Читать онлайн Медь и компания. Сборник возмутительных рассказов бесплатно

Свекровь

Свекровь

Скрепя сердце Вера вышла из машины и натянула улыбку. Дети побежали к бабушке, которая показалась в воротах старого деревянного дома. Свекровь поцеловала каждую внучку, обняла и пригласила в дом. Веру она будто бы не замечала. Вера постояла рядом с такси, и увидев удаляющуюся широкую спину, пошла к дому, не дожидаясь приглашения.

«Хочешь не хочешь, разговаривать всё равно придется, раз приехала» – скрипела она зубами и жалела, что поддалась уговорам детей, для которых путешествие к бабе Гале всегда являлось приключением – и куры, и поросята, и козочки. Все городским детям было интересно.

Дождавшись, пока дети переобуются в узком коридоре, свекровь сразу пригласила их за стол. Дети с удовольствием, как воробьи, забрались на табуретки, даже руки не помыли после дороги.

Девочки вздохнули и поплелись к умывальнику, в котором всегда была только холодная вода.– Руки-то?– прикрикнула Вера.

Свекровь тем временем щедро наливала свой фирменный суп каждой в тарелку, то, что было всего 11 часов утра, ее не смущало, да и девочек тоже. Вера тоже любила ее суп, но не могла себя перебороть, хотя ее аж тошнило от голода. Галина Петровна же не торопилась приглашать невестку к столу, все ждала, что та первой заговорит. Но та упорно молчала.

– Детей накормлю, а ты на вокзале поешь, – пробурчала вдруг себе под нос свекровь, наливая суп. Девочки посмотрели на маму, но та ничего не ответила, и сделала вид, что ничего не слышала.

После супов последовала тушеная картошка с курицей, салат, а потом свой яблочный сок. Собственно из-за него-то и вышел конфликт между невесткой и свекровью, из-за которого они почти не разговаривали уже несколько лет.

Наконец, дети поели и побежали в большую комнату ловить кота, который только пришел с улицы и ошалело смотрел на шумных гостей. Глаза его были похожи на Верины, такие же голодные и упрямые, с четким убеждением выстоять, во что бы то ни стало, но не прогнуться даже ради миски с едой.

Вера постояла в углу и двинулась за детьми в комнату, не поднимая глаз на свекровь. Та приняла ее правила игры, и молча мыла посуду в алюминиевом тазу.

– Послал же бог невестку…– раздалось сзади, – ладно уж, садись накормлю…

Ноздри у Веры раздулись, глаза прищурились.

– Спасибо, не надо, – выдавила она из себя. После такого приглашения к столу ни у кого кусок бы в горло не полез.

– Не больно-то и хотелось, – побагровела свекровь, обижаясь и на себя, что первой заговорила, и на невестку, что та не оценила.

Посуда в алюминиевом тазу звонко брякнула.

Кота поймать никак не удавалось, тот отчаянно метался по комнате, и, казалось, готовился к худшему. Вера уселась на кресло, которой стояло поодаль, в самом углу комнаты, и, подперев щеку ладошкой, наблюдала за агонией кота и весельем детей.

Чрез минуту в комнату вошла свекровь и цыкнула на детей, чтобы те оставили кота в покое. Девочки притихли и сели на диван сложа руки. Кот победно проскочил мимо них на кухню.

– Ну как дела-то? – задала свой любимый вопрос баба Галя младшей пятилетней внучке.

– Нормально, – заулыбалась та и затараторила, рассказывая о детском саде, утренниках, подарках и так далее.

– А у тебя? – кивнула баба Галя старшей десятилетней внучке.

Та посмотрела на нее серьёзным взглядом и пожала плечами.

– Все окей, – кратко ответила она и замолкла.

– Вот правильно батька твой говорит, что Юлечку сестру твою младшенькую больше, чем тебя любит. А тебя меньше любит, потому что она милашка. Вопрос задала бабушка, Юлечка улыбнулась и ответила. А ты сидишь как бука, косишься на бабушку.

Лиза удивленно смотрела на бабушку, пытаясь переварить услышанное. Как это «папа сказал, что сестру любит больше, чем меня?»

Бледная Вера вскочила с кресла, задохнувшись от возмущения.

– Вы, вы, вы в своем уме? – наконец, выдавила она с круглыми глазами.

– А кто тут заговорил?! Скажите, пожалуйста. – Тут же подхватила свекровь, будто только и ждала этого.

– Лиза, папа не мог такого сказать, бабушка пошутила, – попыталась она вывести из ступора старшую дочь.

– Я что же, вру по-твоему? – свекровь поставила руки в бока и нахмурилась, – никогда я не врала, как есть, так и говорю.

– Галина Петровна, вы совсем уже? – на глазах у Веры блеснули слезы от потерянного вида старшей дочки. Та сидела на кровати, глядя сквозь кота, которого все-таки поймала Юля, и теперь пыталась погладить его по животу.

Кот встретился взглядом с Лизой и с сочувствием муркнул ей.

– Смотри, смотри, котик разговаривает, – захлопала в ладоши и прыгнула посреди комнаты Юля так, что половица, шкаф на ней и хрусталь синхронно издали каждый свой звук.

– Эй, эй, – крикнула на девочку баба Галя, – вы мне всю избу тут снесете. Сядь сиди спокойно, – показала она рукой Юле на диван.

Задыхаясь от гнева, Вера выскочила на кухню, схватила чашку с соком, залпом выпила и выскочила в коридор.

– Девочки, мы уходим, – крикнула она как можно громче, сама не зная зачем.

изображения взяты с сайтов freepik.com, pixabay.com, canva.com

– Мам, ну мы же только пришли, – вывернула нижнюю губу младшая, продолжая начесывать пузо коту, который уже был не против.– еще даже курочек не смотрели и поросят…

– Бабушка устала, ей отдыхать надо, в другой раз посмеотрите, – Вера взглянула на белую как мел старшую дочь и поняла, что если сейчас не выведет ее от отсюда, то девочка либо потеряет сознание, либо…запомнит на всю жизнь и никогда не простит отца.

– Я ж говорю, дурная, – мотнула головой свекровь и повернулась спиной ко всем троим.

– Что сидишь? Одевайся. – Вера дернула старшую дочь за руку.

Та покорно нацепила джинсовую куртку, кроссовки и вышла вслед за матерью.

Не понимая, что случилось, младшая сделала брови домиком и провожала взглядом кота, который освободившись, снова шел на кухню.

Свежий воздух придал женщине трезвость мыслей.

– Лиза, я давно хотела тебе сказать, но не говорила, чтобы не расстраивать… – начала Вера.

Дочка молча подняла на нее глаза.

– Дело в том, что ваша бабушка давно больна. У старых людей такое бывает. Иногда они придумывают какие-то вещи, а потом сами верят в них. – Вера старалась быть убедительной, потому что старшая дочь была серьезным и разумным ребенком.

– Вот и сегодня она сморозила какую-то ерунду про папу. Ты же знаешь, что папа не мог такого сказать. Знаешь? – Вера притормозила и заглянула дочери в глаза. Девочка явно оживилась и закивала.

– Да, да, бабушка странная стала, и кричит все время. Давай больше не поедем к ней? – дочь насупилась.

«Ну вот и доболталась старушка, что ребенка против себя сама же и настроила», – подумала Вера, и тут же вспомнила ту самую трехлитровую банку сока, которую она отказалась брать с собой и везти ее 100 км в маршрутном такси с трехлетней Юлей на руках.

Свекровь тогда психанула, что Юля отказывается, и разбила банку прямо на улице, в знак того, что раз невестка ее подарками брезгует, то и ей этот сок не нужен. Не для себя его, мол, в соковарке гоняла. А невестка не ценит.

Вера объясняла тогда, извинялась, что с ребенком на руках ей эту банку просто не довезти, но свекровь сама для себя причину придумала и сама в нее поверила.

А потом еще и сыну наврала, что это Вера банку разбила, чтобы с собой не брать. Мол, брезгует. Сын тогда на Веру очень громко кричал, а когда Лиза подтвердила, что бабушка сама банку разбила, орал еще и за то, что Вера детей учит врать. После того случая Вера и подала на развод. Причин и без этой банки было много, просто банка стала последней каплей.

На вокзале дети снова повеселели к радости Веры, которая уже успела рассказать им небылицы про бабушкину деменцию. Иначе объяснить детям поведение свекрови не представлялось возможным, хоть Вера и напридумывала.

На всякий случай дома Вера решила поведать бывшему мужу, что его маман придумала, пока та не опередила ее и не наврала как обычно.

Но бывший удивил так удивил.

– Представляешь, – начала она в телефонную трубку, – твоя мама сказала сегодня Лизе, что ты Юлю любишь больше, чем ее?! Ну это нормально? – Вера приготовилась услышать возмущенный голос, но услышала совсем другое.

– И что? – голос прозвучал глухо и равнодушно.

– Что значит «и что»? – Вера нервно почесала висок.

– Ну, люблю больше Юльку и что?! – вспылил бывший муж и Вера открыла рот от удивления.

– Погоди…Ты что, правда, маме своей такое сказал? Она не придумала? – ком обиды за старшую дочь застрял у Веры в горле.

– Ну, сказал… – протянул муж в телефон, – и что?

– Да ни что?! – Вера бросила трубку.

Она нервно кусала губы. Что она могла еще сделать, чтобы оградить своих детей от ненормальных родственников? Развестись – развелась. Оставалось только сменить детям номер телефона, чтобы они от свекрови не услышали еще что-нибудь в таком духе. Но ведь отец к ним приходит, новый номер узнает всё равно, и мамаше скажет своей. Или уехать из города вообще? Алименты через приставов получать…

Вера не знала пока, как она поступит, но одно знала точно, ноги ни ее ни детей в доме свекрови больше не будет. И хорошо, что та тогда разбила эту чертову банку с соком, показав свое настоящее лицо.

автор рассказа Анна Медь

Скандалистка

Скандалистка

Свекровь Евгении, Татьяна Эдуардовна, всю жизнь работала учителем русского языка и литературы. Профессия наложила отпечаток на характер: женщина была дотошной, педантичной и даже деспотичной. Она требовала полного повиновения, «строила» не только взрослых сыновей, но и их жен.

От Татьяны Эдуардовны стонали соседи и администрация: по любому поводу старушка ходила жаловаться. Женя вместе с мужем Станиславом жили ближе всех, поэтому им и доставалось больше. Выйдя на пенсию, Татьяна Эдуардовна внезапно поняла, что ей абсолютно нечем заняться.

Первое время женщина репетиторствовала, но ученики, «по сарафанному радио» передавая друг другу информацию о преподавателе, постепенно отсеялись. Бывшего учителя никто не выдерживал.

Татьяна Эдуардовна окончательно осела дома и взвыла от тоски. Пенсия у нее была небольшая, но дети хорошо помогали материально. Станислав работал дальнобойщиком, из рейса привозил абсолютно все, от продуктов до мебели и техники.

Его старший брат Анатолий работал на заводе главным инженером по технике безопасности, имел связи в нужных кругах, получал большую зарплату. Он отвечал за мелкий и крупный ремонт маминой квартиры. Невестки Женя и Аня по очереди ходили к свекрови делать уборку.

Внуки навещать бабушку не любили. Вместо того чтобы как-то развлечь детвору, Татьяна Эдуардовна рассаживала их в зале и начинала гонять по школьной программе. Дети Станислава и Анатолия, однажды три дня подряд пробыв у бабушки, устроили бойкот. Родителям пришлось дать слово, что они больше никогда так надолго не оставят их у родственницы.

Сообразив, что никто вокруг нее плясать не будет, Татьяна Эдуардовна стала методично донимать сыновей дачей. Женщина настаивала на покупке небольшого летнего домика, можно без ремонта, с землей под огород. Станислав, посоветовавшись с семьей, а затем – со старшим братом, взялся за поиски «летней резиденции».

Ни один предложенный вариант мать не устроил. Если сначала она говорила, что ей достаточно будет стола и кровати в доме, то теперь настаивала на дополнительных удобствах в виде телевизора, душа и отопления. Стас объяснил матери, что такую покупку он не потянет: элементарно ни у него, ни у брата нет столько денег.

Татьяна Эдуардовна обиделась. Неужели она, в одиночку вырастившая и выучившая двоих сыновей, не заслужила крохотного домика на берегу реки? Станислав прекрасно знал, что спорить с матерью бесполезно. Он попросил жену поговорить с ней: мол, женщина женщину всегда поймет.

Евгения уговаривала свекровь три месяца, подключилась и Анна. Вместе невестки упросили Татьяну Эдуардовну продать городскую квартиру, безвозмездно взять недостающую сумму у Анатолия и Станислава и наконец купить себе хороший дом в соседней деревне с газовым отоплением, водой и всеми удобствами. Коммунальные расходы сыновья были готовы взять на себя.

Татьяна Эдуардовна выбрала самый дорогой дом с деревянной беседкой, баней, фруктовым садом, в двадцати метрах от реки. Братьям пришлось залезть в кредиты, чтобы обустроить жилище так, как хотелось их матери. Переезд занял три года. Летом Татьяна Эдуардовна наконец-то вселилась в новый дом и временно отстала от сыновей.

Дети мать не бросали. Несмотря на преклонный возраст, Татьяна Эдуардовна сама ходила в магазин, получала пенсию и составляла план расходов на месяц. Видимо, из-за возраста к педантичности добавилась и жадность.

Пенсионерка стала экономить на продуктах. По деревне о ней поползла дурная слава: не имея живности (кроме старого кота) и хозяйства, Татьяна Эдуардовна забирала у соседей подпортившиеся овощи, фрукты, помои. Что она с ними делала, никому не известно

Весь урожай, выращенный в огороде, продавала людям, снимающим дачи на лето. Себе не оставляла ничего, перестала делать заготовки. Любую свободную копейку откладывала в «гробовую» шкатулку.

Когда Станиславу и Анатолию стали звонить соседи Татьяны Эдуардовны с рассказами о чудачествах матери, братья забеспокоились. Младший в перерывах между рейсами решил съездить в деревню, поговорить с матерью.

Татьяна Эдуардовна встретила его в старом, в нескольких местах залатанном халате. Холодильник был пуст. Смеркалось. Станислав хотел было включить свет, но мать ему запретила.

– Мам, ты чего? Что происходит?

– Ничего не происходит. Я экономлю.

– Экономишь? На чем? На себе?

– Знаешь, какие счета за электроэнергию приходят каждый месяц? Это же тебе лишние траты! Я перестала смотреть телевизор. Включаю его только на полтора часа в день, когда любимый сериал смотрю.

– Мама, где продукты? Мы же тебе неделю назад несколько сумок привезли! Там и мед, и полуфабрикаты, клубника, черника! Ты холодильник отключила, что ли? Продукты пропали?

– Нет, я их соседям продала. В наш магазин такого не привозят, ездить в город не у каждого есть возможность!

– Мам, ну зачем? Мы же сами платим коммуналку, тебе деньги даем, продукты привозим! Зачем ты экономишь? Чего тебе не хватает?

– Всего мне хватает. Просто для меня одной того, что вы привозите, много. Остатки я продаю людям, добро делаю. Они мне – денежку, я им – вкусности.

По возвращении в город Станислав встретился с Анатолием. Младший брат рассказал старшему об изменениях, произошедших с их мамой. Анна, работающая терапевтом, проконсультировалась с психиатром.

Специалист сказал, что, вероятнее всего, у женщины начинаются возрастные изменения. За ней стоит усилить контроль. Братья теперь по очереди стали ездить к маме. В быту Татьяна Эдуардовна была абсолютно адекватной: она не забывала выключить конфорку под кастрюлей, не разжигала огонь зря, помнила об элементарных правилах пользования электричеством. Пока разговор о переезде к одному из братьев было решено отложить.

За две недели до окончания летних каникул Жене потребовалось срочно уехать из города. Анна за детьми деверя и невестки присмотреть не могла: работала допоздна. Станислав с рейса задерживался на три дня.

Вариант с поиском няни отмели сразу: у семьи не было на это лишних средств. Каждую свободную копейку они отправляли Татьяне Эдуардовне. Женя решила обратиться за помощью к свекрови.

– Татьяна Эдуардовна, здравствуйте. Как ваши дела, здоровье?

– Здравствуй, Женечка. Все хорошо. Что-то давно вы ко мне не наведывались.

– Извините, Татьяна Эдуардовна, столько проблем сейчас. Мы обязательно вас навестим. Хотела попросить вас об одном небольшом одолжении. Можно я привезу к вам детей? Мне по работе нужно срочно уехать из города, оставить ребятишек не с кем.

– Да, конечно, привози. Я как раз посмотрю, как они подготовились к школе. Я из города уехала, небось внуки уже с ошибками писать начали.

Дети предложение на время съездить к бабушке отмели сразу. До школы оставалось меньше двух недель. Они не хотели портить впечатление о летнем отдыхе.

Жене пришлось пригрозить: если они не согласятся добровольно, то лишатся до Нового года интернета, ноутбука и игровой приставки. Спорить с матерью было бесполезно. Дети были вынуждены согласиться.

Зная характер свекрови, Женя заранее съездила в магазин и закупила продуктов. Брала все подряд: гречку, рис, макароны, овсянку, несколько упаковок молока, куриную грудку и бедра, конфеты, печенье, чай, разнообразные консервы, пряности и специи, какао. Не забыла и о бытовой химии.

В подарок свекрови купила уютную фланелевую пижаму. По приезде Женя сунула в руки Татьяне Эдуардовне две купюры по 5000 рублей на случай, если дети захотят мороженого, газировки. Уезжала Женя в хорошем настроении, поведение свекрови никакого беспокойства у нее не вызвало.

В командировку женщина добиралась на поезде. Ехать нужно было почти сутки. Звонок старшей дочери застал ее еще в дороге. Ребенок, судя по голосу, был напуган. Разговаривал почти шепотом.

– Мам, ты когда приедешь?

– Да я только вчера вечером уехала. Что случилось?

– Мы есть хотим!

– Как это – хотите есть? Вас бабушка что, не кормит?

– Нет, мам. На ужин она нам дала по одной вареной картошке и хлеб. Сегодня на завтрак было вонючее комковатое молоко с хлебом. Продукты, которые ты купила, она от нас куда-то спрятала. Сказала, что мы все равно половину попортим, надкусим и не съедим.

Женя похолодела от ужаса. Получается, дети двенадцать часов сидят у бабушки голодные?! Стала звонить мужу, но телефон был вне зоны действия сети. Она оставила Станиславу сообщение на автоответчик. Решила позвонить свекрови.

– Татьяна Эдуардовна, здравствуйте. Как у вас дела?

– Здравствуй, Женя. Хорошо, как твоя командировка?

– Практически доехала. Татьяна Эдуардовна, у вас все нормально? Всего хватает?

– Да.

– Вы детей кормили?

– Конечно, кормила. Они сытые, веселые.

– Татьяна Эдуардовна, мне только что позвонила Ева. Вы меня, конечно, извините, но тот размер порций, который вы определили для подростка, совсем не соответствует нормам. Вы как считаете, разве можно наесться одной картофелиной?

– Кто не работает, Женя, тот не ест. Я их наказала. Попросила прополоть две грядки, а они сбежали на речку. В огороде работала сама, времени готовить ужин у меня не было. Что нашла из готового, тем и покормила.

– Татьяна Эдуардовна, так нельзя. Это же дети. Чтобы у них были силы, им нужно правильно и своевременно питаться. Если вам тяжело готовить, то попросите Еву. Она умеет варить каши, простые супы и жарить котлеты. Пожалуйста, не морите их голодом.

Татьяна Эдуардовна не дослушала и бросила трубку. Еще не хватало, чтобы молодуха учила ее жизни. Ишь, избаловали внуков. Чревоугодники!

Женя поняла, что ситуацию нужно срочно спасать. Никакие разговоры на Татьяну Эдуардовну не подействуют, она сделает так, как решила. Женщина стала набирать номер жены Анатолия, Анны. Обрисовав ситуацию, Женя успокоилась.

Анна обещала сразу же после работы съездить и забрать ребятишек от бабушки. Вызовет старшую дочь из другого города, она присмотрит за детьми.

С мужем Жене удалось связаться только глубокой ночью. Связь постоянно прерывалась: Станислав еще не доехал до города.

– Стас, ее нужно обследовать. Это монстр, а не женщина! Я читала, что дегенеративные изменения в головном мозге проявляются не сразу или очень слабо. Человек может выглядеть полностью адекватным, но уже быть больным. Дети сидели голодными почти сутки! Аня отзвонилась: они с Толей ребятню уже забрали.

– Не говори так о моей маме! Ты благодарить ее должна, что она вообще согласилась сидеть с детьми. А Ева не могла в огороде помочь? Дома и так ничего не делает! Послезавтра буду проезжать мимо деревни, навещу мать.

Станислав подъехал к знакомому дому и удивился: у ворот собралось человек десять. Он оставил камаз у соседнего дома и подошел к воротам. В грузном мужчине Станислав узнал Михалыча – автослесаря, жившего на соседней улице.

– А что тут происходит?

– Стас, привет. Тут у нас еженедельная распродажа. Матушка твоя по дешевке продукты, одежду, постельное белье толкает.

– Не понял – что значит «толкает»?

– Ну, продает. А что, это выгодно. Цены баб Таня ставит приемлемые, вполовину дешевле, чем в магазине.

Растолкав народ, Станислав прошел во двор. У крыльца его мать соорудила импровизированный прилавок, за которым и торговала всем, что за последние два месяца привезли ей дети.

Вещи отдавала действительно за бесценок. Дело было не в деньгах: Татьяна Эдуардовна морила себя голодом ради вот этих «распродаж». Разогнав всех желающих, Стас прибрался во дворе и с твердым намерением забрать мать в город вошел в дом.

Добровольно уезжать Татьяна Эдуардовна не согласилась. Позже ее упрашивали Анатолий, Аня и Женя. Пожилая женщина стояла на своем. Братьям ничего не оставалось, как договориться со знакомым психиатром и привезти его к матери под видом своего друга детства.

Врач, пообщавшись с женщиной несколько часов, поставил предварительный диагноз: старческое слабоумие. Чтобы сохранить разум, Татьяне Эдуардовне нужно было регулярно принимать лекарства. Переехать к ней ни у одного из братьев не было возможности.

Способ выбрали жесткий, но действенный: Татьяне Эдуардовне перестали привозить продукты и вещи. Наняли соседку, которая каждый день готовила свежую еду и приносила ее старушке. Лишившись «подработки» и окончательно заскучав в деревне, мать сама пожелала вернуться в город.

автор рассказа Марина Свет

Жестокий муж

В браке с Андреем Милена ни в чем себе не отказывала. Муж имел высокий стабильный доход и потакал всем ее прихотям. Так, на десятую годовщину свадьбы он подарил супруге дорогую иномарку, чтобы та не разъезжала на такси в тех случаях, когда он был занят на работе и не имел возможности возить ее по городу.

Автошколу, а вместе с ней и курсы по наращиванию ресниц, которые девушка долго выпрашивала, хлопая невинными глазками, также оплатил Андрей.

Салоны красоты, косметолог, брендовая одежда и золотые украшения – подругам было чему позавидовать. «И куда тебе столько?» – восклицали они, но девушка считала этот вопрос риторическим.

Да, ее муж богат и очень щедр, но и она, между прочим, в долгу перед ним не оставалась. Исправно исполняла роль примерной домохозяйки, любящей жены и заботливой мамы.

Их сыну, Коленьке, недавно исполнилось двенадцать, и мальчик перешел в пятый класс. В связи с этим отец перевел его в новое престижное заведение.

– Будешь учиться с теми, кто под стать тебе, – гордо заявил он.

Правда, для самого мальчика такая резкая и, казалось бы, абсолютно беспричинная смена обстановки и коллектива стала большим стрессом. Коля замкнулся в себе и почти перестал разговаривать с родителями. К общему столу он спускался неохотно, предпочитая проводить время в одиночестве, сидя за компьютером, а в общении с отцом был отстранен и холоден.

В новой гимназии дела также шли не лучшим образом: завести друзей среди высокомерных одноклассников никак не удавалось, и вскоре мальчик забросил эти попытки.

Милена старалась поддерживать сына. И, стоит заметить, женщина прекрасно справлялась со своим материнством: она была чуткой и нежной мамой, которая всегда находила подход к ребенку. Коля охотно рассказывал ей о задиристых старшеклассниках и противных девчонках-сплетницах, с которыми он был вынужден учиться по прихоти отца.

Милена лишь тяжело вздыхала, поглаживая мальчика по волосам, пока его голова покоилась у нее на груди. Она и сама была против такого радикального решения мужа, однако пойти против его воли не могла. Андрей был головой в их семье, добытчиком и просто уважаемым человеком, и его слово считалось законом.

Милена не могла не признать, что добровольно посадила себя в эту золотую клетку, когда однажды ответила на предложение Андрея согласием. Однако женщина никогда не жаловалась на свою второсортную роль в их семье: все-таки те роскошь и выгода, что она получала, сильно подкупали ее внутреннюю маленькую девочку, прожившую все свое детство в бедности и деревенской разрухе.

И пускай Милена побаивалась сурового взгляда мужа и его моментами чересчур жесткого характера, она искренне любила его и мечтала родить от него дочку.

Правда, сам Андрей в этом вопросе был настроен категорично против. Он не желал даже слышать о новых детях. Разговоры о втором ребенке не просто приносили мужчине дискомфорт, они приводили его в бешенство.

– Какая дочка, Милен, ты себя слышишь вообще?! Думай головой, что ты несешь! – на повышенных тонах объяснял муж, носясь вокруг жены, пока та, сидя на постели, прятала свои слезы в дрожащую ладонь. – Мало нам было скандалов с Колькой, когда ты родила? Он же не замолкал ни на минуту, целыми ночами орал! А у меня потом с утра башка раскалывалась, все совещания коту под хвост шли!

