Читать онлайн Звено цепи. Книга вторая бесплатно

Пролог.

Ален Шако.

Звено цепи (книга вторая)

Пролог.

В тени цветущей яблони, перебирая каменные бусы, расположился пожилой мужчина. Его слепые глаза блуждают по территории внутреннего сада Храма Света. Он ещё помнит, как выглядит это место. Сад Света и Жизни – это проекция души. Ведь он выстроен согласно правилам потокам энергии этих двух сил, в которых всё подчиняется гармонии окружающего мира. Согласно этому учению, пространство, окружающее детей богов, должно содержать элементы, которые символизируют составляющие всех миров. Однако в этом саду нет главного – потоков Тьмы и Смерти, без этих сил дети не обретут спокойное течение мыслей. Старый монах не любит это место, с учителями на постоянку спорил о несправедливом, по его мнению, наименованием и значением «проекции души», не раз был наказан, грозились выгнать за неуважение к Матери и крамольные слова. Монах тряхнул головой, отгоняя эти мысли, прошлое не изменить, а будущее неизвестно.

Сад в цвету, жизнь пробуждается, но вкус воздуха, аура изменились. С чем это связанно, монах догадывается, но никто прямо не говорит. Страх и ожидание беды сковали эти стены, эту землю. Служители храма не прекращают своих молитв, но боги молчат, а те, кто отвечает, требуют подношения, жертв.

– Дед, ты опять здесь в одиночестве сидишь? – старик чуть повернул голову к своему внуку. Его шаги монах услышал, когда тот вступил на гальку дорожки. – А говоришь постоянно, что тебе не нравится этот сад, – юноша присел в несколько локтей от старика.

– А ты почему не на молельне?

– Так учеников отпустили, остались старейшины, а тебя там нет. Почему сам не молишься?

– Смысла не вижу, Создательницы не ответят, а слушать голоса иных, желания нет.

– Деда, почему все так напряжены? Это из-за того хардасса, что расправил крылья?

– Надеюсь, что нет. Хардассы изначально крылатыми были, это после войны они сами себе крылья отрезали, согласились с поражением, подчинились победителям.

– Тогда из-за чего?

– Из-за того, что идиоты! – старик зло бросил эти слова, а когда ощутил испуганное движение юноши, тяжело выдохнул. – Извини старика.

– Деда, – монах сгорбился виновато, срываться на того, кого принял, кого назвал внуком, не путь к решению проблем. Колокол тяжело пробил четыре удара, старик нахмурился. – Общий сбор в главном зале? Не помню такого…

– Такое было лишь однажды, когда Создательницы ответили и явили свои лики.

– Дед, идём скорее!

– Не торопись, мальчик… – монах не стал говорить юноше, что по его душе провели скребком тревоги и плохого предчувствия. Такое было, когда его сын ушёл на войну, с которой вернулось лишь изувеченное мёртвое тело в телеге с другими погибшими. Старик степенно поднялся, ощущая нетерпение внука, который чуть ли не подпрыгивает, но сдерживается от комментариев неспешности деда. – Не волнуйся, ничего мы не пропустим, лучше помоги мне, составь компанию деду.

– Хорошо… – внук выдохнул, но пошёл рядом, не вырываясь вперёд. – Деда, а почему ты их идиотами назвал?

– А как назвать тех, кто не желает думать и видеть? – дед пожал плечами, прогулочным шагом приближаясь к стенам главного зала, где собираются монахи для получения наставлений, для занятий и участия в ритуалах. Так было всегда, но только не сейчас. Тревога сжимает сердце слепого монаха, он не хочет заходить в этот молельный оплот. Что-то страшное и алчное поселилось в тех стенах. Старик схватил юношу за плечо и остановил у дверей, ученик впервые увидел таким своего вечно ворчливого, строгого и доброго дедушку. Слепые глаза, казалось, остекленели, а жидкая борода встопорщилась, как у кота шерсть при виде собаки.

– Деда?

– Беги… Беги, Линг… Беги и защитит тебя император Хонгжи…

– Дед, ты чего бормочешь? – паренёк хотел шагнуть на ступень к храму, но старик с немыслимой силой его отбросил от него, ученик ошарашенно смотрит на родного человека.

– Беги в Колфур, идиот! Живо! И скажи, что Храм Света и Жизни перестал… – монаха перебил жуткий и протяжный крик боли, двери храма приоткрылись, и на ступени потекла алая густая жидкость. Ученик оцепенел от этой картины и тех воплей полных муки и страданий, что доносились из главного зала. – Линг! Держи! – в руки юноши старик вложил свой символ Света и Жизни, его слепые глаза сверкают от влаги, но голос твёрд и уверен. – Времени нет, внучок, беги к портальному камню и переносись в Иссор, а оттуда в Колфур. Беги!

– Деда, а ты?

– А я за тобой, – он мягко улыбнулся, но юноша понял, что дедушка не последует за ним в эти города. Всё это время монах быстро и, не оглядываясь, уводил внука прочь от храма. До портальной площадки оставалось метров двести, как им в спины ударил рёв переходящий в безудержный смех, от которого волосы, если бы они были на голове, встали дыбом, по коже прошёл жуткий холод, а душа заметалась в панике. – Скорее, Линг! Беги, я за тобой!

– Деда!

– Беги, идиот! Живо! – голос монаха обрёл такую силу, что юноша сам не понял, как рванул к заветному камню. Ему в спину смотрели тёплые слепые глаза. – Беги, Линг. И живи.

