Читать онлайн Сутемень бесплатно
Глава 1. Тропа
«Всё-таки хорошо, что Жека меня сюда вытащил», – думал Игорь, пружинисто шагая по лесной тропинке, протянутой между стройных, величественных сосен. Косые лучи утреннего солнца пронзали плотные кроны деревьев и словно светящиеся копья вонзались в землю там, где им позволяла пробиться густая хвойная кровля. Где-то высоко резвился ветер, гнул верхушки деревьев, но здесь, внизу, царили тишина и спокойствие. Всё вокруг: наполненный хвойным ароматом воздух, буйная зелень смешанного леса, яркий солнечный свет, синь неба и пение птиц – лучилось силой и чистотой.
Рюкзак, ещё вчера такой тяжелый, в это утро ощущался намного легче. Хотелось двигаться и даже пробежаться, настолько утренняя свежесть наполняла энергией. Игорь подумал о том, что это похоже на полузабытые ощущения из детства, когда тебя кругом манит новое, неизведанное и волшебное. Отступили куда-то в тень заботы, тревоги и сложные вопросы, требующие непростых решений. Утих и растворился в густом лесном воздухе суетливый ритм городской жизни. А главное, отступила и не свербела больше в душе заноза… Так, что когда очень вовремя подвернувшийся Женя позвал с собой на поиски какой-то аномальной зоны в Пермских лесах, Алина уже уехала к маме и поэтому не пришлось собираться в дорогу под тягостное молчание.
Игорь шёл замыкающим в группе, перед ним шёл Андрей. Высокий, атлетического сложения, он легко нёс на богатырских плечах огромный, пожалуй, самый большой в их небольшом отряде рюкзак. Игорь не знал ещё Андрея достаточно хорошо: они познакомились только в этом походе и за три дня пути не очень много общались, но, определенно, Андрей вызывал симпатию. Сочетание обаятельности, силы и определённой уверенности всегда нравилось Игорю.
Балагур и весельчак Андрей легко заводил знакомства и обладал замечательным даром – мог рассмешить любого, вещая с самым серьёзным видом всякую ахинею. В его устах даже известные шутки и бородатые анекдоты звучали уморительно. На бесконечные подколы и шутки Андрея никто не мог обижаться всерьёз. Его голубые глаза всегда смотрели открыто и прямо, приглашая к честному, доверительному разговору.
Практически не видимый Игорю, за широкой спиной Андрея бесшумно вышагивал Алексей, которого все звали странным, но звучным прозвищем – Друид. Знакомство с ним, как и с Андреем, завязалось всего три дня назад, в начале их совместного путешествия. Об этом человеке Игорь пока не мог составить вообще никакого мнения, чему способствовала некоторая замкнутость Алексея.
Немногословный, словно взвешивающий каждое слово, Друид обыкновенно был молчалив, как во время хода, так и на привалах. Он вовсе не чурался общения, но и не навязывался ни к кому. На привалах и во время неспешных бесед, вспыхивающих у вечернего костра, он чаще внимательно слушал других, чем говорил сам. Иногда рассказывал какие-нибудь истории, мифы или факты из жизни древних народов, их верований, или какую-нибудь старинную легенду или притчу, если это приходилось к теме разговора, но только если кто-то проявлял интерес к его повествованию, и без обид умолкал, если видел, что внимание слушателей ослабевало.
Всё это делало Друида интересным собеседником, а его увлечение языческими культами набрасывало на него интригующий ореол таинственности и мистицизма. Возможно, именно за это он получил своё прозвище. Женя представил его как давнего друга и надёжного товарища, незаменимого в сложных походах.
Лесная тропа изогнулась, и Игорь увидел самого Женю. Тот, замерший с фотоаппаратом в руках, ловил что-то объективом в верхушках деревьев, возможно какую-то красивую птицу. Лицо сосредоточенно, губы тронула довольная улыбка. Видимо, кадр удался.
Женя, имевший больше всех опыта походов и экспедиций, возглавлял их маленький отряд: как идейный вдохновитель и в буквальном смысле – он всегда шёл впереди. Его единственного из всей группы Игорь знал хорошо и давно. Они приятельствовали ещё со времен школы, когда учились в параллельных классах. Закадычными друзьями не стали, но поддерживали хорошие отношения, выпадая периодически из поля зрения друг друга в разные жизненные надломы.
О личной жизни школьного приятеля Игорь знал не много. Семьёй Евгений так и не обзавёлся, хотя уже перевалил за тридцатилетний рубеж. В юности увлекался спортом, борьбой какой-то восточной, успешно выступал на соревнованиях, занимал даже призовые места, но выйти на серьёзный уровень помешала травма колена, полученная на тренировке. Так что спортивная карьера у него не сложилась. На осторожные вопросы, где он работает и чем занимается, Женя уклончиво отшучивался, из чего Игорь заключил, что и здесь, видимо, тоже не очень сложилось, и тактично решил не касаться этой темы.
Об увлечении школьного приятеля странствовать по глухим, нехоженым, а порою даже опасным местам, Игорь слышал раньше, но сам впервые принимал участие в подобной авантюре. Не потому, что Женя не звал его раньше, просто все эти скитания по мистическим и аномальным зонам Игорь считал ребячеством и не испытывал к ним никакого интереса. Он бы и в этот раз отказался, но так уж совпало, что Женя застал его с предложением в момент, когда Игорь был готов идти, что называется, «куда глаза глядят».
Вспомнив о безобразной ссоре с женой, Игорь поморщился: «Чёртовы годовщины, кто придумал отмечать все эти даты? Какой в этом смысл?!»
Такая мелочь: забыл о годовщине их знакомства. Оказалось, для Алины это даже важнее, чем дата их свадьбы; кто поймёт эту женскую логику? Не повод, конечно, для серьёзного скандала, но в ответ на её упрёк, он взорвался и наговорил кучу всего… Всё, что копилось и усилием воли гасилось, удерживалось внутри себя, вдруг прорвалось, словно мутный поток через рухнувшую под ударами стихии плотину. Подспудно, какой-то частью себя, Игорь понимал, что его несет, что нужно остановиться, но не мог, а главное не захотел…
Игорь и не заметил, как вокруг перестал существовать так очаровавший его утренний лес, смолкли птицы и исчезли запахи. Там, куда его выкинули воспоминания, плавали только тягучие образы произошедшего и давящее ощущение собственной неправоты, от признания которой он упорно отмахивался.
«Алина стала как чужая, ей-богу, постоянные ссоры с ней уже достали. Я уже даже не помню, как было раньше, такое ощущение, что жили так всегда, с бесконечными упреками и нежеланием хоть немного понять, что я вкалываю как проклятый, смертельно устаю на работе, что мне нужно не много, в принципе, каплю понимания, и чтобы она не долбала всякой ерундой… Хорошо, что она убралась к своей маме. Реально легче дышать стало. Можно было даже не идти в этот дурацкий поход с Женей и его странными друзьями, – Игорь всё больше погружался в глухое раздражение. – И ведь с тех пор она так и не позвонила».
Он пнул с досады попавшуюся по ходу движения сосновую ветку. Ветка улетела далеко, едва не задев впереди идущего Андрея, тот на секунду удивленно обернулся, но ничего не сказал, поправил рюкзак и продолжил движение. Игорь этого даже не заметил: «И я звонить не буду. Её, конечно, тоже можно понять, всех можно понять при желании, только я устал всех понимать, меня вот почему-то никто понимать не хочет!»
