Читать онлайн Чёрный ронин бесплатно

Не с начала

«Не знаю сколько раз меня списывали со счетов и объявляли мёртвым. Наверное, когда это начинается с самого детства, как-то перестаёшь обращать внимание. Так что тут… ничего нового», – размышлял чёрный ронин поднимаясь на помост эшафота.

На площади стоял неистовый ор. Отовсюду раздавались голоса, крик, смех, порождая смятение. Толпа ревела и бесновалась, все были возбуждены до предела. Пахло потом, от кого-то нестерпимо несло перегаром. Гул не стихал. Попадались и те, кто постоянно махал руками, указывая в центр, куда и так были устремлены взгляды всех собравшихся.

Деревянные ступени зловеще скрипели под ногами ронина. Он был весь изранен. Из-под покорёженных и местами рваных доспехов чёрного цвета у него сочилась густая кровь. Плечо, как и бедро, были туго перевязаны самодельными жгутами из тряпья. Казалось, этот человек пережил не одну сотню ужасных сражений. Но даже еле стоя, будучи на пороге смерти, он сохранял невозмутимый вид и прихрамывая шёл лишь с угрюмо опущенной головой. Его уже ждала верёвка, свисающая с балки и завязанная в петлю. Через её кольцо виднелся красный круг заходящего солнца. Затем на помост поднялся ещё один человек. Это был коренастый мужчина с неряшливым брюхом и кожаной маской на всё лицо – палач. Ронина подвели к деревянному люку в полу и со скрипом затянули петлю на его шее. Где-то снизу донёсся голос капитана местной стражи. Зачитывали лживые обвинения и его смертный вердикт…

Приговорённый наконец поднял голову и его тёмно-карие глаза злобно сверкнули. В багровых лучах заката он наблюдал за толпой людей. Они заполонили почти всю площадь. Беглым взглядом он заметил бедных крестьянских стариков и детей, одетых в лохмотья, и богачей, красующихся изящными шелками. Здесь собралось пол города, чтобы посмотреть, как его будут казнить. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но от этого верёвка лишь больней натирала запястья, – руки были связаны за спиной.

Толпа заревела больше прежнего. Они стали кидать в ронина камни. Один из булыжников, брошенный маленькой девочкой, рассёк ему бровь. Это была тупая людская злоба. Миллионы лет эволюции, создали из них разумных существ, но внутри они были всё теми же животными. И их лица, искажённые ужасными гримасами, это наглядно подтверждали. Каждый жаждал его крови. Кто-то даже пытался прорваться через стражников на эшафот и лично ударить приговорённого.

«Как грустно и очень обычно всё вышло, – мрачно размышлял чёрный ронин. – Они величают меня исчадьем ада, линчуют, мыча как стадо, а ведь недавно я спас им всем жизнь, и вот она благодарность… Когда-то мне предрекали путь героя, славу великого воина, однако у судьбы-злодейки были другие планы, и я стал ронином. Мой мир уже давно сошёл с оси, и я в нём всего лишь изгой, реликт забытых времён. Забавно, я слышу, как кто-то из толпы называет меня убийцей, – мягко сказано, друзья, очень мягко. Однако где-то по дороге я оступился, расслабился, притупил свой клинок или даже совершил худшее из всех преступлений – стал цивилизованным…».

Его размышления резко прервались. Кто-то дал палачу отмашку, и тот дёрнул за рубильник. Пол в ногах ронина провалился, резко затянулась петля вокруг шеи, и он принялся болтаться в воздухе из стороны в сторону, судорожно задёргавшись, как рыба, выброшенная на берег. А затем… Холодная и жуткая темнота накрыла его глаза, и веки, словно налитые свинцом, сомкнулись. Шум и крик людей постепенно стих, превратившись в далёкий отголосок из бездны. «Вот и всё. Выхода нет, как и надежды, – успел подумать ронин. – Нет будущего». И в его быстро гаснущем сознании пронеслась… нет, не вся его жизнь, а лишь события прошедшей недели.

И та злополучная ночь, с которой всё началось…

Глава 1

Повесть об изгое и принцессе

Величайшая история любви, всегда начинается с убийства

Из кинофильма «Дедпул» (2016)

Шёл сильный холодный ливень, подгоняемый порывистым ветром. Он делал эту непроглядную ночь ещё мрачнее. Чёрное небо озарила молния, после чего раздались раскаты грома. Дождь только усиливался. Тёбэй наблюдал за бушующей природой через окно и размышлял о её великой силе и беспомощности человека перед ней.

– Неподходящая ночь для инициации, – изрёк он и повернулся к собеседнику.

– Только не говорите, что вы испугались грозы, – с улыбкой ответил Ёсио.

– Нет, дело не в погоде. Не так давно я разорвал все дружеские отношения с Лордом Анджеем Асана. Чувствую, этот напыщенный индюк захочет наведаться ко мне с визитом. Скажем, с несколькими сотнями солдат.

– Господин Бандзуйин Тёбэй, вы всё сделали правильно, перестав сотрудничать с этим лживым сукиным сыном. Этот лорд дважды вас подставлял, а сколько раз он прикарманивал себе деньги, предназначенные для наших парней? Не счесть! Вы ещё по-хорошему к нему отнеслись, отказавшись с ним сотрудничать. Обычно за такое полагается пальцы отрубать.

– Это так, но Анджей не так давно смог приумножить своё могущество, завоевав соседние земли Инагава-кай. Теперь под его подчинением ходят больше тысячи самураев.

– Да хоть сотни тысяч! Не забывайте, что мы находимся в поместье, построенном на вершине холма. Чтобы взять это место штурмом, уйдёт не один месяц!

– Верно, мой друг. Я тебя не зря назначил старшим советником.

– Мы немного отвлеклись, господин. Как на счёт продолжить игру?

В руках у каждого было по четыре разноцветных игральных карт. Тёбэй сделал ход, и их игра продолжилась.

Как Ёсио и сказал, поместье располагалось на вершине холма Сокубо. Вот только по своим размерам и укреплению оно больше напоминало небольшую крепость. Хоть они и находились в сотне километров от ближайшего города, здание было защищено густыми зарослями бамбука, а снаружи по его периметру патрулировала охрана из шести человек. На крыше – ещё четверо лучников. Такие меры предосторожности были свойственны клану Бандзуйина Тёбэя, да и мероприятие сегодняшнее было более чем серьёзное. Посвящение в ряды преступной семьи нового человека – сына одного из лейтенантов этой организации.

Восемь всадников взбирались по крутым склонам холма. В их числе был тот самый юноша, которому сегодня суждено было стать мужчиной. Парень ехал не с пустыми руками. Для всеми уважаемого главы клана он привёз особой подарок в виде второго человека на его коне, что только делало этот путь и без того трудней. Дождь бил им в лицо, ветер вгонял каждого в дрожь, а темнота ночи не давала им сориентироваться. Пробираясь через густо растущий бамбук, всадники искали в потёмках то самое поместье.

– Чёрт! – вырвалось у главного советника. У него остались лишь три самые никчёмные карты из всей колоды. Он проиграл. Бросив их на стол, его господин посмотрел на них и засмеялся:

– Иронично.

– О чём вы?

– Слово – обозначающие всю нашу деятельность, произошло от этой комбинации карт. Три бесполезные карты, несущие проигрыш любому своему хозяину, – он по очереди начал тыкать пальцем на каждую из карт и произносить, – Я ку дза.

– Забавный факт, – с лукавой улыбкой Ёсио собрал все карты со стола и принялся их тасовать. – Как на счёт реванша?

В этот момент входная дверь распахнулась, и в зал вошли только что прибывшие гости. Они все были промокшие до нитки, уставшие и замёрзшие.

– Видно, не судьба. Как-нибудь в следующий раз отыграешься, Ёсио, – глава встал из-за стола, чтобы спуститься и лично поприветствовать достопочтенных персон, как этого требовали обычаи. Увидев главу клана, все якудза тут же низко поклонились ему. Тёбэй подошёл к самому молодому из присутствующих и сказал:

– Я так понимаю, ты Хиро?

– Да, мой господин.

– Хватит кланяться, я хочу посмотреть на тебя.

Он пугливо выпрямился, с любопытством рассматривая своего будущего босса. Перед юношей стоял и сурово на него взирал высокий и статный мужчина средних лет. Он был одет в кимоно из чистого шёлка, длинные волосы аккуратно собраны в хвостик на макушке. Грубые черты лица и мощная челюсть давали этому человеку необходимую внешность для управления преступным синдикатом.

– Я знал твоего отца, – начал Тёбэй. – Он был человеком чести. Надеюсь, ты будешь служить ничуть не хуже, чем он. Ладно, я вижу, дождь вас не пощадил. В комнате отдыха для каждого уже готова сухая одежда. Переодевайтесь и выходите в зал, всё необходимое для обряда уже готово.

Тёбэй развернулся и уже собрался покинуть их.

– Господин Тёбэй Бандзуйин, я очень благодарен вам за столь великодушный приём и для вас я приготовил особый подарок. Позвольте вручить его вам.

– Любопытно. И что же это может быть? Драгоценности, реликвии или древние свитки?

– На мой взгляд, нечто лучше, – юноша дал знак своим людям, и несколько мужчин вывели вперёд пленную девушку.

Молодая барышня грустно смотрела вниз, не решаясь поднять глаза. С головы до пят она была измазана в грязи и выглядела изрядно потрепанной и уставшей. Она предстала перед главой в разодранных обносках, однако за этими лохмотьями и слипшимися сальными волосами, скрывающих её лик, Тёбэй смог разглядеть привлекательную фигуру и милое личико.

– Бриллиант в грязи, – еле слышно сказал Тёбэй после долгого раздумья. – Что ж, необычный подарок, Хиро. Я тронут, но одними подарками моё уважение не заработать. Позже мы ещё поговорим об этом. А пока не тратьте время и приведите себя в порядок.

Через четверть часа все якудза, облачившись в церемониальное кимоно, уже собрались в большом зале. Рядом со всеми стояла пленница. Её отмыли и опрятно одели, однако руки всё также были скованны цепями. Всю процессию освещали масленые лампы, которые висели на стенах зала.

Якудза сидели на коленях в позе сэйдза напротив главы. Хиро занял место в самом центре зала. Перед ним был маленький столик, на котором лежал нож и миска с раскалёнными углями.

– Этой ночью, господа, мы встречаем нового члена нашей семьи, – начал глава клана. – Отныне Хиро станет вашим братом и моим сыном! Но перед тем, как стать настоящим якудза, ты должен доказать мне свою верность и преданность клану. Оставь позади слабость. Хиро Хамато, я хочу увидеть. Покажи мне.

Юноша положил на стол свою левую руку и согнул все пальцы, кроме безымянного. Второй рукой он взял острый как бритва нож. Нервно сжимая рукоять, он чувствовал, как все смотрят на него. Его сердце стало биться чаще. Лоб покрылся испариной. Ему было страшно, но взяв себя в руки, он занёс лезвие и одним ударом отсёк фалангу пальца.

Из его горла чуть не вырвался крик. Стиснув зубы и выдержав боль, парень не проронил ни звука. Трясущейся рукой Хиро низко опустил голову, поднёс часть пальца главе клана и произнёс клятву:

– Я никогда не пойду против тех, кто состоит в моей семье. Не предам, не подвергну риску, не откажу в помощи. Я сделаю всё, чтобы поднять репутацию моей семьи. Я не пойду на убийство ради личной мести или выгоды. Я никогда не пойду против воли моего господина. Я почту за честь отдать свою жизнь за моих братьев и сестёр. Я предпочту смерть бесчестью. Я приму со смирением любое наказание, если нарушу данную мной клятву.

– Я принимаю твоё подношение и твою преданность. Встань же, сын мой, теперь ты один из нас.

На улице продолжал идти бешенный ливень. Дозорные стерегли поместье господина. Патрулируя территорию, один из охранников услышал какой-то шорох среди высоких стволов бамбука. Немного отойдя от своей позиции, мужчина приблизился к роще и вытащил из-за пояса меч. Ничего не найдя, он уже хотел вернуться обратно. Вдруг откуда-то сверху выскочил клинок и пронзил его шею. Мужчина почувствовал невероятную боль, но не смог даже вскрикнуть. Все попытки вытащить его оказались тщетны. Клинок имел зазубренную форму, от чего при малейшем движении стальные иглы только глубже впивались в мягкие ткани. Задыхаясь, он попытался отбежать в сторону. Однако к рукоятке орудия была привязана веревка, она стала тянуть жертву к вершинам бамбукам, и, словно чаша весов, опускать с другого конца некоего человека. Рядом с ним упал меч. Нарушитель порядка поднял голову и увидел, что охранник уже мёртв. С последним вздохом тот выпустил оружие из онемевшей руки.

Первая кровь пролита, теперь пора действовать быстро и стремительно. Неизвестный двигался плавно и аккуратно. Каждый его шаг был острожным и бесшумным, как у хищной пантеры, крадущийся за дичью.

Всякий раз, когда сверкали молнии, он падал наземь, чтобы лучники на крышах не могли его заметить. Оказавшись достаточно близко у стен поместья, он выжидал, пока в небе не раздался очередной гром. Его клинок вновь пронзил шею – на этот раз сторожевого на крыше. Чужак со всей силы дёрнул за верёвку, и мужчина с луком полетел вниз. Шум дождя и неистовый грохот заглушили звук падения. Неизвестный человек быстро подбежал к раненому лучнику и перерезал ему горло, чтобы тот перестал мучиться и не создавал лишних проблем.

Он снял со своей спины сумку и вытащил миниатюрный четырёх зубчатый крюк, прикреплённый к длинному тросу. Взяв его, он принялся его вращать, будто лассо. Как следует раскрутив, незваный гость забросил крюк на крышу, зацепившись за черепицу. Быстро перехватываясь руками, он залез по тросу на самый верх, где встретил ничего не подозревающих лучников. В темноте ночи убийца, словно демон, тихо подступал к каждому и бесшумно перерезал им глотки. Покончив с охраной, он проник в крепость, чтобы разыскать свою цель.

– …и после этого случая я больше никогда не катаюсь на ослах!

Рассказав забавную историю, Хиро рассмешил почти всех членов клана, сидящих за столом. Каждый из якудза шутил и веселился, попутно распивая тёплое саке. Следуя вековым традициям, больше всего наливали самому старшему, главе клана Тёбэю, а меньше всего Хиро – самому молодому из них.

Юноша быстро влился в клан. Среди новоиспечённых братьев он стал душой компании и заводилой. Тёбэй сидел по центру стола и с лёгкой улыбкой наблюдал за происходящим весельем. Он был уверен, что из Хиро выйдет достойный якудза. Однако, когда застолье затянулось, глава клана встал из-за стола. Рядом с ним сидела его новая наложница. Он потянул её за цепь, и пленная девушка поднялась следом за ним. Он нежно прикоснулся к её щеке и прошептал:

– Думаю, нам пора удалиться, мой прекрасный лебедь. Тебе пора познать всю прелесть ненасытной мужской натуры.

Страх в глазах сменился злостью и отвращением. Девушка отдёрнула его руку и показала всем своим видом непокорность. Их гневные взгляды скрестились. Тыльной стороной ладони Тёбэй нанёс сокрушительный удар. Она упала на колени, хватаясь за быстро краснеющее лицо.

– Послушай меня внимательно, дважды я повторять не стану, – властным голосом обратился глава клана к несчастной девушке. – Отныне ты принадлежишь мне и только мне! Следовательно, ты будешь выполнять все, что я говорю. Если я сказал, иди спать – ты спишь. Если я сказал, иди готовить еду – ты готовишь. Если я сказал, займись со мной любовью – ты раздеваешься, – он снова потянул за цепь, и на сей раз девушка встала и была готова беспрекословно выполнять каждое его слово. – И запомни это как следует, ведь так будет всегда, покуда я жив!

Внезапно откуда-то с потолка вылетел кинжал, прикреплённый к длинной цепи. Вращаясь в воздухе, он попутно начал разбивать одну лампу за другой, погружая во мрак поместье.

– Какого чёрта?! – шокировано вскрикнул Тёбэй, не понимания происходящего.

Быстрым шагом он подошёл к Хиро, который точно также, как и все, ничего не соображал. Глава клана схватил юношу за ворот кимоно и резким движением поднял его. Впившись в него злобными глазами, он сказал лишь одно:

– Ты привёл за собой хвост!

– Что?! Этого не может быть! Мы сами еле смогли сюда добраться. Не один человек не смог за нами проследить в такую бурю. Это невозможно!

– Как видишь, это случилось, и в этом только твоя вина! Видно, я совершил ошибку, приняв тебя в клан. Ты уже подверг нас всех опасности. Всем приготовиться к бою!

Якудза обнажили свои мечи. Летающий на цепи кинжал избавился от всех ламп, кроме тех, что находились над их столом. Непроглядная темнота накрыла половину зала. К этому моменту весь преступный клан был готов встретиться со своим врагом.

Тёбэй взял со стола несколько ножей. Он всматривался в темноту, улавливая еле слышимые скрипы половиц под острожными шагами врага. В ту же секунду глава метнул лезвие в сторону, откуда шёл звук. Оно тускло сверкнуло в свете оставшихся ламп и утонуло в тени другой части зала. Последовал глухой удар об дерево. Пол заскрипел громче, выдавая местоположение противника. Тёбэй вновь метнул нож, но снова не попал, от чего он досадно стиснул зубы.

Хиро испытывал стыд. Юноша осознал, что это он навлёк на свой клан беду. Это за ним проследили и по его следу в разгар бури добрались до крепости. Он опозорил свою честь и честь своего почившего отца. Вспомнив недавно произнесённую клятву, он выхватил из-за пояса меч и рванул навстречу врагу. Тёбэй не смел его останавливать.

Послышался непродолжительный звон стали. Лязги мячей прервал крик Хиро. Почти все якудза тут же бросились на помощь. Десять вооружённых мужчин вошли в темноту. Рядом с главой клана осталось лишь двое. Их битва была не продолжительной. Поначалу были слышны звуки борьбы и скрежет металла, но спустя минуту всё стихло, и из темноты покатилась отрубленная голова Хиро. Его рот был широко раскрыт, лицо исказила жуткая гримаса, но крик ужаса уже никто не мог услышать. Судя по всему, остальные тоже были мертвы.

Повисла гробовая тишина. Оставшиеся двое якудза почувствовали дикий первобытный страх, присущий антилопе, когда пантера охотиться за ней. Лишь Тёбэй сохранял невозмутимость. Его дыхание было ровным и спокойным, а биение сердца умеренным. Уверенно сжимая рукоятку меча, он был готов к любому исходу этой битвы.

Кинжал снова вылетел из темноты. Он проткнул плечо одного из якудза, словно стрела. Бедолага закричал, но не успел ничего сделать. Цепь резко потянула его во тьму. Он продолжал верещать и сопротивляться изо всех сил, однако его голос резко смолк, и он исчез. Второго якудза ранили в ногу, и его настигла та же участь. Тёбэй остался один. Опытный воин закрыл глаза, понимая, что зрение в этой ситуации мало чем поможет. Он положился на свои инстинкты.

Бряцанье звеньев цепи. Свист, разрезающий воздух. Окровавленный клинок ещё не вылетел на свет, но господин Тёбэй уже знал, откуда ожидать удар. Последовал звонкий удар. Спустя секунду в пол был воткнут кинжал, а вокруг главы якудза лежала разрубленная цепь. Тёбэй всего одним ловким и быстрым движением лишил своего врага главного оружия. Он открыл глаза и произнёс в темноту:

– Только трусы прячутся в тени! Если ты мужчина, то выйди на свет и бейся со мной как настоящий воин! Или же у тебя нет чести и ты способен наносить удары только исподтишка? Если ты так сильно жаждешь меня убить, тебе всё равно придётся сразиться со мной!

Минута казалась вечностью. Из темноты вышел он. В блеклом свете масленых ламп Тёбэй увидел воина, облачённого во всё чёрное. Его лицо скрывала плотная повязка, натянутая до самых глаз. Их суровые взгляды пересеклись. Глава не знал, как он выглядит, не знал его имени, но эти чёрные одежды, молчаливый и свирепый взор карих глаз, метательное оружие на цепи, особенно стиль боя и использование темноты как союзника… Словно пазл глава клана складывал все имеющиеся факты и наконец увидел ясную картину:

– Я знаю, кто ты. Они решили прислать за мной тебя. Не целую армию, а лишь тебя одного. До чего расчётливый и элегантный ход, не так ли, чёрный ронин?

Противник Тёбэя молчал. Медленными уверенными шагами он стал обходить его со стороны. Глава клана делал то же самое. Они не сводили друг с друга глаза, ища слабые места в стойке врага или же тень страха в сердце. Их движения, их шаги – всё было синхронно, и когда один остановился, другой сделал тоже самое. Без сомнения, они были равными соперниками. Осознав это, быстрым движением руки чёрный ронин сорвал повязку и обнажил свое лицо. Его рука потянулась за спину и освободила катану из ножен.

– Так вот как ты выглядишь на самом деле… – серьёзное лицо Тёбэя вмиг сменилось искренним удивлением.

Непоколебимый глава якудза стоял с широко раскрытыми глазами. Словно громом поражённый, он не мог поверить в то, что видел, однако это не лишило его самообладания:

– Бытует легенда, что ты убиваешь каждого, кому открываешь своё лицо… И лишь узрев лично, я понял почему, – якудза улыбнулся нервной улыбкой, ему до сих пор было не по себе от увиденного. – Так ты сжигаешь все мосты, не оставляешь себе пути назад! Либо тебя ждёт победа и твоя личность остаётся в тайне, либо смерть.

