Читать онлайн Сделка со зверем бесплатно

Сделка со зверем

Пролог

 Дождь льет стеной. Не знаю, как водитель неотложки вообще видит дорогу. Но мы несемся сквозь ночь и стихию на очередной вызов.

 Авария. Несколько машин. Мы первые. Ненавижу. Придется расставлять приоритеты, выбирать, кому жить… Я протираю устало глаза. Четыре утра. Уже бы прояснилось, если бы не гроза. Молнии полыхают без конца, рация трещит, бьет по ушам. Начинает болеть голова. Меня кидает на сиденье то в одну, то в другую сторону.

– Саш, шоколадку? – слышу с соседнего.

 Артем знает, что я вторую смену на ногах. Хрипло благодарю, еле справляюсь с оберткой и кое-как отправляю батончик в рот. Приходит идиотская усталая мысль, что для такого мужика, как Артем, можно и озаботиться внешностью: поправить длинные патлы, по бледным щекам себе пошлепать, чтоб порозовели… Но сегодня мне все равно. Если он захочет зайти дальше дружеской поддержки и долгих взглядов, я с удовольствием для него приведу себя в порядок и докажу, что могу выглядеть иначе, чем сейчас… Но все потом.

 Мысли о таких глупостях помогает отвлечься от очередного вызова. Я все не привыкну никак. Никогда не думала, что придется работать на скорой, но жизнь складывается не всегда так, как мы хотим. Моя несла меня сквозь ночь к неминуемой смерти. Чужой. Нам уже сообщили, что есть не выжившие.

 Шоколад застревает в горле, и я кашляю. Артем суетится, хватается за термос, плещет чай в кружку, отпаивает… И я снова стараюсь думать только о нем. Симпатичный. Молодой, спортивный, амбициозный. Репутация у него ни к черту среди медсестер. Короче, все при нем… Он улыбается мне. Явно флиртует, а я даже не уверена, получается ли у меня отвечать на его улыбку. Мне кажется, я отупела от усталости и страха.

– Подъезжаем!

 Я вздрагиваю, роняю кружку от термоса, но никто не обращает внимания. Артем уже отстегнулся и готов выскочить из дверей с чемоданом. Я отстегиваюсь следом…

 …и меня снова оглушает. Крики, искры болгарки, шелест дождя, всполохи красного света вперемешку с электрическим… Я выскакиваю за Артемом под дождь. Несусь следом за ним, но тут до меня долетает крик спасателя:

– Тут ребенок! Доктор! Сюда!

 Меняю направление и бросаюсь на зов.

 Пикап лежит на боку, впечатанный в отбойник. Несколько людей трудятся над тем, чтобы добраться до тех, кто в кабине. Какая удача, что служба спасения уже на месте!

– Водитель вылетел через лобовое, – докладывают мне на ходу. – Но, кажется, мертв. А ребенок пристегнут к креслу, цел. В шоке. Осмотрите.

– Зонт! – командую я.

– Да вы что, какой зонт? – усмехается он невесело.

– Куртку разверните надо мной! – Я бегу вокруг кабины, мужчина рядом.

– Сама куртку и разверни, – грубит неожиданно. – У нас еще одни. Ребенка спасали в приоритете.

 И он бросает меня одну. Я несусь, сдирая куртку на ходу и подлетев к пикапу, накрываю ей чемодан. Ощущение, что ситуация тут хоть немного под контролем, разрывает в ошметки, когда вижу ребенка в кресле. Машину перевернули, сняли заклинившие двери и открыли мне доступ, но на этом все. Мальчику на вид лет пять от силы. Он не плачет. Таращится большими глазами на меня, вцепившись в ремни.

– Привет! Как тебя зовут? – пытаюсь до него докричаться. Он молчит. – Ты ранен? Болит что-нибудь? – продолжаю, аккуратно отстегивая его.

 Замок надежный, кресло добротное… Еле справляюсь коченеющими пальцами, но, наконец, освобождаю ребенка. Первым делом проверяю реакции зрачков, при этом роняя фонарик на сиденье, потом начинаю ощупывать руки и ноги ребенка… Все больше убеждаюсь, что носилки не нужны – он в полном порядке, если не считать понятного оцепенения.

– Пошли в теплую машину…

 Я осторожно тяну его к себе, приседая так, чтобы он упал мне на грудь, но мальчик вдруг сам кидается мне на шею и хватается за меня, как обезьянка, прижимаясь всем телом. Я обнимаю его, но стоит потянуться за курткой, чтобы накрыть его от дождя, на плечо вдруг опускается тяжелая рука:

– Оставь.

 Приказ звучит хрипло, глухо, и я оборачиваюсь. В свете очередной вспышки молнии вижу мужчину с кровоподтеком на лбу. Множественные порезы, разодранная футболка и висящая плетью вторая рука не оставляют сомнений – он жертва аварии.

– Вам нужна помощь! – Я прижимаю к себе ребенка крепче, собираясь броситься за носилками и подмогой. – Подождите тут…

– Не надо. – И он протягивает руку к ребенку. – Иди сюда…

– У вас шок! Могут быть внутренние кровотечения! – настаиваю, пытаясь не дать ему мальчика. – Ребенка тоже надо осмотреть! Послушайте, так часто бывает…

– Не надо! – рявкает он.

 И меня парализует… потому что я четко вижу, как он зыркает на меня желтыми звериными глазами. И черт бы с ним, но и лицо его перекашивается, как в фильме ужасов, от оскала. Меня будто током бьет. А мальчик послушно позволяет себя забрать. Я отшатываюсь, цепляюсь за что-то и падаю на задницу. Мужчина отворачивается, закрывая от меня ребенка широкой спиной. Мальчишка вцепился в него и прижался всем телом, и вместе они в один невероятный прыжок оказываются за боковым отбойником… А я так и сижу, пялясь в темноту, в которой они оба исчезают…

 ***

 Я прижал к себе волчонка здоровой рукой и бросился в лес. Не чувствовал боли, но это ненадолго. Вот-вот обернусь – слишком крепко меня приложило головой об асфальт… и эта докторша еще…

 Мысли путались, в горле дрожало звериное рычание, и я понимал – все. Больше не могу…

– Миша… – Я остановился возле большого бревна. – Посиди, ладно? Подождешь?

 Волчонок послушно отлепился от меня и спустил ноги на скользкое дерево.

– Слушай, – обессилено опустился я рядом с ним. – Мне надо в волка… руку срастить… Слышишь?

 Мелкий вдруг непроизвольно глянул в ту сторону, откуда пришли. Он ни к кому не шел на руки, кроме меня. И то, что залез в объятья докторши, обескураживало. Может, подумал, что меня больше нет?

– Подожди, ладно? Я не брошу тебя. Буду рядом…

 Он кивнул, а я принялся стягивать джинсы и сдирать ошметки футболки. И тут под ноги выпал мобильный из кармана. А я даже не подумал, что он уцелел и остался при мне. Опустившись на землю, я схватил его, пытаясь продержаться и успеть сделать звонок…

 Шли гудки, а я из последних сил цеплялся за мысли. О докторше с Мишей на руках была самой яркой.

 Докторша… Она заметила во мне то, чего показывать не стоило. И это плохо.

 Она станет моей проблемой…

 ***

Глава 1

– Александра Александровна, а дальше что было?

 Я устало моргнула. Пустой кабинет, и только мы со следователем за одним из четырех столов. За окном уже рассвело. Семь утра. Солнце отражалось в луже на крыше ларька и било лучом прямо в лысину следака. Я сидела в мокрой насквозь форме и теплой куртке. Уже было плевать, лишь бы отпустили и дали упасть на кровать.

 Как же странно… Сейчас прошлая ночь казалась просто кошмаром. Кажется, у следователей было то же ощущение. Вопрос «где труп и ребенок?» я мне задали сегодня десятки раз.

– Я уже говорила, – хрипло выдавила. – Он оттолкнул меня, забрал ребенка и сбежал в лес.

 Мужчина скорчил скептическую гримасу и покачал головой, записывая показания.

– Надеюсь, вы вспомните обстоятельства точнее…

– В смысле? – нахмурилась я.

– Вам надо было его остановить как-то, – недовольно глянул он на меня. – И позвать спасателей.

– Я детский врач, а не оперативник, – процедила. – На уговоры он не реагировал. А драться с ним у меня нет квалификации.

– Он после обморока был – спасатели приняли его за мертвого. Как он мог вам противостоять? Еле стоял же…

– Наверное, именно поэтому его так и не нашли, – вздернула я бровь.

 Следователь вздохнул и вернул взгляд на планшет:

– Я бы не рекомендовал вам шутить.

– Это сарказм.

– И его тоже не рекомендовал бы.

– Вы меня в чем-то обвиняете?

 Он уставился на меня не моргая:

– Пили?

– Что?! – показалось, я ослышалась.

– Принимали алкоголь? – недовольно повторил он.

– На смене?

 Все больше казалось, что я сплю, и мне снится кошмар.

– Ну мало ли… – пожал «кошмар» плечами.

– Сделайте тест, – я протерла устало лицо.

– Поймите, кроме вас, никто не видел того, что вы рассказываете.

 Я промолчала, а он сунул мне планшет:

– Подписывайте.

– Я прочитаю сначала.

 Мне это удалось с трудом, но я все же собрала мысли в кучу, дотошно перекрутила смысл каждого предложения в голове и только тогда подписала показания.

– Будьте на связи, – бросил мне следак в спину.

 На крыльце отделения обнаружился Артем. Он мрачно курил, оперевшись на перила. Глянул на меня серьезно:

– Поехали? – выбросил сигарету.

– Куда? – тихо вопросила я, кутаясь в куртку.

– Домой отвезу. Пошли.

 Я послушно поплелась за коллегой через пустующий двор отделения. Говорить ни с кем не хотелось. Просто завалиться спать. Просто не думать больше… Доказывать еще и коллегам, что я не сошла с ума, вообще не улыбалось. Но, видимо, какое-то объяснение мне определенно предстояло дать. Потому что Артем был слишком хмур даже для уставшего мужика.

 До его машины дошли молча.

– Садись, – открыл он мне дверцу. – Пока тебя там держали, я уже домой съездить успел… Что говорят?

– Ничего. Просто взяли показания, – я растеклась по сиденью.

– Мужика этого так и не нашли с ребенком. – Артем завел мотор. – Вот псих, а… Хорошо, что тебя не угробил. Адрес говори. – Он выкрутил руль, и мы выехали с парковки. – Хочешь чего-нибудь?

– Спать. Только спать. – Сил, кажется, осталось ровно для того, чтобы дышать. – Спасибо, что не бросил.

 Он, кажется, усмехнулся, но я впала в усталое отупение. Город плавно поплыл перед глазами, веки отяжелели… Гул мотора звучал так соблазнительно, рычаще… И мне стало все равно, даже если Артем сейчас вдруг тоже зыркнет на меня желтыми глазами и отрастит клыки…

 Я вздрогнула, подскакивая в кресле и часто моргая.

– Саш, все хорошо. – Артем был все тот же, а на моей ладони сжались его пальцы. – Ты кричала.

– Кошмар… увидела, – хрипло просипела я.

– Скоро приедем. Навигатор обещает – через двадцать минут.