В какой-то момент Игорю стало казаться, что он лопнет от злости, которая накатывала всё новыми и новыми волнами, как вдруг он споткнулся об корень, выступавший посреди тропинки, и грохнулся вперёд со всего маху; да так, что в глазах потемнело. Приложился не слабо, лоб раскровил об острые камешки. Тут уже сил сдерживаться не было. Вскочил как пружина, и с яростными ругательствами пнул торчащий из земли корень; попал неудачно, в узловатый завиток, зацепился ботинком и, не удержав равновесие, опять грохнулся наземь. Взрыв неистовой брани взлетел к самым кронам деревьев.
Женя шел дальше всех и, услышав шум, поспешил узнать в чём дело. Прибежав на крики, он застал Андрея и Друида, стоящими над Игорем и покатывающимися со смеху.
– Чего ржете-то?
– Да вот Игорек учудил, – еле отвечал, давясь от смеха Андрей. – Я как раз повернулся к нему, а он – брык об землю лбом. Так прямо с чувством, аж пыль поднялась. А потом…
Андрей согнулся пополам, не в силах совладать с рвущимся из него смехом.
– Потом вскочил, пнул корягу и опять шлёпнулся, – закончил за него Лёшка-Друид, – экспрессивно получилось.
– И чего ржать-то, упал человек, а они ржут, – проворчал Женя, – он, может, зашибся больно.
Но тут подал голос сам Игорь, всё ещё сидевший на тропе и уже почти совладавший с приступами смеха:
– Нет, Жень, это надо было видеть – и вправду так по-идиотски получилось, просто не передать.
Продолжая смеяться, Андрей протянул Игорю руку:
– Вставай, братан. Ну, ты умеешь повеселить, оказывается. Главное, хлоп – мордой об землю и видимо не удовлетворился результатом, тут же вскочил и хлоп – второй раз! Ой, хр-хр, у меня уже живот болит… Я уж думал, на третий заход пойдёт. Хорошо остановился, если бы и в третий раз, меня бы, наверное, расплескало тут вообще…
– Да уж, представляю как это со стороны выглядело.
– Было эффектно, прямо скажем.
Женя озабоченно огляделся по сторонам:
– Ладно, сделаем небольшой привал, всё одно уже остановились.
Игорь поднялся, всё ещё улыбаясь. Странно, но злость разом улетучилась. Лопнула подобно воздушному шару, нарвавшемуся на иголку. Вылетела вся с потоками ругательств. А потом смехом будто смыло с души даже остатки этой копоти. И сейчас Игорь испытывал только симпатию к хохотавшему открыто, во весь голос Андрею, беззвучно смеявшемуся Друиду и к улыбавшемуся Женьку.
Парни расположились на небольшой полянке, примыкающей к лесной тропинке. Андрей достал походную флягу в новеньком кожаном чехле, свинтил крышку, понюхал горлышко и, удовлетворительно кивнув, смочил платок:
– На вот, лоб протри, царапины надо обработать.
– Что это?
– Спирт, немного разбавленный.
Женя, прищурившись, посмотрел на Андрея:
– Надеюсь, ты его взял чисто в дезинфицирующих целях?
– Именно так, командор, отбросьте все сомнения и тревоги, – на лице Андрея не дрогнул ни один мускул, но в глазах заблестели лукавые огоньки.
Женя склонил голову:
– Что-то слабо верится.
– В экспедиции мы свято чтим сухой закон и вообще все законы, даже кодекс Хаммурапи, на всякий случай.
– Ну да, конечно, – вздохнул Женя.
Андрей незаметно подмигнул Игорю.
Падение и удар о землю выбили из головы Игоря вязкие мысли о семейных неурядицах. Короткий отдых восстановил силы, мир вновь наполнился звучанием ветра, щебетанием птиц, раскрасился россыпью оттенков зелени леса и синевы неба. Солнце уже поднялось довольно высоко, но высокие сосны практически не пропускали прямых лучей, из последних сил сберегая утреннюю прохладу.
Короткий привал, не более двадцати минут, был прерван по команде Евгения, и отряд двинулся дальше. Женя планировал до полудня выйти к деревушке Старый Дый, что лежала прямо на пути их маршрута к Моравскому провалу. Деревушка была настолько маленькая, что даже не на всех картах отмечена. Женя с Друидом планировали там пообщаться с местными старожилами, в надежде услышать какие-нибудь легенды и предания о провале.
Ещё задолго до самого похода они приступили к сбору сведений об этом загадочном объекте, скрупулёзно накапливая всю информацию, какую удавалось выудить в интернете. Но информации имелось на удивление мало, что само по себе уже отдавало странностью.
Конечно, такие места редко привлекали внимание серьёзных исследователей и журналистов. На карте страны полно мест с аномальной активностью и ворохом леденящих кровь легенд, но за исключением жёлтой прессы никому до них дела нет.
Тем не менее, всё же попадались энтузиасты-одиночки, известные в узких кругах краеведы, летописцы родных мест, благодаря которым иногда удавалось получить ценнейшие сведения о таинственных событиях и преданиях, которые поражённое естественнонаучным мировоззрением общество, как правило, пренебрежительно оставляет без внимания.
Кроме того, к месту, где наблюдаются аномальные явления, неизменно стекаются разномастные экстрасенсы, шаманы, любопытствующие одиночки и вообще целый сонм странных личностей разной степени экзальтированности. Многие из них потом подробно расписывают свои героические похождения на бескрайних просторах всемирной паутины, тем самым становясь ещё одним источником полезной информации.
Помимо этого, существует и активно действует целый ряд организаций и объединений, специализирующихся на изучении аномальных зон, так называемых "мест силы" и шлейфа из окружающих их мифов и легенд. Казалось бы, уже вся страна тщательно и вдумчиво исследована вдоль и поперёк, обо всех, мало-мальски загадочных местах написаны книги, статьи в журналах и блогах, с подробным описанием таких мест, их историями, легендами и подробными картами маршрутов. Однако о Моравском провале практически никем из них даже не упоминалось.
И всё же кое-что было известно. Первые упоминания о провале датируются началом девятнадцатого века.
Священнослужитель одного из уездов, Протопопов Косма, писал в епархию при Спасо-Преображенской соборной церкви Пермского монастыря, об имеющихся сложностях в распространении «Закона Божия» среди местного населения. Письмо святого отца среди прочего содержит упоминание о «…бесовских поверьях, бытующих в уезде, о некоей дыре в земле превеликой, среди лесу нехоженого. Оная дыра по представлениям местного темного люда являет врата в преисподнюю. Места окрест той скважины нехорошие, гиблые, поелику силы темные, да нечисть поганая из неё по ночам выбирается, да бродит окрест на погибель народу православному».
Также удалось разыскать упоминания о загадочном провале во второй половине двадцатого столетия. Так в 1968 году, во время этнографических сборов под руководством профессора Коржавина С.А., были записаны истории и легенды Пермского края, среди которых некоторые упоминали о существовании в Моравском урочище пропасти великой и бездонной, которая по поверьям ведёт прямо в ад. Согласно бытовавшим в данной местности народным представлениям, иногда в тихую ночь, если стоять на краю пропасти, то можно услышать, как в преисподней кричат черти и воют грешники. Всего были опрошены жители нескольких окрестных деревень, в том числе и Старого Дыя. Всплыли интересные подробности: некоторые опрашиваемые упоминали о том, что вдоль стен норы – пропасти змейкой вьется тропинка, по которой можно сойти до самого дна. Народная молва помнит об отчаянных смельчаках, которые иногда отправлялись в провал. Никто из них, согласно преданиям, назад не возвращался.
