Читать онлайн Течение реки как течение жизни бесплатно
© Александр Попов, 2023
ISBN 978-5-0060-3999-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГЛАВА I
Выбор
Течение реки медленно несёт лодку. В ней я почему-то стою. Испытываю удивительное ощущение спокойствия и тишины. Середина реки, как середина жизни. А что же дальше?
Ждать пришлось недолго. Река сама предоставила мне выбор. Впереди она делилась на два рукава. Свернуть вправо, в бурный поток с порогами? Нет, это неразумно. Всё внутри сопротивляется, и меня стремительно охватывает страх. Надо, наоборот, как можно быстрее направить лодку влево – в тихое и спокойное течение. Нужно плыть именно туда, в гавань такой желанной тишины. С трудом преодолев стремительное течение реки, которое с силой пыталось вынести лодку в бурный поток, я оказался в долгожданном «царстве красоты и безмятежности». Вода здесь ласковая и спокойная, словно парное молоко. Меня приятно начинает обволакивать этот ласковый, тёплый и прозрачный пар.
Пристально вглядываюсь вдаль. Сквозь белую дымку тумана вижу очертания берега. Интересно, что там? Сердце учащённо бьётся в ожидании чего-то неизвестного, но в то же время волнительного и притягивающего. Лодка медленно причаливает к берегу, и я уверенно ступаю на землю. Окинув взглядом окружающий пейзаж и редкие строения, я несмело направляюсь к зданию, под крышей которого виднеется яркая вывеска «ТАВЕРНА». Я вхожу вовнутрь. Хозяин таверны радушно встречает меня и услужливо предлагает занять место за столиком. Я уютно располагаюсь у большого окна, из которого хорошо просматривается живописный речной пейзаж. В приятном ожидании хозяина заведения и обещанной вкусной еды я наблюдаю за всем, что происходит вокруг. Определённо, мне здесь начинает нравиться.
Вдруг через какое-то время мои размышления прерываются резкими звуками нетрезвых мужских голосов. Я невольно обращаю внимание на двух пьяных людей, которые беспорядочно размахивают руками и о чём-то громко спорят. Всё это происходит недалеко от барной стойки. Спор на моих глазах незаметно начинает перерастать в драку. Хозяин пытается утихомирить нетрезвых посетителей, но все его уговоры и увещевания не имеют положительного результата. Я быстро оказываюсь около дерущихся мужчин и помогаю хозяину усмирить их. Наконец, к всеобщей радости, они выходят на улицу, по-прежнему что-то громко выкрикивая и энергично размахивая руками. В таверне установилась тишина, и я вернулся на своё место. Первоначальное состояние умиротворения начинало меня покидать. Неожиданно хозяин таверны подходит ко мне и в знак благодарности протягивает плотный бумажный пакет.
– Прошу Вас, возьмите пакет. «В нём деньги, пять тысяч», – говорит он и пристально смотрит на меня.
– Нет-нет, не нужно, – в недоумении отказываюсь я.
– Берите-берите! – громким и не терпящим возражений тоном говорит хозяин.
Я ещё раз пытаюсь отказаться от предлагаемых денег, но хозяин таверны настойчиво протягивает мне пакет и уходит за барную стойку. Выйдя из таверны с пакетом в кармане и одновременно в прекрасном расположении духа, я не спеша направляюсь в сторону озера. Любуясь изумрудной синевой неба и с наслаждением купаясь в жарких лучах солнца, я анализирую ту необычную ситуацию, которая произошла со мной в таверне. Вдруг вижу, как навстречу мне идёт немолодой согнувшийся человек и ведёт за верёвку козла. Поравнявшись со мной, он вдруг неожиданно для меня произносит:
– Здравствуй, добрый человек. Прошу тебя, милостивый государь, забери у меня козла.
– Зачем мне Ваш козёл? – удивлённо спрашиваю я.
– Это вовсе не мой козёл. Несколько дней назад он увязался за мной. Теперь повсюду со мной ходит. Житья никакого от него нет! А я тебе к козлу в придачу денег дам, пятьдесят тысяч.
– Пятьдесят тысяч? – невольно переспросил я.
– Да, пятьдесят тысяч. Ну, бери! Да не раздумывай долго. Деньги-то немалые предлагаю. «Козла ты всегда успеешь отдать кому-то ещё», – говорит незнакомец и протягивает мне пакет. – А деньги никогда лишними не будут.
В голове моей начинают путаться мысли: «А что, если взять деньги, а козла передать тем пьяным мужикам из таверны и в придачу отдать им пакет с пятью тысячами? Вроде, и совесть чиста, и пятьдесят тысяч при мне. Да и мужики в проигрыше не останутся. А может…»
– Ну, чего раздумываешь? Бери! – в упор глядя на меня, уже утвердительным и настойчивым тоном говорит человек.
Я несмело беру пакет и ощущаю, насколько плотно он набит денежными купюрами. В этот момент сомнения оставляют меня, и я протягиваю руку к верёвке. Незнакомец торопливо передаёт мне верёвку, привязанную к рогам козла, и несвойственно быстро для своего возраста убегает. Убегает словно «чёрт от ладана».
Козёл, нисколько не испугавшись, безропотно подошёл ко мне. На какое-то мгновение мне даже показалось, что не я, а он является хозяином создавшегося положения.
«Какая нелепая и странная ситуация», – подумал я и начал глазами искать тех двоих скандалистов, которые устроили драку в таверне. Наконец, я увидел их. Они до сих пор стояли недалеко от таверны и казались немного протрезвевшими. Всем своим видом они показывали, что «не мешало бы добавить, да только, увы, карманы пустые». В этот момент я подхожу к ним и, к их немалому и радостному удивлению, предлагаю пять тысяч, но с одним условием: они забирают с собой козла. Быстро переглянувшись, они радостно кивают в знак согласия и быстро выхватывают пакет из моих рук. Козла тут же привязывают к ограде, а сами, радостно и шумно переговариваясь меж собой, в обнимку вваливаются в таверну.
Я не желаю долго раздумывать о том, правильно ли я поступил. Меня не отпускает острое желание как можно скорее открыть пакет и увидеть его содержимое. Отойдя от таверны на несколько десятков шагов, я судорожно разрываю бумагу в ожидании увидеть огромное количество денег. Но… О, Господи! Что это? Меня охватывает ужас увиденного. Вместо денежных купюр в моих руках оказываются листы ровно нарезанной бумаги. Не может быть!
Запыхавшись, я вбегаю в таверну и не своим голосом кричу:
– Господа! Слушайте, господа! Я по ошибке отдал вам не тот пакет! Верните мне его!
На меня непонимающе смотрят две пары пьяных, остекленевших глаз. Один из моих новых знакомых пытается что-то произнести, но попытка оказывается неудачной. Хозяин таверны машет мне рукой, подзывая к прилавку.
– Молодой человек, те деньги, которыми я Вас отблагодарил за оказанную услугу, эти два господина уже благополучно потратили, – проговорил он. – А Вы, когда будете уходить, отвяжите несчастного козла от забора и заберите его с собой.
– Но позвольте! Этот козёл не мой! Почему я должен его забирать? – удивлённо и растерянно спрашиваю я.
– Как сказать…, – со вздохом ответил хозяин таверны. – Вы не первый и, думаю, не последний, кто прибегает ко мне, чтобы вернуть деньги, якобы по ошибке отданные кому-то. А за дверями обречённо ждёт привязанный к забору козёл.
«Надо бежать. Надо бежать отсюда как можно скорей! Что-то здесь нечисто. Мне кажется, что они все в сговоре», – мелькают в моей голове мысли. Выйдя из таверны, я увидел козла, который внимательно и грустно смотрел на меня. Я, что есть духу, помчался в сторону озера. Я долго бежал «без оглядки», а сам в это время «спиною чувствовал», как топот козлиных копыт раздавался за моей спиной. Казалось, что вот-вот козёл настигнет меня.