Ронин всё так же молчал. Тёбэй оказался прав. Сжав рукоятку катаны обеими руками, чёрный мечник принял боевую стойку.

– А ты не из болтливых. Хорошо, быть может именно я стану тем, кто откроет всем правду о твоей личности.

Воин-якудза отвёл меч назад, вспомнив слова своего мастера: «Атаковать всегда легче, чем защищаться». Он сделал резкий выпад и нанёс удар по корпусу. Ронин отбился, лишь слегка задев лезвием щеку противника. Клинки вновь скрестились. Скрежет стали об сталь. Прерывистое тяжёлое дыхание и пот, стекающий по вискам. Оба стояли в напряжённых позах, вкладывая все свои силы в оружие. Когда они наконец вышли из клина, ронин сразу атаковал. Он хотел вывести своего оппонента из равновесия. В низком приседе он совершил всего один взмах и мгновенно ушёл в защиту. Тёбэй хотел снова контратаковать, но сделав шаг, оступился. Он осмотрел своё правое бедро и увидел, как из него обильно течёт кровь. Ронин ранил его, и эта рана разрывалась болью, не давая сосредоточиться. Мгновение спустя на главу клана обрушилась серия атак. Чёрный ронин точно и верно наносил удар за ударом. Тёбэй почти не мог двигаться. Он практически стоял на месте и еле поспевал отбивать сверкающее лезвие. Сделав быстрый финт, ронин рассёк плечо своему противнику и выбил меч из рук врага. Однако за поясом Тёбэй прятал кинжал – оружие последнего боя.

– Ладно, признаю, ты победил меня, но прежде, чем убить, выслушай, а дальше – делай, что хочешь!

Ронин остановился, молча опустив свою катану. Он устремил суровый взор на побеждённого соперника. Тот обнажил зубы не то в улыбке, не то в оскале, и начал свой последний монолог:

– Я не стану просить пощады, лишь предложу тебе выгодную сделку, – Тёбэй прекрасно знал, что этот разговор бесполезен.

Будь ты богачом – тебе его не подкупить, будь ты красивой женщиной – тебе его не соблазнить, будь ты грозным воином – тебе его не запугать и даже будь ты оратором – тебе с ним не договориться. Чёрный ронин неумолим и перед ним все равны. Вдобавок он снял свою повязку – пути назад нет. Но Тёбэй пытался заговорить его, хотел лишь отвлечь внимание.

– Я ведь когда-то тоже был самураем. Да, у меня был добрый господин, но потом началась война, на которой он погиб, а мне, по счастливой случайности, удалось выжить. Однако тогда я лишился своего покровителя и вместе с этим потерял все, что у меня было: деньги, дом, честь и даже семью. Я стал всеми презираемым и никому не нужным воином – ронином. Тебя это удивляет? Что ж, представь себе, между нами больше общего, чем кажется, только в отличие от тебя, я не стал бесславным наёмником. Как ты уже понял, я стал главой преступного синдиката. Я создал себе новую семью, и всё когда-то потерянное мне удалось вернуть и приумножить, – он красноречиво развёл руки в стороны и спросил, – а чего ты добился, став ронином? Я расставил приоритеты правильно и добился всего, чего хотел, а ты с самого начала выбрал не тот путь! Но послушай меня, ещё не поздно всё переиграть. Ты так же, как я, можешь начать жизнь сначала. Подумай как следует. Лишь я один могу дать тебе такую возможность. У меня для этого есть всё: деньги, земли, слава, власть, люди. Не спеши отказываться, я тебя прошу подумать об этом, чёрный ронин.

В бесстрастных глазах воина Тёбэй уловил толику сомнения. На долю секунды ронин и вправду задумался над словами якудза. Именно этого момента дожидался коварный Тёбэй. Молниеносным движением руки он выхватил из-за пояса кинжал. Последовал удар, перечеркнувший его жизнь. Оружие выпало из рук и звонко ударилось об пол. Он закашлял – из его рта вылетали кровавые брызги. Якудза даже не успел понять, что произошло. Ронин насквозь проткнул его грудь острием своей катаны. С мучительной болью Тёбэй сделал последний вдох в своей жизни. На его лице появилась странная улыбка, и он сказал:

– Наши судьбы похожи, и подобный исход будет ждать тебя… – он с трудом произносил слова, но положив ладонь на плечо своего убийцы, хриплым голосом договорил, – но ты ещё можешь отпустить своё прошлое… Ещё не поздно начать всё с начала.

Ронин удивился. Тёбэй умирал, но при этом не испытывал гнева, стыда или раскаяния. Он просто дал ему совет. Последний и возможно самый важный в своей жизни. Ронин не хотел продлевать его агонию. Резким аккуратным движением он вытащил меч из грудной клетки. Фонтан крови забрызгал и испачкал его чёрную одежду. Тёбэй упал уже мёртвым. Его бездыханное тело лежало на полу и создавало вокруг себя красную лужу. Одолев достойного соперника, ронин вновь надел на лицо повязку. Его внешность осталась в тайне, тем самым придав этой победе больше смысла. Он не спешил убрать свой меч в ножны. Оставался последний и самый неприятный момент в его работе. Подойдя к Тёбэю, ронин опустился к его лицу, немного отдёрнул ворот шёлкового кимоно, освободив шею, и одним ударом катаны срубил голову с плеч. Она мгновенно покатилась по полу. Схватив её за прядь длинных волос, он поднял трофей в воздух. В эту секунду чёрный мечник смотрел в безжизненные, но всё те же сильные и невозмутимые глаза воина, не знавшего страха до последнего вздоха.

Послышался хруст стекла. Ронин резко повернулся в сторону некогда праздничного стола, перевёрнутого в процессе сражения. За ним кто-то прятался, – последний выживший в этой бойне. Быстрым почти бесшумным шагом он шёл избавиться от жалкого труса.

Пленница должна была стать наложницей, но вместо этого стала свидетелем кровавой расправы. Всё это время она пряталась в надежде, что незваный гость не заметит её. Но когда девушка сквозь щель между досок увидела, как он одним ударом обезглавил её мучителя, она невольно вздрогнула и задела разбитый хрусталь на полу. Через несколько секунд юная дева встретилась с ронином. Он ловко перепрыгнул через стол. Пленница испытала неподдельный ужас, оказавшись лицом к лицу с этим безжалостным убийцей. Его карие холодные глаза смотрели на неё в упор и не сулили ничего хорошего. Ей было страшно. Все её мысли путались. Она не знала, что делать: бежать – уже поздно, защищаться – бессмысленно. Чёрный ронин не дал ей времени на раздумья. Он поднял кровавый клинок и замахнулся для последнего удара. Бедная девушка закричала, она закрыла глаза и невольно вытянула руки вперёд. Прозвучал звон стали. Время застыло на месте. Девушка открыла глаза, но ронина уже не было. Он бесследно исчез, забрав с собой голову Тёбэя. Она посмотрела на свои руки и увидела, что цепи разбиты, – пленница стала свободной.

***

Яркие лучи солнца падали на лицо спящей принцессы. Она ворочалась в кровати, закрываясь от них одеялом, и что-то бормотала себе под нос. Ей не хотелось вставать, но вспомнив о том, что раннее утро – её единственное свободное время, которым она вольна распоряжаться, как ей захочется, принцесса приложила над собой усилия и поднялась с постели. Её сонные глаза почти не разлипались. Широко зевнув, она развела руки в стороны и прогнулась в позвоночнике. Не забывая, что каждая минута на счету, она быстро приступила к разминке. Расстелив в центре спальни мягкий коврик, юная госпожа занялась гимнастикой. Её лоб покрылся испариной. Связки мышц были натянуты до предела. Несмотря на невыносимую боль, принцесса тянулась изо всех сил, пытаясь наконец-то сесть на шпагат.

Она любила гимнастику, хоть многие и не понимали ее, говоря, что это пустая трата времени. Но для принцессы это было чем-то личным, хорошей разгрузкой для души, а чувство гибкости в теле придавало ей некую уверенность в себе. Ей так и не удалось сесть на шпагат. Дверь резко распахнулась, и в комнату её величества вошли две служанки. Та, что была в довольно преклонном возрасте, грозно посмотрела на принцессу, лежащую на полу в неестественной позе, и сказала:

– Ваше величество, вы опять занимаетесь непотребством.

Принцесса устало закатила глаза и, тяжело вздохнув, ответила:

– И вам доброе утро, Ханака. Вы сегодня зашли раньше, чем обычно.

– Потому что у вас сегодня очень много дел, госпожа. Вы должны быть полностью готовы к приезду гостей.

Молодая госпожа неуверенно встала на ноги и сразу спросила:

– Каких гостей? И почему меня никто не предупредил о том, что кто-то приедет?

– О-о, ну я думала, вас поставили в известность. Этим вечером во дворец приезжают правители со всех провинций. По этому поводу в большом зале будет организован крупный банкет с танцами и представлениями. Так что вы должны одеваться и в срочном порядке идти на занятия по вокалу!

– Зачем?

– Как зачем? Ваш отец хочет, чтобы вы спели для всех гостей.

Принцесса уже хотела что-то возразить, но пожилая служанка хлопнула в ладоши и сзади подошла вторая. Молодая прислужница со смущённым видом держала в руках вечернее платье и туфли.

– Этим вечером на вас должен быть этот наряд. А сейчас, как я и сказала, вас ждёт преподаватель по вокалу. Прошу не тратить ни своё и ни чужое время и сразу пойти к нему, – голос у этой барышни всегда был жёстким, надменным, и чтобы она не сказала, это неизменно звучало в приказном тоне.

– Слушай, ты постоянно планируешь мой день по пунктам. Даже не спрашивая, хочу ли я того или нет. Нашла бы ты лучше себе мужика, и начала бы заниматься своей личной жизнью, а не моей.

Вторая служанка засмеялась, но взглянув на Ханаку, быстро осеклась. Строго посмотрев на принцессу, старушка сказала:

– Приведите себя в порядок, госпожа, а то по утрам вы выглядите как пугало.

– Всяко лучше, чем ты, – буркнула себе под нос принцесса.

Молодая служанка оставила за ширмой платье и туфли и поспешила удалиться следом за Ханакой из покоев госпожи. Недолго думая, принцесса направилась в туалетную комнату. Взглянув в зеркало, она искривила губы в недовольной гримасе. Вид действительно был неважный: спутанные космы волос, опухшие и не выспавшиеся глаза. «Так не пойдёт! Давай ка мы приведём тебя в порядок, подруга,» – … Она намочила свои длинные волосы и принялась медленно расчёсывать одну прядь за другой. Добившись нужного результата, её величество распахнула дверцы гардероба. Скинув с себя пижаму, она в нерешительности смотрела на десяток пёстрых платьев, не зная, что ей выбрать. Ей уже давно надоели эти громоздкие наряды, которые стесняли и сковывали каждое движение, поэтому сегодня, вместо удушающих корсетов и пышных юбок, она предпочла белую сорочку свободного кроя и изящные зелёные брюки, подчёркивающие её благородный стан. Надев высокие сапожки на каблучке и накинув кожаную куртку на плечи, она отправилась на занятия по вокалу. Стоило ей выйти из своей комнаты, как на пороге госпожа столкнулась с Каскадом – высоким и широкоплечим самураем. Он всегда служил только во дворце, ибо его первостепенной задачей было защищать жизнь принцессы ценной собственной.

– Утро доброе, пташка, – добродушно поздоровался здоровяк.

– Каскад, – принцесса сердечно улыбнулась ему. – Вы как всегда галантны и приятно выглядите.

Каскад был единственным, кого любила и уважала принцесса. На то были свои причины. Ему было не больше двадцати, когда он поступил на службу во дворец. За несколько лет славной службы самурай смог доказать императору, что является надёжным и преданным воином, которому можно доверить жизнь. И в тот день, когда родилась принцесса, именно ему поручили защищать её. Он с пеленок оберегал девушку от всяких ненастий. Что до самой принцессы, то она всегда относилась к нему, как к отцу. Да и сам Каскад не скрывал, что любит её, как дочь.

– Сегодня у вас очень важный день, – заявил самурай с некой ответственностью.

– Да знаю уже, – отмахнулась принцесса. – Почему ты раньше не сказал об этом? Ты ведь знаешь, как я не люблю сюрпризы.

– Прошу меня простить, ваше высочество!

Она по-детски ударила его в грудь. Её лицо было серьёзным, но не выдержав и секунды, она улыбнулась. Принцессу всегда злило, когда он обращался к ней официально, особенно когда произносил «ваше высочество».

– Кажется, вы опаздываете к репетитору, – напомнил самурай.

– Эх, бравый друг, всё-то ты знаешь обо мне.

– Это входит в мою работу – знать всё о вас, – он указал рукой на коридор, и они вместе пошли вперед.

– Каскад, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Почему я всегда должна делать то, чего вовсе не хочу? Например, сейчас я иду на эти чёртовы репетиции по вокалу. Затем начнётся обучение танцам, а после – эта занудная математика.

Самурай слегка улыбнулся, но при этом со всей серьёзностью сказал:

– Наверно, потому что вы принцесса, а этот статус обязывает вас поддерживать имидж и следовать этикету.

– Ага, конечно, во дворце ведь всегда нужна цирковая обезьянка.

Каскад косо посмотрел на неё, но ничего не сказал.

– Я этого действительно не понимаю. Почему я не могу учиться тем вещам, которые мне действительно нравятся? Вот ты – старый самурай, который всю жизнь только и делал, что защищал меня. Чем бы ты на самом деле хотел заниматься? Что тебе нравится делать?

Разговор ввёл его в тупик. Ещё никто не спрашивал у него о таком.

– Я… я не знаю, – задумчиво произнёс воин. – Я и так горд тем, что служу и защищаю вас, принцесса. Это же великая честь для любого воина, что может быть лучше этого?

– М-да, я, конечно, знала, что все самураи лишены индивидуальности, но то, что это касается лично вас, мой милый друг, это удручает меня до глубины души. Поймите, неправильно жить одной только службой и кодексом бусидо…

Самурай не выдержал и перебил её:

– Принцесса! Я уверен, вы обязательно сможете заниматься чем угодно, как только станете императрицей нашей страны.

Она презрительно фыркнула:

– Чтобы стать императрицей, я обязана выйти замуж за человека, на которого укажет мой отец. А я не хочу быть политической фигурой в руках знати, – и с наивной улыбкой добавила: – Замуж надо выходить по любви, а не ради денег или положения в обществе…

Самурай снова перебил её, но на этот раз непроизвольно. От услышанного его резко пробило на смех. Он весь покраснел, а из глаз непроизвольно брызнули слёзы. Его громогласный хохот эхом разнёсся по коридору. Увидев злую гримасу госпожи, Каскад усмирил свой пыл и снова стал серьёзным.

– О-о, так вы не шутите, – растерянно произнёс самурай. – Дайте угадаю, вы прочитали это в тех книжках про любовь?

Она не ответила. Обидевшись на своего телохранителя, она перестала с ним разговаривать, и остаток пути они прошли молча.

Все занятия и репетиции принцессы всегда проходили в одной и той же комнате. Открыв дверь, она увидела сидящего за столом высокого иссохшего мужчину.

– Вы опоздали, – его лицо не выражало эмоций, но голос звучал грубо, что было весьма странным для преподавателя по вокалу.

– Прошу меня простить, учитель Мацумото, просто я…

– Неважно, – резко перебил он, – давайте не будем тратить наше время на пустые слова. Начнём же занятие.

Она слегка застенчиво села напротив него. Его взгляд, устремлённый на принцессу, был тяжёлым и неприятным. Эти глаза никогда не внушали доверия. Именно поэтому она всегда сторонилась господина Мацумото и его занятий.

– На прошлом занятии я дал вам текст одной песни. Вы хорошо его выучили?

– Вполне, – ответствовала принцесса.

– Чудно, всё сегодняшнее занятие я буду учить вас постановке голоса. Именно её вы будите петь этим вечером, – на короткий миг его взгляд смягчился. – Надеюсь, ты не подведёшь меня, ибо качество твоего исполнения напрямую повлияет на мою карьеру.

Она нервно улыбнулась, повторив слова учителя серьезным тоном:

– Давайте не будем тратить время на пустые слова.

Следующие два часа девушка почти без остановки пела. Учитель заставлял её брать ноты то выше, то ниже, и почти всегда ему невозможно было угодить. Как бы сильно принцесса не старалась, и как бы сладко не звучал её голосок, господин Мацумото всё равно оставался недовольным. Он неумолимо заставлял её петь с самого начала одну и ту же песню. В десятый, сотый и даже тысячный раз. Пока наконец-то не добился от неё той самой подачи и звучания, которого он хотел. Стоит ли говорить, что в конце занятия она чувствовала себя как выжатый лимон.

Лишённая всяких сил, юная госпожа вышла вместе с Каскадом подышать свежим воздухом в императорский сад, где на каждом шагу благоухали цветы самых разных сортов и видов. Барышня села на густую траву возле одного из дубов, что росли здесь, и облокотилась на его могучий ствол. Высокие кроны деревьев скрывали её от палящего солнца. Тёплая и солнечная погода, рощи красивых цветов, их приятный и тонкий аромат – всё это создавало великолепный пейзаж и не могло не радовать глаз. Однако принцессе не становилось веселей. Она угрюмо сидела под дубом, прижав колени к груди. Её голова была забита мрачными размышлениями о своём статусе.

– От чего же так приуныла, наша пташка?

Не оборачиваясь, принцесса ответила Каскаду:

– От того, что пташка находится в клетке, – её голос был севшим.

Здоровый воин бесцеремонно сел рядом с её высочеством и слегка сдвинул девушку в сторону.

– Зато это клетка – золотая. Любой крестьянин пожертвовал бы всем ради такого плена.

– Что ж, я была бы не прочь поменяться с крестьянином местами, – она заметила негодование Каскада и продолжила с лёгкой улыбкой на лице: – Да! Я бы лучше пахала землю и выращивала рис, чем вечно драть горло, напевая эти чёртовы песни. И вместо того, чтобы плясать на этих уроках, я бы с радостью пошла на охоту или рыбалку.

Бравый вояка в голос засмеялся и дружески похлопал её по плечу.

– Принцесса и охота! Смех да и только. А если серьёзно, я уже давно понял, что все эти занятия вам не по душе, но чем бы вы тогда хотели заниматься вместо…

– Гимнастикой, – резко ответила та, – географией, литературой, астрономией, верховой ездой и… – тут принцесса осеклась.

Замолчав на полуслове, она отвела взгляд в сторону и натужно сделала задумчивый вид.

– Эй! В чём дело? – возмутился самурай. – Вы так бодро начали и резко закончили. Не стесняйтесь, назовите последний предмет, который хотели бы освоить.

– Нет, – с каменным лицом сказала дама.

– И почему же нет?

– Ты опять будешь смеяться.

– Что? Да нет же, не буду я смеяться, – заверил Каскад.

– Нет, будешь. Тебе ведь даже повод не нужен для потехи! – раздражённо выпалила принцесса.

– Я клянусь, что бы вы мне не сказали, я не буду над этим смеяться. Надеюсь, вы меня поняли, теперь выкладывайте. А то вы меня до неприличия заинтриговали!

Она тяжело вздохнула и сказала:

– Фехтование, ясно? Я хочу научиться владеть мечом.

На её удивление Каскад не стал заливаться диким хохотом. У самурая был серьёзный вид. Он проницательно смотрел на эту девушку и о чём-то размышлял. Когда молчание затянулось, он сказал ей всего три слова:

– Я обучу тебя.

– Что?!

– Говорю, я стану вашим учителем. Если вы так сильно желаете овладеть подобным ремеслом, то я помогу вам в этом

У неё отвисла челюсть. Она не верила тому, что слышит.

– Но учти, мои тренировки будут тяжёлыми и изнурительными, и вы беспрекословно должны будете слушаться меня во всём.

– О-боже, так ты серьёзно? Каскад! – она радостно обняла своего телохранителя, на что тот от неожиданности охнул и чуть было не свалился на бок.

– Ты даже не представляешь, насколько я этому рада. Раньше я даже мечтать не могла о подобном, но сейчас… подожди. Ведь мой отец не одобрит такого рода самодеятельность. Он этого просто не поймёт.

Каскад лукаво улыбнулся и заговорщицки посмотрел на неё.

– А он об этом не узнает. Пусть это будет нашим секретом.

– Ваше высочество, император желает видеть вас.

Прямо возле них неизвестно откуда появился доверенный слуга и помощник императора. Принцесса испуганно поднялась с травы, неловко отряхиваясь от листьев и поправляя свою одежду. Она проследовала за низким бледнолицым человеком в белом кимоно в рощу цветущей сакуры. Ветер слегка колыхал ветви розового дерева. Тысячи лепестков кружились над ними, создавая невообразимой красоты пейзаж. Император Нахурито, разглядывая благоухающие бутоны сакуры, уже ожидал свою дочь в беседке.

– Время пришло, – задумчиво произнёс он.

– Доброе утро, мой император. Вы желали видеть меня? – сказала принцесса своему отцу.

Мужчина преклонных лет обернулся к ней. Его лицо было испещрено морщинами, а волосы уже тронула седина, – следы нелёгкого правления в годы тяжёлой смуты давали о себе знать. Ей казалось, что она стоит перед глубоким старцем, но этот мужественный взгляд и сильный голос говорили об обратном.

