Читать онлайн Стан золотой крови бесплатно

ГЛАВА 1

– Кара!!! Вставай немедленно!

Дверь чулана, служившего мне спальней, распахнулась, и на пороге появилась Далана, которая и издавала эти ужасные громкие вопли.

– Что вы так кричите? – простонала я, с трудом раскрыв заспанные глаза.

Женщина с чувством выругалась на своем родном тувинском языке, и бросив в меня моими же штанами, висящими на ручке двери, уже на чистейшем русском гаркнула:

– Ты совсем уже ошалела?! Восемь утра, а она дрыхнет как сурок! Забыла кто сегодня приезжает?!

Я села, и встряхнула головой, пытаясь удержать сознание, стремительно уплывающее обратно в объятия морфея. Разглядев сквозь один прищуренный глаз свою опекуншу, разодетую в самое лучшее платье, наконец вспомнила:

– Мажоры! Черт, совсем из головы вылетело!

Стремительно подскочив с постели, стала натягивать на себя одежду под неодобрительное цоканье тетки Даланы.

– Ай-яй-яй! Не мажоры, а сыны очень многоуважаемых господ!

На это замечание я лишь тихо фыркнула, и под гневное бормотание подгоняющей меня тетки, вылетела из комнатушки, по пути получив звонкую оплеуху.

Потирая покрасневшее правое ухо, которому почему-то вечно доставалось от Даланы, я быстренько умылась, и побежала готовить дом для высокопоставленных гостей. Времени до их приезда остается совсем мало, так что про завтрак лучше даже не заикаться, а то тетка совсем озвереет.

Далана уже семь лет является моим официальным опекуном.

Как так получилось?

Она нашла меня едва живой в зимнем лесу, неподалеку от своей туристической базы. Когда женщина подошла ближе, то увидела, что вся правая сторона тела, найденного ею ребенка, оказалась полностью сожжена. Она позвала кого-то на помощь, и забрала меня на свою базу, потому как дороги перемело, и до ближайшей больницы было километров двести. В такой снегопад никто не рискнул бы сунуться на тракт.

При помощи мазей, выданных местными травниками и последующей пересадки некоторых участков кожи, меня, конечно, вылечили, но вот безобразный ожог, изуродовавший половину тела, остался со мной навсегда… И никто не знает, как он мне достался. В том числе и я.

Дело в том, что я не помню себя до десяти лет. Вообще… Ни имени, ни родителей. Первое мое воспоминание – это боль от ожога, и запах горелой кожи, смешавшийся с ароматом заиндевелой сосновой хвои, на которой я лежала. Ну и лицо Даланы, склонившейся надо мной.

С того самого дня я и живу на ее турбазе. Не знаю, почему Далана решила меня удочерить, скорее всего ради бесплатной рабочей силы, но все равно я ей за это благодарна. Неизвестно, что ожидало бы изуродованного ребенка в детском доме…

Моих родителей искали ровно год. Но, к сожалению, так и не нашли. Сотрудники полиции и психологи не раз пытались заставить меня вспомнить хоть что-то, но все было без толку. Моя память до десяти лет была как чистый лист. Я даже имени своего не знала, а Карой меня назвала тетка Далана, которая все время твердила, что я божья кара, посланная на ее бедную голову.

Не сказать, что жизнь в приемной семье была совсем ужасной, но и легко мне тоже не было. Далана не баловала родительской любовью, но исправно кормила, выделила чулан на первом этаже, и даже отдавала вещи своих двух дочерей, которые изнашивались или становились им малы.

Образования меня, к сожалению, лишили. Ну как лишили, официально я проходила домашнее обучение, но на деле… На деле вместо уроков я убирала комнаты отдыхающих, и следила за порядком в доме самой Даланы. Меня научили лишь читать, писать, да считать. Все остальное я пыталась узнать из редких книг, которые появлялись у тетки дома, да от старой учительницы начальных классов, работающей поваром в столовой турбазы.

Тяжелее всего было осознавать, что на самом деле ты в этом мире совсем один, и никому не нужен… Случись со мной что-нибудь – никто даже не заплачет. Лет до тринадцати я каждую ночь, лежа на скрипучей раскладушке в чулане, представляла, как приезжают родители, и забирают меня домой. Но вскоре пришло осознание, что если бы мои родители действительно были живы, то уже нашли бы свою дочь. В общем мечтать я разучилась довольно рано…

– Эй, аккуратнее! Юррродивая!

Сын Даланы, приехавший из университета к матери на летние каникулы, брезгливо скривился, глядя на свои белые кроссовки, на которых отчетливо виднелся след от моих изношенных кед.

– Извини, задумалась, – мимоходом бросила я, надеясь, что Амир просто отпустит меня.

– А ну стоять! Ты считаешь, что простого извини здесь будет достаточно?

Парень больно дернул меня за локоть, разворачивая к себе, и я слегка поморщилась, пытаясь вытащить руку из цепких пальцев.

– Да брось, Амир, это же просто кроссовки! – раздраженно выпалила, глядя как этот великовозрастный оболтус водит по-моему телу сальными глазенками, – Оставь в ванной, я вечером постираю.

Остановив взгляд на моей груди, обтянутой серой водолазкой, которая уже год как стала мне мала, парень широко оскалился, и произнес:

– У меня на тебя другие планы, ущербная. Идем.

Не обращая внимания на мои попытки вырваться, Амир затащил меня в гараж, построенный рядом с домом, и прижал к холодной бетонной стене.

– Руки от меня убрал, а то я сейчас закричу! Давненько от матушки по тыкве не получал?! – сердито воскликнула я, пытаясь увернутся от мужских рук, сжимающих мои бедра.

– Давай, кричи.Тебя все равно никто не услышит. Все уже ушли в дальний домик, готовиться к приезду гостей, – прошептал Амир, опалив мою щеку горячим дыханием, жутко пахнущим тувинской аракой, – Знаешь, а ты неплохо подросла за этот год. Особенно в определенных местах. Если бы не уродские шрамы на теле, то я даже счел бы тебя симпатичной. С натяжкой, конечно.

Его вторая рука начала стремительно задирать вверх край закатанной водолазки, и я похолодела, понимая, что мне никто не поможет, и что только приставаниями это явно не закончится!

Судорожно шаря взглядом вокруг себя, в поисках хоть чего-то, что можно будет использовать в качестве оружия, я одновременно пыталась оттолкнуть парня от своего тела. Амиру это не понравилось, и он одной рукой прижал мои запястья к стене над головой, а колено завел между ног, прижимаясь ко мне всем телом.

Чувство омерзения переполнило меня, и не придумав ничего лучше, я со всей силы врезалась лбом в нос этого извращенца.

Послышался хруст и по-моему лицу потекла горячая чужая кровь. Амир дико заверещал, и согнувшись пополам, прижал ладонь к разбитому носу.

– Тварь! Ты мне нос сломала!!!

Пользуясь тем, что парень сейчас слегка занят, и забыл про меня, я что есть силы рванула из гаража.

Выскочив за ворота турбазы, перебежала широкую гравийную дорогу, и нырнула в густой лес, надеясь, что этот болван не станет искать меня в чаще.

Пробежав еще с километр, я тяжело дыша рухнула на колени у высокой сосны, густо поросшей мхом, и лишь поняв, что оказалась достаточно далеко от базы, немного успокоилась.

Все! Обратно сегодня точно не вернусь! Лучше в лесу ночевать буду, лишь бы не рядом с этим психом! Далана, конечно, убьет меня, когда поймет, что я сбежала в такой день… Ну и пусть! Я не обязана терпеть издевательства ее сынка!

Уродка… Ущербная… Чучело… Как же я устала все это слышать! Каждый человек, увидевший обожженную часть лица, шарахался от меня как от прокаженной. Соответственно друзей у меня никогда не было. Зато местная ребятня в детстве частенько закидывала искалеченную рыжую девчонку камнями и кричала, что я заразная. Среди них были и дети Даланы…

Я не жаловалась. Знала, что идти мне все равно больше некуда, а наказанные матерью маленькие изверги будут срывать свою обиду и злость на мне.

Вместо этого я научилась защищать себя. И вскоре ко мне уже боялись подходить, зная, что можно неслабо получить в ответ. Не смотря на мелкий рост, и торчащие кости, каждый обидчик испытал на себе, насколько у меня тяжелая рука и злопамятный характер.

Стерев с щеки непрошенную слезу, я рывком встала, и направилась куда глаза глядят, чтобы не засиживаться на одном месте.

На самом деле в моей жизни было то, чему я радовалась каждый божий день. Место, в котором я живу – оно удивительно!Туристическая база Даланы находится у подножья горного хребта Ергаки, который является границей между Тувой и восточной Сибирью. Чистейшая первозданная природа, наполненная горными озерами, водопадами, густыми лесами и высокими снежными пиками, которые задевают своими верхушками лазурное небо! Не смотря на жаркое лето, вдоль дороги часто можно было встретить глыбы снега или скопления ледяных сосулек, граничащие с жарками и кудрявыми лилиями. И этот контраст завораживал!

Каждое утро я вдыхала свежий горный воздух, и благодарила небеса за то, что оказалась именно в этом месте. Лишь природа служила мне утешением в тяжелые моменты…

Деревья постепенно уступили место низким кустам можжевельника, карабкающегося по скалистой местности, и вскоре перед моими глазами показался ручей. Я частенько бывала в этих краях, прячась от обидчиков или Даланы, которая спешила выпороть меня за очередную разбитую тарелку или испорченную вещь, но к ручью вышла впервые.

Опустившись на колени, и зачерпнув полные ладони ледяной воды, я сперва умыла лицо, выпачканное в крови Амира, и уже потом, дождавшись, когда быстрый поток унесет красные разводы, вдоволь напилась.

Посидев еще с полчаса на скалистом берегу, и окончательно успокоившись, решила пойти на соседнюю базу к одной своей знакомой, надеясь, что та пустит меня к себе на ночь. Завтра к вечеру Амир должен возвращаться обратно в университет, и до этого момента мне домой лучше не соваться.

Поднявшись на ноги, я стряхнула с потертых джинсов налипшую траву, и уже собралась уходить, как услышала громкий цокот копыт.

Сердце тут-же сковало страхом от мысли о том, что это может быть Амир, который решил довести начатое до конца. Судорожно вертясь вокруг себя, в попытках найти место, где можно спрятаться, я поскользнулась на мокрой каменистой поверхности, и не удержав равновесие, рухнула в ледяной ручей, который хоть и в ширину был не больше пары метров, зато имел приличную глубину, скрывшую меня по шею.

Стараясь не издавать громких звуков, я попыталась ухватиться за острые камни, торчащие на берегу, чтобы течение не унесло меня вниз. Мокрые заледеневшие пальцы все время соскальзывали с влажной поверхности, и в итоге потоки воды утянули меня за собой.

Быстрое течение не позволяло держать голову все время над водой, и вскоре ледяная жидкость начала захлестывать мое лицо, заливая нос и рот. Когда кислород в легких начал уступать место воде, я закричала, испугавшись, что могу захлебнуться и утонуть. Сейчас я была бы рада даже Амиру, но, как назло, никто не спешил доставать меня из воды.