«Скорее! Скорее!» – подгоняю я сам себя. На последнем издыхании отталкиваю от берега лодку, прыгаю в неё и без сил сваливаюсь на дно. Немного отдышавшись, медленно открываю глаза. В этот момент я вижу, что передо мною на корме лодки… сидит козёл.
– Вот, Дьявол! – вскрикнул я.
– Да, да, молодой человек, – слышу я отчётливо человеческий голос. – Вы совершенно правильно подумали.
Не могло возникнуть даже малейших сомнений в том, что эти слова произнёс козёл.
– Дьявол. Сатана. Как Вам будет угодно. Ну, а то, что Вы меня сейчас видите и слышите, совсем не означает, что меня будут видеть и слышать другие. И то, что я сейчас нахожусь здесь с Вами, будет тщательно скрыто от других, если, конечно, Вы сами об этом кому-либо не расскажете. Знаете, я хочу предупредить Вас о том, чтобы Вы не злоупотребляли алкоголем. Иначе мне трудно будет удержаться от того, чтобы не сделать Вам какую-нибудь гадость.
– О чём это Вы? – удивляясь всё больше и больше происходящему, не своим голосом спрашиваю я.
– А Вы не догадываетесь? – с иронией в голосе спрашивает меня собеседник и вдруг начинает громко хохотать. Мне кажется, что в тумане над озером, раскатываясь громким эхом, хохот козла звучит ещё сильнее. От этого ужаса «кровь стынет в моих жилах» и мне становится жутко.
– Я говорю обо всех Ваших пороках, – продолжает Козёл. – Сколько их у Вас? Если Вы забыли, то я могу напомнить. Например, когда Вы брали пакет с деньгами и меня к нему в придачу, о чём Вы думали тогда? А думали Вы только о деньгах. Только при этом Вы решили схитрить и нажиться за чужой счёт. А когда Вы поняли, что Ваши деньги те двое пропили в таверне, то от злости готовы были их задушить. Я еле угнался за Вами, когда Вы так молниеносно удирали.
– Так что же мне теперь делать? – в полнейшей растерянности спросил я.
– Ни-че-го. Вы не один такой. Гребите быстрее.
– Но куда? Да и грести мне нечем!
– Ха-ха-ха! Ручками, ручками гребите.
– Но вода кипяток! Я руки себе ошпарю!
– А-а-а! Страх заставил Вас задуматься. Значит, когда деньги брали, про руки не думали? Не обожгли тогда деньги Ваших рук? – укоризненно и одновременно язвительно спросил Козёл. – А сейчас не можете сообразить, что можно взять в руки доску, на которой сидите. Вот Вам и весло. Да гребите же быстрее, а то, действительно, сваримся.
Я взял доску, упёрся на колено о дно лодки и изо всех сил стал грести. Хотелось поскорее выбраться из этого ада. Быстрее, быстрее туда, в бурный поток. Мне хотелось поскорей окунуться в прохладную воду; хотелось поскорее «смыть с себя все грехи».
«Но как мне быть с этим козлом, который сидит напротив и никуда не собирается исчезать?» Эта мысль прочно сидела в моей голове и не давала покоя.
– Не грешить ни в помыслах, ни в поступках, – сказал Козёл, словно подслушав мои мысли. – Трудно, понимаю. Но что делать? По-другому нельзя. Иначе Вам всю жизнь придётся мириться с моим присутствием.
…Вот она, вот она, эта долгожданная излучина реки. Наконец-то. Быстрее, быстрее на берег…
***
По воде, как по гладкой устойчивой поверхности, я медленно иду против течения горной реки. Вода в реке настолько прозрачная, что в ней отчётливо видны все подводные камни. Первые лучи солнца несмелыми потоками перекатываются через большие речные валуны, поблёскивая то тут, то там яркими зайчиками. Утренний воздух насыщен свежестью, и хочется вдыхать его полной грудью. Меня наполняет ощущение радости и восторга. От переизбытка положительных эмоций хочется петь.
Стройное многоголосие птиц звучит в унисон с моей внутренней мелодией. Природа неторопливо просыпается вместе с восходом солнца. Ветви ив важно раскланиваются передо мной от лёгкого дуновения ветра. Я дотрагиваюсь до шелковистых ветвей руками, словно приветствую их. Откуда-то издалека чуть слышно начинает доноситься приятная и, кажется, до боли знакомая мелодия. И чем ближе я приближаюсь к источнику, со стороны которого доносится музыка, тем громче и сладостнее становится её звучание. Нежнейшая мелодия настолько завораживает меня, что, кажется, невозможно поверить в совершенство этого музыкального произведения. Хочется запомнить эту мелодию и записать ноты.
Задумавшись о том, что, оказывается, в жизни имеет место совершенство, я вдруг слышу, как кто-то обращается ко мне и называет меня «молодым человеком». Отрываю взгляд от скромной утренней красоты природы и вдруг чётко осознаю, что всё происходящее – это всего лишь сон. Наступают секунды замешательства и разочарования. Совсем не хочется возвращаться в реальность.
«С ума сойти! Приснится же такое! Нарочно не придумаешь!» – поёжившись от внутреннего холода, подумал я. – «Кому рассказать, не поверят».
ГЛАВА II
Чудово озеро
Угли костра в ночной тишине негромко потрескивали, выпуская искры в тёмное небо, усеянное яркими звёздами. Ночь тёплая и безветренная, хотя ещё с вечера тучи начинали затягивать небо. Шапки туч и сейчас мрачно нависали над кронами вековых елей и сосен и вскоре грозились разразиться молнией и раскатами грома.
– Д-а-а, молодой человек! Ну и горазды же Вы поспать! А я здесь уже несколько часов подряд исполняю обязанности кострового. Внимательно слежу за тем, чтобы костёр не погас. Сторожу тишину, иначе Ваш сон был бы короче, – обратился ко мне с нотками иронии в голосе Владимир Иванович.
Владимир Иванович – это мой коллега по работе и старший товарищ. Он имел добрую привычку обращаться ко мне не иначе, как «молодой человек» и обязательно на «Вы». Характера он был далеко непростого. Многие наши общие знакомые удивлялись, что может связывать нас, две такие противоположности характеров и мнений.
Сам про себя Владимир Иванович с полной уверенностью говорит, что «в нём течёт голубая кровь». Я с ним не спорю. Пусть говорит. Каждый человек волен в своих мыслях. Я, конечно, несколько скромнее, но иногда бываю не менее амбициозным. А ещё я обладаю редчайшим талантом: могу разгонять тучи. Да-да! Не удивляйтесь! Вы ещё в этом убедитесь.
Я начинал после ночного сна медленно, но верно возвращаться в окружающую реальность. Наконец-то! Вспомнил! Вспомнил, что было накануне вечером. Как только мы определились с местом рыбалки, долго не раздумывая, решили выпить по-походному. Развели костёр. Выпили. Потом ещё выпили. Всё это делалось исключительно для того, чтобы «войти в связь с космосом». Как только градус моего эмоционального состояния был повышен и доведён до необходимого, связь тут же была налажена. Я начал разгонять тучи. Если бы в тот момент кто-нибудь посмотрел на меня со стороны, то, наверняка, подумал бы, что я сумасшедший. Только это было совершенно не так. Я упорно размахивал руками, свято веря в то, что тем самым энергетически создаю перепад атмосферного давления. И вдруг, сам не до конца доверяя своим ощущениям, я вдруг почувствовал, как поднялся ветер и зашатались из стороны в сторону кроны деревьев. При этом они создавали волнительный и, я бы даже сказал, пугающий шум.
Восторгу моему не было предела. Небо надо мной стало раскрываться и освобождаться от чёрных тяжёлых туч. Всё это происходило достаточно стремительно.
– Который час? – спросил я.
– Около четырёх, – ответил Владимир Иванович.
Я посмотрел на свои руки. На них присутствовали следы от костра. Волосяной покров на руках подгорел, и от рук исходил специфический запах палёной кожи. Это являлось ещё одним доказательством того, что я опять шаманил и устраивал ночью вокруг костра танцы с бубном. Как всегда, заряжался энергией огня, входил в транс. Только потом, в самый неподходящий момент, вместо транса «ушёл в глубокий сон».
