Читать онлайн Долина тигров бесплатно

Пролог

Кулл, восторженно прищурившись, замер на краю скального плато. Даже он, с раннего детства привыкший к удивительной красоты ландшафтам горной Атлантиды, был поражен величием открывающегося перед ним вида. Прямо под его ногами, затерянная в сердце Приморских гор, лежала бескрайняя долина.

Во все стороны, насколько было видно, раскинулось поистине бескрайнее зеленое море джунглей. И лишь на самом горизонте ястребиные глаза Кулла разглядели тонкую полоску гор, окаймлявших это волшебное место с северо-востока. То здесь, то там сквозь глянцево блестевшую зелень пробивалось серебряное мерцание рек, а в одном месте несколько сверкающих жилок сливались в большое озеро, голубизной не уступавшее высокому небу.

Но больше всего Кулла поразила горная гряда, глубоко вдававшаяся в долину с запада. Она напоминала – да что там напоминала, как две капли воды походила на тигриную лапу с выпущенными когтями. Кулл даже вздрогнул, попытавшись представить себе, какой величины в таком случае должен быть тигр. Не иначе как на таком звере разъезжал во Дни Творения Мира сам Валка – Владыка Сущего.

Приложив руку к глазам, чтобы уберечь их от слепящих лучей солнца, стоявшего почти в зените, Кулл восторженно разглядывал долину. Неужели ему посчастливилось обнаружить ту самую легендарную Долину Тигров, в существование которой он никогда не верил, высмеивая предания племени Приморских гор?

От одной только мысли, что, быть может, именно здесь ему удастся обнаружить исчезнувший народ племени ширагов, сердце Кулла забилось быстрее. Не раз он слышал, что походит на этих загадочных людей, пришедших неизвестно откуда и ушедших неведомо куда.

С сожалением он вспомнил свой разговор с Хор-Наком на эту тему – увы, один-единственный.

– Ты очень мне напоминаешь ширага,– как-то заметил Хор-Нак, когда он с Куллом и группой молодых воинов возвращались из набега на один из прибрежных лагерей лемурийских пиратов. В тот раз, помнится, им досталась обильная добыча.

– Что это еще за шираги? – удивился Кулл.– Я не знаю племени с подобным названием.

– Сейчас такого племени и нет.– Хор-Нак с усмешкой посмотрел на молодого атланта.– Но много-много лет тому назад это было самое сильное племя в Приморских горах…

– А куда они делись? – поинтересовался кто-то из воинов.

– Это никому не ведомо,– поморщился Хор-Нак.– Вообще об этом племени мало что известно. Никто не знал, чем оно занимается и где обитает, но говорили о них необычные вещи…

– Последний раз я видел живого ширага за полную луну до того, как мы подобрали тебя в джунглях,– сказал тогда Куллу Хор-Нак.– А во времена наших старейшин они еще полностью повелевали Приморскими горами. Не знаю, кем они были, и знать не желаю, куда ушли,– повторил старый воин и плюнул себе под ноги.– Может быть, они даже и людьми не являлись…

– А может, их и вообще не было…– подхватил Кулл.– Или нет, не так.– Он сделал вид, что глубоко задумался.

– Это были духи деревьев…– совершенно серьезно сказал он наконец и после небольшой паузы добавил: – Или ожившие звериные погадки…– В восторге от собственной шутки Кулл со смехом повалился на землю.

К смеху атланта присоединились почти все воины. Молодежь гоготала во всю глотку, хлопая друг друга по спинам.

Обиженный недоверием Кулла, Хор-Нак замолк, и сколько его ни просил об этом атлант, горец никогда больше не говорил о ширагах.

Тогда Кулл не придал значения болтовне Хор-Нака. Что ему за дело до каких-то мифических ширагов? Но теперь, когда он понял, что совершенно не похож на народ Приморских гор, атлант задумался: а не был ли он и впрямь одним из них?..

Кулл ловко заскользил вниз по почти отвесному каменному склону. Его подгоняло предвкушение новых приключений, и от избытка сил он совершал фантастические прыжки, перескакивая с камня на камень, балансируя над туманной пропастью, лежащей у него под ногами. Но, несмотря на недюжинные силу и ловкость, достичь дна каменного провала атлант сумел лишь к вечеру.

Тем временем полуденный жар уступил место ночной прохладе. Но Кулл, одетый лишь в набедренную повязку из леопардовой шкуры, был равнодушен, и к тому и к другому. Его дубленой шкуре позавидовал бы даже толстокожий носорог.

Напившись из ледяного ключа, дающего начало одной из речушек, Кулл быстро миновал каменистую пустошь и смело вступил под сень высоких деревьев.

Дурманящий аромат тайны манил атланта с такой силой, что Кулл решил идти всю ночь. Однако, понимая, что сытому идти легче, чем голодному, он решил сделать небольшой привал, чтобы поохотиться и перекусить.

Через полчаса прямо на берегу безымянной речушки горел небольшой костер, от которого окрест разносился аппетитный запах жареной дичи и запеченной в пряных листьях рыбы. Но азарт гнал атланта вперед, и ел он уже на бегу.

Кулл решил держать путь на горную гряду, названную им Лапой. Отсутствие звезд, скрытых густой листвой, не мешало ему выбрать правильную дорогу. Ориентируясь не хуже ночного хищника, он без устали покрывал лигу за лигой.

Рассвет застал его неожиданно, как раз тогда, когда атлант решил сделать остановку для отдыха. Забравшись на высоченное дерево, вознесшееся над джунглями, Кулл с удивлением обнаружил, что впервые в жизни глазомер его подвел. Несмотря на то что за ночь он проделал немалый путь, расстояние между ним и Лапой, казалось, совершенно не уменьшилось.

Судя по всему, высота и невероятно прозрачный горный воздух сыграли с ним шутку, и он неправильно оценил длину Долины Тигров. Кулл удивленно покачал головой, прикинув ее истинные размеры. Да ему потребуется не меньше седмицы, чтобы только добраться до Лапы!

Решив, что теперь торопиться куда-либо не имеет смысла, Кулл решил основательно осмотреться в Долине Тигров.

Глава 1

День летел за днем, Кулл наслаждался вольной жизнью. Природа была ему достойным противником – он бегал наперегонки с ветром, покорял отвесные скалы, преодолевал бурные реки, охотился на самых страшных зверей: пещерных медведей, горных кугуаров, черных леопардов. Что может быть для воина лучше, чем выходить на стремительного, опасного хищника один на один? Его ум против ума зверя, его инстинкты против звериных, его каменный кинжал против острых клыков и когтей.