– Здравствуй, моя дорогая, – добродушно сказал отец. – Какая ты стала большая… Да чего же быстро взрослеют мои дети! Кажется, будто ещё вчера я держал тебя на руках новорожденным младенцем. А сейчас уже… – он на несколько секунд замолчал и задумался, – ты ведь уже знаешь, вечером в нашем дворце будет торжественный приём сюзеренов, феодалов и правителей со всей страны.

– Да, мне сказали об этом. И я уже готова исполнить возложенный на меня долг.

– Неужели? – удивился отец.

– Конечно, я исполню песню для всех этих гостей. Так что можешь не беспокоиться, отец. Все останутся в восторге.

– А-а, так ты об этом, – невольно брошенные слова императора зародили в принцессе некие подозрения на счёт грядущих событий. Но она и понятия не имела о той раковой правде, что сулит ей этот разговор.

– А ты знаешь, по какому поводу я решил устроить такой праздник? – она медленно помотала головой. – На это есть две причины. Я намерен сложить с себя все полномочия императора и передать этот пост твоему брату. Отныне Акира будет полноправным правителем страны.

Принцесса была потрясена столь неожиданному заявлению. Она замерла в полном замешательстве, не зная, как реагировать на подобную новость. С одной стороны, она была рада за своего брата, который с самого детства грезил стать настоящим императором, а с другой – ей было грустно за отца, ведь время не никого не щадит.

– Ох, я очень рада за Акиру. Уверенна, он не подведёт тебя и станет достойным приемником. Ты, кажется, упоминал о двух причинах. Что это, отец?

– Ты выходишь замуж.

***

– Ни черта не вижу!

Сумерки и наплывающий туман создавали плохой обзор. Из-за ночного ливня почти вся равнина была затоплена, но даже этого не было видно. Поднявшаяся мгла мешала что-либо разглядеть дальше ста метров.

– Как думаешь, долго так будет продолжаться? Мы как будто в молоке находимся, того и гляди на нас кто-нибудь нападёт, а мы даже не заметим, – ворчал себе под нос один из самураев, охранявших ворота.

– Что ты такое говоришь? Кто захочет напасть на это поместье? – сонно зевнул второй самурай и отрешённо посмотрел на своего беспокоящегося напарника. – Наш господин Анджей Асана – могущественный и влиятельный лорд. Все знают, что эта земля, этот дом и даже эти равнины принадлежат только ему. Без разрешения сюда никто не посмеет сунуться. Так что прекращай нервно сжимать рукоятку своего меча и расслабься уже. Наше присутствие здесь сейчас довольно условно. В такую рань и дрянную погоду в поместье не явится друг и не атакует враг. Сам ведь сказал – ни черта не видно!

– Неужели? Стало быть, тот человек вдалеке нам не враг и не друг?

От этих слов второй самурай продрал свои сонные глаза и увидел, как из густого тумана появился всадник. Его старая лошадь приближалась не спеша, постоянно шлёпая копытами по грязным лужам. На чёрных одеяниях незнакомца была запёкшаяся кровь. Повязка и плотно натянутый капюшон делали его почти безликим. Подъехав к воротам, он спрыгнул с лошади. Стража тут же подбежала к нему, обнажив свои мечи. Незваный гость стоял неподвижно. Двое окружили его и агрессивно стали задавать вопросы:

– Ты кто такой?

Сумрачный странник уже хотел ответить, но второй самурай перебил его, резко вспомнив, кто перед ним стоит:

– Это же тот самый ронин, его наш лорд постоянно использует как наёмника. Да-да, это он!

Они убрали свои мечи обратно в ножны, но не спешили его пропустить.

– Ронин, значит… Как же я вас ненавижу! Все вы жалкие псы! Лорды, вроде моего, кидают вам кость, и вы готовы перегрызть друг другу горло за неё.

Второй самурай глумливо посмеялся от такого высказывания:

– Тонко подмечено, брат. Мне лично даже не вериться, что такие, как он, когда-то были в наших рядах. Сама мысль о том, что он был самураем, оскверняет наш славный титул. Но сейчас-то ты на своём месте, пёс!

Стражник подошёл к ронину вплотную и толкнул его плечом. Он не пошатнулся, лишь мягко сделал шаг назад.

– В чём дело, не как струхнул? Я только что оскорбил тебя. Ну же, веди себя как мужчина и дай мне отпор! Ха-ха, а ещё говорят, что ему убийства разные поручают, такой тюфяк даже овцу не зарежет.

– А вот мне лично всегда было интересно, почему он постоянно ходит с этой дебильной повязкой на лице?

– А действительно, почему? Давай-ка сдёрнем её и увидим, кто за ней прячется.

– Что это здесь происходит?!

Самураи обернулись и увидели своего командира. Ишида, старый и опытный самурай, сурово посмотрел на каждого. Он быстро сообразил, что они глумились над ронином, но не придал этому значения. Ему этот воин тоже не нравился.

– Откройте ворота и не смейте его больше задерживать!

Появление командира спасло стражникам жизнь. Если бы они всё же попытались сорвать его повязку, ронин перерезал бы им глотки. Возможно, Ишида об этом тоже знал. Оказавшись наедине, между ними не сразу завязался диалог. Старый командир почесал седой затылок и после минуты молчания сказал:

– Ну, так как ты устранил Тёбэя?

Ронин снял со спины мешок и молча бросил его на стол. Открыв его, Ишида увидел отрубленную голову предводителя клана якудза.

– Красиво, а что на счёт свидетелей? Насколько я знаю, там было очень много людей. Ты всех убил?

Испуганное, но в тоже время красивое лицо пленной девушки всплыло в памяти чёрного ронина.

– Да, я убил всех до единого, – голос этого человека был хрипловатым, неприятным.

– Точно? Ты ведь знаешь, нам не нужны лишние свидетели.

– У тебя что, есть какие-то подозрения? Неужели ты думаешь, что я могу кого-то упустить или не добить из жалости? Поговорим откровенно, я до этого подводил тебя или твоего лорда? Насколько я помню, такого ещё не было, так что повторю: я убил всех, кто находился в том поместье. А теперь, где мои сто золотых йен?

Ишида нехотя бросил на стол мешочек с деньгами. Монеты звонко ударились об дерево. Ронин взял его и убрал за пояс, направляясь к выходу.

– Сядь! – приказал старший самурай. – У меня есть для тебя ещё одна работа.

Ишида поставил на стол глиняный чайник и налил в чашки горячего ароматного чая. Одну он предложил ронину, тот вежливо отказался и спросил:

– Что за работа?

– Одна из самых лёгких и в тоже время прибыльных в твоей жизни, – интригующе начал Ишида.

Немного отпив из чашки, он продолжил:

– Что ты знаешь про Хатори Сано?

– Это один из феодалов нашего императора. У него есть деньги, власть и земли. В общем-то, как и у многих других феодалов, но с существенным отличием – ему не плевать. Он чуть ли не единственный, кто стремится хоть как-то помочь бедным крестьянам и ремесленникам.

– Подожди, мне кажется или я слышу в твоём голосе уважение к этому человеку? – командир лукаво улыбнулся, но так и не дождался ответа. – Меня это забавляет, ведь он – твоя следующая цель. На этот раз всё будет гораздо проще, чем с Тёбэем. Тебе не придётся его выслеживать. Мы уже знаем, где он будет завтра вечером. Оказывается, раз в месяц он любит бывать на природе в своём маленьком домике в лесу и медитировать в окружение сотен вековечных деревьев. Всего один день. Никакой охраны и никаких друзей, только он и дремучий лес. До чего же он старый дурак! Если сделаешь всё чисто, то по окончанию работы получишь пятьсот золотых.

– Нет.

На несколько секунд Ишида потерял дар речи. Удивительно, как всего одно слово способно ввести человека в ступор.

– Что ты сказал?

– Я не стану его убивать.

– Позволь я тебе напомню, пятьсот золотых йен – полтысячи, ронин! На эти деньги ты сможешь купить собственное поместье, и на сей раз тебе не придётся выходить на цель окольными путями. Всё гораздо проще, чем с якудза. Он там будет совершенно один! Неужели ты не понимаешь?

– Не в этом дело. Если ты не замечал, то я всегда соглашался только на особые заказы, где люди действительно заслуживали смерти. Тот же самый Бандзуйин Тёбэй был якудза, вся его деятельность состояла из грабежа, подпольной проституции и массовых убийств неугодных и порой невинных людей. Я убиваю за деньги, но только чудовищ, таких как Тёбэй. А ты предлагаешь мне убить невинного человека.

– Полтысячи!

– Да хоть десять тысяч. Пойми, есть некоторые вещи, которые не продаются. Например, совесть и честь.

– Совесть и честь? – с этих слов старый самурай стал ехидно смеяться, – Как же это лицемерно слышать от тебя, ронин. Ты убиваешь, и эти твои моральные суждения, что тот человек был хорошим, а ты зарезал плохого, ничего не меняют. Убийство есть убийство. И этой тонкой грани, которая якобы отделяет тебя от них, не существует! Ты уже давно уподобился всем тем маньякам, которых так яро истреблял, понимаешь? Ты точно такое же чудовище, как и они! Сама смерть ходит по твоим пятам, и куда бы ты не шёл, где бы ты не оказался, всех, кто будет находиться рядом с тобой, настигнет смерть.

– Я не отрицаю этого и прекрасно понимаю, что… в аду меня ждёт один общий котёл со всеми, кого я когда-либо лишил жизни.

– Хорошо, идейный ты наш, если деньги на тебя не производят впечатления, то я сделаю не менее весомое предложения. Ты достаточно долго выполнял задания моего господина, и теперь он готов вернуть тебе статус самурая! К тебе вернётся былая честь, и твоя репутация будет восстановлена. Тебя наконец-то перестанут называть вшивым ронином. Все, и я в том числе, при виде тебя будут гордо произносить «Самурай!». Дело за малым, приятель, выполни последнее задание.

Ронин покачал головой и с неподдельным отвращением посмотрел на Ишиду.

– Ты ни черта обо мне не знаешь, чтобы утверждать такие вещи. Позволь я тебе кое-что объясню. Для настоящего самурая господин – это как отец, он может быть только один, и преданным ему ты должен быть до самой смерти! Мой давно погиб. И если бы я хотел снова стать самураем, я бы им стал в любой момент. Но я предпочитаю оставаться бесславным ронином и чтить его память, чем быть продажной подстилкой и искать себе нового покровителя.

Чёрный мечник встал из-за стола.

– Разговор окончен, как и моё сотрудничество с твоим лордом.

– Как хочешь, но ты его этим очень сильно разозлишь.

Пока Ишида зря растрачивал свои слова, ронин уже оказался на улице, не слушая его бесполезные угрозы. Ему было плевать на него и лорда Анджея Асана.

***

Последние несколько занятий прошли для принцессы как в тумане. За обедом она даже не притронулась к еде. Каскад заметил, что что-то не так, и обеспокоенно поспешил рассмешить госпожу, рассказав ей забавную историю из детства. Но она даже не смотрела в его сторону. Вернувшись в свою комнату, госпожа первым делом наполнила ванну, добавив в воду соль и раствор с эфирными маслами. Изящным движением руки она зажгла благовония, и ароматный дым наполнил покои её величества. Погрузившись в тёплую воду с пышной пеной, её тело медленно расслаблялось, но сердце и разум всё также терзали неприятные и страшные думы. Мысль о свадьбе была столь ужасающей, что никакая ванна не могла её успокоить. Вспоминая слова отца, её сердце начинало биться как сумасшедшее. «Ты выходишь замуж,» – прозвучало в её голове, заглушая всё вокруг.

«Что же мне теперь делать? Я не хочу выходить замуж! А что, если этот… этот человек окажется ужасным? Я даже не знаю его имени! О какой свадьбе может идти речь! И что от этого мой отец собирается выиграть? Расширение границ страны, поддержку народа или одобрение сюзеренов? Неважно, я в западне и выхода из этого положения нет».

Юная девушка поступила так же, как и сотни других принцесс до неё. Она смирилась с волей своего отца.

После водных процедур госпожа обтёрлась полотенцем и подошла к ширме. В одном её отец всё-таки не подвёл. Вечернее платье, сшитое из чистого шёлка фиолетового цвета, оказалось очень красивым. Оно идеально село на её фигуру.

Время уже позднее, пора собираться на торжественный приём.

***

Открыв глаза, ронин резко вскочил с постели. Из груди вырвался крик ужаса. Тяжело дыша, он выхватил из-под подушки спрятанный нож. Судорожно сжимая рукоятку, он держал оружие прямо перед собой, готовый напасть и растерзать своих врагов.

Ронин напряжённо рыскал глазами по пустой и сумрачной поляне. Никого не было. Среди кустарников и малочисленных деревьев он был совершенно один.

«Кошмар… – устало сказал ронин, – это был всего лишь кошмар». Он откинул нож в сторону и грузно сел на скомканное одеяло. «Очередной плохой сон и ничего более». Но это был не просто кошмар. Он вскочил с постели и жаждал сражаться с фантомными врагами. Ему приснились ужасы давно прошедшей, но так и не забытой войны. Несколько сотен солдат против нескольких тысяч. Это была бесславная битва, бойня на которой воины сражались и умирали на поле брани. Они гибли в крови и грязи, а их раненные братья продолжали сражаться под аккомпанемент истошных криков боли падших. В ту ночь темное небо запылало ярче солнца – шквал из огненных стрел накрыл тех немногих, кто пытался выжить… Воин сражался за проигравшую сторону, и роковое напоминание об этом он обречен всегда нести на своём лице.

Весь день ронин проспал здесь, на вершине открытого холма, откуда хорошо был виден город Тень-лун. Его простые дома, нескладные улицы, рынки и конюшни. Когда-то он там жил, когда-то это был его дом, ну а теперь…

Начало смеркаться. От костра остались лишь угли. Ронин осмотрел свои припасы. В чугунном котелке не осталось еды, фляжка с водой была пуста, а ночь обещала быть очень холодной. Недолго думая, он взял с собой лук и стрелы, однако вечер не благоволил ему. Он провёл в лесу больше трёх часов, но не встретил ни одного зверя. Набрав дров и воды, он вернулся к своему лагерю.

Сидя у костра, ронин смотрел на полыхающее пламя. К этому моменту уже стемнело, густой мрак окружил его. Огонь почти не согревал, холодный ветер постоянно вгонял в дрожь, вместе с этим пропал и сон. Ронин никогда не любил спать. Одни и те же кошмары постоянно мучили его сознание. Он подкинул ещё несколько поленьев в костёр и в этот момент одиночества увидел, как из тени на него смотрят две яркие искры. Из ночной мглы выполз дикий койот. Его рыжая шкура ярко переливалась в свете костра. Он без тени страха глядел на чёрного мечника. Воин заметил, что у этого зверя имелась странная аномалия – один его глаз был тёмно-зелёного цвета, а второй – блестяще-золотистого.

– Ну и зачем пожаловал? Смотришь ещё на меня так, думаешь покормлю? Могу угостить разве что стрелой в лоб, да вот мясо у вас горькое. И эти глаза не внушают мне доверие. Грейся, если хочешь, но не пялься на меня так, – он прикрыл веки и устало вздохнул. – Дожили, сижу и разговариваю с какой-то лисой. Похоже, я схожу с ума.

– О-да ты однозначно псих, раз путаешь лису с койотом! – послышался чей‑то звонкий голос.

Чёрный ронин резко вскочил и вытащил свою катану из ножен. Он начал быстро рыскать взглядом, ища источник звука.

– Кто это сказал? Где ты?

– Успокойся, крепыш, я ведь прямо перед тобой.

Ронин медленно опустил голову и увидел, как этот рыжий койот широко улыбнулся, обнажив ряд острых зубов, и подмигнул своим золотистым глазом.

– Какого чёрта… – только и смог из себя выдавить мечник.

– Понимаю, для тебя это выглядит дико, но, пожалуйста, постарайся успокоиться. Неужели ты никогда о говорящих животных не слышал? Тебе что, мама ни разу не читала сказки на ночь? Там каждый второсортный хорёк вставляет свои комментарии, но почему-то главный герой не сходит с ума, как это делаешь ты сейчас.

Он безумно уставился на говорящего койота и отшатнулся назад. Зверь истерически засмеялся:

– Такой матёрый убийца, а боится маленького койота! Спокойно, mon ami, спокойно! Расслабь хватку, твой меч не причинит мне вреда. Я соткан из другой материи. Я живу во всех временах и во всех пространствах. Я видел, как ты появился на свет и как сгниют твои кости. Но сейчас, ронин, я выбираю быть здесь, потому что этот момент может изменить многое… Видно, в таком состоянии мне не удастся с тобой вести диалог. Что ж, придётся сменить ипостась.

Откуда ни возьмись начал клубиться ядовито-зелёный дым. Он поглотил рыжего зверя, словно живое облако. Ронин не знал, что за этим последует. Вытянув меч вперёд, он приготовился к схватке. Дым увеличивался в размерах и сгущался. За считанные секунды он стал приобретать очертания человека. Ронин оглянуться не успел, как вместо смога перед ним материализовался… Худой, почти костлявый высокий мужчина с мертвенно-бледной кожей. У него были огненно-рыжие волосы, небрежно зачёсанные назад с двумя торчащими по бокам пучками – чем-то напоминающие рога. Высокие скулы, орлиный нос и острый подбородок в купе с его жутковатым взглядом разноцветных глаз, вгоняли в холодный пот.

– Кто ты такой? – настороженно спросил ронин. – Или же… что ты такое?

– О-о, сразу на «ты». Лихое начало! Хм, думаю, ты можешь звать меня, трикстер.

– Трикстер? Но ведь это не имя, это…

– Да, это не имя и не фамилия, но это слово даёт тебе представление, кто перед тобой стоит. Моё настоящие имя, как и твоё, не имеет абсолютно никакого значения, а слова, обозначающие наш род деятельности, куда красноречивей говорят о нас. Так что зови меня трикстер.

– Чего тебе от меня нужно, демон?

Его тонкие и сухие губы изогнулись в улыбке, а взгляд пугающе заблестел в бликах костра.

– Обычно мне не нравятся, когда смертные ведут себя прямолинейно, но почему-то меня подкупает то, как ты не церемонишься с вопросами. Скажи мне, если бы у тебя появился шанс исполнить любое своё желание, что бы ты загадал?

Собеседник трикстера молчал. Ронин никогда не отличался красноречивостью, особенно когда сталкивался со своими врагами или жертвами, однако сейчас он просто не знал, что ответить. Странно, но этот не замысловатый вопрос обескуражил воина настолько, что он начал терять бдительность. Его меч медленно склонялся и стал опускаться острием к земле.

– Ну же, ронин, вопрос до безобразия прост! Подумай, как следует, какое твоё заветное желание? У тебя ведь должна быть какая-нибудь мечта? – трикстер проницательно уставился на ронина, но тот продолжал молчать. Его лицо всё также скрывала чёрная повязка, но эти растерянные глаза ясно давали понять, что чёткого ответа он не получит.

– Забавно, – с насмешкой изрёк бледный человек. – Всегда, когда я сталкиваюсь со смертными, я задаю им этот вопрос. И вот так сюрприз – все хотят одно и тоже. Понимаешь, их интересы до ужаса ограниченны! А обуревают их только деньги и власть, секс и слава. Но ты, – он направил на воина указательный палец, словно пригрозив ему чем-то, – ты со всем другой случай, mon ami! Да-а, в отличие от всех остальных, тебе плевать на деньги и престиж. Презираешь всю эту мирскую наготу! Конечно, за такие умозаключения меня впору назвать «капитаном очевидность», но чёрт меня дери! С человеком, у которого нет цены, история обещает стать более интересной и непредсказуемой… И всё же у тебя есть заветное желание, но, боже, до чего же ты не хочешь, а может и боишься признаться в этом даже самому себе. Скажи честно, тебе часто говорят, что ты одинокий психопат?

– А тебе?

– Ха-ха, оставаться одному – это самый разумный выход в этом безумном мире, не так ли? Ого, какой ты зажатый, мне кажется, тебе не помешал бы психотерапевт.

Ронин не понимал и половины его речи. Медленными шагами он стал обходить этого типа.

– Как много слов. Кажется, будто ты и вовсе не со мной разговариваешь. Рыжий демон явился ко мне посреди ночи из ниоткуда и просит назвать своё желание. Это сон или я сошёл с ума?

Трикстер широко улыбнулся от уха до уха и обнажил два ряда жёлтых крошечных зубов. Ухмылка получилась неприятной и до ужаса натужной, на неё просто-напросто было страшно смотреть. Всё потому, что человек не смог бы настолько сильно улыбаться. Физически это было бы невыносимо больно, но он, судя по всему, получал лишь удовольствие.

– Сон это или явь, неважно. Пойми одно, это только начало, мой друг. Всё основное безумие ждёт нас впереди. Вот здесь… – демон приставил указательный палец к виску и по-детски скосил глаза.

Трикстер внимательно рассмотрел лагерь ронина и зацокал, недовольно покачивая головой.

– Кем ты стал, – это прозвучало неоднозначно, толи как вопрос, толи как упрёк. – Ты живёшь здесь, на отшибе всего мира, вдалеке от людей, которые тебя презирают. Тебя ненавидят самураи и те, кому они служат. Ты противен и обычным людям. Крестьяне и ремесленники всегда смотрят на тебя как на шакала и относиться к тебе соответствующе. Да, для всех ты всего лишь грязный пёс и изгой. Одним словом – ронин, ха-ха.