Впрочем, попадались и исключения. Так, например, записана история про сына деревенского кузнеца, который с тремя товарищами направился в провал искать каменного истукана, что даёт ответы на любые вопросы. Назад парень вернулся один и поведал, что спускались они по тропке два дня и две ночи, а только дна всё одно не достигли. На второй день окутал их туман густой так, что видно стало только на расстоянии руки, и потому двигались они с великой осторожностью. А на третий день смельчаки достигли ступеней из белого камня, гладких и с узорами диковинными и «обуял их страх неистовый, будто смотрит на них кто из темноты, из бездны той, хотя тишина кругом и не видно никого». В этом месте товарищи расстались, сын кузнеца решил возвращаться, а спутники его, посмеявшись над ним и укрепившись духом и крестным знамением, продолжили путь дальше. Более их никто не видел.
Руководитель этнографической экспедиции Коржавин С.А. пытался разыскать провал, и с группой студентов в сопровождении проводника из местных отправился в Моравское урочище. Однако обнаружить что-либо не удалось, несколько дней они проплутали по лесу без результата. Местный проводник клялся и божился, что бывал там неоднократно, а сейчас найти дорогу не может, потому что: «Леший водит и не пускает пришлых до провалу». В итоге Коржавин пришёл к выводу, что Моравский провал не существует и является не более чем местной легендой, не имеющей под собой реальной основы.
Имелись ещё сведения от местного краеведа, историка-любителя Семёнова Анатолия Павловича. Сам он тоже Моравский провал не нашёл, но записал одну весьма интересную историю о нём.
Согласно записям Семёнова, в самом начале Великой Отечественной войны, в Моравском урочище укрывались от призыва дезертиры из окрестных деревень: двое парней из Старого Дыя, двое из Ильинки и один из Подпарного. Они оборудовали землянку на краю урочища, в глубь старались не ходить, поскольку слышали легенды о провале и побаивались. Так они прожили несколько месяцев, иногда по ночам прибегая домой за продуктами, а днём прячась в землянке.
В октябре 1941 года, согласно директиве наркома внутренних дел Лаврентия Берии №1085, перед руководителями республиканских наркоматов и областных управлений НКВД была сформулирована задача – усилить борьбу с бандитизмом. В этих целях в структурах НКВД на местах были созданы соответствующие отделы.
Поскольку уклоняющиеся от службы в рядах Красной армии, по сути, находились на нелегальном положении, то они рассматривались НКВД как питательная среда для формирования различных банд. Поэтому на уклонистов в Моравском урочище, до которых в первые месяцы войны не доходили руки, в результате указа Лаврентия Павловича наконец-то обратили внимание.
О местонахождении дезертиров донесли жители окрестных деревень, и уже в первых числах ноября группа сотрудников ОББ выдвинулась в направлении предполагаемого расположения дезертиров, на границу Моравского урочища. Однако задержать отщепенцев не удалось. То ли их кто-то предупредил, то ли они загодя заметили облаву, в общем, преследователи обнаружили лишь пустую землянку со следами недавнего пребывания в ней людей.
Прочёсывание лесного массива ничего не дало. Через двое суток стало ясно, что антисоветским элементам удалось скрыться, и что дальнейшие поиски безрезультатны. Но на четвертые сутки в селе Подпарное обнаружился один из дезертиров, Соловьёв А., он вышел из леса к людям днём, в крайне истощённом состоянии, его тут же выдали властям.
На допросах он показал, что, заметив приближение облавы, они с товарищами побежали в глубь леса. Уходя от преследования, наткнулись на провал и решили укрыться там. В показаниях Соловьёва также имелось упоминание о тропинке, уходящей в зев провала. Поначалу беглецы не хотели спускаться далеко, но напуганные погоней, решили идти по ступеням столько, сколько будет возможно. Конечно, бездна вселяла в них страх, но возможность попасть под суд за дезертирство пугала гораздо больше.
Они спускались по тропе весь день, но дна так и не достигли. Решили заночевать в одном из углублений в породе, которых имелось множество по всей протяжённости пути. Утром второго дня они продолжили спуск и к вечеру достигли белых каменных ступеней. Тут Соловьёв отказался идти дальше, поскольку помнил, что сказывали в народе; с белых ступеней назад не возвращаются.
Он остался ночевать в одиночестве, а его товарищи решили продолжить путь, поскольку боялись преследования. Ночью Соловьёва разбудили ужасные крики, определить природу которых он не смог. Талдычил лишь единственное: «Не могёт живая душа такие звуки издавать». Напуганный до смерти этими криками, он дождался утра и отправился назад.
Посланный на указанное место отряд милиционеров не обнаружил ни дезертиров, ни даже сам провал. Даже имея в качестве проводника самого Соловьёва. Прочесали всю прилегающую местность, но, увы – провала не обнаружили. Показания Соловьёва сочли попыткой ввести следствие в заблуждение и скрыть местонахождение остальных уклонистов. В конечном итоге, по законам военного времени его расстреляли.
И наконец, в 2001 году здесь побывал энтузиаст, исследователь, блогер, путешественник, и как он сам себя называл, специалист по экстремальному одиночному выживанию – Ворон. Какие его настоящие фамилия и имя, так и осталось не известным, но отчёты о своих путешествиях он размещал в блоге под ником Voron11. Отчаянному чудаку удалось в одиночку разыскать провал в Моравском урочище. Со слов Ворона провал представляет собой круг неправильной формы, диаметром около километра. Дно визуально не просматривается. Вдоль отвесных стен провала, закручиваясь спиралью, уходит узкая тропа, по ней, судя по всему, уже давно никто не спускался, возможно, из-за окружающих пропасть страшных легенд.
В итоге получалось, что сам провал мало кто видел, а из видевших мало кто выжил. Тем большую цену имели показания Ворона, подробно описавшего свой маршрут и сам провал. Вот только спускаться туда в одиночку Ворон не решился, пояснив на страницах блога, что это возможно только в составе хорошо подготовленной группы. Может Ворон и испугался, но Женя не винил его. Вместе с Друидом он побывал во многих подобных местах и по опыту знал: в некоторых из них действительно бывает жутко, а порой даже опасно и одному, без подстраховки, там лучше не бродить.
Глава 2. Старый Дый
Как и планировал Женя, к полудню достигли деревни Старый Дый. Деревушка производила весьма странное впечатление. Небольшие старенькие домики, многие с провалившимися крышами, большинство, судя по всему, брошенные, расположились вдоль единственной улицы; потрескавшийся асфальт проложили, видимо, ещё в советские времена и с тех пор он не обновлялся. Покосившиеся, покрытые мхом деревянные заборы во многих местах оплёл плющ. Людей не было видно. Всё вокруг выглядело до крайности запущенным и заброшенным. Но над домами тянулись провода, а на единственном перекрестке на столбе висел абсолютно новенький, блестящий на солнце синей краской, таксофон.
Над кустами и полевыми цветами у обочин деловито кружили крупные пчёлы, в одном месте дорогу отряду переполз уж. Небольшие, некогда уютные дворики, палисадники и клумбы оккупировали буйно разросшиеся деревья и кустарники. И только сияющий новизной таксофон совершенно не вписывался в окружающий упаднический ландшафт.
