Читать онлайн Отмеченный. Часть 1 бесплатно

Глава 1

г. Моур-Бэй. Детский дом-приют

Мистер Пэрриот торопливо поднялся на второй этаж приюта и на секунду замер, увидев в коридоре директора, который с крайне серьёзным лицом ожидал его у входа в свой кабинет. Пэрриот знал, что дело важное, но, чтобы настолько…

– Здесь Старший Советник Службы Безопасности, – сказал директор, как только воспитатель поравнялся с ним, и, открыв дверь, указал на заранее выставленный посреди кабинета стул, – Присаживайся.

Перед тем, как сесть, Пэрриот отвесил приветственный поклон высокопоставленному гостю, которого впервые видел вживую.

– Добрый день. В вашей группе находится мальчик с фамилией Корнелл? – уточнил Советник.

Мистер Пэрриот утвердительно кивнул.

– Расскажите мне вкратце, как он ведет себя последний месяц.

Воспитатель встретился взглядом со своим прямым начальником, будто спрашивая у него разрешения. Директор, присутствующий в данной беседе только как свидетель, лишь на пару секунд закрыл глаза, давая свое одобрение.

– О цели его побега знает весь Старший Совет и Служба Безопасности, мистер Пэрриот. Если Корнелл ведет себя странно, можете смело говорить об этом, – спокойно сказал Советник, заметив безмолвный диалог сотрудников детского приюта.

– Дир – сообразительный мальчик. Я бы даже сказал, что он очень умен. После возвращения он наверстал всё, что пропустил перед бегством.

– Да, это я слышал. Перед побегом он замкнулся в себе и говорил только о родителях, как одержимый.

– Верно… – воспитатель с грустным видом уставился на пол перед собой, – Он добр и терпелив. Никогда ни на что не жалуется. С другими детьми почти не контактирует.

– Почти?!

– Да. При мне он подходил к остальным, только чтобы узнать, что стало с их родителями, или попросить сыграть с ним в шашки. Такое впечатление, будто Дир общается с остальными лишь для того, чтобы доказать, что он нормальный. То есть не имеет психических отклонений.

– И чем же он занимается в свободное время, если почти не контактирует со сверстниками?

– В основном – читает. Реже – упражняется физически. Примерно раз в два дня.

– Раз в два дня… – задумчиво повторил Советник, – Он занимается так с момента возвращения?

– Нет. Последний месяц. А учащать тренировки начал два месяца назад.

– Не возникает ли у Вас подозрений, что Корнелл готовится к чему-то?

– Готовится? – воспитатель с опаской посмотрел на директора, решив, что это проверка на адекватность.

– Да. Скажите честно. Кажется вам такое?

Мистер Пэрриот опустил голову.

– Дир за последние пару дней, кажется, вновь начал терять интерес к обучению, как это было перед побегом. Вчера он сказал, что Аномалия остановится… Возможно, он что-то задумал.

Услышав про Аномалию, Советник триумфально улыбнулся.

– Отлично, – он достал телефон и набрал Старшего Советника Системы Образования, – Господин Эргини, нужна Ваша помощь по Корнеллу.

Через несколько секунд раздался звонок корпоративного телефона директора.

– Директор приюта Моур-Бэй! – молодцевато представился директор, понимая, что говорит с самим Старшим Советником, – Да!.. Хорошо. Понял Вас… Да. Он ответственный человек… Понял, – он серьезно посмотрел на подчиненного, после чего повернулся к Советнику СБ, – Нам велено выполнить Ваши указания, господин Старший Советник.

– Увеличьте число занятий физической подготовки для группы №2, насколько это возможно. Сюда будет послан человек, чтобы эти занятия прошли как можно более продуктивно… Если Дир начал готовиться, ему нужно помочь с этим, – добавил Советник в ответ на удивленно-вопросительный взгляд директора приюта, – Это первое. Мистер Пэрриот, если Дир вдруг вздумает бежать снова, не препятствуйте ему… Вернее препятствуйте, но настолько, чтобы он сумел уйти.

Мистер Пэрриот встал. Выполнить указания Старшего Советника – означало для него нарушить должностную инструкцию, что в свою очередь грозило ему как минимум большим штрафом и потерей работы. Не успел он возразить, как высокопоставленный гость продолжил:

– Сядьте, мистер Пэрриот. Вы не будете нести ответственность за его побег. Я здесь для того, чтобы всё организовать.

Воспитатель недоверчиво глянул на директора, тот лишь грустно кивнул, принимая указание Советника. Пэрриот медленно опустился на стул.

– Если Корнелл перед побегом решит подойти к Вам и начнет рассказывать про Аномалию, таким образом пытаясь уговорить Вас отпустить его – отпустите, но перед этим постарайтесь узнать как можно больше, и сделайте это осторожно. Сразу, как только он выйдет за двери приюта, сообщите о бегстве Службе. На этом Ваше участие будет завершено. Всё ясно?

– Вы что, хотите использовать этого мальчика, как…

– Умолкните, мистер Пэрриот. Вы воспитатель. Хороший воспитатель, – добродушное лицо Советника стало суровым, – Скажите, хотите ли вы нести ответственность за гибель людей, повстречавшихся с Лесным Страхом, которого нынче величают «Аномалией»?

Воспитатель с ужасом посмотрел на гостя.

– Нет?! – Советник повернулся к директору, – Тогда считаем, что всё улажено. Приступайте.

2 недели спустя…

Окраина города Моур-Бэй

Это лето в Динзавии выдалось чрезвычайно жарким и дождливым. В течение июля температура даже ночью редко опускалась ниже тридцати. В некоторых регионах обильные осадки привели к сильным паводкам. Для многих пожилых динзавийцев такая погода оказалась невыносимой, так что непрекращающийся вой сирен скорой помощи мало кого удивлял. Бригады медиков работали на износ. Они едва справлялись даже с помощью в виде студентов из медицинских учебных заведений. По прогнозам синоптиков, этот мокрый ад закончится уже на следующей неделе, уступив место таким же нетипичным для динзавийского лета холодам.

Мальчику, торопливо идущему по ночной дороге к городскому кладбищу Моур-Бэй, жара вообще была ни по чем. Услышав далекий раскат грома, он накинул капюшон и до конца застегнул свою демисезонную куртку. Приближалась гроза.

Лунный свет лишь иногда пробивался сквозь плотную завесу из туч, мчащуюся в сторону Горденского леса, который начинался сразу за кладбищем. Было так темно, что беглец едва видел дорогу в метре перед собой, а попутный ветер усилился настолько, что своими порывами часто вынуждал мальчика перейти на бег, толкая его призрачным усилием в спину. Высокую траву по обоим сторонам дороги прижало к земле к земле, а от мечущихся крон одиноко стоявших на пустыре деревьев, доносился жуткий скрип, иногда дополняемый треском.

Мальчик не обращал внимания на мрачную обстановку вокруг. Он уже решился идти и вряд ли что-то сможет заставить его передумать.

Вспышка молнии осветила белоснежный забор кладбища в сотне метров впереди. Заметив его, беглец остановился и вздрогнул, тут же услышав отдаленный вой сирены Службы Безопасности. Преследователи сокращали дистанцию на машине.

– Нинего не почимаю, – мальчик задрал рукав куртки, обнажив руку с надетым браслетом отслеживания, подобные которому использовались для всех приезжих в Динзавию и граждан, за которыми требуется надзор, – Почему? – он резко мотнул рукой, стараясь вывести чип из строя перегрузкой, хотя понимал, что это невозможно, – Они же…не должны идти за мной! Их не будет на той стороне… – беглец замолчал, с ужасом смотря в сторону Горденского леса, кажущегося отсюда абсолютно черной подвижной громадной стеной, оживающей при каждом порыве ветра. – Нет! Это ре… неправильно. Они ре умнут!

Очередной более громкий сигнал сирены Службы заставил мальчика побежать.

Не сбавляя темпа, он с легкостью перемахнул через забор.

Очутившись на территории, отведенной для усопших, беглец внимательно осмотрелся. При свете единственного работающего фонаря он определил кратчайший путь и вновь побежал, пока не заметил сбоку могилу, которой не видел в прошлый раз. Времени до приезда Службы оставалось всё меньше и рассматривать находку не было смысла, но что-то заставило мальчика остановиться и узнать подробности. Предчувствие.

Свет был очень тусклым, но, благодаря гравировке, надпись на надгробной плите удалось прочитать.

«Тарк Ионн Пертвисс

1950–1971»

Под датой красовался простой, но от того не менее зловещий знак, который указывают для умерших в результате встречи с Лесным Страхом. Стилизованное дерево с широко открытым от удивления человеческим глазом поверх кроны.

– Еще один… Прости, Тарк, что я резился так пош.поздно.

Свет фар автомобиля Службы озарил въездные ворота и зазвучал голос, усиленный громкоговорителем.

– Дир Корнелл! Нам известно твое местоположение! Прошу, не пытайся бежать в лес! Это может быть опасно!

Дир пригнулся и побежал дальше, стараясь быть не выше надгробных плит. Почти у забора он вновь притормозил около могилы и сунул руку в карман. На этот раз захоронение было парным. Корнелл знал, что написано на этих одинаковых надгробьях. Он хорошо запомнил их за прошлый свой визит сюда и смог бы опознать даже в полной темноте.

– Пап… Мам… Если вы где… где-то всё еще существуете и мош…можете слышать меня… – он грустно вздохнул, – Прочтите, сто поступаю так опро.опрометчиво. Надеюсь, я не сдо…скоро увижусь с Вами, – Дир осторожно положил записку, тщательно покрытую скотчем для защиты от влаги, у могилы и придавил ее камнем, – Я посдараюсь стелать так, чтобы Тарк пыл…был последним. Прощайте.

Мальчик низко поклонился, после чего развернулся к лесу и с разбегу перескочил через забор.

– Погоди! – водитель подкрепил свое слово жестом, – Он, кажется… Нет! Он в самом деле идет в лес!

– Тогда я выхожу, – второй сотрудник открыл дверь и ругнулся, вступив в лужу, – Вот гнилье!.. Тэт! Тебе тоже придется промочить лапы. Ко мне!

Пес выскочил из машины и замер, прислушиваясь к шуму начинающегося ливня.

– Что стоишь, Погри? – водитель тоже вышел и вытащил большой ручной прожектор.

– Тс-с!

– Что такое? Реакция? ЗДЕСЬ?!!

– Вроде бы нет. Но мне уже не нравится. Об этом стоит доложить. Тэт явно насторожен.

Тэт, будто по команде, натянул поводок вперед.

– На связи Мэлор. Нетипичное поведение. Продолжаем преследование, – отрапортовал по рации водитель.

Сотрудники прошли через ворота и вновь затормозили из-за собаки.

– Твою мать! Похоже, здесь наверняка что-то не так.

– Если Старший окажется прав, то я возьму выходной, чтоб выспаться как следует. Представь, Погри, это просто немыслимо!

– Немыслимо? С натяжкой, но… – пес успокоился, потянув хозяина за собой, – это можно отнести к случайности. Думаю, к мальчишке нужно отнестись более скептично. Я поверю ему, только если он остановит Аномалию, как и говорил воспитателю. Вот это будет настоящее доказательство!

– В нем точно что-то есть, говорю тебе, и дело не в случайности. Кхм… ДИ-И-ИР! НЕ НУЖНО УБЕГАТЬ! МЫ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ ТЕБЕ! ЕСЛИ ЧТО-ТО НЕ УСТРАИВАЕТ В ПРИЮТЕ, СКАЖИ ОБ ЭТОМ НАМ! В ЛЕСУ МОЖЕТ БЫТЬ ОПАСНО!

– Прекрати. Думаешь, он слышит тебя?

– Нет. А что, если слышит? Не мешай.

Сотрудники приблизились к фонарю в центре кладбища и свернули с главной дороги в сторону захоронения родителей Корнелла. Лило как из ведра и даже с фонарем было видно всего на пару десятков метров.

– Как Тэт вообще что-то слышит и чует?! – водитель повысил голос, пытаясь перекричать шум ливня.

– Не знаю…

Тэт замер. На этот раз он напрягся до предела, смотря в сторону леса.

– Опять! – водитель посветил на могилы Корнеллов, – Смотри! Там что-то есть!

– Похоже на клочок бумаги, – Погри передал поводок товарищу, – Держи. Я возьму листок.

Сотрудник СБ бегом приблизился к могиле и, забрав записку, так же быстро вернулся.

– Посвети, здесь что-то написано.

«Здравствуйте. Это Дир Корнелл.

В приюте хорошо. Я не соврал своему воспитателю.

Пожалуйста, не следуйте за мной. Вы можете погибнуть.»

– Какой самоуверенный! – злобно крикнул водитель, стараясь достать лучом за забор, – Решил, что вправду остановит то, чего до сих пор никто даже не видел. В лесу и без Аномалии живности хватает. Волки, например. Что он будет с ними делать?

Погри не стал отвечать. Он, не отрываясь, следил за компаньоном.

– Мэлор… – мрачно произнес он на ухо напарнику, – Пора валить.

– Валить? Ты уверен? – Мэлор с опаской посмотрел на Тэта.

– Да. Смотри, он прижал уши и опустил хвост. Тэт боится!

Тэт, стоявший всё это время как вкопанный, внезапно завизжал и отскочил назад, направляя хозяина к машине.

– ТВОЮ МАТЬ! БЕГОМ!

– СЛУЧАЙНОСТЬ, ГОВОРИШЬ? ПО-ТВОЕМУ, ЭТО СЛУЧАЙНОСТЬ?!!

Дир вздрогнул, услышав дикий визг собаки. За пронзительным звуком последовали почти неразличимые человеческие крики. Пятно света от ручного фонаря начало плясать по кладбищу, с каждой секундой становясь всё менее заметным. Преследователи уносили ноги как можно дальше от леса.

Беглец немного подождал и встал во весь рост, выглянув над забором, чтобы убедиться в окончании преследования. Спустя еще минуту, Дир, наконец, облегченно вздохнул. Если бы сотрудники продолжили идти за ним, то он вышел бы им на встречу, чтобы не подвергать смертельной опасности. Реакция собаки спасла ситуацию.

Однако, реакция животного была лишь следствием. Подумав об этом, Дир почувствовал, как начинает дрожать. Где-то в лесу, за его спиной скрывалась причина. Причина, которая лишила жизни сотни и тысячи людей. Причина, по которой он сбежал в этот раз и с которой намерен покончить.

Дир резко развернулся, внимательно всматриваясь во мрак бушующего леса. Среди мечущихся ветвей и постоянного шума листвы невозможно было ни увидеть, ни услышать ничего.

– Прочтите, сто не дам вал помочь мне… – мальчик сглотнул, ощутив очередной приступ страха, – Мой путь дня меля одного. Но я не буду один…

Поселок Эб-Гон, окрестности г. Форбен

Гиберт рысцой подбежал ко мне и послушно положил обслюнявленную палку в мою раскрытую ладонь.

– Не перестаю удивляться, – Гектор отпил пиво из банки и кивнул в сторону белки, копающей сырую листву на расстоянии вытянутой руки от нас, – Наука продвинулась так далеко. Она может объяснить всё, куда не ткни пальцем. Она всесильна. Всё, что раньше было «божественным», теперь совершенно обыкновенно и понятно образованному человеку. И тут… возникает Эб-Гон, который просто себе стоит на месте уже сотни лет, и никто всё еще не может дать ему объяснений. И ладно, если бы его чудеса были видны только под супермикроскопом, или регистрировались другими научными приборами с невероятной чувствительностью, но НЕТ! Он действует на животных, и так заметно, что только слепой не увидит этого. Ты просто посмотри! Этот поселок не просто напрочь лишает их страха, они как ходячие мумии, которым плевать на окружение вообще.

– Мы тоже животные, балда, и на нас никакого влияния нет, – я вновь кинул палку, на этот раз дальше. Гиберт неохотно повернулся в ее сторону и пошел, по-прежнему не обращая внимания на зомбированную влиянием поселка белку.

– Да, это понятно. Представь, если мы так и не выясним, что это?

– Не выясним? Имеешь в виду, что упремся в какой-нибудь предел физики, который, к примеру, пророчат микроэлектронике?

Гектор сделал задумчивое лицо и осторожно кивнул, давая мне понять, что не совсем в теме

– Ну… типа того, думаю.

– На самом деле это не единственный пример «загадочного» излучения, влияющего на поведение животных. Если Эб-Гон оказывает успокаивающее или сдерживающее воздействие на животных, не отягощенных высоким интеллектом, то Аномалия – наоборот…

– Заставляет всех дрожать от страху – это ясно. Но, причем здесь примеры? – Гектор пристально посмотрел мне в глаза, пытаясь понять мой умысел. Похоже, он уже был больше, чем слегка пьян.

– Кстати, то, что дельфины «ощущают» наш интеллект, тоже связывают с этим воздействием… К чему я? К тому, что слишком много видимого результата этого воздействия для того, чтобы оставаться ему долгое время неизученным. По статистике, подобного рода явления измеряются и классифицируются на 100%, понятно? – я хлопнул его по плечу, – Так что удивляйся, пока есть время.

– Ты говоришь так, будто тебя самого не удивляет это место, – с досадой сказал друг и, допив пиво, бросил банку в рюкзак. Он явно ожидал более душевного диалога на затронутую тему.

– Удивляет, – я повернулся к Гектору, и он подозрительно прищурился, – Немного удивляет. А вот чего много, так это досады.

– Почему?

– Будет очень обидно, если наше поколение так и не разберется с этим. Тогда выйдет, что всё, кто говорил о «божественном вкладе» и «потустороннем» в Эб-Гон и Аномалии, и с кем я спорил по этому поводу, окажутся правы по отношению ко мне, который так и не узнает научного вердикта перед кончиной.

– Правы в пределах нашего поколения, но не значит, что правы вообще.

– Всё равно обидно.

Гектор тихо засмеялся и умолк, когда Гиберт снова принес палку. Я почесал питомцу шею и мечтательно посмотрел на зеленые кроны сверху, которые после обильных дождей так разрослись, что до земли едва доходил дневной свет, после чего решил открыть свою банку.

– Что-то мы совсем отвлеклись, Марк, не находишь? Раз уж взял пиво, рассказывай, как прошло собеседование. Что за уловку ты использовал? Как директор магазина позволила тебе работать на полную ставку, если ты всего лишь студент?

Гектор был прав. Я пообещал, что расскажу об устройстве на работу в более уединенном месте и совсем забыл.

– Не очень обдуманную уловку, Гектор. Я должен был быстро придумать что-то очень эффективное.

Гектор нахмурился и открыл вторую банку.

– Звучит не по-динзавийски, братец.

– Да. Когда директор уточнила, что за причина побуждает меня настаивать на счет самостоятельной работы, я сказал, что мне нужны деньги… – я повернулся к Гектору с бесстрастным лицом, – на подарок девушке.

Гектор поперхнулся пивом, которое только что отпил, усмехнулся и убрал листик, прилипший к его короткостриженым светло-русым волосам.

– Философствуешь, философствуешь насчет свободы личности и самореализации, а в итоге сам же загоняешь себя в прозаичные рамки, – судя по его речи, он еще и протрезвел, – Марк, ты гений. Только не говори, что ты просто сказал это и на самом деле не собираешься ничего предпринимать. Это точно будет не по-динзавийски. То есть…

– Ложь, понимаю.

Гектор несколько раз моргнул, отгоняя последние отголоски алкоголя из своего разума.

– Директор того сервисного центра явно была удивлена этому и… как бы сказать… Доверилась тебе? В смысле, она на свой страх и риск пустила сразу…

– Неделя стажировки, – уточнил я.

– Почти сразу к самостоятельной работе тебя-СТУДЕНТА, посчитав, что это весьма… хм, благородное рвение с твоей стороны.

– Да.

– И зная это, ты…

– Я поступлю, как динзавиец. Я ведь не просто так это сказал.

– Ясно, – Гектор отстранился от стены древнего строения и принялся скрупулезно чистить подошву своих кроссовок от налипшей грязи при помощи палки Гиберта, – Это даже интереснее, чем если бы ты решился на ложь.

Я встал и осмотрелся, предчувствуя, в какую сторону заведет нас этот диалог.

– Что думаешь делать? – серьезно спросил он.

– Велла приедет завтра сюда. В Форбен.

– Велла. Предсказуемо…

– Уж если кого и присматривать, то её. За четыре курса учебы я не встретил никого лучше.

– Не встретил лучше. Встретить и знать – разные вещи, Марк. Ты знаешь Веллу, но не знаешь никого из них… Хм. Это, не говоря о том, что она могла за это время с кем-нибудь присмотреться. Вы ведь с ней не говорили о столь серьезных вещах, я угадал? Если да, то будь готов обломиться. Если ты не спрашивал, то, считай, развязал ей руки, – Гектор неодобрительно посмотрел на меня и выбросил палку, – Вам уже двадцать один, об этом давно пора задуматься.

– Мда… Ты прав, – я грустно вздохнул.

– Так что «Велла приедет» – это не ответ. Представь, что она уже отказала. Что будешь делать?

– К черту демонов… Нужно подумать. Хорошенько подумать!

– Да, теперь самое время подумать, – друг встал и задумчиво посмотрел в то же место, куда и я, – Ладно, если не срастется, обращайся. Поговорю с Эйвил, может она знает кого-нибудь, кто уже в зрелом возрасте и будет не против такого чересчур умного, но не в тех местах, где это иногда нужно…

– Не смешно, прекращай.

– Ладно, тогда просто будет не против пары с непропорционально высоким показателем интеллекта.

– Гектор, я попросил.

– Да-да. В общем, ты понял. У тебя же сто сорок пять?

– Сто пятьдесят семь.

Друг добродушно улыбнулся.

– А говоришь: «к черту демонов». Подумать – это твой конек, Марк. Так что всё решится, не переживай… Кстати, почему ты с такой уверенностью заговорил о Велле? Может я чего-то не знаю?

– Я думал, что она могла присмотреться, но… Что-то подсказывает…

– Интуиция? Или ты, может, сам того не осознавая, влюблен в нее и думаешь, что она так не поступит, не спросив сначала у тебя?

– Трудно ответить, если честно. Надеюсь, первое.

– Надеешься? – Гектор перестал улыбаться и кивнул, – Ладно, проехали.

Друг вскинул рюкзак на плечо и вышел на вымощенную камнем дорогу, являющейся единственной улицей Эб-Гон.

Эб-Гон – это заброшенный поселок в Горденском лесу времен раннего средневековья. От него до Форбена примерно полтора километра через лес и еще километр по посевному полю на юг. Благодаря «потусторонней» активности Эб-Гон успел побывать довольно-таки посещаемым местом. Сейчас же сюда приезжали несколько раз в год группы туристов. Видимо, вся Динзавия, и все любопытные из Фоломона уже увидели здесь всё, что хотели. Так что, кроме меня и Гектора, чьи походы в поселок из-за учебы и работы становятся реже, увидеть кого-нибудь еще – удача.

Я вышел на дорогу за другом.

– Завтра «пластинка» играет, и у меня последний выходной перед работой в том сервисном центре. Если получится, позову Веллу. Сходим, как в старые-добрые?

– Веллу? – Гектор остановился, – Она же будущий медик, Марк. Ей вряд ли удастся выделить на прогулку столько времени.

– Согласен. Но, есть шанс, что по приезду в город у нее появится выходной. Я спрошу у нее сегодня вечером.

– Ясно. Значит на счет Веллы ты осведомлен больше, чем мне показалось сначала… А мне, значит, звать Эйвил? Не слишком подходящая погода для романтичного пикника, – он уставился на огромную лужу сбоку. Если там, где мы только что сидели, было относительно сухо, то с другой стороны дороги Эб-Гон красовалось целое болото, – Она будет явно не в восторге, скажу тебе честно, Марк. Но…

– Она еще не слышала «пластинку»?

– Да, – друг кивнул, – я попробую уговорить ее, если ты сумеешь пригласить Веллу.

– Отлично.

– Ага, просто замечательно. Вот только, мне кажется, ничего у нас не получится.

– Интуиция? – повторил я его вопрос.

– Нет. Я просто в это не очень верю.

– А ты сегодня пессимист, Гектор, – друг улыбнулся, услышав это, и пошел дальше, – Может всё дело в грязи? В том, что ее слишком много?!

– Уж кому следует подкалывать насчет грязи, так это мне тебя, – он указал на Гиберта, которого даже вблизи было не узнать: настолько он испачкался, – Посмотри, какой красавец.

Гиберт завилял хвостом, сообразив, что речь идет о нем.

– Кстати, Марк, – Гектор подозрительно осмотрелся.

– Что?