Моим последним воспоминанием перед тем, как уснуть, было то самое озеро, где мы с вечера поставили рыболовную сеть.
– Ну что, молодой человек, предлагаю выпить, чтобы окончательно проснуться, – опять же с нотками иронии в голосе обратился ко мне Владимир Иванович.
– Нет-нет, только не это, – отозвался я.
– Ну, что Вы, я предлагаю выпить всего лишь кружку чая. Вода в чайнике уже давно вскипела, – засмеявшись, сказал Владимир Иванович.
С удовольствием потягивая ароматный чай из алюминиевой кружки, Владимир Иванович продолжал:
– Вы помните, молодой человек, как ночью у костра шаманили? Случайно, чукчи не являются Вашими родственниками?
– Да кто его знает, какая кровь в нас намешана, – с улыбкой ответил я.
– Смотрите, бубен не раздавите, – с усмешкой сказал Владимир Иванович.
– Смешно…
Таз, на котором я сидел, ещё совсем недавно служил мне бубном. Моё общее физическое состояние было не самым лучшим. В глубокой задумчивости небольшими глотками пью горячий чай. Испытываю такое ощущение, словно во время сна какие-то неведомые силы забрали почти всю мою энергию.
«А может, это обыкновенное похмелье? Сейчас умоюсь холодной водой и снова буду в порядке», – раздумываю я.
– Послушайте, молодой человек, – продолжает Владимир Иванович, – мне кажется, что мы здесь не одни. Посмотрите внимательно на то дерево. Видите, прямо перед Вами из-за ели светятся два огонька? Уж очень они похожи на звериные глаза. Может, это собака? А может, ещё зверь какой там притаился? Ух, жуть какая! Я сначала подумал о том, что всё это является плодом моего воображения. Но сейчас я уверен, что это не так! Я отчётливо вижу эти огоньки!
– Козёл, – невольно произнёс я.
– Не смешите меня! – воскликнул Владимир Иванович. – Какой козёл в лесу?
– Да, действительно, какой козёл? Пусть будет лучше волк, – шутливо сказал я. Мы оба посмеялись, но по сторонам всё же внимательно и настороженно осмотрелись.
Огоньки меж тем исчезли, словно их и не бывало.
– Может, пальнуть из ружья в ту сторону? – предложил я. – Так, для надёжности.
– Ну что Вы, молодой человек, волков бояться – в лес не ходить. Волк – зверь осторожный. Он человека за версту чует и стороной обходит. Живности самой разной в наших краях ему хватает. А просторы в наших лесах какие! Это зимой ему холодно и голодно, и он может подобраться близко к человеку. Так ведь всему зверью тогда трудно. А выживает всегда кто? Правильно, сильнейший. Таков закон природы, – разговорился Владимир Иванович. – Вы как хотите, молодой человек, а я желаю немного поспать, пока ещё совсем не рассвело. Сейчас Вы остаётесь за кострового.
С этими словами Владимир Иванович ушёл в палатку, оставив меня одного у костра со своими мыслями.
ГЛАВА III
Неожиданная встреча
Сентябрь. Золотая пора. Бабье лето. Казалось, что природа примерила на себя все свои самые яркие и модные наряды. И они ей, действительно, к лицу. Можно бесконечно долго рассматривать эти витиеватые узоры на пёстрых платьях, сарафанах и косынках берёз и осин. Удивительная и необыкновенная палитра пастельных осенних красок радует и одновременно успокаивает душевные струны, которые, кажется, напряжены до предела.
На притихшее озеро опустился густой предрассветный туман. От переизбытка мыслей и чувств у меня внезапно появилось огромное желание прыгнуть в лодку и переплыть на противоположную сторону этого нечаянно задремавшего водоёма. Ещё минута колебаний и раздумий… и вот я уже в лодке. Сердце почему-то волнительно бьётся, словно предчувствует какие-то ещё не наступившие в моей жизни перемены. Я понимаю, что очень хочу и жду этих перемен.
Медленно перебирая вёслами, стараясь «не распугать сонную тишину», лодка с одиноким пассажиром медленно скользит в густом и бескрайнем тумане. Мысли в голове стремительно сменяют одна другую. Ни на чём определённом сосредоточиться не могу. Что со мной происходит? Куда исчезло моё внутреннее спокойствие и душевное равновесие? Где оно, моё самообладание? Зачем и куда я плыву, не различая берегов? О чём напряжённо думаю, не замечая окружающей действительности? Не знаю, не знаю и ещё раз не знаю. Дотронувшись рукой до невозмутимой поверхности воды, с радостным волнением ощущаю, что вода нежная, как шёлковое покрывало, и тёплая, словно парное молоко. Впечатление от необычного сна до сих пор не отпускает меня.
Реально осознавая, что это всего лишь сон, между тем я сосредоточенно начинаю думать о том, что с первыми лучами солнца туман рассеется, и я окажусь на берегу, где старательно буду искать оставленные копытами козла следы или разорванный пакет с ровно нарезанными листами бумаги. Что за навязчивый бред?! Это всё моё больное воображение! Почему я вообще обо всём этом не перестаю думать?! Я не имею ни малейшего представления о том, насколько велико это озеро, но что-то необъяснимое тянет и зовёт меня вперёд, к тому неизвестному берегу.
Медленной и ленивой поступью приближается рассвет. Сквозь белую дымку тумана я начинаю различать береговые очертания. Лодка плавно причаливает к берегу, и я уверенно ступаю на ровную и такую долгожданную поверхность. Если верить сну, то именно здесь, на этом берегу, я должен найти ту самую злополучную таверну. Только успел я об этом подумать, как очередная волна испуга окатила меня. Я увидел, что из-за деревьев за мной пристально наблюдает живое существо. Через мгновение я начинаю понимать, что это собака или, что гораздо хуже, волк. Не человек, это точно. Я замер на месте, боясь пошевелиться.
– Найда! Место! Рядом! – вдруг прозвучала команда. Я поворачиваюсь на голос и вижу, что ко мне уверенной и быстрой походкой приближается бородатый мужчина с карабином за спиной. Когда он поравнялся со мной, мы внимательно посмотрели друг на друга. Мужчина был среднего роста и крепкого телосложения. Возраст его определить было трудно. Думаю, лет 60. Меня поразил его взгляд: он был лукавый и пронзительный одновременно. Мне вдруг показалось, что этот человек уже знает, кто я и зачем я здесь.
– Здравствуйте, молодой человек, – сказал он доброжелательно, покашливая в кулак. – Вы не пугайтесь мою собаку, она умная. Всё понимает, вот равно как мы с Вами. Почём зря на человека никогда не набросится. Многие говорят, что она на волка очень похожа. Вы, наверное, тоже так подумали.
Собака, действительно, словно понимала, что хозяин говорит про неё. Она послушно села рядом с ним и внимательно смотрела то на меня, то на хозяина.
– Здравствуйте, – сказал я уже ровным и спокойным голосом. Я даже почему-то был рад этой неожиданной встрече.
– Это Вы с приятелем на том берегу озера расположились? – с некоторой иронией в голосе спросил меня охотник.
– Да. Вот решили отвлечься от городской суеты, да и мысли привести в порядок не помешает, – охотно ответил я, всё больше и больше проникаясь симпатией к этому человеку.
– Что-то ночью гремели вы больно сильно. Никак, котелками? Волков, что ли, отпугивали? Найда очень уж внимательно за вами наблюдала. Ну и мне тоже интересно стало, – продолжал мой новый знакомый.
– Да, видели мы, как какие-то две таинственные точки очень уж ярко светились в темноте. Вот и подумали, что это волки. А, оказывается, … вот кто нас караулил?! – чуть не рассмеявшись, выдохнул я.
Как-то неудобно стало признаваться моему новому знакомому в том, что это я не совсем трезвый прыгал с тазиком вокруг костра и гремел на всю округу, изображая шамана. А Найда, наверное, из любопытства решила приблизиться к костру, чтобы посмотреть на такого идиота, как я. «Если бы она могла смеяться», … – подумал я тогда. Я внимательно посмотрел на собаку и, как мне показалось, нашёл в её взгляде, обращённом на меня, подтверждение собственным размышлениям.