В стремительно гаснущем сознании мелькнула мысль о том, что может Амир все-же стоит на берегу, и просто со злорадством наблюдает за тем, как я барахтаюсь в горном ручье, медленно задыхаясь. Эта картина заставила меня куда активнее бороться за свою жизнь, и я начала как бешенная молотить руками, пытаясь всплыть над водой, и ухватить хоть пару глотков воздуха.

Только вот у ручья на меня были другие планы…

Устье резко свернуло, и мое тело швырнуло о подводные камни, больно приложив о них головой. Из глаз полетели искры, а из легких вырвался последний пузырек кислорода, и я поняла, что это конец…

Смирившись со своей участью, я уже хотела расслабиться, и позволить течению унести меня на тот свет, но внезапно кто-то вцепился в мое плечо, и дернув на себя, рывком вытащил из воды, ухватив поперек талии.

Когда воздух наконец-то хлынул в легкие, я судорожно закашлялась, согнувшись пополам, и избавилась от воды, скопившейся в дыхательных путях. Откинувшись на спину, и тяжело дыша, слегка приоткрыла глаза, и расплывающимся зрением увидела сосредоточенное лицо склонившегося надо мной мужчины, который неверящим голосом прошептал:

– Ты… Не может быть…

На этом мое сознание со всеми попрощалось и кануло в темноту.

ГЛАВА 2

– Ты уверен, что она одаренная?

– Да. Я чувствую запах магии. Ты видишь здесь кого-то еще?

– Нет, не вижу. Но Хан, ей же явно лет пятнадцать! Дархан никогда не забирает таких взрослых.

– Об этом не нам судить, Глеб. Наше дело доставить ее в лагерь. Дальше пусть Дархан решает.

На этом мужские голоса стихли, и до моих ушей вновь доносились лишь звуки природы, да цокот лошадиных копыт. Я уже полчаса притворялась спящей, лежа в руках загадочного Хана, и пытаясь понять, кто и куда меня везет.

Судя по услышанному, мужчины должны отдать меня какому-то Дархану. И вероятнее всего это главарь секты или чего-то подобного, раз речь идет о магии.

Больше я ничего не смогла понять, и решила, что пора перестать разыгрывать сон.

Распахнув веки, увидела над собой лицо все того-же мужчины, который вытащил меня из реки. А точнее парня, которому, судя по всему, было не больше двадцати пяти.

Хан, как назвал его второй человек, имел очень странную внешность. Раскосые антрацитовые глаза, прямые иссиня-черные волосы длинной до пояса с забранной назад длинной челкой, и на удивление белая кожа, которая не свойственна тувинцам, проживающим в местных деревнях. Больше всего парень был похож на жителя Монголии, который не разу в жизни не видел солнца.

Мое внимание к его лицу не осталось незамеченным, и склонив голову, Хан посмотрел прямо в мои глаза, произнеся:

– Очнулась? Замечательно. Тогда сделаем небольшую остановку, и дальше поедешь сидя. Все ноги отдавила уже!

Остановив лошадь, он спустил меня на землю, и следом спрыгнул сам. Только тогда я поняла, что главное его отличие от местных жителей не в белой коже, а в высоченном росте и мощной фигуре. Нет, я, конечно, понимаю, что с моих метра пятидесяти все кажутся высокими, но этому человеку я даже до плеча не доставала.

– Чего смотришь? – не особо дружелюбно спросил он, нахмурив брови.

– Кто вы, и зачем я вам? – задала я вопрос, интересующий меня больше всего.

Второй парень – светловолосый и не такой высокий, широко улыбнулся, и аккуратно отодвинув от меня своего товарища, произнес:

– Меня зовут Глеб, это Хаган. Не обращай на него внимания, он сегодня не с той ноги встал, вот и ворчит! Поверь, мы не желаем тебе зла. Просто нам нужно тебя кое-куда отвезти. Прости, но я не имею права рассказывать что-то еще, поэтому узнаешь все в лагере.

Выслушав Глеба, я согласно кивнула, и резко развернувшись, что есть силы дала деру в сторону деревьев. Хватит с меня на сегодня больных на голову извращенцев!

За спиной громко выругались, и я поняла, что за мной идет погоня. Бежать пришлось недолго, потому как один из преследователей очень быстро нагнал меня и повалил на землю.

– Веревку дай! – послышался над ухом голос Хагана.

Получив веревку, мужчина связал мои запястья, и подняв с земли, толкнул спиной к стволу ближайшего дерева. Нависнув надо мной грозной и крайне недовольной тучей, он прошипел:

– Выкинешь еще что-то подобное, будешь идти пешком за лошадью! Ты нужна Дархану, и лишь поэтому все еще жива, а не валяешься на дне того ручья!

Я ответила ему таким же озлобленным взглядом, но попыток бегства решила больше не совершать, понимая, что этот бугай запросто догонит меня.

– Глеб, забери ее! Поедет с тобой.

На этом Хаган развернулся и быстрым шагом направился к своей лошади.

Я раздраженно фыркнула ему в след, и под тяжелый вздох ведущего меня Глеба, потопала ко второму коню.

Парень сначала сам взобрался в седло, а потом уже взяв подмышки, втянул меня, усадив перед собой.

Следующие несколько часов пути мы все дружно молчали, а я сверлила взглядом спину противного Хагана, который почему-то с самого начала отнесся ко мне с долей пренебрежения или даже неприязни. Возможно, это все из-за моих шрамов…

Я тоскливо вздохнула, раздумывая о своей не очень-то радужной судьбе.

Эх… Что теперь со мной будет? А вдруг этот Дархан мой отец, и он все эти годы искал свою потерянную дочь? Ну, а что? Может все не так и плохо!

Эта мысль приободрила меня, и отведя взгляд от спины, обтянутой белой футболкой, я принялась разглядывать окружающий пейзаж.

И посмотреть было на что. Я уже давно живу в этих краях, но еще никогда так близко не приближалась к горам. Лошади осторожно ступали по мелкой каменной крошке у пологого подножья горы под названием парабола. Если быть точнее, то это два горных пика, между которыми образовалось идеально ровное седло, очень похожее на геометрическую форму параболы. Место удивительное!

Пока я с открытым ртом разглядывала окрестности, мужчины остановились, и сказали, что здесь мы и заночуем.

– Что? – не поняла я, – А сколько же нам ехать до места?

– Завтра к вечеру будем в лагере, – бросил Хаган, снимая тканевые мешки, переброшенные через круп лошади.

Представив, что мне еще сутки придется трястись в седле, я ужаснулась. Мой копчик уже молил о пощаде. Я же не выдержу такой длинной дороги!

Хотя кого бы это волновало…

Глеб снял меня с лошади, и пристально глядя в глаза, сказал:

– Пообещай, что не сбежишь, если я тебя развяжу.

Я закатила глаза.

– Куда уж тут бежать, мы же в горах! С вами явно безопаснее, чем с каким-нибудь медведем в ночном холодном лесу.

– Вот и ладненько.

Парень развязал меня, и я со стоном потерла затекшие запястья.

Солнце уже садилось, освещая оранжевым светом снежные пики гор. Выходит, что время около девяти вечера… Это что, получается, мы уже около десяти часов в дороге?! Кошмар! Сколько же я проспала? Даа… Назад я самостоятельно теперь точно не смогу вернуться…

Пока я любовалась закатом и разминала руки, парни слаженно поставили небольшую палатку, и закинули в нее свои вещи.

Вот черт! У меня даже кофты теплой нет, а ночи в горах даже летом далеко не жаркие. Как я спать буду?

Ответ на этот вопрос неожиданно пришел от Хагана, который подошел, и молча сунул мне в руки огромную теплую толстовку черного цвета.

– Вот, держи. Можешь не благодарить, – произнес этот гад, видимо ожидая, что я в ноги ему упаду за такой жест.

– Даже и не собиралась, – скривившись, ответила я, но все-же натянула теплую вещь, остро пахнущую можжевельником и дымом костра.

– Иди ужинать! – окликнул меня Глеб, разжигающий огонь недалеко от палатки.

Я послушно приблизилась к костру, и осторожно села на край серого клетчатого покрывала, расстеленного прямо на земле. Парни тем временем, достали из холщового мешка какие-то пергаментные свертки, и развернув их, положили на середину покрывала.

В свертках оказалась спрятана еда. Сушеные полоски мяса и рыбы, хлеб, печеная картошка, а также бурдюк с водой.

– Бери, не стесняйся, – с добродушной улыбкой Глеб подтолкнул в мою сторону картошку и мясо.

Немного осторожничая, я все-же принялась за еду, потому как ничего не ела со вчерашнего вечера, и желудок уже сводило от голода. На удивление еда оказалась вкусной. Или же мне так с голодухи показалось…

После ужина Глеб убрал остатки снеди обратно в мешок, и растянулся на освободившемся покрывале, закинув руки за голову, и глядя в ночное небо, усеянное крупными звездами. Хаган же сел неподалеку от нас на плоский камень, торчащий из земли, и раскурил черную деревянную трубку.

– Расскажи что-нибудь о себе, – неожиданно попросил черноволосый, всматриваясь в пламя костра.

Услышав это, я чуть не поперхнулась. Уж от кого от кого, а от Хагана я никак не ожидала такого внимания к своей персоне.

– Вы же мне о себе ничего не рассказываете, – кинув на него прищуренный взгляд, буркнула я.

– Пойми, мы исполняем приказ, и не можем ослушаться. Но поверь, как только прибудем на место, то лично я с радостью расскажу тебе о себе, – растянув губы в лукавой улыбке, произнес Глеб.

Ладно… Хотели – получайте.

– Меня зовут Кара, мне семнадцать лет. Живу на одной из туристических баз у подножья гор… Не знаю, что еще рассказать. У меня довольно скучная жизнь, – выпалила я, внезапно засмущавшись. Как-то странно было рассказывать о себе посторонним людям.

Хаган бросил на меня мимолетный взгляд, в котором читался интерес, и произнес:

– Семнадцать? Выглядишь ты не старше пятнадцати. Больно мелкая.

Я вспыхнула, и нахмурившись, выдала:

– Ты зато больно взрослый! Сколько тебе – тридцать?

– Двадцать три, – не обращая внимания на мой гнев, спокойно ответил парень, выпуская изо рта ровные колечки пахучего дыма.

– Так, все! Идемте спать, пока вы не передрались тут.

Глеб поднялся с земли, и первым залез в палатку. Мы с Хаганом одарили друг друга недовольными взглядами, и парень, дернув бровью, сказал:

– Иди. Я пока спать не собираюсь.

Я фыркнула, всем своим видом показывая, что мне его разрешение не нужно, и отправилась отдыхать.

Палатка оказалась крайне маленькой, и к тому же лежать приходилось прямо на земле, не считая, конечно, слоя тонкой непромокаемой ткани цвета хаки. Поерзав, я наконец-то устроилась рядом с Глебом, и прикрыла глаза.

Сон никак не шел… Зато голову посетила очень интересная мысль, которую я тут-же поспешила озвучить:

– Я совсем не испытываю страха. Почему? По логике я должна бояться и вас и за свою жизнь, но нет. Я вообще ничего не чувствую по этому поводу.

Глеб перевернулся в мою сторону, и сонным голосом ответил сквозь зевок:

– Хан влил в тебя успокаивающий настой еще когда мы были у ручья. Чтобы ты истерик не закатывала.

– Вот значит как…

– Не обижайся, это стандартная процедура.

