Читать онлайн Психофора бесплатно

Глава 1

Психофора прилетает

Сложно сказать, когда начинается день, если на небе два Солнца. Одно – поджаривает планету радиацией не один миллион лет, второе – прилетело буквально в полночь. Психофора рассекает небо длинным, острым алым хвостом. Рвет пространство перед собой с хладнокровием Вселенной. Она плюется красками невиданных спектров и окрашивает облака в ядовито-кислотные цвета. Атмосфера сияет. Эфир гудит.

Город давно не спит. Он суетится. Люди бегут по своим делам, порой испуганно поднимая взгляд. Кто-то замирает от ужаса, кто-то крестится, кто-то лишь удивляется. И все же они стараются не замечать Психофору. Потому что у людей много дел, потому что обычный порядок жизни, рутина и стабильность не любят трансцендентные вызовы и сюрреалистичные нападки в свою сторону. Жернова писаных благодетелей не должны останавливаться. Дни, месяцы и годы обязаны превратиться в пыль – удобрение для будущих стабильных систем. Но увы. Психофоре безразлично чье-либо внимание. Она уже здесь, она уже прилетела. Психофора – корабль, а на борту не души, но судьбы.

Секундная стрелка бодро скачет кругами. Тихое тиканье в душной комнате и в душных мыслях. Десять часов утра, или около того. Диана видит стрелки и на какие цифры они указывают, но смысл все никак не дойдет до ее перегретого и измученного мозга. Да, кажется, десять. А если не десять, то какая разница? Важно другое – сколько ей тут еще сидеть?

– Ты где-то в другом месте, – подметил Дмитрий.

– Что? А? Я? – начала заикаться Диана. – Ничего не могу с собой поделать.

– У тебя проблемы с концентрацией?

– Ага, – кивнула девушка. – Она вытекает через уши.

Дмитрий нахмурился и откинулся на спинку стула. Дурацкая шутка и его самого выбила из ритма. Он смотрел на Диану, а та смотрела куда угодно, но только не в экран или учебники. А исследовательская сама себя не напишет. Ее, конечно, может написать Дмитрий, но всю работу в одного он делать не собирается.

– Хочешь отдохнуть? – поинтересовался он.

– Ты про «сейчас»? Или вообще? – игриво спросила Диана. Она стремительно запрыгнула Дмитрию на колени, клацнула зубами возле его губ, кокетливо улыбаясь, а потом также быстро отскочила в сторону с дразнящим смехом.

– Кхм, – выдавил из себя парень. – Про «сейчас».

– Скучный и ты, и твоя исследовательская, – вздохнула девушка и надула губы.

– Между прочим, эта скучная исследовательская поможет нам написать, а то и вообще заменить собой, если не прорывную, то хотя бы актуальную дипломную работу… – начал было Дмитрий, но, заметив, как Диана с наигранным интересом рассматривает ногти, спросил: – А почему ты тогда согласилась?

– Ну как это почему? – Диана оторвалась от изучения ногтей, неторопливо обошла Дмитрия, остановившись за его спиной. Она плавно опустила руки на его плечи, чуть сжав, и позволила себе их немного помассировать. – Красивый, умный мальчик, предлагает уединиться с ним в комнате под предлогом «будем писать исследовательскую работу». Как я тут могла устоять?

Вдруг Диана впилась в расслабленные мышцы Дмитрия, заставив того подскочить, и вновь залилась смехом.

– Кхм, – вновь только это смог выдавить из себя Дмитрий, вновь усаживаясь на стул. – Так тебе это все вообще не нравится?

– Что «это»? – Диана опять начала приближаться к Дмитрию, но тот дерганым жестом руки остановил ее, чем вызвал улыбку девушки. Она пробежалась по нему взглядом и уселась на свое место.

– Не знаю, – задумался Дмитрий. – Наша работа, учеба, специальность в принципе?

Диана демонстративно и вычурно прошлась языком по верхним зубам и сказала:

– Неа.

– А зачем ты тогда доучилась до последнего курса? Тебе ведь даже армия не грозит.

Девушка в ответ пожала плечами и сказала:

– Родителям было спокойнее жить, зная, что их дочурка хоть где-то учится. А сама я надеялась найти за эти годы что-то свое, но увы…

– Мне было б страшно так жить, – Дмитрий почесал слегка небритые щеки. – Не хотелось бы мне понимать, каково тебе.

Диана внезапно злобно сверкнула глазами, вновь приблизилась к парню, заставив того нервничать и язвительным тоном спросила:

– А как тебе нестрашно будет жить? Запертым в четырех стенах офиса?

Дмитрий отодвинулся на полшажка, кашлянул и невозмутимо ответил:

– Для меня – да, отличный вариант. Такая работа станет для меня спасением из семейного безумия.

– «Семейное безумие», пф, – Диана закатила глаза, усмехнувшись.

Дмитрий словно не заметил снисходительного тона девушки или ему смерть как хотелось поделиться своей удивительной историей.

– Да-да, именно безумие, – начал он. – Вот взять к примеру недавний случай. Буквально этим летом…

– Ну-ка? – с полуинтересом спросила Диана.

– Мы полетели всей семьей в Тибет.

– О, клево! – в глазах Дианы вспыхнул огонек любопытства.

– Клево-клево… – с грустью в голосе говорил Дмитрий. – Особенно застрять в монастыре среди гор с людьми, половина из которых молчит, а речь остальных ты не понимаешь вообще.

– Чего? Что там произошло? – хохотнула девушка. – Проблемы с транспортом?

– Проблемы с мозгами родителей, – покачал головой Дмитрий. – Первые дни поездки мне очень нравились: виды – огонь, тишина кругом. Потом оказалось, что родители все планировали исключительно ради похода в горы. Я и тут был не против. Но я понял, что все идет по очень странному плану, когда они накачались психоделиками, потому что хотели уйти в астрал, чтобы найти Шамбалу.

Диана смеялась в открытую:

– А вот теперь подробнее.

– Подробнее? Ладно, – вздохнул Дмитрий. – В астрал выходили они как раз в том монастыре. То есть смотри, в начале один день они очищались голодом и странным чаем, вечером следующего дня они приняли отвар из психоделика, а утром я их уже не встретил.

– Ушли в астрал. Что ты хотел? А тебе вообще предлагали?

– Нет, – покачал головой парень. – А я бы отказался.

– Конечно, – смеялась Диана. – Все, кому не предлагали, так говорят…

– Ага, – с легким раздражением в голосе выдавил из себя Дмитрий. – Ну и вот. Пропали они вместе с деньгами, хоть обратные билеты на самолет оставили. На этом хоть спасибо.

– А как ты из гор выбирался?

– Чудом. Для меня это как какой-то крайне абсурдный сон. Что-то нереальное. Я вообще не должен был оказаться в подобной ситуации!

– Жопой торговал?

– Чего?! Нет! – чуть не взвизгнул Дмитрий.

– Слишком бурно реагируешь, – хохотала Диана. – Наводит на подозрения. Кто они вообще такие? Твои родители.

– Ой, – вздохнул парень. – Отец – писатель, мама – иллюстратор и дизайнер его книг.

– Писатель? Интересно. Какие книги заставляют уходить в астрал под психоделиками аж в самом Тибете?

– Эзотерические, – замогильным голосом ответил Дмитрий, а Диана вновь залилась смехом.

– Извини, извини, само вырывается, – говорила она через слезы. – Это истерика, слишком устала я от скуки. А тут такой бриллиант, а не история.

Когда Диана пришла в себя, а от смеха осталась только не сходящая с лица улыбка, она сказала:

– А я все думала, знакомиться с тобой поближе или нет. Нужен ли мне чудик такой? Задрот, задротом, приставучий, но симпатичный, ладно. Но вот говорила мне моя женская интуиция, что есть в тебе что-то. И вот оно как оказалось!

– И что оказалось? – с тоской проговорил Дмитрий.

– У тебя аура привлекательная!

Лицо Дмитрия сильно скривилось, стоило прозвучать слову «аура», а это вызвало очередной приступ смеха у Дианы.

– Хорошо, а на каких парней ты обычно тогда обращаешь внимание? – Дмитрий решил поспешно сменить тему.

Однако ответа он не дождался.

В дверь настойчиво зазвонили.

И не успела Диана даже подняться со стула, как к звону присоединился неистовый стук, будто гость искренне готов снести дверь с петель, если ему сейчас же не откроют.

– Да иду я! Иду! – заорала Диана. – Идиот!

– Ты знаешь, кто это? – с некоторым удивлением поинтересовался Дмитрий.

– Догадываюсь, – отрезала Диана и пошла открывать.

Стоило замку отпереться, как через мгновение в комнату ураганом влетел некто, назвавшийся Евгением. Он навис над Дмитрием, протягивая ему костистую, как птичья лапа, левую ладонь, в то время как засунутый в карман правый рукав его бежевого плаща выглядел подозрительно пустым. Очень короткие, но каким-то чудом страшно взъерошенные волосы, зеленые глаза, сверкающие безумием, ставшие отражением непростой судьбы, вместилищем историй, в которые лучше не погружаться. Худой, точно скелет под одеждой, высокий и болезненно бледный незнакомец Евгений, казалось, рос на миллиметр каждую уходящую секунду. И он будет продолжать расти, пока Дмитрий не пожмет его руку и не назовет свое имя. И Дмитрий не выдержал.

– И какие ебантяи, скажите мне, сидят дома в такой прекрасный день? – поинтересовался гость, рухнув на диван, который даже не заметил его веса. – Хотя нет, не говорите, я знаю. Вы! – он посмотрел на экран, прищурившись. – «Перспективное планирование слияния криптовалют и банковских систем на фоне роста влияния теневых рынков, как будущих главных центров экономики планеты»… Чего? Лучше б вы дрочили друг другу!

– Да еб твою мать, Женя! – разъяренная Диана вернулась в комнату. – Ты можешь в конце-то концов завалиться и пойти уже нахер?!

– Ты на меня злишься? – с наигранным удивлением спрашивал Евгений. – На себя злись! Ты сама видишь, какой херней занимаешься? – спрашивал он, указывая на монитор.

– От этой, как ты говоришь, херни зависит наше с Дианой будущее, – вступил в разговор Дмитрий. – Ты вообще хоть слово из прочитанного понял?

Евгений быстро перевел взгляд на Дмитрия, расплылся в двусмысленной улыбке и спросил:

– Подожди, подожди. Я тебя где-то мог видеть?

– Нет, – сказал, как выстрелил, Дмитрий.

– Ну и ладно, – пожал плечами Евгений. – Я че приперся-то?.. А! Поднимайте жопы! Мы идем гулять!

– Еще чего! – воскликнул Дмитрий. – У нас куча работы! – Он посмотрел с надеждой на Диану, ожидая поддержки, но девушка загадочно улыбалась, глядя на небо через тонкие щели между створками жалюзи.

Дмитрий ощутил где-то на уровне желудка едкую тоску, будто бы соляная кислота вырвалась из мясного мешка и разъедала путь к сердцу. Парень выглянул на улицу и с досадой спросил:

– И что в этом дне такого особенного?

– Так разуй глаза! – Евгений вскочил с дивана, подбежал к окну и резко и грубо поднял жалюзи.