Но сам Кулл понимал, что зверь и человек – понятия все-таки разные. Человек, во всяком случае мужчина,– это тот же хищник, только умеющий пользоваться оружием и думать вслух. Поэтому у Кулла вошло в привычку разговаривать с самим собой у вечернего костра.

Кулл не раз вспоминал свои слова, брошенные им Хор-Наку: «Звери – это не духи и не демоны, они подобны людям, только без похоти и жадности человека». В этих благословенных безлюдных местах он лишний раз уверился в правоте своих слов: в хищниках, даже в самых ужасающих, не было человеческих подлости и коварства.

Ни одному зверю не могло прийти в голову обречь собрата на лютую смерть лишь потому, что тот жил не так, как он сам. Более того, именно животные – настоящие дети природы – жили свободно, не связанные липкими путами традиций и суеверий. Их взаимоотношения определяли лишь чувство голода да границы охотничьей территории, а что может быть честнее?

– Все зло в мире от тех, кто заставляет других людей жить по-своему,– определился для себя Кулл.– Наверное, у них в голове заводятся черви, подобные тем, что бывают в несвежем мясе, и эти несчастные решают, что именно им известно, как следует жить другим.

Кулл долго размышлял на эту тему и пришел к выводу, что некоторые с детства предрасположены к подобной болезни – а именно те, кто впоследствии становится шаманами и прочими колдунами.

– Было бы лучше убивать их еще в молодости, а не обрекать на подобные мучения,– так решил Кулл.

Действительно, человека, дожившего до глубокой старости, вместо того чтобы погибнуть в бою – как положено настоящему мужчине, иначе как больным назвать было нельзя.

– А еще зло таится в том, что некоторые называют «любовью»,– наставлял сам себя Кулл.– Это, конечно, не такая вредная болезнь, как черви в голове, но она поражает сердце воина. И тогда оно делается мягким и слабым, как сердце девушки. Да сохранят меня Великие Боги от этих ужасных напастей!

По своей наивности пятнадцатилетнего юноши, не умеющего ни писать, ни читать дикаря, Кулл считал, что гармонии с миром можно достичь лишь близостью к природе. Нужно отказаться от придуманных стариками мороков – таких, как любовь, например,– которые делают человека слабым и уязвимым, и человек будет счастлив. Однако события последующих дней заставили его пересмотреть свои взгляды на жизнь…

* * *

Однажды Кулл после удачной рыбалки грелся на солнышке на берегу речки. Внезапно его полуденную дрему прервали страшные человеческие крики и пронзительное звериное повизгивание. Подхватив самодельную острогу, изготовленную им из ствола молодого дуба и острейшего обсидианового скола, Кулл рванулся на голос.

Вскоре он оказался на широкой поляне и от открывшегося ему отвратительного зрелища на мгновение замер.

В центре поляны вызывающе торчало низкое, узловатое, кривое и невероятно толстое дерево, испещренное множеством дупел. На нем, распятая на тошнотворно алом глянцевитом стволе, висела истекающая кровью прекрасная молодая девушка.

Сперва Куллу показалось, что у нее нет стоп и кистей рук, но, приглядевшись, атлант понял, что ошибся. К его неописуемому отвращению оказалось, что руки и ноги несчастной каким-то противоестественным образом зажаты дуплами, напоминающими мерзкие беззубые рты.

А прямо перед девушкой, довольно облизывая окровавленную морду, сидела гигантская белая росомаха. Время от времени она впивалась в кричащую от ужаса и боли жертву, выдирая куски плоти. Инстинктивно Кулл понял, что белая тварь не сколько утоляет голод, сколько наслаждается болью и ужасом беззащитной жертвы.

За исключением тигров, не было в джунглях зверя опаснее, чем росомаха. Однако даже природная свирепость тигров не шла ни в какое сравнение с поистине адской злобой этих тварей. Но Куллу доселе не приходилось встречать росомаху таких размеров.

С яростным боевым кличем атлант в два невероятных прыжка покрыл отделявшее его от росомахи-людоеда расстояние и обрушил на омерзительную тварь страшный удар остроги. Однако хищник, обладавший молниеносной реакцией, в последнее мгновение успел увернуться, избежав смертельной атаки.

Вместо того чтобы вонзиться росомахе под лопатку, лезвие остроги лишь глубоко распороло левый бок зверюге, почти перерубив верхнюю лапу. Однако хрупкий обсидиан не выдержал силы удара и раскололся на множество осколков.

Завывая от бешенства и боли, росомаха, ковыляя на трех лапах, бросилась на обидчика. Кулл не успел вовремя отскочить, и острые как сталь когти, разрывая мускулы, впились ему в грудь. Он выпустил из рук бесполезное в ближнем бою древко и двумя руками ухватил гигантского зверя за горло, не давая тому впиться себе в горло.

Гигантские челюсти защелкали прямо перед лицом Кулла, из разверстой окровавленной пасти шибануло нестерпимой вонью. Не обращая внимания на страшную боль, Кулл напряг все свои силы и могучим рывком отбросил зверюгу в сторону.

Упав на землю, он перекувырнулся через плечо и ловко подхватил откатившееся в сторону дубовое древко. Движения Кулла были стремительны, как выпад атакующей кобры, но все же он чуть-чуть не опоздал. Проклятая тварь двигалась еще быстрее!

Кулл понял, что не успевает подняться на ноги, поэтому он повалился на спину, прижав к груди ноги и зажав ими древко, конец которого он держал подмышкой. Торжествующе визжащая росомаха, разинув пасть, кинулась на лежащего на земле атланта.

Должно быть, гадина уже представляла себе, как разрывает бросившему ей вызов смельчаку живот, и предвкушала сладкий вкус горячей крови, но она жестоко просчиталась. Перед ней был не просто безрассудно смелый человек, а лучший боец племени Приморских гор.

Хладнокровно дождавшись, пока росомаха, передвигающаяся на трех лапах, окажется в воздухе, Кулл изо всех сил вогнал дубовую палку прямо в истекающую кровавой пеной оскаленную пасть. Одновременно с этим он сдвоенным ударом ног откинул зверя обратно. Не успела росомаха удариться о землю, как Кулл был уже на ногах.

Не давая кровожадному монстру опомниться и прийти в себя, атлант на торчащий из пасти зверя кол и ногами прижимал его к земле. Выдернув из-за опоясывающего его талию кожаного ремня кинжал, Кулл одним стремительным движением загнал длинное кремниевое лезвие точно в левый глаз зверя.