Обычно заброшенные деревни, а такие уже приходилось встречать Жене и Друиду, производят удручающее и мрачное впечатление. Здесь же, напротив, несмотря на повсеместно встречаемые следы запустения в виде потрескавшихся и полуразваленных стен, разбитых окон и поваленных заборов, создавалось ощущение полнокровного, наполненного ярким внутренним светом течения жизни.
Парни остановились у таксофона, Игорь снял трубку, послышался гудок:
– Работает!
– Странная какая-то деревушка, – оглядываясь по сторонам, сказал Друид, – безлюдная как Припять. И собак нет, это очень странно, во всех деревнях первое, что тебя встречает – лай собак.
– Ага, – отозвался Игорь, – только тут всё равно хорошо, благостно как-то.
– Действительно чудно, – согласился Женя. – Ладно, давайте разделимся. Ты, – он указал на Андрея, – с Игорем идите в тот конец, мы с Друидом в другой. Поищем местных.
– А на кой нам местные? – спросил Игорь Андрея, когда они неспешно побрели в указанном Женей направлении.
– Языка брать будем, – с серьёзным видом ответил Андрей. – Женя с Друидом хотят про провал слухи да побасёнки записать. Легенды там, предания разные. Этнографические сборы, брат, не шутка. Да и вообще дорогу уточнить, у Жени есть описание от этого Ворона, но лишние сведения не помешают.
– Понятно, – отозвался Игорь и тут же задал следующий вопрос, – как думаешь, провал этот, он реально существует?
– А пёс его знает, я тебе так скажу: не особо верю во все эти россказни про чертей и упырей, что живут в какой-то дыре в лесу. Хотят мужики в это верить, это их дело, а мне нравится сам процесс. Посмотри! Птички поют, пчёлки чего-то там суетятся, воздух какой, солнце, красота! А если медовухи у местных раздобудем, вообще будем боговать! Так что найдём провал – хорошо! Не найдём – всё одно не в убытке.
– Я примерно так же думаю, хотя посмотреть было бы интересно.
– Интересно, – согласился Андрей. – Жутковато, правда. Все эти легенды… Мрачноватое, судя по всему, местечко.
– Так тем и любопытней. Вот почему нас тянет в такие места?
– Сие есть тайна великая и непостижимая. Да. Ещё Александр Сергеевич писал, – Андрей поднял палец вверх и продекламировал, – всё, что нам смертию грозит, для сердца смертного таит, неизъяснимы наслажденья.
– Браво! Тебя тоже влекут неизъяснимые наслажденья?
– Отчасти. Это и впрямь интересно и всяко выглядит привлекательней, чем просто туристический поход. Смекаешь?
– Пока не очень.
– Сам посмотри, за границу в наше время не поездишь, санкции, рубль упал, кризис кругом, да и не рады нас там видеть в большинстве случаев. Опять-таки не безопасно в мире нынче. А куда-то ездить отдыхать надо, особенно нашим людям. В России краёв нехоженых – пропасть. Но есть специфика, у нас инфраструктура не развита, что мы сейчас, кстати, и наблюдаем. В глубинке мест красивых с обалденной природой не счесть, а сервиса – никакого. Негде людям ни пожрать вкусненько, ни водку попьянствовать в культурной атмосфере, ни даже переночевать зачастую.
– И какой из ситуации выход? – спросил Андрей и сам же ответил, – а выхода два, собственно. Либо развивать всё перечисленное, гостиницы, дороги и так далее. Но это долго и дорого. Как говорил дедушка Ленин, мы пойдём другим путём.
– Он так говорил?
– Да. В своём письме брату Александру, перед тем, как того повесили за покушение на царя-батюшку.
– Ты это на ходу придумываешь? – Игорь с прищуром посмотрел на Андрея.
– Возможно. Сам не уверен, что иногда во мне всплывает: осколки школьной программы или завихрения потоков буйной фантазии, – честно признался Андрей. – Но сейчас не об этом. Нужно выдать такую идею, ради которой люди будут готовы неделю лазить по лесам и болотам, кормить нежными тушками комаров, не мыться, спать в холодных палатках, жрать недоваренную крупу с котелка, да ещё и платить за это!
– И это идея…
– Верно, корнет, это, – Андрей широко расставил ноги, распрямил могучие плечи, взгляд его устремился вдаль. Проведя правой рукой в воздухе, будто протирая запыленное окно, за которым сияет его мечта, торжественно объявил, – экстремальные туристические походы по таинственным местам России. Ощути себя частью легенды, – и добавил уже без пафоса. – Мистика, легенды и привидения прилагаются. Ну, как?
– Зачёт, но над слоганом надо поработать.
– Это уже детали.
– А если жрать нечего в пути, это можно обставить как лечебное голодание, – выдвинул мысль Игорь.
Андрей рассмеялся и одобрительно хлопнул его по плечу:
– Сечёшь фишку, камрад, запомним эту мысль.
– Значит, ты здесь на разведку. Узнать маршрут, места.
– Типа того.
За разговорами они подошли к небольшому домику, который показался не таким заброшенным как остальные. Домик выглядел стареньким, с облупившейся краской на стенах, но на окнах висели свеженькие голубенькие занавески, а во дворе стоял, поблёскивая хромированными поверхностями велосипед.
– Вот, – указал на невзрачный домик Игорь, – всяко тут кто-то живёт. Такие велосипеды так просто не валяются. Постучим?
Оказалось, что калитка заперта, а перелазить через забор как-то неудобно, к тому же забор из потемневших от времени досок, всем своим видом показывал, что развалится при первой же попытке перелезть через него.
– Эй, народ, есть кто? – позвал Андрей, но не дождался в ответ ничего, кроме звенящей тишины.
– Может, в окошко камешком? – предложил Игорь.
– Да ну его, разобьется ещё…
– Бог в помощь, – внезапно раздалось позади них.
Парни резко развернулись; перед ними стоял низенький, худощавый старик, одетый во что-то бесформенное и обвисшее. Игорь даже вздрогнул, настолько неожиданным оказалось появление тщедушного дедули у них за спиной.
– Чего ищете, хлопцы? – с улыбкой, едва проглядывающей сквозь густую бороду, спросил тот. Воцарилась пауза: Андрей с Игорем молча смотрели на деда, а тот улыбающимися глазами смотрел на них.
– Здравствуйте, дедушка, мы дорогу спросить хотели, – произнёс, наконец, Андрей. – Как до провала пройти в Моравском урочище?
– Урочище вон, – махнул рукой дед в ту сторону улицы, откуда они пришли, – за деревней через поле.
– А к провалу как пройти, не подскажете?
– Какой ещё провал?
– Ну, пропасть такая, дыра в земле.
– Мы туда не ходим. Нельзя.
– Почему нельзя? – вступил в разговор Игорь.
– Нельзя, потому что не можно, – уклончиво пояснил дед, глаза его во время разговора продолжали улыбаться. – Не можно там людям, только зверям безгрешным и змеям. И птицам.
«Да он двинутый, походу», – подумал Андрей, но предпринял ещё попытку добиться сведений от странного старичка.
– Хорошо, а тут есть кто-нибудь ещё? У кого дорогу можно спросить. Кто-нибудь ещё, кроме вас живёт?
– Живёт, живёт, – закивал головой старичок, – а чего не жить-то, место ведь благостное. – И вдруг подавшись вперед, сказал тихим голосом, как будто речь шла о какой-то тайне, – и вода здесь в ручьях святая.
– Ага, понятно, – сдался Андрей, – вопросов больше не имею.
