Читать онлайн Горизонтальные дожди бесплатно

Глава первая

Часть 1. Горизонтальные дожди.

Прозвенел зуммер на руке. Этот портативный прибор отлично чувствовал перемещения циклонов и прочие атмосферные колебания. Сейчас это очень важно, ведь последствия природных явлений нынче могут быть чрезвычайно опасны.

Я быстро собрал удочки, световое зарядное устройство для наручного зуммера – «атмосфера», и устремился в одну из ближайших пещер. Нужно было найти ту, вход которой располагался поперек направления ветра, а сама пещера уходила вглубь не вниз, а вверх, ну или хотя бы имела горизонтальное строение. Только не вглубь почвы, ведь в случае смены направления циклона, такая пещера быстро заполнится водой. Пещеры остались в результате некогда произошедших колебаний почвы, проще говоря, многочисленных землетрясений, отгремевших по всей планете. Главное сейчас было найти подходящий «правильный» раскол.

«Атмосфер» показал больше половины заряда батарейки. Вторая батарея зарядилась лишь наполовину. И это притом, что стояла она на зарядке с самого рассвета. Утром, ещё до восхода солнца, прежде чем закинуть удочки на побережье, я выставил светоловушки, преобразовывающие солнечный свет в энергию. Зарядное устройство простояло больше половины дня, а зарядилась батарея весьма незначительно. Я мысленно подумал о том, что надо будет завтра расставить больше удочек, ведь для приобретения батареи понадобится ещё больше рыбы. Её необходимо наловить, заготовить и увезти в поселок Обмен (ударение на первую букву), да и в дорогу понадобится, ведь до Обмена путь не близкий. Все как всегда было не вовремя – приближалась зима и рыбы необходимо заготовить впрок ещё и для всей семьи. Кто знает, как пойдет подледная рыбалка и не уйдет ли рыба на глубину дальше от берега залива?

Раздумывая о походе, я загрузил всё снаряжение в рюкзак и удалился от берега. Совсем не далеко находился скалистый утес. Ранее, проходя мимо, я издали приглядел несколько пещер, а сейчас надеялся, что они подходят по строению и не заняты никакой животинкой. Как правило, наиболее сухие и возвышенные пещеры занимали животные.

Я обошел несколько пещер. Ни в одной я не встретил следов птиц или зверей, что уже настораживало. Отсутствие этих следов могло обозначать, что возможно во время дождей пещеры все же подтапливаются задуваемой водой, либо обратными дождевыми потоками. Но деваться было некуда, нужно было спрятаться до прихода циклона. Одна из пещер идеально подходила для ночлега. Конечно, я не хотел ночевать здесь, но сейчас осень и планировать наперед ничего нельзя. Непогода может затянуться на несколько дней и будь это просто дождь или туман – я смогу дойти до дома, насквозь промокнув, хотя я этого не боялся, и как в таких случаях говорил мой дед – «не сахарный не растаешь». Вот бы знать, что это значило, но говорил он это, когда мне предстояло вымокнуть насквозь.

И все же промокнуть, это не так страшно, как заблудиться в циклоне. Так, усевшись у входа в пещеру и вспоминая о дедушке, я наблюдал за налетевшей непогодой.

Со стороны залива задул ветер. Он царапался об сопротивляющиеся кусты и деревья, нагибая их и срывая первые пожелтевшие листья. Но гул ветра продлился не долго. Почти следом за ветром полетели крупные капли воды. Их количество стремительно увеличивалось, превращаясь в один единый шумный поток воды. Капли пролетали возле входа в пещеру, минуя её – я был доволен собой, ведь я успел правильно выбрать место.

Я любил читать книги и прочитал их не один десяток. Сложность состояла в том, что книги – это редкость. И не в одной из них я не встречал упоминания о таком явлении, как горизонтальные дожди. Раньше капли падали сверху вниз. Сейчас вертикальных или хотя бы косых дождей практически нет. Горизонтальные дожди идут гораздо чаще именно сейчас, в период начала осени. Они продлятся до наступления морозов, когда открытая вода, наконец, покроется кромкой льда и туман перестанет образовываться. Виновником таких дождей является именно туман, который не рассеивается, а «бродит» в поисках ещё большего количества влаги. Постепенно пары скапливаются в капли, но не падают под собственной тяжестью, а так и висят в воздухе. Как то на рассвете, я попал в такой туман. Было забавно наблюдать за тем, как кристально чистые капли, слившись в шарики размером с ладонь, висели в воздухе, в каждом из которых я мог увидеть свое отражение, только вверх ногами. Лучи Солнца пробивались сквозь эти капли многократно преломляясь и не понятно было, в какой стороне находится светило, но благодаря этому преломлению, свет лился со всех сторон. Я будто оказался внутри огромного калейдоскопа. Вот только капли, висевшие рядом, легко впитывались в одежду, и я моментально промок до ниточки. Выйти из тумана становилось сложнее с каждым шагом, ведь одежда поглощала все большее количество воды и становилась все тяжелее. Все усложняется, когда туман подхватывает порыв ветра и тащит за собой с огромной скоростью эти капли различных размеров. Это мы и называем горизонтальными дождями, а точнее просто дождями. Противостоять такому потоку, даже при слабом ветре сложно. А если это шквалистый ветер, то горизонтальный дождь становится настоящей стихией, напоминающей по разрушительности «жидкий» цунами. Хотя при движении над землей, такой воздушно–капельный поток быстро рассеивается, впитываясь в поверхность всего, что встречается на пути. Сила его сохраняется из-за скорости, приобретаемой на открытых и ровных участках, в частности над большой водой у побережья. На берегу же, «волна» быстро исчезает, разбиваясь и впитываясь в преграды в виде камней, почвы и деревьев.

Для нас такие циклоны обычное дело. Главное смотреть за зарядом зуммера, следить за его сигналами и вовремя прятаться в укрытия и укрепления.

Часть 2. Магия огня.

Горизонтальный дождь оказался кратковременным или недлинным – даже не знаю, как правильнее выразиться. В общем, ветер унес дождь вдаль с такой же скоростью, с которой привел его к заливу. Я вышел из пещеры и понял, подступали сумерки, а значит, добраться до дома я не успею. Как я говорил ранее – надвигалась пора осени и, несмотря на то, что по ночам пока не так холодно, темнота быстро сменяла сумерки. А передвигаться ночью в кромешной темноте, ориентируясь лишь по звездам сложно. Да и вблизи залива скорее угодишь в топи, нежели доберешься до дома.

Так вот – оглядевшись, я увидел вокруг лишь промокший хворост. Так как ветки покрупнее, внутри древа оставались сухими, я собрал их, перевязал веревкой и оттащил в пещеру. Такие заходы я сделал несколько раз. Пока они обсыхали, я исследовал пещеру вглубь. Тут нашлись корневища деревьев, которые где-то наверху, по-видимому, поломал ветер или дождь. Висящие корни подсохли и ещё не успели превратиться в труху, хотя легко ломались. Благодаря этой находке, вскоре в пещере загорелся костер. Было важно сложить сухие дровишки так, чтобы они не разгорались и в то же время не потухли. Такой костерок давал достаточно тепла, чтобы обогреть меня и сушить разложенные вокруг мокрые дрова и одежду. Я не замерз, а скорее устал, ведь на рыбную ловлю я встал до восхода Солнца. Обогревшись у костра и наблюдая за языками пламени, я думал о чем-то вечном и мысли унесли меня вдаль.

С самого рождения, дедушка всегда находился рядом. Когда я подрос, он начал обучать меня тем ремеслам, которыми владел сам. Основные направления моего изучения были охота и рыбалка. Но сами эти процессы, по сути, являются конечными этапами, которым предшествует целый ряд различных подготовительных мероприятий. Он не любил рассказывать, как и что нужно делать, предпочитая показывать на примере. Следом за ним, то же самое пытался сделать и я. Таким образом, я, едва научившись ходить, стал заядлым рыболовом и уверенным в себе звероловом.

Сидеть и рассказывать о делах дедушка не любил, чего нельзя было сказать о книгах, которые он за свою жизнь прочитал. Я помню, как он принес к нам домой старинную книгу с пожелтевшими и помятыми от влаги страницами, на которых красовались большие буквы. Так я приступил к изучению букв и вскоре овладел чтением. После я прочитал множество книг, которые хранились у деда. Я не любил изучать литературу об охоте и рыбалке, но с удовольствием зачитывался историями о прошлом, об укладе жизни людей, о проблемах тех времен и их решениях. Но вернемся к практическим занятиям.