После этого он всей своей тяжестью навалился на древко, стараясь удержать агонизирующего хищника на месте. Однако умирающая росомаха отбросила атланта далеко в сторону. Залитая своей и человеческой кровью гадина умудрилась подняться на лапы и проковылять несколько шагов по направлению к страшному дереву.

Из горла росомахи вылетело тонкое повизгивание, к ужасу Кулла невероятно напоминавшее торжествующий безумный смех. На мгновение красные глаза гигантского зверя вспыхнули адской злобой, а потом он завалился на бок, успев, однако, выбросить вперед лапу. Страшные, длинные, изогнутые когти вспороли живот девушки. Зверь несколько раз судорожно дернулся у ног своей жертвы и испустил дух…

Над поляной повисла страшная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Кулла и еле слышными стонами девушки.

Не обращая внимания на свои кровоточащие раны, Кулл подбежал к девушке. Выдернув из глаза убитой им росомахи кинжал, он попытался расщепить древесину у края дупла чтобы освободить несчастную. Но кора проклятого дерева, казалось, была крепче камня.

– Дерево кубурхов никогда не отпускает свои жертвы.– Голос девушки был тих и печален.– Благодарю тебя, мужественный воин, но ты уже сделал для меня все, что мог…

– Молчи и береги силы,– прошипел Кулл, в исступлении кромсая алую кору.

Но все было тщетно, и наконец, не выдержав особенно сильного удара, его верный кремниевый кинжал раскололся. Отбросив бесполезную рукоятку, Кулл обрушил на дерево удары своих тяжелых кулаков, разбивая их в кровь.

– Все, воин, все уже…– привел его в себя ласковый тихий голос.

От нежного взгляда незнакомки Кулл содрогнулся до глубины души: испытывающая страшную боль, умирающая девушка искренне жалела его, здорового воина! Каким-то невероятным образом она сумела почувствовать и понять переполнявшие Кулла отчаяние и бессилие.

– Кто… кто… это сделал?..– скрежеща зубами, сумел выдавить из себя Кулл.– Клянусь огненным клювом птицы Ка, я уничтожу весь его род!

– Это сделали кубурхи…– тихо произнесла девушка.

– Скажи мне, где их найти, и можешь быть уверена, что они уже мертвы! – Кровавая ярость застилала глаза Куллу.– Ты будешь отомщена!

– Мне осталось немного, посиди со мной…– Голос девушки был тих и печален.– А я постараюсь ответить на все твои вопросы, человек с гор…

– Меня зовут Кулл,– опустив глаза, сказал атлант. Хотя умом он понимал, что не в силах ничего изменить, ему было стыдно смотреть на умирающую девушку, помочь которой он был не в состоянии.

– А я – Наая,– ответила та.

– Кто такие кубурхи? – Кулл взял себя в руки. Помочь несчастно он уже не мог, оставалось лишь одно – достойно отомстить ее убийцам. А для этого он был обязан выяснить о своих врагах как можно больше.– Расскажи мне о них все: где они живут, сколько их, что это за люди.

– Это не люди,– покачала головой Наая.

– Как это так? – удивился Кулл.

– Кубурхи – потомки древней расы, населявшей эту долину еще в незапамятные времена.

– А они похожи на меня? – спросил у Нааи Кулл, который с ужасом подумал, не являются ли шираги и кубурхи одним и тем же племенем.

– Нет, что ты.– Наая слегка улыбнулась.– Ты – красивый, а они – страшные. Больше всего кубурхи напоминают помесь пещерных людей и росомах, если ты можешь представить себе плоды такого мерзостного союза. Кроме того, они поклоняются Богу-Росомахе – кровожадному Со-оху. Доподлинно известно, что Соох покидает ужасающие бездны ада и является на их гнусные людоедские пиршества. За это их божество делится с ними своей дьявольской силой…– Наая на мгновение замолкла, переводя дух,– А вождя этого адского племени зовут Гунум. Это – воплощенное Зло-

Девушка от отвращения содрогнулась.

– Он действительно могучий колдун. Именно Гунум вырастил это ужасное Дерево Кубурхов.– По щеке Нааи скатилась слезинка.– Как и сами кубурхи, оно питается человеческой кровью и плотью. Каждые четыре луны кубурхи приносят ему человеческую жертву. Местоположение этого дерева – одна из величайших тайн кубурхов. Ни один из тех, кто его видел, не вернулся назад.

– Но скажи, как ты к ним попала? – воскликнул Кулл.

– Подожди, воин, дойдем и до этого.– Глаза Нааи лихорадочно блестели, по посеревшему лицу стекали капельки пота.– Ты должен знать, какое жалкое существование влачат люди в этой страшной долине…

– А мне она показалась такой красивой,– наивно удивился Кулл.– Я думал, здесь должны жить самые счастливые в этом мире люди…

– Как же ты ошибся, воин! – воскликнула Наая— Нет племени несчастнее, чем наше. Знай же, Кулл, что мы – не более чем мясной скот кубурхов!

– Ты хочешь сказать?..– побледнел Кулл.

– Да.– Глаза Нааи погасли.– Кубурхи нас разводят на убой. Каждые четыре луны они забирают из нашей деревни двух юношей и двух девушек, одну из которых приносят в жертву своему Дереву, а остальных съедают сами.

– Но почему вы не наброситесь с оружием в руках на проклятых людоедов? – воскликнул изумленный Кулл.– Почему вы безропотны, как трусливые овцы?! Лучше смерть в бою, чем судьба покорного скота!

– Ты еще не сталкивался с жутким племенем Гунума,– горько вздохнула Наая.– Эти демоны не только умеют подчинять взглядом свирепых росомах и леопардов. Они еще каким-то непостижимом образом могут смотреть на мир глазами этих хищников. Когда во мраке ночи случайный звездный лучик отражается в налитом кровью глазе алчущего человечины зверя, мы не знаем, чей дух ведет тварь к добыче – его собственный или кубурха. Теперь ты понял, насколько мы бессильны? Клянусь, боги прокляли наше племя и отвернулись от этой юдоли страданий…– Наая замолчала.

– Раз вам не хватает мужества умереть в бою, тогда почему бы вам не покинуть эту долину? – не сдавался Кулл.– Там, за горами, лежит целый мир! Пускай мужчины, которые еще не превратились в дрожащих от страха слизняков, уйдут в джунгли, чтобы нападать на кубурхов из засады.

И пока они будут отвлекать внимание ваших врагов, остальное племя сможет отправиться к горам.– Кулл махнул рукой в сторону, откуда пришел.

