Читать онлайн «Москва, Москва! …Люблю тебя как сын…» бесплатно
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Стихотворения
1828–1836
Поэт
- Когда Рафа́эль[1] вдохновенный
- Пречистой Девы лик священный
- Живою кистью окончал, –
- Своим искусством восхищённый
- Он пред картиною упал!
- Но скоро сей порыв чудесный
- Слабел в груди его младой,
- И утомлённый и немой,
- Он забывал огонь небесный.
- Таков поэт: чуть мысль блеснёт,
- Как он пером своим прольёт
- Всю душу; звуком громкой лиры
- Чарует свет, и в тишине
- Поёт, забывшись в райском сне,
- Вас, вас! души его кумиры!
- И вдруг хладеет жар ланит,
- Его сердечные волненья
- Всё тише, и призра́к бежит!
- Но долго, долго ум хранит
- Первоначальны впечатленья.
Мой демон
- Собранье зол его стихия.
- Носясь меж дымных облаков,
- Он любит бури роковые,
- И пену рек, и шум дубров.
- Меж листьев жёлтых, облетевших
- Стоит его недвижный трон;
- На нём, средь ветров онемевших,
- Сидит уныл и мрачен он.
- Он недоверчивость вселяет,
- Он презрел чистую любовь,
- Он все моленья отвергает,
- Он равнодушно видит кровь,
- И звук высоких ощущений
- Он давит голосом страстей,
- И муза кротких вдохновений
- Страшится неземных очей.
Баллада
- Над морем красавица-дева сидит;
- И, к другу ласкаяся, так говорит:
- «Достань ожерелье, спустися на дно;
- Сегодня в пучину упало оно!
- Ты этим докажешь свою мне любовь!»
- Вскипела лихая у юноши кровь,
- И ум его обнял невольный недуг,
- Он в пенную бездну кидается вдруг.
- Из бездны перловые[2] брызги летят,
- И волны теснятся, и мчатся назад,
- И снова приходят и о берег бьют,
- Вот милого друга они принесут.
- О счастье! он жив, он скалу ухватил,
- В руке ожерелье, но мрачен как был.
- Он верить боится усталым ногам,
- И влажные кудри бегут по плечам…
- «Скажи, не люблю иль люблю я тебя,
- Для перлов прекрасной и жизнь не щадя,
- По слову спустился на чёрное дно,
- В коралловом гроте лежало оно. –
- Возьми!» – и печальный он взор устремил
- На то, что дороже он жизни любил.
- Ответ был: «О милый, о юноша мой!
- Достань, если любишь, коралл дорогой».
- С душой безнадёжной младой удалец
- Прыгнул, чтоб найти иль коралл, или конец.
- Из бездны перловые брызги летят,
- И волны теснятся, и мчатся назад,
- И снова приходят и о берег бьют,
- Но милого друга они не несут.
Молитва
- Не обвиняй меня, Всесильный,
- И не карай меня, молю,
- За то, что мрак земли могильный
- С её страстями я люблю;
- За то, что редко в душу входит
- Живых речей твоих струя;
- За то, что в заблужденье бродит
- Мой ум далёко от тебя;
- За то, что лава вдохновенья
- Клокочет на груди моей;
- За то, что дикие волненья
- Мрачат стекло моих очей;
- За то, что мир земной мне тесен,
- К тебе ж проникнуть я боюсь,
- И часто звуком грешных песен
- Я, Боже, не тебе молюсь.
- Но угаси сей чудный пламень,
- Всесожигающий костёр,
- Преобрати мне сердце в камень,
- Останови голодный взор;
- От страшной жажды песнопенья
- Пускай, Творец, освобожусь,
- Тогда на тесный путь спасенья
- К тебе я снова обращусь.
«Один среди людского шума…»
- Один среди людского шума,
- Возрос под сенью чуждой я,
- И гордо творческая дума
- На сердце зрела у меня.
- И вот прошли мои мученья,
- Нашлися пылкие друзья,
- Но я, лишённый вдохновенья,
- Скучал судьбою бытия.
- И снова муки посетили
- Мою воскреснувшую грудь,
- Изменой душу заразили
- И не давали отдохнуть.
- Я вспомнил прежние несчастья,
- Но не найду в душе моей
- Ни честолюбья, ни участья,
- Ни слёз, ни пламенных страстей.
Кавказ
- Хотя я судьбой на заре моих дней,
- О южные горы, отторгнут от вас,
- Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
- Как сладкую песню отчизны моей,
- Люблю я Кавказ.
- В младенческих летах я мать потерял.
- Но мнилось, что в розовый вечера час
- Та степь повторяла мне памятный глас.
- За это люблю я вершины тех скал,
- Люблю я Кавказ.
- Я счастлив был с вами, ущелия гор;
- Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.
- Там видел я пару божественных глаз;
- И сердце лепечет, воспомня тот взор:
- Люблю я Кавказ!..
Вечер после дождя
- Гляжу в окно: уж гаснет небосклон,
- Прощальный луч на вышине колонн,
- На куполах, на трубах и крестах
- Блестит, горит в обманутых очах;
- И мрачных туч огнистые края
- Рисуются на небе, как змея,
- И ветерок, по саду пробежав,
- Волнует стебли омочённых трав…
- Один меж них приметил я цветок,
- Как будто перл, покинувший восток.
- На нём вода блистаючи дрожит,
- Главу свою склонивши, он стоит,
- Как девушка в печали роковой:
- Душа убита, радость над душой;
- Хоть слёзы льёт из пламенных очей,
- Но помнит всё о красоте своей.
Наполеон
(Дума)
- В неверный час, меж днём и темнотой,
- Когда туман синеет над водой,
- В час грешных дум, видений, тайн и дел,
- Которых луч узреть бы не хотел,
- А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,
- На берегу, склонивши взор к волнам,
- Стоит вблизи нагбенного[3] креста?