Старик дождался вибрации силы портала, подошёл к камню, что являлся ключом для входа и выхода из этого острова и мира Санкос. Никто не выйдет и не зайдёт. Монах взял свой посох двумя руками, тихо стал зачитывать заклинание, не отвлекаясь на приближение этого пришедшего нечто. Посох напитался силой, засиял чистым и ярким светом. Взмах, и оглушительный удар расколол камень на осколки. Старик не успел обрадоваться своим действиям, как его отшвырнуло в сторону, словно тряпичную куклу. Монах почувствовал только первый удар об землю, дальше его тело ломалось и разбивалось в бессознательном состоянии, он не слышал вой полный разочарования, бессильной злобы. Не слышал и не ощущал на своём теле всю ярость ослепляющего, уродливого своей перекрученной силой жизни монстра, что решил выместить на нём свою досаду и гнев. Его дух покидал мёртвое тело, сбрасывая оковы, удаляясь от суетной жизни. Монах ни о чём не сожалел, он смог, успел…

– Не так быстро, смертный… – душа затрепала в обжигающих и уродливых тисках, а свет стал прожигать само ядро души, монах забился в этой хватке, чувствуя испытываемое удовольствие этого света от поглощения энергии души. – Сопротивляйся! Твоя душа от этого ещё слаще! Я поглощу…

– Повелитель Эларс!!! – душа вскричала и воззвала того, кого никогда не видела, но знала, что именно он поможет. Тиски сжались сильнее, а ядро начало трескаться. – Помоги…

Жуткий смех стал ей ответом, смеялся мутный и гнилостный свет, что в предвкушении лакомства чуть ослабил давление на ядро, продлить агонию жертвы, послушать мольбы, а потом…

Душа старика застыла.

– Ну и мерзость… – голос прозвучал так неожиданно и громко, что свет дрогнул, а через мгновение всё затопило чёрным цветом, сполохи ало-фиалкового огня отбили душу монаха, мягко окутали в своё покрывало, словно заботливая мать своё дитя. Визг и вой монстра, принявшего силу света, унесла тёмная волна. Душа монаха поплыла в этих заботливых водах, туда, где она обретёт покой.

– Спасибо… – разбитые, окровавленные губы монаха с улыбкой прошептали.

– Тебя примут в чертог покоя, как доблестного воина, положившего жизнь свою за веру и миры. Покойся с миром, – голос мягко прозвучал, и старик облегчённо выдохнул, так он и замер с улыбкой на устах среди руин Храма Света и Жизни, едкого дыма сгоревшего сада.

Глава 1

Глава 1.

– Почему я? – Ихсан недоумённо переводит взгляд с одного на другого, а Трарэт, Фрокос и Лейла решительно уставились на него. Он повернулся к молодым товарищам, а те, поджав губы, выжидательно поглядывают на него.

– Потому, что нам он говорит, что всё нормально, только немного раздражён медлительностью этого сборища, – Трарэт неопределённо покрутил рукой, скривив губы. Раздражение повелителя понять можно. Эти правители всё никак решить не могут, на каких условиях они присягнут господину Эларсу. Две недели идут эти переговоры, и их ещё бы поняли, если бы это сборище ждало помощи от союзников, чтобы приструнить выскочку, пожелавшего именоваться императором Хонгжи. Однако нет же, никто к ним не придёт, более того к повелителю прямо на переговорах прибыл король Ночи, самый старый и сильный вампир с единственным желанием – стать частью молодой и прогрессивной империи. Король Амиль Дагэйри торжественно поклялся в верности, преклонив колено, вручил своё существование и службу в руки повелителя Эларса, который стоял и просто подавлял своей властью. А после этого собрания ни о чём, Эларс и Амиль ушли поговорить без лишних ушей. О чём они беседовали, никто не знает, но повелитель стал учиться у вампира с управлением ауры.

– Ихсан, ты слушаешь? – паук отбросил мысли в сторону, посмотрел в глаза своей жены. – Иди к нему, поговори с ним.

– Лейла, я, конечно, польщён тем, что вы уверенны во мне, как в задушевном собеседнике, но сами-то не обольщайтесь и не надейтесь.

– Да-да. Иди, он сейчас в саду, книгу читает, – Фрокос подталкивает мужчину к выходу из дворца в направление нужное. Ихсан выдохнул и покачал головой.

– Нашли крайнего… – пробурчал беззлобно.

Ихсан нашёл повелителя в тени цветущих деревьев, белые лепестки на его чёрных волосах смотрелись инородно и чуждо, но Эларс не обращал внимания на срываемые цветы ветром. Он был погружён в чтение. Стол был завален книгами, свитками, личными дневниками повелителя, в которых он что-то записывал, не отрываясь от изучения текста. Отвлекать увлечённого книгой Эларса, Ихсан не желал, но за его спиной ждали результатов.

– Повелитель, – Ихсан приблизился к нему, отбросив все сомнения и неуверенность. Эларс посмотрел на него и кивнул на соседнее кресло. – Что изучаешь?

– «Теория Тьмы и Троп Мрака». Довольно патетическое название, но сам текст весьма занимательный. Король Амиль снабдил литературой, – он вложил шёлковый шнурок в книгу и закрыл её. Откинулся на спинку кресла и задумчиво оглядел сад. – Ихсан, хочу кое о чём поговорить с тобой.

– Чем смогу, тем помогу, Эларс.

– Мгм… – он трёт подбородок, о чём-то напряжённо думая. – Как ты понял, что ты именно Бог, а не сила, стоящая над другими?

– Неожиданный вопрос, однако, отвечу. Первое: слова Создателя о моей божественной силе. Второе: голоса смертных. Я слышу их молитвы, просьбы. Ну, и третье: я могу им помочь или покарать, где бы они ни находились.

– А если паства, скажем так, не принадлежит тебе, а, например, эльфам, ты способен пробиться на территорию Хранительницы дивного народа и помочь или покарать?

– Такого никогда в моей практике не было, поэтому не могу ответить. Мне никто там не молился. А вообще на это способны были только кровные дети Создателей.

– Это Мрака, Света и других?

– Да, мы слеплены из глины, Эларс, а они рождённые от крови и плоти.

– Таких детей много?

– Я знал только двоих, это Локра и Лириза. Вторая дочь Света.

– Понятно, Локра же у нас дочь Бездны и сына Мрака?

– Да, она моя дочь, – глаза Эларса ошарашенно уставились на Ихсана, но тот лишь пожал плечами. – Тем больнее было её предательство, Эларс.

– Охренеть… – повелитель покачал головой. – Это ты со своей бабкой что ли переспал?!

– Я с ней не спал, но понял о чём ты… Понимаешь, нам чужды эти родственные связи и предрассудки. Подобные слияния были в порядке вещей, требовались Боги, а это самый лучший способ создать.

– Понятно…

– Эларс, ты слышишь голоса, молитвы и просьбы?

