Читать онлайн Путешествие бесплатно

Глава первая. Отправление

2037 год

Спуск проходил в штатном режиме.

Корабль «Союз» отстыковался от орбитальной станции. Два часа спустя включился тормозной двигатель, скорость снизилась до 27 000 км/ч. Вскоре спускаемый аппарат успешно отделился от бытового и приборно-агрегатного отсеков корабля, и началось его ускоренное падение в голубую бездну.

Не прошло и трех минут, как спускаемый аппарат с космонавтами на борту вошел в плотные слои земной атмосферы. Космонавты, облаченные в спасательные скафандры, сразу ощутили на себе, когда это случилось: всех троих вдавило в кресла. Но трое крепких мужчин были готовы к таким перегрузкам (в ходе тренировок на центрифуге им доводилось двигаться с ускорением в 7-10g и даже больше).

Между тем, скорость спускаемого аппарата стремительно падала, как и высота над уровнем моря. Связи с землей некоторое время не было. А на высоте примерно 80 километров корабль подхватило встречным воздушным потоком и, как следует, встряхнуло. Космонавтов могло при этом подбросить вверх, если бы они не были надежно пристегнуты ремнями к своим креслам.

После выхода из «мертвой зоны» оператор сообщил, что отклонение от расчетной точки приземления – в пределах нормы.

Эта встряска стала холодным душем для членов экипажа корабля «Союз», трех отважных мужчин, которые совершили головокружительный бросок на ракете на околоземную орбиту и три месяца провели на космической станции.

План работ был выполнен в полном объеме. Дважды совершался выход в открытый космос. Все системы станции функционировали исправно. Ни одной серьезной нештатной ситуации за всё время экспедиции!

Командир корабля Иван Демидов помнил свой первый визит на новую орбитальную станцию: тогда и дня не было, чтобы чего-то не происходило. Звуковая сигнализация системы аварийного оповещения не давала ему спать, срабатывая по несколько раз за ночь. Впрочем, какой сон на космической станции? В условиях невесомости и чудовищного шума, исходящего от многочисленных агрегатов!

Но на этот раз все шло хорошо, строго по плану и без эксцессов.

«Все идет гладко. Даже слишком!» – ненароком думал Иван Демидов, будучи на борту орбитальной станции. Иногда его посещало безотчетное чувство тревоги. Но тогда весь день его был расписан чуть ли не по минутам, а потому времени на рефлексию почти не оставалось.

Однако теперь он с двумя членами своего экипажа находился на борту спускаемого аппарата корабля «Союз». Спуск проходил в автоматическом режиме. В атмосфере аппарат значительно снизил скорость.

Иван Демидов поглядывал на цифровой пульт управления, где отображались параметры полета. Когда скорость падения спускаемого аппарата замедлилась до сотен метров в секунду, командир корабля, наконец, смог перевести дух.

«Всё в порядке! – подумал он. – Выходит, напрасно я волновался… Всё это просто глупые страхи и предрассудки».

Страхи и предрассудки…

Впервые они посетили его на борту космического корабля «Союз», который только стартовал с космодрома «Восточный» (это было три месяца назад). Прошло несколько минут полета. Все системы работали исправно. Отделилась первая ступень ракеты-носителя. И только тогда заметили, что чего-то не хватает.

Талисман, который всегда космонавты берут в полет, – теперь его не было на месте. О нем, – а это был плюшевый медвежонок, – забыли при посадке в корабль.

В тот момент Ивана Демидова впервые посетило недоброе предчувствие. И теперь после перенесенной встряски он на миг снова испугался. Сенсорный датчик биотелеметрии показал пульс больше 100 ударов в минуту. Однако по мере замедления спускаемого аппарата и приближения к земле обычное самообладание вернулось к командиру экипажа. И в последующее время он продолжал сохранять спокойствие, даже когда понял, что катастрофа неизбежна…

На высоте примерно 12,5 километров началось срабатывание парашютной системы. Произошел отстрел крышки контейнера, из которого один за другим раскрылись, надуваясь, первые парашюты, вытягивая последующие…

В эти мгновенья спускаемый аппарат вдруг стал вращаться под действием набегающих воздушных потоков.

Прошли считанные секунды. Скорость упала до 100 м/c. Высота снизилась до 8,5 километров. После автоматического отстрела тормозного парашюта настала очередь ввода в действие основного купола. Однако вдруг сработала звуковая сигнализация, и загорелся транспарант «Авария основного парашюта».

Нештатная ситуация!

Об этом было срочно доложено оператору из ЦУП.

А далее события развивались стремительно. Автоматически отлетела крышка еще одного контейнера. Однако вращение спускаемого аппарата продолжалось, и стропы запасного парашюта скрутились – спасительный купол не раскрылся…

Скорость падения – 50 метров в секунду. Если ничего не предпринять аппарат с тремя космонавтами на борту просто врежется в землю. Времени нет на раздумья. Надо что-то делать. Немедленно. И тогда командир Демидов, не докладывая о ситуации в ЦУП, переводит управление на ручной режим и включает двигательную установку.

Двигатели, которые срабатывают автоматически непосредственно перед посадкой, Иван Демидов использует для экстренного торможения, и ему удается снизить скорость до 10 км/ч, а потом и до 5 км/ч.

До земной поверхности остается меньше 500 метров. 400, 300, 200, 100…

Земля стремительно приближается.

Скорость аппарата опускается до отметки 1 км/ч и стремится к нулю.

– Посадка будет жесткой, ребята! – кричит в свой микрофон командир Иван Демидов (и эти его слова, переданные в прямой эфир, вскоре облетят весь мир). В следующий миг – столкновение с землей. Сильнейший толчок, от которого потемнело в глазах. На мгновенье Иван Демидов теряет сознание, а когда приходит в себя, ему в ноздри ударяет едкий запах дыма. Он фиксирует гермошлем и сквозь прозрачный иллюминатор видит языки пламени, которые вырываются из искрящейся приборной панели. Он оборачивается и мельком замечает бортинженера №1, который неподвижен в своем кресле. Тем временем, второй его товарищ, опустив забрало гермошлема, пытается тушить пожар, охвативший часть перевернувшегося спускаемого аппарата, включая груз на борту.

Иван Демидов отстегивает ремни и покидает кресло, бросаясь на выручку своему товарищу, который действует огнетушителем. Дым, однако, заполняет тесное пространство спускаемого аппарата, а огонь незаметно подкрадывается к кислородным баллонам. В следующий миг раздается взрыв…

Ударной волной Ивана Демидова отбрасывает в сторону (при этом повреждаются шланги бортовой системы жизнеобеспечения, и нарушается герметичность скафандра). У него голова идет кругом, и из-за дыма он не видит, что стало с другими членами экипажа. Но, по счастью, он нащупывает ручку люка и открывает его, вываливаясь наружу.

Падая, он снова теряет сознание…

Очнулся Иван Демидов уже в палате военного госпиталя, куда его доставили спасатели из поискового отряда. Он выжил только благодаря тому, что выбрался из охваченного пламенем крохотного помещения спускаемого аппарата.

В тот же день он узнал о судьбе своих спутников. Указом президента РФ всем троим космонавтам были присвоены звезды героев России, двум из них – посмертно.

***

Десять лет спустя

Иван Демидов не был в Звездном городке уже давно: два года прошло с тех самых пор, как он завершил программу переподготовки на управление новым кораблем «Орел», предназначенным для полетов на Луну и в дальний космос. После очередного курса тренировок в группе и блистательной сдачи всех экзаменов он принялся ждать назначения в экипаж космического корабля, запланированного к полету в рамках лунной программы, осуществляемой Роскосмосом совместно с Национальным космическим управлением Китая.

Все десять лет после той злополучной экспедиции на орбитальную станцию Иван Демидов не оставлял мыслей о возвращении в космос, которым он грезил во сне и наяву. В этих грезах он испытывал парение невесомости и видел голубую планету в иллюминатор, а вокруг простиралась бесконечная, пугающая и в то же время такая притягательная черная бездна…

Он открывал глаза и, оглядываясь по сторонам, спускался с небес на землю. После двух полетов на космическую станцию и полугодового курса реабилитации в его служебной деятельности настал перерыв.

Поначалу он считал, что это временное явление, и просто надо набраться терпения. В конце концов, он опытный космонавт, который провел в открытом космосе суммарно больше суток.

Между тем, в начале сороковых годов набирала обороты лунная программа: вслед за отправкой на орбиту и поверхность естественного спутника Земли автоматических станций и кораблей с полезным грузом, были запланированы ряд пилотируемых экспедиций для оборудования первых модулей международной (совместно с Китаем) лунной станции.

Иван Демидов связывал с лунной программой свои надежды, а потому, продолжая числиться в составе отряда космонавтов, он каждые три года проходил групповую подготовку заново. Ему также пришлось переучиваться на управление новым космическим кораблем.

Однако время шло, а в его жизни ничего не менялось. Год за годом к Луне отправлялись новые экипажи, но отчего-то в их составе ему не находилось места.