– Раз ты сказал, что Аномалия и Эб-Гон действуют на животных похоже по сути, то как поведет себя Гиберт, если сюда явится Лесной Страх? Они, как бы, компенсируют друг друга? Гиберт погонится за белкой, а белка – убежит?

От этого вопроса холодок пробежал по моей спине. Аномалия в Эб-Гон… Во-первых, за последние двести лет сюда она ни разу даже не приближалась. Поэтому здесь разрешено находиться. Следовательно, если ей удастся миновать патрули на периметре леса, то возможны жертвы. Во-вторых, мысль Гектора может быть весьма здравой и Гиберт не сумеет предупредить нас об опасности заранее. Тогда нас ждет смерть.

Какое же это простое и ужасное слово одновременно.

– Знаешь, Гектор, что-то мне теперь хочется свалить отсюда поскорее и подальше… Вряд ли их сочетание будет выглядеть так просто. Скорее всего, Гиберт покажет какое-нибудь нетипичное поведение. И, не исключено, что оно может сильно отличаться от того, что мы увидим, если просто попадем в пугающий радиус Лесного Страха.

– Значит, ты почти уверен, что Гиберт в любом случае нас предупредит?

– Почти! Это ты точно подметил, брат.

Вечер

Когда я вернулся домой, отца уже не было. Он отправился в очередную командировку, оставив на столе в гостиной записку. Звонить мне в Эб-Гон бессмысленно – цифровая электроника там не работает.

«Как и говорил, отправляюсь в Фоломон. Вылет перенесли на сегодня и, по понятным причинам, сообщить тебе об этом не получилось. Удачи тебе на работе. Вернусь минимум через пару недель.»

– В Фоломон на пару недель, значит. И тебе удачи, пап, – я улыбнулся и перевел взгляд с листка на лежащую рядом газету.

«Аномалия снова на территории Отечества! Внимание!

Усилено патрулирование периметра Горденского леса…» – гласил заголовок.

До Моур-Бэй почти сотня километров на север и назвать это «близким», особенно учитывая максимальную скорость перемещения Аномалии около пятнадцати километров в сутки, довольно трудно. Единственное, что насторожило – это направление ее движения. Судя по написанному в газете, она смещалась на юг с невиданной уверенностью. То есть – в нашу сторону. Если так и дальше пойдет, то Эб-Гон закроют через пару дней впервые за новую и современную истории вместе взятые. Особенно жуткой эта новость казалась, если вспомнить вопрос Гектора.

– К черту демонов, Гектор, ты уже слышал эту новость?

Забросив грязную одежду в стирку и приняв душ, я сел за компьютер. Он не был выключен, просто стоял в режиме ожидания. Видимо, отец так торопился, что забыл не только отключить его, но даже не закрыл последние открытые приложения. Судя по ним, перед далеким выездом папа поддался сентиментальности и решил просмотреть старые записи и фото с участием моей мамы, которая погибла через пару дней после родов.

Я залип на пару минут, внимательно разглядывая одну из таких фотографий. Я понимал, что это моя мама, знал, что она – как и отец, самый близкий для меня человек. Понимал, но не чувствовал. Женщина, которую я совершенно не помню вживую, казалась мне чужой. Меня будто ничего с ней не связывало.

– Черт.

Как бы ни старался, я лишь ощущал, что отец угнетен, что его что-то сильно гложет, но не мог почувствовать его боли. Я не мог поставить себя на его место еще и потому, что сам ни разу не любил. Поэтому считаю, что папа преувеличивает.

Как же хреново быть крепко привязанным к тому, с кем больше никогда не увидишься. Вот какой вывод для себя извлек я.

Моего отца звали Дэрилл. Дэрилл Лиссебар, если говорить конкретнее. Ведь именно эта фамилия, успевшая наделать шуму, наверняка помогла мне устроиться не подмастерьем за полставки, а полноценным рабочим, хоть и всего на полтора месяца. Моему отцу приписывают наибольший вклад в появление микроэлектроники, какой мы сейчас ее видим. Начав с разработки умного браслета отслеживания, где необходимо было вместить многое в малом объеме и массе, он постепенно перешел на более серьезные в плане вычислительной производительности устройства. Так, вскоре, произошел цифровой «бум», последствия которого видны даже за пределами Динзавии. «Благодаря передовым решениям Лиссебара наше государство на данный момент почти монополизировало международный рынок высоких технологий» – так твердят моему курсу в институте уже четыре года подряд. Конечно, когда мы изучали чипы иностранного производства, я убедился, что до конкуренции с нашими творениями им еще далеко, но это лишь означает, что «доить эту корову», благодаря высоким ценам, Динзавии получится только временно.

Говорят, после смерти моей матери, Дэрилл был настолько разбит, что сам надел себе отслеживающий браслет, надеясь, что его присутствие поможет отцу держать себя в руках, в условиях постоянных требований новых разработок от правительства. В то время ношение подобных браслетов было упразднено для граждан Динзавии и предписывалось только приезжим в страну, или психически больным, а это значило, что папа тогда считал себя психом… Правда, носил ли он рабочее и включенное устройство на самом деле – мне неизвестно. Думаю, это был муляж, т. к. с действующим браслетом слишком много мороки хотя бы в плане документов.

А вот кто действительно носил настоящий отслеживающий браслет – так это Гектор. Он приехал вместе со своей семьей в Динзавию десять лет назад, в последний год «терпимости», когда иностранцы еще могли получить наше гражданство. Вскоре после его переезда, националистическая идея Динзавии вышла, так сказать, на новый уровень и постепенно развивается до сих пор. Отец говорит, что с одной стороны – это правильно. Наш жесткий государственный строй, приведший к процветанию, вряд ли останется стабильным с ростом количества полноправных иностранных граждан, приезжающих в поисках лучшей жизни сюда. С другой стороны, по мнению Дэрилла, усиление националистических движений в перспективе до добра не доведут. Примером тому уже служит обострение ситуации с Вермардией на севере из-за территории, которую Динзавия когда-то «подарила» соседу, и которую мы теперь хотим вернуть.

Что об этом думаю я?

Единственный приезжий иностранец, которого я знаю – это лучший друг Гектор, по нелепой случайности носивший браслет, разработанный моим отцом. Он, как и его семья, за всё время, проведенное с устройством, и до сегодняшнего дня, ни разу не сделали ничего противоправного и тем более противозаконного. Первое время я был очень осторожен с Гектором, но через пару месяцев после знакомства, понял, что он гораздо больше похож на нормального, веселого и честного динзавийца, чем обезьяна из зоопарка, с которой раньше у меня ассоциировались иностранцы с браслетами (особенно вермардийцы). После уроков истории и этики, уверен, многие до сих пор думают, что основная масса иностранцев – вспыльчивые дикари, так и жаждущие устроить беспредел. Совершенно неудивительно, что идею присоединения старой территории так рьяно одобрили граждане Динзавии. Обезьяны не имеют права на нашу область, хоть она и была передана ранее.

Если сначала браслет друга вызывал у меня настороженность, то после я чувствовал лишь стыд и досаду. По крайней мере, это было правильной мерой только в небольшой отрезок времени, или пока среди динзавийцев не найдется тот, кто сможет поручиться за приезжего. Сам Гектор говорит, что я слишком добр и наивен. Родившись в стране, которая прошла через систему отслеживания, я не представляю, что многие люди могут делать что-то неадекватное с точки зрения моих моральных принципов. После получения гражданства друг считает, что, раз благодаря отслеживающей системе преступность была полностью ликвидирована, то в браслете нет ничего плохого. Человек является человеком, потому что осознает и соблюдает правила, которые были созданы для поддержания мира и процветания. И это весьма обоснованное мнение, которое я не могу оспорить. Процветание, явившееся в Динзавию после введения жесткой системы правил, наблюдают все, так же как видят вред от тех, кто решает нарушить эти правила. Это очевидно.

Я открыл почтовый ящик и улыбнулся, увидев, что Велла ответила на мое сообщение.

«Пока не знаю. После этой тяжелой недели я только и думаю, что о выходном. Попробую отпроситься на денек. Как ты? И почему спрашиваешь?»

Одни только эти слова вызвали у меня радость и трепет. Перед тем, как набрать девушку, я вспомнил речь Гектора на счет моей влюбленности. Эта мысль усилила мое волнение.

– Алло? Марк, здравствуй, – ответила она своим привычно спокойным голосом всего через пару гудков.

– Привет, Велл… Во сколько ты приедешь? Я хотел позвать тебя в Эб-Гон, если получится с выходным.

Девушка искренне засмеялась.

– Эб-Гон? В самом деле Эб-Гон?! Вдвоем?

– Если Гектора вызовут на дежурство, то, можно и так, – быстро сказал я, почувствовав, как вслед за ее последним вопросом волнение усилилось до максимальных значений, – З.завтра будет играть «пластинка». Правда, там очень грязно, но, думаю, оно того стоит.

– Погоди. Если вызовут. Он же не будет один? Я всё еще помню его кислую физиономию, когда мы собирались в последний раз. Уже тогда он походил на сорокалетнего уставшего от несправедливой жизни слесаря. Мне, если честно, не по себе в такой компании. И дело не только в его чересчур взрослом лице…

– Он… при.присмотрелся, Велла, – выговорить сейчас это слово было чрезвычайно трудно, – Так что не будет один, если пойдешь ты.

Последовала пауза.

– Вел?

– Да-да. Я приеду около десяти и спрошу у отца… Марк? А ты присмотрелся?

Ком встал у меня в горле. Я совершенно не собирался говорить на эту тему по телефону.

– Нет.

Велла нервно закашляла.

– Как вы это говорите? Хм… К черту демонов, да? Марк, да ты, к черту демонов, ненормальный!.. То есть совсем не изменился, удивительно, – она тихо засмеялась, – И в ближайшее время не собираешься присматриваться, да?

– Нет.

– Что значит «нет»?! – ее веселый тон сменился на недоверчивый, – Ты серьезно?

– Да.

– Вот как значит… Встретил кого-то в институте всё-таки?

– Нет.

Сказав это, я вздрогнул. Велла догадается. Это слишком очевидно.

– Нет?! А я хотела тебя поздра… – начала она и умолкла на несколько секунд, – Понятно. В Эб-Гон сходить, говоришь. Гормоны взыграли? Не похоже это на тебя. ПОЧЕМУ Я?!! С чего ты решил, что я всё еще не присмотрелась сама? – девушка шумно выдохнула в микрофон.

– Ни с чего. Просто хотел спросить.

– Просто. Конечно, просто. Только это не так, Марк! К демону чертов, говори, что случилось! Это Дэрилл тебя надоумил? Гектор?

– Если ты присмотрелась – это всё не имеет значения. Я хотел поговорить завтра. Не по телефону.

– Хорошо… Марк?

– Да, я слушаю.

– Я… тоже еще не присмотрелась.

Я задержал дыхание, услышав эту новость.

– Но это не на долго… Мне очень жаль, Марк. Как видишь, мои, кхм, гормоны взыграли раньше… Извини. До завтра, – звонок прервался.

Сначала мне не было ни грустно, ни злобно. Абсолютное безразличие овладело мной, во время которого можно наплевать даже на родных и на собственную жизнь. Затем пришла злость. Злость на самого себя. Велла и Гектор непричастны к моему положению. Я занес руку с мобильником, чтобы с размаху разбить его о стену и замер.

– Слишком часто ты оказываешься прав, Гектор. Пора мне к этому уже привыкнуть. К черту демонов.

Я осторожно положил телефон на стол и выключил компьютер.

Система повсеместного контроля была введена с 1965г (25 лет назад) как мера противодействия преступности. Она состояла из 3-х основных частей: портативно-мобильной (браслет отслеживания у каждого жителя Динзавии), стационарно-учетной (рамки-радары, фиксирующие положение браслетов) и контрольно-исполнительной (компьютеризированная система наблюдения с записью перемещений портативно-мобильной части в базу данных за несколько суток. Исполнительная субчасть представлена Службой Безопасности, имеющей доступ ко всей информации базы данных. Отказ от ношения, умышленное повреждение или попытка взлома отслеживающего устройства служили поводом для привлечения динзавийца к уголовной ответственности. 

За первый год работы системы повсеместного контроля количество преступлений снизилось на 90%.

Из пособия «Классный час для 5–6 классов в школах»

Печально. Очень печально. Как бы я ни пытался отвлечься, мне это не удавалось. Моя голова была полностью занята возможными вариантами диалогов с Веллой, один другого романтичнее и бессмысленнее. Просто отпустить ее казалось мне намного более глупым, чем попытаться повлиять на ее выбор.

Мысли об упущенном времени изничтожали последние остатки сна. Что было бы, если бы я связался с ней на год, или на два раньше? Велла интересовалась моим присмотром не просто так. Ей будто было стыдно за свой выбор. Она наверняка надеялась, что если я не спрашивал ее, то уже присмотрелся. В конце концов, если бы я был ей безразличен, Велла вряд ли бы затронула эту тему.

– ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ В ГОЛОВУ ЛЕЗЕТ ТОЛЬКО ЭТА НАИВНАЯ БЕССМЫСЛЕННАЯ ЧУШЬ?! Я упустил ее. Всё. ВСЁ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЗДЕСЬ ЛОВИТЬ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО!.. Попробовать стоит, конечно. Но ни в коем случае не надеяться. Я не посмею давить на нее. Ни в коем случае. Я наивный, но еще не лишился рассудка, – высказавшись самому себе, я посмотрел время и присвистнул. Два часа ночи. Еще немного и можно вообще не ложиться. Прекрасно.

Через открытое окно с улицы донесся какой-то шорох. Похоже, мой громкий голос разбудил Гиберта.

– Гав!

Я вскочил и посмотрел в окно. Пес уткнулся кончиком морды под ворота, услышав кого-то снаружи.

Гиберт вновь глухо гавкнул, окончательно поставив меня в тупик своим странным поведением. Обычно он либо совсем не обращал внимания на людей, либо звонко лаял. Значит, снаружи не человек? Крона яблони во дворе мешала рассмотреть дорогу за забором.

– Кто это там, Гиберт?

Надев шорты и майку, я быстро спустился из своей спальни на втором этаже и включил монитор, показывающий изображение с наружной камеры.

– Кто это, Гиберт? – повторил я, вглядываясь в темный пухлый силуэт, медленно расхаживающий перед моими воротами, – Кажется, это… РЕБЕНОК? Тепло одетый ребенок…

Вернее, мальчишка.

Перед тем, как выйти во двор к Гиберту, я замер.

Как поступить правильно? Вызвать Службу? Или сначала немного подождать?

К моему удивлению, незваный гость явно не собирался уходить и через минуту. Он лишь иногда останавливался, смотря на торчащий из-под ворот нос Гиберта. Мне представилась чудесная возможность отвлечься от печальных рассуждений и ею однозначно стоило воспользоваться.

– Ладно, – дрожащим голосом сказал я и вышел.

На улице оказалось прохладно и наряд мальчишки перестал казаться нелепым, хотя всё еще оставался избыточным. Пес дружелюбно завилял хвостом, услышав мои шаги. Вдохнув полной грудью, я открыл ворота.

Загадочный гость продолжал свое неуклюжее шествие, переставляя одну ногу пяткой к носку второй. Пройдя так еще около метра, он молодцевато повернулся ко мне и добродушно улыбнулся.

Освещение было слабым, но достаточным для того, чтобы различить черты лица мальчика. Оно было странным. Во-первых, я понял, что никогда и нигде не встречал гостя. Во-вторых, его лицо в самом деле выглядело необычно. Ему не доставало симметричности, принятой за объективное мерило человеческой красоты. Похоже на родовую травму или другой дефект, не делающий из него настоящего урода, но однозначно привлекающий к себе внимание.

– Привет, Малк Рис… Марк Лиссебар, – тут же поправил он свою нелепую оплошность в произношении.

Фамилия моего отца, конечно, была достаточно известной в узких кругах, но он явно не был знаменитостью, не говоря обо мне. Откуда он знает меня? Это что, какой-то розыгрыш? В два часа ночи…

– Да. Я Марк… Ты пришел ко мне? Как тебя зовут? Что-то случилось? – засыпал я его вопросами, чувствуя, что начинаю волноваться больше положенного.

– Мое имя Кир… Дир Корнелл. Я пришел к тебе. О.очень хор-рошо, что я нашел тебя, – увидев, мой недоверчивый взгляд, он добавил, – Не нузно жвать Службу. Они и так найдут меня!

Мальчик закатал рукав куртки, показав свой отслеживающий браслет мне.

Значит, он бежал из приюта. Или из психлечебницы. Тогда его странной речи нечего удивляться.

– Дир, что случилось? Почему ты убе…

– Тише! – Дир посмотрел в дальний конец улицы, – Я пришел, потому что долзен скаж…сказать тебе кое-что.

Я осторожно кивнул. Дир напрягся. Похоже, он старался произнести желаемую фразу без путаницы.

– Не. БОЙСЯ. ИДТИ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН. БОЯТЬСЯ, МАЛ… МАРК. ЛИССЕБАР! ВСЁ БУДЕТ ХОР-РОШО!.. ХОРОШО?!

Я вновь кивнул, соблюдая тишину, о которой он просил.

Мальчик почтительно поклонился, как это иногда делают динзавийцы. Я ответил ему взаимностью. Он подошел ближе, позволив рассмотреть себя получше. Его куртка, штаны и ботинки были все в грязи, а во взгляде улавливалось что-то необычное.

– До встречи, Малк Риссебар! – Дир резко отвернулся, будто по команде, и пошел обычным шагом вдоль дороги.

С дальнего конца улицы донесся короткий сигнал СБ, после чего свет фар озарил мальчика. Я осторожно прикрыл ворота, оставив небольшую щель для наблюдения.

Дир ускорил шаг и остановился прямо перед подъехавшей машиной. Он приветливо помахал вышедшему ему навстречу сотруднику, тот внимательно осмотрел мальчика, затем взял его за всё еще выставленную вверх руку и повел к автомобилю. Дир послушно сел в салон, двери машины закрылись, и Служба удалилась.

– И что это было?! – заперев ворота, я повернулся к Гиберту и нервно улыбнулся, – Он сказал, что пришел именно ко мне.

Пес усиленно завилял хвостом, надеясь на ночную прогулку.

– До встречи, значит? Надеюсь, я его больше не увижу. Хотя, чего бояться. Всё будет хорошо… Верно, Гиберт?

Аномалия – без преувеличения, значительнейшая загадка человечества. Никто точно не знает, когда возникло это смертоносное явление. Первые записи о таинственных смертях датируются 1510–1512 годами, а это значит, что Лесной Страх существует как минимум почти 500 лет. За этот колоссальный промежуток времени никому ни разу не удалось выяснить, как выглядит Аномалия. Современные системы отслеживания так же не помогают запечатлеть это явление. Оно совершенно не оставляет за собой следов, кроме убитых.

Из предисловия к «Исследование Аномалии»

Без десяти пять Гектор позвонил мне. Мысленно послав чертов и демонов друг к другу, я взял трубку.

– Алло?! Гектор?

– Привет, Марк, – ответил друг невеселым голосом, судя по шуму на заднем плане, он ехал в автомобиле.

– Говори, Гектор. Что случилось? Ты едешь? КУДА?!

– В Кортед. Я тебе говорил про Невина? Нет?

– Он хотел приехать к тебе во время отпуска. Ты про это?

– Да, Марк. Невин не доехал, – Гектор вздохнул, – Он попал в аварию. Нам сказали, что это боковое с груженым грузовиком. Удар пришелся справа, то есть со стороны пассажира.

– Боковое… с грузовиком, – обреченно повторил я.

– Спасатели приехали быстро. Авария произошла всего в семи километрах от города, так что у него есть шансы. По крайней мере, нам так сказали.

– Будем надеяться, что есть. Нужно надеяться.

– Да. Ладно, я выехал на междугороднюю. Позвоню еще, как узнаю подробности.

– Хорошо. Будь осторожен, брат.

– Конечно. К черту демонов, Марк.

– К демону чертов, Гектор.

Друг закончил разговор.

На улице уже рассвело. Плотная завеса облаков, лишь иногда пускающая солнце всю прошедшую неделю, наконец, рассеялась. По сравнению с ночью, воздух стал еще прохладнее, так что в футболке теперь не погуляешь.

До Кортеда от Форбена всего тридцать километров и Гектор наверняка прибыл туда уже спустя полчаса, но не перезвонил через час и через два. Время для меня тянулось жутко долго, усиливая тревогу с каждой минутой. После странного ночного гостя воображение цеплялось буквально за всё, к чему можно привязать происходящее… Слова Гектора, что у нас не получится сегодняшний поход, вопрос Веллы о том, будем ли мы в Эб-Гон вдвоем. Знаю, всё это случайность. Слова никак не могут повлиять на будущие события. Знаю, но при этом, вопреки своей научной логике, не могу не верить, что произошедшее не случайно. Если взять то, как часто Гектор оказывается прав на мой счет и не только, то кажется, что он хренов предсказатель, как бы бредово это ни звучало.

Я вспомнил, как выглядит Невин. Он брат Эйвил, невесты Гектора. Мне удалось встретиться с ним всего один раз и этого хватило, чтобы сложить достаточно хорошее мнение. Невин добродушен и весел, манерой речи он чем-то напоминал мне Гектора. В общем, классический оптимистичный динзавиец, старающийся поддержать практически любую тему разговора, даже если совершенно не осведомлен в ней.

Будет весьма печально, если Невин погибнет. Гектор неплохо сдружился с ним, так что такое разрушительное событие может поубавить его обычную жизнерадостность, что в свою очередь, ударит и по мне. Я не верю в Бога, но всё равно, соединив ладони, попытался обратиться к Всевышнему с простой просьбой. Пусть Невин живет…

В семь десять Гектор вновь позвонил.

– Марк. Невин умер. Его довезли в больницу, но спасти не удалось.

– Ясно… Соболезную.

– Спасибо.

– Почему это произошло? Тебе что-нибудь сказали, брат?

– Да. Грузовик выехал на перекресток с второстепенной. Невин не смог бы уйти в кювет из-за ограждения, – Гектор вдруг заговорил со злобной иронией, – Марк, угадай, почему водитель грузовика не затормозил?

Я задумался. То, что друг решил узнать мое неосведомленное мнение означало, что произошло нечто необычное. Черная удача.

– У него случился инфаркт или инсульт?

– Нет, Марк. Не туда мыслишь. Ты наверняка подумал об этом сразу, но решил отложить. Ну? – последнее слово он сказал с необычной для себя яростью.

– Смерть вследствие встречи с Аномалией, – медленно и четко выговорил я, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

– Правильно… – друг вздохнул и продолжил уже спокойно, – Водитель был удивлен примерно за шесть-семь километров до столкновения. А вот что случайно, так это то, что Невин оказался на перекрестке именно в это время. Грузовик просто ехал прямо и должен был врезаться в ограждение, а врезался в Невина. СУКА!

Я промолчал.

– Марк? Ты понимаешь? Эта хрень косвенно, но теперь затронула и нас!

– Да. Ты прав.

– Слушай, Марк. Мы же хотели сходить в Эб-Гон послушать «пластинку». Насколько я помню, «пластинка» воспроизводит случайно уловленные с большого расстояния звуки?

– Да.

– Сколько там было до поезда, который исследователи услышали в Эб-Гон?

– Примерно шестнадцать километров.

– Шестнадцать… Черт.

– Ты хочешь, чтобы я сходил в Эб-Гон и проверил, как сработает «пластинка» при такой близости от Аномалии? Так, Гектор?

– Вообще – да. Аномалия – это совсем не поезд. Она – нечто чрезвычайно ужасное и могущественное. Она плюет на все наши достижения науки. Что, если «пластинка» среагирует на ее приближение, как реагируют животные?! Да, расстояние пока слишком велико, но оно ближе, чем когда-либо! К тому же Эб-Гон сегодня-завтра закроют в связи с близостью этой хрени. Другой возможности просто не будет! И, может быть, никогда. Что думаешь?

– Сколько прошло времени с тех пор, как Служба узнала о вмешательстве Аномалии?

– Не знаю, может час или полтора. Когда мне позвонили, Невина только достали из машины.

– Ясно. Я попробую прямо сейчас. Но, сам понимаешь, Эб-Гон уже могли закрыть.

– Конечно. Просто попробуй. На север от Эб-Гон есть патрули, они не подвержены его влиянию и смогут узнать о приближении Аномалии. Тебя вышвырнут из Эб-Гон, если что-то пойдет не так, а Гиберт этого не учует.

– Да… Стоп!

– Что? – с волнением уточнил друг.

– Гектор, Службе было известно про перемещение Лесного Страха на юг.

– Они не перекрыли дороги, ты это хочешь сказать?

– Да. Они обязаны были это сделать. Служба уже проспала Аномалию. Либо проспала ту второстепенную дорогу. Это не важно. Они не справились, ты понимаешь?