Стандартная? Получается я не единственная кого вот так своровали…

Глеб снова уснул, и устав бороться с бессонницей, я выбралась из палатки наружу. Костер все еще горел, а вот Хагана нигде не было видно. Я зябко поежилась, и спрятав ладони в длинных рукавах мужской толстовки, присела на камень, на котором он сидел прежде.

Всматриваясь в тлеющие угли, я раздумывала о том, что меня теперь ждет. Я вообще не представляла куда мы едем. Загадочное слово лагерь ни единожды звучавшее от них, ничего мне не говорило. Ну ни в детский же лагерь они меня везут! Вот была бы умора…

Мысль о том, что меня ищет мой отец заставляла сердце биться чаще, но умом я понимала, что этого просто не может быть. Глеб же явно дал понять, что я не единственная их добыча.

– Почему не спишь?

Вздрогнув от неожиданности, я повернула голову за спину, и увидела Хагана, который смотрел на меня, привалившись к одинокой сосне в паре метров от камня, на котором я сидела.

– А ты чего подкрадываешься?! – сердито спросила я, пытаясь унять колотящееся от испуга сердце, – Ты напугал меня.

– Ну извини, – не особо раскаиваясь ответил парень, оторвавшись от дерева, и направившись к костру.

Подкинув дров в огонь, он сел прямо на землю, согнув ноги в коленях, и вновь закурил свою трубку.

– Я тебе не нравлюсь, – это был не вопрос, а скорее констатация факта.

Хан дернул черной изогнутой бровью.

– А должна?

Вот же придурок!

– Что такого я сделала, чтобы ты так относился ко мне?

– Ничего. Просто иногда некоторые люди нам неприятны. Ты не можешь нравится всем, – равнодушно сказал парень, пожав плечами. Подняв взгляд на мое лицо, и мазнув им по обожженной щеке, он добавил, – Хотя думаю ты и сама это понимаешь.

– Да пошел ты…

Я резко встала, и направилась в сторону небольшого водоема, расположенного недалеко от горы. Не хочу слушать как очередной урод поливает грязью мою внешность!

– Стой. Я не это имел ввиду… – послышалось за спиной, но я не стала слушать, и лишь ускорила шаг.

Из глаз уже были готовы сорваться слезы. И я не понимала почему. Уже достаточно давно, благодаря унижениям в детстве, я нарастила толстую кожу, которую было не пробить подобными издевками. Но его слова почему-то задели меня… Наверное, потому что они вылетели из уст парня, на которого вешалась явно не одна красотка, по сравнению с которой я – просто гадкий утенок.

В придачу к обезображенной коже мне достались кудрявые волосы морковного цвета, которые вечно выглядели растрепанными, а также куча веснушек и вздернутый нос. Плюсуем с низким ростом и костлявым телосложением, и получаем то, что имеем.

За спиной послышались быстрые шаги, и я резко остановилась, желая высказать парню все, что думаю о нем. Развернувшись, почти врезалась в широкую мужскую грудь, и сделав шаг назад, отчеканила:

– Если ты думаешь, что хоть что-то понимаешь обо мне, то ты идиот! А если решил, что смог этими словами как-то задеть меня, тогда идиот еще больший! Знаешь сколько всего я за жизнь выслушала о своей внешности? Страшила, чучело, уродина… Каждый, кто видел меня, стремился высказать свое мнение, а потому твоя издевка для меня это просто капля в море. Но учти, если я еще хоть раз услышу что-то подобное в свою сторону – нос сломаю!

На этом я развернулась, и отправилась спать, оставив шокированного парня в одиночестве.

Удивительно, но теперь я смогла уснуть достаточно быстро. Видимо выплеск эмоций помог нервам успокоиться.

Ночь прошла беспокойно. Не привыкшая к сну на таких жестких поверхностях, я постоянно вертелась. К тому-же вскоре в палатке появился Хан, и оказалось, что ютиться между двумя парнями, пытаясь не задеть обоих – это та еще задача!

В общем забыться более-менее спокойным сном я смогла только к рассвету, а вот пробуждение стало для меня настоящим кошмаром…

Открыв глаза, я поняла, что Глеба в палатке уже нет, зато рука Хагана тяжким грузом лежит на моем бедре. Пребывая в полном шоке, я быстро скинула с себя бессовестную конечность, и пулей вылетела из палатки.

– Ты чего? – спросил Глеб, разжигая костер.

– Эммм… Сон плохой приснился, – просипела я, пытаясь выровнять дыхание.

– Понятно… А щеки чего такие красные? – с подозрением произнес парень, видимо не особо поверив мне.

Черт! Черт! Черт! Дурацкая особенность рыжих людей! Каждый раз испытывая хоть малую долю смущения или гнева, я становилась помидором! И хорошо, что сейчас покраснели только щеки. Обычно все лицо, и даже шея и грудь приобретали насыщенно-красный оттенок.

– Просто этот сон меня разозлил, – выпалила я, спустя несколько секунд неловкого молчания.

– Ладно, – Глеб пожал плечами, и кивнув в сторону водоема, добавил, – Умывайся, и приходи завтракать.

Мысленно выдохнув, я направилась к воде, как и сказал парень, радуясь, что он не стал продолжать расспросы.

Поплескав на лицо холодной водой, я собрала волосы в небрежную косу, и вернулась к стоянке. Там у костра сидели уже оба парня.

– Доброе утро, – как ни в чем ни бывало произнес Хан.

– Доброе, – буркнула я в ответ, и поспешила занять место, противоположное от него.

Пока Глеб доставал снедь, Хан успел тоже сходить умыться, и сварить что-то наподобие чая в небольшом котелке. Поднеся мне кружку с травяным настоем, он бросил на меня странный взгляд, но так и ничего не сказав, вернулся на свое место.

Только сейчас я заметила, что парень весь вечер и ночь был в одной лишь тонкой футболке. Он что, отдал мне свою единственную теплую вещь? Надо же…

Позавтракав, мы совместными силами сложили вещи, и сели на коней. Дорога предстояла долгая, и я уже мысленно готовилась к тому, что к вечеру даже ходить не смогу, хотя косвенно радовало хотя бы то, что я не испытываю ужаса и шока по поводу своего похищения. Сбежать все равно уже не удастся, а так хоть дурными мыслями терзаться не буду.

Мне опять предстояло путешествовать вместе с Глебом, и я была этому несказанно рада. Парень не доставлял проблем, и вообще был весьма дружелюбно настроен ко мне. В дороге мы обменивались редкими шутками, и обсуждали окружающую природу. Хаган просто молчал.

Остановка была сделана лишь пару раз. Чтобы размять ноги, и пообедать. Когда солнце начало потихоньку скрываться за горами, отбрасывая красные лучи на траву, и блестящие бока наших лошадок, мы пересекли очередной перевал, и я ахнула, увидев то, что простиралось впереди.

Перед нами лежала огромная зеленая равнина, покрытая редкими вкраплениями жарков и фиалок, но вот за ней… За ней покоился огромный каменный великан, будто бы спящий среди скал.

Великий Саян…

Я с детства знала эту легенду, но увидеть спящего Саяна в живую… Это стоило того, что я пережила за последние сутки.

Когда-то давным-давно в этих краях жил Саян – хозяин тайги. Был он честным и добрым, помогал местным жителям и стерег природные богатства – за это его и полюбили боги. Когда пришло время ему покинуть этот мир, и подняться к духам, те решили обратить богатыря в камень, чтобы он вечно охранял богатства сибирской земли. С тех пор и покоится Саян в этих горах.

Но есть еще одна легенда… Неподалеку от спящего Саяна, на краю скалы лежит Висячий камень, и как только он сорвется вниз, и упадет в Радужное озеро, его брызги разбудят Саяна, и хозяин тайги поднимется… Но никто не знает, что будет после.

Многие пытались столкнуть Висячий камень, но еще никому не удалось. Говорят, что в прошлом веке его даже можно было раскачать одной рукой, но он все равно не падал.

Сейчас я видела и спящего Саяна и Висячий камень. Зная легенду, находится рядом с ними было одновременно жутковато и завораживающе.

– Почти приехали, – подал голос Глеб за моей спиной.

– Но здесь же ничего нет… – недоумевала я.

Ни лагеря, ни поселений. Одна равнина, да горы вокруг.

– Увидишь, – неоднозначно ответил парень.

Еще около часа мы спускались вниз с перевала, пока не оказались около двух высоких деревянных столбов, увешанных разноцветными лентами, потрепанными и выцветшими от времени.

– Тпррру.

Лошади, услышав команду, синхронно остановились, и Глеб помог мне спуститься на землю.

Хаган взял своего коня под уздцы, и сказал:

– Дальше идем пешком.

– Да куда идем?! Вокруг кроме травы и скал ничего нет! – не выдержала я.

Парни не обратили внимания на мою полную возмущения реплику, а вместо этого растянули между столбами толстую плетеную веревку из конского волоса, на которой висело множество медных бубенчиков. Когда веревка оказалась завязана на самых верхушках обоих столбов, Хаган достал из мешка большую фляжку, и отвинтив крышку, полил ее содержимым каждый столб, произнеся несколько незнакомых мне слов:

– Асран хамгаалагч сүнс өргөл авдаг.

Налетел резкий порыв ветра, и до меня донесся запах крепкого спиртного, вылитого из фляги.

– Что ты делаешь? – изумленно спросила я у Хана.

Парень не стал отвечать на мой вопрос, и вместо этого кивнул на проем между столбами, приказав:

– Идем.

И первый шагнул в получившуюся арку, коснувшись головой бубенчиков на растянутой веревке.

А потом я поняла, что просто сошла с ума. Видимо моя голова все-таки не выдержала столкновения с подводными камнями в ручье. По-другому я никак не могла объяснить происходящее…

Парень просто исчез. Испарился! Вот он стоял перед столбами, а вот он делает шаг, и все!

Пока я стояла с открытым ртом, пытаясь найти этому хоть какое-то логичное оправдание, Глеб взял поводья своей лошади и легонько подтолкнув меня в спину, сказал:

– Ты следующая.

Я попятилась, не переставая качать головой, и твердить:

– Нннет… Я туда не пойду…

Глеб с тяжелым вздохом возвел глаза к небу, и резко толкнул меня вперед так, что я, не устояв на месте, пролетела арку, и врезалась в чье-то тело. И конечно это оказался Хан, а точнее его грудь.

Подхватив меня за локти, он помог удержать равновесие, и холодным тоном бросил:

– Аккуратнее! Ты же ходячая проблема! То в ручей летишь, то людей сшибаешь.

– Я не специально! Это вообще Глеб виноват, он…

Долго огрызаться не получилось, потому как я бросила взгляд за спину Хана, и застыла на полуслове.

Равнины больше не было. Нет, была конечно! Но просто она выглядела теперь совсем иначе.

Примерно в пятистах метрах от нас, камнями было выложено огромное кострище. Вокруг него на равном расстоянии расположилось с десяток больших белых юрт. Еще дальше, за этой стоянкой было несколько загонов с животными, и что-то наподобие огорода, плавно переходящее в лес.

– Что это… – шокировано прошептала я.

Хаган ухмыльнулся.

– Обернись.

Я подчинилась, и повернувшись к месту, где ранее стояли столбы, обнаружила что теперь там находятся большие резные ворота из дерева, надпись на которых гласит:

«СТАН ЗОЛОТОЙ КРОВИ»

ГЛАВА 3

Что еще за стан такой?