– Да, с каждым днём их становится всё больше. А вчера утром… – он выдохнул и отвёл взгляд. Ихсан ждёт, не торопит повелителя. – Меня попросил помочь монах из Храма Света и Жизни в мире Санкос. Там пробудилась какая-то тварь, что сжигала светом всё живое и неживое. Подробностей не знаю, но, возможно, монахи сами призвали эту мерзость, его голод и бескомпромиссность меня удивили, мягко говоря, как и грязь этого света.

– Ты смог прийти на помощь монаху оплота Света и её сестры Жизни?

– Да, смог, более того, я прошёл на их территорию легко, как и вышел. Точнее не я, а как бы объяснить… Тело моё здесь было, а вот я… Это было похоже на мою синхронизацию с разумом пауков, вроде бы и здесь, но вижу и чувствую там…

– А что с пробуждённым?

– Сжёг его к херам. Там такая тварь, что оставлять подобное нельзя было. Ещё и души из его нутра вырывал. Правда, потом весь день ходил, как вареная рыба, слабость и ломота в теле, а колодец практически пустой, – Эларс потёр машинально свою грудь.

– Эларс, ты мой брат? Ты сын Мрака?

– Я не знаю, – повелитель отвёл свои глаза, лицо его окаменело. – Мне снятся сны, Ихсан. Очень тяжёлые и странные, после них у меня голова раскалывается от боли, а сила выходит из под контроля.

– Всплески твоей силы, – Эларс кивнул. Он странным взглядом блуждает по саду, если бы не тема беседы, то можно было бы сказать, что повелитель любуется природой. Бабочка размером с ладонь взрослого человека плавно подлетела к ним, а Эларс мягко улыбнулся, когда та села на его кисть. Он подал ей осколок карамельной конфеты, а бабочка пошевелила усиками, лапками приняла угощение и взмахнула крыльями чёрно-золотыми. Повелитель проводил её тёплым взглядом.

– На Земле встречались такие насекомые, именно этот вид назывался Адмиралом. Здесь они гораздо больше и окрас немного иной. Но красота и грация совершенны. Скоро прибудет внук монаха, о котором попросил позаботиться старик. Вы парня не пугайте, он и так потерянный и ничего не понимает.

– Он инициированный служитель двух сестёр?

– А бог его знает, не общался с ним ещё, – безмятежно пожал плечами, повернул голову. – Что у тебя? – Ихсан только сейчас заметил паука на стволе дерева. – Обед, это замечательно. Идём, Ихсан, война войной, а обед по расписанию.

– Война? Мы воюем?

– А что мы здесь делаем? Сейчас у нас война за столами переговоров, но если завтра они опять начнут мозги пудрить, то начнётся и активная, физическая война. Я дал сам себе слово, что своё семнадцатилетние отмечу либо в титуле императора, либо на поле боя, а не сидя за столом и ждать с моря погоды, – Эларс встал, потянулся и выдохнул. – Интересно, что сегодня Тил приготовил, с утра ему доставили новые специи и продукты, которые ему были неизвестны.

– Тил одержим готовкой…

– Ты не прав, Ихсан. Он бог готовки! – Эларс весело посмеивается, а вот паук сбился с шага, споткнувшись. – Ты чего на ровном месте ноги ломаешь?

– Эларс, ты возвысил обычного смертного до бога?

– Я дал ему свободу и полёт, а богом он стал сам, своими силами и талантами, – повелитель улыбается, а у Ихсана всё внутри дрожит и бурлит от восторга и благоговейного трепета. Такие эмоции он испытывал в общении с отцом, даже успел забыть, какого это быть частью подобной силы. – Ихсан, меня пугают твои всплески эмоций. Всё нормально?

– Всё превосходно, Эларс. Я просто очень рад, что являюсь твоим другом.

– Ага. Идём скорее, я есть хочу, – Ихсан всё же заметил лёгкое смущение в этих глазах, от чего сам заулыбался и последовал за повелителем.

*****

– Профессор, как у образованного и умудрённого мужика, спрашиваю, эти дамы согласны стать частью империи, если я осеменю всех принцесс? Я правильно понял их условия? – я жду ответа от Трарэта, а у самого челюсть сводит от сдерживаемого бешенства. Две недели эти нелюди и люди мне нервы треплют, испытывают моё терпение на прочность. Но эти ундины превзошли всех и вся, нагло ухмыляясь, выдвинув условие «плодотворных случек» с дочерями.

– Вы правильно поняли, господин, – Трарэт, поджав губы, сидит и смотрит на строчки договоров. От него веет раздражением и сожалением. А ведь он меня уверял, что хвостатые сёстры-королевы единственные адекватные и готовые к сотрудничеству правительницы, но, видимо, сам не ожидал, что эти провонявшиеся водорослями дамочки захотят настолько плодотворно слиться с империей. Вот и сидит, прячет глаза от меня, стыдно ему.

– Как думаете, король Амиль, они считают, что мои дети так дёшево стоят? – сожгу их к чёрту, высушу их болото, я рыбу люблю… жаренную. А почему к нему обратился, так этот чёрт вещал о неудержимости и страсти ундин, о сладости их крови, о целебных свойствах слёз русалок. Что ж, они снабдят меня и слезами, и кровью. Сами напрашиваются.

– Кхм, повелитель… – открыл глаза и увидел придавленных правителей, а ундины на полу и кровью блюют. А мне нравится это зрелище. Как я оказался возле сестёр-королев, не заметил, но с удовольствием стал впитывать их страх, боль.

– Молодого тела захотелось? – я улыбаюсь и даже любезен с ними, а их раздавливает, ломает. Хруст костей, крики. О! Мольбы пошли, извинения… – Доктор, как считаешь, у Тила получится запечь рыбку?

– Эларс, ты действительно хочешь их сожрать?

– Фи, почему сразу «сожрать», и почему ты думаешь, что кушать буду я?

– У тебя клыки… Король от зависти же помрёт! – я посмотрел на доктора и на вампира, последний с восторгом и фанатизмом пожирает меня глазами. Жуткий тип… перевёл взгляд на начищенные щиты воинов и охренел от этого отражения. Безумная улыбка, клыки как у саблезубого тигра, глаза чадят пламенем. Вот это они меня довели. Или нет… Со мной что-то происходит, эмоции тускнеют, а жестокость и хладнокровие расцветают всеми красками. Выдохнул и вернулся на своё место, оглядел бледные и испуганные лица собравшихся.