– Что вообще происходит? Это просто задница… Ладно. Рано делать какие-то выводы. Я посмотрю, что это за второстепенная дорога. Может быть там больше семи километров прямо.

– Думаешь, они проспали именно этот грузовик?

– В том направлении, насколько я помню, несколько поселков. Они даже не прилегают к лесу, так что та дорога могла быть не в приоритете. К примеру…

– Всё равно дорогу должны были перекрыть. Не складывается.

– Ты прав, этого нельзя так оставлять. Я посмотрю карту и спрошу у сотрудников Службы… Ты пойдешь?

– Да. Если честно, мне не по себе, Гектор. Надеюсь, необоснованно.

– Будь осторожен, Марк. До Аномалии примерно сорок километров, так что времени еще предостаточно, но не стоит расслабляться. Сообщи, как зайдешь в лес.

– Хорошо.

– До связи.

Штаб Службы Безопасности г. Форбен 7:40

Старший Советник Службы Безопасности со строгостью посмотрел на сидящего посреди кабинета Дира.

– Видите, господин, он больше ничего не говорит, – сказал глава городского отделения СБ.

– Действительно. Допустим. Дир, что думаешь о смертельном случае сегодня утром? Ты хотел, чтобы больше никто не погиб, но, в итоге, мы имеем еще одного погибшего, который находился в зоне, считавшейся безопасной и который своей гибелью забрал жизнь еще одного человека. Как это произошло?

Дир грустно опустил голову.

– Я не видел этого.

– Не видел… Значит, ты видел только то, что должен явиться к Лиссебарам, сказать пару вдохновляющих слов и всё?!

– Да. Это всё, чдо я вител… Видел.

Советник откинулся на спинку кресла со злобой смотря в окно. В душе у него велась жестокая борьба между благоразумной осторожностью и жаждой рискованного эксперимента, который может приблизить всю Динзавию к великой цели. Если операция провалится, то он не только лишится поста, но, возможно, будет казнен.

Зазвонил телефон.

– Говорите, – с наигранным спокойствием сказал Советник.

– Лиссебар вышел с собакой и рюкзаком! Он идет быстро. Торопится.

– Ясно. Смотрите дальше. Если решит идти в лес, сообщите.

– Принято!

Глава Службы вновь посмотрел на мальчика, сжав кулаки.

– Лиссебар часто бывает в Эб-Гон?

– Да. Раньше он ходил туда чаще одного раза в неделю, – ответил начальник Службы Форбена, сообразив, что вопрос был адресован не Корнеллу.

– Хорошо. Тогда пусть идет. Где сейчас Лесной?

– После атаки на водителя, Аномалия не сдвинулась с места. Мы почти взяли ее в кольцо. Уйти незамеченной она может только на север.

– Проверяйте, что она всё еще там в два раза чаще. Нет, в три! Мы должны знать, если она вдруг решит вытворить очередной сюрприз.

Окраина Форбена

Я свернул на улицу, выходящую на север к посевному полю, в конце которой жил Гектор. У его соседа с ругой стороны дороги было припарковано несколько автомобилей. Через распахнутые ворота я увидел, что там намечается какое-то действо. Все гости были празднично одеты, несколько из них с деловым видом сновали между машинами и прихожей мистера Вергенса.

Я повернулся к дому Гектора. Он выглядел серым и запустелым. Так описывают здания, в которых по слухам водятся призраки. Хотя, мне наверняка так казалось, потому что я знал, какое горе случилось у друга. Праздник и смерть. Какой контраст всего через дорогу…

– Марк?.. Марк! – окликнул меня сосед, отвлекшись от гостей. Он вышел ко мне на дорогу и поклонился по-динзавийски, – Здравствуй, Марк.

Я ответил на его поклон.

– Хорошая погода для прогулки! А где Гектор? Его машины нет с самого утра.

– Брат Эйвил попал в аварию около Кортеда сегодня ранним утром. Гектор поехал к нему.

– Это тот высокий темноволосый юноша? Кажется, Невин? – мистер Вергенс нахмурился.

– Да.

– И как он?

– Невин умер, – мрачно ответил я, повернувшись в сторону поля.

– Понятно, – сосед на несколько секунд закрыл глаза и продолжил с грустью в голосе, – Кто знал, что может случиться что-то настолько ужасное. Невин был так молод. Что у Бога на уме?.. Я хотел пригласить Вас на свое торжество. Мой сын женится.

– Свадьба, значит, – я слегка улыбнулся, решив опустить участие Аномалии в трагедии друга, – Спасибо за приглашение, но, может быть, позже. Я должен сходить кое-куда.

Гиберт, будто сообразив, что диалог становится не очень удобным для меня, звонко гавкнул и натянул поводок в сторону леса.

– Ничего, – сосед понимающе кивнул, – Тебе будут рады, Марк Лиссебар. Ты ведь еще не присмотрелся?

Да что ж это такое? Неужели при разговоре со мной у людей сразу возникает подобная ассоциация? Что я делаю не так?

– Нет, – честно ответил я и выглянул из-за плеча мистера Вергенса. Этот вопрос не стали бы задавать просто так.

– У моей сестры есть дочь. Я могу Вас познакомить.

– Сколько ей?

– Чуть младше тебя. Девятнадцать. Учится в институте информационных технологий. Так что, может быть, у Вас найдутся общие интересы. Что думаешь? – сосед осторожно улыбнулся.

Я вновь посмотрел в сторону поля, раздумывая над ответом. Пусть без Гектора, поход с Веллой вдвоем сегодня точно невозможен. Поговорить с ней получится только вечером. Хотя, вряд ли этот разговор приблизит меня к желаемому результату. В моем положении избегать полезного знакомства совершенно противопоказано. А если вдруг Велла начнёт сомневаться на счет своего предварительного выбора, то и мне предлагают всего лишь знакомство. Я останусь свободен. На ближайшее время точно.

– Хорошо, – я с благодарностью кивнул, – Тогда постараюсь вернуться из леса поскорее.

– У тебя есть время до вечера. Постарайся не опаздывать. – мистер Вергенс протянул мне руку, и я пожал ее, – Хорошей прогулки.

– Спасибо.

Предчувствуя долгожданную свободу, Гиберт вприпрыжку потянул меня к полю. Как только крайние дома Форбена скрылись за выросшей в человеческий рост пшеницей, я отпустил его. Он тут же умчался на сотню метров вперед, что-то обнюхал и ненадолго скрылся в зарослях. В поведении Гиберта не было ничего необычного – это помогло мне расслабиться.

8:40 окраина Горденского леса у г. Форбен

Перед тем, как войти в лес, я внимательно осмотрелся и прислушался. Ничего, кроме непрекращающегося пения птиц и тихого шелеста колосьев поля позади не было слышно. Либо Служба пока не успела ввести оцепление, либо сотрудники мне встретятся, но уже около Эб-Гон. Странно. Особенно, учитывая их свежий прокол с водителем грузовика.

– Гиберт! Ко мне!

Пес рысцой подбежал ко мне и послушно сел рядом. Я угостил его горсткой корма и почесал за ухом, после чего, скомандовав «рядом», вошел в Горденский лес.

Здесь было еще холоднее, чем в городе, и ночной прикид Дира теперь казался весьма разумным. Если он не упал в грязь где-то посреди Форбена, то, может быть, перед приходом ко мне мальчишка какое-то время блуждал по лесу. По крайней мере, только здесь можно так измазаться грязью, стараясь сильно не пачкаться.

Убедившись, что всё спокойно, я вновь отпустил Гиберта побегать. По пути пес принес мне палку, которая понравилась ему больше всего. После нескольких моих бросков он совсем разгрыз ее и переключился на выслеживание белок. Гиберт всё еще вел себя, как всегда, и чем ближе мы были к Эб-Гон, тем больше меня это начало настораживать. Мое доверие к его совершенным чувствам будто что-то подорвало. Какая-то нелепая паранойя, подкрепленная лишь страхом перед неизвестностью Аномалии и ничем более.

Через несколько минут мы вышли к современному двухэтажному строению, служившим прекрасным ориентиром по пути к заброшенному поселению. Здесь так же не было никого. На всякий случай я решил пристегнуть Гиберта на поводок.

Это здание соорудили для последней масштабной научной экспедиции. Место для него выбрали таким, что удаленность от Эб-Гон позволяла цифровой технике работать без сбоев. За ним начиналась та самая вымощенная камнем дорога, спускавшаяся в низину к Эб-Гон. Она проходила сквозь поселок и углублялась в лес еще на десяток километров, заканчиваясь у других раннесредневековых руин, от которых, правда, практически ничего не осталось.

Я отправил сообщение Гектору и отцу, глубоко вздохнул и уверенно зашагал к цели своего похода.

Если Гиберт сначала был жутко энергичен, так и норовя куда-нибудь потянуть меня, то через пару сотен метров постепенно успокоился. Воздействие Эб-Гон работало так же, как и всегда.

Повсюду сверху пели птицы. По земле как ни в чем не бывало бегали белки, а иногда попадались зайцы. Похоже, что поселок не только успокаивал фауну, но и привлекал мелких ее представителей к себе. Для приходящих сюда впервые такое зрелище выглядело весьма необычно.

Дома Эб-Гон, несмотря на свой внушительный возраст и столь же внушительно-длительное отсутствие жильцов, которые следили бы за их состоянием, очень хорошо сохранились. Казалось, сам лес оберегает это древнее место, укрывая строения от разрушительных факторов в виде осадков и ветра. В некоторых домах пол в комнатах был сухим даже сейчас: в необычный период дождей. Либо их строили богатые гении, обладающим достаточными состоянием и знаниями, чтобы использовать столь долговечные материалы, либо Эб-Гон имеет на одну неразгаданную загадку больше.

Строения внешне очень похожи. Крыша, покрытая черепицей редко встречающегося средневекового образца, по россыпи которой сейчас можно подойти к домам, почти не вступая в грязь. Стены из большого кирпича, местами покрытые вырезанным рельефным орнаментом. Окна с тяжелыми толстыми деревянными ставнями, также покрытые орнаментом, не повторяющимся на разных зданиях. Оставшиеся в живых двери стояли нараспашку и двигались с большим трудом, так и норовя оборвать проржавевшие петли. Основным отличием между домами было разное количество комнат. Не меньше трех и не больше шести.

Как я уже говорил, качество постройки и внешний вид домов ассоциировались с зажиточными хозяевами. В Эб-Гон не было ни одного здания «дешевого образца», что довольно странно для полноценного поселка из средневековья. Селение не может состоять из одних только богатых жильцов. Так что, Эб-Гон, учитывая его расположение в зоне паранормальной активности – это, возможно, исследовательский пункт тех времен. Либо здесь обосновалась группа шарлатанов-колдунов-ясновидцев, которые могли весьма удачно вести свою деятельность, опираясь на загадочную атмосферу местности и низкую осведомленность населения. Думаю, это мнение вполне реалистично. Оно объясняет, зачем нужны столь толстые, прочные ставни и двери. Будучи жуликами, жильцы очень опасались двух вещей: быть раскрытыми и быть обворованными. Со вторым фактором эти добротные жилища должны были бороться прекрасно.

Я остановился посреди поселка и включил катушечный аналоговый диктофон, который модернизировал с помощью отца, еще будучи двенадцатилетним юнцом. Тогда у нас-школьников свободного времени хватало, чтобы ходить сюда пару-тройку раз в неделю. Мы с Гектором, бывало, гуляли здесь до самой ночи, дрессируя Гиберта и собаку друга – Очери, которая умерла пару лет назад. Когда известные нам команды для собак стали заканчиваться, я предложил попробовать изучить Эб-Гон, как это делали ученые, используя приборы, которые помог бы мне собрать отец. Другу эта идея сначала показалась смешной, но затем, когда я принес регистратор электрического поля, он увидел, что прибор вправду что-то показывает и также загорелся интересом. Изучая поселок, мы постепенно выстроили график, когда работает «пластинка», условия ее включения, где и на каком расстоянии слышно это явление. Другие менее важные для нас результаты замеров, будучи в старших классах, я сравнил с результатами исследований научных групп и обрадовался, убедившись, что все они с небольшой погрешностью совпали. Из измерительных приборов, которые были собраны для Эб-Гон, рабочим остался только диктофон, который я периодически обслуживаю до сих пор.

Велла, которую я хотел присмотреть и с которой собирался сходить сегодня в Эб-Гон – моя одноклассница. Больше в ней меня привлекали не ухоженные длинные каштановые волосы, отличная фигура и красивое лицо, а технический склад ума и общие интересы. Мы быстро поладили и могли говорить буквально часы напролёт. Поэтому Гектор не удивился, когда я сказал, что хочу присмотреть именно её. Кстати, назвать звуковое явление Эб-Гон «пластинкой» предложила именно она.

Как сказал по телефону Гектор, «пластинка» – это явление, которое воспроизводит далекие звуки. Она неизвестным образом записывает их с большого расстояния от поселка и проигрывает для людей, находящихся в Эб-Гон. Однако, всегда ли это так – неизвестно, т. к. звуки для игры она выбирает на свое усмотрение, т. е. случайно с точно зрения человеческой логики, и понять, откуда был взят тот или иной звук часто практически невозможно. Для того, чтобы «пластинка» начала играть необходимо соблюдение двух условий: время и тишина. Под тишиной в ее случае считается почти полное отсутствие звуков, издаваемых именно людьми. Она играет несколько раз в месяц с одинаковой периодичностью, которую мы рассчитали с Гектором, примерно с семи утра и до семи вечера. Как-то повлиять на пластинку, кроме как дать ей звучать, или шуметь, чтобы она не играла, не получилось даже у ученых. Записать пластинку можно, но не просто так. Необходимо держать микрофон около головы, т. к. звук воспроизводится около ушей слушателя и не распространяется по воздуху. «Пластинка» играет лично нам и глушит всё, что идет мимо.

Кроме пластинки и успокаивающего действия в Эб-Гон есть еще пару явлений, какие может заметить человек без измерительных приборов. Первое – это инфразвуковые пульсации. Сначала исследователи предположили, что именно эти колебания воздуха заставляют животных вести себя спокойно, но не смогли повторить это воздействие в лабораторных условиях. Исходят эти колебания от земли, но эпицентр неизвестен. Второе – здесь не работает цифровая техника. Она включается, но глючит её так, будто помимо основной программы выполняется «сильнодействующий наркотический алгоритм». Никакая экранировка не спасает от него.

В общем, как я уже говорил: Эб-Гон полон таинственных, а некоторые считают – потусторонних загадок.

Дойдя до последней пары домов, я остановил запись и воспроизвел её, чтобы проверить работу диктофона. Из маленького динамика послышались пение птиц и шелест одежды. Можно приступать. В моих планах было засесть в одном из домов по центру поселка, который мы с Гектором и Веллой использовали с целью прослушать «пластинку» чаще всего, и ждать.

Я развернулся обратно и в этот момент, между последним и предпоследним домами слева, среди кустов, краем глаза заметил что-то странное. То, чего однозначно не было еще вчера. Что-то большое и черное прямо на земле. Гиберт вёл себя спокойно, и я решил медленно повернуться лицом к новообразованию.

– К черту… демонов… – вырвалось у меня от увиденного, по спине пробежал холодок.

Под разросшимися кустами зияло большое идеально круглое отверстие. Земля внутри выглядела слишком черной. Неестественно черной. Часть лужи, образовавшей болото с правой стороны Эб-Гон, (если смотреть со стороны Форбена) тонкими струйками стекала в эту дыру.

– Ты тоже это видишь, Гиберт?

Я подошел ближе, остановившись у бордюра. Отсюда стало ясно, что это не просто яма, а целый тоннель, полого уходящий на северо-восток. Стенки новообразования были очень гладкими и блестели, но не от влаги, а от того, что земля будто покрыта стеклом. Будто она кристаллизовалась. Свод тоннеля, несмотря на размокшую почву и малую толщину у выхода, не обваливался.

Дыра около двух метров в диаметре и всего пару комков земли вокруг. Никаких следов спецтехники. Как она тут появилась? Мне было страшно, потому что я понимал: вырыть нечто подобное в размокшем болоте меньше чем за сутки и не оставить при этом следов – это просто немыслимо.

– Гиберт! – тревожно крикнул я, стараясь своим беспокойством вызвать хотя бы какую-нибудь реакцию у компаньона.

Пес лишь добродушно завилял хвостом. Похоже, он не понял интонации, с какой была сказана его кличка.

Сделав глубокий вдох, я вновь включил диктофон и достал из кармана защитные очки с непрозрачными линзами. Если Аномалия убивает через глаза, то единственный способ спастись – закрыть их насовсем. Так пишут во всех пособиях по выживанию.

Не прошло и минуты ожидания, как «пластинка» заиграла.

Сначала я услышал отдаленную невнятную речь. Впервые за все наши наблюдения «пластинка» воспроизводила чью-то речь. Голос был очень искажен и не верилось, что человек может говорить подобным образом. От этого произношения мне стало по-настоящему страшно.

– Г… Где я?.. Странное… странное очень место…

Речь стала настолько ясной, что, закрыв глаза, можно было представить перед собой то, что говорит. Вдруг голос поменялся. Это был… мой голос.

– Удивительное место… Кто здесь?

Снова искаженный.

– В этом месте… Да, кто-то есть. Он разумный. Это человек!

– Кто здесь?.. Нужно увидеть.

После слова «увидеть» в лесу внезапно стало тише. Всё живое умолкло, остался лишь шум ветра. Меня будто окатило ледяной водой. Трясущимися руками я надел очки и повернулся в сторону Форбена. Гиберт зарычал, прижав уши.

– Человек – смерть? Человек не нужен смерти. Спасайся, человек…

– Вот он!

– ГИБЕРТ! ДОМОЙ, БЕГОМ! – закричал я и побежал в сторону ближайшего выхода из леса.

Гиберт сделал два прыжка, после чего сверху хрустнула ветка. Громко взвизгнув, он отпрыгнул назад, чуть не опрокинув меня. Я попытался потянуть пса, но он будто уперся. Наступившая тишина и неподвижность Гиберта давили на меня так, что я был готов сойти с ума.

– ГИБЕРТ! ДОМОЙ! КАКОГО ХРЕНА ПРОИСХОДИТ?! – мне казалось, что этот дикий от страха вопль уже не принадлежал мне. Это был не я. Я был дома, только вставал с кровати и собирался связаться с Веллой на счет важного разговора. Это всё – жуткий, неадекватный, нереалистичный сон, – Что, Лесной? КОСВЕННОЕ УЧАСТИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ ТЕБЯ НЕ УСТРАИВАЕТ, ВЕРНО?!!

Мою голову пронзила сильнейшая боль. Я чувствовал, что ее источник – точка на черепе, была немного вверху и слева. Именно оттуда донесся тот треск. Кроме боли я ощутил еще кое-что. Моё тело перестало повиноваться, мысли начали путаться всё больше, пока среди них вдруг не зациклилась одна: мне нужно посмотреть. Не просто нужно, я обязан. Если я не посмотрю туда, то умру от болевого шока. Там, слева – то, к чему я стремился. Это моя цель. Цель всей моей жизни.

Сначала это была просто навязчивая мысль, но через несколько секунд, когда боль стала еще сильнее, мысль перешла в неконтролируемое действие. Стиснув зубы до скрежета, я пытался сопротивляться непреодолимому желанию снять очки. Всё мое тело сильно дрожало, голова кружилась и болела так, что мне хотелось быстрее потерять сознание или умереть, лишь бы мучения закончились.

Не знаю, сколько времени продлилось бы мое противодействие, но, как только эпицентр боли немного сместился на моей голове, вызвав тем самым пучок новых незабываемых ужасных ощущений, я сорвался…

Издав боевой клич, я резким судорожным движением скинул очки, словно они были раскалены, и быстро повернулся налево. За первые полсекунды боковым зрением я заметил распростертого в странной позе Гиберта. Он был мертв. Что-то мгновенно убило его. Прямо передо мной стоял дом Эб-Гон. Предпоследний, сбоку от которого под кустом была та дыра. Сперва мне показалось, что кроме убитого питомца не вижу больше ничего необычного. За следующие полсекунды я осознал: над этим домом, почти совершенно сливаясь с листвой дерева, нависло нечто. Что-то огромное и неподвижное, от того кажущееся нереальным. Моя последняя секунда подошла к концу.

Боль стала легче, но желание посмотреть усилилось. Я перевел взгляд на крону дерева над крышей дома. Невыносимо яркий свет затмил всё, что я видел, после чего мгновенно погас, погрузив меня во мрак. Единственное, что осталось – маленькая немерцающая звезда впереди. Боли, как и моего тела больше не существовало.

«Нет!»

– Нет? – спросил я сам у себя, удивившись этой внезапной навязанной извне мысли, —Ах да, Марка Лиссебара больше нет. Кто бы ни сказал это, он, безусловно, прав.

Прощай мир.

Глава 2

Первое, что я ощутил после того, как звезда постепенно погасла – это толчок в грудь. Необычный толчок. Ко мне прижималось что-то холодное и, кажется, металлическое. Удар током и вновь толчок. Мне пытались завести сердце!

Стоп. Если мое сердце не бьется, почему я очнулся и начинаю чувствовать всё, что происходит вокруг? Я попробовал прислушаться к себе. Тишина. Привычной пульсации действительно не было.

В легкие вкачали воздух. Снова разряд.

– Кровь продолжает идти! Регистрирую электрическую активность！

– Что-то поддерживает его давление. Активность есть, но… ненормальная. Пробуем снова. Разряд! – донеслись до меня, будто сквозь пелену, голоса.

Тот, кто говорил вторым, был знаком мне. Кажется, знаком.

Вытерпев последний удар током, я попытался открыть глаза. Яркий свет вызвал такую боль, что о новых попытках посмотреть можно было и не думать.

– Доктор! Гаспинс!

– Что еще?!

– Он пытался открыть глаза!

– Разряд?

– Нет, погоди… Марк?

Я несколько раз моргнул и, приложив огромное усилие, шевельнул каким-то пальцем на какой-то руке.

– Господи… – выговорил кто-то из присутствующих.

Ясность восприятия почти вернулась ко мне. Теперь, судя по ужасному эхо, я понял, что нахожусь в небольшом помещении, размером со среднюю гостиную с абсолютно голыми стенами. Картину дополнил яркий свет и то, что со мной делали. Это операционная. Голос, показавшийся мне знакомым, принадлежал отцу Веллы – хирургу.

– Марк, если слышишь меня, моргни два раза.

Я моргнул, как просил мистер Гаспинс и сжал правую руку в ослабленный кулак, затем шевельнул левой и правой ногами по очереди. Всё было на месте и работало, как надо. Всё, что можно было проверить в данной обстановке…

– Что будем делать? – уточнил тот, кто упомянул Всевышнего. К моей шее коснулся чей-то палец, – Сердце Марка так и стоит.

С меня осторожно сняли кислородную маску.

– Марк?

– Я… слышу.

– Ничего не онемело? В конечностях не покалывает?

– Нет. Всё… кажется, хорошо. Голова будто скоро лопнет от напряжения. Неприятно, но не более того.

Последовала пауза. Похоже, медики обменивались удивленными взглядами, шурша своими одеяниями.

– По всей видимости, у тебя сотрясение, Марк. Когда пробовал открыть глаза, видел что-нибудь?

Я сделал вдох, чтобы ответить и вздрогнул, осознав, что вдохнул лишь для речи, а не потому, что чувствовал нехватку воздуха.

– Свет. Видел яркий свет. Открывать глаза очень больно. Мистер Гаспинс, это же вы?

– Да! Да, Марк. Правильно, – с волнением сказал доктор.

– Что со мной происходит?! Я жив?.. Жив!

– Вряд ли кто-нибудь ответит на твой вопрос.

– Надеюсь, это надолго.

Тот, кто бил током, и верующий усмехнулись

– Мы можем еще раз попробовать завести твое сердце. Правда, всё что мы пробовали – бесполезно.

– Не надо. Мне больно.

– Кубический корень из двадцати семи, Марк, – спросил незнакомец.

– Хм… Конечно же, три.

На этот раз облегченно рассмеялись все присутствующие.

9:30 (спустя 24 часа после контакта) палата №2 отделения «Особой терапии»

Больницы г. Форбен

Дверь в палату тихо открылась. Вошедший, судя по звуку, был в туфлях. Аккуратно закрыв дверь, он прошел к стулу рядом с моей постелью, что-то положил на него и спросил шепотом у дежурившего в помещении медика:

– Марк не спит? Как он?

– Безнадежно мертв, но живее, чем от меня ожидается, – ответил я вместо дежурного, – Вы из Службы? Здравствуйте.

– Доброе… – гость опустился на стул, – утро. Да. Я уполномочен расследовать этот случай контакта. Меня зовут Клорриан Биэль.