– И этот путь нам заказан.– Наая уже говорила так тихо, что Куллу приходилось напрягать слух, чтобы слышать слова девушки.– Наша деревня расположена в речной долине между неприступными горами и горой, которую мы зовем Тигриной. Называется она так не только из-за своей необычной формы, Кулл. Дело в том, что там обитает племя огромных и необычайно свирепых горных тигров. И ни один человек не в состоянии пройти через джунгли, ее окружающие, чтобы не быть растерзанным на мелкие кусочки!

Горные тигры бдительно охраняют свою территорию, и нет туда ходу ни людям, ни кубурхам, смертельным врагам тигриного племени. Даже сам Гунум не в состоянии подчинить этих свирепых кошек своей воле…– сказала Наая.– Мы ежечасно молим богов, чтобы кошмарные кубурхи и страшные тигры уничтожили друг друга, но небеса остаются глухими к нашим молитвам.

Так мы и живем в постоянном ожидании смерти.– В глазах Нааи читались звериные тоска и покорность.– Наше единственное спасение в том, что проклятые твари вскоре сожрут нас всех и примутся друг за друга. Тогда, по крайней мере, нашим детям, которых никогда не будет, не придется разделить нашу лютую судьбу.– Наая замолчала и лишь судорожно втягивала ртом воздух.

Кулл недоверчиво покачал головой. В самом кошмарном сне ему не могло присниться, что люди могут докатиться до такого состояния. Не иначе как сам Создатель Сущего направил его стопы в эту долину… Не будь он Куллом из Атлантиды, если он не разберется с этими полулюдьми-полузверьми!

– Заклинаю тебя, воин, беги прочь из этой Долины Проклятий, пока страшные кубурхи не пожрали твое тело и твою душу…– Наая всхлипнула и затихла.

Когда Кулл поднял на нее взгляд, девушка была уже мертва. На ее лице навеки застыла робкая улыбка. Судя по всему, смерть для Нааи была долгожданным избавлением от постылой жизни.

Кулл плюнул на убитую росомаху и угрюмо сказал:

– Да будут прокляты существа, сделавшие такое с этой женщиной! Да будут прокляты существа, лишившие целое племя мужества даже покончить с собой! Клянусь всем светлым, что было в моей жизни; всеми богами, какие были есть или будут; клянусь искрой творения, что горит в моем сердце,– я, Кулл из Атлантиды, уничтожу поганых кубурхов, чего бы мне это ни стоило! – Голос Кулла был на удивление спокоен и невыразителен – так палач выносит приговор своей жертве.

И если бы кто-нибудь из бывших соплеменников Кулла мог его сейчас слышать, то поразился бы перемене, произошедшей с голосом молодого атланта. Это был голос покрытого сединой и шрамами опытного воина, голос постигшего высшую мудрость правителя, голос зрелого мужа, а не пятнадцатилетнего юноши. Именно в это мгновение Кулл стал взрослым.

Только сейчас Кулл он внимание на одну странную деталь. Несмотря на то что кровь буквально хлестала из многочисленных ран Нааи, земля у основания дерева оставалась совершенно сухой.

Приглядевшись, юноша понял, в чем было дело. Вся кровь, до последней капельки, жадно впитывалась алой корой Дерева Кубурхов, как называла его Наая. Кулл содрогнулся, представив, что за соки питают это дерево-кровососа.

Вернувшись на песчаный берег, где все так же весело журчала вода, которой не было никакого дела до человеческих радостей и печалей, Кулл промыл свои раны. Набрав полную горсть пиявок, он растолок их в большой плоской раковине вместе с корой рушины и листьями водяной багрянки.

Не обращая внимания на жгучую боль, юноша покрыл полученной кашицей глубокие раны на груди. Что ему – охотнику и воину – было за дело до страданий тела, когда его мозг сжигали страшная ненависть и желание мести, каких он в своей короткой жизни еще ни разу не испытывал.

Закончив со своими ранами, Кулл – все так же неторопливо – занялся следующим делом. Не успели тени сместиться и на ширину ладони, молодой атлант с охапкой толстых сучьев вернулся на поляну. Он четко представлял себе, что ему нужно сделать.

К этому времени Наая уже совершенно потеряла сходство с человеком. Некогда прекрасная дикарка сейчас напоминала скорей высохшую личинку бабочки. Пергаментно-серая кожа обтягивала рыхлые желтые кости, а пышные золотистые волосы съежились, превратившись в клочья белесой ломкой паутины. Так, высасывая из своих жертв жизненные соки, питалось адское порождение Гунума.

Стараясь не смотреть на девушку, Кулл старательно обкладывал дерево-вампира сухими смолистыми сучьями. Солнце уже клонилось к закату, когда он закончил свой нелегкий труд. В центре поляны, где недавно разразилась смертельная схватка зверя и человека, скрывая жуткое дерево и его жертву, громоздился гигантский курган из веток, плавника и сухой травы.

Удовлетворенно оглядев творение своих рук, Кулл подобрал несколько кремниевых осколков, в которые превратился его кинжал. Юноша аккуратно высек искру на горсточку добытой им из разворошенного муравейника сухой трухи и раздул огонек.

Погребальный костер Нааи полыхнул ярким пламенем. В синее небо взвились жаркие языки огня, яростно пожиравшего сухую древесину. Кулл, скрестив ноги, не обращая внимание на палящий жар, сидел в нескольких шагах от костра. Он равнодушно следил за агонией живого идола кубурхов.

От нестерпимого жара дерево Гунума корчилось и вздрагивало, его короткие узловатые ветви извивались в жутковатой пародии на странный танец. Так, в понимании Кулла, могли бы двигаться мертвецы, оживленные неким безумным колдуном. Многочисленные дупла то сжимались, то разжимались, словно рот вытащенной из воды рыбы.

Наконец судорожные движения Дерева Кубурхов прекратились. Его кора обуглилась, потеряв свой отвратительно алый цвет. С оглушительным треском дерево лопнуло, извергнув из своей сердцевины фонтан рдяной жидкости. К небу вознесся столб жирной копоти, и Кулла на мгновение захлестнула волна тошнотворного сладковатого запаха, в котором странным образом смешались запахи крови и древесного сока.

После этого костер продолжал гореть, как и положено обыкновенному огню. Кулл не сводил завороженного взгляда с причудливо изгибающихся мятущихся языков белого пламени. Он не спал, но и не бодрствовал, балансируя на неуловимой грани между сном и явью.