– Сегодня вы либо подпишите всё и станете частью империи мирно и добровольно, либо я затоплю континент вашей кровью, сожгу всех противников и на пепле построю страну счастья, – давно надо было это сказать, а не затягивать этот цирк «переговоров». Спокойно встал и пошёл на выход, видеть и слышать их, настроения нет. – У вас десять минут. Подписываете и можете возвращаться в свои замки, дворцы или валите на хрен, забивайтесь в свои норы и готовьтесь… – меня никто не остановил, не окликнул, я в полной тишине покинул зал. Мне есть чем заняться, сегодня утром привели юного монаха, хочу поговорить с ним. А ещё мне любопытно пообщаться с представителем расы латшан, я их никогда не видел, только от других истории слушал о них.

– Эларс! – голос дроу прозвучал звонко и радостно. Чего это он? Хмм… не помню, был ли он за столом переговоров… – Ты чего такой смурной? – Индис быстро подошёл ко мне, оглядел меня с головы до ног и уставился в глаза. – Они, конечно, перегнули палку, но и их понять можно, Владыка, – дроу улыбается, излучая веселье. Вот же позитивный чернокожий эльф… Но мне и говорить ничего не хочется, нет настроения объяснять ему, что мои дети – не предмет торговли. – Ундинам очень сложно найти сильного самца, они их пожирают, не получив желаемого. Вот и решили рискнуть, понаглеть, а вдруг ты бы согласился.

– Индис, ты оправдываешь их?

– Не-а! – он поднял руки, словно в сдаче, улыбается. Мы со стороны, наверно, забавно смотримся, белокожий с чёрным настроением и чернокожий со светлой душой. – Ты их втоптал, сломал, унизил одним взглядом. Теперь они от тебя не отстанут, Эларс! Будут подсылать к тебе своих красавиц, сами пытаться пробраться в твою кровать. Слышал слухи, но не берусь за их достоверность, в общем, твой брат Фаут часто отдыхал у них, а его дочери самые красивые…

– Так это слухи?

– Ну да, они же незаконнорождённые, поэтому только слухи, – точно, если подтвердятся, то их заклеймят и на рынок рабов отправят. От этого факта опять настроение подпортилось. – Эларс, я знаю, что ты изменишь этот мир.

– К чему это ты? – посмотрел в его золотые глаза, а там огонь азарта и жажда свершений.

– К тому, что знаю и ощущаю, Владыка! – он улыбается, а я пожал плечами и продолжил свой путь к ожидавшему меня ученику монаха. Дроу пристроился за моим левым плечом и излучает веселье и отличное расположение духа. Но через метров десять стал затухать, это было странно, словно на яркую лампу сыпанули горсть пепла.

– Что такое, Индис? Чего загрустил?

– Эларс, мы не понимаем, что с тобой происходит. С каждым днём ты становишься холоднее, отчуждённо смотришь на нас, отдаляешься. Лейла говорит, что ты перестал шутить, анекдоты рассказывать, не подшучиваешь над нами, а Фрокос, что ты перестал делиться мудростью, пословицами… – он произнёс слово со странным акцентом, а через пару шагов я понял, что он произнёс это на русском языке. Надо же, сколько слов я внёс в оборот. Хмыкнув, выдал тяжёлый выдох.

– Я сам не знаю, что со мной происходит, дружище. Мне скоро семнадцать лет, а чувствую себя на все сто тысяч, а то и больше. И хотел бы остановиться, оглядеться, заняться любимыми делами или отдаться подростковому безумству, но кто ж мне позволит эту роскошь. Я с рождения в этом мире куда-то тороплюсь, бегу, хотя до четырнадцати мог позволить себе чудачества. Но всё закрутилось, завертелось и устремилось вскачь, галопом по Европам… а стоит остановиться, расслабиться, как обязательно какая-то хрень сваливается, находятся умники, которые спать не могут от мыслей обо мне красивом. Вот скажи мне, Индис, что им от меня надо? Жили же и не тужили. Всем что-то потребно от юнца? Зачем провоцируют и испытывают моё ангельское терпение?

– Они боятся тебя, ты иной, Эларс. Твоё рождение – невозможно. Твои внешность, сила, душа манят, лишают логики, рациональности. Они желают обладать хотя бы кусочком, осколком того, чем обладаешь ты. Яркий пример королева Сапфирового леса, ундины и Боги. Да, слишком рано всё началось, я про твой возраст. Мне-то больше ста лет, а я и части твоей насыщенной жизни не прожил. Мы все застряли, Эларс, увязли в болоте времени. Мы перестали ценить рассветы, прожитый день, забыли, как любоваться закатами. А тут появляется кто-то, кто пылает, и говорит, что ты чадящий дымком уголёк среди таких же невзрачных еле тёплых головешек. Думаешь, почему профессор Трарэт и король Амиль присягнули тебе? Они тоже хотят пылать, как и я, Шансасс, Фрокос, Лейла, Ихсан и другие. Рядом с тобой жизнь кипит, мир обретает сочные краски, а времени стало мало, – он улыбается, а я иду и ни о чём не думаю.

А действительно, чего я так напрягаюсь? Почему так резко реагирую на различные шероховатости, упрямство и хитрожопость «партнёров и коллег»? Каждый гнёт свою линию, выгодную для него, а я сразу в штыки всё воспринимаю. Куда делись все навыки в переговорах, психологические приёмчики по манипулированию? Позорище, совсем себя Властелином возомнил. Нахрена мне эта империя? Загребаю, а потом за голову хватаюсь, не зная, что с этим всем делать.

– Нда… Не было печали, купила баба порося…

– О чём ты? Какая баба?

– Это поговорка такая, Индис… – махнул рукой небрежно, но ощутил любопытство от дроу. Мы вышли в сад, где в тени на земле у кроны яблони сидит ученик монаха. Я прикипел к нему взглядом, интересно же посмотреть на латшана. Кофейная кожа, на голове ёжик жемчужных волос, яркие голубые глаза, узкие черты лица, высокие скулы, затылок немного удлинён, а раковины ушные маленькие, но острые, шея длинная и тонкая. Телосложение узкое, но его нельзя назвать худым и слабым, скорее гибким и жилистым, видел в Китае воздушных гимнастов, вот на них и похож, даже разрез глаз такой же. Стоим и рассматриваем друг друга.