От экспрессивных движений рукав выпал из кармана, и стало совершенно очевидно, что Евгению не доставало правой руки. Это осознание всколыхнуло внутренности Дмитрия до тошноты, он ощутил непередаваемое и незнакомое доселе отвращение вместе с потусторонним, суеверным, эмпатичным страхом. Молодой человек усилием воли взял свой взгляд под контроль и вновь посмотрел на улицу, куда указывал Евгений.

– Комета! Комета летит над планетой! – возбужденно кричал Евгений. – Из-за нее в феврале жара!

– Это полный бред, – смеялся Дмитрий. – Не спорю, облака окрасились необычно. Не буду отрицать влияние кометы на что-нибудь. Скажем, магнитные поля, радиационный фон, электромагнитные излучения. Мало ли какие частицы она с собой принесла. Но чтобы поднять за ночь температуру на тридцать градусов? Не смеши…

Евгений, казалось, ждал подобных возражений. Он вскочил на стол, сбросив бумаги, карандаши и ручки, чуть не разбив монитор. Парень стоял в грязной обуви на белой столешнице. На его лбу блестели капли пота, содержащего концентрированное безумие. Его зрачки расширились от возбуждения, его губы дрожали, готовые вот-вот разразиться чуть ли не самой проникновенной в истории речью. Перед Дмитрием и Дианой возник пророк неназванной веры, объявивший своим богом древнюю космическую пылающую глыбу. Вероятно, его собственная армия ангелов уже в пути. Вероятно, они уже вошли в стратосферу Земли. Но пока что в его распоряжении лишь два слушателя, а в мозгах невидимая печатная машинка штамповала нужные слова для грядущей проповеди.

– Комета! – вещал Евгений. – Комета – знак грядущих перемен! Они уже здесь! За окном! – От перевозбуждения парень начал задыхаться, и после этого он чуть успокоился. – Они коснуться каждого, каждого в этом городе. В мире! И даже если вы будете прятаться в комнате, они все равно вас достанут. Так не лучше ли выйти навстречу госпоже Фортуне? Может быть, в этом случае она улыбнется нам?

– Мда, – Дмитрий усмехнулся. – Ладно, я соглашусь, что полет кометы, сама комета и подъем температуры крайне странные. Аномальные! Но… но… Судьба? Серьезно?! Ладно, ладно, даже если так. Практически во всех преданиях, которые я знаю, кометы приносят одни лишь неудачи. Они – предвестник рока! Поэтому я предпочел бы пропустить эти твои перемены.

– Ты очень скучный хер, – пробубнил Евгений, а потом посмотрел на Диану: – А ты, Токси, ты ведь не такая! Я тебя знаю!

Диана и Дмитрий встречаются взглядами, и молодой человек в то мгновение понял, что девушка хочет сказать кое-что крайне неприятное.

– Мне скучно, Дима, – говорила она. – Я хочу отдохнуть.

– Мы работали всего сорок минут! – возмутился Дмитрий. – Хотя какое там?! Максимум минут пятнадцать!

– Я устала, хочу отдохнуть, – твердо сказала Диана, – если ты хочешь продолжать – продолжай.

– Это безответственно, Диан, – умолял Дмитрий. – До конференции осталось всего-то ничего.

– Ты ждешь от Токси ответственности за свою жизнь? – рассмеялся Евгений и спрыгнул со стола, громко шлепнув мокрыми подошвами по полу и оставив следы на столе.

Несколько капелек грязи попали на майку Дмитрия. Тот брезгливо отряхнулся, пытаясь подавить нарастающую злость. Но у него ничего не вышло.

– Да какого черта этот выскочка себе позволяет?! – вскрикнул он. – Почему ты терпишь к себе такое отношение, Диана?!

Пожала плечами Диана:

– Эта ебанашка пока что очень даже милая.

Диана и Евгений обменялись язвительными улыбками, а парень добавил:

– Да-да, а ты еще слишком мало знаком с Токси. Она пока что подбирает маленькую ложечку точно под твой мозг.

– Токси? – скривился Дмитрий. – И что это за дебильная кличка вообще?

– А вот когда подберет, тогда поймешь, – хохотнул Евгений. – Все, собирайтесь!

– Хорошо, – сказала Диана и моментом сняла с себя майку.

– Вот черт! – крикнул Дмитрий, стремительно отворачиваясь, успев заметить, что девушка не надела лифчик.

Евгений же отворачиваться не собирался. Он пялился на Диану и придурковато улыбался.

– Четкая жопа, как и всегда, Токси, – говорил Евгений. Диана показала в ответ средний палец.

Отвернувшийся Дмитрий ощутил себя праведником в Гоморре. Он тихо вздохнул и приземлился на диван, а глаза на автомате пробежались по ногам и спине Диане.

– Что это у тебя? – взгляд Дмитрия вернулся на середину левого бедра.

На наружной поверхности бедра располагалось тату в виде длинной, пышной алой розы, ее бутон немного заходил на ягодицу. Стебель, лепестки и шипы пытались скрыть уродливый шрам по всей длине бедра, но успешной на сто процентов ту попытку назвать было нельзя.

– Что? – Диана посмотрела на ногу. – А… Лет в пятнадцать я кость сломала. Жуть, как вспомню, – девушка слегка дернулась, рассказывая. – Штырь в кость ввели. Вот и воспоминание оставили, пыталась красивее сделать. Не знаю… все равно заметно.

– Симпатично, – проговорил Дмитрий.

– Спасибо, – без особого энтузиазма ответила Диана.

– Расскажи лучше, как у тебя крыша поехала потом.

– А, да, – заулыбалась Диана. – Вот смотри, – она похлопала по левому плечу.

Над лопаткой была выбита где-то размером с кулак окровавленная голова кролика с топором в черепе. На морде кролика застыла гримаса безумного хохота, а два острых резца, казалось, и вовсе выступали над поверхностью кожи.

– Увидела в каком-то комиксе и поняла, что влюбилась, – рассказывала Диана.

Потом девушка вытянула правую руку, показывая внутреннюю поверхность предплечья, где красовался ряд рун старшего Футарка.

– Где-то вычитала, что приносит удачу, – пояснила девушка.

– А покажи мою самую любимую, – заулыбался Евгений.

Диана резко обернулась, прикрывая грудь руками. На грудине чуть ли не сверкал выполненный вырвиглазными красками чеширский кот – его глаза, закрученные по спирали, его зубастая ехидная улыбка от уха до уха, его кислотно-фиолетовый цилиндр.

– А Чешира я обожаю с детства, – сказала Диана и наконец-таки оделась.

Дмитрий не понимал, это начало их с Дианой истории, или уже предварительный конец. Что это за однорукий черт? Кто он ей? А еще Дмитрий вовсе не ожидал, что Диана настолько крутая на поворотах консервативных взглядом она точно не придерживалась.

Улица встретила их влажной жарой. Комета жгла атмосферу радужными огнями, и облака опадали, разбиваясь на миллионы сверкающих осколков. В воздухе стоял сладковатый аромат грядущего будущего: благоухающая розовая вода для одного, предостерегающий смрад гнили – для другого.

По небу ползло предзнаменование. Один лишь вид небесного гостя способен стать сигналом к действиям. Взять кредит для собственного бизнеса, лишить сына-наркомана наследства, уволиться с нелюбимой работы, отключить аппарат жизнеобеспечения дяди с умершим мозгом, признаться в любви человеку своей мечты, зарубить топором нерадивую соседку, принять в семью ребенка из детдома, совершить суицид. Выбор огромен, проблемы многогранны, а шанс выпадает чуть ли не один раз в миллиарды лет.

По небу полз глашатай апокалипсиса. Трещины в земной коре еще не видны, но они уже бегут от самого ядра к поверхности. Вот-вот горы начнут осыпаться, а цунами поглотят города.

По небу ползло истинное, неподдельное чудо. Оно сжигало своим разноцветным хвостом болезни, социальное неравенство, расизм и гомофобию. Оно несло традиционные ценности и обещало скорейший триумф высших рас. Оно несло крах монополярной гегемонии теневых мировых воротил. Оно – это символ прихода нового мессии, великого и самого мудрого правителя.

Комета – это новая святыня, подарок Аллаха.

Комета – это посланник Саваофа. Это Азраил, чья труба поднимет мертвецов для последнего паломничества. Это Уриил, чей дозор окончен. Это вечно падающий Люцифер.

Мир стоит на пороге великих открытий!

Завтра человечество сожрет само себя!

Ведь это было давно предсказано.

И ни Ванга, ни Нострадамус, ни Майя не могли о таком даже подумать.

По небу ползла комета, и никто не мог спорить с фактом, что в конце февраля градусники показывали плюс двадцать четыре в тени.

– Слишком тепло, – задумчиво говорил Дмитрий. – Для февраля.

– Вдруг похолодает так же внезапно, как и потеплело? – переживала Диана.

– До полуночи точно не похолодает, – покачал головой Евгений. – Она прилетела в полночь, в полночь и улетит.

– А я все равно буду утверждать, что от кометы жара зависит в последнюю очередь, – говорил Дмитрий.

– Э-не, – улыбнулся Евгений, – именно из-за нее сегодня все и происходит. Перемены лучше всего проходят в теплую погоду.

– Не даром брачный период весной, – усмехнулась Диана.

– Нет, просто при увеличении температуры увеличивается скорость движения молекул, – неожиданно серьезно ответил Евгений и добавил: – А следовательно и скорость реакций.

– Понятно, – заключил Дмитрий.

Они шагали некоторое время в полной тишине. Машины проезжали мимо, и от них веяло нестабильностью, словно ионы металлов внутри кристаллических решеток меняли свое естество на уровне ядер. Чем-то подобным проявлялось нутро деревьев, травы и немногочисленных прохожих. Будто бы на глаза изо всех сил старалось показаться нечто, что при нормальных обстоятельствах можно заметить лишь боковым зрением.

Евгений внезапно остановился возле проезжей части и погрузился мыслями в автомобильный поток. Потом он с вызовом посмотрел на Дмитрия, сказав:

– Я в руках фортуны! Не веришь?

Как только Евгений ступил на полосу, автомобильный поток прекратился. Точно кто-то щелкнул выключателем на пульте управления игрушечной дорогой. Парень шагал к центру проезжей части, а Дмитрий и Диана смотрели ему в спину ошарашенными глазами. Когда Евгений дошел до двойной сплошной, он резко вскинул единственную руку и культю к небу и завопил:

– Я же вам, блять, придуркам, говорил!

Но резкий визг тормозов прервал триумф. Из небольшого джипа вывалился полноватый лысый мужчина и бросился на Евгения. Парень успел нацепить глупую улыбку, сотканную из пережитого страха и сомнений, и в следующую секунду он распластался на асфальте от мощного, но безболезненного благодаря адреналиновому угару удара. Мужчина больше не собирался бить, он навис над Евгений и вопил, что было мочи:

– Ебаный кусок идиота! День и так говно, а еще какой-то калека плешивый под колеса бросается!

– Говно, не говно, а другого такого не будет, – философски спокойным тоном ответил Евгений.

