Читать онлайн Заноза бесплатно

Заноза

Явление Дивы народу

– Ась, галстук ровно? – спрашивает один из свидетелей. Я поворачиваю голову и окидываю его внешний вид скептическим взглядом.

– Ровно.

– Могла бы хоть не кривиться.

– Слушай, ты правду хочешь или цивилизованную версию?

– Ну давай правду, – усмехается он.

– Мне не нравится твой галстук. Пошлая расцветка.

– Он вообще-то темно-синий, практически черный, – слегка нахмурившись, произносит этот… как его? Влад? Вадим? Не помню.

Я наклоняюсь ближе к нему и, скривив нос, отвечаю:

– В гребаных турецких огурцах.

– В че-е-ем? – тянет он, а я киваю.

– Ага. Так называется этот узор. Турецкие огурцы. Смешно, правда?

Выпрямляюсь и с улыбкой наблюдаю за тем, как он поправляет свой галстук. Каждый мужик на эту фигню ведется. Каждый. Скажи ему, что галстук отстой, и он тут же начинает его дергать. Такое ощущение, что от этого жеста аксессуар изменит цвет или узор. Глупые, так они еще сильнее привлекают к нему внимание.

Мне скучно. Я уже готова вытирать слезки умиления тонким платочком с ручной вышивкой, глядя на мою беременную подругу, которая наконец официально воссоединится со своим адвокатом. На самом деле, я не понимаю, как можно жить с мужчиной-юристом. Мне кажется, они такие зануды, придираются к каждому слову. С Романом у меня вообще сложные взаимоотношения. Сначала я готова была переломать ему ноги за то, что Милка страдала, а потом он просто бесил меня. Всезнайка. И друзья у него такие же. О, вспомнила! Этого с галстуком Виталиком зовут. Хотя какая разница? Ох, ну где же наша красавица-невеста? Уже готова была вроде. Снова лениво обвожу взглядом пространство большого двора и застываю. Пусть меня назовут психопаткой с каким-нибудь замысловатым диагнозом, но вот там, за живым ограждением я точно вижу бывшую Романа. Быстро моргаю, думая, что второй бокал шампанского на завтрак мог оказаться лишним, но нет, точно эта стерва. Скольжу взглядом по Роме: он напряженно всматривается в выход из дома в ожидании суженой и эту змеюку пока еще не видит. Это хорошо. План созревает в моей больной головушке за считанные секунды. Я могла бы подключить к этой операции кого-нибудь, но во мне начинает бурлить адреналин, и я сама хочу обезвредить суку, которая наверняка притащилась сюда с «великой миссией» расстроить свадьбу и заодно мою подругу. Хрен тебе с прикупом, а не Роман.

– Пойду проверю невесту, – шепчу взволнованному жениху и быстро мчусь по проходу, чтобы обойти дом с правой стороны.

Примерно просчитываю траекторию движения этой противной Лены, которую я, кстати, видела только на фотографиях, которые мне показывала Тами. Она точно пройдет за домом, обогнет его и выйдет как раз к алтарю. Вот черт, чтобы оказаться с ней по одну сторону живой изгороди, мне придется обойти алтарь, а это ненужное внимание со стороны жениха. А я как раз не хочу, чтобы он видел, куда я пошла и зачем. Опускаю взгляд на свое платье и вздыхаю. Красивое такое, не хотелось бы испортить. Но его плюс в том, что у него подол «солнце», и оно достаточно короткое, чтобы не сковывать движений, когда я буду перепрыгивать через изгородь. А я буду! Потому что моя подруга заслужила счастье, и я сделаю для этого все. Слава Богу, мне хватило мозгов надеть трусики после того, как меня в какой-то каморке позажимал Игореша. Ох, и талантливый, зараза такая! По статусу, как сказал бы мой папа, совершенно неподходящий мужчина, но в постели – просто пушка.

Захожу с правой стороны дома, огибаю его, и в этот момент с другой стороны живой изгороди как раз выходит эта Дива. Несет себя так, словно пришла Рому избавлять от страшной участи. Спасительница херова. Я срываюсь с места и, даже не думая ни о каблуках, ни об аккуратно постриженных кустах, несусь прямо на эту королевну. Она пока еще не видит меня, и в этом мое преимущество. А еще в росте, который позволяет мне высоко задрать ногу и таки перепрыгнуть злосчастную изгородь. Правда, приземляюсь я с другой стороны совсем не изящно и не на ноги. Если посмотреть со стороны, я, как самый успешный игрок в американский футбол, подсекаю атаку противника и сношу его с ног, сваливая на свежепостриженный газон и накрывая своим телом. Она даже пикнуть не успевает, как моя ладонь зажимает ее рот.

– Если ты, сука, издашь сейчас хотя бы звук, я тебя уничтожу, – шепчу со злостью. – Набью морду у всех на глазах, а моя подруга это снимет и выложит в соцсети. Опозорим тебя на весь мир. Поняла? – Она молча смотрит на меня расширившимися глазами, видимо, не до конца веря в то, что это происходит на самом деле. – Поняла?! – более грозным тоном повторяю я. Дива кивает.

– Ты с ума сошла? – слышу у себя за спиной негромкий мужской голос. – Ты что творишь?

Я поворачиваюсь и пытаюсь рассмотреть мужика в черном костюме, но как раз над его головой светит солнце, а потому вся его голова расплывается в неясное рыжее пятно. Не могу утверждать наверняка, но, кажется, он улыбается.

– Нейтрализую противника.

Да, точно улыбается. Даже смеется. Я перевожу взгляд снова на эту Лену.

– Я сейчас убираю руку и тихо провожаю тебя за ворота. Ты выходишь и ни черта не говоришь и не делаешь, просто сваливаешь отсюда подальше. Сорвешь Роме свадьбу, я тебя просто растерзаю. Ясно?

Она поворачивает голову в сторону, освобождаясь от моей ладони.

– Ясно! – выплевывает со злостью. – Слезь с меня, ненормальная!

Я встаю и пытаюсь отряхнуться, но даже беглый взгляд подсказывает, что платье безнадежно испорчено. Если бы не эта корова, все было бы нормально. Эх, жалко отправлять в утиль, дизайнерская вещь. Папа опять скажет, что я искала приключения на свою пятую точку. А я не искала, они сами всегда меня находят. Рыжий подает руку Диве и помогает ей подняться. Она тоже отряхивает свое чёрное платье. Пф, траур у нее, видите ли. Столько лет морочила голову мужику, а как начал уплывать от нее этот корабль, так и кинулась за ним. Ну теперь-то уже что махать общипанными перьями? Мужчина наш навеки. Так-то.

– Позвольте я вас провожу, – галантно предлагает этот рыжий.

– Спасибо, но мне нужно еще эту выпроводить, – отвечаю, не поднимая головы, а потом слышу, как фыркает теперь эта Дива.

Поднимаю голову и чувствую, что краснею. Ненавижу неловкие ситуации с моим участием, особенно когда меня выставляют в дурном свете. Этот… мужчина предложил проводить не меня, а ее! Много чести! Кривлюсь.

– Ах, ну да. Выведите даму за пределы дома и проследите, чтобы охрана ее сюда не пустила. Она хотела сорвать свадьбу.

– Сука, – злобно шипит змея сквозь зубы, а я высокомерно задираю подбородок.

– Сука смотрит на тебя в зеркало каждое утро, – парирую, как мне кажется, жутко остроумно.

– Так, все, хватит, – прерывает нас рыжий и, подхватив Лену под локоток, тащит туда, откуда она пришла.

Продолжаю отряхиваться, а потом замечаю это и закатываю глаза. Только я могла поцарапать внутреннюю сторону бедер, перепрыгивая через кусты. Нет, теоретически мог кто угодно, но как я теперь должна встать у алтаря, мать твою?! У меня нет времени, чтобы добежать до дома и основательно привести себя в порядок, потому что на заднем дворе уже играет музыка, под которую должна выйти невеста. Кое-как отряхнув травинки с коленей, я несусь бочком мимо стульев, на которых сидят гости, и обгоняю идущую по проходу Тамилу. У алтаря я оказываюсь совсем не со своей стороны, а со стороны невесты, что по канонам современных свадеб совершенно недопустимо. Но раз уж я была той, кто все это организовал, можно сделать скидку на то, что я типа пришла проконтролировать, надежно ли закреплены цветы на арке. С умным видом легонько дергаю за цветок и понимаю, что если сейчас же его не отпущу, то к чертям полетит вся конструкция. Даже не к чертям, а нам и регистратору на голову. Упс. Ну вот, говорю же: приключения сами меня находят. Кое-как прилаживаю цветок и пячусь немного влево, чтобы спрятаться за широкой спиной этого Виталика в уродливом галстуке. Пусть меня лучше не видят совсем, чем в таком виде, в каком я сейчас нахожусь. Виталик пытается дернуться в сторону, но я хватаю его за рукав и рывком возвращаю на место.

– Стой, где стоишь, – цежу сквозь зубы.

Он пытается повернуться и посмотреть на меня, но я бесцеремонно поворачиваю его лицом к гостям, а сама выглядываю из-за его плеча. Высокий, зараза, я почти не вижу подругу. Но все же у меня остается совсем чуток времени на то, чтобы полюбоваться ее проходом. Я задерживаю дыхание, глядя на то, как красавица Тамила плывет по выстеленной красной дорожке. В нежном легком платье, которое не скрывает, а даже подчеркивает ее небольшой животик. Мы пытались уговорить ее на платье, которое скроет, но она осталась непреклонна. «Почему я должна прятать то, чем горжусь? Я беременна от любимого мужчины, за которого выхожу замуж! Ну и что, что по залету? Мы взрослые люди, которые сами будут решать, как им поступать!» Моя воинственная подруга. Я улыбаюсь во все тридцать два, рассматривая ее элегантную прическу и светящиеся глаза, полные любви, которые она не отводит от своего Ромы. Ох, и бесит он меня, но Тамилу любит просто до одурения. Чего еще можно желать?

Когда Тами занимает свое место рядом с женихом, я поворачиваю голову, и улыбка вянет на моих губах. Прислонившись плечом к углу дома, прямо на меня глазеет рыжий. И взгляд у него такой… как будто он что-то плохое про меня знает. Хотя, если подумать, так и есть. Но от его взгляда по коже разбегаются мурашки, и одновременно с этим внизу живота становится жутко горячо. Прямо даже припекает, а это плохой знак. Последний раз так припекало, когда я познакомилась с Игорешей и приняла это чувство за любовь. Ой, дура такая, слов нет. Но мне, наверное, уже просто хочется красиво и совсем без головы. Чтобы как у Тами с Ромкой. Р-р-раз – и навсегда. Но получится, скорее всего, как у Маринки с ее мужем: раз-два-три, раз-два-три, а только потом навсегда. Вздыхаю, глядя в прищуренные глаза. И что в нем такого? Я ведь даже рыжих не люблю. Не сдержавшись, показываю ему язык и отворачиваюсь, но успеваю уловить кривоватую улыбку, от которой и самой почему-то хочется улыбаться.

Вуайерист и наездница

Иван

Отхожу к каменному забору и, прислонившись к нему плечом, подкуриваю сигарету. Зажав ее между пальцами, делаю глубокую затяжку и, немного прищурившись, выпускаю дым в сторону веселящихся гостей. Они достигли того состояния, когда танцевать под какую-то попсово-народную музыку уже не зазорно и вполне соответствует статусу какого-нибудь судьи или даже председателя судейской коллегии, или, например, прокурора. И среди всех этих высокопоставленных белых воротничков крутятся мастера маникюра и депиляции. И это самое забавное. Та, которая еще вчера вырывала волосы с женской промежности, вполне спокойно пьет на брудершафт с женой прокурора, половые губы которой созерцала на сеансе в своем кабинете. Я не ханжа, просто меня это на самом деле развлекает.

В толпе мелькает буйная грива блестящих волос, и я точно знаю, кому она принадлежит. Безумной девчонке, которая, перемахнув через живое ограждение, бросилась на женщину, сбив ту с ног. Я сначала опешил и не понял, что произошло, а потом решил разнять их. Услышав, какими «любезностями» они обмениваются, решил посодействовать этой ненормальной, потому что блондинка, судя по всему, собиралась расстроить Роману свадьбу. Я помог дамочке принять вертикальное положение и проводил до такси, на котором она приехала, попутно попросив охрану не пропускать ее обратно во двор. Вернулся к началу церемонии, остаток которой наблюдал не за красавицей невестой и счастливым женихом, а за блондинкой, которая всколыхнула мое спокойное болотце. Видимо, кто-то там наверху решил, что шести лет спокойствия мне вполне достаточно, и пора снова создать вокруг меня бурлящий поток. Иначе как объяснить то, что я за три дня пребывания на исторической родине успел встрять в такую передрягу, встретить девушку, от которой внутри все перевернулось, еще и в аварию попасть?

– Поделись сигаретой, – просит Витя, подойдя ко мне.

– Ира не отругает? – хмыкаю я, а мой брат смотрит на меня, приподняв одну бровь.

– Не зарывайся, а то в углу стоять будем вместе.

Он подкуривает и направляет свой взгляд туда же, куда смотрю я.

– Кого-то конкретного высматриваешь? Такой цветник, – качает он головой, – а я в завязке. Иначе тряхнул бы сейчас стариной.

– Сожалеешь?

– Дурак, что ли? Чую, скоро придется просить Мышку слезть с меня хотя бы на пару дней. Сотрет меня, зараза.

– Разбудил вулкан, – со смехом произношу я.

– Это точно.

Мы с Витей всегда были открыты друг с другом. Точнее не всегда, а с момента смерти нашей мамы. Мне тогда только исполнилось шестнадцать, а ему было двадцать три. Витя был уже женат и пробивал себе дорогу в судьи, хотя мог и не напрягаться. Мы росли в состоятельной семье, к тому же, у мамы был очень высокопоставленный любовник, который постоянно приезжал к ней из столицы, а потом возвращался к своей семье. Любил ее страшно, а потому потакал каждому ее капризу. Особенно когда мы узнали о ее болезни. Тогда Андрей Игоревич практически перебрался к ней жить и оставался с ней до последнего вздоха. Ну а параллельно давал всякие обещания, типа присматривать за ее сыновьями, помогать им и все такое. Так Витя уже в двадцать пять стал судьей, а я уехал за границу учиться, да там и остался. Только вот отпуск периодически провожу в родных краях, когда не можем встретиться с братом и его женой у меня или где-нибудь на островах.