Изо дня в день мы практиковались в моих навыках выживания в лесу. Дедушка заставлял меня показывать то, чему я научился из книг. Конечно, это было лишь поверхностными знаниями, ведь ничто так хорошо не закрепляет пройденный материал, как практические упражнения.

В книжках были описаны и порядок розжига костров, но вот об этой главе в книге, дедушка говорил, что её написал человек «леса не видавший и ни разу костра не разжигавший». А я, маленький и глупый, с недоумением глядел на него, не понимая, откуда могли взяться люди, ни разу не разжигавшие костры и лишь когда подрос, понял, что такие люди имели место быть в эпоху расцвета прошлой цивилизации. Да–да, было такое деление у нас в обороте – прошлая цивилизация. Кто–то, шутя, называл ту пору «до нашей эры», но в книгах так обозначали другой период, очень далекое время. Я времен «прошлой цивилизации» не застал, а вот дедушка успел повидать много интересного, а порой страшного.

Несмотря на то, что я, как мне казалось, отлично усваивал знания, дедушка отвел изучению видов костров очень много времени. Это было правильно, ведь человек не зверь, он легко и быстро может замерзнуть, тем более промокший. Именно поэтому, оставшись в лесу на ночь, очень важно быстро разжечь костер из любых подручных средств. А как это сделать, если на несколько шагодней1 вокруг образовался крупнокапельный туман, смачивающий все, что в него попадает.

Ещё хуже, если батарейка Атмосфера села и горизонтальный дождь налетел неожиданно. Такой дождь не просто смачивает, а благодаря скорости, проникает глубоко в подсохшие сухостои, что делает невозможным его применение для костра ещё долгое время. Тут-то очень важно уметь найти хворост, который не промок и добыть его нужно достаточно, для того что бы хоть как-то просушить мокрые дрова. А те в свою очередь необходимо так же собрать, прежде чем разжечь хворост, для экономии дефицитного тепла. Как бы сильно не замерз и не вымок, важно помнить, что сухие дрова – сырье редкое. Конечно, одежду нужно высушить поскорее, но и разводить чересчур большой костер чревато, ведь в итоге, спалив все запасы, все равно к утру замерзнешь. И даже если дров достаточно, их, после рассвета, лучше хорошенько укрыть, сделав затес для дальнейшего его нахождения. Кто знает, кого и когда в следующий раз настигнет ненастье. Зайди с дальних земель сторонний охотник, ему всегда рады, но, если он не дойдет до селения, благодаря затесам, он мои дрова найдет, обогреется, а по утру сложит обсыхать в мой схрон свежие. В наше время (как старожилы его называют – сложное) очень важно выжить каждому из нас. В общем, если коротко – костры дело не легкое и важное.

Огонь так прекрасен и величествен. И даже если его залить, угли шипят и сопротивляются, стараясь продлить свою жизнь. Костер был неотъемлемой частью всей моей жизни, да и каждого из нас. Когда дедушка начал брать меня с собой в лес, сидя у костра, он много рассказывал историй из прочитанных им книг. А я слушал его, наблюдая за языками пламени и мотая на ус интересные истории, порой засыпая после длительных переходов. Позже и сам я прочитал немало книг, в том числе и труды об изучениях у самого истока становления человека как человека и не редко размышлял, наблюдая за костром о том, что вот так миллионы лет назад, сидели у костра дикари и жарили мясо, аукая и ликуя о прошедшей удачной охоте.

Огонь для леса губителен, но именно в смерти порождается новая жизнь. Не смотря на всю силу и последствия его разрушения, во все времена огонь давал новый виток жизни. Ну а если контролировать огонь, то он помогает жизни, рассеивая тьму и согревая теплом.

Так и сегодня, под треск непросохшего хвороста и пляску языков костра, я заснул крепким сном, размышляя о вечном.

Ночью я проснулся из-за холода, наполнившего пещеру. Едва не упустив момент, когда угли были ещё способны разжечь новые дрова, я закинул парочку дополнительных дровишек и, набрав полные легкие воздуха, продул угли. Свежие, ещё не просушившиеся палки, нехотя начали разгораться на красных камушках – углях. Довольный тем, что я так чутко реагирую на холод, и тому, что не придется растапливать костер с самого начала, я вышел из пещеры. Кромешная тьма окутывала побережье залива. Я вглядывался и вслушивался в темноту, но, ничего не видел, и слышал лишь шум волн. Яркие звезды на небосводе, были не способны осветить побережье и бесполезно красовались, переливаясь разными цветами. Полюбовавшись этим зрелищем, я вернулся к ночлегу. Поправив обсыхающие палки, я завалился спать. Нужно было хорошенько выспаться, ведь скоро рассвет, а работы очень много.

История часть 1. Эпоха разрушения (Начало конца).

Некогда многие страны, как маленькие дети, желая запугать соседей и играя жизнями своего народа, тыкали друг в друга вооружением, меряясь длинной пушек и размером ракет. Основоположником всех конфликтов было противостояние двух флагманов, исторически занимавших наибольшую территорию континентов. В то время, как политиканы угрожали друг другу истреблением, бесконечная гонка вооружения истощала простых людей. Я не могу знать, что и как послужило началом тех событий, но в определенный момент, на радость других стран, великая и огромная страна таки раскололась надвое. Отколовшаяся часть стала называться Большой Азией. Совместное решение было принято под давлением многих факторов, но не из-за влияния из вне. Этого Россия и Большая Азия смогли избежать и не выставить баррикады друг против друга.

Большая Азия.

Новое правительство в Большой Азии полностью перетрясли систему наказаний. В некоторых аспектах её ужесточили, но вопреки предсказаниям аналитиков, повторения «прихода большевиков» и многочисленных репрессий удалось избежать. Большая Азия оказалась наиболее многонациональной страной. Конечно, граждане Большой Азии по–прежнему считали себя русскими и менять этого никто не собирался, ведь для любого народа, важно, чтобы их традиции и историю чтили и уважали, а Большая Азия оставалась исторически территорией России. Даже паспорта решили не менять, а оставить те же – и людям приятно, и денег молодой страны сэкономили.

Хотя в Большой Азии и произвели ужесточение наказаний, зная историю русского народа, правительство пошло иным путем. Мы знаем, что заставить русского человека не воровать, равносильно заставить его не пить (алкоголь). Попытки сокрушить эти мерзкие традиции, доходили до массовых расстрелов, что в итоге не возымело никакого результата. Другие надежды, связанные с ограничением продажи алкоголя, именуемые «сухим законом» дали расцвет подпольной индустрии, что привело к отравлениям работоспособного населения.

Опираясь на эти знания, новое правительство встало на путь пропаганды здорового образа жизни. Эту инициативу активно поддержала молодежь, и такой подход очень быстро набрал обороты. Не желая впадать в пьянство и загулы, молодежь поддерживала любые новшества правительства. А правительство в свою очередь, идя навстречу людям, стало полностью прозрачным, во избежание недовольства и недопонимания, оповещая граждан обо всех сложных схемах происходящих дел.

Шаткость нового правительства? Да, это приходится проходить всем новоиспеченным государствам. Дележ власти зачастую приводил к внутренним распрям, да и внешнее вмешательство, ставшее закономерным при рождении новых стран, приводило к волнениям и новым волнам бунтов и недовольств. Закрытие границы помогло избежать давления извне, и, конечно же, по счастливой случайности (или из-за отсутствия этого самого влияния из вне), волнений масс за время становления нового порядка ни разу не произошло. Было это чудом или же простым стечением обстоятельств и усталостью угнетенного народа уже навсегда останется тайной. Делить власть было некогда, ведь все стремились к процветанию, а этого было необходимо достичь в кротчайшие сроки, прежде чем закончится провизия и без того разграбленной страны. Голод мог привести к новой волне агрессии, грабежам и разгулу преступности, что впоследствии, могло заставить людей взяться «за вилы».