Взъерепененный незнакомец остолбенел от своего же недовольства и буддийского спокойствия Евгения. Нижняя его челюсть беззвучно сползла вниз, а вместо ругательств вырвался тихий писк.

– Пошел в жопу! – гаркнул мужчина спустя секунду, придя в себя. Он запрыгнул в машину и сорвался с места.

Дмитрий и Диана добежали до Евгения в самый последний момент, и оказались запертыми вместе с ним в возобновившемся потоке машин. Кое-как уворачиваясь от несущихся на октановых крыльях колесниц смерти, они под маты, писк гудков и свист тормозов вернулись на безопасный тротуар.

– Если участь стать размазанным по дороге куском дерьма для тебя это подарок самой судьбы, то для этого не нужно ждать прилет кометы, – задыхаясь от испуга сказал Дмитрий.

– Я не умру сегодня там, где не должен умереть, – восторженно отвечал Евгений. – Я буду делать сегодня все, что взбредет в голову, – он горделиво смотрел на лучистую Психофору, и его поза пылала воодушевлением на грани с экстазом. – Ведь для этого и нужны волшебные дни.

– Я знала, что ты псих, – сквозь одышку говорила Диана, – но чтоб настолько…

– Хотелось бы, чтоб этот псих не утащил нас за собой, – угрюмо подметил Дмитрий.

Глава 2

На новых улицах

Диана ощущала, как адреналиновая жажда мучит ее после выходки Евгения. Она судорожно искала спокойное место, чтоб успокоить нервы и сердце. На глаза попался маленький продуктовый магазин в неприметном спальном районе. Ассортимент в таких не меняется с момента открытия, и сроки годности порой тоже могут оказаться под стать возрасту магазина, но тут уже как повезет.

Девушка выбирала воду, пока Евгений и Дмитрий крутились у входа, безучастно бросая взгляды с полки на полку. А из какого-то угла под потолком говорило радио. Неугомонный и бессменный диджей местной станции восхищался кометой и странностями, связанными с ней.

– Да, конечно, я не спорю, может показаться крайне утомительным говорить на одну тему четыре часа подряд, – вещал мужчина, – но я вам скажу больше: я собираюсь говорить об этом весь свой рабочий день. Вы можете переключаться или жаловаться, но мир подарил нам сегодня очень яркую, даже насыщенную тему для обсуждений. И никакой главред мне не указ! – смеялся диктор. – Так что пока не закончится этот день или пока я сижу на своем месте и дышу, я буду и дальше рассуждать с вами или без вас о комете. Боже! – он ударил кулаком по столу. – Да я как будто именно ее и ждал всю свою жизнь! Так что потерпите, ладно? День, всего один день. Считайте, что у меня сегодня день рождения, – вновь рассмеялся мужчина.

Диана смотрела пустыми глазами на одинаковые бутылки с водой. Наверное, она могла бы простоять здесь целую вечность, ожидая, пока сердце не успокоится, но сверлящий взгляд продавщицы, раскладывающей товары практически нагрел ей спину.

– Поэтому не знаю, как вы, – продолжал ведущий, – а я ощущаю невероятный эмоциональный подъем сегодня. Да, чаще слышно, что прилет кометы сулит одни лишь несчастья, но вы посмотрите на эту красавицу! Если конец света будет таким же красочным, то он уже не так плох.

Дмитрий ушел глубоко в дебри своих мыслей. Он пытался подобрать слова, которые помогут ему высказать Евгению все, что о нем думает. Но минуты шли, а с ними утекал шанс. Перед ним на полке лежали подгнивающие яблоки, и внутри он чувствовал себя схоже.

– Хочу, кстати, сказать, если кто не следит за новостями, – радио продолжало вещание, – то для научного сообщества прилет Психофоры стал крайней неожиданностью, ведь она появилась в нашей Солнечной системе где-то полгода назад буквально из ниоткуда. Мало удивительного, на самом деле в подобном. Я слышал, что метеоры, которые могут стереть в труху нашу старушку Землю, мы рискуем заметить прямо перед столкновением. Но все равно! Подобное явление – настоящий нонсенс и фурор для всего человечества! Правда сколько я не разговаривал со своими знакомыми, никто и не интересовался новостями о комете. То ли дело дюжина очередных супергеройских блокбастеров!

Евгений переминался с ноги на ногу прямо возле входа, готовый выпорхнуть на улицу, чтобы бежать дальше. Он внимательно наблюдал за перламутровыми бликами, прыгающими по витринам магазина. Евгений мог поклясться, что слышал эти блики, и звук тот напоминал тонкий треск кристаллов, крошащихся под собственным весом и от контакта с суровой реальностью. Он слышал самый что ни на есть перламутровый звук. И если парень встретится с ним еще раз, то узнает его в то же мгновение.

– Вы, разумеется, не обязаны верить мне на слово, – говорил диджей. – Поэтому я договорился заранее с ученым о небольшой беседе именно сегодня. С настоящим академиком! Я приветствую вас, Игорь Алексеевич.

– Да-да, и я вас тоже категорически приветствую, – из динамиков лился суетливый, шепелявый обрывающийся стариковский голос. Мужчина будто бежал, сидя на стуле. – И вас, и ваших слушателей…

– Что вы можете сказать о сегодняшнем явлении? – диджей перехватил инициативу. – Я думаю, вы согласитесь с моим видением Психофоры, как чего-то крайне аномального, но очень и очень любопытного.

– Несомненно, мой друг! Несомненно! – тараторил гость.

– А научное сообщество уже пришло к какому-либо консенсусу?

– Смотря кого вы называете научным сообществом, – с легким смущением говорил академик. – Это сообщество, кхм, весьма разношерстно. Вообще многие университеты, издания и обычные светила наук скоро начнут нести в неподготовленные массы свои гипотезы. Нужно просто подождать.

– Подождать, подождать. Нет! – обрубил на корню диктор. – Конкретно вы! Ваша позиция. Или ваших ближайших коллег. Давайте. Прямо сейчас!

– Конкретно мое? – задумался академик. – Хорошо. Как по мне, глядя на Психофору, мы должны задаться единственным вопросом: реальности происходящего.

– Что вы имеете в виду? Я, например, не сомневаюсь, что реальность реальна.

– Ну как сказать, – говорил академик. – Вы на работе со скольки?

– С самого запуска эфира, – ответил диктор.

– Ага… Поймите меня сейчас правильно. Вещи, события, о которых я пытаюсь рассказать, как мне кажется, должны были… как бы это сказать. Созреть.

– Созреть, – рассмеялся диджей. – Любопытно. И что же должно было созреть?

– В итоге? – уточнил академик. – Только Бог может знать. Или кто-то подобный. Но если говорить про мой личный опыт, то все начиналось очень просто: странные мысли, желания, предпочтения. Потом пришли необычные звуки и видения. Что-то не очень заметное. Например, невиданный раньше цвет, или… Не знаю… У тишины свой звук появился. Такой клишированный пример, но все же.

– Да это галлюцинации обычные!

– И да, и нет, – отвечал академик. – Да посмотрите хотя бы на саму комету! Как она те же облака окрашивает.

– Тут не спорю, удивительное зрелище, – согласился диктор. – Думаете, скоро мы станем свидетелями чего-то действительно грандиозного?

– Не знаю, что для вас значит грандиозное. И не знаю, насколько далеки будут последствия прилета кометы.

– Пф, – фыркнул Дмитрий. Он обратил внимание на радиовещание, когда в эфире появился ученый. – Последствия… Еще один фрик, – сказал он, косо глянув на Евгения.

Евгений же слушал на полном серьезе. Он даже перестал суетиться, когда в эфир вышел так называемый академик и начал нести в мир свои размышления.

– Хорошо, – гаркнул ведущий. – Расскажите тогда, какие необычные вещи успели приключиться с вами за сегодня?

– Утром… Когда мыл кружку после кофе, – задумчиво отвечал академик, – я услышал странный звук. Что-то похожее на рифмованные, ритмичные религиозные песнопения. Яркие, высокие, звенящие голоса. Но неразборчивые. Звучали они только тогда, когда текла вода и словно растворялись в ней. Я прислушался, пытаясь разобрать хоть слово, но ни одного я так и не понял. Знаете, если у молекул воды был бы голос, их разговор, думаю, звучал бы именно так.

– Ого. Живая вода, считай, в прямом смысле, – хохотнул ведущий.

– Громко сказано, наверное, но даже если так, – размышлял академик, – как было сказано, сегодня на наших глазах решается вопрос реальности. Возможно, нам стоит переоценить вероятностей различных событий. Вот, скажем, живет ли на дне океана огромный Кракен? Есть ли призраки в шкафу вашей бабули? Вчера я бы сказал твердое, уверенное, нет. Но сегодня…

– Все наши фантазии могут стать явью, – подчеркнул ведущий.

– Станет явью даже то, что мы вообще не в состоянии нафантазировать, – продолжал академик. – Проблема в другом. Люди и раньше разговаривали с горящими кустами, видели ангелов и похищались инопланетянами, но раньше вопрос всегда упирался в исследование биохимии из мозга, нет ли там какого-то сбоя. Теперь же… Мне кажется, теперь нужно будет сдвигать грани, которые позволяли определять объективность реальности.

– Какая-то прям магия, – сказал диктор.

– Нет, скорее материализующаяся философия. Или практическая метафизика. Пока только так, ведь вряд ли ближайшие годы доказательная наука будет заниматься корректировкой тех границ.

– Хорошо, а есть ли идеи или даже примеры этих границ? Тест, допустим? Согнуть ложку взглядом? – спросил ведущий.

– Мы не попали в какую-нибудь матрицу. Мир останется таким же реальным, каким и был, если можно так выразиться, просто измененным, – сказал академик и добавил: – а возможно, он и всегда был таким, просто мы не замечали. Единственное, в чем я уверен, так в том, что смерть останется той самой гранью, которую невозможно подменить или сдвинуть. Смерть куда реальнее жизни. В объективности жизни можно сомневаться, в объективности смерти – нет. Ибо мертвец обращается в ничто, теряет свою форму. И рано или поздно, он распадётся на атомы, оставив пустое пространство там, где он разлагался. Пустое – метафорически, разумеется.

– А если мы вспомним про живых мертвецов из фильмов? – уточнил ведущий.

– Если мертвец живой, он будет своеобразно жить до момента, когда полностью сгниет и перестанет бродить по миру. Если же он совсем не гниет и бродит в поисках еды, значит, и не мертв он вовсе. Потому что смерть – это не холодное тело, не трупное окоченение и не гниль, смерть – это процессы циркуляции молекул и информации. Смерть – это торжество и апогей неживой природы. Смерть – это нежизнь. И для всего мира естественно состояние именно смерти, а не жизни, – заключил академик.

– Так мы – ошибка? – уточнил диджей.

– Нет, – отвечал академик. – Я бы сказал, что мы – необходимый момент для фиксации реальности. Ведь вселенная существует только тогда, когда в ней живет наблюдатель. И жизнь дает смысл окружающему миру, дает смысл смерти, – закончил академик.

Радиоэфир захватил внимание и Дианы. Она забыла про воду и застыла возле стеллажа, подняв голову к потолку. Но разговоры те вызывали в ней смешанные чувства. Однако когда академик закончил говорить, она взяла первую попавшуюся бутылку воды без газа, потрясла ее и прислушалась. Не услышав ничего, кроме тихого плеска, она прошептала: "Идиотка".

