Читать онлайн Втайне от мечты. Книга 1 бесплатно

Глава 1.

Толик

Колёса тихо шуршали по идеальному асфальту. Дорога ложилась ровно и привычно, встречая как старого друга. Так это было: мы сроднились за эти годы ночных поездок. Свет фонарей раздражал и бил по нервам, натянутым как стрела. Тихо играла музыка, пронзая насквозь каждую клетку

"В самое сердце на поражение.

Что же ты медлишь с этой мишенью?"

В самое сердце, как пули вырвались, километры дороги. «Молчать, гораздо больнее молчать». Я молчал, все эти годы молчал, стиснув зубы. Молчал, не доверяя свою боль никому.

Этот путь я знал наизусть. Пять километров до выезда из элитного посёлка, прямо километров пятьдесят до указателя «Новоград», поворот и ещё минут пятнадцать медленным ходом по полупустым городским улицам до знакомого двора.

Припарковал машину у нашего старого дома. Родители отдали под съём квартиру, где мы прожили столько лет. Но обещали освободить по первому требованию. Но я не просил. Пока не просил. Мне совсем недавно исполнилось восемнадцать. Я не готов начинать самостоятельную жизнь. Чуть позже.

На носу экзамены. Я не боюсь не поступить. Даже не хочу этого. Скорее иду на уступки собственной матери, которая уверена, что высшее образование в жизни необходимо. Ну, хочет так хочет. В конце концов, угодить и успокоить материнское сердце моя прямая сыновья обязанность. А у меня неплохо идёт собственный маленький бизнес: я успешно делаю на продажу сайты-визитки и продающие лэндинги. Ярослав на лето берёт на стажировку в собственную компанию: в отделе рекламы и дизайна я давно стал своим в доску парнем. Немного практики, опыта и я смогу зарабатывать хорошие деньги. А это важнее никому не нужного образования.

Заглушил мотор новенького блестящего Ниссана. Машину подарили родители на совершеннолетия. Отчим начал сажать за руль сразу, как только мы переехали в новый особняк. Оказалось, машины в моей крови. Дядя Паша, лучший друг Ярослава, быстро просёк это и стал таскать на гонки. Это от него любовь к хорошим гоночным машинам и скорости. Но до гоночной тачки я не дорос. Поэтому пока простая, недорогая рабочая лошадка. Клеить девчонок, как смеётся дядя Паша.

Только я не хочу клеить девчонок.

Иду родными улицами, где прожил большую часть жизни. Как приехал в гости. Но это только ощущение. Тени скрывают от посторонних глаз. С некоторых пор мне здесь не рады. Но я продолжаю упорно приезжать каждую ночь.

Вот знакомые качели. Сел, оттолкнулся ногами и взлетел в воздух. Сердце ударами отсчитывает минуты. Три. Пять. Десять. Жду. Снова. У меня не так много времени. Но я готов рисковать снова и снова, только чтобы оказаться на этом месте.

Темнота не пугает. Она как лучший друг, прикрывающий спину. Замер прислушиваясь. Вдалеке послышался пьяный смех. Он приближался. Тихонько соскользнул с насиженного места и спрятался за широким стволом дерева. Надеялся, что не заметят. Я не искал лишних встреч. Всё, что о чём мечтал, это полчаса под знакомыми окнами. Лишь бы увидеть. Хоть раз.

Я не терял надежды, что она придёт. Как мы договаривались когда-то. И боялся пропустить хоть одну ночь. И эта надежда толкала на безумства. Вот и сейчас я должен лежать в кровати в собственной комнате, а не стоять в темноте майской ночи, прячась ото всех.

Но надеждам не суждено сбыться. Ни одной из них.

– Я говорил тебе, чтобы ты больше не смел появляться в нашем районе? – Прокуренный голос. Развязный тон. Заметили. Вздохнул и вышел из своего совсем ненадёжного укрытия.

– Говорил, – сложил руки на груди. Нагло оглядел собеседника. Бутылка пива в руке, спортивки под палёный адидас, кожанка на голое тело. А ведь когда-то был отличным парнем, с которым много часов провели на одном поле. Последние несколько лет развели в разные стороны. Как, оказывается, легко из лучших друзей стать врагами. Рецепт древний и простой, как мир: не поделить девчонку. – Только мне плевать. Где хочу, там и хожу.

Девчонка в самой короткой юбке, что я видел, хмыкнула, обнажив в улыбке все тридцать два.

– Чирк, ты позволишь ему так с собой разговаривать? – Если она думает, что Лёха поведётся на провокацию, то ошибается.

– Заткнись, – огрызнулся бывший лучший друг. – Закрой пасть и не вякай, пока разговаривают пацаны.

Взглянул на часы. Дорогой металл блеснул в тусклом свете зажигалки, привлекая к себе внимание. Три часа ночи. Пора домой.

– Развлекайтесь, – бросил, отступая на шаг, – а мне пора. И ты бы научил свою девку нормальным манерам, чтобы не встревала, когда не просят. А то неудобно перед пацанами.

За спиной Лёхи заржали, а я успел отойти метров на пять, прежде чем до одурманенных мозгов дошло: добыча исчезает. Но сегодня в мои планы не входило быть жертвой. Но и бой вступать рано. Расклад не в мою пользу.

– Стой! – крик сзади. Показал средний палец за спину. Прибавить скорости. На ходу открыть сигналкой машину, влететь салон и рвануть с места, втопив педаль до упора. Пронесло. Сегодня обошлось.

Пусть домой занял немного времени. Аккуратно припарковался и осторожно вышел, стараясь не греметь ключами. В темноте разуться. И тихо-тихо в свою комнату.

В холле вспыхнул свет. Мама сидела на лестнице. И она была злая, очень злая.

– Ну и где тебя черти носили?

Глава 2.

Толик. Пять лет назад

Суббота. Вскочил с утра пораньше: отец обещал поехать на рыбалку на все выходные. Озеро, палатки, удочки и мы вдвоём. Я любил такое времяпровождение. Папа многому учил, рассказывал, объяснял. Мы, то болтали, обсуждая всё подряд, строя планы на будущее, то молчали, наслаждаясь тишиной и природой.

Но в это утро с самого начала пошло не так. Хлопают двери. Раз, второй. Громкий голос мамы уговаривал отца остаться. Я лежал в кровати и слышал каждое слово:

– Саш, никуда не денется эта работа. Толик же так ждёт! Вы ещё месяц назад планировали!

– Галчонок, – папа всегда называл именно так, – я быстро: только до офиса и обратно. Мне не позвонили, если бы не форс-мажор! Не справляются. Я буквально на пару часов. Собери нам пока с собой вещи. По возвращении сразу загрузимся и помчим.

– Пожалуйста, Саш, не уходи! – В голосе слышатся слёзы. Но папа загремел ключами, поцеловал маму и ушёл.

Значит, можно не спешить и поваляться в постели. Жаль, настроился на классные выходные. Отец обещал научить ставить силки на птиц. Задумали взять фотоаппарат и устроить фотоохоту. Даже не знаю, чего мне хотелось больше.

Из спальни выполз на аппетитные ароматы жареной картошки. Я всегда голодный. Мама смеётся, что я один могу съесть целую сковородку и буду требовать добавки. Буду-буду! Это точно! Именно поэтому в нашем холодильнике всегда полно еды.

Шумный завтрак. Серёжка не желал есть кашу. И я его понимаю. Манка – самая жуткая вещь, которую только могли придумать люди. Как это вообще можно употреблять в пищу? Хотя вон Катюха лопает за обе щёчки и довольна, как слон. Это мелкий раскидывает с ложки.

Быть старшим братом нелегко. А когда такая огромная разница в возрасте, как у нас с близнецами, то и очень ответственно. Заботу о них мне доверяли с самого первого дня. И я не особо сопротивлялся. А что, просил сестричку? Получай! И брата в подарок не забудь.

Я и не забывал. Хотят возиться с малышнёй скучновато. Да и внимания родителей не хватало часто. Именно поэтому я так ценил время, проведённое вдвоём с отцом.

Минуты текли вяло и будто нехотя. Стрелки часов переползали с места на место со скоростью черепахи. Я поглядывал на них, устроившись за кухонным столом с красками: с Катей рисовали принцесс, а с Серёжей монстриков. Я неплохо обращался с карандашом и гелевыми ручками, разрисовывая на уроках последние страницы тетрадей и поля, чтоб нескучно было.

Папа не приходил. Мама не находила себе места, беспокойно передвигаясь по квартире. Чтобы занять руки и скрыть напряжение, она наводила порядок. И в другое время уже привлекла бы меня. Но не сейчас. Напряжённость висела в воздухе, грозя неприятностями. Только никто не мог подумать, что такими.

Звонок разрушил тишину. Мама засуетилась, вытирая мокрые руки. Я, оставив близнецов за их занятием, вышел в прихожую. Мы никого не ждали в гости. Интересно, кто это? Полицейских не ждал ни кто..

– Синицына Галина Игоревна? – Высокий бородатый мужчина вопросительно посмотрел на маму, лишь на секунду мазнув по мне взглядом. Та кивнула испуганно. А у меня тревожно застучало сердце. – Вам придётся проехать с ними.

– З-з-зачем? – Голос дрожал, когда мама рассматривала сунутый под нос удостоверение личности. Мне не было видно, что там написано.

– На опознание. Сегодня в 8-32 произошло ДТП со смертельным исходом. Несчастный случай. Мне жаль. – Это уже второй.

– А мы причём? – Мама не понимала. Или не хотела понимать: в наш дом пришла беда.

Мама уехала, оставив на меня близнецов. Потом были похороны. Близнецы ревели, спрашивая о папе. Я был с ними. Мама рыдала над гробом.

И именно в тот день детство закончилось.

Два года спустя.

– Синица, – толчок в бок прилетел, откуда не ждали. – Не зевай, а то муха залетит. Мечтаешь о голых коленках русички или небесных пирожках?

Я мотнул головой и оскалился. Русичка у нас зачётная! Прямо из педагогического вуза пришла на практику, сменив древнюю, как мифы Древней Греции, Степаниду Семёновну. Хотя бы пару месяцев отдохнуть от нудного скулежа старой развалины. Нет, я уважаю учителей и вхожу в десятку лучших учеников школы (ладно, вру, в двадцатку), но новенькую учительницу и слушать приятно и смотреть.

Правда, замечтался я не об этом. Антипова Ирка показалась в конце коридора. Я ещё не видел её, но уже чувствовал тонкий цитрусовый аромат, который всюду сопровождал одноклассницу. Я никак не мог понять: это духи, шампунь или гель для душа? Но вдыхать, находясь рядом, мог бесконечно!

Образ Ирки преследовал повсюду с тех пор, как на лабораторной работе по химии нас поставили в пару. Я смотрел в серьёзные голубые глаза и кажется, видел эту девчонку впервые.

– Чё пялишься? – остудила она, сложив руки на груди. Белая блузка натянулась, чуть не затрещав по швам. – Списать не дам. Не надейся. И не думай, что я всё буду делать. – Она вручила мне колбу и лист с заданием. А я только видел тонкую, почти прозрачную кожу с тонкими сеточками вен. – Чего встал? Двигайся!

Сглотнул и принялся изучать задание. О лабораторной я быстро забыл, а вот о девчонке забыть не смог.

– Бывайте, пацаны, – попрощался с друзьями. И поспешил за тонкой фигуркой. Ирка шла быстрым шагом, уткнув глаза в пол. Она всегда так ходила. Теперь многое о ней знал. Учится хорошо, отлично знает английский. Любимый цвет – жёлтый, любимые цветы – ромашки. Есть младший брат. Нет отца, только отчим. Любимый поэт – Есенин, любимая еда – воздушные кремовые пирожные. Каюсь, нагло воспользовался тем, что позаимствовал у Светки Колосовой анкету, которую она давала заполнять каждому в классе. Это кладезь информации.

Например, я узнал, что у Антиповой нет парня. Значит, им буду я.

Глава 3.

Ирина

Школьные коридоры наполнены шумом, гамом и беготнёй. Школота, шумя и топая как стадо буйволов, толпой, в которой сложно определить приказ «по парам» топала за учительницей в столовую. Третья перемена самое активное время среди учеников. Голодные подростки спешили утолить голод, спешила на вкуснейшие ароматы свежих булочек.

Я спешила по коридору, надеясь получить свою бесплатную порцию еды, которая положена детям из семей с низким материальным достатком. Возле раздачи уже негде яблоку упасть. Встала в очередь. Готовили повара неплохо, но далеко не всё было съедобно. Тушёная капуста, которая подавалась каждый день, напоминала по запаху протухшее пару месяцев назад месиво. Её не ел никто. Не удивлюсь, если потом остатки счищали с грязных тарелок и подавали на следующий день повторно.

Да ладно, я так шучу. Дежурство по школе никто не отменял. И раз в четверть старшеклассники радостно отбывали повинность, пользуясь возможностью легально свалить с уроков. Последние два дежурства я провела в столовой, поэтому точно знаю, что вся противная капуста подаётся свежей. Неужели нельзя ввести в меню что-то иное?