– Андрей! Дети – это же смысл жизни! Да разве можно обесценивать счастье от их рождения такими бытовыми мелочами?! – недоумевала женщина.

– Хорошо, о моем комфорте ты не переживаешь, так о себе подумай! – продолжал гнуть свою линию Андрей. – Тебя ж, считай, почти всю беременность токсикоз промучил. И сколько проблем со здоровьем тебе принесли эти роды! А фигура? Ты ж после Кольки на двадцать килограмм поправилась, все похудеть никак не могла. Жаловалась мне без конца, что толстая, что слоном себя чувствуешь.

– Так я еще совсем юной была, не осознавала все прелести материнства! Сейчас я смотрю на все это зрело, осознанно, совершенно под другим углом!

– Вы, женщины, точно мазохистки… – недовольно буркнул муж и навис над Миленой. – Ты, видимо, забыла, как кричала в больнице, когда Колю рожала? А я вот прекрасно помню, милая, твои слова: «Да что б я еще раз пошла на этот ад? Да ни за что!». Не припоминаешь?

Милена не находила слов для ответа. Вместо этого женщина смотрела на мужа полными печали глазами и поджимала намокшие от слез губы. Она знала, что спорить с ним бесполезно: Андрей был непробиваемый, словно скала, и все разговоры с ним ничем не отличались переговорами с кирпичной стеной.

– Нас и так бытовуха сожрала, Милен, а ты еще одного ребенка вымаливаешь… – сбавив тон, объяснил мужчина. Он присел напротив жены и взял ее ладони в свои. – Давай, наконец, закроем эту тему и больше не будем трепать друг другу нервы, хорошо? Разговор окончен. Я покурить, а ты ложись спать. – С этими словами Андрей вышел из комнаты, оставив плачущую Милену наедине со своими мыслями.

Так, с момента их последнего разговора на тему детей, прошло около полугода, и больше женщина эту тему не затрагивала. Она вела себя как ни в чем ни бывало, хотя по-прежнему ее мучила глубокая обида на мужа. Но она решила поступить мудро: продолжить исполнять свою роль покорной жены.

Ведь Милена прекрасно понимала, что обида на Андрея будет бесполезной нервотрепкой для них обоих: муж на подобные провокации не поведется, а только еще больше отстранится от нее, а там, того и гляди, найдет кого-нибудь на стороне…

И все бы ничего, их размеренная семейная жизнь продолжила бы идти своим ходом, если бы в один день Милена с удивлением не заметила, что у нее довольно-таки продолжительная задержка. Поначалу она даже не допустила мысли о возможной беременности, так как, по наказу мужа, на протяжении нескольких лет принимала противозачаточные таблетки. Однако в скором времени женщина вспомнила, что после пропитого курса, по совету своего гинеколога, делала перерыв, в который и пришлась последняя интимная связь с Андреем.

Милена тут же бросила все свои дела и ринулась в аптеку за тестом. Тот показал четко: две полоски. Женщина осела на бортик ванны, прикрыв рот дрожащими пальцами. Ее разрывало изнутри накалом эмоций. Чувства были неоднозначными: с одной стороны, она так давно мечтала о втором ребенке, а с другой, даже представить не могла, как отреагирует муж на такой вот «приятный» сюрприз. Устроит скандал и вышвырнет ее из дома?

Скажет, что ребенок нагулянный? Отправит на аборт? А может, признает часть своей вины в случившейся осечке и все же позволит оставить малыша?

Милена промучилась в сомнениях остаток дня, пока поздним вечером с работы не вернулся Андрей. Уже на пороге мужчина отметил странные изменения в поведении жены: она не просто стояла в сторонке, опершись о косяк двери, как это было обычно, а подбежала к нему, чтобы поцеловать. Ко всему прочему, Милена была одета в свое шикарное шелковое платье и смотрела на мужа невинными глазами.

Тот сразу заподозрил что-то неладное.

– Что такое? – поинтересовался муж, садясь за накрытый стол. – В честь чего такая романтика?

– У меня есть для тебя одна новость… – неуверенно произнесла женщина. Ей было сложно подбирать слова, поэтому она просто протянула любимому положительный тест и кое-как выдавила из себя три заветных слова: – Андрюш, я беременна.

Мужчина шокировано смотрел на две полоски, не в силах подобрать приличных слов. Он тут же отбросил тест и с противным скрипом стула поднялся из-за стола. В следующую секунду Милена вздрогнула от его нервозного движения, направленного в ее сторону.

– Каким образом ты умудрилась забеременеть? – гневно прорычал ей на ухо Андрей. – Ты же таблетки пила, разве нет? Пила, я тебя спрашиваю?! – Мужчина нетерпеливо встряхнул жену, притянув ее за локоть к себе. – Если, не дай бог, я узнаю, что ты мне изменяла…

– Да ты что, с ума сошел?! – воскликнула напуганная женщина и вся сжалась в руках разъяренного мужа. – Я тебе всю жизнь была верна, сына-наследника родила, а ты такое про меня говоришь! А в таблетках я перерыв делала, мне гинеколог сказала! А у нас в тот день так закрутилось все, я и не успела предупредить…

– Предупредить она не успела… – процедил муж. Он оттолкнул женщину, после чего разразился ором: – Милена, мы же обсуждали это сто тысяч раз! На что ты рассчитывала? Что я увижу этот тест, умилюсь и внезапно передумаю? Ты в своем уме?! Никакого ребенка не будет, ты меня поняла?!

– Андрюш, послушай меня! Не надо рубить с плеча! Давай мы сядем, успокоимся, трезво оценим ситуацию и все обсудим.

– Мы ничего не будем обсуждать, Милена! Мне все это надоело! Я из раза в раз повторяю тебе, что не готов ко второму спиногрызу, а ты упертая, как ослица!

– Как ты меня назвал? Ослицей?! – обиженно воскликнула Милена. – Не забывай, что я твоя жена и мать твоего сына, а не твоя подчиненная-секретарша!

– Ты сделаешь аборт, – твердо заявил Андрей, проигнорировав истерику жены. – Это даже не обсуждается. Какой у тебя срок?

– Ш-шесть недель… – дрогнувшим голосом выдавила из себя Милена.

– Значит, завтра же я записываю тебя в клинику на медикаментозный аборт. Ничего не бойся, я найду самых лучших врачей и все оплачу. Ты все поняла?

Милена застыла на месте, со страхом смотря на мужа. В ответ она смогла лишь растерянно кивнуть и увести взгляд в пол. Когда муж вышел с кухни, ее коленки вдруг предательски задрожали, и женщина осела на пол. Из глаз тут же брызнули горькие слезы. Милене хотелось закричать от отчаяния, но она из последних сил сдерживала эмоции, так как не хотела напугать сына, спавшего в своей комнате на втором этаже.

Все было кончено: ее любимый требовал убить их нерожденного ребенка. Последняя надежда на счастливое совместное будущее обрушилась вместе с громким хлопком двери в спальню. Женщина не хотела возвращаться туда: мысль о том, что ей придется лечь с этим человеком в одну постель, отвращала ее, сводила с ума.

Она не понимала, как мог любящий ее человек настаивать на таком? Неужели Андрею совершенно плевать на этого малыша? Неужели он и вправду не сможет принять его и полюбить?

Оставшуюся часть ночи Милена провела в гостиной, на диване. Спала плохо: ее то и дело мучали кошмары, в которых она посещала клинику, чтобы сделать аборт. Страшные картинки мелькали перед глазами, прежде чем Милена подскочила на рассвете, проснувшись от собственных рыданий. Весь остаток дня женщина проходила как на иголках. Ей даже казалось, что она слышит плач нерожденной доченьки, но Милена старалась отгонять тяжелые мысли. За весь день она так и не сделала ничего по дому, так как не могла ни на чем сосредоточиться.

Женщина без конца плакала и молча выжидала своей участи, пока звонок во входную дверь не заставил ее вздрогнуть от страха.

На порог вошел муж. Он холодно смерил заплаканную жену равнодушным взглядом и сообщил, что запись на аборт назначена на следующий день. Милена всхлипнула и покорно кивнула, последовав за молчаливым супругом на кухню, чтобы разогреть ему остатки вчерашнего ужина. Желания вести разговоры у нее не было – поставив тарелку перед Андреем, женщина поспешила уйти в спальню, не в силах смотреть в глаза этому человеку.

На следующий день, как и было запланировано, Милена подписала все бумаги и, в присутствии мужа, выпила предоставленный врачами препарат. Аборт прошел успешно и впоследствии не нанес женщине никакого физического вреда. Однако психологически Милена пережила случившееся крайне сложно. Она буквально возненавидела Андрея и больше не могла воспринимать его как мужчину.

В глубине души женщина мечтала уйти от мужа, но понимала, что малолетний сын будет нуждаться в отце. Да и она, пробывшая всю жизнь в роли домохозяйки, не сможет обеспечить ребенка так, как делал это Андрей. Самого же мужчину мало волновала отстраненность жены: он вел себя как ни в чем ни бывало и больше о случившемся не вспоминал.

А спустя год Милена случайно узнала, что муж закрутил роман с секретаршей. Вот тогда-то женщина без лишних раздумий подала на развод.

Она многое была готова стерпеть ради сына, однако всему есть предел, и простить измену Милена не смогла. На ее счастье и к большому удивлению бывшего мужа, суд признал право матери забрать Коленьку себе. Самому же Андрею были назначены внушительные алименты, на которые Милена с сыном могли снимать отдельное жилье и практически ни в чем себе не отказывать.

Жалела ли она, что послушалась супруга и сделала аборт? Больше всего на свете. Жалела ли, что все так обернулось? Нисколько.

Несмотря на горесть утраты нерожденного ребенка, женщина понимала, что вырастить того в любви и нежности, состоя в браке с Андреем, она бы не смогла. Муж до конца жизни попрекал бы и ее, и ни в чем неповинного ребенка. Кто знает, возможно, смерть этого малыша спасла ее саму: она позволила Милене увидеть истинное лицо мужа и не дала ей потратить свои молодые годы на совместную жизнь с таким жестоким и циничным человеком.

Бабушка с матом

– Ба, давай денежку, – криво улыбаясь, Коля тряс перед лицом Анны Сергеевны уже почти заполненной копилкой в форме свиньи.

Пенсионерка вздохнула и полезла в карман за десятирублёвой монеткой. С тех пор как внуки устроили эту игру, карманы её были полны мелочи.

– Юля, Коля! Раз веселитесь, значит, уроки уже сделаны?

В детскую зашла их мать Маша и, заметив в руках Коли розовую свинью, цокнула языком.

– Анна Сергеевна, вы опять за старое?

Старушка оживилась:

– Маня, не начинай. С этими оболтусами невозможно по-другому уроки учить. Один три плюс два не сложит, б…

– Анна Сергеевна! – перебила Маша матерный поток, который собирался вылиться из уст бабушки.

– Мам, у нас копилка уже почти полная, – посетовала Юля.

Неделю назад ребята решили бороться с вредной привычкой бабушки и придумали игру: за каждое матерное слово она должна класть в копилку десять рублей. Сейчас до края осталось два пустых сантиметра. Отказываться от мата Анна Сергеевна не собиралась, а игру считала просто потехой.

– Так, дети, – пригрозила пальцем Маша, – быстро за уроки. Анна Сергеевна, не хотите чаю? Савелий уже чайник поставил.

– Может, он ещё и посуду за всеми помоет? – заворчала пенсионерка, вставая со стула.

Маша вздохнула и поплелась за ней следом.

На кухне засвистел чайник. Мужчина достал кружки и вафли.

– Савушка, сядь, не мельтеши, – протянула Анна Сергеевна. – Вон Манька уже от рук отбилась: сидит, готового ждёт.

– Да мне несложно, мам.

Бабушка цокнула языком, выражая недовольство.

– Анна Сергеевна, не хотите сыну ничего сказать?

Савелий перевёл вопросительный взгляд на мать. Она молчала, высматривая что-то в окне.

– Опять матом ругалась при детях?

Ответом было молчание.

– Мам, сколько можно с тобой обсуждать эту тему? Как с тобой бороться? Ладно, Юлька уже не маленькая – одиннадцать лет всё-таки. Она и сама уже эти слова знает. Ума хватает не говорить вслух. Но Коля только в первый класс пошёл, к нему эти слова цепляются, как репей. Мы с Машей их воспитываем вежливыми людьми, а ты рубишь всё на корню.

– Вот доживёте до моих лет, посмотрим, какими будете…

– Анна Сергеевна, ну, перестаньте! – воскликнула Маша. – Мы, может, и не доживём. Не о том разговор. Мы же договаривались! Не вынуждайте меня идти на крайние меры: я знаю, как вы любите внуков и как они – вас. Но если это не прекратится, мы будем вынуждены…

Очередная нравоучительная беседа закончилась традиционно ничем: Анна Сергеевна, надув губы, махнула на прощание детям и отправилась домой.

Эта проблема давным-давно нависла над семьёй Соколовых и никак не хотела решаться. Имя этой проблемы – Анна Сергеевна и её нескончаемый поток бранных слов. Пенсионерка не стеснялась в выражениях, постоянно разбавляя речь каким-нибудь крепким словцом, от которого у окружающих вяли уши. Савелий часто стыдился матери, особенно на людях.

Они с женой Машей очень надеялись, что после рождения Юли привычка бабушки если не сойдёт на нет, то хотя бы станет не такой частой. А потом на это же надеялись и после рождения Коли. Надеялись перед визитом Савелия к психологу. Но все надежды разбивались одна за другой.

Врач объяснила, что повлиять на Анну Сергеевну в её возрасте уже не получится, если только она сама не захочет измениться. А такая манера общения – её способ защиты. От кого защищается мать, Савелий не понял, но не стал задавать лишних вопросов. Одно он понял отчётливо: пока она сама не захочет, материться не прекратит.

Боролись с матом бабушки всей семьёй: Маша и Савелий – постоянными уговорами и замечаниями, а дети вот придумали игру. В общем, это было поле брани семьи Соколовых.

На следующей неделе между супругами и Анной Сергеевной состоялся очень неприятный разговор. А предшествовала ему не менее неприятная история: открыв Колин дневник, Маша увидела размашистую запись: «Прошу родителей как можно скорее явиться к директору школы. Николай назвал учительницу словом на букву «с».

Маша прочитала это несколько раз, не веря глазам. Схватила дневник и швырнула на стол.

– Вот, полюбуйся, твоя мать учит внуков ругаться матом! Больше ноги её в нашем доме не будет, а стыдно-то как перед учителем!-женщина возмущенно протянула дневник сына.

Савелий рассматривал запись, поджав губы. Он понимал супругу: с «болезнью» матери уже не было сил бороться. Ничего не помогало. Если до этого привычка касалась только их семьи, то теперь она просочилась дальше. И если у Коли из-за этого будут проблемы в школе – может, пора пойти на крайние меры.

Но при этом он понимал и даже отчасти принимал свою мать. Она бранилась всегда, сколько он себя помнит. И всё равно вырос воспитанным человеком, позволявшим себе выругаться только в крайних случаях, когда его никто не слышит.

Супруги решили не приглашать Анну Сергеевну домой – отправились к ней сами. Маша убедила Савелия, что незачем бабушке лишний раз видеться с детьми. Муж скрепя сердце согласился.

– Анна Сергеевна, я ведь вас предупреждала, и не раз, – сказала Маша.

– Ты меня не пугай, Маня! Хочешь внуков у меня забрать – забирай, умолять не буду. Сама ко мне прибежишь: «Анна Сергеевна, посидите с детьми, Анна Сергеевна, помогите с уроками, Анна Сергеевна то, Анна Сергеевна сё»!

– Слово вам даю – не прибегу. Без вас справимся! Вы только хуже делаете – посмотрите, до чего докатились. Сыну семь лет, это уже ни в какие ворота!

– Иди-иди, справляйся. Бабушка не вечная, плакать ещё будете.

Маша фыркнула и покосилась в сторону мужа:

– У меня уже сил никаких нет. Это твоя мать, чего ты молчишь?

Савелий потупил взгляд. Он не знал, что сказать: принимать чью-то сторону не хотел, потому что не хотел никого обидеть.

– На двух стульях усидеть не получится, Сава, – процедила Маша и, повернувшись к Анне Сергеевне, выпалила: – Посмотрите, до чего вы нас довели! Семью рассорили.

Она развернулась на каблуках и быстро вышла из квартиры.

Савелий еще несколько секунд помялся в дверях и, не найдя слов, тоже ушёл.

Анна Сергеевна пошаркала тапочками на кухню – там её ждало любимое хозяйство – три кошки, собака Лайка и хомяк Стёпа. Хотя назвать их хозяйством было бы неправильно – для женщины они были членами семьи.

– Ну, хоть тут никто не будет упрекать, да, Мусенька?

Пенсионерка накормила домочадцев и уселась в кресло. На коленях удобно устроился рыжий Васька и принялся мурчать.

– Не такая им баба Аня, ишь ты… Одни вы меня понимаете.

Ситуация оставалась напряжённой около недели. Маша сдержала слово – ни разу не обратилась к свекрови. Обходилась помощью друзей. Савелий поддерживал супругу, но изредка, когда её не было рядом, звонил матери узнать, как дела. Дети постоянно капризничали и спрашивали, когда придёт бабушка. Но самообладание супруги не теряли – они твёрдо решили проучить родственницу.

Анна Сергеевна почти не выходила из квартиры. Чаще всего сидела в кресле за вязанием, разговаривала с домочадцами и смотрела любовные сериалы по телевизору. Рядом на журнальном столике лежал фотоальбом. По вечерам она листала его, тоскливо предаваясь воспоминаниям и удивляясь, как быстро выросли внуки.

Ей не хватало общения с ними, поэтому она лишь ласково гладила их глянцевые лица и грустно улыбалась.

Спустя неделю женщина «завыла» от одиночества. Она поймала себя на мысли, что сейчас не отказалась бы даже от компании невестки. Решила: если ради встречи с внуками придётся поступиться привычкой и натянуто улыбаться Маше, она это сделает.

Вечером следующего дня Анна Сергеевна стояла у двери квартиры Соколовых, держа наготове любимый клубничный торт внуков. Открывшая дверь Маша удивлённо захлопала глазами, но всё же впустила свекровь. Юля с Колей радостно бросились обнимать бабушку, попутно благодаря её за гостинец. Семья Соколовых была в сборе.

Сначала обстановка за столом была немного неловкой – Анна Сергеевна не проронила ни одного бранного слова, отчего родственники не понимали, как себя вести. Супруги пытались выдумать тему для разговора, а дети удивлённо разглядывали бабушку.

– Юленька, Коля, – начала Анна Сергеевна. – Вы знаете, как сильно я вас люблю. То, что ты сделал в школе, Коля, – очень плохо. И в этом есть моя вина. Теперь я буду учить вас только хорошему.

Маша с Савелием не могли нарадоваться и, казалось, еле дышали, боясь спугнуть такие приятные изменения. Вечер протекал как нельзя лучше.

– Как давно я мечтала о том, что мы все соберемся за одним столом, – призналась Маша. – Анна Сергеевна, дети по вам очень скучали. Да и мы тоже, что уж греха таить.

– Да, мам, очень приятно видеть тебя такой, – добавил Савелий.

Анна Сергеевна лишь улыбалась в ответ.

– Ба, мы тобой гордимся, – сказала Юля.

– Теперь наши копилки будут пустыми, – тихо произнёс Коля.

За столом все захохотали.

Посиделки близились к завершению. Дети поцеловали бабушку в обе щеки и отправились спать.

Анна Сергеевна тоже попрощалась с родными и пошла домой.

Поднимаясь по ступенькам своего подъезда, женщина услышала наверху невнятные голоса. На лестничной клетке сидел сильно пьяный сосед.

– Ну, вот тебе и добрый вечер, – обратилась к нему Анна Сергеевна. – Вставай, Саша! До квартиры чуть-чуть не дошёл.

– Отстань, Анька!

– Тебя Наташа опять выгнала?

– Отстань, говорю. Достали вы меня!

– Знаешь, что, Саша? Иди-ка ты…

От самообладания Анны Сергеевны не осталось и следа.

Чудовище за окном

Мы жили в небольшой деревушке чуть северо-восточнее Казахстана. Я был совсем мальчишкой, когда в нашем поселении стали происходить странности.

Все началось с моей спальни. Я никогда не был особо впечатлительным, не смотрел ужастики (да их и не было у нас в то время), а к страшилкам относился скептически. Наверное, все мои друзья были такими. Мы проводили дни во дворе, бегали, размахивая деревянными мечами, и воображали себя воинами или странниками. Не было ни единой причины, чтобы моя фантазия разыгралась настолько, чтобы напугать меня до смерти.

И тем не менее одной жаркой летней ночью я услышал стук в окно. Он был размеренным и отчетливым. Сначала я решил, что это ветка качается на ветру или птица ищет кров, и не придал этому значения. Следующим утром я рассказал все родителям, но они списали это на богатое детское воображение. Возможно. Тем более что в деревнях разум человека не замутнен городской суетой и часто видит всякое. Но повторюсь: у меня не было причин видеть мистику, которой не было. Я отчетливо слышал то, что слышал!

Следующей ночью стук повторился. Я был уверен, что никто из моих друзей не мог так хулиганить, да такое даже в голову не могло прийти. Это повторялось несколько ночей. В этом звуке была своя мелодика, ритм. То, что его издавало, знало, что делает. Теперь было ясно, что это не ветер и не птица, и от этого осознания мне стало страшно. Каждую ночь я слышал странный стук в окно и, так как был совсем ребенком, не отважился даже носа высунуть из-под одеяла.

Я окукливался, как гусеница, несмотря на невыносимую жару.

Самое страшное произошло, когда однажды я забыл плотно занавесить шторы и, едва стук послышался снова, взглянул на окно. Боже, лучше бы я этого не делал! С улицы на меня смотрели два гигантских, размером с самовар, миндалевидных глаза. Они светились настоящим золотом. Когда это существо поняло, что я его вижу, оно издало такой кровожадный рык, что у меня и теперь кровь стынет в жилах всякий раз, когда я его вспоминаю.

Клянусь, это не было моей фантазией, я не спал, а ясно, как наяву, видел и слышал это нечто. Но сколько бы ни рассказывал родителям, взрослым в деревне или соседским ребятам, мне никто не верил. Все говорили, что мне просто приснилось или почудилось. Все так считали, пока не случилось нечто необъяснимое.

Однажды к моему отцу прибежал сосед. Дядя Игорь был охотником и человеком не из пугливых, но в тот день он был белее снега, и нечеловеческий ужас застыл на его лице. Он позвал моего отца с собой в сарай. Увидев приятеля в таком состоянии, отец не на шутку испугался и велел нам с матерью сидеть дома и не выходить наружу без его позволения.

Видимо, их общие эмоции подействовали и на нас. Мы заперли дверь и сели в комнате, дожидаясь возвращения папы. Я был уже порядком напуган ночным гостем, постоянно не высыпался и вообще чувствовал себя скверно. Казалось, от недосыпа уже перестал различать реальность и сон. Помню, как малодушно трясся, прижимаясь к маме, а она крепко обнимала меня в ответ, и было слышно, как тревожно колотится ее сердце.

Мы ждали отца будто бы целую вечность. Когда он вернулся, мы сорвались с места и побежали в сени. Он затворил двери на тяжелый массивный засов, который стоял в углу и никогда не использовался. Его глаза были ледяными, а брови хмуро сдвинулись поближе друг к другу.

– Господи, что случилось? – произнесла мать дрожащим голосом.

Я ничего не понимал, но при виде взволнованности родителей мне хотелось разрыдаться от бессилья. В детстве родители кажутся самыми сильными, умными и всемогущими, и когда ты видишь их слабость, кажется, что мир вот-вот рухнет. Мы обречены.

Отец взял меня за руку, отвел на кухню и усадил за стол.

– Расскажи-ка еще раз, что ты видел, – произнес он самым суровым тоном из всех, что я когда-либо от него слышал. Его лицо было необычайно серьезным. Сидя прямо перед ним и глядя ему в глаза, я задрожал пуще прежнего.

– Я слышал стук, – кое-как выдавил из себя я. – И желтые глаза. Гигантские.

– На что они были похожи? Это могли быть фары?

– Это были глаза. Вот такие, – я развел руки и показал примерный размер. – И оно рычало.

Отец кивнул и отвел мать в сторону, оставив меня одного.

Весь день меня не выпускали на улицу. Родители орудовали молотками, пока я в непонимании сидел в своей норке и листал журналы. Стук дерева и гвоздей заполонил улицу, и я выглянул в окно. Люди в соседних домах и дальше по улице заколачивали окна и заборы. Меня обдало холодом.

Той ночью я проснулся от скрежета когтей. Кто-то или что-то скреблось в заколоченные окна и недовольно рычало. Слезы паники подкатили к глазам. Я неслышно выполз из кровати, боясь даже дышать, и на цыпочках побежал в спальню родителей, но когда мы втроем вернулись в мою комнату, звук прекратился. С тех пор я остался спать с ними.

Утром отец взял ружье и повел меня в школу. Проходя мимо окон моей спальни, мы отчетливо увидели следы огромных когтей на деревяшках, закрывавших окно. Я боялся представить, что было бы, если бы оно смогло до меня добраться. Папа ничего не сказал. Сколько бы я ни спрашивал о том, что случилось, и том, кто мог тревожить мое окно, он ничего не отвечал.

Но слухи в деревне распространяются быстро, и я все узнал. Когда дядя Игорь тем утром зашел за скотиной, чтобы вывести ее на выпас, выводить было уже некого. Какой-то невиданной силы зверь порезвился в коровнике.

Ситуация вскоре повторилась. С тех пор никто не выходил из дома поодиночке. Взрослые мужики сопровождали детей и женщин и носили с собой оружие. Каждый раз, когда смеркалось, я молился о том, чтобы пережить очередную ночь. Я боялся оставаться один. Люди стали ночевать по несколько семей в одном доме и назначать караульных.