- Он не живой. Но также не мечта:
- Сей острый взгляд с возвышенным челом
- И две руки, сложённые крестом.
- Пред ним лепечут волны и бегут,
- И вновь приходят, и о скалы бьют;
- Как лёгкие ветрилы[4], облака
- Над морем носятся издалека.
- И вот глядит неведомая тень
- На тот восток, где новый брезжит день;
- Там Франция! – там край её родной
- И славы след, быть может, скрытый мглой;
- Там, средь войны, её неслися дни…
- О! для чего так кончились они!..
- Прости, о слава! обманувший друг.
- Опасный ты, но чудный, мощный звук;
- И скиптр[5]… о вас забыл Наполеон;
- Хотя давно умерший, любит он
- Сей малый остров, брошенный в морях,
- Где сгнил его и червем съеден прах,
- Где он страдал, покинут от друзей,
- Презрев судьбу с гордыней прежних дней,
- Где стаивал он на брегу морском,
- Как ныне грустен, руки сжав крестом.
- О! как в лице его ещё видны
- Следы забот и внутренней войны,
- И быстрый взор, дивящий слабый ум,
- Хоть чужд страстей, всё полон прежних дум;
- Сей взор как трепет в сердце проникал,
- И тайные желанья узнавал,
- Он тот же всё; и той же шляпой он,
- Сопутницею жизни, осенён.
- Но – посмотри – уж день блеснул в струях…
- Призра́ка нет, всё пусто на скалах.
- Нередко внемлет житель сих брегов
- Чудесные рассказы рыбаков.
- Когда гроза бунтует и шумит,
- И блещет молния, и гром гремит,
- Мгновенный луч нередко озарял
- Печальну тень, стоящую меж скал.
- Один пловец, как не был страх велик,
- Мог различить недвижный смуглый лик,
- Под шляпою, с нахмуренным челом,
- И две руки, сложённые крестом.
Предсказание
- Настанет год, России чёрный год,
- Когда царей корона упадёт;
- Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
- И пища многих будет смерть и кровь;
- Когда детей, когда невинных жён
- Низвергнутый не защитит закон;
- Когда чума от смрадных, мёртвых тел
- Начнёт бродить среди печальных сёл,
- Чтобы платком из хижин вызывать,
- И станет глад сей бедный край терзать;
- И зарево окрасит волны рек:
- В тот день явится мощный человек,
- И ты его узнаешь – и поймёшь,
- Зачем в руке его булатный нож:
- И горе для тебя! – твой плач, твой стон
- Ему тогда покажется смешон;
- И будет всё ужасно, мрачно в нём,
- Как плащ его с возвышенным челом.
Нищий
- У врат обители святой
- Стоял просящий подаянья
- Бедняк иссохший, чуть живой
- От глада, жажды и страданья.
- Куска лишь хлеба он просил,
- И взор являл живую муку,
- И кто-то камень положил
- В его протянутую руку.
- Так я молил твоей любви
- С слезами горькими, с тоскою;
- Так чувства лучшие мои
- Обмануты навек тобою!
Желание
- Зачем я не птица, не ворон степной,
- Пролетевший сейчас надо мной?
- Зачем не могу в небесах я парить
- И одну лишь свободу любить?
- На запад, на запад помчался бы я,
- Где цветут моих предков поля[6],
- Где в замке пустом, на туманных горах,
- Их забвенный покоится прах.
- На древней стене их наследственный щит
- И заржавленный меч их висит.
- Я стал бы летать над мечом и щитом
- И смахнул бы я пыль с них крылом;
- И арфы шотландской струну бы задел,
- И по сводам бы звук полетел;
- Внимаем одним, и одним пробуждён,
- Как раздался, так смолкнул бы он.
- Но тщетны мечты, бесполезны мольбы
- Против строгих законов судьбы.
- Меж мной и холмами отчизны моей
- Расстилаются волны морей.
- Последний потомок отважных бойцов
- Увядает средь чуждых снегов;
- Я здесь был рождён, но нездешний душой…
- О! Зачем я не ворон степной?..
Небо и звёзды
- Чисто вечернее небо,
- Ясны далёкие звёзды,
- Ясны, как счастье ребёнка;
- О! для чего мне нельзя и подумать:
- Звёзды, вы ясны, как счастье моё!
- Чем ты несчастлив? –
- Скажут мне люди.
- Тем я несчастлив,
- Добрые люди, что звёзды и небо –
- Звёзды и небо! – а я человек!..
- Люди друг к другу
- Зависть питают;
- Я же, напротив,
- Только завидую звёздам прекрасным,
- Только их место занять бы хотел.
Ангел
- По небу полуночи ангел летел
- И тихую песню он пел;
- И месяц, и звёзды, и тучи толпой
- Внимали той песне святой.
- Он пел о блаженстве безгрешных духов
- Под кущами[7] райских садов;
- О Боге великом он пел, и хвала
- Его непритворна была.
- Он душу младую в объятиях нёс
- Для мира печали и слёз,
- И звук его песни в душе молодой
- Остался – без слов, но живой.
- И долго на свете томилась она,
- Желанием чудным полна;
- И звуков небес заменить не могли
- Ей скучные песни земли.
Звезда
- Вверху одна
- Горит звезда;
- Мой взор она
- Манит всегда;
- Мои мечты
- Она влечёт
- И с высоты
- Меня зовёт!
- Таков же был
- Тот нежный взор,
- Что я любил
- Судьбе в укор.
- Мук никогда
- Он зреть не мог,
- Как та звезда,
- Он был далёк.
- Усталых вежд[8]
- Я не смыкал,
- И без надежд
- К нему взирал!