Атланта вновь захватили уже знакомые ему видения. Прямо перед ним, насколько хватал глаз, расстилалось поле брани, заваленное мертвецами. Сам он, залитый собственной кровью и кровью неведомых врагов, опираясь на огромный боевой топор, сидел на золотом троне. А за его спиной, выстроившись ровными рядами, стояло неисчислимое воинство закованных в алую броню могучих воинов. От их слитного крика вздрагивала земля и гудел воздух. «Славься король Кулл! Славься король Кулл! Славься король Кулл!» – раз за разом выкрикивали солдаты, и Кулл воспринимал это как должное. Ибо их королем и предводителем был именно он – Кулл из Атлантиды…

Резкий укол боли заставил юношу выйти из забытья. Он помотал головой, приходя в себя. Стряхнув, словно надоедливую муху, с предплечья раскаленный уголек, Кулл одним движением оказался на ногах. На месте, где еще недавно совершались отвратительные жертвоприношения, теперь громоздилась лишь куча пышущих жаром угольев.

– Прощай, Наая,– прошептал Кулл.– Пускай с той стороны небес тебе выпадет лучшая доля.

На мгновение, прощаясь с девушкой, атлант замер, а затем добавил:

– Кровь и огонь, кубурхи, кровь и огонь… Вот ваша судьба. Я иду! – В последних лучах заходящего солнца льдистые серые глаза Кулла казались двумя бездонными горными озерами, на дне которых притаилась Смерть.

Кулл повернулся спиной к костру и, не оглядываясь, направился к лесу. Он пересек широкую поляну и растворился в упавших на затихшие джунгли сумерках.

Глава 2

Кулл, словно голодный леопард, мчался по следу кубурхов всю ночь. Однако он был вынужден потерять целый день на то, чтобы изготовить себе оружие. Никто бы не назвал сделанный им из можжевельника и перекрученных оленьих жил лук вершиной оружейного искусства, но тем не менее в умелых руках молодого атланта это было действительно грозное оружие. Кроме лука и двух дюжин стрел арсенал Кулла пополнился острым кинжалом, изготовленным из обсидианового скола, и простым, но от этого не менее смертоносным каменным топором.

Увы, эта задержка оказалась роковой. Разразившаяся вечером страшная буря уничтожила все следы кубурхов. Но Кулл продолжал двигаться на северо-запад, решив обогнуть Лапу с востока. Уж в чем в чем, а в том, что рано или поздно он встретится с кубурхами, юноша не сомневался. И все-таки на кубурхов он наткнулся совершенно неожиданно.

Кулл еще издали заслышал хриплые, лающие голоса. Никому другому, кроме кубурхов, они явно принадлежать не могли. По треску и шуму, производимому отрядом, было ясно, что кубурхи чувствуют себя здесь полными хозяевами, не опасаясь нападения ни людей, ни зверей. Так ведет себя хищник на своей охотничьей территории.

Кулл зло усмехнулся. Отлично! Сейчас этим порождениям мрака предстоит убедиться, что в их лесах завелись создания куда более опасные, чем саблезубые тигры.

Взлетев на дерево, Кулл огляделся. Буквально в сотне локтей от него на широкой прогалине встал лагерем небольшой отряд кубурхов – их было не более двух дюжин. Твари решили переждать полуденную жару и остановиться на привал.

На поляне кипела бурная работа. Одни кубурхи разжигали костер, другие устанавливали рядом с ним подпорки для импровизированного вертела, третье сгоняли в плотную кучу связанных одной веревкой людей. Кулл насчитал пятнадцать человек всех возрастов – среди них были и маленькие дети, и глубокие старики.

Кубурхи подгоняли своих пленников пинками и ударами древками тяжелых копий. Кулла опять поразила полнейшая безучастность людей: опущенные головы, сгорбленные спины – все выражало покорность жертв своим палачам. Однако он выделил пару молодых людей – юношу и девушку, старавшихся хоть как-то приободрить своих соплеменников. С такого расстояния Кулл не мог рассмотреть их лица, но оценил их гордый и независимый вид.

Соскользнув на землю, атлант короткими перебежками помчался к лагерю кубурхов. Скрываясь за кустами и деревьями, никем не замеченный он подобрался к самому краю поляны. Как раз вовремя, чтобы оказаться свидетелем страшного зрелища.

Один из кубурхов – здоровенный детина, покрытый не то густым волосом, не то редким мехом,– подошел к пленникам. Он, не церемонясь ощупал несколько человек, что-то неразборчиво буркнул и выдернул из толпы смуглого юношу. Кулл машинально отметил, что вряд ли тот был старше его. Остальные кубурхи довольно загоготали, одобрив выбор соплеменника.

Прежде чем Кулл успел понять, что сейчас должно произойти, мохнатый кубурх ухватил несчастного за волосы, запрокинул ему голову и взмахом ножа перерезал горло. Юноша еще был жив, когда кубурх припал к разверстой ране, жадно глотая еще дымящуюся кровь.

В одно мгновение лютая ненависть захватила атланта. Более не таясь, Кулл одним гигантским прыжком оказался на середине поляны, на лету натягивая тетиву. Первую стрелу он выпустил, еще находясь в воздухе. Длинная, идеально прямая камышина, внутри которой был вставлен ошкуренный прут, коротко свистнула и вонзилась прямо в удивленно распахнутую пасть кубурха. Тот рухнул как подкошенный, и кровь палача смешалась с кровью его жертвы.

Прежде чем кубурхи пришли в себя, Кулл успел расстрелять половину стрел, методично выпуская их одну за другой. И почти все они нашли свою цель. Тех нескольких мгновений, пока ошеломленные кубурхи бестолково метались по поляне, наталкиваясь друг на друга, хватило атланту, чтобы уничтожить большую часть отряда.

К сожалению, его колчан очень быстро опустел. Отбросив теперь бесполезный лук, Кулл, яростно завывая, обрушился на самую большую группу уродливых созданий. Впавший в неистовство атлант свирепо размахивал топором, превращая в кровавое месиво головы кубурхов.

Однако к этому времени командир отряда – морщинистый, но очень крепкий кубурх – наконец сумел прекратить панику среди своих воинов.

– Ко мне! – взревел он.– Пожиратели падали, ко мне! Клянусь Росомахой, это же человек!

Раздавая направо и налево пинки и зуботычины, он гнал в бой свое воинство:

– Вперед, дети Сооха! Принесите мне его печень!

Наконец и до остальных кубурхов дошло, что им противостоит не орда демонов, а всего лишь один, пускай и грозный, противник. Оставшиеся в живых кубурхи, а их было еще не меньше дюжины, в мгновение ока взяли Кулла в кольцо, ощетинившись копьями. Юноша обратил внимание, что наконечники копий были стальными. Судя по всему, кубурхи владели секретом изготовления стального оружия.