Дошла моя очередь. Взяла поднос, на который опустились тарелка с картошкой, котлетой и противной капустой и стакан сладкого-пресладкого остывшего чая, стыдливо прикрытый сверху булочкой. В животе заурчало от голода. Кажется, последний раз я ела вчера в это же время. Сглотнув слюну, спешу занять свободное место.

Ровные ряды деревянных столов с деревянными массивными стульями всегда вызывали неприятные ассоциации. Я не желала про них думать. Просто шагала, уворачиваясь от других школьников. Но не в этот раз. Я отвлеклась: чей-то взгляд буквально прожигал спину. Завертела головой, пытаясь отыскать столь внимательного зрителя, и не заметила подставы.

Несильный удар плача об плечо, но этого хватило, чтобы поднос с похоронным звуком свалился на пол.

– Смотри куда прёшь, дура! – И хохот. Дикий, обидный и до боли знакомый. Мой единоутробный брат стоял напротив. Хотя никто не скажет, что мы родственники. Об этом не знает никто. Но этот мелкий ублюдок постоянно портит жизнь. И не только дома. В школе тоже. – Ха-ха-ха! Теперь с тряпкой будешь ползать, пока не уберёшь здесь. Так тебе и надо!

И наступил в кучу еды, которую я мечтала съесть, ногой, размазывая получившуюся массу. И его действия повторили прихлебалы, что вечно таскались за ним хвостом. Сжала кулаки, пересиливая жажду врезать в мягкое, податливое, ещё по-детски округлое лицо, заставить замолчать, заставить ответить за все издевательства! Но нельзя. Сейчас нельзя. Но когда-нибудь отомщу.

Слёзы бессилия навернулась на глазах. Не реветь! Не реветь, Ира, кому сказала? Нельзя показывать слабость. Сожрут, и не подавятся. В твоей жизни действует только один закон: выживает сильнейший. А ты обязана выжить!

Опускаюсь на корточки, чтобы собрать осколки. Неосторожное движение и острый осколок стакана впивается в палец, оставляя глубокую колющую рану. Аккуратно вытаскиваю стекло, заворожено наблюдая, как кровь стекает по коже крупной каплей, падающей вниз. Мир сузился до этой капли. Исчезли звуки. Исчезло крупное поджарое тело брата. Только я и эта алая дорожка на бледной коже. Секунда, показавшаяся вечностью.

– Совсем страх потерял? – грозный голос проник сквозь туман, окружающий сознание. – Убирайся, пока по шее не поучил. Или хочешь сам всё здесь вылизать? Языком. Я уж позабочусь, чтобы тебе никто не помог!

Моргнула. Широкая спина прямо передо мной закрыла обзор. А этот откуда взялся? Только такого позора не хватало… Но Толик Синицын не был видением или бредом воспалённого сознания. Стоял, широко расставив ноги, излучая уверенность и силу. И пространство вокруг резко стало пустым. Я только успела заметить исчезающую фигуру Дениса. Проводила пустым взглядом. И снова обозрела объём работы. Придётся задержаться на урок.

Жаль, что поесть не удалось. Когда теперь получится? Я не знала.

А ко мне уже спешила тётя Тома, одна из поварих. Она несла швабру с тряпкой, ведро с водой и мусорный пакет. Под мышкой зажаты веник и совок.

– Так-так… – Она строго осмотрела нас. – Насвинячили, значит, и убирать будете сами! И только попробуйте сбежать! Или к директору родителей вызову!

Я и не собиралась сбегать. Взяла протянутый пакет и принялась за уборку, полностью игнорируя одноклассника.

– Я помогу, – сказал просто и отобрал веник с совком. – А ты бы обработала палец. Кровит же.

Кровь идёт. Отрицать глупо. Но на чистом упрямстве:

– Я сама. Чего прицепился? Иди куда шёл! – Махнула рукой, прогоняя, и попыталась отобрать рабочий инструмент.

– Вдвоём мы справимся быстрее. – Промолчала, предпочтя включить игнор. Это всегда помогало избавиться от лишнего внимания. Работа спорилась. Много времени не потребовалось, чтобы убрать беспорядок.

Уже прозвенел звонок и опустела столовая, когда мы закончили. Отнесли грязную воду и мусор. Вымыли руки и вернулись за вещами.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила, нарушив тишину. Сама бы я возилась дольше. Раненый палец ныл и покраснел. Закинула рюкзак на плечо.

– Стой, – схватил Толик за руку. – У меня есть лейкопластырь. Давай заклеим рану?

Странный он. Откуда у пацана нашего возраста лейкопластырь? Аптеку ограбил? Усмехнулась про себя, но руку протянула. Синицын расстегнул боковой карман и через мгновение достал узкую полоску бежевого цвета. На ней с удивление увидела персонажа из мультика «Хеллоу Китти».

– У меня младшая сестра, – оправдываясь, произнёс Толик. – Она вечно падает. Приходится заклеивать разбитые коленки.

Он взял ладонь и внимательно осмотрел повреждение. А мир, в который раз за день, сошёл с ума, сконцентрировавшись на тёплых прикосновениях. Приятные ощущения расползались по коже, вводя в ступор. Собственная реакция поразила и испугала. Что со мной?

– Ну вот мы и закончили, – одноклассник критически осмотрел результат собственных стараний. – Может, перекусим? На урок всё равно безнадёжно опоздали.

– Нет, спасибо. – Ответила твёрдо, под голодный спазм желудка, который совсем несогласный с озвученным отказом, громко заурчал. Предатель!

– Отказ не принимается, – и потащил к прилавку. – Тёть Том, остался ещё чай с булочками? А может быть, что посущественней будет? Жрать охота! Очень охота! – процитировал мой любимый фильм.

А спустя несколько минут на стойку перед нашими носами встали два стакана чая и две тарелки горячей картошки с котлетой. И даже без капусты! Чуть не захлебнулась слюной!

Ели, наслаждаясь каждой ложкой. С удовольствием прихлебнула огненный чай, обжигая губы. Молчание не напрягало. Было уютно и спокойно. И это расслабляло. Последний кусочек тающей во рту сдобы съеден. Прячу глаза, чтобы скрыть эмоции. Но это плохо получается. Произношу как можно равнодушнее:

– Спасибо за помощь и за то, что накормил. – Слегка улыбнуться. С этим парнем нужно держать дистанцию.

Анатолий Синицын – отличник, один из лучших учеников школы, капитан футбольной команды, розовая мечта любой девчонки в школе. О нём говорят в туалетах и женских раздевалках, глупышки на стенах пишут его имя, заключая в сердечки, о нём шепчутся за спиной. И интерес такого парня ко мне не может возникнуть просто так. Чудес не случается, а значит ему что-то нужно. Поэтому спрашиваю:

– Чего ты хочешь? – И тем неожиданней ответ:

– Ничего. Считай, что у нас первое экстремальное свидание! – И ушёл.

Я не ослышалась?

Глава 4. Матч, на который она не пришла

Толик

Шагал по пустым коридорам и улыбался. Надо же такое сказать. Свидание! Сам от себя не ожидал. Так же как не ожидал увидеть и такой неприятной сцены. Одно не пойму, почему Ирина допустила столь жуткое отношение к себе? Да, крупный пацан, но точно младше. Такого шугануть разочек, чтоб раз и навсегда научился вести себя. Но Антипова только глаза опустила. А то странно. Но об этом подумаю позже.

А пока приятные воспоминания крутились перед глазами. Ирка, я и больше никого. Наблюдал, как тонкие изящные запястья показываются из-под манжеты простой белой блузки с длинными рукавами. Её движения плавные и грациозные. Больше пялился на стройную фигурку, чем помогал с уборкой. Прогулял урок. Но оно того стоило.

– Синицын! – прогремело на весь коридор. – Ты почему не на уроках? Это что за безобразие?

Тамара Ивановна Ильиных, по прозвищу Ленин, наша директриса, грозно смотрела на меня  из собственного кабинета. Вообще-то она нормальная тётка, почем зря не придирается. Хозяйство ведёт твёрдой рукой. И при ней школа стала преображаться. А еще она прекрасно знала моих родителей, у которых преподавала на заре своей педагогической деятельности.

– Тамара Ивановна, ну вы же знаете, что я не буду прогуливать просто так! У меня важное дело было. От этого зависит наш матч. Вы же не хотите, чтобы мы проиграли?

Да, пришлось лукавить. Но за команду директриса болела чуть ли не больше меня. И такую отмазку приняла. Приготовился вдохновенно рассказывать о тренировках. Но взгляд преподавателя устремился за мою спину. Обернулся: на лестнице, скромно потупив голову, стояла Антипова. Залюбовался.

– Кх-кх, – очнулся от транса. – Говоришь, с командой связано? – Я сделал самые честные глаза. Кот из Шрека отдыхает. – Ну-ну. Так, чтобы я больше такого не видела!

Зашла в кабинет. Фух, пронесло! Ирка постаралась незаметно проскочить мимо меня. Схватил за руку. Как говорил папа, если девчонка тебе нравится, нужно схватить и в пещеру! Оставим столь радикальные способы, но вот можно попробовать кое-что другое:

– У нас сегодня матч с пятьдесят второй школой. Приходи. – Схватил за руку, останавливая. Очень надеялся увидеть среди зрителей Иру. Только её присутствие обеспечит сто процентную победу.  – Придёшь?

Заглядываю в лицо. Отвернулась и вырвала конечность из моих пальцев, что жгло от  невинного прикосновения.

– Нет. У меня много других дел. – Ушла, мягко покачивая бедрами. Летучая, лёгкая походка ногами от ушей. Хотелось смотреть  вечно. Ине только смотреть. Может не так уж папа и не прав по поводу пещеры?

– Я буду всё равно ждать! – прокричал в след. Пронзительный школьный звонок заполнил коридор.

Слякоть и холод загнали болельщиков в спортивный зал. Не знаю, кому продала душу  директриса,  но в прошлом году нам отгрохали здоровый современный спортзал, главной достопримечательностью которого были трибуны. Почти такие же, как показывают в американских молодёжных фильмах. Скромнее, конечно же, но мы и такому рады: теперь можно не бояться завинтить мячом в лоб какому-то «счастливчику», случайно оказавшемуся на пути.

Трибуны наполнялись постепенно болельщиками.

– Ни хрена себе! – присвистнул Женёк, самый младший из всех, выглянув из раздевалки. – Там не только наши. Такое чувство, будто полрайона собралось!

Захлопнул дверь. Радостная суета царила вокруг. Парни разговаривали, смеялись и обсуждали. Кого? Девчонок, конечно!

– Слышали, Рус запал на новую училку? – Костян обрисовал руками силуэт гитары. Дал подзатыльник. Пусть фильтрует речь. Сплетни я не любил. Руслан нормальный пацан. Мы с ним ни один вечер провели, рубясь в «Контр страйк». И это его личное дело на кого западать.

– Лучше бы на Володину из 9 «Г» слюни пускал! Там шансов больше! – заржал Лёвин, натягивая яркую зеленую майку с номером десять. Он утверждал, что станет не менее знаменитым футболистом, чем Пеле и Марадона. Все только смеивались: Лёвин мог только в ногах путаться. Но более способных игроков пока не находилось. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Но по крайней мере Тёма Лёвин любил играть и никогда не отлынивал от тренировки.

– Ну, у с Володиной есть шансы у всех! – Отбил подачу Чикин из 11 «А». – У неё не много мозгов, но много очень коротких юбок! Ходить за ней по лестнице удовольствие! – Его многозначительная улыбка сказала о много. Мне Чикин не нравится совсем, но он был одним из лучших нападающих в команде. Без него мы бы пропали.

– Так, пацаны, – я хлопнул в ладони, привлекая внимание на правах капитана. – До матча меньше пяти минут. Там за стенкой наши соперники.  И пусть встреч не пойдет в общий зачёт, мы должны выложиться на полную. Не мне напоминать, что впереди игра с тридцать шестой и открытие сезона? В этом году мы должны взять кубок, а то Ленин меня пришибёт! Do you understand?

– Да поняли, – отмахнулся Витька Плеханов, – не зуди. Дай помечтать о классных ножках!

По поводу ножек: может стоит собрать команду поддержки? Танцевали бы в коротких юбках, поднимали командный дух, отвлекали соперника… Хорошая идея! Закину Тамаре Ивановне, пусть посуетится. А если удастся затащить в команду Антипову…  Сглотнул. Так, не отвлекаться!

Пронзительно заверещал свисток судьи, отмечая начало матча. Игроки шумной гурьбой выскочили в зал под бурную поддержку болельщиков. Противники удостоились не меньшего внимания. Пока здоровались, пока выстраивались, я искал Иру  на трибунах. Не пришла, значит. Что же, она и не обещала.

Хотя я очень наделся. Странное чувство поселилось в душе. Ничего, на следующий матч я её притащу!