– Ну, что ж, будем знакомы, молодой человек, – с лёгкой хрипотцой в голосе сказал охотник и протянул мне руку. – Белозёров Иван Михайлович, хозяин тайги. Лесник, проще говоря. А Вас как звать-величать?
– Зовите меня просто «молодой человек», – ответил я, сам не зная, почему.
– Хотите оставаться инкогнито? Ну, как Вам будет угодно, – пристально посмотрев на меня, сказал лесник. – А надолго в нашу глухомань заехали? Рыбкой побаловаться или по какому другому случаю? Может, поохотиться надумали? А может, золотишко захотели намыть по-тихому? Вы не думайте, что я просто так любопытствую. Положение обязывает. Без моего ведома здесь ничего не происходит. Так-то вот. Кхе-кхе.
– А что, разве в этих краях есть золото?
– Места эти ох как горазды на всякого рода богатства. Тайга, если с ней жить по уму да со сноровкой, щедро может одарить каждого. Хочешь – тут тебе и пушнина. Хочешь – мясо на зиму. Кабанчика, к примеру, подстрелить можно. Опять же грибы, ягоды, орехи, рыбка, – со знанием дела рассуждал лесник. – Мука, сахар, соль, спички да патроны – вот и весь таёжный запас. Никакой зверь тогда не страшен. Живи – не хочу. Радуйся жизни. А золото здесь недалеко водилось, это верно. Там, вверх по реке. Мыли его старатели лет так сорок назад, может чуть больше. Сейчас мне шестьдесят годков; ну так вот, лет сорок пять-пятьдесят уж, почитай, прошло с тех пор. Я тогда совсем мальчишкой был, когда артель ихнюю прикрыли. Золотишко закончилось, так всех старателей и разогнали. Гляди-ка! – лесник повернул голову вправо и стал показывать куда-то рукой. – Там два заросших фундамента только и остались от былой жизни. На том месте барак стоял, в котором они ютились. Неподалёку от барака было что-то вроде кабака. Здание то подобротнее построено было, нежели другие. Таверной они его называли.
– Таверной, говорите? – удивлённо переспросил я.
– Так точно, таверной, – утвердительно кивнув головой, ответил лесник. – Тот, кто поумней, мог на золотишке неплохо заработать. Ну а тот, кто любил гульнуть, тот всё, что зарабатывал, тут же в таверне и спускал. Были и такие, которые умудрялись золотишко припрятать. Не без этого. Хозяин таверны был евреем. Тогда поговаривали, что неплохо он здесь нажился. Скупал за бесценок, а иногда и вовсе за бутылку водки, у старателей припрятанное золотишко. Всё было. Страшно сказать, что происходило, когда перепьют, передерутся мужики да устроят погром в таверне. Еврей этот, Яковом его звали, там же в таверне и проживал. Только иногда в город отлучался за провиантом. Сказывали, что семья у него в городе имелась. Уезжая, оставлял Яков за себя управляющего. Местные меж собой называли этого управляющего «татарская рожа». Ох, уж и злой был этот татарин, точно цепной пёс. Был он и за охранника, и за начальника. Его жена вместо стряпухи была. Две дочери тут же готовили еду для старателей. Работники приходили, обедали и снова отправлялись на прииск. Над старателями, как водится, Главный был. У Якова с этим самым Главным договор промеж собой был. Рыжов, кажется, его фамилия. Точно, Рыжов. Несложно запомнить, потому, как сам он рыжим был. Роста невысокого; с примечательной окладистой бородой. Работа, конечно, каторжная у старателей была, чего и говорить. Недовольства иногда назревали, что, мол, гроши платят. Да только зачинщиков в два счёта вычисляли. Охранники побьют бедолагу, да ещё и последнее отнимут. А бывало и такое, что люди пропадали. Вспоминай тогда, как звали. Это мне отец рассказывал. Накрепко я запомнил тогда рассказ отца.
Вдруг неожиданно послышался выстрел из ружья. Найда, которая терпеливо ждала и, казалось, дремала, лёжа недалеко от лесника, при звуке выстрела мгновенно вскочила и стала смотреть на хозяина, ожидая команды.
– Это тебя уже кличут, – погладив собаку, произнёс Иван Михайлович. – Потеряли, небось.
– Не боитесь за свою собаку? Что, если вдруг охотники примут её за волка да подстрелят случайно? – спросил я Ивана Михайловича.
– Исключено. Она знает, что такое ружьё. Только человек потянется за стволом, мгновенно реагирует и убегает, – с теплотой в голосе сказал лесник.
– Что ж, пора идти, – сказал я. – Спасибо Вам, Иван Михайлович, за историю, которую Вы мне поведали. Было очень интересно, да и рассказчик Вы хороший. А знаете, я ведь на этом берегу оказался из любопытства. Сон в эту ночь мне приснился странный, как будто я когда-то уже был на этом самом месте. Похоже, что разговаривал с некоторыми людьми, о которых Вы сейчас рассказывали. Чётко помню название «Таверна» и её хозяина. Он мне ещё деньги дал в конверте, когда я помог ему усмирить двух подвыпивших, как оказалось, старателей. А не помните, козёл там был у кого-то?
– Точно! Был козёл! – удивлённо воскликнул лесник. – У татарина был козёл. Такой же злой, как и его хозяин. Проходу никому не давал. Вечно татарин его к ограде привязывал. А однажды татарин и вовсе решил от козла избавиться. Убил животное, а череп да шкуру с рогами на кол повесил. Долго этот ужас на виду висел. Ух, жуть!
– Не может быть! – воскликнул я, прикрыв и сильно потерев лицо ладонями. – Не может быть!
– Я, кажется, догадываюсь, о чём сон хочет предупредить Вас, – произнёс Иван Михайлович, в очередной раз пристально посмотрев на меня.
– О чём же?
– Если продолжение этой истории Вам будет интересным, то приходите завтра ко мне на заимку. С удовольствием расскажу. Там и переночевать можно.
– Обязательно приду! – отозвался я.
– Вот и хорошо. Только Вы, когда пойдёте в нашу сторону, левее озера забирайте. Вправо не суйтесь, там болото. Берегите себя. Надеюсь, что ещё свидимся.
– Спасибо Вам
– Найда! – лесник подозвал к себе собаку. Та подошла, радостно виляя хвостом и преданно глядя в глаза хозяину. – Попрощайся с нашим новым знакомым.
Найда медленно подошла ко мне и подняла голову кверху. Я протянул руку, чтобы погладить её. Она обнюхала её и лизнула. Я потрепал её по голове.
– Ну, вот и познакомились, – доброжелательно и с лукавой улыбкой сказал Иван Михайлович. – Животное завсегда остро чувствует, хороший человек или злобный. Вы определённо понравились Найде. Жду Вас, молодой человек, завтра на заимке.
Я посмотрел вслед удаляющимся фигурам охотника и собаки и медленно пошёл к лодке. Оттолкнув лодку от берега, я сел за вёсла и, не торопясь, стал грести к месту нашей стоянки.
«Вот так история! Это что же получается? Значит, сам того не осознавая, я действительно вошёл в связь с потусторонним миром, когда прыгал вокруг костра и изображал шамана? Неужели я связался с миром усопших людей, которые задолго до меня были в этих краях? Как дальше сложилась судьба хозяина таверны? Что стало с татарином и его семьёй? Очень интересно об этом узнать. Обязательно рано утром пойду на заимку».
За этими размышлениями я незаметно причалил к берегу, где располагалась наша стоянка.
ГЛАВА IV
На заимке
Владимир Иванович поджидал меня у костра. Зная скептический характер своего старшего товарища, про свой сон я ему рассказывать не стал. Когда я появился, Владимир Иванович посмотрел на меня внимательней, чем обычно, и спросил о том, куда это так рано утром я плавал на лодке.