– Марк Лиссебар, очень приятно.

Я неуклюже отвесил поклон в сторону гостя.

– Взаимно. Судя по хорошему настроению, беспокоиться о Вашем состоянии на данный момент излишне, – поддержал мой настрой сотрудник, – Говорят, юмор – признак здравого ума. Это очень хорошо. У меня к Вам несколько вопросов. Постарайтесь ответить на них как можно исчерпывающе. Если можете.

– Хорошо. Постараюсь, насколько мне позволит сотрясение мозга, мистер Биэль, – я печально улыбнулся и повернулся к медику, который всего несколько минут назад пытался поинтересоваться тем, что мне удалось увидеть, и о чем мне предстояло рассказать теперь.

– Гектор Берниссон – Ваш друг?

Мое веселое настроение было уничтожено без следа. Зачем они приплели сюда Гектора?

– Да. Гектор – мой лучший друг.

– Он предлагал Вам идти в Эб-Гон?

Я напрягся еще больше. Казалось, от моего ответа зависит его будущее.

– Я сам принял такое решение. Гектор лишь сказал то, о чем я думал.

– Хотите сказать, если бы у Вашего друга не случилось беды, связанной с Аномалией, вы бы всё равно отправились туда?

– Я же сказал: Гектор Берниссон здесь ни при чем. Дело в малом расстоянии от Эб-Гон до места, где произошла трагедия.

– Ясно, – бесстрастно сказал Клорр и сделал запись, – Мы не собираемся привлекать Вашего друга к ответственности за подстрекательство. Можете не беспокоиться на этот счет.

– Хорошо, – я облегченно вздохнул.

– Ночью, перед Вашим походом, к Вам заходил странно одетый мальчик, путающий буквы в соседних словах?

– Да. Но он не заходил. Я вышел во двор посмотреть, что привлекло внимание моей собаки и встретил этого мальчика.

– Он что-то говорил Вам?

– Сказал, что его зовут Дир… кажется, Корнелл.

– Верно, это он. Что-то еще?

Я повернулся к сотруднику и приподнял руку, сделав вид, что пытаюсь вспомнить. Дир просил не рассказывать о том, что он скажет мне. Хотя, какая, к черту демонов, разница теперь? Я не хочу лгать. Мне достаточно сервисного центра.

– Он сказал, что мне нечего бояться. Сказал – всё будет хорошо.

– И… больше ничего?

– Хм… Попросил не говорить об этом.

Клорриан усмехнулся.

– Понятно. Дир очень смелый и честный малый. То же самое он сказал на допросе и нам… Скажите, Марк, связываете ли Вы произошедшее с тем, что услышали от Корнелла? – если до этого сотрудник говорил деловым тоном, то сейчас в его голосе звучало дружелюбное любопытство. Кажется, будто он хотел выяснить это не из долга, а для себя.

– Не совсем. Я бы не сказал, что мне было страшно, чтобы взять в качестве наставления его слова… Я больше боялся, что меня могут задержать сотрудники Службы. А он вряд ли имел в виду СБ.

– Боялся Службу, ясно. Значит, как и все, вы не представляли, что можете столкнуться… с тем, что встретили в лесу, – закончил Клорр, понизив интонацию.

– Нет, – я покачал головой, – Больше тридцати километров за пару часов, а не суток. Это просто бред. Невиданная для Аномалии скорость. Это значит, что теперь никто не может быть в безопасности… Кто-нибудь пострадал, кроме меня, мистер Биэль? Патрули перед Эб-Гон спаслись?

– Всё умеренно скверно, если говорить о пострадавших. Погиб только водитель грузовика, которым очень интересовался Ваш лучший друг. Не знаю, как так произошло, но, похоже, Аномалия убила его с расстояния примерно в пять километров.

– Пять километров? – не веря своим ушам, уточнил я.

– Да. Никогда прежде такого не было. Как не было такой невероятной скорости и невидимости для компаньонов. За три часа Аномалия показала, насколько ошибочно-наивными были все наши предположения на её счет. Нашей многолетней подготовки оказалось недостаточно.

– Хотите сказать, патрули даже не заметили, что Аномалия прошла в Эб-Гон?

– Да. Никто не мог предупредить Вас о опасности. Даже Ваш питомец.

– Охренеть… – вырвалось у меня.

– Вернемся к вопросам. Ваш пёс…

– Его звали Гиберт.

– Звали? Значит, он погиб?

– Наверняка да.

– Успел он хоть как-то среагировать?

– Да. Я делал запись на диктофон. Когда голос, похожий на мой, сказал, что «нужно посмотреть», Гиберт среагировал, как это описано в пособиях. Приложил уши, опустил хвост и зарычал. В этот момент умолкли даже птицы на деревьях.

Клорриан сделал запись.

– В каком месте он среагировал? Мы не нашли Гиберта около Вас.

– В Эб-Гон. Около дальнего от Форбена конца поселка… Погодите, я встретил Аномалию там же. Как это «вы не нашли» Гиберта?

– Марк, мы нашли Вас у закрытого штаба исследователей Эб-Гон. У двухэтажного здания. Около его входа. Примерно в полукилометре от места, которое вы только что описали.

Я мотнул головой.

– Получается, я каким-то образом преодолел пятьсот метров, будучи без сознания.

– Если вы не ошибаетесь насчет места контакта, то, получается, что так и есть. Каким-то образом, – задумчиво повторил сотрудник.

– Ошибки быть не может. Перед отключкой я снял очки и видел, где нахожусь своими глазами. Между предпоследней парой домов Эб-Гон.

– Ясно, – Клорриан вновь начал писать, – Насчет диктофона: запись уже обследуется экспертами. Она примерно час длинной. Есть вероятность, что по звуку мы узнаем, как вы переместились из поселка.

– Он записывал всё это время! – я ударил кулаком в ладонь.

– Не всё. Мы подобрали Вас в семнадцать с лишним часов, Марк. На записи только первый час из, примерно, восьми.

– Всего час… У нас всё равно есть шанс что-нибудь услышать. Собаки как-нибудь реагировали, когда нашли меня?

– За штабом исследователей они реагируют. Аномалия в Эб-Гон. Поэтому мы не смогли найти Гиберта. Вы говорили, что сняли очки, значит, что-то заставило надеть их?

– В Эб-Гон с правой стороны между последним и предпоследним домами я увидел огромное отверстие в земле. Похоже на тоннель, который выглядел очень необычно.

– Странное отверстие? Думаете, оно связано с Аномалией?

– Оно появилось меньше, чем за сутки, и вокруг ни единого следа строительной техники, мистер Биэль! Это идеально круглая дыра, может, метра два в диаметре, а стенки ее будто покрыты чем-то наподобие стекла. Представьте себе! И уходил этот тоннель на северо-восток.

– Ясно, – сотрудник встал, – значит, Аномалия с большой вероятностью передвигается именно под землей. Это очень важная информация, Марк. Увидев это «образование», вы решили надеть очки?

– Не сразу. Когда «пластинка», то есть акустическое явление Эб-Гон, начало звучать, я понял, что дело плохо. Пластинка заговорила двумя голосами. Один – искаженный, а второй – был моим.

– Значит про «посмотреть», которое сказал голос, схожий с Вашим, вы имели в виду именно это?

– Да. Уверен, я должен был записать игру пластинки в тот момент.

– Хорошо, – он сделал пометку, – Эти голоса говорили на нашем языке? Вы понимали всё, о чем они говорили?

– Конечно. Поэтому я одел очки. Мой голос сказал, что хочет посмотреть, кто есть в «странном месте». В тот момент я был уверен, что речь об Эб-Гон и мне.

Сотрудник зашуршал одеждой, грустно вздохнув.

– Запись я начал около отверстия. Я думал, что если стоит искать что-то странное, то именно там.

– Понятно. Кроме этого отверстия больше ничего странного не заметили?

– Нет. До игры пластинки всё вокруг было, как всегда в Эб-Гон.

– Вам удалось увидеть, или услышать что-нибудь перед отключкой? – Клорриан сел обратно.

– Оно задело ветку дерева. Зашелестели листья над домом, у которого я стоял перед контактом.

– Над? – он подвинул стул ближе к кровати.

– Да. Думаю, Аномалия – это огромный физический объект.

С ростом индустриализации и уменьшением рождаемости в Динзавии остро стал вопрос медицинского обеспечения населения. В 1945 году (40 лет назад) в Старший Совет был добавлен Советник Службы Здравоохранения, тем самым правительство выделило медицину, как одно из четырех (помимо бытового, военно-промышленного направлений высоких технологий, и образования) важнейших направлений для развития государства (на тот момент). Одной из первых была изучена проблема детской смертности и генетических отклонений, приводящих к инвалидности. Сначала была введена программа предупреждения рождения детей с дефектами развития. Поиск дефектов велся во время беременности и сразу после рождения. Плод, не прошедший проверку, умерщвлялся. Далее с развитием микробиологии и высокопроизводительной компьютерной техники была введена система «присмотров». Её целью было установить генетическую совместимость родителей перед браком, для эффективной борьбы с детской инвалидностью. После введения «присмотров» детская смертность снизилась на 80%, а количество хронических заболеваний на 75%.

Из введения к Биологии 10 класс

Я рассказал сотруднику обо всех ощущениях перед отключкой и о том, что видел в последний момент. Он задал мне еще пару наводящих вопросов, сказал, что скоро должен приехать мой отец и поспешно вышел.

На ум пришла мысль о том, насколько странно всё происходящее. Дело не в Аномалии, а в том, как реагируют Службы Безопасности и Здравоохранения на моё необъяснимое состояние. Ведь по логике меня должны были тщательно изолировать и исследовать уж никак не в обычной городской больнице. Вдруг я, к черту демонов, взорвусь? Никто не мог гарантировать, что такого не случится, и при этом всё проходило так по привычному просто и наивно, будто Службы далеко не впервые работают с гражданами, пережившими контакт. Действительно, очень странно.

Через полчаса в палату по расписанию наведалась научная группа, прибывшая самолетом ночью. Убедившись в стабильности моего состояния, ученые разрешили дежурному удалиться и сказали, что вместо медика назначат сюда студента, немного разгрузив тем самым персонал больницы в это нелегкое время.

Судя по результатам анализов, которые взяли исследователи, мой организм потреблял остатки энергии из еды и постепенно переходил на какой-то другой источник существования. Давление, насыщение крови питательными веществами и кислородом постоянно падало, давно преодолев смертельно опасные значения. Я же чувствовал себя всё лучше с каждым часом и, уверен, что сейчас смог бы пройти тренировку в спортзале без каких-либо проблем. Однако, улучшение состояния не очень помогало мне психически. Раз предсказать поведение Аномалии невозможно, то что говорить обо мне? Сколько времени продлится эта таинственная подпитка? И что со мной будет, когда она прекратится? Эти мысли настолько печалили меня, что я постепенно начал сдаваться депрессии… Мое существование, пока не подкрепленное научно, не имело никакого смысла. Даже если «батарейка» и не выключится в ближайшие годы, что меня ждет? Кто рискнет взять меня на работу таким… неживым? Кроме мыслей о подчинении Службе Безопасности в голову не лезло ничего. Это крах всех моих идей и начинаний. Я больше не хотел говорить с Веллой и не видел смысла знакомиться с дочерью сестры мистера Вергенса.

Аномалия не убила меня, но и будто не оставила в живых.

В палату вновь кто-то осторожно вошел. Решив, что это и есть тот самый студент, я притворился спящим (правда, со стороны я, скорее, выглядел не как спящий, а как бездыханный труп с забинтованной головой). Вошедший уверенно подошел к кровати и сел на стул у изголовья, где недавно был Клорриан. Моей груди коснулась рука. Я вздрогнул и повернулся к гостю.

– Вел… Велла?!

– Да, Марк. Привет, – усталым голосом ответила девушка, – Я уговорила отца оставить меня за дежурного. Вчера с выходным не очень получилось, так что отдохну сегодня.

Я не знал, что ответить на это.

– Ты же не собираешься умирать? – спросила Велла, немного повеселев.

– Нет. Если от меня это полностью зависит.

– Тогда эту смену можно считать отдыхом, – она расслабленно откинулась на спинку стула и вздохнула, – Сильно голова болит?

– Терпимо. Наверное, ударился о камни дороги Эб-Гон. Наш добрый Эб-Гон тоже решил проучить меня. Не похоже это на него.

– Не похоже, согласна. Знаю, тебя наверняка уже десяток раз спрашивали о случившемся в лесу, поэтому я не стану затргивать эту тему. Пока что, – ее тон изменился на требовательный, – Если можешь говорить такую ерунду, значит расскажешь, что с тобой было до вчерашнего похода.

Предчувствуя не самый приятный диалог, я сел.

– Расскажу.

– Ты всегда старался обдумывать всё наперед. Я считала тебя расчётливым, немного чудаковатым, но при этом – самым разумным человеком из всех знакомых… И тут ты звонишь вечером впервые за несколько месяцев и недвусмысленно намекаешь, что хочешь присмотреться. СО МНОЙ! Первые моя мысль: Марк попал в беду. Не знаю, почему, но именно это я чувствовала, – объяснила Велла свое стремление узнать подробности.

– Это не беда.

Я рассказал ей о собеседовании, о том, как выпросил полный оклад…

Велла убрала руку.

– Круто, – от ее холодного тона у меня всё сжалось внутри, – Ты так и сказал, что на подарок именно мне?

– Нет. Директор сервисного центра не стала уточнять.

– Тогда не настолько круто. Однако, к черту демонов, всё еще круто, Марк! Как необдуманно с твоей стороны.

– Знаю. Гектор уже зачитал мне лекцию про безрассудство.

– И… что ты решил делать?

– НЕ ЗНАЮ!.. Теперь не знаю… Я не знаю, доживу ли до завтрашнего дня.

– Извини… Похоже, нужно уточнить этот вопрос. Что ты думал делать, когда узнал, что я не свободна? Есть у тебя кто-нибудь на примете? Мы друзья, и я постараюсь помочь, если всё совсем плохо. Пара девушек, которые могут тебе понравиться, мне знакомы…

– Спасибо… Вчера мне предложили знакомство, но теперь – это не важно.

– Не нужно говорить, что будущее не важно для тебя.

Я опустил голову.

– Эти мысли часто приводят к очень печальным последствиям… Я думала, что ты очень расстроишься, поэтому попросилась сюда. На мне свет не сошелся, да и кто знает, может ты теперь вообще бессмертен. Так что, о чем тебе следует задуматься – это о будущем.

– Бессмертен?! Это вряд ли. Ты сама в это веришь?

– Я думаю, что такое предположение не лишено оснований. Ты пережил встречу с тем, что ни разу не давало осечек раньше.

– Может, мне просто повезло, что встреча с Аномалией произошла в Эб-Гон.

– Может быть. Кто знает? Главное, что ты жив и идешь на поправку. А если тебе так тяжело думать о будущем, то забудь мои слова. Думай о том, что происходит в данный момент. У нас Аномалия телепортируется и атакует без предупреждения, а на севере Вермардия готовится объявить нам войну. Наше будущее под угрозой. Замечательно, правда?

– Ты права, – я кивнул, – Если мое состояние не изменится в худшую сторону, я попробую познакомиться. Надеюсь, Служба не заберет меня на опыты.

Она сдержанно усмехнулась.

– Так-то лучше. Представь, что твое существование зависит от твоего желания. Может, на работу после контакта тебя сразу не возьмут – это, я уверена, будет временно. Если тебе не нужны дыхание и ток крови, то шанс умереть от случайных патологий значительно ниже. Представь себе! Никакого инфаркта, или инсульта.

– Хм… Я не старик, чтобы радоваться этому, – я иронично улыбнулся.

Велла принялась перечислять достоинства моего положения и профессии, в которых я могу реализовать себя, как никто другой. Промышленный ныряльщик, альпинист-спасатель… Я не мог воспринимать эту речь всерьез, но, признаюсь, ей удалось немного отвлечь меня от мрачных мыслей.

Велла положила руку на мое плече.

– Всё будет хорошо, Марк. Ты мой друг. Очень хороший друг. Я переживаю за тебя и так же боюсь неизвестности твоего случая. Не смей падать духом, ясно?! Ты делаешь этим больно всем, кто привязан к тебе.

– Всё будет хорошо, говоришь? Я уже это слышал.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила девушка, ожидая от меня какой-нибудь глупости.

– Ночью перед походом ко мне приходил весьма… необычный мальчик. Он сказал эти слова.

– Приходил специально, чтобы просто сказать тебе? И ты думаешь, что это не случайность?

– Пока не знаю, но интуиция подсказывает… Как ты говорила? Такое предположение не лишено оснований!

– Очень странно.

– Действительно. Такими темпами я скоро начну верить в магию и ведьм на метлах.

Кажется, Велла улыбнулась.

– Это точно не будет на тебя похоже… Кстати, Марк.

– Если хочешь спросить, что я видел, то спешу огорчить: ничего конкретного, кроме большого круглого отверстия в земле. Лесной – это что-то большое, и, возможно, то отверстие – его туннель. Раньше подобных следов он не оставлял. Я не рассмотрел его, потому что либо он полупрозрачен, либо окрашен в очень хороший камуфляж.

– Э-э…Я хотела спросить не это. Ты ответил на мой следующий вопрос.

– Что же тебя интересует?

– Ты вчера говорил, что «пластинка» будет играть. Среагировал как-нибудь Эб-Гон на Аномалию?

– Да. Я ходил как раз для того, чтобы записать «пластинку», и записал…

– Ты говоришь так, будто запечатлел нечто таинственное и зловещее… Так что там было?

– Пластинка заговорила.

Я описал, какими мне запомнились те голоса и на минуту девушка замолчала. Что-то из моего рассказа заставило ее серьезно задуматься.

– Представляю, как жутко было там находиться. Думаешь, эти голоса связаны?

– Они оба точно связаны с Аномалией, а значит и между собой. Правда, друг друга они вряд ли слышат. Что-то подсказывает, будто один из них, который был искажен, принадлежал кому-то, вроде человека.

– Человека?

– Да. Пусть он и говорил странно, но странно по-человечески. Я имею в виду, что за ними чувствуется человеческое сознание. А вот вторая сущность, говорившая моим голосом… Она будто говорила от лица Лесного. Услышав ее, я сразу понял, что происходит нечто очень опасное. К черту демонов, послушать бы запись.

– Диктофон на проверке у Службы?

– Да. Я попробую попросить вернуть его. После обследования записи он вряд ли им понадобится еще. Надеюсь, они не размагнитят ленту.

– Ясно. Пить хочешь? – Велла встала, решив, закончить разговор.

– Пить?

– Да. Простая вода. Мне передали, что ты ни разу не просил воды.

– Не думаю, что это хорошая идея, но попробовать можно. Налей, пожалуйста.

Девушка осторожно подала мне стакан, и я попытался сделать пару глотков, но ничего не вышло. Желудок напрочь отказывался принимать что бы то ни было. Сплюнув воду обратно, я с виноватым видом вернул стакан.

– Точно всё нормально? – уточнила Велла с явным беспокойством.

– Я не знаю. Даже глоток сделать не получается. С пищей точно так же. Я почти привык, но всё равно жутко.

– Ничего не ешь и не пьешь, и идешь на поправку. Чудно.

Девушка прошла к месту дежурного медика. На минуту в палате воцарилась тишина, и я решил спросить то, о чем начал думать, узнав о её присмотре.

– Велл, скажи, согласилась бы ты на присмотр, если бы я…

– Смотрю, сотрясение у тебя серьезнее, чем показалось мне сначала. Зачем ты это спрашиваешь?

– Я хочу знать, насколько оказался глуп. Согласилась бы ты, если бы я спросил раньше?

– Это очень плохой вопрос, Марк. Неужели ты не понимаешь этого?

– Извини. Я сильно привязан к тебе и знаю, что должен отпустить. Но, сделать это очень тяжело. Поэтому я хочу знать. Это всё, что мне нужно знать.

Она тяжело вздохнула и ответила не сразу.

– Это самый неадекватный и разрушительный для нашей дружбы вопрос из всех, что ты мне когда-либо задавал. Ты будто пытаешься проверить мою эмпатию, не будучи уверенным в собственной. Это звучит не просто скверно… Ты подписываешь смертный приговор нашей дружбе.

– Сейчас самое время это сделать. Я же сказал, что должен отпустить тебя. Будь добра, помоги мне с этим. Скажи, что нужно. Мне важно слышать это от тебя.

– Хорошо… – девушка нервно усмехнулась, – Если бы ты спросил у меня год назад, я бы подумала. Очень хорошо подумала… – её раздраженный тон резко сменился на грустный, – Перед тем, как согласиться.

– Прекрасно. Я же попросил помочь! – я ударил кулаком по краю кровати, – Зачем?

– Перед тем, как попросить помощи, ты попросил меня ответить. Ты узнал то единственное, что хотел знать. Жаль только, что правда тебя не радует.

Правда… Значит, я был прав, когда думал, что она тоже что-то чувствует по отношению ко мне. Да, я виноват в том, что долгое время не мог поговорить с ней самостоятельно, но и она не могла не заметить моих многочисленных попыток добиться её расположения, и при этом решила промолчать. Что же это за чувства такие? Чувства, которые помогли бы ей согласиться на присмотр со мной, но которых было недостаточно, чтобы подать мне хотя бы намек. Странно и не похоже это на неё. Велла поступила очень печально. Настолько, что мне стало обидно вспоминать о том, что совсем недавно я её боготворил. Я плохо знал Веллу, и не заметил того, что могло помочь нам обоим. К черту демонов, теперь всё кончено. Мне даже стало жаль её, ведь она не хотела прерывать нашей дружбы и прекрасно понимала, какие ассоциации вызовет у меня своими словами.

В принципе, я сам загнал Веллу в эту ловушку. Ни один из ответов не показал бы девушку с благородной стороны. Стыдно ли мне было за этот вопрос? Да. Но поступать иначе я не хотел. Если упустил шанс, то больше не хотел иметь с ней ничего общего. Мне было мало дружбы с Веллой.

– Хорошо тебе отдохнуть, Велла, – спокойно сказал я и лег на бок.

– И тебе…

До самого вечера мы с Веллой не проронили ни слова. Она лишь несколько раз замерила мне температуру и по приходу научной группы поспешно вышла.

С показателями всё было также. Я должен был быть трупом, но чувствовал себя замечательно. Голова перестала болеть и ученые, посовещавшись между собой, предложили мне снова попробовать открыть глаза. Повязка была такой, что не давала сделать этого добровольно. Я согласился.

– Ну что, пробуйте, Марк, – сказал исследователь и сделал освещение тусклее, – Если боль будет терпимой, перед тем как закрыть глаза, постарайтесь посмотреть на что-нибудь. Нам необходимо знать, сохранилось ли зрение.

– Хорошо. Мне тоже очень хочется узнать это.

Я стиснул зубы до скрежета, готовясь к адской боли. Три, два, один…

Глаза жгло значительно слабее, чем в мою предыдущую попытку. Я повернулся сначала в одну сторону, затем в другую, щурясь от непривычной яркости.

– Вижу!.. Вас здесь трое. На часах… Двадцать семнадцать!

Я зажмурился и закрыл лицо руками.

– Отлично! – сказал ученый, – Судя по тому, что вы смотрели целых несколько секунд, Вам стало намного лучше.

– Так и есть. Вижу всё очень четко. Будто я в хорошо подобранных очках. Голова идет кругом.

– Такие выводы не стоит делать поспешно. Вы не открывали глаза больше суток.

– Вы правы.

– Завтра повторим попытку. А пока выспитесь как следует, Марк.

Велла одела куртку и, попрощавшись с коллегами, вышла на улицу.

– Велла Гаспинс?

Девушка растерянно обернулась и кивнула ожидавшему её незнакомцу. На крыльце отделения «особой терапии» стоял тепло одетый мужчина с типичной для сотрудников Службы фуражкой. Он показал значок и представился.

– Сотрудник Клорриан Биэль. Здравствуйте.

– Здравствуйте, мистер Биэль.

– Я уполномочен расследовать случай контакта, произошедший в Эб-Гон вчера. Вам знаком Марк Лиссебар?

Велла несколько секунд колебалась. Что-то подсказывало ей, что эта встреча не сулит ничего хорошего.

– Да. Он мне знаком.

– Пройдемте за мной.

Девушка с недоверием посмотрела на сотрудника, не стронувшись с места.

– Так как вы несовершеннолетняя, мы предупредили Вашего отца, мистера Генти Гаспинс. Можете позвонить ему и убедиться в этом прямо сейчас. Только быстрее. Нас ждет господин Старший Советник.

– Старший Советник? – уточнила она, вынув телефон для звонка.