По-видимому, Иван Демидов после той трагедии, в которой выжил он один из экипажа корабля, попал в какой-то негласный черный список, составленный чиновниками Роскосмоса или даже на уровне высшего руководства страны. По крайней мере, так он думал, не находя разумного объяснения тому, почему его опыт, талант и способности по-прежнему оказываются невостребованными.

Отсутствие перспектив дальнейшей карьеры в космосе вскоре усугубилось драмой личного характера…

К слову, вскоре после второго полета Иван Демидов стал весьма узнаваемым человеком (ведь трагедия со спускаемым аппаратом произошла практически в прямом эфире!). Его постоянно приглашали на телевидение. Ему даже предлагали вступить в партию власти с перспективой дальнейшей карьеры депутата Гос. Думы. Однако он отверг эту возможность, лелея надежды на возвращение в космос.

Как-то раз на одном из публичных мероприятий Иван пересекся с известной певицей, которая, к тому же, была редкой красавицей. Они познакомились и стали встречаться. Бурный роман, за которым следили папарацци и желтая пресса, тоже стал достоянием общественности. А спустя год пара объявила о предстоящей свадьбе.

В первое время после свадьбы молодожены часто появлялись на публике вместе, сияя довольными улыбками, и муж даже сопровождал жену во время ее гастролей. Но примерно два года спустя семейное счастье дало трещину. Что стало тому причиной, точно неизвестно. Иван вообще не жаловал журналистов и не давал никаких комментариев, он замкнулся в себе и вновь приступил к групповым тренировкам. И пока он месяцами находился в Звездном городке (Московская область), его молодая жена продолжала вести прежнюю шумную светскую жизнь, в которой было всё: тусовки в столичных ночных клубах, алкоголь и, как говорили злые языки, любовники…

Иван Демидов знал об этих слухах и мрачнел все больше день ото дня. В его глазах уже не было прежнего блеска и только, оказываясь в кресле кабины космического корабля в павильоне Звездного городка, где проходили имитации полетов на тренажерах, он забывал обо всем, даже о неверной жене.

Вернувшись в очередной раз из Подмосковья, он нашел свою квартиру в центре столицы пустой – его молодая красивая жена неизвестно где пропадала, пока его не было. И тогда он решил с ней развестись. Однако до этого дело так и не дошло.

Вскоре все СМИ распространили новость, что в одном из столичных ночных клубах обнаружено тело женщины, с документами на имя Ирины Демидовой. Судмедэкпертиза выдала заключение: причиной смерти стала передозировка наркотиков.

Иван Демидов узнал о случившемся от офицера полиции, потом в морге, опознав тело своей жены, он не обронил ни слова, только утвердительно качнул головой. Некоторое время он еще смотрел на бледное несколько исказившееся лицо той, что еще совсем недавно была для него всем, смыслом существования…

Смерть жены только усугубила положение, в котором оказался Иван после долгого периода вынужденного простоя. Ему было уже под сорок лет. И теперь, когда год за годом с космодрома «Восточный» стартовали экспедиции на Луну с молодыми экипажами на борту, и вся страна следила за этими полетами и приветствовала новых героев, он упрямо продолжал мечтать о космосе. Несмотря на отсутствие видимых перспектив новых полетов с его участием. Несмотря на возраст и некоторые проблемы со здоровьем. Несмотря ни на что.

В последние годы Иван Демидов много путешествовал по России (он мечтал и о кругосветном плавании, но из-за допуска к гос. тайнам выезд за границу ему был закрыт). Это путешествие помогло ему несколько отвлечься и развеяться. Но по возвращении в Москву он снова задумался над своим будущим.

Чем заняться, когда ты не востребован в любимой профессии?

Он еще продолжал размышлять над этим извечным вопросом, когда однажды зазвонил мобильный телефон. И поднеся его к уху, Иван услышал учтивый голос секретаря из приемной начальника Центра подготовки космонавтов.

Автомобиль Ивана Демидова катился вдоль серого длинного забора посреди соснового леса и вскоре остановился у двухэтажного здания КПП перед шлагбаумом. Подошел охранник, и после проверки документов он подал знак рукой. Шлагбаум поднялся, а Иван Демидов въехал на территорию Звездного городка. По ровной асфальтированной дороге он вскоре приблизился к следующему шлагбауму, где у него снова проверили документы.

Несколько мгновений томительного ожидания. И вот, наконец, второй шлагбаум поднялся, пропуская его на территорию Центра подготовки космонавтов.

«Я – дома!» – подумалось Ивану.

С того самого момента, когда секретарь начальника Центра связался с ним по телефону, он был в приподнятом состоянии духа (наверное, впервые за последние несколько лет). В последний раз его так вызывали к руководству при первом назначении в экипаж корабля «Союз», при подготовке экспедиции к орбитальной станции.

«Меня или спишут окончательно, или хотят сообщить какие-то важные известия», – решил Иван. В лучшее верилось более охотно, а потому он и ехал в Центр, будучи в исключительно хорошем настроении.

Его автомобиль остановился у двухэтажного здания, где некогда размещался штаб воинской части (в советское время Звездный был закрытым военным городком), а теперь – руководство Научно-исследовательского испытательного Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина гос. корпорации «Роскосмос», как официально именовалось это учреждение.

В приемной начальника Центра Иван Демидов прождал некоторое время, пока не появился командир отряда космонавтов. Он тотчас поднялся ему навстречу, и мужчины в одинаковой синей форме с эмблемой Роскосмоса и именной надписью с указанием должности (на груди у Ивана значилось «космонавт-испытатель») пожали друг другу руки.

– Командир, в связи с чем меня вызвали? – осведомился Иван Демидов.

– Скоро узнаешь, – отозвался тот, кивнув на дверь, ведущую в кабинет начальника Центра.

Иван Демидов сидел на мягком кожаном диване как на иголках. Он давно так не волновался, слушая речь начальника, который как назло начал издалека, излагая успехи отечественной космонавтики в условиях напряженной международной обстановки.

– За последние двадцать лет была проделана гигантская работа как в целом Роскосмосом, так и в частности в нашем Звездном городке, где проходит ежедневная общекосмическая подготовка отряда космонавтов, а также тренировки в группах к полетам на российскую орбитальную станцию и на международную лунную станцию. Но в свете растущей конкуренции с космическими державами, прежде всего, с США, нам нужен рывок, а потому на уровне высшего руководства страны принято решение о начале подготовки экипажа для экспедиции в дальний космос…

– В дальний космос? – переспросил Иван Демидов, почти подпрыгнув на месте от волнения. – Неужели речь идет о… Марсе?

– Именно, – подтвердил его догадку начальник Центра. – Как известно, в этом году с космодрома «Восточный» запланирован старт ракеты со спутником ретрансляции и автоматической межпланетной станцией (зондом), которые ядерным буксиром будут отправлены к Марсу. Спутник – для вывода на орбиту красной планеты, а зонд предполагается использовать для обследования будущего района высадки. Если всё пойдет по плану, в будущем году к Марсу отправится очередной буксир с жилым модулем космической станции, соглашение о которой на днях было подписано Роскосмосом и Национальным космическим управлением КНР.

– Стало быть, это совместный проект двух стран, как и в случае с лунной программой?

– Да, кроме того, интерес к этому проекту проявляет индийский бизнесмен и миллиардер Кумар Бирла. Он готов покрыть четверть всех затрат, но при условии, если его сын Махиндер будет задействован в проекте.

– Иначе говоря, он хочет сына пристроить в отряд космонавтов? – усмехнулся Иван Демидов.

Начальник Центра утвердительно качнул головой.

– Я полагаю, что вы не просто так мне всё это рассказали? – осведомился Иван, который успел совладать с прежним волнением и, преисполнившись плохо скрываемой радости, ожидал, что начальник, наконец, объявит его командиром корабля, отправляемого на Марс.

– Всё верно, – подхватил тот, – решение о твоем, Иван, назначении в основной экипаж будущей миссии уже принято. Ты утвержден на должности пилот-первый бортинженер.

– Что? – переспросил Иван Демидов, изменившись в лице. – Как вы говорите?

– Да, ты будешь совмещать обе эти должности.

– Но… – Иван запнулся. – Как же так? Я думал… Как это вообще возможно? Пилот? Что это значит?

– Это значит, – проговорил начальник Центра, поднимаясь из-за письменного стола и отворачиваясь в сторону окна, – это значит, что командиром экипажа, отправляемого на Марс назначен китайский космонавт или, точнее, тайконавт по имени Ван И. Кстати говоря, забавно звучит, не правда ли? Иван и Ван И…

Начальник Центра улыбнулся, обернувшись, но Ивану Демидову было не до смеха.

– Я не понимаю…

– А что тут понимать, Ваня? – с серьезным видом проговорил начальник Центра. – Это, брат, политика! На верху так решили. Командиром экипажа будущей миссии будет китаец (и с ним ты, конечно, должен поладить!), зато нашу страну будут представлять сразу двое космонавтов. Кроме тебя, еще один. Точнее – одна…

– Женщина? – уточнил Иван Демидов, понемногу оправившись от первой неожиданности.

– Да, она недавно завершила групповой этап подготовки с блестящими результатами. Ее зовут Светлана Лебедева.

– Не знаю такую, – мрачно отозвался Демидов.