Вся деревня пропиталась страхом перед незримой опасностью. Наверняка, взрослые предпринимали какие-то попытки изловить или прогнать монстра, но детям никто об этом не говорил. Мы с мальчишками прятались в углу и шушукались, строя различные теории, правдоподобные и совсем сказочные.

– Это дух леса. Кто-то его очень сильно разозлил, и теперь он мстит нашей деревне.

– Брехня! Тысячу лет тут жили, и все его устраивало, а тут ни с чего взял и разозлился?

– А вдруг кто сделал что-то ТАКООООЕ!

– Нет. Это стая голодных шакалов. Наверное, в лесу кончилась еда, вот они и вышли к людям.

– Ага, и в окна тоже они скребутся?

Мы без конца спорили о природе незримого гостя, но это все были лишь детские фантазии.

Однажды посреди одного из таких споров нас прервали звуки с улицы. Незнакомый голос завывал какие-то песни на чужом языке, тарахтели трещотки, бухтели барабаны. Мы с друзьями переглянулись и побежали к источнику звука. Выглянув в заколоченное окно большой комнаты, где между досок была щель, мы увидели выряженного в тряпки смуглого мужичка.

Он был маленького роста, отплясывал посреди улицы между домами и бил в барабан. На его высоких тряпичных сапогах висели бубенцы и бодро позвякивали.

– Это что, шаман?

Ряженый одарил наш дом чудным танцем и продолжил ритуал дальше по улице. Очевидно, он продвигался от самого начала деревни и до леса. Я не верил в то, что это поможет. Настолько привык жить в ужасе и страхе, что уже не мог представить себе другой жизни. Однако тень надежды на лучшее все же в душе поселилась. Я представил, как мы с друзьями снова сможем играть на улице, бегать, как ночью можно будет спокойно спать и не бояться неведомой чертовщины.

Тем же вечером после того, как ушел шаман, наша семья и еще две соседских сидели в большой комнате и ужинали. Смеркалось. Двери были плотно заперты на тысячу засовов, окна заколочены. А внутри так уютно и тепло. Мы беседовали о чем-то отвлеченном, смеялись, как вдруг снаружи, где-то далеко раздался пронзительный вой. Это было похоже на леденящий душу крик, пронзительный и отчаянный, но его издавал далеко не человек.

Разговор моментально стих, все замерли, я прижался к маме, не в силах пошевелиться. Тишина. Время будто замерло в преддверии чего-то сокрушительного. Взрослые смотрели то на двери, то на окна, то друг на друга. Мой отец и дядя Игорь встали со своих мест, взяли ружья и подошли к окну. Они долго неподвижно стояли, вглядываясь в сгущающиеся сумерки, но ничего не происходило.

Выйти наружу никто не отважился. Весь оставшийся вечер мы просидели в напряженном ожидании. Ничего. Родители отправили нас спать, а сами остались дежурить в комнатах и у входа.

Той ночью ничего не произошло. Было на удивление тихо и спокойно. Самая обычная летняя ночь в деревне. Стрекочущие сверчки, ухающие совы и шелест листьев на ветру. С тех пор странности прекратились. Спустя месяц все расползлись по своим домам. Я остался в своей комнате один и чувствовал себя незащищенным – настолько привык к большому количеству людей вокруг.

Вскоре с окон сняли доски, а нам разрешили играть на улице. Только в школу детей все еще сопровождал кто-нибудь из мужиков с ружьем. Жизнь возвращалась в свое русло.

Потом наступили девяностые – годы больших перемен. Не знаю, как так вышло, но из деревни мы уехали . Родители так ничего и не рассказали мне о том, что же там на самом деле произошло. Что это было за чудовище, стучавшееся в мои окна и издавшее тот страшный прощальный вопль? Держу пари, они знали куда больше, чем могли рассказать, но либо не хотели меня пугать, либо сами боялись настолько, что старались все забыть. Дядя Игорь точно что-то знал!

Я вспомнил об этой истории сегодня за завтраком, когда моя дочь зашла на кухню вся сонная и отекшая.

– Что, не выспалась? – спросил я ее. – Кошмары?

– Нет, – она потерла глаза. – Кто-то полночи стучал в мое окно. Ворона, наверное.

Мое сердце подскочило к горлу. Мы живем в густонаселенном мегаполисе на двенадцатом этаже.

Жадный муж

– Ты думаешь, я поверю, что чек из магазина ты выбросила нечаянно? Опять, наверное, ерунду ненужную себе купила и теперь боишься признаться? Хватит транжирить мои деньги! Ты сидишь на моей шее, не работаешь – будь любезна отчитаться за каждую потраченную копейку!

Олесе недавно исполнилось тридцать пять. Еще десять лет назад, до замужества, женщине пророчили успешную карьеру адвоката. Олеся выучилась в престижном вузе и в двадцать четыре года выиграла свое первое дело. С Иваном она познакомилась на свадьбе общих знакомых: мужчина был другом жениха, а Олеся – подругой невесты. Букет, кстати, достался ей.

До свадьбы Олеся и не подозревала, что ее Ваня отличается жестким характером. В период ухаживаний он никогда не грубил девушке, был обходительным, ласковым и заботливым. Работал финансовым аналитиком в крупной фирме, имел собственное жилье и автомобиль. У Олеси тоже имелась своя квартира. Правда, досталась она девушке в наследство от родителей.

Свадьбу сыграли летом. С детьми Олеся хотела подождать, но судьба решила иначе. В октябре девушка сообщила мужу, что беременна. Работала тогда Олеся в частной адвокатской конторе. Когда срок был пять месяцев, Иван настоял на увольнении. Мужчина не хотел, чтобы та на поздних сроках ходила на работу.

У супружеской пары родился мальчик. Назвали сына Федором. Ивана после рождения малыша повысили. Олеся заметила, что, получив должность финансового директора, муж стал жадным. Не экономным, а именно скупым. Он начал самостоятельно планировать бюджет, подсчитывать траты на продукты, коммунальные услуги и даже женские мелочи.

Покупать одежду теперь Олеся могла один раз в три месяца, и то, если вещь полиняла или потеряла форму после стирки. Такую уже «на выход» не наденешь. Крупную бытовую технику приобретали редко и только по необходимости. Например, мужчина считал, что покупка посудомоечной машины – лишняя трата денег. Тарелки, кружки и ложки ополоснуть можно и руками.

Иван теперь откладывал каждую «свободную» копейку. Мужчина загорелся идеей приобретения еще одной квартиры – недвижимость можно будет сдавать и получать пассивный доход. Олесе было велено приносить чеки из магазинов. Иван вклеивал их в специальную тетрадку и раз в месяц выводил итоговую сумму трат.

Хорошо, что хоть на ребенке экономить не приходилось. Олеся не могла объяснить, почему для сына Иван ничего не жалел. Наверное, очень любил ребенка. Маленький Федя имел лучшие игрушки, одежду, ходил в престижный развивающий центр. К четырем годам малыш знал таблицу умножения, умел складывать, делить числа и активно изучал английский язык.

Свою квартиру Олеся после свадьбы, сразу же, как переехала к мужу, сдала. Поначалу деньги от арендаторов она тратила на себя, потом начала откладывать. Теперь Иван требовал от Олеси внести «заначку» на его банковский счет. Он хотел, так сказать, «соединить капиталы».

Пусть деньги от сдачи Олесиной недвижимости тоже идут на благое дело – так быстрее получится собрать на квартиру.

Женщина не понимала, зачем Ване еще одна квартира, но муж упорно твердил, что сейчас недвижимость – лучшая инвестиция. Что жилье с каждым годом будет дорожать. Если вдруг что случится, можно будет продать квартиру и решить все проблемы. С каждым днем Олесе становилось все тяжелее выносить придирки. За завтраком Иван начал разговор с женой:

– Дорогая, я давно обещал «проставиться» друзьям по поводу новой должности. Давай, наверное, завтра пригласим к нам Витьку, Вовку и Серегу. С семьями, естественно. Напиши мне список, что к столу купить нужно, я сегодня после работы в магазин заеду.

– Хорошо, сейчас напишу. Ты завтракай, а то омлет остынет.

– Ты не торопись со списком. Тщательно составь меню, все обдумай. Сбросишь мне потом список в ватсап.

– Ладно, договорились. Сразу спрошу: блюда готовить без изыска?

– В каком смысле?

– Какой бюджет ты выделяешь на торжество?

– Ну, хотелось бы сильно не тратиться. Ты напиши, а я там похожу, повыбираю. Надо же не ударить в грязь лицом перед друзьями, а то скажут, что у финансового директора такой компании на столе еда дешевая.

Олеся, как и обещала, к обеду отправила мужу примерный список продуктов. Вечером Иван позвонил и накричал на нее:

– Олеся, опять ты со своими царскими замашками! Вот скажи, зачем тебе креветки?

– В салат их нужно добавить, Вань. В цезарь. Ты же сам перед друзьями выпендриться хотел. Мне без разницы, я могу пельменей вам магазинных отварить и с майонезом подать.

– А колбасы два вида зачем?

– Ваня, один – на салат, а второй – как закуска. Впрочем, если хочешь сэкономить, поищи готовую нарезку. Там грамм двести выйдет.

Иван вечером привез продукты и еще долго ворчал, что пришлось потратить целых шесть тысяч рублей на один ужин. Олеся молчала, не хотела провоцировать мужа на скандал.

Женщина очень старалась, чтобы мужу и гостям понравились блюда. Даже жены друзей Ивана по достоинству оценили кулинарные способности Олеси и стали просить рецепт пикантных говяжьих ребрышек и соуса к ним.

С каждым разом суммы, выдаваемые Иваном Олесе «на булавки» становились все меньше и меньше. Женщина решила готовиться к выходу на работу. Когда Феде пошел пятый год, Олеся попросила супруга нанять няню:

– Олесь, а зачем нам няня? Ты разве не справляешься с Федей? Сын спокойным растет, капризничает очень редко, только если болеет. В еде неприхотлив. Ты разве сильно устаешь?

– Да дело не в этом. Я хочу в ближайшее время выйти на работу. Боюсь, что за декрет растеряла все знания и навыки. Мне практика нужна, понимаешь? Я уже термины профессиональные забывать начала!

– Не выдумывай глупостей. Я работаю, и этого достаточно. Ты хочешь, чтобы с нашим сыном проводила время чужая тетка? Федя же маленький, он тебя быстро забудет!

– Вань, я же не собираюсь отсутствовать дома семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. Мне нужно хотя бы на два часа выезжать, например, после обеда.

– Нет, Олеся. Я считаю, что на работу тебе выходить пока рано. Давай, пусть Федя исполнится хотя бы шесть лет, пусть пойдет в школу, и тогда мы вернемся к этому разговору, хорошо?

– Нет, Вань. Я хочу сама зарабатывать. Хочу иметь собственные деньги, на которые могу покупать себе все, что нужно. А ты откладывай свои, копи на квартиру.

– Я же сказал, что на работу ты не пойдешь еще минимум два года. Точка!

– Тогда деньги со сдачи СВОЕЙ квартиры я буду оставлять себе.

– Это твой вклад в наш общий бюджет. Их мы тоже будем откладывать, ты на ерунду тратишься.

Разговаривать с Иваном было бесполезно. У Олеси с каждым днем крепло желание развестись, но уйти от мужа-скупердяя пока не могла: работы нет, содержать себя и сына было не на что. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Олеся хитростью решила вернуть себе арендные деньги и снова начать их откладывать. Первым делом женщина договорилась с квартирантами.

Она попросила съемщиков позвонить Ивану и сказать, что они съезжают. Валерий и Анна жили в ее квартире уже пять лет, поэтому, не спрашивая подробностей, согласились выполнить просьбу. Возможно, молодые люди подозревали о проблемах в семье арендодателя, ведь деньги теперь перечислялись Ивану, а не самой Олесе, как раньше.

Иван приехал вечером домой раздраженный. Как же, из-под носа у него уплывали тридцать тысяч рублей.

– Олеся, тебе квартиранты звонили?

– Нет, а что? Они к тебе обращаются, ты же сам их попросил.

– Съезжают они, представляешь! Хорошо, что вчера деньги за последний прожитый месяц перечислили. Вот, минус тридцать тысяч от ежемесячного дохода.

– Ничего страшного, найдем других съемщиков.

– Я не могу днем вырваться с работы, поэтому, пока Федя будет на занятиях в развивающем центре, съезди туда и проверь все.

– Хорошо, как скажешь.

– И еще сфотографируй комнаты. Нужно срочно новых квартирантов искать. Вечером объявление составим.

На такой шаг Олеся пошла на свой страх и риск. Девушка знала, что долго обманывать Ивана у нее не получится. У Олеси в запасе было максимум два-три месяца – за это время женщина надеялась найти работу и собрать деньги хотя бы на первое время. После развода они ей понадобятся. Валерий и Анна тоже скоро собирались съезжать – семья покупала собственное жилье в родном городе.

Комнаты Олеся сфотографировала. Иван решил повысить цену за аренду и в объявлении указал не тридцать тысяч, а сорок пять. Естественно, желающих снять вполне посредственную квартиру с далеко не свежим ремонтом не нашлось. Иван думал, что недвижимость стоит запертая.

Его решение только укрепило желание Олеси развестись с мужем-скрягой. Придя из магазина, Олеся, разобрала продукты и выкинула чек вместе с упаковками от крупы и конфет.

Не увидев чека на столе, Иван разъярился:

– А ну –ка достала чек из помойки, – муж указал пальцем на мусорное ведро, – специально выкинула, чтобы скрыть свое транжирство? – лицо его выглядело пугающе.

Перебирая руками очистки от овощей и чайные пакетики, Олеся заплакала. Такого унижения она не испытывала никогда.

После этого случая Олеся решила действовать. Сначала женщина позвонила хозяину адвокатской конторы, в которой работала еще до замужества. Мужчина звонку обрадовался. Олеся попросила придержать для нее место и обещала через два-три месяца выйти на работу.

Женщина создала на известном сайте объявление: «Юридические консультации онлайн. Помогу составить грамотное исковое заявление в суд, подскажу, как правильно оформить сделку. Без предоплаты. Оплата по факту выполненных работ».

Первые две недели клиентов не было. Люди привыкли лично встречаться со специалистом, для многих онлайн-формат был неудобен. Олеся же наверстывала упущенное, читала специальную литературу, смотрела блоги практикующих известных адвокатов, в которых подробно разбирались гражданские и уголовные дела.

Когда появился первый клиент, женщина постаралась максимально подробно ответить на интересующие его вопросы. Клиент остался доволен и обещал рекомендовать специалиста всем друзьям и знакомым. «Сарафанное радио» заработало, у Олеси увеличился поток клиентов. За месяц ей удалось заработать неплохие деньги.

За три месяца людей, желающих въехать в квартиру Олеси, так и не нашлось. Ивам стал поговаривать, что недвижимость нужно продать, вырученные от сделки деньги добавить к его накоплениям и купить большую квартиру в престижном районе. Мол, ее точно удастся выгодно сдать.

Олеся поняла, что пора действовать. Валера и Анна освобождали квартиру через два дня. Олеся съездила в банк, открыла карту и перевела на нее все свои заработанные деньги и «арендные» за свою квартиру. Теперь ее ничего возле Ивана не держало.

В день отъезда, последний раз готовя мужу завтрак, Олеся с не свойственной для нее холодностью произнесла:

– Мне надоело с тобой жить. Я хочу развода.

Иван, не ожидавший такого поворота, подавился яичницей.

– Ты что несешь? Какой развод? Кто тебе его даст?

– А кто мне должен его не дать? Ты не забывай, кто я по профессии. Я пойду в суд, и нас разведут. Даже если тебе удастся убедить судью и выпросить у нее время на примирение, на повторном заседании я все равно потребую развода. И просьбу мою удовлетворят.

– Ах, вот оно что! Жить тебе со мной надоело? Иди, я тебя не держу. Федьку оставляй, и иди.

– Да что ты! Больше тебе ничего не оставить? Сын со мной поедет. Я ему мать. Алкогольной и наркотической зависимости не имею, зато есть собственная квартира и работа. Как думаешь, кому «самый гуманный суд в мире» ребенка оставит?

– Заранее готовилась, значит! И когда ты успела на работу выйти?

– Павел Сергеевич готов меня взять в свою контору. Квартира, как ты помнишь, свободна, и мы туда с Федей сегодня переезжаем.

– Только попробуй увести сына! Я пойду в полицию и заявлю на тебя! Так и напишу, что ты похитила ребенка.

– Вань, ты в своем уме? Я Феде мать, я не могу похитить собственного ребенка! Я прав лишена разве?

– У меня сейчас нет времени. Дождись меня вечером, все обсудим.

Вернулся Иван в уже пустую квартиру. Поехал домой к Олесе, но дверь ему не открыли.

Развели их на первом же заседании – Иван перестал артачиться и согласился на расторжение брака. В суд по лишению Олеси прав обратился, но, естественно, проиграл. После «поражения» добровольно согласился платить ребенку алименты. Олеся не стала запрещать сыну общаться с отцом. Теперь женщина была абсолютно счастлива, никто ее больше не контролировал и не унижал.

Возмутительное предложение

– Это мое последнее слово, выбирай: или мы, или твоя мама! – плакала жена. Если ты останешься с ней, то обещаю: ни меня, ни Настю ты больше не увидишь. Никогда!

Беременность Рите далась сложно. Сначала она долго готовилась к зачатию: полностью избавилась от вредных привычек, похудела на двенадцать килограмм, пропила курс витаминов. Мужа тоже заставила вести активный, правильный образ жизни. Супруги сделали все, чтобы ребенок родился здоровым. С первого по пятый месяц девушку мучил токсикоз, да и сами роды не были легкими: схватки длились почти сорок часов. Долгожданную дочь назвали Настей.

Вадим в порыве чувств под окнами палаты краской написал поздравления, за что получил нагоняй от заведующего родильным отделением.

Риту с малышкой выписали через три дня. Забирали ребенка торжественно, на выписке, кроме бабушек и дедушки, были близкие друзья Вадима. Рита мечтала только об одном: как можно скорее оказаться дома. Поэтому к свекрови на торжественный ужин не поехала. Пусть отмечают рождение Насти сами. Вадим поехал с женой, пообещав матери, что прибудет позже.

К рождению дочери у Риты и Вадима было все готово. В детской комнате уже ждали свою хозяйку коляска, кроватка и электрическая качалка-шезлонг. Перепеленав и покормив дочку, Рита рухнула в кровать. Вадима попросила не задерживаться: вечером малышку нужно будет искупать.

Застолье у свекрови проходило весело. Вадим принимал поздравления и подарки. На вопросы о Рите отвечал охотно, объяснял, что после родов его жена устала и имеет право на полноценный отдых. Кто захочет поздравить ее лично с рождением дочки, может прийти к ним в гости, когда Настя немного подрастет.

Вадим каждый вечер спешил домой. Он, в отличие от некоторых мужчин, не оставлял жену без помощи: охотно купал малышку, гулял с ней и играл.

Когда Насте исполнился месяц, Вадим отпросился с работы, чтобы сходить вместе с женой на плановый осмотр у педиатра. В поликлинике сказали, что с ребенком все хорошо: Настя быстро росла и отлично прибавляла в весе.

По дороге домой Рита и Вадим решили зайти в парк. Погода, несмотря на позднюю осень, стояла теплая, и родители решили: пусть Настя подышит свежим воздухом.

Возвращаясь домой, молодые люди заметили столпы черного дыма.

– Вадик, посмотри, кажется, что-то в нашем дворе горит!

– Не переживай. Наверное, баба Дуся решила клумбы в палисаднике обновить, вот и жжет за домом, возле мусорки, старые покрышки. Ты же знаешь, она всегда так делает.

Мимо молодых людей, громко завывая сиреной, пронеслась пожарная машина. Рита ощутила беспокойство и попросила мужа ускорить шаг. Переживала девушка не зря: пожарная машина стояла у их подъезда и тушила… Их квартиру! Единственное жилье, заработанное кровью и потом, сгорело.

Рита зашаталась и упала на асфальт. Вадим, испугавшись, вызвал скорую.

Очнулась Рита от резкого запаха нашатыря. Открыв глаза, она поняла, что лежит в машине неотложки.

– Вадим! Где Вадим? Позовите Вадима!

Мужчина открыл дверь, забрался внутрь «буханки» и сел рядом с женой:

– Вадим… Она… Она сгорела?

– Ты только не волнуйся, дорогая, только не волнуйся!

– Говори мне правду! Немедленно говори!

– Да, квартира наша сгорела… Не полностью, конечно, но жить там пока нельзя. Вся мебель и вещи, нетронутые огнем, залиты водой и пеной.

– Господи, как же так?! Почему она загорелась?! Теперь куда мы пойдем? А документы? Документы тоже уничтожены?

– Нет, дорогая. У меня есть привычка сразу складывать все важные бумаги в сейф. Я его из квартиры уже забрал. Края у ящика, правда, оплавились, но замок цел. Хотя бы деньги и документы остались при нас. По предварительному заключению, возгорание произошло из-за неисправности проводки, это не умышленный поджог. А квартиру мы отремонтируем со временем, вещи купим новые. Я вторую работу найду.

Выйдя из машины скорой помощи, Рита заплакала. Девушка прижимала к груди новорожденную дочку и думала, как им теперь быть.

Родители Риты жили в деревне, в трехстах километрах от города. Узнав о трагедии, примчался ее отец, Валерий Николаевич, привез памперсы, одежду для малышки и Риты и деньги – все сбережения, какие у них были. Тесть, увидев Вадима, стушевался: про него он почему-то не подумал и ничего для зятя не захватил. Вадим не обиделся: главное, чтобы жене и дочери было тепло.

Отец Риты пригласил супругов к себе. Дом большой, на всех места хватит. Для внучки выделят самую светлую, теплую и просторную комнату. Так далеко от города Рита уезжать боялась: вдруг у дочки поднимется температура, а до ближайшей больницы нужно ехать минимум три часа. В деревне из врачей – только фельдшер, а из лекарств – парацетамол, зеленка и йод. Да и Вадиму до работы было бы долго добираться.

Молодой человек позвонил матери, Юлии Дмитриевне. У свекрови Риты было однокомнатная квартира. Женщина, поохав в трубку, пригласила сына с семьей к себе.

– Конечно, Вадичка, приезжайте. Ой горе, горе-то какое! Что делать думаете?

– Сначала, мам, нам бы успокоиться. Будем ремонт делать, восстанавливать жилье.

– Вадимушка, а где же ты деньги возьмешь? Ремонт – дело недешевое. Учти сынок, у меня денег нет. Ничем тебе помочь не смогу.

– Да не надо, мам, мне от тебя денег. Валерий Николаевич немного привез, на работе материальную помощь в связи с пожаром окажут, у друзей займу. А лучше съезжу в банк и оформлю кредит, чтобы частями потом со знакомыми не расплачиваться.

– Вадим, сынок, какой кредит? Не вздумай даже лезть в эту кабалу! Живите у меня. Как-нибудь разместимся. Люди вон и в более стесненных условиях живут. Ничего страшного.

– Ладно, мама, о деньгах мы будем думать позже. Скоро уже приедем, ждем такси.

– Хорошо, Вадимушка. Я поняла. Приезжайте, я пока ужин разогрею.

У Риты от пережитого шока напрочь пропал аппетит. Вадим уговаривал жену поесть хотя бы куриный супчик, она же дочку кормит грудью – откуда молоку взяться в голодном организме?

Рита нехотя съела пару ложек бульона, поблагодарила свекровь за ужин и гостеприимство и ушла в ванную. Открыв кран в раковине, женщина заплакала. Немного выпустив пар, Рита умылась, промокнула лицо полотенцем и прошла в спальню.

Юлия Дмитриевна как раз доставала из шкафа одеяла, подушки и матрасы. Женщина попросила переложить ребенка с дивана на кровать – нужно было сменить покрывало.

– Так, Рит, давай сразу обговорим, кто где спать будет. Я, старуха, на полу не усну, а Вадимушку на матрас я тоже не положу. Ты же знаешь, у него спина больная, грыжа. Не дай Бог простынет, на что ты жить будешь? Он на диване ночует, а тебе с доченькой я вот матрасик на полу постелю.

Ты не волнуйся, сверху на него теплый пледик накину, чтобы вам от пола холодом не тянуло.

– Да вы что, Юлия Дмитриевна, как новорожденного ребенка можно на пол положить? Для нее любой сквозняк опасен. Давайте хотя бы я на полу лягу, а Вадим пусть дочку к себе на диван возьмет.

– И как ты себе это представляешь? Он же не выспится. Ребенок маленький, ночью несколько раз на кормление просыпается. Нет, так не пойдет. Ложись с дочкой на пол на матрас, подвинь его ближе к моей постели, чтобы Вадимушке отдыхать не мешать.

Рита в шоке уставилась на мужа. Вадим сам не ожидал от матери такой выходки.

– Мам, ты что, смеешься? Ты хочешь положить маленького ребенка на пол?! Даже не думай, я лягу на матрас, Рита с Настей – на диван. Моя спина как-нибудь это переживет.

Юлия Дмитриевна была дамой экзальтированной, эдакой «тургеневской барышней». Сыном она манипулировала посредством слез: если что-то было не по ее, пожилая женщина начинала плакать. Так вышло и в этот раз. Чтобы не растягивать концерт до глубокой ночи, Вадим и Рита согласились с таким распределением спальных мест.

Укачивать Настю вышли на кухню, чтобы не мешать Юлии Дмитриевне заснуть. Пили чай, разговаривали и обсуждали дальнейшую жизнь.

– Вадик, что будем дальше делать? Денег, которые привез папа, на ремонт не хватит?

– Нет, дорогая. Надо добавлять примерно столько же. Считай, что наша квартира теперь новостройка. Ее заново нужно с нуля обустраивать, начиная с потолка и пола, заканчивая розетками, сантехникой и мебелью.