 Пока вокруг суетились люди, не думать о том, что видела, было несложно. Но сейчас, стоило смежить веки, я снова видела мальчика с большими и такими особенными глазами… Не видела таких детей прежде. Чтобы после аварии быть таким спокойным? И тот другой – с еще более особенными глазами…

– Артем, а у нас есть психотерапевты хорошие? – поежилась.

 Он не ответил, и мне пришлось сделать невероятное усилие и повернуть к нему голову. Коллега смотрел на меня внимательно и… насмешливо?

– Саш, все с тобой нормально, – усмехнулся он смелей. – Нет, если хочешь, то можно и сходить… – Артем перевел взгляд на дорогу. – Жаль, что меня не было рядом.

 Я промолчала. У подъезда отстегнула ремень:

– Спасибо.

 И уже отвернулась к двери, когда услышала вопрос:

– Может, мне подняться?

 Из груди вырвался усталый стон. На то, чтобы красиво увернуться от предложения переспать с коллегой, сил не осталось.

– Я справлюсь, спасибо, – оглянулась, решив, что справилась, и снова попробовала вылезти. Но Артем положил мне ладонь на колено:

– Саш, я же вижу, что ты не в состоянии. – И он так проникновенно посмотрел в мои глаза, что сил не осталось совсем. – Я знаю, что ты одна живешь. Помочь некому.

– Я так плохо выгляжу, что думаешь, мне понадобится помощь? – хрипло вопросила, раздражаясь.

– Откровенно говоря – неважно. – Он опустил широкие плечи, напряженно выдыхая. – Да и я устал уже, не доеду домой. Пусти на коврик?

 Я медленно моргнула:

– Ладно, – выдавила тихо. – Только если ты чего-то хочешь, выходящего за пределы наших профессиональных отношений, то должна предупредить: у тебя отпадет любое желание, если проведешь в моей квартире ближайшие часы. У меня не убрано, нет еды, и я наверняка буду храпеть.

 Он нагло усмехнулся:

– Пошли, там разберемся.

 Я только закатила глаза, чувствуя себя безвольной тряпкой, позволившей надавить себе на жалось. Артем галантно открыл двери моего подъезда.

– Какой этаж? – поинтересовался на подходе.

– Ты же обо мне навел справки, – вздернула я бровь, опираясь на стенку. – Нажимай.

– Синицына, – глянул он на меня укоризненно, виновато улыбаясь. – Не до такой степени. Этаж?

– Пятнадцатый. – Даже не знала, что хуже: остаться наедине с Артемом или с ночными кошмарами. – У меня все этот ребенок не выходит из головы, – прошептала я в тишине лифта. – А если этот псих ему что-то сделал…

– Забей, Саш. – И снова эта насмешливая улыбка. – Это уже не твоя проблема.

– Знаешь что, Артем… – начала я.

 Но он вдруг перебил:

– Тише-тише, давай не будем, ладно? Нам надо отдохнуть. Потом на свежую голову все решим.

 Я проглотила возмущение. Какого черта я его вообще пустила? С ума сошла? Что это вообще за день такой? А ночь?

– Нет, ты не понял – тебе лучше уйти, – сдвинула я брови.

 Лифт открыл створки, я развернулась и зашагала к квартире. Но мои надежды на понятливость коллеги не оправдались.

– Давай я удостоверюсь, что ты не упадешь на коврике, – встал он позади.

 Но только я набрала в легкие воздуха, чтобы объяснить доходчиво, двери моей квартиры вдруг открылись, и на пороге показался смутно знакомый мужчина.

– Саш, привет, – глянул он на меня пронзительно, и все вокруг встало на паузу.

 Это он. Мой ночной кошмар. В моей квартире. Прилично одетый в джинсы и футболку, гладко выбритый. На лбу пластырь. Рука, которая висела плетью там, на дороге, выглядит неплохо и походит на рабочую…

 Усталость, ужас и шок от происходящего парализуют, и внешний мир будто продолжает жить без меня.

– Вы кто? – перевел мужчина взгляд на Артема.

– Коллега, – выдавил тот растеряно. – Думал, что некому Сашку встретить, а она…

– Спасибо, что довели, – перебил незнакомец, и я начала отмирать, раскрывая рот для крика, но он подхватил меня под руку и втащил рывком в квартиру, бросая Артему: – Всего хорошего.

 И захлопнул двери. Но крикнуть я не успела, потому что он тут же вжал меня в себя спиной и закрыл мне рот рукой. Все движения короткие, четкие, рассчитанные с точностью, и ничего лишнего.

– Тише, Александра, – скомандовал вкрадчиво на ухо и потащил в кухню. – Тебя никто не тронет. Все хорошо…

 Я схватилась за его запястье, сжимаясь в комок и оглядываясь в поисках предметов защиты. Жить хочется до жути! Перед глазами вместе с незамысловатым интерьером моей двухкомнатной квартиры мелькнули картинки из моей столь же незамысловатой жизни.

– Саша… – Мы замерли посреди тесной кухни. – Я не собираюсь тебе навредить, мне просто нужно было тебя найти. Я нарушил правила, важно защитить тебя от последствий.

 Я дышала тяжело и загнанно и едва соображала. Отчаянно искала в словах мужчины возможность спастись, и вытянулась вдоль его тела, переставая бороться.

– Я уберу сейчас руку, – тише продолжил он, почувствовав мою слабость, – а ты не будешь кричать. Хорошо? У нас обоих была тяжелая ночь. Давай все спокойно обсудим? Если согласна – кивни.

 Я энергично закивала, и он расслабил ладони.

– Почему вы сбежали? – тяжело выпрямилась на слабых трясущихся ногах, оборачиваясь к нему. – Меня в участке держали остаток ночи! А ребенок?!

 Идиотские вопросы в сложившейся ситуации. Он вломился в мой дом! Но мне ничего не оставалось, как играть дурочку. Я смотрела на мужчину, отмечая множество мелких порезов на руках, разбитую губу и перебинтованную ладонь. Легко отделался для того, кого приняли за мертвого. А еще все эти последствия аварии необъяснимым образом ему шли.

– С ребенком все в порядке, – медленно произнес он, настороженно наблюдая за мной.

 Его внимательный взгляд нервировал. И глаза… Глядя в них, я раз за разом вспоминала эти странные блики. Старалась сейчас не смотреть, но снова попадалась в плен его взгляда.

– Где он? – вырвалось у меня растерянно.

 Внутренности снова крутило от паники, и способность рационально мыслить ослабевала.

– Он у меня. – вопросительно вздернул бровь, глядя на меня так, будто не это ожидал услышать. – С ним все хорошо.

– Так а здесь вы зачем? – Я тяжело сглотнула и повела рукой в сторону дверей. – Зачем это все? Вломились в мою квартиру… Как вообще узнали?

 Вопросы взрывались в голове, обозначая какие-то непонятные и безрадужные перспективы. Просто так в квартиры не влезают. Просто так трупы не оживают и не приходят потом решать какие-то вопросы…

 Я все же попятилась к кухонному гарнитуру под его взглядом из-под бровей. Губы дрогнули, и я едва не разрыдалась, взяв себя в руки в последний момент.

– Александра, ты же видела меня, – нахмурился он.

– Видела, – проблеяла я. – А нельзя на вас смотреть? Вы же пришли сюда как-то.

 Я вжалась задом в ящики и вцепилась ладонями в столешницу.

– Саша, – сузил он глаза. – Меня зовут Руслан. – И он сделал от меня шаг в сторону стола, будто давая больше пространства. – И да – меня никто не должен видеть таким, каким видела ты…

– Что с вами не так? Почему? – хлопала я испуганно глазами, туго соображая. Ну почему мы не можем сделать вид, что я ничего не видела или у меня были глюки? Ну кто мне поверит? – Нет! Не говорите! Я не хочу ничего знать!

– Проблема в том, что ты уже знаешь. – Он подтянул к себе сиротливую табуретку и уселся на нее, ненавязчиво преграждая мне выход из кухни.

 Здоровый. Даже сидя занимает полкухни. Прошелся спокойным уверенным взглядом пугающих глаз от лица до ног, будто оценивая. Я ошалело соображала, что говорить, но выходило плохо.

– Я никому ничего не скажу, – всхлипнула. – Я не видела ничего! И вас я бы не узнала сейчас!

– Ты узнала меня сразу, Саша, – мягко перебил он.

– Нет-нет-нет! – запротестовала я. – Вы в мою квартиру вломились! Конечно, я была в шоке! А теперь сидите и рассказываете мне все о себе, а потом будете наказывать за то, что я на вас смотрю и ничего о вас не должна знать! Это что, телешоу такое?!.

 Его губы дрогнули, но смотрел он все равно серьезно.

– …Уходите из моей квартиры! Прошу вас! Я простой врач. Я вам ничего плохого не сделаю! Ну что я могу? Ну кто мне поверит, что я что-то видела? – От паники рассудок совсем помутился. – Как вы себе это представляете? Я приду к следователю и скажу: «Я вспомнила! У этого мужика глаза светились и он зубами клацал»?

 Я закрыла рот ладонью, испуганно уставившись на мужчину. У меня все застыло и зазвенело внутри от того, как плавно он оказался на ногах, приблизился в один шаг и навис надо мной, глядя в глаза.

– Проблема не в том, что тебе могут поверить, – хрипло прошептал он мне в лицо, и я заскулила от ужаса. – Проблема в том, как ты дальше сможешь с этим жить…

 А потом он вскинул руку к моей шее, и я только почувствовала, как что-то кольнуло в кожу… и рухнула в темноту.

 ***

 Я приложил пальцы к ее шее, считая пульс, а сам смотрел в окно, стискивая зубы. Кожа тонкая, едва ли не прозрачная. Убить будет просто. О том, что я обещал обратное, старался не думать, но не выходило… Мужику этому, который привел докторшу домой, тоже не повезло – он видел меня.

 Я прикрыл глаза и устало протер лицо. И когда все пошло под откос? Когда для меня убить стало просто? Давно. Уже и не помнил.

 Эта адская ночь до сих пор морозила кровь в венах. Дождь, придурок за рулем «Шевроле», Мишка… Волчонок стал дорог. Не знаю почему. Наверное, напоминал меня самого – такой же брошенный и никому не нужный. А мне казалось, что есть шанс хоть как-то обелить свою грязную шкуру, делая хоть что-то хорошее для таких брошенных детей. Но я не думал, что он ко мне так привяжется. Не было в моих планах подобного…

 Убийца, который возит за собой белобрысого мальчишку, наверное, смотрится своеобразно. Мы как раз ехали с одного задания… С появлением у меня Мишки я совершал ошибку за ошибкой. Но и я оставить его не мог. В приюте он сразу оборачивался волком и начинал кидаться на двери, воя и набрасываясь на всякого, кто к нему приближался. Только вот к докторше вдруг залез на руки…

 Я открыл глаза и посмотрел на девчонку. От нее разило мокрой шмоткой и лекарствами так, что глаза слезились. Захотелось засунуть в ванную, отмыть… Я замер, осознавая эти идиотские желания. Отмыть? Повернул голову набок, присмотрелся… Не в моем же вкусе. Маленькая, белобрысая… Глаза голубые. Нет, смотреть не на что. Разве что и правда раздеть и проверить.