Глава 5

Ирина

Возвращаться домой – это как пройти все круги ада. Каждое движение даётся с трудом. Тело наливается чугуном и не слушается, но силой воли заставляю двигаться, зная о последствиях. Вот бы сейчас топать со всеми в новенький, ещё пахнувший свежей краской спортивный зал, и болеть за нашу футбольную команду! Но я шагала против потока спешащих увидеть увлекательное зрелище подростков, как танкер против течения. Один задел плечом и даже не заметил. Второй ощутимо толкнул и вместо извинений выдал:

– Смотри куда прёшь, ненормальная.

А я да, ненормальная. Моя жизнь сплошная аномальная ненормальность. Я знаю это точно. Но другой нет. Нет и другой семьи. И, видимо, я нагрешила в прошлой жизни сильно, раз в этой досталась такая участь.

В раздевалке нашла свою куртку. Пуховик давно был меньше на несколько размеров, чем нужно. Молния еле сходилась на груди. Я маскировала это объёмным пушистым шарфом, подаренным бабушкой незадолго до того, как она отошла в мир иной. Не стало самого дорогого человека в моей жизни, который любил и защищал. Исчез и последний огонёк света. Заблудилась в темноте.

Дорога к дому заняла немного времени. Каждый шаг давался с трудом. Ноги становились ватными. Сердце стучало в сумасшедшем ритме, паническая атака почти привычна. Дурное предчувствие сжало сердце. Уверена, Денис уже успел пожаловаться. И я снова буду виновата во всём. Но это ожидаемо.

Захожу крайне тихо и осторожно. Мне нельзя шуметь. Нельзя ничего просить. Нельзя произнести лишнего слова. Если бы можно было запретить мне дышать, то давно сделали это. Но нет. Уверена, сей факт очень огорчает родителей.

– Где шлялась? – Мама выглянула из кухни. Крупная дородная женщина, чей возраст приближался к сорока. Но по ней не скажешь. Любовь к крепким напиткам давно лишили лицо какой-либо привлекательности. Она не пила постоянно, но когда срывалась, то пускалась во все тяжкие. Но в такие дни я хотя бы могла сбежать.

– Уроки закончились всего десять минут назад, – спокойно отвечаю, всё-таки следовало бы промолчать. – И нас задержал учитель на последнем уроке.

– Как ты с матерью разговариваешь? – замахивается полотенцем. Привычный жест. Я легко откланяюсь, сумев избежать удара. Наклоняюсь расстегнуть сапоги. Хорошо, что нога не выросла за последний год и обувь нигде не жмёт. Сама краем глаза смотрю на мать: продолжит или нет? Она не стала тратить на меня время. Значит, Денис ещё не донёс. Видимо, он пошёл на матч. Это мне ничего нельзя. А для него запретов нет. – Остаёшься без обеда.

Вздохнула, направившись в свою комнату. Да, она у меня была, переделанная из старого чулана. Меня выселили сюда пару лет назад, когда братец нагло заявил, что не хочет больше видеть в своей комнате. Раз хочет, значит, надо. Так я оказалась в тесном душном помещении. В него встали кровать, стол, стул и большой шкаф, плотно забитый книгами. Их собирала бабушка. Энциклопедии, справочники, словари, классика мировой литературы на русском и английском языках. Я перечитала всё.

Пока бабушка была жива, она учила меня английскому и немецкому языкам. Говорила, что за всю преподавательскую деятельность не встречала более способной ученицы. Уж не знаю, правда ли это, но Шекспира, Скотта, Уайльда, Бронте, Рида и многих других совершенно спокойно читала в оригинале. Эти книги – сокровища, принадлежавшие только мне. Через неделю после смерти бабушки я пришла со школы и увидела, что мама собрала книги в большой пыльный мешок, чтобы выкинуть. Вцепилась в мешок и не отпускала. Моё! Единственное, что осталось от лучшего человека в этом мире! Не отдала. Несмотря на боль, то сыпалась со всех сторон, на хлёсткие и звонкие удары широкой кожаной полоски армейского ремня с крупной металлической пряжкой. Несмотря на кулак, прилетевший в живот. Даже удар по лицу, от которого потемнело в глазах и струйкой потёк тёплый багряный ручеёк. Рычала и скалилась диким рaнeным волком, загнанным опасными, жаждущими крoви, псами. Но отстояла.

Аккуратно сняла школьную форму, повесила на стул, надела старенький халат и отправилась мыть руки. Остаться без обеда – это привычно. Лишь бы ужина не лишиться. А значит, включается режим невидимки.

Запереться в комнате, быстро выучить уроки и лечь спать. На сегодня запланирован поход в круглосуточную библиотеку. Да, я с удивлением узнала, что в нашем городе есть такое. Причём совсем недалеко от того места, где я жила. Не знаю кому принадлежит эта идея, но хочу сказать спасибо.

В первый раз сбегать из дома страшно. Страшно идти по тёмным, порой ничем не освящённым, улицам. Но я ничего не боялась. Мне всё равно, что со мной станет, но так хоть есть шанс вырваться из окружающего aдa. Как выяснилось позже, в два часа ночи в нашем районе трудно кого-то встретить. Сложнее выбраться из дома незамеченной. Но пока мне везёт. Да и привыкла.

Два часа ночи. Я готова. Аккуратно открываю и закрываю дверь. Не скрипит. Давно смазала маслом, найденным у отчима в инструментах. Выхожу на лестничную клетку и преодолеваю тридцать четыре ступеньки. Вдыхаю морозный воздух полной грудью. Свобода! Пусть призрачная, ненастоящая, но свобода!

Раскинула руки и закружилась. Вместе со мной затанцевали звёзды в удивительном бездонном синем зимнем небе! Они двигались, улыбались и подмигивали. Хорошо бы стать одной из них! Далёкой, холодной, бездушной! Но у меня слишком мало времени. Ночь коротка.

Останавливаюсь, дожидаюсь, когда перестаёт кружиться голова и двигаюсь к назначенной цели. Шагаю быстро, мороз ощутимо кусает за щёки. Моя одежда уже давно не греет. К этому не привыкнешь, но вполне можно не обращать внимания. Считаю шаги, позволяет сосредоточиться и отогнать ненужные мысли. Я всегда именно так и спасаюсь: считаю всё.

Сто сорок ступенек во всей школе. Пятнадцать кустарников на детской площадке возле дома. Три тысячи сто восемьдесят пять шагов до библиотеки. Тридцать пять фонарей по дороге. А в этом доме шестнадцать окон вдоль и семь поперёк.

– Я тебя заждалась, подруга. – Динка возникла из темноты неожиданно, напугав, так я углубилась в собственное занятие. – Думала, что ты не придёшь.

– Прости, предки улеглись спать позже обычного. Лишний риск ни к чему. – Я не стала скрывать ничего. С Динкой это бесполезно. Она знала обо мне всё. Одна в мире. С ней можно не притворяться.

– Ну да, если засекут, тебе несдобровать. Не факт, что живой останешься. – Не факт. Но я промолчала. Не хочу об этом. Эти ночные часы свободы единственное, что у меня есть. И не собираюсь терять и секунды!

Подруга заправила за ухо ядрёно-рыжую прядь, заброшенную на глаза порывом ветра. Сняла рюкзак и достала оттуда завёрнутые в пакет бутерброды. Протянула мне. Взглянула с благодарностью. Я никогда ничего не просила у Динки, но бутерброды она таскала исправно. Сначала не хотела принимать, но живот сводило от голода.

– Нечего столько жрать! И так жирная. – Для меня никогда не было лишнего половника супа или котлеты. Даже куска хлеба. Не удивлюсь, если однажды обнаружу замок на холодильнике. А пока я пользовалась тем, что родители работают по сменам, а Денис зависает с компанией таких же придурков-друзей, как и он сам, чтобы хоть немного утолить потребности в еде здорового растущего организма.

Впилась зубами в сочный кусок булки, от души сдобренного майонезом. Ещё и колбаса с сыром. Ммм…

– Спафиба, – пробормотала, поглощая кусок чистого удовольствия.

– Не за что, – фыркнула Динка. – Пошли, а то закоченеешь.

Через десять минут уже входили в тёплое освещённое помещение библиотеки. Часто заморгали, привыкая к свету.

– Ну что, пришли, красавицы? – спросила молоденькая Аня, которая работала в ночную смену. – Вы сегодня не одни здесь. А то я бы уже уснула.

Не уснула. Ночами она не только выполняет обязанности библиотекаря, но и пишет дипломные и курсовые работы на заказ. На этой почве мы и сошлись: я помогала, чем могла, а она подкидывала заказы на перевод текстов. Попадались не только художественные, но и технические и даже научные из разных областей знаний. Иногда требовалось готовый научный труд перевести на немецкий язык, чаще на английский. Я делала это, с головой погружаясь в справочники и словари. А Аня мне платила. Немного, явно значительно меньше, чем мог бы стоить подобный труд. Но и этим копейкам была рада. Без денег давно бы загнулась.

Аня вручила флешку и кивнула на дальний угол, где стоял компьютер, за которым я обычно сидела. С удовольствием расположилась на знакомом месте, вытянув ноги, и погрузилась в работу с головой. В этот раз требовался перевод нескольких научных статей по литературе. Не заметила, как прошло отведённое моей свободе время.

– Ир, – Дина потрясла за плечо. Я как раз допечатала и проверяла перевод на возможные ошибки. Не собиралась подвести доверившегося мне человека. – Пять утра. Пора.

Кивнула, вытащила флешку из порта и отнесла Ане.

–Проверю. Деньги в следующий раз. А пока, – она вытащила тысячу и протянула мне, – отдаю за две предыдущие работы.

Забрала деньги и спрятала их на груди. Нужно спешить домой.

С Диной попрощались на том же месте. Рыжая головка мелькнула меж деревьев и скрылась. Я почти ничего о ней не знала. Ни где живёт, ни кто родители, ни что заставляет её проводить ночи напролёт в круглосуточной библиотеке. Знала только, что учится не в нашей школе и что она старше на несколько классов. Подруга не любила говорить о себе, а я не настаивала.

За спиной тихий щелчок отрезал от холода улицы. Повернула замок и на цыпочках прошмыгнула в свой чулан. Фух, я дома!

Глава 6. Злая шутка

Толик

Мы выиграли. Толпа кричала и скандировала наши имена. Меня поздравляли, били по плечу и жали руку. Я ликовал, получая похвалу от Тамары Ивановны. Но радость оказалась неполной. Раз за разом осматривал толпу, пытаясь уловить светловолосую головку одноклассницы. Может быть, я просто не заметил?

Но нет, её не оказалось среди болельщиков. Спешил домой, но в голове прокручивал каждый момент, что провели рядом. Нужно узнать об Антиповой побольше. Напрягаю память, пытаясь вспомнить, с кем общается девчонка. Но на ум ничего не приходило.

До того памятного урока химии Ирки будто не существовало. Да, выходила к доске, отвечала, ходила рядом, сидела за соседней партой. Мы сталкивались в коридорах, между партами, в раздевалке. Я не знал об Антиповой ничего. Кажется, что увидел её только на той самой лабораторной по химии. Смотрела с вызовом своими нереальными голубыми глазами и указывала!

Тоненькая и такая худая, того и гляди унесёт ненароком порывом ветра. Длинная густая коса перекинута на грудь. А последняя отчётливо выделяется под простой белой блузкой. Ого! Не думал, что рядом обладательница таких форм! Думал пошутить, но не смог, поражённый неожиданными открытиями. И всё, теперь все мысли занимают только эта девчонка!

Решено, завтра аккуратно наведу справки.

– Миха, – окликнул я на следующий день одноклассника Мишку Тимохина, заметив его на улице перед уроками, – на пять сек – разговор есть.

Тима обладает уникальной способностью: он знает всё обо всех. На шутки, что у него папа работает в ФСБ, только загадочно улыбается и молчит. Но отец у него в органах трудится. То ли капитан, то ли майор. Не вдавался в подробности. Зато стишок про куратора из ФСБ не цитирует только ленивый.

– Что нужно? – Он посмотрел на часы. До урока оставалось пять минут.

– Ты про Ирку Антипову что знаешь?

– Про кого? – Миха округлили глаза от удивления. Изумление товарища можно понять. Обычно такие девчонки не вызывают интерес. А здесь я с расспросами. – Про Антипову? Ничего особо не знаю. В скандалах и интригах замечена не была. Отличница. Тихоня. Пожалуй, всё. А зачем тебе?

– Надо, Тимох, надо, – перефразировал я известное высказывание. – Можешь узнать? И желательно, не болтать языком.

– Могу, – в лёгкую согласился одноклассник, – но с тебя должок. Замётано?

Деваться некуда. Пожали руки и побежали на урок. На биологии особенно делать нечего. Уже который год этот предмет мы изучаем самостоятельно. А оценки получаем за красивые глазки и уход за многочисленными растениями и экспонатами кабинета. Посмотреть было на что. Парты располагались буквой «П», образуя посредине пространство, заполненное многочисленными цветами, общипанными чучелами животных, статуэтками и сухими корягами. В целом, получалось красиво. Цветы стояли и на подоконниках и на полках в шкафах и на учительском столе. Особой гордостью биологички являлся аквариум. Огромный, литров на пятьсот. Угадайте, кто за ним ухаживал? Ага, ученики.