– Совсем молодой… – тихо проговорил Индис. Его слова вывели меня из состояния осмотра, за что я был благодарен дроу.

– Привет, Линг, – от моего голоса латшан вздрогнул, вжался в ствол дерева и глаза выкатил, как кролик на волка. Дикий какой попался… Медленно, без резких движений подошёл ближе и присел на низкую лавочку возле дерева. Линг всё это время не отрывал от меня своих распахнутых глаз. – Как добрался? – доброжелательно спрашиваю, даже обозначил улыбку, только вот он ещё сильнее вжимается в ствол. Неужели я такой страшный и пугающий? С недоумением посмотрел на хмурого дроу. – Индис, я такой ужасный, что парень страшится меня, не в состоянии ответить мне?

– Нет, Эларс, скорее он невоспитанный юнец, которому чужды благодарность и банальная вежливость, – дроу презрительно фыркнул, опалив гневом латшана. – Не трать на него своё время, повелитель. Гони его в шею, – от этих слов парень вспыхнул обидой и растерянностью. Он переводит взгляд с меня на дроу, моргает, сжав губы.

– Погоди с гонениями, Индис. Здесь что-то другое… – внимательней прислушался к эмоциям и чуть не вмазал себе по лбу. – Он не понимает нас, не знает языка! Ты знаешь их речь? – посмотрел на дроу, тот качнул головой отрицательно, а ещё иначе стал смотреть на латшана. Линг заметил перемену в настроении Индиса и немного расслабился, опять на меня уставился. – Я Эларс, – кивнул ему, парень указал на себя.

– Линг.

– Ага… Он Индис, – указал на серьёзного и строгого дроу, Линг кивнул ему осторожно, на что Индис фыркнул и отвернулся. Вот же эльф… – Сейчас профессор подойдёт, он знает их язык. Поговорим с новеньким, объясним политику партии.

– А какая у нас партия?

– Самая справедливая и гуманная, – наставительно поднял указательный палец вверх, дроу изумленно посмотрел на него, потом задумался, а я с серьёзным и воодушевлённым видом закинул ногу на ногу, откинулся на спинку лавочки и принялся терпеливо ждать Трарэта.

Хмм… А какая у нас политика? Чего хотим, к чему стремимся? Блин… Это ж ещё идеологию придумывать, чтобы цель поставить народу. Без идеи такое государство не удержать в целости, каждый будет тянуть на себя и для себя, а не на общее благо страны. Может, перефразировать коммунистические тезисы, Маркса, Ленина, ввести культ, памятников наставить, в честь героев улицы и площади называть, а театры, музеи, библиотеки именами деятелей культуры? А ещё программы развития, пятилетки, трёхлетки, только никаких заводов и добывающих шахт в частные руки, это всё должно быть в руках государства, под чутким контролем. Развивать надо мелкий бизнес, здесь вообще с этим туго, крыша крышей покрывает…

– Повелитель, звал? – я моргнул и сфокусировался на Трарэте, вид тот имел замученный и расстроенный.

– Звал. Как там с подписанием договоров?

– Все всё подписали, разошлись по своим временным номерам. Завтра хотят поговорить с тобой, – я изумлённо поднял левую бровь, профессор тяжело выдохнул. – Поговори с ними, повелитель, всё же тебе с ними работать ещё долго.

– Хорошо, поговорю. Профессор, вы говорите на языке латшанов? А то у нас накладочка вышла… – кивнул на паренька, который с непониманием и любопытством смотрит на нас.

– Давно не говорил, но деваться всё равно некуда, – Трарэт обратился к латшану на языке, по звучанию адская смесь польского с итальянским. У меня язык так не повернётся, поэтому учить речь будет Линг, а я по мере взросления.

Говорили мы недолго. Линг поведал о случившемся, я рассказал о его дедушке, выслушал поток несвязных слов, слёз, потом подождали, пока успокоится, помолчали. Выдохнул и спокойно поведал парню, что отныне он в нашей банде культурных гопников. Увидев непонимание у всех, пояснил, кто такие гопники, почему культурные. Опять помолчали.

– Линг, учи нашу речь, – подождал, пока профессор переведёт, а парень кивнёт в знак согласия, посмотрел строго на Трарэта. – Профессор, обучите его, а после меня, как время у меня появиться, их языку. И сразу предупреждаю, у меня туго с иностранщиной.

– Как будто у меня времени навалом, – тихо пробурчал мужик в цилиндре, но меня его ворчание не волнует, сам горазд так возмущаться, ещё и другим мозг выносить.

*****

– Ты заметил, как он реагирует на детей? – хоббит почёсывает объёмное пузо, его мохнатые ступни не достают до пола, а шевеление пальцами раздражает многих присутствующих в гостиной новой гостиницы. Оборотень отвлёкся от разглядывания грязных ногтей малорослика, посмотрел в эти хитрые глазки.

– На своих детей, мелочь, он реагирует очень резко, – рычащий голос исказил лица ундин, гномов и дварфов. Оборотни говорят рубленными фразами, порой их сложно понять, интонаций нет, вопрос он задал или точку поставил – не ясно. – Это странно, он молод, у него два сына, он в небе и на земле, у него семья, сыны и дщери его брата, семья – важна.

– Верно говоришь, вождь. А ему предложили и воду, – хоббит со смехом в глазах кивнул на ундин, но дамы высокомерно проигнорировали его пассаж. – До сих пор всё болит, а в душе поселился страх и уважение к молодому императору.

– Да, – оборотень кивнул. – Сила, ужас, уважение. Достоин править и повелевать.

– Ему присягнули до нас четыре страны, при нас король Ночи, эльфы Сапфирового леса его неофициальные вассалы. Их князь в рот заглядывает хардассу, – король страны людей Воллинг бледен, его руки подрагивают. Вспышка гнева хардасса ударила по нему сильнее, чем по этим нелюдям. Короткий взгляд на соседа Лодгофа дал понять, что он не один такой впечатлительный. – Вы атаковали его земли, – король продолжил, ни к кому конкретно не обращаясь, но его все прекрасно поняли, от чего в зале послышались скрипы сжимающих в злобе челюстей. – Кто-то смог избежать смерти? – он посмотрел на вождей и королей, но ответом ему была тишина. – Твой отец, Дигли II, в плену или он мёртв?