За мгновение до того, как проклятые твари на него набросились, Кулл швырнул свой кинжал в сторону связанных между собой пленников. Он надеялся, что кто-нибудь дотянется до ножа и перережет веревки. Но поймал ли кто-нибудь нож или нет, посмотреть уже не успел.

Не обращая внимания на многочисленные раны, юноша прыгал, кувыркался, уворачиваясь от ножей и копий, а также уклоняясь от свирепых ударов невероятно мускулистых кубурхов. Словно вихрь носился он по поляне, не давая этим дьявольски ловким тварям превратить его в утыканный копьями труп.

Понимая, что на дальней дистанции против длинных копий его топор бесполезен, атлант постарался связать кубурхов ближним боем. Пока, хвала небесам, ему это удавалось.

Превратив страшным ударом топора лицо очередного противника в кровавую кашу, забрызгавшую его с головы до ног, Кулл подхватил выпавшее из рук кубурха копье с широким зазубренным лезвием. Пару раз взмахнув новым оружием, чтобы к нему привыкнуть, Кулл, завывая, как раненый зверь, атаковал зверолюдей с новыми силами.

Ловко отбив в сторону копье одного из сыновей Сооха, он проскочил мимо него и мощным ударом древка размозжил колено стоявшему рядом с ним кубурху. Не успел еще затихнуть вопль изуродованного воина, как Кулл уже вырвал ему кадык. Оставив бьющегося в пыли кубурха захлебываться собственной кровью, Кулл развернулся и перебросил копье в левую руку. Резким круговым движением он распорол брюхо огромному кубурху, попытавшемуся напасть на него сзади.

Звериным чутьем юноша почувствовал, как над его головой взлетает тяжелая дубина с шипами, и попытался обернуться, уже понимая, что не успевает ничего сделать. Но в это мгновение перед его глазами что-то промелькнуло, и точно в левый глаз замахнувшегося на него кубурха вонзился его собственный кинжал. Самодовольная улыбка людоеда, уже мнящего себя победителем, сменилась предсмертной гримасой.

– Держись, воин, мы рядом! – раздалось за спиной Кулла.

Затем атланта оглушил пронзительный вопль, мимо него пробежал кубурх, руками-лапами пытаясь вырвать из груди копье. Сделав лишь пару шагов, он повалился на спину, взрывая ногами прелую листву.

– Вот так-то, тварь! – прозвенел ликующий женский голос.

И через мгновение рядом с Куллом, прикрывая его по бокам, выросли двое людей. Почему-то Кулл не удивился, опознав в своих спасителях примеченных им раньше юношу и девушку.

– Ну что, уроды, вот пришел и ваш час.– Кровожадная ухмылка исказила лицо девушки.

– Попытайтесь справиться с нами теперь,– оскалился юноша.– Что же вы не пытаетесь применить на нас свое хваленое колдовское умение?!

Кулл молчал, восстанавливая дыхание. Грудь его бурно вздымалась, гоня воздух в горящие легкие. Не успел он сказать и слова, как оставшиеся в живых кубурхи бросились на них. Завязалась битва.

С первым своим противником – вооруженным кривым длинным ножом кубурхом – Кулл справился без особых усилий. Но следующий оказался посерьезнее. Размахивая огромной шипастой дубиной, на него несся командир кубурхов.

– Мясо! – проревел он, обращаясь к Куллу.– Сегодня вечером я буду пить вино из твоего черепа! А когда ты окажешься в царстве великого Сооха, можешь похвастаться, что твоя плоть усладила самого Догыра! – Кубурх рассмеялся зловещим лающим смехом.

– Ты, говорящее животное,– плюнул ему под ноги Кулл,– постарайся сдохнуть молча и не оскорбляй небо своей болтовней!

Глаза Догыра налились кровью. Он злобно уставился на Кулла. На миг юноша почувствовал страшную головную боль. Казалось, нечто гадкое пытается влезть ему под черепную крышку. «Должно быть, Догыр пытается подчинить меня своей воле,– промелькнуло в голове у Кулла.– Так вот что имела в виду Наая!» Кулл затряс головой, отгоняя от себя колдовской морок.

Но и этого кратковременного замешательства атланта хватило Догыру, чтобы нанести страшный удар. Кулл, невероятным образом извернувшись, принял выпад кубурха на предплечье. Ему чудом удалось избежать длинных шипов, но удар Догыра был настолько силен, что рука его сразу же онемела. Не удержавшись на ногах, юноша упал на одно колено.

Догыр злобно рассмеялся.

– Брось оружие, червь,– скомандовал он в полной уверенности, что человек попал под его влияние.– И отойди в сторону. Я потом с тобой разберусь…

– У тебя не будет никакого потом,– проревел Кулл, вскакивая на ноги.

Догыр совершенно растерялся. Что происходит?! Почему этот странный человек не выполняет его приказы?

– Брось оружие…– повторил он.

– Как бы не так,– усмехнулся атлант в лицо Догыру.– Это тебе не хорьков колдовать…

Перехватив руку кубурха с дубинкой, Кулл напряг могучие мышцы. Не выдержав чудовищной хватки, кости кубурха затрещали, ломаясь.

– Это тебе за Нааю,– прорычал Кулл, отводя правую руку далеко за спину.

Догыр успел лишь страшно вскрикнуть, когда кулак Кулла обрушился ему на голову. В следующее мгновение остроухая голова кубурха взорвалась, словно перезревшая тыква.

Кулл огляделся вокруг: девушка тоже покончила со своим противником, и теперь они вместе с юношей теснили последнего оставшегося в живых кубурха. Не успел Кулл поднять с земли копье, как с ним было покончено.

Только сейчас атлант смог разглядеть пришедших ему на помощь людей. Черноволосый юноша был чуть постарше Кулла, хотя и не такой мускулистый и высокий. Однако длинные гладкие мышцы говорил о его ловкости и физической силе. Это был совершенно нормальный парень, ничем не отличавшийся от соплеменников Кулла. Куда больший интерес вызвала у атланта девушка.

От одного только взгляда на ее гибкую и стройную фигурку у Кулла перехватило дыхание. Никогда прежде ему еще не доводилось видеть подобного совершенства. В это мгновение Кулл осознал – именно такую девушку он искал всю свою жизнь. Теперь он понял, почему женщины племени Приморских гор не вызывали у него никаких чувств. По сравнению с незнакомкой они казались тусклыми ночными мотыльками на фоне полуденного солнца.