«Люблю я цепи синих гор…»
- Люблю я цепи синих гор,
- Когда, как южный метеор,
- Ярка без света и красна
- Всплывает из-за них луна,
- Царица лучших дум певца
- И лучший перл того венца,
- Которым свод небес порой
- Гордится, будто царь земной.
- На западе вечерний луч
- Ещё горит на рёбрах туч
- И уступить всё медлит он
- Луне – угрюмый небосклон;
- Но скоро гаснет луч зари…
- Высоко месяц. Две иль три
- Младые тучки окружат
- Его сейчас… вот весь наряд,
- Которым белое чело
- Ему убрать позволено.
- Кто не знавал таких ночей
- В ущельях гор иль средь степей?
- Однажды при такой луне
- Я мчался на лихом коне
- В пространстве голубых долин,
- Как ветер, волен и один;
- Туманный месяц и меня,
- И гриву, и хребет коня
- Сребристым блеском осыпал;
- Я чувствовал, как конь дышал,
- Как он, ударивши ногой,
- Отбрасываем был землёй;
- И я в чудесном забытьи
- Движенья сковывал свои,
- И с ним себя желал я слить,
- Чтоб этим бег наш ускорить;
- И долго так мой конь летел…
- И вкруг себя я поглядел:
- Всё та же степь, всё та ж луна:
- Свой взор ко мне склонив, она,
- Казалось, упрекала в том,
- Что человек с своим конём
- Хотел владычество степей
- В ту ночь оспоривать у ней!
«Нет, я не Байрон, я другой…»
- Нет, я не Байрон, я другой,
- Ещё неведомый избранник,
- Как он, гонимый миром странник,
- Но только с русскою душой.
- Я раньше начал, кончу ране[9],
- Мой ум не много совершит;
- В душе моей, как в океане,
- Надежд разбитых груз лежит.
- Кто может, океан угрюмый,
- Твои изведать тайны? Кто
- Толпе мои расскажет думы?
- Я – или Бог – или никто!
«Я жить хочу! хочу печали…»
- Я жить хочу! хочу печали
- Любви и счастию назло;
- Они мой ум избаловали
- И слишком сгладили чело.
- Пора, пора насмешкам света
- Прогнать спокойствия туман;
- Что без страданий жизнь поэта?
- И что без бури океан?
- Он хочет жить ценою муки,
- Ценой томительных забот.
- Он покупает неба звуки,
- Он даром славы не берёт.
Желанье
- Отворите мне темницу,
- Дайте мне сиянье дня,
- Черноглазую девицу,
- Черногривого коня.
- Дайте раз по синю полю
- Проскакать на том коне;
- Дайте раз на жизнь и волю,
- Как на чуждую мне долю,
- Посмотреть поближе мне.
- Дайте мне челнок дощатый
- С полусгнившею скамьёй,
- Парус серый и косматый,
- Ознакомленный с грозой.
- Я тогда пущуся в море
- Беззаботен и один,
- Разгуляюсь на просторе
- И потешусь в буйном споре
- С дикой прихотью пучин.
- Дайте мне дворец высокой
- И кругом зелёный сад,
- Чтоб в тени его широкой
- Зрел янтарный виноград;
- Чтоб фонтан не умолкая
- В зале мраморном журчал
- И меня б в мечтаньях рая,
- Хладной пылью орошая,
- Усыплял и пробуждал…
Два великана
- В шапке золота литого
- Старый русский великан
- Поджидал к себе другого
- Из далёких чуждых стран.
- За горами, за долами
- Уж гремел об нём рассказ,
- И помериться главами
- Захотелось им хоть раз.
- И пришёл с грозой военной
- Трёхнедельный удалец[10],
- И рукою дерзновенной
- Хвать за вражеский венец.
- Но улыбкой роковою
- Русский витязь отвечал:
- Посмотрел – тряхнул главою…
- Ахнул дерзкий – и упал!
- Но упал он в дальнем море
- На неведомый гранит[11],
- Там, где буря на просторе
- Над пучиною шумит.
Парус
- Белеет парус одинокой
- В тумане моря голубом!..
- Что ищет он в стране далёкой?
- Что кинул он в краю родном?..
- Играют волны – ветер свищет,
- И мачта гнётся и скрыпит…
- Увы! он счастия не ищет
- И не от счастия бежит!
- Под ним струя светлей лазури,
- Над ним луч солнца золотой…
- А он, мятежный, просит бури,
- Как будто в бурях есть покой!
Тростник
- Сидел рыбак весёлый
- На берегу реки;
- И перед ним по ветру
- Качались тростники.
- Сухой тростник он срезал
- И скважины проткнул;
- Один конец зажал он,
- В другой конец подул.
- И будто оживлённый,
- Тростник заговорил –
- То голос человека
- И голос ветра был.
- И пел тростник печально:
- «Оставь, оставь меня;
- Рыбак, рыбак прекрасный,
- Терзаешь ты меня!
- И я была девицей,
- Красавица была,
- У мачехи в темнице
- Я некогда цвела.
- И много слёз горючих
- Невинно я лила;
- И раннюю могилу
- Безбожно я звала.
- И был сынок любимец
- У мачехи моей,
- Обманывал красавиц,
- Пугал честных людей.
- И раз пошли под вечер
- Мы на берег крутой,
- Смотреть на сини волны,
- На запад золотой.
- Моей любви просил он…
- Любить я не могла,
- И деньги мне дарил он, –
- Я денег не брала;
- Несчастную сгубил он,
- Ударил в грудь ножом,
- И здесь мой труп зарыл он
- На берегу крутом;
- И над моей могилой
- Взошёл тростник большой,
- И в нём живут печали
- Души моей младой.