– Скоро познакомитесь. О четвертом члене экипажа я тебе уже сказал – Махиндер Бирла, сын индийского бизнесмена. По штату он будет числиться в качестве космонавта-исследователя.

– А у него есть какая-то летная подготовка?

– Насколько я знаю, нет. Кажется, он несколько раз прыгал с парашютом. Но время еще есть. Иван, у тебя бесценный опыт. А потому у меня к тебе большая просьба – возьми шефство над этим парнем, когда он прибудет в Звездный городок. Виталий Алексеевич, – начальник Центра кивнул на командира отряда космонавтов, – разумеется, тоже сделает всё возможное.

Тот утвердительно качнул головой.

– Нам нужно уложиться в сроки. Сейчас на дворе 47-й год, а миссия на Марс запланирована на август 2050 года. Всего три года осталось до начала обратного отсчета. Как видишь, времени и много, и мало одновременно. И пока корпорация «Энергия» и прочие организации тестируют, обкатывают и перепроверяют технику, мы со своей стороны должны подготовить вас, космонавтов, к длительному полету в дальний космос, который займет, по крайней мере, полтора года.

– Полтора года, – как эхо, повторил Иван Демидов, раздумывая над всем услышанным.

– Сам посмотри: 200 дней туда, 200 дней обратно, а еще 50 дней – на производство всех работ на поверхности планеты. А условия на Марсе отличаются от тех, что на Луне. Не говоря уже о земных. Там разреженная атмосфера и часто бывают песчаные бури…

– А какой вообще смысл в освоении этой планеты? – подал голос командир отряда космонавтов, который участвовал в одной из миссий на Луну. – На естественном спутнике Земли есть хотя бы ценные природные ресурсы, а там что? Пустыня…

Начальник Центра пожал плечами.

– Полет на Марс – это, прежде всего, имидж и престиж страны. Не забывайте об этом. Ну, и конечно, мы в союзе с китайцами должны обогнать американцев и их сателлитов в борьбе за дальний космос.

***

Неделю спустя после этого разговора в Звездный городок прибыл первый иностранный член экипажа будущей миссии на Марс – Махиндер Бирла.

Иван Демидов встречал гостя возле административного здания ЦПК1. Из автомобиля вышел смуглый как все индусы юноша лет двадцати на вид. Иван приветствовал его по-английски, тот в ответ сказал «здравствуйте» по-русски с сильным акцентом.

Поняв, что гость знает только это слово, Иван Демидов представился и продолжил беседу на английском языке.

– Я буду вашим инструктором. И моя задача – сделать так, чтобы то, что наши кандидаты в космонавты проходят за три года, вы осилили за год. Это общекосмическая подготовка, а также подготовка к пилотированию корабля «Орел», предназначенного для путешествий в дальний космос…

– Пилотирование? – с удивлением переспросил индийский юноша. – Но я думал, что моя задача – чисто исследовательского плана. Я даже подготовил перечень возможных направлений исследований в условиях невесомости и атмосферы Марса. У меня есть высшее образование…

Он не закончил свою мысль, потому что Иван Демидов остановил его строгим голосом:

– Во-первых, юноша, учтите – нельзя перебивать старших по званию. Не забывайтесь: вы всего лишь кандидат в космонавты, тем более что стали им по блату. А, во-вторых, нужно вам уяснить одну простую вещь – полет в космос, даже на околоземную орбиту, всегда сопряжен с немалым риском. И дабы свести его к минимуму на борту космического корабля каждый член экипажа должен уметь заменять собой других. А для этого он должен обладать всеми навыками, включая пилотирование. Кроме того, космонавт-испытатель должен быть готов к перегрузкам, которые в состоянии перенести не каждый из людей. Вот, и скажите, к чему вы готовы, юноша?

Индиец на мгновенье потерял дар речи, но потом нашелся и сказал с вызовом:

– Я прошел медкомиссию и был признан годным к полетам в космос. Кроме того, в павильоне, что специально был выстроен на фирме моего отца, имеется многое из того, на чем тренируются астронавты: центрифуга, барокамера, сурдокамера… На центрифуге мне доводилось переносить перегрузки до 7g. Также на моем счету два десятка прыжков с парашютом с высоты 4,5 км. А потому, Иван Дмитриевич, смею вас заверить, что у меня уже есть начальная подготовка.

– Что ж, – усмехнулся Иван Демидов, – скоро увидим, на что вы способны, молодой человек. А пока я вам покажу, что есть в нашем Центре подготовки космонавтов.

В тот день он провел для новобранца небольшую экскурсию по Звездному городку, показав ему учебный корпус и гигантскую центрифугу в кирпичном здании, похожем на большую бочку. Оттуда они направились в гидролабораторию, где в специальном глубоком бассейне, в условиях «гидроневесомости», отрабатывались навыки выхода в открытый космос (на дне бассейна размещался один из модулей космической станции).

– Выходной скафандр весит больше ста килограмм и его спускают в бассейн на особой лебедке, – рассказывал Иван Демидов, а потом осведомился у гостя. – Там у тебя на фирме твоего отца было что-то подобное?

Индийский юноша разглядывал всё с нескрываемым восхищением и только отрицательно качал головой: такого он еще не видел.

Потом они прошли в громадный павильон, где в ряд были расставлены модули орбитальной станции, а в другом зале – еще и лунной станции.

– В скором времени здесь появятся и сегменты будущей марсианской базы, – заметил Иван Демидов. – Всего в Звездном городке сотни разных тренажеров, имитирующих всевозможные, в том числе нештатные, ситуации, какие могут возникнуть во время космической экспедиции. И тебе, мой друг, так или иначе, придется освоить многие из них.

– Я готов, – решительно проговорил Махиндер Бирла.

Иван Демидов посмотрел на юношу и заметил восторженный блеск в его глазах. Он знал этот взгляд. Он видел его неоднократно и раньше, когда проходил подготовку. У своих товарищей, которые выкладывались по полной, трудились день и ночь, чтобы не вылететь из отряда космонавтов. Он и сам испытывал то же самое: энтузиазм, прилив сил, стремление, во что бы то ни стало, добиться поставленной цели.

– Думаю, мы сработаемся, – сказал он юноше, который на следующий день приступил к тренировкам, что проходили по ускоренной программе.

На протяжении всего следующего года юный индиец по имени Махиндер изо дня в день без перерыва на выходные подвергал свой организм всевозможным испытаниям: колоссальным перегрузкам в гигантской центрифуге, кислородному голоданию в барокамере, изоляции и тестам на психологическую устойчивость в сурдокамере. Ко всему этому добавлялись теоретические занятия (вместе с другими кандидатами в космонавты), что проходили на русском языке, а также летная подготовка и регулярные «затяжные» прыжки с парашютом, сопровождаемые упражнениями на стимулирование интеллекта в условиях экстренной ситуации.

Все эти испытания, которые могли сломить кого угодно, индийский юноша проходил на удивление стойко. Он даже умудрился освоить на некотором уровне «великий и могучий» русский язык.

Двадцатилетний юнец работал как робот по шестнадцать часов в сутки. И всякий раз, приходя ночью в свою комнату, в бессилии падал на кровать. Однако еще затемно, разбуженный будильником, он поднимался и спешил на очередную тренировку.

Глядя на то, как выкладывается индийский юноша, Иван Демидов понял, что не ошибся в нем. И спустя несколько месяцев он лично готовил его к сдаче экзамена, что проходил в павильоне с тренажерами.

Билет, который достался юноше, предполагал действия в условиях отказа системы автоматической стыковки. И тогда индиец по имени Махиндер, облаченный в спасательный скафандр «Сокол» (в таких костюмах отправляются в космос) безупречно отработал на тренажере, имитирующем кабину космического корабля, процесс ручной стыковки.

Ему была поставлена оценка «отлично». И так он прошел одновременно два курса: общекосмической подготовки и специальной подготовки в группе.

Оставалось меньше двух лет до предстоящей экспедиции миссии «Марс-2050».

***

В Звездном городке порой не замечаешь, как летит время – такое Иван Демидов испытывал неоднократно, когда был еще кандидатом в космонавты. Вот и теперь он не заметил, как пролетел этот год, когда он занимался с учеником, а параллельно восстанавливал собственную форму, упражняясь в спортзале, на тренажерах и проходя психологические тестирования.

К слову, на фоне переживаний последних десяти лет, смерти жены и прочих неурядиц Иван все чаще испытывал приступы гнева и раздражительности, что, конечно, было несовместимо со званием космонавта-испытателя и могло помешать выполнению обязанностей в рамках предстоящей миссии, которая требовала предельно скоординированной безупречной командной работы.

Между тем, из Пекина прибыл тайконавт по имени Ван И, утвержденный в качестве командира корабля, на котором Ивану Демидову предстояло совершить рывок в дальний космос.

Ван И был типичный азиат, низкорослый, с узкими щелками глаз. Он был молод, лет тридцати на вид, но вместе с тем на удивление неплохо понимал по-русски.

– Я учился в Москве, – отвечал он на вопрос Ивана Демидова, – в МГТУ им. Баумана.

– Вот как! – удивился Демидов. – Обычно оттуда выходят технари, бортинженеры. Как вам удалось стать командиром экипажа?