– Да. Старший Советник Службы Безопасности. Господин Эйргон.

Осмотревшись по сторонам, девушка набрала отца. Он взял трубку на первом же гудке.

– Велл? Ты идешь домой?

– Собиралась идти, но меня приглашает сотрудник Службы.

– Ясно. Они сказали мне об этом. Кажется, сотрудник Клорриан?

– Да.

– Если что, звони. Я буду на связи.

– Хорошо.

Велла вопросительно посмотрела на сотрудника. Клорриан указал на автомобиль и, пропустив девушку вперед, пошел вслед за ней.

– Мы едем в штаб Службы Безопасности, мисс Гаспинс, – деловито сказал он, садясь за руль, и завел двигатель. Автомобиль тронулся.

«Ну вот… Теперь и меня приплели к этой паранормально-чекнутой истории» – подумала девушка.

Так как Форбен – небольшой город, они прибыли к месту назначения всего через десять минут. У штаба стояли несколько транспортных грузовиков СБ, каждый из которых рассчитан на перевозку взвода экипированных бойцов, пара передвижных радиостанций и радиолокационная станция.

– Рота разведки и рота связи, – объяснил сотрудник, увидев в зеркало, как на технику смотрит девушка, – Они уже размещены в Форбене, многие расквартированы случайным образом. Завтра здесь будет танковая рота и инженерный батальон. Не удивляйтесь, если увидите боевые машины в городе, или бойца у себя дома. Мы готовимся встречать Аномалию. Так долго и близко у какого-либо города она не была никогда. Всё для безопасности, – он серьезно посмотрел на Веллу и вышел из машины, попросив её жестом следовать за собой.

Они поднялись по ступеням и вошли в одно из самых старых строений в городе с узкими окнами и толстыми бетонными стенами, рассчитанными на защиту от бомбардировок.

В прихожей их встретил дежурный сотрудник.

– Клорр, подожди. Советник велел предупредить, когда вы придёте.

– Хорошо, – мистер Биэль повернулся к девушке, – Если нужно, можете удалиться по нужде. Ваш разговор со Старшим Советником может затянуться.

Велла отрицательно мотнула головой и с задумчивым видом повернулась к стенду, на котором был изображен портрет революционера Крогана Истверниса – основоположника нынешнего Динзавийского строя. Последние слова сотрудника удивили её и заставили волноваться ещё сильнее. Множество разных мыслей о том, какую тему затронет Старший Советник при разговоре с ней, не давали девушке покоя. Когда дежурный, наконец, кивнул, разрешая им пройти, она вовсе почувствовала, что начинает дрожать. Как во сне она с подгибающимися коленями проплелась за Клоррианом на второй этаж и зашла в кабинет, напоминающий учебную аудиторию с двумя рядами парт.

У доски, поверх которой вывесили топографическую карту окрестностей Форбена стоял бритый налысо мужчина в парадном костюме боевых частей Службы Б. Услышав, что дверь открылась, он резко повернулся к вошедшим лицом и кивнул. По погонам Велла сразу поняла, что он и есть Старший Советник, вызвавший её.

– Спасибо, Клорриан. На сегодня всё. Свободен.

– Понял, – молодцевато ответил сотрудник и поклонился, после чего заговорил почти шепотом, – Нам всем предстоит трудное задание. Крепитесь Велла. До встречи.

– До свидания, мистер Биэль, – грустно сказала девушка.

Клорриан удалился.

– Присаживайтесь, мисс Гаспинс, – Советник указал на первую парту левого ряда.

Велла послушно подошла к парте. Перед тем, как сесть, она удивленно посмотрела на спящего за соседним столом мальчика. Ему даже выдали подушку…

– Это Дир Корнелл. Он так же участвует в нашей операции, – пояснил господин Эйргон.

Услышав свое имя из уст Советника, Дир вздрогнул и неохотно поднял голову. Несколько секунд он сонливым взглядом изучал прибывшую девушку, после чего вдруг вскочил, показав на нее рукой.

– Дя… дядя Эйргон! Это она!

Велла невольно съежилась, увидев эту по-детски возбужденную реакцию. Она никогда не думала каким-либо образом нарушать закон и знала, что не сделала ничего плохого. Однако, восклицание незнакомого мальчишки всё же заставило её нервничать.

– Хорошо, Дир. Можешь сесть, – с заботой в голосе ответил Старший Советник.

– Что он имеет в виду, господин Старший Советник? – подавив свое волнение, уточнила Велла.

– Он считает, что вы очень важны.

Девушка вновь перевела взгляд на Корнелла. Его странность выражалась не только запоминающейся внешностью и поведением, но и чем-то еще, что Велла чувствовала, но с трудом смогла бы объяснить. Дир однозначно был не тем, кем хотел показаться для окружающих.

– Итак, Велла Гаспинс, я вызвал Вас сюда, потому что Службе требуется помощь в проведении операции по противодействию Аномалии.

Велла сглотнула. Она не могла представить, каким образом может помочь в борьбе с необъяснимым.

– Так как вы будущий медик, Старший Советник Службы Здравоохранения был предупрежден о Вашем участии в операции Службы Безопасности. Если же операция в Форбене затянется, затронув учебное время, мы свяжемся со Старшим Советником Системы Образования. Всё организовано на высшем уровне и Вам не нужно переживать на счет института.

– Ясно, – тихо ответила девушка.

– Теперь ближе к делу. Скажите, Велла, что Вам известно о ситуации с Вермардией?

– За этот год отношения Динзавии с Вермардией обострились. Нам говорили, что Вермардия готовится к войне.

– Верно. Угроза войны реальна, – господин Эйргон прошел к столу преподавателя и медленно опустился на стул, – Однако, скажу, что это угроза существовала всегда. В ответ на развитие наших технологий, Вермардия увеличивала численность своей армии сначала вдвое, а затем и втрое. Такая тенденция сохраняется уже почти сотню лет. Сейчас же Вермардцы наращивают количество и качество своих ПВО, стараясь нивелировать наше превосходство в авиации. Это очень печально. В таких условиях война обещает быть затяжной, а это значит, что погибнут многие тысячи бойцов и гражданских с обеих сторон… Вы представляете, что такое война, мисс Гаспинс?

Велла потупила взгляд.

– Они попытаются уничтожить то, что нам дорого.

– Да. И всё для того, чтобы мы были вынуждены принять их волю, лишившись своей. То, что Вермардцы отказываются от переговоров, означает лишь одно: они жаждут крови. И при этом не боятся, что потеряют свою. Они не ценят жизнь человека. И, кроме как жестокими дикарями, по-другому назвать их за это язык не поворачивается. Нам хотят навязать волю дикари, Велла. Я, как Старший Советник Службы Безопасности обязан не допустить этого. При этом я должен сохранить жизнь своего личного состава. Поэтому я здесь. Поэтому Вы здесь. Операция в Форбене призвана не только устранить опасность Аномалии, но и остановить войну до её начала. Надеюсь, Велла, теперь Вы понимаете, какая ответственность возлагается на нас.

– Да…

– Хорошо. Я рассчитываю на Ваш интеллект и исполнительность… Ваша задача – помочь Марку Лиссебару.

– Помочь Марку? – с облегчением и удивлением переспросила Велла.

– Да. Он – ключ к успеху этой операции, – Советник бросил взгляд в сторону Дира, – То, что он Лиссебар – это хорошо. Я уверен, он справится со своей задачей. Но… судя по тому, что мы выяснили, его задача на порядок сложнее, чем ожидалось с начала. Для того, чтобы сохранить твердость духа, ему необходима опора. Внушительная опора, Велла. Необходимо предоставить Лиссебару все возможные благоприятные условия. Мы поможем Марку, чем сможем, но этого в какой-то момент может оказаться недостаточно. Он очень ценит Вас.

Глаза Веллы округлились.

– Я дала обещание на присмотр! И Марк знает это!

– Можете забыть о своем нынешнем присмотре, как уже забыл Ваш избранник, – строго ответил Советник.

– Что?! – Велла отрицательно покачала головой, не веря услышанному, – Марк хорошо знает меня. Он поймет, что я действую не по своей воле.

– Если поймет – выстроенная нами опора будет неустойчивой. У нас нет выбора, так что предпримите меры. Ваш рейтинг больше сто сорока, используйте творческий подход… Спасите тысячи жизней, Велла Гаспинс. Спасать жизни – ваше призвание, – закончив свою речь, Советник поднялся и подошел к девушке. Он уверенно посмотрел ей в глаза и положил на парту пластиковую карточку со своим личным номером, – Моя задача – обеспечить успешное выполнение этой операции. Если у Вас возникнут трудности, смело обращайтесь.

Дир, спокойно слушавший монолог мистера Эйргона всё это время, также решил подойти к девушке. Советник с удивленным лицом повернулся к нему и хотел спросить, что он хочет, но Корнелл заговорил раньше.

– Всё бу.будет хорошо, Велла!

Велла вздрогнула, услышав слова, которые уже упоминал Марк. Выходит, что Дир и есть тот загадочный мальчишка, навестивший Лиссебара ночью.

– Марк не бутет боядься. Аномалия остановится! – Корнелл многозначно кивнул, после чего резко отвернулся, будто обознался и сказал это по ошибке, – Мне нужно лечь, мистер Эйргон. Можно? Я очень, – его голос стал мрачным, – очень устал…

– Конечно, – ответил Старший Советник и вновь обратился к Велле, – Динзавия нуждается в Вашей помощи и, не сомневайтесь, отблагодарит за службу достойно. Вы свободны.

9:00 (спустя 48 часов после контакта) палата №2 отделения «Особой терапии» больницы г. Форбен

После сна глаза почти не болели. Научные сотрудники сменили мою повязку на простую, которая снималась без посторонней помощи. От четкости голова всё еще шла кругом. Перед контактом мое зрение не было идеальным, а очки, тщательно подобранные для меня, и близко не давали подобного эффекта. Эта странность заинтересовала исследователей. Так как необходимого оборудования в Форбене не было, они пообещали, что придумают, как проверить мое зрение, если оно в самом деле стало лучше.

Я как следует рассмотрел свою метку «удивленного» в зеркале, которую оставляет Аномалия в глазах каждой своей жертвы. Всё было, как написано в газетах. Радужка «выгорела», потеряв свой первоначальный темно-коричневый цвет на кромешно черный. Теперь она выглядела как продолжение зрачка, от чего тот казался жутким и неестественно глубоким. К черту демонов, от собственной метки было трудно оторваться.

Анализы, как и ожидалось, ухудшились. Аппетита и жажды не предвиделось.

Также меня решили взвесить и вновь обнаружили странность. Еще со статей десятилетней давности я знал, что жертвы Аномалии после контакта становятся легче примерно на шесть процентов. Тогда же выяснили, чем «питается» Лесной. Из тел подчистую исчезали сложные белки и другие соединения, при создании которых требуется наибольшие энергозатраты. Таким образом, Аномалия «похищала» многие гормоны, разрушала значительные части клеточных ядер во всех органах и уничтожала нервную систему. Воздействуя через глаза жертвы, она причиняла несовместимые с жизнью повреждения всему телу.

В моем случае вес также снизился, но всего на один килограмм, не учитывая содержимого пищеварительной системы, которая к моменту измерения стала совершенно пустой.

Следующим, кто зашел в палату, был мистер Биэль, который в живую оказался моложе, чем представлялся мне по голосу. Вместе с ним прибыла симпатичная сотрудница. Он представил её, как «специалиста по расшифровке записей». Клорр принес мой телефон и диктофон.

На корпусе телефона, к слову, обнаружили царапину, которую посчитали странной, из-за чего его также изъяли на обследование.

– Царапина, как царапина, если не считать, что она свежая и осталась после контакта с чем-то не слишком твердым. По составу похоже на… кость или зуб, – сказал он, увидев, как я ловко перекрутил аппарат в руке.

– Да, было дело, – я внимательно осмотрел царапину на прочном пластике, – Вот только не помню… Вообще не помню, чтобы Гиберт мог оставить такую.

Сотрудники переглянулись, насторожив меня.

– Что?

– Если вы не помните, то… Позвоните сначала своему другу. Он настойчиво пытался связаться. Постарайтесь опустить то, что узнали за сегодня… и поменьше об Аномалии, – с хитрым видом ответил Клорр и коснулся пальцем лба, словно поправлял очки. Этот его странный жест мне хорошо запомнился.

Я кивнул.

– Гектор, конечно. Я вправду хорошо приложился головой, раз забыл о нем.

Прошло несколько гудков, прежде чем друг взял трубку. Судя по голосу, он был не на шутку встревожен.

– Марк? Марк!!!

– Да, Гектор. Привет, – весело ответил я.

– К черту демонов, Марк! Всё хорошо. Просто отлично. Это в самом деле ты?

– К демону чертов. Не чертей.

– Сомнений нет, брат. Что у вас там происходит? Мне сказали, что Аномалия вдруг телепортировалась в Эб-Гон! Где ты был в это время?

– Значит, ты не знаешь.

– Мне сказали только это. И ты на связь не выходишь. Это просто задница!

– Хорошо. Гектор?

– Говори.

– То, что я сейчас скажу тебе – не будет шуткой.

– Что? Ты говоришь так, будто был там.

– Верно. Я был в Эб-Гон.

Он промолчал, и я рассказал почти всё, что произошло после нашего предыдущего разговора. О том, как встретил его соседа, как прошел к базе исследователей, и о том, что пластинка заговорила по-человечески. Услышав, что Гиберт был удивлен, друг поменялся в голосе.

– Марк, Гиберт погиб? Гиберт умер прямо на поводке у тебя?

– Да. Он так отпрыгнул назад, что чуть не сбил меня с ног. Это было последнее его действие. Почти мгновенная смерть.

– Ясно. И… КАК же ты выкарабкался? – уточнил Гектор, понадеявшись, что этот фантастический рассказ не имеет ничего общего с реальностью.

– Никак.

– В смысле: «никак»?

– Я в больнице, Гектор. И у меня в глазах метка. Метка «удивленного».

– Что? Марк, хочешь сказать, что ТЫ ВИДЕЛ ЕЁ?

– Может, что-то и видел, но всё произошло настолько быстро, что я ничего не успел осознать.

Почти минуту Гектор молчал.

– Как ты, Марк?..

– Сначала не очень. Все думали, что я умер. Но, как слышишь, я совершенно жив. Даже ходить могу и вижу хорошо.

– Это звучит… нереально.

– Понимаю.

– Если я приеду в Форбен и не увижу метки, то дам тебе по шее. Я серьёзно.

– Ты что, уже можешь ехать сюда?!

– Не скоро. Тут еще Служба пускает выборочно. Они настаивают на кремации Невина здесь, в Кортеде.

– Ясно. Если по приезду ты не увидишь моей метки, то я сам дам тебе по шее.

Друг усмехнулся.

– Марк, мне нужно переварить то, что ты рассказал. Этого просто БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!

– Все так думали. А теперь я в больнице. Приезжай как сможешь. К черту демонов, – я улыбнулся.

– К демону чертов, брат. Ты теперь будешь постоянно на связи?

– Постараюсь.

– Отлично. Я свяжусь с тобой, как только мои дела стронутся в сторону возвращения.

– Хорошо.

Гектор закончил разговор.

– Как мило, – сказал Клорр, вызвав улыбку на лице специалиста, – Со стороны не скажешь, что Вам больше двадцати. От силы четырнадцать.

– Завидуете? – ответил я. Сотрудница улыбнулась еще шире.

– Отчасти, – мистер Биэль подал мне диктофон, и вновь «поправил очки», – Нам необходимо кое-что уточнить.

– Вы так и не сказали, что такого с этой царапиной, – я указал на телефон.

– Сейчас всё поймете. Мы включим Вам то, что записал ваш аппарат после предполагаемого контакта, – объяснила специалист.

От слов «записал после контакта» холодок пробежал по моей спине.

– Хорошо, – спокойно ответил я, сдержав радостный порыв, возникший от осознания, что мой поход оказался не таким уж бесполезным. Выходит, у меня получилось сделать первую в истории человечества запись звуков, которые издает Аномалия.

Сотрудница открыла свой кейс, достала ноутбук и небольшого размера громкоговоритель.

– Запись акустического явления Эб-Гон у Вас удалась хорошо. По ней мы предположили, что Аномалия и Эб-Гон в самом деле взаимодействовали между собой, – сказала она, перематывая оцифрованную запись к нужному моменту, – к сожалению, шум, который мог сопровождать Ваше перемещение, не записался.

Я кивнул, увидев, что файл длится всего сорок минут, вместо положенного часа. Диктофон выключился рано.

Опрос начали с места, где заговорила «пластинка». Один из голосов не просто казался похожим на мой, он был неотличим от моего. Думаю, даже Гектор поседел бы, пытаясь различить мою речь, и речь «пластинки». Страшно слышать свой голос со стороны, понимая, что за тебя говорит что-то необъяснимое…

Диктофон также отлично запечатлел и резкую смену шумовой обстановки перед реакцией Гиберта.

Удивительно. Мои чувства и память, к которым я сейчас старался относиться с сомнением, в тот жуткий момент, оказались просто безупречными. Я убеждался в этом буквально каждую секунду прослушивания.

Клорр пометил все мои комментарии к гибели Гиберта, и к моим безумно-яростным крикам в адрес Лесного, после чего на записи послышался звук глухого удара. Это было падение моего тела на дорогу Эб-Гон после контакта. Боясь пропустить малейший шорох, я замер. Всё, что происходило дальше – для меня было тайной.

– Здесь шестнадцать минут тишины, – сказала сотрудница и посмотрела на Клорра, ожидая его разрешения.

– Перемотай, если Марку тут нечего слушать.

Специалист увеличила громкость и передвинула указатель времени примерно на половину. Сначала динамик воспроизводил только отдаленный шелест листвы и шумы самого диктофона, затем к этим звукам добавилось что-то странное. Этот новый шум был ненавязчивым и казался естественным. Будто воздух двигался с постепенным ускорением через небольшую фигурную трубу. Из-за малой громкости трудно было определить, когда именно он начался, но, когда закончился, я сразу заметил. Хотя, после услышанного мне не стало ясно, что такого страшного в этом звуке, холодок всё равно пробежал по спине. Через несколько секунд шум повторился вновь. Он занимал меньше времени, чем предыдущий, и был более высок по частоте. Воздух двигался быстрее?

Сотрудница с улыбкой посмотрела на меня.

– Всё. Догадались, что это?

– Подождите. Дайте подумаю…

– Сейчас будет подсказка, – она еще раз перемотала запись к началу таинственного шума и включила с трехкратной скоростью.

– Что… это… такое?! – я с крайним удивлением посмотрел сначала на Клорра, затем на специалиста, как только звук прекратился.

– Вернее, кто? Ты это хотел сказать, Марк?

– Но это – бред. Просто невозможно, – я отрицательно покачал головой, – Не может живое существо двигаться так быстро под землей. И существовать несколько сотен лет.

– Действительно, – сотрудница закрыла ноутбук и усмехнулась, – Вас удивляет только это? Записанный шум прошел все наши проверки на подлинность. И знаете… даже спящий слон делает цикл вдох-выдох быстрее.

Побледнев, я вновь посмотрел на свой телефон.

– Зуб, говорите.

– Да. Кстати, на твоей походной одежде, в кармане которой и был телефон, не нашли ничего необычного. Она просто была сильно измятой.

– Это существо всё еще там? В Эб-Гон?

– Именно, – Клорр кивнул, – Стоит на месте, но пугающий радиус для наших компаньонов периодически возрастает. Метров на десять-двадцать за раз.

– Ясно. Такое впечатление, будто оно к чему-то готовится.

Сотрудники переглянулись.

– К очередному фокусу? Очень даже возможно. Поэтому Старший Советник Службы Безопасности здесь, в Форбене. Он скоро навестит тебя.

– Старший Советник? – не веря услышанному, уточнил я, – Когда «скоро»?

– Сегодня, – Клорриан поднялся и взял кейс специалиста, – Вместе с господином Лиссебаром и… – он иронично улыбнулся, – одним интересным мальчишкой.

– Мой отец уже приехал?!

Сотрудник кивнул и посмотрел на часы.

– Только что. Не удивляйся, что он первым делом не зашел сюда. Господин Старший ждал его.

– Ясно. И Корнелл, значит, – я невесело улыбнулся.

– Да. До встречи, и удачи тебе, Марк Лиссебар.

Как только сотрудники вышли, я встал и уставился в окно.

– Что происходит? Зачем им нужен мой отец? Похоже, меня и без опытов ждет веселое времяпровождение. К ЧЕРТУ ДЕМОНОВ!

Сделав глубокий вдох перед входом в палату Марка, Велла уверенно схватилась за рукоять двери и замерла, услышав до боли знакомую фразу, которой их исследовательское трио частенько пользовалось. Судя по тону, Лиссебар явно был не в духе. Она приложила ухо к двери, наблюдая за медленно спускающимися по лестнице сотрудниками Службы. После того, как мистер Биэль со своей спутницей скрылись из виду, Велла подождала еще несколько секунд и, убедившись, что в помещении стало тихо, осторожно вошла.

Марк тут же обернулся и очень удивился, увидев, что это мисс Гаспинс. Какое-то время они молчаливо стояли, смотря друг на друга. Под его пристальным взглядом Велла почувствовала, что начинает дрожать, и это чувство было значительно хуже того, что она испытала вчера в управлении Службы.

«Он без маски. Он видит меня. Я не смогу убедить его… Мне конец.» – обреченно подумала девушка.

Вид у Веллы был жуткий. Она смотрела на меня с отчаянием. Моя «метка удивленного», которую девушка увидела в первый раз, была явно здесь ни при чем. Наверняка случилось что-то дурное.

– Привет, Вел, – стараясь выглядеть как можно более добродушным, сказал я, – Что-то случилось?

Вместо того, чтобы ответить, девушка прошла к стулу для дежурного и села, печально опустив голову.

– Ничего. Просто моим планам пришел конец.

– Просто?.. Тебя не могли исключить из института.

– Институт здесь ни при чем. Не нужно гадать. Моему присмотру не суждено состояться.

Услышав, что дело касается присмотра, я нахмурился и сменил тон с добродушного на холодный.

– Ты пришла сюда за утешением, или потому что считаешь, что я причастен к этому?

– Нет. Я пришла не поэтому.

– Не вижу смысла продолжать конструктивный диалог, пока ты не расскажешь, в чем дело.

– Ты заставил меня вспомнить… Вспомнить о настоящей дружбе. Я поступила отвратительно, – она подняла голову и уверенно посмотрела мне в глаза.

– Брось, все совершают ошибки. Если ты пришла извиняться, то можешь даже не начинать. Мне сейчас не до этого. К тому же, раз я тебя «отпустил», то и злиться мне не на что, – я отвернулся к окну, раздумывая над тем, как вести себя, если она вдруг начнет плакать.

Проигнорировав мои слова, она продолжила, иногда всхлипывая.

– Своим необдуманным поведением я дала тебе надежду. Я знала, что нравлюсь тебе и не стала противиться, потому что тоже что-то чувствовала. Но это не оправдывает меня, – сказала она то, о чем раздумывал вчера я, – Смертоносная сущность в лесу более гуманна, чем я. Пора мне нести ответственность за свои поступки. Скажи, что я должна сделать, чтобы заслужить твое доверие? – Велла закрыла лицо руками.

– Зачем тебе мое доверие? – я догадывался, в чем дело, но желание услышать всё из её уст было сильным. К тому же она вела себя слишком драматично, и это вызывало у меня некие подозрения.

– После вчерашнего я не могла прийти в себя. С каждым часом мне становилось всё хуже. Я решила рассказать об этом тому, кому пообещала присмотр, и он… Он отвернулся от меня. Он сказал, что не видит смысла продолжать, если я не могу справиться с тем, о чем должна была забыть. Мне нужно твое доверие, потому что мне нужен ты, – она с надеждой посмотрела на меня.

– Отвернулся? Либо у тебя дурной вкус, либо это неправда.

– Я ошиблась с ним, Марк. Ошиблась на счет тебя. Я больше не хочу совершать ошибок. Они чудовищны.

Я вздрогнул, увидев, как по еще щекам потекли слезы. Впервые она плакала при мне. Глядя на это зрелище, я не мог остаться равнодушным. Какие бы обидные мысли ни заставили меня отстраниться от неё до этого момента, все они были смыты.

К черту демонов, что же ты со мной делаешь, Велла?

– Хорошо, – я по привычке вздохнул, – Ты сказала, что тебе нужен я?

– Да… Я согласна на присмотр с тобой, – ее губы задрожали, – Если наш присмотр не состоится, я не знаю, как смогу жить дальше.

Я молча подошел к кровати и сел на расстоянии вытянутой руки от Веллы.