- Рыбак, рыбак прекрасный,
- Оставь же свой тростник.
- Ты мне помочь не в силах,
- А плакать не привык».
«Синие горы Кавказа, приветствую вас!..»
- Синие горы Кавказа, приветствую вас!
- вы взлелеяли детство моё;
- вы носили меня на своих одичалых
- хребтах,
- облаками меня одевали,
- вы к небу меня приучили,
- и я с той поры всё мечтаю об вас
- да о небе.
- Престолы природы, с которых как дым
- улетают громовые тучи,
- кто раз лишь на ваших вершинах
- Творцу помолился,
- тот жизнь презирает,
- хотя в то мгновенье гордился он ею!..
- Часто во время зари я глядел на снега
- и далёкие
- льдины утёсов;
- они так сияли в лучах восходящего
- солнца,
- и в розовый блеск одеваясь, они,
- между тем как внизу всё темно,
- возвещали прохожему утро.
- И розовый цвет их подобился цвету стыда:
- как будто девицы,
- когда вдруг увидят мужчину купаясь,
- в таком уж смущеньи,
- что белой одежды накинуть на грудь
- не успеют.
- Как я любил твои бури, Кавказ!
- те пустынные громкие бури,
- которым пещеры как стражи ночей
- отвечают!..
- На гладком холме одинокое дерево,
- ветром, дождями нагнутое,
- иль виноградник, шумящий в ущелье,
- и путь неизвестный над пропастью,
- где, покрываяся пеной,
- бежит безымянная речка,
- и выстрел нежданный,
- и страх после выстрела:
- враг ли коварный иль просто охотник…
- всё, всё в этом крае прекрасно.
- Воздух там чист, как молитва ребёнка;
- И люди как вольные птицы живут
- беззаботно;
- Война их стихия; и в смуглых чертах
- их душа говорит.
- В дымной сакле, землёй иль сухим
- тростником
- Покровенной, таятся их жёны и девы
- и чистят оружье,
- И шьют серебром – в тишине увядая
- Душою – желающей, южной, с цепями
- судьбы незнакомой.
«Москва, Москва!.. люблю тебя, как сын…»
- Москва, Москва!.. люблю тебя, как сын,
- Как русский, – сильно, пламенно и нежно!
- Люблю священный блеск твоих седин
- И этот Кремль, зубчатый, безмятежный.
- Напрасно думал чуждый властелин
- С тобой, столетним русским великаном,
- Помериться главою и обманом
- Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
- Тебя пришлец; ты вздрогнул – он упал!
Русалка
1
- Русалка плыла по реке голубой,
- Озаряема полной луной;
- И старалась она доплеснуть до луны
- Серебристую пену волны.
2
- И шумя и крутясь колебала река
- Отражённые в ней облака;
- И пела русалка – и звук её слов
- Долетал до крутых берегов.
3
- И пела русалка: «На дне у меня
- Играет мерцание дня;
- Там рыбок златые гуляют стада,
- Там хрустальные есть города;
4
- И там на подушке из ярких песков,
- Под тенью густых тростников,
- Спит витязь, добыча ревнивой волны,
- Спит витязь чужой стороны.
5
- Расчёсывать кольца шелковых кудрей
- Мы любим во мраке ночей,
- И в чело[12], и в уста мы, в полуденный час,
- Целовали красавца не раз.
6
7
- Так пела русалка над синей рекой,
- Полна непонятной тоской;
- И, шумно катясь, колебала река
- Отражённые в ней облака.
Еврейская мелодия
(Из Байрона)
- Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
- Вот арфа золотая;
- Пускай персты твои, промчавшися по ней,
- Пробудят в струнах звуки рая.
- И если не навек надежды рок унёс,
- Они в груди моей проснутся,
- И если есть в очах застывших капля слёз –
- Они растают и прольются.
- Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
- Мне тягостны веселья звуки!
- Я говорю тебе: я слёз хочу, певец,
- Иль разорвётся грудь от муки.
- Страданьями была упитана она,
- Томилась долго и безмолвно;
- И грозный час настал – теперь она полна,
- Как кубок смерти, яда полный.
«Великий муж! Здесь нет награды…»
- Великий муж! Здесь нет награды,
- Достойной доблести твоей!
- Её на небе сыщут взгляды,
- И не найдут среди людей.
- Но беспристрастное преданье
- Твой славный подвиг сохранит,
- И, услыхав твоё названье,
- Твой сын душою закипит.
- Свершит блистательную тризну
- Потомок поздний над тобой
- И с непритворною слезой
- Промолвит: «Он любил отчизну!»
«Посреди небесных тел…»
- Посреди небесных тел
- Лик луны туманный:
- Как он кругл и как он бел,
- Точно блин с сметаной.
- Кажду ночь она в лучах
- Путь проходит млечный:
- Видно, там, на небесах,
- Масленица вечно!
1837–1841
Бородино
- – Скажи-ка, дядя, ведь недаром
- Москва, спалённая пожаром,
- Французу отдана?
- Ведь были ж схватки боевые,
- Да, говорят, ещё какие!
- Недаром помнит вся Россия
- Про день Бородина!
- – Да, были люди в наше время,
- Не то, что нынешнее племя:
- Богатыри – не вы!
- Плохая им досталась доля:
- Не многие вернулись с поля…
- Не будь на то Господня воля,
- Не отдали б Москвы!
- Мы долго молча отступали,
- Досадно было, боя ждали,
- Ворчали старики:
- «Что ж мы? на зимние квартиры[15]?
- Не смеют, что ли, командиры
- Чужие изорвать мундиры
- О русские штыки?»
- И вот нашли большое поле:
- Есть разгуляться где на воле!
- Построили редут[16].
- У наших ушки на макушке!