Он понял, что сболтнул лишнее, и замолчал. А китаец хитро прищурился и проговорил:

– Я не сразу получил эту должность. В составе миссии на Луну я был бортинженером, а потом пилотом. Так что… А вы сами что окончили?

– Кубанскую летку. В смысле Краснодарское военное авиационное училище, – отвечал Иван Демидов. – В свое время я налетал свыше 1000 часов на истребителе пятого поколения и совершил больше пятисот прыжков с парашютом. И тогда-то я был отобран в отряд космонавтов, где учился больше пяти лет, прежде чем в первый раз полететь в космос.

– Вы ведь не летали на Луну, не так ли? – осведомился Ван И, пряча улыбку в уголках губ.

Иван Демидов понял, к чему тот клонит, и мрачно отозвался:

– Не довелось. После той второй экспедиции на орбитальную станцию, которая окончилась гибелью двоих моих товарищей, мне пришлось нелегко…

– Я слышал об этой трагедии, – подхватил китаец. – Что ж поделаешь, наша профессия – одна из самых опасных! Но вам посчастливилось выжить. И это главное. Как это у вас говорят – родился в рубашке?

– Именно так, – подхватила вошедшая в помещение учебного корпуса молодая русоволосая голубоглазая и стройная женщина, которая протянула руку: сначала Ивану, а потом китайцу.

– Светлана, – представилась она. – В предстоящей миссии мне досталась роль основного бортинженера. Я, кстати, тоже окончила Бауманку.

Иван Демидов видел её впервые и в тот раз не обратил на эту женщину особого внимания. Но в ее глазах он заметил уже знакомый азарт и целеустремленность, что внушало уважения к ней.

Вскоре к троим космонавтам присоединился индийский юноша по имени Махиндер, а потом пришел инструктор, который провел с ними короткое вводное занятие.

На другой день четверо членов экипажа миссии «Марс-2050» приступили к специальным тренировкам, которые включали, в том числе, двухсотдневное пребывание в изолированном помещении и многочисленные тесты на выживание (в условиях, приближенных к марсианским). Для этого их сбрасывали с вертолета в заснеженную тайгу посреди лютой зимы и поднимали в горы на высоту 6000 метров над уровнем моря. Параллельно велось тестирование техники и оборудования, включая скафандр, специально спроектированный для нахождения в разреженной атмосфере Марса.

После всех испытаний, которые продолжались день за днем практически без выходных, – и так на протяжении полутора лет! – наконец, членов экипажа предстоящей миссии отпустили в краткосрочный отпуск (на две недели).

Иван Демидов отправился в Сибирь, в Алтайский край, где на селе жила его немногочисленная родня.

К слову сказать, на тот момент из ближних родственников у нашего героя никого не осталось в живых. Отец, будучи военным летчиком, погиб в первые дни Специальной военной операции в 2022 году. Говорят, он был сбит ракетой, выпущенной из комплекса «Stinger», и вынужден был катапультироваться, оказавшись на вражеской территории, где парашютиста тотчас окружили и принудили сдаться в плен. В плену его пытали, а потом убили украинские националисты.

Когда это случилось, Ивану не было и пятнадцати лет. Он помнил отца и всегда считал его героем, хотя и незаслуженно забытым, и когда окончил школу, решил пойти по его стопам, поступив в военное авиационное училище в Краснодаре.

Ни братьев, ни сестер Иван не имел, а мать он потерял в уже зрелом возрасте. В то время он отправился в свое первое путешествие на орбитальную станцию, а пожилая женщина, которая все еще жила в глухом алтайском селе, слегла… и уже больше не встала. О смерти матери Иван узнал лишь когда вернулся на Землю (руководство Роскосмоса утаило это от космонавта, находящегося на орбите, дабы не огорчать его во время миссии).

На Алтае у Ивана еще жили тетки. Вот к этой родне и отправился он, получив долгожданный отпуск. Впрочем, встречать дважды героя России «хлебом-солью» вышло все село, и потом три дня продолжалось беспробудное веселье. Самогон лился рекою…

Под конец местное гостеприимство так утомило космонавта-испытателя, что вместо запланированных двух недель, он пробыл на своей малой Родине только одну и первым самолетом вылетел из Барнаула в Москву.

В столице он пробыл оставшееся время, после чего вернулся в подмосковный Звездный городок, где продолжил свою предполетную тренировку.

Впереди его ожидал многочасовой перелет в Амурскую область и последние недели на Земле…

***

2050 год

Космодром «Восточный»

Толпа журналистов, одетых как в больнице – в белые халаты, шапочки и маски – ждала в вестибюле гостиницы с раннего утра.

Наконец появились космонавты, члены основного и дублирующего экипажей миссии «Марс-2050».

Все повскакали со своих мест, щелкая кнопками фотоаппаратов и сверкая фотовспышками.

Космонавты, миновав вестибюль, наводненный репортерами, скрылись в комнате отдыха, где Махиндер Бирла и Светлана Лебедева принялись играть на пару в настольный теннис, а Иван Демидов взял в руки кий и начал катать шары по бильярдному столу.

Иван никогда не чувствовал себя публичным человеком, его и раньше тяготило внимание прессы, что лишь усилилось со временем, особенно с тех пор, как он потерял жену. И теперь его отнюдь не обрадовало, когда вся толпа в масках и белых халатах ввалилась в комнату отдыха. В этот миг он как раз готовился отправить очередной шар в лунку, но едва дверь отворилась, и появились эти люди, как рука его дрогнула. В итоге удар не получился.

В тот момент Иван молча обругал пронырливых журналистов, но выдавил улыбку на своем лице, обернувшись под прицелы снимающей фото и видеоаппаратуры. Потом они исчезли, чтобы появиться вновь – уже в зале для тренировок, где проходили последние занятия.

После обеда космонавты обоих экипажей отправились на одну из площадок космодрома, где находился космический корабль «Орел», – там они облачились в скафандры «Сокол» и забрались внутрь кабины, заняв свои места: по центру перед цифровым пультом управления командир Ван И, рядом с ним, на месте пилота Иван Демидов, а по краям слева – индиец, а справа – бортинженер Светлана Лебедева.

Они разместились в своих креслах, оборудованных индивидуальными ложементами. Ван И тотчас начал по-хозяйски осматриваться в тесном пространстве кабины корабля, дотягиваясь до сенсорных мониторов и панелей и совершая воображаемые манипуляции единственным рычагом управления (в кораблях «Союз» их было два). Иван Демидов, глядя на действия китайца, снова подумал о том, что в предстоящем полете ему суждено сыграть лишь роль второго плана. Но он усилием воли отмахнулся от этой мысли и занялся конкретным делом – стал воочию, а не на макете или тренажере оценивать кабину корабля с точки зрения ее удобства и возможных улучшений, для внесения которых еще оставалось немного времени.

Потом члены основного экипажа изложили свои пожелания инженерам и техникам, после чего уступили место своим коллегам из дублирующего экипажа.

Под конец дня была проведена совместная небольшая пресс-конференция.

Журналисты расспрашивали космонавтов о предполетном настроении, о семье, о досуге, – в общем, намеренно создавалась непринужденная атмосфера. И вдруг как гром среди ясного неба прозвучал вопрос одного из иностранных репортеров, который обратился к Ивану Демидову.

– В прошлых экспедициях вы летали как командир корабля, а теперь – как второй пилот. Как бы вы могли прокомментировать это понижение в должности?

Услышав такие слова, Иван поначалу растерялся, но уже в следующий миг решительно проговорил:

– Для меня великая честь принять участие в миссии «Марс-2050» и представлять свою страну на другой планете. И должность здесь не играет роли. На борту космического корабля мы все равны, мы единая команда, в которой один при необходимости способен заменить другого на посту. От этого зависит всё, включая наши жизни и успех экспедиции…

Иван Демидов, благодаря своей недюжинной силе воли, сохранил внешнее спокойствие, испытывая сильное внутреннее напряжение. Он терпеливо выждал, пока прозвучало еще несколько вопросов, адресованных другим членам экипажа, а потом вместе с остальными покинул зал, провожаемый треском фотоаппаратуры и вспышками камер.

Каждодневные появления толпы журналистов утомляли Ивана. А теперь еще этот иностранный репортер с его вопросом…

Когда он оказался в своем номере, сразу опустился на кровать, прислонясь к стене. И так сидел, глядя туда, где за окном чернела ночь, и мерцали огоньки. Ему было нелегко примириться с мыслью о роли второго плана, которая то и дело посещала его, причиняя сильное душевное страдание.

– И каждый норовит ткнуть в самое больное место! – несдержанно выкрикнул он в пустоту, а потом, опомнившись, остановился и огляделся по сторонам.

И у стен бывают уши.

Потом Иван заставил себя подумать о чем-то хорошем – сразу вспомнились детские годы и заснеженные горы, а еще ласковый голос матери и вкусная выпечка, которую она готовила.

Эти мысли помогли ему забыться. И вскоре он провалился в спасительный сон.

***

Все последние предполетные дни были насыщены событиями. Космонавты обоих экипажей принимали участие в церемониях, которые несколько поколений их предшественников еще на старом космодроме возвели в ранг непреложной традиции, что с Байконура перекочевала на «Восточный».