Львиная доля заслуги досталась молодому поколению, которое не тянуло одеяло на себя, поддерживало правительство и активно восстанавливало отрасли хозяйств. Новое поколение не страдало болезнью «кабинетов и офисов» и желало заниматься и производством, требуя достойных рабочих мест. Людям хотелось одного – быть уверенным в завтрашнем дне. И они это получили.

Вопреки прогнозам тех же международных аналитиков, имевших скудную информацию о Большой Азии, страна смогла преодолеть промежуток стабилизации экономики быстро и очень скоро перешла к развитию научных отраслей. Научные работники убедили всех в необходимости обмена опытом и вскоре, границы частично открылись для делегаций и посетителей из других государств.

Изумленные гости, отчасти молодежь других стран, не побоявшись посетить закрытую страну, несмотря на ожидания увидеть рабовладельческий строй, увидела новый, иной путь развития для всего мира.

Большая Азия стремительно помогала Новой России. Территория этой страны, в период затворничества Большой Азии, чуть было не вернулась к феодальному строю. Разворованные бюджеты не оставили людям выбора, как вернуться к земледелию. Кризис отсутствия производства, опустошение больших городов привели к формированию нового правительства. Новое правительство было сколочено не из патриотов, а из настоящих сынов России, верящих в процветание своей страны и настроенных любой ценой возродить Родину. Но при отсутствии финансов, в разрушенном и разворованном производстве и людях, не верящих ни во что и никому, возродить страну сложно. Кое-какие деньги приходили из Большой Азии, за обслуживание трубопроводов, идущих в Европу, но их не хватало. Те, кто стоял «у руля», старались выторговать для себя немного еды у «Коалиции Независимых Фермеров» – так называли себя те, кто сумел организовать сельское хозяйство и в последующем объединились для поддержания порядка. Россия в тот период представляла собой Русь, в период феодальной раздробленности. Большая Азия в свою очередь, осознавая сложное положение братских народов, старалась поддерживать их, сдержав обещание о помощи. Однако, наученные горьким опытом прошлых лет, правительство Азии не оказывало финансовой помощи в денежном эквиваленте. Были опасения, что, получив круглую сумму, новое правительство поступит со своим народом так же, как правительство кризисного периода и сбежит, прихватив эти перечисления. Да и зачем деньги в стране, в которой вся экономика стала заключаться в бартере? Большая Азия поставляла помощь непосредственно фермерам в виде техники, топлива и прочей вспомогательной сельскохозяйственной продукции.

И все это было на фоне стремительно развивающихся в некоторых странах отраслей будущего.

Через год, после раскола России, правительство Соединенных Штатов Америки, десятилетиями работавшее и создающее себе имидж и стабильность на противостоянии с другой державой, не сумело вовремя перестроиться к новому порядку и потеряло поддержку населения. Неоднократные попытки внушить вероятность вторжения Большой Азии в Америку не увенчались успехом. Они надеялись заставить людей поверить в необходимость нанести превентивный удар и вторгнуться в Азию, но не меньшая усталость от навеянной ненависти к другим народам, чуть не привела Америку к государственному перевороту. Это положительно повлияло и на развитие Большой Азии, ведь страну никто не беспокоил «из-за океана». Поняв настроения граждан и нежелание людей ввязываться в войну, вторгаться и завоевывать молодое государство, а также вовремя осознав свою бесполезность, правительство подало в отставку, чем избежало кровопролития и гражданской войны. После волнений и нескольких демонстраций, к власти пришли устремленные и не порабощенные мыслями о всемирном господстве граждане, направившие все отрасли на внутреннее развитие страны.

Вдруг не стало тех, на мифы о ком, они так старательно опирались годами. Так, Америка, потеряв свой единственный выдуманный предлог для военных нагнетаний и трат – Россию, в большей степени приступила к изучению и развитию энергетических отраслей. Получив скачек в развитии «правильной» энергии, получаемой от Солнца, ветра и воды, Америка быстро свернула дорогостоящие военные проекты на Востоке, основной целью которых была вовсе не демократия, а получение драгоценного «черного золота». Альтернативная энергия и удаленность от других континентов, позволила Америке сократить расходы на армию и углубиться в изучение технологий и по примеру Большой Азии, отчасти так же закрывшись от внешних стран. Так родилась Ньюмерика.

Прогнозы о развитии дел в странах третьего мира не утешали. Предполагалось, что все эти многочисленные раздробленные республики захлестнут кровавые революции, внутренние распри и прочие «гадости» отсутствия цивилизованного руководства и помощи внешних стран-держав.

Вопреки этому, не имея влияния Больших стран, отсутствия их дерганий за ниточки, мелкие страны быстро успокоились, придя к взаимопониманию и смирению. Конечно, не все могли позволить себе развитие технологий, но земледелие никто не отменял. Так большая часть мира вернулась к сельской промышленности и прочим подобным занятиям, а границы многих стран стали, более ли менее размыты и оставались лишь на глобусах. Не везде смены режимов прошли гладко и быстро. Где-то бушевали революции, а где-то появились короли, цари и императоры с амбициями на земли соседей. Но всё это быстро исчезло, ведь не особо–то повоюешь, если кушать ни тебе, ни противнику нечего, а финансирование из-за границы более ни к кому не поступало. Некоторые страны объединились, некоторые – раздробились. Но так или иначе, военные действия прекратились. И это было не столько осознанно, сколько вынужденной мерой.

Таким образом, исчезновение держав и отсутствие навязанного стремления всеобщего развития и внедрения технологий, не привело к анархии, а возымело обратную силу, приведшую к порядку и размеренности жизни.

Как упоминалось выше, стабилизация внутри Большой Азии позволила вскоре открыть границы в отношении Ньюмерики и ряда развитых стран Европы. Основой задачей для Большой Азии была необходимость обмена опытом и «мозгами». Большая Азия имела колоссальные запасы сырья, но чувствовала недостаток ума, который и решила восполнить, взаимодействуя с «умными» странами. Понимая не только всю опасность такого обмена технологиями, но и хрупкость зарождающегося мира, страны решились пойти на риск и, одна за другой, протянули друг другу руки помощи. Первой протянула руку дружбы Ньюмерика, новое правительство которой, ввиду прошлых дальневосточных войн и интриг, испытывали на тот момент свой колоссальный дефицит – дефицит ресурсов.

Прошло всего несколько лет, а отношения между странами перешли от настороженного и подозрительного, до организации, переполненной взаимопониманием и взаимовыручкой. Остерегаясь возобновления противоборства и не желая вспоминать о прошлых обидах, каждый старался говорить только по делу. Таким образом, различными делегациями обсуждались только научные аспекты и взаимное развитие отраслей.

Так родилась международная научная организация Объединенная Коалиция. Сочетание многонациональности и единого направления в развитии, а также нежелание усложнять название сокращениями и аббревиатурами, новую организацию Объединенную Коалицию назвали просто – «Радуга». Разные цвета ассоциировались с многочисленными расами, но ни в коем образе не поднимали вопросы сексуальных меньшинств. Это когда сытый и праздный, можно «побузить» за ориентацию, а когда на кону будущее человечества и выживание, такие проблемы отходят на задний план.

Придя к стабилизации экономики и скачкам в развитии, Большая Азия открылась и для России, где у власти стояло собрание земских старост «Коалиции Независимых Фермеров» (КНФ).

Правительство Большой Азии пригласило членов КНФ на встречу с представителями Радуги. Те в свою очередь сразу же выставили ультиматум, что ни к кому присоединяться не собираются и останутся независимыми. Это было объяснимо, ведь в отличии от Большой Азии, фермерам России пришлось по-настоящему выживать в эпоху полного развала государственного строя. А историческая близость этой эпохи еще не остыла в умах старост – это было действительно болезненным и запоминающимся периодом. Опасаясь за людей, КНФ остерегалась стать разменной монетой в играх новых держав. Категоричность в нежелании к кому-либо присоединяться не помешала земским старостам КНФ прибыть на совет новоиспеченных стран, где обсуждались самые разносторонние вопросы, важные для всех участников собрания. После нескольких заседаний, видя стремление Радуги, и отсутствие планов по захвату территории, а также, по сути, отсутствие держав в привычном их понимании, в отношениях между Радугой и КНФ наступила оттепель.

Это было сложное время, которое удалось пережить с наилучшими последствиями для всех.