Но любимцем всех школьников был Федя, живущий в кабинете с момента открытия школы. Кто такой Федя? Это скелет. С ним здоровались за руку, его наряжали на все праздники и него просили удачи в контрольных и в любви. И его похищали. Неоднократно. И находили, чтобы вернуть на место. Кажется, жизнь у Феди более насыщенная, чем у большинства людей.

Я откровенно зевал, рассматривая обстановку кабинета. Все занимались кто чем. Кто-то поливал цветы (и как они ещё живы от столь активной заботы?), кто-то списывал домашку, а кто-то зависал в телефоне. Старая Мария Алексеевна попивала чай в своей каморке, где хранились реквизиты для уроков и наглядные пособия. Парням туда хода не было, но девчонок учительница приглашала регулярно. Сегодня увела Ирку поговорить за жизнь.

– Толян, – окликнул кто-то. Завертел головой, увидев друга. Руслан сегодня дежурил по школе, выполняя роль строгого надзирателя и мальчика на побегушках одновременно. – Тебя к Ленину вызывают.

– Зачем? – закономерный вопрос. Может, хочет похвалить за вчерашнюю победу? Закинул на плечо рюкзак. Идти недалеко. Постучал:

– Можно?

– Заходи Синицын. – Предельно вежлива и корректна. Сесть не предложила. Стою перед столом на некогда пушистом ковре и чувствую, что где-то накосячил. Только где? – Мне рассказали, что вчера ты угрожал Денису Шульгину из 8 «В». Это правда?

Кто такой этот Шульгин я не знал. И не угрожал никому. Это не в моих принципах угрожать. Лучше сразу взять и решить проблему, не скатываясь до банальных угроз.

От непонимания, сквозившего в глазах, завуч вздохнула и достала телефон.

– Вот, смотри, – она повернула ко мне экран. Знакомая картина: я, Ирка и пацан, лишивший её обеда. Мы стояли напротив друг друга. Слов не разобрать, слишком шумно, но угрожающий вид говори о много. Тем не менее, это ничего не значит. Видео короткое, не более тридцати секунд. – Что скажешь?

– Ничего. Я не угрожал, просто прогнал этого ур.., – споткнулся на первой букве и быстро исправился, – утерявшего совесть. Вы знаете, что он сделал?

Тамара Ивановна знала, но мою версию выслушала с удовольствием.

– Анатолий, послушай, встревать в конфликт родственников не стоит. Брат с сестрой сами разберутся. А если на тебя нажалуется мать, то придётся принять меры. А это не нужно никому. Верно?

Согласно кивнул. Известие ошарашило. Есть над чем подумать. Антипова задела не на шутку. Да секретов у этой девчонки больше, чем у Пентагона.

На алгебре всегда тишина. Математичка женщина с сильным и строгим характером. При ней пискнуть страшно. Я занял своё место, вальяжно вытянув ноги. Ирка уже заняла парту рядом и что-то увлечённо читала, склонив голову. Ну вот, снова принялась за своё. В прошлый раз, я помню, книгу у неё отобрали. На доске под объяснения учителя появлялись графики: тема простейшего преобразования графиков функций не всем давалась легко.

Только сегодня что-то нерабочее настроение у большинства класса. Закончил перечерчивать график, как прилетела записка, свёрнутая в тугой шарик. Разворачиваю, читаю: «Можем, сходим сегодня погулять?».

Ну, кто сейчас пишет записки? Что, нет Ватсапа или, на худой конец, Вайбера? В ВК же написать можно. Но нет, нужно выбрать именно такой способ.

– А что это у нас здесь такое? – учительница резким движением выхватила записку из рук. Не зря кличка Цербер прикрепилась намертво. – Так-так, кто это здесь Синицыну свидание назначает? Синицын, не соглашайся. В девушке должна быть загадка. Когда сама на шею вешается, это неинтересно. Правда, Антипова? Или в романах, которые ты читаешь, именно так и происходит?

Ирка резко закрыла книгу и, чуть привстав, села на неё, скрыв от глаз Цербера. Щёки покраснели. Но следующие слова заставили смутиться не только Антипову:

– Ты бы, Синицын, лучше не с анонимом иди, а с Антиповой. Она по книгам уже всё успела изучить! Не подведёт.

Смех разлетелся по кабинету. И я знаю, кто станет объектом насмешек всего класса. Чёрт, как этого избежать? Есть идеи?

Глава 7.  Пойдешь со мной на свидание?

Ирина

Совершенно не хотелось вставать. Те два часа, которые потратила на сон, не смогли восстановить силы. Даже то, что успела вздремнуть днём, не помогало. А впереди семь уроков. Зевнула, свесив ноги с кровати. Лучше буду валиться от усталости, чем терять часы своей свободы. Мне нужны они, чтобы не сойти с ума.

В это время никого дома уже не было. Мама ушла на сутки. Отчим ещё не вернулся со смены, а Денис… Тот вообще непонятно где. Тихо проскользнула на кухню, налила тарелку борща и большую кружку чая – сегодня определённо удачный день. Зря я так думала.

Биологичка затащила к себе пить чай с весьма вкусными пряниками, которые, по её утверждению, она пекла сама. Я не против, просто пришлось типа поговорить «за жизнь». Ну, то есть всё моё участие в беседе сводилось к необходимости вставлять в нужных местах междометия и кивать, пряча в кулачок зевки. Иногда мне казалось, что преподша давно выжила из ума, только цепкий взгляд говорил об обратном. В этой коморке я оказывалась довольно часто, так часто, что даже не заметила, как стала получать удовольствие от этих бесед. Мария Алексеевна рассказывала случаи из жизни, о практике в школе, о собственном сыне, сгинувшем в афганской войне, и подливала в мою кружку горячий чай. Раньше на тарелке чаще оказывались бутерброды с колбасой и сыром, но я стеснялась их брать, и они исчезли, уступив место тем самым пряникам.

Иногда я уходила от Марии Александровны с книгой в руках. Это вообще могло быть что угодно: от любовных романов, которые мы обе нежно любили, до справочника по какому-либо разделу биологии. Я любила такие моменты хотя бы потому, что обожала книги.

И ничего не предвещало беды. Перед алгеброй спокойно устроилась на своём месте и погрузилась в фантастический мир магии и драконов. Так погрузилась, что не заметила рядом с собой затянутую в классический серый костюм фигуру учителя.

– А что это у нас здесь такое? – Цербер стояла ко мне спиной. Это давало надежду, что она не заметила наглое игнорирование урока. В руках с вызывающим красно-алым маникюром мелькнул клочок скомканного тетрадного листа. Несколько секунд ушло на то, чтобы ознакомиться с содержанием. – Так-так, кто это здесь Синицыну свидание назначает? – Колючий взгляд пробежался по классу. – Синицын, не соглашайся. В девушке должна быть загадка. Когда сама на шею вешается, это неинтересно. Правда, Антипова? Или в романах, которые ты читаешь, именно так и происходит?

Резкий поворот в мою сторону. Я торопливо закрыла книгу и, чуть привстав, села на неё, скрыв от глаз Цербера. Кровь припала к щекам. Не могла и не собиралась отвечать. Открытый конфликт с учителем мне не нужен. Анастасия Эдуардовна Мельник – серьёзный противник, который мне не по зубам. Но ответить ничего не успела. Учительница обернулась к нерадивому ученику:

– Ты бы, Синицын, лучше не с анонимом иди, а с Антиповой. Она по книгам уже всё успела изучить! Не подведёт.

От смеха одноклассников чуть не провалилась сквозь землю. Теперь от меня не отстанут. Я всегда была серой мышью, пустым местом, на которое можно не обращать много внимания. Просто имя в школьном журнале. Не уверена, что большинство из них вспомнит, как я выгляжу. Но сейчас я на грани того, чтобы стать главной мишенью для насмешек.

Перевела взгляд на Толика. Мы столкнулись взглядами всего на мгновение. Я испугалась утонуть в тёплом шоколаде его глаз. Синицын невозмутимо откинулся на спинку стула, покрутил ручку и спокойно ответил Церберу:

– А знаете, Анастасия Эдуардовна, Антипова отлично учится. Её работы всегда выше похвал. И вы об этом знаете даже лучше других. Не вы ли недавно выдвигали кандидатуру Ирины на городскую олимпиаду? Нет? Странно… А по поводу свидания… Приглашу. Два умных человека всегда найдут о чём поговорить. Уверен, что общие темы для разговоров отыщутся. – И сказал то, что я никак не ожидала услышать: – Антипова, пойдёшь со мной на свидание?

Я проглотила язык. Я застыла статуей. Я умерла в этот момент. Вскочила, пылая гневом. Мёртвая тишина в классе. Даже не обратила на это внимание.

– Да пошёл ты! – И чуть ли не бегом к выходу.

– Антипова! – В спину грозный голос Цербера. Достала! Показала ей средний палец. – Да как ты смеешь? К директору!

– Как смею? – Остановилась, будто на бетонную стену налетела. Обернулась. – Как я смею? Значит, вам можно унижать меня, а я должна это терпеть? Ну, нет! Обойдётесь. Чувство собственного достоинства ещё не потеряла. Или вы считаете, что читать чужие записки и унижать учеников – это норма? Нет. И директору я о том расскажу!

Выскочила из класса, промчалась стрелой по коридору. Слёзы душили. Но плакать на виду у стервятников не буду! Не слабачка. И давно научилась скрывать чувства, боль и слёзы. Что нашло сейчас, не понимал. Как и не понимала поведения Синицына. За что он так со мной? Я же ничего плохого ему не сделала. Никого не трогала, не просила меня спасать в столовой. Не просила приглашать на свидание под пристальным вниманием всего класса. Хоть, стыдно признаться даже себе, в других обстоятельствах я бы согласилась.

В какой-нибудь другой реальности, где я обычная девчонка, а куцая недоделка с кучей тараканов. Но мы слишком разные. Слишком другие. Синицыну жизнь преподносит всё на блюдечке, а у меня старается отобрать последнее.

К директору не пойду. Лучше сдаться на милость Ильиной. Уже занесла руку, чтобы постучаться, как услышала:

– Ира, стой! – Синицын догнал. У него на плече висел мой рюкзак. Он приближался быстрым решительным шагом. На секунду засмотрелась. – Ир, прости. Я не хотел тебя обидеть. Не думал, что ты так воспримешь. Тем более что я и правда хочу сходить с тобой на свидание. Может, погуляем после школы?

– Нет, Синицын, никаких прогулок. И никакие извинения о тебя мне не нужны. Забудь о моём существовании. До твоего внимания я отлично жила. Так что, сгинь. И не вздумай больше подходить ко мне. – Отобрала свой рюкзак и постучала. – Можно войти?

Анатолий Синицын, лучший ученик школы и по совместительству покоритель девичьих сердец шагнул следом.

Посещение закончилось с закономерным итогом: родителей в школу. Мне не жить. Но возвращения домой есть время. Прежде чем встретиться с необузданным гневом матери, мне предстоит ещё пережить четыре урока.

И я точно не планировала выходить из тени комфортного образа невидимки. А пришлось.

Глава 8. Мне нечего терять

Ирина

Я шла по коридору, будто на казнь. Все оборачивались, стоило только показаться в поле зрения. За спиной шептались. Лучше бы я была невидимкой для всех. Или же у меня разыгралось воображение.

Увы, но нет. В школе невозможно что-то утаить. Новости разносятся быстрее скорости света. Уверена, среди моих одноклассников найдётся тот, кто заснял всё на телефон и выложил в школьную группу в Ватсапе. Не в ту, где полно учителей, а подпольную. Приглашения в неё раздавались тайком, передавались из рук в руки и под страхом исключения запрещено рассказывать о ней.

Как в том фильме. Первое правило клуба: никому не говорить о клубе. Второе правило клуба: никогда и никому не говорить о клубе.

У меня не было телефона. Да и не нужен он. Кому звонить? Но сейчас я очень жалела об этом. Руки чесались от желания заглянуть и узнать, к чему готовиться.

– Привет, – раздалось сбоку. Вздрогнула и, резко обернувшись, подобралась, готовая принять любой удар. – Это ты Антипова с 9 «Б»?

– Да, я, – ответила высокому крупному парню с коротким тёмным ёжиком волос и обаятельной улыбкой. Он смотрел открыто. Искала и не смогла найти усмешки в его глазах.

– Я видел, как ты с Цербером сцепилась. Ты крутая! Не у всех столько смелости! – И хлопнул по спине со всей своей немалой силой. Еле устояла на ногах. – Меня Степан зовут. Если что потребуется, я в твоём распоряжении. Обращайся!