 Руки сжались в кулаки. Ну и циничная я тварь! Только, вопреки здравому смыслу, я и правда начал сдирать с нее шмотки. Ну и замоталась! Медицинская форма ей была велика – штаны подколоты булавками, впившимися в мои нетерпеливые пальцы.

 Как я ей собрался объяснять перспективы? Ну а как объясняют своим парам оборотни? Выбирают же как-то, соблазняют, принуждают… Черт его знает. Что я творю?

 Мне это искусство недоступно. Я всю жизнь занимался ликвидацией людей, ставших случайными свидетелями существования моего мира. Меня вырастили таким на благо системы. Люди, которые видели то, что видела докторша, уничтожались. Но и тем, кто стал причиной такого стечения обстоятельств, тоже не сулило ничего хорошего. Меня ждало разбирательство. Но наказания не последует – я не был виноват в аварии. Вернее, был. Но это не докажут. Меня подрезали, а я не смог вырулить, в результате вылетел через стекло. На этом все…

 Казалось бы – убери докторшу, выполни свою же работу и забудь. Но я не мог. Одно дело – выполнять задачу. Другое – стать причиной вынужденной расправы над свидетелями… Мне с трудом разрешили подчистить за собой же, не отдали эту докторшу другому ликвидатору. Но на этом удача кончалась.

 Шмотки, к счастью, кончились тоже – гора получилась в два раза больше, чем ощипанное от них тело. Загнала себя девочка – ребра торчат, соревнуясь остротой с ключицами, живот впалый, а вот грудь с бедрами еще дают надежду на то, что можно откормить и схватиться…

 Губы сами расслаблено дрогнули в усмешке, а в груди согласно потеплело. Ты серьезно, зверюга? Хочешь вот это? Или ты от отчаяния, что нам уже глубоко за тридцать, а самки не намечается? К чему лишние проблемы? Волчонок, теперь еще эта доходяга…

 Зато убивать не нужно – это да. Мою самку мне оставят. И мужик этот бедовый, который совался в ее квартиру, тоже автоматом перестает быть кандидатом на ликвидацию. Одним решением спасаю двоих. Неплохо же?

 Я подхватил девчонку на руки и понес в ванную отмывать.

Глава 2

 Я проснулась от головной боли и застонала. Белый потолок даже в сумерках показался слишком светлым, и я зажмурилась, переворачиваясь на бок. В голове стоял туман, редеющий с каждым вздохом. Открыв глаза, я замерла взглядом на горе вещей у кровати. Венчало ее мое белье… Но картинки, где я все это снимаю, в памяти все не появлялось. Зато были другие: дежурство, страшная авария, белокурый мальчик в кресле и… оживший труп мужчины со странными глазами.

 Я шумно сглотнула в тишине и медленно села на кровати.

 Он же пришел ко мне… или приснилось все?

– Как самочувствие?

 От тихого хриплого вопроса меня подкинуло в одеяле, и я впечаталась лопатками в стенку, поворачивая голову к входу в спальню.

 Мужчина стоял в дверном проеме, сложив руки в карманы джинсов. Как напоминание о произошедшем, в шее заныло, и я вскинула ладонь, касаясь саднящей кожи.

– Что ты мне вколол? – прохрипела.

– Тебе надо было отдохнуть, – оттолкнулся он от проема и направился к креслу у кровати. – Хочешь чего-нибудь?

– Ты убьешь меня?

 Вышло сипло и жалко. Я пыталась вжаться в стенку сильней, будто это было возможно.

– Нет. – Он сел в кресло и уперся локтями о коленки, пристально глядя мне в лицо. – Хотя должен.

– За что? – заморгала я часто, поражаясь, как вообще еще могу соображать.

– За то, что видела меня с зубами.

 Его взгляд показался ненормально спокойным. Он псих… Поэтому и нашел. Хочет от меня чего-то? Боже, что же делать?!

– Саша, такие, как я, живут рядом с людьми. Я не причиню тебе вреда. Наоборот. Заберу себе.

– Куда к себе? – давилась я безжизненно словами.

– Домой. Саша, стань моей. И останешься жить.

– Твоей? – переспрашивала глупо, не в силах взять в толк его слова.

– Да, – кивнул он, хмурясь. – Я виноват в том, что ты увидела меня. Я получил серьезные травмы, не мог себя контролировать, и зверь взял верх над сознанием…

 Я моргнула, чувствуя, что начинаю дрожать.

– Может… вы повредили голову от удара? – еле сложила в слова. – И… и вам нужна помощь?

 Псих сузил глаза, как мне показалось, растеряно.

– Наверняка, повредил, – медленно кивнул. – Но регенерация уже все поправила. Оборотни легко и быстро восстанавливаются.

– Оборотни?

 Я сама не услышала своего слабого голоса, но он расслышал:

– Да, Саш. Люди, которые могут обращаться в зверей…

– А, ну да… Как же я могла про них забыть… – закивала я, но ему это не понравилось.

– Саша, ты же все видела, – раздраженно процедил он.

 И вдруг снова блеснул глазами так пугающе, что я вскрикнула, застыв от ужаса:

– Не надо!

– Возьми себя в руки, пожалуйста! Я не буду с тобой нянчиться – мне есть с кем! – И он рывком поднялся на ноги: – Поехали!

– Что? Куда? – вцепилась я в одеяло.

– Покажу тебе все. Давай одевайся!

 Я пыталась прикрыться, оказавшись на ногах без одеяла, но мужчина уже отвернулся, направляясь к шкафу. Решительность его поубавилась, когда он раскрыл его створки, но все же вскоре в меня полетело белье, джинсы и футболка.

– Одевайся!

 Ледяные пальцы дрожали, когда я путалась ими в трусах, пытаясь одеться. У психа зазвонил мобильный, и он вышел, а я недолго думая бросилась к окну.

– Помогите! – заорала в форточку, но тут же оказалась в жестких несговорчивых руках.

 Мужчина швырнул меня на кровать и сел сверху, затыкая рот рукой.

– Я сохранил тебе жизнь, – склонился ниже, впечатывая ладонь в мои губы до боли. – Не вынуждай жалеть об этом! Тебе ясно?! – Я закивала, всхлипывая и поскуливая ему в руку. Из глаз покатились слезы, и он шумно вздохнул, хмурясь. – Саша, пожалуйста, успокойся. – И вдруг провел осторожно по волосам, вынуждая сжаться сильней. – Я не хотел тебя пугать. Не усложняй…

 Он выпустил, но остался следить за мной, чтобы оделась без фокусов.

– Я скоро буду. – Я вздрогнула, но оказалось, он снова говорил по мобильному. – Марин, он всегда кидается на двери. Скажи ему, что приеду скоро. Он поймет…

 Псих оглядел меня и кивнул выходить. Завязать кеды не вышло, и я просто затолкала шнурки в обувь.

– Кофе хочешь? – спросил мужчина в лифте. А я впервые оценила нашу разницу в росте – я ему в грудь дышала. На вопрос мотнула головой. – Ты же не ела ничего весь день, – хмуро заметил он.

– А это имеет значение? – хрипло вопросила я.

– Имеет. Ты нужна мне здоровая.

– Нужна?

 Он только раздраженно покачал головой, и мы вышли из лифта. На улице уже стемнело. Я с грустью мазнула взглядом по лицам бабушек, сидевших на скамейке, но больше испытывать терпение психа не стала. Он взял меня под руку и проводил к черному внедорожнику, припаркованному сбоку от дома.

– Может, заедем все же купим что-нибудь перекусить? – прищурился, усаживая меня в кресло.

 Я вжалась в кожаное сиденье и сникла, когда пристегнул меня ремнем. Он все меньше напоминал психа: взгляд спокойный, серьезный и… едва выносимый. Глаза странные даже без пугающих отблесков. Хищные черты лица, заостренные скулы. Я поймала себя на том, что рассматриваю его, пока он глядел назад, выезжая со двора.

– Что следователям рассказала? – поинтересовался, выпрямляясь.

– Что ты ожил, забрал ребенка и сбежал с места аварии, – послушно доложила.

– Не поверили?

– Не знаю, – нахмурилась, теряясь от такой странной беседы.

 Но продолжил он ее нескоро. Ему постоянно звонили, а я слушала разговоры и терялась в догадках. Вроде нормально общается по разным деловым вопросам: какие-то заказы, сроки исполнения, ресурсы… Будто он главный, босс собственной компании по выполнению каких-то услуг. Я слышала лишь фамилии и никакой конкретики. Пару раз он говорил, что появится в офисе завтра. А остальное время мы ехали в молчании, пока он не заехал на парковку у какого-то придорожного кафе.

– Что будешь? – поинтересовался, заглушая двигатель.

– Куда мы едем? – уставилась на него с вызовом.

 Иллюзия того, что вокруг вроде бы люди и я могу предпринять новую попытку бегства, расслабляла. Только стоило встретиться с мужчиной взглядом – и она лопнула, как мыльный пузырь. Я даже вжалась в сиденье снова, приходя в себя.

– Я несколько лет назад построил приют для брошенных детей. Особенных детей. Таких, каким был я, Миша и других. Хочу тебе показать.

 Ответ меня парализовал, а похититель толкнул двери и вышел, оставив меня сидеть в машине. Конечно, я подергала ручки дверей, но те не поддались. Пришлось дождаться хозяина. Да и были сомнения, что есть смысл бежать – для него не составило труда меня найти и вломиться в квартиру.

 Мужчина вернулся с двумя стаканами кофе и какими-то пирожками в бумажных пакетах.

– Держи, – передал все мне и завел двигатель. – Ешь.

 Я послушно принялась жевать, не чувствуя вкуса.

– Откуда ты взялась, Саша? – вдруг спросил, когда мы выехали на трассу.

 За окном все реже попадались освещенные дома, уступившие место промзоне. Москва осталась позади.

– Приехала из Тулы, – тихо отозвалась я.

– Работать врачом?

– Угу.

– И как, нравится тут?

– Не знаю уже, – мотнула головой. – Устала.

– По тебе видно…

– В смысле?

– Ты изможденно выглядишь. Синяки под глазами, ребра торчат…

– Это ты рассмотрел, когда раздевал меня?

– Я тебя еще и купал, – как ни в чем не бывало добавил он.

– Купал? – переспросила ошалело, представляя себе эту картину. – Меня? В отключке?

– От тебя невыносимо пахло лекарствами, – продолжал он обыденно. – И ты вся промокла и замерзла. Я тебя согрел и уложил спать.

– Ну да… – Я тяжело сглотнула, убеждаясь в том, что этот мужик – ненормальный. – Как ты так быстро узнал, где я живу?

 Раз у нас время задавать вопросы, может, и мне удастся побольше о нем узнать? Правда пока непонятно, как это должно мне помочь.

– Это моя работа, – хмуро ответил он.

 Мне не нравилось смотреть на его профиль. В свете встречных фар его глаза казались прозрачными и лицо выглядело жутковато.

– Находить адреса?

– Находить людей.

– Зачем?

 Он нахмурился сильнее, сузив глаза.

– Иногда мне заказывают найти нужных людей. Большего не могу тебе сказать.

– Ты киллер, что ли? – вырвалось.