Когда, наконец–то прекратились междоусобицы, и все страны пришли к тому, чего так боялись религии – миру во всем мире, человечество зашагало вперед, наращивая уже совсем другой и непривычный потенциал. Под строгим запретом оказалось введение новых валют, а единой международной валютой стала Эритка, образованная от лат. Eritque arcus – радуга. Здесь причиной многоцветия стало желание упомянуть все флаги мира.

Ньюмерика, последние годы испытывала кризис и дефицит материалов. Но взор теперь устремился не на соседние страны, а в космос, где в бесконечных просторах, летали богатые материалами астероиды. У них были чертежи, разработки и даже, пробные запуски. Но им по-прежнему не хватало ресурсов, что бы собрать корабли и начать полномасштабное освоение космоса и использование богатых космических тел. Разработанные технологии ждали своего часа. Тем временем в Большой Азии хранились огромные запасы добытых полезных ископаемых, что было так необходимо ученым и инженерам для реализации своих планов. Конечно, и в Азии были ученые, но они «топтались на месте» и наверно ещё многие годы шли бы к тому, что уже знали заокеанские коллеги. Обмен опытом, ставший возможным в результате деятельности Радуги, объединил ученых, инженеров и других специалистов во всех направлениях науки. Изначально, все боялись выкладывать на всеобщее обозрение научные достижения, но отсутствие шпионажа и желание ученых двигаться вперед, видя, что недоверие тормозит процесс, позволили стереть границы прошлых закоренелых страхов. По всей планете, на земле и воде, строились космодромы, способные запускать и принимать космические аппараты. Через несколько лет, после образования Радуги, человечество все же смогло начать строительство орбитального космического порта, где в свою очередь планировалось строительство кораблей, способных путешествовать сквозь Вселенную.

Часть 3. Поселок Обмен.

Постаревшая батарейка, слабо принимающая заряд от зарядного устройства, внесла изменения в планы на ближайшее время. Это была уже третья батарея, вышедшая из строя, а значит, запасных осталось только две. Плюс к ним несколько изношенных батареек валялось дома и у родителей. Стало необходимо посетить Обмен до прихода снега. Ну, или же оставить все как есть, и сходить туда уже по снегу. Жить можно и без Атмосфера, главное постоянно следить за небом и смотреть, что бы поблизости были пещеры или что то, куда можно спрятаться. Но в любом случае, рано или поздно, в Обмен идти придется, а с пустыми руками туда не явишься. Там люди хоть и понятливые, и всегда идущие навстречу, но все же, им тоже нужно чем-то питаться.

Мне предстояла работа по подготовке «гостинцев». Еще летом мы собрали и засушили ягоды и грибы, заготовили матрешку и смородиновые листья, что особенно ценил батарейщик Камиль. Его работа заставляла часами сидеть на одном месте, разбирая и спаивая из старых батареек новые. Он любил, что бы рядом всегда стояла кружка горячего смородинного отвара, да и на одном месте подолгу, даже в мастерской, сидеть холодно. Вот и согревается он горячим напитком, потягивая кружку за кружкой.

Помимо этого, заготовил я и немало рыбы. Но все же, заготовил я её впрок для семьи, и делиться не входило в планы. Стало быть, часть заготовленной рыбы отправится в Обмен, а мне придется наловить ещё. Камиль, человек не жадный, но он не один в Обмене и живет в общине с семьей и, также заботиться о членах всего селения.

Обмен – это поселок, возникший как необходимое звено нового устоя жизни. Там жили и трудились инженорды (или как их там называл дедушка). Они основали Обмен давным-давно, подобрав место для основания у развалин, торчащих из расщелины в половине шагодня от Обмена. В этих развалинах находился огромный запас подручных запчастей, которые инженорды использовали для сборки различных приборов. Вот только спускаться в эту расщелину было опасно. Поиски инженордов иногда заканчивались трагически, ведь в развалинах время от времени происходили частичные обвалы тех или иных конструкции, что приводило к травмам и гибели искателей.

Но инженордам приходилось туда ходить, чтобы пополнять свои ресурсы. Помимо этого, часть ресурсов поступала и от тех, кто навещал Обмен. Это были соседи, такие как я, при обнаружении хлама, непременно доставлявшие его в Обмен, в надежде, что это будет полезно.

Находок этих было множество, и я уже научился отличать полезное от бесполезного. Будучи ещё совсем молодым, как только я начал делать самостоятельные вылазки, я набрал целые сани каких–то микросхем, спрятал их от взрослых, дабы потом сделать сюрприз и ждал зимы, чтобы оттолкать сани в Обмен. Сани были тяжелые, но я все же дотащил их до Обмена. Встретивший меня Камиль перебрал все и, едва сдерживая смех, выдал мне две батареи. После предложил остаться в Обмене на несколько дней. Он сказал: «Ты старательный и устремленный парень, давай ты не побежишь домой, ведь уже вечер. Оставайся и утром я покажу тебе всё, что может пригодиться нам».

Как оказалось, я притащил целые сани сожженных микросхем, которые будь даже целыми, все равно мало бы где пригодились. Камиль рассказал мне обо всем, что могло понадобиться в Обмене. Научил, как отличить рабочую деталь от нерабочей, как правильно отсоединить ту или иную часть от конструкции или прибора, не повредив ее. Показал, что в большинстве сгоревшие приборы, можно определить по запаху. А также помог освоить ещё много чего в ремесле инженорда (или как там их называет дедушка, все не могу вспомнить). Помимо этого, я познакомился и с другими инженордами Обмена. У каждого была своя работа и свои обязанности, Обмен представлял собой маленький муравейник с четкой координацией действий. Я был удивлен тому, что у искателей были такие приборчики, при помощи которых они общались между собой. Камиль, увидев мой интерес, рассказал мне о них. Назывались они радиомобильники, работают при помощи каких-то невидимых волн, в суть чего Камиль вникать не стал. А вот мне стало интересно, почему такие вещицы они не «продают» другим, на что Камиль открыл секрет. Эти радиомобильники у прошлой цивилизации использовались повсеместно, но уже более двух поколений, они не работают на поверхности Земли. Искатели используют их исключительно в развалинах, когда спускаются туда, а на поверхности по ним можно разговаривать разве что из соседней комнаты. Камиль показал мне другие приборы, стоявшие у всех в домах. Назывались эти приборы телефонами, объединенными в единую сеть проводами. В непогоду жители могли не выходить из домов и при этом общаться между собой. Поглазев на чудеса инженордов и, взяв обещание передать привет дедушке, я отправился домой.

Обмен был поселком, который жил, выменивая у соседей продукты питания на полезные предметы, как например Атмосфер и батарейки к нему. Сами жители были не жадные и даже, осознавая своё превосходство в необходимости производимых ими средств, всегда шли навстречу соседям. Да и сходить попросить продуктов «наперед» было не постыдным и всегда приветствовалось в соседних селениях. Во всем остальном Обмен был таким же поселением, как и другие в округе. Жители, по возможности, в свободное время занимались собирательством и рыбалкой, хотя из-за своего расположения, на рыбалку они ходили редко. До ближайшего водоема от Обмена несколько шагодней пути, что в свою очередь делало горизонтальные дожди крайне редкими гостями.

Часть 4. Будем знакомы, соседи.

Несмотря на то, что сменная батарейка оказалась слабой, я решил остаться для ловли рыбы ещё на пару дней. Погода стояла теплая, что свидетельствовало об учащении в ближайшее время налетов горизонтальных дождей, но в случае несработки датчиков зуммера, я мог определить их приближение по муравьям. Главное было, увлекаясь рыбалкой, не забывать наблюдать за их дорожками. Новоиспеченная пещера была рядом. В случае ухудшения погоды, я мог быстро уйти в оборудованную пещеру, где уже были заготовлены дрова.

Интересное, но, в то же время не простое, ремесло рыбалка. С раннего утра, ещё до восхода Солнца выставляешь удочки и таскаешь рыбу. Днем затишье на воде – рыба спит, и в это время я вовсе не сплю, а чищу и заготавливаю пойманную утром рыбу. На закате клев вновь возобновляется. Когда поплавки уже почти не заметны в темноте, я собираю снасти и иду в пещеру. Там у костра, пока закипает вода, дочищаю рыбу и засаливаю её, раскидав по мешкам. К сожалению, рыба весьма быстро портящийся продукт и промедление типа «сделаю утром» может испортить весь улов – рыба начнет вонять. Конечно, она так быстро не протухала, но появившийся запах довольно неприятен. Даже правильно приготовленную и лишенную этого специфичного запаха, есть её все равно противно. Не говоря уже о том, что такую рыбу можно «толкать» соседям в тот же Обмен – это вообще недопустимо и отвратительно. Так меня воспитал дедушка, а он из одного поколения с Камилем. Их жить «по чести» заставила сама жизнь. Иначе, строя отношения на лжи и недоверии, в этом мире мы все очень быстро «загнемся».