Поняв, что от старика ничего вразумительного добиться не выйдет, Андрей стал оглядываться по сторонам, в надежде увидеть кого-то, более вменяемого.
– Скажите, – вступил в разговор со странным дедушкой Игорь, – а почему в ручьях вода святая?
– Раньше везде вода на земле была святая, а теперь её только в церквах дают. Только у нас она и осталась с давних времен.
Улыбающиеся глаза деда смотрели прямо и открыто. И странное дело, Игорь заметил: несмотря на чуток несвязанную речь, мешковатую одежду и спутанную бороду, глаза старика были совсем не мутные, как у пожилых людей, а чистые, с белоснежными белками вокруг тёмно-карих зрачков.
– У-у-у, – протянул Андрей и, наклоняясь к Игорю, прошептал ему на ухо, – походу, у деда лампочка встряхнута.
Но дед, оказалось, обладал отличным слухом:
– Нету здеся лампочек. Без надобности, тут и так святло.
Игорь замер, очарованный звучанием слова, как его произнёс старик – «святло», через «я».
– Ладно, пошли дальше, – толкнул его Андрей, – время только теряем.
– До свидания, дедушка.
– Воды в ручье обязательно испейте, – посоветовал им на прощанье старик и ещё долго смотрел улыбающимся взглядом вслед.
Дойдя до крайнего дома на улице и так никого больше не встретив, Игорь с Андреем развернулись и пошли обратно. Следов жизни не наблюдалось вообще, многие домики стояли совсем развалившиеся, а дворы непроходимо заросли бурьяном. Пару раз в огородах мелькнули явно ухоженные ульи с жужжащими пчёлами.
– Пчеловоды какие-то всё же периодически появляются, – предположил Игорь, – приедут, мёд соберут – и обратно в город.
Проходя мимо дома с велосипедом, дедушку они больше не встретили. Через некоторое время они увидели впереди Женю с Друидом, возвращавшихся с противоположного конца деревни.
– Встретили кого? – спросил Женя.
– Одного дедушку, но он блаженный, походу, – ответил Игорь, – в принципе, ничего путного не сообщил. Хотя направление показал.
Игорь махнул в сторону, откуда вернулись Женя с Друидом:
– Там за деревней поле должно быть, а за ним урочище.
– Ну, хоть кто-то, нам вообще никто не попался, хотя следы людей встречаются. В том конце козы пасутся на привязи, так что жители тут есть, где-то…
– Ещё мы нашли ручей, – с довольным видом сообщил Друид, – можно пополнить запасы воды.
– Как раз тебе, Лёша, воду оттуда пить нельзя, – усмехнулся Андрей.
– Чего это?
– Потому что вода тут везде святая, нам местный абориген по секрету сообщил. А ты у нас язычник! Выпьешь такой воды и всё, рагнарёк тебе!
– В корне ошибочное мнение, мой юный друг, – подхватил шутливый тон Друид и наставительно произнёс, – святыни оттого и святы, что открыты всем, вне зависимости от принадлежности к какой-либо конфессии.
Андрей склонил голову и сложил ладони наподобие буддийского монаха:
– Благодарю за искру мудрости, запущенную в бездну моего сумрачного сознания.
– А моё сумрачное сознание подсказывает, что пора бы и подкрепиться, – сказал Игорь, щурясь от яркого солнца. – Я что-то совсем проголодался.
– Смотрите, коллега, – обратился Андрей к Друиду, указывая на Игоря, – плоть слаба и управляет примитивными желаниями этого заблудшего. Я бы даже сказал, управляет малейшими позывами примитивных желаний!
– Товарищ далёк от просветления, – с наигранным сожалением согласился Друид.
– Я, видимо, тоже далёк от просветления, – заявил без всяких шуток Женя, – поэтому идём к ручью, там сделаем привал и пообедаем.
Только расположившись у ручья, парни поняли, как на самом деле устали и проголодались. Вмиг были собраны все близлежащие сухие ветки, уложен небольшой костерок, над котором уже через пять минут висел котелок с водой из ручья. Женя распорядился консервы не трогать, варить кашу из ячневой крупы, объяснив, что это вкусно (с этим не все согласились), полезно, сытно и главное – экономно.
Лёшка Друид принялся кашеварить. Андрей поморщился на слова о полезности каши, но спорить не стал и прилёг под тополем в ожидании, когда приготовится еда. Неподалёку, на лугу паслись козлята, привязанные каждый к своему колышку. Козлята преспокойно щипали сочную траву, не обращая внимания на появившихся людей. За ручьём действительно начиналось широкое поле, на самом краю которого, вдалеке виднелась кромка леса.
Женя пошёл фотографировать козлят, потом ещё что-то привлекло его внимание, и он скрылся из виду в какой-то ложбинке.
Игорь устроился с тенистой стороны старого шершавого тополя. Прислонившись к нему спиной, он с наслаждением вытянул уставшие ноги. Потом скинул кроссовки, стянул носки и с блаженством ощутил под босыми ногами теплую землю и мягкую траву. Вдохнув полной грудью, Игорь почувствовал, как на него накатывается благостное умиротворение, когда никакие думы не тревожат, и ты смотришь на мир без единой мысли в голове. Созерцаешь красоту прозрачного ручья, камней на его дне, зелень окружающих лужаек, козочек на траве, пение птиц. Состояние легкой дремоты и приятной расслабленности охватило его. Всё это – звуки, краски, запахи, вдруг ощутилось Игорю одним непрерывным растворяющим в себе потоком. В какой-то момент он огляделся и увидел, что Друид, помешивающий кашу, вдруг замер, словно застыл, и козочки на лугу застыли, словно изящные статуи и даже мелкая птичка замерла в воздухе над ручьём. Но это его не удивило, словно во сне он воспринимал всё как должное и с любопытством осматривал застывший вокруг него мир. Вот кузнечик замер в прыжке, вот языки огня под котелком неподвижно зафиксировались точно на фотоснимке.
Игорь пошарил рукой по земле и поднял мелкий белый камешек, ему стало любопытно, что будет, если его кинуть? Он кинул камешек, никуда не целясь, тот пролетел несколько метров вперёд, постепенно замедляя движение, пока совсем не остановился, повиснув в воздухе как раз над котелком с кашей.
Вдруг Игорь услышал глухой, тревожный гул. Он повернул голову в сторону леса, звук шёл оттуда. Он нарастал, становился всё громче и громче. Игорь почувствовал, как земля стала вибрировать под ним, и ему стало страшно. Он вдруг ощутил себя маленьким и беззащитным перед чем-то невообразимо древним и могучим, словно травинка перед исполинским древом. Небо над урочищем быстро темнело. По мере нарастания громкости звука, стало различимо, что таинственный гул не сплошной, он состоит из множества голосов. Будто хор неведомых титанических существ, слаженно сливаясь в один грозный поток, тянул песню на неизвестном языке. И эти голоса не принадлежали ни к кому из рода человеческого, они звучали настолько низко, что казалось, будто это горы гудят или недра земные.
Игорь вскочил и тотчас статичная картинка, окружавшая его, пришла в движение. Вновь, как и прежде, пели птицы, журчал ручей. Друид, полуобернувшись, мельком глянул на него и сказал: «Скоро будет готово, чуть-чуть ещё».
Игорь посмотрел на Друида, опять склонившегося над котелком, потом на дремавшего под деревом Андрея. Потом в сторону урочища. Безоблачное небо над лесом вновь отливало яркой синевой. «Сон… это был просто сон», – подумал Игорь, вытирая холодный пот со лба и сел обратно под дерево.
