казались крошечными муравьями, над всем этим великолепием кружили полчища чёрных морских птиц, а до горизонта простирался красавец Атлантический океан, который казался отсюда не таким свирепым. Удары волн о берег виделись отсюда лёгким курортным прибоем. Сквозь свинец антарктических туч пробивалось еле заметное солнышко.

Островерхая вершина, на которую мы взобрались, была необычно, неестественно прозрачна, потому что соткана она была вся изо льда – раньше я такого эффекта не замечал ни у какой другой горы, хотя бывал довольно часто на Кавказе и в Альпах. Поражённые сделанным открытием, мы стояли теперь на небольшой, тоже целиком ледяной площадке перед ледяной горой, боясь оступиться, и заворожённо смотрели, как появившееся солнце причудливо играет с хрусталиками льда, словно с настоящими бриллиантами.

Наш умудрённый годами и опытом путешествий профессор вдруг нагнулся и зачем-то чиркнул зажигалкой о ледяную поверхность…

– Коллеги, минуточку внимания! – торжественно начал он. – Мы с вами не только покорили доселе безымянный пик – с этой минуты предлагаю именовать его пиком России, – но и совершили важнейшее открытие! То, на чём мы стоим и из чего сделана эта вершина, не лёд, господа, – только что сам убедился, он не тает от огня, – а некий абсолютно новый природный материал!

Мы тотчас принялись изучать склон горы, забыв единодушно согласиться с Леонидом Павловичем насчёт столь удачного имени для прозрачного пика.

Очень скоро мы и сами убедились, что из-под снега виднелся вовсе не лёд, а очень похожий на него нетающий, сверхпрочный, напоминающий хрусталь материал.

– А может быть, он не природный, а искусственного происхождения? – высказался прозорливый Юрик.

– Здесь всё возможно, – с улыбкой ответил ему капитан, закуривая трубку.

После перекура он вновь взял в руки свой внушительный бинокль, но тотчас опустил его.

– Господа, довожу до вашего сведения, что, несмотря на ясную погоду, я не вижу вчерашнего спасательного судна!

Мы стали по очереди выхватывать бинокль и вглядываться в горизонт океана. Силуэт корабля растаял, что означало только одно: поиски прекращены и спасательная экспедиция завершилась.

Продолжить чтение