Я в шоке! Буквально забежала в туалет. Обшарпанные, исписанные маркерами и губной помадой кабинки. Вот не пойму, как можно рисовать помадой на грязной, никогда не моющейся поверхности кабинки общественного туалета, а потом спокойно красить губы? Или после этого помаду выкидывают?

Открыла единственный работающий кран и ледяной водой. Подставила руки. Набрала полные ладони ледяной воды и плеснула в лицо, желая охладить пылающие щёки. Но жар не проходил. Капли стекали по лицу и шее, забегая за воротник белой блузки. Руки замёрзли. Невозможно больше прятаться.

В двери кабинета заходила готовая к битве. Мокрые волосы причесала руками. Ими же вытерла влагу с лица, не боясь размазать косметику: просто не пользовалась ей. Видок ещё тот. Но мне плевать. На всё и вся.

Иду, гордо подняв голову. Смотрю только вперёд. Я не боюсь их. Хватит.

– Эй, Антипова, и чему ты научилась в своих книжках? – преградила путь Лизка Кирова, самая популярная девочка в классе. Поговаривали, что она встречается со студентом. Я не знала, правда это или нет. Сплетни мне неинтересны. – На многих успела отработать навыки?

Она нагло улыбалась, привыкшая к своей безнаказанности. Единственный, избалованный, залюбленный родителями ребёнок. Комнатный цветочек, привыкший, что мир вертится вокруг.

– Дай пройти, – прошипела змеёй, сделав шаг навстречу. Мы стояли так близко друг к другу, что я смогла разглядеть чёрные крапинки внутри серых глаз.

– Что, счёт потеряла? Ты не стесняйся, расскажи, мы здесь все люди взрослые собрались. Может, найдётся среди наших ребят тот, кто захочет проверить твои умения. – И громко рассмеялась мне в лицо. Честно, я стерпела это, обойдя Кирову, чуть задев её плечом. Я стерпела, когда Лизка схватила за рукав, да так, что тот треснул по шву. – Может, Синицын будет первым? Зря ты отказалась от свидания!

Но это терпеть не намерена. Вся злость, безнадёжность, боль, то копились внутри долгие годы существования, разом потребовали выхода. Рывок (рукав испорчен безнадёжно), хватаю Кирову за руку, резкое движение и я за её спиной. Локоть выгнут в неестественное положение. Чуть выше и одноклассница верещит от боли. Толкаю её животом на парту, не выпускаю захвата. Наклоняюсь и шепчу:

– Ещё хоть слово и ты пожалеешь. – Мой голос похож на ледяной яд. – Пару переломов обеспечу, как делать нечего. Мне терять нечего, а ты своего студентика нескоро сможешь обхаживать. Поняла?

– Отпусти! – Верещит Лизка. – Ты пожалеешь! Ты хоть знаешь, кто мои родители?

– А мне плевать! Сказала – умей отвечать за слова, а не прятаться за спину предков. Я последний раз повторяю: не трогай меня. Мне терять нечего. А тебе подпорчу симпатичную мордашку и обеспечу пару месяцев гипса. Поняла?

Наступила на ногу и хорошенько потопталась, сильнее прижимая к парте.

– Ир, ты чего? Она же пошутить хотела. – Робко раздалось откуда-то сбоку. Я без труда узнала голос. Можно и не оборачиваться, но я развернулась, создавая дополнительное давление на бедную конечность своей противницу. Нет, мне не жалко её.

– А я не понимаю шуток. Особенно таких. Вы не знали о моём существовании десять лет. Предлагаю забыть о нём и сейчас. Вы не трогаете меня, я не трогаю вас. – Это собеседнику, а после еле трепыхающейся подо мной сопернице: – Поняла меня, Кирова? Не слышу ответа!

– Поняла, – прохрипела Лиза. – Отпусти!

Я отпустила. Подобрала сброшенный рюкзак и села за свою любимую последнюю парту. В полной тишине. Одноклассники смотрели во все глаза, но молчали. Никто не подумал вмешаться. Интересно, запись этого события попадёт в чат школы?

Лучше бы не попала. Но мне всё равно. Я не лукавила. После звонка завуча матери вряд ли приду завтра в школу. Просто не смогу. Слишком хорош знаю, чем закончится очередной разбор полётов.

Прозвенел звонок. В класс влетели запоздавшие ученики, пахнув сигаретным дымом и морозным воздухом. На соседнюю парту приземлился Синицын. Я видела, он собирался что-то сказать, но в кабинет широким шагом вошла учительница физики. Все разом поднялись.

– Здравствуйте, садитесь. Начинаем урок. Записываем тему урока…

Народ зашуршал тетрадями и заскрипел ручками. Но кто-нибудь обязательно оглядывался на меня, печатая очередное сообщение в телефоне. Обсуждают произошедшее.

На стол прилетела записка. Убрала не читая. Видела, кто её бросил. Ещё одна. И этот клочок бумаги постигла та же участь. И ещё. Отвлекает. Сдалась. Открываю и читаю: «Нам надо поговорить». Пишу всего три коротких буквы. Точным движением отправляю на соседнюю парту.

Толик хмурится, получив отрицательный ответ. Я не хочу за ним следить, но тёмная длинная чёлка приковывает моё внимание снова и снова. Он раздражённо откидывает волосы с глаз и что-то пишет. Неужели, жизнь его ничему не учит?

Поднимаю руку.

– Да, Ирин, тебе что-то непонятно? – Татьяна Валерьевна улыбается мягко и ласково. Пожалуй, это самый любимый учитель во всей школе. На неё молится руководство, не нарадуются родители и боготворят ученики. К ней самый заядлый прогульщик и двоечник не боится идти отвечать, зная, что поможет, подскажет и объяснит так, что тройку заслужишь.

– Мне всё понятно по теме. Но можно я пересяду? Пожалуйста!

– Хм, – задумалась учительница. – Можно узнать причину.

– У меня из стула торчит гвоздь, – нагло соврала, не смотря на виновника вмешательства в ход урока.

– Конечно, пересаживайся. Вот место как раз передо мной пустует. А по поводу стула я скажу завхозу.

Хватаю вещи и пересаживаюсь. Но до конца урока чувствую пристальный, прожигающий спину, взгляд. А после бежать как можно быстрее! Спрятаться!

Но не судьба. Что же за день такой невезучий?

Глава 9.

Толик

Я смотрел на идеально прямую спину. Она маячила на первой парте. Спина, от которой я не могу оторвать взгляд. Ещё немного и она задымится. Но нет, обладательница сидела, как ни в чём не бывало, и вычерчивала проекции.

Обычно мне нравилось черчение, но теперь больше нравится смотреть на Ирку Антипову – странную девчонку, что будто проворожила. Но она игнорировала меня. Она игнорировала всех. Гордо расправив плечи и вскинув подбородок, она шла по школе. За спиной шёпот. Ей оборачивались в след. В одно мгновение из невидимки Антипова Ирина стала звездой.

Я попытался отловить после школы. Ждал у входа, но не дождался. Видимо, она ушла другим путём. Подавила потребность попросить прощения. Хотя в произошедшем не было моей вины. Просто стечение обстоятельств.

Но потребность увидеть, поговорить, прикоснуться росла в геометрической прогрессии. И я не мог противиться этому чувству.

– Толян, – Руслан затянулся глубоко и с удовольствием. Его длинная косая чёлка трепыхалась на ветру, – мы с парнями собираемся завтра затусить у меня. Присоединяйся. Будет весело. Только мужская компания, отличные фильмец и онлайн-игры. Не пожалеешь.

Предложение слишком соблазнительное. Но сейчас я не мог позволить себя расслабиться. У мамы с Ярославом всё сложно. Ходят вокруг да около. Только смотрят. Как дети, ей-богу. Да у Катьки в саду отношения и то серьёзнее. Но какие бы отношения ни были у мамы с её «работодателем», я ей нужен.

Кроме меня ей не на кого рассчитывать. А мне нельзя подвести.

– Спасибо, Рус, в следующий раз. – Вдаваться в подробности не хотелось. В этом и не было нужды. Руслан прекрасно понимал меня без лишних слов. У него в личной своих проблем хватало, а с предками, в отличие от меня, крупно не повезло. – Сейчас на тренировку. Впереди матч с девятым лицеем. Первый в сезоне и самый важный. Как его отыграем, так дальше и пойдёт.

Крепкое рукопожатие. Я поспешил в спортзал: меня давно уже ждали. Футбол – моя страсть с тех пор как мне исполнилось семь. Отец взял меня тогда на дружеский матч, что страивался у него на работе. Игра так впечатлила, что уже через неделю в полном облачении я гордо стоял напротив тренера местной спортивной школы. Почти шесть лет в секции пролетели незаметно. Отец посещал каждый матч до того, как попал в аварию. А вскоре и секция свернулась. Пришлось идти на поклон к Ленину, собирать школьную команду с нуля и становиться капитаном.

Но не жалел ни на секунду. Тренировка прошла шумно. Наш физрук старательно гонял всех вместе и каждого в отдельности. Мне пару раз досталось мячом: заслужил – нечего раскрывать рот и мечтать о небесных пирожках. Только не о них мечталось…

 Хмурое небо затянуло тучами. Последние тёплые деньки подходят к концу. Зима активно предъявляет свои права. Ещё неделю назад мы всей семьёй ходили в парк практически в летней одежде, а сегодня уже многие напятили что потеплее.

Я расстегнул куртку: было жарко после трени. Шагал быстро, внимательно осматриваясь в призрачной надежде увидеть тонкую фигуру, затянутую в скромный синий пуховик. Желаниям сбыться не суждено. Тогда я ещё не знал, что пройдёт месяц, прежде чем увижу девчонку, снившуюся каждую ночь.

Возле дома встретил Ярослава. Его вид напугал: злой взгляд, решительно поджатые губы – он точно собирался на войну. Увидел, махнул рукой – мол, топай сюда. Сразу охватило плохое предчувствие. Молча выслушал последние новости и, пожелав удачи, поспешил домой.

«Я мужчина, и проблемы с собственными женщинами решаю самостоятельно», – почему-то именно эти слова запомнились больше всего. И мне ещё много раз пришлось их вспоминать. Но это значительно позже, а пока на повестке дня голодные и нервные мелкие козявки, больная мама и неизвестный мужик, который представился Павлом.

– Антипова, где, я вас спрашиваю, где эта паршивка? – Шипела, плюясь ядом, Анастасия Эдуардовна. Красное лицо, пена у рта – кто обще допустил её к преподаванию? Поговаривают, что неплохая взбучка состоялась за дверями директорского кабинета. – Или она считает, что хамское отношение даёт ей право прогуливать мои уроки? Она у меня дождётся – быстро окажется в детской комнате полиции!

Цербер бушевала и не могла успокоиться, посылая проклятия на голову девчонки, которой не посчастливилось попасть под плохое настроение королевы точных наук.

– С чего бы это? – Дерзкий голос с первой парты. Лика Костина поправила очки на переносице. – Хорошо учится, до вчерашнего дня не замечена в чём-то криминальном. Да и вчера не она первая начала.

Лика всегда за справедливость.

– А ты, Костина, смотрю, самая умная, да? А ну-ка к доске! Проверим, на что ты способна. – Лика спокойно вышла к доске и приготовилась писать условия задачи, всем видом показывая, что для неё нет ничего невозможного. – А к Антиповой я сама домой лично схожу!

А мне до боли в сжатых кулаках хотелось присоединиться к Церберу.

*** ***

Анастасия Эдуардовна Мельник

Женщина сверила номер дома с тем, что был записан в блокноте. В этом старом спальном районе они все на одно лицо. Осталось найти нужный подъезд. И позвонить в квартиру под номером восемьдесят пять.

Настрой решительный. Она поговорит с родителями непутёвой ученицы, пусть научат её уважению к старшим, особенно к учителям. Что за мода, опускать профессию на самое дно? Где почёт и уважение? Такого отношения заслуженный учитель допустить не могла.

И пусть Антипова умная и талантливая девочка, этого она не могла отрицать, воспитательная беседа ещё никому не вредила.

Длинная трель звонка. Снова. Уже собиралась уходить, когда послышались тяжёлые глухие шаги. Открыла некрасивая женщина неопределённого возраста. Старый засаленный халат, немытые кроткие волосы, торчащие в разные стороны и лицо с выражением полного отречения от действительности.

Неожиданное и неприятное открытие.

– Чего тебе? – неприветливо поинтересовалась женщина, которая точно была матерью Антиповой, общие черты слишком узнаваемы. – Ничего покупать не буду. Денег не дам.

Предупредила.

– Здравствуйте, – вежливость и культуру общения никто не отменял, – меня зовут Анастасия Эдуардовна Мельник. Я учитель по алгебре и геометрии у вашей дочери Ирины Антиповой. Я могу пройти?

– Что эта натворила? – Спросила, подвигаясь в сторону и давая пройти. – Я уж ей!

Учительница оглядела коридор, в котором оказалась: просторно, высокие потолки, светлые обои в мелкий цветочек, не очень чисто. Две комнаты, кухня и кладовка. Негусто. Вещи все старые, потрёпанные, явно видавшие лучшие времена. И запах: густой, въедливый, забивающий лёгкие и не дающий дышать.