Стоя на кассе и расплачиваясь, девушка старалась не обращать внимание на полный подозрения пристальный взгляд продавщицы. И прыгая взглядом по товарам, созданным для вытягивания последних денег на кассе, она в какой-то момент поняла, что не узнает некоторые из них. Расплатившись, Диана уставилась на странный батончик. Его обертка отдаленно напоминала дизайн маунти дью: рваные черные и зеленые полосы начинались у краев упаковки и встречались в центре, точно клыки хищника, создавая подобие замкнутой, но дырявой пасти. На всю длину обертки растянулось название "Sotiris", выполненное яркими желтыми буквами с розовой обводкой. Чуть ниже белыми буквами слоган объяснял, почему нужно купить именно этот батончик: "Вся сладость благочестия! И ни грамма сахара!"

– Что-то еще хотите? – раздраженно поинтересовалась продавщица.

– Я? А… Да, – Диана хотела купить тот батончик, но растерялась и потеряла его из виду. – Нет… Нет, ничего. Спасибо, – сказала она и пошла к выходу.

– Да… Видимо, плохи дела у радио, если они всяких сектантов зовут, – на улице сказал Дмитрий.

– Он, между прочим, академик, а не хуй с горы, – вступился Евгений. – Как минимум уважаемый человек.

– Хоть каких наук он академик, блаженный ты наш? – рассмеялся Дмитрий в ответ.

– Согласна с Димой, – кивнула Диана, отпив. – Голос из динамиков – просто голос. Там даже ты мог бы сидеть, если б захотел.

– Постмодернизм испортил трезвый взгляд на мир, теперь люди готовы верить в подделки и при этом на дух не переносят истину! – пророческим тоном сказал Евгений.

– Объективная истина людям пока не доступна, – говорил Дмитрий. – Но такие, как ты, доверчивые дурачки, никогда не пропадут.

Евгений лишь презрительно фыркнул в ответ.

– Ну и вот скажи мне, пожалуйста, – продолжал Дмитрий, – мужик слышал «голос воды», – парень показал в воздухе кавычки, – а где в нашей жизни что-то необычное? У тебя уже было что-то? У меня вот нет, только один придурок пытался прыгнуть под машину недавно. А у тебя, Диан?

Откуда-то заиграли The Smashing Pumpkins. Она достала из кармана телефон, взглянула на экран, заулыбалась и тут же ответила:

– Привет!

Однако в ответ на нее лилась истерика. Женский голос то кричал, срываясь, то резко убавлял в громкости, переходя на хриплых шепот, а динамики позволяли парням услышать лишь обрывки фраз.

– Что? Помедленнее, пожалуйста, – просила Диана.

– Они… твари… – доносилось из трубки. – Сосед бежал, а его…

– Давай по порядку…

И истошный вопль вылетел из трубки. Звонок не прервался, но звонящая больше не отвечала Диане.

– Что случилось? – Дмитрий всерьез занервничал.

– Что-то с моей подругой, – ответила девушка. – Какой-то бред. Ничего не поняла, что она сказала… Кто-то напал? Не знаю, что с ней… Мне страшно.

– Подруга? – удивился Евгений. – Я думал, люди не выносят тебя, Токси, как и ты их.

– Заткнись, Жень, – отмахнулась Диана.

– Где она живет? – спросил Дмитрий.

– Восточная олимпийская, – отвечала девушка. – В новых районах.

– Я вызываю такси, – сказал Дмитрий.

Пока Дмитрий ковырялся в телефоне, пытаясь вызвать машину с дико сбоящим интернетом, Диана не могла найти себе места. Она ощущала, как воздух пропитывается разноцветной вибрацией, еле-еле незаметной, если всматриваться, и слегка наэлектризованной. Девушка физически ощутила на себе ужас, одолевший ее подругу, будто бы их нервы срослись высоковольтными километровыми проводами. Она ощущала вибрации, видела покачивание воздуха, как легкой дымки. В любой другой ситуации Диана решила бы, что вот-вот потеряет сознание, но сейчас она понимала, что будет дальше крепко стоять на ногах и какие-то внутренние силы донесут ее туда, где ей следует быть.

Она заметила в маниакальном взгляде Евгения оранжевый огонь безумного азарта. Он наверняка хотел визжать от счастья, как тревожная сирена, ожидавшая полвека начало ядерной войны, но сдерживался изо всех сил. Что-то изнутри прошептало Диане: «Что-то странное грядет».

Подъехавшая машина сверкала розоватым глянцем. Ее желтый кузов окаймляло ярко-фиолетовое свечение, как блики на фотографиях, сделанных через мутный объектив. Девушка ожидала увидеть на водительском сидении кого угодно и даже что угодно, но там сидел самый обыкновенный уставший таксист. Но это не дало Диане полного облегчения. Зерно сомнений в искренность окружающего мира уже начало прорастать внутри.

– Садиться будем? – уныло и недовольно поинтересовался водитель.

Диана нырнула на заднее место, Дмитрий поспешил сесть рядом, а Евгений с радостью расположился на переднем пассажирском.

– Олимпийская, – громко оповестил Дмитрий, и машина двинулась с места.

Евгений полностью опустил окно, вылез по плечи и глазел на Психофору с девственной улыбкой ребенка солнца. По радио играл зарубежный пост-панк. Солист спрашивал у кого-то, знает ли он, или она, с чего началась Вселенная. А потом сам же и отвечает – со взрыва. Комета сверкнула пару раз, как бриллиант на свету, и по облаку пробежала трещинка, которая разделила его надвое. Вдруг песня прервалась, и в эфир влетел неугомонный ведущий.

– Не знаю, друзья, смотрели ли вы сейчас в небо, – вещал он крайне возбужденно, – но поверьте мне, прямо сейчас Психофора разрезала небо, как мать его, Моисей раздвинул море. Я могу ошибаться, но, кажется, с неба падает что-то сверкающее.

Водитель ехал, держась за руль правой рукой, ею же переключал передачи, а второй подпирал голову. Его заспанные глаза лежали в мягких мешках под веками, а по телу разливались покой и умиротворение. Он слушал, как диктор восхищается какими-то небылицами, и искренне, но беззвучно смеялся. Его радио захрипело, и из динамика, перекрикивая ведущего радио, полилось отборное недовольство:

– Я ща, мужики, магнитолу вырву… *пш*

– Что случилось? *пш*

– Я не могу переключиться на другое радио. *пш* Везде он*пш* У меня крыша поедет. *пш*

– Так выруби радио. *пш*

– Я тогда усну. *пш*

– Не засоряйте эфир, мужики. *пш* И лучше следите внимательно за дорогой. *пш* Кажется, я только что видел, как прямо из асфальта выполз какой-то урод. *пш* И под колеса мне пополз. *пш*

– Сколько ты уже работаешь, Серег? *пш*

– Вторые сутки пошли. *пш*

– Поспать бы тебе. *пш*

– Мне б лучше посрать. *пш*

Водитель не удержал в себе смешок. Потом он быстро глянул в зеркало заднего вида, встретился с Дмитрием взглядом и мигом сбросил свою улыбку. Парень смутился, но виду не подал, а уставился в окно. Ему не нравилось небо. В облаках просматривались легкие розовато-желтые оттенки, а небо отдавало зеленцой.

– Знаете, – в это же время диктор неустанно вел свой монолог. – Я сегодня весь день переписываюсь со своими друзьями, знакомыми. Разумеется, расспрашиваю о комете. И знаете… Некоторые даже не знают, что комета прилетела. Говорят они такие: «Я не смотрю новости. Они засоряют мозг». Я им говорю: «Так причем тут новости? Посмотри наверх! Вон! Комета!» Они в ответ: «Комета и комета».

Такси проезжало мимо шныряющих по своим делам людей. Людей, одетых по погоде, и тех, кто стоял в зимней куртке, обливаясь потом, оказавшись во власти утренних привычек. Людей, с интересом смотрящих в небо – на комету, и тех, кто видел эту же комету на экранах смартфонов. Людей, проживающих свой самый обычный день, и тех, кто в ужасе пытался собрать внутри собственных мыслей паззл из картины нового мира. Они все были здесь – на одной улице, в одном городе, на одной планете. И те, кто заперся в бункеры еще за неделю до прилета, и те, кто не знает о Психофоре, потому что для них важные дела на земле, а не среди облаков. И вот вопрос. Кто же переживет конец света: тот, кто спрятался в самую глубокую нору, или тот, кто его даже не заметит, потому что слишком занят?

– А потом звоню другу и спрашиваю, что он обо всем этом думает, – продолжал диджей. – А он отвечает, что это не комета, а китайский аппарат, который может управлять погодой. Почему именно китайский, спросите вы. А потому что американский давно бы сбили, ответил он мне. Вот в таких условиях мне приходится жить и работать.

Такси въехало в промышленно-парковый район. Пролески и полузаросшие парки, склады и производства с рельсовыми дорогами сменяли друг друга на протяжении почти шести километров. Вдали, из дрожащего от жары горизонта, выросли пики новых спальных районов. Туда по трещащему от перепадов температур и давления асфальту, по засыхающей слякоти, мимо разбуженных голых деревьев и лежал их путь.

Приложение оповестило водителя, что он въезжает в районы города с повышенным спросом, поэтому тариф оплаты меняется.

Проснулась рация.

– Пиздец, мужики. *пш* Я сейчас был на Западный лугах. *пш* Тут за одну посадку можно срубить выручку за часа два. *пш*

– Да ну нахер. *пш*

– Серьезно. *пш* Люди с ума сходят. *пш* Вез сейчас мужика, ему вообще было насрать, куда ехать. *пш* Лишь бы подальше из Олимпийской. *пш*

Водитель, услышав "Олимпийская" сделал рацию чуть громче.

– Не, ребят. *пш* Ехать туда на свой страх и риск. *пш* Там что-то странное творится. *пш*

– Да-да. *пш* Я сам еще не видел. *пш* Но говорят, что тут людей на части рвут. *пш* И это не фигурально. *пш* В машины влазят прям на ходу. *пш*

Диана вскрикнула. Справа, по обочине, прочь от автобусной остановки, падая и поднимаясь, трусцой бежал голый, окровавленный человек непонятного пола, непонятного возраста. Кровь лилась сразу отовсюду. Незнакомец потерял половину скальпа, а на бедре двигались обнаженные мышцы.

Водитель непроизвольно сбавил скорость, зеленея на глазах. Окровавленный силуэт остановился, глядя на останавливающуюся машину. Он беззвучно открыл рот, пытаясь выдавить из себя "Помогите". Однако вместо слов из глотки вывалился кровоточащий кусок плоти, а живот треснул по середине. Незнакомец схватил в охапку выпадающие кишки и рухнул в кювет. Водитель вжал педаль тормоза в пол, резко открыл дверь и выблевал все содержимое желудка, а потом еще несколько мгновений мучился от болезненных позывов.

– Все. Дальше не поеду, – прохрипел он, задыхаясь.

– Чего? – начал возмущаться Дмитрий, но водитель демонстративно отменил заказ.