Сквозь полыхающее пламя трикстер смотрел на тёмного воина. Тот его слушал, устремив свой взор в ночную даль. По нему было видно, как печальные раздумья зароились в его голове. Трикстера это позабавило. Он был доволен такой реакцией и продолжил в том же духе:

– Но ведь так было не всегда. Да, когда-то у тебя было всё…

– Зачем? – резко перебил ронин. – Зачем ты вскрываешь мои старые раны? Для чего это всё, чего ты пытаешься добиться?

– Когда-то у тебя был дом, – невозмутимо продолжал трикстер. – Были семья, деньги, слава и почёт. Ты был самураем! У тебя была жизнь достойного воина, о твоих подвигах и сражениях знал любой мальчишка. Мужчины уважали тебя за твоё бесстрашие в отчаянных битвах, а женщины восхищались и с воплями кричали, что хотят от тебя детей. Твоё имя гремело, словно боевой клич для союзников, и порождало страх в сердцах врагов!

– Хватит, – сдержанно произнёс воин.

Его карие глаза налились кровью. Голос был негромким, но жёстким и неприятным. Руки непроизвольно сжались в кулаки. На мертвенно-бледном лице дьявола была всё та же жуткая ухмылка. Казалось, у него свело мышцы, и он теперь навсегда обречён так улыбаться.

– И в один прекрасный день ты лишился всего и стал никем. А теперь вопрос на миллион долларов, мой милый друг. Как это произошло? Слухов и рассказов об этом уйма. Тут, как говорится, сколько людей, столько и мнений. Но мне очень важно услышать это лично от тебя.

Он молчал, долго молчал. Нарастающий гнев, который мечник подавлял в себе, никуда не делся. Ронин зловеще смотрел на трикстера. Костер, отделяющий их друг от друга, медленно, но верно становился слабей и начинал тлеть.

– Если я тебе скажу, ты уйдёшь?

– By all means, my friend! Прошу прощения, я хотел сказать: разумеется, приятель.

Ронин тяжело вздохнул и устало поднял взгляд в небо. Казалось, что время давно остановилось и эта ночь должна была смениться днём ещё много часов назад. Луны, как и звезд, было не видно. Темнота ночи с каждой секундой сгущалась вокруг воина. Ощущения были не самые приятные. Ему чудилось, словно он оказался в одной клетке с бесом. Мысль об этом вгоняла его в дрожь сильней, чем холодный знойный ветер.

– Это случилось больше десяти лет назад. Как ты и сказал, я тогда был самураем и служил господину Ханзо Гайдо. В те времена всё было по-другому. Это сейчас в стране мир и порядок, а тогда Япония была разрознена и поделена на тысячи территорий. За каждый клочок земли ожесточённо воевали жадные феодалы.

Трикстер усмехнулся и саркастично сказал:

– Можно подумать, твой господин Ханзо не участвовал в той кровавой бане.

– Да, он тоже не был святым, но в его мотивах не было присвоения денег, территорий и власти. Он был дальновидней многих и понимал, что страна, в которой нет единства, суждена пасть в небытие, утонув в хаосе и безумии. Больше всего в этих войнах страдали те, кто не был в них виноват – простой народ. Множество семей мирных фермеров, выращивающих рис на полях, гибло из-за прихоти военачальников тех или иных сюзеренов. Они сжигали целые деревни, чтобы запугать и показать свой авторитет всем остальным, убивали и грабили простых ремесленников, дабы было на что кормить солдат. Ханзо не мог спокойно на это смотреть. Он желал единства своей стране, чтобы прекратить этот ужас, но понимал, что путь к этому будет вымощен кровью и людскими смертями. Я возглавлял его войско и был его правой рукой, тогда-то я заработал свою доблестную репутацию. Наш малочисленный легион почти наполовину состоял из добровольцев, жаждущих справедливости. Наши ряды были сплочены и храбро сражались верой и правдой. Одну за другой мы отвоёвывали деревни, беря каждую под свою защиту. Бывало, мы могли посягнуть и на целые города, но даже тогда мы одерживали победу. Шло время и наши силы росли. Тогда-то Ханзо и решил объединиться с другими кланами, чтобы вместе навести порядок в стране и положить конец всем войнам, но…

Трикстер нахмурил брови и недовольно посмотрел на мрачного воина.

– Договаривай, мне плевать на то, как тебе тяжело об этом говорить, я хочу услышать, что произошло дальше! – его звонкий голос прозвучал эхом в кромешной темноте ночи.

– Это случилось накануне решающей битвы, – тяжёлым голосом продолжал ронин. – Битва, которая должна была положить всему конец. Тогда мы решили назначить встречу своим союзникам на перевале Секиро, но это оказалась ловушка… Тысячное войско настигло нас врасплох и атаковало со всех сторон. У них была конница, копья, луки и стрелы. Нас было лишь несколько сотен, а из оружия только мечи… Когда почти всех перебили, мы всё же увидели союзников. Они спрятались за утёсом горы, дожидаясь решающего момента. Спустя несколько роковых секунд все наше войско накрыла волна огненных стрел… Мой господин и те остатки войска, что я возглавлял, погибли почти сразу. А выжил только я.

– Потрясающе! – выкрикнул трикстер.

Он начал хлопать в ладоши и восхищаться рассказом ронина. Тем временем от костра остались одни угли.

– Вне всякого сомнения, тот день был венцом твоего падения, ронин! Ты был на вершине, оседлал саму удачу и был на расстоянии вытянутой руки от величайшей победы в своей жизни, но одно маленькое «но» испортило всё твоё существование. Ты был низвергнут из рая и отправлен в тартарары!

– Закрой свою пасть!

Он наконец-то довёл его до белого каления. Мечник больше не хотел себя контролировать. Те старые душевные раны, что потревожил бес, воспалились. С нескрываемой яростью он схватил рыжеволосого демона за ворот странноватой одежды и прижал к стволу дерева. Но в его дьявольских глазах не было и тени страха, будто он только этого и добивался.

– Я рассказал тебе то, что ты хотел услышать. Теперь возвращайся обратно в ту преисподнюю, из которой ты выполз, демон. Иначе, клянусь, я срежу эту грёбанную улыбку с твоего лица!

– Нет, сначала я должен донести до тебя одну важную мысль, мой милый друг.

Ронин сжал правый кулак и нанёс сокрушительный удар в ствол дерева. В одну секунду трикстер исчез, оставив после себя лишь лёгкий зелёный дымок.

– Прекращай, тебе всё равно меня не заткнуть! За тысячу лет ещё никому не удалось!

Развернувшись, воин увидел трикстера, внезапно возникшего в нескольких метрах от него. Рядом с ним витал точно такой же смог. Пьянящая ярость была сильней трезвого рассудка. Ронин схватил свой меч и быстрым шагом пошёл на таран. Не успел он к нему приблизиться, как костёр резко запылал ядовито-зелёным огнём. Демоническое пламя превосходило человеческий рост, оно было ослепительно ярким и смертельно обжигающим. Боясь лишится зрения, ронин закрыл глаза и попятился назад, упав на землю. И тогда снова раздался этот звонкий голос:

– Человек, который предал и убил твоего господина, всё ещё жив. Человек, который повинен в том, что ты на самом дне жизни, сейчас живёт припеваючи и беззаботно в своём прекрасном дворце. Человек, из-за которого ты обречён всегда носить эту повязку, сейчас улыбается. Он красив и всеми любим.

Перестав жмуриться, ронин убрал руку с лица и вновь увидел нависающего над ним трикстера. На сей раз он не спешил на него нападать. Это послужило ему уроком в наказание за неосторожность.

– Все мои слова вызывают в твоей душе бурю эмоций. Гнев, ярость и жажда крови сейчас клокочут в твоих жилах, но разве я твоя цель? Давай-ка ещё раз повторю: если у тебя появился бы шанс исполнить любое своё желание, что бы ты загадал?

Трикстер нагнулся и по-дружески протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Чёрный ронин принял помощь и зловеще произнёс:

– Я бы хотел… я хочу убить того человека, за то, что он убил моего господина и за то, что он сделал со мной, – ронин в упор посмотрел в его странные разноцветные глаза и добавил: – Я хочу отомстить.

– Да, это то, что я и хотел услышать! Ты всегда хотел только мести, но до неё невозможно добраться, ещё бы! Сейчас он самый защищенный человек в стране, к нему нельзя вот так просто подобраться. Однако я способен дать тебе такую возможность. Только я один на всём белом свете могу подарить тебе шанс свершить свою месть. Но для этого мне нужно, чтобы ты исполнил три моих поручения, скажем так – три желания.

Мечник окатил трикстера презрительным взглядом:

– Стоило догадаться. Знаешь, ты уже третий, кто сегодня пытается меня подкупить.

– Ты согласишься на эту сделку. Как говорил ранее, я единственный, кто может исполнить твоё заветное желание, но сначала придётся немного попотеть.

– А где гарантии?

– Их нет, но даже так ты сделаешь все, что я скажу.

– Ты мне надоел, если ты сейчас же не исчезнешь, я отрублю твою рыжую голову и мне плевать на то, что ты владеешь колдовством.

– Слушай моё первое желание, чёрный ронин. Отправляйся на юг к городу Сан‑венганзе и убей чудовище, что мешает жить местным жителям.

– Я же сказал, что не стану выполнять твои желания!

Он вновь замахнулся клинком, но как бы не были быстры его движения, трикстеру удавалось опередить тёмного мечника и испариться до удара. Лезвие со свистом срезало лишь верхушку зелёного дыма. На этот раз он однозначно исчез, и ронин остался один посреди темного леса.

Воин тяжело рухнул на колени. Рука крепко сжимала длинную рукоятку изогнутой катаны. Это единственное, что сохранилось от его прошлой жизни. Быстрым движением он сорвал с лица чёрную повязку и посмотрел на свое отражение в мече… Из его груди вырвался оглушительный крик, схожий с ревом раненого зверя. Он с размаху отбросил оружие так, что оно наполовину воткнулось в ствол дерева.

– Хорошо, трикстер. Я исполню твою волю.

***

– А эта принцесса… Простите, забыл как её зовут. Ваша сестра, она красивая? – спросил лорд Анджей Асана.

– У вас есть в этом какие-то сомнения, мой друг? Будьте спокойны, она красавица, каких поискать.

Акира внимательно оглядел своего собеседника: высокий, статный, крепкого телосложения. Отличался красивым, слишком уж красивым, лицом. Ему ещё не было сорока, как подумал Акира.

– Из вас выйдет прекрасная пара. К тому же моя сестра понравится вам не только за хорошенькую внешность. Она образована, общительна и весела. А также любит книги и гимнастику.

Лорда Анджея это мало интересовало. Он пытливо смотрел на людей вокруг. Они находились в огромном зале полном знати, господ, купцов, феодов и слуг, которые раздавали всем остальным напитки и закуски.

– Должен признать, вы меня изрядно удивили своим предложением, господин Акира. Прежде всего, хотелось бы знать, почему вы решили выдать её замуж именно за меня? И что куда более интересней, как вам удалось на это уговорить императора?

В правой руке мужчина держал бокал с красным вином. Сделав пару глотков, он мрачно улыбнулся. В глазах промелькнула странная искра.

– Всё очень просто, приятель. Отец этим вечером передаст в мои руки власть над целым государством. А для надёжного управления народом нужны надёжные союзники. Не слишком слабые и не чересчур сильные. Потому я и выбрал вас. Вы словно масло, намазанное между тонким слоем чёрной икры и заплесневелым куском хлеба. Как только вы женитесь на моей сестре, мы станем не просто союзниками. Мы будем родственниками. Одной семьёй. Я привёл достаточно весомые аргументы своему отцу, чтобы он дал согласие такому потенциальному зятю, как вы, лорд Анджей.

Закончив разглагольствовать, он отвёл взгляд в сторону, осушил содержимое своего бокала и коротко произнёс:

– Это деловой подход.

Лорд Анджей снова хотел что-то спросить про принцессу, но в центр зала вышел сам император. Ещё секунду назад все люди оживлённо о чём-то общались между собой. Теперь же беспорядочный хор голосов смолк. В воздухе повисла гробовая тишина. Если бы мимо пролетала муха, то каждый из присутствующих услышал бы жужжание её крыльев.

– Уважаемые гости, дамы и господа, – обратился император Нахурито Тагави. – Я устроил этот торжественный приём и собрал всех вас здесь, чтобы вы стали свидетелями того, как отец передаст власть над народом своему сыну. Этим вечером Акира станет полноправным императором. Хорошим или же плохим, покажет лишь время. Но это ещё не всё, – он оглядел публику из сотен людей разных сословий и классов, его взгляд пытался найти кого-то конкретного. – Лорд Анджей Асана, выйдите ко мне!

Зрелый и красивый мужчина без тени сомнения и страха предстал перед императором.

– Хочу, чтобы все знали об этом. Этот гордый лорд станет моим зятем! Чему я чрезмерно рад, мой милый друг. Но куда больше этому рада моя дочь. Она была безумно счастлива, впервые узнав об этом. Настолько, что она сама написала и выучила для вас песню, лорд Анджей.

В зал вошла принцесса. Лорд Анджей ожидал встретить уродливую женщину с жёлтыми зубами и глупым высокомерным лицом. Но все эти опасения рассыпались в прах, когда он увидел её. Юная и невероятно красивая девушка шла уверенной походкой к своему отцу. Его взгляд медленно скользил от подола фиолетового платья до русых волнистых локонов, блестевших в свете свечей, и остановился на идеальной белоснежной коже. Пронзительные голубые глаза источали ауру величия, и, как ей было велено сделать, она не сводила их с лорда Анджея. Где-то в дальнем углу заиграла арфа и послышалась тихая мелодия флейты. Принцесса собралась с духом и начала петь. Её сладкий голосок зазвучал на весь необъятный зал. Каждый с замиранием сердца слушал её приятную песню, будто находясь под гипнозом. Она пела о том, как сильно любила своего суженного, молила небо, ветер и дождь защитить её от ненастий и благословить два связанных судьбой сердца. «С неба упадёт звезда, и я стану твоей навсегда…» – закончила госпожа на минорной ноте, и все в едином порыве восторга аплодировали певице. Она, в свою очередь, застенчиво улыбнулась. Исполнив свой долг, принцесса хотела удалиться, но потрясённая толпа стала фанатично окружать со всех сторон. Каждый желал пожать руку её величеству и лично пообщаться с юным дарованием. Все улыбались и без особого повода смеялись, то и дело представляясь и называя места, из которых прибыли. От такого обильного внимания принцессе стало дурно. Личное пространство исчезало на глазах, от чего сердце колотилось, как отбойный молоток. Всё вокруг начало плыть. Казалось, ещё чуть-чуть и она упадёт в обморок. Но кто-то взял её за руку и начал уводить прочь от толпы. В полубессознательном состоянии она шла следом за высоким и крепким мужчиной. Принцесса не заметила, как покинула дворец и оказалась в саду. Здесь, на свежем воздухе, в окружении спящих цветов и дремучих деревьев она понемногу пришла в себя.

– Держи, выпей это.

Лорд Анджей оказался тем самым человеком, который спас её от внезапного столпотворения. Он протянул ей бокал с неизвестным напитком, от чего госпожа недоверчиво смотрела на него, а затем на содержимое хрустального фужера.

– Не бойся, это просто белое вино. Поможет прийти в чувство.

Она взяла его и выпила досуха. Действительно, ей стало немного легче.

– Спасибо, что вывел меня оттуда, – кротко поблагодарила принцесса.

– Ну да, знаменитостью быть нелегко, но вы обращайтесь. Да и потом, я должен был как-то поблагодарить вас за столь чудесную песню.

– Да, знаешь, на счёт этой песни, – девушка замялась, ей не хотелось расстраивать лорда.

– Нет, честное слово, за всю свою жизнь я ещё ничего более милого не получал в свой адрес. Обычно на подобных мероприятиях мне прилетают колкости и грязные шуточки, а тут целое выступление…

– Это не моя песня! – выпалила принцесса. – Это мой учитель написал её, заставил выучить и отрепетировать. Такая вот была идея у моего отца. Он думал, что в глазах остальных людей это покажется искренне и поможет нам сблизиться, ясно? Я вообще ненавижу петь! Уж извини за резкость, но лицемерие – это не моё.

– Ого! – усмехнулся лорд. – Что тут сказать, не плохое начало семейной жизни.

От этих слов девушка нервно усмехнулась и как-то стыдливо отвела взгляд в сторону.

– С вами всё в порядке? А-а, кажется, я понял, в чём дело. Знаете, если вас это как-то утешит, то я также не был в восторге, когда узнал, что должен жениться. Вас это удивляет? Да, представьте себе, у меня были другие планы на счёт супружества, но эта чёртова политика диктует свои условия. Так что, как говориться, ничего личного.

Они улыбнулись друг другу. Именно сейчас он показался ей привлекательным и интересным мужчиной. А тот факт, что он такой же заложник обстоятельств, каким-то странным образом сблизил их.

– До чего же тут красиво! Ты только оглянись. Этот сад и его цветы, это небо и его звёзды! Мы словно оказались в сумеречном раю. Не хотела бы ты прогуляться со мной? Мне кажется, это прекрасная возможность узнать друг друга чуточку лучше, – он протянул ей руку.

– Почему бы и нет, – она взяла его за руку.

В ночном небе сияла неестественно большая и полная луна. Миллионы звёзд сверкали, словно алмазы из глубин тёмной пещеры. Под призрачным лунным светом рука об руку шли будущие муж и жена. Они прогуливались мимо тысяч красивых, хоть уже и спящих цветов. Он пытался ей понравиться и пускал вход самые смешные шутки, что были в его арсенале. Она смеялась и рассказывала ему о своих увлечениях и стремлениях. Так они шли на протяжении часа, совершенно не заметив того, как сильно отдалились от дворца.

Внезапно лорд остановился под сандаловым деревом. Держа её нежные ладони в своих грубых пальцах, он с неким огнём в глазах смотрел на прекрасную леди. Милое личико и шёлковое платье, плотно облегающее изящный стан, разжигало в лорде Анджее желание, похожее на дикий голод. Он мог бы сдержать свой пыл, по крайней мере, подождать до свадьбы, но не стал. Он хотел и жаждал.

Лорд поцеловал её в губы. Она удивилась такому и попыталась отпрянуть. Но он крепко обхватил её талию и, прижимая к себе, продолжал дальше жадно поглощать её губы. Принцесса сопротивлялась. Отводя свою голову в сторону, она молила:

– Нет, лорд Анджей! Прошу, не надо… умоляю вас, остановитесь!

Он её не слышал. Страсть и вожделение вскружили ему голову. И вот его левая рука забралась в декольте и сжала её грудь, правой он начал расстёгивать платье на спине. Принцесса кричала и изо всех сил, пытаясь вырываться из его хватки. Бессмысленно. Лорд был сильнее. В отчаянии она нанесла ему мощный удар коленом прямо в пах. Анджей Асана отпустил её и со стоном упал на землю. Шипя от злобы, он смотрел на неё полным гнева и ненавистью взором. Принцесса больше не собиралась оставаться наедине с этим человеком. В страхе она побежала обратно к дворцу, но, к её горю, лорд слишком быстро пришёл в себя. Резко подорвавшись с места, он практически моментально настиг её и словно хищник вцепился и повалил свою жертву на землю.

– Нет! Как ты смеешь!? Отпусти меня немедленно, не то я всё расскажу отцу и брату!

– Закрой рот! – крик лорда звучал куда громче принцессы. – А теперь слушай меня внимательно, сука! Я не для того пол вечера строил из себя пай-мальчика, чтобы под конец ты заистерила и испортила мне всё наслаждение. Ты серьёзно считала меня таким убогим романтиком? Да мне плевать на этот сад, луну и звёзды. Здесь бы нам никто не помешал. И к слову, даже если ты расскажешь об этом своему брату или императору, они ничего не сделают. Знаешь почему? Потому что им плевать на тебя! Думаешь, они видели во мне хорошую партию для тебя? Как смешно, они видели во мне лишь полезного союзника, а хорошо ли тебе будет со мной или нет, их, мягко говоря, не беспокоило.

– Ты лжёшь! – как ни странно, но эти слова разозлили и оскорбили её куда сильнее, чем попытка изнасилования.

Лорд Анджей засмеялся, глядя на её выражение лица, исказившееся в ненависти и недоверии.

– Боже, какая же ты наивная! Мне жалко тебя. Ты благодарить меня должна, я тебе глаза открыл на истину. Но если до тебя до сих пор не дошло, то я повторю. Тебя продали, тупая ты сука, как раба! Уж извини за резкость, но лицемерие – это тоже не для меня.

После этих слов он начал рвать на ней платье. Мягкий шёлк легко разошёлся по швам, оголив её грудь. Принцесса в ужасе пыталась прикрыться руками, но лорд этого не позволял. Схватив её, словно в стальные тиски, он не оставил ей ни малейшего шанса на освобождение. Мужчина неумолимо продолжал дальше стягивать с неё одежду, пока принцесса не предстала перед ним совершенно голая.

Лорд был прав. Им здесь действительно никто не мог помешать. Как бы сильно она не кричала, это было бесполезно. И даже когда казалось, что её вопль и стоны содрогали небосвод, никто не пришёл на помощь.