Сейчас Ира беременна вторым ребенком, и они пока не летают, у нее какие-то небольшие проблемы, и врач запретил авиаперелеты. Так что мы сошлись на том, что я на целый месяц прилечу к ним в гости. Но уже подумываю снять себе какой-нибудь дом неподалеку от них, потому что эти кролики меня задолбали. За время моего пребывания у них я уже четыре раза заставал их занимающихся сексом в самых неожиданных местах. И все бы ничего, но Ирка же беременная. Даже сейчас, вспоминая это, кривлюсь. Как можно заниматься сексом с беременной? Если я когда-нибудь женюсь, то, как только у жены вырастет живот, тут же перестану трахать ее. Вряд ли я вообще смогу близко к ней подойти. А может, она будет чайлдфри, тогда вообще можно расслабиться. Род Богомоловых продолжает мой брат, так что мне можно не переживать, к тому же Ирина скоро удвоит этот результат, потому что они снова ждут сына.

– Так что? – вырывает меня Витя из мыслей. – Я смотрю, ты на подругу Тамилы глаз положил? Хороша девка, что тут сказать. Но молодая слишком, такие все воспринимают серьезно. Им кажется, что ваша любовь прямо до гроба. Мозг потом выносят, – тянет он и присвистывает. – Но потискать такую славную задницу сам Бог велел.

Я хмыкаю. Нет, точно не ее задницу мне хочется потискать. Она мало того, что молоденькая, еще и из той категории девушек, которую я больше всего ненавижу. Папина доченька. Мажорка. Барби. Теперь я от таких бегу как от огня. Чем проще конструкция, тем она надежнее. Так говорит мой приятель, и я склонен с ним согласиться после некоторых своих, скажем, любовных приключений.

– О, вот вы где!

– А мы о тебе вспоминали, Мышка, – с улыбкой произносит Витя, всовывая мне во вторую руку свою сигарету и протягивая руки к жене.

– Ты прямо с двух рук, по-македонски, – кивает мне Ира.

– По-македонски – это о стрельбе, – парирую я.

Она кривит губы в ироничной усмешке.

– Ты это мне рассказываешь? Кто учил тебя стрелять?

– Вообще-то Витя.

– Зато я тебя возила в тир оттачивать навык, так что не умничай.

– И почему рядом с вами я все время чувствую себя ребенком? – усмехнувшись, спрашиваю я, и тушу окурки в рядом стоящей пепельнице.

– Вырос мальчик, – отеческим тоном произносит Витя, глядя на жену.

– Вырос, а мы и не заметили, – подхватывает она.

– Да пошли вы.

Когда вечеринка уже сбавляет обороты, я захожу в дом и поднимаюсь на второй этаж. Рома с Тамилой сняли этот огромный особняк для свадьбы, чтобы ее можно было не просто отгулять здесь, но и разместить всех приезжих гостей. Учитывая то, что дом находится в пятидесяти километрах от города, приезжими оказались практически все, за исключением нескольких пар, которые удалились практически сразу после церемонии.

Поднявшись на второй этаж, я развязываю галстук, пока направляюсь по коридору в сторону выделенной мне спальни, но замираю на полпути, когда слышу характерные шлепки и хриплые женские стоны. И шел бы себе дальше, но нет, мне становится интересно, кто это настолько бесцеремонный, что даже не сдерживает своих эмоций. Прохожу дальше и понимаю, что дверь комнаты, в которой трахают эту бесстыжую, приоткрыта. Твою мать, тут не меньше тридцати гостей, а она вообще не считает нужным держать себя в руках! Делаю еще несколько шагов и тянусь к ручке двери, чтобы закрыть ее, приглушив тем самым звук, но замираю, едва ладонь ложится на гладкий металл. Ах ты ж маленькая неугомонная задница! Я даю руку на отсечение, что это именно та задница, которую мы с братом обсуждали еще пару часов назад.

Заглядываю в щель и замираю. Это она. Та сумасшедшая подружка невесты. Она спиной ко мне, голая, только на шее тонкая полоска цепочки, длинный конец которой повторяет линию позвоночника. Она держит волосы вверху, сжав их в кулак, и прыгает на члене какого-то мужика. Я только надеюсь, что под ней не мой брат и не жених, в остальном она сама разберется. Можно было бы и уйти теперь, но нет же, стою и пялюсь, как сочные булочки шлепают о мужские бедра, резонируя с ними. Слушаю протяжные стоны и слежу за каждым движением ее тела. Как она скачет, потом выводит изящные восьмерки своими неугомонными бедрами и снова скачет. Бормочет что-то нечленораздельное и снова стонет. Член ноет и долбится в ширинку все сильнее и сильнее по мере того, как я наблюдаю за ней.

Странный феномен: я совершенно не воспринимаю мужика, над которым она так извивается. Мозг относится к нему как к тренажеру, позволяющему этой ведьме удовлетворять свои низменные инстинкты. Внезапно я понимаю, что хочу увидеть, как она кончит. Мне даже не столько важно ее лицо, сколько реакции тела. Хочу видеть, как ее будет трясти, услышать звуки, которые она издает во время оргазма. Нет, я не запал на нее, она такая же, как и другие куклы, но интересно, насколько эта кукла искренняя, сможет ли отдаться страсти полностью или будет биться в притворной агонии наслаждения, выдавливая из себя псевдо-оргазм? Мои глаза загораются восторгом, когда я вижу, как застывает ее тело, выгибается дугой, и я слышу сдавленный полустон. И все. Никаких криков умирающей чайки, никаких чрезмерных вибраций тела. Замерла и слегка начала трястись, когда оргазм прошил ее тело насквозь. Красиво. Хоть в этом девочка не фальшивая, и за этим приятно наблюдать. Жаль только, что я не нашел себе кого-то подобного сегодня, сейчас было бы с кем снять напряжение ниже пояса. Хотя что это я? Сам, что ли, не справлюсь?

Моя прелесть

– Ой, Ася, – смеясь произносит Маринка, когда я, развалившись в шикарном плетеном кресле, с притворной грустью на лице машу вслед отъезжающему фургону Игореши. – Ты неисправима.

– Я просто беру от жизни все. – Прячу платочек в карман джинсовых шорт и делаю большой глоток апельсинового сока. – М-м-м, вкуснятина, – произношу довольно, облизывая губы, но мой язык так и замирает, когда я сталкиваюсь с наглым взглядом рыжего. Он стоит в другом конце двора и снова курит. Как паровоз, честное слово. – Кто это такой? – спрашиваю у Маринки.

Она пожимает плечами, бросив взгляд на мужчину, а потом поворачивается лицом ко мне.

– Понятия не имею. Я вообще чувствую себя странно. Из всех гостей знаю не больше двадцати процентов.

– А нам и не надо, нам и так хорошо.

– Это ты себя комфортно чувствуешь, потому что выросла в таком обществе, а мне неловко.

Я подаюсь вперед и накрываю рукой ладонь подруги.

– Да ты умнее этих снобов в сотни раз. Не парься на этот счет. Сегодня еще отдохнем, а завтра вернемся в трудобудни.

– Ой, уж у тебя-то трудобудни.

– У меня заслуженные каникулы, между прочим.

– Ты сколько раз в университете была за весь год?

– Да сколько бы ни была, все мои, – фыркаю я. – Зато смотри, какую я шикарную свадьбу организовала. У меня же классно получается, только папочка никак не оценит моих стараний. Ну ничего, рано или поздно он поймет, что я нашла свое призвание. Слушай, как было бы классно, если бы он себе какую-нибудь тетку нашел. Хотелось бы, конечно, нормальную, но хоть какую-то. Достал уже своим контролем.

– Ась, а если и правда приведет в дом женщину? Правда примешь ее?

Я перевожу взгляд на рыжего, который ведет беседу с парой других мужчин.

– Приму, Марин, – отвечаю серьезно. – Столько времени прошло с маминой смерти, а он как неприкаянный.

– А вдруг молодую приведет?

– Буду с ней тусить, – стараюсь, чтобы в голосе была легкость, но это сложно. Потому что Маринка – зараза такая проницательная – понимает, что мне будет больно видеть другую женщину в постели отца. Но еще я хочу, чтобы он был счастлив и наконец ослабил контроль над моей жизнью.

– Так, ты обещала рассказать о вчерашних приключениях.

– Не то чтобы приключения, но все же. В общем, я вчера ночью поймала Игорешу и затащила в свою комнату. И знаешь, у меня было такое ощущение, что на меня кто-то смотрел, пока я его объезжала.

– В смысле – смотрел? – Марина слегка кривится от подробностей, но мне иногда даже в кайф подраконить ее внутреннюю ханжу.

– В смысле прямо позвоночник горел. Правда казалось, что кто-то пялился на меня.

– Ты не проверила?

– Мне вообще-то было некогда, у меня был оргазм.

– Ася! – строго произносит подруга, а я хихикаю.

– Ну ты же просила рассказать, так я рассказываю. Потом я, конечно, обернулась, но никого не увидела.

– Ох, и богатая у тебя фантазия, – смеясь, произносит подруга.

– А еще… – я сверлю рыжего взглядом, облизывая губы, на которые, могу поклясться на чем угодно, он постоянно пялится, – еще мне кажется, что это был тот рыжий красавец.

– Или тебе просто хочется, чтобы вчера вечером ты объезжала совсем не Игорешу, – с пониманием произносит Марина, кинув взгляд на рыжего.

Я поворачиваюсь к подруге.

– Я шлюха, да?

– У тебя, скажем, слишком свободные нравы.

– Надо, наверное, завязать с мужиками.

– Ась, ты еще слишком молода для таких приключений. Ты ведь жизни совсем не видела, а так беспечно растрачиваешь себя на каждого встречного.

– Не на каждого, – возражаю я. – Они проходят тщательный отбор.

– Ну, учитывая, что ты почти каждую неделю меняешь мужчин, не такой уж тщательный.

– И что ты предлагаешь?

– Я? Ничего, – пожав плечами, отвечает Маринка. – Это твоя жизнь.

– Но у тебя ведь все равно есть свое мнение на этот счет. Поделись.

– Асенька, я не говорю, что ты должна беречь себя для того единственного. Просто, растрачивая себя на мелочи, ты совсем ничего не оставишь мужчине своей жизни. Тебе просто нечего будет дать ему и нечего взять от него. Ты будешь пресыщена приключениями, и он ничем не сможет тебя удивить. Существует риск потерять того самого.

Я задумываюсь над ее словами. В чем-то Марина права. Я ведь действительно слишком легко получаю то, что хочу. Уже сейчас мужчинам сложно меня удивить, потому что к своим неполным двадцати двум я обрела такой опыт, каким похвастается не всякая тридцатилетняя женщина. Секс в самолете, в приватной кабинке ресторана, в примерочной и даже на нудистском пляже на Ибице. Я молчу о таких банальностях, как туалет клуба, салон машины или самый высокий этаж небоскреба. Был даже танцпол. Я слишком быстро втянулась в интимные отношения, и теперь моим разнообразием являются не места и позы, а партнеры. Я меняю их так часто, как получается. Только предыдущий перестал удивлять, как тут же на пороге моей условной спальни появляется новый. Это утомляет но и привносит в мою жизнь эмоции, которые я не получу больше нигде. После смерти мамы мне буквально приходится выдергивать их из каждого доступного мне источника. Попробовала экстремальные виды спорта – не зашло. Отношения со взлетами и падениями – скучно и предсказуемо. Наркотики не мое. Алкоголь – слишком банально. Вот, приходится крутиться. Наверное, и профессия организатора свадеб и других мероприятий выбрана мной также с целью получения нового эмоционального опыта. Но привилегию анализировать мои поступки я оставлю Денису, моему психотерапевту, ведь, в конце концов, ему за это платят деньги. И вот еще Маринке, и то потому, что она умная и моя подруга. Я бы даже назвала ее своей второй мамой. Правда, ей пришлось бы родить меня в десять, но все же.

– Слушай, а если мне попробовать вот совсем без секса какое-то время? Подкопить ресурс, выйти на новый уровень. Меня, конечно, немного поломает, но я выдержу. Тами сказала, что я сильная.

– Попробуй, Асенька, попробуй.

– И тогда, может, наступит просветление! – торжественно заключаю я и под смех Марины чокаюсь с ней бокалами с соком. – Ну что, собираться?

– Да, давай.

Мы расходимся по номерам. Я собираю разбросанные по комнате шмотки и, не особо парясь, закидываю их в чемодан. Дома Светлана Юрьевна, как всегда, разберется, что с этим сделать. Принимаю душ и по привычке укладываю волосы, вытягивая каждую противную завитушку, которыми меня наградила природа, доводя их до состояния «волосок-к-волоску» и практически зеркальной поверхности. Когда там у меня ламинирование? Через три дня? Вздыхаю, потому что это слишком долго. Но не могу записаться в другой салон, потому что надо, так сказать, поддерживать отечественного производителя. Точнее, мастера, к которому я хожу уже два года. Раньше у меня была другая фея волос, но после смерти мамы я стала ходить к ее стилисту. Так мне казалось, что мама где-то рядом. Как будто она не ушла навсегда, а просто записала нас с ней на разное время.

Окидываю взглядом номер и, схватившись за ручку своего пепельно-серого чемодана, беру в руки сумочку и иду на выход. Потом останавливаюсь, потому что сумочка какая-то слишком легкая, в ней нет привычной тяжести телефона. Я вспоминаю, что оставила его на столике во дворе, и на ресепшен уже несусь резвой кобылкой. Потому что в этом стальном прямоугольнике практически вся моя жизнь. Контакты, мудборды, закладки в интернете. Этим утром я столько интересностей нашла для организации праздников, что теперь просто не могу потерять всю эту полезную информацию! Да и вообще. А если кто-то умудрится разблокировать мой телефон и увидит все закладки с порно-роликами или мою коллекцию снимков австралийских пожарных? Стыдоба-то какая будет. Папа депутат и его развратная дочка. Не комильфо.