Девушка и юноша, радостно переговариваясь, двинулись ему навстречу. В это мгновение девушка удивительно грациозным жестом откинула со лба спутанные волосы, пропитанные кровью и потом, и улыбнулась.

Кулл выпучил глаза и разинул рот. Копье вывалилось из его разжатой руки, и он замер, не в силах вымолвить ни слова. Парочка, в свою очередь пораженная реакцией атланта, уставилась на него в полном недоумении.

– Наая?!! – наконец выдавил из себя Кулл.

– Наари,– поправила его девушка.– Но кто ты такой и откуда тебе известно имя моей сестры?

* * *

Надо сказать, Наари не удивилась, узнав о судьбе своей сестры.

– Бедная девочка,– покачала она головой.– Она так и не смогла поверить, что есть иной путь, кроме смерти…

Кулл вопросительно посмотрел на Наари.

– Старейшины с детства приучают нас к мысли, что все люди, одни – раньше, другие – позже, обречены закончить свою жизнь подобным образом.– объяснила девушка.– Они утверждают, что таково устройство мира…

– Бред! – вскинулся Кулл.– Зачем безропотно умирать, когда можно драться?! Неужели никто не пытается спорить с этими трусливыми глупцами? Неужели среди вас совсем не осталось мужественных людей?

Девушка обожгла его гневным взглядом:

– Не смей так говорить, Кулл!

– Ты не прав, человек с гор,– поддержал девушку юноша. Его звали Вадан, и он сам был сыном одного из старейшин племени Долины Тигров.

– Ты уже знаешь, как проклятые дети Сооха могут порабощать волю живых существ. Ни одно животное, кроме саблезубого тигра, не может устоять перед их адским взглядом. И уж тем более ему не могут противиться запуганные, забитые люди, которых убедили, что они не более чем корм для кубурхов!

– Но я же вижу, что на вас их дрянная магия не действует! – возразил Кулл.

– Ты прав,– тяжело вздохнула Наари.– Но таких, как мы, рождается один ребенок на полсотни. ^

– И именно нас в первую очередь стараются отдать кубурхам,– мрачно сказал Вадан.

– Но почему? – удивился юноша.– Если бы таких, как ты и Наари, оказалось достаточно много, вы могли бы скинуть с себя ярмо темной воли кубурхов.

– Понимаешь, воин с гор…– Юноша замялся.

– Скажи ему правду, Вадан! – зло рассмеялась Наари.– Молчишь? Тогда я скажу сама!

Девушка повернулась к Куллу:

– Эти жалкие ничтожества, которых мы называем старейшинами, боятся за свою власть! Они предпочитают откупаться от кубурхов собственным народом, лишь бы те не вмешивались в их дела. А такие, как мы, для них помеха.

– Наари!..

– Что «Наари»?! – передразнила девушка Бадана.– Скажи, разве не так?

– Ты не понимаешь.– Юноша покачал головой.– Старейшины несут ответственность за судьбу всего нашего народа. Им приходится заботиться об интересах племени, а не об интересах отдельных людей!

– Еще несколько поколений – и от народа Долины Тигров останутся только обглоданные кости в деревне кубурхов,– горько заметила Наари.– И тогда о нас заботиться будут только шакалы, Вадан.– Девушка вновь повернулась к Куллу: – Понимаешь, эти глупцы думают, что необходимы кубурхам в качестве пастухов для их скота! Они не хотят понимать, что в глазах детей Сооха они такой же скот, как и все остальные.

– Но почему же вы не бежите прочь из этого адского места? – Кулл задал Бадану вопрос, на который ему так и не смогла ответить несчастная Наая.

Вадан молчал, а Наари объяснила:

– Лишь единицам удается сбежать из деревни… Но практически никто из них не выживает в джунглях. Невозможно жить невидимым, а проклятым кубурхам служат чересчур много существ – и зверей, и людей…– Глаза девушки вновь яростно блеснули.– Но мы уверены, настанет час, когда люди стряхнут с себя паутину черного колдовства, и тогда кубурхам придет конец!

– Мы готовы отдать свои жизни за то, чтобы люди вновь почувствовали себя хозяевами своей судьбы! – Вадан ударил себя кулаком в грудь.– И теперь, когда мы встретились с тобой, в моем сердце загорелся огонек надежды, что это может произойти на самом деле!

– Ты ведь нам поможешь! – В устах Наари это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.– Если бы в нашем племени было бы хотя бы несколько воинов, подобных тебе, от кубурхов остались бы только шкуры для пугал!

Кулл восхищенно глядел на Наари. Вот это женщина! Ее неукротимому духу позавидовал бы любой из его бывших соплеменников. В ней не было и намека на тоску или рабское смирение, которыми буквально была пропитана Наая.

– Для этого я и здесь,– кивнул атлант, соглашаясь с Наари.– Но что мы будем делать теперь?

– Нужно отвести людей обратно в деревню,– пожал плечами Вадан.– Не оставлять же их здесь на съедение диким зверям.

– По крайней мере, дома за ними будут ухаживать,– добавила Наари.– Через какое-то время человек, которого осквернило колдовство кубурхов, приходит в себя. Сейчас же это не более чем ходячие мертвецы.

– В деревню так в деревню – Кулл пожал плечами.– Но скажи, Вадан,– спросил он у юноши,– когда туда заявится новый отряд кубурхов, что будет с вами?

– Не знаю,– пожал плечами Вадан,– Я думаю, мы с Наари не станем возвращаться домой.

– Я-то уж точно не стану,– скривилась Наари.– Нас уже трое, и если мы устроим засаду, то сможем перебить и следующий отряд Гунума.

– И следующий? – мрачно улыбнулся Кулл.

– Да, и следующий! – звонко воскликнула Наари.– А потом еще и еще, пока нас не остановит смерть!

Девушка одарила атланта ледяной улыбкой.

– Не ты ли только что говорил, что лучше погибнуть в бою, чем жить в страхе? – бросила она.– Или ты уже передумал?

– Запомни, женщина.– Кулл, прищурившись, посмотрел на Наари.– Мое слово крепко, как сердце гор. Два дня назад я дал клятву, что уничтожу всех кубурхов, чего бы мне это ни стоило. И можешь мне поверить – так оно и будет!

Несмотря на полуденную жару, от взгляда суровых прозрачных глаз этого удивительного юноши по спинам Наари и Бадана пробежал холодок.

