Читать онлайн Безобразные улицы крутят сонет бесплатно

ISBN 978-5-0060-4131-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Если меня спросят, какой стиль я считаю наилучшим, то я отвечу – тот, на котором можно разговаривать с пятью сотнями людей самых разнообразных профессий, исключая идиотов и сумасшедших, и быть понятым всеми».
– Даниэль Дефо
«Цензура в конце концов приходит к тому, что запрещены все книги, кроме тех, которых никто не читает».
– Джордж Бернард Шоу

Глубина, масштаб и тяжкий крест

Когда я впервые увидела Николая Жарченко, меня поразили его взгляд и речь. Глаза небывалой глубины, в которых считывается тоска и горечь. Николай Игоревич может поддержать любой разговор. С ним можно поговорить обо всём, затронуть различные темы и уйти глубоко в обсуждения. Это очень ценно, особенно в наше время, когда некоторые люди не могут связать и нескольких слов.

В России судьба поэта – тяжелый крест, и по-разному их судьбы складываются, чаще трагически, но если поэт и задерживается на этой земле, то его жизнь, как правило, полна драматизма и терзаний. Они из другой глины, у них другая внутренняя структура, они по-иному мыслят и воспринимают окружающий мир, видят красоту там, где мы ее никогда не заподозрим, беда человечества – их собственная беда, их психика, сердце – одна большая рваная рана. И жить рядом с таким человеком, любить такого человека – это счастливый, но очень тяжкий и трудный путь.

Для меня поэзия Н. Жарченко – глоток свежего воздуха, среди различных копий и подделок. На самом деле, когда читаешь его стихи, твой внутренний климат меняется. Николай Жарченко может всего несколькими строчками вбить в ступор и потом от этого отходить можно порой днями. Тончайшая чувствительность сердца поэта, которая, увы, портит жизнь, но дает возможность видеть то, что не дано простому смертному, спрессована в удивительные строки.

Проще

Жить с зашитым ртом попроще,
Проще мысли брать чужие,
И кивать когда попросят
Тоже проще, но забыли:

Как в начале было слово,
Так в конце повиснет фраза —
Вспыхнет ярко миром новым,
Громом праведного гласа.

Его стих краток, но это лаконичность другого масштаба, из иных сфер. В строчках Н. Жарченко присутствует самое главное – полет, парение, глубина без чего нет ни настоящего искусства, ни тем более поэзии.

Поэзия Николая Жарченко не просто попадает в тебя, а становится твоим личным переживанием.

Софья Поспелова,

редактор издательства «КНИГА»

От автора: Что такое поэзия

В сентябре двадцать первого один небезызвестный, уважаемый поэт, чьё имя я не хочу называть, задал мне вопрос: «Что такое поэзия?». Я опрометчиво ответил: «Поэзия – это всё вокруг». Сейчас понимаю, что эту формулировку можно притянуть к чему угодно.

Если бы мне сейчас пришлось отвечать на этот вопрос, то ответ звучал бы по-другому: «Поэзия – это отражение эпохи». Любой эпохи: Античности, Средневековья, Возрождения, Модерна, Постмодерна, Метамодерна, эпохи свершений, эпохи потребления и прочих неназванных. Чтобы понять ту или иную эпоху, а также настроения общества в интересующий момент истории, можно спокойно обращаться к поэтам тех лет, я уверяю, ответ найдётся достаточно быстро, а так же обнаружится интересная закономерность: эпохи сменяют друг друга, а проблемы поколений, в общем-то, одни и те же.

Например, извечный спор о «потерянных» и «непутёвых» поколениях решается коротким отрывком из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Дума» (1838 г.): «Печально я гляжу на наше поколенье! / Его грядущее – иль пусто, иль темно…». Оказывается, что двести лет назад, так же, как и в наше время, люди ругали либо своё, либо предыдущее, либо последующее поколение.

Опять же, для примера. Как чувствовало себя общество в начале прошлого столетия? Метафоричный ответ нам даст Н. С. Гумилёв в стихотворении «Заблудившийся трамвай» (1919 г.): «Мчался он бурей тёмной, крылатой, / Он заблудился в бездне времён… / Остановите, вагоновожатый, / Остановите сейчас вагон!». И действительно, общество, потрясённое масштабными историческими событиями первых двух десятилетий ХХ века, с опаской и неуверенностью ожидало неизвестность будущих времён.

Подобных примеров можно отыскать тысячи среди произведений поэтов различных времён и народов, но суть общая: поэзия – это отражение эпохи, помогающее заглянуть в прошлое, понять настоящее и подготовиться к будущему.