– Могу отвезти вас назад. Бесплатно, – сказал таксист.

– Нам не нужно назад! – Диана пыталась побороть охватывающую ее истерику. – Нам нужно на Олимпийскую! И как можно быстрее!

– Дальше не поеду, – повторил таксист. – Можете жаловаться. Выходите.

Никто не шелохнулся.

– Выходите, блять, сейчас же! – взревел водитель.

Он выскочил из машины с молотком, открыл дверь со стороны Дианы и выволок ее, швырнув после на землю. Мужчина начал махать молотком перед собой, отгоняя окруживших его Евгения и Дмитрия.

– Уебок! Ты, блять, больше не работаешь! – взвизгнула Диана.

– Зато я не сдохну! – ответил водитель. Потом он прыгнул в машину и рванул с места.

Диана материлась и отряхивалась, Дмитрий задумчиво смотрел в след уезжающего такси. Евгений нерешительно приблизился к обочине, куда завалился окровавленный силуэт и глянул вниз. Фигура, напоминавшая человеческую, определенно точно была мертва. Соединительная ткань тела не справлялась со своей работой, и при падении изорванная кожа треснула еще в нескольких местах, выпятив на всеобщее обозрение бесформенные органы и мышцы. Фигура неторопливо, но верно превращалась в алое месиво.

– Что там? – спросил Дмитрий.

– Труп, – ответил Евгений. Он удивился своей стойкости и невозмутимости, рассматривая тело.

– Черт, – прошептал дрожащим голосом Дмитрий. Он попытался дозвониться в скорую – Сети нет, – обреченно сказал он. – Ни сотовой, ни интернета. – Парень подошел к остановке и глянул на расписание – ближайший час транспорт не ожидался. Приложение такси сказало, что машин нет и не предвидится. – Кроме, как пешком, отсюда не выбраться, – сказал он.

– В смысле пешком? Тут идти тыщу лет! – вскрикнула Диана.

– Автобусы по этой дороге практически не ходят, а такси сейчас почему-то не вызвать, – пояснил Дмитрий.

– Ждать смысла нет, – согласился Евгений, – пойдем через лес, – он указал на стоявшие чуть поодаль деревья. Тут недалеко живет мой товарищ. У него есть машина. Думаю, если попросить хорошо, то подбросит.

– Тут? – смутился Дмитрий. – Мы, во-первых, около леса, а во-вторых, вокруг на километры промышленная зона.

– Ну… он немного с ебанцой, – задумчиво отвечал Евгений. – Не, бля, если хотите пердолить полжизни, то пойдем пешком. Но если согласны сделать крюк ради машинки…

Все молча согласились.

Евгений отобрал у Дмитрия телефон – сеть появилась моментом. Евгений удовлетворенно расплылся в улыбке и набрал номер, потребовав Дмитрия заткнуться.

– Эм, здаров, – в голосе Евгения легко считывалась неуверенность. – Слушай, мы тут очутились недалеко от тебя. Есть дельце небольшое, мы залетим к тебе? – из трубки на парня начали кричать, – Да, блять, тихо, послушай. Нормальные они ребята, все будет без лишней суеты, бля буду, – кричать начали еще яростнее, и вопли постепенно превращались в фонящий шум.

Евгений положил трубку и сказал друзьям:

– Он согласен.

Диана и Дмитрий глянули на него с прищуром, но пошли следом.

Голые деревья, жара, грязь и ручейки навевали ощущение ранней весны, когда природа не ожидала ее прихода, но считаться с ней все равно приходится. Перелесок представлял собой скопище запутавшихся друг в друге и блуждающих среди стволов тропинок, которые растворяются в листве и скрываются от лишних глаз, когда приходит летняя пора.

С самого начала, как молодые люди только ступили на лесную тропинку, воздух вокруг пропитался едкими и слегка дурманящими химическими ароматами. Психофора продолжала искажать привычный миропорядок, внося раздор и неуместные цвета всюду, куда могла дотянуться. Некоторые вечно зеленые сосни и ели сменили окраску, став фиолетовыми, а их верхушки гротескно вытянулись и закрутились в причудливые спирали. Лес что-то впитал. Яды и токсичные мутагены перемещаются вверх и вниз по ксилеме и флоэме, питая многолетние стволы своей искажающей сущностью. Вряд ли человек сам был способен синтезировать нечто подобное, однако метафизический конфликт объективных законов и сюрреалистичной природы неведомой кометы вносит свои коррективы.

– Как тебе? – спросил Евгений у Дмитрия, указав на особенно покореженную ель.

– Я знаю, что ты хочешь услышать, – отвечал заметно растерянный Дмитрий. – Но мне нечего сказать…

– Согласись, что я был прав.

– Прав в чем?

– Комета – причина всей хуйни вокруг, – уточнил Евгений. – Не только жары, а прям всего.

– Судьба может сделать подобное с деревьями? – спросил Дмитрий.

– Причем тут судьба?

– Утром ты ее считал главным действующим лицом. Даже под машину прыгнул, будучи уверенным в своем бессмертии.

Евгений загадочно улыбнулся в ответ:

– Был не прав. Теперь мне кажется, что судьба тут ни при делах. Мы имеем дело с чем-то более хитровыебоным, – он замолчал ненадолго, о чем-то задумавшись, а потом добавил: – Судьба – это определенность. А мы видим вокруг, как эта самая определенность летит в ебеня.

Диана крайне тревожно оглядывалась по сторонам. Искривленные сосны точно не помогали успокоиться. Девушка мучала себя страшными фантазиями о произошедшем с Лизой несчастье.

Спустя пару десятков метров тяжесть атмосферы начала ощущаться физически, а сам воздух перестал быть прозрачным, обретя легкую, но тягучую лиловость. Деревья начали постепенно расступаться, и перед молодыми людьми возникла любопытная картина.

На просторной поляне, окруженной глухими стенами леса с трех сторон, стоял ветхий дом. Перед ним то тут, то там лежали пластиковые и сгнившие металлические бочки, несколько омерзительно грязных ванн с подозрительным содержимым, стоял один диван, три изодранных кресла, обугленный пластиковый столик, зонтик от Солнца и кучи всякого другого мусора: банки, склянки, шприцы, пакеты, пустые и полупустые пластинки из-под таблеток и куча коробок, диски и виниловые пластинки. Из трубы дома валил очень густой дым, однако он растворялся без следа в облаках. Сюрреалистичное воздействие Психофоры не обошло стороной и эту поляну. На потрескавшейся, отравленной земле, царила буйная растительность. Кислотно-зеленая трава тянулась к небу, источая стремление жить, среди ее зарослей торчали яркие, разноцветные бутоны невиданных цветов, приближаться к которым не позволял непонятный страх.

– Пришли, – сказал Евгений.

– Что это за место? – удивилась Диана.

– Тебе здесь не понравится, – ответил Евгений, а потом добавил голосом, в котором чувствовалось нарастающее волнение: – А теперь без резких движений. Помните: он с ебанцой.

Тут в одном из окон дернулась рваная занавеска, а потом с жутким скрипом открылась входная дверь и из нее быстрым, дерганным шагом вывалился высокий, худой длинноволосый мужчина в противогазе, плюшевых тапочках в форме карасей, с небрежно накинутым пестрым легким халатом, под которым скрывалось домашнее рванье.

– Хм, я думал, он нас пристрелит прям из дома, – могильным проговорил Евгений.

– Че ты сказал? – ужаснулся Дмитрий.

– Решил сперва поздороваться, – продолжил Евгений.

– Я вас, блять, пидарасов, прям тут положу нахер! – истошно вопил хозяин дома. Он снял противогаз и бросил у порога, а к незваным гостям он приближался, размахивая маленьким револьвером, который он достал из кармана халата.

– Он не настоящий? – без капли надежды спросил Дмитрий.

– Самый настоящий, будь уверен, – ответил Евгений и медленно поднял руку. Дмитрий и Диана последовали его примеру.

– Кто вы, нахуй, такие?! – продолжал орать хозяин дома.

Дмитрий открыл рот, намереваясь что-то сказать, однако он понятия не имел, что именно нужно сказать и зачем вообще он решил говорить.

– Фильтруй, блять, каждое слово! – шипел псих.

Дмитрий испуганно кивнул.

– И каждую ебучую мысль! Потому я вижу, как они влетают в твою тупую башку!

Лицо незнакомца выражало чистое безумие. Красные белки глаз, не знавшие отдыха минимум три дня, серая, тусклая кожа, испарина на лбу, дергающееся левое веко, глубокие морщины под носом. Когда он орал, то его лицо не выражало ровным счетом ничего. Нижняя челюсть опускалась и поднималась, как у робота, но мышцы никак не реагировали на эти движения, точно залитые воском.

Евгений возмущенно закричал:

– Торо, мы, сука, тебе звонили буквально двадцать минут назад, опездол!

Псих резко нацелился на Евгения. Его рука с пистолетом напрягалась до треска связок, словно он дрался с ней за право выстрела. Торо посмотрел на Евгения, опустил челюсть, как железный дровосек, издал звуки, фальшиво пародирующие смех, и громко клацнул зубами, захлопнув рот.

– Только такой ебантяй, как ты, Женек, мог заявиться сюда, – сказал Торо. – Я ж сказал, не приходить!

– Бля буду, мужик, ноги сами принесли, – сказал Евгений.

– Хули вам тут надо?! – рыкнул Торо.

– Опусти пукалку свою – скажу, – натянуто улыбнулся Евгений.

Торо спрятал оружие и подобрел прямо на глазах. На его лице засияла добродушная улыбка, а восковая маска безумия стала толще на пару сантиметров.

– Не обижайтесь, просто маньяки в этих местах ходят, как у себя дома, – сказал он.

– И чего тогда ты тут живешь? – спросил Дмитрий.

– Маньяки – лучшие клиенты! – гордо отвечал Торо. – Купят что-нибудь, чтоб ствол стоял, как сосна, и работал, как трактор, а потом в путь, – рассмеялся он. – Ладно. Пройдем в дом. Хочу вам предложить попробовать мой новый десерт. Совершенно случайно придумал его сегодня утром. Я, кстати, Торо Шульга.

– Это твое настоящее имя? – смутился Дмитрий.

– В моей профессии настоящие имена противопоказаны, – ответил Торо. – Это псевдоним, я выбрал его в честь Александра Теодора Шульгина – папы психофармакологии.

– Вижу, гордишься своей оригинальностью, – внезапно огрызнулась Диана.

– Ясное дело! – расплылся в улыбке Торо. – А тебя как звать, красавица?

Диана фыркнула в ответ и вошла в дом, брезгливо толкнув дверь.

– Что с ней? – растерянно спросил Торо у парней.

– Внутри расскажу, – ответил Евгений.

Войдя в дом, нежданные гости словно утонули в газовом океане. Каждый вдох обжигал и тут же тушил пожар в легких, вызывая яркие вспышки в мозгах. Слезы лились небольшими каплями, а химикаты растворялись в них и катились по пылающим щекам – точно душа вытекала через глаза.