– Ясно. Мне нужно подумать, Велл, – она кивнула, вытерев слезы рукавом, – Я не представляю, что ожидает меня. Я не властен над своей судьбой. Сегодня ко мне должен зайти Старший Советник Службы Безопасности. И, наверняка не для того, чтобы попить со мной чаю и спросить, как у меня дела. Что-то намечается… И, пока не узнаю, что именно, не смогу тебе ничего обещать. Извини.

– Да, я понимаю… – она вновь кивнула и посмотрела мне в глаза, – Просто скажи, стоит ли мне ждать. Если да, то я готова ждать сколько угодно… Заслуживаю ли я твоего снисхождения?

Снисхождения… После этого слова мне стало жутко. Я не мог поверить, что мои вчерашние слова так сильно повлияли на неё.

Вместе с обидой начали таять и все сомнения на счет девушки. Я не успел «отпустить» Веллу окончательно и вряд ли бы сумел когда-нибудь, поэтому слышать от неё подобное было очень приятно. Если всё, что она сказала – правда, то Велла просто невероятно ценит меня. На фоне этого, мои недавние сомнительные чувства, от которых я почти без проблем отстранился, выглядели просто ничтожно жалкими, от чего мне стало чертовски стыдно.

Однако, чем более красиво для меня это звучало, тем более тревожно становилось. За большой, и с таким рвением выдаваемой ложью могла скрываться опасная правда. Какой бы смертоносной для человека не была Аномалия, она всё еще оставалась менее опасной, чем другой человек. Если от Сущности можно скрыться, то с людьми приходится жить рядом. Хотя в нашей стране практически не осталось преступности, об этом всё равно говорят в школах, приводя в пример «отставшие страны», где в большом городе человек не может выйти на улицу ночью без страха быть ограбленным. К сожалению, человеку можно причинить страшный вред не только увечьями и похищением ценностей.

Кто бы мог шантажировать Веллу? Хм… С одной стороны, мотив странный и Велла, при должной сноровке могла обратиться в Службу Безопасности, которая сейчас повсюду в Форбене. С другой… Служба. Если кто и мог безвозмездно надавить на нее – так это СБ. Они знали очень многое, и наши с Веллой дружественные отношения вряд ли исключение. К черту демонов, становится жутковато, если продолжать думать. Они могли шантажировать девушку, чтобы в итоге шантажировать меня, чтобы я сделал то, что необходимо им. А что им необходимо?.. Нет, всё это звучит неправдоподобно. Служба Безопасности слишком серьёзная структура, чтобы заниматься чем-то настолько странным.

В любом случае, мне стоило посоветоваться с Гектором и отцом.

– Марк? – испуганно окликнула меня девушка, решив, что со мной что-то происходит.

– Да, я здесь, – я улыбнулся ей, – Я тоже буду ждать.

Услышав это, Велла сначала замерла с недоверчивым выражением лица, затем бросилась ко мне и обняла.

Что ж, если Гектор не приедет в ближайшее время, надеюсь, мне удастся поговорить с отцом наедине. А пока… пусть будет, что будет.

Через пару часов после ухода Веллы в палату вновь вошла исследовательская группа в полном составе. С помощью измерительных приборов они тщательно осмотрели помещение от пола до потолка, затем зафиксировали радиационный фон около меня.

– Это ведь не погрешность, верно? – руководитель группы постучал пальцем по прибору.

Ко мне поднесли другой такой же измеритель ионизирующего излучения.

– Верно, – ответил он на свой вопрос и посмотрел на меня с удивленно приподнятой бровью, – Марк?

– Со мной всё хорошо. Я больше не нуждаюсь в защитной маске. Ни голова, ни глаза больше не болят.

Я встал по жесту ученого и прошел к весам.

– Марк?! – на этот раз встревоженно спросил руководитель, показывая на новое значение массы, – Неужели ничего?

Мой вес возрос почти на десять килограммов за несколько часов. Изумленно глядя на циферблат, я несколько раз слез с прибора и встал обратно. Результат остался прежним.

– Ничего такого не чувствую, – тихо сказал я.

После меня решил взвеситься один из исследователей. Увидев свой показатель, он одобрительно кивнул.

– Похоже, и это не погрешность.

– Пусть принесут сюда еще весы, – старший повернулся к коллеге, – Необходим постоянный мониторинг. Не отрывай глаз с прибора. Иначе безопасных условий для господина Эйргона не предоставить, – он поднял голос, обращаясь ко всем, – Следующий сбор через час в защитных костюмах! Всем ясно?

– Вы сказали «мониторинг»? – осторожно уточнил я. Научные сотрудники уставились на меня, – Если речь о наблюдении за весом, я могу делать это самостоятельно.

– Это исключено. Постарайтесь больше не вставать с кровати без особой надобности. Это может быть опасно для окружающих.

– Хорошо, – с досадой ответил я и послушно сел на кровать, – А господин Старший Советник скоро придет?

– Да. Если Вы к тому времени не станете радиоактивным.

Исследователи вышли из палаты. Через несколько минут один из них вернулся в современном защитном костюме и с более продвинутым дозиметром, а следом за ним в помещение занесли еще одни весы. Как и ожидалось, предыдущие замеры не были ошибочными…

Старший Совет в настоящий момент представляет собой семь Старших Советников, выбранных на один год из каждого Совета (Совет Службы Безопасности, Совет Службы Здравоохранения, Совет Системы Образования, Совет Промышленности и Энергетики, Совет Экономики, Совет Гражданской Инфраструктуры и, недавно образованный Совет Информационных и Космических технологий). По истечению срока занимаемой должности, Старший Советник, не имеющий необходимой поддержки среди граждан, сменяется другим членом из Совета. При наборе необходимого процента голосов, переизбранный Старший Советник может занимать свою должность только два года подряд.

Из учебника по Гражданскому Праву 8 класс

Отец тихо открыл дверь и замер, уставившись на меня. На нем был надет войсковой защитный комплект, а лицо прикрывали респиратор с очками. Если бы он не заговорил, я вряд ли сразу понял, что это он.

– Марк, ты слышишь меня?

Я кивнул.

– Конечно, па. Привет.

Он хотел подойти ко мне, но ученый с дозиметром показал жестом, что ближе нельзя.

– Здравствуй, Марк, – официальным тоном поприветствовал меня папа, – Меня задержал Старший Советник Службы.

– Да, я слышал об этом.

– Жаль, нет времени полноценно поговорить… Скажи, ты предусмотрел всё, что мог? Почему это… – он осекся, обратив внимание на мою «метку удивленного», – произошло?

– Скорее предусмотрел, чем нет. Меня бы спас лишь отказ от похода. Аномалия дала о себе знать слишком поздно. У нас с Гибертом не было никаких шансов.

– Ясно, – отец грустно вздохнул, – Мне сказали, ты ничего не ел и не пил с тех пор, как попал в больницу. Это правда?

– Да. Я не хочу пить и даже дышать. А мое сердце всё еще стоит и, – я приложил руку к груди, – Я начинаю привыкать. За сегодня я стал тяжелее на десять килограммов и не чувствую ничего. Мне просто всё лучше и лучше с каждым часом.

– А твои глаза? – он не мог оторваться от них.

– Вижу отлично. Лучше, чем до контакта. Если всё так и останется, то очки мне больше не понадобятся. Совсем.

– Вот как… Значит, Аномалия модифицировала тебя?

– Если это так можно назвать, – я иронично усмехнулся, – Пока что моя суперспособность – это набирать вес немыслимыми темпами, ничего не употребляя в пищу.

Судя по его глазам, он улыбнулся.

– Я рад, что ты в хорошем расположении духа… Сейчас сюда придет мистер Эйргон, и ты, наверное, догадываешься, что он не здоровьем твоим поинтересоваться намерен.

– Да, – я кивнул.

– Знай: то, что он скажет, может тебе, кхм… весьма не понравиться. Так вышло, что твоя судьба сейчас в его руках.

– В руках Службы? С чего бы это?

– Ты зачислен в состав Службы на время проведения спецоперации в Форбене. Примерно так. Держись. А я буду держаться с тобой здесь, рядом.

– Па, ты говоришь так, будто они задумали нечто неадекватное. Я знаю, что у нас собрали целый батальон бойцов Службы, но, что еще за «спецоперация»?

– Не знаю как, но они намерены взаимодействовать с Аномалией.

– ЧТО?! Они даже не могут отследить её перемещений, о каком взаимодействии речь?

– Сказал же, что не знаю. Думаю, они нашли способ уничтожить её. Ведь, по сути – это наипростейший способ взаимодействия.

– Надеюсь, что так и есть.

В палату вошли двое мужчин. Один из них, так же, как и отец, был одет в защитный комплект, а на втором красовался костюм замкнутой системы дыхания, который вживую я видел впервые.

– Восемьдесят пять, – отрапортовал дежурный исследователь, узнав руководителя группы в продвинутом скафандре.

– Видите? Мы считаем, что нас ожидает тенденция к росту темпа изменений.

– К росту? – удивленно уточнил человек в комплекте.

– Да. До сегодняшней ночи постараемся спрогнозировать, насколько быстро будут увеличиваться его масса и радиационный фон в перспективе.

– Ясно. Думаете, Марк может стать опасным?

– Этого нельзя исключать. За десять минут его излучение возросло на несколько микрорентген в час. Тенденция очень печальная, как понимаете. Без учета увеличения скорости изменений нам необходимо вывезти Лиссебара в безопасное место уже завтра.

– Я Вас понял. Сообщите, как узнаете более конкретные данные, и то, сколько у нас есть времени. Можете быть свободны, – говоривший повернулся к ученому, следившему за фоном, – И вы тоже.

– Он здесь для Вашей безопасности, господин Эйргон, – ответил руководитель и показал жестом, что этого делать не следует.

– В таком случае, несите сюда два экземпляра формы номер шесть. И быстрее.

– Это ведь неразглашение? – спросил наблюдающий, поднявшись со стула дежурного.

– Именно.

Ученые кивнули друг другу и старший из группы быстро вышел.

Теперь господин Эйргон, который, насколько я помню, ныне является Старшим Советником Службы Безопасности, обратил свое внимание на меня. Я поклонился ему, и он ответил взаимностью.

– Добрый вечер, Марк Лиссебар. Я Старший Советник Службы Безопасности, Тенри Эйргон.

– Здравствуйте.

Советник замолчал, пока ученому в палате не принесли необходимую форму. Исследователь расписался и передал лист господину Эйргону. Второй экземпляр передали мне. В ответ на мой вопросительный взгляд отец лишь кивнул. Я расписался.

– Хорошо, – Советник так же поставил свою подпись, и заговорил издалека, – Скажи, Марк, что ты знаешь, о ситуации между Динзавией и Вермардией?

– Конфликтная ситуация. Вермардия не намерена дипломатически уступать Боун-Бэй.

– Верно. Возврат региона Боун-Бэй Динзавии – не только инициатива самой Динзавии, но и жителей Боун-Бэй. Этнографически и исторически – население этого региона можно и нужно считать динзавийцами. Ваш друг, Берниссон, ведь оттуда родом?

Я нахмурился, СБ вновь упомянула моего друга и звучало это еще более настораживающе.

– Да. Он приехал из Боун-Бэй.

– Гектор Берниссон и другие выходцы из Боун-Бэй своим безупречным поведением напоминают нам о том, что, несмотря на столь длительное подчинение Вермардии, этот регион остался Динзавией по сути. Отказываясь от дипломатического решения конфликта, Вермардия ущемляет наших будущих граждан. Я не говорю о мерах пресечения, которые оппонент использует против наиболее активных жителей, высказавшихся за присоединение к своему историческому государству. Это бесчеловечно. Они действуют, как дикари, обезумевшие от близости войны, которую пытались навязать Динзавии последние несколько сотен лет.

Я промолчал, не зная, что ответить на эту странную речь с оскорблением Вермардии. Безусловно, насчет истории он был прав, но я не понимал, к чему поднимать эту тему сейчас. Какое Вермардия имеет отношение к Аномалии? Они страдали от её террора так же, как и мы.

– Кроме того, Вермардия, вместе с отказом возврата Боун-Бэй, требует с Динзавии колоссальной компенсации за экономические потери, в следствии забастовок в регионе.

– Боун-Бэй бастует, потому что хочет присоединиться к Динзавии? – уточнил я.

– Да. Забастовки начались две недели назад, после того как нескольких активистов приговорили к расстрелу.

– Их расстреляли?! – я повернулся к отцу. Он опечаленно смотрел в окно, будто речь Советника его совершенно не тронула. Похоже, папу расстраивало то, о чем заговорит мистер Эйргон дальше. Я сосредоточился, восприняв это, как подсказку.

– Последние события дают нам понять, что войны не избежать. Вермардия создала все условия для возникновения бескомпромиссного конфликта.

– На нашей стороне…

– Технологии? – прервал меня Советник, – Да, наша авиация не имеет равных в мире, но она не неуязвима. Вермардцам это тоже известно. Количество их ПВО последнего поколения возросло в несколько раз. Сухопутные силы Вермардии превосходят наши численно минимум в два с половиной раза. Они идут на конфликт, потому что не боятся. Война будет затяжной, погибнут десятки тысяч солдат и мирных жителей с обоих сторон. Я, как Старший Советник Службы Безопасности обязан не допустить гибели граждан Динзавии. И я пришел сюда, чтобы просить помощи спасти жизни соотечественников.

Я с крайним удивлением уставился на мистера Эйргона.

– Господин Старший Советник, я не представляю, каким образом могу быть настолько полезен на войне.

– У нас есть два способа закончить войну победой без потерь. Первый – применить ядерное оружие.

Я вздрогнул, представив последствия ядерной бомбежки.

– Так мы быстро убедим Вермардию вернуться к дипломатии уже на наших условиях. Проблема этого способа: мы можем усугубить и без того скверную политическую обстановку, что только увеличит вероятность вмешательства других стран в поддержку Вермардии. Вариант рабочий против Вермардии, но сомнительный в целом.

– Раз я никак не причастен к ядерному оружию, значит, второй вариант как-то связан со мной?

Советник кивнул.

– Второй вариант очень сложен в исполнении, но гораздо более гуманен. Вермардии придется идти на переговоры, если мы сможем предоставить доказательства того, что Аномалия подчинится нам. Смертоносная сила в наших руках охладит их пыл.

– Возможно, это так, – сорвался я, – Но как… КАК я, который чуть не лишился жизни, даже не увидев её, должен помочь с этим?

Господин Эйргон нахмурился, но не стал отвечать сразу, лишь посмотрев на часы. Отец повернулся ко мне с осуждающим видом.

В дверь постучались.

– Входите, – спокойно сказал Старший Советник.

Судя по тому, как нелепо на вошедшем смотрелся войсковой комплект, он был не просто малого роста, но и худощав, будто ребенок. Поправив очки, гость подошел к Советнику и принялся с интересом разглядывать меня.

– Марк ко…готов? Марк здоров?! – по первому же слову я понял, кто передо-мной. Дир резко повернулся к мистеру Эйргону и дернул его за рукав, словно тот был его отцом, – Марк здоров, мистер Эйргон?

– Да. Он в порядке.

– Если Мард з…здоров, то он готов! Время ожидания приме…принесет смерть.

– К чему готов, господин Эйргон?

– Марк, спокойнее! – вмешался отец.

Дир не унимаясь, снова дернул Старшего Советника за рукав.

– Мистер Эйргон, пожалуйста.

– Марк, как ты уже заметил, этот мальчик очень необычен. Дир сумел пройти мимо Аномалии, когда она приблизилась к Моур-Бэй, и без средств навигации преодолел восемьдесят семь километров Горденского леса, чтобы найти тебя. Нам остается только признать, что наука здесь бессильна, как и в случае с самой Аномалией. Если мы не попытаемся, нас ждет война.

Наслушавшись этого безумия, я повернулся к отцу. Он лишь обреченно кивнул.

– МИСТЕР ЭРГОН, ОПАСНОСТЬ! Пожалуйста. Я пришел сюда, чтобы боль…больше никто не умер!

– Я слышу тебя, Дир.

– Но не делаете! Пожалуйста!

– Что от меня требуется? – не отрывая своего осуждающего взгляда от Дира, спросил я.

– Эб-Гон, – тихо ответил Советник. Отец вздрогнул, будто его поразило током, – Тебе необходимо вновь вступить в контакт.

– Значит ты забираешь у меня сына, Тенри?! – сказал отец таким тоном, что холодок пробежал по моей спине.

– Он выжил и будет жить, Дэрилл. Марк набрал массу, которая по расчетам ученых, является не чем иным, как энергией в чистом виде. Аномалия…

– Возьмет эту «энергию»? – иронично перебил Советника отец.

– Если всё верно, то он просто…

– ПРОСТО! – папа кивнул и показал жестом, чтобы мистер Эйргон не говорил, – Если что-то будет не верно, и мой единственный сын просто погибнет, господин Тенри, я приложу все усилия, чтобы сравнять с землей то, что вы строили с моей помощью.

– Если операция провалится, Динзавию ждет печальное будущее… Я запомнил твои слова, Дэрилл.

– Всё будет хорошо! – вмешался Корнелл, – Малк не доржен бояться!.. Мистер Эйргон, пожалуйста, – он еще раз дернул его за рукав, – Время – опасность.

Дэрилл и мистер Эйргон молчаливо пересеклись взглядами, полными ненависти, после чего Советник повернулся к выходу и, схватив Дира за воротник, громко произнес:

– Через пятнадцать минут тебе принесут снаряжение Службы Безопасности. Укажи сотрудникам всё, что потребуется для посещения Эб-Гон помимо стандартной экипировки. Марк Лиссебар, готовность тридцать минут, ясно?

Я сглотнул и ответил дрожащим голосом:

– Ясно.

– Динзавии требуется твоя помощь. Постарайся сделать всё, что от тебя зависит.

Господин Эйргон и Корнелл вышли из палаты.

Глава 3

Дежурный сидел с широко открытыми глазами, боясь шевельнуться. Еще бы… после диалога, произошедшего между отцом и Старшим Советником, мне самому стало не по себе. Они говорили совершенно не по-динзавийски. Выходит, о папе я очень многого не знаю. Он называл Старшего Советника по имени, да еще и угрожал ему…

– Па, ты говорил со Старшим Советником так, будто… – попытался уточнить я, забыв о присутствии постороннего в палате. Отец прервал меня.

– Я отвечу на твои вопросы, когда вернешься.

– Но… может стоит…

– Я не стану просить прощения за сказанное, пока не увижу тебя живым после посещения Горденского леса. Лучше подумай, как сделать так, чтобы им хватило одного твоего похода в Эб-Гон. Очень надеюсь, что господин Эйргон прав, и теория исследователей реалистична.

– У меня нет идей, как вступить в контакт с Аномалией и при этом не умереть. Дир говорит «не бояться», значит ли это, что мне нужно просто пойти и «удивиться»? Не слишком похоже на план по спасению Динзавии, одобренный самим Советником. Что мне делать?

– Никто не знает, Марк. Поэтому не торопись. Если Аномалия вправду живая, она может воспринять твою излишнюю самоуверенность, как угрозу и…

– Я умру на этот раз по-настоящему?

Он серьёзно посмотрел мне в глаза и медленно кивнул.

– Да. Постарайся не вызывать у неё каких-либо опасных для себя подозрений.

– Надеюсь она достаточно глупа, чтобы не заметить странности в том, что я иду к ней, игнорируя все признаки её присутствия… Иду, потому что так сказал мальчишка из детдома.

– Спокойнее. Сегодня всё станет на свои места. Возможно, Эйргон знает о нем что-то еще. Что-то, что придает ему уверенности в подобной авантюре. А по поводу странности – люди никогда не чуяли Аномалию. Твой приход в лес не должен насторожить её. Под излишней самоуверенностью я подразумевал дальнейшие действия.

– Я понял… Мне нужно как-то отвлечься от мыслей о гибели. Как бы сказал Гектор? Моя цель – разгадать величайшую тайну в истории человечества! И это не просто любительская затея, а организованная самой Службой Спецоперация. Да о таком можно только мечтать!

– Оптимисты в твоей ситуации вряд ли проживут долго. Действуй обдуманно. Оценивай обстановку, ищи наилучшие возможные варианты дальнейшего поведения. В общем, осторожно импровизируй, исходя от ситуации.

Я усмехнулся.

– У меня вряд ли будет время заниматься оцениванием обстановки, когда оно будет близко.

– Тогда постарайся прислушаться к своей интуиции. Главное – не паникуй. И поменьше думай о том, что именно Эб-Гон спас тебе жизнь. Сосредоточься на желании жить.

– Думаешь, меня спасло «желание жить»?

– Я всего лишь предположил.

– Лучше я буду злиться на нее. После гибели Гиберта – это одно из основных моих чувств.

– Тогда злись так сильно, насколько это возможно… – он задумчиво опустил взгляд.

Бойцы с моей экипировкой прибыли меньше, чем через пятнадцать минут, и вошли без стука, прервав наш диалог. Что ж, пожалуй, до грядущего контакта мне не суждено поговорить с отцом о поведении Веллы. То, как она поменяла свою позицию, теперь уже не казалось таким странным.

Мне выдали берцы, белье, костюм из кителя и штанов камуфляжного цвета, фуражку, защитные очки, перчатки, костюм ветро-влагозащиты, пару раций, одна из которых была специально разработанной аналоговой версией для работы в Эб-Гон, дозиметр, ручной фонарь, увеличительное зеркало с рукояткой, которое по расчётам сотрудников могло помочь мне не «пропасть» (так они назвали мой возможный повторный контакт) раньше времени. От противогаза и респиратора я решительно отказался, так как вообще не дышал. Из своих вещей взял только прошедший боевое крещение катушечный диктофон.

Несмотря на отсутствующий аппетит, в мой рюкзак положили пару высококалорийных батончиков и флягу с водой.

Из оружия выдали только тактический нож. Вряд ли Аномалия, будь она разумна, воспримет винтовку, как средство для ведения диалога. К тому же мне самому так было спокойнее.

Отец молчаливо наблюдал за приготовлениями. Он заговорил, только когда я повернулся к нему лицом, демонстрируя надетый китель.

– Никогда не хотел видеть тебя в таком виде, сынок, – Дэрилл покачал головой и еще раз осмотрел меня с головы до ног.

Я подождал, пока сотрудник застегнет рукав ветрозащиты и ответил:

– Возможно, мы видимся в последний раз. Ты хочешь поговорить о том, как скверно я выгляжу?.. Или о том, насколько несправедливо происходящее?

Отец нахмурился, а сотрудники переглянулись, закончив с моей экипировкой. Я продолжил:

– Это случайность. На моем месте мог оказаться любой, и они не знали, к кому пойдет мальчишка.

– Ты прав – это случайность. Я не сумел уберечь тебя от этой случайности, – он грустно вздохнул.

– Что ты такое говоришь? – я осмотрел свою форму Службы Б. и перевел взгляд на отца, – От случайности невозможно уберечь, на то она случайность. Звучит абсурдно.

Папа кивнул.

– Слушай, но думай. Если Аномалию получится понять, то она будет перед тобой.

Отец не просто так перевел тему. Он употребил пословицу, которую ранее я слышал только от него самого. «Не тот страшен, кто пред тобой, но тот, кто поддерживает тебя со спины» – примерно так. Следовательно, Аномалия для меня будет чем-то очевидным, а то, что поддерживает… Служба и, быть может, даже Велла, – вот, чего следует опасаться на самом деле. Отец использовал пословицу, чтобы скрыть смысл сказанного от присутствующих. К черту демонов, если я думал над вмешательством СБ в происходящее со скептицизмом, то он всерьёз считал их «приспешниками зла», для которых нет ничего святого. Стало понятно, от какой «случайности» он мог меня уберечь…

Надеюсь, у отца был весьма серьезный повод, чтобы усомниться в благородности намерений самой Службы Безопасности во главе с господином Эйргоном. Опасность, которая ожидает меня вне леса, беспокоила его не меньше, чем то, что обитает в лесу.

Я повернулся к сотрудникам, на лицах которых даже за очками и маской было видно крайнее удивление, и доброжелательно сказал:

– Извините. Эта форма на самом деле выглядит хорошо…

– Ничего страшного. Мы не держим обиду, если наш костюм кому-то не нравится, – ответил первый, не дав мне закончить мысль, второй кивнул.

Не веря в то, что они совсем не поняли, о чем был наш диалог, я с недоверчивым видом посмотрел на отца. Он лишь нахмурился и отвернулся в сторону окна.

Дежурный исследователь подошел ко мне и замерил излучение, после чего провел к весам.

– Сто пять килограмм и семьдесят четыре микрорентгена в час, – зачем-то сказал он в слух, хотя показания видел и я, и отец, – Времени на разговоры у Вас не остается, Марк Лиссебар.