– У меня родовые отложены, мы их так и не успели потратить. Плюс скоро декретные поступят. Наверное, нужно будет немного денег отдавать Юлии Дмитриевне. В конце концов, мы у нее живем. Нужно помочь покупкой продуктов и оплатой коммунальных услуг.

– Пусть это тебя не волнует. С мамой я рассчитаюсь сам. Ты, главное, не волнуйся, чтобы молоко не пропало. Доченька тоже будет испытывать стресс, если почувствует твое волнение.

Вернувшись в комнату, Вадим аккуратно лег на матрас, а Рита с Настей – на диван. Утром проснуться раньше Юлии Дмитриевны они не успели, поэтому супругов ждал скандал.

– Вадим, ты какого черта делаешь на полу? Я сколько раз говорила, что тебе нельзя лежать на холодном! Застудишь спину, почки и вообще все органы!

– Мама, не преувеличивай. Все со мной нормально! На полу не холодно и даже мягко, я отлично выспался.

– А у тебя, дорогая невестушка, совсем совести нет! Я же кажется четко объяснила, кто где будет спать. Это моя квартира и здесь я устанавливаю свои правила, всем понятно?

Рита и Вадим молча кивнули. Юлия Дмитриевна, вздернув подбородок, гордо прошествовала на кухню готовить завтрак.

– Я тут долго не выдержу, – прошептала Рита.

– Ничего, дорогая, потерпи немного. Я постараюсь как можно быстрее решить вопрос с жильем.

Рите жилось со свекровью несладко. Юлия Дмитриевна всячески показывала, кто в этой квартире хозяйка. Женщина критиковала приготовленные невесткой блюда и громко сокрушалась: «Это что же, Вадимушка все время ест пересоленую еду?»

Одно хорошо – свекровь полностью взяла на себя заботу о сыне. Она съездила в магазин, купила ему несколько костюмов, рубашек, ботинки (хотя раньше утверждала, что у нее совсем нет денег). Вещи на работу гладила сама, рубашки по старинке кипятила. Даже галстук повязывала сыну каждое утро.

Рита не могла даже днем прилечь на диван. Если у нее выдавалась свободная минута и девушка хотела отдохнуть, свекровь молча указывала ей на матрас, лежавший в углу комнаты. Рита расстилала его и ложилась. С тех денег, которые привез Валерий Николаевич, в первую очередь купили коляску, чтобы хотя бы Настя спала в тепле и комфорте. Рита не хотела конфликтовать со свекровью и ночью ложилась на пол.

Ремонт в квартире делался медленно. Все знакомые и друзья Вадима помогли посильной суммой. Денег хватило на закупку строительных материалов. В кредит пока супруги решили не влезать – еще ведь требуется мебель и бытовая техника. Вадим практически каждый вечер уезжал на квартиру, к матери возвращался поздно, спал четыре-пять часов и утром уезжал на работу.

Открыто Рита и Юлия Дмитриевна не конфликтовали. Свекровь старалась уколоть невестку исподтишка: то воду горячую в кухню включит, когда Рита душ принимает, то вещи детские постирает вместе со взрослыми.

Последней каплей стала недавняя выходка Юлии Дмитриевны. Рита уложила дочь на дневной сон. Ночью девушка практически не спала, Настю беспокоили колики: малышка несколько раз просыпалась с истошным криком, и, чтобы не будить Вадима, Рита уходила с коляской в кухню, прикрывала за собой дверь и там укачивала дочку. Решив отдохнуть хотя бы пару часов, Рита расстелила матрас и прилегла.

Проснулась она от сильной боли в запястье. Открыв глаза, она заметила, как Юлия Дмитриевна резко отошла от нее.

– Можно руки свои по полу не раскидывать? Чуть не упала!

– Юлия Дмитриевна, зачем вы мне на руку наступили? Ведь можно было если не обойти, то хотя бы перешагнуть!

– Не видела я руки твоей. Сообщение Вадимушке писала, на экран телефона смотрела. А ты не ложись посередине комнаты. Я же сказала: матрас расстилай вплотную к моей кровати.

– Но мне так неудобно. Получается, я всю ночь должна спать на одном боку?

– Поспишь, ничего с тобой не сделается. Не тебе условия диктовать! Скажи спасибо, что вас с Настей вообще приняли! Если бы не я, жила бы ты в Тьмутаракани у своих родителей!

Рита расплакалась и сразу же позвонила Вадиму. Мужчина отпросился с работы и поехал домой. Вадим успокоил плачущую жену и, не стесняясь в выражениях, отругал мать.

– Мама, как тебе не стыдно? Ты же прекрасно знаешь, что по доброй воле ни я, ни она никогда бы к тебе не переехали! Ты специально над нами издеваешься!

– Нет, Вадимушка. Просто я хочу, чтобы в моем доме жили по моим правилам! Я имею на это право!

– Хорошо, я тебя понял. Сегодня же мы уйдем на съемную квартиру. Живи одна по своим правилам!

Вадим с начальством был в хороших отношениях, поэтому попросил аванс. Квартиру нашли в тот же день – маленькую, однокомнатную, но уютную и недалеко от работы Вадима. Переезжали поздно вечером. Вещей у молодой семьи было немного, поэтому управились своими силами за час. Юлия Дмитриевна на сына обиделась, звонить ему перестала. Да и Вадим не навязывался, ему надоело терпеть самодурство матери.

Лживая родственница

– Этот человек мне никто, я ее знать не хочу! Твоя лживая, завистливая Наташа – иуда, она меня предала. Никаких встреч и разговоров по душам не будет. Когда она будет приходить к вам в гости, я буду уходить. У меня больше нет сестры.

Света младше Наташи на два года. Девочки воспитывались в одинаковых условиях, родители никогда не обделяли их вниманием и любовью. Несмотря на все старания мамы и папы, Наташа и Света выросли абсолютно разными. Старшая всегда завидовала младшей.

Света была очень похожа на маму: с правильными тонкими чертами лица, синими глазами и точеной фигуркой. Наташа же имела крепкое телосложение и небольшой рост. Популярностью у парней она не пользовалась, пока в девятом классе не похудела на шестнадцать килограмм. Света была гуманитарием, обожала литературу и историю.

Наташа же наоборот – «технарь», ей легко давалась математика и геометрия.

Выстроить нормальные отношения сестрам мешала зависть. Света много раз проявляла инициативу к сближению, причем делала это основательно. Если Наташа увлекалась каким-нибудь сериалом, Света читала произведение, на основе которого был снят фильм, чтобы в случае чего поддержать разговор со старшей сестрой. Наташа такого рвения не ценила. Ей казалось, что Света из жалости пытается с ней подружиться. Между детьми регулярно вспыхивали скандалы.

Мать и отец пытались объяснить старшей дочери, что любят ее ничуть не меньше, чем младшую.

– Мама, что у тебя в пакете?

– Продукты и еще кое-какие мелочи. Не лазь, я сейчас сама все разберу.

– А карандаши цветные мне?

– У тебя есть цветные карандаши. Это Свете, она же во втором классе учится, рисует на уроках много. Ее набор уже сточился, остались одни огрызки.

– Мне тоже нужны карандаши!

– Наташенька, у тебя есть карандаши. Зачем тебе два комплекта?

– Я так и знала! Светку вы любите больше: все ей покупаете, а мне ничего!

– Наташ, ну как это – ничего? Позавчера мы купили тебе туфли, потому что на школьных ремешок отвалился. Света же не плакала и не требовала себе новую обувь. Почему ты себя так ведешь?

– Зачем вы ее родили? Я не просила!

– Мы ее родили, потому что так было нужно. Наташа, пожалуйста, будь умницей и не обижай сестру. Вы же родные! Нас с папой не станет, как вы жить будете? Ты уже взрослая, тебе двенадцать лет, а Свете всего семь. Ты старшая сестра, ты должна заботиться о младшей. Ну нельзя же так!

Света была неконфликтным ребенком.

Даже будучи маленькой, она умело гасила скандалы со старшей сестрой. Наташа со Светой соперничала во всем. Старшая требовала у родителей, чтобы ей покупали такую же одежду, игрушки и канцелярские принадлежности, как и младшей. Собственный стиль Наташа приобрела ближе к девятому классу, когда ходить в школу с пеналом со смурфиками стало уже стыдно. Именно в это время у девушки случилась первая любовь.

Наташа стала встречаться с одноклассником, ей было не до Светы, и весь год семья жила спокойно.

В какой-то период между сестрами установилось некое подобие дружбы. Наташа согласилась отводить и забирать младшую сестренку с кружка танцев. Света училась отлично и подавала большие надежды. Когда Наташа оканчивала одиннадцатый класс, девочка победила в международном конкурсе, организаторами которого было известное учебное заведение во Франции.

Главным призом была поездка в Диснейленд в Париже. Перелет туда и обратно и гостиницу оплачивала приглашавшая сторона.

Света могла полететь только с кем-то из взрослых. Мать с отцом сопровождать ребенка не могли – не позволяла работа. Наташа стала упорно напрашиваться вместе со Светой – ей месяц назад уже исполнилось восемнадцать. Родители сразу отказали: они были уверены, что старшая дочь еще не совсем морально готова к таким приключениям. Свету сопровождать должен человек ответственный.

Наташа смертельно обиделась. Практически каждый день заканчивался слезами и истериками. Света улетела с тетей – ей как раз удачно выпала на это время командировка в Париж.

Наташа родителям предательства не простила. Сразу же после возвращения Светы девушка переехала к бабушке. Теперь до школы добираться было на полчаса дольше, но Наташа стойко терпела неудобства, лишь бы только не находиться рядом с ненавистной сестренкой.

Ближе к концу года встал вопрос о выборе профессии. Родители много раз беседовали со старшей дочерью на эту тему и вроде бы пришли к консенсусу: поступать девушка должна была на экономический факультет. Но незадолго до выпускного Наташа позвонила матери и заявила, что учиться она будет в строительном. Снова произошел скандал.

Родители вместе с бабушкой несколько месяцев отговаривали девушку от этого опрометчивого шага.

Наташа обещала подумать над требованиями матери, если ей купят новый ноутбук для учебы и игр. Техника взяли в кредит, и Наташа подала документы на экономический факультет.

Во время учебы в институте девушка проживала в общежитии. Домой приезжала редко, и только в те моменты, когда Света отсутствовала, например, гостила у бабушки. Мать много раз спрашивала у старшей дочери причину такого отношения к младшей.

– Доченька, скажи мне, пожалуйста, почему ты так не любишь Свету?

– А за что любить эту выскочку?

– Ну почему выскочку? Твоя сестренка очень целеустремленная, старается, хорошо учится. Она, как и ты, упорная и трудолюбивая, но отходчивее. Ты пойми, что мы с папой любим вас одинаково.

– Мама, не заводи этот разговор. Я уже сотню раз тебе все объясняла. Ну зачем изо дня в день снова это повторять?

– И все равно я не пойму: почему? Мне, как матери, очень обидно. Получается, я плохо тебя воспитала: я не смогла научить тебя элементарной любви! Никогда не думала, что ты, Наташа, такой черствой вырастешь.

– Мама, прекрати. Мы много раз уже обсуждали, что Свету я недолюбливаю за ее вечное стремление выделиться. Ты зря думаешь, что я завидую. Зависти нет, просто я ее не люблю.

Света решила стать юристом. В том году конкурс на профессию был небольшой. Поступила она в тот же университет, что и Наташа. Руководство выделило несколько грантов, один достался Свете. Когда старшая сестра узнала об успехах младшей, то разозлилась: мало Светка дома перед ее глазами маячила всю жизнь, так теперь еще и в университете продолжила это делать. Как будто назло подала документы именно сюда. Хотя могла бы пойти и в педагогический институт.

И вообще, колледжей в городе немало, где на поваров обучают.

Как-то Наташа встретилась со Светой в коридоре.

– У тебя почему телефон выключен?

– Я забыла его ночью на подзарядку поставить. Разрядился.

– Тебе мама с утра звонит. Просила передать, чтобы ты, не заезжая домой, сразу ехала к бабушке. Приболела она.

– Хорошо, конечно. Ты тогда позвони маме, скажи, что меня видела.

В одной группе с Наташей учился молодой человек, который очень нравился девушке. Поклонниц у Артема было много, но отношений он заводить почему-то не спешил. Девчонки поговаривали, что парень еще не отошел от болезненного расставания. Артем, стоявший тогда в коридоре неподалеку, впервые увидел Свету. Девушка чрезвычайно понравилась молодому человеку, поэтому он подошел к Наташе и спросил:

– Натаха, а с кем ты разговаривала?

– Когда?

– Ну вот только что, две минуты назад.

– А, так со Светкой. Сестренка моя.

– Натах, а ты нас не познакомишь?

– Не познакомлю! Тебе надо – подойди и познакомься. И вообще, отстань от меня со своими глупостями.

Артем даже не догадывался, что он нравился Наташе. Девушка развернулась и быстрым шагом направилась в аудиторию. «Вот, снова она впереди меня! На меня Артем за пять лет ни разу внимания не обратил, ни один подарок не принял. А тут один раз увидел и все, поплыл», – с досадой подумала Наташа.

Артем решил все-таки попытать счастья и познакомиться со Светой. В какой группе учится девушка, он не знал. Отпросившись у преподавателя за пятнадцать минут до окончания пары, молодой человек спустился в фойе и встал возле двери. Света в окружении подруг направлялась к выходу. Артем ее окликнул. Девчонки, увидев местную знаменитость, остановились, а Света подошла к парню.

– Привет. Меня зовут Артем. Как дела?

– Привет, я Света.

– Очень приятно! Так как дела-то?

– Неплохо. А твои?

– Хорошо. Слушай… Номерок свой не оставишь, а?

– Извини, Артем. Но у меня парень есть.

По лицу Артема было видно, что он расстроился. Проводив Свету взглядом, он внезапно решил, что все равно добьется ее расположения любыми путями.

Наташа медленно шла по парковой аллее. В общежитие идти не хотелось: с новой соседкой отношения установились плохие, поскольку та часто грубила и огрызалась на любые просьбы. На выходе из парка практически лицом к лицу Наташа встретилась со Светой. Ее сестру сопровождал молодой человек.

– Наташ, привет. Познакомься, это Славик, мой парень.

– У тебя появился парень? Здравствуйте, Вячеслав. Наташа, очень приятно познакомиться. Прогуливаетесь?

Света ответила:

– Уже две недели вместе. Да, решили немного подышать свежим воздухом. Ты когда приедешь в гости? Мама часто спрашивает.

– Как-нибудь забегу.

– Приходи сегодня! У нас будет небольшое застолье. Я заняла первое место на городской универсиаде по математике. Вот, Славика тоже пригласила.

– Конечно, я приду.

Наташа была очень зла на Свету. Где-то в глубине души она понимала, что сестренка не виновата в том, что понравилась Артему. Наташа решила мстить: сегодня она уведет у заносчивой Светки парня. Любой ценой.

Сидя за столом в родительском доме, Наташа всячески кокетничала со Славиком. Парень намек понял и предложил довести Наташу до общежития. Света даже обрадовалась: неужели сестра наконец-то оттаяла и теперь у них наладятся отношения? Молодые люди сначала поехали в бар, а потом – к Славе. Проснулись они вместе.

Слава быстро увлекся Наташей. Через три дня он отправил Свете эсэмэску, в которой предупредил, что они расстаются. Наташа и не думала скрывать отношения от Светы. Она, наоборот, просила, чтобы Слава приезжал за ней в университет, а она демонстративно его обнимала и садилась в машину. Света разрыв переживала очень тяжело: много плакала, замкнулась в себе и перестала выходить из дома. Отец позвонил Наташе и отругал, на что девушка ответила единственной фразой: «В любви, как и на войне, все средства хороши».

Университет Света не бросила. Ходила на пары каждый день, но через силу. Из депрессии ее вывел Артем. Молодой человек видел, что девушка сильно чем-то расстроена. Он пригласил ее погулять. Света, чтобы немножко отвлечься от грустных мыслей, согласилась.

Почти весь выходной день молодые люди провели вместе. Они отправились в парк, катались на аттракционах, ели мороженое, ходили в комнаты смеха и страха. Артем ухаживал за девушкой, провожал ее до дома, подарил ей котенка.

Парень с каждым днем все больше влюблялся в Свету, да и она начинала чувствовать к нему симпатию и привязанность.

Прошло пять лет. Наташа сразу же по окончании университета вышла замуж за Славу. Семейная жизнь не сложилась, мужчина регулярно изменял жене, но развода не хотел. Наташа сначала с одним, а потом и с двумя детьми боялась от него уйти.

Артем и Света тоже поженились, в семье родился сын. Отношения между супругами были прекрасными. Артем безумно любил жену, и Света отвечала мужу взаимностью.

Наташа последнее время стала чувствовать вину перед сестрой. Ложась в постель ночью, женщина часто думала, что была несправедлива к Свете. Сестренка ведь к ней искренне тянулась, а она так подло с ней поступила.

Ранним майским утром в квартире Светы и Артема раздался телефонный звонок.

– Алло, я слушаю.

– Привет, Свет. Это Наташа.

– Привет… Давно тебе не слышала. А где ты номер взяла?

– Мама дала. У тебя будет немного свободного времени? Давай встретимся.

– Хорошо, где? Если хочешь, приезжай ко мне. Я тортик твой любимый испеку.

Сидя на кухне Светиной квартиры, Наташа рыдала. Она просила прощения у сестренки за все гадости, что когда-то сделала. Света обнимала старшую сестру, гладила по голове и говорила, что давно на нее не злится. Она давно ее простила. «Наташ, давай ты Ваньку моего покрестишь?» Женщина подняла заплаканное лицо, улыбнулась и радостно закивала

Странная история

Странная история случилась со мной, когда я решил навестить своих дальних родственников в деревне. Я часто гостил у них, когда был маленьким, но потом у родителей стало больше работы, меня захлестнула волна подростковых переживаний и исканий, и с тех пор мы сюда больше не приезжали. А может, была и другая причина, о которой мне никто не сказал.

Так или иначе, мне хотелось снова окунуться в атмосферу детства и побегать по деревенским улочкам беззаботной мальчишкой. Наверное, именно эта беззаботность сыграла со мной злую шутку.

Дядя и тетя радушно встретили меня на автовокзале. Они сильно постарели с того момента, когда мы виделись в последний раз. Мы прошли по проселочной дороге, пересекли лес, который был не таким густым, каким казался издалека, а когда подошли к дому, уже начало смеркаться. Я приехал не так уж поздно, просто в южных регионах темнеет на удивление рано.

Меня накормили, потом выделили мне скромную, но уютную постель. Весь остаток вечера мы провели за душевной беседой, вспоминая мои детские годы и обсуждая произошедшие в деревне изменения. Иногда лица родных становились грустными, но я не придавал этому значения, ведь в такие моменты печаль приходит сама собой.

Когда следующим утром я сообщил дяде и тете, что собираюсь прогуляться в лесу и поохотиться на грибы, они выглядели явно испуганными.

– Может, не стоит? – встревожился дядя. – Ты все-таки городской, заплутаешь, и не найдем тебя потом. Да и мало ли что. Зверей, конечно, никто не видал, но береженого бог бережет.

– Да все нормально будет, – успокоил их я. – Я занимался спортивным ориентированием на местности, так что не потеряюсь. Компас, телефон – все при мне. И лесок у вас крошечный. Мне все равно больше нечем заняться, пока вы на работе.

Они нехотя согласились. Я собрал небольшой рюкзачок с бутербродами и водой, оделся в дядино лесное обмундирование, сунул телефон в карман, взял компас и пошел по тропинке за грибами. Как только вокруг меня начали сгущаться деревья, я достал из кармана компас, крутанулся вокруг своей оси, и стрелка бодро повторила мой пируэт. Убедившись в том, что все исправно работает, я отправился в лес.

Запахи и звуки вокруг были чарующими. Пахло сосной и легкой сыростью после дождя. Солнце светило так ярко, что я пожалел, что не взял очки. Шелестели кроны, где-то скакали белки и зайцы, что-то хрустело, скрипело. Природа жила своей жизнью. Красота – не то что город!

Я нашел один гриб, другой, третий и так увлекся, что совсем перестал следить за окружающим миром.

Я заходил все дальше и дальше в лес, хотя казалось, что кружился по одной и той же полянке. Растительность была не густая, поэтому потеряться было невозможно, да и лес небольшой. Буквально в нескольких метрах впереди – дорога, позади – дома. Но чем дальше я шел, тем больше чувствовал, что заблудился.

Будто бы плутал по кругу, из которого не мог выйти. В какой-то момент я осознал, что пейзаж вокруг давно не менялся: куда бы я ни свернул, вокруг на меня смотрели с презрением одни и те же деревья.

Внезапно волна тревоги льдом прокатилась по всему телу, и я замер, вслушиваясь в звуки леса. Ничего. Вокруг словно был вакуум. Ни пения птиц, ни щелканья их клювов, ни шороха белки, бегущей в кронах, ни шелеста листвы. Ничего. Весь лес словно в одночасье умер. Я слышал только, как пульсировала кровь в моих висках. Эта тишина не предвещала ничего хорошего.

Вся живность знала, что опасность рядом, и нужно помалкивать, чтобы тебя не сожрали. Я чувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд, словно в кустах сидел кто-то и сверлил меня взглядом прямо в спину. Я осторожно обернулся, боясь спровоцировать хищника, и огляделся. Никого не было. Только бескрайние деревья, освещенные ярким солнечным светом, беспечно стояли вокруг. Но ощущение чьего-то невидимого взгляда не покидало меня.

«Так. Без паники. Здесь негде заблудиться. Это просто воображение», – прошептал я себе и достал из кармана компас.

Стрелка показывала на север. Я выдохнул и хотел было убрать агрегат в карман, как вдруг краем глаза заметил, что стрелка не двигается. Я покрутился в разные стороны, потряс компас, повертел его в руках.

Безрезультатно. Она указывала лишь на север. Прошибаемый ледяным потом я выругался, нащупал в кармане телефон и поднес бликующий экран к глазам. Из черноты на меня смотрело мое же лицо. Я нажал кнопку включения. Ничего не изменилось. Я нажимал ее еще и еще. Ничего. Телефон не работал. Он наотрез отказывался включаться.

Паника захлестнула с новой силой. Глаза забегали в поисках выхода. Хотелось бежать, неважно куда, просто нестись вперед без оглядки, подальше отсюда.

«Что за чертовщина?» – в очередной раз ругнулся я.

Надо было успокоиться и подумать логически. Я сел под дерево, достал из рюкзака бутерброд и воду и решил перекусить. Яркий вкус ветчины и сыра немного вернули меня к реальности. Паника слегка отступила. Я снова начал чувствовать запах хвои и сырости.

Вдруг в этой гармонии лесных ароматов начала выделяться омерзительная вонь чего-то гнилого. Я огляделся, ожидая увидеть рядом тушку зайца или что-то вроде. Ничего. Только нарастало ощущение незримого наблюдателя.

– Эй! Что ты тут делаешь? – послышался звонкий, почти детский голос, и я невольно вздрогнул, едва не подавившись.

Прямо перед моим носом стоял мальчишка лет четырнадцати и смотрел в упор на меня. Его лицо казалось таким знакомым, но, готов поклясться, что никогда не видел его раньше. Возможно, он пробегал где-то мимо вчера или сегодня утром. Он был одет в легкие свободные шорты и держал в руках удочку и небольшое ведро. Его коленки и футболка были в грязи и царапинах. Он возник так неожиданно, что я еще долго не мог пошевелиться от испуга. Я ведь даже не слышал его шагов.

– Эй. Глухой, что ли? Чего расселся? Ты вон сколько нахапал, пора и честь знать, – он кивнул в сторону моего ведра, полного грибов.

– А ты знаешь, как выйти отсюда? – несмело произнес я и мысленно порадовался: мальчишка скорее всего местный и прекрасно знал дорогу.

– Конечно, что за вопрос? – он хмыкнул и пошел прочь от меня, после замер и оглянулся. – Идешь?

В надежде на спасение я бросил недоеденный бутерброд на землю и рванул за ним. Я пытался разговаривать с мальчуганом, спрашивал в каком доме живет и куда ходил, но он лишь молча шел вперед. Мою спину все еще сверлил пристальный злобный взгляд.

Солнце все еще игралось в кронах деревьев. Чем дальше мы шли, тем отчетливее становились звуки. Пели птицы, ломались веточки под ногами. Ощущение призрачного наблюдателя постепенно ослабло. Казалось, мы блуждали между деревьев не меньше часа, но день длился вечно. Совсем скоро деревья остались за спиной, и впереди показались домики.

Мы, все еще не произнося ни слова, прошли по дороге. Мальчишка замер возле одного из домов.

– Мне туда, – прошелестел он и скрылся за забором.

Я зашел в дом родных, скинул ботинки и облегченно вздохнул.

«Ну и учудил же я. Такой самоуверенный: «Ох, да не потеряюсь». Ага. Потерялся. Еще и перепугался до смерти. Напридумал себе всякого. Чтоб взрослого дядю ребенок из леса выводил – это же смешно!»

Я лежал на диване и посмеивался над собой, когда двери открылись. Послышались голоса, а вскоре и спешные шаги пронеслись по всему дому и замерли возле меня.

– Господи! Живой! – пропела тетя и бухнулась на колени, едва не плача.

– Что случилось? Что с вами?

– Ты где три дня шатался, окаянный? – дядя аж побелел, увидев меня.

Я в недоумении уставился на них.

– Три дня? Вы чего? Меня от силы часа четыре не было, еще даже не стемнело.

– Дурилка! Ты трое суток где-то шастал. Мы всем селом тебя по лесу искали. Все ноги сбили.

Я ничего не понял и пересказал тете и дяде все, что случилось со мной в лесу. Их лица становились все более и более напуганными.

– Наверное, ты набрел на какое-то магнитное поле, раз компас и телефон поломались, – наконец выдавил из себя дядя. – У природы свои причуды.