Пол и потолок для Дианы соединялись в одну маленькую точку где-то в конце бесконечной линии на другом конце комнаты. Она оглядывалась в попытках найти кого-нибудь знакомого в этом потоке геометрического хаоса, но голова поворачивалась не одну тысячу лет. Трое парней неустанно растягивались и сжимались. Их тела – чистое средоточие антиприродной пластичности – закручивались в невиданные петли и ломали границы трех измерений, начинаясь и заканчиваясь в себе. Их лица – бессмысленные кляксы на полотне пространства. Их слова – песня вечности. Их силуэты – тени лживых пространств.

Диана различила что-то отдаленно напоминающее звуки, а потом где-то в углу растекающейся реальности образовалась сверхмассивная Черная Дыра, которую, однако, у нее никак не вышло рассмотреть. И если где-то на пустом, бестелесном краю Вселенной вселенных живут и развлекаются абсурдные боги, то Дыра станет их ртом. Космический пожиратель жадно впитывал трещащую по швам материю, и вдруг девушка поняла, что он высасывает воздух из ее легких, и как она не пыталась вдохнуть, вожделенный кислород лишь улетал. Диана хотела рыдать, кричать, выть и ругаться. Ей казалось, что вот-вот она потеряет себя. Черная Дыра поглотит ее генетический код.

Как вдруг все прекратилось.

Диана упала на колени и жадно вдохнула в себя столько воздуха, что ощутила, как легкие уперлись в ребра.

– Это что за дерьмо? – кашлял Евгений, пытаясь устоять на дрожащих ногах.

– Не ебу, – отвечал Торо и искренним восторгом в голосе. – У меня сегодня тут столько химических чудес уже было! Но хорошо, что я недавно вытяжку поставил.

Дом Торо, казалось, состоял исключительно из летучих миазмов. И пусть трудно отрицать наличие стен, потолка и пола, но гнилые доски испарялись прямо на глазах, распадаясь на легкие взвеси, заполняющие хибару под завязку.

– Ты чуть не отравил нас, ублюдок! – кричал Дмитрий.

– Тихо, тихо, тихо, – Торо вытянул перед собой руку, предупреждая парня не приближаться. – У меня есть оружие, помни, Рэмбо. Плюс это вы ко мне притащили свои жопы. За все надо платить.

– Вытяжку лучше не отключать, – предложил Евгений, наблюдая за постепенно растворяющимся в воздухе сгустком, который секунду назад был деревом.

– Надеюсь, моя халупа не выдуется через мою же вытяжку, – проговорил Торо.

– Где тут у тебя туалет? – спросила Диана, пытаясь удержаться на дрожащих ногах. – Мне плохо.

– Вон он, – Торо указал на неприметную дверь. – Но осторожнее там. Старайся не лазить по склянкам разным, потому что я сам не помню, где там щелочь, а где просто вода.

– Тебе помочь? – Дмитрий подскочил и попытался взять ее под руку.

– Нет, – Диана крайне ловко вывернулась и шаткой походкой двинулась к санузлу.

– А парень не промах, – зубоскалил Торо. – Только время подбирать не умеет.

Диана выскочила с воплями из туалета, только зайдя в него.

– У тебя, бля, в ванной труп! – вопила она.

– Че орешь? Трупы не кусаются. И это не труп, а медицинский манекен, – рассмеялся Торо, а когда он увидел хмурые лица гостей, то предложил чай, добавив: – но в сахаре и в чашках может быть амфетамин.

Все отказались.

– Ну и ладно, – пожал он плечами.

– Торо, ты что-нибудь слышал о нападениях на людей? – поинтересовался Евгений.

– На каких людей? – ответил вопросом на вопрос Торо.

– Не знаю… Разных… На подругу Токси кто-то напал, когда она ей звонила. Да и таксисты по радио что-то подобное обсуждали.

– Токси? – смутился Торо.

– Это он так по-дебильному Диану называет, – пояснил Дмитрий.

– Не по-дебильному, а по-уебански, – задумчиво проговорил Торо. – Ладно, щас попробую че-нить узнать.

Он подошел к шатающемуся на невидимом ветру столу и принялся крутить ручки огромной вундервафли, при помощи которой явно можно было рискнуть достучаться даже до Марса. Радиостанция кряхтела, сопела и пару раз пискнула, а потом из динамика полился чистейший, без единой помехи мужской голос.

– Че те надо, Торо? – спросили динамики.

– А это, слышь, известно че-нить про нападения на людей? – спросил Торо.

– Я ж тебе, сука, уже раз сто сказал! Все утро про это вещаю, а ты, падла такая, сказал, что поедешь лично разберешься! У меня, сука, дел других нет что ли, кроме как тебе тыщу раз одно и тоже говорить?!

– Ну извини, извини, – кривлялся Торо, – хочешь, я тебе отсосу?

– Пошел в жопу!

– Можно и так…

Связь прервалась.

– Нервный он, – с обидой проговорил Торо.

– А ты лично разбираться собрался? – спросил Евгений.

– Не ну, не прям так уж разберусь, – говорил Торо, – приеду, осмотрюсь. Надо оценить почерк, пойму, может, из какого района, какая группировка. Местные ли вообще.

– Нихера себе, прям Шерлок Холмс, – напомнила о себе Диана. – Может быть, мы уже пойдем?

– Да, кстати, ты на машине? Можешь нас подкинуть? – попросил Евгений.

– Ага, щас. Экскурсию провести еще может быть? – съязвил Торо. – Гуляйте. Где выход, вы знаете.

– Торо, ебаны в рот, нам пиздец как надо на Олимпийскую. Давай договариваться.

– Договариваться? – задумался Торо. – Хм… Ладно. Скупите втроем у меня весь оставшийся запас солей.

– Нахер нам столько? – удивился Евгений.

– Не ебет. Меня ебет, что мне дерьмо это прятать уже некуда, а что делать с ним, сами решите.

– Ладно, – кивнул Евгений.

– В смысле «ладно»? – возмутился Дмитрий. – Я должен покупать у него наркотики? Сколько?

– Не помню точно, – задумчиво говорил Торо, – но я вам сделаю скидку оптовую. А за это купите у меня карты постоянных клиентов.

– У тебя есть карты клиентов? – удивилась Диана.

– Конечно, – ответил удивлением на удивление Торо. – Ты в каком веке живешь?

– Я не собираюсь покупать наркотики! – истерил Дмитрий.

– Успокойся, будешь мне деньги давать, я сам все куплю, – успокаивал его Евгений.

– Я не собираюсь этого делать!

– Все, не плачь, – устало вздохнул Торо. – Где ты их нашел?

– Да нормальные ребята, – смутился Евгений. – Так ты нас подвезешь?

– Ты предлагаешь нам ехать с наркобарыгой-сыщиком? – недовольно проговорил Дмитрий.

– А че ты имеешь против моих талантов? – возмутился Торо. – А кому ты предлагаешь искать тех беспредельщиков? Ментам? Ага. Еще скажи, что школы детей жизни учат! – рассмеялся он. – Ладно, добрый я сегодня. Прокачу вас.

– Тогда вперед! – заявил Евгений.

Черный, скрюченный лес скрипом приветствовал своих гостей. Длинные, кривые, покрытые светящимся даже днем флуоресцентным мхом стволы сосен покачивались на легком, хохочущем ветре. Вся природа проснулась на один единственный день. Но бодрость эта противоестественна, и если прислушаться, то легко понять, что лес сходит с ума.

Торо скрывал от лишних глаз свой красный форд мустанг в трухлеющем деревянном подобии гаража. Скорее выломав, чем открыв, двери, он впустил новых знакомых внутрь, а сам недолго покрутился снаружи, что-то разбрасывая в разные стороны. Вскоре Торо под пристальными взглядами Дмитрия и Дианы уселся на водительское место и завел двигатель.

С ревом мотора они неслись по извилистой лесной дороге. Искривленные деревья нависали над автомобилем, точно крючковатые, голодные пальцы ромеровских бродяг. Вдалеке из-за крон выглядывали три трубы местного металлургического завода. Они всасывали атмосферу над заводом, образовав дыры в земном куполе, а в них виднелась космическая мгла с мерцающими звездами.

– Это будет хуже озоновых дыр или что-то наравне? – задумчиво проговорил Евгений, глядя на проплешины в небе.

Никто ему не ответил.

Молодой человек с по-детски дурацкой улыбкой смотрел на небо, выискивая в нем знак непосредственно для него. Куда податься, кому задать все вопросы и кто на них ответит? Когда, если не сегодня, Евгений узнает все это?

А ведь вопросов накопилось уже слишком много. И некому помочь сложить паззл из воспоминаний в голове, если только пропавший черт знает когда отец, приказавший через запись на видеокассете ждать прилет кометы, не спустится внезапно с облаков или томящаяся в психушке мать не вернет ясность рассудка.

Евгений убеждал себя, что сегодня мир вертится вокруг него, и совсем не важно, что до сих пор он только лишь сходил с ума.

– Мы успеем, Диан, – говорил Дмитрий. – Все будет хорошо, – сказал он, чуть погладив девушку по руке.

Диана тут же убрала руку и, ничего не сказав, уткнулась в окно.

Дмитрий и Диана смотрели на один лес, но для них он стал проводником разных чувств.

В мелькающих кривых стволах и пустой, не успевшей проснуться от зимнего сна земле, Дмитрий видел пустыню смыслов, выжженное пепелище логических цепочек. Долгие-долгие месяцы ухаживаний, граничащих с унижениями, и вот Диана уже первой здоровается с ним. А пару часов назад она чуть ли не набросилась на него! Ну или Дмитрию так показалось. Все же шло хорошо, все шло своим чередом. Но теперь… Парень чувствовал, что что-то идет не так. Только вот что? Кем же он станет для нее сегодня? Какое место займет между подругой в беде, которую сам же Дмитрий самозабвенно бросился помогать выручать, и между полудурком и хамом, вполне себе могущим быть и торчком? Дмитрий не мог поверить, что оказался в столь абсурдной ситуации. Быть может, действительно сегодняшний день припас еще немало сюрпризов…

Диана же хотела всего лишь проснуться. Она не верила в реальность происходящего. Звонок Лизы навеял самое дурное предчувствие, которое она только испытывала. Девушка наблюдала, как медленно и уверенно погружается в пучины кошмара.

Дурные мысли чуть приутихли, когда мустанг выскочил на заасфальтированную дорогу.

Психофора указывала им путь. Угольно-черная трасса тянулась параллельно ходу кометы и вывела огненный мустанг прямиком в дремучие районы спальных новостроек. Тянущиеся вверх монолитные блоки человеческих термитников встретили гостей обманчивой тишиной. С первого взгляда не понять, как сюрреалистичный яд кометы повлиял на места, созданные, чтобы люди мирно сжигали свои жизни в сансарической рутине. Однако Олимпийские кварталы источали неуловимые спектральные ароматы искаженной реальности, ощущаемые не рецепторами, но самими чакрами.

Мустанг тихо подкатил к нужному подъезду и остановился, как Диане на мобильный позвонила Лиза.

– Лиза! Лиза! Что происходит? Ты как?

– Д… д-д-д-дииииии-а-а-а-н-н-н-а-а-а, – доносилось из трубки. – Б-б-б-б-быстррррррр.

Связь оборвалась.

– Я бы не советовал туда заходить, – сказал Шульга, глядя на распахнутую подъездную дверь, – профессиональное чутье.

