Читать онлайн Иная. Выбор бесплатно

Виталина Мерц

Ура! Я дома! На родной Земле!

Влетев в комнату в общежитии, бросила рюкзак у порога, хлопнула в ладоши, зажигая свет, и на радостях запрыгала бешеным тушканчиком. Как мало для счастья надо – всего лишь оказаться дома!

– Привет, пушистик! Привет, бодик! Привет, мои любимые айлинии! Я вернулась!

Марс, безусловно, прекрасен. И Дархар тоже. Мой неземной друг, подаривший три незабываемых дня и миллион потрясающих воспоминаний!

– Я тебе бесконечно благодарна, Дархар, – прошептала я, кружась по комнате со счастливой улыбкой на губах.

Эх! В гостях хорошо, но дома все-таки лучше!

«Приветик! Я вернулась, соскучилась безумно. Люблю, целую. Хумайя», – отправила короткое сообщение Тимуру.

«Приветик! Я тоже соскучился! Готовь подробный рассказ, завтра заскочу. Черный волк», – получила незамедлительный ответ.

Вот же, желтые подсолнухи, запомнил ведь! Это он еще не знает, что сущностью Дамира является белый тигр. Интересная такая компания подобралась: черный волк, белый тигр и красный дракон. У Ильдара, к сожалению, сущность бесформенная и слишком дырявая, распознать не удалось. А жаль. И паренька тоже жаль. Ладно, унывать не рекомендуется. При случае посмотрю, что можно с этим сделать, и обязательно попытаюсь помочь. Я ведь птица счастья как-никак. У меня даже крылья есть! У-ху!

Мурлыкая под нос веселую песенку, подлетела к подоконнику и замерла, увидев послание Айштару, оставленное три дня назад. У двух маленьких сердечек, держащихся за руки, появились веселые улыбки. И короткая надпись снизу: «Буду ждать».

Я улыбнулась, а по щекам покатились слезы…

Мой маленький принц, мой черноглазый босоногий мальчуган, если бы ты только знал, как много значат для меня твои слова! Такие простые, но такие необходимые. Бесконечно важные, дающие силы и наполняющие жизнь смыслом. Дорогого стоит осознание, что ты кому-то нужен, что тебя любят и ждут.

Всхлипывая от счастья, приняла душ, вымыла голову, выпила чашку горячего какао и улеглась в постель. Завтра увижу своих мальчишек. Затискаю, зажмякаю, заобнимаю. Я ведь так соскучилась! И мне хочется столько всего им рассказать!

Мысли ненавязчиво вернулись к событиям последних трех дней. А я не стала их останавливать, позволив ярким картинкам воспоминаний погрузить сознание в сладкую ностальгию…

Первое впечатление от великолепия Красной планеты, улетные прыжки, апельсиновые цветы у-йю, огненный дракон, изумительной красоты замок, невероятный город с семнадцатью абсолютно разными кварталами, фантастический бал, непостижимые сущности марсиан, библиотека с древними письменами и загадками, вечерняя прогулка с Дархаром под звездами, встреча двух лун, нереальной красоты марсианское небо, песня Вселенной, энергетический поединок за лейду, мой спасеныш – белоснежный медвежонок с фиолетовыми глазками. И каждую минуту рядом гостеприимный и заботливый марсианин с ослепительной улыбкой и красивым именем Дархар. Представитель древнего правящего рода Джи Тан, нагло подсматривающий мои мысли. Ну да ладно, я совсем не обижаюсь – привыкла. Да и скрывать мне вроде как нечего.

Дархар. Такой обходительный, такой замечательный, такой… особенный.

– Надеюсь, ты не сможешь забыть мою планету, Виталина, – сказал он на прощание, поцеловав мою руку.

– Не смогу, – прошептала я, ныряя в черные глаза-омуты, в которых плескалась неподдельная тоска, и мысленно добавила: – Ни твою планету, ни тебя. Эти три дня останутся в моем сердце навсегда. Спасибо тебе. За все.

В ту же секунду эмоции Дархара вырвались из-под его неустанного контроля и окружили меня осязаемым туманом. Грусть, сожаление, безнадежность, волнение, нежность, симпатия, увлеченность. Свои эмоции я тоже скрыть не смогла, да и не хотела. Я расплакалась, обнимая марсианина. А он прижал меня к себе и тихо-тихо прошептал своим бархатным голосом:

– Не плачь, моя землянка. Все будет хорошо. Верь мне, просто верь.

И я верю. Всем сердцем верю в то, что все будет хорошо. Обязательно.

Я долго не могла уснуть, витая в приятных воспоминаниях. Пила чай, зеленый, с пустырником и еще с какими-то травками. Сколько чашек? Три, кажется. А может и больше.

Как уснула, не помню, как проснулась – тем более. Нет, ну разбудило меня пушистое синеглазое чудище – это факт, а вот то, что было дальше, покрыто мраком, припорошено слоем многовековой пыли и опутано плотным коконом паутины. Не помню, в общем. Совсем.

Частично очнулась я только к обеду, когда на пороге появился Карим, сначала сияющий, потом удивленный.

– Знаю, я неотразим, – хмыкнул блондинистый красавчик после того, как я с полминуты молча на него пялилась в попытке сфокусироваться, потом чмокнул в щеку. – Тебе привет от ректора.

Привет в виде поцелуя?

Возмутиться я не успела, поскольку в этот момент нарисовалась Доминика, веселая и счастливая. Она не удивлялась, только глянула на меня, потом на количество чашек на столике, которые я забыла в приемный отсек пищеблока забросить, принюхалась и с улыбкой произнесла:

– Класс!

А потом появились Тимур, Дамир, Ильдар и Святослав. Высокие, сильные, мускулистые и потрясающе красивые!

Я подпрыгнула от радости, поздоровалась со всеми и повисла на шее у Тимура, а через минуту уже с комфортом устроилась у него на коленях, прижалась щекой к теплой груди и расслабилась, лениво наблюдая за происходящим.

Маленькая комната, заполненная друзьями, выглядела презабавно. На кровати полулежа расположились Святослав и Ильдар. Абсолютно разные, но одинаково бледнолицые. На диванчике, слева от Тимура, ну и меня у него на коленях, разместились Дамир и Доминика. Одинаково голубоглазые. А кресло-трансформер у стола занял Карим, лучистое золотоволосое чудо эльфийской наружности. Так и есть, красавчик-эльф. Даже ушки вытягиваются, если прищуриться и потормошить воображение.

Неспешная беседа, шуточки парней, звонкий смех Доминики, шепот Тимура – все казалось домашним, уютным и теплым. А еще каким-то нереальным. И как бы со стороны.

Когда я окончательно пришла в себя, чуть не разревелась от накативших эмоций. Во-первых, я в полной мере осознала, что безумно рада видеть собравшихся вместе друзей. Во-вторых, остро почувствовала эмоции каждого и поняла, что все они рады видеть друг друга. В-третьих…

Да какая разница, что «в-третьих», если уже есть «во-первых» и «во-вторых»?!

Но с этого все только началось. Сгорая от нетерпения поделиться результатами внеземного путешествия, я приготовилась восторженно рассказывать. Однако меня ждал сюрприз. Ага, на том самом блюдечке с голубой каемочкой.

При любой попытке поведать что-нибудь из того, что я видела, мозг вытворял такое… Мертвые петли, двойные сальто, тройные кульбиты с переворотом, прыжки с переподвыподвертом и так далее и тому подобное. В общем, сосредоточиться и рассказать что-либо внятное и понятное я не смогла. Восхищенные возгласы вроде «Волшебный замок, как в сказке!» или «Звездное небо, днем, представляете?!» не считаются. И вот что интересно: все помню, картинки в голове вижу, мыслю здраво и четко, а высказать вслух не могу!

Впрочем, Карим и Доминика тоже недалеко от меня ушли. Они долго и упорно фонтанировали эмоциями и мыслями, то по очереди, то наперебой, однако создавалось впечатление, что в их памяти остался лишь минимальный набор воспоминаний. Безусловно, ярких и приятных, но не менее безусловно обрывочных и бессвязных. Сообразив, что к чему, я слушала и тихонько посмеивалась.

Доминика. Так вот, прыгали мы выше своего роста! Серьезно! А кругом – красный песок и розовое небо со звездами. И лето! Красота!

Карим. Видели город для инопланетных гостей. Потрясный город, парни. Для каждой расы – отдельный квартал, в котором все тщательно продумано и учтено: особенности расы, предпочтения, рацион питания, транспортные средства. Все.

Доминика. Точно! А еще мы побывали в подземном городе марсиан. Необычно, минималистично, но вполне комфортно. Правда, Карим? Только вот про пресную воду забыла у Дархара спросить. Карим, ты спрашивал? Витошка? И как это мы так, а?

Карим. И кстати, я не видел нормальных растений. Какие-то зачмуревшие коряги на поверхности были, конечно, но их сложно назвать растительностью. Животных и птиц тоже не видел. Стоп. Чет я не понял, а что марсиане едят? Воздухом питаются, что ли? Хотя нет, нас угощали марсианскими фруктами и обалденным фруктовым соком. Значит, что-то где-то растет. Наверное, где-нибудь на краю планеты.

Доминика. Нет, ну марсианские деревья мы видели. Они совсем не похожи на земные. Высохшие или как будто обуглившиеся до черноты стволы с корнями на поверхности. Без кроны и листьев, на них сочные фрукты не вырастут, это точно. Под землей участков для огородничества и садоводства тоже не наблюдалось. В самом деле, интересно… Дархар ничего не рассказывал об этом, а мы спросить не додумались. Неопытные мы путешественники, однако. Артемий будет разочарован.

Карим. Все путем, не переживай. Почитаем парочку учебников по космографии и перескажем в лучшем виде. Ну классно ведь погуляли, да?

Доминика. Классно не то слово. А жили мы в замке! В огромной комнате с потрясающим камином!

– Втроем в одной комнате? – решил уточнить Тимур, покосившись на меня и вопросительно изогнув бровь.

– Все в рамках приличия, ничего такого, – на губах Карима заиграла озорная улыбка. – А если что и было, то лично я не помню, значит, не было.

– Карим, у тебя что, лишние зубы выросли? – поинтересовался Дамир, показательно разминая пальцы рук.

– Медвежонок, Карим шутит, – залилась звонким смехом Доминика и чмокнула парня в щеку. – Мы просто решили, что на чужой планете ночевать всем в одной комнате безопаснее. Мы с Витошкой спали на огромной кровати с балдахином, а Карим – на диванчике у стены. Так что все было чин-чинарем!

– Ага, и по взаимному согласию, – не удержался от реплики Карим и посмотрел на Дамира невинными глазками.

Еще и ресницами похлопал для убедительности. Расхохотались все. Кроме Святослава и Ильдара, естественно.

– Не знаю, что едят марсиане, но нас они кормили отлично, – Доминика решила повернуть тему разговора в другое русло. – И не только марсианскими фруктами. Продукты для нас доставили с Земли и прямо на кухне замка готовили земные блюда. Потрясающе готовили. А десерты так вообще… м-м-м, пальчики оближешь. Признаюсь, несколько раз ловила себя на мысли взять парочку уроков у марсиан. Не знаю, откуда у них такие тонкие познания в инопланетной кулинарии, но это было божественно.

– Стол накрывали… марсиане, – Карим запнулся лишь на долю секунды, так что, кроме меня, никто на это не обратил внимания. – С безупречной сервировкой, между прочим.

– Кстати, насчет гипноза, – Доминика слегка прищурилась, будто что-то припоминая. – Я ничего такого не заметила. Пробовала выяснить у Дархара, но на все расспросы он только загадочно улыбался. На просьбы продемонстрировать – снова улыбался. Так что доказательств нет. А вот мысли они читать могут, проверено.

– Найом после твоих проверок месяц в себя приходить будет, – расплылся Карим в широченной улыбке. – И еще столько же рыться в толковых словарях Земли.

– Он достойный собеседник и моментально схватывает приемы психологических техник, – улыбнулась Доминика. – А еще умело пользуется марсианской особенностью скрывать эмоции. На лице не отражалось ничего, в глазах тоже. Чтобы в этом убедиться, пришлось поэкспериментировать.

В общем, ничего нового узнать парням так и не удалось. Дархар не шутил, когда предупреждал о том, что как только я покину Марс, то забуду почти все, что видела или слышала. А если что-то и останется в моем подсознании, то озвучить это или изобразить я все равно не смогу. И никто не сможет. Никогда, никому, ни при каких обстоятельствах. Все получилось именно так. Хорошо, хоть какие-то воспоминания остались.

– Карим, – с ехидной улыбкой спросил Дамир, – а марсианок ты хоть видел? Как они?

– Так кто ж их знает? – ответил Карим, причем уверенно и совершенно искренне. – Марсиане были в трансформированном виде. Может, среди них и были особи женского пола, я не проверял.

То есть как это? Врунишка! А приставленные к нам марсианки? А бал? Там ведь были девушки… Кажется…

Я попыталась вспомнить бал и марсианок в красивых платьях, но… марсианок как раз и не вспомнила! Бал был, точно помню. Музыка была. Танцы. Кружащиеся в танцах пары. Вот только… Как выглядели марсианки?

Я усиленно тормошила серое вещество, но вместо того, чтобы проясниться, кадры воспоминаний смешались, перепутались, поплыли и стали исчезать. Закружилась голова, к горлу подступила тошнота.

Как же так? Я не хочу забывать, я хочу помнить!

Уткнувшись носом в темно-синюю футболку Тимура, попыталась успокоиться и справиться с нахлынувшим волнением.

Не могло же мне все это присниться? Не могло. Все было наяву. Огромный холл с мраморным полом, приятное освещение, создаваемое канделябрами на стенах, свежие фруктовые запахи, тихая музыка, я в ярко-желтом бальном платье, дыхание Дархара над моим ухом. А еще танцующие пары марсиан и оболочки их матриц. Красивые платья, сияющие глаза. Я помню детали и ощущения. Это не могло быть сном!

Погрузившись в атмосферу прошлых событий, я расслабилась, и яркие картинки воспоминаний вернулись. То-то же.

Хм, матрицы. А ведь у меня есть одно архиважное дельце. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас?

Переключила зрение с обычного на энергетическое, присмотрелась и… на глаза навернулись слезы. В аурах Ильдара и Святослава отсутствовали прозрачные капельки, что могло означать только одно: они неживорожденные. Значит, я не смогу им помочь. Не смогу изменить их статусы. Никогда.

Я чуть не разревелась. Прошло всего полдня, а уже столько потрясений. Слишком много для одной маленькой меня.

Так, нужно взять себя в руки, причем срочно. Не хватало еще парней напугать своей безудержно всхлипывающей экспрессией! Я ведь могу и ошибаться, тем более в таком состоянии.

Все-таки чай с травками на ночь – не самая лучшая идея. Нет, идея неплохая, но явно не в таких количествах. Для СЭЛ подобная авантюра чревата последствиями. Откат очень уж неприятный в виде эмоциональных качелей и самозабвенных прогулок по внутреннему миру. Ушла в себя. Вышла из себя. Пришла в себя. Потерялась. Нашлась. Все, больше никуда не пойду. Нагулялась уже. Хватит.

Глубокий вдох и выдох, несколько раз. Так-то лучше. Сложностями и непонятностями с капельками займусь позже.

Задумавшись, снова переключила зрение на энергетическое и увидела радугу! Яркую радугу между сердцами Дамира и Доминики! С золотистой пульсацией и розовым свечением! Точь-в-точь такую, какой я ее представляла по описанию Айштара! Очуметь!

Несколько минут, затаив дыхание, я разглядывала тонкое, но уже достаточно крепкое переплетение эмоциональных нитей, соединяющих воркующую парочку. Радуга мерцала и искрилась, а когда небесного цвета взгляды встречались и застывали друг на друге, она вспыхивала розовым светом.

– Так вот ты какая, настоящая любовь, – прошептала я, искренне радуясь за друзей.

– Думаешь о том же, о чем и я? – шепнул мне на ухо Тимур. – Кстати, какие сущности у нашей парочки?

– Белый тигр и ведьма, – с тихим смешком выпалила я, возвращая себе обычное зрение.

– Неожиданно, – в карих глазах заплясали веселые искорки. – А радугу ты видишь?

– А то, – хмыкнула я и довольно улыбнулась, глядя на счастливое лицо подруги.

– Что, правда?

Я уверенно кивнула.

– Я рад за них.

– Я тоже.

Тимур прижал меня крепче и неожиданно громко спросил:

– Витошка, а марсианин твой прилично себя вел? Не приставал?

– Нет, – я хихикнула. – Я ведь не марсианка. Да и вообще, они совсем другие. Порядочные, гостеприимные, предельно вежливые. Жаль только, что не удалось увидеть их в истинном облике. Интересно все-таки, как выглядят обитатели Красной планеты на самом деле.

– Витошка права, – задумчиво протянула Доминика, разглядывая корзинку с айлиниями. – Марсиане другие. Сложно по первому впечатлению сформулировать особенности расы в целом, но что точно отличает марсиан от землян, так это безупречное воспитание. С точки зрения земных представлений, конечно.

Тимур хмыкнул. А я перевела взгляд на Святослава. Красивый. Очень красивый. Сильный. Мужественный. Притягательный… И хейт. Надеюсь, я ошибаюсь и он все-таки живорожденный.

Я легко считала эмоции, шальными волнами исходившие от хейта. Досада, отчаяние, боль, ревность, решительность, сопротивление, страсть. Интересно, о чем он думает при таком насыщенном коктейле чувств?

От размышлений отвлек шепот Тимура:

– Айштар сегодня заглянет?

– Думаю, да.

– Передавай мелкому привет и скажи, что я не забыл, как он меня перехитрил.

– Ладно. Вот же… мальчишки.

Я улыбнулась, и в этот момент Святослав посмотрел на меня.

Порой взгляд бывает красноречивее всех известных во Вселенной слов. Это был именно такой взгляд. Проникновенный, требовательный, уверенный, властный, обжигающий, жаркий. Желание обладать мной фонтанировало с такой силой, что не почувствовать его было невозможно. И перепутать с чем-то другим тоже. Несмотря на то, что опыта в этом вопросе у меня нет.

От хейта исходила сильнейшая энергия, горячими волнами разливаясь по моему телу. Я чувствовала, как кружится голова, как сердце пропускает удары, как меня тянет к нему. Тянет с такой невероятной силой, что я отказывалась сопротивляться. Я…

– Витошка, – рука Тимура с силой сжала мое запястье, возвращая в реальность, а тихий шепот горячим дыханием опалил ухо, – не искушай Свята. Хейту сложно контролировать инстинкты.

– Я… не хотела, – заливаясь румянцем, выдохнула я, оторвавшись наконец от созерцания красных глаз, стремительно меняющих цвет от светлого к темному и обратно.

– Знаю, – Тимур провел рукой по моим волосам, заложив выбившуюся прядь за ухо. – Просто пожалей парня, ладно?

Кивнув, я виновато потупилась и отчетливо ощутила, что боюсь. Боюсь того, что испытываю к хейту. Даже думать об этом боюсь. Этот парень для меня под запретом, иначе придется мириться с болью. С сильной, невыносимой болью, к которой я не готова. И вообще, у меня другие планы на жизнь. Совсем другие. А он всего лишь хейт: мистическое обаяние у него в крови.

– Кстати, птичка, – Тимур прищурился и полушутя-полусерьезно спросил, склонившись к самому моему уху, – а ты можешь сделать из Свята человека? Как меня?

– Нет, – обреченно выдохнула я, прикрыв глаза, чтобы сдержать подступившие слезы горечи и бессилия. – Не могу. Он неживорожденный, мой Дар не подействует. И на Ильдара тоже.

– Вот как, – беззвучно прошептал Тимур, снова сжав мое запястье.

Тимур надеялся. Так же, как и я. Но я не всесильна, увы.

– Я ведь не ошиблась? – с затаенной надеждой спросила, чувствуя, как дрогнуло сердце.

– Не ошиблась, – прошептал Тимур, разбивая вдребезги последнюю искорку надежды. – Они инкубиты.

– Может, сходим прогуляемся? – звонкий голос Доминики ворвался в мое пытающееся свалиться в затяжную депрессию сознание. – Ребята, вы как?

– Мы за! – ответил за всех Дамир, подхватил Доминику на руки и направился к выходу, на ходу снимая с вешалки вишневого цвета полупальтишко с пушистой меховой отделкой и черную кожаную куртку. – Догоняйте.

Карим подскочил было ко мне с намерением повторить маневр Дамира, но Тимур любезным жестом дал ему понять, что сегодня рыцарь может отдохнуть: за дамой есть кому поухаживать. Выражение лица Карима надо было видеть! В нем было столько всего! Но перечить он не стал, лишь намеренно глубоко вздохнул и, опустив голову, поплелся вслед за ребятами.

Гуляли мы недолго, поскольку очень скоро замерзли. Снегопад, начавшийся еще ночью, не прекращался ни на минуту. Снег падал крупными хлопьями, укрывая пушистым белым покрывалом серую землю. Красиво, но холодно.

В очередной раз согрев мои заледеневшие ладошки своим дыханием, Тимур легонько щелкнул меня по носу и сказал:

– Беги греться, Красный Нос Синие Уши, Карим тебя проводит. И не забудь про следующее воскресенье. Встречаемся у тебя в 10.00. Все, беги.

Я кивнула и, помахав друзьям на прощание, припустила к Академии, благо она находилась совсем рядом. Карим на ходу схватил меня за руку и не отпускал до самой моей комнаты.

– До завтра, – я старательно пыталась из мерзлых губ сотворить улыбку, стоя на пороге и стуча зубами.

– Хочешь, помогу тебе согреться? – неожиданно спросил Карим, подойдя вплотную и наклонившись к самому моему лицу.

– Карим, – я недовольно покачала головой и сделала шаг назад, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

– Обними меня, – тихо попросил парень, глядя мне прямо в глаза.

Да что это с ним такое? С чего это вечно улыбающееся и вкусно пахнущее радостью солнышко вдруг поникло и загрустило? Так нельзя, это нужно исправить!

Я приблизилась, провела рукой по золотистым локонам, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы, потом аккуратно обхватила Карима за талию, положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Меня обняли и крепко, но осторожно прижали к своему телу.

Тихонько вздохнув, я постаралась расслабиться. Однако несмотря на то, что обнимались мы уже много раз, отчего-то именно в этот момент мне стало очень неловко. Кажется, только сейчас я по-настоящему поняла, что за бесконечными шуточками и бесшабашным поведением Карим прячет свои истинные чувства. И только сейчас я задумалась о том, что он ведь тоже может быть не только веселым и озорным, но и переживающим, уставшим, нуждающимся в понимании, ревнующим…

– Могу я пригласить тебя на чай? – неуверенно, словно чего-то опасаясь, спросила я.

– Не откажусь, – шепотом ответил Карим и поцеловал меня в макушку.

Карим Шульц

Не выдержал, признаю. Уже столько времени прошло, а она видит во мне только друга. Тимур тоже друг, но с ним она ведет себя иначе: взбирается на колени, прижимается к груди, обнимает, что-то шепчет на ухо. К нему я не ревную, но откровенно завидую.

А вот Святослав вызывает недоумение и злость. Я даже несколько раз зубы сжимал, чтобы не сорваться и не съездить по бледной физиономии. Он так смотрит на малышку, будто она уже принадлежит ему и априори никому другому принадлежать не может. Но он же хейт, ромбоид меня побери! Очень умный хейт к тому же! Он не может не понимать, что Виталина никогда не станет его девушкой!

– До завтра, – дрожа от холода, произнесла малышка и попыталась улыбнуться.

– Хочешь, помогу тебе согреться? – слова сами сорвались с губ, а я еле сдержался, чтобы не схватить ее в охапку и не усадить к себе на колени так, как это час назад делал Тимур.

Знаю, глупо, но в этот момент мне до нервного тика захотелось почувствовать, что Виталина доверяет мне так же, как своему другу детства. Что любит меня так же, как его. Пусть всего лишь как друга, но все же.