 А ему бы подошло это занятие, пожалуй. Только зачем он меня купал – непонятно.

– Иногда, – недовольно признался он.

 Видимо, я уже не представляю для него угрозы, можно и рассказать.

– И что со мной будет? – естественный теперь вопрос.

– От тебя зависит.

– Как?! Как это может зависеть от меня?!

 Псих сводил с ума. Своими взглядами, манерой разговаривать и тем, что говорил.

 Нет, мама предрекала, что я обязательно встряну в какие-нибудь неприятности в столице. Но никогда бы не подумала, что может случиться такое! Я же вела приличный образ жизни! У меня не было времени на другой – только работа до изнеможения и кровать! Вот и вся моя жизнь. Ну почему со мной случился весь этот ужас?!

 Оказалось, последнее я произнесла вслух.

– Успокоишься, сориентируешься в ситуации и примешь ее – все будет хорошо с тобой, – вдруг хмуро отозвался мужчина, и машину слегка тряхнуло – мы съехали с трассы на какую-то грунтовку. – Я не обижу.

 Я всматривалась в окно, но там царила темень. Сердце сжалось от нового приступа паники, в груди сдавило тисками, а с губ сорвался жалкий стон. Ну почему я не попыталась выбраться на парковке той забегаловки? Теперь-то уже поздно…

 Из темноты вдруг выступили очертания шлагбаума, а я его даже не заметила, пока машина не остановилась перед ним.

– Руслан Сергеевич, доброго вечера, – поприветствовали моего психа из темноты. – Вы останетесь?

 А я вспомнила, что псих представлялся сегодня. Руслан…

– Не знаю еще, – отозвался он.

– Проезжайте.

 Шлагбаум поднялся, и мы снова остались в темноте леса, но ненадолго. Вскоре за листвой забегали отблески электрических ламп, и машина выехала на гладкую парковку перед двухэтажным зданием. Остатки какой-то массивной старинной изгороди дополнял железный забор, поверх которого, освещая периметр, горели круглые лампы. И в их свете предстала настолько неожиданная картина, что у меня онемели ноги.

 Перед парадным входом играли дети. Гоняли мяч, рисовали классики и скакали на скакалке… Только у некоторых из них горели глаза, как у Руслана. И еще огоньки на ладонях, будто высеченные спрятанной в рукаве зажигалкой…

– Ну все, Оксана! – послышался воинственный писк, и меня едва не сбило внезапным порывом ветра, за которым из-за спины вылетела маленькая взъерошенная девчонка.

 Я так ошалела, что не сразу осознала себя в крепких мужских руках. И осталась бы там и дальше, потому что руки этого психа вдруг показались самым знакомым и понятным местом, в отличие от того, где я оказалась.

– Карина! – сурово окликнул девчонку Руслан, ставя меня на ноги.

– Руслан Сергеич! – звонко отозвалась та. – Здрасьте!

– Здрасьте! – Он опустился на корточки перед девочкой. – Ты же знаешь: использовать силу в конфликтах – запрещено.

 На ладошках детей разом погасли все огоньки, а сами дети притихли. Девчонка зыркнула на меня растерянно, но тут же подобралась, насупившись. Лет восемь ей, волосы – короткие и темные – торчком, платьице замурзанное. Вылитая беспризорница.

– Оксана старше! Она меня дразнит! – выпалила, наконец.

– Ничего не дразню. – Из толпы детей вышла девочка старше раза в два и кокетливо улыбнулась психу: – Здравствуйте, Руслан Сергеич. А врач сегодня снова не приехал…

– Как? – нахмурился он, выпрямляясь.

– Не знаю, не было его, – пожала та плечами. – Даем Пашке прописанный сироп, но ему не становится лучше.

– Где Марина Юрьевна?

– Где-то в доме.

– Пошли. – Руслан взял меня под руку и повел к крыльцу, а я все озиралась на детей, провожавших нас взглядом.

 Все казалось сном: огонь в их ладонях, горящие глаза…

– Кто они? – проблеяла я, когда оказалась на ступенях.

– Ведьмы, оборотни, – оглянулся Руслан на детей во дворе. – Все сироты.

 Здание казалось старинным, но отделанным на современный манер: большие вытянутые двери, стертые каменные ступеньки, скрипучий деревянный пол и витая лестница в холле. Но в коридоре светло и современно: гладкие стены, натяжные потолки и круглые лампы. Я все цеплялась за реальность, чтобы та не уплыла из-под ног с очередным фокусом уставшего сознания, но все больше думала о том, что если выживу, нужно будет лечить психику.

 Руслан вел меня за собой по коридору, то и дело натыкаясь на приветствия из открытых дверей. Из очередных к нему выскочила рыжая девушка в униформе:

– Рус!

 Но тут же тревожно глянула на меня, раскрыв рот.

– Это Саша, – нехотя представил он меня. – Где доктор?

– Обещает с обеда, но Пашке хуже, – покачала головой девушка.

– Давайте я посмотрю, – неожиданно для самой себя предложила я.

 Руслан и рыжая посмотрели на меня, но от его взгляда захотелось броситься по коридору в обратную сторону или на худой конец спрятаться за девушку. – Я же детский врач.

– Посмотри, – разрешил он. – Марин, где Паша?

– В медкорпусе, – кивнула она в сторону коридора.

– Пошли, – развернулся Руслан, подхватывая меня под другую руку, и потащил в обратную сторону.

 Медкорпус оказался на втором этаже. Мы поднялись по лестнице и прошлись в противоположное крыло. Все больше это здание напоминало брошенный советский санаторий. Не все здесь демонтировали. Например, стена из стеклянных зеленых блоков, отделяющая коридор от медицинского кабинета, явно старше меня втрое. Оборудование тут оказалось как в платной клинике: кушетки, аппарат узи в углу, холодильник, стерилизаторы и шкафы для медикаментов.

– У нас тут есть все для оказания скорой помощи детям, – повела рукой Марина, но тут же нерешительно посмотрела на Руслана в дверях. – Только вот врача постоянного найти не можем.

– Есть стетоскоп? – огляделась я и прошла к раковине.

 Палата располагалась тут же. На четыре койки. Одна была занята мальчишкой. Он сидел на кровати в пижаме и что-то смотрел на экране мобильного.

– Паш, мы тебе доктора привели. – Марина вошла в палату первая, я следом. Но перед этим наши взгляды с Русланом встретились, и меня замутило. От напряжения, неопределенности и сюрреализма, которым был наполнен каждый час в обществе этого психа, который психом не был. Но у меня уже тряслось все внутри от происходящего. И в его взгляде читалась уверенность в том, что новая реальность скоро меня добьет.

 Но ничего страшного в палате меня не ждало. Паше оказалось десять лет. Глаза у него ничем не сверкали, в ладонях не горел огонь, и в целом он ничем не отличался от обычного мальчика. Марина подала мне стетоскоп, а я присела на кровать:

– Привет, Паша. Меня зовут Александра, я детский врач…

 Он слушал внимательно, поглядывая на Марину.

– …Какие жалобы?

– Кашляет, – сказала Марина. – Часто. Но последний месяц прямо сильно. Несколько раз задыхался.

 Я нахмурилась и дала мальчику знак поднять рубашку. Он послушно отложил мобильный и выполнил мою просьбу. Но мой взгляд сразу зацепился за кожу на его руках и животе.

– А он всегда так шелушится? – обратилась я к Марине.

– Да, практически…

 Я провела осторожно по коже, отмечая выраженную сухость.

– Уход за кожей ему никто не прописывал?

– Нет.

 Паша шмыгнул носом и потянулся за платком, которых на тумбочке уже лежала целая гора.

– А сопли тоже постоянно?

– Ну вот этот месяц…

 Я прослушала дыхание, проверила лимфоузлы.

– Он нормально себя ведет? – обратилась к девушке снова. Но на вопрос в ее взгляде поспешила уточнить. – В сравнении с другими детьми – такой же активный?

– Паша очень спокойный, – замотала она головой. – С ним вообще проблем нет. Спать ложится вовремя, дневной сон у него всегда…

– Гоняет с мальчишками во дворе? – допытывалась я.

– Больше читает, играет вот в телефоне…

 Я покачала головой еле заметно.

– Скажите, вашим детям часто не хватает медицинской помощи?

 Марина оглянулась за спину, где молчаливой тенью стоял Руслан, наблюдая за происходящим.

– Они проходят осмотры раз в месяц, – ответил он. – Но с оперативной помощью проблемы. У нас не хватает врачей.

– А карты медицинские ведутся?

– Тут все. – Марина опустилась перед тумбочкой и достала карту. – Я готовила для врача…

 Я открыла записи, пробежавшись по отчетам медосмотров. Прививки тоже стояли, хоть и не все. Диагноз «хронический бронхит» мальчику ставили стабильно с семи лет.

 Но ни один из врачей не предположил главного диагноза.

– Паше никогда не ставили астму? – Я вернула карту Марине.

– Нет, – покачала она головой. – Вы уверены?

– Чтобы удостовериться, ему нужно пройти обследование. Нужны консультации аллерголога, пульмонолога и дерматолога. Но то, что я вижу, называется «атопический марш». Сухая кожа требует специального ухода. Уверена, это у него с рождения. Риниты тоже частая картина. И кашель. Сухой, постоянный, изматывающий… – Марина кивала. – То, что вы описываете и что вижу я – первый эпизод астмы. Если не лечить, может кончиться плохо. И, кстати, то, что вы называете «спокойный ребенок», на деле просто хроническое кислородное голодание.

– Мы меряем детям сатурацию, – начала Марина.

 Я покачала головой.

– Голодание не настолько выражено, но оно хроническое. Это мое мнение. Но прогноз весьма благоприятен. Пройти обследование, получить лечение – и Паша сможет забыть обо всех этих симптомах. Не редкость, когда астма уходит в ремиссию и никак не беспокоит.

– А сейчас что делать?

– Ингалятор у вас есть?

– Да, – закивала она.

 Мы вместе откопали новый прибор в шкафу. В запасах нашлось все, что нужно для процедуры, и я показала Марине процесс. Паша за все время так и не сказал ни слова.

– Почему он не говорит? – спросила я в коридоре, следуя за Русланом.

– Дети-оборотни не говорят при незнакомцах некоторое время…

 Я закатила глаза, останавливаясь:

– Слушай, хватит, а! – возмутилась в голос. – Что ты за бред несешь?! Обычный ребенок! Вы тут психи все?! Или только ты один?! – Он вцепился в меня злым взглядом, потом подхватил под руку и рванул за собой на лестницу. – Пусти меня! – упиралась я.

 И не перестала выдираться, даже несмотря на группу девушек, уставившихся на нас в холле. Они проводили наш тандем удивленными взглядами. Несколько снисходительных усмешек полетели в спину, но мне было плевать. Как, впрочем, и Руслану. Он втащил меня в небольшой холл и подвел к двери, припечатывая к полу. Затем дернул свободной рукой ручку и втолкнул меня внутрь, выпуская.

 Я вжалась в ближнюю стенку, пытаясь привыкнуть к полумраку. Руслан закрыл за нами двери и опустился на корточки. И тут откуда-то из центра комнаты к нему кинулся то ли пес, то ли… нечто. Оно зарычало, бросилось в руки мужчины, а я задержала дыхание. И начала медленно оседать на пол, когда глаза привыкли, и я увидела, как эта непонятная собака начинает обращаться в ребенка. Втянулись лапы, исчез хвост, запрокинулась голова… и ни единого звука.