Лорд Анджей Асана овладел юной принцессой под сандаловым деревом.

***

С первыми лучами рассвета в город заехал чёрный ронин. Верхом на старой гнедой лошади он одиноко передвигался по безлюдным улицам. Утро выдалось прохладным. Дул порывистый ветер и капал мелкий дождь. Несмотря на неприятную сырость, в кузнечной мастерской, той, что на окраине города, всё также кипела жизнь. В такую рань только здесь для ронина была открыта дверь. Его старая кляча остановилась напротив этой мастерской. Когда ронин спрыгнул с седла, бедная лошадь затряслась всем своим худым телом. Воин поспешно погладил её бок и выпирающие рёбра.

Подойдя к входной двери, он в нерешительности замер перед ней. Ему хотелось повернуть ручку и открыть её, но бесконечные сомнения не давали ему это сделать. Он недовольно проворчал:

– Вот же холера! Что я делаю? Зачем всё это? Ах-х, уже поздно сомневаться – пути назад нет.

В это же время внутри мастерской не стихал звон ударов по наковальне. Здесь плавился металл и постоянно пахло серой. Кузнец работал днём и ночью, порой не бывая дома неделями. Делая для самураев и их сюзеренов мечи и кольчуги, этот искусный ремесленник придавал железу любую форму и структуру. Он, словно скульптор, создавал в своей кузнице шедевры войны.

Невысокая и стройная девушка надела толстые рукавицы и достала из печи раскалённый продолговатый кусок стали. Положив его на наковальню, мастер взял в руки молот и принялся придавать будущему мечу плоскую форму.

Далеко не каждый день увидишь девушку кузнеца, однако она была талантливее многих мужчин в этом нелёгком деле. Несмотря на свою худобу, она могла поднять огромные куски стали и таскать с реки галлоны воды. Её руки всегда были грубы и лишены той нежности, что свойственна дамам её юного возраста. Но даже такая тяжёлая и трудная работа не лишила её природной красоты. Вечно чумазое личико врезалось в память каждому всаднику, что заезжал сюда подковать лошадь. Её однозначно можно было назвать милой и привлекательной с этими веснушками на румяных щёчках, слегка-пухлыми алого цвета губами и тонкими изящными чертами лица. Часто усталые, но не лишённые блеска изумрудные глаза отражали её добрую и наивную сущность. Её огненно-рыжие ниспадающие до плеч волосы из-за пара и сажи почти всегда были сальными и жёсткими, но при этом пахли соломой и свежескошенной травой.

Девушка перестала колотить раскалённую сталь на наковальне. Огромными щипцами она взяла красный и плоский кусок. Опустив его в холодную воду, из бочонка повалил привычный пар, заполонивший всю кузницу. В этот момент усердной работы дверь мастерской открылась и на пороге появился человек в чёрных одеяниях. На его лице всё также была повязка, но, несмотря на это, сквозь марево густого, почти как туман, пара, девушка сразу узнала ронина. Щипцы вместе с огромным куском стали выпали из её рук, послышался звонкий удар об пол. На её чумазом и раскрасневшемся лице появилась та самая улыбка с ямочками, которая когда-то согревала сердце воина. Глядя на нежданного гостя, её глаза стали мокрыми. Чистые и прозрачные, словно горный хрусталь, слёзы стекали по её щекам, но доходя до подбородка, они становились сплошь чёрными от осевшей сажи на лице.

– Привет, Мира, – его голос обрёл несвойственную ему мягкость.

Она отрицательно помотал головой и еле слышно промолвила:

– Где же ты пропадал все эти годы?

– Там же, где и всегда. Сражался с чудовищами.

– Ну и как, всех убил?

– Всех.

Мира подбежала к чёрному ронину и крепко обняла его обеими руками. Прижимаясь лицом к его груди, она шёпотом произнесла:

– Я так рада тебя снова видеть. Я знаю, что это опять ненадолго, но лучше так, чем ничего.

Он промолчал, ласково погладив её рыжие волосы.

Они расположились на крыльце и очень долго общались. Больше всего болтала Мира, она глядела на него своими наивными глазами и задавала тысячи вопросов. Ронин неохотно на них отвечал, сдержанно и скромно рассказывая о тех приключениях и сражениях, что ему довелось испытать в многолетних странствиях. Он никогда не хвастался своими сражениями, считая, что убийствами и причинением насилиям нельзя гордиться. Он частенько произносил фразу своего покойного господина: «Хороший воин победит в битве, но великий воин не допустил бы её». Однако попробуй это объяснить молодой и импульсивной девчонке, охотной до рассказов про безумные приключения и кровавые сражения с бандитами.

– Я, в общем-то, заехал к тебе по делу, – резко вставил ронин.

– А то раньше было по-другому! – усмехнулась девушка.

– Да, верно, – иронично признал он.

Она встала напротив чёрного ронина и низко поклонилась до самой земли. Это было сделано вразвалочку, с откровенной издёвкой и детским озорством на веснушчатом лице.

– О благороднейший господин! Мира Миядзаки к вашим услугам, чем же могу быть полезной? – она произнесла это с наигранной покорностью и пыталась сдержаться, чтобы не засмеяться.

Последовал прямолинейный ответ:

– Я хочу забрать свои доспехи, Мира.

После этих слов она тут же стала серьёзной и с недоумением посмотрела на своего старого друга.

– Ты оставил у меня их на хранения десять лет назад, после того как… Столько времени прошло. Для чего они тебе сейчас?

– Если я тебе скажу, то ты мне их не отдашь, – сухо ответил ронин.

Мира улыбнулась безрадостной улыбкой и как-то печально на него посмотрела, будто только сейчас догадалась, что у того на уме.

– Да уж, загадочен, как всегда. Ладно, пошли, отдам твоё барахло. Ей богу, лучше бы ты себе девушку нашёл, приятель.

Следующие полчаса кузнец потратил на то, чтобы надеть на ронина все доспехи. Она кропотливо завязывала шнуровку и затянула заклёпки со стяжками. Покончив с этим, девушка отошла на пару метров, чтобы лицезреть своё творение во всей красе. Завороженная, с трепетом в глазах она смотрел на ронина в чёрных доспехах. В целях большей подвижности они покрывали не всё тело воина. Пластины из лёгкой и тонкой стали, обрамлённые кожей, защищали самые атакуемые места: плечи, руки, грудь, пах, бёдра и голени. Ронин подвигался и попрыгал. Он совсем отвык от них, ощущая незначительную тяжесть под их весом. Пару дней тренировок и он быстро привыкнет к ним… снова.

– Помню, как я ковала их здесь. Как же давно это было. Я тогда ещё решила сделать эту броню чёрной, и похоже, этот цвет определи твой путь по жизни. Верно?

Ронин не ответил.

– Доспехи сделаны из прочной стали и покрыты сверху толстым слоем кожи, – продолжал кузнец. – В отличие от самураев, чья броня весит гораздо больше, ты будешь легче, быстрее и проворнее. Но есть и минусы. Расстояние между пластинами слишком большое. Это делает тебя уязвимым для стрел и ножей.

– Я никогда не искал лёгких путей.

Он близко подошёл к ней и взяв за руку вложил в мозолистую ладонь девушки мешочек с деньгами.

– Здесь сто золотых, Мира. Я знаю, что ты всегда сама зарабатываешь на жизнь, честным и упорным трудом. Но также я знаю, как ты еле сводишь концы с концами… Не смотри на меня так. Думаешь если меня не было рядом, я не узнавал, как ты здесь? – Мало заказов. И кузню могут скоро отнять за неуплату налогов. Так что хоть раз отбрось свои чёртовы принципы и просто прими эти деньги. А я…. – её старый друг неловко отвёл взгляд в сторону, – Что ж, мне пора уходить.

Он направился к выходу, но девушка бросилась вслед:

– Подожди, не спеши, мы ведь с тобой так давно не виделись. Я хотела тебе столько всего рассказать, да и ты был со мной не до конца откровенен. Так и не сказал, куда снова собираешься держать путь, я же…

– Мира, – сказал черный ронин, остановившись у порога, и бросил через плечо, – я благодарен тебе за все те годы дружбы, что ты подарила мне, но теперь я больше не вернусь. Я отправляюсь в своё последнее странствие. Чувствую, оно будет самым тяжёлым и трудным в моей жизни, ибо на сей раз я делаю это ради чести… Уверен, прольётся немало крови, будет много смертей, и кто знает, быть может и меня настигнет злой рок. Но именно таков мой путь, и ничего большего я не жду.

Он отвернулся от неё. Закрыл глаза. Тяжело вздохнул. И напоследок произнёс:

– Мне было очень важно увидеть тебя в последний раз… Береги себя.

Чёрный ронин исчез.

***

Она была сломлена. Казалось, весь мир перестал для неё существовать. Принцесса закрылась в своей комнате. Свернувшись калачиком, она бессмысленно пялилась в голую стену. Юная госпожа перестала что-либо чувствовать, кроме боли. Ненависть, отвращение и стыд тоже были, но боль перекрывала их с лихвой. Ей не хотелось жить. Все её мысли вертелись вокруг самоубийства.

Финальным аккордом послужила погода. Темные тучи сгустились в небе, заслонив собой луну и звёзды. Засверкали молнии и послышался гром. Всего минуту назад ночь была тёплой и приятной, а сейчас яростный ливень обрушился на стены дворца и поднялся сильный ненастный ветер.

Удивительно, как мир способен измениться в мгновение ока. И, пожалуй, это относилось не только к погоде.

Щёки принцессы были мокрыми, а глаза жгуче краснели от слёз. Не в силах больше терпеть эту боль, она взяла веревку от своего халата. Встав на стул, она привязала один её конец к потолочной балке, а другой – вокруг шеи. Сквозь всхлипы из её горла вырывался жалобный стон. Принцесса решила в последний раз посмотреть в окно перед тем, как шагнуть вперёд.

На улице природа сходила с ума. Молнии без остановки били по линии горизонта. Вдалеке, почти за пределами сада, принцесса увидела то самое сандаловое дерево. Под сильным ветром оно прогибалось. Шквальный поток дождя ломал все его сучья и ветви.

Принцесса решилась прыгнуть со стула… Дерево очень сильно прогнулось от ненастной погоды, ещё чуть-чуть и ствол переломиться пополам… «Я это сделаю… Всего лишь один шаг,» – внушала себе несчастная девушка… Его ствол трещал. Кора лопалась и рассыпалась, как труха. Дерево должно было сломаться…

Она дышала тяжело и прерывисто. Кровь прильнула к её мокрым от слёз щекам. Чтобы не оставить себе пути назад, принцесса в упор смотрела на сандал и в деталях вспоминала, как лорд Анджей её насиловал…

Звучат раскаты грома, и молния бьёт совсем рядом с деревом. Внезапно ненастье прекратилось. Ветер и дождь стихли. Почти все деревья в долине были свалены, кроме того самого сандала. В отличие от своих соседей, оно было более тонким и не таким крепким. Все его сучья были оторваны и разбросаны во все стороны. Дерево стояло голым, но не сломленным…

Принцесса упала на колени посреди комнаты, бросив верёвку в сторону. В этот момент боль отступила, и на её место пришла злость. Злость на всех, на всё и на себя в том числе. «Если быть принцессой означает представлять собой слабую и беззащитную даму, то я не хочу быть принцессой. Я не собираюсь выходить замуж за этого поганого ублюдка Анджея! Я не намерена быть проданной ему своей семьёй в качестве политического подспорья, – думала она, выпалив вслух:

– Я… я отказываюсь быть принцессой. Я отрекаюсь от своей императорской крови и от всего, что меня с этим связывает!

Под покровом ночи, сразу после бури, она незаметно для всех покинула дворец и безвозвратно исчезла. Потом ходили слухи, что её видели на юге. Там, где сплошные пески и жгучее солнце.

Глава 2

Перепутье судеб

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся

Древняя китайская пословица

Стоял безумно жаркий полдень. Небо было ясное, и солнечные лучи раскаляли воздух. Он, словно пар, обжигал гортань и лёгкие при каждом вдохе. Аномальная жара убивала всё живое, что и так с трудом существовало в этой местности.

Здесь, на протяжении сотен километров, находилась всего одна дорога. Чёрная грунтовая монолитная линия тянулась от горизонта до горизонта. С правой стороны от неё располагалось бескрайнее море жёлтого песка. Оно лежало то совершенно ровно и гладко, то переливалось в извилистую и вечно волнующуюся форму с бесконечными ухабами и резкими углублениями. Если посмотреть по левую сторону этой дороги, то можно было лицезреть… о чудо! Точно такой же унылый пейзаж.

И через эту необъятную пустыню, ступая по чёрной словно сажа дороге, шёл человек. Плотный балахон с капюшоном полностью скрывал его лицо. Со стороны путник походил на священника, но это было лишь с виду. Каблуки на его сапогах уже почти стёрлись от тёмной грунтовки, по которой он вновь и вновь ступал, несмотря на безумную усталость и боль в ногах. Странник не рассчитывал преодолевать остаток своего пути пешком, но выбирать не приходилось. Его лошадь издохла ещё три дня тому назад. Да, подобная жара способна убить любого. Он чувствовал, что вот‑вот настанет и его черёд, ибо голод и жажда ослабили его и начали сводить с ума. Как назло, за последние сутки на его пути не попалось ни одного зверька, ни одной птицы или даже змеи. Ничего из того, что можно было убить, зажарить и съесть. Даже чёртовы кактусы куда‑то подевались. Чёрный путник сейчас бы не побрезгал выпить их донельзя горького сока, лишь бы это хоть как‑то придало ему сил идти дальше.

«Сокол не клюёт брошенного зерна, даже если ничего не ел. Подобно ему и воин обязан показывать, что сыт… даже если умирает от голода,» – произнеся это вслух, странник смог найти волю подавить в себе изнеможение и даже мигрень, вызванную неумолимо палящим солнцем, ведь сказанное не было пустым звуком. Это был один из постулатов великого кодекса бусидо, являющегося мантрой и молитвой для каждого уважающего себя самурая, коим когда-то был этот человек.

Путник внезапно остановился. Он резко повернулся назад и стал напряжённо вглядываться вдаль, но ничего, кроме следов от своих собственных сапог, не увидел. «Нет, там что‑то есть, – сказал сам себе, – что‑то большое… И оно очень быстро приближается сюда!».

Чутьё и тонкий слух его не подвели. На горизонте появилась карета, запряжённая шестью лошадьми. Она мчалась во весь опор и развивала сумасшедшую скорость. Странник по привычке достал из кармана повязку и плотно натянул её на лицо до самых глаз. Только после этого он вытянул правую руку в сторону и начал бешено махать приближающемуся транспорту. Экипаж проехал мимо, обдав потоком жгучего воздуха и песка. С каждой секундой он неумолимо отдалялся от него, оставляя за собой шлейф из поднятой пыли. Кучер словно и не заметил маячащего перед ним человека. Понимая, что эта карета, возможно, его последний шанс на выживание, странник предпринял отчаянные меры. Из-под чёрного балахона он достал небольшой метательный нож. Лезвие сверкнуло на солнце. Словно удар хлыста, его рука резко замахнулась, ловко воткнув нож прямо в заднее колесо кареты по самую рукоять. Совершив полный оборот, дубовый обод повозки покрылся трещинами. Из-за платка и капюшона не было видно, как улыбка расплылась по лицу странника, – болезненная, вымученная и некрасивая, но всё же улыбка.

Крепко схватившись за поводья, кучер решил не тормозить лошадей, а только ещё сильнее их начал разгонять, считая неразумным останавливаться и подвозить незнакомого человека. Да и потом, было что‑то подозрительное в том, что «священнослужитель» оказался здесь посреди пустынной глуши. Нет, у извозчика есть чёткое и важное задание – довезти пассажира до города Сан‑венганзе. Однако миловидная девушка, сидевшая в карете и с сожалением глядевшая на человека в чёрных одеяниях, считала иначе. Её сердце, пылающее добродетелью, пожелало остановить транспорт и принять обездоленного путника, любезно оказав ему помощь. Но к несчастью, в скором времени помощь потребовалась ей самой. Внезапно раздался звучный треск дерева, после чего задняя часть повозки с грохотом повалилась вниз. Послышался шаркающий звук, и транспорт начал вилять из стороны в сторону. Кучер что было сил натянул поводья, чтобы остановить бешено мчащийся экипаж. Услышав приглушенный женский стон, он подорвался с места и немедленно распахнул дверцу.

– Вы в порядке, госпожа? – с жаром спросил извозчик.

Тяжело дыша, девушка ответила:

– Да, всё хорошо, просто… укачало. Что произошло, Сан‑зе?

– Кажется, колесо сломалось. Я пока схожу и посмотрю, что можно с этим сделать. А вы сидите здесь и не вылезайте, вам следует отдохнуть после такого потрясения.

Кучер, он же Сан‑зе, был немало удивлён, когда увидел, что от колеса ничего не осталось, кроме щепок. Вытащив из багажного сундука запасное, мужчина оказался в затруднительном положении: бедный извозчик не мог одновременно поднимать опущенную сторону кареты и ловко производить замену. Для этого требовалась лишняя пара рук, а прибегнуть к помощи хрупкой барышни не позволяла гордость. Что же ему было делать?

– Похоже, вам нужна помощь.

Сан‑зе всего передёрнуло. Голос прозвучал со спины и настолько внезапно, что кучер чуть не свалился с ног. Развернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого мгновение назад не хотел даже замечать. Лица его не разглядеть, но зато ясно были видны холодные карие глаза, – от них веяло чем‑то не добрым.

– Как ты оказался здесь? – рассеянно произнёс Сан‑зе.

Странник не ответил. С головы до ног он оценивающе посмотрел на староватого мужчину с брюшком, выпирающим из‑под рубашки, сединой на висках и морщинами под глазами.

– Что ж, спасибо, что остановились и не бросили бедного путника на произвол судьбы, – заговорил странник хрипловатым и грубым голосом. – Правда, вы перед этим проехали добрых полтора километра… Ну да ладно. Видно, у вас колесо сломалось. Не повезло. Позвольте помочь, одному вам явно не справиться.

Сан‑зе смекнул, к чему клонит этот незнакомец и резко ответил:

– Ты что, самый умный? Думаешь, поможешь мне поменять это чёртово колесо и тем самым сможешь заработать себе бесплатную поездку в моей карете? Чёрта лысого тебе, а не бесплатная поездка! Проваливай отсюда, мне не нужна твоя помощь! – он стоял и смотрел на странника злобным и испепеляющим взглядом, затем продолжил: – Я и в первый раз, когда увидел тебя, не хотел брать в попутчики, а сейчас – так подавно…

– Хватит, Сан‑зе! – прозвучал женский голос.

Человек в чёрном обернулся и увидел, как распахнулась дверца. Словно канарейка, вылетающая из клетки, вышла молодая и невероятно красивая девушка. Аккуратно спускаясь по ступенькам, она смело подошла к незнакомцу. Тот в свою очередь отшатнулся и не моргая смотрел на неё, но на этот раз не сухим оценивающим взглядом, а с неким трепетом.

На ней было лёгкое белое платье с кружевами на рукавах. Её светло‑русые волосы были перевязаны красной ленточкой. Гладкая и белая словно снег кожа, стройная и изящная фигура… и эти глаза, нежно‑голубые, напоминающие цвет ясного неба, произвели на странника неизгладимое впечатление.

– Как ваше имя? – спросила девушка.

– Моё имя?.. – глупо переспросил странник.

– Да, ваше имя.

– Моё имя Кай.

Она протянула ему руку и улыбнулась открытой и доброй улыбкой.

– А меня зовут Луна. Приятно познакомиться, Кай.

Он как‑то неуверенно пожал её ладонь и ответил:

– Взаимно, Луна.

После этого девушка стала уговаривать и чуть ли не умолять Сан‑зе взять этого человека с собой. Тот с горем пополам всё же согласился на эту авантюру, и теперь Кай стоял и держал карету, в то время как Сан‑зе закручивал новое колесо. Шипя от злости, он что‑то бурчал себе под нос. Кучер был, мягко говоря, недоволен тем, что пришлось взять этого проходимца с собой, потому‑то он намеренно делал свою работу медленно, чтобы путник как можно дольше стоял и держал тяжеленую карету.

Тяжело вздохнув в свой платок, он повернул голову в сторону и случайно увидел чуть вдалеке зверя. Это был рыжий койот. Он бегал и прыгал посреди песчаных барханов и рытвин. Его уши стояли торчком, а хвост вилял из стороны в сторону. «Жалко, я сейчас не могу его подстрелить. Славный вышел бы ужин,» – подумал изголодавшийся Кай.

Койот резко остановился. Перестав резвиться, он медленно развернулся на своих лапах и в упор уставился на чёрного скитальца. Странника это слегка смутило, но глаза зверя ввели его в ступор: правый был тёмно‑зелёного цвета, а левый – ярко‑золотистого.

– Трикстер! – прошипел человек в чёрном.

– Я слежу за тобой, mon ami! Запомни лишь одно: всё не то, чем кажется на первый взгляд…

Тёмно‑карие глаза злобно сверкнули. Кай терпеть не мог этого демона и уже во второй раз испытывал тягу к его убийству. Койот широко улыбнулся, обнажив ряд острых как бритва зубов. Затем он подмигнул своим золотистым глазом, и тут откуда ни возьмись начал клубиться и сгущаться ядовито‑зелёный дым. Он поглотил рыжего зверя, словно живое облако…

– Эй! Я ещё пять минут назад всё закончил, можешь отпустить наконец карету, – с ухмылкой сказал Сан-зе.