– Мне что-то не спалось. Решил сплавать на тот берег. Там случайно встретился с лесником. Познакомились. Разговорились. Зовут его Иваном Михайловичем. Фамилия Белозёров. Спросил, кто мы такие, откуда и зачем приехали. Наверное, для порядка поинтересовался, – объяснил я Владимиру Ивановичу своё отсутствие.
Владимир Иванович дальше расспрашивать не стал. Я мысленно возвращался к той истории, которую рассказал мне Иван Михайлович. Очень хотелось услышать её продолжение. Не знаю, почему, но я очень хотел ещё раз встретиться с лесником. Несколько раз я порывался поделиться своими размышлениями с Владимиром Ивановичем, но так и не решился.
– Времени, к Вашему сведению, уже одиннадцать часов. Сейчас давайте перекусим наскоро, а потом пойдём сеть снимать. «Рыбы там, наверное, немеряно», – сказал Владимир Иванович.
Перекусив, мы выдвинулись снимать сеть. Да, действительно, рыбы было много. Вытаскивали сеть из воды медленно и осторожно. Обратно на берег возвращались в приподнятом настроении.
– Уха у нас получится замечательная, – приговаривал Владимир Иванович.
– Это точно! – соглашался я.
– Значит так: я чищу рыбу, а Вы, молодой человек, займитесь картошкой и лучком.
Набрав в котелок воды, я установил его на рогатины. Все мои движения происходили как-то автоматически, а все мысли мои были уже там, на том берегу.
Уха, действительно, получилась ароматная. Мы ели да похваливали друг друга.
– Послушайте, Владимир Иванович, лесник приглашает нас к себе на чай. Может, пойдём вместе? – спросил я.
– Вы как хотите, а у меня дела в конторе, – отозвался Владимир Иванович. – Да и рыбу держать долго нельзя. Через час за мной уже приедут. Я «сматываю удочки» и обратно в дорогу. А Вы, Глеб Александрович, можете остаться. Отдохнёте в удовольствие, да заодно и с лесником пообщаетесь. Когда за Вами машину прислать? Завтра или…?
– Давайте через два дня, – ответил я. – Спешить мне, действительно, некуда.
***
Вечер у костра тянулся слишком долго. Я то и дело поглядывал на часы. Для того, чтобы костёр дольше не затухал, я подтащил пару сырых брёвен и сунул их в самую середину раскрасневшихся углей. Выпив оставшиеся несколько глотков «живой воды» из фляжки и доев уху, я улёгся на лапник и стал глядеть в тёмное звёздное небо. Верхушки деревьев заметно покачивались. Иногда они поскрипывали и трещали, словно переговаривались меж собой. Вспоминая рассказ лесника, я не заметил, как сон сморил меня.
Оттого, что ночью направление ветра поменялось, дым понесло в мою сторону. Я проснулся. Прокашлявшись, перебрался на другую сторону костра и до рассвета уже не спал.
Рано утром, собрав в рюкзак все свои вещи и затушив остатки тлеющего костра, я отправился к леснику. Места здесь, действительно, красивые. Вдоль берега озера тянется ровная кромка из развесистых плакучих ив, стройных берёз и осин. Немного поодаль начинается и простирается вглубь роскошный сосновый бор. Под ногами расстилается пушистый мягкий мох, который словно играет и переливается зеленоватыми оттенками красок. Коричневые шишки и серые сухие ветки, потрескивающие под ногами, кажутся вкраплениями на этом мягком лесном ковре. На душе у меня хорошо и спокойно.
Вдруг через какое-то время я отчётливо услышал звуки, похожие на всплески воды. Звуки доносились со стороны озера. Подойдя поближе и раздвинув ветви деревьев, я вдруг увидел плывущую девушку. От неожиданности я так и «застыл на месте». Очень осторожно и тихо, никоим образом не привлекая к себе внимания, я стал наблюдать за этой нагой Русалкой.
«Ну а что? – подумал я в тот момент. – Появись я сейчас неожиданно, как она отреагирует? Еще чего доброго, начнёт тонуть. Опять же, как вариант, я её спасаю. А потом…»
Пока в моём воображении одна мысль сменяла другую, Русалка уже выходила на берег. «Да-а-а, создал же Бог такое красивое творение как женщина», – размышлял я. Я не мог отвести от девушки глаз. Отжав воду со светлых длинных волос и надев на мокрое тело лёгкое платье голубого цвета, Русалка медленным шагом пошла в противоположную от меня сторону.
«Наверное, это внучка лесника», – подумал я. – «Надо выждать какое-то время, а то как-то неудобно будет прийти за ней следом».
Минут через двадцать я подошёл к дому лесника. Первым, кто меня встретил, была Найда. Она подбежала ко мне, радостно виляя хвостом; дала погладить себя и, как бы приглашая пойти за ней, побежала обратно к дому. На крыльце появился «хозяин тайги».
– Здравствуйте, Иван Михайлович. «Вот пришёл, как договаривались», -сказал я и протянул руку для приветствия.
– Доброе утро, молодой человек! – радостно поприветствовал меня лесник. – Очень рад!
В это время на крыльце дома появилась та самая девушка-Русалка. Её роскошные, волнистые, светлые волосы мягко спадали на плечи. Светло-голубое платье выгодно оттеняло бронзовый цвет кожи. Она, действительно, была красивая. Красота её была неброская, а какая-то спокойная и нежная. Она внимательно, словно изучающе, посмотрела на меня. У неё были голубые глаза. Мне показалось, что её взгляд был не просто поверхностным, а каким-то глубоким и проникновенным. Я хотел было что-то сказать, но Иван Михайлович опередил меня:
– А это, молодой человек, моя внучка! Мой самый драгоценный цветочек! Прошу любить и жаловать. А звать-величать мою красавицу Лилия. Редко стала бывать нынче у деда. Работа, дела в городе. А раньше, в детстве, на всё лето приезжала. Только и раздавался вокруг её голосок, как звонкий серебряный колокольчик.
– Здравствуйте, – сказал я тихо и, не поднимая глаз, смущённо протянул ей руку.
– Здравствуйте. Мне дедушка про Вас рассказывал, – ответила она приятным голосом и также смущённо пожала мне руку. Найда радостно крутилась возле нас.
– Ну что, молодой человек, проходите в дом, гостем будете. «Не так часто у нас с Найдой бывают гости, особенно такие, как Вы», – говорил Иван Михайлович радостно и оживлённо. – Найда, веди гостя в дом!
– Да ничего особенного во мне нет. Такой же, как все, – всё ещё смущаясь, проговорил я.
– Такой, да не такой, – говорил лесник, входя в дом. – Вот, к примеру, сон Вы мне свой давеча рассказали. А ведь он тайну какую-то поведать хочет. Вы в этом сне кем-то вроде проводника являетесь. История эта давно ушедших лет. Так и не раскрытой осталась пропажа Якова Эльфмана. Когда он в последний раз уезжал в город, татарин с ним же отправился. Вместо охраны, значит. Дорога дальняя, не в один день. А тут, глянь, татарин этот через два дня возвращается, а Якова с ним нет. Артельщики у него спрашивают, где тот Якова оставил, а он в глаза никому не смотрит и что-то бубнит себе под нос. В доме хозяина, говорят, что-то долго тогда искал татарин, а через некоторое время жена его с детьми тихо и незаметно съехали. Вскоре выяснилось, что Яков так до города и не доехал. После этого приезжали дознаватели, расспрашивали всех. Да только пропал человек, ни слуху, ни духу о нём. Да и татарин, говорят, тоже исчез, как в воду канул. Разговоры разные ходили. Мол, порешил он хозяина своего, а золота и денег при том не оказалось. Видать, припрятал где-то Яков клад свой. Артельные, да и не только, частенько в те времена в лесу землю перекапывали. Всё Яшкин клад искали. Только мне кажется, что не мог он далеко клад от этих мест припрятать. Здесь где-то он, поблизости.
– Дедушка, ну ты что? Не успел гость в избу войти, а ты ему с порога про какой-то клад рассказываешь. Так гостей не встречают. Надо напоить, накормить гостя с дороги, а потом уже разные истории рассказывать.