– Человеческий король, ты лезешь не в своё дело, я не обязан тебе отвечать, люд! Ты не прожил и половины моих лет, чтобы обращаться ко мне по имени!

– Хе, Дигли, ты не прав! – кендер посмеивается нервно, дёргано. – Здесь нет королей и царей, бородач, мы все подписали Договор, отказавшись от своих корон, мы теперь наместники, а если чем-то не устроим нашего императора, то он в праве поставить другую фигуру. Так что потише веди себя, если хочешь и дальше седалище натирать каменным табуретом.

– Повелителю плевать на расу, ему важна верность и преданность. Он не терпит лицемерия и ложь. Его глаза видят душу, – шаман угров зелёный и ушастый перебирает костяные бусы, сам сгорбился, маленькие жёлтые глаза тускло светятся.

– Чё это с тобой, шаман? Грибы не те сожрал?! – кендер посмеивается.

– Итда, ты иногда можешь здраво рассуждать, видеть и подмечать, делать выводы. Скажи мне старому шаману, тебя не пыталась поглотить бездна, что живёт в повелителе?

– Она всех хотела слопать, и я уверен, что ей мало было бы, старик.

– Повелитель стоит над Богами, Хранителями и Духами, – шаман укутался в свой плащ, словно замёрз. – Духи шепчут его имя, они выполнят любой его приказ, он защищает их от щупалец гнили и разложения, распада сущности и силы. Души умерших, что заплутали, стремятся к нему, он провожает их за Врата, дарует покой и перерождение, – его слушали все в полной тишине, кто-то кривил лица в неверии, кто-то со скепсисом и ехидством, а кто-то пытался скрыть страх. – С каждым его шагом мир меняется… – шамана перебил резкий грохот разрушенной каменной стены, словно снаряд катапульты рухнул на дома. Все подскочили к окнам, желая увидеть атакующих, но…

– Аха-ха-ха!!! – раздалось с неба, а в обломках завозилась туша чёрного дракона. Сын повелителя громко с рыком фыркает, а его отец заливается смехом, паря над ним. – Это было феерично! Пха-ха-ха… – он ржёт, а дракон обидчиво порыкивает, выбирается из завалов, тряхнул рогатой головой, крыльями и рванул к отцу. – Давай ещё раз! Только выше поднимись, не надо город разрушать! Погнали! – они рванули в небо, выделывая такие пируэты, что дух захватывает, слышен смех и весёлый рык дракона. А нелюди и люди перевели взгляд на разрушенные дома, где уже вовсю работают пауки и сколопендры, подбежали кобольты, крысаны, все при деле, без суеты и ругани, работают, как один организм.

– Он как мой батя, когда тот учил меня плавать, также ржал и забрасывал дальше и глубже… – кендер с улыбкой на детском лице всматривается в небо. – Эй, народ, а пойдёмте жахнем местного пойла!

– А пошли! – хоббит хлопнул по своему пузу и пошлёпал к выходу, за ним кендер и остальные малорослики, оборотень присоединился к ним, как и ящеролюды с гномами, гоблинами.

Ундины молча направились в свои комнаты, каждая с задумчивым лицом. Говорить с сёстрами никто не желает. Вот и шествуют, выстроившись по старшинству, в гордом молчании.

– Интересный интерьер, я такого нигде не видела, – тихо пропела младшая сестра, разглядывая роспись стен, картины с городскими пейзажами, цветами, краски лёгкие, прозрачные, словно вода и воздух слились в полотнах. Нет тяжёлых портьер на стенах, под ногами мягкие дорожки, которые приглушают звук шагов, свечи в причудливых подсвечниках, свет льётся через цветное стекло, придавая мистичность и таинство пространству.

– Слышала, что сам повелитель проектировал здания, интерьер, рисунок города, улиц, парков и садов. И всё это он сделал за каких-то полгода, – также тихо поддержала сестру старшая.

– Его слишком много, вы не считаете? Он совсем ребёнок, откуда у него такие знания, опыт в его-то годы?

– Как говорят сами хардассы, он с детства был иным, у него был свой сад, цветы сажал в Ардакиссе, – все изумились, покачали головами.

Они пришли к своим комнатам, каждая тяжело выдохнула, ведь им предстоит объяснять дочерям, что юный император не даст им желаемое. Правительницы гордо и грациозно вошли и были моментально пронзены взглядами принцесс.

– Матушки, когда он даст нам семя? – вопрос задала самая старшая из принцесс, ей давно пора занять место среди королев, но её мать не торопиться уступать трон второй сестре. Королевы прошли и молча расселись по своим местам, подняли глаза на молодых ундин. Каждая по-своему прекрасна, но повелитель не впечатлился.

– Вы должны понимать, что он ещё очень юн, к тому же его старший брат не женат и не имеет наследника.

– Более того вы не учитываете его трепетное отношение к своим детям, он не оставит своего ребёнка, заберёт.

– К тому же в качестве тех же наложниц он вас не желает, а его любовницы не терпят конкуренции, – третья сокрушённо покачала головой, вспомнив бешеную магичку, трёх красавиц, которые любой вцепятся в лицо. Они все его безумно любят, влюблены и весьма агрессивны.

– Вами он не впечатлился, даже взглядом не зацепился.

– В общем, родные наши, он не даст вам своего семени, – подвела итог младшая. Её слова вызвали шквал истеричных возгласов, обвинений, неверия, слёз, и мольбы хоть что-то сделать.

– Выдвинете ему условие!

– Уже, в итоге он нас чуть не убил одной лишь волей. И убил бы, зажарил, если бы не вмешался доктор Фрокос. Мы ощутили все его силу, гнев…

– Это было прекрасно и очень страшно, о пережитой боли и муке говорить не будем, – королевы кивнули на слова младшей. Принцессы поникли, вытирают слёзы, сжимают кулачки. – И не глупите, дочери, он не стерпит ваших своевольностей, а если вы сдуру навредите его любовницам, то мы за вас не станем заступаться.

– Но как же нам быть?! Я хочу ребёнка! Он достаточно силён, чтобы родился сын!

– Ишь чего она желает! – весело фыркнула старшая. – Короля хочешь родить, да?

– Да! – с вызовом вскинулась старшая принцесса, чем вызвала весёлый смех матерей.

– Глупая, не возляжет он с тобой по твоему желанию. Завтра вы пойдёте с нами, сами всё поймёте.