Хаган пощелкал пальцами перед моим крайне изумленным лицом, и сказал:

– Отомри уже. Нужно идти, а то Дархан нас заждался.

Ничего не понимая, я просто двинулась вслед за парнями, думая лишь о том, что еще чуть-чуть и мой мозг просто взорвется!

От ворот в обе стороны тянулся забор, состоящий из невысоких деревянных столбов высотой примерно мне до пояса. Между ними была растянута уже знакомая веревка с медными бубенчиками. Забор охватывал всю территорию лагеря по кругу, но судя по виду являлся скорее декоративным элементом, обозначающим границы, и не несущим никакой защитной функции.

Миновав несколько юрт, около которых стояли ребята разных возрастов, мы под их удивленные взгляды, брошенные в мою сторону, направились к самому большому строению, затянутому темно-синей тканью.

Кострище вблизи оказалось еще больше. Пройдя мимо него, мы остановились на крыльце синей юрты и Хаган постучался. Через пару мгновений дверь распахнулась, и парни синхронно склонили головы перед высоким человеком, показавшемся в проеме.

–Здравствуй Дархан, мы привели тебе еще одну наследницу золотой крови, – произнес Хан, так и не подняв головы.

– Заходите.

Парни выпрямились, и шагнули в полумрак дверного проема. Мне не осталось ничего другого, как последовать за ними.

Чтобы зайти в юрту, даже мне со своим низким ростом пришлось склонить голову. Очутившись внутри, я не сразу смогла разглядеть обстановку в темноте, нарушаемой лишь отблесками пары свечей и лучами заходящего солнца. Но вскоре глаза привыкли к полумраку.

Это явно была юрта шамана.

Я, конечно, никогда не видела их вживую, но Далана мне рассказывала, как пару раз ездила к какому-то местному колдуну.

На стенах, обтянутых тяжелым голубым атласом, расшитым золотистыми звездами, висело множество непонятной мне атрибутики. Из всего имеющегося я узнала лишь бубны с колотушками.

Примерно треть помещения была скрыта от наших глаз шторкой. Видимо там находилось спальное место. На полу лежало множество пестрых ковров и хаотично разбросанных шкур. По середине, между двух столбов, являющихся основой для потолка, выложенного шестами, расположилась печка буржуйка, труба которой была выведена сквозь ткань крыши. За печью стоял низкий стол, на котором расположился металлический чайничек и чашки.

Пока я рассматривала местное устройство, то как-то забыла про самого хозяина юрты – Дархана.

Мужчина был высок так-же как и Хаган, и тоже имел монгольский тип внешности. Только его лицо было гораздо круглее, глаза уже, а кожа имела оттенок бронзы. На вид ему было около шестидесяти лет.

В отличии от меня, заинтересованной гораздо больше обстановкой в юрте, нежели Дарханом, мужчина похоже все это время не отводил взгляда от моего лица.

И под этим тяжелым пронзающим насквозь взором было крайне неуютно…

– Здравствуй избранница.

Голос мужчины был хриплым и грубым.

– Здравствуйте… – неловко переминаясь с ноги на ногу, поздоровалась я.

– Хан, Глеб – вы свободны. Мне нужно поговорить с избранной наедине.

Глеб в ту же минуту молча покинул юрту, а вот Хан, прищурив взгляд, возразил:

– Дархан, я не думаю, что это хорошая идея. Девчонка и так напугана…

– Будешь оспаривать мои приказы? – вкрадчиво спросил Дархан, прожигая парня взглядом, – Немедленно покинь юрту.

Хаган приоткрыл рот, желая вновь возразить, но один только гневный прищур Дархана, кивнувшего подбородком на дверь, заставил его тоже молча покинуть юрту.

Когда мы с Дарханом остались в помещении одни, мужчина махнул рукой в сторону стола, приглашая пройти.

– Садись, тусгай. Нам нужно о многом поговорить.

Я послушно опустилась на шкуры около столика. Мужчина сел напротив.

– Вы сейчас назвали меня каким-то странным словом. Что оно означает? – не сдержала я любопытства.

– Тусгай? Тусгай означает особенная.

– Но почему я особенная? Что во мне такого? – допытывалась я.

Дархан протянул мне пиалу, наполненную душистым чаем, и ответил:

– Ты особенная, потому что являешься наследницей золотой крови. В твоих жилах течет истинная первородная магия.

Оооо… Ясно… Подозрения о том что это секта оказались правдой. Ну ты и влипла Кара!

Я тут-же отставила пиалу, опасаясь, что этот старик может меня чем-то опоить.

– Вы, конечно, извините, но я не верю в магию, – едва сдержав истерический смешок, сказала я.

– Не веришь? – спросил Дархан с легкой полуулыбкой, обнажившей крупные зубы, парочка из которых были золотыми, – А как-же ты тогда попала сюда?

Этому у меня действительно не было объяснения…

– Хорошо. Допустим магия и существует. Но с чего вы взяли, что она есть у меня? Я никогда не делала ничего сверхъестественного.

– Мне сказали об этом духи, – легко произнес он, будто это самая обыденная вещь на свете, – Послушай. В нашем мире есть люди, имеющие особый дар. Эти люди могут общаться с духами и повелевать природными стихиями. И ты одна из таких людей.

– Бред какой-то… – я потерла виски, ноющие от информации, которая никак не укладывалась в моей голове, и спросила, – А зачем вы меня выкрали?

Дархан медленно покачал головой.

– Мы не крали тебя, дитя. Лишь привели туда, где ты сможешь стать самой собой, раскрыв свою истинную суть. Ты даже не представляешь, какая сила скрывается в тебе, и каким великим человеком ты можешь стать.

Слова Дархана должны были воодушевлять. Но я не чувствовала этого. В голове не укладывалось, что все сказанное мужчиной – это правда, и в душе роилось множество сомнений.

– Я понимаю, что не просто взять и поверить в это. Поэтому пока отпускаю тебя. Хаган покажет, где ты будешь жить, и расскажет об устройстве лагеря. Поживешь пару дней, и увидишь все своими глазами. Ну а потом мы поговорим с тобой снова. Ступай.

В растерянных чувствах я поднялась, и не сказав больше ни слова, направилась на улицу.

Рядом с юртой Дархана меня поджидал Хан.

– Как ты? – с интересом, но без капли сопереживания в голосе, спросил он.

– Как психически-здоровый человек, попавший в психушку. Все вокруг несут какую-то чушь и свято верят в нее.

Хаган усмехнулся, и пошел вперед, бросив через плечо:

– Идем. Покажу твои апартаменты.

Я молча последовала за парнем, и он привел меня к одной из белых юрт, неподалеку от которой все еще стояло несколько парней и девчонок, с изумлением глядящих на нас с Хаганом.

Когда парень прошел мимо этой толпы, одна из девиц, черноволосая кудрявая красотка лет восемнадцати, с поразительно-глубокими серо-зелеными глазами, кокетливо произнесла:

– Доброго вечера Хаган. Как прошло путешествие? Ты наверняка устал. Хочешь я сварю кофе?

Хан даже головы не повернул, лишь бросив:

– Спасибо, Лейла. Не нужно.

Лейла. Надо же. У этой красотки даже имя соответствующее.

Кокетка сначала поджала губы, неудовлетворенная отказом, а потом девичье лицо и вовсе перекосило, когда она увидела, как Хан открывает передо мной дверь.

Ну вот… Нажила себе врага, не успев даже заселиться…

Заходя в юрту, за спиной я услышала чей-то полный возмущения голос:

– Почему все живут в общих юртах, а эту выскочку великовозрастную поселили отдельно?!

А действительно, почему?

Подумать над этим мне не дал Хан, сообщив:

– Спальное место за шторой, удобства за каждой юртой отдельные. Помыться сможешь через два часа, когда будет готова баня.

Не ожидая моего ответа, парень вышел, оставив меня в одиночестве.

Я тяжело вздохнула, и окинула взглядом «свою» юрту. Не скажу, что она сильно отличалась от жилища Дархана. Разве что размер поменьше, и шаманская атрибутика отсутствует.

Стены также были отделаны атласом, только не голубого, а глубокого изумрудного цвета. Посередине установлена печь, за ней круглый низкий столик, на полу множество ковров и шкур. Около стен пара низких комодов.

За шторкой и правда оказалась спальня. Довольно жесткая кровать на полтора места с кованым черным изголовьем, застеленная стеганым бежевым покрывалом. Напротив кровати умывальник с раковиной и ведром под ней. Ведро видимо придется выносить самой, как и таскать воду. Ну да мне к такой работе не привыкать.

Бросив взгляд на часы, висящие на кровати, я решила часик поваляться и отдохнуть, но в итоге вспомнила, что у меня даже сменной одежды нет, чтобы переодеться после бани, и отправилась искать Хана.

К Дархану идти не рискнула…

Парень обнаружился быстро. Только я вышла за порог юрты, как увидела его сидящим на земле у кострища, и неизменно курящим свою черную трубку.

Встав у него за спиной, пару раз покашляла. Парень не отреагировал.

Да что он, глухой что ли?!

– Хан. У меня проблема.

Черноволосый все еще не обращал на меня внимания.

Я раздраженно закатила глаза, и уже собиралась развернуться и уйти, как до меня донеслось:

– Если я молчу, это не значит, что я не слышу тебя. В чем суть проблемы?

Да он верно решил меня окончательно выбесить!

Стараясь подавить в себе желание придушить его, я сквозь зубы процедила:

– У меня нет вообще никакой сменной одежды. Толстовка вон, и та твоя. Как я мыться пойду?

– Идем.

Хан встал, и молча пошагал в сторону загонов для скота.

Сделав пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться и не прибить гада, я последовала за ним.

Хан привел меня к небольшой деревянной постройке, и сказал:

– Заходи. Там есть вся необходимая одежда и предметы гигиены. Бери сколько нужно, запасы пополняются по мере необходимости. Полки с одеждой расписаны по размерам. Справа от входа стоит керосиновая лампа и спички.

Кинув на него подозрительный взгляд, я подумала о том, не может ли это быть какой-то ловушкой? Хотя выбора то у меня все равно нет. Пока не проверю – не узнаю.

Я решительно дернула металлическую ручку, и шагнула в темную комнату. Справа от двери на небольшом столике действительно обнаружилась лампа, и добыв свет, я смогла увидеть помещение, стены которого от пола до потолка были увешаны деревянными полками, с множеством лежащих на них вещей.

Одежда, обувь, зубные щетки, посуда, и многое другое. Я взяла лишь самое необходимое – запечатанный комплект белья, примерно своего размера, просторную черную хлопковую рубашку без воротника, джинсы, серые тканевые полусапожки, куртку и набор предметов личной гигиены.

Сложив все в стопку, погасила лампу, и вышла на улицу. Хана нигде не было. Видимо он решил, что я и сама доберусь обратно. Ну и правильно! Терпеть и дальше его общество было выше моих сил.

Вернувшись в юрту, я сложила вещи в комод, отложив все, что может потребоваться для похода в баню.