Опустив карету, странник снова посмотрел в сторону ухабов, но говорящий койот исчез, не оставив после себя и следов на песке. Исчез и зелёный дым.

– Привиделось, – растерянно пробормотал Кай. – Да… Сколько дней я уже шастаю по этой гиблой земле? Чёрт его знает. Похоже, меня знатно припекло, вот и мерещится всякое…

Понемногу успокоив себя, Кай сел в карету. Сан‑зе дёрнул поводья, и лошади резко помчались по уже привычной для них дороге. Но этот зверь не был галлюцинацией. Койот всё так же сидел посреди песчаных ухабов и молча наблюдал за удаляющимися людьми. Он снова улыбнулся, но его коварная улыбка и глаза, излучающие безумие, не сулили ничего хорошего. Они предвещали лишь новую и весьма недобрую встречу.

– Что с вами? У вас такой вид, будто призрака увидели.

– Всё в порядке, просто я слегка измождён от долгого пути. Я премного благодарен вам за то, что не оставили меня и решили подбросить до ближайшего города, – по‑простому ответил Кай.

– О чём вообще речь? Каждый раз, когда ты можешь помочь кому‑то, просто сделай это и радуйся тому, что Бог отвечает на чьи‑то молитвы через тебя. Вы же всегда так говорите, не правда ли?

– Я? – удивился Кай.

– На вас ведь ряса… Стало быть, вы священник, или я что‑то неправильно поняла?

– Нет, всё так, – спохватился странник, – просто от усталости я хуже понимаю людей. Хм… вы, в общем‑то, всё верно сказали: помогай ближнему своему и освободи душу от корысти.

Карета ехала в умеренном темпе, её не особо трясло, так как дороги были вполне себе ровные и без всяких ям. Девушка в белом сидела напротив человека в чёрном. Её взгляд был сочувственным. Она боялась себе представить, как долго тот мог в одиночку странствовать по этим пустошам.

– Вас, наверное, очень мучает жажда и голод? Позвольте мне накормить вас.

– Вы очень добры ко мне, Луна. Но я, пожалуй, воздержусь.

– Прошу вас, не надо стесняться. Я ведь вижу, как вы истощены. Кай, вам необходимо подкрепиться и набраться сил. Не то боюсь, вы можете не дотянуть до города.

– Поверьте, вам не стоит так беспокоиться о моём состоянии. Я чувствую себя вполне нормально, и пока не хочу есть и пить. Мне нужно лишь немного поспать.

– Что ж, тогда я не буду вам мешать. Отдыхайте, Кай.

Он закрыл глаза и пытался отдаться сладким объятиям сна, но голод и жажда не давали ему уснуть. Луна была права, он был истощён и ему необходима была еда, однако он не мог воспользоваться предложением дамы. Поесть и попить означало снять чёрную повязку и обнажить своё лицо, а этого Кай не мог допустить, ибо не желал ей смерти. Он посмотрел на задумчивую девушку, глядящую в окно, и увидел в чертах её лица что‑то до боли знакомое. Поняв, что уснуть ему пока что не удастся, ронин решил попробовать завязать разговор с этой барышней.

– Откуда вы?

Простой вопрос выбил её из колеи. Все мысли до этого были о будущем, о том, что ей предстоит делать, когда она доберётся до города, и куда двигаться дальше.

– Я из Санте‑Лу, – выражение её лица не изменилось, но странник заметил в этих голубых глазах проблеск опасения.

– У меня почему‑то такое чувство, будто я уже где‑то видел вас.

– Навряд ли. Скорее всего вы меня просто с кем‑то путаете, со мной такое часто бывает. Видно, у меня очень заурядная внешность.

– Я бы так не сказал.

– Я росла в обычной крестьянской семье. Мой отец, знаете, он довольно властный мужчина, всю мою жизнь только и делал, что запрещал мне контактировать с обществом. Так что, кроме своего двор… – она чуть было не сказала дворца. – Кроме своей фермы, я ничего не видела. И где бы мы могли с вами увидеться, я даже не представляю. Разве что в другой жизни.

Последнюю фразу она произнесла с лёгкой усмешкой, словно это могло быть правдой. Кай сделал вид, будто ответ его удовлетворил, но в одном он сделал точный вывод: она бежит. Бежит от прошлой жизни, а может и от конкретного человека. Девушка тоже с любопытством поглядела на своего попутчика. Хоть лицо странника и было наполовину скрыто, однако он явно был мужчиной средних лет. На десять, быть может двенадцать лет старше Луны. Он казался ей необычным и, несомненно, загадочным, но его глаза… Они оставили странное впечатление. Такие карие и в тоже время холодные словно лёд, несущие в себе мужество, силу и… Было в них что‑то ещё, чего Луна не могла понять.

«Смерть, – подумал Кай. – Я не могу с ней долго оставаться, всё всегда заканчивается одинаково… Ишида был прав, сама смерть ходит за мной попятам. Эта девушка слишком добра и наивна. В скором времени я должен буду покинуть её, продолжить свой путь один. И так будет правильно».

– А почему вы носите повязку на лице? – слегка нахмурив брови спросила барышня. – Весьма необычно для священника.

– Это… такова ноша которую я взвалил на себя во имя бога, – нашёлся с ответом странник. – Обет на обезличенность если угодно.

– Вот как. Хм, интересно, откуда вы? В смысле, где у такого человека как вы может находиться дом?

– Я живу там, где я есть, – сухо ответил Кай.

– Другими словами, нигде?

– И везде. Да, когда‑то у меня был большой дом, камин и тёплое кресло напротив него. Но это было так давно, что уже трудно вспомнить. Где‑то в закоулках моей прошлой жизни, до того, как я стал… священником. Теперь же я всегда в странствиях. Далёкий путь – вот моя родная обитель.

– Думаю, это всё равно интересней моей до боли нудной жизни в четырёх стенах, – с лёгкой улыбкой заключила девушка.

– Всё относительно, Луна. Порой у меня возникает желание начать спокойную и размеренную жизнь, но вот только это не для меня. Не таков мой путь. Да, знаю, звучит как‑то глупо, я это к тому, что мы не всегда способны выбирать, кем нам быть. Чаще всего наши жизни уже предопределены судьбой и противиться ей бессмысленно.

Девушка терпеливо слушала, но последнее предложение из уст человека в чёрном прозвучало на её взгляд как‑то цинично, что заставило Луну вступить в полемику с Каем.

– Вы правы, это действительно звучит глупо, – мягко начала она. – Иногда нам действительно навязывают быть «такими» или «другими», всякий раз принуждая совершать то, что мы вовсе не обязаны делать. Но суть в том, что как бы сильно на нас не давили обстоятельства, у каждого всегда есть свой выбор. Этот выбор и определяет, что ты за человек. И если, как вы говорите, наша судьба уже предопределена, то жить нужно исключительно наперекор этой судьбе!

– Что же, вопреки всему и несмотря ни на что?

– Да! Только так и не иначе.

В её глазах горел огонь. Она была абсолютно убеждена и наивно верила в каждое свое слово. Не один человек не смог бы заставить усомниться её в личном мировоззрении. В этом она была по‑своему мила страннику. Он уловил в ней то, что сам когда-то потерял. Тот самый свет души, что в темнейшие ночи способен гореть ярче звёзд.

– Почему вы так на меня смотрите? Что‑то не так?

– Всё так, – опомнился Кай. – Просто вопрос в голове вертелся… Куда же вы сейчас держите путь?

– Самый ближайший город отсюда – это Сан‑венганзе.

– Нет, я имею в виду после. Как я понял, этот город послужит вам лишь перевалочным пунктом, после которого вы отправитесь…?

На её лице появилась неестественная и немного печальная улыбка.

– Если честно, я и сама не до конца понимаю, куда мне ехать. Эх, сложно объяснить… В последнее время чувствую себя заблудшей девчонкой. Пока что я в поисках одного человека, скажем так, старого родственника. Но где он сейчас находится – один лишь бог знает.

«В этом и есть всё бегство от судьбы. Потерявшаяся девчонка не знает, куда и зачем ей идти. Хотя может она в чём‑то и права. Может чувство потерянности лучше, чем ощущения кукловода за спиной. Да, пожалуй, быть неприкаянной душой чуть лучше, чем марионеткой в руках бога,» – подумал мнимый священник.

Бессонные и изнурительные ночи не прошли бесследно. Ровный и спокойный ритм кареты действовал как снотворное. Кай начал клевать носом, веки становились тяжелыми, неспособными разлипаться. Он наконец‑то погрузился в глубокий сон без сновидений.

Они продолжали ехать ещё много часов, солнце уже шло к закату. Вдоль дороги начали появляться хвойные деревья и различная растительность, бесплодные земли остались далеко позади. Карета быстро приближалась к городу, его очертания уже вырисовывались на горизонте. Кучер раньше времени начал предвкушать долгожданный сон в мягкой кровати и чашку горячего чая, однако его грёзам не суждено было сбыться. Из густорастущих елей и кустов один за другим стали выскакивать всадники. Их было семеро. Быстро сгруппировавшись между собой, они начали тормозить и мешать экипажу. Упряжь из шести лошадей сталкивалась с конями разбойников, сбивалась с общего такта и не могла слушаться Сан‑зе. Пришлось остановиться. Всадники сделали тоже самое.

Вызванная суета не на шутку обеспокоила юную принцессу. Она сидела в карете и с тревогой в сердце стала смотреть в окно на происходящее. Кай же в свою очередь не вздрогнул и не шелохнулся. Свернувшись в своём балахоне и укромно прижавшись в углу, он безмятежно спал.

Всадники спрыгнули со своих лошадей. Какого было удивление Сан-зе, когда он разглядел омерзительную семёрку мужчин, одетых в грязную и дурно-пахнущую одежду и вооруженных кто чем: мечами, секирами и даже арбалетом. Медленной и уверенной походкой один из них направился к кучеру. Ему хватило доли секунды, чтобы проникнуться призрением, по всей видимости, к главному из них.

– Ну что, куда едем, приятель? – спросил подошедший оборванец.

– В единственный город, который находится за много миль отсюда, – в Сан‑венганзе. Думаю, было глупо подобное спрашивать, приятель.

– Глупо? Ха‑ха, я скажу, что глупо. Глупо было ехать сюда! Готов поспорить, ты понятия не имеешь, что этот город из себя представляет. Он – это ад и рай одновременно, всё лишь зависит от того, сколько у тебя денег в кармане.

Повисло молчание. Неприятный мужчина смотрел на кучера жадным и злобным взглядом.

– Не любишь отвечать на вопросы, хорошо. Если ты ещё не понял, то мы стражи этого города. Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо. Тебе придётся заплатить, чтобы попасть в Сан‑венганзе живым! И на этот раз советую не тянуть с ответом.

Сан‑зе прекрасно осознавал, что он не боец, а их было семеро, вдобавок все вооружены. Он с горечью на сердце вытащил из кармана свой кошелёк и отдал его бандиту.

– Вот и славно! Не так уж это и болезненно, верно? Вот была у меня одна уморительная история про перегонщика скота, который…

Не успев договорить, главарь так называемой «стражи» увидел через окно кареты девушку, чей блаженный лик очаровал немытого разбойника.

– Господи, парни, мы искали медь, а нашли золото! Иоши, Акайо, приведите мне эту девку.

Два самых крепких разбойника вероломно ворвались внутрь, с треском вырвав с петель дверцу. Луна защищалась, брыкалась, била и кричала, но всё было тщетно. Они выволокли ее, держа за подмышки, и поставили напротив своего главаря. Лицо девушки исказила гримаса страха. Он смотрел на неё жадными похотливым глазами, как голодный волк на овечку.

– Здравствуй, красавица! Ты что, спустилась к нам с небес? Чёрт, да я в жизни не видел девушки милей!

– Не смейте трогать её! – вскричал Сан‑зе и спрыгнул с кареты.

Он хотел оттолкнуть всех разбойников, которые окружали Луну, и дать ей возможность бежать, пока он самоотверженно будет отвлекать их на себя, но его планам вновь не суждено было сбыться. Одним ударом бандит сбил его с ног. Упав на землю, несколько разбойников тут же принялись его пинать.

– Не смей открывать рот, когда я к тебе не обращаюсь! – яростно закричал главарь. – Ты потерял всякое право голоса, когда отдал мне свои деньги, так что не рыпайся и веди себя так, как тебе положено, слизняк!

– Хватит, не бейте его! – взмолилась девушка, увидев, как разбойники не щадят Сан‑зе.

Резко развернувшись, оборванец ударил её прямо по лицу тыльной стороной ладони. Девушка всхлипнула и схватилась за покрасневшую щёку.

– Тебя это тоже касается, красотка!

– Что вам от нас нужно? – сиплым голосом спросила испуганная Луна.

– Много чего. Сначала я хотел забрать все деньги и, быть может, вашу карету, но теперь мне прельстило взять кое‑что ещё… – с этими словами его грубые пальцы прикоснулись к её талии и не спеша опустились чуть ниже пояса.

Безумный взгляд разбойника не сулил ничего хорошего. Губы изогнулись в зловещей улыбке, обнажив ряд жёлтых, местами гниющих зубов. Остальные шестеро принялись окружать её со всех сторон. В этот момент ей стало по‑настоящему страшно, но вместе с тем она кое‑что вспомнила, – вспомнила ту отвратительную причину, по которой юная принцесса и покинула свой дворец. Это было словно дежавю, которое вызвало в ней ряд дурных эмоций. В одну секунду страх смешался с яростью, гнев и обида взяли над ней верх, а испуганные глаза сменились пылающим гневом. Она развернулась на месте и со всей силы ударила похотливого разбойника. Главарь зашатался и чуть не свалился. Он сплюнул на землю сгусток крови и негодующе уставился на яростную барышню.

– Притронешься ко мне ещё хоть раз, урод, и я тебе челюсть сломаю!

– Ха‑ха, а ты не такая уж и добренькая, стерва. Ну, ничего, так даже веселей будет. Парни!

Бандиты схватили девушку, она изо всех сил брыкалась и сопротивлялась, пыталась снова кого‑нибудь ударить, но все приложенные усилия были напрасны. Четыре здоровых мужика крепко держали её за руки и ноги.

– Отпустите меня, грязные ублюдки! – визжала несчастная Луна.

– Отпустить? – главарь вопросительно изогнул одну бровь. – Конечно, мы тебя отпустим, но только сначала тебе придётся ублажить меня и всех моих друзей.

В эту секунду девушка увидела на его лице не то улыбку, не то оскал. Подобное пугающие выражение лица было и у всех остальных. Бандит принялся рвать и стягивать с неё платье.

– Чувствую, это подарок свыше, парни. Наверняка она ещё девственница. Не страшно, красавица, сейчас я покажу тебе настоящего мужика!

– Отпустите её.

Все разбойники одновременно обернулись в сторону этого хриплого и неприятного голоса. Посреди дороги стоял человек в чёрном. Из-за плотного балахона и капюшона они также приняли его за священника.

– Какого хрена? Откуда он взялся? – возмутился главарь.

– Наверное, он тоже был в карете, но мы его не заметили, когда вытаскивали девку, – ответил один из разбойников.

– Отпустите девушку, – лишь повторил человек в чёрном. – Не то я…

– Не то что? Зачитаешь нам проповедь, святоша? – усмехнулся главарь.

– Да, – невозмутимо ответил тот.

– Ха‑ха, неужели ты думаешь, что нас это остановит? Хотя давай, смеха ради, мне будет интересно это послушать.

И он произнёс им проповедь, но это было наставление совсем не священника:

– Вы сами выбрали этот путь. Жизнь течёт странным образом, и сделанный вами выбор привёл вас сюда, как и мой. Я предоставлю вам новый выбор: уйдёте – будете жить, останетесь – примите свою судьбу.

Сначала среди разбойников прошёлся лёгкий смешок, затем каждый из них залился диким хохотом, и вот они уже превратились в толпу гогочущих гиен.

– Думаю, мы выберем второй вариант. И ещё кое‑что, – таким же смеющимся голосом сказал главарь. – Приятель, для священника у тебя очень хреновые нравоучения.

– А кто сказал, что я священник? – человек в чёрном скинул с себя балахон.

В ту же секунду смех бандитов прекратился, и они замерли как вкопанные. В лучах багряного заката пред всеми, в том числе и Луной, предстал воин, облачённый в чёрные доспехи. Он стоял неподвижно и всем своим видом излучал хладнокровное спокойствие. Его лик всё так же скрывала повязка, но глаза отчётливо выражали суровость. Бандиты с неподдельным удивлением смотрели на то, как в мгновение ока человек, которого они приняли за простого священника, перевоплотился в пугающего мечника. Ловким движением руки он вытащил из‑за спины катану. Лезвие блеснуло в красных лучах заходящего солнца. Кай направил остриё в сторону разбойников и произнёс:

– Сделанное вами решение и последующие за ним действия являются отражением вас самих.

Всеобщее удивление сменилось злостью. Бандиты по очереди вытащили своё оружие, нервно сжимая рукоять в ожидании боя. Главарь чувствовал себя обманутым. Его глаза загорелись, а лицо исказила гримаса злобы.

– Принесите мне голову этого наглеца!

Первым атаковал арбалетчик. Его тетива соскочила, и стрела полетела со скоростью света, но воин отбился. Сжав свою катану обеими руками, широким шагом он шёл прямо на них. Разбойники не заставили себя долго ждать. Они скопом ринулись ему навстречу. Последовал вихрь ударов, клинки со свистом разрезали воздух и звонко ударились об вражескую сталь. Чёрный мечник ловко, словно пантера, уворачивался, не давая себя окружить. Парируя атаками, воин не забывал отступать и делать ловкие пируэты в сторону. Так продолжалось ещё несколько минут, пока их организованные выпады не пошли на спад.

Самый молодой и в то же время глупый из разбойников, отчаянно полагаясь на силу, нежели чем на скорость, атаковал лжесвященника. Чёрный мечник нанёс резкий встречный удар и отрубил его руку. Она упала на землю, всё так же крепко сжимая рукоятку меча. Нервно дёргаясь в конвульсиях, он издал оглушительный визг, после чего фонтан крови забрызгал всё вокруг. Неумелый бандит даже не успел почувствовать, как воин перерезал его глотку еле заметным движением клинка. Его крики превратились в жалобный булькающий хрип. Но он на этом не закончил. Пока охладевший труп молодого парня медленно оседал наземь, Кай стремглав атаковал ещё двоих близ стоящих разбойников. Два удара – два трупа. Мечник вспорол им животы, от чего их внутренности вывалились наружу. Оборванцы не успевали защищаться. Движения воина были отточены и грациозны, каждый удар и взмах сверкающего меча нёс за собой смерть. Это был кровавый кордебалет с оркестром из истошных криков. Разбойники бились против него яростно и неистово. Он же хладнокровно расправлялся с каждым их них, не вкладывая в это ни малейшей эмоции. Его разум был чист и холоден, а в глазах не было и тени сочувствия.

Бой был окончен, когда земля пропиталась кровью. Шесть бездыханных трупов валялись посреди темной дороги. Их части тел были разбросаны на каждом шагу. Воин стоял посреди этого безумия. Тяжело дыша, он смотрел на последнего выжившего и самого главного инициатора этих событий. Разбойник приставил нож к горлу девушки. Ему было страшно, впервые в жизни он ощутил тот ужас, который испытывали его жертвы. Однако в этот момент он успокаивал себя, ведь в его руках ещё оставался последний козырь.

– Ни шагу больше, приятель, или я перережу девчонке глотку так же, как это сделал ты с моими парнями. Делай то, что я скажу, и никто не пострадает. Избавься от своего меча.

Воин посмотрел на свою сплошь залитую кровью катану и отбросил её в сторону.

– Чудно! – разбойник испытал резкое расслабление, его нож уже не так плотно прилегал к горлу девушки. – А теперь – на колени! И убери руки за голову.

Воин выполнил и это требование. Он не спеша опустился на землю, не сводя напряжённых глаз с главаря бандитов. Тот трусливо прятался за девушкой, отдавая приказы и мельком выглядывая из-за её плеча. «Всего пятнадцать метров, – подумал воин. – Расстояние до него небольшое, и всё же я могу промахнуться».

– Руки за голову… Я сказал за голову!

Молниеносным рывком воин выхватил из-за пояса нож и метнул его в разбойника. И всё же промахнулся… Целился в голову, а попал в шею. На девушку брызнула алая и тёплая струя. Жёсткая хватка разбойника ослабла, и она в страхе отскочила в сторону, неуклюже перебирая босоножками, из‑за чего и упала. Главарь же смог устоять на ногах. Шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, он растеряно глядел по сторонам и жадно пытался вдыхать воздух. Воин подобрал свой меч и подошёл к уже умирающему человеку. Надо признать, разбойник держался достойно. Он не проронил ни единой слезы или молвы о пощаде, лишь мужественно смотрел на человека в чёрном, который занёс свою катану для последнего удара.

– Что ты… Что же ты за демон такой? – захлёбываясь кровью, произнёс уже бывший главарь разбойников.

– Я – ронин.