– Нет чести в бессмысленной смерти,– продолжил атлант.– Это выход для труса. Нам нужно придумать, как уничтожить всех кубурхов, и, клянусь огненным клювом Ка, я это придумаю!

На мгновение взгляды Кулла и Наари скрестились. Первой опустила глаза девушка.

– Извини, Кулл, я не хотела тебя обидеть.– Наари развела руками.– Просто я не знаю, что нам делать…

– Я тоже…– Вадан посмотрел на Кулла: – На тебя, воин с гор, вся надежда…

От молящего взгляда этих славных людей, перед которыми впервые в жизни забрезжил огонек надежды, сердце Кулла забилось быстрее.

– Я обязательно что-нибудь придумаю! – ответил атлант с уверенностью, которой, однако, не чувствовал. Но что-то подсказывало ему, что путь к спасению есть…

* * *

Путь до деревни Наари и Бадана занял четыре дня. В одиночку Кулл добрался бы туда за сутки, но люди Долины Тигров значительно уступали ему в силе и выносливости. За время пути юноша крепко сдружился со своими спутниками.

И если поначалу Вадан ему не приглянулся, то теперь атлант изменил мнение об этом молчаливом и мужественном парне. Хотя его голова была затуманена бреднями старейшин, Вадан готов был сражаться за свое племя и своих друзей хоть с богами, хоть с демонами.

Затаив дыхание Вадан, и Наари слушали рассказы Кулла о жизни в Приморских горах. Для них, выросших в нечеловеческих условиях под властью кубурхов, жизнь Кулла представлялась поистине сказочной. Порой атланту казалось, что они вообще не верили в то, что за пределами Долины Тигров существуют другие люди. Обычно немногословный, Кулл готов был говорить часами, лишь бы поддерживать радостный блеск в глазах Наари.

Сам того не замечая, атлант настолько привык к обществу смелой и ершистой девушки, что теперь не мог без нее обходиться. Точно так же Наари тянуло к мужественному и могучему воину с гор, чьему неукротимому духу позавидовал бы саблезубый тигр. И через несколько дней молодым людям стало казаться, что они теперь не смогут жить друг без друга.

Любовь этих двух юных сердец была внезапной, а страсть – дикой. Забыв про сон, они терзали друг друга, словно два ненасытных тигра, стараясь насладиться каждым мгновением, отпущенным им судьбой. И Кулл, и Наари жили так, как будто каждый день мог стать для них последним.

– Ты заберешь меня отсюда, когда мы уничтожим кубурхов? – как-то спросила Наари, когда они отдыхали после бурных ласк. Девушка удобно устроилась на могучей груди Кулла.

В ответ юноша нежно погладил девушку по обнаженной спине, отливавшей бронзой в лунном свете, и рассмеялся.

– Конечно, мое сокровище!

Да, впрочем, она и была для юного атланта величайшим сокровищем. Познав любовь женщины, Кулл совершенно неожиданно для себя обнаружил, что есть и другое счастье, кроме упоения битвой. Оказалось, можно быть счастливым, просто сидя бок о бок со своей девушкой у костра, ощущая, как в такт своему собственному бьется ее сердце.

– Теперь я знаю, для чего нужна любовь! – Он крепко поцеловал затрепетавшую от страсти Наари.– Она дает силу сильным! Именно женщина делает мужчину мужчиной…

На мгновение оторвавшись от стройного, гибкого тела Наари, Кулл добавил:

– Я теперь готов бросить вызов самим небесам, если они посмеют обидеть тебя, Наари!

– Ты действительно можешь это сделать, мой повелитель! – жарко зашептала Наари ему в ответ.– Я знаю, Кулл, ты спасешь мое племя! Нет никого более достойного, чем ты, чтобы стать его вождем. Да я своими руками разорву на части того, кто посмеет бросить тебе вызов!

– Мне уже жалко этого глупца,– хрипло рассмеялся Кулл, сжимая Наари в объятиях.– Но я в состоянии справиться со своими обидчиками и сам…

– По-другому и быть не может.– Девушка, забыв обо всем, застонала от наслаждения.

Наари уже крепко спала, а Кулл широко раскрытыми глазами, смотрел на мерцавшие в вышине звезды. В этот момент ему казалось, что нет в мире человека более счастливого, чем он сам. На какое-то мгновение ему даже почти стало жаль кубурхов, которым он вынес смертный приговор. Ничтожные твари должны были сгинуть, так и не изведав любви.

С другой стороны, эти создания, порожденные смрадным дыханием Хаоса, не заслуживали ничего, кроме смерти. Что же, ради счастья Наари, ради счастья других людей он отправит детей Сооха обратно в извергнувшую их бездну…

Глава 3

Звериное чутье заставило пробудиться Кулла буквально за несколько мгновений до нападения. Он растолкал Вадана и Наари, жестом велев им сохранять тишину. Будучи прирожденными воинами, те, еще не отойдя ото сна, уже сжимали в руках копья.

– Сюда с севера идет большой отряд,– прошептал он.

– Но как кубурхи могли узнать, что мы здесь? – удивился Вадан.

– Не ты ли говорил мне, что они могут смотреть глазами зверей? – пожал плечами Кулл.– Должно быть, Гунум выяснил судьбу своих пропавших воинов. Если он действительно такой могущественный колдун, как вы говорите, то ему не составило особого труда нас обнаружить.

– Что будем делать? – деловито осведомилась Наари.– Может быть, устроим им засаду? Ты мастерски обращаешься со своим луком. Если мы с Баданом отвлечем их внимание, у тебя будет хорошая возможность потренироваться в своем искусстве.

– Нет,– покачал головой Кулл.– Мы отвечаем за судьбу этих людей…– Он, скривившись, кивнул в сторону испуганно озиравшихся соплеменников Бадана и Наари.

Наари была совершенно права – со временем чары кубурхов теряли силу. Люди потихоньку приходили в себя. Однако Кулл не уставал поражаться их поведению: спасенные от лютой смерти, они не проявляли никаких признаков радости. Для этих несчастных, свыкшихся с мыслью о гибели, сама по себе жизнь уже не имела значения. И тем не менее Кулл нес за них ответственность.

Времени на размышления не оставалось. В подобных случаях атлант привык принимать решения мгновенно.

– Вадан, ты отведешь людей в деревню! Отбери воинов помоложе, вооружи их чем можешь и веди в сторону логова кубурхов! Наари, отправляйся в джунгли, разыщи изгнанников, и присоединяйтесь к Вадану! А я займусь кубурхами.

– Но,– попытался было возразить Вадан,– мы же тебе сказали, что никто не в состоянии выжить в джунглях!