Заготавливая рыбу на зиму, попутно у костра, я готовлю уху из рыбы и корней. Этот суп можно есть изо дня в день, ведь нет ничего, вкуснее свежей ухи. Уха, ну и другие блюда из рыбы, это наша повседневная еда. Зимой рацион немного меняется, но рыба наиболее проста в ловле и приготовлении, что делает её завсегдатым блюдом в любое время года. После «Великой тряски» территория земель, свободных от воды в наших краях стало меньше, от чего ореол и численность живности сильно изменились. Вот и кушаем мы в основном рыбу, коей в воде предостаточно.

Покушав уху и испив смородиновый отвар, я заготавливаю немного хвороста и ложу его возле себя. До отдыха ещё есть немного дел. Я достаю рыболовные снасти и начинаю их поправлять. Хворост малыми партиями поступает в костер, чем освещает пещеру в половину дневного света. Этого достаточно для подготовки к новому рыбацкому дню. У меня есть фонарик, но его энергия лишний раз заставит использовать дефицитную батарейку.

При готовке снастей, я задумался об уровне воды. За последний год вода поднялась из берегов, но не отступила. Что это могло быть, мне оставалось только догадываться.

Следующий день не предвещал ничего плохого. Всё та же заброска снастей, расстановка зарядного устройства и чистка рыбы. Ближе к обеду, я почувствовал с легким дуновением ветра, влажный воздух. Стало быть, Атмосфер разрядился, и возможно сработает уже ближе к дождю. Так как утренняя ловля закончилась, я, дочистив улов, собрал вещи и направился в пещеру.

Как я и предположил, в это время по небу потянулся туман, от чего на улице потемнело. Я был прав, и даже без приборов определил приближение циклона.

Примерно в это время я заметил движение неподалеку от пещеры. Кто–то быстро приближался, и, оглядывая небо, не замечал меня. Я окрикнул незваного гостя, на что он, от неожиданности дернулся и, поскользнувшись на камне, упал на землю. Он сделал это так неуклюже, что я до неприличия громко засмеялся и быстро пошел ему навстречу. Подходя ближе, я увидел, что это была девушка, что еще больше смутило меня за мой неприличный смех. Девушка немного моложе меня, с от чего-то знакомыми чертами лица. Скорее всего мы виделись в детстве. Она выскользнула из тумана прежде, чем он сгустился, но все же туман успел просочиться в одежду, насквозь промочив её. Дождь мог налететь в любую минуту, а значит необходимо успеть укрыться с гостьей прежде, чем мы насквозь вымокнем, или, что хуже того, потеряем путь к пещере.

Как я и говорил, вымокнуть грозило только мне. Гостья уже промокла и наскоро искала место, где можно обсохнуть. Видимо, потому что я пещеру выбрал удачно, ей приглянулась именно эта же пещера и в нее она и направлялась до встречи со мной. Когда мы добрались до нее, я вытащил из заложенного рюкзака сухое тельное белье и протянул его ей, предложив переодеться в глубине пещеры.

– Давай переодевайся, а то ещё простынешь. И накидку мою возьми. И… «прошу к нашему шалашу». Так сказать, чем богаты… Я тут супчик приготовил. – Я накинул на гостью свою верхнюю одежду и начал искать большую ложку. Она быстро переоделась под моей курткой, решив не уходить от костра.

– Спасибо. Я бы сейчас целую рыбину скушала. – Утирая нос, гостья вытащила из рюкзака тарелку и протянула её мне. После чего принялась развешивать свою одежду у костра.

Я начал накладывать суп, пытаясь выловить куски рыбы. Сам я любил больше Корнюшку и был рад тому, что гостья предпочитает в супе рыбу.

Корнюшка – это один из ингредиентов ухи, который можно собрать в малодоступных болотистых местах. Этот корень, как и многие другие травы, закладывался в суп, а рыбе он придавал особый вкус. Но мне больше нравилась именно сама Корнюшка. Когда собираешь этот корень, он имеет ничем не приметный вид – корневище как корневище, серого цвета, без особо отличного запаха, да и в супе не особо отличался, кроме ухи. При варке с рыбой, Корнюшка становилась синей, после добавления соли приобретала синевато–фиолетовый цвет, а при разжевывании, скрипела на зубах. О вкусовых качествах умолчу, потому что моего словарного запаса вряд ли хватит, чтобы описать своеобразность вкуса. Поэтому, лучше вернемся к гостье.

– Кушай. Приятного аппетита! – Я протянул ей ее тарелку, наполненную ухой. Мне не терпелось расспросить гостью, но сначала необходимо накормить и обогреть. Снаружи уже бушевал циклон и задержись он здесь, простуда и температура будут весьма некстати. Наблюдая, как она быстро обгладывает рыбу, я решил похрустеть Корнюшками.

Полакомившись ухой, я решил по случаю добавить к смородиновому отвару и зверобой. И дело было не только в гостеприимстве и во вкусе. Это были опасения по поводу все той же простуды. Гостья устала, а значит важно восстановить силы быстрее, чем бактерии разовьются и захватят организм.

Не подумайте, что мы такие уж слабые. Проживание на природе не могло не укрепить иммунитет. Дедушка утверждает, что нам, в какой–то степени, досталась лучшая жизнь. Организм закалялся естественным путем, да и приходится вести здоровый и активный образ жизни. Мне всегда было интересно спросить, какой ещё можно вести образ жизни и почему привычную для нас жизнь, он называет активной. Но я боялся показаться глупым и от того не спрашивал. Спустя время, изучая книги и заметки, я выяснил, что люди были по собственному желанию, заперты в городах, от чего образ жизни стал не оседлым, а сидячим. Это влияло на организм негативно во всех аспектах.

Несмотря на то, что благодаря посиделкам у костра вероятность простуды стремилась к нулю, я закинул зверобой в кастрюльку с кипящими смородиновыми листьями. Вскоре ароматный отвар уже разливался по кружкам.

– Ты откуда сам? Из Рыбника? Далеко поселок?

– Да я местный. Пришел на рыбалку, да застрял. Рыба пока идет хорошо, вот и ловлю. До поселка один шагодень. А ты откуда пожаловала?

– Я из Отдышкино.

– Откуда? Да ты что? Как ты вообще сюда забрела? До Отдышкино наверно десять – пятнадцать шагодней, да и только при сопутствующей погоде. Ты заблудилась? – Я завалил её вопросами, а в голове прикинул, что скорее всего именно в детстве её и видел.

– Нет. Я просто гуляю. По пути рыбачила и охотилась. Хотя больше рыбачила. Живности на побережье мало.

– Просто гуляешь? И давно?

– Да уж с три десятка дней.

– А зовут тебя как? И дома то не потеряли?

– Я сбежала. Зовут меня Жанет, мама называла Жахет. А папа иногда называет Кодой. В книге, какой-то вычитал и говорит – «ты непоседа, куда-то бежишь, ну точно Кода». С детства так шутя, и называет, когда я начинаю вертеться и что-нибудь делать… Мы с ним недавно поругались, вот я и сбежала.

– А я своего отца редко вижу. Он два-три раза в год только приходит.

– Так твой отец космонавт? А в каком проекте участвует?

– Вроде бы в проекте «Побег». Изначально, он один из первых начал разрабатывать проект «Жизнь».

– Ты ведь внук дедушки Даниярыча?

Я засмеялся. Дед Даниярыч, как его называли в округе, был весьма знаменитой личностью. Болтать он очень любил, и как говорил сам – унаследовал эту черту от своего прадеда. Но известность Даниярыч получил за свои знания практически во всех направлениях науки. Да и был он старожилом и помнил «прошлую цивилизацию».

– Да-да. Дед мой я погляжу, известная личность не только в Рыбнике? – я спросил, уже зная ответ, чтобы поддержать беседу.