Ну вот, теперь можно было и полежать! Однако и в этот раз оказалось, что отдых мне не светит…

Только я присела на краешек постели, как дверь распахнулась с глухим стуком, и в юрту влетела Лейла. Быстрым шагом преодолев расстояние до кровати, девушка вцепилась в мое запястье, и дернув на себя, прошипела:

– Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с Ханом – волосы повыдергиваю, поняла?!

Я выдернула из ее цепкой хватки запястье, и с презрением фыркнула:

– Да мне твой Хан даром не сдался. Велико сокровище, вот еще! – после этого я прищурила взгляд, и приблизив к ней лицо, четко произнесла, – Но поверь, если ты еще хоть раз притронешься ко мне, или вот так без приглашения ворвешься – я не то, что волосы тебе повыдергиваю – шею сверну.

В глазах девушки мелькнуло неверие. Видимо она никак не ожидала от меня отпора. Собравшись, и вернув лицу надменное выражение, она выдала:

– Нос не дорос, детка.

После этого Лейла собиралась с гордостью удалиться, однако неожиданно зацепилась взглядом за толстовку Хана, надетую на мне.

– Это, что, его кофта?!

После этого она разъяренной фурией, с боевым визгом вцепилась в мои волосы, и больно дернула на себя.

С этой минуты меня переклинило…

Из-за издевательств в детстве, я лезла в драку при малейшем проявлении агрессии в свою сторону, чтобы успеть надрать зад обидчику первой. Ненавижу когда меня бьют!

Схватив одной рукой Лейлу за горло, второй я вмазала ей в челюсть. Девушка взвыла от боли, и по ее подбородку потекла кровь, хлынувшая из разбитой губы. В ту же минуту мои волосы оказались высвобождены.

Упиваясь триумфом, я не заметила, как эта зараза попала крепким жилистым кулачком мне в скулу. Зашипев, я повалила ее на пол, и забравшись сверху, принялась хлестать по щекам.

Драка продлилась недолго. Вскоре в юрту влетели Глеб и Хан, которых мы с Лейлой в порыве драки конечно же не заметили. Парни быстро растащили нас.

Барахтаясь в руках Глеба, я выплюнула:

– Еще хоть раз приблизишься ко мне – синяками не отделаешься!

Лейла ничего не ответила, а вместо слов просто плюнула в мою сторону.

– Да вы сбрендили, девки?! Хан, уводи ее!

Хан вытащил все еще брыкающуюся Лейлу, а Глеб, отпустив мои скрученные за спиной руки, оттолкнул в сторону постели.

Рухнув на покрывало, я привстала, облокотившись на спинку кровати, и откинула спутанные волосы, явно поредевшие на пару прядей, благодаря этой мегере.

– Какого черта у вас здесь произошло? – хмуро спросил Глеб, тяжело привалившись к стене юрты, неподалеку от меня.

– Не знаю! Эта больная влетела ко мне без приглашения и накинулась с дракой, заявив, что я посмела посягнуть на ее любимого Хана. Идиотка… Нашла из-за кого драться!

Глеб со стоном устало потер глаза, и объяснил:

– Лейла с детства бегает за Ханом. Совсем помешалась на нем. Но я впервые вижу, чтобы она с кем-то дралась из-за парня!

Я хмыкнула.

– Видимо просто я единственная, кто решился ей возразить и дать отпор. Она залетела с такой величественной и самоуверенной моськой, будто я после ее приказа должна была в ту же секунду собрать вещички, и теряя тапочки, скрыться за горизонтом.

– Нууу… Скорее всего так она и думала.

Мы с Глебом синхронно рассмеялись, и я тут-же поморщилась от боли в скуле.

– Сильно досталось? – обеспокоенно спросил парень.

Я с легкой улыбкой покачала головой.

– Все в порядке. Бывало куда хуже.

После этих слов Глеб нахмурился, но никак не стал комментировать услышанное.

– Позже я принесу тебе заживляющую мазь, а пока что, сходи помойся.

Я поблагодарила парня, и когда он ушел, стала собираться в баню.

Как выяснилось, она располагалась около небольшого круглого водоема, находящегося на границе лагеря, недалеко от ворот. Около воды было выстроено большое одноэтажное здание, из крыши которого выходила большая кирпичная труба.

Зайдя внутрь, я попала в предбанник с множеством крючков для одежды, и полками под обувь. Судя по двум парам женских кроссовок, мыться мне придется не одной.

Быстро скинув одежду, и замотавшись в темно-серое махровое полотенце, я взяла все что нужно для мытья, и направилась в саму баню.

Отворив тяжелую деревянную дверь, сперва сквозь щелку заглянула в помещение, а уже после осторожно вошла внутрь.

Здесь было довольно жарко. Левая сторона оказалась полностью отдана под трехуровневые полки՛, а вот справа было расположено пять душевых кабинок, отгороженных друг от друга белыми шторками. Помещение освещалось тусклым светом керосиновых ламп.

Под всеобщее молчание и заинтересованные взгляды девушек, я прошла к полкам, и присела на самый нижний уровень.

Чувствовала я себя в этот момент крайне неуютно. Я вообще старалась не открывать свое тело и шрамы посторонним. Если люди так реагируют на обожженную щеку и подбородок, то что будет, увидь они остальное тело? Даже думать не хочу… Сейчас девушки могли спокойно рассмотреть изуродованную шею, плечо и руки. Уже от этого хотелось сорваться с места, и спрятаться, забившись в самый темный угол.

– Ты новенькая? – тоненьким голоском спросила девчонка лет пятнадцати с длинной русой косой.

– Наверное можно сказать и так…

Я пока сама еще не понимала в качестве кого я здесь нахожусь.

Подруга русоволосой, девушка лет семнадцати с черным каре и челкой, выглянула из-за ее плеча, и смешно сморщив курносый носик, поинтересовалась:

– А почему ты такая взрослая? Нас всех Дархан забрал в детстве. Я, кстати, Рина, а это Дара.

И Дара и Рина с интересом рассматривали меня, однако стоит отдать им должное, старались отводить взгляд от сожженных участков тела.

– Кара, – кивнув, представилась в ответ, – Я не знаю. Если честно я пока вообще ничего не знаю и не понимаю. Дархан сказал, что я наследница золотой крови.

– Тогда ты точно станешь новой ученицей! Придешь на ночной обряд сегодня?

Я неопределенно пожала плечами.

– Эмм… Наверное, приду.

Какой еще обряд? Ладно, идти все-же придется. Нужно узнать, как можно больше о месте, в которое я попала.

Девчонки сказали, что будут обязательно ждать меня ночью у костра, и убежали в душ. Я последовала их примеру.

Внутри кабинки на полу был постелен резиновый коврик, а под самым потолком висел большой душевой бак. Прокрутив вентиль, я зажмурилась, ожидая, что на меня рухнет поток холодной воды, потому что электричества здесь нигде не было, и соответственно воду нагреть было невозможно. Но я оказалась приятно удивлена, когда теплые упругие струи ударили в мои плечи.

Поразительно… Не мог же теплый воздух бани так нагреть воду? Я не заметила чтобы от печи трубы шли к баку с водой.

С удовольствием смыв с себя пот и грязь, я вновь закуталась в полотенце, и отправилась одеваться.

Все еще разгоряченная после бани, вышла на улицу, и полной грудью вдохнула прохладный горный воздух, пахнущий свежестью, костром, и совсем немного свежескошенной травой.

Удивительно, но я не скучала по дому. Наоборот на душе царило какое-то спокойствие и умиротворение. Уже два дня меня никто не шпынял и не называл косорукой.

Далана никогда не любила меня. Я это знала, поэтому и не питала особых надежд на родительское тепло и заботу. Наверное, она даже и не расстроилась, когда убедилась, что я пропала.

А что если все, о чем говорил Дархан – это правда? Может быть тогда я действительно смогу начать новую жизнь. Стать кем-то большим чем косорукая Кара, уборщица турбазы. Ведь там, дома, меня не ждало ничего нового. Я бы никогда не вырвалась с базы Даланы. Кому я нужна без денег и образования. А после смерти тетки, её детишки в этот же день выкинут меня на улицу без гроша за душой. Я хоть и не особо образованная, но и не глупая. Все понимаю.

Так может быть судьба дает мне шанс! Глупо будет хотя бы не попытаться его использовать…

Приободрившись, я вскинула подбородок, и пошла на встречу своей судьбе.

ГЛАВА 4

Я вышла из юрты, как только услышала звуки варгана.

На горы уже опустилась глубокая ночь, озаряющая пространство лишь светом огромного количества мерцающих звёзд и круглой луны.

У большого костра собралось около трех дюжин человек, но что меня удивило, так это то что среди присутствующих не было никого старше двадцати лет. Лишь Хаган выбивался из толпы и возрастом и ростом.

Заметив в первых рядах Рину и Дару, я осторожно прокралась в их сторону, и присела рядом прямо на землю, собственно, как и все здесь.

– Привет, – я старалась говорить, как можно тише, чтобы не нарушать атмосферу таинства, и не привлекать к себе лишнего внимания.

– О, ты все-таки пришла! – обрадовалась Рина.

– Нам тут рассказали, что ты нехило так отделала Лейлу. Знай, теперь мы твои подруги навечно!!!

Девчонки захихикали, но услышав первые сутки бубна, тут же затихли.

Звонкие ритмичные удары создавал Хан, стоящий на коленях прямо перед огнём. Вместо белой футболки и джинсов на нем сейчас оказался надет чёрный однотонный флисовый костюм, состоящий из толстовки и штанов, а также высокие тканевые сапоги с абсолютно плоской подошвой. Никакого особенного шаманского костюма или атрибутика на мое удивление не оказалось.

Пока Хан бил в большой круглый бубен, какая-то девушка разбрызгивала вокруг костра водку и молоко.

Я хотела спросить у девчонок смысл происходящих действий, но увидев их завороженные глаза, в которых отражались яркие языки огня – решила повременить с расспросами.

Темп начал нарастать, и тогда к Хану из толпы вышло ещё несколько человек. Двое из них играли на варгане, и ещё трое тоже били в бубны. Девушка, разбрызгивающая молоко и водку, распустила волосы, и плавно покачиваясь начала танцевать вокруг огня.

С каждой минутой танец становился все более диким, и даже приобретал какой-то интимный характер. Я не знаю, как объяснить это, но при одном лишь взгляде на девушку создавалось впечатление, будто она танцует для любимого мужчины. Но самое необычное в её танце было не это… Огонь ластился к её протянутым рукам.

Клянусь! Я сама сначала в это не поверила, но когда увидела, как языки пламени принимают форму ладоней, и начинают прикасаться к девушке, то просто обомлела.

Обряд длился, наверное, около часа, но я не замечала времени. Настолько увлекло меня происходящее таинство.

Когда ритм бубна оказался настолько быстрым, что колотушка в руках играющих стала почти незаметна из-за резких ударов, девушка закрутилась на месте, и упала на землю. Звуки инструментов оборвались в тот же миг.

Хаган поднялся и поклонившись огню, направился к девушке. Он подхватил её на руки, и молча отправился сквозь толпу.

– Что произошло? – не выдержав спросила я, потянув Рину за рукав.

– Она не справилась с силой стихии. И это значит, что она ещё не готова к посвящению.

Черт побери, да я ни единого слова не поняла!

Люди вокруг начали подниматься и уходить. Лишь те, кто непосредственно участвовал в обряде, остались сидеть у огня, склонив головы.