– А ощущение, что за мной кто-то наблюдает?

– Просто переволновался. Фантазия такая шутница, ничего сверхъестественного.

– Да, наверное, так и есть. Хорошо, что тот мальчишка меня нашел.

– А что за мальчишка? Кто это из наших детей без родителей по лесу ходит, когда мы там всем селом тебя ищем? – возмутилась тетя.

Я встал с дивана, подошел к окну и указал на один из соседних домов.

– Вон. Он зашел вон в тот дом.

Лица моих родных побелели.

– Как он выглядел?

– Худенький, светленький мальчишка. В шортиках и с удочкой.

Тетя, охнув, села на диван и запричитала.

– А ты не помнишь Сашку, с которым вы в детстве играли? Он был на несколько лет тебя старше.

– Очень смутно, а что такое?

– Никого тебе не напоминает?

У меня от удивления сжался желудок. Точно. Вот на кого был похож тот мальчишка. Сашка ведь тоже жил в том доме. Как я сразу не сообразил?

– Это его сын? Не слишком ли он взрослый?

– Нет, дорогой. Сашки не стало почти пятнадцать лет назад. Вы тогда ушли на рыбалку. В лес зашли двое, а вышел оттуда ты один. После этого ты не разговаривал несколько месяцев. Совсем. Никто не знает, что там произошло, но Сашку до сих пор не нашли. Твои родители решили больше тебя сюда не привозить, чтобы не травмировать воспоминаниями.

Тетя едва сдерживала слезы, а меня всего скрутило. Я не помнил ничего, кроме того, как мы играли на улице в детстве. Но ни леса, ни рыбалки, ни того дня вообще не осталось в моих воспоминаниях.

Не знаю, что тогда произошло. Не знаю, как три дня показались мне несколькими часами. Не знаю, что так хищно наблюдало за мной. Но знаю лишь, что Сашка меня спас, а значит, тогда в детстве я не сделал ему ничего плохого.

Наглая свекровь

– Коля, зачем она снова приехала? Просили же ее, звонили несколько раз! Говорили, что не можем сейчас принимать гостей, работаем по двенадцать часов, чтобы наконец-то из съемной в свою квартиру переехать! Учти, я ее обслуживать не буду! У меня нет на это времени, – шепотом высказывала Соня мужу.

София и Николай в браке жили уже четыре года. Главная цель молодых людей – приобретение собственного жилья в Москве. Именно из-за отсутствия своего угла супруги и затягивали с рождением детей. Соне не хотелось полжизни таскать ребенка по съемным квартирам. Супругам осталось совсем немного: не хватало трехсот тысяч – одной пятой от первоначального взноса. Откладывали деньги потихоньку с зарплаты.

Повезло, что мать Николая снимала им трехкомнатную квартиру – супругам получалось сэкономить почти треть доходов.

Мама Коли, Ирина Викторовна, жила далеко от сына. Называть ее пенсионеркой язык не поворачивался: женщина работала, много путешествовала, следила за собой, была на «ты» с гаджетами и компьютером, уверенно «плавала» в сети Интернет. В гости к сыну и невестке приезжала редко, не чаще двух раз в год, но всегда без предупреждения.

Если ей вдруг захотелось повидаться с родственниками, женщина покупала билет и без звонка сваливалась как снег на голову. Ключи от квартиры у нее были, с работы ни Соню, ни Колю не дергала. Вот и в этот раз Ирина Викторовна снова приехала без разрешения, хотя и сын, и невестка в последнем телефонном разговоре просили ее этого не делать.

Работали муж с женой в одном отделе, поэтому часто пересекались в коридоре и столовой. Во вторник утром руководитель пригласил сотрудников к себе в кабинет и обратился к ним с личной просьбой:

– Я понимаю, у многих из вас семьи и дети, вы торопитесь домой. И имеете право сверхурочно не задерживаться на работе. Я никого не заставляю, но прошу поступиться своими принципами и сегодня остаться на пару часов. Нужно доделать важный отчет, от которого напрямую зависит премиальная составляющая нашего с вами ежемесячного вознаграждения. Если мы поднажмем, то за один вечер управимся. Для каждого, кто останется, я обещаю отдельно выбить у генерального небольшое поощрение.

Соня и Коля, в отличие от других коллег, детей не имели, поэтому руководителю навстречу пошли. Девушка попросила мужа в обеденный перерыв съездить в ближайшее кафе и заказать ужин на семь-восемь вечера с доставкой прямо на работу. Дома готовить после тяжелого дня не хотелось.

Работа в отделе кипела, каждый сотрудник старался как можно быстрее закончить свою часть отчета и уйти домой. Сонин телефон тренькнул. Девушка посмотрела на экран и увидела уведомление в ватсапе от контакта «Любимый». Соня открыла сообщение и остолбенела: муж сообщал, что через два часа к ним в гости приедет его мама. Разбираться с Колей у Сони не было времени, поэтому она решила перенести скандал на вечер.

По дороге домой Соня ругала мужа:

– Коля, да сколько можно?! Что за человек твоя мать? Почему она никогда никого не слушает? Ее же просили не приезжать пока! Я ее знаю: сначала она скажет, чтобы мы ни о чем не беспокоились, что она сама погуляет по городу, посмотрит достопримечательности и найдет себе развлечение, зато потом, когда уже уедет домой, по всем родственникам разнесет, что я неблагодарная, не могла выделить и часа на общение со свекровью!

– Не заводись. Я, к сожалению, мать уже изменить не смогу. Ну вот такой она человек, что поделаешь. Давай просто потерпим, а?

– Как мне надоело это твое «потерпим». Я так уже четыре года терплю. Вспомни, когда мы проездом в ее краях были, хотели одну ночь в ее доме переночевать, нам что было сказано?

– Ладно тебе, вспоминаешь прошлое!

– А я тебе напомню! Нас с тобой не пустили! Ночевали мы в гостинице. А почему? Потому что Ирина Викторовна, видите ли, к гостям тогда была не готова!

Тихо переругиваясь, подъехали к магазину. Нужно было купить продуктов: в холодильнике пусто, а свекровь придется кормить целую неделю.

Соня знала, что свекровь терпеть не может стоять у плиты, поэтому готовка ляжет на ее плечи. Чтобы сэкономить собственное время, девушка купила полуфабрикаты: котлеты, митболы, тефтели, пельмени, вареники, овощные смеси, готовые нарезки для салатов. Еще взяла зелень, свежие фрукты, овощи и сладости на десерт.

Рядом с домом, когда было уже десять вечера, Соня внезапно вспомнила, что утром не успела прибрать квартиру. Собираясь на работу в спешке, некоторые вещи остались лежать на полу в спальне и ванной. «Ладно, будь что будет!» – подумала девушка. В конце концов, к визиту свекрови никто не готовился.

Войдя в квартиру, Соня поняла, что уборкой свекровь себя не утруждала. Хотя могла бы и помочь. Женщина в квартире сына всегда останавливалась в дальней третьей комнате. Проходя мимо нее, Соня про себя отметила, что порядок там Ирина Викторовна все-таки навела: полы блестели, кровать застелена мягким пледом, на полке выстроились баночки с кремами и лосьонами.

Ирина Викторовна на кухне гремела кастрюлями.

– Привет, мам. Как добралась?

– Здравствуй, Коленька. Отлично добралась, совсем не устала. Ну у вас и бардак! Час отмывала свою спальню. Привет, Соня.

– Здравствуйте, Ирина Викторовна.

– Рассказывайте, как у вас дела? Как на работе? Как обстоят дела с ипотекой? Скоро переезжаете?

– Пока не вся сумма для первоначального взноса на руках, но мы над этим работаем. Ты как, по делам или просто в гости?

– И по делам, и в гости. Нужно будет по просьбе подруги съездить в центр красоты и кое-что узнать. Планирую посетить выставку прикладного искусства. В общем, планов много. А вы чего так поздно?

– Мы, Ирина Викторовна, так поздно, потому что на работе аврал. Мы же вам об этом говорили, когда созванивались в последний раз.

– Да, Сонечка, забыла. Ты так тараторишь, что иногда бывает сложно уловить суть. Я посмотрела – еды нет. Вы чем ужинать-то будете?

– Вкусно пахнет. Поделитесь с нами?

– Я на вас не готовила. Зашла в магазин, купила пару яиц да одну куриную грудку. Не знала же, когда вы придете.

Соня хмыкнула и ушла в спальню переодеваться. Свекровь в своем репертуаре, ничего нового: все всегда делает только для себя.

Ужин сегодня Соне готовить не пришлось, они с Колей поели на работе. Выпив чаю, все разошлись по комнатам. Завтра предстоял новый, сложный день. А Колю перед сном ожидали нотации: Соня еще не все высказала.

Утром Ирина Викторовна напросилась с ними. Женщина хотела попасть в центр красоты, сын с невесткой как раз проезжали мимо этого учреждения. Соню свекровь раздражала, девушке не хотелось лишний раз находиться рядом с ней.

Рабочий день прошел спокойно. Отчет был сдан благополучно еще вчера. Коля и Соня вышли с работы ровно в шесть вечера. Домой не хотелось. Девушка уговорила мужа пройтись по магазинам, она давно хотела купить пару комплектов постельного белья.

Ужин готовила Соня. Согласовывать меню пришлось со свекровью: та отказалась есть покупные пельмени, потребовала хотя бы картофельное пюре с котлетой. Девушка еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. За ужином Ирина Викторовна произнесла:

– Сейчас доедим и пойдем наводить порядок в квартире. Завтра у нас гости, ко мне приедет школьная подруга. Живет Зина в Переславль-Залесском, каждый день туда-сюда не наездишься, поэтому она немного поживет у нас. Вернее, у вас.

– Вообще прекрасно! Мне придется теперь каждый день готовить на четверых человек, убирать за всеми посуду, ежедневно проводить уборку! Ирина Викторовна, вы извините, но своим приездом вы все планы нам разрушили! Я очень устаю на работе, иногда вечерами сил даже поесть не хватает. Зачем мне ваши гости?

– Я всегда говорила, Соня, что ты слишком ленивая. Когда Коля и Вера были маленькие, я тоже работала, но успевала смотреть за ними, за мужем, за домом. Родственники у нас гостили постоянно, скажи, Коль?

Мужчина опустил голову и сделал вид, что вопроса он не услышал. Соня разозлилась, но тоже промолчала. Не хотелось ей открыто воевать со свекровью.

Под чутким руководством Ирины Викторовны Соня и Коля отмыли каждый сантиметр квартиры. Женщина заглянула под холодильник, шкафы, за диван. Соня перестирала кучу белья, выгладила все простыни, наволочки и пододеяльники. Генеральная уборка закончилась около двух часов ночи. На работу Соня и Коля проспали, собираться пришлось в спешке. По дороге снова поругались: девушка требовала, чтобы свекровь уехала немедленно.

– Говори ей, что хочешь! Что угодно обещай, но сделай так, чтобы я вернулась сегодня домой с работы, а ее в нашем доме уже не было! Коля, почему я должна терпеть эти издевательства? Пусть она едет к твоей старшей сестре и там устанавливает свои порядки. Она не поедет, потому что у Веры тяжелый характер, она быстро твою мать на место поставит!

– Сонь, ну давай не будем ругаться! Мама через четые дня уедет, осталось совсем немножко потерпеть. И, в конце концов, когда мы купим свою квартиру, ей что, даже адрес не сообщим?

– Отличная мысль, Коля! Сейчас ты сказал что-то дельное впервые за три дня!

В обед Соне позвонила свекровь.

– Где у тебя лежат банные полотенца? В ванне нужно заменить. И еще, я взяла новые полотенца на кухню. Старые смотрятся как половая тряпка.

– Ирина Викторовна, я банные и кухонные полотенца брала в свою квартиру! Потихоньку я покупаю разные мелочи заранее, чтобы время и деньги при переезде сэкономить. Что вам понадобилось в шкафу в моей спальне?

– Я же объяснила: полотенца банные и кухонные. Я тут готовлюсь встречать подругу и думаю: неудобно как-то пожилого человека на этот горбатый диван спать укладывать. Я ей лучше в вашей спальне постелю.

– Никогда никто, кроме нас с Колей, на этой кровати спать не будет! Ирина Викторовна, вы в своем уме? Забирайте свою подругу к себе в спальню и спите вдвоем хоть валетом. Не обижайтесь, но если вечером, придя с работы, я увижу в своей спальне постороннюю женщину, я ее выгоню!

Ирина Викторовна бросила трубку. Надо же, какая нахалка! Кто ей дал право грубить взрослым людям? Мать решила позвонить сыну и потребовать, чтобы тот приструнил хамку. Коля неожиданно встал на сторону Сони. Ему тоже не очень нравилась идея с приездом подруги. Не найдя поддержки в лице собственного ребенка, Ирина Вячеславовна разозлилась.

На удивление, школьная подруга Ирины Вячеславовны, Зинаида Николаевна, оказалось женщиной тихой и тактичной. Когда свекровь лежала перед телевизором, Зинаида Николаевна на всех готовила ужин. Еда получалась такой вкусной, что Коля с удовольствием съедал по две порции. Соня много общалась с гостьей; Зинаида Николаевна работала в школе учителем истории, поэтому знала много интересного. Ирина Викторовна начала ревновать подругу к сыну и невестке. С приездом Зинаиды Николаевны о ней как будто бы все забыли.

Зинаида Николаевна пригласила Колю и Соню к себе в гости. Молодые люди обещали во время отпуска обязательно заглянуть к новой знакомой. Слушая, как любезно с Зинаидой Николаевной общается Соня, Ирина Викторовна злилась. Ей так и не удалось за четыре года выстроить теплые отношения с невесткой. Ну и не надо! Ирина Викторовна ни перед кем не собиралась прогибаться и выслуживаться.

После отъезда подруги она тоже засобиралась домой. Соня этой новости обрадовалась.

Вечером женщины снова поругались: Ирина Викторовна, собираясь приготовить себе яичницу, взяла не ту сковородку.

– Не трогайте ее, пожалуйста. Эта сковородка мне дорога как память, сама на ней ничего не готовлю. Мне ее Коля на нашу первую годовщину подарил.

– Да, сынок… Никакого в тебе креатива – сковородку в подарок.

– Ничего смешного. Именно такая сковорода мне тогда была нужна. Коля все правильно сделал.

Ирина Викторовна сама себе дала обещание, что больше никогда она не поедет в гости к сыну. Если он захочет с ней повидаться, пусть приезжает в родительский дом хоть каждый месяц. И один. Ну ничего, Ирина Викторовна научит нахальную невестку правильно вести себя со старшими.

Когда Соня с Колей вернулись домой, Ирины Викторовны уже не было. Ее вещей молодые люди тоже не обнаружили. Коля предположил, что мать уехала еще утром – в одиннадцать утра он вызывал ей такси до вокзала.

На газовой плите стояла Сонина любимая сковородка с остатками яичницы.

Девушка расстроилась: ведь просила же вчера ее не трогать. Моя посуду, Соня обнаружила глубокие царапины на тефлоновом покрытии – свекровь ножом или вилкой нарочно испортила сковородку. Соня очень расстроилась, но виду не подала. Ей удалось отделаться малой кровью.

Соня решила, что попросит мужа, и он подарит ей такую же сковороду хоть завтра.

Мужик или не мужик

– Мишенька, послушай маму. Я никогда плохого тебе не посоветую! За успешным мужчиной стоит сильная женщина. Только благодаря мне в свое время твой папа стал руководителем крупного предприятия. Я выполняла самую важную задачу – обеспечивала ему надежный тыл. А Кирка твоя что? Ни кожи, ни рожи, ни стержня, ни характера. Она вниз тебя тянет! С работой у Киры не ладилось уже несколько лет.

Незадолго до замужества девушке удалось устроиться в риэлторское агентство.

Там Кира быстро начала неплохо зарабатывать, в коллективе пользовалась авторитетом. В агентстве она протрудилась до декрета, и теперь, когда Кира решила туда вернуться, начальство отказалось принимать ее на прежнее место.

Сотрудник, которого три года назад взяли на замену, отлично справлялся со своими обязанностями и, в сравнении с Кирой, имел одно важное преимущество: он был мужчиной. Тогда девушка решила попытать счастья в торговле. Ее близкая подруга работала менеджером по продажам и была довольна: зарплата выходила высокая при минимальном объеме обязанностей.

По протекции Вали Киру взяли стажером на испытательный срок. Если она удачно его пройдет, то будет работать рядом с Валентиной, в одном отделе. Эта профессия девушке не понравилась. Приходилось каждый день вживую общаться с огромным количеством людей, под каждого подстраиваться, угадывать настроение и характер.

В агентстве было проще: клиенты сами обращались к специалистам, переговоры в основном проходили по телефону, лишь для показа или осмотра квартиры Кира выезжала на личные встречи. Поиском работы Кира занялась по собственной инициативе. В последнее время в отношениях с мужем появились проблемы именно на финансовой почве. Михаилу показалось, что жена много тратит. Его недавно повысили, соответственно, увеличилась и зарплата.

Все было бы хорошо, если бы Миша не поделился радостной новостью со своей мамой, Татьяной Алексеевной.

– Сыночек, от всей души поздравляю с повышением! Ты его заслужил упорным трудом! Благотворной тебе работы и карьерного роста, мой мальчик!

– Спасибо, мамочка! Ты не представляешь, как долго я к этому шел. – Я тебе верю, ты же весь в отца! Тот тоже был настойчивым, упорным и трудолюбивым. Сынок, хочу дать тебе один дельный совет. Теперь ты начальник, поэтому и выглядеть должен соответственно. Выброси все старые костюмы и рубашки, обнови гардероб. Поверь, человека встречают по одежке. А по твоим вещам видно, что куплены они на местном рынке.

Миша задумчиво кивнул. Кира удивилась: какая разница, какого бренда костюм? Главное, чтобы он был удобным и качественным. Ну кто лезет поглазеть на этикетку? Но спорить со свекровью и с мужем не стала. Раз нужно обновить гардероб, то пусть обновляет. Сейчас Кира себя ругала за такое скоропалительное решение.

На новые вещи муж спустил 80% зарплаты! Жене на расходы выдал остатки. Кира сначала думала, что он шутит.

– Миша, я на эти деньги что должна буду купить или оплатить? – Это тебе на месяц. Здесь и коммунальные услуги, и продукты, и садик для Вероники.

– Ты шутишь, что ли? Я на эти деньги, Миша, могу или продуктов купить на неделю-две или за коммунальные заплатить.

– В общем, не знаю, Кира, смотри сама. У меня пока денег нет. Следующая зарплата только через три недели. Надо как-то выкручиваться.

– Скажи, зачем тебе четыре костюма и восемь рубашек? Куда ты собрался это носить? – Так посоветовала мама. И то, костюмы нужно будет обновить месяца через три-четыре. Я же теперь начальник! Подчиненные на каждую мелочь, меня касающуюся, будут обращать внимание. Чтобы не сорваться и не выругаться матом рядом с ребенком, Кира пошла в ванную закладывать грязное белье в стиральную машину.

Полночи девушка думала, как потратить деньги, милостиво выданные Мишей на хозяйство. Желание финансово не зависеть от мужа хотя бы в бытовых вопросах выросло за одну ночь, и Кира наутро решила искать себе работу.

Вероника ходит в садик, в принципе, весь день у нее свободен. Ну а хозяйство теперь Миша будет вести вместе с ней, после работы. Неожиданная инициатива Киры ежемесячно вносить в семейный бюджет определенную сумму сначала Михаилу понравилась. Он одобрил решение девушки выйти на работу. Муж даже согласился по утрам подвозить Киру – им было по пути.

Но уже через две недели мнение Миши кардинально изменилось, и не без подачи его мамы. Девушка приходила домой поздно, откровенно забросила хозяйство: генеральная уборка теперь проводилась один раз в две недели, а не каждые два-три дня, как раньше. О двух блюдах на обед и ужин Михаил забыл: каждый день его ждали котлеты или сосиски, разнился только гарнир.

Теперь Кира напоминала ему о необходимости закинуть в стиралку рубашки. Хорошо, что хоть гладить их не заставляла.

Миша попытался было стукнуть кулаком по столу и потребовать от жены увольнения, но Кира, прищурив левый глаз, сказала: – А я не поняла, дорогой, чем ты недоволен? Я, как ты видишь, теперь работаю. Раз мы теперь оба приносим деньги в семью, то оба и выполняем домашнюю работу. Все по-честному?

– Я мужчина! Я не обязан мыть полы, посуду, стирать рубашки. Мама сказала, что это твои обязанности. Женщины раньше тоже работали и по дому все успевали.

– Ну, то было раньше. Сейчас взгляды на мир изменились, царит равноправие между мужчиной и женщиной. Еще через десять дней Миша сдался: пообещал больше никогда не тратить такие крупные суммы на одежду и все расходы согласовывать с ней.

Девушка решила в понедельник последний раз выйти на работу и написать заявление на увольнение. Утром, войдя в офис, Кира встретила Валю.

Подруга выглядела встревоженной:

– Тебя главный искал, десять минут по офису ходил.

– Интересно, зачем я ему понадобилась?

– Выговор влепить, наверное, хочет. Им кажется, что ты плохо работаешь.

– Ай, да без разницы уже. Мишка свою ошибку понял. Я и пришла сегодня, чтобы заявление написать. Поднявшись на пятый этаж, Кира остановилась у кабинета начальника. Аккуратно постучала, дождалась приглашения и вошла.

– Кира, здравствуйте. Садитесь, будет серьезный разговор. – Надо же, как совпало! Сама хотела кое-что сообщить. – Разрешите, я начну. Так вот, стажировку в нашей компании вы не прошли. Вы смогли выполнить только 30% от стандартного плана. Зарплату мы вам не выплатим. У секретаря можете взять бланк заявления по собственному.

– Я и так сегодня пришла увольняться. Надоело мне обманывать людей! Но на каких основаниях вы отказываете мне в выплате заработной платы почти за месяц?

– Хочу вам напомнить, уважаемая Кира, что трудились в этом месяце вы у нас без оформления. Договор мы с вами не заключали. Отказ в выплате заработной платы – наше решение. Можете обжаловать его как хотите, хоть в суде. Доказать сможете, что вы вообще у нас работали? Кире стало неприятно. Девушка, не желая продолжать разговор, покинула кабинет начальника. С Валей попрощалась сухо, обещая все рассказать вечером по телефону.

Дома сообщила правду супругу. Миша не расстроился, а, наоборот, обрадовался, что теперь Кира всегда будет дома.

Молодые люди давно собирались посмотреть популярный сериал, поэтому после ужина быстро уложили Веронику спать, расстелили постель и включили телевизор. Миша весь вечер провел с телефоном в руках. Кира как бы невзначай заглянула и увидела, что муж переписывается с мамой. «Опять нашла повод для нравоучений! Вот делать ей нечего», – пронеслась в голове у девушки мысль.

После просмотра трех серий Миша захотел спать. Мужчина положил телефон на тумбочку и отправился в ванную. Любопытство Киры пересилило. Она открыла мессенджер и пробежалась по сообщениям.

Переписка вызвала у Киры неприятное чувство. Кира еле сдержалась, чтобы не позвонить свекрови, и все же разборки с матерью мужа решила отложить до утра. Она собиралась наведаться к свекрови в гости и переговорить с глазу на глаз.

Утром, отведя Веронику в сад, девушка села на автобус и направилась к Татьяне Алексеевне. Предварительно звонить свекрови Кира не стала, чтобы та не успела придумать отговорку, лишь бы не встречаться. Сократить путь девушка решила через парк. Идя по аллее, впереди себя Кира увидела Татьяну Алексеевну. Та шла под ручку с какой-то девушкой.

Кира хорошенько пригляделась, и в спутнице свекрови узнала свою подругу Валентину. Кира опешила: она и не знала, что женщины друг с другом знакомы. Почувствовав неладное, девушка решила проследить за свекровью и, по возможности, подслушать их разговор.

Татьяна Алексеевна и Валя сели на скамейку. Кира встала за дерево, чуть поодаль. Из укрытия было все прекрасно слышно.

– Валечка, ты меня знаешь, я слов на ветер никогда не бросаю. Я не понимаю, почему Мишенька выбрал не тебя, а эту девку. Вы же четыре года встречались. Мы с твоей мамой начали вовсю к свадьбе готовиться – и тут эта девица хвостом махнула и увела сыночка практически из-под венца!

– Татьяна Алексеевна, я же всю жизнь Мишу люблю. Ради него на все готова! Пришлось даже в подружки к ней набиться. Три года мы с ней знакомы, а она до сих пор не подозревает, что я – бывшая ее мужа.

– Я Мишеньке и так, и сяк говорю: зачем тебе эта бесперспективная девица? На работу, представляешь, устроилась и даже месяца там не продержалась! С испытательного срока выгнали. – Да знаю, Татьяна Алексеевна. Это же я ее в фирму пристроила, я и помогла начальству решение правильное принять. Ее клиентам напрямую говорила: специалист она плохой, в документах часто делает ошибки. От сотрудничества всячески отговаривала. Вот ее и выгнали.

– Валечка, какая ты умница. Я жду не дождусь дня, когда вы с Мишенькой снова будете вместе. Правда, что делать с внучкой, не знаю… – А что делать, Татьяна Алексеевна? Придумаем что-нибудь, будем растить Верочнику. Шансы забеременеть у меня очень маленькие. Я смогу зачать ребенка только чудом. С детского дома Миша взять малыша не захочет, да и не надо. У него родная доченька есть.

У Киры, стоявшей за деревом, глаза наполнились слезами. Девушка аккуратно достала телефон и включила запись камеры. Миша на слово ей не поверит, нужны доказательства. Вернувшись с работы, Миша застал жену в слезах.

Мужчина сначала ничего не понял: Кира причину своего расстройства объясняла сбивчиво.