– Карим, – малышка отступила назад, глядя на меня удивленно и немного испуганно.

Черт! Кажется, она не так поняла мои слова. Мои желания гораздо скромнее.

– Обними меня, – неожиданно для самого себя озвучил мысль вслух.

Снова не то. Я мгновенно это понял, но было поздно что-то менять. Что сказано, то сказано, и, если сейчас меня прогонят, я сам буду в этом виноват.

Сердце остановилось.

Не сразу смог осознать, что прогонять меня малышка не собирается. Она приблизилась, провела рукой по моим волосам, потом несмело обняла.

– Могу я пригласить тебя на чай? – тихий шепот пробудил в душе радость вселенского масштаба.

– Не откажусь, – поцеловал мягкие волосы, старательно пряча довольную улыбку.

– Тогда, может, зайдем в комнату? – на меня уставились внимательные глаза.

– Согласен, – мурлыкнул я, не спеша выпускать малышку из объятий. – Тебе какао и бутерброд с сыром?

– Все-то ты знаешь, – хмыкнула зеленоглазая прелесть и потащила меня за собой.

Как только с незапланированным перекусом было покончено, я нагло подхватил Витошку на руки, отнес к дивану и усадил к себе на колени. Она пыталась пыхтеть и вырываться, но я безапелляционно заявил:

– Можешь возмущаться, ругаться, царапаться и даже кусаться, но я тебя не отпущу. Почему Тимуру можно, а мне нельзя?

Она на секунду притихла, потом спросила:

– Эй, ты что, ревнуешь к Тимуру?

– Нет, – честно ответил я, – обидно просто.

– На обиженных воду возят, – хмыкнула малышка и прижалась щекой к моей груди. – Я люблю вас обоих. Всеми фибрами души. Со знаком бесконечности.

Я ничего не сказал, только крепче обнял это невинное создание. Медленно скользнул взглядом по офигенной фигуре, одетой в простую черную футболку и черные облегающие штаны, на мгновение задержался на волнующем изгибе бедер и тихо вздохнул, машинально запустив руку в слегка растрепанные волосы. Виталина вздрогнула, но не отстранилась. Еще бы! Я давно успел заметить и учесть, что она не меньше меня балдеет от прикосновений к волосам. И да, я нахал, наглец и излишне самоуверенный засранец в одном лице, потому что упускать подвернувшуюся возможность не собирался.

– У тебя совесть есть? – спустя минут пять спросила разомлевшая от моих скромных ласк малышка.

– Не-е-т, – протянул я, продолжая поглаживать каштановое покрывало волос, раскинувшееся по хрупким плечам и худенькой спине.

Решив не ограничиваться простыми поглаживаниями, стал массировать кожу головы подушечками пальцев. Медленно, дразняще.

– Наглый мальчишка, – спустя еще минут пять промычала Виталина, не открывая глаз.

– Есть такое, – не стал спорить я, растянув губы в легкой насмешливой улыбке.

И попробуй теперь сказать, что любишь меня так же, как Тимура. Меня нужно любить сильнее, я ведь лучше. К тому же я от тебя без ума, и готов признаться в своих чувствах прямо сейчас. Даже письменно, и в нескольких экземплярах, если потребуется.

– А мы пропущенные лекции слушать будем? – хрипловатым полушепотом поинтересовался объект моих массажных экспериментов, нарушив все планы на признание.

– А надо? – спросил я, закатив глаза.

– Угу, – пискнуло это лохматое недоразумение, плавно скатилось с моих колен и направилось за коммуникатором. – Есть такое слово «надо», огромное, как громада. Заодно совместим полезное с приятным.

С нескрываемым восхищением и отнюдь не платоническим интересом я следил за перемещениями по комнате чертовски привлекательной и до неприличия сексуально взлохмаченной девчонки. Настроение уже в норме, его не испортят даже нудные лекции. А если чутка постараться, то можно и кайфануть. Да, я такой.

Самым наглым образом я разлегся на диване во весь рост, оставив свободным маленькое пространство у головы. Расчет оказался верным, и как только малышка устроилась рядом, тут же придвинулся поближе, беззастенчиво положил голову ей на колени и прикрыл глаза.

– Хитрюга, – тут же прозвучало в мой адрес.

– Он самый, – хмыкнул я и мысленно заурчал от удовольствия, предвкушая предстоящее блаженство.

Так слушать лекции я готов хоть до утра. Под монотонную речь преподавателей, вещающих нечто несомненно важное и нужное, но катастрофически скучное, и под обалденно расслабляющие движения тонких пальцев малышки, перебирающих мои волосы.

До утра не получилось. Я уснул.

Виталина Мерц

– Очуметь! – раздалось со стороны подоконника, и я, не мешкая, метнулась к окну, чуть не опрокинув мольберт с будущей картиной, над которой увлеченно сопела последние полчаса.

– Привет! – шепотом поздоровалась с Айштаром и заключила мальчишку в цепкие объятия.

– Я тоже рад тебя видеть, – пискнул эмин, вырываясь. – А что здесь делает светлый эльф?

– Спит, – хихикнула я, бросив взгляд на безмятежное лицо Карима, выглядывающее из-под пледа.

– Спит, значит, – протянул Айштар, внимательно рассматривая лежащее на диванчике и тихонько посапывающее тело моего рыцаря. – Хороший эльфик. Ладно, пусть спит.

– Тебе Тимур привет передавал и просил сказать, что помнит, как ты его перехитрил, – вполголоса протараторила я, еле сдерживаясь, чтобы не затискать мальчугана.

– Я тоже не забыл, как он меня мелким назвал, – запыхтел ежиком Айштар.

– Мальчишки, – со смехом проговорила я, взлохматив почти аккуратную прическу эмина.

– Что вы, девчонки, понимаете в мужской дружбе, – фыркнул пришелец и скрестил руки на груди. – Ну как тебе Марс?

– Незабываемо, – выдохнула я, усаживаясь на подоконник рядом с наследником Сумеречного мира.

– Расскажешь? – с нескрываемым любопытством спросил мальчишка, сверкнув черными глазенками.

– Конечно, – тут же отозвалась я, лихорадочно обдумывая, с чего бы это начать.

Не тут-то было! Воспоминания проносились с такой скоростью, что мозг не успевал соображать. Картинки в голове сменялись одна за другой, мельтешили, переплетались друг с другом, образуя запутанное нечто, распутать которое не представлялось возможным. Я зажмурилась в попытке прекратить эту безумную канитель, но ничего, кроме головокружения и тошноты, это не принесло.

– Ясно, – фыркнул Айштар, – так я и думал. Расслабься уже, сам посмотрю.

Я с недоумением уставилась на пришельца.

– Смотри мне в глаза и не шевелись. Больно не будет, не бойся.

Я сглотнула и сделала, как было велено. Заглянула в черные, как ночь, глаза и замерла. Слегка вздрогнула, услышав в голове какой-то щелчок, но потом расслабилась и с интересом стала наблюдать, как против моей воли в памяти мелькают события последних дней, начиная с посадки на марсианский звездолет. Яркие образы стремительно пролетали вперемешку с туманными пятнами и черными точками. Не знаю, сколько времени прошло, но я сразу поняла, когда все закончилось. Исчезло ощущение постороннего присутствия в моей голове – вместо этого появилась легкая слабость, которая, впрочем, очень быстро прошла.

– Неплохо, – произнес Айштар после некоторого задумчивого молчания. – Думаю, тебе будет интересно узнать, что на твоем сознании установлено три мощнейших блока. Мне удалось приоткрыть только один.

– Ты не перестаешь меня удивлять, пришелец-вундеркинд. И что это за блоки?

– Хрустальный щит, Пелена забвения и Вуаль безмолвия, – не моргнув ни одним глазом, выдал эмин.

– И? – мое любопытство не просто зашкаливало, оно готовилось на меня наброситься. – Не издевайся над бедной землянкой, рассказывай уже.

– Так это я всегда пожалуйста, – с довольным видом произнес Айштар и принялся проникновенно просвещать крайне любопытную особу человеческой расы в моем лице, болтая в воздухе босыми ногами. – Хрустальный щит – самый мощный ментальный блок из всех существующих. Его невозможно ни открыть, ни снять, ни взломать. Он скрывает от посторонних мыслительный процесс и его результаты. Теперь твои мысли прочитать не сможет никто, включая меня и твоего марсианина. Правда, мы сможем видеть те из них, которые ты сама захочешь нам показать. Если захочешь. Пелена забвения – это блок, наглухо закрывающий воспоминания определенного периода времени. Вместо воспоминаний проявляется пустота. Снять его может только тот, кто установил, или очень сильный менталист, как мой папа например. Я еще не так силен, поэтому не смог даже приоткрыть. У тебя Пеленой забвения скрыты две ночи, проведенные на Марсе. И это странно, ведь ночью ты должна была просто спать, однако между моментами засыпания и пробуждения находится пустота. Непонятно, но факт. И последний блок – Вуаль безмолвия. Он частично прикрывает воспоминания определенного периода времени, а то, что остается в памяти, невозможно воспроизвести ни в каком виде. Этот блок я смог приоткрыть, но увидел далеко не все. Полный доступ может быть только у марсиан, поскольку Вуаль безмолвия их изобретение. Вот так.

– И что все это значит? – слегка опешив от полученной информации, поинтересовалась я. – С Вуалью безмолвия понятно, Дархар предупреждал. А остальное?

– Сложно сказать, – Айштар взялся руками за края подоконника и уставился в пустоту. – Марсианин хочет либо тебя защитить, либо что-то от тебя утаить. Возможно, и то и другое. А сама что думаешь?

– Не знаю. Мне Дархар не показался опасным или способным причинить вред.

– Он многого тебе не сказал, Виталина, – Айштар посмотрел на меня так пристально, что я смутилась и отвела взгляд.

– Вероятно, у него были на это причины, – пожала я плечами, притворяясь, что внимательно изучаю пейзаж за окном.

Конечно же, я понимаю, что многого Дархар не договаривает, о многом предпочитает умолчать. Но он – марсианин. У него иное восприятие мира, и он ничего мне не должен. Дархар и так рассказал и показал слишком много. Больше, чем положено знать простой землянке.

– Естественно, были, иначе зачем ему ставить такие блоки на твое сознание? Ладно, время покажет. Вреда он тебе не причинил, даже наоборот, защиту поставил. Хрустальный щит – это фантастический подарок, его не делают всем подряд. И воспоминания он тебе оставил, хотя и не должен был. Тебе очень повезло, человечка.

– Думаешь?

– Уверен, – смешно фыркнул Айштар и неожиданно спросил: – Так ты слышала песню Вселенной?

– Да, – я прикрыла глаза, возвращаясь мысленно на небольшую полянку у обрыва среди синих скал. – Там было столько звезд, миллионы миллионов, и все они пели. Я не разбирала слов, слышала только голоса, разные, но все кристально чистые, безупречные. Эта песня лилась со всех сторон и создавала очень странную атмосферу. Атмосферу невесомости и счастья, наверное, так. Безграничного всеобъемлющего счастья. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Казалось, что я парю в космосе, окруженная теплом, радостью, любовью и бесконечной благодарностью Высшим Силам за то, что живу…

– Голос звезд выходит за границы слышимых землянами диапазонов, – спокойно сказал Айштар. – Есть такие понятия, как ультразвук и инфразвук, слышала о них? Конечно, слышала, ты ведь хорошо в школе училась.

Мальчишка прищурился.

– А то, – я хмыкнула и улыбнулась, представив, как мой запасливый мозг довольно потирает ладошки, собираясь извлечь из ячеистых закромов то, что я когда-то считала не очень-то и полезным, а он припас на всякий случай.

– Так вот, – тем временем продолжил Айштар, снова скрестив руки на груди, – твоя особенность, твой мизофонический слух, способен улавливать не только всякие неприятные и раздражающие тебя звуки, но и эти неслышимые для остальных частоты, импульсы Высших Сил. Ты можешь слышать больше, чем обычные люди, как только настроишься на нужные частоты. Звук – это энергия, так же как эмоции, мысли, воспоминания. А любая энергия в физической реальности способна проявиться лишь в той степени, в которой ей позволит это сделать сущность. Вот поэтому свою сущность нужно тренировать. Что тренируется, то развивается, помнишь?

– Помню, – я кивнула и тихо заговорила: – Знаешь, я всегда думала, что мне не повезло родиться вот такой, странной, не такой, как все. Но теперь я понимаю, что это не наказание Высших Сил. Это их дар.

– Скажешь тоже, наказание, – мальчишка поморщился. – Все, что нам дано, дано во благо. Для того чтобы помочь найти свой путь. Если следовать за своим счастьем, откроются двери даже там, где ты видишь только высокие глухие стены. Если двери не открываются, ищи другие. Бессмысленно ломиться в закрытые двери: там чужое счастье. Или время еще не пришло. Все просто.

Я хмыкнула. Просто ему. А мне вот не совсем. Попробуй разберись со всем этим безобразием. Ультразвук, инфразвук. Тут бы с мизофонией справиться. Хотя песня Вселенной стоит того, чтобы справиться и разобраться. К тому же часто бывает так, что сложное кажется сложным только до того момента, пока не начнешь действовать. А потом и понимание приходит.

– То, что мы чего-то не понимаем или не принимаем, не означает, что это бесполезно или вредит нам, – внимательно разглядывая мое лицо, сказал Айштар. – Вовсе нет. Вселенная справедлива всегда и для всех. Она стремится только к гармонии, поскольку сама покоится на равновесии противоположностей. Четное и нечетное, мужское и женское, светлое и темное, покой и движение, добро и зло, ограниченное и бесконечное. Без одного не будет другого. Не познав одну сторону, не познаешь и другую.

– Свет не радует, если незнакома тьма, радость недоступна, если неизвестна печаль, – озвучила я непонятно откуда появившуюся в голове мысль.

– Растешь на глазах, – захихикал пришелец. – Шлем надень, потолок уже близко.

– Да ну тебя, – я легонько толкнула локтем сотрясающегося от смеха мальчишку.

– В тебе есть то, что не сравнится ни с какими сокровищами ни одного из миров, – неожиданно посерьезнев, сказал Айштар. – Твои эмоции. Они как свет во тьме. И как тьма в ярком свете. Без эмоций жизнь теряет краски и перестает быть жизнью. Инстинкты и разум дают возможность удовлетворить потребности в самосохранении, выживании и продолжении рода, но этого недостаточно для полноценной жизни во всех ее проявлениях. Жизнь – это разноцветная смесь из радости, боли, надежд и разочарований, счастья и горечи. Это умение наслаждаться каждым моментом своего прошлого, настоящего или будущего, ценить эти моменты, анализировать, извлекать из них уроки. Чем больше всего ты прочувствуешь и испытаешь, тем лучше сможешь оценить невероятность и безграничность жизни. Тем быстрее найдешь свой путь. Без эмоций и чувств сделать это невозможно.

– Да, но весьма непросто, знаешь ли, переживать боль или разочарование, еще и сверхчувствительно. Сил это не добавляет. Наоборот, заставляет чувствовать себя слабой, неуверенной и ранимой. И никому не нужной.

Последние слова дались нелегко. Но это правда.

– Ты нужна мне, вот этому эльфику, марсианину, Тимуру, своим родителям, нашим мирам, в конце концов. Ты нужна всем нам. Причем нужна такой, какая ты есть. Со всеми своими сверхэмоциями. В них, между прочим, твоя суперсила.

– Ну да, ну да, – протянула я, делая попытку улыбнуться.

Получилось не очень. Это, как в зеркале, отразилось на лице мальчишки.

Спорить я не собиралась, но и не думать о том, что негатив не самым лучшим образом влияет на мою самооценку, не могла. Влияет, еще как. Именно поэтому я столько лет предпочитала одиночество.

Айштар помолчал немного, потом изобразил невинную улыбку и неожиданно спросил:

– Знаешь, что делает маленьких детей милыми и привлекательными?

– Их слабость и беззащитность? – предположила я, не совсем понимая, куда клонит мальчишка.

– Нет, – эмин прищурился, – открытое выражение эмоций. Дети ведут себя естественно. Не надевают маски. Не стесняются плакать, когда им больно, хохочут, когда весело, надуваются, пыхтят и сопротивляются всеми доступными способами, когда с чем-то не согласны. Их не заботит мнение окружающих на этот счет, они ведут себя непринужденно. Это притягивает. Согласна?

– Возможно, – я кивнула, приготовившись услышать главную мысль.

В том, что она последует, я не сомневалась. Глаза мальчишки изменились, стали как будто матовыми. А это верный признак того, что эмин сейчас скажет что-то очень важное. И он, кстати, знает, что я знаю. Про особенность глаз, я имею в виду.

– Эмоции – это энергия жизни, – Айштар не стал томить, – и, если позволить этой энергии свободно течь через живой организм, она усиливается. Происходит непроизвольное излучение флюидов, организм становится притягательным для остальных. Не замечала, как к тебе тянутся люди и нелюди? А все потому, что они чувствуют сильную энергию и хотят к ней прикоснуться. Хотят стать ее частью. Сила твоих эмоций в искренности, поэтому с тобой хорошо, как с маленьким ребенком. Рядом с тобой не нужно притворяться, можно расслабиться и быть самим собой. Быть по-настоящему живым.

Пришелец замолчал, задумчиво разглядывая комнату. В такие моменты он совсем не похож на ребенка. Выражение лица тоже становится другим. Взрослым и серьезным.

– Не бойся выделиться из толпы, Виталина. Гораздо хуже слиться с толпой и потерять свою уникальность. Не бойся чувствовать. Не мешай проявляться своему предназначению.

– Повзрослеть мне не суждено? – задала я риторический вопрос, констатируя очевидный факт.

– Никак, – Айштар хихикнул и снова стал похож на семилетнего мальчугана. – Ты не сможешь скрыть или подавить свои эмоции: они сверхмощные от рождения. Ты – одаренная, смирись с этим. Выход у тебя только один: научиться управлять тем, что имеешь. Ну и использовать Дар строго по назначению. Вот и все. Остальное произойдет само собой. Так что учись контактировать со своими эмоциями, человечка. Не бойся их понимать, осознавать и проживать. Твоя сила – в твоей слабости. Сила и слабость – две стороны одной медали, так папа говорит. А он никогда не ошибается.

Я только глубоко вздохнула. Ну что тут скажешь? Не верить Повелителю Сумеречного мира – глупость космического масштаба.

– Кстати, твой резерв растет о-го-го, – сказал Айштар, сосредоточенно глядя в район моего солнечного сплетения. – Еще нестабилен, но уже впечатляет. Не думал, что ты сможешь вытащить айсика из пустоши Хаоса.

– Ты про белого медвежонка? – я невольно улыбнулась, вспомнив маленькую пушистую прелесть с ярко-фиолетовыми глазами-бусинками и большими ушами, как у летучей мыши. – Сама не знаю, как это получилось. Я почувствовала его боль, подбежала, чтобы помочь, но не знала как. Потом ощутила агонию. Я сразу поняла, что это именно агония, и мгновенно осознала, что малыш вот-вот покинет мир живых. Внутри меня что-то всколыхнулось, потом стала выплескиваться энергия. Я плохо понимала, что происходит, а когда очнулась, то малышу уже ничего не угрожало. Это я тоже сразу почувствовала.

– В него попала черная молния – сильнейший сгусток темной энергии, поглощающий энергию жизни. На марсиан черная молния практически не действует. Так, небольшой ожог да парочку деньков мигренью помучаются, это в худшем случае. А вот остальным существам от черной молнии спасения нет: она за считанные минуты отправляет жертву в вечность. Но твоя энергия смогла не только нейтрализовать действие черной молнии, но и восполнить запас жизненных сил айсика. Твои возможности гораздо больше, чем я думал.

– Но я все равно не смогу пробудить эмоции у неживорожденных, ведь так? – упавшим голосом спросила я.

– Так, – мальчишка пододвинулся и прислонил голову к моему плечу. – Это больно, я знаю. Больно осознавать, что ты можешь спасти два мира и при этом не в состоянии помочь дорогому тебе человеку. Но ты справишься, Виталина. Понимаешь, реальность такова, что каждое существо как частица Вселенной в силах справиться с любой возникающей на его пути трудностью. Иначе они бы не возникали, таков закон. Трудности – это уроки, ты же знаешь. Они делают нас сильнее.

– Я постараюсь, – после длинного выдоха едва слышно прошептала я. – Постараюсь справиться.

– Как тебе марсианские сущности? – эмин приподнял голову и хитро подмигнул, резко меняя тему разговора. –Теперь ты в полной мере осознала, насколько дефективны сущности жителей твоего мира?

– О да, дефективны – это мягко сказано, – перед моим мысленным взором возник образ огненного дракона Дархара. – Землянам такие сущности и не снились.

– Слабые сущности – это результат выбора твоих предков, – упавшим голосом сказал Айштар, опустив голову.

– Результат выбора? – я даже рот открыла от удивления.

Это же как нужно было ошибиться, чтобы ослабить целую планету?

– Земляне выбрали не тот путь. Много веков назад они выбрали жить «здесь и сейчас», потребляя, уничтожая и ничего не отдавая взамен. Решили, что эмоции и чувства – это слабость, от которой нужно избавиться. Придумали, а потом сами поверили в то, что превосходство над другими, несметные полчища материальных вещей и показушный успех облегчают жизнь, делают ее лучше, счастливей и радостней. Только вот забыли самое главное. Все мы – дети Вселенной, и истинным счастьем является наполнение жизненной силой внутреннего пространства, а не украшение внешнего. Материальный достаток и престиж – это пыль. Единственным настоящим сокровищем является Свет Души, потому что это энергия жизни и залог будущего.

– А чем больше Свет Души, тем сильнее сущность, – закончила я мысль Айштара.

Раньше я об этом не задумывалась. Но очевидно, что пришелец прав. Мы сами во всем виноваты.

– Вот именно, – кивнул мальчишка. – Верно и обратное, поэтому у слабых сущностей крошечный Свет Души.

– Не думаю, что мои предки хотели такого результата.

– Конечно нет. Не хотели. Так получилось, потому что в погоне за пылью они перестали быть собой. Перестали прислушиваться к своей сущности, потеряли с ней связь. Разучились быть счастливыми и радоваться жизни, а потом вообще забыли, для чего им дана жизнь. Земляне утратили ориентиры и сбились с пути. Приходят в мир ни с чем и уходят ни с чем, а должны уносить в вечность Свет Души, чтобы передать его своим потомкам. Природа не терпит пустоты, она стремится к развитию, а для этого ей нужна энергия жизни и сильные сущности. У слабых сущностей будущего нет.

– Странно, что на роль спасительницы миров выбрали именно меня. Я ведь тоже землянка. Такая же, как все, со слабой сущностью.

– Нет, Виталина. Ты – иная. Так уж вышло, прими это. Ничего не бывает просто так, у Вселенной нет случайностей. Все, что происходит, происходит с определенной целью. Каждая роль каждого участника каждого события направлена исключительно на сохранение всеобщего баланса. Высшие Силы наделили тебя Даром Пробуждения, потому что именно ты была для этого рождена. А это значит, что ты справишься. Понимаешь?

– Мне повезло, что у меня есть ты, – я улыбнулась.

– Угу, – Айштар подпер маленьким кулачком подбородок и задумчиво произнес, глядя куда-то в никуда: – И не только я. У тебя есть много друзей, и твой марсианин, и любовь вот-вот нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Она такая: приходит без приглашения, входит без стука и остается без разрешения. Великая и непобедимая, ей ни к чему все эти условности. Любовь станет твоей опорой, человечка.

– И в кого ты такой умный, пришелец-вундеркинд? – не удержалась я от смеха, глядя на мальчишку, совсем еще ребенка, рассуждающего о любви с видом мудрого старца.

Про то, что этому ребенку пятьдесят семь лет, я стараюсь не думать. И у меня почти получается.