Я тоже встала, и попрощавшись с девчонками, отправилась в свое жилище, с твёрдым намерением выловить завтра Глеба, и постараться узнать у него обо всем, что происходит в этом лагере.

Тяжело рухнув на постель, прикрыла уставшие веки и сразу отключилась, даже не найдя в себе сил снять одежду.

Утро встретило меня громким душераздирающим воем. Резко подскочив с постели, я зацепилась ногой за край одного из многочисленных ковров. Локти и колени впечатались в шерстяную ткань, а копна длинных, спутавшихся за ночь волос, упала на лицо, закрывая обзор.

Такой меня и застал Хан, ввалившийся в юрту без стука.

Замаскировав смех под кашель, парень спросил:

– Удобно? Йогой занимаешься, или тебе так сильно ковер понравился?

– Да иди ты! – кое-как поднялась, и откинув волосы назад, раздраженно спросила, – Тебя стучать учили?! И почему в двери нет замка, или хотя бы щеколды?

– У нас не запираются. И не стучат. Ткань, отделяющая спальню от остального помещения и служит тебе для сохранения личного пространства. Но ты видимо не посчитала нужным задернуть ее.

Я молча закатила глаза, подумав о том, сколько еще здесь может быть бредовых правил, а Хан добавил:

– Собирайся. Через десять минут начнется завтрак. И на будущее – услышав первый звук Горна, ты должна проснуться, на второй – собраться, а к третьему уже сидеть за столом. Иначе останешься голодной. После третьего сигнала на завтрак никого не пускают. Столовая находится за юртой Дархана.

Парень уже собирался уходить, но я вдруг вспомнив, что так и не отдала ему толстовку, воскликнула:

–Постой! – подхватив кофту, быстрым шагом приблизилась к нему, сказав, – Вот. Забери. Спасибо, ты очень выручил меня в дороге.

Удивительно, но я все еще пыталась быть вежливой.

Парень прожег меня странным взглядом, но все-же протянул руку, намереваясь забрать элемент одежды.

Когда наши пальцы соприкоснулись, мою голову вдруг пронзила вспышка боли. Вскрикнув, я выпустила ткань, и упала на колени, сжав руками виски. Сквозь вспышки боли в моем сознании мелькали странные картинки. Кровь, стекающая по черепу какого-то животного, клубы дыма, сквозь которые едва просматривался человеческий силуэт, а еще огонь… Очень много огня.

Когда от боли мне стало не хватать дыхания, все вдруг резко оборвалось. И видения, и все болезненные ощущения в голове.

– Как ты? – спросил Хан, опустившись рядом со мной на одно колено, – Что случилось?

– Я не знаю. Просто внезапная вспышка боли в голове. Наверное, это от удара о подводные камни в ручье. Может у меня сотрясение…

Не знаю, почему я решила не говорить ему о видениях, но шестое чувство шептало, что этого делать пока не стоит.

– Сейчас уже все в порядке, правда.

Парень посмотрел на меня с подозрением, но ничего не сказал, лишь помог подняться, и без слов вышел за дверь.

Вот и что это было сейчас?

Услышав второй сигнал горна, я спохватившись, быстренько умылась, и вылетела за дверь. Не хватало ещё без завтрака остаться. Вчера-то поесть не удалось, а потому желудок возмущенно урчал от такой несправедливости, и требовал чего-нибудь вкусненького.

Столовая, как и сказал Хан, оказалась прямо за юртой Дархана. Под навесом из белой непромокаемой ткани стоял длиннющий деревянный стол на низких изогнутых ножках. Вдоль каждой стороны стола на землю были уложены овечьи шкуры, которые использовались вместо стульев. Стол был настолько длинным, что сумел вместить за себя все три дюжины человек, что проживали в лагере.

Ребята рассаживались согласно возрасту. Первая группа – совсем маленькие дети примерно от семи до двенадцати, вторая – подростки где-то до шестнадцати лет, и третья группа – самые взрослые ребята от семнадцати до двадцати.

Решив не нарушать местные порядки, я направилась к третьей группе, в которой к моему огромному огорчению сидели Лейла и Хан.

Девушка, завидев меня, с ненавистью воткнула вилку в кусок яичницы. Да так, что раздался противный скрежещущий звук железа о тарелку. Выглядела она неважно. Губа была рассечена и сильно опухла, а скулы покрывали синяки.

Я никак не стала реагировать на её полный презрения взгляд, и быстренько прокралась к Глебу, завидев рядом с ним свободное местечко.

Парень, заметив меня, широко улыбнулся, и поздоровался:

– Доброе утро. Как спалось на новом месте?

С жадностью разглядывая наполненную едой тарелку, стоящую передо мной, я сглотнув мгновенно набежавшую слюну, быстро ответила:

– Уснула быстрее чем успела раздеться.

Парень, услышав это хмыкнул, и мы принялись за еду.

Завтрак состоял из овощного салата, яичницы с зеленью и какими-то специями, свежеиспеченного хлеба, а также травяного чая.

Не знаю кто здесь готовит, но это оказалось очень вкусно, несмотря на то, что блюда были крайне простые. Я смела все за пару минут, еле сдерживая желание облизать тарелку.

– Как тебе вчерашний обряд? – спросил Глеб, который тоже закончил есть.

Я вскинула брови, и тяжело вздохнула, ответив:

– Крайне необычно, непонятно и совершенно не вписывается в рамки моего мировоззрения. Я пока не знаю, как относиться ко всему, что мне открывается в этом месте. И потому хотела бы попросить тебя помочь мне во всем разобраться. Может уделишь мне немного времени?

– Без проблем! – с легкостью согласился Глеб, – Я сейчас пойду ухаживать за лошадьми. Если хочешь, то можешь пойти со мной, и я тебе все объясню за работой.

– Конечно! – обрадовалась я.

Пока что все складывается удачно.

Вслед за Глебом я встала из-за стола, и уже собиралась уйти, как спиной ощутила чей-то тяжелый взгляд. Я тут-же резко обернулась, решив, что это Лейла так недовольна моей персоной, но на удивление встретилась глазами только с Ханом. Парень сразу перевел взгляд в тарелку, а я поежилась, и поспешила уйти из столовой.

Все-таки у этого парня что-то неладное творится с головой. С чего он меня так не переваривает?

Мы с Глебом быстрым шагом добрались до загона с лошадьми, по пути захватив из хозяйственной пристройки все нужное для ухода за животными.

– Заходи, не бойся! Наши лошадки не тронут тебя, – подтолкнул меня Глеб, глядя как я в нерешительности замерла в воротах загона.

Сделав пару осторожных шагов, я вслед за парнем приблизилась к гнедой лошадке с длинной гривой.

– Я могу чем-то помочь?

– А ты хочешь? – удивленно спросил парень.

Я пожала плечами.

– Почему бы и нет. И я без дела стоять не буду, и ты быстрее закончишь работу.

Глеб с благодарностью принял мою помощь, и мы приступили к уходу за лошадками.

– Смотри – это Бони. Она у нас дама с характером, и не особо любит, когда прикасаются к ее гриве, поэтому ты бери жесткую щетку, и займись шкурой, а я сам вычешу ей шевелюру.

Я взялась за щетку, и принялась счищать с боков Бони присохшую грязь.

– Что тебя интересует в первую очередь? – сразу же спросил Глеб, решив не оттягивать начало разговора.

Я на мгновение задумалась, и нахмурившись, выдала:

– Как вы все попали в лагерь?

Не переставая чесать лошадку, периодически раздраженно дергающую ушами, он ответил:

– Дархан забирает детей, у которых умерли родители. Мы все по сути сироты, потому что наш дар – это наше проклятье. У каждого в детстве случился прорыв силы, погубивший наших родных. Кто-то неосознанно устраивает пожар, кто-то потоп. Я соорудил мини торнадо, обрушившее стены гаража, в котором находился отец. После этого Дархан и забрал меня в лагерь.

– Погоди, но разве у тебя больше не осталось других родственников?

– Ну почему же. Остались. Но я ушел с Дарханом, потому что не хотел больше никому причинять вреда, – с волчьей тоской во взгляде, объяснил Глеб.

Было видно, что ему тяжело вспоминать эти события, и я поспешила сменить тему.

– А почему в лагере нет взрослых людей? Ну, кроме Дархана конечно.

– Когда ребенок попадает в лагерь, его сила по сути все еще запечатана в теле. Она растет, периодически прорывается, но не открывается полностью. До семнадцати лет мы учимся управлять своим даром, и общаться с духами. Когда стихии и духи начинают нас принимать как часть своего мира, то это означает, что человек готов к посвящению. Обряд позволяет полностью освободить всю силу, которая есть внутри. После этого ты уже без опаски можешь использовать свой дар, и тебе разрешают вернуться домой. Потому в лагере и нет никого старше двадцати, кроме Хана конечно. К этому возрасту все уже могут контролировать свою силу.

– А что с Ханом? – не поняла я.

– Ему нет смысла куда-то уезжать. Он и так дома. Дархан его отец.

Ну ничего себе! Хотя сейчас, сопоставляя рядом Дархана и его сына, я находила между ними некоторое сходство.

– Хаган по сути вместе с Дарханом учит нас всему, – продолжал Глеб.

– А Дархан, он вообще кто? – поинтересовалась я.

– Он шаман. Родом из Монголии. Не знаю почему он решил создать этот лагерь, но благодаря ему мы можем жить без риска покалечить себя или кого-то еще. И за это ему все здесь благодарны. Большинство учеников считают его почти отцом. Стан золотой крови стал для нас новым домом в минуту отчаяния.

– Кстати об этом. Что за название такое – «Стан золотой крови»?

– Дархан рассказывал, что когда-то давным-давно его предок основал на этом месте воинский лагерь с таким названием. Якобы воины в этом лагере тоже имели особый дар, и в их жилах текла магия – золотая кровь. От того и наш лагерь так называется.

– Понятно…

Следующие несколько минут я просто молча скребла лошадку, собираясь с мыслями. Слишком много шокирующей информации для одного разговора.

Когда мы от Бони перешли к массивному бурому коню – тяжеловозу по кличке Сириус, в мою голову пришел еще один вопрос:

– Скажи, а как мы попали в лагерь? Я же помню, что на этом месте ничего не было, но когда мы прошли сквозь арку…

Глеб понимающе кивнул:

– Это защита лагеря. Дархан привязал к месту духа-хозяина, который и создал вокруг территории купол скрывающий нас всех от посторонних взглядов. Когда мы вешаем между столбами особую веревку из конского волоса, происходит замыкание защитного контура, и появляется сам дух. Он и пропускает нас в лагерь. В благодарность мы делаем хозяину стана подношение, чаще всего вином и молоком. Потом веревка снимается, и снаружи к нам уже никто не может попасть.

– Ничего себе…

Услышанное никак не хотело укладываться в моей голове. Дух-хозяин, защитный купол, магия…

– Наш дар исходит от природы, от духов, которые ей повелевают. Не мы управляем стихиями, а духи, которые предоставляют нам лишь малую часть этой власти. А взамен мы отдаем им свою энергию и подношения.

– Но как так получилось, что у кого-то в крови есть магия, а у кого-то нет?

– А по какому принципу была создана вселенная? Никто не знает. Так же и с магией. Даже нам, имеющим дар, открыто далеко не все…

Больше я не решилась ничего спрашивать, подумав, что на сегодня достаточно и этого.