Взволнованный, он осматривался вокруг, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Вокруг простирался всё тот же пейзаж с неспешно текущей жизнью. Всё так же журчал ручей, блеяли козлята и порхали птицы. Игорю вдруг захотелось позвонить Алине, услышать её голос и рассказать, что с ним всё в порядке. Это ведь очень важно, когда есть кто-то в мире, кому не безразлично как у тебя дела. Чтобы кто-то, хотя бы изредка, интересовался, где ты есть на белом свете и всё ли у тебя в порядке?
Игорь сдержал порыв. Встряхнув головой, он отогнал от себя и морок непонятного сна и возникшее желание позвонить жене, спустя мгновение, показавшееся ему проявлением слабости.
Вернулся Женя с фотоаппаратом наперевес, сияя довольной улыбкой, видимо, поймал несколько удачных кадров.
– Ну, что там с кашей?
– Готово, – ответил Друид, снимая с огня дымящийся котелок. – Эй, народ, хватит валяться, айда кашу трескать!
– О, наконец-то, – вскочил Андрей, доставая из рюкзака ложку.
Друид щедро отсыпал порции в протянутые походные котелки. И повесил над костром котелок размером поменьше, чтобы чуть позже заварить травяной чай.
Ели молча, погрузившись каждый в свои мысли.
Женя сидел на земле, скрестив ноги «по-турецки» и тихонько дул на каждую ложку, которую подносил ко рту. Принимал пищу он, можно сказать, механически и даже не смотрел в свой котелок. Мысли его крутились вокруг леса, видневшегося сразу за широким полем. Судя по описанию Ворона и сомнительным показаниям дедушки из Старого Дыя, отсюда и начинается Моравское урочище. Далее следовало по прямой пересечь поле, затем войдя в лес, двигаться на север. До провала они должны уложиться в день пути. «Надеюсь, мы не зря сюда пришли и нам повезёт», – подумал Женя и опустил взгляд на дно котелка. Там, облепленный остатками каши, лежал маленький белый камушек. Женя машинально, продолжая думать о дальнейшем маршруте, достал его двумя пальцами и выкинул в ручей.
Глава 3. Урочище
В малом котелке весело забулькали пузырьки, Друид сдвинул его на край костра, чтобы вода слегка подкипала, и кинул щепоть листового чая. Дождавшись, когда заварка осела на дно, подкинул ещё каких-то ему одному ведомых ароматных трав и листьев из бережно хранимых припасов.
Получившийся напиток понравился всем: обжигая губы о металлические кружки, чертыхаясь и дуя на кипяток, парни не обошлись без добавки.
Пополнив запасы воды, группа покинула гостеприимную полянку у ручья и продолжила путь. Перейдя поле, бурно заросшее разнотравьем, она остановилась на границе леса, словно собираясь с духом для следующего шага. Друид закрыл глаза и какое-то время стоял молча, будто прислушиваясь к чему-то. Женя дал команду всем замереть и терпеливо ждал, когда Друид закончит.
Игорь с Андреем переглянулись. Игорь недоуменно пожал плечами, Андрей в ответ усмехнулся с изрядной долей добродушной снисходительности.
Открыв глаза, Друид едва заметно кивнул Жене. Только после этого Женя тронулся с места, а за ним двинулся и весь отряд. Лес на окраине рос смешанный, попадались дубы и клён, иногда береза. Но, чем дальше они продвигались в глубь, тем всё более преобладали хвойные породы, ель и сосна. Реже попадалась пихта. Тропинок никаких здесь не наблюдалось; земля немного пружинила под ногами из-за толстого слоя опавшей хвои и мелких веток.
Шли практически в полном молчании, только Женя иногда негромко переговаривался с Друидом о направлении хода и сверялся с компасом.
Игорь, по уже сложившемуся в группе распорядку, шёл замыкающим. После привала ощутился прилив бодрости, шагалось легко и приятно. Постепенно им начало овладевать состояние тихого бездумья: он шёл и наблюдал вокруг себя красоту природы, не пытаясь её выделять и осмысливать. Безмятежно созерцая, он растворялся в густом наполненном запахом хвои воздухе, в насыщенной зелени вековых дубов и косых лучах, пробивающихся сквозь кроны высоких сосен. Мысли отсутствовали, а если и появлялись, то неявными, смутными образами и также внезапно растворялись. В этой туманной пустоте проступали вдруг и становились ясными и понятными вещи ранее неосознанные: люди, их поступки, мотивы и желания, и его собственное поведение.
Внезапно Игорь увидел свои отношения с Алиной по-новому, с удивительной прозрачностью. Дорога, отсеивающая всё лишнее – суету будней и сор мелких событий, вытащила на поверхность и высветила то, что являлось важным на самом деле, но терялось в пене жизненного потока. Игорь вдруг осознал, что все её капризы, придирки и упрёки – от страха потерять его. Она боялась потерять его! Хотя у него и в мыслях не было…
По вечерам, когда он, по обыкновению, запоздало возвращался с работы, она с надеждой вглядывалась в его лицо, но натыкалась на холод и плохо скрываемую гримасу досады, буквально кричащую: «Оставь меня в покое!» Игорю с пронзительной ясностью открылись её глубинные переживания. Она, выходит, понимала: постоянные упреки, что он задерживается долго на работе, что постоянно забывает о ней – ещё больше отдаляют его, делают ситуацию хуже. Но понимание имело место, пока его не было рядом.
Едва Игорь появлялся вечером, уставший и равнодушный, она чувствовала, как в ней вспыхивает раздражение – и ничего поделать с этим не могла. Она вновь и вновь наскакивала на него, цепляла, осыпала укорами, словно пытаясь расшевелить, разбить покрывавшую его броню безразличия. А он, понимая, что делает ей больно, и словно что-то внутри него желало этого, становился ещё более холодным и отстранённым. И в очередной раз цунами вскипевшего гнева подхватывало и размётывало их в разные стороны, откуда уже не слышно друг друга, сколько не кричи.
Ошеломлённый, Игорь остановился, смотря вперед широко открытыми и ничего не видящими глазами. Остро царапнуло по душе чувство вины, и рука потянулась к карману, за телефоном. Это ведь так просто, услышать родной голос и сказать что-то важное, что поможет всё исправить. Он достал телефон, увы, молчаливый как булыжник: сеть отсутствовала.
«Ладно, позже на привале ещё раз попробую», – решил он и убрал телефон обратно в карман.
Между тем, группа продолжала углубляться в лес. Примерно через три часа пути Женя скомандовал короткий привал. Парни побросали рюкзаки на небольшой полянке и стали разминать затёкшие плечи. И тут же комары, не особо беспокоившие отряд в движении, накинулись на путешественников, явно радуясь возможности перекусить свежей кровушкой.
– Что-то не видно пока никакого провала, – посетовал Женя, отмахиваясь от назойливых кровососов.
– Мы, в принципе, недолго ищем, а урочище, вон какое большое. Найдём по- любому, – успокоил его Друид.
– Сколько их тут! – воскликнул Андрей, хлопая себя по шее и по щеке. Он повернулся к Алексею и весело закричал, – Друид, ты наверняка с духами лесными договаривался, чтобы всё путём было. Про комаров забыл?
– Почему забыл? – серьёзно отвечал Друид, расстилая на земле плащ-палатку, намереваясь использовать её вместо подстилки. – Договорился. Меня вот не кусают.