Бросив чемодан у стойки ресепшен, я бегу во двор. Там уже пусто, все гости молодоженов удалились собираться. Пробежавшись между маленькими столиками, я заглядываю под каждое кресло и даже зачем-то под стеклянные столешницы в поисках своего гаджета. Нервное напряжение нарастает и гудит в голове, заставляя лицо гореть. Ненавижу неловкие и неприятные ситуации, но, как назло, часто в них оказываюсь. Возвращаюсь к стойке ресепшен и шлепаю по ней ладонью, отчего администратор слегка вздрагивает. Мне не жаль, нет. Сейчас я готова убивать за то, чтобы мне отдали мою прелесть.

– Мой телефон был на столе на заднем дворе. Где он?

– Не знаю, – бормочет она. – Может, там и остался?

– Если бы он там остался, я бы его нашла, но там пусто. Кто убирал со столов?

– Я сейчас уточню у персонала.

Я быстро и резко киваю и, когда она скрывается в недрах подсобок, нетерпеливо стучу ногтями по стойке.

– Ася? Случилось что? – спрашивает Марина, когда они с мужем подходят ко мне.

– Телефон потеряла.

– Где?

– Где-то во внутреннем дворе.

– Мы уходили первыми, там оставался еще этот рыжий с каким-то мужчиной.

– Простите, но горничные говорят, что, когда убирали на заднем дворе, телефона там не было, – произносит администратор, снова появляясь за стойкой.

– Точно рыжий забрал. В каком он номере?

– Кто? – туго соображающая девица хлопает в мою сторону своими коровьими ресницами.

– Рыжий.

– Какой?.. – растерянно бормочет она.

– У вас тут много рыжих гостей было этой ночью? – раздраженно спрашиваю я, а Марина сжимает мою руку, пытаясь успокоить.

– Его зовут Иван, – мы с подругой оборачиваемся на голос ее мужа Дениса. Я смотрю на него вопросительно, а он легонько пожимает плечами. – Познакомились вчера вечером. Иван Богомолов.

– В каком номере Иван Богомолов? – спокойнее спрашиваю я.

– Пятнадцатый, – отвечает администратор, пару раз клацнув мышкой. Видимо, из-за моего состояния она даже не пытается мне что-то рассказывать о конфиденциальности данных. Ну, или решила, что раз уж мы все были на одной свадьбе, то априори практически породнились.

– Ась, – зовет Марина, когда я, быстро чмокнув ее в щеку, уже несусь к лестнице.

– Поезжайте без меня! Я доберусь!

– Позвони как будешь дома!

– Хорошо! – успеваю крикнуть перед тем, как взлетаю по лестнице на второй этаж.

Пробегаю по коридору до нужного номера и настойчиво стучу в дверь. Разве он не должен был оставить мой телефон на ресепшене? Все адекватные люди так делают. Хотя какой он адекватный? Этот придурок вчера ржал надо мной, когда я предотвратила свадебную катастрофу. Задыхаясь, я продолжаю одной рукой стучать, а ладонью второй упираюсь в дверной косяк. Все-таки бегать с похмелья – не лучшая идея.

– Ну открывай уже, – рычу я за секунду до того, как дверь распахивается.

Я так и остаюсь с занесенной вверх рукой и пялюсь на рыжего.

Практически.

Голого.

Рыжего.

Влажная мечта всех женщин половозрелого возраста. Каждый долбаный кубик на своем месте. Широкие плечи и крепкая грудь, по которой соблазнительно стекают капельки воды. И сильные бедра… мне не видны, потому что они скрыты наброшенным на них полотенцем. Зато блядская дорожка темно-рыжего цвета, указывающая прямо к центру удовольствия, так и манит мой взгляд. Что я там хотела спросить? Ах, да…

– Это ты забрал мой телефон? – хотелось грозно и с напором, а получилось жалобно и хрипло. Может, мне повременить с целибатом, а? Такой экземпляр пропадает.

Маньяк на дороге

Наконец я отмираю и поднимаю взгляд выше, пока не сталкиваюсь с хитрым прищуром светло-карих глаз. Чтобы рассмотреть их цвет, мне даже приходится податься немного вперед. Кажется, рыжий понимает это по-своему, и его глаза загораются, а на губах появляется игривая улыбка. Я тут же резко отстраняюсь и смотрю на него нахмурившись. Нахал думает, что у него мегаваттное обаяние, и я уже стремлюсь упасть в его объятия с высоты своего пьедестала? Оно, может, и такое, только я сдохну, но его эго тешить не стану.

– Это ты забрал мой телефон? – повторяю вопрос уже более твердым голосом, когда дымка похоти между нами медленно рассеивается.

– Я, – спокойно отвечает он.

Я смотрю на него с едва сдерживаемой яростью.

– И почему же не занес его мне?

– Потому что еще не привел себя в порядок. – Этот паршивец разводит руками, снова привлекая мое внимание к своему телу. Как можно тише и незаметнее сглатываю скопившуюся слюну и протягиваю руку.

– Ладно, не напрягайся. Я уже здесь, так что можешь отдать мне его.

Брови рыжего подскакивают, и он смотрит на меня вопросительно.

– Могу отдать? – тише спрашивает он. Ох, не нравится мне его тон, ох, не нравится.

Он еще секунду сверлит меня своими глазищами, а потом… просто захлопывает перед моим носом дверь! Я как-то вычитала, что если выключить свет в туалете, где находится человек, то даже личность с учеными степенями в самых сложных отраслях науки произнесет простое: «Э-э-э!» Вот и я, хоть и не в туалете и точно уж без ученых степеней, сейчас на весь коридор крикнула пресловутое: «Э-э-э!» Осматриваюсь по сторонам, до сих пор не веря в такое хамство, а потом начинаю тарабанить по двери и кричать:

– Открой! Это что за детский сад?! Иван! Немедленно открой дверь!

И имя как-то сразу вспомнилось, хоть и слышала его всего раз. Красивое. Такое живое и очень ему идет. Не новомодные Кириллы да Никиты, а старинное. Но сейчас даже оно меня бесит, не говоря уже о самом рыжем наглеце.

Наконец дверь снова распахивается, и я немного выдыхаю. Теперь он стоит в спортивном костюме и кроссовках. Красивый до невозможности, но я ведь этого «не замечаю». Не буду замечать, и все тут! Не заслужил, говнюк.

– Отдай мне…

– Тебя не учили вежливости, фурия? – перебивает он.

– Фурия?

– То есть про вежливость ты пропустила, – качая головой, произносит рыжий и складывает руки на груди. Ткань толстовки натягивается, но я же «не смотрю» на эти мышцы. Я совсем их не вижу.

– Что ты хочешь?

– Это ты постучала в мою дверь, а не я в твою.

– Я постучала, потому что мне нужен мой телефон! – я снова начинаю беситься. Если так и дальше пойдет, перейду на ультразвук.

– Так попроси его.

– Я уже попросила!

– Ты потребовала. И перестань орать, – его спокойствие заводит меня еще сильнее, а потом я наконец понимаю, о чем он говорит. Расплываюсь в широкой улыбке и протягиваю руку.

– Дорогой Иван, – щедро лью елей ему прямо в уши, даже не используя лейку, – не будете ли вы так любезны вернуть мой телефон?

Я вижу, как он сдерживает улыбку, но стараюсь изо всех сил, чтобы моя не превратилась в оскал, пока не получу назад свою прелесть. Наконец он выуживает телефон из кармана штанов и вкладывает мне его в ладонь. Как только гаджет надежно оплетен моими пальцами, я отдергиваю руку и оскаливаюсь на рыжего.

– Ну ты и мудак! – выплевываю я и, смерив его уничижающим взглядом, бодро шагаю по коридору к лестнице.

Могу поклясться, что он смотрит мне вслед. От этого я еще старательнее виляю задницей, чтобы показать рыжему то, что ему никогда не достанется. Хотя, что уж себе-то врать? Я бы с ним покувыркалась, такой лакомый кусочек. Перед самой лестницей оборачиваюсь, чтобы убедиться, что у моего дефиле есть зритель, но немного сдуваюсь, глядя на пустой коридор и закрытую дверь номера. Ой, ну и ладно, не сильно-то и хотелось. Разве мне нужен какой-то чувак для повышения самооценки? Я сама себе королева. Ну, еще и папочкина принцесса.

На ресепшене вспоминаю, что я в эту тьмутаракань приехала с Мариной и Денисом, а моя машинка осталась в гараже. Пытаюсь через все доступные приложения вызвать такси и жду. Еще жду. И еще. Жду, даже когда уже злюсь, потому что свободных машин нет. Выхожу на улицу, смотрю на парковку, но там пусто, стоит только одна машина. Меня осеняет, и я несусь назад к стойке.

– Скажите, а чья машина на парковке? Может, этот человек собирается в город и подвезет меня?

– Если не ошибаюсь, это того самого Ивана, – не без некоторого садистского удовольствия рапортует девица, хлопая своими огромными ресницами. Аж зябко становится от ветра, который они поднимают.

Я сникаю. Ну нет, к нему я точно не пойду. Ладно, можно и пройтись в конце концов. Поймаю попутку по дороге в город. Прощаюсь с девушкой, которая, кажется, счастлива избавиться от моего общества, и, потянув за собой чемодан, выхожу с территории гостиницы, бросив тоскливый взгляд на машину рыжего.

Бреду по дороге минут десять, где – к счастью или нет – не проезжает ни единой машины. Никогда не ловила попутки, но наслышана историями о том, как девушек похищают, насилуют, убивают, а потом их хладные трупы обнаруживают в лесопосадках и каких-нибудь канавах. По телу проходит дрожь ужаса. А что, если и со мной так произойдет? Делаю шаг правее и теперь двигаюсь по краю тротуара, чтобы меня с наименьшей вероятностью могли заметить и обидеть. Это я, конечно, тешу себя напрасными надеждами, потому что на улице светит солнце, местность открытая, и на мне долбаные короткие шорты и босоножки на танкетке. Нужно отдать должное моим ногам – они длинные, ровные и красивые. А это значит, что привлекают внимание противоположного пола. И, конечно, всякое дерьмище быстрее других липнет к моей подошве. Я уже всерьез подумываю позвонить папе и попросить его забрать меня отсюда, но пока еще сдерживаюсь, потому что тогда мне придется признать его правоту, потому что именно он настаивал, что меня должен возить его водитель. А я не хочу с ним! Потому что этот престарелый Казанова все время строит мне глазки. Я бы могла пожаловаться папе, но он с Геннадием уже столько лет, что даже сомневаюсь, на чью сторону встанет папа.

Делаю еще несколько шагов, а потом рядом останавливается машина. Мозг еще даже не успел среагировать, зато тело – вполне. Я громко вскрикиваю, бросаю чемодан и несусь в лес. Ну дура же, правда? Там-то меня и прикопают. И никто не узнает, где моя безымянная могила. Мне так жаль себя, что хочется плакать, но некогда, надо бежать. Бегу я, надо сказать, недолго. Нога цепляется за ветку, и я кубарем лечу на землю. Мое падение смягчает только довольно толстый слой иголок, а вот еще одна ветка под коленом совсем не помогает. И я, конечно, ловлю ее от всей души, раздирая нежную кожу. Злость смешивается со страхом, создавая коктейль безумия в моей голове, и я резко переворачиваюсь на задницу, готовая защищаться… расческой? Серьезно, Ася? Первым, что моя рука вытащила из сумки, оказалось самым бесполезным предметом для самозащиты. Еще б тампон достала. То-то маньяк повеселился бы. Кстати, а где он, собственно?

Обвожу испуганным взглядом окружающую обстановку и понимаю, что я одна в лесу. Нет, ну наверняка здесь есть белки и всякая другая живность. Но маньяка нет! Это хорошая новость. А плохая в том, что сейчас этот вандал, наверное, разоряет мой чемоданчик с брендовыми шмотками. Тут я совершенно не в тему вспоминаю бельишко, которое стоит бешеных денег. Но даже не оно меня беспокоит, а то, что это эксклюзив! Встаю на ноги, зачем-то все еще сжимая в руке «орудие убийства», и, хромая, топаю назад к дороге. Если что, притаюсь за деревом, и он меня не увидит. По крайней мере, я могу запомнить номер машины и передать папе информацию, чтобы он наказал этого извращенца. Почему-то в моей буйной голове рисуется совершенно отвратная картинка того, как какой-то стремный мужик натягивает на себя мое нереально красивое кружево, и меня начинает подташнивать от ужаса и отвращения.

Пробираюсь ближе, стараясь не ступать на мелкие ветки и вообще издавать поменьше звуков. Под конец вообще двигаюсь мелкими перебежками, насколько позволяет саднящее колено, из которого струйка крови прочерчивает теплую дорожку по голени. Прячусь за большим деревом и пытаюсь утихомирить дыхание, но это чертовски сложно, когда сердце в груди тарабанит так, что я задыхаюсь. Считаю до трех и аккуратно выглядываю из-за ствола, а потом напрягаюсь еще сильнее. Нет, никакой извращенец совсем не трогает мои вещи. Он стоит, расслабленно опершись о машину, сложив руки на груди и скрестив ноги. Закрытая поза, значит, у него на уме хрень какая-то. И он явно ждет меня. Я уже ненавижу этого рыжего, так он еще решил поглумиться надо мной? Наверняка сейчас будет злорадствовать, если я выйду из леса. Не доставлю ему такого удовольствия, дождусь, когда уедет, а потом только покажусь на дороге.

Снова прячусь за стволом и, копируя позу рыжего, складываю руки на груди, скрещиваю ноги и пялюсь в лес. Рано или поздно он же уедет, правда? Тяжело вздыхаю. Как бы я хотела сейчас оказаться дома на своем плюшевом диване, в тонкой шелковой пижамке. Я бы смотрела сериалы и ела мороженое. Или читала книжку. Или серфила по интернету в поисках идей для праздников. То, что я мысленно переношусь в безопасные условия, помогает выровнять дыхание, сердце начинает биться медленнее. Наверное, даже давление нормализуется. Но эти фантазии приводят к тому, что я, успев крепко задуматься, не замечаю, как слева от меня вырастает внушительная фигура рыжего.