Его тело рухнуло на колени. Голова покатилась в сторону, оставляя на пыльной дороге шлейф из струящейся крови, и прибилась к коленям девушки. Мёртвое лицо бандита, как и её собственное, выражало ужас. Она оторвала взгляд от отсечённой части тела и посмотрела на ронина. Тёмная безликая фигура стояла, сжимая в опущенной руке смертельное оружие. С ног до головы его чёрные доспехи были залиты кровью. Не в силах даже пошевелиться, Луна смотрела на него, как кролик на удава. Смотрела на то, как ронин испустил жуткий вздох, подобно быку перед тем, как бешено наброситься. Его безжалостные глаза напугали её больше смерти. В этот момент она видела перед собой не человека. Это было безумное чудовище, ненасытно убивающие всё на своём пути. Кровавый монстр сделал к ней один шаг, от чего она почувствовала, как крик ужаса сейчас вырвется из её груди…

Ронин устало вздохнул. Этот бой дался ему не легко. Он был истощён как физически, так и морально. Перед глазами всё плыло, ноги еле ощущали почву под собой. Он чувствовал, что в любой момент может потерять сознание и свалиться в беспамятство. Но повернув голову, он посмотрел на Луну. Она была до смерти напугана, однако цела и невредима. Это хоть как‑то окрыляло и давало понять, что он сражался не в пустую и все усилия того стоили. Кай хотел подойти, чтобы успокоить и помочь ей подняться с земли, но стоило ему вновь шагнуть к ней, как раздался неистовый ор. Девушка в ужасе закричала что есть мочи, и ронин резко обернулся. Крепко сжимая меч обеими руками, он искал надвигающегося врага, но кроме горы трупов здесь ничего не было. И тут мужчина понял: девушка кричит, кричит в ужасе, смотря лишь на него. Убрав меч в ножны, что висели у него на спине, Кай развёл пустые руки в стороны, показывая, что теперь безоружен.

– Успокойся, я тебя не обижу, – мягко сказал он и протянул ей руку, чтобы помочь встать. – Ничего, всё кончилось.

– Оставь меня, не подходи! – она ползком попятилась от него. – Уходи и не возвращайся!

Кай видел в её глазах страх и отвращение, – он видел в её глазах своё собственное отражение. Он растерянно отошёл от неё в сторону. Затем девушка вскочила и побежала к карете. Кучер в этот момент низвергал всё содержимое своего желудка от омерзения и страха. Даже Сан‑зе принял ронина и его деяния чудовищными. Не оставив ему и шанса на оправдание, карета стремительно умчалась прочь.

Солнце зашло за горизонт, и наступила непроглядная ночь. Чёрный ронин по имени Кай остался совершенно один посреди густого мрака и следов кровавого боя. Ещё никогда он не ощущал себя так паршиво. Обычно он всегда хладнокровен и безэмоционален. Именно состояние бесчувственной машины всегда упрощало ему жизнь. Однако сейчас он почувствовал… почувствовал горькое разочарование и острую боль в области сердца, будто его только что проткнули иглой.

«Чёртов дуболом! На что ты только рассчитывал? – этот темный и мрачный голос доносился из глубин подсознания и словно принадлежал вовсе не ему. – Неужели ты и вправду думал, что после этого она бросится к тебе в объятия и станет в благодарность осыпать поцелуями? Очнись, приятель, ты всего лишь бывший самурай и безумный для всех убийца… Давно уже пора понять, что не стоит никому помогать. Это не твой удел…

– Верно. Никакой я не герой… да и никогда им не был.

Угрюмо произнеся эти слова в ночную пустоту, одинокий воин вновь двинулся в путь.

***

Их карета ехала быстро, но подъезжая к воротам города, Сан‑зе резко натянул поводья и остановил лошадей. К нему подошли двое стражников: один был староват, другой – помоложе.

– С вами всё в порядке? – спросили они, увидев перепуганное и измождённое лицо кучера.

– Он убил их всех… – отрешённо пробормотал Сан‑зе.

– Что, простите? На вас кто‑то напал? Скажите же, что с вами произошло?

Стражники не получили от мужчины внятного ответа, тогда они заглянули внутрь кареты и увидели там молодую девушку. Луна сидела неподвижно и устало смотрела в окно, её милое личико, как и некогда белое платье, были измазаны красными разводами. Измученная девушка рассказала стражникам, что на них напали разбойники, которые пытались ограбить, забрать их карету, а затем и убить.

– Вот что, отправляйтесь‑ка в трактир. Там даже посреди ночи могут принять новых гостей. Вас как следует накормят, отогреют и предоставят тёплую постель. Эй, новичок! Чего ты встал как вкопанный? Живо открывай ворота! Не беспокойтесь так, госпожа, теперь всё позади. Всего вам доброго!

Карета не спеша заехала в город. Все последующие происходило для девушки как в тумане. Находясь в этом уставшем, полусонном состоянии, время пролетело для неё как‑то незаметно. И вот её транспорт снова остановился. Сан‑зе помог ей выйти из кареты. Ночь была холодной, дул морозный ветер. Луна прижала руки к груди и задрожала всем своим худеньким тельцем. Заметив это, Сан‑зе снял свою старую кожаную куртку и аккуратно накинул на её плечи. Они подошли к трактиру, вывеска которого гласила: «У доброй Химы». После непродолжительного стука в окнах загорелся свет, затем открылась дверь. На пороге их встретила невысокая и пожилая женщина, она удивлённо поглядела на нежданных гостей и сразу спросила:

– Кто такие и откуда будете?

– Из Санте‑Лу, я Сан‑зе – кучер, а это госпожа Луна.

– Госпожа… – пробормотала старушка. – Чего же вы стоите? В такую холодную ночь даже собаку не выгонишь на улицу. Проходите, гости дорогие. Меня зовут Хима и это мой трактир. Чувствуйте себя как дома.

Она с добродушной улыбкой на лице впустила их. Хима разожгла в камине огонь, дала гостям по тёплому пледу и наложила им еды. Это было рагу, оставшееся после сегодняшнего обеда. Закутавшись в свой плед, Сан‑зе стал уплетать трапезу за обе щёки. Луна же не притронулась к своей тарелке. Она поблагодарила старушку за такой добрый приём и спросила, куда можно лечь спать. Хима проводила девушку на второй этаж и предоставила ей отдельную и просторную комнату. Девушка оплатила проживание на несколько дней вперёд. Когда старушка закрыла за собой дверь, Луна тут же рухнула в постель. Не удосужившись даже снять с себя грязную одежду, она погрузилась в глубокий сон. Но принцесса резко вскочила с кровати, услышав, как посреди ночи раздался душераздирающий вопль…

***

Тишину ночи и блаженного спокойствия пронзил оглушительный вопль. Из глуши лесов, что росли сразу за границей городка Сан‑венганзе, доносился безумный рёв. Он внушал смятение и вгонял в дрожь даже самого мужественного воина. Никакой человек или хищник не был способен издавать подобный ужасный и отвратительный звук. В нём было что‑то потустороннее, демоническое. Даже породистые охотничьи псы стали жалобно скулить от этого рёва. Стражник погладил и успокоил собак, потрепав их по мохнатым макушкам. Через некоторое время вопль стих. Лес, как и вся долина, наконец‑то погрузился в привычный ему покой.

– На этот раз оно выло куда дольше обычного. Не хорошо это. Но‑но ребята, успокойтесь, всё уже кончилось.

Стражник снова наклонился к двум псам. Они скулили и жалобно прижимались к его ноге. Он ласково погладил их морды и почесал за ушком. Старший охранник повернул голову и как‑то мрачно посмотрел на своего молодого напарника.

– Эй, малыш! Ну, как тебе первый день на посту?

Лицо юноши исказила тревога. Он нервно расхаживал из стороны в сторону и всякий раз всматривался в тёмный лес. Не считая собак, стражников было всего двое. Их обязанностью было защищать главные ворота в городе. Но от кого? Хороший вопрос.

– Надеюсь, ты не забыл окропить лезвие своего меча серебром.

Парень кивнул и негромко спросил у своего седовласого наставника:

– А вы давно здесь служите?

Морщины на лице исказились в старческой усмешке.

– Ты ещё под стол ходил, когда я впервые заступил в этот караул. И да, чудище обитало здесь ещё задолго до меня.

После этого юноша вновь аккуратно спросил:

– А оно… оно и вправду так опасно, как говорят?

– Сегодня полнолуние. Обычно в это время оно выходит на охоту, так что, возможно, сам узнаешь.

– Что!? Оно может напасть сюда? И вы так спокойно об этом говорите!?

– А мне‑то чего терять? Я уже своё пожил. Чтоб ты понимал, сегодня последний день моей службы. Но ты не переживай, если тварь окажется совсем близко. Собаки это почуют и сразу начнут…

Два охотничьих пса резко стали лаять. Их морды были устремлены на главную дорогу. Ощетинившись, они злобно загавкали и всякий раз пытались сорваться с поводка, чтобы напасть на нежданного гостя. Молодой стражник тут же схватил лук и вытащил из колчана на спине стрелу. Трясущимися от страха руками он натянул тетиву и приготовился стрелять в темноту наугад. Грубая рука престарелого стражника остановила его, не дав малодушному напарнику её спустить. Одним только строгим взглядом он усмирил юношу. Подняв ночной фонарь, он направил свет в сторону дороги и увидел силуэт человека. Он шёл медленно, не спеша, в каждом его шаге чувствовалась тяжёлая усталость. Оказавшись достаточно близко, стражники смогли его разглядеть.

– Не шагу дальше! – крикнул старик.

Человек в чёрном послушно остановился.

– Если дёрнется, стреляй, – стражник убрал руку с лука своего напарника. – Кто такой? Откуда будешь?

– Я всего лишь уставший путник. Прошу вас, добрые воины, пропустить меня в город, дабы отдохнуть и согреться в эту холодную ночь.

– Складно говоришь, приятель, да вот только мне кажется, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Уверен, ты один из тех разбойников, что постоянно грабят кареты на пути сюда. К нам только что заехала одна барышня, пострадавшая от этих подонков.

– Уверяю вас, пока я добирался сюда, мне и самому не повезло встретиться с ними, – с этими словами он закатал рукав на левой руке и отвёл её в сторону.

Она вся была покрыта запёкшийся кровью, а по запястью стекали ещё свежие струйки крови.

– Ладно, верю, – кивнул стражник, – но это ещё не значит, что мы тебя пропустим. Скажи мне, у тебя есть деньги?

– Забавно, те разбойники задавали тот же вопрос.

– Ты не понял, в этом городе живут лишь те, у кого есть деньги. Бедняки, вроде тебя, здесь могут лишь выживать. Смекаешь, о чём я?

– Выживать? – с усмешкой произнёс тот. – Мне к этому не привыкать.

Посмотрев в его измученные карие глаза, стражник поверил человеку в чёрном.

– Хм, проходи, но вот тебе мой совет: не смей задерживаться в Сан‑венганзе. Поверь, не стоит…

Стражники открыли ворота и дали ему пройти, но когда странник проходил мимо молодого, тот остановил его.

– А что это у тебя в сумке на спине?

– Мой ужин. Посчастливилось подстрелить пару зайцев на окраине дороги.

– А ну покажи!

Открыв сумку, молодой и наглый стражник засунул в неё свою лапу, забрав себе одну из тушек.

– Свободен! – крикнул он на странника, бросившего хмурый взгляд.

Человек в чёрном никак не отреагировал на такое откровенное воровство. Закинув обратно сумку, он уже зашагал в город, как вдруг вновь раздался бешенный рёв. Он снова донёсся из того проклятого леса и на этот раз был более неистовый, громкий… мерзкий. Охотничьи псы забились в будку, словно крысы. Все птицы сорвались с веток деревьев и, закружив в небе огромной стаей, улетели прочь от ночного леса.

– Какого чёрта… Что это было?

Стражники не ответили страннику. Засуетившись, они быстро приступили выполнять свой долг. Обнажив клинки, они закрыли ворота и остались по их сторону.

«Отправляйся на юг к городу Сан‑венганзе и убей чудовище, что мешает жить местным жителям» – словно раскат грома эти слова неожиданно прозвучали в голове ронина. Он развернулся на месте и посмотрел на мрачный пейзаж ночного города.

– Что ж, теперь я на шаг ближе к своей цели, трикстер.

Ронин долгое время бродил по тёмным улицам города, пока его глаза не встретили вывеску «У доброй Химы». Свет в окнах трактира ещё горел. Стало быть, он ещё мог попроситься на ночлег. Кай стучался в дверь с четверть часа, прежде чем ему открыли. На пороге появилась старая и неприятная на внешность женщина. Она окатила ронина презрительным взглядом.

– Моё почтение, – поздоровался тот. – Я так понимаю, вы и есть Хима. Я бы хотел…

– Рот закрой! – резко перебила старуха. – Ты время видел? Долбишься ко мне в дверь, как дятел. Чего припёрся сюда?

– …Я бы хотел остановиться в вашем трактире на пару дней.

– Бродяга, у тебя деньги‑то хоть есть?

– Пока нет, но завтра я… – он недоговорил, ибо старуха захлопнула дверь перед его носом.

Тяжело вздохнув, Кай проговорил про себя: «Гм, зараза… Чёрт с ним, бывало и паршивей». Он развернулся и ушёл. Однако удача полностью не покинула одинокого ронина. Оказавшись на окраине города, он наткнулся на старый заброшенный амбар. Он вошёл в него через огромную дыру в бревенчатой стене. Ветхая крыша уже наполовину обвалилась. Здесь было сыро, пахло плесенью и бегали крысы по углам, но даже это было лучше, чем ничего. Ронин развёл костёр и принялся обустраиваться.

Как и всегда, он не спешил погружаться в сон, боясь вновь увидеть в нём призраков давно минувшего прошлого. Вместо этого он вытащил из сумки подстреленного кролика и приготовил себе ужин. Пусть хоть и не в самых приятных условиях, и всё же спустя очень долгое время ему наконец‑то удалось нормально поесть и отдохнуть. «Но надолго ли это? – мрачно размышлял Кай. – Кто знает, что для меня припас завтрашний день. Быть может, это вообще мой последний ужин».

***

Луна проснулась очень поздно. Луч света не спеша пробежался по её комнате. Взглянув сонными глазами на положение солнца, она поняла, что уже близился полдень, однако девушка не спешила вставать с кровати. Вчерашний вечер её прилично измотал. Посмотрев в зеркало, Луна ужаснулась от своего отражения: одежда и лицо были перепачканы землёй и засохшей кровью. В памяти сразу всплыли те зверские убийства и тёмно‑карие глаза… глаза хладнокровного и жестокого монстра. Нервная дрожь пробежала по её телу. Ей захотелось как можно быстрее смыть с себя всю эту грязь. Тут она невольно бросила взгляд на тумбочку, на которой лежала новая и чистая одежда. Это были сельские штаны из льна и серая хлопковая рубашка.

– Что ж, это, конечно, не одежда императоров, однако и такое сойдёт.

Через полчаса она спустилась на первый этаж таверны. Сан‑зе в это время сидел в зале и с аппетитом уплетал уже вторую порцию завтрака. Оторвав взгляд от своей тарелки и взглянув на Луну, из его рта чуть не вывались комки не прожёванной яичницы. Он опешил, увидев насколько сильно преобразилась принцесса. На её лице полностью отсутствовал макияж, пышные локоны были убраны в аккуратный хвостик, но что самое главное, так это одежда, – настолько простая, насколько это возможно. Она по-прежнему оставалась красивой и могла с лёгкостью влюбить в себя любого мужчину, но отныне девушка была лишена былого лоска и того величественного превосходства над обычными людьми, свойственного членам императорской семьи. По правде сказать, Луне это даже нравилось, и её весёлая улыбка в ответ на недоумение кучера лишь подтверждала это.

– Доброе утро, Сан‑зе.

– Доброе… – заторможено ответил он. – Вы как‑то сильно изменились сегодня, вас прям‑таки не узнать.

– Да, я знаю, вот только для завершения моего образа чего‑то не хватает, какого‑то штриха, некой детали, – она прижала руку к подбородку и глубоко задумалась. – Вот только всё не могу понять, какой именно?

И тут мимо неё прошёл усталый крестьянин в грязных обносках и широкополой соломенной шляпой на голове. Он сел за соседний от них стол и заказал у старушки лишь кусок хлеба и стакан воды, ибо это было единственной роскошью, которую он мог себе позволить.

– Ну точно, вот же чего мне не хватает!

Сан‑зе даже не успел заметить, как девушка оказалась рядом с этим бедолагой. Переговорив с ним о чём‑то, она заказала ему огромную тарелку риса и запечённую утку, на что тот низко поклонился ей и грязными, трясущимися от голода руками протянул ей свою соломенную шляпку. С той же лучезарной улыбкой она вернулась за стол.

– Как мило. Только перед тем, как надеть, её надо было как следует помыть, – кучер косо посмотрел на того немытого крестьянина, который уже во всю обгладывал утку, и цинично договорил, – а то рискуешь подхватить блох.

– Мог бы просто сказать, что она мне идёт.

Когда они плотно позавтракали, Сан‑зе вмиг стал серьезным, точно вспомнив о чём‑то неприятном для него. Он долго подбирал слова и постоянно отводил взгляд в сторону, не решаясь посмотреть на сидящую напротив девушку.

– Луна, ты ведь помнишь, о чём мы договаривались, когда доберёмся до Сан‑венганзе? – мягко начал кучер и всё же уловил в её взгляде некое смятение. – Как бы это не было печально, но боюсь, что на этом наши с тобой пути расходятся, милая. Я уже давно не в том возрасте, чтобы колесить по всей стране и ввязываться в приключения. В этом деле из меня помощник никакой, да ты и сама это прекрасно понимаешь. Дальше тебе придётся быть самой по себе.

Принцесса коротко кивнула и как‑то грустно улыбнулась ему.

– Конечно, Сан‑зе, я всё понимаю, ты и так сделал для меня многое. Спасибо, что помог хоть сюда добраться.

– Да, э‑э‑э… Неудобно, конечно, настаивать, но ты кое‑что забыла, – он потёр пальцы и многозначительно посмотрел на неё.

– О! Да, разумеется, – она поспешила вытащить кошелёк, отсчитав несколько золотых монет, заплатив кучеру больше нужного.

– Правда, я очень благодарна тебе, надеюсь, мы ещё… – она даже не успела договорить, как Сан‑зе исчез в дверях таверны. Получив свои деньги, его уже ничто не держало здесь.

– Даже не попрощался, – тихо промолвила принцесса.

Луна осталась сидеть за столом одна. Сейчас она как никогда в жизни почувствовала себя беспомощной. Мрачные мысли охватили её разум, а сердце тревожно забилось в страхе перед неизвестным. «Что же мне теперь делать? – подумала она. – Этот мир так велик, но почему‑то для меня в нём никого нет. Ни на кого нельзя положиться. Я знаю, чего хочу, чётко понимаю, куда мне нужно добраться. Но этот путь, что мне предстоит преодолеть, такой длинный, неизведанный и скорее всего опасный. Почему у меня всё так сжалось в животе и колотится сердце? Это страх? Пожалуй. Да, я боюсь не справиться. Что, если у меня ничего не выйдет, и всё, что я сделала до этого, было напрасным?».

Её голубые глаза резко загорелись. Луна словно опомнилась и сбросила с себя ярмо депрессивных размышлений. Почувствовав некий импульс изнутри, она вскочила из-за стола, перевернула всю таверну, отыскав необходимые ей карты. Принцесса быстро расстелила несколько штук на огромном столе. Каждая из карт показывала ей земли различных провинций, деревень и городов. Она лихорадочно принялась чертить свой маршрут, то и дело что‑то приговаривая:

– Я сбежала из дома не просто так, да и был ли он моим домом? Другого такого шанса у меня уже никогда не будет, – карандаш без остановки ездил по пергаменту, оставляя за собой пунктирные линии. – У меня всё получится, я справлюсь! А если и нет, то я лучше сгину на бесплодных землях, чем вернусь обратно.

Уроки географии явно не прошли для неё даром. Долгое время она всецело была поглощена изучением этих карт, рассчитывала свой путь в деталях, пытаясь определить, сколько дней ей потребуется на переправу из одного пункта в другой. Также она скрупулёзно пересчитала все свои монеты. Триста пятьдесят семь золотых – солидная сумма. Луна прихватила эти деньги, когда покидала дворец. Девушка убрала кошелёк обратно в карман. Его тяжёлый вес внушал уверенность в безбедное путешествие.

– Думаю, отец не сильно от этого расстроится.

Закончив составлять свой маршрут, принцесса оглядела карты. Ей предстояло пересечь всю страну и исколесить не одну сотню миль. Путешествие… не поездка, не странствие и не круиз, а именно путешествие, иначе это и нельзя было назвать! С трепетом в глазах она смотрела на то, что ей сейчас предстояло пережить. Ком неприятно встал в горле. «Всё в порядке, – она успокаивающе улыбнулась. – Самое трудное – это начало, а ты его положила, еще когда сбежала из дворца». Луна свернула все свои карты и убрала в кожаный весьма потрёпанный тубус. Перекинув его через плечо, она странным образом почувствовала прилив сил. Что ж, сейчас Луна должна была отправиться в Дайго. Именно эта провинция являлась первым пунктом в её путешествии, но если следовать тому маршруту, что она составила, то это означало пересечь земли, пролегающие на западе.

– Долина теней! – старуха Хима охнула от неожиданности и чуть было не уронила поднос с посудой.