– Папа говорит, Даниярыч приходил к нам ещё с тех пор, когда обустраивалось селение Отдышкино. Но что-то давно его в наших краях не было. Не захворал он?

– Так, как он сам говорит, старый стал, до вас-то добраться ещё надо. Он в основном к Камилю в Обмен да обратно. Ну а так, охоту любит, на ней то и пропадает большую часть времени.

– Сколько он сказок знает. В детстве, сколько помню, каждый раз новую рассказывал. Соберет нас у костра и давай глаголить, а мы один за другим спать валимся. Ну и по строительству и обустройству он много чем родителям помогал. Отец рассказывал, что без него многие погибли бы после «большой тряски».

– Интересно они называют тот период. Говоришь «большая», а у нас «Великая». Великая тряска. – Переключился я на другую тему.

– Да. Говорят, нам повезло, что ничего такого не застали. Много кого тогда потеряли. Все. Эта катастрофа всех затронула.

– А что за лук? – Мне приглянулся этот интересный агрегат, и я ждал, когда разговор дойдет до него. Да и продолжать тему тех печальных событий, о которых мы знали лишь понаслышке, мне не хотелось. – Мой лук имеет большие лепестки. А твой… или это не лук? Это наверно и есть…

– Арбалет. Тебе Даниярыч о нем не рассказывал?

– Рассказывал. Я даже помню, как они для него запчасти собирали и делали, но сам агрегат я как-то не застал. Чертеж до сих пор на полках лежит, дедушка его сам рисовал. Мне арбалет не очень нравится, с луком то охотиться сподручнее, быстрый он. Раз стрела, два стрела.

– Лук конечно быстрый, но с ним тропить зверя надо, подходить близко. А арбалет с расстояния бьет, и целиться проще. Хотя на перезарядку то все одно – время уходит.

Жанет протянула мне арбалет, и я начал внимательно его изучать. Держать в живую такой механизм было непривычно, но занятно.

– Завтра ты уйдешь дальше?

– Ну, если ты не против, помогу тебе с рыбалкой. Делать нечего. Домой идти далеко. Передохну тут пару дней, да пойду домой. Может, к деду Даниярычу наведаюсь.

– Отец в поиски не кинется?

– Да ты что, думаешь это впервые? Я так постоянно, как разозлюсь, так вон из дома. Погуляю, успокоюсь, да возвращаюсь. Аж самой смешно. Отец обучил меня выживанию, а теперь наверно жалеет, но с другой стороны волноваться не приходится – я ж не пропаду. А так, вне дома мне проще. Я не лентяйка, не подумай, но ведь ссора с родителями такой повод свалить от домашних хлопот.

– Я тебя понимаю – я вот на рыбалку сбегаю. А дедушку сейчас вряд ли в селе найдешь. Осень для него золотая пора – на охоте он. Если хочешь, после рыбалки двинемся к нему. Только по пути в село рыбу закинем, передохнем и к деду. Думаю, водоплавающая птица сейчас на перелете – самое время добывать.

– Отлично. Только раз нас двое, давай ещё половим, вместе нести больше рыбы можно. Не с пустыми же руками в гости идти.

Мне, её отсутствие страха трудиться понравилось. На том и решили, рыбачить пока все мешки не заполним. А как на двоих нагрузимся, так и двинемся в сторону моего села.

Желая так же удивить Жанет, как она удивила меня своим охотничьим агрегатом, я вытащил из рюкзака найденную не бьющуюся пластиковую банку.

– Погляди, что я нашел.

Это была моя находка. В одной из пещер я нашел банку с солью с удобной откидной крышкой. Помимо того, что она была эластична, и не билась в походе, банка имела удобную двухстворчатую крышку. С одной стороны соль высыпалась свободно, с другой стояла мелкая сеточка, что позволяло дозировать сыпучую специю. Сама крышка снималась поворотным движением, что позволяло ее легко заполнить новой порцией соли или другой пряности. Жанет оглядела её и удивленно спросила:

– Интересная дата. Это вообще, когда было?

На банке ещё сохранилась местами затертая надпись: "СОЛЬ. Изго…овл…но и расфасо…но 07.06.2018". Когда началась большая тряска, счет времени потерялся. Несколько лет катаклизмы уничтожали цивилизацию и все её упоминания. А после того, как все вернулось на свои круги, год стал гораздо длиннее. Часы прошлой цивилизации, считавшие суточное время, работали иначе и стали не актуальны, так как продолжительность дня и ночи увеличились.

Внимательно изучив арбалет, я передал его Жанет и принялся чистить рыбу. Она, подсела ко мне поближе и начала помогать. Работая вместе, мы закончили пораньше и улеглись спать.

Село, откуда пришла Жанет, называлось Отдышкино. От нашего села до Отдышкино, расстояние не большое, но очень извилистое, потому до него путь составлял примерно двадцать шагодней при хорошей погоде. Отдышкино славилось своими домами, которые были построены как на картинках в книгах прошлой цивилизации. Дома были высокие, с такими же высокими крышами, что позволяло делать в доме второй этаж для проживания. Кто смог достать стекло, устанавливали большие окна. Все это было возможно благодаря тому, что Отдышкино не посещали дождевые циклоны.

Утесы, окружавшие плац, имели такое лабиринтообразное строение, что войти в долину можно было по извилистым тропам между скал. Это не позволяло ни ветрам, ни уж тем более туману и горизонтальным дождям войти в долину. Они теряли силу ещё на первых изгибах ущелий. Как следствие, вокруг Отдышкино, чаще бушевали дожди. Дожди, влетая в лабиринты, разбивались о скалы. Огромные потоки воды неслись назад из долины по ущельям. Следовательно, нужно понимать, что войти в долину Отдышкино можно только в перерывах между дождями. Расстояние каждого ущелья не маленькое, но узкое, а из-за большого потока воды, возвращавшегося наружу, спрятаться там было негде – все преграды и возвышенности вымывались. Вот и получается, что чтобы попасть в Отдышкино, надо пробежать длинное ущелье быстро. От того и название такое появилось, и дедушка туда в последние годы не ходил, что сил таких у старика не было. В общем, любой путник, что в Отдышкино попасть хочет, должен был бежать, да так, что без отдышки после такой пробежки не обойтись. Я был там пару раз далеком в детстве, но ходили мы туда по зиме, когда мешали пройти лишь метели. За то внутри скалистого кольца было все, как до катаклизмов – так говорил дедушка. Спокойная долина, Солнце, ручей, высокие деревья и лишь легкие дуновения ветра. Идиллия, как на картинках в книжках.

История часть 2. Эпоха перезагрузки (Рассвет человечества).

Тем временем, на Земле, медицина стала похожа на магию, так как была способна оздоровить практически любого больного человека. Средняя продолжительность жизни увеличилась, как и сохранение работоспособности граждан. Это стало результатом слияния технологий Запада и Европы с Народной медициной Востока.

Медицинские центры были организованны во всех точках земного шара. Как стало ясно из практики, вовсе не обязательно содержать медпункты в каждом поселке. Вполне достаточно «заставить» людей не болеть вовсе, а тех, кто страдал недугами, своевременно отправлять на лечение в Центры.

Помимо лечения больных, повсеместно отбирали среди молодежи лиц с первой группой здоровья. Активно развивающиеся направления науки, в скором времени могли потребовать человеческих ресурсов для освоения космоса. Одних приглашали сразу, других извещали о зачислении в резерв. Таким образом, первых направляли на прохождение полного курса подготовки космонавтов, вторых обязывали изучать теоретические знания. В новом мире, в планируемой колонизации планет были нужны все ремесла и «ремесленники». Поэтому отбор происходил в основном среди лиц, уже получивших какую–либо профессию.

Пока шел отбор и подготовка будущих космонавтов, со всех космодромов запускались ракетоносители со строительными материалами. На орбите их встречали машины и космонавты, занимавшиеся постройкой космопорта «Вселенная».

Космопорт «Вселенная», благодаря развитым технологиям и точным киборгам, развивался стремительно, опережая график. Этот проект был масштабным и проектировался лучшими умами планеты. Космопорт строился таким образом, что начал функционировать, будучи на ранней стадии строительства. Полностью «Вселенная» по чертежам состояла из пирса с тремя верфями, и пирса с тремя причалами по пять швартовочных мест. Конструкция «Вселенной» позволяла в будущем расширяться и дальше.