Автобиография

Где-то на юге, где жарко, что в поле
Хлеб вырастает желтее, чем солнце,
В маленьком городе Жарченко Коля
Напишет стихи и впервые напьётся.

Много «впервые» в том маленьком месте
Будет твориться, пылать и случаться:
Что-то на «Ивушке», что-то в подъезде,
В парке, на «Школьном», где сыро и грязно.

Стукнутся годы, закончится школа:
Новые люди, друзья, КубГУ,
Тысячи строчек – тетрадное соло —
Будут забыто пылиться в углу.

Дальше декабрь обнимет за плечи,
Август у ЗАГСа закружит в семью.
Море, Архипка, вечерние встречи —
Всё в голове приведут к одному.

Время стремительно в линию жизни
Тонкой иголкой впивается жгуче.
Сзади – учёба, старания, мысли,
А впереди плодотворное «лучше».

Всё впереди: и тяжелая доля,
Тихие дни, увы, неизбыточны.
Спи в колыбельке, Жарченко Коля,
В марте далёком в начале двухтысячных.

Безобразные улицы крутят сонет

Безобразные улицы крутят сонет,
Отдавая глазастым вечерним отливом.
Недопонятый мир, переполненный свет
Разжигаются окнами, стонут лениво.

Безобразные улицы жаждут забвений,
Выводя голосами живущих людей
Замудрённые строчки живых поколений,
Пополняют забывчивость будущих дней.

В декабре

Как оказалось, тогда, в декабре,
Сильные волны похожи на брызги,
Айсберг внутри придаёт теплоте
Бо́льшую ценность, а синие диски,

Что озаряют ночной небосвод,
Больше похожи на жалкие дырки.
В том декабре по-другому не мог
Выразить чувства. Мелодией скрипки

Мысли скользили, плясали в тени
В пыльном углу. В переулке Благоева
Я ожидал восходящей зари,
Тихо плывущей в объятия Родины.

Странное утро в конце декабря
Всё на места переставило временем:
Сильные волны и айсберг, моря,
Жизнь – пустота пред твоим появлением.

Великий наблюдатель

По странным лесам, по худым коридорам,
По берегу моря, у подножия скал
Бродила фигура, бесшумно ступая,
По древним руинам, по новым местам.

Пылились могилы, сужался некрополь,
Где-то вдали зарождалась звезда,
Вселенная гасла, дрожала поодаль,
Пока «никогда» превращалось в «всегда».

Сверкали нейроны, нефть полыхала
И люди молились забытым богам,
Фигура плыла, в сиянье металла,
По новым руинам, по древним местам.

Ветер понёс в переулки истории

День монотонно идёт к завершению,
Дети с площадки орут про любовь.
Дождь намочил, к моему сожалению,
Кучу страниц неизвестных стихов.

Ветер понёс в переулки истории
Жёлтую стаю разбухших листов,
Каждый стихами пропитан, которые
Пишет, наверное, чей-нибудь Бог.

Дети, кричите! Любуйтесь цветами!
В ваши пятнадцать хватает забот.
Время ехидное пишет стихами
Ваши признания в мокрый блокнот.

Вечер

Сегодня вечер из шкатулки
Достал охапку тёплых слов,
Упёрся локтем в быль разлуки,
Провёл рукой по книге снов.

Открыл её, мокнул в чернила
Хвосты комет, слова сложил
О том, как ночь его любила,
О том, как он её любил.

Вечная весна

Душно думать. Душно очень.
Где весна моя? Ушла?
Будто бы пришла вновь осень,
Только плавит мозг жара.

Я смотрю в окно из кухни,
Там несут мои года,
Копошатся птицы, мухи —
Не догнать их никогда.

Я поверил, будто юность
Улетела, уплыла,
Я беру в охапку глупость
И кричу: «Верни года!».

Тот, кто нёс их, встал на месте,
Двинул пальцем у виска,
И пропел он будто в песне:
«Тут не осень! Тут – весна!».

Воины, спите

Воины, спите.
Сон – беспечен.
Вас забудут и опять
Будут битвы,
Человечки
В поле лягут вечно спать.

Будут пули
И молитвы.
Боль и слёзы матерей
Время сдует,
А могилы
Встанут вместо сыновей.

Но могилы
Не сумеют
Ни работать, ни помочь…
Вместо нивы
Здесь сыреют
И судьба, и кровь, и плоть.

В тёмном доме

В тёмном доме ночка злая

Продолжить чтение