Посадка деревьев на «космической аллее» во дворе гостиницы.

Совместное посещение монтажно-испытательного корпуса космодрома – накануне начала сборки ракеты-носителя (на этот раз из серии «Ангара» тяжелого класса).

Наконец, просмотр советского фильма «Белое солнце пустыни», в котором красноармеец тов. Сухов в одиночку разбивает отряд басмачей, а честный таможенник Верещагин, известный фразой: «я мзду не беру, мне за державу обидно», в конце трагически погибает.

За день до старта космонавты дружно отправились в парикмахерскую, где короткие стрижки сделали всем, включая и единственную женщину в составе экипажей. Светлана Лебедева с тоской глядела в зеркало, как на пол падают ее прекрасные длинные русые волосы, которые так нравились ее мужу. Но это была наименьшая жертва, на которую эта женщина осознанно пошла во имя путешествия на Марс…

День старта

В то утро Иван Демидов проснулся затемно, потом он еще некоторое время лежал на постели, глядя в потолок и думая о предстоящем полете, а когда услышал звук будильника, поднялся, чтобы его выключить.

Часы показывали – 6 утра.

Старт был запланирован на 10:30 мск (или 16:30 по местному времени).

За завтраком все были веселы, разговаривали и много шутили. В приподнятом настроении находились даже представители дублирующей команды, которые наверняка понимали, что почти не осталось надежды на их полет.

К десяти часам по местному времени все космонавты собрались в вестибюле, откуда до их слуха уже доносились звуки традиционной песни «Трава у дома» (музыка лилась снаружи). И когда они выходили во двор гостиницы, где уже стояли два автобуса, из мощных динамиков грянуло:

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева, –

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава.

Под звуки этой песни члены основного экипажа во главе с китайцем Ван И зашли в первый автобус, а во второй сели представители дублирующей команды. Автобусы друг за другом выехали со двора – по направлению к монтажно-испытательному корпусу космодрома.

Вскоре там, в помещении, они облачаются в спасательные скафандры модели «Сокол».

Юный смуглый космонавт Махиндер проделывал это уже десятки раз в ходе подготовки в Звездном городке, но все равно теперь он заметно нервничает, когда залезает внутрь штанин скафандра, продевает руки в рукава и пытается просунуть голову через жесткое неудобное горловое кольцо гермошлема. Ему помогают это сделать, потом он уже самостоятельно управляется с подшлемником, к которому крепится головная гарнитура со средствами связи, и бойко разбирается с все еще висящей внутренней оболочкой («аппендиксом»), закрывает брюшную часть и застегивает на молнию верх скафандра.

К тому времени, как индийский юноша покончил с облачением в этот неуклюжий с виду костюм, его товарищи уже были готовы приступить к проверке своих скафандров в условиях избыточного давления. Махиндер, последовав их примеру, лег в специальную люльку и закрыл забрало гермошлема: его скафандр вскоре раздулся как шарик, накачанный воздухом.

В таком положении космонавты пролежали целых два часа, не вставая с места.

Когда проверка, наконец, завершилась, космонавты, открыв свои гермошлемы и снизив давление в скафандрах, смогли подняться.

Потом космонавты отправились дальше – будучи в скафандрах, сковывающих движение, они перемещались в несколько согнутом виде – характерной «обезьяньей» походкой. И вскоре все четверо оказались в изолированном помещении со стеклом, за которым теперь находились российские и китайские чиновники, а также родственники космонавтов. Так, при виде любимого мужа у Светланы Лебедевой невольно полились слезы из глаз. Молодой мужчина что-то кричал ей через прозрачную перегородку, но она от волнения не могла разобрать ни слова.

Среди тех, кто находился по ту сторону стекла, был пожилой отец Махиндера, который прилетел из далекой Индии. Юноша, увидев его, обрадовался. Однако Кумар Бирла о чем-то разговаривал с главой Роскосмоса и, казалось, не обращал внимания на сына.

Там были и близкие командира корабля – Ван И: его отец, мать и жена.

Одного только Ивана Демидова никто не приехал провожать в дальнее путешествие. Сидя с края стола перед этим стеклом, он вдруг почувствовал щемящее душу одиночество.

***

На автобусах космонавты добрались до стартовой площадки космодрома.

Впереди возвышалась огромная обставленная обслуживающими фермами ракета, на самом верху которой, в головной части, располагался покрытый обтекателем космический корабль «Орел», куда они вскоре поднялись на специальном лифте.

Мужчины пропустили женщину вперед, следом за Светланой Лебедевой внутрь залез юный Махиндер, а после него – Иван Демидов, замыкал это шествие китаец Ван И, который задраил входной люк.

Внутри при искусственном освещении, – иллюминаторы корабля были закрыты головным обтекателем, – все члены экипажа, подсоединив свои скафандры к бортовой системе жизнеобеспечения, стали размещаться в своих креслах – в положении полулежа на спине, потом пристегнули ремни безопасности и принялись ждать старта ракеты.

Вскоре начался обратный отсчет времени. Табло высветилось на экране главного зала Центра управления полетов (подмосковный город Королев) и отразилось на дисплее пульта управления кабины космического корабля «Орел».

До старта осталось: 50 минут.

В кабине корабля царила полная тишина. Члены экипажа были погружены в свои размышления. Кое-кто думал о том, что осталось позади. Так, Светлана вспоминала мужа, с которым она кое-как попрощалась через прозрачную перегородку. В мыслях у Махиндера была его мама, которая жила в Дели. Китаец Ван И был сосредоточен на той миссии, которую ему предстояло выполнить в качестве командира корабля, и долге перед Поднебесной.

Иван Демидов с нетерпением то и дело поглядывал на табло, показывающее обратный отсчет времени. Потом он обратил внимание на талисман, что висел рядом с цифровым пультом управления. Плюшевый медвежонок, который принесла Светлана (это был подарок ее мужа). Эта мягкая игрушка напомнила Ивану ту, о которой забыли во время его прошлой экспедиции (на орбитальную станцию). При этом на него нахлынули мрачные воспоминания о дне, когда погибли его товарищи.

«Кажется, теперь ничего не забыли. И все должно пройти, как следует», – подумал он.

До старта осталось: 5 минут.

Ключ на старт.

«Последние минуты на планете, на которой меня ничто не держит», – пришло на ум Ивану, который не отрывал глаз от дисплея пульта управления, где высвечивались символы работающей БВС2 корабля.

Из ЦУП стали поступать сообщения о проверке систем ракеты. О готовности к старту сообщили все члены экипажа, начиная с командира корабля (радиопозывной «Орел-1»).

До старта осталось: 1 мин.

Вскоре корабль качнуло. От ракеты отошли обслуживающие фермы.

– Орел-1, дается зажигание, – сообщил оператор ЦУП под позывным «Заря-1».

– Вас понял, – отвечал Ван И.

Заревели двигатели. Из сопла первой ступени вырвались дым и пламя.

Тем, кто наблюдал за запуском со смотровой площадки космодрома, показалось, что ракета зависла в воздухе, а потом столп пламени вырос, и она устремилась в небо.

В миг отрыва от земли Иван Демидов вспомнил крылатую фразу Юрия Гагарина, сказанную им на борту корабля «Восток-1» 12 апреля 1961 года, – теперь она слетела у него с языка, отправившись в прямой эфир.

– Поехали! – воскликнул он.

– Qu ba! – на китайском подхватил Ван И, чтобы не ударить в грязь лицом, а потом перешел на русский. – Заря-1, я Орел-1, полет проходит нормально.

Двое других членов экипажа молчали, испытывая стартовые перегрузки, вдавившие их в кресла.

– Счастливого пути! Доброго полета! – послышались воодушевленные голоса операторов ЦУП.

Перегрузка росла, а время, казалось, замедлило ход. Полет длился, как будто целую вечность, а между тем с момента старта прошло только 30 секунд.

– Все нормально, самочувствие хорошее, – рапортовал за всех Ван И, продолжая сообщаться по радиосвязи с Центром, – все системы работают исправно.

– 60 секунд, – сообщил оператор ЦУП.

– Вас понял, продолжаем полет.

Еще через некоторое время голос с позывным «Заря-1» сообщил об отделении двигателей системы аварийного спасения (они, по счастью, не понадобились).

– 2 минуты – полет нормальный, – сообщил Ван И.

Сброс первой ступени ракеты-носителя.

В тот миг, когда после разрыва пиропатрона отделилась первая ступень, перегрузка, которую испытывали космонавты, внезапно спала, и они на мгновенье смогли перевести дух. Но сразу запустились двигатели второй ступени, и всех четверых снова вдавило в кресла…

Вскоре произошло отделение створок головного обтекателя, и сквозь иллюминаторы в кабину корабля хлынули потоки яркого света, отчего четверо космонавтов, находившихся более часа в полумраке, инстинктивно зажмурились. Но как только глаза привыкли к свету, Светлана и Махиндер, для которых это был первый полет в космос, стали жадно озираться по сторонам, разглядывая в иллюминатор Землю с высоты «птичьего полета».