- Чуть утро осветило пушки
- И леса синие верхушки –
- Французы тут как тут.
- Забил заряд я в пушку туго
- И думал: угощу я друга!
- Постой-ка, брат мусью[17]!
- Что тут хитрить, пожалуй к бою;
- Уж мы пойдём ломить стеною,
- Уж постоим мы головою
- За родину свою!
- Два дня мы были в перестрелке.
- Что толку в этакой безделке?
- Мы ждали третий день.
- Повсюду стали слышны речи:
- «Пора добраться до картечи[18]!»
- И вот на поле грозной сечи[19]
- Ночная пала тень.
- Прилёг вздремнуть я у лафета[20],
- И слышно было до рассвета,
- Как ликовал француз.
- Но тих был наш бивак[21] открытый:
- Кто кивер[22] чистил весь избитый,
- Кто штык точил, ворча сердито,
- Кусая длинный ус.
- И только небо засветилось,
- Всё шумно вдруг зашевелилось,
- Сверкнул за строем строй.
- Полковник наш рождён был хватом[23]:
- Слуга царю, отец солдатам…
- Да, жаль его: сражён булатом,
- Он спит в земле сырой.
- И молвил он, сверкнув очами:
- «Ребята! не Москва ль за нами?
- Умрёмте ж под Москвой,
- Как наши братья умирали!»
- И умереть мы обещали,
- И клятву верности сдержали
- Мы в Бородинский бой.
- Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
- Французы двинулись, как тучи,
- И всё на наш редут.
- Уланы[24] с пёстрыми значками,
- Драгуны[25] с конскими хвостами,
- Все промелькнули перед нами,
- Все побывали тут.
- Вам не видать таких сражений!..
- Носились знамена, как тени,
- В дыму огонь блестел,
- Звучал булат, картечь визжала,
- Рука бойцов колоть устала,
- И ядрам пролетать мешала
- Гора кровавых тел.
- Изведал враг в тот день немало,
- Что значит русский бой удалый,
- Наш рукопашный бой!..
- Земля тряслась – как наши груди;
- Смешались в кучу кони, люди,
- И залпы тысячи орудий
- Слились в протяжный вой…
- Вот смерклось. Были все готовы
- Заутра бой затеять новый
- И до конца стоять…
- Вот затрещали барабаны –
- И отступили басурманы.
- Тогда считать мы стали раны,
- Товарищей считать.
- Да, были люди в наше время,
- Могучее, лихое племя:
- Богатыри – не вы.
- Плохая им досталась доля:
- Не многие вернулись с поля,
- Когда б на то не Божья воля,
- Не отдали б Москвы!
Смерть поэта
- Отмщенья, государь, отмщенья!
- Паду к ногам твоим:
- Будь справедлив и накажи убийцу,
- Чтоб казнь его в позднейшие века
- Твой правый суд потомству возвестила,
- Чтоб видели злодеи в ней пример.
- Погиб поэт! – невольник чести –
- Пал, оклеветанный молвой,
- С свинцом в груди и жаждой мести,
- Поникнув гордой головой!..
- Не вынесла душа поэта
- Позора мелочных обид,
- Восстал он против мнений света
- Один, как прежде… и убит!
- Убит!.. к чему теперь рыданья,
- Пустых похвал ненужный хор
- И жалкий лепет оправданья?
- Судьбы свершился приговор!
- Не вы ль сперва так злобно гнали
- Его свободный, смелый дар
- И для потехи раздували
- Чуть затаившийся пожар?
- Что ж? веселитесь… – он мучений
- Последних вынести не мог:
- Угас, как светоч, дивный гений,
- Увял торжественный венок.
- Его убийца хладнокровно
- Навёл удар… спасенья нет:
- Пустое сердце бьётся ровно.
- В руке не дрогнул пистолет.
- И что за диво?.. издалёка,
- Подобный сотням беглецов,
- На ловлю счастья и чинов
- Заброшен к нам по воле рока;
- Смеясь, он дерзко презирал
- Земли чужой язык и нравы;
- Не мог щадить он нашей славы;
- Не мог понять в сей миг кровавый,
- На что́ он руку поднимал!..
- И он убит – и взят могилой,
- Как тот певец, неведомый, но милый,
- Добыча ревности глухой,
- Воспетый им с такою чудной силой,
- Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
- Зачем от мирных нег и дружбы
- простодушной
- Вступил он в этот свет, завистливый
- и душный
- Для сердца вольного и пламенных
- страстей?
- Зачем он руку дал клеветникам
- ничтожным,
- Зачем поверил он словам и ласкам
- ложным,
- Он, с юных лет постигнувший людей?..
- И прежний сняв венок, – они венец
- терновый,
- Увитый лаврами, надели на него:
- Но иглы тайные сурово
- Язвили славное чело;
- Отравлены его последние мгновенья
- Коварным шёпотом насмешливых невежд,
- И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
- С досадой тайною обманутых надежд.
- Замолкли звуки чудных песен,
- Не раздаваться им опять:
- Приют певца угрюм и тесен,
- И на устах его печать.
- А вы, надменные потомки
- Известной подлостью прославленных отцов,
- Пятою рабскою поправшие обломки
- Игрою счастия обиженных родов!
- Вы, жадною толпой стоящие у трона,
- Свободы, Гения и Славы палачи!
- Таитесь вы под сению закона,
- Пред вами суд и правда – всё молчи!..
- Но есть и Божий суд, наперсники разврата!
- Есть грозный суд: он ждёт;
- Он недоступен звону злата,
- И мысли и дела он знает наперёд.
- Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
- Оно вам не поможет вновь,
- И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
- Поэта праведную кровь!
«Я не хочу, чтоб свет узнал…»
- Я не хочу, чтоб свет узнал
- Мою таинственную повесть:
- Как я любил, за что страдал, –
- Тому судья лишь Бог да совесть!..