– Долго будешь прятаться? У меня еще дела, поехали, – резко произносит он, и я снова вскрикиваю. Хочу сбежать, но путаюсь от страха в собственных ногах и уже лечу вниз, как рыжий подхватывает меня и помогает обрести равновесие.

– Куда поехали? – спрашиваю я, оторопев.

– Отвезу тебя домой. Ты чего вообще в лес рванула?

– Эм-м-м, в туалет захотелось, – выдумываю на ходу, но, судя по недоверию во взгляде, мне не удалось обвести его вокруг пальца. – И мне не надо домой.

– А куда тебе надо?

– К любовнику! – выпаливаю я.

– Херовый какой-то любовник, фурия, раз не забрал тебя из отеля.

– Он просто занят, – парирую вполне правдоподобно.

– Как там тебя? Ася? – спрашивает он пренебрежительно, а я недовольно фыркаю, показывая ему всю силу своей ненависти. – Поехали, Ася. Я дважды предлагать не буду. Не сядешь сейчас добровольно в машину, иди домой пешком. Ну, или к любовнику.

С этими словами он разворачивается и шагает в сторону дороги. Кусая губу, я выглядываю из-за ствола, почему-то залипая взглядом на его заднице, очертания которой отлично видны под спортивными штанами. Пешком – это, конечно, плюс моей гордости, но минус ногам и нервам. Поэтому я снова выдыхаю – на этот раз медленно – и топаю к машине. Не торопясь, как бы нехотя. Пусть не думает, что я прельстилась на его предложение. Просто у меня коленка разбита, и я не могу идти. Так-то.

Новая примета

Усаживаюсь в прохладный салон. Между прочим, этот неандерталец мог бы подать мне руку и закрыть за мной дверь.

– А где мой чемодан? – спрашиваю, смеряя рыжего надменным взглядом, пока пристегиваю ремень безопасности.

– В багажнике, – равнодушно отвечает он, даже не повернувшись в мою сторону. Заводит машину и отъезжает от обочины.

Первые несколько минут чувствую себя крайне неловко, и я ненавижу это ощущение. Я не знаю, куда деть руки, взгляд и как перестать вдыхать мужественный древесный аромат его туалетной воды с нотками свежести, смешанный с ненавязчивым запахом сигарет. А еще мой взгляд периодически скользит на руль, который удерживают широкие крепкие ладони с соблазнительными дорожками вен. И еще на запястье с крупными часами. Оцениваю аккуратно постриженные ногти, даже цепляюсь взглядом за профиль, а потом резко отворачиваюсь. Так я могу налюбоваться до того, что захочется оседлать этого нахала, а я дала себе обет «безсексия» на ближайшее время. Но этот… мужчина совсем не помогает. Не хочу называть его по имени даже в своей голове, это персонализирует и сделает его ближе, что мне сейчас ой как некстати.

В машине играет приятная музыка. Какой-то рок с симфоническим оркестром, и я ловлю себя на мысли, что она меня не раздражает. Более того, эта музыка идет рыжему, как будто писалась специально для его машины. Все в нем идеально, и это бесит еще сильнее. Он не должен таким быть. У него должен быть хотя бы… не знаю, зуб золотой. Или дурацкая привычка цыкать, как будто он пытается выудить застрявшую между зубов еду. Ну хоть что-нибудь! А, точно, он же не подал мне руку, когда я забиралась в машину! Немного расслабляюсь. Не такой уж он и идеальный. Манерам его точно не научили.

– Не холодно? Может, выключить кондиционер? – рыжий совершенно неожиданно нарушает тишину, и я поворачиваюсь лицом к нему. Он бросает на меня взгляд и снова поворачивается к дороге, потом еще раз.

– Нет, спасибо, мне комфортно.

– Да? Ну ладно, – произносит слегка издевательским тоном, глянув на мою грудь.

Опускаю свой взгляд вниз и тут же скрещиваю руки на груди. Чертовы соски, которые так некстати напряглись. А почему, собственно? Я не возбуждена, мне не холодно. Это все запах и машина, и музыка. Рыжий совершенно ни при чем.

– Да, наверное, немного прохладно, но ничего, я потерплю.

– На заднем сиденье лежит мой пиджак, можешь накинуть.

Ну конечно! Долбаный рыцарь в сияющих доспехах. Сейчас я накину его пиджак, а потом весь день буду пахнуть его туалетной водой? Хуже не придумаешь. Это же как ловушка, которая сработает на сто процентов.

– Спасибо, обойдусь.

– Ну как знаешь.

В салоне снова повисает тишина, но ровно до того момента, пока мы не видим вывеску города.

– Куда тебя подвезти?

– К папе, – на автомате отвечаю я.

Рыжий смотрит на меня, слегка приподняв бровь, и я понимаю, что не назвала адрес. Быстро исправляюсь, отрапортовав улицу и номер дома. Он вводит адрес в навигатор и везет меня к отцу.

– Плохо знаешь город?

– Давно здесь не был.

– Ты живешь не здесь?

– Нет.

Ну почему нельзя дать нормальный ответ? Развернутый, чтобы я не задавала дополнительные вопросы. А так будет выглядеть, словно мне интересно, откуда он. Хотя мне, конечно, интересно. Любопытного зверька, сидящего внутри меня, прямо разрывает на части, и мне приходится прикусить губу, а потом втянуть обе в рот, чтобы язык не побежал впереди мозгов. У рыжего и так самомнение таких размеров, что он мог бы заколачивать миллионы, просто обучая отчаявшихся женщин любви к себе. Ему бы даже ничего делать не пришлось, достаточно рассказать, что он думает о себе, и внушить им свой образ мышления. Может, подсказать ему бизнес-план? Снова бросаю на него взгляд. Надменно задранный подбородок, рука, небрежно лежащая на руле, пока вторая всего лишь касается его кончиками пальцев, волосы в художественном беспорядке и выступающий кадык, который почему-то перетягивает на себя чуть ли не все внимание. Тяжело сглатываю и снова отворачиваюсь. Фигушки ему, а не бизнес-план. Пусть сам придумывает, как заработать.

Но рыжий и влечение к нему заставляют задуматься. Наверное, Марина права, и я растрачиваю себя слишком быстро, щедро раздаю себя мужчинам, которые, словно кометы, мелькают в моей жизни, чересчур быстро угасая. Когда размышляю над этим, меня посещает мысль, что я была бы отличным стереотипным мужчиной. Мне интересно с противоположным полом ровно до того момента, пока присутствует эффект новизны. Мы доходим до постели – чаще всего довольно быстро, – там первое время удивляем друг друга своими умениями, а потом все равно все телодвижения сводятся к одному, древнему как мир. Вперед-назад. Скукотища. И да, мой личный опыт показал, что чаще всего мужчины изгаляются в постели только первые пару раз. Дальше они способны только на миссионерскую классику либо усаживают девушку на себя, мотивируя это тем, что якобы им снизу вид получше. На самом деле, в игру вступает их лень. Максимум, как можно разнообразить секс на этом этапе, – это постоянно подкидывать ему идеи или провоцировать на секс в неожиданных местах.

Я все чаще стала задумываться о том, как же люди годами – десятками лет – живут в браке. Это ж все время только один партнер! Уму непостижимо. Вот почему так популярны анекдоты и мемы про парочки, которые занимаются сексом в темноте под одеялом в миссионерской позе. Немудрено, что у женщин, которые довольно долго состоят в браке, часто болит голова. Это от напряжения. Даже сама мысль о том, чтобы заниматься сексом вот так скучно, напрягает. А если все это еще не больше одного-двух раз в неделю, то вообще может поехать крыша. И как они при этом умудряются еще и…

– Приехали, – произносит рыжий.

– Кончать, – заканчиваю свою мысль вслух, а потом запечатываю свой болтливый рот ладонью и испуганно смотрю на Ивана.

Он пялится на меня заинтересованным взглядом, и на его губах расплывается кривая ухмылка. Вообще, мне кажется, он мастер таких вот противных улыбочек, которые заставляют меня чувствовать себя какой-то ущербной.

– В смысле, кончилась… м-м-м… дорога, – мямлю я, не глядя на рыжего, а сама чувствую, как горит мое лицо. Оно раскалено настолько, что этот нахал мог бы сейчас запросто подкурить от моей щеки, например. – Ну, спасибо, что довез. Я только… – Не успеваю договорить, как рыжий выходит из машины и идет к багажнику. – Ладно, невежливый тип, – бурчу, выбираясь следом.

Ожидаю, что сейчас он посмотрит на красную крышу отцовского дома, на высокие стальные ворота с калиткой в них, на будку охраны, и выдаст реакцию, как у всех мужчин. Присвистнет и присмотрится ко мне повнимательнее, прикидывая, какой кусок можно откусить от этого пирога. Обычно после такого я сразу рву все отношения. Потому что жениться на папиных деньгах я не позволю никому. Но рыжик меня удивляет. Он просто достает чемодан из багажника, ставит его передо мной, снова осматривая с головы до ног своим наглым взглядом с соблазнительным прищуром, а потом коротко кивает.

– Хорошего дня, – произносит его греховный рот, и рыжий, заняв водительское место, отъезжает.

А я, как дура, пялюсь на задние огни машины, пока они не исчезают за поворотом.

– Господи, Ася, ну как можно столько раз облажаться всего лишь за полдня? – бубню себе под нос, хватаясь за ручку чемодана и двигаясь к калитке. – Дальше день должен быть гладким и идеальным.

Так я думаю ровно до того момента, пока, поздоровавшись с охраной, не вхожу во двор. Я что угодно могла говорить Маринке про женщину, которую папа должен привести в дом, но на деле оказалась вообще ни черта к этому не готова. Питая призрачные надежды, что вот эта пошло-красно-мелкая машина принадлежит совсем не папиной любовнице, я иду в дом. Собиралась просто поздороваться, забрать своего «жучка» и свалить к себе в квартиру, а теперь я просто обязана познакомиться с этой дамой. И, как бы себя ни успокаивала, сейчас я больше всего хочу, чтобы она была хотя бы старше меня. Нет, ровесницу я не вынесу. Наверное, потому что сама вращаюсь в студенческих кругах и знаю, на какие коварства способны двадцатилетние пигалицы, только бы заполучить папика пожирнее.

Я вхожу в дом и сразу слышу заливистый смех. Иду на звук.

– Ой, Саш, насмешил, – произносит знакомый голос, и я слегка хмурюсь.

– Что ж, значит, миссия выполнена, – басит мой отец. – Еще кофе?

– Нет, спасибо, – отзывается моя тетя Кристина.

– Тогда поцелуй, – негромко, но требовательно говорит папа, и меня начинает тошнить от чавкающих звуков их поцелуя. Серьезно, блядь?!

– Серьезно, блядь?! – теперь уже вслух произношу я.

– Ася! – строго отзывается папа, ругая меня то ли за ненормативную лексику, то ли от испуга, что я так ворвалась на кухню, где два голубочка нежничали на диване за столом.

– А что Ася? – спрашиваю я, подняв брови. – Здрасьте вам! – приседаю в шутливом книксене. Скорее даже в издевательском, и все присутствующие это понимают. – И давно вы двое?..

Я прохожу дальше и усаживаюсь напротив. Забрасываю в рот виноградинку и жую, чтобы не начать орать.

– Здравствуй, Асенька, – произносит Кристина, мазнув по мне взглядом и уткнувшись им в чашку, которую тут же схватила со стола.

– Так там кофе закончился же, – ерничаю я, когда она подносит ее ко рту.

– Да, точно. Ладно, поеду я, вам поговорить надо.

– Крис…

– Саш, я правда поеду.

Когда ее рука касается предплечья отца, меня передергивает.

– Крис, тебе не противно подбирать после сестры? – вырывается из меня, и лицо моей тети тут же перекашивается. Хочется верить, что это от боли, и что она сейчас испытывает такую же, какую чувствую я.

– Ася! Закрой рот! – рявкает на меня папа и встает следом за тетей.

Они поспешно покидают кухню, а я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза. В висках нарастает боль. То ли от похмелья, то ли от увиденного. Судя по всему, папочка меня сегодня не ждал, потому что притащил Кристину к нам домой. Ладно, к себе домой, я тут уже полгода как не живу. Но все равно. Чтобы трахать ее на той же кровати, где спал с моей мамой? А эта еще… сестра называется. Внутри меня все переворачивается, когда в голову закрадывается мысль о том, что папа мог спать с обеими, будучи в браке с мамой. Что, если это так? Я ж никогда не прощу этого ни ему, ни Кристине. У меня немеют ноги от одной мысли, что мои догадки могут оправдаться. Но одно я могу сказать точно: судя по всему, день, начатый со встречи с рыжим нахалом, хорошо закончиться не может по определению.

Семья

Иван

– Да твою ж мать, – выдыхаю, слыша из глубин дома стоны Иры.

Разворачиваюсь и, закрыв дверь, удаляюсь на задний двор. Усаживаюсь в шезлонг и пишу Вите сообщение:

«Как закончите, дай знать, я во дворе»

Не удерживаюсь и снова открываю фотографию, которую сделал тайком этим утром в отеле. Ася сидит с ногами в плетеном кресле, упершись пятками в край, и смеется. Не знаю, зачем сделал этот снимок, просто тогда это показалось уместным, а теперь рука не поднимается его удалить. Изображение немного смазанное, но это не мешает мне рассматривать обтянутые одеждой прелести и лучистую улыбку. Я обратил внимание, что Ася много улыбается и смеется. Признак беззаботной девушки, но рядом со мной она напрягается. Хотя, думаю, так даже лучше. Последние пару лет я избегаю таких, как Ася.

На экране телефона высвечивается знакомый номер, и я кривлюсь. Вот таких теперь тоже буду избегать.