– В папу с мамой, в кого ж еще? – Айштар посмотрел на меня, как на недотепу, не знающую прописных истин. – Ну не в твоего же марсианина.

– Эй, он не мой марсианин, – я притворно насупилась. – Он мой друг.

– Да? – пришелец сощурился и, глядя мне прямо в глаза, спросил: – Ты что так и не поняла? Ты его пара, Виталина.

– Я кто? – мне захотелось срочно упасть в обморок, прямо с подоконника. – Шутить изволите, ваше наследное высочество?

– Какие уж тут шутки, – фыркнуло это самое высочество. – Констатация факта.

А вот теперь я выпала в осадок, вернее, мой мозг выпал в осадок и застрял комом в горле. Даже не комом, а звездчатым тетраэдром. Принять такой факт человеческий разум оказался не готов от слова совсем. Меня словно парализовало. Я сидела столбиком и, не моргая, пялилась на улыбающегося во весь рот эмина.

– Но… мы ведь разные, – я попыталась найти хоть какое-то оправдание своему категорическому недоверию. – И ему сто семнадцать лет… марсианских.

– И что? – Айштар не собирался церемониться с моей нервно подрагивающей яйцевидной внутренней частью черепной коробки. – Какое это имеет значение?

– Это невозможно, – прошептала я, начиная осознавать, почему мне так хорошо и легко рядом с Дархаром, словно мы знакомы целую вечность, почему наши соприкосновения даже через акварилл доставляют удовольствие и наполняют энергией, почему он так бережно относится ко мне, почему пригласил на Марс, почему не познакомил со своей парой…

– И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть, – с озорной улыбкой сказал пришелец. – Не твои ли слова, человечка? Кстати, мне уже домой пора.

– Постой, – я схватила эмина за руку, все еще находясь в состоянии нестояния, несидения и самого что ни на есть реального шока.

– Последний вопрос? Давай. Только не спрашивай, что тебе теперь делать. Я и так отвечу – жить. А вот как жить и как поступить, это решать только тебе. Ну и твоему марсианину.

– Да, ясно, я поняла, – закивала я, старательно удерживая в голове еще одну не менее важную мысль, которую имел неосторожность озвучить Айштар. – У меня другой вопрос. Ты сказал – любовь нагрянет. С чего ты взял?

– Эминам известно очень многое, Виталина. Нам подвластны видения будущего, иногда мы просто знаем, что будет. Можешь считать мои слова пророчеством.

Пророчеством. Ладно. Любовь станет опорой – это хорошо, будет легче миры спасать.

– Не могу привыкнуть к тому, что не слышу всех твоих умных мыслей, – лицо Айштара озарила сияющая улыбка. – Неужели ты меня отпускаешь и второго вопроса не будет? Ага, я так и думал. В голове царит хаос и беспощадное броуновское движение. Медитация тебе в помощь, человечка. И тренировки каждый день. А мне пора, увидимся завтра. Пока-пока!

– Инициация скоро? – успела спросить, прежде чем эмин исчез в параллельной реальности.

– Всему свое время, – услышала веселый голос мальчишки уже откуда-то из пустоты.

Ну что тут скажешь? Так и есть. Всему свое время.

Вовремя начать – не менее важно, чем вовремя остановиться. Вовремя прийти – так же полезно, как вовремя уйти. Вовремя сказать – так же ценно, как и вовремя промолчать…

Всему свое время.

Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь. Время не стоит на месте, не дремлет. Оно бежит, летит, приходит и уходит, никого не ждет, кого-то лечит, для кого-то творит чудеса. Всем хочется хорошо провести время, но время не проведешь…

Всему свое время. И для любви, наверное, тоже.

Улыбнулась, неожиданно вспомнив фразу: «Любовь хоть светлое создание, но любит темные углы». И почему меня в последнее время все чаще, я бы даже сказала с завидной регулярностью, преследуют не совсем приличные мысли? Взрослею, что ли? Стыдно перед самой собой, черные квадратики.

Так, ладно. С любовью, которая вот-вот нагрянет, разберусь как-нибудь. А вот что мне делать с Дархаром? И с тем, что я – его пара?

Для марсиан пара – это не просто слово. Это источник энергии и смысл жизни, единственное незаменимое сокровище. Только пара способна подарить марсианину самых жизнеспособных и самых сильных наследников. Только с парой жизнь марсиан наполняется чувствами. Они ищут пару всю жизнь, а встретив, уже не отпускают. Защищают, берегут, заботятся, живут только для нее и их будущего потомства. Для марсианина потерять пару – значит потерять смысл жизни.

Но люблю ли я Дархара? Да, люблю. Очень люблю. Не такой любовью, как Тимура или Карима, они для меня друзья. И не такой, как Айштара. К мальчишке из Сумеречного мира я испытываю что-то наподобие материнских чувств. Святослав. К нему меня тянет. Сильно тянет. И я пока не разобралась в причине этого притяжения. То ли дело в обаянии хейта, то ли в моей сверхэмоциональности.

Марсианина я люблю по-другому. Я чувствую потребность в наших соприкосновениях, в наших беседах. Мне нравится окунаться в блаженное состояние невесомости, в успокаивающее тепло огня его сущности. Я не хочу его терять. Вот только любовь ли это женщины к мужчине? Не уверена. Мне кажется, это другая форма любви. Бесконечная и искренняя, но она другая.

Дархар – воплощение идеального мужчины. Достаточно сильный для того, чтобы позволить женщине быть слабой. Достаточно ответственный для того, чтобы обеспечить достойную защиту и быть всегда рядом. Достаточно зрелый, чтобы гарантировать верность и абсолютное доверие. Достаточно чуткий, чтобы чувствовать сердце своей пары даже на расстоянии…

Но смогу ли я стать его айлин? Смогу ли сделать его счастливым по-настоящему? Ведь для обоюдного счастья чувства должны быть взаимными, а мне так сложно разобраться со своими…

Как же непросто быть СЭЛ…

Хрустальный щит. Интересное приобретение. Как там Айштар сказал? Фантастический подарок, который не делают всем подряд? Все правильно сказал, я ведь не «все подряд». Я – пара марсианина. Подумать только…

Забравшись на подоконник с ногами, обхватила руками колени, пристроила на них подбородок и прислушалась к себе, любуясь танцующими за окном снежинками.

Странные ощущения, противоречивые. Думаю о Дархаре, а перед глазами встает образ Святослава. Стоит переключить мысль на Святослава, как по коже бегут мурашки, будто от соприкосновения с Дархаром. Почему Дархар и Святослав? Потому что для одного я не стану парой, а второму не смогу помочь? Айштар прав – это больно. Но мне кажется, есть что-то еще…

Вместо того чтобы разобраться с мыслями и чувствами, еще больше в них запуталась. Пожалуй, не стану торопиться. Буду разбираться во всем постепенно, решая проблемы по мере их поступления. Всему свое время.

Задумавшись, не заметила, как погрузилась в свой внутренний мир. В огромный лабиринт со множеством дверей. За каждой дверью – тьма-тьмущая сундучков, шкатулок, футлярчиков и ящичков, в которых хранятся всевозможные загадки, тайны и секреты. А еще знания, умения, привычки. И ответы на мои вопросы. Некоторые двери и сундучки уже открыты, некоторые еще предстоит открыть. Когда придет время.

Это место мне помог найти Айштар. Пришлось хорошо постараться, практикуя медитацию, но результат того стоит. Лабиринт полностью в моей власти, подчиняется всем моим желаниям, всем требованиям. Иногда здесь светло и уютно, иногда темно и сыро. Я научилась зажигать свет в темных коридорах, он слушается меня беспрекословно. А вот открыть замки на дверях с первой попытки получается не всегда. Так же как не всегда удается подобрать ключи к сундучкам и шкатулкам. Бывает так, что подходящего ключа у меня нет, и тогда я отправляюсь на поиски. Брожу по лабиринту и собираю ключи, встречающиеся на моем пути. Большие и маленькие, золотые и железные, блестящие и заржавевшие. Я знаю, что лишних ключей здесь нет, они все нужны и важны. Рано или поздно какой-то из них обязательно откроет нужный мне сундучок. Или дверь. Главное, искать и не сдаваться. Нужно пробовать снова и снова, не сомневаясь, что все получится. Обязательно.

Заглянув в очередную открытую дверь лабиринта, увидела сверкающий ларец. Он меня звал. Я это чувствовала всем своим существом, каждой клеткой тела и ауры. Смело сделала шаг вперед, но неожиданно проскользнувшая мысль: «Может, в другой раз?» – заставила остановиться. Может, и в другой.

Сделав глубокий вдох, я развернулась, чтобы уйти, но Судьба распорядилась иначе. Из дрогнувшей руки выскользнул маленький ключик и со звоном покатился к ларцу. Видимо, все же пришло время его отпереть.

Вставила ключик в замочную скважину, провернула несколько раз, услышала щелчок. Крышка ларчика открылась и медленно поднялась вверх, заливая ярким светом тусклое помещение. А затем прозвучал хрустальный голос:

– Любовь рождается не благодаря чему-то, а вопреки всему.

Всего лишь на мгновение перед моим взором предстали две пары глаз. Сначала ярко-красные, наполненные желанием и болью, потом огромные черные, с затаенной надеждой в бездонной глубине. Всего лишь на мгновение – и исчезли.

Я не успела даже понять, действительно ли я что-то видела или мне просто показалось. Игра воображения на фоне слишком яркого света.

Свет погас, крышка ларчика плавно опустилась, а я очнулась и открыла глаза. Сижу там же, на подоконнике, прислонившись к стене. Рядом со мной – Карим, свесив ноги вниз и уперевшись спиной в стекло.

Вот это я погрузилась в себя, даже не услышала, как эльфик проснулся!

– Не хотел тебе мешать, – тихо сказал Карим, как только увидел, что я зашевелилась.

– Спасибо, – так же тихо ответила я. – Ты настоящий друг.

– Поужинаем? – после недолгой тишины спросил Карим.

– Конечно, – отозвалась я, не торопясь зажигать свет в комнате.

Было приятно сидеть вот так, на подоконнике, в тишине и темноте.

Внезапно меня посетила шальная мысль, и я активировала энергетическое зрение.

Ух ты ж, черные квадратики! Какая четкая аура! Все три слоя! Первый – однородное белое облачко, обрамляющее тело. Второй – серо-голубой, раза в три шире первого, четкий и плотный, с прозрачными переливающимися капельками, подтверждающими живорождение. Третий – светло-серый, самый тонкий слой, но тоже четкий, пульсирующий. Истинная сущность проявилась обалденно, видно даже, как шевелятся длинные эльфийские уши. Очаровашка!

Но главное – не это. Во втором слое, пронизывая ауру насквозь, струятся эмоциональные нити! Мерцающие разноцветные нити, похожие на волшебные лучики! Именно волшебные, потому что обычные лучи не сияют! И не откликаются на мои эмоции! И не вибрируют в такт моим мыслям!

Удивительные создания. Состоящие из множества светящихся точек, мигающих в разном ритме. Некоторые переплетаются друг с другом, некоторые соединяются и разветвляются, образуя интересные цепочки, некоторые просто соприкасаются. Но все, абсолютно все наполнены жизнью!

Увидела это чудо я впервые. Причем не просто увидела – я чувствовала, каким-то невероятным образом ощущала и… различала. У меня не возникло сомнения, что вот эта светло-голубая тоненькая ниточка означает безмятежность, а вон та, ярко-желтая, чуть потолще, не что иное, как оптимизм. И я даже не удивилась наличию невообразимого многообразия зеленых и желто-оранжевых лучиков всевозможных оттенков и толщины. Иначе и быть не могло. Во всей Вселенной не сыщешь другого такого жизнерадостного солнышка. Не удивительно, что красавчик-эльф так вкусно пахнет радостью!

А потом я заметила ее. Тоненькую серебристую полупрозрачную ниточку, соединяющую наши ауры. Она подрагивала, но была прочной и уверенной.

Я мысленно к ней потянулась и, не задумываясь над тем, что делаю, подпитала своей энергией. Ниточка стала крепнуть, наливаясь силой и цветом буквально на глазах. К ней стали присоединяться другие нити наших аур, переплетаясь друг с другом, образуя неразрывную серебряную связь. Символ нерушимой и бескорыстной дружбы. Чистой, глубокой и преданной.

Откуда я это знаю? Не знаю. Просто чувствую.

– Я настолько прекрасен? – шепотом поинтересовалось солнышко, придвинувшись и опасно приблизив свое лицо к моему.

– А ты сомневаешься? – обезоруживающе улыбнулась я, возвращая себе обычное зрение, и щелкнула сияющее солнышко по носу.

Потом хлопнула в ладоши, легко спрыгнула с подоконника и в ярком свете искусственного освещения направилась к пищеблоку.

– А еще я скромный, одинокий и голодный, – с нотками тоски и грусти в голосе проинформировал эльфийский хитрец. – Тебе помочь с выбором? Там кроме бутербродов с сыром много чего есть, если что.

– Тебе бутерброд с сыром? – сощурилась я, после чего, добродушно улыбаясь, со смешком сказала: – Так и быть, закажу тебе два бутерброда. Даже три. Для хорошего человека ничего не жалко.

– Злая ты и вредная, – состроил обиженную рожицу Карим. – Все, я в печали.

– Значит, все-таки оди-и-н бутерброд, – коварно протянула я, глядя на приближающегося парня, старательно сдерживающего хитрющую улыбку.

– Я же с голоду умру, – жалобно заскулил этот обаятельный хулиган и, пока я размышляла, что он задумал, нагло обнял меня за талию и развернул спиной к панели пищеблока.

– Несносное создание, нахальное и своевольное, – запыхтела я, изображая бурю негодования, но это нисколько не помешало Кариму за моей спиной оформить заказ.

Ага. А потом звонко чмокнуть меня в щеку, подхватить на руки и закружить по комнате, довольно ухмыляясь.

– Да, я такой, – даже не пыталась оправдываться наглая рожица. – Местами даже хуже, а временами так вообще превращаюсь в нечто упрямое, прилипчивое и неотвязчивое. Только никому не говори.

И он снова чмокнул меня в щеку, после чего отнес в столовую зону и бережно усадил на стул, подленько хихикая. Я же в предвкушении легкого ужина блаженно принюхивалась, украдкой глотала слюнки и, по мере вытаскивания Каримом из передаточного устройства пищеблока контейнеров с едой, все больше округляла глаза. Двойная порция мясного суфле, запеченные овощи с сырной корочкой, свежий салат из огурцов, тройная порция сырников со сметаной и две чашки моего любимого какао.

– Кажется, я попала, – прошептала я, глядя на обилие соблазнительно аппетитных и нереально ароматных блюд на столе, мысленно запихивая все это в свою стройную, но изрядно изголодавшуюся фигуру.

Карим, конечно, та еще прелесть, но я его определенно обожаю!

Тимур Али

– Его имя – Виктор Хант. Вдруг поможет.

Виктор Хант. Я догадывался, интуитивно чувствовал, так что сообщение Виктории лишь развеяло последние сомнения. Интересный экземпляр, знать бы, что у него на уме. Не предпринимает никаких действий, просто наблюдает, собирает информацию. Для чего?

Будет мстить за неудавшееся нападение? Вряд ли это входит в его планы: равнодушные не склонны так тщательно изучать тонкости жизни своей будущей жертвы. Да и мстить надо бы тогда уж мне, а не Виталине. Понятно, что Хант теперь не равнодушный, но что это меняет? А то, что, став хейтом, он мог получить приятный бонус в виде высокоразвитого логического мышления. Этого исключать нельзя, значит, версию не отметаем.

Помогает девушке в плаще? Возможно, хотя его поведение и не совсем соответствует такому сценарию. С другой стороны, статус изменился недавно, так что парень может вести себя не как обычно. Я ведь не сразу привык к новой жизни. Пожалуй, эту версию тоже стоит отработать.

Что еще? Заподозрил Виталину в причастности к смене своего статуса? Вряд ли, здравомыслящему человеку в это сложно поверить. Но что мне известно о его здравомыслии? Ничего, так что и этот вариант оставляем. По крайней мере, пока.

Следит по просьбе НИЛЗ? Как вариант. Кудрявцев мог натолкнуть на мысль, что коль уж парнишке удалось стать хейтом, то получится стать и ЭЛ, а он, как сотрудник НИЛЗ, поспособствует ему в этом в обмен на информацию о Виталине, например. Преследуя свои интересы, Кудрявцев очень даже способен на нечто подобное. Да он на все способен. Этот профессор далеко не светлая лошадка.

– Девчонка не промах, – присвистнул Дамир, заглянув через плечо и прочитав сообщение в моем чаттере. – Ты его знаешь?

– Видел однажды, – сказал я, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза. – Похоже, придется встретиться еще раз. А возможно, и не раз.

– Думаешь, он причастен к нападениям? – Дамир плюхнулся рядом со мной, явно рассчитывая получить как можно больше информации.

– Пока не знаю, – хмуро отозвался я, понимая, что всю правду сказать Дамиру не смогу: не хочу подвергать опасности лучшего друга. – Но почти уверен, что его интересует именно Виталина.

– Хейта? – Дамир толкнул меня локтем в бок. – Ты чего-то не договариваешь, дружище.

– Ты прав, не договариваю, – я повернул голову и посмотрел товарищу в глаза. – Это не моя тайна, и я не вправе ее раскрывать. Думаю, скоро ты все узнаешь. Очень скоро. А пока мне нужно подумать, что делать с этим хейтом.

– Боишься спугнуть? – поинтересовался Дамир, не отводя взгляда. – Тимур, я в чужие секреты не лезу, ты же знаешь, но, если нужна помощь, я всегда готов.

– Спасибо, – хлопнул Дамира по плечу. – Я знаю.

– Можем поприглядывать за ним издалека, – сорвал с языка мою мысль Дамир. – Карима, кстати, предупреди, чтобы смотрел в оба. Хейты – народ импульсивный.

– Само собой. У нас сегодня патрулирование, отправим Ильдара в Академию Искусств. Завтра могу я пойти, а вы со Святом распределите пятницу и субботу. Если ничего не нароем, придется вызвать парнишку на откровенный разговор.

– Идет, – Дамир кивнул, а потом до безобразия ехидным голосом поинтересовался: – Ты уже придумал, каким образом будешь благодарить красавицу-шпионку?

– Нет, – честно признался я и сразу же спросил: – А оно мне надо?

Дамир в ответ громко расхохотался.

– С удовольствием посмотрю, как ты будешь отбиваться, – товарищ согнулся пополам от безудержного хохота. – Что-то мне подсказывает, что эта крошка окажется весьма изобретательной, когда будет требовать заслуженную награду.

– Мы еще посмотрим, кто кого, – иронично усмехнулся я, поднимаясь с дивана. – Пошли уже, тренажерный зал заждался.

Карим Шульц

В Академии третий день подряд творится овоид пойми что. А все из-за того, что три равнодушные за три дня стали ЭЛ, по одной за день. Ни за что бы не поверил, если бы это не случалось каждый раз прямо на моих глазах. Обалдеть! И самое интересное, что ничего подобного не происходит нигде во всем Ширане, только в главном корпусе Академии Искусств!

Отец сам не свой, а сотрудники НИЛЗ скоро ночевать будут прямо в коридорах и лекционных залах. Датчиков каких-то понатыкали, видеокамер и прочей ерунды. Только что толку? На все кабинеты все равно не хватило, а спонтанное проявление эмоций в девчонках происходило в разных местах: в понедельник – в столовой, во вторник – в спортивном зале на занятии йогой, а сегодня – в аудитории третьего этажа на лекции по этикету.

Вспомнив лицо своей любимой преподавательницы, несравненной Розалии Керро, я расплылся в широченной улыбке. У нее глаза на лоб полезли, когда одна из студенток вскрикнула и закрыла лицо руками после того, как насаждательница хороших манер произнесла очень умную фразу:

– Притворяйся вежливым – и привыкнешь.

А потом чуть в обморок не грохнулась, когда обратилась к этой самой студентке с невинным вопросом: «Вы со мной согласны, Джулия?», а девушка вместо ответа расплакалась, глядя на Розалию синими, как безоблачное летнее небо, глазами. Все бы ничего, но Джулия до этого момента была равнодушной!

Розалия Керро побледнела, пошатнулась, но на ногах устояла. А я в этот момент, восхищенный стойкостью и выдержкой лучшего педагога по этикету, которого знает мой отец, простил ей все. Даже те четыре презентации, что пришлось состряпать меньше чем за два месяца учебы с легкой подачи явно неравнодушной к единственному парню на факультете преподавательницы.

Виталина странно реагирует на происходящее. Бледнеет, закрывает глаза и улыбается втихаря. Как будто что-то знает, но не признается. Я, конечно, ничего такого не сказал профессорам НИЛЗ, даже словом не обмолвился. Им только повод дай – затаскают малышку на беседы, как они культурно выражаются. А сами на этих беседах издеваются над бедными студентами самыми извращенными способами.

Мне вчера посчастливилось так побеседовать – то еще приключение. Почти два часа отвечал на одни и те же вопросы с десятком приборчиков и фонариков на всех легкодоступных частях тела, еще и с рогами на голове. Оленем себя чувствовал, честное слово. Малышке это точно ни к чему, так что пошли они все куда подальше. Но это не значит, что я не попытаюсь выяснить, какого ромбоида она так странно себя ведет.

Через час занятие с Аликом, придется попотеть. По понятным причинам мы прогуляли всю прошлую неделю, так что теперь будем наверстывать, а обладатель нескольких черных поясов с азартом на нас отрываться. Причем без зазрения совести, потому как, что такое совесть, лучший тренер по единоборствам во всем Ширане понятия не имеет. Зато он обещал из нас, дохленьких и хиленьких, сделать почти накачанных и готовых к реальным опасностям, а свои обещания Алик выполняет всегда. Что несказанно радует.

Сигнал чаттера выдернул из приятных размышлений. Тимур. Надеюсь, у него хорошие новости.

– Салют! Отдыхаешь?

– Салют, готовлю организм к занятию с Аликом, – не стал лукавить я. – Какие новости?

– Паренька зовут Виктор Хант. Знакомое имя, да? Мы присмотрим за ним до воскресенья, а вы будьте начеку. Но виду не подавайте, его нельзя спугнуть. Лады?

– Лады.

– Как обстановка? – в карих глазах промелькнуло беспокойство.

– Третий случай за три дня, – я вопросительно уставился на Тимура. – Мне нужно о чем-то знать?

– Пока нет, – чуть тише, чем следовало, ответил ЭЛ, а через секунду попросил: – Будь рядом с Виталиной, Карим. Даже если она против. И если что, сразу информируй.

– Понял, не дурак, – кивнул я.

– Все, до связи, – Тимур подмигнул. – Безболезненной тренировки, мелкота.

– Это вряд ли, – хмыкнул я, – но выжить постараемся.

Тимур рассмеялся и отключил связь.

В душе что-то неприятно шевельнулось. Почти незаметно, но… Тимур знает больше, чем знаю я, и не торопится посвящать меня во все подробности. Тревожит не сам факт сокрытия информации, а то, что эта информация определенно связана с Виталиной. Как я могу ее защитить, если не знаю, от чего нужно защищать? Тимур ведь понимает, что я на все готов ради малышки, так почему не доверяет на все сто?

Или дело не в доверии, а в чем-то другом? Пора с этим разобраться.

Виталина Мерц

– Думаешь, догадаются? – спросила я у Айштара, сидящего на своем излюбленном подоконнике. – Сегодня я сделала это в женской комнате и сразу же покинула место преступления. Думаю, никто не обратил на меня внимания ни до, ни после, ни во время. Там как бы другими делами занимаются.

– А то, что все пять случаев произошли в Академии Искусств, тебя не смущает? – спросил пришелец, беззаботно болтая ногами. – На месте Ферта я бы тебя уже пять раз допросил, а на месте Кудрявцева – десять.

