Читать онлайн Арфы нежное звучанье… бесплатно

Арфы нежное звучанье…

© Глеб Пудов, 2023

ISBN 978-5-0060-3993-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В настоящем издании представлены баллады, написанные в разное время на протяжении десяти лет (2010 – 2020). Подавляющее их большинство было ранее опубликовано, однако для этой книги многие существенно переработаны. Сюжеты заимствованы из мифологии народов Европы и истории Древней Руси. Некоторые связаны с русской литературой XIX века и событиями из жизни автора.

Что такое баллада? Это не только твёрдая форма средневековой европейской поэзии, но и лиро-эпический жанр, т. е., по словам известного филолога М. Л. Гаспарова, «стихотворный рассказ о страшном или трогательном событии»1. А. А. Гугнин определял баллады как «… повествовательные песни (или стихотворения) с драматическим развитием сюжета» и подчёркивал в них «взаимопроникающее единство элементов лирики, эпоса и драмы»2. Таким образом, произведения из настоящего сборника – это рассказы в стихах о том или ином событии.

Особо следует сказать о балладе «Красное и белое» – единственной, которая написана совсем недавно и не была ранее опубликована. Она создана во время пребывания в известной старинной лечебнице, когда вокруг носились кареты скорой помощи, в операционных зашивали и вправляли, а в палатах стонали и охали. Именно в эти минуты в голову приходило не только понимание ложности всех навязываемых нынче мифов и иллюзий, но и стихотворные строки разных размеров и длины. Поскольку со временем этих строк становилось всё больше и больше, было решено объединить их в самостоятельное произведение и назвать балладой.

Почему именно балладой?

Для баллады характерны описания мистических событий, контактов с потусторонним миром, рассказ о драматических случаях. Забегая вперёд, скажем, что в предлагаемом произведении этого достаточно. Стало быть, пусть оно именуется балладой. К тому же, как пишут авторы учебника «Поэзия», «современные поэты тоже время от времени к нему обращаются (жанру баллады – Г.П.) – хотя нередко переосмысляют романтическую балладную стилистику… Для них баллада вполне может описывать современную жизнь – загадочные случаи, которые происходят с обычными людьми, драматические и необъяснимые повороты их судеб и т.д.»3. Таким образом, в появлении произведения в жанре, имеющем весьма почтенный возраст, нет ничего удивительного. При работе над балладой использовался не один стихотворный размер, а почти все из числа пяти классических. Это делалось не только с целью разнообразить интонации и ритмы баллады, но и отразить разные эмоции, в ней содержащиеся. То же самое справедливо по отношению к другим стихотворениям настоящего сборника.

Оссиан

  • С оттенком грусти величавой,
  • с вселенским ужасом в глазах,
  • явился с местного причала
  • к нам некий юноша в очках.
  • В старинный город над рекой
  • приехал гений молодой.
  • Прошло два дня. Наш Оссиан4
  • провёл их тихо, сыт и пьян.
  • Он жил особой незаметной
  • в тиши гостиничных палат.
  • Цинично завтракал котлетой
  • и драил руки, как Пилат.
  • Всё шло чудесно в этом лучшем
  • из обитаемых миров:
  • порой грешно, но чаще скучно
  • в глуши пустынных номеров,
  • ведь непогода пиром пресным
  • его ссылала с книгой в кресло.
  • Прошло два месяца. Поэт
  • уже в вчерашнее одет
  • и рад вновь прибывшему гостю,
  • как увольнению солдат,
  • и всё же драит свои кости
  • a la помянутый Пилат.
  • Ах, простодушие провинций!
  • Прекрасна музыка глуши!
  • И кружевное полусвинство
  • и полусчастие в пыли!
  • Уже дежурный свой стишок
  • поэт наш тиснул в номерок
  • треской пропахнувшей «вечорки» —
  • испытанного средства порки
  • и похвалы. Теперь женат
  • и носит стёганый халат.
  • По вечерам с соседом в вист
  • изящно – истинный артист! —
  • играет бывший Оссиан,
  • но, впрочем, тоже сыт и пьян.

Санкт-Петербург

Встреча

  • Светофор. Перекрёсток.
  • – «Здравствуй…»
  • – «Привет!»
  • – «Как дела?»
  • – «Да неплохо. А ты?
  • – «Всё по-старому. Знаешь, тут рядом кафе,
  • там так тихо, повсюду цветы…»
  • – «Не могу, я так занят, я очень спешу,
  • меня ждут. Ты звони. Ну, пока!»
  • – «До свиданья, но помни: ещё берегу
  • твоего горемыку-кота,
  • он ждёт тебя…»
  • – «Правда? А я и забыл.
  • Извини, побегу!»
  • – «Подожди…»
  • – «А кота я дарю. Для того, чтоб не выл,
  • погуляй с ним. Потом – утопи».