– Вижу леса и реки, – с воодушевлением прокричал индийский юноша. – Это сибирская тайга! Потрясающе!

Потом он вспомнил о микрофоне и слегка поправился:

– Заря-1, это Орел-4, прошу прощения, если нарушил субординацию, но просто здесь… Такая красота!

– Вас поняли, Орел-4, – прозвучал смеющийся голос оператора. – Как самочувствие? Прием.

– Чувствую себя хорошо. Почти привык к перегрузкам. Небольшие вибрации. В общем, все в порядке.

Послышались шумы. Связь ненадолго прервалась.

Прошло еще немного времени, корабль вошел в зону облачности, а потом отделилась вторая ступень ракеты-носителя.

Снова ненадолго вернулась привычная тяжесть тела, пока не заработала третья ступень ракеты.

«Скоро всё закончится, всё закончится», – повторяла про себя Светлана, которой нелегко было переносить перегрузки реального полета (притом, что в Звездном городке на тренировках она уверенно проходила испытание центрифугой).

– 5 минут – полет нормальный, – между тем докладывал Ван И. – Самочувствие отличное. Все системы работают исправно. Наблюдаю черное небо. Земли практически не видно из-за облаков.

Прошло еще несколько минут. И, наконец, все космонавты ощутили долгожданную легкость. В этот самый миг, когда корабль вышел из плотной атмосферы Земли и достиг безвоздушного пространства, талисман команды – плюшевый мишка – воспарил в невесомости.

С Землей еще некоторое время не было связи, но когда она возобновилась, командир экипажа китаец Ван И тотчас доложил в ЦУП о преодолении линии Кармана3.

Вскоре корабль «Орел» отделился от ракеты-носителя (на Земле в ЦУП в этот миг началось ликование). Далее, в автоматическом режиме заработали маршевые двигатели, разогнав его до первой космической скорости4.

Вырвавшись из гравитационных объятий родной планеты, трое мужчин и одна женщина устремились в бескрайнее космическое пространство. В этот миг корабль вышел из тени Земли, и в иллюминаторы они увидели ослепительно яркое Солнце.

Глава вторая. Станция

Корабль «Орел» совершал очередной виток по околоземной орбите на высоте 300 км.

Тем временем, на Земле баллистики вычисляли координаты орбитальной станции и «Орла» для ввода в бортовой компьютер корабля. Пока продолжались расчеты, у членов экипажа появилось немного свободного времени. Так, Махиндер и Светлана, вспомнив детство, принялись играть с плюшевым медвежонком, плавающим в невесомости.

Впрочем, все оставались на своих местах, а командир корабля и пилот-бортинженер внимательно следили за показаниями аппаратуры, что отображались на дисплее пульта управления.

– Все системы работают хорошо, – докладывал на Землю Ван И. – На борту давление – 1 атм., температура – 20 градусов, влажность – 65%. Прием.

– Вас понял, – отозвался оператор ЦУП. – Завершается подготовка к выводу вас на орбиту станции.

Спустя несколько минут в автоматическом режиме включился маневровый двигатель, и начался постепенный переход на более высокую орбиту, по которой вокруг Земли летала космическая станция.

Корабль ускорился, чтобы вскоре приблизиться к станции на расстояние примерно 200 км. После чего был произведен разворот на 180˚ – для торможения основным двигателем (надо было снизить скорость, в противном случае корабль мог просто врезаться в станцию).

После обратного разворота сработала радарная система «Курс». Бортовой компьютер приступил к автоматической стыковке корабля со станцией, используя маневровые двигатели.

Все четверо космонавтов теперь с напряжением следили за экраном пульта управления, где отображался процесс стыковки (на Земле в главном зале ЦУП, где велась трансляция с телекамеры, тоже все замерли в ожидании).

Корабль медленно приближался к шлюзовому отсеку орбитальной станции. На экране был виден штырь стыковочного механизма, который вскоре плавно вошел в коническое гнездо порта с противоположной стороны.

– Есть касание! – немедленно доложил об этом Ван И.

Стыковка успешно произведена.

В ЦУП это известие снова было встречено радостными возгласами.

Тотчас началась подготовка к переходу на станцию.

Все параметры на борту корабля были в норме: давление, температура, влажность.

Космонавты отстегнули ремни, воспарив в невесомости. К кораблю их все еще, словно пуповина, привязывали шланги бортовой системы жизнеобеспечения, но теперь они отсоединили их и принялись снимать громоздкие скафандры, чтобы остаться в легких комбинезонах.

Приготовления завершились, и космонавты, нацепив наушники с микрофонами для связи с Центром, стали ждать команды на открытие выходного люка. Все были в возбужденном состоянии, видимо, начинало сказываться действие невесомости (кровь от конечностей приливала к голове).

Трое висели возле люка. А Махиндер не утерпел и отправился в свободное плавание по кабине корабля.

– Это самый счастливый день в моей жизни! – восклицал юноша от радости. Он проплыл мимо Ивана Демидова и полюбопытствовал, что тот чувствует.

– Для меня самым счастливым днем будет тот, когда мы спустимся на поверхность Марса, – усмехнулся Иван.

– Разумеется, – подхватил юноша, – но это еще впереди, а пока этот самый счастливый день.

Вскоре «таможня дала добро» на переход, и командир Ван И повернул ручку люка.

С той стороны уже зияло открытое пространство шлюзового отсека, где их встречали двое российских космонавтов.

Следом за командиром корабля Иван Демидов влетел на станцию…

***

Два месяца наши путешественники провели на орбитальной станции, где они чувствовали себя гостями. Их основная цель была высадка на поверхность Марса, до которого путь не близок – даже с учетом великого противостояния 2050 года5 – не менее 60 млн. км. Теперь они набирались сил перед полетом, будучи освобождены от работ, выполняемых экипажем орбитальной станции. Вместо этого все четверо уделяли вдвое больше времени физическим упражнениям и отдыху. Так, помимо занятий на традиционной беговой дорожке и велотренажере, призванных не допустить деградацию костно-мышечной системы в условиях невесомости, на борту станции они освоили процедуру релаксации в капсуле искусственной гравитации, о чем более подробно будет сказано в своем месте.

У них оставалось много свободного времени, которое они проводили в крохотных каютах (точнее, нишах глубиной примерно в полметра), предаваясь каждый своим делам.

Каюты были оснащены компьютерами, подключенными к Интернету. И Светлана Лебедева часто поддерживала видеосвязь с мужем, оставшимся на Земле. Махиндер, который наблюдал за исследованиями, проводимыми на станции, в уединении обдумывал собственные проекты, что он намеревался реализовать на Марсе, или слушал индийскую музыку в наушниках. Китаец Ван И, который отличался невиданной даже для космонавта выдержкой, предпочитал медитацию в условиях невесомости и сон в спальном мешке, закрепленном на стене (на станции круглосуточно стоял сильный шум от работающих агрегатов, а потому заснуть бывало непросто!).

Одному только Ивану Демидову «не сиделось на месте» (или не виселось?), и он привычно, используя поручни на стенах и отталкиваясь кончиками пальцев от любых предметов, летал из одного модуля в другой, то и дело предлагая свои услуги членам экипажа космической станции. Где-то подскажет, даст совет, в другом месте – поможет делом. Так, когда вышла из строя одна из систем жизнеобеспечения – регенерации воды из влаги, он принял деятельное участие в ремонтных работах. А однажды на пару с командиром станции даже выходил в открытый космос для производства ВКД6, связанной с обследованием прочности обшивки, что медленно, но верно разрушается под действием солнечной радиации.

Но чем бы ни занимались космонавты на борту орбитальной станции, четыре раза в день все они, включая двоих «постояльцев», собираются в помещении, называемом «космическая кухня». Там, в специальном блоке они заливают сублимированную пищу в пластике горячей водой и помещают консервы в электрический подогреватель на полчаса.

У стола, к которому все продукты (в банках, пакетах, тюбиках) прикреплены, чтоб не улетели, завязываются оживленные разговоры. Члены экипажа станции расспрашивают своих коллег об их предстоящем полете, которому в тайне завидуют: «И почему не мне суждено ступить на поверхность красной планеты? Чем эти лучше нас?» – думает и тот, и другой. Но внешне они ничем не выдают своих мыслей: улыбаются, шутят, травят байки и смеются.

Как-то раз за обедом Махиндер, самый юный из космонавтов, который до сих пор молчал и жадно внимал тому, что говорят другие, внезапно задал вопрос:

– А что-то необычное происходило с кем-нибудь из вас?

Мгновенно в космической кухне воцарилась тишина. Пропали улыбки с лиц всех, кто был в помещении. Один из двоих «постояльцев» станции замер, не донеся до рта кусочек хлеба, что поплыл по помещению. Как и капелька сока, что выпала из тюбика его товарища, превратившись в оранжевый шарик.

Махиндер увидел некоторое замешательство среди космонавтов, которые провели на орбите не один месяц, и поспешил извиниться.

– Я что-то не то сказал?

– Что ты имеешь в виду под словом «необычное»? – переспросил с улыбкой Иван Демидов.

– Я много читал, что рассказывают те, кто побывал в космосе. О видениях, странных звуках, например.