Диана проигнорировала его предостережение, выскочила из машины и нырнула в жуткий проход. Дмитрий незамедлительно последовал за ней. Евгений и Торо переглянулись, покачали головами и побежали следом.

Что делает бойню особенной? Шок! Полное небытие сознания, даже голос собственных мыслей замолкает, оказавшись в плену у настоящих кошмаров. Вряд ли с чем-то может сравниться встреча с триумфом абсолютного насилия. Масакр. Резня. Кровавая баня. Подбирай, не подбирай синонимы, а описать не выйдет. Только прочувствовать.

Бойня обесценивает человеческое тело. Она превращает части единого целого в разбросанные, бесхозные, бесполезные запчасти. Когда кровь, стекающая по стеклу лампы, окрашивает свет в красный цвет. Когда ковер усеян кусками внутренностей, и не поймешь, где ворс, а где волосы. Когда сорванное лицо – это лишь чья-то потерянная маска. Тогда сам мир выворачивается наизнанку.

– Боже, – прошептала Диана. Она хотела рыдать, но слезы пересохли.

– Пиздец, – согласился Торо, доставая револьвер из кармана.

Выпотрошенное тело Лизы лежало в спальной, и от человека там осталось лишь подобие формы, все остальное – лохмотья плоти. Над убитой возвышалось три незнакомца. Один рассматривал сердце девушки, точно самый большой в мире алмаз, а в его левом подреберье зияла дыра, из которой со свистом вылетал воздух. Закрывалась эта дыра обычной застежкой-молнией. Второй стоял спиной к двери и массировал свою толстенную шею. Третий расположился у окна и пытался подкурить, щелкая бензиновой зажигалкой, он и заметил ошарашенный квартет.

Тот, с толстой шеей, обернулся и сказал, идеально подражая голосу Лизы:

– Приветик.

Глава 3

Зомби оживает

На часах семь утра. Виталий давно научился просыпаться без будильника. Он открыл глаза и увидел перед собой черный экран выключенного телевизора. Виталий заснул прямо в кресле, а хотел в кровати рядом с женой. Он просил позвать его, когда она соберется спать. Но просьба была проигнорирована. С кухни доносился звон ложек, треск масла и аромат крепкого кофе. Кое-как расшевелив ржавый от остеохондроза позвоночник, Виталий выбрался из кресла и неторопливо побрел к столу. В запахах завтрака он давно стал ощущать неприятные примеси – предательства и отчаяния с безысходностью.

Виолетта парила по кухне в легком халате с незаплетенными волосами и неразборчиво напевала под нос попсовый мотив.

– Доброе утро, – сказал Виталий.

– Доброе, – кивнула супруга, не глянув на него. – Яичницу будешь?

– Конечно, – ответил мужчина.

За завтраком разговор не задался. Супруги смотрели каждый в свою тарелку. Постукивание зубов, скрежет вилками о стеклянные тарелки и жадные глотки кофе. Завтрак был проглочен и, казалось, ничего их больше не удерживает за столом.

– Ты не торопишься? – смутился Виталий, глядя на нерасторопность жены.

– А? Да, – кивнула Виолетта. – Я решила взять сегодня отгул за дежурство в прошлую субботу.

– Устала работать? – улыбнулся мужчина.

– Ага, – согласилась супруга. – Буду отдыхать. Сегодня вечером ужин не жди. Пойду к Алинке на сабантуй небольшой.

– Хорошо, – кивнул Арсений. – Подожди… А разве Алина не уехала в Грузию?

– Нет, – сверкнула глазами Виолетта. – И, кстати. Ты просил, кажется, постирать твою форму?

– Ага.

– Я забыла.

– Ладно, – тоскливо проговорил Виталий, пожав плечами. – Думаю, найдется в цеху запасная. Отдыхай.

Мужчина вернулся в зал, где ночевал, отыскал в темной комнате телефон и ненароком бросил взгляд на приложение с погодой. Ему показалось, что он увидел «плюс» вместо «минус», однако… Нет, не показалось. Прогноз обещал плюс двадцать шесть днем, а на данный момент воздух каким-то чудом прогрелся до плюс шестнадцати. В семь утра. В феврале.

Виталий распахнул окно.Темные бесснежные улицы лежали внизу. Уже несколько лет подряд зимы не балуют снегом, поэтому и таять нечему. Однако щеки вместо жгучих морозов встретили тепло. Настоящее весенне-летнее. Виталий пригляделся к бегущим на работы под светом тусклых фонарей людям. Шли люди в легких одеждах. В каждом их шаге прослеживалось смятение. Этим смятением заразился и Виталий.

Одолеваемый сомнениями, он достал спрятанные глубоко в шкаф шорты, майку и кроссовки. Переброситься с Виолеттой хотя бы парочкой фраз перед выходом он не успел – она набирала себе ванну и натиралась маслами, а шум воды ограничил ее от всех звуков извне. Она и не думала выходить даже на секундочку.

Виталий покинул квартиру, не попрощавшись.

Первые шаги к машине он совершал максимально осторожно, точно проверял асфальт на твердость. Мужчина посмотрел на соседа, снимавшего пуховик и свитер, чтобы бросить их на заднее сидение автомобиля.

– Мне это не кажется, Витя? – спросил полный сомнений сосед.

– Видимо, нет, – ответил Виталий.

– А что скажешь на это? – сосед показал пальцем на небо.

Виталий поднял голову и почесал голову, издав протяжное: «Да-а-а-а». Необычная комета медленно плыла по небосводу.

– Надеюсь, она не упадет, – сказал Виталий и сел в свою машину.

Мотор тихо запыхтел после нажатия на кнопку зажигания, и мужчина тронулся с места. Виталий пытался найти на подключенной к магнитоле флешке какую-нибудь песню, пока выезжал со двора, но ни одна из композиций не резонировала с его настроением. Тогда мужчина включил радио, и попал на местную станцию.

– Приветствую всех, всех, кто подключился по пути на работу, – ведущий уже во всю тараторил. Никто не знал, как его зовут, хотя он представлялся каждый раз, выходя в эфир, никто не знает, как он выглядит, потому что лица цепляются к именам. – Надеюсь, вам понравились тридцать минут музыкального вступления. Я попытался подобрать что-нибудь драйвовое для пробуждения. Очень тонкая работа, должен сказать, слишком легко скатиться в грайндкор, – рассмеялся он.

Автомобили неуклюже катились по своим полосам, казалось, в этот день зимняя резина мешала им так же, как теплые куртки – водителям.

– Знаете, дорогие радиослушатели, я уверен, что сегодня вечером вы встретитесь не со своими родными, а с совершенно другими людьми. Как, впрочем, и ваше естество перевернется. Меня переполняют мысли, и меня распирает от предвкушения. Я ведь готовился к сегодняшнему дню. Приготовил вам парочку сюрпризов! Может быть, нужно будет ввести новую памятную дату? Приурочить ее к прилету Психофоры. Что скажете? Как по мне, неплохая идея. Что такого необычного в прилете кометы, вдруг спросите вы. Я даже не знаю, стоит ли отвечать на этот вопрос… Надо просто выйти на улицу или выглянуть в окно, посмотреть на небо. Хотя понятия не имею, пришло будущее, или альтернативное настоящее.

Дорога плавно закончилась, и завод вырос перед Виталием. Проходная, отметка о приходе, приветствия коллег.

– Мужики, где тут запасная форма? Забыл свою дома.

– О-о-о, склероз. Да…

– Не молодеем.

Разговоры мужиков на курилке сливались в один серый поток информации. Виталий никогда раньше не курил, но сегодня сигарета как-то сама оказалась в его руках. Горький дым нырнул в легкие, но пропитанные копотью цехов бронхи стойко вынесли канцерогенный удар.

– Виталя, ты чахнешь на глазах, – говорил Федорович – старик с белоснежными усами и двадцатилетним стажем алкоголика. – Ты ж вчера еще не курил?

– Любой день может стать первым, – подметил Никита Игоревич – главный по смене.

– Тяжело что-то, мужики, – отвечал Виталий. – Не знаю. Проснулся, и на душе неприятно. Тревожно как-то.

– Веришь в байки про комету что ли? – усмехнулся Никита Игоревич.

– Срал я на комету, – отмахнулся Виталий. – Есть дела поважнее.

– А я вот верю в то, что она делов натворить может, – пожал плечами Федорович. – Вот, прислушайтесь, сейчас. Что слышите?

– Ничего, – ответил Никита Игоревич.

– То-то. Тишина. Гробовая. Что-то будет, – Федорович перешел на шепот.

– Белка к тебе идет, Федорович, – вздохнул Виталий.

– Да иди ты, Виталик, я не пил уже неделю.

– Вот я о чем и говорю.

– Все, хорош трепаться, надо работать, – сказал Никита Игоревич. – А то вон директор идет.

– Че он приперся? – смутился Виталий.

– Торопится куда-то, – задумчиво проговорил Федорович.

– Может, поработать захотел? – рассмеялся Никита Игоревич.

Работа все не давалась в руки. Виталий стоял над станком, беспомощно наблюдая, как детали одна за другой браковались под его управлением. Обычно программа станка сглаживала угли на поворотах, но сегодня она, видимо, играла по своим правилам. Мужчина боролся с яростным желанием сорваться и вернуться домой, к жене. Задать тонны вопросы, убрать отвратительную недосказанность. Когда именно Виталий начал ощущать сочащийся от нее холод? Вопрос дней, недель или месяцев?

В мыслях вспыхнула идея.

– А что если отсечь себе немного пальца? – спросил сам себя Виталий. – Дадут больничный, тогда-то…

Вдруг за плечом появился Федорович. Он испуганно смотрел в сторону выхода, и его поведение в целом выходило за рамки адекватного.

– Что случилось? – появление коллеги вырвало Виталия из цепких лап деструктивных мыслей.

– Виталик, – Федорович дергался от каждого случайного звука. – Я тебе говорю, что-то странное творится на улице. Я слышал, как подъезжали машины. Не знаю, сколько, но точно больше двух.

– А что ты от меня хочешь?

– Чтоб ты хотя бы перестал смотреть на меня, как на идиота.

– Ладно, буду просто смотреть на идиота, – ответил Виталий и повернулся к станку.

Телефон начальника смены назвонил. Никита Игоревич ответил и сразу же начал материться. Вся смена отложила свои дела и внимательно следила за разыгрываемой пантомимой. Начальник ходил кругами и орал в трубку, создавая на основе лишь одного матного корня бесконечные вариации слов, словно джазмен-виртуоз играет соло десять минут на трех нотах. Когда он закончил разговор, то грустно вздохнул и сказал:

– Пиздец, мужики. Останавливают работу цеха и отправляют всех по домам.

– Чего? Насколько долго это все? – спросил кто-то из смены.

– Не знаю, не знаю, – мотал головой Никита Игоревич. – Звонил лично директор. Говорил невнятно. Будто член во рту держал.

– Мне кажется, что как раз-таки член во рту он и держит, – задумчиво сказал Федорович, удивленно уставившись в окно. – Или вот-вот возьмет.