Человечество уверенно шагало вперед. Когда третья верфь начала функционировать, как разгрузочный причал для кораблей с Земли, две первые верфи приступили к строительству «хватунов». Ресурсы Земли были не бесконечны, требовали всё новых и более глубоких шахт, а человечество всё чаще задумывалось о сохранении родного дома. Это требовало скорейшего запуска мощных космических агрегатов, способных догнать, ухватиться и отбуксировать к Земле, пролетающие неподалеку космические тела. Первыми должны были стать метеороиды (космические тела незначительных размеров), а в случае успеха, со временем планировалось захватывать и более богатые астероиды.

По плану, в скором времени человечество могло полностью прекратить добычу ископаемых на Земле и перейти на добычу их из вне. Даже астероиды малых размеров, не говоря уже о средних и больших, содержали колоссальные запасы элементов и сплавов. Такие технологии стали первостепенным направлением и уже через восемь месяцев, вместо планируемых четырнадцати, «хватуны» вышли на охоту. Пробные вылеты и захваты строительных материалов, преднамеренно запускаемые в космос, показали хорошие результаты, но требовали доработки. В процессе работы над ошибками случались инциденты.

Первые «Хватуны» работали полностью автономно без участия людей. Аппарат подлетал к объекту, выпускал тросы, которые цеплялись за этот объект и буксировал его на верфь. Инцидент, произошедший с ракетоносителем, потребовал полной переработки системы «хватунов». Когда «Хватун–4», буксировавший груз, подцепил ракетоноситель, у него произошел перегруз, к которому система была не готова. Аппарат включил двигатели максимально аккуратно, в соответствии с требованиями буксировки больших грузов. Однако, тросы начали перекручиваться между собой и при попытке затормозить, «Хватун–4» потерял контроль над грузом. Компьютер не смог правильно рассчитать траекторию движения двух объектов и попытался увести их от верфи, что возымело обратный результат. Из-за смены курса, тросы обмотали груз и ускорили его движение. При натяжке, объекты вновь ударились друг о друга и перерубили крепежные тросы, обмотавшие их. Неуправляемые куски металла распороли ветви верфи и устремились к Земле, где благополучно сгорели в атмосфере. Но не все благополучно прошло на верфи «Вселенной». В результате аварии, в тот день погибло более ста космонавтов и работников «Вселенной». После устранения последствий аварии, работы были приостановлены и заморожены на неопределенное время. По всей планете объявили траур, ведь таких потерь на производстве не было уже давно, а в истории покорения космоса, человечество столкнулось впервые.

Переработанные системы остались автоматизированными, но работали только с одним грузом. При подходе к верфи, маяк «Вселенной» отключал систему автопилота и «хватун» переходил на ручное управление пилотом с верфи. Помимо этого, был введен ещё ряд дополнений безопасности в системе и запретов в инструкциях.

Следующие три месяца никаких запусков не происходило. Малые группы устраняли последствия аварии. На месте столкновения с пирсом, после ремонта была установлена мемориальная плита со списком погибших.

Лишь спустя девять месяцев после инцидента, работы восстановились. Первая операция по захвату метеороида транслировалась по всей планете. Помимо каналов телевидения, трансляция шла и на стадионах, и на площадях. Хотя положительное стечение исхода было предопределено, люди с нетерпением ждали этого события, желая увидеть его воочию. Итог операции означал изменение всего устройства жизни людей и прекращение добычи на Земле.

Размер тела составлял полтора метра в диаметре и, в случае выхода из–под контроля захвата или буксировки, смена траектории не причинила бы вреда планете.

Ликование людей после удачного завершения операции переросло в народные гуляния, продлившиеся неделю. Это был огромный шаг в освоении космоса и целый путь к сохранению планеты.

Часть 5. Село Рыболовническое, по-простому село Рыбник.

Хотя мы с Жанет планировали остаться у залива на пару тройку дней, утром следующего дня после нашей встречи, рыба шла просто на «Ура!». За день мы смогли наловить и заготовить полные котомки рыбы, а через день выдвинулись в мое село Рыболовническое.

В наше время названия поселений, как и в далеком прошлом, рождаются очень просто – кто чем занимался, расположение или климатические условия – так и давали названия. Никакой документации и прочих регистраций у поселков не было, однако, между собой мы гордо называли наш дом – село Рыболовническое. Но в повседневном обиходе все говорили просто – Рыбник.

По пути домой, Жанет объясняла мне, как и по каким признакам лучше определять приближающиеся изменения погоды. Некоторые из них я знал, но «благодаря» Атмосферу, то, что знал и то, позабыл. Загруженные «под завязку», мы не успели дойти до Рыбника за день. Здесь я знал местность, но рисковать хождением в потемках не было смысла, да и ночлег вблизи Рыбника, оборудованный дровами имелся.

Жанет не много рассказывала о жизни в Отдышкино, больше о путешествиях по округе и случаях на охоте. Увлеченный лишь одним сбором продуктов, я совсем не замечал красоты вокруг, и что ещё хуже, даже и не думал о том, сколько интересного и увлекательного окружает меня.

Вернемся к родному поселку Жанет – Отдышкино. В Отдышкино возделывались поля. У нас в Рыбнике полей не было, скорее грядки у домов. Но в Отдышкино они были большими и обрабатывались при помощи лошадей. Жители выращивали в основном картофель, выменивали его в соседних поселках, как например рыбу в Рыбнике и материалы в Обмене. Кузнец в Отдышкино был свой, а вот металл приходилось тащить малыми партиями с округи. Жанет рассказала, как во времена прошлой цивилизации, кузнец Азамат был вовсе не кузнецом, а трактористом. И первая жена у него давным-давно погибла вместе с дочкой. Сейчас Азамат был на все руки мастером и в Отдышкино обучал молодых ребят разным ремеслам. Я знал Азамата, и мне давно хотелось обучиться кузнечному ремеслу, а услышав, что кузнец начал обучать молодежь, я задумался о встрече с Азаматом и удачно подвернувшемуся шансу. Спутница рассказала и о других жителях, но мне не терпелось встретиться именно с Азаматом.

Переночевали мы в блиндаже, который жители нашего села построили как раз для таких случаев. Влажность, сырость и дожди не позволяли углубляться в почву, но удачное расположение холма на возвышенности, позволило врыться в него и создать для путников небольшую лачугу для передышки.

С утречка нас разбудила Ольга – ещё одна жительница Рыбника. Эта женщина, не смотря на преклонный возраст, была очень активной и всегда все везде замечала, да примечала. Вот и в этот раз, вечерком прошлого дня, когда в селе уже все улеглись спать, Ольга все по окошкам глядела, ну и высмотрела, что в блиндаже развели огонь в печи, а стало быть либо кто-то из своих не успел добраться, либо гости пожаловали. Приглянула, а с утречка к нам навстречу и прибежала. Она ведь у нас такая, как что приглянет, так пока не выяснит, спать не может. Не спится ей. Она у нас медик и врачует народными средствами. Дед Даниярыч немного Ольги старше, от того всегда с ней заигрывает и в шутку называет Шайтаночкой. Готовит то она все лекарства из трав, вот и получается, что зельеварением промышляет. В книгах писали, что таких некогда на кострах сжигали. Но думаю это фантастические рассказы – ну зачем людям жечь медиков на кострах? Даже представить такое страшно. Вымысел, не иначе. Бред больного писателя.

Пробужденные ранним визитом Ольги мы быстро встали и собрались. Ольга попыталась отобрать у нас мешки с рыбой, желая помочь, но мы не дали. Возраст как-никак. Она не настаивала, но пригласила к себе под предлогом, что все в селе ещё спят. Я не решился ей перечить, и Жанет не рекомендовал – все одно, Ольгу переспорить только дедушка мог. Мы отправились к Ольге на кружечку утреннего чая.

– Давай–давай, не придумывайте, нечего все село будить. – Ольга бежала впереди и бормотала – А у меня уже и чай с травами лечебными приготовлен.

– Спасибо. – Наш лекарь, бегущий впереди нас, сразу понравилась Жанет. – А вы наверно чай уже с вечера приготовили. Вы ведь, как говорят, очень внимательная. Уж всю ночь нас в гости ждете?