Андрей, недоверчиво прищурившись, стал наблюдать за Алексеем. Тот, казалось, и впрямь ничуть не страдал от комаров: преспокойно улёгся, заложил руки за голову, закрыл глаза и с наслаждением потянулся. Внешне он выглядел вполне безмятежным и довольным.
– Что, правда не кусают? – недоуменно обратился Андрей к Игорю и Жене.
– Конечно, – ответил Женя, – он же репеллентом побрызгался. Вот держи, – и передал баллончик Андрею.
Андрей рассмеялся:
– Блин, я почти поверил.
Друид, не открывая глаз, улыбнулся. Игорь достал телефон и с удовлетворением заметил, что сигнал есть. Говорить при всех ему не хотелось, да и нахлынувший порыв вины померк, потерял силу и откатился куда-то обратно в сокровенные уголки души. В раздумье он некоторое время смотрел на телефон, потом сунул его в карман. Как оправданье выскочила язвительная мысль: «А почему она сама до сих пор не позвонила? Я уже третий день в пути непонятно где, непонятно с кем, неужели нельзя хотя бы поинтересоваться, всё ли у меня в порядке?» Но он тут же отогнал эту мысль подальше.
Чай на привале заваривать не стали, довольствовались родниковой водой из армейских фляжек. Пили экономно, Женя распорядился бережно расходовать воду, не известно, когда представится возможность пополнить её запасы. Перекусывать тоже не стали, решив, что поужинают позже, когда разобьют лагерь на ночь.
Через полчаса Женя скомандовал подъём. Разомлевшие на солнце парни медленно, словно после глубокого сна, стали подниматься и сворачивать походные коврики и плащ-палатки. И только Андрей вскочил как бравый солдат, в секунду собрал свои вещи, закинул рюкзак за спину и молодцевато принял строевую стойку, вытянув руки по швам.
– Вот, молодец! – похвалил Женя Андрея.
– Рад стараться, ваше высокоблагородие! – заорал Андрей, изобразив усерднейшее выражение лица.
– Что ты так орёшь? – Женя засмеялся, – как скаженный.
– Никак нет, ваше высокоблагородие! – ещё пуще заорал Андрей. – Просто идиот!
Теперь уже засмеялись все, даже Друид ухмыльнулся. Собрав вещи, отряд двинулся дальше.
Первый день поисков не увенчался успехом. Обнаружить провал сходу не удалось.
– Ладно, – сдался Женя через пару часов безрезультатных поисков, – давайте искать место для лагеря, а то темнеть уже скоро будет.
– Площадку поровнее надо приглядеть, – отозвался Друид.
Подходящую полянку долго искать не пришлось. Когда она открылась перед их взорами, парни единодушно закричали: "Вот!" Поснимав рюкзаки, принялись разбивать лагерь: Друид и Женя согласованными сноровистыми движениями выставили две палатки, Андрей и Игорь по указанию Жени обозначили костровище и отправились собирать хворост. Сначала с места поближе, потом отошли на приличное расстояние.
Закатное солнце, с трудом пробившееся сквозь верхушки высоких сосен, окрасило деревья и травы неестественными багровыми оттенками, преобразило всё вокруг в таинственный и сказочный лес. Тёплый вечерний воздух настолько загустел от запахов, что казалось именно он не давал разгуляться ветру и угомонил, заставил в изнеможении замолчать лесных птиц.
– Хорошо-то как, – Андрей запрокинул голову и вдохнул полной грудью. – Мы на несколько десятков километров вокруг совершенно одни. Не тайга, конечно, но всё равно что-то есть в этом… Ощущение…
– Чего? – спросил Игорь.
– Не знаю… Чего-то настоящего, первобытного.
– Зов природы.
– Ну да, он. Живёшь вот так, на суете, бегаешь, чего-то выгрызаешь в этой жизни и уже не помнишь, для чего этот сумасшедший темп? А вот выедешь куда-нибудь, вроде этого места, и со стороны отчётливо видишь, что это бесполезный бег на месте.
– Да вы, батенька – философ.
– Есть маленько, накатывает иногда. Правда, надо признаться, чаще всего вопросы бытия и тщетности всего сущего посещают после употребления чарочки огненной воды.
– Оно понятно.
– Кстати, раз уж мы оба являемся ценителями глубокой мысли и изящного слога, а не брызнуть ли нам, так сказать, на костер нашего воображения живительным топливом?
Выслушав витиеватое предложение, Игорь ухмыльнулся, Андрей всё больше нравился ему, не попасть под его обаяние было невозможно.
– Брызнуть на костёр воображения… почему бы и нет?
Андрей отцепил от пояса уже знакомую Игорю фляжку со спиртом, достал из кармана складной стаканчик.
– Наш командор, конечно, против нехитрых житейских радостей для личного состава, – со вздохом сказал Андрей, наливая разбавленный спирт, – но, как говорится, если нельзя, но никто не видит – то можно.
Закуска осталась в рюкзаках, в лагере, зато у Игоря при себе была армейская фляжка, полная родниковой воды.
Налив треть стакана Андрей, передал его Игорю:
– Давай.
– Ну, за тщетность всего сущего!
Игорь одним махом опорожнил стакан, занюхал рукавом и запил родниковой водой. Андрей в точности повторил процедуру товарища и, убирая стаканчик в карман, спросил:
– Слушай, можно вопрос? Ты-то как здесь оказался? Тоже интересуешься всякими тайнами мистическими? Я извиняюсь, конечно, но ты реально не похож на Женю с Друидом, они как бы на другой волне вообще.
Игорь покачал головой:
– Нет, я не искатель чудес невиданных. Скорее бегу от мест опостылевших. В один, не очень прекрасный день, я вдруг увидел, что всё вокруг, как ты точно подметил – бег на месте. Мне, видимо, остро понадобилась пауза, чтобы подумать, а то всё сложно стало и как-то пасмурно… Кстати, возьми себе на вооружение, для идеи про пеший туризм по местам с чертовщиной. Твоими потенциальными клиентами могут стать такие как я. Те, кому нужен тайм-аут, чтобы оглядеться и понять, где их место в этой жизни, и какого чёрта они вообще делают?
То ли выпитый спирт подействовал, то ли Андрей относился к тому редкому типу людей, что располагают к душевной беседе, а может, и то и другое вместе, но обычно сдержанный Игорь как-то легко и не таясь, стал рассказывать о вещах сокровенных, о которых обычно ни с кем не откровенничал.
– Я понял вдруг, что во мне что-то отмирает, – говорил Игорь. – Приходишь домой, там твоя любимая женщина, смотришь на неё и понимаешь, что не чувствуешь ничего. Ещё совсем недавно была родная такая, любимая, желанная… Я же помню то время, когда просто не мог без неё. А сейчас она сплошное раздражение вызывает. Вот у тебя бывает так, к примеру, когда она говорит: «Я сегодня с подругами посижу, ничего, милый, что ты вечер один проведешь?». А ты ей: «Всё нормально, не переживай!» А сам думаешь: «Ой, как же хорошо, давай вали уже, целый вечер без тебя, зашибись». И единственное, что ты чувствуешь – досаду, когда она очень медленно собирается.
Андрей рассмеялся:
– Очень знакомо. Бывает. Но это, знаешь ли, не есть что-то из ряда вон выходящее, мне кажется, каждый женатый мужчина рано или поздно испытывает такие чувства. Это… – Андрей на секунду задумался, – закономерность жизни такая. Не бери в голову, иначе можно загрузиться. Иногда нужно спускать пар. Например, напиваться, необязательно в брызги, но непременно в хорошей компании.