«Напоить, накормить, в баньке помыть и спать уложить», – подумал я тогда. Ещё я поймал себя на мысли, что бы с удовольствием бы здесь остался. Мне всё больше и больше нравились мои новые знакомые. У них всё было просто и понятно. Мне на какой-то миг показалось, что Иван Михайлович и Лиля – это моя семья.
– Прошу Вас, садитесь за стол, – прервала Лиля мои размышления.
– Спасибо. Я мою руки?
– Да, конечно, – отозвалась девушка. – Умывальник в углу, за шторкой. Там же найдёте чистое полотенце.
– Здесь, я Вам скажу, молодой человек, всё по-простому, не обессудьте, – подключился к нашему диалогу Иван Михайлович. – Внучка, как только узнала, что у нас гости будут, встала ни свет-ни заря, борщ славный сварила. На печи стоит-томится. Угощай гостя, внучка. Прошу всех за стол! Хлеб да соль!
– Спасибо, – сказал я и сел за стол, который располагался возле небольшого окна.
– А где же Ваш товарищ? – спросил лесник.
– Он ещё вчера уехал. У него дела в городе.
Лиля аккуратно поставила передо мной наполненную до краёв тарелку с борщом. Потом подала тарелку с борщом Ивану Михайловичу. По-хозяйски осмотрела стол и, наконец, села обедать сама.
– Приятного аппетита, – с улыбкой сказала Лиля.
– Спасибо, – одновременно ответили мы с Иваном Михайловичем и негромко рассмеялись.
– Может, за знакомство по чарочке? – с хитрой улыбкой предложил лесник. – Меня иногда охотники самогоном снабжают. Славный самогон, на травах. Советую попробовать. Не пожалеете! Голова от него никогда не болит.
– Ну, если только немного, – согласился я. – Лилия, а как Вас по батюшке?
– Семёновна.
– Лилия Семёновна, может и Вы с нами за компанию выпьете?
– Вы за меня не беспокойтесь. Вот когда дело дойдет до чая, тогда я и составлю вам компанию, – ответила Лиля.
– Ну, за знакомство! – привстав из-за стола и приподняв перед собою стопку, произнёс я. – А ведь я так и не представился.
– Неужели Вы намерены снять с себя гриф секретности? – спросила Лиля и опять как-то очень внимательно посмотрела на меня.
– С удовольствием снимаю. Иван Михайлович, Лилия Семёновна, позвольте представиться…
– Стойте, стойте! – вдруг на полуслове прервала меня Лиля. – Разрешите мне самой угадать, кто Вы.
– Было бы очень интересно. Попробуйте, – с радостью согласился я.
– Вы граф Монте-Кристо? Или нет? – сказала она и звонко рассмеялась.
– Знаешь что, стрекоза? – тоже со смехом вмешался Иван Михайлович. – Эти твои шпионские игры устраивай после застолья. А вы, молодой человек, пробуйте самогон, да закусывайте. Борщ славный получился, наваристый, с тушёнкой из свежего кабанчика собственного приготовления. Своими руками да с душой всё приготовлено. Мясо мы варим с разными приправами и в банки закатываем на зиму; потом в погреб складываем. Погреб у нас добротный, просторный, со времён отца моего, по всем канонам построенный. На века! Мы там картошку, морковь, свёклу да капусту храним. Соленья да варенья у нас там разные. Раньше всё чаще дочь приезжала, в отпуск или так, на выходные, помогала по хозяйству. Теперь вот внучка эстафету принимает. Хозяйственная она у меня, прямо невеста на выданье.
Живительная влага медленно растекалась по всему телу. Воздействие самогона изменяло моё сознание и с каждой минутой усиливало радостное и игривое настроение. После третьего тоста я всё чаще стал смотреть в сторону Лилии и начал неумело говорить комплименты. Лиля не кокетничала, а, наоборот, внимательно и серьёзно смотрела на меня. Мне очень захотелось пригласить её на танец. Но я сам себе мысленно сказал: «Стоп! Это уже перебор. Что обо мне подумают хозяева?»
В этот момент в голове Лилии тоже происходили странные метаморфозы. В городе было много поводов завязать отношения с молодыми людьми. Но только те, которые встречались на пути, мало её интересовали. Даже тогда, когда один мужчина, старше её по возрасту, настойчиво оказывал знаки внимания и говорил о своих серьёзных намерениях, провожал до дома, дарил цветы, часами ждал у института, никаких ответных чувств в её сердце не вызвал. А сегодня она несколько раз поймала себя на мысли о том, что практически незнакомый человек заставляет волноваться её сердце.
«Если бы он пригласил меня на танец…», – подумала Лиля и вдруг покраснела. – «Интересно, сколько ему лет? Однозначно, он старше меня. Интересно, насколько? А вдруг он женат? Или нет? Так хочется узнать, но неудобно».
– Может, чаю? – предложила Лиля, прервав свои размышления.
– Угощай, угощай молодого человека, внучка, – откликнулся Иван Михайлович. – А я пока до погреба схожу за малиновым вареньем.
ГЛАВА V
Откровенный разговор
За столом Лиля заняла место рядом со мной, и мы непринуждённо стали беседовать и пить чай. В тот момент я думал о том, что ещё совсем недавно с этой девушкой я не был знакомы, а сейчас мне было так комфортно и спокойно, словно я её уже давно знаю. Мои мысли прервал вопрос Лили:
– И всё-таки, как Вас зовут?
– Глеб, – сказал я и внимательно посмотрел на неё. – Глеб Александрович.
– Хорошее имя. Какое-то надёжное, – серьёзно сказала она и посмотрела на меня так, будто оценивала, подходит мне это имя или нет.
– Фамилия моя Букин.
В диалоге наступила пауза, но она была уместная и давала возможность каждому из нас собраться с мыслями.
– Глеб Александрович, я сейчас пью с Вами чай, а испытываю такое состояние, словно пью алкоголь, – сказала Лиля и покраснела.
– Лиля, может Вам чуть-чуть налить? – несмело спросил я.
– Нет-нет, что Вы! Такие крепкие напитки я не употребляю. Изредка могу выпить немного вина, но не более того.
– Ну, а я могу иногда себе позволить. Особенно на природе, у костра с друзьями, находясь подальше от городской суеты, – с улыбкой проговорил я. – Места у Вас здесь красивые. Правда, далеко добираться, да и то, наверное, только на вездеходе или на гужевом транспорте. А Вы, Лиля, как сюда добираетесь?
– Так же, как и Вы добрались до нашей заимки. С посёлка Таёжного. Тимофей Петрович высылает за мной лошадку, нашу любимую Звёздочку. Можно сказать, что карета за Золушкой подана. Тимофей Петрович Хомяков – это двоюродный брат моего дедушки. Они в одном лесхозе работают. Расстояние от посёлка до заимки чуть больше тридцати километров. Конечно, дорога неблизкая. Если же ехать обратно в город с Таёжного, то до трассы следует добираться на перекладных, чаще на лесовозах, – рассказывала девушка так, словно объясняла урок случайно задержавшемуся в классе ученику. – А Вы, Глеб, где и кем работаете?
– Мы – геологи, Лилия Семёновна. Профессия у нас, можно сказать, тоже таёжная. Когда я поступал в горный институт на геологоразведочный факультет, был неисправимым романтиком. Да я и сейчас, наверное, романтик… Только тогда казалось, что ты будешь жить в постоянном поиске чего-то неизведанного и ужасно интересного; будешь производить разведку полезных ископаемых, а после тебя начнут появляться рудники и фабрики, строиться рабочие посёлки.
– А сейчас что-то изменилось? – тихо спросила она.