– Где ж ты в наших краях спутницу себе нашел? – Ольга усмехнулась, проявляя взаимную симпатию и попутно ругая меня – замерзли наверно. Не мог довести девушку до темна? На улице спать заставил.

– Да кто ж в эту пору замерзнуть может. – Защищала меня Жанет от старушки. – Да и парень то видный, не даст замерзнуть.

Мы дошли до избушки Ольги, расположенной на небольшой возвышенности. Дом Ольги немногим отличается от наших в Рыбнике. Не смотря на капризы природы, Ольге дом сделали по её усмотрению. В то время как чердаки наших домов не имеют практического применения, ввиду низкой высоты крыши, Ольга потребовала, чтобы ей, ныне покойный муж, дед Василий, собрал избу с чердаком. Правда, из-за чердака пришлось пожертвовать высотой потолка. И хоть Ольга и была невысокой, коренастой и шустрой бабулей, гостям в избе приходилось слегка пригибаться. А вот чердак, сухой и теплый, был во все времена года битком забит связками самых различных трав. После сушки, некоторые из них, Ольга мельчила и раскладывала по кадушкам. Ни на одной из кадушек надписей не было, но Ольга точно знала, что и где храниться. Приди в село какая хворь, или обморозится рыбак на рыбалке по зиме, сляжет человек в постель с сильной простудой – Ольга тут как тут. Понимали её методы и рецепты разве что Момоль, но о них позже. Ученицей Ольги по шаманским рецептам и методам была её внучка, но проживала она на большом острове, том, что за «косой». О косе тоже расскажу немного позже.

Мы вошли в избушку и уселись за стол. Стоя на печи, как мы и предполагали, чайник попыхивал легкие клубы пара – всё уже было готово к приходу гостей.

– Как Абраха поживает?

– Да… хорошо наверно. – Жанет не знала, что ответить и слегка растерялась, – я давно путешествую.

– Поди, опять из дома сбежала? – старушка не унималась, а девушка растерялась ещё больше из-за осведомленности Ольги.

Пока мы пили чай, Ольга рассказала, что сейчас в коптильне места нет.

– Момоль пошлым днем принесли полные мешки рыбы с озера. Интересные они люди, говорят мало – делают быстро. На своем что-то там гыр–гыр–гыр, собрались, убежали, пару дней пройдет – назад бегут, да с полными баулами.

– А что же Вы, Ольга, не расскажете гостье, как меня к Вэрдэ сватать пытались? – я вспомнил, как Ольга все приговаривала, что девушку упущу, невестка ведь, а я смущался. Вот и решил припомнить бабуле.

– Ну, полно тебе, не так я говорила. Ишь, какой внимательный, все помнит. – Она, услышав мои слова, засмущалась и замахала полотенцем, поглядывая на Жанет. – Чай пей, в кружку смотри. Ишь, поглядите на него. – Она не пыталась сватать, так шутила просто. Мне тогда лет восемь было, когда Момоль к нам поселились, а Вэрдэ наверно около двадцати пяти. Вот Ольга надо мной и подшучивала.

Часть 6. Семья Момоль.

Так как выяснилось, что коптильня была занята, торопиться было некуда. Попивая чай, я рассказал Жанет о семье Момоль. Их родители были коренными эвенками, в период «большой тряски» потеряли все свое стадо, что составляло около пятисот голов оленей. Так получилось, что после периода землетрясений, Момоль оказались отрезаны от континента. Им, и ещё нескольким семьям удалось выжить, благодаря тому, что они быстро перестроились на новый лад и изловчились ловить рыбу. Начали осваивать новый промысел фактически с самого начала, обучаясь на собственном опыте и ошибках, ведь до тех событий жили они в горах да в степях, вдали от воды. Рыбной ловлей хорошо владел только их дед, в юности переехавший для обучения к берегам северных морей, но бросивший институт ради желания овладеть рыболовным ремеслом. После возвращения на родину, тогда ещё молодой дедушка Момоль, был поколочен отцом за то, что бросил учебу, не оправдал надежды семьи и, как казалось им тогда – не «выбился в люди». Но делать было нечего, и его подтянули к семейному ремеслу оленеводов. Кто тогда мог подумать, что движение за мечтой стать рыбаком вопреки надеждам родителей на получение образования, спустя годы спасет жизнь всей семье. Пришедшая вода урезала рацион оленей, но трудолюбивого человека невзгоды не пугают, а наоборот – закаляют. Семья Момоль начала постегать азы рыбалки по ускоренному курсу.

Сейчас Момоль были малообщительны, но трудолюбивы. В отличии от нас, природу понимали без всяких приборов. Вот только объяснить правильно нам, что да как не могли. Слабо они знали наши языки, а на эвенкийском кроме них никто не говорил. Имена у них были интересные и необычные, и в отличии от наших, всегда давались по каким-либо признакам. Старшего брата звали Дёлбо, потому что он родился ночью, и как ни странно, в нынешние темные ночи, он прекрасно видел в темноте. Средний брат Орочен, от Орон, что на эвенкийском языке обозначает святое для них животное – олень. Я оленей никогда не видел, но Дёлбо говорит, что раньше они пасли огромные табуны на несколько сотен голов. Я не мог себе этого даже представить. Но как выглядел олень, я знал, потому что мне их рисовала Вэрдэ – третий ребенок в семье Момоль и единственная сестра. Вэрдэ в переводе обозначает пучеглазая, но Вэрдэ не такая. Глазки у нее узкие, как и у всех ее братьев. Имя ей дали потому что, как и Дёлбо, с рождения она отлично видит в темноте, ввиду чего занимается с братом ночной охотой. Кстати, имена им давали не от рождения, а немного позже, по старинной традиции по отличительным чертам ребенка. Младшего брата зовут Мукча, от мукчэмэ – круглый. Младший, понятное дело самый упитанный, но его внешность толстяка обманчива. Он никогда не отстает от группы, а при переноске провизии и заготовок, напротив, самым грузоподъемным, если так можно сказать про человека. В общем – крепыш он среди братьев. Да и в Рыбнике, и в других селах, наверно, крепче Мукча, не найти человека. Такой вот эвенкийский богатырь. Или Батыр. Или… не важно. Самый сильный он у нас.

Даже после того, как основная серия землетрясений отгремела, остаточные тряски продолжались ещё долгие годы. Земля приходила к новому балансу существования (о чем можно узнать в повествовании «История 4 части»). Родители Момоль, жившие на возвышенностях, весной повели оленей на летнюю стоянку вниз с гор. Обнаружили они, что реки пересохли, а вот вода поднимается. Они оказались ограничены, но территорий по-прежнему было достаточно. По сути, Момоль оказались на огромном острове, фактически, небольшом континенте. Они не сразу поняли, что их остров постепенно тонет, и спокойно проживали на нем ещё несколько лет. Территорий становилось меньше, от чего часть оленей откололась и ушла в неизвестном направлении в поисках новых пастбищ. Однако старший Момоль смекнул – это не спроста, что остров поглощает вода. Спустя еще какое-то время, Момоль соорудили большие плоты и отправились с острова искать континенты. Тогда в семье Момоль уже родились пятеро веселых сорванцов: трое сыновей и две сестры. Где-то у нашего залива, плоты эвенков разнесли в дребезги ветра, понесшие путешественников прямо на скалы. Эвенки не самые лучшие пловцы, однако, дети Момоль, родились и выросли на острове и, по наставлению матери, её отец, дедушка-рыбак этих сорванцов, худо-бедно обучил их плаванью. Благодаря этим навыкам, они выжили в тот роковой день. Повторяющиеся так быстро горизонтальные дожди – редкое явление, но наутро после крушения, берег вновь окутал туман. Лишь четверо Момоль смогли найти друг друга на берегу, прежде чем туман сгустился. То, что, хотя бы четверо Момоль нашлись, было настоящим чудом. Младшую сестру и родителей они больше не видели, как не видели и других жителей, плывших тогда на плотах. За то их самих, спустя ещё день, нашел Даниярыч и привел в Рыбник. Нашел он их очень вовремя, ведь дети просто скитались по берегу, а приближался один из сильнейших горизонтальных дождей – в то время, они имели более разрушительный характер и, как я и говорил – повторялись чаще. Детей могло разбросать по суше, или ещё хуже, потоком отступающей воды унести назад в залив.