Вся смена посмотрела туда, куда показывал Федорович. Мутное стекло не позволяло четко видеть улицу, но множество мельтешащих черных теней наводили на странные размышления. Из-за дверей доносились кодовые переговоры. Шипела рация. Кто-то крикнул: «Открывай!» Дверь цеха распахнулась, и помещение внезапно быстро заполнилось спецотрядом милиции с оружием и в броне. Быстро из-за их спин выбежали оперативники в штатском с маленькими камерами и принялись все вокруг снимать. Последними зашли двое мужчин в деловых костюмах. Они вели под руки директора, закованного в наручники.

– Кому вы только что звонили? – спросил у директора один из конвоиров.

Тот моментально указал на Никиту Игоревича.

– Ах ты, гнида продажная! – завизжал он тут же. – Как горелым запахло, так ты сразу всех сдавать? Срок решил себе скосить? А вот отсоси! Я все про тебя этим пидорам выдам! Ублюдок! Членосос!

Никиту Игоревича вязали под его чрезмерно эмоциональные речи.

– Надо было меня слушать, кусок идиота, – мрачно ответил директор.

Когда его и начальника смены увели, к оставшимся в полной прострации работягам подошел один из оперативников и приказал им расходиться по домам.

– Но, пожалуйста, будьте в нашей досягаемости ближайшие несколько недель, – добавил он в конце. – Если вдруг нам понадобиться с вами пообщаться.

– Мы все под подозрением? – уточнил Федорович.

– Ни в коем разе. Но лишние препятствия следствию с вашей стороны могут натолкнуть нас на неверные выводы. И они будут крайне неприятны для вас.

На этой благоприятной ноте с рабочими попрощались.

Территорию завода оцепили и активно опечатывали. Всюду шныряли похожие один на одного бойцы в черных шлемах и бронежилетах с автоматами наперевес. Они прибывали и прибывали. Если судить по масштабам мобилизации спецназа, на заводе скрывали нечто не меньше атомной боеголовки. Но Виталия подобные вопросы не волновали. Он торопился домой, ведь внутри как будто маленький перочинный ножик вырезал по сердцу фразу «Время уходит, ты не успеешь». Почему тот самый день, когда нужно решить все недосказанности именно сегодня, Виталий не знал. Знаки свыше или интуиция – это совсем не важно. Он будто бы оседлал волну – казалось, на совсем утерянное чувство из далекой молодости.

Виталий наспех переоделся и суетливо бежал к машине, то и дело роняя ключи. Он раза с третьего попал в замочную двери, и только взявшись за руль, смог успокоиться.

В окно постучали. Виталий дернулся от испуга. Там улыбался во все двадцать зубов Федорович.

– Чего тебе? – спросил Виталий, опустив стекло.

– Это все комета, Виталик, – говорил Федорович. – Я уверен.

– Что мне с этой информацией делать, Федорович?

– Просто… будь осторожен…

– Буду, Федорович, – кивнул Виталий. – И ты не хворай, – добавил он, поднимая стекло.

Мужчина последний раз бросил взгляд на взволнованного коллегу. Федоровича еле заметно трясло, и его лоб покрывала мелкая испарина, сверкающая в лучах солнца. Виталий тронулся с места, отдав коллеге прощальную честь. В зеркало заднего вида он увидел, как Федоровича немного качнуло в сторону, однако мыслями мужчина был уже далеко.

Включилось радио, и из динамиков полился голос ведущего.

– А вот и первый дозвонившийся, – вещал диск-жокей. – Представьтесь, пожалуйста.

– Тамара, – ответила болезненно дрожащим, старческим голосом женщина.

– Вас прямо так и можно называть? Тамара? – уточнил ведущий.

– Ну да. Это же мое имя.

– Прекрасно! Расскажите же нам, Тамара, чем вас успел удивить этот необычный день?

И Тамара погрузила эфир в вязкую, тягомотную предысторию. Пенсионерка рассказывала об скудном урожае огурцов. Как она надеялась получить минимум на десять кило больше, чтобы испробовать несколько рецептов закаток. И ладно только урожай не удался, так еще и дед, полоумный алкаш, размолотил три банки, пока пытался дрожащими руками выпить рассол. И это еще стоит учесть, что рассола-то в банках не было, ведь вместо него она решила залить маринад. И только чудо спасло старика от пробуждения только-только успокоившейся язвы.

– Это все интересно, – ведущий прервал рассказ резким, громким кашлем. – Но как насчет сегодняшнего дня?

– А, – задумалась Тамара. – Так сегодня дед мой помер, – сказала она и положила трубку.

– Эм… что ж, дорогие друзья, – можно было физически ощутить, как сгущалась атмосфера в эфире. – Признаюсь, я не совсем понял мораль истории Тамары, но уверен, она там есть… А вот еще один дозвонившийся слушатель! Доброе-доброе-доброе утро. Как ваше настроение? Как вас зовут?

– Я… й-й-а-йа-я, -то звонил мужчина. – Я-й-й-а-а-а, – он то ли заикался, то ли заводился. – й-й-й-а. Я…

– Не торопитесь, – вздохнул ведущий.

– Не мешайте мне! – огрызнулся звонящий и продолжил: – Й-й-й-й-а-я…

Виталий смотрел вперед, на дорогу, практически не моргая. Сперва белые полосы слились в одну, потом вовсе исчезли, а еще погодя и дорога с мелькающими автомобилями превратились в расплывчатый фон старого кино. Виталий вслушивался в творящийся на радиоэфире абсурд, и это помогало ему немного отвлечься. На лице даже проскочила легкая ухмылка.

– Семен Иванович я, – вдруг совершенно четко сказал звонящий.

– О, рад знакомству, Семен Иванович! – от ведущего исходило чистейшее облегчение. – Удивило вас чем-нибудь сегодняшнее утро?

– Конечно, чего ж я тогда звоню? – раздраженно спросил слушатель. – В общем, я сегодня разговаривал с сигаретным дымом. Как вам?

– То есть? – хохотнул диск-жокей.

– А вы не смейтесь! И он, между прочим, напророчил конец света!

– Сегодня что ли? – уточнил диктор.

– Нет-нет. Несколько лет точно у нас есть, – отвечал Семен Иванович. – Причем, он особенно акцентировал внимание на том, что никто не заметит, как он придет, и никто не поймет, что он идет.

– Если мы не поймем, что пришел конец света, то, может быть, это и не конец света? – предположил ведущий. Но, опасаясь конфликта, поторопился сменить тему, услышав, гневный вздох собеседника: – А как это случилось? Как вам довелось пообщаться с сигаретным дымом?

– Как, как. Курил я утром. Выдыхал дым через ноздрю, а он плотный был. Черный, черный, как из печки прям. Клубился так сильно, что я пола уже не видел. Потом он поднялся на мой уровень глаз, сформировав из себя какое-то подобие шара, и заговорил.

– Хм. Рассказав про конец света через несколько лет? – подытожил ведущий.

– Да. До свидания.

– Удивительно…

Газ, тормоз, газ, тормоз. Город далеко не столица, но даже в нем иногда случаются пробки. А виной всему неудачная проектировка улиц. Ведь никто не мог вообразить, что в будущем автомобили займут практически все пространство людей. Газ, тормоз, газ, тормоз. Виталий полз по чахлой пробке. Подобного опыта у него хоть отбавляй, поэтому нервы раскалялись добела.

– А вот и третий дозвонившийся, – радостно оповестил слушателей ведущий. – Мы вас слышим, представьтесь, пожалуйста.

– Я… Федорович, – Виталий поперхнулся воздухом. Да, это был тот самый Федорович. Его хриплый голос безумного проповедника ни с каким другим не перепутаешь. – Со мной сегодня много чего приключиться успело. Но самое страшное то, что я только что умер.

– Что? Это как? – не понял ведущий. Виталий не понял тоже.

– Ну, так случилось, что нашу смену отпустили с работы, – рассказывал Федорович. – Я прощался на парковке с коллегой, Виталик, кстати, привет, думаю, ты меня слышишь. Вот, прощался с коллегой. И чую, что-то сердце шалит. В дрожь бросает, в пот. Дышать тяжело. А потом раз, и лежу. А тело мое того – черепушка об асфальт раскололась, да и сердце стало.

– Так это вы сейчас нам откуда звоните? – спросил ведущий.

– Не-не-не. Я на земле, не думайте ничего такого, – рассмеялся Федорович. – Но очень странное дело. Как бы это выразиться. Я… В теле другого человека. Да и так тоже неправильно… Тело-то мое, а одежда не моя. Слишком большая. Штаны сваливаются.

– Так вы… Что-то вроде вселились в кого-то? – уточнил диктор.

– Да нет же, – вздохнул Федорович. – Как я могу вселиться в свое тело?! Я посмотрел на отражение в витрине – это я, каким я себя помню. Но в другой одежде. В другом месте.

– То есть вы кого-то заменили? – сделал вывод ведущий.

– Получается так, – задумался Федорович. – Как вам такая интересная история?

– Да это бред какой-то, – проговорил Виталий.

Поток абсурдных и безумных историй и не думал прекращаться. Люди звонили и звонили на прямой эфир радио. Уже один этот факт заставлял задуматься о каком-никаком чуде. Истории эти помогали отвлечься от жестоких выходок мира вне автомобиля. И когда Виталий вот-вот поверил, что он в собственной машине может уехать куда угодно, где нет и намека на страдания, а есть лишь коммунизм и буддизм, как на дорогу выскочил какой-то полоумный.

Виталий в последний момент вдавил педаль тормоза в пол и лишь с повеления целого воинства ангелов-хранителей не превратился в фарш, остановившись буквально в метре от бетонного столба. Он пулей вылетел из машины. Мужчина не заметил, как поднялась его рука, но в следующее мгновение паренек лежал на асфальте, отказываясь прекращать дебильно улыбаться. Виталий вскипел.

– Ебаный кусок идиота! День и так говно, а еще какой-то калека плешивый под колеса бросается! – заорал он.

– Говно, не говно, а другого такого не будет, – раздражающе спокойно ответил суицидник.

Виталий понял, что не знает, как реагировать на столь возмутительное спокойствие. Из его горла вырвался жалкий писк.

– Пошел в жопу! – смог выдавить из себя мужчина, после чего прыгнул в машину и сорвался с места.

Виталий вцепился в руль до бледных пальцев. Руки дрожали то ли от страха, то ли от гнева. Мужчина гнал, не разбирая дороги, не замечая, как стрелка спидометра постепенно приближалась к сотне километров в час.

Вдруг его внимание привлек плотный столб дыма, подозрительно возвышающийся над районом как раз в том месте, где стоял его дом. Мысли моментом переключились. Все утренние проблемы стали несущественными. Он вошел в поворот, не сбавляя скорость, пролетел насквозь несколько дворов и с визгом остановился перед столпившимися соседями.

Полыхал подъезд Виталия. Люди выбегали из распахнутых дверей, некоторых выносили спасатели. Лица многих покрывала плотная копоть, другие же, посинев, валились с ног. Пламя охватывало абсолютно ровно половину этажей подъезда.

До квартиры Виталия оставалось всего ничего – прослойка бетона между этажами. Он ринулся, что есть мочи, забыв про одышку, боли в спине, коленях и начинающийся панкреатит.