На второй вечер после приезда я позвонил своей первой любви Даше и в итоге встрял в передрягу. Хотя начиналось все как обычно. Мы встретились, выпили, поговорили о том, о сем, а потом переспали. Это уже как традиция – каждый год встречаться во время моего приезда и до утра трахаться, как кролики. Самое интересное, что недостатка в сексе у меня нет, но приехать домой и не переспать со своей бывшей – это как будто сойти с самолета, но оставить багаж на ленте и уехать из аэропорта. В общем, в этот раз все было примерно так же, только после первого раунда Дашка сказала, что ей надо ехать домой. Я, конечно, пристал с расспросами, уговорами, пока она не сказала, что дома ее ждет муж. Муж, твою мать! Конечно, мы поругались, и я выставил Дашку из номера в отеле. Теперь она наяривает мне, чтобы поговорить, видимо, но я уже не хочу ничего, даже беседовать. Только проблема в том, что ее муж узнал про нашу встречу. Не знаю как. Может, Даша проговорилась, а может, он за ней следил. Понятия не имею. Этот мужик позвонил мне, высказал всякое, предлагал встретиться и решить все по-мужски, но я сказал, что Дашу не видел больше года. Трусливо? Возможно. Но сражаться за девушку, к которой у меня даже не осталось чувств, и которая обманула нас обоих, не было никакого желания.

Отправляю Дашку в черный список и откидываюсь на спинку шезлонга. Прикрываю глаза и пытаюсь подремать, но на улице слишком жарко, а в голове слишком много Аси. Она, словно назойливая муха, жужжит там, не давая расслабиться. Не дай я себе обещания не связываться с папочкиными дочками, мы бы неслабо зажгли с ней. Но теперь эта зона для меня табу. Последней была Элис, дочка бизнесмена из Нидерландов. Все начиналось отлично. У нас был головокружительный роман. Бесило только то, что каждый наш шаг Элис снимала на камеру и выкладывала в соцсети. Подарил цветы – «Сфотографируй меня с ними», взял за руку – «Смотри, как наши пальцы красиво переплетаются, давай сфотаем». Купил нижнее белье? «Я должна показать его миру». И так во всем. Мы даже ругались на камеру! Это жутко раздражало, потому что казалось, что по ту сторону экрана сидят ее подписчики и жуют попкорн, разглядывая нас, как крыс за стеклом.

И бесконечные капризы. О, они выматывали. Все дети успешных людей недолюблены, это классика жанра. Родителям просто не хватает времени и сил, чтобы дать ребенку душевное тепло. В погоне за достойным уровнем жизни они упускают эмоциональную составляющую. В итоге вырастает человек, который научился успешно заменять чувства материальными благами. Любишь меня – подари поездку на острова. Не можешь приехать, когда я хочу? Пришли, как минимум, цветы. Желательно к открытке присовокупить какую-нибудь побрякушку с бриллиантом. И бесконечные требования, которыми она засыпает… Это чертовски сильно утомляет. Элис, например, считала, что я ей должен все, в то время как она не должна ничего, и я еще должен радоваться, что такая девушка обратила на меня свое внимание. В общем, завязал я с балованными мажорками.

Ася кажется именно такой. Я видел ее дом. Он, конечно, немного скромнее, чем дом отца Элис или ее собственный, но все же. Повадки те же: надменность во взгляде, брезгливость на лице и постоянный поиск в глазах. Спасибо, я пас.

– Давно приехал? – Витя приземляется на соседний шезлонг. Я приоткрываю глаза и смотрю на довольного брата, который жадно хлещет воду из бутылки.

– Минут тридцать назад, – отвечаю и снова прикрываю глаза. – Вить, у тебя есть знакомый риелтор?

– Зачем тебе?

– Есть?

– Ну есть. Так а зачем?

– Хочу снять квартиру.

– Нафига? Живи у нас, места всем хватит.

– Я устал слушать ваши стоны. Слушай, а как вы справляетесь, когда ребенок дома? – спрашиваю и снова смотрю на брата.

– Ведем себя тише, – небрежно дернув плечом, отвечает он.

– Да вы ж по всему дому трахаетесь.

– Это да, – довольным тоном отвечает брат. – Но стараемся так делать, только когда мы дома одни.

– Вить, дай номер риелтора.

– Вань, я бы поселил тебя в свою квартиру, но сдал ее.

– Да и фиг с ним. Я в состоянии сам снять себе квартиру.

– Дима говорил, что в новостройке недалеко от центра была квартира классная, – говорит он, выуживая из кармана спортивных штанов телефон. – Я искал для подруги Иры, но она сняла в другом районе. Сейчас узнаю, может, квартира еще свободна. – Он клацает в телефоне, а потом подносит его к уху. – Дим, привет. Прости, что в выходной…

Я перестаю его слушать и снова закрываю глаза. До меня долетают обрывки фраз, но я в них не вникаю. Перед глазами снова нахалка Ася. Улыбаюсь, вспоминая, как она убегала от меня по лесу. Дурочка, я даже не гнался за ней, но изрядно повеселился.

– Все, – Витя вырывает меня из мыслей. – Та квартира свободна, в понедельник можно посмотреть.

–Только в понедельник? – стону я.

– А что тебя не устраивает?

– Когда Вадик возвращается?

– Завтра вечером.

– Тогда я в отель.

Встаю и иду к машине, брат спешит за мной.

– Да ладно тебе, мы будем сдерживаться.

– Зачем? – с усмешкой спрашиваю я. – Ловите момент. – Останавливаюсь возле машины и разблокирую ее, а потом поворачиваюсь к Вите. – Все нормально. Я не в обиде, и отлично вас понимаю, но хочу выспаться и знаю, что вы не дадите. Так что трахайтесь, дети мои, а я поехал спать.

Пожимаю руку брата и выезжаю со двора, чтобы снять номер в небольшом отеле на выезде из этого района. Администратор за стойкой так старательно мне улыбается, что я прошу ее лично принести мне в номер кофе, что она и делает, а выходит из него спустя час на трясущихся ногах. Я ж не виноват, что все вокруг меня занимаются сексом, а мне приходится только смотреть или слушать. В конце концов, я здоровый мужчина, и у меня есть некоторые потребности.

После того, как уходит Алина – администратор, – я принимаю душ и заваливаюсь спать. Просыпаюсь уже к вечеру, изрядно отдохнувший, и остаток дня провожу, тупо шатаясь по городу и узнавая его заново.

В понедельник в десять мне звонит риелтор и назначает встречу для просмотра квартиры. В одиннадцать я уже на месте. Паркую машину и выхожу, разглядывая дом. Он выглядит так, будто его только вчера достроили. Аккуратный фасад, закрытая территория с газонами, клумбами и детскими площадками. Мне нравится. Квартира тоже хороша: светлая, с большими окнами, минимум мебели. Две комнаты: гостиная, совмещенная с кухней, и спальня. Просторная ванная комната со всем необходимым, отдельный туалет и даже небольшой гардероб. Судя по всему, в этой квартире хорошая шумоизоляция, потому что соседей совсем не слышно, хотя риелтор говорит, что девяносто процентов квартир в этом доме уже заселены. Мы подписываем договор найма, я сразу же сбрасываю Диме на счет деньги и забираю ключи. Можно переезжать.

Вечером заезжаю к брату за оставшимися вещами.

– Ваня! – выкрикивает мой племянник Вадик и бросается ко мне.

Я присаживаюсь и подхватываю его на руки. Немного кружу под наш общий смех, а потом целую светлую макушку.

– Как дела, разбойник?

Он хихикает.

– Я ел пилозки все выходные. Мама сказала, сто тепель мне надо много бегать, а то я буду толстый, как дед Андлей, – делится он со мной.

– Тогда бегай, Вадик, мама права.

Я ставлю его на землю, и он тут же срывается с места, чтобы гоняться за их собакой Дорой. Иду в дом, собираю свои вещи, а потом выхожу во двор, как раз когда Ира накрывает ужин в беседке.

–Поешь с нами? – предлагает она.

– Не откажусь, – отвечаю, усаживаясь за стол.

Через пару минут к нам присоединяются Витя и Вадик.

– Ты не надумал вернуться на родину? – спрашивает брат, когда мы приступаем к ужину.

– М-м-м, Ир, жаркое просто нереально вкусное, – произношу я, плавно съезжая с темы, которую уже устал обсуждать.

– Спасибо, – улыбнувшись, отвечает она и подмигивает мужу.

– Хватит уходить от ответа, – недовольно бурчит Витя.

– Ну что ты хочешь от меня? – устало спрашиваю я. – Сказал же, я остаюсь в Гааге.

– Ты только представь себе, какие тут перспективы с твоим опытом и образованием! – восклицает Витя. – Ты ж можешь и тут консультировать и подавать документы.

– Вить, ну давай реально прикинем, сколько людей подает иски в ЕСПЧ*? Что молчишь? А я тебе скажу. За последние пять лет не больше двадцати исков.

– Да эта двадцатка обеспечит тебе безбедное существование на все пять лет! – давит он. – И, кстати, Макар с ребятами решили развивать направление международного права. Тебе можно сдать экзамен, получить адвокатскую лицензию и работать у них.

– Вить, если я когда-нибудь и вернусь на родину, то буду сам себе начальник, ни на кого работать я точно не стану.

– Ох, какой гонор, видела, Ир? И откуда только?

– Очень смешно, – скривившись, отвечаю я.

– А если серьезно, задумайся. Найдешь себе здесь достойную девочку, женишься, построишь дом неподалеку. Кстати, есть вариант выкупить участок через два дома от нашего. Красота же! Свежий воздух, и на работу добираться недалеко. Я куплю тот участок, а ты начнешь строить, когда надумаешь переехать, а? Подарю его тебе на свадьбу.

– Экий ты скорый, – качая головой, отзываюсь я. – Что тебе неймется?

– Вадик! – восклицает Витя, когда сын выдавливает кетчуп прямо себе на футболку.

Брат перехватывает у сына бутылку с кетчупом, ставит ее на стол, а потом берет Вадика и несет его в дом, приговаривая, что так себя за столом вести нельзя.

– Он скучает по тебе, – говорит Ира, как только парни скрываются за дверью, и я перевожу на нее взгляд. – Никогда не скажет этого, но скучает. Постоянно читает о выигранных делах в ЕСПЧ, выискивая твое имя. Он гордится тобой и безумно любит, но произнести это вслух будет как-то не по-пацански, вот он и выражает свою любовь как может. Кстати, тот участок он уже давно купил, но никому не говорит об этом, даже мне. Думал, что от меня можно такое скрыть, наивный. Витя и правда надеется, что ты вернешься.

Я молча киваю. Мы оба понимаем, что эти слова – еще один способ давления на меня. Я и так знаю, что брат любит меня, а он знает, что его чувства взаимны. Но, чем дольше ты живешь в Европе, тем меньше тянет возвращаться в родную страну. Потому что ты знаешь, что перестанешь жить и станешь выживать. Независимо от того, сколько у тебя денег, жизнь в нашей стране – это всегда вызов. Хотя, надо признать, что с каждым годом тоска по дому становится все сильнее. Но я не признаюсь в этом даже самому себе. Иначе зачем все это было? Любимый мужчина мамы старался не просто так, и мне кажется, если я сдамся и вернусь, все его старания пропадут даром. Даже учитывая уже принятое для себя решение, слова Иры заставляют меня задуматься.

_________

*ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

Когда рушатся планы

Я делаю первый глоток чая, когда на кухню заходит папа. Поставив чашку, разворачиваюсь на выход, но слышу за спиной его голос:

– Ася, сядь.

– Мне надо домой.

– Сядь, я сказал! – грозно приказывает отец, и я медленно разворачиваюсь. Когда он в последний раз так со мной разговаривал? Ага, точно. Ни-ког-да. Поэтому я стою и шокировано пялюсь на него. – Нам нужно поговорить.

– Ты с Кристиной не наговорился?

– Не дерзи. Сядь за стол.

Мне не нравится слышать такой тон по отношению к себе, но ослушаться я как-то не рвусь. Приземляюсь на стул и готовлюсь слушать.

– Во-первых, напомню тебе, что все, чем ты богата, дал тебе я. А потому, мне кажется, заслужил твое уважение. К тому же, я стараюсь не лезть в твою жизнь. – Я открываю рот, чтобы возразить, но поднятая отцом кверху ладонь – сигнал к молчанию, и я смыкаю губы. Пыхчу от злости, как паровоз, ноздри раздуваются, грудная клетка ходит ходуном, но я все же сижу на месте. – Во-вторых, не ты ли говорила, что мне пора наладить личную жизнь?

– Но не с маминой сестрой! – наконец не выдерживаю.

– Ася, сердце не выбирает.

– Выбирает и еще как! Это же просто орган! Ты запросто можешь приказать ему не любить. Погоди… ты что, любишь ее?

– Не знаю. Но я еще достаточно молод, чтобы построить свою жизнь заново, не считаешь?

Теперь я смотрю на папу другими глазами. Он ведь и правда еще молод, всего сорок три. Подтянутый, красивый, с бликами седины на висках, которая его не портит, а, наоборот, добавляет ему мужественности и красоты. Папа у меня очень красивый, немудрено, что женщины на него бросаются. Но как в эти ряды попала младшая сестра мамы, остается загадкой.

– Считаю, – мне приходится признать его правоту. – Но папа! Это же сестра мамы! – снова напоминаю ему.

– И что? Я не могу влюбиться в нее? Не могу построить с ней отношения?

– Это же практически инцест!

Папа кривится, а потом стучит ладонью по столу.

– Значит, так. Я не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь. Ты хотела, чтобы я начал двигаться дальше? Я начал. С кем и как – не твое дело!

– А я встречаюсь с доставщиком, – наивно полагаю, что папу это заденет, но он смотрит на меня, как на несмышленыша.

– Пиццы?

– Почему сразу пиццы? Он, например, доставлял цветы и декорации на свадьбу моей подруги.

– И как? Нормальный парень?

Я прищуриваюсь и впиваюсь взглядом в отца.

– Ты просто спрашиваешь, нормальный ли он? Серьезно, пап?

– Серьезно, Ась, – кивнув, отвечает он. – Тебе сколько? Двадцать один?

– Двадцать два, – бурчу я.

– Будет через три дня, а пока двадцать один. А мне сорок три. Я уже должен быть немного разборчивее в связях. И тебе советую делать то же, потому что эти твои гульки до добра не доведут.