– Дорогая, подожди. Выпей воды. Расскажи мне толком, что случилось? Кто тебя обидел? – Мама… Она с Валей… Все придумали… Ненавидит… Бывшая…

– Милая, ты встречалась с Валей? Что она тебе сказала? Вместо ответа Кира протянула мужу телефон. Михаил посмотрел видео и побагровел. Он попросил Киру одеться и поехать вместе с ним к матери. Татьяна Алексеевна гостей не ждала. Она пила на кухне чай и обдумывала очередную пакость, которая поможет быстрее отвратить ее мальчика от неугодной невестки.

Открыв дверь, Татьяна Алексеевна увидела суровое лицо сына и вздрогнула. Разговор Миша начал первым.

– Мама, немедленно сядь и объясни мне, что это такое? Миша сунул ей под нос видео.

– Откуда это, сынок, у тебя? Ты что, за мной следишь?

– Я жду ответа. Вы что с Валькой на пару устроили? Не успокоитесь никак?

Татьяна Алексеевна заволновалась. Отрицать было уже поздно, и она решила сознаться:

– Да! Не хочу я, чтобы ты жил с этой деревенщиной! С ней у тебя никогда не будет карьеры. Я тебе уже говорила, что за успешным мужчиной стоит сильная женщина!

– Наверное, такая как ты, да, мама? Обычная нахлебница, всю жизнь сначала просидевшая на шее у отца, а теперь у меня. Ну-ка, расскажи мне, какой ты папе обеспечивала тыл? Ты даже не готовила дома! Все время ты проводила в театрах, на концертах и в санаториях. Кормила, собирала в садик, школу, и, вообще, воспитывала меня няня, Полина Григорьевна.

Хватит, я долго терпел и тебе во всем потакал! Вел себя как дурак, прислушивался к твоему каждому слову! С этого дня я запрещаю тебе лезть в мою жизнь! Я запрещаю тебе приходить ко мне без предупреждения! Я запрещаю тебе как-либо оскорблять мою жену! Я ее люблю, она мать моего ребенка!

Если ты хотя бы раз нарушишь мой запрет – поверь, больше никогда тебя в моей жизни не будет.

Миша вышел из квартиры матери, а вечером супруги забрали дочку из детского сада и втроем пошли в кафе, чтобы отпраздновать разоблачение злодеек и стать еще ближе друг к другу. После этого случая отношения с матерью и Миши сошли на нет, а его жена была только рада.

*****

Глава 12

Любимая мама

– Ну что, опять к Зинаиде Павловне собралась? Все никак эти ваши «дочки-матери» не прекратите? – спросил хмурый Игорь.

Скандал разразился не сказать, чтобы неожиданно, но от этого он не становился менее неприятным.

Признаки грядущей ссоры Аня разглядела еще вчера, когда сказала мужу, что выходной день проведет с матерью.

Аня всегда, еще с самого детства, была очень близка со своей мамой. Они жили вдвоем (отец умер рано, еще до того, как Аня пошла в школу), жили тяжело, так как вечно не хватало денег, и мама трудилась на двух работах, чтобы обеспечивать всем необходимым их маленькую семью.

Но эти проблемы сблизили мать и дочь. Тяжелая жизнь без отца научила их крепко держаться друг за друга. Аня очень дорожила чувством, что рядом всегда есть кто-то, кто поддержит, защитит.

Когда Аня вышла замуж, пожилая мама была очень рада. Игоря, выбор дочери, она одобрила всем сердцем: мужчина трудолюбивый, неглупый, Аню, кажется, любил, и к будущей теще относился хорошо.

– Теперь и помирать не страшно, есть на кого тебя оставить, – сказала она дочери на свадьбе.

– Мама, ну что ты такое говоришь! – рассмеялась Аня и обняла мать. – Тебе еще жить, да жить, и внуков нянчить, не забывай об этом!

Даже когда Аня переехала к Игорю, она продолжала много общаться с мамой. Конечно, меньше, чем раньше, но она никогда не забывала свою одинокую мать и старалась уделять ей достаточно внимания. Она ежедневно звонила ей, на выходных приглашала в гости, на чай, или сама приходила, благо, жили они неподалёку друг от друга.

– Повезло тебе, Павловна, что у тебя такая любящая дочь! – По-белому завидовала ей соседка и подруга Зинаиды Павловны. – Мои-то, слава Богу, если по праздникам позвонить не забывают!

Муж к этому поначалу относился абсолютно спокойно, полагая, что Ане нужно время, чтобы акклиматизироваться в новой, теперь уже собственной, семье. «Ну не вылетела еще из гнезда – ничего страшного. Скоро, потихоньку забывать начнет», полагал он.

Но признаков отдаления Ани от матери все никак не наблюдалось, она продолжала проводить с ней много времени, и постепенно это начало вызывать раздражение у Игоря. Раздражение это было отчасти парадоксальным, отчасти инфантильным чувством: так маленький ребенок, получивший новую игрушку, не желает делить ее ни с кем другим.

Причин для ревности, честно сказать, у него не было, так как вниманием жена его не обделяла. Аня всегда соблюдала баланс в отношениях с мужем и пожилой мамой.

Да и Зинаида Павловна относилась к Игорю очень лояльно: никогда не забывала поздравить его с праздниками, приносила гостинцы. В личную жизнь молодоженов никогда с советами не лезла, держалась тактично, и вовсе не была похожа на демоническую тещу из анекдотов.

Эта ее покладистость бесила Игоря еще больше, так как отбирала у него малейшие поводы для раздражения.

– Вот у всех тещи как тещи, стервозные грымзы, а моя – как божий одуванчик! – в шутку жаловался он коллегам на работе.

– Так радоваться надо, балда!

– Да шучу я, шучу! – смеялся Игорь, не решаясь признаться, что говорит он это на полном серьезе.

Вскоре он начал думать, что по каким-то причинам неинтересен жене, и поэтому она проводит так много времени с матерью. Весь мир, естественно, крутился вокруг него, и ему даже в голову не приходило, что в нем существуют отношения вне орбиты его нужд и интересов.

Постепенно преданность Ани маме стала объектом упреков со стороны Игоря, поначалу шутливых, но со временем все более злобных.

– Ты как маменькина дочка! Тебе тридцать лет, пора отцепиться от мамкиной юбки и заняться своими делами! – наставлял он Аню.

– И что же, по-твоему, я должна сделать? Бросить, забыть мать, которая меня вырастила?

– Я не говорю «бросить», но пора прекратить вести себя как ребенок!

– На ребенка сейчас больше похож ты.

Аня и Игорь начали часто ссориться, и даже если Зинаида Павловна не была причиной ссоры, ее образ, так или иначе, мелькал на периферии раздраженного разума Игоря.

При Зинаиде Павловне, когда она приходила к ним в гости, муж с женой старались не ругаться, но та не могла не заметить, что атмосфера изменилась. Тесть стал ощутимо холоднее по отношению к ней, да и дочь постоянно выглядела удрученной.

Для Зинаиды Павловны не составило труда сложить два и два, хоть Аня и не признавалась ей в причине такой атмосферы. Мать почувствовала вину. Ей показалось, что она разрушает жизнь дочери, что только мешает ей.

Зинаида Павловна перестала приходить в гости к дочери и ее мужу. Она придумывала причины и отговорки, всячески уклоняясь от этих визитов. Думала, что если оставить их семью в покое, то в ней все наладится.

Аня и не подозревала о душевных терзаниях матери, только удивлялась, почему та больше не навещает их. Справедливо решив, что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, она сама теперь почти каждую неделю на выходных старалась выкроить время, чтобы заскочить к матери.

Вот и в эту субботу Аня собралась к матери, о чем заранее сообщила Игорю. Муж драматично закатил глаза и сделал жест, как будто умывает руки, но ничего не сказал.

Тем не менее, весь вечер он проходил с кислой миной, а на Анины попытки завязать разговор отвечал односложно, без энтузиазма, или вовсе молчал.

Это было первым звоночком грядущего скандала.

В субботу Аня встала рано и принялась за готовку. Ей хотелось сегодня угостить маму чем-нибудь вкусненьким, например, шарлоткой. Зинаида Павловна всегда говорила, что шарлотка у Ани получается – пальчики оближешь!

Вскоре ароматы выпечки поплыли по квартире и разбудили Игоря. Он накинул махровый халат и приплелся на кухню. Лицо было помятым после сна, волосы просили расчески, глаза часто моргали.

– А ну брысь! – рыкнул Игорь на кота, который крутился у его ног.

Кот обиженно ретировался с кухни. Ваську – серого кашемирового британца – мама подарила Ане перед переездом.

– В новый дом сначала надо кота запустить, чтобы он все беды и тревоги прогнал! – сказала она тогда.

– Доброе утро! Яичницу пожарить? – Ане вовсе не хотелось начинать новый день с выяснения отношений, а судя по виду мужа, вот он-то как раз был не против.

– Обойдусь, – вяло буркнул Игорь и удалился в гостиную. Через несколько минут Аня услышала хлопок открываемого пива.

Аня достала шарлотку из духовки и оставила на подоконнике, чтобы остыла. Потом она быстренько приготовила себе нехитрый завтрак, поела и начала готовить обед для мужа, чтобы тот без нее не оголодал.

Спустя час обед был готов. Игорь тоже был в некотором роде «готов».

Он появился в дверях кухни уже немного пошатываясь. В честь выходного дня, а может, чтобы залить надуманную обиду, он уже приговорил несколько бутылок пива. Его глаза покраснели, халат – нараспашку.

В руке он держал кружку с пивом. На белой керамике желтел улыбающийся смайлик. Улыбался он, как показалось Ане, с затаенной злобой:

– Ну что, опять к Зинаиде Павловне собралась? Все никак эти ваши «дочки-матери» не прекратите?

Аня вздохнула. Похоже, ссоры было не избежать.

– Да. Я же тебе еще вчера говорила, помнишь?

– Я-то помню! Я все помню! А мне вот интересно, ты-то помнишь, что у тебя кроме твоей разлюбезной матушки еще и муж есть?

– Игорь…

– Да, его зовут Игорь, кстати! Он пашет как вол на работе, а выходной день хочет провести в обществе жены! А она? Уходит к своей мамаше, как ни в чем не бывало, и муж кукует один, как, блин, холостяк.

– Ну, ты, я смотрю, неплохо так уже время проводишь.

Вероятно, эта брошенная вскользь фраза была крупной ошибкой со стороны Ани, потому что Игорь рассердился еще больше. Его лицо жутко побагровело, а на лбу вздулась синюшная вена.

– А что, мне теперь в собственном доме и пива выпить нельзя? Я, блин, тебе не мальчишка!

– А ведешь себя как мальчишка. Успокойся, пожалуйста.

Но Игоря было уже не остановить. Трепетно вынашиваемый им со вчерашнего вечера скандал наконец-то разразился, и теперь он с упоением отдавался своему гневу.

– А знаешь, почему я пью? Потому что меня не ценят в собственном доме! Презирают! Ухмыляются потом, косточки перемывают! Думаешь, я не знаю, зачем ты к матери постоянно бегаешь? Надо мной поиздеваться! Ну, выпил, а кто бы не выпил на моем месте?

– Игорь, это уже просто смешно…

– Это все вы, ты и твоя мамаша виноваты!

– Я ухожу. Вечером поговорим, когда протрезвеешь.

– Я еще с тобой не закончил!

– Зато я закончила, – Аня лихорадочно собиралась. На кухне продолжался возмущенный монолог мужа.

– Снова будете меня в грязи валять, да? Игорь то, да Игорь сё, да? Знаю я вас! Вам бы только потрепаться! Не смей никуда уходить! Я тебе запрещаю, слышишь? Запрещаю!

Аня схватила ключи с тумбочки и как можно скорее покинула квартиру. Сердце заполошенно билось в груди, к глазам подступали слёзы обиды.

Она вышла из дома и пошла к автобусной остановке. Уже на полпути Аня вспомнила, что шарлотка, приготовленная для мамы, так и осталась на подоконнике.

Возвращаться за ней она не стала.

– Привет, мам. Прости, я сегодня без гостинца, как-то замоталась вся и ничего не успела приготовить, – сказала Аня, когда Зинаида Павловна открыла ей дверь.

– Привет, дочка! Ну и Бог с ним, с гостинцем, главное ты пришла. Проходи, проходи, – засуетилась мать. – Я вот и чай уже поставила и банку варенья открыла. Хочешь, блинчики постряпаю, какие ты в детстве любила?

– Хочу!

Они сели пить чай за стол в гостиной. Аня вспомнила, как в детстве каждый вечер делала домашнее задание за этим столом. Над ним висела старомодная лампа под зеленым абажуром, рассеивая тихий уютный свет. Расстелили чистую скатерть, мать принесла заварочный чайник и чашки, сливовое варенье разложила в маленькие аккуратные розетки.

И вот все эти наивные предметы, эти розетки, эти кружки со старомодными цветочками вдруг показались Ане такими милыми и родными, особенно по сравнению с жутким ухмыляющимся смайликом на кружке мужа, что она вдруг расплакалась.

– Что с тобой, дочка? – испугалась Зинаида Павловна. – Что случилось?

– Ничего, мама, – всхлипывая, ответила Аня и улыбнулась сквозь слезы. – Просто устала немного. Ничего, сейчас все пройдет.

Мать не стала допытываться, а просто подошла и молча обняла дочь. Аня зарылась лицом в ее старенький халат, и ей стало так тепло и безопасно, как не было уже очень давно.

Возвращаться домой, к Игорю, совсем не хотелось, и Аня просидела у матери до вечера. Они пили чай и болтали обо всем, как соскучившиеся в разлуке подружки.

Обратно Аня шла с появившейся тяжестью на сердце. И с каждым шагом, который приближал ее к дому, этот груз только усиливался.

Было уже поздно, и за окнами синел тенями вечер, когда Аня вернулась домой. В квартире стоял кисловатый запах разлитого пива, Игорь сидел в гостиной и в темноте смотрел телевизор. Экран бросал синеватые блики на его опухшее лицо.

– Чего так долго? – пробурчал муж, не отрывая взгляда от телевизора.

– Прости, пришлось задержаться.

– Чтобы в последний раз такое, поняла?

Аня ничего не ответила и прошла в кухню. Обед был съеден, как и шарлотка: на подоконнике стояло пустое блюдо. Аня подняла его и отнесла в раковину, включила воду и начала отмывать.

Внезапно, не закончив начатое, она бахнула блюдом по столешнице, выключила воду и вернулась в гостиную, вытирая руки.

– Игорь, – сказала она. – Я хочу подать на развод.

Развод прошел не безболезненно, но, в принципе, терпимо. Аня съехала от Игоря в съемную квартиру. Она возобновила близкие отношения с матерью, и, по ставшей теперь доброй традицией, привычке заходила к ней в гости каждые выходные.

Зинаида Павловна долго еще сокрушалась и винила себя в распавшемся браке дочери.

– Нет, мама, – говорила ей на это Аня. – Ты просто подсветила проблему, которая и так рано или поздно бы вылезла. Хорошо, что так получилось до того, как у нас родились дети.

Аня справедливо полагала, что муж, который не принимает ее такой, какая она есть, ей не особо и нужен. Выход из родительского гнезда – необходимый жизненный процесс, но не всегда вектор движения направлен в нужную сторону. Сейчас Аня надеялась, что на этот раз она выбрала правильное направление.

Кот Васька, как профессионал в такого рода делах, был запущен первым в новую Анину квартиру. Он хозяйским взглядом окинул помещение, а потом примостился на подоконнике и начал вылизывать свою кашемировую шерстку.

Ему здесь понравилось.

Забота

– Надь! Дай списать!

– Не дам! Я еще сама последний пример не решила.

– Ну Надь! Ну дай, пожалуйста. Я ни один не решил. Сначала Горгона влупит мне двойку за контрольную, а потом отец, когда узнает, даст ремнем.

Наде всегда было жалко Вовку, соседа по парте и по дому. С этим вихрастым мальчишкой девочка была знакома практически всю жизнь, да и судьбы у детей были похожи: и Вовка, и Надя росли с отчимами, родных отцов не знали, родители ребят часто выпивали, порой даже вместе.

Вовка жил в однокомнатной квартире с матерью, отчимом, двумя младшими сестренками и бабушкой. У ребенка не было даже рабочего места, на котором можно было бы спокойно делать уроки. Домашние задания он выполнял на кухонном столе, если, конечно, он не был занят пьющими родственниками, или на подоконнике в комнате, служившей спальней, гостиной и столовой одновременно.

У Нади с личным пространством дело обстояло лучше. Мать с отчимом спали на раскладном диване в зале. У нее же была пусть и маленькая, но своя комната.

Училась девочка на «отлично». Надя была любознательным ребенком, самостоятельно изучала новые темы. Брала в библиотеке учебники за восьмой, девятый класс и занималась по ним. Учителя каждый урок хвалили свою лучшую ученицу. Гортензия Львовна, преподаватель математики, всегда ставила Надю в пример. По ее словам, девочка, учась в седьмом классе, знала программу за восьмой. Одноклассники всегда обращались за помощью к Наде. Девочку любили за открытость, искренность и милосердие.

Поворчав для виду, Надя аккуратно подвинула свою тетрадь поближе к Вовке.

– На, списывай, только быстрей.

– Спасибо, Надюха! Век тебе буду благодарен, ты меня только что спасла!

– Ты только хотя бы одну ошибку сделай в примерах. Ну не поверит Гортензия Львовна, что контрольную ты решил сам.

– Хорошо. Сделаю три ошибки. Мне и трояка хватит.

Надежда Васильевна с малых лет учила дочку вести хозяйство. Двенадцатилетний ребенок успевал все: ходить на танцы после школы, готовить ужин, убирать квартиру и даже недолго гулять с друзьями. Внимания девочке от матери доставалось мало. Всю любовь и ласку Надежда Васильевна отдавала мужу.

Девочка отчима папой не называла, обращалась к нему по имени – дядя Гриша. Мужчина отличался суровым характером. С его работой иначе нельзя: трудился Григорий в ведомстве, который в народе называют «казенным домом». Мужчину боялись даже заключенные СИЗО, перевозкой которых он, собственно, и занимался. Надя лишний раз старалась не попадаться ему на глаза, хотя он ее никогда не бил.

После уроков Надя вместе с Вовой торопились домой. Девочка к приходу матери с работы должна была выстирать несколько половичков в ванной. Вовка предложил помочь – не будет же щуплая Надя сама ворочать тяжелые мокрые коврики.

– Давай я тебе помогу, Надь. Папка с мамкой придут с работы только через два часа. Все успеем, тем более я тебя за контрольную отблагодарить хочу.

– Ну пойдем, горе луковое, поможешь. Твои родители сегодня тоже пить будут?

– Да, наверное, будут. Я к Кольке ночевать пойду. Все равно они после пьянки начнут ругаться, спать не дадут.

В ночь с пятницы на субботу мать и отчим Нади тоже устраивали застолья. Женщина, работавшая кассиром в магазине, получала недельную оплату, набирала продуктов, спиртного и накрывала стол. Дядя Гриша тоже должен был получить зарплату, поэтому в гости ждали и его друзей с работы. Значит, надо было постелить в шкафу одеяло и не забыть взять туда подушку – прятаться Наде там придется долго.

Мать и отчим снова подерутся, мать вызовет полицию, дядю Гришу увезут. Мать быстро одумается, побежит в отделение, заберет мужа, и почти до утра под бутылку водки они будут мириться. Бардак (разбитую посуду, пустые бутылки и консервные банки) с утра придется убирать Наде.

Выстирав половички, Надя накормила Вовку обедом и проводила его домой. Нужно было срочно бежать на танцы, чтобы успеть вернуться домой до прихода отчима и матери. Но Надя немного опоздала. Подбегая к подъезду, она увидела маму рядом с такси.

– Господи, Надя, где ты ходишь? Мы пятнадцать минут тебя ждем. Иди домой, сейчас приедет тетя Вера. Заночует сегодня у нас.

– Мам, а ты куда?

– Мы с Гришей уезжаем. Не волнуйся, завтра уже будем дома. Бабушка Оля заболела.

– Как заболела? А что случилось, мам?

– Инсульт ее разбил, Надюша. Парализовало. Поедем забирать, ей теперь уход нужен.

Мама и отчим (абсолютно трезвые, кстати) сели в машину и уехали. Надя расстроилась: баба Оля всегда хорошо к ней относилась. Летом часто брала ее к себе на каникулы. Бабушка научила ее готовить блинчики и сырники – такими вкусными они не получались даже у мамы.

Приехала тетя Вера, с племянницей попила чаю. Надя, воспользовавшись отсутствием родителей, быстренько сделала все дела по дому и ушла гулять.

Отчим с мамой вернулись в воскресенье к обеду. Позвали Вовкиного отца помочь – вдвоем мужчины таскали баулы с одеждой, кое-какую мебель, большое зеркало. Бабушку Олю в квартиру подняли на инвалидной коляске.

Надя, увидев бабушку, испугалась и расплакалась: бабушка улыбалась лишь одной стороной лица – зрелище было поистине жутким. Надя тихонько подошла к коляске и взяла бабу Олю за руку. Старушка узнала девочку и несколько раз ей моргнула.

К вечеру устроили старушку рядом с девочкой. Мать сбегала в магазин за бутылкой, накрыла на стол. С отчимом они сели выпивать. Изрядно поддавшая мать позвала Надю.

– Ну что, дочка, теперь ты должна заботиться о бабушке, а у меня другие дела. Она о тебе заботилась, когда ты была маленькая, – сказала мать, – если не будешь успевать, то школу можешь пропускать.

– Мам, ну как я смогу? Это же надо быть рядом, кормить, переодевать. А как же школа? А танцы? Мам, я не могу. Давай, ухаживать за бабушкой будешь ты, а я делать дома всю-всю работу?

– Ага, умная какая нашлась! А деньги кто зарабатывать будет? Костюмы тебе кто на твои танцы будет покупать? Нам не хватит Гришиной получки. Ну ладно, есть еще бабкина пенсия, но, боюсь, она вся будет уходить на памперсы и еду старухе.

– Прикрой рот, Надька, – громко ударил кулаком по столу отчим. Надежда Васильевна вздрогнула и сжалась. – Не говори так про мою мать! Она что, мало хорошего нам сделала?

Маленькую Надю поставили перед фактом: теперь она должна ухаживать за бабушкой, нравится ей это или нет.

Кружок танцев девочка посещать перестала – на любимое увлечение совсем не осталось времени. После школы ребенок бежал домой, где его ждала «вторая смена»: к обеду бабушка успевала несколько раз сходить под себя. Надя принималась мыть, стирать, кормить. В редкие минуты отчаяния ребенок просил мать дать ей немного отдыха. Надежда Васильевна отвечала всегда одной и той же фразой: «Бабка помрет скоро, долго не проживет. Ее хата нам достанется! Не возникай, делай, что тебе велено».

В пятницу в седьмом классе проходил конкурс чтения стихов. Девочка была ведущей мероприятия, поэтому задержалась в школе на два часа. Подходя к квартире, Надя услышала громкие разговоры: значит, мать с отчимом сегодня устроили себе выходной и успели напиться к ее приходу. Открыв дверь, Надя в нерешительности остановилась в прихожей.

– Надька явилась! Иди скорее сюда, бабушку давно пора кормить.

Девочка наскоро переоделась и побежала на кухню. Налила в тарелку суп, накрошила туда хлеба, взяла ложку и пошла к бабушке.

В комнате стоял невообразимый запах: пока девочка была в школе, к старушке никто не заглядывал. Постель была мокрой от испражнений, но что самое страшное – бабушка лежала на полу. Отчим с матерью так громко кричали, что даже не услышали стук упавшего тела. Неизвестно, сколько в неудобном положении пролежала бабушка Оля.

Надя быстро поменяла постельное белье, проветрила комнату, попыталась самостоятельно поднять бабушку и уложить ее на кровать. Сил на это у двенадцатилетней девочки не хватило, пришлось звать на помощь мать и отчима.

Чертыхаясь, Григорий и Надежда поднялись из-за стола и прошли в комнату. Увидев мать лежащей на полу, мужчина рассвирепел. Не разбираясь, отчим впервые с силой ударил девочку по лицу. Надя отлетела к стене, ударилась плечом и упала. Бабушка Оля, видя это зверство, попыталась закричать, но из-за плотно сомкнутых губ раздалось только мычание. Старушка беззвучно плакала.

Наутро отчим неуклюже извинился перед падчерицей. Мол, перепил, не разобрался сразу, но Надя теперь стала бояться его еще больше. Чтобы ситуация не повторилась вновь, девочка стала все реже посещать школу. Она старалась круглосуточно находиться с бабушкой. Домой приходили учителя, видели удручающую картину, но ничего не могли сделать. Ребенок в силу своих возможностей продолжал ухаживать за парализованной бабушкой.

Старушка умерла через год. Надя сильно горевала, считая себя виноватой в смерти бабушки Оли. Девочка думала, что недостаточно хорошо ухаживала за близким человеком.

Соседка, тетя Зина, однажды встретила малышку во дворе. Надя сидела на скамейке, опустив голову, и тихонько плакала. Женщина подсела к ребенку, аккуратно погладила ее по голове и спросила, что случилось. На Надю так давно никто не обращал внимания, что девочка, сама от себя не ожидая, все рассказала тете Зине. Женщина предложила посмотреть на ситуацию с другой стороны: баба Оля сейчас в лучшем из миров, наконец-то у нее ничего не болит, она смотрит с облака на Надю и очень горюет, когда та плачет.

После разговора с соседкой девочкой стало действительно легче. Чувство вины, вызванное кончиной бабушки, постепенно ушло. Дядя Гриша сразу после смерти матери стал собирать документы на вступление в наследство.

У бабушки Оли не было ничего, кроме благоустроенной квартиры практически в центре города. Риэлторское агентство оценило ее в несколько миллионов. Отчим с матерью Нади в мыслях уже давно продали недвижимость, на вырученные деньги сделали ремонт, купили машину и съездили отдохнуть.