– Не могли бы вы позвать Ирину? Поговорим все вместе. – Мельник вопросительно приподняла одну бровь.

– Ирка! – закричала та, что носила гордое звание матери. – Ирка! Иди сюда, кому сказано!

И женщина пнула со всей дури дверь в кладовку. Дерево жалобно скрипнуло, выдержав удар. Через секунду показалась бледная и растрёпанная Антипова. Девочка робко встала в проёме.

Строгий учитель математики потеряла дар речи: все ноги и руки, неприкрытые старым сатиновым платьицем, сияли багрово-синими свежими синяками. На лице растекалась гематома ничуть не меньше. Лицо учительницы вытянулось. Настолько худая, что впору подозревать худшее. В школьной форме этого незаметно. Большие заплаканные глаза на бледном-бледном лице.

– Чего встала? – Иру грубо схватили за волосы. Девочка вскрикнула и зажмурилась, когда её вытолкали сильной, но нетвёрдой рукой на середину. Что-то в груди ёкнуло. Закрались сомнения: а стоит ли говорить матери о случившемся? Не такое уж и страшное событие произошло. Но менять решения не в правилах суровой Мельник. Только вот…

– Антипова, у тебя всё в порядке? – Кивок. В глаза не смотрит. – Откуда синяки?

– Упала. – Тихий голос. Ответ принят. А остальное не её дело.

Анастасия Эдуардовна повернулась к матери:

– Ваша дочь вчера хамила на уроке, покинула кабинет без разрешения и неуважительно отнеслась к учителю. Я настаиваю, чтобы вы приняли меры.

Губы неприятной женщины растеклись в не менее неприятной улыбке.

– О, уважаемая, я поговорю с дочерью. Она навсегда запомнит урок.

Преподаватель удовлетворённо кивнула и вышла из квартиры. Дверь за спиной захлопнулась с тихим похоронным щелчком.

Глава 9.1

Ирина

Зачем она пришла? Отомстить? Восстановить справедливость? Или просто нужно наказывать нерадивого ученика? Я не знала ответа. И спросить не могла. Только смотрела, застыв в ожидании грядущей катастрофы.

Мать вытолкала на середину, больно дёрнув за волосы, оставив без призрачной защиты и возможности спрятаться. Но и прятаться некуда.

– Антипова, у тебя всё в порядке? – Ты же заметила! Ты же всё поняла! Уходи, просто уходи и не возвращайся! Пожалуйста! Молю! – Откуда синяки?

– Упала. – Говорю тихо, почти равнодушно, совершенно не поднимая головы. Я же вру! И она видит это. На секунду затеплилась надежда, что всё обойдётся. Но ответ засчитан. Самый строгий учитель в школе приняла мои слова легко и просто, будто не заметив свежие отметины на теле. Не захотела заметить.

Последний гвоздь в крышку:

– Ваша дочь вчера хамила на уроке, покинула кабинет без разрешения и неуважительно отнеслась к учителю. Я настаиваю, чтобы вы приняли меры.

Она произнесла это спокойно, глядя прямо в лицо матери. Не на меня. Нет. Видимо для того, чтобы не испытывать угрызений совести. Если этот придаток к душе человека ещё сохранился в женщине.

– О, уважаемая, я поговорю с дочерью. Она навсегда запомнит урок. – Многообещающая, безумная, садистская.

Давно перестала задаваться вопросом: почему она это делает. Почему раз за разом получает удовольствие, доставляя мне боль? Я никогда не получала ласки и нежности. Не было любви. Только ненависть. И если бы это чувство распространялось на всех, было намного проще. Смирилась бы.

Но тем страшнее смотреть, как мама обнимает и целует Дениса. Как она смотрит на него! Как на величайшее сокровище в мире! Ему, моему брату, можно всё. Но почему? Почему? Почему? Разве я хуже? Я хотела быть хорошей дочерью. Думала, когда-то очень давно, что мама не любит меня только потому, что я не слушаюсь и раскидываю игрушки. Старалась, но каждый раз натыкалась на глухую стену с шипами и копьями.

В детстве от всего оберегала бабушка.  Она, как буфер, смягчала жестокость. Она играла, объясняла, рассказывала, учила. Для неё забитая недолюбленная девочка была лучшей, самой лучшей. С бабушкой я была свободна.

Но детство закончилось в один миг, когда мне было одиннадцать лет.

И вот, спустя четыре года, со свежими синяками и ссадинами настояла напротив человека, обязанного быть надеждой и опорой, и ждала очередной порции ненависти, которой просто не заслужила. Подобралась, сжалась.

– Не смей, слышишь, не смей меня трогать! Тебе мало было вчерашнего? Ты уже наказала меня. Хватит! – Но мать не слышала. Она сделала шаг вперёд, протянула ладонь и не глядя достала потрёпанный ремень с широкой бляхой. Слишком хорошо мне знакомый предмет этого дома. – Только попробуй, и я, клянусь, сделаю всё, чтобы ты пожалела об этом!

Пустая угроза, которую мне не осуществить. И она знала это. Замахнулась.

– И что ты сделаешь? Пожалуешься своей добренькой учительнице? Не посмеешь! – Удар! Больно обожгло плечо. Не успела увернуться. Замах!

Перехватываю налету. Не ожидала от себя. Удивлённо смотрю на кулак, с зажатым в нём ненавистной полоской кожи. Мы вместе смотрим. Кожа горит огнём, напоминая о произошедшем.

– Отдай, – шипит мать и дёргает на себя. – Отдай, а то хуже будет!

Но не отпускаю, держу крепче, не веря самой себе. Откуда-то из глубины души поднимается волна силы.

– Не дождёшься! – Перехватываю второй рукой у основания. И тяну на себя в попытках отобрать. Мать этого явно не ожидала. Покачнулась. Но не выпустила. Глаза в глаза. Противостояние, которое впервые в этом доме. Впервые в нашей жизни. И мы обе не знаем, чего ждать друг от друга.

Несколько долгих томительных секунд. Я выиграла? Но нет! Резкое движение матери, сгибаюсь, отпуская ремень и охватывая себе руками. Ещё один. Встречаюсь с полом и отключаюсь.

*** ***

Шульгина Вера Романовна

Наглая девчонка! Посмела защищаться! Ничего, дурь из её головы я быстро выбью.

Ни капли жалости. Валяется куском д*е*р*ь*мa на полу. Ничего, очнётся, уползёт в свою нору, оклемается. Но будет знать, как пытаться возразить! Пнула разок, чтобы вымести злость и ушла.

Всю жизнь испортила! Ненавижу!

Глава 10.

Толик

В комнате тишина и покой. Задвинул шторы. Темнота. Только свет настольной лампы и мерцание экрана разгоняли по углам сгустки мрака и плохих мыслей. В наушниках звучал голос коуча: я смотрел очередной бесплатный вебинар по теме «Создание сайта с нуля». Старался сосредоточиться на происходящем на экране, выполняя всё, то что показывали. Но предоставляемую информацию я знал и так. Эта далеко не первый просмотренный урок.

В моей копилке уже имелось несколько созданных простеньких сайтов. Кривых, корявых, но вполне рабочих. В планах создать сайт команды. Буду на нём освещать результаты матчей, добавлять новости, фото с тренировок, брать интервью у игроков. Это будет интересный проект и бесценный опыт. А опыт и знания – это то, что мне не хватает.

Коуч, девчонка лет двадцати, на прошлом занятии рассказывала, с чего начиналась её карьера. Хвасталась, что она бросила университет, когда поняла: на создании сайтов зарабатывает больше в несколько раз, чем опытный сотрудник с дипломом вуза, где она училась. Вдохновенно вещала, что сейчас на неё работает команда из пяти человек, а доход в месяц приближается к двумстам тысячам рублей. И это не предел.

Чужой опыт всегда интересен. Поэтому первое занятие просмотрено с удовольствием. На втором скучал, позёвывая в кулак и стараясь удержать внимание на экране. Но мысли то и дело ускользали в сторону.

Почти месяц я не видел Ирину. С того самого дня, как Цербер зло подшутила над нами. Я старался не думать о девчонке. Какое мне дело до того, где она и что с ней? Своих проблем хватает. Мы и общались всего пару раз. По сути перекинулись несколькими фразами. А я всё забыть не могу.

Она же не в моём вкусе. Худющая, большеглазая, высокая и блондинка. Меня же привлекали миниатюрные девушки. Как Лизка Кирова. Мы с ней даже сходили на два свидания. Больше слушать пустую глупую болтовню не осилил. А Лизка ещё долго клинья подбивала и глазки строила. Нет, внешне девчонка хоть куда, а вот умом и фантазией не блещет. Обидно.

Стук пропустил. Вздрогнул от неожиданного прикосновения. За спиной стояла мама: такая смешная в платьице, обтягивающим большой живот. Интересно, много ли на свете братьев и сестёр с разницей в пятнадцать лет? Что же, скоро мне предстоит пополнить их ряды.

На днях Ярослав показал кольцо, которое приготовил для мамы. Спрашивал моё мнение: понравился или нет. Одобрил выбор. Осталось только дождаться, когда будет сделано предложение.

– Дорогой, ужин готов. Присоединяйся. – Мама улыбнулась и, махнув рукой, вышла.

Снял наушники, закрыл вкладку с вебинаром и вышел. Все в сборе. Иногда меня бесили вот такие совместные приёмы пищи. Но не сейчас. Я понял, чем всё закончится, когда Ярослав заговорил о переезде. А эта идея не понравилась никому.

– Я несогласен, – высказался категорично, поддерживая плачущую Катюху. – У нас на носу важный матч на городских соревнованиях. Мы в этом году на первое место претендуем. Никуда я не поеду. Точка.

Знаю, что мама не согласится: у нас демократия и большинством голосов решаем все самые важные вопросы. Мама не подвела, но Ярослав удивил. Он встал на одно колено и сделал предложение.

– Мама, ответь уже! – Это Катя.

– Да, мам, ответь. Мы же ждём! – И я вставил свои пять копеек. Нечего мужика за нос водить. Богатый, обстоятельный, надёжный, любит – что ещё нужно?

– Я согласна! – Не сомневался в положительном ответе! Но в груди что-то ёкнуло. Любовь… Одна любовь вокруг!

Утром сбежал из дома пораньше. Договорились с пацанами погонять мяч и провести внеочередную тренировку. Я не лукавил. По результатам трёх игр мы успешно лидируем. Если и дальше так пойдёт, то победа в финале обеспечена. На фоне этого лишняя тренировка не кажется такой уж лишней.

– Пасуй! – ору во всё горло. – Пасуй, я открыт!

Но Лёвин держал мяч и тянул время, возомнив себя чуть ли не Роналду. Придётся снова провести беседу. Если Тёма будет самовольничать, а не следовать отрабатываемым схемам, придётся с ним расстаться. Надоела его звёздная болезнь!

Меж тем, Лёвин обошёл зазевавшегося Руслана и ударил по воротам. Промазал, что не удивительно. Слишком далеко находился. И угол выбрал неудачный.

– Твою дивизию! – громко ругался физрук, и по совместительству тренер, Иван Палыч. – Значит так, Лёвин, ещё один такой финт и полетишь из команды со скоростью реактивного самолёта. Понял? Не позволю самовольничать!

Тёма собирался возразить, но наткнувшись на мой злой взгляд, заткнулся. В раздражении стянул мокрую, пропахшую потом майку, и оправился в душ. Слава тем, кто озаботился его наличием в спортзале.

Горячие струи приятно массировали плечи, снимая напряжение. Рядом веселились и пошло шутили другие игроки. Я не встревал в их разговоры. До урока пятнадцать минут. Опаздывать на контрольную по истории сродни самоубийству. В конце четверти уже может не представиться шанс исправить неуд. А вчера, как назло, совсем забыл почитать учебник и освежить в памяти даты и события. А мне нужно поддерживать репутацию лучшего ученика.

Брюки с трудом на влажное тело. На рубашке остались мокрые следы. Ко всему прочему она в плечах стала мала. Мама не обрадуется. Хотя, уверен, Ярослав подкинет деньжат. Может, сказать сразу ему?

С Ярославом мы сошлись характерами. Нет, он не заменит отца, но станет хорошим другом. Жених мамы с удовольствием возился с мелкими и с не меньшим удовольствием помогал мне в освоении фоторедакторов. Именно он показал эффективные упражнения, которые можно сделать дома, чтобы перестать быть «тощим дрыщом» – это его слова, не мои. Пару раз сходили с ним в тренажёрный зал. Посмотрел на его мускулатуру, впечатлился и принялся за тренировки. До кубиков на прессе далековато, но уже видны первые результаты.

Кстати, не мешало бы и всю команду подсадить. Интересно, а можно в школу собственные тренажёры закупить? Закину идею Тамаре Ивановне. Встреча с ней давно назревала. И с Ярославом поговорю. Возможно, он сможет помочь.