– Изменилось. Очень многое изменилось. Во-первых, профессия геолога – это тяжёлый труд в полях или лесах холодной зимой или знойным летом. Уезжаем с отрядом геологов на вездеходах то в один регион, то в другой на несколько месяцев. Если недалеко от места изыскательских работ встречается какое-нибудь селение, там же устраиваемся на постой. Если же нет селения, то тащим с собой теплушки, оборудование и весь остальной скарб. Я, конечно, не жалуюсь, но так получилось, что с женой мы расстались именно в силу всех этих обстоятельств. Конечно, я её понимаю. За три года, что мы были вместе, большую часть времени я проводил в командировках и в экспедициях, а то и вовсе «у чёрта на куличках». Потом сваливался как снег на голову, да ещё и не один, а с незнакомыми ей бородатыми мужиками. Хватал жену и тащил её в ресторан, наивно считая, что такими широкими жестами мог оправдать своё долгое отсутствие. Зарплата у нас была неплохая; могли позволить себе «погулять на широкую ногу». Тратили в ресторанах немалые суммы денег. В общем, хотелось праздника после тяжёлой работы. Вот и расслаблялись. Мне тогда казалось, что и она этого хотела. Сейчас я в этом не уверен. Дарил ей золотые кольца, серьги, цепочки. Думал, что всё это правильно и может как-то оправдать моё долгое отсутствие рядом с ней. В последний мой приезд она сказала, что больше так жить не может. До сих пор помню её слова: «Глеб, ты не удивляйся, если у меня вдруг появится другой мужчина. Может получиться так, что, когда ты приедешь из своей очередной командировки, я буду не одна». Я тогда ничего не ответил, собрал необходимые вещи и укатил в очередную экспедицию.
– Неужели и вправду появился? – спросила Лиля.
– Вы не поверите, но всё именно так и вышло, – продолжал я. – Вернувшись из экспедиции с Дальнего Востока, я обнаружил в нашей квартире «нового жильца». Не в моих правилах устраивать скандал. Я собрал чемодан и уехал, оставив ей квартиру. Да что тут вспоминать? Всё уже в прошлом. Всё перегорело. Странно, но сейчас я говорю об этом очень спокойно. Видимо, правду говорят, что время лечит.
– Наверное, правду.
– Я не слишком утомил Вас своим рассказом? – спросил я Лилю.
– Глеб, Вы до сих пор её любите? – ответила девушка вопросом на вопрос и очень внимательно посмотрела на меня.
– Скорее нет, чем да, – коротко и быстро ответил я.
– А дети у Вас есть?
– Нет. Наверное, это и к лучшему, а то сейчас разрывался бы в душевных муках. Меня сюда, в этот райский уголок, вытащил Владимир Иванович Русинов. Он не раз здесь бывал и всегда с уверенностью говорил, что эти места вылечат меня от депрессии, помогут заживить сердечные раны. Владимир Иванович – это мой коллега и старший товарищ, тоже инженер-геолог. Тогда я ему не поверил, а вот сейчас…
– А что изменилось сейчас? – спросила Лиля.
– Владимир Иванович обещал завтра прислать за мной гонца, – продолжал я, прекрасно понимая, что на этот вопрос сам себе я уже ответил.
– И Вы, Глеб, больше сюда не приедете? – с какой-то печалью в голосе спросила Лиля. А, может, мне это только показалось.
– А разве надо? – откликнулся я и посмотрел на неё.
– Извините, это я так просто, – покраснев, тихо ответила девушка. – Я, наверное, задаю Вам слишком много вопросов.
– Нет-нет, всё хорошо! – постарался ответить я как можно веселее. – Лилия Семёновна, а Вы где работаете?
– Я – учитель русского языка и литературы. Преподаю в школе. Как только заканчивается учебный год, стараюсь приехать к дедушке в этот, как совершенно правильно Вы подметили, «любимый райский уголок». Эти места, действительно, можно назвать райскими. Особенно сейчас…
– Не страшно одной так далеко добираться?
– Нет-нет, что Вы! Я заранее предупреждаю дедушку о том, что приеду, и меня уже встречает на трассе Митька Хомяков, внук Тимофея Петровича. Если Митька не может за мной приехать, так обязательно встретит кто-нибудь другой. На мотоцикле «Урал» с люлькой доезжаем до посёлка Таёжный, а там меня уже дожидаются дедушка с Найдой. Запрягаем лошадь и едем до самой заимки. И вот я в родных местах. Можно сказать, что я здесь выросла. Раньше, как только начинались летние каникулы, я с радостью приезжала погостить к деду. Как же он без меня? Заскучает. Училась в областном городе в педагогическом институте, жила в общежитии. Комната была на трёх девчонок. Интересное и весёлое было время. Всегда вспоминаю студенческие годы с ностальгией. А сейчас, после распределения, второй год преподаю в нашем городе. Живу отдельно от родителей в общежитии. Мужа и детей пока нет. Откровенность, так сказать, за откровенность.
– Что-то надолго Иван Михайлович ушёл в погреб за малиновым вареньем, – с улыбкой сказал я.
– А мне кажется, он специально нас одних оставил. Всё сосватать меня пытается. Говорит, что нельзя «в девках долго засиживаться». Я его за это ругаю. В шутку, конечно. Я понимаю, что дедушка хочет, как лучше. Но оба мы прекрасно знаем, что выбор, в любом случае, останется за мной.
– Лилия Семёновна, простите за нескромный вопрос: у Вас в общежитии телефон есть?
– Да, есть.
– А можно я Вам позвоню?
Можно. Сейчас я запишу номер, – радостно произнесла она. А, может быть, мне это опять только показалось.
Пока она искала бумагу и ручку, пока записывала номер телефона, я пристально её разглядывал. В тот момент я думал о том, что хотел бы встретиться с ней ещё раз, и ещё раз… Потом вдруг я подумал о том, что не следует «впускать её в своё сердце» и не стоит ей подавать никаких надежд.
– Держите, – прервала она мои размышления и протянула сложенный вчетверо листок бумаги.
– Спасибо.
– Я ещё записала номер телефона управления лесхозом. Если вдруг меня в городе не будет, Вы можете туда позвонить и оставить информацию. Меня там знают; в посёлке кругом одни родственники. Раньше семьи большие были. Вот у моего дедушки, например, было шесть сестёр: тётя Маруся, тётя Нюра, тётя Прасковья, тётя Пелагея, тётя Таисия и самая младшая тётя Таня. Пока самая маленькая, как говорят, «ещё под стол пешком ходила», старшая уже замуж выходила и своих детишек рожала. Разрыв большой был между первым и последним ребёнком в семье. Иногда запутаться можно, кто кому и кем приходится. Бывало, что дядя мог быть младше племянника. Конечно, здесь нет никакой проблемы. Здорово, когда все рядом. Вот и мы дружим: ходим друг к другу в гости, празднуем дни рождения, свадьбы играем. Всё как положено, непременно с традициями. Очень интересно. В деревнях и посёлках на свадьбах по-другому гуляют. Не так, как в городе. В городе всё как-то больше напоказ. В деревне проще, искреннее, веселее. Всё по-настоящему. Помню, как у тёти Маруси дочь Светлана замуж выходила. Родственников на свадьбе было не пересчитать; все с детьми. Я тогда ещё маленькая была, лет семи. Приехали гости и родственники из города вечером с ночёвкой. Заходят в дом. Из большой комнаты была вынесена вся мебель. Столы стояли буквой «П». Стулья заменяли длинные лавки, которые были покрыты новыми половиками. Если не хватало посуды, то об этом заранее договаривались с родственниками. Те несли свои сервизы, и свадебный стол выглядел праздничным и нарядным. С раннего утра женщины хлопотали. Кто салаты готовил, кто пироги пёк, кто столы накрывал. Ну, а мы, дети, больше под ногами мешались, чем помогали. Нас во двор выпроваживали. Погода тогда была такая же тёплая, как сейчас. Настоящая золотая осень.
Лиля ненадолго замолчала, почему-то вздохнула и грустно посмотрела на меня.
– Что же было дальше?