Нотариус, который принимал пакет документов, сказал, что нужно подождать некоторое время – вдруг объявятся еще прямые наследники. Григорий возразил, что родных братьев и сестер у него нет, а отец давно умер. Нотариус пожал плечами и ответил: процедура такая, все должно быть по закону.

К нотариусу Надежда и Григорий собирались как на праздник: женщина надела лучшее платье, а мужчина облачился в костюм. Взяли с собой и Надю, пусть тоже поучаствует в празднике. Нотариус сообщил Григорию, что после смерти старушки обнаружилась дарственная – еще при жизни мать подарила свою квартиру единственной любимой внучке, Наденьке.

Дома девочке здорово досталось, будто бы она была в чем-то виновата. Пьяный отчим крушил все вокруг, лупил жену и падчерицу, кричал, что подаст на малолетнюю аферистку в суд. Заберет квартиру, а ее саму сдаст в детский дом. Уже после юрист, к которому обратились Надежда и Григорий, объяснил, что дарственная обратной силы не имеет.

Квартира по закону теперь принадлежит девочке, но Надежда, как законный представитель ребенка, может проживать в ней вместе с дочерью. Чтобы получить хоть какую-то выгоду, Надежда и Григорий решили переехать в квартиру девочки, а ту, другую, в течение пяти-шести лет сдавать.

Надина жизнь до совершеннолетия превратилась в кромешный ад: мать и отчим сживали со света ребенка. Теперь они ежедневно обвиняли ее в смерти бабушки: не досмотрела, не доглядела и, вообще, о дарственной знала, поэтому постаралась как можно быстрее загнать бабку в гроб.

Как только Наде исполнилось восемнадцать лет, она вместе с полицией выставила мать с отчимом из собственной квартиры. Став полноправной владелицей, девушка решила навсегда уехать из родного города. Квартиру она продала.

Надя собиралась замуж. Предложение ей сделал тот самый вихрастый Вовка. Он тоже давно прекратил общение с родителями, выбился в люди – учился и параллельно работал. В отличие от близких родственников, Надя и Вова были ярыми противниками алкоголя. Продав квартиру, молодые люди переехали в большой город, устроились на работу, деньги положили в банк под хороший процент. Помотавшись по съемным квартирам, взяли в ипотеку большой дом с садом и огородом.

Надя всю жизнь благодарит бабушку за то, что она не осталась равнодушной к ее судьбе. С родителями женщина не общается уже пятнадцать лет.

Сама виновата

Наталья Игоревна одна воспитывала сына, поэтому много работала. На душевные разговоры с ребенком у нее не хватало времени. Юра рос задиристым и хулиганистым. Проблемы начались еще в школе: мальчик привык отстаивать свое мнение кулаками, и на него часто жаловались родители других детей.

Пару раз вызывали участкового, что привело к постановке на учет семьи как неблагополучной.

После школы Юра никуда учиться не пошел. Он устроился на работу сначала грузчиком, а потом и разнорабочим. Нигде долго не задерживался, вылетал в основном за пьянку и развязное поведение. К двадцати шести годам парень успел дважды побывать в тюрьме.

Первый раз за разбой – пьяным разбил в магазине витрину, когда ему отказались продавать спиртное. Второй раз – за нанесение тяжких телесных повреждений, когда приревновал к собутыльнику свою девушку.

Наталья Игоревна от сына не отказалась, регулярно ездила к нему и возила передачи. После первого освобождения Юра женился. С Аней они вместе были еще со школы. Девушка честно ждала возлюбленного из тюрьмы и была очень рада получить от него кольцо.

У свекрови с невесткой были отличные отношения. Аня легко сходилась с людьми, быстро находила общий язык с детьми и имела чувство стиля. Наряды в прованском стиле очень шли ей; в гардеробе у девушки всегда были шляпки. Невестка напоминала Наталье Игоревне француженку, утонченную и воздушную.

После того, как Юра сел в тюрьму во второй раз, Аня подала на развод. Девушка решила, что ничего общего у нее с закоренелым уголовником быть не может. Развод особенно болезненно переживала Наталья Игоревна.

Юрий в колонии тоже горевал. Он искренне любил Аню, ради нее он был готов измениться. Мужчина решил, что сразу же после освобождения он поедет к любимой и вымолит ее прощение.

Время шло медленно, сидеть ему оставалось почти два года. Домой разрешали звонить редко. Юра пробовал пару раз позвонить жене, но родители не приглашали ее к телефону. Говорили, что Ани нет дома.

Чтобы скоротать время и отвлечь себя от мыслей об Ане, Юрий написал письмо в газету с текстом: «Молодой мужчина познакомится с симпатичной женщиной для общения, дружбы и, возможно, создания семьи. Все подробности – в переписке». Откликов было много: одинокие женщины с разных городов России мечтали о надежном мужском плече. Юра «иногородним» отвечал неохотно, для мужчины в приоритете были местные.

Письмо Анжелики сразу зацепило молодого человека. Женщина искренне рассказывала о себе, подробно описывала качества, которые хотела видеть в своем избраннике. Юра не стал скрывать своего местонахождения, а Анжелику его прошлое не смутило. Через два месяца переписки женщина приехала к Юрию на краткосрочное свидание.

Анжелика была старше своего избранника почти в два раза: ей было сорок восемь лет. Она владела бизнесом и не имела материальных проблем: жила в своей трехкомнатной квартире, ездила на иномарке, летала два-три раза в год отдыхать. Юра после знакомства с женщиной стал жить намного лучше: Анжела регулярно привозила передачки.

Юра подумал, что грешно упускать такой шанс, и, подождав, когда женщина к нему привыкнет, позвал ее замуж.

Радостной новостью Анжелика поделилась только с одним человеком – с единственной подругой Лизой. Женщины встретились в кафе. Та выразила свое мнение по поводу серьезности намерений молодого человека.

– Анжел, я ни в коем случае не лезу в твою личную жизнь, но ты в нем уверена? Вы знакомы три месяца. Он тебя младше на двадцать два года. Да он дочки твоей на год младше! Зачем тебе этот брак?

– Мне кажется, что я его люблю. Юра на самом деле хороший человек, просто очень вспыльчивый. Именно за это он и попал в тюрьму.

– Ага, конечно! Ты скажи еще, что твой Юра невинно осужденный! Так 90% зэков говорит.

– Нет, почему же? В целом, конечно, за дело сидит. Но уже во всем раскаялся! Ему совсем немножко осталось, чуть больше года.

– Анжела, очнись! Когда он выйдет, тебе будет пятьдесят, а ему – двадцать восемь! Через лет пять ты ему надоешь, и он тебя бросит! Ну к чему эти страдания? Нравится он тебе? Встречайся, езди к нему на свидания, если нужно, но не расписывайся! А если он с тобой только ради денег?

– Ну что ты такое говоришь! Ему я важна, а не мои деньги! Лучше бы, Лиза, я тебе ничего не рассказывала. Вместо того, чтобы за меня порадоваться, ты мне только настроение испортила!

Все-таки слова лучшей подруги охладили пыл Анжелики, и она решила с заключением брака не торопиться. Парню она отказала.

Юра же, наоборот, развил бурную деятельность. Об избраннице рассказал матери. Наталья Игоревна тут же захотела познакомиться с невесткой. Юра обещал это устроить. Когда Анжелика приехала на очередное краткосрочное свидание, молодой человек завел об этом разговор.

– Солнышко, чтобы доказать серьезность своих намерений, я хочу познакомить тебя с мамой. Пока меня рядом с вами нет, вы будете поддерживать друг друга. Ты согласна?

– Конечно, я не против. Только вот…

– Что, любимая?

– Ты сказал ей о моем возрасте?

– Конечно, она знает, что ты меня старше. Не волнуйся, мама у меня современная, на такую мелочь даже внимания не обратит. Вот тебе телефон. Маму зовут Наталья Игоревна.

– Хорошо, милый. Я сегодня же ей позвоню.

Анжелика показалась Наталье Игоревне слишком холеной. Несмотря на то что женщины были ровесницами, выглядела невестка значительно лучше свекрови. Встреча прошла холодно. Наталья Игоревна стеснялась и не знала, о чем говорить с избранницей сына. Анжелике же, наоборот, Наталья понравилась – женщина показалась ей искренней.

Теперь на краткосрочные свидания они ездили вместе. Когда Юрию оставалось два месяца до освобождения, он снова сделал предложение Анжелике, и она согласилась.

Женщина в городе имела связи, поэтому смогла устроить молодого мужа на высокооплачиваемую работу. Анжела купила ему машину, помогла сделать в квартире матери ремонт.

Все было бы у него хорошо, если бы не воспоминания об Ане. Засыпая рядом с Анжелой, Юрий часто вспоминал первую жену. Близкий друг рассказал мужчине, что девушка практически сразу после того, как его во второй раз посадили, уехала в другой город. В отношениях ли она сейчас или нет, Юрий не знал. Да и узнавать не было смысла – мужчина уже был женат.

Наталья Игоревна смирилась с невесткой. Первое время женщине было стыдно перед соседями за сына. Ей казалось, что их семью обсуждают все, кому не лень. Но Наталья Игоревна видела, как Анжелика любит Юру. Подарки, которые на каждый праздник преподносила щедрая невестка, тоже оценила и поняла, что ее сын в жизни наконец-то вытянул счастливый билет.

Пятидесятилетие Анжелики отметили с размахом в модном ресторане. Наталья Игоревна в очередной раз заметила, что выглядит женщина максимум на сорок.

Наталья Игоревна перестала в чем-либо нуждаться с появлением Анжелики. Женщине стала нравиться роскошная жизнь и со временем любые подарки она стала воспринимать как само собой разумеющиеся. Напрямую требовать у невестки денег она не решалась, действовала через Юру:

– Сынок, как дела у твоей женушки? Деньги еще не закончились?

– Мам, опять ты за свое! Я же ведь работаю, помогаю тебе. Что ты еще хочешь?

– Я всю жизнь мечтала побывать за границей. Хочу на старости лет мир посмотреть. Что ты на это скажешь?

– Что я тебе на это скажу? Не знаю, у меня на данный момент нет денег, чтобы отправить тебя в путешествия.

– А твои деньги не нужны. Аккуратно попроси Анжелику, пусть купит мне путевку, например, в Италию. Или в Испанию. Еще бы я с удовольствием съездила в Америку.

– Да, мама, Турция теперь для тебя бюджетный вариант?

– Про Турцию фильм показывали по телевизору, а там, кроме аквапарков и гостиниц, интересного ничего и нет. А вот Италия – другое дело!

– Избаловала тебя Анжела. Никогда бы раньше не подумал, что ты путешествиями интересуешься.

– То было раньше, сынок. Тебе посчастливилось выиграть в лотерею, так почему бы на полную катушку не использовать этот подарок судьбы?

Просьбу Натальи Игоревны Анжелика выполнила: купила свекрови путевку на неделю в Испанию. Провожать мать Юрий поехал один, поскольку Анжела не смогла отменить важное совещание.

Юра от жены не отставал и тоже много работал. Ему хотелось получить независимость, открыть свое дело и забыть прошлое, как страшный сон.

Наталья Игоревна после женитьбы сына на своей ровеснице потихоньку отвадила всех подруг, чтобы избежать насмешек. Общаться продолжила только с соседкой Лидой. По возвращении с отдыха Наталья Игоревна пригласила ее попробовать настоящее испанское вино. Женщине не терпелось поделиться впечатлениями о поездке.

Когда бутылка уже была почти допита, захмелевшая Наталья стала жаловаться подруге на невестку.

– Вот все, Лидка, в ней хорошо. Выглядит прекрасно и зарабатывает отлично, а счастья сыну с ней не будет.

– С чего ты взяла?

– Да как! Ей же пятьдесят уже! Ребенка она никогда не родит, не будет у меня внуков.

– Да зачем тебе нужны эти внуки, Наташа? Лишняя статья расходов. У меня вон четверо – всю зарплату на них спускаю и сыну с дочкой помогаю. Живи в свое удовольствие!

– Вот если сгинула бы Анжелка куда-нибудь, зажили бы мы… Юра бы получил половину наследства, у той же дочка есть. Нашел бы себе молодую жену.

– Ой, да что ты, Наташа, говоришь такое! Она же живой человек! Ты что ее, как крысу, отравить хочешь?!

– А что, это мысль…

– Все, пойду я. Мне кажется, перепили мы с тобой, раз до обсуждения смерти твоей невестки дошли. Пока, Наташ. Не делай глупостей.

Мысль показалась Наталье Игоревне интересной. У невестки нервная, напряженная работа, сердце, наверное, шалит. От нее можно избавиться, если только тщательно все продумать. Наталья Игоревна последовала примеру Скарлетт из известного романа «Унесенные ветром»: решила «подумать об этом завтра».

Наутро женщина проснулась с гудящей головой и непонятно откуда взявшейся ненавистью к Анжелике. Если бы не она, Юра давно бы вернул Аню. Может быть, у Натальи Игоревны уже подрастал бы внук или внучка. Свалилась же на ее голову эта престарелая фифа! Раз внуков от такой невестки ждать не приходится, то следует вытянуть из нее как можно больше денег!

Наталье Игоревне вдруг подумалось, что она бы шикарно смотрелась за рулем. Почему бы не заставить Анжелку купить ей машину? Женщина набрала номер сына и пригласила его вечером на ужин. Попросила, чтобы Анжела обязательно пришла к ней в гости.

Ужин прошел спокойно. Когда Юра встал из-за стола и вышел на балкон, чтобы покурить, Наталья Игоревна произнесла:

– Анжела, а знаешь, что я подумала? Хватит дергать Юру по всяким пустякам, я же его от работы, наверное, отвлекаю. Хочу отучиться в автошколе и получить права.

– Хорошая идея, Наташ. Права сейчас получить несложно, да и машину купить проблемы не составит – банки даже специальную программу «Автокредит» предлагают.

– Да ты что, Анжел, кто мне кредит даст? Я же давно не работаю. Вот права получу, вы же купите мне машину? А я обещаю больше в этом году не проситься на отдых. Только берите с салона: подержанная, наверное, часто ломаться будет.

– Наташ, сейчас нет возможности покупать что-то дорогостоящее. В бизнесе небольшие проблемы, я и так постоянно дергаю из оборота деньги то на то, то на это.

– Ну ничего, сыщешь средства на подарок любимой свекрови.

– Извини, Наташ. Не могу.

Анжела встала из-за стола и направилась к Юре на балкон. Наталья Игоревна рассвирепела. Именно она позволила сыну жениться на этой старухе, именно ей Анжелка обязана своим женским счастьем! Вскочив с места, Наталья Игоревна бросилась к аптечке и схватила таблетки. У нее всегда в запасе был препарат, повышающий давление – женщина страдала гипотонией.

Ни Наталья Игоревна, ни Юра кофе не любили. Только Анжела пила этот напиток литрами. В голове свекрови созрел чудовищный план. Сейчас она избавит и себя, и сына от всех проблем! Таблетки Наталья Игоревна бросила в кружку, включила кофемашину, залила лекарство кипятком. В напиток щедро добавила сахара, чтобы горечь не ощущалась.

Ничего не подозревавшая Анжела вместе с Юрой вернулась к столу и сделала пару глотков кофе. Через несколько минут ей стало плохо. Она схватилась за сердце и пробормотала: «Что-то голова сильно кружится». И упала со стула.

Юра испугался, а Наталья Игоревна улыбнулась. Посмотрев на мать, молодой человек все понял…

– Мама, ну кто просил тебя лезть? Когда ты оставишь меня в покое?! Что теперь делать? – кричал Юра, склонившись над Анжеликой.

– Ничего не делать. Вызывай скорую, пока не поздно. Скажем, что твоя жена переборщила с таблетками. Пусть все думают, что она сама виновата.

Анжела выписалась из больницы только спустя месяц. Юра приходил к ней несколько раз, но женщина не хотела его видеть. Писать заявление в полицию Анжелика не стала. Оправившись от сильного отравления, она подала на развод, продала бизнес и вместе с семьей дочери уехала в курортный город. Там открыла небольшой отель.

Юра помирился с первой женой. Анна быстро забеременела. С матерью молодой человек не общается.

Глава 15

Глава 15

Перепишите на меня квартиру

Последнее время Катя не любила просыпаться утром. Во сне проблемы не докучают, о плохом не думается. Вот уже 3 месяца женщина находилась в подвешенном состоянии – у свекрови обнаружили онкологическое заболевание, рак желудка. Болезнь уже была запущена, метастазы «расползлись» и по другим органам.

Вылечить болезнь на такой стадии и в такой форме можно было, но только за границей. Катя отправила несколько писем в Германию, Израиль и Швейцарию. Откликнулась клиника, расположенная на «Земле Обетованной». Израильские специалисты гарантировали благоприятный исход за счет инновационного метода лечения. Как утверждал представитель медицинского учреждения, 97% больных после процедур быстро восстанавливаются и возвращаются к нормальной жизни.

Катя была замужем за Павлом уже 20 лет. Для женщины это был второй брак. Со свекровью, Ниной Ивановной, у Кати всегда были ровные, доброжелательные отношения. Женщине нравилось, что мама ее мужа не соперничает с ней за внимание Павла. Нина Ивановна всегда была рассудительной, давала дельные житейский советы и никогда не лезла в личную жизнь сына.

Катя вместе с мужем и сыном Мишей жили в квартире, доставшейся ей по наследству от родителей. Павел тоже был обеспечен жильем: у мужчины в собственности была двухкомнатная, благоустроенная квартира недалеко от центра. Еще 20 лет назад было принято решение сдавать жилплощадь, а деньги откладывать.

Супруги достаточно зарабатывали, но не шиковали. Мужчина увлекался старинными монетами – его заработка хватало, чтобы регулярно пополнять коллекцию.

Нина Ивановна жила в пригороде, в собственном в доме. В его благоустройство Павлом было вложено немало средств, поэтому, когда встал вопрос о поиске денег на лечение, Павел предложил матери продать дом и переехать в город. Она могла остаться жить с ними или занять свободную квартиру – как раз на тот момент там не было квартирантов. Нина Ивановна от этого предложения отказалась наотрез. Между свекровью и невесткой вышел небольшой скандал:

– Я не буду продавать свой дом! Это мое последнее слово.

– Нина Ивановна, вас же не собираются оставлять на улице! Переезжайте к нам, или, если хотите, заселяйтесь в свободную квартиру.

– Не хочу! Оставьте в покое мой дом! Я лучше умру, чем усадьбу с молотка пущу! Я ж там родилась!

– Нина Ивановна, ну что вы, как маленькая? Чем вам квартира не жилье? Те же удобства, что и у вас дома, соседи тихие, район благополучный.

– Не хочу и все! Дом продавать не дам! Вон, выставляйте на торги свободную квартиру.

Катя искренне не понимала, как можно держаться за дом, болея раком. Ведь главное – спасти собственную жизнь. Перечить свекрови Катя не стала. Женщина решила искать другие способы решения проблемы. Коллега по работе посоветовала обратиться в благотворительный фонд, Катя отправила и туда письмо, прикрепив в качестве подтверждения больничную карту и официальный ответ из израильской клиники.

Предложений было мало – благотворительный фонд почему-то отказывался брать на попечение пожилую женщину.

Вариант с благотворителями провалился, поэтому нужно было срочно искать другой источник финансирования. Павел с утра поехал к матери – ей было плохо, несколько раз вызывали скорую. Женщина не могла видеть, как муж мечется по квартире, не находя себе места. Катя всеми силами старалась помочь, сохраняя при этом холодную голову. Переживания мужа были настолько искренними, что у Кати рвалось сердце на части.

Свободную квартиру, которая была оформлена на Павла, решили продавать. Израильская клиника торопила – с такой болезнью шутить нельзя, меры нужно принимать немедленно. За ту сумму, которая бы полностью покрыла траты на лечение, никто покупать недвижимость не хотел. Единственные клиенты, молодая пара с маленьким ребенком, были готовы сразу же подписать договор купли-продажи, но им не хватало 10%. Взять покупателям деньги было негде – супруги итак заняли деньги у родителей и друзей, в кредите банк отказал.

Павлу пришлось согласиться с условиями клиентов. Лучше уж 90% суммы, чем ничего. Продавать Кате и Паше было нечего: обе машины были в залоге в ломбарде, а банковский счет давно уже был опустошен. Израильская клиника уже выставила счет за лечение и уже сегодня была готова принять Нину Ивановну. Катя ужаснулась: им нужно было в течение 10 дней где-то найти ещё 5 000 долларов. Друзья и знакомые помогли, чем смогли. Свекровь, узнав о недостающей сумме, приехала к сыну.

– Паша, что будем делать? Ты как-то собираешься искать деньги?

– Да, мама, конечно. Я делаю все возможное. Ты, главное, не волнуйся. Принимай лекарства, правильно питайся, гуляй побольше. Хочешь, сходим в парк?

– Не заговаривай мне зубы, Паша! Я не вижу, что ты вообще что-то делаешь! Меня давно ждут в Израиле, а у тебя денег на лечение собственной матери нет!

– Мама, может, все же продадим твой дом? Переедешь к нам, отдельную комнату тебе выделим, Миша же все равно живет в общежитии. Если поставить цену ниже рыночной, то клиенты найдутся быстро.

– Ни за что! Оставь мой дом в покое! Продавай что-нибудь свое! Я, когда вылечусь, должна на старости лет жить из милости у невестки?

В разговор вмешалась Катя:

– Нина Ивановна, ну почему же из милости? Мы не чужие друг другу люди, как-нибудь разместимся. Если хотите, сделаем ремонт специально под вас, мебель поменяем.

– Я не хочу доживать свой век в тесной клетушке! Я все сказала! Ищите деньги.

Паша повез мать за город. Катя налила себе чай, села за стол и задумалась: где взять деньги? Что делать?

Паша вернулся поздно, выглядел расстроенным. Катя сразу поняла, что мать снова устроила сыну скандал с причитаниями «я же тебя вырастила, а ты мне помочь не хочешь». Женщина успокоила мужа и уложила его спать. Сама же полезла в интернет и стала искать частных кредиторов: она где-то слышала, что под договор, оформленный и заверенный нотариусом, можно взять деньги в долг. Банки ни ей, ни Паша больше кредитов не давали, если только под залог. У супругов были действующие займы.

Ничего стоящего женщине найти не удалось. Большинство объявлений было выложено мошенниками, которые требовали предоплату на оформление договора или первый взнос, как доказательство платежеспособности.

Утром Катя снова поехала в банк. Персональный менеджер пообещал поговорить с руководством и подобрать выгодное предложение по пролонгации имеющихся займов с увеличением суммы. Кредитная история и у Павла, и у Кати была отличная. Просрочек по кредитам они никогда не допускали, все платежи вносили вовремя.

Катя готовила ужин, на электронную почту пришло письмо от представителя израильской клиники. В нем сообщалось, что ждать медицинское учреждение больше не может. Если в течение 7 дней Катя не внесет полную оплату, то вместо Нины Ивановны возьмут другого пациента. Женщина закрыла глаза и шумно вздохнула. У нее почти уже опустились руки: нужно как-то уговорить свекровь продать дом. Иного выхода женщина не видела. Катя позвонила мужу и попросила его срочно привезти свекровь к ним. Через час Нина Ивановна сидела на кухне и рыдала:

– Да оставьте вы меня в покое! Не буду я продавать дом! Как у вас совести хватает оставлять старуху без единственного жилья?

– Мама, тебе же никто не предлагает остаться на улице! Мы тебе выделим комнату, ту, которую ты захочешь! Сделаем ремонт. Хочешь, заберем мебель из твоего дома?

– Не надо мне ничего! В моем доме я хозяйка, понимаешь? Что хочу, то и делаю! Не хочу, чтобы вы меня жизни учили и куском попрекали! Я дом продам только с одним условием.

– С каким условием, мама?

– Вы квартиру свою на меня перепишите! Тогда я буду чувствовать себя комфортно, жилье-то будет собственное, – улыбнулась свекровь

Катя поначалу в разговоре не участвовала. Когда женщина услышала последнюю фразу свекрови, опешила. Паша вопросительный посмотрел на жену:

– Катя, ну что молчишь? Ты на мои условия согласна?

– Извините, Нина Ивановна, но я не согласна. По-моему, это – бред!

– Ничего это не бред! Я не знаю, вдруг я вам быстро надоем и вы от меня избавиться захотите? А не сможете – квартира-то будет моя! А я обещаю не выгонять вас, живите, сколько хотите!

Спасибо большое, Нина Ивановна, за то, что разрешили мне жить в моей же квартире. Все, я даже обсуждать это не хочу. Квартиру я никому, кроме сына, дарить не буду.

– Ладно, можешь не дарить. Тогда давай ее продадим? А жить все вместе будем, в моем доме? Там всем места хватит.

Катя раньше никогда бы не подумала, что у нее такая наглая свекровь. Язык сработал быстрее, чем мозг.

Катя крикнула:

– А больше вам ничего не надо? Совсем уже обнаглели! Хотите жить – продавайте дом! Мы итак спустили все, продали все, что у нас было! Залезли в бешеные долги и кредиты! Даже не думайте! Даже не надейтесь на мою квартиру. Продавать я ее не буду, жилплощадь отойдет сыну и его семье.

Нина Ивановна, кажется, именно такой реакции и ожидала. Спорить с невесткой не стала, только удовлетворенно хмыкнула и протянула:

– Вот видишь, Пашенька, плевать твоя жена хотела на моё здоровье! Другие люди, чтобы спасти близкого человека, последнюю рубаху продают. А эта, ишь ты, разоралась.

Сил спорить со свекровью у Кати не было. Женщина вышла из кухни и направилась в спальню. Дверь за собой закрыла на ключ, чтобы никто хотя бы час ее не беспокоил.