Залетел в класс буквально за две минуты до звонка. Историчка пока не появилась. Смех, шуршание страниц, разговоры – звуки жизни в этом тёмном, отделанном под дерево кабинете. Тяжёлые шторы блэкаут шоколадного цвета дополняли мрачную картину. Можно уже и привыкнуть, но каждый раз, когда заходил в этот кабинет, мне было не по себе. Хотя Ксения Олеговна – милейшая женщина, повёрнутая на исторических фильмах. Она любила ставить их на уроках и обсуждать затем детали в контексте достоверности. На её уроках всегда интересно. Ученики с нетерпением ждали чего-то необычного и увлекательного. И учитель всегда оправдывала ожидания.

Привычно громко поздоровался сразу со всеми. Нестройный хор был ответом. Только разместился на своей любимой последней парте, как прозвенел звонок. На него никто не обратил внимания, продолжая заниматься своими делами.

И только у меня перехватило дыхание и сердце забилось в ушах, заглушая другие звуки. В дверях, разматывая большой шарф насыщенного бардового цвета, стояла ОНА – Антипова.

На ходу расстегнула пуховик и стянула его с плеч, махнув распущенными волосами. Я не сводил с видения глаз, боясь поверить самому себе. Опасаясь, что моргну, и она исчезнет. Радость поднималась из глубины души, грозя затопить с головой. Никогда не приходилось испытывать столь яркого, острого и всепоглощающего счастья. Боялся дышать, боялся шевелиться. Просто смотрел, как она на соседней парте – протяни руки и коснись – пытается запихнуть вещи как можно более аккуратно и незаметно под стол, разместив их на стуле.

А Ира, справившись с поставленной задачей, расчесала длинные волосы пальцами и принялась заплетать небрежную косу.

– Очнись! – прилетел тычок в бок. – Глаза сломаешь!

Димон не отличался тактом. Зато был отличным парнем, с которым легко дружить. Мы сидели за одной партой с первого класса и знали друг друга как облупленные. И в наблюдательности ему не откажешь. Вот и сейчас он раскусил меня на раз.

– Слышь, – очередной толчок. – Свечение приглуши – ослепляешь!

А мне было всё равно. Главное, она вернулась!

– Доброе утро! – Ксения Олеговна влетела в класс ураганом. – О, Антипова! Явилась – не запылилась! А у нас контрольная. Ты везучая. Не боишься двояк схватить?

– Здравствуйте! – Ирина встала и приветливо улыбнулась учителю. Мне кажется, или она ещё похудела? – Я не боюсь: все темы по учебнику я выучила. И читала дополнительную литературу.

– Садись, – разрешила историчка. – Проверим твои знания. А вообще, я рада, что ты вернулась!

Глава 11.

Ощущая силу

Ирина

Как я рада вырваться из этой клетки! Выйти в морозное раннее утро, не скрываясь и не боясь ничего. Даже ночами не могла позволить себе выбираться в библиотеку. В этот раз синяки сходили долго. Нельзя, чтобы в таком состоянии меня увидели другие люди.

Запертая в четырёх стенах, сходила с ума. Я выполняла всю работу по дому, чувствуя себя Золушкой. Но ту хотя бы кормили. Мне же есть приходилось украдкой, когда все уходили на работу.

– Отвратительно помыла посуду, – выносила вердикт мама. – Лишаешься ужина.

Впрочем, я делала отвратительно абсолютно всё: мыла, стирала, гладила, вытирала. А значит, и без еды оставалась часто. Спасало только то, что одна оставалась регулярно. Иначе давно бы сдохла. Интересно, может, она именно этого и добивается?

Но не дождётся. Я слишком живучая. Мне бы только до конца года продержаться и денег заработать, а там… Впрочем, даже себе я не могла сказать, что скрывается под «там». Слабо представляла, что я могу сделать одна. Но справлюсь!

Чуть не опоздала на урок, пока брела, рассматривая такие знакомы дома, которые сейчас выглядели чужими. Неуютно и непривычно. Страшно. Одиноко. Звуки школы оглушили. На секунду растерялась, не понимая, что я здесь делаю. Ещё секунда потребовалась, чтобы сориентироваться, куда идти.

И вот передо мной кабинет, в который я так боюсь войти. Застываю в проходе, натыкаясь на жгучий огненный взгляд, похожих на растопленный шоколад глаз. Застыла всего на мгновение, стаскивая с плеч пуховик и снимая шарф. Даже не поздоровалась. Быстро прошла на своё место. Старалась спрятаться от слишком пристального внимания.

Чего он смотрит? Мысли метались в черепной коробке, путаясь и сталкиваясь друг с другом. Хотелось улыбнуться, обнять и нагрубить. Кожей ощущала чужую радость, буквально чуя, как она искрится на кончиках пальцев. Что с эти чувством дела не имела никакого представления. Потерялась. Нервно перекинула волосы и расчесала всей пятернёй, заплетая неровную растрёпанную косу.

И контрольную написала хорошо. Не обманывала историчку, когда говорила, что читала все параграфы. Даже больше: учебник за месяц успела прочитать. И не только по истории. А на память никогда не жаловалась.

– Эй, Антипова! – в коридоре на перемене не протолкнуться. Обернулась. Ко мне спешил парень постарше. Судя по всему, из выпускного класса. Напрягла память. Кажется, его Степан зовут. Широкий размах плеч, красивое лицо, приветливая улыбка. – Куда пропала? Я тебя искал. А никто даже не знает, где ты живёшь.

– Эээ… – Не знала, как на это реагировать. Никто и никогда не интересовался причинами моего отсутствия. Этот был первый. За все годы обучения. – Я уезжала из города.

Пришлось врать. Не люблю это дело. Поскорее отделаться. Не привыкла к вниманию. Проще быть мышью или тенью. Тем более, и в темноте им отлично живётся.

– Ты прости, но мне пора бежать. Учителям тоже интересно, где я была. И они устраивают не только допросы, но и опросы на знание пройденных тем. Так что, – развела руками, – придётся сдаваться.

И позорно сбежала. Чтобы наткнуться на брата. Чёрт!

– Чё, выпустила тебя мамаша? – он смотрел зло и ехидно. – А надо бы запереть в комнате, чтобы не отсвечивала и не мешала нормальным людям жить. Таким, как ты, не место среди людей!

Таким, как я? Это каким? Что такого я сделала, чтобы заслужить такое отношение от собственного брата? Да никогда его не обижала, наоборот даже. В детстве приходилось много о нём заботиться. Мне не рады дома, меня не хотят видеть в школе. И никто не в силах объяснить причины.

Клетка сжала свои прутья сильнее. Не дала сделать и вздоха. Что же, я привыкла. Только вот что-то внутри сопротивлялось. Не хочу! Надоело! Подошла к брату поближе:

–Таким как ты, не место. Ещё слово в мою сторону и в следующий раз месяц дома сидеть придётся тебе. Причём, не слезая с унитаза. А я могу это сделать, будь уверен.

– Я маме расскажу! – Денис пошёл красными пятнами от злости. Или страха? Раньше такого поведения себе позволить не могла.

– Ой-ой! Маменькин сыночек. Без неё ты – ничто. Беги, рассказывай. Посмотришь потом, что будет. – Я наклонилась так близко, что видела каждую пору, каждую волосинку на лице. Смотрела в глаза брата и жгучая ненависть клокотала у горла. Хватит. Больше такого отношения не спущу. Не от этого мелкого гадёныша.

Толик

Она снова разговаривала с парнишкой, что лишил её обеда в тот памятный для меня день. Но поведение Иры разительно отличалось. В столовой она выглядела забитой, беззащитной, растерянной. Сейчас же внутренняя сила вытекала из неё широкой рекой, сметая на своём пути все преграды. И Денис Шульгин это чувствовал.

Да, я узнал его имя. И узнал, кем он приходится Антиповой. Я вообще многое узнал. И это мне не понравилось. И что делать с полученной, причём крайне противоречивой, информацией, больше основанной на слухах, чем на реальных фактах, я не знал. Но разберусь. Отец научил не сдаваться.

Она ушла, оставив в растерянности не только брата, но и меня. Ушла уверенным широким шагом, гордо держа голову. И в этот момент ей в след смотрели многие. Кажется, у кого-то больше не получился остаться незамеченной. И почему-то эта мысль раздражала.

Где-то в учительской. Разговор двух учителей.

В учительской царит тишина. Несколько мягких кожаных диванов, добротные рабочие столы с удобными стульями. Несколько ноутбуков общего пользования. Шкафы с классными журналами и методической литературой. На светлой стене большой стенд с расписанием уроков. И цветы, много цветов в ярких плошках.

После уроков в учительской собиралось немного народу: все расходились по своим кабинетам заниматься методической работой. Но эти двое столкнулись.

– Я видела сегодня твою Антипову. Давно вернулась? – Высокая женщина со строгой причёской подняла чашку с ароматным дымящим напитком к тонким, накрашенным тёмно-бордовой помадой, губам. Внимательный взгляд ледяных глаз сканировал полную фигуру собеседницы в простеньком, недорогом брючном костюме. Женщина выглядела запыхавшейся и нервной.

– Да только сегодня пришла. Мать сказала, что уезжали в санаторий по путёвки отдыхать. Обещала документы принести. – Классный руководитель 9 «Б» растерянно просматривала расписание уроков на стене. – А вообще, они постоянно куда-то ездят. Если бы не хорошие оценки Антиповой, я заподозрила неладное.

– Непохожа она на отдохнувшую, – задумчивый глоток. – Да ещё и в санатории. Когда я видела в последний раз твою Антипову, вид у неё был крайне печальный. С синяками на лице и теле по-другому сложно выглядеть.

– С синяками? – ахнула, прижав руки к полной груди, Антонина Васильевна Котикова. Получила согласный кивок. – А что случилось? Мне ничего не известно.

– Сказала, что упала. Но это странно.

Женщины замолчали. У каждой в голове мелькали собственные мысли.

Глава 11.1. Жизнь в ночи

Ирина

В первые из школы хотелось сбежать, спрятаться в уютной темноте своей комнаты от всего мира. Но я стоически держалась. Звонок с последнего урока. Быстро собираю учебники и чуть ли не бегом из класса.

– Антипова, постой! – Летит в спину. Да что б тебя! – Ирина, ты долго отсутствовала. Мне нужно знать причину. Принеси документы как можно быстрее. Скажи родителям, что такие поездки посредине учебного года чреваты последствиями. Ты девочка умная и способная, но на уроках лучше быть. Иначе я буду вынуждена инициировать поверку.

– Хорошо, я всё передам. Но вы лучше сами ей позвоните. – Что я, блин, несу? Пора биться головой об парту и посыпать волосы пеплом. Но делаю невозмутимый вид и самый невинный взгляд. Классуха задумчиво кивает, и я ухожу.

– Антипова, постой! – Что, опять? Теперь ко мне спешит Синицын. Его шикарные волосы сводят с ума девчонок всей школы. И моё бедное сердечко заходится в бешеном ритме. Щеки опаляет румянцем. Забываю, как дышать. На секунду ощущаю себя обычной девчонкой, на которую обратил внимание самый популярный мальчик в школе. Всего на секунду. Но мы с ним слишком разные. Не пара.

Смотрю хмуро, исподлобья. Жду, когда парень подойдёт. Руки в карман: холодно. Толик приветливо улыбается. Хочется ответить взаимностью. Но подавляю ненужное желание. Ни к чему дополнительные проблемы ни мне, ни ему. Ему особенно. Зачем ему ущербная на всю голову, да ещё, как сказал «любимый» братик, такая, как я. Тараканы в голове, проблемы в семье – не самая лучшая компания.

– Чего тебе? – спрашиваю.

– Хотел сказать, – он запнулся, будто подбирая слова. – Рад, что ты вернулась. Без тебя на уроках было скучно.

– Это всё? – скептически приподняла бровь и сделала шаг назад.

– А можно тебя провожу? – Кажется, я схожу с ума. Какая досада!

– Нет. Не заслужила. Не ходи за мной. – И ушла. Догони меня, пожалуйста! Но Анатолий Синицын только пялился вслед. От этого чесалось между лопаток. Не оглянулась.

Пора домой. На сегодняшний вечер запланировано множество дел.

Библиотека встретила привычным уютом и запахом старых книг. Окунулась в знакомую атмосферу, вдыхая аромат полной грудью. Будто домой попала. Сегодня я пришла сюда одна. Дины не оказалось на обычном месте. Конечно, глупо ожидать, что она будет ждать меня каждую ночь. Я исчезла внезапно. Дать о себе знать просто не могла. Это весь мир погряз в цифровизации, а у меня даже простейшего кнопочного телефона нет. А интернет и компьютер только на уроках информатики. И в библиотеке.

Научиться им владеть было сложно. Особенно печатать. Но я упрямо, до ломоты в глазах и пальцах, продолжала сначала запоминать расположение букв, а потом совершенствовать навыки. И слепой метод печати освоила, что служило предметом зависти у единственной подруги.