– Привет, Миша, – как ни в чем не бывало заговорил Руслан и прижал ребенка к себе. – Смотри, кого я тебе привел…

 И повернулся в мою сторону.

– Ты все видела? Или тебе еще раз показать?

– Что это? – выдохнула я, дрожа.

 Задница достигла пола, и я подтянула к себе колени, сжимаясь в комок. Я сошла с ума…

– Это Миша, мальчик-волчонок. Без меня он оборачивается зверем, поэтому не могу его оставить надолго нигде. Даже не знаю, почему у нас с ним так вышло. А ты была первой, к кому он пошел на руки. Что-то в тебе есть особенное.

 Руслан поднялся, щелкнул выключателем и направился с ребенком вглубь комнаты. А я не сводила с него взгляда. Внутри все оцепенело. Кажется, если я пошевелюсь – рассыплюсь на куски и меня не станет. Разум метался в поисках рационального объяснения. И Руслан начал объяснять:

– Мы живем рядом с людьми. Давно. Кто-то знает о нас. Но большинству нельзя. И тебе – тоже. Если становишься свидетелем другой жизни, ничего хорошего не светит, Саша. Но я не отдам тебя никому. Только успокойся, пожалуйста. Это важно, чтобы продолжать жизнь дальше…

 Он усадил мальчика к себе на колени и принялся одевать как ни в чем не бывало. А тот смотрел на меня, не сводя взгляда.

– Они такие же дети. Их тоже часто бросают, – продолжал Руслан. – Поэтому я создал здесь приют. Чтобы собирать их и помогать по мере возможности. Приютов много. Не все они частные. Но их возможности ограничены. И, как видишь, с хорошими врачами напряженка. Ты меня сегодня впечатлила. Ты очень хороший врач, Саша. Что ты делаешь на «скорой»?

– У меня еще мало опыта, – тихо ответила я. Будто вести беседу с этим мужчиной и правда можно. – Я хочу назад свою жизнь…

 Руслан не ответил. Продолжал одевать мальчика, но я видела – брови сдвинуты на переносице, взгляд суровый, пугающий…

– Саша, выбор небольшой, – наконец, ответил он, ставя ребенка на пол. – Либо остаешься со мной, либо я тебя убью.

 Странно, но эти его слова вызвали внутри бурю гнева.

– Да кто тебе дал право?! – Я поднялась на ноги, отодвигаясь от стенки. – Я ни в чем не виновата! За что?!

– Я уже сказал, – холодно ответил он, глядя на меня будто с интересом. Выражение лица серьезное, но глаза искрили явным удовольствием. – Моя вина. Поэтому ты теперь – моя ответственность.

– А подальше ты пойти не хочешь? – сжала я кулаки. – Я сама за себя отвечаю! Дались вы тут мне! Много о себе думаете!

 Руслан спокойно выпустил мальчика и поднялся, а я снова впечаталась лопатками в стенку. Кураж прошел, и снова захотелось скулить и умолять. Руслан остановился в шаге, рассматривая с нездоровым вниманием, а меня парализовало.

– Саш, – усмехнулся он, – я могу тебе предложить совсем другую жизнь. Без изматывающей работы. Хочешь работать с детьми?..

 Я молчала.

– …Хочешь мир посмотреть? Отдохнуть? Отъесться, в конце концов…

– Предлагаешь меня откормить? – вздернула я брови.

– Настаиваю. – Он вдруг впечатался рукой в стенку сбоку, а я вздрогнула. – Ты не одна такая. Для нас отношения с человеческими женщинами – единственный вариант. Своих женщин у нас нет.

– Отношения?

– Да.

 В этот момент меня дернули вдруг за штанину джинсов, и я опустила взгляд. Между нами стоял его мальчишка и смотрел на меня, запрокинув голову. А потом вдруг воскликнул:

– Саша! – и рассмеялся, демонстрируя белозубую улыбку на все тридцать два зуба. В пять лет…

– А зубы у него… – дрожащим голосом уточнила я.

– Как у оборотня – все.

 Я прикрыла глаза, тяжело дыша.

– А еще какие отличия?

– У человеческого тела почти никаких. Кроме зубов. Поэтому я и предлагаю тебе работу. И все остальное.

– Дай мне время… У меня есть время?

– Быть может.

– Хорошо, – прошептала. – Я хочу домой…

Глава 3

 Мне нельзя было оставлять ее одну. Но я не смог ей отказать. Если взять ее силой, ничем хорошим не кончится. Я видел таких. Немногие заморачивались чувствами девушки, когда зверь делал выбор. Но я так не хотел. Мне не доставит удовольствия поломанная жертва с психической травмой. Но и как правильно, я не знал. Наверное, поэтому и откладывал. Хлопотно. Найти, выбрать, загнать к себе в лапы и не навредить…

 На какой-то момент показалось, что с Сашей ничего не выйдет. И что я безнадежен. Но сейчас, глядя на притихшую девушку, я ощущал власть над ее жизнью. Она теперь моя. Зверь наслушался сегодня и насмотрелся достаточно, чтобы убедиться в выборе. Я чувствовал его довольство. Что-то его в ней цепляло. Меня – нет. Сознательно я лишь хотел спасти девушку. Но ее не хотел совсем. Весь ее образ для меня казался смазанным, неуловимым… Хотелось поставить все на паузу, остаться с Сашей и присмотреться, что в ней такого, что зверь уже точно знал, а я еще не видел. И это обескураживало.

 Страшно было думать, что это нечто, далекое от здорового влечения. Мою жизнь не назвать простой. Я избегал отношений не только потому, что сложно. Чувствовал себя неприспособленным, мертвым… Только содержание приюта как-то отогревало. Бизнес мне был нужен, чтобы обеспечить детей и немногочисленный персонал. Я управлял одним из самых больших частных охранно-сыскных агентств в Москве. Саша не имела шансов от меня улизнуть. Но мне предстояло заявить на нее права. А для этого нужно было получить ее согласие и засвидетельствовать в специальной службе. Только что-то подсказывало, нескоро мы там окажемся по доброй воле. А много времени нам и не дадут…

 Глянув в зеркало заднего вида, я обнаружил, что Миша спит. Намаялся сегодня. Притормозив на обочине, я осторожно опустил его кресло. Саша вздрогнула, сгущая мои мрачные мысли.

– Что ты дергаешься? – прорычал раздраженно, выруливая на трассу.

– А у меня совсем нет повода! – огрызнулась она.

– Нет, – сурово глянул на нее. – Мне тебе расписку выдать, что обязуюсь беречь, потакать всем прихотям и причинять тебе добро?

– В цивилизованном мире за такое судят!

– За добро?

– За принуждение!

– Я тебя ни к чему еще не принуждал!

 Бесила.

– Какая цена у твоего «добра»?

 Она снова набралась смелости смотреть на меня и допрашивать. Но я ведь знал – ненадолго.

– Будешь со мной спать. Как в цивилизованном мире.

 Она усмехнулась:

– Правда не нашлось кого-то получше, чтобы с тобой спать? Брось!

 Я опешил от того, что сама перспектива ее не смутила. Но радоваться было рано.

– Чтобы сохранить тебе жизнь, я должен официально засвидетельствовать свои намерения в отношении тебя. Разнообразия тут не предвидится.

 Она замотала головой, и голос ее изменился, выдавая отчаяние:

– Ты мне только что показывал, как обычный ребенок…

– Он – не обычный.

– …превращается в животное!

– Не ори – разбудишь! – рявкнул я.

– Я врач! – зашептала она громко. – Как я должна в это поверить и смириться?!

– У нас работает много врачей. Познакомить? Чтобы быстрее смирилась.

 Саша уставилась на меня вымученно, потом отвернулась в окно. Но молчала недолго.

– Правда? Наши врачи работают у вас?

– Конечно. У меня в приюте работают тоже. У нас нет своих женщин, Саша.

– Это тут при чем? – злилась она.

– При том, что врачи-женщины у нас такие, как ты. По большей части. Врачей-мужчин моего вида в принципе немного. Нам сложно в человеческом мире.

– Почему?

– По той же причине, по которой ты попала ко мне. Мы срываемся из-за непредвиденных ситуаций. Можем навредить. Я вот поставил твою жизнь под удар…

 Либо мне казалось, либо Сашу удалось все-таки успокоить. Она долго на меня смотрела, часто моргая, но уже не сбегала взглядом в окно.

– А он? Откуда? – кивнула назад.

– Его мама погибла.

– Тш! – зашипела она на меня, и это позабавило. – Нельзя же…

– Он все прекрасно знает, – спокойно объяснил я.

 Саша покачала неодобрительно головой:

– Все у вас не как у людей…

– Естественно, – заметил я хмуро.

 Дальше до ее дома мы ехали в тишине. Когда я протиснул внедорожник к ее подъезду и свернул на парковку, Саша не дернулась.

– От тебя не сбежать, да?

– Даже не думай об этом. Попытаешься – найду, и больше никакого выбора у тебя не будет. Запиши мой номер себе. – Саша прикрыла раздраженно глаза, но подчинилась. – Звони, если что.

– Если что? – огрызнулась.

– Не знаю. Грустно тебе станет. Захочешь с нормальным мужиком на ужин сходить, к примеру…

 Он фыркнула, нервируя зверя.

– С нормальным? – переспросила.

– Я могу быть нормальным, – усмехнулся. – Если не дашь повода мне выйти из себя…

 А вот тут во рту странно пересохло. Я всмотрелся в ее лицо, с удивлением отмечая, что она интересная. Если привести в порядок, будет красавицей. Откормить – так вообще взгляд не отвести. А выспится – полдела будет сделано. Только как ее загнать в постель? А я дам выспаться?

– И на сколько ты меня отпускаешь? – Она смотрела на меня зло, но в то же время обреченно.

 Я не сразу ответил. Смотреть на нее нравилось все больше. Пока она не истерила, не бегала и не махала руками, казалась все более привлекательной. Я позволил себе еще немного помолчать и дать волю зверю. Внутри потянуло – не согласен был отпускать.

– Посмотрим, – нахмурился. – И, Саша, если скажешь кому-то – нам обоим конец.

 Она шумно сглотнула, а я вышел открыть ей двери. Докторша предсказуемо проскользнула мимо и бросилась в подъезд. А я вытащил мобильный и провел пальцем по экрану.

 «Ты не завершил задание».

 Пришлось перезвонить начальству. При мысли об этом меня передернуло. Такое себе начальство…

– Ты сдаешь? – услышал без приветствия. – Где отчет? День прошел.

– Был занят, – огрызнулся неприязненно и направился в машину.

 Миша проснулся и встретил меня привычным внимательным взглядом. Я ему подмигнул и завел двигатель.

– Рус, мне плевать на твои занятия, – рычал Ящик. – Предъяви работу и занимайся, чем хочешь! Ты сам просил это дело! Так какого черта?! Тебя и так почти не дергают уже! Не помнишь, как наша работа делается?

 В груди задрожало раздраженное рычание.