О чем разговаривали на кухне муж и свекровь, женщина не знала. Через 2 дня Катя освободилась пораньше и торопилась домой – на 4 дня у нее была назначена встреча с кредитным менеджером. Накануне банковский специалист позвонил и пригласил Катю в офис, чтобы обсудить одно предложение. Катя не смогла открыть замок с той стороны – был вставлен ключ. «Паша, наверное, дома. Ну или Нина Ивановна» – подумала женщина. Катя нажала на звонок, с той стороны двери слышались голоса. «Интересно, у нас, что, гости ?» – удивилась женщина.

Двери открыла Нина Ивановна. Рядом с ней стоял незнакомый мужчина.

– Знакомьтесь, Сергей. Это Катя, моя невестка. Она же хозяйка квартиры. Если вас все устроит, то к оформлению сделки можем приступить уже завтра. Деньги нужны срочно.

– Хорошо, Нина Ивановна, я подумаю. Завтра с утра мы сообщим вам о своем решении. Квартира мне очень понравилась, очень уютная. Я же могу рассчитывать на скидку?

– Да, конечно, скидочку вы обязательно получите. За срочность.

Катя от удивления и возмущения не могла произнести ни слова. Когда за мужчиной закрылась дверь, Нина Ивановна деловито произнесла:

– Ну вот, я все за вас решила. Бегать, искать покупателей, не придется, переплачивать риэлторским агентствам тоже. Сергей – племянник моей очень хорошей знакомой. Он как раз ищет жилье в нашем районе, чтобы быть поближе к тете. Надо же, какая удача!

– Подождите, Нина Михайловна. Вы что, пытайтесь продать мою квартиру?!

– Конечно, надежды на вас-то надежды нет. Не хочется мне умирать в 65 лет. А вы, как я вижу, и не собираетесь мне помогать. Поэтому я сама себя спасу!

– Да спасайте на здоровье, только без моей квартиры. Не будет никакой продажи, не надейтесь! Сколько раз я уже говорила, что эта недвижимость останется моему сыну!

– Да, Катька, я и не думала, что ты такая дрянь! Квартира тебе дороже моей жизни! Я это запомню. Жизнь – бумеранг. Бог тебя еще накажет.

Когда скандал достиг своего апогея, приехал Павел. Он метался между двумя разъяренными женщинами и старался успокоить их.

– Так, стоп! Замолчали обе! Я нашел решение – за мою коллекцию редких монет сегодня предложили 25 000 долларов. Этого хватит и на лечение, и на реабилитацию.

Нина Ивановна и Катя тут же забыли о скандале и кинулись на шею к Павлу.

Нина Ивановна успела – ее успешно прооперировали. Сейчас она проходит курс реабилитации. Врачи утверждают, что шансы на выздоровление высокие. Катя и Павел потихоньку раздают долги, им помогает сын Миша без отрыва от учебы. Молодой человек устроился на хорошую работу и получает достойную зарплату.

*****

Глава 19

Зачем вы это сделали

– Людмила Павловна, – зачем вы это сделали?!

Оля даже заикалась от возмущения. Она искренне не могла понять, что произошло.

Сергей умер два года назад, когда Ане исполнилось два года, а Павлику – четыре. Умер, а вернее погиб, глупо и трагично. Какой-то очередной лихой водитель вылетел на остановку, где спокойно стоял муж. Он сбил двух человек, женщина выжила, а муж скончался в реанимации через два дня.

Ольга переехала к свекрови. Людмила Павловна сама предложила ей этот вариант, и Ольга была искренне благодарна. Ипотеку за двухкомнатную квартиру она бы не потянула одна с двумя детьми никаким образом. У свекрови же имелась пустая «трешка».

Свекровь когда-то работала в городской администрации, сохранила прежние знакомства. Она помогла Ольге утрясти все дела с банком, отказаться от квартиры с минимальными потерями, получить назад деньги.

При этом не претендовала ни на какую их часть, несмотря на то, что ипотеку оплачивал в основном ее сын. В общем, золото, а не свекровь.

Ольга считала так абсолютно искренне. Людмиле Павловне было 55 лет, она только что вышла на пенсию, при этом выглядела свекровь лет на сорок с небольшим. Ухоженная, подтянутая, стройная, да и в поведении Людмилы Павловны тоже не было ничего от классической свекрови, какой ее изображают в анекдотах.

Людмила Павловна прекрасно владела всей современной техникой, активно посещала фитнес-центры и бары, могла поддержать разговор на любую тему.

При этом она не поучала Ольгу, не лезла в ее отношения с детьми, не изображала из себя заботливую мать, но и не набивалась в подружки.

Ольга была уверена, что со свекровью ей просто сказочно повезло. Когда подруги жаловались ей на матерей своих мужей, Ольга вообще не понимала, откуда возникают такие проблемы.

– Представляешь, говорила ей Ира, – моя каждый день ходит к нам ужинать. Она работает, ей готовить некогда, а я все равно дома с ребенком сижу, какая мне разница – на трех человек готовить или на четырех. Да мне и правда никакой разницы, но ведь она приходит и начинает объяснять, что готовлю я не то, не так, не на той посуде, невкусно, но сама при этом кушает с аппетитом, да еще с собой судочки уносит.

Ольга только пожимала плечами. Людмила Павловна готовила прекрасно, с удовольствием, вкусно, и добровольно взяла на себя эту обязанность, кормя невестку и внуков.

– Я же понимаю, – говорила Людмила Павловна, – ты и так на двух работах паришься когда тебе готовить.

Когда Наталья, другая подруга, жаловалась ей, что свекровь ей жизни не дает, требует, чтобы Наталья раз в неделю ездила в сад пропалывать никому не нужную морковь, Ольга только удивлялась. Людмила Павловна никогда не интересовалась садом, сада у нее вообще не было. Свекровь предпочитала проводить отпуск на Рижском взморье или в Кисловодске. В общем, не свекровь, а мечта.

Единственное, что пугало Ольгу в Людмиле Павловне, – это то, что та пользовалась неумеренным вниманием со стороны мужчин. Людмилу Павловну то провожали из магазина, поднося тяжелые сумки, то подвозили на дорогой иномарке, то звонили по телефону и приглашали в филармонию на концерт. Один раз Ольга столкнулась со свекровью у подъезда, когда ее провожал очередной кавалер, вылитый Олег Янковский в 50 лет. Людмила Павловна холодно попрощалась с ним у входа в подъезд и, отвечая на его вопрос, сказала:

– Вряд ли. Вы, конечно, можете позвонить, но я очень сомневаюсь.

Ольга не выдержала:

– Людмила Павловна, ну что вы такого мужчину отшиваете, не мужчина, а мечта, – и тут же отругала себя: «Вот дура, зачем ты это делаешь, вот выйдет Людмила Павловна снова замуж и мигом выставит тебя с детьми из квартиры, куда ты тогда пойдешь?».

Собственно говоря, идти Ольге было действительно некуда. Свою ипотечную «двушку» она отдала, взяв за нее деньгами, мужчины в жизни Ольги за это время пару раз появлялись, но руку и сердце ей предлагать не спешили. Они даже несколько раз заходили к ней в гости познакомиться поближе с ней, с детьми.

Но оба раза как-то так получалось, что их внимание очень быстро переключалось на Людмилу Павловну. Свекровь угощала их кофе, наливала виски, интересовалась работой, проблемами, давала советы, сочувствовала. В результате мужчины уходили абсолютно обвороженные Людмилой Павловной, а их встречи с Ольгой плавно сходили на нет.

Ольга и не думала ни в чем винить свекровь. Это же естественно, что она ведет себя любезно с потенциальными женихами невестки. Было бы гораздо хуже, если бы она их встречала кислой физиономией и начинала сразу жаловаться, какая Ольга распустеха и неряха, и какие у нее невоспитанные дети.

Так продолжалось до тех пор, когда третий Ольгин мужчина, Вадим, встретившись с ней на следующий день после визита в ее, а, вернее, в свекровкину квартиру, спросил:

– Слушай, а она тебе вообще кто? Сестра, кузина, тетка?

– Ты вообще про кого? – не поняла Ольга.

– Про эту дамочку, которая вчера меня принимала. Дамочка – высший сорт, но глазки она мне строила более чем откровенно. Когда ты ушла в комнату что-то с ребенком решать, я думал, она меня сейчас прямо на кухонном столе соблазнит.

Ольга обомлела:

– Она моя свекровь, – с трудом вымолвила она.

– Интересная у тебя свекровь, – хмыкнул Вадим.

Вечером Ольга решилась на откровенный разговор с Людмилой Павловной:

– Людмила Павловна, – зачем вы это сделали?!

Оля даже заикалась от возмущения. Она искренне не могла понять, что произошло.

– Зачем вам понадобилось кокетничать с Вадимом? У вас же у самой от мужчин отбоя нет. Вам обязательно нужно было сделать мне гадость?!

– Нет, – спокойно ответила свекровь. – Хочу, чтобы ты была верна моему покойному сыну…

– Но он же умер… – в полном остолбенении произнесла Ольга.

– Это неважно, – сурово сказала Людмила Павловна. – Храни верность памяти о своем муже и отце своих детей.

Ольга даже злиться на свекровь перестала, так она была поражена:

– Людмила Павловна, но ведь Вы сами… Вы же с отцом Сергея развелись, и мужчины вокруг вас табунами ходят.

– Это совсем другое дело, – строго сказала свекровь. Я развелась с недостойным человеком и не обязана быть ему верной.

Ольга не нашлась, что ответить. Она попыталась поговорить с Людмилой Павловной еще раз в более спокойном состоянии, но это ни к чему не привело. Свекровь, мило улыбаясь и разговаривая с Ольгой очень нежно, объяснила ей, что ее сын и Ольгин муж был идеальным человеком, и Ольга просто обязана хранить ему верность.

Что Сергей был прекрасным мужем и отцом, Ольга была полностью согласна, но ведь это еще не повод, чтобы всю жизнь прожить вдовой или уйти в монастырь. Все Ольгины доводы, рассуждения, истерики не производили на Людмилу Павловну ни малейшего впечатления.

В конце концов, Ольга отчаялась и пошла к психотерапевту. И изложила ему свою проблему, а вернее проблему свекрови. Специалист внимательно выслушал Ольгу и сказал:

– Случай весьма типичный. Бывают такие женщины. Они красивы, , привлекательны, но кекс как таковой, равно как и постоянные отношения с мужчинами их не интересуют. Им нужно поклонение, обожание, ухаживание, но больше ничего. И вам мать вашего мужа пытается предложить ту же модель поведения.

– Да нет у меня никакого ни поклонения, ни ухаживания! – взорвалась Ольга, я и так с трудом с мужчинами знакомлюсь, а эта… у меня их еще и отбивает.

– К сожалению, здесь ничего нельзя поделать, – сказал психотерапевт. Свою свекровь вы не переделаете, она будет вести себя так, как считает нужным, единственный для вас вариант – разъехаться с ней и выстраивать свою судьбу самостоятельно.

– Интересно, как это вы себе мыслите? – возмущенно спросила Ольга. -Я работаю на двух работах, у меня двое детей, и на какие шиши я должна купить квартиру?

– Тут я вам ничем не могу помочь, я – психотерапевт, а не социальный работник, и не риэлтор. Я вам просто объясняю, что это ваша жизнь, и только вы сами можете ее изменить.

Ольга вышла от специалиста, хлопнув дверью, но увы, через несколько дней все-таки пришла к выводу, что он был справедлив в своих суждениях. Или она сама решится изменить свою жизнь, или она так до конца своих дней и останется вдовой с двумя детьми в чужой квартире. И еще неизвестно, кому достанется эта квартира после смерти Людмилы Павловны.

В результате этих раздумий своего очередного знакомого Николая Ольга на пушечный выстрел не подпускала к квартире свекрови. Она честно сказала ему, что имеет двух детей, живет со свекровью, но не хочет обременять ее визитами посторонних мужчин.

Когда Николай выразил желание познакомиться с ее детьми, Ольга решительно сказала:

– Замечательно, мы на выходные как раз собираемся на турбазу, я сниму двухкомнатный номер, и ты к нам подъедешь.

Все это, конечно, было не очень дешево, но хотя бы позволяло нейтрализовать свекровь. Ольга решительно сократила выплаты в домашний бюджет и принялась копить деньги.

Через полгода Ольга сообщила Людмиле Павловне, что у них на работе выскочила необычайно дешевая путевка в санаторий, потому что не сезон, и не отпустит ли ее свекровь недельки на три? Людмила Павловна, поколебавшись, согласилась.

Ни в какой санаторий Ольга естественно не поехала, а на сэкономленные деньги отправилась в модный дорогой кемпинг «Гранатовая бухта», расположенный на юге области. Уже прибыв на место, Ольга посетила парикмахера, косметичку, решительно обновила гардероб и приступила к тому, что называется «активный поиск».

Удача улыбнулась ей только через год, уже в третий ее визит в «Гранатовую бухту». Иван, кажется, всерьез влюбился в Ольгу, и наличие детей его вроде бы не смущало. Но Ольга решила довести свою линию до конца:

– Дети живут со мной и с мамой мужа, – сказала она Ивану. – Она прекрасная женщина, обожает внуков, изумительно готовит, пусть пока они поживут вместе с ней, а мы посмотрим, как нам поживется вместе. Детей я буду иногда приводить в гости, ты на них посмотришь, они познакомятся с тобой, не будем торопить события.

Иван охотно согласился.

Людмила Павловна потрясенно смотрела на невестку:

– Оля, что ты такое говоришь? А как же память Сергея? Ты что, будешь жить неизвестно с кем? А дети?

– Вот именно, Людмила Павловна, – с готовностью подхватила Ольга, – мне бы не хотелось огорчать детей, пусть они пока поживут с вами, я их, разумеется, буду навещать раз в два-три дня, выдавать Вам деньги. Они же прекрасно чувствуют себя с Вами! Когда я уезжала, они мне ни разу не пожаловались. Вы же просто идеальная бабушка, – и Ольга нежно чмокнула Людмилу Павловну в щеку.

Через неделю Ольга переехала к Ивану. Через полгода она забрала к себе дочь, а еще через три месяца приехала за сыном. Людмила Павловна в скверике возле дома снисходительно поглядывала на очередного мужчину слегка под шестьдесят и говорила ему: «Спасибо Петр Петрович, я бы, конечно, с удовольствием сходила с Вами на концерт, но ведь Вы видите: у меня внук, не могу же я бросить ребенка».

– Людмила Павловна, – радостно закричала Ольга, – я забираю Павлика жить к себе, Вы смело можете идти на концерт!

Глава 21

Глава 22

Верность покойнику

– Людмила Павловна, – зачем вы это сделали?!

Оля даже заикалась от возмущения. Она искренне не могла понять, что произошло.

Сергей умер два года назад, когда Ане исполнилось два года, а Павлику – четыре. Умер, а вернее погиб, глупо и трагично. Какой-то очередной лихой водитель вылетел на остановку, где спокойно стоял муж. Он сбил двух человек, женщина выжила, а муж скончался в реанимации через два дня.

Ольга переехала к свекрови. Людмила Павловна сама предложила ей этот вариант, и Ольга была искренне благодарна. Ипотеку за двухкомнатную квартиру она бы не потянула одна с двумя детьми никаким образом. У свекрови же имелась пустая «трешка».

Свекровь когда-то работала в городской администрации, сохранила прежние знакомства. Она помогла Ольге утрясти все дела с банком, отказаться от квартиры с минимальными потерями, получить назад деньги.

При этом не претендовала ни на какую их часть, несмотря на то, что ипотеку оплачивал в основном ее сын. В общем, золото, а не свекровь.

Ольга считала так абсолютно искренне. Людмиле Павловне было 55 лет, она только что вышла на пенсию, при этом выглядела свекровь лет на сорок с небольшим. Ухоженная, подтянутая, стройная, да и в поведении Людмилы Павловны тоже не было ничего от классической свекрови, какой ее изображают в анекдотах.

Людмила Павловна прекрасно владела всей современной техникой, активно посещала фитнес-центры и бары, могла поддержать разговор на любую тему.

При этом она не поучала Ольгу, не лезла в ее отношения с детьми, не изображала из себя заботливую мать, но и не набивалась в подружки.

Ольга была уверена, что со свекровью ей просто сказочно повезло. Когда подруги жаловались ей на матерей своих мужей, Ольга вообще не понимала, откуда возникают такие проблемы.

– Представляешь, говорила ей Ира, – моя каждый день ходит к нам ужинать. Она работает, ей готовить некогда, а я все равно дома с ребенком сижу, какая мне разница – на трех человек готовить или на четырех. Да мне и правда никакой разницы, но ведь она приходит и начинает объяснять, что готовлю я не то, не так, не на той посуде, невкусно, но сама при этом кушает с аппетитом, да еще с собой судочки уносит.

Ольга только пожимала плечами. Людмила Павловна готовила прекрасно, с удовольствием, вкусно, и добровольно взяла на себя эту обязанность, кормя невестку и внуков.

– Я же понимаю, – говорила Людмила Павловна, – ты и так на двух работах паришься когда тебе готовить.

Когда Наталья, другая подруга, жаловалась ей, что свекровь ей жизни не дает, требует, чтобы Наталья раз в неделю ездила в сад пропалывать никому не нужную морковь, Ольга только удивлялась. Людмила Павловна никогда не интересовалась садом, сада у нее вообще не было. Свекровь предпочитала проводить отпуск на Рижском взморье или в Кисловодске. В общем, не свекровь, а мечта.

Единственное, что пугало Ольгу в Людмиле Павловне, – это то, что та пользовалась неумеренным вниманием со стороны мужчин. Людмилу Павловну то провожали из магазина, поднося тяжелые сумки, то подвозили на дорогой иномарке, то звонили по телефону и приглашали в филармонию на концерт. Один раз Ольга столкнулась со свекровью у подъезда, когда ее провожал очередной кавалер, вылитый Олег Янковский в 50 лет. Людмила Павловна холодно попрощалась с ним у входа в подъезд и, отвечая на его вопрос, сказала:

– Вряд ли. Вы, конечно, можете позвонить, но я очень сомневаюсь.

Ольга не выдержала:

– Людмила Павловна, ну что вы такого мужчину отшиваете, не мужчина, а мечта, – и тут же отругала себя: «Вот дура, зачем ты это делаешь, вот выйдет Людмила Павловна снова замуж и мигом выставит тебя с детьми из квартиры, куда ты тогда пойдешь?».

Собственно говоря, идти Ольге было действительно некуда. Свою ипотечную «двушку» она отдала, взяв за нее деньгами, мужчины в жизни Ольги за это время пару раз появлялись, но руку и сердце ей предлагать не спешили. Они даже несколько раз заходили к ней в гости познакомиться поближе с ней, с детьми.

Но оба раза как-то так получалось, что их внимание очень быстро переключалось на Людмилу Павловну. Свекровь угощала их кофе, наливала виски, интересовалась работой, проблемами, давала советы, сочувствовала. В результате мужчины уходили абсолютно обвороженные Людмилой Павловной, а их встречи с Ольгой плавно сходили на нет.

Ольга и не думала ни в чем винить свекровь. Это же естественно, что она ведет себя любезно с потенциальными женихами невестки. Было бы гораздо хуже, если бы она их встречала кислой физиономией и начинала сразу жаловаться, какая Ольга распустеха и неряха, и какие у нее невоспитанные дети.

Так продолжалось до тех пор, когда третий Ольгин мужчина, Вадим, встретившись с ней на следующий день после визита в ее, а, вернее, в свекровкину квартиру, спросил:

– Слушай, а она тебе вообще кто? Сестра, кузина, тетка?

– Ты вообще про кого? – не поняла Ольга.

– Про эту дамочку, которая вчера меня принимала. Дамочка – высший сорт, но глазки она мне строила более чем откровенно. Когда ты ушла в комнату что-то с ребенком решать, я думал, она меня сейчас прямо на кухонном столе соблазнит.

Ольга обомлела:

– Она моя свекровь, – с трудом вымолвила она.

– Интересная у тебя свекровь, – хмыкнул Вадим.

Вечером Ольга решилась на откровенный разговор с Людмилой Павловной:

– Людмила Павловна, – зачем вы это сделали?!

Оля даже заикалась от возмущения. Она искренне не могла понять, что произошло.

– Зачем вам понадобилось кокетничать с Вадимом? У вас же у самой от мужчин отбоя нет. Вам обязательно нужно было сделать мне гадость?!

– Нет, – спокойно ответила свекровь. – Хочу, чтобы ты была верна моему покойному сыну…

– Но он же умер… – в полном остолбенении произнесла Ольга.

– Это неважно, – сурово сказала Людмила Павловна. – Храни верность памяти о своем муже и отце своих детей.

Ольга даже злиться на свекровь перестала, так она была поражена:

– Людмила Павловна, но ведь Вы сами… Вы же с отцом Сергея развелись, и мужчины вокруг вас табунами ходят.

– Это совсем другое дело, – строго сказала свекровь. Я развелась с недостойным человеком и не обязана быть ему верной.

Ольга не нашлась, что ответить. Она попыталась поговорить с Людмилой Павловной еще раз в более спокойном состоянии, но это ни к чему не привело. Свекровь, мило улыбаясь и разговаривая с Ольгой очень нежно, объяснила ей, что ее сын и Ольгин муж был идеальным человеком, и Ольга просто обязана хранить ему верность.

Что Сергей был прекрасным мужем и отцом, Ольга была полностью согласна, но ведь это еще не повод, чтобы всю жизнь прожить вдовой или уйти в монастырь. Все Ольгины доводы, рассуждения, истерики не производили на Людмилу Павловну ни малейшего впечатления.

В конце концов, Ольга отчаялась и пошла к психотерапевту. И изложила ему свою проблему, а вернее проблему свекрови. Специалист внимательно выслушал Ольгу и сказал:

– Случай весьма типичный. Бывают такие женщины. Они красивы, , привлекательны, но кекс как таковой, равно как и постоянные отношения с мужчинами их не интересуют. Им нужно поклонение, обожание, ухаживание, но больше ничего. И вам мать вашего мужа пытается предложить ту же модель поведения.

– Да нет у меня никакого ни поклонения, ни ухаживания! – взорвалась Ольга, я и так с трудом с мужчинами знакомлюсь, а эта… у меня их еще и отбивает.

– К сожалению, здесь ничего нельзя поделать, – сказал психотерапевт. Свою свекровь вы не переделаете, она будет вести себя так, как считает нужным, единственный для вас вариант – разъехаться с ней и выстраивать свою судьбу самостоятельно.

– Интересно, как это вы себе мыслите? – возмущенно спросила Ольга. -Я работаю на двух работах, у меня двое детей, и на какие шиши я должна купить квартиру?

– Тут я вам ничем не могу помочь, я – психотерапевт, а не социальный работник, и не риэлтор. Я вам просто объясняю, что это ваша жизнь, и только вы сами можете ее изменить.

Ольга вышла от специалиста, хлопнув дверью, но увы, через несколько дней все-таки пришла к выводу, что он был справедлив в своих суждениях. Или она сама решится изменить свою жизнь, или она так до конца своих дней и останется вдовой с двумя детьми в чужой квартире. И еще неизвестно, кому достанется эта квартира после смерти Людмилы Павловны.

В результате этих раздумий своего очередного знакомого Николая Ольга на пушечный выстрел не подпускала к квартире свекрови. Она честно сказала ему, что имеет двух детей, живет со свекровью, но не хочет обременять ее визитами посторонних мужчин.

Когда Николай выразил желание познакомиться с ее детьми, Ольга решительно сказала:

– Замечательно, мы на выходные как раз собираемся на турбазу, я сниму двухкомнатный номер, и ты к нам подъедешь.

Все это, конечно, было не очень дешево, но хотя бы позволяло нейтрализовать свекровь. Ольга решительно сократила выплаты в домашний бюджет и принялась копить деньги.

Через полгода Ольга сообщила Людмиле Павловне, что у них на работе выскочила необычайно дешевая путевка в санаторий, потому что не сезон, и не отпустит ли ее свекровь недельки на три? Людмила Павловна, поколебавшись, согласилась.

Ни в какой санаторий Ольга естественно не поехала, а на сэкономленные деньги отправилась в модный дорогой кемпинг «Гранатовая бухта», расположенный на юге области. Уже прибыв на место, Ольга посетила парикмахера, косметичку, решительно обновила гардероб и приступила к тому, что называется «активный поиск».

Удача улыбнулась ей только через год, уже в третий ее визит в «Гранатовую бухту». Иван, кажется, всерьез влюбился в Ольгу, и наличие детей его вроде бы не смущало. Но Ольга решила довести свою линию до конца:

– Дети живут со мной и с мамой мужа, – сказала она Ивану. – Она прекрасная женщина, обожает внуков, изумительно готовит, пусть пока они поживут вместе с ней, а мы посмотрим, как нам поживется вместе. Детей я буду иногда приводить в гости, ты на них посмотришь, они познакомятся с тобой, не будем торопить события.

Иван охотно согласился.

Людмила Павловна потрясенно смотрела на невестку:

– Оля, что ты такое говоришь? А как же память Сергея? Ты что, будешь жить неизвестно с кем? А дети?

– Вот именно, Людмила Павловна, – с готовностью подхватила Ольга, – мне бы не хотелось огорчать детей, пусть они пока поживут с вами, я их, разумеется, буду навещать раз в два-три дня, выдавать Вам деньги. Они же прекрасно чувствуют себя с Вами! Когда я уезжала, они мне ни разу не пожаловались. Вы же просто идеальная бабушка, – и Ольга нежно чмокнула Людмилу Павловну в щеку.

Через неделю Ольга переехала к Ивану. Через полгода она забрала к себе дочь, а еще через три месяца приехала за сыном. Людмила Павловна в скверике возле дома снисходительно поглядывала на очередного мужчину слегка под шестьдесят и говорила ему: «Спасибо Петр Петрович, я бы, конечно, с удовольствием сходила с Вами на концерт, но ведь Вы видите: у меня внук, не могу же я бросить ребенка».

– Людмила Павловна, – радостно закричала Ольга, – я забираю Павлика жить к себе, Вы смело можете идти на концерт!