По пути на улицу, единственный, кого мы встретили – был медицинский работник в регистратуре. Больница будто опустела. Я сглотнул, вспомнив, как исследователь предупреждал Старшего Советника СБ о моей будущей опасности для окружающих.

В голове один за другим стали появляться фантастически-кровожадные образы с элементами расчленения и последующими опытами над еще живыми частями, после того как ученые признают меня «безнадежно опасным». К черту демонов, поход на смерть к Лесному на их фоне выглядел весьма гуманным. А после слов отца, я больше не мог быть уверен, что какой-нибудь из этих чудовищных сюжетов невозможен в условиях Динзавии.

У выхода из больницы нас уже ожидал бронетранспортер. В паре шагов от машины господин Эйргон что-то серьёзно говорил двоим сотрудникам Службы Б. с винтовками «на плече». Мистер Биэль, увидев, что мы вышли, окликнул Советника.

Вне помещений всё вокруг казалось странно большим и далеким. Я остановился, стараясь привыкнуть к тому, что вижу. Возможно, так на меня подействовало длительное пребывание в палате, или, быть может, дело в моем обостренном зрении. Так или иначе, насладиться уличным воздухом и большим пространством мне не дали. Увидев суровый взгляд Старшего Советника на себе, я тут же продолжил идти.

Мистер Биэль отворил десантную дверь транспорта и добродушно сказал:

– Входите, господа Лиссебары.

Старший Советник отдал какую-то команду сотрудникам с оружием, после чего присоединился к нам. Дверь тут же захлопнулась, и машина тронулась.

– Значит так, – заговорил Советник, – Обстановка следующая: Аномалия сдвинулась на пару десятков метров в сторону города. Как и последние двое суток, её поведение спрогнозировать не удается. Ты пойдешь к Эб-Гон один, Марк. Мы сможем прикрыть тебя только до Горденского леса. Помни это, и не забывай, что Аномалия способна передвигаться очень быстро. Бег – не спасение. Если начнет сближаться – ищи укрытие. Возможно, это единственный способ не «пропасть» сразу.

– Ясно.

– Теперь о задаче. Твоя цель на данный момент – сбор информации. Мы подготовили камеры и другие записывающие устройства. Необходимо установить их и подключить к питающей сети в здании, которое соорудили для исследовательской миссии Эб-Гон. Также средствами наблюдения снабдят и тебя. Старайся записать всё. Ясно?

Я кивнул.

– Отвечать старшему нужно голосом, – тихо подсказал Клорриан, заметив, что я нарушаю правила устава Службы, в которую с сегодняшнего дня вписан.

– Ясно. В том здании есть действующая линия?

– Есть. Коммутацию не обслуживали пару лет, так что могут возникнуть небольшие трудности. На такой случай получишь набор инструмента. Справишься?

– Если есть схема, то почему нет.

– Хорошо. Схему найдём, – Старший Советник сказал по рации, чтобы немедленно нашли необходимую документацию, и продолжил, – Есть вероятность, что ты сможешь запечатлеть Аномалию, даже если она разумна. Постарайся действовать хитро.

– Звучит неплохо, – тихо ответил я и посмотрел на отца.

Он будто вообще не слушал, что говорит Советник. Мой осторожный толчок вернул его к реальности. Отвлекшись от задумчивого разглядывания борта напротив себя, он неискренне улыбнулся.

– Разрешите уточнить насчет контакта, – обратился я к Старшему Советнику.

– Слушаю.

– Мне стараться не пропадать, как можно дольше, или в этом нет смысла?

– Будь осторожен. Если трактовать слова Корнелла буквально, то сегодня ты не сумеешь избежать встречи. Прими это к сведению.

Не сумею избежать… Слышать подобное от Старшего Советника СБ было страшно.

Через пару минут транспорт остановился у позиций Службы. Советник кивнул, и мы вышли.

Подготовка обороны Форбена шла полным ходом. В сотне метров от крайних домов при помощи спецтехники сотрудники Гражданской Инфраструктуры копали глубокую и узкую траншею, которая, судя по всему, вскоре должна будет описать дугу вокруг города со стороны леса. В готовое углубление устанавливали железобетонные плиты. Строители выстраивали нечто вроде подземного забора… чтобы преградить путь Аномалии!

Перед и за траншеей бойцы Службы Безопасности сооружали укрепления. Еще на пару сотен метров ближе к лесу я разглядел небольшие клетки. Кто находился в них, отсюда не было видно. От клеток до самого Горденского леса поле было полностью убрано. Там, где пару дней назад колосились заросли пшеницы выше человеческого роста, теперь виднелась голая земля. Иногда поражаешься тому, сколько могут сделать люди сообща…

Заметив Старшего Советника, один из сотрудников СБ с погонами майора быстро подошел к нам.

– Господин Старший Советник, разрешите доложить!

– Слушаю.

– Укрытия готовы почти наполовину. С таким темпом мы закончим меньше, чем за сорок часов.

– Хорошо. Что по Лесному?

– Никаких изменений с момента последнего доклада. Аномалия стоит в Эб-Гон. Патрули улавливают её присутствие у опушки леса. Животные в клетках беспокойства не проявляют.

– Хорошо. Патрулю номер один боевую готовность, – Советник повернулся ко мне, – Следуй за майором Уильни. Патруль номер один проверит твое снаряжение и проведет к исходной позиции. Твое задание начнется там.

Я кивнул и посмотрел в глаза отцу. В них не было ни грусти, ни злобы. Кажется, он принял происходящее, как должное и безмолвно желал мне удачи. Таким я его еще не видел никогда.

– Увидимся, – уверенно сказал я.

– Да, Марк. Конечно. Увидимся, – он поклонился по-динзавийски.

Несколько минут я молчаливо следовал за майором Уильни и с сочувствием наблюдал за работой бойцов, чей возраст почти не отличался от моего. Их форма была мокрой из-за обильного пота, а лица почернели от пыли. Им предстояло еще сорок часов монотонного труда…

По мере приближения к клеткам, в первой из них я разглядел свинью, в следующей был кролик, далее вообще сидела черная птица, похожая на ворону. В каждой клетке находились разные животные. Служба Безопасности пыталась создать абсолютную сигнализацию против Аномалии, учитывая мой печальный опыт с Гибертом. Если не Эб-Гон стал виной слабой чувствительности моего питомца, то, в случае нового выпада смертоносной силы, кто-нибудь из присутствующих просто обязан был среагировать. Конечно, никто не мог гарантировать безупречной работы этой сигнализации, но других вариантов просто не придумали.

Мы подошли к палатке, которую издалека из-за камуфляжа я принял за земляной отвал. Из нее выскочили трое патрульных и стали смирно.

– Сержант Тоэр, отдых закончен. Это Марк Лиссебар. Как будете готовы, сообщите, – сказал майор Уильни.

– Ясно.

Сотрудники Службы поклонились мне, я ответил им, после чего майор передал пачку бумаг сержанту и удалился.

– Подайте цифровую рацию, Марк, – попросил сержант.

Я достал нужную рацию, и сотрудник Тоэр показал, как ею пользоваться, затем проверил работоспособность и вернул мне.

– С аналоговой разберетесь. На ней всего три кнопки и они подписаны.

Я осмотрел аналоговую версию.

– Включение, связь и… сигнал?

– Верно. Сигнал для Морзе, – он взял ее, проверил и вернул, – Теперь нам нужно снабдить Вас средствами наблюдения.

Я кивнул. Патрульные нацепили на мой воротник жучек-диктофон, и выдали камеру, замаскированную под налобный фонарь. Оба устройства были цифровыми, – около Эб-Гон их работа прекратится, но, возможно, я даже не дойду туда… Так что, они вполне могут сослужить свою службу.

После настройки «жучков» сержант развернул топографическую карту местности и объяснил, как быстрее по ней ориентироваться. По пути с нашего края леса до закрытой базы исследователей было нанесено несколько выделяющихся точек, наподобие «четыре дуба рядом», которые патрули обозначили для удобства перед тем, как пугающий радиус вытеснил их за пределы зеленого массива. Так же была вторая карта с большим масштабом, охватывающая окраину Форбена, позиции Службы, и лес на пару километров глубже Эб-Гон.

Я положил карты в карман, и сержант протянул мне связку ключей.

– Ключи от базы исследователей. Это место – крайнее, где Вас в случае контакта сможет забрать наш беспилотный спасательный аппарат. Можете использовать здание, если будет необходимо.

Взяв ключи, я с удивлением посмотрел на них, затем перевел взгляд на сотрудников Службы.

– Если я «удивлюсь» после того строения, то окажусь полностью отрезанным от мира?

Патрульные переглянулись с таким видом, будто не были готовы к такому вопросу.

– Верно. После базы исследователей мы не сможем подобрать Вас в штатном режиме. Это удастся только путем подбора добровольцев.

– Добровольцев… – задумчиво повторил я и повернулся в сторону позиций Службы.

Значит, господин Эйргон уверен: либо я пропаду по пути к Эб-Гон, либо смогу выбраться из поселка самостоятельно, либо… он вообще ни в чем не уверен. Что ж, в таком случае мне необходимо придумать способ выманить Аномалию из Эб-Гон, чтобы дело не дошло до добровольцев. К черту демонов, мысль о том, что кто-то погибнет, пытаясь вытащить меня, печалили больше, чем моя собственная гибель.

Я по привычке грустно вздохнул и, сложив ключи в карман, повернулся к патрульным.

Сотрудники Службы на всякий случай осмотрели меня со всех сторон, еще раз проверили работу средств связи и наблюдения, после чего отвязали отдыхающего в тени за палаткой пса-компаньона, выставили рюкзак с указанным господином Эйргоном оборудованием, и выстроились напротив.

– По нашей части всё готово. Если у Вас больше нет вопросов, мы можем выдвигаться.

– Хорошо, – я посмотрел на солнце, которое больше не закрывали дождевые облака, затем повернулся налево. Поле убрали, теперь на Ветренный океан открылся прекрасный вид с возвышенности Форбена, – Я готов.

– Сто сорок третий. Прием, – сказал по рации второй сотрудник, третий перецепил компаньона на короткий поводок.

– С.В. Первый. Прием, – ответили ему.

– Первый – Г один. П.Р. на В три. Прием.

– Первый – Г один, П один. П два. Первый, К один В три. Прием.

– Сто сорок третий, П один. Прием.

Пока они вели свои шифрованные переговоры, я надел рюкзак и попытался найти отца вдали, но, даже с моим острым зрением ничего не получилось. Силуэты людей отсюда были слишком маленькими, чтобы отличить бледную землисто-зеленую форму сотрудников Службы Безопасности от серого костюма папы.

– Марк, как слышишь? Прием, – закричала цифровая рация, слегка испугав меня.

– Слышу хорошо. Прием.

Так же проверили аналоговую рацию, и сержант Тоэр скомандовал:

– Выдвигаемся!

Я молчаливо последовал за ними, смотря под ноги и лишь иногда отвлекаясь на компаньона. Если работники больницы и сотрудник Клорриан дали слабину, и, не стесняясь, утоляли свое любопытство по поводу моих приключений, то эти ребята, несмотря на вполне молодой возраст, были не из робкого десятка. В их немой и безразличной к моей судьбе компании, я чувствовал себя скверно. Я будто был заключенным, которого ведут на смертную казнь. К черту демонов, как мне в этот момент не хватало Гектора. Пожалуй, послушать его ироничную речь сейчас – это всё, чего я хотел.

Представляю, как бы он ответил на мои слова о том, что я «иду спасать мир» …

– Сержант Тоэр, – я ускорил темп и поравнялся с ним.

Сотрудники остановились, с беспокойством уставившись на меня.

– Что такое, мистер Лиссебар?

– Всё в порядке. Просто хотел спросить про Аномалию. Мне может пригодиться любая информация о ней.

Он кивнул, сказал что-то штабу, и пошел дальше, подав жест товарищам.

– Вас интересует что-то конкретное?

– Мне сказали, что она двигается быстро. Насколько?

– Больше пятидесяти километров в час.

Я присвистнул, услышав эту цифру. Если с выносливостью у нее нет проблем, то никакое наземное существо не сможет сбежать. А, учитывая ее дистанционное действие, нельзя говорить о безопасности, даже находясь далеко в воздухе. Интересно, если Аномалия проходит через грунт с такой легкостью, затормозит ли её бетон, которым пытаются защитить Форбен?

– Она действительно телепортировалась в Эб-Гон?

– Мы не знаем этого. Аномалия исчезла из района оцепления, и узнали мы это только после того, как прочесали весь район.

– Ясно… Значит, она могла стать невидимой для компаньонов и улизнуть, воспользовавшись своей скоростью под землей.

– Мы не знаем этого наверняка.

Мы остановились, услышав отдаленный собачий визг. Из леса выскочил патруль: сотрудники бежали вслед за компаньоном в нашу сторону.

– Первый! О один! Повторяю. О ОДИН! Прием, – передали нам по связи.

– Марк! За нами! В укрытие! БЕГООМ!!! – закричал сержант и, резко свернув влево, побежал к ближайшему вырытому укрытию.

Я встал в нерешительности. До зеленого массива оставалось всего пара сотен метров. Если остаться посреди поля, то Аномалия без труда изолирует нас, лишив возможности двигаться. Или, если я добегу до опушки и скроюсь за деревьями, то наверняка смогу засечь её. Знаю, это решение весьма сомнительно, но была и вторая мысль, направляющая меня. Дир говорил: если не поторопиться, то кто-то может погибнуть… Я решился.

– Марк! Бегом в укрытие! – закричала моя рация, как только я ринулся к лесу.

Бежать было очень легко. Я держал максимальный темп больше половины пути и думал, что смогу двигаться так бесконечно, но, стесняемый весом рюкзака с аппаратурой, начал сдавать у самого леса.

Тридцать. Двадцать… Десять!

Я быстро выбрал дерево с самым толстым стволом, за которым меня будет хорошо видно с позиций Службы Б., и прижался к нему спиной.

– Марк! Марк, ответь! – вновь закричала рация.

– Я на связи.

– Что ты делаешь?! – по нервному голосу я узнал Старшего Советника, – ОТВЕЧАЙ!

– Я занял место, с которого смогу вести наблюдение. Чтобы достать меня здесь, Аномалии придется показаться Вам.

Последовала пауза.

– Ясно, – уже спокойно продолжил господин Эйргон, – Действуй, как считаешь нужным. Аномалия остановилась, как только ты подбежал к лесу. На этот раз она преодолела значительную дистанцию. Мы вычисляем её примерное местоположение на данный момент.

– Хорошо, – я достал зеркало и выставил его с одной стороны дерева, затем с другой, вглядываясь в отражение чащи, – Аномалия вышла из Эб-Гон?

– Можешь достать карту? Прием.

Я открыл карту.

– Карта передо-мной.

– Аномалия сейчас в нижней левой четверти квадрата И-3. Ты – в верхней левой И-9. Как принял? Прием.

– И три – Аномалия. И девять – я. Между нами тысяча триста метров? Аномалия всё еще в низине?

– Всё верно. Прием.

– Спасибо. Я побуду здесь несколько минут. Если ничего не изменится, попробую углубиться в лес. Прием.

– Сообщи, как решишься. Держи средства наблюдения наготове. Помни – нам необходима информация. Прием.

– Понял Вас. Прием.

На другой стороне выкошенного поля всё замерло, словно на фотографии. Прохладный ветерок приятно обдувал мое лицо. Со стороны оно наверняка выглядело чрезвычайно сосредоточенным. Вокруг стояла зловещая тишина, как и перед тем, когда Аномалия настигла нас с Гибертом в Эб-Гон. Подумать только. Она угнетает всё живое с расстояния в полтора километра!

Я мог размышлять о чем угодно, только не о предстоящем пути с концом в виде смертоносной сущности, избежать встречи с которой мне не суждено из-за того, что так сказал сбежавший из детдома мальчишка.

До цивилизации было всего несколько сотен метров, но преодолеть эту дистанцию мне не суждено. Если Лесной прекратил сближение с Форбеном ощутив моё приближение, (в чем я был уверен) то, как только я попытаюсь вернуться, он выйдет на окраину Горденского леса и… Тогда в опасности, помимо меня, окажутся все люди, находящиеся в позициях, и на ближайших к лесу улицах города. Следовательно, оставалось только углубляться в лес, сближаясь с угрозой в надежде, что после контакта со мной, она вернется в Эб-Гон, а я – выживу.

Но, о каком продвижении можно говорить, если мне было страшно даже шевельнуться, чтобы случайно не заглушить звук возможной опасности? Я несколько раз пытался пересилить себя, и, как только доходило до дела, вся накопленная уверенность улетучивалась. Понимание того, что Аномалия находится очень далеко в низине Эб-Гон, не слишком помогало мне быть смелее. Находясь здесь, я очень слабо верил, что переживу второй контакт.

Через несколько минут молчания штаб вновь повторил, что Аномалия стоит на месте. Сглотнув, я снял рюкзак и медленно выглянул из-за дерева. Всё было в точности таким, каким отражалось в зеркале. Лес выглядел совершенно обыденно. Определив свой дальнейший путь, я так же тихо повернулся обратно и вернул груз на плечи.

– Марк. Прием, – сказал Старший Советник.

– Кажется, я готов двигаться дальше. Всё тихо. Прием.

– Принял. Постарайся передавать свои новые координаты как можно точнее. Воспользуйся для этого нашими ориентирами, если увидишь их. Прием.

– Понял. Сейчас попробую сместиться так, чтобы остаться у Вас на виду.

– Принял. Будь осторожен. Прием.

Опустив взгляд себе под ноги, я сделал короткую пробежку к ближайшему дереву и затаился, прислушиваясь к окружению, затем выставил зеркало. Ничего.

– У меня всё, кажется, нормально. Продвигаться буду бегом от дерева к дереву. У следующего укрытия меня вряд ли будет видно. Прием.

– Принял. Аномалия не двигалась. Можешь пробовать углубиться. Прием.

– Хорошо.

Я махнул рукой наблюдающим и ускорился к выбранному месту. Кустарника стало значительно меньше, и видимость вглубь леса улучшилась.

– Всё так же тихо. Во время перебежки воздействия Лесного не почувствовал. Ориентиров… – я вновь открыл карту, – Ориентиров не вижу. Углубляюсь еще метров на пятьдесят.

Следующие пару перемещений я делал, выдерживая паузы в десять минут. С третьего укрытия показался один из ориентиров. Две липы со сдвоенными стволами и мертвое дерево, покрытое грибами, недалеко от них. Примерно четыреста метров от поля и километр до двухэтажной базы исследователей Эб-Гон.

Я в очередной раз выставил зеркало и посмотрел на северо-северо-запад. Там вдали среди кустарника, виднелось что-то, бросающееся в глаза. Пятнышко отличалось цветом от доминирующего зеленого.

– Что-то вижу. Примерно в сотне метров на запад от ориентира двух сдвоенных лип. Среди кустов. Прием.

– Принял. Что-то?! Опиши. Оно двигается? Прием, – оживился Советник.

– Кажется, нет. Отсюда плохо видно. Если Аномалия не умеет менять цвет, то это точно не она. То, что я вижу…, – я бесстрашно выглянул, – Похоже на одежду бледно коричневого цвета, а чуть выше пятно ближе к черному. Я смотрю на это глазами и ничего не чувствую. Прием.

– Принял. Одежда?!. – господин Эйргон умолк на минуту, после чего заговорил очень серьёзно, – Марк, в день, когда бойцы доставали тебя из леса, в указанном тобой месте ничего подобного не было. Будь бдителен. Постарайся заснять эту «одежду». Прием.

– Понял. Уже выбрал место, откуда будет возможность четко рассмотреть и запечатлеть это. Выдвигаюсь. Прием.

Убедившись в безопасности, я побежал, в этот раз смотря прямо на обнаруженный предмет. По мере приближения, сомнения в том, что это одежда – рассеялись. Была одна странность: с моим четким зрением она казалась немного размытой. А темное пятнышко… ЭТО ВОЛОСЫ, К ЧЕРТУ ДЕМОНОВ! «Одежда» сдвинулась совершенно не в такт колеблющимся от легкого ветра ветвям и моему взору показалось лицо. Там был человек, стоящий по грудь в кустарнике. Вернее – женщина… От её вида у меня внутри всё сжалось, а по плечам и спине пробежал холодок. Не добежав до места наблюдения, я резко свернул и спрятался за ближайшим деревом. Силуэт начал медленно отступать, никак не взаимодействуя с листвой вокруг себя.

– Это женщина… Я видел ее лицо, – сказал я дрожащим голосом и посмотрел на кусты через отражение. Женщина была хорошо видна. Она повернулась ко мне спиной, постепенно становясь всё более прозрачной. Не веря увиденному через зеркало, я выглянул сам. Силуэт миновал заросли и, став в профиль, исчез вовсе, прямо у меня на глазах.

– Женщина?! Марк. Прием.

Я сглотнул и, боязливо осмотревшись по сторонам, пробежал к выбранному изначально укрытию.

– Да. К черту демонов. Кажется, это был… Это был призрак!

– Что? Призрак?! Ты уверен? Прием.

– Да. Я неплохо разглядел её. И она просто исчезла. Я видел, как она постепенно стала совсем прозрачной.

По моей спине вновь пробежал холодок, когда я понял, почему увиденное так встревожило меня. Я где-то уже видел женщину, похожую на неё…

– Где была камера? Ты снимал? Прием.

– Да.

– Хорошо… Спокойно, Марк. Это не может быть Аномалия. Она всё еще на выходе из Эб-Гон в километре от тебя. Прием.

– Знаю. Я спокоен, – я сделал глубокий вздох, – Но мне страшно.

– В больнице тебе давали сильнодействующие препараты, для того чтобы попытаться вывести твои показатели до необходимых для жизни норм, – заговорил другой голос, наверное, это был кто-то из исследовательской группы, – Дозы были очень существенны.

– Понимаю. Но, перед тем как утверждать, что это галлюцинации – нужно проверить запись камеры.

– Ты сказал, что разглядел призрака, – вкрадчиво уточнил уже Старший Советник, – Он знаком тебе?

– Да, – я вздрогнул, сказав это, – Кажется – это была моя мама. Отец слышит меня? Я хочу задать ему пару вопросов. Прием.

– Принял… Марк? Прием, – голос отца принес мне облегчение.

– Пап. Я видел фотографию мамы в день твоего вылета. Она очень похожа на этого призрака.

– Бледно коричневая одежда?.. Куртка светло-шоколадного цвета?

– Да! Очень похоже. Силуэт был размыт, возможно, и цвет немного исказился. Легкая куртка с высоким воротником. У неё была такая? – я замер, надеясь услышать волнение в голосе отца.

– Она носила такую, когда я познакомился с ней…

– А волосы… пострижены ровно до плеч?

Отец не ответил сразу. Кажется, эта деталь смутила его.

– У нее всегда были длинные волосы.

– Подстриглась… – тихо ответил я.

Отец сдержанно усмехнулся.

– Она посмотрела на меня… – я покачал головой, вновь ощутив, как пробежали мурашки по коже, – Это было очень жутко, но… в её взгляде была безмятежность… бесконечное спокойствие.

– Безмятежность? – отец грустно вздохнул.

– Да. Она пару секунд смотрела, затем ушла. Исчезла … Ф-фуух. Мне легче. Спасибо, что выслушал.

– Надеюсь, камера покажет то же, что видел ты. Удачи, Марк… – рацию вернули Старшему Советнику, – Марк, ты готов идти дальше? Прием.

– Не уверен, но попробую. Еще парочку подобных фокусов, и я стану суеверным, – ответил я, решив, что в сложившейся ситуации, господин Эйргон оценит подобный юмор.

– Понимаю. Мы не знаем, на что способна Аномалия, так что будь готов к этим «фокусам», – с ноткой иронии сказал Старший Советник, – Скажи, как будешь готов, но надолго не задерживайся.

– Мне больше не нужно, – я осмотрелся при помощи зеркала, на секунду задержав взгляд на месте, где только что видел призрака, – Всё чисто, и так же тихо. Кажется, вижу следующий ориентир. Выдвигаюсь прямо к нему. Прием.

До ориентира «четыре дуба рядом» я прошел еще за пару пробежек. Полное отсутствие какой-либо слышимой и видимой опасности ослабили мою боязнь. Постепенно ко мне пришло опьяняющее чувство уверенности в себе. Я сократил время за укрытием всего до трех минут и иногда даже осмеливался оторвать взгляд от земли в сторону, где находилось то, чего никто не видел. Вскоре промеж деревьев показалась бледно-белая стена двухэтажного строения, которое также отмечено на карте, как ориентир. Оно было еще очень далеко, но его видимость означала, что от Аномалии меня отделяло не больше шестисот метров.