 Прежняя жизнь всегда будет напоминать, что именно она меня взрастила, дала возможности и сделала таким особенным. По крайней мере, мой начальник Павел Пандоров, которого мы называли за глаза Ящиком, в этом искренне уверен. Он считал меня выскочкой. Везунчиком. И не мог пережить, что я вышел из системы. Мало кому это удавалось, ну и что в том такого? Ликвидаторам не запрещалось вести обычную жизнь. Я использовал свободное время с максимальной пользой. Никто мне не принес на блюдечке того, что я имел сейчас. Но шанс ткнуть меня мордой в неудачу Ящик не упустит.

– Я предъявлю девчонку своей самкой, – нехотя выдавил и крутанул руль сильнее нужного.

– Что? – опешил Ящик.

– Моя жертва – моя избранная, – процедил.

 На том конце послышался сиплый смех.

– Это так ты дела теперь делаешь? – выдавил он, отсмеявшись. – А если бы она не бабой была?

 Раздражение спало быстро, и я уже почти не обращал внимания на звуки в трубке.

– Все по закону. А дальше можешь смеяться, сколько влезет.

– Не груби. Ты в своем уме?! Она – задание!

– Я хорошо знаю законы. И забираю ее себе.

– Плохо ты знаешь меня, – прорычал Ящик. – Я не позволю тебе так крутить системой! Хочешь мне свинью подложить?! Так платишь стае за то, что тебя обогрела?

– А ты не говори никому, – спокойно предложил я, нащупывая неожиданно аргумент другого рода. – И никто и знать не будет. Просто так вышло.

– Я не позволю, Рус, – понизил он голос. – Ты меня понял?

– Позволишь, Паша, – спокойно возразил я. – Потому что я не отдам свою самку.

– Зря ты так самоуверен и думаешь, что не доберусь до тебя, – прорычал Ящик и бросил трубку.

 Я медленно вернул аппарат на крепление, зло раздувая ноздри. Уж кому как не Ящику знать, что законы наши писаны по воде. И я всегда могу порвать ему горло в обход их всех вместе взятых. Это Ящик засиделся в своем теплом сыром подвале, если думает, что его авторитет непререкаем. Мне не было дела, но если он начнет на меня огрызаться – получит по зубам.

 ***

 Я даже лифт не вызвала. Неслась в квартиру по ступеням, будто за мной гнался Руслан. Захлопнув двери, я сползла по ней до самого пола и обняла колени. Сколько я так просидела, уставившись в одну точку перед собой, понятия не имею. Было далеко за полночь, когда я отлепила зад от коврика и прошла в кухню. Осмотрелась. Потом направилась в душ, содрала вещи и залезла под струи воды, опасливо поглядывая на ванну…

 Мыл он меня. Раздевал, трогал… Везде мыл, интересно? Что он там говорил? Пропахла лекарствами и замерзла? Ну, в общем, да. Вроде не откажешь в трезвом уме… Я полночи просидела в мокрой спецформе.

 Моргнув за долгое время, я отвела взгляд в кафельную стенку и принялась мыться. Это немного ослабило общее оцепенение, кровь побежала по телу быстрее, заработала голова…

 Надо в милицию позвонить. А что им сказать? Что в мою квартиру вломились, похитили и вернули назад? А кто? Если расскажу про того, кто исчез с места аварии, меня посадят в психушку. Хотя… может, туда мне и дорога?

 Может, у меня опухоль мозга?

 Я едва не выпала из ванны, ошпаренная мыслью. Зацепившись за бортик, больно ударилась коленками, но не придала значения. Вылетела голышом в квартиру и принялась метаться по ней в поисках следов Руслана. Может, оставил что-то… Хотя что? Да, шкаф открыт, но я могла и сама там порыться. Номер его мобильного? Схватив аппарат, я нашла сохраненный контакт под именем «Псих». Позвонить ему? Но если он – трюк больного мозга, то голос его я точно услышу.

 И тут меня осенило. Артем. Он же его видел. Если Артем скажет, что довел меня до дверей, а я его выперла и сбежала в квартиру, все станет ясно. Пораженная догадкой, я застыла посреди квартиры. А ведь и правда – все же было словно в тумане и каком-то оцепенении…

 При этой мысли я перестала метаться, оделась в теплый костюм и направилась в кухню делать чай. Размеренно, методично, все больше соглашаясь с идеей о серьезном заболевании. Ничего страшного. Может, опухоль еще небольшая. Пугала только реальность галлюцинаций. И их странность. Я слышала, что видят мертвых или кого-то, кого встречала в реальности. Но чтобы такое кино! Оборотни, дети с огнем в ладонях…

 Ладно, разберусь. Что поделать? Если я реально больна – надо лечиться. Или смиряться с тем, что ничего уже не изменить. Сама не заметила, что начала склоняться к другой идее – уж лучше бы этот Руслан был реальностью! Усмехнувшись, я покачала головой. Жаль, у меня не было номера Артема. Сейчас бы и выяснили мой диагноз…

 Некое подобие определенности пошло на пользу. Я успокоилась, осмотрела себя на предмет аномальных родинок, не нашла оных и принялась прибираться в квартире. Уснула под утро тревожным сном, в котором снова видела горящие глаза, слышала рычание и смех. Вокруг меня водили хороводы странные дети. Они дразнили, скалились и то и дело швырялись в меня огнем…

 Проснулась я поздним утром, измученная и с головной болью. Кое-как собрав себя в кучу, сварила кофе и принялась изучать отзывы о врачах-онкологах. Выделив для себя одного, я записалась на прием на следующей неделе. Мысль, что я больна, уже даже не ставилась мной под сомнение. Ночная авария на трассе, вероятно, запустил череду симптомов. Мужчина, конечно же, никакими глазами не сверкал, но для моего больного мозга это стало началом срыва. А исчезновение пострадавшего вместе с ребенком подорвало и без того истощенную нервную систему.

 И Артему смысла звонить уже не было. Оставалось дождаться приема врача. Только… А если у меня снова начнутся галлюцинации? И я наврежу себе? Может, надо обратиться сразу в диспансер?

 Я замерла, глядя в окно на двор. Ну, теперь я знаю, как проявляются симптомы. Как только проявятся – сразу позвоню…

 И симптомы не заставили себя долго ждать. Мобильный пиликнул сообщением, я скосила на него взгляд. Неизвестный номер.

 «Александра, это Марина, работник приюта. Мне ваш номер дал Руслан Сергеевич. Паше стало лучше, спасибо за помощь. Но вы рекомендовали обследование. Скажите, а могли бы вы помочь? А то мы в силу обстоятельств даже не знаем, куда Пашу отвезти. Не хочется затягивать».

 Я моргнула, потерла глаза, потом экран. Да что же это все так реально! Стиснув зубы, набрала нашу с Артемом общую коллегу и выпросила у нее его номер, пройдя через назойливый допрос, зачем он мне понадобился. Я соврала, что оставила у него свои вещи, когда ушла к следователю. Когда заветный номер, наконец, пришел в мессенджер, тут же надавила на него. Артем долго не отвечал. А у меня внутри почему-то все успокоилось. Будь что будет.

– Да, – послышалось, наконец, недовольное в трубке.

– Это Саша Синицына, привет.

– А, привет, – холодное. – Что такое?

 Надо было заготовить объяснение своего странного звонка.

– Хочу попросить прощение за вчера.

– Вот как? – ехидно усмехнулся он. – Я, честно сказать, не понял, что это было. Ну да ладно. Не мое дело.

 И я пошла ва-банк. Если что, Артем первый узнает, что у меня с головой проблемы.

– Я не знала, что Руслан приехал.

 Артем молчал, а у меня сердце разгонялось в груди до невыносимого ритма… Ну! Говори же!

– Кто он?

 Неопределенно.

– Ну, тот тип, что встретил тебя у моей квартиры… – Я сжала на трубке пальцы так, что та отчетливо заскрипела под ними.

– Я помню. Если у тебя с ним проблемы, ты могла бы мне сказать… Просто, я заметил, что с твоим лицом было что-то не то, когда он объявился на пороге. Мне надо было вмешаться?

 Теперь в ступор впала я. Значит, не глюк. И я не больна. Артем видел Руслана.

– Он – мой бывший, с которым я рассталась. Я выперла его вчера из квартиры, но это стоило последних сил, – прошептала я.

– Надо замки менять, Сашка, что ж ты так…

– Да вот теперь поменяю.

– Ты бы хоть подмигнула мне!

– Я в ступор впала. Ночь нервная и бессонная вышла, ты же знаешь.

– Мда, – с досадой протянул он.

– Только проснулась. Хотела поблагодарить тебя за то, что дождался и довез домой.

– Да не за что. Ну, может, сходим тогда куда-нибудь?

– Может… Я еще немного торможу, прости. Давай созвонимся позже, хорошо?

– Конечно. Пока, Саша.

 Я опустила мобильный и застыла.

 Я не больна. Руслан существует. Марина тоже. Соответственно, и этот странный мир. И Паша, которому нужно обследование.

 Был ли это способ моей психики преодолеть стресс или вышло спонтанно, но в голове будто прояснилось. Я не умираю. Не больна смертельной болезнью. А еще я давала клятву Гиппократа.

 «Вы можете привезти Пашу в обычную больницу? В частную клинику? Или есть риски?»

 Я опустила мобильный, медленно вдыхая полной грудью. Голова немного закружилась от всего. Надо было поесть. Руслан прав: я доходяга. Черт бы его побрал! Только поделать я с ним ничего не могу. Смысл волноваться? Он все равно придет, все равно напугает снова – в этом я не сомневалась. Но ждать этого я не собиралась.

 «Если врач работает в тихом месте и без очереди примет, то все должно быть хорошо. Мы водим своих детей к узким специалистам либо по вечерам, либо по утрам – к открытию».

 «Хорошо. Я тогда сегодня выберу врачей с учетом ваших пожеланий. В любой день можете?»

 «Да».

 «Тогда ждите от меня информации. И продолжайте лечение, которое я назначила».

 «Хорошо, спасибо».

 Завтрак я сделала на автомате и с удивлением обнаружила перед собой на тарелке омлет. А я еще подозревала у себя смертельную болезнь! Нет, все-таки что ее нет – это чертовски радостная новость! По сравнению с ней мужчина с зубами показался гораздо меньшей проблемой. Да и погода стояла отличная. Захотелось жить…

 Я с аппетитом поела, параллельно изучая клиники. Но столкнулась с тем, что мне нужна была информация, в каком вообще районе расположен приют, сколько лет мальчику и есть ли у Руслана официальное опекунство. Задержав дыхание, я нашла номер психа. Ага, мессенджеры у него есть. Логично рассудив, что использовать нужно тот, с которого писала Марина, я отправила Руслану вопрос. И подписалась в конце. Потом стерла подпись. И переставила ее в начало. В итоге стерла вообще – расшаркиваться еще перед ним! Заставил меня думать, что доживаю последние дни!

 Руслан не стал отвечать в мессенджере. Он сразу же позвонил, а я выронила мобильный от неожиданности, и тот поскакал по столу. Выругавшись, я совладала с руками и ответила на звонок.

– Как спала?

– Отлично, – процедила, закатывая глаза. Ну как я могла подумать, что он – галлюцинация?