– Ну да, нам же нужен зять из высших слоев общества, – ерничаю я. – Атташе, министр, адвокат… кто там еще подойдет нашей семье, а пап? И вообще, как разговор перешел на меня?

– Ты сама его перевела.

Я тяжело вздыхаю, и мы с отцом еще пару минут сверлим друг друга взглядами. Обычно это заканчивается тем, что папа сдается и идет мне навстречу, но, похоже, не в этот раз.

– И что, она будет жить здесь? – со злостью спрашиваю я.

– Это не тебе решать.

– Так я и не решаю, просто спрашиваю.

– Возможно, будет. Мы пока не обсуждали ее переезд.

– Тогда предупреди меня заранее, – подскакиваю на ноги, – чтобы я не приходила в гости, когда она начнет хозяйничать на маминой кухне!

Выпаливаю все это и выбегаю из дома. Быстро запрыгиваю в свою машину, даже забыв про чемодан с вещами, и выезжаю со двора. Несусь в сторону своей квартиры, толком не разбирая дороги. Да простят меня пешеходы и другие водители, но у меня исключительные обстоятельства. Моя жизнь летит к чертям, и я никак не могу на это повлиять. Позвонила бы Игорю, чтобы приехал и утешил, но я же дала чертово обещание воздержания! Гребаная тупая курица! Могла бы оставить хоть одну лазейку для таких случаев! Нет, блин, приняла решение и сожгла все мосты! И кто меня умной назовет, а?

Дома на меня накатывает по полной. Я злюсь, рыдаю, потом снова злюсь. Ношусь по квартире, как бешеная фурия. Фурия! Так меня прозвал этот рыжий нахал! Эх, мне бы сейчас его номерочек, я бы так красноречиво высказала все, что думаю о нем, от души бы поглумилась. Даже не могу позвонить Тами: она укатила в короткое свадебное путешествие со своим мужем. А от Маринки я огребу по полной, если пожалуюсь ей на папу. Она скажет не лезть туда, куда собака… ничего не сунет, и запретит соваться в папину жизнь. Но как я могу не соваться, когда тут такой беспредел?! Наверняка Кристина положила глаз на папины деньги. А иначе зачем ей сейчас на него кидаться? Раньше прямо сама святость, никогда не смотрела на моего отца как на мужчину, а тут вдруг нежные чувства проснулись. Ну, зараза, я выведу тебя на чистую воду!

Набираю своего старого знакомого.

– Славик, привет.

– Привет, Ась, – удивленным тоном.

– Слушай, надо тут за одной особой проследить, финансами не обижу.

– Ты в своем уме, Горовая? – гремит Славик. – Думаешь, после того, как ушла от меня со скандалом, я буду тебе помогать?

– Пф, со скандалом, – фыркаю я. – Ты как будто не знаешь, как я умею скандалить. Слав, ну я ж не по-дружески прошу.

– А по-каковски?

Кривлюсь от этого выражения, но вслух произношу деловым тоном:

– Я ж сказала, заплачу. Ты ведь шаришь там, как за людьми следить, и все такое.

– Ася, спустись уже на землю, – насмешливым тоном произносит Славик. – Я военный, а не сыщик. В другом месте ищи того, кто тебе нужен. Бывай.

И отключается, засранец! Никто не кладет трубку первым в разговоре со мной!

– Вот говнюк!

Я швыряю телефон на диван и топаю ногой. Неужели ему так сложно помочь мне? Славика спасает только то, что он на самом деле чертовски обаятельный. Красивый и мужественный, смелый. Силюсь вспомнить, почему бросила его, и никак не припомню. Наверное, кто-то поинтереснее на горизонте нарисовался. Нет, ну все равно, мог бы и помочь. Ладно, без него справлюсь.

До самого вечера я пребываю в глубочайших раздумьях о том, как же все-таки выяснить коварные планы Кристины, чтобы открыть папе глаза на нее. Но потом устаю от такой интенсивной умственной деятельности и решаю, что посмотреть сериал и выбрать одежду на завтра будет гораздо более приятным времяпрепровождением.

В понедельник утром являюсь в универ прямо перед утренней консультацией. Одногруппники смотрят на меня, словно на привидение, что немудрено. Обычно я прихожу на занятия не раньше одиннадцати, а тут буквально совершила подвиг и приперлась в девять. Вплываю в аудиторию, гордо задрав подбородок. Правда, в правой руке у меня гигантский стакан с кофе, а на носу дизайнерские очки. Потому что выдержать подъем в такую рань для меня просто нереально, и глаза еще до конца не открылись.

Сажусь за переднюю парту и, скрестив ноги, делаю бодрящий глоток живительной влаги.

– Если это Ася Горовая на первой парте, то я, пожалуй, много вчера выпил, – шутит наш преподаватель, входя в аудиторию.

Вся группа смеется, но беззлобно. Попробовали бы подколоть меня в открытую! Они знают, что я могу устроить такой «уголок тихих игр», что после катания на этих аттракционах тошнить будет до самого получения диплома.

– Приятно, что вы еще помните меня, Сергей Анатольевич, – елейным голосом произношу я и одним взглядом затыкаю одногруппников. Только Олег Федяев еще позволяет себе продолжать хохмить. Но с ним тягаться себе дороже. Он того же мнения обо мне, поэтому у нас невинные подколки и взаимное негласное перемирие еще со второго курса.

– Как же вас забыть, Ася? – с издевкой произносит препод. – Одна из лучших на курсе.

И это правда. Наверное, я должна быть бесконечно благодарна родителям за то, что меня родили мозговитой, вложили в мое образование кучу денег, времени и сил. Я настолько привыкла быстро и эффективно обучаться, что для меня это чертовски простой процесс. Иногда даже бесит. Хочется каких-то вызовов, сложностей, но информация в голову заходит слишком легко и задерживается там ровно настолько, чтобы хватило до сдачи экзамена. Потом, наверное, дрейфует там где-то на подкорке, пока не понадобится. Но мне кажется, на самом деле я просто все забываю.

– Так, ладно. Коротко и по сути, – начинает преподаватель консультацию, заставляя меня скучать до самого окончания этого сборища. Когда я уже собираюсь выйти вслед за остальными, Сергей Анатольевич окликает меня: – Ася, задержитесь!

Я торможу у самой двери и нехотя поворачиваюсь к преподу лицом. Сейчас опять будет делать грязные намеки, старый извращенец. Но он удивляет меня, начав разговор, даже не дождавшись, пока опустеет аудитория.

– Вы должны сдать курсовую и два реферата, иначе у вас будет недопуск к защите диплома. У вас два дня.

– В смысле? – тяну я шокировано. – На написание работ всего день?!

– Ну почему же день? Два. Сдадите в среду. И позаботьтесь о том, чтобы самостоятельно написать свои работы, а не скачать из интернета. Я проверю их качество.

– За два дня?! Три работы?! А диплом когда писать?!

– Что ж, у вас все это время был выбор: посещать занятия и вовремя сдавать и защищать работы или делать все это в последний день. Не буду же я вас вылавливать, чтобы передать домашнее задание, правда? Мне уже такие игрища не по статусу.

– Какие темы? – резко спрашиваю я.

– На ваш выбор, – милостиво произносит препод и переводит взгляд на студента, который стоит рядом с его столом.

Я вылетаю из аудитории, швыряю стакан с недопитым кофе в ближайшую урну и несусь по коридору на выход. Твою мать! Раз в пятилетку вырвалась в альма-матер, и тут такая подстава! Ну как я ему нарисую работы, если мне нужно готовиться ко дню рождения? Кстати, о дне рождения! Надо ж как следует отпраздновать. Забив на временные сложности с учебой, я уже набираю Нику – администратора одного из самых крутых ночных клубов города. Надеюсь, в среду я буду отмечать не только свой день, но и сдачу экзамена.

Неожиданное соседство

Мне кажется, что если я даже вставлю спички между веками, они все равно будут смыкаться. Двое суток без нормального сна – это для меня слишком. Я, конечно, привыкла к недосыпу, но не ради курсовой и рефератов. Вхожу в аудиторию, бросаю на стол преподавателя свои работы, а потом плетусь на место за партой в первом ряду. Плюхаюсь на стул и делаю большой глоток кофе. Рядом со мной приземляется Тоня.

– Ты опять вчера фестивалила? – спрашивает она и протягивает мне небольшую коробочку. – С днем рождения.

– Спасибо, – вяло тяну я и открываю подарок. На бархатной подложке лежит шармик в виде бокала для моего браслета.

– Так что сегодня, в клубе?

– Мгм, – отзываюсь я, пряча подарок в сумку. – Если препод допустит до защиты.

– Допустит, – отзывается моя одногруппница и подмигивает. – Дипломную работу написала?

– Еще немного осталось, – зевая, отвечаю я.

Дипломная работа у меня в качестве развлечения, когда становится скучно вести образ жизни папиной дочки. В такие дни я собираюсь и иду в библиотеку, где с головой зарываюсь в цифры и статистику, чтобы высчитать доходы и убытки вымышленного предприятия. Сама выбрала тему посложнее, чтобы хоть не уснуть от тоски во время написания.

Сдав работы и полюбовавшись на одобрительные кивки препода, еду домой, чтобы наконец выспаться. Вечером я должна блистать, а с мешками под глазами это будет сложно. Но сегодня, похоже, не совсем мой день. Потому что, как только укладываюсь, мой телефон настойчиво вибрирует от бесконечных попыток знакомых поздравить меня. В конце концов я выключаю его. Но стоит мне провалиться в сон, за стеной раздается музыка, и во мне уже на всю мощность разворачивается желание убивать. Причем с особой жестокостью. И нет, чтоб включить что-то мелодичное и успокаивающее, этот мудила врубил рок, который я ненавижу всеми фибрами души. Всовываю в уши беруши, накрываю голову подушкой и каким-то чудом мне все же удается отключиться. А позже музыка стихает, и я сладенько сплю до самого вечера.

До позднего вечера.

Настолько позднего, что у меня едва остается время на сборы!

Одной рукой вытягиваю пряди, а второй пишу стилисту извинения за то, что проспала назначенное время. Адский коктейль из суматохи и страха выглядеть не так, как я запланировала – потому что к визажисту тоже не попала, – заставляет мои руки трястись, а рот – произносить то, за что папа, наверное, надавал бы по губам. И это если учесть, что он никогда не бил меня.

В клуб я прибываю с опозданием на полчаса. Но кого это волнует? Я ведь именинница! Как только подхожу к своей компании в VIP-зоне, с этого момента меня захватывает веселая карусель. Через час у нашего столика уже какие-то незнакомые мне люди, но я не обращаю на них внимания, потому что мое настроение сейчас способно испортить только отсутствие секса. Без этого празднование какое-то незаконченное. Я могла бы сейчас перепробовать все коктейли, перетанцевать все танцы и свалиться замертво, но все равно не получу достаточно удовольствия. Потому что чего-то все равно будет не хватать. Позже я буду благодарна Игореше за то, что не отвечает на мои пьяные звонки, а сейчас наговариваю ему гадости на голосовую почту. Завтра буду извиняться.

Я пьяно покачиваюсь у входа в клуб, пытаясь затянуться вонючей сигаретой, и она вываливается у меня из пальцев.

– Упс, – бормочу себе под нос, когда меня подхватывает под руку Федяев. Смотрю во все его четыре глаза и улыбаюсь. – Олежка-а-а.

– Вот это ты напилась, Горовая.

– Могу себе позволить, – заплетающимся языком отвечаю я. – А что ты вообще делаешь на моем дне рождения, а?

– По ходу, везу тебя домой, – хмыкает он и тянет меня прочь от клуба.

– Эй-эй, – возмущаюсь, но ноги переставляю. – Я не разрешала. И вообще…

– И вообще тебе пора спать.

– Ты мне кто, папочка? Слишком молод для папочки, – потрепав его по щеке, заявляю, когда Олег прислоняет меня спиной к своей машине и ищет в кармане ключ. – Если ты считаешь, что я настолько пьяна, что тебе удастся меня завалить, то ты сильно обшиба… ошбиба… короче, ни фига не выйдет, Федяев.

Я слышу, как он хмыкает, а потом открывает дверь и усаживает меня на сиденье.

– Если что, в бардачке перед тобой есть бумажные пакеты.

– О, ты блюешь по дороге? – хихикаю я, уже сунув нос в бардачок, когда Олег занимает водительское место.

– У моей сестры чувствительный желудок.

Я медленно перевожу взгляд на него, стараясь не делать резких движений, потому что изображение плывет вслед за поворотом головы, и от этого укачивает. Может быть, пакеты в бардачке – это не такая уж плохая идея.

Откидываюсь на спинку сиденья и начинаю подпевать песне, звучащей из динамиков. Олег делает громче, а я прищуриваюсь, наводя резкость, потому что пейзаж за окном слишком быстро мелькает, отчего меня немного мутит. Ближе к дому начинаю поглядывать на Федяева. Красивый он: статный, широкоплечий. Блондин, правда, а я блондинов не люблю. Хотя и рыжих не люблю, но почему-то все время думаю о наглом Иване. Хмыкаю, потому что до меня доходит, что я и правда слишком много времени ему посвящаю в своих мыслях. Может, Олега соблазнить? Ну правда. Как-то слишком пресно вечер заканчивается. Точнее, ночь.

Снова смотрю на Федяева. Нет, пожалуй, не стоит. Завтра я буду сильно сожалеть. К тому же, я дала Маринке обещание. Разве у меня не хватит силы воли продержаться еще хотя бы чуть-чуть? А то, получается, сдалась уже через три дня. Надо выдержать.

Олег высаживает меня у подъезда, и я практически вываливаюсь из машины, не дождавшись, пока он, как истинный джентльмен, откроет мне дверь. Федяев подхватывает меня под локоть и ведет к подъезду, а я вырываюсь. Если окажусь с ним в лифте, точно начну приставать, а это отвратительная идея.

– Спасибо, дальше я сама.

– Ась…

– Олежка, ты оказался классным, но дальше я сама, – настаиваю.

Он делает шаг ко мне, глядя на мои губы, а я отшатываюсь. О, нет-нет-нет. Качаю головой.