- Им сердце в чувствах даст отчёт,
- У них попросит сожаленья;
- И пусть меня накажет тот,
- Кто изобрёл мои мученья.
- Укор невежд, укор людей
- Души высокой не печалит, –
- Пускай шумит волна морей,
- Утёс гранитный не повалит;
- Его чело меж облаков,
- Он двух стихий жилец угрюмый,
- И, кроме бури да громов,
- Он никому не вверит думы…
Ветка Палестины
- Скажи мне, ветка Палестины:
- Где ты росла, где ты цвела?
- Каких холмов, какой долины
- Ты украшением была?
- У вод ли чистых Иордана
- Востока луч тебя ласкал,
- Ночной ли ветр в горах Ливана
- Тебя сердито колыхал?
- Молитву ль тихую читали,
- Иль пели песни старины,
- Когда листы твои сплетали
- Солима[26] бедные сыны?
- И пальма та жива ль поныне?
- Всё так же ль манит в летний зной
- Она прохожего в пустыне
- Широколиственной главой?
- Или в разлуке безотрадной
- Она увяла, как и ты,
- И дольний[27] прах ложится жадно
- На пожелтевшие листы?..
- Поведай: набожной рукою
- Кто в этот край тебя занёс?
- Грустил он часто над тобою?
- Хранишь ты след горючих слёз?
- Иль, Божьей рати лучший воин,
- Он был, с безоблачным челом,
- Как ты, всегда небес достоин
- Перед людьми и божеством?..
- Заботой тайною хранима
- Перед иконой золотой
- Стоишь ты, ветвь Ерусалима,
- Святыни верный часовой!
- Прозрачный сумрак, луч лампады,
- Кивот[28] и крест, символ святой…
- Всё полно мира и отрады
- Вокруг тебя и над тобой.
Узник
- Отворите мне темницу,
- Дайте мне сиянье дня,
- Черноглазую девицу,
- Черногривого коня!
- Я красавицу младую
- Прежде сладко поцелую,
- На коня потом вскочу,
- В степь, как ветер, улечу.
- Но окно тюрьмы высоко,
- Дверь тяжёлая с замком;
- Черноокая далёко,
- В пышном тереме своём,
- Добрый конь в зелёном поле
- Без узды, один, по воле
- Скачет, весел и игрив,
- Хвост по ветру распустив.
- Одинок я – нет отрады:
- Стены голые кругом,
- Тускло светит луч лампады
- Умирающим огнём;
- Только слышно: за дверями
- Звучно-мерными шагами
- Ходит в тишине ночной
- Безответный часовой.
«Когда волнуется желтеющая нива…»
- Когда волнуется желтеющая нива
- И свежий лес шумит при звуке ветерка,
- И прячется в саду малиновая слива
- Под тенью сладостной зелёного листка;
- Когда росой обрызганный душистой,
- Румяным вечером иль утра в час златой,
- Из-под куста мне ландыш серебристый
- Приветливо кивает головой;
- Когда студёный ключ играет по оврагу
- И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
- Лепечет мне таинственную сагу[29]
- Про мирный край, откуда мчится он, –
- Тогда смиряется души моей тревога,
- Тогда расходятся морщины на челе, –
- И счастье я могу постигнуть на земле,
- И в небесах я вижу Бога…
Молитва
- Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
- Пред твоим образом, ярким сиянием,
- Не о спасении, не перед битвою,
- Не с благодарностью иль покаянием,
- Не за свою молю душу пустынную,
- За душу странника в свете безродного;
- Но я вручить хочу деву невинную
- Тёплой заступнице мира холодного.
- Окружи счастием душу достойную;
- Дай ей сопутников, полных внимания,
- Молодость светлую, старость покойную,
- Сердцу незлобному мир упования.
- Срок ли приблизится часу прощальному
- В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
- Ты восприять пошли к ложу печальному
- Лучшего ангела душу прекрасную.
Кинжал
- Люблю тебя, булатный мой кинжал,
- Товарищ светлый и холодный.
- Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
- На грозный бой точил черкес свободный.
- Лилейная рука тебя мне поднесла
- В знак памяти, в минуту расставанья,
- И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
- Но светлая слеза – жемчужина страданья.
- И чёрные глаза, остановясь на мне,
- Исполненны таинственной печали,
- Как сталь твоя при трепетном огне,
- То вдруг тускнели, то сверкали.
- Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
- И страннику в тебе пример
- не бесполезный:
- Да, я не изменюсь и буду твёрд душой,
- Как ты, как ты, мой друг железный.
Дума
- Печально я гляжу на наше поколенье!
- Его грядущее – иль пусто, иль темно,
- Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
- В бездействии состарится оно.
- Богаты мы, едва из колыбели,
- Ошибками отцов и поздним их умом,
- И жизнь уж нас томит, как ровный
- путь без цели,
- Как пир на празднике чужом.
- К добру и злу постыдно равнодушны,
- В начале поприща[30] мы вянем
- без борьбы;
- Перед опасностью позорно-малодушны,
- И перед властию – презренные рабы.
- Так тощий плод, до времени созрелый,
- Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
- Висит между цветов, пришлец
- осиротелый,
- И час их красоты – его паденья час!
- Мы иссушили ум наукою бесплодной,
- Тая завистливо от ближних и друзей
- Надежды лучшие и голос благородный
- Неверием осмеянных страстей.
- Едва касались мы до чаши наслажденья,
- Но юных сил мы тем не сберегли;
- Из каждой радости, бояся пресыщенья,
- Мы лучший сок навеки извлекли.
- Мечты поэзии, создания искусства
- Восторгом сладостным наш ум
- не шевелят;
- Мы жадно бережём в груди остаток
- чувства –
- Зарытый скупостью и бесполезный
- клад.