– Суперски, что ты не на их месте, а на своем, – сказала я, дожевывая яблоко. – Завтра суббота, потренируюсь в магазине, пока будем с Доминикой продукты для именинного торта закупать. А в воскресенье в Квест-Хаусе кого-нибудь одарю, чтоб сотрудникам НИЛЗ жизнь сладкой не казалась. Так что все подозрения с меня будут сняты.

– Ну-ну, – Айштар хмыкнул. – Наивность некоторых человеческих особей меня порядком умиляет. Но тренировки нужны, без них никак. Только будь аккуратнее, ладно?

– Постараюсь, – пообещала я, подходя к мальчишке. – Я ведь молодец, правда?

– Правда, – пришелец расплылся в лучистой улыбке, а в черных, как ночь, глазах промелькнуло удовлетворение и даже гордость за успехи своей старательной ученицы, меня то есть. – Классное ощущение, да? Осознавать, что можешь улучшить чью-то жизнь, используя для этого только силу своей сущности и энергию жизни?

– А как же Дар Пробуждения?

– Дар – само собой. Но он бы не развился до такой степени, если бы не твоя работа над собой и не твое отчаянное желание помочь другим. Ты хочешь быть полезной по-настоящему сильно, искры летят во все стороны при одной только мысли об этом. Поэтому у тебя все получается. Успеха добивается не тот, кто может, а тот, кто хочет. Ибо он сможет. Вот.

– Так папа говорит, да? – я улыбнулась.

– Ага.

– Без тебя я бы не справилась, – ласково прошептала я, обняв мальчишку.

– Как и я без тебя, – абсолютно искренне и по-детски трогательно отозвался наследник Сумеречного мира.

– Айштар, как мне увеличить резерв? – задала я уже несколько дней мучающий меня вопрос. – Если я буду пробуждать по одному человеку в день, мне жизни не хватит, чтобы осчастливить всех равнодушных и хейтов. Про полуЭЛ вообще молчу, до них очередь не дойдет.

– Вот егоза! – фыркнул пришелец, освобождаясь из моих объятий. – Не торопись. После инициации твой резерв увеличится в несколько раз. Чем лучше подготовишься, тем больше он станет. И приятные бонусы получишь. А пока рекомендации те же – укреплять здоровье, генерировать положительные эмоции и тренировать свою сущность. Нет предела совершенству, знаешь ли. Ничего нового я тебе не скажу, потому что его не существует. Так что живи и радуйся жизни, человечка. Ты на правильном пути.

– Радуюсь, радуюсь, – взлохматила я прическу эмина, не забыв при этом положить в копилку вопросов для допросов вскользь упомянутые приятные бонусы.

Да, я такая. Ненасытная и любопытная. Хотя нет, не любопытная. Любознательная. Вот.

– Угу, – бездонные черные глаза посмотрели на меня внимательно и серьезно, – это важно. Важно быть счастливой, помнишь? Что бы ты ни делала, наслаждайся жизнью, каждой ее минутой. Смотри на мир с любовью, ищи хорошее во всем и во всех, улыбайся и радуйся простым вещам, находи возможность для роста в любом препятствии. Как там у вас говорят: «Быть живым – это подарок, а быть счастливым – это наш выбор»?

– Да, мама часто повторяла эти слова, – при воспоминании о маме на глаза навернулись слезы.

– Мама плохого не посоветует, – с любовью в голосе сказал мальчишка. – Когда я был маленьким, мне мама много раз говорила: «Ты можешь смеяться или плакать, Айштар. Но запомни: всякий раз, когда ты плачешь, ты мог бы смеяться – выбор за тобой». Я не сразу понял, что она имеет в виду. Обижался, злился, не верил. Но когда до меня дошло, стал умнее в сто тысяч раз. Не плачь, Виталина, твои родители скоро вернутся.

– Ты меня успокаиваешь или вещаешь очередное пророчество? – вытирая слезы рукой, спросила я.

– И то и другое, – невозмутимо ответил мальчишка. – Как там твой марсианин, кстати?

– Как всегда, загадочен и мил, – я улыбнулась, забираясь на подоконник и поглаживая пальчиком теплые лепестки айлиний. – Мы не касаемся деликатных тем. Болтаем ни о чем и наслаждаемся короткими ментальными соприкосновениями. А о том, что будет дальше, я стараюсь пока не думать. Наверное, и он тоже. Айштар, а эмины много знают о марсианах?

– Нет, – тихо сказал пришелец, внимательно следя за моими движениями. – Вуаль безмолвия на нас тоже действует, причем в гораздо большей степени, чем на землян. Эмины ведь могут общаться мысленно.

– Ясно, – я хитро прищурилась. – Значит, я знаю о Марсе даже больше, чем ты?

– Возможно, – пожал худенькими плечиками мальчишка, нисколько не смутившись. – Проверить это мы не сможем.

– Не сможем, это да.

Я вздохнула и посмотрела на корзинку с цветами.

– Как думаешь, айлинии и айлин – понятия связанные? Или просто созвучные?

– Посмотри энергетическим зрением, – отозвался пришелец.

– А что это даст? Ого! Что это?

Я четко увидела, как в местах моего прикосновения к айлиниям появляются тоненькие светящиеся золотые ниточки и единым потоком устремляются в небо, свободно проходя сквозь оконное стекло.

Мысленно потянувшись к ниточкам в попытке понять, куда уходит энергия, я ощутила на другом конце тоску и надежду, а потом резкую вспышку радости. И такую знакомую эйфорию. Эмоции Дархара?

С каждым мгновением эмоции и чувства усиливались, к ним добавлялись новые, нити стали искрить. Я напитала их нежностью, и ниточки тут же откликнулись теплом и благодарностью.

Значит, айлинии – это наша с Дархаром энергетическая связь, с помощью которой мы можем обмениваться эмоциями? Находясь на разных планетах? Очуметь!

В памяти всплыли слова Дархара: «Марсиане живут без чувств в вашем понимании, а эмоции полностью контролируются разумом. Открыть в себе энергию чувств мечтает каждый марсианин. Это возможно только в том случае, когда сущность встретит свою пару».

Айлинии не просто цветы. Это цветы для пары, для айлин. В этом нет сомнения, ведь тепло, исходящее от лепестков, ощущаю только я. Доминике они кажутся каменно-холодными.

«Дархар!» – мысленно позвала я, вспомнив, что цветы откликаются моим именем.

Но в этот раз ответом стала тишина. Я позвала еще несколько раз мысленно, потом вслух. Бесполезно. Тишина.

Переключила зрение обратно и попыталась напрячь серое вещество, уставившись на Айштара. В голове крутился вопрос: «Почему они молчат?»

– Точную информацию ты можешь получить только у своего марсианина, – сказал мальчишка, услышав мою мысль. – Но мне кажется, что дело во времени. Цветы стали твердыми, потому что полного слияния не произошло. Чем больше времени проходит с момента вашей встречи, тем больше свойств они теряют. Думаю, после полного слияния цветы возвращаются к жизни, напитавшись энергией своих хозяев. Точно не знаю, это только предположение.

Не смогла сдержать глубокого вздоха, с грустью признавая догадку Айштара правдивой. Айлинии больше не откликаются, их аромат с каждым днем становится все менее насыщенным. Цветы по-прежнему излучают тепло, но и оно постепенно слабеет. Все верно, дело во времени.

– С нитями эмоций в аурах разобралась? – спросил эмин, положив маленькую ладошку поверх моей.

– Все, как ты и говорил: интуитивно, на уровне своего Дара я чувствую, что означает каждый цвет и что с ним делать, – поделилась я маленькими успехами. – Настраиваться на вибрации нитей получается легко, они меня слушаются. Сложно только с неживорожденными, особенно с хейтами. Не все их нити идут на контакт. Пробовала ослаблять действие наиболее разрушительных активных эмоций, но на это уходит слишком много сил и энергии. И есть проблема с неправильными переплетениями. Их сложно распутывать, не повреждая. Боюсь сделать что-то не так.

– Молодец, золотое правило светлых запомнила. Не забывай его никогда: лучше не помочь, чем навредить. Нарушишь правило – получишь неконтролируемый выброс энергии, вплоть до опустошения резерва и потери Дара. Не спеши, Виталина, совсем скоро ты научишься тонко чувствовать все эмоциональные плетения. Не все сразу.

– Понятно. Всему свое время.

– Ты сегодня сама на себя не похожа, – взгляд пришельца стал пристальным, изучающим. – Все-таки Хрустальный щит доставляет мне некоторые неудобства.

– Карим ведет себя подозрительно, – не стала я томить в неведении Айштара, украдкой пряча довольную усмешку (а нечего в моих мыслях копаться всем кому не лень!). – Он чувствует, что что-то не так, но пока не понимает, что именно. Мне неприятно скрывать от друзей свои способности, но и рассказывать им я не хочу, чтобы не подвергать опасности. Ни себя, ни их.

– Рано или поздно тебе придется им рассказать. Ты не сможешь со всем справиться в одиночку. Твой мир слишком жесток, а от мертвой тебя толку будет мало. Да шучу я, шучу… У тебя замечательные друзья, и они все уже стали частью тебя, нравится тебе это или нет. Вы как единое целое. Если проблема появляется у кого-то одного, она вмиг становится общей проблемой. Ты уже это поняла, поэтому и возникло волнение. Можешь им довериться, не бойся. Вместе вы будете сильнее.

– Ты, как всегда, прав, пришелец-вундеркинд, – с толикой легкой грусти сказала я, заметив, что Айштар внимательно вглядывается в пустоту. – Пора домой, да?

– Ага. Вопрос будет?

– А то как же! – я не собиралась упускать возможность побыть рядом с мальчиком еще хотя бы несколько минут. – Между любящими сердцами эминов тоже появляется радуга?

– Нет, – в черных глазах Айштара заплясали веселые искорки.

Уверена, что он, как всегда, подумал что-то вроде: «Девчонка! Все вопросы о любви!» Ну и ладно, пусть себе думает, мне ведь интересно.

– Когда между эминами зарождается любовь, вкрапления звезд в их телах становятся разноцветными и мерцающими. Чем ближе друг к другу находятся любящие эмины, тем сильнее мерцание. А когда совсем рядом, то вокруг них вертикально закручивается спираль света. Это очень красиво, тебе понравится.

Айштар подмигнул и, пока моя буйная фантазия рисовала красивые мысленные картинки, помахал на прощание тонкой ручонкой и исчез. И как ему это удается? Все. Хочу шапку-невидимку. Или плащ-невидим. Или волшебную палочку.

Мечтать не вредно, черные квадратики. Ладно, займемся чем-нибудь интересненьким. До занятия с Аликом еще полчаса, как раз хватит, чтобы задать парочку неожиданных вопросов одному светлому эльфику.

А что? Нечего за моей спиной темные делишки проворачивать. Высоко сижу, далеко гляжу и очень даже хочу знать, что там они с Тимуром замышляют. Спелись мальчики. Но со мной такой номер не пройдет. Не-а.

– Привет, – с невинной улыбкой на губах поздоровалась я, как только дверь открылась и на пороге показался взлохмаченный и слегка помятый Карим.

– Вот так сюрприз, – заспанным голосом произнес мой рыцарь и приветливо улыбнулся. – По мне соскучилась или не терпится испытать боль на тренировке?

– И то и другое, – ответила я и прошмыгнула в комнату после галантного приглашающего жеста.

– Первое мне нравится больше, – раздалось вслед.

Кто бы сомневался? Карим, как всегда, в своем репертуаре. Любезный, неунывающий и предельно откровенный. А вот последнее качество мне сейчас очень даже пригодится.

– У меня к тебе вопрос, – не стала я ходить вокруг да около. – И мне нужен честный ответ.

– Согласен, – не раздумывая, ответил Карим, – но только если ты ответишь на мой.

Упс… Неожиданно, но справедливо. Интересно, что же он у меня спросит? Эх, ладно, была не была!

– Договорились, – кивнула я, присаживаясь на диванчик и пристраивая рядом светло-серое пальтишко. – Ты знаешь этого парня, хейта, который ошивается на территории нашей Академии и, как мне показалось, следит за нами?

– Нет, – сказал Карим, располагаясь в кресле напротив и глядя мне прямо в глаза. – Знаю только его имя и то, что он не наш студент. Его зовут Виктор Хант. Тимур сказал и попросил соблюдать осторожность, пока ребята не выяснят, что этому хейту от тебя нужно. Они на этой неделе установили за ним поочередную слежку. Это все, что мне известно.

– Понятно, – протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. – Твоя очередь, спрашивай.

– Что тебе известно о появлении эмоций у равнодушных?

– Больше, чем ты себе можешь представить, – я вяло улыбнулась. – Это делаю я.

Карим Шульц

При виде голограммы, отобразившей посетителя, а точнее посетительницу, я слегка растерялся. Первой мыслью было, не случилось ли чего, но выглядела Виталина прекрасно, зеленые глаза загадочно блестели, так что я расслабился и даже попытался пошутить.

После того как мы перебросились парочкой фраз в качестве дружеского приветствия, малышка озадачила:

– У меня к тебе вопрос, – сказала она ни с того ни с сего. – И мне нужен честный ответ.

– Согласен, – не стал колебаться я, решив, что лучшего момента кое-что выяснить и быть не может, – но только если ты ответишь на мой.

– Договорились, – Виталина приняла мое предложение и озвучила свой вопрос: – Ты знаешь этого парня, хейта, который ошивается на территории нашей Академии и, как мне показалось, следит за нами?

Значит, все-таки заметила. Что ж, пришлось рассказать все, что знаю. А уже через несколько минут я окосел. Конечно, я догадывался, что Виталине что-то известно о появлении эмоций, но такого ответа никак не ожидал:

– Это делаю я.

Что значит «я»? Она сейчас шутит или проверяет степень моей вменяемости? Неужели я спросонья так плохо выгляжу?

– Знаю, в это сложно поверить, – Виталина вздохнула, – но это правда. Всем пятерым девушкам эмоции подключила я. И Тимуру тоже. И крошке Санни в «Ладошках», и Патриции. И даже Виктору Ханту, правда, с ним все произошло случайно. Он был в числе напавших на нас с ребятами равнодушных, и я, разозлившись, сделала его хейтом. Так получилось.

Я молча слушал малышку и не мог пошевелиться. Все, что она говорила, казалось иррациональным, неправдоподобным и диким. Да что там говорить! Мне это казалось откровенным бредом! Я завис в глубочайшем шоке…

– Тимур был первым, и я даже не сразу поняла, что это сделала я. Потом, когда осознала, стала тренироваться. Сначала у меня уходило слишком много сил, вплоть до эмоционального истощения, как с Патрицией. Но я упрямая. Со временем становилось все легче и легче. Теперь я могу полностью контролировать весь процесс.

Охренеть!!! Уши в трубочку сворачиваются…

– Свои эмоции я видела с детства, – Виталина продолжала говорить, а я продолжал шокировано на нее смотреть, – но всегда думала, что это галлюцинации, игра воображения. Ну и конечно, никак не предполагала, что смогу видеть эмоции других людей, а потом и статусы менять. Я и ауры вижу. И твою тоже.

– Так ты – экстрасенс? – попытался обобщить полученную информацию мой глубоко нокаутированный мозг.

– Ну, можно и так сказать, – Виталина скромно улыбнулась.

Я встал, подошел к окну, немного постоял, пытаясь успокоиться, вернулся обратно. Сел в кресло и внимательно посмотрел на малышку.

В это невозможно поверить. Эта девочка, маленькая, хрупкая и до безобразия стеснительная – экстрасенс. И не просто экстрасенс, а еще и с какими-то неслыханными способностями! Она может менять статусы! И это она прямо на моих глазах превращала равнодушных в ЭЛ!

Это выходит за рамки моего разума, это в высшей степени немыслимо и сюрреалистично, чтобы быть возможным…

Но я достаточно хорошо успел узнать Виталину, чтобы не сомневаться в ее словах. Все, что она говорит, – чистая правда. Каждое ее слово. Она видит ауры. Она видит эмоции и может их подключать!

Она… видит… эмоции!!! Обалдеть!

– Кто-нибудь об этом знает? – спросил я, не сводя глаз с малышки.

– Только Тимур, – ответила она.

– А Виктор Хант?

– Вряд ли, – пожала Виталина худенькими плечиками. – В такое сложно поверить нормальному человеку. Скорее всего, он следит за мной по просьбе НИЛЗ, а если точнее, то по просьбе одного из сотрудников НИЛЗ, профессора Кудрявцева. Хант его пациент, об этом говорил Герман Ферт, помнишь? А Кудрявцеву я нужна для опытов. У меня слишком сильные эмоции. Сильнее, чем у других.

Так вот, что имел в виду отец, когда просил приглядывать за Виталиной! У нее сильные эмоции, и это, само собой, вызывает интерес у НИЛЗ. Вот почему она так часто туда наведывается.

– Ты СЭЛ? – озвучил промелькнувшую догадку.

– Возможно, – Виталина улыбнулась. – Такого статуса теперь нет в списке допустимых, так что в Базе числюсь как ЭЛ. И да, рассказывать о силе своих эмоций мне запрещено.

– Я понял, – кивнул, пытаясь собрать мысли в кучу.

О некогда существовавших СЭЛ я слышал – бабуля рассказывала. Давно, я еще в школу не ходил. В прошлом веке этот статус был наряду с остальными, но его отменили за ненадобностью: перестали рождаться люди с силой эмоций, превышающей верхние пределы, установленные для ЭЛ. Получается, не перестали? Более того, в НИЛЗ об этом знают, поэтому и достают Витошку своими исследованиями. Но никто даже не догадывается о реальных возможностях малышки!

– Ты можешь любого равнодушного или хейта превратить в ЭЛ или полуЭЛ? – спросил я, чувствуя, как внезапно похолодели руки.

– Нет, – словно извиняясь, сказала малышка и опустила голову, – только живорожденных. Я могу повлиять только на живорожденных.

Ясно. Вот почему статусы Святослава и Ильдара остались без изменений. И вот почему она с такой тоской смотрела на хейта, а я, дурак, чуть было ревностью не захлебнулся!

Я подошел к Виталине, сел на корточки рядом с ней и, взяв холодные ладошки в свои руки, тихо спросил:

– Ты понимаешь, что если о твоих способностях станет известно, то твоя жизнь окажется в опасности?

– Понимаю, – тихо сказала она, – поэтому никому и не говорю.

И Тимур это понимает, поэтому тоже никому не говорит. Чтобы защитить Виталину. А я, болван, обижался, думал, что мне не доверяют! Вот идиот!

– Я унесу твою тайну в могилу, – твердо сказал я, глядя в зеленые глаза.

– Знаю, – спокойно ответила Виталина. – Ты настоящий друг. Пошли уже на тренировку, что ли. Или хочешь отрабатывать опоздание? Алик будет безмерно рад.

– Ну уж нет, – я взглянул на чаттер и тут же вскочил на ноги. – Сегодня Алику придется поискать другой повод для радости.

Виталина хмыкнула, а я взял малышку за руку и потянул к выходу, второпях подхватывая ее пальтишко, оставленное на диване. На ходу снял с вешалки свой рюкзак со спортивной формой и теплую куртку. Поговорить нам есть о чем, но вот если сейчас опоздаем на тренировку, то придется вместо разговора ограничиться хриплыми стонами и нечленораздельным мычанием. И вовсе не в том смысле, в котором хотелось бы.

Виталина Мерц

Да уж, мой рыцарь сражен наповал. Чем больше я говорю, тем сильнее он меняется в лице. Понимаю, мои слова звучат абсурдно и для неподготовленного человека кажутся откровенным бредом. Я тоже долго в себя приходила после первого разговора с Айштаром. Да-да.

– Так ты – экстрасенс? – наконец нарушил молчание Карим, а на его лице проступили первые проблески осмысления услышанного.

– Ну, можно и так сказать, – ответила я, про себя соглашаясь с его выводами.

Экстрасенс так экстрасенс. Наверное, так даже лучше, понятнее. И так проще объяснить наличие сверхспособностей, чем рассказывать о Даре Пробуждения. Про Сумеречный мир я вообще молчу, пусть сначала переварит полученную информацию. Хорошенького понемножку, как говорится.

– Ты СЭЛ? – спросил Карим, как только я сказала, что мои эмоции сильнее, чем у других.

Не думала, что он знает о СЭЛ. Интересно, откуда? Информации об этом в свободном доступе нет. Или все-таки есть?

– Возможно, – ответила с самым непринужденным видом. – Такого статуса теперь нет в списке допустимых, так что в Базе числюсь как ЭЛ. И да, рассказывать о силе своих эмоций мне запрещено.

– Я понял, – Карим кивнул, запустив руки в растрепанные волосы.

Непросто? Так и есть. Жизнь вообще непростая штука. И ведь неспроста, ибо то, что легко, то совсем не интересно.

– Ты можешь любого равнодушного или хейта превратить в ЭЛ или полуЭЛ? – прозвучавший вопрос болью отозвался в сердце.

Перед мысленным взором появились выразительные глаза, ярко-красные, притягательные, с дикой смесью исступленных эмоций.

– Нет, – я собрала в кулак всю свою волю, чтобы сдержать выступившие слезы, – только живорожденных. Я могу повлиять только на живорожденных.

Зажмурившись, отогнала от себя навязчивое видение. Я не смогу ему помочь. Не смогу. И не только ему, так что нужно смириться и научиться с этим жить. Будет непросто, но я справлюсь. Мне помогут друзья.

А Карим – молодец. Не стал выдавать фразы типа «этого не может быть» или «так не бывает». Не стал сомневаться в моих словах – просто поверил. Да, я знаю, некоторые вещи трудно понять и принять, в некоторые сложно поверить. И как относиться к тому, что кажется запредельным, – личное дело каждого. Но безумно приятно, когда тот, кто тебе дорог, кому ты доверяешь, в тебе не сомневается.

– Я унесу твою тайну в могилу, – до моего затуманенного сознания достучался уверенный голос Карима.

– Знаю, – уже совершенно спокойно сказала я, ни капельки не сомневаясь в услышанном.

У меня замечательные друзья, я им верю как себе самой. Вот только очень не хочется, чтобы моя тайна доставляла им неудобства или подвергала опасности. Надеюсь, мне не придется жалеть об этом разговоре и своей откровенности. Со сменой статусов друзей тоже придется подождать. Сейчас нельзя, слишком рискованно.

– Нам нужно вести себя как обычно, чтобы не спугнуть Виктора Ханта, – предупредил Карим, как только мы забежали в лифтовую кабинку. – Тимур предполагает, что Хант может быть связан с девушкой в плаще.

– Ладно, – я согласно кивнула, накидывая на голову капюшон. – Продолжаем делать вид, что он мальчик-невидимка.

Как обычно – не получилось. Не успели мы добежать до главного корпуса Академии, как перед нами на заснеженной дорожке материализовался этот самый мальчик-невидимка и с невозмутимым спокойствием произнес:

– Не доверяйте Кудрявцеву. Его ничто не остановит.

– Постойте, – я схватила за руку собравшегося уйти хейта и спросила, глядя прямо ему в глаза: – Зачем Вам это?

– Не знаю, – бесстрастно ответил хейт, не отводя взгляда, после чего развернулся и не торопясь зашагал в сторону центральных ворот.

– И что это было? – растерянно пробормотал Карим, деактивируя стилл.

В эту же секунду завибрировал его чаттер. Появившаяся голограмма отобразила сосредоточенное лицо Дамира.

– Все в порядке? – спросил парень, не тратя времени на приветствие.

– Все окей, – ответил Карим. – Хант ушел, так что можешь зря не мерзнуть. Подробности потом, мы опаздываем.

– Понял, принял. Жду звонка.

Дамир отключился, а мы галопом помчались на тренировку. И, естественно, опоздали. На целую минуту.

– Упор лежа принять! – встретил нас бодрый голос Алика.