– А дальше приехали жених с невестой. Помню, как я внимательно рассматривала жениха. Наверное, оценивала, нравится он мне или нет. Родители встречали молодых хлебом-солью. По традиции жених с невестой должны были откусить от каравая как можно больше. Женщины все были в ярких платьях; мужчины в костюмах. Даже непривычно было видеть их такими красивыми. А потом было застолье. Молодым кричали: «Горько!» Свадьба пела и плясала целых три дня. И как молодые могли всё это выдержать? Дедушка тогда отплясывал под гармошку, как молодой.
При этих словах дверь приоткрылась, и на пороге появился Иван Михайлович.
– Что это, внучка, ты тут про меня рассказываешь? Наверное, какие-нибудь небылицы придумываешь? Не утомила гостя своими речами? – с этими словами вошёл в избу Иван Михайлович и поставил у порога несколько банок с вареньем. – А я для Вас, молодой человек, баньку затопил и варенья малинового из погреба принёс. Будем после бани чай пить. Моя егоза заварит знатный травяной чаёк.
– Деда, у молодого человека имя есть. Его зовут Глеб, – представила меня Ивану Михайловичу Лиля.
– Да я зн…, – начал было говорить Иван Михайлович и вдруг замолчал, как будто прикусил язык. – Глеб, говоришь? Очень приятно. Моя стрекоза Вам, наверное, все уши прожужжала. Всё одно, что учительница. Начнёт говорить, не остановишь. Ну, Глеб, собирайтесь-ка в баньку! Веник берёзовый я запарил. Аромат от него необыкновенный! Вода холодная в кадушке, а горячая в баке на печи. Мыло и чистое полотенце найдёте. Ну, идите с Богом.
– Спасибо, Иван Михайлович. «Банька для меня сейчас как нельзя кстати», – сказал я, улыбнулся Лиле и вышел из избы.
ГЛАВА VI
Чай с малиновым вареньем
Баня стояла за домом, в углу огороженного деревянным забором участка. От дома к бане был проложен аккуратный дощатый тротуар. Я взял с собой предложенное Лилей сменное бельё и вышел на улицу. В моей душе царило умиротворение. Даже воздух казался каким-то особенным. Впервые за долгое время мне хотелось строить планы на дальнейшую жизнь.
Я задержался на улице на несколько минут, и только после этого вошёл в предбанник. Предбанник был небольшой и аккуратный. Неяркий свет и запах свежих берёзовых веников, казалось, начинали убаюкивать меня. Не спеша раздевшись, я шагнул в жаркую баню. «Да, круто Иван Михайлович натопил», – подумал я и чуть приоткрыл дверь. От раскалённой печи исходил такой жар, что, казалось, невозможно было дышать. Немного пообвыкнув, я улёгся на чистый полок. По всему телу прошла приятная истома.
«А ведь она мне определённо нравится, эта учительница русского языка и литературы. Почему мне рядом с ней так спокойно и комфортно? Странно, почему такая привлекательная девушка одна? Почему я о ней постоянно думаю? Интересно, а что она думает обо мне?» – так рассуждал я сам с собой. В этот момент я почему-то невольно представил, как Русалка с распущенными волосами и обёрнутая в полотенце входит в баню. И вдруг… она, действительно, вошла. От неожиданности я так растерялся, что не мог сдвинуться с места. Я боялся отвести от неё глаза и не мог поверить в то, что всё это происходит со мной. Она приблизилась ко мне и одновременно серьёзно и вопросительно посмотрела мне в глаза. Затем она протянула ко мне руку, но почему-то не очень ласково коснулась моего плеча.
– Глеб, ты что, уснул?! – услышал я хрипловатый голос Ивана Михайловича. Я вздрогнул от неожиданности, открыл глаза и увидел перед собой лесника, который стоял передо мной в кальсонах и тряс меня за плечо.
– Да, что-то сморило меня. Ночь у костра бессонная была, – моргая глазами и ещё не совсем отчётливо понимая, что происходит и откуда появился лесник, проговорил я.
– Ничего! Вот я тебя сейчас берёзовым веничком попарю, будешь как новенький, – с улыбкой проговорил Иван Михайлович и с усердием принялся за дело. Мне оставалось только покориться его ловким рукам и покрякивать от приятных ощущений. После этой экзекуции я смыл с себя пот, остатки грязи и запах от ночного костра. Потом облился прохладной водой из ведра и вышел из бани. Мне вдруг захотелось посмеяться над самим собой и над всей этой ситуацией.
В предбаннике меня ждал Иван Михайлович, тоже чему-то улыбаясь. Он налил из глиняного кувшина в кружку холодный квас и протянул мне, проговорив:
– Попей-ка кваску, Глебушко. Он поможет тебе «прийти в себя».
Я с удовольствием пил сладкий и терпкий квас, смакуя каждый глоток. Потом, присев на лавку, громко выдохнул:
– Да, действительно, как заново родился! И ничего больше не надо.
– Глеб, послушай, – как-то уж очень серьёзно посмотрев на меня, негромким голосом произнёс лесник. – Я хочу приоткрыть тебе одну небольшую тайну.
– Вы что, Яшкин клад нашли? – решил пошутить я.
– Нет, ну что ты! – проговорил Иван Михайлович и махнул рукой в сторону так, словно Яшкин клад – это что-то совсем незначительное и неважное для него. – Дело-то, касатик, гораздо серьёзней будет, да и тебя оно касается.
– Вы меня заинтриговали, – удивлённо проговорил я, повернувшись в сторону Ивана Михайловича и приготовившись внимательно его слушать.
– Ты только, Глеб, не серчай на старика! – начал свою речь лесник, похлопав меня своей ладонью по правому колену. Видно было, что он очень волнуется. – Дело в том, что мы с Владимиром Ивановичем Русиновым знакомы. Встречались несколько раз; охотились и рыбачили вместе. Ну, и, как водится, вели разговоры о разном. Однажды в нашей беседе я заочно и познакомился с тобой. Владимир Иванович очень точно описал тебя, потому как я тебя таким себе и представлял. Он рассказал мне о твоём расставании с женой и о том, как сильно ты переживаешь по этому случаю. Тогда-то мне и пришла в голову мысль познакомить тебя с моей внучкой. Вот я ему и предложил привезти тебя сюда, на озеро рыбки половить и у костра заночевать. Мы с ним даже план составили. По плану-то нашему выходило, что на второй день Владимир Иванович должен был познакомить нас с тобой. Да только получилось так, как получилось. Как говорится, на ловца и зверь бежит.
– Ну и ну, – только и смог проговорить я.
– А может быть, Глеб, это судьба? А? Один Бог ведает да знает! – тяжело вздохнул лесник и посмотрел на меня. – Я к тебе начал присматриваться как к молодому человеку для моей внучки. Хорошая она у меня. Ты, наверное, и сам это понял. Я, конечно, понимаю, что это её выбор, только её. Сейчас не старые времена. Да только не хочется, чтобы подлец какой повстречался на её пути. Хотелось бы, чтобы хороший человек ей встретился. Отдать бы мой цветочек в хорошие руки. Сам не знаю почему, а тебе я доверяю. Надёжный ты какой-то.
Иван Михайлович закончил говорить. В воздухе образовалась звенящая тишина. Всё это было так неожиданно, что некоторое время я не знал, что сказать.
– Ну, и как я Вам? – постарался я спросить игриво и непринуждённо, но, думаю, вряд ли это у меня получилось.
– Вполне себе! – уверенно сказал Иван Михайлович. – Ты только внучке ничего не говори, а то получится, будто я выступаю в роли сводника. Обидится ещё, и тогда она мне этого вовсе не простит. И ты на меня не обижайся! Ничего дурного я не хотел. Мне показалось, что она тебе сразу понравилась. Прав я или нет? Ты только честно говори, не криви душой.
– А пойдёмте – ка в дом, Иван Михайлович! Хочется вдохнуть глоток свежего воздуха, – как можно непринуждённее сказал я и поднялся с лавки.
Мы вышли на улицу. Начинало темнеть. В воздухе ощущался сентябрьский холодок. Я с огромным удовольствием вдыхал его полной грудью. В окне дома уютным и манящим огоньком светила керосиновая лампа. И мне вдруг чертовски приятно стало от того, что в этом доме нас ждёт Лиля.