– Мой друг, – продолжал улыбаться Иван Демидов, – человеческий организм не приспособлен к жизни в условиях невесомости, да еще этот постоянный шум на борту. Неудивительно, что некоторые наши товарищи видят или слышат что-то «необычное». На самом деле, всему есть свое объяснение…

– Хотите сказать, то, что иногда видят на орбите, глядя в иллюминатор, или слышат странные звуки – не более чем галлюцинации?

– Необязательно. Видишь ли, Махиндер, и среди наших товарищей есть те, кому нравится внимание публики. И они готовы на всё ради личного пиара, – Иван Демидов сделал паузу, вздохнув. – Но наверняка бывают и те, кто, на самом деле, видел что-то. Лично мне ничего никогда здесь на орбитальной станции не мерещилось. Может, просто потому, что я привык соблюдать режим дня, делать гимнастику и хотя бы пять часов в сутки посвящать сну.

Тогда Владислав, один из двух космонавтов со станции, нерешительно проговорил:

– Мой коллега, кажется, скептик, но здесь, на станции, действительно случается всякое…

– И с вами что-то произошло? – оживленно подхватил Махиндер.

– Ну, – запнулся Владислав, – я кое-что видел, можно сказать, необычное. Чего не мог видеть.

– И что же это?

– Землю.

– И что же в этом необычного? Мы все видим Землю, глядя в иллюминатор, – усмехнулся Иван Демидов.

– Нет, вы не поняли, я видел ее как будто вблизи. Как бы находясь у ее поверхности. Я видел свой город, свой дом и даже своих родителей, идущих по улице, – пояснил Владислав. – Я видел их так же отчетливо, вот, как сейчас, я вижу вас.

– Люди видят то, что хотят видеть, – качнул головой Иван Демидов. – Вы наверняка думаете о своем доме и своих близких, а потому и представляете себе, как они куда-то там идут…

Владислава передернуло.

– Хотите сказать, что это лишь моя фантазия?

– Я этого не утверждаю, – пожал плечами Демидов. – Но всему есть объяснение!

– Вижу, вы рационалист до мозга костей, – заговорил вдруг второй космонавт со станции, которого звали Владимиром.

– А что в этом плохого? – парировал Иван Демидов.

– Наверняка вы и в Бога не верите… – обмолвился как бы невзначай Владимир.

– Да, пожалуй, это так, – согласился Демидов. – Все религии утверждают, что Бог или боги живут на небесах. Мы с вами сейчас находимся как раз на небе, не так ли? И что же? Где же Бог, или воинство небесное? Ангелы? Где они все? Глядя в иллюминатор, я вижу только черное бескрайнее космическое пространство. Ну, и конечно, «нашу колыбель», голубую планету под названием Земля, которая вращается вокруг звезды по имени Солнце.

– А я однажды, глядя в иллюминатор, все-таки кое-что увидел… Помимо того, что вы сейчас перечислили, – отрывисто проговорил Владимир.

– Что же вы видели? – с любопытством осведомился у него Махиндер.

– Это трудно описать словами, – начал Владимир. – В общем, в тот день, – а это было около двух месяцев назад, – когда станция летела в тени Земли, а я проплывал мимо иллюминатора, моё внимание привлек какой-то свет снаружи. Когда я подплыл ближе, увидел некий светящийся объект. Это была золотая сфера, которая вращалась, приближаясь к борту станции. Потом как будто произошел взрыв, и появились две другие сферы. Это было потрясающее зрелище, и я окликнул Владислава, чтобы тот тоже мог его увидеть. Однако он находился в своей каюте, а потому я отправился за ним. Но когда мы снова выглянули в иллюминатор, там уже ничего не было.

Владимир окончил свой рассказ.

На мгновенье повисла тишина, которая была прервана восклицанием Ивана Демидова.

– Так, значит, эти… сферы видели только вы один!

– Да, но…

– И вы слышали взрыв? Каким же образом? Снаружи станции – вакуум, пустота, где звук не распространяется…

– Это была вспышка, – вздохнул Владимир, – похожая на взрыв. Впрочем, неважно. В общем, забудьте об этом. Может, и в самом деле мне всё это лишь привиделось?

Махиндер оглядел своих товарищей, которые вернулись к трапезе.

Светлана, в первый раз полетевшая в космос, не вмешивалась в мужской разговор и думала о своем. Китаец Ван И, хотя и молчал, был, кажется, согласен со скептической позицией Ивана Демидова.

Вскоре они все разошлись по своим делам и каютам.

***

Время на станции течет странным образом. Там, где каждые полтора часа можно встречать рассвет, всё искажается. Но человек ко всему привыкает, в том числе и к жизни на орбите!

Между тем, прерванное путешествие должно было вскоре продолжиться.

Пока четверо космонавтов на орбите отдыхали, на Земле в это время шла подготовка их предстоящего полета на Марс. С космодрома «Восточный» были произведены запуски ракет, что вывели на орбиту сначала грузовой корабль (с оборудованием, запасами кислорода, воды и продовольствия), потом взлетно-посадочный модуль и, наконец, транспортно-энергетический модуль, который еще называют «космическим буксиром», с ядерным реактором на борту.

Орбитальная станция использовалась для сборки комплекса, предназначенного для экспедиции на красную планету – к кораблю «Орел», летающему вместе со станцией вокруг Земли, пристыковывались выведенные на орбиту модули, которые постепенно формировали экспедиционный корпус.

Со стыковкой в основном проблем не было. Автоматика подвела лишь раз – на завершающем этапе сближения космического буксира со станцией, когда произошло отклонение от нужной траектории. И тогда потребовалось участие человека.

Командир экипажа Ван И, находясь на борту станции, взял на себя управление стыковкой. Сидя в кресле перед экраном, на который выводилось видео с телекамеры, он рычагом управления, похожим на игрушечный джойстик, скорректировал траекторию движения космического буксира.

Не прошло и пяти минут, как стыковка в ручном режиме была успешно завершена.

На проверку всех систем экспедиционного комплекса потребовалось несколько дней. Ван И на пару с Иваном Демидовым дважды выходил в открытый космос, чтобы обследовать корабль «Орел» и присоединенные к нему модули на прочность обшивки. Бортинженер Светлана Лебедева тестировала ядерный реактор, двигатель и прочие агрегаты космического буксира. Махиндер исследовал остальные приборы и системы жизнеобеспечения.

На данном этапе отклонений от технических показателей выявлено не было. И тогда в ЦУП подтвердили старт, назначенный на 14 августа.

***

В день старта на станции царило праздничное оживление. Совместный завтрак завершился раздачей гостинцев – от «постояльцев» станции четверым покорителям дальнего космоса (в пакетах был набор, почти как на детском утреннике – конфеты в пластиковых упаковках и тюбики с соком).

Иван Демидов получил свой пакет и, заглянув в него, осведомился:

– Я надеюсь, внутри найдется что-нибудь покрепче апельсинового сока?

И все дружно рассмеялись (космонавты соблюдали режим, и, конечно, тюбиков с водкой нигде на станции не завалялось!).

– Боюсь, что нет, – сказал Владислав. – Эти подарки готовили еще на Земле, так что…

– Так вы уже шесть месяцев прохлаждаетесь здесь на станции. Могли бы что-нибудь и придумать! – парировал Иван, пряча улыбку в уголках губ.

– Что, например? – осведомился Владислав.

– Самогонный аппарат, – выдал Иван Демидов. И снова послышался дружный веселый смех.

– А что? – не унимался Иван. – Хлеб же научились печь в условиях невесомости. Почему бы не заняться и самогоноварением?

До старта оставалось еще около двух часов, когда наши путешественники стали покидать свои каюты, к которым успели привыкнуть, и перебираться на борт космического корабля «Орел», все еще пристыкованного к станции.

Махиндер несколько замешкался у своего иллюминатора. Его окликнул Иван Демидов. Вскоре он подплыл к нему и с улыбкой осведомился:

– Что, дружище, увидел пришельцев или пытаешься разглядеть очертания своего дома как Владислав?

Индийский юноша вздрогнул, обернувшись.

– Что, что? Что вы спросили?

– Да так, – усмехнулся Иван. – У тебя всё в порядке?

– Кажется, да, – как-то неуверенно отвечал Махиндер.

– Что-то случилось?

– Я как будто задумался…

– И есть о чем! Мы ведь отправляемся в дальний космос и почти два года проведем вдали от родной планеты. Ты наверняка скучаешь по матери?

– Да, есть такое, – вздохнул юноша. – Для меня она дороже всего на свете!

– И все-таки есть в твоей жизни что-то еще, раз ты решил отправиться в это путешествие, – заметил Иван.

– Да, – не сразу отозвался Махиндер. – Есть. Это жажда знания. Стремление постичь тайны бытия.

– И ты надеешься найти разгадку этих тайн на Марсе? – иронично полюбопытствовал Демидов.

– Возможно, – уклончиво отвечал юноша. – Ну, а для чего вы решились на это?

– Во-первых, это мой долг перед Родиной, – усмехнулся Иван. – А, во-вторых… Это не твоё дело! Ладно, идем – скоро выходить на связь с Землей, а надо еще подготовиться к полету.