– Ну и терпение у этой… бестии, – я усмехнулся, посмотрев на часы, и раскрыл карту, – Полтора часа, и ни движения. Может, оно уснуло?.. Сто сорок третий, я вижу белое здание. Прием.

– Принял. Как далеко от предыдущего ориентира? Прием.

– Метров сто на северо-запад от «большой березы среди кустарника». Я примерно в перекрестке столбцов «З» и «И», и рядов «5» и «6». Прием.

– Приняли координаты. Триста восемьдесят метров до ориентира «белое здание два этажа» и шестьсот до примерного местоположения Аномалии. Она неподвижна. Прием.

– Ясно. Выдвигаюсь к следующему укрытию. Прием.

Я пробежал половину пути, как вдруг со мной связались:

– Марк! Лесной движется!.. Движется обратно к Эб-Гон! Прием.

Взяв максимальный темп, я добрался к нужному месту и тихо сел.

– Слышу Вас. Прием.

– Лесной всё еще движется обратно. Медленно… Почти затормозил! Всё! Стоит в средине И-3. Прием.

– Мне подождать, или попробовать пройти дальше?

– Подожди пару минут. Перестраиваем оцепление. Прием.

– Вас понял.

Проверив всё через зеркало, я выглянул, прикидывая, сколько осталось до заветного здания, и на всякий случай проверил карман с ключами от входа в него.

База исследователей могла послужить мне прекрасным укрытием, а, учитывая, что в низине Эб-Гон деревья растут реже, чем в лесу вокруг, то и отличной точкой наблюдения на пару сотен метров к поселку. Не удивительно, что мне дали задание оборудовать строение приборами.

– Марк, мы готовы! Прием.

– Ясно. Выдвигаюсь к следующему укрытию.

Как и в прошлый раз, примерно на половине пути, меня предупредили о движении Лесного.

– Аномалия вновь отступает к Эб-Гон! Прием.

– Вас понял, – я остановился, не добежав трети, – А сейчас?

– Замедляется. Всё! Снова замерла. Теперь в верхней левой четверти И-3. Прием.

– Она избегает меня? Или, быть может, дело в том, как я двигаюсь… – сказал я сам себе и заговорил уже со штабом, – Я хочу убедиться, что это не случайность. Тихо отойду назад и пробегу снова. Прием.

– Пробуй. Прием.

Я осторожно прошел пару десятков метров в обратном направлении, осмотрелся, и вновь ускорился.

– Марк! Отступает! Ты бежишь?! Прием.

– Да. Оно как-то узнает о моем приближении за полкилометра. Прием.

– Ясно. Наверняка дело в шуме. Прием.

– Наверное. Сейчас попробую пройти дальше пешком… – я прервал связь, – Интересно, оно просто избегает меня, или таким образом заманивает в Эб-Гон?

– Марк, прием.

– Слушаю.

– Если оно продолжит отступать, ты получишь возможность безопасно пройти к зданию. Можешь воспользоваться этим. Учти, если что-то пойдет не так, и ты «пропадешь» внутри, то достать тебя будет затруднительно.

– Понял.

– Мы готовы. Можешь продолжать движение. Прием.

– Иду.

Я вышел из укрытия и направился к зданию напрямую медленным бегом. Ближе к нему, как назло, не было видно ни одного приличного дерева… Сначала всё было, как и прежде. Аномалия неохотно отступала, двигаясь едва быстрее меня. Когда до цели осталось немногим больше сотни метров, я услышал то, от чего внутри всё похолодело.

– Марк! Оно сменило направление! Движется к тебя! УСКОРЯЕТСЯ! ОЧЕНЬ БЫСТРО! ИЩИ УКРЫТИЕ!!!

Под действием адреналина я побежал в сторону здания, совершенно не смотря под ноги и, споткнувшись о торчащий корень, закатился за ясень, ствол которого мог обхватить руками. Помимо крика Старшего Советника я услышал еще кое-что, похожее на треск веток. Лесной так торопился застать меня врасплох, что сносил всё на своем пути.

– Я жив. Спрятался за деревом. Кажется, было слышно, как оно движется через лес по поверхности. Прием.

– Хорошо. Держись, Марк. Патрули всё еще перестраиваются. Аномалия опасно сократила дистанцию между вами. Без зеркала лучше вообще не выглядывать, – наставил меня господин Эйргон, – Марк, нам нужны твои координаты.

Я посмотрел на предыдущий ориентир и вспомнил, как отсюда выглядит здание.

– До следующего меньше сотни метров строго на север. От предыдущего – тяжело сказать… очень далеко. Прием.

– Ясно… Марк, мы выяснили, где остановилась Аномалия. Вы в одном квадрате. Не больше двухсот метров. Будь очень осторожен. Она посреди-справа «З-4». Прием.

– Понял… – ответил я, ощутив, как дрожь охватывает мое тело.

– Попробуй записать отражение, или прицепи камеру на штатив зеркала. Нам очень важна эта информация! – почти шепотом сказал Советник, – Лучше поторопись, мы не знаем, как оно поведет себя в такой ситуации. Высылаем робота. Прием.

– Ясно. По… Попробую.

Я сглотнул, представив, где оно находится. Правая сторона З-4 – это северо-восток от меня. Я сверился по компасу и передвинул ноги в противоположную от Лесного сторону.

– Марк, поторопись! Оно не останавливается. Плавает туда-обратно с запада на восток, постепенно смещаясь всё больше на восток. Радиус увеличивается, нам сложнее делать точное определение его местоположения!

– Ясно.

Я выставил зеркало и медленно нашел «северо-восток».

– К черту демонов… – вырвалось у меня. От страха руки начали дико трястись, – Я вижу Аномалию. Слышите? Вижу…

– Камера, Марк! Камера! Как слышишь?

– Она на мне. Не буду трогать её. В крайнем случае она запишет всё с моего ракурса.

– Хорошо… Робота остановили. Прием.

– Я понял.

С моего места Аномалия выглядела как толстый круглый столб очень естественной пятнисто-зеленой камуфляжной расцветки.

И всё.

Просто столб в несколько раз толще ближайших дубов, основание которого скрывалось за кустами, а вершина в кронах деревьев. Правда, в отличие от деревьев, он стоял под некоторым углом к земле и немного смещался, с легкостью меняя этот угол. «Естественная» окраска казалась знакомой, она была похожа на таковую у змей.

Боясь сделать лишнее движение, я очень медленно опустил голову так, чтобы отражение попало в фокус камеры. «Столб» вновь качнулся к востоку, дальше чем обычно.

– Марк, он смещается на восток еще! Наверняка собирается обойти твое укрытие!

Вместо ответа, я вскрикнул, ощутив приступ сковывающей боли в левой ноге. Чтобы пересилить страшный обездвиживающий эффект мне пришлось сосредоточить всю свою волю. Издав приглушенный стон, я сумел убрать ногу в укрытие. Холодный пот выступил на всем теле. Нескольких секунд таинственного воздействия хватило, чтобы выжать из меня все силы. Теперь рюкзак стал казаться таким тяжелым, что от мысли добраться с ним к укрытию пришлось отказаться.

– Марк! Что там?! Прием, – спросил Старший Советник.

– Я чувствовал его воздействие. Он попал по моей лодыжке. Лесной выглядит, как…

– «Человек умрет, если не бегствует…» – произнес тот искаженный голос из Эб-Бон, только теперь он будто звучал отовсюду.

– Мне некуда бежать! – крикнул я в ответ, – Зачем меня убивать?

Последовала пауза.

– Марк, оно движется! Снова к тебе! Прием.

Я не стал отвечать – лишь пару раз нажал на кнопку передачи, и прислушался. Почти абсолютная тишина, к черту демонов.

– «Оно близится… Проблизится и смерть принесет. Такой случай всегда! Зачем?..»

– КТО ТЫ? Я ТЕБЯ СЛЫШУ!

– Марк, оно вновь остановилось. Прием, – вклинился штаб.

– «Человек? Ожидающий гибели говорит, что… что слухает?»

– Да! Слышу просто замечательно!

Слухает? Что за кривляние… Будто слово из летописей. В учебнике истории иногда попадались фотографии древних писаний, где можно было прочитать подобное.

– «Человек за древом слухает меня?!» – жутко искаженный голос был явно очень удивлен.

– Да. Сказал же, что слышу!

– Марк. Лесной двигается на запад, предположительно к ориентиру. Его радиус вытесняет все наши патрули. Прием.

– Ясно.

Я выставил зеркало и убедился, что информация Советника правдива. «Столб» исчез.

– «Но… Я не мог говорить. Почему слухает?»

– Я откуда знаю, почему?! Я просто слышу. Кто ты? – я повернулся так, чтобы быть в безопасности от нового направления.

– «Человек вопросит, как моё имень? Я… Не могу воспоминать. Очень трудно.»

– Не помнишь? Значит, у тебя всё-таки было имя.

– «Постой. Что-то воспоминаю. У меня было имень… Моё имень – Мэрон. Это всё, что воспоминаю о себе. У меня было имень…»

– Мэрон?! – чуть ли не фальцетом повторил я, ощутив, как холодок вновь пробежал по спине.

В истории нашего государства был человек с таким именем. Мэрон Вассер – принц из королевства Кардеул, которое вместе с другими королевствами, больше двух сотен лет назад образовало нынешнюю Динзавию. Этот принц пропал без вести очень давно. Кажется, с тех пор прошло лет пятьсот. Я не большой любитель истории, но мистический случай пропажи данной королевской особы запомнился мне хорошо. Если бы не его средневековый акцент, я бы вряд ли подумал о том, что такое вероятно.

– Мэрон, говоришь? Меня зовут Марк!

– Марк, оно двигается к тебе. Быстро. Прием.

– Со мной говорит тот искаженный голос. Он назвался Мэроном! Как слышите? Прием.

– Слышим хорошо…

– «Марк. Мое имень – Мэрон… Теперь мне известен имень того, кто получит смерть. Бегствуй, Марк. Оно внизу, сквозь твердь земны.»

– Под землей? – переспросил я и смело выглянул в сторону здания. Там не было ничего. Восприняв его слова, как подсказку, я сбросил рюкзак и побежал, – Мэрон, где оно?.. ПОМОГИ МНЕ!

– «Оно близится внизу… Поздно.»

– Мэрон?

Сзади послышался треск, и я упал, скорчившись от боли. Моё плече сковала сильнейшая судорога, затем воздействие перекинулось на голову. Всё происходило, как в тот печальный день, только теперь Лесной был позади, а не надо мной. Стиснув зубы, я с отчаянием смотрел на дверь спасительного здания, до которого оставалось пара десятков метров. Из-за паралича не получалось вытащить зеркало. Моя судьба была предрешена.

– Марк! Оно прошло к нам мимо тебя и остановилось! Прием.

Я не мог ответить им. Боль геометрически усиливалась.

– «Марк… Я запомню твоё имень»

Возникло непреодолимое желание повернуться назад. В момент, когда тело, вопреки моему сопротивлению, перевернулось животом вверх, мне стало легче и я закричал:

– Я НЕ УМРУ, ЧУДОВИЩЕ!!!

Не контролируя себя, я приподнял голову в сторону угрозы, увидел ослепительную вспышку и перестал чувствовать что-либо. Впереди замерла крохотная, постепенно угасающая звезда, а всё вокруг погрузилось во тьму.

Что же ты такое?

«Что-то большое. Что-то способное передвигаться под землей быстрее, чем человек бегом по земле… И при чем здесь вообще Мэрон?» – подумал я (впрочем, ничего, кроме как думать не получалось), наблюдая, как светило медленно угасает.

Вдруг звезда перестала гаснуть, приняв яркость, близкую к настоящим звездам на ночном небе.

– Не помню такого, – удивился я, – В прошлый раз такого точно не было. Она погасла, а я очнулся.

– Погасла? – уточнил незнакомый голос со стороны, еще больше удивив меня. Голос был необычно ясным, будто говорили мне прямо в ухо.

– Да, в прошлый раз.

– Что-то происходит. Я в первый раз могу говорить с кем-то. Чудно. Кто ты?

– Я? – я задумался на несколько секунд или минут. Для голоса в моем сознании он был слабо осведомлен, – Марк Лиссебар, который только что встретился с Лесным Страхом.

– Марк?! Постой… Быть того не может. Марк ведь только что встретился со своей смертью.

– Смерть? Это вряд ли. Я не религиозен, поэтому уверен, что жив. То, что я могу мыслить – означает, что мой мозг цел и живет. Сознание существует, пока существует работоспособный мозг, ясно?

– Э-э… – промычал собеседник в замешательстве.

– Другое дело – что ты тут делаешь, и кто ты такой. Либо ты просто моя галлюцинация, либо… это, к черту демонов, фантастическое телепатическое воздействие со стороны. Так что скажешь? А, наваждение?

– Марк, я Мэрон.

– МЭРОН?! Тот самый Мэрон, который…

– Пытался предупредить тебя об опасности.

– Действительно. Однако, это не отвечает на вопрос, почему ты в моей, черт возьми, голове.

– Я не в твоей голове, Марк. Я… существую с тем, что хотело убить тебя. И сейчас с ним. Под землей.

– Существуешь с ним? Хочешь сказать, ты внутри него? Внутри Лесного?! Или…

– Я вижу всё, что видит оно и ощущаю некоторые его эмоции. Я могу лишь слегка влиять на его настроение. Кажется, могу…

– Мэрон… То, что ты существуешь совместно с Лесным Страхом и видишь то же, что и он – означает, что твой мозг живет в нем, как бы это бредово не звучало. Ты понимаешь и говоришь, как человек. Скажи…

– Да. Кажется, я был человеком.

– Был человеком? Как давно?

– Настолько давно, что почти ничего не помню. Это была другая жизнь, и с каждым годом она становится всё больше закрытой для меня.

– И всё же постарайся вспомнить. Фамилия Вассер тебе ни о чем не говорит? Мэрон Вассер.

– Мэрон кто?

– Принц из Кардеула, которого звали Мэрон Вассер.

– Мэрон Вассер из Кардеула… – задумчиво повторил он, – Принц Кардеула?

– Да.

– Мэрон Вассер, – вновь повторил он.

– Что ж, похоже ты в самом деле ничего не помнишь.

– Я сумел вспомнить свое имя, только когда ты спросил его… Твои слова на счет принца кажутся мне знакомыми, но я не уверен, что Вассер, и принц из Кардеула относятся ко мне. Извини.

– Ладно. Хм… Мэрон, скажи, как ты говорил со мной?

– Я могу только наблюдать и думать.

– Думать… Значит со мной говорил Лесной Страх?

– Лесной Страх? Так ты называешь это существо?

– Так его начали называть лет пятьсот назад, когда началась убийственная жатва. Все жертвы Лесного были убиты либо в лесу, либо около леса, отсюда и прозвище.

– Ясно. Нет, Лесной Страх молчалив. Никогда не слышал, чтобы он говорил. Впрочем, думаю, это потому, что он недостаточно умен для произношения каких-либо слов. Он ведет себя, как хищное животное: хочет есть – ищет добычу, после убийства отдыхает, если чего-то опасается – уходит под землю.

– Опасается?! Он боится чего-то? Ты уверен?!

– Конечно. Он постоянно боится быть обнаруженным. Долгое время Лесной не охотился именно из-за этой боязни. Его голод возрастал и вынудил двигаться очень далеко, пока угроза быть обнаруженным при добыче пропитания не миновала. Хотя я говорил, что он кажется глупым, здесь в его осторожном и точно выверенном поведении, чувствуется разум. Если его кто-то видел, то это был последний раз в жизни жертвы.

– Ты прав, никто еще не смог поведать, что он такое. Даже я, который перенес вторую встречу с ним, не сумел ничего разглядеть.

– ВТОРУЮ?!! Погоди. Тот парень из места, которое удивило Лесного – это был ты?

– Да. Удивительное место – это Эб-Гон. Поселок в лесу, откуда вы пришли за мной сейчас. Лесной убил там моего пса.

– Всё верно. Ты был с собакой бело-рыжего окраса.

– Его звали Гиберт… Он остался в «месте, которое удивило Лесного», зато меня что-то приволокло туда, где я встретил «смерть» на этот раз. Ты знаешь что-нибудь о моем перемещении?

– Действительно. Как я и говорил, что-то происходит. Перед тем, как попасть в удивительное место, Лесной начал беспокоиться. Что-то привлекло его к удивительному месту. После встречи с парнем в удивительном месте он стал вести себя еще более странно. Это он перенес тебя, Марк. Не знаю, зачем Лесной это сделал, но он точно был в «хорошем настроении», когда опустил тебя на землю далеко от удивительного места.

– Как давно он направился к удивительному месту?

– Кажется, несколько дней назад. Он забеспокоился и вдруг решил вернуться в места, где его могли обнаружить.

– Ясно. Значит, он двигался сюда не случайно. К черту демонов, откуда про это узнал Дир? Кто он вообще такой…

Мэрон не стал интересоваться, о каком Дире идет речь. Через какое-то время я понял, что он вовсе умолк. Звезда передо мной вновь продолжила угасать, пока не стала невидимой.

Появилось притупленное чувство боли, а вокруг слышались какие-то хаотичные звуки. Постепенно ощущения вернулись к норме. Я понял, что болела голова, а рядом со мной были господин Эйргон и глава исследовательской группы. Судя по качке, все мы находились в транспорте.

– Он вздрогнул!

– Ты уверен?

– Да! Вот еще! Марк наверняка приходит в сознание.

– Вижу. Что с показателями?

– Всё так же. Он мертв.

Я попытался открыть глаза и прекратил попытку, ощутив уже знакомое жжение.

г. Форбен, отделение «Особой терапии» городской больницы, палата №2.

Как оказалось, из леса меня забрали не сразу. Дир долго сомневался, не давая Старшему Советнику отправить управляемый зонд для сбора раненных. Мы с Мэроном успели поговорить всего несколько минут, но на самом деле прошло в десятки раз больше времени. Мне понадобилось около шести часов на «возврат с того света» – это в три с половиной раза быстрее, чем после первого контакта! Удивительно. Правда, восстановительный период никто не отменял. Глаза очень жгло, а по туловищу и конечностям будто проехали чем-то тяжелым.

Медики даже не пытались завести мое сердце. Меня сразу поместили во вторую палату, где я сумел как следует отдохнуть до сегодняшнего дня.

С раннего утра началось обследование. Особое внимание уделили мозгу. Что-то мне подсказывает: здесь сыграло роль моё заявление, что в лесу я слышал голос, который, похоже, не записался.

К удивлению учёных, после утренних процедур я уже сумел открыть глаза, не испытывая при этом жуткой боли. В прошлый раз на это потребовалось двое суток.

По окончанию медицинских процедур в палате меня ожидали господин Эйргон, отец, мистер Биэль, трое исследователей и Корнелл. Представив, какой шквал вопросов готовится в мою сторону, я решил сразу удостовериться насчет призрака, так как сам всё меньше верил, что на самом деле видел его…

– Господин Эйргон, пока не начали спрашивать меня, разрешите задать вопрос.

– Конечно, – добродушно ответил он.

– Призрак моей матери в лесу записался?

– Да.

Я вздрогнул и обрадовался, услышав это. К черту демонов, я радовался реальности чего-то не совсем реального. Похоже, моему научному скептицизму приходит конец.

– Только из-за твоих быстрых движений и недостаточного разрешения, невозможно разглядеть, кто это был. Мы так же видели, как она буквально испарилась.

Я усмехнулся и покачал головой.

– Удивительно. Я спросил про маму, потому что теперь сам почти не верю в произошедшее. После контакта все мои прошлые воспоминания кажутся какими-то… чужими. Нереальными. Я думаю, что переживаю не обычную «отключку», а что-то гораздо более сложное и странное.

– Продолжай, – тихо попросил Старший Советник.

– Всё начиналось, как в первый раз, и, если тогда я не придал происходящему значения, то сейчас решил как следует поразмышлять. Отключка, по сути, чем-то напоминает глубокий сон. Для нас в будущем это просто провал в памяти. Но, в этом нет ничего удивительного, ведь без сознания мы не можем воспринимать что-либо.

– Ты видел или слышал что-то необычное? – не выдержал отец.

– Да, – я сделал глубокий вдох, – Перед «пропажей» я говорил, что сумел вести диалог с неким Мэроном.

– Записались только твои реплики, – сказал господин Эйргон, подтвердив мою догадку.

– После контакта передо-мной так же медленно угасала звезда, но затем перестала. Я продолжил полноценный диалог с тем, кто назвал себя «Мэроном». И, если вживую он говорил, используя старинное произношение, то там речь Мэрона была совершенно привычной для меня.

– Марк, вы не спрашивали его насчет происхождения? – спросил исследователь.

– Да, я спросил: является ли он принцем Мэроном Вассером из Кардеула? Он сказал, что точно помнит свое имя, но не уверен на счет остального.

Задавший вопрос ученый кивнул.

– Он объяснил, что был человеком, но почти ничего не помнит.

– Ты просил его помощи. Почему? – поинтересовался Советник.

– Он знал, где находится Аномалия. А после контакта рассказал, что знает, потому что видит всё, что видит она.

– Видит всё, что перед ней? Или именно то, что видит она? – уточнил ученый.

– Он ответил конкретно. То, что видит Аномалия.

– Видит… – повторил господин Эйргон, – Значит, оно вправду живое.

– Он сосуществует с этим созданием и считает, что оно довольно примитивно, хотя при этом, способно проявлять смекалку.

– У Вас есть догадки, что он имел в виду под «примитивно»? – спросил второй ученый.

– Да, – я кивнул, – Я даже могу предположить, какой облик оно имеет. Мэрон сказал, что Аномалия ведет себя, как хищник, а я видел её «нору» и, возможно, туловище.

– Туловище? – уточнил Старший Советник, – Видеозапись не показала нам ничего. После твоего крика камера продолжила писать, но картинки больше не было. Датчик камеры вышел из строя. Что же ты видел в зеркале? – он подозрительно посмотрел на меня.

Я рассказал о «столбе» со змеиным камуфляжем во всех подробностях.

– Может, я промахнулся с фокусом камеры. Мне дадут посмотреть запись?

– Позже. Запись изучили и воссоздали обстановку насколько было возможно. Это не похоже на промах с направлением съемки. Быть может, Аномалия просто невидима для нашей аппаратуры? – с иронией спросил господин Эйргон и повернулся к исследователям, желая услышать их мнение по этому поводу.

– Мы не можем сказать ничего за эту догадку, но и не можем опровергнуть. Если Марк прав, то это будет очень странно, учитывая, что камера способна запечатлеть электромагнитные волны за пределами видимого нами спектра.

– За пределами? Но, он ведь сказал, что цвета выглядели вполне естественно… Есть способ проверить Марка?

– Определённо – да. Но необходимо оборудование, которого в Форбене точно нет.

– Хорошо. Этот вопрос я решу в скором времени. Продолжай, Марк. Ты хотел высказать свое предположение.

– Аномалия выглядит, как громадная змея.

Исследователи переглянулись, а отец уставился в окно.

– Ведет себя, как хищник, выглядит, как змея, но, по сути, ею не является, – высказал свои размышления Старший Советник, – Еще и этот… Мэрон. Что это вообще такое? – он нахмурился и обратился к скучавшему в стороне Диру, – Дир, Марк здесь. Он вернулся живым после встречи с Аномалией, как ты говорил. Видишь что-нибудь еще?

– Я видел Марка по… после встрели с Че… Лесным, но не здесь, – волнуясь, ответил мальчик.

– Где же это было? – мистер Эйргон начал нервничать.

– Рядом были окопы и танки.

– Укрепления Форбена?! Почему ты сразу не сказал?

– Я… Я не видел там такого места.

– Не у Форбена? – уточнил я, – Господин Эйргон…

– Слишком неопределенно. И без Вермардской угрозы, таких мест в Динзавии насчитывалось несколько сотен, так что узнать наверняка можно только показав их все Корнеллу. У нас нет на это времени. Информации недостаточно, Марк. Твое задание всё еще в силе, – отец вздрогнул, но на этот раз даже не повернулся к Старшему Советнику лицом, – То, что Аномалия, возможно, видима только при помощи научного оборудования, или вовсе невидима для нас – лишь усложняет взаимодействие с ней. Как придумаешь способ получить необходимое, сообщи дежурному – мы обсудим.

Старший Советник, как и в прошлый раз, ушел, забрав Дира с собой.

Палата №2. День.

Мистер Биэль задержался, чтобы рассказать о последних новостях насчет Аномалии. Оказывается, сразу после контакта, она внезапно уменьшила свой «пугающий радиус». Патрулям оцепления пришлось пройти не одну сотню метров к Эб-Гон, прежде чем компаньоны вновь ощутили её присутствие. Были даже опасения, что она вновь исчезла, как перед первым контактом со мной.