Вернувшись от лошадей, я отправилась прямиком к Дархану, решив обсудить с ним свое дальнейшее пребывание в стане золотой крови.

Не успела постучать, как дверь сама распахнулась. На пороге стоял Хан. Увидев меня, он удивленно вскинул бровь, но все же посторонился, пропуская внутрь.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я вздрогнула от громкого звука, в нерешительности замерев посередине помещения.

–Ты пришла просто постоять? – раздался язвительный возглас из-за плеча.

Дархан направил на сына гневный взгляд.

– Хан! Будь повежливее. А ты дитя, не стесняйся, проходи!

Я опустилась на колени перед столиком, расположившись напротив хозяина юрты, и прочистив горло, сказала:

–Я хочу остаться у вас и попробовать развить свой дар.

Мужчина удовлетворенно кивнул.

–Ты сделала правильный выбор, тусгай.

– Только мне нужно, чтобы вы ответили на один мой вопрос.

– Спрашивай, дитя.

Перестав кусать в кровь губы, я наконец задала вопрос, который мучал меня всю мою жизнь.

–Я могла сама поджечь себя при выплеске силы?

Дархан не стал ничего отвечать, но коротко кивнул.

Ну вот и разгадана одна тайна из моего прошлого…

ГЛАВА 5

Из юрты Дархана я вышла в крайнем смятении. Казалось бы, наконец-то принято решение остаться, и на душе должно было полегчать. Но все было совсем не так… Теперь меня одолевали тревожные мысли и догадки по поводу моего далекого прошлого.

Неужели выплеском силы я могла убить своих родителей, поджечь себя и потерять память? Если это так, то я даже не уверена, хочу ли знать правду…

Я уже несколько лет не думала о том, что произошло со мной в детстве на самом деле, зарыв эту боль глубоко внутри. И сейчас вдруг выясняется такое…

Если я и в самом деле могла погубить своих родных, то каковы шансы, что хоть кто-то из них остался жив? И как я оказалась зимой в лесу, так далеко от поселений?

Слишком много вопросов, и ни одного ответа…

Дархан сказал, что моя сила слишком велика, если она навредила даже мне самой, и от того куда более опасна для других. Поэтому обучаться я буду отдельно от остальных ребят, но что самое грустное, учить меня будет Хан.

Теперь придется сутками терпеть его тычки и язвительные замечания. Чурбан неотесанный!

Первое занятие должно состояться уже сегодня, сразу после обеда. До этого времени я была абсолютно свободна, и потому решила не сидеть сложа руки, а исследовать территорию лагеря.

Пройдя мимо своей юрты, я сразу направилась в сторону водоема, находящегося около бани. Миновав здание, ступила на каменистый берег, и пошла к высокой скале, которая стояла на другом берегу озерца.

Эта скала привлекла мое внимание еще вчера, тем, что совершенно не вписывалась в колорит местной природы. Если все горы, скалы и камни вокруг были обычно серыми, и местами покрыты сочным зеленым мхом или же низкими кустиками можжевельника, то эта скала была будто бы мертва.

На ней не росло ни мха, ни других растений, а вся поверхность была грязно-ржавого цвета. Она одновременно пугала и притягивала к себе…

Когда до скалы осталось буквально несколько метров, звук перекатывающейся гальки под моими ногами вдруг сменился на противный скрежещущий хруст. Опустив взгляд вниз, я увидела множество птичьих костей и черепов, которыми было устлано все подножье скалы.

С ужасом и отвращением, я быстро попятилась назад, морщась от кошмарного звука в ушах, вгоняющего в дрожь.

Что же это за место такое, что даже птицы мрут, не успев долететь? Сейчас, хорошенько присмотревшись, я заметила помимо костей еще и полуразложившиеся тела. Как оказалось, здесь были не только птицы, но и разные грызуны.

Всех их что-то тянуло к этой скале, и все они здесь находили свою смерть…

Помимо ужасающего вида, еще и в воздухе стоял тошнотворный запах. Запах разлагающейся плоти. Запах смерти.

Не знаю, что меня заставляло все еще оставаться здесь после увиденного, вместо того чтобы бежать со всех ног… Может быть все дело в какой-то страшной магии?

Увидев, что с другой стороны скалы костей нет, я как зачарованная двинулась вперед. Оказалось, что там находились ступени, вырубленные прямо в камне, и ведущие к самому пику скалы. Присев на корточки, я осторожно дотронулась ладонью до одной из ступеней.

И тут мою голову снова пронзило дикой болью. Застонав, я упала навзничь на землю, и зажмурила глаза. Вслед за болью снова пришли видения. Только на этот раз в моем сознании мелькали уже совершенно другие картинки… Сперва я увидела темноволосую женщину с редкой проседью в волосах, которая играла на варгане. Потом перед глазами появился костер, и льющаяся в него кровь. Последним видением стало то, как я опускаю обожженную кровоточащую руку в чистый белый снег.

– Кара! Кара, что с тобой?! Ты меня слышишь?!!

Где-то над правым ухом замаячил голос Глеба. Он прикоснулся к моему лбу прохладной сухой ладонью, и все оборвалось.

Приоткрыв отяжелевшие веки, я увидела над собой обеспокоенное лицо парня, с расширенными от страха глазами. Заметив, что я пришла в себя, он закричал:

– Какого черта ты пошла сюда?! Тем более одна?!

Вздрогнув от неожиданности и удивления поведением парня, я нахмурилась.

– Откуда мне было знать, что сюда нельзя ходить! Лучше объясни, что это за место такое, вместо того чтобы кричать на меня.

Глеб виновато потупился, сообразив, что переборщил, и уже гораздо спокойнее произнес:

– Извини, что накричал. Просто испугался за тебя, – протянув мне руку, парень помог подняться, и добавил, – Это скала посвящения. Сюда можно приходить лишь с Дарханом в день своего раскрытия силы. Скала обладает крайне негативной магией, но хорошо помогает дару прорваться.

– Ясно… Больше не пойду сюда. И спасибо за то, что так переживал за меня. Мне правда очень приятно.

На счет последних слов я нисколько не солгала.

Все еще поддерживаемая Глебом, я отряхнула с одежды налипшую землю, и мы потихоньку пошагали в сторону лагеря.

– Что с тобой случилось? Ты так кричала…

Тяжело вздохнув, я выдала уже заученную байку:

– Просто внезапно голову пронзило резкой болью. Уже второй раз за день… Скорее всего это последствия моего заплыва по ручью. Я тогда головой о камни сильно приложилась.

– Может сходим к Дархану? Пусть посмотрит, – обеспокоенно предложил Глеб.

Я судорожно закачала головой.

– Нет! Нет! Нет! Я уверена, еще пару дней, и все пройдет, само собой.

– Но…

– Но если что, то я сразу пойду к Дархану, – перебила я парня, – Слушай, а как ты вообще меня нашел?

Глеб пожал плечами.

-Да я еще из лагеря заметил, что ты идешь к водоему. А когда понял, что твоя фигура медленно но верно движется в сторону скалы, то рванул вслед, чтобы остановить. Я кричал чтобы ты вернулась, но все было без толку. В итоге нашел тебя за скалой.

– Я даже не слышала твоего голоса… – удивленно прошептала я.

– Это место проклятое, Кара. Скала заманивает к себе новых жертв, и ты для нее лакомый кусочек. Не стоило тебе туда ходить без защиты Дархана.

Я согласно кивнула, и дальше мы шли молча.

Как оказалось, уже приближалось время обеда, и поэтому Глеб сразу повел меня в столовую.

На столе рядками стояли глубокие глиняные тарелки, до краев наполненные куриным супом, от которого исходил аппетитный парок. Сев на свои места, мы сразу же принялись за еду. Хоть суп и обжигал горло, я все равно ложка за ложкой быстро уничтожала его. Не знаю в чем секрет, но аппетит у меня здесь просыпался просто зверский.

Под конец трапезы за столом появился Хан, а за ним притащилась и Лейла. М-да… Она наверное и ночью сторожит у его юрты, чтобы не дай бог какая поклонница не прокралась.

Кивнув Глебу, и не обратив никакого внимания на меня, парень занялся супом.

Закончив со своей порцией, я потихоньку выползла из-за стола, чтобы незаметно удалиться, но была остановлена голосом Хагана:

-Стой. Сразу после обеда у нас занятие.

Обернувшись, я дернула бровью, и холодно поинтересовалась:

-Ты предлагаешь мне послушно сидеть рядышком с тобой, и заглядывать в рот, ожидая пока ты закончишь трапезничать? Прости, но место твоей самой ярой поклонницы уже занято.

Лейла, на которую я недвусмысленно намекнула, грозно приподнялась над столом, видимо желая отбрить хамку, но тут же плюхнулась обратно на свое место, остановленная одним лишь взглядом своего кумира.

Ребята вокруг удивленно перешептывались, наблюдая за развернувшейся перед их глазами сценой.

Медленно склонив голову на бок, Хаган вкрадчивым голосом сказал:

-Если я говорю ждать, значит ты ждешь. Мне нет особой разницы где. Но если ты так пламенно желаешь оказаться рядом со мной, то я выделю тебе место.

Все вокруг захихикали, став свидетелями моего позора. Ничего не сказав, я резко развернулась, и вышла из столовой, в одиночку отправившись на место где должно проходить занятие.

Вот гад! Это же надо, так подставить меня! Теперь все вокруг решат, что я за ним бегаю, просто мечтая привлечь внимание и занять место Лейлы!

От злости я зарычала, и пнула попавшийся под ногу камень.

Настроение испортилось окончательно, и я не представляла как выдержу занятие с этим болваном.

Дойдя быстрым шагом до загонов, свернула направо в сторону хвойных деревьев, среди которых судя по рассказам Дархана должна находится поляна для тренировок. В целом я не особо понимала куда идти, но надеялась на удачу. И хоть в этот раз она меня не подвела.

Сразу за деревьями находился пустой пятачок земли, покрытый плотным ковром из пожелтевших сосновых иголок. Посреди поляны, из камней было сложено кострище, как в лагере, только меньше размером.

Присев прямо на землю у ствола поваленного дерева, я откинулась на него спиной и прикрыла глаза, решив подумать о чем-то хорошем, чтобы успокоиться.

В голову сразу пришло то, как повел себя сегодня Глеб. Парень не на шутку испугался за меня, и его забота была безумно приятна.

Обо мне никто никогда так не волновался. Ну по крайней мере в сознательной жизни. Родителей то я не помню, а Далана как-то не баловала меня вниманием. Кормила, одевала – и на том спасибо.

Интересно, Глеб так по братски обо мне заботится, чувствуя какую-то ответственность за найденную им девчонку, или же… А вдруг я нравлюсь ему? По настоящему.

От этой мысли сердце сладко защемило. Я знала, что не отношусь к числу красавиц. Конечно в первую очередь из-за ожогов, но и без них в моей внешности было немало изъянов. Если честно, то я давно смирилась, что всю свою жизнь проведу в одиночестве. Даже думала, что когда вырасту, смогу взять ребенка из детдома, чтобы хоть кому-то подарить любовь и заботу…

Неспешное течение мыслей прервало появление Хана, который с глухим стуком сбросил рядом с кострищем охапку дров.