- И ненавидим мы, и любим мы
- случайно,
- Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
- И царствует в душе какой-то холод
- тайный,
- Когда огонь кипит в крови.
- И предков скучны нам роскошные
- забавы,
- Их добросовестный, ребяческий разврат;
- И к гробу мы спешим без счастья
- и без славы,
- Глядя насмешливо назад.
- Толпой угрюмою и скоро позабытой
- Над миром мы пройдём без шума
- и следа,
- Не бросивши векам ни мысли
- плодовитой,
- Ни гением начатого труда.
- И прах наш, с строгостью судьи
- и гражданина,
- Потомок оскорбит презрительным стихом,
- Насмешкой горькою обманутого сына
- Над промотавшимся отцом.
Поэт
- Отделкой золотой блистает мой кинжал;
- Клинок надёжный, без порока;
- Булат его хранит таинственный закал –
- Наследье бранного[31] востока.
- Наезднику в горах служил он много лет,
- Не зная платы за услугу;
- Не по одной груди провёл он страшный
- след
- И не одну прорвал кольчугу.
- Забавы он делил послушнее раба,
- Звенел в ответ речам обидным.
- В те дни была б ему богатая резьба
- Нарядом чуждым и постыдным.
- Он взят за Тереком отважным казаком
- На хладном трупе господина,
- И долго он лежал заброшенный потом
- В походной лавке армянина.
- Теперь родных ножон, избитых на войне,
- Лишён героя спутник бедный,
- Игрушкой золотой он блещет на стене –
- Увы, бесславный и безвредный!
- Никто привычною, заботливой рукой
- Его не чистит, не ласкает,
- И надписи его, молясь перед зарёй,
- Никто с усердьем не читает…[32]
- В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
- Своё утратил назначенье,
- На злато променяв ту власть, которой свет
- Внимал в немом благоговенье?
- Бывало, мерный звук твоих могучих слов
- Воспламенял бойца для битвы,
- Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
- Как фимиам[33] в часы молитвы.
- Твой стих, как Божий дух, носился над толпой;
- И, отзыв мыслей благородных,
- Звучал, как колокол на башне вечевой[34],
- Во дни торжеств и бед народных.
- Но скучен нам простой и гордый твой язык,
- Нас тешат блёстки и обманы;
- Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
- Морщины прятать под румяны…
- Проснёшься ль ты опять, осмеянный
- пророк?
- Иль никогда, на голос мщенья
- Из золотых ножон не вырвешь свой
- клинок,
- Покрытый ржавчиной презренья?..
Дары Терека
- Терек воет, дик и злобен,
- Меж утёсистых громад,
- Буре плач его подобен,
- Слёзы брызгами летят.
- Но, по степи разбегаясь,
- Он лукавый принял вид
- И, приветливо ласкаясь,
- Морю Каспию журчит:
- «Расступись, о старец-море,
- Дай приют моей волне!
- Погулял я на просторе,
- Отдохнуть пора бы мне.
- Я родился у Казбека,
- Вскормлен грудью облаков,
- С чуждой властью человека
- Вечно спорить был готов.
- Я, сынам твоим в забаву,
- Разорил родной Дарьял
- И валунов им, на славу,
- Стадо целое пригнал».
- Но, склонясь на мягкий берег,
- Каспий стихнул, будто спит,
- И опять, ласкаясь, Терек
- Старцу на ухо журчит:
- «Я привёз тебе гостинец!
- То гостинец не простой:
- С поля битвы кабардинец,
- Кабардинец удалой.
- Он в кольчуге драгоценной,
- В налокотниках стальных:
- Из Корана стих священный
- Писан золотом на них.
- Он угрюмо сдвинул брови,
- И усов его края
- Обагрила знойной крови
- Благородная струя;
- Взор открытый, безответный,
- Полон старою враждой;
- По затылку чуб заветный
- Вьётся чёрною космой».
- Но, склонясь на мягкий берег,
- Каспий дремлет и молчит;
- И, волнуясь, буйный Терек
- Старцу снова говорит:
- «Слушай, дядя: дар бесценный!
- Что другие все дары?
- Но его от всей вселенной
- Я таил до сей поры.
- Я примчу к тебе с волнами
- Труп казачки молодой,
- С тёмно-бледными плечами,
- С светло-русою косой.
- Грустен лик её туманный,
- Взор так тихо, сладко спит,
- А на грудь из малой раны
- Струйка алая бежит.
- По красотке-молодице
- Не тоскует над рекой
- Лишь один во всей станице
- Казачина гребенской.
- Оседлал он вороного,
- И в горах, в ночном бою,
- На кинжал чеченца злого
- Сложит голову свою».
- Замолчал поток сердитый,
- И над ним, как снег бела,
- Голова с косой размытой,
- Колыхаяся, всплыла.
- И старик во блеске власти
- Встал, могучий, как гроза,
- И оделись влагой страсти
- Тёмно-синие глаза.
- Он взыграл, веселья полный –
- И в объятия свои
- Набегающие волны
- Принял с ропотом любви.
Три пальмы
(Восточное сказание)
- В песчаных степях аравийской земли
- Три гордые пальмы высоко росли.
- Родник между ними из почвы бесплодной,
- Журча, пробивался волною холодной,
- Хранимый, под сенью зелёных листов,
- От знойных лучей и летучих песков.
- И многие годы неслышно прошли;
- Но странник усталый из чуждой земли
- Пылающей грудью ко влаге студёной
- Ещё не склонялся под кущей зелёной,
- И стали уж сохнуть от знойных лучей
- Роскошные листья и звучный ручей.