– Лучше не делай того, о чем ты сейчас подумал, – бормочу, размахивая перед ним ладонью.

Он улыбается.

– Не знаю, что тебе там показалось, но у тебя размазалась помада. Хотел поправить. Ну ладно, я поехал. Пока.

Он разворачивается, садится в машину и сразу отъезжает, а я с сомнением смотрю ему вслед.

– Ну конечно, помада размазалась. Нашел отмазку.

До квартиры я добираюсь без приключений, но они начинаются у самой моей двери. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину. У меня их всего три! Ключа, в смысле. Не может такого быть, чтоб хотя бы один из них не подошел. Подношу связку к глазам. Ну вот же, брелок мой, с одуванчиками. Значит, и ключи мои. Все усложняет наличие перед глазами двух замочных скважин вместо одной, удвоившееся количество ключей и моих рук. Но я пытаюсь, только вот ни черта не выходит. Луплю ладонью по двери, а потом прислоняюсь к ней спиной и начинаю быстро и громко стучать. Сама не знаю, зачем это делаю, живу-то я одна. Значит, мне никто не откроет. Но так мне хотя бы морально легче становится. Я так сильно устала и хочу спать, что коврик перед дверью кажется сегодня особенно уютным.

Разворачиваюсь, решив, что спать, словно псинка, точно не стану, а потому упорно раз за разом, сопровождая свои действия ругательствами, пытаюсь вставить ключ. Справа от меня открывается дверь, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нового соседа, но так и зависаю, а на моем лице появляется широкая улыбка.

– Да ла-а-адно, – тяну. Потом прикрываю глаза и несколько раз моргаю, потому что на сто процентов уверена, что это галлюцинации, и снова впиваюсь взглядом в рыжего. – Не может быть!

– Судя по всему, может, – хриплым голосом произносит он, подходя ближе.

Я внимательно слежу за его движениями, особенно наслаждаясь видом сонного, растрепанного Ивана.

– Сексуальный, как сам дьявол.

Когда понимаю, что сболтнула это вслух, хлопаю себя ладонью по рту, отчего ключи падают на пол. Иван тут же присаживается и поднимает их, а потом выпрямляется и смотрит на меня оценивающе.

– И часто ты так накидываешься? – спрашивает он и подбрасывает связку, а потом быстрым движением вставляет ключ в скважину. Замок щелкает, а у меня отвисает челюсть.

– Ты как будто постоянно открываешь эти двери, – выдыхаю, глядя на него практически влюбленными глазами. – Так ловко у тебя это получилось.

Иван хмыкает, а потом распахивает дверь.

– Заходи, Ася.

Я кое-как вплываю в прихожую и включаю свет. А потом разворачиваюсь и, включив на полную мощность свое обаяние, – по крайней мере, мне сейчас так кажется, – прислоняюсь к дверному косяку и улыбаюсь рыжему.

– Заглянешь? – надеюсь, вслух вопрос прозвучал настолько же соблазнительно, как и в моей голове.

– Нет, – он качает головой и передает мне ключи.

Я пытаюсь ухватиться за его пальцы, но мои соскальзывают, и я разочарованно кривлюсь.

– Почему у меня такое ощущение, что ты боишься женщин? – спрашиваю я.

– Только пьяных, Ася. Иди спать, – с ухмылкой отвечает он, но тоже не уходит.

– Почему ты еще тут, если так страшно?

– Жду, пока ты запрешь дверь.

– Почему это?

– Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Кажется, мои женские части сейчас затрепетали. Я прямо чувствую эту вибрацию. А, нет, это телефон в кармане жакета. Засовываю туда руку и безошибочно точным нажатием кнопки сбрасываю звонок.

– Ты прямо напрашиваешься на секс, – перехожу к прямой атаке, но рыжий начинает улыбаться шире, и эта улыбка совсем не говорит о том, что он повелся на мою провокацию.

– Я не хочу тебя, Ася. Выдыхай.

Я хмурюсь. В смысле – не хочет? То есть совсем? Как это? Все хотят, а он – нет?

Взбесившись, легонько толкаю его в грудь и тянусь, чтобы ухватиться за ручку и красиво захлопнуть дверь перед его носом. Но моя удача, как всегда, играет против меня, поэтому я, конечно же, промахиваюсь и лечу лицом в широкую грудь Ивана. Ванечки. Эх, как бы хотелось сейчас называть его как-то ласково, впиваясь в его спину ногтями, пока он долбится в меня, но пока он заслужил только «мудак», «рыжий», и самое нейтральное – Иван.

Он перехватывает меня за плечи и успевает прижать к себе за секунду до катастрофы. Сместись он хотя бы на сантиметр, я бы встретилась с бетонным полом. Прижимаюсь носом к его шее и шумно вдыхаю.

– М-м-м, ты так вкусно пахнешь, – черт, я опять думаю вслух.

– А ты – нет, – отвечает мне этот нахал.

Я выпрямляюсь и хмуро сверлю его взглядом.

– В смысле? У меня офигенно дорогие духи!

– Они тебе не идут.

Я делаю шаг назад, чудом не споткнувшись, по пути хватаюсь за ручку двери и, бросив еще один мрачный взгляд на рыжего, от души выдаю:

– Да пошел ты!

И с чувством выполненного долга захлопываю дверь. Поворачиваю ручку замка и гордо удаляюсь в сторону спальни. Ну и что, что он меня не видит, и вообще я шатаюсь? Зато я чувствую себя королевой, которая выставила холопа за дверь. Вот он – отличный способ избавиться от сексуального возбуждения: надо просто повстречать Ивана и послушать про себя гадости. Доковыляв до кровати, делаю над собой усилие, чтобы раздеться и сбросить обувь, добираюсь до подушки и с тяжелым вздохом устраиваюсь под одеялом. Наощупь дотягиваюсь до прикроватной тумбочки, где предусмотрительно оставила молочко для снятия макияжа и спонжи. Мысленно хвалю себя, а потом… провал в памяти, потому что я отрубаюсь до самого полудня.

Секс-договор по-соседски

Иван

Подходя к подъезду, я уже ставлю ногу на первую ступеньку крыльца, но тут поворачиваю голову вправо и торможу. По дорожке вдоль дома идет Ася. Волосы закручены в какую-то растрепанную гульку, футболка на одно плечо, шорты, кеды и большие очки. Сейчас она на самом деле похожа на студентку, правда, с типичным мажорским лоском. Ася поправляет тряпичную сумку на своем плече, а потом замечает меня. На секунду замедляет шаг, но затем гордо задирает подбородок, включая привычный образ.

– Привет, – здоровается она, и на ее лице появляется смущение. – Слушай, спасибо тебе за вчера. И прости, я слегка перегнула, наверное.

– Ну привет, – здороваюсь с кривой ухмылкой. – Извинения приняты. Можно вопрос?

– Задавай.

– Ты больше ценишь честность или лесть?

– Странный ты даешь выбор.

– Но я его даю. А вообще ничего странного. Люди любят, когда им льстят и забрасывают комплиментами, но некоторые предпочитают честность. Хочу выяснить, что больше всего ценишь ты.

Ася кусает нижнюю губу, задумавшись.

– Пожалуй, честность.

– Предсказуемый ответ, – отзываюсь я, а она кривится.

– Ты спросил, чтобы у тебя был повод постебаться?

– Он мне не нужен. Но нет, я на самом деле хотел знать твое мнение, – отвечаю, поднимаясь по ступенькам.

– Ты странный.

– А ты не должна на меня обижаться.

– Так я и не обижаюсь.

– Вчера обиделась на мое замечание о духах.

– Ах, я уже и забыла, – с улыбкой произносит Ася, ныряя в открытую мной дверь в подъезд.

До лифта доходим молча, но, как только двери за нами закрываются и кабина начинает ехать вверх, Ася поднимает очки на лоб и смотрит на меня все еще стеклянными после вчерашнего глазами.

– Так к чему был вопрос про честность?

– Ты обиделась на мое замечание о духах, хотя я сказал правду. Они действительно тебе не идут.

Я вижу, что Асю задело мое замечание, но она пытается держать лицо. Прищуривается и внимательно всматривается в мое лицо.

– Я вообще-то не спрашивала твое мнение.

– Ну вот, ты снова обижаешься.

– А какие духи, по твоему авторитетному мнению, мне подойдут?

Я делаю то, чего делать не собирался ни в коем случае, но оправдываю себя тем, что Ася сама меня провоцирует. Подаюсь вперед и наклоняюсь к ее шее. Вдыхаю теплый аромат ее кожи с едва различимыми нотами шампуня и, наверное, какого-то средства для тела. На мгновение прикрываю глаза. Мне нравится ее запах, он особенный, присущий только ей, и никакая химия не может его перебить. Отстраняюсь, вдохнув еще раз аромат, который щекочет ноздри.

– Тебе подойдет что-то нежное, цветочное. Какой-то легкий, теплый запах.

– Ты даже знаешь, наверное, какие именно духи мне купить? – спрашивает с издевкой, а я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Я совершеннейший профан в женских ароматах.

– И, тем не менее, позволяешь себе раздавать советы.

– Это было мнение мужчины, а не эксперта.

Ася сглатывает, мгновенно стерев улыбку с лица. Кажется, этот магнит действует не на меня одного, она тоже как будто притягивается ко мне.

– А давай поужинаем вместе? – внезапно предлагает она.

– Ты умеешь готовить? – удивленно спрашиваю я.

– В ресторане повар умеет.

– Хочешь заказать нам ужин?

– Ну, получается, что да, – с сомнением в голосе произносит она.

Я усмехаюсь. Ася настолько предсказуема, что я легко могу предугадать ее дальнейшие слова или действия. Хотя, если вспомнить ее бросок через кусты на свадьбе… Пожалуй, заберу свои слова назад. Она предсказуема в типичных ситуациях, а в нестандартных, судя по всему, проявляет креативность.

– Ладно, я приготовлю нам ужин, – сдаюсь, решив больше ее не мучить.

– Ты умеешь готовить? – брови Аси взлетают вслед за очками.

– Представь себе.

Она качает головой и начинает улыбаться шире.

– Не мужчина – мечта, – выдыхает.

– Ты просто плохо меня знаешь, – отвечаю с улыбкой, пропуская ее на выход из лифта.

Вечером, услышав звонок в дверь, иду открывать. Ася внимательно осматривает меня и протягивает бутылку вина.

– Серьезно? У тебя есть запасная печень? – спрашиваю, забирая бутылку и приглашая Асю в квартиру.

– Считаешь, я слишком много пью? – она сбрасывает с ног пушистые тапочки и идет в гостиную, с интересом осматриваясь. – У тебя квартира без лица, – задумчиво бормочет она.

– Да, ты определенно много пьешь, – отвечаю на ее первый вопрос, проигнорировав замечание о квартире.

– А ты мой папочка? – спрашивает Ася, повернувшись ко мне и сложив руки на груди.

– Ему я точно не завидую.

– И что это должно означать?

– Из скольких передряг ему приходилось тебя вытаскивать?

– Кто ж считает? – дернув плечом, Ася усаживается за стол. – М-м-м, приятно пахнет. Чем кормить будешь?

Ее вопрос уводит мои мысли далеко от еды, особенно когда я прослеживаю взглядом длинную обнаженную ногу. Моргаю, чтобы прогнать это изображение из головы, потому что это до добра не доведет.

– Запеченный лосось на подушке из шпината со специями, салат и спагетти в сырном соусе.

– О, наемся домашней еды до отвала.

Ася нетерпеливо ерзает на стуле, пока я накрываю на стол, но даже не пытается предложить помощь. Хотя я и не жду. Такие девочки, как она, не приучены делать работу по дому. Поставив стаканы с грейпфрутовым соком, усаживаюсь напротив и беру в руку вилку.

– А вино? – спрашивает Ася.

– А от вина тебе надо немного отдохнуть.

Ася недовольно кривится и делает глоток сока, после чего ее перекашивает еще сильнее.

– Фу, горький.

– Скажи спасибо, что не какой-нибудь смузи из сельдерея.

– А ты такое можешь, да? – с улыбкой спрашивает она и вонзает вилку в нежную мякоть рыбы.

– Я и не такое могу.

– Где научился?

Как только Ася это произносит, то кладет в рот кусочек рыбы со шпинатом, прикрывает глаза и так красиво стонет, что у меня в паху скручивает от желания. Надо отдать себе должное и даже, возможно, как-то поощрить за выдержку, потому что на моем лице не дрогнул ни один мускул. А вот фурия выдает себя с головой. Сразу после стона она резко распахивает глаза и впивается в меня взглядом. Хмыкнув, качаю головой. Получается, еда не настолько вкусная, как она тут пытается мне продемонстрировать. На самом деле, кое-кто, похоже, нарывается на очередные приключения.

– Ты черствый чурбан, Ванечка, – выдает Ася, а моя бровь сама собой взлетает вверх, и я смотрю на девушку вопросительно.

– Ванечка?

– Пф, это не уменьшительно-ласкательное обращение, не обольщайся. Скорее пренебрежительное.

– Ну что ж, Асенька, – делаю акцент на ее имени, – пояснительную бригаду мне насчет чурбана.

– Я вчера тебе предлагала секс.

– Намекала.

– Не придирайся к словам, смысл-то ясен.

– И как это связано с характеристикой, которую ты дала мне сегодня?

Ася закатывает глаза и отпивает сок, уже не кривясь. Возвращает стакан на место и смотрит на меня, склонив голову набок.

– Другой бы уже повелся и трахнул меня раз пятнадцать.

– Не преувеличивай мужских достижений. Максимум десяток, и то, если бы не побрезговал кувыркаться с полумертвым телом.

– Побрезговал бы? – переспрашивает она, как будто не верит, что я на самом деле произнес это вслух.

– Именно, – кивнув, отвечаю я. – Ась, ну ты уже большая девочка, хоть и сильно избалованная. Давай будем честны. Ты очень сексуальная и привлекательная. – Она распрямляет плечи и смотрит на меня так, словно пытается сказать: «Я же говорила». – И я, конечно, как всякий нормальный мужчина, это отметил. Но секса у нас не будет.