И понеслось. Отжимания, приседания, бег на месте, бег по залу. Снова отжимания, приседания, прыжки, выпады, планка…

Казалось, это длилось вечно. А обнаженный до пояса с бронзовым цветом кожи молодой мужчина полуЭЛ супер-пупер атлетического телосложения, симпатичный и обаятельный, несмотря на свою бритоголовость и сверхтатуированность, с нахальной улыбкой нас подбадривал, элегантно поигрывая тугими мускулами и всем видом давая понять, что опаздывать ой как нехорошо. Его совершенно не смущало, что мы выдохлись еще на первом круге пыток и до последнего, кажется, не дотянем. И ему было совершенно наплевать на то, что если до кроватей мы и доползем совместными усилиями, то завтра мы с них не поднимемся до обеда так точно.

– Нужно поработать над развитием выносливости, чтобы организм не так быстро сдавался на милость силе земного притяжения, – непрошибаемый тренер одарил нас с Каримом многообещающей улыбкой, как только мы распластались на полу для пятиминутного отдыха, притворившись почти трупиками.

Мы согласно замычали в ответ, приоткрыв по одному глазу, осознанно не тратя сил на слова. Они нам через пять минут еще очень понадобятся, когда будем отрабатывать удары, выпады и контрудары. Силы, я имею в виду, а не слова. Без слов мы как-нибудь обойдемся сегодня. Это без вариантов.

Виктор Хант

Короткий сигнал чаттера. Аудиозапись с подслушивающего устройства, которое установил вчера в кабинете Кудрявцева. Миниатюрная игла, незаметно прикрепленная к крышке стола, через пять дней подвергнется молекулярному распаду и в течение недели исчезнет. Новейшая разработка лаборатории спецслужб Ширана не может быть обнаружена ни одним известным техническим устройством. Так мне сказали.

– Слушаю тебя, Егор.

– Герман, мы теряем время. По-твоему, пять случаев за пять дней – это не повод?

– Ты снова туда же. У нас нет доказательств, только твои предположения. Причем абсурдные.

– Их нужно проверить. И вживить микрочип.

– Проверить что? Егор, ты сам себя слышишь? Как она может это делать? Взмахом невидимой волшебной палочки? Микрочип – нет. Исключено. Последствия могут быть необратимы, сам знаешь. Я не закончил исследования, а таких, как она – единицы. Рисковать не стану.

– Мои абсурдные предположения основаны на показаниях приборов. Датчики зафиксировали колоссальный выброс энергии, исходящий от Виталины Мерц. Не знаю как, но это произошло. Хочешь оставить этот факт без внимания?

– Мы продолжим работу. Без радикальных мер.

– Давай без радикальных.

– Что ты имеешь в виду?

– Инъекционное препарирование мозга. Девочка здорова, перенесет легко. Последствия если и будут, то незначительные. А мы сможем вырастить клетки, исследовать, сделать пересадку.

– Нет. Виталина еще ребенок, и она – моя пациентка. Ею занимаюсь я, и точка. Предпримешь хоть что-то – отправлю в резервацию. Я не шучу, Егор. Ты заходишь слишком далеко.

– Герман, ты совершаешь ошибку! Это наш шанс, другого такого может не быть. После совершеннолетия девочка все равно обречена. Никто из СЭЛ не выжил после… Один год ничего не изменит, Герман. Не вижу смысла ждать.

– Эксперименты над моими несовершеннолетними пациентами запрещены. Я все сказал. Поговорим через год. И полтора месяца.

– Герман!

– Разговор окончен, Егор. Меня ждут в лаборатории.

Конец записи.

Кудрявцева не остановит предупреждение Ферта. Он выполнит задуманное. Если успеет.

Входящее сообщение: «Предупреди девочку, без подробностей». Оперативно.

Через полчаса Виталина выйдет из общежития и отправится в главный корпус Академии Искусств. Должен успеть…

– Не доверяйте Кудрявцеву, – сказал, игнорируя стилл парня. – Его ничто не остановит.

– Постойте, – девочка схватила меня за руку и спросила, глядя в глаза: – Зачем Вам это?

– Не знаю, – ответил лаконично, пронаблюдав растерянность на лицах обоих.

Простой прием, но всегда срабатывает. Почти всегда.

Исходящее сообщение: «Выполнено».

Виталина Мерц

Сегодня я проснулась рано. Гораздо раньше, чем Клокки, так что к тому времени, как синеглазый пушистик запел свои ультрапронзительные и суперпробудительные песенки, я уже выполнила утреннюю тренировку на бодидриме, приняла душ и даже позавтракала. Причем не бутербродом с сыром, а омлетом и салатом из свежих овощей, запив все это чашкой ароматного какао. И теперь, бодренькая и порядком взволнованная, вертелась перед зеркалом, ожидая друзей. Они обещали быть к десяти, так что у меня еще есть время на прическу.

Сильно мудрить не буду, а то ведь я – то еще создание, могу и намудрить. Ограничусь аккуратным узлом на макушке и украшу его заколкой-бабочкой, которую подарил Карим. Изумрудные камешки отлично сочетаются с темно-зелеными облегающими брючками и сиреневой блузкой с завязочками на груди. И подходят к цвету глаз.

– А ты ничего, – произнесла я, придирчиво оглядев с ног до головы стройную и вполне симпатичную девушку в зеркале, – тренировки с Аликом пошли на пользу.

Девушка аккуратно поправила заколку в волосах, пальчиком провела по густым темным ресницам, по маленькому прямому носику, коснулась пухлых розовых губ, после чего повернулась ко мне боком, выпятила грудь, подмигнула, снова пробежалась взглядом по изящным изгибам фигуры, задержавшись на подтянутых округлых ягодицах. А потом показала язык.

– Егоза, – фыркнула я отражению и тоже показала язык.

Вот и пообщались. Чудненько. Настроение в норме, самое время вытащить из шкафа подарок для Доминики и еще разок отрепетировать свое скромное поздравление.

Вчерашний день был суматошным. С последствиями пятничной тренировки я разобралась довольно быстро с помощью ванны с магнезией и разговора с Дархаром. Ментальные соприкосновения с марсианином дарят ощутимый прилив сил и энергии, так что к приходу Доминики я уже чувствовала себя свеженьким огурчиком. Подруга сияла и светилась, предвкушая свой день рождения. Щебетала и чирикала без умолку, смеялась, время от времени загадочно улыбалась.

Мы отправились по магазинам, что я не люблю совершенно, но иногда приходится потерпеть и всегда готова это сделать ради друзей. Весело хихикая и подшучивая друг над другом, мы без проблем закупили все необходимое для именинного торта, который и собрали вечером у меня в комнате из шоколадного печенья, сметаны и фруктов. Полили этот шедевр горячим шоколадом с ванильной карамелью, украсили орешками, сверху выложили из разноцветных именинных свечей число 23. И оставили наше фантазийное произведение стоять на столе, источать умопомрачительные ароматы и тренировать мою силу воли.

Вчера я пробудила двоих: мужчину-хейта и мальчика-равнодушного. Мужчину прямо на входе в один из магазинов. Высокий, симпатичный, черноволосый, в черной кожаной одежде, лет пятьдесят на вид. Стоял как статуя, в немой задумчивости созерцая прохожих. Наверное, ждал кого-то. Или чего-то, не знаю.

Я встретилась с ним взглядом, активировала энергетическое зрение и мгновенно влила в алые глаза нужное количество энергии, опустошив резерв всего лишь наполовину. Хейт зажмурился, а через секунду уже смотрел на меня красивыми глазами цвета темного шоколада. Я подмигнула и скрылась в толпе, потянув за собой ничего не подозревающую Доминику.

Мальчика лет пяти-шести увидела спустя полчаса и не смогла пройти мимо. Он сидел на стульчике в детском уголке продуктового отдела супермаркета и никак не реагировал на происходящее вокруг. Его не интересовали ни яркие игрушки, ни карандаши, ни детишки, галдящие в игровой комнате неподалеку. Он напомнил мне Тимура в детстве. Такой же худенький, седовласый, безликий. С опущенными плечиками, бледным равнодушным лицом и с таким же пустым безжизненным взглядом, устремленным в пустоту.

К тому времени мой резерв еще не восстановился, но для пробуждения ребенка его определенно хватало. Сказав Доминике, что догоню ее через минуту, направилась к мальчику, на ходу просматривая его ауру. С удовлетворением обнаружив во втором слое переливающиеся капельки, подошла поближе, присела на корточки и, улыбнувшись, тихо сказала:

– Привет.

Мальчик апатично повернул голову и стал медленно разглядывать мое лицо. Наши взгляды встретились всего на несколько секунд, но мне этого хватило, чтобы изменить его жизнь навсегда. Зеленые лучики появились и исчезли, мальчик вздрогнул, зажмурился, стал с усилием тереть глазенки кулачками. Я поднялась и тут же ушла, стараясь ровнее держаться на ногах, чтобы не привлекать к себе внимания. Оглянувшись, запечатлела в памяти испуганное выражение детского лица и небесного цвета глаза, разглядывающие прежний мир, неожиданно ставший другим.

Вчера закончилось, пришло сегодня. День рождения Доминики и легендарный квест «Любовь Дракона». Я настроена решительно и по-боевому, но сильно волнуюсь. И мне страшно. Как всегда. Хотя нет, не как всегда. Чуточку меньше.

Изменения подкрались незаметно, словно исподтишка. Сверхэмоции никуда не делись, просто я научилась по-другому их воспринимать и по-другому к ним относиться. Это сложно объяснить, легче почувствовать. К тому же ощущения приятные.

Я стала смотреть на свои эмоции как бы со стороны. Хотя на самом деле увидеть не всегда могу: переключить зрение с обычного на энергетическое возможно только в состоянии расслабленности, а расслабиться, когда страшно, у меня не получается. Пока. Да, я помню те щупальца страха, которые видела благодаря Айштару, однако повторить сей прием не удается. Но я не сдаюсь, потому что процесс совершенствования – процесс с бесконечной глубиной. Так говорит Повелитель Сумеречного мира, и я с ним полностью согласна.

А вот и Карим.

– Доброе утро, – я чмокнула застывшего на пороге друга в щеку. – Проходи, не стесняйся.

– Доброе, – сказал Карим, не сводя с меня восхищенных голубых глаз и до безобразия смущая мою скромную персону. – Классно выглядишь.

– Спасибо, – выдохнула я, стараясь не обращать внимания на слишком откровенный взгляд и на бурный поток соответствующих эмоций.

– Балдею, когда ты смущаешься, – выдало это голубоглазое солнышко и тепло улыбнулось, искренне так, по-детски.

А потом начались сюрпризы. Один за другим, причем каждый последующий круче предыдущего.

Святослав и Ильдар прибыли без Тимура и Дамира, зато в сопровождении стройной блондинки полуЭЛ, которая представилась Светаликой. Как выяснилось позже, эта молчаливая блондинка в черной облегающей одежде со светло-серыми глазами учится вместе с нашими парнями в Военной Академии и она – единственная девушка на факультете Внутренних войск.

Тимур явился минут через десять. И не один, а с Викторией Найтли. Сказать, что я была в шоке, – ничего не сказать, но что творилось с Каримом, это надо было видеть! Его неэстетично отвисшая челюсть и вытаращенные голубые глазищи вызвали у Тимура веселую улыбку, превратившуюся в приступ хохота, после того как Виктория чуть не задушила в объятиях обалдевшего паренька, а потом, пока он не успел опомниться, обхватила его лицо изящными ладошками и впилась в губы крепким поцелуем. Карим от избытка чувств побледнел и пошатнулся, Виктория же мило поздоровалась с остальными, оценивающе оглядела собравшихся парней и, ни капли не смущаясь, спросила:

– А где красавчик?

Судя по всему, она имела в виду Дамира. Карим, видимо, тоже это понял и хотел было произнести что-нибудь выдающееся по этому поводу, но, пока его шокированный мозг подбирал нужные слова, пришли Дамир с Доминикой, загадочно улыбаясь и глядя друг на друга влюбленными глазами. Челюсть отвисла теперь у Виктории. Девушка никак не ожидала увидеть «красавчика» в обнимку с преподавателем Академии Искусств.

Сразу после приветствий, поздравлений и обнимашек Дамир попросил минутку тишины, и они с Доминикой продемонстрировали нам свои предплечья, на которых красовались изящные тандем-метки с изображениями тигров.

– Доминика приняла мое предложение, и час назад мы стали официальной парой, – торжественно сообщил Дамир, сияя, как алмаз на солнце.

– Поздравляем! – радостно произнес Тимур, совершенно при этом не удивившись.

Ага, знал, значит. Интересно, а тигры – чья идея? Надо будет расспросить Доминику при случае.

Тандем-метки – редкость, не многие решаются на их ношение. Они гарантируют обоюдную интимную верность, поскольку являются защитой от измен и домогательств. Именно поэтому их в народе прозвали печатью верности. Удалить метку можно лишь в случае смерти носителя второй половинки. Ага. Через три года. К тому же, говорят, процедура удаления крайне неприятная и болезненная. Потом еще пересадка кожи, чтобы скрыть рубцы. В общем, понятно, почему подобные украшения считаются чем-то маниакально-уникальным.

Эти безобидные, на первый взгляд, наклеенные на запястья, плечи или предплечья тонкие прозрачные полоски с нанесенными на них символами, линиями или рисунками в течение суток намертво припечатываются к телу, постепенно вживляются в кожу и превращаются в нечто наподобие выпуклых татуировок. При попытке интимной близости с партнером, не имеющим второй половинки тандем-метки, рисунок краснеет, раскаляется и так жжет кожу, что желание пропадает само собой. А при попытке домогательств нужно всего лишь активировать определенный участок рисунка и прикоснуться им к коже охотника позариться на чужое. Печать верности моментально выделяет вещество, парализующее возбужденного домогателя. Сначала ему будет очень больно (минут десять страшных конвульсий и судорог), а потом полчасика беспомощного оцепенения. Ну и черные пятна на коже останутся в качестве подарка и прямого пропуска в резервацию сроком на двадцать пять лет, поскольку пара с тандем-метками является сексуально неприкосновенной.

Все бросились по очереди обнимать голубоглазую парочку, не жалея пожеланий и теплых слов, а заодно разглядывать и с опаской ощупывать тандем-метки. Для меня же это не было диковинкой. Печать верности имеется у моих родителей, только вместо тигров у них львы.

Обнимая лучезарно улыбающуюся подругу, я чуть не расплакалась.

– Вы – чудесная пара, Доми, – сквозь слезы прошептала ей на ухо. – Поздравляю.

– Спасибо, – ответила Доминика тоже шепотом. – Я на седьмом небе от счастья. И тебе желаю того же.

Она стрельнула глазками в Карима и хитро прищурилась, недвусмысленно намекая, что подходящая партия уже вроде как имеется, осталось только согласиться. Я хмыкнула в ответ, а потом вздрогнула, поймав на себе внимательный взгляд Святослава. В это же мгновение в голове прозвучало предсказание Айштара: «И любовь вот-вот нагрянет, когда ее совсем не ждешь».

«Так, от хейта держаться подальше, любовь тоже пусть подождет, не до нее сейчас», – решительно отогнала я от себя дурацкие мысли и еще раз крепко обняла подругу.

Потом мы поздравляли Доминику с днем рождения, дарили подарки и с наслаждением поедали именинный торт, который получился нереально вкусным! Ничего лучше даже вообразить невозможно! И если судить по выражениям лиц присутствующих, гастрономический оргазм испытала не только я.

– Медвежонок, а ты не лопнешь? – со смехом поинтересовалась Доминика после того, как сладкоежка-Дамир потянулся за очередным куском.

– Не-а, – протянул тот, с показным удовольствием облизывая губы. – На сегодня у меня другие планы.

– Кушай, дружище, набирайся сил, – с многозначительной улыбкой сказал Тимур, вогнав в краску неожиданно смутившуюся Доминику.

– Завидуй молча, – отозвался Дамир, бросив незаметный взгляд на Викторию.

Мне показалось или это был намек? Тимур и Виктория? Серьезно?

В ответ на мой немой вопрос Тимур загадочно улыбнулся и, прихватив баночку энергетика, с невозмутимым видом направился к… Светалике, сидящей на кровати рядом с Ильдаром. Причинно-следственные связи моей логики запутались в беспричинно-следственных связях моих же мыслей. Ну так я их распутаю. Я ведь умею смотреть по-другому.

И что я вижу? Да ничего особенного. Симпатичная девушка полуЭЛ, из «доходящих». Проверка ауры показывает, что исправить это я не смогу. Увы. Сущность расплывчатая, слабая. Эмоциональных нитей мало, и в них почти нет сияния. К Тимуру Светалика ничего не испытывает, впрочем, она вообще мало что испытывает. Молча взяла предложенный стакан, выпила содержимое, кивнула и снова уткнулась в свою тарелку, изредка окидывая присутствующих быстрым невидящим взглядом.

А вот Виктория – совсем другое дело. Пылкая рыжеволосая красавица излучает уверенность, страсть и игривость. Поведение соответствующее. Открыто кокетничает с Каримом, томно поглядывая на Тимура. Чувствует, что нравится обоим, и умело этим пользуется, заручившись согласием вампирши. Сдавайтесь, парни. Вам не устоять.

Я же говорила! И минуты не прошло, как Тимур с азартом и нескрываемым удовольствием включился в ухаживание, удвоив число горящих взглядов, бросаемых на соблазнительную фигуру, облаченную в черные облегающие брючки и черную кружевную приталенную блузку с глубоким декольте. Как себя чувствует Виктория? Правильно, целиком и полностью в своей тарелке. Вовсю флиртует и забавляется ситуацией, наблюдая за тем, как потрясающие парни ловят каждое ее слово, одаривают комплиментами и всячески пытаются перещеголять друг друга в остроумии.

Поглощенная наблюдениями, я не сразу заметила, как Святослав пристроился рядом со мной на подлокотнике дивана. Зато отчетливо ощутила реакцию своего тела, когда хейт наклонился к самому моему уху и, обжигая шею горячим дыханием, прошептал:

– Нам нужно поговорить. Наедине.

От этого шепота щеки опалило волной жара, сердце бешено заколотилось, а руки, держащие тарелку, предательски задрожали. Я повернулась к хейту, оказавшись слишком близко к его лицу, и, поняв, что не в силах вымолвить ни слова, молча кивнула. Он резко отстранился, но я успела заметить, как сверкнули ярко-красные глаза, а потом сработал фриз. Я тоже отстранилась, пытаясь выровнять дыхание и собрать в кучу разбежавшиеся мысли. И отчаянно надеясь, что Святослав, находясь в порыве своих эмоций, моего состояния не заметил.

– Еще кусочек, Витошка? – улыбнулся подошедший Карим.

– О нет, спасибо, – я замахала рукой. – Дамира мне не превзойти, не стану даже пытаться.

Все дружно заулыбались. Те, кто это умеет, естественно.

– Дамы и господа, – торжественно объявил Тимур, – еще пять минут наслаждаемся кулинарным изыском наших несравненных хозяюшек и собираемся. В Квест-Хаусе нас ждут к двенадцати часам.

Ребята довольно загудели и вскоре стали потихоньку продвигаться к выходу. Не шелохнулся только Святослав, застыв около меня прекрасным изваянием. А я по-прежнему дрожала и, как ни старалась, не могла унять эту дрожь.

Присутствие хейта так близко действовало на меня двояко: я его боялась и в то же время во мне рождалось незнакомое, но очень приятное волнение. А еще я боялась пошевелиться, потому что мне до безумия нравились испытываемые ощущения. Нравился огонь желания в его глазах, нравился и этот мой страх, от которого тело буквально трясло. Вместо того чтобы сбежать куда подальше и от этого хейта, и от себя самой, я хотела… даже не так – я чувствовала дикую потребность остаться и узнать, что он собирается мне сказать. Поэтому сидела и тихонько дрожала, не оставляя при этом попыток разобраться с сумбурными чувствами, эмоциями и мыслями.

В какой-то момент я с ужасом осознала, что хочу, чтобы он взял меня на руки, как тогда в Фертине, и прижал к своей мускулистой груди. Мне захотелось снова погрузиться в то непоколебимое чувство защищенности и надежности, которое давали его сильные руки, прислушаться к ровным, немного учащенным ударам его сердца и уйти с головой в эйфорию, вдыхая дурманящий запах. Хейт очень приятно пахнет, прям голова кругом идет. Свежестью, свободой и силой.

– Трое неизвестных похитили мою девушку, – в памяти всплыли сказанные Святославом слова. – Несовершеннолетнюю. Выследил, девушку освободил, собираюсь вернуться в Ширан.

Тогда, после всего пережитого, я плохо понимала, что происходит, особо не вслушивалась, поэтому не придала значения этим словам. Так же, как и другим, предназначавшимся только мне:

– Ты моя. Запомни это. Я тебя никому не отдам.

Он так сказал? Видимо, да. Память меня еще никогда не подводила. Хотя это не точно. Но я не могу быть его девушкой! И все, что я сейчас чувствую, – все это неправильно! Всего этого не должно быть. Потому что мы разные. Потому что он – хейт, а хейты не знают, что такое любовь.

Черные квадратики, и о чем я только думаю? Какая любовь?!

– Витошка, – голос присевшего передо мной на корточки Тимура вернул в реальность, – ждем только тебя. Все в порядке?

– Мы задержимся на несколько минут, – ответил вместо меня Святослав. – Идите, мы догоним.

Тимур вопросительно приподнял бровь, переводя взгляд с меня на Святослава. Он даже не пытался скрывать, что удивлен. И обеспокоен.

– Мы скоро, – я улыбнулась. – Ты что, не доверяешь своему другу?

Тимур как-то странно на меня посмотрел, потом медленно встал и, уже глядя на Святослава, серьезно произнес:

– Доверяю. Полностью. Ждем вас на улице.

Как только за ним закрылась дверь и мы со Святославом остались наедине, я забрала у парня пустую тарелку, отнесла и забросила ее вместе со своей в приемный отсек пищеблока. Я пыталась скрыть волнение и хоть немного успокоиться, а хейт, прекрасно это понимая, намеренно не сводил с меня глаз. Он неотрывно следил за моими скованными замедленными движениями, не давая ни малейшего шанса расслабиться. Вот же… хейт!

На трясущихся ногах я вернулась к дивану, присела и выжидающе уставилась на Святослава. Он по-прежнему сидел на подлокотнике и молча пытался поймать мой взгляд. Наши глаза встретились, я заглянула прямо в красные радужки, кожей ощущая все эмоции хейта. И все его желания. Он с трудом сдерживался, а я инстинктивно отодвинулась подальше.

– Не бойся, – тихо сказал Святослав, прикрыв на секунду глаза, потом неожиданно спросил: – Виталина, я смогу стать ЭЛ?

– Не знаю, – после некоторого замешательства ответила я, опустив голову.

Что я могла ответить? Я не знаю. То, что я не могу помочь, вовсе не означает, что такое невозможно в принципе. Но… как он узнал?

Святослав соскользнул с подлокотника, придвинулся ко мне поближе, пальцами приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

– Что объединяет всех тех, кто смог? – спросил он с требовательной серьезностью.

– Они живорожденные, – обреченно выдохнула я, пытаясь сохранять самообладание.

– Я понял, – тихо ответил хейт, не отпуская мой подбородок и не сводя с меня пристального взгляда ярко-красных глаз.

Его лицо выглядело холодным и бесстрастным, но в голосе было столько боли и безнадежности, что сердце рвалось на части. Никогда раньше я не слышала таких эмоций в голосе хейтов, поэтому была уверена, что это невозможно. Оказалось, возможно. Еще как возможно. И испытывают хейты не только злость, жестокость и ярость. Они могут страдать, чувствовать сильнейшую душевную боль и… одиночество. Осознание этого факта всколыхнуло душу, во мне словно что-то перевернулось, встало с ног на голову.

Не соображая, что делаю, приблизилась к Святославу почти вплотную и провела рукой по его лицу.

– Если бы я только могла, – прошептала едва слышно и прижалась щекой к его щеке.