- И стали три пальмы на Бога роптать[35]:
- «На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
- Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
- Колеблемы вихрем и зноем палимы,
- Ничей благосклонный не радуя взор?..
- Неправ твой, о небо, святой приговор!»
- И только замолкли – в дали голубой
- Столбом уж крутился песок золотой,
- Звонков раздавались нестройные звуки,
- Пестрели коврами покрытые вьюки,
- И шёл, колыхаясь, как в море челнок,
- Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
- Мотаясь висели меж твёрдых горбов
- Узорные полы походных шатров;
- Их смуглые ручки порой подымали,
- И чёрные очи оттуда сверкали…
- И, стан худощавый к луке[36] наклоня,
- Араб горячил вороного коня.
- И конь на дыбы подымался порой,
- И прыгал, как барс, поражённый стрелой;
- И белой одежды красивые складки
- По плечам фариса[37] вились в беспорядке;
- И с криком и свистом несясь по песку,
- Бросал и ловил он копьё на скаку.
- Вот к пальмам подходит шумя караван:
- В тени их весёлый раскинулся стан.
- Кувшины звуча налилися водою,
- И гордо кивая махровой главою,
- Приветствуют пальмы нежданных гостей,
- И щедро поит их студёный ручей.
- Но только что сумрак на землю упал,
- По корням упругим топор застучал,
- И пали без жизни питомцы столетий!
- Одежду их сорвали малые дети,
- Изрублены были тела их потом,
- И медленно жгли их до утра огнём.
- Когда же на запад умчался туман,
- Урочный свой путь совершал караван;
- И следом печальным на почве бесплодной
- Виднелся лишь пепел седой и холодный;
- И солнце остатки сухие дожгло,
- А ветром их в степи потом разнесло.
- И ныне всё дико и пусто кругом –
- Не шепчутся листья с гремучим ключом:
- Напрасно пророка о тени он просит –
- Его лишь песок раскалённый заносит,
- Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
- Добычу терзает и щиплет над ним.
Молитва
- В минуту жизни трудную
- Теснится ль в сердце грусть:
- Одну молитву чудную
- Твержу я наизусть.
- Есть сила благодатная
- В созвучье слов живых,
- И дышит непонятная,
- Святая прелесть в них.
- С души как бремя скатится,
- Сомненье далеко –
- И верится, и плачется,
- И так легко, легко…
«Как часто, пёстрою толпою окружён…»
- 1-е января
- Как часто, пёстрою толпою окружён,
- Когда передо мной, как будто бы сквозь
- сон,
- При шуме музыки и пляски,
- При диком шёпоте затверженных речей,
- Мелькают образы бездушные людей,
- Приличьем стянутые маски,
- Когда касаются холодных рук моих
- С небрежной смелостью красавиц
- городских
- Давно бестрепетные руки, –
- Наружно погружась в их блеск и суету,
- Ласкаю я в душе старинную мечту,
- Погибших лет святые звуки.
- И если как-нибудь на миг удастся мне
- Забыться, – памятью к недавней старине
- Лечу я вольной, вольной птицей;
- И вижу я себя ребёнком; и кругом
- Родные всё места: высокий барский дом
- И сад с разрушенной теплицей;
- Зелёной сетью трав подёрнут спящий
- пруд,
- А за прудом село дымится – и встают
- Вдали туманы над полями.
- В аллею тёмную вхожу я; сквозь кусты
- Глядит вечерний луч, и жёлтые листы
- Шумят под робкими шагами.
- И странная тоска теснит уж грудь мою:
- Я думаю об ней, я плачу и люблю,
- Люблю мечты моей созданье
- С глазами, полными лазурного огня,
- С улыбкой розовой, как молодого дня
- За рощей первое сиянье.
- Так царства дивного всесильный господин –
- Я долгие часы просиживал один,
- И память их жива поныне
- Под бурей тягостных сомнений и страстей,
- Как свежий островок безвредно средь
- морей
- Цветёт на влажной их пустыне.
- Когда ж, опомнившись, обман я узнаю́,
- И шум толпы людской спугнёт мечту мою,
- На праздник не́званую гостью,
- О, как мне хочется смутить весёлость их
- И дерзко бросить им в глаза железный
- стих,
- Облитый горечью и злостью!..
«И скучно и грустно, и некому руку подать…»
- И скучно и грустно, и некому руку подать
- В минуту душевной невзгоды…
- Желанья!.. что пользы напрасно и вечно
- желать?..
- А годы проходят – все лучшие годы!
- Любить… но кого же?.. на время –
- не стоит труда,
- А вечно любить невозможно.
- В себя ли заглянешь? – там прошлого
- нет и следа:
- И радость, и муки, и всё там ничтожно…
- Что страсти? – ведь рано иль поздно их
- сладкий недуг
- Исчезнет при слове рассудка;
- И жизнь, как посмотришь с холодным
- вниманьем
- вокруг, –
- Такая пустая и глупая шутка…
Казачья колыбельная песня
- Спи, младенец мой прекрасный,
- Баюшки-баю.
- Тихо смотрит месяц ясный
- В колыбель твою.
- Стану сказывать я сказки,
- Песенку спою;
- Ты ж дремли, закрывши глазки,
- Баюшки-баю.
- По камням струится Терек,
- Плещет мутный вал;
- Злой чечен ползёт на берег,
- Точит свой кинжал;
- Но отец твой старый воин,
- Закалён в бою:
- Спи, малютка, будь спокоен,
- Баюшки-баю.
- Сам узнаешь, будет время,
- Бранное житьё;
- Смело вденешь ногу в стремя
- И возьмёшь ружьё.
- Я седельце боевое
- Шёлком разошью…
- Спи, дитя моё родное,
- Баюшки-баю.
- Богатырь ты будешь с виду
- И казак душой.
- Провожать тебя я выйду –