Санкт-Петербург

Кирилл и Ферапонт

  • Много лет посвятил преподобный Кирилл
  • укреплению церкви Христовой,
  • но просилась душа на молитву туда,
  • где нет прелестей града большого.
  • И однажды, когда он молитву творил
  • в своей келье холодной, сиянье
  • увидал он среди полуночных светил,
  • там, где крепится свод мирозданья.
  • И всё ярче и ярче светились огни,
  • приближаясь к кирилловой келье,
  • становились похожи на пламя они,
  • что цветёт по ночам в Белозерье.
  • И услышал Кирилл неизведанный глас:
  • – «О, изыди, изыди, игумен!
  • Наступает теперь твой назначенный час,
  • будет подвиг прекрасен, но труден.
  • Ты до смерти пребудешь в озёрном краю,
  • там, где лес шелестит над водою,
  • и построишь из брёвен землянку свою,
  • и поставишь там крест. За тобою
  • воспоследует брат. Ты прими его. Рад
  • он пойти. Как и ты, он бесстрашен».
  • И затем те лучи стали глуше в ночи,
  • занималась денница меж башен.
  • И главу преклонив, её встретил святой,
  • седина на висках серебрилась,
  • с благодарностью он у иконы святой
  • принимал Провидения милость.
  • Через несколько дней появился монах
  • Ферапонт и поведал, что много
  • в том озёрном краю, в тех сосновых лесах,
  • мест для тех, кто устал от земного.
  • Преподобный Кирилл в тот же месяц решил
  • отправляться в дорогу. И весь он
  • погружён был в те дни в тяжкий труд до зари,
  • но душою был бодр и весел.
  • На лазурной заре, когда в старой Москве
  • тишина от Кремля до окраин
  • обрамляет собой, словно белой стеной
  • небеса, и зловещее грает
  • на крестах вороньё, они двинулись в путь,
  • в путь опасный в пустынные земли,
  • одинокого жительства истовый труд
  • их наполнит в лесах Белозерья.
  • Шёл Кирилл впереди, Ферапонт позади
  • поспевал за игуменом еле.
  • Торопились они в своём долгом пути,
  • шли на север, где сосны и ели
  • обнимают вокруг все озёра, как друг
  • друга нежные добрые дети,
  • там, где пусто окрест, где воздвигнут свой крест,
  • где построят землянку и клети.
  • И однажды в тот день, когда чёрная тень
  • покрывала всю землю, и взором
  • улетающих стай был наполнен тот край,
  • два монаха увидели гору,
  • и взошли на неё. Ферапонту сказал,
  • оглядевшись на синие дали,
  • преподобный Кирилл: «Это место искал.
  • Монастырь здесь с тобою поставим».
  • Среди тёмных лесов, что в озёрной глуши,
  • появились и башни и стены.
  • И сегодня ещё там, где братья прошли,
  • слышит лес разговор их священный.

Кириллов, Санкт-Петербург

Сценарий для Голливуда

  • Царь домой возвращался от тестя
  • на красивом большом корабле,
  • рядом с ним, на возвышенном месте,
  • как обещано было жене,
  • восседала сестра её. Ветер
  • ей, проказник, порой обнажал
  • (к восхищенью мужчины) под вечер
  • руки, плечи и грудь. Возжелал
  • мореход её буйно (никто же
  • не узнает). Быстрей к берегам!
  • Там зелёные травы как ложе
  • будут мягки горячим телам.
  • Как задумано – сделано. Дева
  • недовольна, грозит рассказать
  • о содеянном, в приступе гнева
  • обещает какую-то мать
  • показать самодержцу. Что делать?
  • Муж главою в печали поник,
  • призадумался крепко. И смело
  • он затем её длинный язык
  • отсекает! Казалось бы, – баста.
  • Дело сделано, жертва молчит,
  • и жене об ужасном несчастье
  • мореход со слезой говорит:
  • «По дороге скончалась». Однако
  • дело приняло тот оборот,
  • при котором жена его как-то
  • разузнала, что тихо живёт
  • безъязыкая рядом, в сарае,
  • и ковры там сюжетные ткёт,
  • как Арахна5 иглою играя,
  • и отмщения верного ждёт.
  • Состраданьем к сестрице пылая,
  • мореходова смотрит жена
  • на сыночка. Взыграла родная
  • в ней кровинушка: «Будет сестра
  • отомщённой… Вина сюда! Ну же,
  • торопитесь Либера почтить!
  • Слугам к ночи готовить нам ужин!
  • Мясо будет, кинжал наточить
  • мне осталось…» И в царских палатах
  • так светло, ведь десятки огней
  • зажжены. Из супруговой хаты
  • удалила жена всех людей
  • (есть причина: особое яство
  • приготовила мужу она).
  • Тишина воцарилась, как в яслях
  • палестинских. Выходит, неся
  • золочёное блюдо, и следом
  • ей какая-то служка. Ножом
  • разрезают мясное. Отведал
  • мореход, похвалил. Но потом
  • поднимает накидку немая.
  • Царь кричит и хватает мечи.
  • – «Ну, отведал сыночка? Не мало?» —
  • вопрошает супруга в ночи.
  • – «Ах, вы фурии злобные! Стервы!» —
  • мореход разъярён. И на том
  • завершается thriller (наверно,
  • ясно всем, что за царским столом
  • началось). То ли парок уроки
  • молодцам здесь иль просто игра
  • положений? Свирепствовал рок и
  • наслаждался резнёй до утра6.