Вздрогнув, я широко распахнула глаза, и уткнулась взглядом в широкую спину парня, разжигающего огонь.

-Подойди сюда, – донесся его тихий голос.

Я молча поднялась, и направилась к костру.

-Раздевайся.

Чего?!!!

-А стриптиз тебе не станцевать?! – возмущенно спросила я.

– Для занятия должны быть оголены руки и стопы, чтобы ничего не мешало связи с энергиями стихий. Позже конечно ты сможешь обходиться и без этого, а сейчас сними обувь, куртку, и закатай рукава рубашки до плечей. Ну а по поводу остального, то как пожелаешь. Я могу подождать, если тебе не терпится показать мне свои танцевальные данные.

Боже! Как ему удается каждый раз выставлять меня такой дурой?!

Насупившись, я выпалила:

-Куртку и обувь сниму, но рукава закатывать не буду.

Не хватало еще чтобы он увидел мою изуродованную руку.

-Это еще почему? – раздраженно спросил он.

-Не буду и все!

Я скинула на землю куртку, сняла сапоги с носками, и отставила все в сторону.

-Все. Я готова.

Парень даже бровью не повел.

-Мы не начнем занятие пока ты не оголишь руки. Выбирай, либо будешь учиться согласно правилам, либо собирайся и уходи.

Нахмурившись, я задумчиво закусила губу.

Бросить все в самом начале пути и оставить себя под угрозой своего же дара? Или поступиться принципами и страхом что кто-то увидит мое тело…

Склоняясь к первому варианту, но все еще сомневаясь, я начала медленно расстегивать пуговицы на рукавах рубашки, и закатывать ткань вверх, начав со здоровой руки.

Когда оба рукава оказались полностью задраны, я невольно поежилась, еле сдерживая желание спрятать сожженную конечность за спину.

Увидев мои увечья парень никак не отреагировал. Лишь уголок его губы будто бы нервно дернулся. Сам он разуваться не стал, но скинул с себя ветровку, оставшись в серых спортивных штанах и безрукавке с капюшоном.

– Сегодня мы займемся состоянием транса, чтобы ты спокойно могла входить в мир духов, – увидев мой недоумевающий взгляд, парень с тяжелым вздохом объяснил, – Дело в том, что магия дана нам не этим миром, а тем, что находится за гранью видения обычных людей. Это потусторонний мир – мир, которым правят духи. Мы не можем использовать и развивать свой дар без их дозволения и благословения. Поэтому сперва ты научишься входить на ту сторону, и взаимодействовать с хозяевами и духами стихий. Они должны принять тебя как часть своего мира, и лишь тогда ты сможешь использовать данную тебе силу. В последующем обучении взаимодействие с одними стихиями для тебя окажется легче, с другими сложнее. Перед посвящением будет проведено слияние с той стихией которая подчиняется тебе лучше всего. Она и станет твоей главной магией. Понятно?

– Более или менее… Разберусь по ходу действий, – с сомнением ответила я, – А чтобы попасть в потусторонний мир нужны будут какие-то слова или может заклинание?

Парень покачал головой.

– Нет. Нужен будет лишь зов крови.

– Зов крови? Что это? – не поняла я.

– Пара капель твоей крови, пролитой в огонь. Магия течет в нашей крови. Твоя кровь – это твой билет на ту сторону, а огонь – пропускной пункт.

– То есть как только моя кровь попадет в костер, я сразу же окажусь в мире духов? – удивилась я.

– Нет. Все немного сложнее. Тебе нужно будет научиться трансовому состоянию, которое позволит сознанию переходить к духам. Наши тела – это материя, они не могут проникать за грань. Лишь душа и сознание.

– Ладно, давай просто приступим. А то у меня сейчас голова взорвется!

– Протяни мне руку, – приказал Хан, приблизившись ко мне с маленьким острым ножом в руке. Взяв мою правую ладонь, он перевернул ее тыльной стороной вниз, и сделал неглубокий надрез на указательном пальце.

Слегка поморщившись от резкой боли, я протянула ладонь над огнем, и через мгновение несколько рубиновых капель упало в костер.

– Зов брошен, но перед тем как войти в транс, тебе кое-что понадобится…

Парень достал что-то из кармана, и зашел мне за спину.

Всем телом почувствовав его приближение, я неожиданно для себя поежилась. То ли от страха, то ли от волнения…

– Подними волосы.

Я послушно убрала с шеи копну волос, и кожи на мгновение коснулись горячие руки. Раздался короткий щелчок, и Хан отошел от меня.

Опустив взгляд вниз, я увидела, что на моей груди теперь висит кулон из странного черного камня, шероховатая матовая поверхность которого была покрыта множеством мелких дырочек и трещин.

– Это кулон из магмы. Он привяжет твое тело к нашему миру, и поможет сознанию отделиться и перейти в мир духов, – пояснил парень, – Теперь тебе нужно будет лечь на землю, ногами в сторону входа в костер.

Я осмотрела контур кострища, и увидела, что с одной стороны не хватает несколько камней, и получается правда что-то вроде входа.

Опустившись на ковер из сосновых иголок, я вытянула ноги и руки по швам, ожидая дальнейших приказов.

– Закрой глаза, и слушай мой голос.

Послушно сомкнув веки, я стала прислушиваться к движениям Хана. Сначала несколько шагов, потом шелест ткани рюкзака, звон колокольчиков, и снова шаги. Подойдя к костру, парень сел у моих ног, и почти сразу же раздались тихие звуки бубна.

Откуда здесь бубен? Рюкзак же маленький, инструмент бы туда просто не поместился… Эту мысль прервал голос Хана:

– Твоя задача – направить сознание и свою суть в огонь. Для начала попробуй максимально расслабиться, и представить, как встаешь и шагаешь в костер. Если не получиться, попробуем другую тактику. Звуки бубна и амулет помогут тебе.

С трудом осознав смысл его слов, я постаралась для начала просто расслабиться, прислушиваясь к медленным, глухим ударам.

Получалось бездарно, честно говоря…

Сначала взбунтовалось тело, не привыкшее лежать на таких жестких поверхностях. Потом кожа начала зудеть от иголок, царапающих сквозь тонкую ткань рубашки. Ну и дополнительный дискомфорт доставляло то, что я каждую секунду представляла как Хан сейчас рассматривает мою изувеченную руку.

Но вскоре монотонное звучание инструмента, раздающееся вибрацией по всему телу, сделало свое дело, и я провалилась в какое-то состояние полусна-полутранса. Краешком помутненного сознания вспомнив о том, что говорил Хан, я представила как встаю, и делаю шаг в костер.

Как только мое тело обступили языки пламени, я резко начала лететь куда-то вниз. Не было уже ни жара огня, ни звуков бубна. Лишь бесконечное ощущение падения… И что самое страшное – я не могла проснутся или закричать. И как оказалось – даже дыхание остановилось.

Спустя еще пару мгновений этого странного полета, меня сковал леденящий душу страх. Страх смерти… Потому что я начала задыхаться. Горло как-будто навеки сомкнулось, не позволяя кислороду проникать в легкие.

Почему Хан ничего не сделает?!!! Я же сейчас умру!!!

С этой полной отчаяния мыслью пришел и первый глоток воздуха. Свернувшись в комок от судорожного кашля, я вдруг осознала, что все еще лежу на земле, покрытой колючими сухими иголками.

Распахнув веки, я замерла. Над головой больше не было яркого августовского солнца, проникающего на поляну сквозь раскидистые ветви деревьев. На небе собственно не было вообще ничего… Ни облаков, ни солнца, ни луны, ни звезд. Лишь однотонный темно-серый фон.

Приподнявшись на локтях, я медленно оглянулась вокруг себя. Хана рядом не было, но костер все так-же горел на прежнем месте. Лишь его пламя стало приглушенно желтого цвета. Неужели все получилось?! Это и есть мир духов?

Мрачновато конечно…

Поднявшись на ноги, я ощутила в теле необычайную легкость. Казалось, если сейчас оттолкнутся от земли, я взлечу в воздух как наполненный гелием шарик.

Проверять я эту мысль конечно не стала, а то мало ли… Все таки это потусторонняя реальность – неизвестно какие возможности здесь приобретает мое тело. Буду потом летать между гор, без возможности спуститься на землю. А хан вылавливать меня.

Почему-то после этой мысли мое воображение нарисовало картину того, как парень бегает с огромным сачком в руках, пытаясь поймать в него меня, летающую над его головой.

Представив это, я даже прыснула со смеха. Правда неожиданное веселье продлилось недолго, потому что кусты за ближайшими деревьями затрещали, и из них выбралось нечто…

Увидев это, первым моим порывом было заорать от ужаса, и сбежать как можно быстрее. Но к сожалению существо одним лишь взглядом пригвоздило меня к земле, и мне оставалось лишь ждать его приближения, дрожа от ужаса и отвращения.

Я никогда в жизни не видела ничего подобного…

Перебирая огромными черными мохнатыми лапами, в мою сторону медленно подбирался паук. Но если бы только это был обычный паук… Его тело оказалось наполовину человеческим.

На длинных лапах, покрытых жесткими волосками, держалось мощное черное паучье брюхо. Только вот на месте где должна быть голова, начиналось человеческое туловище.

Довольно тонкая женская талия, наполовину покрытая шерстью, обнаженная мертвенно-бледная грудь, на которую падали всклоченные седые волосы, худые руки с длинными когтистыми пальцами, и лицо. Женское лицо, с которого на меня не мигая смотрели восемь паучьих глаз. Заканчивался весь образ чудовища огромным кроваво-красным провалом рта, с набором острых клыков.

И эта жуткая пасть улыбалась. Клянусь! Тварь будто была рада меня увидеть.

Тихонько заскулив от ужаса, я почувствовала как к горлу подступает тошнота. Пошевелиться все еще не получалось. Да я даже глаза не могла закрыть, чтобы не видеть эту тварь!

Тем временем паучиха уже стояла буквально в шаге от меня, хищно облизывая длинным языком алый рот. Протянув когтистую руку, она с противным шипением провела тыльной стороной ладони по моей щеке.

От этого прикосновения паника внутри меня достигла своего пика, и я почувствовала как начинаю терять сознание. Последнее, что я увидела перед обмороком – это разинутая на ширину моей головы паучья пасть, со свисающим из нее языком. После этого мое сознание окутала темнота, сквозь которую донесся яростный визг твари, и странный хруст.

Был ли это хруст моей сломанной шеи, или что-то другое – я уже не смогла узнать…

ГЛАВА 6

Сквозь шум собственной крови в ушах, я вдруг услышала возглас:

– Очнись! Открой глаза, Кара!!!

Кто-то яростно хлестал меня по щекам, пытаясь привести в чувства.

Кое-как разлепив веки, я с трудом сфокусировала расплывающееся зрение на одной точке, и увидела напряженное лицо Хана, на коленях которого покоилась моя голова.

Заметив, что я очнулась, он облегченно выдохнул.

– Жива… Слава духам.

– Что произошло? – голос был хриплым и очень тихим, будто бы после затяжной ангины, – Это был сон или у меня все-таки получилось?

Парень нахмурился, и вдруг подхватив прядь моих волос, с отсутствующим видом начал накручивать ее на свой указательный палец. Шокированная его действиями, я потеряла дар речи, и смогла лишь неловко кашлянуть, чтобы вернуть парня в реальность.