Ася сплетает пальцы в замок и, поставив локти на стол, упирается в ладони подбородком, с интересом меня разглядывая. Ну нет. Она же не из тех, кто должен добиться своего любыми способами и отказ воспринимают как вызов? Судя по взгляду, именно из тех. Но самое странное и пугающее во всем этом, что меня это не отпугивает, а, наоборот, заводит. Внутри вибрирует азарт, сердце начинает качать кровь быстрее. Кажется, мой мозг воспринимает все это как охоту двух хищников друг на друга.

– Почему это? – Ася разжимает пальцы и начинает играть с вилкой, лежащей на тарелке. – Ты ведь ничего не теряешь, как и я. Мы оба хотим секса. В смысле, я догадываюсь, что ты хочешь. А еще ты подтвердил, что хочешь меня, так что все сходится.

– Тебе не с кем заняться сексом?

– О, пруд пруди кандидатов.

– Но ты почему-то хочешь меня. Это потому, что я отказываюсь? Для тебя это дело чести – затащить меня в постель? – я ухмыляюсь.

– Тебе не кажется, что в нашем диалоге как-то неправильно сейчас распределены роли?

– Кажется, но разве я могу тебя остановить?

Она делает вид, что задумалась, а потом решительно качает головой.

– Точно нет.

– Непрошибаемая фурия.

Она забавляет меня. Похожа на папочкину дурочку, но очень очаровательную и на удивление прямолинейную. Такие девушки обычно ходят вокруг да около проблемы, всячески намекают, чтобы мужчина сам догадался, что девушке нужно помочь решить ее. А Ася прет как танк, не замечая препятствий. По крайней мере, я не вижу, чтобы они ее останавливали. Чем сильнее я упираюсь, тем активнее она продавливает.

– Не нравится мне это «фурия», но я пока не стану выражать свое недовольство.

– Ты уже это сделала.

– Допустим. В общем, Иван, наш секс обоим на пользу.

– Секс в принципе полезен.

Мне так нравится, как она гнет свою линию, но я начинаю уже думать, что с Асей что-то не так, раз она так отчаянно ищет партнера для утех. Теперь уже я рассматриваю ее, склонив голову набок.

– А секс между нами будет просто феерический, я уверена, – утверждает Ася. – Такой секс по-соседски. Без обязательств. Главное, не влюбляйся в меня, а то я все эти сопли не признаю.

Я практически давлюсь соком, когда она это произносит. Мне вот интересно, она на самом деле настолько непосредственная, или это особая тактика?

– Насчет чувств можешь не переживать, разве что о своих.

– Ты тоже не парься по этому поводу, – махнув рукой, отвечает Ася.

– Значит, по-соседски… – Она энергично кивает, и ее глаза начинают гореть еще ярче. – Зачем это тебе, Ась? Мы уже выяснили, что ты красивая и сексуальная. Наверняка толпы мужчин хотят завалить тебя. Почему я?

Она кусает нижнюю губу и смотрит на меня, слегка прищурившись, как будто размышляет, делиться ли великой тайной.

– Ладно. В общем, я пообещала подруге, что возьму перерыв.

– Перерыв?

– Ага. От секса. – Вот это совершенно неожиданное заявление. Значит, у нас тут еще и нимфоманка, судя по всему. Интересный поворот событий. Но спать с девушкой, в которой до меня побывала армия мужиков, я не стану. Видимо, Ася что-то такое видит в моих глазах, потому что быстро добавляет: – Ты не подумай, я не психопатка и на каждого встречного мужика не бросаюсь. Просто… я люблю секс. Без всяких там извращений и всего такого. Да и партнеров у меня было совсем не много. Я молодая, поэтому, наверное, гормоны бушуют.

– Сколько?

После моего вопроса Ася зависает примерно на минуту.

– Ты хочешь, чтобы я тебе платила за секс? – шокировано спрашивает она. – Так ты… этот… эскорт? Никогда бы не подумала…

– Сколько мужчин у тебя было? – задаю уточняющий вопрос.

– А, ох, – выдыхает она облегченно, а потом из нее вырывается нервный смешок. – Черт-те что подумала. Ну, немного, – расплывчато отвечает она.

– Ася, точную цифру. Долго не думай. Быстро подсчитай в голове и выдай.

– Это как-нибудь повлияет на твое решение?

– Ася!

– Ладно-ладно, считаю. – Она смотрит в потолок и молча шевелит губами. Реально, что ли, так много? А потом Ася переводит взгляд на меня и при виде моего лица начинает смеяться. – Да брось. Что ж ты так легко повелся? Я девственности лишилась в двадцать.

– Так сколько?

– Три, если не считать первый раз.

– А что с ним не так?

– Всего лишь механические действия, без души. Я даже думала после первого раза вообще отказаться от секса. Никакого удовольствия.

– Что заставило тебя передумать?

– Очарование второго парня. Мужчины, – исправляется она.

– Насколько он был старше?

– Примерно на десять лет.

– Любишь постарше?

– Иначе я бы тут не сидела. Но мы отвлеклись.

– Да, ты дала подруге обещание. Что мешает его сдержать?

– Ты?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Не знаю, – с улыбкой отвечает Ася. – Я собиралась не заниматься сексом долгое время, но ты… это как недоеденная печенюшка, знаешь? Одинокая такая, которую никто не ест, чтобы не выглядеть невоспитанным или чересчур голодным. А ты кружишь вокруг нее и слюни глотаешь. Вот, – подытоживает она.

– Ничего не понял.

– В общем, Ваня, я хочу секса. Ты хочешь секса. Мы соседи. Живем прямо через стенку, – Ася зачем-то озвучивает очевидные вещи.

– Так найди себе подходящего парня, которого не нужно уламывать.

– Если я за сексом буду бегать в соседнюю квартиру, Маринка не узнает. А так у нее в городе куча знакомых, кто-нибудь обязательно доложит. К тому же, как бы мужчины ни притворялись животными, которым нужен только секс, рано или поздно они хотят похвастаться друзьям своей девушкой, вывести ее в свет, выгулять, чтобы ловить завистливые взгляды других мужиков. Ну, или им просто становится скучно только трахаться.

– С чего ты взяла, что со мной будет не так?

– Не знаю, – пожав плечами, отвечает Ася. – Просто так кажется.

– Ась, я уезжаю через две недели.

– Куда?

Я смотрю на нее вопросительно.

– Мы еще даже не раздеты, а ты задаешь настолько личный вопрос.

– Согласна, это не мое дело. Ну так тем более! За две недели мы не успеем привязаться друг к другу, зато сколько времени для секса! Соглашайся! – радостно заключает она.

– Хорошо, – сам по себе выдает мой рот еще до того, как я успеваю сообразить, на что согласился.

Кажется, я попал.

Блиц-опрос или съешь конфетку

Я прямо не знаю, сразу ли мне на него наброситься или все же доесть нереально вкусную рыбу? Иван, мягко говоря, очень привлекательный мужчина. Но если говорить точнее, то он просто сногсшибательный. Нет, это во мне говорят гормоны. Точно они. Потому что ну он же рыжий, а я их не люблю! К тому же, мужчина как мужчина, ничего особенного. И все равно. Эти повадки ленивого хищного кота, внимательный проникновенный взгляд. Он смотрит так, словно я единственная в мире женщина, способная осчастливить его. Хотя здравый рассудок подсказывает, что это не так, сердце все равно радо обмануться.

– Ты не местный? – задаю безопасный вопрос, чтобы увести нас со скользкой дорожки. Я и так слишком откровенно предлагала себя, а если начну еще давить, он посчитает меня маньячкой. Хотя внутри все вибрирует от его согласия и предвкушения нашего секса.

– Местный, – отвечает Иван, выдергивая меня из мыслей, в которые я снова начала неумолимо быстро погружаться.

– Правда? Тогда почему живешь на съемной квартире?

– С чего ты взяла, что на съемной?

– Я сначала ее хотела купить, но хозяин этой квартиры сказал, что приобрел ее как инвестицию и продавать не намерен. Даже отказался от повышенной суммы.

– А чем эта квартира лучше твоей?

– Окна выходят на южную сторону, здесь светлее. Хотя сейчас, пожив в своей, я уже не жалуюсь. Так почему ты на съемной?

– Может, мне хозяин продал ее? – с лукавой улыбкой спрашивает он.

А я бы не удивилась. С запредельным обаянием Ивана это вполне реально.

– Так ты, получается, дал больше, чем я.

– Ладно, снимаю, да.

– Нет денег на покупку?

– У меня есть квартира, но не здесь.

– А где?

– Ты слишком любопытна.

– Я такая, да. В конце концов, должна же я знать, с кем ложусь в постель.

Он хмыкает и качает головой.

– Тебя ж никто не заставляет этого делать.

– Ой, мы уже проехали этот момент, давай двигаться дальше. Ну хотя бы намекни.

– Я работаю консультантом при суде в Гааге.

– Что за суд?

– Европейский суд по правам человека.

– И чем ты занимаешься там?

– Помогаю людям подавать документы в суд, консультирую по процессу.

– Так ты юрист! – внезапно осеняет меня.

– И как ты догадалась? – с иронией в голосе спрашивает он.

– Очень смешно, – скривившись, отзываюсь я. – Но на самом деле, я тебя подозревала еще до того, как ты озвучил, кем работаешь.

– И что же натолкнуло тебя на эту мысль?

– Ты… как Роман. Такой же, правда. Цепляешься к словам, постоянно перекручиваешь в свою пользу, практически ни разу не дал прямого ответа сразу, все с каким-то подпереподвыподвертом.

– А вчера ты бы это слово так быстро не произнесла.

– Вот! – выкрикиваю и тычу в его сторону указательным пальцем. – Ты даже сейчас уходишь от темы. Переводишь ее с себя на меня. Не любишь рассказывать о себе?

– Ты слишком проницательна для юной девушки, – качнув головой, отвечает он, а я улыбаюсь. Раскусила! Ну разве я не умница?

– А ты слишком прямолинейный.

– Не люблю юлить.

– Тяжело тебе, наверное, приходится.

– Нет, честным людям живется легче.

– Никогда не поверю, что ты вот совсем никогда не лжешь.

– Лгу, конечно. Все мы так делаем.

– Так, мы выяснили, где ты живешь. А приехал зачем? На свадьбу?

– Нет, я довольно часто провожу отпуск со своей семьей, которая живет здесь. Сейчас жена брата беременна, так что мы не смогли уехать вместе к морю, пришлось приехать сюда.

– Жена брата называется невестка, – зачем-то вставляю совершенно не нужное замечание.

– Или сноха, – добавляет Иван, вставая. – Кофе?

– Чай. А ты таки цепляешься к словам. И вообще введешь себя как всезнайка. Это раздражает, в курсе?

– Конечно. Только те, кто раздражается, просто прекращают со мной общаться. А люди, которые предпочитают в жизни развиваться интеллектуально, не испытывают никакого дискомфорта в общении со мной.

Это нормально, что мне хочется зарычать и воткнуть вилку ему в задницу, которая как раз сейчас маячит перед моими глазами, пока Ваня готовит напитки?

– А как ты попал на свадьбу? – вместо дикой реакции я решаю задать следующий вопрос.

– Случайно. Витя с Ирой шли и потянули меня за собой.

– То есть, ты с Ромой не знаком?

– Знаком, но не настолько дружен, чтобы быть приглашенным на такое событие.

– А я подружка невесты. А, ты это и так знаешь, – махнув рукой, отвечаю я.

А потом встаю, собираю посуду со стола и несу ее к раковине, даже не успев сообразить, что делаю. Я тут вообще-то в гостях, и за мной должны ухаживать, а не наоборот. Но уже ладно, раз встала, донесу.

– Блиц-опрос окончен? – спрашивает Иван, наливая кипяток в чашки.

– Да. Подведем итог: пообщавшись с тобой, я укрепилась во мнении, что мне жаль мою подругу, которая вышла за юриста. Все вы придирчивые зазнайки.

– Зато с нами интересно, – парирует Иван.

– И у вас завышенное самомнение.

– Которое выросло не на пустом месте.

Закатываю глаза и, подхватив протянутую мне вазочку с печеньем, иду к столу. Я ведь даже не заметила, как он подключил меня к накрыванию стола! Но уже в следующую минуту я несу тарелку с разложенными на ней кусочками шоколада, конфетами и шоколадными драже.

– О, а ты сладкоежка, да? – киваю на богатство сладостей на столе, пока сажусь.

– Еще какой.

– А я вот сладкого не ем.

– Совсем? – брови Ивана подскакивают вверх.

– Абсолютно.

– Так вот почему ты такая злая и на людей бросаешься. Ты лишена сладенького.

Он подмигивает, а я прямо застываю. Совершенно неожиданный жест от такого мужчины. Кажется, он и игривость – это настолько полярные понятия, которые никогда не получится даже произнести в одном предложении. Словно две параллельные прямые, которые, к тому же, существуют в разных плоскостях. И тут вдруг подмигивание. Удивил ты меня, Иван Богомолов.

– Мы уже перешли к флирту? – спрашиваю самым елейным тоном.

– Мне кажется, мы из этого режима не выходили.

– А, то есть, когда ты назвал меня агрессивной, это был комплимент?

– Ась, ты в курсе, что иногда тебе хочется закрыть рот самым грубым образом?

Как только эти слова слетают с его губ, мое извращенное подсознание рисует та-а-акие картинки, что я даже чувствую, как краснеют щеки. Чтобы скрыть неловкость, я хватаю печенье и, даже не думая, откусываю. Но, когда начинаю медленно жевать, торможу и перевожу встревоженный взгляд на Ивана. Этот негодяй широко улыбается и забрасывает в рот конфету.

– Вот теперь ты можешь сказать, что ешь сладкое, – довольным тоном заключает он, а я думаю о том, насколько грубо будет подойти к раковине и выплюнуть пожеванное печенье в ведро. Решаю, что, наверное, хватит впечатлительному Ивану смотреть на мои выходки, надо показать еще и то, что я воспитанная девушка, а потому проглатываю печенье и тут же запиваю чаем.

– Невкусное, – выношу вердикт и откладываю на край вазочки оставшийся кусочек.

Продолжить чтение