Хейт замер, а я потянулась к его губам. Легко коснулась их своими, но тут же испуганно отстранилась, замерев напротив внимательно разглядывающего меня хейта. Мне стало неловко и стыдно за этот порыв. Надеюсь, он не истолкует мое поведение неправильно. Нет, не должен. Святослав – умный парень, и прекрасно понимает, что это произошло случайно, под влиянием момента. Между нами ничего не может быть, мы слишком разные.

Я с облегчением выдохнула, когда он молча притянул меня к себе и крепко обнял. А потом…

Не знаю, как это произошло, все было как в тумане. Сначала он сидел неподвижно, потом резко подхватил меня на руки и жадно впился в мои губы. Страстно, жестко, властно. Я пыталась противостоять натиску, пыталась оттолкнуть его от себя, но чем яростней были мои попытки вырваться, тем настойчивей становился поцелуй. От него бросало в жар и трясло от холода. Неистовое, дикое сумасшествие.

Я сильно испугалась, да, но было кое-что еще. Действия Святослава пробуждали что-то странное и совершенно мне не свойственное. Я даже не заметила, когда перестала сопротивляться, потеряв связь с внешним миром…

Очнулась лишь тогда, когда услышала хриплый стон хейта. Я сидела у него на коленях, обхватив ногами его бедра и вцепившись пальцами в твердые плечи. Мы тяжело дышали, завязочки на моей блузке были развязаны, а руки парня с силой сжимали мою талию под блузкой. Я вырвалась, соскочила на пол и в ужасе, глядя прямо в сверкающие темно-красные глаза, попятилась назад.

– Прости, – прошептала, продолжая пятиться.

Святослав не двигался, напряженно наблюдая за моими действиями. А я боялась сделать лишний шаг, чтобы не спровоцировать возбужденного хейта. В панике забыла даже о стилле на запястье.

– Не бойся, – глухо произнес парень и сжал руки в кулаки. – Я могу пройти в ванную?

– Да, – едва слышно выдавила я, опускаясь в кресло, так удачно оказавшееся за моей спиной.

Хейт резко встал. Спустя мгновение раздалось журчание воды. Я шумно выдохнула и закрыла лицо руками. Во рту пересохло, коленки тряслись, а сердце билось так, словно норовило пробить ребра.

Что со мной происходит, черные квадратики? Откуда этот шквал эмоций и такая реакция? И как я теперь буду в глаза парню смотреть? Я же сгорю от стыда!

– Я должен извиниться, – раздался негромкий голос над моей головой. – Мне сложно себя контролировать рядом с тобой.

– Не извиняйся, это случайность, – подняв голову, сказала я первое, что пришло на ум. – Ребята нас уже заждались. Идем?

Не зная, как лучше себя повести в этой ситуации, но отчаянно желая как можно скорее с ней покончить, я вскочила и ринулась к входной двери, однако Святослав схватил меня за руку и аккуратно потянул на себя.

– Подожди, – его голос был спокойным и ровным. – Надень вот это.

Он достал из кармана брюк кольцо и протянул мне. Тоненькое, серебряное, с маленьким синим камешком. Я непонимающе уставилась на кольцо, потом подняла голову вверх и вопросительно посмотрела на хейта, прикусив нижнюю губу.

– Это маяк, – невозмутимо ответил он, вытирая ладонью мокрое лицо. – С ним будет проще тебя отслеживать. Тимур не успокоится, пока не найдет всех, кто тебе угрожает.

– Не успокоится, точно, – я взяла колечко и надела на средний палец правой руки, удивившись насколько идеально подошел размер. – Красивое. Спасибо.

Снова подняла голову, сделала попытку улыбнуться и спросила:

– Теперь идем?

– Ты знаешь легенду о любви Дракона? – неожиданно спросил Святослав.

– Знаю, – я кивнула, недоумевая, зачем он задал мне этот вопрос. – Красивая легенда, одна из моих любимых о драконах. Говорят, этот квест – лучший в Ширане.

– Тебе понравится, – уверенно сказал хейт и, взяв меня за руку, повел к выходу.

Помог надеть пальто, оделся сам, пока я впрыгивала в сапожки. А когда я в очередной раз запрокинула голову, чтобы что-то сказать, быстро наклонился и поцеловал.

Это был уже совсем другой поцелуй. Осторожный, почти нежный и в то же время какой-то… одержимый. Я чувствовала, что хейт едва сдерживает нахлынувшее желание и изо всех сил старается не показаться грубым. Было понятно, что он не привык к такому, для него это впервые.

А еще я поняла, что не хочу сопротивляться. И ответила на поцелуй.

Не знаю, когда это закончилось. Голова кружилась, щеки пылали, я с трудом стояла на ногах. Святослав подхватил меня на руки, прижал к себе и хриплым голосом сказал, уткнувшись носом мне в шею:

– Такая маленькая.

Я чувствовала, что дрожу всем телом, и видела, как это действует на хейта.

– Мы не можем, – прошептала я, запрокинув голову и заглянув в красивые ярко-красные глаза, наполненные желанием.

Святослав долго смотрел на меня, словно обдумывая мои слова, а я, затаив дыхание, ждала, что он скажет.

– Идем, – наконец произнес хейт, бережно опуская меня на пол. – Нас ждут.

Тимур Али

Свят удивил. О чем он собирается разговаривать с Виталиной? И почему я не в курсе?

Прошло уже десять минут, а их нет. Другу я доверяю, но за девочку волнуюсь. И с каждой минутой все больше сомневаюсь в правильности своего решения. Все-таки не стоило оставлять неискушенную Виталину один на один с опытным хейтом, который испытывает к ней сильное влечение. К тому же Виталине нравится Свят, хоть она и пытается это скрыть. Свят, несомненно, все поймет, оставшись с малышкой наедине. Он, конечно, ее не обидит, но…

Похоже, назревает серьезный разговор с другом. Не горю желанием вмешиваться, однако этим отношениям нельзя позволить развиваться. А жаль, отличная получилась бы пара.

– Тимур, что происходит? – спросил Карим так, чтобы никто не слышал.

– Ты о чем? – я сделал вид, что не понял вопроса, отметив встревоженный вид паренька.

Во взгляде, помимо беспокойства, читалась неприкрытая ревность. Очень кстати. Ему бы еще смелости и решительности, может, и отвлек бы внимание малышки от Свята. Хотя бы на время.

– Где Святослав и Виталина? – спросил Карим, искоса поглядывая на Викторию, что-то обсуждающую с Доминикой шагах в десяти от нас.

– Все в порядке, – хлопнул я паренька по плечу, – ничего личного, не волнуйся. А вот и они.

– Он совсем обалдел? – гневно сузил глаза Карим, заметив, что Свят держит Виталину за руку.

– Спокойно, – я хмыкнул, – без глупостей. Не место и не время. Да и повода нет.

Парень недовольно фыркнул, но ничего не сказал, продолжая сверлить глазами хейта. Не завидую я тебе, Карим. Совсем не завидую. И Свята злить не рекомендую.

– Все в сборе, – громко сказал я, вполглаза наблюдая за Виталиной, а точнее, за ее состоянием. – По скайерам, ребята. Встречаемся на входе в Квест-Хаус.

Немного напряжена, однако улыбается. Хорошо. Взгляда моего избегает. А вот это нехорошо. Разговор со Святом откладывать нельзя. Как только, так сразу.

Виталина Мерц

Квест-Хаус поразил не только размерами, но и потрясающим архитектурным решением, выполненным с впечатляющим замахом. Не зря этот культурно-развлекательный комплекс Эль-Хаттара признан самым ярким и выдающимся проектом на планете. Строение не просто большое – оно огромное. Причем как в высоту, так и в длину и в ширину, если учесть многочисленные переходы, тоннели, башенки, сферические пристройки и так далее. Я читала, что для того, чтобы обойти все имеющиеся там коридоры, залы и подземные объекты, нужно пройти тридцать четыре километра. Но читать – это одно, а увидеть всю эту невероятную красоту с высоты полета скайера – совсем другое. А побывать внутри – вообще мечта!

Из нашей компании, как оказалось, в Квест-Хаусе был только Святослав, да и то два года назад и на другом квесте. Так что мы можем только догадываться, что нас здесь ждет. Но то, что будет нечто невообразимое и незабываемое, – это факт!

Осознавать масштабы игрового пространства Квест-Хауса я начала прямо в welcome-зоне. Ага, открыв рот. Множество лестничных пролетов вверх и вниз, высоченные потолки, железные подвижные конструкции, здоровенные двери, каменные арки. Огромный живой организм, бросающий тебе вызов. Сердце в пятки уходит и дух захватывает!

Нас встретили трое приветливых парней ЭЛ и сразу же провели в одну из комнат, где предложили снять верхнюю одежду, обязали поместить в сейф чаттеры, напомнили отметиться на стандартном регистраторе, приложив к нему два пальца левой руки, после чего указали на малюсенький проем в конце помещения и ушли, захлопнув за собой дверь. Мы же, торопливо выполняя требования наших стремительно исчезнувших провожатых, галдели, смеялись и весело переговаривались друг с другом.

– Ну что, дамы и господа, готовы? – спустя несколько минут спросил Дамир, ослепительно улыбнувшись. – Прошу всех за мной.

Я на секунду замешкалась, поэтому слегка вздрогнула, когда на плечи легли чьи-то руки.

– Не бойся, – тихо сказал Святослав и легонько подтолкнул вперед, – идем.

Оказались мы в небольшом квадратном помещении, похожем на таинственную пещеру, освещенную горящими факелами. Каменный гладкий пол, серые неровные стены, дыры в потолке с проникающей сквозь них имитацией солнечного света. Для полного антуража не хватало только настенных рисунков с какими-нибудь мистическими символами и знаками.

– Добрый день, уважаемые участники! – раздался приятный мужской голос ведущего. – Вас приветствует дружный коллектив создателей квеста в стиле экшн-перфоманс «Любовь Дракона» и я, его ведущий Максим. Ваше приключение начнется прямо здесь и прямо сейчас. Каким оно будет и чем завершится – зависит только от вас: на финал может повлиять любой участник. Мы лишь гарантируем безопасность, зрелищность, много случайностей и неожиданностей, незабываемую атмосферу и острые ощущения. И желаем удачи: она вам обязательно понадобится. Приятных впечатлений, друзья!

Как только ведущий замолчал, пол качнулся, вызвав у нас бурю эмоций и возгласов, но уже через мгновение мы синхронно притихли, оказавшись на узком выступе скалы, возвышающейся над бескрайним морем. Ненадолго притихли, ибо красота неописуемая!

– Ох ты ж…

– Улет!

– А… факелы?

– Ка-а-а-йф…

– Но как?

– Трехмерка со спецэффектами?

– Да нет, киберфантом. Хотя…

– Проверим?

– А то!

Поток дикого словесного восторга почти сразу же сменился бурной деятельностью на фоне нерастерявшегося любопытства. Пока Святослав внимательно изучал потолок, Карим с Тимуром увлеченно проверяли на осязаемость край выступа, а Доминика с Викторией и Дамиром с хохотом пытались нащупать невидимые стены, я, щурясь от бликов солнца на зеркальной глади, вглядывалась и вслушивалась в окружающее пространство. Голографический пейзаж был живым – по пронзительно голубому небу мерно плыли причудливых форм облака; из воды то и дело выпрыгивали золотистые рыбки, иногда показывались блестящие спины и темные хвосты дельфинов; над нашими головами с гортанными криками носились чайки; внизу, разбиваясь о камни, мелодично шелестели волны. Все было настолько реалистичным, что я не удержалась и сделала глубокий вдох, наполнив легкие влажным, пахнущим солью воздухом.

– М-м-м… Фантастика…

Но неожиданно теплый бриз, нежно ласкающий кожу, сменился прохладным ветром, дующим в спину, а шелест волн стал преобразовываться в закладывающий уши гул. Солнце спряталось за облаками, потемневшее море забурлило, запенилось, и каменная поверхность, на которой мы стояли, словно лифтовая кабинка, поехала вниз, медленно, но неотвратимо приближая нас к бушующей иллюзорной воде.

Парни мигом окружили девчонок.

– Не бойтесь, дамы, сейчас что-нибудь придумаем, – проговорил Дамир, подмигнув Виктории, и, не дожидаясь ответа, принялся торопливо ощупывать скалу.

– Не подведи, красавчик, – хмыкнула Виктория, бросив взгляд в сторону моря, до погружения в которое нам оставалось совсем чуть-чуть.

И все бы ничего, но с очередной волной кромку нашего выступа окатило водой! Самой настоящей водой! С мокрыми брызгами, черные квадратики!

Схватив за руку Доминику, я инстинктивно сделала шаг назад и наткнулась спиной на холодную стену. Почти испугалась, даже рот открыла, чтобы спросить, как будем выбираться отсюда, но отвлеклась на проступившие по краю скального выступа белые круги. Они мгновенно обросли голографическими водорослями, кораллами и ракушками и приподнялись над каменным полом сантиметров на двадцать, превратившись в своеобразные островки. Из каждого островка показался зеленый побег, стал расти, несколько секунд и – опаньки! Морские лианы, уходящие в небо!

– Выберите круг, – послышалась подсказка ведущего, – и станьте в его центре. Один круг – один участник. Руками ухватитесь за поручни и не отпускайте их до соответствующего указания.

Стоило нам распределиться по спасительным островкам (поручни-лианы, кстати, оказались гладкими металлическими столбиками), как они под завывание ветра и еще какие-то непонятные звуки стали кружить над клокочущим морем, перемещаясь в хаотичном порядке. Небо почернело, на голову упало несколько капель воды. Прогремел гром, сверкнула молния. Я вздрогнула. Скала тоже задрожала и начала трескаться. Появившаяся в ней расщелина становилась все шире и шире, пока наконец не приняла вид входа в пещеру, к которому и устремились наши островки, следуя друг за другом.

Как ни странно, пещера была светлая и огромная. Потрясающе огромная, я бы сказала. И потрясающе красивая. Стены, сложенные из гигантских валунов, выглядели так, словно были покрыты толстым слоем сияющего инея. Невероятных форм сталактиты и сталагмиты, растущие из пола и потолка, поблескивали серебром. А в воздухе на разной высоте парили светящиеся шары. Иногда они сбивались по два или по три и летали вместе, разбрасывая по сторонам загадочные тени.

Очередная голограмма? Или голограммой была та пещера, с которой все началось? Маленькая, освещенная горящими факелами?

Стены пещеры потемнели, превратившись в огромные экраны, на которых, как в зеркале, отразились улыбающиеся ребята и взволнованно-восхищенная я. Градус восторга, конечно, запредельный, но то, что наша команда разделена на четыре части, мозг констатировал сразу же.

Яркая вспышка света – и отражения исчезли с экранов. Все, кроме Святослава, который предстал драконом! Огромным черным драконом с блестящими чешуйками, мощными крыльями, шипастым хвостом и ярко-синими глазами с вертикальными зрачками! Опасен и прекрасен, черные квадратики!

Я, как завороженная, переводила взгляд с невозмутимого хейта на изображение на экране, позабыв обо всем на свете. Хотя нет, не обо всем. Я вспомнила, что сущностью Святослава является дракон. Правда, не черный, а красный, но ведь дракон! Совпадение?

– Далеко отсюда жил когда-то Дракон, – голос ведущего заполнил пространство, а островок, на котором находился Святослав в углу напротив меня, вспыхнул ярким зеленым светом, иллюзорные водоросли заколыхались. – Его мраморная пещера с острыми сталактитами, огромными горами золотых монет и разных сокровищ находилась на краю обрыва, рядом с морем. Дракон не помнил своего прошлого, оттого и будущее было для него смутным. Он просто жил, как умел: грабил близлежащие людские поселения, наводя ужас одним своим появлением, ловил рыбу и радовался небу. Но его Душа была пуста, как высохшее озеро…

В этот момент вспыхнул островок Светалики, располагающийся рядом со Святославом. Девушка отразилась на экране в виде тощего тускло-серого силуэта в длинном бесформенном балахоне с капюшоном на голове. Примерно так выглядят привидения на картинках и в видеофильмах.

Ага. Значит, Светалика – Душа Дракона. Интересно, кем буду я?

– Однажды в дальнем углу библиотеки Дракон наткнулся на легенды о жизни своих предков, – продолжал ведущий. – Легенды гласили, что Дракон, не вкусивший плоти невинной юной девы, обречен на жестокие муки и страдания. Крылья, развернувшиеся в небе, и огнедышащая драконья пасть повергли в ужас жителей всех поселений тех далеких земель, но еще страшнее был его приказ – отдать Дракону на съедение самую красивую невинную девушку этих земель. Выбор пал на жившую в глуши сиротку Аяну.

В этот момент зажегся мой островок и я перестала дышать. Медленно повернула голову к экрану, пытаясь убедить саму себя, что мне не показалось. Что стройная девушка в алом, развевающемся на ветру платье с распущенными черными волосами длиной почти до колен – это я. Ну то есть Аяна, в роли которой буду я. Красотища!

– Юная дева была прекрасна и невинна, а ее кристально чистое Сердце светилось искренностью и добротой, – после этих слов вспыхнул островок стоящего рядом со мной Карима, отобразившегося на экране в виде сияющей сферы.

Карим весело подмигнул и помахал рукой ребятам. На экране у сферы появилась забавно двигающаяся ладошка. Послышались смешки.

– Увидав юную деву, Дракон не смог ее погубить. Его сердце затрепетало, а Душа наполнилась ликованием. Дракон познал то чувство, ради которого живут люди. Он познал любовь.

Отражение Светалики стало ярким и сияющим, как отражение Карима, а наши со Святославом островки медленно двинулись в центр помещения. Когда они соприкоснулись, хейт одной рукой обнял меня за талию и, наклонившись, тихо прошептал:

– Ты моя. Навсегда.

– Дракон отвел Аяну в свою пещеру и стал молча наблюдать, – продолжал ведущий рассказывать легенду, а я, как влюбленная дурочка, неотрывно смотрела в глаза хейта с глупой надеждой найти в них хоть что-то, кроме желания обладать моим телом. – Юная дева не боялась Дракона. Она звонко хохотала, пела веселые песни, обнимала Дракона за шею. Но он молчал. Аяна его полюбила. А он молчал. Дракон научился улыбаться и перестал грабить людские поселения, но продолжал молчать. Он не знал, что сказать, ведь Аяна не была Драконом.

Наши островки стали медленно отдаляться друг от друга. Святослав отпустил мою талию, а я осознала, что снова дрожу. И боюсь. Нет, не хейта. Я боюсь своих чувств к нему.

– Однажды Дракон долго летал по небу, а когда вернулся, его встретила тишина, – пока звучали эти слова, мой островок приблизился к Кариму и мы стали спускаться вниз, под землю. – Дракон искал Аяну всю ночь, но юная дева исчезла.

Помахав друзьям на прощание, уже через несколько мгновений мы очутились вдвоем в тускло освещенном помещении со множеством темных входов или выходов. Ну если можно считать освещением два факела, видневшихся чуть впереди. Подземный лабиринт, стало быть. Страшновато, но дико интересно!

– Вот ты и попалась, – шепнул Карим и одной рукой приобнял меня за плечи.

– Ну уж нет, – со смешком фыркнула я и попыталась вырваться.

– Аяну похитил Черный Маг, – из темноты раздался зловещий голос, после чего по лабиринту эхом прокатился жуткий злорадный смех, а мимо нас с писком промчалась стая летучих мышей.

От неожиданности я вздрогнула и чуть не ударилась головой о поручень, но Карим прижал меня к себе крепче, успокаивая. Вырываться срочно расхотелось.

– Он спрятал ее в подземном лабиринте, пообещав в ночь полной луны превратить в Дракона взамен на ее любящее Сердце, – шепотом сообщила фигура в темном одеянии, возникшая из ниоткуда, сунула нам в руки по большой зажженной свече и растворилась в темноте.

– Слишком поздно Аяна поняла, что обманута, – снова зловещий голос и жуткий смех. – У нее остался всего лишь час до начала магического ритуала, во время которого Черный Маг, испив крови невинной девы с любящим Сердцем, превратит ее в пыль, а сам обретет бессмертие.

Справа от нас мелькнула черная тень, а сверху, прямо над нашими головами, послышался шепот:

– Бегите, ищите выход. Любую дверь можно открыть, разгадав секрет. У вас есть всего лишь час. Удачи!

– Пошли, любовь Дракона, – сказал Карим и взял меня за руку, другой рукой аккуратно удерживая свечу. – Любящее Сердце спасет тебя.

– Угу, – тихо отозвалась я, напрочь позабыв о страхе, мысленно потирая руки в предвкушении предстоящих приключений.

Знала бы я, что нас ждет впереди!

Святослав Шахин

– Однажды Дракон долго летал по небу, а когда вернулся, его встретила тишина, – отпустил девочку и с силой сжал поручни, чтобы не броситься за ней следом. – Дракон искал Аяну всю ночь, но юная дева исчезла.

Рядом с ней я теряю контроль, с этим нужно что-то делать. Упускать не собираюсь, она будет моей. Нужно лишь подчинить воле собственные инстинкты. На время.

– И лишь под утро Дракон забрел в библиотеку и узрел древний фолиант, лежащий на столе. Фолиант был раскрыт. На пожелтевших страницах Дракон разглядел метку Черного Мага и ровно начертанные руны старинного предания. Предание гласило, что невинная юная дева превратится в Дракона, коль в ночь полной луны отдаст Черному Магу свое любящее Сердце.

Ее сердце заберу я. И невинность тоже. Моя девочка. Никому не позволю к ней прикасаться, она будет принадлежать только мне. Всегда. Тимуру придется с этим смириться.

Все было бы гораздо проще, если бы не мой статус. Демонов статус! Чертов фриз!

– Руны вспыхнули и исчезли, унося с собою обман Черного Мага. Дракон взревел от ярости и боли. А затем взмыл в небо. Он должен спасти Аяну, и только Хранители Света могут указать Дракону верный путь… в обмен на его крылья.

Резкие удары ледяных стрел в затылок. Голоса ведущего почти не слышу. Нужно успокоиться.

Глубоко дыша, прикрыл глаза. А когда открыл, оказался в лесу. Вместе с блондинкой.

– Найди выход из Призрачного Леса, Дракон, – раздался тихий женский голос сверху, – переправься через Долину Страстей, не потеряв свою Душу, а затем спустись в Подземелье Хранителей Тьмы. Там и узнаешь, где твоя Аяна. У тебя есть ровно час. Через час начнется магический ритуал, во время которого Черный Маг, испив крови невинной девы с любящим Сердцем, превратит ее в пыль, а сам обретет бессмертие. Поторопись, бескрылый Дракон.

Невинная дева с любящим сердцем. Сможет ли твое сердце полюбить хейта? Дрожала ты не от страха, это я понял сразу. Увидел в зеленых глазах.

Вспомнив сверкающие радужки и хрупкое тело в своих руках, едва сдержался, чтобы не зарычать. Реакция на эту девочку переходит все границы. Мысли о ней вызывают жар, дикое возбуждение и исступленную потребность в разрядке. Не самое подходящее место для подобных воспоминаний. Нужно отвлечься и заняться поиском выхода.

Инстинктам плевать на доводы разума, природа берет свое. Не прошло и десяти секунд, как мысли снова вернулись к Виталине. Хочу сжать ее в объятиях. Впиться в пухлые губы и безжалостно целовать, пока хватит воздуха в легких, а потом, глядя в затуманенные глаза, овладеть отзывчивым телом и до потери пульса снимать напряжение.

Не знаю, как сумел продержаться столько времени. Как не сорвался, когда она оказалась у меня на коленях. Как не набросился на нее еще во время поздравлений, игнорируя присутствие посторонних. Ведь я уже тогда не мог думать ни о чем, кроме близости с ней и сексуального удовлетворения. Хорошо, что выдержки хватило, иначе взял бы ее прямо там, в ее комнате, на ее постели. И без ее согласия.