Санкт-Петербург

Корабль без мачты

  • Одиночества жили за стенкой,
  • отделённые ей друг от друга.
  • Не друзья и совсем не супруги —
  • одиночества в тёмных застенках.
  • Иногда её рубль алиментный
  • выручал, ведь сынишку с натугой
  • поднимала, как парус на струге
  • казаки после боя. Заметно
  • уставала от будней, работы,
  • от клиентов, от планов на лето,
  • от весны и от вечера, утра —
  • от всего. Но когда его боты
  • в коридоре встречала, светлела,
  • и, как водится, в зеркале мутном
  • поправляла причёску. Сосед же
  • увлечён был Давидом, Корреджо,
  • Рафаэлем, Веласкесом, Данте —
  • человек он был экстравагантный.
  • Вновь с надеждой ему «Добрый вечер…»
  • она тихо шептала, волнуясь,
  • и горячие мысли (про ужин
  • и про свечи, про винные струи)
  • пролетали, как белые птицы.
  • «О, привет! Очевидно, не спится?» —
  • он кричал (и раздумья про ужин
  • и про свечи, вино, даже плечи
  • в нём неслышно кружились, и «Ну же,
  • горемыка! Скажи: Я на встречу
  • о, мадам Вас теперь приглашаю!»
  • и – с оттенком иронии – «троны
  • и империи Вам предлагаю!»)
  • Но молчал – или хуже – всё снова
  • начинал говорить о поэтах,
  • о художниках, и: «Полвторого?!
  • Катастрофа! Сегодня на этом
  • и закончим. Ведь завтра назначен
  • у меня семинар. Ну, спокойной
  • («Идиот я!») желаю Вам ночи!
  • Да сомкнутся прелестные очи
  • без проблем!» И он с миной покорной
  • уходил, как корабль без мачты.
  • Все вздыхали о том втихомолку.
  • Только нету о этого толку.

Санкт-Петербург

Дорогой Эвридики

  • В провалах сводов лёд застыл и стаей
  • кружатся мыши там, иней тает
  • и над рекой покоится туман.
  • Не слышно звуков речи, кроме лая,
  • что бьётся в подземелье, как таран.
  • В холодной мгле безмолвия две тени
  • бредут угрюмо, плечи и колени,
  • как мрамора каррарского кусок,
  • бледны, и яд болотного растенья
  • клубится чёрной тучею у ног.
  • Они молчали и свершали путь свой,
  • проклятия плутоновых напутствий
  • лишь изредка касались их ушей.
  • Тогда быстрей раскачивался в грустном
  • тумане серебристый кадуцей.
  • Чуть позже промелькнуло в отдаленьи,
  • как памяти последнее мгновенье,
  • сияние земное, и оно
  • замедлило скрипящее вращенье
  • и обернуло вспять веретено.
  • Две тени на открывшемся просторе:
  • горы вершина, чуть правее – море
  • клубком катило на берег волну;
  • триеры парус показался вскоре
  • и вновь исчез на дальнем берегу.
  • Бесплотность теней отдыха не терпит —
  • внизу леса, моря, долины, ветры
  • вдруг замелькали пёстро, и полёт
  • проглатывал земные километры
  • в утробу, словно Кроноса приплод7.
  • Вот побережье древнее Эллады,
  • рассыпаны, как бусины, Киклады,
  • Эвбея, Лемнос, Родос, рядом Крит,
  • где Минос с любознательным Дедалом
  • готовили герою Лабиринт.
  • Затем Беотия и старый город,
  • что богу виноделия был дорог.
  • Рассечен он воротами на семь
  • частей. Уже готовил близкий ворог
  • ему убийства родственную сень.
  • У царского двора, от крови ала
  • засохшей, башни града отражала
  • владыки колесница. Иногда
  • по стенам и пилястрам проползала
  • шепча, прозрачных призраков чреда.
  • В опочивальне страхом и тревогой
  • терзаем, царь беседовал со строгой
  • супругой о нашествии врага —
  • аргосского Адраста и подмога
  • его была союзная сильна.
  • Одна из теней словно бы проснулась,
  • от кадуцея в страхе отшатнулась
  • и прошептала: «В дом своих детей
  • я не войду». И далее, волнуясь:
  • – «Вернемся в преисподнюю. Скорей».
  • – «Как смеешь ты перечить воле Зевса?
  • От гордости не помнишь свое место?
  • Царя бессмертных ты не чтишь, глупец?»
  • – «Устал я от жестоких и бесчестных
  • потомков. Так вернёмся же, наконец…»
  • – «Один найдёшь дорогу до Тартара.
  • Иди, и приготовься к божьей каре,
  • старик несчастный. Вряд ли заросла
  • от тех шагов безмолствующей пары
  • витая Эвридикина тропа».