Настолько внезапно выпрыгнула перед ней Луна и продолжила:

– Хима, пожалуйста, скажите, как лучше всего пересечь Долину теней? Вы же местная, прожили здесь много лет и должны знать. А ещё было бы кстати, если порекомендуете мне хорошего проводника.

– Значит так, дорогуша, тебя интересует, как лучше всего пересечь эту долину?

– Да.

– Тогда слушай внимательно, лучше всего её… вообще не пересекать!

– Что? Но как же? Мне надо…

– Неважно, что тебе надо. Те земли не просто так назвали Долиной теней. Всякий, кто туда отправлялся, исчезал раз и навсегда. Поговаривают, что там обитают существа, порождённые самой тьмой. Монстры, что убивают и съедают всех, кто рискнёт к ним сунуться.

– Ага, монстры значит, – она закатила глаза и устало вздохнула. – Слушайте, Хима, мне сейчас не до ваших баек про подкроватных чудищ.

– Ты мне не веришь? Луна, это правда! Монстры там существуют, и только самоубийца отправится в ту долину прямиком в их лапы, или что у них там…

– Хима! Я, конечно, понимаю, что вы суеверный человек, но мне действительно нужно туда. Я была бы вам очень признательна, если вы посоветуете мне проводника. Ведь наверняка есть тот, кто знает туда дорогу? А, Хима?

– Ох, ну что за несносная девчонка!? Ладно, слушай сюда, есть только один человек во всём городе, что сможет тебе помочь. Его зовут Данте Акума, и он капитан пограничной стражи.

– Хорошо, где же мне искать этого Данте?

***

У капитана с самого утра жутко болела голова. Виной тому была разгульная ночка со своими военными товарищами. И уж точно одной бутылкой вина вчера всё не закончилось. Капитан, и по совместительству высшее должностное лицо городка Сан‑венганзе, Данте Акума пытался привести себя в порядок. Стоя напротив зеркала, он смотрел на отражение своей опухшей и не приятной физиономии. В налитых кровью глазах читалось отвращение к самому себе. Он не брился уже несколько недель. Намочив и обмазав подбородок пеной, он взял острое лезвие и трясущейся от похмелья рукой принялся аккуратно сбривать щетину, как вдруг раздался стук в дверь… Рука дёрнулась и оставила глубокий порез возле шеи. Шипя от злости, капитан схватил полотенце и прижал к ране. Стук не прекращался, он раздражал и вызывал ещё большую мигрень.

Резко распахнув дверь, он тут же оттолкнул бедного стражника. Молодой парень не успел и слова сказать, как капитан сразу начал на него орать:

– Ну и какого чёрта всякие выродки, вроде тебя, долбятся в дверь моего дома?! Ты время видел?! Ещё петухи не запели, а ты уже смеешь меня будить! Назови своё имя и звание, солдат! Я тебя сегодня же разжалоблю!

– Не стоит так кидаться на стражника, капитан Данте. Это я захотел личной встречи с вами.

Стоит сказать, что бурная реакция немного измотала и без того болезненного Данте, потому‑то он сразу и не набросился на неизвестного. Воспалённый разум слегка прояснился, и, протерев сонные глаза, он заметил на крыльце некоего человека в чёрном.

– А ты ещё что за хмырь? – нахмурился капитан. – Я не доверяю незнакомцам, и уж тем более таким, которые скрывают своё лицо. Если хочешь со мной говорить, сними повязку. Сейчас же!

Ронин шагнул чуть ближе и ответил:

– Я этого не сделаю, ибо пока что не желаю вам смерти. Однако вам придётся вести со мной диалог, если хотите, чтобы монстр перестал терроризировать ваш город.

Не сводя с незнакомца взгляда, капитан одним движением оттолкнул молодого стражника, что стоял между ними. Подойдя к ронину чуть ли не вплотную, он впился в него своими кроваво‑жгучими глазами. Данте оглядел его с головы до пят и усмехнулся:

– Кажется, я понял, с кем имею дело. Вот что, ты не первый и не последний, кто мнит себя великим и доблестным героем. Пытаешься проявить себя, но на самом деле ты всего лишь очередной хлыщ, жаждущий славы. Что же, герой, думаешь, сможешь спасти людей в этом городишке от жуткого чудовища?

– Никакой я не герой. Мне плевать на местных людей и славу в том числе. Я убийца, и пришёл сюда лишь с одной единственной целью… – с этими словами непреклонный взгляд ронина как‑то пугающе блеснул.

– Вот как? – капитан расплылся в широкой и довольно‑таки жуткой улыбке. – С этого‑то и надо было начинать…

Командир пограничной стражи привёл его к старому военному складу и отворил ворота. Внутри было сыро, а в воздухе витал смердящий запах чего‑то гнилого. Вдоль стен находились стойки с разнообразным оружие: десятки копей, мечей, луков, стрел, а также сегменты самурайской брони.

– Вот уже больше двадцати лет, с самого основания города, эта тварь не даёт нам покоя! Оно уничтожало целые поля с нашими посевами, истребляла всю дичь и рыбу в местных лесах и реках, но куда более жестоко оно нападало на людей, убивало их и… поедало. В Сан‑венганзе каждый горожанин боится выходить из дома после полуночи. Да и стражники тоже.

Капитан стал нервно расхаживать взад и вперёд, его руки то и дело сжимались в кулаки. Дрожащим от злости голосом он продолжал:

– Мы пробовали убить его абсолютно всем оружием, что пылится здесь. Пытались сжечь его, ставили силки, капканы, рыли ров, и всё без толку. Живучая тварь!

Капитан внезапно успокоился. Ровными и увесистыми шагами он подошёл к пьедесталу, на котором лежали самые разные доспехи воинов. Они все были разорваны на лоскуты, и единственным целым в этой, казалось бы, куче хлама, являлся только шлем. Алый и наполовину покорёженный, с треснувшей маской кабуки в виде злого духа, он лежал в центре этого пьедестала. Впервые за долгое время лицо Данте стало безэмоциональным, однако в иссохших глазах появилась некая печаль. Его рука мягко прикоснулась к этому шлему и еле заметно скользнула по другим изуродованным доспехам, после чего он мрачно произнёс:

– Если бы ты только знал, сколько хороших парней я потерял, пытаясь убить этого монстра.

Капитан отошёл в самый дальний угол склада. В этом месте зловонный запах усиливался стократно, и причиной тому было нечто, лежащее под брезентом. Над огромным кульком серого полотна летал рой мух, и даже Данте испытал дикое отвращение, оказавшись рядом с этим.

– Местные прозвали чудище Кицуне. Если ты и вправду намерен на него охотиться, то, думаю, тебе следует знать, что с тобой может случиться…

С этими словами капитан сдёрнул брезент. На холодном каменном полу лежал изуродованный труп человека. Ронин, который всё это время сохранял отстранённый вид и никак не реагировал на капитана, наконец‑то проявил интерес. Он приблизился к мертвецу. Плоть уже начала разлагаться, тысячи личинок и трупных паразитов копошились в этом теле. Однако ронин снял перчатку и с невозмутимым видом принялся ощупывать и изучать покойника. У него был вспорот живот, разодраны до костей конечности, съедены глаза, вырвано сердце, переломаны почти все рёбра и свёрнута шея. Ронин пришёл к выводу, что у чудовища были внушающие челюсти и довольно острые зубы, в том числе непомерно длинные верхние клыки – четыре по два с каждой стороны. Когти, пожалуй, острее рысьих, хоть и не такие крючковатые. Впрочем, даже это не помогло бедолаге вырваться из его тисков.

Капитан снял с полки меч и протянул его ронину, тот посмотрел на оружие и заметил, что лезвие было перековано и облито каким‑то другим металлом.

– Серебро?

– Бытует легенда, что только оно способно убить монстра, – капитан пожал плечами и добавил: – Этого ещё никому не удавалось проверить, но кто знает, вдруг сработает.

– Мне это ни к чему, – отложив серебряный меч в сторону, ронин задал самый главный вопрос: – Где мне искать Кицуне?

– А ты уверен, что сможешь убить эту тварь? – он кивнул головой в сторону искалеченного трупа. – Этот человек был странствующим самураем, героем народных легенд и сказок. Он много раз спасал жизни невинных и сражался с разбойниками. Но столкнувшись с этой тварью, его не спасли латы, оружие оказалось бесполезным, а ведь он был опытным и сильным воином. И что в итоге? Так чем же ты лучше него, а? Подумай как следует, стоит ли тебе ввязываться в такое гиблое дело?

Ронин задумался. Без сомнения, чудовище превосходило по силе и скорости всякого человека. Прежде он ещё не сталкивался с такой невероятной жестокостью и звериной мощью. Кай осознавал, что противник ему не по зубам, однако всё с тем же хладнокровным взглядом и твёрдым голосом повторил:

– Где мне искать Кицуне?

***

Лес, что рос сразу за границами Сан‑венганзе, был огромный. Он был густо заселён елями, соснами и ветхим дубом. У него была какая‑та своя особая аура: в самом его воздухе витала некая опасность. Он словно хранил в себе тысячи секретов и жутких тайн. Отчасти так оно и было, ведь горожане даже не представляли, что в глубинах этого леса протекала река. Тоненькая, небольшая речка с чистой хрустальной водой струилась меж каменных выступов, обволакивая их и стачивая все острые края. На одном из её берегов расположился чёрный мечник. Рядом с ним валялся небольшой походный мешок, внутри которого лежало дополнительное оружие и кое‑какие приспособления для охоты на чудовище. Пока было неизвестно, что именно Кай «позаимствовал», покидая военный склад капитана Данте, но внимательный человек заметил бы, как из приоткрытого мешка выпирал край лука и колчан со стрелами. Сам же ронин уже несколько часов сидел на берегу, скрестив под собой ноги в позе лотоса. Закрыв глаза, он погрузился в состояние глубокой медитации или даже скорее транса.

С раннего утра и до полудня он без устали рыскал по лесу. Обследуя каждый его уголок, он пытался выследить свою жертву, словно настоящий хищник, полагаясь лишь на органы чувств. Бегая меж высоких стволов деревьев, Кай принюхивался, пытался уловить в воздухе хотя бы намёки на чужеродный запах. Залезая на могучие кроны вековечных дубов, он зорко, точно ястреб, осматривал десятки километров, не упуская из виду ничего. Выйдя на открытою местность, его тонкий слух силился уловить каждый шелест листвы, каждый отдалённый свист ветра и треск коры. Но как бы сильно он не старался, всё было тщетно. Долгие и напряжённые поиски ни к чему не привели, а лишь порядочно измотали бдительного охотника. Оказавшись в глубине леса, в самой его дремучей части, он и наткнулся на эту речку. Устало присев на берегу, ронин придался медитации, если это можно было так назвать…

Закрыв глаза, он пытался отчистить сознание от различных мыслей и волнений, глубокое размеренное дыхание помогало ему в этом. Ему удалось достичь сосредоточения, погрузившись в себя. Ронин продолжал слышать посторонние звуки: журчание воды, пение птиц, шелест листвы, – это всё стало чем‑то далёким и эфемерным, словно тихое эхо доносящиеся из глубин пещеры. На короткий миг он стал един с природой. Тело воина начал пронизывать поток энергии, и вместе с тем он ощутил некий прилив сил. Его сердце билось медленно, очень медленно, совершая всего двадцать ударов в минуту – как вдруг оно участилось. В умиротворенном сознании ронина всплыло воспоминание из далёкого прошлого… Он снова оказался в том роковом перевале. На его глазах вновь погибали братья по оружию. Он сражался, неумолимо проигрывая то ужасную сражение. И будто снежный ком, вспоминая одно, ронин вспоминал и всё остальное. Там кровь за кровь лилась рекой, воздух сотрясался от крика людей в предсмертных муках. Финальным аккордом в той бойне послужили стрелы. Раскалённый град стрел, точно неистовый лесной пожар, заслонил собой весь небосвод и обрушился волной сродни цунами на недобитых воинов…

Ронин вскочил точно ошпаренный. Дикий крик вырывался из его груди. В приступе безумия он выхватил из голенища кинжал. Прерывисто дыша, Кай стоял в боевой готовности и бешеными глазами озирался по сторонам. Ещё пару секунд назад его сердце билось еле слышимо, сейчас же оно готово было выпрыгнуть из груди. Он тяжело вздохнул, паника понемногу отпустила его, и на её место пришло другое чувство. Его глаза как‑то резко потускнели. Горестно склонив голову, он рухнул на колени. Сейчас он как никогда ощутил скорбь по прошлому. В минуту мрачного одиночества Кай вспомнил об одной древней легенде, которую услышал ещё ребенком: «Говорят, тихие волны реки способны передать твои слова тем, кого уже не вернуть, а беспечный ветер донесёт до тебя их ответ».

Тяжело вздохнув он произнёс волнующимся голосом:

– Я утратил душевный покой и мне больше не вернуть той силы, что была со мной прежде. Я молю у вас прощения, господин Ханзо, ибо я подвёл вас. Снова. Надеюсь, ваш дух услышит мои слова.

Кай снял чёрную повязку и наклонился к реке, но в отражении журчащей воды на него смотрело уже давно не собственное лицо. Он хотел утолить жажду, однако стоило ему зачерпнуть воды, как он тут же замер. Позади донеслось чьё‑то рычание. Из тихого рыка оно превратилось в злой и громкий гортанный рёв, заставивший ронина насторожиться. Его рука медленно потянулась к рукоятке меча, но лезвие так и не вышло из ножен. Он быстро сумел распознать этот звук, и принадлежал он вовсе не чудовищу, на которое тот охотился. Ронин как ни в чём не бывало продолжил пить воду. Рычание стихло, и послышался тихий подступ лап. Сбоку от Кая к реке подошёл взрослый серый волк. Зверь непроизвольно зевнул, показав во всей красе свой острый ряд клыков, затем он нагнул морду и без всякой опаски принялся лакать воду рядом с чёрным ронином.

Утолив жажду, хищник и воин взглянули друг на друга. Золотисто‑жёлтые глаза волка были на редкость сдержаны и хладнокровны, но в тоже время они мгновенно могли стать лютыми, налиться кровью и излучать первобытную ярость. Животные инстинкты подсказывали серому зверю, что ронин был таким же. Он признал в нём равного, поэтому вернулся обратно в лесную чащу, не тронув скитальца. Кай же молча посмотрел вслед уходящему волку и задумался над чем‑то.

Умиротворённое спокойствие леса нарушил вопль. Он был точно такой же, как и в ту ночь, когда ронин прибыл в город. Отвратительный рёв безумной твари раздался эхом по всему лесу. Привычным движением рук Кай надел повязку обратно на лицо и быстро схватил походный мешок. Перекинув его кожаную лямку через плечо, охотник двинулся в путь. Полный решимости, смелости и готовности к любому исходу, он отправился на роковую встречу с Кицуне. Ронин всё время шёл вдоль реки против течения. По мере передвижения эта же река, что была тоненьким ручейком лишь в начале, становилась всё больше и расширялась с каждым пройденным километром. Звучный хруст веток и шелест опавшей листвы сопровождал его шаги. Он всё чаще обращал внимание на то, как потоки воды становились сильнее и напористее. Кай думал, что совсем скоро дойдёт до устья, однако сильно ошибался.

Выйдя наконец из сплошного леса и оказавшись на опушке, ему открылся вид на гигантский водопад вдалеке. Там, на огромной высоте, река мчалась как сумасшедшая и, резко обрываясь, летела вниз в свободном падении. Ронин отчетливо слышал, как вопль доносился именно оттуда, с тех неказистых холмов. Ему пришлось сделать крутой крюк, чтобы взобраться на них. Начиная свой путь с подножья, он постепенно поднимался верх по отвесным склонам. Покоряя одну высоту за другой, в конце концов он наткнулся на первый след. В одной из грязных луж зоркий глаз ронина заметил отпечаток гигантской лапы. Он нагнулся, чтобы приглядеться.

«Ещё свежий, – подумал Кай. – Далеко оно уйти не могло. Видно, где‑то здесь у чудовища логово».

Продолжая свой путь, он всё чаще и чаще натыкался на следы чудовища. В воздухе витал запах не зверя и не человека. Он был инородным, чуждым этому лесу. Минуя гигантский водопад, ронин шёл дальше, ориентируясь уже на свой нюх. Казалось, этот склон был бесконечным, но ноги сами вели его к вершине, ведь он был близок. Он ощущал это всеми фибрами души. В скором времени воин всё же взобрался и, не отдыхая ни секунды, пошёл дальше, заметно ускоряя свои шаги.

Ронин наткнулся на переломанные ветки деревьев. На одной из них висел клочок тёмно‑рыжей шерсти, от неё исходил сильный запах. По всей видимости, оно промчалось здесь, возвращаясь в своё логово после охоты. Кай продолжил идти. Деревья постепенно редели на его пути, лес заканчивался, как и поиски охотника. Подходя к окраине, он заметил последний след, оставленный монстром. На стволе огромного столетнего дуба чудовище оставило пять глубоких порезов. Звериные когти содрали толстую кору и чуть ли не до середины пронзили крепкое древо. Ронин поднял свой взгляд и увидел тёмную, глубокую, дышащую холодом, каменную пещеру. Вход её был небольшим. Окутанная мраком, она внушала тревогу. От одного только вида той бездонной черноты и мысли о том, что таилась в ней, бегала дрожь по коже. Кай смотрел на неё напряжённо, не моргая, со свойственной ему суровостью. Не было никаких сомнений, что тварь обитала именно там. Однако перед тем, как пойти в открытую схватку с неравным врагом, охотнику нужно было подготовиться и оценить положение дел. Ронина и эту пещеру отделяла просторная поляна без каких-либо деревьев, скал и груды камней, которая начиналась сразу после леса. Это не сильно его обрадовало. Его глаза стали задумчивыми, – обычно такие глаза бывают лишь у человека, который советуется сам с собой. Спустя несколько минут глубоких размышлений он, очевидно, пришёл к какому-то умозаключению и принялся за работу.

Сбросив со своего плеча походный мешок, он первым делом достал из него топор, несколько мотков тросов и верёвок. Кай как всегда действовал быстро. Ему потребовалось чуть больше часа на то, чтобы найти ствол самого могучего дерева, чтобы срубить его, срезать все кроны и заострить один из концов. Получился гигантских размеров таран со смертельно‑колющим наконечником. Используя тросы и веревки, ронин подцепил этот ствол и поднял его в воздух к верхушкам других деревьев. Он обвязал все их концы вокруг огромного дуба и принялся сооружать следующие ловушки. Охотник повсюду устанавливал силки, сети и даже огромные капканы, которые могли моментально переломить кости взрослому медведю. Заминировав почти каждый шаг, воин взялся за свою экипировку. Он туго затянул пояс с метательными ножами, на правое бедро пристегнул кобуру с коротким кинжалом. Всю его грудь обхватывала цепь, на конце которой был остроконечный кунай. Последним, что ронин достал из сумки, был лук и стрелы, колчан с которыми он закинул на спину, поверх ножен с его мечом. С ним‑то он никогда не расставался, и потому прикрепил колчан всего на одну заклёпку из пяти, дабы в случае чего легко сбросить его и уже воспользоваться своим основным оружием. Его лук был длинным, неудобным, с таким особо не побегаешь: то и дело за что‑нибудь цеплялся. Нужна была недюжинная сила, чтобы суметь натянуть его тетиву. Однако правильно выстрелившая стрела из такого оружия могла насквозь пробить самурая в доспехах и по инерции протащить тело на пару метров. Лишь опытный и сильный мастер мог совладать с этим оружием, коим когда-то и был ронин.

Его рука нервно сжимала кожаную накладку на дугообразном древке. Лук слегка подрагивал. Хищным взглядом он смотрел в чёрную пустоту пещеры и думал о том, что ждёт его там. Лес стал тихим, слишком тихим. Не было слышно стрекотни сверчков, птицы больше не пели, совы не ухали, и как‑то разом исчезли все звери. Вся округа погрузилась в мёртвую пугающую тишину. «Затишье перед бурей,» – подумав об этом, ронин направился к сводам пещеры.

Поляна была обширной, с густорастущей травой и цветами. Он бесшумно бежал по ней, отсчитывая каждый свой шаг. Насчитав четыреста тридцать, воин замер. Из густой темноты на него взирали чьи‑то глаза. Большие, с вертикальным зрачком, как у кошки. Они горели в темноте ярко‑жёлтым цветом. Молниеносным движением рук ронин вытащил из‑за спины стрелу и натянул тетиву лука, направив её прямо в цель… но он так и не выстрелил. Глаза не моргая смотрели на человека в чёрном. Он всем телом чувствовал в этом потустороннем взгляде угрозу. Кай держал чудовище на мушке, но не стрелял. Почему? Все его инстинкты кричали убить монстра, но стрела так и не соскочила с тетивы. «Почему же оно не атакует?» – задумался Кай.

Напряжение в воздухе стояло такое, что его хоть ножом можно было резать. Но внезапно сводящую с ума тишину нарушил нечеловеческий голос, рычащий из глубины пещеры:

– Кто ты такой?

– Что… ты умеешь говорить?.. – ронин был немало удивлён, но даже при таком повороте он не терял бдительности.

Наконечник стрелы всё также был направлен на янтарные глаза.

– Кто ты такой? – лишь повторило свой вопрос чудовище.

– Твой палач.

Монстр засмеялся громким демоническим смехом, сотрясая весь воздух вокруг.

– Нет, ты, ронин, на перепутье и твоё имя Кай. Мне сказали, что ты придёшь.