– А сейчас пора отдыхать, – ундины уже хотели встать и разойтись, как ночное небо озарили ослепляющие молнии, гром сотряс саму землю, а за этим последовал мощнейшее приземление кого-то или чего-то очень тяжёлого. Ударная волна выбила стёкла, повредила каменные стены. Женщины в испуге попадали на пол, закрываясь от осколков стекла.

– Что это такое?! – закричала третья принцесса, но матери не знают, им очень страшно. Они кожей чувствуют пришельца, который прибыл сюда лишь с одной целью – уничтожить всё живое. А ещё они ощущают закипающую и всё сжигающую ненависть. И она намного смертоносней и чудовищней, чем жажда чужака.

– Тварь! – прогремело с неба и сотрясло души.

– Владыка… – с благоговением прошептала младшая принцесса, перед тем как свет в глазах погас.

*****

Что может быть лучше, чем подурачиться с детьми? Правильно, ничего нет прекрасней как для души, так и для тела. Аримар быстро учится, а дури в нём намного больше, чем во мне. Но я не я буду, если не покажу как надо и как умею. В небе мы распугали все облака, расправив крылья навстречу ветру, зависли с ним и наслаждались прохладой воздуха, видами и растущим месяцем в сиянии звёзд.

Так легко и спокойно на душе, все печали и думы отошли в сторону.

– Да, надо чаще устраивать… – договорить я не успел, резкая тревога и паника накрыли меня. Я толком понять не успел, откуда угрозой несёт, уже поворачивался к Аримару, как росчерки молний ударили по дракону, он судорожно дёрнулся, а после стал падать камнем вниз. Я сбросил оцепенение только через пару секунд, рванул за сыном, мимо меня проносились молнии, но ни одна не зацепила меня, а парочку отбил тыльной стороной ладони, даже не задумываясь, как я смог это сделать. До земли оставалось сотня метров, как я бросил на дракона теневую сеть, а затем потянул на себя, снижая скорость падения. Сеть затрещала, а я сжал зубы, чтобы не закричать от натуги и тяжести, но нельзя бросать, Аримар разобьётся.

Молнии и гром заглушают мой натужный рык, сеть трещит, жилы рвутся. До земли осталось метров десять, скорость падения снизилась до терпимо-безопасного. Когда Аримар с глухим ударом упал на зелёное мягкое поле, я сам рухнул рядом с ним. Лежу и смотрю на окровавленную бочину, видны белые кости рёбер, но он жив, сердце стучит, а дыхание хриплое и тяжёлое. Перевёл взгляд на небо, которое разрезают молнии. Рядом с моей головой ударил разряд, опалив мне кожу щеки. Завоняло палёными волосами. Это мои волосы горят? Провёл по виску, выдохнул, вот и подстригся…

– Однако, что это за ерунда творится? – я смотрю на небо, собираясь с мыслями. Надо звать Фрокоса, Аримару срочно нужна помощь. Только хотел встать, как заметил в ночном небе человекоподобный силуэт, его озарили молнии, он явно ищет что-то или… – Так это ты…

В моей голове щёлкнуло, а все тормоза слетели.

Ненавижу…

Причинил боль Аримару…

Уничтожу…

Меня подбросила к силуэту ненависть, жажда убийства. Я разорву его на лоскутки. Да…

Краски мира приобрели только три цвета, мои цвета. Ночь моя вотчина. Эта тварь смеет своими светящимися стрелами ранить дракона, меня? Разрушить мой город? Убить тех, кто присягнул мне?

Мои губы растягиваются в улыбке, а пальцы крепче сжимают древко копья. Откуда взялось копьё, потом подумаю, а сейчас перед глазами спина, затылок и задница громилы с четырьмя руками, ирокезом на голове, торчащие, сломанные уши. Вот в прикрытый юбкой зад я вгоню копьё.

Всю силу вложил в этот бросок.

Копье пробило насквозь урода, а инерция удара швырнула его к земле.

– Тварь! – эта падаль своим телом образовала кратер, а ударная волна снесла часть ближних домов, у половины города выбило стёкла, трещины уродливо расчертили улицы и здания. Крики гражданских, резкие команды командиров, к Аримару бегут фигурки, в которых узнаю Фрокоса, Трарэта, Драга и Шансасса. А к этой твари спешат Лейла, Ихсан и солдаты.

Мда… Малость переборщил с силушкой. Но нефиг было…

Резко приземлился возле Аримара, над которым колдует доктор, Драг сжал мою ладонь, его тело подрагивает, а глаза на мокром месте.

– Всё будет хорошо, Драг. Доктор у нас профи, а Аримар силён, чтобы от такого умирать, – погладил его по волосам, Драг кивнул.

– Пап, кто эта тварь?

– Понятия не имею, сына. Но если он не помер, то ему не повезло, – я смотрю, как бирюзовое пламя залечивает эти жуткие раны на теле дракона. Фрокос сил не жалеет для внука. Я чувствую, как его сжигает изнутри такая же ненависть и злость на ранившего дракона. Когда основную работу доктор сделал, уступил место своим ученикам, мелкие раны они способны залечить. Фрокос подошёл к нам, лицо бледное, борода топорщится, брови гневно сведены к переносице.

– Эларс, ты прикончил тварь?

– Не проверял. Там сейчас Лейла и Ихсан. Как он?

– Аримар проспит дня три, так будет лучше, раны серьёзные были. Он молод, поэтому новая чешуя быстро отрастёт.

– Драг…

– Иди, пап, я с братом останусь, – понимает меня малец. Поцеловал в маковку и пошёл к воронке, где ещё живая мразь ждёт своей участи.

Подошёл я вовремя. Четверорукий пришёл в сознание. Правда вид имел жалкий и ужасный: левой ноги, части тазовой кости и живота у него нет, как и левых рук до локтей, правая нога держится на честном слове. Но глаза обретают ясность, боли и страдания в них нет, только огонь ненависти.

Идиот.

Он решил посоревноваться в силе этой пожирающей душу эмоцией со мной?

От меня шарахнулись все в стороны, когда я отпустил на волю то, что сжигает меня изо дня в день, что мне приходится запихивать в закрома души. Ненависть к тем, кто посягает на то, что я считаю своим.