Санкт-Петербург

Оборотная сторона гигантизма

  • В тот край вступив, который
  • ещё не ведал смертного следов,
  • где солнца нет, а горы —
  • лишь способ искупления грехов
  • гордыни каменной, не думай
  • вернуться с человеческой душой.
  • Отныне ты всем людям —
  • чужой.
  • На голос нежный звери выходили
  • из леса; птицы, пролетавшие за мили,
  • садились рядом на деревья и
  • следили за движеньями руки
  • певца.
  • …Плывёт в волнах фракийских
  • не далеко – не близко
  • глава.
  • Собаки, львы от его взгляда разбегались;
  • конюшни царские, скотом
  • засиженные, олимпийских стали
  • чертогов чище и притом
  • светлей. Покоен сон Эллады. Лик —
  • насильник к стопам Миноса приник.
  • …Но тело ядовитая одежда – дар
  • жены рвёт в клочья,
  • терпеть не мочи —
  • в утробе яростный безумствует пожар.
  • Пуст прежде раскалённый криком Лабиринт,
  • арена казни многое видала
  • (вздохнул от облегченья Крит,
  • узнав о вылете искусника – Дедала);
  • не слышно больше хруста
  • на ложе у Прокруста.
  • …Изгнанник, надеясь на царскую милость,
  • прибег к отдалённости острова Скирос.
  • Лишь ликом единым похож на героя —
  • со старостью в сердце. Не споря
  • с судьбой, поселился вблизи от скалы,
  • вблизи от всеядной волны.
  • …А смерть для живущих заразней чумы,
  • привязчивы пятна, ведь прошлого миг,
  • мгновенья, секунды, минуты, часы
  • не вспомнят того, кто Аида достиг,
  • кто в мире подземном оставил следы.
  • Забудь о возврате знакомой тропой —
  • отныне ты людям чужой8.

Санкт-Петербург

Если б…

«Штабы поднялись. Оборвалась торговля и труд…»

(Саша Чёрный. Отступление)

  • Вступление
  • Когда-то давно, когда в мире
  • вновь слышалось эхо войны,
  • я жил в коммунальной квартире
  • и мыл за собою полы.
  • Вода у нас свадебным чудом
  • бежала из разных кранов,
  • а страшное слово «посуда»
  • шуршало из пыльных углов.
  • 1. Соседи
  • Люди в квартире большой проживали,
  • имя моё они знали
  • едва ли.
  • Седой старичок и, признаться, милейший,
  • комнату справа собой заполнял.
  • Жену его (видом – японская гейша)
1 Гаспаров М. Л. Русский стих начала XX века в комментариях. – М.: КДУ, 2004, С. 234.
2 Гугнин А. А. Постоянство и изменчивость жанра//Эолова арфа. Антология баллады/ Сост., предисл., коммент. А. А. Гугнина. – М.: Высшая школа, 1989, С. 8, 26.
3 Поэзия. Учебник/ Н. М. Азарова, К. М. Корчагин, Д. В. Кузьмин, В. А. Плунгян и др. – М.: ОГИ, 2016, С. 602.
4 Оссиан – кельтский бард III века. В XVIII столетии поэт Джэймс Макферсон издал переводы якобы произведений Оссиана. Это была мистификация.
5 Арахна – искусная ткачиха. Возгордилась своим мастерством и вызвала на состязание Афину – покровительницу этого ремесла. В наказание за гордыню превращена в паука.
6 Основа баллады – известный древнегреческий сюжет о двух сёстрах, Прокне и Филомеле.
7 Согласно древнегреческим мифам, верховное божество Кронос, в попытке избежать предсказания, что один из детей его свергнет, проглатывал их одного за другим. Этой участи избежал только Зевс. Предсказание сбылось.
8 В балладе речь идёт о людях, посетивших Аид (ад) и вернувшихся оттуда живыми: Орфее, Геракле и Тесее. Курсивом выделено имя царя Ликомеда, сбросившего Тесея о скалы.
Продолжить чтение