– Сможешь помочь с Пашкой?

– Хотела бы…

– Я смогу отвезти. Документы есть. Все равно куда. Лучше утром и в разные дни. По одному врачу. Больше – рискованно.

– Хорошо. Тогда все…

– Ты еще не созрела со мной на ужин сходить? – усмехнулся он.

 А мне вспомнились его условия. Вчера я была в таком ужасе, что не придала им значения.

– Интересно, как долго ты будешь спрашивать.

– Недолго, Саша. Времени у нас немного, – серьезно сообщил он.

– Сколько?

– Саш, пойдешь со мной на ужин сегодня? – усмехнулся снова. – Можем все обсудить.

– Мне на работу завтра рано.

– И это тоже надо обсудить. Я хочу дать тебе другую работу.

– У тебя в приюте? – напряглась я.

– Нам нужен врач. Пройдешь стажировку у наших врачей в параллель. Работы будет много. Зарплата в несколько раз больше…

– Тормози, – рявкнула я, тяжело дыша. – Я еще ничего не решила!

– Думай до вечера, – вдруг жестко отрезал он. – В семь за тобой заеду.

 Я отбила звонок, гневно сопя. Довольно своенравная галлюцинация! Уже и жизнь за меня распланировал и все решил! Стажировка, работа, зарплата! А еще не забыть личные угрозы – он обещал меня убить, хотя и это помнилось, как в тумане. После этих мыслей снова показалось, что… из нас двоих болеем мы оба.

 Я отложила мобильный и взялась за дело – села искать мальчику врачей. С остальным буду разбираться по мере поступления проблем.

Глава 4

 Поспать толком не удалось. Я продрал глаза и обнаружил себя на диване. И Мишу на животе. Когда он ко мне пришел, я даже не услышал. Списал это на умение мальчишки быть бесшумным, а не на мою старость, усталость и потерю компетентности. Сны снились тоже ни к черту. Я всю ночь гонялся по лесу за Сашей… Пугал. Она кричала. Убегала снова. А я снова настигал и, кажется, пару раз даже перегрыз ей шею, устав от беготни. Такой себе прогноз.

 Когда мне позвонила Марина, я уже готовил завтрак Мишке и варил себе кофе.

– А кто это вчера был? – без приветствий потребовала ведьма. – На сообщения не отвечаешь…

 Была бы ведьма рядом, я бы ее за горло схватил и тряхнул, чтобы мозги перегрузила. Орать на меня с утра вот по этому поводу?! Я недовольно прищурился на струю из кофемашины:

– Самка моя.

Повисла тишина на какое-то время, в которое я поставил Мишке тарелку с омлетом и успел подхватить свое кофе.

– Я что, не заслуживаю даже какого-то смягчения в словах? – тихо потребовала Марина. – Рус, в этом весь ты…

– Какого смягчения? – Кофе сегодня показался особенно горьким. Прекрасно.

– Вот эта докторка?! Серьезно?! – пылила ведьма. – Ты и она?!

– Я волк, Марина. Я всегда серьезно. – Пальцы чесались все сильнее. Теперь я понимал, почему она звонила.

– Ой, брось! Байки это все, что вы душу разглядываете! – разошлась ведьма. – Задницу, грудь и мордашку смазливую вы подбираете! И чтобы мозгов поменьше! А эта же… Смотреть не на что!..

 При этом некстати возникло воспоминание о купании Саши в ванной. Да нормально там все! Привести в порядок только… Но, в общем, Маринка права. Корректировать выбор наших зверюг несложно. На это я и рассчитывал. Зверю не так много надо – чтобы постель грела, глаз радовала и рожала здоровых волчат. Но это если грубо. У тех же медведей все гораздо сложнее.

 Только права Марина в этой своей жизни оказалась, кажется, последний раз.

– …Ну чем тебе моя задница не нравилась?!

 Подошла, наконец, к сути.

– Ты же ведьма, – усмехнулся я. Злость на идиотку улеглась.

Нет, я видел, что Марину ведет в мою сторону. Запах чувствовал. Но не придавал значения, да и найти управляющую приютом непросто. А ее дети любят, справляется со всем идеально… Такую я буду долго искать. И черт же ее дернул на меня запасть! Только для меня это все табу. Я никогда не заводил брачных игр на работе. А на территории приюта – тем более! Но слушать такие упреки мне вообще не улыбалось.

– Если планируешь уйти – предупреди заранее. Заменить тебя будет непросто, – жестко припечатал я и сделал большой глоток кофе. Только мобильный вдруг нагрелся, но я невозмутимо положил его на стол и включил громкую связь: – Если будешь мне сейчас аппаратуру кипятить – сам уволю. Или бери свои влюбленности под контроль, или нам больше не по пути.

 Марина засопела в трубке.

– Так что? – понизил я голос. – Работаем, как взрослые? Или разбегаемся?

– Работаем, – буркнула ведьма. – Твоя докторка сказала обследовать Пашу. Мне нужен ее номер, чтобы помогла, а то я не запомнила, к кому там она его предлагала сводить. А твой так и не объявился.

 Нарисовалась еще одна проблема – куда делся мой штатный доктор?

– Ладно, сброшу тебе номер Саши. Надеюсь, ты глупостей не наделаешь?

 Стало беспокойно.

– Ты, как оказалось, не стоишь этого, – высокомерно бросила она. – Жду номер.

 Надо будет как можно быстрее найти Марине замену. Ну какого черта все разом навалилось?! Как я во все это вляпался? Была у меня ведьма-управляющая, работа, приют – смысл. Прошлое почти не напоминало о своем существовании. Мне все реже приходилось выполнять заказы. Здесь же все пошло наперекосяк. Сначала Миша появился, теперь Саша… При мысли о ней в груди потеплело и странно потянуло. Глянув на Мишу, я быстро прошел в кабинет, сгреб со стола ноутбук и вернулся в столовую.

 Никогда бы не подумал, что квартира для ребенка может быть слишком большой. Маленькой – да. Но моя оказалась неудобной именно своей площадью. Первое время я боялся оставлять мелкого одного и таскал за собой везде, закрывая только если нужно было отлучиться по нужде. Но даже за несколько минут этот мальчишка успевал обернуться волком, вылезти из шмоток и начать скулить под дверью. От соседей сыпались жалобы на несогласованную собаку – черт же меня дернул поселиться в элитном доме! «Собаку» я согласовал, поведав душещипательную историю про сбитую взрослую суку и несчастного щенка рядом с ее трупом, мимо которого я не смог проехать. Соседей попустило в одной части, взбудоражив с другой. На меня посыпались предложения погулять с собачками от одиноких жительниц подъезда. Я даже мстительно обещал это Мишке, когда уже не было терпения с ним договариваться. Но он не шел ни на какие переговоры. Просто глядел на меня влюбленными глазами, просто приходил спать на мне из своей спальни и просто выл волком в мое отсутствие. Никакой личной жизни. Неплохо бы ему найти врача, но где его искать, если даже с обычными терапевтами была проблема?

 Миша дожевывал омлет, когда я развернул монитор перед собой и взглянул на камеры наблюдения. Мои за ночь понатыкали несколько, дающих неплохой обзор окон квартиры Саши и ее подъезда. Ну а что было делать? Нет, можно было бы поставить маяк на нее саму, но все у нас еще впереди.

 Сашка что-то писала в мобильном, временами задумчиво поглядывая в окно. Я сузил глаза на трансляцию, и меня догнало неприятной мыслью – вдруг она с балкона сиганет? Ну мало ли, что там в ее голове. Вчера она была жутко напугана.

 Решительно поднявшись, я хлопнул крышкой ноутбука так, что Миша вздрогнул.

– Черт, – выругался я и уже подхватил его на руки, когда мобильный пиликнул входящим сообщением.

 Оно оказалось от Саши. Видимо, Марина до нее уже добралась со своими вопросами о Паше. Вроде бы хороший знак – если задает вопросы, значит, она в себе, – но расслабляться было рано. Я сразу же набрал ее номер. Пошли гудки. Много гудков, за время которых я уже пожалел, что отпустил докторку домой.

– Как спала? – без приветствий потребовал я, когда она, наконец, ответила.

– Отлично, – зло отозвалась.

 А я расслабленно выдохнул. Никуда прыгать она не собирается и очень на меня злится. Я отпустил Мишу на пол и снова открыл крышку ноутбука.

 Картинка загрузилась, и я приблизил изображение, чтобы как можно четче видеть ее лицо.

– Сможешь помочь с Пашкой?

– Хотела бы.

 Саша задумчиво покусала губы, хмурясь, а я улыбнулся. Злость ей шла. Совсем другая становилась, не то что вчера. Ее вопросы из сообщения вспомнились с трудом, но я ответил на каждый, всматриваясь в картинку.

– Хорошо. Тогда все, – заспешила она распрощаться, но я не позволил.

– Ты еще не созрела со мной на ужин сходить? – оскалился.

 Ее глаза расширились, грудь взволновано взметнулась под футболкой.

– Интересно, как долго ты будешь спрашивать, – попыталась усмехнуться она, только вышло тихо и неуверенно. Даже неинтересно.

– Недолго, Саша, – перестал улыбаться я, добавляя остроты диалогу. – Времени у нас немного.

– Сколько?

 Откуда мне знать, сколько я смогу оттягивать момент ее присвоения? Но перспектива охоты потихоньку разогревала интерес.

– Саш, пойдешь со мной на ужин сегодня? – надавил. – Можем все обсудить.

– Мне на работу завтра рано, – отрезала она.

 Как же! Кто тебя пустит?

– И это тоже надо обсудить, – сбавил я градус и решил поторговаться. – Я хочу дать тебе другую работу.

– У тебя в приюте? – правильно поняла она.

– Нам нужен врач. Пройдешь стажировку у наших врачей в параллель. Работы будет много. Зарплата в несколько раз больше…

 Становилось интереснее. Тем более она не выдержала:

– Тормози, – приказала. Мне! – Я еще ничего не решила!

 Все уже давно решено, дурочка.

– Думай до вечера, – поставил точку. – В семь за тобой заеду.

 Она отбила звонок, а я сузил глаза на картинке. Да, вот такая девочка-доктор мне нравилась больше. Сжала кулаки, закусила губы, гневно глядя в окно… Пожалуй, надо отдать должное моему зверюге – разглядел то, чего я не смог сразу. Породистая… При свете дня даже очень. А на лесном воздухе совсем поправится.

 Не понимал, чего она ломается. Ну, допустим, вчера только узнала про оборотней. Но вон уже как бодро села искать врачей Пашке. Значит, уложила в голове эту реальность без всякой метки. Или все еще пытается справиться… Нам бы действительно времени побольше. Я бы показал ей все, нашел бы слабые места, придумал, как впечатлить и пролезть к ней под кожу…

 Саша не похожа на тех, кого я предпочитал на ночь. Да и вообще на женщин, с которыми имел дело. По работе мне приходилось бывать в разных компаниях. Мои клиенты редко были малоизвестными людьми, и женщины в этих кругах водились соответствующие. Разукрашенные снаружи, но безвкусные внутри. Мне важно было, чтобы вкусно было и посмотреть, и попробовать.