– Ну и, конечно, барышни, – Андрей довольно улыбнулся, и в глазах его появился мечтательный оттенок, – небольшая интрижка на стороне не только восстанавливает душевное равновесие, но, в конечном счёте, укрепляет брак, как ни парадоксально это звучит на первый взгляд. Припрёшься, вот, от очередной барышни домой. Поздненько так, за полночь. Выпьешь, перед тем как зайти, алиби-то нужно, мол, с друзьями пил. Выслушаешь положенную порцию упрёков, потом прижмешься к благоверной своей и чувствуешь себя такой сволочью, аж сладко на душе. И в этот момент она такая родная становится!.. И это не я придумал, ещё старина Оскар Уайльд говорил: «Лечите душу ощущениями».
– Не факт, что Оскар Уайльд именно такие ощущения имел в виду.
– Как раз такие, он же мужик, а значит, именно такие ощущения имел в виду.
Игоря коробили эти заштампованные пошлости: мужик должен бухать, драться и волочиться за каждой юбкой, а если ты не следуешь с воодушевлением этой волшебной формуле, то ты больной или блаженный, или ещё чего хуже. Но спорить на эту тему совсем не хотелось, и Игорь попросту решил замять разговор:
– Нам уже пора возвращаться с дровишками.
– Пожалуй. А то Женя будет злой как чупакабра.
В лагере они обнаружили одного Друида, который не дождавшись их, уже развел костер.
– Что так долго? – с укоризной обратился он к ним.
– Так получилось, – беспечно пожал плечами Андрей.
– Ладно, айда ужинать. Кашу варить не будем, жрём консервы, в целях экономии воды.
– По мне даже лучше, каша – не моё, без обид только, – отозвался Андрей.
– А мне каша понравилась, – сказал Игорь, – вкусно и сытно.
– А где Женя?
– Где-то неподалёку. Фотографирует. Покричите его, жрать пора.
Однако кричать не пришлось, Женя вышел из ближайших кустов с фотоаппаратом, болтающимся на груди.
– Отличные кадры снял! – с сияющей улыбкой заявил Женя.
– Ты хоть бы разок нас сфоткал что ли, папарацци, – проворчал Андрей, – а то ты весь поход бабочек щёлкаешь, потом и смотреть нечего будет.
– Завтра, – пообещал Женя, – сейчас освещение уже не очень.
Парни расселись вокруг костра на расстеленные плащ-палатки и принялись за нехитрый походный ужин, состоящий из одних консервов; чай заваривать не стали, опять же из соображений экономии воды.
На протяжении всего ужина Андрей, не переставая, балагурил и шутил, над поляной то и дело взлетал смех. Женя с Игорем смеялись над его шутками громко, во всё горло, Друид по своей привычке смеялся бесшумно или молча улыбался. Когда подбросили сухих сучьев в костер, тот взметнулся и осветил всю поляну, но темнота вокруг сразу стала гуще и подступила вплотную. Друид вдруг встал и пошёл куда-то, бросив на ходу:
– Я прогуляюсь чуток.
– Куда это он? – негромко спросил Андрей, когда Друид скрылся в темноте.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Женя, – он иногда любит побродить один.
– Как ему не страшно одному ночью по лесу шататься? Мне, честно говоря, жутковато немного, я бы не пошёл.
– Он уходил по темноте в таких местах, в которых я боялся нос высунуть из палатки.
– То есть?
– Ну, есть места, в которых течёт какая-то своя жизнь, энергетика. В основном она благожелательная вполне, но случаются и исключения. Кое-где бывает по-настоящему жутко.
– Расскажи что-нибудь про такие места, – попросил Игорь.
– Были мы в позапрошлом году на Чёртовом городище, в Калужской области, – начал рассказ Женя. – Национальный парк Угра, типа заповедника, короче. Представьте себе почти в центре России, Калужская область, находится уникальный объект, а никому до этого дела нет, кроме парочки местных краеведов, да таких же повёрнутых как мы. Обычный лесной массив характерный для средней полосы России, и вдруг на небольшом холме кучно расположены многотонные каменные валуны. Причём, нигде рядом нет горных образований откуда бы они могли взяться. По одной из версий их принёс ледник во времена всемирного обледенения, а потом растаял, оставив такие вот «подарки». Однако каким образом ледник оставил эти камешки именно на этом холме – и нигде больше в округе, версия не объясняет!
Археологи всяко-разно копались, конечно, пришли к выводу, что здесь когда-то было святилище то ли вятичей, то ли ещё кого, причём очень давно, где-то первый или второй век нашей эры, это минимум. Естественно, мы мимо такого места пройти не могли. Ну, и отправились с Друидом вдвоём.
На попутке до городишки местного доехали, Сосенское, вроде, называется, а оттуда километров пять-шесть пешком. Нашли мы его быстро, надо сказать, описаний маршрута немало в интернете, в том числе и от Ворона, кстати, по следам которого мы сейчас идём. Вот. Странности уже на входе начинаются. Во-первых, место необычайно тихое. В лесу же обычно много шумов разных, птицы там, комарьё жужжит, да много чего. А там, наоборот – тишина гробовая. Абсолютно ничего!
– И мёртвые с косами стоят, – зловещим шёпотом вставил Андрей.
– Не, – серьёзно отвечал Женя, – чего не видел, того не видел, но на входе в этот комплекс реально ворон живёт.
– То есть как? – удивился Игорь.
– А так, на въезде шлагбаум стоит, прям на лесной дороге. Вот он в этом районе и кружит.
– А как ты понял, что он там именно живёт, может, случайно пролетал?
– Не, место для стоянки туристов, гораздо дальше оборудовано, сам комплекс ещё дальше. Мы там несколько дней пробыли, и я частенько назад к шлагбауму бегал, потому что именно там туалет стоит в виде симпатичного домика из брёвнышек. Так вот, этого ворона постоянно видел именно в этом месте. Идёшь утром по нужде, а он летает в верхушках деревьев, обязательно каркнет тебе, мол, привет.
– Ворон на входе, проводник ваш виртуальный, блогер этот, тоже Ворон. Странные совпадения.
– Ага, мы тоже заметили, всё в этом мире не просто так. Мы, кстати, когда вернулись, пытались связаться с этим Вороном, написали ему, но он не ответил, наверное, опять где-то путешествует.
– И что в этом Чёртовом городище? – вернул к теме Андрей, похоже, ему тоже стало интересно.
– Действительно увидели мы множество огромных валунов, очень много. Раскиданы вроде беспорядочно, но все кучно, на самом холме и немного у подножья. Причём, на многих камнях следы воздействия каких-то инструментов, отверстия идеально круглые, либо выпуклости тоже круглые, последних, правда, не много. Ещё пещеры там когда-то были, но их завалило, или специально завалили, остался только вход в одном месте неглубокий. Светящийся мох растёт, в полумраке очень круто смотрится. Я когда фотографии в интернете смотрел, думал, их в фотошопе подкрасили, чтоб поярче смотрелось. Оказалось, нет, этот мох и вправду так ярко светится. Выглядит впечатляюще.
– Ух ты, круто!
– Да, зрелище потрясающее.
– Надо было себе домой того мха взять на развод, – посоветовал Андрей, – прикольно же, светится в темноте.