Стряхнула с шапки налипшие снежинки и с удовольствием увидела на привычном месте Аню.

– Явилась – не запылилась! – Вместо приветствия. – Мы уж думали, заработала свой первый миллион и свалила из этой страны.

В этом вся Аня. С ней весело и просто. Пошутит, разгонит тоску и поддержит.

– Если и свалю, то только с тобой! Или после тебя. Если у меня предчувствие, что увезёт тебя свой красавчик в далёкую южную страну и сделает главной и любимой женой в гареме!

– Не дождёшься! Я с красавчиком рассталась. Задолбал своей ревностью. А я что, виновата, что природа одарила щедро третьим размером? – Анька демонстративно указала на выдающуюся часть шикарной фигуры. – Так что, подруга, от меня так легко не отделаешься. Придётся тебе сдаться в рабство и пахать на благо ленивых и богатеньких девочек и мальчиков, у которых мозгов не хватает написать самим дипломные и курсовые. А если честно, я без тебя зашиваюсь.

– Целиком и полностью в твоём распоряжении. А если чаем горячим угостишь, то и душу продам: жутко замёрзла!

Чай Аня принесла чуть позже. Я уже успела целиком погрузиться в работу по переводу текста. В этот раз попалась не сложная и весьма интересная монография с анализом творчества неизвестного мне французского писателя. Судя по дате рождения совсем молодого. При определённых условиях мы вполне могли бы встретиться где-нибудь на Елисейских Полях и выпить по чашечке чая, обсуждая сумасбродные сюжеты Бегбедера или гиперболизированный юмор Рабле.

Пальцы летали над клавиатурой, наполняя белый лист ровными равнодушными строчками.

–Ай! – несильный подзатыльник прилетел неожиданно и больше напугал, чем причинил боли. – Ты чего дерёшься?

Динка возвышалась надо мной рыжим ангелом возмездия. Волосы разметались по плечам. На них крупными бриллиантами сверкали растаявшие снежинки. Она красивая, моя Динка. Большие зелёные глазищи, изящные правильные черты лица, полные чувственные губы в ярко-красной помаде, идеальные скулы, роскошная грива густых  вьющихся волос тёмного насыщенного медного оттенка. И фигура, которой могли позавидовать сами небеса.

– Ты пропала на месяц и спрашиваешь, почему я дерусь? Да ты хоть представляешь, что я себе надумать успела? – Разгневанная фурия буквально кричала, нарушая идеальную тишину библиотечного пространства.  – Да я места себе не находила!

– Да тише ты! Чего раскричалась? – Встала, обняла крепко-крепко. Так приятно, что хоть кто-то беспокоился обо мне. От Дины приятно пахло цитрусовыми духами и морозом. – Всё со мной в порядке!

– Значит так, подруга! – девчонка плюхнулась на соседний стул. – Мне не нравится, что с тобой нет никакой связи. Поэтому, – она открыла небольшой рюкзак с логотипом известного бренда и зарылась в его недрах. – Да куда запропастился? А вот же! –  На стол передо мной опустился телефон, а следом шнур с зарядкой. – Поэтому, Ирка, ты возьмёшь этот волшебный прибор и будешь им пользоваться. Симка там уже есть.

Дина сложила руки на груди и  упрямо поджала губы.

– Я не могу это принять.

– Можешь-можешь! И не смей мне возражать. Это старая модель. Пользоваться им не буду больше: пусть предки на новый разорятся. А тебе не помешает иметь средство связи. И да, счёт телефона пополняется автоматически. Так что можешь не переживать.

– Я не могу это принять. – Говорю твердо. Не могу. Дело даже не в цене игрушки и не в автоматическом пополнении номера (хотя даже этого я себе позвонить не могла). Что если его найдут родители или Денис? Не избежать хорошей трёпки.

– Меньше свети им и не бросай, где попало. Ничего сложного. Зато ты всегда сможешь написать мне. Или Ане. И, кстати, продолжать свою работу из любого места. – Последний аргумент добил: возможность работать не только ночами – офигенна! – А интернет? – продолжала соблазнять заманчивыми перспективами подруга. – Да ты же сможешь иметь неограниченный доступ к любой библиотеки мира! И общаться с кем угодно! Даже с твоими любимыми англичанами и немцами.

Рука сама потянулась к тёмному прямоугольнику. Динка принялась объяснять как пользоваться гаджетом:

– Здесь уже вбиты номера: мой и Ани. Они вот здесь. – Она ткнула пальцем в телефонную книгу. – Здесь сообщения. Это Ватсап. Другие приложения я тебе потом установлю. Покажу нереально крутую игрушку! Сама в неё часами зависаю. Подсядешь – будем вместе в рейды ходить!

Работа встала.

– Кстати, как ты узнала, что я пришла? – прервала монолог.

– Так Анька и сказала. Не могла же я ждать тебя каждую ночь на морозе? Не могла.

И мы погрузились с головой в собственные дела.

Глава 12.

Толик.

За ночь выпал снег. Много снега. Толстое пушистое ледяное покрывало. Мир преобразился, сияя в свете фонарей сказочно-волшебными бриллиантами. Темнота перестала ругать, а ранее утро не казалось хмурым и неуютным.

Вышел из дома рано. Ещё все спали. Сварганил завтрак на скорую руку, боясь, что мама опять начнёт пихать полезной пищей. Я подросток. Мне нужно много еды  и желательно чего-нибудь по калорийнее каши. Поэтому только по-настоящему мужской бутерброд: толстый-толстый кусок батона, не меньше колбасы и сыра и запить крепким кофем с молоком. Всё-таки Ярослав зачетный мужик! Купить кофемашину – отличная идея! А то от чая уже плохо становится.

Снег приятно хрустел под ногами, оставляя черные прогалины следов под ногами. Не спешил. Люблю такие прогулки, когда город только просыпается. Единение с собственными мыслями. Возможность вдохнуть свежий, незагаженый воздух.

Купюры в кармане приятно хрустели. Протопал пару остановок. Но рынке продавались цветы в круглосуточном киоске. Долго стоял под окнами, выбирая наиболее подходящие. Глаза разбегались в разные стороны. Желтые, красные, розовые, белые, сиреневые –  даже не знал названия большинства из этих цветов. Мама не любила розы. Её любимые цветы лилии. Только навязчивый тяжелый запах вызывал головокружение и тошноту. Их дарить не стоит. Внимание привлекли разноцветные яркие цветы, очень похожие на ромашки. Они скромно стояли в углу радужным букетом, навевая весёлое настроение и радостную улыбку. То что, нужно. Попросил милую чуть сонную продавщицу собрать красочный букет из разных оттенков и перевязать лентой. Надеюсь, они придутся по вкусу не только мне.

Стоял возле школы с букетом. Каждый знакомый норовил уколоть и поддеть. Беззлобно отшучивался: поскалятся и перестанут. Время поджимало. Но той, кого я так ждал не было. Опаздывающие ученики пробегали мимо. Беспокойно посматривал на часы. Стайка девчонок, среди которых увидел несколько знакомых лиц, обосновались на крыльце, шушукаясь и бросая в мою сторону острые лукавые взгляды. Собрались посмотреть, кого я жду. Конечно, ранее с букетом возле школы замечен не был.

Пальцы подмерзали. Переложил букет в другую ладонь. Перчатки в очередной раз оставил дома. Уже начал жалеть об этом. Не телефон прилетело сообщение:

«Ещё пара минут, и ты превратишься в ледяную статую. Ни одна деваха этого не стоит».

Махнул рукой Руслану, обнаружившегося в местной курилке. Он не спешил на урок, ожидая, когда от входа отъедет вызывающе красная «Инфинити».

«Только в компании с тобой. И не думай, что я не в курсе, почему ты пялишься на эту тачку».

Рус бросил окурок на землю и затушил.

«Думаю, твой букет перекочует к вон той девчонке. Обернись»

Послушно оборачиваюсь. Иринка не спешила, смешно загребая снег ногами и разбрасывая искорки кончиками сапог. Улыбалась, украдкой зевая. Неизменный объемный шарф скрывал половину лица, да еще она и сама зарыла в вязаные складки нос, спасаясь от вполне ощутимого мороза. Развернулся к ней.

– Привет! – Поздоровался. Голос прозвучал хрипло. Смотрел и не мог оторваться. Время застыло.

– Привет. – Идеальный высокий лоб пронзила хмурая складка. Мне не рады. – Чего хотел, Синицын?

Замялся. В первый раз дарил цветы девчонке. Не просто девчонке, а той, которая нравится, и не находил слов. Обычно такой проблемы не стояло.  А она терпеливо ждала. Стрелка отсчитывала секунды до начала урока. На нас устремлено множество глаз. Они тоже ждали.

– Рад, что ты вернулась. – Пробормотал неуверенно. Черт! И уже громче: – Это тебе!

Протянул ей цветы. Жёлто-оранжево-розово-белые головки весёлыми солнышками разорвали сумрак зимнего утра. Ира стояла напряженной, натянутой до предела стрелой. Но в глубине глаз прочитал удивление, граничащее с ужасом. Происходящее для нас обоих было новым. Ирина рассматривала пушистые головки. Пальцы чуть шевелились, будто девушка сдерживала желание коснуться нежных лепестков.

– Прости, я опаздываю. – Антипова запихнула руки в карман и отошла на шаг. Опустила голову. Догнал.

– Я тоже опаздываю. Мы учимся в одной школе.  – Сообщил, словно она была не в курсе. Схватил за рукав. – Ир, подожди. Возьми цветы. Я выбирал их специально для тебя.

–Зачем? – Такой простой вопрос. Но ответа дать не готов, боясь собственных чувств. Сердце пропустило несколько ударов. Как дурак, стою с протянутой рукой и молчу. – Мне не нужны твои цветы.

–Тогда я отдам их другой. – Такая злость накатила. Взбежал по ступеням к группе глупо хихикающих девчонок. Отыскал среди них Володину. Ветряная и непостоянная в своих увлечениях девчонка встретила с радостью. Облизнула розовые губы и, заметив мой интерес, вышла впёред. – Держи.

Вручил разноцветный веник и быстро скрылся в дверях школы: до урока всего минута, а к Церберу лучше не опаздывать. Раздраженно закинул рюкзак на парту, проигнорировав все приветствия. Телефон пиликнул, сообщая о принятом сообщении.

«Не моё дело. Но зря ты это сделал. Пожалеешь».

«Не твое дело». Но Руслан был прав: уже жалел. Глупо и так по-детски поступить. И где были мои мозги? Только вот, когда дело касается Антиповой Ирки, голова отказывается работать. И мне это не нравится. Сейчас не время расслабляться и страдать из-за девчонки! Попытался сосредоточиться на словах учителя, но сосредоточится не получалось.

Тук-тук.

– Разрешите войти? – Виновница раздора в душе стояла на пороге, прямо и открыто взирая на Цербера. Анастасия Эдуардовна недовольно поджала и без того тонкие губы. Сейчас Антиповой снова достанется. Все застыли в предвкушении. Но мне не хотелось видеть избиение младенцев, но вмешаться не успел. Даже придумать не успел, как это сделать.

– Антипова собственной персоной!  Какие люди! – Мельник буквально пропела, приправив интонации мёдом. – Как отдыхалось? Надеюсь, мозги не усохли?

– Можно занять своё место? – проигнорировала высказанное.

– А вот нельзя. – Математичка протопала тонкими каблуками к столу. Отодвинула стул и села, закинув ногу на ногу. – Раз ты позволяешь себе опаздывать на уроки, которые я веду, уверена, на это есть уважительная причина, то и новую тему знаешь?

Ехидство и сарказм лились горьким ядом. Раздалось несколько смешков из класса.

– Как же, знает она! – Но Ирка не реагировала. Она скинула рюкзак у входа, прочитала написанную на доске тему и уверенно кивнула:

– Знаю.

– Тогда, бери мел и объясняй всему классу. А я посмотрю и посмеюсь вместе со всеми. И да, не сможешь – родителей в школу вызову.

– Смогу. – Ира взяла кусочек мела, отобрала учебник у передней парты и открыла нужную тему. Пробежала глазами содержимое страницы. – Вы уже приходили ко мне домой. Лучше вам не знать, чем этот визит закончился. – Протянула задумчиво. Цербер аж задохнулась от возмущения. Лицо пошло крупными некрасивыми пятнами. – Я могу начинать? Время идёт.

И не дожидаясь ответа:

– Практически все темы, пройденные нами с начала учебного года так или иначе связаны с функциями, их графическим изображением  и уравнениями. Цель сегодняшнего урока расширить представления о системах уравнений с двумя переменными и способах их решения; рассмотреть графический метод решения систем уравнений. И предыдущие знания нам в этом очень помогут. – Ирина говорила уверенно. Мельник потеряла торжествующий вид, внимательно слушая ученицу. Антипова уже заглянула в тетради и, увидев записанную тему, продолжила:

– Система уравнений, в которой хотя бы одно из уравнений не является линейным, называется системой нелинейных уравнений