Но сегодня я чувствовал не только это. Я отчетливо чувствовал страх. Страх ее потерять. Хотелось прогнать всех и остаться с девочкой наедине. Сорвать с нее одежду, сделать своей, а потом спрятать и не выпускать. Никогда.

Раньше ничего подобного со мной не происходило. Собственнический инстинкт проснулся. Виталина нужна мне – это бессмысленно отрицать. А ей нужна защита. Надежная защита, а не какой-нибудь смазливый заморыш. Ей нужен я.

«Я найду тебя, маленькая», – мысленно пообещал, закончив осмотр местности.

– Иди за мной, – бросил блондинке, со скучающим видом оглядывающейся по сторонам, и направился к раскидистому дереву, за которым маячило не вписывающееся в пейзаж темное пятно, без сомнения, ведущее к выходу.

Тимур Али

Космос! Полное погружение, адреналин из ушей, эмоции зашкаливают! Предполагал, что будет нечто улетное, но не думал, что настолько поплывет грань реальности. Хорошо, что я не из пугливых, а то визжал бы на пару с Доминикой. Боюсь представить, каково Витошке с Каримом в жутком подземелье, где страшилки предполагаются на каждом шагу и за каждым поворотом.

Сложней всего Святу: головоломок много и легко угодить в западню. Хотя в Долине Страстей нереально интересно, судя по рекламным роликам. Дамир с Викторией и Ильдаром в поисках артефактов стихий отправились в гравитационное путешествие. Там тоже круто, химические опыты в условиях невесомости.

– Тимур, а этот кинжал «Вайэрэ» как выглядит? Осторожнее, тут липкая зеленая слизь, фи-и-и.

– Не знаю, как выглядит. Думаю, как кинжал. Нам последнюю душу освободить осталось, да?

– А-а-а, тут крыса! – Доминика завизжала и запрыгнула прямо на меня, обхватив руками шею, а ногами талию. – Тимур, а-а-а!

– Тише, тише, – проговорил я, проследив взглядом за прошмыгнувшей под моими ногами тенью, и двинулся в противоположную сторону, двумя руками поддерживая визжащую девушку. – Ты так всех животных распугаешь. Кажется, я знаю, где последняя душа.

– В крысе, да? – с ужасом спросила Доминика, вцепившись в мою шею еще крепче.

– Это мышка, и нам нужно ее поймать, – со смешком сказал я, усаживая Доминику на стол. – Кинжал ищи, он должен быть где-то здесь. Если нет, придется возвращаться в лабораторию магических существ.

– Э нет, – Доминика отозвалась бурным протестом. – За проход обратно – две души, забыл? Нам не хватит душ, чтобы выйти отсюда. А снова потрошить слюнявых буньипов у меня сердце не выдержит.

– Да ладно, они же красавчики, – я хохотнул, вспомнив австралийских морских духов с головой крокодила, мордой собаки, клыками и ластами, как у моржа, и лошадиным хвостом. – Ты, кстати, знала, что они едят людей и особенно любят полакомиться блондинками?

– Спасибо, что не сказал раньше.

– Решил, что тебе чупакабры и двух зомбиков хватило.

– Ты не поверишь, но, вытряхнув души из квира и лягушки-упыря, я почти перестала бояться. Но слюни буньипов, нет. Больше не хочу. И-и-и, я вижу кинжал! С рубинами! Только как его оттуда достать?

– А я поймал тринадцатую душу, – весело сказал я, вытаскивая за хвост премиленькую мышку, вполне себе реалистичную, пищащую и извивающуюся. – Только как ее отсюда вытрясти?

– Гадость, – брезгливо поморщилась Доминика. – Думаешь, душа в ней?

– Сейчас узнаем, – пробормотал я, ощупывая пушистое тельце на предмет чего-нибудь необычного.

Надавил на неприметный бугорок на спине, и мышка перестала подавать признаки жизни, выплюнув мне в ладонь прозрачный шарик.

– А вот и душа! – обрадованно воскликнул, укладывая уже ненужного грызуна в угол. – Ну, где наш кинжал?

– Там, – пропыхтела Доминика, приподнимаясь на носочки и бесстрашно засовывая руку в висящую почти под потолком пасть какого-то чудика, похожего на черного лохматого медведя.

Второй рукой она взялась за единственный металлический поручень, закрепленный на этой же стене чуть ниже и левее чудика, рядом с квадратной нишей. Я не успел даже рот открыть, как пасть устрашающе клацнула зубами и засверкала глазами, отвлекая наше внимание, а вторая рука Доминики оказалась прикованной наручниками к поручню.

– Попалась, – улыбнулся я, подходя к девушке, с тяжелым вздохом оседающей на стол.

– Ты ведь меня освободишь, да? – с надеждой в голосе спросила Доминика, оглядываясь по сторонам. – Где-то должен быть ключ.

– До начала ритуала осталось девятнадцать минут, – раздался голос ведущего. – Поторопитесь, Хранители Тьмы. Без кинжала «Вайэрэ» Дракон не сможет победить Черного Мага.

– Еще как сможет, – я хмыкнул. – Свят ни перед чем не остановится.

Карим Шульц

– Там свет, смотри! – малышка сильнее сжала мою руку и рванула вперед, не забывая сверкать глазами, подпрыгивать и повизгивать при каждом шорохе, хрусте или скрежете.

Миновав очередное подобие дверного проема, мы оказались в комнате с двумя полуразрушенными стенами и бегающими по потолку гигантскими пауками. Ладно, про пауков не буду говорить, а то стены рухнут окончательно, не выдержав звуковой волны. До выхода осталось совсем немного: всего лишь перелезть через развалины и преодолеть узкий коридор.

Спецэффекты – отпад! Декорации – просто бомба! Легенду я, само собой, изучил перед квестом, и рекламные ролики просмотрел, но игра превзошла все мои ожидания. Витошка с первой минуты пребывает в диком восторге с приступами смертельного испуга и спортивного азарта, а я балдею в роли героя-спасителя. Правда, моментами у самого кровь в жилах стынет от страха, но я не признаюсь и вида не подаю. Хотя, как и она, прежде чем открыть очередную дверь во мрак, вспоминаю все, что мне дорого в этой жизни.

– Не торопись, тут должна быть ловушка, – предупредил, спрыгивая на пол и устремляясь вслед за этим бешеным ураганом, обвешанным искусственной паутиной.

– У нас мало времени, – не останавливаясь ни на секунду, крикнула Виталина и помчалась с удвоенной скоростью.

Ей оставалось преодолеть метров десять, как выход заблокировала с грохотом выехавшая из стены железная решетка. А через секунду за нашими спинами опустилась такая же. Хорошо, что я не отставал, а то оказался бы отрезанным от малышки.

– Мы в западне, – то ли спросила, то ли констатировала факт Виталина, проверяя на прочность решетку.

– Попробуем выбраться, – сказал я, обшаривая стену руками.

– Есть лишь один способ выбраться из ловушки Черного Мага, – раздался голос за решеткой. – Нужно отдать Хранителям Тьмы половину Души. Согласна ли ты на это, юная дева?

– Согласна! – бодро выкрикнула Виталина, отпуская прутья решетки и делая шаг назад.

Решетка сдвинулась в сторону, даруя нам свободу и свет. И какого-то бородатого мужика в придачу в длинном черном балахоне с капюшоном на голове. Хранитель Тьмы, стало быть.

Мужик водрузил на шею Виталине медальон в виде белой половинки круга и торжественно произнес:

– Скоро все решится. А пока отдыхайте.

И ушел туда, откуда только что пришли мы. Слишком быстро ушел и слишком мало объяснил. Я уже хотел было возмутиться, но тут началось представление, в самом центре которого мы оказались. Вернее, оказались мы в самом верху.

Пол стал прозрачным. За одну секунду, я даже моргнуть не успел. Переглянувшись с малышкой, мы присели на корточки и с интересом стали разглядывать представшую прямо под нами картину.

В траве сереет каменная плита, исписанная размашистыми символами красного цвета. Жертвенный алтарь, стало быть. Судя по размеру, для двоих, но лежит там только один человек. Связанная Виталина. Голограмма, понятное дело, но офигенно реалистичная! Рядом с телом Виталины аккуратно разложены ножи, какие-то чаши, сосуды. По углам алтаря стоят четыре карлика с длинными седыми бородами. Гномы, что ли? Справа – широкая река, на берегу которой скучает Святослав с кинжалом в руке и с таким же медальоном на шее, как у Виталины. Слева – десять фигур в черных и белых балахонах, Хранители Тьмы и Света, среди которых пятеро – наши друзья. Светалика шестая, в длинной серой накидке с голубым шаром в руках. Ребята что-то бурно обсуждают, глядя то на Святослава, то на тело Виталины. Весело им там, однако.

Всего один шар? Негусто. То есть из четырех артефактов стихий у Дракона есть только вода. Понятия не имею, что это значит, но как-то маловато. Подкачали ребятки.

Неожиданно перед Святославом возник темный силуэт в черном плаще с длинными черными развевающимися волосами. На плече – черный ворон, в руке – кинжал, такой же, как у Свята, с черной рукоятью и рубинами.

– Черный Маг, – прошептала Виталина, – симпатичненький.

– Сражайся со мной, бескрылый черный Дракон, – произнес Черный Маг, не дав мне прокомментировать слова малышки. – Сможешь победить – юная дева будет твоей. Если же победителем стану я, то ты окажешься на этом алтаре рядом со своей возлюбленной и ритуал будет завершен. Я обрету бессмертие, а черные Драконы бесследно исчезнут, ибо ты – последний представитель своего народа.

Черный Маг напал первым, взмахом руки приказав ворону удалиться. Птица громко каркнула, сделала несколько кругов над жертвенным алтарем, а затем нахально уселась рядом с телом Виталины, заставив Доминику занервничать.

Красивый был бой. Со стороны. То есть сверху. Свят знатно погонял Черного Мага, абсолютно при этом не напрягаясь. Понятное дело, хейт на голову выше, существенно сильнее и проворнее. В очередной раз увернувшись от удара, он легонько толкнул Мага ногой под колено, отчего тот нежно поцеловал травку. Не успел Маг перевернуться на живот – а в его шею уже упирался кончик кинжала хейта. Пришлось выпустить оружие из рук и молить о пощаде.

– У тебя есть выбор, Дракон, – прохрипел якобы умирающий Черный Маг. – Отказаться от своей любви и жить вечно, вернув себе крылья и небо. Или испытать Судьбу и, в случае благоприятного исхода, провести остаток жизни без крыльев, но вместе с юной девой, которая станет твоей парой. Верной, любящей и единственной. Рискнешь переправиться через Реку Судеб, Дракон?

Святослав молча посмотрел на алтарь, на котором тела Виталины уже не наблюдалось, потом на реку. Не понял, Святу что, предлагают поплавать?

Виталина Мерц

– Он же не собирается в воду прыгать? – вопрос сам сорвался с губ, как только я увидела, что хейт направляется к реке.

– Чего не сделаешь во имя любви, – раздалось мне в ответ.

Мы с Каримом тут же подняли головы и узрели Хранителя Тьмы, того самого, что забрал половинку моей души.

– Следуйте за мной, – сказал Хранитель и повернулся к выходу, ясно давая понять, что долго нас ждать он не намерен.

Мы понятливые – вскочили на ноги и бегом за Хранителем. Узкий коридор, поворот, еще поворот.

– Сердце, иди за мной, – слышу женский голос в темноте, и Карим отпускает мою руку.

Снова поворот, спуск вниз по лестнице, и вот я уже на берегу Реки Судеб. Хранитель Тьмы уходит, а я неотрывно смотрю, как Святослав садится в лодку на другом берегу.

О, так вот для чего нужны были артефакты стихий! Чтобы переправиться через реку! А если бы ребята нашли огонь?

Пуститься во все тяжкие бурной фантазии не позволил приятный голос ведущего, полностью завладевший моим сознанием:

– Неспокойна великая Река Судеб, в ней есть и пороги и водовороты. Если душа чиста, как кристальная вода в этой реке, а любовь крепка настолько, что ей покоряются моря и горы, то течение подбросит белоснежную кувшинку и навечно соединит любящие сердца. Подобный шанс дается не каждому. Лишь у одного из тысячи хватит сил покорить течение и переплыть реку, и лишь у одного из миллиона получится сорвать кувшинку и сберечь свою любовь. Дракон не раздумывал. Он любил Аяну больше жизни и больше неба. И решил, что лучше погибнуть, чем жить вечно без своей любви.

Так красиво. Река, лодка, Дракон плывет к своей любимой. Ко мне. Очуметь! А все остальные усаживаются на большой надувной плот и машут мне руками. Я тоже машу, улыбаюсь. Стою и сияю. Вижу, как Святослав наклоняется к воде, подхватывает кувшинку. Потом причаливает к берегу, помогает мне забраться в лодку, сует в руки пластиковый цветок и обнимает. Тихо шепчет: «Моя девочка». От этого шепота у меня кружится голова.

Звучат слова ведущего:

– У Дракона получилось. Он сорвал кувшинку и переплыл реку, где его ждала юная дева. И в тот же миг случилось чудо: черный Дракон превратился в прекрасного юношу с глазами цвета бескрайнего неба.

Сердце стучит где-то в висках, ноги не держат, реальность растворяется в тумане. Когда губы хейта коснулись моих, разум нырнул под воду, забыв прихватить акваланг, и стало совершенно неважно, что случится дальше, что подумают друзья, что я буду делать со своими чувствами, что скажу Святославу…

Время словно остановилось. Здесь и сейчас не существовало ничего и никого, кроме нас двоих. Я плавилась и таяла…

К растаявшему сознанию прикоснулись слова ведущего:

– Дракон обнял Аяну. Потом поцеловал. И в этом поцелуе два дыхания слились в одно, два сердца забились в унисон, а две половинки души слились воедино и засияли Светом Великой Любви.

По телу прокатилась волна жара. Неосознанно я обвила шею хейта руками, привстала на носочки, прижалась тесней. Он резко отстранился. Его глаза потемнели, дыхание сбилось. Мое, впрочем, тоже.

– Прости, – шепнул мне на ухо и, приобняв за плечи, развернул к плоту, на котором собрались наши друзья и актеры квеста.

Что со мной творится? Почему мне кажется, что за спиной выросли крылья, а я готова покорить небо и улететь к звездам? И желательно навсегда, потому что до моего мозга вдруг дошло, что я только что учудила…

Черные квадратики, как я могла так отключиться? И что мне теперь делать? Как себя вести?

Заняться самокопательством не позволил мелодичный женский голос, принадлежавший девушке в белом балахоне.

– Твоя любовь разрушила древнее проклятье, Дракон, – сказала Хранительница Света, ослепительно улыбаясь. – Отныне в ночь полной луны ты будешь оборачиваться черным Драконом и радоваться небу, как прежде. А ваши дети, потомки Дракона и человека, станут началом новой жизни.

– Новые Драконы будут мудрее и сильнее, – продолжил уже знакомый мне Хранитель Тьмы. – Они найдут других Драконов и станут с ними жить в мире и согласии. У новых Драконов будет два облика – драконий и человеческий, и смогут они менять их по своему желанию.

А потом снова Хранительница Света:

– Но запомни, Дракон, великую мудрость, которую предстоит передавать из поколения в поколение: «Любовь к Дракону приходит лишь однажды, а когда уходит, Дракон уходит вместе с ней».

Спустя несколько секунд тишины заговорил ведущий:

– Уважаемые участники! Ваше приключение завершится приятным пятиминутным спуском по реке. Каждый из вас прошел нелегкий путь, но поверьте, друзья, с этого момента все только начинается. Удачи вам и любви!

Все дружно зааплодировали, Дамир и Тимур несколько раз прокричали: «Спасибо!». Святослав каким-то невероятным, почти незаметным движением опустился на дно лодки, усадил меня к себе на колени и крепко обнял за талию. Я взглянула на хейта, и, хотя перед глазами до сих пор стояла туманная дымка, сердце пропустило удар…

Властные мужественные черты лица, прямой, немного упрямый подбородок, пристальный взгляд выразительных глаз цвета алой зари, обрамленных длинными черными ресницами, ровные, четко очерченные губы. Такой красивый, такой сильный, такой горячий и такой… холодный. Хейт. А я – СЭЛ. И мы – не пара.

Но как же сложно устоять под напором его гипнотического обаяния… Хейт притягивает меня. Крепкими объятиями сильных рук, уверенными неторопливыми движениями, невозмутимым спокойствием, умопомрачительным запахом. Притягивает.

Глупо отрицать, что мне нравится Святослав, причем сильней, чем хотелось бы. Еще глупее не замечать, как его тянет ко мне. Он теряет голову и сходит с ума. Но увы… Ему нужно только одно – обладать моим телом. Один раз, два, может быть, несколько. И все. Хейт получит то, что хочет, и потеряет интерес. Поиграет и бросит. Так что поддаваться эмоциям нельзя. Нужно заставить сердце замолчать и прислушаться к доводам разума. В этом конфликте интересов перевес явно на его стороне. А сердце… Оно поболит и перестанет. Сердце ведь не игрушка, его так просто не сломаешь.

Святослав Шахин

– У меня нет слов! – чуть не оглушила Доминика, как только я ступил на берег. – Святослав, Виталина, ну вы даете! Так вошли в роль! Отлично получилось, ребятки! Дракон, отпусти уже юную деву, игра закончилась.

Поставил девочку на землю и, проигнорировав пристальный взгляд приближающегося Тимура, стал у нее за спиной. Прижал к себе. Не собираюсь скрывать свои намерения, и мне плевать, что об этом думают остальные. Решение я принял, оно окончательное.

– Дракон так просто не отступится, – прокомментировала мои действия рыжеволосая и подмигнула.

Умная девушка. Поняла все без слов.

– Придется ему со мной сразиться, – с улыбкой сказал Тимур, бросив на меня короткий красноречивый взгляд. – Витошка, ну как? Понравилось?

– Очень! – взвизгнула девчонка и повисла у него на шее.

– Бегите одеваться, мы скоро присоединимся, – он снова улыбнулся и кивком головы дал знак Доминике увести Виталину.

– Свят, на пару слов, – спокойно произнес, обращаясь ко мне.

Я знал, что он скажет, поэтому молча ждал, провожая взглядом удаляющихся парней. Тимур долго и напряженно смотрел в глаза, потом спросил:

– Что ты знаешь о Виталине, Свят?

– Ей нужна защита, – ответил не задумываясь.

– Согласен, нужна, – Тимур выдержал паузу. – А еще она – ЭЛ. Чувствительная, ранимая и не пара хейту. Вы слишком разные, Свят. Ей нужен другой мужчина, и ты не можешь этого не понимать.

Его слова вызвали глухую ярость и раздражение. В памяти всплыли сверкающие зеленые глаза, звонкий смех, бурные эмоции на лице. Да, она ЭЛ. Мы разные, мы не пара, она заслуживает лучшего, черт побери! Но я хочу ее. Только ее, причем хочу так сильно, как ни разу не хотел ни одну девчонку. И она откликается! Я же не дурак, чтобы не понимать, что мы подходим друг другу!

– Это не тебе решать, Тимур, – сохраняя абсолютное спокойствие, сказал я. – Выбор будет делать она.

– А ты оставишь ей выбор? – Тимур вскинул бровь. – Не смеши, Свят. Ты же к ней никого не подпустишь ближе чем на метр. Нужные роли в квесте – твоя заслуга, так ведь? А с Каримом что собираешься делать? Он влюблен в Виталину, если ты не заметил.

– Он мне не соперник, – зло рыкнул, не собираясь обсуждать этот вопрос.

– Не стоит недооценивать противника, – хмыкнул Тимур, вызвав у меня приступ гнева. – Тебе ли этого не знать?

– Я ему сочувствую, – процедил сквозь зубы и сделал глубокий вдох.

– Ты не знаешь, что такое сочувствие, – ледяной тон Тимура подействовал отрезвляюще, охладив на время нарастающий гнев. – Так же, как не знаешь, что такое сострадание, нежность, привязанность. Что ты можешь дать Виталине? Секс, неконтролируемую страсть и постоянный страх за свою жизнь? Ты защитишь ее от всех, но кто защитит ее от тебя? Эта девочка слишком чиста, чтобы обрекать ее на страдания. Она заслуживает счастья, Свят. Ей нужно то, чего ты ей дать не сможешь. Ей нужна любовь.

– Она будет моей, Тимур. Это не обсуждается.

– А что будет потом? – Тимур подошел вплотную и повысил голос. – Потом, когда ты наиграешься и захочешь другую? Ты понятия не имеешь, какую боль ей причинишь.

– Она. Будет. Моей. Всегда.

Сработал браслет. Рука онемела, затылок отозвался холодом и острой болью.

– Тебе этого не понять, – донеслось до меня неоспоримое. – Я тоже не понимал, пока не стал ЭЛ. Ты – отличный парень, я тебя уважаю и ценю нашу дружбу. Но Виталина для меня дороже. Я уже тебе говорил, повторю еще раз: обидишь девочку – убью.

– Я никогда ее не обижу, – отрезал я, посмотрев на друга в упор. – И никогда не сделаю ничего против ее воли.

Борьба взглядов продолжалась долго. Тимур не из тех, кто отступится без боя.

– Зачем она тебе? – прервал молчание ЭЛ, продолжая изучать мои глаза. – У тебя нет проблем с девушками, и с доступными, и с не очень. Принципиальной сволочью ты не являешься, отъявленным подонком тоже. Почему именно Виталина, Свят?

– Думаешь, я не задавал себе этот вопрос? – я развернулся и с силой впечатал кулак в стену. – Каждый день с момента нашего с ней гребаного знакомства, с той самой секунды, как только увидел ее в твоем доме. И у меня нет ответа, понимаешь? Я – хейт, чудовище в понимании таких, как она, но я хочу ее, она нужна мне, без нее я схожу с ума. При одной мысли, что эта девочка будет принадлежать другому, я зверею и становлюсь неуправляемым. Я пытался не думать, забыть, найти замену – все без толку. Она стала моим наваждением, моей целью. Это сильнее меня, черт возьми!

– Хорошо, – Тимур хлопнул меня по плечу. – Я тебя услышал. Выбор все равно за ней. Но ты должен мне пообещать, что не тронешь Карима. Он нужен Виталине. Мы не можем быть с ней рядом все время, а Карим – какая-никакая, а защита.

– Обещаю, – это слово далось мне с трудом.

Скрипнув зубами, добавил:

– Если он будет вести себя подобающе.

– Само собой. Пошли, а то у ребят появятся ненужные вопросы.

Я смог взять себя в руки. Ненадолго. Гнев вспыхнул с новой силой, как только я увидел, что Карим снова увивается вокруг моей девочки! И она ему улыбается!

Сжал руки в кулаки и отвернулся, пытаясь отвлечься и обуздать эмоции.

Я и раньше с трудом сдерживался, наблюдая за ними, но после слов Тимура о том, что мне не стоит недооценивать мальчишку, ревность и злость усилились стократно. Нельзя не признать, что у него больше шансов. Он много времени проводит с Виталиной, и он не хейт. Ему доступно то, что скрыто от меня. Эмоции. Чертовы эмоции.

Но это ничего не меняет, демон меня побери! Я уже все решил и не позволю какому-то сопляку стоять у меня на пути! Пора поставить его на место. Трогать не буду, как и обещал, но разговор будет жестким. Любезничать я не намерен. Я – хейт.

– Именинницу я похищаю, – долетел до меня голос Дамира, – так что дальше без нас, друзья.

– Завтра на пары не забудь явиться, – со смешком отозвался Тимур.

– Завидуй молча, приятель, – не смолчал Дамир. – Мы ушли, хорошего всем вечера.

– Мы тоже вас покинем, – в глазах потемнело от услышанного, сработал фриз. – Прогуляемся по городу.

– Береги Виталину, Карим, – при этих словах Тимура я резко повернулся к девочке, не обращая внимания на головокружение и ледяные удары в затылок. – Отвечаешь за нее головой.