 Я облизал губы, будто они еще могли хранить вчерашний привкус, оставшийся от ее волос, мазнувших по коже, когда Сашка вырывалась в моей комнате. Даже показалось, что я еще чувствую его отголоски. Ноты обычного мыла и назойливые медикаменты, от которых ее, кажется, невозможно отмыть… Я бы прямо сейчас этим занялся, но докторка обидится.

 Закрыв крышку ноутбука, я направился искать Мишу. Он предсказуемо оказался в своей комнате. Игрался, как все нормальные дети, с игрушками. Но это пока я отгорожусь от него дверями…

– Ну что, поехали на работу? – присел я на корточки рядом и заглянул в его лицо.

 Он поднял на меня спокойный взгляд, внимательно слушая.

 Я не сказал Сашке, что мать Миши погибла при страшных обстоятельствах. И он не просто об этом знал. Он это видел.

 ***

 Планирование обследования Паши не заняло много времени. И уже немного за полдень я уселась в кухне, пялясь на пустой стол с чашкой кофе. Спасибо психике – вывезла. И Руслану. Он все же неплохо привел в чувства, устроив и наглядную демонстрацию и выдав нужную информацию. Думаю, если и правда организует мне стажировку у обычных врачей, то меня совсем поправит. Хотя я ему верила. Что-то внутри не ставило более под сомнения его слова. Поэтому не сомневалась, что его предложение реально. И, честно сказать, весьма заманчиво в одной его части.

Я всегда хотела быть детским врачом общей практики. Получить узкую специализацию запланировала уже в будущем году – мечтала углубиться в область кардиологии. Мой дед был известным кардиохирургом в Туле. Хирургия меня не интересовала, а вот детская кардиология – очень. Казалось, что в Москве возможностей больше, но за полгода я так убилась работой в неотложке, что, надо признать, мне вообще перестало чего-то хотеться, кроме как выспаться.

Я забросила себя. Смотрела в зеркало уставшим мутным взглядом только по утрам, чтобы не промахнуться с зубной щеткой. Хорошо, светлые волосы выглядели натурально, хотя оформить их в какую-нибудь стрижку давно не мешало. Джинсы я адаптировала к похудевшим формам самым простым способом – затягивая пояс потуже. Что же до остального гардероба, то тут оставалось порадоваться, что стиль оверсайз нынче в моде.

Я поднялась и прошла с чашкой к зеркалу. Мда… Удивительное зверье среди нас – не байки. Я лично напоминала себе панду – такие круги темнели под глазами. Задрала футболку, критически оценив то, что под ней осталось. Пожалуй, только грудь второго размера. А в остальном – истощенная панда. Стало стыдно перед самой собой. Как я так себя загнала? Когда? Хорошо же мне надавали по щекам… А если бы я заболела на самом деле, кому от этого стало бы лучше?

А в чем идти на ужин? Наряжаться и выглядеть хорошо для этого мужчины не хотелось. Подумает еще, что я рада воспользоваться всеми его условиями. Но и совсем заморышем быть тоже не улыбалось. Раз уж очнулась, то надо что-то делать с этим всем… Становилось понятно, почему придурок Артем так себя повел. Я ему, наверное, при всем этом великолепии, отраженном в зеркале, казалась легкой добычей, к которой можно залезть в трусы вообще без прелюдий.

Попытки вспомнить, есть ли у нас в доме какая-нибудь парикмахерская, не увенчались успехом. Но тут мобильный снова ожил. Опасливо глянув на экран, я расслабленно выдохнула. Забыла, что мама всегда звонила в мои выходные, да и ощущение времени мне отказало в прошлые сутки.

– Привет, мам, – наигранно бодро поприветствовала ее.

– Сашенька, привет! Как ты?

Мама ничего не наигрывала – беспокоилась обо мне всегда очень искренне. Даже слишком. Последние несколько лет. А до этого особо не замечала, занятая на управляющей должности в региональной больничке.

Глаза мамы открылись на меня, когда ее сместили с должности без предложения роста по карьерной лестнице. По возрасту. Я уже была на первом курсе медицинского к тому времени. А теперь она скучала, потому что заняться на пенсии ничем не могла. Подруг у нее не было. Увлечений тоже. Сериалы, дача и я остались в поле зрения ее интересов. И только антидепрессанты немного поправляли картину.

Наверное, уехала я прежде всего из-за нее. Бежала из города, чтобы немного вздохнуть и перестать быть единственной опорой, на которую она падала всем весом, перекрывая кислород. И поэтому же я впряглась в работу здесь, чтобы обеспечить себе эту дистанцию…

– Привет, мам, – вздохнула я. – Как обычно. Ты как?

Последовал распространенный ответ про здоровье, погоду, которая выкручивает суставы, и про расширенный список народных средств от оных. Я успела сделать себе еще кофе, осознать, что хочу есть, а в холодильнике пусто, и поискать в интернете парикмахерскую.

– Что у тебя нового?

Вопрос застал меня врасплох, и я потеряла бдительность:

– Парикмахерскую ищу…

– О! Что-то новенькое хочешь сделать?

– Да просто привести себя в порядок.

– Саш, у тебя кто-то появился?

Слышала, как мама задержала дыхание. Я же, наоборот, медленно вздохнула.

– Да… – протянула неуверенно.

Давно хотелось дать маме понять, что я тут всерьез и надолго, а то она все ждала, когда же я взвою от тоски и примчусь обратно. Только воображение нарисовало мне Руслана в кухне моих родителей с его глазами, и я тяжело сглотнула.

– Саш, а кто он? – насторожилась мама.

«Мой диагноз», – чуть не ляпнула я.

– Мам, пока никто. Просто… бывший пациент.

– Ты же детский врач…

– На вызове приходится всяких спасать, – покачала я головой, мысленно костеря себя за то, что решила за счет Руслана себе очков добавить в пользу взрослой жизни. Руслан же… А что он говорил? Не говорить правду. Но я и не говорю.

– Понятно. А он больной какой-нибудь? В смысле, насколько болен?

– Он здоров. Плечо вывихнуло ему в аварии.

– Какой кошмар.

– Слушай, мне надо… успеть до вечера что-то с собой сделать. А то… я последний раз была у парикмахера аж три недели назад! – врала я.

– Саш, они уже давно работают в салонах красоты, – ехидно усмехнулась моя мать.

– Ой, все, – закатила я глаза, не дожидаясь ее долгой прощальной речи. – Пока, мам!

Папе я обычно звонила сама. Они с мамой в разводе, и он жил один в загородном доме. В отличие от мамы, папа понимал и поддерживал мое желание самой определиться в жизни, никогда не лез в личные дела и являлся той самой опорой, к которой я обращалась в редкие тяжелые моменты.

Сложно было пережить их развод, но с годами я поняла это их решение и даже порадовалась, что так случилось. Мама могла задушить кого угодно…

Когда голод выгнал меня в соседний продуктовый, я с удивлением обнаружила, что мир за дверями перестал быть привычным. Вроде и бабки те же на лавке, дворик, плотно фаршированный машинами и бездомными котами, детская площадка с облезлыми лесенками и качелями… Но ощущение мира поменялось. Он стал пугать неизведанностью. Нет, в нем не перевелись психи, маньяки или просто идиоты, но появилось нечто настораживающее. Откуда мне знать, кто среди обычных людей на самом деле необычный? И как им удается держать все это в секрете? Силами таких, как Руслан?

Мороз прошелся по коже. Я схватила в магазине первую попавшую в руки пачку пельменей и рванула на кассу. Желание сбегать в парикмахерскую как ветром сдуло. Наградой за трусость мне стали невкусные пельмени без сметаны, в которых я поковырялась без энтузиазма.

День выходил на редкость пустым, а вечер неумолимо приближался…

***

Мой офис находился в тихом Подмосковье. Я выкупил старое двухэтажное здание недалеко от железной дороги. За ним простирался пустырь с клочками леса и, некогда, лагерем бомжей. Последних мы из района вычистили привели лес в порядок, а чтобы местные жители не ворчали на самоуправство пришлых, понаставили им скамеек и мангалов со столиками под навесами. Все мои сотрудники – оборотни и почти живут на работе, поэтому хотелось создать для них максимальный комфорт.

Нет, конечно, волками мы тут не бегали по ночам… хотя до конца я не был в этом уверен. Но раз до меня ничего не долетело, значит, если и бегали, то очень аккуратно.

Я начал свое дело десять лет назад. Самоуправство Ящика бесило все больше, а иметь свои интересы мне никто не запрещал. Другое дело, что мало кому удавалось, как у нас говорили, выбраться в люди. Сначала я занимался охраной своих. Заказов было много. Многие оборотни содержали ночные клубы, торговые склады или менее легальный бизнес. Довольно скоро мне пришлось набирать и обучать персонал. Потом пошли заказы на личную охрану – и пришлось обучаться самому. Вскоре у меня уже была своя компания, в список услуг которой частная охрана входила далеко не первой. В компании развивались направление проектирования и монтажа видеонаблюдения, комплексная организация службы безопасности организаций-заказчиков, и уже через пять лет мы входили в пятерку самых крупных в столице.

Ящик рвал и метал. По-хорошему, ему следовало оставить меня в покое. Я не претендовал на его место в стае. Я создал свою. Но нет. Ему поперек горла стоял выскочка, освободившийся от зависимости от него. А еще я оттягивал его волков.

Многие сотрудники были взяты мной из приютов. Отчасти потому что я прекрасно понимал, каково это – выживать в волчьей шкуре среди людей. Отчасти потому что эти щенки выкладывались по полной за лучшую жизнь. Отбор был строгий, часть отсеивалась на стажировке… Не все справлялись со звериной тягой к доминированию, пробе границ на прочность и жестокость. Таких я отдавал на учет в наш надзор в качестве первого предупреждения. Бывало, возвращались обратно в строй уже с осознанием целей в жизни. Но нечасто.

Некоторые доросли до верха в иерархии моей компании и стали крепкой опорой. Но, по сути, мы все равно оставались стаей. Нет, тут мне не грозил бунт молодых. Управлять бизнесом – не то же самое, что в лесу оленя загонять. Только немногих проверенных я вводил в круг знакомств, потому что не мог тянуть все в одиночку.

А теперь времени станет еще меньше…

Я подхватил Мишу на руки и направился в здание. Мой заместитель Алексей Хлыстов ждал у входа, выбросив сигарету задолго до моего приближения. Он был один старше меня в компании. Матерый волчара с военным опытом мог бы и не сработаться под началом более молодого волка, но у Алексея не оказалось проблем подобного рода. Желание жить новой жизнью, а не рисковать старой каждый день, было отличной мотивацией в правильной расстановке приоритетов.

– Рус, – кивнул он мне мрачно, оценивающе осматривая. – Отдохнули бы сегодня…

Это ему я успел позвонить после аварии. Алексей так и закинул меня в звере в салон, пока я корчился, сращивая поврежденную кость… Давно не бывал в таких передрягах. Сам бы с таким достоинством не вывез, а так даже успел заказ на Сашу вырвать из зубов другого ликвидатора.

– Я в норме, – кивнул ему благодарно. – Мишка тоже.

– Так и не хочешь оставаться маленьким? – улыбнулся он, подхватывая у меня из рук мальчика. – Спешишь во взрослую жизнь?

Продолжить чтение