К тому времени, когда Иван и Махиндер оказались на борту корабля «Орел», там уже вовсю шел процесс расконсервации. Их встречал недовольный взгляд командира Ван И, в котором Иван прочел упрек в свой адрес: «И где вас носит?»

Через десять минут была установлена радиосвязь с Землей. ЦУП дал указание на закрытие переходных люков, что и было выполнено с обеих сторон (с корабля и шлюзового отсека станции).

После срабатывания сигнализатора закрытия люков в течение получаса продолжалась проверка их герметичности и давления на борту корабля. Далее космонавты облачились в спасательные скафандры и, выполнив ряд операций по подготовке расстыковки, подключили их к бортовой системе жизнеобеспечения, после чего заняли свои места и пристегнулись ремнями к креслам.

– К расстыковке готовы, – доложил Ван И на Землю. И вскоре он выдал команду на открытие крюков, сцепляющих корабль со станцией. Через три минуты «Орел» отлетел от нее со скоростью 0,15 м/с. Через несколько секунд автоматика включила двигатель, задав еще большее ускорение отходящему от станции кораблю.

Корабль совершил полтора витка по орбите выше станции, после чего был произведен разворот с выходом на нужную траекторию полета. Полученные с Земли координаты были введены в бортовой компьютер корабля, и экипаж устами командира Ван И доложил в ЦУП о готовности к полету.

Начался обратный отсчет времени.

10, 9, 8, 7…

Сердца космонавтов бились в унисон отсчету времени.

5, 4, 3, 2, 1.

Старт.

Включились двигатели ядерного космического буксира, который за считанные секунды разогнал корабль «Орел» до второй космической скорости7, позволившей нашим путешественникам вырваться с околоземной орбиты и устремиться в дальний космос.

На несколько мгновений была потеряна связь с Землей, но она быстро восстановилась, и командир Ван И с сильным акцентом на русском языке отрапортовал с воодушевлением:

– Все системы работают нормально. Полет проходит в штатном режиме. Самочувствие отличное.

В главном зале ЦУП в подмосковном Королеве это известие было встречено общим ликованием. А потом космонавты по радиосвязи услышали вкрадчивый голос с властными нотками, который принадлежал верховному лидеру России:

– Друзья, весь мир наблюдает за вашим полетом! Берегите себя. Счастливого пути!

Глава третья. Луна

Шел третий день полета…

Корабль «Орел», летящий по просторам Вселенной (точнее, Солнечной системы), пока не знал нареканий. Все системы, приборы и агрегаты жизнеобеспечения экспедиционного комплекса работали без сбоев. Полет проходил в полуавтономном режиме с выходом на связь в строго определенное время, но в командном отсеке (кабине) корабля находилась телекамера, которая обеспечивала круглосуточную трансляцию на Землю, где за полетом наблюдали в прямом эфире миллионы людей.

Первый день был самым ответственным, и у членов экипажа было много работы. Командир и второй пилот покидали кабину корабля лишь раз для короткого перерыва на обед в космической кухне, а двое других членов экипажа постоянно проверяли бортовые системы и замеряли показания радиационного фона в разных отсеках комплекса при его прохождении сквозь создаваемые магнитным полем Земли пояса, состоящие из высокоэнергетических частиц солнечного ветра.

По счастью, конструкция корабля и его многослойная обшивка выдержали испытание радиацией, и показания счетчика Гейгера были хотя и выше нормы, но незначительно.

Помимо радиационных поясов, была еще одна помеха на пути у наших покорителей космоса – спутники, летающие вокруг Земли на высоких орбитах (навигация, телевидение). В целом, орбиты этих аппаратов были хорошо известны наземным службам, обеспечивающим безопасный полет, а потому с ними удалось благополучно избежать столкновения. Однако на еще более высоких орбитах к 2050 году уже накопился большой массив космического мусора, в том числе и такого, который мог представлять реальную угрозу для членов экипажа марсианской миссии.

В один из отработавших свой ресурс телевизионных спутников, выведенных с геостационарной орбиты8 на «орбиту захоронения», едва не врезался корабль «Орел» в первые часы экспедиции. Но, по счастью, вовремя сработала система предупреждения об опасности, и Ван И, включив ручной режим, скорректировал маневровым двигателем курс, что позволило избежать столкновения.

Итак, в первые дни всем членам экипажа приходилось непросто, никто из космонавтов почти не спал, но впоследствии у пульта управления, куда поступала информация от всех систем комплекса, космонавты организовали круглосуточное дежурство по принципу: двое отдыхают, двое работают (12 часов – на сон и гимнастику, 12 часов – на несение службы). Они постоянно сменяли друг друга на посту, и на третьи сутки полета место командира корабля впервые занял космонавт-исследователь Махиндер Бирла. Он был рад такой возможности, хотя за время его смены не случилось ничего, что было бы достойно упоминания в ежедневном отчете, передаваемом на Землю.

Орел летел в заданном направлении, приближаясь к окололунной орбите, после выхода на которую должен был состояться запланированный спуск на поверхность естественного спутника Земли и посещение лунной станции (с целью пополнить запасы воды и топлива).

По истечении двух первых суток полета трое космонавтов (Махиндер как раз в это время был у пульта управления) собрались в космической кухне. За завтраком внезапно разгорелся нешуточный спор между командиром корабля и пилотом-бортинженером. Разговор русского с китайцем проходил на повышенных тонах. Яблоком раздора между мужчинами стал вопрос о том, кто из них спустится на поверхность, а кто останется на борту корабля. Разумеется, оба хотели посетить станцию на Луне.

– Командир не может оставлять корабль, – настаивал Иван Демидов. – А потому только я как второй член экипажа…

Он не договорил, будучи прерван ответной репликой китайца:

– У вас нет опыта спуска и посадки на лунную поверхность, а я знаю, как это делается.

– Реального опыта нет, но я много раз проделывал это на тренажерах, полностью имитирующих посадку на Луну, – возражал, еще больше горячась, Иван Демидов. – Можно подумать, что у вас намного больше опыта! Дважды побывали на Луне, притом в первый раз – в качестве бортинженера…

– А у вас и этого нет, – раздражался прежде весьма спокойный китаец.

И тогда, видя, что дело принимает опасный оборот и что мужчины могут дойти до какой-нибудь крайности, Светлана Лебедева вмешалась в этот спор.

– Товарищи, – сказала она, – не будем понапрасну горячиться. У меня к вам есть встречное предложение. Раз вы оба хотите прогуляться по Луне, так отправляйтесь туда вдвоем. А я останусь здесь на «капитанском мостике»…

Мужчины переглянулись: и, в самом деле, почему мы об этом не подумали?

– Разве это возможно? – на всякий случай уточнил Ван И.

– А почему нет? – возразила Светлана. – Это несильно повлияет на расход топлива. Тем более что вы пополните запасы на Луне.

Ван И некоторое время еще колебался.

– Значит, решено, – решительно сказала Светлана. – В ваше отсутствие я буду временно исполнять обязанности командира корабля.

– Только будь всё время на связи, – нехотя согласился Ван И.

– Разумеется, – заверила его Светлана, потом она вытерла губы влажной салфеткой и полетела в главный отсек, где сменила на посту Махиндера.

***

Космический корабль приближался к естественному спутнику Земли, преодолев почти 400 тыс. км. Заблаговременно включились двигатели на торможение, и экспедиционный комплекс стал постепенно замедляться, пока его скорость движения не упала до той, что была нужна для выхода на низкую окололунную орбиту.

Выход на орбиту прошел в штатном режиме. И корабль на непродолжительное время, будучи захвачен силой гравитации Луны, стал ее спутником.

Оказавшись на окололунной орбите, наши путешественники с живым любопытством выглядывали в иллюминатор, рассматривая с высоты в 100 км горы, кратеры и «моря» (темные долины) на поверхности освещенной стороны Луны…

На другой день после расконсервации посадочного, или, лучше сказать, лунного модуля в назначенное время произошло закрытие переходных люков (между комплексом и модулем).

Будучи внутри модуля, двое космонавтов (Иван Демидов и Ван И) облачились в скафандры с многослойной усиленной теплоизоляцией (эти костюмы были специально разработаны для лунной миссии). А потом, после первичной проверки скафандров, им потребовалось выждать еще около часа, прежде чем корабль вошел в зону, наиболее благоприятную для посадки в окрестностях станции, находящейся вблизи южного полюса Луны. После чего в автоматическом режиме была произведена расстыковка.

Лунный модуль отделился от корабля.

И вскоре начался спуск с высоты 100 км, который проходил в полуавтоматическом режиме. На дисплее пульта управления отображалась траектория движения модуля и карта рельефа местности. Дважды бортовой компьютер включал двигательную установку, работающую на торможение в крайне разреженной, практически отсутствующей атмосфере Луны.

Китаец Ван И, между тем, контролировал систему ориентации, чтобы обеспечить посадку в заданном районе: он осторожно двигал рычагом и, включая маневровые двигатели, совершал коррекцию траектории. Вертикальная скорость падала, а модуль по мере снижения высоты приближался к квадрату прилунения. Ивану Демидову оставалось только наблюдать за происходящим, сидя в своем кресле, и докладывать о параметрах спуска.