– А то. Понял, не дурак.

Попытался поймать взгляд Виталины, но она вела себя так, словно меня здесь нет. Улыбнулась Кариму и, помахав рукой, ушла, бросив короткое:

– Всем пока!

Фриз сигналил без остановки. Что она вытворяет? Как может не замечать меня? Почему избегает моего взгляда? Я абсолютно уверен в том, что я ей не безразличен!

Вне себя от ярости схватил за плечо блондинку и рыкнул, следя за реакцией Виталины:

– Я провожу тебя. До твоей комнаты.

Не слышал, что ответила блондинка. Не видел ничего, кроме удаляющейся хрупкой фигуры в сером пальто. Она не дрогнула. Не обернулась. Не остановилась. Она ушла, держа за руку другого!

Я был в бешенстве. Мне нужно было успокоиться. И мне нужна была разрядка.

Не помню, как очутился в комнате блондинки. Не помню, как активировал чаттер и включил видеозапись. Как в тумане прозвучали ее слова:

– Я, Светалика Дивьер, даю согласие на интим.

Это была ее ошибка…

– Что так долго? – прорычал, бросившись к блондинке и срывая с нее полотенце.

Бледная кожа, упругая грудь, безупречно плоский живот, округлые бедра. И свежие синяки на стройном теле, моих рук дело.

– Я думала, мы уже закончили, – равнодушно ответила она, проведя рукой по мокрым волосам.

Я хотел не это тело, испробованное многими. Я хотел другое, хрупкое и нетронутое, которое должно принадлежать только мне!

– Что ты знаешь о хейтах, девочка? – я резко швырнул блондинку на кровать и навис сверху.

Грубым рывком раздвинул ее бедра и жестко вторгся в мягкую податливую плоть…

Ушел через час, так и не насытившись. Существует только одна девочка, способная утолить мой голод. Виталина. Сегодня я это понял окончательно. Как и то, что обязательно сделаю ее своей.

Виталина Мерц

Понедельник начался с сюрприза и удивления.

За пятнадцать минут до начала занятий меня вызвал ректор и огорошил необычной просьбой – станцевать на закрытом мероприятии Военной Академии. Всего лишь один танец, любой.

Я возражать не стала. Во-первых, потому что Артемий Кассан не только глава Академии Искусств, но и отец Карима. А во-вторых, потому что в добродушных ярко-голубых глазах плескалась такая надежда, что даже если бы у меня и было желание отказаться, то язык все равно не повернулся бы это озвучить.

Но удивилась я по другому поводу. Со слов ректора, знать о моем выступлении никто не должен, кроме нас двоих и трех моих сопровождающих в лице Карима и двух студентов Военной Академии, которые будут поставлены в известность в самый последний момент. Обсуждение данного события в чаттере строго запрещено. Извинившись, он пояснил, что это не его нелепая прихоть, а требование руководства Военной Академии, и мы обязаны подписать соответствующий документ о неразглашении. На мой вопрос о причине такой секретности ректор пожал плечами:

– Военная Академия всегда отличалась своеобразием, у них свои правила и порядки. Мои попытки выяснить что-либо конкретное проигнорировали. Единственное, чего мне удалось добиться, так это письменной гарантии твоей безопасности и сопровождения с участием Карима. Тимур Али и Дамир Райхан встретят вас на проходном пункте, проведут в концертное здание и будут все время находиться рядом. Они же по окончании твоего выступления доставят вас до дверей нашего общежития. Такие вот дела.

– Три телохранителя у одной маленькой меня? – услышанное почему-то вызвало улыбку. – Я согласна. А когда состоится мероприятие?

– Завтра, в 19.00. Спасибо, Виталина. Как бы там ни было, я в хороших отношениях с ректором Военной Академии, отказывать не хотелось бы. Карим пока не в курсе, сообщу ему сегодня. И, знаешь, стилл во время выступления не снимай. Мало ли что.

– Ладно, – я улыбнулась еще шире. – Хотя, мне кажется, это лишнее.

И когда наш мир успел стать таким непредсказуемым? Танец в режиме секретности, три телохранителя, и обо мне беспокоится не кто-нибудь, а сам ректор Академии Искусств! Ни на секунду не сомневаюсь, что Тимур и Дамир в качестве сопровождающих его заслуга. Очуметь!

– Как знать. Ладно, беги уже, лекция вот-вот начнется, – ректор кивнул в сторону двери, как только я подписала соглашение о неразглашении конфиденциальной информации, приложив ладонь к визерпаду, тут же спрятанному ректором в сейф. – Августина Раечкина опозданий не приветствует.

Он лучезарно улыбнулся, а меня из кабинета сдуло ураганом. Пересдача истории дизайна совершенно точно не входит в мои планы.

– Кариму привет передавай, – раздался веселый хохот вслед моим улепетывающим пяткам. – Пламенный.

На лекцию я успела. И привет передала, пронаблюдав смущенно-виноватый вид Карима. Солнышко смущается, надо же! Видимо, провинился перед родителем.

От избытка эмоций я даже поцеловала его в щеку и тоже смутилась, поймав несколько не слишком любезных взглядов сидящих поблизости сокурсниц. Ух ты, желтые подсолнухи! А я и не замечала, что мой любимый блондинчик пользуется такой популярностью. Надо бы поосторожней с проявлениями чувств, что ли. Влюбленная барышня – существо крайне опасное, а несколько влюбленных барышень – так и вовсе угроза для спокойного существования. Ага. И вероятность всевозможных неприятных последствий, неумолимо стремящаяся к единице!

Эх, ладно, переживу как-нибудь. У меня тут дело поважнее нарисовалось: надо решить, что буду танцевать. Очень хочется танец Солнца, вот только костюма нет. Хотя… Имеется юбка-солнце в пол из ярко-желтого атласа и ажурный топ к ней с длинными прозрачными неоновыми рукавами. Мама этот наряд еще в прошлом году сшила, украсила оранжевым кружевом с голографическим эффектом, но отделку не закончила, потому что постановку тренер перенесла на потом… Потом настало, а мама все еще на другой планете.

Мамочка… Мне так тебя не хватает…

– Витошка, что случилось? – меня обняли за талию и прижали к груди.

– Ничего, – всхлипнула я, только сейчас заметив, что по щекам текут слезы. – Маму вспомнила.

– Она вернется, – прошептали на ухо, – она ведь знает, как ты ее ждешь.

Тихий шепот, приятный запах радости и надежные крепкие объятия сделали свое дело. Я успокоилась. Конечно, вернется. Рядом с ней папа, а вместе они горы свернут.

Мама не раз повторяла, что я – девочка самостоятельная и вполне могу обходиться без родителей. Так что справлюсь. Вечером займусь костюмом, задекорирую его камнями и стразами. Правда, за всем этим придется слетать домой, в Найрат. Ну и ладно, все равно сегодня плановое занятие с тренером, так что все путем. Отрепетирую движения, отработаю технику и завтра буду звездой. Звездой по имени Солнце.

Репетиция прошла великолепно. Евгения осталась довольна и мной, и получившейся постановкой. Так что, окрыленная предвкушением завтрашнего выступления и взбодренная индукционным душем с аэромассажем, я выбежала к Кариму, по обыкновению ожидающему меня в холле спортивного клуба «Грация».

– Сияешь? – встретил меня рыцарь лучистой улыбкой и теплыми объятиями. – Представляешь, как Военная Академия падает к твоим прелестным ножкам?

– Ага, – рассмеялась я, – рушится под бурные и продолжительные аплодисменты.

– Отец разорится компенсировать ущерб, – фыркнул Карим и потащил меня к выходу. – Далеко твой дом?

– Пешком минут сорок топать, так что летим на скайере.

– Ок.

– Как «Ладошки»? – поинтересовалась я спустя минуту, ловя руками падающие снежинки и вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. – Жаль, что нет времени заглянуть к малышам, работы с костюмом на всю ночь.

– А я на что? – Карим одной рукой приобнял за плечи. – Помогу, вдвоем быстрее справимся. В «Ладошках» все как обычно. Гертруда Фокс жаждет концерта, который мы обещали организовать для малявок. Дата уже назначена: шестнадцатое ноября, воскресенье. Кстати, Санни на прошлой неделе перевели в Детский Дом Эль-Хаттара, она ведь теперь ЭЛ не без участия некоторых. Можем ее навестить, если захочешь.

– Конечно. Милана с малышкой?

– Нет, – в голосе Карима послышалась неприкрытая грусть. – Милану не взяли на работу в Эль-Хаттар за неимением свободных мест, так что девчонка продолжает работать в «Ладошках». Я поговорил с ней. У нее из родственников только Санни, но удочерить ребенка она сможет только через год, ей как раз исполнится двадцать. Правда, жить девчонке негде: дом родителей в Линтоне не уцелел.

– Вот же, черные квадратики, – протянула я. – Надо бы как-то помочь.

– Согласен, я уже думал об этом. Поговорю с отцом, выделим ей комнату в общежитии Академии, пока будет искать работу и съемное жилье. У нее нет образования – это усложняет дело. У девчонки вообще судьба непростая. Отца она никогда не видела, мама умерла два года назад, старшая сестра сразу после похорон ушла в загул. Вместо поступления Милана отправилась зарабатывать на жизнь себе и беременной к тому времени сестре. А теперь вот и сестра погибла.

– Бедная девочка. Нужно подключить ребят, попробуем ей помочь с поиском работы в Эль-Хаттаре. Карим, а что, если предложить Милане поступить в нашу Академию в следующем году? Общежитие как-никак, бесплатное питание, стипендия. И сможет навещать Санни. С дипломом вопрос с работой решается намного проще. Что скажешь?

– Ты – чудо, – меня чмокнули в щеку. – Поговорю с отцом, потом с Миланой. Идея отличная. Главное, чтобы девчонка согласилась.

– Думаю, согласится. Не во всех учебных заведениях в общежитии бесплатный пищеблок имеется.

– Точно. А Военная Академия для нее не вариант.

Расклеивать камни и стразы мы закончили к двум часам ночи, так что даже почти выспались. Выглядели в первой половине дня немного помято, в стиле «мутный ежик и сонная тетеря», но к обеду оклемались. Забежали в столовую, выпили по чашке крепкого кофе с корицей, съели по свежей булочке с вишневым джемом и в обнимку поплелись на последнюю пару, отправляя в полный игнор косые и завистливые взгляды проходящих мимо студенток. Мой рыцарь, оказывается, вскружил головы немалому количеству представительниц прекрасного пола. И когда только успел?

По пути пробудила хейтку, о чем-то задумавшуюся у окна. Не знаю, на каком курсе она учится, но на нашем факультете точно, ибо регулярно сталкиваюсь с ней в коридорах главного корпуса.

Карим быстренько увел меня подальше от растерянно хлопающей янтарными глазами брюнетки, дабы мы не оказались в числе свидетелей «очередного невероятного случая в Ширане», как сообщали каждый день на прошлой неделе мировые СМИ. Угодить на беседу к сотрудникам НИЛЗ, прочно обосновавшимся в стенах нашей Академии, – так себе удовольствие.

Поэтому я не сопротивлялась, мысленно радуясь тому, что теперь у меня есть сообщник. Чудесный сообщник, надо заметить. Карим с согласия отца и не без его помощи, полагаю, скопировал в чаттер разметку видеокамер и датчиков, установленных сотрудниками НИЛЗ, поэтому теперь я могу куролесить без риска быть пойманной и разоблаченной. Главное, вовремя скрыться с места преступления.

– Витошка, ты – будущее Земли, понимаешь? – так отреагировал Карим вчера на мой скромный подарок в виде новых статусов двум равнодушным мальчуганам дошкольного возраста, выходящим из экозоны с мамой, худенькой темноволосой девушкой полуЭЛ с уставшими серо-зелеными глазами. – Светлое будущее, овоид меня побери!

– Спасем планету вместе? – шепотом спросила я у своего рыцаря и, чувствуя, что обстановка уплывает, а мое до невозможности порядочное сознание упорно стремится ее догнать, попросила: – Поддержи меня, пожалуйста. Кажется, я переоценила свои силы.

Очнувшись на руках у порядком перепуганного Карима, я как смогла улыбнулась и сказала:

– Все отлично, мне нужно расслабиться, поесть и поспать, чтобы скорее восстановиться. Составишь компанию?

– А то, – расплылся в довольной улыбке блондинистый красавчик и собрался меня поцеловать, не в щечку, естественно.

– Я про ужин, – разгадав нехитрый маневр хулигана, я приложила палец к его приближающимся губам.

И под притворно-обиженный стон прикрыла глаза, вспомнив другие губы, горячие и требовательные. Жадные поцелуи, сводящие с ума, заставляющие забыть обо всем. Крепкие объятия, обжигающие кожу даже сквозь одежду. Трепет моего тела и сладкие волны жара в ответ на сумасшедшее желание хейта. Хриплый стон, который он не сумел сдержать в порыве страсти… И голос, источавший холодное равнодушие с налетом беспрекословного доминирования:

– Я провожу тебя. До твоей комнаты.

Голос, напомнивший о том, что хейту все равно кого использовать для удовлетворения своих нужд. Разум все понял, а вот сердце… Неприятно сжалось, пропустив несколько ударов, а потом судорожно забилось, пытаясь заглушить совсем некстати появившуюся грусть…

Сделала глубокий вдох, отгоняя прочь ненужные воспоминания. Миры спасать нужно, а не о всяких там глупостях думать.

– Как ты это делаешь? – с неменьшим восторгом, чем вчера, спросил Карим, как только мы добрались до женской раздевалки напротив спортивного зала. – Обалдеть!

– Сама в шоке, – улыбнулась я, проверяя резерв.

Он оказался не просто полным – он бил через край! Значит, скоро мой огненный шарик, размер которого уже превышает баскетбольный мяч, снова увеличится. Вот и славненько, чудесам быть, волшебства не миновать. Вперед, на занятие по самообороне!

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Карим, не торопясь отпускать мою руку.

– С каждым разом все лучше и лучше, – заверила я слегка растерянного парня, ловко высвободилась и скрылась за дверью раздевалки, послав на прощание воздушный поцелуй.

Два часа самообороны пролетели неожиданно быстро. Благодаря занятиям с Аликом я теперь не была самой отстающей в группе. Напротив, выбилась в пятерку лидеров, чем вызвала симпатию и искреннее уважение Расула Уайта (признаюсь, беззастенчиво считала эмоции преподавателя). Я теперь вполне могу за себя постоять, и атаковать получается более-менее сносно. Полосу препятствий так вообще преодолела безукоризненно. Так что похвала, прозвучавшая в мой адрес, была весьма заслуженной.

– Виталина, Ваши результаты меня радуют, – с легкой улыбкой на устах произнес строгий во всех отношениях, при этом безмерно мужественный и привлекательный шатен полуЭЛ с обалденными бирюзовыми глазами, уставившись на секундомер.

Негусто, но чего-то лучшего от Расула Уайта в жизни не дождешься. В этой жизни – так точно. Хотя… Вот и проверим. Заодно и поэкспериментируем. Да, я маленькая вредина, а кое-кто стал ЭЛ. Правда, он об этом пока не знает, но это временно. Время – оно такое. Мимолетное, когда ничего не ждешь и ни о чем не догадываешься.

Не менее быстро промчались и следующие два часа, во время которых я не спеша готовилась к предстоящему выступлению. Вымыла голову, подкрутила волосы на крупные аэробигуди, уложила их красивыми локонами, сделала макияж глаз и собрала танцевальный наряд в сумку-чехол с вешалкой. Украшения положила туда же. После всего этого, жутко волнуясь, сгрызла яблоко и пообщалась с Айштаром.

– Во время танца выброс эмоций спонтанный, – просветил пришелец, с неподдельным восхищением разглядывая мой предсказуемо увеличившийся резерв в непредсказуемые два раза. – Контролировать его ты не сможешь, энергетические потоки разлетятся в разные стороны. Всплеск обещает быть суперграндиозным. Эх, жаль, что я не смогу этого увидеть!

– Может пробудиться несколько человек одновременно, да? – спросила я, в глубине души надеясь на положительный ответ.

– Несколько десятков, Виталина, – ошарашил меня Айштар, скрестив руки на груди.

– И в чем же фишка? – я задержала дыхание, сверля взглядом невозмутимое лицо эмина.

– Когда ты вливаешь энергию в ауру в состоянии покоя, тебе доступен только твой резерв, – стал объяснять мальчишка. – А во время танца к резерву присоединяется дыхание астрала. Так называется неупорядоченная энергия, наполняющая астральный план.

– Оу, – обескураженно выдохнула я, чувствуя, с каким возбуждением завибрировали полушарики, потирая ладошки в предвкушении новых знаний.

– Ага, – эмин прищурился, но через несколько секунд продолжил, решив-таки не провоцировать ненасытную любознательность человечки. – С помощью танцевальных движений в состоянии эмоционального накала ты погружаешься в экстатический транс, атмосфера вокруг тебя преобразуется, открываются энергетические шлюзы астрала и высвобождают мощную энергию, которую мгновенно поглощает находящаяся в потоке астральная сущность. Поглощение энергии – естественный процесс, он протекает самопроизвольно. Чем глубже транс во время движения, тем интенсивнее энергетические флуктуации, приводящие к большему высвобождению дыхания астрала. Ну и выброс эмоций становится мощнее в разы, а с твоим буйным воображением он увеличится в десятки раз. Да, я умный. И мне очуметь как нравится слово «флуктуация».

– Я с самого начала знала, что ты пришелец-вундеркинд, – расхохоталась я, глядя на сияющие черные глазенки запредельно довольного мальчугана.

– Я – наследник Сумеречного мира, – гордо произнес мальчишка. – Мне положено много знать.

– С этим не поспоришь, – согласно кивнула я, продолжая улыбаться.

Он такой милый, этот босоногий принц из параллельного мира! Такой искренний, такой непосредственный, такой родной. И как я жила без него раньше?

Запрыгнув на подоконник, я уселась рядом с мальчишкой и принялась за компанию болтать ногами, любуясь оранжево-красным закатом. Красота!

– Так вот, – продолжил делиться знаниями сумеречный гений, – тебе не нужно делать ничего особенного – просто танцевать. С удовольствием, с чувствами, с полным погружением в процесс, как ты обычно танцуешь. Все остальное сделает за тебя твоя птичка.

– Среагирует на импульс и с помощью моего воображения и моих эмоций осуществит изменения в реальном мире, – довела я мысль до логического завершения.

– Точно, – одобрительно кивнул Айштар и, хитро прищурившись, добавил: – Растешь на глазах, человечка.

– Ага, – поддакнула я, стараясь не упустить очень кстати мимолетно проскользнувшее интересное соображение. – И чем ближе ко мне будут находиться хейты и равнодушные, тем больше у них шансов пробудиться, верно?

– Ясное дело, – хмыкнул эмин. – Чем ближе к источнику энергии – тем меньше потерь и тем сильнее резонанс. Именно поэтому в первых рядах зрительного зала ощущения всегда круче, чем в последних.

– А виртуальный просмотр если и вызывает эмоциональный отклик, то слишком слабый и только у ЭЛ, – задумчиво протянула я. – Теперь понятно, для чего нужен закон «Об обязательном посещении культурно-массовых мероприятий».

– И сотрудничество с прекрасными танцовщицами, – весело хихикнул Айштар.

– Это само собой, но я сейчас не об этом, – продолжила я рассуждать вслух. – Чем больше эмоций и чувств вкладывает артист в свое выступление, тем сильнее поток исходящей от него энергии и тем больше у него шансов достучаться до находящихся рядом зрителей, вызывая у них ответную эмоциональную реакцию. Реакция зрителей рикошетит артисту эмоциями той же валентности. Иными словами, восторг зрителей вызовет удовлетворение и эйфорию у артиста. Получаем энергетический обмен. Нет артиста – нет энергетического обмена. А то, что не тренируется, то не развивается и, как правило, со временем деградирует. Получается, что одной из причин снижения эмоциональности у моих предков стала недооценка значимости публичных мероприятий. Так?

– И не только, – детское лицо Айштара буквально засветилось от предвкушения. – Посмотри энергетическим зрением на мольберт.

Я посмотрела. И застыла… Набросок картины пульсировал, излучая золотисто-розовое сияние!

– Это энергия жизни, – подтвердил мою догадку пришелец. – Она соткана из твоих эмоций и чувств. Любой предмет напитывается эмоциями своего создателя, его энергией, но только у того предмета, который «сделан с душой», как говорят в твоем мире, энергия пульсирует и светится. Она способна резонировать с жизненной энергией тех, кто находится в непосредственной близости от этого предмета. Энергетический обмен происходит сам собой, без непосредственного участия творца. Самую сильную энергию генерируют самые сильные чувства.

То есть…

– Создано с любовью – так я бы сказал об этой твоей картине, – эмин озвучил мою мысль быстрее, чем она сформировалась.

– Искусство без чувств, как человек без души, – труп, – произнесла я подброшенную не дремлющим серым веществом фразу, оглядывая пространство в поисках предметов с живой энергией.

Моя незаконченная картина, айлинии и кулон с аквариллом. Все. Остальные предметы тоже излучают различные вибрации, но они едва заметные, тусклые и без пульсации. Некоторые и без свечения.

– Да. Вот почему частенько шедеврами в твоем мире становятся вещи, далекие от идеала. В них есть мощная жизненная энергия творца, следовательно, они вызывают более сильный эмоциональный отклик и у большего числа зрителей. Отклик происходит на уровне сущности, поэтому жители твоего мира не всегда могут объяснить свою реакцию. Нравится, и все. А почему нравится – непонятно. Бывает, что сложно разобраться, нравится ли. Энергию жизни ведь видят единицы – остальные просто чувствуют резонанс. Те, кому есть чем резонировать, конечно. Вот так.

– Черные квадратики, Айштар, ты – гений.

– Не-а, я – наследник Сумеречного мира, – важно сказал пришелец. – На самом деле, все гениальное – просто, это я давно понял. О, придумал! Я придумал, как увидеть твой танец! Дашь воспоминания посмотреть?

– Конечно, без проблем, – ответила я, мысленно прокручивая в голове парочку возникших вопросов.

– Ты классная, – восхищенно выдохнул мальчишка.

– Ты тоже, – вернула я комплимент пришельцу и незамедлительно приступила к допросу с пристрастием: – Айштар, создатель ведь может напитать свое творение отрицательными эмоциями. Резонанс с жизненной энергией окружающих все равно будет происходить?

– Ага.

– И может причинить вред?

– Всего лишь доставит некоторые неприятности. И то только особям с поврежденной аурой и более слабой сущностью.

– Логично, – тут же сообразила я.

– Знаю, к чему ты клонишь, – фыркнул маленький принц. – Да, напитать энергией можно любой объект. Но для того чтобы объект вызывал резонанс, напитывать его должен обладатель очень сильной энергии, а воздействовать на кого-то через объект с последующими изменениями в энергетическом поле могут только одаренные.

– Ясно, это радует, – выдохнула я с облегчением.

– Ты такая непорочная, – усмехнувшись, сказал Айштар, придвинулся поближе и уткнулся носом мне в плечо.

– Скажешь тоже, непорочная, – я хмыкнула, обняв мальчишку одной рукой. – Я обычная, просто немножко одаренная.

– Ну-ну, немножко, – хихикнул маленький принц, сверкнув черными глазенками.

– Совсем капельку, – улыбнулась я, взлохматив волосы мальчугану. – Кстати, а почему я раньше не видела, что энергия жизни пульсирует? Резерв не позволял?

– Ну да, – с нотками затаенной грусти в голосе ответил Айштар, отстраняясь. – Скоро твой эльфик явится, а мне уже домой пора. Так что давай последний вопрос.

Не люблю расставания. Пусть и короткие.

– Я давно хотела спросить, – тихо, почти шепотом начала я, – как эмин узнает о том, что его второй сущности пришло время отправляться в мой мир для проживания земной жизни в физическом теле?