– Владыка, это Бог и Хранитель орков Индра, – тихо прошелестел Ихсан, но мне плевать кто он. Я не слушал, что мне говорили супруги, я шёл к тому, кто посмел ранить моего сына, кто прервал мой отдых, кто своей тушей испортил ландшафт прекрасного поля, из-за кого пострадали жители и гости города, я молчу уже о разрушенных домах, испорченных дорогах.

– Эт-то не возм-можн-но… – ещё смеет булькать что-то мне? – Повелитель… прости…

– Простить предателя, безумца и идиота? – склонил голову на бок и смотрю в его глаза, а тот открывает и закрывает свой лягушачий рот с огромными клыками нижней челюсти, в глазах влажный блеск, ещё зареви, угрёбыш. – Ты напал на меня, ранил моего сына, разрушил часть города, подставил меня перед гостями, а я ведь обещал им безопасность. И ты смеешь просить меня о прощении, тварь? – поднял руку и сжал эфес меча, чёрное пламя с всполохами ало-фиалковых молний окутали лезвие. – Я не просто отрублю тебе голову, я выжгу твою суть,

– Я не знал… Моя паства молила о смерти малолетнего правителя Хонгжи… Я не знал, что это ты… Я… – надоел. Взмах, и голова отлетела, как футбольный мяч, а моё пламя накинулось на истерзанное тело, как изголодавшее животное. Я хочу его поглотить. Ощущать этот вечный голод очень тяжело, а тут такая вкуснятина сама прилетела. Кто я такой, чтобы отказываться от угощения?

Выпил всё до капельки, облегчённо открыл глаза и выдохнул, а потом вдохнул полной грудью. Мой резерв полон, и доволен внутренний монстр.

– Хорошо… Хватит поделиться с сыновьями и с Шансассом. А то змий бегать желает… – опять не контролирую свой голос. Оглядел иссохший трупик тупоголового бога, голова тоже в трухлявый черепок обратилась. Подлетел и приземлился рядом со своими верными. Лейла, Ихсан, Амиль склонили головы передо мною. Ясно. Опять подавляю аурой. Но самое главное, я не слышу ужаса от них. Они не боятся меня, они готовы выполнить любой мой приказ без страха и сомнений. – Ладно, идёмте обратно. Нам опять город отстраивать… Как же меня это начинает раздражать, эта вечная стройка и ремонты…

– Владыка, это твоя судьба заново всё строить и ремонтировать… – посмотрел на мечтательно улыбающегося Индиса. Он откуда здесь нарисовался? – А орки умнее оказались, чем я о них думал. Нашли, как избавиться от павшего Бога, воспользовались его слабостью, – он посмеивается, качая головой. – К тебе скоро паломничество устроят старые Боги, чтобы удовлетворить ожидания «верующих».

– Старые Боги знают, кто такой Эларс, дроу! – Лейла набычилась, кулачки сжала, глаза засверкали.

– А этот почему-то не знал? Я вот вообще не поверил в его исповедь, он просто хотел жить и красть энергию у Эларса. Скорее всего, решил наскоком убить и поглотить силу, да не на того напал угрёбыш, – он опять на русском языке произнёс слово, чем вызвал у меня улыбку.

– Ты делаешь успехи в изучении русского языка, Индис, – с какой-то ностальгией проговорил на родном языке, все странно отреагировали, полыхнув любопытством, тревогой, печалью и радостью одновременно. Я же иду и улыбаюсь.

Я просто рад, что они не боятся меня.

Глава 2

«…столица Хонгжи Колфур неделю напоминает разворошённый муравейник. А причина проста – церемония восшествия на трон Императора Хонгжи Эларса I Хэйань. Кто бы мог предположить, что всего лишь шестой принц сможет достичь таких головокружительных успехов…»

– Тьфу ты, – отбросил от себя газету «Вести Цепи», как скользкую гадюку. Столько всего можно узнать о себе из этой помойки, хоть бы статейку написали о движениях в Храмах, шевелении Богов и сладких речей жрецов. Так нет же, все статьи посвящены мне, в одних обливают грязью, но не переходят границы в оскорблениях, другие высмеивают моё окружение, третьи переисполнены лживым лицемерием, ну а четвёртые скупо и сухо излагают факты. – Хмм…

– О чём задумалс-ся? – Шансасс… Сейчас он налюбоваться не может на свои ноги человеческие. Я, как и обещал, помог ему, заказал у портных одежду для него, обувь. Вот и сидит эдакий самурай в длинном многослойном кимоно, опоясан поясом оби, закреплённый заколкой из адаманта, инкрустированный рубинами и брильянтами, сверху одета хаори темно синего цвета с багрово-фиолетовыми узорами змей, чёрный шнурок химо завязан причудливым узлом, Шансасс сам вязал, а на ногах носки таби белоснежного цвета, сандалии гэта с багровой шнуровкой и черной подошвой сейчас сняты, чтобы удобней было пальцами шевелить.

– Да так, ни о чём серьёзном.

– Волнуеш-шьс-ся? – он оторвался от своих ног и посмотрел на меня.

– Нет, а чего мне волноваться? И так знаю, что какая-нибудь хрень произойдёт на церемонии, не может же всё пройти гладко и без бойни, верно?

– Ну, сс твоей удачей на приключения, верно, – он посмеивается, а я что? Пожал плечами и дальше принялся разбирать корреспонденцию. – Знаеш-шь, мне завидуют…

– С чего такие выводы?

– Ты одел меня так, что у вс-сех от завис-сти с-слюни потекли, – он с любовью погладил себя по рукаву хаори, улыбается. – Никто так не одеваетс-ся, ни у кого такого нет и не было никогда. А когда узнали, что ты лично нарис-совал модель, узоры, с-сделал заколки под пояс-са, с-связал зас-стёжки, ш-шпильки для волос-с, так и вовс-се захлёбыватьс-ся с-стали, хе-хе-хе… – он посмеивается. – Не удивлюс-сь, ес-сли с-скоро больш-шинс-ство так одеватьс-ся будет.

– Может быть, только я своим портным строго наказал, без моего разрешения секреты шитья этой модели никому не раскрывать. Здесь не только сам пошив, но и роспись ткани эксклюзивная, дружище, – змий не мигая смотрит на меня, его язык мелькает. – Кстати, тебе приходило приглашение в Академию Соума?